автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Северо-Восточный Кавказ во взаимоотношениях России с Ираном и Турцией в первой трети XVIII века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Северо-Восточный Кавказ во взаимоотношениях России с Ираном и Турцией в первой трети XVIII века"

4850643

На правах рукописи

ГАЦИЕВА ТАИТА ИСРАИЛОВНА

Северо-Восточным Кавказ во взаимоотношениях России с Ираном и Турцией в первой трети XVIII века

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Владикавказ-2011

2 3 ИЮН 2011

4850643

Работа выполнена в ГОУ ВПО «Чеченский государственный педагогический институт», на кафедре отечественной истории

Научный руководитель: Заслуженный деятель науки

Чеченской Республики, доктор исторических наук, профессор Гапуров Шахруцин Айдиевич.

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Ахмадов Шарпуцин Бачуевич ГОУ ВПО «Чеченский государственный университет»;

доктор исторических наук, профессор Блейх Надежда Оскаровна ГОУ ВПО «Северо-Осетинский государственный университет им. К.Л. Хетагурова»

Ведущая организация: Институт истории, археологии и этнографии

Дагестанского научного центра РАН (г. Махачкала)

Защита состоится «24» июня 2011 г. в 17.00 часов на заседании диссертационного совета Д. 212.248.01 по защите диссертаций при ГОУ ВПО «Северо-Осетинский государственный университет имени К.Л.Хетагурова» по адресу: 362025, г. Владикавказ, ул. Ватутина, 46, зал заседаний диссертационного совета.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке СевероОсетинского государственного университета им. К.Л.Хетагурова.

Электронная версия автореферата размещена на официальном сайте Северо-Осетинского государственного университета им. К.Л.Хетагурова «23» мая 2011 г. Режим доступа: http:// www.nosu.ru.

Автореферат разослан «23» мая 2011г.

Учёный секретарь

диссертационного совета

кандидат исторических наук, профессор

. С.Р. Чеджемов <1—----

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Северо-Восточный Кавказ издавна привлекал внимание многих завоевателей. Один из важнейших этапов борьбы за него наступил именно в начале XVIII века, когда развал Сефе-видской империи привел к резкому росту политической активности соперничавших за регион иностранных держав и поставил вопрос о судьбе Кавказа в ряд значимых проблем мировой политики того времени.

Присоединение к Российской империи территорий Северо-Восточного Кавказа, населенных разнообразными по этническому составу и уровню социально-экономического развития народами, представляло собой довольно трудную задачу и осуществлялось в тот или иной исторический период различными путями и методами в зависимости от конкретной ситуации.

В настоящее время Северо-Восточный Кавказ в целом является одной из стратегически важных пограничных территорий Российской Федерации, крупнейшим транзитно-коммуникационным узлом и богатым источником сырьевых ресурсов. Ныне он объявлен зоной геополитических интересов некоторых ведущих западных стран, прежде всего США, которые стремятся распространить свое влияние на Северо-Восточном Кавказе, включить его в сферу своих экономических и политических интересов, ослабить позиции России и добиться своего военно-стратегического превосходства в регионе.

На Кавказе всегда сталкивались и переплетались интересы многих мировых держав, но с наибольшим постоянством - интересы России, Ирана и Турции. Необходимо отметить, что Россия по своему влиянию на Северо-Восточный Кавказ имела перед Ираном и Турцией бесспорное преимущество, которое заключалось в территориальной близости, в опыте длительного сотрудничества с местной элитой, в относительно устойчивых торгово-экономических связях и т.д.

Процесс становления и развития взаимоотношений народов Чечни и Дагестана с Россией, длительный, сложный, неоднозначный, местами насыщенный драматическими событиями, притягивает к себе и сегодня внимание историографов.

Исследование данной проблемы важно в связи с изменением в нашей стране методологии истории, с разработкой новых подходов к трактовке как некоторых аспектов политики царской России, шахского Ирана и султанской Турции на Северо-Восточном Кавказе, так и деятельности рус-

ской администрации в крае, направленной на решение национального и других вопросов. Объективная оценка событий позволит внести определенные поправки в российскую национальную политику, проводимую в геополитических регионах Кавказа в целом.

Объектом исследования являются военно-политические и дипломатические события и процессы, имевшие место на Северо-Восточном Кавказе в первой трети XVIII в.

Предметом исследования является специфика военно-политических мероприятий России на Северо-Восточном Кавказе в контексте международной политики.

Хронологические рамки исследования. Выбор для исследования первой трети XVIII в. объясняется тем, что в истории Северо-Восточного Кавказа это был цельный хронологический период, характеризующийся стабильностью взаимовыгодных российско-кавказских политических, торгово-экономических и культурных взаимоотношений, постепенным вовлечением региона во всероссийский рынок.

Первая треть XVIII в. - начальный этап политического включения народов Кавказа в состав многонационального Российского государства, завершившийся лишь к началу XIX в. принятием подданства России.

Территориальные рамки. В диссертации рассматриваются СевероВосточный Кавказ и часть Южного Кавказа, а также страны, заинтересованные в своем преобладании на Северо-Восточшзм Кавказа • и, соответственно, боровшиеся за этот регион.

Научная новизна исследования состоит в следующем:

1. Впервые проанализированы военно-политические особенности продвижения России на Северо-Восточный Кавказ с учётом совокупности внешне- и внутриполитических факторов.

2. Выявлены основные причины русско - иранско - турецких противоречий в первой трети XVIII в.

3. Комплексно исследован сложный процесс исторического взаимодействия России с Персией, Портой, некоторыми европейскими державами (Англией, Францией).

4. Освещены позиции сторон-участников процесса утверждения региона за Россией, в общем охарактеризована их политическая деятельность на Северо-Восточном Кавказе.

5. В ходе исследования раскрыты основные направления политики России, определявшие ее взаимоотношения как с местными народами, так и с региональными державами (Персией и Портой).

6. Органично включен в содержание диссертации анализ военного фактора (внешние и внутренние конфликты в регионе), традиционно изучаемого в историографии отдельно от политики в целом.

7. Исследован материал, впервые вводимый в научный оборот.

Главный исследовательский замысел диссертационной работы состоит в том, чтобы на основе всестороннего анализа всех доступных источников и специальной литературы провести историко-теоретическое исследование военно-дипломатической политики Российской империи на Северо-Восточном Кавказе в первой трети XVIII в.

Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

- рассмотреть хозяйственную деятельность народов, проживавших на Северо-Восточном Кавказе, изучить уровень их внутриполитического и социального развития;

- показать политическое положение народов Чечни и Дагестана в первой трети XVIII в.;

- показать местные народы как субъект международных отношений в регионе в исследуемый период, осветить их роль в стратегических планах шахского Ирана, султанской Турции и России, а также исследовать методы и средства реализации этих планов;

- выявить причины ориентации одной части местных народов на Россию, другой части - на Персию и Порту;

- раскрыть специфику взаимоотношений российского командования с местным населением.

Практическая значимость исследования состоит в возможности использования его результатов при подготовке обобщающих трудов по истории Чечни, Дагестана, Северного Кавказа и России, при написании дипломных и курсовых работ в вузах региона, при подготовке теоретических курсов по истории и этнографии. Главные положения и выводы автора могут быть внесены в соответствующие главы учебников средней и высшей школы. Материалы диссертации могут быть использованы работниками образования и культуры.

Методологической и теоретической основой диссертации служит принцип историзма, признающий многовариантность всемирно-исторического процесса и предполагающий изучение фактов и событий в конкретных исторических условиях, рассмотрение их в сравнительно-историческом плане, в причинно-следственной связи, в развитии и взаимозависимости. Теоретической основой работы послужило и утвердивше-

еся в отечественной историографии учение о социально-экономических отношениях и цивилизационных путях развития общества в целом.

Источниковой базой исследования послужили разные по содержанию и характеру материалы: архивные документы, опубликованные документальные материалы, хроники, путевые заметки и другие сочинения современников, различные мемуары, официальная, деловая и дипломатическая переписка, работы исследователей, правительственные акты.

В ходе исследования выявлены и изучены материалы из фондов Российского государственного архива древних актов (РГАДА, Москва), Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ, Москва), Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА, Москва), Государственного архива Ставропольского края (ГАСК, Ставрополь), Центрального государственного архива Республики Дагестан (ЦГА РД, Махачкала), Рукописного фонда Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра Российской академии наук (РФ ИИАЭ ДНЦ РАН). Часть из них введена в научный оборот впервые.

Из материалов РГАДА в исследовании использованы такие фонды, как «Кабинет Петра I» (Ф. 9), «Кавказские дела» (Ф. 23), «Сношения России с Турцией» (Ф. 89), «Кабардинские, черкесские и другие дела» (Ф. 115), «Сношения России с ногайскими татарами» (Ф. 127), «Сношения России с Крымом» (Ф. 123), «Кумыкские и Тарковские дела» (Ф. 121) и др. Документы фондов дают возможность раскрыть положение дел на Северо-Восточном Кавказе в исследуемый период. Важная информация содержится в текстах грамот, договоров, обязательств российских, иранских и турецких правительств, в которых излагаются факты нападений представителей местного населения на российские пределы, описываются организованные походы против России. Кроме того, материалы фондов РГАДА помогают выявить различия в политических и, соответственно, боевых установках тех или иных группировок в среде местного населения.

Из фондов АВПРИ использованы следующие материалы: «Сношения России с Персией» (Ф. 77), «Сношения России с Турцией» (Ф. 89), «Азиатские дела» (Ф. 103), «Кабардинские дела» (Ф. 115), «Кумыцкие и Тарковские дела» (Ф. 121).

Большое количество материала было выявлено в РГВИА. Имеющиеся в фондах («Военно-ученый архив» (Ф. ВУА), «Дела князя Потемкина-Таврического» (Ф. 52) и др.) документы свидетельствуют о дипломати-

ческой и военной борьбе за Северо-Восточный Кавказ, развернувшейся между Персией, Османской империей и Крымским ханством, с одной стороны, и Россией, с другой. Содержание документов позволяет вникнуть во внешнеполитические планы противоборствовавших держав, понять методы и приемы их реализации, более полно раскрыть вопросы социального, политического и военного положения в регионе, показать реакцию местных народов на происходившие события и процессы, а также позволяет объяснить причины участия местного населения в многочисленных войнах с султанской Турцией и шахским Ираном на стороне России.

Весьма ценными оказались материалы, извлеченные из местных архивохранилищ и фондов ЦГА РД, например, «Кизлярский комендантский архив», куда входят «Кизлярский комендант» (Ф. 379), «Дербентский комендант» (Ф. 18) и др. Хранящиеся в этих фондах документы содержат фактический материал о русско-северокавказских политических отношениях, торгово-экономических и культурных связях, о социальном строе и уровне хозяйственного развития местных народов.

Богатый материал по теме исследования хранится в РФ ИИАЭ ДНЦ РАН. Особый интерес представляют «Документы по истории Дагестана XVIII - XIX вв.» (Ф. 1), «Документы по русско-дагестанским отношениям в XVIII в.» (Ф. 1) и др. Наряду с архивными документами местного происхождения здесь имеются и документы, выявленные в центральных архивах нашей страны, а также в архивах Азербайджана и Грузии.

Многие материалы были опубликованы лишь в XIX в. Наибольший интерес для историков представляют «Акты, собранные Кавказской археографической комиссией» (Тифлис, 1866 - 1873. В 12 т.), в которых содержатся документальные сведения официального характера, полученные из архивов главного управления наместника царя на Кавказе.

Не менее важными,на наш взгляд ^являются «Полное собрание законов Российской империи» (СПб, 1830), «Договоры России с Востоком, политические и торговые» (СПб, 1869) и др.

Данные архивных материалов XVIII - XIX вв. из фондов РГАДА, АВПРИ, РГВИА, а также местных северокавказских архивов, к которым можно отнести «Кабардино-русские отношения в XVI - XVIII вв.» (М, 1957. Т. 1 - 2), «Русско-дагестанские отношения XVII - первой половины XVIII в.» (Махачкала, 1958), «Русско-дагестанские отношения в XVIII -начале XIX в.» (М, 1988), «Документы по взаимоотношениям Грузии с

Северным Кавказом в XVIII в.» (Тбилиси, 1968) и др., открыли новый этап в исследовании российско-северокавказских взаимоотношений.

Историография проблемы. Российско-северокавказские взаимоотношения нашли отражение в трудах как российских, так и зарубежных авторов дореволюционного, советского и современного периодов. Однако специальные работы непосредственно по изучаемой теме немногочисленны. В работах дооктябрьского периода и новейшего времени собран и систематизирован материал по истории русско-северокавказских отношений, касающийся важных аспектов и конкретных событий и определяющий роль народов Чечни и Дагестана в кавказской и восточной политике России.

Российские ученые XVIII - XIX вв. В.Н. Татищев, Н.М. Карамзин, С.М. Соловьев, В.О. Ключевский в своих трудах дают немало сведений о включении северокавказских владений в состав Российского государства, указывая на значительную роль русско-северокавказских отношений в укреплении позиций России на Северо-Восточном Кавказе.

Отдельные вопросы по исследуемой теме затронуты в работах С.М. Броневского, Н.Ф. Дубровина, В.А. Потто и др., которые собрали огромный фактический материал о событиях на Кавказе в период утверждения русской администрации в регионе.

Представители официальной историографии, на наш взгляд, преследовали определенную цель - оправдать завоевательную политику Российской империи. Подчеркивая «цивилизаторскую миссию» русского царизма, они тенденциозно освещали события на Кавказе, принижая уровень социально-экономического развития народов Чечни и Дагестана и сущность антиколониальной борьбы горцев.

Особую группу в дореволюционной историографии составляют труды местных историков А.-К. Бакиханова, Д.-М. Шихалиева, Г.Э. Алка-дари, У.Лудаева, М.А. Мамакаева и др., хорошо знавших язык, быт, нравы и фольклор местных народов. Все эти авторы указывают на давность российско-северокавказских связей, подчеркивают историческое значение присоединения к России и выступают за дальнейшее сближение народов Северо-Восточного Кавказа с русским народом.

В новейшее время появилось огромное количество разноплановой исторической литературы в виде обобщающих трудов, монографий, статей и рецензий, в которых освещены отдельные стороны истории СевероВосточного Кавказа и внешнеполитического курса Российского государства в отношении местных народов.

В 50-80-е гг. XX в. вышли в свет труды по истории Чечни, Ингушетии, Дагестана, Кабардино-Балкарии, Ставропольского и Краснодарского краев. В них раскрываются вопросы социально-экономических, политических и культурных взаимоотношений северокавказских народов между собой и с Россией. Вместе с тем следует отметить, что с момента выхода в свет этих работ историческая наука обогатилась новым корпусом документальных источников, часть которых впервые вводится в научный оборот в данном исследовании.

Большой вклад в исследование российско-северокавказских отношений в 50-е гг. XX в. внес H.A. Смирнов1, который, основываясь на большом фактическом материале, показал положительное влияние России на экономику и культуру народов региона.

Важнейшие аспекты российско-северокавказских отношений и политики России на Северо-Восточном Кавказе затронуты в статьях и монографиях таких исследователей, как В.К. Гарданов, A.A. Саламов, Н.К. Байбулатов, М.О. Бузуртанов, В.Г. Гаджиев, М.М. Блиев, В.Б. Виноградов, Н.П. Гриценко, H.A. Тавакалян, Ш.Б. Ахмадов, Я.З. Ахмадов, К.Ф. Дзамихов, Ш.А. Гапуров, Р.Х. Гугов, Б.Х. Мальбахов, H.A. Магомедов, Е.И. Иноземцева, H.H. Гарунова и др. Одним из основных выводов этих работ является то, что сближение народов Чечни и Дагестана с Россией было не случайным, а объективно закономерным явлением, обоюдно выгодным для обеих сторон. Присоединение Северо-Восточного Кавказа к России большинство исследователей считает прогрессивным для народов региона, хотя методы и формы, с помощью которых оно осуществлялось, подвергаются критике.

Интерес к истории народов региона проявляли и проявляют и иностранные авторы. Основное их внимание направлено на изучение российско-кавказских взаимоотношений, а в их рамках - кавказско-иранских и кавказско-турецких. В данных работах приводится интересный как документальный материал, так и материал исследовательского характера. Однако нужно указать, что многие зарубежные исследователи, на наш взгляд, искажают причины классовых, этнических, социальных и других противоречий, существовавших у северокавказских народов. Они сознательно акцентируют внимание на отрицательных сторонах политики России по отношению к народам региона, чтобы отвергнуть, несмотря ни на что, в целом прогрессивное значение присоединения Северо-Восточного

1 Смирнов H.A. Политика России на Кавказе в XVI - XIX вв. М., 1958.

Кавказа к России. Подобная позиция характерна для таких зарубежных авторов, как А.Джевдет, И.Беркок (Турция), М.Хекмат, Р.Сардари (Иран), Ф.Гуедалла, Ф.Бейли, М.Андерсен, А.Беннигсен и др.

Многие зарубежные историографы не рассматривали народы СевероВосточного Кавказа в качестве субъекта международных отношений, односторонне освещали политику России в крае и трактовали наступление Персии и Османской империи на северокавказские земли как оборонительные мероприятия. Между тем, нельзя не отметить и позитивную сторону их исследований: помимо поверхностных компиляций и откровенно политических инсинуаций иностранная историография имеет и капитальные труды, основанные на большом фактическом материале2.

Подводя итог обзору научной литературы, можно сказать, что, несмотря на специальные работы по истории народов Чечни и Дагестана, все ещё отсутствуют обобщающие труды, в которых были бы выявлены специфические черты происходивших в исследуемый период процессов, а деятельность российской администрации на Кавказе и её политика были бы представлены в целом как позитивный поступательный процесс с объективным показом её ошибок. До сих пор комплексно не изучены военно-политические особенности продвижения России на Северо-Восточный Кавказ в совокупности внешнеполитических факторов и внутренних причин. Роль народов Чечни и Дагестана в процессах рассматриваемого периода не исследована историками полно, что и составляет основную цель диссертационного исследования.

Научная апробация работы. Основные положения, содержание и выводы диссертации нашли свое отражение в 4 научных публикациях автора, включая одну в издании ВАК.

Диссертация обсуждалась на заседании кафедры Отечественной истории Чеченского государственного педагогического института.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, 3 глав (8 параграфов), заключения, библиографии, списка сокращений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы, формулируются цели и основные задачи исследования, научная новизна и практическая значимость работы, устанавливаются территориальные и хронологиче-

2 Hammer Н. Geshihte der Chan der Krim unter osmanischer Herrschaft. Wien, 1856.

ские рамки, указываются методологические основы, анализируется ис-точниковая база, определяется степень изученности проблемы.

Глава I. Общественно-экономическое положение Чечни и Дагестана в первой трети XVIII века.

В первом параграфе представлена картина расселения народов региона в первой трети XVIII в. К тому времени на Северо-Восточном Кавказе окончательно сложились территориально-языковые общности, основы которых были заложены в предшествующий период. Необходимо отметить, что Чечня и Дагестан не представляли собой единого государственного образования.

Во втором параграфе показано экономическое развитие феодальных владений и союзов сельских общин Северо-Восточного Кавказа. Основным занятием населения региона было земледелие и скотоводство. В горных районах Чечни и Дагестана широко применялись удобрения, террасирование горных склонов, укрепление их каменными стенами. Почти у всех народов Северо-Восточного Кавказа земледелие сочеталось с животноводством. Народы региона сеяли просо, пшеницу, полбу, ячмень, рожь, овес и кукурузу. Большое развитие получило виноградарство. Из технических культур разводили марену, лен и коноплю.

Важное место в экономике народов Чечни и Дагестана занимали домашние промыслы и ремесла.

Торговля народов Северо-Восточного Кавказа была меновой. Исторически на Северо-Восточном Кавказе существовал целый ряд торговых центров, наиболее известными из которых были Дербент, Червленная, Наурская, Чечен-аул, Старый-Юрт, Шали, Старые Атаги, Эндирей, Тарки, Аксай, Ботлих, Анди и др., игравшие немаловажную роль в экономической жизни региона.

С усилением влияния России на Северо-Восточном Кавказе ее экономические связи с местным населением значительно расширились. Основанные русскими города (Терский город, Святой Крест, Кизляр) стали центрами транзитной и местной торговли на всём Северном Кавказе.

Во внешней торговле народов Чечни и Дагестана Россия также стала играть первостепенную роль. Это объясняется не только усилением российских позиций в регионе и, следовательно, ослаблением позиций Ирана, Турции и Крыма, но и характером торговли. Торгово-экономические связи с Россией имели прогрессивное значение для местных народов, поскольку стимулировали рост местного производства и в этом отношении

они принципиально отличались от торговли с иранскими и турецкими купцами.

В третьем параграфе рассматриваются социальные отношения и государственно-политическое устройство народов региона.

На территории Чечни и Дагестана существовали феодальные владения и союзы сельских общин. Неравномерность социального развития наблюдалась не только между отдельными этносами, но и внутри них.

Привилегированное сословие у вайнахов составляли элли, холдайи (князья), у народов Дагестана - шамхалы, нуцалы, майсумы, ханы, уцмии, бии, беки, чанки, сала-уздени. К господствующему сословию относилось также и местное мусульманское духовенство.

Наиболее многочисленную часть крестьянства составляли свободные общинники - уздени. К социально-зависимой категории чеченского общества относились азаты, лай, йийсар (пленники), ялхо (слуги), хьалхой (вольноотпущенники). К категории крепостных крестьян в Дагестане относились чачары и раяты, также лаг, кул (рабы).

Управленческая система в феодальных владениях Чечни и Дагестана не представляла собой сложной государственно-политической структуры, она отличалась простотой и немногочисленностью институтов управления и власти.

Глава И. Северо-Восточный Кавказ в стратегических планах России, Ирана и Турции в первой четверти XVIII века.

В первом параграфе освещаются взаимоотношения Чечни и Дагестана с Россией в период национально-освободительной борьбы народов Северо-Восточного Кавказа за свержение персидского владычества в первой четверти XVIII в., когда социально-экономическое положение в Персии резко осложнилось, что привлекло внимание внешнеполитических ведомств сопредельных держав к ситуации на Кавказе.

В 1700 г. (после заключения Константинопольского договора) Россия предприняла попытку укрепить политические и торговые отношения с народами Северо-Восточного Кавказа, однако иранское правительство восприняло этот факт крайне негативно.

Антишахские выступления 1707-1711 гг. не принесли народам региона избавления от владычества сефевидов, поскольку носили неорганизованный характер. Национально-освободительная борьба народов СевероВосточного Кавказа вступила в новую фазу своего развития непосредственно после того, как движение возглавил Хаджи-Дауд. Весной 1712 г.

объединенные отряды ширванских и дагестанских повстанцев во главе с Хаджи-Даудом и Сурхай-ханом взяли Шемаху.

В 1715-1718 гг. в Иране находилось российское посольство, возглавляемое А.П. Волынским. Подробно ознакомившись с ситуацией в целом, в июле 1717г. Волынский направил в Коллегию иностранных дел донесение, содержащее сведения о нарастании внутриполитического кризиса в Персии, о слабости центральных органов власти и сепаратизме северных вассалов. На основании донесений А.Б. Черкасского, А.П. Волынского и других дипломатов российское правительство решило тщательно изучить побережье Каспийского моря и форсировать подготовку к предстоящему походу.

В 1718 г. тарковский шамхал Адиль-Гирей вступает в подданство России. Вслед за ним к России обращаются Султан-Махмуд Аксаевский, уц-мий Кайтагский и другие владетели Северо-Восточного Кавказа.

Целью национально-освободительного движения народов региона с 1712 по 1720 г. было свержение персидского владычества и воссоздание на территории Ширвана самостоятельного суннитского государства.

В 1721 г. повстанцы предложили российскому правительству заключить союз, направленный против Персии. Однако условия, выдвинутые при этом Хаджи-Даудом, оказались неприемлемыми для Петербурга, так как противоречили геополитическим интересам России на Востоке. Национально-освободительное движение народов Северо-Восточного Кавказа фактически до середины 1722 г. носило исключительно антисе-февидский характер. С начала 20-х гг. XVIII в. Северо-Восточный Кавказ оказался на переднем плане кавказской политики России и Османской империи.

Во втором параграфе показана роль Северо-Восточного Кавказа в политике России и Турции в 1707-1721 гг.

Активизация наступления султанской Турции и Крыма на Северном Кавказе совпала по времени с антишахскими восстаниями на СевероВосточном Кавказе и Ширване, которые прошли тремя волнами (1707— 1712, 1713-1719, 1720-1721 гг.), вовлекая в свою орбиту местных владетелей, оказывая влияние на их внешнеполитическую ориентацию и, соответственно, корректируя кавказскую политику противоборствовавших стран.

Как указывалось выше, антииранские восстания на Северо-Восточном Кавказе и Ширване, подрывавшие основы иранского владычества, вы-

зывали активность Турции и России в регионе, о чём свидетельствуют попытки крымского хана Девлет-Гирея II в 1708 г. привлечь на свою сторону чеченцев и кумыков, призывая их напасть на русские укрепления и казачьи станицы на Тереке.

Порта активно искала опору среди влиятельных местных владетелей, пытаясь настроить их против России и отлучить от Сефевидов. С этой целью осенью 1712 г. к тарковскому шамхалу Адиль-Гирею и аксаевскому владельцу Султан Махмуду прибыли посланцы крымского хана. Как докладывал советник Петра I по восточным вопросам кн. А.Б. Черкасский, эмиссары Порты и Крыма, сумев внести «брожение» среди кумыкских владетелей, «желают, дабы всех тех народов соединить даже до персидской границы... и подданными учинить»3. Получив это донесение, Петр I поручил Сенату продумать вопрос («учинить совет») «о горских народах, каким образом их к нашей стороне склонить... дабы их лучше при нашей стороне удержать»4. Однако реализовать эти указания Петра I тогда не удалось. Затянувшаяся Северная война и антироссийская политика отдельных западных держав вынудили царя отказаться от размещения российских войск в регионе.

В третьем параграфе рассматриваются Чечня и Дагестан в период Каспийского похода и определения влияния между Россией, Ираном и Турцией (1722 - 1724 гг.).

Победоносное завершение Северной войны предоставило российскому правительству широкие возможности для жесткого противодействия османо-крымской экспансии на Кавказе и реализации собственных геополитических интересов в Азии. Перевод всей восточной торговли с Европой на транзит через Россию, в свою очередь, требовал категорического недопущения султанской Турции к берегам Каспийского моря.

Перед началом похода 15 июля 1722 г. был опубликован манифест, обращенный к населению Кавказа и Прикаспийских областей Ирана, объявивший о начале Каспийского похода и его целях.

Реакция наиболее крупных владетелей Северо-Восточного Кавказа на появление российских войск в регионе была различной. Хаджи-Дауд и Сурхай-хан, опасаясь карательных действий со стороны России, стали активно добиваться протекции султанской Турции. Но большая часть местных владетелей к этому времени находилась под покровительством России и изъявила готовность оказать содействие императору Петру I.

3 Русско-дагестанские отношения XVII - первой пол. XVIII в. С. 223.

4 Там же. С. 223.

Перед отъездом из региона Петр I отдал распоряжение о проведении ряда важных мероприятий. Так, близ устья р. Аграхань были построены укрепления и провиантские склады, получившие название Аграханский транжемент.

Турция намеревалась дать жесткий отпор российскому продвижению на Северо-Восточном Кавказе. Российско-турецкие переговоры, проходившие в мае-августе 1723 г. в Стамбуле, не дали положительных результатов. В июне 1723 г. османы заняли Тифлис. Угроза османского вторжения вынудила шахский двор направить в Петербург своего представителя Исмаил-бека, который 12 сентября 1723 г. подписал с Петром I Петербургский договор, закрепивший переход к России Северо-Восточного Кавказа и Прикаспийских областей. Это стало важной дипломатической победой России: не нарушая мира с Ираном, она смогла получить эти территории на основе взаимных обязательств. Таким образом, Каспийский поход Петра I, по сравнению с предшествующими походами российских войск на юг, был намного масштабнее и результативнее и, фактически, знаменовал собой начало широкого наступления России на Кавказ. Договор 1723 г. обеспечил безопасность населения Северо-Восточного Кавказа, что привело к росту производительных сил региона, развитию интеграционных процессов на юге страны и, в конечном счете, усилению обороноспособности России.

Осенью 1723 г. военные действия Порты на Южном Кавказе возобновились с новой силой. Из-за неустойчивости ситуации российско-османские переговоры о разграничении сфер влияния на Кавказе и Прикаспийских областях продвигались с трудом. Не желая втягиваться в войну с Турцией, Петербург искал мирное решение конфликта, но прочно сохранял занятые позиции, не уступая угрозам Порты. Жесткая позиция султана в немалой степени объяснялась интригами западноевропейских дипломатов. Все же России и Турции удалось достичь соглашения. Непреклонная позиция российского правительства подвигла Ибрагим-пашу при очередной встрече с И. Неплюевым на решение уступить России Каспийское побережье до слияния рек Араке и Кура. Несмотря на негативную реакцию европейских держав, переговоры завершились заключением 12 июня 1724 г. в Стамбуле трактата о разделе сфер влияния на Кавказе, согласно которому за Россией оставались владения, принадлежавшие ей ранее, области, переданные ей Ираном по Петербургскому договору, а также часть земель по р. Самуру. К Турции переходили бывшие

иранские владения в Азербайджане (кроме Ардебиля), Грузии, Армении и часть западных областей Ирана. В Дагестане под власть султана отходили Ахты, Рутул, Цахур и часть лезгинских земель, находившихся под покровительством Сурхай-хана. В общем, Стамбульский договор 1724 г. можно считать успехом российской дипломатии.

Глава III. Северо-Восточный Кавказ в политике России, шахского Ирана и султанской Турции во второй пол. 20-х - начале 30-х гг. XVIII века.

В первом параграфе освещается место Чечни и Дагестана в системе кавказской политики султанской Турции и России во второй пол. 20-х -начале 30-х гг. XVIII в.

20-е гт. XVIII в. ознаменовались дальнейшим обострением политической ситуации в Чечне и Дагестане, вызванным усилением гегемонист-ских устремлений Порты в регионе, с одной стороны, и возникновением острого конфликта между тарковским шамхалом Адиль-Гиреем и кавказским российским командованием - с другой. Причиной послужило то обстоятельство, что шамхал Адиль-Гирей в первые годы после отъезда Петра I сохранял ему верность, учитывая предпринятые им, пусть и в интересах России, меры по экономическому развитию и политической стабилизации региона. Однако со стороны российских военачальников, вопреки жесткой инструкции царя ген.-л. М.А. Матюшкину, по которой было «строжайше запрещено делать какие-либо разорения или обиды»5, наблюдались случаи нападения, насилия, захвата в плен подвластных шамхалу в Бойнаке, Карабудахкенте, Манасе и других местах, что ущемляло интересы шамхала как верховного правителя Дагестана. Недовольный политикой России и её представителей в регионе, подстрекаемый Портой, обнадеженный обещанием помощи со стороны Крыма и кайтаг-ского уцмия Ахмед-хана Адиль-Гирей стал готовиться к нападению на российские крепости. В начале 1725 г. во главе 25 тысячного войска тарковский шамхал штурмовал Терский редут, но был отбит русскими. Попытки захватить Святой Крест весной того же года закончилась полным провалом. Выступление шамхала Адиль-Гирея против России и его обращение за помощью к крымскому хану заметно осложнили положение российской администрации на Кавказе и дали повод для вмешательства Порты во внутренние дела региона, а Англии и Франции - для разжигания вражды между Россией и Турцией, вновь выступившей с претензия-

5 Бутков П.Г. Указ. соч. Ч. I. С. 35.

ми на Северо-Восточный Кавказ. В качестве посредника для разрешения конфликта между тарковским шамхалом и российским командованием западные державы навязывали сераскера Сары Мустафу-пашу.

Российское правительство предприняло энергичные меры для пленения шамхала Адиль-Гирея, тем самым уменьшив его влияние в регионе. 20 мая 1726 г. тарковский шамхал был арестован и доставлен в кр. Святой Крест для содержания под караулом. Вскоре В.В. Долгорукий добился повторной присяги от ближайших родственников шамхала. Несмотря на происки Порты и Крыма, Россия отстояла свои позиции в регионе, что имело решающее значение для разграничения сфер влияния России и Турции в Дагестане и Прикаспийских областях.

Однако султан, приняв под свое покровительство Сурхай-хана Казику-мухского, резко активизировал свои реваншистские действия на СевероВосточном Кавказе. Порта продолжала укреплять свои позиции в регионе, стремясь вытеснить российские войска из занятых областей. Османы пошли на сближение с Мир-Ашрафом, захватившим персидский престол, чтобы обезопасить себя со стороны Персии при наступлении на Кавказе. 4 октября 1727 г. был подписан ирано-турецкий Хамаданский договор на выгодных для Порты условиях, суть которых сводилась к тому, что Аш-раф признавал султана Ахмеда III халифом всех мусульман - суннитов, а тот, со своей стороны, признавал Ашрафа шахом вассально зависимого от него Ирана.

Активность Порты в отношениях с Ираном вызвала серьезную обеспокоенность в Петербурге. Ген. В.Я. Левашову было поручено вступить в переговоры с Ашрафом и обещать ему уступить Гилян, Мазендаран и Астрабад, если он даст гарантию, что они не будут захвачены Портой. На основании этих указаний 13 февраля 1729 г. в Реште В.Я. Левашов подписал трактат, предусматривавший передачу Ашрафу территорий, находящихся в зоне российского влияния до места слияния Аракса и Куры. Остальные области, отошедшие к России по Петербургскому договору 1723 г., оставались за ней.

Не сумев добиться своих целей через Персию, султан активизировал действия на кавказском плацдарме, рассчитывая на поддержку Сурхай-хана, который, обнадеженный поддержкой Порты, заявил о готовности вторгнуться в Мюшкюру и дойти до Дербента. Исполняя этот замысел, в декабре 1729 г. его сын Муртузали и дядя Карат-бек совершили рейд до Дербента, но под напором российских войск вынуждены были отступить в с. Ерлах.

В связи со сложившейся ситуацией российскому резиденту в Стамбуле И.И. Неплюеву и ген. В.Я. Левашову на Кавказе строго предписывалось всеми мерами склонять иранского шаха к союзу с Россией и не допустить подписания отдельного антироссийского персидско-османского договора.

В начале 30-х гг. XVIII в. военно-политическая обстановка в регионе снова осложнилась. Роль и значение Северо-Восточного Кавказа в политике России, Ирана и Турции возросли. Угроза заключения антироссийского персидско-османского договора и захвата Портой Южного Кавказа и Прикаспийских областей стала реальной. В преддверии грядущих событий российское правительство предприняло меры для стабилизации положения на Северо-Восточном Кавказе, призванном сыграть важную роль как в предстоящей борьбе с Портой, так и в переговорах с Персией. Но сорвать подписание договора между шахом и султаном России не удалось. Пользуясь критическим положением иранского шаха, Англия и Франция продолжали активно поддерживать Порту. В таких условиях 12 января 1732 г. был подписан Керманшахский ирано-турецкий договор, по которому Персия уступала Порте Тбилиси, Ереван, Шемаху с Шир-ванской областью и Дагестан. Тебриз и Керманшах возвращались Ирану, а река Араке становилась пограничной линией. Не признав Керманшахский договор, иранский полководец Надир обвинил шаха в измене родине и сверг его с престола.

21 января 1732 г. Надир подписал с Россией Рештский договор, который кроме торговых привилегий предусматривал и важные территориальные уступки со стороны России, а затем возобновил военные действия против Порты.

Во втором параграфе рассматривается временное возвышение шахского Ирана и особенности кавказской политики Персии, России и Порты накануне российско-османской войны (1735-1739 гг.).

Подписание Рештского договора изменило соотношение сил на Востоке в пользу Персии, оказавшейся фактически под властью Надира, что вызвало ответную реакцию со стороны Порты. Недовольные подписанием договора, способствовавшего сближению Ирана с Россией, османы стали обострять обстановку на Кавказе, провоцируя пограничные конфликты с помощью крымского хана с запада и Сурхай-хана Казикумух-ского с юга. Одновременно Порта готовила Сурхай-хана для нападения на Дербент, Низовую и Кубу. Но выполнить эту задачу не удалось. В ка-

честве ответных мер в июне 1732 г. российское командование привело в боевую готовность свои войска на Дону и Тереке. Порта вынуждена была отступить, обещая отправить крымскому хану фирманы воздержаться от похода на Северо-Восточный Кавказ.

Но положение в регионе оставалось нестабильным. Ставший фактическим правителем Сефевидского Ирана Надир отверг Керманшахский договор и стал готовиться к продолжению войны с Портой за возвращение захваченных османами персидских владений. Это известие вызвало нервозность в среде турецкой элиты. Султан направил в Крым срочный фирман о приведении в полную боевую готовность войск для предстоящей военной операции. В двух кровопролитных сражениях под Багдадом объединенные силы османов были разгромлены. В феврале 1733 г. между султанским командующим и Надиром было заключено перемирие, после чего османы стали форсировать поход крымцев через Чечню и Дагестан. 11 июня 1739 г. 25-ти тысячный крымский корпус вышел из горных районов у населенного пункта Горячевский, где был встречен русскими войсками. Неся большие потери, крымцы были вынуждены отступить. Однако, с помощью кайтагского уцмия Ахмед-хана, а также по вине русского командования им удалось добраться до Дербента и Шемахи.

Для ускорения заключения договора с Надиром в начале 1734 г. Петербург отправил в Персию кн. В.Д. Голицына. Он должен был довести до сведения Надира подлинные намерения султана и склонить его к союзу с Россией. Россия шла на уступки Ирану, обещая возвратить Прикаспийские провинции в случае гарантии, что они не будут захвачены Портой. Неуступчивость Надира относительно предложений Петербурга объяснялась тем, что в мае 1734 г. персы нанесли крупное поражение османской армии под Ереваном. Спустя некоторое время под влиянием Англии и Франции султан Махмуд ратифицировал персидско-османский договор 1733 г. о возвращении Ирану захваченных провинций. Решение султана, навязанное западными державами, было направлено на обострение российско-иранских противоречий, восстановление Надира против России, чтобы он решительно добивался вывода российских войск с занятых по Стамбульскому договору 1724 г. территорий. По этим причинам военно-политическая обстановка в Чечне, Дагестане и Прикаспийских областях обострилась. С этого времени вплоть до своей гибели Надир придавал огромное значение созданию кавказского плацдарма для борьбы против России и Турции. Над Северо-Восточным Кавказом снова на-

висла угроза порабощения со стороны Персии. Однако эта опасность не сплотила местных владетелей, занятых внутренними династическими раздорами. Воспользовавшись ситуацией, Надир пытался создать совместный с ними антироссийский союз, но ему этого не удалось. Аварский правитель Умма-хан закрыл границы со стороны Грузии, запретив своим подданным всякие сношения с персами. Многие кумыкские, табасаранские и др. владетели сохранили верность России. Открыто против капитулянтской политики Порты и захватнических устремлений Надира в Ширване и Северо-Восточном Кавказе выступил только Сурхай-хан. Разгневанный этим, Надир направил к Сурхай-хану своего представителя с предложением сдать Шемаху, но получил отказ. Решающее сражение произошло около Шемахи, где Сурхай-хан против 42 тысячной шахской армии смог выставить только 20 тысячное войско. После ожесточенной битвы, желая сохранить силы для дальнейшей борьбы с превосходящими силами противника, Сурхай-хан отступил в Казикумух.

Положение персидских завоевателей на Северо-Восточном Кавказе оставалось сложным, т.к. они постоянно подвергались нападениям местных ополченцев. Для сохранения своего влияния на этих территориях Надир восстановил титул шамхала, передав власть сыну Адиль-Гирея Хас-булату, и в конце сентября 1734 г. вернулся в Персию.

15 октября Надир подошел к Гяндже, где находился осажденный турецкий гарнизон. К этому времени российско-иранские переговоры о возвращении Ирану Прикаспийских областей и Дагестана шли к концу. Оказавшись перед перспективой враждебной деятельности коалиции некоторых европейских держав на западе и угрозой антироссийского ирано-турецкого союза на востоке, Петербург решил вывести свои войска из этих областей, чтобы избежать войны на два фронта и превратить Персию из потенциального противника в союзника. 10 марта 1735 г. между Россией и Ираном был подписан Гянджинский договор о возвращении шахскому Ирану Прикаспийских областей и части Дагестана с отводом российских войск за р. Сулак.

Выполнение условий договора 1735 г. резко ухудшило политическую ситуацию на Северо-Восточном Кавказе. По мере перемещения российских войск на Сулак и Терек обострялась и борьба между Персией и Пор-той. Не желая попасть под владычество персов, жители региона уходили вместе с российскими войсками или перебирались в горы. Положение

также усугублялось тем, что угроза шахского порабощения усилила про-османские настроения среди части местных владельцев.

Надежды правящих кругов Порты, рассчитывавших пройти победным маршем через Северо-Восточный Кавказ, используя людские ресурсы захваченных территорий, не оправдались. К тому же попытки крымцев беспрепятственно пройти через Чечню по ущелью, расположенному между аулами Алды и Чечен, полностью провалились. Однако при поддержке эндиреевских владетелей, кайтагского уцмия и др. крымцы дошли до Дербента. Местное население не оказало крымцам той поддержки, на которую рассчитывали в Порте и в Крыму. Недалеко от Дербента произошло сражение между крымцами и шамхалом Хасбулатом, который был разбит и бежал в горы. В июле 1735 г. персы разгромили османов под Карсом и Ереваном. В связи с этим крымский хан вынужден был отступить с территории Северо-Восточного Кавказа. Но перед этим Каплан-Гирей предпринял некоторые меры в надежде сохранить здесь влияние Порты и Крыма. Чтобы заручиться поддержкой местного населения он раздал местным владетелям деньги, ценные подарки и должности. Выступив из-под Гянджи в начале октября 1735 г., опустошив территории джарцев, Ширван, лезгинские и табасаранские магалы, 21 ноября иранские войска подошли к Дербенту. Узнав о приближении Надира, крымский хан поспешно покинул Северо-Восточный Кавказ, где начались массовые антииранские восстания.

В Заключении диссертации подводятся итоги и суммируются выводы, полученные в процессе исследования.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях автора:

Публикации в периодических изданиях, рекомендованных ВАК РФ

1. Гациева Т.И. Значение Петербургского договора 1723 г. для народов Северо-Восточного Кавказа // Научные проблемы гуманитарных исследований. В. 8. - Пятигорск, 2010. - С. 30-37.

2. Гациева Т.И. Северо-Восточный Кавказ в период Каспийского похода Петра I // Вестник Северо-Осетинского государственного университета им. К.Л. Хетагурова». - Владикавказ, 2011. №2. - С. 20-24.

Научные статьи, опубликованные в иных изданиях:

3. Гациева Т.И. Политическая борьба в Чечне в 1930-е г. // Материалы Всероссийской научно-практической конференции. - Назрань, 2008. -С. 280-286.

4. Гациева Т.И. Стамбульский договор 1724 г. и его роль для Кавказа // Россия и Кавказ: история и современность глазами молодёжи. - Кара-чаевск, 2010. - С. 26-32.

5. Гациева Т.И. Территория и население Чечни в XVIII - начале XIX века // Актуальные проблемы науки и практики. Филиал ЮФУ в Кизляре. - Махачкала, 2010. - С. 61-65.

6. Гациева Т.И. Чечня и Дагестан в системе кавказской политики султанской Турции и России во второй половине 20-х - начале 30-х гг. XVIII в. // Вестник истории, экономики и юриспруденции. - Грозный, 2010. -С. 31-35.

Подписано в печать 16.05.2011. Усл. п.-л. 1,4. Тираж 100 экз. Заказ № 113. Издательство Северо-Осетинского государственного университета имени К. JI. Хетагурова, 362025, г. Владикавказ, ул. Ватутина, 46.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Гациева, Таита Исраиловна

Введение.

ГЛАВА I. Общественно-экономическое положение Чечни и Дагестана в первой трети XVIII века.:.'.

1.1. Территория и население Чечни и Дагестана в первой трети XVIII века .!.

1.2. Уровень экономического развития Чечни и Дагестана в первой трети XVIII века.;.

1.3. Государственно-политическое устройство и социальные отношения народов Чечни и Дагестана в первой трети ХЛТП века.

ГЛАВА II. Северо-Восточный Кавказ в стратегических планах России, Ирана и Турции в первой четверти XVIII века •.

2.1. Политические взаимоотношения Чечни и Дагестана с Россией в период национально-освободительной борьбы, народов региона за свержение персидского владычества (1707-1721 гг.).

2.2. Северо-Восточный Кавказ в политике России и Турции в период упадка Сефевидского государства (1707-1721гг.).

2.3. Чечня и Дагестан в период Каспийского похода (1722—1724 гг.). Петербургский (1723 г.) и Стамбульский (1724 г.) договоры.

ГЛАВА III. Северо-Восточный Кавказ в политике России, Ирана и Турции во второй пол. 20-нач. 30-х гг. XVIII века.

3.1. Чечня и Дагестан в системе кавказской,-политики Османской империи и России во второй пол. 20-нач. 30-х гг. XVIII века.

3.2. Возвышение Сефевидского Ирана. Особенности проявления кавказской политики шахского Ирана, Российской и Османской империй накануне русско-турецкой войны (1735-1739 гг.).;.:.

Введение диссертации2011 год, автореферат по истории, Гациева, Таита Исраиловна

Актуальность исследования. Северо-Восточный Кавказ занимает исключительно важное место в* плане стратегическом и геополитическом. Именно в силу этого обстоятельства он издавна привлекал внимание многих держав. Один из основных этапов борьбы за Северо-Восточный Кавказ наступил в начале XVIII века, когда развал Сефевидской империи» привел к резкой политической» активизации соперничавших за регион иностранных держав, что поставило вопрос о судьбе Кавказа в ряд значимых проблем'всей мировой политики того времени.

Территории Северо-Восточного- Кавказа были населенны разными по этническому составу и уровню ^социально-экономического развития народами. Присоединение их к Российскому государству представляло собой довольно трудную задачу и осуществлялось, различными путями и методами. При этом каждая из этнических групп имела свой опыт взаимодействия не только с Россией, но и с другими странами.

В настоящее время Северо-Восточный Кавказ стал предметом исследования' многих отечественных регионоведов. Это связано с тем, что история формирования многонационального Российского'государства, должна быть объективно рассмотрена с учётом новых или малоизвестных документальных источников, и с акцентом на интеграционные процессы, т.к. совместное развитие народов, всегда вырабатывает богатый положительным опыт, который может найти применение в решении актуальных проблем Г межнациональных отношений.

Северокавказский'регион издавна полиэтничен. Обращение к его истории стало важным фактором национально-культурного возрождения, местных народов, которые в наши дни проявляют к своему прошлому огромный интерес. Поэтому необходимость изучения целого ряда конкретных, недостаточно исследованных аспектов российско-кавказских взаимоотношений, становится очевидной. К тому же проблема приобрела особую актуальность в связи с обострением межнациональных конфликтов в республиках бывшего СССР, распад которого привёл, в том числе, и к военному противостоянию на Кавказе.

Сегодня Северо-Восточный Кавказ является не только одной из стратегически значимых пограничных территорий Российской Федерации, но и крупнейшим транзитно-коммуникационным узлом, богатым источником сырьевых ресурсов. Регион объявлен зоной геополитических интересов ряда ведущих западных стран, прежде всего США, которые стремятся распространить свое влияние на Северо-Восточном Кавказе, включить его в>. сферу своих экономических и политических интересов, ослабить позиции России и добиться здесь своего военно-стратегического превосходства.

На Кавказе всегда сталкивались и переплетались интересы многих мировых держав, но с наибольшим постоянством - интересы России, Ирана и Турции. В связи с этим требуется тщательное и объективное изучение истории народов региона и их взаимоотношений с Россией и сопредельными странами Востока. Необходима также взвешенная оценка внешнеполитической ориентации местных владетелей и методов разрешения российско-кавказских конфликтов, имевших место в исследуемый период.

Несмотря на большое количество научных публикаций, многие страницы истории нашей страны и её регионов ещё недостаточно изучены. Также, по нашему мнению, в освещении и интерпретации некоторых важных аспектов рассматриваемой проблемы» в российской и иностранной историографии допускается немало преднамеренных искажений отдельных событий. Без всестороннего и объективного исследования всех вопросов изучаемой темы невозможно составить целостное представление об историческом прошлом местных народов, а также о процессе формирования взаимоотношений народов Чечни и Дагестана с Россией, Ираном и Турцией и об истоках политики западных держав на Кавказе. К тому же межнациональные противоречия в регионе и обострение их до вооруженных противостояний в конце XX - начале XXI вв. показывают, что причины конфликтов лежат 4 намного глубже и уходят своими корнями в историю возникновения непростых отношений не только между самими народами Северо-Восточного Кавказа, но и с сопредельными странами, в частности, с Российской империей.

Исследование данной проблемы важро и,в связи с изменением в нашей стране методологии истории, с разработкой новых подходов к трактовке как некоторых аспектов политики царской России, шахского Ирана и султанской Турции на Северо-Восточном Кавказе, так и деятельности русской администрации в крае, направленной на решение национального и других вопросов. Объективная оценка событий позволит внести определённые поправки в российскую национальную политику, проводимую в геополитических регионах Кавказа.

Изучение сложной истории Северо-Восточного Кавказа исследуемого периода всё ещё далеко от своего завершения. Интерес к изучаемому вопросу вызван не только постоянным введением >в научный оборот новых материалов, но различиями в исследовательских критериях и подходах, позволяющих по-иному прочесть даже уже известные источники.

Северо-Восточный Кавказ является одним из крупных регионов, многочисленные этнические группы населения которого имеют наряду со своеобразием и глубокую общность исторических судеб. Народы края издавна находились в многосторонних связях между собой и шли общим путем социально-экономического и культурного развития. Это обстоятельство, а также одинаковые естественно-географические условия способствовали выработке у них сходных черт в хозяйстве и быту, в материальной и духовной культуре, в нравах и обычаях, что сделало Северо-Восточный Кавказ одним из своеобразных историко-этнографических регионов. Однако при значительной общности и сходстве народы Чечни и Дагестана существенно отличались друг от друга по уровню общественного и политического развития, по отдельным чертам материальной и духовной культуры.

Актуальным, на наш взгляд, является изучение роли Российского государства в исторических судьбах кавказских этносов в процессе взаимодействия двух основных мировых религий, несмотр,; на порой неприемлемые политические методы установления, своего господства „а Северо-Восточном Кавказе, Россия оказала положительное влияние на развитие местных народов, которые при этом не потеряли своей национальной идентичности.

Освещение узловых моментов, взаимоотношений народов СевероВосточного. Кавказа.« тремя,империями-представляет не только научный „о,и политический интерес. Исследование, данного; вопрос, позволит определить; место* коренных; этносов; в политике великих держав; - Российской, империи, шахского Ирана; ш султанской Турции; а также поможет выяснили* сушение к внешнеполитически»; событиям; того- времени. При ,Г„М необходимо ответить, что; по;г своему влиянию, на, Северо-Восточный. Кавказ Россия, имела; перед: Ираном/И. Турцией бесспорное преимущество, которое заключалось в территориальной; близости^ наличии относительно устойчивыхторгово-экономических связях и,длительного опьгеа сотрудничества с; местной

ЭЛИТОЙ; • в научных публикациях, появившихся.в'50-80-е гг. ХХ.в.,. на наш;взгляд, необъективно.оценивалась.роль России;;в истории.народов регаона. В^связ

ЭТИМ особую актуальность приобрело- дальнейшее изучение'и. освещение истории возникновения и развитияг евязей народов Чечни, и Дагестана, между собой- и- Россией с современных ; позиций,. Решение этой, важной задачи в контексте современных- этнополитических. и межнациональных проблем связано с происходящими; сегодня: интеграционными процессами, „а территории не только €еверо-ВЬсТОчного. Кавказа, но«, всей, нашей страны

Предмет нашего;исследования. и. Ранее привлекал внимание; историков В их работах анализу подвергались, различные периоды, ; развития экономических, политических и.культурных , отношений Северо-Восточного Кавказа с Россией, определялаеьхтепень'.у.астия в этом процессе отдельных народов края: Однако в качестве- единой взаимосвязанной проблемы в конкретных временныхрамкахэта тема;не рассматривалась

Объектом исследования являются военно-политические и дипломатические события и процессы, имевшие место на Северо-Восточном Кавказе в первой трети XVIII в.

Предметом исследования является специфика военно-политических мероприятий России на Северо-Восточном Кавказе в контексте международной политики.

Хронологические рамки диссертационной работы охватывают первую треть XVIII в. Выбор'для исследования данных временных рамок объясняется тем, что для истории Северо-Восточного Кавказа это был цельный хронологический период, который стал важным этапом расширения и укрепления взаимовыгодных российско-кавказских политических и культурных взаимоотношений, завершившихся к началу XIX в. принятием подданства России, несмотря на происходившие в регионе сложные политические процессы. 1

Территориальные рамки исследования охватывают Северо-Восточный Кавказ и часть Южного Кавказа. Специфика темы предполагает также анализ событий и процессов, происходивших в странах, заинтересованных в своем преобладании на Северо-Восточном Кавказе и, соответственно,' боровшихся за этот регион.

Главный исследовательский замысел диссертационной работы состоит в том, чтобы на основе возможно более полного анализа1 всех доступных источников и специальной литературы провести историко-теоретическое исследование как военно-дипломатического аспекта политики Российской империи на Северо-Восточном Кавказе в первой трети XVIII века, так и роли народов. Чечни и Дагестана в исторических процессах рассматриваемого периода.

Поставленная цель предполагает решение следующих задач: — изучить уровень социального и внутриполитического развития народов, проживавших на Северо-Восточном Кавказе, рассмотреть их хозяйственную деятельность,

- показать политическое положение народов Чечни и Дагестана в первой трети XVIII в.;

- выяснить, какую роль играли народы Чечни и Дагестана в стратегических планах России, шахского Ирана и султанской Турции, какие методы и средства использовались для реализации этих планов, а также показать местные народы в качестве субъектов международных отношений в регионе в исследуемый период;

- выявить причины ориентации одной части местных народов на Персию и Порту, а другой - на Россию;

- раскрыть специфику взаимоотношений российского командования с местным населением.

Источниковая база исследования'основана на широком круге различных по характеру и содержанию материалов. При анализе главных вопросов основное внимание уделялось архивным документам, опубликованным I документальным материалам, официальной; деловой и дипломатическои переписке, правительственным актам, хроникам, путевым, заметкам и другим, сочинениям современников, различным мемуарам, работам исследователей.

В ходе исследования использованы материалы из фондов Российского государственного архива древних актов (РГАДА, Москва), Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ, Москва), Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА, Москва), Государственного архива Ставропольского края- (ГАСК, Ставрополь), Центрального государственного архива Республики Дагестан (ЦГА РД> Махачкала), Рукописного фонда Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра Российской академии наук (РФ ИИАЭ ДНЦ РАН). Часть из них в научный оборот введена впервые.

Из материалов РГАДА в исследовании использованы фонды: «Кабинет Петра I» (Ф: 9), «Кавказские дела» (Ф. 23), «Сношения России с Турцией» (Ф. 89), «Кабардинские, черкесские и другие дела» (Ф. 115), «Сношения России с ногайскими татарами» (Ф. 127), «Сношения России с Крымом» (Ф. 123),

Кумыкские и Тарковские дела» (Ф. 121) и др. Документы фондов раскрывают положение дел на Северо-Восточном Кавказе в исследуемый период. Особую ценность имеют содержащиеся в фондах тексты грамот, договоров, обязательств российских, иранских и турецких правительств, которые относятся) к исследуемому периоду и касаются фактов нападений представителей местного населения на российские пределы, участия их в организованных походах против России. Кроме того, материалы, фондов РГАДА помогают выявить различия« в» политических и, соответственно, боевых установках тех или иных группировок в среде местного населения.

Из фондов АВПРИ' использованы следующие документы: «Сношения-России с Персией» (Ф. 77), «Сношения России с Турцией» (Ф. 89), «Азиатские дела» (Ф. 103), «Кабардинские дела» (Ф. 115), «Кумыцкие и Тарковские дела» (Ф. 121).

Огромное количество материала по данной теме было выявлено в PFBHA. Имеющиеся в фондах «Военно-ученый архив» (Ф. ВУА), «Дела князя Потемкина-Таврического». (Ф. 52) и др. документы свидетельствуют о. дипломатической и военной борьбе за Северо-Восточный Кавказ, развернувшейся между Персией, Османской империей и Крымским ханством, с одной стороны, и- Россией, с другой, а также позволяют вникнуть во внешнеполитические планы противоборствовавших держав. Объяснить участие местного населения в многочисленных войнах России с султанской Турцией-и шахским Ираном на стороне первой".

Весьма ценными по своей значимости оказались материалы из фондов ЦГА РД под названием «Кизлярский комендантский архив», куда входят «Кизлярский комендант» (Ф. 379), «Дербентский комендант» (Ф. 18) и др. Документы, содержат большой фактический материал о русско-северокавказских политических, торгово-экономических и культурных связях, о социальном строе и хозяйственном развитии местных народов, о многогранных добрососедских связях местного населения с русским и другими народами, терско-гребенским казачеством, о тесном сближении северокавказцев с Россией в XVIII в.

Интерес представляют «Документы по истории Дагестана XVIII - XIX вв.» (Ф. 1), «Документы по русско-дагестанским отношениям в XVIII в.» (Ф. 1) и др., хранящиеся в РФ ИИАЭ ДНЦ РАН. Наряду с архивными документами местного происхождения здесь имеются архивные документы, выявленные исследователями в центральных архивах нашей страны, а также в архивах Азербайджана и Грузии.

Содержание этих документов говорит о.-том, что внешняя угроза сблизила местные народы, выступавшие против притязаний со стороны султанской« Турции, Крымского ханства и шахского Ирана; и что в своей борьбе они находили активную^ поддержку у своего могущественного северного соседа -России. Так, в исследуемый период, независимо от экспансионистских устремлений царизма, происходило* дальнейшее расширение разносторонних связей между народами Северо-Восточного Кавказа и России.

Отмеченные выше архивные' материалы дали возможность по-новому взглянуть на отношение различных феодальной группировок к происходившим в исследуемый1 период событиям, а*также определить степень участия тех и иных народов во! внешнеполитических процессах. Привлеченные документы расширили знания о различных аспектах жизни местного населения, дополнили известные факты, свидетельствовавшие об т укреплении позиций России в регионе.

Поскольку российское правительство уделяло особое внимание связям с феодальным» слоями северокавказского общества, материал о местных владетелях представлен достаточно широко. Дополнительным источником для изучения* высшего владетельного слоя феодалов служат родословные ряда северокавказских князей (вайнахских, ногайских, кумыкских, кабардинских и др.), сохранившиеся русских родословных книгах.

Несмотря на то, что необходимых сведений о внутренней жизни народов Чечни и Дагестана, их экономической и социальной истории в архивах

10 содержится довольно мало, тем не менее, в них имеется некоторый материал о трудовой деятельности местного населения, его занятиях, о хозяйственном развитии края (освоение новых земельных массивов, сдвиги в земледелии и скотоводстве, внедрение новых полевых и огородных культур). В архивных документах можно найти и сведения о развитии мелкотоварного производства,

0 расширении торговых связей народов региона между собой и с Россией и т.д.

Многие архивные документы, использованные в данном исследовании, были опубликованы лишь в XIX в. Наибольшую ценность из них. представляют «Полное собрание законов Российской империи» (СПб, 1830), «Договоры России с Востоком, политические и торговые» (СПб, 1869) , а также «Акты, собранные Кавказской археографической комиссией» (Тифлис, 1866-1873. В 12 т.), в которых собран и систематизирован документальный материал официального характера, извлеченный из архивов главного управления наместника царя на Кавказе.

Важные сведения почерпнуты из исторических и военных журналов, различных сборников и газет («Военный сборник», «Кавказский сборник», «Кавказ», «Записки Кавказского отдела Русского географического общества» и др.). Весомое значение имеют известные публикации документов П.Т.

Буткова и С.А. Белокурова1, в которых содержатся материалы, освещающие политическую историю народов Северо-Восточного Кавказа.

В новейшее время были опубликованы архивные материалы XVIII - XIX в. из фондов РГАДА, АВПРИ, РГВИА и местных северокавказских архивов: «Кабардино-русские отношения-в XVI - XVIII вв.» (М, 1957. Т. 1 - 2), «Русско-дагестанские отношения XVII - первой половины XVIII в.» (Махачкала, 1958), «Русско-дагестанские отношения в XVIII — начале XIX в.» (М, 1988), «Документы по взаимоотношениям Грузии с Северным Кавказом в

1 Бутков П.Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 год. — СПб, 1869. В 3-х ч.; Белокуров С.А. Сношения России с Кавказом. — М., 1889.

XVIII в.» (Тбилиси, 1968) и др. Эти документы открыли новый этап исследовании российско-северокавказских взаимоотношений.

Историография проблемы. В трудах российских и зарубежных авторов дореволюционного, советского и современного периодов довольно час? П рассматриваются российско-северокавказские взаимоотношения, о затрагивается целый ряд проблем, связанных с ролью народов Чечни Дагестана в кавказской и восточной политике России. Однако количеств0 специальных работ непосредственно по изучаемой теме недостаточно велико

В работах российских ученых XVIII-XIX вв. В.Н. Татищева, Н.М. Карамзина, С.М. Соловьева, В.О. Ключевского1 имеется немаЛ^ сведений о включении северокавказских владений в состав Российского государства. Все они указывают на значительную роль русско" северокавказских отношений в укреплении позиций России на Севере»

Восточном Кавказе.

Так, в- своей «Истории государства Российского» известный российски** историк Н.М. Карамзин, выступавший в основном выразителем дворянско-монархической исторической концепции, подчеркивал большое значение северокавказских народов в международных отношениях изучаемого периода, хотя и отводил решающее место в истории отдельным великим'личностям й прилагал все усилия к раскрытию их идейных и моральных мотивировок и поэтому не освещал в полной мере действительной роли народных масс в истории.

Значительные сведения о русско-северокавказских взаимоотношениях содержатся в фундаментальном труде С.М. Соловьева «История России».

1 Татищев В.Н. История Российская. - М., 1962-1968. В 7 Т.; Карамзин Н.М. История государства Российского. - М., 1988-1989. В 3 кн.; Соловьев С.М. История России с древнейших времен. - М., 1988-1995. В 15 кн.; Ключевский В.О. Курс русской истории. -М., 1956-1959. В 8 ч.

Отметим, что Кавказ автор рассматривал не как субъект, а как объект российской внешней политики.

Вышеперечисленные историки оправдывали колониальную политику царизма, пытаясь тенденциозно осветить методы её осуществления. Если стержневой идей развития российского государства вширь у Н.М.Карамзина была идея распространения и утверждения самодержавия, а у С.М. Соловьева идея русского государственного начала, то в основе взглядов В.О. Ключевского лежала идея колонизации.

Наиболее- ярким представителем аграрно-монархического направления' исторической науки были отечественные историки XIX в. С.С. Татищев и С.Жигарев1. В своих трудах эти ученые всячески пытались доказать миролюбие и бескорыстие внешнеполитического курса России- на Востоке вообще, и на Северо-Восточном Кавказе, в частности.

Отдельные вопросы исследуемой темы были затронуты в работах С.М. Броневского, Н.Ф. Дубровина, В.А*. Потто2 и др. Этими авторами был собран огромный фактический материал и сделан ряд ценных наблюдений, касающихся русско-северокавказских взаимоотношений. Все они уделяли большое внимание внешнеполитическим событиям1 на Кавказе и особенно утверждению русской администрации в регионе.

Представители официальной историографии преследовали определенную цель - оправдать завоевательную политику царизма и подчеркнуть его «цивилизаторскую миссию». Поэтому они- принижали уровень социально

1 Татищев С.С. Дипломатические беседы о внешней политике России. — СПб., 1898; Жигарев С. Русская политика в восточном вопросе. — М., 1896.

-у

Броневский С.М. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. — М., 1823. В 2-х ч.; Дубровин Н.Ф. История войн и владычества русских на Кавказе. — СПб., 1871. Т. 1; Смирнов В.Д. Крымское ханство под верховенством Оттоманской Порты в XVIII в. до присоединения его к России. — Одесса, 1889; Потто В.А. Кавказская война. — СПб., 1865. Т. 1. Вып. 2. экономического развития народов Чечни и Дагестана, искажали сущность антиколониальной борьбы горцев.

Ценный фактический материал по политической истории, не выходя за рамки официальной точки зрения на политику России в Чечне и Дагестане, дает Н.Ф. Дубровин. Он рассматривает этнические и сословно-бытовые особенности местных обществ, оправдывая колониальные методы покорения северокавказских народов и управления ими.

Попыткой представить в более выгодном свете методы,русской политики в регионе выглядит работа бывшего начальника военно-исторического отдела при штабе Кавказского военного округа В.А. Потто, который показывает историю Северо-Восточного Кавказа в контексте российско-иранских и российско-турецких отношений. Соответственно местные народы у автора, прежде всего, союзники, шахского Ирана и султанской Турции и противники России. Восхваляя колониальную политику царизма, В.А. Потто называет народы Чечни и Дагестана не иначе, как «разбойники» и «хищники». Присоединение народов Северо-Восточного Кавказа к России, по мнению автора, было благом для них, облеченным в понятия «цивилизация» и «свет».

Другой видный ученый Ф.А. Щербина в своей работе «История -Кубанского казачьего войска» (Екатеринодар, 1910. Т. 1.) отмечает, что набеги северокавказских горцев являются не признаком состояния войны, а способом и характером их существования. Причиной противостояния в русско-кавказских отношениях, по его мнению, была не только ненависть, но и стремление России удержать северокавказский регион за собой и не допустить политического влияния здесь Персии и Порты. Автор считал, что для заселения- региона русским населением нужно было выдавить беспокойных жителей с мест своего обитания, а поводом для осуществления жестоких мер могли послужить набеги.

Историки дворянско-буржуазного направления рассматривали события, происходившие в регионе, в основном через призму отношений России с шахским Ираном и султанской Турцией. При этом они по-своему

14 представляли причину противостояния этих держав, трактуя суть «восточного вопроса» только как борьбу христианства с мусульманством, Европы с Азией, где агрессивной стороной были Персия и Османская империя. Исследования этих авторов, на наш взгляд, отличались субъективизмом, так как базировались в основном на донесениях и приказах^ русского командования на Кавказе.

Таким образом, дореволюционная кавказоведческая литература по истории Чечни и Дагестана, посвященная взаимоотношениям местных народов с в изучаемый период, представляет несомненную ценность, т.к. содержит большой фактический материал и помогает всесторонне осветить поставленную проблему. Вместе с тем, она написана в характерном для исторических работ того периода ключе, содержит, на наш взгляд, немало принципиальных ошибок и недостатков, проистекающих из воззрений и социальной принадлежности авторов. Представители историографии того, периода интересовались прежде всего историей, господствующих классов и деятельностью отдельных- его представителей, старались- показать положительную .роль царских чиновников в «устроении» региона, успехи российской политики в усмирении непокорных горцев. Однако роль народных масс выпадала из их поля зрения, а такой вопрос, как влияние России на развитие социально-экономической и культурной жизни местных народов, оставался нераскрытым.

Особую группу в дореволюционной историографии составляют труды местных историков А.- К. Бакиханова, Д.- М. Шихалиева, Г.Э. Алкадари, У. Лаудаева, М.А. Мамакаева1 и др., хорошо знавших язык, быт, нравы и фольклор местных народов.' Авторы, в своих трудах- указывают на давность

1 Бакиханов А.-К. Гюлистан-и Ирам. - Баку, 1991; Шихалиев Д.-М.М. Рассказ кумыка о кумыках // Кавказ, 1848. № 37-44; Алкадари Г.-Э. Асари-Дагестан. - Махачкала, 1994; Лаудаев У. Чеченское племя. // ССКГ. Вып. 6. - Тифлис, 1872; Мамакаев М.А. Чеченский тайп (род) в период его разложения. - Грозный, 1973. российско-северокавказских связей, подчеркивают историческое значение их присоединения к России и выступают за дальнейшее сближение народов Северо-Восточного Кавказа с русским народом.

В период становления советской исторической науки в 20-40-е годы XX в. большую роль в критике взглядов дореволюционных историков сыграл 7

М.Н.Покровский . Однако он и его последователи Г.А. Кокиев, Б.В.Скитский" и др., характеризуя внешнюю политику Российской империи, подчеркивали лишь захватнические устремления ¿царизма, умалчивая ¡прогрессивное влияние России на политическое и экономическое развитие народов региона.

В 50-80-е гг. XX в. вышли в свет обобщающие труды по * истории« Чечни, Ингушетии, Дагестана, Кабардино-Балкарии, Ставропольского и Краснодарского краев. В 1988 г. вышли два тома истории народов СевероВосточного Кавказа с древнейших времен до 1917 г., в которых раскрываются вопросы социально-экономических, политических и культурных взаимоотношений1 северокавказских народов между собой и Россией. Вместе с тем следует отметить, что с момента выхода в свет этих работ историческая наука обогатилась новым* корпусом документальных источников.

В советское время в изучении различных проблем исторической науки наметилась определённая? специализация, в результате которой в сферу интересов исследователей стали попадать некоторые страницы истории северокавказских народов. Отметим, что проблематика многих исследований была ограничена, к тому же среди них преобладали этнографические труды.

Необходимо отметить, что отечественные историки по-разному оценивают взаимоотношения?местных народов с Россией в изучаемое время. Так, известный исследователь Е.П. Алексеева определила отношения

1 Покровский М.Н. Дипломатия и войны царской России в XIX столетии. — М., 1923. Кокиев Г.А. Военно-колониазационная политика царизма на Северном Кавказе // Революция и горец. 1929. № 4-6; Скитский Б.В. Холопий вопрос и антирусское движение кабардинских князей в пору «независимости» Кабарды (1739-1779 гг.). — Владикавказ, 1930. северокавказских народов с Россией XVI - XVIII вв. как политический союз, который был скреплен постоянными торгово-экономическими связями1, а Д.А. Напсо и С.А. Чекменев считали, что известные акты вхождения северокавказских народов в состав России носили в основном условный характер и не соблюдались2.

Большой вклад в исследование российско-северокавказских отношений в 50-е гг. XX в. внес H.A. Смирнов3, который на большом фактическом материале показал стремление местных народов к сближению с русским народом, положительное влияние России на экономику и, культуру края. В монографии H.A. Смирнова отмечается, что политика Российского, правительства в регионе, обусловленная' необходимостью развития восточной5 торговли России и обороны её южных границ, привела к установлению дружеских связей России с местным населением и указывается, что в процессе совместной борьбы против османо-крымской экспансии происходил рост и укрепление этих связей. Значительное место в работе Н.А.Смирнова отводится социально-экономическим вопросам, вопросам отношения местных феодалов и русской администрации к простым горцам. При этом подчеркивается объективно, прогрессивное значение вхождения- народов Северо-Восточного Кавказа в состав России.

Одним из первых разработкой истории Северо-Восточного Кавказа занялся известный ученый P.M. Магомедов4, в трудах которого рассматриваются вопросы взаимоотношений народов Дагестана между собой, Россией и сопредельными странами.

1 Алексеева Е.П. Истоки дружбы народов Северного Кавказа.с русским народом (IX - XVII i вв.) // Вопросы археологии и истории Карачаево-Черкесии. - Черкесск, 1991. С. 68-73.

Напсо Д.А., Чекменев С.А. Надежда и доверие. - Черкесск, 1993.

3 Смирнов H.A. Политика России на Кавказе в XVI - XIX вв. - М., 1958.

4Магомедов P.M. Общественно-экономический и политический строй Дагестана в XVIII нач. XIX в. - Махачкала, 1957; Он же. Россия и Дагестан. Страницы истории. - Махачкала, 1987.

Важнейшие аспекты российско-северокавказских отношений также затронуты в статьях и монографиях таких исследователей 60-90-х гг XX в., как BJC. Гарданов, A.A. Саламов, Н.К. Байбулатов, М.О. Бузуртанов, Гаджиев, мм. Блиев> В.Б. ВиноградоВ; н п гриценк0; н д тавак£шян>

ШБ. Ахмадов, Я.З.Ахмадов, К.Ф. Дзамихов, Ш.А.Гапуров, Р.Х.Гугов, Б.ХМальбахов, H.A. Магомедов, Е.И. Иноземцева, H.H. Гарунова' и др.

Исследования названных авторов имеют большое значение для изучения россинско-северокавказских отношений. Ими определены, место- и роль

МГГо°т ^ ПРИС°еДИНеНИе С-Р-Во~о Кавказа к России // Народи Кавказа.

- Са" A.A. Из истории взаимоотношений чеченцев и ишушсй с Россией,« великим русским народом (XVI -няц yydw/ ы

Р дом (ÄVI нач. XX в.) // Известия ЧИНИИЯЛ. - Грозный, 1963. Т. 3.

ЫП- 1; Гаджиев В Г- Роль России в истории Дагестана лд Л/Г D у Дагестана. - М., 1965; Байбулатов Н.К., Блиев

М.М., Виноградов В.Б Гаджи™ R г п н .ь., аджиев В.Г. Вхождение Чечено-Ингушетии в состав России// История СССР. - М 19ЯП ш г i 5, Гриценко Н.П. Из истории, экономических связей и тГГ ° ° — русским народом. - Грозный !965; ян H.A. О русской ориентации чеченцев и ингушей до их вхождения в состав ^о^ЛрХеолого-этнографический сборни, - Грозный, 1968. № 2; Ахмадов Ш.Б. Чечня И нгушетия в XVIII-XIXB. - Грозный, 2002; Ахмадов Я.З. Очерк исторической географии и зтноиоли^ческого развития Чечни в XVI - XVIII века, - М., 2009; Дзамихо. К-Ф

Адыги в политике России.а Кавказе. - Нальчик, 2001; Гануров Ш.А. Северный Кавказ в политике России в начале XIX в. (1801-1815 гг., Нальчик, 2004; р х

Ьалкария в XVIII r и

В. и „X взаимоотношения с Россией. - Нальчик, 1999; Мальбахов Б-Х.

Кабарда в период от Петра , до Ермолова ,722-,825. - Нальчик, ,998; Магомедов Н-А. Вз^ народав Южного россии в xvih xk ш ^^ э^м ЕИ' ДаГеСТаН " Р0ССИЯ В^П1 - — - Ж - — торговоэкономических взаимоотношений - МаУячк-ятп ">ПЛ1

KDC,m„„ ' Махачкшш, 2001; Гарунова H.H. Российские городарепосги В контексте политики России „а Северо-Восточном Кавказе в XV.II - первой с в, проблем, политической, экономической и культурной интерн!

Северо-Восточного Кавказа в политике России, Порты и Персии в регионе, достаточно глубоко изучены отдельные аспекты этого вопроса.

Из перечисленных работ следует выделить исследование В.Г. Гаджиева «Роль России в истории Дагестана», где впервые в отечественной историографии рассмотрен длительный и противоречивый процесс вхождения местных народов в состав России, обоснована историческая перспектива этого процесса, освещены российско-кавказские и российско-дагестанские взаимоотношения во всей их сложности и многогранности.

На основе анализа большой совокупности разнообразных источников в работах отечественных авторов советского периода и новейшего времени показано, что сближение народов Чечни и Дагестана с Россией было объективно закономерным явлением, которое имело для Российского государства важнейшее значение. Присоединение Северо-Восточного Кавказа к России большинство исследователей считают обоюдно выгодным и прогрессивным для народов региона, хотя методы и формы, с помощью которых оно осуществлялось, подвергаются критике.

Интерес к истории народов региона проявляли и проявляют и иностранные авторы, чьё основное внимание направлено на изучение российско-кавказских, кавказско-иранских и кавказско-турецких отношений. В их работах приводится интересный документальный материал. Однако нужно указать, что зарубежные исследователи, на наш взгляд, сознательно искажают классовые, этнические, социальные противоречия, существовавшие у северокавказских народов, идеализируя при этом феодальное прошлое, средневековые устои и местную национальную элиту, и заостряют внимание на негативных сторонах российско-северокавказских отношений, что, разумеется, имело место по вине правящих элит и реакционных кругов с обеих сторон. Авторы делают это сознательно, чтобы занизить, несмотря ни на что, прогрессивное значение присоединения Северо-Восточного Кавказа к России.

Такие взгляды характерны для А. Джевдета, И.Беркока1 (ТурДия)> М.Хекмата, Р. Сардари2 (Иран), Ф. Гуедаллы, Ф. Бейли, М. А^зДерсена, о

А.Беннигсена и др.

Зарубежная историография в целом не поставила вопроса о народах Северо-Восточного Кавказа как о субъекте международных отношеяыИИ' но в искаженном свете представила политику России в крае, трактуя наступление Персии и Османской империи на северокавказские земли как обороьзги:теЛЬНЫе мероприятия. Между тем, нельзя не отметить и позитивную СТ<3>:РоНУ их исследований; основанных на богатом фактическом материале4.

Подводя итог обзору научной литературы, можно сказать что, несмотря на специальные работы по истории народов Чечни и Дагестана^ еще отсутствуют обобщающие труды, в которых- были бы :^ъдявлены специфические черты процессов, происходивших в исследуемый перкс-оД

В данной диссертационной работе мы учитывали и опир^-Л*1СЬ на результаты исследовании как своих предшественников, так и сосредоточив основное внимание на выяснении менее изученных допросов внутриполитического и внешнеполитического положения народов Оеверо-Восточного Кавказа в отмеченный период.

Хотя в отечественной историографии основательно исследовангЕ»х змногие аспекты истории взаимоотношений народов региона с Россией, вое же

1 Ahmet Cevdet Pasa. Tarihi Cevdet. - Istanbul, 1966; Berkok I. Tarichte Kafkasya. - Istanbul,

1958.

2 Hekmat. Essai sur l'histoire des relations politiques irano-ottomanes de 1722 a' - —Pans, 1937; Resa Sardari. Les Traitas entre L'Iran et* La Russie depuis le XVI-e siele jusgr*^-^- 1917. Paris, 1941.

3 Guedalla F. Palmerson. - London, 1926; Beily F.E. British policy and Turkish Rehorm Movement. - Gambridge, 1942; Andersen M. The Eastern Question 1744-1923. - X<r<s^-York' 1966; Беннигсен А. Народное движение на Кавказе в XVIII в. / под обгХХ^** Ред" В.Г. Гаджиева. — Махачкала, 1994.

4 Hammer H. Geshihte der Chan der Krim unter osmanischer Herrschaft. — Wien, 1856. настоящего времени комплексно не рассмотрены военно-политические особенности продвижения России на Северо-Восточный Кавказ в совокупности внешнеполитических факторов и внутренних причин. Деятельность российской администрации на Кавказе и её политика не представлены в целом как позитивный поступательный процесс с объективным показом её ошибок.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Северо-Восточный Кавказ во взаимоотношениях России с Ираном и Турцией в первой трети XVIII века"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Изучение целого комплекса разнообразного фактического материала по теме диссертационного исследования позволяет нам всесторонне рассмотреть основные аспекты изучаемой проблемы и сделать определённые выводы.

В XVIII столетии России стала играть важную роль не только в политической, но и в хозяйственной жизни народов Северо-Восточного Кавказа. Усматривая в развитии торгово-экономических отношений с местным населением одно из средств распространения своего влияния в регионе, царское правительство придавало им большое значение. Основанные русскими Терский город, Святой Крест, Кизляр, а также такие крупные населенные пункты Чечни и Дагестана как Тарки, Чечен-аул, Старый-Юрт, Шали, Старые Атаги, Эндирей, Аксай, Ботлих, Гумбет и др. превратились в центры внешней и внутренней торговли региона.

В политическом отношении Чечня и Дагестан не представляли собой единого государственного образования и дробились на множество территориально-административных единиц. В рассматриваемое время существовали две структуры, отличавшиеся друг от друга по своему политическому устройству. Во главе феодальных владений, стояли шамхалы, ханы, князья, уцмии, нуцалы, майсумы, султаны, а союзы сельских общин (вольные общества) управлялись старшинами и высшим мусульманским духовенством, в некоторых из них власть была наследственной. Политические образования разнились не только по своей территории, но и по численности населения, внутренним и внешним границам, по степени развития различных отраслей хозяйства, по взаимоотношениям с другими государствами.

В истории Северо-Восточного Кавказа XVIII в. занимает исключительно важное место. В силу своего географического положения Кавказ служил своеобразным барьером на пути движения восточных империй на север, а

168 российской на юг. Его народы принимали непосредственное и активное участие в политических событиях, происходивших в регионе и за его пределами. Россия, Иран и Турция вели межгосударственный спор за Кавказ, в котором шахский Иран пытался не только сохранить свое влияние на Кавказе, особенно в Прикаспийских областях, но и продвинуть северные границы своих владений до Терека. Османская империя стремилась расширить сферу своего господства на Южном Кавказе и в бассейне реки Кубань. Россия же направляла свои усилия на решение двух взаимосвязанных задач - обеспечение выхода к южным морям и устранение угрозы своим границам со стороны Ирана и Турции.

За шахским Ираном и Османской империей стояли Англия и Франция, которые не желали усиления позиций России на Востоке. Конкретно-исторические обстоятельства диктовали кавказским правителям необходимость гибкой внешнеполитической ориентации и лавирования между тремя державами, чтобы сохранить свою самостоятельность.

Петербург проводил политику покровительства местным владетелям пророссийской ориентации и оказывал поддержку основной массе населения, выступавшей за развитие мирных отношений с Россией и налаживание с ней торгово-экономических связей.

Для определения содержания стратегических приоритетов, целей и задач Российского государства на Северо-Восточном Кавказе в первой трети XVIII века целесообразно выделить следующие исторические периоды.

Первый период - политика. России на Северо-Восточном Кавказе в годы Северной войны (1700-1721). Новая фаза активности кавказской политики Российской империи наступила в связи с мощными антишахскими восстаниями 1707-1721 гг. в Дагестане, приведшими к свержению персидского владычества на Кавказе и ускорившими падение династии Сефевидов в Иране. Аналогичные выступления произошли одновременно в Афганистане, Курдистане и в арабских странах Персидского залива. В результате соотношение сил на Востоке изменилось в пользу султанской

169

Турции, что ускорило реализацию восточных замыслов императора Петра I, создавшего необходимые предпосылки для этого победой над Швецией в Северной войне и обретением выхода к Балтийскому морю. Стратегические интересы России в северокавказском регионе определялись необходимостью обеспечить внешнюю безопасность и отвести непосредственную угрозу от жизненно важных центров страны. Однако эта задача могла быть решена только посредством поиска союзников на Северо-Восточном Кавказе, поскольку отодвинуть российские границы далее на юг не представлялось возможным. В связи с этим значение Чечни и Дагестана в кавказской политике противоборствующих сторон заметно возросло. Кавказ и Прикаспийские провинции стали объектом пристального внимания Российской и Османской империй, стремившихся захватить инициативу и овладеть этим важным экономическим районом и военно-стратегическим плацдармом.

Обстановка на Северо-Восточном Кавказе благоприятствовала реализации экспансионистских замыслов Порты и России. По мере усиления антишахских восстаний и ослабления Сефевидской династии большинство кавказских правителей стало отходить от Персии и стремиться к сближению с Россией. В то же время другая их часть заняла колеблющуюся позицию, добиваясь поддержки сначала со стороны российского правительства, а затем и османов.

Главным фактором, определявшим характер кавказской политики упомянутых стран с начала XVIII в., стала освободительная борьба народов

Северо-Восточного и Южного Кавказа против персидского владычества, против действий султанской Турции и нашествия крымцев. Учитывая- эти важнейшие внутренние и внешние факторы, противоборствующие стороны стали выступать в роли покровителей народов Кавказа: Петербург — христианских народов Южного Кавказа, Стамбул - суннитов Чечни и

Дагестана. Такое направление в политике соперничавших держав стало проявляться более активно накануне и во время Каспийского похода Петра I,

170 свою наступательную политику в южном направлении и более активно вовлекать Кавказ в сферу своих интересов. Это было обусловлено необходимостью прорыва изоляции России и обеспечения безопасности традиционных российских торговых путей.

С обретением Россией статуса империи ее внешнеполитические интересы стали реализовываться экспансионистскими методами, характер которых определялся уже потребностями экономического развития страны, необходимостью прорыва морской блокады и обеспечения прямого вЫХ°да к морям, в том числе к Черному и Каспийскому. В этой связи император Петр I поставил задачу укрепления позиций России на Каспийском побережье, территории которого впоследствии и были к ней присоединены.

Восточная политика России при императоре Петре I преслеДовала несколько важных целей, среди которых превалировало сохр^нение добрососедских отношений с шахским Ираном, султанской Турцией и Крымским ханством в условиях затянувшейся Северной ^ойны. Стратегические задачи России в северокавказском регионе находил1506, в стадии практического разрешения, но геополитическая конъюнктура н^Редко требовала отклонения от соглашений, достигнутых с традицио:Е*»ЬШИ властными структурами местных народов.

Крупнейшим событием в восточной политике России в 20-х гг. в. принято считать Каспийский поход Петра I, который должен: был предотвратить султанскую экспансию на Кавказе и не допустить ТурИиЮ к берегам Каспия. В конечном счёте это должно было привести к пер>еВО,д^ всей восточной торговли с Европой на транзит через Россию.

Маскируя истинные цели своих правительств, представители росся^сКОИ и османской администраций были вынуждены проводить более умере?^111^10 политику, стремясь заручиться поддержкой определенных политическрз^1 сил и местных феодалов. Под прикрытием политики покровительства им уд:^-*1001* найти опору среди части кавказских владетелей, а также торгГГ°во" ремесленных кругов, заинтересованных в расширении торговли и обс

172

Россией и султанской Турцией и надеявшихся, что переход под власть Османской или Российской империи принесет им больше выгоды, чем деспотический режим персидских шахов.

Однако уже в это время правящие элиты упомянутых стран не раз проявляли захватническую сущность своей политики. Петербург, как и Стамбул, неоднократно отклонял обращения местных владетелей за подданством, чтобы сохранить возможность проведения в случае необходимости выгодной для себя политики.

После смерти Петра I российское правительство организовало против строптивых правителей, в частности шамхала Адиль-Гирея, ряд карательных экспедиций, которые завершились лишением их владений, титулов и политических прав.

В несколько иной форме уже османы расправились с Хаджи-Даудом, одновременно вынашивая планы отстранения от власти и Сурхай-хана Казикумухского. Подобная политика проводилась властями Турции и России в отношении жителей и других территорий, не желавших подпасть под их владычество.

Вместе с тем в годы российско-османского разграничения и нашествий крымских ханов на Северо-Восточный Кавказ представители обоих государств под видом «покровительства» и «помощи» активно склоняли на свою сторону владетелей и старшин, сочетая приемы политики «ласкания» с применением силы, когда это диктовалось их интересами. С целью создания опоры в лице компактно расположенного единоверного населения проводилось переселение жителей одной оккупированной зоны в другую. Двойственность, непоследовательность, противоречивость османской и российской политики на Кавказе ослабляли их позиции, создавая разнобой во внешнеполитической ориентации владетелей и старшин. Всё это толкало одних на сближение с Россией, других - с Портой, а третьих — с Надир Кули-ханом, активные действия которого привели к территориальным уступкам со подписан Белградский трактат, имевшему антироссийскую направленность. Благодаря стараниям тех же западных держав Стамбул превратился и в центр активной антииранской политики1. Франция поощряла организованные султаном нашествия крымских владетелей через Северо-Восточный на Южный Кавказ в 1733г. и 1735г., а Англия через Ост-Индскую компанию снабжала Надир-шаха военными судами, оружием, материалами и разведывательной информацией. Функции политических консультантов при правительствах шахского Ирана, султанской Турции и Крымского ханства выполняли западные дипломаты, военные специалисты действующих армий, т.е. английские и французские офицеры. Враждебная политика западных держав в отношении кавказских народов способствовала сохранению персидского и крымского владычества на Северо-Восточном Кавказе.

В конкретных исторических условиях того времени проблема самостоятельного существования и свободного развития народов Чечни и Дагестана не могла быть решена без избавления от постоянных претензий соседних восточных государств на их территорию. Народы СевероВосточного Кавказа вряд ли могли справиться с этой проблемой собственными силами. Единственным союзником, способным решить эту сложную задачу, могла стать Россия, обладавшая достаточной военной мощью и политическим авторитетом.

Таким образом, Северо-Восточный Кавказ в первой трети XVIII в. являлся для России важным объектом внешней политики. В тоже время он представлял собой крайне противоречивый конгломерат народов с различным социально-экономическим и культурным уровнем развития, поликонфессиональностью, острой внутриполитической и межэтнической борьбой. Прагматичность, оперативность, гибкость, внимание к военно-политическим и экономическим интересам феодальных владетелей Чечни и Дагестана, проявленные российским правительством при реализации

1 Маркова О.П. Указ. соч. С. 32. геополитических планов на Кавказе, позволили России избежать крупных материальных и людских потерь, и, опираясь на военно-политические союзы с народами Северо-Восточного Кавказа, обезопасить южные границы страны.

Список научной литературыГациева, Таита Исраиловна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Архивные и неопубликованные материалы

2. Архив внешней политики России МИД РФ /AB ПРИ/- г. Москва.

3. Ф. Сношения России с Персией. Оп.77.1719-1720 гг. Д.З.; 1721 г. Д.8; 1722 г. Д.1; Д. 2; Д. 6.4.1; Д. 14; Д.17; Д. 24; 1723 г. Д.1; 1724 г. Д.8; 1725 г. Д.104; 1733 г. Д.7; Д.7.4.1; 1734 г. Д.5; Д.7.4.2; Он. 71/1.1718 г.

4. Д. 2; 1725 г. Д.8; 1726 г. Д. 9; 1727 г. Д.8; 1728 г. Д.18; 1731 г. Д. 10; 1732 г. Д.15.

5. Ф. Сношения России с Турцией. Оп. 89.1721 г. Д.7; 1722 г. Д.1; Д.4; Д. 6.4.1;

6. Д. 16; 1723 г. Д. 5.4.1; Д. 5.4.2; Д. 6; Д.10; 1724 г. Д. 6; Д.7; 1725 г. Д. 6; Д.104;1734 г. Д. 5; Оп. 89/1.1725 г. Д. 6; 1726 г. Д.15; 1727 г. Д. 6.4.2; 1728 г. Д. 4; 1730 г.

7. Д. 5; Д. 22; 1731г. Д.18; Д.71; 1732 г. Д.8; Д. 9; 1733 г. Д.7; Д.10; 1734 г. Д.9; 1735 г.1. Д.З; Д. 6; Оп.90/1.1732г. Св. 33/в. Столб 1. Д.7; Д.11.

8. Ф. Дела Андреевской деревни. On.lOl. 1721 г. Д.1.

9. Ф. Азиатские дела. Оп. 103.1724-1725 гг. Д. 3.

10. Ф. Кабардинские дела. Оп. 115. 1719-1720 гг. Д.З.

11. Ф. Кумыцкие и Тарковские дела. Оп. 121. 1717 г. Д. б/н.; 1719 г. Д. б/н.; 1720 г. Д.З; 1723 г. Д. б/н.; 1725 г. Д.1; 1750 г. Д.1; 1757 г. Д.1; 1761г. Д.1; 1762-1763 гг. Кн.1. Д.1.

12. Российский государственный архив древних актов /РГАДА/— г. Москва.

13. Ф. 9. Кабинет Петра. Отд. 1.1722 г. Кн. 30. Огд. П. 1711 г. Кн. 13; Отд. П. 1721 г. Кн. 54; Отд. П. 1721 г. Кн. 59; Огд. П. 1723 г.Кн. 63. Ф. 23. Кавказские дела. Д. 13.4.2; Д. 13.4. 5.

14. Ф. 77. Сношения России с Персией. Оп. 1. 1711-1713 гг. Д.1; 1713-1714 гт. Д.1; 1715-1718 гг. Д.2; 1716-1718 гг. Д. 2.

15. Ф. 115. Кабардинские, черкесские и другие дела. Оп.1.1712 г. Д. 1.

16. Российский государственный военно-исторический архив /РГВИА/г. Москва.

17. Ф. Военно-ученый архив /ВУА/. Оп.1.Д. 1540.

18. Ф. 52. Дела князя Потемкина-Таврического. Оп. 194/1. Д.3272.

19. Рукописный фонд ИИАЭ Дагестанского научного центра РАНг. Махачкала.

20. Ф. 1. Оп. 1. Д. 436. Документы по русско-дагестанским отношениям в XVIII в. Ф. 1. Оп. 1. Д. 551. - Документы по истории Дагестана. XVHI - XIX вв.

21. Центральный государственный архив Республики Дагестан (ЦГА РД)г. Махачкала.

22. Ф.18. Дербентский комендант. Оп.1.Д. 31; Д. 90; Д. 168.

23. Ф.150. Комиссия по разбору сословно-поземельных прав туземного населения Южного Дагестана. Дербент (1869-1883 гг.). Оп. 1. Д. 8; Д. 18; Д. 62. Ф.340. Генерал-лейтенант В.Я. Левашов. Оп.1. Д. 5.

24. Ф. 379. Кизлярский комендант. Оп. 1. Д. 9; Д. 34; Д. 44; Д. 710; Д. 915; Д. 3272; Д. 4032.4.1; Оп. 8. Д. 8.1. П. Книги и статьи

25. Абдурахманов А.А. Азербайджан во взаимоотношениях России, Турции и Ирана в первой пол. XVIII в. Баку, 1964.

26. Абдуллаев Г.Б. Азербайджан в XVIII веке и его взаимоотношения с Россией. -Баку, 1965.

27. Абдуллаева М.И. Дагестан в политике Османской империи во второй пол.

28. XVIII -XIX вв. Махачкала, 2006. - 180 с.

29. Абдусаламов М.-П.Б. Кумыкские феодальные владения в политической жизни Дагестана в первой половине XVQI века. Махачкала, 2008.

30. Абраам Ереванци. История войн 1721-1736 гт. Ереван, 1939.

31. Агларов М.А. Сельская община в Нагорном Дагестане в ХУШ начале ХЗХ в. — М., 1998.

32. Айтберов Т.М. Аваро-чеченские правители из Турловых и их правовые памятники XVII в. (гумбетовцы в средневековой и новой истории СевероВосточного Кавказа). Махачкала, 2006.

33. Акбиев A.C. Общественный строй кумыков в XVH XVIII вв. - Махачкала, 2000.

34. Актуальные проблемы истории Кавказа / Материалы международной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения P.M. Магомедова. -Махачкала, 2010.

35. Акты исторические. В 5 т. СПб., 1842. Т. 4. - 565 с.

36. Акты Кавказской археографической комиссии. В 12 т. Тифлис: Т. 1. - 1866 -816 с; Т. 2 - 1866 - 1238 с; Т. 3 - 1873 - 760 с; Т. 4. - 1873 - 953 с; Т. 6. Ч. 2 -1875-950 с.

37. Алиев Б.Г. Союзы сельских общин Дагестана в ХУШ- первой четверти XIX в. -Махачкала, 1999.

38. Алиев Б.Г. Традиционные институты управления и власти Дагестана (XVIII -первая половина XIX вв.). Махачкала, 2006. - 378 с.

39. Алиев Б.Г., Умаханов М.-С.К. Историческая география Дагестана ХУЛ нач.

40. XIX в. Махачкала, 1999. Кн. 1.

41. Алиев Б.Г., Умаханов М.-С.К. Историческая география Южного Дагестана. Махачкала, 2001. Кн. 2. 324 с.

42. Алиев Ф.М. Антииранские выступления и борьба против турецкой оккупации в Азербайджане в первой половине ХУШ в. — Баку, 1975.

43. Алиев Ф.М. Азербайджано-русские отношения /ХУ-Х1Х вв./ Баку, 1985. 4.1. -173 с.

44. Алексеева Е.П. Истоки дружбы народов Северного Кавказа с русским народом (IX XVII вв.) // Вопросы археологии истории Карачаево-Черкесии. - Черкесск, 1991.-С. 68-73.

45. Алкадари Г.-Э. Асари-Дагестан. Махачкала, 1994.

46. Аллаев Н.М. Отношения Кайтагского уцмийства с Россией в ХУШ первой четверти XIX в. - Махачкала, 2007.

47. Американская русистика: вехи историографии последних лет. Императорский период. Самара, 2000.

48. Анисимов Е.В. Время петровских реформ. Л., 1989.

49. Ахмадов Ш.Б. Чечня и Ингушетия в ХУШ начале XIX века. ( Очерки социально-экономического развития и общественно-политического устройства Чечни и Ингушетии в XVIII - начале ХЗХ века). - Грозный, 2002. - 528 с.

50. Ахмадов ЯЗ. История Чечни с древнейших времен до конца XVIII века. М., 2001.-426 с.

51. Ахмадов ЯЗ. Очерк исторической географии и этнополитического развития Чечни в XVI XVIII веках. - М., 2009. - 423 с.

52. Ахмед Джевдет-паша. Описание событий в Грузии и Черкессии по отношению к Оттоманской империи от 1192 по 1202 г. х. (1778-1788 р.х.) // Русский архив. -М, 1889. Кн. 1.

53. Бакиханов А.-К. Гюлистан-и Ирам. — Баку, 1991.

54. Баррет Т.М. Линия неопределенности: северокавказский «фронтир» России // Американская русистика: вехи историографии последних лет. Императорский период. — Самара, 2000.

55. Бартольд В.В. Сочинения. Т. III. Работы по исторической географии. М., 1965.

56. Бассевич Г.-Ф.фон. Записки, служащие к пояснению некоторых событий из времени царствования Петра Великого // Юность державы. — М., 2000.

57. Барышникова H.B. Кавказская политика Петра I: Автореф. дисс. канд. ист. наук. Махачкала, 1999.

58. Беннигсен А. Народное движение на Кавказе в XVIII в. / Под обшей ред. В.Г. Гаджиева. Махачкала, 1994. - 80 с.

59. Березин И.Н. Путешествие по Дагестану и Закавказью. 2-е изд. Казань? 1850. 4.2.

60. Битова Е.Г. Изучение социокультурного взаимодействия на Северном Кавказе: диалог центра и периферии в «большом» российском обществе (вопросы методологии) // Кавказский регион: проблемы культурного развития и взаимодействия. Ростов н/Д., 2000.

61. Берчашвили Э.А. Социально-экономические отношения в Чечено-Ингушетии в XVII -XIX вв. Тбилиси, 1988.

62. Бобылев B.C. Внешняя политика эпохи Петра I. -М., 1990.

63. Боцвадзе Т.Д. Народы Северного Кавказа во взаимоотношениях России с Грузией. Тбилиси: Изд. Мецниереба, 1974. - 106 с.

64. Броневский С.М. Исторические выписки о сношениях России с ГТерсиею, Грузиею и вообще с горскими народами, в Кавказе обитающими со времен Ивана Васильевича доныне. СПб., 1996.

65. Броневский С.М. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. В 2-х ч. М., 1823. Ч. 1. - 361 е.; Ч. 2. - 471 с.

66. Бутаев A.A. Народно-освободительное движение на Восточном Кавказе под руководством Хаджи-Давуда Мюшкюрского (первая треть XVIII в-)- ~~ Махачкала, 2006.

67. Бутков П.Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 г. 13 3-х ч. -СПб., 1869. Ч. 1. - 548 е.; Ч. 2. - 600 е.; Ч. 3. - 620 с.

68. Бутурлин Д.П. Военная история походов россиян в XVIII столетии. — СПб., 1820. Ч.1.Т.2.

69. Бутурлин Д.П. Картина войн России с Турциею в царствование импер>атРицы Екатерины П и императора Александра I. СПб., 1829.

70. Бушуев С.К. Из истории внешнеполитических отношений в период присоединения Кавказа к России. М., 1955.

71. Бушев П.П. Посольство Артемия Волынского в Иран в 1715-1718 гт. (по русским архивам). М., 1978.

72. Васильев Д.С. Очерки истории низовьев Терека: досоветский период. — Махачкала, 1986.

73. Валкшневский К. Преемники Петра / Пер. с франц. Н. Васина. М., 1990.

74. Вартапетов A.C. Проблемы родового строя ингушей и чеченцев // СЭ. № 4. -М., 1932.-С. 63-89.

75. Взаимоотношения народов Чечено-Ингушетии с Россией и народами Кавказа в XV- нач. XX в. Грозный, 1981.

76. Витол A.B. Османская империя в начале XVHI в. М., 1987.

77. Вергун Д.Н. Россия и Турция. СПб., 1911.

78. Волкова Н.Г. Этнический состав населения Северного Кавказа в XVIII — начале XX века. М.: Наука, 1974. - 276 е., ил., табл.

79. Вопросы истории Дагестана / Сб. статей. — Махачкала, 2006.

80. Вопросы историографии дореволюционной Чечено-Ингушетии. Грозный, 1988.

81. Вопросы политического и экономического развития Чечено-Ингушетии. I 'розный, 1986.

82. Гаджиев В.Г. Борьба народов Дагестана против владычества Ирана в начале XVIII в. // Уч. зап. ИИЯЛ ДФАН СССР. Т. XI. Серия историческая. -Махачкала, 1963. С. 116-137.

83. Гаджиев В.Г. Роль России в истории Дагестана. М., 1965. — 392 с.

84. Гаджиев В.Г. Сочинение ИГербера «Описание стран и народов между Астраханью и Курой находящихся» как исторический источник по истории народов Кавказа. М.: Наука, 1979. - 270с.

85. Гаджиев В.Г. Разгром Надир-шаха в Дагестане. — Махачкала, 1996.

86. Гаджиева С.Ш. Кумыки. М., 2005.

87. Гапуров Ш.А. Северный Кавказ в политике России в начале ХЕК века (18011815 гг.). Нальчик, 2004. - 489 с.

88. Гарунова H.H. Кизляр в ХУШ-первой половине XIX века: проблемы политического, социально-экономического и культурного развития. -Махачкала, 2004. 168с.

89. Гарунова H.H. Российские города-крепости в контексте политики России на Северо-Восточном Кавказе в ХУШ-первой пол. XIX в. Махачкала, 2007.

90. Гарунова H.H. Административная и культурная роль городов-крепостей в политике России на Северо-Восточном Кавказе в ХУШ первой половине ХЕК века. - Махачкала, 2008. - 304 с.

91. Гасанов М.Р. Очерки истории Табасарана. Махачкала, 1994.

92. Гасанов М.Р. Дагестан в истории Кавказа и России (проблемы, поиски и этюды). Махачкала, 2004. - 608 с.

93. Георги И.Г. Описание всех обитающих в Российском государстве народов. О народах татарского племени. СПб., 1796. - Ч. 2., 178 е., ил.

94. Гильденштедт И.А. Географическое и статистическое описание Грузии и Кавказа. Путешествия через Россию и по Кавказским горам в 1770, 1771, 1772 и 1773 годах. СПб., 1809. - 384 с.

95. Гмелин С.Г. Путешествие по России для исследования всех трех царств в природе естеств. СПб., 1775. Ч. 3.

96. Голиков И.И. Деяния Петра Великого, мудрого преобразователя России, собранные из достоверных источников и расположенные по годам. — М., 1789. Ч. 8. Отд. 6.

97. Гордеев A.A. История казаков. Со времени царствования Петра Великого до начала Великой войны 1914 года. М., 1992. - 352 с.

98. Горские общества Кавказа: проблемы социокультурного, политического, исторического развития/ Материалы Всероссийской научной конференции. В 3-х ч. Карачаевск, 2008.

99. Государства и государственные учреждения в дореволюционном Дагестане. — Махачкала, 1989.

100. Гриценко Н.П. Социально-экономическое развитие Притеречных районов в ХУШ первой половине XIX в. // Труда ЧИШИЯЛ. - Грозный, 1969. - Т. 4. -196 е., ил., карт.

101. Гриценко Н.П. Города Северо-Восточного Кавказа и производительные силы края. V сер. XIX века. - Ростов-н/Д, 1984.

102. Дагестан в известиях русских и западноевропейских авторов XIII XVIII вв./ Сост. В.Г. Гаджиев. - Махачкала, 1992.

103. Далгат Б. Родовой быт чеченцев и ишушей в прошлом // Известия Ингушского НИИ. Т. 4. Вып. 2. Орджоникидзе, 1934.

104. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. СПб., 1871.

105. Джахиев Г.А. Россия и Дагестан в начале XIX века. Махачкала,1985.

106. Джевдет-паша. Описание событий в Грузии и Черкесии по отношению к Оттоманской империи от 1192 по 1202 год хиджры /1775-1784/ / Пер. с турецкого М. Гамазова Русский архив. - М., 1888. - № 3. - С. 369-392.

107. Дзамихов К.Ф. Адыги в политике России на Кавказе. Нальчик, 2001. - 412 с.

108. Договоры России с Востоком политические и торговые. Собрал и издал Т. Юзефович. СПб., 1868. - 296 с.

109. Документальная история образования многонационального государства Российского. Кн. 1.: Россия и Северный Кавказ в ХУТ-ХЗХ вв. М., 1998.

110. Документы по взаимоотношениям Грузии с: Северным Кавказом в ХУШ в. — Тбилиси, 1968.

111. Донесения французского посла в Петербурге де Кампредона 29 мая 1725 г. // Сб. РИО. СПб., 1887. Т. 58. С. 350-351.

112. Дубровин Н. История войны и владычества русских на Кавказе В 6 т. - СПб., 1871. - Т. 1. - кн. 1 - 640 е.; кн. 2 - 422 с. Т.2. - 536 с.1.' е •

113. Ежемесячные сочинения и известия о судебных делах. — СПб., 1763.

114. Жигарев С. Русская политика в восточном вопросе. М., 1896. - 465 с.

115. Записки Ресми Ахмеда Эфенди, турецкого министра иностранных дел. Предисловие.-М., 1926.

116. Заседателева Л.Б. Терские казаки / середина XVI начало XX в./ - М.: Изд. МГУ, 1974-423 е., ил.

117. Зевакин Е. Азербайджан в начале XVIII fe. Баку, 1929.

118. Зевакин Е.С. Прикаспийские провинции в эпоху русской оккупации XVIII в. // Известия общества обследования и изучения Азербайджана. Баку, 1927. № 5.

119. Зубов П. Картина Кавказского края, принадлежащего России и сопредельному оному земель. СПб., 1835. Ч. 3.

120. Ибрагимбейли X. Россия и Северный Кавказ в XVI первой половине XIX века в освещении современной буржуазной историографии // История СССР. 1981. № 2. С.185-199.

121. Известия о двух возмущениях, случившихся в Константинополе в 1730 и 1731 гг. Пер. с франц. СПб., 1738.

122. Известия ЧИНИИИЯЛ. Т. 2. Вып. 1. История. Грозный, 1960.

123. Известия ЧИНИИИЯЛ. Т. 9. Ч. 3. Вып. 1. Грозный, 1974.

124. Известия Чечено-Ингушского республиканского краеведческого музея. Вып. XI. Грозный, 1975.

125. Иноземцева Е.И. Дагестан и Россия в XVIII первой половине XIX в.: проблемы торгово-экономических взаимоотношений. - Махачкала, 2001.

126. Ипполитов А.И. Этнографические очерки Аргунского округа//ССКГ. Вып. 1.-Тифлис, 1878.

127. Истоки русско-северокавказского боевого содружества в дореволюционном прошлом. — Грозный, 1990.

128. Исторические связи народов Дагестана и Чечни // Научно-практическая конференция: тезисы докладов. — Махачкала, 2006.

129. Источниковедение истории дореволюционной Чечено-Ингушетии. — Грозный, 1988.

130. Исторический очерк кавказских войн от их начала до присоединения Грузии. / Под ред. ген.-м. Потто. Тифлис, 1899. - 323 с.

131. История Востока. В 6 т. М.: Вост. лит., 2000. - 541с.; Т. 3. 2004. Т.4. Кн.1. -608 с.

132. История внешней политики России. ХУШ век. -М., 1998.

133. П2. История Дагестана. В 4-х т.-М, Изд. Наука, 1967. Т. 1.-431 е.,ил; 1968. Т.2.-437с.

134. История Дагестана. В 2-х т. М., 2004. Т.1. - 632 с.

135. История дипломатии. В 4-х т. Изд. 2-е. М., 1959. Т. 1.-896 с.

136. П5. История, география и этнография Дагестана ХУШ XIX вв.: Архивныематериалы/Под ред. М.О. Косвена иХ.М. Хашаева. -М., 1958. 270 с. 116. История Ирана. - М., 1977.

137. П7. История Ирана с древнейших времен до конца ХУШ в.-Л., 1958.

138. П8. История и культура народов Северною Кавказа / Сб. научных трудов. -Пятигорск, 2005. Вып. 2-3; 2006. Вып. 6.

139. История многовековых взаимоотношений и единения народов Дагестана с Россией. Махачкала, 2009. - 752с.

140. История Турции / Перевод с турецкого Е.Э. Гольмана. М., 1937. Т. 3 -81 с.

141. История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца ХУШ в. -М.: Наука, 1988.-547 с.

142. История Чечни. -Грозный, 2008. Т.1. 828с.

143. Кабардино-русские отношения в ХУ1-ХУШ вв. В 2-х т. М, Изд АН СССР, 1957. Т. 1.-478 е.; Т. 2.-424 с.

144. Кавказ. 1856. №2; 1869 г. № 147.

145. Кавказ. № 147.14 декабря 1869 г.

146. ШЛСавказ, Ближний и Средний Восток в мировой политике: исхория и современность / Материалы международной научно-практическойконференции (Махачкала, 16 -17 ноября 2006).-Махачкала, 2006.- 168 с.

147. Карамзин Н.М. История государства Российского. — М., 1988-1989 Кн 1-3.

148. Касумов Р.М. Каспийский поход ПетраТ и русско-дагестанские отношения в первой трети ХУШ века: Автореф. дисс. канд. ист. наук. — Махачкала, 1999.

149. Кидирниязов Д.С. Взаимоотношения ношйцев с народами Северною Кавказа и Россией в XVI-XIX вв. -Махачкала, 2003.-218 с.

150. Кизляр в Кавказской политике России: история и современность. Кизляр, 2005.

151. Клычников Ю.Ю. Из истории формирования Российского Северного Кавказа во второй пол. XVI-XVIII веках. -Пятигорск, 2008. 136с.

152. Ключевский В.О. Курс русской истории. В 13 ч. М., 1956 - 1959. Ч. 5. - 596 с.

153. Ковалевский М.М. Закон и обычай на Кавказе. -М., 1890. Т.2.

154. Комаров В. Персидская война 1722 1725 гг. - М., 1867.

155. Козлова А.Н. «Наме-йи Аламара-йи Надири» Мухаммад Казима о первом этапе похода Надир-шаха на Табасаран // Освободительная борьба народов Дагестана в эпоху средневековья. — Махачкала, 1976.

156. Кокурхоев К.-С. А.-К. Общественно-политический строй и право чеченцев и ингушей.-Грозный, 1989.

157. Короленко П.П. Двухстолетие Кубанского казачьего войска (1696 1896): Исторический очерк. - Екатеринодар, 1896.

158. Лавров Л.И. Эпиграфические памятники Северного Кавказа (X XVIII вв.). Ч. 1.-М., 1966.

159. Лаудаев У. Чеченское племя // ССКГ. Тифлис, 1872. Вып. 6.

160. Лебедев В.И. Посольство Артемия Волынского в Персию // Известия АН СССР. Серия истор. ифилос. T. V. № 6. -М., 1948.

161. Леонтович Ф.И. Адаты кавказских горцев. Одесса, 1882. Вып. I.

162. Линевич И. Бывшее Елисуйское султанство // ССКГ. — Тифлис, 1873. Вып. 7.

163. Лысцов В.П. Персидский поход Петра 11722-1723 гт.-М., 1951.

164. Мавродин В.В. Экономический рост, внутренняя и внешняя политика царизма в конце XVII первой пол. XVIII в. - М., 1957.

165. Магомедов А.Р. Народности Дагестана. Махачкала, 1990.

166. Магомедов НЛ. Дербент и Дербентское владение в XVIII первой пол. ХКв. (Политическое положение и экономическое развитие). - Махачкала, 1998.

167. Магомедов Н.А. Взаимоотношения народов Южного Дагестана и России в XVIH -XIX вв. (экономический, политический и культурный аспекты).1. Махачкала, 2008. 256 с.

168. Магомедов Р.м. Общесгеенно-экономический и политический строй Дагестана с древнейших времен до конца XIX в. -Махачкала, 1957.

169. Магомедов Р.М. История Дагестана с древнейших времен до конца XIX в. -Махачкала, 1968.

170. Магомедов P.M., Магомедов А.Р. История Дагестана. — Махачкала, 1994.

171. Майнштейн Г. Записки исторические, фа^анские и военные о России с 1727 по 1744 год. -м., 1823. Ч. 1.

172. Мальбахов Б.К., Дзамихов К.Ф. Кабарда во взаимоотношениях России с

173. Кавказом, Поволжьем и Крымским ханством: сер. XVI кон. ХУШ в. -Нальчик, 1994.-352 с.

174. Максимов Е. Чеченцы. Историко-географический и статистикоэкономическийочерк//Терскийсборник. Вып.3.-Владикавказ, 1893. С. 3841.156. Мамакаев М.А Чеченгк-ий геченскии таип Ф°Д) в период его разложения. Грозный,1973.

175. Маркова О.П. Россия, Закавказьем международные отношения в XVIII веке. -М.: Наука, 1966.-323 с.

176. Материалы международной научно-пракгич. конференции «Геополитическиеинтересы России на Кавказе: опыт реализации и проблемы» (23 апреля 2009 г.). -Дербент, 2009.

177. Материалы по истории Дагестана и Чечни. Махачкала,1940. Т.3.4.1.

178. Мейер М.С. Османская империя в XVIII веке. Черты струйного кризиса. -М, 1991.

179. Мельгунов Г.В. Поход Петра Первого в Персию // Русский вестник. СПб., 1874. Т. 110.

180. Миллер А.Ф. Краткая история Турции. -М., 1958.

181. Михнева P.A. Россия и Османская империя в середине ХУШ в. (1739 -1756 гг.). -М, 1985.

182. Мохаммад-Казим. Наме-йи Аламара-йи Надари (в Зх т.). -М., 1960. Т.1.

183. Муртазаев А.О. Кайтагское уцмийство в системе политических структур Дагестана в XVIII нач. XIX в. - Махачкала, 2007.

184. Мустафа-заде Т.Т. Азербайджан и русско-турецкие отношения в первой трети1. XVIII в.—Баку, 1993.

185. Набиева У.М. Культурная география Дагестана. Махачкала, 2002.

186. Напсо Д.А., Чекменев С.А. Надежда и доверие. Черкесск, 1993.

187. Народы Кавказа / Под. ред. М.О. Косвена и др. В 2-х т. М., 1960. Т. 1.

188. Новичев А.Д. История Турции. В 4-х т. Л.: Изд. ЛГУ, 1963. Т. 1.

189. Османов М.-З. Хозяйственно-культурные типы (ареалы) Дагестана. — Махачкала, 1996.

190. Орешкова С.Ф. Русско-турецкие отношения в начале XVIII в. М., 1971.

191. Очерки истории СССР. ХУШ в. 1-я четверть. М., 1954.

192. Очерки истории Чечено-Ингушской АССР. Грозный, 1967. Т. 1.

193. Петрушевский И.П. Джаро-Белоканские вольные общества в первой пол.1. XIX в. Махачкала, 1993.

194. Петрушевский И.П. Очерки по истории феодальных отношений в Азербайджане и Армении в XVI XIX вв. - Л., 1949.

195. Покровский Н.М. Дипломатия и войны царской России в XIX столетии. 1923.-392 с.

196. Полное собрание законов Российской империи. Собрание 1-е.-СПб., 1830. Т. 4 С. 421- 422; Т. 7 - С. 303-308; Т. 10. - С. 899-904; Т. 20 - С. 574-578, 800-805.

197. Потто В.А. Кавказская война в отдельных очерках, эпизодах и лицах. В 5 т. — СПб., 1885. Т. 1. Вып. 1 С. 1-164; Т. 1. Вып. 3 - С. 171-216.

198. Потто В.А. Исторический очерк Кавказских войн от их начала до присоединения Грузии. Тифлис, 1889.

199. Потто В.А. Два века терского казачества. Владикавказ, 1912. Т.1. - 235 с.

200. Походный журнал Петра Великого.-СПб., 1855.

201. Походный журнал 1722 г.- СПб., 1913.

202. Протоколы, журналы и указы Верховного Тайного Совета (1726-1730) // Сб. РИО.- СПб., 1885. Т. 55.

203. Рамазанов Х.Х., Шихсаидов А.Р. Очерки истории Южного Дагестана. -Махачкала, 1964.

204. Рашидов М.Р. Кайтагское уцмийство во взаимоотношениях России, Ирана и Турции в первой пол. ХУШ века. Автореф. дисс. канд. ист. наук. -Махачкала, 2004.

205. Рейснер И.М. Развитие феодализма и образование государства у афганцев. -М., 1954.

206. Роль культуры в российско-иранских отношениях: Материалы международной научной конференции. Махачкала: ДГУ, 2009.

207. Россия и Кавказ: история и современность // Материалы научной конференции. Владикавказ, 2005. - 324с.

208. Россия, Польша и Причерноморье в XVI-ХУШ вв.-М., 1979.

209. Русско-дагестанские отношения ХУЛ первой четверти ХУШ вв. -Махачкала, 1958.

210. Русско-дагестанские отношения в ХУШ — начале XIX в. М., 1988.

211. Русский вестник.-СПб., 1874.

212. Сборник сведений о кавказских горцах. — Тифлис, 1868. Вып. 1; 1869. Вып. 1; 1873 Вып. 7; 1889. Вып. 2.

213. Сборник Русского исторического общества. В 148 т. СПб., 1867-1916; Т. 41 -1884.-558 с. Т. 76 - 1898.-555 е.; Т. 80 -1892 - 542 с.

214. Смирнов H.A. Политика России на Кавказе в XVI XIX веках - М.: Соцэкгиз, 1958.-244 с.

215. Советская историческая энциклопедия. — М., 1965. Т.7.

216. Современная иранистика на Северном Кавказе // Материалы международноинаучной конференции. ИПЦ ДГУ. Махачкала, 2006. - 184 с.

217. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. В 15 кн. М., 1993. Кн. 8. Т. 15-16; Кн. 9. Т. 17-18 - 701 е.; - М., 1994. Кн. 14. Т. 27-28 - 670 е.; - М., 1994. Кн. 15. Т. 29-774 с.

218. Сотавов Н.А. Северный Кавказ в русско-иранских и русско-1УРецкиХ отношениях в XVIII в. М., 1991. ;

219. Сотавов Н.А. Северный Кавказ в кавказской политике России, Ирана И Турции в первой пол. ХУШ века. Махачкала, 1989.

220. Сотавов Н.А. Кавказская проблема в русско-иранских, русско-тУРецких отношениях ХУШ в. (зарубежная историография) // Научная мысль К^вказа* Ростов-на-Дону, 1998. № 2. С. 77- 85.

221. Сотавов Н.А. Крах «Грозы Вселенной». Махачкала, 2000. - 225 с.

222. Сотавов Н.А., Касумов Р.М. Дагестан и Каспий в международной гхолитике эпохи Петра I и Надир-шаха Афшара. —Махачкала, 2008. 134с.

223. Стрейс Я. Три путешествия. М., 1935.

224. Татищев В.Н. История Российская.-М., 1962-1968. Т. 1-7.

225. Татищев С.С. Из прошлого русской дипломатии. — СПб., 1898.1. СПб

226. Татищев С.С. Дипломатические беседы о внешней политике России. — 1898.

227. Тер-Авакимова С.А. Армяно-русские, отношения в периодподготовкиперсидского похода.-Ереван, 1980.

228. Терское казачество: история и современность // Сб. статей и до^^^00 региональной научной конференции, проводимой в связи с праздно^^111161^ 271-й годовщины г. Кизляра и 75-летием Дагестанского государств^6*110145 университета. Кизляр, 20061

229. Тройно Ф.П. Взгляд на создание Российской империи // Pocci^fe4CKHM исторический журнал, 1994.

230. Умаханов М.-С.К. Взаимосвязи феодальных владений Дагестана в ХГ^^® начале XIX в. (политический аспект). — Махачкала, 2007. 328с.

231. Умаханов М.-С.К. Феодальные владения Дагестана в XVIII- начале XIX в. и их взаимосвязи (экономический аспект). Махачкала, 2008. - 256с.

232. Ульяницкий В.А. Русские консульства за границей в ХУШ веке. М., 1899. Ч. 1-678 е.; 4.2.-651с.

233. Фоккеродт И.-Г. Россия при Петре Великом // Неистовый реформатор. М., 2000.

234. Хашаев Х.-М.О. Общественный строй Дагестана в XIX в. М. 1961.

235. Хроника войн Джара в ХУШ столетии. Баку, 1931.

236. Чекменев С.А. Из истории меновой торговли с горскими народами на Северном Кавказе в конце ХУШ первой половине XIX в. // Труды Карачаево-Черкесского НИИ. - Ставрополь, 1970. Вып. 6.- С. 272 - 298.

237. Чекулаев Н.Д. Российские войска в Дагестане в контексте кавказской политики России (1722-1735 гг.). Махачкала, 2008. -208с.

238. Чечня. История и современность. М., 1996.

239. Чеченская Республика и чеченцы. История и современность: материалы Всероссийской научной конференции. — М.: Наука, 2006.

240. Шихалиев Д.М. Рассказ кумыка о кумыках. Махачкала,1993.

241. Шихсаидов А.Р., Айтберов Т.М., Оразаев Г.М.-Р. Дагестанские исторические сочинения. -М., 1993.

242. Шишов A.B. Схватка за Кавказ. XVI XXI века. - М., 2007.

243. Штейнберг ЕЛ. Первые исследователи Каспия (ХУШ ХЕК вв.). - М., 1949.

244. Щербина Ф.А. История Кубанского казачьего войска. В 2-х т. Екатеринодар, 1910. Т. 1.— 710 е., ил., карт.

245. Шнайдер В.Г. Россия и Северный Кавказ в дореволюционный период: особенности интеграционных процессов. — М., 2005.

246. Юхт А.И. Индийская колония в Астрахани // ВИ. 1957.

247. Юхт А.И. Торговые связи России со странами Востока в 20-х годах ХУШ в. // Историческая география России.-М., 1981.

248. Andersen M.S. The Eastern Question 1774-1923.-New-York, 1966.

249. Berkok I. Tarihte Kafkasya. Istambul, 1958.

250. BeilyF.E. British policy und Turkish Reform Movement. Cambridge, 1942.

251. Cassels L. The Struggle for the Ottoman Empire 1717-1740. London, 1966.

252. Fires Kazemzadeh. Russian Penetration of the Caucasus. In: Russian imperialism from Ivan the Great to the Revolution. New Jersy, 1974.

253. Guedalla F. Palmerston. London, 1926.

254. Hammer H. Ceschichte Chan der Krim unter osmanischer Herrschaft. Ween, 1856.

255. Hekmat M.A. Essai sur l'histoire des relations politiques irano-ottomanes de 1722 a'1747.- Paris, 1957.

256. Lemezciez-Quelquejay Ch. Un document inédit sur Is compagne de Pierre le Grand au Caucase // Chaiers du monde russe et sovietique. P., 1965. V. 6. № 1

257. Lucile V. Sh. The Ottoman Empire from 1720 to 1724. -Illions, 1944.

258. Lockhart L. The Fall of the Safavi Dynasty and the afghan occupation of Persia. Cambridge, 1958.

259. Mohammad Alii Hekmat. Essai sur l'histoire des relations politiques irano-ottomanes de 1722 a' 1747. Paris, 1937.

260. Сардадвар Абу Тораб. Тарих-е незами ва сийаси-йе довране Надершах-е Афшар. Техран, 1354/1975.

261. Список условных сокращений

262. АВПРИ Архив внешней политики России

263. ГАСК Государственный архив Ставропольского края.

264. РГАДА Российский государственный архив древних актов.

265. РГВИА Российский государственный воещю-исторический архив. ЦГА РД - Центральный Государственный архив Республики Дагестан. АТС — Архив Государственного Совета.

266. АКАК Акты, собранные Кавказской Археографической комиссией. ВИ - Вопросы истории.

267. Ш ЭД История, география и этнография Дагестана. ПСЗ — Полное собрание законов Российской империи. КРО - Кабардино-русские отношения. КЭС - Кавказский этнографический сборник. РДО — Русско-дагестанские отношения1.

268. РФ ИИАЭ ДНИ РАН Рукописный фонд Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра Российской академии наук. Сб. РИО - Сборник Русского исторического общества. ССКГ - Сборник сведений о кавказских горцах.

269. СКНЦ ВШ. Общ. науки. Северо-Кавказский научный центр высшей школы. Общественные науки. СЭ - Советская этнография.

270. Уч. зап. ИИЯЛ Даг. ФАН СССР Ученые записки Института истории, языка и литературы Дагестанского филиала академии наук СССР, ген.-м. - генерал-майор, ген.-л. — генерал-лейтенант, ген.-поруч. - генерал-поручик, е.и.в. - Его императорское величество.':