Феномен власти в российском традиционном сознании

Дементьев, Евгений Александрович

автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Феномен власти в российском традиционном сознании

Год: 2006
Автор научной работы: Дементьев, Евгений Александрович
Ученая cтепень: кандидата философских наук
Место защиты диссертации: Тверь
Код cпециальности ВАК: 09.00.11

Диссертация по философии на тему 'Феномен власти в российском традиционном сознании'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Феномен власти в российском традиционном сознании"

На правах рукописи

ДЕМЕНТЬЕВ Евгений Александрович

ФЕНОМЕН ВЛАСТИ В РОССИЙСКОМ ТРАДИЦИОННОМ

СОЗНАНИИ

Специальность 09.00.11 — социальная философия

АВТОРЕФЕРАТ диссертации

на соискание ученой степени кандидата философских наук

ТВЕРЬ 2006

Диссертация выполнена на кафедре гуманитарных наук Тверской государственной сельскохозяйственной академии

Научный руководитель

доктор философских наук, профессор Александров Владимир Борисович

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор Лебедев Анатолий Гаврилович, кандидат философских наук, доцент Жук Валерий Николаевич

Ведущая организация

Академия повышения квалификации и переподготовки работников образования РФ

Защита состоится 7 июля 2006 г. в 14.00 часов на заседании диссертационного совета по философским наукам (К212.263.05) в Тверском государственном университете по адресу: 170000, Тверь, ул. Желябова, д.ЗЗ.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Тверского государственного университета по адресу: 170000, Тверь, ул. Володарского, д.44а.

Автореферат разослан 7 июня 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат философских наук, доцент

I. Общая характеристика работы

Эффективность функционирования власти во многом зависит от того, каким является ее образ в общественном сознании. С момента зарождения публичной власти берет начало процесс ее отображения в сознании общества, который со временем приводит к оформлению сложной многоуровневой структуры, включающей как представления жизненного мира повседневности, так и теоретические построения социальных наук. Современное состояние и развитие российского общества, находясь в центре внимания обществоведов, в очередной раз ставит вопрос о цивилизационном и политическом самоопределении России. Логика, диктуемая долгосрочными факторами существования — цивилизационными, культурными, геополитическими, экономическими - присутствует в истории, хотя она не так принудительна, как это представлялось сторонникам «непреложных исторических закономерностей». В эпоху актуализации диалога мировых культур и пробудившегося самосознания народов, модернизация может осуществляться только в стиле межкультурного диалога, а не попыток механического переноса западных учреждений на почву других культур. Россия в качестве особой цивилизации обладает своим особым потенциалом и соответствующим набором геополитических идей, среди которых — идея Третьего Рима, наследника Византии. В этой связи, вопрос о цивилизационном и политическом самоопределении России в настоящий момент необходимо решать с учетом национальной культурной традиции. Выявление категорий, сформировавшихся в политическом сознании Российской цивилизации при . восприятии феномена власти, создает методологическую основу для адекватного использования отечественной культурной традиции.

Актуальность темы исследования. Во-первых, социально-философское исследование форм и уровней отражения феномена власти в сознании общества является необходимым в настоящее время в связи с ярко выраженным вниманием к вопросу цивилизационного и политического самоопределения России. При стремлении различных общественных сил уяснить себе основной вектор исторического движения страны сегодня и в ближайшем будущем, осмысление прошлого, культурных традиций позволяет выстроить более эффективную модель коммуникации между властью и обществом.

Во-вторых, осмысление образа власти в отечественной культурной традиции предполагает анализ конкретного исторического материала, поскольку, повседневность — исторична: она представляет собой мир культуры, который, по мысли Шюца, мы воспринимаем в его традиционности и привычности и который доступен наблюдению, потому что "уже данное" отсылает человека к его собственной деятельности и к деятельности других, своеобразным итогом которой он является. Привычные формы восприятия власти существовали до нас и усваивались нами в процессе обучения и воспитания (в качестве своеобразной всеобщей

"истории" предметно-смыслового освоения мира), сами же эти формы сложились в деятельности предшествующих поколений и вошли в жизненный мир повседневности.

Особенно актуальным в этой связи является исследование процесса формирования идеологии Московского царства как Третьего Рима. С одной стороны, доминировавшая в этот период идеология надолго вошла в консервативную государственно-центристскую часть спектра политической мысли, а с другой стороны, имеющиеся источники демонстрируют и оппозиционные взгляды, получившие определенное развитие в последующие периоды истории.

В-третьих, исследование образа власти в культурной традиции России имеет большое значение для понимания способов ее существования, эффективности деятельности в различные исторические эпохи. Зная взаимосвязь между основными категориями, при помощи которых происходило осмысление власти, мы получаем методологическое основание для исследования форм бытия власти в истории.

Отображение феномена власти в сознании общества характеризуется многоплановостью, наличием значительного числа взаимосвязанных категорий. В настоящей работе, при исследовании образа власти, сложившегося в общественном сознании в рамках отечественной культурной традиции, рассматриваются основные измерения последней, а именно: религиозное, нравственное измерения феномена власти в связи с базисным, фундаментальным пространственно-временным ее измерением. По мысли A.C. Панарина историческая идентичность и историческое задание русского народа зарождались в момент окончания татарского ига и падения Византии.'

В этой связи историческая парадигма России сочетала следующие узловые элементы: 1. Русская государственность предстает в качестве православной, то есть отмеченной свыше. Эта государственность воплощает и отстаивает не столько земные интересы, сколько высшие, мироспасительные. Власть в сознании общества здесь ценна не сама по себе, а необходима прежде всего для защиты сакральных ценностей, остальные ее применения либо вытекают отсюда, либо не имеют особого значения. Власть воспринимается обществом в качестве хранительницы истинной веры. 2. Нравственное измерение власти получает свою, особую актуальность в связи с развитием категории правды, которую необходимо соблюдать прежде всего носителю власти. Праведность сопряжена с предельной ответственностью и порождает особый тип идейной мобилизации. 3. Если российское государство осознает себя в качестве православной теократии, то субъект властных отношений воспринимается обществом как держатель святой земли, пространства на котором это государство стоит. С. Лурье отмечает, что власть в народном восприятии понималась как держатель «России как мира», а задача государя — восстановить единство народа и государственности, сохраняя тем самым единство последней в качестве

1 Панарин Л.С. Реванш истории: российская стратегическая инициатива в XXI веке.М.,199б.С.54-58.

хранительницы веры и справедливости. Для идеологического оправдания политической мобилизации общества субъект властных отношений использует как глобальные исторические задачи, стоящие перед цивилизацией, так и обращенность к сакральному прошлому.

Степень разработанности проблемы. Проблема власти, ее отражения находится в центре дискуссий, ведущихся философами, историками, социологами, представителями политической науки. В силу своей комплексности и многоаспектности она приобретает междисциплинарный характер. Интерес различных сфер гуманитарного знания к проблематике власти породил обширную и многоплановую литературу. Получили освещение вопросы о происхождении и сущности отражения власти в общественном сознании, его структуре и социальных функциях. Необходимо отметить, что важнейшие аспекты общественного сознания, особенно проблемы, касающиеся социальной психологии, массового сознания, идеологии, разработаны у нас глубоко и на довольно высоком профессиональном уровне. Здесь следует назвать, прежде всего, работы Б.А. Грушина, Г.Г. Дилигенского, Б.Ф. Поршнева, А.К. Уледова, B.C. Барулина, H.H. Козловой, А.И. Бурдиной, Г.М. Гак, В.В. Мшвениерадзе, Г.И. Вайнштейна, В.А. Ядова, В.А. Ребрина.2

В трудах представителей русской философии первой половины XIX столетия затрагивается вопрос о специфике национального образа власти в сознании общества сквозь призму проблематики правосознания, геополитики, истории Русской Православной церкви. Здесь необходимо назвать работы И.А. Ильина, H.A. Бердяева, С.И. Булгакова, П.А. Флоренского, C.J1. Франка, Г. Федотова и др.3

Необходимо отметить большой вклад в разработку проблематики сакрализации власти монарха в России, привнесенный в науку представителями тартуско-московской семиотической школы Б.А. Успенским, В.М. Живовым, Ю.М. Лотманом, A.M. Панченко, М.Б. Плюхановой.4

3 Грушин Б.А. Массовое сознание: опыт определения и проблемы исследования. М.,1987; Дилигенский Г.Г. В поисках смысла и цели: проблемы массового сознания современного капиталистического общества. М.,1986; Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. М.,1979,Уледов А.К. Общественная психология и идеология. М.,1985;Уледов А.К.. Духовное обновление общества. М.,1990; Уледов А.К. Отношение материального и идеального как проблема исторического материализма-Барнаул, 1970; Уледов А.К. Соотношение материального и идеального в обществе. М.,1977;Козлова Н.К. Социализм и сознание масс. М.,1989; Бурдина А.И. Общественное сознание как проблема диалектического и исторического материализма. М.,1979; Гак Г.М. Учение об общественном сознании в свете теории познания. М.,1960; Мшвениерадзе В.В. Философия - политика - культура. - В кн.: СССР - ФРГ: навстречу друг другу. М.,1990,Вайштейн Г.И. Массовое сознание и социальный протест в условиях современного капитализма. М.,1990;Ядов В.А. Идеология как форма духовной деятельности общества. М.,19б4;Ребрин В.А. Методологические проблемы социалистического общественного сознания. Новосибирск, 1974.

1 Ильин И.А. О монархия и республике//Соч. т.2. Кн.1. М.,1993,Ильин И.А. Путь духовного обновления. М.ДОЗ; Бердяев H.A. Истоки и смысл русского коммунизма. М.,1990; Бердяев H.A. Судьба России. М.,2001; Булгаков С.Н. Православие. М.,2003;Флоренский C.JI. Вопросы религиозного самопознания. М.,2004; Франк С .Л. Смысл жизни. М.,2004; Федотов Г. Святые Древней Русн. М.,1990.

4 Успенский Б.А. Этюды о русской истории. Спб,2002;Успенский Б.А., Живов В.М Царь и самозванец: самозванчество в России как культурно-исторнческийфеномен. М.,1982;Лотман Ю.М. Проблема

В отечественной исторической науке, при рассмотрении взаимоотношения власти и общества, раскрывалась сущность власти царя в период Московского государства, повлиявшая и на последующие эпохи развития Российской цивилизации. К числу историков, способствовавших накоплению огромного массива информации по соответствующей проблематике необходимо, прежде всего, отнести С.М. Соловьева, В.О. Ключевского, Р.Г. Скрынникова, А.И. Клибанова.5

Большой интерес при осмыслении образа власти представляют работы Ж. Ле Гоффа, А.Я. Гуревича и A.A. Юрганова, выделивших своеобразную категориальную сетку «самооснов» культуры эпохи средневековья.6

Значительные усилия в осмыслении сущности социальной власти были сделаны отечественными представителями политической науки. В диссертации используются относящиеся к этой проблематике труды A.C. Панарина, В.В. Ильина, Л.Г. Ионина. К.С. Гаджиева, Ю.И. Аверьянова.

Серьезный прорыв к углубленному современному истолкованию образа власти в сознании общества при помощи анализа историко — культурной традиции, а так же разработке определенных значимых для исследуемой в диссертации проблематики был осуществлен благодаря работам А.К. Козыревой, П.В. Копнина, А.И. Демидова, И.В. Кондакова, B.C. Степина, И.А. Щербинина, С.Д. Домникова.

При работе над диссертацией автором использовались ставшие классическими труды М. Вебера, М. Хайдеггера, Э. Гуссерля, М. Фуко, П. Бурдье, Ю. Хабермаса.

На сегодняшний день вопросы структуры, форм, уровней и функций общественного сознания можно считать хорошо освещенными, несмотря на остающуюся дискуссионность или недостаточную разработанность некоторых важных положений. Собран богатый источниковый материал, характеризующий эволюцию образа власти в общественном сознании России на протяжении исторического развития. При работе над диссертационным исследованием автор обращался к историческим источникам, составившим эмпирическую базу исследования и, с учетом историографической традиции, проводил (в необходимых рамках) их самостоятельный анализ. ■

византийского влияния на русскую культуру а типологическом освеицении/ЛЗизантия и Русь. М.,1989; Панчснко A.M. О русской истории и культуре. Спи.,2000,1 ]люханова М.Б. Сюжеты и символы Московского царства. Спб., 1995.

5 Соловьев С.М. История России с древнейших времен.; Ключевский В.О, Курс русской историк.//Соч.: В 9 т. М,1987-1990,Скрынников Р.Г. Третий Рим. Спб.,!994;Скрынников Р.Г.. Царство террора. М.,1992;Клибанов а.И. Народная социальная утопия в России. Период феодализма. М.,1977; Кпибанов а.И. Духовная культура средневековой Руси. М..1996.

6 Ле Гофф Ж. цивилизация средневекового Запада, М.,1992; Гуревич Л Я Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. М.,1990; Юрганов A.A. Категории русской средневековой культуры. М.,1998.

основой, важнейшими фундаментальными формами бытия, ценностного сознания, что и обусловило выбор темы диссертационного исследования.

Объектом диссертационного исследования является традиционное сознание как сложный, многоуровневый феномен в его развитии и социокультурной обусловленности.

Предметом диссертационного исследования являются условия и формы отображения власти в традиционном сознании общества.

Цель и задачи исследования: Целью диссертации выступает определение и исследование основных форм и категориальных оснований формирования образа власти в традиционном сознании российского общества.

Достижение поставленной цели предполагает решение ряда задач:

- проанализировать специфику отображения власти в жизненном мире повседневности;

- дать анализ оснований и процесса концептуализации образа власти;

- выяснить значение веры как категории традиционного сознания, формирующей образ власти;

- определить взаимосвязь нравственной оценки власти и категории правды в политическом сознании;

- установить природу пространственного измерения власти;

- изучить соотношение категорий времени и власти в рамках политического сознания общества.

Методологические основы_исследования определялись

особенностями темы и структурой работы. В диссертационном исследовании нашел свое применение сравнительный метод, был использован герменевтический принцип изучения источников, а также принцип историзма.

Структура диссертации и ее основное содержание. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы. Общий объем диссертации- 141 страница.

Во «Введении» обосновывается актуальность темы исследования, рассматривается степень научной разработанности поставленной проблемы, определяется объект и предмет исследования, цели и задачи. Раскрывается методологическая основа диссертационного исследования, а также его научная новизна и положения, выносимые на защиту.

В главе первой — «Образ власти в сознании общества» -рассматривается общественное сознание в качестве сложного, многоуровневого образования, включающего в свой состав образ политической власти.

В первом параграфе — «Отображение власти в жизненном мире» -рассмотрены основные характеристики жизненного мира, социальной психологии, отождествляемой нами с обыденным уровнем повседневности, выявлены основные элементы формирования представлений о власти в процессе ежедневной, будничной практики.

Во втором параграфе — «Концептуализация образа власти в сознании общества» - раскрыта роль идеологии как фактора формирования концептуального уровня в общественном сознании, исследуется эволюция категориального наполнения идеологии при формировании образа власти по сравнению с обыденным восприятием повседневности.

Глава вторая — «Категории политического сознания в культурной традиции России» - посвящена анализу основных категорий, под воздействием которых в общественном сознании .России сложился относительно целостный образ власти, установлению взаимосвязи между ними.

В первом параграфе — «Вера как один из источников власти» -выявлены факторы, под воздействием которых сложился образ власти, существующий и развивающийся в ситуации модернизаций на различных этапах исторического развития России в отечественной политической культуре. Рассмотрены этапы и причины сакрализации монарха в России.

Во втором параграфе — «Власть как реализация правды» - дан анализ нравственному измерению власти в рамках политического сознания общества в связи с категорией праведности, рассмотрено взаимоотношение ее с категорией власти на идеологическом уровне и в жизненном мире повседневности.

В третьем параграфе — «Власть как способ организации пространства» выявлена связь категорий власти и пространства в политическом сознании российского общества через определение содержания специфики понимания пространства в двух масштабах: вертикальном, связанном с космической иерархией и горизонтальном, связанном с крестьянским миром в условиях большого государства.

В четвертом параграфе — «Власть как распоряжение временем» -установлено содержательное наполнение категории власти в связи с выявлением специфики восприятия времени в культурной традиции России, как в космологическом, так и историческом аспектах.

В «Заключении» подведены итоги диссертационного исследования, сформулированы выводы социально-философского характера, дана обобщенная оценка проделанной работе.

II. НАУЧНАЯ НОВИЗНА ИССЛЕДОВАНИЯ И ОБОСНОВАНИЕ ОСНОВНЫХ ПОЛОЖЕНИЙ, ВЫНОСИМЫХ НА ЗАЩИТУ.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующих положениях:

1. Впервые в отечественной литературе предпринято исследование образа власти, сложившегося в культурной традиции России как взаимосвязи религиозного, нравственного, пространственно-временного измерений власти в рамках политической формы сознания общества во взаимодействии обыденного и идеологического уровней ее постижения.

2. Выявлена специфика восприятия власти в жизненном мире, связанном с повседневной, будничной -практикой, закрепляющей опыт властного

взаимодействия в традициях, нравах, обычаях и характеризующейся синкретичностью.

3. Установлена взаимосвязь в ходе отражения феномена власти между жизненным миром повседневности и концептуальным уровнем, поскольку, с одной стороны, социальная психология во все эпохи была источником, питающим развитие различных форм специализированного сознания (например, через использование в философии профанного языка улицы, способствующего обновлению содержания категориального аппарата), а, с другой стороны, идеология и наука воздействуют на обыденный уровень восприятия власти, тем самым значительно обогащая последний.

4. Демонстрируется, что в культурной традиции России образ власти складывался в политическом сознании общества под воздействием религиозной традиции, и, в отличие от Западной Европы, где в основе властных отношений находилось право как высшая социальная ценность, здесь в основание государственной власти положена сакрализация монарха.

5. Обосновано, что в отечественной традиции, при развитии идеи параллелизма монарха и Бога, субъект властных отношений должен реализовывать правду, понятую прежде всего в качестве справедливости, в противном случае он лишается легитимности в глазах общества. Это, в свою очередь, приводит к возникновению представления о том, что сакрализированная воля государя должна положить конец всякому своеволию человека. В этих условиях возникает власть, претендующая на роль посредника между Богом и людьми.

6. Показано, что власть в отечественной традиции воспринималась обществом в качестве способа организации пространства как в космологическом, вертикальном, так и в горизонтальном, геополитическом измерениях. При разделении в общественном сознании носителей власти на основании критерия соблюдения правды на легитимных и нелегитимных, последние ассоциировались с подземным сакрумом, властью как слепой жестокостью, в то время как божественное начало воспринималось в качестве нравственно-организующего.

7. Исследовано восприятие власти в связи с категорией времени, так как общественная власть формировалась в качестве распоряжения конкретным временем трудовых ритмов от имени сакрального, мифического. Установлено, что субъект властных отношений для легитимации собственной деятельности использует как историческое, так и космологическое восприятие времени в общественном сознании.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Жизненный мир повседневности, впервые сталкиваясь с феноменом власти, задает логику развития представления о нём на теоретическом, концептуальном уровне (как правило, через использование семантических ресурсов обыденного языка"). Рефлексируя над бытием власти в нравственном, пространственно-временном измерениях, обыденное сознание предоставляет своего рода формы, задаёт категории для его дальнейшей теоретической разработки. Развитие осмысления сущности власти в процессе

ее исторического развития идет от обыденного уровня, впервые соприкасающегося с властью как социальным фактом к более развитым концептуальным формам, находящимся в диалектической взаимосвязи с социальной психологией. Субъектом рефлексивного понимания власти может быть не только субъект познания, но и субъект практики.

До определенного момента этот последний понимает власть «не рефлексируя», даже если и обосновывает свои действия, ссылаясь на определенные «правила игры». Ему всё понятно, потому что есть возможность совершать в рамках заданной ситуации безошибочно правильные действия, приводящие к практическому успеху во внешнем взаимодействии. Но, если «апробированные» действия перестают приводить к успеху, возникает «непонимание», осознается невозможность жить и действовать по-старому, создаются условия для разрушения самоочевидностей. Это «непонимание» заставляет человека размышлять, формируя понимание нового уровня — рефлексивное, которое, в свою очередь, может в дальнейшем превратиться в новую самоочевидность. Без «нерефлексируемых самоочевидностей» сознание не было бы способно выполнять функции стабилизации политической системы. Так что несовпадение рефлексивного и нерефлексивного, их взаимодействие, их «игра» составляют одно из условий существования как сознания, так и общественной власти. Для теории «понимания» (пусть даже рефлексивного) власти недостаточно. Наука как разрушитель самоочевидностей может помочь людям понять общественную власть и самих себя, но для этого она должна объяснять.

Отображение феномена власти в сознании общества характеризуется многоплановостью, наличием значительного числа взаимосвязанных категорий. Нельзя не отметить, синкретичность социальной психологии, где политические, правовые, нравственные, религиозные, наивно-мировоззренческие взгляды слиты. Поэтому восприятие феномена власти всегда носит синкретический, комплексный характер.

Дальнейшее развитие представлений о власти в общественном сознании происходит на уровне идеологии, которая, двигаясь вслед за обыденным сознанием, поднимает восприятие властных отношений в социуме на более высокий уровень, развивая, в том числе, и категории обыденного сознания. Философская терминология выстраивает определенную игру на многозначности слов, которые используются как в обыденном, так и в специализированном языке. В этом смысле, профанный язык улицы служит ресурсом для обновления содержания категориального аппарата философии (хотя в результате многочисленных заимствований из европейских языков русский философский язык во многом лишает себя этой возможности).

2. Вера, доверие к власти является необходимым эмоциональным, интуитивным фактором функционирования политических отношений и действий, определяющем их эффективность и восприятие обществом. Вера и доверие образуют идеальное, духовное пространство власти, заполненное их этическими, моральными оценками, связанными с гражданскими позициями

по отношению к политике. В то же время, следует отметить определенную тенденцию к разграничению содержания рассматриваемых категорий морального сознании. Вера, в данном случае, понимается в качестве эмоциональной и безотчетной, относящейся к сфере жизненного мира повседневности, социально-психологическому пространству настроений. В то время как доверие оценивается как более рациональное начало. Доверие к власти в социальной психологии повседневности позволяет опираться на определенные механизмы в управлении социально-политическими процессами, их преобразовании, способно играть важную роль в жизни общества. Среди этих механизмов взаимодействия общества в процессе реализации социально-психологических отношений в области доверия к власти можно выделить внушение, убеждение, подражание.

Принципиальное различие между рационально ориентированными доверием и верой, которая всегда в значительной мере безотчетна, интуитивна, подсознательна, гораздо сложнее, так как грань между ними проходит в области неопределенности и вероятности, в которой доверие и вера легко переходят друг в друга. Динамика этого процесса и его направление прямо зависят от характера политической обстановки в стране, эффективности власти и отношений общества и власти. Вера и доверие — естественное дополнение взаимного недоверия между ними. Они также служат противоядием против конфликтов и вражды в обществе и государстве.

Коренное различие между религиозной верой и доверием состоит в том, что доверие не имеет права содержать ни логического противоречия, ни противоречия с положительным знанием; религиозная же вера не только допускает их, но более того, требует веры в чудо. Это порождает фундаментальный разрыв между религией и наукой в гносеологическом плане. Доверие к власти, признание убедительности соответствующего интуитивного суждения является доверием к «внутреннему убеждению», не содержащему на уровне идеологии логических противоречий. То есть научное или идеологическое обоснование власти неизбежно включает подобное доверие.

Вера превышает силу внешних факторов и формально-логических доказательств. Доверие же касается вопросов, находящихся в компетенции человеческого познания; доверяется тот, кто не хочет или не может решить или сделать чего-либо сам, полагаясь или на общепринятое мнение, или на авторитетное лицо.

Несмотря на определенное разграничение содержания категорий веры и доверия, они неразрывно связаны друг с другом: вера и доверие, образуя общее эмоциональное пространство, дополняют все рациональные, поддающиеся объяснению и определению, научные, теоретические и практические, абстрактные и конкретные политические процессы, явления, функции и действия, включая их материальные объективированные формы (институты, учреждения, аппараты и т.п.) и идеальные формы (идеалы, цели, проекты, теории), а также личных персональных субъектов, носителей или

неносителей власти. Вера и доверие не просто восполняют естественную неполноту или непостижимость знания событий, фактов, они обеспечивают эмоциональное, чувственное, восприятие политической реальности и политических функций, заставляя принимать их или отвергать.

Опорой доверия к власти в жизненном мире повседневности выступают такие механизмы управления социально-политическими процессами, взаимодействия общества в процессе реализации социально-психологических отношений как внушение, убеждение, подражание.

Доверие к власти, основанное на убежденности, включая оценочные отношение к отражаемому феномену, выступающее как чувство уверенности в правильности оценки явлений политической действительности и знаний о них, в правильности своих действий, формирует субъективную готовность действовать в соответствии с этой убежденностью, выступая волевым ее компонентом.

3. Православный выбор, сделанный при Крещении Руси, во многом определил не только в целом социальное, экономическое и культурное развитие Российской цивилизации, но и. в частности, повлиял на государственно-политическое устройство страны. Образ власти. сформировавшийся под восточно-христианским Византийским влиянием, можно рассматривать в качестве результата деятельности православной церкви, сконцентрировавшей вокруг себя все накопленное наследство и способствовавшей его перенесению на Российскую почву. Заимствованное из

Византии православие_способствовало_созданию мощного

централизованного самодержавного государства, важной характеристикой которого стала убежденность в надмирности. социальном статусе правителя

— царя, как объекта веры, укоренившаяся на тысячелетие в общественном сознании России.

В отличие от Западной Европы, где в основе властных отношений находилось право как высшая социальная ценность, как всеобщий социокультурный регулятор, охватывающий общественную систему в целом и объединяющий ее, в Византии, а затем и на Руси действовала иная цивилизационная модель, не ориентированная ни на право, ни на частную личность. Здесь в основание социальной регуляции положена иерархия, то есть власть, ставшая объектом религиозной веры. При этом власть осознается как онтологически истинная субстанция, проявляющая себя как воплощенная воля. Сакральная власть также порождает право, однако оно носит чисто инструментальной характер, направлено сверху вниз, причем источник права

— власть - находится вне и над правом. В чистом виде сакрализации власти образ последней и нормы ее поведения нигде не описаны и не могут быть отмечены какой-либо сформулированной нормой.

Отсюда возникает само понятие «самодержавия» - власти, которая исходит из самой себя, которая сама себя держит и утверждает, которая сама себе задает «правила» поведения, цели и средства, которая ничем не ограничена извне. Таким образом, на Западе и на Востоке различным образом решалась цивилизационная дилемма: Общество опирается либо на

безусловность иерархических структур, либо на безусловное общественные конвенции о правах, нормах. Либо власть обретает свою легитимность в законе, либо закон онтологизируется властью.

В средневековых текстах Московское царство рассматривается как оплот истиной веры, а царь — как гарант веры и источник благочестия (в то время как царская власть сама в сознании общества стала объектам вероучения). В то же время, при анализе категории веры как основы понимания власти в религиозном сознании Руси необходимо принимать во внимание содержательную эволюцию категории веры. При этом «вера», больше тяготела к обозначению внешней, формальной стороны отправления религиозных обрядов, в то время как «правда» в своих значениях стояла ближе к тому, что мы называем верой сегодня. «Вера» - это «правда», облеченная в истину, это Слово Божие во плоти.

Приверженность ритуальным формам культуры способствует сплочению коллектива, особенно в кризисных условиях, выработке единообразия поведения, неизменности и обязательности для всех членов коллектива, то есть выступает как средство выживания народа в самых трудных природных и исторических обстоятельствах. Связь ритуалов с образом власти в религиозном сознании общества приводит к доминированию эмоционально-чувственных, иррационально-трансцендентных моментов. Неразвитость рационально-дискурсивного мышления в сознании Древней Руси, неразвитость понятийно-аналитического сознания и преобладание мифологически-синкретического сознания обусловили господство на протяжении многих столетий самодержавия как выражения православной веры, способствовавшего единству и целостности государства, сплочению нации.

4. В официальной концепции, сложившейся в общественном сознании в отечественной культурной традиции после периода идеологической борьбы, функция царской власти состояла в ответе за всех, олицетворяла собой коллективную ответственность перед Богом, была призвана «соблюдать правду мира сего». Только после этой царской ответственности наступит черед каждого ответить за себя.

Иван Грозный, развивая эту концепцию, отмечает, что «видиши ли, як везде убо несвободен есть...». Это признание того, что в его власти концентрируется сама синергийность: иначе говоря, взаимодействие человека и Бога осуществляется через власть православного царя, который имеет право осуществлять воздаяния за порочные действия человека «в настоящем веке». Царь, вооружаясь идеей воздаяния, не отрицает «самовластия» человека: смерть — одно из наказаний, воздаяние за грех непослушания, за «неправедную» жизнь. Монарх, материализуя Божественные воления, сообщает «правду» в государстве и нравственно поднимает падшего человека (наказывая и даже убивая его).

В то же время реальная политическая практика приводила к глубокому социально-экономическому и морально-политическому кризису Московского государства. Положение царя вне земной иерархии в ситуации

кризиса приводило к несоответствию монарха высокому статусу, образу власти, сложившемуся в сознании общества: такой государь не смог в глазах народа соблюсти «правду» и, следовательно, является ложным, «неправедным». Само представление о царской власти несло в себе двойственность: есть реальный царь, трактуемый как «незаконный», «неправедный» и т.п. и есть желанный царь, противостоящий реальному, который мыслится как «добрый», «праведный», «истинный» и прочее. Это приводит к складыванию социально-утопических легенд о возвращающемся царе - избавителе, которым пытаются воспользоваться конкретные самозванцы (вплоть до XIX столетия)21.

Самозванцы, узурпаторы престола воспринимаются обществом как наказание Божие за грехи людей, под которыми имеются ввиду нарушение «заповедей Божьих», несоблюдение «правды». Народные бедствия, природные катаклизмы, кризисы воспринимаются обществом как отклонение от идеала правды (как со стороны социума, так и субъекта властных отношений).

5. Категории власти и пространства были связаны в сознании общества в двух идеалах, контекстах: I) власть надземная. Божественная, занимающая свое место по вертикали космической иерархии и II) власть народная земная, связанная с локальным крестьянским миром, общиной, в условиях большого общества — государства, где структура власти вне общины моделируется по аналогии с внутренней иерархией, существующей между членами семьи, и воспроизводит отношение к власти Отца. То есть власть, занимающая свое центральное место и оформляющая пространство по горизонтали, соединяя земли в одно царство.

Связь пространственных представлений с генезисом власти прослеживается в современных исследованиях еще на этапе «мезолитической цивилизации» и продолжает свое развитие в догосударственный период истории. Власть, с момента своего возникновения, была вписана в вертикальную иерархию мира. При разделении в общественном сознании носителей высшей государственной власти в стране на «ложных», «неправедных», «неверных» царей и «праведных», «истинных», «прямых» царей, первые связываются с подземным миром, обладают дьявольской сущностью, вторые же связаны с небесным сакрумом, поставлены от Бога «во утверждение обще наше». В одном и другом вариантах носители власти связаны с высшими силами, выпадают из профанного, имманентного человеку мира. Под властью при этом понимается выполнение медиальной функции между «этим» и «иными» мирами. То есть сакральность власти проявляется не только через силу, способность произвести разрушение, казнить, но и установить порядок, стать посредником в конфликте, совершить суд по справедливости. Власть, возвышая человека над людьми, наделяя его идеальными качествами вершителя добра и справедливости, изначально сопряжена с чувством ответственности перед теми, кто доверил субъекту власть. Обладание

властью делает человека вершителем воли неба, представителем высших сил, ставит его медиумом между миром Богов и миром людей. Реальная политическая практика Смутного времени ставила вопрос о «ложных» царях. То есть в политическом сознании средневековой (и далее эта традиция, хотя ограниченно, но продолжает свое существование) России категория власти рассматривается целостно: обладая трансцендентальным, надмирным характером она была связана по вертикали не только с Божественным миром, но и имела оборотную, теневую сторону, «дьявольскую сущность».

При формировании большого общества рождалась новая концепция власти, вбирающая в себя идеалы крестьянской небесной общины и городской — Царства Божия с верховным владыкой во главе, где ценности большого общества усваивались через придание новым реалиям дополнительного сакрального статуса.

В легитимизации власти в Московский период русской истории мы видим постоянное колебание между идеалом земского царя - народного избранника и народного отца, заботливо опекающего свой народ и ответственного перед ним, и идеалом царя надземного (при дескридитации личности отдельных носителей власти — Бориса Годунова, Лжедмитрия, Василия Шуйского и т.д. — наоборот подземного «лжецаря»), пребывающего в высших сферах, царя-владыки, царя-священника и даже царя-бога, властвующего высшим промыслом, неподотчетного никому, кроме Бога. Оба эти идеала: царь-человек или земский царь (царь-отец или крестный, народный царь) и царь-бог (помазанник Божий) оказались включены в идеологему Московского царства, а через нее в политическую культурную традицию России.

6. Феномен власти в культурной традиции России, отвечая за коллективное спасение перед Богом, переводит людей, используя терминологию Бердяева, из феноменального в ноуменальное время. То есть власть распоряжается в политической традиции России не только конкретным временем хозяйственно-природных, производственных циклов деятельности людей, но и может распоряжаться переходом их от земного времени к вечности. Это представление, характерное для общественного сознания России, трансформируясь и секуляризируясь, может быть характерно и для модернизируемой системы.

В культурной традиции России носитель власти, выступающей в качестве отмеченной свыше, реализует правду, оформляя пространство, что должно привести общество к коллективному спасению. То есть, организуя, направляя деятельность людей, субъект властных отношений, в рамках религиозного сознания, имеет право осуществлять воздаяние за порочные действия человека «в настоящем веке», являясь посредником между человеком и Богом. Иначе говоря, такая власть рассматривается обществом как условие перехода от земного, конечного времени, возникшего как следствие грехопадения, к бесконечности, к вечному пребыванию в раю, или в случае подчинения общества ложному монарху и несоблюдения правды - к

вечным мукам в аду. При переходе от традиционного общества к индустриальной фазе развития появляются модернистские политические теории, которые претендуют на то, чтобы объяснить всю человеческую историю и указать ее финал. Политики-модернизаторы запрашивают для себя необъятную власть «под вексель «великого учения», основанного, по их мнению, на достижениях науки, и реализуя свой политический проект, заявляют о введении человечества в «светлое будущее» (фактически земной рай), что продиктовано «исторической необходимостью». Таким образом, в политическом сознании российского общества прослеживается определенная связь категорий власти и времени; поскольку субъект властных отношений на протяжении истории запрашивает неограниченную власть во имя перехода общества от земного, профанного времени ко времени сакральному (или вечности) [Царство Божие, коммунизм, общество . всеобщего потребления и народного благоденствия и т.д.].

В России субъект властных отношений, распоряжаясь временем деятельности подданных, легитимируется как космологическим, так и историческим осознанием времени. Двойная перспектива совмещения космологического и исторического сознания при обосновании легитимности власти, которая сама в свою очередь распоряжается конкретным временем подданных, характерна для религиозного сознания средневековой России и связана с восприятием Москвы как Третьего Рима.

III. ИСТОРИКО-НАУЧНАЯ И ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ И АПРОБАЦИЯ ЕГО ОСНОВНЫХ РЕЗУЛЬТАТОВ.

Научно-практическая значимость исследования. Результаты исследования имеют теоретическое и практическое значение. Теоретическое значение заключается в углублении понимания общественного сознания в качестве сложного, многогранного образования, в раскрытии форм и уровней отражения феномена власти в отечественной культурной традиции.

Практическое значение: материалы диссертации могут быть использованы в курсах философии, политологии, отечественной истории, могут стать методологической основой для разработки программ взаимодействия власти и общества.

Апробация результатов исследования. Основные выводы диссертации были изложены на межвузовских конференциях, а так же на теоретических семинарах кафедры гуманитарных наук Тверской ГСХА, в ходе чтения лекций, а также на семинарах со студентами ТГСХА по политологии и Отечественной истории.

Основные выводы диссертации нашли отражение в следующих публикациях:

1. Дементьев Е.А. Некоторые формы отображения власти в социальной психологии российского общества XVII столетия // Проблемы и перспективы развития агропромышленного комплекса Тверского региона: Сб. науч. трудов. — Тверь: ТГСХА, 2002.- 0,13 п.л.

2. Дементьев Е.А. Методы проблемного изложения темы "Соотношение сакрального и рационалистического восприятия власти в общественном сознании" в курсе "Политология" // Повышение качества подготовки специалистов для АПК региона: Сб. науч. трудов. - Тверь: ТГСХА, 2002.- 0,17 п.л.

3. Дементьев Е.А. Категории власти и правды в общественном сознании России ХУ1-ХУН столетий // Проблемы социально-экономического развития села Тверской области: Сб. науч. трудов. . - Тверь: ТГСХА, 2003.-0,17 п.л.

4. Дементьев Е.А. Образ власти в российской официальной публицистике первой трети XVII столетия: (на материале "Нового летописца") // Категории культуры: традиции и современность: Сб. науч. трудов / Отв. ред. Александров В.Б. — Тверь, 2003. Рукопись депонирована в ИНИОН РАН №58311 от 30.10.03. - 0,75 п.л.

5. Дементьев Е.А. Категории власти и веры в политическом сознании российского общества ХУ1-ХУП столетий // Достижения сельскохозяйственной науки — развитию АПК: Сб. науч. трудов. . — Тверь: ТГСХА, 2004.- 0,3 п.л.

6. Дементьев Е.А. Власть и время: взаимосвязь категорий в обыденном сознании // Актуальные проблемы аграрной науки и практики: Сб. науч. трудов.. - Тверь: ТГСХА, 2005,- 0,25 п.л.

7. Дементьев Е.А. К вопросу об источниках царской власти в общественном сознании России ХУ1-ХУН столетий // Культура и политика: Сб. науч. трудов / Отв. ред. Губман БЛ. — Тверь, 2004. — 0,3 пл.

Технический редактор A.A. Медведева Подписано в печать 5.06.2006. Формат 60 х 84 '/]6. Бумага типографская № 1. Печать офсетная. Усл.печл. 1,25. Тираж 100 экз. Заказ № 389. Тверской государственный университет Редакционно-издательское управление. Адрес: Россия, 170000, г. Тверь, ул. Желябова, 33. Тел. РИУ: (4822) 35-60-63.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Дементьев, Евгений Александрович

Введение.

Глава I. Образ власти в сознании общества.

§ 1. Отображение власти в жизненном мире.

§ 2. Концептуализация образа власти в сознании общества.

Глава II. Категории политического сознания в российской культурной Л традиции.

§ 1. Вера как один из источников власти.

§ 2. Власть как реализация правды.

§ 3. Власть как способ организации пространства.

§ 4. Власть как распоряжение временем.

Введение диссертации2006 год, автореферат по философии, Дементьев, Евгений Александрович

I. Общая характеристика работы.

Эффективность функционирования власти во многом зависит от того, каким является ее образ в общественном сознании. С момента зарождения публичной власти берет начало процесс ее отображения в сознании общества, который со временем приводит к оформлению сложной многоуровневой структуры, включающей как представления жизненного мира повседневности, так и теоретические построения социальных наук. Современное состояние и развитие российского общества, находясь в центре внимания обществоведов, в очередной раз ставит вопрос о цивилизационном и политическом самоопределении России. Логика, диктуемая долгосрочными факторами существования - цивилизационными, культурными, геополитическими, экономическими - присутствует в истории, хотя она не так принудительна, как это представлялось сторонникам «непреложных исторических закономерностей». В эпоху актуализации диалога мировых культур и пробудившегося самосознания народов, модернизация может осуществляться только в стиле межкультурного диалога, а не попыток механического переноса западных учреждений на почву других культур. Россия в качестве особой цивилизации обладает своим особым потенциалом и соответствующим набором геополитических идей, среди которых - идея Третьего Рима, наследника Византии. В этой связи, вопрос о цивилизационном и политическом самоопределении России в настоящий момент необходимо решать с учетом национальной культурной традиции. Выявление категорий, сформировавшихся в политическом сознании Российской цивилизации при восприятии феномена власти, создает методологическую основу для адекватного использования отечественной культурной традиции.

Актуальность темы исследования. Во-первых, социально-^ философское исследование форм и уровней отражения феномена власти в сознании общества является необходимым в настоящее время в связи с ярко ® выраженным вниманием к вопросу цивилизационного и политического самоопределения России. При стремлении различных общественных сил уяснить себе основной вектор исторического движения страны сегодня и в ближайшем будущем, осмысление прошлого, культурных традиций позволяет выстроить более эффективную модель коммуникации между властью и обществом.

V Во-вторых, осмысление образа власти в отечественной культурной традиции предполагает анализ конкретного исторического материала, ® поскольку, повседневность - исторична: она представляет собой мир культуры, который, по мысли Шюца, мы воспринимаем в его традиционности и привычности и который доступен наблюдению, потому что "уже данное" отсылает человека к его собственной деятельности и к деятельности других, своеобразным итогом которой он является. Привычные формы восприятия власти существовали до нас и усваивались нами в процессе обучения и воспитания (в качестве своеобразной всеобщей "истории" предметно-смыслового освоения мира), сами же эти формы сложились в деятельности предшествующих поколений и вошли в Ф жизненный мир повседневности.

Особенно актуальным в этой связи является исследование процесса формирования идеологии Московского царства как Третьего Рима. С одной стороны, доминировавшая в этот период идеология надолго вошла в консервативную государственно-центристскую часть спектра политической мысли, а с другой стороны, имеющиеся источники демонстрируют и ц, оппозиционные взгляды, получившие определенное развитие в последующие периоды истории.

1 Панарин A.C. Реванш истории: российская стратегическая инициатива в XXI веке.М., 1996.С.54-58. властных отношений воспринимается обществом как держатель святой земли, пространства на котором это государство стоит. С. Лурье отмечает, что власть в народном восприятии понималась как держатель «России как мира», а задача государя - восстановить единство народа и государственности, сохраняя тем самым единство последней в качестве хранительницы веры и справедливости. Для идеологического оправдания политической мобилизации общества субъект властных отношений использует как глобальные исторические задачи, стоящие перед цивилизацией, так и обращенность к сакральному прошлому.

1 Грушин Б.А. Массовое сознание: опыт определения и проблемы исследования. М.,1987; Дилигенский Г.Г. В поисках смысла и цели: проблемы массового сознания современного капиталистического общества. М.,1986; Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. М.,1979;Уледов А.К. Общественная психология и идеология. М.,1985;Уледов А.К. Духовное обновление общества. М.,1990; Уледов А.К. Отношение материального и

В отечественной исторической науке, при рассмотрении взаимоотношения власти и общества, раскрывалась сущность власти царя в идеального как проблема исторического материализма.Барнаул, 1970; Уледов А.К. Соотношение материального и идеального в обществе. М.,1977;Козлова Н.К. Социализм и сознание масс. М.,1989; Бурдина А.И. Общественное сознание как проблема диалектического и исторического материализма. М.,1979; Гак Г.М. Учение об общественном сознании в свете теории познания. М.,1960; Мшвениерадзе В.В. Философия - политика - культура. -В кн.: СССР - ФРГ: навстречу друг другу. М.,1990;Вайштейн Г.И. Массовое сознание и социальный протест в условиях современного капитализма. М.,1990;Ядов В.А. Идеология как форма духовной деятельности общества. М.,1964;Ребрин В. А. Методологические проблемы социалистического общественного сознания. Новосибирск, 1974.

1 Ильин И.А. О монархии и республике//Соч. т.2. Кн.1. М.,1993;Ильин И.А. Путь духовного обновления. М.,203; Бердяев H.A. Истоки и смысл русского коммунизма. М.,1990; Бердяев H.A. Судьба России. М.,2001; Булгаков С.Н. Православие. М.,2003;Флоренский С.Л. Вопросы религиозного самопознания. М.,2004; Франк С.Л. Смысл жизни. М.,2004; Федотов Г. Святые Древней Руси. М.,1990.

Успенский Б.А. Этюды о русской истории. Спб,2002;Успенский Б.А., Живов В.М. Царь и самозванец: самозванчество в России как культурно-историческийфеномен. М.,1982;Лотман Ю.М. Проблема византийского влияния на русскую культуру в типологическом освещении//Византия и Русь. М.,1989; Панченко A.M. О русской истории и культуре. Спб.,2000;Плюханова М.Б. Сюжеты и символы Московского царства. Спб., 1995. период Московского государства, повлиявшая и на последующие эпохи развития Российской цивилизации. К числу историков, способствовавших накоплению огромного массива информации по соответствующей проблематике необходимо, прежде всего, отнести С.М. Соловьева, В.О. Ключевского, Р.Г. Скрынникова, А.И. Клибанова.1

Серьезный прорыв к углубленному современному истолкованию образа власти в сознании общества при помощи анализа историко -культурной традиции, а так же разработке определенных значимых для исследуемой в диссертации проблематики был осуществлен благодаря работам А.К. Козыревой, П.В. Копнина, А.И. Демидова, И.В. Кондакова, B.C. Степина, И.А. Щербинина, С.Д. Домникова.

1 Соловьев С.М. История России с древнейших времен.; Ключевский В.О. Курс русской истории.//Соч.: В 9 т. М.,1987-1990;Скрынников Р.Г. Третий Рим. Спб.,1994;Скрынников Р.Г. Царство террора. М.,1992;Клибанов А.И. Народная социальная утопия в России. Период феодализма. М.,1977; Клибанов А.И. Духовная культура средневековой Руси. М.,1996.

2 Ле Гофф Ж. цивилизация средневекового Запада. М.,1992; Гуревич А.Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. М.,1990; Юрганов A.A. Категории русской средневековой культуры. М.,1998. 8 некоторых важных положений. Собран богатый источниковый материал, характеризующий эволюцию образа власти в общественном сознании России на протяжении исторического развития. При работе над диссертационным исследованием автор обращался к историческим источникам, составившим эмпирическую базу исследования и, с учетом историографической традиции, проводил (в необходимых рамках) их самостоятельный анализ.

Однако до сих пор некоторые аспекты образа власти в отечественной культурной традиции, сложившегося в период Московского царства, и повлиявшего на последующие эпохи развития общественного сознания в России, рассмотрены не до конца, особенно в связи с его категориальной основой, важнейшими фундаментальными формами бытия, ценностного сознания, что и обусловило выбор темы диссертационного исследования.

Достижение поставленной цели предполагает решение ряда задач:

- проанализировать специфику отображения власти в жизненном мире повседневности;

- дать анализ оснований и процесса концептуализации образа власти;

- выяснить значение веры как категории традиционного сознания, формирующей образ власти;

- определить взаимосвязь нравственной оценки власти и категории правды в политическом сознании;

- установить природу пространственного измерения власти;

- изучить соотношение категорий времени и власти в рамках политического сознания общества.

Методологические основы исследования определялись особенностями темы и структурой работы. В диссертационном исследовании нашел свое применение сравнительный метод, был использован герменевтический принцип изучения источников, а также принцип историзма.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Феномен власти в российском традиционном сознании"

Заключение.

Как показало проведенное исследование, Феномен власти находит свое отражение в общественном сознании как сложном многоуровневом образовании, характеризующимся наличием и взаимосвязью различных уровней и форм, претерпевая развитие и подвергаясь социо-культурной обусловленности.

Особую роль в многоплановом отображении власти в политическом сознании общества, влияющем на политические отношения в социуме, в отечественной культурной традиции играют религиозное, нравственное ее измерения в связи с базисным, фундаментальным пространственно-временным измерением последней.

Политическое осознание феномена власти формируется общественными процессами духовного освоения мира. Практически-духовное освоение действительности приводит к складыванию образа власти в социальной психологии, тождественной обыденному сознанию общества. С одной стороны, в мировосприятии, в социально-чувственной ткани сознания образ власти формируется под воздействием научного понимания действительности. Социальная интерпритация власти в мировоззрении во всевозрастающей степени зависит от развития научного знания, и, в частности, от развития социального познания, а также господствующей в обществе идеологии.

С другой стороны, в ходе концептуализации образа власти идеология и наука во многом развивают категории, сложившееся первоначально в обыденном сознании, опираются на них. Связь специализированного социального познания с обыденно-практическими формами освоения действительности через использование семантических ресурсов обыденного языка определяется на всех исторических стадиях развития теоретического социального познания. Поскольку субъектом рефлексивного понимания власти может быть не только субъект познания, но и субъект практики, рефлексия бытия власти в нравственном, базисном пространственно-временном измерениях на уровне обыденного сознания предоставляет своего рода формы видения, задает категории для дальнейшей теоретической разработки.

Синкретичность социальной психологии, при слитности политических, нравственных, религиозных, наивно-мировоззренческих взглядов, приводит к целостному восприятию феномена власти. Вера в качестве целостного психического явления, входящего в синкретическую структуру обыденного сознания, включает в себя в той или иной мере информацию о власти как ее объекте, выраженную в идеях или образах, эмоцию уверенности, ожидания, надежды. Включая в свою структуру потребности субъекта, вера выступает в качестве побудительного стимула, мотива деятельности, выполняющего целеполагающую функцию. Выступая в качестве объекта веры субъект властных отношений получает легитимность и, с другой стороны обязывает общество к «служению» ему, к деятельности, связанной с подчинением последней.

Православная церковь являлась духовным центром Руси. Древнерусские книжники, учителя, призванные Богом в сознании общества были еще и идеологами, дававшими советы князям, не могли остаться в стороне от формирования нового понимания царской власти. В отличие от Западной Европы, где в основе властных отношений находилось право как высшая социальная ценность, как всеобщий социокультурный регулятор, охватывающий общественную систему в целом и объединяющий ее, в Византии, а затем и на Руси действовала иная цивилизационная модель, не ориентированная ни на право, ни на частную личность. Здесь в основание социальной регуляции положена иерархия, то есть власть, ставшая объектом религиозной веры. При этом власть осознается как онтологически истинная субстанция, проявляющая себя как воплощенная воля. Сакральная власть также порождает право, однако оно носит чисто инструментальной характер, направлено сверху вниз, причем источник права - власть - находится вне и над правом. «В чистом виде сакрализации власти образ Если в домосковский период сложился образ власти как выражения веры (любая власть дана от Бога) в общественном сознании Руси и параллельно развивалось представление о царе как идеальном, благочестивом и святом правителе, то с появлением обряда венчания на царство Московское государство окончательно обрело свою идеологию, символику и атрибутику: благодаря священному обряду царский титул превратился в официальный атрибут русского монарха (обряд миропомазания царя, будучи помещен в литургический контекст - в отличие от Византии придает ему специфический социальный статус, особую харизму). Это происходит благодаря тому, что миропомазание монарха в России отличалось от аналогичных обрядов в Западной Европе и Византии. В результате административная функция главы государства, которая в Византии и на Западе определялась специальными юридическими установлениями, воспринимается в России как проявление особой харизмы - харизмы власти. Так юридические полномочия превращаются в сакральные. Царская власть становится над иерархической пирамидой, находится вне ее.

В политическом сознании России под воздействием православной традиции восприятие власти неразрывно связано с категорией правды. Любая власть в отечественной культурной традиции рассматривалась как выражение веры, но это, в свою очередь, накладывало на царей практически невыполнимые обязательства: монарх в своей деятельности должен был соответствовать идеальному образу. Реальная политическая практика приводила к разделению правителей на праведных царей и ложных, тиранов. Надземное положение царя, ритуально проецирующее на личность человека - царя образы сакральной топики, провоцировало повышение эмоционального напряжения при восприятии его образа. Сакральный статус русского государя, настойчиво внушаемый ритуальными средствами, вызывал в населении молитвенный восторг и экстатическое умиление. Но это же напряжение оказывало царю дурную услугу, поскольку сакральный статус власти не допускал в массовом сознании права монарха на ошибку, и в случае народных бедствий (голода, эпидемий, природных и социальных катаклизмов) превращал персону самого царя в объект постоянной рефлексии по поводу его соответствия своему надземному положению. Как находящийся вне земной иерархии, вне общества, монарх в качестве сакрального объекта мог соотносится как с божественным (небесным), так и дьявольским (подземным) сакрумом. Это соотнесение, противопоставление подлинного и ложного царя осуществлялось на основе категории праведности, служившей в качестве основного критерия оценки субъекта властных отношений.

В официальной концепции, функция царской власти - отвечать за всех, олицетворять собой коллективную ответственность перед Богом, «соблюдать правду мира сего». Только после этой царской ответственности наступит черед каждого ответить за себя.

Иван Грозный, развивая эту концепцию, отмечает, что «видиши ли, як везде убо несвободен есть.». Это признание того, что в его власти концентрируется сама синергийность: иначе говоря, взаимодействие человека и Бога осуществляется через власть православного царя, который имеет право осуществлять воздаяния за порочные действия человека «в настоящем веке». Царь, вооружаясь идеей воздаяния, не отрицая «самовластия» человека: смерть - одно из наказаний, воздаяние за грех непослушания, за «неправедную» жизнь. Монарх, материализуя Божественные воления, сообщает «правду» в государстве и нравственно поднимает падшего человека (наказывая и даже убивая его).

В отечественной исторической и философской традиции деспотический характер государственной власти в России принято связывать с необходимостью оформления огромного, необъятного пространства. Если в европейском городе в протестантской среде верования толкали человека к активной экономической деятельности (её успех помогал ему убедиться в своей «избранности», в грядущем индивидуальном «спасении»), то в русском городе перед человеком открывался не экономический, а политический путь «спасения», причем с сильной коллективной составляющей. Отсюда, с одной стороны, экономическая активность европейцев, и создание ими гражданского общества, а с другой - поиски «настоящего» царя в России, связанные с явлением самозванчества. Подвергая сомнению небесный статус царя (то есть, опуская его с небесного уровня сакральности на подземный), самозванцы принимали на себя образ подлинного «народного» царя. Эта подмена легко совершалась при помощи использования установок обыденного сознания, оперирующего образом царя - народного заступника и избранника, земного царя, «царя от нищеты».

В легитимации власти в Московский период русской истории мы видим постоянное колебание между идеалом земского царя - народного избранника и народного отца, заботливо опекающего свой народ и ответственного перед ним, и идеалом царя надземного (при дескридитации личности отдельных носителей власти - Бориса Годунова, Лжедмитрия, Василия Шуйского и т.д. - наоборот подземного «лжецаря»), пребывающего в высших сферах, царя-владыки, царя-священника и даже царя-бога, властвующего высшим промыслом, неподотчетного никому, кроме Бога. Оба эти идеала: царь-человек или земский царь (царь-отец или крестный, народный царь) и царь-бог (помазанник Божий) оказались включены в идеологему Московского царства, а через нее в политическую культурную традицию России.

В культурной традиции России власть может рассматриваться как выражение веры. При этом носитель власти реализует правду, оформляя пространство, что должно привести общество к коллективному спасению. То есть, организуя, направляя деятельность людей, субъект властных отношений, в рамках религиозного сознания, имеет право осуществлять воздаяние за порочные действия человека «в настоящем веке», являясь посредником между человеком и Богом. Иначе говоря, такая власть рассматривается обществом как условие перехода от земного, конечного времени, возникшего как следствие грехопадения, к бесконечности, к вечному пребыванию в раю, или в случае подчинения общества ложному монарху и несоблюдения правды и вечным мукам в аду. При переходе от традиционного общества к индустриальной фазе развития появляются модернистские политические теории, которые претендуют на то, чтобы объяснить всю человеческую историю и указать ее финал. Политики-модернизаторы запрашивают для себя необъятную власть «под вексель «великого учения», основанного, по их мнению, на достижениях науки, и реализуя свой политический проект, заявляют о введении человечества в «светлое будущее» (фактически земной рай), что продиктовано «исторической необходимостью»1. Таким образом, в политическом сознании российского общества прослеживается определенная связь категорий власти и времени; поскольку субъект властных отношений на протяжении истории запрашивает неограниченную власть во имя перехода общества от земного, профанного времени ко времени сакральному (или вечности) [Царство Божие, коммунизм, общество всеобщего потребления и народного благоденствия и т.д.]. Таким образом, понятая власть в культурной традиции России, отвечая за коллективное спасение перед Богом, переводит людей, используя терминологию Бердяева, из феноменального в ноуменальное время (даже через казнь - Иван Грозный; Алексей Панарин A.C. Политология. М., 2000. С. 102-122. Панарин A.C. Российская модернизация: проблемы и перспективы (материалы круглого стола). // Вопросы философии. 1993. № 7.

131

Михайлович, Федор Алексеевич, Петр I и старообрядцы). То есть власть распоряжается в политической традиции России не только конкретным временем хозяйственно-природных, производственных циклов деятельности людей, но и может распоряжаться переходом их от земного времени к вечности.

Список научной литературыДементьев, Евгений Александрович, диссертация по теме "Социальная философия"

1. Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1977.

2. Алексеева Т.А. Личность и политика в переходный период: проблемы легитимности власти // Вопросы философии. № 7. 1998.

3. Алыниц Д.Н. Начало самодержавия в России. Государство Ивана Грозного. Л., 1988.

4. Андреев И. Л. Связь пространственно-временных представлений с генезисом собственности и власти. // Вопросы философии. 1999. № 4.

5. Аренд X. Истоки тоталитаризма. М., 1996.

6. Арон Р. Демократия и тоталитаризм. М., 1994.

7. Артемов В.А. Социальное время: проблемы изучения и использования. Новосибирск, 1987.

8. Ахиезер A.C. Россия: Критика исторического опыта: В Зт. М., 1991.

9. Ахиезер A.C. Социально-культурные проблемы развития России. Философский аспект. М., 1992.

10. Ю.Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре. Структурно-семантический анализ восточнославянских обрядов. Спб, 1993.

11. П.Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.

12. Бердяев H.A. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990.

13. П.Бердяев H.A. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века //О России и русской философской культуре: Философы русского послеоктябрьского зарубежья. М., 1990.

14. М.Бердяев H.A. Судьба России. М., 2001.

15. Блаженный Августин. Исповедь. М., 1992.

16. Булгаков С.Н. Православие. М., 2003.

17. Бур дина А.И. Общественное сознание как проблема диалектического и исторического материализма. М., 1979.

18. Бурдье П. Политическая онтология Мартина Хайдеггера. М., 2003.

19. Бурдье П.Социология политики. М., 1993.

20. Буссов Конрад. Московская хроника. 1584-1613. М.-1., 1961.

21. Вайштейн Г.И. Массовое сознание и социальный протест в условиях современного капитализма. М., 1990.

22. Валицкий А. Нравственность и право в теориях русских либералов конца XIX начала XX века// Вопросы философии. №8. 1991.

23. ВальденбергВ. Древнерусские учения о пределах царской власти. Пг.,1916.

24. Васенко П.Г. Дьяк Иван Тимофеев, автор «Временника» // Журнал министерства народного просвещения. 1908. №3.

25. Вебер М. Избранное. Образ общества. М., 1994.

26. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Избранные27.произведения. М., 1990.

27. Вебер М. Типы легитимного порядка: условность и право // Избранные29.произведения. М.,1990.

28. ВейнбергИ.П. Рождение истории. М., 1993.31 .Власть самодержавныя по учению слова Божия и Православной Русской церкви. М., 1906.

29. Волков С.С. Лексика русских челобитных.ХУП века. Л., 1973.

30. Временник Ивана Тимофеева. М., 1951.

31. Гаджиев К.С. Этика и политика // Мировая экономика и международные отношения. №3. 1989.

32. Гаджиев К.С. Политическая наука. М., 1994.

33. Гайденко П.П. Философская герменевтика и ее проблематика // Природа философского знания. 4.1. М., 1975.

34. Гайденко П.П., Давыдов Ю.Н. История и рациональность. Социология М. Вебера и веберовский ренессанс. М., 1991.

35. Гак Г.М. Учение об общественном сознании в свете теории познания. М, 1960.

36. Гачев Г.Д. Образ в русской художественной культуре. М., 1991.

37. Гегель Г. Сочинения. В 8т. М., 1985.

38. Гелбрейт Дж. Новое индустриальное общество. М., 1999.

39. Григорьев А.Г. А. Шюц и социология повседневности // Социологические исследования. 1987.№1.

40. Грушин Б.А. Массовое сознание: опыт определения и проблемы исследования. М., 1987.

41. Гольдентрихт С.С. Общественное бытие, социально-историческая практика и сознание // Общественное сознание и общественная практика. М., 1979.

42. Гулыга А. Русская идея и ее творцы. М., 1995.

43. Гуревич А.Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. М., 1990.

44. Гуссерль Э. Кризис европейского человечества и философия. // Вопросы философии. 1986. №3.

45. Гуссерль Э. Философия как строгая наука. Новочеркасск, 1994.

46. Дегтярев A.A. Основы политической теории. М., 1998.

47. Давыдов A.A. Геометрия социального пространства (постановка проблемы)//Социологические исследования. №8. 1996.

48. Данилевский И.И. Замысел и название повести временных лет. //

49. Отечественная история. 1995. №5.

50. Демидов А.И. Порядок как политическая ценность // Политическиеисследования. №3. 1992.

51. Демин A.C. Писатель и общество в XVII в. М., 1975.

52. Демин A.C. Русская литература второй половины XVII начала XVIII веков. М., 1977.

53. Диличенский Г.Г. В поисках смысла и цели: проблемы массового сознания современного капиталистического общества. М., 1986.

54. Дмитриева Р.П. Сказание о святых князьях Владимирских. М.; JL, 1955.

55. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. М., 1991.

56. Ильин И.А. О монархии и республике // Соч. т.2. Кн.1. М., 1993.

57. Ильин И.А. Путь духовного обновления. М., 2003.

58. Ильин М.В. Очерки хронологической типологии: Основания хронополитики. М., 1995.

59. Ионин Л.Г. Социология культуры: путь в новое тысячелетие. М., 2000.

60. Ионин Л.Г. Консервативный синдром // Социологические исследования. №6. 1987.

61. Ионин Л.Г. Социология культуры.М., 1996.

62. Ионов И.Н. Российская цивилизация и истоки ее кризиса IX-начала XX вв. М., 1995.

63. Идея Рима в Москве XV-XVI века: источники по истории русской общественной мысли. / Отв. ред. П.Катагано, В.Т.Пашуто. Рим., 1993.

64. Иорданский В.Б. Хаос и гармония. М., 1981.

65. Иосиф Волоцкий. Просветитель. Казань, 1857.

66. Исповедание православной веры Максима Инока из Святыя горы. // Сочинения Максима Грека. М., 1962.

67. Исследования по истории литературы и общественного сознания феодальной России. Новосибирск, 1992.

68. Источники по истории общественной мысли и культуры позднего феодализма. Новосибирск, 1988.

69. Календарные Обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Исторические корни и развитие обычаев. М., 1987.

70. Кант И. Собр. соч.: В 6 т. М., 1964.

71. Карпов Г.М. Русская культура на пороге новой эпохи. XVII век. М., 1994.

72. Карсавин Л.П. Основы политики) / Евразийство: Мысли о России. Тверь, 1992.

73. Карташев А.И. Очерки по истории русской церкви: В 2 т. М., 1992.

74. Келле В.Ж., Ковальзон М.Я. Формы общественного сознания. М., 1959.

75. Киселева М.С. Знание в древнерусской книжности (Эпистеологичекий анализ: текст и контекст) // Автореферат дисс. докт. философ, наук. М., 2000.

76. Клибанов А.И. Духовная культура средневековой Руси. М., 1996.

77. Клибанов А.И. Народная социальная утопия в России. Период феодализма. М., 1977.

78. Ключевский В.О. Курс русской истории.//Соч.: В 9 т. М.,1987-1990. Т. 1-5.

79. Козлова Н.К. Социализм и сознание масс. М., 1989.

80. Козырева А.К. Вера и знание.// Социальная психология и философия. Л., 1971.

81. Козырева А.К. Природа веры // Ученые записки ЛГПИ им. А.И. Герцена. Т.36. 1968.

82. Колесов В.В. Правда и истина в представлениях Древней Руси. // Культура в диалоге: Грани духовности. № 2. Екатеринбург, 1994.

83. Кондаков И.В. Введение в историю русской культуры. М., 1997.

84. Константинов Ф.В. Формы общественного сознания. М., 1951.

85. Копнин П.В. Диалектика, логика, наука.М., 1973.

86. Куббель Л.Е. Очерки потестарно-политической этнографии. М., 1988.

87. Культура Древней Руси. М., 1966.

88. Кусков В.В. История древнерусской литературы. М., 1989.

89. Лаппо-Данилевский A.C. История русской общественной мысли и культуры XVI- XVIIIßeKOB. М., 1990.

90. Ле Гофф Ж. цивилизация средневекового Запада. М., 1992.

91. Лихачев Д.С. Избранные работы: В 3 т. Л., 1987.

92. Лихачев Д.С., Панченко A.M., Понырко H.B. Смех в Древней Руси. Л., 1984.

93. Лихачев Д.С. Развитие древнерусской литературы X-ХУИвеков.Л.,1973.

94. Лой А.Н. Социально-историческое содержание категорий «Время» и «Пространство». Киев, 1978.

95. Лотман Ю.М. Проблема византийского влияния на русскую культуру в типологическом освещении// Византия и Русь. М.,1989.

96. Лосский Н.О. История русской философии. М.,1991.

97. Макиавелли Н. Государь.// Избр. Соч. М., 1982.

98. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры: В 3 т., 4 кн. М., 1993-1995.

99. Митрополит Илларион. Слово о законе и Благодати. В кн. Пам. кн. лит. Др. Руси XVII в. Кн. третья. М., 1984.

100. Морфология культуры. Структура и динамика / Под ред. Э.А. Орловой. М, 1994.

101. Московичи С. Машина, творящая богов. М.,1998.

102. Мшвениерадзе В.В. Философия политика - культура. - В кн.: СССР

103. ФРГ: навстречу друг другу. М.,1990.

104. На переломе. Философские дискуссии 20-х годов. М., 1990.

105. Новый летописец. //ПСРЛ. Т. 14. Спб., 1916.

106. Общественное сознание, книжность, литература периода феодализма. Новосибирск, 1990.

107. Огурцов А.П. Наука: власть и коммуникация (социально-философские аспекты) // Вопросы философии.№ 11. 1990.

108. Отечественная общественная мысль эпохи средневековья (Историко-философские очерки). Киев, 1988.

109. Панарин A.C. Российская модернизация: проблемы и перспективы (Материалы «круглого стола») // Вопросы философии. 1993. №7.

110. Панарин A.C. Философия политики. М., 1996.

111. Панарин A.C. Реванш истории: российская стратегическая инициатива в XXI веке.М.,1996.

112. Панарин A.C. Российская интеллигенция в мировых войнах и революциях XX века. М., 1998.

113. Панарин A.C. Глобальное политическое прогнозирование в условиях стратегической нестабильности. М., 1999.

114. Панченко A.M. Русская культуры в конце петровских реформ. Л., 1984.

115. Панченко A.M. О русской истории и культуре. Спб.,2000.

116. Парыгин Б.А. Основы социально-психологической теории. М.,1971.

117. Плюханова М.Б. Сюжеты и символы Московского царства. Спб., 1995.

118. Политология: энциклопедический словарь Общ. Ред. И сост. Ю.И. Аверьянов. М., 1993.

119. Поппер К. Открытое общество и его враги. В 2 т. М., 1992.

120. Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. М.,1979.

121. Прохоров Г.М. Иоанн Контакузин. Диалог с иудеем. Славянский XIV в.и современный переводы. // ТО ДОЛ. Т.42.

122. Псковские летописи, вып. 2. М., 1955.

123. Размышления о России и русских. Штрихи к истории русского национального характера. М., 1994.

124. Рассел Б. История западной философии. М., 2002.

125. Ребрин В.А. Методологические проблемы социалистического общественного сознания. Новосибирск, 1974.

126. Русская историческая библиотека, т.VI.

127. Рыбаков Б.А. Стригольники : Русские гуманисты XIV столетия. М.,1993.

128. Семенникова Л.И. Россия в мировом сообществе цивилизаций. М.,1994.

129. Сказание Авраамия Палицына. М., Л., 1955.

130. Скрынников Р.Г. Третий Рим. Спб., 1994.

131. Скрынников Р.Г. Царство террора. М., 1992.

132. Соловьев С.М. История России с древнейших времен.

133. Солоневич И. Народная монархия. М., 1992.

134. СтепинВ.С. Философская антропология и философия науки. М., 1992.144. Стоглав. Казань, 1911.

135. Сочинения Федора Ивановича Карпова. Послание митрополиту Даниилу. В кн.: Памятники литературы древней Руси. Конец XV - пер. пол. XVI в. М., 1984.

136. Тойнби А. Дж. Постижение истории. М., 1993.

137. Топоров В.Н. Пространство и текст. // Текст семиотика и структура. М., 1983.

138. Топоров В.Н. Святые и святость в русской духовной культуре. М.,1995.

139. Уледов А.К. Общественная психология и идеология. М.,1985.

140. Уледов А.К. Духовное обновление общества. М., 1990.

141. Уледов А.К. Отношение материального и идеального как проблема исторического материализма.Барнаул, 1970.

142. Уледов А.К. Соотношение материального и идеального в обществе. М.,1977.

143. Успенский Б.А. Этюды о русской истории. Спб, 2002.

144. Успенский Б.А., Живов В.М. Царь и самозванец: самозванчество в России как культурно-исторический феномен. В кн.: Художественный язык средневековья. М., 1982.

145. Федотов Г. П.Святые Древней Руси. М., 1990.

146. Федотов Г.П. Судьба и грехи России. Т.1. Спб., 1991.

147. Фейнберг E.J1. Интуитивное суждение и вера.//Вопросы философии. 1991 .№8.

148. Фигуровская В.М. Реализация интегральных функций технического сознания и формирование технологического сознания в развитии культуры. -В кн.: Философия и ее место в культуре. Новосибирск, 1990.

149. Философия власти /К.С. Гаджиев, В.В. Ильин, A.C. Панарин, A.B. Рябов. М., 1993.

150. Флоренский П. Вопросы религиозного самопознания. М.,2004.

151. Флоровский Г. Пути русского богословия. Вильнюс, 1991.

152. Франк СЛ. Духовные основы общества. M., 1992.

153. Франк С.Л. Смысл жизни. М.,2004.

154. Фурман Д.Е. Выбор князя Владимира. // Вопросы философии. 1988. № 6.1. KS

155. И.Хёзинга. Осень средневековья. М., 2002.

156. Чагин Б.А. Структура и закономерности общественного сознания. М.,1982.

157. Шимакур В.И., Иванов В.П. Актуальные проблемы исследования мировоззренческих функций категорий диалектического материализма.// Вопросы философии. №21981.

158. Шмидт С.О. У истоков российского абсолютизма: Исследование социально-политической истории времени Ивана Грозного. М., 1996.

159. Шпанова Р.П. Легитимность и демократия ( Уроки Вебера)// Полис. № 2. 1994.

160. Шюц А. Структуры повседневного мышления // Социологические исследования №1. 1986.

161. Щербинин И.А. Политический мир во времени и пространстве // Политические исследования. №6. 1994.

162. Экономцев И. Православие. Византия. Россия. М., 1992.

163. Юдин A.B. Русская традиционная народная духовность. М., 1994.

164. Юрганов А.Л. Категории русской средневековой культуры. М., 1998. Языки культуры и проблемы переводимости / Под ред. Б.А. Успенского. М., 1987.

165. Ядов В.А. Идеология как форма духовной деятельности общества. М.,1964.

166. Яковенко И. Православие и исторические судьбы России. // Общественные науки и современность. 1994. № 2.

167. Lasswall N.D., Kaplan A/ Power and society. New York, 1950.

168. Mackinder H.J. The Geographical Pivot of History // Geographical Journal, 23,1904.

169. Schutz A. Cjllected Papers. Hague: Nijhof. 1962.

170. Schutz A. Concepts and theory formation in the social sciences // Sociological theory and philosophical analysis. London, 1970.

171. Whittlesey O. The Earth and the State. New York, 1939.