автореферат диссертации по искусствоведению, специальность ВАК РФ 17.00.02
диссертация на тему: Русские похоронные причитания. Виды, формы, генезис, бытование

Полный текст автореферата диссертации по теме "Русские похоронные причитания. Виды, формы, генезис, бытование"

На правах рукописи

г-

АЛЬТШУЛЕР Марина Сергеевна

•и

РУССКИЕ ПОХОРОННЫЕ ПРИЧИТАНИЯ. ВИДЫ, ФОРМЫ, ГЕНЕЗИС, БЫТОВАНИЕ

Специальность 17 00 02 - Музыкальное искусство

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата искусствоведения

Москва 2007

003174584

Работа выполнена на кафедре истории русской музыки Московской государственной консерватории имени П И Чайковского

Научный руководитель

кандидат искусствоведения, проректор по учебной работе, профессор кафедры истории русской музыки Московской государственной консерватории имени П И Чайковского ГИЛЯРОВА Наталья Николаевна

Официальные оппоненты

кандидат искусствоведения, доцент кафедры этномузыкологии Санкт-Петербургской государственной консерватории им НА Римского-Корсакова ПОПОВА Ирина Степановна

доктор искусствоведения, профессор кафедры музыкального воспитания и образования Российского государственного педагогического университета им А И Герцена, ведущий научный сотрудник сектора фольклора Российского института истории искусств (г. Санкт-Петербург) ЛОБАНОВ Михаил Александрович Ведущая организация

Уральская государственная консерватория им. М.П.Мусорского, г. Екатеринбург

Защита состоится $ ^"октября 2007 г. в"/£ часов на заседании диссертационного совета Д 210 009 01 при Московской государственной консерватории им П.И Чайковского, 125009, г Москва, ул Б Никитская, д 13/6. С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московской консерватории

Автореферат разослан 2. >5» сентября 2007 г

Ученый секретарь диссертационного совета,

кандидат искусствоведения

ЮВ Москва

Актуальность темы

Настоящая диссертация представляет собой первый опыт комплексного исследования русских похоронных причитаний, обобщающий значительные по объему фольклорно-этнографические материалы Жанр причитаний у русских распространен практически повсеместно и образует обширную область «плачевой культуры»' Между тем, долгое время музыковеды-фольклористы рассматривали причитания как отдельные региональные традиции Стремление ограничиться одной причетной традицией зачастую приводит к тому, что особенности, выявленные как локальные, на самом деле являются общими для многих регионов Данная работа призвана обобщить повторяющиеся особенности разнорегиональных причитаний с учетом охвата достаточно больших территорий

Заявленная тема представляется также актуальной, поскольку выходит за пределы исследования одного жанра Основной объект изучения - похоронный плач в работе также рассматривается через его инобытие в форме пародийного причитания в обрядах символических похорон, свадебная причеть привлекается для сравнения

Предмет исследования

Предметом исследования в настоящей диссертации является традиционная причетная культура, активно бытующая в современности на фоне многих других исчезающих фольклорных жанров Одной из ведущих, стержневых линий в осмыслении причети стало раскрытие ее функции в похоронном обряде, а также функции пародийной причети в обряде символических похорон

Особое внимание в работе уделяется изучению исполнительского статуса в культуре причитаний, личности плачеи, условий исполнения причета, тесно связанных с его фолышорно-этнографическим текстом

1 Этот термин введен ТА Бернштам См Бернштам ТА Свадебный плач в обрядовой культуре восточных славян Русский Север - Л, 1986 С 93

1

Материал исследования

Фактологическую базу работы составляют материалы, содержащиеся в архиве Научного центра народной музыки МГК, собранные в разные годы и разными собирателями, в том числе и автором диссертации В работе также привлекаются материалы Фольклорно-Этнографического Центра Санкт-Петербургской государственной консерватории, Центра Народного Творчества г Нижнего Новгорода, личных архивов московских и петербургских фольклористов Также нами были использованы уже опубликованные причитания.

Во время работы было проанализировано более 500 звукозаписей причитаний, кроме них в качестве материалов были использованы интервью с исполнителями и рукописные архивы

Цели и задачи диссертации

Основная цель работы заключается в выявлении жанровой специфики и стилевого своеобразия русских причитаний. Для ее достижения в исследовании ставились следующие задачи

1 вовлечение в сферу научного знания новых полевых материалов, репрезентирующих малоизвестные фольклорные традиции,

2 изучение функций похоронных причитаний в системе обрядового похоронного комплекса,

3 определение типологии ситуаций записи и выявление зависимости музыкально-поэтической структуры причитания от степени приближенности исполнения к обстановке обряда;

4 выделение и анализ структурно-типологических элементов музыкального и поэтического языка причитаний,

5 анализ пародийных причитаний в обрядах символических похорон как особого малоизученного вида похоронной причети,

Методологическая основа исследования

Синкретическая природа фольклора, законы исторического развития причетной традиции, сложный характер ее взаимосвязей с другими компонентами народной культуры предопределили необходимость применения методов комплексного исследования В работе сочетаются музыкально-этнографический, филологический, музыкально-аналитический,

культурологический, мифологический подходы На первое место при этом выходят методы исследования, разработанные музыкальной фольклористикой

Наряду с приемами структурно-типологического метода анализа (К В Квитка, Е.В Гиппиус, А В Руднева, Б Б Ефименкова) были использованы метод сравнительно-исторической классификации типов интонирования (Э Е Алексеев), а также метод контекстуального исследования В диссертации применен метод слогоритмического анализа народных песен (П. Сокальский, К Квитка, Е Линева, А Руднева, В Щуров)

Научная новизна.

Большинство исследований, посвященных похоронно-поминальным причитаниям, выполнено в узких рамках анализа филологического, этнографического либо музыковедческого Данная работа является первьм исследованием, в котором музыкальная стилистика и особенности поэтической организации похоронно-поминальных причитаний рассматриваются в контексте невербальных кодов обряда, что позволяет по-новому взглянуть на семантику и прагматику этого жанра

Исследование имеет отчасти экспериментальный характер, связанный с выявлением общих закономерностей плачевой культуры, выходящих за рамки региональных особенностей Впервые на обширном фольклорно-этнографическом материале разрабатывается проблема всестороннего анализа музыкально-поэтических форм похоронных причитаний

Практическая ценность исследования

Материалы диссертации вводят в научное обращение новые музыкально-этнографические материалы, позволяющие существенно дополнить наши представления о культуре похоронного причитания Результаты исследования дают возможность скорректировать сложившиеся научные взгляды на структуру и генезис похоронного причитания Материал может быть использован при подготовке лекционных курсов по русскому музыкальному фольклору в музыкальных училищах и консерваториях

Апробация работы

Отдельные положения диссертации были представлены в виде докладов, обсуждавшихся на следующих научных конференциях, на XX конференции молодых фольклористов памяти А А Горковенко «Традиционное искусство и человек» в Российском институте истории искусств (С.-Петербург, 1999), на III международной конференции памяти А В. Рудневой «Фольклор, современность и традиция» в МГК им ПИ Чайковского (2001), на международной научной конференции «Миф Музыка Обряд» в МГК им Чайковского (2003), на круглом столе «Теоретические проблемы этномузыкологии и полевые музыкально-этнографические исследования» в рамках фестиваля, посвященного 100-летию со дня рождения А В Рудневой в СПб. государственной консерватории (2003)

По материалам исследования опубликовано 5 статей

Структура работы

Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения

Содержание работы

Во введении обосновывается актуальность темы, определяются предмет и цели исследования, устанавливается круг основных проблем, получивших освещение в диссертации, дается краткое описание ее структуры и содержания

В первой главе («История и методология изучения причети») рассматривается история изучения жанра причитаний Она отражает общие тенденции в развитии фольклористики как науки на протяжении двух последних столетий Трудности с изучением причети возникали не только из-за ее архаичного происхождения, но и из-за исторически сложившегося отношения к похоронному плачу как к действию запрещенному В начале XVIII века плач над усопшими был официально запрещен, однако продолжал существовать, подобно многим другим проявлениям народного сознания

В трудах представителей мифологической школы АН Афанасьева и АН Веселовского впервые прозвучала мысль о том, что причитания принадлежат к тем пластам фольклора, в которых наиболее полно запечатлены представления народной мифологии Тем самым в трудах этнолингвистов была заложена основа дальнейшего изучения жанра как ключевого для понимания генезиса и эстетики русского народного искусства Надо отметить, что и тогда, и в дальнейшем в этнографической литературе проблема плачевой культуры и ее роль в обряде погребения были разработаны более подробно, чем в музыковедческой Рассматривалась связь причетного текста с ритуалом и через ритуал - со всей системой народных представлений, но, к сожалению, материалом для анализа при этом являлся исключительно поэтический текст

Долгое время изучение причети почти полностью принадлежало фольклористам-филологам, так как нотных публикаций, сколько-нибудь полно освещающих эту сторону народной культуры, практически не было Соответственно, из-за нехватки материала не было и аналитических трудов музыковедов-фольклористов. Систематические публикации плачей стали появляться в результате интенсивной экспедиционной работы только в 60-е годы XX века. В 70-80 годы XX века плачи анализировались с точки зрения структурно-типологического анализа фольклорного материала (Б Ефименкова, А В Руднева, Ю И Марченко) Как архаический жанр плачи часто попадали в круг внимания Э Алексеева, разработавшего метод сравнительно-исторической классификации типов интонирования Только в последние годы были сделаны попытки комплексного исследования причети с точки зрения разных областей

5

науки (Н Ю Данченкова, Г В Лобкова) Все большее количество публикаций, связанных с плачевой тематикой, свидетельствует о том, что пришло время для комплексного изучения этого жанра

Охватив все публикации о плачевой традиции, мы видим, что в исследованиях обнаруживается почти абсолютное преобладание материалов из северных регионов. Безусловно, это области с необычайно высокой плачевой культурой, где в результате взаимодействия с развитой эпической традицией, а также благодаря институту профессиональных плакальщиц, сложились развернутые музыкально-поэтические формы причитаний Однако живое функционирование жанра должно быть изучено повсеместно Необычайно интересные образцы причети встречались нам в материалах, записанных в Белгородской и Курской областях, а ведь считается, что здесь плач не определяет характер традиции. Опубликованные исследования последнего времени затронули большей частью Запад России (Лобкова, Разумовская, Енговатова). Отчасти представлены в публикациях центральные и поволжские российские регионы (Данченкова, Гилярова), они более сложны для систематизации из-за смешанности населения и музыкальных стилей Практически отсутствуют данные по южнорусским плачам Так как по целому ряду региональных причетных традиций уровень научного знания недостаточен, мы закрываем еще одно белое пятно на карте русских плачевых традиций Для детального изучения нами выбран регион древнейшего поселения восточных славян - Брянхцина, плачевая культура которого до сих пор не была исследована в этномузыкологии Проанализировав брянские причитания, мы приходим к выводу, что Брянщина является местом, где проходит граница ареалов двух типов плачей Многовековое общение русских, украинцев и белорусов на этих землях привело к тому, что музыкальная стилистика причетов представляет собой плавный переход от одного типа к другому Причетная традиция, распространенная на территории западной брянщины совпадает с той, которая распространена в пограничных украинско-белорусских областях, а плачи восточной брянщины тяготеют по стилю к плачам центральной России

Основное наше внимание было направлено на европейскую часть России, и, прежде всего, на территории с коренным населением, миграция в которых на протяжении последних веков была минимальной Переселенческие традиции раннего исторического периода, например, области Среднего Поволжья, также привлекаются в работе

Во втором разделе главы для определения границ распространения того или иного типа плачей уточняется категориальный аппарат и выясняется, по каким именно музыкальным стилевым категориям необходимо производить картографирование

Плачевая модель выявляется на двух уровнях организации музыкально-фольклорного текста - ритмическом и звуковысотном в их взаимной корреляции Ритм в сольных плачах часто принципиально нестабилен, внутренне свободен, полная стиховая строка похоронного причитания почти всегда ненормативна по времени и растягивается в зависимости от количества слогов Подобное ритмическое строение характерно для плачей разных ареалов Категория лада часто тоже не может служить решающей характеристикой для отнесения причети к какой-нибудь региональной традиции, так как в причетах одной деревни могут сосуществовать несколько (6-7) типов ладовых структур В то же время, как мы показываем в работе, строение лада многих плачей в далеких друг от друга регионах абсолютно идентично

Гораздо более перспективным является наблюдение не отдельно лада причети, а ее мелодического типа В этой единице картографирования сочетаются два взаимосвязанных уровня организации ладовая система напева и его мелодическая композиция

Во второй главе («Похоронные причитания») рассматриваются похоронные причитания, их обрядовая функция и особенности внеобрядового исполнения.

Одной из ведущих, стержневых линий в осмыслении причети является раскрытие ее обрядовой функции Похоронный ритуал — важнейшая веха в жизни социума Согласно народным представлениям, для того чтобы помочь душе умершего правильно перейти границу миров, приобщиться к сонму

7

«предков», «родителей», оставшиеся на этом свете должны выполнить ряд необходимых действий, каждое из которых обладает предельной смысловой насыщенностью Одно из важнейших - оплакивание покойного Похоронные плачи - неотъемлемая часть обряда похоронно-поминального цикла, они несут на себе его основную вербальную и звуковую нагрузку Обязательность причета подчеркивается и народными исполнителями «Это и в псалтыре написано Умрет — спросят по нем там голосили? - Да нет —Вроде плохо А поголосили — хорошо»

В похоронном ритуале причитания образовывают развернутые циклы, связанные с последовательностью определенных обрядовых действий Это не единичный причет над гробом в доме или на кладбище, практически все моменты традиционного погребального обряда заполнены плачами Причитания несли в этом комплексе ритуальных действий основную коммуникативную нагрузку - оповещения, сообщения, маркировки всех производимых действий.

Некоторые новые приведенные нами факты указывают на традиционные представления о смерти не как узкосемейном личностном событии, а большом и важном этапе жизни социума Особое внимание в работе было уделено публичности жанра, то есть обязательности его исполнения «на людях», что обусловлено обрядово-коммуникативной функцией плачей Необходимым условием правильных проводов человека была огласка, общественный резонанс события, большое количество человек, посетивших покойного.

Музыкально-поэтическая структура причитания напрямую зависит от степени приближенности исполнения к обстановке обряда Сложные процессы, происходящие с тем или иным жанром фольклорной музыки, нередко напрямую связаны с изменениями его функционирования в народном быту Особенно это относится к плачу как жанру экспрессивному и импровизационному

Нами была разработана типология ситуаций записи и выявлен процесс трансформации в них плачевых напевов Для этого были проанализированы редкие материалы, записанные во время похоронных ритуалов

Весь корпус имеющихся у нас записей плачей мы разделили на следующие группы 1) записанные непосредственно во время обряда похорон, 2) записанные на поминках; 3) напетые по просьбе собирателя (в том числе и над живым человеком) При этом число причетов, исполненных «по памяти» для фольклористов, в архивах существенно превышает все остальные

Запись плача в естественной обстановке, то есть на похоронах, является большой редкостью в экспедиционной практике Возникающие при этом трудности, казалось бы, ясны психологический барьер, интимность переживания Однако противодействие не всегда исходит от участников обряда В свете описанного нами выше народного восприятия смерти как перехода в иной мир и его обрядового оформления как большого праздника, подобных препятствий может не быть вовсе Часто наблюдение и запись на кладбище кажется кощунством как раз не исполнителям, а самим собирателям и, к сожалению, именно подобной их деликатностью объясняется отсутствие в архивах возможных интереснейших образцов В работе мы приводим факты адекватного отношения к публичности похоронного обряда или его деталей Возможно, что в условиях гармоничного существования в традиции полноценное исполнение любого момента ритуала естественно, необходимо и поэтому открыто для зрителей, а отказ от причетов и слишком трагическое восприятие обряда похорон - свидетельство ее упадка

В коллекции НЦНМ случаев записи на похоронах не так много, но они необычайно показательны Даже при наличии постоянных шумовых помех, «лишних» голосов, неразборчивости слов причитаний эти записи все же поражают своей экспрессией и драматизмом В составной структуре обряда есть как сольные плачи, так и плачи вдвоем, а также необычайно яркие и интересные с точки зрения контрастной полифонии сочетания причети с церковными песнопениями («Святый боже» и т д )

Более часто, чем похоронные, удается записать поминальные плачи Их исполнение на кладбищах до сих пор повсеместно распространено, а острота переживания по сравнению с похоронными заметно снижена, поэтому психологических трудностей при их записи оказывается меньше

Огромный пласт записей составляют те причитания, которые исполнялись специально для собирателя. По нашему мнению, эти плачи сильно отличаются от реального звучания на похоронах В некотором смысле это самостоятельный жанр, вызванный к жизни работой фольклористов Снова исходя из своих психологических предпосылок, собиратель практически никогда не настаивает, чтобы плачея воспроизвела «настоящий» плач, мысленно окунулась в ситуацию Вопросы. «А на какой голос? Какой мотив?» часто вызывают к жизни напев, лишь формально повторяющий основные контуры настоящего экспрессивного плача

На первый взгляд, по своим музыкально-стилевым параметрам подобные плачи совпадают с похоронными Вместе с тем, в них заключены многие важные отличия, которые, в первую очередь, затрагивают текстовую сторону Филологами уже было замечено, что «причитание «при покойнике» отличается меньшей мотивностью, чем плач-воспроизведение, исполненный не в «присутствии» умершего, а при воспоминании о нем. В последнем случае плакальщица дает более полную картину, разрабатывает ряд мотивов, которые совершенно отсутствуют в плаче "при покойнике"»2 Любопытно, что в музыкальном языке причитаний происходят в какой-то степени аналогичные изменения Плач-воспоминание иногда теряет в напряженности и исступленности переживания, однако, становясь более опосредованным, отстраненным, часто приобретает большую степень музыкального обобщения, насыщается чертами песенности

Здесь надо упомянуть и о тех случаях, когда на сеансе записи исполнительница подыскивает конкретный объект для оплакивания, который помогает ей войти в нужное состояние Довольно часто возникает ситуация, когда фольклористы предлагали свою кандидатуру в качестве «покойного», а, плачея, оттолкнувшись от нового для нее имени, выплакивала свое личное горе В нашей практике был случай, когда исполнительница в поисках подходящего объекта стала оплакивать своего, еще живого мужа, сидевшего тут же, рядом и

2 Васильев А Г Композиционные особенности похоронных причитаний // Русский фольклор XII Из истории русской народной поэзии - Л, 1971 С 91-101

10

очень внимательно слушавшего причеть Это явление аналогично уникальной мордовской традиции репетиции похоронных плачей, где родственники могут буквально потребовать у плачеи «покажи, как ты по мне плакать будешь» Подобные случаи, еще раз подчеркивают спокойное и трезвое отношение исполнителей к жанру

Для выяснения конкретных отличающий плачей в обрядовой обстановке от плачей, исполненных для собирателя, мы рассматриваем сложный вопрос о возникновении плачевых напевов Интонируемое, пропетое слово имеет гораздо более сильное воздействие, чем физический плач Первая функция причета - «терапевтическая», позволяющая достойно пройти обряд расставания «Так-та вот нада с мотивом плакать А то гыкають гы, гы, гы, о-о-ой, гы-гы, ой, гы-гы А ты падайди и плачь А если ты вот гыкаешь, табе хуже будет на серцуЬ Регулировалось и эмоциональное наполнение плача, осуждалась слишком сильная экспрессия плакальщиц, если они выходили за рамки общепринятых норм

Вторая функция — социальная — выводит горе на уровень общественного, как бы делит его на всех «Вот придем на кладбище в Троицу, если нет такова человека поголосить, ну што — постаяли, помянули и пошли, скоро и разошлись» То есть, становясь музыкальным, слово помогает человеку справиться с личным горем, организуется, принимает форму, становится общественным и в таком виде - как правило, как закон - передается последующим поколениям

По словам музыковеда Ю Марченко, «напевы по существу являются музыкальными формами произнесения обрядового текста, сложившимися на основе художественного обобщения интонаций плача и повествовательной речи»3 Сам процесс превращения этих плачевых интонаций в музыкальные, а также насыщения плача песенными элементами можно лишь отчасти проследить, обращаясь к образцам причитаний, записанных в разных ситуациях

3 Марченко Ю И Напевы групповых причитаний в междуречье Северной Двины и Ваги // Русская народная песня Стиль, жанр, традиция - Л, 1987 С 45

11

Именно при помощи плачей, записанных непосредственно на похоронах, нами на первичном уровне были установлены закономерности образования различных музыкально-стилистических элементов Анализируя в качестве примера плачи из похоронного обряда, мы увидели, что тип этой причети -примитивный плач-крик, плач-вопль, не имеющий никаких позднейших напластований - сложных ритмических структур и интонационных модификаций, свойственных, например, конкретному региону. Иногда мы можем говорить лишь об общем высотном контуре, об «обобщенной направленности мелодической линии как о единственной объективно данной реальности раннефольклорного интонирования»4 Это пронизывающие обряд бессловесные плачи Мелодически они представляют собой скольжение, спуск голоса на гласной «а» - буквальное воспроизведение интонационной линии рыдания

Э Алексеев обозначает этот тип мелодики как первичное глиссандирование и называет его одним из наиболее простых и естественных способов исходной вокализации Но появление словесного текста упорядочивает эти хаотические «вопли». Выкрикиваемые звуки при этом фиксированы по высоте - это уже мелодия, которая представляет собой нисходящую линию с повторением некоторых звуков или возвращением на предыдущую (верхнюю) ступень

Эта мелодическая модель - варьированная нисходящая линия со сбросом голоса в конце строки - является самой распространенной в причитаниях Ее многочисленные варианты лежат в основе плачей практически всех регионов Очень часто такая мелодия движется в пределах терцового амбитуса, а голосовой сброс оформляется в виде субкварты. Необходимых для проговаривания слов текста оказывается больше, чем в накаленной атмосфере обряда и они могут закрепляться как репетиционные повторения одного звука

Анализируя распределение основных акцентов, в работе мы продолжаем моделирование ритмоинтонационных структур разных типов плачей. Таким образом, гипотетически воспроизводится эволюция причитания от

4АлексеевЭЕ Раннефольклорноеинтонирование Звуковысотныйаспект -М,1986 С 51

12

физиологического плача до формирования напева Общее направление предполагаемого процесса ведет к прорастанию песенных интонаций в изначальной декламационной плачевой канве, на этом пути были выявлены некоторые повсеместно распространенные типы интонационно-ритмического оформления напевов

Обобщение интонаций и выход на другой уровень формы может произойти с причитанием по мере отстранения от непосредственной близости к трагическим событиям С этой точки зрения интересным представляется сравнение плачей, записанных во время похорон, с плачами той же местности, записанными не в условиях обряда, а в спокойной обстановке по просьбе собирателя При наличии общего лада и даже приблизительно того же высотного уровня, что и в одном из плачей в обряде, отличия очень показательны Для примера покажем плач, продемонстрированный в соседнем селе с местом записи похоронного обряда Здесь перед нами четкий тонический стих с двумя главными ударениями «ох, ра-дй-ма-я ма-я ма-муш-ка» Выделение второго слогового ударения более долгим временем знаменует оформление двухстрочной музыкальной строфы

В главе анализируются признаки, появляющиеся в результате взаимовлияния разножанровых элементов, черты песенности, а также влияние региональной стилистики

Общее направление предполагаемого нами процесса ведет к наращиванию песенных интонаций в изначальной плачевой канве Она характеризуется рядом признаков наличием варьированной нисходящей мелодической линии в ровном ритмическом движении с голосовым сбросом в конце в пределах нестабильно меняющегося лада Вся эта свободная и гибкая (открытого типа) музыкальная система имеет тенденцию к закреплению, к кристаллизации элементов На разных стадиях данного процесса и рождаются столь различные и далекие друг от друга формы плачей, происходящие от одной и той же модели Все крупные расхождения в напевах объясняются большей или меньшей степенью обобщения плачевых интонаций и насыщения

мотива песенными интонациями В разных регионах этот процесс происходил не одинаково, отсюда и различие в оформленности плачевых напевов

Особое значение в работе получило изучение исполнительского статуса в культуре причитаний, рассмотрены случаи психологически адекватной обряду передачи фольклорного текста в процессе записи Культура причитания высоко ценима социумом по вполне определенным категориям - знание текста, умение найти точные и нужные слова в соответствующие моменты обряда, передать в причитании обостренную эмоциональность, заразить слушателей подлинностью переживания

Вместе с архаическими композиционными стереотипами, выработанными и накопленными в традиции, напев причети передает и ритуальное содержание В нем заключено закрепленное прошлым опытом традиционное воплощение трагических эмоций Плач часто исполняется как бы в контексте воспоминаний об обряде, поэтому может приближаться к обрядовому уровню напряжения. Однако даже напев, несущий семантическую нагрузку, не помогает многим исполнительницам полностью погрузиться в нужную атмосферу обряда Оценивая причет, деревенские жители четко различают, правильно ли причитывает та или иная плакальщица «Есть, знаешь, как вот ат серца какой, ama всей души, а иная вот есть, ана тебе ток па ветру и скажитъ»

В профессиональных плакальщицах ценится также умение владеть собой, «не сорваться», то есть определенный артистизм в исполнении «вот все по писанию как говорит , а потом — давай то и это делать, я так удивилась Ни слез, ничего, и настроение опять веселое А когда сама тянет, плакать уж конечно, хочется»

По нашим наблюдениям, талантливые исполнительницы неосознанно или сознательно пользуются собственными приемами, позволяющими им войти в нужное эмоциональное состояние, и, не «сорвавшись» в этом экспрессивном накале, произнести все необходимые слова (или их крупные блоки) И если сама плачевая модель относится к стабильным каноническим элементам

причитания, то подобные исполнительские приемы всегда являются импровизацией, возникающей в конкретный момент

Мы выделили те составляющие элементы плача, в которых каноническое сочетается с индивидуальным вкладом исполнительницы

1) тексты Канонические сюжетные мотивы, присутствующие в текстах, семантически значимы, подробно разработаны и предусматривают любые возможные событийные повороты Но большую часть причитания обычно занимает рассказ плачеи о своей тяжелой жизни, о горе покинутых родственников При этом важно, как мы уже указывали, что плачея должна находить, «собирать» нужные и точные слова, описывающие конкретные факты жизни умершего, ситуацию его смерти или оставленных родных Если же она начинает повторяться, заговариваться, и ее поэтический текст не несет никакой информативной или эмоциональной нагрузки, плач будут останавливать

2) Выбор регистрового положения плача Регистр плача играет немаловажную роль при определении его местоположения в обряде Так, деревенские жители почти всегда различают, свадебный или похоронный плач звучит, даже не слыша слов причета5 по их словам, «невестинский» голос высокий, когда плачут "по-мертвому", голос обнижецца» Такая обязательная функциональная закрепленность регистров действует отнюдь не во всех региональных традициях, часто и похоронный и свадебный плач исполняются в одинаково низком, грудном или же высоком регистре Отметим, что причитание в специфически головном (фальцетном) регистре гораздо экспрессивнее, эмоциональнее; при этом часто усиливается громкость пения Кроме того, высокий регистр сильнее вуалирует текстовую сторону Поэтому на первый план выступает мелодическая, а также тембровая, фоническая сторона плача

5 Об этом же пишет Н Гилярова «Обычно исполнители тонко дифференцировали свадебный и похоронный «голос» при прослушивании записей из других сел» Гилярова Н Н Народная музыкальная культура Рязанской Мещеры Диссертация на соиск уч ст канд искусствоведения -М, 1986 С 35

3) Мелодическая разработанность напева Степень профессионализма у исполнительниц в фольклоре часто определяется украшенностью основного мотива, мелкой интонационной работой Этот же принцип, как нам кажется, сохраняется и в причитаниях

4) использование всхлипываний и рыданий как сильное средство драматизации плача Прием может иметь свои варианты - хрипы в нижнем регистре или эмоциональные возгласы, близкие к смеху

5) Использование пауз Одним из приемов, значительно повышающих общий эмоциональный уровень, является паузирование Паузы между строчками становятся дополнительным сдерживающим фактором, в них плачея собирается с силами Эти паузы «звучат» не менее напряженно, чем всхлипывания, и в комплексе выразительных средств причитания играют столь же полноправную роль, как и его другие элементы

6) Структура всего причитания тоже может меняться под воздействием исполнительской импровизации

Для выявления стабильных и мобильных элементов в плачах, нами был использован метод сравнения причитаний, записанных от одной исполнительницы в разные годы, изменявшихся под воздействием различных факторов Другим действенным методом оказывается сравнение плачей у разных плакальщиц из одной и той же деревни - профессиональной и рядовой

Мы пришли к выводу, что опытная плачея могла в значительной степени трансформировать каноническую причетную модель, подсознательно (а иногда и осознанно) используя комплекс приемов артистического вхождения в необходимое состояние На примерах индивидуального творчества исполнителей была сделана систематика канонических и импровизационных элементов причети Среди последних выявлены текстовая импровизация, выбор регистрового положения плача, мелодическая разработанность напева, выбор в использовании всхлипов, паузирование, а также общая структура причета Круг проблем, обсуждавшийся в этом разделе работы, был тесно связан с важнейшим компонентом причитывания - манерой интонирования

В третьей главе («Календарно-обрядовые и пародийные причитания») были проанализированы причитания, сопровождавшие обряды символических похорон Встречающиеся в различные моменты календарного цикла они представляют собой «перевернутую» ипостась похоронного обряда Рассмотренные нами похоронные игрища восходят к древнеславянским аграрно-магическим обрядам, которые должны были содействовать возрождению и плодородию всего живого на земле Функцией причитания в них является маркировка проводов потусторонней силы в обрядах апотропеической и продуцирующей магии

Символические похороны (сожжение, закапывание в землю или любое другое уничтожение) — важнейший рудимент языческой культуры В годовом цикле русских аграрных праздников существуют обряды, сценарии которых необычайно похожи, взаимозаменяемы, а часто и взаимодополняемы Мысль о том, что похоронные обряды присущи почти всем праздникам аграрно-календарного цикла, впервые прозвучала у В Я. Проппа6 и в том или ином виде упоминалась многими исследователями.

Суммируя разрозненные сведения, можно с уверенностью сказать, что обряд похорон (или проводов) какого-то мифологического персонажа мог функционировать в самые различные моменты жизни общества Почти в каждом празднике календарного цикла мы встретим имитацию похорон (или похоронных процессий) Пропп перечисляет- «Святочный умрун, чучело масленицы, троичная березка, Кострома, Иван Купало»7 Мы позволим себе продолжить этот ряд- проводы весны, «похороны стрелы», изгнание мушки-блошки, прощание с Кузьмой-Демьяном, похороны Дударя и таракан на филипповское заговенье или чистый понедельник. Подобный «покойник» возникал также и на свадьбе (то есть, на одном из важнейших рубежей человеческого пути), а также (по немногочисленным сведениям) во время работ в поле Однако при всем разнообразии названий и атрибутов, все они нанизываются на единую сценическую канву прощание с человеком (или

6 Пропп В Я, Русские аграрные праздники Опыт историко-этнографического исследования -СПб, 1995 С 79

7 Там же С 22

предварительно сделанным и обряженным чучелом), его оплакивание (а возможно и «отпевание»), шествие траурной процессии и уничтожение чучела (в случае с человеком — естественное, не привлекающее внимания «воскрешение») Вышеприведенный список все же неполон, так как многие перечисленные персонажи имеют свои локальные варианты8 Некоторые из них в разных регионах фактически дублируют друг друга

В нашей работе символические похороны условно разделены на два типа, которые различаются составом участников и характером исполнения обряда В одном из них эти плачи входят в комплекс ритуальных шумов в контексте зрелищно-театральных форм и вместе с ритуальным смехом способствуют усилению апотропеической маши обряда Для того, чтобы рассмотреть этот тип бытования обряда в календарном цикле, в работе демонстрируются «похороны мушки» как яркий, полноценный, но до сих пор мало изученный материал

Суммируя дошедшие до нас сведения об обряде символических похорон, мы увидим, что чаще всего это было большое поэтапное омузыкаленное действо с элементами театральности Необходимым атрибутом его являлось оплакивание объекта захоронения, а соответственно, и поэтическая и звуковая сторона действия

Необычайно важным является вопрос о функции звука в подобных обрядах-действиях Мы имеем в виду не только звуковысотный ряд (конкретно плачи), но и обязательное наличие шума, единого и неопределенного по высоте звучания И действительно, почти все формы символических похорон сопровождаются смехом, весельем, громкой реакцией участников Об этом говорят разные информанты «Идем, бушуим'» или «Мы грахочим, када ие закопываим'» в этом ярком, зрелищном представлении в сложном синтетическом сплаве соединяется разнообразнейший звуковой материал крик, смех, звон, стук, треск и шум, одновременное голошение нескольких женщин, а

8 Подобные похороны мифологического персонажа широко известны в календарный обрядах многих народов В Моравии это похороны Морены, кузелки, кузелицы, смртницы, у болгар -Германа, у сербов, хорватов и др - бадняка

также интонирование церковных песнопений Вся эта «какофония», повторим, имела ритуальное значение, выполняла функцию апотропеической магии

Во втором типе похорон ритуального шума не производилось, действия совершались тайно, в ограниченном кругу участников, обеспечивая, таким образом, другой тип звучания причета В этом типе игрищ плачи были направлены на магические действия продуцирующего вида, с целью умилостивить «предков» В качестве примера был рассмотрен обряд «похорон кукушки», как персонаж весенне-летнего обрядового комплекса распространенный в Калужской, Орловской и Курской, а также в Костромской, Тульской и Брянской губерниях По устойчивым народным верованиям кукушка - воплощенная душа умершего или вестница мира предков, она осознается как медиатор между мирами, как вестница с «того» света

Обряд «похорон кукушки» являлся одним из женских весенних обрядов; параллельно свои «похороны» могли делать девочки (репетируя, таким образом, взрослый обряд) Хоронили кукушку тайно, мужчины и парни не могли присутствовать при нем и знать о месте «крещения» и захоронения кукушки Иногда оно оказывалось тайным даже для участников похороны производили одна-две выбранные девушки Очевидно, что раньше тайность совершаемых действий была необходимой, по описанию РЕ Кедриной, сделанному в 1912 году «ни одна крестьянка не сознается, что умеет сряжать и кстить кукушку»9

Подобные обстоятельства обрядового исполнения обуславливают манеру исполнения и другой способ интонирования текста Причитание, вероятно, было негромким, звучащим в узком кругу, характерна реплика плачеи перед началом причитания «так, собираемся усе в кучечку» Иное обращение со звуком, возможно, указывает, что вместе с кукушкой не изгоняют скверну, нечистую силу, как в случае с Масленицей или, например, Русалками Отсутствие ритуального шума скорее подтверждает гипотезу ТА Бернштам,

9 Кедрина РЕ Обряд крещения и похорон кукушки в связи с народным кумовством -Этнографическое обозрение -М, 1912,№1-2 С 108

19

которая трактует кукушку как некую высшую силу, покровительницу половозрастной группы девушек и молодок10

Подобное значение, вероятно, имели и игровые похороны, совершаемые во время работ в поле Эта интереснейшая разновидность обряда ранее не была описана в литературе, возможно, ввиду своей узкой локализации или плохой сохранности. То, что этот вариант символических похорон происходил обычно на поле, представляется нам отнюдь не случайным, так как приписываемая обычно обряду продуцирующая функция здесь особенно ярка и убедительна Зато здесь отсутствуют некоторые важные для святочного, а также свадебного покойников детали Там, как правило, покойника изображали мужчины11, и многие фрагменты сценария игры, например, прощание с покойником, носили эротический характер12 Возможной версией их толкования может быть усиление магии брака, женитьбы, плодовитости через связь с предком Символические похороны молодой («двацать-два-та уш была»), цветущей женщины, возможно, являются отголоском языческих верований в то, что землю можно умилостивить подобной жертвой

Плачи по хоронимым персонажам календарных праздников являются в буквальном смысле пародиями, но степень их пародийности разная Во-первых, плачи, участвующие в символических похоронах, могут быть совершенно серьезными по музыкально-поэтическому тексту и по исполнению, то есть, к сфере пародии относится лишь их употребление вне нормативных условий функционирования Во-вторых, при сохранении «серьезности» вербального текста исполнители могут выдавать себя смехом или несоответствующим поведением И в-третьих, внутри канонических причетных блоков происходили текстовые замены.

Плачи-пародии могли бытовать и вне календарных обрядов, как самостоятельная разновидность Это, прежде всего, рассказы о неумелых

10 Бернштам Т А Крещение и похороны кукушки // Музыкальная культура и мифология -Л, 1981 С 197-203

11 См Гусев В Е От обряда к народному театру Эволюция святочных игр в покойника // Фольклор и этнография - Л, 1974 С 52

12 См Гусев В Е там же С 49-59, Морозов И А Женитьба добра молодца -М, 1998

20

плакальщицах, причитания которых смешны слушателям, а также сказки (например, «Лиса-плачея»), в которые нередко вставлены фрагменты причитаний Вполне возможно, что такие пародии могут возникать в ответ на просьбу собирателя - вместо серьезного причета, которого не хотелось переживать исполнителю Сама по себе обстановка плача без покойника часто вызывает смех у исполнителей Поэтому появляются «Плач неверной жены» или плачи-упреки мужу-пьянице, которые, вероятно, имели место в жизни

И в музыкальном отношении такие причеты нередко являются не «вполне серьезными» Чтобы не «погружаться» в плачевое состояние, исполнительница только «обозначает» контуры мотива на неопределенной звуковысотности Одним таким интереснейшим промежуточным случаем между плачем и речевой декламацией является пародийный плач «Супружец ты наш хороший», записанный в Рязанской области Сначала весь плач воспринимается как внемузыкальное (неинтонированное) явление, но строчки текста оказываются подчиненными линии волны с небольшим подъемом в начале и последующим долгим спуском Каждая следующая фраза при этом варьирует эту интонационную линию, что отвечает структуре типичного причитания

В символических похоронах происходит «переворачивание» многих общепринятых понятий и представлений об этом мире лапоть становится кадилом, девка изображает священника, ладан заменяется тлеющим куриным пометом т д Подобные приемы высмеивания церковных атрибутов направлены не против православной церкви и ее законов, а на создание перевернутого смехового мира, в котором искажается настоящий Для того, чтобы почувствовать пародию и юмор в текстах этих причитаний, необходимо хорошо знать канонические сюжетные мотивы плачей

Рассказы плачеи о своей тяжелой жизни, которые часто занимают большую часть причитания, тоже становятся объектом для насмешки Например, в плачах по таракану, которого часто называют «дедушкой», мотив огорчения от прощания с ним кружится возле «лаптей», которые плел «покойный», будучи живым Очевидное занижение значимости жалоб вызывает смех у присутствующих

Однако плачи в праздниках календарного цикла входят в смеховую культуру более сложно и опосредованно Первоначально они были связаны с ритуальной обрядовостью, с характерным для нее комплексом неизменных форм поведения В него, кроме прочего, входило и сохранение серьезности участниками происходящего действа с глубоко трагическим смыслом На вопрос, смеются ли люди вокруг во время шуточных похорон, постоянная участница подобного действа ответила «Нет, нет, нет, не смеюцца Упакойник есть упакойникъ

Но при всей серьезности исполнения целого ряда плачей, участники обряда рассказывают о них со смехом, с весельем, с ощущением несерьезности происходившего В этом кроется своеобразный художественный парадокс Ситуация похорон не человека, а мушки, и живого человека как мертвого, комична сама по себе. Смеховая ситуация при этом возникает из-за несоответствия производимых действий и объекта, над которым эти действия совершаются Кроме того сценки с покойником, по имеющимся данным, почти всегда разыгрывали местные весельчаки и балагуры Женщину, которая решается при этом плакать, также называют «чудной», «причудливой», она тоже имеет в деревне статус «артистки» «В слезы ввадила нектырых Ага С харошыв(а) прям в настоящие слезы . »

Плачи «в понарошку» являются, по сути, уникальным явлением народной культуры, в котором трагическое и комическое сосуществуют в нерасторжимом единстве Трагический жанр - плач является формой, а в содержании трагическое подменяется шуткой, пародией И наоборот, - изначально шутливый, игровой характер происходящего под воздействием выразительных средств плачевого жанра приводит к вхождению в первичное экстатическое состояние, к плачу «взаправду»

Ранее на примере похоронных причитаний мы убедились, что музыкальный язык плачей очень устойчив и стереотипен Календарно-обрядовые плачи также не являются здесь исключением, обычно в них сохраняется характерный для регионального типа комплекс выразительных средств Но по манере исполнения календарные плачи выделяются в отдельную

22

группу Как мы уже говорили, обычно похоронно-поминальное голошение характеризуется интенсивным, напряженным иногда резким до крика звучанием, дрожанием голоса, свободой темпа и ритма, всхлипываниями и рыданием Частое глиссандирование, а также общая нетемперированность строя доставляют много трудностей при его нотировании Но для календарно-обрядовых плачей не подходят эти, казалось бы, обязательные характеристики Здесь используется другой тип оплакивания - без крика, без надрывного рыдания, без всхлипов Одной из причин такого исполнения является эмоциональное состояние плакальщицы Этот причет как элемент символического действа не затрагивает душу Условность в самом обряде приводит к символическому, в свою очередь, условному оплакиванию Тон его скорее повествователен, нежели драматичен

В то же время есть и другой фактор, влияющий на подобную манеру исполнения. Основной функцией ритуала является апотропея, то есть изгнание нечистой силы, поэтому причет приобретает характер заговора, заклинания, чем, возможно, и объясняется своеобразие его исполнения Проанализированные нами примеры показывают, что в напевах календарно-обрядовых и пародийных причитаний в большей степени, чем в похоронно-поминальных, проявляются интонации речи, обрядового крика и заговоров.

Итак, обряд похорон является важнейшим элементом традиционной культуры и многократно воспроизводится в других условиях, с различной степенью приближенности к исходному, оригинальному обряду и — что немаловажно, с иной функцией Рассмотренные нами похоронные игрища восходят к древнеславянским аграрно-магическим обрядам, которые должны были содействовать возрождению и плодородию всего живого на земле Однако условно они разделяются на два типа, которые различаются составом участников и характером исполнения обряда В изучаемых нами похоронных играх массовость, открытость, стихийность первого противопоставлены камерности, закрытости, организованности второго В связи с этим меняется звуковое поле обряда, а также характер похоронных плачей, которые обслуживают ритуал

В заключении подводятся итоги работы, формулируются ее основные выводы Указывается необходимость продолжать последовательное картографирование типов причитаний в условиях контекста порождающих их ареалов, закрывать «белые пятна» на карте причетных традиций, не забывая, между тем, обозначать общие для всей плачевой культуры закономерности

Список работ, опубликованных по теме диссертации;

1 АлътгиулерМС Э Линева и современные подходы к изучению народной плачевой культуры // По следам Е Э. Линевой. Сборник научных статей -Вологда,2002 С.186-197 (0,4п л)

2 Альтшулер МС Похоронно-поминальные причитания К некоторым проблемам исполнения и записи // Фольклор современность и традиция Материалы третьей международной конференции памяти А В Рудневой - М, 2004 С 257-269. (0,5 п л )

3 Альтшулер МС Калужская кукушка и ее звуковой образ в системе обрядов символических похорон//Миф Музыка Обряд. - М, 2007 С 203-211 (0, 3 п л.)

4 Альтшулер МС Причитания Брянхцины К определению границ распространения причетных типов // Музыковедение, 2007, №1 С 40-47 (0, 5 п л)

Подписано в печать 20 06 2007 г Исполнено 21 Об 2007 г Печать трафаретная

Заказ №567 Тираж 100 экз

Типография «11-й ФОРМАТ» ИНН 7726330900 115230, Москва, Варшавское ш, 36 (495) 975-78-56 www autoreferat ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата искусствоведения Альтшулер, Марина Сергеевна

Введение

Глава 1. История и методология изучения причети

Глава 2. Похоронные причитания

Глава 3. Календарно-обрядовые и пародийные причитания

Введение диссертации2007 год, автореферат по искусствоведению, Альтшулер, Марина Сергеевна

Среди традиционных жанров русского фольклора причитания1 занимают особое место. На протяжении многих веков этот жанр являлся обязательной частью этнической культуры. Бережно передаваемая из поколения в поколение, практика исполнения похоронных плачей сохранилась и по сей день.

Именно поэтому причитания доносят до нашего времени элементы языческой культуры и первобытных верований. И в поэтическом, и в музыкальном смысле причитания полны архаических формул, несущих важнейшую семантическую нагрузку. Вместе с тем современное бытование плачей меняет и преобразовывает эти формулы, наполняя их новым содержанием.

Русская причеть до сих пор не была изучена в той полноте, в которой этого заслуживает. Исследователь-фольклорист, впервые обратившийся к жанру причети, сталкивается с большими затруднениями. Из огромного массива неоформленных, незаконченных, неоднородных отрывков он стремится вычленить завершенные произведения искусства и, находя их, отбрасывает все остальное. Между тем, цельная картина плачевой культуры2 может сложиться только из полного объема представлений и знаний об этом необычном жанре. Основываясь на раннефольклорном происхождении причети, мы в нашей работе хотели бы отказаться от некоторых сложившихся штампов и стереотипов, расставить некоторые новые акценты в представлении о ней.

Современный подход в исследовании фольклора делает невозможным изучение причети вне ее интонирования, а также вне контекста - обряда или конкретной ситуации. Только комплексное изучение причитаний является наиболее адекватным и дает возможность изучать реальное культурное явление, а не его отражение. Для этого необходимо рассмотрение жанра в совокупности этнографических, филологических и музыкальных компонентов. Основной методологической установкой данной работы является понимание похоронного

1 Слово «плач» в народной и научной терминологии имеет множество эквивалентов, имеющих региональное происхождение: крик, вопль, воп, вой, голошение, причитание, причет и т.п. Вопрос этимологии и значения этих слов сам по себе необычайно интересен, но не рассматривается в данной работе. Мы будем пользоваться всеми вариантами этого понятия, так как они преимущественно означают одно и тоже. Аналогичным образом мы применяем народную терминологию по отношению к исполнительницам - плачея, плакальщица, голосилка, вытница, вопленица и т.д.

2 Этот термин введен Т.А. Бернштам. См.: Бернштам Т.А. Свадебный плач в обрядовой культуре восточных славян. Русский Север.-Л., 1986. С. 93. обряда как сложного многоуровневого текста, полноценный анализ которого возможен только при комплексном изучении его основных компонентов.

Специальные аспекты исследования связаны с музыковедческой проблематикой. Необходимо определить значение средств музыкальной выразительности в целостной плачевой системе, выявить типологические особенности ранних форм фольклорного интонирования, проявляющиеся в причитаниях.

Важной проблемой, встающей перед исследователем причитаний, является вопрос о наличии общих закономерностей плачевой культуры, выходящих за рамки региональных. Несмотря на нехватку материала по некоторым традициям, уже сейчас повторяющиеся особенности разнорегиональных причитаний требуют своего обобщения с учетом охвата достаточно больших территорий. Мы считаем, что есть ряд вопросов, которые необходимо обсуждать вне зависимости от региональной принадлежности предмета исследования. Поэтому спецификой данной работы является выделение некоторых общих особенностей плачевой культуры, заострение внимания на тех ее аспектах, которые свойственны практически любому региону.

Одним из таких вопросов является функционирование жанра в системе обряда. Похоронная причеть - это неотъемлемая часть обряда похоронно-поминального цикла, часто она несет на себе его основную эмоциональную нагрузку. Важно обрисовать всю звуковую сферу похоронно-поминальных обрядов, которую составляют не исключительно причитания. Необходимо рассмотреть сложный и гипотетический вопрос о причинах возникновения плачевых напевов.

Определяя роль плача в обряде погребения, необходимо помнить о том, что причитания, исполняемые вне обряда, в значительной степени в трансформируются. В связи с этим, особое внимание в работе уделяется вопросам текстологии и выявлению зависимости музыкально-поэтической структуры причети от степени приближенности к обстановке обряда. Большое значение при этом приобретают немногочисленные, но крайне показательные записи, сделанные во время похоронных церемоний.

Представляется важным вьиснить статус исполнителей причитаний - как профессиональных, так и рядовых плакальщиц, проанализировать систему приемов, которыми пользуются талантливые народные исполнительницы.

Одной из актуальных проблем современной фольклористики является проведение последовательных ареальных исследований и определение границ распространения причетных типов. По целому ряду региональных причетных традиций уровень научного знания крайне недостаточен. В нашей работе для подобного детального изучения выбран регион древнейшего поселения восточных славян - Брянщина, плачевая культура которого до сих пор не была исследована в этномузыкологии.

Для определения границ распространения того или иного типа плачей, необходимо уточнить категориальный аппарат и выяснить, по каким именно музыкальным стилевым категориям необходимо производить картографирование.

В задачи исследования входит вовлечение в сферу научного знания новых полевых материалов, репрезентирующих мало известные причетные традиции южнорусских и центральных областей. Во время работы было проанализировано более 500 причитаний, лишь небольшая часть этого материала включена в текст исследования.

Наряду с приемами структурно-типологического метода анализа (К.В. Квитка, Е.В. Гиппиус, А.В. Руднева, Б.Б. Ефименкова) были использованы метод сравнительно-исторической классификации типов интонирования (Э.Е. Алексеев), а также метод контекстуального исследования.

В первой главе мы постарались изложить историю изучения жанра причитаний с позиций разных аналитических школ. Основной задачей, стоящей перед нами, является выработка единой системы критериев при подходе к материалу разных регионов и жанровых разновидностей плачей. В качестве аргументации тезиса о том, что именно мелодическая модель (а не лад и не ритмические структуры) являются определяющими в установлении региональных типов плачей, мы приводим небольшой аналитический очерк о брянских плачах.

Во второй главе рассматриваются похоронные причитания, их обрядовая функция и особенности внеобрядового исполнения. Здесь же мы уделяем особое внимание личности исполнителя причитаний, и тем музыкально-поэтическим средствам, которыми они пользуются при их создании.

Хотя основным предметом исследования являются похоронные причитания, там, где это необходимо, мы не ограничивались рамками какой-либо одной жанровой разновидности, используя для сравнения материалы по свадебным, рекрутским и полевым причитаниям.

В третьей главе объектом изучения становится имитация погребального обряда во время календарных праздников. Мы попытаемся обосновать наше предположение, что в подобных «перевернутых» похоронных действах меняется функция причета, а также некоторые элементы ее музыкально-поэтического языка. Поскольку многочисленные похороны символических персонажей часто различаются по составу участников и по характеру исполнения обряда, то будет разработана типология их форм.

В приложении 1 приводятся некоторые наиболее полные интервью на тему похоронно-поминальной обрядности с информантами из разных областей России. В приложении 2 мы публикуем фотографии, иллюстрирующие материал диссертации. * *

Работа основывается на этнографических и фольклорных материалах, хранящихся в архиве Научного центра народной музыки МГК им. К.В. Квитки (далее НЦНМ): экспедиции Н.Н. Гиляровой в Рязанскую, Пензенскую, Липецкую и Волгоградскую области; В.М. Щурова в Липецкую, Белгородскую и Курскую области; Н.М. Савельевой в Брянскую, Белгородскую и Оренбургскую области; Т.А. Старостиной в Орловскую область, Е.Г. Богиной в Липецкую, Волгоградскую и Рязанскую области, экспедиции автора работы в Калужскую и Рязанскую область, а также стационарные записи в НЦНМ.

Автор приносит глубокую благодарность нашим информантам, хранителям народных традиций, замечательным русским плакальщицам.

В разной степени мы работали также с архивными материалами: Фольклорно-Этнографического Центра Санкт-Петербургской государственной консерватории (далее ФЭЦ; экспедиции A.M. Мехнецова в Псковскую область), Центра Народного Творчества г. Нижнего Новгорода (экспедиции Т.В. Гусаровой), личных архивов научного сотрудника Института этнологии РАН И.А. Морозова, научного сотрудника ИМЛИ РАН Е.В. Минёнок, научного сотрудника сектора фольклора РИИИ г. Санкт-Петербурга А.В. Ромодина, фольклористов Д.В. Смирнова, С.Н. Старостина. Ссылки на архивы НЦНМ и

ФЭЦ делаются в тексте с указанием номера фонограмм, а на личные архивы - с указанием авторской нумерации.

Автор приносит огромную благодарность всем фольклористам за доступ к архивам и помощь в работе с ними.

Нотные примеры, а также все ссылки на цитированную литературу для удобства даются в основном тексте; библиография по теме прилагается в конце работы.

Необходимо пояснить некоторые особенности изложения музыкально-этнографического материала. Для наглядной демонстрации структуры причитания строки музыкального текста излагаются параллельно - так, чтобы аналогичные разделы координировались по вертикали (структурному ранжиру). Ключевые знаки выставляются на реальной высоте имеющихся в нотном тексте звуков. Из-за принципиально свободной метрики в большинстве плачей размер не указывается. В случаях причитаний со звуковысотной неопределенностью мы используем специальные пометы, а также необходимое количество линеек на нотоносце. Более подробно вопросы, связанные с нотацией причитаний, разбираются в 1 главе. Словесный текст плачей, а также текст этнографических комментариев по возможности воспроизводится в соответствии с его диалектным звучанием. При этом для удобства чтения используются только немногие фонетические диалектные знаки: неслоговой звук «у», фрикативный «г» (h), диалектная лексика и морфологические особенности обязательно сохраняются; также сохраняется измененная ударная гласная.

Везде, где это не оговорено специально, музыкальный материал нотирован автором.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Русские похоронные причитания. Виды, формы, генезис, бытование"

Заключение

В настоящей работе мы основывались на понимании причитаний как целостной фольклорно-этнографической системы. Одной из ведущих, стержневых линий в осмыслении причети стало раскрытие ее обрядовой функции. Ритуал похорон в своем прямом и символическом виде является важнейшей вехой в жизни социума. Основную вербальную и звуковую нагрузку в этих обрядах несут на себе похоронные плачи.

В похоронном ритуале причитания образовывают развернутые циклы, связанные с последовательностью определенных обрядовых действий. В работе было произведено подробное этнографическое описание похоронно-поминальной обрядности с выделением моментов использования плачей. Некоторые новые приведенные нами факты указывают на традиционные представления о смерти не как узкосемейном личностном событии, а большом и важном этапе жизни социума.

Одной из основных функций причитания мы считаем обрядово-коммуникативную, что обусловило публичность жанра, то есть обязательность его исполнения «на людях»; она влияла и на причины возникновения плачевых напевов.

Специальное внимание в работе было уделено проблеме зависимости музыкально-поэтической структуры причитания от степени приближенности исполнения к обстановке обряда. Мы доказали, что традиционная форма интонирования плача значительно изменяется из-за смены условий его исполнения: места, времени, окружения и адресата.

Была разработана типология ситуаций записи и выявлен процесс трансформации в них плачевых напевов. Для этого были проанализированы редкие материалы, записанные во время похоронных ритуалов.

Весь корпус имеющихся у нас записей плачей мы разделили на следующие группы: 1) записанные непосредственно во время обряда похорон; 2) записанные на поминках; 3) напетые по просьбе собирателя (в том числе и над живым человеком). Мы показали, что эти группы не равны в количественном отношении, и число причетов, исполненных «по памяти» для фольклористов, в архивах сильно превышает все остальные.

Плач-воспоминание иногда теряет в напряженности и исступленности переживания, однако, становясь более опосредованным, отстраненным, часто приобретает большую степень музыкального обобщения, насыщается чертами песенности.

Именно при помощи плачей, записанных непосредственно на похоронах, нами на первичном уровне были установлены закономерности образования различных музыкально-стилистических элементов. Гипотетически воспроизведена эволюция причитания от физиологического плача до формирования напева. Общее направление предполагаемого процесса ведет к прорастанию песенных интонаций в изначальной декламационной плачевой канве; на этом пути были выявлены некоторые повсеместно распространенные типы интонационно-ритмического оформления напевов.

Поскольку в современной фольклористике ощущается нехватка научного знания по ряду региональных причетных традиций, мы решили детально исследовать плачевую традицию региона, которая до сих пор не была разработана в этномузыкологии. Это регион древнейшего поселения восточных славян -Брянщина. В результате анализа корпуса брянских плачей, записанных в течение 30 лет, мы пришли к выводу, что Брянская область является территорией, где проходит граница ареалов двух типов плачей с переходной зоной по реке Десне в районе Трубчевска. Эти данные в целом совпадают с выводами диалектологии и лингвистики по распространению говоров.

Особое значение в работе получило изучение исполнительского статуса в культуре причитаний; рассмотрены случаи психологически адекватной обряду передачи фольклорного текста в процессе записи. Культура причитания высоко ценима социумом по вполне определенным категориям - знание текста, умение найти точные и нужные слова в соответствующие моменты обряда, передать в причитании обостренную эмоциональность, заразить слушателей подлинностью переживания.

Для выявления стабильных и мобильных элементов в плачах, были использован метод сравнения причитаний от одной исполнительницы, записанных в разные годы, видоизменявшихся под воздействием различных факторов. Другим действенным методом оказывается сравнение плачей у разных плакальщиц из одной и той же деревни - профессиональной и рядовой.

Мы пришли к выводу, что опытная плачея могла в значительной степени трансформировать каноническую причетную модель, подсознательно (а иногда и осознанно) владея комплексом приемов для артистического вхождения в необходимое состояние. На примерах индивидуального творчества исполнителей была сделана систематика канонических и импровизационных элементов причети. Среди последних выявлены: текстовая импровизация, выбор регистрового положения плача, мелодическая разработанность напева, выбор в использовании всхлипов, паузирование, а также общая структура причета. Круг проблем, обсуждавшийся в этом разделе работы, был тесно связан с важнейшим компонентом причитывания - манерой интонирования.

Обряды символических похорон, встречающиеся в различные моменты календарного цикла, представляют собой «перевернутую» ипостась похоронного обряда. Рассмотренные нами похоронные игрища восходят к древнеславянским аграрно-магическим обрядам, которые должны были содействовать возрождению и плодородию всего живого на земле. Функцией причитания в них является маркировка проводов потусторонней силы в обрядах апотропеической и продуцирующей магии.

В нашей работе символические похороны условно разделены на два типа, которые различаются составом участников и характером исполнения обряда. В одном из них эти плачи входят в комплекс ритуальных шумов в контексте зрелищно-театральных форм и вместе с ритуальным смехом способствуют усилению апотропеической магии обряда. Во втором типе похорон ритуального шума не производилось, действия совершались тайно, в ограниченном кругу участников, обеспечивая, таким образом, другой тип звучания причета. В этом типе игрищ плачи были направлены на магические действия продуцирующего вида, с целью умилостивить «предков».

Отдельно рассмотрены пародийные причитания, не всегда совпадающие с календарно-обрядовыми. Выявлены пародийные элементы в текстах подобных плачей и имитация средств музыкальной выразительности в их напевах. В календарно-обрядовых и пародийных причитаниях в большей степени, чем в похоронно-поминальных, проявляются интонации речи, обрядового крика и заговоров.

Наша работа не претендует на полноту и завершенность в исследовании причитаний, она лишь намечает некоторые перспективные области их изучения. Кроме того, вокруг плачевой культуры имеется еще ряд почти незатронутых нами вопросов. Так, очень важным является проблема соотношения православного и языческого в причитаниях, довлеющее значение церкви для некоторых причетных традиций.

Безусловно, необходимо продолжать последовательное картографирование типов причитаний в условиях контекста порождающих их ареалов, закрывать «белые пятна» на карте причетных традиций, не забывая, между тем, обозначать общие для всей плачевой культуры закономерности.

Мы позволяем себе надеяться, что гибкая и живая культура русского причитания еще не угасла и даст нам возможность наблюдать ее новые повороты и трансформации.

Список научной литературыАльтшулер, Марина Сергеевна, диссертация по теме "Музыкальное искусство"

1. Агренева-Славянская О.Х. Описание русской крестьянской свадьбы с текстом и песнями: обрядовыми, голосильными, причитальными и завывальными. -М., 1887. Ч. 1.

2. Азадовский М.К. История русской фольклористики. Т. 1,2.- М., 1958,1963.

3. Азадовский М.К. Ленские причитания. Чита, 1922.

4. Алексеев Э.Е. Нотная запись народной музыки. Теория и практика. -М., 1990.

5. Алексеев Э.Е. Проблемы формирования лада (на материале якутской народной песни). -М., 1976.

6. Алексеев Э.Е. Раннефольклорное интонирование. Звуковысотный аспект. М., 1986.

7. Алексеевский М.Д. Застолье в обрядах и обрядовом фольклоре русского Севера XIX-XX вв. (на материале похоронно-поминальных обрядов и причитаний). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. -М., 2005.

8. Альтшулер М.С. Диалектно-стилевые особенности напевов причитаний Брянщины // Музыковедение, № 1,2007. С. 40-47.

9. Альтшулер М.С. Е.Э. Линева и современные подходы к изучению народной плачевой культуры // По следам Е.Э. Линевой. Сборник научных статей. -Вологда, 2002. С. 186-197.

10. Альтшулер М.С. Календарно-обрядовые и пародийные причитания // Музыка и время, № 6. -М., 2000. С 16-23.

11. Альтшулер М.С. Калужская кукушка и ее звуковой образ в системе обрядов символических похорон // Миф. Музыка. Обряд. -М., 2007. С. 203-211.

12. Альтшулер М.С. Похоронно-поминальные причитания. К некоторым проблемам исполнения и записи // Фольклор: современность и традиции. Материалы третьей международной конференции памяти А.В. Рудневой. М., С. 257-269.

13. Анкудинова О.В. О некоторых жанровых особенностях плача (по современным записям) // Русский фольклор, т. XXIII. Полевые исследования. -Л., 1985. С. 95-99.

14. Асафьев Б. Музыкальная форма как процесс. Л., 1971.

15. Асафьев Б.В. Избранные статьи о музыкальном просвещении и образовании. -М.-Л., 1965.

16. Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. В трех томах. -М., 1994.

17. Базанов В.О. Народная словесность Карелии. Петрозаводск, 1947.

18. Байбурин А.К. Причитания: текст и контекст // Artes populares 14. Budapest, 1985. С. 59-77.

19. Байбурин А.К. Коды обряда и их взаимодействие. // Фольклор: проблемы сохранения, изучения и пропаганды. Всесоюзная научно-практическая конференция. Тезисы в 2-х частях. Ч. I. -М., 1988.

20. Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре. Структурно-семантический анализ восточнославянских обрядов. СПб., 1993

21. Балашов Д.М., Красовская Ю.Е. Свадебные песни Терского берега Белого моря.-М.-Л., 1969.

22. Балашов Д.М., Марченко Ю.И., Калмыкова Н.И. Русская свадьба. Свадебный обряд на Верхней и Средней Кокшеньге и на Уфтюге (Тарногский район Вологодской области). М., 1985.

23. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и ренессанса. Введение (Постановка проблемы) // Литературно-критические статьи.-М., 1986. С. 291-352.

24. Бацер Д., Рабинович Б. Русская народная музыка. Нотографический указатель. Т.1.2.-М., 1981,1984

25. Бейли Д. К анализу ритма похоронного причитания «Плач по родном брате» И.А. Федосовой // Избранные статьи по русскому народному стиху. -М., 2001. С. 302-329.

26. Бернштам Т.А. Обряд «крещение и похороны кукушки» // Материальная культура и мифология. Сборник музея антропологии и этнографии. Л., 1981. С. 179-203.

27. Бернштам Т.А. Свадебный плач в обрядовой культуре восточных славян. Русский Север. Л., 1986.

28. Бернштам Т.А. Приходская жизнь русской деревни. Очерки по церковной этнографии. СПб., 2005.

29. Богатырев П.Г. Вопросы теории народного искусства. М., 1971.

30. Варфоломеева Т.Б. Галашэнш у беларускай вясельная традыцьп // Белорусское вяселле. Мшск, 1990. С. 26-37.

31. Васильев А.Г. Композиционные особенности похоронных причитаний // Русский фольклор, т. XII. Из истории русской народной поэзии. Л., 1971. С. 91-101.

32. Велецкая Н.Н. О некоторых ритуальных явлениях языческой погребальной обрядности (к анализу сообщения Ибн-Фадлаха о похоронах «русса»// История, культура, фольклор и этнография славянских народов. VI международный съезд славистов. М., 1968. С. 192-212.

33. Велецкая Н.Н. Языческая символика славянских архаических ритуалов. М., 1978.

34. Великоруссия пъсни въ народной гармонизацш. Зап. Е. Линевой. Вып. I, II. Песни Новгородсюя. СПб., 1904,1909.

35. Величкина О.В. Скрипичная музыка в русской народной свадьбе. Дипломная работа.-М., 1987.

36. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. -М., 1989.

37. Виноградов Г.С. Карельская причеть в новых записях. // Русские плачи Карелии. Петрозаводск, 1940. С. 4-20.

38. Власкина Т.Ю. Смерть в верованиях и обрядах казаков среднего Дона // Живая старина. 2001, № 1.С. 14-15.

39. Власова З.И., Лобанов М.А. Похороны Дударя (песня и обряд) // Экспедиционные открытия последних лет. Статьи и материалы. СПб., 1996. С. 61-71.

40. Гилярова Н.Н. Кузьма и Демьян «курятники», «кашники», работники // Народное творчество, 1990. № 11. С. 26-29.

41. Гилярова Н.Н. Детский фольклор Рязанской области. Рязань, 1992.

42. Гилярова Н.Н. Народная музыкальная культура Рязанской Мещеры. Диссертация насоиск. уч. ст. канд. искусствоведения. М., 1986.

43. Гилярова Н.Н. О современной фольклористической терминологии в связи с анализом формульных напевов в русской народной песне // Методы музыкально-фольклористического исследования. Сб. научных трудов. М., 1989. С.113-132.

44. Гилярова Н.Н. Особенности свадебных традиций населения Пензенской области // Этнографическое обозрение, 1996, № 2. С. 30-50.

45. Гилярова Н.Н. Причитания Пензенской земли // Музыковедение, 2004, №2. С. 33-47.

46. Гилярова Н.Н., Морозов И.А. Опыт комплексного обследования местной традиции: Шацкий этнодиалектный словарь // Музыка устной традиции. Материалы Международных конференций памяти А.В. Рудневой. М., 1999. С.200-212.

47. Гиппиус Е. Крестьянская музыка Заонежья // Искусство Севера. Заонежье. -Л., 1927.

48. Гиппиус Е.В., Эвальд З.В. Песни Пинежья. -М., 1937. Кн.2.

49. Гиппиус Е.В. Общетеоретический взгляд на проблему каталогизации народных мелодий // Актуальные проблемы современной фольклористики. -Л., 1980.

50. Гиппиус Е. Проблемы ареального исследования традиционной русской песни в областях белорусского и украинского пограничья // Традиционное народное музыкальное искусство и современность. -М, 1982.

51. Голиков И.И. Деяния Петра Великого, мудрого преобразителя России, собранные из достоверных источников и расположенные по годам. 1788-1789. Т. 5.-М., 1940.

52. Голос и ритуал. Материалы конференции. М., 1995.

53. Гошовский В.Л. У истоков народной музыки славян. М., 1971.

54. Гуревич А.Я. Проблемы средневековой народной культуры. М., 1981.

55. Гусев В.Е. От обряда к народному театру. Эволюция святочных игр в покойника // Фольклор и этнография. Л., 1974. С. 49-59.

56. Гусев В.Е. Русская народная художественная культура (теоретические очерки).-СПб, 1993.

57. Гусев В.Е. Эстетика фольклора. Л., 1967.

58. Данченкова Н.Ю. Народные представления о «том» свете и художественная система владимирских причитаний // Мифологические представления в народном творчестве. -М., 1993. С. 70-90.

59. Данченкова Н.Ю. Традиционные причитания Владимирской области. Автореферат кандидатской диссертации на соиск. уч. ст. канд. искусствоведения.-М., 1997.

60. Данченкова Н.Ю. Причетный ареал междуречья Клязьмы и Оки в их нижнем течении (Владимирская область) // Картографирование и ареальные исследования в фольклористике.-М., 1999. С. 147-169.

61. Данченкова Н.Ю. Причитания. Проблема статуса жанра и формы традиционного интонирования // П.Г. Богатырев. Воспоминания. Документы. Статьи. СПб., 2002. С. 187-207.

62. Дашков В.А. Описание Олонецкой губернии в историческом, статистическом и этнографическом отношении. СПб., 1842.

63. Елатов В.И. Песни восточно-славянской общности. Минск, 1977.

64. Елеонская Е.Н. Крещение и похороны кукушки в Тульской и Калужской губерниях // Этнографическое обозрение. М., 1912, №1-2. С.146-154.

65. Елеонская Е.Н. Сказка, заговор и колдовство в России. Сб. трудов. М., 1994.

66. Енговатова М.А. Смоленские похоронные плачи: ритуал и музыка // Живая старина. -М., 2000, № 1. С. 2-6.

67. Еремина В.И. Историко-этнографические истоки «общих мест» похоронных причитаний // Поэтика русского фольклора. Русский фольклор XXI. Л., 1981. С. 70-86.

68. Еремина В,И. Ритуал и фольклор. Л., 1991.

69. Ефименкова Б.Б. Причетная песня в бассейне реки Юг // Памяти К. Квитки. Сборник статей. -М., 1983. С. 149-165.

70. Ефименкова Б.Б. Ритм в произведениях русского вокального фольклора. М., 2001.

71. Ефименкова Б.Б. Ритмика русских традиционных песен. -М., 1993.

72. Ефименкова Б.Б. Севернорусская причеть.-М., 1981.

73. Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография. -М., 1991.

74. Зеленин Д.К. Народный обычай «греть покойников» // Избранные труды. Статьи по духовной культуре. 1901-1013. -М., 1994. С. 164-178.

75. Земцовский И.И. Мелодика календарных песен. -Л., 1975.

76. Земцовский И.И. Проблема варианта в свете музыкальной типологии // Актуальные проблемы современной фольклористики. — Л., 1980. С. 36-50.

77. Земцовский И. Торопецкие песни. Песни родины М. Мусоргского. JL, 1967.

78. Земцовский И.И. Этномузыковедческие заметки об этнической традиции // Б.Н. Путилов. Фольклор и народная культура. «In memoriam». Спб., 2003. С. 293-314.

79. Иванов А.Н. Причитания над колыбелью, записанные в Южной России // Живая старина. -М., 1994, № 4. С. 40-43.

80. Ивлева J1.M. Дотеатрально-игровой язык русского фольклора. СПб., 1998.

81. Ивлева JI. Ряженье в традиционной русской культуре. СПб., 1994.

82. Ивлева JI.M., Ромодин А.В. Масленичная похоронная игра в традиционной культуре белорусского Поозерья // Зрелищно-игровые формы народной культуры. Л., 1990.

83. Из архива кабинета народной музыки. -М., 2007.

84. Исследования в области балто-славянской духовной культуры. Погребальный обряд.-М., 1990.

85. Кастров А.Ю. Напевы пудожских причитаний тирадно-строфической композиции // Русский фольклор, т. XXIX. Материалы и исследования. СПб., 1996. С. 192-241.

86. Касьянова И.А., Чувашев М.И. Мордовские (эрзянские) причитания. М., 1979.

87. Кауфман Н., Кауфман Д. Погребални и други оплаквания в България. София, 1988.

88. Квитка К.В. Избранные труды в двух томах. Том 1,2. -М., 1971,1973.

89. Кедрина Р.Е. Обряд крещения и похорон кукушки в связи с народным кумовством. Этнографическое обозрение. -М., 1912, №1-2, С. 101-139.

90. Ковпик В.А. Способы создания комического эффекта в пародийных причитаниях (на материале анекдотических рассказов о неумелых плакальщицах) // Традиционная культура. Научный альманах. М., 2004. 1 (13). С. 75-78.

91. Кодай 3. Венгерская народная музыка. Будапешт, 1961.

92. Коропниченко А.Н. Переходная зона как объект мелогеографии // Музыка устной традиции. Материалы международных научных конференций памяти А.В. Рудневой. -М., 1999. С. 219-229.

93. Концерты М.Е. Пятницкого с крестьянами. -М., 1913.

94. Крестьянсюе пъсни, записанные въ с. Николаевкъ, Мензелинскаго уъзда, Уфимской губерши, Н.Пальчиковымъ. СПб., 1888.

95. Кравцов Н.И., Лазутин С.Г. Русское устное народное творчество. М., 1983.

96. Куликовский Г.И. Похоронные обряды Обонежского края // Этнографическое обозрение. Кн. I. -М., 1890 г., с. 44-61.

97. Кутырева-Чубаля Г.Т. Белорусский жнивный напев. Архетипы и инновации. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата искусствоведения. М., 2002.

98. Лебедева Н.И. Этнологическое изучение Калужского Полесья как характерного этнологического района. Научные труды, т.1, Рязанский этнограф. Вестник. Рязань, 1996. С. 28-92.

99. Листопадов A.M. Песни донских казаков. -М., 1954. Т. V (Казачья свадьба на Дону).

100. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. М., 1979.

101. Лихачев Д.С., Панченко A.M., Понырко Н.В. Смех в Древней Руси. Л., 1984.

102. Лобанов М.А. Лесные кличи. Вокальные мелодии-сигналы на Северо-Западе России. СПб., 1997.

103. Лобкова Г.В. Древности Псковской земли. Жатвенная обрядность. Образы, ритуалы, художественная система. СПб., 2000.

104. Лобкова Г.В. Семантика интонационных средств народной песенной речи // Звук в традиционной народной культуре. Сб. научных статей. -М., 2004.

105. Лосев А. О понятии художественного канона // Проблемы канона в древнем и средневековом искусстве Азии и Африки. -М., 1973. С. 6-15.

106. Лотман Ю.М. Каноническое искусство как информационный парадокс // Проблемы канона в древнем и средневековом искусстве Азии и Африки. М., 1973. С. 16-22.

107. Лядов А.К. Песни русского народа в обработке для одного голоса с фортепиано.-М., 1959.

108. Ляпунов С.М. Русские народные песни. М, 1963.

109. Мазо М.Л. Никольские причитания и их связи с другими жанрами местной песенной традиции // Музыкальная фольклористика Вып. 2. -М., 1978. С.213-236.

110. Максимов С.В. Неведомая, нечистая и крестная сила. М., 1993.

111. Малиновский А. Похоронные причеты в Перской волости Усрожинского уезда Новгородской губернии отдел II. Живая старина. -М., 1909.

112. Марченко Ю.И. Напевы групповых причитаний в междуречье Северной Двины и Ваги // Русская народная песня. Стиль, жанр, традиция. Л., 1987. С. 45-61.

113. Метлинский А.А. Народные южнорусские песни. Киев, 1854.

114. Мехнецов A.M. Фольклорный текст в структуре явлений народной традиционной культуры // Музыка устной традиции: Материалы Международной научной конференции памяти А.В.Рудневой. М., 1999. С. 178-183.

115. Мир звучащий и молчащий. Семиотика звука и речи в традиционной культуре славян. М., 1999.

116. Можейко З.Я. Песенная культура белорусского Полесья. Минск, 1971.

117. Морозов И.А. Женитьба добра молодца. Происхождение и типология традиционных молодежных развлечений с символикой «свадьбы» / «женитьбы».-М., 1998.

118. Морозов И.А., Слепцова И.С., Гилярова Н.Н., Чижикова Л.Н., Рязанская традиционная культура первой половины XX века. Шацкий этнодиалектный словарь. Рязань, 2001.

119. Морозов И.А., Слепцова И.С., Гилярова Н.Н. К вопросу о методике комплексного изучения локальных традиций: Шацкий этнодиалектный словарь // Этнографическое обозрение, 1999, № 1. С. 41-66.

120. Музыка русской свадьбы (проблемы регионального исследования). Тезисы докладов научно-практической конференции (г. Смоленск). М., 1987. С. 93-98.

121. Музыкальный энциклопедический словарь.-М., 1991.

122. Мурзина Е.И. Украинские плачи: проблема текста // Музыка устной традиции. Материалы Международных конференций памяти А.В. Рудневой. -М., 1999. С. 229-239.

123. Народное музыкальное творчество. СПб., 2005.

124. Народная традиционная культура Псковской области. Обзор экспедиционных материалов. Том I, II. СПб.-Псков., 2002

125. Невская Л.Г. Балто-славянское причитание: реконструкция семантической структуры // Исследования в области балто-славянской духовной культуры: Погребальный обряд. -М., 1990. С. 135-146.

126. Нижегородская свадьба. Пушкинские места. Нижегородское Поволжье. Ветлужский край. Обряды, причитания, песни, приговоры. Отв. ред. М.А. Лобанов.-СПб., 1998.

127. Никитина С.Е. «Смерть» в русском религиозном фольклоре // Живая старина. -М., 2000, №1. С. 7-9.

128. Никольские песни. Сост.-ред. М.Л. Мазо. Л.-М., 1975.

129. Пашина О.А. Календарно-обрядовый цикл у восточных славян. М., 1998.

130. Пашина О.А. Картографирование и ареальные исследования в этномузыкологии // Картографирование и ареальные исследования в фольклористике. М., 1999. С. 6-23.

131. Песни русского народа. Собраны в губерниях Архангельской и Олонецкой в 1886 году. Записали слова Ф.М. Истомин, напевы Т.О. Дютш. СПб., 1894.

132. Песни русского народа. Собраны в губерниях Вологодской, Вятской и Костромской в 1893 году. Записали слова Ф.М. Истомин, напевы С.М. Ляпунов.-СПб., 1899.

133. Песни, собранные П.Н. Рыбниковым. -М.; Петрозаводск, 1861-1867. Ч. III.

134. Попова И.С. Типология фольклорных форм в системе масленичных обрядов Новгородской области. Диссертация на соиск. уч. ст. канд. искусствоведения. СПб., 1998.

135. Похоронные обряды и причитания // Русский фольклор. Хрестоматия для высших пед. уч. заведений. Сост. проф. Н.П. Андреев. М.-Л., 1936.

136. Причитанья Северного края, собр. Е.В. Барсовым. М., 1872-1886. Ч. I—III.

137. Пропп В.Я. Поэтика фольклора. М., 1998.

138. Пропп В.Я. Проблемы комизма и смеха. Ритуальный смех в фольклоре. -М., 1999.

139. Пропп В.Я. Русские аграрные праздники: Опыт историко-этнографического исследования. СПб., 1995.

140. Путилов Б.Н. Методология сравнительно-исторического изучения фольклора. -JL, 1976.

141. Путилов Б.Н. Фольклор и народная культура. СПб., 1994.

142. Разумовская Е.Н. Плач «под язык» и «под иканье» особые вокально-ансамблевые формы причетной традиции // Экспедиционные открытия последних лет. Статьи и материалы. - СПб., 1996. С. 9-60.

143. Разумовская Е.Н. Плач с «кукушкой». Традиционное необрядовое голошенье русско-белорусского пограничья // Славянский и балканский фольклор: Этногенетическая общность и типологические параллели. -М., 1984. С. 160.

144. Разумовская Е.Н. Структура музыкального и поэтического текста голошений русско-белорусского пограничья (по полевым материалам 19711987 гг.) // Фольклор: Проблемы сохранения, изучения, пропаганды. Тезисы. -М., 1988. Ч. 1.С. 89-91.

145. Резниченко Е. Некоторые вопросы интонирования севернорусской причети // Фольклорный текст: функция и структура. -М., 1992. С. 116-129.

146. Рубцов Ф.А. Статьи по музыкальному фольклору. J1.-M., 1973.

147. Руднева А.В. О двух вариантах плача «Пора встать от сна беспечального» // Памяти К. Квитки. Сборник статей. -М., 1983. С. 138-149.

148. Руднева А.В. Русское народное музыкальное творчество. Очерки по теории фольклора. М., 1994.

149. Русский народный свадебный обряд. Исследования и материалы. Под ред. К.В. Чистова и Т.А. Бернштам. Д.: Наука, 1978.

150. Русский север. Проблемы этнокультурной истории, этнографии, фольклористики. JL: Наука, 1986.

151. Русский фольклор. Хрестоматия для высших педагогических учебных заведений. Сост. Н.П. Андреев. -М., 1936.

152. Русский эротический фольклор. Составитель А.Топорков. М., 1995. С. 17.

153. Русское народное поэтическое творчество. Очерки по истории русского народного поэтического творчества вт. половины XIX-начала XX века. М.-Л., 1956.

154. Русское народное поэтическое творчество. Под общей редакцией проф. П.Г. Богатырева.-М., 1954.

155. Русское народное поэтическое творчество. Под ред. проф. A.M. Новиковой и проф. А.В. Кокорева. -М., 1969.

156. Рыбаков Б.А. Язычество древней Руси. М., 1987.

157. Савельева Н.М. О региональных и локальных разновидностях типовых русских песенных структур // Проблемы композиции народной песни. М., 1998. С.41-70

158. Савельева Н.М. Региональная стилистика русской народной музыки. Русско-белорусско-украинское пограничье. -М., 2005.

159. Савельева Н.М. Суземские песни. -М., 1995.

160. Свитова К. Народные песни Брянской области. М., 1966.

161. Седакова О.А. Поэтика обряда. Погребальная обрядность восточных и южных славян. -М., 2004.

162. Сказания русского народа, собр. И. Сахаровым. СПб., 1849. Т. 2, кн. 5-8.

163. Славянские древности. Этнолингвистический словарь под ред. Н.И. Толстого. В пяти томах. Т. 1,2. -М., 1995, 1999.

164. Слово о полку Игореве. М., 1981.

165. Смирнов Д.В. Весенняя обрядность в Нижегородской области // Живая старина. -М., 1998, № 2. С. 12-14.

166. Снегирев И.М. Русские простонародные праздники и суеверные обряды. -М., 1837. Вып. 1; 1838. Вып. 2.

167. Собрание народных песен П.И. Киреевского. Записи П.И. Якушкина. Л., 1983.

168. Сокальский П.П. Русская народная музыка, великорусская и малорусская в ее строении мелодическом и ритмическом и отличия ее от основ современной гармонической музыки. Харьков, 1888.

169. Соколов Ю.М. Русский фольклор. М., 1941.

170. Соколова В.К, Весенне-летние календарные обряды у русских, украинцев и белорусов XIX начала XX в. - М., 1979.

171. Соколова В.К. Заклинания и приговоры в календарных обрядах // Обряды и обрядовый фольклор. -М., 1982. С. 11-25.

172. Старостина Т.А. К проблеме каденции в народном пении // Фольклор: современность и традиции. Материалы третьей международной конференции памяти А.В. Рудневой. -М., 2004. С. 383-392.175. Стоглав.-СПб., 1863.

173. Суворовский А. Вопли Новгородской губернии // Этнографическое обозрение. -М., 1907, № 3.

174. Терещенко А.В. Быт русского народа. СПб., 1848. Т. 7.

175. Терновская О.А. К описанию народных славянских представлений, связанных с насекомыми. Одна система ритуалов изведения домашних насекомых // Славянский и балканский фольклор. М., 1981. С. 139-159.

176. Толстой Н.И. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике.-М., 1995.

177. Торопецкие песни. Запись и комментарии И. Земцовского. Л., 1967.

178. Традиционная музыка русского Поозерья (по материалам экспедиций 1971-1992 годов). Сост. и комментарии Е.Н. Разумовской. СПб., 1998.

179. Традиционный фольклор Новгородской области (по записям 1963-1976 гг.): Песни. Причитания // Изд. подгот. В.И. Жекулина, В.В. Коргузалов, М.А. Лобанов, В.В. Митрофанова. Л., 1979.

180. Угличские народные песни. Сост.-ред. И. Земцовский. Л.-М., 1974.184. «Умираеть каждый по-своему». Погребальный обряд астраханских липован. Публикация Пауновой Е.В. // Живая старина. М., 2000, № 1. С. 1720.

181. Успенский Д.И. Похоронные причитания. Этнографическое обозрение. Кн. XIII. -М., 1892 г. С. 98-111.

182. Харузина В.Н. Обряд «крестить кукушку» в Орловской губернии // Этнографическое обозрение. -М., 1912, № 1-2. С. 140-145.

183. Христиансен Л.Л. Уральские народные песни. М., 1961.

184. Чистов К.В. Исполнитель фольклора и его текст // От мифа к литературе. -М., MCMXCIII. С. 91-101.

185. Чистов К.В. «Причитанья Северного края, собранные Е.В.Барсовым» в истории русской культуры // Причитанья Северного края, собранные Е.В. Барсовым. Т.1. СПб., 1997. С. 400-495.

186. Штокмар М.П. Исследования в области русского народного стихосложения.-М., 1952.

187. Щуров В.М. Белгородское Приосколье. М., 1995.

188. Щуров В.М. С рюкзаком за песнями (Записки собирателя). М., 2005.

189. Щуров В.М. Стилевые основы русской народной музыки. -М., 1998.

190. Щуров В.М. О региональных традициях в русском народном музыкальном творчестве // Музыкальная фольклористика, вып. 3. М., 1986. С. 11-47.

191. Юмсунова Т.Е., Майоров А.П. Обряжение и проводы покойников у семейских Забайкалья //Живая старина. -М., 2000, № 1. С. 10-13.

192. Ясинская М.В. Похоронные обряды в Уржумском районе Кировской области //Живая старина. -М., 2000, № 1. С. 16-17.