автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.02
диссертация на тему: Самозванчество как проявление кризиса легитимности власти в России

Полный текст автореферата диссертации по теме "Самозванчество как проявление кризиса легитимности власти в России"

На правах рукописи УДК 32.001

Арканникова Марина Сергеевна

САМОЗВАНЧЕСТВО КАК ПРОЯВЛЕНИЕ КРИЗИСА ЛЕГИТИМНОСТИ

ВЛАСТИ В РОССИИ

Специальность: 23.00.02 - политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук

Санкт-Петербург 2005

Работа выполнена на кафедре политологии гуманитарного факультета Санкт-Петербургского государственного политехнического университета

доктор социологических наук, профессор Гнанок Ольга Леонидовна

доктор политических наук, профессор Ланцов Сергей Алексеевич

доктор политических наук, профессор Милецкий Владимир Петрович

Санкт-Петербургский государственный медицинский университет имени академика И.П. Павлова кафедра философии и политологии

Защита состоится 28 июня 2005 года в && часов на заседании диссертационного совета Д 212.199.14 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора политических наук при Российском государственном педагогическом университете им. А.И. Герцена по адресу: 191186, г. Санкт-Петербург, наб. реки Мойки, 48, корп. 20, ауд._.

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена.

Автореферат разослан « Л* » „/¿ДА- 2005 г.

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук, доцент

Л.К. Ермолаева

£4Ч9&Ъ6

3

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. Трансформация политической системы в России в конце XX века актуализировала проблему легитимации политической власти. Вопросы легитимности приобретают особую зпачимость и в условиях дисфункции современных политических институтов. Приоритетными становятся задачи переосмысления значения и места политической власти в новых экономических условиях, на этапе создания правового государства и становления гражданского общества. Очевидна необходимость поиска устойчивого и общепризнанного механизма взаимодействия субъектов и объектов политики. Однако со стороны властных структур не уделяется достаточное внимание проблемам легитимности нового государственного устройства. При разработке стратегии государственного реформирования практически не учитывается некоторое снижение легитимности политической власти, не прогнозируется социальная реакция на осуществляемую политику. Одним из ярких примеров подобного проявления как следствия кризиса легитимности власти в России является самозванчество, изучение которого позволит более целостно раскрыть сущность и особенности процессов делегитимации власти в российском обществе.

Появление первых фактов самозванчества в истории России явилось следствием политического кризиса на рубеже ХУ1-ХУН вв. На протяжении всего Смутного времени политической элитой было предпринято немало попыток легализации и легитимации власти. Однако, достигалось только кратковременное политическое равновесие, за коюрым неизбежно следовали периоды дестабилизации и, как правило, новые проявления самозванчества, ставшие характерной составляющей российского политического процесса вплоть до конца XVIII века. В XIX и XX столетиях в российском обществе происходит заметный «спад» самозванчества, но, несмотря на это, характер проявлений самозванчества остается имманентным процессам делегитимации политической власти.

Социальные и полигические изменения, произошедшие в России в 1990-х гг., привели к появлению не только новых политических ценностей, образцов политического поведения, но и стали причиной «возрождения» политического самозванчества. Так, в 1996 году в Богоявленском Соборе коронуется «император Николай Ш»; в 2002 году появляется новая претендентка на царское имя и статус - «Великая княжна Анастасия»; в 2003 году российские средства массовой информации сообщают о «сенсационном спасении» наследника Николая II -царевича Алексея. Данные факты получили наибольший резонанс в СМИ, однако, в этот период имели место и менее «громкие» примеры самозванства, в то время как в странах Западной Европы самозванчество не имеет своего проявления уже почти два века.

К сожалению, сущность и проявления самозванчества не получили в политологической литературе, равно как и в исторической, серьезного анализа: факты претендентства на царское имя и (или) статус не рассматриваются как целостное явление; отсутствует единая концепция понимания исследователями

данной политической практики. Будучи частью политической истории России на протяжении четырех веков, самозванчество требует более глубокого изучения в плане синтеза теоретико-методологических подходов в современной политической науке. Автором впервые предпринята попытка концептуального осмысления самозванчества как проявления кризиса легитимности власти в России с начала XVII по начало XXI вв.

Актуальность данного исследования обусловлена также отсутствием однозначного толкования изучаемого понятия в отечественной научной литературе, следствием чего важным является уточнение дефиниций «самозванство» и «самозванчество».

Степень научной разработанности темы Заявленная тема диссертационного исследования обусловила необходимость обращения к работам немецкого социолога М. Вебера,1 его классической концепции «легитимного господства», которая стала методологической основой для понимания проблем легитимности власти и проявления ее делегитимации. Работы таких классиков зарубежной политической науки, как Д. Истона, С. Липсета, Ж.-Л. Шабо, Д. Хелда 2 и др. позволили автору сформировать теоретико-методологическую позицию в изучении процесса легитимации политической власти в России. Научное осмысление концепта «легитимность власти» дополнили работы отечественных ученых, проведенные в настоящее время в рамках исследований 3

Необходимо отметить значимость исследований A.C. Ахиезера, В.А. Ачкасова, П.И. Смирнова, В.В. Бочарова, А.Г. Здравомыслова, Ю.С. Пивоварова, Н.И. Бирюкова, В.М. Сергеева, И.Б. Градинара, 4 которые посвящены анализу

' Вебер M Избранное Образ общества М , 1994, Он же Избранные произведения - М , 1990

1 Easton D A Re-Assessment of the Concept of Political Support //British Journal of Political sciencc -1971 №5,1 ipset S Political Man' The social bases of politics. - Baltimore, 1981; Шабо Ж -Л Государственная власть концептуальные пределы и порядок осуществления //Политические исследования 1993 - № 3, Хелд Д Политическая теория и

современное государство - M, 1989.

3 Аврутина Л Г Легитимация политической власти в России анализ, проблема, приоритеты Автореферат дис . канд политических наук' 23.00 02 - М , 2001, Куринов С А Проблема легитимности политической власти в истории и теории политической науки Автореферат дис канд политических наук 23 0001 - М , 2003, Синяев MB Политическая власть в коммуникативном измерении Авюрефератдис канд политических наук 23 00 02 - М., 2002; Скиперских А В Легитимация политической власти в России в условиях становления и развития федеративных отношений специфика и тенденции Автореферат дис канд политических наук 23 00 02 - Елец, 2003; Скорняков А В Проблема легитимации власти в средневековой европейской политической мысли Запад и Русь Автореферат дис канд политических наук'23 00 01 - Екатеринбург, 2004

4 Ахиезер А С Социо-культурные проблемы развития России. - М, 1992; Он же Россия критика исторического опыта Социокультурный словарь - М, 1991 - Т 1,2,3, Он же: Архаизация в российском обществе как методологическая проблема//Общественные науки и современность -2001 - № 2; Ачкасов В А Россия как разрушающиеся традиционное общество//Политические исследования -2001 3, Смирнов П И Социология личности - СПб., 2001, Он же Слово о России Беседы о российской цивилизации - СПб , 2004, Бочаров В В Политическая антропология//Журнал социологии и социальной антропологии - СПб,, 2001 -T 4 -№4, Здравомыслов А Г Социология конфликта' Россия на путях преодоления кризиса - М , 1995, Пивоваров 10 С Политическая культура пореформенной России - М , 1994, Пивоваров Ю С , Фурсов А И «Русская система» как попытка понимания русской истории //Политические исследования - 2001 - № 4, Бирюков Н И , Сергеев В М Между дуализмом и соборностью Интеграционная функция политической культуры //Общественные науки и современность - 1998 - № 4, Градинар И Б Политическая культура мировоззренческое измерение В2-хч - СПб, 1996

s

характерных особенностей политической культуры российского общества и процесса политической модернизации в России.

Следует обратить внимание на исследования, которые позволили выявить особенности кризисных проявлений процесса легитимации политической власти в России. Среди них представляется важным назвать работы В.А. Ачкасова, С.М Елисеева, С.А. Ланцова, JI.B. Сморгунова, К.Ф. Завершинского, Т.А. Алексеевой, В.М. Зубка, A.A. Федосеева, A.M. Салмина.5

При осмыслении сущности самозванчества как социально-политического явления в истории России периода начала XVII - начала XXI вв. большое влияние па исследование оказали теоретические положения П. Бурдье, Э. Гидденса, Д.П. Гавры, М.Б. Глотова, С.С. Фролова, Е.А. Здравомысловой, П. Штомпки.6 В этой связи представляют интерес работы, посвященные изучению политических институтов в России в контексте теории неоинституционализма: П.В. Панова, В.Я. Гельмана, В.Д. Нечаева, А.Б. Даугавет и др., 7 т.к. данный подход оказал методологическую помощь в исследовании самозванчества как проявления кризиса легитимности власти.

Поскольку тема исследования представляет собой синтез политических и исторических наук, то, на наш взгляд, целесообразно более детально остановиться на степени научной разработанности темы. Обращаясь непосредственно к анализу научных исследований, так или иначе затрагивающих политическое самозванчество, автор выделяет два основных направления.

5 Ачкасов В А , Елисеев С М , Ланцов С А Легитимация власти в пост-социалистическом российском обществе -М , 1996, Елисеев С М Легитимность власти источники, структура и динамика развития в посткоммунистическом обществе Дис доктора политических наук 23 00 01 - СПб, 1997; Ланцов С А Российский исторический опыт в свеге концепций политической модернизации//Политические исследования -2001 -№3,Онже Легальность и легитимность власти дискуссия круглого стола //Вестник Московского университета - Серия 12 Социально-мо^ишческие исследования - 1994 - № 2, Смор1унов Л В Легитимность власти в федеративном государстве //Легитимность и легитимация власти в России - СПб, 1995 - С 46-61; Завершинский К Ф Легитимность генезис, становление и развитие концепта //Политические исследования - 200 i - Xs 2, Алексеева Г А Власть и легитимность //Власть Философско-политологические аспекты -М.1989 -С 110-143,Она же Личность и политика в переходный период- проблемы легитимности власти //Вопросы философии - 1998 - № 7, Зубок В М Истоки делегитимности советского режима //Политические исследования - 1994. - № 2, Оалмин А М Легальность, легитимность и правопреемство как проблемы сегодняшней российской государственности //Полития анализ, хроника, прогноз - 1998 - № 1, Федосеев А А Теоретико-методологические и практические проблемы легитимности власти //Вестник Санкт-Петербургского университета - Серия 6 - 1995 - Вып 2 - № 13

6 Бурдье П Социология политики - М , 1993, Он же Структуры, хабитус, практики //Современная социальная теория Бурдье, Гидденс, Хабермас - Новосибирск, 1989 -С 16-31, Гилденс Э Элементы теории структурации //Там же С 40-72; Социальные институты традиции и современность '/Социоло! ия -М 7001 - Гл 6 - С 125-147, Гавра Д П Понятие социального института //Социально-политический журнал - 1998 - № 4, Глотов М Б Социальный институт определение, структура, классификация //Социолог ические исследования - 2003 - № 10, Фролов С С Социология - М , 1996, Здравомыслова Е А Парадигмы западной социоюгии общественных движений - СПб , 1993; Штомпка П Социология социальных изменений - М , 1996, Он же- Структурирование общественных движений//Политология вчера и сегодня. - Вып. 4. - М , 1992 -С 85-113

7 Панов П В Трансформации политических институтов в России кросстемпоральный сравнительный анализ //Политические исследования - 2002 - № 6, Гельман В Я Институциональное строительство и неформальные институты в современной российской политике //Политические исследования - 2003 - № 4, Нечаев В Д

Koi нитивные революции и институциональные изменения //Политические исследования - 2007 - № 5, Даугавет А Б Неформальные практики российской элиты//Политические исследования - 2003 -№4

Первое направление можно обозначить как социально-политическое. В рамках данного направления самозванчество исследовалось, прежде всею, историками (А.П. Бажова, E.H. Индова, H.H. Покровский, A.A. Преображенский, К.В. Сивков, М.Н. Тихомиров, С.М. Троицкий, H.H. Фирсов) и изначально рассматривалось ими достаточно однозначно: в социальном плане это явление трактовалось как одна из форм «антифеодального протеста», а в плане политическом представлялось борьбой за власть. Историографическая парадигма самозванчества формировалась в условиях идеологической и политической ситуации советского периода; она была своего рода «резервуаром» аргументов, формой идеологического обоснования легитимности политического режима большевиков, где «любые факты автоматически укладывались в жесткую классовую схему». Так, не учитывалось то, что некоторые самозванцы одновременно «назывались» и царским именем и Мессией, а также и то, что не все самозванцы получали социальную поддержку. Поскольку все эти обстоятельства большинством исследователей рассматриваются как составляющие элементы «феномена самозванчества» (без четкого разграничения политического и иных форм самозванчества), они явно не укладываются в рамки прежних теоретических представлений о самозванчестве и требуют нового обоснования проблемы.

Одними из первых, кто в своих исследованиях отметил взаимосвязь изменения легальных и легитимных норм преемственности власти, снижения эффективности политики и проявлений самозванчества, стали В.О. Ключевский, И.А. Ильин, Н.Я. Эйдельман, К.В. Чистов7 и др.

В последнее десятилетие появляются публикации, в которых осуществляется попытка отойти от традиционного для советского периода осмысления самозванчества; в тоже время, проблема зачастую остается предметом не специального политологического анализа, а, скорее, публицистического и научно-популярного.8 Данные исследования, если и расширяют представления о социально-политических кризисах, обусловливающих самозванчество в XVII-XVIII вв., но не разъясняют причин этого явления в современной политической

1 См, Ключевский В О Курс русской истории //Сочинения в 9-ти т - М, 1987, Ильин И А //См Гнатюк О Л

Русская политическая мысль начала XX века НИКареев.ПБ Струве, И А Ильин -СПб,1994 С 106-107,

Эйдельман H Я Грань веков политическая борьба в России конца XVIH-начала XIX столетия //R борьбе за власть

Страницы политической истории России XVIII век - М , 1988. - С 284-584, Чистов К В Русские народные

социально-утопические легенды XVII-XVIII вв - М , 1967 - С 29

8 Андреев И Анатомия самочванства //Наука и жизнь - 1999 - № 10, Андреев И Самозванчество и самошанцы на Руси //Знание-сила. - 1995 - № 8; Панасюк В В Самозванчество в России как культурно-исторический феномен //Образование и общество - 2004 - № 1, Будницкий О Царские деньги //Родина - 2002 - № 9, Буйда Ю. Алхимия самозванства //Страна и мир - 1992 - № 1, Васецкий Н А Самозванцы как явление русской жизни //Наука в России - 1995 -№3;ГужковД Смерть царевича Дмитрия//Родина -1993 -№ 5-6; Либрович С Ф Царь или не царь' //Смена - 1992 - № 12, Лихачев Д С Нельзя уйти от самих себя //Новый мир - 1984 - № 6, Масарский М Порядок и смута//Знамя - 1996 -№ 5, Коваленко Г М Печальная выгода Смутных времен//Родина - 1999 -№4 Сахаров А H Самозванчество//Родина - 1993 - Ns 1, Шендерович А Под чужим именем//Наука и жизнь - 1995 -№ 12, Соловьев В Мы пели песнь топору //Родина - 1992 - Hs 2, Малахов А Самозванцы всея Руси //Власть -2003 -№ 38 (443), отчасти к ним можно отнести работы. Тульчинского Г Л Самозванство Феноменология зла и метафизика свободы СПб , 1996, Дорофеева В В Самозванцы к истории появления слова - Оренбург, 1994, Шестакова П. Самозванец- факты и размышления. - Ростов-на-Дону, 1990

истории России, «сужая» тем самым, хронологические рамки исследования. Исключение составляют результаты дискуссий философов и историков на семинаре «Самозванство и самозванцы на Руси: прошлое и настоящее» (1993 г.), а также политологов на Международной научно-теоретической конференции «Легитимность власти в России: история и современные проблемы» (1994 г.), представленные в виде тезисов, которые, однако, так и не стали фундаментальными исследованиями самозванчества как проявлсьич делегигимации политической власти в России.9

Другое направление - условно - социально-психологическое и культурологическое - рассматривало самозванчество в России XVII-XVIII вв. в контексте концепций социальной психолоти и определяло его как особый культурно-исторический феномен. Наибольший интерес представляют исследования А.И. Клибанова, A.C. Мыльникова, Б.А. Успенского, В.М. Живова, В.М. Соловьева, К.В. Чистова, О.Г. Усенко, В.Я. Мауля, П.В. Лукина, которые позволили проанализировать взаимосвязь политических и социально-культурных предпосылок возникновения самозванчества в России -этого периода.

Особо следует выделить работа В.И. Буганова, Н.М. Карамзина, В.О. Ключевского, Н.И. Костомарова, С.Ф. Платонова, Р.Г. Скрынникова, С.М Соловьева, которые явились основой для изучения самозванчества и представляют научный интерес с точки зрения содержания подробных сведений о самозванцах XVII-XVIII вв. При этом, в отечественной литературе нет работ, где были бы обобщены все известные факты проявлений самозванчесгва с момента ич появления в начале XVII века по настоящее время, что могло бы послужить иллюстрацией причинно-следственной связи процессов делегитимации власти и самозванчества в политической истории России.

Источниковую базу исследования составляют законодательные и актовые материалы, которые позволяет определить легальные установления государственной власти и проанализировать «отношение» собственно власти как к социально-политическому явлению самозванчества в целом, так и к отдельным самозванцам в частности; документы, исходящие от самозванцев («прелестные письма», манифесты и указы и др.); а также мемуарный и фольклорный материал.

Объектом исследования является самозванчество как феномен социально-политической жизни российского общества.

Предмет исследования - процессы делегитимации политической власти и их проявления в российском обществе на примере самозванчества.

Хронологические рамки исследования охватывают период с начала XVII по начало XXI вв.

9 См Самозванство//Родина -1993 -№11 -Г 7-12, Аннинский Л Самозванство//Родина -1993 -№11 -С 13, Живова Г Я Кризисы легитимной власти в истории России //Легитимность власти в России история и современные проблемы Тезисы докладов Международной научно-теоретической конференции, Санкт-Петерб>рг, 22-25 июня 1994 юда - СПб , 1994 - С 74 75, См также Ингерфлом К С Самозванство и коллективные представления о власти в русской истории (XVII-XX вв ) //Реализм исторического мышления Проблемы отечественной истории иериода феодализма -М,1991 -С 99-100

Целью диссертационного исследования является всесторонний анализ особенностей возникновения и развития самозванчества как социально-политического явления в условиях кризиса легитимности власти в России.

Гипотеза исследования. Понимание политико-исторических и социокультурных основ самозванчества открывает новые возможности объяснения его своеобразия. Исследование проявлений самозванчества в их взаимосвязи с политической культурой дополняет целостное видение содержания процессов легитимации и делегитимации политической власти в российском обществе. В этом смысле политическое самозванчество в России представляет собой явление, которое раскрывает сущность процесса делегитимации политической власти и рассматривается как мотивированное политическое действие субъектов политики вследствие кризиса легитимности власти. Предполагается, что различные формы политического самозванчества и частота их проявления характеризуют неодинаковую степень делегитимации политической власти.

В качестве основных задач, соответствующих реализации поставленной цели и верификации гипотезы исследования, автор формулирует следующие:

1. Обобщить основные теоретические концепции легитимности политической власти, сопоставив их с российской практикой.

2. Рассмотреть сущность понятия «самозванчество», особенности его проявления на различных этапах развития российского политического процесса в кончексте взаимовлияния процессов легитимации и делегитимации власти и политической культуры в российском обществе.

3. Уточнить понятия «самозванство», «самозванчество» и выявить характерные признаки этих явлений; раскрыть сущность политических притязаний самозванцев.

4. Уточнить особенности политической культуры российского общества в контексте изучения проявлений самозванчества.

5. Раскрыть политико-исторические и социально-культурные предпосылки возникновения самозванчества в российском обществе.

6. Разработать типологию политического самозванства.

7. Обобщить факты самозванного претендентства на верховную власть в политической истории России с начала XVII по начало XXI вв.

8. Осуществить целостный анализ предпосылок возникновения, особенностей развития самозванчества и его проявлений на различных этапах российского политического процесса, начиная с XVII века по настоящее время.

9. Раскрыть пути преодоления кризиса легитимности политической власти в российском обществе.

10. Обобщить и систематизировать научную литературу по проблеме самозванчества.

Теоретико-методологическая база исследования Основой диссертационного исследования являются концептуальные положения российских

и зарубежных ученых, специализирующихся на изучении политической власти и механизмов ее легитимации и делег итимации. Теоретико-методологическое значение имеют работы, в которых исследуются различные типы и условия легитимации власти: системная легитимность (М. Вебер, Р. Арон, П. Бурдье, Д Битхем, Д. Истон, Д. Хелд, Т. Парсонс); институциональная легитимность (Ж.-Л Шабо, Н. Луман); анализ влияния социально-экономических, идеологических факторов и политической культуры на процесс легитимации власти определенных политических режимов (Г. Алмонд, С. Верба, С Липсет. С Хантингтон. 11. Бергер, Т. Лукман, С.А. Ланцов, С.М. Елисеев, Ю. Г айда).

Существенный вклад в исследование внесли работы отечественных и зарубежных политологов, социологов, историков, которые позволили автору проанализировать различные формы проявления самозванчества и предпосылки его возникновения в политической истории России. Расширение границ теоретических исследований по проблеме самозванчества обусловили необходимость применения комплексного междисциплинарного и итеративного подходов.

В качестве методологической основы исследования рассматриваются следующие подходы политической науки:

- системный, который позволил рассмотреть причины возникновения и проявления самозванчества во взаимосвязи с делегитимацией политической власти, особенностями политической культуры и российского политического процесса;

- структурно-функциональный, позволивший рассмотреть предпосылки возникновения самозванчества в рамках функционирования политической системы;

- сравнительный и сравнительно-исторический, которые позволили выявить общее и особенное в проявлениях самозванчества на различных этапах развития российского политического процесса; осуществить компаративный анализ данного явления в российской и зарубежной практике;

- институциональный и неоинституциональный, в рамках которых предпринята попытка выявления признаков политического самозванчества как социального института и как неформального политического института.

Научная новизна данного исследования определяется тем, что автор впервые в отечественной политологии осуществляет попытку целостного анализа сущности, предпосылок и типологии политического самозванчества в России как проявления кризиса легитимности политической власти. При этом:

1. На основе комплексного междисциплинарного подхода уточнены понятия «самозванство», «самозванчество»; выявлены их сущностные характеристики.

2. Впервые осуществлена попытка рассмотрения политического самозванчества в контексте институционального и неоинституционального подходов.

3. Разработана типология самозванных претендентов на царское имя и (или) титул, применимая к анализу самозванчества в политической истории России и стран Зарубежной Европы.

4. Выявлена степень участия различных социальных групп в практике российского самозванчества; уточнено социальное происхождение самих самозванцев.

5. Рассмотрены проявления самозванчества как следствия процессов делегитимации политической власти в России (политические, исторические и социокультурные предпосылки, типология, факты, диаграмма) в хронологический период с начала XVII по начало XXI вв. с учетом сравнительного анализа традиционных (периода монархии) и современных форм самозванчества.

6. Впервые предпринята попытка выявления общего и особенного в проявлениях самозванчества в России и в странах Западной Европы.

7. На примере анализа самозванчества уточнены общие закономерности преодоления кризиса легитимности власти и выявлена специфика их проявления в российских условиях.

8. Обобщены имеющиеся научные исследования по проблемам самозванчества в России; показана актуальность использованных теоретико-методологических подходов в его изучении для современной политической и исторической наук.

Положения, выносимые на защиту:

1. Политический самозванец - это человек, который присваивает себе имя и (или) политический статус лица, непосредственно имеющего отношение либо потенциальную возможность осуществления верховной власти. Политическое самозванство рассматривается как сознательное стремление претендента принять имя и (или) титул верховного правителя, как индивидуально мотивированное действие, которое всегда ориентируется на внешнее признание-поддержку. Проявления политического самозванства - это критическое осмысление самозванцем нормативных границ политики, интерпретация им ситуации делегитимации власти как требующей определенных действий. Политическое самозванчество определяется как установившиеся отношения сотрудничества на добровольной основе между самозванцем и социальными группами, поддерживающими его притязания.

2. Анализ самозванчества в контексте концепций легитимности власти показал, что его появление в России объясняется традиционной легитимностью и харизматическим господством власти, которое присутствует в российском обществе, скорее, в форме персонализации власти. В России отмечаются «взаимодополняющие» легитимности: традиционная укрепляет структурную, харизматическую (персональную) и идеологическую; харизматическая, в свою очередь, влияет на структурную, идеологическую, традиционную; структурная на идеологическую и традиционную. Анализ российского опыта преодоления кризиса легитимности власти в период с начала XVII до конца XX вв.

демонстрирует взаимосвязь традиционных, харизматических и идеологических принципов легитимности власти как приоритетных - при неразвитости рациональных обоснований легитимности (технократической и демократической легитимности по Ж.-Л. Шабо).

3. Самозванчество в России не обладает устойчивой функциональной структурой и имеет лишь некоторые признаки неформального политического института. Характер проявления политического самозванчества в России демонстрирует признаки и черты, присущие протестным социально-политическим движениям, конечной стадией развития которых является стадия формализации

4. Самозванчество как проявление кризиса легитимности власта на различных этапах развития российского политического процесса обусловлено наличием и взаимосвязью как объективных, так и субъективных факторов. Объективными условиями существования самозванчества в России на протяжении четырех столетий является взаимовлияние как социально-политических причин (кризиса легитимности власти), так и особенностей политической культуры российского общества. Политическая мотивация самозванца во многом зависит от таких субъективных факторов, как личностные характеристики претендента, его способности и возможности превратить массы, недовольные властью, в активных членов протестного социального движения, а «диффузную» причину протеста - в «установление контрагента» движения и формулирование идеологии, оправдывающей предполагаемые коллективные действия, что более всего было характерно для типа самозванца-защитника.

5. С точки зрения социально-психологическою анализа самозванчество периода монархии имело защитную (сохранения традиционных ценностей) и «терапевтическую» (выхода негативных эмоций) функции. С позиции же деятельностного подхода самозванчество выполняло как функцию аккумуляции интересов, настроений широких народных масс, создавая определенную политическую силу, сосредоточенную на решении конкретной политической задачи, так и функцию «социального контроля» за соблюдением политической властью норм легитимной политики. Самозванчество периода монархии выступало в целом в качестве «иммунного» регулятора политической системы российского общества.

6 В результате политической модернизации российского общества происходит закономерный процесс существенного снижения роли движений самозванчества. Принципиальная слабость современных проявлений самозванчества в отличие от движений самозванчества, имевших место в период монархии, объясняется его неразвитой структурированностью. Современные проявления самозванчества можно охарактеризовать как диффузный политический протест, поскольку они не обладают политическим потенциалом, не артикулированы и не опираются на сформировавшиеся интересы широких общественных масс.

7. Сравнительно долговременное существование в политической истории России самозванцев (в сравнении со странами Западной Европы) является одной из национальных особенностей процесса политической модернизации.

Теоретическая значимость исследования заключается в системном и комплексном анализе самозванчества на основе междисциплинарного подхода. Теоретически обоснованы сущность, предпосылки возникновения и проявления политического самозванчества, а также их типология и роль на различных этапах развития российского политического процесса. В работе дополнено научное осмысление концепта «легитимность власти», что расширяет границы изучения особенностей процессов легитимации и делегитимации политической власти в России.

Практическая значимость определяется тем, чю результаты исследования представляют собой научно-теоретическую основу для целостного понимания социально-политических явлений «самозванства» и «самозванчества» в истории России. Материалы исследования могут быть использованы в качестве методологической и фактологической базы для дальнейших научных разработок проблемы самозванчества, в преподавании политологии, истории, политической социологии, конфликтологии, при подготовке спецкурсов по проблемам политической психологии и политической культуры России

Апробация результатов исследования. Основные тезисы диссертации были отражены в докладах на межвузовской научной конференции «Формула России: центр и периферия» (15 декабря 2000 г., Санкт-Петербург) и 16-й Всероссийской научной конференции молодых ученых и студентов «Реформы в России и проблемы управления» (21-22 февраля 2001 г., Москва).

Диссертация обсуждена на заседании кафедры политологии гуманитарного факультета СПбГПУ 25 января 2005 года и рекомендована к защите.

Структура работы состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии (390 наименований) и двух приложений. Объем диссертации составляет 220 страниц.

В приложениях диссертации на основе исторического материала обобщены факты проявлений самозванчества в России с начала XVII по начало XXI вв. Они представлены в виде таблицы с указанием года появления самозванца, его социального статуса, социальных фупп, его поддерживающих, кратких сведений о деятельности самозванца; а также в виде диаграммы хронологии проявлений самозванчества в политической истории России.

Основное содержание работы

Во введении обосновывается актуальность темы, анализируется степень ее разработанности, формулируются цели и задачи исследования, определяются теоретические и методологические основы, научная новизна работы.

Первая глава «Сущнос1ъ самозванчества и предпосылки его возникновения в России» посвящена политологическому анализу проблемы

политического самозванчества: его сущности и предпосылкам возникновения в России.

В первом параграфе «Самозванчеово как объект политологического

анализа» проанализированы основные концепции легитимности власти; раскрыто содержание понятий «легитимность», «легитимация», «делегитимация»; выявлены объективные политические причины кризиса легитимности власти; дается определение и различие понятий «самозванство» и «самозваичество -осуществляется анализ их сущности в контексте институционального и неоинституционального подходов.

В диссертации легитимация политической власти рассматривается как сложный социально обусловленный процесс, который отражает признание потребности человека быть субъектом, а не только объектом политических действий. Легитимация власти не только служит основой для «встраивания» социальных субъектов политики в политическую систему, поскольку задаст им определенные правила поведения, диктуемые признанием над собой власти политических инс!шутов и носителей власти как легитимных, но и находится в тесной взаимосвязи и взаимообусловленности с субъектами политики в ситуации делегитимации власти. Отмечается, что в процессе легитимации власти проявляется важная функция (которая вытекает их теоретических построений П. Бергера и Т. Лукмана) социального конструирования модели легитимной политики. В условиях делегитимации власти становится очевидным мобилизация «общественного контроля» (в том числе в форме протестных социально-политических движений и новых лидеров с их претензиями на власть) за соблюдением политической властью норм «легитимного господства».

Анализ концепций легитимности власти показал, что для изучения процессов легитимации и делегитимации политической власти в России наиболее приемлемыми являются концепции М. Вебера, Д. Истона, Д. Хелда и Ж.-Л. Шабо.

Возникновение самозванчества в России в начале ХУЛ века было обусловлено традиционным и харизматическим (персональным) типами легитимности власти. Легитимация политической власти в России периода монархии опиралась не столько на рациональные основы (по Веберу, легально-рациональный тип, по Истону структурная легитимность), сколько отражала доминирование традиционных политических ценностей в политической культуре, представления о сакральности царской власти, что «фокусировало» утрату доверия непосредственно на носшеля легитимности власти, а не на политическую систему в целом, что и подтверждают факты самозванчества

Основным принципом смыслового разграничения понятий «самозванства» и «самозванчества» является наличие факта социальной поддержки: «самозванство» определяется сугубо личными помыслами и рассматривается как социальное действие, «самозванчество» как социальное взаимодействие; тем самым, «самозванчество» включает два компонента, которые условно соответствуют стадиям: 1) самого «самозванства» и 2) «мобилизации» тех

социальных групп, которые будут вовлечены в реализацию политических действий самозванца. Представляется целесообразным рассматривать самозванство как подструктуру или «эмбриональную» форму самозванчества.

Самозванчество - это политическая инициатива субъектов поли гики, которая представляет собой попытку преодоления кризиса легитимности власти; это политическая позиция, которая имеет определенную политическую силу: действительную (массовую), или слабо выраженную (самозванство)

При осмыслении сущности политического самозванчества в контексте неоинституционального подхода, в частности - исторического и нормативного направлений - формулируется вывод, что самозванчество в России имеет лишь некоторые признаки неформального политического института, а именно:

самозванчество является одной из составляющих на различных этапах развития российского политического процесса в длительный период: с начала XVII по начало XXI вв. Основными чертами самозванчества являются- 1) добровольное сотрудничество, выступающее источником групповой социальной интеграции; 2) естественность возникновения в условиях кризиса легитимности власти, его имманентный характер проявления в процессах делегитимации власти; 3) периодическая повторяемость в контексте проявления «недовольства» подвластных по отношению к политической власти;

самозванчество представляет собой повторяющиеся во времени нормативные образцы социальных связей, которые определяются как легитимные некоторыми субъектами политики, принимавшими участие в движениях самозванчества;

самозванчество обладает регулятивным потенциалом в процессах легитимации и делегитимации политической власти, поскольку находится во взаимосвязи с политическими институтами и имеет определенную степень влияния на них в условиях кризиса легитимности власти, выступая в качестве «иллюстрации» делегитимной власти; степень такого влияния зависела от уровня социальной поддержки самозванца.

Предпосылками самозванчества выступают ге же условия, которые находятся и в основе неформальных институтов - традиции, обычаи, моральные и религиозные ценности, социокультурные предпочтения, определяющие политические или социально-экономические стимулы к определенному неформальному поведению. Согласно историческому направлению, совершенный раньше в историческом прошлом в целях изменения какого-то отдельного элемента политической системы или даже системы в целом неформальный выбор (самозванчество начала XVII века), оказывает глубокое воздействие как «наследие прошлого» на все последующие политические решения в данном контексте; традиционное самозванчество (периода монархии) продолжало оказывать влияние на акторов в «выборе» типа политического поведения вследствие кризиса легитимности власти в России постмонархического периода. С позиции нормативного неоинституционализма потенциальные самозванцы и социальные

группы, их поддерживающие, обладали неким общим «знанием», которое включало их представления о «правильности» своего и чужого (носителя легитимности власти) поведения, а также осмыслением и обоснованием своей функции в процессе делегитимации власти.

Однако с точки зрения процесса институциализации самозванчество не является неформальным политическим институтом, поскольку традиционное самозванчество, и, тем более, современное самозванчество не оформились как неформальный институт в плане смыслообразующей группой деятельности, которая способна конструировать взаимодействие власти и подвластных, т.е. обладать устойчивой функциональной структурой политического института.

При этом отмечается, что исследование самозванчества как неформального института представляется затруднительным и в виду недостаточной теоретической разработанности неоинституционального подхода в политической науке, вариативности определений и признаков политических институтов. На наш взгляд, объяснение влияния в политике различного рода «символов», «верований» и других культурных факторов, возможностью их воплощения в неформальных и формальных институтах, определяющих направленность процесса политической институциализации, подменяется понятием «полшическая культура», и, таким образом, сталкивается с проблемой тавтологии, в связи с чем определение самозванчества как неформального института становится достаточно расплывчатым и недоступным верификации.

В диссертации подчеркивается, что характер проявления самозванчества в России вследствие кризиса легитимности власти демонстрирует признаки и черты, присущие протестным социально-политическим движениям. При анализе развития движений самозванчества с начала XVII до конца XX вв. сделан вывод, что движения самозванчества из стадии формализации (стадии организованности), «минуя» стадию институциализации, переходили в стадию распада движений. Несмотря на периодичность, повюряемость в течение длительного исторического периода самозванчество так и не завершилось институциализацией. Стадия формализации движения была конечной стадией развития самозванчества в целом, поскольку самозванчество так и не изменило сущности политической системы российского общества.

Во втором параграфе «Социально-исторические предпосылки возникновения самозванчества и особенности политической культуры российского общества» раскрываются особенносш политической культуры в контексте процессов модернизации российского общества и их взаимосвязью с политическим самозванчеством, политические представления представителей основных субкультур «масс» и «элит», их интерпретация нормативной модели «легитимно! о порядка», а также их поведенческая «реакция» в условиях кризиса легитимности власти; исследована также взаимосвязь политико-исторических и социально-культурных предпосылок самозванчества в России.

Особенностями политической культуры российского общества в контексте изучения проявлений самозванчества являются такие, как: отсутствие в политической культуре «масс» и «элит» исторической традиции политического консенсуса; синкретическое и персонифицированное восприятие власти, обусловленное доминированием традиционных политических ценностей в политической культуре; сакрализация функций политической власти периода монархии; сохранение в современной политической культуре преемственности со многими чертами традиционализма, что обусловило возобновление самозванчества в России постмонархического периода; авторитарное начало, вылившееся в идею неограниченной «власти царя» на фоне пренебрежительного отношения институтов власти к потребностям народпых масс; возвратно-поступательный характер модернизации, выраженный в повторяемости циклов реформ и контрреформ как способа разрешения социальных противоречий и др.

В контексте взаимовлияния процессов легитимации и делегитимапии власти и политической культуры России периода монархии прослеживаются две взаимоподчиненные «смысловые оси» восприятия обществом легитимной власти в целом: 1) «вертикаль веры» («безусловного» авторитета носителя власш) и 2) «горизонталь доверия», когда авторитетом наделяются и иные участники политического процесса. В обстановке институциональной неэффективности и «ощущаемой» делегитимации власти это проявлялось в том, что от носителя власти не требовали эффективности в инструментальном смысле. Сакральный авторитет пшвы государства, исторически утвердившийся в «легальное» право, обусловили формирование в политической культуре двойственное представление о носителе власти, а именно - дифференциацию правителей на «истинных» и «ложных», что и способствовало возникновению самозванчества в различные периоды развития российского политического процесса.

Проявления самозванчества в России свидетельствуют о субъективных переживаниях широких народных масс по поводу нормативной стороны процессов легитимации и делегитимации власти Кризис легитимности власти стимулирует представителей разных слоев общества и в период Смуты, и в XVIII, XIX, XX вв. к поиску «сценариев» политической стабилизации.

Гетерогенность российской политической культуры как в прошлом, так и в настоящем прослеживается и в проявлениях самозванчества. Разрыв между «верхами» и «низами» был особенно очевидным в моменты делегитимации власти: для рационально-правовой субкультуры элит была характерна выработка инновационных идей, а для традиционной субкультуры масс - возвращение к старым порядкам, традициям. Их различное политическое поведение в условиях кризиса легитимности власти объясняется как политическими представлениями народных масс, согласно которым «ложного», «подменного» царя необходимо заменить «истинным», «законным», в роли которого выступает самозванец, так и политическим сознанием элиты, для которого не была характерна «эмоциональная» протестная активность. На основе анализа исторических

источников делается вывод, что, несмотря на конфронтацию, критерии легитимности политической власти «масс» и «элит» в нравственно-оценочном аспекте политических «правил игры» носителя власти были созвучны.

Подчеркивается, что такая реакция народа - одно из нормативных средств защиты традиционных политических ценностей трансформирующихся «сверху», поскольку это - один из «механизмов» обеспечения существования традиционной политической культуры масс. Проявлением «протестной» политической культуры масс являются оскорбительные высказывания в адрес монарха, квалифицированные в российском законодательстве ХУН-Х1Х вв. как «непригожие (непристойные) речи», анализ, которых показал, что приравненные к тягчайшим государственным преступлениям «непригожие речи» выступают стержнем самозванчества в тот момент, когда феномен из своего эмбрионального состояния - самозванства - «рождается» в социальный протест. На фоне делегитимации власти «непригожие речи» «из уст» самозванца «резонируют» с представлениями и желаниями народа, способствуя, тем самым, «выходу» из ситуативного недовольства властью и возникновению социально-политического, иногда - массового протеста, и являются, по существу, важным показателем кризиса легитимности власти

Возможность развития протестной активности и, в частности, движений самозванчества в России периода монархии определяется не только особенностями политической культуры российского общества, но и определенной степенью «закрытости» традиционной политической системы, ее неспособностью удовлетворять потребности основных социальных групп, интегрировать и реализовать интересы различных политических сил.

Выделяются причины возникновения самозванчества, обусловленные кризисом легитимности политической власти. Это утрата носителем власти личного авторитета (харизматическая или персональная легитимность); нарушение (или трансформация) нормативных стандартов политического действия («политических правил игры») любым актором политики как «допустимых» в представлениях основных социальных групп; несоблюдение политическими акторами легальных норм властвования (осуществление государственных переворотов); смерть носителя власти - это условие характерно для периода монархии, и в этом случае делегитимация наступала только тогда, когда со смертью правителя преломлялась династическая линия престолонаследия (традиционная легитимность); снижение эффективного функционирования политических институтов (технократическая и структурная легитимности); снижение убежденности в правильности идейных ценностей развития общества (идеологическая легитимность). Существующая в политической жизни России практика государственных (дворцовых) переворотов (1725-1801), представляющая собой способ разрешения противоречий внутри политической элиты, являлась политической причиной возникновения самозванцев почти сто лет, поскольку «нарушала» основной критерий легитимности - династическое правопреемство.

Наряду с указанными политико-историческими причинами выделяются и такие социально-культурные предпосылки возникновения самозванчества, как: 1) сакральное восприятие верховной власти; 2) бытование в народной среде социально-утопических легенд о «возвращающихся царях-избавителях» и «подменпых царях». Эти социально-культурные предпосылки возникают на рубеже ХУ1-ХУ11 вв. и проявляются в политической культуре России на протяжении более трех столетий. Отмечено, что существующее со времен Древней Руси и проявляющееся в России в XVII веке игровое, карнавальное поведение в виде «игры в царя», выступает социокультурной «матрицей» («психологически стереотипным поведением») самозванчества.

Цикличное бытование с начала XVII по начало XIX вв. в России социально-утопических легенд отражает их прямую взаимосвязь с процессами дслегитимации политической власти и проявлениями самозванчества. Исходным в формировании фабулы этих легенд является историческая (обстоятельства гибели легитимных наследников) и полшическая (условия делегитимации власти) действительность, а также персонифицированное коллективное желание народных масс об идеальной верховной власти. Политическая интерпретация легенд синкретична: она дает возможность «объяснить» причину делегитимации власти и «возвратить» «легитимный порядок», проявляясь в самозванчестве. Будучи символической формой традиционной культуры, социально-утопические тегенды непременно актуализировались народным сознанием в условиях дслегитимации власти, выполняя роль одного из основных инструментов конструирования «самозванческой идентичности».

Во второй I лаве «Самозванчсство на различных этапах развития российского политического процесса» рассмотрены примеры самозванчества в политической истории России с начала XVII по начало XXI вв.; изучены социально-политические и социально-культурные причины кризиса легитимности власта в России этого периода и показаны пути его преодоления.

В первом параграфе «Типология самозванчества в политической истории России» предпринята попытка выявления типологии самозванства и самозванчества; наиболее организованных и отчасти - долговременных движений самозванчества, что позволило одновременно установить периоды их социальной активности, уточнить состав социальной базы движений и роли самозванчества на различных этапах развития российского политического процесса, причины «пика» и «спада» самозванчества в целом; предпринята также попытка сравнительного анализа самозванчества в России и в странах Западной Европы.

При изучении политического самозванчества целесообразно, па наш взгляд, рассматривать три самозванческих типа: 1) самозванец-защитник; 2) самозванец-мошепник; 3) самозванец-марионетка.

Самозванец-защитник - заступник народа от произвола чиновников, изменивших «законному государю»; он руководствуется «деятельностью для другого». Мотив его самозванства - различные мирские «несправедливости»: его

действие направлено на установление традиционного социального порядка; его целью является привлечение внимания властей к решению конкретных социальных проблем и попытка вмешательства в процесс принятия политических решений. Как правило, этот тип самозванцев имел массовую социальную поддержку. Самозванец-мошенник - тот, кто преследует личную, в том числе материальную выгоду; это «деятельность для себя». Примеры подобного типа самозванства, в основном, редко получали поддержку (а тем более - массовую) и далее реализации индивидуальных замыслов не заходили и, таким образом, в движения самозванчества не перерастали. Самозванец-марионетка - это самозванец, выступающий в данной роли по чужой воле заинтересованных политических сил. Такой тип самозванства был менее всего распространен и соотносится едва ли не с единственным Лжедмитрием I. На практике эти типы могли сочетаться и взаимно дополнять друг друга, реализуясь в одном человеке.

В период монархии более «востребованным» и распространенным типом самозванца в народной среде являлся тип самозванца-защитника, и именно этот тип получил наибольшую социальную поддержку в ХУП-ХУШ вв. Что касается самозванцев постмонархического периода, то в целом их следует отнести к типу самозванцев-мошенников, поскольку ими не были четко заявлены политические цели, и многие из них преследовали цели материальной выгоды. Таким образом, в период монархии преобладали заинтересованные акторы политики (тип самозванца-защитника) - в отличие от современных самозванцев (тип самозванца-мошенника), которые всего-навсего «эксплуатировали» долговременно существующее в истории России протестное поведение политического самозванчества и монархическую идеологию.

Подчеркивается, что движения самозванчества относятся к типу протестных движений; их содержание определяется конфликтом интересов между социальными субъектами и политической властью, который носит преимущественно «охранительный» характер. Эта сущностная характеристика движений подчеркивает их сходство с оппозиционными движениями в обществе, а именно, движения самозванчества, как и движения оппозиции, объединяет общая «сигнально-нормативная» функция. Движения самозванчества - это коллективные усилия широких народных масс, направленные на блокирование возможных или искоренение уже происшедших социально-политических изменений. Участники этих движений не согласны с политикой, которая не учитывает их политические интересы и социально-экономические потребности, а также не согласны с методами и целями общественных преобразований.

Самозванчество периода монархии выступает как в качестве «посредника» структурных изменений политической системы России, так и проявляет стремление к реставрации традиционной политической системы. В постмонархический период самозванчество в целом имеет достаточно слабое влияние на политические процессы.

Среди самозванцев были выходцы из разных слоев населения: в период монархии самозванцами становились крестьяне, казаки, солдаты, беглые монахи, разжалованные офицеры, обедневшие дворяне, реже - иностранцы; в постмонархический период - это люди с высшим образованием, преподаватели и предприниматели. Социальный состав поддержки самозванцев периода монархии был самым широким: это тягловое сословие (крестьяне: частновладельческие и черносошные, монастырские, государственные; и посадские люди); работные, мастеровые и «служилые люди»; особую роль играло низшее духовенство и старообрядцы; наиболее активными участниками было казачество. В виду недостатка источников о социальной базе современного самозванчества можно предположить, что его состав определялся людьми, неудовлетворенными социально-экономическим положением, и имевших потребности в социальной и правовой защищенности.

Массовая поддержка самозванцев имела место только в XVII-XVIII вв., что свидетельствует о «включенности» широких народных масс в политический процесс легитимации. В XIX веке поддержка самозванцев в каждом случае насчитывала не более двух-трех десятков человек В период монархии приоритетными идейно-политическими ориентациями движений самозванчества были политические требования проведения новой политики; социально-экономические потребности низших слоев населения; сословные интересы казачества; и менее распространенными в самозванчествс были религиозные требования, имевшие место по причине церковного раскола.

В XX веке отмечаются всего три относительно организованных движения самозванчества, воздействие которых на социально-экономическую и политическую жизнь страны весьма незначительно. Причем, в постмонархический период «самозванство» в целом так и не трансформировалось в стадию «самозванчества», а если движения и возникали, то были малочисленными, и по своему развитию оставались на стадии «беспокойства» или на стадии «возбуждения», что позволяет современное самозванчество охарактеризовать как диффузный политический протест.

Рубеж конца XVIII - середины XIX вв. становится «переломным» для самозванчества. Процесс «затухания» самозванчества в России в дальнейшем обусловлен отсутствием с 1801 по 1917 гг. фактов прерывания династической линии. Социокультурные предпосылки самозванчес!ва, характерные для XVII-XVIII вв., с середины XIX века изменяются: происходит трансформация политического сознания от ценностных представлений о верховном правителе, характерных для массового сознания традиционного общества, к рациональным оценкам политики. В процессе политической модернизации снижается «структурирующий» потенциал движений самозванчества. Политическая позиция самозванца как «истинного» и «законного» царя уже не имеет такого воздействия па воззрения широких общественных масс, поскольку не рассматривается ими в качестве системообразующей ценности; «неконструктивный» характер движений

стал очевиден. Таким образом, в истории развития самозванчества отмечаются моменты «пика» и «спада» его проявлений, что отражено в приложениях к диссертациошюму исследованию.

Момент «разрыва» в истории современного самозванчества (в советский период) на такой хронологический отрезок, как шестьдесят лет (1928-1990 гг.), не следует считать исключением, подобные «пробелы» также имели место и в предшествующих эпохах: приблизительно двадцать лет в 1800-1820 гг. и около семидесяти пяти с периода 1840-х по 1920-е гг.. Причины, по которым самозванчество не проявлялось в эти периоды, обнаруживаются в том, что протестное поведение по отношению к делегитимной власш в условиях модернизации приобретало новые формы, отличные от ХУП-ХУТП вв. Распространенными формами протеста становятся митинги, демоне грации, забастовки, а также политический террор.

Особенность современного самозванчества по сравнению с периодом монархии проявляется в том, что: 1) трансформация российской политической системы и формирование новой политической культуры, обусловленные политическим выбором правящей элиты 80-90-х гг., внесли коррективы в процесс легитимации власти, в «стиль» управления политическими кризисами и в политические представления основной части населения о демократии, в условиях становления которой политическое самозванчество в России уже не имеет своей актуальности; 2) современное самозванчество не имеет четкой политической направленности и коллективных массовых протестных действий.

В результате проведенного сравнительного анализа самозванчества в России и в странах Западной Европы выделено общее и особенное в его проявлениях. Общее: обнаруживается некоторое сходство главных политических причин (кризиса легитимности власти) и социокультурных предпосылок (сакрального восприятия власти, что обусловило возможность корреляции «истинного» и «ложного» носителя власти, представлений о королевских знаках, бытований легенд о «возвращающемся герое» и короле-полководце). Как в отечественной, так и в западноевропейской политической практике можно обнаружить охарактеризованные самозванческие типы. Западноевропейские самозванцы так же, как и российские, имели уровень социальной поддержки, «пропорциональный» выражению в их «политических» программах интересов различных социальных групп.

Особенность проявлений самозванчества в странах Западной Европы в отличие от России обнаруживается в исчезновении самозванчества в западноевропейской политической практике еще в XVIII веке, что было обусловлено, прежде всего, изменением источника легитимности (приоритет ее легально-рациональных основ) и формированием преимущественно структурного (институционального) типа легитимности, основанного на доверии граждан к устройству государства и политической системе в целом. Это способствовало

исчезновению ресурсной базы для сакрального влияния на политику и изменению ценностных ориентации восприятия власти в политической культуре.

Во втором параграфе «Общие закономерности преодоления кризиса легитимности власти и специфика их проявления в российских условиях» на основе исторического опыта России начала XVII - конца XX вв. проанализированы причины процессов делегитимации власти и рассмотрены пути их преодоления.

Преодоление кризиса легитимности власти возможно только посредством разрешения кризиса, предполагающего восстановление оснований легитимности, - в отличие от мер политического урегулирования, которые снижают остроту социальных проявлений, но к восстановлению легитимности власти так и не приводят. Устранение глубинных причин кризиса легитимности власти является общей закономерностью и единственно возможным путем преодоления делегитимации власти различных политических систем.

Преодоление кризиса легитимности власти сводится к минимуму проявлений политической нестабильности и определяется тремя основаниями: 1) стабильным и относительно эффективным функционированием политических институтов (в том числе - эволюционным характером институциональных трансформаций); 2) эффективным функционированием политической системы в целом; 3) относительно высокой степенью убежденности населения в том, что данная модель легитимации власти в наибольшей степени соответствует состоянию общества и интересам народа.

Выделяются периоды острых кризисов легитимности власти, сопровождающиеся проявлениями самозванчества и другими формами политического протеста.

Первый период кризиса легитимности власти - Смутное время и его преодоление - избрание Земским Собором (как одного из важнейших институтов легитимации в данный период) нового царя М. Романова. Преодоление кризиса было достигнуто путем «совмещения» традиции и рациональных оснований легитимности, т е. путем разрешения кризиса. Кризис легитимности середины и конца XVII в. был обусловлен общественным недовольством проводимой политикой, снижением эффективности функционирования политической системы, нарастанием социально-политических конфликтов и идейного противостояния староверов официальной церкви. Его преодоление сводилось к урегулированию, а именно: 1) к ужесточению налогового законодательства; и 2) к насильственным методам подавления протестов.

Кризис легитимности власти в начале XVIII века был обусловлен, прежде всего, несоблюдением Петром I правил «политической игры», а также тем, что при выстраивании повой модели политики властью не учитывались базовые ценности большинства населения, сформированные в политической культуре России. При Петре I происходит трансформация традиционного обоснования легитимной власти: вводятся легальные нормы в порядок ирестолонаслсдия;

существенному изменению подвергается концепция божественного происхождения царской власти. И, поскольку широкие народные массы препятствовали установлению иной концепции политической власти, а, по сути -идеологической легитимации, то политика Петра сводилась преимущественно к силовым методам - расширению численности и функций аппарата принуждения.

В эпоху государственных переворотов политическая власть находилась в состоянии затяжного политического кризиса и постоянно нуждалась в выходе из кризисной ситуации. Преодоление кризиса сводилось к юридическому «закреплению произошедшей революции» и достигалось, главным образом, социально-политическим маневрированием и идеологическим обоснованием новой власти. Усиление социальной напряженности в I половине и в конце XIX века свидетельствует о снижении эффективного функционирования политических институтов; ущемлении и неадекватном удовлетворении потребностей основных социальных групп. Пути преодоления процессов делегитимации власти как в период правления Николая I, так и в правление Александра II и Александра III сводились к социально-политическому маневрированию и к силовым методам.

В период правления Николая II наряду с социально-политическими причинами кризиса легитимности власти к его предпосылкам следует отнести трансформацию традиционных ценностей в правосознании всею российского общества, которую совершила правовая реформа 1864 г. Политическая власть утратила сакральный статус, что, в конечном счете, привело не только к делегитимации политической власти, но и способствовало делегитимации политической системы в целом.

Нелегитимная власть большевиков первоначально в значительной степени опиралась на насилие, а в более поздний период был разработан «механизм самолегитимации»: создание культа личности вождя и установление новой идеологической легитимации, основанной во многом на традиционных источниках искусственным путем. Большевики, по существу, вновь актуализировали сакральность власти, гипертрофированную роль политических символов, ритуалов и их магические функции.

Общими причинами политических кризисов постсоветского периода выступили конфликт качественного расхождения в общественном мнении о стратегии реформирования государства, с одной стороны, с другой, неэффективность политической власти. Одновременно с этим, разрушение идеологических основ легитимности власти; блокирование в политической системе социально значимых интересов; развитие конфликта внутри правящей элиты; коррумпированность основных институтов государственной власти. В управлении кризисами постсоветского периода властью не было выработано четко сформулированных концепций и стратегий. Особенностью процесса легитимации власти постсоветского периода являются попытки перехода к приоритету рациональной (демократической) легитимности, которые, однако, не учитывали не

только особенности политической культуры, но и сложившиеся традиционные стереотипы восприятия власти массовым сознанием.

Преодоление делегитимации власти в России периода начала XVII - конца XX вв. достигалось преимущественно политическим урегулированием, временно снимающим дестабилизацию и дезинтеграцию общества; при этом не устранялись подлинные причины кризиса и конфронтация сторон, в связи с чем и наблюдался «всплеск» проявлений самозванчества. Урегулирование сводилось к таким общим закономерностям управления политическими кризисами, как политическое и социальное маневрирование, политическое манипулирование.

Постоянное наличие в процессе преодоления делегитимации власти силовых методов в сочетании с отсутствием в политической культуре России традиции политического консенсуса и разрешения кризиса отражает национальную особенность стратегии управления политическими кризисами в российском обществе. Отечественный опыт показал, что эффективность преодоления делегитимации власти в первую очередь зависит от соответствия модели организации легитимной власти особенностям и «доминантам» политической культуры общества.

При анализе политико-правовых методов преодоления процессов делегитимации власти в России периода монархии отмечается, что с периода правления Петра I в законодательных актах четко прослеживаются формулировки опасности для государства организованных социальных проявлений и постоянно, вплоть до начала XX века, в отношении преступлений против «государева чести», а именно - «самозванства», «самозванчества», высказываний «непригожих речей» и др. вводятся ужесточения наказаний Это свидетельствует о стремлении власти усилить ответственность за политическое самозванчество, о нежелании и (или) неспособности власти выявить глубинные причины конфликта межд> управляемыми и управляющими, об игнорировании предпосылок назревания кризисной ситуации, о недостаточной степени правовых методов и способов регулирования кризиса легитимности власти.

Заключение

В заключении подведены итоги диссертационного исследования, сформулированы основные выводы, определены перспективы для дальнейших научных исследований в отношении проблем протестной активности, а также проблем, связанных с той ролью, которую играет в мотивационных процессах протестных движений, в том числе - самозвапчестве - ингерпре1ация норм «легитимного господства» власти, а также при изучении проблем самозванчества в странах Западной Европы (по сравнению с национальной спецификой его проявления).

Обосновывается вывод, что самозванчество в России в контексте его понимания как одного из проявлений кризиса легитимности власти необходимо исследовать лишь комплексно, т.е. с применением разных теоретико-

методологических подходов на «стыке» истории, политологии, социологии, психологии и культурологии. Политическое самозванчество не может рассматриваться в качестве отдельных исторических фактов, оно всегда представляет собой политически и культурно обусловленное явление.

Отмечается, что возобновление самозванчества в постмонархический период, и, в частности, в конце XX века, отражает наличие в политической культуре российского общества определенной степени «естественного консерватизма» (традиционализма) по отношению к осуществлению и функционированию верховной власти. Процесс посткоммунистической трансформации в России оказывает сильное влияние на трансформацию основных ценностей массового сознания населения; в то же время определенная часть населения испытывает потребности в государственном патернализме, о чем свидетельствуют «всплески» самозванчества в современной России Кроме этого, факт непризнания церковью подлинности останков царской семьи Николая II, найденных под Екатеринбургом, более десятилетия был питательной «почвой» для появления новых самозванцев.

Примеры самозванчества в России демонстрируют, скорее, стремление широких слоев народных масс к интеграции в политическую систему (получить право «быть услышанными» властью), тогда как в странах Западной Европы самозванчество было, прежде всего, формой политической борьбы за власть, рациональным поведением в целях получения определенных политических результатов.

Список работ, опубликованных по теме диссертации:

1. Арканникова М.С. Самозванец, самозванство, самозванчество в России: новые аспекты изучения вопроса о власти //Формула России: центр и периферия: Материалы межвузовской научной конференции, Санкт-Петербург, 15 декабря 2000 г. - СПб.: Нестор, 2000. - 0,4 п.л.

2. Арканникова М.С. Монарх в России: образ царя в народном сознании (начало XVII - конец XVIII вв.) //Реформы в России и проблемы управления, 16-ая Всероссийская научная конференция молодых ученых и студентов, Москва, 21-22 февраля 2001 г. - М.: МГУУ, 2001. - 0,3 п.л.

3. Арканникова М.С. Феномен самозванчества в России и Западной Европе //Россия и Европа: на пути к единой формуле. Сб. научных трудов по материалам заседаний научного семинара «Историческая судьба России в XXI веке» в 1999-2001 гг. - СПб.: Нестор, 2001. - 0, 3 п.л.

4. Арканникова М.С. Легитимность политической власти //Актуальные проблемы современной политической науки. Вып. 2. /Под ред. М.А. Василика. - СПб.: СПбГПУ, 2002. - 0,5 п.л.

5. Арканникова М.С. Категория легитимности как методологическая основа исследования политического процесса //Актуальные проблемы современной политической науки. Вып. 4. /Под ред. М.А. Василика. - СПб.' Нестор, 2004 -0,3 пл.

I

Лицензия ЛР №020593 от 07.08.97

Подписано в печать 05ЛООГ. Формат 60x84/16 Печать офсетная Уч. печ.л. ¿72". Тираж Ш . Заказ 2 90.

Отпечатано с готового оригинал-макета, предоставленного автором, в типографии Издательства Политехнического университета. 195251, Санкт-Петербург, Политехническая, 29.

Jt118 15

РНБ Русский фонд

2006-4 7356

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата политических наук Арканникова, Марина Сергеевна

Введение.

Глава 1. Сущность самозванчества и предпосылки его возникновения в России.

1.1. Самозванчество как объект политологического анализа.

1.2. Социально-исторические предпосылки возникновения самозванчества и особенности политической культуры российского общества.

Выводы к главе 1.

Глава 2. Самозванчество на различных этапах развития российского политического процесса.

2.1. Типология самозванчества в политической истории России.

2.2. Общие закономерности преодоления кризиса легитимности власти и специфика их проявления в российских условиях.

Выводы к главе 2.

Введение диссертации2005 год, автореферат по политологии, Арканникова, Марина Сергеевна

Актуальность темы исследования. Трансформация политической системы в России в конце XX века актуализировала проблему легитимации политической власти. Вопросы легитимности приобретают особую значимость и в условиях дисфункции современных политических институтов. Приоритетными становятся задачи переосмысления значения и места политической власти в новых экономических условиях, на этапе создания правового государства и становления гражданского общества. Очевидна необходимость поиска устойчивого и общепризнанного механизма взаимодействия субъектов и объектов политики. Однако со стороны властных структур не уделяется достаточное внимание проблемам легитимности нового государственного устройства. При разработке стратегии государственного реформирования практически не учитывается некоторое снижение легитимности политической власти, не прогнозируется социальная реакция на осуществляемую политику. Одним из ярких примеров подобного проявления как следствия кризиса легитимности власти в России является самозванчество, изучение которого позволит более целостно раскрыть сущность и особенности процесса делегитимации власти в российском обществе.

Появление первых фактов самозванчества в истории России явилось следствием политического кризиса на рубеже XVI-XVII вв. На протяжении всего Смутного времени политической элитой было предпринято немало попыток легализации и легитимации власти. Однако, достигалось только кратковременное политическое равновесие, за которым неизбежно следовали периоды дестабилизации и, как правило, новые проявления самозванчества, ставшие характерной составляющей российского политического процесса вплоть до конца XVIII века. В XIX и XX столетиях в российском обществе происходит заметный «спад» самозванчества, но, несмотря на это, характер проявлений самозванчества остается имманентным процессам делегитимации политической власти.

Социальные и политические изменения, произошедшие в России в 1990-х гг., привели к появлению не только новых политических ценностей, образцов политического поведения, но и стали причиной «возрождения» политического самозванчества. Так, в 1996 году в Богоявленском Соборе коронуется «император Николай III»; в 2002 году появляется новая претендентка на царское имя и статус — «Великая княжна Анастасия»; в 2003 году российские средства массовой информации сообщают о «сенсационном спасении» наследника Николая II — царевича Алексея. Данные факты получили наибольший резонанс в СМИ, однако, в этот период имели место и менее «громкие» примеры самозванства, в то время как в странах Западной Европы самозванчество не имеет своего проявления уже почти два века.

К сожалению, сущность и проявления самозванчества не получили в политологической литературе, равно как и в исторической, серьезного анализа: факты претендентства на царское имя и (или) статус не рассматриваются как целостное явление; отсутствует единая концепция понимания исследователями данной политической практики. Будучи частью политической истории России на протяжении четырех веков, самозванчество требует более глубокого изучения в плане синтеза теоретико-методологических подходов в политической науке. Автором впервые предпринята попытка концептуального осмысления самозванчества как проявления кризиса легитимности власти в России с начала XVII по начало XXI вв.

Актуальность данного исследования обусловлена также отсутствием однозначного толкования изучаемого понятия в отечественной научной литературе, следствием чего важным является уточнение дефиниций «самозванство» и «самозванчество».

Степень научной разработанности темы. Некоторые аспекты данного исследования уже становились предметом специального изучения в политологической, социологической, исторической, культурологической и психологической научной литературе.

Заявленная тема диссертационного исследования обусловила необходимость обращения к работам немецкого социолога М. Вебера,1 его классической концепции «легитимного господства», которая стала методологической основой для понимания проблем легитимности власти и проявления ее делегитимации. Работы таких классиков зарубежной политической науки, как Д. Истона, С. Липсета, Ж.-Л. Шабо, Д. Хелда 2 и др. позволили автору сформировать теоретико-методологическую позицию в изучении процесса легитимации политической власти в России. Научное осмысление концепта «легитимность власти» дополнили работы отечественных ученых, проведенные в настоящее время в рамках исследований.3

Необходимо отметить значимость исследований А.С. Ахиезера, В.А. Ачкасова, П.И. Смирнова, В.В. Бочарова, А.Г. Здравомыслова, В.Н. Иванова, Ю.С. Пивоварова, Н.И. Бирюкова, В.М. Сергеева, И.Б. Градинара, 4 которые

1 Вебер М. Избранное. Образ общества. - М., 1994; Он же: Избранные произведения. - М., 1990.

2 Easton D. A Re-Assessment of the Concept of Political Support//British Journal of Political science. - 1975. -№ 5; Lipset S. Political Man: The social bases of politics. - Baltimore, 1981; Шабо Ж.Л. Основные типы легитимности по Ж.Л. Шабо /Легитимность //Политические исследования. - 1993. - № 5; Он же: Государственная власть: концептуальные пределы и порядок осуществления //Политические исследования. - 1993. - № 3; Хелд Д. Политическая теория и современное государство. - М., 1989.

3 Аврутина Л.Г. Легитимация политической власти в России: анализ, проблема, приоритеты: Автореферат дис. . канд. политических наук: 23.00.02. - М., 2001; Бакунина А.А. Политическое поведение масс: теория и практика: Автореферат дис. канд. политических наук: 23.00.02. - Владивосток, 2002; Куринов С.А. Проблема легитимности политической власти в истории и теории политической науки: Автореферат дис. канд. политических наук: 23.00.01. - M., 2003; Синяев M.B. Политическая власть в коммуникативном измерении: Автореферат дис. канд. политических наук: 23.00.02. - М., 2002; Скиперских А.В. Легитимация политической власти в России в условиях становления и развития федеративных отношений: специфика и тенденции: Автореферат дисканд. политических наук: 23.00.02. - Елец, 2003; Борзунова Е.А. Легитимность власти как объект политической социологии: понятие, исследовательские подходы: Автореферат дис. канд. социологических наук: 22.00.05. - Кемерово, 1998; Комина А.В. Авторитет, ответственность, доверие как реалии и императивы власти: Автореферат дис. канд. философских наук: 09.00.11. - Тверь, 2003; Скорняков

A.В. Проблема легитимации власти в средневековой европейской политической мысли: Запад и Русь: Автореферат дис. канд. политических наук: 23.00.01. - Екатеринбург, 2004.

4 Ахиезер А.С. Социо-культурные проблемы развития России. - М., 1992; Он же: Россия: критика исторического опыта. Социокультурный словарь. - М., 1991. - Т. 1,2, 3; Он же: Думы о России: От прошлого к будущему. - М., 1994; Он же: Архаизация в российском обществе как методологическая проблема //Общественные науки и современность. - 2001. - № 2; Ахиезер А.С., Ильин В.В. Российская государственность: истоки, традиция, перспективы. - М., 1997; Ачкасов В.А. Россия как разрушающиеся традиционное общество //Политические исследования. - 2001. - № 3; Он же: Традиционализм в политической жизни России: Автореферат дис. док. политических наук: 23.00.03. - СПб., 1997; Смирнов П.И. Социология личности: учебное пособие. - СПб., 2001; Он же: Слово о России: Беседы о российской цивилизации. - СПб., 2004; Бочаров В.В. Политическая антропология //Журнал социологии и социальной антропологии. - СПб., 2001. - Т. 4. - № 4; Здравомыслов А.Г. Социология конфликта: Россия на путях преодоления кризиса. - M., 1995; Иванов

B.Н., Назаров М.М. Политическая ментальность: опыт и перспективы исследования //Социально-политический посвящены анализу характерных особенностей политической культуры российского общества и процесса политической модернизации в России.

Следует обратить внимание на исследования, которые позволили выявить особенности кризисных проявлений процесса легитимации политической власти в России. Среди них представляется важным назвать работы В.А. Ачкасова, С.М. Елисеева, С.А. Ланцова, J1.B. Сморгунова, К.Ф. Завершинского, Т.А. Алексеевой, В.М. Зубка, А.А. Федосеева, A.M. Салмина.5 При осмыслении сущности самозванчества как социально-политического явления в истории России периода начала XVII - начала XXI вв. большое влияние на исследование оказали теоретические положения П. Бурдье, Э. Гидденса, Д.П. Гавры, М.Б. Глотова, С.С. Фролова, Е.А. Здравомысловой, П. Штомпки. 6 В этой связи представляют интерес работы, посвященные изучению политических институтов в России в контексте теории неоинституционализма: журнал. - 1998. - № 2; Пивоваров Ю.С. Политическая культура пореформенной России. - М., 1994; Пивоваров Ю.С., А.И. Фурсов «Русская система» как попытка понимания русской истории //Политические исследования. -2001. - № 4; Бирюков Н.И., Сергеев В.М. Парламентская деятельность и политическая культура //Общественные науки и современность. - 1995. - № 1; Бирюков Н.И., Сергеев В.М. Между дуализмом и соборностью. Интеграционная функция политической культуры //Общественные науки и современность. -1998. - № 4; Они же. «Соборность» как парадигма политического сознания //Политические исследования. -1997. - № 3; Градинар И.Б. Политическая культура: мировоззренческое измерение. В 2-х ч. - СПб., 1996.

5 Ачкасов В.А., Елисеев С.М., Ланцов С.А. Легитимация власти в постсоциалистическом российском обществе. - М., 1996; Елисеев С.М. Легитимность власти: источники, структура и динамика развития в посткоммунистическом обществе: Дис. доктора политических наук: 23.00.01. - СПб., 1997; Ланцов С.А. Российский исторический опыт в свете концепций политической модернизации //Политические исследования. -2001. - № 3; Он же: Легальность и легитимность власти: дискуссия круглого стола //Вестник Московского университета. - Серия 12. Социально-политические исследования. - 1994. - № 2; Сморгунов Л.В. Легитимность власти в федеративном государстве//Легитимность и легитимация власти в России. - СПб., 1995. - С. 46-61; Завершинский К.Ф. Легитимность: генезис, становление и развитие концепта //Политические исследования. -2001. - № 2; Алексеева Т.А. Власть и легитимность //Власть. Философско-политологические аспекты. - М., 1989. - С. 110-133; Она же: Личность и политика в переходный период: проблемы легитимности власти //Вопросы философии. - 1998. 7; Зубок В.М. Истоки делегитимности советского режима //Политические исследования. - 1994. - № 2; Салмин A.M. Легальность, легитимность и правопреемство как проблемы сегодняшней российской государственности //Политая: анализ, хроника, прогноз. - 1998. - № 1; Федосеев А.А. Теоретико-методологические и практические проблемы легитимности власти //Вестник Санкт-Петербургского университета. - Серия 6. - 1995. - Вып. 2. - № 13.

6 Бурдье П. Социология политики. - М., 1993; Он же: Структуры, хабитус, практики //Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас: Учебное пособие. - Новосибирск, 1989. - С. 16-31; Гидденс Э. Элементы теории структурации //Там же. С. 40-72; Социальные институты: традиции и современность //Социология. Учебное пособие. - М., 2001. - Гл. 6. - С. 125-147; Гавра Д.П. Понятие социального института //Социально-политический журнал. - 1998. - № 4; Глотов М.Б. Социальный институт: определение, структура, классификация //Социологические исследования. - 2003. - № 10; Фролов С.С. Социология. - М., 1996; Здравомыслова Е.А. Парадигмы западной социологии общественных движений. - СПб., 1993; Штомпка П. Социология социальных изменений. - М., 1996; Он же: Структурирование общественных движений //Политология вчера и сегодня. - Вып. 4. - М., 1992. - С. 85-113.

П.В. Панова, В.Я. Гельмана, В.Д. Нечаева, А.Б. Даугавет и др., 7 поскольку данный подход оказал методологическую помощь в исследовании самозванчества как проявления кризиса легитимности политической власти.

Поскольку тема исследования представляет собой синтез политических и исторических наук, то, на наш взгляд, целесообразно более детально остановиться на степени научной разработанности темы. Обращаясь непосредственно к анализу научных исследований, так или иначе затрагивающих политическое самозванчество, автор выделяет два основных направления.

Первое направление можно обозначить как социально-политическое. В рамках данного направления феномен самозванчества исследовался, прежде всего, историками и изначально рассматривался ими достаточно однозначно: в социальном плане это явление трактовалось как одна из форм «антифеодального протеста», а в плане политическом представлялось борьбой за власть.8 Так, «разиновщину» считали «явлением, прежде всего, социологическим, направленным уже не с шайкой, а с целым казацким войском против государства . и, таким образом, движение из чисто разбойничьего превратилось в политическое»9.

Второе направление — условно - социально-психологическое и культурологическое - рассматривало явление через призму социальных и психологических стереотипов народных масс и определяло самозванчество в России как особый культурно-исторический феномен. 10

К первому направлению следует отнести работы историков: С. М.

7 Панов П.В. Трансформации политических институтов в России: кросстемпоральный сравнительный анализ //Политические исследования. - 2002. - № 6; Гельман В .Я. Институциональное строительство и неформальные институты в современной российской политике //Политические исследования. - 2003. - № 4; Нечаев В.Д. Когнитивные революции и институциональные изменения //Политические исследования. - 2002. - № 5; Даугавет А.Б. Неформальные практики российской элиты //Политические исследования. - 2003. - № 4.

8 Троицкий С.М. Самозванцы в России XVII-XVIII вв. //Вопросы истории. - 1969. - № 3. - С. 134-146.

9 Фирсов Н.Н. Разиновщина как социологическое и психологическое явление народной жизни. - СПб., 1906. - С. 42.

10 Успенский Б.А. Царь и самозванец: самозванчество в России как культурно-исторический феномен //Успенский Б.А. Избранные труды. - М., 1996. - Т. 1. - С. 142-143.

Троицкого, Е.Н. Индову, А.А. Преображенского, Н.Н. Покровского, А.П. Бажову, В.И. Буганова, К.В. Сивкова, Н.Н. Фирсова, М.Н. Тихомирова 11 и др. Базовым основанием исследований этих ученых являлся следующий тезис: классовая борьба - главная движущая сила политической истории. Объясняя феномен самозванчества, в качестве ключевых они выдвигают такие понятия, как «царистские иллюзии» и «наивный монархизм» масс. Согласно их точке зрения, именно это формировало особенности правосознания народных масс и обуславливало характер и социально-политическую направленность движений самозванчества в России периода XVII-XVIII вв.

Историографическая парадигма самозванчества формировалась в условиях идеологической и политической ситуации советского периода: она была своего рода «резервуаром» аргументов, формой идеологического обоснования легитимности политического режима большевиков, где «любые

1 ? факты автоматически укладывались в жесткую классовую схему» . Крупные движения самозванчества однозначно трактовались как крестьянские войны (определение заимствовано из работы Ф. Энгельса о крестьянской войне в Германии 1525 года), направленные против крепостного права, помещиков, рекрутских наборов. Преобладание негативных семантических характеристик в определениях по принципу: «самозванщина», «разиновщина», «пугачевщина», призвано было подчеркнуть недостаточную «классовую зрелость» протестных движений народных масс.

Следует отметить, что не все самозванцы были связаны с движением социального протеста и не всегда претендовали на власть. Однако эти факты не всегда фиксируются в научной литературе, что, по сути, вносит определенные

11 Троицкий С.М. Указ соч.; Фирсов Н.Н. Указ соч.; Индова E.H., Преображенский А.А., Тихонов Ю.А. Лозунги и требования участников крестьянских войн в России XVII-XVHI вв. //Крестьянские войны в России XVI-XVII веков: причины, поиски, решения. - М., 1974. - С. 255-265; Н.Н. Покровский. Мирская и монархическая традиция в истории российского крестьянства //Новый мир. - 1989. - № 9; Бажова А.П. К вопросу о самозванстве кануна Крестьянской войны 1773-1775 гг. //Крестьянские войны в России XVII-XVIII веков: проблемы, поиски, решения. - М., 1974. - С. 380-390; Буганов В.И. Крестьянские войны в России XVII-XVIII вв. - М., 1976; Буганов В.И., Чистякова Е.В. некоторых вопросах истории второй крестьянской войны в России //Вопросы истории. - 1968. - № 7; Сивков К.В. Самозванчество в России в последней трети XVIII века //Исторические записки. - М., 1950. - Т. 31; Уланов В.Я. Разиновщина //Три века: Россия от смуты до нашего времени.-М., 1991.-Т. 1; Тихомиров М.Н. Самозванщина//Наука и жизнь. - 1969.-№ I.

1 Павленко H. Расказачивание по-петровски //Родина. - 1997. - № 7. - С. 32. противоречия в данную исследовательскую концепцию. Кроме этого, одно из существенных моментов, которое, на наш взгляд, не принято во внимание названными учеными, является то, что наряду с лжецарями и лжецаревичами в России существовали самозванцы, бравшие имя какого-либо святого, пророка, Христа, или одновременно «назывались» царским именем и Мессией. Поскольку все эти обстоятельства большинством исследователей рассматриваются как составляющие элементы «феномена самозванчества» (без четкого разграничения политического и иных форм самозванства), они явно не укладываются в рамки прежних теоретических представлений о самозванчестве и требуют нового обоснования проблемы.

Одними из первых, кто в своих исследованиях отметил именно взаимосвязь делегитимации политической власти и проявлений самозванчества как результата падения авторитета власти монарха в глазах народных масс, стали В.О. Ключевский, И. А. Ильин, Н.Я. Эйдельман, К.В. Чистов 13 и др. Согласно их точке зрения, главной причиной появления самозванных претендентов на царское имя является политический кризис, вызванный изменением легальных и легитимных норм преемственности верховной власти, а также резким переходом власти от жесткой централизации к более «щадящему» правлению. Затрагивая данную тему, Н.Я. Эйдельман выделяет не только «народное», но и «верхнее» самозванчество, «свойственное лишь правящему слою»14. На такое проявление самозванчества, которое было возможно только «путем дворцовых переворотов», обратили внимание И.В. Волкова, И.В. Курукин 15 и др.

Учитывая тот факт, что к научному анализу понятия «легитимность» отечественная политология обратилась только в период перестройки,

13 См. Ключевский В.О. Курс русской истории //Сочинения в 9-ти т. - M., 1987; Ильин И.А. // Гнатюк О.Л. Русская политическая мысль начала XX века: Н.И.Кареев, П.Б. Струве, И.А. Ильин. - СПб., 1994. - С. 106-107; Эйдельман Н.Я. Грань веков: политическая борьба в России конца XVIII-начала XIX столетия //В борьбе за власть: Страницы политической истории России. XVIII век . - М., 1988. - С. 284-584; Чистов К.В. Русские народные социально-утопические легенды XVII-XVIII вв. - М., 1967. - С. 29.

14 Эйдельман Н.Я. Грань веков: политическая борьба в России конца XVIII-начала XIX столетия //В борьбе за власть: Страницы политической истории России. XVIII век. - М., 1988. - С. 315.

15 Волкова И.В., Курукин И.В. Феномен дворцовых переворотов в политической истории России XVII1-XX вв. //Вопросы истории. - 1995. - № 5-6. закономерным становится появление в последнее десятилетие публикаций, в которых осуществляется попытка отойти от традиционного для советского периода осмысления самозванчества; в тоже время, проблема зачастую остается предметом не специального политологического анализа, а, скорее, публицистического и научно-популярного.16 Данные исследования, если и расширяют представления о социально-политических кризисах, обусловливающих самозванчество в XVII-XVIII вв., но не разъясняют причин этого явления в политической истории России периода XIX-XX вв., «сужая» тем самым, хронологические рамки исследования. Исключение составляют результаты дискуссий философов и историков на семинаре «Самозванство и самозванцы на Руси: прошлое и настоящее» (1993 г.), а также политологов на Международной научно-теоретической конференции «Легитимность власти в России: история и современные проблемы» (1994 г.), представленные в виде тезисов, которые, однако, так и не стали фундаментальными исследованиями российского самозванчества как проявления делегитимации политической власти.17

В рамках социально-психологического и культурологического направления необходимо назвать работы, которые дополнили анализ проблемы самозванчества в контексте делегитимации политической власти такими

16 В частности, можно отметить ряд работ, в которых, так или иначе, затрагивается феномен самозванчества: Андреев И. Анатомия самозванства//Наука и жизнь. - 1999. - № 10; Андреев И. Самозванчество и самозванцы на Руси //Знание-сила. - 1995. - № 8; Панасюк В.В. Самозванчество в России как культурно-исторический феномен //Образование и общество. - 2004. - № 1; Будницкий О. Царские деньги //Родина. - 2002. - № 9; Буйда Ю. Алхимия самозванства //Страна и мир. - 1992. - № 1; Васецкий Н.А. Самозванцы как явление русской жизни //Наука в России. - 1995. - № 3; Гужков Д. Смерть царевича Дмитрия //Родина. - 1993. - № 5-6; Либрович С.Ф. Царь или не царь? //Смена. - 1992. - № 12; Лихачев Д.С. Нельзя уйти от самих себя //Новый мир. - 1984. - № 6; Масарский М. Порядок и смута //Знамя. - 1996. - № 5; Коваленко Г.М. Печальная выгода Смутных времен //Родина. - 1999.-№ 4; Сахаров A.H. Самозванчество//Родина. - 1993.-№ 1; Шендерович А. Под чужим именем //Наука и жизнь. - 1995. - № 12; Соловьев В. Мы пели песнь топору //Родина. - 1992. - № 2; Малахов А. Самозванцы всея Руси //Власть. - 2003. - № 38 (443); отчасти к ним можно отнести работы: Тульчинского Г.Л. Самозванство. Феноменология зла и метафизика свободы. - СПб., 1996; Дорофеева В.В. Самозванцы: к истории появления слова. - Оренбург, 1994; Шестакова П. Самозванец: факты и размышления. - Ростов-на-Дону, 1990.

17 См. Самозванство //Родина. - 1993. - № 11. - С. 7-12; Аннинский Л. Самозванство //Родина. - 1993. - № 11. - С. 13; Живова Г.Я. Кризисы легитимной власти в истории России //Легитимность власти в России: история и современные проблемы: Тезисы докладов Международной научно-теоретической конференции, Санкт-Петербург, 22-25 июня 1994 года. - СПб., 1994. - С. 74-75; См. также: Ингерфлом К.С. Самозванство и коллективные представления о власти в русской истории (XVII-XX вв.) //Реализм исторического мышления: Проблемы отечественной истории периода феодализма. - М., 1991. - С. 99-100. составляющими» компонентами политической культуры, как мифы, стереотипы и символы.

Так, изучению русских народных социально-утопических легенд о «возвращающихся царях-избавителях», мифов о «самозванце на троне» периода XVII-XVIII вв., предшествующих самозванчеству, были посвящены монографические исследования К.В. Чистова, А.И. Клибанова, А.С.

18

Мыльникова. Эти авторы детально проанализировали — в какие периоды политической истории России в народной среде распространялись те или иные социально-утопические легенды, и каковы были общие причины «всплеска» появления самозванцев.

Следует отметить исследования Б.А. Успенского и В.М. Живова, 19 которые выдвинули концепцию «особой харизмы» царя — сакральной функции власти, возникающую у верховного правителя в результате введения в обряд коронации миропомазания. Данная концепция позволяет рассматривать самозванчество как некий «сакральный конфликт», когда конфликтующими сторонами выступает народ и власть, олицетворенная в лидере государства. Подобной теории в изучении самозванчества XVII-XVIII вв. придерживаются и современные историки: В.М. Соловьев, О.Г. Усенко, В.Я. Мауль, П.В. Лукин.20

18 См. Чистов К.В. Русские народные социально-утопические легенды XVII-XVIII вв. - М., 1967; Клибанов А.И. Народная социальная утопия в России: период феодализма. - М., 1977; Мыльников А.С. Легенда о русском принце. - Л., 1987; Он же: Искушение чудом «Русский принц», его прототипы и двойники - самозванцы. - Л., 1991; Он же: Чужой среди своих //Родина. - 1993. - № 3.

19 Успенский Б.А. Царь и патриарх: харизма власти в России: Византийская модель и ее русское переосмысление //Успенский Б.А. Избранные труды. - М., 1996. - Т. 1; Он же: Царь и император: помазание на царство и семантика монарших титулов. - М., 2000; Успенский Б.А., Живов В.М. Царь и бог: Семиотические аспекты сакрализации монарха в России //Успенский Б.А. Избранные труды. - М., 1996. - Т. 1.

20 Соловьев В.М. Современники и потомки о восстании С. Разина. - М., 1991; Он же: Актуальные вопросы изучение народных движений //История СССР. - 1991. - № 3; Он же: Анатомия русского бунта. Степан Разин: мифы и реальность. - М., 1994; Усенко О.Г. Психология социального протеста в России XVII-XVIII вв. - Тверь, 1995. - Ч. 2. - 1995, Ч. 3. - 1997; Он же: Самозванчество на Руси: норма или патология //Родина. - 1995. - № 2; Он же: Об отношении разинцев к монарху //Менталитет и политическое развитие России. Тезисы докладов научной конференции, Москва, 1996. - М., 1996; Он же: Всех пугают перемены //Родина. - 1993. - № 1; Он же: Повод в народных выступлениях XVII-первой половины XIX века в России //Вестник Московского университета. - Серия 8. История. - 1992. - № 1; Он же: Об отношении народных масс к царю Алексею Михайловичу //Царь и царство в русском общественном сознании. Мировосприятие и самосознание русского общества. Вып. 2. - М., 1999. - С. 70-93; Он же: Кто такой «самозванец»? //Вестник славянских культур. - М., 2002. - № 5-6; Мауль В.Я. Социальная психология участников народных движений в России XVII-XVIII вв.:

Автореферат дисканд. исторических наук: 07.00.02. - Томск, 1996; Он же: Феномен народного монархизма в России XVII-XVIII вв. как культурно-историческое явление //Философские аспекты культуры: Материалы научно-практической конференции, Комсомольск-на-Амуре, октябрь 1998 г. - Ком.-на-Амуре, 1998; Он же: Манифесты и указы «Амператора Петра Федоровича» как источники по истории Пугачевщины //Актуальные вопросы исторической науки. - Ком.-на-Амуре, 1996; Лукин П.В. Народные представления о государственной

Исследуя это явление, они обращаются к концепциям социальной психологии.

Подчеркнем, что в рамках указанного направления присутствует точка зрения, согласно которой феномен самозванчества «не столько социален, сколько религиозен. Самозванство — это народная оболочка наших старинных бунтов, всех без исключения. Религия бунтов — это религия их предводителей. Каждый самозванец не мог сомневаться в том, что душу погубил, и что надежды на спасение души у него нет. Им остается одно — «погулять», покуда живы, и они гуляют, разрешают себя от уз нравственных правил, дают волю страстям и порокам - таково мироощущение самозванцев»21.

Подобная оценка, которая акцентирует внимание на «беспорядках», сопровождающих самозванчество, указывает на грабежи и разбои, стимулирующие повышенную социальную активность именно казачества, дополняя эту мысль тем, что руководители крупнейших восстаний (С. Разин и Е. Пугачев) были выходцами с Дона, опровергается развернувшейся в последние годы дискуссией на страницах исторических и политических журналов.22 Многие современные исследователи приходят к выводу о необходимости отказаться от рассмотрения народных движений XVII-XVIII вв. только как «беспорядков», аргументируя это наличием «логики регионов» в проявлениях открытого политического протеста, направленного на утративший легитимность центр, 23 где «самозванство играло роль нового Центра, превращая их восстание в законное основание для противостояния Москве». 24 При этом опровергнуть до конца идеи о «нравственных беспорядках» народных власти в России XVII века. - М., 2000; Он же: Представления старообрядческих писателей XVII века о «правилах поведения» царя в отношении Церкви //Русское средневековое общество и церковь. - М., 1997. - С. 67-82.

21 Панченко A.M., Гумилев Л.Н. Чтобы свеча не погасла: Диалог. - Л., 1990. - С. 91-93.

22 См. Смирнов А. Часовые империи //Родина. - 1997. - № 8; Павленко Н. Расказачивание по-петровски //Родина. - 1997. - № 7; Филюшкин А. Защитный пояс Третьего Рима //Родина. - 1998. - № 4; Нольте Г.Г. Русские «крестьянские войны» как восстания окраин //Вопросы истории. - 1994. -№11; Усенко О.Г. Повод в народных выступления XVII-первой половины XIX века в России//Вестник Московского университета. - Серия 8. История. - 1992. - № 1; Он же: Бунтари и заговорщики //Родина. - 1992. - № 5; Маркедонов С.М. Казачий круг как политический институт//Политические исследования. - 1996. - № 1; Зотов В.Д. Казачество — русский феномен //Свободная мысль. - 1994. - № 10; Андреев А.П., Панасюк Е.В. Казачье движение //Политические исследования. - 1993. -№ 3.

23 Туровский Р.Ф. Проблема централизации и модели русского региональной политики в XIII-XVI вв. //Политические исследования. - 2004. - № 1. - С. 138.

24 Нольте Г.Г. Русские «крестьянские войны» как восстания окраин //Вопросы истории. - 1994. - № 11. - С. 34. движений этого периода возможно только в случае детального изучения по крайней мере двух важных аспектов: 1) самой движущей силы — казаках, что предполагает уточнение и изучение всех категорий населения, относящихся к этому сословию; 2) целей и причин всех проявлений самозванства и самозванчества.

Помимо работ специального характера, в отечественной историографии следует также выделить исследования, лишь отчасти затрагивающие проблему самозванчества, но которые представляют большой научный интерес с точки зрения содержания значительного фактического материала. Это, прежде всего, фундаментальные исследования дореволюционных историков С.М. Соловьева, с

Н.И. Костомарова, В.О. Ключевского, Н.М. Карамзина, С.Ф. Платонова.

Данные работы стали «отправной» точкой политологического, социологического, психологического и культурологического направлений анализа в изучении самозванчества. Подобное значение имеют работы

26 советских историков Р.Г. Скрынникова и В.И. Буганова, в которых подробно изложены все исторические события, связанные с появлением и деятельностью самозванцев в России XVII-XVIII вв., что позволило автору рассмотреть не только «событийную» канву, проанализировать закономерности проявления самозванчества, но и использовать данные факты для «выстраивания» списка самозванцев и построения диаграммы хронологии проявлений самозванчества в политической истории России этого периода в приложениях (см. приложения 1, с. 198-219; 2, 220).

25 Соловьев С.М. Чтения и рассказы по истории России. - М., 1990; Костомаров Н.И. Смутное время Московского государства в начале XVII столетия. 1604-1613. - М., 1994; Он же: Бунт Стеньки Разина. - М., 1994; Он же: Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI-XVII столетиях. - М., 1992; Он же: О следственном деле по поводу убиения царевича Дмитрия //Исторические монографии и исследования. - М., 1989. С. 54-68; Ключевский В.О. Сочинения в 9-ти тт. - М., 1987; Карамзин Н.М. Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях. - M., 1991; Платонов С.Ф. Очерки по истории смуты Московском государстве XVII-XVIII вв.: опыт изучения общественного строя и сословных отношений в смутное время. - М., 1995.

26 Скрынников Р.Г. Россия накануне «смутного времени». - М., 1980; Он же: Социально-политическая борьба в русском государстве в начале XVII века. - Л., 1988; Он же: Россия в начале XVII в. «Смута». - M., 1988; Он же: Смута в России в начале XVII века. Иван Болотников. - Л., 1988; Он же: Самозванцы в России в начале XVII века: Григорий Отрепьев. - Новосибирск, 1987; Он же: Холоп на царском троне //Нева. - 1989. - № 10, № 11, № 12; Буганов В.И. Крестьянские войны в России XVII-XVIII вв. - М., 1976; Он же: Государи и бунтари. - М., 1996; Он же: Емельян Пугачев. - М., 1990.

В данной связи отметим, что в отечественной историографии нет работ, где были бы отражены все известные факты проявлений самозванчества с момента их появления в начале XVII века и по настоящее время. Исключением является исследование современного историка О.Г. Усенко, который предпринял попытку обобщить фактический материал, подсчитав самозванцев, появившихся на территории российского государства. Но данное исследование ограничивается только XVII-XVIII вв., и, как замечает сам О.Г. Усенко, подсчет самозванцев за этот период в виду недостатка источниковой базы получился

27 приблизительный; при этом в работе не приводится весь перечень самозванных претендентов.

При изучении источников, связанных с проявлениями самозванчества XIX-XX вв., автор столкнулся с проблемой отсутствия сколько-нибудь подробных сведений о многих фактах самозванства (указаны только имена и даты). Обращают на себя внимание также несоответствия сведений в научных исследованиях и источниках, указывающих на имя или время появления того или иного самозванца (это характерно и для исследования самозванцев XVII-XVIII вв. у самого О.Г. Усенко, которое иногда не совпадает с источниками: см. приложение 1, с. 200-201, 206, 210). Сведения о целях, которые преследует самозванец, группах населения, поддерживающих его претендентство на политический статус и (или) царское имя, часто имеют противоречивый характер, что затрудняет более глубокое изучение условий, предшествующих появлению самозванства и самозванчества в политической истории России в целом.

Немаловажным для нашего исследования является использование источниковой базы, которая представляет собой значительный и достаточно разнородный исследовательский материал.

11 Усенко О.Г. Самозванчество в России XVII-XVII вв. //Психология социального протеста в России XVII-XVIII вв. - Тверь, 1997. - Ч. 3. - С. 36. r-\ 28

Это, прежде всего, законодательные и актовые материалы, документы делопроизводства (расспросные и пыточные речи), 29 которые позволяют определить легальные установления государственной власти и проанализировать «отношение» собственно власти как к социально-политическому явлению самозванчества в целом, так и к отдельным самозванцам в частности. Документы, исходящие от самозванцев («прелестные

ЛЛ Л 1 л^ письма», манифесты и указы и др.); челобитные; а также мемуарный и фольклорный материал.33

Особый интерес для нашего исследования в этой группе источников представляют «прелестные письма», манифесты и указы, поскольку они являются «результатом деятельности» самозванцев, выражением их мотивации к протестным выступлениям и дают возможность проанализировать социально-политические условия и причины возникновения самозванчества в России.

Фольклорный материал (его составляют социально-утопические легенды, песни, плачи) дополняет системный подход к изучению самозванчества, поскольку его содержание отражает непосредственное отношение населения к власти, и, по существу, является «воплощением» массового сознания в российском обществе, представлениями и суждениями народа о самозванчестве в частности, выраженными в своеобразной художественной форме.

28 Российское законодательство Х-ХХ веков: В 9-ти тт. - М.,1984; Анпилогов Г.Н. Новые документы о России конца XVI-начала XVII века. - М., 1967; Свод основных государственных законов: О священных правах и преимуществах Верховной Самодержавной власти. Учреждение о Императорской фамилии. - М.-СПб., 1857.

29 Следствие и суд на Е.И. Пугачевым //Вопросы истории. - 1966. - № 3, № 4, № 5, № 7, № 9.

30 Крестьянская война под предводительством Степана Разина//Сб. документов в 4-х тт. - М., 1954; Восстание И. Болотникова. Документы и материалы. - М., 1950; Документы Ставки Е.И. Пугачева, повстанческих властей и учреждений 1773-1774 гг. - М., 1975; Овчинников Р.В. Манифесты и указы Е.И. Пугачева. - М., 1980; Также internet-источники, периодическая печать о современных проявлениях самозванства.

31 Крестьянские челобитные XVII века. - М., 1994.

32 Масса И. Краткое известие о Московии в начале XVII века. - М., 1937; Буссов К. Московская хроника. 15841613 гг. //Смута в Московском государстве: Россия начала XVII столетия в записках современников. - М., 1989. - С. 238-403; Достоверная и правдивая реляция П. Петрея //Там же. С. 170-195; Записки Джерома Горсея //Там же. С. 143-170; МаржеретЖ. Состояние Российской империи, великого княжества Московского//Россия XVIII века глазами иностранцев. - Л., 1989. - С. 225-286; Олеарий А. Описание путешествия в Московию //Там же. С. 287-470; Горсей Дж. Сокращенный рассказ, или Мемориал путешествия //Там же. С. 151-224; Записки иностранцев и восстании Степана Разина. - Л., 1968; Переворот 1762 года. Сочинения и переписка участников и современников. - М., 1997.

33 Народные исторические песни. - М.-Л., 1962; Исторические песни. - М., 2001; Клибанов А.И. Духовная культура средневековой Руси. - M., 1996; Пушкарев Л.Н. Духовный мир русского крестьянства по пословицам XVII-XVIII веков. - М., 1994.

Объектом исследования является самозванчество как феномен социально-политической жизни российского общества.

Предмет исследования - процессы делегитимации политической власти и их проявления в российском обществе на примере самозванчества.

Хронологические рамки исследования охватывают период с начала XVII по начало XXI вв.

Целью диссертационного исследования является всесторонний анализ особенностей возникновения и развития самозванчества как социально-политического явления в условиях кризиса легитимности власти в России.

Гипотеза исследования. Понимание политико-исторических и социокультурных основ самозванчества открывает новые возможности объяснения его своеобразия. Исследование проявлений самозванчества в их взаимосвязи с политической культурой дополняет целостное видение содержания процессов легитимации и делегитимации политической власти в российском обществе. В этом смысле политическое самозванчество в России представляет собой явление, которое раскрывает сущность процесса делегитимации политической власти и рассматривается как мотивированное политическое действие субъектов политики вследствие кризиса легитимности политической власти. Предполагается, что различные формы политического самозванчества и частота их проявления характеризуют неодинаковую степень делегитимации политической власти.

В качестве основных задач, соответствующих реализации поставленной цели и верификации гипотезы исследования, автор формулирует следующие:

1. Обобщить основные теоретические концепции легитимности политической власти, сопоставив их с российской практикой.

2. Рассмотреть сущность понятия «самозванчество», особенности его проявления на различных этапах развития российского политического процесса в контексте взаимовлияния процессов легитимации и делегитимации власти и политической культуры в российском обществе.

3. Уточнить понятия «самозванство», «самозванчество» и выявить характерные признаки этих явлений; раскрыть сущность политических притязаний самозванцев.

4. Уточнить особенности политической культуры российского общества в контексте изучения проявлений самозванчества.

5. Раскрыть политико-исторические и социально-культурные предпосылки возникновения самозванчества в российском обществе.

6. Разработать типологию политического самозванства.

7. Обобщить факты самозванного претендентства на верховную власть в политической истории России с начала XVII по начало XXI вв.

8. Осуществить целостный анализ предпосылок возникновения, особенностей развития самозванчества и его проявлений на различных этапах российского политического процесса, начиная с XVII века по настоящее время.

9. Раскрыть пути преодоления кризиса легитимности политической власти в российском обществе.

10. Обобщить и систематизировать научную литературу по проблеме самозванчества.

Теоретико-методологическая база исследования. Основой диссертационного исследования являются концептуальные положения российских и зарубежных ученых, специализирующихся на изучении политической власти и механизмов ее легитимации и делегитимации. Теоретико-методологическое значение имеют работы, в которых исследуются различные типы и условия легитимации власти: системная легитимность (М. Вебер, Р. Арон, П. Бурдье, Д. Битхем, Д. Истон, Д. Хелд, Т. Парсонс); институциональная легитимность (Ж.-Л. Шабо, Н. Луман); анализ влияния социально-экономических, идеологических факторов и политической культуры на процесс легитимации власти определенных политических режимов (Г. Алмонд, С. Верба, С. Липсет, С. Хантингтон, П. Бергер, Т. Лукман, С.А. Ланцов, С.М. Елисеев, Ю. Гайда и др).

Существенный вклад в исследование внесли работы отечественных и зарубежных политологов, социологов, историков, которые позволили автору проанализировать различные формы проявления самозванчества в политической истории России. Расширение границ теоретических исследований по проблеме самозванчества обусловили необходимость применения комплексного междисциплинарного и интегративного подходов.

В качестве методологической основы исследования рассматриваются следующие подходы политической науки: системный, который позволил рассмотреть причины возникновения и проявления самозванчества во взаимосвязи с делегитимацией политической власти, особенностями политической культуры и российского политического процесса; структурно-функциональный, позволивший рассмотреть предпосылки возникновения самозванчества в рамках функционирования политической системы; сравнительный и сравнительно-исторический, которые позволили выявить общее и особенное в проявлениях самозванчества на различных этапах развития российского политического процесса; осуществить компаративный анализ данного явления в российской и зарубежной практике; институциональный и неоинституциональный, в рамках которых предпринята попытка выявления признаков политического самозванчества как социального института и как неформального политического института.

Научная новизна данного исследования определяется тем, что автор впервые в отечественной политологии осуществляет попытку целостного анализа сущности, предпосылок и типологии самозванчества в России как проявления кризиса легитимности политической власти. При этом:

1. На основе комплексного междисциплинарного подхода уточнены понятия «самозванство», «самозванчество»; выявлены их сущностные характеристики.

2. Впервые осуществлена попытка рассмотрения политического самозванчества в контексте институционального и неоинституционального подходов.

3. Разработана типология самозванных претендентов на царское имя и (или) титул, применимая к анализу самозванчества в политической истории России и стран Зарубежной Европы.

4. Выявлена степень участия различных социальных групп в практике российского самозванчества; уточнено социальное происхождение самих самозванцев.

5. Рассмотрены проявления самозванчества как следствия процессов делегитимации политической власти в России (политические, исторические и социокультурные предпосылки, типология, факты, диаграмма) в хронологический период с начала XVII по начало XXI вв. (с учетом сравнительного анализа традиционных (периода монархии) и современных форм самозванчества).

6. Впервые предпринята попытка выявления общего и особенного в проявлениях самозванчества в России и в странах Западной Европы.

7. На примере анализа самозванчества выявлены общие закономерности преодоления кризиса легитимности власти и специфика их проявления в российских условиях.

8. Обобщены имеющиеся научные исследования по проблемам самозванчества в России; показана актуальность использованных теоретико-методологических подходов в его изучении для современной политической и исторической наук.

Положения, выносимые на защиту:

1. Политический самозванец — это человек, который присваивает себе имя и (или) политический статус лица, непосредственно имеющего отношение либо потенциальную возможность осуществления верховной власти. Политическое самозванство рассматривается как сознательное стремление претендента принять имя и (или) титул верховного правителя, как индивидуально мотивированное действие, которое всегда ориентируется на внешнее признание-поддержку. Проявления политического самозванства — это критическое осмысление самозванцем нормативных границ политики, интерпретация им ситуации делегитимации власти как требующей определенных действий. Политическое самозванчество определяется как установившиеся отношения сотрудничества на добровольной основе между самозванцем и социальными группами, поддерживающими его притязания.

2. Анализ самозванчества в контексте концепций легитимности власти показал, что его появление в России объясняется традиционной легитимностью и харизматическим господством власти, которое присутствует в российском обществе, скорее, в форме персонализации власти. В России отмечаются «взаимодополняющие» легитимности: традиционная укрепляет структурную, харизматическую (персональную) и идеологическую; харизматическая, в свою очередь, влияет на структурную, идеологическую, традиционную; структурная на идеологическую и традиционную. Анализ российского опыта преодоления кризиса легитимности власти в период с начала XVII до конца XX вв. демонстрирует взаимосвязь традиционных, харизматических и идеологических принципов легитимности власти как приоритетных - при неразвитости рациональных обоснований легитимности (технократической и демократической легитимности по Ж.-Л. Шабо).

3. Самозванчество в России не обладает устойчивой функциональной структурой и имеет лишь некоторые признаки неформального политического института. Характер проявления политического самозванчества в России демонстрирует признаки и черты, присущие протестным социально-политическим движениям, конечной стадией развития которых является стадия формализации.

4. Самозванчество как проявление кризиса легитимности власти на различных этапах развития российского политического процесса обусловлено наличием и взаимосвязью как объективных, так и субъективных факторов. Объективными условиями существования самозванчества в России на протяжении четырех столетий является взаимовлияние как социально-политических причин (кризиса легитимности власти), так и особенностей политической культуры российского общества. Политическая мотивация самозванца во многом зависит от таких субъективных факторов, как личностные характеристики претендента, его способности и возможности превратить массы, недовольные властью, в активных членов протестного социального движения, а «диффузную» причину протеста — в «установление контрагента» движения и формулирование идеологии, оправдывающей предполагаемые коллективные действия, что более всего было характерно для типа самозванца-защитника.

5. С точки зрения социально-психологического анализа самозванчество периода монархии имело защитную (сохранения традиционных ценностей) и «терапевтическую» (выхода негативных эмоций) функции. С позиции же деятельностного подхода самозванчество выполняло как функцию аккумуляции интересов, настроений широких народных масс, создавая определенную политическую силу, сосредоточенную на решении конкретной политической задачи, так и функцию «социального контроля» за соблюдением политической властью норм легитимной политики. Самозванчество периода монархии выступало в целом в качестве «иммунного» регулятора политической системы российского общества.

6. В результате политической модернизации российского общества происходит закономерный процесс существенного снижения роли движений самозванчества. Принципиальная слабость современных проявлений самозванчества в отличие от движений самозванчества, имевших место в период монархии, объясняется его неразвитой структурированностью. Современные проявления самозванчества можно охарактеризовать как диффузный политический протест, поскольку они не обладают политическим потенциалом, не артикулированы и не опираются на сформировавшиеся интересы широких общественных масс.

7. Сравнительно долговременное существование в политической tat) истории России самозванцев (в сравнении со странами Западной Европы) является одной из национальных особенностей процесса политической модернизации.

Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в системном и комплексном анализе самозванчества на основе междисциплинарного подхода. Теоретически обоснованы сущность, предпосылки возникновения и проявления политического самозванчества, а также их типология и роль на различных этапах развития российского политического процесса. В работе дополнено научное осмысление концепта «легитимность власти», что расширяет границы изучения особенностей & процессов легитимации и делегитимации политической власти в России.

Результаты исследования представляют собой научно-теоретическую основу для целостного понимания социально-политических явлений «самозванства» и «самозванчества» в политической истории России. Материалы исследования могут быть использованы в качестве методологической и фактологической базы для дальнейших научных разработок проблемы самозванчества, в преподавании политологии, истории, политической социологии, конфликтологии, при подготовке спецкурсов по проблемам политической психологии и политической культуры России.

Апробация результатов исследования. Основные тезисы данной работы были отражены в докладах на межвузовской научной конференции «Формула России: центр и периферия» (15 декабря 2000 г., Санкт-Петербург) и 16-й Всероссийской научной конференции молодых ученых и студентов «Реформы в России и проблемы управления» (21-22 февраля 2001 г., Москва); а также в пяти публикациях общим объемом 1,8 печатного листа. Работа была обсуждена на заседании кафедры политологии гуманитарного факультета СГТбГПУ 25 января 2005 года и рекомендована к защите.

Структура работы состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии (390 наименований) и двух приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Самозванчество как проявление кризиса легитимности власти в России"

Выводы к главе 2

1. При изучении политического самозванства целесообразно, на наш взгляд, рассматривать три самозванческих типа: 1) самозванец-защитник; 2) самозванец-мошенник 3) самозванец-марионетка. На практике эти типы могли сочетаться и взаимно дополнять друг друга, реализуясь в одном человеке. В период монархии более «востребованным» и распространенным типом самозванца в народной среде являлся тип самозванца-защитника, и именно этот тип получил наибольшую социальную поддержку в XVII-XVIII вв. Доминирование типа самозванца-защитника было обусловлено надеждами, возлагаемыми на него народными массами. Что касается самозванцев постмонархического периода, то в целом их следует отнести к типу самозванцев-мошенников, поскольку многие из них преследовали цели материальной выгоды. Таким образом, в период монархии преобладали заинтересованные акторы политики (тип самозванца-защитника) — в отличие от современных самозванцев (тип самозванца-мошенника), которые, всего-навсего «эксплуатировали» долговременно существующую в истории России практику политического самозванчества. Несмотря на преобладание в определенные исторические периоды развития России различных типов самозванства, характер их проявления всегда был имманентным процессам делегитимации власти.

2. Исторический опыт показывает, что движения самозванчества можно отнести к типу протестных движений; их содержание определяется конфликтом интересов между социальными субъектами и политической властью, который носит преимущественно «охранительный» характер. Эта сущностная характеристика движений самозванчества подчеркивает их сходство с оппозиционными движениями в обществе. Движения самозванчества - это коллективные усилия широких народных масс, направленные на блокирование возможных или искоренение уже происшедших социально-политических изменений. Участники этих движений не согласны с проводимой политикой, которая не учитывает их политические интересы и социально-экономические потребности, а также не согласны с методами и целями общественных преобразований. Самозванчество периода монархии выступает как в качестве посредника структурных изменений политической системы России, так и преследует цель провести реставрацию традиционной политической системы. В наши дни самозванчество в целом имеет достаточно слабое влияние на политические процессы в современной России.

3. С точки зрения социально-психологического анализа самозванчество периода монархии имело защитную (сохранения традиционных ценностей) и «терапевтическую» (выхода негативных эмоций) функции. С позиции же деятельностного подхода самозванчество выполняло как функцию аккумуляции интересов, настроений широких народных масс, создавая определенную политическую силу, сосредоточенную на решении конкретной политической задачи, так и функцию «социального контроля» за соблюдением политической властью норм легитимной политики. Самозванчество периода монархии выступало в целом в качестве «иммунного» регулятора политической системы российского общества.

4. Обобщение исторических фактов проявлений самозванчества в российском политическом процессе свидетельствует о том, что массовая поддержка самозванцев имела место только в XVII-XVIII вв.; в XIX веке поддержка самозванцев в каждом случае насчитывала не более двух-трех десятков человек. В XX веке отмечаются всего три относительно крупных движения самозванчества, причем, в постмонархический период «самозванство» так и не трансформировалось в стадию «самозванчества», а если движения и возникали, то были малочисленными, а по своему развитию оставались на стадии «беспокойства» или на стадии «возбуждения», что позволяет современные движения самозванчества охарактеризовать как диффузный протест.

5. Социальный состав поддержки самозванцев периода монархии был самым широким: это тягловое сословие (крестьяне: частновладельческие и черносошные, монастырские, синодальные, государственные; и посадские люди); работные, мастеровые и «служилые люди»; особую роль играло низшее духовенство и старообрядцы; наиболее активными участниками было казачество. В виду отсутствия каких-либо источников о социальной базе современного самозванчества можно предположить, что поддержка современных самозванцев определялась людьми неудовлетворенными социально-экономическим положением, и имевших потребности в социальной и правовой защищенности.

6. Сами самозванцы были выходцами из разных слоев населения. В период монархии самозванцами становились крестьяне, казаки, солдаты, беглые монахи, разжалованные офицеры, обедневшие дворяне, реже — иностранцы; в постмонархический период это люди с высшим образованием, преподаватели и предприниматели.

7. Идейно-политические ориентации движений самозванчества в период монархии были самые разнообразные: от социально-экономических до более радикальных (иногда - с применением физического насилия) политических позиций: «свободу от господ и изменников». Чаще всего экономическими требованиями были отмена подушной подати (снижение налогового обложения) и рекрутства; обещание социально-аграрных преобразований; освобождение крестьян; а в целом, обретения восставшими «благоцветущего состояния». Для самозванцев было важно не столько, какие лозунги декларировать, сколько получить уверенность в том, что их призывы будут услышанными, т.е. «расширить» претензии на легитимность своих действий в глазах окружающих. В итоге политические лозунги самозванцев периода монархии зачастую были реализацией потребностей и интересов самых различных слоев населения. Таким образом, «круг» поддержки самозванца был пропорционален выражению в его «программе» интересов различных социальных групп. По шкале предпочтений это, во-первых, — политические требования проведения новой политики, которую осуществит самозванец - «истинный» государь; во-вторых, социально-экономические требования низших слоев населения; в-третьих, сословные интересы казачества; и, в-четвертых, менее распространенными в самозванчестве были религиозные требования, имевшие место по причине церковного раскола.

8. При анализе развития политического самозванчества в контексте политической модернизации в России отмечаются моменты «пика» и «спада» его проявлений, что позволяет выделить основные причины «разрывов» в истории самозванчества. На рубеже XVIII-XIX вв. происходит процесс «затухания» самозванчества в России, который был обусловлен отсутствием с 1801 по 1917 гг. фактов прерывания династической линии. Социокультурные предпосылки самозванчества, характерные для XVII-XVIII вв., с середины XIX века изменяются: происходит трансформация политического сознания от ценностных представлений о верховном правителе, характерных для массового сознания традиционного общества, к рациональным оценкам политики. В процессе политической модернизации снижается «структурирующий» потенциал движений самозванчества. Политическая позиция самозванца как «истинного» и «законного» царя уже не имеет такого воздействия на воззрения широких общественных масс; «неконструктивный» характер движений стал очевиден. Основными различиями современного самозванчества от имевшего место в период монархии является как неактуальность данной формы протестной активности для широкой общественности, так и то, что современное самозванчество не имеет четкой политической направленности и коллективных массовых протестных действий.

9. Возобновление самозванчества в конце XX века отражает наличие в политической культуре российского общества определенной степени «естественного консерватизма» (традиционализма) по отношению к осуществлению и функционированию верховной власти. Кроме этого, факт непризнания церковью подлинности останков царской семьи Николая II, найденных под Екатеринбургом, более десятилетия был питательной «почвой» для появления новых самозванцев.

10. Проведенный компаративный анализ самозванчества в России и в странах Западной Европы позволяет выделить общее и особенное в его проявлениях. Обнаруживается некоторое сходство их главных политических причин и социокультурных предпосылок. Как в отечественной, так и в западноевропейской политической практике можно обнаружить определенные самозванческие типы (самозванец-защитник, самозванец-мошенник, самозванец-марионетка). Западноевропейские самозванцы также, как и российские, имели уровень социальной поддержки, «пропорциональный» выражению в их «политических» программах интересов различных социальных групп. Особенность проявлений самозванчества в странах Западной Европы в отличие от России обнаруживается в исчезновении самозванчества в западноевропейской практике еще в XVIII веке, что было обусловлено, прежде всего, изменением источника легитимности (приоритет ее легально-рациональных основ) и формированием преимущественно структурного (институционального) типа легитимности, основанного на доверии граждан к устройству государства и политической системе в целом. Это способствовало исчезновению ресурсной базы для сакрального влияния на политику и изменению ценностных ориентаций восприятия политической власти в политической культуре большинства населения.

11. Легитимность политической власти находится в прямой зависимости от ее эффективности: длительная неэффективность власти ведет к ее делегитимации, а в результате - к проявлению активного политического протеста субъектов политики. В условиях, когда кризис легитимности власти был неизбежен и предсказуем, и власть своевременно не вырабатывала определенного механизма управления им, она становилась объектом общественного осуждения. При систематическом игнорировании «общего интереса» это приводило к полной ее делегитимации; все это — наряду с социально-политическими движениями самозванчества — способствовало возникновению других форм протестной активности в России таких, как митинги, забастовки, а также политический террор.

12. Преодоление кризиса легитимности власти возможно только посредством полного разрешения кризиса, предполагающего восстановление оснований легитимности в отличие от мер политического урегулирования, которые снижают остроту социальных проявлений, но к восстановлению легитимности власти так и не приводят. Преодоление делегитимации власти в России достигалось преимущественно политическим урегулированием, временно снимающим дестабилизацию и дезинтеграцию общества; при этом не устранялись подлинные причины кризиса и конфронтация сторон, в связи, с чем и наблюдался «всплеск» проявлений самозванчества. Урегулирование сводилось к таким общим закономерностям управления политическими кризисами, как политическому и социальному маневрированию, политическому манипулированию. Постоянное наличие в процессе преодоления делегитимации политической власти силовых методов решения в сочетании с отсутствием в политической культуре России традиции политического консенсуса и разрешения кризиса отражает национальную особенность стратегии управления политическими кризисами в российском обществе. При анализе наиболее острых периодов кризиса легитимности власти в России, как Смутное время, середина XVII века, начало XVIII века, эпоха «дворцовых переворотов», начало и конец XIX века, революция 1917 года, период 80-90-х гг. XX века отмечается, что эффективность преодоления кризиса легитимности власти в первую очередь зависит от соответствия модели организации легитимной власти характерным особенностям и «доминантам» политической культуры общества.

13. При анализе политико-правовых методов преодоления процессов делегитимации власти в России отмечается, что с периода правления Петра I в законодательных актах четко прослеживаются формулировки опасности для государства организованных социальных проявлений и постоянно, вплоть до начала XX века, в отношении преступлений против «государева чести», а именно — «самозванства», «самозванчества», высказываний «непригожих речей» вводятся ужесточения наказаний. Это свидетельствует о нежелании и (или) неспособности власти выявить глубинные причины конфликта между управляемыми и управителями, об игнорировании предпосылок назревания кризисной ситуации, о недостаточной степени правовых методов и способов регулирования кризиса легитимности власти.

14. Российский опыт преодоления кризиса легитимности власти с начала XVII до конца XX вв. демонстрирует взаимосвязь традиционных, харизматических и идеологических принципов легитимности власти как приоритетных — при неразвитости рациональных обоснований легитимности (технократической и демократической легитимности по Ж.-JI. Шабо). «Смена» модели идеологической легитимности власти в сочетании с традиционным и харизматическим типами отражает национальную специфику преодоления делегитимации власти этого периода.

163

Заключение

В результате проведенного исследования можно сделать вывод, что политическое самозванчество, его содержание и сущность, конкретные формы проявления в политической истории России периода начала XVII - начала XXI вв. не являлись до сих пор предметом самостоятельного и целостного изучения в политической науке. Это объясняется тем, что исследования по проблеме самозванчества долгое время являлись прерогативой исторической науки, и отчасти - культурологии. Данное исследование является попыткой введения в современную политическую науку новой проблемы — политического самозванчества как важнейшего социально-политического явления в процессах делегитимации власти. Политическое самозванчество, на наш взгляд, не может быть подвергнуто продуктивному научному анализу вне политологического контекста, поэтому рассмотрение самозванчества как проявления кризиса легитимности власти является новаторской авторской позицией.

Самозванчество в России в контексте его понимания как одного из проявлений кризиса легитимности власти необходимо исследовать лишь комплексно, т.е. с применением разных теоретико-методологических подходов на «стыке» истории, политологии, социологии, психологии и культурологии. Политическое самозванчество не может рассматриваться в качестве отдельных исторических фактов, оно всегда представляет собой политически и культурно обусловленное явление.

Общим итогом проведенного исследования явилось целостное представление о возникновении и развитии самозванчества в России с начала XVII по начало XXI вв. Основные задачи, поставленные в начале исследования, решены следующим образом: обобщены и систематизированы концептуальные подходы к толкованию понятия «легитимности власти»; в контексте рассмотрения самозванчества в России проанализированы основные теоретические концепции легитимности политической власти; отмечено, что возникновение самозванчества в России в начале XVII века было обусловлено, в основном, традиционным и харизматическим типами легитимности политической власти; выявлены основные факторы, предопределившие развитие протестных движений самозванчества в России периода монархии, а именно: это особенности политической культуры российского общества и значительная степень «закрытости» традиционной политической системы этого периода; выделены признаки, раскрывающие в совокупности смысл термина «самозванец»; определено содержание понятий «самозванства» как индивидуального мотивированного действия и «самозванчества» как социального взаимодействия, проявляющегося в виде протестных движений; взаимосвязь этих терминов проявляется в том, что самозванство выступает в качестве подструктуры или «эмбриональной» формы самозванчества; исследованы политико-исторические и социально-культурные предпосылки возникновения самозванчества в российском обществе, определяющие национальную специфику процессов делегитимации власти; выявлены цели и «стили» действий политических самозванцев в России периода начала XVII — начала XXI вв.; определены характерные самозванческие типы, применимые к анализу самозванчества в политической истории России и стран Зарубежной Европы: 1) самозванец-защитник; 2) самозванец-марионетка; 3) самозванец-мошенник; обобщены факты и проявления самозванного претендентства на царское имя и (или) титул на различных этапах развития российского политического процесса в период с начала XVII по начало XXI вв., что позволило построить диаграмму хронологии самозванчества и проанализировать периоды «пика» и «спада» его проявлений; в контексте политической модернизации в России определена роль движений самозванчества в политических процессах и выявлены основные отличия самозванчества периода монархии от его современных проявлений; представлена целостная картина проявлений самозванчества на различных этапах исторического развития российского общества, начиная с XVII века по настоящее время; проанализированы пути преодоления кризиса легитимности политической власти в России; отмечено, что преодоление достигалось преимущественно политическим урегулированием, временно снимающим дестабилизацию и дезинтеграцию общества, при этом не устранялись подлинные причины кризиса легитимности и конфронтация сторон, в связи с чем и наблюдался «всплеск» проявлений самозванчества; при обобщении научной литературы по проблеме самозванчества прослеживается тенденция к ограниченному пониманию самозванчества и выделяются два направления: социально-политическое на основе классового подхода (с преобладанием таких негативных семантических характеристик как «самозванщина», «разиновщина», «пугачевщина») и, условно, — социально-психологическое и культурологическое, рассматривающее самозванчество в контексте концепций социальной психологии.

При анализе проявлений самозванчества в России начала XVII — начала XXI вв., можно отметить следующее.

Появление самозванчества в России в начале XVII века объясняется традиционной легитимностью и харизматическим господством власти, которое присутствует в российском обществе, скорее, в форме персонализации власти, а также отсутствием в политической культуре исторической традиции политического консенсуса.

Компаративный анализ самозванчества в России и в странах Западной Европы позволяет выделить общее и особенное в его проявлениях. Основное различие заключается в том, что в примерах самозванчества в России обнаруживается, скорее, стремление широких слоев народных масс к интеграции в политическую систему (стремление получить право «быть услышанными» властью), тогда как в Западной Европе самозванчество было, прежде всего, формой политической борьбы за власть, рациональным поведением в целях получения определенных политических результатов.

Долговременное существование в политической истории России самозванцев в сравнении со странами Западной Европы является одной из национальных особенностей процесса политической модернизации.

Процесс посткоммунистической трансформации в России оказывает сильное влияние на трансформацию основных ценностей массового сознания населения; в то же время в нем остаются традиционные ценности по отношению к осуществлению и функционированию верховной власти. Определенная часть населения испытывает потребности в государственном патернализме, о чем свидетельствуют «всплески» самозванчества в современной России.

Особенность современных движений самозванчества в России по сравнению с имевшими место в период монархии заключается в их слабости, поскольку они, как правило, малочисленны, а по своему развитию остаются на стадии «беспокойства» или на стадии «возбуждения»; количество движений, оказывающих воздействие на социально-экономическую, политическую жизнь страны, весьма незначительно. Возобновление самозванцев в постсоветский период в России не связано с какими-либо перспективными ориентациями в обществе и не рассматривается большинством населения в качестве системообразующей ценности, а представляет собой, скорее, «ностальгическое» сожаление об утраченной монархии.

Полученные результаты исследования обладают определенной значимостью, поскольку позволяют осветить новые, ранее не изученные аспекты самозванчества. Теоретические положения и выводы данного исследования могут быть использованы в дальнейших научных исследованиях проблемы протестной активности, а также проблем, связанных с той ролью, которую играет в мотивационных процессах протестных движений, в том числе - самозванчестве - интерпретация норм «легитимного господства» власти, а также при изучении проблем самозванчества в странах Западной Европы (по сравнению с национальной спецификой его проявления).

Список научной литературыАрканникова, Марина Сергеевна, диссертация по теме "Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии"

1. Аврутина Л.Г. Легитимация политической власти в России: анализ, проблемы, приоритеты: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук: 23.00.02. - М., 2001. - 29 с.

2. Александров В.А., Покровский Н.Н. Власть и общество. Новосибирск, Наука: Сибирское отделение, 1991. - 401 с.

3. Алексеев В.В., Нечаев М.Ю. Воскресшие Романовы? К истории самозванчества в России XX века. Ч. 1. - Екатеринбург, 2000. - 298 е.; Ч. 2. - Челябинск, 2002. - 558 с.

4. Алексеева И.В. Оппозиция его величества. СПб.: Дмитрий Буланин, 2004. -268 с.

5. Алексеева Т.А. Власть и легитимность //Власть. Философско-политологические аспекты. М.: АН СССР, 1989. - С. 110-133.

6. Алексеева Т.А. Личность и политика в переходный период: проблемы легитимности власти //Вопросы философии. 1998. - № 7. - С. 58-65.

7. Алмонд Г., Верба С. Гражданская культура и стабильность демократии //Политические исследования. 1992. - № 4. - С. 122-134.

8. Американская социологическая мысль /Под ред. В.А. Добренькова. М.: МГУ, 1994. - 496 с.

9. Андреев А.П., Панасюк Е.В. Казачье движение //Политические исследования. 1993. - № 3. - С. 57-61.

10. Ю.Андреев И. Анатомия самозванства //Наука и жизнь. 1999. - № 10. - С. 110117.

11. Андреев И. Самозванчество и самозванцы на Руси //Знание-сила. 1995. - № 8.- С. 46-56.

12. Андрушкевич И.Н. Легитимность, монархия, демократизация //Полития: анализ, хроника, прогноз. 1999. - № 3. - С. 41-63.

13. Аннинский Л. Самозванство //Родина. 1993. - № 11. - С. 13.

14. Аннинский JI. Соборность или коллективизм //Литературная газета. 17-23 апреля 2002 г. - № 16. - С. 5.

15. Анпилогов Г.Н. Новые документы о России конца XVI начала XVII века. -М.: Моск. университета, 1967. - 541 с.

16. П.Антонова М.Л. Природа авторитета как общественного явления: социально-философские аспекты проблемы: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук: 09.00.11.- Тамбов, 2003. 25 с.

17. Антощенко А. Народ и династия едины! Царский визит в Великий Новгород на юбилей тысячелетия России //Родина. 2002. - № 9. - С. 71-74.

18. Арендт X. Истоки тоталитаризма. М.: ЦентрКом, 1996. - 672 с.

19. Арон Р. Этапы развития социологической мысли /Отв. Ред. П.С. Гуревич. -М.: Прогресс, 1992. 608 с.

20. Ахиезер А.С. Архаизация в российском обществе как методологическая проблема//Общественные науки и современность. 2001. - № 2. - С. 89-100.

21. Ахиезер А.С. Думы о России: От прошлого к будущему. М.: ПИК; ГиПЦ «Стратегия», 1994. - 63 с.

22. Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта: Социокультурный словарь. М.: ФО СССР, 1991. - Т. 1. - 318 е.; Т. 2. - 378 е.; Т. 3. - 470 с.

23. Ахиезер А.С. Социокультурная динамика России //Политические исследования. 1991. - № 5. - С. 51-64.

24. Ахиезер А.С. Социо-культурные проблемы развития России. М.: ИНИОН РАН, 1992. - 82 с.

25. Ахиезер А.С., Давыдов А.П., Шуровский М.А., Яковенко И.Г., Яркова Е.Н. Социокультурные основания и смысл большевизма. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2002. - 610 с.

26. Ахиезер А.С., Ильин В.В. Российская государственность: истоки, традиция, перспективы. М.: Моск. универ-та, 1997. - 382 с.

27. Ачария Б., Чаморро С. М. Особенности воздействия политической культуры на политическую систему общества. М.: Диалог-МГУ, 1998. - 171 с.

28. Ачкасов В.А. Легитимация власти в условиях трансформации: случай России //Вестник аналитики. 2004. - № 2 (16). - М: Институт стратегических оценок и анализа, 2004. - С. 110-118.

29. Ачкасов В.А. Россия как разрущающиеся традиционное общество //Политические исследования. 2001. - № 3. - С. 83-92.

30. ЗЬАчкасов В.А. Традиционализм в политической жизни России: Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора политических наук: 23.00.03. СПб., 1997. - 30 с.

31. Ачкасов В. А., Елисеев С.И., Ланцов С. А. Легитимация власти в постсоциалистическом российском обществе. М.: Аспект-Пресс, 1996. -125 с.

32. Бакунина А. А. Политическое поведение масс: теория и практика: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук: 23.00.02. Владивосток, 2002. - 25 с.

33. Барсамов В.А. Политические кризисы: история, теория, современность. Учебное пособие. М.: МИИТ, 1996. - 35 с.

34. Барциковский А., Панькув И. Политическая культура общества и ее обусловленность //Элементы теории политики. Ростов: РУ, 1991. - С. 307343.

35. Бахтадзе Г., Бугай М. Цесаревич Алексей спасся? //Новый Петербург. 2003. - 30 октября. - № 43 (630). - С. 5; Продолжение //Новый Петербург. - 2003. -6 ноября.-№44 (631).-С. 5.

36. Бахтин М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и ренессанса. М.: Художественная литература, 1965. - 526 с.

37. Белявский М.Т. Некоторые итоги изучения идеологии участников Крестьянской войны 1773-1775 гг. в России //Вестник Московского университета. Серия 8. История. - 1978. - № 3. - С. 34-46.

38. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М.: Московский фил. фонд, 1995. - 322 с.

39. Бердяев Н.А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века //О России и русской философской культуре. Философы русского послеоктябрьского зарубежья. М.: Наука, 1990. - С. 43-271.

40. Бессудно и бесчинно убиенный: Интервью с протоиереем Георгием Митрофановым, кандидатом богословия, преподавателем Санкт-Петербургской духовной академии и семинарии //Родина. 2001. - № 7. - С. 17-19.

41. Бирюков Н.И., Сергеев В.М. Между дуализмом и соборностью //Общественные науки и современность. 1998. - № 4. - С. 61-74.

42. Бирюков Н.И., Сергеев В.М. «Соборность» как парадигма политического сознания //Политические исследования. 1997. - № 3. - С. 65-73.

43. Блок М. Короли-чудотворцы. М.: Языки русской культуры, 1998. - 712 с.

44. Бляхер JI.E. Властные игры в кризисном социуме: преображение российской институциональной структуры //Политические исследования. 2003. - № 1. -С. 63-73.

45. Болл Т. Власть //Политические исследования. 1993. - № 5. - С. 36-42.

46. Большаков А.А. Легальность и легитимность власти в политической идеологии и практике Древнерусского государства //Вестник Московского университета. Серия 12. Политические науки. - 2001. - № 2. - С. 70-90.

47. Борзунова Е.А. Легитимность власти как объект политической социологии: понятие, исследовательские подходы: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата социологических наук: 22.00.05. -Кемерово, 1998.- 16 с.

48. Бочаров В.В. Политическая антропология //Журнал социологии и социальной антропологии. СПб., 2001. - Т. 4. - № 4. - С. 37-67.

49. Брацкевич Я. Смуты в России: попытка оценок и прогнозов //Политические исследования. 1994. - № 6. - С. 32-41.

50. Буганов В.И. Государи и бунтари. М.: Чарли. 1996. - 480 с.

51. Буганов В.И. Емельян Пугачев. М.: Просвещение, 1990. - 192 с.

52. Буганов В.И. Крестьянские войны в России XVII-XVIII вв. М.: Наука, 1976. - 222 с.

53. Буганов В.И., Медушевский А.Н. Американские историки о социальной психологии крестьянства России периода феодализма //История СССР. -1986.-№5.-С. 205-210.

54. Буганов В.И., Чистякова Е.В. О некоторых вопросах истории второй крестьянской войны в России //Вопросы истории. 1968. - № 7. - С. 36-51.

55. Будницкий О. Царские деньги //Родина. 2002. - № 9. - С. 12-15.

56. Буйда Ю. Алхимия самозванства //Страна и мир. 1992. - № 1. - С. 152-154.

57. Бурдье П. Социология политики. М.: Socio-Logos, 1993. - 333 с.

58. Буржуазное общество в поисках стабильности /Под ред. А.А. Галкина. М.: Наука, 1991.-272 с.

59. Бутенко А.П., Миронов А.В. Сравнительная политология в терминах и понятиях. Учебное пособие. М.: НОУ, 1998. - 411 с.

60. В борьбе за власть: Страницы политической истории XVIII века. /Сб. текстов. Е. Анисимова, Н. Эйдельмана. М.: Мысль, 1988. - 606 с.

61. В лике святых страстотерпцев: Интервью митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия //Родина. 2000. - № 9. - С. 97.

62. Вальденберг В. Древнерусские учения о пределах царской власти. — Петроград: Б.и., 1916. 464 с.

63. Васецкий Н.А. Самозванцы как явление русской жизни //Наука в России. -1995.-№3.-С. 57-63.

64. Вдовина JI.H. Истоки русского национального самосознания: от средневековья к новому времени и современности //Вестник Московского университета. Серия 12. - Социально-политические исследования. - 1994. -№2.-С. 50-53.

65. Вебер М. Избранное. Образ общества. М.: Юрист, 1994. - 704 с.

66. Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. - 808 с.

67. Вебер М. Работы М. Вебера по социологии, религии и культуре. В 2-х ч. -М.: ИНИОН АН СССР, 1991. Вып. 1.-102 е.; Вып. 2. - 300 с.

68. Волкова С.В., Курукин И.В. Феномен дворцовых переворотов в политической истории России XVIII-XX вв. //Вопросы истории. 1995. - № 5-6.-С. 40-61.

69. Воробьев Д.М. Носитель легитимности. Российская политическая традиция организации социального адреса Власти //Политические исследования. -2003. № 5. - С. 56-64.

70. Восстание И. Болотникова. Документы и материалы. М.: Наука, 1959. - 456 с.

71. Гавра Д.П. Понятие социального института //Социально-политический журнал. 1998. -№ 4.

72. Гаджиев К.С. Политическая культура: концептуальный аспект //Политические исследования. 1991. - № 6. - С. 69-83.

73. Гайда Ю. Процесс легитимации политической власти //Элементы теории политики /Под ред. К.Опалка. Ростов: РУ, 1991. - С. 403-427.

74. Галкин А.А. Стабильность и изменение сквозь призму культуры мира //Политические исследования. 1998. - № 5. - С. 114-122.

75. Гельман В .Я. Институциональное строительство и неформальные институты в современной российской политике //Политические исследования. 2003. -№ 4. - С. 6-25.

76. Глотов М.Б. Социальный институт: определение, структура, классификация //Социологические исследования. 2003. - № 10. - С. 13-19.

77. Глухова А.В. Типология политических конфликтов. Воронеж: ВГУ, 1997. -152 с.

78. Гнатюк О. J1. П.Б. Струве как социальный мыслитель. СПб.: СПбГТУ, 1998.-376 с.

79. Гнатюк О.Jl. Н.С. Тимашев: Библиографическая серия: Выдающиеся ученые СПбГПУ. Вып. № 18. СПб.: СПбГПУ, 2003. - 170 с.

80. Гнатюк О.Л. Русская политическая мысль начала XX века: Н.И. Кареев, П.Б. Струве, И.А. Ильин. СПб.: СПбГТУ, 1994. - 128 с.

81. Голосенко И.А. Социологическая ретроспектива дореволюционной России: Избранные сочинения: В 2-х книгах /Под ред. В.В. Козловского. СПб.: Социолог-кое общ-во им. М.М. Ковалевского, 2002: - 304 с.

82. Гордин Я.А. Мятеж реформатороф, после мятежа: хроника. М.: Терра, 1997. - 397 с.

83. Гордон А.В. Крестьянство Востока: исторический субъект, культурная традиция, социальная общность. М.: Наука, 1989. - 222 с.

84. Горский А.А. О титуле «царь» в средневековой Руси (до середины XVI века) //Одиссей. Человек в истории. 1996. - С. 205-212.

85. Градинар И.Б. Политическая культура: мировоззренческое измерение: В 2-х ч. СПб.: Наука, 1996. - Ч. 2. - 181 с.

86. Гудименко Д.В. Политическая культура России: преемственность эпох //Политические исследования. 1994. - № 2. - С. 156-164.

87. Гужков Д. Смерть царевича Дмитрия //Родина. 1993. - № 5-6. - С. 111-113.

88. Гумилев Л.Н. От Руси до России. Очерки этической истории /Свод № 4. Международный альманах. Сост. Н.В. Гумилева. М.: Танаис ДИ-ДИК, 1994.-560 с.

89. Гуревич А.Я. Проблемы средневековой народной культуры. М.: Искусство, 1981.-359 с.

90. Гуревич А.Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. М.: Искусство, 1990. - 396 с.

91. Гуревич П.С. Социальная мифология. М.: Мысль, 1983. - 175 с.

92. Гурьянова Н.С. Старообрядческие сочинения XIX века о Петре I — Антихристе //Сибирское источниковедение и археография. Новосибирск, 1980.-С. 136-154.

93. Гуторов В.А. Социальная утопия как способ легитимизации политической власти в России //Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 6. -1995.-Вып. 2.-№ 13.-С. 3-8.

94. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4-х тт. М.: Гос. изд-во иностр. и нац. словарей, 1882. - Т. 4. - 683 с.

95. Даль Р. Предпосылки возникновения и утверждения полиархий //Политические исследования. 2002. - № 6. - С. 34-56.

96. Данилевский Г.П. Княжна Тараканова. (Государи Руси Великой). М.: Современник, 1994. - 508 с.

97. Даугавет А.Б. Неформальные практики российской элиты //Политические исследования.- 2003. № 4. - С. 26-38.

98. Дашкова Е. Р. Записки //Записки русских женщин XVIII — первой половины XIX века. М.: Современник, 1990. - С. 67-281.

99. Дворцовые перевороты в России 1725-1825 гг. /Под ред. М.А. Бойцова. -М.: Современник, 1991. 590 с.

100. Дегтярев А.А. Политическая власть как регулятивный механизм социального общения //Политические исследования. 1996. - № 3. -С.108-120.

101. Дибиров А.Н. Легитимность государственной власти и ее основные типы //Государственная служба. 2002. - № 2. - С. 111-119.

102. Доган М. Легитимность режимов и кризис доверия //Социологические исследования. 1994. - № 6. - С. 146-156.

103. Документы ставки Е.И. Пугачева, повстанческих властей и учреждений (1773-1774 гг.). /Сост. А.И. Акимов, Р.В. Овчинников, М.В. Прохоров. -М.: Наука, 1975. 523 с.

104. Дорофеев В.В. Самозванцы: к истории появления слова. Оренбург: ОГПИ, 1994. - 31 с.

105. Елисеев С.М. Легитимность власти: источники, структура и динамика развития в посткоммунистическом обществе: Диссертация на соисканиеученой степени доктора политических наук: 23.00.01. СПб., 1997. - 408 с.

106. Елисеев С.М. Новая политическая элита и легитимность власти в России //Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 6. - 1995. - Вып. 2. - № 13.-С. 19-22.

107. Елисеев С.М. Ценностные ориентация, политическое поведение и легитимность власти в постсоциалистическом российском обществе //Легитимность и легитимация власти в России. СПб.: СПбГУ, 1995. - С. 18-30.

108. Завершинский К.Ф. Легитимность: генезис, становление и развитие концепта //Политические исследования. 2001. - № 2. - С. 113-131.

109. Завершинский К.Ф. Методологическая комплементарность в исследовании символических матриц динамики политических институтов //Политические исследования. 2003. - № 1. - С. 39-50.

110. Завершинский К.Ф. Методологические и семантические векторы политической легитимности. Великий Новгород, НовГУ, 2002. - 131 с.

111. Законодательные акты Русского государства второй половины XVI — первой половины XVII века. М.: Наука, 1986. - 468 с.

112. Записки императрицы Екатерины II. СПб.: Б.и., 1859. - 231 с.

113. Записки иностранцев о восстании Степана Разина /Под ред. А.Г. Манькова. Л.: Наука, 1968. - 174 с.

114. Заславская Т.И. Современное российское общество: проблемы и перспективы //Общественные науки и современность. 2004. - № 5. - С. 515.

115. Захаров А.В. Народные образы власти //Политические исследования. -1998. -№ 1.-С. 23-35.

116. Здравомыслов А. Г. Социология конфликта: Россия на путях преодоления кризиса. М.: Аспект-Пресс, 1995. - 320 с.

117. Здравомыслова Е.А. Парадигмы западной социологии общественных движений. СПб.: Наука, 1993. - 171 с.

118. Зимин А.А. Некоторые вопросы истории крестьянской войны в России в начале XVII века //Вопросы истории. 1958. - № 3. - С. 97-113.

119. Зотов В.Д. Казачество русский феномен //Свободная мысль. - 1994. - № 10.-С. 66-77.

120. Зубов А.Б. Может ли стать традиционный правопорядок основанием новой российской государственности? //Полития: анализ, хроника, прогноз. 1998.-№ 1.-С. 81-115.

121. Зубок В.М. Истоки делегитимности советского режима //Политические исследования. 1994. - № 2. - С. 88-97.

122. Иванников И.А. В поисках идеала государственного устройства России: из истории русской политической правовой мысли второй половины XIX века. Ростов-на-Дону: ТОО «Литера-Д»: АО «Книга», 1995. - 95 с.

123. Иванов В.Н. Девиантное поведение: причины и масштабы //Социально-политический журнал. 1995. - № 2. - С. 47-57.

124. Иванов В.Н., Назаров М.М. Политическая ментальность: опыт и перспективы исследования //Социально-политический журнал. 1998. -№ 2. - С. 42-58.

125. Ильин И.А. Наши задачи. Историческая судьба и будущее России. Статьи 1948-1954 гг. В 2-х т. М.: Рарогь, 1992. - Т. 1. - 272 с.

126. Ильин И.А. О сущности правосознания. М.: Рарогь, 1993. - 235 с.

127. Ингерфлом К.С. Самозванство и коллективные представления о власти в русской истории (XVII-XX вв.) //Реализм исторического мышления: Проблемы отечественной истории периода феодализма. М.: МГИАИ, 1991.-С. 99-100.

128. Ионов И.Н. Теория цивилизаций: этапы становления и развития //Новая и новейшая история. 1994. - № 4-5. - С. 33-50.

129. Исторические песни. /Сб. текстов, подг. С.Н. Азбелева. М.: Рус. кн., 2001.-526 с.

130. История ментальностей, историческая антропология: Зарубежные исследования в обзорах и рефератах /РАН, Ин-т всеобщей истории. М.: РГГУ, 1996. - 254 с.

131. История России: теоретические проблемы. М.: Наука, 2002. - Вып.1.: Российская цивилизация: опыт исторического и междисциплинарного изучения /Отв. ред. А.С. Сенявский. - 240 с.

132. Казанцев А.А. О когнитивно-неоинституциональном подходе к изучению международных отношений //Политические исследования. 2003. - № 1. -С. 74-81.

133. Канетти Э. Масса и власть. М.: Наука, 1997. - 527 с.

134. Кантор В.К. Стихия и цивилизация: два фактора «российской судьбы» //Вопросы философии. 1994. - № 5. - С. 27-46.

135. Карамзин Н.М. Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях. М.: Наука, 1991. - 126 с.

136. Касьянова К. О русском национальном характере. М.: Институт нац. модели экономики, 1994. - 367 с.

137. Кашников Б.Н. Исторический дисскурс российской справедливости //Вопросы философии. 2004. - № 2. - С. 29-42.

138. Кириллова С. Двойное воскрешение «русской царевны» //Российская газета. 2002. - 2 июля. - № 118. (2986). - С. 8.

139. Клибанов А.И. Духовная культура средневековой Руси. М.: Аспект-Пресс, 1996. - 368 с.

140. Клибанов А.И. Народная социальная утопия в России: период феодализма. М.: Наука, 1977. - 336 с.

141. Климов Н.А. Проблема движений в России: взаимная обусловленность стратегий сторон //Политические исследования. 1999. - № 1. - С. 148161.

142. Коваленко Г.М. Печальная выгода смутных времен //Родина. 1999. - № 4.с. 45-49.

143. Коваленко Г.М. Смута в России глазами английского кондотьера //Вопросы истории. 1999. - № 1. - С. 149-153.

144. Колокольцев В.Б. Законодательство Российской Империи о самозванстве //Законодательство Российской империи о дворянстве и современное российское дворянство. Материалы к первому научному семинару. -СПб.: СПб Дворянского собрания, 1996. С.10-13.

145. Комина А.В. Авторитет, ответственность, доверие как реалии и императивы власти: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук: 09.00.11. Тверь, 2003. - 23 с.

146. Кондаков И.В. «Смута»: эпохи «безвременья» в истории России //Общественные науки и современность. 2002. - № 4. - С. 55-67.

147. Конфликты в современной России (проблема анализа и регулирования) /Под ред. Е.И. Степанова. М.: Эдиториал УРСС, 1999. - 344 с.

148. Короленко В.Г. Современная самозванщина. Самозванцы гражданского ведомства //Русское богатство. 1896. - № 8. - С. 119-154.

149. Корюшкин А.И. Национальная идентичность и демократическая легитимность //Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 6. -1995. - Вып. 2. - № 13. - С. 33-36.

150. Косов Ю.В. Категория кризис в современной политической науке //Формула России: центр и периферия: Материалы межвузовской конференции. СПб.: Нестор, 2000. - С. 20-24.

151. Костомаров Н.И. Бунт Стеньки Разина. М.: Книга, 1994. - 640 с.

152. Костомаров Н.И. О следственном деле по поводу убиения царевича Дмитрия //Исторические монографии и исследования. М.: Книга. 1989. -С. 54-68.155.156.157.158.159,160161162,163164165166167168,

153. Костомаров Н.И. Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI-XVII столетиях. М.: Наука, 1992. - 397 с.

154. Костомаров Н.И. Смутное время Московского государства в начале XVII столетия 1604-1613 гг. М.: Чарли, 1994. - 799 с.

155. Кравченко И.И. Политическая мифология: вечность и современность //Вопросы философии. 1999. - № 1. - С. 3-17.

156. Крадин Н.Н. Власть в традиционном обществе //Социологический журнал. 2002. - № 4. - С. 46-59.

157. Краснов Б.И. Теория власти и властных отношений //Социально-политический журнал. 1994. - № 4. - С. 11-26.

158. Краткий политический словарь /Под ред. JI.A. Оникова, Н.В. Шишлина. -М.: Политиздат, 1988. 478 с.

159. Крестьянская война в России в 1773-1775 гг. Восстание Пугачева. JL: Ленингр. университета, 1966. - Т. 2. - 512 с.

160. Крестьянская война под предводительством Степана Разина //Сб. документов в 4-х т. М.: Наука, 1954. - Т. 1. - 1954. - 324 е.; Т. 2. - 1957. -666 е.; Т. 3. - 1962. - 492 е.; Т. 4. - 1976. - 255 с.

161. Крестьянские войны в России XVII-XVIII вв.: проблемы, поиски, решения /Сб. статей. Отв. ред. Л.В. Черепнин. М.: Наука, 1974. - 447 с. Крестьянские челобитные XVII века /Сб. документов сост. Н.В. Горбу шина. - М.: Наука, 1994. - 332 с.

162. Легитимность и легитимация власти в России. СПб.: СПбГУ, 1995. - С. 3-17.

163. Ланцов С.А. Российский исторический опыт в свете концепций политической модернизации //Политические исследования. 2001. - № 3. -С. 93-102.

164. Лебедева М.М. Политическое урегулирование конфликтов: подходы, решения, технологии. М.: Аспект-Пресс, 1997. - 271 с.

165. Легальность и легитимность власти: дискуссия круглого стола //Вестник Московского университета. Серия 12. Социально-политические исследования. - 1994. - № 2. - С. 3-27.

166. Легитимность //Политические исследования. 1993. - № 5. - С. 135-143.

167. Легитимность власти в России: история и современные проблемы: Сб. материалов Международной научно-теоретической конференции. Санкт-Петербург, 22-25 июня 1994 г. СПб., 1994. - 98 с.

168. Ледяев В.Г. Формы власти: типологический анализ //Политические исследования. 2000. - № 2. - С. 6-18.

169. Либрович С.Ф. Царь или не царь? //Смена. 1992. - № 12. - С. 131-151.

170. Литвак Б.Г. Крестьянские движения в России в 1775-1904 гг. М.: Наука, 1989.-252 с.

171. Литвинович М.А. Политические стереотипы в сознании россиян //Вестник Московского университета. Серия 12. Политические науки. -2002.-№2.-С. 88-100.

172. Лихачев Д.С. Нельзя уйти от самих себя //Новый мир. 1984. - № 6. - С. 113-120.

173. Лобачева Г.В. Монархическая идея в массовом сознании россиян (18811917 гг.): Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук: 07.00.02. Саратов, 1999. - 34 с.

174. Лотман Ю.М., Успенский Б.А. Отзвуки концепции «Москва третий Рим» в идеологии Петра Первого //Художественный мир средневековья. - М.: Наука, 1982. - С. 236-249.

175. Лукин П.В. Народные представления о государственной власти в России XVII века. М.: Наука, 2000. - 294 с.

176. Лукин П.В. Представления старообрядческих писателей XVII века о «правилах поведения» царя в отношении Церкви //Русское средневековое общество и церковь. М.: Наука, 1997. - С. 67-82.

177. Луман Н. Власть /Пер. с нем. А. Антоновского. М.: Праксис, 2001. - 250 с.

178. Мавродин В.В. Советская историческая литература о крестьянских воинах в России XVII-XVIII веков //Вопросы истории. 1961. - № 5. - С. 24-48.

179. Малахов А. Самозванцы всея Руси //Власть. 2003. - № 38 (443). - С.81-88.

180. Майер Г. Демократическая легитимность в посткоммунистическом обществе: концепции и проблемы //Легитимность и легитимация власти в России. СПб.: СПбГУ, 1995. - С. 86-117.

181. Макаренко В.П. Кризис власти и политическая оппозиция //Советское государство и право. 1990. - № 11. - С. 61-68.

182. Маркедонов С.М. Казачий круг как политический институт //Политические исследования. 1996. - № 1. - С. 151-153.

183. Масарский М. Порядок и смута //Знамя. 1996. - № 5. - С. 191-202.

184. Масса И. Краткое известие о Московии в начале XVII века. М.: Наука, 1937.-208 с.

185. Мауль В.Я. Манифесты и указы «Амператора Петра Федоровича» как источники по истории Пугачевщины //Актуальные вопросы исторической науки. Ком.-на-Амуре: КГПИ, 1996. - С. 4-18.

186. Мауль В.Я. Пугачевская версия «игры в царя» //Историк и художник: ежеквартальный журнал. Вып. 2. М.: Знак, 2005 (в печати).

187. Мауль В.Я. Пугачевский бунт в зеркале народной смеховой культуры //Диалог со временем: альманах интелектуальной истории. Вып. 11. М.: Едиториал УПССС, 2004. - С. 275-292.

188. Мауль В .Я. Социальная психология участников народных движений в России XVII-XVIII вв.: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук: 07.00.02. Томск, 1996. - 20 с.

189. Мауль В.Я. Феномен народного монархизма в России XVII-XVIII вв. как культурно-историческое явление //Философские аспекты культуры. Материалы научно-практической конференции 1998 года /Под ред. Г.Р. Романовой. Ком.-на-Амуре: КГПИ, 1998. - С. 52-58.

190. Мауль В.Я., Новиков С.Г. Очерки по истории российской цивилизации. -Комс.-на-Амуре: КГПИ, 1998. 66 с.

191. Медведев И.Г. Политическая стабильность как фактор национальной безопасности России: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук: 23.00.02. Кемерово, 2003. - 23 с.

192. Медведев Р. Народ и власть //Свободная мысль. 1998. - № 4. - С. 11-26.

193. Менталитет и политическое развитие России: Тезисы докладов научной конференции, Москва, 29-31 октября 1996 г. М.: МГУ, 1996. - 150 с.

194. Меркель В., Круассан А. Формальные и неформальные институты в дефектных демократиях //Политические исследования. 2002. - № 1. - С. 6-17; 2002.-№ 2.- С. 20-30.

195. Милецкий В.П. Основы социологии и политологии. Учебное пособие. -Мурманск: МГТУ, 2002. 68 с.

196. Милецкий В.П. Российская модернизация: Предпосылки и перспективы эволюции социального государства. СПб.: СПбГУ, 1997. - 125 с.

197. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. В 3-х тт. М.: Прогресс. Культура. Газ. «Труд», 1993. - Т. 1. - 527 с.

198. Мироненко А.А. Идея королевской власти в общественной мысли Франции XV-XVII веков: Автореферат на соискание ученой степени кандидата исторических наук: 07.00.03. М., 2000. - 27 с.

199. Мостовая И.В., Скорик А.П. Архетипы и ориентиры российской ментальности //Политические исследования. 1995. - № 4. - С. 69-76.206.207.208.209.210,211,212,213214215216217218219220221

200. Народные исторические песни /Под. текста и прим. Б.Н. Путилова. М.-Л., Сов. писатель, 1962. - 405 с.

201. Нечаев В.Д. Когнитивные революции и институциональные изменения //Политические исследования. 2002. - № 5. - С. 6-19. Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. - М., 1997.

202. Общество и власть в истории России: Сб. научн. тр. /Науч.-ред. Совет: Рогозин И.И. СПб.: Нестор, 1999. - 182 с.

203. Общество и политика. Современные исследования, поиск концепций /Под ред. В.Ю. Большакова. СПб.: СПбГУ, 2000. - 512 с. Овчинников Р.В. Манифесты и указы Е.И. Пугачева. - М.: Наука, 1980. -280 с.

204. Ольшанский Д.В. Массовые настроения в политики. М.: Прин-Ди, 1995. - 240 с.

205. Павленко Н.И. Расказачивание по-петровски //Родина. 1997. - № 7. - С. 28-32.

206. Пантин И.К. Демократия в России: противоречия и проблемы //Политические исследования. 2003. - № 1. - С. 134-148. Панченко A.M. Русская культура в канун петровских реформ. - JL: Наука, 1984.-205 с.

207. Панченко A.M., Гумилев JI.H. Чтобы свеча не погасла: Диалог. JL: Сов. писатель, Ленингр. отд-ние, 1990. - 125 с.

208. Парсонс Т. Система современных обществ. М.: Аспект-Пресс, 1997. -270 с.

209. Парсонс Т. О структуре социального действия. М.: Акад. проект, 2000. -879 с.

210. Пастухов В.Б. Будущее России вырастает из прошлого //Политические исследования. 1992. - № 5-6. - С. 59-75.

211. Пастухов В.Б. Конец русской идеологии. Новый курс или новый Путь? //Политические исследования. 2001. - № 1. - С. 49-63. Переворот 1762 года. Сочинения и переписка участников и современников. - М.: Терра, 1997. - 271 с.

212. Пивоваров Ю.С., Фурсов А.И. «Русская система» как попытка понимания русской истории //Политические исследования. 2001. № 4. С. 37-48.

213. Пивоваров Ю.С., Фурсов А.И. Русская власть: история и современность //Полития: анализ, хроника, прогноз. 1998. - № 1. - С. 68-80.

214. Пилон Р. Права личности, демократия и конституционный порядок: об основах легитимности //Вестник Московского университета. Серия 12. -Социально-политические исследования. - 1992. - № 2. - С. 58-71.

215. Платонов С.Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVII-XVIII вв.: опыт изучения общественного строя и сословных отношений в смутное время. М.: Памятники ист. мысли, 1995. - 469 с.

216. Плюханова М.Б. О некоторых чертах личностного сознания в России XVII в. //Художественный язык средневековья. М,: Наука, 1982. - С. 184-200.

217. Побережников И. «Добрые цари» на Урале //Родина. 1995. - № 2. - С. 6973.

218. Подвинцев О.Б. Постимперская адаптация консервативного сознания: благоприятствующие факторы //Политические исследования. 2001. - № 3. - С. 25-33.

219. Покровский Н.Н. Мирская и монархическая традиции в истории российского крестьянства //Новый мир. 1989. - № 9. - С. 225-231.

220. Покровский Н.Н. Самозванный сын Петра I //Вопросы истории. 1983. -№4.-С. 186-188.

221. Поливаева Н.П. Политическое сознание россиян в 90-е годы: состояние и некоторые тенденции развития //Вестник Московского университета. -Серия 12. Политические науки. - 1997. - № 5. - С. 38-53.

222. Поливаева Н.П. Тип общества и политическое сознание //Вестник Московского университета. Серия 18. - Социология и политология. -2002.-№2.-С. 3-27.

223. Политическая наука и политический процесс в России: Сб. материалов Всероссийской научной конференции, посвященной 10-летию открытия первой в стране кафедры политологии Санкт-Петербург, октябрь 1999 г. -СПб., 1999.- 132 с.

224. Политическая наука: новые направления /Пер. с анг. М.М. Гурвица, A.JI. Демчука, Т.В. Якушевой. Научный редактор Е.Б. Шестопал. М.: Вече,1999.-816 с.

225. Политические процессы в России: история и современность: Сб. материалов Российской научно-практической конференции, Санкт-Петербург, 14-18 июля 1993 г. СПб., 1993. - 113 с.

226. Политический анализ. Доклады центра эмпирических исследований СПбГУ /Под ред. Г.П. Артемова. СПб.: СПбГУ, 2000. - 130 с.

227. Политический анализ: Доклады центра эмпирических исследований СПбГУ. Вып. 3. /Под ред. Г.П. Артемова. СПб.: СПбГУ, 2002. - 112 с.

228. Политология на российском фоне. Учебное пособие /Отв. Ред. В.В. Рябова. М.: Луч, 1992. - 295 с.

229. Политология. Учебник /Под ред. В.А. Ачкасова, В.А. Гуторова. М.: Юрайт-Издат, 2005. - 692 с.

230. Политология. Учебник /Под. ред. М.А. Василика. М.: Гардарики, 2004. -588 с.

231. Политология: проблемы теории. /Под ред. В.А. Гуторова. СПб.: Лань,2000. 384 с.

232. Политология: Энциклопедический словарь /Общ. ред. и сост.: Ю.И. Аверьянов. М.: Моск. коммерч. универ-та. 1993. - 431 с.

233. Посадский А.В. Гражданская война в России под углом зрения политической конфликтологии //Политические исследования. 2002. - № 3.- С. 72-80.

234. Пуляев В.Т. Российская культура и реформирование общества //Социально-политический журнал. 1998. - № 2. - С. 3-17.

235. Путь к трону: История дворцового переворота 28 июня 1762 года. М.: Слово, 1997.-557 с.

236. Пушкарев JI.H. Духовный мир русского крестьянства по пословицам XVII-XVIII веков. М.: Наука, 1994. - 192 с.

237. Пушкарев С.Г. Обзор русской истории. СПб.: Лань, 2002. - 432 с.

238. Пушкарева Г. В. Власть как социальный институт //Социально-политический журнал. 1995. - № 2. - С. 84-96.

239. Пфайлер В. Самобытность политической культуры России //Россия и современный мир. 1995. - № 2. - С. 217-227.

240. Развитие права и политико-правовой мысли в Московском государстве. Сб. научных трудов. М.: ВНИИТЭМР, 1985. - 153 с.

241. Ракитянский Н. Модернизация России и политическая элита //Власть. -2002. -№1.- С. 17-26.

242. Рац М. Власть в России и понятие «власти» //Власть. 1998. - № 4. - С. 3844.

243. Российская цивилизация: содержание, границы, возможности. М.: МГУ, 2000. - 304 с.

244. Рукавишников В.О., Халман Л., Эстер П. Политические культуры и социальные изменения. Международные сравнения. М.: Совпадение, 2000. - 368 с.

245. Русская мысль в век просвещения /Отв. ред. Н.Ф. Уткина, А. Д. Сухов. -М.: Наука, 1991. -280 с.

246. Рындзюнский П.Г. Идейная сторона крестьянских движений 1770-1850-гг. методы ее изучения //Вопросы истории. 1983. - № 5. - С. 4-16.

247. Рюде Дж. Народные низы в истории 1730-1848 гг. М.: Прогресс, 1984. -320 с.

248. Рябов А.В. Легальность и легитимность власти //Политические исследования. 1994. - № 2. - С. 187-190.

249. Салмин A.M. Легальность, легитимность и правопреемство как проблемы сегодняшней российской государственности //Полития: анализ, хроника, прогноз. 1998. - № 1. - С. 59-67.

250. Самозванство //Родина. 1993. - № 11. - С. 7-12.

251. Сахаров А.Н. Самозванчество //Родина. 1993. - № 1. - С. 49-50.

252. Свод основных государственных законов: О священных правах и преимуществах верховной Самодержавной власти. Учреждение о Императорской фамилии. М.-СПб.: Б.и., 1857. - 56 с.

253. Селигмен А. Проблема доверия /Пер. с анг. И.И. Мюрберг, Л.В. Соболевой. М.: Идея-пресс, 2002. - 254 с.

254. Семенко И.С. Культурные факторы и механизмы формирования российской национально-цивилизационной идентичности на рубеже XXI в. //Политические исследования. 2004. - № 1.-С. 101-114.

255. Сергеев В.М. Сергеев К.В. Механизмы эволюции политической структуры общества: социальные иерархии и социальные сети //Политические исследования. 2003. - № 3. - С. 6-13.

256. Сивков К.В. Самозванчество в России в последней трети XVIII века //Исторические записки. М.: АН СССР, 1950. - Т. 31. - С. 88-135.

257. Симченко Ю.Б. Анализ политических и государственных процессов 16301640-х годов по книге Н. Новомбергского //Русские: историко-этнографические очерки. М.: Наука, 1997. - 289 с.

258. Синяев М.В. Политическая власть в коммуникативном измерении: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук: 23.00.02. М., 2002. - 17 с.

259. Скиперских А.В. Легитимация политической власти в России в условиях становления и развития федеративных отношений: специфика и тенденции: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук: 23.00.02. Елец, 2003. - 22 с.

260. Скорняков А.В. Проблема легитимации власти в средневековой европейской политической мысли: Запад и Русь: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук: 23.00.01. Екатеринбург, 2004. - 23 с.

261. Скрынников Р.Г. Россия в начале XVII века. «Смута». М.: Мысль, 1988. - 283 с.

262. Скрынников Р.Г. Россия накануне «смутного времени». М.: Мысль, 1980.-205 с.

263. Скрынников Р.Г. Самозванцы в России в начале XVII века: Григорий Отрепьев. Новосибирск, 1987. - 218 с.

264. Скрынников Р.Г. Смута в России в начале XVII века. Иван Болотников. -Л.: Наука, 1988. 253 с.

265. Скрынников Р.Г. Социально-политическая борьба в русском государстве в начале XVII века. Л.: Наука, 1985. - 328 с.

266. Скрынников Р.Г. Холоп на царском троне //Нева. 1989. - № 10. - С. 191197; № 11.-С. 195-202; № 12. - С. 193-197.

267. Следствие и суд над Е.И. Пугачевым //Вопросы истории. 1966. - № 3. -С. 124-138; № 4. - С. 111-126; № 5. - С. 107-121; № 7. - С. 92-109; № 9. с. 137-149.294.295.296,297,298,299300301302303304305306307

268. Словарь русского языка XI-XVII вв. /Отв. ред. Г.А. Богатова. М.: Наука, 2000. - Вып. 23. - 253 с.

269. Смелзер Н. Социология. М.: Феникс, 1998. - 688 с. Смирнов А. Часовые империи //Родина. - 1997. - № 8. - С. 36-42. Смирнов И.И. Краткий очерк истории восстания Болотникова. - М.: Госполитиздат, 1953. - 152 с.

270. Смирнов И.И. Очерки политической истории Русского государства 30-50-х гг. XVI века. М-Л.: АН СССР, 1958. - 516 с.

271. Смирнов П.И. Слово о России: Беседы о российской цивилизации. СПб.: Химиздат, 2004. - 321 с.

272. Сморгунов Л.В. Проблемы легитимности в политической философии постмодернизма //Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 6. - 1995. - Вып. 2. - № 13. - С. 14-19.

273. Соловьев В.М. Анатомия русского бунта. Степан Разин: мифы и реальность. М.: Тимр, 1994. - 252 с.

274. Соловьев В.М. Современники и потомки о восстании С. Разина. М. Наука, 1991.- 165 с.

275. Соловьев С.М. Чтения и рассказы по истории России. М.: Правда, 1990. - 768 с.

276. Солоневич И.Л. Народная монархия. М.: Феникс, 1991. - 551 с.

277. Сословия и государственная власть в России. XV — середина XIX в.: Тезисы докладов международной конференции, Москва, 13-16 июня 1994 г.-М., 1994.-Ч. 1.-354 с.

278. Социальные институты: традиции и современность //Социология: учебное пособие /Под ред. В.И. Игнатьева, М.В. Ромма. М.: Инфра-М, 2001.-Гл. 6.-С. 125-147.

279. Социальные конфликты: экспертиза, прогнозирование, технологии разрешения. Вып. 6. - М.: РАН, 1994. - 171 с.

280. Социология и социальная антропология. Межвузовский сборник к 60-летию со дня рожд. проф. А.О. Бороноева /Под ред. В.Д. Виноградова и В.В. Козловского. СПб.: Алетейя, 1997. - 431 с.

281. Струве П.Б. Подлинный смысл и необходимый конец большевицкого коммунизма//Русская мысль. Кн. IX-XII. - Прага-Берлин, 1923-1924. - С. 313-318.

282. Такер Р. Какое время показывают часы русской истории? //Диалог. 1991. -№ 4.-С. 77-85.

283. Танова А.Г. Легальная оппозиция в политическом процессе современного российского общества: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата социологических наук: 23.00.02. СПб., 2003. - 23 с.

284. Технология власти: философско-политологический анализ /Отв. Ред. Р.И. Соколова. М.: Наука, 1995. - 163 с.

285. Тихомиров Л.А. Вера, власть и бюрократия (критика социологии Макса Вебера). Ростов-на-Дону: РУ, 1988. - 304 с.

286. Тихомиров JI.А. Монархическая государственность. М.: ГУП Облиздат ТОО Алир, 1998.-672 с.

287. Тихомиров М.Н. Самозванщина //Наука и жизнь. 1969. - № 1. - С. 116122.

288. Тихонова В.А. Политическая культура российского общества: социально-философский аспект: Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук: 09.00.11. М., 2002. - 36 с.

289. Тихонова Н.Е. Личность, общность, власть в российской социокультурной модели //Общественные науки и современность. 2001. -№3. - С. 30-40.

290. Толковый словарь русского языка конца XX века. Языковые изменения /Под. ред. Г.Н. Скляревской. СПб.: РАН ИЛИ; Фолио-Пресс, 1998. - 700 с.

291. Толстая Т. Анастасия, или жизнь после смерти //Изюм. Избранное. М.: Подкова, ЭКСМО, 2002. - С. 365-382.

292. Троицкий С.М. Самозванцы в России XVII-XVIII веков //Вопросы истории. 1969. - № 3. - С. 134-146.

293. Тульчинский Г.Л. Самозванство. Феноменология зла и метафизика свободы. СПб.: РХТИ, 1996. - 412 с.

294. Туровский Р.Ф. Проблема централизации и модели русского региональной политики в XIII-XVI вв. //Политические исследования. -2004.-№ 1.-С. 125-138.

295. Уланов В.Я. Разиновщина //Три века: Россия от смуты до нашего времени. М.: Наука, 1991. - Т. 1. - С. 227-254.

296. Уортман Р.С. Сценарии власти. Мифы и церемонии русской монархии: Материалы и исследование по истории русской культуры. Вып. 8. М.: ОГИ, 2002. - Т. 1.-608 с.

297. Усенко О.Г. Всех пугают перемены //Родина. 1993. - № 1. - С. 120-125.

298. Усенко О.Г. Кто такой «самозванец»? //Вестник славянских культур. М., 2002.-№5-6.-С. 39-51.

299. Усенко О.Г. Повод в народных выступлениях XVII первой половины XIX века в России //Вестник Московского университета. - Серия 8. -История. - 1992. -№ 1. - С. 205-210.

300. Усенко О.Г. Психология социального протеста в России XVII XVIII веков. - Тверь, 1995. - Ч. 2. - 1995. - 65 е.; Ч. 3. - 1997. - 91 с.

301. Усенко О.Г. Самозванчество на Руси: норма или патология? //Родина. -1995.-№2.-С.69-72.

302. Успенский Б.А. Царь и император: помазание на царство и семантика монарших титулов. М.: Языки русской культуры, 2000. - 144 с.

303. Успенский Б.А. Царь и патриарх: харизма власти в России: Византийская модель и ее русское переосмысление //Успенский Б.А. Избранные труды. М.: Гнозис, 1996. - Т. 1. - С. 184-204.

304. Успенский Б.А. Царь и самозванец: самозванчество в России как культурно-исторический феномен //Успенский Б.А. Избранные труды. -М.: Гнозис, 1996. Т. 1. - С. 142-183.

305. Успенский Б.А., Живов В.М. Царь и Бог: Семиотические аспекты сакрализации монарха в России //Успенский Б.А. Избранный труды. М.: Гнозис, 1996. - Т. 1. - С. 205-337.

306. Федосеев А.А. Теоретико-методологические и практические проблемы легитимности власти //Вестник Санкт-Петербургского университета. -Серия 6. 1995. - Вып. 2. - № 13. . с. 9-14.

307. Фетисов А.С. Политическая власть: проблемы легитимности //Социально-политический журнал. 1995. - № 3. - С. 101-119.

308. Философия власти /Под ред. В.В. Ильина. М.: МГУ, 1993. - 271 с.345,346,347,348,349350351352353354355356357358

309. Филюшкин А. Защитный пояс Третьего Рима //Родина. 1998. - № 4. - С. 37-40. '

310. Фирсов Н.Н. Разиновщина как социологическое и психологическоеявление народной жизни. СПб.: Вульф, 1906. - 50 с. ♦

311. Фонотов А.Г. Россия: от мобилизационного общества к инновационному.- М.: Наука, 1993. 254 с.

312. Фролов С.С. Социология: учебник для высших учебных заведений. М.: Логос, 1996. - 360 с.

313. Хантингтон С. Третья волна. Демократизация в конце XX века. М.: Российская политическая энциклопедия РОССПЭН, 2003. - 368 с. Хевеши М.А. Политика и психология масс //Вопросы философии. - 1999.- № 12. С. 32-42.

314. Хевеши М.А. Социально-политические стереотипы, иллюзии, мифы и их воздействие на массы //Философские науки. 2001. - № 2. - С. 5-17. Хелд Д. Политическая теория и современное государство. - М.: ИНИОН, 1989.

315. Хейзинга Й. Осень средневековья. М.: Наука, 1988. - 540 с.

316. Хеффе О. Политика, право, справедливость: Основоположения критикифилософии права и государства. М.: Гнозис, 1994. - 319 с.

317. Царь и царство в русском общественном сознании. Мировосприятие исамосознание русского общества /Отв. ред. А.А. Горский. М.: РАН ИРИ,1999.-Вып. 2.-180 с.

318. Чиркин В.Е. Власть, ненасилие и социальная справедливость //Советское государство и право. 1991. - № 9. - С.99-108.359,360,361,362363,364365366367368369370371372

319. Чиркин В.Е. Легализация и легитимация государственной власти //Государство и право. 1995. - № 8. - С. 65-73.

320. Чистов К.В. Русские народные социально-утопические легенды XVII-XVIII вв. М.: Наука, 1967. - 344 с.

321. Чистов К.В. Социально-утопические легенды XVIII века и их изучение //Вопросы истории. 1997. - № 7. - С. 154-159.

322. Шабо Ж.Л. Государственная власть: концептуальные пределы и порядок осуществления//Политические исследования. 1993. - № 3. - С. 155-164. Шаран П. Сравнительная политология. В 2-х ч. - М.: РАУ, 1992. - Ч. 1. -216 с.

323. Шендерович А. Под чужим именем //Наука и жизнь. 1995. - № 12. - С. 112-117.

324. Шестаков П. Самозванец: факты и размышления. Ростов-на-Дону: Книжное издательство, 1990. - 192 с.

325. Шпакова Р.П. Легитимность и демократия (уроки Вебера) //Политические исследования. 1994. - № 2. - С. 169-174.

326. Штирнер М. Единственный и его собственность. СПб.: Азбука, 2001. -442 с.373.374.375,376,377,378,379380381382383384385386387388

327. Штомпка П. Социология социальных изменений. М.: Аспект-Пресс, 1996. - 414 с.

328. Штомпка П. Структурирование общественных движений //Политология вчера и сегодня /Ред. Иванов Г. И., Овчинников B.C., Рябов В.В. Вып. 4. -М.:РАУ, 1992.-85-113.

329. Щербаков А.Е. Место мифа в политической идеологии //Политические исследования. 2003. - № 4. - С. 175-180.

330. Щербатов М.М. Краткая повесть о бывших в России самозванцах. СПб.: ВЗ Санктпетербургь, 1774. - 227 с.