автореферат диссертации по социологии, специальность ВАК РФ 22.00.06
диссертация на тему: Северный Кавказ: современные тенденции социального и культурного развития полиэтнического региона

Полный текст автореферата диссертации по теме "Северный Кавказ: современные тенденции социального и культурного развития полиэтнического региона"

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

Алхазишвили Владимир Ильич

СЕВЕРНЫЙ КАВКАЗ: СОВРЕМЕННЫЕ ТЕНДЕНЦИИ СОЦИАЛЬНОГО И КУЛЬТУРНОГО РАЗВИТИЯ ПОЛИЭТНИЧЕСКОГО РЕГИОНА

22.00.06 - социология культуры, духовной жизни

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата социологических наук

Санкт-Петербург 2004

Диссертация выполнена на кафедре культурной антропологии и этнической социологии Санкт-Петербургского государственного университета

Научный руководитель: Куропятник Александр Иванович, доктор социологических наук

Официальные оппоненты: доктор политических наук, профессор

Стребков Александр Иванович доктор социологических наук, профессор Костин Роман Алексеевич Ведущая организация - Санкт-Петербургский институт государственной противопожарной службы МЧС России

Защита состоится « <1? » Щ&й* 2004 года в на

заседании диссертационного совета Д 212.232.06 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Санкт-Петербургском университете по адресу: 193060, г. Санкт-Петербург, ул. Смольного, д. 1/ 3, подъезд 9-ый, факультет социологии СПбГУ, ауд.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке имени А. А. Горького Санкт-Петербургского государственного университета

Автореферат разослан ноября 2004 года

Ученый секретарь диссертационного совета доктор социологических наук

Д. В. Иванов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования

Необходимость социологических исследований современных тенденций в социальной и культурной жизни Северного Кавказа обусловлена тем, что в связи с распадом СССР, существовавшие ранее концепции о социально-культурном развитии народов в этом регионе утратили свою эвристическую ценность, оставив современности немало проблем на фоне острых противоречий, межнациональной

подозрительности, враждебности и отчужденности.

С другой стороны, события в российских автономиях породили в Центре сомнения в целесообразности принципа федерализма в государственном политическом устройстве России и предпочтительности унитаризма. В некоторых социологических исследованиях были сделаны рекомендации, призывающие к консервированию существующей на Северном Кавказе социальной структуры с закреплением аборигенного населения в аграрном секторе экономики, что, в конечном счете, способно привести регион к еще большей отсталости и осложнению межэтнических конфликтов.

Однако массовые этнические движения, направленные на реконструкцию сложившихся социальных и культурных идентичностей, на этнизацию социально-культурной жизни, показывают деструктивность унитаризма и необходимость дальнейшего исследования проблемы мультикультурализма в полиэтническом регионе.

В современной литературе наблюдается немало эклектизма в оценке названных событий. Предпринимаются попытки противопоставления народов Северного Кавказа, ранжирования их по степени «надежности» по историческим и конфессиональным признакам, что просто недопустимо и чревато тяжелыми политическими последствиями.

Все это показывает, что переосмысление событий постсоветского Северного Кавказа неизменно связано

только советского, но и досоветского периода российской социальной истории, культуры и политики.

Степень разработанности проблемы

Современные проблемы социально-культурного развития Северного Кавказа являются одной из главных тем в российской этносоциологии и политологии. В работах Р. Г. Абдулатипова, А. В. Авксентьева, Л. А. Андросовой, А. О. Бороноева, В. В. Глущенко, С. А. Гладких, X. Д. Дуциева, Л. М. Дробижевой, А.Г. Здравомыслова, М. А. Косвена, А. И. Куропятника, М. О. Мнацаканяна, Э. А. Паина, 3. В. Сикевич, Н. Г. Скворцова, П. И. Смирнова, В. А. Тишкова, В. X. Тхакахова, А. А. Ульбашевой., К. Н. Хабибуллина, В. В. Черноуса и других были даны обстоятельные описания и обобщения причин современных противоречий и конфликтов на основе межэтнических противостояний.

В научных центрах региона (Краснодаре, Ростове-на-Дону, Ставрополе и др.) прошли научно-практические конференции с участием видных ученых Москвы, Санкт-Петербурга, членов Государственной Думы и Федерального Собрания Российской Федерации. Многие идеи и рекомендации этих форумов легли в основу программного документа Федерального Собрания РФ «Основные направления государственной политики Российской Федерации на Северном Кавказе» (1998 год). В основе документа лежат принципы и положения, направленные на обеспечение территориальной целостности Российской Федерации, защиту ее интересов и национальной безопасности на Северном Кавказе. В нем сформулирован механизм достижения межнационального мира и согласия, сохранения и преумножения экономического и культурно-исторического наследия народов, живущих на Северном Кавказе.

В новых условиях социально-экономического развития страны законодательный орган Российской Федерации провозгласил принцип формирования своеобразного баланса между общероссийскими интересами и интересами народов, проживающих на Северном Кавказе, в плане сохранения

их культурно-исторического наследия1. По существу, принятое решение означало признание де-факто существования различий в интересах сторон и отход от унифицирующей социально-политической и этнокультурной государственной модели развития народов России, от подхода, игнорирующего потребности цивилизационного развития этнической общности в условиях мульгикультурализма. Кроме того, данное решение означало отказ от социально-культурной политики советского прошлого - попыток искусственного «перетаскивания» этносов в иное социальное время, минуя ещё не пройденные им стадии развития и игнорируя при этом особенности горской цивилизации.

Историческая память горских народов сохраняет воспоминания не только о депортациях, но и о колоссальных потерях в годы сталинских репрессий. Кроме того, в настоящее время обсуждаются и так называемые цивилизационные потери прошлого, т.е. последствия социальной дезорганизации в связи с переходом от «феодализма к социализму».

В научной российской литературе эти проблемы активно изучаются. Однако в ряде случаев итоги этого изучения могут оказаться контрпродуктивными. Так, например, В. А. Тишков активно отстаивал кадетскую идею начала прошлого века «не россиивать Россию», т. е. не делать из нее федерацию, а создавать, по типу Франции, унитарное государство. В Ставрополе и Ростове-на-Дону были успешно защищены диссертации, отстаивающие «новую» идею впредь выстраивать на Северном Кавказе т. н. «набеговую экономику» за счет завозной рабочей силы без вовлечения местного населения (А. Б. Переверзев, А. И. Санглибаев). Местная, избыточная рабочая сила уходила в «теневую экономику», накапливая деструктивный потенциал. Все это угнетало коренных жителей, желающих, как писал Ф. Энгельс, «жить как другие,

1 Северный Клвклз проблемы межнаииокачьиыч отношений укрепления единства Российской Федерации М<иериалы парламентских елмиании 21 03 1995 - М Гос Дума. 1995 - 1 12 с

быть хозяином в своем доме, иметь свою культуру, свой язык, своих

1

героев...» .

Цели и задачи исследования

Цель исследования состоит в том, чтобы проследить и систематизировать специфические особенности межэтнических противоречий в полиэтническом регионе, определить их исторические, социально-экономические, социально-психологические и культурные корни. Достижение поставленных целей предполагает решение следующих задач:

- определить методологические подходы к анализу социальных, этнокультурных и этнополитических процессов, происходящих на Северном Кавказе;

- выявить региональные особенности, обусловленные конфессиональными, этническими, историко-культурными различиями;

- определить стадии и хронологические периоды вызревания межэтнических конфликтов;

- определить эффективность мер социальных, правовых и политических институтов, направленных на преодоление и предупреждение потенциальных противоречий и конфликтов.

Объектом исследования являются социальные проблемы этнокультурного развития в полиэтническом регионе.

Предметом исследования являются социальные, правовые, этнокультурные, территориально-экономические и социально-политические факторы, обусловившие противоречивое и конфликтогенное развитие региона Северного Кавказа.

Методология исследования выстроена на основе парадигмы социально-экономического детерминизма, концепции структуралистского конструктивизма, понятий «культурного капитала» и «поля», развитых в

' Энгельс Ф "Эрнс! Морис Аршд/Ф 'Энгельс Избр Произведения/К Маркс. Ф Эше.мьс -

трудах П. Бурдье, Н. Элиаса и других. Мы опирались на традиции историзма в развитии горских цивилизаций, разработанных и развитых в трудах этно-социологов, кавказоведов, историков (М. М. Ковалевский, А. А. Аникеев, В. Ф. Патраков, С. А. Арутюнов, В. В. Черноус и другие).

Теория социальных изменений требует от исследователя их обоснования с учетом структуры и функционирования детерминированных социальных систем в понятиях «социальное взаимодействие», «социальный процесс», «социальные различия», «социальная эволюция», «социальный прогресс», «социальная динамика», «культурный кризис». Применение этих понятий способно обеспечить большую комплексность анализа и позволяет полнее реализовать междисциплинарный подход.

Социальные проблемы Северо-Кавказского региона рассматриваются как следствие социальной дезорганизации, которая, в свою очередь, явилась результатом иллюзорного определения конечных целей развития. При анализе понятия «социальные проблемы» мы исходили из концептуальных положений, изложенных в трудах М. Спектора и Дж. Китсуса, Н. Илиаса, Г. Миллера, А. Холстейна, О. И. Иванова и других. При этом мы учитывали следующее:

во-первых, социальная дезорганизация в регионе произошла в результате пересаживания искусственных моделей социального развития на неподготовленную историческую почву;

во-вторых, важной причиной социальной дезорганизации стало разрушение принципа историко-культурной преемственности в развитии региона;

в-третьих, социальная дезорганизация привела к разрушению базисных связей между поколениями аборигенного населения;

в-четвертых, социальная дезорганизация носила разрушительный характер вследствие догматизации в политике формационного подхода в

ущерб цивилизационному методу в развитии этнокультурного сообщества.

Выявление социально-культурных оснований регионального своеобразия проводится в диссертации на основе анализа особенностей социальной структуры населения интересующего нас полиэтнического региона. При этом мы руководствовались методологией анализа социального пространства, разработанной П. Бурдье. Этносоциологические исследования Ю. В. Арутюняна, Л. М. Дробижевой, А. О. Бороноева, А. И. Куропятника, П. И. Смирнова, Н. Г. Скворцова, К. Н. Хабибуллина и других были приняты как исходные при анализе некоторых аспектов этнического статуса, определении конфликтного потенциала этностатусных оценок.

Научная новизна диссертационного исследования состоит, во-первых, в том, что впервые в этносоциологии, посвященной современным проблемам Северного Кавказа, применен метод системного анализа, учитывающего социально-антропологические, этнокультурные,

социально-правовые, социально-экономические и этнопсихологические аспекты преодоления социально-политического кризиса в регионе Северного Кавказа.

Во-вторых, определены историко-политические стадии и хронологические периоды вызревания межэтнических конфликтов, охватывающих весь период взаимодействия народов Кавказа с Россией.

В-третьих, выявлены и систематизированы межэтнические противоречия, накопившиеся в процессе этнической мобилизации до и после советизации региона Северного Кавказа.

В-четвертых, выявлены некоторые правовые коллизии, дестабилизирующие межэтнические отношения как внутри региона -республиках Северного Кавказа - так и за его пределами.

Практическая значимость исследования состоит в том, что ряд положений диссертации может быть использован для разработки

принципов обеспечения территориальной целостности Российской Федерации, защиты ее интересов и национальной безопасности на Северном Кавказе. А также для разработки комплексных мер для достижения мира и согласия, обеспечения баланса между общероссийскими интересами и интересами народов, проживающих на Северном Кавказе, сохранения и приумножения экономического и историко-культурного наследия.

Апробация результатов исследования

Материалы диссертационного исследования были опубликованы в пяти статьях, а также материалах научных конференций. Диссертационное исследование обсуждалось на кафедре культурной антропологии и этнической социологии факультета социологии СПбГУ.

Структура и логика работы были определены с учетом исторической и социально-политической значимости, а также этнокультурных особенностей объекта исследования. Диссертация состоит из Введения, двух глав, Заключения и списка литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении обосновывается актуальность, значимость диссертационного исследования, анализируется степень разработанности темы в социологии и политологии. Определяются цели и задачи исследования, выявляется научная новизна работы, ее теоретическая и практическая значимость.

Первая глава «Отложенные потребности этноса в национальном развитии как социальная проблема» состоит из двух параграфов.

В первом параграфе «Прерывание постепенности в этнокультурном развитии и его последствия» рассматривается специфическое своеобразие «горской цивилизации», слаженность и прочность национальных традиций и обычаев, их неподатливость внешним инонациональным влияниям, жесткость защитных функций национального самосознания,

сопротивляемость попыткам изменить в угоду внешним воздействиям и установкам.

Основные черты горской цивилизации на Северном Кавказе в основном сходны с описанными А. О. Бороноевым и П. И. Смирновым признаками применительно к служебно-домашней цивилизации. То же кастово-сословное устройство общества, закрепление за личностью особых социальных функций, жесткая регуляция социального поведения личности не написанными правилами, сложившимися в горах в результате многократного повторения, передаваясь из поколения в поколение (адаты гор), перед которыми у человека долг, его повиновение и исполнительность. Историческое прошлое показывает, что каждый раз попытка «осчастливить» горские народы, загнав их культуру, хозяйственный уклад жизни в одну временную эпоху в угоду пришлых культур, заканчивались «отечественной войной», разрушением достигнутого и разрывом постепенности в развитии. Всякий раз горские народы в целях безопасности покидали плодородные долины, укрывались в горах, где природа диктовала им свои правила поведения, формируя характер горца.

Понятие «кавказские народы» рассматривается с точки зрения географического пространства, истории, экономической географии, культуры и цивилизации. Северо-Кавказский регион вместе с тем рассматривается как этнокультурное пространство, в котором свои геополитические, правовые отношения, общие основы кавказско-иберийского языка, конфессиональные и бытовые сходства, характер исторически сложившихся взаимоотношений с северным соседом.

Потенциальная внутрикавказская конфликтогенность (С. А. Панарин) существует, но ослабевает и отступает всякий раз перед угрозой извне, приучая к толерантности в отношении к местным различиям. Вместе с тем, этнический национализм усиливается всякий раз в той степени, в какой ослабевает государство. Основная причина усиления национализма

- это неоправданность ожиданий, тоска по утраченным духовным ценностям, составляющим основу горской цивилизации, непонятое настоящее, что в совокупности означало наступление кризиса в развитии.

В данном разделе диссертации рассматривается цивилизующая роль России в отношении народов Северного Кавказа. Начиная со времен правления Екатерины Второй, Россия неуклонно придерживалась в отношении своих «иноверцев» принципа «не навредить» их цивилизации. В Синодальном указе императрицы Ислам наряду с Православием и другими вероисповеданиями были признаны государственными, защищаемыми Ее Величеством. В «Инструкции» императрицы от 28 февраля 1792 года отмечалось: «Не единой силой оружия надлежит побеждать народы, в неприступных горах живущие, но паче правосудием и справедливостью нужно приобрести к себе уверенность, кротостью смирять, воспитывать сердца и приучать их больше общаться с русскими. Для этого нужно: первое - всячески ласкать и приучать к себе лучших людей народа сего. Тех же, кои более оказывают преданности к Империи Российской, не оставлено будет жаловать чинами, деньгами или иными отличностями. Второе - твердо наблюдать, чтобы не от войска наших, ни от казаков, на линии остающихся, не было чинино ни малейшее притеснение и обиды горцам...» (Цит. по: Быков П. Материалы новой истории Кавказа. 1869).

В диссертации отмечается, что в разные периоды истории России отношение к народам окраин империи пересматривалось в сторону либерализации. По данным исследований А. X. Даудова, очередная либерализация в отношении народов Северного Кавказа произошла после революции 1917 года. Были возвращены пахотные земли контрреволюционеров чеченцам и ингушам по линии Терек-Сунжи. Вернули им же захваченные казаками станицы Сунженская, Терская, Романовская и другие. Однако депортация осложнила все эти послабления.

Создание на Северном Кавказе национально-государственных образований способствовало этнической мобилизации вокруг ценностей культуры, современной цивилизации. Но в этом процессе власти видели деструктивный потенциал и всячески стремились нейтрализовать эту тенденцию национального возрождения, противопоставив ему конкурирующие идеологические постулаты, отражающие формационную концепцию, несопоставимую с местной горской цивилизацией. Эта тенденция поддерживалась всей мощью государства «диктатуры...».

Вместе с тем, автономным республикам Северного Кавказа для интегрирования во всероссийском социуме предстояло принять модель «догоняющего развития», чтобы в конце долгого пути интегрироваться, оставаясь при этом на рубеже двух культур - в состоянии маргинальности. По мнению В. X. Тхакахова этот процесс сопряжен риском «стигматизации», искусственным социально-культурным огораживанием, превращением в символ жупела в виде негативной идентификации («лица кавказской национальности, кавказцы и так далее»).

Во втором параграфе первой главы диссертации «Противоречивость этнической мобилизации» анализируются социологические последствия распада СССР и присущей ему политической системы, проблемы консолидации населения вокруг демократической системы власти и отношение последней к проблемам национально-культурного развития в Северо-Кавказском регионе. В разделе отмечается, что распаду СССР предшествовал рост национального самосознания народов, населяющих автономии и, соответственно, наблюдалась девальвация коммунистического мировоззрения с его стремлением приписывать действительности желаемое (одним из заметных признаков этой девальвации явилась идеологизация фольклора - сочинение и распространение политических анекдотов, высмеивающих пороки системы).

С другой стороны, создание на Северном Кавказе, как и в других регионах, национально-государственных образований, объективно способствовало этнической мобилизации, хотя система весьма ревниво относилась к этой тенденции. Она стремилась к тому, чтобы население сплачивалось вокруг социальной, а не национальной идеи. Противодействие этой тенденции по линии властных структур оборачивалось бумерангом (назначение во властных структурах на первые роли неместных кадров и т.п.).

Образованная часть национальной элиты в Северо-Кавказских автономиях имела возможность сравнивать и сопоставлять настоящее с дореволюционным прошлым, и это сравнение складывалось не в пользу настоящего. Было очевидно, что в дореволюционной политике России на Кавказе учитывались специфические особенности традиционного быта, верований и уклада жизни, согласованные с местными условиями. Самоуправление регионов находилось в руках местного населения, амбиции чиновников, военной администрации предупреждались и активно пресекались, местное население от турецких и персидских набегов всегда искало защиту в России и так далее.

Разделение народов Северного Кавказа на тех, кто не подвергся депортации (надежных), и депортированных (ненадежных) породило у последних желание искать понимание по ту сторону Большого Кавказского хребта. Это привело к обсуждению этнических проблем на уровне международных организаций, подрывая престиж России в вопросах о правах человека. В диссертации отмечено, что «надежные» и «ненадежные» народы Северного Кавказа по численности героев на войне с фашизмом имели равные позиции. В работе выражено несогласие с тенденцией «списывать» преступления против народов на подозрительность руководителей государства, так как ее (подозрительности) последствия все еще не устранены. Это проявляется в непринятии Государственной Думой закона «О правах народов».

Отсутствие такого закона создает простор беззаконию, злоупотреблениям властью, ущемлению прав реабилитированных народов,

Этническая мобилизация имеет большую созидательную энергию, но ее направление, по нашему мнению, социально регулируемо

Во второй главе «Мультикультурализм и преодоление этнокультурного отставания» анализируются сложные процессы межэтнических отношений в условиях становления демократических институтов власти, восстановления прав народов, человека на основе признанных международным сообществом цивилизованных норм. При анализе этих процессов мы учитывали тенденции глобализации, делающие невозможной национальную изоляцию и замкнутость, открывающие перед человеком безграничные возможности для приобщения к духовным ценностям человечества. Вместе с тем в диссертации значительное внимание уделяется наметившейся тенденции к реанимации забытых или попранных духовных этнокультурных ценностей. Обе эти тенденции рассматриваются как факторы, соответствующие правам человека и нации на развитие.

В первом параграфе данной главы «Мультикультурализм, региональная и этнокультурная идентичность» рассматриваются перспективы достижения социального согласия и межэтнической толерантности, ставшие конечной целью демократических преобразований на Северном Кавказе. Мы исходили из того, что концепция мультикультурализма наиболее четко и полно объясняет идеи федерализма в постсоветской России. Концепция мультикультурализма наиболее соответствует правовой системе российского федерализма1. Мультикультурализм выравнивает статусные позиции культур полиэтнического региона, и в то же время предполагает состязательность между культурами. В его основе лежит принцип антропоцентризма, а не

'См Куропя1ник А И Мулы икулыура ним проблемм сопиачьной С1аби шюсти иолиггническич обществ / А И Куропяжик - СПб м< 1 во С-Поербург \n-ia, 2000 - 206 (.

социоцентризма (т.е. человек со своими симпатиями и антипатиями, потребностями и экспектациями). Общество выстраивает социальные и этнические отношения так, «...чтобы человеку было интересно жить в этом обществе» (В. В. Путин).

Северный Кавказ с его полиэтничным населением рассматривается в диссертации как своеобразное испытательное поле для возрождения горской цивилизации на современной основе. По мнению А. И. Куропятника, этничность в ее динамическом, когнитивном значении приобрела значение социальной категории, стимулирующей механизм производства и воспроизводства структурной специфики социальной организации. «Культура, - пишет автор, - понималась при этом как менее «подвижный» и подверженный динамике феномен. Их взаимное наложение в границах различных форм социальной организации, начиная с семьи и заканчивая крупными макросоциальными образованиями, такими как нация, позволяет установить более тесную, «процессуальную» взаимосвязь и взаимообусловленность, что, в конечном счёте создает благоприятную основу для пропедевтики мультикультурализма в этнически мозаичной среде. Мультикультурализм создает условия и связывает этнос с другими народами и гарантирует им соучастие в едином «политическом проекте»1. Война в Чечне, бегство людей и семей от войны в районы, свободные от военных действий, готовность людей открыть двери беженцам явились своеобразным испытанием для идеологии мультикультурализма. Примечательно, что основной поток миграции шел на север. Даргинцы, бежавшие из Дагестана со своим скотом, осваивали пустующие горные склоны Ставрополья. Ногайцы и туркмены в стычках с дагестанскими фундаменталистами оказывались на стороне русских людей.

' Куропягник А И Мультик>льтурализм и полпнничность парадигмы изучения ггносоцнальныч процессов/ А И Куропягник / Нееп< С116ГУ - 1997 - Сер б, Выи 3 - С 155-

Мультикультурализм предполагает равные условия для функционирования культур в полиэтническом сообществе. В диссертации отмечается незавершенность и непоследовательность проведения политики национально-культурной автономии на Северном Кавказе, что нередко становится причиной межэтнических конфликтов. В Ставропольском крае автохтонно живут около 100 тысяч ногайцев -потомки бывшего Ногайского ханства. Они лишены этно-территориального административного статуса, хотя 6 тысяч эвенкийцев имеют его. Этническая мобилизация ногайцев в значительной степени обусловлена именно этнотерриториальными факторами. До 1957 года дети ногайцев учились на родном языке. Но с началом «развернутого строительства коммунизма в СССР» национальные школы были ликвидированы, хотя СССР в ООН поддержал «Всеобщую декларацию прав человека» (1948г.) и Международный пакт о гражданских и политических правах»(1966г.). Российская Федерация - правоприемница этих соглашений.

Во втором параграфе данной главы «Этнокультурный традиционализм как фактор современных этносоциальных процессов на Северном Кавказе» содержится анализ причин, которые помешали преодолению традиций прошлого. Как уже отмечалось, региону Северного Кавказа была навязана так называемая «набеговая экономика», при которой Центр приходит со своей техникой, своим промышленным персоналом, которые добывают редкие металлы, вырубают кедровые рощи, а местное население по традиции занимается своим делом: выращивает фрукты, пасет овец, торгует ими на рынках. При этом советский колониализм повторял путь европейского колониализма с той, однако, разницей, что с середины XX века в английских и французских колониях начали создавать промышленные объекты за счет привлечения местной рабочей силы.

Как писал П.А. Сорокин, для преодоления прошлого нужны социальные изменения, затрагивающие социальную структуру, рост социального взаимодействия, преодоление социальных различий, видимость социальной эволюции, социальная динамика. Не вовлеченное в промышленное производство местное население не приспособлено к социальным изменениям. На таких различиях строится бытовой шовинизм и национализм.

Как известно, одним из наиболее сложных регионов России с точки зрения правового сознания долгое время оставался Северный Кавказ.

Вплоть до распада Советского Союза в регионе действовали во взаимодействии адатные и шариатские суды как выражение неспособности традиций гор приспособиться к изменившимся в России условиям или, точнее, - неспособности России изменить эти условия. В диссертации высказывается мысль о том, что нельзя преувеличивать значение феномена устойчивости, неподатливости традиций изменениям. Сегодня социологи все более склоняются к идее «набеговой экономики», как наиболее адекватно отражающей статус региона и происходящие в нем процессы. С другой стороны, наблюдается тенденция возрождения института кровной мести как реакция на незащищенность человека со стороны властных структур, на отсутствие реальной справедливости.

В третьем параграфе «Деструктивные агенты межнациональной интеграции» анализируется значение понятия деструкции как разрушение нормальной структуры явления, предмета. Понятие «деструкция» означающее: нарушение, разрушение нормальной структуры явления, предмета, наиболее полно отражает содержание идей, которые рассмотрены в этом разделе диссертации. Межнациональная интеграция - это задача, которая периодически провозглашалась от пятилетки к пятилетке в советское время. Однако реального практического содержания, способного выстраивать основание для этой межнациональной интеграции, эти планы не содержали. Идея больше

выдвигалась для украшения фасада системы, а решение проблемы переносилось в сферу идеологии: люди, социальные слои, нации, должны были интегрироваться вопреки тем деструктивным факторам, которые напоминали о себе в повседневности. Для несогласных существовали жесткие социальные санкции.

Объективно России выгодно, чтобы населяющие ее народы были интегрированы в единую общность, не семью, а в общность. Предпосылки для этого имеются.

Но у каждого народа, сплоченного на основе общности языка, истории, культуры и прочих известных признаков существует социальная память: некая емкость, в которой хранятся события прошлого, настоящего и проецируемого будущего. Как пишет Г. А. Бакиева, «неотягащенность будущего неудавшимся прошлым позволяет социальному разуму работать более эффективно». Проблема, очевидно, сводится к тому, чтобы прошлое не отягощало, а если на это рассчитывать невозможно, то существует институт сатисфакции. В характере народов Северного Кавказа наиболее заметное нравственно-этическое чувство вложено в чувство собственного достоинства и готовность защитить это чувство. Культурная травма (П. Штомпка), которую шовинизм нанес многим народам Северного Кавказа, не может исчезнуть в сознании по меньшей мере тех поколений, которые ее перенесли. Чтобы народы могли позабыть давние и недавние распри и слиться в единую общность, должны произойти позитивно окрашенные события, способные вытеснить прежние переживания. Обещания еще не могут служить основанием для становления доверительных отношений. Память поколений становится почти наследуемой. Мстить за отца - в характере чеченца, адыга, ингуша. Дети наследуют не только отцовское имущество, но и его переживания.

Связь поколений определяет вектор развития. При этом следует заметить, что русские люди, поселившиеся в автономиях Северного

Кавказа, по существу явились заложниками своего правительства: начиная с 1991г. Северный Кавказ покинули более 500 тысяч русскоговорящих людей, пополняя ряды беженцев. Эта была их плата за ошибки своего правительства.

В четвертом параграфе второй главы диссертации «Политико-правовые и социальные аспекты межэтнической интеграции» рассматриваются процессы правовой и законодательной регуляции осуществления прав народов на свободу и развитие в Российском федеративном демократическом государстве, определяется их роль в межэтнической интеграции. По формальным признакам государственные законодательные органы власти в России отражают ее многонациональный статус. Существует двухпалатный парламент. Около половины состава верхней палаты представлены по национальным округам, т. е. представляют национальные государственные образования, которых 39. В нижней палате - Государственной Думе нет прежнего Совета национальностей, как было в СССР, его роль сведена до уровня Комитета по национальностям, в функции которого входит подготовка проектов законов, отражающих интересы национального развития республик и национальных областей и округов. По данным ежегодного статистического сборника преступности (МВД РФ и МЮ РФ, 2000) в графе по признаку национальных оскорблений, за что полагается судебное преследование, данных нет.

Другим наиболее характерным правовым казусом законотворческой деятельности законодательного органа государства является несовершенность и противоречивость уже принятых законов, их нежизнеспособность. Этот вывод в диссертации подтверждается анализом функционирования и выполнения закона «О реабилитации репрессированных народов», принятый в 1991 году. Принятый закон не был обеспечен порядком его выполнения, отдан стихии улицы. В результате в Северной Осетии произошли крупные столкновения с

человеческими жертвами. Продолжаются распри между кабардинцами и балкарами по поводу земель и недвижимости, которых балкары лишились при депортации. Те же проблемы стали хроническими в Карачаево-Черкесской республике.

Законность в Российской Федерации после долгих лет культивирования беззакония в системе диктатуры не могла внедриться сама собой. Беззаконие можно вытеснить внедрением нововведения в виде хороших законов. Но любое нововведение должно иметь экспериментальную фазу, за которой может следовать фаза принятия решения. Однако и при принятии закона могут быть варианты:

- отвержение принятого закона;

- низкий уровень исполняемости;

- непрочность нововведения, в результате чего возникает хаос;

- противоречивые альтернативы, которые приводят к новым напряжениям.

Сегодня складывается ситуация, когда ни нетрадиционная регуляция социального поведения, ни нововведение не обладают прочным положением. Человек становится маргиналом на рубеже культур, из которых ни одна из них не может на него решающим образом повлиять. Такое положение П. А. Сорокин оценивал как состояние культурного кризиса.

В Заключении подводятся итоги диссертационного исследования, формируются основные выводы.

Основные идеи диссертации отражены в следующих публикациях автора:

1. Национальное своеобразие образа жизни (в соавт. с И. С. Голетиани)// Материалы науч. конф. «Новое мышление и пути нравственного развития человека». - Новгород, 1989. - С. 74-76.

2. От национальных конфликтов к согласованию интересов на основе диалога // Народы содружества независимых государств накануне третьего тысячелетия: реалии и перспективы: Тез. междунар. науч. конгресса.-СПб., 1996.-С. 156-158.

3. Этнический конфликт: причины и факторы возникновения // Возрождение культуры России: диалог культур и межнациональные отношения. - СПб.: Знание, 1996.-С. 105-111.

4. Социально-культурное развитие в условиях глобализации // Российское общество и социология в XXI веке: социальные вызовы и альтернативы: Тез. докл. на II Всерос. социол. конгр. -М., 2003.-С. 687-689.

5. Цивилизованный экспансионизм и потребности национального саморазвития России // Россия и Грузия: диалог и родство культур: сборник материалов симпозиума. Выпуск 1/ Под ред. В. В. Парцвания. - СПб, 2003.- С. 28-47.

й»23 1 5 в

101

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата социологических наук Алхазишвили, Владимир Ильич

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. Отложенные потребности этноса в национальном развитии как социальная проблема.

1.1. Прерывание постепенности в этнокультурном развитии и его последствия.

1.2. Противоречивость этнической мобилизации.

ГЛАВА II. Мультикультурализм и преодоление этнокультурного отставания.

2.1. Мультикультурализм, региональная и этнокультурная идентичность.

2.2. Этнокультурный традиционализм как фактор современных этносоциальных процессов на Северном Кавказе.

2.3. Деструктивные агенты межнациональной интеграции.

2.4. Политико-правовые и социальные аспекты межэтнической интеграции.

Введение диссертации2004 год, автореферат по социологии, Алхазишвили, Владимир Ильич

Актуальность диссертационного исследования современных тенденций социально-культурного развития в полиэтническом регионе Северного Кавказа обусловлена рядом причин. Во-первых, она связана с тем, что в результате распада СССР в общественной жизни народов Северного Кавказа сформировались деструктивные по своей сути этнополитические движения, направленные, с одной стороны, на достижение политической самостоятельности этнических общностей, с другой - на разрушение перспектив социально-экономического и культурного развития в составе Российской Федерации. Во-вторых, наметившаяся в связи с этим тенденция к этнизации и реинтеграции на традиционалитсткой основе, возросшая межэтническая конкуренция, усилившаяся вынужденная этническая миграция, привели к региональному кризису с негативными последствиями для населения всего региона.

Существенное снижение экономической активности в регионе как результат распада СССР, рост безработицы среди коренного населения, а также ставшие хроническими межэтнические конфликты по поводу восстановления границ расселения этнических групп до периода депортаций оказывают решающее воздействие на дестабилизацию ситуации в регионе Северного Кавказа. В известной мере этому способствовала противоречивость и непоследовательность, декларировавшихся и принимавшихся в 1990-е годы Федеральным центром решений в целях стабилизации социально-политической ситуации в регионе. Лишь в последние несколько лет ситуация стала приобретать положительную тенденцию развития, что стало возможным благодаря анализу не только современных факторов конфликтогенности и этнополитического развития, но и учета в принятии решений федеральной властью уроков прошлого, исторического и культурного наследия народов Северного Кавказа. Преодоление их стало невозможным без извлечения уроков из ошибок прошлого.

Так, Президент Российской Федерации В. В. Путин отметил, что на территории кавказского региона «.вооруженное противостояние и конфликты уходят в прошлое» («Санкт-Петербургские ведомости», 27 марта 2004 г.), что позволяет уже в ситуации прекращения межэтнического противостояния обратиться к детальному анализу причин и факторов социальной дестабилизации на региональном уровне для того, чтобы избегать подобных ситуаций в будущем.

Как известно, постсоветскому противостоянию Северного Кавказа России сопутствовали бурная этническая мобилизация в большинстве субъектов Федерации. Как представляется, это лишь усугубляло тенденции этнического гегемонизма, вело к формированию новых этносоциальных структур, возникновению новых этнических меньшинств и углублению различий в социальных позициях этнических групп. Возникновение новых этнических иерархий, дискриминации одних этнических групп другими, например, ингушей чеченским большинством, имело своим следствием ассиметричное распределение властных и иных ресурсов, и с неизбежностью усугубляло социальную ситуацию, усиливало сецессионные тенденции.

Активное развитие сепаратистских тенденций, этнического национализма в постсоветском Северокавказском регионе поставило перед отечественной этнической социологией проблемы методологического порядка, в связи с чем в поле научного анализа были вовлечены не только данные собственно социологических опросов, но включены обширные материалы по истории, культуре, социальной организации, обычному праву народов Кавказа. В связи с этим важно подчеркнуть, что в последние годы количество исследований, посвященных анализу социально-политических, этносоциальных и этнокультурных процессов в северокавказском регионе существенно выросло как в социологии, так и в смежных с нею науках - социальной антропологии, социальной психологии, политологии. Важнейшими направлениями исследований становятся такие темы как приоритеты прав человека и этнических групп, подвергающихся дискриминации в процессе федерализации региона, анализ причин социального и культурного отставания региона от общефедерального уровня экономического и социального развития.

Политика гласности 1980-х годов и последовавший за ней распад СССР, способствовали выявлению существенных недостатков советской национальной политики и выдвинули на первый план современной постсоветской реальности отложенные проблемы национального развития. В этих условиях возникла потребность во внешне привлекательной национальной идеологии, сущность которой составила идея этнического и культурного возрождения народов страны. К сожалению, именно она в форме этнонационализма составила альтернативу идеологии советского интернационализма, ориентировавшегося на «сближение и слияние наций» и формирование единой общности - социальной, а не этнокультурной по своей природе - «советский народ».

Советскую национальную политику, как это ни странно, упрекают в игнорировании реальных потребностей развития языка, культуры, духовности народов страны, в прогрессирующей этнокультурной их ассимиляции. На региональном и локальном уровнях, на фоне развивающихся новых этнополитических процессов, государственная национальная политика все больше утрачивала свою привлекательность, что усиливалось движением народов северокавказского региона в направлении политического самоопределения конца 1980 - начала 1990 годов. Этот процесс сопровождался утверждением таких ценностей и категорий как религия (ислам, христианство) кавказская цивилизация, национализм, которые стали важнейшими системообразующими факторами социального и политического развития населения региона. Одновременно нарастал их конфликтогенный, дезинтеграционный потенциал.

Формирование новой модели федеральной власти и управления страной сопровождалось возникновением вакуума власти в российских регионах. В этой ситуации на Северном Кавказе шел ускоренный процесс этнополитизации идеи постсоветской государственности. Под сомнение была поставлена сама целесообразность российского федерализма. Как это ни парадоксально, противниками федерализма выступили политики, как в центре, так и на местах, считавшие себя ее апологетами. Разница между ними состояла лишь в том, что в центре некоторые желали бы видеть Россию не как федеративное государство с входящими в ее состав субъектами, а как унитарное, по типу, например, Франции. [80]. В Северо-Кавказском многонациональном регионе идеология унитаризма спровоцировала, как ответную реакцию, местный сепаратизм. Актуализировалась концепция «Кавказской цивилизации». Усилилось стремление к отделению от России, выходу из ее состава. Эта тенденция была поддержана Азербайджаном, Турцией [75, 88, 92, 94, 96]. Таким образом, региональные проблемы России на Северном Кавказе стали приобретать опасную тенденцию развития и из внутреннего дела страны стали все больше превращаться в проблему мировой политики.

Методологическое значение для исследования отмеченных проблем имеют труды таких отечественных ученых как Р. Г. Абдулатипов, Р. Г. Апресян, О. А. Андреева, JI. А. Андросовой, JI. В. Акопова, А. В. Авксентьева, О. И. Аршба, С. М. Броневского, М. В. Беджанова, С. П. Белозерцова, О. А. Бороноева, В. В. Глущенко, С. А.

Гладких, Ф. Е. Джейранова, А. Д. Даниялова, X. В. Дуцева, JI. М. Дробижевой, Р. Кирка, М. О. Косвена, О. Н. Козлова, В. О. Колосова, А. И. Куропятника, М. Местодонова, М. О. Мнацаканяна, К. Р. Миносова, Э. X. Панеша, Э. А. Паина, М. В. Саввы, 3. И. Сикевич, Н. Г. Скворцова, П. И. Смирнова, В. А. Тишкова, А. А. Ульбашевой, Р. Уильсона, В. Ю. Хотинец, К. Н. Хабибуллина, Е. К. Хромина, В. В. Чероноус, С. М. Червонной, Б. Черкесова и др. Этими учеными были даны обстоятельный анализ конкретных этнополитических, социальных, экономических и культурных проблем, характера и перспективы развития межэтнических отношений между этническими группами северокавказского региона. Ими были сделаны также важные теоретические обобщения причин современных противоречий и конфликтов на территории Российской Федерации и, в частности, на Северном Кавказе.

Значительный вклад в развитие отечественной социологии составили эмпирические исследования межэтнических отношений в регионе Северного Кавказа, где, в 1990 -е годы в научных центрах региона состоялся ряд важных региональных научно-теоретических и научно-практических конференцией с участием видных ученых Москвы, Санкт-Петербурга, Ростова-на-Дону, Ставрополя, Краснодара и других городов России [31, 32, 33, 42]. В выступлениях социологов и политологов была предпринята попытка, дать оценку происшедшим и еще имеющим место межэтническим конфликтам. Особенно важными явились положения о том, что конфликтогенность социальной ситуации в регионе не определяется и не исчерпывается только этническим фактором, но имеет иные основания, которые находятся в сфере экономики и социальной политики в целом.

Государственная Дума и Федеральное Собрание Российской Федерации одобрили важный программный документ деятельности России на Северном Кавказе на ближайшую перспективу под названием

Основные направления государственной национальной политики Российской Федерации на Северном Кавказе». Этот документ предполагал решение двух главных задач:

1. Выработка системы принципов, направленных на обеспечение территориальной целостности Российской Федерации, защиту ее интересов и национальной безопасности на Северном Кавказе.

2. Формирование механизма достижения межнационального мира и согласия, баланса между общероссийскими интересами и интересами народов, проживающих на Северном Кавказе, сохранения и приумножения экономического и культурно-исторического наследия».

В новых условиях социально-экономического развития страны законодательный орган Российской Федерации провозгласил принцип формирования своеобразного баланса между общероссийскими интересами и интересами народов, проживающими на Северном Кавказе, в плане сохранения их культурно-исторического наследия [79]. По существу, принятое решение означало признание де-факто существования различия в интересах сторон и отход от унифицирующей социально-политической и этнокультурной государственной модели развития различных народов России, от малопродуктивного формационного подхода, игнорирующего потребности цивилизационного развития этнической общности в условиях мультикультурализма. Кроме того, данное решение означало отказ от социально-культурной политики советского прошлого - его попыток искусственного «перетаскивания» этносов в иное социальное время, минуя его еще не пройденные им стадии развития и игнорируя особенности горской цивилизации. Историческая память горских народов сохраняет не только факт депортации, но также колоссальные демографические потери, понесенные ими в годы репрессий. Кроме того, в настоящее время артикулируются и так называемые цивилизационные потери от непреодоленного прошлого, т. е. социальной дезорганизации в связи с переходом от «феодализма в социализм», минуя стадию капитализма.

В качестве такого «механизма» Ж. 3. Зайналабдиева, депутат Государственной Думы России, предложила свою схему, где дорога к справедливости лежит в плоскости реализации четырех проблем: «экономических, политических, социальных, этноконфессиональных, обострение которых, как считает автор, «реальная угроза национальной безопасности России, ее территориальной целостности, миру и спокойствию в регионе, на всем юге России - и не только России» [31].

Было очевидно, что достижение поставленных задач требует «ревизии» всей истории и политики проникновения России на Кавказ, так как цели этого проникновения не всегда отвечали потребностям национального и культурного развития населяющих регион народов. Особенно драматичным это несоответствие интересов является сегодня на фоне дискуса о правах человека и ценности человеческой жизни.

Как известно, ни одно правительство России, и до, и после Революции 1917 г., в своей внутренней политике по отношению к своим гражданам, не гарантировало правовой защищенности. По оценкам СМИ по состоянию на 2003 год, декларированные в Конституции России права во многом не соблюдаются, что объясняется отсутствием четкого и устоявшегося образа мышления в России [21, 22, 28, 94, 96]. Этот признак как специфику отношения к праву и закону в России отмечал Н. В. Гоголь, на это указывали в своих трудах И. Кант, И. А. Ильин и другие философы. Как пишут А. О. Бороноев и П. И. Смирнов, такая оценка детерминирована как бы углом зрения, с которым авторы смотрят, с точки зрения ценностей, сложившихся на базе рыночной цивилизации. Характер русского народа выстраивался под другую, нерыночную («служебно-домашную»!) цивилизации. [11].

Одним из наиболее показательных аспектов исследований в социологии и политологии нового столетия в истории Северного Кавказа являются поиски виновного в тех волнениях, которые сотрясают весь современный российский Кавказ, хотя его адрес давно известен. По подсчетам Таймураза Мансурова с конца 1980-х годов на территории бывшего СССР зафиксировано шесть региональных войн -вооруженных столкновений с участием регулярных войск и использованием тяжелого вооружения. Из них четыре произошли на Кавказе (в Азербайджане - «карабахский», в Грузии - «юго-осетинский» и «абхазский», в России - «чеченский» конфликты). Около 20 кратковременных вооруженных столкновений, приведших к жертвам среди мирного населения (наиболее значительные - погромы в Баку и Сумгаите, массовые убийства ингушей во Владикавказе, пытавшихся вернуть свои дома, в которых они проживали до депортации).

Вследствие эскалации конфликтов на территории бывшего СССР погибли и пропали без вести десятки тысяч человек, большая часть из них - на Кавказе. Наиболее значительные людские потери отмечены на территории Чечни. Прямые материальные потери в зонах конфликтов составляют около 13 млрд. долларов, из них 9,5 млрд. - в конфликтах на Кавказе. На финансирование мероприятий по ликвидации последствий осетино-ингушского конфликта в 1999 г. затрачено 390 млн. рублей, а всего в 1993-1998 гг. - 781 млн. рублей. Лишь содержание миротворческих сил в зонах конфликтов обходится в 200 млн. долларов ежегодно» [25,106].

Распад СССР, вакуум власти, переход к рыночной экономике стали важнейшими причинами социальной дестабилизации России. На фоне социальной дезориентации возникли конфликты между народами страны, доведя их до отчаяния, и они, бросив свои обычные традиционные мирные занятия, обрушили свой гнев на кажущегося «врага», чтобы утолить накопившиеся чувство неудовлетворенности происходящими процессами. Этнические идеологии в качестве важного аргумента использовали идею о русском народе как доминирующем среди иных народов России и обрушили свой гнев против русскоязычных сограждан, провоцируя все нарастающее межэтническое противостояние.

Конфликты, происходившие и происходящие в России, стали в связи с этим трактоваться только как межэтнические, хотя их природа и сущность имеют более сложную природу. Между тем, тема межэтнического пространства как потенциальная и реальная зона конфликта стала доминирующей в отечественной науке. Так, например, А. Е. Переверзев пишет, что к современным межэтническим конфликтам на Северо-Кавказском регионе Россия пришла а результате того, что в социальной структуре произошло ослабление роли русского влияния. Из-за этого произошло перераспределение его функций между титульными этносами. Именно это «целенаправленное изменение статуса русского народа привело к росту, - как пишет автор, энтропийных процессов по всей стране» [65]. Автор невольно или вольно приписывает «русскому сегменту» роль ночного сторожа. При такой трактовке из поля исследовательского внимания выпадают весьма важные объективные причины, оказавшие негативное влияние на межэтнические отношения в регионе. А причины эти лежат в плоскости социальной и политической истории всей практики русификации, а позже - советизации (эти определения к сути не относятся, так как пришедшие к аборигенам говорили по-русски).

А. И. Санглибаев причины современных этнических движений в регионе усматривает в неблагоприятной для региона социальной структуре, которая и послужила причиной «этномобилизации», что ближе, по нашему мнению, к истине [76, 79]. Создание «национальных отрядов рабочего класса» как опоры политической системы предусматривалось советской политикой. Для этого строились заводы, шахты, дороги, коммуникации. Но строились они в кооперации с другими региональными образованиями, к местному населению имели отношение весьма относительное, что лишал население гор цивилизующего влияния технического прогресса и перспективы самостоятельного существования. Иными словами, изначально закладывалась перспектива отсталости и национальной зависимости от России. Как пишет А. X. Даудов, когда в 1922 году создавали Чеченскую автономную область, выделив из Горской АССР, то город Грозный оставили в подчинении ВЦИК РСФСР, лишив, таким образом, цивилизующего влияния города на чеченское население [24].

Что касается претензий по вопросу о национальной автономии, то они в основном сосредотачивались на культурно-языковом уровне [49]. Именно по причине так называемого централизованного размещения производительных сил в Дагестане, Чечне и других национальных республиках всегда существовал излишек рабочих рук, который мигрировал в Россию в виде «диких бригад», «шабашников», или уходил в теневую экономику. Когда после бегства русских из Чечни рухнула ее экономика, оказалась разрушенной вся экономика Северного Кавказа с катастрофическими последствиями для населения всего Северного Кавказа.

Приведенные нами положения ряда отечественных авторов являются своеобразным указанием на то, что в регионе была ослаблена роль «колониальной администрации». Разумеется, развал СССР и последующая ситуация с суверенизацией не могли привести к укреплению роли администрации на Северном Кавказе. Общество, приученное жить в условиях диктатуры пролетариата, не могло за короткое время усвоить, включить в существующую систему социальных ценностей и норм правила демократического сосуществования. Ссылки на ослабление рычагов власти как на единственную причину межэтнических конфликтов на Кавказе упрощает суть исторических событий, а их социологическая характеристика оказывается не совсем адекватной протекавшим реально социальным процессам. Причины исторических событий постсоветского периода на Северном Кавказе имеют множество измерений. К ним относятся экономические, социологические, политологические, правовые, этнокультурные величины. Именно по этой причине лишь на основе междисциплинарного подхода возможен ответ на многие современные проблемы экономической, политической и социокультурной жизни этого исторически неспокойного региона России.

В исследованиях В. X. Тхакахова динамика исторического процесса советского и постсоветского развития рассматривается как обусловленная диалектическим соотношением этнополитических и этнокультурных процессов. В качестве элементов этнополитической динамики автор называет системно состоящие во взаимодействии восьми структурно составляющих: 1) наличие представительства этноса во власти, 2) институционализации общества в системе «нация - государство», 3) преемственность по линии исторической вертикали «прошлое - настоящее», 4) отсутствие «разорванности в историческом процессе», или параллельное существование «непреодолённого прошлого» (П. Сорокин), 5) состояние «равенства -неравенства» в сфере власти и в отношении к собственности, 6) динамика этнической ситуации (соотношение сил), 8) соотношение реальности с принципом: «Политика - искусство возможного» [95]. В этнокультурном контексте автор рассматривает процесс социального конструирования по: 1) организации социальной практики, 2) изменении социального времени и 3) пространственное выравнивание распределения и потребления [95]. Характеризуя социальную практику советского периода, автор отмечает ее тоталитарный характер, выраженный в единстве пяти характерных черт: властная вертикаль в СССР, моноидеология в виде марксизма - ленинизма, классовый подход при анализе социальных процессов, корреляция национальной политики с позиций социально-культурного централизма.

Данная характеристика социальной и этнокультурной жизни облика Северного Кавказа в целом соответствует периоду так называемого «развитого социализма» в той мере, в какой экспектации политики КПСС соответствовали действительности.

Социальная, этнополитическая и этнокультурная ситуация постсоветского периода на Северном Кавказе вплоть до конца XX века продолжала оставаться в состоянии развала. В изложении упомянутого автора она характеризуется десоветизацией, деидиологизацией (отторжением общественного сознания от марксизма-ленинизма), тенденцией искать «правду за морем» - поисками ответа на животрепещущие проблемы жизни в недрах западной социологии, реанимацией идей, бытовавших до становления Советской власти (почвенничество, евразийство, социальная география, синергетика и прочее). Эти тенденции широко отразились в СМИ, академических изданиях, освободившихся от советской цензуры.

В исследовании этих процессов в последние годы преобладало стремление искать причины событий «уделяя основное внимание раскрытию социального действия» [82, 83, 84]. По данным исследований А. Е. Переверзева, например, Северный Кавказ к современным межэтническим конфликтам пришел в результате ослабления в социальной структуре роли русского влияния, что в результате этого произошло перераспределение этой роли между титульными этносами. Именно это «целенаправленное изменение статуса русского народа привело к росту, - как пишет автор,-энтропийных процессов по всей стране» [65]. Однако при такой трактовке событий на Северном Кавказе из поля зрения выпадают другие важные причины, оказавшие разрушающее влияние на межэтнические отношения в регионе. А. И. Санглибаев ссылается на неблагоприятно сложившиеся для региона социальные структуры, что, по его мнению, и послужило причиной «этномобилизации». Для предупреждения негативных тенденций автор предлагает лигитимизировать принцип «этнического омбудсмена», способного выполнить функции контроля, оказывать влияние на течение событий. Иными словами, сводит решение проблем к роли личности, способной изменить течение событий, не затрагивая и не вторгаясь в глубину процесса. По данным исследований А. И. Санглибаева одним из наиболее продуктивных подходов является анализ этностатусных позиций народов Северного Кавказа [76]. В этих позициях, как считает автор, может содержаться конфликтный потенциал. Конкуренция может происходить не только по вертикали, например, по линии «Центр - периферия», на что особое внимание обращено в трудах М. Н. Губогло, В. А. Тишкова, Э. И. Паина, Л. JL Хоперской и других. Она может происходить в регионе между субъектами федерации, как это заметно в Дагестане, Кабардино-Балкарии или Карачаево-Черкесии, между Ингушетией и Северной Осетией. Имеющаяся диспропорция в социальном статусе, разделённость их по признаку обиженные и обласканные Москвой (депортированные - не депортированные) в данном контексте обладает потенциалом для проявления шовинистических тенденций и может стать источником возможных межэтнических противоречий и конфликтов [25,107].

Цель данного исследования состоит в том, чтобы проследить и систематизировать специфические особенности межэтнических противоречий в полиэтническом регионе Северного Кавказа, определить их социальные, исторические и этнокультурные корни. Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

- определить методологические подходы к анализу социальных, этнокультурных и этнополитических процессов, происходящих на Северном Кавказе, выявить региональные особенности, обусловленные конфессиональными, этническими, историко-культурными различиями,

- определить историко-политические стадии и хронологические периоды вызревания межэтнических конфликтов,

- определить эффективность мер социальных, правовых и политических институтов, направленных на преодоление и предупреждение потенциальных противоречий и конфликтов.

Объектом исследования являются социальные проблемы этнокультурного развития в полиэтническом регионе. Ряд принципиальных вопросов рассматривается в более широком контексте, с учетом масштабности проблемы, выходящей далеко за пределы Северо-Кавказского региона и имеющей важное теоретические и практические значение. Предметом исследования являются социальные, правовые, этнокультурные, территориально-экономические и политические факторы, обусловившие противоречивое и конфликтогенное развитие региона Северного Кавказа.

Методология исследования сформулированных выше проблем была определена с учетом междисциплинарности предмета нашего интереса [129]. В связи с этим, в работе были использованы теоретические положения о социальных изменениях, разработанные в трудах Албина Боскова и Говарда Беккера [7,], парадигма социально-экономического детерминизма и цивилизационной концепции развития, обоснованных в трудах Н. Элиаса [102], П. Бурдье [11, 12, 13, 15], этнополитические и этносоциологические исследования последних лет, посвященных региону Северного Кавказа (В. А. Авксентьев, К. С. Гаджиева, А. X. Даудов, Г. С. Денисов, В. X. Тхакахов и др.). Мы опирались на традиции историзма в развитии горских цивилизаций, разработанных и развитых в трудах кавказоведов - социологов, этнологов, историков (М. М. Ковалевский, А. А. Аникеев, В. Ф. Патраков, В. В. Черноус и др.). Теория социальных изменений требует от исследователя обоснования их с учетом структуры и функционирования детерминированных социальных систем в понятиях социальное взаимодействие, социальный процесс, социальное различие, социальная эволюция, социальная динамика, культурный кризис. Применение этих понятий способно обеспечить комплексный характер нашего труда и позволит полнее реализовать заявленный выше междисциплинарный подход. Социальные проблемы СевероКавказского региона мы рассматриваем как следствие разрушения преемственности этнокультурных процессов, что обрекло к неполной реализации целей и задач системы. При анализе понятия «социальные проблемы» мы исходили из концептуальных положений, изложенных в трудах М. Спектора и Дж. Китсуса, Г. Миллера и А. Холстейна [125, 132]. Мы учитывали, что социальная дезорганизация в регионе произошла в результате отстраненности от роли субъекта деятельности наиболее заинтересованных в этнокультурном развитии сил. Не менее важной причиной социальной дезорганизации мы считали разрушение принципа исторической преемственности в развитии региона, разрушение базисных связей между поколениями аборигенного населения, догматизация формационного подхода в экономике и политике, духовной жизни путем игнорирования цивилизационного метода в социально-этнических процессах. В качестве единицы анализа в диссертации выступает социальная система гражданского общества, присущие ей свободы, декларированные мировым сообществом. Потребность выявить социокультурные основания регионального своеобразия была реализована анализом структурных особенностей интересующего нас полиэтнического пространства. Мы руководствовались методологией анализа социального пространства, разработанной П. Бурдье, А. С. Панариным. Этносоциологические исследования А. О. Бороноева, Л. М. Дробижевой, А. И. Куропятника, Н. Г. Скворцова, К. Н. Хабибуллина, и других были приняты как исходные при анализе некоторых аспектов этнического статуса, определении конфликтного потенциала этностатусных оценок.

Научная новизна диссертационного исследования и положения выносимые на защиту состоят в следующем: применен метод системного анализа, учитывающего социально-антропологические, этнокультурные, социально-правовые, социально-экономические и этнопсихологические аспекты преодоления социально-политического кризиса в регионе Северного Кавказа; определены историко-политические стадии и хронологические периоды вызревания межэтнических конфликтов, охватывающих весь период взаимодействия народов Кавказа с Россией; выявлены и систематизированы межэтнические противоречия, накопившиеся в процессе этнической мобилизации до и после советизации региона Северного Кавказа; выявлены некоторые правовые коллизии, дестабилизирующие межэтнические отношения как внутри региона - республиках Северного Кавказа - так и за его пределами.

Практическая значимость исследования состоит в том, что ряд положений диссертации может быть использован для разработки принципов обеспечения территориальной целостности Российской Федерации, защиты ее интересов и национальной безопасности на Северном Кавказе. А также для разработки комплексных мер для достижения мира и согласия, обеспечения баланса между общероссийскими интересами и интересами народов, проживающих на Северном Кавказе, сохранения и приумножения экономического и историко-культурного наследия.

Апробация результатов исследования. Материалы диссертационного исследования были опубликованы в пяти статьях, а также материалах научных конференций. Диссертационное исследование обсуждалось на кафедре культурной антропологии и этнической социологии факультета социологии СПбГУ.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Северный Кавказ: современные тенденции социального и культурного развития полиэтнического региона"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Демократические преобразования, произведенные в России после распада СССР, создали благоприятные предпосылки для формирования правовой основы для стабильного мира и согласия между русской нацией и многочисленными нерусскими народами, отличающимися по уровню социально-культурного развития. Ушедший в прошлое XX век был насыщен множеством драматических, трагических конфликтов и столкновений, неоправданных жестокостей и несправедливостей. Наиболее драматически сложились судьбы многих народов Северного Кавказа.

Эти события останутся в памяти народов как урок, как назидание на будущее. Слишком велики были страдания народов от насильственной коллективизации, массовых ссылок из родного края в суровые необжитые мало приспособленные для жизни окраины России. Такая участь затронула судьбы каждого поколения ушедшего столетия. В ушедшем столетии история Северного Кавказа не знала стабильного развития в заданном направлении, когда бы люди росли, женились, рожали детей и воспитывали их нормально, радовались успехам внуков - «Человек в мире, пишет Г. А. Бакиева, стремится быть как дома. Однако для того, чтобы человек обрел дом, ему необходимо его найти» [16]. Многие люди на Северном Кавказе все еще ищут свои дома.

Человеку на Кавказе есть что вспоминать. Его живая память составляет основу его духовности. Подрыв этой основы способен привести к отсутствию духовности. Совместно пережитая жизненная драма сплачивает людей. Такие переживания содержат мобилизующий потенциал по этническому, конфессиональному или социальному признаку или принципу, который способен взорваться даже при малой провокации.

Наши исследования показывают, что такой взрывоопасный материал на Северном Кавказе был накоплен вполне открыто. Однако центральная власть очень долго присматривалась к опасным симптомам. Приведенные нами примеры о взаимоотношениях между кабардинцами и балкарами, вернувшимися из мест ссылки на историческую родину после реабилитации, являются подтверждением тому.

В этой ситуации нынешнее правительство России настойчиво ищет и иногда находит адекватные пути и средства умиротворения Северо-Кавказского региона, жители которого видят в государстве средство обеспечения безопасности и экономического процветания. Современные системы государственной власти, во многих случаях оказываются не в состоянии обеспечить безопасность и экономическое благоденствие своих граждан. Незащищённость абсолютного большинства людей от нерегулируемого рынка, инфляции, безработицы, порождают обвинения во всех этих трудностях этнических меньшинств. Трагедия в Чеченской республике - тема особого исследования. Списывать эти события лишь на происки чеченского национализма, или исламского фундаментализма было бы упрощением проблемы. Как известно. На основе Постановления СНК СССР от 9 марта 1944 года 85 тысяч ингушей было депортировано в Казахстан и Среднюю Азию. В дороге умерло от голода и холода 40 тысяч ингушей. В опустевшие дома ингушей тем же постановлением переселили из Грузии (Цхинвальский регион) семьи южных осетин в пригородный район Владикавказа. А так же в села Ачалугского, Назранского и Псепахского районов. Всего в Пригородный район было переселено 26 тысяч южных осетин, которые заняли земли, дома, имущество депортированных с Кавказа ингушей. Вторая волна переселения южных осетин, численностью 60 тысяч, произошла в 1956 году - в год амнистии депортированных ингушей, чтобы они не могли вернуться в родные места - к себе домой.

В последние 29 лет ингуши постоянно вступали в межличностные и межсемейные контакты с осетинами, чтобы вернуть себе принадлежащие им дома и земли. Сформированная за эти годы ингушская интеллигенция выставила политические требования СевероОсетинской Республике-Алания. Это возвращение Пригородного района как территориальной основы восстановления Ингушской Республики. Закон Российской Федерации, принятый в 1991 году «О реабилитации репрессированных народов» ингуши восприняли как легитимизацию их требований. В этой ситуации Москва дистанцировалась, а мятежная Чечня оценила Ингушетию как возможный резерв. Образование летом 1992 года Ингушской республики придало базовому спору форму симметричного межреспубликанского конфликта [3]. Правительство СевероОсетинской Республики-Алания, воспользовавшись ельцинской формулой суверенитета в объеме способности «проглотить», спешно создавало свои воинские подразделения для разрешения конфликта с Ингушетией. Охрану общественной безопасности эти подразделения полностью взяли на себя, хотя гарантом ее по Конституции РФ (статьи 19, 71,88) является правительство Российской Федерации. Сохраняя юрисдикцию Северо-Осетинской Республики-Алания на территории Пригородного района, правительство РФ было обязано предоставить Ингушетии гарантию безопасности, но этого сделано не было. Итог этой беспечности: около 50 тысяч ингушей, ранее проживавшие на территории Северной Осетии, стали вынужденными беженцами с перспективой проживания в палатках. Осетинские вооруженные подразделения в Пригородном районе Владикавказа разрушили 2 795 домов, в том числе 2 500 ингушских, 248 осетинских, 31 русских. Ингушами в городе было оставлено 570 квартир [81]. Руслан Аушев, президент Республики Ингушетии, имел основание обвинить правительство Российской Федерации в прохладном отношении к защите жизни и имущества своих подданных [3].

Невосприимчивость федеральных органов власти к нуждам малых народов Северного Кавказа, как мы видели, является одной из причин межэтнических конфликтов в регионе. Правовые нормы, заложенные в основном законе - Конституции Российской Федерации, нередко не работают, что создает простор местечковому этническому шовинизму. Объективно, вольно или невольно, Россия оказывается неспособной надежно обеспечить социальную защиту своим гражданам. В этой «невнимательности правительства к безопасности своих граждан Э. И. Скакунов, генеральный директор Московского института анализа и управления конфликтами и стабильностью, усматривает историческую «вину» этих некоторых народов перед правительством дореволюционной России. Он находит, что XIX веке и ранее, когда Россия самоутверждалась на Кавказе, ингуши, в отличие от осетин или кабардинцев, не всегда проявляли свою лояльность к российскому проникновению на их земли. Иван Грозный, например, был даже свояком кабардинского князя. Еще в те времена ингушей сгоняли с насиженных этнических ареалов то в горы, то за море - к туркам, тогда как с осетинами шло добрососедское содружество [92].

Наконец, как отмечают исследователи, сложной проблемой, усиливающей этническое противостояние, является процесс демократизации. Согласно Р. Де Неверсу, многое зависит от степени этнической напряжённости к моменту начала демократических преобразований [128]. Если ранее существовавший режим делал ставку на усиление и экспансию власти какого-либо этнического меньшинства, подавлявшего большие по численности группы, то решение этнических проблем будет чрезвычайно сложной задачей. Те же самые проблемы возникнут, если старый режим занимался насильственной ассимиляцией, переселениями, депортациями или этническими чистками. В случае же проводившейся ранее политики более или менее справедливого представительства этнических групп в структурах государственной и политической власти, пропорционального распределения общественных ресурсов национальные проблемы не будут играть слишком важной роли в новом государственном строительстве.

Второй фактор, по Р. де Неверсу, - количество и численность разнородных этнических групп в составе реформируемого государства. Если одна этническая общность в стране существенно больше других, то наиболее вероятным сценарием развития событий является господство, доминирование группы большинства в решении вопросов о новом государственно-политическом устройстве, где интересы групп меньшинства будут скорее всего проигнорированы.

Взаимосвязанная с этим проблема - это тенденция оппозиционных политиков апеллировать к общинным, этническим или националистическим настроениям. Часто это эффективный способ мобилизации сил и победы на выборах. Этнические меньшинства при таких условиях часто выставляются причиной всех болезней общества: беспочвенные обвинения и поиск виноватых - характерная черта электоральной политики во многих частях мира. Во многих мультиэтнических обществах, особенно тех, которые десятилетия находились под гнетом авторитарного управления, политическое согласие, компромисс и этническая толерантность достигаются за счет огромных усилий.

Мы не склонны думать, что в современной демократизирующейся новой России может быть подобное ранжирование наций, народов, граждан России. Перед законом все равны. На этом и должна держаться многонациональная Российская Федерация.

Список научной литературыАлхазишвили, Владимир Ильич, диссертация по теме "Социология культуры, духовной жизни"

1. Абдулатипов Р.Г. Национальный вопрос и государственное устройство России/ Р.Г. Абдулатипов.- М.: Славянский диалог, 2000.356 с.

2. Авксентьев А.В. Этнические проблемы современности и культура межнационального общения/ А.В Авксентьев, В. А. Авксентьев.-Ставрополь: изд-во Ставропольского гос.ун-та, 1993. -190 с.

3. Аушев Р.С. Роль регионов России в процессе взаимодействия Азии и Европы/Р.С. Аушев //Евразийство будущее России: Междунар. конф.: Тез.- М., 2002.- С.54-58.

4. Базиев Р.С. Выступления на парламентских слушаниях «Северный Кавказ: проблемы межнациональных отношений, укрепления единства Российской Федерации»/ Р.С. Базиев // Материалы парламентских слушаний.- М.: Гос. Дума, 1995.-С.63.

5. Белозеров В. Этнические аспекты миграций. Северо-Кавказский регион/ В. Белозеров //Информац.-аналит. вестн. 1998.-№ 3.- С.41-43.

6. Белоусов М.В. Этнические элиты Северного Кавказа: опыт социологического анализа: Автореф. дис. . канд. социолог. наук/М.В. Белоусов.- Волгоград, 2001.-19 с.

7. Беккер Г. Современная социологическая теория: Пер. с англ./ Г. Беккер, А. Босков.- М.: изд-во иностр. Лит., 1961. 896 с.

8. Берже П. Выселение горцев с Кавказа/ П. Берже //Рус. старина.-СПб, 1882.- Т. 33.- С.340-350.

9. Бобовиков В.О. Трансформация обычного права в колхозной деревне/ В.О. Бобовиков //Материалы годового отчета для ин-та «Открытое общество».- М., 1998.- С.5-19.

10. Бобровников В.О. Исследования трансформации колхозов Аварии/ В.О. Бобровников // Восток.- 1998.- № 5.- С.7-15.

11. Бороноев А.О. Россия и русские: Характер народа и судьба страны/ А.О. Бороноев, П.И. Смирнов.- СПб.: Панорама, 1992.- 280 с.

12. Бурдье П. Структуры.Habitus. Практики/ П. Бурдье.- М.-.Polity Press, 1990.- Кн. 1.З.- С.52-65.

13. Бурдье П. Начала/ П. Бурдье.-Сб.; М., 1994.- 287 с.

14. Бутков П. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 год/ П. Бутков.- СПб, 1869.- 265 с.

15. Бурдье П. Социология политики/ П. Бурдье. -М.: Logos, 1993.336 с.

16. Бакиева Г.Л. Социальная память и современность/ Г.Л. Бакиева.- Бишкек: Илим, 2000. -231с.

17. Витковская Г.С. Вынужденная миграция и мигрантофобия в России/ Г.С. Витковская //Нетерпимость в России: старые и новые фобии.- М.: Моск. центр Карнеги ,1999.- С.150-157.

18. Гельнер Эрнест. Пришествие национализма. Мифы нации и класса/ Эрнест Гельнер //Путь. 1992.- № 1.- С.9-62.

19. Гидденс Э. Социология/ Э. Гидденс.- М.: Эдиториал УРСС, 1999. 662 с.

20. Гимаев Р.Н. От прав человека к нравам народов/ Р.Н. Гимаев //Эффективное антикризисное управление.-М., Гос. Дума, 2002.- С.7-8.

21. Гиреев Н. Из Москвы в Стамбул через Ереван/ Н. Гиреев //Независимая газ.- 2001.- 18. июля. С.8.

22. Гладких С. Этнические предубеждения и их преодоление/ С. Гладких //Конфликтология.- Краснодар, 1998.-№ 3.- С.39-41.

23. Даниялов А.Д. О движении горцев Дагестана, Чечни под руководством Шамиля/ А.Д. Даниялов.- Махачкала, 1996.- 35 с.

24. Даудов А.Х. Горская АССР.( 1921-1924 гг.). Очерки социально-экономической истории/ А.Х. Даудов.- СПб: изд-во С.

25. Петербург, ун-та, 1997.-232 с.

26. Депортация народов СССР (1930-1950 гг.).-М.: ЦГАОР,1992.-4.1.- 341 с.

27. Джендубаев Р.С. Общественные отношения на Западном Кавказе: зарождение и развитие/ Р.С. Джендубаев.- Ростов н/Д: изд-во Рост, ун-та, 1993.- 270 с.

28. Дилигенский Г.Г. «Конец истории» или смена цивилизаций/ Г.Г. Дилигенский //Вопр. Философии.- 1991.-№ 3.- С. 8-12.

29. Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации за 2000 год// Безопасность Евразии.- М., 2001.- Ч.1.- С.560-591.

30. Духовные посевы. Духовно-нравственное чтение для народа, школы и семьи. -Киев, 1991.- 420 с.

31. Жириновский В.В. Геополитика и русский вопрос/ В.В. Жириновский.- М.: Галатея, 1998,- 495 с.

32. Игнатова Т.В. Северный Кавказ в системе экономического пространства РФ/ Т.В. Игнатова, И.С. Харченко // Наука о Кавказе: проблемы и перспективы: Материалы 1 съезда ученых-кавказоведов.-Ростов-н/Д, 2000. С. 56-65.

33. Кавказ: культурно-цивилизационное развитие: Докл. науч.-практ. конф. «Кавказский регион: проблемы культурного разавития и взаимодействия.- Ростов н/Д, 2000.- 191 с.

34. Кананьянова Раушан. Уполномоченный по правам народа/ Раушан Кананьянова //Эффективное управление. Региональное независимое издание. М., Гос. Дума, 2001.- С.27- 35.

35. Каракаев Ю. И. К вопросу наличия письменности у ногайцев до революции/ Ю.И. Каракаев, А.Ю. Каракаева // Этнопедагогика на рубеже нового тысячелетия: Сб. материалов науч. конф.-Стерилитамак, 2002.- 4.2.- С.26-43.

36. Кирск Р. Какая форма правления является наилучшим для человека? / Р. Кирск // Полис.- 2001.- № 3.- С. 139-148.

37. Ковалевсский М.М. Географическая школа в социологии: Соч. в 2-х тт. / М.М. Ковалевсский.- СПб.: Алатея, 1997.-Т.2.- 360 с.

38. Колосов В.А. Территориальная идентичность и межэтнические отношения. На примере восточных районов Ставропольского края/ В.А. Колосов, Т.А. Галкина, А.Д. Криндач //Полис.- 2000.-№ 2.- С.61-67.

39. Кто есть кто в кавказоведении: Библиогр. словарь-справочник.-М.: Academia, 1999.- 192 с.

40. Куропятник А.И. Мультикультурализм: проблемы социальной стабильности полиэтнических обществ/ А.И. Куропятник.- СПб.: изд-во С.-Петербург, ун-та, 2000. -206 с.

41. Куропятник А.И. Мультикультурализм и полиэтничность: парадигмы изучения этносоциальных процессов/ А.И. Куропятник //Вестн. СПбГУ.- 1997.- Сер.6, Вып.З.- С. 155-158.

42. Кумыков Зилим. Вопрос о выселения адыгов в Турцию в 50-60 гг. XIX в. в историческом кавказоведении/ Зилим Кумыков.- Нальчик, 1997.- 77 с.

43. Ленин В.И. Об образовании СССР. Полн.собр.соч., Т.45, С.211-213.

44. Ленин В.И. К вопросу о национальностях или обавтономизации: Полн. собр. соч/ В.И. Ленин.- Т.45.- С.357-359.

45. Ленин В.И. Замечания на проект решения ЦК о задачах РКП(б) в Туркестане/ В.И. Ленин//Коммунистическая парития Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986).- М.: Политиздат, 1984.- Т.З.- С.433-436.

46. Леонтович Ф. Адаты кавказских горцев/Ф. Леонтович.-Одесса,1883.- Вып.2, Ч.2.- 240 с.

47. Могилевкин И.М. Метастратегия: проблемы пространства и времени в политике России/ И.М. Могилевкин.- М.: ИМЭ и МО, 1997.230 с.

48. Малашенко А.В. Этничность и конфессиональные традиции в Волго-Уральском регионе России/ А.В. Малашенко.- М.: Моск. Центр Карнеги,1998.- 340 с.

49. Малышева Д.Б. Проблема стабильности на Кавказе и международный опыт урегулирования и разрешения конфликтов/ Д.В. Малышева //Северный Кавказ-Закавказье: проблемы стабильности и перспективы развития: Материалы междунар. конф.- М., 1997.- С.26-43.

50. Михайловский Н.К. Письма о правде и неправде/ Н.К. Михайловский: Соч.- СПб., 1897.- Т.4.- 430 с.

51. Молодникова И.Н. Миграционная ситуация в странах СНГ/ И.Н. Молодникова, Н.Н. Ноздрина.- М.: Центр изучения проблем вынужденной миграции в СНГ, 1999.- 286 с.

52. Маркс К. Сочинения/ К. Маркс, Ф. Энгельс.- М.: Прогресс, 1983.- 2-е изд.- Т.21.- С.312-315.

53. Назарова Н.М. Русские на Северном Кавказе/ Н.М. Назарова

54. Северокавказский регион.-1998.-№ 3.- С.5-7.

55. Надеин-Раевский В. Турция, Россия и туркоязычные народы после распада СССР/ В. Надеин-Раевский // Мировая экономика и межнациональные отношения .- 1994.- № 4.- С.39-50.

56. Национальные моменты в партийном и советском строительстве: Докл. т. Сталина на ХП съезде РКП.- Харьков, 1923.120 с.

57. Никитин В. От прав человека к правам народов/ В. Никитин// Эффективное антикризисное управление.- М., Гос. Дума, 2003.- С.4-5.

58. Новгородцев П.И. Об общественном идеале/ П.И. Новгородцев.- М.: Пресса, 1991.- 640 с.

59. Панарин С.А. Позиционно-исторические факторы кавказской политики/ С.А. Панарин //Полис.- 2002.- №3.- С. 100-112.

60. Панарин С.А. Информационная война и Евразия/С.А. Панарин // Евразийство будущее России: Тез.- М., 2001.- С. 205-227.

61. Петрашевский П.М. Из показаний. Философские и общественно-политические произведения петрашевцев/ П.М. Петрашевский.- М., 1999.- 490 с.

62. По «Вехам».- М., 1909.- 430 с.

63. Печерская Н.В. Метаморфоза справедливости: историко-этимологический анализ понятия справедливости в русской литературе/ Н.В. Печерская //Полис.- 2001.- № 2.- С.132-145.

64. Переверзев А.Е. Русские на Северном Кавказе: социально-культурная роль и статусные позиции: Автореф. дис. . канд. социол. Наук/ А.Е. Переверзев.- Ростов-н/Д, 2001.- 23 с.

65. Пестерев В.Н. Цивилизация и ее исторические типы/В.Н. Пестерев.- JI., 1987.- 180 с.

66. Петриковская А.С. Австралийский мультикультурализм: опыт этнической политики/ А.С. Петриковская// Этнографическое обозрение,- 1993.- № 2.- С.28-44.

67. Плиев А.А. Кровная месть: Автореф. дис. . канд. социол. наук/А.А. Плиев.- Ростов-н/Д, 1996.- 18 с.

68. Поршнев Б.В. История и социальная психология/ Б.В. Поршнев.- М.: Наука, 1965.- 250 с.

69. Преступность и правонарушения в 1996 году: Стат. сб. мин. юст. РФ.- М., 1996.- 188 с.

70. Православный свод законов.- СПб., 1830.- Т. 19, № 13996.- С.776.

71. Ракитов А.И. Цивилизация, культура, технология и рынок/ А.И. Ракитов //Вопр. философии.- 1998.- № 5.-С9-12.

72. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА).ФУА. Д-18345.Л. 218-219.

73. Розалити Р. Южные границы России/ Р. Розалити// Россия в новом геополитическом пространстве. Проблемы теории.- 1996.- №1.-С. 12-32.

74. Ротарь И. Ислам и война/ И. Ротарь.- М.: «АИРО-ХХ»,1999.69 с.

75. Санглибаев А.И. Современный политический процесс на Северном Кавказе: проявления этнической асимметрии: Автореф. дис. . канд. социол. наук/ А.И. Санглибаев.- Ростов-н/Д, 2001,- 27 с.

76. Сатурнов Ф. Воин свободной Ичкерии на Дону/ Ф. Сатурнов //Северный Кавказ.- 2000.- апрель.- С.2-3.

77. Свечникова Л. К истокам обычного права/ Л. Свечникова //Северо-Западный регион.- 1998.-№2.- С.5-6.

78. Северный Кавказ: проблемы межнациональных отношений, укрепления единства Российской Федерации: Материалы парламентских слушаний. 21.03. 1995 г.- М.: Гос. Дума, 1995.- 112 с.

79. Сикевич З.В. Социология и психология национальных отношений: Учеб. Пособие/ З.В. Сикевич.- СПб.: изд-во Михайлова, 1990.- 150 с.

80. Скакунов Э.И. Конфликт в пригородном районе/ Э.И. Скакунов//Представительство президента Рос. Федерации. СевероКавказский регион. Бюл.- 1998.-№ 1.- С. 38-43.

81. Скворцов Н.Г. Проблема этничности в социальной антропологии/ Н.Г. Скворцов.- СПб.: изд-во С.-Петербург, ун-та, 1996.183 с.

82. Скворцов Н.Г. Этническое меньшинство/ Н.Г. Скворцов //Нации и этносы в современном мире: Словарь-справочник,- СПб.: изд-во С.-Петербург, ун-та, 1999.- С.65-97.

83. Скворцов Н.Г. Этничность и трансформационные процессы Н.Г. Скворцов//Этничность. Национальные движения. Социальная практика/Под ред. В. Дресслер-Холохан, Н.Г. Скворцова, К.Н. Хабибуллина.- СПб.: Петрополис, 1995.- С.8-25.

84. Современное кавказоведение: Справочник персоналий. 2-е изд., испр.- Ростов н/Д, 1999.- 199 с.

85. Сорокин Питирим. Человек. Цивилизация. Общество/ Питирим Сорокин.- М.: изд-во полит, лит., 1992.- 542 с.

86. Таджетдин Талгат. Талибы заблудшие люди/ Талгат Таджетдин //Независимая газ.- 2001.- 11 ноября.

87. Тишков В.А. Общество в вооруженном конфликте/ В.А. Тишков.- М.: Наука, 2001.-301 с.

88. Тишков В.А. Материалы по проблемам межнациональных отношений в Российской Федерации/ В.А. Тишков// Рус. альманах.-1993.-№ 1.- С.5-7.

89. Тишков В.А. Материалы по проблеме межнациональных отношений в Российской Федерации/ В.А. Тишков // Рус. этнограф.-1993.-№ 1.- С.39-41.

90. Тойнби А. Дж. Цивилизация перед судом истории/ А.Дж. Тойнби.- М.; СПб.: Наука, 1995.- 390 с.

91. Тощенко Ж.Т. Постсоветское пространство: суверенитет иинтеграция/ Ж.Т. Тощенко.- М.: изд-во рос. гуманитар, ун-та, 1997.215 с.

92. Тугаринов В.П. Природа, цивилизация, человек/ В.П. Тугаринов.- Л.: изд-во лен. гос. ун-та, 1978.- 127 с.

93. Тульский М. Ислам в неисламском мире/ М. Тульский// Независимая газ.- 2001.- 12 сентября.- С. 8.

94. Тхакахов В.Х. Социальные и этнокультурные процессы на Северном Кавказе: вопросы методологии/ В.Х. Тхакахов.- СПб.: изд-во С.-Петербург, ун-та, 2002.- 212 с.

95. Федеральный джехад//Независимая газ.- 2001.- 11 октября.1. С.11.

96. Федеральная миграционная служба России: Иноформац. бюл.- М., 1998.- 62 с.

97. Фон Борке А . Непредвиденные последствия советской интервенции. Движение афганцев в воинственном исламизме/ А. Фон Борке.- М.: изд-во Рос. гос. гуманит. ун-та, 1999.- 135 с.

98. Формы национальных движений в современных государствах Австро-Венгрии, Германии, России.- СПб., 1910.- 190 с.

99. Федеральная миграционная служба России: Информац. бюл.-М., 1999.- 70 с.

100. Федотов Г.П. Будет ли существовать Россия?/ Г.П. Федотов // О России и русской философской культуре.- М., 1990.- С.450-463.

101. Хабибуллин К.Н. Национальное самосознание и интернационалистское поведение/ К.Н. Хабибуллин.- Л.: Знание, 1989.36 с.

102. Хабибуллин К.Н. Испытания национального самосознания/ К.Н. Хабибуллин, Н.Г. Скворцов.- СПб.: Петрополис, 1995.- 180 с.

103. Хазанов A.M. Национальные меньшинства, модернизация и гражданское общество/ A.M. Хазанов// Расы и народы.- М., 1998.-С.251-263.

104. Хатами Мохаммед. Ислам. Диалог и гражданское общество/ Мохаммед Хатами.- М.: МОССПЭП, 2001.- 120 с.

105. Хачим Ф.И. Исламская концепция государственного строя/ Ф.И. Хачим.- М., 1998.- 201 с.

106. Хоперская JI. Донское казачество на новом витке развития/ JI. Хоперская// Сеть экономического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов: Бюл.- 1999.- ноябрь-декабрь.- С.56-66.

107. Червонная С.М. Тюрский мир в центре Северного Кавказа: парадоксы этнической мобилизации/ С.М. Червонная.- М., ЦИМО ИЭ и А. РАН, 1999.- 126 с.

108. Чешко С.В. Человек и этничность/ С.В. Чешко //Этнограф, обозрение.- 1994.- № 6.- С.35-49.

109. Чеченский кризис: Испытание на государственность.- М.: «Кодекс», 1995.- 231 с.

110. Штомпка П. Культурная травма. Вторая сторона социального изменения/ П. Штомпка// Социальные и гуманитарные науки. Отеч. и зарубеж. лит.: Реф. журн.- М., 2001.- № 3.- С. 10-95.

111. Шпет Г.Г. Введение в этническую психологию/ Г.Г. Шпет// Сочинения.- М.: Правда, 1989.- С. 471-574.

112. Элиас Норберг. О процессе цивилизации. Изменения в обществе. Проект теории цивилизации.- М.; СПб.: Университетская книга, 2001.- Т.2.- 382 с.

113. Энгельс Ф. Эрнст Морис Арндт/ Ф. Энгельс// Маркс К. Энгельс Ф: Избр. Произведения/ К. Маркс, Ф. Энгельс.- М., 1956.- С. 458-470.

114. Южаков Ю.Д. Шестнадцатая годовщина взятия Ташкента. Воспоминания старого туркестанца/ Ю.Д. Южаков,- СПб, 1881.- 115 с.

115. Яковец Ю.В. Взаимодействие цивилизаций Востока и Запада: осевая проблема XXI века/ Ю.В. Яковец// Евразийская безопасность.-М., 2001.- Т.1.- С.7-59.

116. Яковец Ю.В. Русская цивилизация/ Ю.В. Яковец.- М.: Контакт, 2000.- 321 с.

117. Яковенко И.Г. Русский этнос: особенности генезиса/ И.Г. Яковенко// СоцИс.- 1997.- № 2.- С.92-100.

118. Ялчинташ Н. Солидарность в Исламе/ Н. Ялчинташ //Евразийство- будущее России.- М., 2001.- С.39-44.

119. Bauman Z. Globalization: Human Consepuences/ Z. Bauman.-N.Y.: Colubian univ. press, 1998.- 136 p.

120. Buchanan W. New nations see each other. A study in public opinion/ W. Buchanan, H. Cantril.-Urbana: Univ.Of Illin press, 1953.-220 p.

121. Eriksen Т.Н. Ethnicity and nationalism. Antropological perspectives/ Т.Н. Eriksen.-London, 1993.- 179 p.

122. Heckmann F. Ethnische Minderheiten. Volk. Nation: Soziologie interethnischer Beziuhngen/ F. Heckmann.- Stuttgart, 1992.- 279 s.

123. Miller G. Constructionist Constroversioes. Issues in Social problem Teory/ G. Miller.- N. Y., 1993.- P. 65-93.

124. Muehlmann W. Rassen, Ethnien, Kulturen. Moderne Ethnologie/ W. Muehlmann.- Berlin, 1964.- 398 s.

125. Muenkler H. Reich, Nation, Europa. Modelle politischer Ordnung/ H. Muenkler.- Weinheim: Beltz Athaenaeum Verlag, 1996.- 150 s.

126. Nevers R. de. Democratization and Ethnic Conflict/ R. de. Nevers//Ibid.- p. 61-78.

127. Ogborn. Social Change.- N.Y., 1948.- 350 p.

128. Radtke F.-O. Reaktiver Nationalismus oder Verfassungschauvinismus?/ F.-O. Radtke// Vestwerts-Heimwerts?

129. Aussiedlerpolitik zwischen <Duetschtumelei> und

130. Verfassungsauftrag>/Hrsg.- K.A.Otto.- Beelefeld: AJZ Verlag, 1990.-S.ll-68.

131. Sorokin Pitirim Socity, Culture and Personality/ Pitirim Sorokin.- N.Y., 1948.- 665 p.

132. Spector M. Constructing Social Problem/ M. Spector, J.I. Kitsuse.- N. Y., 1987.- 380 p.

133. Wilson R. The Politics of contemporary ethno-nationalist conflict/ R. Wilson// Nations and Nationalist.- Cambridg, 2001.- Vol. 1, Part 3.- P.365-384.