автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.10
диссертация на тему: Русский поэтический концептуализм и его осмысление в прессе

Полный текст автореферата диссертации по теме "Русский поэтический концептуализм и его осмысление в прессе"

□03491210

На правах рукописи

Якушина Ирина Леонидовна

Русский поэтический концептуализм и его осмысление в прессе

I

Специальность 10.01.10 - Журналистика

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва-2010

2 О ЯНВ 2010

003491210

Работа выполнена на кафедре литературно-художественной критики и публицистики факультета журналистики Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова.

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Новиков Владимир Иванович Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

ведущий научный сотрудник Фатеева Наталья Александровна кандидат филологических наук Куллэ Виктор Альфредович Ведущая организация: Российский государственный

гуманитарный университет

Защита состоится «£¿2»2010г. в часов, ауд. на заседании Диссертационного совета Д 501.001.07 в Московском государственном университете имени М.В. Ломоносова по адресу: 125009, г. Москва, ул. Моховая, д. 9, факультет журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова по адресу. 125009, г. Москва, ул. Моховая, д. 9.

Автореферат разослан 2009г.

Ученый секретарь Диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Актуальность темы исследования

Концептуальная (концептуалистская) поэзия, созданная авторами конца XX - начала XXI в.в., - сложный и неоднозначный пласт русской словесности. Эстетическое своеобразие данного направления, его мес то в литературном процессе, художественные открытия, совершенные концептуалистами, явились предметом острой полемики среди критиков, литераторов, литературоведов. Отличительной и, можно сказать, знаковой чертой этой дискуссии было то, что ведущие авторы, представляющие поэтический концептуализм, сами активно участвовали в теоретических спорах, подвергали критической рефлексии собственные произведения и творения собратьев по цеху. Актуальность темы исследования обусловлена тем, что русский поэтический концептуализм, долгое время являвшийся пусть и неоднозначным, но ярким литературным направлением, теперь, со смертью его ведущих представителей - Д.А. Пригова и Вс. Некрасова, уходит с литературной сцены. И настало время подвести итоги, объективно рассмотреть наследие концептуализма, обобщить результаты дискуссии, развернувшейся на страницах периодической печати и книжных изданий. Критические споры о концептуализме не утратили своей актуальности и сегодня, поскольку их проблематика имеет непосредственное отношение к поискам поэтов нового поколения.

Состояние » степень разработанности проблемы Говоря о степени разработанности темы, следует отметить, что концептуализм не раз попадал в сферу внимания литературной критики: его отдельные аспекты исследуются в работах Дж. Япечека, Л. Хапсси-Лёве, М. Берга, Б. Гройса, В. Кулакова, М. Айзенберга, С. Гандлевского, Е. Деготь, И. Ильина и многих других авторов. И вместе с тем,

рассматривая проблему под разным углом научного интереса, исследователи, можно сказать, не ставили себе задачу сосредоточиться именно на поэтическом концептуализме как направлении. Характерный отпечаток на разработку темы накладывает и другой немаловажный момент - противоречивость оценок, сопутствующая концептуализму, от аналитической критики данной художественной системы, к которой тяготеет М. Эпштейн, - до апологетичной интерпретации постмодернистской парадигмы в академической форме (М. Берг), в форме журналистского эпатажа (В. Курицын). Рассредоточение критической полемики о концептуализме по широкому кругу периодических изданий, разнообразие аспектов взаимодействия концептуализма с другими художественными системами, смешение исследовательского интереса к концептуализму с постмодернизмом, с переносом акцента на последний, - все это предопределило изучение и проработку разнообразного спектра трудов в области литературы, журналистики, истории литературы, равнозначно представленных и в виде книжных изданий, и на страницах прессы. Еще одним дополнительным, "утяжеляющим", фактором послужила специфика исследования концептуализма в контексте авангардистских поэтических течений двадцатого века, потребовавшая изучения большого объема литературного и критического материала, как хорошо известного и проработанного (что касается, в основном, первой волны русского авангарда), так и находящегося еще в процессе "возвращения" ввиду долгого пребывания в андеграунде (характерного для второй волны).

Объект исследовании -русский поэтический концептуализм, разнообразие литературно-критических оценок данного направления, соотнесение теории и

практики концептуализма с наследием авангардистских поэтических течений XX века.

Предмет исследовании -

феномен отечественной литературной критики, которая в восьмидесятыс-девяностые годы прошлого века вывела концептуализм на литературную сцену и еще долгие годы оставалась стержневым фактором и движущей силой для его формирования и развития.

Цель диссертации Целыо данной работы является исследование русского поэтического концептуализма как одного из оригинальных течений в авангардной литературе XX - начала XXI века, выявление характерных черт и особенностей этого направления, а также осмысление сделанных им художественных открытий в литературно-критическом процессе.

Эмпирическая база исследования Эмпирический материал работы составили:

1. Труды по теории и истории литературы, включающие рассмотрение проблем стихотворного языка, теории стихосложения, литературной эволюции и т. д.

2. Литературно-критические статьи, рецензии, дискуссии отечественных и зарубежных критиков, опубликованные в периодических изданиях: "Новое литературное обозрение", "Новый мир", "Театр", "Глагол", "Искусство", "Вестник новой литературы", "Литературное обозрение", "Звезда", "Октябрь", "Иностранная литература", "Литературная газета", "Даугава", "Урал", "Родник", "Культура", "Независимая газета" и других.

3. Филологические и критические исследования, трактаты, монографии о поэтическом авангарде, модернизме, постмодернизме, концептуализме и других литературных направлениях XX - начала XXI века, отражающие как изыскания о процессах формирования и развития поэтических

течений, так и о персоналиях, их составляющих, об особенностях авторских стратегий и творческих наработок.

4. Литературные произведения широкого круга авторов, работающих в авангардистской манере, их комментарии к своим сочинениям, статьи, манифесты, автоинтерпретации, включая публикации в книжных изданиях, официальной прессе, самиздате, интернет-ресурсах, зарубежной периодике и антологиях.

5. Литература по философии и эстетике, затрагивающая круг вопросов, близких теме диссертационной работы.

Теоретико-методологическая база исследования Методология исследования обусловлена проблематикой, целью и задачами диссертации. Методика анализа базируется на принципах сравнительно-исторического и типологического методов, историко-литературного исследования разных периодов русской авангардной поэзии в XX веке, литературоведческого изучения художественного произведения. Общим методологическим основанием работы является теоретическая концепция Ю. Тынянова, которая предусматривает изучение литературы с точки зрения эволюционного взаимодействия литературных рядов и систем. В качестве методологического подхода к исследованию постмодернизма были использованы концепции виднейших зарубежных и отечественных специалистов по данному направлению в современной гуманитарной мысли. Теоретико-методологическую основу диссертации формируют положения научных трудов Р. Барта, Ж. Деррида, Ж.-Ф. Лиотара, Ю. Кристевой, М. Фуко, Д. Фоккема, С. Уэбера, Д. Лоджа, В. Вельша, 10. Хабермаса, Ч. Джепкса, Л. Хатчен, И. Ильина, М. Липовецкого. Существенное значение для формирования методологической основы данной диссертации имели исследования литературоведов и лингвистов, занимающихся изучением проблемы концептов в современной филологии, - от авторитетных трудов

Д. Лихачева, 10. Степанова, до работ И. Тарасовой, Л. Черпейко, Н. Алефиренко, Л. Миллер, О. Беспаловой. В качестве частных методик, в особенности при анализе концептуалистской литературы, ее эстетической и философской платформы, применяются некоторые подходы и установки теоретиков концептуализма Дж. Кошута, С. Левитта, А. Монастырского.

Таким образом, научная достоверность диссертации обеспечивается:

]) обширным эмпирическим материалом;

2) применением научной методологии;

3) использованием различных информационных и историографических источников.

Научная новизна исследования

1. Поскольку отдельного исследования, специально посвященного русскому поэтическому концептуализму, вопросам его генезиса и развития в отечественной литературе, целостной теоретической платформы, особенностям поэтики, пока не существует, научная новизна данной работы и состоит в том, что впервые исследуется (вынужденно прибегнем к тавтологии) русский поэтический концептуализм, сводя тся воедино разные линии научного интереса, обосновывается историческая логика существования концептуализма как направления.

2. Систематизированы литературно-критические отзывы о концептуализме, определены концептуальные точки схождения, линии взаимосвязей авангардистских художественных исканий в русской поэзии XX - начала XXI века.

3. Проанализирован ряд произведений, введены в научный оборот литературно-критические статьи и художественные произведения, до сих пор не попадавшие в поле зрения исследователей, а также впервые переведенные на русский язык зарубежные работы.

Научно-практическая значимость исследования

1. Выявлены основные типологические черты эстетической и философской программы концептуализма, специфические особенности его теоретической платформы, цели и средства их реализации в художественном произведении.

2. Впервые исследовано возникновение и становление русского поэтического концептуализма, определены его связи и отличия с новаторскими исканиями предшествующих волн русского литературного авангарда.

3. Рассмотрены авторские стратегии наиболее ярких представителей русского поэтического концептуализма, исследованы особенности поэтики Д. Пригова, Вс. Некрасова, Л. Рубинштейна, Т. Кибирова.

Апробация работы Отдельные аспекты исследования, а также близкие к теме диссертации статьи, затрагивающие круг вопросов как теоретического характера, так и акцентирующие внимание на критической дискуссии о концептуализме в прессе, были представлены в виде тезисов доклада научно-практической конференции "Ломоносов-2003" и научных публикациях (2003, 2007). Работа обсуждалась на заседаниях кафедры литературно-художественной критики и публицистики факультета журналистики Московского государственного университета.

Основные положения, выносимые на защиту 1. Равно сторонясь и дискредитирующего толкования концептуализма, и апологетической его интерпретации, мы рассматриваем русский поэтический концептуализм как один из этапов в эволюции литературного авангардизма; осуществляемый им эксперимент сравнивается с "литературой на глубине", как когда-то отозвался Тынянов о Хлебникове, одном из ярчайших авангардистов и, благодаря

разнообразию творческих открытий, в каком-то смысле предтече данного поэтического направления: "...есть литература на глубине, которая сеть жестокая борьба за новое зрение, с бесплодными удачами, с нужными сознательными "ошибками", с восстаниями решительными, с переговорами, сражениями и смертями"1. Под таким углом зрения русский поэтический концептуализм объективно проделывает определенную новаторскую работу, продолжает традицию поиска нового зрения, нового слова в литературе, воплощает свое понимание жесткого, энтропийного мира, в котором художник уже не ощущает своей трагической ответственности за происходящее так, как чувствовали ее модернисты прошлого, и ограничивается стиховой фиксацией реальности.

2. Отечественная версия концептуализма, столкнувшись с принципиально иной культурной ситуацией, иными вызовами, чем авторы-концегггуалисты за рубежом, вырабатывает собственную систему контекстов и проблематику, реализуясь через характерные, знаковые черты, присущие именно ей.

3. Поэтические течения, противостоящие сложившемуся канону, в силу своей оппозиционности, традиционно занимают полемическую эстстико-философскую позицию, вплоть до эпатирующего поношения классического стиха, разрушения основ поэтического творчества, попытки устранения или изменения грамматики и синтаксиса. Русский поэтический концептуализм впитал в себя черты многих авангардис тских течений двадцатого века, подхватив из них ряд эстетических установок', провокативность, виртуозное сочетание высокого и низкого, оригинальную ритмическую организацию стиха, словотворчество, "заумь" и т. д.

' Тынянов 10. Литературная эволюция: Избранные труды. - М., 2002. С. 364.

4. Концептуализм как одно из наиболее ярких и характерных течений русского постмодернизма является именно той составляющей, которая хоть и не всегда и не вполне умело, но все-таки пытается преодолеть общепризнанную постмодернистскую невозможность лирической интонации, отсутствие сильного и запоминающегося образа, личностного взгляда на мир и творчество. Стремясь превзойти самого себя, вырваться из постмодернистского дискурса, поэтический концептуализм порой предпринимает попытку вернуть автора к энергичной творческой позиции, вернуть сильное лирическое "я", столь характерное для русской литературной традиции.

5. Претерпевая значительное воздействие извне (от разнообразных авангардистских поэтических течений до изобразительного искусства), концептуализм привносит и свой характерный ряд дополнений в общекультурный контекст: влияние концептуальной эстетики и стилистики прослеживается сегодня в художественной практике разных литературных течений, в областях, далеких от словесности, от фотографии до архитектуры. Концептуалистские приемы временами прослеживаются в работе средств массовой информации, зачастую используются в небезупречных целях (искусственном создании информационного повода, мистификации, эстетической провокации).

Структура работы Диссертация состоит из введения, трех глав, каждая из которых разрабатывает определенный аспект (эстетико-философский, исторический, литературно-критический), заключения и библиографии.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ Во введении обосновывается актуальность работы, прочерчиваются линии взаимосвязей русского поэтического концептуализма с литературной критикой и журналистикой, причем

отмечаются истоки и причины подобного взаимодействия. Здесь же представлено композиционное строение работы с краткой формулировкой основных положений, составляющих основу диссертации; определена цель исследования и сформулированы задачи; рассмотрена степень разработанности темы; указана теоретико-методологическая и эмпирическая база исследования; осуществлен обзор научной литературы, литературно-критических статей и сборников отечественных и зарубежных исследователей. Уделено внимание вопросу новизны работы, ее научно-практической значимости и апробации.

В первой главе настоящей работы предпринята попытка кратко сформулировать основные положения эстетики и философии концептуализма, выделить характерные черты его теоретической платформы, такие как дематериализация, обращение искусства к проблемам самоидеитификации, отметить рефлексивный характер многих концептуальных практик, обозначить взаимосвязь литературного и изобразительного концептуализма и проследить, какой отпечаток накладывает их совместное становление и родство общефилософской и эстетической установок. Здесь же исследуются значение и понимание контекста в концептуальном творчестве, способы искусственного его создания; затрагивается проблема нарочитого моделирования условий эстетического восприятия произведения и того, какую роль играю т методы провокации и мистификации, иронии и парадоксальности в концептуализме.

Рассмотрение эстетики и философии концептуализма неизбежно связано с обращением к эстетико-философским концепциям и понятийному аппарату, разработанным постмодернизмом. В восприятии теоретических установок, в системе художественного мышления подобные параллели вполне предсказуемы: концептуализм и

постмодернизм выступают как отношение частного случая к общему. Основные теоретики постмодернизма - Ж.-Ф. Лиотар, И. Хассан, Ф. Джеймсон, Д. Фоккема, Т. Д'ан, Дж. Батлер, Д. Лодж, В. Велын -сформулировали ряд идей и положений, настолько институционально значимых для концептуализма, что в отрыве от них невозможно представить само существование его философской базы: "мир как хаос", "мир как текст", "сознание как текст", "кризис авторитетов", "коммуникативная затрудненность" и т. д.

Истоки специфических примет концептуализма, лишенного традиционной художественной выразительности, в том, что он доводит до крайности то составляющее суть постмодернизма "недоверие", о котором писал Ж.-Ф. Лиотар2, к "метарассказам", "великим метаповествованиям", "объяснительным системам" - истории, науке, религии, психологии. Эрозия веры, по Лиотару, прокладывает дорогу к появлению множества более мелких и простых "историй-рассказов", что в перспективе ведет к эклектизму, китчу, "нулевой степени общей культуры": "Становясь китчем, искусство способствует неразборчивости вкуса. Художники, владельцы картинных галерей, критика и публика толпой стекаются туда, где "что-то происходит". Однако истинная реальность этого "что-то происходит" - это реальность денег: при отсутствии эстетических критериев оказывается возможным и полезным определять ценность произведений искусства по той прибыли, которую они дают. Подобная реальность примиряет все, даже самые противоречивые тенденции в искусстве, при условии, что эти тенденции и потребности обладают покупательной способностью"3.

2 "...если псе упростить до предела, то под "постмодернизмом" понимается недоверие к "метарассказам" (Lyotard J.-F. La condition postmoderne: Rapport sur 1c savoir.-Р., 1979. Р. 7.).

3 Lyotard J.-F. Answering question: What is postmodernism. // Innovation/Renovation: New perspectives on the humanities. - Madison, 1983. P. 334-335.

Концептуализм высказывает "недоверие" любой морально авторитетной традиции (истории, мировой литературе, классической живописи), не говоря уже о всем том, что таковым авторитетом ис обладает (соцреализм, советский бюрократический язык и штампы масс-медиа, государство и его институции). Переосмыслению, "эрозии веры", дегероизации у Пригова подвергаются Пушкин и Шекспир, Рейган и Мао Цзэдуп, и даже битва па Куликовом поле. Деконструкция тоталитарного советского дискурса, благодаря которой поэт получил известность, -только один из аспектов стратегии Д.А. Пригова.

Отсутствие привычных эстетических критериев, которое манифестирует концептуализм, находится в полном согласии с процитированными словами Лиотара о неразборчивости вкуса, сопутствующей китчу. И зачастую автор-концептуалист сознательно провоцирует читателя или зрителя эклектизмом, имеющим в основе своей подобную неразборчивость. Автор представляет "что-то" и предлагает воспринимающей стороне самостоятельно разобраться, что же это на самом деле. Читателю Пригова приходится самостоятельно выуживать из огромного массива сочиненных им текстов относительно достойные в литературном плане образцы. В стихотворениях Вс. Некрасова читатель вынужден додумывать смысловое назначение причудливо расставленных автором интервалов. В перелистывании "карточек" Л. Рубинштейна многое напоминает последовательное снятие нескольких слоев шелухи на пути к авторскому замыслу, интересному замечанию, яркому образу.

Отличаясь высокой степенью теоретической рефлексии и авторефлексии, в том числе литературно-критической, концептуализм уже с момента своего возникновения демонстративно претендовал на роль феномена культуры, синтезирующего в себе философию,

гуманитарные науки - эстетику, искусствознание, лингвистику, и собственно искусство в его новом понимании, подразумевающем разнообразную арт-деятельность не менее значимой сферой деятельности, чем создание артефактов. "Искусством после Философии" назвал концептуализм в своей программной статье (причем, с тем же названием - "Art after Philosophy") один из ведущих теоретиков этого направления и известный художник Джозеф Кошут, апеллируя в данной формулировке к идее слияния философской рефлексии с различными формами художественного опыта. По Д. Кошуту, искусство в двадцатом веке сближается с философией (разумеется, это сближение происходи т па почве концептуализма). В то же время художник (довольна антипомичпо) утверждает, что наступает "конец философии", на смспу философии приходит искусство4. Ему же принадлежит и изобретение определения "постфилософская деятельность", характеризующее, с его точки зрения, специфику концептуального творчества. Надо замети ть, что о взаимосвязи "философического" и "художественного" в концептуализме иногда рассуждала и отечественная критика. Так, по утверждению Вячеслава Курицына, "...концептуализм - это больше чем конкретная практика, это художественная философия, иногда просто безразличная к формам выражения и даже к наличию таких форм вообще"5.

В литературе концептуализм формировался под непосредственным влиянием изобразительного искусства, создавая многочисленные промежуточные формы, включающие одновременно и текст, и

4 Как считает Д. Кошут, "двадцатый век прииес с собой то, что можно назвать концом философии и началом искусства.... Само искусство - это философия, ставшая конкретной". (Kosuth I. Art after Philosophy and After. Collected Writings, 1966-1990. - Cambridge (MA) and London: Massachusetts Institute of Technology. 1991. P. 14,52).

5 Курицын В. Русский литературный постмодернизм. - М., 2001. С. 92.

изображение, делая невозможным причислить произведение строго к литературе или к живописи. Многие работы представителей русского литературного концептуализма тяготеют к пластическим, визуальным формам (книги-объекты Вс. Некрасова, стихограммы Д. Пригова, карточки Л. Рубинштейна), но даже на более тонком уровне это влияние имеет место: в сфере языка - внимание к "пластике" слова, зрительному образу слова.

Хотя для концептуализма свойственно использование эстетических и философских установок постмодернизма, некоторые моменты, являющиеся теоретической основой исследуемого направления, все же обладают характерным своеобразием. Концептуализм расставляет свои смысловые акценты, актуализирует значимость тех или иных установок, придает специфическое наполнение хорошо известным постмодернистским понятиям, а иногда вырабатывает собственные термины, концепции, категории, задающие направление и топ его теоретической рефлексии. В качестве рабочего определения обозначим русский литературный концептуализм как одно нз направлений русского постмодернизма, характеризующееся метатекстовостыо, авторской денидивндуалнзацией, релятивизмом (размытостью) эстетических норм и идеологических установок, манифестирующее смещение интереса от создания произведения к рефлексии вокруг него и к выявлению контекста; сочетающее высокую степень художественной провокации с применением различных приемов акцноннзмл.

Во второй главе представлена историческая характеристика, где, как, когда возник термин "концептуализм"; ставится задача проследить динамику литературной ситуации, авангардистских исканий, новаций, преемственности поколений (в частности, проследить связь поэтического

концептуализма с футуристическо-обэриутским пластом литературы и со второй, послевоенной, волной русского авангарда). В соответствии со словами Тынянова о том, что "изучение эволюции литературы возможно только при отношении к литературе как к ряду, системе, соотнесенной с другими рядами, системами, ими обусловленной"6, в работе предлагается своего рода взгляд на концептуализм до концептуализма, поскольку как тенденция он начался значительно раньше своего официального выхода на литературную сцену. Черты поэтики современных концептуалистов выплавлялись в различных поэтических школах ("лианозовской", "филологической", "уктусской"), вот почему в данном исследовании дается характеристика этих школ с кратким освещением персоналий, их представляющих, от довольно известных авторов до тех, чье творчссгво изучается лишь узким кругом специалистов. И поскольку концептуальная проблематика, признаки концептуализма, художественные открытия были уже в опыте предшественников, представляется интересным проанализировать соответствующие признаки, связав их с терминологическими изобретениями концептуализма, продемонстрировать заимствование, зачастую прикрытое игрой, мистификацией, провокацией.

Итак, одна из распространенных точек зрения на возникновение литературного концептуализма состоит в том, что в конце шестидесятых - начале семидесятых годов прошлого века он плавно и органически вышел из концептуализма изобразительного, который, как известно, тяготел к включению текста в свои произведения. Саму заслугу возникновения понятий "концептуальное искусство", "концептуализм" зачастую приписывают Геири Флинту, участнику интернационального художественного объединения "Флаксус" (Р1ихив). Однако, подобная

6 Тынянов Ю. Литературная эволюция: Избранные труды. - М., 2002. С. 204.

точка зрения более характерна для отечественной критики, которая, впрочем, не слишком настаивает на достоверной точности данных фактов (либо обходит молчанием вопрос происхождения термина). Напротив, англоязычная критика выделяет иной круг персоналий. Р. Смит в статье "Концептуальное искусство: завершилось и продолжается повсеместно" утверждает, что автором термина является Эдвард Кейнхолз, придумавший его еще 1950-х, а широким употреблением это определение обязано теоретиками и апологетам концептуализма Джозефу Кошуту и Солу Левитту, сумевшим ввести его в активный оборот в конце 60-х. Что же касается роли Г. Флинта, то бесспорным кажется его приоритет в представлении концептуализма в сфере печатного слова: в 1961 году автор в одной из своих работ для определения нового художественного направления употребил словосочетание "концептуальное искусство" и под этим же названием ("Concept Art") двумя годами позже, в 1963 г., опубликовал статью в антологии, посвященной деятельности "Флаксуса", что, конечно, способствовало более широкому распространению термина.

Отдавая должное взаимосвязи и взаимовлиянию художественного и литературного направлений в концептуальном искусстве, следует отмстить также, что литературный концептуализм, в особенности русский поэтический концептуализм, испытал множество разносторонних влияний авангардных течений XX века. Он черпал идеи, атмосферу, дух не только в обладающих эстетической общностью и вместе с тем самостоятельных течениях 50-х годов, в особенности различных "школах" - "лианозовской" (Е. Кропивницкий, Л. Кропивницкий, И. Холин, Г. Сапгир, Я. Сатуновский, Вс. Некрасов), "филологической" (А. Кондратов, Л. Лосев, М. Красилышков, J1. Виноградов, 10. Михайлов, М. Еремин, В. Уфлянд), "уктусской" (I5.

Никонова, С. Сигей, В. Дьяченко, Е. Абенев, Ф. Волосепков, А. Галамага), делая очевидным влияние неоавангарда на свое формирование, но и в какой-то мере продолжал традиции более раннего экспериментаторства - кубофутуризма (В. Хлебников, А. Крученых, В. Каменский), ОБЭРИУ (Д. Хармс, Н. Олейников, А. Введенский). 'Гак, концептуалистская "дематериализация" вряд ли была бы возможна без кубофутуристической концепции "материализации" поэтического слова. Или, например, в современном концептуальном искусстве, позиционирующем себя как "искусство действия", такие разновидности акционизма, как хэппенинг и перформаис, принято считать неотъемлемыми элементами концептуального творчества, знаковой чертой концептуализма, обладающей инновационной художественной ценностью. Однако, следует отметить, что еще в игровых экспериментах ОБЭРИУ были продемонстрированы находки, которые содержали, пользуясь современной терминологией, элементы перформанса, хэппенинга и клоунады, - одним словом, эпатирующей художественной акции. А "лианозовская школа" с ее конкретистской буквальностью и гротеском, внедрением в ткань стиха языка социума, живой разговорной речи, словесных штампов (зачастую заимствованных из СМИ), устойчивых фразеологических оборотов, оказала "ферментирующее", пользуясь выражением 10. Тынянова, влияние на формирование поэтического языка концептуализма (неслучайно одним из самых ярких представителей русского литературного концептуализма стал выходец из "лианозовской школы" Всеволод Некрасов). Впрочем не менее существенным представляется и воздействие поэтики "филологической школы": обращение к эстетике абсурдизма, смещение па краевые зоны эстетического, игра со стилевыми структурами, внимание к семантическим нюансам, обилие скрытых и явных иитертектуальных

взаимосвязей с другими текстами, работа с имиджевыми субъектами и многое другое.

Поэтический авангард, с непростой соотнесенностью разнородных явлений, влияний, художественных открытий, их напластований друг па друга, подготовил платформу для формирования художественного сознания концептуалистов. Длинный ряд выдающихся поэтов-авангардистов предоставил последним широкое иоле для полемики или заимствования в плане творческих находок, сюжетов, стилей, приемов, открыл измерение новых способов видения, новых интонаций, сиял целый ряд языковых и идеологических запретов, делая таким образом невозможным рассмотрение и изучение русского поэтического концептуализма изолированно, вне контекста литературного процесса.

В третьей главе освещается литературно-критическая дискуссия о концептуализме в прессе, отмечаются исходные и ключевые преломления полемики, рассматриваются особенности поэтики ведущих представителей русского литературного концептуализма, конкретные авторские стратегии (с соответствующими характеристиками, такими как-художественное поведение, функции автора, отношение к тексту и его границам, приемы деконструкции; уделяется внимание специфическим чертам интертекстуальпости, тематическому пространству, стилистическим структурам и т. д.). Причем выбор в пользу репрезентации того или иного автора мотивирован, в первую очередь, тем, чтобы представить максимально широкий диапазон принципиально (или существенно) отличающихся стратегий, складывающихся, насколько возможно, в яркую целостную картину поэтического направления. В целях наиболее полного и разностороннего представления поэтического концептуализма ставится задача рассмотреть особенности поэтики авторов как из "титульного" круга

концептуалистов (Д. Пригов, Вс. Некрасов, Л. Рубинштейн), так и тех, чья поэтика обнаруживает много общего с концептуализмом и при этом связана с классической системой эстетических и этических ценностей (Т. Кибиров).

Концептуализм в поэзии и критике 1980-1990-х годов. Период восьмидесятых-девяностых годов прошлого века был особенно интересен и значителен для литературного концептуализма тем, что авторы, до сей поры представлявшие собой андеграунд с редкими публикациями в "тамиздате" или "самиздате", работавшие преимущественно "в стол", не имея возможности опубликовать свои произведения в официальной прессе, неожиданно столкнулись с немалым интересом - как со стороны широкого круга читателей, так и со стороны серьезной критики. Практически одновременно появились и поэтические публикации концептуалистов, и критические статьи о концептуализме и постмодернизме. Причем большую роль в данном литературном процессе сыграла именно журналистика. На волне интереса, который переживала пресса в те годы, с сопутствующим этому интересу значительным повышением тиражей, концептуализм получил свою (весьма немалую) долю внимания. Можно даже сказать, что русский литературный концептуализм начался не с книжных изданий, а с периодики. Л восьмидесятые-девяпостые годы стали периодом настоящего расцвета поэтического концептуализма, ярким и стремительным выходом андеграунда на поверхность, временем, когда авангардные течения вливались в литературный мейнстрим, в некоторой степени даже формируя его. Следует отметить, что весомая роль в литературно-критической дискуссии о концептуализме, длившейся около двух десятилетий в различных периодических изданиях, и представлении концептуализма па литературной сцене принадлежала "Новому

литературному обозрению". Придерживаясь своей стратегии представлять наиболее инновативных авторов, в максимальной степени расширяющих "горизонт возможностей" современной литературы, в разделе "Практика" журнал неоднократно печатал художественные тексты поэтов, представляющих данное направление. Ыа страницах издания публиковались аналитические статьи, обсуждались вопросы теоретического характера (в том числе совместно с рефлексирующими авторами-концептуалистами), приводилась обширная библиография (по Д.А. Пригову). Оперативная презентация концептуализма на страницах журнала "Новое литературнюе обозрение" (поддержанная практикой одноименного издательства) во многом определила профиль "НЛО" как-периодического издания, значимого в системе не только научно-филологической прессы, но и актуальной литературной журналистики. В сферу внимания исследователей, печатавшихся в "Новом литературном обозрении", не раз попадала концептуалистская поэзия и проза, поэтический инструментарий концептуализма, некоторые особенности авторских проектов Д.А. Пригова, Л. Рубинштейна, Вс. Некрасова, 'Г. Кибирова.

Последовательный идеолог концептуализма, один из лидеров поэтического андеграунда, Дмитрий Александрович Пригов (1940-2007), писатель и художник, не только являлся ярким и ярым приверженцем концептуальной эстетики, - в некотором роде он даже выдвинул собственную эстетическую программу, продекларировав ряд положений и представлений, предложив авторскую трактовку своей версии данного направления. Поэзия, рисунки, графика, выставки, выступления в СМИ, перформансы, инсталляции, видео, - все, чем занимался Пригов, он открыто признавал средствами создания

авторского имиджа, направленными на превращения автора в арт-проект. Причем более мелкие авторские образы, своего рода авторские маски (Милицапер, "маленький человек", Поэт и т. д.) подчинены этому грандиозному, претендующему на совершенство, арт-проекту: "24 тысячи - это по стихотворению на каждый месяц предыдущих двух тысяч лет и соответственно на каждый месяц наступающих. Вот такой проект па четыре тысячи лет: есть идеальный поэт, есть идеальное будущее, ссть идеальный читатель, есть идеальный издатель"7. При этом автор, па самом деле существенно "перевыполнивший план" и написавший более 35 тысяч стихотворений, не задается вопросом - найдется ли читатель, способный осилить столь масштабный текстовой материал, поскольку "проект" в концептуальной основе своей предполагает, что такой "идеальный читатель" будет. Главный концепт Пригова - сам Пригов, образ автора, который всячески пытается подняться на высоту, сопоставимую с пушкинской славой. Нарочитое подчеркивание литературного имени - Дмитрий Александрович (Алексаныч) Пригов (автор настаивает на непременном употреблении отчества) - это тоже часть стратегии писателя по созданию такого имиджа, элемент мифотворчества личности автора.

Поэт, теоретик искусства, художественный критик Всеволод

Николаевич Некрасов (1934-2009), выходец из "лианозовской школы",

еще в шестидесятые годы прошлого века открывший многие

концептуалистские приемы, - фактически параллельно возникновению и

деятельности "Флаксуса", по совершенно независимо от него - считается

одним из ведущих авторов русского литературного концептуализма.

Вс. Некрасов называл свою практику "контекстуализмом", дистанцируясь

таким образом от всей совокупности практик и стратегий других

7 Пригов Д. Я идеальный поэт своего времени (http://old.russ.ru/journal/chtenie/97-ll-20/dolin.htm).

представителей концептуализма. И вместе с тем поэт не раз говорил о близости своего творчества к некоторым концептуалистским установкам: "У меня даже момент такой был, когда я понял что-то такое, что будет потом называться концептуализмом"8. В стремлении запечатлеть повседневность, в конкретности, с которой автор фиксирует детали общественных и политических реалий того или ииого исторического момента, поэтический текст порой приближается к публицистическому материалу, вторгаясь па территорию, более свойственную журналистике, нежели поэзии. Фиксация речевого потока, выгораживание фрагмента разговорной речи, участка речи, случая речи, который интерпретируется как стих у Вс. Некрасова, - это и есть своего рода "контекстуализм", т. с. фиксация контекста или контекстов. Автору вменяется в обязанность установить границы случая речи, задать рамки "стихии, природе речи", не меняя ее по существу. Вс. Некрасов видит в этом действе своего рода поэтическую манифестацию, свободу поэта распоряжаться словом, определяя по своему выбору, что есть стих, а что нет, резервирует за собой статус властителя слова. Функция автора - выявить то, что концептуально важно в мутном, стихийном потоке речи. Стих, по Некрасову, "речь максимального качества, речь, какой ей надо быть, стихия речи, лучше всего выявляемая стихами, но не обязательно являющаяся высшей точкой, торжеством самих стихов'".

С именем поэта-концептуалиста Льва Семеновича Рубинштейна (р. 1947), журналиста и эссеиста, прочно ассоциируется создание оригинального "жанра картотеки", объединяющего черты и поэзии, и прозы, а также драмы, визуальных экспериментов и перформанса.

8 Кулаков В., Некрасов В. Стихи - это то, что запоминается // Кулаков В. ] 1оззия как факт.-М„ 1999. С. 338.

9 Некрасов Вс. К вопросу о стихе // Новое Литературное Обозрение. 1998. № 32. С. 237.

Концепт Рубинштейна - придание поэтическому тексту вида и структуры библиотечного каталога - непосредственно связан с биографией автора (многие годы поэт проработал библиотекарем в МГПИ). Именно этот факт зачастую озвучивается в прессе как основная мотивация к появлению "стихов на карточках". Однако же самим автором момент стратегического обращения к форме библиотечной картотеки, напрямую увязанным с сущностью предложенного им концепта, интерпретируется сложнее и глубже, выдвигая на первый плап различные эстетические искания (преодоление инерции плоского листа, сегментация текста и т. д.). В произведениях Л. Рубинштейна можно увидеть целый набор примет концептуализма: тяготение к размытости и открытости границ, реализацию идеи иллюзорности и пустоты, особую попытку художественной коммуникации, основанную на потенциальной вариативности текста. Автор особо подчеркивает значение контекста для формирования фундамента своей художественной концепции. Рубинштейн строит свою философию концептуализма, исходя из предпосылки, что только контекст заставляет текст работать, проявляет внутренние взаимосвязи и смыслы, не до конца попятные даже самому автору. Именно в ситуации меняющегося контекста произведение приобретает новые оттенки, новые варианты его прочтения.

Поэт и журналист, Кибиров (Запоев) Тимур Юрьевич (р. 1955) -признанный мастер современной литературы, отмеченный национальной премией "Поэт" (2008) и другими авторитетными литературными премиями. Вопрос о том, правомерно ли считать Т. Кибирова представителем концептуализма, всегда являлся предметом оживленной, если не сказать ожесточенной полемики (особенно в СМИ), вызывая зачастую диаметрально противоположные отзывы критиков, литераторов и литературоведов. Существенным моментом в подобных дискуссиях

представляется то, что в конечном счете преобладает сложная, взвешенная, избегающая крайностей точка зрения, учитывающая разные аспекты проявления поэтического таланта Т. Кибирова. Соединяя концептуалистскую интсртекстуальность, провокационную игру с языками культуры со свойственным классической поэзии лиризмом, содержательностью, отточенной формой стихосложения, поэт находит совершенно уникальную творческую методу, интересную в том числе и этим неустойчивым состоянием, балансированием "на грани" концептуализма и пс-коицептуализма. Используя многие установки постмодернизма, автор применяет их как бы "с противоположным знаком", развенчивает претензию постмодернистского дискурса па тотальность и деиндивидуализацию, возвращает поэзии мощное лирическое "я", ответственное авторское высказывание. Сближая концептуализм и необарокко в эстетизации всего, на что падает взгляд, Кибиров предпринимает и обратный процесс, деэстетизации (если не всего, на что падает взгляд, то многого). Автор словно проверяет все на некий "золотой запас", причем находит эти крупицы золота там, где поверхностному взгляду их ни за что не увидеть. Насыщенные горько-ироническими раздумьями о смысле жизни, о ее скоротечности, стихи Кибирова одновременно и сохраняют верность русской поэтической традиции и предпринимают авангардистский поиск в новом и неожиданном направлении. Творческая индивидуальность Кибирова еще не обрела законченную, навсегда застывшую форму. С каждой повой книгой поэт продолжает меняться, то неожиданно возвращаясь к стилистическим опытам, с которыми казалось бы он давно расстался, создавая порой вполне концептуалистские тексты, то решительно меняет тональность, утверждая право поэта даже в эпоху постмодерна оставаться не постмодернистским автором, создающим стихи в

традиционном, классическом стиле, прошедшим испытания временем.

В заключении подведены итоги исследования и сделано обобщение основных положений работы.

Основные положения диссертации отражены в следующих научных публикациях:

1. Якушина И. Русский литературный концептуализм: философские идеи, эстетическая концепция. // Ломоносов - 2003. Международная научная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых при поддержке ЮНЕСКО. Секция "Журналистика". -М.: факультет журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова, 2003. С. 81-86. (0,4 пл.).

2. Якушина И. Философия и эстетика русского литературного концептуализма. // Медиальманах. - М.: факультет журналистики МГУ

им. М.В.Ломоносова, 2003. № 3. С. 97-112. (1,5 пл.).

3. Якушина И. Концептуализм в поэзии и критике 1980-1990-х гг. //

Вестник МГУ. - М., 2007. № 4. (1,2 п.л.).

Общий объем авторских публикаций по теме исследования - 3,1 п.л.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Якушина, Ирина Леонидовна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I.

ЭСТЕТИКА И ФИЛОСОФИЯ КОНЦЕПТУАЛИЗМА.

ГЛАВА II.

ВОЗНИКНОВЕНИЕ И ФОРМИРОВАНИЕ РУССКОГО ПОЭТИЧЕСКОГО КОНЦЕПТУАЛИЗМА. ПОЭТИКА

КОНЦЕПТУАЛИЗМА В СИСТЕМЕ РУССКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО АВАНГАРДА XX ВЕКА.

ГЛАВА III.

ПОЭЗИЯ КОНЦЕПТУАЛИЗМА В КОНТЕКСТЕ

ЛИТЕРАТУРНО-КРИТИЧЕСКИХ СПОРОВ.

Концептуализм в поэзии и критике 1980-1990-х годов.

Д. Пригов.

Вс. Некрасов.

Л. Рубинштейн.

Т. Кибиров.

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Якушина, Ирина Леонидовна

Концептуальная (концептуалистская) поэзия, созданная авторами конца XX - начала XXI века, - сложный и неоднозначный пласт русской словесности. Эстетическое своеобразие данного направления, его место в литературном процессе, художественные открытия, совершенные концептуалистами, явились предметом острой полемики среди критиков, литераторов, литературоведов. Отличительной и, можно сказать, знаковой чертой этой дискуссии было то, что ведущие авторы, представляющие поэтический концептуализм, сами активно участвовали в теоретических спорах, подвергали критической рефлексии собственные произведения и творения собратьев по цеху. Равновесная значимость в концептуальной эстетике создания стихотворения и его истолкования, анализа творческой мотивации, авторской задачи - одним словом, всего комплекса проблем, прямо или косвенно связанных с креативным действом, предопределило теснейшую связь концептуализма с критикой.

Но есть и другая линия взаимосвязи, не менее важная и не менее характерная. И она пролегает в области, которая в заглавии данной работы обозначена как "осмысление в прессе". Исследование русского поэтического концептуализма предполагает углубленное внимание к проблемам взаимодействия литературы и журналистики, поскольку в данном конкретном случае исторически сложилась.ситуация, когда на, определенном этапе границы как таковой между ними не было. Фактически именно пресса в восьмидесятые-девяностые годы прошлого века, эпоху кризиса "соцреалистического" эстетического сознания, вывела на литературную сцену концептуализм, а затем оставалась стержневым фактором и движущей силой для его формирования и развития. Авторы, до сей поры представлявшие собой андеграунд с редкими публикациями в "тамиздате" или "самиздате", работавшие преимущественно "в стол", не имея возможности опубликовать свои произведения в официальной прессе, неожиданно столкнулись с немалым интересом - как со стороны широкого круга читателей, так и со стороны серьезной критики. Практически одновременно появилась и трибуна для поэтов, и критические статьи о концептуализме и постмодернизме в целом. Сама взаимосвязь концептуализма и журналистики также становилась предметом обсуждения - как в зарубежной печати, так и в отечественной. (Например, ведущий поэт-концептуалист и публицист Л. Рубинштейн охарактеризовал конфликтную ситуацию вокруг НТВ в 2001 году, сопровождавшуюся публичной перепиской журналистов и собственников телеканала в средствах массовой информации, как "яркий образец концептуализма в журналистском искусстве", мотивируя свою позицию особым беллетризованным стилем этих эпистолярных публикаций, а также тем, что ведущей темой журналистики стала сама журналистика1).

Следует отметить, что так называемое "концептуальное" направление в журналистике (в противоположность "прецизионному", стремящемуся к точности и достоверности факта), действительно, тяготеет к беллетризации документального материала, лежащего в основе информационного сообщения, представляет собой попытку обогащения публицистического текста художественными средствами и приемами литературы - сюжетом, диалогами, детальными характеристиками персонажей и тому подобным, вплоть до потока сознания главных героев. Приверженцы подобного журналистского "концептуализма" с легкостью допускают подмену факта художественным вымыслом или "фактоидом"2, соединяя языковую и стилистическую игру, приближающуюся к См.: Рубинштейн JI. Переписка из угла в угол // Итоги. № 15 / 253 (17.04. 01).

2 Термин введен американским писателем Н. Мейлером в 1973 г. Имеет два значение: событие сомнительной истинности, повсеместно принимаемое за правду, т.е. фактоид - не вполне достоверный факт; либо опубликованное официальное сообщение, которое принимается за правду как результат самого факта появления его в печати, т.е. фактоид является симулякром. литературному дискурсу, с одним из наиболее эффективных способов манипуляции общественным сознанием для извлечения политических или экономических выгод. В современных средствах массовой информации данная тенденция оказалась особенно востребованной в рамках концепции "нового журнализма" ("новой журналистики"), сформулированной американским писателем Томом Вулфом в начале семидесятых годов прошлого столетия, т.е. непосредственно вслед за появлением в западном искусстве концептуализма (в середине шестидесятых). А становление "нового журнализма", к слову, хронологически соответствует международному распространению концептуализма, что невозможно считать простым совпадением.

Термины "концептуализм", "новый журнализм" и "новый документализм" (последняя формулировка апеллирует к тому, что в основе даже беллетризованного текста находится документальный репортаж) зачастую употребляются как разные названия одного и того же явления. В качестве образного определения в данном случае можно было бы сказать - искусство запечатлеть повседневность: приближая журналистский текст к художественной прозе, создавая его по законам литературного произведения, автор неизбежно вторгается на территорию литературы и искусства, тематически оставаясь связанным с повседневным и сиюминутным. Оставляя за скобками плюсы и минусы данной стратегии, остановимся на том, что это, по сути, одна из ключевых особенностей постмодернизма: стирание границ, попытка соединить принципиально разнородные системы. И хотя программный постмодернистский лозунг "пересекайте границы, засыпайте рвы" относился преимущественно к конфликту элитарного и массового искусства, попытка объединения журналистики и литературы вполне соответствует фидлеровской концепции. На уровне языка, в современной журналистской языковой практике довольно явно прослеживаются черты постмодернистского дискурса: цитирование и полемика с предыдущим текстом, временами переходящие в интертекстуальность, создание поля возможных интерпретаций, чтение как раскодирование текста, смешение стилей и жанров, фрагментарность подачи материала, эклектика, техника коллажа и многое другое. В целом постмодернизм, будучи порождением постиндустриального, информационного общества, на разных этапах своего становления так или иначе оказывался тесно увязанным с масс-медиа. Само культурное пространство постмодерна во многом формируется через средства массовой информации, от телевидения до литературно-критических журналов.

Здесь требуется разграничение и уточнение таких понятий и явлений как концептуализм, постмодернизм, постмодерн, деконструктивизм, постструктурализм, которые зачастую употребляются как единый синонимический ряд. Иногда в этом же ряду оказываются и соц-арт, поп-арт, метареализм, метаметафоризм, необарокко, из которых благодаря авторскому волюнтаризму возникают спорные конструкции и уточнения: "концептуализм (соц-арт)", "концептуализм (поп-арт)". Первоочередным этапом в наведении порядка в существующих терминологических несостыковках и смещениях, несмотря на широкое освещение постмодернистской проблематики, представляется необходимость разграничения дефиниций "постмодерн" и "постмодернизм", лидирующих в количественном отношении подмен одного другим. При внешней схожести понятий, создающей определенный эффект их тождества, постмодернизм - это "многозначный и динамически подвижный в зависимости от исторического, социального и национального контекста комплекс философских, эпистемологических, научно-теоретических и эмоционально-эстетических представлений. Прежде всего постмодернизм выступает как характеристика определенного менталитета, специфического способа мировосприятия, мироощущения и оценки как познавательных возможностей человека, так и его места и роли в окружающем мире"3. А постмодерн - это культурная эпоха, отражающая сложную совокупность философских воззрений последних десятилетий, подвергающая переосмыслению и критике многие идеи Нового времени (позитивное влияние научно-технического прогресса, поиски абсолютной истины), это время, когда в цивилизационной модели актуализируются проблемы глобализации, на фоне которой не только признается, но и считается совершенно необходимым "наличие сосуществующих, даже конкурирующих интерпретаций, мнений или подходов"4, т. е. плюрализм, подразумевающий сосуществование и разных религий, и общественных и политических устройств, эстетических и философских концепций. Специфическая черта отечественной критики5: вокруг "постмодерна" -понятия исторического, временного, "состояния радикальной

3 Ильин И. Постмодернизм. Словарь терминов. - М., 2001. С. 207.

4 Weber S. Capitalising history: Notes on "The political unconscious" // The politics of theory / Ed. by Barker F. et al. - Colchester, 1983. P. 249.

5 Так, В. Курицын сознательно устанавливает знак равенства между данными понятиями: ".в данной работе - в соответствии с успевшей сложиться у нас традицией - мы употребляем слово "постмодерн" как абсолютный и простой синоним слова "постмодернизм"". (Курицын В. Русский литературный постмодернизм. - М., 2001. Глава первая. К ситуации постмодернизма.).

М. Берг не разграничивает терминов "постмодерн" и "постмодернизм", произвольно подменяя одно понятие другим: ".способами определения постмодерна являются либо перечисление таких поверхностных его признаков, как полистиличность, цитатность, соседство разных культурных языков и отношение к миру как к тексту, либо установление тождества между понятиями "постмодернизм" и "художественный плюрализм"". (Берг М. Литературократия. Проблема присвоения и перераспределения власти в литературе. - М., 2000. С. 83.). М. Уваров также рассматривает постмодерн как дискурс, как стиль письма: "письменный текст абсолютно подчинен "голосоведению" автора, как бы ("как бы" - очень точная фонетическая эмблемата постмодерна) не замечающего свои собственные оговорки, повторы, противоречия," абсурдизм ы"". (Уваров М. Русский коммунизм как постмодернизм // Отчуждение человека в перспективе глобализации мира. - СПб., 2001. С. 288.).

В. Кулаков предпринимает обратную инверсию, называя постмодернизмом то, что следовало бы именовать постмодерном: ".постмодернизм <.> - не стиль и не литературное течение, постмодернизм - это ситуация. Ситуация, в которой оказался современный художественный язык". (Кулаков В. Стихи и время // Новый мир. 1995. № 8.). плюральности"6 - нередко разворачиваются рассуждения как о направлении в современной литературе, "стиле письма", дискурсе, то есть там, где несомненно было бы уместно и оправданно слово "постмодернизм".

Термин "постмодерн", кстати, более давнее понятие, существенно опередившее само явление - в том понимании, как оно закрепилось в современном языке и культуре. Термин впервые прозвучал в 1870 году (а не в 1917 г., как пишет М. Берг), благодаря английскому художнику Д. Чепмену7, употребившему его применительно к изобразительному искусству: "постмодерная живопись", как называл художник свои работы, означало "более современная", нежели французский экспрессионизм, "живопись после модерна". В книге Рудольфа Паннвица "Кризис европейской культуры" (1917), на которую М. Берг ссылается как на точку отсчета существования понятия "постмодерн", говорилось уже о "постмодерном человеке", призванном преодолеть упадок европейской культуры, но, фактически, это был не более чем парафраз ницшеанской идеи "сверхчеловека". Далее эволюция определения связана с трудами испанского литературоведа Фредерико де Ониса ("Антология испанской и латиноамериканской поэзии", 1934), и американского философа Д. Сомервила (1947), его кратким изложением "Постижения истории" ("Исследования истории") А. Тойнби, который употребил данный термин для обозначения нового этапа в развитии западной цивилизации; (Эпоха постмодерна, в понимании А. Тойнби, началась после 1875 г.). С современной смысловой нагрузкой "постмодерн", как справедливо отмечает М. Берг, не разграничивая, впрочем, его терминологических отличий с "постмодернизмом", был применен литературным критиком Ирвингом Хау в статье "Массовое общество и постмодерная литература" (1959). Довольно пессимистично

6 Welsch W. Unsere postmoderne Moderne. - Weinheim, 1987. P. 4.

7 См.: Апиньянези P. Знакомьтесь: Постмодернизм. - СПб., 2004. оценивая новоявленную литературу в сравнении с великой литературой модерна, И. Хау отметил вместе с тем логичный, естественный характер ее появления, поскольку массовое общество в постмодернистской литературе находит более адекватное отображение, чем это было в произведениях модернистов.

В силу того, что "постмодернизм означает разные вещи для разных людей"8, временные границы его тоже оказываются довольно размытыми (как заметил Умберто Эко, скоро к нему начнут относить и Гомера9). Но все же латентной стадией формирования постмодернизма принято считать период примерно с конца второй мировой войны до начала 1960-х годов. Как общеэстетический феномен западной культуры, теоретически отрефлексированный в философии, эстетике и литературной критике, постмодернизм оформился лишь спустя два десятилетия, в начале восьмидесятых, пройдя несколько непростых этапов становления. Восприняв многие идеи и концепции французского постструктурализма (Ж. Деррида, М. Фуко, Ж. Лакан, Ж.-Ф. Лиотар, Ж. Делез, Р. Барт, Ф. Гваттари, Ю. Кристева) и американского деконструктивизма (П. де Ман, Дж. Хартман, X. Блум, Дж. X. Миллер, У. Спейнос, Дж. Бренкман, М. Рьян, Ф. Джеймсон, Ф. Лентриккия), постмодернизм синтезировал их теоретические разработки, заимствовал практику литературного-критического анализа (деконструктивизм по сути является литературоведческой разработкой общей теории постструктурализма). Таким образом, по мнению И. Ильина, можно "говорить о существовании специфического постструктуралистско-деконструктивистско-постмодернистского комплекса общих представлений и установок"10. Соответственно, синонимические замены в

8 Ross A. Universal abandon? The politics of postmodernizm. - Minneapolis: Univ. of Minnesota Press, 1988.

9 Eco U. Postmodernism, Irony, the Enjoyable // Modernism/Postmodernism / Ed. by P. Brooker. - London, 1992. P. 226.

10 Ильин И. Постмодернизм. - M., 2001. С. 208. данном случае вполне корректны, но в настоящей работе мы преднамеренно избегаем их, ограничиваясь в качестве общего знаменателя "постмодернизмом", поскольку последний представляет собой вполне сформировавшийся феномен, в котором на сегодняшний день уже переоценены некоторые исходные постулаты ("постмодернизм и преподносит себя как "последовательная критика" структурализма"11), и для исследования концептуализма как частного случая постмодернизма постоянное привлечение внимания к давнему эстетико-философскому базису было бы излишним уходом в сторону.

Постмодернизм как направление в современной литературе и критике объединил несколько течений в поэзии, драматургии и прозе. И поэтические версии, в свою очередь, представляют собой во многом противоречивый и разнообразный спектр постмодернистских тенденций, включающий концептуализм, необарокко, метареализм (или, по другому наименованию, метаметафоризм), соц-арт, поп-арт и даже поэтов-"иронистов". Непростую картину в данном случае еще более усложняет, во-первых, характерная для постмодернизма нечеткость, размытость границ, сопутствующая ему буквально во всех аспектах, а во-вторых, то, что авторские стратегии далеко не всегда укладываются в рамки того или иного направления. Так, Александра Еременко Н. Лейдерман и М. Липовецкий относят к представителям необарокко, С. Чупринин - к метареалистам (метаметафористам), а с точки зрения М. Эпштейна поэт занимает промежуточную позицию между концептуалистами и метареалистами, хотя сами течения критик считает противоположностями, пусть и не замкнутыми группами, но полюсами, между которыми движется современная поэзия. "Между концептуализмом и необарокко не существует непроходимых границ"12, -утверждают Н. Лейдерман, М. Липовецкий, приводя в качестве примера

11 Ильин И. Постмодернизм. - М., 2001. С. 3.

12 Лейдерман Н. Липовецкий М. Современная русская литература: В 3-х кн. - М., 2001. Кн. 3: В конце века (1986-1990-е годы). С. 13. поэму "Москва - Петушки" Венедикта Ерофеева, представляющую собой органичный синтез концептуализма и необарочной тенденции, поэму "Представление" крупнейшего поэта необарокко Иосифа Бродского -"образцовый концептуалистский текст"13, поэтику Виктора Пелевина и Тимура Кибирова.

Особенно проблематично состоит дело с выяснением границ концептуализма и соц-арта. В частности, для В. Курицына это практически одно и то же, что дает возможность критику в своих рассуждениях произвольно подменять одно понятие другим. Однако, подобное отождествление представляется достаточно спорным. Модели социалистического реализма, конечно, обыгрываются в концептуализме, но этим направление в целом не исчерпывается. Концептуализм представляет собой тяготеющее к "бедной" эстетике международное течение, получившее распространение в Италии, Германии, Франции, Японии, во многих странах Латинской Америки и Восточной Европы. Соц-арт - явление сугубо отечественное. Помимо работы по воспроизведению и анализу симулякров советского сознания, которую проделывает соц-арт (и отчасти концептуализм), последний как явление гораздо шире, поскольку занимается переосмыслением не только языка соцреализма, но и морально авторитетной традиции - литературной классики, истории, культуры. У концептуализма много своего рода "пограничных областей". Помимо упомянутых соц-арта, необарокко, метареализма, даже у таких подразумеваемых противников как минимализм и поп-арт концептуализм абсорбирует характерные черты -от строго минималистической формы произведения до обращения к темам и приемам массовой культуры. И вместе с тем концептуализм предполагает некоторую направленность на инновационные процессы, в нем довольно заметна авангардистсткая составляющая (не случайно С.

13 Лейдерман Н. Липовецкий М. Современная русская литература: В 3-х кн. - М., 2001. Кн. 3: В конце века (1986-1990-е годы). С. 13.

Чупринин, рассуждая об авангарде, в качестве современных примеров упоминает концептуалистов - Д.А. Пригова, JL Рубинштейна14). Аксиологическая суть концептуализма - наличие концепта и рефлексии вокруг него, умного (или даже заумного) суждения о проблеме. Резюмируя вышесказанное о связи концептуализма и соц-арта, следует сказать, что демаркационные линии между ними еще практически не обозначены. Возможно, исследователи творчества В. Комара, А. Меламида, Э. Булатова, с именами которых в первую очередь ассоциируется соц-арт, будут позиционировать данное направление как специфическую, более узкую версию концептуализма на русской почве или как вполне самостоятельное оригинальное течение, но несомненным представляется то, что простой знак равенства между ними неуместен. Несмотря на некоторое сходство, концептуализм и соц-арт, безусловно, не одно и то же.

Временные границы такого явления как концептуализм - вопрос тоже до конца не проясненный. Единого мнения нет ни о начале бытования его в отечественной культуре: в качестве предположений фигурирует и конец 60-х годов двадцатого века, и рубеж семидесятых-восьмидесятых. В прессе упоминание о концептуализме применительно к России впервые прозвучало в 1979 году в статье Б. Гройса "Московский романтический концептуализм", опубликованной на страницах парижского журнала "А-Я" (в 1990 году ее перепечатает журнал "Театр"). Еще больше споров вызывает вопрос о верхней границе хронологических рамок данного течения: "о том, что концептуализм умер, доказательно поговаривали уже в начале восьмидесятых."15, хотя с позиций нынешнего дня это время считается периодом едва ли не наибольшего расцвета направления, завершился ли концептуализм с недавней

14 См.: Чупринин С. Русская литература сегодня: Жизнь по понятиям. - М., 2007. С. 18-21.

15 Айзенберг М. Вокруг концептуализма // Айзенберг М. Взгляд на свободного художника. - М., 1997. С. 128. кончиной крупнейшего своего представителя Д.А. Пригова или продолжается в творчестве авторов нового поколения? Любопытным моментом является то, что пришествие постмодернизма в Россию практически совпало во временных границах с появлением на литературной сцене поэтического концептуализма, "именно на территории поэзии состоялась первая атака постмодернизма на рубежи официальной культуры"16. Концептуализм фактически явился прологом постмодернизма в России - "первым и, вероятно, наиболее отрефлектированным, теоретически продуманным направлением внутри русского постмодернизма"17. (Более подробно вопрос о формировании и становлении концептуализма будет рассмотрен в следующих главах диссертации).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, каждая из которых разрабатывает определенный аспект (эстетико-философский, исторический, литературно-критический), заключения, библиографии. В первой главе настоящей работы предпринята попытка кратко сформулировать основные положения эстетики и философии концептуализма, выделить характерные черты его теоретической платформы, такие как дематериализация, обращение искусства к проблемам самоидентификации, отметить рефлексивный характер многих концептуальных практик, обозначить взаимосвязь литературного и изобразительного концептуализма и проследить, какой отпечаток накладывает их совместное становление и родство общефилософской и эстетической установок. Здесь же исследуются значение и понимание контекста в концептуальном творчестве, способы искусственного его создания; затрагивается проблема нарочитого моделирования условий эстетического восприятия произведения и того, какую роль играют методы провокации и мистификации, иронии и парадоксальности в

Заключение научной работыдиссертация на тему "Русский поэтический концептуализм и его осмысление в прессе"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подводя итоги, можно сказать, что русский литературный концептуализм, будучи эстетически своеобразным и довольно крупным течением последней трети двадцатого и начала двадцать первого века, объединил поэтов очень разных (по стратегии, по звучанию, по тематике), с яркой оригинальностью творческих индивидуальностей. Разные пути, по которым авторы пришли к концептуализму, накладывают заметный отпечаток на созданные ими литературные произведения. Безусловно, есть и то, что объединяет столь непохожих художников слова, то общее, что позволяет говорить о концептуализме как о направлении, - и это общее проявляется в программных установках концептуализма, основных эстетических и философских идеях, заложенных в их произведениях. В сложном переплетении разнонаправленных авторских стремлений и интуитивных находок, при неоднородном, изменчивом характере сущности концептуального искусства, русский поэтический концептуализм стремится, с одной стороны, противостоять традиционалистской эстетике, а с другой, выдерживает линию преемственности и взаимосвязи с авангардистскими течениями в литературе XX века (и шире, со всем полем русской словесности).

Анализируя авторские стратегии, мы видим существенно разнящиеся тенденции, принципиально разный уровень поэтического мастерства, широчайший диапазон по шкале эмоциональной напряженности стиха. В связи с этим представляется спорным утверждение Серафимы Ролл о том, что "кризис концептуального искусства в России во многом связан с его схематичностью, его предсказуемостью даже в игровом исполнении. Эта явная самодостаточность смысловых ходов и интеллектуально-игровых моментов почти полностью исключает из текста проблемы прочувствования бытия или новую социализацию индивидуума"428.

Именно элементы прочувствования бытия (хоть и весьма неоднозначные), нащупывание столь проблематичной социализации в стремительно меняющейся российской действительности, преодоление расколотости культурного поля, освоение метаморфоз языка предлагает концептуализм в качестве основных ".попыток, хотя бы в пределах одного текста, восстановить, реанимировать культурную органику путем диалога разнородных культурных языков"429. Соединением' мистификации, игры и трезвого понимания положения вещей, закреплением в самом названии направления апелляции к значимому содержанию, формированием целостной программы с претензией на создание своей философии, эстетики и культурологии, концептуализм предпринял заявку на своеобычность, особое место в ряду иных поэтических направлений двадцатого века, в той или иной мере причастных к авангардистскому эксперименту в литературе. Как пишет И. Бакштейн, "значение Московского Концептуализма определяется тем, что это не только художественное явление, пусть и достаточно яркое. Скорее, мы имеем дело с глубоко эшелонированной интеллектуальной структурой со своей философией, теорией и многочисленными эстетическими практиками"430.

Русский.постмодернизм, представленный разными течениями, внутренне тяготеющими-друг к другу, не позволяет провести четкую грань между тем же соц-артом или поп-артом - и концептуализмом. Но последний, уже фактом своего названия, латинскими корнями conceptus -мысль, понятие, наметил решающее отличие, концептуальную точку

428 Постмодернисты о посткультуре. (Интервью с современными писателями и критиками) / Сост. Серафима Ролл. - М., 1996. С. 54.

429 Липовецкий М. Русский постмодернизм. - Екатеринбург, 1997. С. 300.

430 Бакштейн И. О месте московского концептуализма в истории русского искусства // Монастырский А. Словарь терминов московской концептуальной школы. - М., 1999. С. 17. расхождения. И если для продуктивного развития соц-арта действительно настали тяжелые времена в связи с почти полной деактуализацией смыслового поля, с которым работали представители данного направления (современный коммерческий успех соц-арта базируется на эксплуатации работ, созданных десятилетия назад), то для развития концептуализма есть некоторые перспективы. И связаны они, прежде всего, с разработкой новых концептов и концепций, каким бы тавтологическим ни прозвучало это предположение. Conceptus -намерение изложено, закреплено в слове, а следовательно, ему надо соответствовать: самоопределение обязывает ко многому. Концептуализм, который тоже работает или работал с идеологемами и мифологемами, застарелыми стереотипами массового сознания, постоянно испытывает давление и предощущение кризиса, вполне уместного и своевременного. Направление, которое в качестве художественной задачи выдвигает на авансцену заместитель отсутствующего и ненужного, постоянно нуждается в этом отсутствующем и ненужном, а при быстрой, почти стремительной в историческом масштабе, смене первичного материала просто не может не претерпевать некоторых кризисных явлений.

При этом далеко не всегда концептуальная основа, долженствующая иметь место в произведении, непременно в нем присутствует. Наоборот, довольно часто она отсутствует, маскируясь I разнообразными игровыми приемами, профанацией и симуляцией. Равно-как талантливы не все произведения, созданные в рамках любого другого направления, от классицизма до реализма, так и в концептуализме много явлений, демонстрирующих бедную природу концепта, слабую смысловую содержательность и образность. Возможно, даже в большей степени, чем где бы то ни было: "Когда постоянно говорится о пустоте и бессмыслице, трудно сделать это по-настоящему интересно."431. Суть в том, что при характере концептуального творчества автору значительно проще мистифицировать читателя, зрителя, приписав своему творению смысл или смыслы, которых он либо не заложил вообще, либо не смог реализовать должным образом. Проблема имеет две стороны: вопрос подлинной основы, наличия смысла, т. е. экзистенциальный аспект, и аспект качественного исполнения произведения, редко являющегося образцом поэтического и художественного мастерства.

В вопросе о целях и ценности литературного концептуализма наиболее уместным будет сопоставить данный эксперимент с инновационным полем, всегда существующим на границах литературы. Концептуализм, наравне с другими авангардистскими течениями, играл и играет в ней роль своеобразной творческой лаборатории. Отнюдь нельзя сказать, что все, созданное в такой лаборатории, представляет литературный и научный интерес. Многое из того, что создавалось под знаменами концептуального искусства; довольно тривиально. Но авангардизм - то, без чего искусство не живет. Другое дело, что попытки авангардизма, которые предпринимает искусство, получаются разными и неоднозначными. Очень немногие из них улавливают и выводят на поверхность то, что потом будет подхвачено главным потоком в литературе.

Поэтические течения; противостоящие мейнстриму, в силу своей оппозиционности,.традиционно занимают полемическую эстетикоI философскую позицию, вплоть до эпатирующего поношения классического стиха, разрушения основ поэтического творчества, попытки устранения или изменения грамматики и синтаксиса. Так поступали и футуристы, и обэриуты; этим же путем, продолжая традиции русского авангарда, следуют и представители литературного

431 Ямпольский М., Солнцева А. Постмодернизм по-советски // Театр. 1991. № 8. С. 52. концептуализма. Сложная взаимосвязь авангардистских течений двадцатого века могла бы служить предметом отдельного исследования (влияние их на формирование концептуальной школы было отмечено во второй главе настоящей работы). Приходя к осмыслению авангарда как особой формы парадоксальной, но необходимой преемственности культуры, уместно процитировать слова Жан-Пьера Милёра: "Грубо говоря, чтобы литература жила, надо постоянно предощущать ее конец"432. "Конец литературы" устроить постмодернизму не под силу, но генерировать продуктивное "предощущение конца", инициирующее комплекс творческих проблем, художественное волнение, намерение пересоздать в слове несовершенное сущее, вполне возможно.

Можно обобщить, что русский литературный концептуализм впитал в себя черты многих авангардистских течений двадцатого века, подхватив из них виртуозное сочетание высокого и низкого, оригинальную ритмическую организацию стиха, словотворчество, "заумь" и т. д. Но сейчас уже влияние концептуальной эстетики и стилистики прослеживается в художественной практике других литературных течений, а порой в областях, далеких от словесности, от фотографии до архитектуры. Концептуалистские тенденции временами прослеживаются в работе средств массовой информации (и зачастую используются в небезупречных целях - искусственном создании информационного повода, мистификации, эстетической провокации), воплощая либо коммерческие, либо популистские задачи любыми средствами выделить некий факт, явление, персоналию, товар: Широкое поле для применения типично концептуалистских приемов предоставляет спекулятивное, манипулирующее общественным мнением освещение средствами массовой информации электоральных процессов. Активное вхождение в обиход слов "концепт", "концептуальный", "концепция",

432 Mileur Jean-Pierre. Literary Revisionism and the Burden of Modernity. Bercley. Univ. of California Press, 1988. P. 48-49. употребляемых в том числе и журналистами не всегда к месту, подчеркивает агрессивную живучесть концептуалистских мифов и стратегий, и достаточную актуальность эстетики концептуализма, соединяющую умозрительное и аналитическое начало с конкретными попытками выделить в непрерывном потоке информации и зафиксировать живые приметы времени, социальные явления действительности, - то, что спустя продолжительное время может быть интересно как своего рода исторический документ эпохи (а некоторые произведения концептуалистов, десяти-двадцатилетней давности, уже сейчас воспринимаются сходным образом). Уходя с литературной сцены, концептуализм оставляет интенции артистической репрезентации произведения, тяготение к броскому, провокационному названию-"фишке", цепляющему читательское внимание, определенный тип юмора и иронии, попытку выхода за пределы искусства, высокую степень синтетичности и взаимопроникновения жанров и родов деятельности (поэзии, критики, живописи, инсталляции, перформанса).

И вместе с тем, оказывая разностороннее влияние на различные художественные системы и сферы общественной деятельности, концептуализм сам претерпевает воздействие со стороны других литературных течений. Когда в той или иной авторской стратегии рамки концептуализма оказываются тесными, концептуализм сближается с необарокко, неосентиментализмом, минимализмом, постреализмом. Стремясь превзойти самого себя, вырваться из постмодернистского дискурса, поэтический концептуализм порой предпринимает попытку вернуть автора к энергичной творческой позиции, вернуть сильное лирическое "я", столь характерное для русской литературной традиции. В сращениях концептуализма с другими течениями и видятся пути преодоления кризиса, возникновения новых перспектив, новых векторов литературной эволюции. Разнообразие творческих стратегий, художественных исканий - в этом и состоит залог выживания концептуализма как направления, воплощающего принципиальную художественно-философскую попытку синтезировать разные, в чем-то даже противоречивые идеи, интенции, практики и виды творчества, вовлекая в "большой диалог" (Бахтин) весь опыт мировой культуры: "Постмодернизм, казалось бы, продолжающий эксперименты модернизма и авангардизма, существенно отличается от них тем, что вбирает в себя опыт диалогизма"433. Постоянное пограничное состояние, присущее концептуализму, - между изобразительным искусством и литературой, между элитарным и массовым искусством и литературой, наконец, с эстетической точки зрения, на границах самой литературы, Ad Marginem, - создает своеобразную, чрезвычайно изменчивую среду существования, terra infirma, с одной стороны, неплохо уже исследованную и очень даже cognito, но с другой, в силу своей изменчивости, всегда оставляющей некий простор для противоречивых толкований и разнообразия авторских устремлений. Находясь в центре полемики между сторонниками разных эстетических направлений, подвергающими сомнению специфическую ценность произведений, созданных преимущественно в концептуальной эстетике, причем сомнению вполне справедливому и заслуженному, концептуализм трудно, неоднозначно, через противодействие и неприятие совершает свой путь, не лишенный оригинальных находок и художественных открытий. Объединяя претенциозный авторский проект Пригова, тотальный эксперимент Вс. Некрасова, мощный лиризм и непринужденную ироничность Кибирова, русский литературный концептуализм, сложившийся в результате разнонаправленных индивидуальных исканий, привносит в авангардизм освоение особых форм словесного искусства, не чуждаясь ономатопоэтических интенций, акцентирует внимание на визуальном отображении стихотворного ряда, вплоть до слияния изобразительного

1,33 Липовецкий М. Русский постмодернизм. - Екатеринбург, 1997. С. 38. искусства и слова, осуществляет постмодернистский синтез всего и вся, гармонии и диссонансов.

Концептуализм как одно из наиболее ярких и характерных течений русского постмодернизма является именно той составляющей, которая хоть и не всегда и не вполне умело, но все-таки пытается преодолеть многократно отмечавшуюся постмодернистскую невозможность лирической интонации, отсутствие сильного и запоминающегося образа, личностного взгляда на мир и творчество. Рассуждая об эволюции концептуализма и его сближении с другими направлениями в литературном процессе, следует отметить и опасность, которая кроется в таком размывании и стирании границ. Понятие концептуализма оказывается необычайно широким и, соответственно, нечетким, conceptus превращается в многоговорение, в отсутствие концепта, теряется внутренняя энергетика, "разность потенциалов" (пользуясь термином М. Липовецкого). Таким образом, главным, общим основанием для концептуального и постконцептуального творчества должна послужить потребность время от времени возвращаться к исходникам, поддерживая эту внутреннюю энергетическую линию и оправдывая название направления, усиливать в произведении значение концепта, понятийной основы, оригинальной идеи, авторской мысли.

Равно сторонясь и дискредитирующего толкования концептуализма, и: апологетической его интерпретации, рассматривая как один из этапов в эволюции авангардизма, хотелось бы сравнить осуществляемый им эксперимент с "литературой на глубине", как когда-то отозвался Тынянов о Хлебникове, одном из ярчайших авангардистов и, соответственно, в каком-то смысле предтече данного поэтического направления: ".есть.литература на глубине, которая есть.жестокая борьба за новое зрение, с бесплодными удачами, с нужными сознательными "ошибками", с восстаниями решительными, с переговорами, сражениями и смертями"434. Под таким углом зрения русский поэтический концептуализм объективно проделывает определенную новаторскую работу, продолжает традицию поиска нового зрения, нового слова в литературе, воплощает свое понимание жесткого, энтропийного мира, в котором художник уже не ощущает своей трагической ответственности за происходящее так, как чувствовали ее модернисты прошлого, и ограничивается стиховой фиксацией реальности.

Место, занимаемое концептуализмом в культурном контексте эпохи, четче определится со временем: "У современников всегда есть чувство неудачи, чувство, что литература не удается, и особой неудачей является всегда новое слово в литературе"435. Но уже сейчас можно сказать, что место занято и занято оно по праву. Особенно это заметно в соотнесенности русского поэтического концептуализма с западным, который именно в поэтической ипостаси не сложился в самостоятельное направление и не предоставил столь же ярких и многочисленных образцов поэтического творчества, оставшись преимущественно изобразительно-художественным, каким он и был в момент своего возникновения. Столкнувшись с принципиально иной культурной ситуацией, иными вызовами, отечественная версия концептуализма опирается на свою поэтическую и культурную традицию, творческий опыт, систему контекстов, разрабатывает собственную проблематику, реализуясь через характерные, знаковые черты, присущие именно ей436.

434 Тынянов Ю.Н. Литературная эволюция: Избранные труды. - М., 2002. С. 364.

435 Там же. С. 366.

436 Ср. утверждение Д.А. Пригова: ".то, что мы называем концептуализмом, конечно же, не классический концептуализм в западном его понимании, он у нас просто невозможен". (Параллельные миры. Переписка Д.А. Пригов - Ры Никоновой и Сергею Сигею. Письма 1982-1983 г., опубликованные в самиздатском журнале "Транспонанс" // Новое литературное обозрение. 1998. № 32. С. 275).

А также мнение А. Хансен-Лёве, утверждающего, что концептуализм - это "непонимание Запада", продукт ложногениального перевода, который "позволил русской культуре взять самую верхнюю ноту в сводном хоре народов и культур". (Хансен-Лёве А. Эстетика ничтожного и пошлого в московском концептуализме // Новое литературное обозрение. 1997. № 25. С. 220).

Продолжительное развитие эстетики концептуализма в андеграунде, противостояние официальной культуре и идеологии привело и к другим отличиям отечественного постмодернизма от западного, реализуясь, прежде всего, в языковом осмыслении разного рода опыта не-свободы. "В отличие от западного постмодернизма, рассматривающего модернистский миф о свободе творящего сознания как одну из "тотальностей", подлежащую расслоению и распылению, русский постмодернизм - продолжая, а не опровергая модернистскую традицию -сам поиск отчужденного "родного контекста" понимает как поиск культурного пространства свободы"437.

Постмодернизм - как литературная реакция на постмодерн - во многом принял на себя все те обвинения и упреки, включая имморализм, цинизм и дегуманизацию, которые более справедливо было бы адресовать "ситуации постмодерна", времени, реальности, но не зеркалу, отражающему эту реальность, не литературе, описывающей и осмысляющей ее, затевающей трудный и неблагодарный диалог с хаосом. "Русский литературный постмодернизм, с его горьким скепсисом по поводу всех попыток культуры упорядочить мир, с его попытками расковать хаос, расслышав в его шуме многоголосье культуры, смоделировал обряд перехода, ценой временной смерти переводящий культуру из парадигмы, основанной на постоянной борьбе идеалов порядка, гармонии и свободы, - в парадигму хаоса. И то, что происходит сегодня в нашей и в мировой культуре, видится как попытка заново строить здание гуманизма в пространстве хаоса"438.

437 Липовецкий М. Русский постмодернизм. - Екатеринбург, 1997. С. 314.

438 Там же. С. 316.

Список научной литературыЯкушина, Ирина Леонидовна, диссертация по теме "Журналистика"

1. Абашева М. Литература в поисках лица. Русская проза в конце XX века: становление авторской идентичности. - Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 2001. - 319 с.

2. Агеев А. Писатели газет // Знамя. 1999. № 3. С. 195-202.

3. Айзенберг М. Взгляд на свободного художника. М.: Гендальф, 1997. - 272 с.

4. Айзенберг М. Власть тьмы кавычек // Знамя. 1997. № 2. С. 214-219.

5. Айзенберг М. Вместо предисловия // Личное дело №. Альм. М., 1991.-С. 6.

6. Айзенберг М. Возможность высказывания // Знамя. 1994. № 6. С. 191-198.

7. Айзенберг М. Литература за одним столом // Литературное обозрение. 1997. № 5. С. 66-70.

8. Айзенберг М. Некоторые другие. Вариант хроники: первая версия // Театр. 1991. №4. С. 98-118.

9. Акимова Л. Выставка графики Льва Кропивницкого. (http://deshty-art-center.narod.ru/ru/shows/vskropiv.htm).

10. Алексеев В. Николай Вечтомов: "Лианозово не школа, а образ жизни //Культура. 2004. № 13 (7421).

11. Аленысина Е., Тарасова И., Шабанова Н. Концепт и символ как категории авторского сознания // Автор. Текст. Аудитория: Межвуз. сб. научн. трудов. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та,,2002. - С. 148-151.

12. Алефиренко Н. Проблемы вербализации концепта: Теоретическое исследование. Волгоград: Перемена, 2003. - 96 с.

13. Алешковский А. В сторону здравого смысла // Литературное обозрение. 1998. № 1. С. 31-35.

14. Андреев JI. Художественный синтез и постмодернизм // Вопросы литературы. 2001. № 1. С. 3-38.

15. Апиньянези Р. Знакомьтесь: Постмодернизм. СПб.: Академический проект, 2004. - 176 с.

16. Арбенев Е. Пятидесятипроцентное авторство, (http://www.gif.ru/texts/ txt-arbenev-5 Oprots/).

17. Архангельский А. ".Был всесилен вот этот язык!": почти все Тимура Кибирова // Литературная газета. 1993. № 27. С. 4.

18. Архангельский А. Транзитный путь из варяг в греки. Тимур Кибиров гуляет сам по себе // Известия. 16 апр. 2003.

19. Аскольдов (Алексеев) С. Концепт и слово. // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. М.: Academia, 1997. - С. 267-279.

20. Афиши Дома печати. 1928. № 2. С. 11-12.

21. Ахметьев И. Заметки афроамериканца (Холин И., "Избранное") // Старое литературное обозрение. 2001. № 2 (278). С. 131-134.

22. Бабенко Л., Васильев И., Казарин Ю. Лингвистический анализ художественного текста. Екатеринбург: Изд-во Уральского университета, 2000. - С. 291-373.

23. Бабушкин А. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка. Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1996. - 104 с.

24. Бавильский Д. Заземление // Литературное обозрение. 1998. № 1. С. 20-23.

25. Бавильский Д. Сентиментальное путешествие, или Тимур Кибиров: стихи только о любви // Контакт. 1996. № 24.

26. Багрецов Д. Тимур Кибиров: интертекст и творческая индивидуальность. Екатеринбург: Изд. УрГУ, 2005.

27. Бакштейн И. О месте московского концептуализма в истории русского искусства. // Монастырский А. Словарь терминов московской концептуальной школы. М.: Ad Marginem, 1999. - С. 14-17.

28. Бакштейн И. Монастырский А. Диалог для журнала "Искусство" // Искусство. 1989. № 10.

29. Бараш А. Пригов как деятель цивилизации // Новое литературное обозрение. 2007. № 87. С. 255-262.

30. Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М.: Прогресс, 1989.-616 с.

31. Басинский П. Стихи этого лета // Литературная газета. 1994. № 3.

32. Бахтин М. Литературно-критические статьи. М.: Художественная литература, 1986. - 541 с.

33. Белова Т. О постмодернистском литературоведении // Литературоведение на пороге XXI века. М., 1998.

34. Берг М. Литературократия: Проблема присвоения и перераспределения власти в литературе. М.: Новое литературное обозрение, 2000. - 352 с.

35. Берг М. Последние цветы Льва Рубинштейна // Новое литературное обозрение. 1998. № 30. С. 343-347.

36. Беренштейн Е. Авангард как жертва Даниила(у) Хармса(у) // Литературный текст: Проблемы и методы. Сборник научных трудов. Тверь: Твер. гос. ун-т, 1998. - С. 13-20.

37. Бобринская Е. Концептуализм. М.: ГАЛАРТ, 1994. - 216 с.

38. Богданова О. Постмодернизм в контексте современной русской литературы (60-90-е годы XX века начало XXI века). - СПб.: Изд. филологического факультета СПбГУ, 2004. - 716 с.

39. Богомолов Н. От Пушкина до Кибирова: статьи о русской литературе, преимущественно о поэзии. М.: Новое литературное обозрение, 2004. - 624 с.

40. Богомолов Н. "Пласт Галича" в поэзии Тимура Кибирова // Новое литературное обозрение. 1998. № 32. С. 91-111.

41. Бодрийяр Ж. Злой демон образов // Искусство кино. 1992. № 10. С. 64-70.

42. Бодрийяр Ж. Фрагмент из книги "О соблазне" // Иностранная литература. 1994. № 1. С. 59-66.

43. Болдырев Н. Когнитивная семантика. Тамбов: ТГУ, 2000. - 123 с.

44. Болдырев Н. Концепт и значение слова // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж: ВГУ, 2001. - С. 25-35.

45. Булыгина Т., Шмелев А. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). М.: Школа "Языки русской культуры", 1997. - 148 с.

46. Бурдье П. О телевидении и журналистике: Пер. с фр. М.: Фонд научных исследований Прагматика культуры, Институт экспериментальной социологии, 2002. - 160 с.

47. Быков Д. Вокруг отсутствия // Новый мир. 2001. № 8. С. 189-194.

48. Вайль П., Генис А. Лирический абсурдист // Панорама. Лос-Анджелес. 1991, ноябрь. То же: Независимая газета. 1991, 18 декабря.

49. Вайль П., Генис А. Поэзия банальности и поэтика непонятного // Звезда. 1994. № 4. С. 189-192.

50. Вайнштейн О. Постмодернизм: история или язык? // Вопросы философии. 1993. № 3. С. 3-7.

51. Васильев И. Русский литературный концептуализм // Русская литература XX века: направления и течения. Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 1996. Вып. 2. - С. 137-140.

52. Васильев И. Русский поэтический авангард XX века. Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 2000. - 320 с.

53. Введенский А. Полное собрание произведений: В 2 т. М.: Гилея, 1993.-Т. 1.-285 с.-Т.2.-271 с.

54. Велыд В. "Постмодерн". Генеалогия и значение одного спорного понятия //Путь. 1992. № 1. С. 109-136.

55. Витте Г., Хэнсген С. О немецкой поэтической книге Дмитрия Александровича Пригова "Der Milizionar und die anderen" // Новое литературное обозрение. 2007. № 87. С. 294-297.

56. Вселенская война. Пг.: тип. т-ва "Свет", 1916. - 12 колл. и 2 л. текста. Без пагинации.

57. Габриэлян И. О путешествующих днем и путешествующих в ночи // Дружба народов. 1993. № 5. С. 235-236.

58. Гандлевский С. Пригов Д. Между именем и имиджем // Литературная газета. 1993. № 19. С. 5.

59. Гандлевский С. Разрешение от скорби // Личное дело №: Лит.-худож. альм. М., 1991. - С. 226-231 с.

60. Гандлевский С. Сочинения Тимура Кибирова // Кибиров Т. Сантименты. Восемь книг. Белгород: Риск, 1994. - С. 3-10.

61. Гарбузов С., Давидьянц А. Трое с гусиными перьями // Даугава. 2001. №6.-С. 83-84.

62. Гаспаров М. О русской поэзии: анализы, интерпретации, характеристики. СПб.: Азбука, 2001. - 476 с.

63. Гаспаров М. Русский стих как зеркало постсоветской культуры // Новое литературное обозрение. 1998. № 32. С. 77-84.

64. Генис А. Треугольник: авангард, соцреализм, постмодернизм // Иностранная литература. 1994. № 10. С. 244-248.

65. Генисаретский О. Проектная культура и концептуализм // Социально-культурные проблемы образа жизни и предметной среды. М.: ВНИИТЭ, 1987. - С. 39-53.

66. Гоббс Т. Левиафан или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского. М.: Мысль, 2001. - 487 с.

67. Голынко-Вольфсон Д. Читая Пригова: неоднозначное и неочевидное // Новое литературное обозрение. 2007. № 87. С. 268-290.

68. Григорьев В. Велимир Хлебников в четырехмерном пространстве языка. Избранные работы. 1958-2000-е годы. М.: Языки славянских культур, 2006. - 816 с.

69. Григорьев В. Самовитое слово и его словарное представление // Известия АН СССР. Сер. лит. и яз. Т. 53. № 4. 1994. С. 69-74.

70. Гробман М. О Пригове // Новое литературное обозрение. 2007. № 87. -С. 340-341.

71. Гройс Б. Да, апокалипсис, да, сейчас // Вопросы философии. 1993. № 3. С. 28-36.

72. Гройс Б. Московский романтический концептуализм // Театр. 1990. № 4. С. 66.

73. Гройс Б. Полуторный стиль: социалистический реализм между модернизмом и постмодернизмом // Новое литературное обозрение. 1995. № 15. С. 44-53.

74. Гройс Б. Русский роман как серийный убийца, Или поэтика бюрократии // Новое литературное обозрение. 1997. № 27.- С. 432-444.

75. Гройс Б. Утопия и обмен. М.: Знак, 1994. - 376 с.

76. Гудиев Г. Читая Тимура Кибирова // Эхо. 1995. № 3.

77. Гуржибекова И. Стихи наголо! // Кавказ. 1994. № 2.

78. Деготь Е. Другое чтение других текстов: Московский концептуализм перед лицом идиоматического документа // Новое литературное обозрение. 1996. № 22. С. 243-251.

79. Деготь Е. Террористический натурализм. М.: Ad Marginem, 1998.

80. Дегтев С., Макеев И. Концепт "слово" в истории русского языка // Язык о языке. М., 2000. - С. 156-172.

81. Делез Ж. Платон и симулякр // Новое литературное обозрение. 1993. № 5. С. 45-56.

82. Делёз Ж., Гваттари Ф. Что такое философия? М.: ИЭС, 1998. -288с.

83. Деррида Ж. Золы угасшей прах // Искусство кино. 1992. № 8.

84. Деррида Ж. Московские лекции-1990. Свердловск: Институт философии и права УрО АН СССР,- 1991. - 89 с.

85. Деррида Ж. О грамматологии. М.: Ad Marginem, 2000. -511с.

86. Деррида Ж. Письмо и различие. СПб.: Академический проект, 2000. - 432 с.

87. Дженкс Ч. Язык архитектуры постмодернизма. М.: Стройиздат, 1985.- 136 с.

88. Добренко Е. Был и остается // Новое литературное обозрение. 2007. № 87. С. 253-254.

89. Долголакова В. Функции реминисценции в поэзии Т. Кибирова // Актуальные проблемы филологии и ее преподавания. Ч. 1. Саратов: Изд-во СГПИ, 1996.

90. Друскин Я. Видение невидения. Спб., 1995. - 173 с.

91. Друскин Я. Дневники. / Сост., подг. текста, прим. JI. Друскиной. -СПб.: Академический проект, 1999. 605 с.

92. Друскин Я. Коммуникативность в творчестве Александра Введенского // Театр. 1991. № 11. С. 80-94.

93. Друскин Я. "Чинари" // Аврора. 1989. № 6. С. 103-117.

94. Дубровский Д. Постмодернистская мода // Вопросы философии. 2001. №8.-С. 42-56.

95. Дуганов Р. Велимир Хлебников: Природа творчества. М.: Советский писатель, 1990. - 352 с.

96. Дьяченко В. Воспоминания о свободе // Урал. 1999. № 10. С. 168-186.

97. Дюше К. К теории социокритики, или Вариации вокруг одного зачина / Пер. С. Зенкина // Новое литературное обозрение. 1995. № 13. С. 120-132.

98. Екатеринбург. Искусство России. Валерий Дьяченко (http ://www. gif.ru/people/diachenko/).

99. Еремин М. Стихотворения. 1957-1998. СПб.: Пушкинский фонд, 1998. - 80 с.

100. Жаккар Ж.-Ф. Даниил Хармс и конец русского авангарда. Спб.: Академический проект, 1995. - 471 с.

101. Жаккар Ж.-Ф. Даниил Хармс: театр абсурда реальный театр. (Прочтение пьесы "Елизавета Бам") // Театр. 1991. № 11. - С. 18-26.

102. Жирмунский В. Поэтика русской поэзии. СПб.: Азбука-классика, 2001.-496 с.

103. Жолковский А. Памяти Пригова (http://www.russ.ru/culture/kolonki/pamyatiprigova).

104. Журавлева А., Некрасов Вс. Пакет. М.: Меридиан, 1996. - 632 с.

105. Заболоцкий Н. Жизнь Н.А. Заболоцкого. М.: Согласие, 1998. -592 с.

106. Загальская Н. "Искусство лезло в парки и квартиры." (Интервью с Генрихом Сапгиром) // Огонек. 1990. № 25. С. 8-9.

107. Задушевная беседа, или дюжину лет спустя // Литературное обозрение. 1998. № 1.

108. Залевская А. Текст и его понимание. Тверь: ТверГУ, 2001. - 177 с.

109. Засурский Я. Средства массовой информации постсоветской России. М.: Аспект-Пресс, 2002. - 303 с.

110. Затонский Д. Модернизм и постмодернизм: мысли об извечном коловращении изящных и неизящных искусств. Харьков: Фолио; М.: ACT, 2000. - 256 с.

111. Захаров В. Думая о настоящем // Новое литературное обозрение. 2007. №87.-С. 306-310.

112. Зелинский К. Конструктивизм и поэзия // Забытый авангард. Россия. Первая треть XX столетия. Wiener slawistiche Almanach. Sonderband XXI. Wien, 1988.

113. Зелинский К. Поэзия как смысл. Книга о конструктивизме. М.: Федерация, 1929. - 319 с.

114. Зенкин С. Ролан Барт и проблемы отчуждения культуры // Новое литературное обозрение. 1993. № 5. С. 21-37.

115. Знаем. (Клятвенная конструкция конструктивистов-поэтов). М., 1923. - То же: Забытый авангард. Россия. Первая треть XX столетия. Wiener slawistiche Almanach. Sonderband XXI. - Wien, 1988.

116. Золотоносов M. Логомахия: знакомство с Тимуром Кибировым. Маленькая диссертация // Юность. 1991. № 5. С. 78-81.

117. Зорин А. "Альманах" взгляд из зала // Личное дело №. Альм. - М., 1991. - С. 259-263.

118. Зорин А. Ворованный воздух//Московские новости. 19 января 1992. № 3. С. 3.

119. Зорин А. Музыка языка и семеро поэтов. Заметки о группе "Альманах" // Дружба народов. 1990. № 4,- С. 240-249.

120. Зорин А. Опознавательный знак // Театр. 1991. № 9.

121. Зорин А. Осторожно, кавычки закрываются // Новое литературное обозрение. 1995. № 12. С. 334-336.

122. Зорин А. От А до Я и обратно // Неприкосновенный запас. 2000. № 3 (11).

123. Зорин А. Стихи на карточках (поэтический язык Льва Рубинштейна) // Даугава. 1989. № 8. С. 111-112.

124. Зубова Л. Поэтическая филология Льва Лосева // Литературное обозрение. 1997. № 5. С. 96-103.

125. Зубова Л. Прошлое, настоящее и будущее в поэтике Тимура Кибирова// Литературное обозрение. 1998. № 1. С. 24-28.

126. Иванова Н. Преодолевшие постмодернизм // Знамя. 1998. № 4. С. 193-204.

127. Ильин И. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. М.: Интрада, 1998. - 256 с.

128. Ильин И. Постмодернизм. Словарь терминов. М.: ИНИОН РАН-INTRADA, 2001.-385 с.

129. Ильин И. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. -М.: Интрада, 1996. 186 с.

130. Илюшин А. "Ярость праведных." // Русская альтернативная поэтика. -М., 1990.-С. 95.

131. Ирисханова О. О теории концептуальной интеграции // Известия АН. Сер. лит. и яз. 2001. Т. 60. № 3.

132. Ишимбаева Г. "Чапаев и пустота": Постмодернистские игры В. Пелевина // Вопросы литературы. 2001. № 6. С. 314-324.

133. К истории русского авангарда: Николай Харджиев: Поэзия и живопись; Казимир Малевич: Автобиография; Михаил Матюшин: Русские кубофутуристы / Послесл. Р. Якобсона. Стокгольм: Гилея, 1976.- 189 с.

134. Кабаков И. Рассуждение о 3-х слоях. // А-Я. 1984. № 6.

135. Казаков В. Случайный воин. Стихотворения 1961-1976. Поэмы. Драмы. Очерк "Зудесник". Miinchen, 1978.

136. Карамазов И. Интервью с Иваном Ахметьевым: "Автор "Голосов" был в состоянии расслышать многие голоса" (http://sapgir.narod.ru/talks/about/achmetjev.htm).

137. Карасик В., Слышкин Г. Лингвокультурный концепт как единица исследования // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж: Изд-во ВГУ, 2001. - С. 75-80.

138. Карасик В. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. -Волгоград: Перемена, 2002. 476 с.

139. Карпов А. Русский постмодернизм в отечественной науке о литературе // Филологические науки. 2002. № 1.

140. Кибиров Т. Amour, exil. Книга стихотворений. СПб.: Пушкинский фонд, 2000. - 64 с.

141. Кибиров Т. Греко- и римско-кафолические песенки и потешки. М.: Время, 2009. - 80 с.

142. Кибиров Т. Жизнь К.У. Черненко // Родник. Рига, 1990. № 2. - С. 18-20.

143. Кибиров Т. Избранные послания. СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 1998.- 152 с.

144. Кибиров Т. Интервью радио "Маяк" 06.11.2004 (http ://www.radiomay ak.ru/schedules/104/5980 .html).

145. Кибиров Т. Интимная лирика: Книга стихов. СПб.: Пушкинский фонд, 1998.-48 с.

146. Кибиров Т. Кара-барас. М.: Время, 2006. - 64 с.

147. Кибиров Т. Когда был Ленин маленьким. СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 1995. - 32 с.

148. Кибиров Т. Кто куда а я в Россию. / Предисл. А. Немзера. - М.: Время, 2001. - 512 с.

149. Кибиров Т. Л.С. Рубинштейну // Третья модернизация. 1988. № 7.

150. Кибиров Т. На полях "A Shropshire lad". М.: Время, 2007. - 192 с.

151. Кибиров Т. Нищая нежность: Стихи // Знамя. 2000. № 10.

152. Кибиров Т. Нотации: Книга новых стихотворений. СПб.: Пушкинский фонд, 1999. - 72 с.

153. Кибиров Т. Общие места. / Послесл. Т. Чередниченко. М.: Молодая гвардия, 1990. - 108 с.

154. Кибиров Т. Парафразис: Книга стихов. СПб.: Пушкинский фонд, 1997.- 104 с.

155. Кибиров Т. Памяти Державина. СПб.: Академический проект, 1998. - 256 с.

156. Кибиров Т. Пироскаф: Стихи // Знамя. 2002. № 6.

157. Кибиров Т. "По первой, не чокаясь.": Стихи // Знамя. 2002. № 1.

158. Кибиров Т. Сантименты: Восемь книг. / Предисл. С. Гандлевского. -Белгород: РИСК, 1994. 384 с.

159. Кибиров Т. Сереже Гандлевскому: О некоторых аспектах нынешней социокультурной ситуации // Новый мир. 1991. № 6. С. 107.

160. Кибиров Т. Сортиры / Предисл. А. Зорина. // Литературное обозрение. 1991. № 11. С.107-112.

161. Кибиров Т. Стихи. М.: Время, 2005.- 856 с.

162. Кибиров Т. Стихи о любви. М.: Время, 2008. - 896 с.

163. Кибиров Т. Три поэмы. М.: Время, 2008. - 128 с.

164. Кибиров Т. Улица Островитянова. М.: Клуб "Проект ОГИ", 1999. -64 с.

165. Кибиров Т. Шалтай-Болтай. Свободные стихи. СПб.: Пушкинский фонд, 2002. - 56 с.

166. Кибиров Т. Юбилей лирического героя. М.: Клуб "Проект ОГИ", 2000. - 48 с.

167. Кибиров Т. "Я только и делаю, что потакаю своим слабостям" // Сегодня. 14 янв. 1995.

168. Киселев Г. Постмодернизм и христианство // Вопросы философии. 2001. № 12.-С. 3-16.

169. Кобринский А. Поэтика ОБЭРИУ в контексте русского литературного авангарда: В 2 т. М.: Изд. Культурологического лицея, 2000. - Т. 1 - 192 е., т. 2 - 144 с.

170. Колесов В. Концепт культуры: образ понятие - символ // Вестник СПбГУ. Сер. 2. 1992. Вып. 3. (№ 16). - С. 30-40.

171. Колесова Д. Концепт и художественный текст // Материалы XXX Межвузовской научно-методической конференции преподавателей и аспирантов. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2001. Вып. 17.

172. Кондратов А. Стихи тех лет. СПб.: Изд. Буковского, 2001. - 72 с.

173. Коржавин Н. Один вечер с Тимуром Кибировым // Бостонский курьер. 1996. № 58.

174. Кормилова М. Дмитрий Пригов: "Я не пью, не курю, много рисую". Интервью, (http://azbuka.gif.ru/critics/no-smoking/).

175. Корнев С. Столкновение пустот может ли постмодернизм быть русским или классическим? // Новое литературное обозрение. 1997. № 28. - С. 244-259.

176. Короткова JI. Концептуальный анализ семантики художественного текста // Филология и культура. Материалы III Международной научной конференции. Тамбов: Изд-во ТГУ, 2001. - С. 82-83.

177. Костюков JI. О тех, кто умеет писать стихи // Глагол. 1991. № 13.

178. Кошут Д. История Для // Флэш Арт. 1989. № 1. С. 72-78.

179. Кристева Ю. Избранные труды: Разрушение поэтики. М.: РОССПЭН, 2004. - 656 с.

180. Кропивницкий Е. Земной уют. Избранные стихи. // Сост. Г.Сапгир. -М.: Прометей, 1989. 32 с.

181. Кропивницкий Е. Избранное: 736 стихотворений + другие материалы / Сост., комм. И. Ахметьева. Предисл. Ю. Орлицкого. -М.: Культурный слой, 2004. 672 с.

182. Кропивницкий Е. Стихи // Новое литературное обозрение. 1993. № 5. -С. 247-251.

183. Кропивницкий JI. Воспоминания. Неопубликованные стихи и графика // Новое литературное обозрение. 1994. № 9. С. 276-287.

184. Кропивницкий JI. Капризы подсознания. М.: Прометей, 1990. -112 с.

185. Кропивницкий Л. Стихи 90-х годов // Новое литературное обозрение. 1993. № 5. С. 271-276.

186. Крученых А. 15 лет русского футуризма. Материалы и комментарии 1912-1927. М.: Издание Всероссийского Союза Поэтов, 1928. - 68 с.

187. Крученых А. Кукиш прошлякам: Фактура слова. Сдвигология русского стиха. Апокалипсис в русской литературе. / Сост. С. Кудрявцев; Вступ. ст. Г. Айги; Прим. А.Никитаева. М.; Таллинн: Гилея, 1992. - 134 с.

188. Крученых А. Стихотворения, поэмы, романы, опера. / Вступ. ст., сост., подг. текста, примеч. С. Красицкого. СПб.: Академический проект, 2001.-480 с.

189. Кузнецов П. "Крах литературоцентризма": истина или изящная словесность? // Звезда. 2001. № 10. С. 215-222.

190. Кузнецова И. Правила игры // Вопросы литературы. 1996. Вып. 4. -С. 214-225.

191. Кузьмин Д. После концептуализма // Арион. 2002. № 1. С. 91-99.

192. Кузьмина Н. Интертекст и его роль в процессах эволюции поэтического языка. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та - Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 1999. - 268 с.

193. Кукулин И. Неожиданная история жеста // Арион. 2000. № 2. С. 58-59.

194. Кукулин И., Сапгир Г. Развитие беспощадного показа. (О творчестве Игоря Холина)//Независимая газета. 15 окт. 1999.

195. Кулаков В. Барачная поэзия Игоря Холина как классический эпос новой литературы // Новое литературное обозрение. 1993. № 5. С. 205-207.

196. Кулаков В. Лианозово. История одной поэтической группы // Новое литературное обозрение. 1993. № 5. С. 287-289.

197. Кулаков В. О стихах Льва Кропивницкого // Новое литературное обозрение. 1993. № 5. С. 202-204.

198. Кулаков В. По образу и подобию языка. Поэзия 80-х годов // Новое литературное обозрение. 1998. № 32. С. 202-214.

199. Кулаков В. Постфактум: Книга о стихах. М.: Новое литературное обозрение, 2007. - 232 с.

200. Кулаков В. Поэзия как факт. М.: Новое литературное обозрение, 1999.-400 с.

201. Кулаков В. Стихи и время // Новый мир. 1995. № 8. С. 243-246.

202. Кулаков В. Ян Сатуновский: "Я не поэт.". (http://poets60.euro.ru/satunovskij/kulakov.htm).

203. Кулакова М. "И замысел мой дик играть ноктюрн на пионерском горне" // Новый мир. 1994. № 9. с. 232-238.

204. Кулик И. Концептуализм на веревочке. "Объекты КД" в московской галерее "Е.К. АртБюро" // Коммерсантъ. 6 окт. 2004.

205. Куллэ В. ".не изменив ни одной буквы, ни одного знака" // Старое литературное обозрение. 2001. № 2 (278). С. 135-136.

206. Куллэ В. Палимпсест. М.: "Багаряцкий", 2001. - 224 с.

207. Куллэ В. Спасибо // "Филологическая школа". Тексты. Воспоминания. Библиография / Сост. Виктор Куллэ, Владимир Уфлянд. М.: Летний сад, 2006. - С. 5-10.

208. Куллэ В. "Филологическая школа": Приглашение к библиографии // Литературное обозрение. 1997. № 5. С. 103-112.

209. Кулле С. Верлибры. СПб: Изд-во Буковского, 2001. - 96 с.

210. Куприянов В. Нечто ничто, или Снова о постмодернизме // Новый мир. 1997. № 10.

211. Курицын В. Время множить приставки: к понятию постмодернизма//Октябрь. 1997. № 7. С. 178-183.

212. Курицын В. Группа продленного дня // В. Пелевин. Жизнь насекомых. М.: Вагриус, 1997. - С. 7-12.

213. Курицын В. Данный момент (О сочинении Л. Рубинштейна "Программа совместных переживаний", 1981) // Новое литературное обозрение. 1995. № 16. С. 329-331.

214. Курицын В. К ситуации постмодернизма // Новое литературное обозрение. 1995. № И. С. 197-223.

215. Курицын В. Концептуализм и соц-арт тела и ностальгии // Новое литературное обозрение. 1998. № 30. - С. 306-310.

216. Курицын В. Мы •поедем с.тобою на "А" и на "Ю" // Новое литературное обозрение. 1992. № 1. С. 296-304.

217. Курицын В. Недержание имиджа // Вестник новой литературы. 1994. №7.- С. 206-211.

218. Курицын В. О некоторых попытках противостояния "авангардной парадигме" // Новое литературное обозрение. 1996. № 20. С. 331-357.

219. Курицын В. Очарование нейтрализации // Литературная газета. 1992. И марта (№ 11).-С. 4.

220. Курицын В. Постмодернизм новая первобытная культура // Новый мир. 1992. № 2. - С. 225-232.

221. Курицын В. Русский литературный постмодернизм. М.: ОГИ, 2001. - 288 с.

222. Курицын В. Три дебюта Тимура Кибирова в 1997 г. // Литературное обозрение. 1998. № 1. С. 37-39.

223. Курицын В. Чьи тексты чтит всяк сущий здесь славист? // Литературная газета. 1995. № 45.

224. Лакан Ж. Инстанция буквы в бессознательном. М.: Русское феноменологическое общество, 1997. - 183 с.

225. Левин А. О влиянии солнечной активности на современную русскую поэзию (http://levin.rinet.ru/TEXTS/kibiriv.htm).

226. Лейдерман Н., Липовецкий М. Современная русская литература: В 3-х кн. М.: Эдиториал УРСС, 2001. Кн. 3: В конце века (1986-1990-е годы). - 160 с.

227. Лейдерман Н., Липовецкий-М. Современная русская литература: 1950-1990-е годы. М.: Издательский центр "Академия", 2003. - Т. 1 -416 с.

228. Лекманов О. Книга об акмеизме и другие работы. Томск: Водолей, 2000. - 704 с.

229. Лекманов О. Послание Тимуру Кибирову из Опалихи в Шильково через Париж // Русская мысль. 1993. № 4004. С. 14.

230. Лекманов О. Саша vs. Маша: 20 сонетов Тимура Кибирова и Иосифа Бродского // Литературное обозрение. 1998. № 1. С. 35-36.

231. Лекманов О. Тимур Кибиров глазами человека моего поколения // Новый мир. 2006. № 9. С. 174-177.

232. Лимонов Э. Ян Сатуновский // Антология новейшей русской поэзии "У Голубой Лагуны" в 5 томах / Сост. Кузьминский К., Ковалев Г. Том 1. (http://kkk-bluelagoon.nm.ru/toml/satunovsky.htm).

233. Лиотар Ж.-Ф. Заметка о смыслах "пост" // Иностранная литература. 1994. № 1.-С. 56-59.

234. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. СПб: Алетейя, 1998. - 160 с.

235. Лиотар Ж.-Ф. Ответ на вопрос: что такое постмодерн // Иностранная литература. 1994. № 1. С. 47-61.

236. Липовецкий М. Апофеоз частиц, или диалоги с хаосом // Знамя. 1993. № 8. С. 214-224.

237. Липовецкий М. Изживание смерти: Специфика русского постмодернизма//Знамя 1995. № 8. С. 195-205.

238. Липовецкий М. Как честный человек // Знамя. 1999. № 3. С. 187-194.

239. Липовецкий М. Конец века лирики // Знамя. 1996. № 10.

240. Липовецкий М. Концептуализм и необарокко: Биполярная модель русского постмодернизма // Известия. 16 дек. 2004. № 48 (298).

241. Липовецкий М. Паралогия русского постмодернизма // Новое литературное обозрение. 1998. № 30. С. 285-304.

242. Липовецкий М. Русский постмодернизм: Очерки исторической поэтики. Екатеринбург: Урал. гос. пед. ун-т, 1997. - 317 с.

243. Липовецкий М. Эпилог русского модернизма // Вопросы литературы. 1994. Выпуск III.

244. Лихачев Д. Концептосфера русского языка. // Известия РАН. Сер. лит. и яз. № 1. 1993. С. 3-9.

245. Логический анализ языка: Культурные концепты. М.: Наука, 1991. -203 с.

246. Логический анализ языка: Языки пространств. М.: Языки русской культуры, 2000. - 448 с.

247. Лосев Л. Гениальные обмолвки // "Филологическая школа". Тексты. Воспоминания. Библиография / Сост. Виктор Куллэ, Владимир Уфлянд. М.: Летний сад, 2006. - С. 426-429.

248. Лосев Л. Жизнь как метафора // "Филологическая школа". Тексты. Воспоминания. Библиография / Сост. Виктор Куллэ, Владимир Уфлянд. М.: Летний сад, 2006. - С. 472-481.

249. Лосев Л. Тулупы мы // Новое литературное обозрение. 1995. № 14. -То же: "Филологическая школа". Тексты. Воспоминания. Библиография / Сост. Виктор Куллэ, Владимир Уфлянд. М.: Летний сад, 2006. - С. 11-20.

250. Лосев Л.' Homo ludens умер (http://www.fishka-spb.ru/persone/l-211).

251. Львова Н. "Я цитировал песни и описывал нравы казарм" // Комсомольская правда. 22 сент. 1994.

252. Ляпин С. Концептология: к становлению подхода // Концепты.

253. Научные труды Центроконцепта. Архангельск: Изд-во Поморскогогосуниверситета, 1997. Вып. 1. С. 18-35.

254. Малышева Н. Очерки русской поэзии 1980-х годов. М., 1996. -176 с.

255. Маневич Г. Человек из барака // Арион. 1994. № 4.

256. Марков В. История русского футуризма. СПб.: Алетейя, 2000. -438 с.

257. Мартовицкая А. Тимур Кибиров: Писать хорошими рифмами -слишком легко // Культура. 2005. № 6. С. 6.

258. Медведев А. Сколько часов в миске супа? (Модернизм и реальное искусство)//Театр. 1991. № 11. С. 128-138.

259. Мейлах М. Заметки о театре обэриутов // Театр. 1991. № 11.

260. Миллер JI. Художественный концепт как смысловая и эстетическая категория // Мир русского слова. 2000. № 4. С. 39-45.

261. Минц К. Обэриуты // Вопросы литературы. 2001. № 1.

262. Мир Велимира Хлебникова: Статьи. Исследования. 1911-1998. // Сборник. М.: Языки русской культуры, 2000. - 880 с.

263. Михайлов Ю., Красильников М. Старшие авторы филологической школы. СПб.: Изд-во Буковского, 2001. - 76 с.

264. Модернизм. Анализ и критика основных направлений. М.: Искусство, 1987. - 304 с.

265. Молотаева Н. Миф писателя в контексте лексикографических проблем: предметные мифологемы // Глагол и имя в русской лексикографии: вопросы теории и практики. Екатеринбург, 1996.

266. Монастырский А. Словарь терминов московской концептуальной школы. М.: Ad Marginem, 1999. - 221 с.

267. Некрасов Вс. Вообще конечно. (27 из "37") // Вестник новой литературы. 1990. № 2.

268. Некрасов Вс. К вопросу о стихе // Новое литературное обозрение. 1998. №32. С. 215-237.

269. Некрасов Вс. К истории вопроса. Обязанность знать. Письмо в редакцию журнала "Искусство" // Новое литературное обозрение. 1993. №5.-С. 212-223.

270. Некрасов В с. Как это было (и есть) с концептуализмом // Литературная газета. 1 августа 1991. № 31. С. 8.

271. Некрасов Вс. Живу Вижу. М.: Крокин Галерея, 2002. - 244 с.

272. Некрасов Вс. "Постмодерн" и третья реальность, (http://levin.rinet.ru/ FRJENDS/NEKRASOV/3Real.html).

273. Некрасов Вс. Сапгир // Великий Генрих: Сапгир и о Сапгире. Сост. Т. Михайловская. М.: Изд-во РГГУ, 2000. - С. 233-256.

274. Некрасов Вс. Анкета (http://levin.rinet.ru/FRJENDS/NEKRASOV/anketa.html).

275. Немзер А. Двойной портрет на фоне заката // Знамя. 1993. № 12.

276. Немзер А. Горечь, и жалость, и гнев: Тимур Кибиров. Шалтай-болтай //Немзер А. Замечательное десятилетие русской литературы. М.: Захаров, 2003. - С. 591-593.

277. Немзер А. Тимур из пушкинской команды // Кибиров Т. Кто куда а я в Россию. - М.: Время, 2001. - С. 5-28.

278. Немзер А. Три предисловия: Тимур Кибиров. Интимная лирика; Лев Лосев. Послесловие; Владимир Салимон. Брильянтовый и золотой // Немзер А. Замечательное десятилетие русской литературы. М.: Захаров, 2003. - С. 266-268.

279. Неретина С. Тропы и концепты. М.: Республика, 1999. - 192 с.

280. Нерознак В. От концепта к слову: к проблеме филологического концептуализма // Вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков. Омск: Изд-во ОМГПУ, 1998. - С. 80-85.

281. Никитин М. Концепт и метафора // Studia Linguistica 10. Проблемы теории европейских языков. - СПб., 2001. - С. 16-34.

282. Никитина С. О концептуальном анализе в народной культуре // Логический анализ языка. Культурные концепты. М.: Наука, 1991. -С. 117-123.

283. Никольская Т. Авангард и окрестности. СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2002. - 320 с.

284. Никольская Т. "Филологическая школа" // Старое литературное обозрение. 2001. № 2 (278). 134-135.

285. Никонова Р. Уктусская школа // Авангардные направления в советском изобразительном искусстве. Екатеринбург: УрГУ, 1993. -С. 56-73.

286. Никонова Р. Уктусская школа // Новое литературное обозрение. 1995. № 16. С. 221-238.

287. Новиков В. Больше чем поэт. Мир Геннадия Айги // Айги Г. Разговор на расстоянии. Спб.: Лимбус Пресс, 2001. - С. 8-12.

288. Новиков В. В поисках определения // Вопросы философии. 1993. № 3. С. 8-9.

289. Новиков В. Заскок // Знамя. 1995. № 10. С. 189-195.

290. Новиков В. Роман с литературой. М.: Intrada, 2007. - 280 с.

291. Новиков В. Поэзия 100 процентов // Литературное обозрение. 1998. № 5-6.

292. Новиков В. Против течения (Виктор Соснора). (http://www.ruthenia.ru/60s/kritika/novikov.htm).

293. Новиков В. Rara avis // Знамя. 2002. № 12. С. 184-186.

294. Олейников Н. Пучина страстей / Вступ. ст. Л. Гинзбург. Л., 1990.

295. Орлицкий Ю. Генрих Сапгир как поэт "лианозовской школы" // Новое литературное обозрение. 1993. № 5. С. 208-211.

296. Орлицкий Ю. Гетероморфный (неупорядоченный) стих в русской поэзии //Новое литературное обозрение. 2005. № 71.

297. Орлицкий Ю. "Для выражения чувства.". Стихи E.JT. Кропивницкого // Новое литературное обозрение. 1993. № 5. С. 186-195.

298. Осипова Н. О "салоне" на Пушкинской // Новое литературное обозрение. 1998. № 32. С. 262-268.

299. Панов А. Антология мужества и здравого смысла // Независимая газета. 17 сент. 1994. С. 7.

300. Панов А. Книжечка с человеческим лицом // Независимая газета. 12 февр. 1994. С. 7.

301. Панов А. Постмодернизм с человеческим лицом // Независимая газета. 12 дек. 1993. С. 7.

302. Панов А. Третий путь Т. Кибирова // Независимая газета. 21 дек. 1993.

303. Параллельные миры. Переписка Д.А. Пригов Ры Никоновой и Сергею Сигею. Письма 1982-1983 г., опубликованные в самиздатском журнале "Транспонанс" // Новое литературное обозрение. 1998. № 32. - С. 269-282.

304. Парщиков А. Жест без контекста // Новое литературное обозрение. 2007. № 87. С. 298-299.

305. Парщиков А., Пригов Д. "Мои рассуждения говорят о кризисе нынешнего состояния." (беседа о "новой антропологии") // Новое литературное обозрение. 2007. № 87. С. 325-336.

306. Пивоваров В. Пригов. (Несистематические наброски к портрету) // Новое литературное обозрение. 2007. № 87. С. 263-267.

307. Пищальникова В. Концептуальная система индивида как поле интерпретации смысла художественного текста // Язык. Человек. Картина мира. (Материалы Всероссийской научной конференции. В 2 ч.). Ч. 1. Омск: Омск. гос. ун-т, 2000. - С. 45-50.

308. Поверх барьеров. Homo ludens жив. Интервью радио "Свобода" с авторами "филологической школы"http://www.svoboda.org/programs/OTB/2003/OBT.041503.asp).

309. Подобранный Пригов. Стихи 1978-1993 гг. М.: Российский государственный гуманитарный университет, 1998. - 261 с.

310. Попова 3., Стернин И. Понятие "концепт" в лингвистических исследованиях. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1999. - 30 с.

311. Постмодернизм. Энциклопедия. Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001.- 1040 с.

312. Постмодернисты о посткультуре: Интервью с современными писателями и критиками / Сост. Серафима Ролл. М.: Элинин, 1996. -213 с.

313. Постникова Т. Тимур Кибиров // Постникова Т. "Если ты носишь начало времен в ушах.": Авангардная поэзия 80-90-х гг. Библиографический очерк. М.: Изд-во РГБ, 1995.

314. Потапов В. На выходе из "андерграунда" // Новый мир. 1989. № 10.

315. Поэзия русского футуризма. Спб.: Академический проект, 1999. -752 с.

316. Поэты-концептуалисты: избранное. Дмитрий Александрович Пригов, Лев Рубинштейн, Тимур Кибиров. М.: МК-Периодика, 2002.-317 с.

317. Пригов Д. А им казалось: в Москву! в Москву! // Сорокин В. Рассказы. М.: РУССЛИТ, 1992. - С. 77-78.

318. Пригов Д. Быть звездой // Искусство кино. 2006. № 5.

319. Пригов Д. Выступление на виртуальном "круглом столе" "Поэзия и гражданственность" //Знамя. 2002. № 10.

320. Пригов Д. Где начало того конца, которым оканчивается начало, или Преодоление преодолевающего // Звезда. 2004. № 4.

321. Пригов Д. Голем // Новое литературное обозрение. 2007. № 87. С. 316-318.

322. Пригов Д. И пожрала. Но не до конца! Не до конца? // Новое литературное обозрение. 2007. № 87. С. 319-336.

323. Пригов Д. Написанное с 1975 по 1989. М.: Новое литературное обозрение, 1997. - 288 с.

324. Пригов Д. Пространства (высказывания и выживания) // Художественный журнал. 2005. № 58-59.

325. Пригов Д. Сборник предуведомлений к разнообразным вещам. М.: AdMarginem, 1996. - 302 с.

326. Пригов Д. Советские тексты. / Предисл. и сост. А. Зорина. СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 1997. - 272 с.

327. Пригов Д. Существование на границе // Художественный журнал. 2005. № 60.

328. Пригов Д. Счет в гамбургском банке // Новое литературное обозрение. 1998. № 34. С. 114-119.

329. Пригов Д. Утешает ли нас это понимание? (О положении современной поэзии в обществе) // Новое литературное обозрение. 2003. №62. -С. 389-391.

330. Пригов Д. Хочется быть понятым правильно // Художественный журнал. 2001. №41.

331. Пригов Д. Что надо знать о концептуализме // Художественный журнал. 1998. № 22.

332. Пригов Д. Я идеальный поэт своего времени. (http://old.russ.ru/journal/chtenie/97-ll-20/dolin.htm).

333. Пригов Д. Явление стиха после его смерти. М.: Текст, 1995. - 110 с.

334. Пригов Д. Язык как главный герой // Знамя. 2007. № 7. С. 159-161.

335. Пригов как Пушкин. С Дмитрием Александровичем Приговым беседует Андрей Зорин // Театр. 1993. № 1.338.339.340.341.342.343,344345346347348349350351

336. Приходько А. Языковое картинирование мира в паттерне "концептосфера концептополе - концептосистема" / А. Приходько. Новое в когнитивной лингвистике. - Кемерово : КемГУ, 2006. - С. 114-125.

337. Проскуряков М. Концептуальная структура текста. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2000.

338. Пути современной поэзии (круглый стол) // Вопросы литературы.1994. Вып. 1.-С. 19-20.

339. Роднянская И. Назад к Орфею! // Новый мир. 1988. № 3. - С. 234-254.

340. Рубинштейн JI. Все дальше и дальше: Из Большой картотеки. М.: ObscuriViri, 1995.

341. Рубинштейн Л. Критика критики критики // Итоги. 1996. №14. Рубинштейн Л. Мне не нужны новые хорошие стихи // Матадор.1995. № 2.

342. Рубинштейн Л. OPEN или не OPEN? // Итоги. 1996. №7. Рубинштейн Л. Предисловие к пьесе В. Сорокина "Пельмени" // Искусство кино. 1990. № 5.

343. Руднев В. Прочь от реальности: Исследования по философии текста. М:: Аграф, 2000. Вып. II. - 432 с.

344. Сапгир Г. Не ушел, а приходит: О поэзии Игоря Холина // Арион. 1999. №3 .-С. 75-76.

345. Сапгир Г. РВБ: Неофициальная поэзия. (http://www.rvb.ru/np/publication/sapgir4. htm).

346. Сапгир Г. Стихи последних лет // Новое литературное обозрение. 1993. №5.-С. 277-281.

347. Сатуновский Я. Поэт Генрих Сапгир и его поэма "Старики" // Новое литературное обозрение. 1993. № 5. С. 236-246.

348. Сатуновский Я. Среди бела дня / Сост. И. Ахметьев, М. Айзенберг. -М.:ОГИ, 2001.- 112 с.

349. Сатуновский Я. Стихи // Новое литературное обозрение. 1993. № 5. -С. 256-259.

350. Сатуновский Я. Хочу ли я посмертной славы: Избранные стихи / Сост. И. Ахметьев, П. Сатуновский. М.: Библиотека альманаха "Весы", 1992. - 128 с.

351. Северская О., Преображенский С. Функционально-доминантная модель эволюции индивидуальных художественных систем: от идиолекта к идиостилю // Поэтика и стилистика. 1988-1990. М.: Высшая школа, 1991. - 145 с.

352. Седакова О. Другая поэзия //Новое литературное обозрение. 1996. № 22. С. 233-242.

353. Селавина Е. Тимур Кибиров: "взял барашек карандашик." // Известия. 14 окт. 1999.

354. Сигей С. Краткая история визуальной поэзии в России (http://www.screen.ru/vadvad/Vadvad/Arp/Visual/ssigey.htm).

355. Скарлыгина Е. Неподцензурная культура 1960-1980-х годов и "третья волна" русской эмиграции. М: Изд-во факультета журналистики МГУ, 2002.

356. Скоропанова И. Русская постмодернистская литература. М.: Флинта: Наука, 1999. - 608 с.

357. СкребцоваТ. Американская школа когнитивной лингвистики. -СПб.: Анатолия, 2000. 204 с.

358. Слышкин Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. М.: Academia, 2000. -128 с.

359. Слышкин Г. К проблеме становления лингвокультурологического концептуария // Языковая личность: проблемы когниции и коммуникации. Волгоград: Колледж, 2001. - С. 27-31.

360. Солнцева А. "Мы не увидели неба в алмазах" // Театр. 1989. № 6. С. 140.

361. Солнцева А. Предисловие // Кибиров Т. Стихи о любви. Альбом -портрет. М.: Цикады, 1993. - С. 3-8.

362. СоснораВ. Верховный час. Стихи. СПб.: Петербургский писатель, 1998.-208 с.

363. СоснораВ. РВБ: Неофициальная поэзия. (http://www.rvb.ru/np/publication/02comm/l l/03sosnora.htm).

364. Степанов Н. Велимир Хлебников: Жизнь и творчество. М.: Сов. писатель, 1975. - 280 с.

365. Степанов Ю. Константы: Словарь русской культуры. Опыт исследования. М.: Языки русской культуры, 1997. - 824 с.

366. Степанов Ю. Язык и метод. К современной философии языка. М.: Языки русской культуры, 1998. - 784 с.

367. Степанян К. Реализм как заключительная стадия постмодернизма // Знамя. 1992. № 9.

368. Стернин И. Концепты и невербальность мышления // Филология и культура. Материалы II Международной конференции. В 3 ч. -Тамбов: ТГУ, 1999. Ч. 1. - С. 69-79.

369. Стернин И., Быкова Г. Концепты и лакуны // Языковое сознание: формирование и функционирование. М.: Институт языкознания РАН, 2000. - С. 55-67.

370. Стернин И. Методика исследования структуры концепта // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж: ВГУ, 2001.-С. 58-65.

371. Суродина Н. Лингвокультурологическое поле концепта "пустота" (на материале поэтического языка московских концептуалистов) / Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Волгоград, 1999.

372. Тарасова И. Идиостиль Георгия Иванова: когнитивный аспект. -Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 2003. 280 с.

373. Тарасова И. Категории когнитивной лингвистики в исследовании идиостиля // Языкознание. 2004. № 1.

374. Тарасова С. Русская авангардная поэзия 1960-70-х годов в оценке литературной критики / Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 2007.

375. Тименчик Р. К вопросу о снова проклятом прошлом // Новое литературное обозрение. 1998. № 32.

376. Тименчик Р. Письмо Аминодаву Дикману, переводящему Тимура Кибирова на иврит // Литературное обозрение. 1998. № 1. С. 29-31.

377. Тоддес Е. "Энтропии вопреки": Вокруг стихов Тимура Кибирова // Родник. 1990. № 4.

378. Токарев Г. К вопросу о культурном слое концепта // Языковая личность: проблемы когниции и коммуникации. Волгоград: Колледж, 2001. - С. 16-21.

379. Тынянов Ю. Литературная эволюция: Избранные труды. М.: Аграф, 2002. - 496 с.

380. Уланов А. Не зеркало, но окно. Современная русская поэзия -предварительные предположения // Ex libris НГ. 19 июля 2001.

381. Уланов А. Общие места // Вопросы литературы. 2001, май-июнь.

382. Урицкий А. Поэзия сейчас: Вариант // Независимая газета / "НГ-Кулиса". 26 февр. 1999.

383. Уфлянд В. Александр Кондратов, классический авангардист (http://www.fishka-spb.ru/persone/l-211).

384. Уфлянд В. "Если Бог пошлет мне читателей.". СПб.: Блиц, 2000. -264 с.

385. Ухова Е. "Если поэт стал жить хуже бывшего секретаря обкома, это еще не означает гибели литературы" // Литературная газета. 13 июля 1996.

386. Фатеева Н. Контрапункт интертекстуальности, или Интертекст в мире текстов. М.: Агар, 2000. - 280 с.

387. Фатеева Н. Типология интертекстуальных элементов и связей в художественной речи //Изв. АН. Сер лит. и яз. 1998. Т. 57. № 5. С. 25-38.

388. Фуко М. Слова и вещи. СПб.: A-cad, 1994. - 407с.

389. Фуко М. Что такое автор? // Лабиринт-эксцентр. 1991. № 3. С. 25-43.

390. Хабермас Ю. Модерн незавершенный проект // Вопросы философии. 1992. № 4. - С. 40-53.

391. Халипов В. Постмодернизм в системе мировой культуры // Иностранная литература. 1994. № 1. С. 235-240.

392. Хансен-Лёве А. Эстетика ничтожного и пошлого в московском концептуализме // Новое литературное обозрение. 1997. № 25. С. 215-245.

393. Хармс Д. "Горло бредит бритвою.": Случаи, рассказы, дневниковые записи / Сост. и комментарии А. Кобринского и А. Устинова // Глагол. 1991. № 4. С. 65-194.

394. Хармс Д. Случаи: Рассказы и сцены / Подготовка текста и предисловие В. Глоцера. М.: Мир культуры, Фортуна Лимитед, 1993. - 32 с.

395. Хармс Д. Собрание сочинений: В 3 т. СПб.: Азбука, 2000. Т. 1 - 576 е., т. 2-384с., т. 3-416 с.

396. Хирт Г., Вондер С. Серийное производство // Рубинштейн Л. Все дальше и дальше. М.: Obscuri Viri, 1995.

397. Хлебников В. Собрание сочинений: В 3 т. СПб.: Академический проект, 2001. - Т. 1 - 480 е., т. 2 - 448 е., т. 3 - 648 с.

398. Холин И. Голоса//Арион. 1999. № 3. С. 71-75.

399. Холин И. Жители барака. М.: Прометей, 1989. - 32 с.

400. Холин И. Избранная проза. М.: Новое литературное обозрение, 2000. - 656 с.

401. Холин И. Избранное. Стихи и поэмы. М.: Новое литературное обозрение, 1999. - 320 с.

402. Холин И. Стихи 50-60-х годов // Новое литературное обозрение. 1993. № 5. С. 260-264.

403. Худяков А. Концепт и значение // Языковая личность: культурные концепты. Волгоград; Архангельск: Перемена, 1996.- С. 97-103.

404. Чанцев А. Из Японии в молчание (о книге Д.А. Пригова "Только моя Япония") // Новое литературное обозрение. 2007. № 87. С. 290-294.

405. Чарыкова О. Индивидуальные концепты в художественном тексте // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж: Воронежский гос. ун-т, 2001. - С. 173-176.

406. Чередниченко Т. Песни Тимура Кибирова // Арион. 1995. № 1. С. 15-26.

407. Чернейко JI. Гештальтная структура абстрактного имени // Филологические науки. 1995. № 4. С. 73-83.

408. Чернейко JL, Хо Сон Тэ. Концепты жизнь и смерть как фрагменты русской языковой картины мира // Филологические науки. 2001. № 5. С. 50-59.

409. Чубаров И. Между бессмыслицей и абсурдом: статус футуризма и беспредметного искусства в эстетических теориях 20-х г.г. // Вопросы философии. 2009. № 4.

410. Чупринин С. Новая Россия: мир литературы. Энциклопедический словарь-справочник: В 2 т. Т. 1. - М.: Рипол Классик, 2002. - 832 е., Т. 2. - СПб.: Пропаганда, 2003. - 928 с.

411. Чупринин С. Русская литература сегодня: Жизнь по понятиям. М.: Время, 2007. - 768 с.

412. Чупринин С. Русская литература сегодня. Путеводитель. М.: Олма-Пресс, 2003.-445 с.

413. Шабурова М. Тимур Кибиров: "Нет вечных культурных ценностей" //Книжное обозрение. № 6. 14 февр. 2005. С. 3.

414. Шайтанов И. Дело вкуса: Книга о современной поэзии. М.: Время, 2007. - 656 с.

415. Шайтанов И. Но труднее когда можно // Литературное обозрение. 1990. № 1.

416. Шапилова Н. Ассоциативно-семантическое поле как основа реконструкции содержания концепта // Мир человека и мир языка: Серия «Концептуальные исследования». Кемерово, 2003. Вып. 2. -С. 237-245.

417. Шапир М. Что такое авангард? // Даугава. 1990. № 10. С. 3-6.

418. Шарымов А. Родные поэты // Шарымов А. Стихи с комментариями. -СПб.: Геликон плюс, 2001. С. 131-134.

419. Шохина В. Веселая наука Тимура Кибирова // Независимая газета. 14 дек. 1994.

420. Шульпяков Г. Шум словаря на перекрестке, или "я" со строчной буквы //Глагол. 1991. № 13.

421. Эко У. Заметки на полях "Имени Розы" // Иностранная литература. 1988. № 10.-С. 88-104.

422. Энциклопедия постмодернизма. Минск: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001. - 1039 с.

423. Эпштейн М. Вера и образ: Религиозное бессознательное в русской культуре XX века. Tenafly, 1994. - С. 205-250.

424. Эпштейн М. Искусство авангарда и религиозное сознание // Новый мир. 1989. № 12. С. 222-245.

425. Эпштейн М. Истоки и смысл русского постмодернизма // Звезда. 1996. №8. С. 166-188.

426. Эпштейн М. Концепты. Метаболы.: О новых течениях в поэзии // Октябрь. 1988. № 4. С. 194-203.

427. Эпштейн М. От модернизма к постмодернизму: Диалектика "гипер" в культуре XX века // Новое литературное обозрение. 1995. № 16. -С. 32-47.

428. Эпштейн М. После будущего. О новом сознании в литературе // Знамя. 1991. № 1. С. 217-231.

429. Эпштейн М. Постмодерн в России: Литература и теория. М.: Изд. Р. Элинина, 2000. - 367 с.

430. Эпштейн М. Прото-, или Конец постмодернизма // Знамя. 1996. № 3. С. 196-209.

431. Юсупова И. "Только мой" Пригов // Новое литературное обозрение. 2007. № 87. С. 299-305.445. "Я не вещаю я болтаю.". Беседа Виктора Куллэ с Тимуром Кибировым // Литературное обозрение. 1998. № 1. - С. 10-16.

432. Ямпольский М. Беспамятство как исток (читая Хармса). М.: Новое литературное обозрение, 1998. - 384 с.

433. Ямпольский М., Солнцева А. Постмодернизм по-советски // Театр. 1991. №8.

434. Янечек Дж. Геннадий Айги // Литературное обозрение. 1998. № 5, 6.

435. Янечек Дж. Теория и практика концептуализма у Всеволода Некрасова//Новое литературное обозрение. 1993. № 5. С. 196-201.

436. Balandier G. Le Desordre: Eloge du mouvement. P., 1988.

437. Barthes R. Texte 11 Encyclopaedia universalis. P., 1973. Vol. 15.

438. Butler C. After the Wake: An essay on the contemporary avantgarde. -Oxford, 1980.

439. Calinescu M. Ways of Looking and Fiction // Postmodernism / Ed. by Harry R. Garvin. Bucknell UP, 1980.

440. Celant G. Arte Povera. Milano, 1969.

441. Deleuze G., Guattari F. Rhizome: introduction. P., 1976.

442. Derrida J. De la grammatologie. P., 1967.

443. Derrida J. La voix et le phenomene. P., 1967.

444. Derrida J. L'ecriture et difference. P., 1967.

445. Eco U. Postmodernism, Irony, the Enjoyable // Modernism / Postmodernism / Ed. by P. Brooker. London, 1992.

446. Eco U. The Aesthetics of Chaosmos: The Middle Ages of James Joyce / Tr. by Ellen Esrock. Cambridge: Harvard UP, 1989.

447. Empson W. Seven Types of Ambiguity. L., 1961.

448. Epstein M. After the Future: The Paradoxes of Postmodernism and Contemporary Russian Culture. Amherst: Univ. of Massachusetts Press, 1995.

449. Foucault M. Les possessions. P., 1979.

450. Fokkema D. Literary history, modernism, and postmodernism. -Amsterdam, 1984.

451. Fokkema D. The semantic and syntactic organisation of postmodernist texts // Approaching postmodernism / Ed. By Fokkema D., Bertens H. -Amsterdam; Philadelphia, 1986.

452. Habermas J. Modernity an incomplete project // Modernism / Postmodernism / Ed. by P. Brooker. - London, 1992.

453. Hassan I. Pragmatism, Postmodernism, and beyond: toward an open world // The end of Postmodernism: new directions. Stuttgart, 1993.

454. Hassan I. The dismemberment of Orpheus: Toward a postmodernist literature. Urbana, 1971.

455. Hassan I. The Question of Postmodernism // Romanticism, modernism, postmodernism / Ed. by H.R. Garvin. L.; Toronto, 1980.

456. Hutcheon L. A Poetics of Postmodernism: History, Theory, Fiction. -New York; London, 1992.

457. Jameson F. Postmodernism or the cultural logic of late capitalism // New left rew. L., 1984. № 146.

458. Jameson F. The political unconscious: Narrative as a socially symbolic act. Ithaca, 1981.

459. Jencks Ch. The language of postmodern architecture. L., 1978.

460. Kolchinsky I. "It Was Truly Modern Poetry That Was Needed Like Oxygen.": The Moscow Conceptualists andNikolaj Glazkov. // Russian Literature. 2001, 1 July. Volume 50. Issue 1.

461. Kosuth J. Art after Pfilosophy // Studio International, October 1969.

462. Lippard L. Six Years: The Dematerialization of the Art Object. New York, 1973.

463. Lodge D. Working with structuralism. L., 1981.

464. Lyotard J.-F. Answering question: What is postmodernism // Innovation/ Renovation: New perspectives on the humanities. Madison, 1983.

465. Lyotard J.-F. La condition postmoderne: Rapport sur le savoir. P., 1979.

466. Malmgren C. Fictional space in the modernist and postmodernist ■ American novel. Lewisburg, 1985.

467. Nicholas M. Dmitrij Prigov and the Russian Avant-Garde, Then and Now // Russian Literature. 1996, 1 January. Volume 39. Issue 1.

468. Olskaia V. "Machrot' vsejaRusi" by Dmitrij Prigov as a Composition of Moscow Conceptualism//Russian Literature. 1996, 1 January. Volume 39. Issue 1.1. York, 1968.

469. Ross A. Universal abandon? The politics of postmodernizm.

470. Minneapolis: Univ. of Minnesota press, 1988.

471. Smith R. Conceptual Art: Over and Yet Everywhere // New York Times. 1999, April 25.

472. Textual strategies: Perspectives in post-structuralist criticism / Ed. with an introd. by Harari J. V. L., 1980.

473. Weber S. Capitalising history: Notes on "The political unconscious" // The politics of theory / Ed. by Barker F. et al. Colchester, 1983.

474. Welsch W. Unsere postmoderne Moderne. Weinheim, 1987.