автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.09
диссертация на тему: Русское религиозное сознание второй половины XVI-XVII века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Русское религиозное сознание второй половины XVI-XVII века"

На правах рукописи

Сукина Людмила Борисовна

РУССКОЕ РЕЛИГИОЗНОЕ СОЗНАНИЕ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ ХУ1-ХУП ВЕКА: КОМПЛЕКСНОЕ ИСТОЧНИКОВЕДЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ

Специальности 07.00.02-0течественная история; 07.00.09-Историография, источниковедение и методы исторического исследования

1 6 МАЙ 2013

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Москва-2013

005058385

005058385

Работа выполнена на Кафедре теории и истории гуманитарного знания ФГБОУ ВПО «Российский государственный гуманитарный университет»

Официальные оппоненты:

Данилевский Игорь Николаевич,

доктор исторических наук, доцент Национальный исследовательский университет-Высшая школа экономики, зав. кафедрой

Комиссаренко Аркадий Иванович

доктор исторических наук, профессор Российская академия народного хозяйства и государственной службы, профессор

Швейковская Елена Николаевна

доктор исторических наук, профессор, Институт славяноведения РАН, ведущий научный сотрудник

Ведущая организация: ФГБУ «Российская государственная библиотека»

Защита состоится «26» июня 2013 г. в 11 час. 00. в на заседании диссертационного совета Д002.249.01. при Институте всеобщей истории РАН по адресу: 119334,Москва, Ленинский проспект, 32а (ауд. № 6).

Автореферат разослан «

Ж

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук

Н.Ф. Сокольская

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Научная проблема и ее актуальность. Русская культура второй половины XVI - XVII в., долгое время недооцениваемая историками и искусствоведами, и рассматривавшаяся как затянувшийся переход от ориентированной на византийское наследие Древней Руси к петровскому просветительскому барокко, в последней четверти XX и первом десятилетии XXI в. стала объектом пристального внимания со стороны исследователей, представляющих разные гуманитарные дисциплины (А.И. Клибанов, Б.И. Краснобаев, A.M. Панченко, В.Г. Брюсова, В.М. Живов, М.Б. Плюханова, А.П. Богданов, И.Л. Бусева-Давыдова, М.С. Киселева, Л.А. Черная, A.J1. Юрганов и др.). При этом значимым для понимания ее сути признается не столько усиление внутри нее светских, секулярных тенденций (так называемого «обмиршвления»), сколько сопровождавший формирование светских и церковных структур власти самодержавного Русского государства процесс трансформации средневековой традиции, тесно связанной с православной верой и религиозным сознанием человека.

Большинство современных исследований опирается на источники, являющиеся продуктом интеллектуальной деятельности узкого круга богословов и книжников, обслуживавших интересы государства и церкви или определенной части социума (например, последователей старого обряда). Актуальность поставленной проблемы состоит в том, что ее решение позволит исследователям рассуждать и об особенностях религиозного сознания (являвшегося основой средневековой культурной и исторической идентичности) и поведения «безмолвствующего большинства», то есть рядового населения русского государства, источником веры и благочестия которого было не «книжное учение», а система представлений. сложившаяся в предшествующий период и претерпевающая изменения под влиянием многих внешних и внутренних факторов.

В основе работы-исследование широкого круга письменных, изобразительных (произведения иконописи, монументальной живописи) и вещественных (памятники архитектуры) источников, позволяющих выявить религиозные взгляды представителей знати и служилых людей, рядового духовенства, торговцев и ремесленников. Только комплексный анализ этих источников дает возможность получить и верифицировать информацию о воздействии на религиозную жизнь и сознание русского человека второй половины XVI - XVII в. реформ и нововведений светской и церковной власти, направленных на регламентацию православного вероисповедания, об отношении индивида и социума к христианскому дол-

гу спасения души, строительству храмов, благотворительности в пользу церкви и неимущих, важнейшим православным догматам, иконопочитанию, установить, как люди того времени воспринимали морфологические изменения традиционных для средневековой православной культуры понятий и образов и заимствование новых из западноевропейской литературы и искусства.

Цель диссертационного исследования-выявление исторических особенностей и ключевых ценностных структур русского религиозного сознания второй половины XVI - XVII века на основе комплексного источниковедческого анализа. Для ее достижения были поставлены и решены следующие задачи:

— изучена историография проблемы, осуществлен анализ подходов к выбору источников и методов их интерпретации в антропологически ориентированных отечественных исследованиях истории русской средневековой культуры;

— выявлен круг и определена видовая структура источников, позволяющих осуществить исследование религиозного сознания человека второй половины XVI — XVII в.;

— на основе источниковедческой разработки памятников светского и церковного права, актов реконструирована система норм и правил вероисповедания и благочестия, «предписанная» государством и церковью рядовому населению;

— в процессе анализа массовых видов письменных, изобразительных и вещественных источников установлены характерные особенности религиозного сознания «безмолвствующего большинства»;

— в контексте источниковедения рассмотрены приемы типологического анализа средневековой культуры, использовавшиеся отечественной медиевистикой на рубеже ХХ-ХХ1 вв.

— выделены универсальные понятия и образы русской позд-несредневековой культуры, динамика которых, запечатленная в источниках, позволяет понять специфику развития и трансформаций религиозного сознания людей в условиях конкретного исторического времени.

Объектом исследования в диссертационной работе выступала совокупность исторических источников, дающих возможность научного осмысления особенностей восприятия мира сквозь призму веры и благочестия индивидуумами, принадлежавшими к «безмолвствующему большинству» населения Русского государства второй половины XVI - XVII века. Она сформирована в результате изучения историографии вопроса, публикаций источников и неопубликованных источников в архивных, музейных и библиотечных собраниях.

Предметом исследования являлось русское религиозное сознание второй половины XVI - XVII века, запечатленное в исторических источниках и реконструируемое на основе их анализа.

Хронологические рамки работы ограничиваются второй половиной XVI - XVII веком. Нижняя граница исследования обусловлена такими важными событиями в истории государства и церкви, как венчание Ивана IV на царство в 1547 г.; Макарьевские соборы 1547 и 1549 гг.; Общеземский собор 1550 г., утвердивший новую редакцию Судебника Ивана III, Стоглавый собор 1551 г.; церковный собор 1553-1554 гг., рассматривавший, в частности, дело о «богохульных строках» и о «сумнении святых честных икон» дьяка И.М. Висковатого. На земских и церковных соборах, заседавших в первые годы после венчания на царство Ивана Грозного, были заложены основания системы «предписанного» православия, ставившей веру и благочестие индивидуума и общества под контроль церковной и государственной властей. Верхняя хронологическая граница связана с окончанием Патриаршего периода в истории русской церкви в правление Петра I и окончательным подчинением церкви и религиозной жизни населения страны государству.

Географически исследование ограничено территорией За-московья. Данное ограничение обусловлено тем, что даже в рамках Русского централизованного государства XVI-XVH вв., северные, западные и южные регионы, а также Заволжье отличались определенными специфическими чертами культуры и религиозной жизни. Детальный анализ этой специфики и ее фиксации в источниках выходит за рамки основной проблематики диссертации.

Методология исследования основывается на принципе признания единства сознания человека прошлого и его понимания через посредство исторического источника. Реконструкция русского религиозного сознания второй половины XVI-XVII в. базируется на комплексном изучении источников трех различных типов (письменных, изобразительных, вещественных), созданных в результате целенаправленной деятельности людей-субъектов определенной культуры, основной ценностью которой была православная вера.

Основой источниковедческого анализа в работе стало предложенное в трудах A.C. Лаппо-Данилевского интерпретационное понимание исторического источника как единого целого, которое должно быть осмыслено в культурном контексте эпохи. Данный подход позволяет отказаться от детального изучения каждого источника с обязательной верификацией всех содержащихся в нем сведений и сосредоточиться на выявлении в источниках общих

надиндивидуальных черт, сформировавшихся в результате влияния на психику их создателей социально-политических процессов, в целом характерных для общества этого времени. Основной единицей анализа в работе является вид исторического источника, что способствует осмыслению значения отдельных видов источников для осуществления реконструкции религиозного сознания конкретного исторического периода.

В историографической части исследования мы руководствовались обобщенным в трудах Л.П. Репиной, А.Л. Ястреб и цкой и др., современным научным взглядом на историографию как форму самопознания общества, интеллектуального взаимодействия конкурирующих традиций и культурного диалога людей, принадлежащих к разным историческим эпохам1. История формирования антропологически ориентированного подхода к изучению позд-несредневековой русской культуры в отечественной гуманитари-стике рассмотрена сквозь призму познавательных «поворотов» в историографии, конкуренции и взаимодополнительности методов.

Синтез результатов комплексного источниковедческого исследования осуществляется на основе исторической антропологии, методология которой в последнее время активно осмысливалась отечественной историографией (А.Я. Гуревич, ЮЛ. Бессмертный, М.М. Кром, О.М. Медушевская, В.А. Муравьев, И.Н. Данилевский и др.). Историческая антропология в рамках данной работы позволяет вписать реконструируемые в процессе анализа источников факты религиозного сознания в социокультурный контекст изучаемой эпохи.

Многообразие типов и видов источников, а также предмет исследования определили его междисциплинарность. Различные стратегии междисциплинарного подхода к проблемам социальной истории, исторической антропологии и истории культуры в последние годы успешно реализовывались в рамках научных конференций и семинаров «Центра изучения православия и древнерусской культуры» СПбГУ, «Центра украинистики и белорусистики» МГУ, международных конференций «Комплексный подход в изучении Древней Руси» журнала «Древняя Русь. Вопросы медиевистики», многочисленных международных конференций РГГУ и др., а также в публикациях специалистов по истории русской средневековой культуры и древнерусской книжности (И.Л. Бусевой-Давыдовой, И.В. Дергачевой, М.С. Киселевой, A.B. Сиренова,

' XX век: Методологические проблемы исторического познания / Под ред. А.Л. Ястребицкой. Ч. 1. М.. 2001: Репина Л.П. Историческая наука на рубеже XX XXI вв. М.. 2011 и др.

A.A. Турилова, A.C. Усачева, Л.А. Черной, T.B. Чумаковой и др.). В большинстве случаев междисциплинарность подразумевает сочетание приемов исторической науки, филологии и искусствоведения, единство которых обеспечивается общностью проблематики и предметно-объектного поля исследований.

Междисциплинарный подход к диссертационному исследованию определил выбор его методов. При изучении письменных источников использованы традиционные методы источниковедения (источниковедческий анализ, системная характеристика типов и видов источников). Работа с произведениями литературы, памятниками агиографии, литературными предисловиями синодиков потребовала применение семантического и семиотического анализа, методы которого разработаны в трудах филологов и историков культуры (Ю.М. Лотмана, Б.А. Успенского, В.М. Живова, А.И. Панченко и др.). Для уяснения смыслов содержащихся в письменных источниках понятий, характеризующих представления русского человека позднего средневековья о вере и благочестии привлекается метод лингвистического анализа.

Источниковедческое исследование памятников архитектуры и монументальной живописи, произведений иконописи, книжной миниатюры проведено с использованием иконографического метода. Введенный в практику отечественной науки знатоками русских древностей Ф.И. Буслаевым, Н.П. Кондаковым, Н.П. Лихачевым, Н.В. Покровским он был вновь актуализирован на рубеже ХХ-ХХ1 вв. в работах И.Л. Бусевой-Давыдовой, Н.В. Квливидзе, A.M. Лидова, В.Д. Сарабьянова, И.А. Шалиной, O.E. Этингоф и др., посвященных изучению средневекового искусства. Особенностью «нового» иконографического анализа является его комплексность, учитывающая исторические, филологические й богословские особенности исследуемого памятника".

В целях исследования свойств и особенностей религиозного сознания «безмолвствующего большинства» русского позднесред-невекового социума нами привлекался и сравнительно-исторический метод. Он позволил провести сопоставление результатов изучения источников разных типов и видов и верифицировать содержащуюся в них информацию о религиозных взглядах и традиционных представлениях различных социальных групп населения Русского государства

2 Баталов А.Л. К интерпретации архитектуры собора Покрова на Рву: (О границах иконографического метода) // Иконография архитектуры: Сб. науч. трудов. М.. 1990. С. 15-37: Квливидзе Н.В. Иконография //' Православная энциклопедия. М.. 2009. Т. XXII. С. 44-47 и др..

Научная проблема диссертации, видовое разнообразие анализируемых в ней источников и многообразие используемых методов потребовали применения специальных методик исследования. В работе отдельно рассматриваются: письменные источники и их виды; вещественные источники (памятники архитектуры) и изобразительные источники и их виды. В то же время, в целях сохранения целостности видения предмета исследования, при переходе к изучению следующего вида и типа источников применяются приемы обобщения полученной ранее информации.

Осмысление источникового контента исследования как единой совокупности позволяет размышлять над вопросом детерминации типологии позднесредневековой культуры религиозным сознанием человека того времени. Размышления по поводу типологических конструкций и типизации истории культуры второй половины ХУ1-ХУП в. строятся с учетом современного философского взгляда на универсалии культуры и их связь с исторической эпохой.

Источниковая база диссертации определена ее проблематикой. В работе дана комплексная системная характеристика различных видов письменных, изобразительных и вещественных источников, используемых для реконструкции религиозного сознания русского человека второй половины XVI - XVII века, осмыслены их место и роль в исследовании.

В основу работы был положен корпус письменных источников, связанных с формированием в Русском государстве XVI-XVII вв. «предписанного» православия, нормированием религиозной жизни населения страны {.материалы церковных соборов XVI-XVII вв., Уложение 1649 г., царские и патриаршие грамоты). В ряде случаев их источниковедческие характеристики, представленные в историографии, были дополнены и уточнены. В работе использованы также такие крупнейшие памятники русской книжности этого времени, как Степенная книга, Великие Минеи Четии, публицистические сочинения Иосифа Волоцкого, Ивана Грозного, Ивана Тимофеева, Дмитрия Хворостинина и др.

В целях изучения вопроса о существовавших в позднесредневековой культуре образах «праведного» и «неправедного» жития православного человека, усвоения массовым сознанием догматической стороны реформируемого властью православия были проанализированы нравственно-учительные сборники (Домострой, Синодик (литературное предисловие), Лекарство душевное), памятники оригинальной древнерусской агиографии ХУ1-ХУП вв., некоторые произведения литературы XVII в., сочинения иноземцев о русском государстве.

В диссертации осуществлена источниковедческая разработка тридцати лицевых синодиков, содержащих уникальную информацию, позволившую исследовать представления об обыденном благочестии в целом, и особенно, о различных формах коммеморации и благотворительности, распространенные в широких социальных слоях. Эта информация подкреплена данными помянников и вкладных книг, также привлеченных к исследованию.

Для того чтобы понять масштабы, мотивы и сущность такого важного проявления благочестия социальных групп и индивидуумов как храмоздательная практика источниковедческому анализу были подвергнуты памятники архитектуры второй половины ХУ1-ХУИ вв., как наиболее значительные, так и рядовые, характерные для массового каменного строительства в городах и сельской местности. Одновременно анализировались документы (разрешительные грамоты архиереев на возведение храмов, порядные записи ктиторов, росписи средств, собираемых на постройку посадских церквей и пр.), позволяющие выявить нюансы отношений индивидуальных и коллективных благотворителей с институтами веры и церковными структурами.

Исследование практики иконопочитания, представлений о смысле и значении иконного образа основано на источниковедческой разработке произведений иконописи, монументальной храмовой живописи и книжной миниатюры. Полученная в результате анализа изобразительных источников информация изучена в сопоставлении с данными письменных источников (памятников русской средневековой публицистики: сочинений о почитании икон и соответствии изображений небесным «первообразам» Зиновия Отенского, Симеона Полоцкого, Иосифа Волоцкого, протопопа Аввакума, Симона Ушакова и др.; сказаний о чудотворных иконах Богородицы: Владимирской, Федоровской, Тихвинской и др., различных редакций наиболее чтимых святых и пр.).

Всего в диссертации использовано около 200 источников различных типов и видов, в том числе неопубликованных, хранящихся в фондах РГАДА, ОР РГБ, ОР РНБ, ИРЛИ РАН (Пушкинского дома), Санкт-Петербургского отделения БАН и региональных архивов, коллекциях музеев Москвы и Санкт-Петербурга, Московской, Ярославской, Костромской и др. областей.

Новизна работы во многом определяется постановкой проблемы. В ней впервые предпринят опыт реконструкции религиозного сознания русского человека второй половины XVI - XVII в. на основе комплексного источниковедческого исследования. Новизна исследования также проявляется и в ряде его основных результатов:

1. В диссертации предложена и апробирована методика источниковедческого исследования, позволяющая выявить характерные черты и особенности религиозного сознания людей, составляющих «безмолвствующее большинство» русского социума конкретной исторической эпохи. Ее суть состоит в: а) выявлении корпуса письменных, изобразительных и вещественных источников, на основе анализа которых реконструируются нормы вероисповедания, представления о вере и взгляды на благочестие, распространенные в период формирования «предписанного» православия в Русском государстве второй половины XVI - XVII в.; б) системной характеристике источников различных типов и видов и установлении информационных взаимосвязей между видовыми группами. Данная методика может быть использована при изучении других сфер сознания человека прошлого и других периодов в истории русской культуры.

2. В диссертационном исследовании впервые применен метод исследования изобразительных и вещественных источников, включающий верификацию полученных данных через их сравнение с результатами анализа письменных источников (изобразительные источники-письменные источники; вещественные источ-ники-письменные источники). Такая методика может быть применена и в других источниковедчески ориентированных исследованиях истории русской средневековой культуры.

3. В работе представлен наиболее полный анализ историографии проблемы изучения сознания русского человека второй половины XVI - XVII вв. Он не только суммирует накопленный в науке материал, но и решает задачи выявления возможной источ-никовой базы, и методов интерпретации источников в историко-культурных исследованиях.

4. Памятники церковного (Стоглав, решения других церковных соборов XVI—XVII вв.) и гражданского (Уложение 1649 г.) права, актовый материал (царские и патриаршие грамоты) впервые рассматривались не только с точки зрения фиксации в них усилий государства и церкви по сохранению и реставрации «древ-лего православия» и идей симфонии светской и духовной власти, но и как источники изучения массового религиозного сознания.

5. Результаты источниковедческого анализа нравственно-учительных и агиографических сборников, памятников оригинальной русской агиографии, древнерусской литературы, записок иноземцев позволили реконструировать представления о «праведном» и «неправедном» житии человека, существовавшие как в книжной культуре образованной элиты, так и в религиозной картине мира «безмолвствующего большинства».

6. За счет источниковедческой разработки синодиков значительно расширен круг письменных источников антропологически ориентированных исследований позднесредневековой русской культуры. Герменевтический метод, примененный к источниковедческому анализу вкладных книг, позволил уточнить сложившиеся в историографии представления о них как о монастырской документации преимущественно учетно-хозяйственного назначения. В диссертации показано, что вкладные книги, особенно крупных и известных монастырей, могут содержать информацию, представляющую интерес для историко-антропологических и историко-культурных исследований.

7. Источниковедческое изучение памятников архитектуры, вкупе с анализом письменных источников, касающихся вопросов строительства храмов в Русском государстве XV 1-ХVII вв., позволило выделить несколько этапов храмоздательства, особенности которых были связаны со сменой ценностных приоритетов в религиозном сознании социума, дало новый материал для дальнейшего исследования роли ктиторов (заказчиков) в храмоздательной практике, их социальной принадлежности. В результате, было доказано, что так называемое «посадское» зодчество, которое часто упоминается в литературе по истории русской культуры XVII в. является историографической конструкцией, не имеющей серьезного научного основания.

8. В качестве исторических источников в диссертации также рассматривались произведения иконописи, монументальной храмовой живописи, миниатюры, в которых визуализировались религиозные идеи, полемические споры и противоречия эпохи. Это позволило установить степень усвоения в социуме через массовое иконопочитание утвержденной церковными соборами православной догматики и символики, проследить формирование и распространение новых сюжетов и образов, влиявших на трансформацию представлений рядового духовенства и мирян о вере и благочестии.

9. На основе результатов, предпринятого в диссертации комплексного источниковедческого исследования, предложен подход к типологизации культуры русского Средневековья, основанный на вычлени универсальных понятий, имманентных сознанию человека того времени (Страшный суд и Апокалипсис, смерть, война, чудо, игрища и т.п.). Универсалии позднесредневековой религиозной культуры рассмотрены в их динамическом развитии.

10. В диссертации введены два новых понятия («предписанное» православие и «самомышление»), позволяющих более

точно и емко охарактеризовать социокультурные особенности бытия русского позднесредневекового социума. Понятие «предписанное» православие введено нами по аналогии с «предписанным» христианством (le christianisme ordonné), предстающим в виде антитезы христианству «переживаемому» (le christianisme vécu) в трудах французских историков второй половины XX в.3 Под «предписанным» православием мы понимаем систему норм и ограничений, вводимых государством и церковью в целях регламентации религиозной жизни и религиозного поведения населения. Его культурной антитезой является православие индивидуально или коллективно переживаемое, существующее в сознании человека в виде его собственных представлений и суждений, а также в виде эмоциональных образов, вызванных впечатлениями от церковной службы, созерцания икон, чтения Писания или нравственно-учительной литературы. В социальном аспекте можно говорить и о православии обыденном, тесно связанным с традиционными ритуалами, которым была подчинена вся жизнь человека Средневековья. Во второй половине XVI-XVII в. «переживаемое» православие проявлялось, в частности, в форме «самомышления» в вере. «Самомышление» - понятие имманентное культуре того времени. В словаре И.И. Срезневского оно толкуется как «собственный до-мысл»4. В исследованиях русской средневековой культуры XV-XVII вв. (в частности, в трудах А.И. Клибанова и АЛ. Юрганова5) используется и анализируется понятие «самовластие» человека, также имманентное своему времени Но «самовластие» и «самомышление» имеют принципиально различное содержание. «Самовластие» мыслится в культуре русского Средневековья как идея дарованной богом свободы воли человека, сцепленная с идеей ответственности человеческой души за пройденный земной путь. АЛ. Юрганову принадлежит ценный для наших рассуждений вывод, что в середине XVI в., при Иване Грозном, идее «самовластия» человека была противопоставлена идея государственной

3 Эти понятия получили распространение благодаря работам Жана Делю-мо (Delumeau J. 1) L.e développement de l'esprit d'organization et de la pensée méthodique dans la mentalité occidentale à l'époque de la Renaissanse // XIII-e congrès international de sciences historiques. - Moscou, 1970; 2) La culpabilisation en Occident (XIII-e-XVHl-e siècles). - Paris, 1978; 3) Le péché et la peur. La culpabilisation en Occident (XIII-e-XVIIl-e siècles).-Paris, 1983.

4 Срезневский И.И. Словарь древнерусского языка. N4.. 1989. Т. Ш, ч. 1: (Р-С). Стлб. 251 (репринт издания 1912 г.).

5 Клибанов А.И. Духовная культура средневековой Руси. М., 1994. С. 109-205: ЮргановА.Л. Категории русской средневековой культуры. М„ 1998. С. 216-305.

власти, выступающей посредницей во взаимоотношениях человека и бога6. И дальнейшая полемика вокруг «самовластия» затрагивала уже и этот аспект. Тогда же, в середине XVI в. в Стоглаве появилось и понятие «самомышление». Это не свободомыслие в современном понимании, а лишь попытка собственной «догадки», создание индивидом собственного представления о том или ином аспекте веры или благочестия, искреннее заблуждение. Но при сознательном или невольном попустительстве со стороны церкви и государства прецеденты проявления «самомышления», накапливаясь и воспроизводясь в обществе, со временем изменяли сам образ веры. В диссертации рассмотрены наиболее яркие случаи «самомышления» человека в различных сферах культуры второй половины XV1-XVИ вв., зафиксированные в источниках того времени.

Апробация работы. Основные положения диссертации в 20022012 гг. обсуждались:

- на заседаниях Кафедры источниковедения и вспомогательных исторических дисциплин ИАИ РГГУ;

- на заседаниях Кафедры истории и теории гуманитарного знания ИФИ РГГУ;

Основные положения исследования также были представлены в виде 30 научных докладов на международных конференциях, организованных и проведенных РГГУ, ИВИ РАН, научным журналом «Древняя Русь. Вопросы медиевистики», СПбГУ, Музеем-заповедником «Московский Кремль», Киево-Могилянской Академией (Украина) Шуменским университетом Епископа Константина Преславского (Болгария), а также многочисленных докладов на всероссийских конференциях

Основные положения исследования отражены в 2 монографиях, а также в 70 публикациях, в т. ч. в 9 работах в изданиях из Перечня ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, рекомендованных ВАК.

Теоретическая и практическая значимость диссертации определяется как применяемой в ней методикой, так и конкретными выводами и наблюдениями. Полученные в ней в процессе осуществления комплексного источниковедческого исследования результаты расширяют возможности дальнейшего историко-антропологического изучения русской позднесредневековой культуры. Представленная в работе методика интерпретации письменных, изобразительных и вещественных источников может быть применена к исследованию различных периодов истории культуры

6 Юрганов А.Л. Указ. соч. С. 271-275.

русского Средневековья. За счет разработки новых источников существенно пополнена источниковая база исследований религиозной жизни национального социума допетровского времени. Материалы и выводы диссертации могут быть использованы при написании общих и специальных работ по источниковедению, истории России, истории русской культуры, истории религии и церкви, книговедению, а также при подготовке учебных пособий по соответствующим курсам.

Структура работы определена целью и задачами диссертационного исследования. Диссертация состоит из введения, четырех глав и заключения, а также списков сокращений, использованных источников и литературы, приложения с иллюстративными материалами.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении обоснованы выбор темы и ее актуальность, сформулированы цели и задачи диссертационной работы, очерчены хронологические и географические рамки, определены объект, предмет и методологические основания исследования, охарактеризована методика, применяемая в работе, раскрыты научная новизна, теоретическая и практическая значимость результатов. Введение также содержит пояснения понятий «предписанное» православие и «самомышление», впервые используемых в данной диссертации.

Глава 1 «Антропологическое осмысление русской культуры ХУ1-ХУП веков: история и методы» посвящена историографическому анализу проблемы. В ней рассматриваются направления и подходы в изучении человека как субъекта культуры прошлого, сложившиеся в отечественной гуманитаристике XIX - начала XXI в. Выход современных антропологически ориентированных исследований русской средневековой культуры на междисциплинарный и метадисциплинарный уровень стал возможен благодаря методическому опыту, а также обширной источниковой и информационной базе, которые были накоплены различными гуманитарными науками (историей, историей философии, историей литературы, историей искусства). В рамках проблематики данной диссертации выделяются труды и концепции, имеющие принципиальное значение для решения ее задач. Историографический обзор и анализ методов ограничиваются, преимущественно, сферой исторической науки с краткими, необходимыми в отдельных случаях, экскурсами в области смежных дисциплин.

История формирования методических подходов к исследованию проблемы рассматривается в параграфе 1.1 «Человек допетровской Руси в отечественной историографии русской средневековой культуры: поиск методов изучения».

Интерес к социально-антропологическим факторам трансформации русской средневековой культуры проявился в XIX в. в трудах представителей историко-филологической школы И.М. Снегирева и Ф.И. Буслаева, которые ввели в научный оборот понятия «народности» и «народного духа», заимствованные из немецкой историографии. Вопросы «народной жизни» затрагивались и в работах В.О. Ключевского, который искал в источниках не только сведения, знаменующие вехи государственной истории, но и «свежие следы древнерусского народного быта и мышления»7, позволяющие историку восстановить «домашний быт, нравы, успехи знания и искусства, литературы, духовные интересы, факты умственной и нравственной жизни»8.

Новый этап осознания проблемы человека в культуре русского Средневековья и раннего Нового времени связан с неокантианским познавательным поворотом в гуманитарных науках рубежа XIX-XX вв. (В. Виндельбанд, Г. Риккерт, В. Дильтей и др.), а также с развитием философской феноменологии. В российской исторической науке идеи европейской философии и психологии были развиты и конкретизированы в трудах A.C. Лаппо-Данилевского. В диссертации особое внимание уделяется не анализу его методологической концепции, что уже сделано другими авторами, а использованию им метода воспроизведения «чужой одушевленности» в работах, посвященных истории русской культуры XVH-XVIII вв.

В диссертации также рассматриваются познавательные принципы, лежавшие в основе социологического анализа истории русской средневековой культуры и ее перехода в Новое время, содержащиеся в трудах П.Н. Милюкова. Социологизация исследований культуры, несмотря на существенные недостатки логического свойства, позволила Милюкову дифференцировать различные стадии историко-культурного процесса и связать с ними изменения морально-этических и философско-исторических понятий в человеческом сознании.

Заметный вклад в исследование значения православной веры в формировании русской культуры и места в ней средневековой традиции внесли представители религиозно-философского направления отечественной гуманитарной мысли конца XIX - первых де-

7 Ключевский В.О. Сочинения. М„ 1989. Т. 7. С. 351.

8 Там же. М.. 1987. Т. 1.С. 37.

сятилетий XX в. (С.Н. и E.H. Трубецкие, H.A. Бердяев, Г.П. Федотов и др.), испытавшие влияние цивилизационных концепций О. Шпенглера и Н.Я. Данилевского с их вниманием к роли религии в складывании культурно-исторических типов и развитии «исторического движения» человечества.

В рамках проблематики диссертации особый интерес представляют работы Г.П. Федотова, одной из заслуг которого было изменение отношения к историческому источнику в изучении истории русской церкви. Г.П. Федотов последовательно отстаивал мнение, что научная критика источника не наносит никакого ущерба церковной традиции, но она не должна доходить до нигилизма по отношению к религиозным текстам.

В диссертационном исследовании отмечено, что советская историческая наука и гуманитаристика в целом в первые десятилетия своего развития по причинам методологического и идеологического характера старалась обходить антропологические проблемы истории средневековой культуры, в особенности вопросы религиозной жизни и религиозного сознания человека прошлого. Лишь на рубеже 1940-1950-х гг., в основном благодаря усилиям историков литературы (В.П. Адрианова-Перетц, Д.С. Лихачев и др.) с их стремлением выявить личностные черты средневекового автора в памятниках древнерусской письменности, произошло возрождение интереса к проблеме человека в истории русской культуры. Поэтому основное внимание в диссертации уделено исследовательским направлениям, сформировавшимся в отечественной науке во второй половине XX в.

В 1960-1970-е гг., когда историческая наука еще оперировала методами, связанными с традиционной советской историографией, отвергавшей персонифицированный подход в истории культуры, философия и лингвистика уже предлагали другие пути исследования культурных явлений. Наиболее заметным направлением была московско-тартусская семиотическая школа, основатели которой применили к исследованию русской культуры методику, оправдавшую себя в структурной лингвистике (Ю.М. Лотман, Б.А. Успенский, М.Б. Плюханова, В.М. Живов). Это вывело семиотику к проблеме человека и личности в русской средневековой культуре XV-XV11 вв.

В 1970-1980-е гг. активно развивалось изучение древнерусской литературы. Д.С. Лихачев и его последователи во главу угла исследований древнерусских памятников ставили изучение личностного начала, личностного творчества, авторского элемента. Основные категории поэтики древнерусской литературы связывались с особенностями психологического восприятия человеком истории и

культуры. В разной степени антропологические аспекты древнерусской литературы и культуры затрагивали также А.Н. Робинсон, A.C. Демин, A.C. Елеонская, Л.И. Сазонова, Е.К. Ромодановская, Л.А. Софронова, O.A. Державина, В.П. Гребенюк и др. К проблеме противостояния между оцерковлением человека и «открытием характера» как одной из ключевых проблем русской культуры в канун петровских реформ обращался A.M. Панченко.

На рубеже 1980-1990-х гг. в отечественной историографии все более заметным становится влияние исторической антропологии, методологически связанной с французской школой «Анналов». Популяризация и развитие идей М. Блока, Л. Февра, Ф. Броделя, Ж. Ле Гоффа усилиями А.Я. Гуревича, Ю.Л. Бессмертного и др. резко повысили интерес к исследованию менталитета, самосознания людей прошлого как основы для нового исторического синтеза. В контексте данного диссертационного исследования неоднократно анализируются достоинства и спорные моменты этого познавательного метода.

Историческая антропология дала новый импульс исследованиям человека в истории и культуре. Но активизация интеграционных процессов и антропологии, и других гуманитарных наук, изучающих человека, как справедливо отмечает О.М. Медушевская, не снимают проблемы исторических источников и методов их интерпретации9. Поэтому в диссертации особое внимание уделено анализу современных источниковедческих стратегий.

Параграф 1.2 «Феноменологический подход в источниковедении и проблема "понимания" человека прошлого» посвящен рассмотрению подходов к обоснованию исторической феноменологии в качестве методологической основы источниковедческого исследования, существующих в новейшей отечественной историографии. В последние годы феноменология стала осмысливаться как метод, который «с самого начала имеет всеобщий смысл, хотя и имеет дело с тем, что "индивидуально и фактуально"»10.

В диссертации специально рассматриваются два важных направления поиска оснований специфики исторической феноменологии. Одно из них связано с обращением к творческому наследию A.C. Лаппо-Данилевского и представлено, в частности, работами О.М. Медушевской и М.Ф. Румянцевой; а другое (А.Л. {Органов, A.B. Каравашкин) позиционируется как попытка непосредственно-

9 Медушевская б.М. Историческая антропология как феномен гуманитарного знания: перспективы развития // Историческая антропология: место в системе социальных наук, источники и методы интерпретации. М., 1998. С. 26.

10 Гуссерль Э. Философия как строгая наука. Новочеркасск. 1995. С. 190.

го использования идей «чистой» философской феоменологии и герменевтики XX в. в целях обоснования нового метода «источниковедения культуры» (определение А.Л. Юрганова). Эти направления объединяет общее стремление найти ответ на принципиальный вопрос о смысле исторической науки и определить место и роль источниковедения в формировании новой методологии исторического познания.

Дискутируемой проблемой исторической феноменологии остается осмысление ее цели и конкретных методик источниковедения в истории культуры. Основным недостатком современной исторической феноменологии, на взгляд автора диссертации, является то, что она (на что указывает и М.Ф. Румянцева), равно как и другие методы исторического познания, не снимает главной проблемы соотношения понимания человека иной культуры и понимания самой этой культуры как целого.

В целях достижения научной строгости исследования нам представляется важным соблюсти в его рамках необходимый баланс «понимающих» процедур исторической феноменологии в разработке источников и синтезирующих, «объяснительных» методов, сложившихся и успешно применяемых в исторической антропологии и позитивистских реконструкциях социально-политической составляющей исторического процесса, при восстановлении целостности культуры прошлого и ее явлений.

В главе 2 «Вера и благочестие русского человека в письменных источниках XVI — XVII веков» решается задача выявления корпуса письменных источников исследования проблемы и их системной характеристики, поскольку мы изучаем прошлое, исследуя фрагменты фиксированной реальности, представленной преимущественно в виде документального наследия (текста)". Анализ письменных источников открывает пути реконструкции религиозной жизни и религиозного сознания русского человека позднего Средневековья, начиная с его взаимоотношений с церковью, и заканчивая коллективными и личными представления индивида о вере и благочестии.

В параграфе 2.1 «Государственная и церковная регламентация православного вероисповедания и благочестия: источники исследования» был специально рассмотрен вопрос фиксации процесса формирования «предписанного» православия в различных видах письменных источников XVI - XVII вв.

" Медушевская О.М. Феноменология культуры: Концепция A.C. Лаппо-Данилевского в гуманитарном познании новейшего времени // Исторические записки. М. 1999. Вып. 2(120). С. 129.

Автором диссертации прослежена хронологическая последовательность появления памятников права, актов и других документов, в которых постепенно утверждалась и развивалась идея регламентации государственной и церковной властью религиозного бытия православного социума и отдельного человека в Русском государстве, начиная с мероприятий середины XVI в. и заканчивая последовательным подчинением церкви и верующего сообщества воле монарха во второй половине XVII столетия.

В диссертации установлен круг источников, связанных с активным процессом регламентации вероисповедания в эпоху Ивана Грозного: «Великие Четьи Минеи», «Лицевой летописный свод», «Стоглав», «Судебник Ивана IV», «Степенная книга», «Сводная Кормчая».

Особое внимание уделено «Стоглаву» 1551 г. Его анализ показал, что в середине XVI в. все сферы религиозной жизни и сознания человека (участие в церковных службах, отправление обрядов и их содержание, благотворительность, книжное учение, иконопи-сание и т.п.) были нормированы и поставлены под контроль церковных иерархов, ответственных непосредственно перед царем. «Самовластие» человека в вере и собственное толкование религии объявлялись недопустимыми. В контексте Стоглава в диссертации по-новому рассматривается дело дьяка И.М. Висковатого, бояр Василия и Ионы Шереметевых, выступивших в роли нарушителей решений церковного собора.

Текст уложения Стоглавого собора и составленные на его основе Наказные списки предназначались для представителей высшего духовенства. Мирянам была адресована новая редакция Домостроя, переработанного в середине XVI в. с учетом Стоглава. В диссертации Домострой рассматривается не только как сборник наставлений по семейно-брачным отношениям и ведению домашнего быта, но и как свод правил, связанных с практикой исповедания веры православным человеком. Некоторые его главы содержат перечисление нормативных качеств праведного человека, угодного богу и земному царю, а также описания того, что следует считать «неправедным житием».

Анализ письменных источников показал, что в середине XVI в. была сформирована культурная норма повседневного благочестивого поведения духовенства и мирян, основанная на принципах следования «древлим» традициям веры и подчинения светским и духовным властям.

Конечно, учреждение нормы вовсе не означало ее непременного соблюдения всем населением и каждым человеком. Зафиксированные в источниках последующего времени факты свидетельст-

вуют как раз об обратном. В диссертации анализируются патриаршие и царские грамоты первой половины XVII в., запрещающие церковные и бытовые «нестроения», нарушающие установленный порядок (нарушение правил поведения в храме, пьянство, скоморошьи игрища, драки и торговлю в дни церковных праздников). То, что указанные девиации имели массовый характер, подтверждается анализом Уложения 1649 г., в котором вся первая глава «О богохульниках и церковных мятежниках», а также отдельные статьи десятой главы «О суде» законодательно квалифицируют преступления против веры и благочестия и вводят суровые наказания за них.

Наиболее подробно в историографии исследован этап становления регламентированного православия, связанный с религиозной реформой царя Алексея Михайловича и патриарха Никона, и вызванным ею расколом русской церкви. Поэтому, не задерживаясь на подробном источниковедческом анализе документов, связанных с Большими соборами 1660-х гг., автор диссертации выделяет в них фрагменты, касающиеся дальнейшей унификации норм благочестия рядового духовенства и мирян. В работе подчеркивается, что эти аспекты вероисповедания на Больших соборах не подверглись почти никакому реформированию. Напротив, соборные решения закрепляли и развивали определения Стоглава.

К концу XVII в. нормы православного вероисповедания в Русском государстве были окончательно закреплены законодательно. Следующим этапом развития идеи «предписанной» веры стало полное подчинение церкви государству при Петре I. Но и до этого русский человек не был свободен в своих отношениях с религией. Они регулировались светской и церковной властью посредством влияния на различные институции веры, что фиксируют источники, связанные с представлениями о нравственном поведении православного христианина и спасении его души.

Параграф 2.2 «Образцы "истинной веры христианской" в русской агиографии» посвящен источниковедческому исследованию житий русских святых, позволяющему понять, как в русской культуре позднего Средневековья мыслился идеальный образ праведной жизни.

Анализ описей крупнейших монастырских библиотек второй половины ХУ1-ХУП в. показал, что даже черное духовенство, не говоря уже о мирянах, практически не имело в своем распоряжении не только Великих Четьих Миней, но и отдельных полных списков житий, а пользовалось богослужебными сборниками с краткими агиографическими текстами. Состав этих сборников, в свою очередь, свидетельствует о распространении житий русских

святых, имевших общерусское почитание. Слыша на церковных службах упоминания святых, миряне привыкали почитать, в первую очередь тех из них, чьи имена звучали чаще. В списках святых обнаруживаются и региональные особенности. Так, например, в сборниках, составлявшихся в Замосковье, из северных святых поминается, в основном, только Савватий Соловецкий.

Региональной религиозной разобщенности препятствовали литературные особенности самой агиографии. В диссертации отмечается, что агиографический канон соответствовал традиционным представлениям, основанным еще на идущем от языческих времен обычае нравственного и религиозного поучения на похожих друг на друга примерах.

На основе изучения житий выделены черты общей модели праведной жизни, которую предлагала русская агиография. В диссертации подчеркивается, что в отличие от жизнеописаний общеправославных святых, многие из которых пришли к христианству уже состоявшимися людьми через исполненный духовного героизма отказ от язычества, агиобиография русского святого представляла собой рассказ о постепенном умножении «блага» в человеке посредством воспитания и самовоспитания его в лоне православной церкви от рождения до смерти. Главным для агиографа было представить в житии образ, не наделенный историческими и бытовыми подробностями, а обладающий всеми качествами, ожидаемыми от святого праведника, при этом он должен был оправдать надежды как «контролирующей» стороны-государства и церкви, желающей, чтобы паства получила достойный образец для подражания, так и «читающей», в сознании которой уже сложился стереотип «мужа праведна и свята». В работе также характеризуется роль чудес святого, способствовавших росту его культа и умножению «суммы благочестия» в его местности, сопровождавшихся увеличением числа паломников к мощам и вкладов в монастырь или церковь, связанные с его почитанием.

Следовать модели праведной жизни, предлагаемой житиями, в основном на примере монашеской жизни, мирянам было сложно. Правила повседневного благочестия для них разъяснялись в сборниках нравственно-учительных текстов.

В параграфе 2.3 «Религиозные основания, правила и практика коммеморации в синодиках и вкладных книгах» локализована и исследована группа источников, позволяющих реконструировать важнейшую для понимания социокультурных особенностей жизни населения русского государства XVI - XVII вв. сферу коллективного и индивидуального благочестия, связанной с

заботой человека о подготовке собственной души к смерти и вечной жизни в соединении с богом.

Особое место в диссертации уделено синодикам-характерным памятникам русской позднесредневековой книжности, осуществлена их источниковедческая разработка. Синодики, предназначенные для церковного поминания умерших и живых, кодифицировали информацию о нормах благочестивого поведения духовенства и мирян и распространяли ее благодаря обязательному цитированию синодика во время богослужения. В XVII столетии они служили уже не только литургическим целям, но и входили в традиционный круг нравственного чтения. В это время синодики приобрели форму многофункциональной позднесредневековой книги, аналогичной западноевропейским народным книгам.

Богатые нравоучительными сюжетами синодичные предисловия идеально подходили для иллюстрирования. Среди сохранившихся до нашего времени синодиков XVII в. примерно четверть составляли лицевые памятники. В диссертации миниатюры синодиков рассматриваются как неотъемлемая часть текста, позволяющая глубже понять и полнее оценить его смыслы.

Исследование выявило, что в синодиках содержится информация о политике поддержки русской церковью новой царской династии, борьбе православия против ересей, старообрядчества, католичества и протестантизма, богословской и эстетической полемике в общественной мысли XVII в. Изучение иллюминированных предисловий лицевых синодиков показало, что писцами и художниками учитывались интересы будущего читателя или владельца книги, которого она должна была научить благочестивой жизни в условиях его конкретной социальной среды. Этот факт подтверждается сравнением состава сборника и сюжетов циклов иллюстраций к нему с владельческими или вкладными записями, в формуле которых, как правило, содержатся указания на социальную принадлежность хозяина рукописи или ее предназначение (например, для вклада в конкретный монастырь или храм).

Тексты и миниатюры синодиков давали человеку наглядное представление о том, какие греховные соблазны подстерегают его на жизненном пути («пагубное богатство», земные удовольствия, пороки-разбой, блуд, азартные игры) и предоставляли в его распоряжение рецепты по избавлению души от посмертного наказания (церковное поминание, работа на церковь, пожертвования в пользу храмов и монастырей, благотворительность и т.п.).

На основе изучения нескольких десятков рукописных синодиков сделан вывод, что синодик служил своего рода «духовным Домостроем» для русского человека позднего Средневековья,

внушая ему правила благочестивого поведения на все случаи жизни. В основе сюжетных мотивов текстов и миниатюр лежали характерные для религиозного сознания того времени смысловые антиномии: смерть - загробная жизнь, грех - покаяние, сакральное - профанное и т.п.

В диссертации выдвинута гипотеза, что похожую духовную функцию (кроме чисто хозяйственного назначения учетного документа) выполняла и вкладная книга, входившая, наряду с синодиком в состав коммеморационного комплекс монастырских ризниц и книгохранительниц. Большая часть из известных ныне вкладных книг датируется второй половиной ХУ1-ХУН вв. Рост их количества и усложнение внутренней структуры текстов именно в это время, несомненно, связаны с деятельностью церкви и государства по регламентации православия и усилению контроля над материальным благосостоянием монастырей. 75 глава Стоглава (о вкладах в церкви и монастыри), предписавшая необходимость фиксации факта и размера вклада, в процессе реформ середины XVII в. не подверглась ревизии, т.к. ее содержание упорядочивало процедуру церковного поминания. В диссертации сделан вывод об ис-точниковой ценности вкладных книг для историко-антропологи-ческих исследований. Методика подобного исследования продемонстрирована в рамках анализа Вкладной книги Троице-Сергиева монастыря.

Некоторые аспекты религиозного сознания средневекового человека, не зафиксированные в предисловиях синодиков, реконструированы в параграфе 2.4 «Наказание за грехи и примеры праведного жития в переводной и оригинальной литературе».

Представления о грехе, наказании и прощении, высшем заступничестве за грешного человека содержатся в древнем апокрифе «Хождение Богородицы по мукам», актуализированном позднес-редневековой книжностью в XVII в. Редкие для русской культуры этого времени сюжеты о праведных поступках мирян были обнаружены в «Повести о купце, купившем мертвое тело и ставшем царем» и «Повести об Ульянии Осорьиной».

Исследование этих источников позволило сделать вывод, что русская литература XVII в. также как и традиционная агиография и нравственно-учительная книжность предоставляла человеку того времени образцовые примеры «идеального» праведника и «идеального» грешника. Причиной благочестивого или греховного поведения человека, с точки зрения русских книжников, была либо крепкая и чистая вера, либо колебания в ней, когда человек становился жертвой дьявольских козней и утрачивал горнее заступничество.

Иная точка зрения на эти вопросы содержится в источниках западноевропейского происхождения, анализу которых посвящен параграф 2.5 «Русский человек и его православная вера в сочинениях европейцев о Московии». Их исследование показывает, что, несмотря на различие национальностей, культур и конфессий большинство иноземцев отдавало дань красоте русских храмов и впечатляющей драматургии православных обрядов. При этом всех их поражало отсутствие образованности и тяги к богословской рефлексии у православного духовенства.

Подчеркнуто почтительно к православной традиции русского человека относились итальянцы-католики. А. Кампензе, М. Фоскарино, Дж. Тедальди, Р. Барберини, А. Поссевино и др. сходились во мнении, что вера русского человека глубока и искренна, его благочестие отличается усердием и благопристойностью. Такая лояльность была вызвана тем, что в этот период римская курия надеялась осуществить унию католической и православной церквей.

Напротив, представители протестантских церквей оценивают русское благочестие довольно жестко. Они отмечают варварство религиозных обычаев, непонимание русскими существа веры, незнание основных христианских текстов и «идолопоклонство» перед иконами. Особенно строг и пристрастен был взгляд представителей английского пуританского протестантизма XVI в. (Р. Ченслер, Д. Флетчер, Дж. Турбервилль и др.), считавших свой вариант христианства наиболее соответствующим первоначальным евангельским заповедям. Наиболее подробно в диссертации рассматривается «Описание путешествия в Московию» А. Олеария, изобилующее тонко подмеченными деталями и особенностями русского обыденного благочестия.

Применение элементов компаративного исследования отечественных и зарубежных источников позволило сделать вывод, что рациональный взгляд иноземцев-протестантов более объективен, чем комплиментарные оценки католиков. В основе протестантских суждений лежали не только личные наблюдения и мнение соотечественников, но и беседы с представителями «местных знатных людей», озабоченных вопросами веры и благочестия.

Поскольку реконструкция религиозного сознания «безмолвного большинства» русского позднесредневекового социума, лишенного возможности фиксировать свои взгляды в письменной форме, на основе только письменных источников не вполне репрезентативна, при подготовке диссертации возникла необходимость в источниковедческой разработке изобразительных и вещественных источников.

В главе 3 «Мир воображаемый и мир реальный в памятниках русской художественной культуры второй половины XVI — XVII века» памятники древнерусской архитектуры, произведения иконописи, монументальной храмовой живописи художественной культуры рассматриваются как источники изучения особенности религиозных представлений человека того времени. Этот круг источников редко привлекается к историческим и историко-культурным исследованиям, в связи со слабой разработанностью методов их источниковедческого анализа.

В параграфе 3.1 «Архитектура: богословие в камне и хра-моздательная практика» в целях исследования причин строительства храмов и заключенных в них культурных смыслов предпринято источниковедческое изучение церковного зодчества XVI-XVII вв.

В результате было найдено обоснование заметных различий в храмоздательной практике до Смуты и после нее, которое невозможно объяснить лишь перерывом строительства на период военных действий. До Смуты ктиторами и донаторами храмов выступали, как правило, только представители верхушки государственной и церковной власти, включая самого государя, и родовитая знать, а после Смутного времени инициатива массового строительства и поддержания церквей и монастырей перешла к различным слоям городского населения (дьякам и подьячим, стрелецким корпорациям, гостям и лицам, состоявшим в гостиной сотне, посадским). Используя исследовательские методы истории архитектуры, оказалось возможным вскрыть особенности построек указанных временных отрезков, показывающие различия во взглядах разных социальных групп верхних слоев населения России на вопросы благочестия, их позиции в отношении допустимых границ «самомышления» в вере. В диссертации также впервые аргументированной критике, основанной на анализе источников, подвергается один из распространенных историографических мифов о так называемом «посадском» зодчестве XVII в., якобы отражавшем «народные» религиозные воззрения и эстетические вкусы.

В диссертации на основе сопоставления информации письменных источников и памятников архитектуры установлено, что с помощью храмоздательства транслировались как сложнейшие богословские идеи, имевшие отношение к троичному догмату, иерусалимскому образцу церкви небесной и земной, так и желание продемонстрировать «самомышление» в сфере благочестия представителей определенных социальных слоев. В то же время, источники, в которых содержались бы сведения о какой-либо серьезной полемике по поводу посвящения, размеров и форм церковных по-

строек, не выявлено. Вероятно, в сфере храмового строительства, требующего серьезных финансовых вложений и объединения материальных усилий разных социальных групп и институтов был найден определенный баланс между каноническим образом православного храма и его индивидуальным восприятием сознанием отдельного человека или группы прихожан.

В параграфе 3.2 «Изобразительное искусство: между каноном и "самомышлением"», в котором выделены разделы 3.2.1 «Икона в религиозном сознании русского человека позднего Средневековья» и 3.2.2. «Монументальные росписи середины-второй половины XVII века: новые элементы в представлениях о христианском макрокосме и микрокосме» источниковедческому анализу подвергаются иконопись и фресковая роспись второй половины XVI - XVII в. Источниковая ценность художественных произведений этого времени предопределена тем обстоятельством, что, в отличие от изобразительного искусства X - первой половины XVI в., в основном, тиражировавшего византийские иконографические образцы, они обладают выраженным национальным культурным своеобразием, в том числе и в иконографическом отношении, содержат множество деталей и подробностей, связывающих их с той исторической средой, в которой они создавались и бытовали.

В диссертации рассматриваются полемические и богословские рассуждения о почитании икон XVI-XVII вв., выявленные в письменных источниках того времени. В высказывании начала XVI в, принадлежащем Иосифу Волоцкому, и неоднократно воспроизведенном в решениях соборов и других документах последующего периода, икона мыслится в качестве священного предмета, ретранслятора божьей благодати, не постигаемого человеческим разумом. Ее нужно почитать, руководствуясь высокой верой в божественное. В последнем по времени, суждении Димитрия Ростовского роль иконы снижена до доступного всякому мирянину живописного толкования Священного Писания и других книжных текстов, подобного западноевропейским картинам на религиозные сюжеты. Между этими двумя концептуально противоположными представлениями об иконе-двухсотлетний путь трансформации религиозных представлений русского социума о роли и месте иконы в исповедании православной веры. Отдельные отрезки или этапы этой трансформации слабо прослеживаются в письменных источниках, поэтому реконструируются на основе изучения самой иконописи.

В работе проанализированы изменения в интерпретации догматических и символических сюжетов и образов в позднесредневе-

ковой русской иконописи: изображения Троицы, Иисуса Христа, Богородицы, святых. Особое место уделено анализу трансформации отношения к изображению самого человека на иконах. Показано влияние на иконографию и сюжетную сторону искусства появившегося в это время интереса к генеалогии, отстаивания церковью обязательности религиозных обрядов, связанных с семейной жизнью человека (на примере обряда венчания).

Расширение круга источников исследования проблемы русского религиозного сознания за счет источниковедческой разработки памятников архитектуры и изобразительного искусства позволило уточнить круг имманентных позднесредневековому религиозному сознанию универсальных понятий и образов.

Результаты этой части исследования изложены в главе 4 «Исторический источник и типологический анализ русской культуры второй половины ХУ1-ХУП века». Она посвящена анализу существующих подходов к теоретической систематизации средневековой культуры и поиску новых оснований для вычленения ее смысловых структур. Выявлено, что в настоящее время наиболее часто используются два метода типологического структурирования культуры: через исторические стили и существовавшие в их рамках жанры (Я. Буркхард, Д.С.Лихачев, Г.К.Вагнер и др.) и категориальный анализ (историки французской «школы Анналов», А.Я. Гуревич, А.Л. Юрганов). Для типологического анализа русской позднесредневековой культуры в диссертации избран близкий к категориальному анализу метод реконструкции ее ключевых универсалий.

В работе рассмотрены как традиционные, сформировавшиеся еще в древнерусский период, универсалии (Конец света, война, чудо и связанные с ними образы смерти, воинского подвига, чудесного видения или события), так и новые для того времени, заимствованные из западноевропейской культуры (игра и игрище; ученость). Отмечено, что практически все универсалии русской культуры вплоть до петровского времени были генетически связаны с религиозным сознанием и переживали морфологические трансформации под влиянием развития исторического процесса, не выходя за рамки религиозной картины мира.

В Заключение диссертации подведены итоги исследования и содержатся основные выводы.

1. Понимание ценностей и смыслов русской культуры второй половины XVI - XVII в., особенности которой были обусловлены формированием «предписанного» православия и постепенным переходом от Средневековья к Новому времени, невозможно без реконструкции религиозного сознания рядового человека этой эпохи,

принадлежавшего к «безмолвствующему большинству» и массовых представлений о вере и благочестии. Ее основой должно быть комплексное источниковедческое исследование, предполагающее анализ и системную характеристику источников, содержащих информацию о религиозной жизни и взглядах русского социума между церковными соборами середины XVI в. и принятием «Духовного регламента».

2. Анализ когнитивных возможностей методологий, используемых исторической наукой, привел к выбору исследовательских методов, опирающихся на принципы интерпретационного понимания источника в культурном контексте эпохи. Это позволило объединить в комплексном источниковедческом исследовании письменные источники, памятники архитектуры и произведения изобразительного искусства и рассматривать их как единую и целостную совокупность источников изучения религиозного сознания русского человека XVI - XVII вв.

3. В процессе исследования установлен круг источников, которые позволяют реконструировать продолжавшийся полтора столетия процесс формирования «предписанного» православия. Решения церковных соборов Уложение царя Алексея Михайловича 1649 г., царские и патриаршие грамоты XVII в., а также «разрешительные» акты епархиальных архиереев на постройку церквей свидетельствуют о стремлении властных структур полностью контролировать религиозную жизнь населения Русского государства. Итоги изучения этого круга источников показали, что установление строгого порядка религиозной жизни в «предписанном» православии соответствовало модели сформировавшегося и развивавшегося централизованного государства с сильной самодержавной властью. Церковь и государство были заинтересованы в упорядочении религиозных взглядов и поведения населения «православного царства».

4. В ходе источниковедческого исследования характерных памятников русской агиографии XVI - XVII вв. удалось установить, что в это время складывается новый образец «праведной жизни», основанный на сложившемся в национальном религиозном сознании собственном, а не заимствованном извне, идеале святости. Удостоенные общерусского почитания на соборах середины XVI в. несколько десятков праведников стали символом «Святой Руси».

5. Особое место среди источников исследования религиозного сознания принадлежит синодикам и вкладным книгам, связанным с практикой церковной коммеморации. При исследовании синодиков определено, что в них зафиксированы не только особенности

позднесредневековой поминальной традиции, основанной на аксиологии родовых и личных связей, о благотворительности, но и представления человека того времени о грехе и расплате за него, о жизни и смерти, начале и конце мира, о составе человеческой природы. Источниковедческий анализ синодичных предисловий позволяет увидеть русского человека ХУ1-ХУП вв. во всей сложности его религиозного бытия и сознания. Настоящее исследование показало, что синодик, долгое время остававшийся незаслуженно недооцененным историками из-за недостатка в нем информации о средневековом землевладении, представляет собой ценный источник для изучения уровня, степени и характера религиозности населения Русского государства в ХУ1-ХУП вв., а также религиозных норм и взглядов, которые усилиями богословов и книжников стремилась сформировать православная церковь.

6. Письменные источники сохранили многие, но не все особенности религиозного сознания русского человека второй половины ХУ!-Х\'Н века. Взгляды «безмолвствующего большинства» на благочестие и религиозную догматику зафиксированы не только и не столько в книжности этого времени, обращавшейся в ограниченном кругу образованного меньшинства, сколько в памятниках архитектуры и произведениях иконописи, фреской живописи, являвшихся неотъемлемыми элементами повседневной религиозной жизни всего православного населения русского государства. Источниковедческое исследование памятников архитектуры и произведений иконописи второй половины ХУ!-ХУП в. позволяет приблизиться к пониманию того, как в религиозном сознании человека этого времени причудливо и неразрывно соединялись мир реальной действительности и мир воображаемого.

7. Результаты осуществленного в диссертационной работе комплексного источниковедческого исследования дали возможность обратиться к проблеме типологизации и типизации русской культуры второй половины XVI - XVII века. Выделение ключевых универсалий культуры позволяет расставить ее смысловые акценты и дает исследователю шанс достичь понимания сущности процессов трансформации ментальностей прошлого.

ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

Статьи в ведущих рецензируемых журналах, рекомендованных ВАК:

1. Сукина Л.Б. Православная вера и благочестие рядового населения Российского царства глазами современников (по данным письменных источников XVI—XVII вв.) / Л.Б. Сукина // Религио-ведение.-2007.-№ 2.-С. 31-43; 1 п.л.

2. Сукина Л.Б. Исторический источник и типологический анализ русской культуры позднего Средневековья / Л.Б. Сукина // Вестник РГГУ. Серия «Исторические науки»,- 2008.-№ 4.-С. 60-80; 1 п.л.

3. Сукина Л.Б. «С кабаком и скоморохами»: девиантное поведение русского человека XVI—XVII вв. в церкви и во время религиозных праздников / Л.Б. Сукина // Вестник РУДН. Серия «История России»,-2008.-№ З.-С. 72-81; 0,5 п.л.

4. Сукина Л.Б. История «как строгая наука» в современной гу-манитаристике : [выступл. на «круглом столе» по книге О.М. Медушевской «Теория и методология когнитивной истории» 13 дек. 2008 г. в Ист.-арх. ин-те РГГУ] / Л.Б. Сукина // Российская история.-2010.-№ 1 .—С. 136-137; 0,25 п.л.

5. Сукина Л.Б. О так называемом «посадском» элементе в социокультурной среде русского города XVII в. / Л.Б. Сукина // Диалог со временем: альманах интеллектуальной истории / гл. ред. Л.П. Репина.-М.: ИВИ РАН, 20Ю.-Вып. ЗЗ.-С. 284-297; 1 пл.

6. Сукина Л.Б. Синодики ХУ1-начала XVIII века и отражение в них норм повседневного благочестия / Л.Б. Сукина // Проблемы источниковедения / отв. ред. С.М. Каштанов.-Вып. 2(13).-М. : Наука, 2010.-С. 231-264; 2 п.л.

7. Сукина Л.Б. «Плачу и рыдаю, егда помышляю смерть»: образ смерти в картине мира русского человека XVII в. / Л.Б. Сукина // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия «История России».-2010.-№ 1.-С. 5-17; 1 п.л.

8. Сукина Л.Б. Синодики в русской монастырской книжности XVI—XVII веков: специфика и функции / Л.Б. Сукина // Библио-тековедение.-2011.-№ 1.-С. 57-61; 0,5 п.л.

9. Сукина Л.Б. Эпизоды борьбы с татаро-монголами в памятниках русской иконописи XVII в. / Л.Б. Сукина /7 История : электрон, науч.-образовательный журн.-2012.-Вып. 1(9): Историческая память: люди и эпохи, специальный выпуск по результатам научной конференции, проведенной совместно Историческим факультетом Государственного академического университета гуманитарных наук и Институтом всеобщей истории Российской академии наук 25-27 ноября 2010 г. [Электронный ресурс].-Режим доступа:

http://mes.igh.ra/magazine/content/episodi-borbi-s-tataro-mongolarni-v-pamatnikah-russkoi-ikonopisi.html; 0,6 п.л.

Монографии:

10. Сукина Л. Б. Троицкий собор Данилова монастыря в Пере-славле-Залесском (Памятники художественной культуры Древней Руси) / Л.Б. Сукина ; ред. Л.В. Нерсесян.-М. : Северный паломник, 2002.-72 с. : ил.; 5 п.л.

11. Сукина Л.Б. Человек верующий в русской культуре XVI-XVII веков / Л.Б. Сукина—М. : РГГУ, 2011.-424 с. : ил.; 25,1 п.л.

Статьи:

12. Сукина Л.Б. Лицевые синодики в собрании Ростовского музея / Л.Б. Сукина // Сообщения Ростовского музея.-Ростов : Музей-заповедник «Ростовский кремль», 2002-Вып. XII.-C. 10-14; 0,4 п.л.

13. Сукина Л.Б. Обыденное благочестие русского человека в канун петровских Реформ (на материале лицевых синодиков второй половины XVII-начала XVIII в.) / Л.Б. Сукина // Человек между Царством и Империей : сб. ст. / ред. М.С. Киселева.-М. : Институт человека РАН, 2003.-С. 390-406; 1 п.л.

14. Сукина Л.Б. «Корсунский» запрестольный крест из Пере-славского Никольского монастыря / Л.Б. Сукина // Ставрографиче-ский сборник : сб. ст. / сост., науч. ред. C.B. Гнутова.-М. : Изд-во Московской Патриархии ; Изд-во «Древлехранилище», 2003-Кн. II : Крест в православии.-С. 157-163; 0,5 п.л.

15. Сукина Л. Б. Понятие благотворительности в культуре русского Средневековья / Л.Б. Сукина И Благотворительность в России. 2003/2004 : сб. ст. / сост. и науч. ред.: О.Л. Лейкинд, A.B. Орлова, Г.Н. Ульянова. СПб.: Изд-во имени Н.И. Новикова, 2004.-С. 19-24; 0,5 п.л.

16. Сукина Л.Б. Между традицией и трансформацией: лицевая рукописная книга XVIII века на примере Апокалипсисов и Синодиков / Л.Б. Сукина // XVIII век в истории России.-М.: ГИМ, 2005—С. 225-232; 0,5 п.л.ЧТруды ГИМ ; вып. 148).

17. Сукина Л.Б. Государственная регламентация благотворительности в России XVI—XVII вв. / Л.Б. Сукина // Благотворительность в России. Исторические и социально-экономические исследования. 2004/2005: сб. ст. / сост. и науч. ред.: О.Л. Лейкинд, A.B. Орлова, Г.Н. Ульянова.-СПб.: Изд-во журнала «Звезда», 2005,—С. 17-27; 1 п.л.

18. Сукина Л.Б. «Семейный портрет Ведерницыных» в композиции иконы Стефана Казаринова «Распятие с семью таинствами»

1682 года (К вопросу о «человеческих образах» в иконописи второй половины XVII века) / Л.Б. Сукина // Ростовский Архиерейский дом и русская художественная культура второй половины XVII века : сб. ст. / редкол.: А.Е. Леонтьев (отв. ред.), И.Л. Бусева-Давыдова (науч. ред.) [и др.].-Ростов : Музей-заповедник «Ростовский кремль»^ 2006.—С. 218-225; 0,5 п.л.

19. Сукина Л.Б. Война и воинский подвиг в русской культуре второй половины XVI—XVII вв. / Л.Б. Сукина // Ежегодник исто-рико-антропологических исследований. 2006/2007 / отв. ред. :

B.М. Козьменко, В.В. Керов, М.Ф. Румянцева.-М. : ЭКОН-ИНФОРМ, 2007 (2008).—С. 157-169; 0,5 пл.

20. Сукина Л.Б. Моральное богословие Димитрия Ростовского (Туптало) и его роль в трансформации традиционной русской православной этики / Л.Б. Сукина // Київська Академія-2008-Вып. 6.-С. 148-157; 0,5 п.л.

21. Сукина Л.Б. Замосковный край во второй половине XVI-XVII вв.: источники исследования локальной культуры исторического региона / Л.Б. Сукина // Наукові записки : збірник праць молодих вчених та аспірантів / Інститут української археографії та джелознатства ім. М.С. Грушевського HAH України.-Киев, 2009Т. 19 : Тематический выпуск: «Джерела локальної історії : методи дослідження, проблеми інтерпретації, популяризація».-Кн. 1.—

C. 89-105; 1 п.л.

22. Сукина Л. Б. Власть и общество в условиях «предписанного» православия XVI-XVII вв. : две точки зрения на обыденное благочестие. (Источники компаративного исследования) / Л.Б. Сукина // Сословия, институты и государственная власть в России (Средние века и раннее Новое время): сб. ст. памяти акад. Л. В. Черепнина / отв. ред. : В.Л. Янин, В.Д. Назаров.-М.: Языки славянских культур, 2010.-С. 781-789; 0,5 п.л.

23. Сукина Л.Б. От «учителя» и «учительства» к «ученому мужу» и «учености» : образ «ученой» деятельности в русской эпитафии XVII века / Л.Б. Сукина // Гуманитарные науки и образова-ние.-2010.-№ З.-С. 68-72; 0,5 п.л.

24. Сукина Л.Б. Между Евой и Богородицей: женские образы в русской культуре XVII в. / Л.Б. Сукина // Ежегодник историко-антропологических исследований. 2010 / отв. ред.: В.М. Козьменко. В.В. Керов, М.Ф. Румянцева.-М.: ЭКОН-ИНФОРМ, 2010,-С. 239-250; 0,75 п.л.

25. Сукина Л.Б. «Самовластие» и «самомышление» в вере: скрытый конфликт представителей социальных верхов и церкви в русском государстве XVI-XVI1 веков / Л.Б. Сукина // Антиклерикализм как культурно-исторический феномен : сб. ст. / редкол. :

М.М. Шахнович (преде.), Т.В. Чумакова, М.С. Стецкевич [и др.].-СПб.: Изд. дом С.-Петерб. ун-та, 2011.-С. 37-57; 1 пл.

26. СукинаЛ.Б. Трапеза в миниатюрах русских синодиков XVII-XVIII вв. От Евхаристии до пиров грешников / Л.Б. Сукина // Страницы: Богословие. Культура. 0бразование.-2011.-Т. 15-Вып. 1 .-С. 62- 73. 0,5 п.л.

27. Сукина Л.Б. «Высокоумие бо вере его одоле»: о доказательствах «нечестия» царя Бориса Годунова в русской литературе первой четверти XVII века / Л.Б. Сукина // Мининские чтения : сб. науч. тр. по истории Восточной Европы в XI - XVII вв. / редкол. : А. Берелович, Т. Бохун, Н.Ф. Котляр, A.A. Кузнецов (науч. ред).-Н. Новгород: Кварц, 2011,—С. 136-143; 0,5 п.л.

28. Сукина Л.Б. Димитрий Ростовский-представитель украинской школы пастырского богословия в «московской» церковной иерархии / Л.Б. Сукина // Православие Украины и Московской Руси в XV—XVII веках: общее и различное.-М. : Индрик, 2012-С. 310-321; I п.л.

29. Сукина Л.Б. Визуализация событий прошлого в русской иконописи между Средневековьем и Новым временем / Л.Б. Сукина // Историческое знание и познавательные практики переходных периодов всемирной истории / отв. ред. М.П. Айзенштат.-М.: ИВИ РАН, 2012.-С. 273-289; 1 п.л.

Материалы научных конференций:

30. Сукина Л.Б. История Эсфири в русской культуре второй половины XVII века / Л.Б. Сукина // История и культура Ростовской земли. 1998,-Ростов : Музей-заповедник «Ростовский кремль», 1999.-С. 101-105; 0,4 п.л.

31. Сукина Л.Б. Миниатюры синодиков XVII-начала XVIII в. / Л.Б. Сукина // Россия в IX—XX веках. Проблемы истории, историографии и источниковедения : сб. ст. и тез. докл. Вторых чтений, посвященных памяти A.A. Зимина / сост. : С.М. Каштанов, Л.В. Столярова, А.Л. Хорошкевич ; редкол. Ю.Н. Афанасьев [и др.].-М. : Информ. -издат. агентство «Русский мир», 1999-С. 457-460; 0,2 п.л.

32. Сукина Л.Б. Еще раз о дате строительства церкви Петра Митрополита в Переславле-Запесском : опыт историко-культурной интерпретации причин «обновления» храма / Л.Б. Сукина // История и культура Ростовской земли. 1999-Ростов : Музей-заповедник «Ростовский кремль», 2000.-С. 169-173; 0,4 п.л.

33. СукинаЛ.Б. Программа цикла «Апокалипсис» в росписи Троицкого собора Данилова монастыря в Переславле-Залесском /

Jl.Б. Сукина // Проблемы изучения памятников духовной и материальной культуры : материалы науч. конф. 2000 г. / ред. : Ю.Н. Звездина, М.К. Павлович ; Гос. ист. -культур, музей-заповедник «Московский Кремль».-М. : АЛЕВ-В, 2001.-Вып. 4.— С. 187 192; 0,5 п.л.

34. Сукина Л.Б. Путешествие души по Раю и Аду (на материале лицевых синодиков XVII—XVIII вв.) / Л.Б. Сукина // Культурное пространство путешествий : материалы науч. форума 8-10 апр.

2003 г. / ред.-сост. Е.Э. Сурова.-СПб. : Центр изучения культуры СПбГУ, 2003.-С. 268-269; 0,2 п.л.

35. Сукина Л.Б. Традиционное благочестие русских в сочинениях английских путешественников и дипломатов XVI века У Л.Б. Сукина // Международная научная конференция Россия-Британия (к 450-летию установления дипломатических отношений и торговых связей) : тез. докл. / редкол. : А.К. Левыкин (отв. ред.) [и др.].-М. : Гос. ист.-культ. музей-заповедник «Московский Кремль», 2003.-С. 105-107; 0,2 п.л.

36. Сукина Л.Б. Представления о благотворительности в русской культуре переходного времени (на материале лицевых синодиков XVII - первой половины XVIII вв.) / Л.Б. Сукина // Благотворительность в России. Исторические и социально-экономические исследования : материалы междунар. науч. конф. 2002 / ред. : О .Л. Лейкинд, A.B. Орлова, Г.Н. Ульянова.-СПб. : Лики России, 2003.-С. 49-63; 1 п.л.

37. Сукина Л.Б. Вера в чудо и традиции обыденного благочестия в русской художественной культуре XVII века / Л.Б. Сукина // Чудесное и обыденное : сб. материалов междунар. науч. конф. / редкол. : М.С.Тарасова (отв. ред.) [и др.].-Курск, 2003.-С. 81-93; 0,7 п.л.

38. Сукина Л.Б. Русская духовная культура на рубеже Средневековья и Нового времени: выбор источников исследования / Л.Б. Сукина // Народ и власть : исторические источники и методы исследования : материалы XVI науч. конф. Москва, 30-31 янв.

2004 г. / редкол. : В.А. Муравьев (отв. ред.) [и др.]- М. : РГГУ, 2004.- С. 355-358; 0,2 п.л.

39. Сукина Л.Б. Генеалогия князей и царей в русской художественной культуре позднего Средневековья / Л.Б. Сукина // История и культура Ростовской земли. 2003,-Ростов : Музей-заповедник «Ростовский кремль», 2004.-С. 366-375; 0,5 п.л.

40. Сукина Л.Б. Образ человека в лицевых синодиках конца XVI—XVII вв. / Л.Б. Сукина // Образ и текст : сб. материалов междунар. науч. конф. / редкол. : М.С. Тарасова (отв. ред.) [и др.].-Курск, 2004.-С. 33-40; 0,7 пл.

41. Сукина Л. Б. Иконография Троицы в миниатюрах синодиков и «народная» духовная культура XVII в. / Л.Б. Сукина // Троицкие чтения. 2003-2004 гг.-Большие Вяземы : Гос. ист-лит. муз.-заповед. A.C. Пушкина, 2004.-С. 193-199; 0,5 п.л.

42. Сукина Л.Б. Троице-Сергиева лавра и Троицкий Данилов монастырь в Переславле-Залесском / Л.Б. Сукина // Троице-Сергиева лавра в истории, культуре и духовной жизни России : материалы III междунар. конф. / редкол. : Т.Н. Манушина (отв. ред.) [и др.].-Сергиев Посад : Весь Сергиев Посад, 2004.-С. 7-19; 0,5 п.л.

43. Сукина Л.Б. «Ученость» и «ученый муж» в стихотворной эпитафии раннего русского барокко / Л.Б. Сукина // Образ науки в университетском образовании : материалы XVII науч. конф. Москва, 27-29 янв. 2005 г. / редкол. : В.А. Муравьев (отв. ред.) [и др.].-М.: РГГУ, 2005.—С. 258-261; 0,1 п.л.

44. Сукина Л.Б. Вера - государство - человек в Стоглаве 1551 г. / Л.Б. Сукина // Международная конференция «Государство, Церковь, общество: исторический опыт и современные проблемы». Москва. ИВИ РАН. 11-13 апр. 2005 г. : тез. докл.-М. : ИВИ РАН, 2005.-С. 211-214; 0,2. п.л.

45. Сукина Л.Б. Идеал обыденного благочестия в русской литературе позднего Средневековья /' Л.Б. Сукина // Восточная Европа в древности и средневековье. Проблемы источниковедения. XVII Чтения памяти В.Т. Пашуто. IV Чтения памяти A.A. Зимина : тез. докл. / редкол. : Е.А. Мельникова (отв. ред.), М.Ф. Румянцева (отв. ред.) [и др.].-М. : ИВИ РАН, 2005.-Ч. II.-С. 348-350; 0,13 п.л.

46. Сукина Л.Б. «Эпитафия Димитрию Ростовскому» Стефана Яворского в контексте религиозной культуры переходного времени / Л.Б. Сукина // История и культура Ростовской земли. 2004-Ростов : Музей-заповедник «Ростовский кремль», 2005-С. 125-132; 0,5 п.л.

47. Сукина Л.Б. Купеческий культ святого Николая Угодника в Переславле-Залесском / Л.Б. Сукина // Краеведческие записки : материалы 8 и 9 Тихомировских чтений / редкол. : Е.А. Анкудинова, С.Е. Блажевская, Д.В. Власова [и др.].-Ярославль : Ярославский Гос. ист.-архит. музей-заповедник, 2005-Вып. VIII.-C. 299-307; 0,5 пл.

48. Сукина Л.Б. «Предписанное» благочестие и храмоздательство в Русском государстве XVI - первой трети XVII в. (Памятники архитектуры как источники исследования религиозной практики позднего русского Средневековья) / Л.Б. Сукина // Человек верующий в культуре Древней Руси : материалы междунар. науч.

конф. 5-6 дек. 2005 г. / редкол. : Т.В. Чумакова (отв. ред.) [и др.].-СПб.: Лема, 2005.-С. 137-147; 1 п.л.

49. Сукина Л. Б. Никитская церковь в селе Елизарово-памятник «Казанского взятия» / Л.Б. Сукина // Pro memoria : сб. материалов науч. конф. / редкол. : М.С. Тарасова (отв. ред.) [и др.].-Курск : Союз, 2006.-С. 82-90; 0,7 п.л.

50. СукинаЛ.Б. Русский человек и его православная вера глазами европейцев (вторая половина XVI-XVII вв.) / Л.Б. Сукина // Иноземцы в России в XV—XVII веках : сб. материалов междунар. конф. 2002-2004 гг. / редкол. : А.К. Левыкин (общ. ред.), С.П. Орленко (отв. ред.) [и др.].-М. : Древлехранилище, 2006-С. 215-225; 1 пл.

51. Сукина Л.Б. Догмат о Троице в религиозном сознании русского человека XVI—XVII вв. (К постановке проблемы) / Л.Б. Сукина // Троицкие чтения. 2005 г.-Большие Вяземы : Гос. ист.-лит. музей-заповедник A.C. Пушкина, 2006.-С. 72-79; 0,5 п.л.

52. Сукина Л.Б. Феноменологический подход в источниковедении русской средневековой культуры (становление и проблемы метода) / Л.Б. Сукина // Вспомогательные исторические дисциплины : классическое наследие и новые направления : материалы XVIII науч. конф. Москва, 26-28 янв. 2006 г. / редкол. : В.А. Муравьев (отв. ред.) [и др.].-М. : РГГУ, 2006.-С. 384-387; 0,1 п.л.

53. Сукина Л.Б. Представление иноземным послам светских и религиозных традиций русских людей (по «Описанию путешествия в Московию» Адама Олеария) / Л.Б. Сукина // Репрезентация власти в посольском церемониале и дипломатический диалог в XV-первой трети XVIII века. Третья международная научная конференция цикла «Иноземцы в Московском государстве», посвященная 200-летию Музеев Московского Кремля. 19-21 октября 2006 г. : тезисы докладов / редкол. : А.К. Левыкин (отв. ред.), В.Д. Назаров (отв. ред.) [и др.].-М. : Гос. ист.-культ. музей-заповедник «Московский Кремль», 2006.-С. 127-129; 0,1 п.л.

54. Сукина Л.Б. Князь И.П. Барятинский-донатор Троицкого Данилова монастыря (к вопросу о личности вкладчика второй половины XVII в.) / Л.Б. Сукина // История и культура Ростовской земли. 2005-Ростов : Музей-заповедник «Ростовский кремль», 2006.-С. 271-280; 0,5 пл.

55. Сукина Л.Б. «Еллинская прелесть»: образ игры и «игрища» в русской культуре XVI—XVIII веков / Л.Б. Сукина // Ученая игра : сб. материалов науч. конф. / редкол. : И.А. Припачкин (отв. ред.) [и др.].-Курск : Союз, 2006.-С. 113-122; 0,7 п.л.

56. Сукина Л. Б. Человек в истории русской культуры позднего Средневековья и раннего Нового времени: источниковедческий подход к решению проблемы полидисциплинарного исследования / Л.Б. Сукина // Единство гуманитарного знания: новый синтез : материалы XIX междунар. науч. конф. Москва, 25-27 янв. 2007 г. / редкол. : М.Ф. Румянцева (отв. ред.) [и др.].-М. : РГГУ, 2007-С. 324-327; 0,1 п.л.

57. Сукина Л.Б. «Вертоград многоцветный» Симеона Полоцкого и барочная трансформация поминальной традиции в русской религиозной культуре XVII—XVIII вв. / Л.Б. Сукина // Человек в культуре русского барокко: сб. ст. по материалам междунар. конф. ИФ РАН Москва. Историко-архитектурный музей «Новый Иерусалим». 28-30 сент. 2006 г. / отв. ред. М.С. Киселева.-М. : ИФ РАН, 2007.-С. 378-385; 1 п.л.

58. Сукина Л.Б. Лицевые синодики-памятники позднесредневе-ковой русской книжности: опыт исследования / Л.Б. Сукина // Древняя Русь. Вопросы медиевистики.-2007.-№ 3 (29).-С. 105-106; 0,13 п.л.

59. Сукина Л.Б. Вкладная книга Троице-Сергиева монастыря: антропологический ракурс источниковедческого исследования / Л.Б. Сукина // Материалы IV Международной конференции «Троице-Сергиева лавра в истории, культуре и духовной жизни России» / редкол. : C.B. Николаева (отв. ред.) [и др.].-М. : Инд-рик, 2007.-С. 148-160; 0,7 п.л.

60. Сукина Л.Б. Особенности почитания местных и региональных святых в Переславле-Залесском XVII века // История и культура Ростовской земли. 2006—Ростов : Музей-заповедник «Ростовский кремль», 2007.-С. 85-92; 0,5 п.л.

61. СукинаЛ.Б. Герменевтика в источниковедческом и истори-ко-антропологическом исследовании русской средневековой культуры / Л.Б. Сукина // Вспомогательные исторические дисциплины-источниковедение-методология истории в системе гуманитарного знания : материалы XX междунар. науч. конф. Москва 31 янв. - 2 февр. 2008 г. : в 2 ч. / редкол. : М.Ф. Румянцева (отв. ред.) [и др.].-М. : РГГУ, 2008. Ч. 2. С. 609-612; 0,15 а.л.

62. СукинаЛ.Б. Иконопись XV1-XVII веков как источник исследования благочестия русского человека позднего средневековья / Л.Б. Сукина // Человек в пространстве и времени культуры : сб. ст. по материалам всерос. науч. конф. с междунар. участием «Человек и мир человека» / редкол. : С.К. Севастьянова (отв. ред.) [и др.].-Барнаул ; Рубцовск : Изд-во Алтайского гос. ун-та, 2008. С. 459-490; ! ,5 п.л.

63. Сукина Jl.Б. Понятие «категория» в исторических исследованиях средневековой культуры / Л.Б. Сукина // Теории и методы исторической науки: шаг в XXI век : материалы Междунар. науч. конф. / отв. ред. Л.П. Репина.-М. : ИВИ РАН, 2008.-С. 44-46; 0,2 п.л.

64. Сукина Л.Б. Митрополит Димитрий Ростовский и его сочинение «Внутренний человек» / Л.Б. Сукина // История и культура Ростовской земли. 2007.-Ростов, 2008.-С. 34-42; 0,5 п.л.

65. Сукина Л.Б. «Наглядная» генеалогия великих князей и царей в русской культуре XVII в. / Л.Б. Сукина // Вспомогательные исторические дисциплины в пространстве гуманитарного знания : материалы XXI междунар. науч. конф. Москва, 29-31 янв. 2009 г./ редкол. : М.Ф. Румянцева (отв. ред.) [и др.].-М. : РГГУ,2009-С. 327-330; 0, 15 ал.

66. Сукина Л.Б. Регламентация искусства и художественной культуры русской церковью в середине XVI века : новые аспекты в исследовании проблемы / Л.Б. Сукина // Церковь и общество: история и современность : материалы IV научно-образовательных Знаменских чтений (25-28 марта 2008 г.) : в 2 т. / редкол. :

B.А. Кудинов, В.М. Меньшиков, В.В. Харченко [и др.].-Курск : Курский гос. ун-т, 2009. С. 124-129.

67. Сукина Л.Б. Человек верующий в русской культуре второй половины XVI века: источники исследования / Л.Б. Сукина // Пространственные перекрестки культуры : сб. ст. и материалов всерос. науч. конф. с междунар. участием «Человек и мир человека» 30-31 октября 2008 г. / редкол. : С.К. Севастьянова (отв. ред.) [и др.].-Барнаул ; Рубцовск : Изд-во Алтайского гос. ун-та, 2009,-

C. 411-420.

68. Сукина Л.Б. Жития русских святых как исторический источник в сочинениях отечественных историков второй половины XIX в. / Л.Б. Сукина // Историография источниковедения и вспомогательных исторических дисциплин : материалы XXII междунар. науч. конф. Москва, 28-30 янв. 2010 г. / редкол. : М.Ф.Румянцева (отв. ред.) [и др.].-М. : РГГУ, 2010.-С. 355-357; 0,15 пл.

69. Сукина Л.Б. Проблема «человеческого образа» в русской иконописи XVI - начала XVII в. / Л.Б. Сукина // Философия в диалоге культур : Материалы Всемирного дня философии / редкол. : A.A. Гусейнов (отв. ред.), С.А. Никольский (отв. ред.), Г.Б.Степанова (отв. ред.).-М. : Прогресс-Традиция, 2010 -С. 710-718; 0,5 пл.

70. Сукина Л.Б. Эпизоды борьбы с татаро-монголами в памятниках русской иконописи XVII в. / Л.Б. Сукина // Историческая

память: люди и эпохи : тез. науч. конф., Москва, 25-27 нояб. 2010 г. / отв. ред. А.О. Чубарьян.-М. : НОЦ по истории, 2010-С. 274-277; 0, 2 п.л.

71. Сукина Л.Б. Эпизоды осады русских монастырей в Смутное время в иконописи XVII в. / Л.Б. Сукина // Троице-Сергиева лавра в истории, культуре и духовной жизни России : материалы VI ме-ждунар. конф. Сергиев Посад, 29-31 окт. 2008 г. / редкол. : C.B. Николаева (отв ред.) [и др.].-Сергиев Посад : Ремарко, 2010-С. 217-228; 0,6 п.л.

72. Сукина Л.Б. Запись рода Леонтия Бунина в синодике Пере-славского Никольского монастыря / Л.Б. Сукина // Румянцевские чтения-2011 : материалы междунар. науч. конф. (19-21 апр. 2011) : [в 2 ч.] / отв. ред. : И.П. Донскова, И.И. Шестопалов ; Рос. гос. б-ка.-М. : Пашков дом, 2011.-Ч.2.-С. 148-151; 0,25 п.л.

12.Сукина Л.Б. Религиозная демаркация в русской повести конца XVlf-начала XVIII века о купце, купившем мертвое тело и ставшем царем / Л.Б. Сукина // «Свое» и «чужое» в культуре : сб. ст. и материалов всерос. заоч. науч. конф. с междунар. участием «Человек и мир человека» / редкол. : С.К. Севастьянова (отв. ред.).-Барнаул ; Рубцовск : Изд-во Алтайского гос. ун-та, 2011.-С. 475-482; 0,5 п.л.

74. Сукина Л.Б. Никита столпник Переславский: особенности почитания и иконография общерусского святого в середине-второй половине XVI в. / Л.Б. Сукина // Древняя Русь. Вопросы медиевистики.-2011 .-№ 3 (45).-С. 111-112; 0,15 п.л.

75. Сукина Л.Б. Гравированные «протографы» рукописных лицевых синодиков конца XVII—XVIII в. / Л.Б. Сукина // Проблемы дипломатики, кодикологии и актовой археографии. Материалы XXIV Международной научной конференции. Москва, 2-3 февраля 2012 г.-М. : РГГУ, 2012.-С. 504-506; 0,2 п.л.

76. Сукина Л.Б. Лицевые рукописи в музейных собраниях: задачи и проблемы археографического описания / Л.Б. Сукина // Археография музейного предмета: Материалы Международной научной конференции. Москва, 16-17 марта 2012 г.-М.: РГГУ, 2012-С. 167-170; 0,25 пл..

77. Сукина Л.Б. Историческая модель «праведного жития» в русской агиографии XVI—XVII вв. / Л.Б. Сукина // Историческое произведение как феномен культуры: [материалы VII Международной научной конференции. Сыктывкар, 19 октября 2012 г. / отв. ред. А.Ю. Котылев, À.A. Павлов].-Сыктывкар : Коми пединститут, 2012.-Вып. 7-С. 29-38; 0,5 п.л.

Зак. ОбъеМ^ЗУп.л. Тир¿00 экз.

ИВИ РАН, Ленинский пр-т, 32-а

Текст диссертации на тему "Русское религиозное сознание второй половины XVI-XVII века"

Минобрнауки России Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Российский государственный гуманитарный университет»

(РГГУ)

052013&10У2

На правах рукописи

Людмила Борисовна Сукина

РУССКОЕ РЕЛИГИОЗНОЕ СОЗНАНИЕ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVI — XVII ВЕКА: КОМПЛЕКСНОЕ ИСТОЧНИКОВЕДЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ

Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук по специальностям 07.00.02 - Отечественная история; 07.00.09 -Историография, источниковедение и методы исторического исследования

Москва — 2013

Оглавление

Введение..................................................................................4

Глава 1. Антропологическое осмысление русской культуры

XVI — XVII веков: история и методы............................................26

1.1. Человек допетровской Руси в отечественной историографии русской средневековой культуры: поиск методов изучения..................27

1.2. Феноменологический подход в источниковедении и

проблема «понимания» человека прошлого....................................56

Глава 2. Вера и благочестие русского человека в письменных источниках XVI — XVII веков.....................................................74

2.1. Государственная и церковная регламентация православного вероисповедания и благочестия: источники исследования..................75

2.2. Образцы «истинной веры христианской»

в русской агиографии...............................................................116

2.3. Религиозные основания, правила и практика коммеморации

в синодиках и вкладных книгах..................................................130

2.4. Наказание за грехи и примеры праведного жития в переводной

и оригинальной литературе.......................................................206

2.5. Русский человек и его православная вера в сочинениях

европейцев о Московии............................................................221

Глава 3. Мир воображаемый и мир реальный в памятниках

русской художественной культуры второй половины

XVI — XVII века....................................................................239

3.1. Архитектура: богословие в камне

и храмоздательная практика.........................................................................240

3.2. Изобразительное искусство: между каноном

и «самомышлением»...............................................................290

3.2.1. Икона в религиозном сознании русского

человека позднего Средневековья...............................................290

3.2.2. Монументальные росписи середины — второй половины XVII века: новые элементы в представлениях о христианском

макрокосме и микрокосме.........................................................349

Глава 4. Исторический источник и типологический анализ

русской культуры второй половины XVI — XVII века.....................359

4.1. Конец света и Апокалипсис..................................................362

4.2. Смерть............................................................................375

4.3. Война и воинский подвиг....................................................383

4.4. Чудо и чудесное................................................................409

4.5. Игры и игрища..................................................................420

4.6. От «учителя» и «учительства» к «ученому мужу»

и «учености».........................................................................430

4.7. «Свое» и «чужое»................................................................436

Заключение............................................................................449

Список использованных источников............................................460

Неопубликованные источники....................................................460

Публикации источников............................................................462

Список использованной литературы............................................469

Список сокращений..................................................................504

Каталог использованных вещественных и изобразительных источников............................................................................505

Введение

Русская культура второй половины XVI — XVII в. долгое время недооценивалась в отечественной исторической науке и искусствоведении и рассматривалась как затянувшийся переход от ориентированной на византийское наследие Древней Руси к петровскому просветительскому барокко. Но в последней четверти XX и первом десятилетии XXI в. она стала объектом пристального внимания со стороны исследователей, представляющих разные гуманитарные дисциплины (А.И. Клибанов, Б.И. Краснобаев, A.M. Панченко, В.Г. Брюсова, В.М. Живов, М.Б. Плюханова, А.П. Богданов, И.Л. Бусева-Давыдова, A.JI. Юрганов, JI.A. Черная, М.С. Киселева и др.). При этом значимым для понимания ее сути признается не столько усиление внутри нее светских, секулярных тенденций (так называемого «обмирщвления»), сколько сопровождавший формирование светских и церковных структур власти самодержавного Русского государства процесс трансформации средневековой традиции, тесно связанной с православной верой и религиозным сознанием.

Большинство современных исследований опирается на источники, являющиеся продуктом интеллектуальной деятельности узкого круга богословов и книжников, обслуживавших интересы государства и церкви или определенной части социума (например, последователей старого обряда). Актуальность поставленной проблемы состоит в том, что ее решение позволит исследователям рассуждать и об особенностях религиозного сознания (являвшегося основой средневековой культурной и исторической идентичности) и поведения «безмолвствующего большинства», то есть рядового населения русского государства, источником веры и благочестия которого было не «книжное учение», а система представлений, сложившаяся в предшествующий период и претерпевающая изменения под влиянием многих внешних и внутренних факторов.

Характерной чертой социокультурной ситуации в современной России является рост значения религии и церкви, сопровождающийся обострением общественного интереса к историческим истокам православных религиозных традиций, а также формированием в массовом историческом и культурном сознании иллюзий, основанных на представлении о том, что отношения человека и религиозных институтов в прошлом были устойчивыми, неизменными на протяжении столетий и лишенными противоречий. С допетровскими временами сейчас нередко ассоциируется образ «Святой Руси», золотого века «русской духовности». Исследование массового религиозного сознания второй половины XVI — XVII в. дает возможность понять, совпадает ли мнение потомков с оценками этой эпохи ее современниками.

В профессиональной историографии, напротив, господствовавшие долгое время взгляды на историю как на линейный процесс, направленный в сторону социального и культурного прогресса человечества, сформировал представления о том, что культура имеет некие заранее предопределенные цели и задачи, осуществление которых обеспечивает прогрессивное историческое развитие общества. Под влиянием этих идей русская позднесредневековая культура середины XVI — XVII в. обычно рассматривается как почва зарождения культурных тенденций петровского времени. И для ее характеристики часто применяются такие понятия, как «новизна», «модернизация», «вестернизация», «светские элементы» и т.п.1

Такая модель истории культуры представляет несомненный научный интерес и далеко не исчерпала все заложенные в ней исследовательские перспективы. Но она не дает возможности понять и оценить феномен появления именно во второй половине XVII в. так называемой народной культуры, во многом противоположной в своих интенциях нововременной

1 Например: Панченко A.M. Русская культура в канун петровских реформ. — Л., 1984; Живов В. М. Религиозная реформа и индивидуальное начало в русской литературе XVII в. // Из истории русской культуры. — М., 1996. — Т. III (XVII — начало XVIII века). — С. 460485 и др.

вестернизированной культуре верхов, насаждавшейся государственной властью; феномен «отставания» провинциальной культуры, которая, несмотря на все усилия принудительного эстетического просвещения, еще целый век продолжала использовать древнерусский стиль в храмовом зодчестве и жилищном строительстве; феномен сохранения традиций средневекового обыденного благочестия, осуждавшихся синодальной церковью (например, подаяния нищим). Поэтому представляется актуальным вновь вернуться к вопросу о том, насколько существенным был в культуре позднего Средневековья и сознании человека того времени перевес в сторону модернизации, и каково было значение идущей от «старины» религиозной культурной традиции. Ведь одной из центральных проблем русской культуры второй половины XVI — XVII в. было восстановление «древлего благочестия».

В последние годы наметился поворот исследований в сторону поиска нововременных тенденций в позднесредневековой русской культуре не на уровне очевидной антитезы «светское-церковное», а внутри самой средневековой традиции, тесно связанной с православной верой, церковью и сознанием верующего человека. В этом отношении особенно показательны монография А.Л. Юрганова «Убить беса. Путь от Средневековья к Новому

л

времени» , статьи коллективных сборников «Человек между Царством и Империей»3, «Патриарх Никон и его время»4, «Человек верующий в культуре Древней Руси»5, «Ростовский архиерейский дом и русская художественная культура второй половины XVII века»6, материалы «Филевских чтений», посвященных проблемам русской художественной культуры XVII — первой половины XVIII в., регулярно проводимых Центральным музеем древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева.

2 Юрганов А.Л. Убить беса. Путь от Средневековья к Новому времени. — М., 2006.

3 Человек между Царством и Империей. — М., 2003.

4 Патриарх Никон и его время. — М., 2004.

5 Человек верующий в культуре Древней Руси. — СПб., 2005.

6 Ростовский архиерейский дом. — Ростов, 2006.

Новизна диссертационной работы обусловлена тем, что в ней впервые осуществлено комплексное исследование источников, дающих возможность выявить особенности взглядов на веру и благочестие «безмолвствующего большинства» русского позднесредневекового социума: представителей знати и служилых людей, рядового духовенства, торговцев и ремесленников. Факты религиозного сознания этих людей зафиксированы не столько в их собственных высказываниях и произведениях, сколько в решениях церковных соборов, актах, агиографической литературе, синодиках и вкладных книгах, монастырской документации, сочинениях иноземцев о Московии, памятниках архитектуры, монументальной фресковой росписи храмов, иконописи. Только систематизация и комплексный анализ этих источников позволяет получить и верифицировать информацию о влиянии на религиозную жизнь и сознание русского человека второй половины XVI — XVII в. реформ и нововведений, решений светской и церковной власти, направленных на регламентацию православного вероисповедания и благочестия, о его отношении к христианскому долгу спасения души, строительства храмов, благотворительности в пользу церкви и неимущих, важнейшим православным догматам, иконопочитанию, а также установить, как люди того времени воспринимали переосмысление традиционных для средневековой православной культуры и заимствование новых из западноевропейской литературы и искусства барокко сюжетов и образов. В настоящей диссертационной работе также обобщаются и верифицируются данные об особенностях религиозного сознания и поведения населения Русского государства, содержащиеся в уже существующих исследованиях и источниковедческих публикациях.

Проблема исследования религиозных взглядов и представлений допетровского времени не входила в круг приоритетных для отечественной исторической науки в XIX — первой четверти XX в., и тем более в послереволюционный период. Но ее касались в своих трудах В.О. Ключевский, А.Н. Веселовский, A.C. Лаппо-Данилевский, С.Ф. Платонов, историки русской церкви Е.Е. Голубинский, Н.Ф. Каптерев, A.B. Карташев, интерес к ней

проявляли Г.П. Федотов и исследователь истории русского старообрядчества С.А. Зеньковский.

Тенденция антропологизации предметного поля в исторически ориентированных гуманитарных науках явственно обозначилась в последних десятилетиях XX — начале XXI в. и продолжает развиваться в настоящее время. Основным объектом исторических, филологических, философских, культурологических и искусствоведческих исследований становится человек, различные аспекты его социальной и духовной жизни, его роль и место в истории. Такой антропологический поворот в гуманитарной сфере связан с формированием феноменологического подхода к истории в целом и истории культуры в частности, опирающегося на философию Э. Гуссерля и М. Хайдеггера, и представляющего культуру как «человеческую деятельность» или «смыслополагание человека»7. На гуманитарные науки серьезное влияние

о

оказали также французская школа «Анналов» и труды французского философа и культуролога М. Фуко9.

Задача исследования сознания «безмолвствующего большинства», составляющих его социальных групп и индивидов, его места и роли в средневековой культуре была поставлена и в отечественной медиевистике. Особое значение для ее решения имеют работы А .Я. Гуревича, являющиеся, в определенной степени, ориентиром и для автора данной диссертации10.

Подробная историография заявленной проблемы не укладывается в рамки традиционного историографического обзора. Кроме того, ее анализ тесно

7 Кондаков КВ. Феноменология культуры // Культурология. XX век. Словарь. — СПб., 1997. — С. 488-492.

8 Гуревич А.Я. Исторический синтез и школа «Анналов». — М., 1993; Бессмертный Ю.Л. «Анналы»: переломный этап? // Одиссей. 1991. — С. 7-24.

9 Фуко М. Слова и вещи: Археология гуманитарных наук. — М., 1994 и др. работы.

10 Гуревич А.Я. 1) Проблемы средневековой народной культуры. — М., 1981; 2) Категории средневековой культуры. — М., 1984; 3) Культура и общество средневековой Европы глазами современников. — М, 1989; 4) Средневековый мир и культура безмолвствующего большинства; 5) Индивид и социум на средневековом Западе. — СПб., 2009 и др. работы.

связан с вопросами становления и перспектив развития методов антропологически ориентированных исследований истории культуры, поэтому в настоящей диссертационной работе он выделен в специальную главу.

Научная тенденция к использованию историко-антропологического подхода в изучении средневековой культуры во многом определила выбор предмета диссертационного исследования. Это — зафиксированные в исторических источниках явления, тенденции и традиции русского религиозного сознания второй половины XVI — XVII века. В документах государства и церкви, в памятниках агиографии и литературы, сочинениях иностранцев о Московии того времени индивидуальные качества русского человека и социальные качества русского общества оцениваются, в первую очередь, через призму христианской веры и норм христианского благочестия. Верующий человек мыслился в культуре второй половины XVI — XVII вв. как неотъемлемая часть идеальной модели политического и общественного устройства православного государства. Изучение феноменов религиозного сознания русских людей второй половины XVI — XVII в., запечатленных в письменных источниках, памятниках архитектуры и произведениях изобразительного искусства, существенно расширяет представления об этой эпохе, ее внутренних противоречиях и методах ее познания.

Объектом исследования в данной диссертационной работе является совокупность исторических источников, дающих возможность научного осмысления феноменов религиозного сознания русского человека второй половины XVI—XVII века. Источниковую базу исследования составляет большой корпус исторических источников этого времени. Одна из основных проблем диссертационной работы состоит в их систематизации и уточнении источниковедческой ценности каждого типа и вида источников применительно к задачам историко-антропологического исследования.

В диссертации отдается предпочтение письменным источникам в силу большей ценности и более высокой степени верифицируемости их информации. В работе анализируются памятники, как светского, так и

канонического права, актовый материал, жития русских святых, литературные произведения, богослужебные книги и монастырская документация, записки иностранцев о Русском государстве.

Значительная часть этих источников давно известна специалистам, но редко рассматривается и используется в историко-антропологических исследованиях. Основные этапы становления «предписанного» православия как среды формирующей и питающей религиозное сознание русского человека позднего Средневековья, устанавливаются на основе изучения блока законодательных и распорядительных документов, начиная с Судебника 1550 г. и Стоглава 1551г. и заканчивая решениями церковных Соборов XVII в., Указами русских патриархов и первых царей династии Романовых, до утверждения Петром I «Духовного регламента». Информацию о распространенных формах благочестия этого времени содержит церковная документация регистрационно-учетного характера: вкладные книги, синодики-помянники. Памятники книжности и литературы второй половины XVI — XVII в. сохранили представления своего времени о православных религиозных ценностях. Выделить особенности восприятия веры и благо�