автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Русская диаспора в Латвийской Республике

Полный текст автореферата диссертации по теме "Русская диаспора в Латвийской Республике"

На правах рукописи

ПЕТРОЧЕНКО Ксения Викторовна

РУССКАЯ ДИАСПОРА В ЛАТВИЙСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ. 1918-1940 гг.

Специальность 07. 00. 02 - Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Новосибирск 2006

(

На правах рукописи

Петроченко Ксения Викторовна

РУССКАЯ ДИАСПОРА В ЛАТВИЙСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ. 1918-1940 гг.

Специальность 07. 00. 02 - Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Диссертация выполнена на кафедре отечественной истории Новосибирского государственного педагогического университета

Научный руководитель:

доктор исторических наук, профессор

Лариса Прокопьевна Белковец

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор

Евгений Эдуардович Казаков

кандидат исторических наук Наталья Николаевна Аблажей

Ведущая организация:

Томский государственный университет

Защита состоится 1 марта 2006 г. в 15-00 часов на заседании диссертационного совета К 212. 174. 02 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата исторических наук в Новосибирском государственном университете по адресу: 630090, Новосибирск, ул. Пирогова, 2.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Новосибирского государственного университета

Автореферат разослан /4 JLH.ScL/9 JL 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук,

доцент Борзенков

рос.

рос. нациод■

библиотека д

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. Одной из важнейших задач современности является гармонизация межэтнических отношений. Нарушение прав меньшинств приводит к затяжным конфликтам, формирует недоверие «меньшинства» «титульному большинству». С образованием в 1991 г. независимого Латвийского государства общество разделилось в нем по культурному и языковому принципу на две общины: «русскоязычные» и латыши. Со всей остротой встал вопрос о статусе русского населения: кто такие русские - традиционное этническое меньшинство или оккупанты и гастарбайтеры? Появление такой категории населения как «неграждане», которую составляет большинство русских жителей Латвии, стало препятствием на пути формирования толерантных отношений в области межнациональных контактов, интеграции меньшинств в латвийское общество. Более того, это превратилось в фактор напряженности в межгосударственных отношениях Латвийской Республики и Российской Федерации.

Подобную ситуацию в истории русского населения Латвии можно было наблюдать после крушения Российской Империи и выхода из нее национальных окраин. Тогда русские в молодом независимом латвийском государстве из титульной нации превратились в национальное меньшинство. Сходство исторической ситуации: 1918 и 1991 гг.: выделение из состава «империй», формирование новых независимых государств на «постимперском» пространстве и - как следствие этого процесса - возникновение русского национального меньшинства за пределами России определили выбор темы исследования.

В период между двумя мировыми войнами Латвийская Республика стала одной из стран, принявших эмигрантов из Советской России. Сегодня адаптация мигрантов является глобальной проблемой современности. В связи с этим актуализируется необходимость изучения исторического опыта адаптации и интеграции мигрантов в инокультурные сообщества. Необходимо не просто констатировать сам факт существования той или иной структуры, оказывавшей эмигрантам финансовую, юридическую, медицинскую и другую гуманитарную помощь, а попытаться проследить механизмы деятельности этих организаций, их взаимоотношения с правительством страны проживания. Опыт эмигрантских организаций может быть использован и в современных условиях.

Этносам, проживающим в инокультурной среде, чтобы избежать ассимиляции, необходимы механизмы сохранения национальной идентичности. В связи с этим возрастает значение изучения опыта

деятельности в этом направлении образовательных учреждений, общественных объединений, периодических изданий.

Степень изученности темы. В историофафии проблемы можно выделить, руководствуясь хронологическим принципом, несколько периодов: литература, изданная до революционных событий 19)7 г., описывающая проникновение русских на территорию Латвии; исследования, появившиеся в период с 1920 по 1940 гг.; литература, освещавшая проблему с позиций советской идеологии после 1945 г.;" труды историков постсоветского (современного) периода с 199) г. по настоящее время.

История перемещений народов в границах Россййского государства привлекала внимание исследователей еще в начале XX в. Затрагивались и разные сюжеты из истории формирования русских поселений на территории Курляндии и Лифляндйи. Заслуживает быть особо отмеченным научно-популярный исторический очерк ГТ.Г. Пшеничникова,1 который приветствовал введение Александром Ш во всех образовательных учреждениях Прибалтийского края обязательного изучения русского языка как языка государственного, что является необходимым условием активного участия населения в политической и экономической жизни государства.

Систематическое изучение процесса формирования русского населения на территории современной Латвии началось после обретения ею независимости и образования русского анклава. Историография проблемы была сформирована преимущественно учеными - эмигрантами из Советской России: Г.И. Гроссеном,2 Е.М. Тихоницким,3 а также наиболее активными представителями русского ' старожильческого населения Латвии - И.Н. Заволоко,4 В.В. Преображенским.5 Правда, их больше интересовали проблемы «текущего момента», экономическое, социальное положение русского меньшинства, нежели история его появления на исследуемой территории.

Заметное место среди исследований истории русского населения в Прибалтике занимают работы, посвященные старообрядцам. Одной из первых книг на латышском языке, в которой упомянуты русские староверы, является работа М. Скуениекса «Латвия. Земля и жители».6 Автор отмечал,

1 Пшеничников П Г Русские в ПрибшгЛгаском крае Исторический очерк -Рша, 19Т0

2ГроссенГ Русские газеты, журналы и книги в Латвии // Русский ежегодник на 1939 г -Рига, 1938 1 Tibomckis Е Krievi Latvija (Русские в Латвии) // Latvyas Republika 10 pastavesanas gados -

Riga, 1928 - С 50-52

4 Заволоко И Н О старообрядцах города Риги - Рига, 1993

5 Преображенский В В Воля к жизни русского меньшинства в Латвии // Русские в Латвии -Рига, 1934 -С 3-13, Он же Русские в Латвии Исторический очерк Конец XII - начало XIII в И Русские в Латвии - Рига, 1933 -С 5-16

6 Skujenieks М Latvija Zeme un ledzivotaji (Земля и жители) - Riga, 1927

что старообрядцы, избегая религиозных преследований в России, нелегально переселялись в Латгале, Видземе, Курземе, где могли свободно исповедовать свою веру. Скуениекс подчеркивал, что русские староверы на вопрос о национальности отвечали, что они старообрядцы, то есть принадлежность к конфессии отождествлялась с понятием национальности. Можно утверждать, что Скуениекс первым разработал теорию этноконфессиональной национальности для старообрядцев Латвии.

Изучению общественной жизни посвящены работы по истории латвийской прессы в 1920-30-е гг. Предпринимались неоднократные попытки систематизации, классификации и описания периодических изданий Латвии, в том числе и тех, которые принадлежали национальным меньшинствам.7 Особое внимание авторов привлекли наиболее стабильные русские издания, такие как «Слово», «Сегодня» и «Сегодня вечером», в отношении которых имеется обстоятельная информация о целях и задачах периодических изданий, об их издателях и сотрудниках.

Проблемам «русского рассеяния» были досвящены исследования, которые проводил Российский земско-городской комитет помощи русским гражданам за границей, имевший штаб-квартиру в Париже. Так, в 1924 г. была опубликована работа В.В. Руднева,8 посвященная русской зарубежной школе, в которой затрагивались и проблемы латвийского образования. Руднев изучал деятельность Земско-городского комитета на территории Латвии, видевщего свою задачу в том, «чтобы не допустить денационализации русских, особенно детей, проживающих в изгнании». В.В. Рудневу принадлежит также основанная на местных материалах интересная работа о жизни детей русской эмиграции.9

Активную работу по исследованию положения русских школ за рубежом проводило Объединение русских учительских организаций за границей, центр которого находился в Праге (представителем от Латвии в этой организации был известный учитель, видный общественный деятель Е.М. Тихоницкий). По инициативе Объединения в 1926 г. был издан сборник статей «Русский учитель в эмиграции»,10 Освещению русского школьного дела в Латвии посвящалась статья Н, Новожилова." Автор дал обстоятельный анализ латвийского законодательства в отношении национальных меньшинств, особенно в области образования. Новожилов обращал внимание на социальный состав русского населения в

7 JCrolls О Latvijas prese un vmas darbnieki (Латвийская пресса и ее сотрудники) - Riga, 1931 .Grosberg О Die Presse Lettlands Mit einem geschichtlichen Ruckblick -Riga, 1927

8 Руднев В В Зарубежная русская школа, 1920-1924 - Париж, 1924

'Руднев В В Условия жизни детей эмиграции - Прага, 1928

10 Русский учитель в эмиграции сб ст - Прага, 1926

1' Новожилов Н. Латвия // Там же - С 101 -133.

государстве, на проблемы и трудности, которые переживала русская школа на этапе своего становления.

Можно констатировать, что исследователи этого периода, обращаясь к различным сюжетам русской жизни в Латвии, наметив целый ряд проблем, ей свойственных, еще не предпринимали попыток создать целостную картину этой жизни, подвести некоторые итоги происходившей адаптации русских к новым историческим условиям в новом государственном образовании. т

В Советской России в начале 30-х гг. XX в. все темы, связанные с эмиграцией, фактически попали в разряд запрещенных, а источники \

оказались в спецхранах библиотек и архивов. Поэтому довоенная советская историография чрезвычайно бедна работами, посвященными истории Латвии. Центральное место занимают некоторые справочные издания, лучшим из которых является труд Х.А. Пунга.12 В нем можно найти статистические данные о русском населении Латвии в соотношении с другими этническими группами, проживавшими в крае. Автор отмечал сильное влияние русских на местное латышско-латгальское население, сконцентрированное в приграничных с СССР районах, и подчеркивал, что так называемые латгальцы имеют очень много общего с русскими.

Можно назвать также изданную в 1934 г. работу И. Ринга «Как живут крестьяне Латвии»,13 в отдельных фрагментах которой можно обнаружить количественные и иные характеристики положения русского населения на территории Латвийской Республики. К сожалению, автор не делал ссылок на первоисточники, поэтому отдельные выводы его можно подвергать сомнению, к примеру, о большом количестве русских помещиков, проживавших в Латгапии. Он привел также непроверенные цифры в отношении русских эмигрантов.

После присоединения Латвийской Республики к СССР в США была создана Латвийская дипломатическая миссия во главе с проф. А. Билманисом, развернувшая активную научную работу. Миссия издавала «Латвийский информационный бюллетень»,4 был опубликован ряд документов о латвийско-российских отношениях.15 Но эти материалы оставались недоступными широкому кругу исследователей данной проблемы.

Первые серьезные исследования процесса формирования русского населения на территории Латвии стали появляться лишь в середине 1980-х гг.

12 Пунга X. А Наши Прибалтийские соседи Финляндия, Эстония, Латвия, Литва - Б м, 1927

13 Ринг И Как живут крестьяне Латвии - Ленинград, 1934

14 Latvian Information Bulletin, 1941-1949

15 Latvian - Russian Relations, Documents / Comp Dr A Bilmanis - Washington, 1944

К их числу принадлежит труд A.A. Завариной.16 Автор обусловливала формирование русского населения на территории Латвии не политическими причинами, а тенденциями экономического развития края в конце XIX в. и ростом потребности в лицах наемного труда. Но из поля ее зрения ускользнул период правления Александра Ш и его так называемая «русификаторская» политика, которая повлекла переселение на территорию Прибалтики иного (не пролетарско-крестьянского) контингента - интеллигенции.

Одними из первых на рубеже 1980-90-х гг. к изучению проблем национальных меньшинств на территории СССР обратились западные советологи, преимущественно эмигранты и их потомки, опубликовавшие ряд статей о жизни русского национального меньшинства в довоенной Латвии.17

После восстановления независимости Латвийской Республики и изменения статуса русского населения представители русской общины стали обращаться к историческому опыту проживания русского населения в стране. В начале 90-х гг. XX в., в период пика противостояния русской и латышской общин, начался активный поиск ответа на вопрос: являются ли русские Латвии коренными жителями или они мигранты, С этой целью активно переиздавались статьи и целые сборники межвоенного времени.18

С середины 90-х гг. прошлого века исследователи обратили свое внимание на русскую диаспору Латвии и ее прошлое. Так, анализу деятельности русских общественных объединений в Латвии посвящены работы В. Сальникова,19 Т.Д. Фейгмане.20 Жанр работы В. Сальникова можно определить как литературные (журналистские) заметки в стиле русских газет 1920-30-х гг. - краткое описание эпизодов из жизни различных просветительных обществ.

Обобщающие работы по истории русского населения появились только в конце XX в.21 Монография Т.Д. Фейгмане содержит три основных тематических раздела: об участии русских в политической жизни межвоенной Латвии; о деятельности русских обществ; об

16 Заварина А А Русское население Восточной Латвии во второй половине XIX - начале XX в - Рига, 1986

17 К их числу принадлежал профессор Д А Левицкий, бывший рижанин, проживающий в США См «О положении русских в независимой Латвии // Даугава - 1991 - № 3-4 - С 112-126

18 Русские в Латвии история и современность -Рига, 1992 -Вып 1

19 Сальников В М Русские культурно-просветительные организации Латвии 20-30 - п Уч пособие для студентов ф-та журналистики - Рига, 1995

20 Фейгмане T Д Русские общества в Латвии (1920-1940 гг ) - Рига, 1992

21 Фейгмане Т Д Русские в Латвии 1920-1940 гг На пути к интеграции - Рига, 2000

образовании на русском языке в 1920-30-е годы. Второй раздел состоит из краткого описания ■ деятельности всех русских общественных объединений. Уже в самом названии работы прослеживается ориентация на современные проблемы русского населения Латвийской Республики -весьма затруднительный интеграционный процесс. Русская эмиграция Латвии приближена к эмигрантской Франции и Германии. Проведена резкая грань в положении национальных меньшинств в Латвии до К. Улманиса и после, отмечено интенсивное нарастание антименьшин-ственных тенденций в латышском обществе с 1934 г., значение которых, на наш взгляд, Т.Д. Фейгмане сильно преувеличила.

Демографическую структуру русского населения в Латвии на протяжении XIX -XX вв. изучали Б.Я. Межгайлис, А.Н. Федотов, В. Кабузан.22 Авторы ввели в научный оборот данные различных переписей населения, исследовали динамику численности русского населения.

В постсоветский период и российские исследователи обратили свое внимание на проблемы русских, проживающих за пределами этнической родины. Крупным центром изучения русского зарубежья стал Институт российской истории Российской Академии наук. Были проведены конференции, посвященные обсуждению проблем адаптации русской диаспоры к месту проживания в эмиграции, итогом стало издание материалов конференции под общим названием «История российского зарубежья: проблемы адаптации мигрантов в XIX-XX вв.». Появились статьи, посвященные разным проблемам истории русского населения в Прибалтике.23

Ставшая весьма популярной в постсоветское время тема «русские в Латвии» крайне политизирована. Основная задача ряда работ сводится к объяснению места русского населения в современной Латвийской Республике. Исследования часто отражают тот или иной социальный заказ. Активно обсуждается вопрос диасПоральности русского этноса в Латвии. Тема "Русские в Латвии" приобрела черты жанра "History for sale" ("история на продажу"), что отчасти было связано с изменением

22 Межгайлис Б Я Латвийская ССР - демограф энциклоп словарь - М, 1985 - С 217-218, Федотов А Н Национальный состав населения Латвии за 110 лет в зеркале статистики // Русские в Латвии история и современность - Рига, 1992 - Вып 1 - С 54-73, Кабузан В Русские в мире Динамика численности и расселения (1719-1989) Формирование этнических и политических границ русского народа - СПб, 1996

23 См к примеру Федосова Э П От беглых староверов к государственной колонизации Формирование русской диаспоры в Прибалтике (XVIII-XIX вв ) // Диаспоры - 1999 - №2-3 - С 60-80 Автор определяв! исходную точку формирования русской «диаспоры» в Прибалтике XI веком Она считает, что первоначально расселение русских людей носило дисперсный характер, а первые компактные поселения русских видит только в старообрядческих общинах хотя исторические источники ие во всем согласны с такими выводами

политического курса в государстве, который формально можно определить как "Латвия для латышей". Среди многочисленных авторов такого плана следует назвать И. Апине.24 Создаются различные учебные пособия с националистическим оттенком, но наряду с этим ведется и активная популяризация истории русского населения Латвии.25 Различные аспекты проблемы, касающейся русской диаспоры Латвии, обсуждаются на научных конференциях и семинарах.26 Слишком эмоциональная, крайне субъективная оценка положения русских в Латвии национальными историками только усиливает необходимость I объективного исследования данной проблемы с привлечением

разнообразного круга исторических источников.

Можно уУвЬрждать, что йа общем фоне достаточно обширной историографии изучаемой проблемы отсутствует комплексное научное исследование процесса формирования русского населения на территории Латвии, условий его проживания в новом государственном образовании, механизмов адаптации к изменившимся историческим обстоятельствам и способов сохранения национальной идентичности. Большинство работ носят фрагментарный характер и затрагивают лишь отдельную конкретную проблему. Требуют объективной оценки Обстоятельства, связанные с образованием и ликвидацией латвийской независимости. В этих вопросах превалируют политизированные оценки, как правило, осуждающего Россию и ее правопреемника - СССР, характера. Особенно разноречивы оценки событий 1940 г., квалифицировавшиеся долгое время как «добровольное» вхождение в состав Советского Союза (в работах советских историков и политологов), теперь же, в особенности в постсоветской Латвии, обозначаемых как «оккупация» и «аннексия» враждебного по отношению к Латвийской республике и агрессивного Советского Союза. Так были квалифицированы события конца 1930-х — 1940 г. официальными властями Латвии в декларациях: 1 «О восстановлении независимости Латвийской Республики»,' принятой Верховным Советом Латвийской ССР 4 мая 1990 г. и «Об оккупации Латвии», принятой Сеймом Латвийской Республики 22 августа 1996 г.

24 Апине И Можно ли было в 1991 году вернуться к законодательству 1920-х годов о правах национальных меньшинств9 // Образование и карьера Исторический вестник -2(КИ -№1 -С 7

25 Пухляк О, Борисов Д Русские в Латвии со средневековья до конца XIX в ■ учеб пособие для общеобразоват школы - Рига, 2003

26 Русская культура в Балтийских странах между войнами (I9I8-I940) Материалы междунар научно-практ конфер - Рига, 2001 ; The new Russian Diaspora the Russians outside the Russian Federation in the former USSR history, identity and contemporary situation Materials of Conference -Riga, 1994

Хотя исследование отношений суверенного Латвийского государства с Россией и СССР не входят в задачу настоящего исследования, обойти их совсем нельзя, учитывая его хронологические рамки, прямо указывающие на 1918 и 1940 г. Думается, что при этом необходимо принимать во внимание конкретную историческую обстановку того времени, развитие международных отношений и, прежде всего, отношений России (СССР) и Германии, которые накладывали отпечаток на всю ситуацию в Прибалтике и на положение ставших буферными между двумя тоталитарными государствами прибалтийских стран.

Исходя из этого, формулируется цель диссертационного исследования - проследить процесс формирования русской диаспоры на территории Латвии, выявить условия и механизмы адаптации национального меньшинства в иноэтнической и иноязычной среде, способы сохранения национальной идентичности в период первой республики (1918-1940 гг.).

Достижение поставленной цели подразумевает решение нескольких взаимосвязанных задач:

- исследовать условия, тенденции, этапы и масштабы формирования русской диаспоры на территории Латвии;

- изучить и систематизировать данные о количестве, расселении, социальной структуре, конфессиональной принадлежности русского населения;

- определить особенности хозяйственных и культурно-бытовых традиций русского населения Латвии;

- выявить особенности национального самосознания латвийских русских и условия его формирования и сохранения в определенной исторической эпохе;

- изучить механизмы легализации и адаптации национального меньшинства в латвийском обществе.

В качестве основного объекта изучения в диссертации рассматривается русское население Латвии периода первой независимой республики 1918-1940 гг.

Предметом исследования является структура и эволюция русского населения Латвии в ее важнейших проявлениях, включая демографическую и правовую основу, историческая роль культурных, общественных и образовательных учреждений, их взаимоотношения с государственной и местной властями.

Хронологические рамки исследования охватывают период существования на политической карте мира суверенного латвийского государства - с 1918 по 1940 гг. Это завершенная эпоха: в указанные годы Латвия обрела независимость в результате крушения Российской

Империи, а в 1940 г. утратила ее в результате возвращения в состав Советского Союза в качестве союзной республики. Для лучшегб понимания происходивших в республике процессов предпринят также экскурс в историю правового положения латышских земель в составе Российской империи, из которой выросла независимая Латвия.

Территориальные рамки исследования. Положение русских как национального меньшинства рассматривается на территории Латвии в ее границах по Мирному договору с Советской Россией 1920 г. Учитывается исторически сложившееся деление страны на четыре района: Курземе, Земгале, Видземе и Латгале. Особое внимание сосредоточивается на городах, в которых проживало наибольшее количество русских (Даугавпилс, Резекне, Рига).

Методологической основой для решения поставленных задач являются научные принципы и методы исторического познания: историзм, объективность и-системность, позволяющие на основе анализа и синтеза изученных фактов и событий выявить основные тенденции исторического образования и развития русской диаспоры Латвии в межвоенный период. Принцип научной объективности проявился в сопоставлении данных различных источников, использовании широкого круга литературы по интересующим вопросам, что позволило выявить характерные черты событий и явлений, подтвердить выдвигаемые положения фактами, наиболее точно передающими сущность тех или иных сторон рассматриваемой проблемы.

Системный подход дает возможность рассматривать предмет исследования как некую систему, состоящую из множества элементов. Отдельные, уже хорошо изученные элементы (скажем, издательская деятельность русских общественных организаций) могут быть исключены из всестороннего изучения. Изучение других (правовое положение русских, использование русского языка в органах власти и управления) требуют вовлечения в исследовательский процесс новых, неизвестных или слабо изученных предшественниками исторических источников и углубленного их анализа с целью получения хотя бы приближающихся к истине выводов.

В проведенном исследовании широко применялись методы: сравнительно-исторический, проблемно-хронологический, биографический, ретроспективный, а также отдельные элементы метода описательной статистики.

Важным методологическим положением является адаптация современной терминологии к проблематике заявленной темы. Так, под термином диаспора понимается историческая общность людей, выброшенных за пределы изначального этнического ареала под

давлением каких-либо неблагоприятных обстоятельств (война, голод, насильственное переселение), а также в результате изменения государственной границы.

Термин адаптация в диссертации понимается как социальное явление приспособление к условиям существования, привыкания. Основой адаптации является сознательная творческая деятельность, непрерывный содержательный обмен с социальной средой, с обществом в целом, способствующие качественному обновлению среды, личности или '

группы, переходу их на новый, более высокий уровень.

В настоящее время в мировом сообществе нет единого понимания \

термина «национальное меньшинство». Франческо Капоторти, член подкомиссии ООН по предупреждению дискриминации и защите меньшинств, определял понятие «меньшинство» в конце 1970-х гг. следующим образом. Это «группа, численно малая по отношению к остальному населению государства, не доминирующая, члены которой, будучи соотечественниками титульной нации, обладают этническими, религиозными или лингвистическими особенностями, отличающими их от остального населения. Для них характерно проявление чувства солидарности в отношении сохранения своей культуры, традиций, религии или языка».27

В данном исследовании термин «национальное меньшинство» используется применительно только к той части русского этноса, проживавшего на территории Латвийской Республики в межвоенный период, которая обладала гражданством, во всех остальных случаях употребляется термин «этническое меньшинство».

Источниковая база исследования. В ходе работы над диссертацей были изучены: нормативные (законодательные и подзаконные) акты; делопроизводственная документация; документы политических партий, общественных организаций и их лидеров; статистика; архивно-следственные дела; фотодокументы, материалы периодической печати, документы личного происхождения (воспоминания, дневники, анкеты), материалы «устной истории».

Большая часть упомянутых источников дошла до нас в опубликованном виде, в том числе в редких и малодоступных изданиях. Значительная их часть извлечена из архивохранилищ Российской Федерации (Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) и Латвии (Латвийского государственного исторического архива (ЛГИА), Латвийского государственного архива (ЛГА). Многие документы вводятся в научный оборот впервые. При подготовке диссертации были

27 Цит поКокшаровН В Этнополитика справ-библиограф и такие —СПб, 2003 —С 33

12

использованы материалы Политического архива Министерства иностранных дел Германии, любезно предоставленные научным руководителем -профессором Л.П. Белковец.

Нормативные акты представлены законами, положениями, правилами, принятыми государственной властью Латвийской республики (законодательными и исполнительными органами). Они регулировали миграционные потоки на территорию Латвии, определяли правовой статус проживавших на ее территории граждан Латвийской Республики, национальных и этнических меньшинств, систему национального образования, деятельность общественных организаций, условия выхода периодики.28

Представляют интерес российско-латвийские договоры, определявшие политический статус республики, получившей независимость из рук Советской России, и утратившей ее в результате действий СССР, законодательство РСФСР и СССР о гражданстве и эмигрантах, позволяющее определить отношение новых властных структур к российской эмиграции в целом.

Документы делопроизводства можно подразделить по происхождению на три группы: 1)материалы делопроизводства центральных и местных органов власти; 2)документация ведомств образования; 3)документация общественных организаций и издательств. Большинство их отложилось в архивных фондах соответствующих учреждений и организаций.

Представляет интерес делопроизводство общественных объединений и, прежде всего, Особого комитета по делам русских эмигрантов в Латвии, хранящиеся в ГАРФе (материалы бывшего Русского заграничного исторического архива в Праге), которые отразили положение русского, и прежде всего, эмигрантского, населения страны в правовом, экономическом, образовательном аспектах.

Статистические источники были использованы для выяснения численности русского населения на территории Латвии, его социальной и профессиональной структуры, состояния школьного дела в сравнении с другими национальными группами, проживавшими в крае.

Использовались мемуары как опубликованные, так и извлеченные из архивохранилищ Г.И. Гроссена, Н.В. Синайской, Д. Анохина. Их субъективный характер, выразившийся в стремлении авторов подчернуть собственную роль в описываемых событиях, заставляет относиться к этому виду источников с определенной осторожностью, соотнося информацию с комплексом иных источников.

28 Законы о печати, о заведениях для тиснения, о библиотеках и читальнях, о кинематографах и о зрелищах, вечерах и иных подобных устройствах, о собраниях, обществах, союзах и политических организация - Рига, 1925

В диссертации дан анализ русскоязычных периодических изданий, широко освещавших жизнь русской диаспоры Латвии: быт, насущные нужды, работу общественных объединений, состояние национальной школы и ее проблемы. Диссертант провела несколько интервью с современниками событий: М.В. Морозовой-Саптупе, Б.Ф. Инфантьевым, В.А. Бумберс-Шумской и др., материалы которых составили ее личный архив.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что оно является первой комплексной работой в России, которая посвящена рассмотрению социальных, экономических, правовых и культурных аспектов положения русских в Латвии в период между двумя мировыми войнами. Изучены наиболее существенные стороны жизни русского национального меньшинства. Проведен сравнительный анализ национальной политики латвийского государства, других факторов, влиявших на организацию и функционирование русской диаспоры, на правовое, материальное положение ее представителей, на культурную и общественную жизнь. Выявлены механизмы адаптации национального меньшинства в инонациональной среде и средства сохранения национальной идентичности.

Обобщены имеющиеся работы по отдельным аспектам темы, выявлены и введены в научный оборот новые исторические источники.

Практическая значимость работы определяется, прежде всего, актуальностью выбранной темы. Исторический опыт проживания русской диаспоры в инокультурной среде в период первой Латвийской Республики и сохранение национальной идентичности является крайне важным в современных условиях.

Материалы и результаты исследования могут быть использованы в работах (учебных пособиях и спецкурсах) по истории России, Латвии и других стран Балтии, в исследованиях, посвященных опыту школьного образования национальных меньшинств, в работах краеведческого характера, при изучении вопросов, связанных с процессами глобализации, где весьма важно учитывать исторический опыт. Собранные материалы могут быть полезны административным органам и общественным организациям, которые работают с национальными меньшинствами.

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, каждая из которых разделена на параграфы, заключения, списка источников и литературы, приложения.

Краткое содержание работы

Во введении дано обоснование актуальности работы, рассмотрена историография проблемы, определены объект и предмет, цель и задачи исследования, территориальные и хронологические рамки, методология

исследования, охарактеризована источниковая база, раскрыта научная новизна и практическая значимость полученных результатов.

Первая глава «Миграция русских на территорию Латвии» посвящена изучению процесса становления русской диаспоры Латвии в исторической ретроспективе, рассмотрены миграционные процессы и динамика численности российской колонии, правовые аспекты этого процесса. В ней анализируются внешнеполитические и внутриполитические условия пребывания русских на территории государства.

В первом параграфе «Исторические предпосылки поселения русских в Лифляндии, Курляндии и Латгалии» рассматривается предыстория формирования единой территории латвийского государства в границах Российской Империи. Проведен анализ законодательства о вхождении и правовом положении латвийских земель в составе Российского государства. Исходной точкой формирования русского анклава на территории Прибалтики в диссертации определяется XII в. Именно в этот период появились первые компактные поселения русских, так называемые, русские деревни.

Дана оценка «русификаторской» политике российских императоров и, прежде всего; политике Александра Ш, которая являлась важнейп¥им фактором «мягкой» интеграции Остзейского края в общероссийское пространство. Земли, населенные преимущественно латышами, находились на «особом положении», устанавливался «особый остзёйсКий порядок», который учитывал интересы «национальных меньшинств», в том числе и латышского. Проанализирована социальная структура русского населения, особо выделены отдельные профессиональные группы и определен их социально-экономический статус в латвийском обществе. Исследованы материалы статистики, и преждё всего, переписи населения 1897 г, которая продемонстрировала демографическую картину русского массива в губерниях.

Во втором параграфе «Русская диаспора в контексте советско-латвийских межгосударственных отношений» исследуются весьма спорные в современной историографии вопросы межгосударственных отношений, прежде всего, Советской России и Германии, на фоне которых происходило формирование Латвийского государства. Территория Прибалтики на протяжении столетий являлась объектом интересов Германского и Российского государств. Советская Россия, с огромными трудностями преодолевавшая последствия Первой мировой войны и разразившихся в стране революционных катаклизмов, предоставила Латвии и другим странам Прибалтики независимость. В 1930-е гг. они превратились в своего рода буферные Государства, разделявшие две тоталитарные державы - Германию и СССР. Как

известно, Третий Рейх проводил в них прогерманскую политику, о чем свидетельствует массовая репатриация немцев на этническую родину, вполне реальной в 1939 г. была и возможность агрессии Германии против Прибалтики. С целью обезопасить этот регион от германской экспансии и создать стратегический плацдарм в преддверии вероятной будущей войны СССР осуществил так называемую «советизацию» республик Прибалтики29. Этому способствовала и внутренняя обстановка. «К 1940 г. в республиках Прибалтики объективно' 'сложились предпосылки для присоединения к СССР: классовые ЦрОТивореч'иЯ, авторитарные режимы, противоречащие интересам трудящихся масс»30. Как бы то ни было, ч

Латвия, получившая независимость из рук Советской России, утратила ее при помощи СССР.

Третий параграф «Этапы образования русской диаспоры» содержит обстоятельную характеристику российской диаспоры, включая ее численность, этапы переселения, характер миграционных процессов, социальный состав и демографические показатели. 'Особое внимание уделяется проблеме правового статуса русских. Их' положение определялось политикой латвийского и советского правительств, и в меньшей степени зависело от позиции международных организаций, таких, как Лига Наций и другие.

Русское население Латвии формировалось в результате миграций, носивших как добровольный, так и принудительный характер. Массированное проникновение русских в Прибалтику можно рассматривать с середины XVII в., когда от преследований бежали представители' старообрядчества. Процесс становления российской диаспоры в Латвии после 1917 г. был отмечен рядом отличительных черт, которые отражены в данном параграфе. В жизни эмигрантов «первой волны», несомненно,' было много общего, независимо от стран-реципиентов, но в то же время - много и особенного, характерного для каждого из регионов. Феномен российской диаспоры Латвии заключался в ее дореволюционной истории. Наличие территорий компактного проживания выходцев из России позволило и эмигрантам не только прийти на обжитые места, но и, проживая вдали от родины, сохранить национальную идентичность. В отличие от эмиграции на Запад, многие из них нашли в Латвии не только место пребывания, как казалось

29 См Семиряга М И Тайны сталинской дипломатии - М , 1992 , Мельтюхов М И Наращивание советского военного присутствия в Прибалтике в 1939-1941 гг // ОтечествеЙйс1я история 1999 -№4 -С 36-41 , СиполсВ Я Тайны дипломатические - М, 1997 , Шураиов Н П Политика кануна Великой отечественной войны - Кемерово, 1992

30 Орлов А С СССР и Прибалтика 1939-1940 // Война и политика 1939-1941 - М , 2001 -С 193

временного, но и привычный уклад жизни, максимально приближенный к старой, дореволюционной России.

Изучение социального состава позволило говорить о дуализме в русской среде: религиозном (представители старообрядчества и православные), экономическом, культурном, социальном.

В параграфе нашли отражение и элементы экономической адаптации русских в Латвии. С одной стороны, высокая трудоспособность, с другой - пониженный уровень требований к условиям и оплате труда дблйЛи русских привлекательной' рабочей силой на латвийских предйриятиях. Однако, изменения в законодательстве по отношению к национальным меньшинствам, произошедшие' после мая 1934 г., предопределили соответствующее отношение к русскому пролетариату. Так, до государственного переворота, к ним применяли термин «инородцы», плавно заимствованный из законодательства Российской Империи, то после, стал использоваться термин «чужеземцы», предопределявший соответствующее отношение. Это отразилось на массовых сокращениях русского контингента в промышленности в период экономического кризиса 30-х гг. XX в.

Вторая глава «Русское Национальное образование в Латвии» содержит данные о -численности, местоположении и структуре образовательных учреждений, объясняет правовое положение школ национальных меньшинств, в том числе и русского. Выявлена динамика развития образовательной системы, во многом обусловленной изменениями во внутренней политике государства.

В первом параграфе «Основные и средние школы» рассматривается правовое положение русской школы в различные периоды: от демократической республики до авторитарного режима К. Улманиса, которое определялось рядом законов «об организации школ меньшинств». В' диссертации подчеркивается, что латвийское законодательство было достаточно толерантным по отношению к системе образования национальных меньшинств, в том числе и в пери&д авторитарного режима К. Улманиса. Представители национальных меньшинств имели возможность обучаться в учреждениях образования в рамках родной культуры, тем самым, поддерживая и сохраняя ее. Приводится статистика русских учебных заведений и числа учащихся. Анализируются проблемы школы и пути их решения. В частности, раскрывается система ускоренной подготовки педагогических кадров для образовательных учреждений.

Определенное место отводится также и системе дошкольного и дополнительного ' образования, которое развивалось в рамках общественных инициатив. Особо подчеркивается, что система основног о

образования была в республике бесплатной, и соответственно - доступной широким слоям населения, тем более, что «Закон об образовании» предписывал местным самоуправлениям оказывать всеобъемлющую помощь малоимущим семьям, чтобы обеспечить детям достойное будущее. Однако приходится констатировать факт, что далеко не все русские дети школьного возраста получали образование, поскольку были заняты в сельском хозяйстве.

Экономический кризис, совпавший по времени с установлением авторитарного режима К. Улманиса, стал предпосылкой ликвидации всех русских частных гимназий. Именно поэтому напрашивается вывод об объективном сокращении числа русских школ, которое было вызвано экономическими причинами, а не только шовинистическими тенденциями правительства, объявившего политику «Латвия для латышей».

Русская школа в эмиграции стала мощным фактором адаптации в инокультурной среде. Это проявилось, с одной стороны, в создании рабочих мест для русской интеллигенции, которая являлась наименее социально защищенной частью населения, а с другой стороны - в создании весьма действенной системы образования, которая учитывала потребности латвийского общества. Таким образом, развитая система русского национального образования являлась средством социализации личности в условиях иноэтнической среды, с одной стороны, и способствовала демократизации и гуманизации латвийского общества, - с другой.

Во втором параграфе «Русские студенты и профессора в высшей школе Латвии» исследуется история единственного в Латвии высшего русского учебного заведения «Русских Университетских Курсов», его программы и кадровый состав. Подчеркивается высокий уровень профессионализма преподавателей, профессоров; мнргонациональный состав учащихся, студентов, включая выходцев из местной среды; доступность его для молодежи из малообеспеченных эмигрантских семей. Особое внимание уделяется русскому студенчеству и профессуре Латвийского Университета. Прослеживается высокий потенциал российской профессуры, обладавшей таким качеством, как мобильность, а потому весьма успешно интегрировшейся в латвийское сообщество. Приводятся обширные биографии наиболее влиятельных российских профессоров: В.И. Синайского, В.А. Коссинского, В.М. Грибовского, Р.Ю. Виппера, К.И. Арабажина и других. Определенное место отводится специфическим общественным объединениям - русским студенческим корпорациям: «Объединению русских студентов Латвийского университета», «Рутении», «Татьяне» и другим, которые зародившись в прибалтийской немецкой среде еще в XIX в., стали важной частью жизни русского университетского студенчества.

В диссертации подчеркивается лояльность правительства по отношению к русскому высшему учебному заведению и деятельности русской профессуры в Латвийском Университете. Неоднократно отмечается высокая оценка их деятельности отдельными латышскими политическими и общественными деятелями.

Третья глава «Общественные инициативы и институты русской диаспоры» содержит анализ деятельности общественных объединений, созданных русским населением Латвии, которая в первую очередь была направлена на сохранение национальной идентичности русских. В качестве механизма адаптации рассматривается также сеть русских периодических изданий. Делается вывод,' что и в целом проблема сохранения своей национальной идентичности для эмиграции является важным компонентом процесса ее адаптации в условиях стран-реципиентов.

В первом параграфе «Культурно-просветительные и благотворительные общественные организации» исследуется деятельность тех общественных объединений, которые сыграли важнейшую роль в адаптации русского населения к жизни в условиях независимой республики. Проанализирован правовой статус русских общественных объединений, подчеркивается равноправие русских обществ в Латвийской республике с другими национальными обществами, в том числе и латышскими. Демократическое законодательство способствовало широкому развитию общественной самодеятельности. В работе многочисленных обществ проявлялась гражданская активность русского населения Латвийской Республики. Особое место отводится изучению эмигрантских общественных объединений. Прослежена связь латвийских русских обществ с зарубежными центрами.

Формирование и функционирование столь большого числа общественных объединений и «своеобразное погружение к корням родной культуры» можно считать проявлением так называемого «диаспорического синдрома».

Русская общественная жизнь в Латвии была достаточно насыщена и разнообразна. Общественные организации являлись существенным фактором в деле сохранения русским населением национального самосознания, помогали адаптироваться в иноэтнической среде.

Во втором параграфе «Русские профессиональные общественные объединения» исследуется деятельность «Союза русских учителей» и «Общества русских юристов», «Русского академического общества», которые в большей степени позволили русской интеллигенции реализовать свои профессиональные интересы. «Союз учителей» рассматривается как первое профессиональное объединение,

созданное на территории Латвии в условиях становления новой государственности Подчеркивается особая важность этого объединения, которое в весьма сложных условиях оказывало и материальную, и моральную поддержку самому незащищенному слою общества -учительству. Прослеживается связь «Союза русских учителей» с аналогичными обществами за рубежом.

Отмечается уникальность «Союза русских юристов», и дело даже не в том, что подобных обществ среди русской эмиграции не было вовсе, а в том, что у латвийских русских юристов было собственное печатное издание - журнал «Закон и суд». На страницах этого издания нашла отражение научно-исследовательская деятельность русских юристов, детальные разъяснения к действующему законодательству Латвийской Республики, анализ нормативных актов, действовавших в иных государствах, в том числе и в СССР. В диссертации подчеркивается, что русские юристы. приняли активное участие в формировании правового поля молодой республики. ....

, Анализ деятельности «Русского академического общества» сосредоточивается на создании и подержании жизнедеятельности «Русского Института Университетских знаний» и оказании материальной поддержки русской профессуре, особенно той, которая принадлежала к числу эмигрантов и была незнакома с местными условиями жизни.

Профессиональные союзы, в основу которых легла, прежде всего, национальная идея, отодвигали на второй план узко профессиональные, «цеховые» интересы. В то же время и материальный эффект деятельности своеобразных «профсоюзов» имел большое значение. Союзы оказывали материальную поддержку своим членам, что несколько повышало социальную защищенность малоимущих слоев населения и способствовало их адаптации к новым условиям жизни.

В третьем параграфе «Русская периодическая печать» периодические издания рассматриваются как важный фактор адаптации личности в иноэтническом обществе, возможность сохранить национальную культуру и язык. Печатное слово, представленное в разных жанрах и направлениях, существовавшее вопреки крайне тяжелому материальному положению русских, являлось мощнейшим объединительным фактором. В данном параграфе представлены различные периодические издания, в том числе политические и неполитические, которые содержали повседневную информацию о различных сторонах деятельности русской диаспоры в Латвии и других странах «русского рассеяния», а также о политико-экономической и культурной жизни в СССР. Анализ русскоязычной прессы позволяет судить о масштабности журналистской деятельности русских, высоком уровне профессионализма

издателей, редактурой и рядовых сотрудников печатных изданий. Среди издателей русских периодических изданий были как физические лица: русские старожиЛьцы Латвии и эмигранты из Советской России, так и юридические: общественные и религиозные организации, товарищества. Пик издательского дела приходится на 1925 г., что объясняется стабилизацией экономических и социально-политических процессов в молодом независимом государстве.

В диссертации подчеркивается, что ликвидация (закрытие) периодических изданий, как правило, не была связана с политическими или идеологическими мотивами (исключение составляли лишь откровенно прокоммунистические газеты). Высокий уровень конкуренции среди изданий и недостаточный спрос на них делали печатную продукцию' невостребованной, а издание периодической печати нерентабильным, что приводило к самоликвидации редакций.

Русскоязычная пресса Латвии в межвоенный период представляла собой уникальное явлСйИе как в жизни русской диаспоры государства, так и в жизни всего российского зарубежья. Русскоязычная периодика являлась своеобразной школой родного языка для подрастающего поколения русских. Латвийские русскоязычные газеты 1920-30-х гг. по разнообразию и богатству своего содержания Предстают отражением различных сторон жизни русской диаспоры, ее настойчивого стремления к адаптации к новым условиям существования, но при условии сохранения индивидуальной национальной идентичности, ее взгляда на события политической и культурной жизни Латвии и этнической родины - России.

В заключении подводятся итоги проведенного исследования. Оно позволяет уверенно ответить на поставленный во введении к диссертации вопрос о статусе русского населения в Латвийской Республике. Русские в Латвии - традиционное, весьма значительное национальное меньшинство, имеющее многовековую историю своего формирования и все права жительства на территории, которая издревле осваивалась его предками. Латвийские русские довольно рано осознали себя именно как национальное меньшинство, которое призвано защищагь, охранять и развивать свою родную культуру, свою национальную идентичность, сохранять свой язык. Эмигранты, как правило, не воспринимают себя как национальное меньшинство. Точно также власти того государства, в котором они проживают, не считают их национальным меньшинством. Напротив же, правовое положение русского национального меньшинства, как, впрочем й всех других, в первой Латвийской Республике, определялось государственным законодательством, обладавшим всеми признаками демократичности, лояльности и защиты прав человека и гражданина.

Адаптационные процессы носили двойственный характер. Так, до нарастания кризисных явлений в экономике страны и установления авторитарного режима К. Улманиса в целом были созданы благоприятные условия для интеграции национальных меньшинств, в том числе и русского, в латвийское сообщество. Политика республиканского правительства не мешала, а, наоборот, способствовала свободному развитию национального языка, национальной культуры, сохранению национальной идентичности, что и делало в конечном счете представителей национальных меньшинств подлинными гражданами и патриотами своей новой страны - Латвии.

Уже в первый год независимости был принят ряд законов, допускающих создание в стране сети национальных учебных заведений: от основных школ до высших учебных заведений. Русская школа в Латвии была мощным фактором социальной адаптации не только для российских беженцев, но и местного старожильческого населения. Это проявилось, с одной стороны, в создании рабочих мест для интеллигенции - наименее социально защищенной части эмигрантов; а с другой стороны - в создании системы образования, учитывавшей потребности латвийского общества.

Для русских Латвии было характерно стремление к национальной консолидации. Эта тенденция проявилась в создании различных национальных объединений, при этом государство обеспечивало защиту прав национальных меньшинств через свободу различных ассоциаций (обществ, союзов, организаций). Активно работали многочисленные русские союзы и общества, которые различались по структуре, характеру деятельности. Большая часть объединений ставила перед собой задачи культурно-просветительного характера, и прежде всего, создание условий для сохраниения родного языка, обычаев и традиций. Кроме того, объединения выполняли функции по социальной защите представителей диаспоры.

Процессу социальной, экономической, политической и культурной адаптации способствовали средства массовой информации - русские газеты и журналы, которые в огромном количестве и разнообразии выходили в Латвии в период между двумя мировыми войнами. Периодическая печать отражала широкий спектр воззрений и настроений довольно многочисленной и далеко не единой в культурном и идеологическом плане русской общины в Латвии.

Русское национальное меньшинство в Латвийской Республике внесло свой вклад и в развитие латвийской государственности, экономики, культуры, искусства. Так, в разработке и кодификации латвийского законодательства активно участвовали русские юристы.

Исторический опыт формирования межэтнических отношений, стремление государственных структур к интеграции общества является прочной основой, которая способствует консолидации этнических групп и стабилизации общественных отношений в настоящее время.

В приложении содержатся таблицы, отражающие демографическую структуру русского населения Латвийской Республики; краткие биографии русских общественных деятелей, как эмигрантов, так и старожильцев; перечень 72 периодических изданий: газет и журналов; список русских общественных объединений.

Основные положения диссертации изложены в публикациях.

Шуйская К. В. Положение русских в независимой Латвии в 1918— 1934 гг. (период парламентарно-демократического строя) / К. В. Шуйская // Студент и научно-технический прогресс: история : материалы XXXVIII Междунар. науч. студ. конф. — Новосибирск, Новосиб. гос. ун-т, 2000. -С. 122-124.

Шумская К. В. Правовое положение русских в Латвии в период правления Карлиса Ульманиса, 1934—1939 гг. / К. В. Шумская // Студент и научно-технический прогресс: история : материалы XXXIX Междунар. науч. студ. конф. - Новосибирск, Новосиб. гос. ун-т, 2001. - С. 28-29.

Шумская К. В. Система образования для национальных меньшинств в Латвии в первый период независимости, 1918-1940 гг. / К. В. Шумская // Наука. Техника. Инновации : регион, науч. конф. студентов, аспирантов и молодых ученых : тез. докл. - Новосибирск: Новосиб. гос. техн. ун-т, 2001. Ч. 5.-С. 48-49.

Шумская К. В. Положение русских в Латвии (1918-1940 гг.) в историографии / К. В. Шумская // Аспирантский сборник НГПУ - 2001 : по материалам научных исследований аспирантов, соискателей, докторантов. - Новосибирск: Новосиб. пед. ун-т, 2001. - С. 286-293.

Петроченко К. В. Русские в Латвии: исторический аспект / К. В. Петроченко // Народы России, Советского Союза: взгляд в прошлое и будущее : материалы двадцать пятой Всероссийской заочной научной конференции. - СПб.: Нестор, 2002. - С. 64-69.

Петроченко К. В. Русские в Латвии. Опыт этнополитического самоопределения / К. В. Петроченко // Студент и научно-технический прогресс : археология / материалы ХЫ Междунар. науч. студ. конф. -Новосибирск : Новосиб. гос. ун-т, 2003. - С. 101-103.

Петроченко К. В. «Русское юридическое общество» в Латвийской республике в 1929-1938 г. / К. ' В. Петроченко // Реализация конституционных принципов народовластия в Российской Федерации : материалы науч.-практ. конф. - Новосибирск : Сибир. ун-т потреб, кооп., 2005.-С. 185-188.

Пстроченко К. В. Этническое самосознание русского населения Латвии: факгоры формирования и современное состояние / К. В. Пстроченко // Народы Евразии. Этнос, этническое самосознание, эгничность: проблемы формирования и трансформации / под ред. И. В. Октябрьской. - Новосибирск: Изд-во Ин-та арх. и этнограф. СО РАН, 2005.-С. 136 143.

Петроченко К. В. Русская Латвия в фондах бывшего Зарубежного исторического архива в ГАРФ // Актуальные проблемы археологии, истории и культуры : материалы регион, науч. практ. конф. - Новосибирск- Новосиб. гос. пед. ун-т, 2005. - Т. 3 : история и культура Сибири в исследовательском и образовательном пространстве. — С. 141 144.

Подписано в печать 10.01.2006. Формат 60x84/16. Бумага офсешая. Тираж 100 экз. Печл. 1,75. Уч.-изд.л. 1,62. Заказ № 2.

Типография Сибирского университета потребительской кооперации. 630087, Новосибирск, пр.К.Маркса,26.

I

í I

!

/

i

/

! t

i

Í

i

I

i

i

i

\1\2— 17 12

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Петроченко, Ксения Викторовна

ВВЕДЕНИЕ. t

ГЛАВА I. МИГРАЦИЯ РУССКИХ НА ТЕРРИТОРИЮ ЛАТВИИ.

1.1. Исторические предпосылки поселения русских в Лифляндии, Курляндии и Латгалии.

1.2. Русская диаспора в контексте советско-латвийских межгосударственных отношений.

1.3. Этапы образования русской диаспоры.

ГЛАВА 2. РУССКОЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ В ЛАТВИИ.

2.1. Основные и средние школы.

2.2. Русские студенты и профессора в высшей школе Латвии.

ГЛАВА 3. ОБЩЕСТВЕННЫЕ ИНИЦИАТИВЫ И ИНСТИТУТЫ РУССКОЙ ДИАСПОРЫ.

3.1.Культурно-просветительные и благотворительные общественные организации.

3.2. Русские профессиональные общественные объединения.

3.3. Русская периодическая печать.

Введение диссертации2006 год, автореферат по истории, Петроченко, Ксения Викторовна

Актуальность темы исследования. В настоящее время тема «русского рассеяния», как весьма образно обозначили ее еще во времена русской эмиграции первой волны, приобрела новую значимость. Обострение межнациональных отношений после крушения Советского Союза в образовавшихся независимых республиках на почве стремления к созданию мононациональных государств определило необходимость разработки программ интеграции национальных меньшинств. Гармонизация межэтнических отношений является одной из важнейших задач современности. Нарушение прав меньшинств приводит к затяжным конфликтам и недоверию «меньшинства» «титульному большинству». С другой стороны, вопрос о русских жителях Латвии в настоящее время является одним из факторов формирования напряженности и в межгосударственных отношениях Латвийской Республики и Российской Федерации.

В Латвии остро встал вопрос о статусе русского населения в государстве: русские — традиционное этническое меньшинство или оккупанты и гастарбайтеры? Подобную ситуацию в истории русского населения в Латвии можно было наблюдать после крушения Российской Империи и выхода из нее национальных окраин. Тогда русские в молодом, независимом латвийском государстве из титульной нации превратились в национальное меньшинство.

Сходство исторической ситуации: 1918 и 1991 гг. (выделение из состава «империй» и формирование новых независимых государств на постимперском пространстве и как следствие этого процесса — формирование национальных меньшинств) — определили выбор темы исследования. Следует вспомнить о том, как смотрели на проблему межнациональных отношений депутаты первого Сейма Латвийской Республики: «Мы очень мало знаем наших инородцев. Мы не посещаем, например, их театров, а об их культурной жизни знаем только из газет. Нам необходимо сблизиться, а это возможно только в области культуры. Этот вопрос имеет более глубокое основание не только в области культуры, но и экономики. С сближением в культурной жизни мы сблизимся и в экономической жизни».1 И в настоящее время в Латвии можно наблюдать существование двух общин, разделенных по культурному и языковому принципу: «русскоязычные» (преимущественно мигранты советского времени) и латыши. Подобное деление мешает формированию единой латвийской нации.

В период между двумя мировыми войнами XX столетия Латвия стала одной из стран, принявших эмигрантов из Советской России. Сегодня адаптация мигрантов является глобальной проблемой современности. В связи с этим актуализируется необходимость изучения исторического опыта адаптации и интеграции мигрантов в инокультурные сообщества. Необходимо не просто констатировать сам факт существования той или иной структуры, оказывавшей эмигрантам финансовую, юридическую, медицинскую и другую помощь, а попытаться проследить механизмы деятельности этих организаций, их взаимоотношения с правительством страны проживания. Опыт эмигрантских организаций может быть использован и в современных условиях.

Важно также иметь в виду, что правящая элита, объявив о начале «национального возрождения» Латвии, обнаружила явное стремление использовать опыт парламентской республики 1920-1930-х гт. В Программе «Народного фронта Латвии» 1989 г., в разделе «Национальный вопрос», говорилось о демократических традициях первого периода независимости, о национальной политике, которая должна сплачивать, а не разделять. Преемственность традиций 20-30-х гг. наблюдается в духе и букве двух законов, принятых Верховным Советом Латвии в 1991 г.: от 19 марта «О свободном развитии национальных и этнических групп в Латвии и их праве на национально-культурную автономию» и от 10 декабря,

1 Райнис о меньшинствах // Вечернее время. — 1924. — 17 мая. — С. 2. который определил права граждан Латвии и права человека. В 1993 г. была восстановлена Конституция (Сатверсме), принятая Учредительным Собранием Латвии 15 февраля 1922 г. Однако до настоящего времени вопрос о роли и месте национальных меньшинств в государстве, их правовом статусе, остается нерешенным.

Важной проблемой для русского населения Латвии является получение гражданства. Следует подчеркнуть, что в данном вопросе просматриваются два сюжета, с одной стороны, гражданство дает человеку определенные права, но, с другой — налагает обязанности, формируется определенная взаимозависимость личности и государства.

Для этносов, проживающих в инокультурной среде, необходимы механизмы сохранения национальной идентичности для того, чтобы избежать ассимиляции. Так, в начале 1990-х гг. стали возрождаться национальные русские общественные организации, действовавшие в период первой независимости: «Sororitas Tatiana», «Улей».

В постсоветский период тема "Русские в Латвии" приобрела черты жанра "History for sale" ("история на продажу"), отчасти это было связано с изменением политического курса в государстве, который формально можно определить как "Латвия для латышей". В настоящее время можно наблюдать слишком эмоциональную, субъективную оценку положения русских в Латвии национальными историками, что усиливает необходимость объективного исследования данной проблемы с привлечением разнообразного круга исторических источников.

Историография проблемы. В процессе работы над темой диссертационного исследования был изучен обширный круг научно-исследовательской литературы. В историографии проблемы можно выделить, руководствуясь хронологическим принципом, несколько периодов: дореволюционная литература, рисующая предысторию первой независимой республики; литература, изданная в период с 1920 по 1940 г.; литература, освещавшая проблему с позиций советской идеологии после 1945 г.; исследования постсоветского (современного) периода.

История перемещений народов в границах Российского государства привлекала внимание исследователей еще в начале XX в. В 1910 г. П.Г. Пшеничников опубликовал научно-популярный исторический очерк «Русские в Прибалтийском крае». В нем была дана краткая характеристика истории формирования русских поселений на территории Курляндии и Лифляндии, описана их социальная структура. Пшеничников стоял на строго русофильских позициях и подвергал резкой критике политику Петра I в отношении присоединенных земель, считая ошибочным сохранение прежних порядков в крае, прав и преимуществ местного, прежде всего, немецкого населения, что, по его мнению, ограничивало русских в их политических и экономических правах. Особое значение автор придавал введению Александром 1 в Прибалтийском крае во всех образовательных учреждениях обязательного изучения русского языка как I языка государственного, что является необходимым условием активного участия населения в политической и экономической жизни государства.

Систематическое изучение формирования русского населения на территории Латвии началось после обретения ею независимости и образования русского анклава. К тому же Латвийская Республика стала одной из стран, которая приняла русскую эмиграцию из Советской России. Историография проблемы была сформирована преимущественно русскими эмигрантами — Г.И. Гроссеном,3 Е.М. Тихоницким,4 а также наиболее активными представителями старожильческого населения Латвии — И.Н. Заволоко,5 В.В. Преображенским.6

2 Пшеничников П. Г. Русские в Прибалтийском крае. Исторический очерк. — Рига, 1910.

3 Гроссен Г. Русские газеты, журналы и книги в Латвии // Русский ежегодник на 1939 г. — Рига, 1938.

4 Tíhonickís Е. Kríevi Latvíja (Русские в Латвии) // Latvíjas Republíka 10 pastavesanas gados. — Riga, 1928.

С. 50-52.

5 Заволоко И. Н. О старообрядцах города Риги. — Рига, 1993.

6 Преображенский В. В. Воля к жизни русского меньшинства в Латвии // Русские в Латвии. — Рига, 1934.

Вып. 2; Он же. Русские в Латвии. Исторический очерк. Конец XII — начало XIII в. // Русские в Латвии. — Рига, 1933. — Вып. 1.— С. 5-16.

Важную роль в популяризации знаний о русской диаспоре независимой Латвии сыграли Дни русской культуры, сопровождавшиеся т изданием специальных сборников статей о русской культуре. Цель таких изданий была сформулирована председателем редакционной коллегии, приват-доцентом Рижского института университетских знаний, В. Преображенским, который писал: «Необходимо всесторонне осветить положение и значение русских в Латвии в настоящем и в прошлом и тем содействовать, с одной стороны, росту и развитию национального самосознания у русских, с другой — сближению латышской и русской народностей на основах взаимного уважения и национально-культурного равноправия».8

Особый интерес представляет статья самого В. Преображенского,9 обратившегося к истории формирования первых русских поселений на территории Латвии в ХП-ХШ вв., к исследованию взаимовлияния русской и латышской культур друг на друга. Не менее поучительной была статья учителя истории Первой городской гимназии г. Риги A.A. Поммера.10 Он изучил данные Долговой Книги Риги, которые были посвящены русским жителям, описал историю формирования русского населения Латвии в течение нескольких столетий (ХШ-Х1Х), отметил политические особенности этого процесса, исследовал изменения правового положения русского населения. Поммер неординарно оценивал деятельность Василия III в Прибалтике. Он считал, что это была первая попытка защитить русское население Ливонии от самоуправства господствовавших в ней немцев.

Следует отметить статью Н. Бордоноса.11 Автор исследовал правовое положение русского населения в Остзейском крае до реформ Александра

7 Русские в Латвии. — Рига, 1933; 1934.

8 Русские в Латвии. — Рига, 1933. — Вып.1.— С. 3.

9 Преображенский В. Русские в Латвии. Исторический очерк. Конец XII — начало XIII в. // Там же. — С. 5-16.

10 Поммер А. А. Русские в Латвии. Исторический очерк. XIII — XIX века // Там же. — С. 17-38.

11 Бордонос Н. Русские реформы 90-х годов // Русские в Латвии. — Вып.1.— С. — С. 45-59.

Ш, уделив основное внимание самим реформам. Его работа весьма актуальна в свете сегодняшней политики Латвийской Республики, направленной на интеграцию национальных меньшинств в латвийское общество, которая сталкивается с мощным сопротивлением отдельных этнических меньшинств, в особенности русского. Бордонос делал акцент на «приниженном положении титульного народа Империи», считал необходимым включать местное население в российское пространство, для чего требовалось ликвидировать изоляцию, проистекающую от незнания русского языка.

Осрещению истории русского населения в Прибалтике и его современного состояния в независимой Латвии посвящались разнообразные русские «юбилейные сборники»,12 русские календари-справрчники, содержавшие различную информацию актуального характера. Кроме статей исторического содержания, в них публиковались наиболее важные законы и правительственные распоряжения, определявшие правовое положение иностранцев и национальных меньшинств и изданные на русском языке: Закон «О латвийском подданстве», «Правила пребывания иностранцев в Латвии», постановления о налогах (правительственных, городских, о налоге на иностранцев).

Значение таких изданий двояко. Они представляют собой не только историографический факт, но служат важным источником изучения адаптации русской эмиграции к новым условиям жизни в иноэтнической среде и успешной интеграции в латвийское общество. Календари являются важными статистическими источниками о численности русского населения в Латвии, содержат информацию о русских общественных организациях и образовательных учреждениях.

В 1938 г. Рижское русское общество начало выпуск «Русских ежегодников». Редакция состояла из видных русских общественных

12 См., к примеру: Русские университетские курсы в Латвии. Юбилейный сборник (1921-1926)». Вып. I. — Рига, 1925. В нем отражены сведения о кадровом составе курсов, о социальном положении учащихся, опубликованы программы учебных курсов. деятелей Латвии — С.А. Коренева, И.Н. Заволоко, H.A. Вологина, Н.И. Антипова (см. Приложение 4, 5). По структуре они напоминают настольные календари — справочники. Рижское русское общество оценивало роль ежегодника так: «Русский ежегодник» является теперь настольной книгой каждого русского, интересующегося общественной работой и общими условиями жизни русского населения в Латвии. Ежегодник. главной своей целью ставит согласование работы всех русских общественных организаций путем взаимного ознакомления их с деятельностью каждой. Помимо этого, Ежегодник отражает все наиболее актуальные вопросы текущего момента в области русской культурной жизни».13 Так в «Русском Ежегоднике на 1940 г.» были опубликованы статистические данные о русском населении в Латвийской Республике, количестве русских основных школ. Под псевдонимом Е.Т. (можно предполагать, что настоящее имя автора — Елпидифор Тихоницкий) была помещена статья «Нужды Русского школьного образования».14 Автор высказал критические замечания относительно качества образования русских детей школьного возраста. Р. Дидковским был дан основательный анализ законодательных актов, принятых в 1939 г.

Заметное место среди исследований истории русского населения в

Прибалтике занимают работы, посвященные старообрядцам. Одной из первых, написанных на латышском языке, была работа М. Скуениекса

1 ^

Латвия. Земля и жители». Автор отмечал, что старообрядцы, избегая религиозных преследований в России, нелегально переселялись в Латгале, Видземе, Курземе, где могли свободно исповедовать свою веру. Скуениекс подчеркивал, что «русские староверы» на вопрос о национальности отвечали, что они старообрядцы, то есть принадлежность к конфессии отождествлялась с понятием национальности.16 Можно утверждать, что

13 Русский ежегодник на 1940 г. — Рига, 1939. — С. 21.

14 Е. Т. Нужды Русского школьного образования // Там же. — С. 37-38.

J Skujenieks М. Latvija. Zeme un iedzivotaji (Латвия. Земля и жители). — Riga, 1927.

16 Там же. — С. 264.

Скуениекс первым разработал теорию этноконфессиональной национальности для старообрядцев Латвии.

Большой интерес представляют также исследования, посвященные истории латвийской прессы в 20-30-е гг., позволяющие восстановить общественную жизнь русской диаспоры. На протяжении исследуемого периода предпринимались также неоднократные попытки систематизации, классификации и описания периодических изданий Латвии, в том числе и тех, которые принадлежали национальным меньшинствам.17 В основном внимание авторов привлекли наиболее стабильные русские издания, такие, как «Слово», «Сегодня» и «Сегодня вечером». Авторы анализировали цели и задачи тех или иных изданий, давали подробные характеристики издателей и сотрудников.

Проблемам русского рассеяния были посвящены исследования, которые проводил Российский земско-городской комитет помощи русским гражданам за границей, имевший штаб-квартиру в Париже. Так, в 1924 г.

1 fi была опубликована работа В.В. Руднева, посвященная русской зарубежной школе, в которой затрагивались и проблемы латвийского образования. Руднев изучал деятельность Земско-городского комитета на территории Латвии, видевшего свою задачу в том, «чтобы не допустить денационализации русских, особенно детей, проживающих в изгнании».19 В.В. Рудневу принадлежит также основанная на местных материалах интересная работа о жизни детей русской эмиграции.20

Активную работу по изучению положения русских школ за рубежом проводило Объединение русских учительских организаций за границей, ядро которого находился в Праге (представителем от Латвии в этой организации был известный учитель, видный общественный деятель Е.М. Тихоницкий). По инициативе Объединения в 1926 г. был издан сборник

17 Krolls О. Latvijas prese un vinas darbnieki (Латвийская пресса и ее сотрудники). — Riga, 1931 ¡Grosberg О. Die Presse Lettlands. Mit einem geschichtlichen Ruckblick. — Riga, 1927.

18 Руднев В. В. Зарубежная русская школа, 1920-1924. — Париж, 1924.

19 Там же. — С. 222.

20 Руднев В. В. Условия жизни детей эмиграции. — Прага, 1928. и статей «Русский учитель в эмиграции».21 Освещению русского школьного дела в Латвии посвящалась статья Н. Новожилова.22 Автор дал обстоятельный анализ латвийского законодательства в отношении национальных меньшинств, особенно в области образования. Новожилов обращал внимание на социальный состав русского населения в государстве, на проблемы и трудности, которые переживала русская школа на этапе своего становления.

Можно констатировать, что исследователи этого периода, обращаясь к различным сюжетам русской жизни в Латвии, наметив целый ряд проблем, ей свойственных, еще не предпринимали попыток создать целостную картину этой жизни, подвести некоторые итоги происходившей адаптации русских к новым историческим условиям в новом государственном образовании.

В Советской России в начале 30-х гг. XX в. все темы, связанные с эмиграцией, фактически попали в разряд «запрещенных», а источники оказались в спецхранах библиотек и архивов. Поэтому довоенная советская историография чрезвычайно бедна работами, посвященными истории Латвии. Центральной место занимают некоторые справочные издания, лучшим из которых является труд Х.А.Пунга.23 В нем можно найти статистические данные о русском населении Латвии в соотношении с другими этническим группами, проживавшими в крае. Автор отмечал сильное влияние русских на местное латышско-латгальское население, сконцентрированное в приграничных с Россией районах, и подчеркивал, что так называемые латгальцы имеют очень много общего с русскими.

Можно назвать также изданную в 1934 г. работу И. Ринга «Как живут крестьяне Латвии»,24 в отдельных фрагментах которой можно обнаружить количественные и иные характеристики положения русского

21 Русский учитель в эмиграции : сб. ст. — Прага, 1926.

22 Новожилов Н. Латвия // Там же. — С. 101-133.

23 Пунга X. А. Наши Прибалтийские соседи: Финляндия, Эстония, Латвия, Литва. — Б. м., 1927.

24 Ринг И. Как живут крестьяне Латвии. — Ленинград, 1934. населения на территории Латвийской Республики. К сожалению, автор не делал ссылок на первоисточники, поэтому отдельные выводы его можно подвергать сомнению, к примеру, о большом количестве русских

25 помещиков, проживавших в Латгалии. Он привел также непроверенные цифры в отношении русских эмигрантов, когда писал: «В Латвии под крылышком буржуазного правительства проживает около 15 тысяч русских белоэмигрантов, которые имеют свои организации: «Общерусский воинский союз», «Братство русской правды», «Касса освобождения России».26

После того как Латвийская Республика вошла в состав СССР, в США была создана Латвийская дипломатическая миссия во главе с проф. А. Билманисом, главной задачей которой стала научная и издательская деятельность. Миссия издавала «Латвийский информационный бюллетень», был опубликован ряд документов об отношениях Латвии и

5 Я

СССР. Но эти материалы оставались недоступными широкому кругу исследователей данной проблемы.

В СССР история буржуазной Латвии оставалась закрытой темой на всем протяжении послевоенного периода. Не случайно и проблема «Русские в Латвии» принадлежит к числу мало исследованных проблем. За весь послевоенный период не было публикаций о русской общественной жизни в Латвии. И в целом, как отмечала Т.Д. Фейгмане, «история русского населения Латвии, в том числе и в 20-30-е гг., до последнего времени редко попадала в поле зрения латвийских историков».29 Тем не менее, кое-что все-таки делалось. Были проведены этнографические экспедиции в Латгалию с целью изучения бытовой стороны жизни русского населения, предметом исследования являлся также русский

25 Ринг И. Указ. соч. — С. 61.

26 Там же. — С. 65.

27 Latvian Information Bulletin, 1941-1949.

28 Latvian — Russian Relations : documents / comp. Dr. A. Bilmanis. — Washington, 1944.

29 Фейгмане T. Д. Русские общества в Латвии (1920-1940 гг.) — Рига, 1992. — С. 5. фольклор.30 Т.Я Афанасьева посвятила свою диссертацию изучению школьного дела и внешкольной работы в буржуазной Латвии в 1920— 1940 гг.31 К сожалению, автор диссертации не обратила внимания на действовавшую в Латвийской Республике широкую сеть национальных школ, подростковых и юношеских общественных объединений. Нельзя согласиться и с ее утверждением, что учебно-воспитательный процесс в латвийской школе этого времени был направлен исключительно на проповедь национализма, шовинизма и ненависти к другим народам.

Первые серьезные исследования процесса формирования русского населения на территории Латвии стали появляться лишь в середине 80-х гг. К их числу принадлежит труд A.A. Завариной.32 Она объясняла этот процесс не политическими причинами, а исключительно тенденциями экономического развития края в конце XIX в. и ростом потребности в лицах наемного труда. Произошло это отчасти оттого, что автор взяла для рассмотрения лишь одну социальную категорию — русское крестьянство Латгалии. Но из поля ее зрения ускользнул период правления Александра Ш и его так называемая «русификаторская» политика, которая повлекла переселение на территорию Прибалтики иного, не пролетарско-крестьянского контингента, — интеллигенции.

Одними из первых на рубеже 80-90-х гг. к изучению проблем национальных меньшинств на территории СССР обратились западные советологи, преимущественно эмигранты и их потомки, опубликовавшие ряд статей о жизни русского национального меньшинства в довоенной Латвии.33

После восстановления независимости Латвийской Республики и изменения статуса русского населения и представители русской общины

30 Макашина Т. С. Фольклор и обряды русского населения Латгалии. — М., 1979.

31 Афанасьева Т. Я. Становление и развитие внешкольных учреждений в Советской Латвии 1917-1975. Дис. канд. ист. наук. — М-, 1976.

32 Заварина А. А. Русское население Восточной Латвии во второй половине XIX — начале XX в. — Рига,

1986.

33

К их числу принадлежал профессор Д. А. Левицкий, бывший рижанин, проживающий в США. См.: О положении русских в независимой Латвии //Даугава. — 1991. — № 3-4. — С. 112-126. стали обращаться к историческому опыту проживания русского населения в стране. В начале 90-х гг. прошлого века, в период пика противостояния русской и латышской общин, начался активный поиск ответа на вопрос: являются ли русские Латвии коренными жителями или они мигранты. Началось переиздание отдельных статей и целых сборников, опубликованных в 1920-1930-е гг., с известными работами В.В. Преображенского, А. Поммера, Н. Бордоноса.34 Появление репринтного издания по проблемам русской диаспоры можно объяснить тем, что назрела необходимость научного объяснения проживания русского населения в республике, а в советское время этот вопрос даже не обсуждался, нового материала в распоряжении ученых просто не было.

Русское национально-культурное объединение Латвии издало несколько сборников «Русские в Латвии: история и современность». Первый номер в основном представлял собой перепечатки из сборников «Русские в Латвии», выходивших в 1933-1934 гг. Но особый интерес представляет статья современного исследователя А.Н. Федотова.35 Автор проанализировал разновременные данные переписей населения Латвии, нарисовал четкую картину динамики численности русского народа в Латвии на протяжении XIX — XX вв.

Анализу деятельности русских общественных объединений в Латвии в период между двумя мировыми войнами посвящены работы В. Сальникова, Т.Д. Фейгмане. В. Сальников рассматривает деятельность Русского литературного и Библиотечного кружка, Русского просветительного общества, певческого общества «Баян», литературного содружества «На струге слов». Жанр работы можно определить как литературные (журналистские) заметки в стиле русских газет 20-30 х гг. —

34 Русские в Латвии: история и современность. Вып.1. — Рига, 1992.

35 Федотов А. Н. Национальный состав населения Латвии за 110 лет в зеркале статистики // Там же. — С. 54-73.

36 Сальников В. М. Русские культурно-просветительные организации Латвии 20-30 — гг.: учеб. пособие для студентов фак. журналистики. — Рига, 1995.

37 Фейгмане Т. Д. Русские общества в Латвии (1920-1940 гг.). — Рига, 1992. краткое- описание эпизодов - из жизни того или иного общества. Исследование Т.Д. Фейгмане отличается своей фундаментальностью. В нем впервые в обобщающем виде представлена история русских общественных организаций первой независимой республики. Большая заслуга автора состоит в том, что ею в научный оборот был введен ряд исторических источников, ранее недоступных исследователям. Т.Д. Фейгмане принадлежит и первый обобщающий труд по истории русского а населения Латвии. Монография содержит три основных тематических раздела: об участии русских в политической жизни «межвоенной» Латвии; о деятельности русских обществ; о русскоязычном образовании в 20-30-е годы. Второй раздел состоит из краткого описания деятельности всех русских общественных объединений. Уже в самом названии работы прослеживается ориентация на современные проблемы русского населения Латвийской Республики — весьма затруднительный интеграционный процесс. Исследуя процесс формирования новой русской диаспоры в 20-е гг. прошлого века, она впервые обратила внимание не только на ту ее часть, которая проживала здесь еще в имперский период, но и на ту, которую составили эмигранты из Советской России. Это были, как считает автор, как правило, высокообразованные и культурные люди, в чем, однако, трудно согласиться с нею, поскольку анализ архивных документов свидетельствует об обратном — отсутствии у подавляющего большинства русских беженцев какого-либо образования.

В монографии прослеживается желание приблизить русскую эмиграцию Латвии к эмигрантской диаспоре Франции или Германии. Автор подчеркивает также разницу в положении национальных меньшинств в Латвии до установления авторитарного режима Карлиса Улманиса и после. И если на первом этапе существования независимого государства ситуация была достаточно благоприятной, то на втором

38 Фейгмане Т. Д. Русские в довоенной Латвии, 1920-1940 гг. На пути к интеграции. — Рига, 2000. отмечается интенсивное нарастание антименьшинственных тенденций в латышском обществе, значение которых, на наш взгляд, Т.Д. Фейгмане сильно преувеличила.

Демографическую структуру русского населения в Латвии на протяжении XIX-XX вв. изучали Б.Я. Межгаилис, А.Н. Федотов, В. Кабузан.39 Авторы проанализировали данные различных переписей населения, исследовали динамику численности русского населения, их труды поэтому могут служить своеобразным пособием по изучению его демографической статистики.

В постсоветский период и российские исследователи обратили свое внимание на проблемы русских, проживающих за пределами этнической родины. Представляет интерес исследование Э.П. Федосовой,40 которая считает исходной точкой формирования русской «диаспоры» в Прибалтике не ХП, как считалось ранее, а XI век. Исследуя этапы переселения русских на территорию современной Латвии, она делает вывод о дисперсном характере первоначального расселения русского населения, с чем нельзя согласиться, поскольку изученные автором настоящего диссертационного исследования и другими учеными исторические источники свидетельствуют об обратном. Первые компактные поселения русских она видит только в старообрядческих общинах.

В середине 90-х гг. Айнарс Димантс предпринял попытку классификации латвийской прессы первой независимой республики.41 Он делит периодические издания на пять групп: 1) национальная латышская пресса и пресса национальных меньшинств; 2) независимая пресса и официальная пресса; 3) специальная и массовая пресса; 4) центральная и

39 Межгайлис Б. Я. Латвийская ССР : демогр. энцикл. слов. — М., 1985. — С. 217-218; Федотов А. Н. Национальный состав населения Латвии за 110 лет в зеркале статистики // Русские в Латвии: история и современность. — Рига, 1992. — С. 54-73; Кабузан В. Русские в мире. Динамика численности и расселения (1719-1989). Формирование этнических и политических границ русского народа. — СПб, 1996.

40 Федосова. Э. П. От беглых староверов к государственной колонизации. Формирование русской диаспоры в Прибалтике (XVIII-XIX вв.) // Диаспоры. — 1999. — №2-3. — С. 60-80

41 Dimants A. Latvijas dienas preses sistema, 1918-1940. — Riga, 1994. провинциальная пресса; 5) утренние и вечерние издания. Русская пресса рассматривается А. Димантсом исключительно в рамках первой группы. Фактически он остановился только на наиболее стабильных и так называемых «официальных» изданиях, совершенно выпустив из вида присутствие русских материалов в других разделах.

Это упущение было исправлено Ю.И. Абызовым в его обстоятельной росписи содержания основных русских газет Латвии: «Сегодня», «Сегодня вечером» и «Слова».42 Особая заслуга составителя в том, что были раскрыты многие авторские псевдонимы, соответственно открылся реальный состав авторского коллектива издательств. Однако Ю.И. Абызов весьма избирательно подошел к комплектованию книги. На страницах росписи нашли отражение материалы художественной литературы, небольшие краеведческие очерки, воспоминания, отражена жизнь православной церкви, культура и быт русского купечества в конце XIX — начале XX века, большое внимание уделено жизни Московского форштадта Риги. Серьезным пробелом, на наш взгляд, является отсутствие в его книге в качестве объекта описания значительного по объему нормативного материала, публиковавшегося в периодике.

Коллективом авторов, в который вошел и Ю.И. Абызов, был составлен биобиблиографический справочник,43 отразивший состояние литературно-издательской жизни русской общины Латвии. Однако применительно к вопросам прессы скорее следует говорить о русскоязычной общине, поскольку издательско-журналистская практика объединяла различные социальные круги и даже этнические группы: представителей дореволюционной российской интеллигенции и аристократию, православных священников и старообрядчество, немецкие и латышские круги, воспитанные в традициях русской культуры, а также

42 Газета «Слово» 1925-1929 : роспись / сост. Ю. Абызов. — Рига, 2003.

43 Русское печатное слово в Латвии: 1917-1944 гг.: биобиблиогр. справ. — Stanford, 1990 (Т. 1-2); 1991 (Т. 3-4). русскоязычное еврейство. Справочник составлен на основе сплошного просмотра всех русскоязычных материалов, опубликованных в Латвии, включая книги, журналы, газеты и мелко печатную продукцию, которые находятся в книгохранилищах Риги. Работа дает представление об интенсивности издательской и журналистской деятельности русских авторор. 1

В статье Ю.И. Абызова «20 лет русской печати в независим^ Латвии», опубликованной в этом справочнике, была выражена некая претензия на приоритет своего исследования. Автор утверждал, что «до настоящего времени мы не имеем хронологического описания русской печати в Латвии 20—30-х гг.», что не соответствует действительности. В 1930-е гг. существовал целый ряд работ по истории латвийской прессы на латышском и немецком языках, которые выпали из поля зрения Ю.И.Абызова.

Нельзя не заметить того обстоятельства, что ставшая такой популярной в постсоветское время тема «русские в Латвии» крайне политизирована. Основная задача ряда работ сводится к объяснению места русского населения в современной Латвийской Республике. Современные исследования часто отражают тот или иной социальный заказ. Активно ; обсуждается вопрос диаспоральности русского этноса в Латвии. Среди многочисленных авторов такого плана следует назвать И. Апине.44 Создаются различные учебные пособия с националистическим оттенком, но ведется и активная популяризация истории русского населения Латвии.43 Различные аспекты проблемы, касающейся русской диаспоры Латвии, обсуждаются на научных конференциях и семинарах.46

44 Апине И. Можно ли было в 1991 году вернуться к законодательству 1920-х годов о правах национальных меньшинств? // Образование и карьера. Исторический вестник. — 2002. — №1. — С. 7.

45 Пухляк О., Борисов Д. Русские в Лаггвии: со средневековья до конца XIX в.: учеб. пособ. для общеобразоват. школы. — Рига, 2003.

45 Русская культура в Балтийских странах между войнами (1918-1940): материалы международной научно-практической конференции, —г Ригэ, 2001.; The new Russian Diaspora: the Russians outside the Russian Federation in the former USSR: history, identity and contemporary situation : Materials of Conference. — Riga, 1994.

Можно утверждать, что на общем фоне достаточно обширной историографии изучаемой проблемы отсутствует комплексное научное исследование процесса формирования русского населения на территории Латвии, условий его проживания в новом государственном образовании, механизмов адаптации к изменившимся историческим обстоятельствам и способов сохранения национальной идентичности. Большинство работ носят фрагментарный характер и затрагивают лишь отдельную конкретную проблему. Требуют объективной оценки обстоятельства, связанные с образованием и ликвидацией латвийской независимости. В этих вопросах превалируют политизированные оценки, как правило, осуждающего СССР и его правопреемника — Россию, характера. Особенно разноречивы

• л оценки событий 1940 г., квалифицировавшиеся долгое время как «добровольное» вхождение в состав Советского Союза (в работах советских историков и политологов), теперь же, в особенности в постсоветской Латвии, обозначаемых как оккупация и аннексия враждебного по отношению к Латвийской Республике и агрессивного Советского Союза. Так были квалифицированы события конца 1930-х — 1940 г. официальными властями Латвии в декларациях: «О восстановлении независимости Латвийской Республики», принятой Верховным Советом Латвийской ССР 4 мая 1990 г., и «Об оккупации Латвии», принятой Сеймом Латвийской Республики 22 августа 1996 г.

Хотя исследование отношений суверенного Латвийского государства с Россией и СССР не входят в задачу настоящего исследования, обойти их совсем нельзя, учитывая его хронологические рамки, прямо указывающие на 1918 и 1940 годы. Думается, что при этом необходимо принимать во внимание конкретную историческую обстановку того времени, развитие международных отношений и, прежде всего, отношений России (СССР) и Германии, которые накладывали отпечаток на всю ситуацию в Прибалтике и на положение ставших буферными, между двумя тоталитарными государствами, прибалтийских стран.

Исходя из этого, формулируется цель диссертационного исследования — проследить процесс формирования русской диаспоры на территории суверенной Латвии, выявить условия и механизмы адаптации национального меньшинства в иноэтнической и иноязычной среде, способы сохранения национальной идентичности в период первой республики (1918-1940 гг.).

Достижение поставленной цели подразумевает решение нескольких взаимосвязанных задач:

• необходимо произвести углубленный анализ условий, тенденций, этапов и масштабов формирования русской диаспоры на территории Латвии;

• систематизировать данные о количестве, расселении, -социальной структуре, конфессиональной принадлежности русского населения;

• определить особенности хозяйственных и культурно-бытовых традиций русского населения Латвии;

• выявить особенности национального самосознания латвийских русских и условия его формирования и сохранения в определенной исторической эпохе;

• изучить механизмы легализации и адаптации национального меньшинства в латвийском обществе.

В качестве основного объекта изучения в диссертации рассматривается русское население Латвии периода первой независимой республики 1918-1940 гг.

Предметом исследования является структура и эволюция русского населения Латвии в ее важнейших проявлениях, включая демографическую и правовую основу, историческую роль культурных, общественных и образовательных учреждений. Затрагиваются и взаимоотношения русского населения с государственной и местной властями.

Хронологические рамки исследования охватывают период существования на политической карте мира суверенного латвийского государства — с 1918 по 1940 гг. Это завершенная эпоха: в указанные годы Латвия обрела независимость в результате крушения Российской империи, а в 1940 г. утратила ее в результате возвращения в состав Советского Союза. Для лучшего понимания происходивших в республике процессов предпринят также экскурс в историю правового положения латышских земель в составе Российской империи, из которой выросла независимая Латвия.

Территориальные рамки исследования. Положение русских как национального меньшинства рассматривается на территории Латвии в ее границах по Мирному договору с Советской Россией от 1920 г.47 Учитывается исторически сложившееся деление страны на четыре района: Курземе, Земгале, Видземе и Латгале. (Приложение 1). Особое внимание сосредоточивается на городах, в которых проживало наибольшее количество русских (Даугавпилс, Резекне, Рига).

Методологической основой для решения поставленных задач являются научные принципы и методы исторического познания: историзм, объективность и системность, позволяющие на основе анализа и синтеза изученных фактов и событий выявить основные тенденции исторического формирования и развития русской диаспоры Латвии. Принцип научной объективности проявился в сопоставлении данных различных источников, использовании широкого круга литературы по интересующим вопросам, что позволило выявить характерные черты событий и явлений, подтверждать выдвигаемые положения фактами, наиболее точно передающими сущность тех или иных сторон рассматриваемой проблемы.

Принцип историзма позволяет изучать явления прошлого в развитии и взаимосвязи с предшествующим и последующим их состоянием. Он обусловил возможность изучения обозначенных явлений в развитии, в

47 Мирный договор между Россией и Латвией, 11 августа 1920 г. — М., 1920. — С. 3. тесной связи с конкретной исторической обстановкой, которая их порождала, выделить отдельные этапы и определить некоторые закономерности исторического развития русской диаспоры в Латвии.

Системный подход дает возможность рассматривать предмет исследования как некую систему, состоящую из множества элементов. Отдельные, уже хорошо изученные элементы (скажем, издательская деятельность русских общественных организаций) могут быть исключены из всестороннего изучения. Изучение других (правовое положение русских, использование русского языка в органах власти и управления) требует вовлечения в исследовательский процесс новых, неизвестных или слабо изученных предшественниками исторических источников и углубленного их анализа с целью получения хотя бы приближающихся к истине выводов.

В проведенном исследовании широко применялись методы: сравнительно-исторический, проблемно-хронологический, биографический, ретроспективный, а также отдельные элементы метода описательной статистики.

Концепцию изучения адаптации мигрантов разрабатывал Центр изучения территории и населения России Института российской истории РАН под руководством академика РАН Ю.А. Полякова. Адаптационные процессы имеют как общие закономерности, так и специфические особенности (по странам, сферам деятельности эмигрантов) и связаны с комплексом политических, экономических, социальных, юридических и культурных проблем. Это свидетельствует о многоплановости понятия «адаптация». Оно включает в себя решение ряда важных задач: определение правового статуса эмигрантов, дифференцированное изучение адаптации различных социальных и профессиональных групп, пути решения языковых проблем, преодоление психологического барьера, дискомфорта, выявление уровня политической и общественной активности, культурной деятельности, отношение эмигрантов к своей родине, национальным ценностям и роли этих факторов в адаптации.48 Такая схема изучения адаптации русского населения за пределами этнической родины представляется универсальной, она и была использована в настоящем исследовании.

Важным методологическим аспектом является «приспособление» и адаптация современной терминологии к проблематике заявленной темы. Исходным ключевым понятием диссертационного исследования является «русская диаспора». При этом нужно иметь в виду, что литература пока еще не содержит четко определенного понимания термина «диаспора». В первом номере российского журнала «Диаспоры» А. Милитарев отметил, что «термин этот никакого универсального содержания не имеет и термином, строго говоря, не является».49 Наибольший вклад в разработку данного понятия внес В.А. Тишков,50 который подверг критике традиционный подход к пониманию формирования диаспоры, основанный исключительно на миграции населения, и предложил подразделять диаспору на два вида: внешнюю и внутреннюю. Применяя это деление к исследуемой теме, можно говорить о том, что русские в независимой Латвии 1918-1940 гг. — это, несомненно, внешняя диаспора. В то же время нельзя не признать, что русские на территории Прибалтийского края Российской Империи — это и внутренняя диаспора. Так, известно, что определенная часть русского анклава в Латвии образовалась в результате перемещения государственных границ по условиям Мирного договора между Советской Россией и Латвийской Республикой в 1920 г., культурно-родственное население, проживавшее в одной стране, оказалось в другой, никуда не перемещаясь в пространстве.

48 Поляков Ю. А. Адаптация и миграция — важные факторы исторического процесса // История российского зарубежья. Проблемы адаптации мигрантов в XIX — XX вв. — М., 1996. — С. 14—18.

Милитарев А. О содержании термина «диаспора». (К разработке дифиниции) // Диаспоры. — 1999. — №1. — С. 24.

50 Тишков В. А. Исторический феномен диаспоры // Национальные диаспоры в России и за рубежом в Х1Х-ХХ вв.: сб. статей / под ред. Ю. А. Полякова, Г. Я. Тарле. — М, 2001. — С. 9-44.

В диссертационном исследовании под термином диаспора понимается историческая общность людей, выброшенных за пределы изначального этнического ареала под давлением каких-либо неблагоприятных обстоятельств (война, голод, насильственное переселение), а также в результате изменения государственной границы.

Понятие «национальное меньшинство» в отечественной практике было широко распространено в 1920-193 0-е гг., тогда как в 1940-е его перестали использовать по политико-идеологическим соображениям. Можно отметить, что оно исчезло не только из «устного» употребления, но и из историографии. Так, в Большой советской энциклопедии, изданной в 1970-е гг., понятие «национальное меньшинство» вообще отсутствует. В настоящее время в мировом сообществе нет единого понимания данного термина. Франческо Капоторти, член подкомиссии ООН по предупреждению дискриминации и защите меньшинств, определял понятие «меньшинство» в конце 1970-х гг. следующим образом. Это «группа, численно малая по отношению к остальному населению государства, не доминирующая, члены которой, будучи соотечественниками титульной нации, обладают этническими, религиозными или лингвистическими особенностями, отличающими их от остального населения. Для них характерно проявление чувства солидарности в отношении сохранения своей культуры, традиций, религии или языка».51

В 1992 г. Генеральной Ассамблеей ООН была принята «Декларация о правах лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным и языковым меньшинствам», которая привела это понятие в соответствие с нормами международного права. Согласно ей, группа населения, чтобы быть признанной «меньшинством», должна удовлетворять некоторым требованиям: быть численно меньшей, чем основная группа населения, пусть даже и почти равная ей по численности;

31 Цит. по Кокшаров Н. В. Этнополитика: справ.-библиограф. издание. — СПб., 2003. — С. 33. иметь расовые (национальные, этнические), религиозные или языковые отличия и собственные традиции; стремиться сохранить свои традиции и отличия от других, проявляя в этом стремлении внутреннюю групповую солидарность. Необходимо также иметь желание передать свое своеобразие через систему воспитания и образования своим потомкам; состоять из жителей, лояльных по отношению к государству проживания.

В данном исследовании термин «национальное меньшинство» используется применительно только к той части русского этноса, проживавшего на территории Латвийской Республики в межвоенный период, которая обладала гражданством, во всех остальных случаях употребляется термин «этническое меньшинство».

Источниковая база исследования достаточно обширна. В основу характеристики использованных источников была положена принятая в источниковедении классификация, согласно которой письменные источники подразделяются на типы (нормативные, или документальные, и нарративные или повествовательные) и виды.

Большая часть упомянутых источников дошла до нас в опубликованном виде, в том числе в редких и малодоступных изданиях. Значительная их часть извлечена из архивохранилищ Российской Федерации (Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) и Латвии (Латвийского государственного исторического архива (ЛГИА), Латвийского государственного архива (ЛГА). Многие документы вводятся в научный оборот впервые. При подготовке диссертации были использованы материалы Политического архива Министерства иностранных дел Германии (Politisches Archiv des Auswärtigen Amts), любезно предоставленные научным руководителем — профессором Л.П. Белковец.

Нормативные акты представлены законами, положениями, правилами, принятыми государственной властью Латвийской республики (законодательными и исполнительными органами). Они регулировали миграционные потоки на территорию Латвии, определяли правовой статус проживавших на ее территории граждан Латвийской Республики, национальных и этнических меньшинств, систему национального образования, деятельность общественных организаций, условия выхода периодики. Они позволяют проследить общее направление политики государства по отношению к национальным и этническим меньшинствам, определить, какими методами и средствами претворялась в жизнь политическая линия государства. Большинство нормативных актов опубликовано в изданиях: «УаМ^аэ У^г^з" («Правительственный вестник»), "Закон и Суд", "Сегодня", а также в календарях-справочниках и отдельными изданиями.52

Представляют интерес российско-латвийские договоры, законодательство РСФСР и СССР о гражданстве и эмигрантах, позволяющее определить отношение новых властных структур к российской эмиграции в целом. Советское руководство одним росчерком пера исключило весьма значительную группу русских, оказавшихся за пределами Советской России, из числа граждан «нового государства», решив таким образом вопрос о «лишних людях». Отношение советской власти к эмигрантам прослеживается и по более поздним актам (1941 г.), в частности по постановлению № 1299-526 ЦК ВКП (б) и СНК СССР от 14 мая 1941 г. «О высылке из Прибалтийских республик, Западной Украины, Западной Белоруссии и Молдавии социально чуждых элементов». Оно признало контрреволюционными практически все русские общественные организации довоенного времени, в составе которых находились белоэмигранты, бывшие помещики, торговцы и фабриканты.

Документы делопроизводства можно подразделить по происхождению на три группы: 1)материалы делопроизводства центральных и местных органов власти; 2)документация ведомств

52 Законы о печати, о заведениях для тиснения, о библиотеках и читальнях, о кинематографах и о зрелищах, вечерах и иных подобных устройствах; о собраниях, обществах, союзах и политических организациях, о борьбе с пьянством. — Рига, 1925. образования; 3)документация общественных организаций и издательств. Большинство их отложилось в архивных фондах соответствующих учреждений и организаций.

Материалы делопроизводства центральных и местных органов власти представлены подзаконными нормативными актами и отчетной документацией. Подзаконные нормативные акты (циркуляры, распоряжения, предписания) позволяют исследовать процесс претворения в жизнь законодательных актов по самым разным направлениям жизни и деятельности русской диаспоры. Вместе с отчетной документацией они содержат многочисленные косвенные свидетельства о фактическом наполнении этой жизни: социально-бытовая сторона, уровень образования, участие в общественной жизни, знание языка титульной нации (государственного) и т.п.

Особый интерес представляют делопроизводство общественных объединений и, прежде всего, Особого комитета по делам русских эмигрантов в Латвии, отложившиеся в ГАРФ (материалы бывшего Русского заграничного исторического архива в Праге, Чехословакии). Здесь мы находим материалы интенсивной переписки с правительственными учреждениями Латвийской Республики, с международными эмигрантскими объединениями, которые отражают положение русского, и прежде всего, эмигрантского, населения страны в правовом, экономическом, образовательном аспектах.

Статистические источники были использованы для выяснения численности русского населения на территории Латвии, его социальной и профессиональной структуры, состояния школьного дела в сравнении с другими национальными группами, проживавшими в крае. На первом месте стоят материалы демографического характера: данные Первой всеобщей переписи населения Российской империи, народных переписей населения Латвии, региональных переписей и материалы других видов учета разных категорий населения (школьников, студентов, членов общественных организаций и издательств, преподавателей вузов и т.д.). Примером могут служить русские ежегодники, в том числе «Педагогический ежегодник», опубликованный в Риге в 1927 г.53 Но важно иметь в виду, однако, что некоторые статистические исследования ' зачастую проводились по различным методикам, и материалы их не всегда являются репрезентативными.

К специфическим нормативным источникам следует отнести архивно-следственные дела. На формирование массива данных исторических источников оказали влияние многие обстоятельства: особый статус репрессивных учреждений, специфика их деятельности — режим секретности, делопроизводство, которое существенно отличалось от обычного, традиционного, их целенаправленность — предъявление обвинения «врагам советской власти». Данный вид исторических ф источников можно отнести к крайне субъективным, поскольку информация в них часто искажена, сюжетная линия соответствует «целям и задачам» следствия. Материалы анкет подследственных и стенограммы допросов содержат заведомо ложную информацию, необходимую для привлечения к ответственности. В Латвийском государственном архиве были выборочно и изучены дела П.Н. Якоби, Е.М. Тихоницкого, H.H. Кузминского, И.Н. Заволоко, С.И. Трофимова, М.А. Каллистратова и других (Приложение 4,

5).

На рубеже XX и XXI веков началась активная публикация фотодокументов, отражающих русскую жизнь независимой Латвии. Наиболее ярким примером служит «Духовный собеседник»,54 посвященный памяти известного общественного деятеля И. Н. Заволоко. На снимках в фотолетописи отражены самые различные моменты как из личной жизни И. Н. Заволоко, так и из «коллективного бытия» Кружка

53 Русский педагогический ежегодник / под ред. Ю. Новоселова. — Рига, 1927.

34 Духовный собеседник. Фотоальбом. — Рига, 2002. ревнителей русской старины — собрания, спевки, выставки, общение с философом И. А. Ильиным.

Из нарративных источников, позволяющих реконструировать исторический процесс и объяснить закономерности происходящих событий, выделяются периодическая печать и документы личного происхождения — воспоминания современников и участников происходивших событий.

Периодическая печать, газеты и журналы — это источник комплексный. Он содержит разнообразные материалы официального происхождения, публицистические очерки на злобу дня, дает разностороннюю оценку происходящим событиям и процессам, что с помощью сравнительно-исторического и других методов позволяет рассматривать исторический процесс со строго научных позиций. Не случайно периодическая печать считается самым ярким выражением тенденций, характеризующих современное гуманитарное знание. Диссертанткой был предпринят сплошной, за несколько лет, просмотр русских периодических изданий, выходивших в Латвии: «Сегодня» (19191940 гг.), «Сегодня вечером» (1924-1940 гг.), «Наша газета» (1932— 1933 гг.), «Родная старина» (1927-1933 гг.), «Закон и суд» (1929-1938 гг.), «Родная школа» (1930 г.).55

Для исследования вопросов, связанных с жизнью русской эмиграции в Латвии, были изучены публикации в зарубежных русских журналах, в частности, в журнале «Русская школа за рубежом», издававшемся в Праге, который широко освещал положение русских школ в странах русского рассеяния: в Югославии, Королевстве Сербов и Хорватов, Финляндии. Латвийская Республика и национальные школы в ней также являлись предметом обсуждения на страницах издания.

Воспоминания позволяют реконструировать быт эпохи. Среди них выделяются воспоминания современников о родителях, эмигрировавших

55 Указаны годы изданий газет, которые были исследованы. из Советской России и поселившихся в Латвийской Республике, об обстоятельствах устройства на новом месте. Особый интерес представляют воспоминания Наталии Синайской,56 посвященные памяти отца — известного правоведа, профессора Латвийского университета Василия Ивановича Синайского. Книга содержит уникальные сведения о его личной жизни, научной, педагогической, общественной деятельности. Широко представлен в ней круг людей, с которыми он работал. Это больше, чем мемуары — это правдивая история о жизни русской интеллигенции, оказавшейся в эмиграции в независимой Латвии.

К этой же группе исторических источников можно отнести записки мемуарного характера Генриха Гроссена,57 Е.Е Климова,58 Д.И.Анохина.59 Следует отметить «путевые заметки» А. Седых о Риге и провинциях,60 которые были составлены русским эмигрантом, проживавшим во Франции, в Париже, в результате путешествия по Латвии в конце 20-х гг. Его работа — это своеобразные дневники о русской Латвии.

В ходе работы над диссертационным исследованием автором была составлена коллекция материалов «устной истории» — «интервьюирование участников-свидетелей событий прошлого с целью исторической реконструкции», которая составила личный архив. Однако «устная история» не может приравниваться к подлинному дневнику, поскольку информация собирается «здесь и сейчас». Также в диссертационное исследование было привлечено более 20 интервью из архивов устной истории Даугавпилсского университета и Академии наук Латвийской Республики (г. Рига). Необходимо учитывать ряд субъективных факторов, влияющих на достоверность сообщаемой

56 Синайская Н. Круг жизни профессора Василия Ивановича Синайского. Воспоминания дочери Н.В. Синайской, восстановленные по записям и памяти. — Рига, 2001.

57 Нео-Сильвестр. На буреломе : воспоминания русского журналиста. — Франкфурт-на-Майне, 1971.

58 Климов Е. Е. Встречи в Петербурге, Риге, русском зарубежье: из воспоминаний художника. — Рига, 1994.

59 Анохин Д. Как мы жили в довоенной Риге. — Рига, 1998.

60 Седых А. Там, где была Россия. — Париж, 1930. информации: психологическую готовность интервьюируемого, «качество памяти», роли историка-репортера, который задает направление биографического опроса. В то же время материалы устной истории способны повлиять на объективность отображения исторического прошлого. Так, интервьюирование русских Латвии существенно разрушает стереотипы о «крайне националистическом, исключительно пролатышском правительственном курсе Карлиса Улманиса».

Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что оно является первой комплексной работой в России, посвященной рассмотрению социальных, экономических, правовых и культурных аспектов положения русских в Латвии в период между двумя мировыми войнами. Рассмотрены наиболее существенные стороны жизни русского национального меньшинства. Проведен сравнительный анализ национальной политики латвийского государства, других факторов, влиявших на организацию и функционирование русской диаспоры, на правовое, материальное положение ее представителей, на культурную и общественную жизнь. Выявлены механизмы адаптации национального меньшинства в инонациональной среде и средства сохранения национальной идентичности.

Обобщены имеющиеся работы по отдельным аспектам темы, выявлены и введены в научный оборот новые исторические источники.

Практическая значимость работы определяется, прежде всего, актуальностью выбранной темы. Исторический опыт проживания русской диаспоры в инокультурной среде в период первой Латвийской Республики и сохранение национальной идентичности является крайне важным в современных условиях.

Материалы и результаты исследования могут быть использованы в работах (учебных пособиях и спецкурсах) по истории России, Латвии и других стран Балтии, в исследованиях, посвященных положительному и отрицательному опыту школьного образования национальных меньшинств, в работах краеведческого характера, при изучении вопросов, связанных с процессами глобализации, где весьма важно учитывать исторический опыт. Собранные материалы могут быть полезны административным органам, которые работают с национальными меньшинствами.

Апробация работы. Диссертация является плодом пятилетней работы автора по национальной проблематике, по исследованию проблем истории и современного состояния русского населения в Латвии. Результаты настоящего диссертационного исследования были предложены к обсуждению на международных, всероссийских и региональных научных конференциях и научных семинарах. По теме диссертации опубликовано 9 работ.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Русская диаспора в Латвийской Республике"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Русские в Латвии, 1918-1940 гг., существенно отличались от русской диаспоры во Франции, Чехословакии или Германии, основных центров российской эмиграции послереволюционной поры. На Западе основную массу русских составляли эмигранты, тогда как в Латвии, которая до 1918 г. входила в состав Российской империи, большую часть русских составляло старожильческое население, проживавшее здесь еще до революционных событий. Собственно эмигрантов было только 30 тысяч человек, что составляло восемь процентов от всего русского населения края. В Латвийской Республике, в отличие от всех других стран русского рассеяния, преобладало русское крестьянство, проживавшее компактно в районах, граничащих с Советской Россией. В крупных городах был также значительный процент русских, преимущественно интеллигенции. Все это, прежде всего, и определяло специфику русского населения Латвии 19201930-х гг. Еще одной особенностью русской диаспоры Латвийской Республики следует признать синдром пограничья — географического (между Россией и Западом), политического (проживание в стране — «лимитрофе») и культурного.

Проведенное исследование позволяет уверенно ответить на поставленный во введении к диссертации вопрос о статусе русского населения в Латвийском государстве. Русские в Латвии — традиционное, весьма значительное национальное меньшинство, имеющее многовековую историю своего формирования и все права жительства на территории, которая издревле осваивалась его предками. Латвийские русские довольно рано осознали себя именно как национальное меньшинство, которое призвано защищать, охранять и развивать свою родную культуру, свою национальную идентичность, сохранять свой язык. Эмигранта, как правило, не воспринимают себя как национальное меньшинство. Точно также власти того государства, в котором они проживают, не считают их национальным меньшинством. Напротив же, правовое положение русского национального меньшинства, как, впрочем, и всех других, в первой Латвийской Республике определялось государственным законодательством, обладавшим всеми признаками демократичности, лояльности и защиты прав человека и гражданина. Все бывшие подданные Российской Империи, независимо от национальности и веры, признавались гражданами Латвийской Республики с полным набором присущих им прав и обязанностей, если они выбирали Латвию в качестве постоянного места жительства. Соответственно большинство русского населения Латвии являлись гражданами и пользовались всеми правами.

Для латвийских русских была характерна культурная дифференциация, которая в значительной степени оказывала влияние на процесс адаптации в новых условиях. Если русская интеллигенция, осевшая в крупных городах, принимала активное участие в политической, экономической, культурной жизни страны, поскольку хорошо владела государственным латышским языком, то совершенно иную картину представляла основная масса русской диаспоры, проживавшая в сельской местности. Культурный уровень русской деревни был относительно невысок, грамотность крестьян оставляла желать лучшего, и поэтому русская деревня оставалась в стороне от общественной жизни. Совершенно не обладали интегративными качествами русские старообрядцы, проживавшие изоляционно не только от латышского, но и от русского православного населения. Они весьма категорично относились ко всему, что традиционно не принадлежало к их культуре, и даже отвергали «светскую» русскую школу.

В целом, в республике были созданы благоприятные условия для адаптации национальных меньшинств к новым условиям, а также их интеграции в латвийское общество. Политика республиканского правительства не мешала, а, наоборот, способствовала свободному развитию национального языка, национальной культуры, сохранению национальной идентичности, что и делало, в конечном счете, представителей национальных меньшинств подлинными гражданами и патриотами своей новой страны — Латвии. Можно сделать вывод о том, что к концу 1930-х гг. большинство русских успешно интегрировались в латвийское общество, проявив лояльность к стране проживания, став ее полноправными гражданами. Только 4% русских оставались лицами без гражданства или имели иное гражданство.

Уже в первый год независимости был принят ряд законов, допускающих создание в стране сети национальных учебных заведений: от основных школ до высших учебных заведений. Важно отметить, что законодатели учитывали материальное состояние определенной части населения. Так, Закон «О просветительных учреждениях» обязывал бесплатно обучать детей независимо от их пола, национальности и вероисповедания и заботиться о том, чтобы неимущим детям была обеспечена возможность посещать школу. Это положение закона было очень важным для представителей русской диаспоры, поскольку только русские старожильцы являлись собственниками земли, фабрик и заводов, в то время как мигранты из Советской России, не имеющие собственности, находились в стесненном материальном положении. Русская школа в Латвии была мощным фактором социальной адаптации не только для российских беженцев, но и местного старожильческого населения. Это проявилось, с одной стороны, в создании рабочих мест для интеллигенции наименее социально защищенной части эмигрантов; а с другой стороны в создании системы образования, учитывавшей потребности латвийского общества.

Демократичным было законодательство о государственном языке. В течение целого ряда лет русский язык, наряду с латышским, использовался практически во всех сферах государственной и общественной жизни: в том числе в местном управлении, в армии и флоте, в судопроизводстве. При этом учитывались традиции хорошего знания населением (не только латышами, но и немцами, евреями и др.) русского языка, бывшего в течение столетий государственным на всем пространстве Российской Империи. Сказывалось также понимание того обстоятельства, что только в ходе свободного волеизъявления личности возможно было повысить статус нового государственного языка и приобщить к нему иноязычное население.

Для русских Латвии было характерно стремление к национальной консолидации как противовесу этнической ассимиляции. Эта тенденция проявилась в создании различных национальных объединений, при этом государство обеспечивало защиту прав национальных меньшинств через свободу различных ассоциаций (обществ, союзов, организаций). Активно работали многочисленные русские союзы и общества, которые различались по структуре, характеру деятельности. Большая часть объединений ставила перед собой задачи культурно-просветительного характера, и прежде всего, создание условий для сохраниения родного языка, обычаев и традиций. Кроме того, объединения выполняли функции по социальной защите представителей диаспоры. Общественные объединения, при всем своем многообразии и различных векторах деятельности, сыграли не последнюю роль в деле национальной самоидентификации русских, а также их интеграции в латвийское общество. Таким образом, общественную организацию можно признать наилучшей формой социализации и преодоления экономических и духовных тягот, связанных для одних с эмиграцией, а для других — местных русских старожилов — с ломкой привычных представлений о государственности и роли в нем русского языка.

Успешной социальной, экономической, политической и культурной адаптации служили средства массовой информации — русские газеты и журналы, которые в огромном количестве и разнообразии выходили в Латвии межвоенного периода. Периодическая печать отражала широкий спектр воззрений и настроений довольно многочисленной и далеко не единой в культурном и идеологическом плане русской общины в Латвии.

Русское национальное меньшинство в Латвийской Республике внесло свой вклад и в развитие латвийской государственности, экономики, культуры, искусства. Так, в разработке и кодификации латвийского законодательства активно участвовали русские юристы.

Все это вместе взятое позволяло русскому населению Латвии успешно адаптироватся к новым условиям проживания и интегрироваться в латвийское общество, сохраняя при этом свою приверженность к русской культуре, национальному языку, обычаям и традициям.

Несколько помешал успешному процессу адаптации экономический кризис начала 1930-х гг., вызвавший закрытие ряда русских частных образовательных учреждений, однако этот процесс был характерен не только для других национальных меньшинств, проживающих на территории Латвии, но и для самих латышей.

К середине 30-х гг. прошлого века русское население успешно прошло адаптацию к новым условиям проживания. Об этом косвенно свидетельствует тот факт, что большинство проэмигрантски настроенных периодических изданий, не выдержав конкуренции с латвийскими русскими газетами и журналами, были закрыты. Многие русские родители стремились к интеграции своих детей в латвийское общество, отдавая их в латышские школы, где в качестве иностранного языка преподавался и русский. Об интеграционных тенденциях свидетельствует то, что по данным переписи 1939 г. латышским языком не владело только 18% русских, проживавших преимущественно в сельской местности.

В заключение следует подчеркнуть, что исторический опыт формирования межэтнических отношений, стремление государственных структур к интеграции общества является прочной основой, которая способствует консолидации этнических групп и стабилизации общественных отношений в настоящее время.

Список научной литературыПетроченко, Ксения Викторовна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Опубликованные исторические источники

2. Адрес-календарь Курляндской губернии / под ред. Я. И. Лудмера, А. Э. Мальмгрена. — Митава : б.и., 1908. — 295 с.

3. Адрес-календарь Курляндской губернии: личный состав правительственных присутственных мест и общественных учреждений. — Митава : б.и., 1913. — 189 с.

4. Анохин Д. Как мы жили в довоенной Риге / Д. Анохин. — Рига : б. и., 1998. —84 с.

5. Бордонос Н. Статистические сведения о числе учащихся в русских школах в связи с числом русского населения / Н. Бордонос // Русский педагогический ежегодник в Латвии. — Рига : Изд-во Рус. учител. союза, 1926. —С. 99-101.

6. Договор о перемирии между Латвией и Россией. 30 января 1920 г. // Документы внешней политики СССР. — М., 1958. — Т. 2. — С. 333 — 338.

7. Договор о реэвакуации беженцев, заключенный между Россией и Латвией 12 июня 1920 г. // Документы внешней политики СССР. — М., 1958. — Т.Н. — С. 569-572.

8. Духовный собеседник. Фотоальбом. — Рига : б.и., 2002. — 33 с.

9. Гроссен Г. Жизнь в Риге. Извлечение из семейной хроники и воспоминаний Генриха Ивановича Гроссена (Нео-Сильвестра) / Г. Гроссен // Даугава. — 1994. — № 1. — С. 156-187; № 2. — С. 167192; № 3. — С. 169-192; № 4. — С. 165-192.

10. Жалованная грамота дворянству княжества Лифляндского. 30 сентября 1710 г. // Законодательство Петра I. — М.: Юрид. лит., 1997. —С. 504-505.

11. Ю.Жалованная грамота городу Риге. 30 сентября 1710 г. // Законодательство Петра I. — М.: Юрид. лит., 1997. — С. 506.

12. Закон о латвийском подданстве // Русский календарь-справочник на 1921 год. — Рига : Изд-во «Рус. об-ва в Латвии», 1920. — С. 32-33.12.3акон о подданстве // Сегодня. — 1927. — 7 мая. — СЛ.

13. Климов Е. Е. Встречи в Петербурге, Риге, русском зарубежье: из воспоминаний художника / Е. Е. Климов. — Рига : Улей, 1994. — 121 с.

14. Мирный договор между Россией и Латвией (11 августа 1920 г.). — М.:б.и., 1920. — 14 с.

15. Нео-Сильвестр. На буреломе: Воспоминания русского журналиста / Нео-Сильвестр. — Франкфурт-на Майне : Посев, 1971. — 140 с.

16. Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях. — 4.2. — М., 1926.

17. Нота полномочного представителя РСФСР в Латвии Министру иностранных дел Латвии Мееровицу. 29 апреля 1921 г. // Документы внешней политики СССР. — М.: Политиздат, 1961. — Т. 4. — С. 9093.

18. Памятная книжка и адрес — календарь Лифляндской губернии на 1893 г. — Рига : б.и., 1893. — 38 с.

19. Памятная книжка и адрес-календарь Лифляндской губернии на 1900 г. — Рига : б.и., 1900. — 283 с.

20. Памятная книжка и адрес-календарь Лифляндской губернии на 1905 г. — Рига : б.и., 1905. — 265 с.

21. Памятная книжка и адрес-календарь Лифляндской губернии на 1910 г. — Рига : б.и., 1910. — 381 с.

22. Памятная книжка и адрес-календарь Лифляндской губернии на 1913 г. — Рига : б.и., 1913. — 422 с.

23. Памятная книжка и адрес-календарь Лифляндской губернии на 1914 г. — Рига : б.и., 1914. — 415 с.

24. Памятная книжка и адрес-календарь Лифляндской губернии на 1915 г.—Рига: б.и., 1915. —410с.

25. Памятная книжка и адрес-календарь Лифляндской губернии на 1916 г. — Юрьев : б.и., 1916. —316 с.

26. Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г. — Т.П. Лифляндская губерния. — Б. м., 1905; Т.19. — Курляндская губерния. — [Б. м.], 1905.

27. Перепись населения в г. Риге и Рижском патримониальном округе от 5 декабря 1913 г. — Вып. II. — Рига : б.и., 1914.

28. Полпреды сообщают.: сб. док. об отношениях СССР с Латвией, Литвой и Эстонией. Август 1939 — август 1940 гг. — М., 1990.

29. Результаты народной переписи 14 июня 1920 г. населения Латвии // Русский календарь-справочник на 1921 год. — Рига : Изд-во «Рус. об-ва в Латвии», Б.г.. — С. 28.

30. Рижская городская русская гимназия (бывшая Ломоносовская). 1919-1935. Сборник воспоминаний и статей. / сост.: М. В. Салтупе, Т. Д. Фейгмане. При участии Д. А. Левицкого. — Рига : б.и., 1999.239 с.

31. Русская школа за рубежом. Исторический опыт 20-х годов: сб. док. / сост.: В. А. Владыкина, Т. Ю. Красовицка. — М.: ИНПО, 1995. — 196 с.

32. Русско-германский добавочный договор к мирному договору между Россией, с одной стороны, и Германией, Австро-Венгрией, Болгарией и Турцией — с другой // Советско-германские отношения от переговоров в Брест-Литовске до подписания Рапалльского договора.

33. М.: Политиздат, 1968. — Т. 1. — С. 605 — 613.

34. Свод местных узаконений губерний Остзейских. — СПб., 1845.

35. Седых А. Там, где была Россия / А. Седых. — Париж : Изд-во Я. Поволоцкого, 1930.— 141 с.

36. Синайская Н. Круг жизни профессора Василия Ивановича Синайского. Воспоминания дочери Н. В. Синайской,восстановленные по записям и памяти / Н. Синайская. — Рига : б.и., 2001. — 152 с/

37. Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства: Декрет ВЦИК и СНК от 15 декабря 1921 г. "О лишении прав российского гражданства". — М., 1922. — № , ст.11.

38. Справочная книжка Курляндской губернии. — Митава : Б.и., 1890.192 с.

39. Справочная книга по Курляндской губернии, 1896 / сост. Я. И. Лудмер. — Митава : Б.и., 1896. — 268 с.

40. Справочная книжка Лифляндской губернии на 1889 год / сост. Вальтер — Карлберг, В. Фогель. — Рига : Б.и., 1889. — 90 с.

41. Старообрядчество в Латвии без прикрас. 1920-1940: сб. док. / сост. 3. Балевиц. — Рига : Латгосиздат, 1961. — 162 с.

42. Устав общества «русское национальное объединение в Латвии». — Рига : б.и., 1924. — 12 с.

43. Latvijas Republikas Satversme (Сатверсме (Конституция) Латвийской Республики) //Valdibas Vestnesis. — 1922. —30 junija.

44. Tresa tautas skaitisana Latvija 1930 gada (Третья перепись населения Латвии 1930 года) / red. М. Skujenieks. — Riga, 1930.

45. Ceturta tautas skaitisana Latvija 1935 gada (Четвертая перепись населения Латвии 1935 года) / Sast. V. Salnitis. — Riga, 1936.1. Архивные материалы

46. Государственный архив Российской Федерации (г. Москва)

47. Фонд Р-5659. Союз русских студентов в Германии (г. Берлин).

48. Фонд Р-5772. Объединение русских учительских организаций за границей (г. Прага, Чехословакия).

49. Фонд 5775. Институт изучения России в Праге.

50. Фонд Р—5785, on. 1, д. 11. Педагогическое бюро по делам средней и низшей русской школы заграницей (Прага, Чехословакия).

51. Фонд Р—5816, on. 1, д. 11, 13, 16, 75, 76. Особый комитет по делам русской эмиграции в Латвии (г. Рига).

52. Фонд 5901. Общество содействия академическому образованию.

53. Фонд Р—6111. Редакция журнала «Русская школа за рубежом» (Прага, Чехословакия).

54. Фонд 6397, оп.1, д. 1, 2, 3, 4, 5, 7, 12. Национально-демократический союз русских граждан Латвии (г. Рига).

55. Латвийский государственный архив (г. Рига, Латвия).

56. Фонд 1986, оп. 1, д. П-3396, П — 8131, Р -2679, Р -2995, Р- 5850, Р 6123, Р - 6456, Р - 8131, Р - 8578, 2293, 7401, 12979, 21883, 29818, 34798, 40732, 44973; оп. 2. д. П - 5849, П - 6049. Архивно-следственные дела.

57. Фонд 1987. Архивный фонд «Дела депортированных в 1941 г. граждан ЛССР», учетные дела.

58. Латвийский государственный исторический архив (г. Рига, Латвия)

59. Фонд 2125, оп.1, д.1., 4, 12, 19, 31, 32, 33, 45, 46, 59, 63, 125, 222, 261, 899, 901. Русский отдел Министерства образования.

60. Фонд 2186, оп. 1, д. 1,4, 10, 20, 21. Общество русских эмигрантов в Латвии.

61. Фонд 2819, оп. 1, д. 51. Рижское русское благотворительное общество.

62. Фонд 3189, оп. 1, д. 7, 9. Гимназия О. Н. Лишиной.

63. Фонд 3198, оп. 1, д. 6. Гимназия Л. И. Тайловой.

64. Фонд 4634, оп. 1, д. 3. Союз русских учителей в Латвии.

65. Фонд 480, оп. 1, д. 1, 3, 4. Специальный комитет по делам русских эмигрантов в Латвии.

66. Фонд 5645, оп. 1, д. 1, 2, 4, 5, 6, 7, 13. Русское национальное объединение в Латвии

67. Фонд 5727, оп. 1, д. 1, 3. Русское юридическое общество в Латвии.

68. Ю.Фонд 5901, оп. 1, д. 5. Общество содействия академическомуобразованию.

69. Фонд 6060, оп. 1, д. 1. Общество «Национально-демократический союз».

70. Фонд 6647, оп. 1, д. 735, 738. Школьный департамент Министерства образования.

71. Фонд 7071, оп. 1, д. 2, 30, 31, 32. Старообрядческое общество в Латвии

72. Фонд 7427, on. 3, д. 1569; on. 13, д. 84, 283, 570, 851, 1569. Латвийский университет.

73. Политический архив министерства иностранных дел Германии (Берлин) (Politisches Archiv des Auswärtigen Amts) (PAAA)

74. Personalia Grosskopf, Bd. 199, Teil 1.1. Периодические издания

75. Вестник Русского Христианского Движения. Париж, 1936.

76. Вечернее время. Рига, 1924.

77. Закон и суд. Рига, 1929-1938.

78. Наша газета. Рига, 1930-1932.

79. Последние новости. Рига, 1930.

80. Рижский вестник. Рига, 1869, 1871, 1876.

81. Рижский огонек. Рига, 1920

82. Родная старина. Рига, 1927-1933.

83. Родная школа. Режица, 1930 — 1931.

84. Ю.Русская школа за рубежом. Прага, 1923-1929; 1933-1939.

85. Русский день. Рига, 1924-1934.12.Сегодня. Рига, 1918-1940.

86. Сегодня вечером. Рига, 1919-1940. М.Слово. Рига, 1926.

87. Школьные годы. Рига, 1929.16.1zglitibas Ministrijas Menesraksts (Ежемесячник Министерствапросвещения), Рига, 1921. 17.Valdibas Vestnesis (Правительственный вестник) 1919-1940.1831. Справочная литература

88. Абызов Ю. Русское печатное слово в Латвии : 1917-1944 гг.: биобиблиогр. справ / Ю. Абызов. — Stanford : Slavic studies, 1990 (T. 1-2); 1991 (T. 3-4).

89. Балацкая H. M. Памятные книжки губерний и областей Российской империи (1836-1917): предвар. список / H. М. Балацкая, А. И. Раздорский. — СПб.: Изд-во Рос. нац. б-ки, 1994. — 500 с.

90. Газета «Слово» 1925-1929: роспись / сост. Ю. Абызов. — Рига : Даугава, 2003. — 88 с.

91. Газеты за 1930 год, поступившие в газетный фонд Русского заграничного исторического архива в Праге. — Прага : Б.и., [Б. г.].16 с.

92. История российской эмиграции: библиогр. указ. / сост. А. А. Пронин.

93. Екатеринбург : Изд-во УрПОА, 1999. — 56 с.

94. Кокшаров Н. В. Ethnicity. Nation. Nationalism. Multiculturalism: réf. book = Этничность. Этнос. Нация. Национализм: библиогр. справ / Н. В. Кокшаров. — СПб.: Изд-во Сказ, 2003. — 116 с.

95. Материалы для этнографии России. Прибалтийский край. — Вып. XVII.8. — СПб.: б.и., 1873.

96. Русский календарь-справочник на 1921 г. — Рига : Рус. об-во в Латвии, 1920. — 80 е.: ил.

97. Ю.Русский календарь-справочник на 1922 г. — 2-ой г. изд. — Рига :

98. Рус. об-во в Латвии, 1921. — 84 е.: ил. 1 l.Aizvestie. 1941 gada 14 junijs. (лат. Увезенные 14 июня 1941 года). — Riga : Nordik, 2001. — 804 с.1841. Исследования

99. Абызов Ю. 20 лет русской печати в независимой Латвии / Ю. Абызов // Русские в Латвии. История и современность / сост. И. И. Иванов.

100. Рига : Веди, 1997. — Вып. 2 — С. 3-33.

101. Абызов Ю. Латвийская ветвь российской эмиграции / Ю. Абызов // Блоковский сб. — Тарту: б.и., 1996. — С. 20-28.

102. Абызов Ю. Русский газетный мир в Латвии 20-х гг. / Ю. Абызов // Русские Прибалтики: механизм культурной интеграции (до 1940 г.).

103. Вильнюс : Рус. культур, центр, 1997. — С. 13-24.

104. Андреева Н. С. Прибалтийские немцы и российская правительственная политика в начале XX века / Н. С. Андреева : автореф. дис. канд. ист. наук. — СПб.: б.и., 2000. — 24 с.

105. Антипов Н. Русское студенчество в Риге / Н. Антипов // Русский ежегодник на 1938 г. — Рига, 1937. — С. 32-34.

106. Апине И. Русские в Латвии в 1920-1940 гг. Возможно ли возвращение традиций? / И. Апине // Русские Прибалтики: механизм культурной интеграции (до 1940 г.) — Вильнюс : Рус. культур, центр, 1997. — С. 67-73.

107. Аракелян О. В. Национальное образование / О. В. Аракелян. — М.: б.и., 1996. — 120 с.

108. Афанасьева Т. Я. Становление и развитие внешкольных учреждений в Советской Латвии. 1917-1975 / Т. Я. Афанасьев: автореф. дис. канд. пед. наук. — М.: б.и., 1976. — 25 с.

109. Ю.Балтийский архив. Русская культура в Прибалтике. — Т.1 — Таллин : Авенариус, 1996. — 269 с.11 .Бильман А. Новая Латвия. История возникновения; государственный и общественный строй; экономический быт; курорты / А. Бильман.

110. Рига : Изд-во В. Романовского, 1926. — 202 е., 1 л. к.

111. Бордонос H. Н. Русская общественность в Латвии / H. Н. Бордонос.

112. Рига : Изд. газ. «Маяк», 1922. — 16 с.

113. Боханов А. Н. Император Александр Ш / А. Н. Боханов. М.: Русское слово, 1998. - 511 с.

114. И.Бочарова 3. С. Современная историография российского зарубежья 1920-1930-х годов / 3. С. Бочарова // Отечеств, история. — 1999. — №1. —С. 91-102.

115. Брежго Б. Русский заграничный исторический архив / Б. Брежго. — Двинск, 1929. — 16 с.

116. Бромлей Ю. К разработке понятийно-терминологических аспектов национальной проблематики / Ю. Бромлей // Совет, этнограф. — 1989. —№6. —С. 3-17.

117. Брук С. И. Динамика численности и расселение русских после Великой Октябрьской социалистической революции / С. И. Брук, В. М. Кабузан // Совет, этнограф. — 1982. — № 5. — С. 3-21.

118. Вишняк М. В. Право меньшинств / М. В. Вишняк. — Париж : Изд-во La Presse Française & Etrangère, 1926. — 111 с.

119. Волков H. Е. Очерк законодательной деятельности в царствование императора Александра Ш, 1881 — 1894 гг / H. Е. Волков. — СПб.: б. и., 1910. —377 с.

120. Выготский Л. С. К вопросу о многоязычии в детском возрасте / Л. С. Выготский // Умственное развитие детей в процессе обучения. — М.; Л., 1935. —С. 53-72.

121. Выставка рижского Кружка ревнителей русской старины // Родная старина. — 1929. — №8. — С. 20.

122. Делегатский съезд-совещание русских учительских организаций за границей, Прага, 17-19 июля. — Прага : Об-ние рус. учител. орг. за границей, 1924. — 14 с.

123. Доронченков А. И. Эмиграция «первой волны» о национальных проблемах и судьбе России / А. И. Доронченков. — СПб.: Наука, 2001. —216 с.

124. Дятлов В. Диаспора: попытка определиться в понятиях / В. Дятлов // Диаспоры. — 1999. — № 1. — С. 8-23.25.3аварина А. А. Русское население Латвии (К истории поселения) / А. А. Заварина // Русские в Латвии. Из истории и культуры староверия.

125. Рига: Веди, 2002. — Вып. 3. — С. 3-17.

126. Зарубежная Россия. 1917-1939: сб. статей. — СПб., 2000.-316 с. 27.3утис Я. Я. Остзейский вопрос в XVIII в. / Я. Я. Зутис. — Рига, 1946.546 с.

127. Первый съезд по внешкольному образованию заграницей: Прага, 1-3 июля 1928 г. / сост. Грабовый В. С. — Прага : Изд. пед. бюро, 1928.28 с.

128. Гаврилин А. О русской эмиграции в Латвии в 1920-1930-х гг. / А. О. Гаврилин // Вестник русского христианского движения — Париж, Нью-Йорк, М,. — 2000. — №80. — С. 307-326.

129. Городецкий Г. «Ледокол»? Сталин и путь к войне / Г. Городецкий // Война и политика. 1939-1941. — М., 2001. — С. 246-247.

130. Гроссен Г. Русские газеты, журналы и книги в Латвии / Г. Гроссен // Русский ежегодник на 1939 г. — Рига, 1938. — С. 25-27.

131. Дименштейн И. Русская Рига / И. Дименштейн. — Рига : НоМа, 2004.143 с.

132. Двадцатипятилетие гимназии Людмилы Ивановны Тайловой в Риге.

133. Рига : Б.и., 1926. — 36 с.

134. Двинский учительский союз. 1920-1930. — Рига : Изд-во Двин. Учител. союза, 1931. — 48 с.

135. Дьякова Н. А. Россия — Латвия — Эстония: история и сегодняшняя реальность / Н. А. Дьякова // США. — 1994. — №1. — С. 47-55.

136. Ионцев В. А. Эмиграция и репатриация в России / В. А. Ионцев, Н. М. Лебедева, М. В. Назарова. — М., 2001. 179 с.

137. История Латвийской ССР. / под ред. К. Я. Страздиня. — Рига : Изд-во Акад. наук Латвийской ССР, 1958. — Т. 3. — 798 с.

138. История российского зарубежья: проблемы адаптации мигрантов в Х1Х-ХХ веках: сб. ст. / под ред. Ю. А. Полякова, Г. Я. Тарле, В. Н. Шамшурова. — М.: Ин-т рос. истории РАН, 1996. — 173 с.

139. Историко-статистическое описание церквей и приходов рижской епархии. — Рига : б.и., 1893.

140. Источники по истории адаптации российских эмигрантов в Х1Х-ХХ вв.: сб. ст. / под ред. Ю. А. Полякова, Г. Я. Тарле. — М.: Ин-т рос. истории РАН, 1997. — 190 с.

141. Источниковедение: теория, история, метод. Источники русской истории / И. Н. Данилевский и др. — М.: Рос. гос. гуманит. ун-т и Ин-т «Открытое о-во», 1998. — 702 с.

142. Кабанова Е. В. Школа и учительство русской эмигрантской диаспоры в Европе. 1919 — 1930 гг. / Е. В. Кабанова: автореф. дис. канд. пед. наук. — М.: б.и., 1998. — 16 с.

143. Кабузан В. Русские в мире. Динамика численности и расселения (1719-1989). Формирование этнических и политических границ русского народа / В. Кабузан. — СПб.: Рус-Балт. Информ. центр «Блиц», 1996. — 351 с.

144. Кабузан В. М. Эмиграция и реэмиграция в России в XVIII — начале XX вв. / В. М. Кабузан. — М., 1998. — 270 с.

145. Калнынь В. Очерки истории государства и права Латвии в XI — XIX веках / В. Калнынь. — Рига, 1980.

146. Ковальченко И. Д. Методы исторического исследования / И. Д. Ковальченко. — М.: Наука, 1987. — 439 с.

147. Ковальчук С. Из истории Русских университетских курсов / С. Ковальчук. // Наука и мы. — 1990. — № 11. — С. 18-20.

148. Кружок ревнителей русской старины // Родная старина. — 1927. — №1. — С. 27.

149. Кузьмина О. Е. Динамика этнического состава населения Литвы, Латвии и Эстонии в XX в. / О. Е. Кузьмина : автореф. дис. канд. ист. наук. — М.: Б.и., 1991. — 21 с.

150. Левицкий Д. А. О положении русских в независимой Латвии / Д. А. Левицкий //Даугава. — 1991. — № 3-4. — С. 111-126.

151. Любавский М. К. Обзор истории русской колонизации с древнейших времен и до XX века / М. К. Любавский. — М.: Изд-во МГУ, 1996. — 688 с.

152. Магидова М. Традиции Дня русской культуры / М. Магидова // Зарубежная Россия. 1917-1939. — СПб.: Европейский 2000. — С. 289-295.

153. Мальков В. Л. Прибалтика глазами американских дипломатов. 1939— 1940 гг. (из архивов США) / В. Л. Мальков // Нов. и новейш. история. — 1990. — №5. — С. 43 — 53.

154. Макашина Т. С. Фольклор и обряды русского населения Латгалии / Т. С. Макашина. — М., 1979. — 160 с.

155. Медушевская О. М. Архивный документ, исторический источник в реальности настоящего / О. М. Медушевская // Отечеств, арх. — 1995. —№2. —С. 9-12.

156. Межгайлис Б.Я. Латвийская ССР : демогр. энцикл. слов. / Б. Я. Межгайлис. — М., 1985. — С. 217-218.

157. Мельтюхов М. И. Наращивание советского военного присутствия в Прибалтике в 1939-1941 гг. / М. И. Мельтюхов // Отечеств, история.1999. — № 4. — С. 29-35.

158. Милитарев А. О содержании термина «диаспора». (К разработке дефиниции) / А. О. Милитарев // Диаспоры. — 1999. — № 1. — С. 24-33

159. Миллер В. О. Политико-правовые взгляды Гарлиба Меркеля / В. О. Миллер, Э. А. Милькисис. — М.: Юрид. лит., 1977. — 160 с.

160. Н. (Заволоко И. Н.) Рижский кружок ревнителей старины / И. Н. Заволоко // Наша газ. — 1930. — 27 апреля. — С. 2.

161. Ливен А. П. Менылинственное право и русские в Латвии / А. П. Ливен // Сегодня. — 1929. — 18 ноября. — С. 3.

162. Никифоров Ю. А. Дискуссионные проблемы предыстории Великой Отечественной войны в новейшей отечественной историографии / Ю. А. Никифоров : автореф. дис. канд. ист. наук. — М., 2000. — 19 с.

163. Николаев С. О правовом положении русских беженцев и о мерах к его улучшению / С. О. Николаев. — Прага : Экон. каб. проф. С. Н. Прокоповича, 1928. — 36 с.

164. Новоселов Ю. В Старой Риге / Ю. В. Новоселов. — СПБ.: Изд. А. И. Кузнецова, 1906. — 64 с.

165. Нольде Б. Э. Очерки русского государственного права / Б. Э. Нольде.

166. СПб.: Б.и., 1911, — 520 с.

167. Орлов А. С. СССР и Прибалтика. 1939 — 1940 / А. С. Орлов // Война и политика. 1939— 1941. — М., 2001. —С. 192 — 206.

168. Памяти Заволоко Ивана Никифоровича: сб. ст. и материалов, посвящ. 100-летию И. Н. Заволоки / сост.: И. И. Иванов, о. Иоанн Миролюбов. — Рига : Веди, 1999. — 118 с.

169. Педашгический сборник Русского Центрального Учительского Союза в Эстонии. — Таллин; Ревель, 1930. — 102 с.

170. Первое пятилетие по возобновлении деятельности Рижского благотворительного общества для призрения русских бедных. — Рига : Издевейс, 1928. — 46 с.

171. Пивовар Е. И. Российское зарубежье XIX — первой половины XX в.: некоторые итоги изучения проблемы / Е. И. Пивовар // Исторические записки. 3 (121). — М.: Наука, 2000. — С. 237-253.

172. Подмазов А. А. Старообрядчество в Латвии / А. А. Подмазов. — Рига, 1970.

173. Полоскова Т. В. Некоторые вопросы гражданства в странах СНГ и Балтии / Т. В. Полоскова // Дипломат, вест; — 1996. — № 5. — С. 4951.

174. Поммер А. А. Русские в Латвии. Исторический очерк. XIII-XIX века / А. А. Поммер // Русские в Латвии. — Рига, 1933. — С. 17 — 38.

175. Похлебкин В .В. Внешняя политика Руси, России и СССР за 1000 лет в именах, датах, фактах. Вып. П. // Война и мирные договоры. Кн. 3-я : Европа в первой половине XX в.: справ. / В. В. Похлебкин. — М.: Междунар. отнош., 1999.

176. Плюханов Б. А. РСХД в Латвии и Эстонии. Материалы к истории Русского Студенческого Христианского Движения / Б. А. Плюханов. — Париж, 1993. —312 с.

177. Преображенский В. В. Воля к жизни русского меньшинства в Латвии / В. В. Преображенский // Русские в Латвии. — Рига, 1934. — Вып. 2.— С. 3 — 12.

178. Преображенский В. Русские в Латвии. Исторический очерк. Конец XII — начало XIII в. / В. Преображенский // Русские в Латвии. — Рига, 1933. — Вып. 1. — С. 5-16.

179. Пунга X. А. Наши Прибалтийские соседи: Финляндия, Эстония, Латвия, Литва / X. А. Пунга. — Б. м.: Гос. изд-во, 1927. — 64 е., к.

180. Пуренс В., Лиепиня Д. История Латвии: эксперим. учеб. / В. Пуренс, Д. Лиепиня. — Рига : Рака, 2000. — 241 с.

181. Пшеничников П. Г. Русские в Прибалтийском крае: исторический очерк / П. Г. Пшеничников. — Рига : Изд. риж. нац. клуба «Рус. беседа», 1910. — 27 с.

182. Пухляк О. Русские в Латвии: со средневековья до конца XIX в.: учеб. пособие для общеобразоват. шк. / О. Пухляк, Д. Борисов. — Рига : 81, 2003. — 200 с.

183. Пушкарева Н. Л. Возникновение и формирование российской диаспоры за рубежом / Н. Л. Пушкарева // Отечеств, история. — 1996. —№1. —С. 53-69.

184. Раев М. Россия за рубежом. История культуры русской эмиграции 1919-1939 / М. Раев. — М.: Прогресс-академия, 1994. — 296 с.

185. Ринг И. Как живут крестьяне Латвии / И. Ринг. — Л.: Ленпартиздат, 1934. —93 с.

186. Рогозин Д. Русский ответ. Историко-философский очерк российской государственности / Д. Рогозин. — СПб.: Глагол, 1996. — 261 с.

187. Россия и Балтия. Народы и страны. Вторая половина XIX — 30-е гг. XX века. — М.: ИВИ РАН, 2000.

188. Рубенис А. В. Историческое развитие и педагогические ценности обязательного образования в Латвии с 1919-20 по 1939-40 уч. гг. / А. В. Рубенис : автореф. дис. канд. пед. наук. — Рига : Латв. ун-т, 1990. — 19 с.

189. Руднев В. В. Зарубежная русская школа, 1920-1924 / В. В. Руднев. — Париж : Рос. земско-гор. ком. помощи рос. гражданам за границей, 1924. —278 с.

190. Руднев В. В. Судьбы эмигрантской школы / В. В. Руднев. — Прага : Изд. пед. бюро, 1929. — 21 с.

191. Руднев В. В. Условия жизни детей эмиграции / В. В. Руднев. — Прага : Изд. пед. бюро, 1928. — 17 с.

192. Руднев В. В. Финансовое положение и перспективы беженской школы: доклад на Втором педагогическом съезде. 10 июля 1925 г. / В. В. Руднев. — Прага : Изд-во Рос. земско-гор. ком. помощи рос. гражданам за границей, 1925. — 16 с.

193. Русская культура в Балтийских странах между войнами (1918-1940): мат. междунар. науч-практ. конф. — Рига, 2001. — 96 с.

194. Русская общественность в Латвии // Русский календарь на 1925 г. — Рига, 1924. — С. 15-23.

195. Русские в Латвии: сб. "Дня Русской Культуры". — Ч. 1. / под ред. В. В. Преображеского. — Рига : Изд-во Ком. по устройству "Дня Рус. Культуры", 1933. — 118 с.

196. Русские в Латвии: сб. "Дня Русской Культуры". — Ч. 2. / под ред. В. В. Преображеского 4.2. — Рига : Изд-во Ком. по устройству "Дня Рус. Культуры", 1934. — 138 с.

197. Русские в Латвии: история и современность Вып. 1. / отв. ред. И. И. Иванов; науч. ред. Б. Ф. Инфантьев. — Вып.1. — Рига : Веди, 1992.— 136 с.

198. Русские в Латвии. Из истории и культуры староверия. — Вып. 3. — Рига : Веди, 2002. — 416 с.

199. Русские университетские курсы в Латвии. Юбилейный сборник (1921-1926). —Вып. I. —Рига, 1925.

200. Русские университетские курсы в Латвии. Юбилейный сборник (1921-1926). —Вып. И. — Рига, 1926.

201. Русские Университетские Курсы в Риге: краткий отчет о деятельности (1921-1922). — Рига : Изд. Рус. университетских курсов, 1922. — 16 с.

202. Русский календарь на 1925 г. — Рига : б. и., 1924. — 38 е.; ил.

203. Русский ежегодник на 1938 г. / под ред. С. А. Коренева. — Рига : Изд. Рус. нац. об-ия в Латвии, 1937. — 112 с.

204. Русский ежегодник на 1939 г. / под ред.С. А. Коренева. — Рига : Изд. Рус. нац. об-ия в Латвии, 1938. — 128 с.

205. Русский ежегодник на 1940 год / под ред. Коренева С. А. — Рига: Изд. Рус. нац. об-ия в Латвии, 1939. — 120 с.

206. Русский педагогический ежегодник в Латвии / под ред. Ю. Новоселова. — Рига : Nordekos, 1927. — 166 с.

207. Русский учитель в эмиграции : сб. ст. — Прага : Изд-во об-ния рус. учител. орг. за границей, 1926. — 287 с.

208. Русский фольклор в Латвии : сказки / сост. и текст подгот. И. Д. Фридрих. — Рига, 1980. 316 с.

209. Русская школа. Русская школа вне России. — Вып. II. — М., 1994. —120 с.

210. Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть XX века: Энцикл. биогр. слов. — М.: Рос. полит, энцикл., 1997. — 670 с.

211. Сабенникова И. В. Земско-городской комитет помощи русским беженцам за границей (Земгор): состав, структура и географические центры / И. В. Сабенникова // Зарубежная Россия. 1917-1939. — СПб., Европ. Дом, 2000. — С. 7-10.

212. Сабенникова И. В. Российская эмиграция (1917-1939): сравнительно-типологическое исследование / И. В. Сабенникова : дис. д-ра ист. наук. — М., 2003. — 507 с.

213. Сальников В. М. Русские культурно-просветительные организации Латвии 20-30-х годов : учеб. пособие для студентов фак. журналистики / В. М. Сальников. — Рига : Балт-рус. ин-т, 1995. — Юс.

214. Сальников В. Русские общественные объединения в Латвии в период 20-30-х годов // Диена. — 1995. — 8 апреля. —С. 4.

215. Сальников В. Русский Учительский союз в Латвии на рубеже 20-30-х годов / В. Сальников // Диена. — 1995. — 18 апр. — С. 4.

216. Самарин Ю. Окраины России / Ю. Самарин. — Вып. 1-2. — Прага, 1868. — 187 е., 135 е.; Вып. 3. — Берлин, 1871. — 196 е.; Вып. 4. — Берлин, 1874. — 346 е.; Вып. 5. — Берлин, 1875. — 135 е.; Вып. 6. — Берлин, 1876. — 436 с.

217. Сборник газеты «Слово» : сб. ст. Н. Белоцветова, В. Владимирского, И. Зорина и кн. А. Ливена (1926-1927). — Б. м.: Изд. АО печат. дела «Саламандра», б. г. — 167 с.

218. Семиряга М. И. Тайны сталинской дипломатии / М. И. Семиряга. — М., 1992. 217 с.

219. Сиполс В. Я. Тайны дипломатические / В. Я. Сиполс. — М., 1997.- 140 с.

220. Смирин Г. Основные факты истории Латвии / Г. Смирин. — Рига : Звайгзне, 1993. — 168 с.

221. Советско-германские отношения от переговоров в Брест-Литовске до подписания Раппальского договора. Т. 1. — М., 1968. — 613 с.

222. Староверцы в Латвии. Старообрядческая летопись // Родная старина. — Рига. — 1928. — № 4. — С. 31.

223. Тарле Г. Я. История российского зарубежья: термины, принципы периодизации / Г. Я. Тарле // Культурное наследие российской эмиграции. 1917-1940. — Кн. 1. — М., 1994. — С. 16-24.

224. Тишков В. А. Исторический феномен диаспоры / В. А. Тишков // Национальные диаспоры в России и за рубежом в XIX — XX вв. — М., 2001. —С. 9^4.

225. Трусман Г. Введение христианства в Лифляндии / Г. Трусман. — СПб., 1884.-54 с.

226. Федосова Э. П. Россия и Прибалтика: культурный диалог. Вторая половина XIX — начало XX века / Э. П. Федосова. — М.: ИРИРАН, 1999. —211 с.

227. Федосова Э. П. От беглых староверов к государственной колонизации. Формирование русской диаспоры в Прибалтике (XVIII-XIX вв.) / Э. П. Федосова // Диаспоры. — 1999. — №2/3. — С. 60-80

228. Федотов А. Н. Национальный состав населения Латвии за 110 лет в зеркале статистики / А. Н. Федотов // Русские в Латвии. История и современность. — Рига, 1992. — Вып. 1. — С. 54-73.

229. Фейгмане Т. Русская школа в Латвии: 1919-1940 гг. / Т. Фейгмане //Даугава. — 1993. — №3. — С. 142 — 154.

230. Фейгмане Т. Д. Русские общества в Латвии (1920-1940 гг.) : учеб. пособие / Т. Д. Фейгмане. — Рига : Латв. ун-т, 1992. — 63 с.

231. Фейгмане Т. Русские в довоенной Латвии. На пути к интеграции / Т. Фейгмане. — Рига: Изд-во Балт.-рус. ин-та, 2000. — 384 с.

232. Флейшман Л. Русская печать в Риге: Из истории газеты «Сегодня» 1930-х годов / Л. Флейшман, Ю. Абызов, Б. Равдин. — Stanford, 1997. —420 с.

233. Фонды Русского Заграничного исторического архива в Праге: межарх. путеводитель. — М.: Рос. полит, энцикл., 1999. — 671 с.

234. Фрейнкман-Хрусталева Н. С. Эмиграция и эмигранты. История и психология / Н. С. Фрейнкман-Хрусталева, А. И. Новиков. — СПб., 1995. — 153 с.

235. Хруслов Г. В. Права меньшинств в образовании: школа этнической диаспоры / Г. В. Хруслов. — М.: ИНПО-ИРЯП, 1996. — 67 с.

236. Четвертков А. М. Правовое положение западных национальных районов Российской империи в первой четверти XIX века / А. М. Четвертков : автореф. дис. канд. юрид. наук. — М.: б.и., 1987. — 23 с,

237. Чубарьян А. О. Советская внешняя политика (1 сентября — конец октября 1939 года) / А. О. Чубарьян // Война и политика, 1939—1941. — М., 2001. — С. 7—20.

238. Шнирельман В. Мифы диаспоры / В. Шнирельман // Диаспоры. — 1999. — № 2/3. — С. 6-33.

239. Шуранов Н. П. Политика кануна Великой Отечественной войны / Н. П. Шуранов. — Кемерово, 1992.

240. Юрьев С. С. Правовой статус национальных меньшинств: институциональный и историко-сравнительный анализ / С. С. Юрьев : автореф. дис. д-ра юрид. наук. — М., 2000. — 46 с.

241. Apine I. Slavi Latvija. Etniskas vestures apcerejums / I. Apine, V. Volkovs. — Riga, 1998. 136 c.

242. Berzins A. Minoritates Latvija (Меньшинства Латвии) / A. Berzins // Politiskie virzieni Latvija. — Riga, 1928. — P. 111-117.

243. Bilmanis A. Baltic Essays (Балтийские очерки) / A. Bilmanis — Washington : Latvian Legation, 1945. — 190 p.

244. Bilmanis A. Facts about Latvia. (Факты о Латвии) / A.Bilmanis. — Washington : D. C. — 1944. — 64 p.

245. Birzina L. Profesora Vasilija Sinaiska zinatniska un pedagogiska darbiba (Научная и педагогическая деятельность профессора Василия Синайского) / L. Birzina. — Riga, 1989. — 23 ps.

246. Census and identity: the politics of race, etnicity, and language in national censuses / Ed. I. Kertzer. — Cambridge : Cambridge Univ. Press, 2002.— 21 Ops.

247. Dimants A. Latvijas dienas preses sistema (1918-1940) (Латвийская система периодической печати (1918-1940 гг.) / А. Dimants. — Riga : Latvijas Universitate, 1994. — 26 ps.

248. Gavars P. Latvijas brivalsts (1918-1940). (Латв^ — годы независисмости) / P. Gavars. — Riga, 1993. — 120 ps.

249. Grosberg O. Die Presse Lettlands. Mit einem geschichtlichen Ruckblick / O. Grosberg . — Riga : Baltisher verlag, 1927. — 120 ps.

250. Heyking A. The main issues confronting the minorities of Latvia and Eesti / A. Heyking. — London : P. S. King and Son Ltd, 1922. — 45 ps.

251. Krolls O. Latvijas prese un vinas darbnieki (Латвийская пресса и ее сотрудники) / О. Krolls. — Riga : Latvijas kulturas veicinasanas biedribas izdevums, 1931. — 118 ps.

252. Latvijas respublikas prese, 1918-1940. (Пресса латвийской республики, 1918-1940) / R, Treija red. — Riga : Zvaigzne ABC, 1996. — 523 ps.

253. Linguistic Minorities in Countries Belonging to the European Community. Summary Report prepared by the instituto della Enciclopedia Italiana, Rome. — Luxemburg : Official Publications of the European Communities, 1986.

254. Lossowski P. National minorities in the Baltic States 1919-1940 (Национальные меньшинства в балтийских республиках 1919-1940) / P.Lossowski P. // Acta Poloniae Histórica. — 1972. — № 25. — С. 87 — 107.

255. Myllyniemi Seppo. Die Folgen des Hitler-Stalin-Paktes fuer die Baltischen Republiken und Finnland. — In: Zwei Wege nach Moskau. Vom Hitler-Stalin-Pakt zum „Unternehmen Barbarossa" / S. Myllyniemi.

256. Muenchen/Zuerich: Piper, 1991.

257. Safran W. Diasporas in Modern Societies: Myths of Homeland and Return (Диаспоры в современном обществе: мифы о родине и возвращение) / W. Safran // Diaspora. — 1991. — №1. — P. 82-90.

258. Skujenieks M. Latvija. Zeme un iedzivotaji. (Латвия. Земля и люди) / М. Skujenieks. — Riga, 1927. 140 Lp.

259. Stranga A. Krievu labeias monarhistiskas organizacijas Latvija (Русские монархические организации Латвии) / A. Stranga // Latvijas Jaunatne. — 1991. — 4 septembri. — P. 4.

260. The oral history reader (Хрестоматия по устной истории) / Ed. R. Perks. — London : Routledge, 2000. — 479 p.

261. Tihonickis E. Krievi Latvija (Русские в Латвии) / E. Tihonickis // Latvijas Republika 10 pastavesanas gados. — Riga, 1928. — P. 50-52.

262. Volkovs V. Krievi Latvija ( Русские в Латвии) / V. Volkovs. — Riga, 1996. — 142 p.1. Ш 200 щ

263. Карта Латвийской Республики по состоянию на 1920-1940 гг. (опубликована в книге Каннер Л. Латвия. Л.,1936.)та гене1. СНТСПШКЯ1. Гц с сиврРмлтснс1. АосиагулдлдунлАтгтлрйлГ1. ВвгяскМ1. ЛЗМОРЪЕfcnm.йуиммя*югими1. Крустаияь с1. МасштабН.750000 ,, Д.,.?

264. Численность нлылиия городов: О ДоШОчел @ 01 ¡¡ОООлоНООО чсй.о 0г 2860,(0 5000 чел <§) Свыше 15 ООО чел.

265. СокрщЕнве пявШнм горалов^ 'пецщрхнуты) ПоСрАВНМИЮс </025г (гищч1ркнуты) Поерлвнениюс/ЭЗО >муксп

266. Старые и современные названия городов, поселков и рек Латвии,встречающиеся в текстестарое название новое название1. Венден Цесис1. Виндава, Виндов Вентспилс1. Вольмар, Волмар Валмиера1. Река Двина Даугава

267. Динабург, Двинск Даугавпилс1. Креслава Краслава1. Курляндия Курземе1. Либава, Либов Лиепая1. Лифляндия Видземе1. Люцин Лудза1. Митава Елгава1. Режица Резекне1. Якобштадт Екабпилс

268. Сост. по кн. : От Лифляндии — к Латвии : Прибалтика русскими глазами / сост. Ю. Абызов. — Рига, 1999. — Т. II.

269. Список профессий русских эмигрантов, проживающих в Риге1 Лица без профессии 442 Рабочий 303 Учитель 74 Бухгалтер 65 Конторщик 66 Портной, скорняк 67 Актер 58 Комерсант 59 Служащий 410 Продавец 4

270. Железнодорожный служащий 312 Служитель культа 213 Научный работник 214 Учащийся 215 Журналист 216 Шофер 217 Городской служащий 118 Маниюорщик 119 Фотограф 120 Землемер 121 Лесник 1

271. Сост. по данным ЛГИА. Ф. 2186, оп. 2, д.20, л. 1-139.

272. Русские эмигранты, сыгравшие заметную роль в жизни русской диаспоры1. Латвии.01. ^ -1929) — профессор Гельсиигофского университета (ныне Хельсинки, Финляндия); основатель и бессменный ректор Русских университетских курсов в Риге.

273. Белоцветов Николай Алексеевич (1863-1935) — финансист. Глава страхового общества «Саламандра» и печатного акционерного общества с тем же названием, выпускал газету «Слово» и журнал «Перезвоны».

274. Богданов-Бельский Николай Петрович (1868-1945) — известный художник-передвижник. Уехал из Латвии в 1944 г., умер в Берлине.

275. Виноградов Сергей Арсеньевич (1870-1938) — академик, художник-передвижник.

276. Галич (Гончаренко) Юрий Иванович (1877-1940) — бывший кавалерист. Генерал. Поэт-романист. Долголетний сотрудник газеты «Сегодня». Покончил с собой в 1940 г. после вызова в НКВД.

277. Ганфман Максим Ипполитович (1872-1934) — бывший редактор петербургской газеты «Речь». В Риге — главный редактор газеты «Сегодня».

278. Грибовский Вячеслав Михайлович (1867-1924) — профессор государственного права.

279. Ю.Грузенберг Оскар Осипович (1865-1940) — известный петербургский адвокат. В Риге был редактором юридического журнала «Закон и суд».

280. Дидковский Максим Мечиславович (1887-1954) — бывший подполковник Генерального штаба, в Латвии — книгоиздатель. Был арестованв 1941 г., в 1954 г. умер в Краслаге.

281. Король-Пурашевич Леонард Юлианович (1876-после 1945) — бульварный журналист, сотрудничал почти во всех рижских изданиях. Эмигрировал из Латвии в 1939 г.

282. Ларионов Вениамин Владимирович (1910 — ). Потомок дворян, эмигрант, переселевшийся в Латвию после большевистского переворота. Сотрудник газеты «Сегодня» (1925-1940 гг.).

283. Левин Гавриил Борисович до эмиграции в Латвийскую Республику проживал в Сибири, работал у Колчака (в правительстве, был советником министра торговли и промышленности, редактировал официальную правительственную газету).

284. Мильруд Михаил Семенович (1883-1942) — бывший сотрудник «Русского слова», «Киевских откликов». В Риге редактор газеты «Сегодня». Был арестован органами НКВД в июне 1941 г. и погиб в343лагере.

285. Пильский Петр Моисеевич (1881-1941) — литературный критик. В Риге постоянный руководитель литературного отдела газеты «Сегодня».

286. Поляк Борис Юльевич (1889-?) — по специальности врач, однако в Латвии занимался издательской деятельностью (газета «Сегодня»), Выехал из Латвии в 1939 г.

287. Ржевский Юрий Сергеевич (1901-1967) — сын предводителя дворянства Рязанской губернии. Окончил Пражский университет. С 1930 г. жил и работал в Латвии, издавал «Газету для всех». После окончания Второй мировой войны учительствовал в провинции.

288. Сабурова (урожд. Кутитонская) Ирина Евгеньевна (1907-1979) — прозаик, сотрудничала в журнале «Для Вас». Эмигрировала из Латвии в 1944 г.

289. Синайский Василий Иванович (1876-1949) — доктор права. Профессор Латвийского Университета. Вторично эмигрировал в 1944 г. Жил и умер в Брюсселе (Бельгия).

290. Тихоницкий Елпидифор Михайлович (1875-1942) — уроженец г. Вятка. Директор гимназии. Депутат Сейма. Председатель правления Русского просветительного общества, член правления Союза русских учителей.

291. ЛГА. Ф. 1986, оп.2, д. П-6049.

292. Арестован в июле 1940 г. приговорен к расстрелу, однако затем был вывезен в Казахстан, где и умер в 1942 г.

293. Харитон Борис /Осипович (1876-1941) — сотрудник газеты «Речь».был выслан из СССР в 1922 г., р Риге работал редактором газеты «СегоДня вечером». 16 июня 1941 г. был арестован органами НКВД и погиб в лагере.

294. Юровский Юрий (Саруханов Георгий Ильич) (1894-1959) — ведущий актер Русской драмы.

295. ЛГА. Ф. 1986, оп 1; оп. 2. Архивно — следственные дела депортированных в 1941 г. граждан ЛССР.

296. Журавлев С. Покровское кладбище — памятник рижской старины. — Рига, 1990. —36 с.

297. Мартиролог. Представители русской интеллигенции Латвии, подвергшиеся репрессиям после установления советской власти / сост. Ю. Абызов, Б. Плюханов, Г. Тайлов // Балтийский архив. Русская культура в Прибалтике. — Таллин, 1996. — Т.1. — с. 97-121.

298. Л ГА. Ф. 1986, оп.1, д. 7401.

299. Судьбы русских старожильцев Латвии после 1940 г.

300. Брамс Яков Иосифович (1898-1981) — родился в Либаве. В 1919 г. основал газету «Сегодня». В 1939 г. эмигрировал из Латвии. Жил и умер в Америке.

301. Евланов Борис Викторович (1890-1943) — уроженец Риги. Выпускник Петербургского университета. В Латвии занимался земскими проблемами и кооперацией. Работал редактором газеты «Новь» (1925 г.). В 1940 г. был арестован и погиб в Саратовской тюрьме.

302. В ст. 10. Абызова «Латвийская ветвь российской эмиграции» приводится дата смерти 1942 г.

303. Каллистратов Мелетий Архипович (1896-1941) — уроженец Двинска. Служил в отряде князя Ливена. Депутат Сейма. Учитель. Выходец из старообрядческой среды. Был расстрелян в 1941 г. ó Даугавпилсской тюрьме.

304. Лебедев Семен Харитоньевич (1895-1943) — учитель. В период гражданской войны был на стороне Колчака, воевал в Сибири. В 1922 г. вернулся в Латвию, где продолжал учительствовать вплоть до ареста в 1941 г. Умер в лагере.

305. Лишин Николай Николаевич (1899-1941) — руководитель сокольского движения в Латвии. В 1940 г. был арестован и расстрелян.

306. П.Перов Анатолий Козмич (1907-1977) — уроженец г. Рига. Заведующий отделом русской жизни в газете «Сегодня». Создатель и редактор журнала «Для Вас». Был арестован в 1940 г. и приговорен к 8 годам ИТЛ, наказание отбывал в Воркуте.

307. Преображенский Василий Васильевич (1897-1941) магистр богословия Пражского университета. Преподаватель в различных рижских гимназиях. В 1941 г. был арестован и погиб в Соликамлаге.

308. H.Рудин Андрей Карлович (1898-1941) сотрудник газеты «Сегодня». Заведующий русским отделом издательства «Вальтер и Рапа». Был арестован в 1941 г. и приговорен к высшей мере наказания.

309. Сахаров Сергей Петрович (1880-1951). — историк-краевед, этнограф, учитель, директор Лудзенской гимназии. Арестован в 1941 г. и отправлен в лагерь.

310. Семенова Валентина Павловна (1886-1975) — председатель русского благотворительного общества. Депортирована в Красноярский край 14 июня 1941 г., где и осталась жить после освобождения со спецпоселения.

311. П.Трофимов Сергей Иванович (1894-1941) — депутат Сейма, референт по делам русской школы. Расстрелян под Ригой.

312. Формаков Арсений Иванович (1900-1983) — педагог, директор Двинской гимназии. Редактор газеты «Двинский голос». В 1940 г. был арестован и сослан.

313. Фридрих Иван Дмитриевич (1902-1975) — фольклорист. В 1936 г. издал книгу «Фольклор русских крестьян Яунлатгальского уезда». Арестован в 1944 г. Вернулся в Латвию в середине 50-х гг.

314. Цивинский Сергей Анатольевич (1895-1941) — уроженец Двинска. Художник-карикатурист в газете «Сегодня». Арестован в 1940 г., вывезен в Москву, где был расстрелян.1. Составлено по материалам:

315. ЛГА. Ф. 1986, оп 1; оп. 2. Архивно — следственные дела депортированных в 1941 г. граждан ЛССР.

316. These names accuse: nominal list of Latvians deported to Soviet Russia 1940-1941 with supplementary list / publ. Latvian National Foundation. Stockholm, 1982. — 678 c.