Русская социокультурная утопия XIX века

Бахарева, Елена Павловна

автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.13
диссертация на тему: Русская социокультурная утопия XIX века

Год: 2004
Автор научной работы: Бахарева, Елена Павловна
Ученая cтепень: кандидата философских наук
Место защиты диссертации: Москва
Код cпециальности ВАК: 09.00.13

Диссертация по философии на тему 'Русская социокультурная утопия XIX века'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Русская социокультурная утопия XIX века"

На правах рукописи

БАХАРЕВА Елена Павловна

РУССКАЯ СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ УТОПИЯ XIX ВЕКА (ФИЛОСОФСКИЙ АНАЛИЗ)

Специальность: 09.00.13 -Религиоведение, философская антропология, философия культуры

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Тула - 2004

Диссертация выполнена на кафедре философии Московского государственного технического университета им. Н. Э. Баумана

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор философских наук, доцент Хайруллин Аскар Гафиятуллович

Российский химико-технологический университет им. Д. И. Менделеева

доктор философских наук, профессор Торубарова Т. В.;

кандидат философских наук, доцент Шлыков В. М.

Зашита диссертации состоится

иирим

2004 г. в часов

на заседании Диссертационного совета КМ 212.270.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук в Тульском государственном педагогическом университете им. Л. Н. Толстого по адресу: г. Тула, просп. Ленина, 125, к. 3, ауд. 96.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Тульского государственного педагогического университета им. Л. Н. Толстого.

Автореферат разослан

М и/ош

2004 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета, кандидат философских наук, доцент

А. В. Прокофьев

Актуальность исследования. Утопические произведения играют в развитии социальной мысли непреходящую роль, служа формой осознания, оценки будущего. Вырастая, как правило, из критики настоящего, утопия высвечивает перспективы.

Возникновение и становление утопии должно анализироваться в историческом контексте. Развитие материального производства, смена производственных отношений как экономической основы общественного прогресса и опосредованно связанная с этим эволюция форм социально-политической организации общественной жизни, сохранение старых социальных структур в изменившихся исторических условиях, зарождение новых типов социальной организации, которые порой на несколько веков опережали реальный уровень социального прогрессивного развития человечества, - все это находит отражение в утопических проектах.

Утопия как специфическая форма освоения социальной реальности является перспективным объектом философского исследования, в том числе и как составляющая общественного сознания, взаимодействующая с остальными его формами.

Общественное и индивидуальное сознание включает утопические установки. Анализ последних, их возникновения, сущности, функционирования актуален для понимания идеологического состояния общества, потенциала его преображения, прогнозирования развития.

Активизацию утопического сознания стимулирует реформационный период. Представляется созвучным современным задачам изучение исторической традиции отражения социально-философских проблем в ткани утопических произведений, анализ элементов утопизма, содержащихся в социально-философской литературе XIX в.

Степень научной разработанности проблемы. Исследования утопического сознания занимают прочное место в отечественной социальной философии: утопическое сознание изучали Т. В. Артемьева, А. С. Ахиезер, М. А. Барг, Э. Я. Баталов, Д. В. Бугров, А. И. Володин, Р. А. Гальцева, В. А. Гуторов, П. Е. Застенкер, Г. С. Кучеренко, М. И. Новинская, Г. А. Павлова, Е. М. Прошина, Б. С. Солодкий, А. С. Ципко, К. В. Чистов, В. П. Шестаков, А. Э. Штекли и другие. Утопическое сознание тесно связано с социальным прогнозированием, анализом, критикой футурологических концепций, культурологическими теориями. Данные аспекты темы исследуются такими учеными, как Э. А. Араб-оглы, А. М. Гендин, Ю. Н. Давыдов, Ю. А. Замошкин, Г. И. Иконникова, М. И. Лапицкий, М. К. Мамардашвили, В. Н. Назаров, А. И. Новиков, Ю. П. Ожегов, С. Н. Попов, Г. М. Румянцева, С. С. Сизов, Э. Ю. Соловьев,

РОС. НАЦИОНАЛЬНА)!

БИБЛИОТЕКА

сптрвт иОГ 05 КЗ fou I JJ

В. И. Супрун, Г. М. Тавризян, В. Г. Федотова, Г. X. Шахназаров, А. Г. Щелкин и другие.

Актуальной темой в комплексном исследовании утопического сознания является систематизация и историографический анализ утопий -периодизация утопических текстов, которая приводится в работах Г. Г. Володина, А. И. Водолазова, Р. А. Гальцевой, В. А. Малинина, И. К. Пантина, В. А. Гуторова, А. М. Ушкова, М. М. Дейнеко, Л. С. Чиколини и других.

В работе рассматриваются утопические идеи, нашедшие отражение в трудах русских мыслителей XIX в.: А. Н. Радищева, М. М. Щербатова, А. Д. Улыбышева (просветительская утопия); П. И. Пестеля, Н. С. Муравьева (социально-политическая утопия); П. Я. Чаадаева, А. С. Хомякова (этатистско-религиозные утопии); М. Н. Каткова (монархическая утопия); Ф. М. Достоевского, В. С. Соловьева (личностно-религиозная утопия экзистенциального толка); С. Н. Булгакова, Н. А. Бердяева, П. А. Флоренского (русская религиозная утопия). Приведенная типология утопий служит вспомогательным инструментарием для уяснения качественных изменений в ориентации утопической мысли на социальные реалии. Изменение содержания утопических текстов представляет интерес с историко-философской, религиоведческой, социологической граней исследования.

Объект исследования: русская социальная утопия XIX в.

Предмет исследования: динамика утопизма в русской социально-политической и социально-философской мысли XIX в.

Целью исследования является социально-философский анализ русской социальной утопии XIX в.

Реализация данной цели предполагает решение следующих задач:

1) определить значение и функции утопии как феномена социально-философской и социально-политической мысли;

2) раскрыть утопические стороны основных направлений русской социально-политической и социально-философской мысли XIX в.;

3) выявить культурно-исторические и социально-психологические генетические причины русского социального утопизма XIX в.

Научная новизна исследования состоит в следующих полученных автором результатах:

богатую фактуру, поскольку строится с использованием полидисциплинарных ресурсов позитивного знания. Утопическая теория представляет сложную конфигурацию, включающую фактуальный образ современности, общую теорию, объясняющую процесс социальной жизни, историческую концепцию, связывающую эту теорию с наличным положением дел, проективную (собственно утопическую) составляющую, придающую ей смысл. В утопической теории конститутивная для философии оппозиция «мира мнимого» и «мира истинного» принимает вид оппозиции наличного социального мира и его утопического измерения («светлое будущее»), в котором обретается единство действительного бытия и социального идеала. Реальная практическая действенность утопической теории состоит в радикальной постановке вопроса о легитимности тех или иных аспектов социальной бытия. Утопическая перспектива восприятия лишает законной силы, дезавуирует конформистские представления о нормальном, необходимом, естественном. В конечном итоге легитимность социальной действительности содержательно определяется в зависимости от содержания той или иной утопии; достижения утопического идеала не происходит, но он мотивирует, стимулирует, действия.

почву западноевропейской модели общественного развития. Утопизм славянофилов состоял в идеализации черт русского национального характера, образа жизни, верований, попытке вывести будущее России из ее прошлого, а не из настоящего. Утопические социалисты в России опирались на науку и материалистическую философию, однако основной формой социализма полагали крестьянский социализм, основанный на общине как готовом образце социалистического устроения. Утопизм русского консерватизма XIX в. заключался в акценте своеобразия, самобытности политического, духовно-нравственного пути развития России; доминирующей роли государства, самодержавной власти; православия как единственной «незамутненной» разновидности христианства, богоизбранности России, ее особого предначертания; сохранения сложившейся общественной иерархии в виде сословного строя. Утопизм русской религиозной философии - в ставке на религиозность и веру как факторы формирования идеальной личности, которая, в свою очередь, создает идеальное общество, воплощая принципы собственной духовной организации.

3) Выявлены культурно-исторические и социально-психологические генетические причины русского социального утопизма XIX в. Проекты социальных преобразований создавались в России на основе присущих русскому мышлению максимализма, радикализма, нигилизма, нетерпимости, насильственности - при страстной преданности idee fixe, любви к дальнему, служении не конкретному, а абстрактному народному благу, отрицании наличного бытия.

Источником русского утопизма являются также бытующие в русском сознании стихийность, радикализм, отчаянность, всеядность, всеохватность, податливость, жертвенность. В России всегда стремились к трагическим высотам, историческому иночничеству, отшельничеству, пустынности под влиянием травматических разрывов течения неустанно подправляемой жизни, социально и нравственно неоправданной экзальтации.

Теоретическая значимость исследования заключается в концептуализации сюжетов русской утопии XIX в., раскрытии факторов становления, развития русского утопизма, разработке теоретических подходов к анализу утопизма в контексте современной ему социально-политической и социально-философской мысли, определении ключевых социально-психологических и интеллектуальных комплексов, оказывающих наиболее сильное влияние на подпитку утопической традиции в российском духовном пространстве.

Практическая ценность работы. Материалы диссертации можно использовать при чтении общих и специальных учебных курсов по социальной философии, истории философии. Выводы, рекомендации, содержащиеся в исследовании, могут быть использованы при подготовке социальных философов в высших учебных заведениях, переподготовке кадров в послевузовском образовании.

Методологическая основа исследования. Методология исследования обусловлена направленностью поиска. Основу изысканий определяют принципы сравнительного анализа, историзма, системного подхода, структурно-функциональный метод, принципы научной классификации, экспертных оценок, систематизации, анализа, прогнозирования, установки деятельностного подхода. Автор использовал общенаучные методы индукции, дедукции, сравнения, генерализации, восхождения от абстрактного к конкретному.

Теоретические источники исследования - оригинальные труды российских и зарубежных ученых, специалистов в области социальной философии, теоретической политологии, истории философии, социологии.

Эмпирическая база исследования. Исследование основано на литературе по истории утопий и утопического движения, научных публикациях, периодических изданиях. Основой работы явились труды отечественных мыслителей в области социальной и религиозной философии XIX в. Учтен аналитический опыт, накопленный отечественной философской школой в области исследования проблем утопий и утопического знания.

Апробация работы. Различные аспекты темы диссертации апробировались автором на международной конференции «Ломоносовские чтения» (Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, 2003 г.), международной конференции «Рождественские религиозно-философские чтения» (Нижний Новгород, 2003 г.). Диссертация была обсуждена на заседании кафедры философии МГТУ им. Н.Э. Баумана.

Структура работы. Структура диссертации обусловлена целями, задачами, принятым способом исследования. Работа состоит из введения, двух глав, 8 параграфов, заключения, библиографии.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

В главе I «СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКАЯ ПРОБЛЕМАТИКА РУССКОЙ СОЦИАЛЬНОЙ УТОПИИ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА» исследуются: утопия как феномен социально-философской мысли (параграф 1.1), просветительские утопии конца XVШ - начала

XIX века (1.2), утопизм декабристского движения (1.3), утопизм западничества и славянофильства (1.4).

Параграф 1.1 посвящен исследованию утопии как феномена социально-философской мысли.

Утопия - изображение идеального общественного строя, лишенное научного обоснования. Утопия как одна из форм общественного сознания осмысливает социальный идеал, выражает критику существующего строя, стремление бежать от мрачной действительности, попытку предвосхитить будущее общества.

Назначение утопий - способствовать осмысленному критическому восприятию наличного социального мира. Образ идеального состояния, который строит утопист, лишь в определенной мере является результатом его прогнозирования: утопист улавливает спонтанный утопизм, генерируемый наличными социальными практиками, впитывает его и концептуализирует. Фикция идеального состояния выглядит как реальность, имеет богатую фактуру, поскольку строится на использовании полидисциплинарных ресурсов позитивного знания.

Реальная практическая действенность утопической теории состоит в радикальной постановке вопроса легитимных стилей практик в любых областях социальной жизни. Утопическая перспектива восприятия лишает законной силы, дестабилизирует конформистские представления о нормальном, необходимом, естественном.

Утопические произведения - одна из неотъемлемых составляющих духовной жизни общества, манифестация важнейших тенденций в динамике социального идеала, социально-философском осмыслении де йствител ьности.

В параграфе 1.2 «Просветительские утопии конца ХУШ - начала XIX века» показывается, что в сравнении с западными утопиями периода второй половины XVШ - начала XIX в., в которых изображаются преимущественно республиканские формы правления, русская утопия более консервативна. В большинстве утопических проектов предлагается конституционная монархия.

«Путешествие из Петербурга в Москву» А. Н. Радищева стало первым значительным произведением в России, в котором нашли воплощение утопические идеалы.

Идея достижения социальной справедливости находит отражение в большей части «Путешествия...». Оппонируя французским философам-материалистам, Радищев полагает возможным расторжение общественного договора, если основа соглашения не выполняется одной

из сторон (тирания); считает возникновение общества прогрессом для человеческой истории, отказываясь от руссоистской идеализации естественного права, хотя теория «естественного права» и «общественного договора» становится для Радищева отправной точкой рассмотрения современного ему общества.

Общечеловеческий нравственный идеал, который провозглашает Радищев, не столько созвучен образцу Великой французской революции, с ее лозунгом «свобода, равенство, братство», сколько является широким жестом, обобщающим гуманистическое начало, основывающееся на высоком нравственном критерии.

В либеральных реформах Радищев видит последнюю возможность предотвращения жестокого, кровавого бунта, не щадящего «ни пола, ни возраста», ищущего «паче веселия мщения, нежели пользу сотрясения уз».

Другим примером оригинальной русской утопической мысли XVIII в. служит роман М. М. Щербатова «Путешествие в землю Офирскую г-на С, шведского дворянина».

Щербатов рисует идеальный образ общественного правления, предлагает путь улучшения общества посредством насаждения нравственности, окружением телесного, слабого начала в человеке системой контролирующих ограничений - полицейско-бюрократическим аппаратом (чиновники которого должны обладать необычайной нравственной чистотой), под регламентом которого офирец должен находиться с раннего детства и до самой смерти. Во главе Офирии стоит высоконравственный монарх - император, власть которого наследственна, но ограничена, во-первых, законом «ясным и точным», обязательным и святым для всех; во-вторых, родовитой знатью, составляющей «высшее правительство» и «верховный совет», а более всего — своей добродетелью, благодаря которой все помыслы его могут быть направлены на благо государское.

Социальный идеал Щербатова - «общество господства породы», в котором нравы граждан охраняются системой контролирующих ограничений: армия, иерархизированная бюрократия, смертная казнь, тюрьмы, цензура и строго нравственное воспитание - для всех сословий, кроме родовитой знати, для моральной чистоты которой вполне достаточно строго нравственного и честного элитарного воспитания, о чудодейственной силе которого мечтало русское масонство.

Утопический идеал Щербатова носит ярко выраженный просветительский характер, но в его романе явственно ощущается консервативный характер социальных убеждений автора, стремление

представить будущее России в патриархальных тонах. Ориентир Щербатова - допетровская Русь.

Во взглядах Щербатова на происхождение государства очевидно влияние теорий естественного права и общественного договора, но эти естественные права распространяются им только на дворянство, общественный договор же трактуется как соглашение верхушки аристократии по поводу выбора правителя и прерогатив государя. Тезис физиократов о решающем значении земледелия в экономической жизни народов использовался русским консерватором для доказательства исключительной роли дворянства как основного «земледельческого» класса в России и обоснования требований земельной аристократии к правительству и т. д.

В параграфе 1.3. рассматривается утопизм декабристского движения.

Рассказ декабриста А.Д. Улыбышева «Сон» (1819 г.) описывает общество свободных и равноправных людей. Органы государственной системы управления составляются выборным путем из старейшин нации, но главный правитель в обществе - закон, охраняемый святилищем правосудия и ограничивающий власть монарха. Армия распущена. Три четверти доходов, которые ранее она поглощала, теперь идут на общественное благосостояние и развитие промышленности. При необходимости защиты отечества граждане делаются воинами. Наблюдается расцвет русской отечественной культуры и искусства, причем искусство развивается на самобытной национальной основе.

Утопические взгляды Улыбышева, продолжая линию Радищева, вместе с тем заимствуют некоторые положения консервативно-идеалистической философии. Улыбышев утверждал, что кроме веры нет иных источников морали, а атеизм приводит к падению нравов, придерживался концепции естественного права и общественного договора. Религиозность Улыбышева основана на представлении, что мир и человек созданы божеством и чувство благодарности к богу -священный долг каждого человека. Однако главное и лучшее прославление божества.- благие дела. В религиозном представлении Улыбышева между человеком и божеством нет посредников. Культ Улыбышева - культ «единого и всемогущего бога, основанный на догме бессмертия души, страдания и наград после смерти»1. Он напоминает культ верховного существа эпохи французской революции.

1 Улыбышев А. Д Сон //Избр. социально-политические и философские концепции декабристов Т. 1. М., 1951. С. 288.

Конституционная монархия, управляющая равноправными гражданами, простая и доступная пониманию каждого религия, частная собственность как необходимый элемент буржуазной свободы в сочетании с высокими нравственными принципами - таковы основные черты социальной утопии Улыбышева.

П.Пестель, глава и идейный руководитель декабристского движения, высказал ряд оригинальных идей, формирующих социальный идеал общественного устройства России. Вскоре после войны 1812 г. у Пестеля зародилась мысль об организации сети тайных обществ, чьей целью полагалось активное влияние на общественное мнение, принятие мер по организации и подготовке к осуществлению реформ общественного управления. Существующая в России форма государственного правления в виде абсолютной монархии должна быть заменена.

Будучи горячим сторонником установления республиканской формы государственного правления, Пестель тем не менее учитывал мнения большинства членов «Союза...» - убежденность в возможности «реформ сверху». Основной формой государственной власти у Пестеля выступает конституционная монархия.

В России, по убеждению Пестеля, должно быть введено такое государственное устройство, которое будет основано на точных и справедливых законах, которые «не предоставляли бы ничего личному самовластию». Для социально-политической мысли эпохи Просвещения характерно представление, согласно которому достаточно установить разумные законы, соответствующие природе человека, как сразу установится царство разума и справедливости.

Среди оригинальных идей Пестеля есть установка на отмену крепостного права и освобождение крестьян вместе с землей. Все земли империи должны быть поделены на две равные части, из которых одна -земли государственные, которые в равной степени принадлежат всем гражданам и доход от использования которых идет на общенародные нужды. Другая часть земель - частная собственность, земля, дающаяся в безвозмездное пользование крестьянам из расчета пять десятин земли на душу. При желании крестьянин мог получить в пользование и большее количество земли, столько, сколько может обработать. Пестель планировал введение свободы религиозных исповеданий, отмену притеснений для иноверцев со стороны официальной, православной церкви. Проект Пестеля уравнивал оба пола в правах на частную собственность, наследование, образование.

«Конституция» Н.С. Муравьева может быть названа более умеренной в своих реформаторских замыслах, хотя и в ней провозглашается отмена крепостного права, равенство перед законом всех граждан, отмена сословных различий, закрепляется право частной собственности. Но крестьяне освобождаются без земли, которая предоставляется им в общественное владение, тогда как за помещиком право на землю сохраняется. По «Конституции» Муравьева за человеком

признавалась личная свобода, свобода вероисповедания, только если она

не противоречила «законам природы и нравственности» .

В проекте Муравьева законодательная власть находится в руках народного Веча, состоящего из Верховной Думы и Палаты народных представителей. Верховную исполнительную власть осуществляет император, который, по конституции, есть Верховный чиновник Российского Правительства.

Теоретики декабристского движения не исключали в качестве фактора, благотворно воздействующего на личность, использование в механизме социальных преобразований церкви и религии. Руководители тайных обществ полагали, что религия может и должна служить инструментом воспитания законопослушных граждан, выполнять функции нравственной регуляции общественных отношений.

Новым в утопических теориях декабристов является идея построения такого идеального общества, целью которого становится воспитание современной личности, «естественного человека» усилиями справедливой власти, обращенной к обществу церкви, всей системой идеального общественного устройства. Воспитание должно происходить в соответствии с законами, данными «Высшим существом» (так называется в некоторых проектах декабристов Бог).

В параграфе 1.4. «Утопизм западничества и славянофильства» рассматриваются утопические поиски социального идеала П. Я. Чаадаевым и А. С. Хомяковым, стоящими у истоков течений западничества и славянофильства.

Чаадаев критически пересмотрел историческое развитие России, дает оценку ее значения для мирового исторического процесса, европейской культуры.

Чаадаев полагал, что путь, указанный России Петром, не выдержан его преемниками, но у народа есть шанс исправить положение, пойти по западному пути развития, закончив социальные преобразования в

3 Муравьев II Обозрение проявлений политической жизни в России М, 1907

европейском духе - путем реформ и, в первую очередь, отменой крепостного права. По мысли Чаадаева, реформированию должна быть подвергнута не только социальная структура общества, но и его религиозные институты - иначе не выйти на уровень, достигнутый христианской цивилизацией Запада. Православная церковь в состоянии способствовать большему раскрытию человека общественным переменам, которые рано или поздно произойдут в обществе. Церковь способна прививать личности нравственный идеал, нести народу этические нормы, которым он должен следовать. Чаадаев считает церковь призванной воспитывать в народе ответственность за выполнение исторических целей, возложенных на Россию Богом.

Историческое развитие христианства как единой первоначальной религии воспринимается Чаадаевым как единственно возможный путь для возврата России на путь цивилизации. Христианство является не только религиозно-нравственным институтом общества, но и вечной божественной силой, действующей универсально в духовном мире. Единство христианства есть таинство, которое должно быть принято каждым, тогда историзм его воплощения на земле, в католическом его варианте и будет принят как установление христианского мира на земле, подобно тому, как христианский мир явит нам церковь в мире ином.

Систему социально-философских и историософских воззрений Чаадаева можно классифицировать как «консервативную утопию», непосредственно предшествовавшую и отчасти инспирировавшую «консервативную утопию» славянофильства. Несходство этих утопий в том, что для Чаадаева воплощением идеала была старая, не обуржуазившаяся Европа, для славянофилов - старая допетровская Русь3.

Пути достижения христианского социального идеала А. С. Хомяков, стоящий у истоков славянофильства, видел иначе. Он исходил из идеи единства церкви вне зависимости от конфессий. Но в отличие от православия католицизм и протестантизм пытаются найти изъяны в идее божественного промысла. Критика, которая звучит в произведениях Хомякова в адрес католической церкви, направлена в первую очередь на фетишизацию в католицизме таинства Господа. Созданием единого в своей основе религиозного пространства Хомяков надеется очеловечить отношения между ними. Вернувшись в лоно церкви единой, они сразу же утратят почву для нравственных различий и религиозных распрей.

5 См.: Славянофильство и западничество: консервативная и либеральная утопия в работах А. Валиихого. Вып. 2. М., 1992. С. Л 56.

Вознося преимущества православия, Хомяков оппонирует философии Чаадаева. Вера в истинное величие русского народа, который должен научить другие народы жить во Христе, его нежелание брать власть у тех, кто властью владеет, истинная тяга к праведной жизни -именно так видится Хомякову идеал русского человека.

Полагая, что русская община дает практический пример единства, Хомяков приходит к выводу, что духовное единство в православии и практическое единство в общинности есть путь к общественному идеалу, и идеал этот способна осуществить Россия.

Славянофилы идеализировали черты русского национального характера, образа жизни, верования, сравнивая идеалы Древней Руси с фактическими грехами Запада. Идеологи славянофильства пытались вывести будущее из прошлого. Их «революционизм» утопический, религиозный, мистический.

В первой половине XIX в. утопические идеи претерпели ряд принципиальных изменений - от радищевского утопизма в духе идей французских социалистов XVIII в. и щербатовской утопии монархического толка, которые рассматривали отношение «государство - общество» как основополагающее для взаимодействия личности и общества, к утопизму декабристов, чьи взгляды на личность и общество корректировались при помощи просветительских идей XVIII в. и одновременно признавалось нравственное влияние, оказываемое на личность религией, намечался путь включения церкви в воспитательную структуру утопического государства для придания личности этических ориентиров.

В главе II «СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКАЯ ПРОБЛЕМАТИКА РУССКОЙ СОЦИАЛЬНОЙ УТОПИИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА» исследуются утопический социализм (параграф 2.1), консервативный утопизм (2.2), религиозный утопизм (2.3), утопия и социально-историческое творчество (2.4).

В русском обществе второй половины XIX в. популярен революционный идеал народничества с его идеей крестьянской революции? становления демократической республики на принципах общинного социализма. Утопизм народничества как политического течения, оппозиционного монархизму, заключается в ве,ре в особенность русского пути развития, венчающегося крестьянской республикой.

По мнению А.И. Герцена, зародышем социалистических отношений в обществе была крестьянская община. Опора на нее в социальных преобразованиях может дать толчок становлению социализма.

Чернышевский полагал, что людям, живущим при социализме и свободным от всякой экономической эксплуатации и политических предрассудков, свойственна новая мораль. Оптимистическое отличие «новых людей» Чернышевским от «лишних людей» не может не вселить надежду на перемены, уверенность в них. Они не только отрицают старое, но и создают новое, утверждают новые идеалы.

Активное революционизирующее воздействие на общество оказал кружок Буташевича-Петрашевского. Петрашевцы понимали необходимость разработки социалистической теории, приемлемой в российских условиях. В стремлении освободить народ от государственной религии Петрашевский делал ставку на раннее христианство. Выдвигая в качестве основной идеи учение Христа о непротивлении злу, смирении корысти и алчности добротой, Петрашевский пропагандировал социалистические идеи. Нравственные изменения личности под воздействием учения Христа должны, по мысли Петрашевского, подводить других людей к социалистическому образу мыслей, а от него - к желанию перемен в общественной жизни по их образу и подобию. Общинность русского народа должна стать базой становления коммунистической общественной морали. Крестьяне имеют многовековую привычку общинно пользоваться всем, что полагается участникам общинного владения, значит в них присутствует дух коллективизма, нравственная основа возрождения христианского постулата о «любви ближнего как самого себя».

Религия в утопических произведениях, ориентированных на социалистический идеал, не несла значимой функции. Утопизм социалистов в основном атеистический, опору социальных преобразований социалисты видели в человеке-труженике, который своими силами в состоянии обеспечить собственное благополучие. Герцен, Чернышевский, их последователи были уверены, что с отменой крепостного права в обществе воцарится социализм.

Социальный идеал консервативных слоев российского общества находил отражение в моделях государственного устройства, философских теориях, публицистике, литературе. Публицист и общественный деятель XIX в. М. Н. Катков выделялся оригинальными взглядами на русскую государственность, будучи автором теории «разумного консерватизма».

По мнению Каткова, высшей формой государственности является империя. Идея империи находит отражение в реальном государстве, но лишь до тех пор, пока реальное правление соответствует внутренней

логике абсолютной монархии. Как только в этом соответствии намечается диссонанс, идея абсолютной монархии покидает его; общество, нарушившее в попытках реформирования объективные законы, лишается совершенных государственных структур.

Российская империя, по Каткову, находится в фазе кризиса, когда бессистемное реформаторство ставит под угрозу сохранение духа абсолютной монархии. При утрате имперской идеи государство распадается. Россия - последняя надежда христианского мира сохранить высшую духовную форму воплощения государственности.

Чтобы удержать ускользающий дух, необходимо ввести систему действий, называемую Катковым разумным консерватизмом: система реформ, направленная не на изменение существующего в обществе порядка вещей, а на возможно более полное раскрытие тех позитивных черт, которые имеются в общественных структурах. Условием является мобилизация личности на служение благу Отечества. По мнению Каткова, свобода личности - деструктивный фактор для общества, личность обязана заключить себя в жесткую систему принципов; общество - в систему законов, наиболее полно выражающих сущность монархии.

Внеположенность нравственного начала личности и признание такового за государством являются отличительной чертой утопизма Каткова. Он идеализирует бюрократические структуры государства, делая их основой монархического утопизма.

Религиозный утопизм возник в философской мысли России при решении вопросов места человека в обществе, значении его нравственного потенциала, путях претворения религиозно-нравственного идеала в обществе.

B.C. Соловьев полагал, что изменение социальных основ общества нужно начинать не с экономики и политики, а с преобразования и адаптирования изменившихся представлений народа о религии. Ключевым в философской системе Соловьева выступает понятие «богочеловеческого организма», в котором «человеческая» его часть представлена «народом-богоносцем». Составленный из отдельных человеческих индивидов, «богочеловеческий организм» постигает мудрость Софию на пути восхождения к истинной вере в Бога. Пути же поиска и нахождения ведут и к неизбежным социальным изменением в обществе, провоцируют их, так что в конечном итоге человек, как составная единого целого, обретает очищенную душу, идеально устроенное общество, где живут такие же, как он, совершенные во Христе люди.

Соловьев - родоначальник софиологического направления, приверженцами которого были С. Н. Булгаков, Е. Н. Трубецкой, Л. Шестов, П. А. Флоренский, Н. А. Бердяев, В. В. Розанов и др. В основе софиологического направления - общая теория религиозного утопизма, с его энтузиазмом, «торжественным восполнением». Религиозный утопизм софиологии уживается с практицизмом: строительство на земле Царства Божия - форма христианского утопического идеала, развернувшая верующих от рая, утраченного в далеком прошлом, к будущему, построенному на земле раю.

С.Н. Булгаков понимал исторический процесс как восхождение человечества к истинам Христа, объективно обусловленное временными рамками усвоение христианских истин, имеющее определенную, конкретно-историческую цель. Философия Булгакова - попытка апологии учения о Софии как нравственном основании личности и вселенском принципе всеединства.

П. Флоренский шел не от философских умозрительно-рационалистических построений, а опирался на безусловное признание самоценности православной веры как оплота христианства, единственно истинной опоры. Для Флоренского религия - начало, которое должно служить ориентиром верующей душе в поисках и обретении ею истин, связанных с христианской верой. Если предшествующие философы шли в значительной мере от общественного уклада идеального типа общественного устройства и внедрения в сознание необходимость следовать в направлении идеального общества, Флоренский считал, что в осознании единства христианства возникает аргумент возможности утопического общества, которое существует в модели единой церкви.

Флоренский отводил Церкви роль основополагающего, высшего начала, к которому, и это предопределено и фатально неизбежно, придет душа. Флоренский высказал нетрадиционный взгляд на проблему, в которой совместимы и философия всеединства, и научный рационализм, с которым он пришел в религиозную философию, и внутренние резервы души человеческой, которые аккумулируют силу, ставят ее на выполнение главной задачи.

Н. А. Бердяев, восприняв метафизику всеединства Соловьева, гуманистическую философию Достоевского, этику православия, создал оригинальную, самобытную, глобальную философскую систему.

Перспективы общества связывались Бердяевым с обретением свободы творческой личностью; абсолютизация свободы творчества становится эталоном форм свободы.

Утопизм эстетической концепции Бердяева заключается в переоценке возможностей субъекта творчества, наделении его ответственностью за несовершенство мира. Творец прекрасного в искусстве становится у Бердяева творцом блага в бытии. В построениях Бердяева торжествует эстетический аристократизм, личность преображает мир по праву творца, сообразуясь с собственным вдохновением. Признание творческого волюнтаризма благом личности и общества, их высшей идеей, лежит вне традиционного толкования свободы православными мыслителями как вольницы, попрания законов, в том числе нравственных.

В православной религиозной утопии идеальную личность порождает вера (а не общество) Личность, в свою очередь, создает идеальное общество. Русские утописты, тяготеющие к рассмотрению личности в русле западноевропейской традиции (как результата общественного развития), выходили за пределы религиозного утопизма, склоняясь к атеистически-материалистическому видению мира. Их утопии предполагают жесткую детерминацию развития личности законами общественного развития. Русская религиозная утопия содержит принципиально иной подход к возможностям социальных преобразований, чем качественно отличается от других форм утопизма.

В параграфе 2.4 «Утопия и социально-историческое творчество» констатируется, что существует две стратегии социально-исторического творчества, связанные с преимущественной ориентацией на «жизнь» и на «идеал жизни». С позиций гуманитаристики первая стратегия охранительно-конструктивна, тогда как вторая - разрушительно-деструктивна. Одна, нацеливая на освоение реалий, утверждает настоящее, культивирует бытие сущее; другая, направляя на освоение идеалий, отрицает настоящее, культивирует бытие вымышленное.

Автор демонстрирует: вершение истории должно ориентироваться на «жизнь», а не на «идеал жизни». Реалистическая стратегия имеет экзистенциально выверенную философию, утверждающую в качестве непреходящего, самоценного полноту, глубину, ненарушимость переживаемого мгновения. Неутопический ориентир социально-исторического творчества должен быть кристаллизуемым жизнью политическим идеалом. Логика устроения жизни отлагает инвариантное, которое в качестве должного в дальнейшем детерминирует сущее. Социальные явления двойственны: натуральны и ценность/. Доказавшие мирскую натуральную состоятельность ценности приобретают статус императивов, для которых важна гарантийность, жизнеутвержденность.

Исторический процесс прогрессивен, если подчинен гуманитарно оправданному императивному, обеспечивающему жизнь при общедоступности удобств жизни.

Некритическое раздвижение сферы полномочий ratio с приданием ему статуса главного агента устроения посторонних для него областей влекут опасную практику расколдования мира, жизни сугубо рациональными рычагами науки, техники, бюрократии. Метафизической апологией универсальности ratio как инструмента творения жизни выступил гегелевский панлогизм, объявивший государство (монополиста на институциональную побудительную и принудительную инициативу в социуме) концентратом разумного. С этого момента социальное устроение замысливалось и протекало как разумно-государственное устроение. Разумное, ибо шло по накатанной колее субстанциально-функциональных проектов. Государственное, ибо шло по этатистским методикам активного государственного участия. Возвеличение ratio неожиданно обернулось превращенной практикой социального насилия от имени ratio.

Ценность идеала - в самой его постановке. Идеал располагается в плоскости не идеологии прямого действия, а идеологии будирования. Идеал необходимо реализовывать не через действие, а его инициацию, функция идеала- побуждать.

Непонимание регулятивной природы идеала, некритическая его онтологизация породили культуру социального трансформизма, разрушающего естественный ход жизни. Культура неуемного, инспирированного идеалом преобразовательства не раз приводила в отечественной истории к трагическим результатам.

Анализ русского социального утопизма XIX в. показывает, что социальные мыслители в России, как правило, пренебрегали реалиями, живя мечтой, высоким идеалом, идеей вселенского назначения России. Эта идея соединялась с инвестируемыми в национальную историю программами.

Программы возврата в идеальное прошлое.

а) Патриархальный традиционализм - платформа неинституциональной, консервативной, соборно-общинной организации, противящейся новациям. Древность представляется как пример и начало всего доброго в жизни, отношений людей между собой. Обычаи старины, все права и вольности городов и сословий были принесены в жертву ради государства, язва общественной безнравственности распространилась безмерно, развились все худшие страсти человека (Хомяков).

б) Христианский европеизм (Чаадаев) - Россия страна христианская, христианство едино, составляет основу унитарной европейской цивилизации, откуда следует, что путь России - путь Запада. Надлежит поставить исторический эксперимент: вернувшись к первоначальному христианству, став Европой духовно, пережить заново европейский социальный опыт.

в) Русский византизм - морфологические очертания платформы задаются образами православного духа и византийской формы. К. Н. Леонтьев писал: «Россия - не просто государство, Россия, взятая во всецелости со всеми своими азиатскими владениями, это целый мир особой жизни, особый государственный мир, не нашедший еще себе своеобразного стиля культурной государственности»4. Своеобразный стиль культурной государственности находится в славяно-азиатской цивилизации, оформляющейся через взятие Царьграда с заложением там

«основ новому культурно-государственному зданию» .

Особое положение занимает линия B.C. Соловьева: в великом споре Запада и Востока Россия «не должна стоять на одной стороне, представлять одну из спорящих партий», «она имеет в этом деле обязанность посредническую и примирительную, должна быть в высшем смысле третейским судьей этого спора»6.

Программы прорыва в идеальное будущее.

а) Коммунизм - платформа озарения человечества революционным строительством нового мира с последующим ввозом революции в европейские страны и нового человека, ставящего себе целью «овладеть собственными чувствами, поднять инстинкты на вершину сознательности, сделать их прозрачными, протянуть провода воли в подспудное и подпольное и тем самым поднять себя на новую ступень -создать более высокий общественно-биологический тип, если угодно, -

сверхчеловека».

б) Спонтанный либерализм - платформа эффективного рынка через масштабную децентрализацию, демонополизацию, упразднение командного планирования, привитие конкурентных начал и институтов, создание адекватного им законодательства, либерализацию внутренних цен, приватизацию государственных предприятий, автономный рост выплачивающего налоги легального частного сектора.

| Леонтьев К.И. Собр. соч.: В 9т. М, 1912. Т. 5. С. 419

6 Соловьев B.C. Соч.: В 2 т. М„ 1989. Т. 1. С. 276 - 277.

7 Троцкий J1 Литература и революция. М, 1991. С. 197.

Приведенные программы выработаны представителями разных исторических поколений, живших заимствованной философией и имевших собственную, однако объединяет их единые характерные признаками свободного от фактической достоверности, умозрительного, просвещенческого «чистого» сознания, накладывающего на Россию схему, план.

Автор показывает несоразмерность претензий и исполнения этих во многом призрачных надежд.

Традиционализм. Искательство утраченного рая - распространенное явление человеческой истории. Однако привычность и благость таких устремлений в плоскости экзистенциальной не устраивают реальную общественную практику. Консерватизм, реставрационный дух, «отеческое правление» всегда деспотичны: попечительство, покровительство сковывают инициативность, самостоятельность, индивидуальную, социальную активность, плодят иждивенчество, конформизм. Сам Карамзин осудил великое самодержавное «свирепствование» Ивана IV за «омрачение России ужасами мучительства», результатом которого явилось «запустошение земель», «оскудение жизни всех людей».

Европеизм. Бердяев отмечал у Чаадаева тоску по форме, мыслитель восставал против русской неоформленности8, поэтому пытался преодолеть наше отечественное сиротство адресацией к «оформленной» Европе (этос Запада, социальный уклад Европы, по Чаадаеву, складывается из начал долга, справедливости, права, порядка, атрофированных в России). Однако подобная мысль не бесспорна. Сам Чаадаев писал, что в православии (восточном христианстве) заключен корень духовного и душевного устройства русского человека -бескорыстия его сердца и склонности его ума, терпения и надежды, совестливости и самоотречения. Православию «мы обязаны всеми лучшими народными свойствами, своим величием, всем тем, что отличает нас от прочих народов и творит наши судьбы». Белинский отмечал, что «мы ни от кого не отстали, а многих и опередили в политическо-историческом значении».

Антиевропеизм крепится на апелляции к православию и собственным органичным завоеваниям, исключающим прививку к самобытной почве чуждого.

Византизм. Увязывание перспектив российской цивилизации с особого рода государственной образованностью, властной культурой

* Бердяев Н. А. Русская идея. Paris, 1971. С. 40.

противоречит духу византизма, страдает узостью взгляда. Россия своим историческим опытом всегда отвергала и опровергала традиции культурной государственности. Естественный динамизм народной жизни сдерживался в ней бюрократизмом, казарменными порядками.

Коммунизм. Коммунистический проект изначально утопичен, ибо, предлагая высокое качество жизни, не имел количественного обоснования. Сегодня коммунизм анахроничен: ставка на насилие пролетариата в созидании «нового мира» несостоятельна. Власть от имени proles - так в Риме именовали людей, не имеющих имущества, а значит, не связанных никакими обязательствами с социальной группой -не будучи подпитываема рассредоточенными в разнородных социальных слоях фундаментальным по природе чувством собственности, не может не вырождаться в авторитаризм.

Либерализм. На сегодня не вызывает сомнений полная неприложимость в условиях российского ландшафта механизмов свободного рынка. Вряд ли возможно создать предприятия в районах Крайнего Севера и Дальнего Востока по рецептам свободного предпринимательства, повторить достижения советского военно-промышленного сектора, поддерживать зависящее от госсубсидий сельское хозяйство. В России рыночная политика не установила макроэкономической стабильности, не остановила падения производства. У «правительства реформ» нет вразумительной, объемной, реалистичной концепции хозяйственных преобразований, экономической интеграции в мир-системные связи (в первую очередь со странами СНГ), структурной промышленно-технической политики, внешнеэкономической стратегии.

Истоки перечисленных несоответствий кроются в просвещенческой интенции на основе схем организовать безупречный общественный механизм. В России интенция усилилась стремлением к «всесторонности и универсальности» (Белинский), что предопределило выработку самых радикальных проектов.

Ошибкой является не стремление соотносить действия с недосягаемым социальным идеалом, а попытки имитировать его достижение на земле, когда реальность втискивается в прокрустово ложе утопии, провозглашается возможность спустить идеал на землю, построить рай на земле.

Жизнестроительство в России должно осуществляться на базе прагматичного поворота от идеала к интересу, от схематичной доктрины к реалиям наличной практики. Благополучие России, ее населения не могут быть обусловливаемы какими-либо «более фундаментальными»

ценностями. Целью преобразований должны стать держава, народ, ответственное гражданское лицо; остальное - средство.

Переориентирование национальной стратегии России должно высвободить естественную энергию самоорганизации и самоадаптации низового уровня, что представляется наиболее эффективным типом деятельной силы для ненасильственного эволюционного развития.

Ориентирование на конкретные ценности человеческого существования и благополучия должно вытеснить в социокультурном сознании и подсознании россиян стремление к возведению революционно нового на основе умозрительных выводных схем. Должна победить парадигма здравого смысла, реализма.

В ЗАКЛЮЧЕНИИ подводятся итоги исследования, намечаются пути дальнейшей проработки проблемы.

По теме диссертации опубликованы статьи:

1. Бахарева Е. П. Подходы к изучению русской утопической традиции XIX века //Философия. Наука. Культура. Вып. 2. - М.: Издательство МГУ, 2004. (0,5 пл.)

2. Бахарева Е. П. Социально-философская проблематика русской утопии конца XVIII века. //Философия. Наука. Культура. Вып. 2. - М.: Издательство МГУ, 2004. (0,5 пл.)

я» 1 2 3 6 8

Отпечатано в Издательском центре ТГПУ им. Л. Н Толстого. 300026 Тула, просп. Ленина, 125. Тираж 100 эк! Заказ 0/117/6.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Бахарева, Елена Павловна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКАЯ ПРОБЛЕМАТИКА РУССКОЙ СОЦИОКУЛЬТУРНОЙ УТОПИИ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА.

1.1. Утопия как феномен социально-философской мысли.

1.2. Просветительские утопии конца XVIII — начала XIX века.

1.3. Утопизм декабристского движения.

1.4. Утопизм западничества и славянофильства.

ГЛАВА 2. СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКАЯ ПРОБЛЕМАТИКА РУССКОЙ СОЦИОКУЛЬТУРНОЙ УТОПИИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА.

2.1. Утопический социализм.

2.2. Консервативный утопизм.

2.3. Религиозный утопизм.

2.4. Утопия и социально-историческое творчество.

Введение диссертации2004 год, автореферат по философии, Бахарева, Елена Павловна

Утопические произведения играют в развитии социальной мысли непреходящую роль, служа формой осознания, оценки будущего. Вырастая, как правило, из критики настоящего, утопия высвечивает перспективы.

Э.Я. Баталов, Д.В. Бугров, А.И. Володин, Р.А. Гальцева, В.А. Гуторов, П.Е. За-стенкер, Г.С. Кучеренко, М.И. Новинская, Г.А. Павлова, Е.М. Прошина, Б.С. Со-лодкий, А.С. Ципко, К.В. Чистов, В.П. Шестаков, А.Э. Штекли и другие. Утопическое сознание тесно связано с социальным прогнозированием, анализом, критикой футурологических концепций, культурологическими теориями. Данные аспекты темы исследуются такими учеными, как Э.А. Араб-оглы, A.M. Гендин, Ю.Н. Давыдов, Ю.А. Замошкин, Г.И. Иконникова, М.И. Лапицкий, М.К. Мамар-дашвили, В.Н. Назаров, А.И. Новиков, Ю.П. Ожегов, С.Н. Попов, Г.М. Румянцева, С.С. Сизов, Э.Ю. Соловьев, В.И. Супрун, Г.М. Тавризян, В.Г. Федотова, Г.Х. Шахназаров, А.Г. Щелкин и другие.

Актуальной темой в комплексном исследовании утопического сознания является систематизация и историографический анализ утопий — периодизация утопических текстов, которая приводится в работах Г.Г. Володина, А.И. Водола-зова, Р.А. Гальцевой, В.А. Малинина, И.К. Пантина, В.А. Гуторова, A.M. Ушко-ва, М.М. Дейнеко, JI.C. Чиколини и других.

В работе рассматриваются утопические идеи, нашедшие отражение в трудах русских мыслителей XIX в.: А.Н. Радищева, М.М. Щербатова, А.Д. Улыбы-шева (просветительская утопия); П.И. Пестеля, Н.С. Муравьева (социально-политическая утопия); П.Я. Чаадаева, А.С. Хомякова (этатистско-религиозные утопии); М.Н. Каткова (монархическая утопия); Ф.М. Достоевского, B.C. Соловьева (личностно-религиозная утопия < экзистенциального толка); С.Н. Булгакова, Н.А. Бердяева, П.А. Флоренского (русская религиозная утопия). Приведенная типология утопий служит вспомогательным инструментарием для уяснения качественных изменений в ориентации утопической мысли на социальные реалии. Изменение содержания утопических текстов представляет интерес с историко-философской, религиоведческой, социологической граней исследования.

Объект исследования: русская социальная утопия XIX в.

Целью исследования является социально-философский анализ русской социальной утопии XIX в.

Реализация данной цели предполагает решение следующих задач:

1) определить значение и функции утопии как феномена социально-философской и социально-политической мысли;

Научная новизна исследования состоит в следующих полученных автором результатах:

1) Определены значение и функции утопии как феномена социально-философской и социально-политической мысли. Благодаря утопиям становится возможным осмысленно критическое восприятие наличного социального мира. Утопия выглядит как реальность, имеет богатую фактуру, поскольку строится на использовании полидисциплинарных ресурсов позитивного знания. Утопическая теория представляет сложную конфигурацию, включающую фактуальный образ современности, общую теорию, объясняющую процесс социальной жизни, историческую концепцию, связывающую эту теорию с наличным положением дел, проективную (собственно утопическую) составляющую, придающую ей смысл. В утопической теории конститутивная для философии оппозиция «мира мнимого» и «мира истинного» принимает вид оппозиции наличного социального мира и его утопического измерения («светлое будущее»), в котором обретается единство действительного бытия и социального идеала. Реальная практическая действенность утопической теории состоит в радикальной постановке вопроса легитимности тех или иных аспектов социальной бытия. Утопическая перспектива восприятия лишает законной силы, дезавуирует конформистские представления о нормальном, необходимом, естественном. В конечном итоге легитимность социальной действительности содержательно определяется в зависимости от содержания той или иной утопии; достижения утопического идеала не происходит, но он мотивирует, стимулирует, действия.

2) Раскрыты утопические стороны основных направлений русской социально-политической и социально-философской мысли XIX в. Русской просветительской мысли рубежа XVIII - XIX вв. свойственна утопическая вера в возможность безграничного наращивания научно-технологической мощи человечества, трансформации общества на основе просветительских идей как единственно надежного способа вывода человечества из ситуации несвободы, превращая его в центр власти над миром. Творцы просветительского проекта не сомневались, что его практическая реализация позволит человечеству не просто воспроизводить бытие, а производить его свободно, творчески, по законам красоты. Утопизм построений декабристов проявился в идее построения такого идеального общества, целью которого становится воспитание «естественного человека» усилиями справедливой власти, обращенной к обществу церкви. Утопизм западничества состоял в представлении Запада совершенным тройственным единством религии, культуры, нравственности, понимании его как единственно правильной формы цивилизации, где основная цель исторического развития — идеалы Царства Божия на земле - в основном достигнута (Чаадаев), идее возврата России на путь цивилизации путем ценностной переориентации, отречения от национальной самобытности, перенесения на отечественную почву западноевропейской модели общественного развития. Утопизм славянофилов состоял в идеализации черт русского национального характера, образа жизни, верований, попытке вывести будущее России из ее прошлого, а не из настоящего. Утопические социалисты в России опирались на науку и материалистическую философию, однако основной формой социализма полагали крестьянский социализм, основанный на общине как готовом образце социалистического устроения. Утопизм русского консерватизма XIX в. заключался в акценте своеобразия, самобытности политического, духовно-нравственного пути развития России; доминирующей роли государства, самодержавной власти; православия как единственной «незамутненной» разновидности христианства, богоизбранности России, ее особого предначертания; сохранения сложившейся общественной иерархии в виде сословного строя. Утопизм русской религиозной философии — в ставке на религиозность и веру как факторы формирования идеальной личности, которая, в свою очередь, создает идеальное общество, воплощая принципы собственной духовной организации.

3) Выявлены культурно-исторические и социально-психологические генетические причины русского социального утопизма XIX в. Проекты социальных преобразований создавались в России на основе присущих русскому мышлению максимализма, радикализма, нигилизма, нетерпимости, насильственности — при страстной преданности idee fixe, любви к дальнему, служении не конкретному, а абстрактному народному благу, отрицании наличного бытия.

Теоретические источники исследования — оригинальные труды российских и зарубежных ученых, специалистов в области социальной философии, теоретической политологии, истории философии, социологии.

Апробация работы. Различные аспекты темы диссертации раскрывались в докладах автора на международной конференции «Ломоносовские чтения» (Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, 2003 г.), международной конференции «Рождественские религиозно-философские чтения» (Нижний Новгород, 2003 г.). По теме диссертации опубликовано две статьи.

Структура работы. Структура диссертации обусловлена целями, задачами, принятым способом исследования. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Русская социокультурная утопия XIX века"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Утопические построения создаются как альтернативные варианты наличествующих общественных структур, поэтому любой кризис — социальный, политический, экономический, экологический - придает импульс, активизирует его к созданию принципиально новых утопических проектов.

Развитие, трансформация утопизма в определенной мере связана с эволюцией социальной философии, в то же время отражает изменения в общественном укладе. Поскольку изменение социальной философии как формы общественного сознания зависит от изменений общества, то в этом контексте можно говорить не только об определенной зависимости форм утопической мысли от общественного сознания и общества в целом, но и об обратной связи: возможно проследить влияние утопических теорий и проектов на общественное сознание, развитие общества. Данное влияние осуществляется в опосредованной форме: через политику, искусство, религию.

Специфическими особенностями утопического сознания как формы общественного сознания являются: внеисторичность предмета утопических произведений, их обособленность от реально существующего общества, сознательный уход от нерешенных проблем, описание непротиворечивого общества, принципиальная непреодолимость различий между утопическим идеалом и реально существующими общественными структурами.

Исследование утопического сознания с точки зрения взаимосвязи с религиозной философией и эволюции утопического сознания в результате этого взаимодействия приводят к необходимости введения антропологического метода исследования в методологическую структуру анализа утопического сознания. Возможно провести дихотомию утопического теоретизирования по признаку эволюционного утопизма. Исследования личности как решающего фактора в возникновении и восприятии пространственно-временной структуры утопической теории предполагает отношения активности и пассивности в продуцировании и восприятии утопий.

Субъект утопического творчества формирует ценностную структуру утопии, обусловленную конкретной исторической эпохой создания утопического текста, личностью автора, сформировавшей его социальной средой, что обусловливает социальную программу утопической теории.

Утопическое знание как фактор влияет на общественное развитие. Имеет место взаимообусловленность: утопические произведения обусловлены уровнем и особенностями общественного развития; общество, осуществляя переход на новый уровень развития, ощущает потребность в новых социальных идеалах и ориентирах, которые способствуют оптимизации продвижения общества по пути прогресса. Социальный идеал часто продукт утопического творчества.

Утопизм неизживаем: с каждым новым этапом общественного развития с необходимостью возникают утопии разной степени инспирированности.

Установки утопического сознания во многом характерны для таких областей социологической, политической, экономической науки, как социальное моделирование, социальное прогнозирование: конструирование социальной модели предполагает ограничения, сходные установками утопического сознания. Однако область научного знания решает конкретные научные задачи, а не моделирует идеальное общество, существуют особенности, присущие исключительно утопическому сознанию. Умозрительная аксиоматичность принципов построения утопического общества, предзаданность законов, функционирующих в нем, подменяют обоснованность социальных перемен, необходимых для осуществления утопического проектов. Общественное благо предстает как абсолютная ценность, а не категория, которая может быть подвергнута научному анализу.

Помимо характеристик, общих для утопического сознания в целом, выделяются специфические черты русского утопизма: связь с народной утопической традицией; появление принципиально новой формы утопии - авторской; эволюция утопического сознания в тесной связи с зарождением собственно русской философии.

Утопизм как специфическая форма освоения социальной реальности и прогнозирования, утопические проекты и теории осмысливают будущее как реализацию должного. Еще в «Государстве» Платона социальная ткань утопии воспринимается как реализовывавшаяся идеальная общественная структура, где каждый индивидуум выполняет отведенную ему социальную роль. Последующее историческое изменение форм, методов управления обществом наложило отпечаток на утопические проекты, которые часто воспринимаются как воплощение идеала соответствующих периодов человеческой истории.

Обзор основных этапов становления русского утопизма XIX в. в рамках отечественной философской традиции выявил взаимосвязь между изменением проблематики социальной философии и трансформацией русского утопизма. Эта взаимосвязь характеризуется соответствием задач, решаемых русской социальной философией, решениям, которые предлагает утопия.

Русской просветительской мысли рубежа XVIII - XIX вв. свойственна утопическая вера в возможность безграничного наращивания научно-технологической мощи человечества, трансформации общества на основе просветительских идей как единственно надежного способа вывода человечества из ситуации несвободы, превращения его в центр власти над миром, его несметными ресурсами. Творцы просветительского проекта не сомневались, что его практическая реализация позволит человечеству не просто воспроизводить бытие под гнетом биологических законов, а производить его свободно, творчески, по законам красоты.

Утопической в построениях декабристов является идея построения такого идеального общества, целью которого становится воспитание «естественного человека» усилиями справедливой власти, обращенной к обществу церкви, всей системой идеального общественного устройства. Воспитание должно происходить в соответствии с законами, данными «Высшим существом» (так называется в некоторых проектах декабристов Бог).

Утопизм западничества состоял в представлении о Западе как совершенном тройственном единстве религии, культуры, нравственности, понимании Западной Европы как единственно правильной формы цивилизации, где основная цель исторического развития — идеалы Царства Божия на земле — в основном достигнута (Чаадаев), идее возврата России на путь цивилизации путем ее циви-лизационной переориентации, отречения от национальной самобытности, перенесения на отечественную почву западноевропейской модели общественного устройства.

Славянофилы идеализировали черты русского национального характера, образ жизни, верования, сравнивали романтизированные идеалы Древней Руси с фактическими грехами Запада, пытались вывести будущее России из ее прошлого, а не из настоящего, являя утопический «революционизм» религиозно-мистического свойства.

Утопические социалисты в России опирались на науку и материалистическую философию, однако противоречие состояло в том, что основной формой социализма полагался идеализированный крестьянский социализм («русский», общинный, народнический).

Утопизм русского консерватизма XIX в. заключался в акценте на своеобразие, самобытность политического, духовно-нравственного пути развития России; доминирующую роль государства, самодержавной власти, скрепляющей инстинкты разрушения в человеке и тем самым приближающей государство к идеалу; православие как единственную «незамутненную» разновидность христианства, богоизбранность России, ее особое предначертание; сохранение сложившейся общественной иерархии в виде сословного строя.

Утопичность русской религиозной философии — в ставке на религиозность и веру как факторы формирования идеальной личности, которая, в свою очередь, создает идеальное общество, воплощая принципы собственной духовной организации. Поиски в рамках русской религиозной утопии способствовали утверждению экзистенциальной проблематики в философии: проблемы выбора личностью гуманистических ценностей, опоры на религиозную этику православного всеединства, сознательное смирение. Специфика русского религиозного утопизма выражается в переориентации индивида и общества на пути достижения общественного блага. Наблюдается перенос ценностных акцентов в направлении, обратном принятому в классической утопии: не достижение идеального строя народом, а внутреннее совершенствование личности как основа идеального государства. Русская религиозная утопия - утопия экзистенциализма, вне религии подобная форма утопизма обращается в антиутопию; при игнорировании личности как значимого фактора - в технократическую утопию, где государство замыкается на самое себя и его принципы становятся религией его граждан.

Список научной литературыБахарева, Елена Павловна, диссертация по теме "Философия и история религии, философская антропология, философия культуры"

1. «О повреждении нравов в России» князя М.Щербатова и «Путешествие» А.Радищева: Факсимильное издание. М., 1984.

2. Артемьева Т.В. Идея истории в России XVIII века. СПб., 1998.

3. Артемьева Т.В. История метафизики в России XVIII века. СПб., 1996.

4. Артемьева Т.В. Михаил Щербатов. СПб., 1994.

5. Ахиезер А.С. Россия: Критика исторического опыта: (Социокультурная динамика России): В 3 т. Т. 2. Теория и методология: Словарь. 2-е изд, пе-рераб. и доп. Новосибирск, 1998.

6. Баталов Э.Я. В мире утопии: Пять диалогов об утопии, утопическом сознании и утопических экспериментах. М., 1989.

7. Баталов Э.Я. Социальная утопия и утопическое сознание в США. М., 1982.

8. Белинский В.Г. Поли. собр. соч. Т. III. М., 1953.

9. Бердяев Н.А. Марксизм и религия. Париж, 1940.

10. Ю.Бердяев Н.А. Мировоззрение Достоевского. Париж, 1968.

11. П.Болдырев А.И. Проблема человека в русской философии XVIII века. М.,1986.

12. Бугров Д.В. Германизм в зеркале русской идеи: исторические перспективы Германии в отражении русского утопического традиционализма рубежа XIX XX веков. 2001. (http://virlib.eunnet.net/proceedings/N210 l/win/08.html)

13. Бугров Д.В. Социально-политические идеалы русского консерватизма конца XIX начала XX века в творческом наследии С.Ф. Шарапова (источниковедческий аспект) //Документ. Архив. История. Современность: Сб. науч. тр. Вып. 1. Екатеринбург, 2001.

14. Булгаков С. Автобиографические заметки. Париж, 1946.

15. Булгаков С. Венец терновый. СПб., 1907.

16. Булгаков С. Воскресение Христа и современное сознание. М., 1908.

17. Булгаков С.Н. Автобиографические заметки. Париж, 1946.

18. Буташевич-Петрашевский М.В. Объяснение о системе Фурье и о социализме //Философия и социально-политические произведения петрашевцев. М., 1953.

19. Взгляд сквозь столетия: Русская фантастика XVIII и первой половины XIX века. М., 1972.

20. Восстание декабристов. И. M.-JL, 1925.

21. Гальцева Р.А. Очерки русской утопической мысли XX века. М. 1992.

22. Геллер JI. Вселенная за пределами догмы. Размышления о советской фантастике. London, 1985.

23. Герцен А.И. Собрание сочинений. Т. XIII. М., 1936.

24. Герцен А.И. Сочинения в 2-х тт. М., 1986. Т. 2.

25. Гуминский В. О русской фантастике //Взгляд сквозь столетия: Русская фантастика XVIII и первой половины XIX в. М., 1977.

26. Данилевский Г. Сочинения. Т. 19. СПб., 1901.

27. Достоевский Ф.М. Собр. Соч. в 15-ти томах. Л., 1990. Т. 8.

28. Жданов Л.Г. Конец войны: Последние дни мировой борьбы. Пг, 1915.

29. Жданов Л.Г. Последний день Гогенцоллернов. Пг., 1915.

30. ЗО.Западов В.А. Я зрю сквозь целое столетие //Радищев А. Путешествие из Петербурга в Москву. М., 1981.31 .Зеньковский В.В. История русской философии. Л., 1991.

31. Идеал, утопия и критическая рефлексия. М., 1996.

32. Избранные социально-политические и философские произведения декабристов. Т.1. М., 1961.

33. Избранные сочинения русских мыслителей второй половины XVIII века. М., 1952.

34. Исаев И.А. Утописты или провидцы? //Пути Евразии. Русская интеллигенция и судьбы России. М., 1992.

35. История философии в СССР в 5-ти томах. М., 1968.

36. Калмыков С.Д. В поисках «зеленой палочки» //Вечное солнце: Русская социальная утопия и научная фантастика второй половины XIX — начала XX века. М., 1979.

37. Карева В.В. Судьба «Утопии» Т. Мора во Франции (XVI XVIII вв.). М., 1996.

38. Клибанов А.И. Народная социальная утопия в России. XIX век. М., 1978.

39. Клибанов А.И. Народная социальная утопия в России. Период феодализма. М., 1977.

40. Клибанов А.И. Народная социальная утопия в России. T.l. М., 1978.

41. Колесников Н.В. Тевтоны: Секрет военного министерства. Казань, 1916.

42. Лосский Н.О. История русской философии. М., 1991.

43. Мангейм К. Диагноз нашего времени. М., 1994.

44. Муравьев Н. Обозрение проявлений политической жизни в России. М., 1907.

45. Николаев Н.И. Православный фундаментализм как филологическая утопия //Русские утопии. СПб., 1995.

46. Новинская М.И. Поиск «новой социальности» и утопическая традиция //Полис. 1998. № 5.

47. Плеханов Г.В. Сочинения в 24-х тт. М.-П., 1925. Т. 10.

48. Пономарева Г.М. Русский утопизм: история и перспективы. М., 1994.

49. Пруцков Н.И. Достоевский и христианский социализм //Достоевский Материалы и исследования. ТI. Л., 1974.

50. Радищев А.Н. Полное собрание сочинений. М.-Л., 1941.

51. Рахшмир П.Ю. Диагнозы и рецепты Карла Мангейма //Рахшмир П.Ю. Идеи и люди: Политическая мысль первой половины XX века. Пермь, 1999. С. 199-221.

52. Рахшмир П.Ю. Три консервативные традиции: Общее и особенное //Исследования по консерватизму. Вып. 2. Консерватизм в политическом и духовном измерениях. Пермь, 1995.

53. Русская литературная утопия. М., 1986.

54. Русские просветители (от Радищева до декабристов). В 2-х тт. М., 1966.

55. Русский Вестник. 1881. № 114 Б.

56. Русский консерватизм: проблемы, подходы, мнения //Отечественная история. 2001. №3.

57. Р-цкий П. Война «Кольца» с «Союзом»: Повесть грядущих событий. СПб., 1913.

58. Сакулин П. Русская Икария //Современник. СПб., 1912. Кн. 19.

59. Свентоховский А. История утопии. М., 1910.

60. Святловский В.В. Каталог утопий. М.; Пг., 1925.

61. Святловский В.В. Русский утопический роман. Пг., 1922.

62. Семенкин Н.С. Философия богоискательства. М., 1986.

63. Семенов В.И. Страшное слово. СПб., 1910.

64. Семенов В.И. Цари воздуха: Роман-фантазия. СПб., 1909.

65. Семенов В.И. Царица мира: Роман-фантазия. СПб., 1908.

66. Семеновский В.И. Политические и общественные идеи декабристов. СПб., 1909.

67. Снигирева Т.А., Подчиненов А.В. Русская идея как художественный феномен. Екатеринбург, 2001.

68. Соловьев B.C. Сочинения в 2-х томах. М., 1989.

69. Солодкий Б.С. Русская утопия XVIII века и нравственный идеал человека //Философские науки. 1975. № 5.

70. Сочинения графа Соллогуба. СПб., 1856.

71. Тотомианц В.Ф., Устинов В.М. Утопии: Социальный рай на земле. М., 1917.73 .Тынянов Ю. Пушкин и его современники. М., 1969.

72. Улыбышев А.Д. Сон //Избранные социально-политические и философские концепции декабристов. Т. 1. М., 1951.

73. Утопический социализм в России. Хрестоматия. М., 1985.

74. Утопия и утопическое мышление. Антология зарубежной литературы. М., 1991.

75. Философские и социально-политические произведения петрашевцев. М., 1953.

76. Флоренский П.А. Сочинения в 2-х томах. М., 1992.

77. Флоровский Г.В. Метафизические предпосылки утопизма //Вопросы философии, 1990. № Ю. С. 80 98.

78. Флоровский Г.В. Метафизические предпосылки утопизма. //Вопросы философии, 1990. № ю. С. 80 98.

79. Флоровский Г.В. Пути русского богословия. Париж, 1937.

80. Фойгт А. Социальные утопии. СПб., 1906.

81. Фриче В. Германский империализм в литературе. М., 1916.

82. Хомяков А.С. Сочинения. Прага, 1867.

83. Худушина И.Ф. Царь. Бог. Россия. Самосознание русского дворянства (конец XVIII первая треть XIX вв.). - М., 1995. - 232 с.

84. Цехновицер О. В. Литература и мировая война. М., 1938.

85. Чаадаев П.Я. Сочинения и письма. М., 1989.

86. Чаадаев П.Я. Статьи и письма. М., 1989.

87. Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений.

88. Чечулин Н.Д. Русский социальный роман XVIII века. («Путешествие в землю Офирскую г-на С. швецкаго дворянина». Сочинение князя М.М. Щербатова). СПб, 1900.

89. Чистов К.В. Русские народные социально-утопические легенды XVII — XIX вв. М., 1967.

90. Чистов К.В. Утопии и современность //Русские утопии. СПб., 1995.

91. Чистяков К.В. Русские народные социально-утопические легенды. М., 1987.

92. Шарапов С.Ф. Через полвека: Фантастический политико-социальный роман //Шарапов С.Ф. Сочинения. Т. 8. М., 1902.95 .Шацкий Е. Утопия и традиция. М., 1990.

93. Шелонский Н.Н. В мире будущего. М., 1892.

94. Шестаков В.П. Социальная утопия Олдоса Хаксли: миф и реальность ПО современной буржуазной эстетике. Вып. 4. Современная социальная утопия и искусство. М., 1976.

95. Шестаков В.П. Эволюция русской литературной утопии //Русская литературная утопия. М., 1986.

96. Шестаков В.П. Эсхатология и утопия (Очерки русской философии и культуры). М., 1995.

97. Щербатов М.М. Соч. в 2-х томах. СПб., 1898.

98. Энгхольм А. Литературная война (пер. Д. В. Бугрова) //Урал, следопыт. 1991. №3.

99. Флоровский Г.В. Метафизические предпосылки утопизма /Г.В.Флоровский //Путь. 1926. - № 4. - С. 27 - 53.

100. Флоровский Г.В. Пути русского богословия /Г.В.Флоровский. — Вильнюс: Вильчис, 1991. 599 с.

101. Флоровский Г.В. Эволюция и эпигенезис /Г.В.Флоровский //Ступени. -1994.-№2.-С. 163- 179.

102. Baehr S-L. The paradise myth in eighteenth-century Russia: Utopian patterns in early secular Russian literature and culture. Stanford, CA., 1991.

103. Doxiadis C. Between Dystopia and Utopia. Harford, 1966.

104. Heller L., Niqueux M. Histoire de L'Utopie en Russie. Paris, 1995

105. Hofmann W. Karl Mannheim zur Einfuhrung. Hamburg, 1996. S.

106. Huntington S.P. Conservatism as an Ideology //The American Political Science Review. 1957. Vol. 51.

107. Kleinwachter F. Die Staatsromane. Wien, 1891.

108. Le collectivisme. Bruxelles, 1906.

109. Sargent L. Introduction //British and American Utopian Literature. Boston, 1979.

110. Trahair R. Utopias and Utopians. A Historical Dictionary. Connecticut, 1999.

111. Utopia in Russian History, Culture, and Thought: a Symposium //Russian History. Special issue. Summer-Fall 1984, Vol. 11, N. 2 3.

112. Utopieforschung: Interdisziplinare Studien zur neuzeitlichen Utopie /Hrsg. von Vosskamp W. Stuttgart, 1982. Bd. 3.