автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Русскоязычные интернет-тексты суицидальной тематики: система речевых жанров и параметры языкового воздействия

Полный текст автореферата диссертации по теме "Русскоязычные интернет-тексты суицидальной тематики: система речевых жанров и параметры языкового воздействия"

003464595

НОВИКОВА Александра Павловна

РУССКОЯЗЫЧНЫЕ ИНТЕРНЕТ-ТЕКСТЫ СУИЦИДАЛЬНОЙ ТЕМАТИКИ: СИСТЕМА РЕЧЕВЫХ ЖАНРОВ И ПАРАМЕТРЫ ЯЗЫКОВОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ

Специальность 10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Красноярск 2009

I о

003464595

Работа выполнена на кафедре русского языка ФГОУ ВПО «Сибирский федеральный университет»

Научный руководитель -

кандидат филологических наук, доцент Осетрова Елена Валерьевна. Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Аниушкии Владимир Иванович (Институт русского языка им. A.C. Пушкина),

кандидат филологических наук, доцент Михайлова Татьяна Витальевна (Сибирский государственный аэрокосмический университет им. академика М.Ф. Решетнева).

Ведущая организация - ГОУ ВПО «Забайкальский государственный гуманитарно-педагогический университет им. Н.Г. Чернышевского».

Защита состоится 24 марта 2009 г. в 10.00 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212.099.12 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук при ФГОУ ВПО «Сибирский федеральный университет» по адресу: 660049, г. Красноярск, ул. Ленина, 70, ауд. 204.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Сибирского федерального университета.

Автореферат диссертации размещён на сайте Сибирского федерального университета www.sfu-kras.ru.

Автореферат диссертации разослан «• февраля 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических- наук,

доцент

И.В. Башкова

Общая характеристика работы

В диссертационной работе исследовано жанровое устройство русскоязычных интернет-текстов суицидальной тематики и выявлены параметры их языкового воздействия на адресата - пользователя Интернета.

Объектом данного диссертационного исследования являются русскоязычные интернет-тексты (кибертексты, текстовые файлы) суицидальной тематики. В качестве его предмета определены речевые жанры, в рамках которых воплощается данная тема.

Актуальность данного исследования связана со сложной, общественно обусловленной природой изучаемого объекта, которую определяют его содержательное основание - с одной стороны - и репрезентативное - с другой. В содержательном плане объект является порождением и отражением социального феномена суицида, его же форма относит соответствующие тексты к элементам интернет-среды - одному из новых явлений современной коммуникации, влияние которого на общество трудно переоценить.

Под суицидом (самоубийством) следует понимать всякий случай смерти, который непосредственно или опосредованно является результатом поступка, совершённого самим пострадавшим, если последний знал об ожидавших его последствиях.

Современные официальные данные свидетельствуют о росте количества самоубийств, что заставляет осмысливать данный феномен не просто как проблему, но как масштабное социальное явление. Г.Ш. Чхартишвили в своей работе «Писатель и самоубийство» (2000) публикует тот факт, что ежегодно себя убивают около 60 ООО россиян, а число тех, кто пытается это сделать, в 7-8 раз выше.

К настоящему времени накоплен большой опыт в осмыслении выделенной проблемы, которая нашла отражение в научных исследованиях и анализируется с позиций многих гуманитарных наук - социологии, психологии, культурологии, этики и литературоведения. Основные работы -«Самоубийство» Э. Дюркгейма, «Печаль и меланхолия», «Мы и смерть» 3. Фрейда, «О самоубийстве» Н. Бердяева, «Эстетика самоубийства» Л. Трегубова и 10. Вагина, «Танатология» С. Рязанцева, «Самоубийство как культурный институт» И. Паперно, «Писатель и самоубийство» Г. Чхартишвили, «Психология суицидального поведения» И. Погодина, сборники статей «Актуальные проблемы суицидологии» и «Плюс-минус жизнь».

Социальная значимость данной темы в целом подтверждена тем, что многие периодические издания посвящают ей свои публикации, а вот провокация суицида посредством Интернета пока лишь оформляется в качестве объекта пристального общественного внимания. Отмечено лишь несколько случаев её освещения с этих позиций в телевизионных новостях и кинематографе; имеются в виду документальные фильмы: «Виртуальная

агрессия» (Санкт-Петербург, 2003), «Не дайте мне умереть» (Красноярск, 2006), «Девочки-самоубийцы» (Москва, 2007).

Суицид и Интернет - два, казалось бы, разнородных явления: первое принадлежит психологии поведения человека, второе - сфере новых информационных технологий. Суицид несравнимо древнее Интернета, однако две эти реалии образовали некое единство в конце XX века: именно компьютерный текст стал своего рода средством идеализации, а порой и материализации суицида; см. подтверждение в ряде публикаций: «Чат помог осуществить суицид» [Электронный ресурс] // www.rits-carlton.ru; «Интернет помогает самоубийцам» [Электронный ресурс] // http://www.medportal.ru/ mednovosti/news/2004/12/06/inet/.

Существенный объём информации, представленный посредством Интернета, носит текстовый характер, что позволяет подойти к его анализу, базируясь на лингвистической традиции.

Прежде всего здесь важно обозначить научные идеи, положенные в основу наблюдений за семантикой высказывания и текста.

Известно, что содержание высказывания складывается из объективного и субъективного начал, которые Ш. Балли назвал соответственно «диктум» и «модус». Под диктумом понимается номинативный аспект предложения (Н.Д. Арутюнова), событийная основа высказывания, пропозитивная его часть (Т.В. Шмелёва), под модусом - зона смысла, которая выражает отношение говорящего к пропозиции (E.H. Ширяев).

Как показало исследование, среди всех модусных смыслов одним из самых сильных в рамках выбранного объекта оказывается оценочный смысл. Наши детальные представления об этой семантической категории опираются на труд Е.М. Вольф «Функциональная семантика оценки», освещающий вопросы, связанные с семантикой и структурой оценки, и на книгу Н.Д. Арутюновой «Типы языковых значений», которая рассматривает её как содержательную категорию, наиболее ярко представляющую прагматическое значение, то есть приобретённое высказыванием в ситуации речи.

Однако главную методологическую и понятийную основу диссертационного исследования составили работы, посвящённые современной лингвистике жанров и коммуникативной лингвистике. ■

В качестве ключевого здесь используется понятие «речевой жанр», предложенное в 1920-е гг. основоположником речежанровой лингвистики М.М. Бахтиным. По убеждению учёного, речевая воля говорящего осуществляется прежде всего в выборе речевого жанра, основной признак которого - коммуникативная цель, или иллокуция.

При анализе жанрового оформления суицидальной темы в пространстве Интернета мы опирались на многочисленные работы современных отечественных лингвистов - Г.И. Богина, В.Е. Гольдина, В.В.

Дементьева, JI.А. Капанадзе, Я.Т. Рытниковой, К.Ф. Седова, Т.В. Тарасенко, М.Ю. Федосюка, Б.Я. Шарифуллина, Т.В. Шмелёвой, Ю.В. Щуриной, -написанные в последние десятилетия.

Для подробного изучения жанровых репрезентаций в данном случае использована предложенная Т.В. Шмелёвой анкета, включающая семь основополагающих признаков: коммуникативную цель, образы автора и адресата, диктумное содержание, формальную организацию, факторы коммуникативного прошлого и будущего. За базовое взято именно такое представление об устройстве типичного речевого высказывания, которое функционирует в определённой ситуации общения. При этом особое внимание в работе уделено первым пяти из перечисленных параметров. Составить чёткое представление о коммуникативном прошлом и будущем было бы чрезвычайно трудно в связи со спецификой выбранного для наблюдения объекта и материала, поэтому анализ этих параметров не вошёл в список реализуемых автором задач.

Помимо термина «речевой жанр», в тексте данной работы используется термин «речевая стратегия», обозначающий комплекс речевых действий, направленных на достижение коммуникативной цели (О.С. Иссерс). Речевая стратегия в границах изученного материала часто имеет воздействующий характер. Под воздействием понимается влияние автора суицидального текста на эмоциональное состояние адресата и возможная провокация последнего на деструктивный акт, в нашем случае -самоубийство.

Проблема психологического и отсюда - языкового воздействия является одной из самых популярных для обсуждения проблем в современной гуманитарной среде. О воздействии и - уже - о манипуляции в общетеоретическом и сугубо практическом плане написано достаточно много; из последних работ это «Лингвистическая экспертиза текста» А.Н. Баранова (2007) и «Речевое манипулирование» Г.А. Копниной (2007), а также социологические исследования С.Г. Кара-Мурзы «Манипуляция сознанием» (2000) и В.П. Пугачёва «Управление свободой» (2005). Однако с учётом специфики сформулированной темы особо выделенными в этом ряду оказались лингвистические работы, посвящённые воздействию на адресата посредством именно интернет-текстов. Их авторы - О.В. Дедова, Л.Ю. Иванов, O.A. Левоненко, O.A. Лекманов, Е.И. Литневская, В.А. Михайлов и мн. др. - обсуждают данный вопрос в связи с природой и организацией электронной коммуникации. Так, О.В. Дедова в своей статье «Изменение отношений "автор - читатель" в пространстве электронного гипертекста» (2005) сравнивает традиционный письменный носитель текста и модифицированную электронную фактуру с позиций говорящего и слушающего, отмечая факт поиска новых форм взаимодействия автора и его читателя, который находит свою реализацию в гипертексте, ориентированном на потенциальную открытость композиционной струк-

туры. Она же говорит об опасности, изначально заложенной в принципах организации Интернета, где письменный текст обнаруживает безграничную тематическую вседозволенность, доводя «свободу» автора в выборе темы обсуждения и средств для её выражения до возможного апогея.

С появлением этого нового коммуникативного пространства тема суицида получает возможность быть пропагандируемой, широко и массово публикуемой, располагаясь на сайтах в форме кибертекстов. Неограниченно растиражированная, она существенно увеличивает свой масштаб и опасность для современного общества.

Итак, цель данной работы - исследовать организацию языкового воздействия на адресата интернет-текстов суицидальной тематики. В качестве первоочередного стремления эта цель подразумевает изучение жанровой системы соответствующих текстов, а кроме того, выявление основных языковых параметров, с работой которых и связано упомянутое воздействие.

В соответствии с целью поставлены следующие задачи:

1) проанализировать различные лингвистические и экстралингвистические подходы к изучению интернет-коммуникации и на основе этого сформировать собственный научный взгляд на выделенный объект исследования;

2) представить общую организацию и расположение суицидальных текстов в Интернете;

3) дифференцировать тексты суицидальной тематики по жанровому признаку;

4) определить их коммуникативные параметры;

5) исследовать отношения между участниками коммуникации;

6) выявить и проанализировать параметры и средства языкового воздействия на адресата.

Для обнаружения и сбора материала исследования использованы поисковые системы - Rambler и Yandex, с помощью которых через ввод ключевого слова суицид и его эквивалента самоубийство найдены тексты, содержащие интересующую нас информацию. Общее количество собранных таким образом текстовых файлов равняется 800.

В приведённых примерах сохранены все орфографические и пунктуационные особенности оригиналов.

Для решения поставленных задач в работе использованы методы интерпретации текстов, контекстуального анализа, сравнения и систематизации, пофакторного анализа речевого жанра, метод семантического анализа текста; для обобщения полученных результатов актуальным оказался лингвостатистический метод. Кроме того, поскольку поведение участников общения на суицидальную тему является достаточно сложной проблемой, контекст исследования с необходимостью составляют психологические, социальные и философские знания.

На защиту выносятся следующие положения.

1. Изучение русскоязычных интернет-текстов суицидальной тематики важно по причине опасного воздействующего характера подобных текстов, направленных на массового адресата; это воздействие может иметь результатом отрицательную корректировку его эмоционального состояния и/или деструктивную реакцию в форме суицида; лингвистические исследования, посвященные данному объекту, к настоящему времени не выявлены.

2. В Интернете подобная информация существует в двух формах: текст и не-текст (иллюстрации, материал в аудио- и видеоформате). Последний, усиливая традиционную текстовую составляющую, способствует визуализации образа. Тексты «виртуального суицида», в свою очередь, организуются двумя принципиальными способами - специфическим, когда они образуют целые сайты соответствующего содержания, и неспецифическим, когда единичный текст внедрён в тот или иной интернет-формат, общее содержание которого не соотносится с суицидом. Специфическое пространство полностью посвящено указанной теме, неспецифическое -исполняет функцию её носителя ad hoc, но одновременно является для масс-сового адресата наиболее опасным, поскольку в его границах под воздействие может попасть «случайный» пользователь, не готовый к получению деструктивной информации.

3. Воздействие интернет-текстов суицидальной тематики на адресата определено и осуществляется в двух направлениях: речевом (через систему речевых жанров) и языковом (по шести выделенным параметрам; имеются в виду обыденность ситуации, детализированность пропозиции, оценочность контекста, риторичность форм, императивность высказывания и диалогичность текста).

4. Речевые жанры, освещающие указанную тему, имеют сложное целеполагание, специфическую структуру, а в совокупности составляют определённую типологию.

5. Параметрами воздействия выступают семантические, формальные и коммуникативные элементы текстов суицидальной тематики, заключённые в рамки того или иного речевого жанра; они (параметры) имеют разное содержание и могут «работать» как автономно, так и комплексно.

6. Языковое воздействие на адресата может быть косвенным либо прямым. Первое осуществляется путём особенной подачи самого суицидального содержания и базируется на семантике текста, поддержанной разнообразными лексическими средствами авторской оценки. Второе предполагает использование коммуникативного потенциала текста через установление псевдодиалога между коммуникантами, применение императива и риторических форм.

Научная новизна диссертационной работы заключается в самом объекте исследования, который впервые взят в фокус лингвистического

внимания. Помимо этого, коммуникативная среда Интернета представлена с интегративной точки зрения, которая позволяет осмысливать её организацию с привлечением данных целого ряда гуманитарных знаний по психологии, социологии, философии.

Теоретическая значимость работы определена комплексным научным подходом к объекту исследования, в результате чего получены данные, которые могут использоваться в различных областях знания (не только лингвистических), интересующихся языковой и социальной личностью. Практическая же значимость заключается, во-первых, в возможности использования материала диссертации для подготовки различных спецкурсов по психолингвистике, социолингвистике, коммуникативной лингвистике. Во-вторых, результаты исследования могут помочь распознать потенциального суицидента в том или ином авторе интернет-текстов на основе свойственных ему признаков речевого поведения (в дальнейшем вероятно оказание психологической и социальной помощи субъекту). В-третьих, выявленные параметры языкового воздействия на адресата могут быть применены за пределами киберпространства в качестве основы для анализа текстов иной тематики, в частности политической, где предполагается работа схожих интенций.

Апробация. Основные результаты и выводы работы были представлены на нескольких международных и всероссийских конференциях в Варне (Болгария), Москве, Ростове-на-Дону и Красноярске. Они оформлены в девять научных публикаций, представленных в периодических изданиях и сборниках материалов конференций.

Основные результаты исследования и наиболее значимые положения диссертации были представлены также в форме устных и стендовых докладов на международных научных конференциях: «Понимание в коммуникации» (Москва, 2007); «Языковая система и речевая деятельность: лингвокультурологический и прагматический аспекты» (Ростов-на-Дону, 2007); «Современная филология: актуальные проблемы, теория и практика» (Красноярск, 2007); на XI Конгрессе Международной ассоциации преподавателей русского языка и литературы «Мир русского слова и русское слово в мире» (Варна, 2007); на научно-практической конференции «Роль социально-гуманитарных дисциплин в подготовке конкурентоспособных специалистов» (Красноярск, 2008); на заседании кафедры русского языка Института филологии и языковой коммуникации СФУ (2008).

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, трёх глав, заключения, списка литературы, включающего 175 наименований, и двух приложений: первое составили наиболее объёмные иллюстративные примеры, второе представляет собой словник номинаций двух главных объектов текстовой оценки: суицида и суицидента. Кроме того, в работу включены четыре схемы, три рисунка и одна таблица.

Основное содержание работы

Во введении обоснована актуальность выбранной темы исследования, описаны его объект и предмет, формулируются цель и задачи работы, охарактеризованы теоретическая и практическая значимость, а также степень научной новизны исследования, приводятся данные о материале, источниках и структуре диссертации.

В первой главе «Экстралингвистическая и лингвистическая база исследования коммуникативной среды Интернета» освещается современное состояние изучения Интернета в различных областях гуманитарного знания, прежде всего лингвистической; рассматриваются теоретические предпосылки исследования; представлена общая система размещения суицидальных текстов в электронном пространстве.

Современная гуманитарная наука определяет Интернет по-разному: как информационную технологию, психосоциальный феномен, сообщество, фольклор, универсальную базу данных. Отечественные лингвисты (К.Ф. Седов, Б.Я. Шарифуллин) видят в Интернете особый гипержанр - сверхсложное жанровое образование, или гипержанровое событие, под которым они понимают макрообразования, сопровождающие социально-коммуникативные ситуации и объединяющие в своём составе несколько жанров.

Для автора настоящего исследования наиважнейшим является понимание Интернета как новейшей информационно-коммуникативной среды, обладающей рядом специфических свойств, отличающих её от традиционного речевого пространства. Эти особенности включают субъективную оценку истинности предлагаемой в сообщениях информации, её многоуровневое структурирование посредством гипертекста и распределение в форме полилога, отражающего перекрещивание и параллельность коммуникативных линий; наличие особого словаря, содержащего, помимо словесных единиц, иконические средства выражения мысли (смайлики); специфический характер коммуникативных интенций в киберпространстве.

Обозначенная общая специфика Интернета определила интерес психологов и лингвистов к электронному пространству, которое в большинстве случаев оценивается исследователями как опасное.

Такое мнение базируется на изучении ряда конкретных характеристик электронной коммуникации; в их числе анонимность, физическая непредставленность коммуникантов, абсолютная свобода и открытость общения. Их совокупное функционирование порождает целый ряд негативных социальных, психологических и языковых явлений. Причём масштабы этих явлений и степень влияния на общество представляются вполне серьёзными, тогда как способы их корректировки находятся пока лишь на стадии осмысления. Прежде всего здесь имеется в виду феномен вербальной агрессии, описанный в статье Ф.О. Смирнова «Естественный язык и компьютер: деструктивное влияние или очередной этап эволюции?» (2004).

Частным проявлением такой агрессии в Интернете, как выяснилось, является широкая представленность в нём суицидальных текстов и их особое оформление в специфическом и неспецифичсском пространстве.

Специфическое пространство - это самостоятельный сайт, полностью посвященный указанной теме. Суть такого способа контекстной организации состоит в тесной взаимосвязи структурного и содержательного аспектов: веб-сайт формируется рядом суицидальных текстов, разных по объёму, жанру, но объединённых тематически.

Суицидальная информация, организованная в специфическом пространстве, представлена в глобальной сети наименее развёрнуто (7 % от общего количества собранных примеров). 93 % текстов включены в пространство неспецифическое - локус более или менее «посторонний» для суицидальной темы, а поэтому особо не маркированный.

Суицидальная тема, размещённая в любом пространстве, оформляется в виде монолога (обычного текстового файла) либо диалога (гостевой книги, чата, форума). Монолог - это более или менее продуманный текст, отсюда усиленная целенаправленность его более очевидна, нежели в чате - форме интернет-диалога.

В связи с тем, что один из главных интересов работы состоит в исследовании системы языкового воздействия (коррелирующий, естественно, с качеством осмысленности), в фокусе внимания оказались именно монологовые суицидальные тексты. Важно отметить, что при этом в них всё-таки эксплицитно присутствует установка на диалогичность. Она заявляет о себе в одной из характеристик, названной здесь «степенью открытости» текста для деятельностного участия в нём адресата. Определено, что по интенсивности её проявления интернет-тексты делятся на три группы:

1) «закрытые» - лишают адресата права на проявление ответной реакции;

2) «частично открытые» - предоставляют возможность реагировать на информацию в гостевой книге, чате или на форуме;

3) «открытые» - дают адресату возможность стать автором/соавтором текста, не исключая публикации просуицидных высказываний. В данном случае речь идёт об информационном приложении «\VikiWiki». Это программное обеспечение позволяет легко создавать коллективный гипертекст, где практически отсутствует грань между деятельностью автора и его читателей по созданию общего информационного пространства. Его преимущество состоит в сочетании, с одной стороны, возможности быстрого внесения изменений в исходный текст всеми членами сообщества, с другой -в сохранении всех предшествующих копий, которые восстанавливаются в их хронологической последовательности.

Программа «\VikiWiki» поддерживает в Рунете такой популярный интернет-ресурс, как «Википедия (Свободная энциклопедия)», где среди прочего содержатся страницы, посвящённые суициду. В этом случае полюс

оценки данного приложения, безусловно, отрицательный, поскольку каждый пользователь глобальной сети в состоянии разместить любую, в том числе опасную, информацию.

В результате выявлено, что организация суицидальной информации в Интернете базируется на трёх содержательных основаниях: 1) её общие координаты зависят от расположения в специфическом либо в неспецифическом пространстве глобальной электронной сети; 2) конкретная форма обеспечивается рамками диалога либо монолога; 3) деятельностная свобода адресата в границах монолога (когда возможно корректировать уже опубликованный текст) измеряется степенью его открытости.

Вторая глава «Жанровая система интернет-текстов суицидальной тематики» посвящена классификации речевых жанров, в рамках которых оформлены соответствующие тексты; определена их интенциональная специфика; там же проанализированы наиболее существенные (в связи с поставленной целью) составляющие анкеты речевого жанра Т.В. Шмелёвой: коммуникативная цель, содержание, формальная организация, образы автора и адресата.

В ходе исследования выявлено, что многообразие текстов суицидальной тематики представлено тремя группами речевых жанров: информативными (новостное сообщение, научно-популярная статья, тест), информативно-оценочными (дневниковая запись, предсмертная записка) и информативно-императивными (инструкция, презентация).

Каждый из перечисленных типов имеет свою специфическую коммуникативную целеустановку, однако общей характерной для них чертой оказывается дополнительная воздействующая интенция, направленная на пользователя Интернета.

В свою очередь, в каждой группе выделяется жанр, наиболее интенсивно воздействующий на пользователя Интернета. Остановимся далее подробно на анализе теста, предсмертной записки и инструкции как наиболее характерных с этой точки зрения жанровых образованиях, несущих суицидальное содержание.

Общая коммуникативная цель информативных жанров заключается в сообщении пользователю некоей информации: в новостном сообщении публикуются факты и подробности суицида, статья рассказывает о природе и/или различных аспектах суицидального явления, тест актуализирует для пользователя сведения о нём самом, например, определяет степень готовности к суициду. Последний из названных информативных жанров наиболее интересен с точки зрения структуры, которая служит весьма эффективным способом воздействия на адресата.

Под тестом в данной работе понимается задание-исследование в форме вопросов, по результатам выполнения которого можно судить о предрасположенности пользователя к самоубийству.

Исследование показало, что структура интернет-тестов традиционна: текст состоит из заглавия, обозначающего тему; вопросов, вариантов ответа на каждый вопрос и описания результатов; например: Консультант: совершите ли Вы суицид в будущем Выберите пожалуйста ответы: Вы уже пытались покончить с жизнью? Да, нет Вы думаете о смысле вашей жизни не реже 1 раза в 2 дня? Да, нет Вы уже знаете как покончите с собой? Да, нет У Вас нет ничего что радует в этой жизни? Да, нет Нажав кнопку Консультироваться Вы получите диагноз, каким бы ужасным он не был. Консультироваться Результаты проверки на суицид Извините если я открыл вам глаза... Я не хотел... Хотя нет... Я хотел...

Я хотел открыть вам глаза... Открыть на то, что может произойти с Вами... Создатели подобных текстов формально приписывают им разный жанровый статус: тест, анкета, опрос, консультация - функция целеполагания при этом, однако, остаётся неизменной. Первые три обозначения нейтральны в отношении определения роли говорящего, последняя же номинация эксплицирует желание автора подчеркнуть свою значимость, поскольку консультация - это совет, даваемый специалистом.

Усиливает воздействующий эффект теста содержание ролевого взаимодействия участников. Автор такого текста играет коммуникативную роль эксперта - человека, способного на основании ответов пользователя проанализировать личность последнего в контексте суицидальной проблемы. Нулевая авторизация и персуазивность подтверждают статус говорящего, который в данном случае является единственным авторитетным лицом, проводящим требуемое исследование.

Адресат теста выступает в качестве нуждающегося в суицидальной информации, одновременно являясь субъектом деструктивного действия в семантической структуре текста: Вы хотите покончить с собой? Вы уже пытались покончить с жизнью? Хотелось ли Вам когда-либо покончить с собой? —Да, много раз. Я сам убью себя и т.д.

Воздействующий эффект теста основывается па его формальной организации, которая заключается в системе вопросов-ответов, а значит, в постоянном условном контакте адресата с автором по совершенно определённому поводу. Техника коммуникативного воздействия стоит здесь во включении реципиента в условный текстовый диалог. Но «итоговым» средством воздействия и самым сильнодействующим становится получение им результата

тестирования, который может оформляться категорично и общо (Мой диагноз: в будуи/ем Вы совершите суицид), категорично и конкретно (Результат: порезать вены. Злость и ненависть в душе не дают жить..жажда крови всё сильнее ..пусть даже и своей) либо комично (Результат готов. Желаем получить инструкцию? Желаем, да. Тест содержит ошибку: результата для выбранных вариантов ответов не существует).

В общем, суть формальной организации данного жанра основана на принципе объективного анализа тех субъективных ответов, которые даёт сам адресат-тестируемый. Отсюда возникает двойное доверие пользователя к тексту, базирующееся на таком объективно-субъективном основании. В данном случае эта высокая степень доверия адресата оборачивается против него же самого - с помощью вопросов и ответов автор «погружает» адресата в событийную сферу суицида, не давая отстранённо воспринимать информацию и делая адресата мысленным участником этого события.

Среди информативно-оценочных жанров в случае введения его в массовое публичное обращение наиболее опасным является жанр предсмертной записки. Она - последний текст в жизни автора - насыщена крайне откровенной информацией, необходимой ему для реализации сложного целеполагания:

1) констатировать самоубийство (то есть снять ответственность за собственный уход из жизни с других людей) - информативная интенция;

2) обозначить причины самоубийства, выразив в рамках этого своё отношение (положительную/отрицательную оценку) к миру (обществу), коллективу, отдельному человеку (себе или другому), - информативно-оценочная интенция;

3) выразить «последнюю волю» (поручение) адресату - императивная интенция.

Основной в тексте предсмертной записки выступает константная для данного жанра информативно-оценочная интенция. На основании вышесказанного коммуникативная роль говорящего реализуется по преимуществу как роль критика-информатора.

Формальная сторона указанного жанра представлена тремя подвижными компонентами, это обращение, основная часть и подпись автора.

Для автора предсмертной записки чрезвычайно важно наличие адресата, поскольку без него невозможна реализация коммуникативной цели суицидента. С точки зрения обозначения в тексте объекта, на который собирается воздействовать автор, выделены определённо адресованные предсмертные записки и неопределённо адресованные.

К первому типу относятся тексты с прямым обращением к адресату. Характерной чертой второго типа является обобщённость образа реципиента. При таком оформлении текста получатель записки угадывается через контекст и «интимные» этикетные формулы; например, из следующего

примера видно, что текст обращен к близким людям: Я знаю, что самоубийство - это самое гадкое, что может совершить человек. Это предательство по отношению к себе, к близким людям, к миру. За это я презираю себя, но все таки делаю это. Я не нашел иного выхода, кроме смерти. Простите. Прощайте.

В ходе исследования замечено, что предсмертные записки с использованием апеллятива (определённо адресованные), как правило, менее агрессивны, чем тексты, адресованные неопределённо. Апеллируя к имплицитному адресату, автор позволяет себе агрессивные высказывания по отношению к подразумеваемой группе лиц или обществу в целом. В таких случаях записка может даже трансформироваться в императивный жанр угрозы.

Если адресат в тексте оказывается единичным и конкретно обозначенным, то прямому воздействию подвергается только он; если же автор его не обозначает либо обозначает широко, тогда происходит автоматическое расширение адресного поля текста, которое составляют неограниченное число пользователей Интернета, интересующихся суицидальной темой.

Содержанием предсмертной записки часто становится жизненный кризис в его крайнем критическом качестве, который может осмысливаться автором-Суицидентом не только как частный, но и как глобальный, трагичный для многих, вплоть до всего человечества. В последнем случае очевидно «заражение» адресата деструктивными эмоциями.

Несмотря на прозрачную формальную структуру, предсмертная записка довольно сложна семантически, что демонстрирует её основная часть. Поскольку она - последний в жизни суицидента текст, автор может позволить себе предельную откровенность, превращая её в исповедальную: в собранном материале есть, например, текст, в котором автор признается в убийстве своей матери.

Основное диктумное событие, представленное в предсмертной записке, - самоубийство, которое последует после завершения автором письменного текста. Однако оно более или менее эвфемистично в координатах ирреальной {лучше мне не жить, я собрался умереть, я не могу жить) и реальной (меня нет, делаю это, ухожу, буду уходить, умру) модальности. Лексема умру является в данном случае эвфемизмом, так как не отражает специфических обстоятельств ухода человека из жизни.

Воздействие предсмертной записки на пользователя развивается в эмоционально-оценочном направлении, осложняясь в ряде случаев императивностью. На состояние читателя существенно влияет само содержание текста, особенно та его часть, где описываются причины суицида.

К информативно-императивным жанрам мы отнесли презентацию и инструкцию. Их коммуникативная цель заключается в информировании

адресата и активном провоцировании (за счёт императива) его акциональной реакции.

Подробнее остановимся на жанре инструкции, поскольку он имеет самое жёсткое целеполагание не только в рамках информативно-императивной группы, но и среди всех выделенных в ходе исследования жанров суицидальной тематики.

Под инструкцией понимается свод указаний, правил, устанавливающих порядок и способ осуществления действий, которые приведут адресата к самоубийству. Таким образом, уже в самом определении заключена коммуникативная цель жанра - проинформировать адресата относительно способа и инструмента ухода из жизни, воздействуя на его выбор в этом отношении. Соответственно характеру интенции определена и коммуникативная роль говорящего - инструктор.

Жанр инструкции представлен в Интернете чаще как элемент антологии, структурными составляющими которой являются заглавие (100 способов совершить самоубийство), введение-презентация, собственно собрание инструкций (единственный обязательный компонент), библиография и чат для обратной связи. Такое комплексное существование чревато воздействующим эффектом, поскольку предполагает знакомство пользователя не с единичным текстом, а с несколькими десятками ему подобных, из которых адресат может выбрать для себя наиболее «подходящий».

Кажущаяся коммуникативная цель инструкции - изложить способ изготовления и использования суицидального средства. Однако наличие в тексте форм оценочности и императивных высказываний проявляет истинную интенцию говорящего - актуализировать информацию и «подтолкнуть» адресата реализовать инструкцию на практике.

Эта вторая цель оказывается «затушёванной», в ряде случаев имплицитно выраженной, но тем более опасной: структурный анализ жанра обнаруживает жёсткое устройство, включающее обязательные и факультативные компоненты. Обязательные компоненты обозначаются самим автором инструкции: название, дозировка, время, доступность и надёжность; факультативные же элементы в тексте специально не выделены, но, по сути, представляют описание приготовления и применения состава, симптоматику после приёма, рекомендации автора, информационную и популярную справки; см. пример:

Закись азота (N20)

•Дозировка: баллона на несколько литров жидкого газа достаточно

• Время: минуты

• Доступность: труднодоступен (см. в хирургических отделениях); можно сделать

• Надежность: высокая

Задохнуться веселящим газом. Душевно!

Изготовление: несколько килограммов аммиачной селитры раскалите самую большую сковородку, плотно закройте все щели в кухне и насыпьте селитру. Она разложится, произведя ударную дозу закиси азота и вы весело отъедете В-).

Ниже дан подробный анализ структуры жанра суицидальной инструкции.

Обязательные элементы. Название представляет собой номинацию основного компонента, входящего в состав рецепта. Конструктивно оно репрезентировано либо схемой Ni, возможно, расширенной за счёт квали-татива ([Никотин; Белый фосфор), либо схемой NiNi, обозначающей препарат и способ его применения (Инсулин - подкожная инъекция).

В названиях ряда суицидальных инструкций часто используется «научная» перифраза, ориентированная на высокий интеллектуальный статус потенциального адресата: LSD (Диэтиламид лизергиновой кислоты, галлюциноген).

Дозировка включает указание меры объёма, веса и концентрации основного препарата. Она может быть представлена 4 содержательными вариантами: точная (1 грамм)-, приблизительная (20..50т1); дифференцированная (5 ягод красавки для маленьких детей. Возможно, 30 для взрослого?): «неизвестная».

Время описывает период действия препарата, приводящего к летальному исходу. Оно может трактоваться как «неизвестное» или обозначаться приблизительно. Однако сама эта приблизительность оказывается уточнённой через введение смысла периода: от 2 до 10 минут] либо смысла дифференцированности: минуты (на пустой желудок) или часы (на полный желудок) для других иианидов.

Доступность. Данная содержательная составляющая оценивает степень доступа к основному компоненту, входящему в состав рецепта. Как показали наблюдения, она может быть высокой (очень легко достать или купить), низкой (труднодоступны), дифференцированной (легкодоступен, если вы больны раком).

Квалификация инструкции каждый раз представлена в разделе «надёжность». При её описании работают две важнейшие модусные категории - персуазивность и оценочность. Уверенность автора в излагаемой информации обладает большой силой воздействия, что для пользователя сайта может оказаться весьма опасным.

Надежность квалифицируется как высокая (весьма надежно), низкая (ненадежно) либо «неизвестная». И вновь автор использует здесь приём семантической дифференциации: при сочетании с <...> тетурамом <...> надежность гораздо выше.

Очевидно, что каждый обязательный компонент инструкции достаточно чётко детализирован по ряду семантических оснований. Это

свидетельствует о заинтересованности автора в эффективном практическом применении адресатом изложенной информации.

Обязательное содержание инструкции дополняется факультативными текстовыми элементами: симптоматикой, информационной и популярной справками.

Симптоматика; см. пример: Через несколько часов начинается боль в животе, тошнота, рвота, кровавая диарея, тахикардия (ускоренное сердцебиение), зрительные эффекты. Позже редкий медленный нерегулярный пульс, падение артериального давления с последующей остановкой сердца. О стремлении сделать текст как можно более доступным в данном случае говорит не только использование общеупотребительной и толкование научной лексики, но и подбор синонимов, которые являются избыточными: редкий медленный нерегулярный пульс.

В информационной справке для усиления достоверности текста говорящий, используя модусную категорию авторизации, апеллирует к авторитету либо прецеденту.

В разделе популярной справки автор расширяет кругозор адресата, публикуя информацию, не относящуюся непосредственно к суициду.

Воздействие жанра усиливается, если в структуру инструкции введены такие факультативные блоки, как приготовление и применение состава, а также рекомендации автора.

Предсказуемая композиция инструкции упрощает восприятие текста и даёт сведения о его создателе; он видится в образе авторитетного субъекта, заинтересованного в акциональной реакции адресата.

Концепция адресата, утверждаемая в соответствующих текстах, представляет его как человека осведомленного, хорошо образованного -готового к восприятию научной терминологии - и заинтересованного в специфической информации. Такая манипулятивная комплиментарность, имеющая в основе искусственно поднятый интеллектуальный статус адресата, имеет определённый эффект. «Поймав» на комплимент реципиента, автор тем самым добивается доверия к себе, становится адресату «своим».

Обязательным структурным компонентом жанра является информация - сообщение состава средства. В случае, когда адресат на основании субъективно понятой необходимости или интереса психологически присваивает эту информацию, информативная цель трансформируется в императивную. При этом важно заметить, что экспликация последней в инструкции хотя и факультативна, однако весьма частотна и в совокупности с оце-ночностью усиливает авторитет автора и эффективность воздействия на реципиента. Говорящий как будто уверен, что адресат попробует, и даёт ему «дельный» совет, беспокоясь о возможных нежелательных эффектах, которые могут помешать реализации суицида; например: Обязательно

примените противорвотные. Очевидно, это делается с манипулятивной целью вызвать акциональную реакцию адресата. Последним шагом предполагается выбор адресатом альтернативной инструкции из множества предложенных на веб-сайтах суицидальной тематики.

Итак, исследование выявило наличие воздействующей интенции во всех жанрах суицидальной тематики. Е.А. Земская и E.H. Ширяев в работе «Русская разговорная речь» (1981) писали о том, что для эффективного воздействия говорящему необходимо коммуникативно сблизиться с адресатом. В таком случае становится актуальной тактика коммуникативного сближения, развивающаяся в целом ряде случаев в стратегию коммуникативного «захвата», заданную желанием автора обеспечить правильное (нужное) восприятие адресатом его текстов. Эта тактика является одним из основных механизмов воздействия на адресата. Выявлены четыре уровня её реализации.

1. Структурный, где данная тактика базируется на а) строго определённой организации жанров, например, в тесте и инструкции адресат как бы «захватывается» в рамки их жёсткой конструкции, осваивает все их составляющие и только отягощённый итоговым разрушающим знанием получает возможность из неё выйти; б) либо, напротив, на изменчивости и подвижности структуры текста, через замену традиционных информационных блоков; так, в жанре новостного сообщения автор часто опускает заглавие или подменяет его лидом суицидального содержания, тем самым «подталкивая» пользователя к неожиданному для него получению опасной информации.

2. Лексический уровень используется автором во всех обозначенных жанрах для апелляции к адресату и помогает, с одной стороны, комплиментарно повышать его интеллектуальный статус посредством профессиональной или научной лексики, а с другой стороны - создавать иллюзию непринуждённого общения с помощью разговорных и жаргонных слов. В результате создаётся эклектичный образ автора - говорящего на понятном для молодёжной аудитории языке и одновременно - авторитетного эксперта, глубоко знающего проблему и научную терминологию.

3. Семантический уровень обеспечивает детальность аналитического описания самоубийства в жанрах новостного сообщения и научно-популярной статьи и интимизацию суицидальной темы в дневниковой записи.

4. На коммуникативном уровне во всех обозначенных жанрах специфически взаимодействуют автор и адресат. Говорящий создаёт собственный авторитетный образ «своего», которому позволительно давать советы и инструкции, обращаться к пользователю на ты, просвещать и наставлять, наконец, выставлять оценки человеку и человечеству.

«Заботясь» об адресате, говорящий пытается вызвать у него в качестве реакции любопытство, увлечение информацией, доверие к говорящему, радость от сопричастности к «тайне» суицида и т.п.

Коммуникативное сближение в исследованных жанрах, по сути, всегда оборачивается сильным эмоциональным воздействием. Осуществляя его, рефлексивно или нерефлексивно, автор влияет не только на эмоции адресата, но уже и на его мировоззрение, что может привести к необратимому деструктивному результату.

Если во второй главе настоящего диссертационного исследования воздействие изучалось на предмет его присутствия в жанровой «оболочке» суицидальных файлов, то в третьей главе «Параметры языкового воздействия на адресата в интернет-текстах суицидальной тематики» исследован собственно языковой аспект этого феномена.

Выявлено шесть параметров, функционирование которых в тексте может способствовать отрицательной корректировке эмоций адресата. Они обозначены следующим образом: обыденность ситуации, детализн-рованность пропозиции, оценочность контекста, риторичность форм, императивность высказывания и диалогичность текста. Природа первого параметра связана с основополагающим - ситуативным - уровнем семантики высказывания, природа второго основана на его пропозитивном уровне, оценочность приводит анализ к обсуждению модуса, а обращение к риторическому аспекту - к языковой форме. Последние же два параметра очевидно коррелируют с коммуникативными характеристиками текста. В результате параметры языкового воздействия обнаруживаются на всех уровнях текстового устройства: ситуативном - пропозитивном - формальном (репрезентативном) - коммуникативном.

Кратко охарактеризуем каждый из них.

Выделение параметра «обыденность ситуации» основано на одном из традиционных представлений о трёхуровневом устройстве семантики высказывания, которое описывается цепочкой понятий «ситуация -пропозиция - репрезентация» и представлено в работах Т.П. Ломтева и позднее - Т.В. Шмелёвой. В нашем случае на ситуативном уровне особым образом представлены два его главных элемента - событие (ситуация) и субъект суицида.

Под «обыденностью» понимается такая трактовка происходящего, которая преподносит самоубийство как заурядное, повседневное событие и характеризуется отсутствием критики в адрес его главного участника; так, в следующем примере можно говорить о том, что статус и жизненные достижения самоубийцы представлены как положительные, иначе -соответствующие социальным канонам, и эта предваряющая общая положительная оценка образа распространяется затем на само событие суицида: Молодые люди, которые, по одной из версий, входили в интернет-

клуб самоубийц, покончили с жизнью <.. > Про Олю ее знакомые говорят, что она была красавгщей, росла в благополучной семье, в школе училась на отлично. А около двух лет назад влюбилась в некоего молодого человека, который отверг девушку. Примерно тогда Ольга и решила покончить с собой. В интернете познакомилась с молодыми людьми, чьи убеждения были ей близки. Долгое время переписывалась с ними, завязалась дружба.

Детализированность пропозиции. Как и при активированности параметра «обыденность ситуации», линия эмоционального воздействия на адресата проходит здесь по диктумному полю текста. Но если в первом случае воздействия цинизм достигается за счёт представления трагичнейшего события в жизни человека и общества как тривиального, то в случае детализирования пропозиции он же (цинизм) базируется на снятии речевого и, как следствие, семантического запрета на публичное и подробное, иногда даже натуралистичное, представление ситуаций и событий, традиционно регулируемых этической нормой, а потому имеющих ограничения при публичном описании (рождение, болезнь, смерть и т.п.); например: Сначала мы думали утопиться вместе, сковавшись с помощью наручников. Но вышел облом. В секс-шопе отказались продать наручники, мотивируя это тем, что нам нет 18, а документов у нас не было. Еще один плевок нам в лицо. И мы пошли кидаться с крыши (без наручников). Единственным местом с открытой крышей в доступной нам местности был старый семиэтажный дом. Мы вылезли на крышу, преодолев чердак, кишащий пауками и летучими мышами. Но... когда мы добрались до заветного места и посмотрели вниз, поняли, что семи этажей, да еще и с травкой у дома, явно маловато. Хрен тут умрешь, зато руки-ноги переломаешь <...> [мы] придумали новый способ суицида, который просто поразил нас самих своей жестокостью. Наше больное воображение нарисовало ужасающую картину пожирания комарами теплых человеческих тел. Мы должны были остаться на крыше, предоставив комарам возможность выпить всю нашу кровь до самого остатка. Обнажив свои тела, мы легли на холодную железную кровлю. Молодой месяц был единственным свидетелем наших адских мучений. В течение нескольких часов насекомые-кровососы впивались в нас своими жалами.

Как видно, описание включает множество пропозиций физического действия и движения -утопиться, сковаться, кидаться (с крыши), вылезти, преодолеть, добраться, обнажить, лечь, выпить (кровь), впиваться (жалами) и т.д. В полном тексте данного примера 20 пропозиций. Кроме того, они детализированы включением в описание большого числа локативов (е секс-шоп, на крышу, с крыши, у дома, на железную кровлю) и актантов (наручники, комары, молодой месяц, жара).

Оцсиочиость контекста. Основное свойство оценки (оценочности) заключается в её способности вызывать эмоциональный резонанс у адресата, то есть воздействовать на него. Одни авторы говорят об оценочности как о

модусной категории по преимуществу (Т.В. Шмелёва), другие рассматривают её как часть диктума (Е.М. Вольф, Н.Д. Арутюнова). И диктумная, и модусная оценки используются адресантами суицидальных текстов.

В интернет-текстах исследуемой тематики выявлены три типа оценивающего субъекта: «общее мнение», индивидуальный, групповой.

Субъект обязательно связан с объектом аксиологического осмысления. В ходе исследования выделены две группы типичных объектов, противопоставленных по оценочному знаку:

1) реальность (в аспектах прошлого, настоящего, будущего; жизнь вообще и в частности), которая в 63 % собранных примеров оценивается отрицательно;

2) суицид и суицидент, оцениваемые чаще положительно, так как отрицательное отношение к реальности предсказуемо влечёт за собой положительную оценку самоубийства как потенциального выхода из негативного настоящего: Утро. Бритье и прочая каждодневная рутинная пое...ь. Что делать?.. Как вырваться из этого круга? [оценка реальности со знаком «-»] ..Только СМЕРТЬ откроет путь к свободе! Смерть в море, вдвоем, сковавшись кандалами [оценка суицида со знаком «+»].

В 63 % выявленных случаев номинации суицида как события (действия, факта) он трактуется положительно: освобождение, спокойствие, избавление, подвиг, полёт, путь к свободе, начало нового и т.п., вплоть до усиления соответствующей оценки через использование лексики и образности «высокого» стиля: деяние с гармонизирующей основой, Дар Творца, Встреча с Богом, метод познания, письмо к миру и т.п.

Что касается оценки суицидента, и в этом случае лишь в 10 % примеров говорящий оценивает его отрицательно, называя грешником, дураком, лицемером, неудачником, слабаком или ничтожеством. Остальные 90 % составляет либо положительная оценка данного субъекта (герой, воин, личность и т.д.), либо нейтральная констатация социального статуса самоубийцы (профессор, актриса, ребёнок и т.д.).

Риторичность форм. В реализации целеустановки на воздействие особую роль играют риторические средства: гипербола, гротеск, лексический повтор, градация, метафора, метонимия, олицетворение, парцелляция, риторический и делиберативный вопросы.

Остановимся отдельно на таком риторическом средстве, как лексический повтор. Это один из самых распространённых приёмов воздействия, поскольку, по мнению Г. Лебона, часто повторяемая идея врезается в самые глубокие области бессознательного, где именно и вырабатываются двигатели наших поступков. Яркий пример этого представляет следующий фрагмент, где местоимение ты употреблено 15 раз, причём трижды в одном предложении (выделено полужирным шрифтом); там же отмечены другие риторические средства изобразитель-

ности: Иногда тебе становится непонятно - как в мире могут существовать радость, счастье, покой [градация]. Как вообще люди вокруг способны чувствовать это, и продолжать жить. Просто жить [повтор и парцелляция], не задумываясь над завтрашним днем. И это так странно, и еще глубже загоняет тебя в яму. Ты думаешь, что ты не такой как они, ты - просто изгой. И тебе не место на этой земле, в этом мире. Это - не для тебя. И ты точно знаешь, что больше никогда-никогда тебе не будет хорошо. Твоя душа высохла и опустела [метафора]. Тебе не зачем больше жить. Тебе хочется умереть и больше никогда-никогда не рождаться. Ни в этом мире, и ни в каком другом [парцелляция]. Ни-ког-да [интонированное слово]. Отчаянье. Боль. Безысходность [повтор назывных предложений]. Эти гости навечно поселились в твоей душе. Где холодно и уныло [метафора и парцелляция]. Если бы жизнь имела какой то смысл <...> именно поэтому я хочу понять тебя и поговорить с тобой. Почему я до сих пор не сделал это? [делиберативный вопрос].

Императивность высказывания. Иллокутивная сила императива находится в области прямого воздействия на адресата, именно поэтому функционирование данной категории, наряду с оценочностью, одно из самых интенсивных в исследуемых текстах и проявляется в рамках всех речевых жанров суицидальной тематики.

В ходе исследования выявлены следующие элементарные императивные жанры: «неисполнительские» (совет, просьба, наставление, указание, требование) и «исполнительские» жанры угрозы и проклятия.

Значение волеизъявления в высказываниях суицидальной тематики создают следующие морфологические формы: 1) глагольные формы повелительного наклонения; 2) глагольные формы инфинитива; 3) модальная частица пусть (пускай).

Коммуникативный аспект императива предсказуемо связан с адресатом текста, которому предписывается выполнение какого-либо действия. В ходе исследования выявлены три его типа.

1) Определённый адресат. В его роли выступает некое лицо, известное говорящему, в том случае, если текст появился в глобальной сети благодаря действиям посредника при передаче информации - «коллекционера» предсмертных записок. Пользователю Интернета такой текст может быть не вполне понятен; см. пример: Веруня. ты на меня зла не держи, что так все получилось. Я тсии оставил для Алены деньги на книжке, оформил на предъявителя <... > Прости меня за все. Семен.

2) Автоадресат; например: Я всегда злюсь. Нет радости - ни для кого. 67. Ты становишься жадным. Веди себя как положено старику. Расслабься - это будет не больно.

3) Неопределённый адресат (групповой или массовый); например: Мне стыдно принадлежать к твоему роду, человечество <...> За что тебя "гладить по голове" если ты от каждой неприятности режешь

вены? Встань, человек, плюнь на оковы, которыми сам себя и связал. Шагни. Почувствуй желание жить.

Особенностью адресатной направленности императива в Интернете является то, что всякий раз он воспринимается тем субъектом, который в данный момент знакомится с текстом.

Диалогичность текста. Для осуществления эффективной коммуникации в монологичных текстах говорящему необходимо избежать монополизации коммуникативной инициативы и хотя бы условно создать эффект интерактивности. Последняя реализуется благодаря использованию категории диалогичности, под которой понимается эксплицирование в тексте признаков собственно диалога, в частности наличие вопроса, который следует рассматривать с коммуникативной и содержательной сторон.

Коммуникативный аспект вопроса выходит на первый план, если его типология ориентирована на такой необходимый элемент любого диалога, как адресат. В ходе исследования выявлено, что по данному признаку вопросы на суицидальную тему подразделяются на делиберативный (адресован самому себе) и риторический (обращён к конкретному собеседнику или не имеет эксплицитного адресата).

Адресная ориентированность вопросов задана предпочтением автора и проявляется в выборе номинации реципиента. При этом часто наблюдается сокращение коммуникативной дистанции между адресантом и адресатом до степени интимной сопричастности (И.Е. Ким) - от вы к лш-инклюзивному (H.H. Соколовская). В отобранном материале обнаружено четыре типа адресатов вопроса: «чужая» аудитория, «своя» аудитория, «личная» аудитория, собственно автор.

Коммуникативная составляющая вопроса связана с его содержательным аспектом. По характеру информации выделены ли-вопросы и чшо-вопросы.

Как правило, авторы текстовых файлов суицидальной тематики предпочитают риторические ли-вопросы (Суицид... Это ли решение всех проблем?), которые указывают на позицию участников коммуникации, констатируют некий факт, содержащийся в тексте или в пресуппозиции.

Кроме ли-вопросов автор формулирует вопросы, более сложные для ответа. Для их построения используются различные вопросительные слова, указывающие на характер запрашиваемой информации. Так, что-вопросы требуют восполнить смысловую лакуну или дополнить уже имеющуюся информацию, поэтому говорящий не применяет риторические конструкции. Суицидальный что-вопрос формулируется 1) как делиберативный: Почему я не кончаю с собой? Если бы я точно знал, почему, то больше не задавал бы вопросов; 2) как прямой информативный (адресован участникам речевого акта): Вы никогда не задумывались над тем, как просто убить человека? Несколько граммов свинца, ничтожная порция яда - и жизнь оборвана.

Система Интернета часто делает невозможным получение автором текста информации на задаваемый вопрос. Поскольку тексты в данном случае не принадлежат формату чата, автор чтио-вопроса остается без ответа. Однако можно предположить, что адресат все же рефлексирует в форме внутренней ответной реакции. Такая рефлексия будет опасной, если автор суицидального текста не отвергает самоубийство как деструктивный акт, а, наоборот, рекламирует его. Вопрос, по своей сути, оказывается катализатором действия; дополнительно этому же способствуют императив и оценка. Последняя заключена уже в самом акте вопроса, поскольку говорящий оформляет в нём тот запрос, который так или иначе для него важен.

Проведённое исследование показало, что суицидальная тема, выбранная в качестве основной в том или ином тексте, в определённой мере предсказывает наличие целеустановки автора повлиять на мировоззрение адресата. Она, в свою очередь, активирует в соответствующих интернет-текстах работу обозначенных параметров языкового воздействия, опасность которых обусловлена, во-первых, комплексной работой специальных языковых средств в одном текстовом файле, во-вторых, сочетанием параметров прямого и косвенного воздействия с тактикой коммуникативного сближения.

Косвенное влияние на адресата осуществляется путём особенной подачи специфического содержания и базируется на семантике высказывания (обыденно, детально, комично о суициде), поддержанной разнообразными лексическими средствами авторской оценки. Прямое воздействие предполагает использование коммуникативного потенциала текста через установление псевдодиалога между коммуникантами, употребление императива и риторических средств.

В заключении подведены итоги работы, перечислены выводы, к которым автор пришёл в ходе исследования. Кроме того, здесь намечены научные перспективы, обусловленные социальной природой изученной проблемы.

Основные положения работы отражены в следующих публикациях:

в издании, рекомендованном ВАК Министерства образования и науки РФ для публикации основных научных результатов диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук:

1) Новикова А.П. Вопросно-ответный комплекс как элемент категории диалогичности (на примере интернет-текстов суицидальной тематики) // Знание. Понимание. Умение.-2008.-№1.-С. 215-219;

в прочих изданиях:

2) Новикова А.П. Жанр рецепта в текстовых интернет-файлах суицидальной тематики // Вопросы филологических наук - 2007 - №6. - С. 53-57;

3) Новикова А.П. Категория оценки в русскоязычных интернет-текстах суицидальной тематики // Современная филология: теория и практика: Сб. материалов II Междунар. науч. конф. - Красноярск: Изд-во СФУ, 2007. - С. 102-105;

4) Новикова А.П. Категория оценки в сознании одарённых детей на уроках русского языка и литературы // Проблемы управления качеством образования в современном образовательном процессе: Сб. науч. ст. -Черкесск: Полиглот, 2007. - С. 45-46;

5) Новикова А.П. Рекламный компонент в интернет-текстах суицидальной тематики // Язык. Дикурс. Текст: Материалы III Междунар. конференции. - Ростов-н/Д: Изд-во ЮФУ, 2007. - С. 197-200;

6) Маланчук И.Г., Новикова А.П., Осетрова Е.В. Речевой портрет суицидента. Часть I // Научно-методический вестник. Вып. 4. - Красноярск: РИО КГПУ, 2003. - С. 147-175;

7) Маланчук И.Г., Новикова А.П., Осетрова Е.В. Речевой портрет суицидента. Часть II // Научно-методический вестник. Вып. 5. - Красноярск: РИО КГПУ; М., 2004. - С. 189-213;

В) Новикова А.П, Русскоязычные интернет-тексты суицидальной тематики: модус и прагматика // Понимание в коммуникации. 2007: Язык. Человек. Концепция. Тезисы докладов междунар. науч. конф. (28 февраля -1 марта 2007 г.). - М.: НИВЦ МГУ, 2007. - С. 93-95;

9) Новикова А.П. Русскоязычные интернет-тексты суицидальной тематики: модус и прагматика // Мир русского слова и русское слово в мире: Материалы XI Конгресса Международной ассоциации преподавателей русского языка и литературы. - Варна: HERON PRESS, 2007. - С. 446-452.

Подписано в печать 12.02.2009. Формат 60x84/16 Уч.-изд. л. 1,6. Усл. печ. л. 1,5. Печать плоская. Тираж 100 экз. Заказ 1/Ш

Издательско-полиграфический комплекс Сибирского федерального университета. 660041, г. Красноярск, пр. Свободный, д. 79

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Новикова, Александра Павловна

Введение.

Глава 1. Экстралингвистическая и лингвистическая база исследования коммуникативной среды Интернета.

1.1. Интернет с позиций современного гуманитарного знания.

1.1.1. Интернет как объект современной психологии.

1.1.2. Информационно-коммуникативная среда Интернета с позиций современной лингвистики.

1.1.3. Воздействующая функция интернет-текстов суицидальной тематики.

1.2. Организация и расположение суицидальных текстов в Интернете.

1.2.1. «Специфичность» / «неспецифичность» текстового пространства.

1.2.2. Диалогичность / монологичность коммуникативного режима.

1.2.3. «Открытость» / «закрытость» текста для речевой деятельности адресата.

Глава 2. Жанровая система интернет-текстов суицидальной тематики.

2.1. Информативные жанры.

2.1.1. Новостное сообщение.

2.1.2. Научно-популярная статья.

2.1.3. Тест.

2.2. Информативно-оценочные жанры.

2.2.1. Дневниковая запись.

2.2.2. Предсмертная записка.

2.3. Информативно-императивные жанры.

2.3.1. Инструкция.

2.3.2. Презентация.

Глава 3. Параметры языкового воздействия на адресата в интернет-текстах суицидальной тематики.

3.1. Обыденность ситуации.

3.2. Детализированность пропозиции.

3.3. Оценочность контекста.

3.4. Риторичность форм.

3.5. Императивность высказывания.

3.6. Диалогичность текста.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Новикова, Александра Павловна

Объектом данного диссертационного исследования являются русскоязычные интернет-тексты (кибертексты, текстовые файлы) суицидальной тематики. В качестве его предмета определены речевые жанры, в рамках которых воплощается суицидальная тема.

Актуальность данного исследования связана со сложной, общественно обусловленной, а потому значимой природой изучаемого объекта, которую определяют его содержательное основание, с одной стороны, и репрезентативное - с другой. В содержательном плане объект является порождением и отражением социального феномена суицида, его же форма относит соответствующие тексты к элементам интернет-среды — одному из самых новых событий современной коммуникации, влияние которого на общество трудно переоценить.

Суицид — древнейший феномен человеческой культуры (от лат. sui «себя» + caedere «убивать» - самоубийство1 [Новый словарь. 2005 : 864]). Под данным термином следует понимать «всякий случай смерти, который непосредственно или опосредованно является результатом положительного или отрицательного поступка, совершённого самим пострадавшим, если этот последний знал об ожидавших его результатах» [Дюркгейм 1998 : 26]. В жизни человека могут возникать обстоятельства, «когда жизнь представляется более пугающей и болезненной, чем смерть <.> где не видно никаких способов поправить своё положение», в результате чего он «начинает размышлять о самоубийстве» [Колодзин 1992 : 13]. «Самоубийство представляет собой уникальный случай, при котором субъект и объект преступления совпадают в одном лице» [Паперно 1999 : 13].

1 Термины «самоубийство» и «суицид» (также термины «самоубийца» и «суицидент»), использованные в работе, функционируют в качестве синонимов.

Отношение к самоубийству на протяжении всей истории человечества было неоднозначным. Оно менялось от безоговорочного осуждения (у христиан) до преклонения перед ним (в Японии). Известно, что в античном обществе самоубийство политического деятеля, например Сократа, жившего в V веке до н.э., считалось проявлением силы воли. Однако уже в период позднеримской империи (к. III — н. IV вв.), когда получило распространение самоубийство рабов, лишение себя жизни стали считать негативным действием, отнимающим у владельца его частную собственность.

Со времён Средневековья существенные различия в восприятии самоубийства отмечались также в западной и восточной культурах.

В странах Востока, повторимся, акт суицида чаще оценивался положительно: так, в Индии практиковалось сати2 — ритуальное самосожжение вдовы, которая после совершения обряда канонизировалась; в Китае самоубийство считалось традиционным методом мести обидчику; а в Японии харакири вообще было запрещено лишь в 1873 году. Такое лояльное отношение к самоубийству в странах Востока во многом объясняется влиянием буддизма, по классическим канонам которого жизнь рассматривается как страдание, а душа человека проходит много циклов, в которых суицид - это индивидуальный выбор дальнейшего пути [Дюркгейм 1998; Паперно 1999].

На Западе чаще всего явление самоубийства рассматривалось и рассматривается как частный случай девиантного поведения, под которым понимается «система поступков, отклоняющихся от общепринятой или подразумеваемой нормы, будь то нормы психического здоровья, права, культуры или морали» [Кон 1989 : 237].

2 Сати - обычай самосожжения вдов на погребальном костре мужа у некоторых высших индийский каст (запрещён в 1829 году) [Новый словарь. 2005 : 803].

3 Харакири — японский способ добровольного или принудительного самоубийства вспарыванием живота, принятый в Средние века у самураев; изредка случается в наши дни [Там же : 982].

Первые серьёзные работы по суицидологии появились в Европе в XIX веке и принадлежали перу Э. Дюркгейма («Самоубийство») и 3. Фрейда («Печаль и меланхолия»). Социологическая теория самоубийства, предложенная Э. Дюркгеймом, рассматривает его в основном как результат разрыва интерперсональных связей личности, отчуждения индивидуума от той социальной группы, к которой он принадлежит. 3. Фрейд трактовал то же явление как следствие нарушения психосексуального развития личности. По мнению 3. Фрейда и его школы, влечение к самоубийству у подростков развивается в связи с аутоэротизмом, удовлетворяемым онанистическими эксцессами, которые оцениваются в то же время как унизительный акт, угрожающий тяжёлыми последствиями; отсюда возникают комплексы ущемления и стремление покончить с жизнью.

В России самоубийству приписывался статус психической болезни вплоть до 70-х годов XX столетия. В массах широко культивировалось ошибочное мнение о том, что его совершают люди, психически ненормальные, поэтому долгое время отечественные врачи, психологи, социологи и ряд других специалистов отказывали суициду в статусе социального явления, оставляя его в русле более узкой медицинской проблематики. Однако после введения в широкий общественный оборот квалифицированных исследований по соответствующей проблеме с ней тесно связали кем-то брошенную фразу «общество множит ряды самоубийц», и связь личной трагедии индивида именно с социумом стала очевидной [Плюс-минус жизнь 1990].

Современная официальная статистика постоянно указывает на рост количества самоубийств, что заставляет осмысливать данный феномен не просто как проблему, но как масштабное социальное явление. «Ежегодно себя убивают <.> 60 ООО россиян, а число тех, кто пытается себя убить, в 78 раз выше. И это при том, что статистика самоубийств всегда занижена»

Чхартишвили 2000 : 34]. В Красноярском крае ежедневно совершается 3 суицида (д/ф «Не дайте мне умереть»).

Эта статистика усугубляется ещё и тем, что, по мнению ряда учёных, «руки на себя накладывают, в основном, вполне здоровые люди, по тем или иным причинам зашедшие в эмоциональный тупик» [Таранов 2001 : А-22]4.

Все эти факты и выводы являются дополнительным основанием, усиливающим научную необходимость предпринятого исследования.

В общем, следует констатировать, что к настоящему времени накоплен большой опыт в осмыслении данной проблемы, которая нашла отражение в научных исследованиях и анализируется с позиций многих гуманитарных наук: социологии, психологии, культурологии, этики и литературоведения. Перечислим только основные из них: «Самоубийство» Э. Дюркгейма [Дюркгейм 1998], «Печаль и меланхолия», «Мы и смерть» 3. Фрейда [Фрейд 1984, 1994], «О самоубийстве» Н. Бердяева [Бердяев 1992], сборники статей «Актуальные проблемы суицидологии» [1981] и «Плюс-минус жизнь» [1990], «Эстетика самоубийства» Л. Трегубова и Ю. Вагина [Трегубов 1993], «Танатология» С. Рязанцева [Рязанцев 1994], хрестоматии «Психология смерти и умирания» [1998] и «Суицидология: прошлое и настоящее» [2001], «Самоубийство как культурный институт» И. Паперно [Паперно 1999], «Писатель и самоубийство» Г. Чхартишвили [Чхартишвили 2000], «Психология суицидального поведения» И. Погодина [Погодин 2008].

Социальная значимость данной темы в целом подтверждена тем, что многие периодические издания посвящают ей свои публикации [Гусакова 2000; Мелихов 2000; Моховиков 2003; Некрасова 2003], а вот провокация суицида посредством Интернета пока лишь оформляется в качестве объекта пристального общественного внимания. Автор данного диссертационного исследования отметил несколько случаев её освещения с этих позиций в

4 См. об этом также [Дюркгейм 1998; Трегубов 1993]. теленовостях5 и кинематографе (имеются в виду документальные фильмы: «Виртуальная агрессия» (Санкт-Петербург, 2003), «Не дайте мне умереть»6 (Красноярск, 2006), «Девочки-самоубийцы» (Москва, 2007)).

Суицид и Интернет — два, казалось бы, разнородных явления: первое принадлежит психологии поведения человека, второе — сфере новых информационных технологий; суицид несравнимо древнее Интернета. Однако две эти реалии образовали некое единство в конце XX века: именно компьютерный текст стал своего рода средством идеализации, а порой и материализации суицида.

Первый интернет-сайт появился в 1991 году и содержал описание технологии World Wide Web. Тогда ещё никто не задумывался о том, что текстовые файлы могут содержать опасную для пользователя информацию, способную спровоцировать деструктивно-аффективную реакцию. Однако именно с этим общество столкнулось всего через несколько лет; см. подтверждение в ряде публикаций: «Чат помог осуществить суицид» [Электронный ресурс] // www.rits-carlton.ru; «Интернет помогает самоубийцам» [Электронный ресурс] // http://www.medportal.ru/mednovosti/news/2004/ 12/06/inet/7.

Существенный объём информации, представленный посредством "глобальной сети, носит текстовый характер, следовательно, он может быть проанализирован с помощью лингвистического аппарата. Исходя из этого общего положения, а также из всех рассуждений, изложенных выше, цель данной работы формулируется следующим образом: исследовать организацию языкового воздействия на адресата интернет-текстов суицидальной тематики. Эта цель в качестве первоочередного стремления подразумевает изучение жанровой системы соответствующих текстов, а кроме того —

5 Например, в программе «Euro news» на канале «Культура» от 21.02.2008 года.

6 Данный документальный фильм входит в цикл «Перекрёсток» TPK «Афонтово». 7

Обратим внимание на то, что применительно к СМИ уже в 80-х гг. XX века стала актуальной проблема «информационного империализма» [Шиллер 1980], развернувшаяся впоследствии в обсуждение стратегий манипуляции индивидом с помощью средств массовой информации [Вершинская 2007; Павлова 2007]. выявление основных языковых параметров, с работой которых и связано упомянутое воздействие.

В соответствии с целью поставлены следующие задачи:

1) проанализировать различные лингвистические и экстралингвистические подходы к изучению интернет-коммуникации и на основе этого сформировать собственный научный взгляд на выделенный объект исследования;

2) представить общую организацию и расположение суицидальных текстов в Интернете;

3) дифференцировать тексты суицидальной тематики по жанровому признаку;

4) определить их коммуникативные параметры;

5) исследовать отношения между участниками коммуникации;

6) выявить и проанализировать параметры и средства языкового воздействия на адресата.

Источником материала послужил интернет-дискурс соответствующего содержания. Для его обнаружения и сбора использованы поисковые системы — Rambler и Yandex, с помощью которых через ввод ключевого слова суицид и его эквивалента самоубийство найдены тексты, содержащие интересующую нас информацию. Общее количество собранных таким о образом текстовых файлов равняется 800 . В приведённых примерах сохранён «естественный словарь» коммуникантов, все лексико-синтак-сические и орфографические особенности оригиналов, а также свойственные им графические выделения, в частности посредством шрифтов.

Методика исследования имеет лингвистическую основу: для решения поставленных задач в работе использованы методы интерпретации текстов, контекстуального анализа, сравнения и систематизации, пофактор-ного анализа речевого жанра, метод семантического анализа текста; для

8 Их жанровое разнообразие и процентное соотношение демонстрирует таблица 1 (см. главу 2). обобщения полученных результатов актуальным оказался лингвоста-тистический метод. Однако специфика объекта требует наряду с этим привлечения психологических, социологических и философских знаний. Проблема суицидального поведения достаточно сложна, поэтому в объяснении её «участвуют и социальные, и психологические средовые факторы, и личность человека, его способ восприятия окружающих людей, ситуаций, собственных проблем, особенности мотивационных подходов, система жизненных ценностей, жизненный опыт, характер воспитания, способы преодоления трудностей и многое другое» [Короленко 1990.: 124].

На защиту выносятся следующие положения.

1. Изучение русскоязычных интернет-текстов суицидальной тематики важно по причине опасного воздействующего характера подобных текстов, направленных на массового адресата; это воздействие может иметь результатом отрицательную корректировку его эмоционального состояния и/или деструктивную реакцию в форме суицида; лингвистические исследования, посвящённые данному объекту, к настоящему времени не выявлены.

2. В Интернете данная информация существует в двух формах: текст и не-текст (иллюстрации, материал в аудио- и видеоформате). Последняя, усиливая традиционную текстовую составляющую, способствует визуализации образа. Тексты «виртуального суицида», в свою очередь, организуются двумя принципиальными способами — специфическим, когда они образуют целые сайты соответствующего содержания (7 % от общего количества собранных примеров), и неспецифическим, когда единичный текст внедрён в тот или иной интернет-формат, общее содержание которого не соотносится с суицидом (93 %). Специфическое пространство полностью посвящено указанной теме, неспецифическое — исполняет функцию её носителя ad hoc, но одновременно является для массового адресата наиболее опасным, поскольку в его рамках под воздействие может попасть «случайный» пользователь, не готовый к получению деструктивной информации.

3. Воздействие интернет-текстов суицидальной тематики на адресата определено и осуществляется в двух направлениях: речевом (через систему речевых жанров) и языковом (по шести выделенным параметрам; имеются в виду обыденность ситуации, детализированность пропозиции, оценочность контекста, риторичность форм, императивность высказывания и диалогичность текста).

4. Речевые жанры, освещающие указанную тему, имеют сложное целеполагание, специфическую структуру, а в совокупности составляют определённую типологию.

5. Параметрами воздействия выступают семантические, формальные и коммуникативные элементы текстов суицидальной тематики, заключённые в рамки того или иного речевого жанра; они (параметры) имеют разное содержание и могут «работать» как автономно, так и комплексно.

6. Языковое воздействие на адресата может быть косвенным либо прямым. Первое осуществляется путём особенной подачи самого суицидального содержания и базируется на семантике текста, поддержанной разнообразными лексическими средствами авторской оценки. Второе предполагает использование коммуникативного потенциала текста через установление псевдодиалога между коммуникантами, использование императива и риторических форм.

Научная новизна диссертационной работы заключается, прежде всего, в самом объекте исследования, который впервые взят в фокус лингвистического внимания. Помимо этого, коммуникативная среда Интернета представлена с интегративной точки зрения, которая позволяет осмысливать её организацию с привлечением данных целого ряда гуманитарных знаний: психологии, социологии, философии.

Теоретическая значимость работы определена именно этим комплексным подходом к объекту исследования, в результате чего получены результаты, которые могут использоваться в различных областях знания (не только лингвистической), интересующихся языковой и социальной личностью. Практическая же её значимость заключается, во-первых, в возможности использования материала диссертации для подготовки различных спецкурсов по психолингвистике, социолингвистике, коммуникативной лингвистике. Во-вторых, результаты исследования могут помочь распознать потенциального суицидента9 в том или ином авторе интернет-текстов на основе свойственных ему признаков речевого поведения (в дальнейшем вероятно оказание психологической и социальной помощи субъекту). В-третьих, выявленные параметры языкового воздействия на адресата могут быть применены за пределами киберпространства в качестве основы для анализа текстов иной тематики, в частности политической, где предполагается работа схожих интенций.

Основные результаты и выводы работы были представлены на нескольких международных и всероссийских конференциях в Варне (Болгария), Москве, Ростове-на-Дону и Красноярске. Они оформлены в девять научных статей, опубликованных в периодических изданиях и сборниках материалов конференций (см. библиографию); в том числе: «Вопросно-ответный комплекс как элемент категории диалогичности (на примере интернет-текстов суицидальной тематики)» (Москва, 2008); «Русскоязычные интернет-тексты суицидальной тематики: модус и прагматика» (Варна, 2007); «Жанр рецепта в текстовых интернет-файлах суицидальной тематики» (Москва, 2007); «Рекламный компонент в интернет-текстах суицидальной тематики» (Ростов-на-Дону, 2007); «Категория оценки в русскоязычных

9 О речевом портрете самоубийцы (на материале Евангелия от Матфея и художественных текстов), основанном на классификации французского социолога Э. Дюркгейма [Дюркгейм 1998], см. статьи [Маланчук 2003; 2004]. интернет-текстах суицидальной тематики» (Красноярск, 2007); «Речевой портрет суицидента» (Красноярск, 2003; 2004).

Цель и задачи диссертационного исследования определили структуру работы, состоящую из введения, трёх глав, заключения, списка литературы и двух приложений.

В первой главе освещается современное состояние изучения Интернета в различных областях гуманитарного знания, прежде всего лингвистической; рассматриваются теоретические предпосылки исследования; представлена система размещения суицидальных текстов в электронном пространстве. Вторая глава посвящена классификации речевых жанров, в рамках которых оформлены соответствующие тексты; определена их интен-циональная специфика; там же проанализированы наиболее существенные (в связи с поставленной целью) составляющие анкеты речевого жанра. В третьей главе исследованы шесть параметров языкового воздействия интернет-текстов суицидальной тематики на адресата. В заключении подведены итоги работы и намечены её научные перспективы.

Вспомогательную функцию выполняют приложение 1, которое составили наиболее объёмные иллюстративные примеры, и приложение 2 — словник номинаций двух главных объектов текстовой оценки: суицида и суицидента, составленный по материалам имеющейся картотеки. Кроме того, в работу включены четыре схемы, три рисунка и одна таблица.

В настоящей работе используется ряд терминов, которые составляют её методическую и методологическую основу.

Введённые в диссертационное исследование рабочие термины и понятия извлечены из работ современной коммуникативной лингвистики и лингвистики жанров, в качестве же ключевого здесь используется понятие «речевой жанр»; остановимся подробнее на его содержании.

Впервые словосочетание «речевой жанр» появилось в исследованиях поэтического языка - в работах В.В. Виноградова, Ю.Н. Тынянова, Б.М. Эйхенбаума, В.Б. Шкловского в 20-30 гг. XX века. В тот же период были заложены основы речежанровой лингвистики М.М. Бахтиным, который присвоил речевому жанру статус единственной первичной формы существования языка. По убеждению учёного, речевая воля говорящего осуществляется прежде всего в выборе речевого жанра [Бахтин 1986], основной признак которого — коммуникативная цель [Шмелёва 1990], или иллокуция10.

В области современного жанроведения работают такие исследователи, как Н.Д. Арутюнова [Арутюнова 1992, 1999], Г.И. Богин [Богин 1997], А. Веж-бицка [Вежбицка 1997], В.Е. Гольдин [Гольдин 1997]; В.В. Дементьев [Дементьев 1999, 2007], JI.A. Капанадзе [Капанадзе 1988], Я.Т. Рытникова [Рытникова 1997], К.Ф. Седов [Седов 2000, 2007], Т.В. Шмелёва [Шмелёва 1990, 1995, 1997, 2007], М.Ю. Федосюк [Федосюк 1997], Т.В. Тарасенко [Тарасенко 1999], Ю.В. Щурина [Шурина 2000], В.А. Тырыгина [Тырыгина 2005], В.Е. Хализев [Хализев 2006], Б .Я. Шарифуллин [2008] и мн. др.

Для исследования типичных жанровых репрезентаций Т.В. Шмелёвой была предложена анкета речевого жанра, включающая семь основополагающих признаков: коммуникативную цель, образы автора и адресата, факторы коммуникативного прошлого и будущего, диктумное содержание и формальную организацию [Шмелёва 1990].

Мы берём за основу именно такое представление об устройстве речевого жанра, который функционирует в определённой ситуации общения. При этом особое внимание в работе уделено пяти из семи перечисленных параметров: коммуникативной цели, образам автора и адресата, диктумному со

10 Термин «иллокуция» восходит к определению модели речевого акта Дж. Остином, который выделяет локуцшо (говорение), иллокуцию (коммуникативную цель) и перлокуцию (речевое воздействие на чувства, мысли и действия собеседника) [Остин 1986]. держанию и формальной организации высказывания11 (описаны во второй главе). Составить чёткое представление о коммуникативном прошлом и будущем затруднительно в связи с устройством самого интернет-общения.

Термины «речь», «коммуникация» и «общение» автор данной работы использует в их традиционном понимании, зафиксированном рядом словарных дефиниций: речь — «конкретное говорение, протекающее во времени и облечённое в звуковую (включая внутреннее проговаривание) или письменную форму. Под речью принято понимать как сам процесс говорения, так и результат этого процесса, то есть и речевую деятельность, и речевые произведения, фиксируемые памятью или письмом» [Арутюнова 2003 : 417]; коммуникация — «общение, обмен мыслями, сведениями, идеями и т.д., специфическая форма взаимодействия людей в процессе их познавательно-трудовой деятельности <.> Коммуникация складывается из коммуникативных актов, в которых участвуют коммуниканты, порождающие высказывания (тексты) и интерпретирующие их» [Горелов 1998 : 233]; общение - «процесс взаимосвязи и взаимодействия общественных субъектов (классов, групп, личностей), в котором происходит обмен деятельностью, информацией, опытом, способностями, умениями и навыками, а также результатами деятельности» [Буева 1983 : 447].

Уточним при этом лишь то, что коммуникацию и общение мы, естественно, понимаем здесь как взаимодействие людей посредством языка и используем как контекстные синонимы.

Многие исследователи выделяли основные элементы, составляющие общение. Так, P.O. Якобсон в своё время называл шесть основных компонентов, значимых для каждой конкретной речевой ситуации: адресант, адресат, контекст, код, контакт и сообщение; каждому из них соответствует

11 Диктумное содержание исследуемого нами материала, с одной стороны, в общих чертах очевидно, а с другой - его анализ совмещён в исследовании с анализом других жанровых параметров. особая функция языка: автору - экспрессивная (эмотивная), адресату — апел-лятивная (конативная), контексту — референтивная (когнитивная), коду — метаязыковая, контакту — фатическая, сообщению — поэтическая [Якобсон 1975 : 197-203]. Е.А. Земская пишет о том, что прагматическое оформление речи в структуре коммуникативного акта создается треугольником «говорящий — адресат - конситуация» [Земская 1988 : 11]. Несколько по-иному он выглядит в теории К. Бюлера, у которого коммуникация описывается моделью, состоящей из трёх основных компонентов, играющих разную роль в создании текста: автор (говорящий) — сообщение (текст) — адресат (слушающий) [Бюлер 1993]. В данном диссертационном исследовании так или иначе учитывается каждая из приведённых моделей.

Кроме перечисленных выше, в тексте данного исследования используется ряд других современных терминов и понятий. Дадим их рабочие определения.

Речевая стратегия понимается здесь вслед за О.С. Иссерс как «комплекс речевых действий, направленных на достижение коммуникативной цели» [Иссерс 1999 : 54]; это «основная задача, генеральная интенция в рамках данного коммуникативного процесса» [Труфанова 2001 : 58]. В широком смысле под стратегией имеется в виду «некая общая инструкция для каждой конкретной ситуации» [Караулов 1989 : 10].

Речевая стратегия в границах изученного материала часто имеет воздействующий характер. Под воздействием мы понимаем влияние автора суицидального текста на эмоциональное состояние адресата и провокацию последнего на деструктивный акт, в нашем случае - самоубийство. Параметрами воздействия выступают семантические, формальные и коммуникативные элементы текстов суицидальной тематики, заключённые в рамки того или иного речевого жанра. Как показал материал, именно в подобного рода воздействии заключается перлокутивный эффект исследованных текстов. С нашей точки зрения, в ряде случаев следует говорить о манипуляции, которая в широком смысле представляет собой «любые воздействия на индивида, группу, общество, инициаторы (субъекты) которых скрытно преследуют цели, в корне расходящиеся с официально провозглашаемыми <. .> В узком значении манипуляция предполагает непосредственное или опосредованное (с помощью других людей, СМИ, изменения ситуации в целом) взаимодействие манипулятора и манипулируемого и представляет собой скрытое управление психикой и поведением людей с целью принудить их действовать (или бездействовать) вопреки собственным

1 ^ интересам и, главное, актуальным желаниям» [Пугачёв, 2005 : 85-86]

Коротко скажем также о принципе, который лежит в основе анализа содержательного аспекта высказывания.

Каждое высказывание (текст) объединяет в себе объективное и субъективное начала, которые Ш. Балли назвал соответственно «диктум» и «модус» [Балли 1955 : 44]. Под диктумом понимается номинативный аспект предложения [Арутюнова 1972], событийная основа высказывания, препозитивная его часть [Шмелёва 1990]. Для её анализа использован следующий список актантов13: агенс — производитель действия [Золотова 1988 : 430]; адресат14 - компонент, обозначающий лицо или реже предмет, к которому обращено информативное, донативное или эмотивное действие [Золотова 1988 :430]; субъект - активный участник событий [Шмелёва 1988 : 42]; объект — актант, характеризующийся не единственностью в ситуации (второй актант) и зависимостью от первого [Шмелёва 1988 : 40].

В самом общем виде модус — зона смысла, которая выражает «отношение говорящего к пропозиции» [Ширяев 2003 : 475]; это «языковые средства формирования соответственно сообщения, речевого действия и

12 Дополнительно о манипуляции см. [Баранов 2007; Копнина 2007].

13 Актанты — языковые аналоги участников ситуации; термин Л. Теньера [Теньер 1988 : 117-130].

14 В данной работе также используется синоним данного термина — реципиент. аксиологического высказывания, обязательная характеристика речи, задающая её коммуникативную определённость - осмысленность и уместность»; и далее: «иллокутивная сила реализует коммуникативные намерения говорящего и воплощается в высказывании в виде коммуникативного модуса» [Рябцева 1994 : 83; выделено мной. - А.Н.].

Среди всех модусных смыслов одним из самых сильных оказывается оценочный смысл: семантика проанализированных текстов им буквально пронизана.

Категория оценочности15 - одна из модусных категорий, «право автора высказывать своё позитивное/негативное отношение к описываемым событиям - как в целом, так и «точечно» - по отношению к тем или иным актантам, сирконстантам, атрибутам»16 [Шмелёва 1995 : 27].

Наши детальные представления об этой семантической категории опираются на труд Е.М. Вольф «Функциональная семантика оценки», освещающий вопросы, связанные с семантикой и структурой оценки [Вольф 1985], и на исследование Н.Д. Арутюновой «Типы языковых значений», которая рассматривает оценку как содержательную категорию, наиболее ярко представляющую прагматическое значение (то есть приобретённое высказыванием в ситуации речи), а также соотносит категорию оценки с такими понятиями, как норма и нормативная картина мира, альтернатива и выбор, практическое рассуждение и принятие решения [Арутюнова 1988].

15 Данный термин поддерживают Г.А. Золотова, Т.В. Шмелёва, синонимом оценки является термин оцсночпость (Н.Д. Арутюнова, Е.М. Вольф).

16 Подробнее об оценке см. в разделе 3.3.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Русскоязычные интернет-тексты суицидальной тематики: система речевых жанров и параметры языкового воздействия"

Заключение

Объектом настоящего диссертационного исследования явились интернет-тексты суицидальной тематики, предметом — соответствующие им речевые жанры и параметры языкового воздействия на адресата — пользователя Интернета. Цель работы заключалась в изучении организации языкового воздействия на адресата интернет-текстов суицидальной тематики.

Интернет стал весьма важной частью жизни человека, и в связи с многогранной природой электронного пространства допускаются разнообразные подходы к его изучению. Наиболее значимым для данного исследования оказался лингвистический подход, в определённой степени поддержанный и развитый данными по психологии Интернета.

Одно из убеждений современной гуманитарной науки заключается в несомненном влиянии виртуального пространства на личность, проявляющемся в корректировке системы ценностей, изменении эмоционального состояния, провокации различных действий массового пользователя.

Базовыми в этом отношении, то есть позволяющими реализовать установку на воздействие, признаются такие свойства Интернета, как 1) глобализация, заключающаяся в «бесконечном расширении круга участников коммуникации» [Литневская 2005 : 47]; 2) гипертекстуальность с эффектом «дрейфа целей», практически до бесконечности расширяющая любую тему в киберпространстве, и 3) анонимность участников электронной коммуникации, разрешающая пользователям максимально проявлять свободу слова и самопрезентации.

Влияние на адресата ещё более усугубляется при публикации в электронном пространстве деструктивной информации - в нашем случае текстов суицидального содержания.

Суицидальная тема в Интернете существует в двух формах: текст и нетекст (иллюстрации, материал в аудио- и видеоформатах). Последний, усиливая традиционную текстовую составляющую, играет роль визуализации образа.

В ходе исследования определено, что текстовое пространство «виртуального суицида» образовано специфическим и неспецифическим полями.

Специфическое пространство — это самостоятельный сайт, который полностью посвящен указанной теме. Суть его организации состоит в тесной взаимосвязи структурного и содержательного аспектов: веб-сайт представлен рядом суицидальных текстов, разных по объёму, жанру, но объединённых тематически; они составляют 7 % от общего количества проанализированного корпуса текстов. 93 % текстов включены в пространство неспецифическое — локус более или менее «посторонний» для суицидальной темы, а поэтому особо не маркированный. Исходя из этого в зону его воздействия, помимо заинтересованного адресата, попадает множество «случайных» пользователей, совершенно не готовых к восприятию такого рода информации, вынужденных получить её случайно и практически насильственно.

Суицидальная тема, размещённая в любом пространстве, оформляется в виде монолога (обычного текстового файла) либо диалога (гостевой книги, чата). В диссертации исследован именно монологовый режим коммуникации, в котором обнаружено эксплицитное присутствие установки на диало-гичность. В частности, она проявляется в такой характеристике, которая названа «степенью открытости» текста для деятельного участия в нём адресата. Определено, что по интенсивности её проявления интернет-тексты делятся на три группы:

1) «закрытые» (лишают адресата права на проявление ответной реакции);

2) «частично открытые» (предоставляют возможность реагировать на информацию в гостевой книге, чате или на форуме);

3) «открытые» (активизируют адресата и дают ему возможность стать автором/соавтором текста, не исключая просуицидных высказываний).

В результате общая организация суицидальной информации в Интернете базируется на трёх содержательных основаниях: 1) её общие координаты зависят от расположения в «специфическом» локусе веб-сайта либо в «неспецифическом» и содержательно «чужом» пространстве других интернет-ресурсов; 2) конкретная форма обеспечивается рамками диалога либо монолога; 3) а деятельностная свобода адресата в границах монолога (когда возможно корректировать уже опубликованный текст) измеряется степенью его открытости.

Многообразие интернет-текстов суицидальной тематики представлено тремя типами речевых жанров: информативными (новостное сообщение, научно-популярная статья, тест), информативно-оценочными (дневниковая запись, предсмертная записка) и информативно-императивными (инструкция, презентация). Каждый из перечисленных жанров имеет свою специфическую коммуникативную целеустановку, однако общей для них оказывается дополнительная воздействующая интенция, направленная на пользователя.

1) структурный, где данная тактика базируется а) на строго определённой организации жанров; например, в тесте и инструкции адресат как бы «захватывается» в рамки их жёсткой конструкции, осваивает все их составляющие и, только отягощённый итоговым разрушающим знанием, получает возможность из неё выйти; б) либо, напротив, на изменчивости и подвижности структуры текста, через замену традиционных информационных блоков; в частности, в жанре новостного сообщения автор часто опускает заглавие или подменяет его лидом суицидального содержания, тем самым «подталкивая» пользователя к неожиданному для него получению опасной информации;

2) лексический уровень используется: автором во всех обозначенных жанрах для апелляции к адресату и помогает, с одной стороны, комплиментарно повышать его интеллектуальный статус посредством профессиональной или научной лексики, а с другой — создавать иллюзию непринуждённого общения с помощью разговорных и жаргонных слов;

3) семантический уровень обеспечивает детальность аналитического описания самоубийства в жанрах новостного сообщения и научно-популярной статьи и интимизацию суицидальной темы в дневниковой записи;

4) На коммуникативном уровне во всех обозначенных жанрах специфически взаимодействуют автор и адресат. Говорящий создаёт личный авторитетный образ «своего», которому позволительно давать советы и инструкции, обращаться к пользователю на ты, просвещать и наставлять, наконец, выставлять оценки человеку и человечеству.

Коммуникативное сближение в исследованных жанрах всегда оборачивается сильным эмоциональным воздействием: говорящий пытается вызвать у адресата в качестве ответной реакции любопытство, увлечение информацией, доверие к говорящему, радость от сопричастности к «тайне» суицида и т.п. Но, осуществляя это сближение, автор влияет не только на эмоции адресата, но и на его мировоззрение, что может привести к необратимому деструктивному результату.

Как показал исследованный материал, воздействие на адресата проходит не только по линии коммуникативно-жанровой, более «внешней» и осязаемой адресатом, но и по линии собственно языковой, когда волевая и/или эмоциональная интенции менее очевидны и более или менее скрыты за конкретным языковым элементом (параметром). Автором диссертационной работы выделено шесть таких параметров, обозначенных как обыденность ситуации, детализированность пропозиции, оценочность контекста, риторичность форм, императивность высказывания и диалогичность текста. Часть из них имеет семантическую природу — другая же часть прямо связана с коммуникативным аспектом текста. Опасность их (параметров) активации и функционирования обусловлена, во-первых, их комплексным присутствием в рамках одного текстового файла, а во-вторых, сочетанием их прямого и косвенного воздействия с описанной выше тактикой коммуникативного сближения.

Косвенное воздействие на адресата осуществляется путём особенной подачи специфического содержания и базируется на семантике высказывания (обыденно, детально, комично о суициде), поддержанной разнообразными лексическими средствами авторской оценки. Прямое воздействие связано с использованием коммуникативного потенциала файла через установление псевдодиалога между коммуникантами, использование императива и риторических средств.

Анонимность, вседозволенность, доступность Интернета и повышенный танатологический интерес к теме суицида привели к существованию большого количества текстов указанной тематики. Активация в них параметров языкового воздействия может привести к реакции со стороны пользователя в форме суицида. Данная точка зрения опирается на «подготовленность» определённого типа пользователя к воздействию его интересом к суицидальной теме и «заражением теми эмоциями, которые связаны с имеющейся у него потребностью» [Ильин, 2000 : 109].

Безусловно, в Интернете есть тексты, которые оценивают суицид отрицательно, но, во-первых, по данным анализа, таких текстов меньше (37 %), чем популяризующих самоубийство, а во-вторых, они могут восприниматься в тех обстоятельствах, когда адресат, находящийся на этапе обострения внутреннего конфликта или осмысления «жить или не жить?», готов оспорить конструктивное мнение автора в знак протеста.

Общая проблема, обозначенная в данной диссертационной работе, сложна по своей природе и является социальной по своему основанию. Это обстоятельство позволяет определить перспективы настоящего исследования. На наш взгляд, дальнейшая работа может вестись по следующим основным направлениям:

1) расширение и уточнение жанрового состава интернет-текстов, разработка соответствующей классификации в рамках электронного локуса вообще или в границах той или иной конкретной темы в частности;

2) исследование диалоговых форм электронной коммуникации, например чата, в контексте избранной темы;

3) создание речевого портрета пользователя Интернета, который можно будет применять как инструмент диагностики автора-«провокатора» или потенциального суицидента;

4) исследование параметров воздействия, обозначенных выше, за пределами киберпространства в тех областях речевой активности, где реалии-зуется императивное целеполагание, например в политической сфере деятельности человека.

Перечисленные направления образуют открытый список, который при желании исследователей может быть дополнен в соответствии с задачами, актуальными для той или иной научной дисциплины.

Список научной литературыНовикова, Александра Павловна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Актуальные проблемы суицидологии: Сборник статей / Отв. ред. В.В. Ковалёв. -М.: Тр. Моск. НИИ психиатрии, 1981. - 264 с.

2. Апресян, Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания / Ю.Д. Апресян // Вопросы языкознания. 1995. - №1. - С. 37-67.

3. Арутюнова, Н.Д. Проблемы коммуникации / Н.Д. Арутюнова // Язык и мир человека. — М.: Языки русской культуры, 1992. — С. 643-686.

4. Арутюнова, Н.Д. Речь / Н.Д. Арутюнова // Русский язык: Энциклопедия / Под ред. Ю.Н. Караулова. М.: Большая Российская энциклопедия, 2003. - С. 417-420.

5. Арутюнова, Н.Д. Синтаксис / Н.Д. Арутюнова // Общее языкознание. Внутренняя структура языка. М.: Наука, 1972. - С. 259-343.

6. Арутюнова, Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт / Н.Д. Арутюнова. М.: Наука, 1988. - 341 с.

7. Арутюнова, Н.Д. Язык и мир человека / Н.Д. Арутюнова. М.: Языки русской культуры, 1999. - 896 с.

8. Арутюнова, Н.Д. Истоки, проблемы и категории прагматики / Н.Д. Арутюнова, Е.В. Падучева // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVI. Лингвистическая прагматика. М.: Прогресс, 1985. - С. 3-42.

9. Ю.Баженова, Е.А. Язык и стиль рекламы / Е.А. Баженова, О.В. Протопопова // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М.Н. Кожиной. М.: Флинта : Наука, 2003. - С. 635-642.

10. П.Байков, В.Д. Интернет от e-mail к www в примерах / В.Д. Байков. -СПб.: ВНУ-Санкт-Петербург, 1996. 208 с.

11. Балли, Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка / Ш. Балли. — М.: Изд-во иностр. лит, 1955. — 416 с.

12. Баранов, А.Н. Введение в прикладную лингвистику / А.Н. Баранов. М.: Эдиториал УРСС, 2003. - 358 с.

13. Баранов, А.Н. Лингвистическая экспертиза текста / А.Н. Баранов. — М.: Флинта : Наука, 2007. 592 с.

14. Бахтин, М.М. Проблема речевых жанров / М.М. Бахтин // Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986. - С. 250-296.

15. Богин, Г.И. Речевой жанр как средство индивидуализации / Г.И. Богин // Жанры речи. — Саратов: Гос. УНЦ «Колледж», 1997. С. 12-23.

16. Белинская, Е.П. Стратегии самопрезентации в Интернет и их связь с реальной идентичностью Электронный ресурс. // http://flogiston.ru/articles/ netpsy/strategy, 1999.

17. Бергельсон, М.Б. Языковые аспекты виртуальной коммуникации (языковое поведение в сети Интернет) / М.Б. Бергельсон // Вестник МГУ. Серия XIX. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2002. - № 1. С. 55-67.

18. Бердяев, Н.А. О самоубийстве / Н.А. Бердяев. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1992.-24 с.

19. Блохина, Е. Исследование специфики межличностного общения с виртуальным собеседником Электронный ресурс. // http://flogiston.ru/articles/ netpsy/blohina, 2000.

20. Буева, Л.П. Общение / Л.П. Буева // Философский энциклопедический словарь / Гл. редакция: Л.Ф. Ильичёв, П.Н. Федосеев, С.М. Ковалёв, В.Г. Панов. М.: Сов. энциклопедия, 1983. - С. 447-448.

21. Бюлер, К. Теория языка / К. Бюлер. М.: Изд-во иност. лит., 1993. - 223с.

22. Вежбицка, А. Речевые жанры / А. Вежбицка // Жанры речи. — Саратов: Гос. УНЦ «Колледж», 1997. С. 99-111.

23. Вертинская, О.Н. Информационно-коммуникационные технологии и общество / О.Н. Вершинская. М.: Наука, 2007. - 202 с.

24. Винокур, Т.Г. Диалог / Т.Г. Винокур // Русский язык: Энциклопедия / Под ред. Ю.Н. Караулова. — М.: Большая Российская энциклопедия, 2003а. С. 119-120.

25. Винокур, Т.Г. Монолог / Т.Г. Винокур // Русский язык: Энциклопедия / Под ред. Ю.Н. Караулова. М.: Большая Российская энциклопедия, 20036. - С. 240-241.

26. Войскунский, А.Е. Групповая игровая деятельность в Интернете / А.Е. Войскунский // Психологический журнал. Т. 20. 1999. — №1. - С. 126-132.

27. Войску некий, А.Е. Развитие речевого общения как результат применения Интернета Электронный ресурс. // http://psynet.carfax.ru/texts/ voysk6.htm, 2001.

28. Вольф, Е.М. Оценочное значение и соотношение признаков «хорошо / плохо» / Е.М. Вольф // Вопросы языкознания. 1986. - №5. - С. 98-106.

29. Вольф, Е.М. Функциональная семантика оценки / Е.М. Вольф. М.: Наука, 1985.-232 с.

30. Голованевская, В. Особенности Я-концепции как фактор формиро-вания адциктивного поведения Электронный ресурс. // http://flogiston.ru/ articles/netpsy/int addiction, 2000.

31. Голубева-Монаткина, Н.И. Классификационное исследование воп-росов и ответов диалогической речи / Н.И. Голубева-Монаткина // Вопросы языкознания. 1991. - №1. - С. 125-134.I

32. Гольдин, В.Е. Имена речевых событий, поступков и жанры русской речи / В.Е. Гольдин // Жанры речи. Саратов: Гос. УНЦ «Колледж», 1997. - С. 23-34.

33. Горелов, И.Н. Коммуникация / И.Н. Горелов // Языкознание: Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. - С. 233.

34. Горошко, Е.И. Лингвистика Интернета: формирование дисципли-нарной парадигмы / Е.И. Горошко // Жанры и типы текста в научном и медийном дискурсе. Вып. 5. Орел: Картуш, 2007. - С. 223-237.

35. Грешневиков, А.Н. Информационная война / А.Н. Трешневиков. — М.: Русскш м1ръ. — Рыбинск: Рыбинское подворье, 1999. 400 с.

36. Губенко, Э. Опросник установок по отношению к Интернету Электронный ресурс. // http://flogiston.ru/articles/netpsy/internetquestionary, 2006.

37. Гусакова, М.П. Суицид: болезнь или здоровье / М.П. Гусакова // Мир психологии. 2000. - №1. - С. 173-180.

38. Гусейнов, Г. Другие языки. Заметки к антропологии русского Интернета: особенности языка и литературы сетевых людей Электронный ресурс. // http://nlo.magazine.ru/dog/tual/main8.html, 2000.

39. Дедова, О.В. Изменение отношений «автор читатель» в пространстве электронного гипертекста /О.В. Дедова // Вестник Москов-ского университета. Сер. 9. Филология. - 2005. - №6. - С. 30-45.

40. Дедова, О.В. О гипертекстах: «книжных» и электронных / О.В. Де-дова // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 2003. - №3. - С. 106-120.

41. Дедова, О.В. Русский художественный текст в пространстве Интер-нета / О.В. Дедова // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 2004. — №2. — С. 34-48.

42. Дементьев, В.В. Изучение речевых жанров в России: аспект формализации социального взаимодействия / В.В. Дементьев // Антология речевых жанров: повседневная коммуникация / Под ред. К.Ф. Седова. М.: Лабиринт, 2007. - С. 39-61.

43. Дементьев, В.В. Фатические речевые жанры / В.В. Дементьев // Вопросы языкознания. 1999. - №1. - С. 37-55.

44. Дридзе, Т.М. Язык информации и язык реципиента как факторы информированности / Т.М. Дридзе // Речевое воздействие. Проблемы прикладной психолингвистики. М.: Наука, 1972. — С. 34-80.

45. Дускаева, JI.P. Диалогичность речи / JI.P. Дускаева // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М.Н. Кожиной. — М.: Флинта : Наука, 2003. С. 45-53.

46. Дюркгейм, Э. Самоубийство: Социологический этюд / Э. Дюркгейм. -СПб.: Союз, 1998.-494 с.

47. Жельвис, В.И. Эмотивный аспект речи. Психолингвистическая интерпретация речевого воздействия / В.И. Жельвис. — Ярославль: ЯГПИ им. К.Д. Ушинского, 1990. 81 с.

48. Золотова, Г.А. Синтаксический словарь / Г.А. Золотова. — М.: Наука, 1988.-440 с.

49. Иванов, А.Ф. Логические и психологические приёмы полемики / А.Ф. Иванов // Русский язык и культура речи: Учебник / Под ред. проф. В.И. Максимова. М.: Гардарики, 2003. - С. 116-148.

50. Иванов, Л.Ю. Язык Интернета: записки лингвиста Электронный ресурс. // http://www.ivanoff.ru/rus, 2000.

51. Иванова, Т.Б. Категория акцентности (функциональная семантико-стилистическая) / Т.Б. Иванова // Стилистический энциклопедический сло-варьрусского языка / Под ред. М.Н. Кожиной. М.: Флинта : Наука, 2003. - С. 120126.

52. Ильин, Е.П. Мотивация и мотивы / Е.П. Ильин. СПб.: Питер, 2000. -512 с.

53. Иссерс, О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи / О.С. Иссерс. — Омск: Омск. гос. ун-т, 1999. — 285 с.

54. Каменская, O.JI. Текст и коммуникация / O.JI. Каменская. — М.: Высшая школа, 1990,- 152 с.

55. Капанадзе, Л.А. О жанрах неофициальной речи / Л.А. Капанадзе // Разновидности городской устной речи. — М.: Наука, 1988. — С. 230-234.

56. Капанадзе, Л.А. Структура и тенденции развития электронных жанров / Л.А. Капанадзе // Жизнь языка: Сб. ст. к 80-летию М.В. Панова. М.: Наука, 2001.-С. 246-255.

57. Капошко, Е.В. Эффективность интернет-коммуникации (на материале Internet Relay Chat): Курсовая работа / Е.В. Капошко. — Красноярск, 2007 (архив кафедры русского языка СФУ). 53 с.

58. Кара-Мурза, С.Г. Манипуляция сознанием / С.Г. Кара-Мурза. М.: Алгоритм, 2000. - 743 с.

59. Караулов, Ю.Н. От грамматики текста к когнитивной теории дискурса / Ю.Н. Караулов, В.В. Петров // ван Дейк Т.А. Язык. Познание. Коммуникация. -М.: Прогресс, 1989. С. 5-11.

60. Ким, И.Е. Контроль и причастность в сфере человека и их отражения / И.Е. Ким // Проблемы исторического языкознания и ментальности: Сб. науч. статей. Вып. 3. Красноярск: Изд-во КрасГУ, 1999. - С. 68-82.

61. Кобозева, И.М. «Теория речевых актов» как один из вариантов теории речевой деятельности / И.М. Кобозева // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVII. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986. - С. 7-21.

62. Колодзин, Б. Как жить после психической травмы / Б. Колодзин. М.: Шанс, 1992.-95 с.

63. Кон, И.С. Девиантное поведение / И.С. Кон // Психология ранней юности. М.: Просвещение, 1989. - С. 238-254.

64. Копнина, Г.А. Речевое манипулирование: Уч. пособие / Г.А. Копнина. — М.: Флинта : Наука, 2007. 176 с.

65. Коретникова, Л.И. Контаминация языков в компьютерно-медийном дискурсе / Л.И. Коретникова // Проблемы речевой коммуникации. Вып. 6. -Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2006. С. 155-160.

66. Короленко, Ц.П. Почему люди отказываются от жизни? (Суицидное поведение) / Ц.П. Короленко, Т.А. Донских // Короленко Ц.П., Донских Т.А. Семь путей к катастрофе. Деструктивное поведение в современном мире. -Новосибирск: Наука, 1990. С. 123-141.

67. Костомаров, В.Г. Русский язык на газетной полосе / В.Г. Костомаров. -М.: Изд-во Моск. ун-та, 1971. 267 с.

68. Кройчик, Л.Е. Система журналистских жанров / Л.Е. Кройчик // Основы творческой деятельности. СПб.: Знание, 2000. - С. 125-167.

69. Лавошникова, Э.К. Компьютерная проверка орфографии: вчера, сегодня, завтра / Э.К. Лавошникова // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 2003. - №5. - С. 53-68.

70. Лавошникова, Э.К. О «подводных камнях» в компьютерных системах проверки правописания / Э.К. Лавошникова // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. -2002. №6. - С. 151-162.

71. Лаушкина, О.Ф. Интернет-форум как пространство интернет-коммуникации (на материале спортивных интернет-форумов): Курсовая работа / О.Ф. Лаушкина. Красноярск, 2007 (архив кафедры русского языка СФУ). - 39 с.

72. Лебон, Г. Психология толп / Г. Лебон // Психология толп. М.: Ин-т психологии РАН; «КСП+», 1999. - С. 15-256.

73. Леви-Стросс, К. Первобытное мышление. М.: Республика, 1994. - 384с.

74. Левин, А.Ш. Самоучитель работы на компьютере / А.Ш. Левин. СПб.: Питер, 2005. - 655 с.I

75. Левоненко, О.А. Языковая личность в электронном гипертексте (на материале экспрессивного синтаксиса ведущих электронных жанров): дис. . канд. филол. наук / О.А. Левоненко. — М.: РГБ, 2005. — 161 с.

76. Лекманов, О.А. Интертекст и Интернет: к постановке проблемы / О.А. Лекманов // Известия АН. Серия литературы и языка. Том 63. 2004. — №1. — С. 64-66.

77. Лисичкин, В.А. Третья мировая (информационно-психологическая война) / В .А. Лисичкин, Л.А. Шелепин. М.: ЭКСМО, 2003. - 448 с.

78. Литневская, Е.И. Психолингвистические особенности Интернета и некоторые языковые особенности чата как исконного сетевого жанра / Е.И. Литневская, А.П. Бакланова // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 2005. - №6. - С. 46-61.

79. Ломтев, Т.П. Конституенты предложений с глаголами речи (1972) / Т.П. Ломтев // Общее и русское языкознание. — М. Наука, 1976. С. 218-239.

80. Ломтев, Т.П. Структура предложения в современном русском языке / Т.П. Ломтев. М.: Изд-во МГУ, 1979. - 198 с.

81. Маланчук, И.Г. Речевой портрет суицидента. Часть I / И.Г. Маланчук, А.П. Новикова, Е.В. Осетрова // Научно-методический вестник. Вып. 4 / Под ред. И.Г. Маланчук. Красноярск: РИО КГПУ, 2003. - С. 147-175.

82. Маланчук, И.Г. Речевой портрет суицидента. Часть II / И.Г. Маланчук, А.П. Новикова, Е.В. Осетрова // Научно-методический вестник. Вып. 5 / Под ред. А.Н. Сланской; отв. ред. И.Г. Маланчук. Красноярск: РИО КГПУ; М., 2004.-С. 189-213.

83. Мелихов, А. Почему мы себя убиваем, или Почему мы себя не убиваем / А. Мелихов // Нева. 2000. -№2. - С. 136-181.

84. Минаков, А.В. Некоторые психологические свойства и особенности Интернет как нового слоя реальности Электронный ресурс. // http://flogiston.ru/projects/articles/minakov.shtml, 1999.

85. Миронова, Т. JI. Как из нас делают быдло (О технологии информационного террора) Электронный ресурс. // http://oprichnina.narod.ru/ word/mironova.htm, 2000.

86. Михайлов, В. А. Особенности развития информационно-коммуникативной среды современного общества Электронный ресурс. // http://russcomm.rU/rcabiblio/m/mihailov-mihailov/shtme, 2000.

87. Моховиков, А. Психическая боль: природа, диагностика и принципы гештальттерапии / А. Моховиков // Московский психотерапевтический журнал.- 2003. №4. - С. 104-127.

88. Некрасова, Е. Взгляд на самоубийство как психологическое явление / Е. Некрасова // Прикладная психология и психоанализ. 2003. - №2. - С. 28-41.

89. Нестеров, В.К вопросу о динамике сетевых сообществ Электронный ресурс. // http://flogiston.ru/articles/netpsy/groupdyn, 2000.

90. Новикова, А.П. Вопросно-ответный комплекс как элемент категории диалогичности (на примере интернет-текстов суицидальной тематики) / А.П. Новикова // Знание. Понимание. Умение87. 2008. - №1. - С. 215-219.

91. Новикова, А.П. Жанр рецепта в текстовых интернет-файлах суицидальной тематики / А.П. Новикова // Вопросы филологических наук-2007а.-№6.-С. 53-57.

92. Новикова, А.П. Категория оценки в русскоязычных интернет-текстах суицидальной тематики / А.П. Новикова // Современная филология: теория и практика: Сб. материалов II Междунар. науч. конф. Красноярск: Изд-во СФУ, 20076.-С. 102-105.

93. Новикова, А.П. Рекламный компонент в интернет-текстах суицидальной тематики / А.П. Новикова // Язык. Дикурс. Текст: Материалы 1П Междунар. конференции. Ростов-н/Д: Изд-во ЮФУ, 2007г. - С. 197-200.

94. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIV. Компьютерная лингвистика / Под ред. Б.Ю. Городецкого. М.: Прогресс, 1989. - 432 с.

95. Новый словарь иностранных слов / Гл. ред. В.В. Адамчик. Мн.: Современный литератор, 2005. — 1088 с.

96. Опарина, И.Г. Интернет в современном обществе (социально-философский анализ): автореф. дис. . канд. философ, наук / И.Г. Опарина. -Красноярск, 2005. — 24 с.

97. Остин, Дж.Л. Слово как действие / Дж.Л. Остин // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVII. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986.-С. 22-140.

98. Павлова, Е.Д. Скрытое воздействие СМИ на сознание / Е.Д. Павлова. М.: Наука, 2007. - 206 с.

99. Паперно, И. Самоубийство как культурный институт / И. Па-перно. М.: Новое литературное обозрение, 1999. — 256 с.

100. Плюс-минус жизнь: Социал.-психол. аспекты пробл. суицида. / Сост. Л.А. Сладков. М.: Молодая гвардия, 1990. - 123 с.

101. Погодин, И.А. Психология суицидального поведения / И.А. Погодин. М.: Флинта, 2008. - 336 с.

102. Потапова, P.K. Новые информационные технологии и линг-вистика / Р.К. Потапова. М.: Едиториал УРСС, 2004. - 320 с.

103. Прокопенко, А.Н. Интернет как инновационное средство глобализации: автореф. дис. . канд. философ, наук / А.Н. Прокопенко. -Ростов-на-Дону, 2004. 22 с.

104. Психология смерти и умирания: Хрестоматия / Сост. К.В. Сель-ченок. Минск: Харвест, 1998. - 651 с.

105. Пугачёв, В.П. Управление свободой / В.П. Пугачёв. — М.: КомКнига, 2005. 272 с.

106. Пушкин, Д.С. Интернет и противоправные деяния: Теоретический аспект: автореф. дис. . канд. гарид. наук / Д.С. Пушкин. М., 2003. - 18 с.

107. Раевская, Е. Черты личности интернет-зависимых и интернет-независимых пользователей Электронный ресурс. // http://flogiston.ru/articles/ netpsy/iaraevska, 2002.

108. Рассел, Б. Дескрипция / Б. Рассел // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XIII. -М.: Прогресс, 1982. С. 41-54.

109. Репина, Е.А. Агрессивный текст как тип текста Электронный ресурс. // http://www/textology.ru/public/agress.html, 2000.

110. Розенталь, Д.Э. Язык рекламных текстов / Д.Э. Розенталь, Н.Н. Кохтев. М.: Высш. школа, 1981. - 125 с.

111. Рытникова, Я.Т. Семейная беседа как жанр повседневного речевого общения / Я.Т. Рытникова // Жанры речи. Саратов: Гос. УНЦ «Колледж», 1997.-С. 177-188.

112. Рябцева, Н.К. Коммуникативный модус и метаречь / Н.К. Рябцева // Логический анализ языка. Язык речевых действий. М.: Наука, 1994. - С. 82-92.

113. Рязанцев, С. Танатология (учение о смерти) / С. Рязанцев. — СПб.: Вост-Евр. ин-т психоанализа, 1994. — 384 с.

114. Санников, В.З. Русский язык в зеркале языковой игры / В.З. Санников. — М.: Языки славянской культуры, 2002. 552 с.

115. Седов, К.Ф. Жанровое мышление языковой личности (о риторике бытового общения) / К.Ф. Седов // Речевое общение / Под ред. А.П. Сково-родникова. Вып. 2 (10). Красноярск: КрасГУ, 2000. - С. 38-43.

116. Седов, К.Ф. Человек в жанровом пространстве повседневной коммуникации / К.Ф. Седов // Антология речевых жанров: повседневная коммуникация / Под ред. К.Ф. Седова. — М.: Лабиринт, 2007. — С. 7-38.

117. Сергеева, Д.А. Русская речь в чатах / Д.А. Сергеева // Проблемы речевой коммуникации. Вып. 6. — Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2006. С. 160165.

118. Серль, Дж.Р. Что такое речевой акт? / Дж.Р. Серль // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVTI. Теория речевых актов. — М.: Прогресс, 1986а.-С. 151-169.

119. Серль, Дж.Р. Классификация иллокутивных актов / Дж.Р. Серль // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVII. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 19866.-С. 170-194.

120. Смирнов, Р. Революция, которая изменила мир Электронный ресурс. //http://www.ng.ru/internet/2007-08-07/100www.html, 2007.

121. Смирнов, Ф.О. Естественный язык и компьютер: деструктивное влияние или очередной этап эволюции? Электронный ресурс. // http://flogiston.ru/articles/netpsy/smirnovevalution, 2004а.

122. Смирнов, Ф.О. Интернет: информационная свобода или манипулятивная среда? Электронный ресурс. // http://banderus2. narod.ru/88686.html, 2003.

123. Смирнов, Ф.О. Навигация веб-сайта: лингвокультурные особенности Электронный ресурс. // http://flogiston.ru/articles/netpsy/ smirnov navigation, 20046.

124. Смирнов, Ф.О. Языковая и коммуникативная агрессия в Рунете Электронный ресурс. // http://banderus2.narod.ru/88800.html, 2004в.

125. Смыслова, О. Психологические последствия применения информационных технологий Электронный ресурс. // http://flogiston.ru/ articles/netpsy/hackers, 2000.

126. Соколовская, Н.Н. Некоторые семантические универсалии в системе личных местоимений / Н.Н. Соколовская // Теория и типология местоимений. М.: Наука, 1980. - С. 84-103.

127. Суицидология: прошлое и настоящее: Проблемы самоубийства в трудах философов, социологов, психотерапевтов и в художественных текстах / Под ред. А.Н. Моховикова. М.: Когито-Центр, 2001. - 569 с.

128. Сыров, И. А. Функционально-семантическая классификация заглавий и их роль в организации текста / И.А. Сыров // Филологические науки.2002. -№3. С. 59-68.

129. Таранов, М. Бегите от иллюзий / М. Таранов // Сегодняшняя газета.- 2001. 29 декабря. - С. А-22.

130. Тарасенко, Т.В. Этикетные жанры русской речи: благодарность, извинение, поздравление, соболезнование: автореф. дис. . канд. филол. наук / Т.В. Тарасенко. Красноярск: Изд-во КрасГУ, 1999. — 16 с.

131. Трошева, Т.Б. Монолог / Т.Б. Трошева // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М.Н. Кожиной. М.: Флинта : Наука, 2003. - С. 230-232.

132. Труфанова, И.В. О разграничении понятий: речевой акт, речевой жанр, речевая стратегия, речевая тактика / И.В. Труфанова // Филологические науки. 2001. - №3. С. 56-65.

133. Теньер, JI. Основы структурного синтаксиса / JI. Теньер. М.: Прогресс, 1988.-653 с.

134. Трегубов, JI. Эстетика самоубийства / JI. Трегубов, Ю. Вагин. -Пермь: КАПИК, 1993. 267 с.

135. Трофимова, Г.Н. Русская речь в Интернете / Г.Н. Трофимова // Рус. речь. 2002. - №1. - С. 125-127.

136. Трофимова, Т.Н. Функционирование русского языка в Интернете: концептуал.-сущност. доминанты: автореф. дис. . д-ра филол. наук / Г.Н. Трофимова. — М.: Рос. ун-т дружбы народов, 2004. 32 с.

137. Тырыгина, В.А. Предикация в жанровой перспективе / В.А. Тырыгина // Филологические науки. — 2005. №2. — С. 68-76.

138. Федосюк, М.Ю. Исследование средств речевого воздействия и теория жанров речи / М.Ю. Федосюк // Жанры речи. — Саратов: Изд-во Гос. УВД, «Колледж», 1997. С. 66-88.

139. Фрейд, 3. Мы и смерть / 3. Фрейд // Рязанцев С. Танатология (учение о смерти). — СПб.: Вост-Евр. ин-т психоанализа, 1994. — С. 5-113.

140. Фрейд, 3. Печаль и меланхолия / 3. Фрейд // Психология эмоций / Под ред. В.К. Вилюнаса, Ю.Б. Гиппенрейтер. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1984. -С. 203-211.

141. Хазагеров, Т.Г. Общая риторика: Курс лекций; Словарь риторических приёмов / Т.Г. Хазагеров, JI.C. Ширина. — Ростов-на-Дону: Феникс, 1999.- 320 с.

142. Хализев, В.Е. Жанровые предпочтения формалистов и М.М. Бахтина / В.Е. Хализев // Филологические науки. 2006. — №2. — С. 3-13.

143. Хафьян Уанес. Компьютерная лексика: её место в современной лексической системе русского языка и в учебном процессе / Хафьян Уанес // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. — 2005. №6. - С. 6170.

144. Храковский, B.C. Семантика и типология императива. Русский императив / B.C. Храковский, А.П. Володин. Л.: Наука, 1986. - 272 с.

145. Чалдини, Р. Психология влияния / Р. Чалдини. СПб.: Питер, 2000. -272 с.

146. Чернорицкая, О. Энтропия. NET (Публицистика в Сети) / О. Чернорицкая // Вопросы литературы. 2006. - №1. - С. 5-35.

147. Чхартишвили, Г.Ш. Писатель и самоубийство / Г.Ш. Чхартишвили.

148. М.: Новое литературное обозрение, 2000. 576 с.157. . Шалина, JI.B. Словообразовательная номинация в языке Интернета и компьютерных технологий / JI.B. Шалина // Филологические науки. — 2005. -№3.-С. 43-52.

149. Шарифуллин, Б.Я. Гипержанровые сценарии в вербальной и невербальной коммуникации / Б.Я. Шарифуллин // Языковая картина мира: лингвистический и культурологический аспекты: Материалы IV Между нар. науч. конф. Бийск, 2008. - С. 318-328.

150. Шиллер, Г. Манипуляторы сознанием / Г. Шиллер. М.: Мысль, 1980.-326 с.

151. Ширяев, Е.Н. Синтаксис / Е.Н. Ширяев // Русский язык: Энциклопедия / Под ред. Ю.Н. Караулова. М.: Большая Российская энциклопедия, 2003. - С. 471-476.

152. Шмелёва, Т.В. Жанроведение? Генристика? Генология? / Т.В. Шмелёва // Антология речевых жанров: повседневная коммуникация / Под ред. К.Ф. Седова. М.: Лабиринт, 2007. - С. 62-67.

153. Шмелёва, Т.В. Модель речевого жанра / Т.В. Шмелёва // Жанры речи. Саратов: Гос. УНЦ «Колледж», 1997. - С. 34-44.

154. Шмелёва, Т.В. Предложение и ситуация в синтаксической концепции Т.П. Ломтева / Т.В. Шмелёва // Филол. науки. 1983. — №3. — С. 4248.

155. Шмелёва, Т.В. Речевой жанр: Возможность описания и использования в преподавании языка / Т.В. Шмелёва // Русистика. Берлин, 1990. №2. — С. 20-31.

156. Шмелёва, Т.В. Речевой жанр: Опыт общефилологического осмысления / Т.В. Шмелёва // Collegium. — 1995. №1-2. - С. 57-64.

157. Шмелёва, Т.В. Семантический синтаксис / Т.В. Шмелёва. -Красноярск: Изд-во КрасГУ, 1988. 54 с.

158. Шурина, Ю.В. Речевой жанр и грамматика / Ю.В. ГЦурина // Лингвистический ежегодник Сибири. Вып. 2 / Под ред. Т.М. Григорьевой. -Красноярск: Изд-во КрасГУ, 2000. С. 41-46.

159. Эко, У. От Интернета к Гутенбергу / У. Эко // Новое литера-турное обозрение. 1998. -№32. - С. 5-14.

160. Эпштейн, B.JI. Введение в гипертекст и гипертекстовые системы Электронный ресурс. // http://www.ipu.ru/publ/epstn.htm, 1998.

161. Якобсон, P.O. Лингвистика и поэтика / P.O. Якобсон // Структурализм «за» и «против» / Под ред. Е.Я. Басина и М.Я. Полякова. М.: Прогресс, 1975. - С. 193-230.

162. Dautenhahn, К. The physical body in Cyberspace: at the age of extinction? Электронный ресурс. // http://duplox.w2-berlin.de/docs/panel/ kerstin.html, 1997.

163. Kelly, P. Human Identity Part 1: Who are you? / Netropolitan life/E-lecture from the univercity cource about the net Электронный ресурс. // http://www-home.calumet.yorku.ca/pkelly/www/idl .htm, 1997.

164. Suler, J. The Bad Boys of Cyberspace Deviant Behavior in Online Multimedia Communities and Strategies for Managing it Электронный ресурс. // http://wwwl .rider.edu/~suler/psycyber/badboys.html, 1997.

165. Young, K.S. What makes the Internet Addictive: potential explanations for pathological Internet use Электронный ресурс. // http://www.pscw.uva.nl/sociosite/psyberspace.html, 1997.