автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.22
диссертация на тему: Шумерский язык

Полный текст автореферата диссертации по теме "Шумерский язык"

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ .....- ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Языки народов зарубежных стран Азии, Африки, аборигенов Америки и Австралии

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

!

На правах рукописи

Канева Ирина Трофимовна ШУМЕРСКИЙ ЯЗЫК

Специальность — 10.02.22

Санкт- Петербург 1998

Работа выполнена в Секторе Древнего Востока Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН

Официальные оппоненты:

член-корреспондент РАН, доктор филологических наук доктор филологических наук доктор филологических наук

И. М. Стеблин-Каменский В. С. Храковский 3. А. Юсупова

Ведущая организация: Государственный Эрмитаж

Защита состоится " (ЛЛОЛ 1998 г. в /&часов на заседа-

нии диссертационного совета Д 063.57.38 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук в Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 199034, Санкт-Петербург, Университетская набережная, д. 11, ауд. 167 восточного факультета.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке им. Горького Санкт-Петербургского государственного университета (199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7/9).

г«.

Автореферат разослан " ЧупфК^И 19% г.

Ученый секретарь диссертационного совета Завьялова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

В качестве диссертации представлена монография: И. Т. Канева «Шумерский язык», опубликованная издательством Центр «Петербургское Востоковедение», объемом 14 п. л.

Актуальность исследования. В настоящее время изучение шумерского языка — одна из наиболее насущных задач древневосточной филологии, поскольку знание его представляет ключ ко всем клинообразным письменностям и открывает возможность для исследования многих тысяч текстов, составленных на шумерском языке — одном из древнейших языков мира, зафиксированных письменностью.

Несмотря на многолетние исследования шумерский язык нельзя считать досконально изученным: не выяснен целый ряд аспектов шумерской грамматики, нет единогласия в трактовке многих явлений шумерской морфологии. Появление каждого нового исследования в этой области представляется актуальным.

Цель исследования состоит в том, чтобы используя достижения современной шумерологии и материалы исследуемых письменных памятников, составить описание грамматического строя шумерского языка.

Материалы и методика исследования. Работа основана на материале письменных памятников, происходящих из трех основных периодов в истории развития шумерского языка (старо-, ново- и позднешумерского), охватывающих промежуток времени приблизительно от 2500 г. до н. э. до 1800 г. до н. э. Корпус памятников включает тексты разнообразного содержания: мифы, эпос, гимны, царские надписи, молитвы, хозяйственные и юридические тексты, деловую переписку.

Методологический основой монографии послужили описания грамматического строя шумерского языка, выполненные Пебелем, Фалькенщтейном и И. М. Дьяконовым, а также лингвистические заботы отечественных востоковедов.

Научная новизна работы заключается прежде всего в том, что зпервые на русском языке издана подробная научная грамматика лумерского языка; в ней впервые в шумерологии: 1) в системе шен существительных детально исследованы значения простран-;твенных падежей. Отмечена их многофункциональность, обуслов-тенная их употреблением с глаголами и именами различных семантических классов. 2) Дан анализ соотношения видовых и времен-

ных значений в формах «презенса» и «претерита» и показано, что данные спрягаемые глагольные формы служили средством выражения грамматической категории вида, противопоставляющей незавершенное действие завершенному. 3) Осуществлено комплексное описание значений префиксов ориентации. Получает подтверждение высказываемое рядом исследователей мнение о функционировании этих префиксов в качестве формантов, подчеркивающих направление действия на косвенный объект или ориентирующих направление действия относительно позиции говорящего. 4) Отмечена способность префиксов ориентации употребляться в анафорической функции, т. е. указывать на ранее упомянутый косвенный объект или на ситуацию, созданную предшествующим действием. 5) Подробно исследована проблема взаимоотношений пространственных префиксов внутри спрягаемой глагольной формы и пространственных падежей имени в предложении. 6) Выделены в отдельный класс слов союзы, проведена их классификация по типам синтаксических связей слов, словосочетаний и предложений (сочинительные и подчинительные) и по морфологическому составу (простые и составные).

Научно-практическое значение работы. Представленная работа знакомит русского читателя с грамматическим строем древнейшего и наиболее архаичного из всех известных письменных языков и открывает путь русским ученым для активного участия в изучении шумерской цивилизации. Монография предназначена для филологов — специалистов по Древнему Востоку и для лингвистов-теоретиков широкого профиля, она также является ценным учебным пособием при изучении шумерского языка.

Алпробация работы. Основная часть работы излагалась в спецкурсах по шумерскому языку, читаемому студентам кафедры Истории стран Древнего Востока восточного факультета Санкт-Петербургского университета. Основные положения данной работы докладывались и обсуждались на Всесоюзных конференциях по Древнему Востоку (1965, 1968 гг.) на годичных научных сессиях ЛОИВ АН СССР в 1974, 1979, 1987, 1988, 1989, 1990, .1991, 1992 гг.; на 31-м Всемирном ассириологическом конгрессе (Ленинград, 1984); на Международной конференции §и1ши IV (Познань, Польша, 1989).

Структура работы. Работа состоит из введения, краткого очерка по фонетике и раздела морфологии, составляющему основу исследования.

Введение

Во введении сообщается о месте и времени распространения шумерского языка, истории его открытия, дешифровки и изучения, о характере письменности и о периодизации источников.

Шумерский язык — язык народа, некогда населявшего территорию долины рек Тигра и Евфрата. Генетическое родство шумерского с каким-либо другим языком мира установить не удается. Южная граница распространения шумерского языка доходила до берегов Персидского залива, северная — до широты современного Багдада. За пределами своей территории он, видимо, изучался в школах Северной Месопотамии, Элама (юго-запад современного Ирана), Малой Азии и Северной Сирии — всюду, где для местных языков использовалась клинописная система письма.

Древнейшие шумерские письменные памятники датируются рубежом ГУ—III тыс. до н.э. (3100—2800 гг. до н.э.). Полагают, что около 2000 г. до н. э. шумерский разговорный вытесняется аккадским1, но письменный шумерский продолжает оставаться официальным языком школы, храма, канцелярии. В течение 2000— 1800 гг. до н. э. шумерский письменный постепенно заменяется аккадским, однако изучение шумерского продолжалось, по крайней мере, вплоть до II в. до н. э.

Первая подлинно научная грамматика шумерского, не утратившая своей ценности до сих пор, принадлежит Пёбелю. Пёбель впервые отметил одну из наиболее важных особенностей грамматического строя шумерского — наличие двух падежей для выражения субъекта в зависимости от «переходности» или «непереходности» глагола.

Следующей работой, значительно продвинувшей исследование строя шумерского языка, была двухтомная грамматика Фалькен-штейна. Грамматики Пёбеля и Фалькенштейна, а также их статьи, посвященные отдельным проблемам шумерологии, заложили основы научного изучения шумерского языка. Исследованию шумерского языка посвящены также грамматики Кристиана, Кярки, Томсен.

Помимо перечисленных грамматик имеется также несколько кратких грамматических очерков Жестена, Фалькенштейна, Рёме-

Язык восточных семитов, живших рядом с шумерами и заимствовавших у них клинопись.

ра. Значительное число работ посвящено исследованию отдельных грамматических категорий и форм.

Первые работы по шумерской грамматике в нашей стране принадлежат А. П. Рифтину. Отдельным вопросам шумерского языка посвящены статьи акад.'В. В. Струве. Много нового в изучение грамматической структуры шумерского внес И. М. Дьяконов. В 1967 году им был издан первый на русском языке сводный грамматический очерк шумерского. Расширенный и дополненный вариант очерка опубликован в 3-м томе серии «Языки Азии и Африки» [М., 1979, 7—36]. Кроме того, им написан ряд статей по отдельным проблемам шумерской грамматики.

Первым приближением к письменности у шумеров была пиктография. Каждый знак являл собой идеограмму и был связан не со звучанием, а с семантикой. Поэтому омонимы (слова различного значения, но одинакового звучания), которых в шумерском было чрезвычайно много, писались разными знаками (омофонами), а слова разного звучания, но входящие в одно семантическое поле, писались одним и тем же значком. Для передачи понятия, не имеющего своего рисунка, употребляли знак для слова-омонима (одинаково звучащего, но иного по значению), например для /gi/ 'возвращать' писали знак 'тростник' со звучанием /gi/ (принцип ребуса).

На стадии пиктографии (IV—первая пол. III тыс. до н. э.) грамматические морфемы вообще не передавались (не соблюдался также и синтаксис речи): это не делало текст вовсе непонятным, поскольку записывались по большей части хозяйственные акты. С усложнением текстов стали вводить постепенно ребусные обозначения сначала лишь некоторых морфем, особо важных для смысла сообщения. Лишь с 2500 г. до н. э. стало возможным передавать, как правило, все главнейшие грамматические морфемы.

ФОНЕТИКА

Поскольку шумерской писаный текст не ставил себе целью воспроизведение фонетики языка как таковой, фонетика шумерского языка, а тем самым и его фонологическая система до сих пор находятся на стадии выявления.

Состав шумерских фонем устанавливается с помощью следующих источников: 1) шумеро-аккадские словари с указанием произношения шумерских слов; 2) глоссы, надписанные над знаками

самими аккадскими писцами; 3) шумерские заимствования в аккадский; 4) колебания в графической передаче согласных фонем в ауслауте (сохранение в одних случаях и отпадение в других); 5) варианты фонетической передачи одних и тех же шумерских слов; 6) закономерные фонетические расхождения, существующие между двумя диалектами шумерского языка; между основным диалектом eme-gir)5 'язык благородный (?)', сокращенно EG и диалектом eme-sal 'язык искаженный (?)', на котором передаются речи женщин и певчих, вероятно кастратов, сокращенно ES; 7) орфография.

Фонемы Примеры

EG ES EG ES

1 2 3 4

а a a-gar a-da-ar 'поле'

e¡ a é-gar% й-mar 'образ'

е2 и (читать (о)?) get tin mu-tin 'вино'

i gemé giir'm 'рабыня'

i e inim e-ne-èg 'слово'

и (о?) и (о?) munus nu-nus 'женщина'

h db 'корова'

b2 pab>pa4 'охранять'

dx d dingir dim-me-er 'бог'

d2 (палатализ.) z udu e-zé 'баран'

d3 (лабиализ.) t dumu tu-mu сын'

g) s nig ng 'вещь'

g2 (палатализ.) d a-ghr a-da-ar 'поле'

g} (лабиализ.?) b i-gi i-bi 'глаз'

Sa = g (назализ.) m gal ma-al 'быть'

mah 'великий'

h duh > dus 'откры-

вать'

h

к

Окончание

1 2 3 4

1) (слабый пала- lal > la 'подвеши-

тализ.?) вать'; rib // lib 'ог-

ромный'

¡2 (сильный lal 'мед'; gal

твердый) 'большой'; lum II

hum 'плодород-

ный'

Щ т alim e-lum 'зубр'

/я2 & (=1) kalam ka-an-ag 'страна',

'Шумер'

"1 п inim e-ne-eg 'слово'

п2 1 nigir li-bi-ir 'вестник'

л3 (палатал.) s (латераль- a-nir a-se-er 'плач'

ный, палата-

лизов.)

Р

Г\ gar 'ставить'

h gar-gar > gd-gd

'ставить'

s

S

t Zi (fe) или (г)?)

Z2 (палатализ.)

Таким образом, удается предположительно реконструировать 6 шумерских гласных и 27 (или 28) согласных фонем, против 4 гласных 14 (или 15) согласных, употребляемых в аккадских- словарных транскрипциях. Однако обнаружить в текстах все эти «дополнительные» фонемы не всегда удается, поэтому в работе используется традиционная ассириологическая транслитерация, различающая 4 гласных и 14 согласных.

Многочисленные омонимы в шумерском, вероятно, различались тонами, но письменность не дает нам никакого признака, по

которым эти тоны можно было бы отождествить. В одном слове могло быть несколько тонов (на разных слогах) и одно общее словесное ударение, маркированное особым тоном или ударением, по крайней мере в сильно аффигированных глагольных формах и в именных словосложениях.

В пределах аффигированных глагольных форм могло быть, по-видимому, два различных тона, вызывавшие гармонизацию гласных. Гармонизация обычно являлась не обязательной (по крайней мере, графически). Правило гармонизации является абсолютным для двусложных основ (кроме заимствований и словосложений), например $аЬа 'грудь'; иги 'город'; е%ег 'спина'.

МОРФОЛОГИЯ

Этот раздел занимает центральное место в монографии. Здесь дается типологическая характеристика шумерского языка — он принадлежит к языкам агглютинативного типа, ему свойственна эргативная конструкция предложения.

На синтаксическом уровне характерными особенностями этой конструкции являются: 1) наличие двух грамматических категорий субъекта — с одной стороны, субъекта действия при предикате, представленном спрягаемыми глагольными формами, выражающими действие, и, с другой стороны, субъекта состояния при предикате, представленном финитными глагольными формами, передающими состояние; 2) отсутствие грамматической категории прямого объекта; 3) употребление субъекта состояния в функции субъекта состояния, наступающего в результате действия, или субъекта наступившего состояния, что в языках номинативного типа функционально равно прямому объекту; в дальнейшем обозначаем как СНС (Дьяконов).

В соответствии с этим для шумерского языка определяющим оказывается противопоставление двух основных типов предложения: 1) предложений, выражающих состояние, в состав которых входит субъект состояния и предикат; 2) предложений, передающих действие и состоящих из субъекта действия, субъекта наступившего состояния и предиката.

На морфологическом уровне для эргативной конструкции предложения в шумерском было характерно: 1) в системе имени существительного—существование двух падежных показателей для оформления субъекта действия (эргативный падеж, показатель -е)

и субъекта состояния (абсолютный падеж, показатель - 0)\ 2) в системе глагола — наличие двух рядов субъектных показателей, различающихся материально и позиционно: показатели субъекта действия в спрягаемых глагольных формах, выражающих действие совершенного вида (в виде префиксов) и показатели субъекта состояния в спрягаемых глагольных формах, передающих состояние (в виде суффиксов).

Эргативная конструкция предложения в шумерском используется непоследовательно. Во-первых, в системе личных местоимений не дифференцированы эргативный и абсолютный падежи. Во-вторых, в системе глагола оказываются недифференцированными показатели субъекта действия и субъекта состояния 1 и 2 л. ед. и мн. ч. Речь идет о показателях субъекта в глагольных формах, выражающих действие несовершенного вида, совпадающих по форме и позиции с показателями субъекта состояния.

В-третьих, в качестве показателей СНС 3 л. ед. ч. социально-активного (с.-а.) и социально-пассивного (с.-п.) классов в ряде глагольных форм используется не показатель субъекта состояния - ф, как это следовало бы ожидать при последовательном употреблении эргативный конструкции предложения, а показатели субъекта действия 3 л. ед. ч. с.-а. и с.-п. классов в формах совершенного вида префиксы -я- и -Ь~.

В шумерском языке на основании синтаксических, семантических и формальных признаков четко выделяются следующие части речи: имя существительное, глагол, местоимение, имя числительное, наречие. Имя прилагательное не представляет в шумерском самостоятельную часть речи. В функции прилагательных здесь выступают именные формы от глагольных корней со значением качества, признака, свойства.

ИМЯ. Класс имен в шумерском представлен существительными, местоимениями, числительными.

На морфологическом уровне классу имен в шумерском свойственны следующие грамматические категории: падеж, число, лицо, класс. Имя существительное обладает категориями падежа и числа. На уровне синтаксиса — по согласованию имени существительного с энклитическим притяжательным местоимением 3 л. ед. ч. с.-а. класса -ат 'его' и 3 л. ед. ч. с.-п. класса -Ы 'его'; с показателем субъекта действия или СНС в спрягаемой глагольной форме (префикс -и- для имен с.-а. класса, префикс -Ь- для имен с.-п. класса), а также по форме множественного числа, свойственной только

именам с.-а. класса (показатель — суффикс -ene), для имен существительных была характерна категория класса. Все имена существительные делились на два класса: класс одушевленных или социально-активных и класс неодушевленных, или социально-пассивных.

Категория рода отсутствует. Различие пола передается либо с помощью лексики, посредством употребления разных слов: а 'отец', ama 'мать', либо путем добавления слова, подчеркивающего пол: dumu 'ребенок', dumu-nitah 'ребенок + мужчина', 'сын', dumu-mí 'ребенок + женщина', 'дочь'.

Местоимению в шумерском присущи категории лица, числа, падежа и класса. Числительное не имеет собственных грамматических категорий.

Имя существительное. Именная основа формально не отличается от глагольной. Представлены первичные имена существительные и производные. Первичные имена существительные равны чистой именной основе (корню).

В качестве имени могут выступать также глагольные основы и реже спрягаемые глагольные формы, например глагольная основа bal 'переправляться' могла получить значение 'переправа'; а спрягаемая глагольная форма ü-na-a-dug¿, 'давай-ка скажи!' значение 'письмо'.

Образование имен существительных. Словосложение является основным средством словообразования в системе имен существительных. В предлагаемой работе по чисто формальным признакам выделяется два вида словосложений: с неоформленными и оформленными компонентами. Примерами словосложений с неоформленными компонентами являются сочетания: имя существительное + имя существительное: dumu-sag 'первенец' (сын + голова); имя существительное + глагольная основа dub-sar 'писец' (табличка + писать); имя существительное + имя существительное + глагольная основа ki-a-gál 'источник' (место + вода + быть).

Словосложения с оформленным компонентом представляют :обой сочетания имени существительного в абсолютном падеже с именем существительным в родительном падеже, показатель -ак: é-iub-ba 'школа', букв, 'дом табличек'; имени существительного и лагольной основы, оформленной суффиксом -а (R-a). Сочетание лредставляет собой определительную конструкцию с именем существительным в роли определяемого и глагольной основой в роли определения. Суффикс -а указывает на синтаксическую зависи-

мость определения от определяемого: па-гй-а 'стела', букв, 'камень воодруженный'.

Некоторые имена существительные из-за постоянного участия в словосложении превращаются в вид словообразовательных префиксов; это — níg 'вещь', в значении 'нечто'; пи — точное значение неизвестно; возможно, представляет собой фонетический вариант слова /« 'человек', а также пат — этимология и значение точно неизвестны.

Число. В шумерском языке нет прямого противопоставления множественного числа единственному. Существует единственное число, по форме совпадающее с основой слова, и несколько типов множественного.

Коллективное множественное число (групповое единство) выражается формой единственного числа. Определенное множественное число (только у имен социально-активного класса) выражается посредством специального форманта суффикса -ene. Инклюзивное множественное число выражается посредством редупликации основы (чаще встречается у имен социально-пассивного класса); каждая конкретная единица, включенная в множество, сохраняет для говорящего свою индивидуальность. Инклюзивно-определенное множественное число (только у имен социально-активного класса) выражается посредством редупликации и присоединения форманта -ene одновременно. Распределительное множественное число выражается посредством словоформы didli, представляющей собой редуплицированную форму числительного 'один' didli: dili-dili > didli. Однако не все авторы включают didli в разряд показателей множественного числа. Сортовое множественное число выражается посредством словоформы hi-a, представляющей собой глагольную основу hi 'смешивать' с суффиксом -а, означает 'смешанный', 'разный', 'разного copra'; udu-hi-a 'овцы разного сорта'.

Множественное число, образуемое посредством -mes. Глагольная связка 3 л. мн. ч. -mes в ряде случаев близка по своему значению показателю множественного числа.

Склонение. «Падежные» отношения выражаются с помощью специальных формантов, выступающих в постпозиции к имени и представлющих нечто среднее между падежными формантами и послелогами, поскольку они отделимы в пределах синтагмы и могут восходить к самостоятельным именам существительным; на-

пример, показатель совместного падежа -йа сопоставим с именем существительным (1а «сторона».

Абсолютный и эргативный падежи. Имена существительные. в роли субъекта состояния, СНС, а также при перечислении и обращении стоят в абсолютном падеже (показатель -0). Эргативным падежом (показатель -е) оформляется субъект действия.

Представлены семь пространственных падежей, выражающих различные обстоятельственные отношения. Эти падежи многофункциональны, так как их значение во многом зависит от употребления с глаголами и именами различных семантических классов.

Местно-направительный падеж (показатель -е) указывает: 1) на направление действия (движения) к предмету, к лицу (редко); 2) на совершение действия или нахождение предмета или лица около, вблизи какого-либо места; 3) на целевые или причинные отношения; 4) на орудие действия; 5) на определительные отношения, характеризуя предмет по предназначенности.

Дательный падеж (показатель -га) употребляется только с именами социально-активного класса. Имя существительное в дательном падеже обозначает лицо, в пользу, в интересах, ради которого и по отношению к которому совершается действие или проявляется признак.

Местный падеж (показатель -а) указывает: 1) на место совершения действия, на место нахождения предмета или лица, на направление действия; 2) на состояние, в котором находится или в какое приводится лицо или предмет и на обстоятельства, при которых проявляется действие; 3) на материал или орудие действия.

Совместный падеж (показатель -с/а) указывает: 1) на отношения совместности; 2) на временные отношения; 3) на направ-тение действия в сторону лица; 4) на значение исхода при глаголах удаления; 5) на объект чувств, мольбы и т. д.; 6) на лицо, выступающее в роли посредника действия или при котором совершается действие.

Исходный падеж (показатель -1а) употребляется только с -менами социально-пассивного класса и указывает: 1) на исходную точку в пространстве. Направление действия от лица передается тосредством конструкции Ш-...-ак-(а, букв, 'от места такого-то'; О на орудие действия; 3) на причину действия; 4) выражает пар-гитивность; 5) выражает дистрибутивные отношения; 6) выражает шюшения соответствия.

Направительный падеж (показатель -(e)se): ^указывает на направление действия (движения) к предмету или лицу; 2) указывает на ограничение действия в пространственном и временном отношении; 3) с глаголами ag 'делать', dim 'изготавливать', tud 'вытесывать' и т. п. указывает на переход из одного состояния в другое; 4) выражает целевые и причинные отношения; 5) указывает на предназначение предмета или лица; 6) имеет определительно-квалифицирующее значение (характеризует предмет или лицо по его качеству, свойствам).

Родительный падеж (показатель -ак) передает посессивные и атрибутивные отношения. В конструкциях с родительным падежом определяемое, как правило, предшествует определению.

Наряду с рассмотренным типом генитивной конструкции представлена также иная модель: определение (имя в родительном падеже) — определяемое (имя в абсолютном падеже, осложненное энклитическим притяжательным местоимением, указывающим на лицо, класс и число определения) kalam-ma (kalam-ak) lugal-bi 'царь страны', букв.: 'страны царь-ее'.

Сравнительный падеж. Показателем является формант, который графически выражен знаком GIM с чтением gim или ginf, употребляется с именами существительными обоих классов и обозначает объект сравнения или уподобления.

Имена существительные — детализаторы падежных отношений. Группа имен существительных, главным образом, имена, обозначающие части тела или имена пространственной ориентации, образуя с другими именами генитивные сочетания, служат для выражения грамматических отношений типа предложных — с их помощью передаются пространственные, временные, причинные, целевые и другие отношения между объектами.

Имя существительное, употребленное в функции предлога, выступает в роли определяемого, оформляется показателем одного из пространственных падежей, который располагается в конце сочетания: eger-numun-na-Se 'после посева', букв.: 'к спине посева'; bar-Se-ba-ka (bar-Se-bi-ak-a) 'из-за этого зерна', букв.: 'в стороне этого зерна'.

Вместо имени в родительном падеже могут употребляться энклитические притяжательные или указательные местоимения: bar-mu-a 'вместо меня'; mu-bi-Se 'из-за этого', букв.: 'из-за этого имени'.

Основа Падежная форма Перевод

a-ga 'заднее помещение' a-ga-...-а a-ga-...-$e a-ga-...-ta позади позади сзади

bar 'наружная сторона' bar-...-а bar-...-Se bar-...-ta из-за, ради, за, вместо, снаружи, позади, на из-за из-за

da 'рука', 'сторона' da-...-a возле, около

eger 'спина' eger-...-a eger-...-e eger-...-He eger-...-ta позади после после после, позади

еп-па1 en-na-...-e en-na-...-Se ДО до

igi 1 'глаз' igi-...-a igi-...-e igi-...-Se igi-...-ta перед перед, к перед, к от

ki2 'земля', 'место' ki-...-a ki-...-Se ki-...-ta У к от, через

1ит3 lum-...-ta после

ти 'имя' mu-...-He из-за, вместо, за

murub4 4 'талия', 'поясница' murub4-...-a тшиЬц-...-ta среди среди

Окончание

Основа Падежная форма Перевод

пат5 пат-...-а nam-...-$è из-за из-за, ради, за

Sagt 'сердце' Sag4-...-a Sag4-...-e SagA-...-Sè $agi-...-ta в, среди на в из

ugu 'череп' ugu-...-a ugu-...-iè над, на к

zag 'плечо', 'грудная клетка' zag-...-a Z,ag-...-Sè к, на, около до

1 Этимология и значение неизвестны.

2 Употребляется только с именами социально-активного класса.

3 Возможно, следует читать egerx.

4 Засвидетельствовано фонетическое написание в виде ти-ги, ти-ги-

иЪ.

5 Этимология и значение точно неизвестны.

Местоимения. Представлены самостоятельные и энклитические местоимения. По значению могут быть выделены следующие разряды местоимений: личные (самостоятельные), притяжательные (энклитические), указательные (самостоятельные и энклитические), вопросительные (самостоятельные). Грамматических признаков, которые были бы присущи всем разрядам местоимений и отличали их от существительных, в шумерском нет. Местоимениям свойственны категории лица, падежа, числа и класса.

Самостоятельные местоимения имеют те же средства' выражения падежных отношений, что и существительные. Энклитические местоимения — притяжательные и указательные, падежных. показателей не принимают, их падежные значения обнаруживаются исходя из формы определяемого существительного: гае-га 'тебе', 'ради тебя'; 1ща1-ти-га 'моему царю', букв.: 'царь-мой-дат. падеж(-га)'.

Категория числа, присущая только личным самостоятельным и энклитическим притяжательным местоимениям, выражается отчасти супплетивно, отчасти при помощи показателя множественного числа существительных е-пе. Притяжательные местоимения 3 л. ед. и мн. ч. и вопросительные местоимения дифференцируются по классу.

Личные самостоятельные местоимения

Лицо, класс Ед. ч. Мн. ч.

1 та-е, та те(п)(1е{п)

2 га-е, га, те(п)ге(п)

3 с.-а. е-пе, а-пе е-пе-пе, а-пе-пе

3 с.-п. (¡¡игР)

Притяжательные местоимения.

В шумерском притяжательные местоимения выступают только в виде энклитики:

Лицо, класс Ед. ч. Мн. ч.

1 -ти -те

2 -ги -ги-пе-пе, ги-е-пе-пе, ~.ч-пе

3 с.-а. -ат -а-пе-пе, -Ы2

3 с.-п. -Ы -Ы

В сочетаниях имени существительного с энклитическими притяжательными местоимениями показатель множественного числа

2 В тех случаях, когда обладатель представлен именем существительным в коллективном множественном числе, употребляется местоимение 3 л. ед. ч. с.-п. класса.

относится ко всему комплексу и стоит в конце ur-sag-mu-ne 'мои герои', букв, 'герой-мой-мн. ч.'.

Указательные местоимения. Представлен ряд указательных местоимений (как самостоятельных, так и энклитических). Шумерские памятники не дают возможности проследить различия в оттенках значений дейктических основ, так что при переводах приходится ограничиться оппозицией «этот — тот».

Энклитические указательные местоимения: -bi 'этот'; 'тот'; -е 'тот'.

Самостоятельные указательные местоимения: ne-en, пе-е, ne 'этот', 'эта'; 'это'; ri 'тот'; hur 'это'.

Вопросительные местоимения. К разряду вопросительных местоимений относятся aba 'кто?', указывает на имена социально-активного класса, и ana 'что?', указывает на имена социально-пассивного класса.

Местоимения aba и ana означают также вопрос относительно качества, свойства лица, предмета 'какой?'.

Местоимение ana используется в функции союзного слова 'что', вводящего придаточное предложение.

В работе исследованы способы выражения значения возвратности, поскольку особых возвратных местоимений в шумерском нет. Значение возвратности могло выражаться несколькими способами. Рефлексивность, связанная с сосредоточенностью действия в самом субъекте типа «человек радуется», рассматривалась в шумерском как передающая состояние субъекта и выражалась посредством предложений, выражающих состояние.

Кроме того, лично-притяжательные формы имен существительных ni 'сила', ní-te 'страх' (возможно, 'сила', 'телесная сила'), ?j 'душа' в функции СНС и косвенного объекта при согласовании входящих в их состав энклитических притяжательных местоимений с субъектом могли соответствовать по своему значению возвратному местоимению 'себя', 'себе' и, таким образом, служить средством выражения отношений возвратности в шумерском языке.

Числительиые. Система числительных представляет собой соединение десятеричной и шестидесятеричной системы, со следами более древних пятеричной, двадцатеричной систем.

Числительные бывают простые, состоящие из одной основы, и составные, образованные из двух или более основ, например min 'два', е$ 'три', imin 'семь' < ; + min (5 + 2).

В шумерском представлены количественные числительные. Порядковые числительные восходят к количественным, осложненным

формантом родительного падежа -ак и энклитической глагольной связкой -ат.

Количественные числительные в функции количественного определения в хозяйственных текстах стоят перед названием меры или перед исчисляемым объектом; в прочих текстах количественные числительные стоят после исчисляемого объекта и относящихся к нему определений.

Имя существительное, являющееся исчисляемым объектом, как правило, употребляется в форме единственного числа; иногда исчисляемые объекты (вещи или скот) могут оформляться показателем так называемого сортового множественного числа Ы-а.

Количественные числительные чаще всего не оформляются и не имеют никакой формальной связи с существительным — исчисляемым объектом. Грамматические форманты, оформляющие сочетание «количественное числительное — исчисляемый объект», относятся к определяемому существительному, т. е. исчисляемому объекту: Ш-5-а 'в пяти местах' букв.: 'место-5-в'.

Количественные числительные употребляются и в собирательном значении. Порядковые числительные могли употребляться самостоятельно, без определяемого имени существительного.

Для передачи мультипликативности перед порядковым числительным употребляется словоформа а-га 'раз', букв.: 'ход'; конструкция оформляется показателем направительного падежа -(ё)Хё: а-га-тт-кат-е$ 'во второй раз'.

Разделительность выражается путем оформления сочетания (числительное 4- название меры + исчисляемый объект) показателем исходного падежа -/а: 1-$п-кщ-!а 'по семи сиклей серебра'.

ГЛАГОЛ. Значительная часть монографии посвящена глаголу, занимающему центральное место в грамматической структуре шумерского языка и вызывающему наибольшие разногласия среди специалистов.

Глагольная основа в шумерском непроизводна, т. е. равна корню, она представляет собой самостоятельную форму с нулевым аффиксом. В сфере глагольного словообразования широко представлен способ словосложения: застывшие синтаксические сочетания глагольной основы с постоянным объектом превращаются в новые лексические единицы, получившие название составных глаголов. Однако отнести конструкции подобного типа к числу производных основ нельзя, так как их компоненты обладают лек-

сической самостоятельностью, например щЫ1 'смотреть' (/#/ 'глаз', (I 'поднимать').

Глагольная основа аморфна, нейтральна: отсутствует как лек-сикализация основ с переходным и непереходным значением, так и противопоставление основ, выражающих действие, основам, передающим состояние. Значение глагольной основы обнаруживается лишь в контексте предложения. Одна и та же глагольная основа в предложениях, выражающих состояние, передает состояние, а в предложениях, передающих действие, — действие.

В шумерском глаголе представлены грамматические категории лица (субъекта, в том числе СНС, а также косвенных объектов), класса, числа, вида, наклонения, ориентации.

Спряжение. В число парадигм глагольного спряжения в шумерском включается: 1) спряжение глагольных форм, выражающих действие; 2) спряжение глагольных форм, передающих состояние; 3) так называемый древнейший тип спряжения; 4) ряд авторов включает сюда местоименное спряжение.

Спряжение глагольных форм, выражающих действие и состояние. В спрягаемых глагольных формах грамматические форманты могут выступать в качестве префиксов и суффиксов. Префиксы могут занимать шесть позиций, суффиксы — три позиции (по мнению шумерологов, признающих существование показателя несовершенного вида, суффикса -е, располагается сразу после глагольной основы) или две позиции (согласно авторам, отрицающим наличие этого форманта). В самом начале спрягаемой глагольной формы, на первой префиксальной позиции находятся префиксы наклонения, вторую позицию занимают префиксы ориентации. На третьей, четвертой и пятой позициях стоят пространственные префиксы, отражающие пространственные падежные отношения, существующие в предложении. Непосредственно перед глагольной основой на шестой позиции находятся личные показатели субъекта действия или СНС. Непосредственно после глагольной основы на первой позиции находится суффикс -её (или -е). Вторую позицию занимают личные показатели субъекта действия (несовершенный вид), субъекта состояния (в глагольных формах, выражающих состояние) или СНС (в глагольных формах, передающих действие совершенного вида).

Для наглядности приведем нереальную спрягаемую глагольную форму, в которой были бы заняты все шесть позиций:

I II HI IV V VI R I II

he-mu-na-eda-ni-b-tiim-ed-enden 'пусть сюда ему с тобой в него что-то принесем-возможность-мы'

1 — префикс наклонения

II — префикс ориентации

III — пространственный префикс дательного падежа 3 л. ед. ч.

IV — пространственный префикс совместного падежа 2 л. ед. ч.

V — пространственный префикс местно-направительного падежа

VI — показатель СНС 3 л. ед. ч. с.-п. класса

Суффиксы:

I — суффикс -ed.

II — показатель субъекта действия 1 л. мн. ч. несов. вида.

Показатели субъекта состояния

Лицо Ед. ч. Лицо Мн. ч.

1 -R-en 1 -R-enden

2 -R-en 2 -R-enzen

3 -R-0 3 -R-eZ

-R-0

Показатели субъекта действия Субъектные показатели спрягаемых глагольных форм совершенного вида

Лицо, класс Ед. ч. Мн. ч.

1 -?-R -0 -R-enden

2 -e-R -e-R-enzen

3 с.-а. -n-R -n-R-eS

3 с.-п. -b-R -b-R

-n-R-meS

Субъектные показатели спрягаемых глагольных форм несовершенного вида

Лицо Ед. ч. Мн. ч.

1 -Я-еп -К-епйеп

2 -Я-еп -Я-ещеп

3 -Я-е -Я-епе

-Я-е

Показатели субъекта наступившего состояния

Число Лицо, класс Совершенный вид Несовершенный вид

1 -еп -еп-

ед. о -еп -еп-

3 с.-а. -п-

3 с.-п. -Ь-

1 -епйеп —

мн. 2 — —

3

Древнейший тип спряжения. Словоформы, относимые к этому типу спряжения, представляют собой чистую глагольную основу или основу с морфемой -ес1, осложненную субъектными показателями, материально и позиционно совпадающими с субъектными показателями финитных глагольных форм, передающих состояние те-а 1иХ-й-(1ё-ел (ш$-ес1-еп) 'где я буду сидеть?'

Рассматриваемый тип спряжения встречается редко.

3 В спрягаемых глагольных формах с префиксом наклонения увещевания ga-, а также в формах императива, когда те и другие выражают действие совершенного вида, в роли СНС выступают префиксы -и- и -6-, что свидетельствует о нарушении схемы эргативной конструкции предложения.

4 Употребляется в тех случаях, когда множественность СНС воспринимается как групповое единство.

Местоименное спряжение. Словоформа Я + а + притяжательное местоимение в определительной конструкции модели (за модель взят наиболее типичный пример) ит-та ё-1а ёс1-а-ат 'старуха, из дома вышедшая-ее' рассматривается как спрягаемая по местоименному типу, так как по содержанию она соответствует предикату временного или условного придаточного предложения, а притяжательное местоимение, согласуясь в лице, числе и классе с определяемым, выступает в роли субъектного показателя: ит-та е-Ш ёй-йа-т (ёс1-а-ап[) %а1ъ-1а-е-пе igi Ьа-т-т-(1и%-и$-атп {Ьа-ги-п-с1ч^-е$-ат) 'старуху, (когда) из дома она вышла, демоны увидели'; 11т-так', (г^-а-Ы) \-ha-Iam '(город) Умму, (когда) он восстал,

он погубил'.

Глагольная связка. От глагольной основы те 'быть' могут образовываться как самостоятельные финитные глагольные формы, так и энклитическая связка.

Лицо Ед. ч. Мн. ч.

1 -те-еп -me-enden

2 -те-еп -me-enzen

3 - *те-0 > -{a)m -me-eS

Отрицательная форма связки отсутствует. В работе описаны способы выражения значения отрицательной формы связки. В ее функции употребляются: 1) спрягаемые глагольные формы, образованные от глагола те 'быть' и снабженные префиксом отрицательного наклонения пи- или префиксом категорического отрицательного утверждения или запрещения tara--, 2) форма пи, которую возводят к префиксу отрицательного наклонения ли-; 3) форма in-пи, которую считают спрягаемой глагольной формой, образованной от префикса отрицательного наклонения пи-, употребленного здесь в функции глагольного корня.

Вид. В разделе о категории вида рассматриваются способы выражения вида. Наряду с наличием двух систем субъектных показателей — субъектные показатели совершенного вида и субъектные показатели несовершенного вида, у ряда глаголов наблюдаются следы существования иных способов выражения характеристики действия: 1) противопоставление супплетивных пар семантически близких глагольных основ; 2) редупликация основы у определен-

ной группы глаголов в формах несовершенного вида. Существует мнение о наличии у таких глаголов двух видов редупликации: полной и усеченной (с потерей конечного согласного основы). Путем усеченной редупликации образуются формы несовершенного вида; 3) изменения глагольной основы при образовании видовых форм (отпадение конечного согласного в формах совершенного вида).

В ряде случаев характер оппозиции, создаваемый перечисленными способами, может быть связан с видовой корреляцией. Однако наряду с этим наблюдаются случаи, нарушающие эту схему.

Что касается содержания видовых форм, то материалы исследованных текстов позволяют сделать следующие выводы. Спрягаемые глагольные формы совершенного вида передают: 1) однократное завершенное действие, имевшее место в прошлом; 2) однократное завершенное действие в будущем.

Спрягаемые глагольные формы несовершенного вида выражают: 1) незавершенное действие, происходящее в момент речи; 2) многократное незавершенное действие, имевшее место до момента речи; 3) однократное или многократное незавершенное действие в будущем. При этом действие, выражаемое формами несовершенного вида, может рассматриваться также как предположительное и выражать различные оттенки модальности.

Число. В системе шумерского глагола существует несколько способов выражения числа: 1) личные показатели финитных глагольных форм, которые, отмечая лицо или класс субъекта одновременно указывают и на его число; 2) редупликация глагольной основы в финитных глагольных формах, передающих состояние, указывает на множественное число субъектов состояния, а в финитных глагольных формах выражающих действие, — на множественное число СНС; 3) лексический способ выражения категории числа в виде противопоставления супплетивных пар глагольных основ, которые при семантической тождественности имеют разные основы в зависимости от их соотнесенности с единственным или множественным числом субъекта состояния (в финитных глагольных формах, передающих состояние) или СНС (в финитных глагольных формах, выражающих действие). Лексический способ выражения категории числа проводится непоследовательно.

Наклонение. Средством выражения категории наклонения служат форманты, занимающие первую префиксальную позицию в составе финитной глагольной формы — префиксы наклонения. Представлены следующие префиксы.

Ф- (нулевой показатель) — изъявительное наклонение.

na--подтвердительное или подчеркивающее наклонение.

sa-/si-/se- точное значение не установлено. Предполагается, что тредставляет собой разновидность подчеркивающего наклонения.

hé-/ha-/hu- (в диалекте ES da-, dé-, du¡-). Наклонение пожела-гая, подтверждения. Пожелание, просьба в глагольных формах I л. ед. и мн. числа передастся с помощью префикса ga-, см. ниже.

ga- (в диалекте ES da-, du$) — наклонение увещевания, прось->ы, пожелания. Употребляется с финитными глагольными формами 1 л. ед. и мн. ч. В формах единственного числа префикс ga-шполняет одновременно и функцию субъектного показателя; в формах множественного числа появляется дополнительно показа-ель множественного числа суффикс -enden.

й--наклонение, выражающее побуждение.

пи--отрицательное наклонение.

па--наклонение побуждения к несовершению действия. Ис-

гользуется в качестве эквивалента отрицательной формы импера-ива.

bara--наклонение категорического отрицательного утвержде-

1ия или запрещения.

ñus- по всей вероятности, наклонение гипотетического желания. iri- занимает ту же позицию, что и префиксы наклонения, и гоэтому отнесен в их разряд. Значение установить трудно. Встреча-тся довольно редко, в основном в литературных текстах поздне-цумерского периода и позже. Засвидетельствован только в составе финитных глагольных форм, образованных от составных глаголов ní-(és)-e 'дружелюбно, ласково говорить' и si!im-sé е 'говорить во дравие'.

Повелительное наклонение образуется путем переноса глаголь-гой основы на позицию префикса наклонения. Конструкции по-.обного типа фактически представляют собой формы 2 л. (в ед. ч. убъектный показатель отсутствует, а во мн. ч. на исходе словоформы появляется субъектный показатель 2 л. мн. ч. в виде суф-зикса -(en)zen).

Отрицательные формы императива не представлены. Вместо [их, очевидно, использовались финитные глагольные формы с [рефиксом наклонение na-, выражавшим побуждение к несовершению действия.

В этом разделе, посвященном категории наклонения, рассмат-иваются также суффиксы -ed, -ese и -gisen, чьи значения имеют пределенный модальный оттенок.

Суффикс -ed используется как в спрягаемых глагольных формах, так и в глагольных основах, выступающих самостоятельно в роли неличных форм глагола. В спрягаемых глагольных формах, выражающих состояние, и в неличных формах глагола -ed встречается значительно чаще, чем в спрягаемых формах, выражающих действие.

Выделяются два значения суффикса -ed: выражение модальности и локализации действия в будущем (главным образом в спрягаемых глагольных формах, передающих состояние, и крайне редко в формах совершенного вида).

Суффиксы -ese и -gisen стоят на исходе сказуемого, которое может представлять собой спрягаемую глагольную форму или имя, снабженное энклитической связкой.

Суффикс -ese встречается при передаче чужого высказывания. С его помощью говорящий подчеркивал принадлежность высказывания не ему, а другому лицу.

Суффикс -gisen очевидно, усиливал гипотетический характер сообщения.

Префикс inga-. Здесь же после модальных префиксов рассматривается префикс inga-, поскольку в спрягаемой глагольной форме он занимает позицию между модальным префиксом и префиксом ориентации. Префикс inga- использовался для выражения соединительных отношений между предложениями, а именно он передавал значение добавочного присоединения «а также», «и к тому же», «и при том».

Префиксы ориентации. В этом разделе рассматриваются грамматические форманты, занимающие в составе спрягаемой глагольной формы вторую (от начала слова) префиксальную позицию. Первая префиксальная позиция — позиция префиксов наклонения — может быть не занята, и в таком случае указанные форманты начинают глагольную форму.

Вопрос о количестве, семантике и этимологии этих формантов до сих пор остается во многом неясным и спорным. Будем исходить из предположения, что в шумерском, по крайней мере на том его этапе, который зафиксирован письменными памятниками, независимо от истории и этимологии отдельных префиксов, в качестве самостоятельных функционируют следующие форманты: mu-, i-, ba-, bi-, im-ma-, im-mi-, al-.

Широко распространено мнение о местоименном происхождении этих формантов.

Что касается грамматического значения рассматриваемых префиксов, то выводы, сделанные исследователями шумерского языка, можно свести к двум основным. Во-первых, употребление префиксов связывают с указанием на косвенный объект. Префикс может: 1) представлять его внутри глагольной формы; 2) подчеркивать направленность действия на косвенный объект; 3) с помощью префикса говорящий мог, очевидно, выделять любой косвенный объект из ряда других; 4) замещать ранее названный косвенный объект.

Во-вторых, полагают, что префиксы ориентируют направление действия относительно говорящего, т. е. указывают, направлено действие в сторону говорящего или прочь от него.

Пространственная ориентация, передаваемая посредством префиксов, может быть понята метафорически как временная.

Не исключено, что в некоторых случаях префиксы ориентируют действие, передаваемое глагольной формой, в составе которой они находятся, на ситуацию, созданную предшествующим действием.

В монографии дается подробное описание функций каждого отдельного префикса, основанное на материале исследованных текстов.

Пространственные префиксы. Пространственные префиксы (дальше ПП) могут отражать в глагольных формах пространственные отношения, передаваемые внутри предложения дательным, местным, местно-направительным, направительным, совместным и исходным падежами.

Порядок расположения ПП относительно друг друга следующий: ПП дательного падежа — ПП совместного — ПП направительного или ПП исходного — ПП местного.

Согласно наиболее распространенной точке зрения ПП имеют следующий состав: местоименный элемент, указывающий на лицо/класс отражаемого косвенного объекта + соответствующий пространственный падежный показатель. Восстанавливается следующая система местоименных элементов:

Лицо, класс Ед. ч. Мн. ч.

1 -те-

2 -е- -е-епе-

3 с.-а. -72- -епе-

3 с.-п. -Ь- —

Структура, соответствующая приведенной схеме, наблюдается только у ПП совместного, направительного и исходного падежей (последний представлен только ПП 3 л. ед. ч. с.-п. класса и очень редко 3 л. ед. ч. с.-а. класса).

ПП дательного падежа (-га) демонстрируют нарушение схемы — падежный компонент представлен не морфемой -га, а морфемой -а (показатель местного падежа), за исключением ПП 2л. ед. ч. -е-га-.

Что касается ПП местного и местно-направительного падежей, то из них используется только один — ПП местно-направительного падежа 3 л. ед. ч. с.-п. класса -Ь.е-, который не сохранился в своей первоначальной форме, а изменился в -и/-. Причины такого фонетического изменения не ясны.

В состав ПП включается также формант -га-, занимающий в финитной глагольной форме ту же позицию, что и префикс исходного падежа -/й- и функционально с ним идентичный. Причины, обуславливающие выбор между -Ш- и -га-, пока не определены.

Взаимоотношения глагольных пространственных префиксов и пространственных падежей имени. Отражение в глагольной форме пространственных падежных отношений, имеющихся в предложении, вовсе не носит обязательного характера. Отражаются только те отношения, которые наиболее существенны для данного контекста.

Отсутствие в глагольной форме пространственного префикса при наличии в предложении имени в пространственном падеже, возможно, объясняется и тем, что функцию пространственного префикса выполняет префикс ориентации.

Наряду с этим есть примеры, где, наоборот, пространственный префикс присутствует в глагольной форме, а имени, с которым его можно было бы соотнести, в предложении нет. Здесь можно выделить несколько вариантов:

1) Коррелятом пространственного префикса должно было бы быть личное самостоятельное местоимение, но поскольку эти местоимения употребляются довольно редко, их заменяет соответствующий ПП.

2) В роли коррелята пространственного префикса вместо имени в пространственном падеже выступает предшествующее высказывание в целом.

3) Пространственный префикс образует вместе с глагольной основой застывшую конструкцию.

4) Пространственный префикс функционирует в качестве самостоятельной морфемы. Речь идет о пространственном префиксе

совместного падежа -¿а-, который может передавать значение 'уметь, мочь, быть в состоянии делать что-то'.

5) Отсутствие корреляции между именем в пространственном падеже и соответствующим ПП в ряде случаев, очевидно, следует объяснять несовершенством шумерской графики.

Сдвиги значений падежных показателей и пространственных префиксов, происходившие в процессе развития языка, являются причиной встречающихся несоответствий между падежным формантом, употребленным при имени, и его отражением в виде пространственного префикса.

Неличные формы глагола. Глагольная основа в шумерском сочетает в себе свойства имени существительного и глагола. К именным признакам относится способность оформляться падежными показателями, энклитическими притяжательными и указательными местоимениями, к глагольным признакам — сохранять глагольное управление, оформляться префиксом отрицательного наклонения пи-, суффиксом -ей, а также суффиксом -е, показателем несовершенного вида (согласно мнению ученых, признающих его существование).

В этом разделе рассмотрены случаи употребления глагольной основы в функции неличных форм глагола: 1) в значении инфинитива при употреблении в роли субъекта (действия, состояния, наступившего состояния) и в роли косвенного объекта; 2) в значении причастия или прилагательного (глагольные основы, выражающие качество или свойство) — при употреблении в роли определения.

Глагольная основа при функционировании в качестве определения может оформляться суффиксом -а. Существуют разногласия относительно его роли. Он определяется как показатель: номина-лизации, подчинения, детерминации. В монографии он рассматривается как показатель подчинения.

НАРЕЧИЯ. Наречия в шумерском не имеют собственных словообразовательных формантов. Основную часть словоформ, выступающих в синтаксической функции наречий, составляют конструкции (часть из них, очевидно, застывшие), включающие глагольную основу. К чистой глагольной основе может присоединяться формант направительного падежа -(е).?е, либо энклитическое притяжательное местоимение 3 л. ед. ч. с.-п. класса -Ы (присоединяется к чистой основе, либо к основе с морфемой -а). Представлены и наречные образования, содержащие оба форманта —

притяжательное местоимение -Ы и показатель направительного падежа. Таким образом наречие может иметь вид: Я-(е)$е, Я-Ы, Я-а-Ы, Я-Ы-(е)Хе.

СОЮЗЫ. Сочинительные союзы. В шумерском собственно сочинительные союзы отсутствуют. Для выражения сочинения достаточно было поставить рядом соответствующие слова или предложения.

В функции сочинительного союза, (но только для имен существительных) употреблялась конструкция -Ы-йа, состоящая из энклитического указательного местоимения -Ы и форманта совместного падежа -йа. Она помещается на исходе последнего из перечисляемых существительных и употребляется с именами существительными обоих классов.

В шумерских текстах встречаются аккадский сочинительный союз й и аккадская энклитика -та (употребляется как и в аккадском в значении сочинительного союза). В шумерском, как и в аккадском, -та присоединяется к сказуемому предшествующего предложения.

Подчинительные союзы. Подчинительные союзы по их морфологическому составу можно разделить на простые и составные.

Простые подчинительные союзы. К разряду простых относится союз ШкитЫ 'если', ис!-с1а 'если', 'когда', еп-па 'прежде чем'. Однако чаще ис! и еп-па функционируют также в качестве производной части составных союзов, см. ниже.

Составные подчинительные союзы. Шумерские составные союзы следует отнести к разряду союзов относительного типа, т. е. союзов, включающих в свой состав относительные местоимения. В шумерском языке относительные местоимения отсутствуют, и их роль в союзах выполняет суффикс -а, который оформляет сказуемое придаточного предложения.

Центральную часть союзов, определяющую их значение составляют:

1) Словоформы, с помощью которых в системе имен выражаются грамматические отношения, характерные для предлогов. Эти имена выступают в роли опорного слова для определительного придаточного предложения, входят в состав главного и помещаются в препозиции к придаточному. Кроме того они употребляются в одном из пространственных падежей, и падежный формант замыкает придаточное предложение, т. е. находится на исходе сказуемого после суффикса -а.

В шумерских текстах засвидетельствованы следующие подчинительные союзы подобного типа:

Союзы Значения

Ьаг-...-а-ак-а из-за того, что; так как

Ьаг-...-а-ак-еХ из-за того, что; так как

eger-...-a-ta после того, как

еп-па-...-а-а до тех пор, пока (не); пока (не)

еп-па-...-а-$е до тех пор, пока (не)

1ит-...-а-1а после того, как

ти-...-а- Не из-за того, что; так как

пат-...-а- $ё - из-за того, что

2) Имя существительное ис1 'день' в местном (показатель -а) или исходном (показатель -Ш) падежах. Падежные форманты -а и -га завершают сказуемое придаточного предложения после суффикса -а. Перед падежным показателем -а может находиться энклитическое указательное местоимение -Ы 'этот', относящееся к имени ис1, причем ис!-...-а-Ы-а > и<1-...-а-Ъа.

Союзы Значение

ш1-...-а-а тогда, когда; когда; если

иё-...-а-Ьа тогда, когда

ис!-...-а-1а после того, как

3) Падежные форманты. В подобной функции названные показатели употребляются в тех случаях, когда придаточное предложение в результате оформления суффиксом -а становится эквивалентно имени существительному и оформляется падежным формантом того члена предложения, функцию которого выполняет. Падежный формант завершает сказуемое придаточного предложения после суффикса -а. Представлены следующие подчинительные союзы:

Союз Значение

-a-da в связи с тем, что

-a-ta после того, как

-a-Se о том, что; так как

-a-a в том, о чем

-a-gim подобно тому, как

4) Конструкции: -ba, -ka, -ka-nam, -ke¡,-es, -ri, оформляющие сказуемое придаточно предложения после суффикса -а и получающие значения:

-а-Ьа 'когда'; 'после того, как', очевидно, восходит к конструкции ud-...-а-Ы-а с последующей утратой ud \

-а-ка, вероятно восходит к -а + ак (показатель родительного падежа) + а (показатель местного падежа).

Чаще всего -а-ка по своей семантике близка временным союзам 'после того, как', 'как только', 'с тех пор, как'.

-а-ка-пат встречается редко; возможно, означает 'из-за того, что'. Этимология не ясна.

-a-ke4-es 'из-за того, что'; 'так как'. По всей вероятности, восходит к bar-...-a-ak-es с последующей утратой bar.

-a-ri — значение окончательно не определено. Иногда конструкция по своей семантике близка временному союзу 'после того, как'.

Приложения. Сюда входят: примеры переводов текстов, библиография, сокращения периодических изданий, список сокращений, список шумерских слов, список слов, содержащих фонему g.

Список основных публикаций по теме диссертации

Монография. Шумерский язык. Изд-во Центр «Петербургское Востоковедение». СПб., 1996. 14 п. л.

1. Спряжение шумерского глагола (на материале шумерских героико-эпических текстов) // Переднеазиасткий сборник II. М., 1966. С. 16-96.

2. (Рец.) Т. Jacobsen. About the Suverian Verb. ВДИ. 2. 1968. С. 176-180.

3. Participles in Sumerian. Mitteilungen des Instituts fur Orientforschung. XVI H. 4. Berlin, 1970. С. 541-565.

4. Орудийно-отложительный падеж в шумерском языке. ППиПИКНВ. X. М„ 1974. С. 134-137.

5. Из истории шумерской падежной системы (функции ору-дийно-отложительного падежа). Сб. Древний Восток. 3. Ереван, 1978. С. 47-54.

6. Варианты определительных конструкций в шумерском языке (к типологии синтаксиса архаических языков). ППиПИКНВ. XIV. Ч. 2. М., 1979. С. 248-250.

7. Направительный (аллативный) падеж в шумерском языке // Переднеазиатский сборник. III. M., 1979. С. 113—121.

8. Notes on Sumerian Grammar. Societies and Languages of the Ancient Near East. Warminster, 1982. C. 160-164.

9. Глагольные конструкции обладания в шумерском языке // Сб. Древний Восток. 4. Ереван, 1983. С. 54—58.

10. Заметки по шумерской грамматике II // Переднеазиатский сборник IV. М., 1986. С. 19-23.

11. Заметки по шумерской грамматике IV. ППиПИКНВ. XXI. Ч. 2. М., 1987. С. 78-81.

12. Словоформа R-ed-e в шумерском языке. ППиПИКНВ. XXII. Ч. 2. М„ 1989. С. 97-101.

13. Условные предложения и их эквиваленты в шумерском языке. ППиПИКНВ. XXIV. Ч. 2. М., 1991. С. 121—129.

14. Ways of Expressing Concession in Sumerian. Sulmu IV. Poznari, 1993. C. 129-133.

Текст диссертации на тему "Шумерский язык"

' '' ВАК Россе

У1

I

с*' О .......... каук. j

ник ^гшавдежия: БАК. России

центр

«петербургское востоковедение»

©ИЕЫТАиА®

Russian Academy of Sciences Institute of Oriental Studies St. Petersburg Branch

I. T. Kaneva

THE SUMERIAN LANGUAGE

IB™

St. Petersburg 1996

Российская Академия наук Институт востоковедения Санкт-Петербургский филиал

И. Т. Канева ШУМЕРСКИЙ ЯЗЫК

Ж

Санкт-Петербург 1996

ББК Ш175.25—2 Ш175.25—7

Утверждено к печати Ученым советом СПбФ ИВ РАН

Ответственный редактор И. М. Дьяконов

Издание осуществлено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда.

Проект № 9604-16074

И. Т. Канева. Шумерский язык. — СПб.: Центр «Петербургское ВостоК 19 коведение», 1996. — 224 с. (Серия «ОпеШаНа»),

Монография представляет собой грамматику шумерского языка, древнейшего и наиболее архаичного из всех известных письменных языков. Шумерский язык принадлежит к языкам агглютинативного типа, ему свойственна эргативная конструкция предложения. Генетическое родство шумерского с каким-либо другим языком мира не установлено.

Работа основана на материале письменных памятников, происходящих из трех основных периодов в истории развития шумерского языка (старо-, ново- и позднещумерского), охватывающих промежуток времени приблизительно от 2500 г. до н. э. до 1800 г. до н. э. Корпус памятников включает тексты разнообразного содержания: мифы, эпос, гимны, царские надписи, молитвы, хозяйственные и юридические тексты, деловую переписку.

В исследовании рассмотрены место и время распространения языка, история его открытия, дешифровки и изучения, характер письменности, используемой для записи шумерских текстов, фонетика, морфология. Автором учтена вся новейшая шумерологическая литература.

В приложениях приводятся транслитерация, аналитическая транскрипция, перевод и комментарий отрывков текстов, а также список цитированных шумерских слов.

Работа предназначена для филологов — специалистов по Древнему Востоку и для лингвистов — теоретиков широкого профиля.

ББК Ш175.25—2 Ш175.25—7

Перепечатка данного сборника, а равно отдельных его частей запрещена. Любое использование материалов сборника возможно исключительно с ведома издательства.

Исключительное право на распространение данной книги в России и за ее пределами принадлежит Центру «Петербургское Востоковедение».

ISBN 5-85803-028-9 © Центр «Петербургское Востоковедение», 1996

© Санкт-Петербургский филиал Института востоковедения РАН, 1996

Зарегистрированная торговая марка

ч ) 1

i 5 ) j-ty KJ

/II

ÜQ

@RI ENTALI А® Зарегистрированная торговая марка

О

Осуществление этой работы стало возможным благодаря долголетней работе автора в Институте востоковедения Российской Академии наук под руководством И. М. Дьяконова, которому автор приносит глубочайшую благодарность.

Автор признателен также своим коллегам канд. филолог, наук И. М. Дунаевской, док. филолог, наук В. А. Лившицу, док. ист. наук В. А. Якобсону, канд. филолог, наук Г. X. Каплан, А. С. Четверухину, взявшим на себя труд прочесть рукопись

и сделать ряд полезных замечаний. Особую благодарность автор выражает профессору доктору Кук Вончан (Сунсин университет, Сеул, Южная Корея) за оказанную им финансовую помощь при подготовке книги к печати.

введение

Общие сведения

Шумерский язык — язык народа, некогда населявшего территорию долины рек Тигра и Евфрата. Южная граница распространения шумерского языка доходила до берегов Персидского залива, северная — до широты современного Багдада. Был ли шумерский как живой язык распространен севернее этой границы и когда, установить трудно. Кроме того, он, видимо, изучался в школах Северной Месопотамии, Элама (юго-запад современного Ирана), Малой Азии и Северной Сирии — всюду, где для местных языков использовалась клинописная система письма. Шумерский служил языком деловых документов в городах Мари (на среднем Евфрате, около современного города Абу-Кемаль в Сирии) и Эбла (городище Телль-Мардих в Сирии); такое его употребление, вероятно, имело место и в других городах, но пока не подтверждено памятниками.

Шумеры, скорее всего, не были первыми поселенцами центрального и южного Двуречья. Исследование топонимики и ономастики, содержащихся в шумерских текстах, позволило высказать предположение о существовании двух языковых пластов, предшествовавших шумерскому и названных протоевфратским и прототигридским. Пласт прото-евфратской лексики устанавливается очень ненадежно, тогда как пласт прототигридский вырисовывается более определенно. Его прослеживают в топонимике и ономастике северного и южного Двуречья. Иногда прототигридский язык называют банановым, что связано с характерной для данного языка структурой некоторых имен собственных, напоминающей английское слово banana 'банан', например Бунене, Кубаба, Забаба, Билулу и др.

Высказывается предположение, что на территории Южного Двуречья щумеры появились не позднее IV тыс. до н. э. Откуда они пришли, до сих пор неизвестно. Сами шумеры древнейшим своим поселением считали город Эреду (современное городище Абу-Шахрайн), находившийся в древности на берегу Персидского залива, который в дальнейшем далеко от него отступил. Местом появления человечества шумеры считали страну Дильмун, соответствующую современным островам Бахрейн в Персидском заливе. Археологические данные позволяют проследить связи шумеров с территорией древнего Элама, а также с культурами северного Двуречья.

Генетическое родство шумерского с каким-либо другим языком мира установить не удается. Труднопреодолимым препятствием на этом пути является отсутствие данных о реальном фонетическом облике шумерских слов. Реконструкция произношения шумерских слов, принятая в современной науке, основывается на данных шумеро-аккадских словарей, составленных аккадскими писцами, то есть восточными семитами, жившими рядом с шумерами и заимствовавшими у них клинопись. Таким образом, речь идет о передаче шумерской фонетики средствами аккадской.

Картина аккадской фонетики в свою очередь, неточна, поскольку для ее фиксации использовалась клинопись, изобретенная для шумерского. Кроме того, клинопись вообще не обладала достаточным набором средств для точной передачи звуков.

Древнейшие шумерские письменные памятники датируются рубежом IV—III тыс. до н. э. (3100—2800 гг. до н. э.). Полагают, что около 2000 г. до н. э. шумерский разговорный вытесняется аккадским, но письменный шумерский продолжает оставаться официальным языком школы, храма, канцелярии. В дальнейшем, в течение старовавилонского периода (2000—1800 гг. до н. э.), шумерский письменный постепенно заменяется аккадским, однако изучение шумерского продолжалось, по крайней мере, вплоть до II в. до н. э. Со временем шумерский язык был окончательно забьгг. У античных авторов о Шумере и шумерах никаких сведений нет. Лишь после дешифровки шумерского языка в конце XIX в. со страной Шумер стали связывать встречающееся в Библии [Быт. 10 : 10, 14 : 1] название страны Sin'är.

Открытие шумерского языка связано с изучением аккадской клинописи. В процессе дешифровки аккадского языка (сер. XIX в.) выяснилось, что некоторые части текстов не поддаются чтению. Кроме того, имелись дубликаты текстов, в которых одно и то же слово писалось по-разному: то несколькими знаками, то одним. Стало возможно предположить существование идеограмм (логограмм) как способа обозначения понятия или слова одним знаком. К тому же оказалось, что аккадское словесное чтение таких знаков не совпадало с их собственным слоговым чтением. Это слоговое чтение и было отнесено к другому, более древнему языку, на котором, возможно, была написана часть текстов, до той поры вообще не поддававшихся дешифровке.

Первым такое предположение высказал ирландский ученый Хинкс. Принадлежность идеограмм другому языку подтверждали и обнаруженные в аккадских текстах случаи, когда после знака-идеограммы стоял знак, передающий последний слог скрытого идеограммой аккадского слова, т. е. фонетический комплемент, например KI!im = ersetim1'"' 'земли' (родительный падеж), KURй = iadu' 'гора', TUSab = uSSabab 'он сидит'.

Раскрытию шумерского языка способствовали найденные при раскопках двуязычные тексты (в них после каждой строки, написанной по-аккадски, следовала строка на неведомом языке), а также тексты, которые можно назвать словарями.

Выделяются два типа таких словарей, условно названные словарями типа А и типа Б. В словарях типа А аккадскому слову соответствует шумерское слово; словари типа Б содержат идеограмму, ее шумерское произношение и аккадский перевод (подробнее об этом см. ниже на стр. 16-17).

Расшифровка шумерского языка продвигалась очень медленно. На первых этапах работы высказывались даже сомнения в том, что это язык в собственном смысле слова, кое-кто полагал, что он представляет собой аккадскую тайнопись. Доказательству самостоятельного характера шумерского языка в конце XIX в. была посвящена целая книга — F. Н. Weissbach. Die sumerische Frage (Leipzig, 1898).

Вновь открытый язык не сразу получил название шумерского. Сначала его назвали аккадским, поскольку сам аккадский в то время именовали ассиро-вавилонским или вавилоно-ассирийским. Лишь в дальнейшем было установлено, что вавилоняне и ассирийцы называли свой язык аккадским (Irtan 'Akkadi), и это название было принято в научной литературе.

На основании титула вавилонских царей Sar Sumeri и Akkadi 'царь Шумера и Аккада' язык, ранее называвшийся аккадским, стали называть шумерским. Слова «Шумер» и «Аккад» являются аккадскими. Шумером аккадцы называли центральную и южную часть Двуречья, Аккадом — северную часть Двуречья по имени столицы государства.

По-шумерски центральная и южная части Двуречья назывались Ki-en-g¡, северная — Ki-uri. Свой язык шумеры называли eme-gir^(KU), где eme 'язык', значение gir^ точно не установлено, возможно, 'благородный'.

Исследователи полагают, что первоначально Ki-en-gi было названием поселения, расположенного около города Ниппура (совр. Ниффер), в котором находился Экур — храм общешумерского бога Энлиля. В дальнейшем название Ki-en-gi распространилось на центральную и южную части Двуречья.

Впервые название Ki-en-gi засвидетельствовано в надписи царя города Урука Эншакушанна (ок. 2450 г. до н. э.): En-Sá-kú$-an-n[a] en-Ki-en-gi lugal-kalam-ma [Steible 1982, II, Ensak. 1, 3—5) 'Эншакушанна, ала-дыка Киэнги, царь страны (т. е. Шумера)'. Название 'Шумер' (íu-me-ru-и) впервые встречается при Римуше (XXIII в. до н. э.).

По мнению Фалькенштейна [Falkenstein 1959а, 14—15], аккадское название Sumeru воспроизводит шумерское Ki-en-gi (-г), вернее, диалектную форму этого названия. Из-за отсутствия достаточно убедительных свидетельств диалектного перехода к > £ Дьяконов [1967а, 37, примеч. 1] предлагает рассматривать написание Ki-en-gi как составную идеограмму KI.EN. Gl с чтением Sumer.

Что касается этимологии названия Ki-en-gi, то единого мнения по этому поводу нет. Так, например, Вестенхольц fWesteiiholz 1979, 118] возводит его к Ki-eme-gir¡¡, где ki 'место', 'земля' т. е. 'земля шумерского языка'; Рёмер [Römer 1982, 7] предлагает иное толкование: ki 'место', egi 'князь'.

Шумеры не имели общего самоназвания. Существовали названия отдельных групп населения по месту жительства, например «люди/человек города Ура», «люди/человек города Лагаша». Все жители Двуречья, шумеры и аккадцы, называли себя sag-gig 'черноголовые' = акк. salmSt kakkadim. Противопоставляя свою землю территориям, населенным иноязычными народами, они называли ее kalam 'страна', а чужую — киг 'гора', '(чужая) страна'.

Первая грамматика шумерского языка, который специалисты еще называли аккадским, была написана Ленорманом [Lenomiant 1873]. Затем последовали грамматики Лэнгдона [Langdon 1911] и Делича [Delitzsch 1914]. К настоящему времени они устарели.

Наибольшие заслуги в исследовании шумерского языка в начале XX в. несомненно принадлежат Тюро-Данжену. Сделанные им блестящие переводы шумерских и аккадских царских надписей, изданные в книге «Les inscriptions de Sumer et d'Accad» (Paris, 1905), свидетельствуют о том, что основные принципы грамматического строя шумерского были поняты им правильно.

Первая подлинно научная грамматика шумерского, не утратившая своей ценности до сих пор, принадлежит Пёбелю [Poebel GSG]. Эта работа основана на обширных материалах царских надписей старошумерского и двуязычных текстов позднешумерского периодов. Пёбель впервые отметил одну из наиболее важных особенностей грамматического строя шумерского — наличие двух падежей для выражения субъекта в зависимости от переходности или непереходности глагола (о терминах «переходный» и «непереходный» применительно к шумерскому глаголу, см. ниже).

В 1924 году опубликовал свою грамматику Даймель [Deimel 1924]. В настоящее время она во многом устарела.

Следующей работой, значительно продвинувшей исследование строя шумерского языка, была двухтомная грамматика Фалькенштейна [Falkenstein GSGL I—II]. Обширный и разнообразный репертуар грамматических форм, предоставленный новошумерскими текстами Гудеа (характерной особенностью памятников новошумерского периода является довольно последовательное обозначение грамматических формантов), позволил Фалькенштейну сделать много новых ценных наблюдений. Грамматики Пёбеля и Фалькенштейна, а также их статьи, посвященные отдельным проблемам шумерологии, заложили основы научного изучения шумерского.

В 1957 г. была опубликована книга Кристиана: V. Christian. Beiträge zur sumerischen Grammatik (Wien). В ней автор подверг критике все существовавшие тогда грамматики шумерского и высказал собственную точку зрения на ряд проблем. Можно заметить, что далеко не все выводы Кристиана являются бесспорными.

Исследованию языка царских надписей позднешумерского периода посвящена грамматика Кярки: [Kärki 1967]. В толковании грамматических форм автор всюду следует выводам Фалькенштейна.

Последняя из известных нам грамматик принадлежит датскому ученому Марии-Луизе Томсен [Thonisen 1984]. В этой работе, как и

в грамматике Фалькенштейна, использованы главным образом материалы текстов правителя города Лагаша Гудеа (новошумерский период). Выбор именно этих текстов автор объясняет тем, что они значительны по объему, в них достаточно последовательно соблюдаются грамматические нормы и слабо ощущается влияние аккадского (хотя шумерский к этому времени перестает быть разговорным).

Томсен детально описывает структуру и функции грамматических форм шумерского, привлекая все новейшие исследования в этой области. По каждому разделу грамматики ею приводится подробная библиография. Книга Томсен является ценным и чрезвычайно полезным исследованием.

Помимо перечисленных грамматик имеется также несколько кратких грамматических очерков Жестена [1е§ип 1951], Фалькенштейна [1959а), Рёмера [1982].

Значительное число работ посвящено исследованию отдельных грамматических категорий и форм. Основное внимание привлекал и продолжает привлекать глагол, составляющий ядро шумерского предложения: в спрягаемой или финитной глагольной форме могли находить отражение в виде специальных формантов субъектно-объектные и пространственные отношения, представленные в предложении.

Из наиболее важных исследований по частным вопросам здесь нужно упомянуть работы Фалькенштейна [1939, 1942, 1944, 19596); Жестена [1943, 1946]; Солльберже [8о11Ье^ег 1952]; Якобсена [.ГасоЬзеп 1965, 1988]; Эдцарда [Ыгагд 1971, 1972, 1976а]; Грэгга (Сга^ 1973); Иосикавы [УовЫкаига 1968а, б, 1974а, 1977а, 1978, 1979, 1981, 1993]; Постгейта [Ро81иа1е 1974]; Крехера [КгссЬег 1978, 1985, 1993]; Вильке [\Vilcke 1988, 1990].

Начало исследования шумерского языка в России связано с именем М. В. Никольского, который самостоятельно изучил его и издал шумерские хозяйственные документы из коллекции Н. П. Лихачева [Ник. 1908, 1915]. В этих работах даны фотографии, автографии1, транслитерация, перевод или пересказ содержания многих публикуемых текстов.

Изданием шумерских текстов занимался также ассириолог В. К. Ши-лейко [1915, 1917, 1921], изучавший шумерский язык у М. В. Никольского. В его работах содержатся автографии, фотографии, транслитерация и перевод публикуемых текстов. Старовавилонские юридические и административные документы, хранящиеся в собраниях СССР, были изданы А. П. Рифтиным [Рифтин 19376].

Первые работы по шумерской грамматике в нашей стране принадлежат А. П. Рифтину [1927, 1946]. Сохранилась запись курса лекций по шумерскому языку, прочитанного А. П. Рифтиным на Восточном факультете ЛГУ в 1935/36 учебном году, сделанная И. М. Дьяконовым. Материалы этих лекций использованы в предлагаемой работе.

Отдельным вопросам грамматики шумерского языка посвящены статьи акад. В. В. Струве. В его работах затрагивалась одна из сложней-

1 Автография — воспроизведение письменных знаков подлинника копировщиком.

ших проблем шумерской грамматики — определение значения глагольных ирЩтьрп ти- и е- и проблема категории вида [1957, 1962, 1964].

Много нового в изучение грамматической структуры шумерского внес И. М. Дьяконов. В 1967 году им был издан первый на русском языке сводный грамматический очерк шумерского [1967а]. Расширенный и дополненный вариант оч�