автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Семья, родство и покровительство в России XVIII века: "домовое подданство" графа П.А. Румянцева

Полный текст автореферата диссертации по теме "Семья, родство и покровительство в России XVIII века: "домовое подданство" графа П.А. Румянцева"

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ИНСТИТУТ ИСТОРИИ (У^)

На правах рукописи

Бекасова Александра Викторовна

Семья, родство и покровительство в России XVIII века:

«домовое подданство» графа п. А. румянцева

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Санкт-Петербург 2006

- ¿1С — 2о

Работа выполнена на факультете истории Европейского университета в Санкт-Петербурге

Научный руководитель:

профессор, доктор исторических наук Евгений Викторович Анисимов Официальные оппоненты:

доктор исторических наук Павлов Андрей Павлович кандидат исторических наук Мельцын Максим Олегович

Ведущая организация:

Российский государственный гуманитарный университет

Защита состоится «_10_» октября 2006 г. в 14.30 на заседании Диссертационного совета Д.002.200.01 по защите докторских диссертаций при Санкт-Петербургском институте истории РАН (197110, Санкт-Петербург, Петрозаводская ул., д. 7).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Санкт-Петербургского института истории РАН.

Автореферат разослан

Ученый секретарь Диссертационного совета кандидат исторических наук

П.В. Крылов

Общая характеристика работы

Актуальность исследования

Научная актуальность работы определяется несоответствием между сложившейся историографической ситуацией и современными представлениями об обществе и власти.

Семья, родственные отношения, а также сети личных связей представляют собой важнейшие общественные институты, которые сохраняют свою значимость во все времена. Очевидно, что без исследования специфики этих форм социальных отношений невозможно изучение общества.

В центре внимания специалистов по истории права, а также исследователей, которые занимались изучением быта и общественных нравов российского общества XVII — XIX вв., находились нормы, регулировавшие отношения людей в сфере родства, свойства и кумовства, а также принципы организации авторитарно-патриархальной модели семейных и родственных отношений. В то же время малоисследованным остается то, как на практике осуществлялось господство и наследование власти в семье. Недостаточно внимания уделялось исследованию того, как люди использовали семейные, родственные, а также личные связи для достижения конкретных целей, какими стратегиями пользовались для укрепления своего положения.

Социальное устройство императорской России и природа, характер, эволюция форм российской государственности — одни из самых дискуссионных проблем в исторической науке. Исследования микросообществ, основанных на родственных, дружеских, клиентельных связях, которые формировались вокруг влиятельных государственных сановников, помогут внести коррективы в существующие представления о функционировании властных отношений в российском обществе XVIII в.

Цель и задачи исследования

Целью работы является изучение механизма властных отношений в российском обществе последней трети XVIII в. на примере клиентелы графа П.А. Румянцева.

Клиентела, или, пользуясь языком XVIII в., — «домовое подданство» графа Петра Александровича Румянцева, известного военачальника, генерал-губернатора Малороссии, а затем наместника трех приграничных российских наместничеств, знатного вельможи в период царствования Екатерины II, рассматривается таким образом, чтобы выяснить

• как формировалась и функционировала группа людей, составлявших «домовое подданство» графа Румянцева;

• каковы были прерогативы различных действующих лиц этого социального объединения;

• как семейные и родственные связи влияли на формирование статуса фамилии.

Объектом исследования выступают семейно-родственные и патронатно-клиентельные отношения в среде российской дворянской элиты в последней трети XVIII в.

Предметом исследования являются взаимоотношения в клиентеле графа П.А. Румянцева, которую составляли члены семьи, родственники, а также люди, находившиеся в той или иной степени личной зависимости от влиятельной персоны.

В диссертации изучается, как люди, связанные семейными и родственными узами, а также отношениями покровительства, в процессе взаимодействия создавали и поддерживали авторитет главы «дома», как утверждалось представление о взаимных обязательствах, вырабатывались значимые эмблемы-символы, в частности, представление о «чести родового имени». В работе анализируется, как «социальный порядок» в «домовом подданстве» становился предметом конфликтов, переговоров и компромиссов между людьми, его составлявшими.

Методологические основы исследования

Изучение семейных, родственных и патронатно-клиентельных отношений, как системы коммуникации, выбор межличностных взаимодействий в качестве основного предмета анализа определили характер работы, которую диссертант рассматривает в рамках антропологического направления исторических исследований.

Связи, неустанно поддерживаемые родичами путем материальных и символических обменов, французский социолог П. Бурдье назвал «работающими» (working relations), противопоставляя их лишь «теоретически» существующим родственным отношениям, упоминание о которых можно найти только в генеалогических росписях. Бурдье сравнивал генеалогическое древо с выверенным и геометрически правильным пространством географической карты, а родственные связи, которые поддерживаются, — с сетью разветвленных тропок и дорог, проложенных людьми в той или иной местности и интенсивно ими используемых.1

Отношения покровительства и поддержки, которые связывали людей, находящихся на разных ступенях социальной иерархии, получили название патроната или патронатно-клиентельных отношений. «Патронат» означает также любезность, оказываемую с оттенком превосходства и снисхождения, полномочие подбирать себе сотрудников, а также порядок и методы распределения должностей. Это понятие используется для обозначения системы личных свя-

1 Bourdieu P. Marriage Strategies as Strategies of Social Reproduction // Family and Society: Selections from the Annales Economies, Sociétés, Civisations. Ed. by R. Forster and O. Ranum. Baltimore; L., 1976. P. 121. О разнице между генеалогическим исследованием и изучением социальных функций родства в понимании П. Бурдье также см.: Бурдье П. Практический смысл. Пер. с фр. / Общая ред., пер. и поел. Н.А. Шматко. СПб., 2001. С. 322 - 387. О влиянии работ П. Бурдье на изменение подходов и тематики исследований по истории семьи и домохозяйства в 1980 - 90-е гг. см.: Fontaine L. and Shlumbohm J. From the Study of Poverty to the Study of Survival Strategies // International Review of Social History. 2000. № 45. P. 6 - 10.

зей и социальных сетей, пронизывавших социальные и политические структуры обществ от античности до нового времени.2 Важно также отметить, что особенностью этих отношений является их символическая природа.

Представления о семейных, родственных, дружеских и покровительственных отношениях в России XVIII в. были неотделимы от понятия «дом», которое складывалось из различных, но тесно связанных между собой смысловых оттенков. Словарь Академии Российской фиксировал наряду с таким значением, как «жилище, строение для жилья», также и другое значение — «все люди, принадлежащие к одному семейству».3 Словом «дом» часто пользовались в разговорной речи и в переписке. О необходимости постоянно поддерживать родственные, дружеские и клиентельные связи писал граф Н.П. Румянцев в одном из своих писем отцу: «...тужу о том, что никого здесь имени Вашего не будет, который бы пребыванием таковым мог непрерывно сохранить все связи с теми, кто по родству, по дружбе или по благодарности принадлежащими дому Вашему считаются (курсив мой — А.Б.)».4 В пособиях по естественному праву, которые были востребованы в среде образованной дворянской элиты в последней трети XVIII в., авторы писали о «доме» как о «простом (приватном) обществе», «домовом обществе» или «домовом подданстве».5

В XVIII в. «дом» объединял разных людей, далеко не только членов семьи, близких и дальних родственников. Членами «дома» были многочисленные «свои» люди: секретари, управляющие, приживалы, живущие вместе с хозяевами, а также те, кто рассчитывал на поддержку и покровительство. Каждый, кто считал себя принадлежащим к конкретному «дому», признавал патриархальную власть его главы и находился в той или иной степени личной зависимости от него.

В России XVIII в., как и в других странах, в частности в Великобритании, словом «дом» обозначался определенный порядок семейной и общественной организации, с ним были связаны представления о сущности власти и порядке ее наследования.6

Следует, впрочем, подчеркнуть, что социальное объединение, анализируемое в работе, не было тождественно тому явлению, которое в англосаксонской историографии принято обозначать термином «домохозяйства» или «домового сообщества». Люди, составляющие «домовое подданство» графа Румянцева, не

2 Kettering Sh. Patronage in Early Modern France // French Historical Studies. 1992. Vol. 17. № 4. P. 839.

3 Словарь Академии Российской. В 6-ти ч. СПб., 1793. Ч. 2. Стб. 724 - 729.

4 Н.П. Румянцев - П. А. Румянцеву, 3 октября 1781 г. (РГИА. Ф. 1646. On. 1. Д. 82. Л. 166 -167).

5 Например, см.: Сокращение естественного права, выбранное из разных авторов для пользы российского общества Владимиром Золотницким, СПб., 1764. С. 76.

Удачная попытка реконструкции общественных представлений, которые преломлялись в таких распространенных понятиях, как «домохозяйство-семья» и «дружба» в Англии XVIII в. на основе анализа литературных произведений того времени, дневников, а также текстов светских руководств, содержится в книге Н. Тадмор. См.: Tadmor N. Family and Friends in Eighteenth Century England: Household, Kinship and Patronage. Cambridge, 2001.

жили под одной крышей, вели раздельное хозяйство, часто не имели общей собственности. Не все из них были связаны друг с другом общим происхождением или браком. Они могли редко видеться и поддерживать отношения исключительно посредством обмена письмами. Между тем их объединяла забота о сохранении и приумножении престижа группы как коллективного достояния.

Источники

Для настоящего исследования основным источником является переписка членов семьи, родственников, людей, принадлежавших к ближайшему окружению графа П.А. Румянцева, и других современников, которая в целом представляет собой обширный комплекс источников, общим объемом более тысячи писем.

Значительная часть используемых в работе документов не опубликована. Они находятся в нескольких архивах: в Российском государственном архиве древних актов (Ф. 11 - Переписка разных лиц; Ф. 1263 - Голицыны), в Научно-исследовательском отделе рукописей Российской государственной библиотеки (Ф. 255 - Румянцевы), в Отделе рукописей Российской национальной библиотеки (Ф. 655 - Румянцевы - Дивовы) и в Российском государственном историческом архиве (Ф. 971 - В. Кочубей; Ф. 1088 -С.Д. Шереметьев; Ф. 1646 -П.М. Майков).

В целом в диссертации используются материалы 7 фондов, хранящихся в 4 архивах.

Семейная корреспонденция наиболее полно сохранилась за период с 1762 г. по 1796 г. и в основном представлена письмами супруги и сыновей, которые адресованы главе «дома». В работе подробно анализируются три наиболее полно сохранившихся эпистолярных комплекса: переписка графа П.А. Румянцева с женой и сыновьями — Николаем и Сергеем.

Переписка графа Румянцева с женой Екатериной Михайловной, урожденной княжной Голицыной, сохранилась за 17 лет (1762 - 1779 гг.). Из писем, которыми обменивались оба корреспондента, до нас дошли только те, которые писала графиня Екатерина Михайловна. Писем всего — 399. Более или менее полно они представлены за все годы, но есть лакуны: отсутствует, в частности, корреспонденция за 1772 - 1773 гг. и часть 1774 г.

Для писем Екатерины Михайловны, как, впрочем, и для писем других дам семейства Румянцевых, характерно использование разговорного стиля и интонаций, значительная свобода от эпистолярного этикета. Графиня писала о том, чем непосредственно занимается, с кем встречается, чем озабочена в момент написания письма. Сообщала как организует текстильную фабрику, строит подмосковную усадьбу и дом в Москве, разбивает парк, разводит птицу и коров, воспитывает детей, принимает гостей, участвует в придворных раутах, посещает театр.

Из общего потока корреспонденции, которой обменивались между собой отец и три его сына на протяжении 21 года (1775 - 1796 гг.), до нашего времени

дошли два эпистолярных комплекса - это 161 письмо Николая Петровича и 249 писем Сергея Петровича.

Подчиненное положение сыновей в системе семейной иерархии определяло характер их переписки с отцом и тематику обсуждаемых в письмах сюжетов, репертуар которых зависел от нужд отца-фельдмаршала. Необходимость добиваться отцовского доверия, милостей и благоволения требовала от корреспондентов следовать правилам этикета и придерживаться общепринятого церемониала. В своих письмах сыновья демонстрировали почтение и преданность главе семьи, покорность и беспрекословное повиновение его воле, просили о защите и денежных пособиях, благодарили за милости и благодеяния, оправдывались в ответ на отцовские упреки, молили о прощении и возвращении расположения, докладывали о выполненных поручениях. Характер их переписки оставался неизменным вплоть до смерти фельдмаршала в 1796 г.

Эпистолярные комплексы сыновей и супруги дополняют письма других родственников, адресованных графу Румянцеву, которые дают представление о круге лиц, вовлеченных в процесс семейно-родственной коммуникации. Среди них письма матери графини Марии Андреевны, младшей сестры графини Прасковьи Александровны, в замужестве графини Брюс, и ее супруга графа Якова Александровича, двух других родных сестер - Дарьи Александровны, в замужестве княгини Трубецкой, и Екатерины Александровны, в замужестве Леонтьевой, двоюрного брата князя C.B. Мещерского, князей Голицыных - Дмитрия Михайловича (дипломата), Александра Михайловича (фельдмаршала), а также князя Александра Михайловича (вице-канцлера).

Для изучения характера взаимоотношений и посредничества внутри «домового подданства» важна переписка А.А. Безбородко и П.В. Завадовского, бывших сотрудников канцелярии П.А. Румянцева, со своим покровителем.

Письма графа Румянцева членам семьи — жене и сыновьям, а также родственникам — матери и сестрам почти не сохранились. Уцелели только два письма П.А. Румянцева сыновьям, одно — матери и несколько писем старшей сестре Е.А. Леонтьевой, и то только благодаря тому, что они Волею обстоятельств оказались среди бумаг его корреспондентов или в составе делопроизводственной документации канцелярии фельдмаршала и, соответственно, хранились вместе с ними. Здесь уместно напомнить, что многие члены семьи и родственники ушли из жизни раньше П.А. Румянцева поэтому его письма, им адресованные, должны были быть возвращены их автору, а он волен был распорядиться ими по собственному усмотрению. Семейные бумаги, которые дворяне считали необходимым сохранять, должны были свидетельствовать, прежде всего, о престиже фамилии, о достоинствах и заслугах ее представителей. Документы, которые не отвечали этому предназначению и могли повредить репутации семьи, фамилии, рода, предпочитали сжигать.

Отсутствие писем самого П.А. Румянцева членам семьи и родственникам повышает ценность опубликованного эпистолярного наследия полководца. Прежде всего следует упомянуть об издании бумаг из военно-походной канцелярии графа Румянцева в 60-е гг. XIX в., которое составили сотни документов

как официального, так и частного характера.7 Эти материалы охватывают период с 1768 г. по 1776 г., включая также отдельные письма вплоть до 1790 г. В работе используется также переписка графа Румянцева с императрицей Екатериной II, графами братьями Г.Г. и И.Г. Орловыми, графом Н.И. Паниными, князем Г.А. Потемкиным, а также письма из корреспонденции П.В. Завадовского с С.Р. Воронцовым и некоторые др., в которых упоминалось о семейных делах Румянцевых.8

Некоторая часть из упоминаемой выше корреспонденции была опубликована. Назовем наиболее значимые из публикаций. Благодаря графу Д.А. Толстому в XIX в. была издана примерно половина писем жены мужу.9 Следует также упомянуть о письмах родителей будущего фельдмаршала к сыну и невестке, которые подготовил к печати Н.П. Барсуков.10 Несколько писем графини П.А. Брюс брату были опубликованы в журнале «Исторический вестник» в 1881г." Письма А.А. Безбородко и П.В. Завадовского опубликовал П.М. Майков.12

В 40-е и в 50-е гг. XX в. были изданы сборники документальных материалов о П.А. Румянцеве, которые касались его военной деятельности.13 Для нашего исследования особенно важны документы, в которых содержатся сведения о сыновьях фельдмаршала.

В 2001 г. вышел новый сборник документов, посвященных знаменитому полководцу, который подготовил А.П. Капитонов. Составитель стремился представить П.А. Румянцева не только как военачальника, практика и реформатора военного дела, но и как яркого, неординарного человека, как одну из интереснейших фигур XVIII в., поэтому туда были включены не только официаль-

7 Подробный перечень материалов из Архива военно-походной канцелярии Румянцева, опубликованных в «Чтениях в Обществе Истории и Древностей Российских», см.: Библиография сочинений фельдмаршала П.А. Румянцева-Задунайского, переписки и документов об его деятельности // Фельдмаршал Румянцев. Сб. док. и материалов / Под ред. проф. U.M. Коробкова. М„ 1947. С. 349 - 354,371.

8 См.: Письма Екатерины II к графу П.А. Румянцеву с 1763 по 1773 год // В кн.: Сочинения императрицы Екатерины И. СПб., 1850. Т. 3. С. 183 - 271; Архив князя Воронцова. М., 1877. Кн. 12 и др.

9 Письма графини Е.М. Румянцевой к eä мужу фельдмаршалу графу П.А. Румянцеву-Задунайскому. 1762 - 1779 годов / Изд. гр. Д.А. Толстой. СПб., 1888.

10 Письма к графу П.А. Румянцеву от его родителей. С пред. и примеч. Н.П. Барсукова // Старина и новизна. СПб, 1900. Кн. 3. С. 125 - 159.

'' Письма графини П.А. Брюс к брату ее графу П.А. Румянцеву-Задунайскому // Исторический вестник. 1881. Т. 4. № 3. С. 695 - 696.

12 Письма A.A. Безбородко к графу П.А. Румянцеву // Старина и новизна. СПб., 1901. Кн. 3. С. 160-313; Письма графа П.В. Завадовского к фельдмаршалу графу П.А. Румянцеву // Старина и новизна. СПб., 1901. Кн. 4. С. 223 - 382.

Фельдмаршал Румянцев... М., 1947; Материалы по истории русской армии. Русские полководцы: П.А. Румянцев / Под ред. П.К. Фортунатова. М„ 1953. Т. 1. 1756 - 1763; То же. М„ 1953. Т. 2. 1768 - 1775; То же. Под ред. Л.Г. Бескровного. М„ 1959. Т. 3. 1776 - 1796.

ные документы, но также частная переписка и воспоминания, часть из которых публиковалась впервые.14

Перечисленные выше эпистолярные источники дополняются материалами, которые содержат сведения о членах семьи, родственниках и людях, принадлежавших к ближайшему семейно-родственному окружению. Это дипломы, именные и сенатские указы, документы об имущественном положении членов фамилии, камер-фурьерские журналы, адрес-календари, а также дневники и воспоминания современников. Они позволяют уточнить важные для нашего исследования биографические данные, а также сведения о взаимоотношениях внутри семейного и родственного круга.

Степень изученности темы

История семьи представляет собой область исследований, которая успешно заимствует методы из таких близких отраслей гуманитарного знания, как демография, этнология, социология. Представление об истории этого направления и современном состоянии исследований, о проблематике и основных темах исследований по истории домохозяйства, семьи и родства, приватной и публичных сфер, а также методологических подходах дают аналитические обзоры М. Андерсона, Т. Зоколла, O.E. Кошелевой, Л.П. Репиной, Ю. Шлюмбома. Они фиксируют смещение акцентов в сторону изучения стратегий сотрудничества и конфликта, применявшихся отдельными лицами или подгруппами в рамках семей или родственных сообществ, сетевой организации индивидуальных и коллективных контактов.

Сюжеты, посвященные истории дворянской семьи, до начала 1990-х гг. рассматривались в российской историографии в основном в рамках генеалогических, историко-правовых и социально-экономических исследований, а также в связи с историей культуры и быта.

Изучение родственных связей составляло предмет генеалогических исследований. Историко-генеалогический метод был разработан в трудах С.Б. Весе-ловского и A.A. Зимина, посвященных истории боярской аристократии XIV — XVI в., который использовали впоследствии как отечественные, так и зарубежные исследователи.16

14 Фельдмаршал Румянцев. Документы, письма, воспоминания / Сост. А.П. Капитонов. М„ 2001.

15 Anderson М. Approaches to the History of the Western Family, 1500 - 1914. Cambridge, 1995; Зоколл Т., Кошелева О., Шлюмбом Ю. Введение. Историческое изучение домохозяйства, семьи и родства // Семья, дом и узы родства в истории / Отв. ред. O.E. Кошелева. СПб., 2004. С. 7 - 34; Репнина Л.П. Выделение сферы частной жизни как историографическая и методологическая проблема // Человек в кругу семьи: очерки по истории частной жизни в Европе до начала нового времени. М., 1996. С. 20 - 34.

16 Веселовский С.Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. М., 1969; Зимин A.A. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV - первой половине XVI в. М., 1988. Также см.: Аксенов А.И. Генеалогия московского купечества XVIII в.: из истории формирования русской буржуазии. М., 1988; Бычкова М.Е. Родословные книги XVI-XVII веков как исторический источник. М., 1975; Kollman N.Sh. Kinship and Politics : the Making of the Muscovite Political System, 1345 - 1547. Stanford, 1986.

Отдельные аспекты истории известных дворянских семейств, в основном касающиеся организации управления помещичьим хозяйством, затрагивались в работах, посвященных крупным вотчинам, которые принадлежали состоятельным и знатным фамилиям.17

Обобщенный образ патриархальной семьи создавали в своих работах историки права, которые уделяли большое внимание изучению истории законодательства, связанного с семьей и вопросами наследования собственности,18 а также авторы исследований по социальной истории19 и социокультурной истории российского дворянства.20 Исследованию традиции наследования собственности в России XVII — начала XVIII в. на правовых материалах в контексте истории детства посвящена работа О.Е. Кошелевой.21

Сюжеты, связанные с историей дворянской семьи, рассматривались в работах историко-бытового характера и в жизнеописаниях.22 Жанр семейной биографии продолжает пользоваться популярностью у современных исследователей. Авторы работ, посвященных Майковым, Тютчевым, Аксаковым, которые были опубликованы в серии «Предания русского семейства», показывают вклад известных российских семейств в развитие российской культуры.23

Из работ отечественных исследователей последнего времени, в которых семейные и родственные связи рассматриваются в контексте истории частной жизни на материалах преимущественно писем, дневников и воспоминаний, следует особо выделить сборники статей, ставшие результатом работы специального семинара по истории частной жизни.24

Положение женщины в семье, ее статус в обществе, характер внутрисемейных отношений, являются предметом многочисленных исследований. Попыт-

17 См.: Индова Е.И. Крепостное хозяйство в начале XIX в. М., 1959.

18 Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. СПб., 1900; Смирнов Л. Очерки семейных отношений по обычному праву русского народа. М., 1878; Цатурова М.К. Русское семейное право XVI - XVIII веков. М., 1991.

См.: Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII - начало XX вв.). Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. СПб., 1999. Т. 1. (о дворянской семье см.: С. 257 - 264); Tovrov J. The Russian Noble Family: Structure and Change. N.Y.; L., 1987.

20 См.: Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII-начало XIX вв.) СПб., 1994.

21 Кошелева O.E. Дети как наследники в русском праве с древнейших времен до петровского времени // Социальная история. Ежегодник. 1998/99. М., 1999. С. 177 - 202.

См., например: Васильчиков A.A. Семейство Разумовских: в 5 т. СПб., 1880 - 1894. Т. 1-5.

23 Аненкова Е.И. Аксаковы. СПб., 1998; Володина Н.В. Майковы. СПб., 2003; Чагин Т.В. Тютчевы. СПб., 2003 и др.

24 Человек в кругу семьи...; Человек в мире чувств. Очерки по истории частной жизни в Европе до начала Нового времени / Под ред. Ю.Л. Бессмертного, М., 2000; Человек и его близкие на Западе и Востоке Европы (до начала нового времени) / Под ред. Ю.Л. Бессмертного и О. Эксле. М„ 2000 и др.

25 См.: Репина Л.П. История женщин сегодня. Историографические заметки // Человек в кругу семьи... С. 35 - 73.

ка реконструкции частной жизни русской женщины в X — начале XIX в. была предпринята в монографии Н.Л. Пушкаревой.26

Проблема отношений между родителями и детьми в дворянской семье затрагивалась в работах, посвященных изучению воспитания дворян.27 Исследованию отношений господства и подчинения в семье на примере рассмотрения отдельного эпизода из истории семейства Депрадовичей на рубеже XVIII — XIX вв. посвящена статья А.И. Куприянова.28 Семейные и родственные связи как определяющий фактор карьерного продвижения А.И. Радищева рассматривались в статье Н.И. Веденяпиной.29

По проблеме клиентализма и патроната существует обширная литература. Немалое значение с точки зрения выработки подхода имели для нашей работы исследования Ш. Кеттеринг, изучавшей специфику социального института патроната во Франции XVII в.;30 М. Бьяджоли, рассмотревшего язык «дружбы и признательности», которым пользовался Галилео Галилей, как ритуальную форму репрезентации;31 А. Хермана, который анализировал язык патронатно-клиентельных отношений как на особое дискурсивное пространство.32 Об актуальности проблематики и слабой разработанности сюжетов, посвященных па-тронатно-клиентельным отношениям в отечественной историографии, писали в своих работах М.Н. Афанасьев и М.М. Кром.33 В тоже время нельзя не отметить, что интерес к изучению влияния родственных и личных связей при дворе и на разных уровнях государственной службы заметно растет.34

26 Пушкарева H.JI. Частная жизнь русской женщины: невеста, жена, любовница (X - начало XIX вв.). М„ 1997.

27 Чечулин Н.Д. Воспитание и домашнее обучение в России XVIII в. // Дела и дни. Исторический журнал. 1920. Кн. 1. С. 96- 112; 1922. Кн. 3. С. 32-46. Из современных работ также см.: Муравьева О.С. Как воспитывали русского дворянина. СПб., 2001; Козлов С.А. Русская провинция Павла Болотова: «Настольный календарь 1787 года». СПб., 2006

2 Куприянов А.И. Конфликты поколений и власть: частная жизнь в XIX в. (на примере казуса Депрадовича) // Actio Nova 2000 (Сб. науч. ст.). М„ 2000. С. 245 - 253.

29 Веденяпина Н.И. Карьера А.И. Радищева: влияние родственных связей // Из глубины времён. 1994. №3. С. 67-71.

30 Kettering Sh. Patrons, Brokers, and Clients in Seventeenth-Century France. N.Y., 1986 и др.

31 См.: Biagioly M. Galileo, Courtier. Chicago, 1993.

32 Herman A.L. The Language of Fidelity in Early Modern France // The Journal of Modem History. 1995. Vol. 67. P. 1 - 24.

33 Афанасьев М.Н. Клиентализм и российская государственность: исследование клиентарных отношений, их роли в эволюции и упадке прошлых форм российской государственности, их влияния на политические институты и деятельность властвующих групп в современной России. Изд. 2-е, доп. М., 2000 и пр.; Кром М.М. Политическая антропология: новые подходы к изучению феномена власти в истории России // Исторические записки. М., 2001. N° 4 (122). С. 370 - 397.

34 См.: Патронат и клиентела в истории России (материалы «круглого стола») // Новая политическая история: сборник научных работ. СПб., 2004. С. 255 - 287; Копелев Д.Н. Адъютантство на императорском флоте и остзейские «сети доверия» // Новый часовой. 2002. №1112. С. 7 - 22; № 13 - 14. С. 15 - 27; Он же. Российский флот и патронат «с немецким лицом»:

модель Крузенштерна // Проблемы социального и гуманитарного знания: сб. научн. работ. СПб., 2000. Вып. 2. С. 29 - 68; Седов П.В. «Он мне свой...» (Свойство при московском дворе

Такие интенсивно развивающиеся проблемные направления исследований, как патронат и семья повлияли на американскую русистику и способствовали появлению целой серии работ по истории семьи, политике родственных кланов, патронату и политическому клиентализму в России XV - XVIII в.35

Д. Ле Донн, автор нескольких фундаментальных монографий по социальной истории России XVIII - первой четверти XIX в., писал о семейных кланах высшего дворянства как о правящих фамилиях («ruling families»). Исследуя отношения родства и свойства между членами правящего слоя, Ле Донн доказывал, что отдельным семейным группировкам удавалось удерживать в сфере своего влияния целые отрасли государственного управления на протяжении нескольких десятилетий.3

Изучению отношений протекционизма, которые пронизывали бюрократический аппарат и дворянское общество XVIII в., посвящены работы Д. Рансела. Исследователь рассматривал отношения патроната и как одну из важных форм самоорганизации общества. При неразвитой законодательной системе они служили, по его мнению, средством сохранения личной безопасности, свободы действий, достижения жизненного успеха. В своей работе о «панинской партии» Рансел сделал акцент на фигуре лидера группы, оставив остальным членам лишь роль пассивных статистов. Может быть, поэтому общая картина придворной политики первой половины царствования Екатерины II получилась несколько статичной. Рансел не ставил своей целью исследовать, что объединяло всех тех людей, которых он причислял к придворной группировке с графом Паниным в главе, преследовали ли они какие-то общие цели, как они взаимодействовали, как менялось соотношение сил внутри этого социального объединения, которое он вслед за историками XIX в. назвал придворной «партией».37

В исторических исследованиях переписка рассматривается как элемент культуры, в которой преломляются как психологические, личностные характе-

XVII в.) // Нестор. Ежеквартальный журнал истории и культуры России и Восточной Европы. Технология власти. Источники, исследования, историография. СПб., 2005. № 7. С. 190 — 199.

33 Crummey R. Aristocrats and Servitors: the Boyar Elite in Russia, 1613 - 1689. Princeton, 1983;

The Family in Imperial Russia / D. Ransel (ed.), Urbana, Chicago, London, 1978; Freeze G.L. Bringing Order to the Russian Family: Marriage and Divorce in Imperial Russia, 1760- 1860 // Journal of Modern History. 1990. Vol. 62. № 4. P. 709 - 746; Le Donne J.P. Ruling Russia. Politics

and Administration in the Age of Absolutism. 1762-1796. Princeton, New Jersey, 1984; Idem. Ruling Families in the Russian Political Order. 1689 - 1825 // Cahiers du Monde Russe et Sovietique. 1987. Vol. 28. №. 3 - 4. P. 233 - 322; Idem. Absolutism and Ruling Class. The Formation of the Russian Political Order, 1700- 1825. New York, 1991; Kivelson V, Autocracy in the Provinces: The Muscovite Gentry and Political Culture in the Seventeenth Century. Stanford, 1996; Kollman N.Sh. Kinship and Politics...; Ransel D. The Politics of Catherinian Russia: the Panin Party. New Haven, 1975: Idem. Character and Style of Patron-Client Relations in Russia // Klientelsysteme im Europa der Frühen Neuzeit, hrsg. Von Antoni Mqezak unter Mitarb. von Elisabeth Müller-Luckner. München, 1988. S. 211-231; Tovrov J. Russian Noble Family...

36 Le Donne J.P. Ruling Families....; Idem. Absolutism and Ruling Class...P. 19-21 и др; Idem. Ruling Russia... P. 24,30 и др.

37 Idem. The Politics of Catherinian Russia... P. 2.

ристики корреспондентов, так и социокультурные реалии той или иной эпохи. Психология элиты российского дворянства последней трети XVIII в. стала предметом исследования E.H. Марасиновой, основным источником для которого послужил обширный массив частной переписки, исследованный методом контент-анализа.38 Вариации репрезентаций, которыми пользовались в своей переписке Екатерина II и Г.А. Потемкин, были рассмотрены и проанализированы в работах О.И. Елисеевой.39 Сосредоточив внимание на изучении коммуникативных функций частной переписки княгини П.А. Хованской в 1670-е гг., O.E. Кошелева показала влиятельную роль знатной женщины в семейной и общественной жизни того времени.40

Несмотря на то, что разным аспектам проблемы власть, семья, родство и покровительство посвящена обширная литература, изучение механизма властных отношений в российском дворянском обществе последней трети XVIII в. через анализ переписки не становилось предметом специального исторического исследования.

Выбор клиентелы П.А. Румянцева в качестве модели для анализа обусловлен тем, что исследования по истории этого известного в России дворянского семейства нет. Внимание историков XIX - XX вв. было сосредоточено на различных аспектах деятельности членов семьи. Предметами исследований становились полководческое искусство и государственная деятельность П.А. Румянцева.41 Биографии Н.П. Румянцева, среднего сына фельдмаршала, посвящена монография В.Ф. Молчанова 42 Об ученых занятиях Н.П. Румянцева, писали A.A. Кочубинский, В.П. Козлов и др.43 Литературные занятия С.П. Румянцева, младшего сына полководца, стали предметом изучения

38 Марасинова E.H. Психология элиты российского дворянства последней трети XVIII века (По материалам переписки). М., 1999; Она же. Понятие «честь» в сознании российского дворянина (последняя треть XVIII в.) // Россия в средние века и новое время. Сб. ст. к 70-летию чл.-корр. РАН Л.В. Милова. М„ 1999. С. 272 - 292.

39 Елисеева О.И. Переписка Екатерины II и Г.А. Потемкина периода второй русско-турецкой войны (1787 - 1791). Источниковедческое исследование. М., 1997 и др.

40 Кошелева O.E. «Люди надобны ныне и впредь». Переписка кн. П.А. Хованской (70-е гт. XVII в.) и ее коммуникативные функции // В своем кругу / Под ред. М.А. Бойцова и Г. Эксле. М„ 2003. С. 322-343.

41 Клокман Ю.Р. Фельдмаршал Румянцев в период русско-турецкой войны 1768 - 1774 гг. М., 1951; Максимович Г. Деятельность Румянцева-Задунайского по управлению Малороссией. Нежин, 1913; Сакович П. Исторический обзор деятельности графа Румянцева-Задунайского и его сотрудников князя Прозоровского, Суворова, Бринка с 1775 по 1780 гг. СПб., 1858. (Отд. отг. из «Русской беседы»); Стороженко Н.В. Реформы в Малороссии при графе Румянцеве // КС. 1891. Т. 32. № 3. С. 478-493; 1891. Т. 34. № 9. С. 255-465 и др.

Молчанов В.Ф. Государственный канцлер России Н.П. Румянцев. М., 2004

43 Кочубинский А. Начальные годы русского славяноведения: адмирал Шишков и канцлер граф Румянцов. Одесса, 1887 -1888; Козлов В.П. Колумбы российских древностей. М., 1981; Медведев И.П. Россия как «спонсор» европейской исторической науки в начале XIX в. (граф Н.П. Румянцев и его парижские партнеры) // Исторические записки. М., 2005. Т. 8 (126). С. 364-389 и др. Подробный перечень литературы о жизни и деятельности Н.П. Румянцева см.: Николай Петрович Румянцев: жизнь и деятельность (1754- 1826). Библиографический указатель книг, статей из сборников, журналов, газет на русском языке. М., 2001.

Л.В. Крестовой.44 В ряде исследований освещалась хозяйственная деятельность Румянцевых (A.B. Клеянкин, В.И. Сычев).45 Не были обойдены вниманием и наиболее известные румянцевские усадьбы в Гомеле, Вишенках, под Москвой (В.Ф. Морозов, И.И. Шаховской и др.)45 Наиболее значимыми работами продолжают оставаться биографические очерки отдельных представителей этого рода, подготовленные П.М. Майковым и опубликованные в Русском биографическом словаре.47

Хронологические рамки исследования

В качестве хронологических рамок выбран период 1762—1796 гг., время деятельной переписки графа П.А. Румянцева с членами семьи и другими корреспондентами. Анализ сохранившегося эпистолярного наследия позволяет реконструировать процесс формирования и функционирования клиентелы, сложившейся вокруг влиятельного вельможи. Начальная дата определяется степенью сохранности дошедших до нашего времени документов, завершающая — смертью лидера группы и постепенным распадом социального объединения.

После кончины прославленного фельдмаршала его имя продолжало оставаться значимым символом семейного единства и солидарности. Для того, чтобы показать активную роль сыновей графа Румянцева в формировании монументального образа полководца и государственного деятеля в первой трети XIX в., потребовалось выйти за означенные хронологические рамки.

Научная новизна исследования

Новизна работы определяется тем, что система властных отношений в дворянской семье, принадлежавшей к правящей элите, и практика использования личных связей исследуется в тесной связи с процессом коммуникации, которая осуществлялась посредством обмена письмами. Ведение переписки впервые рассматривается как средство достижения успеха и как действенный инстру-

44 Крестова Л.В. С.П. Румянцев — писатель и публицист (1755 - 1838) // Русская литература XVIII век. Эпоха классицизма. М.; Л., 1964. С. 91 - 128.

43 Клеянкин A.B. Из истории феодальной эксплуатации крестьян Мордовии в XVIII в. («Учреждения по селу Чеберчину с деревнями» П. А. Румянцева) // Труды Научно-исследовательского института языка, литературы, истории и экономики при Совете министров Мордовской АССР. Саранск, 1968. Сер. ист. Вып. 34. С. 167 - 184; Сычев В.И. Социально-экономическое положение крестьян Гомельского имения Румянцевых (1776-1834) // Роль крестьянства в социально-экономическом развитии общества. Минск, 1984. С. 52 - 60.

46 Морозов В.Ф. Гомельская усадьба Румянцевых-Паскевичей в конце XVIII — первой половине XIX в. // Русская усадьба. М., 1996. Вып. 2 (18). С. 101 - 111; Шаховской И.И. Село Троицкое-Кайнарджи и сельцо Зенино, Карнеево-тож. Исторический очерк. (1767 -1910). М., 1915.

47 Майков П.М. Румянцов Александр Иванович // РБС. Пг„ 1918. Т. Романова-Рясовский. С. 460 - 477; Он же. Румянцов Михаил Петрович // Там же. С. 479 - 484; Он же. Румянцов Никита Иванович // Там же. С. 485 - 493; Он же. Румянцов Николай Петрович // Там же. С. 493 - 521; Он же. Румянцов Петр Александрович // Там же. С. 521 -573; Он же. Румянцов Сергей Петрович // Там же. С. 575 - 591; Он же. Румянцова Екатерина Михайловна // Там же. С. 450 - 455; Он же. Румянцова Мария Андреевна // Там же. С. 455 - 459.

мент дисциплинирования, подчинения и поддержания определенного «режима власти» в семье и в дворянском обществе.

Исследование вносит коррективы в сложившиеся представления о разных сторонах жизни России XVIII в. - политике, семейно-родственных отношениях, типах коммуникации, манере поведения. Изучение повседневной жизни правящей дворянской элиты и управления при самодержавии позволяет выяснить, как функционировала политическая система на неформальном уровне.

Научная и практическая значимость исследования

Материал диссертации может быть привлечен при чтении лекций и спецкурсов и при проведении семинарских занятий по истории России, а также при написании учебников и учебных пособий.

Апробация исследования

Текст диссертации обсуждался на заседании Отдела древней истории России Санкт-Петербургского института истории РАН, а также в рамках диссертационных семинаров факультета истории Европейского университета в Санкт-Петербурге в 2003 - 2005 гг. По теме диссертации опубликованы работы общим объемом 3, 3 п.л.

Структура и основное содержание диссертации

Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка сокращений, списка источников и литературы.

Первая глава диссертации «Родственная переписка и процесс коммуникации» посвящена анализу переписки как средства связи и общения. В ней рассматривается ритуал поддержания отношений посредством обмена письмами и подарками. Исследуется процесс пересылки корреспонденции; выявляется круг лиц, причастных к процессу ведения переписки. Выясняется, как содержание писем зависело от способа их пересылки, а также от позиций, занимаемых корреспондентами в системе клиентелы. Тематический репертуар писем анализируется с точки зрения конфиденциальности содержащихся в переписке сведений. Рассматриваются эпистолярные средства, которые корреспонденты использовали для представления себя, а также для создания образа своего адресата.

Ведение переписки, с помощью которой люди поддерживали связь друг с другом на протяжении длительного периода, было важнейшим инструментом консолидации группы. Письма являлись средством напомнить о себе и «своих». Главным назначением подобного рода корреспонденции было сохранить «вза-имство», и поэтому от подобных посланий часто не требовалось, чтобы они содержали какую-то полезную информацию.

Корреспонденты предпочитали обсуждать свои житейские дела в письмах по-русски. Хотя и сам граф Румянцев, и его корреспонденты, владели несколькими языками, на которых изъяснялись и писали более свободно, чем на русском.

Все близкие родственники, которые проживали в одном доме или находились в гостях в тот момент, когда письмо сочинялось, приписывали что-то от себя или наказывали передать от них поклоны. Поклоны эти часто посылались не только тому, кому письмо было непосредственно адресовано, но и другим домочадцам. Часто предполагалось, что письмо, отправленное конкретному адресату, будет показано и зачитано другим лицам.

Важнейшими ритуалами, через которые осуществлялось выражение взаимного расположения, было информирование о состоянии здоровья и пожелания здравия корреспонденту и его ближним, сообщение о браках, родинах и смертях, произошедших в семье и в кругу близких родственников и знакомых, информирование о наградах и назначениях. Удобным поводом напомнить о себе были поздравления с церковными праздниками, Новым годом, именинами, а также с получением чина, назначения или награды. Послания «вежливости» часто сопровождали сувениры, которые отправляли с письмами. Анализ характера эпистолярного ритуала, сопровождающего акт дарения, позволил выявить характер взаимоотношений между корреспондентами и соотношение занимаемых ими позиций в системе клиентелы.

Интенсивность общения зависела от состояния почтовых средств связи, которыми корреспонденты могли воспользоваться. Письма пересылались или «немецкой», или ямской почтой, а также со специальными курьерами — нарочными, частота движения которых зависела от степени важности требующих решения государственных дел. При каждой удобной возможности письма старались отправить со «своими» людьми. Этим людям часто доверяли не только передать письмо адресату, но и рассказать ему о том, о чем в самом послании не упоминалось. Таких посланцев так и называли «живыми грамотками». Особой доверенностью графа Румянцева пользовались те, кто был связан с ним служебными отношениями и был у него в подчинении. О некоторых из этих людей, как, например, К. фон-Каульбарсе, А. Башилове, Н. Бердяеве, братьях П.В. и Я.В. Завадовских, известно, что они на протяжении многих лет служили при Румянцеве. Он, в свою очередь, жаловал им за верную и преданную службу чины и награды, распределял на военные и гражданские служебные вакансии в подчиненных ему воинских подразделениях и наместничествах, а также оказывал протекцию их родственникам.

От способа пересылки корреспонденции зависело содержание писем и, в частности, степень конфиденциальности сообщаемых в них сведений. Наличие информации, известной ограниченному кругу лиц, которую они считали необ-

ходимым сохранять в секрете от других, являлось одним из значимых факторов, конституирующих группу «своих». К сфере секретного в семейной переписке относились обсуждения положения членов семьи при дворе и событий внешней политики, сообщения о важных «переменах» при дворе, а также сюжеты, касающиеся семейных неурядиц и конфликтов, краж в доме и упущений в хозяйстве.

Важную посредническую роль в системе коммуникации играли люди, которые заведовали отдельными экспедициями (или отделами) канцелярии фельдмаршала, пользовались его особым доверием. П.В. Завадовский и A.A. Безбо-родко, которые в течение десяти лет работали с фафом Румянцевым, организуя канцелярское производство и играя ключевую роль в системе коммуникации между начальником и его корреспондентами в качестве «невидимых» помощников, сохранили за собой эти функции и в дальнейшем, когда, возвысившись, обрели «собственное лицо», статус и положение в обществе.

Центральную позицию занимал глава «дома». Именно интересы и нужды графа Румянцева в основном определяли содержание писем к нему супруги, сыновей, клиентов. По его просьбе они информировали его о политике, дворцовых переменах, состоянии дел в имениях, ему принадлежащих, сообщали об исполнении разнообразных поручений. В свою очередь близкие графа Румянцева в письмах просили об одолжениях и милостях. Объем и характер просьб в письмах разных корреспондентов свидетельствует о степени значимости позиций, занимаемых ими в системе «домового подданства».

Анализ того, как корреспонденты оформляли свои письма, какие эпистолярные клише и риторические приемы использовали для представления себя и создания образа своего адресата, показал, что в текстах писем, которыми обменивались между собой отец и сыновья, патрон и клиенты, а также в своих посланиях к императрице, Румянцев-старший представал «знатным мужем», который обладал авторитетом и властью и хотел, чтобы в нем видели главу «дома», отца, благодетеля и наставника, а его сыновья — людьми подчиненными и зависимыми, нуждающимися в поддержке, защите и наставлениях. Но репрезентировали они себя в письмах отцу не одинаково, что нашло отражение, в частности, в том, как сыновья подписывали свои письма. В то время как Николай Петрович неизменно именовал себя «покорным слугой и сыном» (курсив мой — А.Б.), Сергей Петрович— «покорнейшим и послушнейшим» или «покорнейшим и нижайшим» сыном (курсив мой — А.Б.).

Сестры Румянцева и его супруга хотели, чтобы в них корреспондент видел не просто близких родственников, но верных и надежных друзей, на которых можно положиться и которым можно доверять.

Во второй главе «Кпиентела графа П.А. Румянцева: интересы, роли, стратегии» выявляются цепочки взаимоотношений между членами группы, каждый из которых претендовал на особую роль в отношениях с главой «дома».

Граф Румянцев, человек со сложным характером, жил вне семьи и большую часть времени проводил за пределами столицы (в армии и в провинции), перепоручая свои функции родственницам, придворным дамам: матери, сестре, жене. Их помощь и содействие немало способствовали его собственной служебной карьере. Имея непосредственный доступ к императрице и влиятельным персонам из ее ближайшего окружения, они незаметно способствовали тому, чтобы именно он смог получить престижные и выгодные назначения, одержав вверх над своими не менее достойными конкурентами.

Из писем родственников он узнавал о своем действительном положении и значении при дворе; о том, как императрица приняла то или иное известие, что, как, когда и при каких обстоятельствах она говорила о нем. Эти дамы сообщали всем, кому это было важно знать, о месте пребывания графа Румянцева, состоянии его здоровья, убеждали всех в его лояльности, служебном рвении и преданности императрице. Они старались препятствовать распространению вредных для его репутации слухов. В случае необходимости именно им доверяли расшифровывать его чрезвычайно неразборчивый почерк. Посылая доверенных курьеров, они помогали установить надежные каналы сообщения.

Впрочем, женщины не только поддерживали связи, помогали родственникам и знакомым, выступали активными партнерами в делах, связанных с сохранением и приумножением семейного престижа. Оказывая покровительство одним лицам, они в то же время игнорировали других, которые по праву родства, свойства или личным связям, имели все основания принадлежать к данному родственному кругу.

В браке с Екатериной Михайловной, урожденной княжной Голицыной, граф П.А. Румянцев имел трех сыновей — Михаила (1751 - 1811), Николая (17541826) и Сергея (1755— 1838), трех законных наследников. Сыновья получили одинаковое воспитание, унаследовали отцовское имя, титул, семейный статус и привилегии, а после смерти фельдмаршала и равную долю движимого и недвижимого имения. Первенствующую позицию в семейной иерархии после смерти отца занял средний сын фельдмаршала, Николай Петрович, ставший государственным канцлером, а не старший — Михаил Петрович.

Сыновья ждали от отца защиты своих интересов как членов семьи, поддержки, протекции, а также денежного вспомоществования. В то же время самым важным для каждого из них было добиться расположения Румянцева-старшего, и действовали они, используя разные стратегии. В то время как Сергей Петрович репрезентировал себя в письмах как сын знаменитого отца, Николай Петрович строил свои отношения с Румянцевым-старшим не только как

сын, но и как преданный клиент, представляя себя и в письмах соответствующим образом. Успех Николая Петровича был обусловлен его личными качествами, правильно выбранной стратегией, а также определенным совпадением взаимных ожиданий отца и сына.

Выступая с позиции семейных интересов, Румянцев-старший требовал от сыновей, чтобы они ревностно служили, считая это их основной обязанностью. По мнению графа Румянцева, сыновья не могли воспользоваться правом дворянина выйти в отставку без его согласия. Это была и публичная позиция фельдмаршала, который в 1777 году в записке об организации армии, составленной по поручению императрицы, писал: «Увольнение из службы всем дворянам справедливо принадлежит...; а исключаются из сего все те, которые состоят под властью родителей и под опекою и которые не только вовсе, ниже временно без соизволения их увольняемы быть не могут...»48 Именно поэтому отец часто негодовал на Сергея Петровича, который, как ему казалось, пренебрегал своим первейшим долгом, часто пребывая вне службы. Не последнюю роль в том, что Румянцев благоволил к среднему сыну было то, что Николай Петрович всегда добросовестно исполнял свои служебные обязанности, а также возлагаемые на него особые поручения и дважды был отмечен высочайшей милостью — пожалованием ему орденов Св. Владимира II степени и Александра Невского. Но и деятельность своего любимца отец оценивал очень строго, несмотря на то, что она получала высочайшее одобрение. Так, дипломатическая миссия Николая Петровича при французских принцах крови в начале 1790-х гг. в Кобленце была расценена Румянцевым-старшим как «неудача порученных ему дел».49 Требовательное и даже суровое отношение отца к сыновьям являлось одной из тех скрытых пружин, которые приводили в действие социальный механизм дворянского служения монарху, как в более раннее время служили укреплению вассально-ленной системы.50 Семья в лице отца представала носителем норм сословного поведения.

Несмотря на сложные внутренние коллизии, группу сплачивала общая защитная стратегия, направленная на повышение статуса и престижа фамилии, которая выражалась в демонстрации сыновьями «дружбы братства», а также в акцентировании внимания на единстве семьи, несмотря на наличие у графа Румянцева второй семьи и внебрачных детей.

Две знаменитые победы во время русско-турецкой войны 1768 - 1774 гг., а затем заключение выгодного для России мира не только доставили графу Ру-

48 Докладная записка П. А. Румянцева Екатерине II об организации армии. Май 1777 г. Царское село // Фельдмаршал Румянцев... С. 81. (ст. 14 - Об увольнении из службы).

49 О этом см.: С.П. Румянцев - П.А. Румянцеву, 22 ноября 1792 г. (ОР РНБ. Ф. 655. Д. 6.)

50 Ср.: Бойцов М.А. Германская знать XIV - XV веков: приватное и публичное. Отцы и дети // Человек в кругу семьи... С. 239 - 260.

мянцеву фельдмаршальский чин и значительные земельные пожалования, но сделали его известным и влиятельным. Повышение статуса главы «дома» сразу благоприятно сказалось на положении членов его семьи и родственников, многим из которых были пожалованы придворные звания и другие награды. Двое самых доверенных сотрудников канцелярии фельдмаршала A.A. Безбородко и П.В. Завадовский получили назначение на должности статс-секретарей императрицы. Все это способствовало заметному усилению позиций П.А. Румянцева при дворе с середины 1770-х гг.

После своего возвышения Завадовский и Безбородко играли важную роль в организации и исполнении поручений графа Румянцева при дворе, добиваясь благоприятных решений дел по его представлениям. Они оказывали содействие своему покровителю, а также членам его семьи и родственникам, выполняя многочисленные просьбы и поручения. Кроме того, Завадовский часто брал на себя роль посредника в отношениях между графом Румянцевым и членами его семьи. В свою очередь Румянцев покровительствовал людям, за которых просили его бывшие сотрудники.

Посодействовав служебной карьере Г.А. Потемкина, П.А. Румянцев не без основания рассчитывал в дальнейшем на его поддержку, как еще совсем недавно ему удавалось с успехом добиваться желаемого через посредство сестры П.А. Брюс и братьев Орловых. Он отказался войти в состав Военной коллегии. Все взвесив и рассчитав, Румянцев не сумел предвидеть одного — стремительного возвышения и могущества Потемкина, который пользовался особым расположением и доверием императрицы. И этот просчет в дальнейшем оказался для него роковым.

По мере усиления влияния князя Потемкина значение графа Румянцева быстро и заметно падало. В результате придворных интриг влиятельные родственницы Румянцева вынуждены были покинуть двор. Клиенты, лишившись реальной поддержки, вступали в новые союзы и вели уже самостоятельную игру. Многочисленное родство со временем заметно поредело. Таким образом, кли-ентельная сеть, которая сложилась вокруг Румянцева и внушительно выглядела в середине 1770-х гг., уже концу 1780-х гг. стала рассыпаться, а со смертью патрона окончательно прекратила свое существование.

В третьей главе «Создание образа Петра Александровича Румянцева современниками и потомками» анализируются факторы, способствовавшие формированию героико-патриотического образа полководца Румянцева в общественном сознании в конце XVIII - первой четверти XIX в., и выясняется вклад семейно-родственного окружения фельдмаршала в этот процесс. Деятельное участие членов семьи в возвеличивании полководца рассматривается как один из элементов семейной стратегии, направленной на повышение фамильного престижа.

Граф П.А. Румянцев выделялся среди других своих современников, равных ему по статусу и социальному положению. Его дерзкое и из ряда вон выходящее поведение не только в молодости, но и в зрелые годы не мешало успешному карьерному продвижению, что удивляло современников и вызывало немало пересудов. Удалой молодой полковник, кутила и игрок, покоритель женских сердец, о «ребяческих продерзостях» которого ходили легенды, а именно таким его знали во второй половине 1740-х гг., Румянцев в общественном мнении был преображен в непобедимого героя-полководца, почтительного сына, рачительного хозяина и попечительного начальника и отца.

Тонкой семейной интригой было распространение слухов о царственном происхождении графа П.А. Румянцева. Претензии Румянцевых на родство с правящим домом, вне зависимости от того, имели ли они под собой реальную основу или нет, несомненно, давали им определенное преимущество перед другими фамилиями.

Культ поклонения «знаменитому и заслуженному воину» начал складываться еще при жизни Румянцева. Повелением императрицы по случаю одержанной Румянцевым победы при Кагуле ему был воздвигнут памятный обелиск в Царском селе. Граф П.А. Румянцев и князь Г.А. Потемкин были единственными персонами, чьи имена были упомянуты в Жалованной грамоте дворянству 1785 года, важном идеологическом документе, сводившем воедино все привилегии дворянства и закреплявшем господствующее положение сословия в политике и хозяйстве. Для своих соотечественников они должны были служить примерами ревностного служения Отечеству и государю и образцами гражданских добродетелей.51

Военные победы Румянцева и заключение мира в Кючук-Кайнарджи прославлялись в многочисленных одах, поэмах, сонетах и стихотворных посланиях, посвящениях, похвальных словах. Румянцевские победы в русско-турецкой войне 1768 - 1774 гг. нашли отклик в произведениях таких авторов, как И.А. Владыкин, Я.И. Кантаровский, Ф.Я. Козельский, В.И. Майков, Н.П. Николев, В.П. Петров, А.П. Палладоклис, А.П. Сумароков, П.С. Потемкин и др., которые писали о графе Румянцеве как о величайшем полководце, сравнивая его с такими знаменитыми военачальниками прошлого, как Сципион Африканский, принц Евгений Савойский, виконт Анри Тюренн. Его называли российским Геркулесом, Марсом, Перуном, столпом Петрова дома. Он представал в образе «героя и подвижника», «вождя» и «миротворца», «великого мужа» и «гражданина», «друга и вернейшего раба Монархини своей», «селянина», «домостроителя и отца». Эти образы воспроизводились немного позднее в записках и в воспоминаниях современников, свидетелей и участников победоносных

51 Жалованная грамота на права, вольности и преимущества благородному российскому дворянству. 24 апреля 1785 г. // Законодательство Екатерины II. М., 2001. Т. 2. С. 31.

военных компаний российской армии, которые отдавали предпочтение Румянцеву перед другими военачальниками.

Для увековечения памяти фельдмаршала много сделали его сыновья, покровительствуя авторам, составителям жизнеописаний своего знаменитого родителя, заказывая скульптурные и живописные изображения, а также создавая различные учреждения мемориального характера. Среди них особое место занимает организация семейного музея Румянцевых во второй половине 20-х — начале 30-х гг. XIX в. в Петербурге. На примере истории создания Музея хорошо видно, что формирование национального самосознания оказывалось теснейшим образом связанным с родовыми и семейными традициями российского дворянства, в частности, с традицией поминания своих предков.

Процесс мемориализации затронул как городское, так и усадебное пространство. Имение Троицкое под Москвой было куплено для П.А. Румянцева Екатериной II в 1775 г. По желанию императрицы, которая посетила нового хозяина имения со своей многочисленной свитой, эта подмосковная усадьба стала называться Кайнарджи. Позднее в подмосковной появились и другие мемориальные названия — одна из ферм стала именоваться Кагул, а три пустоши вокруг имения получили названия Румянцевская, Кагульская и Задунайская. В первой трети XIX в. усилиями сыновей полководца имение Троицкое-Кайнарджи превратилось в семейный мемориал.

Заинтересованность близких родственников фельдмаршала в воспроизведении и тиражировании монументального образа полководца и государственного деятеля графа Румянцева-Задунайского, имеющиеся в их распоряжении средства влиять на процесс его формирования, а также популярность и широкое распространение похвального слова как литературного жанра, которые совпали с процессом формирования национального сознания, немало способствовали тому, что в первой трети XIX в. Румянцев предстал перед просвещенной публикой в образе национального героя-патриота. Для сыновей фельдмаршала деятельность направленная на создание разнообразных «мест памяти», связанных с именем отца, была важным средством поддержания семейной коллективной идентичности и создания мифа о единстве фамилии.

В заключении сформулированы основные выводы диссертации.

Анализ семейной и родственной переписки Румянцевых, а также тех лиц, которые пользовались покровительством и особым доверием главы «дома», принимая участие в его семейных делах, показал, что «домовое подданство» было особым социальным институтом, с помощью которого поддерживался не только определенный иерархический порядок, но воспроизводились типы социокультурных репрезентаций и моделей поведения.

Коммуникация между членами группы происходила в рамках эпистолярного церемониала, который служил важным инструментом управления и распреде-

ления власти. В процессе общения корреспонденты определенным образом позиционировали себя по отношению друг к другу, соответствующим образом оформляя свои письма, используя те или иные риторические приемы и вариации эпистолярных клише. Язык, которым пользовались в своих письмах корреспонденты, являлся важным элементом конвенциональной языковой и социальной игры. Люди, руководствуясь различными практическими соображениями, подбирали из предлагаемых обычаем и идеологией стандартных типов репрезентаций и ролевых моделей те, которые были наиболее приемлемы для них. Выбирая наиболее удобный набор языковых средств для представления себя, они тем самым подтверждали и свою приверженность к той или иной модели поведения.

В процессе эпистолярного общения корреспонденты идентифицировали себя как члены одного сообщества, заявляя о своей принадлежности к целому — «мы» и одновременно разделяя окружающих их людей, о которых они упоминали в письмах, на «наших» и «не наших». В процессе эпистолярного общения шел непрерывный процесс выстраивания символической границы, отделяющей «своих» и «чужих».

Внутри «домового подданства» создавались авторитеты и поддерживались репутации. В переписке между членами семьи и родственниками много внимания уделяется обсуждению вопросов, связанных с сохранением престижа и семейной чести. Именно «честь родового имени», которая была персонифицирована в лице главы «дома», объединяла их, наделяла значением, как в представлении общественного мнения, так и в своих собственных глазах.

Важная роль в системе коммуникации принадлежала тем, кого граф П.А. Румянцев, глава «дома», в разное время наделял полномочиями координатора, позволяя действовать «своим именем». В разные периоды эти функции исполняли или графиня Екатерина Михайловна, его супруга, или П.В. Завадов-ский, его доверенное лицо. Выявление системы посредничества внутри клиен-телы позволил показать, что «домовое подданство» было более сложной системой властных отношений, чем оно представлялось специалистам по истории права, которые делали акцент на противопоставлении позиций господствующего — главы «дома» и тех, над кем господствуют, — детей и слуг.

Родственники и клиенты, зависящие от влиятельной персоны, создавали гибкий механизм сетевого обмена, в рамках которого перемещались в разных направлениях не только письма и сувениры, но рекомендации, чины, назначения на служебные вакансии, награды, пенсии.

Забота членов семьи и родственников графа П. А. Румянцева об имидже главы «дома», повышении статуса и престижа фамилии, их деятельность по возвеличиванию графа Румянцева, создание и распространении легенды о его происхождении от Петра Великого, стремление акцентировать внимание на единстве

семьи,- были элементами общей защитной фамильной стратегии, которая объединяла и сплачивала семейно-родственную группу.

Пользоваться понятиями «партии» или «клана» для обозначения группы людей, зависевших от графа П.А. Румянцева в 60 - 90 гг. XVIII в., вряд ли уместно, так как они подразумевают определенную социальную организацию, в рамках которой происходит координация действий людей, ее составляющих. Скорее можно говорить об эго-фокусированной сети отношений, которая формировалась из изменчивого набора лиц, находившихся в разной степени зависимости от влиятельного покровителя. При этом важно отметить, что круг взаимной поддержки был небольшим и в основном опирался на одних и тех же лиц.

Потенциал подобной сети зависел от сочетания как минимум двух факторов. С одной стороны, от статуса, значения и влиятельности главы, его репутации; от его способности поддерживать своих приверженцев, доставляя им, а также людям от них зависящим, служебные назначения, чины, награждения, пенсии; от его возможностей защищать интересы преданных ему людей. С другой, — от преданности, сплоченности и солидарности тех, кто входил в орбиту его влияния, от позиций, ими занимаемых, а также материальных и символических ресурсов, которыми они, в свою очередь, располагали.

На примере рассмотрения клиентелы графа П.А. Румянцева показано, что сеть неформальных связей (родственных, соседских, покровительственных) была важнейшим коллективным ресурсом дворянских фамилий, которые соперничали при дворе за влияние. Разветвленность этих связей и интенсивность контактов обеспечивали успех и признание в обществе.

По теме диссертации автором опубликованы следующие работы:

1. Бекасова A.B. «Храм общественных муз». Петербургский период в истории Румянцевского музея // Философский век. Альманах. Вып. 6. Россия в николаевское время: наука, политика, просвещение / Отв. ред. М.Ф. Хартанович, М.И. Микешин. СПб., 1998. С. 83 - 99. (1,3 п.л.)

2. Бекасова A.B. «Ученые занятия» русского аристократа как способ самореализации (на примере графа Н.П. Румянцева) II Вопросы истории естествознания и техники. 1995. № 1. С. 24 - 39. (1,7 пл.)

3. Бекасова A.B. «Сыскание наук» (образовательное путешествие графов Николая и Сергея Румянцевых за границу в 1774 - 1776 гг.) // Екатерина Великая: эпоха российской истории. Санкт-Петербург. 26 — 29 августа 1996 г. Тез. док. межд. конф. СПб., 1996. С. 288 - 290. (0,3 пл.)

Лицензия ЛР №020593 от 07.08.97

Подписано в печать 30.08.2006. Формат 60x84/16. Печать цифровая. Усл. печ. л. 1,0. Тираж 100. Заказ 732Ь.

Отпечатано с готового оригинал-макета, предоставленного автором, в Цифровом типографском центре Издательства Политехнического университета. 195251, Санкт-Петербург, Политехническая ул., 29. Тел.: 550-40-14

Тел./факс: 297-57-76

Введение диссертации2006 год, автореферат по истории, Бекасова, Александра Викторовна

Цель и задачи исследования.4

Методологические основы исследования.6

Источники.13

Историография проблемы.30

Заключение научной работыдиссертация на тему "Семья, родство и покровительство в России XVIII века: "домовое подданство" графа П.А. Румянцева"

Заключение

Анализ семейной и родственной переписки Румянцевых, а также тех лиц, которые пользовались покровительством и особым доверием главы "дома", принимая участие в его семейных делах, показал, что «домовое подданство» представляло собой особый социальный институт, с помощью которого поддерживался не только определенный иерархический порядок, но воспроизводились типы социокультурных репрезентаций и моделей поведения.

Важная роль в системе «домового подданства» принадлежала тем, кого граф П.А. Румянцев, глава «дома» в разное время наделял полномочиями координатора, позволяя действовать «своим именем». Эти функции исполняли, в разные периоды или его супруга графиня Екатерина Михайловна, или П.В. Завадовский, доверенное лицо графа Румянцева. Выявление системы опосредованных авторитетов и посредничества внутри клиентелы позволил показать, что "домовое подданство" было гораздо более сложной системой властных отношений, чем оно представлялось специалистам по истории права, которые делали акцент на жесткой поляризации между господствующим— главой "дома" — и теми, над кем господствуют, — детьми и слугами.

В процессе эпистолярного общения корреспонденты идентифицировали себя как члены одного сообщества, заявляя о своей принадлежности к целому — "мы" и одновременно разделяя окружающих их людей, о которых они упоминали в письмах, на "наших" и "не наших". В процессе эпистолярного общения шел непрерывный процесс выстраивания символической границы, отделяющей "своих" и "чужих".

Внутри семейного и родственного круга создавались авторитеты и поддерживались репутации. В переписке между членами семьи и родственниками много внимания уделяется обсуждению вопросов, связанных с сохранением престижа и семейной чести. Именно "честь родового имени", которая была персонифицирована в лице главы "дома", объединяла их, наделяла значением, как в представлении общественного мнения, так и в своих собственных глазах.

Коммуникация происходила в рамках сложного эпистолярного церемониала, который служил важным инструментом управления и распределения власти. В процессе общения корреспонденты определенным образом позиционировали себя по отношению друг к другу, соответствующим образом оформляя свои письма, используя те или иные риторические приемы и вариации эпистолярных клише. Язык, которым пользовались в своих письмах корреспонденты, являлся важным элементом конвенциональной языковой и социальной игры. Люди, руководствуясь различными практическими соображениями, подбирали из предлагаемых обычаем и идеологией стандартных типов репрезентаций и ролевых моделей те, которые были наиболее приемлемы для них. Выбирая наиболее удобный набор языковых средств для представления себя, они тем самым подтверждали и свою приверженность к той или иной модели поведения.

Родственники и клиенты, зависящие от влиятельной персоны, создавали гибкий механизм сетевого обмена, в рамках которого перемещались в разных направлениях не только письма и сувениры, но рекомендации, чины, назначения на служебные вакансии, награды, пенсии.

Забота членов семьи и родственников графа П. А. Румянцева об имидже главы «дома» и повышении статуса и престижа фамилии; их деятельность по возвеличиванию графа Румянцева, стремление акцентировать внимание на единстве семьи, создание и распространении легенды о происхождении графа Румянцева от Петра Великого были элементами общей защитной фамильной стратегии, которая объединяла и сплачивала семейно-родственную группу.

Пользоваться понятиями "партии" или "клана" для обозначения группы людей, зависевших от графа П.А. Румянцева в 60-90 гг. XVIII в., вряд ли уместно, т.к. они подразумевают вполне определенную социальную организацию, в рамках которой происходит координация действий людей их составляющих. Скорее, можно говорить о эго-фокусированной сети отношений, которая формировалась из изменчивого набора лиц, находившихся в разной степени зависимости от своего влиятельного покровителя. При этом важно отметить, что круг взаимной поддержки был небольшим и в основном опирался на одних и тех же лиц.

Потенциал подобной сети зависел от сочетания как минимум двух факторов. С одной стороны, от статуса, значения и влиятельности главы, его репутации, от его способности поддерживать своих приверженцев, доставляя им, а также людям от них зависящим, служебные назначения, чины, награждения, пенсии, от его возможностей защищать интересы преданных ему людей. С другой, — от их преданности, сплоченности и солидарности тех лиц, которые входили в орбиту его влияния, от позиций ими занимаемых, а также материальных и символических ресурсов, которыми они, в свою очередь, располагали.

На примере рассмотрения клиентелы графа П.А. Румянцева показано, что сеть неформальных связей (родственных, соседских, покровительственных) была важнейшим коллективным ресурсом дворянских фамилий, которые соперничали при дворе за влияние. Разветвленность этих связей и интенсивность контактов обеспечивали успех и признание в обществе.

Список научной литературыБекасова, Александра Викторовна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Аделунг Ф.П. Предложение об учреждении Русского Национального Музея // Сын отечества. 1817. Ч. 37. С. 54—75.

2. Аксенов А.И. Генеалогия московского купечества XVIII в.: из истории формирования русской буржуазии. М., 1988.

3. Аксенов А.И. Очерк истории генеалогии в России // История и генеалогия. С.Б.Веселовский и проблемы историко-генеалогических исследований. М., 1977. С. 57 79.

4. Алексеева Т.В. Владимир Лукич Боровиковский и русская культура на рубеже XVIII—XIX вв. М., 1975.

5. АненковаЕ.И. Аксаковы. СПб., 1998

6. Анисимов Е.В. Дыба и кнут. Политический сыск и русское общество в XVIII веке. М., 1999.

7. Афанасьев М.Н. Клиентализм: историко-социологический очерк // Полис. Политические исследования. 1996. № 6. С. 97—108; 1997. № 1. С. 157—166.

8. Бабич М.В. Вопрос о взаимоотношениях самодержавия и дворянства России во второй половине XVIII в. в современной англо-американской историографии // Вестник МГУ. 1989. Сер. история. № 6. С. 59—70;

9. Ю.Бабич М.В. Вопрос о взаимоотношениях самодержавия и дворянства России второй половины XVIII в. в русской дореволюционной и современной буржуазной историографии. Автореф. дис. канд. ист. наук. М., 1990.

10. П.Багалей Д. Генеральная опись Малороссии. (Эпизод из деятельности первого правителя Малороссии, графа П. А. Румянцева-Задунайского) // КС. 1883. Т. 7. № п. с. 402—432.

11. Бантыш-Каменский Д.Н. Биографии российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов. Репр. воспр. изд. 1840 г. М., 1991. Ч. 1—2.

12. Бантыш-Каменский Д.Н. История Малой России от водворения славян в сей стране до уничтожения гетманства. М, 1822.

13. Бессмертный Ю.Л. Что за "Казус"?.// Казус: индивидуальное и уникальное в истории. 1996 / Под ред. Ю.Л. Бессмертного, М.А. Бойцова. М., 1997. С. 7—24.

14. Бестужев-Рюмин К. рец. на кн.: Письма графини Е.М. Румянцевой к ея мужу фельдмаршалу графу П. А. Румянцеву-Задунайскому. 1762— 1779 / Изд. граф Д.А.Толстой. СПб., 1888 // Журнал министерства народного просвещения. 1888. Ч. CCLVII. № 6. С. 404—410.

15. Биографический очерк графа Владимира Григорьевича Орлова / Сост. внуком его графом В. Орловым-Давыдовым. СПб., 1878. Т. 1—2.

16. Бойцов М.А. Германская знать XIV—XV вв.: приватное и публичное. Отцы и дети // Человек в кругу семьи: очерки по истории частной жизни в Европе до начала нового времени. М., 1996. С. 239—260.

17. Бойцов М.А. Частное и публичное в жизни и смерти немецких аристократов позднего средневековья // Человек и его близкие на Западе и Востоке Европы (до начала нового времени) М., 2000. С. 123—140.

18. Бурдье П. Начала. М., 1994.

19. Бурдье П. Практический смысл / Пер. с фр. Общая ред. пер. и поел. H.A. Шматко. СПб., 2001.

20. Бычкова М.Е. Родословные книги XVI—XVII вв. как исторический источник. М., 1975.

21. Васильчиков A.A. Семейство Разумовских: в 5 томах. СПб, 1880— 1894. Т. 1—5.

22. Веденяпина Н.И. Карьера А.И. Радищева: влияние родственных связей // Из глубины времён. 1994. № 3. С. 67—71

23. Веселовский С.Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. М, 1969.

24. Вигилев А.И. История отечественной почты. М, 1979. Ч. 2.

25. Вихман Б. Российский Отечественный Музей // Сын отечества. 1821. Ч. 33. С. 289—310.31 .Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. СПб, 1900.

26. Володина И.В. Майковы. СПб, 2003.

27. Володина Т.А. "Русская история С.Н. Глинки и общественные настроения в России начала XIX в. // ВИ. 2002. № 4. С. 147—161.

28. Господина Флешиера, бывшего епископа Нимесского, Слово похвальное королевскому французскому генералу-фельдмаршалу графу Тюренну, говоренное в Париже января 10 дня 1676 года. Перевод Андрея Нартова. СПб, 1763.

29. Готье Ю.В. Происхождение собственной е. и. в. канцелярии // Сб. статей по русской истории, посвященных С.Ф. Платонову. Пг, 1922. С. 346—355.

30. Графиня Е.М. Румянцева. (Рец. на кн.: Письма графини Е.М. Румянцевой к ея мужу графу П. А. Румянцеву-Задунайскому. 1762—1779. Изд. Граф Д.А. Толстой)//КС. 1888.Т. 23. С. 183—192.

31. Григорович Н.И. Канцлер князь A.A. Безбородко в связи с событиями его времени. Т. 1—2. // Сб. РИО. СПб, 1879, 1881. Т. 27, 29.

32. Гурлянд И.Я. Ямская гоньба в Московском государстве до конца XVII в. Ярославль, 1900.

33. Демин A.C. Вопросы изучения русских письмовников XV—XVII вв. // Актуальные задачи изучения русской литературы XI—XVII веков. Труды отдела древней литературы. М, 1964. Т. 20. С. 90—99.

34. Деяния Петра Великого, мудрого преобразователя России, собранные из достоверных источников и расположенные по годам. Соч. И.И. Голикова. М, 1843. Т. 15.

35. Егоров Б.Ф. Боткины. СПб, 2004.

36. Елисеева О.И. "Ау, сокол мой." // Наука и религия. 1994. № 2. С. 8— 10.

37. Елисеева О.И. Переписка Екатерины II и Г.А. Потемкина периода второй русско-турецкой войны (1787—1791). Источниковедческое исследование. М, 1997.

38. Елисеева О.И. К вопросу о русском языке Екатерины II в ее переписке с Г.А. Потемкиным // Исследования по источниковедению истории России (до 1917 г.) Сб. ст. М, 1993. С. 109—122.

39. Иванова Е.А. Становление и развитие Румянцевского музея. Автореф. дис. канд. ист. наук. М., 2002

40. Иконников B.C. Опыт русской историографии. Киев, 1891—1892. Т. 1. Кн. 1—2.

41. Исторические рассказы и анекдоты, записанные П.Ф. Карабановым. Приведены в порядок и обставлены примечаниями князем А.Б. Лобановым-Ростовским. СПб., 1872. (Отт. из журнала "Русская старина")

42. Карабанов Павел Федорович // РБС. СПб., 1897. Т. Ибак-Ключарев. С. 483.

43. Карабанов Павел Федорович // Энциклопедический словарь. Изд. Ф.А. Брокгауз и И.А. Ефрон. СПб., 1895. Т. 14 (Калака-Кардаль) С. 412.

44. Карнович Е.П. Государственный человек екатерининских времен // ИВ. 1883. № 5. С. 326—252; № 6. С. 532—565.

45. Карнович Е.П. Замечательные богатства частных лиц в России. Экономическо-историческое исследование. СПб., 1874.

46. Карпова Е.В. Памятник П. А. Румянцеву-Задунайскому (материалы к изучению творчества Ж.-Д. Рашетта) // Памятники культуры. Новые открытия. Письменность. Искусство. Археология. 1984. Л., 1986. С. 310—319.

47. Картины России и быт разноплеменных ея народов. Из путешествий П.П. Свиньина. Митава, 1840.

48. Кестнер К.И. Материалы для исторического описания Румянцевского музеума. М., 1882.

49. Кивельсон В. Родственные связи и покровительство в провинциальной политике XVII века // Сословия и государственная власть в России. XV— середина XIX вв. Чтения памяти акад. Л.В. Черепнина. Тез. докл. Ч. 2. 1994. С. 242—252.

50. Киселева Л.Н. Становление русской национальной мифологии в николаевскую эпоху (сусанинский сюжет) // Лотмановский сборник. М., 1997. Т. 2. С. 279—302.

51. Киселева Л.Н. "Журнал Зритель" и две концепции патриотизма в русской литературе 1800-х годов // Ученые записки Тартуского государственного университета. 1985. № 645. С. 3—20.

52. Киселева Л.Н. С.Н. Глинка и кадетский корпус (из истории сентиментального воспитания в России) // Ученые записки Тартуского государственного университета. 1982. № 604. С. 48—63.

53. Киселева Л.Н. Система взглядов С.Н. Глинки (1807—1812) // Ученые записки Тартуского государственного университета. 1981. № 513. С. 52—72.

54. Кислягина Л.Г. Канцелярия статс-секретарей при Екатерине II // Государственные учреждения России XVI—XVIII вв. / Под ред. Н.Б. Голиковой. М„ 1991. С. 168—191.

55. Клокман Ю.Р. Фельдмаршал Румянцев в период русско-турецкой войны 1768—1774 г. М., 1951.

56. Кобрин В.Б. Перспективы развития генеалогических исследований // Генеалогические исследования. Сб. научных трудов. М., 1994. С. 23— 34.

57. Козлов В.П. Колумбы российских древностей. М., 1981.

58. Копелев Д.Н. Адъютантство на императорском флоте и остзейские "сети доверия" //Новый часовой. 2002. № 11—12. С. 7—12; № 13—14. С. 15—17.

59. Копелев Д.Н. Российский флот и патронат "с немецким лицом": модель Крузенштерна // Проблемы социального и гуманитарного знания: сб. научн. работ. СПб., 2000. Вып. 2. С. 29—68.

60. Коробков Н.М. Фельдмаршал П. А. Румянцев-Задунайский. М., 1944.

61. Корш Е.Ф. Опыт нравственной характеристики Румянцева // Полувековой юбилей открытия Румянцевского музеума. Сб. материалов для истории Румянцевского музея. M., 1882. Вып. 1.

62. Кочеткова Н.Д. Николев Николай Петрович // Словарь русских писателей XVIII века. СПб., 1999. Вып. 2. (К—П). С. 350—356.

63. Кочеткова Н.Д. Петров Василий Петрович // Словарь русских писателей XVIII века. СПб., 1999. Вып. 2. (К—П). С. 425—429.

64. Кочубинский А. Начальные годы русского славяноведения: адмирал Шишков и канцлер граф Румянцов. Одесса, 1887—1888.

65. Кошелева O.E. "Люди надобны ныне и впредь". Переписка княгини П.А. Хованской (70-е гг. XVII в.) и ее коммуникативные функции // В своем кругу / Под ред. М.А. Бойцова и Г. Эксле. М., 2003. С. 322—343.

66. Кошелева O.E. Дети как наследники в русском праве с древнейших времен до петровского времени // Социальная история. Ежегодник. 1998/99. М, 1999. С. 177—202.

67. Крестова JIB. С.П. Румянцев — писатель и публицист (1755—1838) // Русская литература XVIII век. Эпоха классицизма. M.;JI., 1964. С. 91— 128.

68. Кричевцев М.В. Кабинет Елизаветы Петровны и Петра III. Исторический очерк. Новосибирск, 1993.

69. Кром М.М. Политическая антропология: новые подходы к изучению феномена власти в истории России // Исторические записки. М., 2001. № 4 (122). С. 370—397.

70. Куприянов А.И. Конфликты поколений и власть: частная жизнь в XIX в. (на примере казуса Депрадовича) // Actio Nova 2000 (Сб. науч. ст.). М., 2000. С. 245—253.

71. Лабынцев Ю.А. Книжное наследие Н.П. Румянцева. М., 2004.

72. Лазаревский А. По поводу ста лет от смерти графа П. А. Румянцева // КС. 1896. Т. 60. № 12. С. 374—394.

73. Лазарчук P.M. Дружеское письмо второй половины XVIII века как явление литературы. Автореф. дис. канд. филол. наук. Л., 1972.

74. Ле Донн Д. Правящий класс России: характерная модель // Международный журнал социальных наук. 1993. № 3. С. 175—194.

75. Листовский И. Граф Петр Васильевич Завадовский II РА. 1883. Кн. 2. С. 81—144.

76. Лобанов-Ростовский А.Б. Русская родословная книга. СПб, 1873. Ч. 1—2.

77. Лопатин B.C. Письма, без которых история становится мифом // Екатерина II и Г.А. Потемкин. Личная переписка. 1769—1791 / Изд. подг. B.C. Лопатин. М, 1997. С. 473—540.

78. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII— начало XIX в.) СПб, 1994.

79. Он же. Русская литература на французском языке // Он же. Избранные статьи в 3-х т. Т. 2. Статьи по истории русской литературы XVIII — первой половины XIX века. Таллин, 1992. С. 350—368.

80. Майков П.М. Румянцов Александр Иванович // РБС. Пг, 1918. Т. Романова-Рясовский. С. 460—477.

81. Майков П.М. Румянцов Михаил Петрович // РБС. Пг, 1918. Т. Романова-Рясовский. С. 479—484.

82. Майков П.М. Румянцов Никита Иванович // РБС. Пг, 1918. Т. Романова-Рясовский. С. 485—493.

83. Майков П.М. Румянцов Николай Петрович // РБС. Пг, 1918. Т. Романова-Рясовский. С. 493—521.

84. Майков П.М. Румянцов Петр Александрович // РБС. Пг, 1918. Т. Романова-Рясовский. С. 521—573.

85. Майков П.М. Румянцов Сергей Петрович // РБС. Пг, 1918. Т. Романова-Рясовский. С. 575—591.

86. Майков П.М. Румянцова Екатерина Михайловна // РБС. Пг, 1918. Т. Романова-Рясовский. С. 450—455.

87. Майков П.М. Румянцова Мария Андреевна// РБС. Пг, 1918. Т. Романова-Рясовский. С. 455—459.

88. Максимович Г. Деятельность Румянцева-Задунайского по управлению Малороссией. Нежин, 1913.

89. Марасинова E.H. Понятие "честь" в сознании российского дворянина (последняя треть XVIII в.) // Россия в средние века и новое время. Сб. ст. к 70-летию чл.-корр. РАН JI.B. Милова. М, 1999. С. 272—292.

90. Марасинова E.H. Психология элиты российского дворянства последней трети XVIII века (По материалам переписки). М, 1999.

91. Марасинова E.H. Социальная психология интеллектуально-аристократических кругов Российского дворянства последней трети XVIII в. (Опыт формально-количественного анализа источников эпистолярного характера). Автореф. дис. канд. ист. наук. М, 1991

92. Медведев И.П. Россия как "спонсор" европейской исторической науки в начале XIX в. (граф Н.П.Румянцев и его парижские партнеры) // Исторические записки. М, 2005. Т. 8 (126). С. 364—389.

93. Медведев И.П. Петербургское византиноведение. Страницы истории. СПб, 2006. С. 33—85.

94. Меерович Г.И. Румянцев в Петербурге. JI, 1987.

95. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII—начало XX в.) Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. СПб, 1999. Т. 1.

96. МожаеваГ.В. Бантыш-Каменский Дмитрий Николаевич // Историки России. Биографии / Сост. и отв. ред. A.A. Чернобаев. М, 2001. С. 122-131.

97. Молчанов В.Ф. Государственный канцлер России Н.П. Румянцев. М, 2004.

98. Морозов В.Ф. Гомельская усадьба Румянцевых-Паскевичей в конце XVIII— первой половине XIX в. // Русская усадьба. М, 1996. Вып. 2 (18). С. 101—111.

99. Надгробная похвала Тюренну, сочинение славного господина Флешие. Новый пер. с подлинника И.В. Лопухина. М., 1794.

100. Народные знания. Фольклор. Народное искусство. М., 1991. Вып. 4: Свод этнографических понятий и терминов.

101. Никанорова E.H. Исторический анекдот в русской литературе XVIII века. Анекдоты о Петре Великом. Новосибирск, 2001.

102. Николай Петрович Румянцев: жизнь и деятельность (1754— 1826). Библиографический указатель книг, статей из сборников, журналов, газет на русском языке. М., 2001.

103. Новое собрание русских анекдотов или прибавление к пяти частям русских анекдотов, изданных Сергеем Глинкою. М., 1829.

104. Новохатко О.В. Управленцы среднего звена в XVII веке: неформальные контакты служилых по отечеству и приказных // Отечественная история. 2005. № 3. С. 158—169.

105. Описание жития и дел принца Евгения, герцога Савойского и генералиссимуса над армиями его римского цесарского величества и всея империи с грыдорованными изображениями всех его баталий и знатнейших осад. СПб., 1770.

106. Опись высочайшим указам и повелениям, хранящимся в Санкт-Петербургском сенатском архиве за XVIII век. / Сост. П. Баранов. СПб, 1878. Т. 3. 1740—1762.

107. Отчет Императорской публичной библиотеки за 1888 год. СПб, 1891. С. 18—36.

108. Паперно И.А. О двуязычной переписке пушкинской эпохи // Труды по русской и славянской филологии. XXIV. Литературоведение. Тарту, 1975. Вып. 358. С. 148—156.

109. Паперно И.А. Об изучении поэтики письма // Ученые записки Тартуского ГУ, 1977. Т. 420. Метрика и поэтика. Вып. 2. С. 105—111.

110. Патронат и клиентела в истории России (материалы "круглого стола") // Новая политическая история: сборник научных работ. СПб., 2004. С. 255—287.

111. Петр Великий: Воспоминания. Дневниковые записи. Анекдоты. СПб, 1993.

112. Родословная Селифонтовых и Румянцевых "для друзей". Сост. H.H. Селифонтов. СПб, 1890.

113. Плошко Б.Г. Русская социально-экономическая статистика XVIII века // Ленинградский финансово-экономический институт. Каф. статистики. Научные записки. Л, 1957. Вып. 13. С. 116—152.

114. Путилов Б.Н. Петр Великий— фольклорный герой // Петр Великий в преданиях, легендах, анекдотах, сказках, песнях / Сост., подг. текста, вступ. статья и прим. Б.Н. Путилова. СПб, 2000. С. 3—12.

115. Пушкарева Н.Л. Частная жизнь русской женщины: невеста, жена, любовница (X — начало XIX в.). М, 1997.

116. Разумовская М. Разумовские при царском дворе. Главы из российской истории. 1740—1815 гг. Пер. с нем. Т. Варшавской. СПб, 2004.

117. Репнина Л.П. Выделение сферы частной жизни как историографическая и методологическая проблема // Человек в кругу семьи: очерки по истории частной жизни в Европе до начала нового времени. М, 1996. С. 20—34.

118. РешетинскийВ. Граф Румянцев-Задунайский как администратор //РА. 1914. Кн. 1.С. 488—500.

119. Родословная Селифонтовых и Румянцевых "для друзей" / Сост. H.H. Селифонтов. СПб, 1890.

120. Русская история, сочиненная Сергеем Глинкою. М, 1823. Изд. 3 и вновь доп.

121. Русские анекдоты военные и гражданские или повествование о народных добродетелях россиян древних и новых времен, изданных С. Глинкой. Ч. 1—3. М, 1822.

122. Русские анекдоты военные, гражданские и исторические, изданные С. Глинкой. Ч. 1—3. М., 1820.

123. Русские анекдоты военные, гражданские и исторические, изображающие свойство и знаменитые деяния русских в различных состояниях, с присовокуплением некоторых стихотворений, изданные С. Глинкой. М, 1811.

124. Русское служилое дворянство второй половины XVIII века (1764—1795) / Сост. В.П. Степанов. СПб,. 2003.

125. Савелов Л.М. Лекции по генеалогии. Репр. воспр. изд. 1909 г. М., 1994.

126. Савкина И. "Пишу себя." Автодокументальные женские тексты в русской литературе первой половины XIX века. Тампере, 2001.

127. Сакович П. Исторический обзор деятельности графа Румянцева-Задунайского и его сотрудников князя Прозоровского, Суворова, Бринка с 1775 по 1780 г. СПб., 1858. (Отд. отт. из "Русской беседы").

128. Седов П.В. "Он мне свой." (Свойство при московском дворе XVII в.) // Нестор. Ежеквартальный журнал истории и культуры России и Восточной Европы. Технология власти. Источники, исследования, историография. СПб., 2005. № 7. С. 190—199.

129. СемевскийВ. Пожалования населенных имений в царствование Екатерины II. Очерк из истории частной земельной собственности в России. СПб., 1906.

130. Синельников А. Поощрение и наказание. Мужчина и патриархальная власть // Феминистический журнал "Преображение". 1997. №5. С. 5—15.

131. Смирнов Л. Очерки семейных отношений по обычному праву русского народа. М., 1878.

132. Созонович С. Жизнь графа Петра Александровича Румянцова-Задунайского. М, 1803.

133. Сокращение естественного права, выбранное из разных авторов для пользы российского общества Владимиром Золотницким. СПб, 1764.

134. Соловьева Т.А. Румянцевский особняк в Санкт-Петербурге. СПб, 2002.

135. Степанов В.П. К вопросу о репутации литературы в середине

136. XVIII в. // XVIII век. Сборник 14. Русская литература XVIII — начала

137. XIX века в общественно-культурном контексте. СПб, 1983. С. 117— 119.

138. Степанов В.П. Козельский Федор Яковлевич // Словарь русских писателей XVIII века. СПб, 1999. Вып. 2. (К—П). С. 88—91.

139. Степанов Н.Л. Дружеское письмо начала XIX в. // Русская проза / Под ред. Б.М. Эйхенбаума и Ю.Н. Тынянова. Л, 1926. С. 74—101.

140. Стороженко Н.В. Реформы в Малороссии при графе Румянцеве // КС. 1891. Т. 32. № 3. С. 478—493; 1891. Т. 34. № 9. С. 255—465.

141. Строев В.Н. Столетие Собственной е. и. в. канцелярии. СПб, 1912.

142. Сэбиан Д.У. Взаимовыручка и кумовство: родственные связи в Неккархаузене // Семья, дом и узы родства в истории / Под общ. ред. Т. Зоколла, О. Кошелевой, Ю. Шлюмбома. СПб, 2004. С. 243—269.

143. Сычев В.И. Социально-экономическое положение крестьян Гомельского имения Румянцевых (1776—1834) // Роль крестьянства в социально-экономическом развитии общества. Минск, 1984. С. 52—60.

144. Тодд III У.M. Дружеское письмо как литературный жанр в пушкинскую эпоху. СПб., 1995.

145. Тынянов Ю.Н. Литературный факт // Поэтика. История литературы. Кино. М, 1977. С. 255—270.

146. Тынянов Ю.Н. О литературной эволюции // Поэтика. История литературы. Кино. М, 1977. С. 270—281.

147. Уортман P.C. Сценарии власти: мифы и церемонии русской монархии. М., 2002. Т. 1.

148. Федоров Б.М. Дмитрий Николаевич Бантыш-Каменский. Биографический очерк. СПб., 1850.

149. Филимонов Г.Д. Описание памятников древности, церковного и гражданского быта русского музея П.Ф. Карабанова. М., 1849.

150. Хоскинг Д. Система патроната и Российское государство // Россия и мировая цивилизация: К 70-летию чл.-корр. РАН А.Н. Сахарова / Отв. ред. А.Н. Боханов. М., 2000.

151. Хрущов И. К истории русских почт. СПб., 1884.

152. Цатурова М.К. Русское семейное право XVI—XVIII в. М., 1991.

153. Чагин Т.В. Тютчевы. СПб., 2003.

154. Человек в мире чувств. Очерки по истории частной жизни в Европе до начала Нового времени / Под ред. Ю.Л. Бессмертного, М., 2000.

155. Человек и его близкие на Западе и Востоке Европы (до начала нового времени) / Под ред. Ю.Л. Бессмертного и О. Эксле. М., 2000.

156. Чечулин Н.Д. Воспитание и домашнее обучение в России XVIII в. // Дела и дни. Исторический журнал. 1920. Кн. 1. С. 96—112; 1922. Кн. 3. С. 32—46.

157. Чечулин Н.Д. Русское провинциальное общество во второй половине XVIII в. СПб., 1889.

158. Чистович Я. История первых медицинских школ в России. СПб. 1883.

159. Шаховской И.И. Село Троицкое-Кайнарджи и сельцо Зенино, Карнеево-тож. Исторический очерк. (1767—1910). М, 1915.

160. Шумигорский Е.С. Императрица Мария Федоровна. 1759—1828. М, 1890.

161. Щукин Д.С. Государственная и просветительская деятельность Н.П.Румянцева конец XVIII — первая четверть XIX в. Автореф. дис. канд. ист. наук. Саранск, 2005.

162. Юркин И.Н. Демидовы— ученые, инженеры, организаторы науки и производства. Опыт науковедческой просопографии. М, 2001.

163. Anderson M. Approaches to the History of the Western Family, 1500—1914. Cambridge, 1995.

164. Bernstein L. Merchant "correspondence" and Russian letter-writing manuals: Petr Ivanovich Bogdanovich and his Pis'movnik for merchants // The Slavic and East European Journal. 2002. Vol. 46. N 4. P. 659—682.

165. Bernstein T. The first published Russian letter-writing manual: priklady, kako pishutsia komplementy raznye. // The Slavic and East European Journal. 2002. Vol. 46. N 1. P. 98—123.

166. Biagioly M. Galileo, Courtier. Chicago, 1993.

167. Chartier R, Boureau A. and Dauphin C. Models of Tetter-Writing from the Middle Ages to the Nineteenth Century. Polity Press, 1997.

168. Crummey R. Aristocrats and Servitors: the Boyar Elite in Russia, 1613—1689. Princeton, 1983.

169. Fontaine L. and Shlumbohm J. From the Study of Poverty to the Study of Survival Strategies // International Review of Social History. 2000. N45. P. 1—17.

170. Freeze G.L. Bringing Order to the Russian Family: Marriage and Divorce in Imperial Russia, 1760—1860 // Journal of Modern History. 1990. Vol. 62. N 4. P. 709—746.

171. Herman A.L. The Language of Fidelity in Early Modern France // The Journal of Modern History. 1995. Vol. 67. P. 1—24.

172. Joukovskai'a A. La naissance de l'epistolographie normative en Russie // Cahiers du monde russe. Paris, 1999. N 4. P. 657—690.

173. Kettering Sh. Patronage and Kinship in Early Modern France // French Historical Studies. 1989. Vol. 16. N 2. P. 408—435.

174. Kettering Sh. Patronage in Early Modern France // French Historical Studies. 1992. Vol. 17. N4. P. 839—862.

175. Kettering Sh. Patrons, Brokers, and Clients in Seventeenth—Century France. N.Y, 1986.

176. Kettering Sh. The Patronage Power of Early Modern French Noblewomen // The Historical Journal. 1989. Vol. 32. N 4. P. 817—841.

177. Kivelson V. Autocracy in the Provinces: The Muscovite Gentry and Political Culture in the Seventeenth Century. Stanford, 1996.

178. Kollman N.S. Kinship and Politics: The Making of the Muscovite Political System, 1345—1547. Stanford, 1987.

179. Le Donne J.P. Absolutism and Ruling Class. The Formation of the Russian Political Order, 1700—1825. New York, 1991.

180. Le Donne J.P. Ruling Families in the Russian Political Order. 1689— 1825 // Cahiers du Monde Russe et Sovietique. 1987. Vol. 28. N. 3—4. P. 233—322.

181. Le Donne J.P. Ruling Russia. Politics and Administration in the Age of Absolutism. 1762—1796. Princeton, New Jersey, 1984. P. 24—30.

182. Martin A.M. The family model of society and Russian national identity in Sergei N. Glinka's Russian Messenger (1808—1812) // Slavic Review. 1998. Vol. 57. N 1. P. 28—49.

183. Nolte H-H. Patronage und Klientel im friihneuxeitlichen Rußland: ein Orientierungsversuch // Patronage und Klientel: Ergebnisse einer polnischdeutschen Konferenz, hrsg. Von Hans-Heinrich Nolte. Köln; Wien: Böhlau, 1989. S. 68—82.

184. Ransel D. Character and Style of Patron-Client Relations in Russia // Klientelsysteme im Europa der Frühen Neuzeit, hrsg. Von Antoni M^czak unter Mitarb. Von Elisabeth Müller-Luckner. München: Oldenbourg, 1988. S. 211—231.

185. Ransel D. Bureaucracy and Patronage: The View from an Eighteenth-Century Russian Letter-Writer // The Rich, the Well Born, and the Powerful: Elites and Upper Classes in History. Urbana, 1973. P. 154—178.

186. Ransel D. The Politics of Catherinian Russia: the Panin Party. New Haven, 1975.

187. Sabean D.W. Kinship in Neckarhausen, 1700—1870. Cambridge, 1998.

188. Scheidegger G. Studien zu den russischen Briefstellern des 18. Jahrhunderts und zur "Europäsieung" des russischen Briefstils. Bern, Frankfurt am Main, Las Vegas, 1980.

189. The Family in Imperial Russia. New Lines of Historical Research / Ed. by D. Ransel. Chicago, London, 1978.

190. Tadmor N. Family and Friends in Eighteenth century England: Household, Kinship and Patronage. Cambridge, 2001.

191. Tovrov J. The Russian Noble Family: Structure and change. New York, London. 1987.

192. Walker F. A. Reaction and Radicalism in the Russia of Tsar Alexander I: The Case of the Brothers Glinka // Canadian Slavonic Papers. 1979. Vol. 21. N4. P. 489—502.