автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.15
диссертация на тему: Швеция в германо-российском противостоянии в период Первой мировой войны

Полный текст автореферата диссертации по теме "Швеция в германо-российском противостоянии в период Первой мировой войны"

Санкт-Петербургский государственный университет

ШВЕЦИЯ В ГЕРМАНО-РОССИЙСКОМ ПРОТИВОСТОЯНИИ В ПЕРИОД ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

Специальность 07.00.15 — История международных отношений и внешней политики

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

На правах рукописи

Новикова Ирина Николаевна

Санкт-Петербург 2006

Работа выполнена на кафедре европейских исследований факультета международных отношений Санкт-Петербургского государственного университета.

Научный консультант: доктор исторических наук, профессор

[Виноградов Кирилл Борисович

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Смолин Анатолий Васильевич

доктор исторических наук, профессор Плешков Виктор Николаевич

доктор исторических наук, профессор Массов Александр Яковлевич

Ведущая организация: Институт всеобщей истории РАН

Защита состоится « ^^ » ¿аут-х^д- 2006 г. в часов на засе-

дании Диссертационного совета Д. 212.232.14 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 199034, г. Санкт-Петербург, Университетская набережная, д. 7/9.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им. A.M. Горького Санкт-Петербургского государственного университета.

Автореферат разослан « / g » «-j/C**. 2006 г.

Ученый секретарь /J_

Диссертационного совета В.А. Ачкасов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИССЕРТАЦИИ

Актуальность темы исследования определяется необходимостью изучения исторического опыта внешней политики малых нейтральных государств с целью конструирования современной системы международных отношений. Возрастание значения малых стран в европейской и мировой политике - одна из важных тенденций развития международных отношений в XX — начале ХХЗ вв. Из пассивных «пешек» в больших политических играх великих держав они превратились в активных игроков, способных проводить собственные национальные интересы на международной арене. В период «холодной войны» нейтральные государства приобрели уникальный опыт плодотворного сотрудничества в международных организациях, мирного посредничества и миротворчества. Этот опыт может быть востребованным в современных международных отношениях. Снижение способности ведущих великих держав после окончания «холодной войны» эффективно разрешать конфликты на периферии международной системы создает предпосылки для дальнейшего возрастания роли малых стран в мировой политике. В данной связи, изучение внешней политики Швеции представляется существенным для понимания развития международных отношений в XX — начале XXI века. .

Исследование взаимоотношений великих держав и малых стран в контексте противостояния военно-политических блоков в начале XX столетия имеет также известную актуальность в связи с тем, что позволяет выявить стратегию, которую использовали европейские нейтралы с целью защиты нейтралитета и в то же время усиления своих позиций в международных отношениях. Начало политики шведского нейтралитета трудно связать с какой-либо определенной датой. Хотя с 1814 г. Швеция не принимала участия в войнах, она неоднократно меняла внешнеполитическую ориентацию. Фактически о зачатках политики нейтралитета в современном понимании этого слова можно говорить лишь с начала XX века, когда Скандинавские государства заключили в 1912 г. декларацию относительно прав и обязанностей нейтральных стран во время морской войны. Шведский нейтралитет имел ряд особенностей. Во-первых, принцип нейтралитета рассматривался в Швеции, прежде всего, как составная часть политики безопасности. Во-вторых, он не был зафиксирован ни в одном государственном законе и не декларировался в качестве постоянной или временной государственной доктрины. В-третьих, нейтралитет не имел международно-правовых гарантий. С этой точки зрения Швецию сложно отнести к постоянно нейтральным странам де-юре, таким как Швейцария. В противоположность Швейцарии, Швеция отвергла идею инкорпорации принципа нейтралитета в какое-либо международное соглашение. Согласно взглядам шведской правящей элиты, предоставляемые великими державами международные гарантии нейтралитета создавали ситуацию определенной зависимости Стокгольма от государств-

гарантов. Великие державы претендовали в данном случае на право пристально наблюдать за внешней политикой и возражать против тех внешнеполитических действий шведов, которые, по их мнению, противоречили условиям соглашения о международных гарантиях.1 Шведское руководство ценило свободу самостоятельного внешнеполитического выбора. Это означало на практике, что правительство провозглашало политику нейтралитета в связи с конкретным вооруженным конфликтом. Поэтому вопрос о том, какую позицию займет Стокгольм в ходе Первой мировой войны, отнюдь не являлся предметом праздного любопытства для противоборствующих военно-политических коалиций. Внешнеполитическая ориентация Швеции, вследствие военно-стратегических, экономических, политических и гуманитарных причин, была важной как для Германии, так и для России.

На протяжении XX столетия Швеция демонстрировала успешный опыт использования возможностей нейтралитета в собственных национальных интересах. В настоящее время нейтралитет не дает уже таких политических преимуществ, как это было в период двух мировых и «холодной» войны. Участие Стокгольма в широком международном сотрудничестве и вступление в Европейский Союз внесли коррективы в шведскую политику безопасности. Проблема сохранения принципа нейтралитета вызывает сегодня острую полемику в шведском обществе. Очевидно, что политика нейтралитета изменяется и будет подвергаться дальнейшей модификации, как в концептуальном, так и в практическом плане. Однако без знания истоков формирования трудно прогнозировать перспективы нейтралитета в XXI веке. Изучение и переосмысление внешнеполитического опыта Швеции является актуальным с точки зрения создания новой, отвечающей современным реалиям архитектуры европейской безопасности.

Объектом данного исследования является процесс формирования и развития германо-шведских и шведско-российских дипломатических, экономических и военно-политических отношений в годы Первой мировой войны.

Предмет исследования — это дипломатическое, экономическое и военно-политическое соперничество Германии и России в Швеции в указанный период.

Хронологические рамки исследования охватывают период Первой мировой войны: 1914-1918 гг. Именно в это время начал складываться новый облик шведского нейтралитета, вместо «случайного» нейтралитет постепенно приобретал традиционный характер. События Первой мировой войны и ее последствия следует также рассматривать в качестве точки отсчета, с которой началось возрастание полномочий малых стран в целом и нейтральной Швеции в частности, в европейской политике.

1 Astrom Sverker. Sweden's policy of Neutrality. Stockholm, 1987. P. 6-7.

Целью диссертационного исследования является выявление роли и значения Швеции в германо-российском военно-политическом, дипломатическом и экономическом противостоянии в годы Первой мировой войны.

Для реализации указанной цели необходимо решить следующие задачи: - проанализировать внешнеполитические планы Германии и России в отношении Швеции в 1914-1918 гг.; осветить влияние внутриполитической борьбы в Швеции на ее внешнеполитический курс по отношению к Германии и России;

- исследовать экономические аспекты германо-российского противостояния в Швеции, выявить противоречия в германо-шведских и шведско-российских торгово-экономических отношениях, показать роль Швеции в союзнической транзитной торговле;

- проанализировать основные проблемы германо-шведского дипломатического сотрудничества с целью принуждения России к заключению сепаратного мира, выяснить роль Швеции в германской «политике революционизирования»;

- рассмотреть эволюцию Аландского вопроса в контексте германо-шведско-российского соперничества на Балтике;

- определить факторы сохранения Швецией нейтралитета в годы Первой мировой войны.

Методологическая основа исследования представляет собой совокупность методов, приемов и научных подходов, предлагаемых современными гуманитарными науками и использованных с позиций принципов историзма и системности.

Принцип историзма требует от исследователя уважать «независимость прошлого» и рассматривать любое явление в системе координат соответствующей исторической эпохи. Использование принципа историзма основано на трех основных аспектах. Во-первых, это признание различий между современной эпохой и всеми предыдущими; во-вторых, тщательное внимание к контексту, т.е. предмет исследования нельзя вырывать из окружающей исторической обстановки; в-третьих, понимание истории как процесса, признание существования причинно-следственной связи между событиями во времени.2 Применяя принцип историзма, отношения между Швецией, Германией и Россией изучались в диссертации в контексте системы представлений и ценностей, присущих исторической эпохе Первой мировой войны.

Системный подход позволил преодолеть методологические трудности, связанные с изучением природы международных отношений. В германо-шведско-российских отношениях были выявлены отдельные институционально родственные сегменты, проанализированы их роль и функции, рассмотрены взаимосвязи между ними. В данной связи были выделены три уровня для научного анализа: первый — международный системный уровень,

2 См. подр.: ТошДж. Стремление к истине М., 2000. С. 15-21.

второй — внутригосударственный и третий индивидуальный (личностный). Системный уровень предполагал изучение представлений, господствовавших в тогдашней системе международных отношений и оказывавших влияние на политику Германии, Швеции и России в Балтийском регионе, а также исследование межгосударственных взаимосвязей. Внутригосударственный уровень — это изучение влияния внутрипартийной борьбы, общественного мнения, механизмов взаимодействия между основными ветвями государственной власти на процесс принятия внешнеполитических решений. Наконец, изучался личностный уровень: менталитет дипломатов, их отношение к стране аккредитации, влияние взглядов представителей правящей элиты, дипломатического корпуса и военных кругов на внешнеполитический курс исследуемых государств.

Автор стремился показать эволюцию внешнеполитического курса Швеции, Германии и России как конкретно-исторический процесс, в котором отразились общецивилизационные и национальные особенности.

В процессе подготовки диссертации применялись традиционные методы исследования: на уровне эмпирической стадии — историко-генетический, герменевтический и статистический; на стадии обобщения — сравнительный, типологический и системный методы.

Положения, выносимые на защиту:

• Политика шведского нейтралитета в период Первой мировой войны стала результатом сформировавшегося в ходе переговорного процесса консенсуса между Стокгольмом и противоборствующими державами -Германией, Англией и Россией.

• Шведский нейтралитет имел в годы Первой мировой войны гибкий характер. Швеция шла на уступки той коалиции или державе, от которой в данный конкретный момент исходила наибольшая угроза национальной безопасности. В 1914 - первой половине 1917 гг. и весной 1918 г. наибольшую угрозу для национальной безопасности Швеции представляла Германия. Нейтралитет Швеции в указанный период носил ярко выраженный прогерманский характер.

• Основной тенденцией развития взаимоотношений между Швецией и воюющими коалициями стало постепенное уменьшение германского экономического и политического влияния и усиление влияния Антанты.

• Несмотря на то, что в общественном мнении доминировал тезис о «русской угрозе» Швеции, в действительности, шведская правящая элита всерьез опасалась не России, а Германии.

• Успех политики нейтралитета в годы войны определялся сочетанием внешних и внутренних факторов. Главным фактором, обусловившим сохранение Швецией нейтралитета, являлись военно-политические расчеты и действия противоборствующих держав - Германии и Рос-

сии. Швеции удалось сохранить свой нейтралитет также благодаря таким внутренним факторам, как достижение консенсуса внутри шведского общества по отношению к внешнеполитическим приоритетам страны и профессионализм правящей элиты, грамотно использовавшей дипломатические средства для того, чтобы продемонстрировать воюющим державам полезные и выгодные для них стороны шведского нейтралитета. Наконец, Швеция стала экономически привлекательной страной для противоборствующих коалиций, экономически заинтересовав последних в поддержании ее нейтралитета.

• Политика России, по сравнению с другими воюющими державами, отличалась терпимостью и наименьшим давлением на шведский нейтралитет. Отношения между Швецией и Россией в годы Первой мировой войны были нетипичными для взаимоотношений, великой державы и малой страны. Ради сохранения шведского нейтралитета Россия шла на значительные уступки, иногда ущемлявшие ее национальные интересы.

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые в историографии на основе комплексного анализа документальных источников выявляется роль и значение нейтральной Швеции в германо-российском военно-политическом, дипломатическом и экономическом противостоянии в годы Первой мировой войны; анализируются методы соперничества Германии и России в Швеции, выделяются внутренние и внешние факторы, способствовавшие сохранению Швецией нейтралитета, определяется его специфика в обозначенный период. Проведенный в диссертации анализ германо-шведских и шведско-российских отношений подтверждает концепцию переговорного характера нейтралитета в годы войны.

В отличие от работ предшественников, в данной диссертации предметом углубленного изучения стали экономические аспекты германо-российского противостояния в Швеции: роль Стокгольма в подрыве блокадной политики Антанты по отношению к Германии, транзитная торговля и контрабанда, значение союзнических поставок через Швецию в Россию, противоречия в германо-шведских и шведско-российских торгово-экономических отношениях.

Автор видит новизну полученных результатов также в том, что в исследовании выделяются формы и методы шведского миротворчества в годы войны, анализируются причины неудач миротворческих инициатив Стокгольма, выявляется роль Швеции в германской «политике революционизирования» Российской империи. Вышеупомянутый аспект изучается в диссертации на примере шведского содействия егерскому движению в Финляндии и деятельности стокгольмского филиала «Лиги инородцев России». Необходимо подчеркнуть, что «политика революционизирования» рассматривается в работе в качестве дополнительной стратегии, взятой на вооружение германским руководством с целью скорейшего заключения сепаратного ми-

ра с Россией. Выявление взаимосвязи между вышеназванной политикой и попытками Германии заключить сепаратный мир с Россией предпринимается впервые в российской историографии.

К новым результатам исследования можно отнести выделение основных элементов внешнеполитической стратегии, применяемой Швецией, как малой страной, с целью усиления своих позиций в международных отношениях, а также выявление особой позиции России по отношению к Швеции.

Диссертация вводит в научный оборот значительный объем документальных материалов из шести отечественных и двух зарубежных архивов. Сделанные на основе нового документального материала выводы позволили, на наш взгляд, с большей степенью объективности охарактеризовать такие недостаточно изученные в отечественной и зарубежной историографии события и явления международных отношений, как характер шведского нейтралитета в годы Первой мировой войны, проблема шведского миротворчества и оказания посреднических услуг противоборствующим державам в условиях глобального вооруженного конфликта, информационные войны в нейтральной Швеции, шведская гуманитарная интервенция на Аландские острова.

Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что оно вносит вклад в развитие такого сравнительно молодого направления в исторической и политической науках, как изучение роли малых стран в международных отношениях. Материалы диссертации также могут быть использованы для дальнейшей концептуализации теорий международных отношений (теория малых стран, «переговорная» теория нейтралитета).

Практическая значимость исследования заключается в том, что его материалы и выводы могут быть использованы при подготовке трудов по истории международных отношений и внешней политики, в разработке вопросов отечественной и всеобщей истории, в изучении более узких проблем международных отношений (двусторонние российско-шведские, шведско-германские, германо-российские отношения) или в процессе подготовки обобщающих исследований в сфере изучения международных аспектов Первой мировой войны. Материалы диссертации также могут быть использованы при подготовке специальных курсов по теории и истории международных отношений, спецкурсов по истории внешней политики и дипломатической службы Германии, России и Швеции.

Апробация основных положений диссертации осуществлялась в ходе обсуждения подготовленных автором докладов на различных международных и российских научных конференциях в Санкт-Петербурге, Петрозаводске, Москве, Берлине и Казани в 1997-2006 гг.

Содержание диссертации изложено в опубликованных научных работах, включая две монографии общим объемом приблизительно 45 п.л. Материалы диссертации используются также при чтении курсов лекций на фа-

культете международных отношений Санкт-Петербургского государственного университета.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, приложений и краткого именного указателя. В процессе освоения диссертационного материала применялся проблемно-хронологический принцип изложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность темы, определяются объект, предмет, цель и задачи, хронологические рамки, методологическая база, раскрывается научная новизна, практическая и теоретическая значимость диссертационной работы.

В первой главе рассматриваются теоретические основы исследования, дается характеристика современного состояния историографии, анализируется источниковая база диссертации.

Первый параграф содержит характеристику концептуальных основ исследования: теории «малых стран»3 и «переговорной» концепции происхождения нейтралитета. Автор использует понятие «малая страна» в трактовке известного специалиста в области международных отношений Роберта Рот-штейна: малая страна — это государство, которое признает, что не в состоянии обеспечить свою безопасность исходя преимущественно из собственных ресурсов и возможностей, поэтому оно возлагает надежды на содействие других стран и международных институтов."1 Следует отметить, что концепция Ротштейна не лишена недостатков, поскольку придает решающее значение фактору военной мощи в международных отношениях, недооценивая другие, невооруженные аспекты безопасности. Однако, в отличие от современного периода с его повышенным интересом к средствам «мягкой безопасности», в начале XX века военно-политическая составляющая национальной безопасности играла ключевое значение.

Классической стратегией, которую использовали в XX веке малые страны для того, чтобы быть замеченными в мировой политике, не провоцируя при этом великие державы, стала политика нейтралитета. В данном исследовании автор придерживаемся концепции нейтралитета, сформулированной в работах шведского историка С. Коблика. Условно назовем ее «переговорной» теорией нейтралитета. На примере изучения отношений Швеции и Западных держав в 1917-1918 гг. автор сделал вывод в том, что ней-

3 Fox Armetie haker. The Power of Small States. Chicago, 1959; Rothstein R. Alliances and Small Powers. New York, 1968; Handel M. Weak States in the International System. London, 1981; Holl Otmar. Small States in Europe and Dependence. Wien, 1983; Frei D. Strategien zum Umgang mit Abhängigkeit: Kleine Studien zur Politischen Wissenschaft. Universität Zürich, ] 975. N 53,; Zibrandt von Dosenrode-Lynge Sören. Westeuropäische Kleinstaaten in der EG und EPZ. Zürich, 1993; MacGinty Roger. War Cause and Peace Aim? Small States and the First World War // European History Quarterly. 1997. Vol. 27. N. 1. P. 41-55; Small States in International Relations / Ed. by CA. Ingebritsen, /. Neumann, S. Gstöhl, J. Beyer. Univ. of Washington Press, 2006.

4 Rothstein R. Op. cit. P. 29.

тралитет — это не только политика одной страны. Нейтралитет предусматривает соглашение (гласное или негласное) между страной, которая хочет остаться нейтральной и воюющими государствами.5 В диссертации предпринимается попытка доказать консенсуальный характер нейтралитета на примере германо-шведских и шведско-российских отношений в годы Первой мировой войны.

Во втором параграфе раскрывается степень изученности проблемы. Вопросы историографии германо-шведско-российских отношений рассматриваются, во-первых, в контексте развития национальных историографических традиций, во-вторых, работы предшественников группируются по тематическому признаку.

В 1920 — 1940-е годы в советской историографии преобладали исследования о Швеции страноведческого, публицистического и пропагандистского характера. В этих произведениях, основанных на минимальном количестве первоисточников и напоминавших по содержанию политические памфлеты, подчеркивалась несамостоятельность внешней политики Швеции, которая неизменно плелась «в хвосте империализма» Западных стран. При этом внешнеполитический образ Швеции был все же более привлекательным, чем хищнический оскал великих держав, так называемых «акул империализма». Рассуждая о внутриполитической борьбе в Швеции в годы Первой мировой войны, историки изучали преимущественно деятельность левого крыла шведской социал-демократии.6

В 1940 г. вышла в свет работа Д. Страшунского.7 Автор обвинял Стокгольм в великодержавных амбициях в период Первой мировой войны, которые, по его мнению, особенно оживились с падением царизма в России. Страшунский полагал, что шведская буржуазия мечтала воспользоваться анархией в России и неурядицами в Германии, чтобы снова стать хозяйкой Балтийского моря. Несколько страниц он посвятил доказательству на примере Швеции популярного в советской историографии тезиса о «загнивании капитализма». Вместе с тем, говоря о российско-шведских отношениях военного периода, автор справедливо подчеркивал, что шведские правящие круги культивировали слухи о «русской угрозе», запугивая население «русским варварством». При этом «варварство русского царизма», по его мнению, «облегчало данную задачу».

Традиционно в отечественной историографии большое внимание уделялось вопросам экономической истории. В 1955 г. была опубликована книга И.Н. Каверина, посвященная английской морской блокаде в годы Первой мировой войны.8 Она была написана в обстановке разгоревшейся «холодной войны», под влиянием которой автор объявил главным поджигателем Пер-

3 KoblikS. The Politics of Swedish Neutrality. Sweden and Western Powers, 1917-1918 // Historisk tid-skrift. 1972, N l.P. 52.

4 См. напр., Иогансон П. Швеция. М.; Л.: «Московский рабочий», 1928.

' Страшунский Д. Швеция. М.: ОГИЗ, 1940.

8 Каверин И.Н. За кулисами английской блокады (Из истории первой мировой войны). М., 1955.

вой мировой войны Соединенные Штаты Америки, хотя, как известно, США вступили в войну только в 1917 г. Несмотря на идеологическую ангажированность, впервые в советской историографии И.Н. Каверину удалось подробно проанализировать сущность и методы английской блокадной политики по отношению к Германии, показать ее влияние на нейтральную Швецию, продемонстрировать значение Швеции в подрыве усилий Антанты с целью экономического подавления Германии. Вместе с тем, неубедительным представляется вывод о решающей роли России в союзнической блокаде Германии9, тем более, что содержание работы говорило об обратном - решающей роли Англии в данном процессе.

Во второй половине 1950-х — начале 1960-х гг. произошло возрождение интереса к скандинавским исследованиям. Период «оттепели» благотворно отразился на развитии упомянутой области научных знаний. С 1956 г. по инициативе одного из ведущих историков-скандинавистов В.В. По-хлебкина начали издаваться специализированные «Скандинавские сборники», объединившие усилия ученых самого разного профиля: лингвистов, историков, экономистов, искусствоведов с целью комплексного изучения Скандинавских стран. На страницах упомянутых сборников советские читатели имели возможность познакомиться с новинками историографии Северных стран, а скандинавские исследователи — с советской историографией. Редакторы направляли работу специалистов на исследование «белых пятен» и дискуссионных вопросов истории Скандинавских стран и Финляндии. Однако преимущественное внимание уделялось периодам мирного развития между народами, поэтому проблемы российско-шведских отношений 1914-1918 гг. оказались все же незаслуженно обойденными вниманием составителей сборников.

В этот же период прилагались серьезные усилия для перевода на русский язык книг зарубежных специалистов, в том числе и шведских авторов. Например, был опубликован труд К.Бекстрёма по истории шведского рабочего движения, в котором содержался интересный материал о недостаточно известных сторонах деятельности социал-демократии Швеции в период Первой мировой войны. 10 В.В. Похлебкин подготовил предисловие и комментарии к названному изданию, где в частности, со ссылкой на «имеющиеся документы» (не представленные в тексте) указал на тесные связи между руководством шведской социал-демократической партии в лице Я. Брантин-га с российской дипломатической миссией в Стокгольме и даже заявил о выполнении Брантингом целого ряда поручений Антанты, получение им денежных сумм за подобного рода деятельность от царского и Временного правительств." Упомянутый сюжет нуждается, на наш взгляд, в дальнейшем изучении.

7 Там же. С. 38.

10 Бекстрём К. История рабочего движения в Швеции (1902-1917). М., 1966.

11 Там же. С. 262.

Научные поиски 1960-х гг. в сфере скандинавских исследований привели к подготовке обобщающих трудов по истории отдельных стран региона. В данной связи необходимо отметить издание в первой половине 1970-х гг. написанной блестящим литературным языком «Истории Швеции» под редакцией известного ученого А. С. Кана. В указанном произведении раскрываются основные направления внешней и внутренней политики Швеции в период Первой мировой войны.12

В 1960 -1980-е гг. наблюдалось усиление интереса исследователей к экономическим проблемам международных отношений. М.Е. Сонкин подготовил работу, посвященную становлению экономических связей советской России со странами Запада, в которой подробно рассмотрел дискуссии в советском руководстве по вопросам формирования внешнеэкономической политики, проанализировал первые шаги российского торгпредства в Швеции, охарактеризовал российско-шведские торгово-экономические соглашения.13 Следует также отметить труд B.C. Дякина о роли германских капиталов в развитии российской электроиндустрии, в котором был затронут вопрос о контрабандных поставках германскими концернами через Швецию электротехнических товаров в Россию в годы Первой мировой войны.14

Проблемы союзнической транзитной торговли через Скандинавию освещались в научных статьях П. Э. Бациса, Т. М. Китаниной и И. М. Бобо-вич.15 В книгах Т. М. Китаниной рассматриваются также российско-германские экономические отношения в предвоенный период, анализируются различные точки зрения в экономической мысли России военного времени по вопросу о будущих послевоенных отношениях с Германией.16 К сожалению, дальше публикаций тезисов и научных статей, напрямую посвященных российско-шведским экономическим отношениям 1914-1918 гг., отечественная наука пока не продвинулась. Отсутствуют комплексные работы, посвященные влиянию Первой мировой войны на торгово-экономические отношения между Швецией и Россией. При этом достаточно

1! История Швеции / Под ред. А. С Кана. М., 1974.

" Сонкин М.Е. Окно во внешний мир. Экономические связи Советского государства в 1917-1921 гг. M.: «Мысль», 1964.

м Дякин B.C. Германские капиталы в России. Электроиндустрия и электрический транспорт. Л.: «Паука», 1971.

13 Бацис П. Э. Транзитный вопрос в русско-шведских отношениях в годы первой мировой войны (1914-1917) // Материалы VII Всесоюзной конференции по изучению истории, экономики, литературы и языка Скандинавских стран и Финляндии. Тезисы докладов. Л.; М., 1976. Ч. 1. С. 75—77; Бобосич И. М., Китанина Т. М. Финляндский транзит и союзнические поставки стран Антанты в годы Первой мировой

войны //Россия и Финляндия в XV11I -XX вв. Специфика границы. СПб., 1999. С. 81-88; Китанина Т. МЛ)

Экономические отношения России и Швеции в годы первой мировой войны // Материалы X Всесоюзной конференции по изучению истории, экономики, литературы и языка Скандинавских стран и Финляндии. М., 1986. 4.1; 2) Конструирование русско-германских экономических отношений после Первой мировой войны по материалам российской повременной печати // Россия и Первая мировая война. СПб., 1999. С. 457-466.

16 Китанина Т. М. 1) Военно-инфляционные концерны в России 1914-1917 гг. Концерн Путилова-Стахеева-Батолина. Л.: «Наука», 1969; 2) Война, хлеб и революция. (Продовольственный вопрос в России. 1914-окт. 1917 г.). Л., 1985; 3) Россия в первой мировой войне 1914—1917 гг. Экономика и экономическая политика. Ч. 1. СПб.: изд. СПбГУ, 2003.

разработанным в отечественной историографии является период становления внешнеэкономических связей советской России со странами Запада, в том числе со Швецией и Германией. Наибольшая заслуга в исследовании указанного исторического отрезка времени принадлежала известному специалисту В.А. Шишкину. 17

В историографии советского периода определенное место занимали вопросы дипломатической истории Первой мировой войны, в частности, одной из дискуссионных тем стала проблема отношения царизма к сепаратному миру с Германией. 18 В ходе полемики исследователи рассматривали в основном попытки Германии начать переговоры о сепаратном мире с Россией. Монография Н. П. Евдокимовой, посвященная дипломатическим маневрам Германии и Австро-Венгрии в Англии, Франции и России, значительно дополнила сложную картину поисков мира в условиях войны." Одним из результатов дискуссии, важным для предлагаемого исследования стало изучение отечественными историками некоторых аспектов деятельности германской дипломатии в Стокгольме с целью мирного зондажа в России. Вместе с тем, необходимо отметить, что упомянутая проблема по-прежнему остается недостаточно изученной в виду слабости источниковой базы.

Среди работ, посвященных проблемам историографии Первой мировой войны следует выделить монографию К.Б. Виноградова, обобщившую в начале 1960-х гг. результаты научных поисков в западной историографии.30 Однако в целом необходимо отметить, что в советский период война 19141918 гг. постепенно теряла свое значение в качестве объекта для самостоятельного исследования и превращалась в «служанку революции».21 Проблемы Первой мировой войны рассматривались преимущественно в контексте ускорения революционного процесса в России. На периферии исторических исследований оказались также вопросы международных отношений в обозначенный период.

Политические перемены в СССР в конце 1980-х - начале 1990-х гг. сопровождались ростом повышенного интереса историков к проблемам Первой мировой войны. Критическое переосмысление работ предшественников, отказ от схематических представлений, стремление к изучению нового фактического материала и запретных ранее тем проявились в научных статьях и

17 См., напр.: Шишкин В. А. 1) Октябрьская революция и проблема экономических отношений государств с различным социальным строем (1917-1923 гг.). М., 1967; 2) Советское государство и страны Запада в 1917-1923 гг. Л., 1969; 3) В.И. Ленин и внешнеэкономическая политика Советского государства (19171923 гг.). Л., 1977; 4) Становление внешней политики послереволюционной России (1917-1930 годы) и капиталистический мир: от революционного «западничества» к «национал-большевизму». СПб., 2002.

1В См. подр. о дискуссии: Дякин B.C. Русская буржуазия и царизм в годы первой мировой войны (1914-1917). Л., 1967. С. 7,286-287; Игнатьев A.B. Внешняя политика Временного правительства. М.: «Наука», 1974. С. 42-43.

14 Евдокимова И. П. Между Востоком и Западом. Проблема сепаратного мира и маневры дипломатии австро-германского блока в 1914—1917 гг. Л., 1985.

20 Виноградов К.Б. Буржуазная историография первой мировой войны. М., 1962.

21 Козенко Б.Д. Отечественная историография первой мировой войны // Новая и новейшая история. 2001.№3. С. 18.

в работе целого ряда «круглых столов» и конференций. 22 Социокультурный подход в изучении Первой мировой войны прокладывает путь в Санкт-Петербурге, о чем свидетельствуют материалы крупных научных конференций.

В 1998 г. усилиями Ассоциации историков Первой мировой войны был издан сборник, посвященный недостаточно изученным вопросам истории Великой войны, в том числе и внешней политике воюющих держав. В связи с предложенной темой диссертации необходимо отметить содержательные исследования К.Ф. и В.К. Шацилло, а также статью Б.И. Грекова.24 В работе К.Ф. Шацилло представлен глубокий анализ причин кризиса вооружений русской армии в начале военного конфликта. В.К. Шацилло проанализировал военно-морские доктрины Германии, Англии и России и показал роль подводных лодок в соперничестве великих держав на море, в том числе и на Балтике. Б.И. Греков обратил внимание на внешнеполитические факторы распада Российской империи, исследовав деятельность швейцарского бюро «Лиги инородцев России».

Заметным явлением в изучении истории международных отношений стала публикация двух фундаментальных изданий, подготовленных коллективом ученых и дипломатов.25 В «Очерках по истории Министерства иностранных дел России» впервые прослеживается деятельность дипломатической службы от ее истоков до конца XX в., раскрываются специфика дипломатической работы и механизм принятия внешнеполитических решений. Бесспорным достоинством этого издания стало также подчеркнутое внимание к роли личности в истории, что нашло отражение в стремлении авторов обрисовать профессиональные и человеческие качества творцов внешнеполитического курса страны. Одна из глав упомянутого исследования посвящена деятельности МИД в период от окончания русско-японской войны до Октябрьской революции. Второе издание — пятитомник «История внешней политики России» - также является уникальным в историографии. Авторский коллектив предпринял попытку разработать общую концепцию внеш-

22 Писарев Ю.А. Новые подходы к изучению истории первой мировой войны // Новая и новейшая история. 1993. № 3. С. 46—58; Первая мировая война и ее воздействие на историю XX в. «Круглый стол» историков // Новая и новейшая история. 1994. № 4—5. С. 109—132; Виноградов В.И. Еще раз о новых подходах к истории первой мировой войны // Новая и новейшая история. 1994. № 5; Первая мировая война и международные отношения / Под ред. К К. Худолея. СПб., 1995; Козенко Б.Д. Указ. соч. С. 3-27; Последняя война императорской России. Сб. статей / Под ред. О: Р. Айрапетова. М , 2002.

п Первая мировая война: История и психология. Материалы Российской научной конференции 1 Пол. ред. В. И. Старцева. СПб., 1999; Россия и Первая мировая война. (Материалы международного научного коллоквиума) / Под. ред. НИ Смирнова. СПб., 1999.

24 Шацилло К.Ф. Корни кризиса вооружений русской армии в начале первой мировой войны 11 Первая мировая война: Пролог XX века / Под ред. В.Л. Малькова. М., 1998. С. 554-569; Шацилло В.К. «Чудо-оружие» и борьба за моря в годы первой мировой войны // Там же. С. 183-201; Греков Б.И. Национальный аспект внешней политики Германии в годы первой мировой войны (Лига нерусских народов России) // Там же. С. 419-432.

2! Очерки истории Министерства иностранных дел России 1802-2002. В 3-х т. М., 2002; История внешней политики России (конец XIX — начало XX века). М.: «Международные отношения», 1999. Т. 5.

ней политики России на протяжении почти пяти веков.26 Российская внешняя политика рассматривается в данном издании через призму внутриполитических изменений. Авторы по-новому осветили внешнеполитические цели России в Первой мировой войне, внешнеполитическую деятельность Временного правительства, устранив чрезмерный акцент советской историографии на классовую борьбу. Вместе с тем, в указанном издании недостаточное внимание уделяется взаимоотношениям России с малыми нейтральными странами, в частности со Швецией.

В 1990-е - начале XXI века важные изменения произошли в российской скандинавистике. Прежде всего, как остроумно заметил A.C. Кан, «прекратилась "холодная война" перьев».27 Заметно интенсифицировались международные контакты российских ученых со скандинавскими коллегами. Свободным стал выбор тем для исследований. Например, успешно развивается такая область научных интересов, как изучение стереотипов, представ-ленческих образов русских и шведов в начале XX века. В данной связи следует отметить труды О. В. Чернышевой, в которых представлена богатая палитра восприятия шведами и русскими друг друга на протяжении длительной временной перспективы.28 Продолжает издавать яркие научные публикации проживающий пыпе в Швеции профессор А. С. Кан.29 Он также полемизирует со своими шведскими коллегами, стремящимися как можно дальше дистанцировать шведское рабочее движение от потерпевшего поражение российского большевизма и акцентирующими в связи с этим основное внимание на разногласиях между двумя упомянутыми течениями. Например, в статье, посвященной реакции шведской социал-демократии на Февральскую революцию в России, A.C. Кан подробно рассматривает помощь, которую оказывали шведские левые социалисты российским большевикам.30

Международные связи России со странами Северной Европы становятся сегодня одним из перспективных направлений исторических исследований. При этом российско-шведским отношениям посвящено наибольшее количество работ, среди которых, как ни парадоксально, практически отсутствуют специальные труды о российско-шведских отношениях периода Первой мировой войны.

Таким образом, в отечественной историографии исследование роли Швеции как малой нейтральной страны в противоборстве великих держав

26 См. рец. на кн.: Виноградов В.И., Исламов Т.М., Ревякин A.B. Пять веков внешней политики России// Новая и новейшая история. 2004. J& I. С. 151-163.

27 Кан А. С. Советская и постсоветская историческая нордистика — первые итоги // Северная Европа: Проблемы истории. М., 2003. Вып. 4. С. 18.

28 Чернышева О. В. 1) Шведский характер в русском восприятии: По свидетельствам XIX-XX вв. М., 2000; 2) Образ шведа в русском восприятии (XIX—XX века) // Северная Европа. Вып. 3. М„ 1999. С. 127-155; 3) Шведы о русских. По материалам начала XX века (1900-1920) // Северная Европа. М., 2003. Вып. 4. С. 102-125.

24 Кан А. С. Швеция и Россия — в прошлом и настоящем. М.: изд. РГТУ, 1999.

30 Кан A.C. Шведские левые социалисты и Февральская революция в России // Проблемы всемирной истории. Сб. статей в честь A.A. Фурсенко. СПб., 2000. С. 206-215.

фактически не определилось как одно из направлений исследований. Предпринимались попытки изучения отдельных аспектов проблемы, таких как: влияние внутриполитического положения на внешнюю политику Швеции, Германии и России, воздействие Октябрьской революции на отношения со Швецией и Германией, становление экономических связей между советской Россией и Швецией. Сам подход к изучению взаимоотношений со Швецией имел серьезный дефект: внешняя политика России и Германии как великих держав априори была активной и наступательной по отношению к Швеции, в то время как шведская внешняя политика изображалась преимущественно в пассивном ключе. Швеция, будучи малой нейтральной страной, лишалась в исторических исследованиях существенного элемента самостоятельности на международной арене.

В германской историографии шведской политике Берлина в изучаемый период также уделялось незначительное внимание. В конце 1940-х — 1950-е гг. в Западной Германии утвердилась консервативная историографическая традиция, признанным лидером которой был Герхард Риттер. Он говорил о «старом», «добром» национализме вильгельмовской эпохи и противопоставлял его гитлеровскому нацизму. Риттер также считал, что внешняя политика кайзеровской Германии носила оборонительный характер и не преследовала до 1914 г. аннексионистских целей. Он выступал против преувеличения влияния крайне правых течений, типа Пангерманского союза, на процесс принятия внешнеполитических решений и был убежден в том, что германская правящая элита не имела единой аннексионистской программы военных целей. По его мнению, в течение войны шла острая борьба между гражданским и военным руководством империи, в которой победили милитаристы в лице сторонников генерала Людендорфа.31 В рамках заложенной Риттером традиции выполнены работы участника Второй мировой войны, профессора Гёттингенского университета В. Хубача, в которых затрагивались отношения со Швецией в контексте германо-скандинавских связей в разные исторические периоды.32 Следует указать, что они базировались на довольно узкой источниковой базе, принимавшей во внимание в основном позицию немецкой стороны.33 Положительной стороной трудов Хубача являлось внимание к изучению внешнеполитических образов Германии в Скандинавии.

С конца 1950-х гг. в Западной Германии заявило о себе новое направление в историографии, отправной точкой которого стали труды известного либерального историка из Гамбурга Фрица Фишера, а также его учеников

31 Rurer G. Staatskunst und Kriegshandwerk. Das Problem des Militarismus in Deutschland, 4 Bde. München, 1954-1968.

" llubatsch IV. 1) Unruhe des Nordens. Göttingen, 1956; 2) Der Admiralstab und die obersten Marinebehörden in Deutschland 1848-1945. Frankfurt am Main, 1958; 3) Skandinavien und Deutschland im 19. und 20. Jahrhundert // Der Ostseeraum im Blickfeld der deutschen Geschichte. Studien zum Deutschtum im Osten. N 6. Köln, Wien, 1970. S. 182-209.

33 См. рецензию на труды Хубача: lmpola H. Pohjolaa saksalaisesta nfflcokulmasta // Historiallinen Ai-kakauskirja. 1957. N I. S. 51-54.

Б. Фогель, И. Гейсса, П. Воровски, К. Вернеке, X. Бёме и др.34 Фишер размышлял над проблемой преемственности в немецкой истории. Опубликованная в 1961 г. монография «Рывок к мировому господству» стала сенсацией и вызвала значительный общественный резонанс.35 Автор хотел уберечь немецкий народ от новой стратегии изоляции, от самодовольства и реваншистской политики. Дискуссия об ответственности Германии за развязывание Первой мировой войны, которую поднял своими трудами Ф. Фишер, продолжается до сих пор. Она стимулировала интерес историков к поискам новых архивных материалов и появлению вследствие этого огромного количества работ, оспаривавших или поддерживавших основные положения книг гамбургского историка. 36 Патриарх западногерманской исторической науки Г. Риттер крайне негативно встретил труды Фишера, считая их «скверной, тенденциозной» историей.37 К острой критике произведений гамбургского историка присоединились Э. Цехлин, К.-Д. Эрдман, Э. Хёлцле, В. Баумгарт, В. Биль.38

Фишер не выделял различий во взглядах кайзера Вильгельма II, МИД или Верховного командования. С его точки зрения, между внешнеполитическими программами военных и гражданского руководства существовали лишь тактические нюансы, но не альтернативные варианты. В противоположность приверженцам концепции Фишера, западногерманский историк В. Баумгарт подверг сомнению положение о существовании единой аннексионистской программы германских военных целей.39 По его мнению, внешняя политика Германии формировалась в обстановке острой борьбы между гражданским и военным руководством империи. В контексте противостояния МИД и Верховного командования Баумгарт скрупулезно исследовал политику кайзеровской Германии по отношению к советской России в 1918 году. Концепцию непреодолимых противоречий между военным и политическим руководством Германии разделял также немецкий историк К.-Д. Эрдман, опубликовавший в 1972 г. дневниковые записи Курта Рицлера, одного из ближайших советников рейхсканцлера Бетман-Гольвега.40

В конце 1960-х - 1970-е гг. западногерманские историки начали активно применять в своих исследованиях социологические методы. Исследователи разделяли социальную структуру на различные сегменты, пристально рассматривая поведение и взаимоотношения отдельных институ-

34 См. напр.: Gebs I. Das Deutsche Reich und der Erste Weltkrieg. München-Vien, 1978; Börne H. Die deutsche Kriegzielpolitik und Finnland im Jahre 1918//Deutschland in der Weltpolitik des 19. und20. Jahrhunderts. Dusseldorf, 1973.S. 377-396.

35 Fischer F. Griff nach der Weltmacht. Düsseldorf, 1961.

36 О полемике вокруг работ Ф. Фишера см. подр.: Виноградов К.Б. Фриц Фишер и его труды // Новая и новейшая история. 1988. № 4. С. 175-179; Sywottek A. Die Fischer-Kontroversc // Deutschland in der Weltpolitik. Op. cit. S. 19-47.

37 Ritter G. Op. cit. Bd 3. S. 596.

38 См., напр.: Zehlin E. Friedensbestrebungen und Revolutionienmgsversuche // Aus Politik und Zeitge-

schichte. Beilage zur Zeitung „Das Parlament". Bonn, 1961; Volkmann H.-E. Die deutsche Baltikumpolitik zwischen Brest-Litowsk und Compiegne. KOln-Wien, 1970.

35Baumgart IV. Deutsche Ostpolitik 1918. Wien undMünchen, 1966.

ю Riezler K. Tagebücher, Aufsätze, Dokumente. Herausg. von K.-D. Erdmann. Göttingen, 1972.

циональных групп: политического руководства, военных властей и дипломатического корпуса, размышляли о так называемом «персональном режиме» Вильгельма II. Применительно к истории внешней политики Германии, следует выделить работы К. Деметера и В. Дайста, посвященные офицерскому корпусу и влиянию «вооруженной власти» на процесс принятия внешнеполитических решений во Втором рейхе, а также исследования группы немецких и английских историков о роли дипломатического корпуса в кайзеровской Германии.41

В 1970-е годы достигает своего расцвета немецкая социальная история. Ученики и продолжатели традиции Фишера стали родоначальниками нового направления в историографии - социально-критической истории, признанным лидером которой стал профессор Билефельдского университета Ханс-Ульрих Велер. Созданную им социально-критическую школу часто называют «билефельдской школой»' 42 Усилиями Х.-У. Велера, X. Бёме, Ю. Кокки и др. были созданы фундаментальные труды по истории Германской империи от момента ее образования до крушения.43 «Билефельдская школа» не отстаивает одну специфическую теорию, скорее речь идет о системе взглядов, открытой для различных теорий. Например, Велер является приверженцем применения в истории общих теорий и методов социальных наук (теории индустриального общества, модернизации, социального конфликта), в то время как Кокка и Моммзен предпочитают использовать в исторических исследованиях концепции М. Вебера. Сторонники социальной истории критически переосмыслили опыт Германской империи, пристально рассмотрев ее социальные проблемы. Так, Х.-У. Велер на огромном фактическом материале показал, что правящая элита кайзеровской Германии воспользовалась началом Первой мировой войны в надежде отвлечь население от социальных проблем и необходимости реформирования политического строя, а также с целью стабилизации авторитарных структур власти Внутри государства.

К 1990-м годам сторонники социальной истории собрали и ввели в научный оборот огромный фактический материал, касавшийся практически всех сторон жизнедеятельности кайзеровского общества: экономики, внутренней и внешней политики, культуры, где каждая из сфер являлась самодостаточной и равноценной. Среди изданных в 1990-е гг. исследований синтезирующего характера, в которых ярко показана взаимосвязь внутренней и

" Demeter К. Das deutsche Offizierkorps in Gesellschaft und Staat. Frankfurt am Mein, 1965; Deist IV. Militär, Staat und Gesellschaft. Manchen, 1991; Das diplomatische Korps, 1871-1945 / Hrsg. K. Schwabe. Boppard am Rhein, 1985; Harter J. Die Staatssekretäre des Auswärtigen Amtes in Ersten Weltkrieg // Der Erste Weltkrieg. Wirkung. Wahrnehmung. Analyse / Hrg. Wolfgang Michalka. München; Zürich, 1994.

См. подр.: Патрушев АЛ. Х.-У. Велер и немецкая социально-историческая история // Новая и новейшая история. 2004. № 3. С. 149- 152; Imperial Germany. A Historiografical Companion. Ed by Я Chickening. London, 1996. P. 490.

43 Börne И. Deutschlands Weg zur Großmacht. Köln, 1966; Коска J. Klassengesellschaft im Krieg. Deutsche Sozialgeschichte 1914-1918. Göttingen. 1973; Wehler H.-U. Das deutsche Kaiserreich 1871-1918. Gettingen, 1973. 3Bde.

внешней политики, следует выделить труды Т. Ниппердая, В. Лота, В. Моммзена, Х.-А. Винклера.44

В отличие от Западной Германии, развитие историографии в ГДР проходило в обстановке сильного идеологического давления. Тем не менее, историки создавали профессиональные исследования, которые имеют важное научное значение. Одним из признанных центров изучения истории международных отношений в Балтийском регионе стал Грайфсвальдский университет, где профессор М. Менгер издал высокопрофессиональные труды о политике Германии по отношению к странам Северной Европы в первой половине XX века. Бесспорной заслугой Менгера стало привлечение обширного архивного материала, не только германского, но скандинавского и финского, который был слабо изучен западногерманскими историками. Одно из его главных исследований было посвящено финляндской политике Германии в 1917-1918 гг., которая рассматривалась автором через призму германо-российских противоречий. Менгер уделил также некоторое внимание германо-финским секретным контактам в Скандинавии и деятельности финских эмигрантов в Швеции.45

В 1990-е — начале XXI века в объединенной Германии переживает расцвет историческая антропология.46 Возрос интерес к миру субъективного, наблюдается стремление представить историческое событие и явление «изнутри», в исследованиях поднимается проблема переживаний «маленького человека» на войне.47 Но продолжают издаваться и классические исследования, одной из задач которых является введение в научный оборот новых документальных источников. В частности, Г. Ваннер впервые в историографии рассмотрел значение дипломатического представительства Австро-Венгрии в Швеции для развития отношений между Стокгольмом и Веной.48 В рамках названного труда автор частично затронул германо-шведские отношения периода Первой мировой войны.

Таким образом, немецкая историография внесла большой вклад в изучение общих проблем Первой мировой войны: ее причин, военных целей, дипломатической истории, взаимоотношений с союзниками по коалиции, внутриполитической борьбы в Германии по вопросам внешней политики. Тем не менее, изучение политики Германии по отношению к странам Северной Европы находилось и находится на периферии немецких исторических исследований. Особенно не повезло в данной связи германо-шведским

44 Nipperdey Th. Deutsche Geschichte 1866-1918. 2 Bde. München, 1990-1992; Mammsen IV.l. Bürgerstolz und Weltmachtstreben 1890-1918. Berlin, 1995; Loth W. Das Kaiserreich. Liberalismus, Feudalismus, Militärstaat. München, 1996; Winkler H.A. Der lange Weg nach Westen. 2 Bde. München, 1999.

45 Менгер M. Финляндия в военной полигике германского империализма в начале первой мировой войны // Скандинавский сборник. Вып. 17. Таллин, 1972. С. 110-127; Menger М. Die Finnlandpolitik des deutschen Imperialismus. 1917-1918. Berlin, 1974.

См. подр.: Ким С.Г. Историческая антропология в Германии: методологические искания и историографическая практика. Томск, 2002.

47 Kriegserfahrungen. Studien zur Sozial-und Mentalitätsgeschichte / Hrsg. G. Hirschfeld. Essen, 1997.

4! Wanner C. Die Bedeutung der k.u.k. Gesandschaft in Stockholm während des Ersten Weltkrieges. Os-

nabrück, 1983.

отношениям, которые до сих пор не стали объектом специального анализа. «Белым пятном» остается также деятельность германского дипломатического представительства в Стокгольме в годы Первой мировой войны.

По сравнению с немецкими исследователями, шведские историки уделяли гораздо больше внимания отношениям между Швецией и Германией. В данной связи можно выделить труды В. Карлгрена и И. Шуберт.49 Будучи историком-международником, Вильгельм Карлгрен сосредоточил внимание на усилиях Германии привлечь Швецию в коалицию Центральных держав. Можно лишь сожалеть, что глубокий анализ шведской политики Берлина автор довел только конца 1915 г. Перу Карлгрена принадлежит также первая научная биография шведского премьер-министра в 1914-1917 гг. Я. Хам-маршёльда.30 Ингер Шуберт интересовал шведский «активизм» — идеологическое течение, выступавшее за включение Швеции в войну на стороне Центральных держав. Анализируя взгляды и деятельность шведских «активистов», автор не обошла стороной вопрос об их взаимодействии с проживавшими в Швеции финскими националистами.

Безусловной заслугой вышеназванных историков стало введение в научный оборот не только шведских, но и значительного количества германских архивных документов. Работ, посвященных отношениям кайзеровской Германии со Швецией, подобных исследованиям шведских историков, немецкая историография в настоящее время не имеет.

Шведскую историографию выгодно отличает известный интерес к экономическим проблемам. Здесь сложилась самобытная школа экономической истории, у истоков которой стоял Эли Ф. Хекшер. Он был одним из первых историков-экономистов, кто исследовал влияние Первой мировой войны на экономику воюющих держав и нейтральной Швеции. В изданном в 1916 г. уникальном труде «Экономика мировой войны» Хекшер обобщил опыт своих командировок военного времени в Германию, Англию, Францию и Голландию.51 Он подробно проанализировал последствия морской блокады для Германии и показал, что в деле приспособления экономики к военным нуждам ей не было равных. Хекшер придерживался теории экономического либерализма. Экономическую эволюцию в период 1914-1918 гг. автор трактовал как «разложение» либеральной экономики XIX века и критиковал чрезмерное вмешательство государства в экономическую жизнь Швеции.

В современный период традиция изучения экономического фактора в истории продолжает развиваться в Швеции, Так, известная шведская исследовательница X. Карлбек-Исотало обратила внимание на необходимость

Carlgren fV. Neutralität oder Allianz. Deutschlands Beziehungen zu Schweden m der Anfangsjahren des Ersten Weltkrieges. Uppsala, 1962; Schubert 1. Schweden und das Deutsche Reich im Ersten Weltkrieg. Bonn, 1981.

30 Carlgren W. Ministären Hammarskjold. Tillkomst. Söndring. Fall. Studier i svensk politik 1914 - 1917. Stockholm, 1967.

51 Ггкшср Эли. Экономика мировой войны. Пер. со шведского К, Тиандера. Пг., 1917.

исследования экономических связей Швеции с советской Россией.52 Бесспорным достоинством работ Карлбек является привлечение материалов российских архивов и экономической статистики.

Основные направления внешней политики Швеции накануне и в течение Первой мировой войны рассматриваются в обобщающих трудах таких шведских авторов, как Торстен Гиль, Стиг Хадениус и Элис Хостад.53

В целом, шведские историки внесли большой вклад в изучение германо-шведских отношений на начальном этапе Первой мировой войны, ввели в научный оборот значительный объем документов по дипломатической истории из шведских и немецких архивов, проанализировали роль государства в экономическом развитии Швеции. При этом в шведской историографии доминирует вполне объяснимый интерес, с одной стороны, к внутренним проблемам истории собственной страны, с другой — к изучению отношений с Англией и США.54 Экономические, политические и дипломатические отношения Швеции с Россией в годы Первой мировой войны исследованы в шведской историографии чрезвычайно слабо, проблемы союзнической транзитной торговли через Швецию практически не рассматриваются шведскими историками.

Германо-шведские и шведско-российские отношения периода мировой войны интересовали также финских авторов. Необходимо выделить исследование О. Апунена, посвященное германо-финским отношениям 1914-1915 гг., в котором автор раскрыл отдельные аспекты деятельности финских эмигрантов в Стокгольме и Берлине.53 Инициативы финских националистов в Швеции привлекали внимание С. Цеттерберга, впервые в историографии осветившего деятельность «Лиги инородцев России».56 В фундаментальных исследованиях П. Лунтинена рассматриваются военные цели и действия германского флота на Балтике в годы Первой мировой войны57, а также борьба балтийских держав за контроль над Аландскими островами.58 Особенностью работ Лунтинена является широкое привлечение архивных материалов многих европейских стран, в том числе Германии, Швеции и России.

В англо-американской историографии изучение истории Скандинавии занимает довольно скромное место. Вместе с тем, можно назвать работы М.

53 Карлбек-Исотало X. Шведско-советские торговые связи в 1917—1918 гг. // Экономическая история. Проблемы. Исследования. Дискуссии. М„ 1993. С.187-209; Carlback-hotalo H. War, Neutrality and Economic Realities. Aspects of Sweden's Relations to a Russian Empire in Dissolution // Contact or Isolation? Soviet-Western Relations in the Interwar Period. Acta Universitatis Stockholmiensis. 1991. N 8. P. 75 - 92.

" Gihl Г. Den svenska utrikespolitikens historia. 1914-1919. Stockholm, 1951; Hadenius Stig. Swedish Politics during the 20" Century. The Swedish Institute, 1990; Hàstad E. Sveriges historia under 1900-talet. Stockholm, 1958.

34 Koblik Steven. 1) Sweden: The Neutral Victor. Lund, 1972; 2) The Politics of Swedish Neutrality. Sweden and Western Powers, 1917—191 g // H istorisk tidskrift. 1972.N l.P.52-71.

35 Apunen O. Suomi keisarillisen Saksan politiikassa. 1914—1915. Helsinki, 1968.

54 Zelterberg S. Die Liga der Fremdvôlker Russlands. 1916-1918. Helsinki, 1978.

57 Luntinen P. Saksan keisarillinen laivasto Jtamerella. Helsinki, 1987.

58 Luntinen P. The Aland Question during the Last Years of the Russian Empire // The Slavonic and East

European Review. 1976. N 4. P. 557-571.

Синей и П. Винсента, которые проливают свет на последствия союзнической морской блокады для Германии и частично затрагивают ее влияние на скандинавских нейтралов.5

Особое место в изучении международных отношений на Севере Европы занимает обобщающий по характеру труд английского историка П. Сальмона, в котором представлена широкая панорама отношений Скандинавских стран с великими державами с конца XIX века до 1940 г.60 Сальмон показывает, как изолированные Скандинавские страны постепенно становились важной составляющей в политическом, экономическом и военном соперничестве великих держав. Однако анализ германо-шведских отношений 1914-1918 гг. занимает в этом интересном исследовании довольно скромное место.

В результате проведенного в диссертации историографического анализа делается вывод о том, что, несмотря на обилие работ отечественных и зарубежных исследователей, посвященных международным отношениям в Балтийском регионе в годы Первой мировой войны, военно-политическое, экономическое и дипломатическое соперничество Германии и России в Швеции не стало еще предметом специального научного изучения как в отечественной, так и в зарубежной историографии. Отсутствуют комплексные труды в рамках изучаемой проблематики.

Третий параграф содержит анализ источниковой базы исследования, которая включает в себя комплекс архивных материалов, публикаций документов, статистические данные, публицистику и периодическую печать. Документальные свидетельства прошлого классифицируются по характеру происхожден ия.

Первую группу образуют международные соглашения, конвенции, договоры, посвященные международно-правовым принципам ведения морской войны, а также характеризующие развитие международных отношений в Балтийском регионе, советско-германские и советско-шведские отношения на заключительной стадии мировой войны.61

Вторая группа — это документы российских и германских правительственных учреждений по текущим проблемам военной стратегии, внешней и внутренней политики. Среди указанных источников следует выделить публикацию журналов Особого совещания для обсуждения мероприятий по обороне государства - высшего правительственного органа, созданного с целью мобилизации и руководства экономикой в условиях Первой мировой

39 Siney М.С. The Allied Blockade of Germany 1914-1916. Ann Arbor, 1957; Vincent C. Paul. The Politics ofHunger: The Allied Blokade of Germany, 1915-1919. Ohio University Press, 1985.

60 Salmon P. Scandinavia and the Great Powers, 1890—1940. Cambridge University Press, 1997.

61 Международное право. Ведение боевых действий. Сборник Гаагских конвенций и иных соглашений. M., 1995; Международное право в период вооруженных конфликтов. М., 1992; Сборник указов и постановлений Временного правительства. Вып. 1. Петроград, 1917; Документы внешней политики СССР. Т. 1. М., 1957; Советско-германские отношения от переговоров в Брест-Литовске до подписания Рапалль-ского договора. Т. 1—2. М., 1968, 1971; Мировые войны XX века. Кн. 2. Первая мировая война. Документы и материалы / Под ред. В. К. Шацилло. М., 2002.

войны. Журналы содержат богатый фактический материал, характеризующий экономическое положение и внешнеэкономическую политику России. Стенограммы заседаний Особого совещания позволяют более детально представить процесс принятия решений по актуальным проблемам российско-шведских экономических отношений и союзнической транзитной торговли через Швецию.62

Не потеряла научного значения серия «Международные отношения в эпоху империализма», где представлены документы из архивов царского и Временного правительств.63 Вместе с тем следует отметить, что серьезным недостатком упомянутой публикации стало стремление к разоблачению российского империализма, что обусловило однобокий подбор документальных материалов. Стремление к разоблачению внешней политики царизма также присуще сборникам документов о поисках сепаратного мира между Россией и Германией, подготовленных в 1920-е г. В.П. Семенниковым.6"1 Несмотря на определенную тенденциозность, можно выделить и положительную сторону указанных публикаций — это придание гласности всех известных к тому времени фактов о попытках Германии заключить с Россией сепаратный мир и о роли датской и шведской «секретной» дипломатии в указанном процессе.

С точки зрения тенденциозного подбора источников, аналогичная ситуация наблюдалась в межвоенный период в Германии. В проигравшей войну стране осуществлялась, главным образом, публикация таких документов, в которых ответственность за развязывание мировой войны возлагалась на Антанту. В немецких документальных публикациях межвоенного периода анализировались преимущественно проблема вины за развязывание войны и причины поражения. Подобные документальные издания питали германский реваншизм. Важнейшие архивные документы, связанные с дипломатической историей Первой мировой войны были недоступны исследователям. Ситуация кардинально изменилась после Второй мировой войны. Под давлением союзников по антигитлеровской коалиции открылись рацее засекреченные фонды германских архивов.

Важной публикацией, проливавшей свет на неисследованные стороны германской внешней политики периода мировой войны, стало издание с начала 1960-х годов в Париже документов из архива внешнеполитического ведомства кайзеровской Германии.65 В данной публикации были собраны уникальные материалы: переписка между руководящими персонами Второго

62 Журналы Особого совещания по обороне государства. 1915-1917 г. М., 1975—1979.

6j Международные отношения в эпоху империализма (МОЭИ). Документы из архивов царского и Временного правительств. 1878-1917. Сер. Ш.Т. 1-Х. М.;Л., 1931-1938.

64 Семенников В.П. Политика Романовых накануне революции (от Антанты к Германии). По новым документам. М.;Л., 1926; Монархия перед крушением 1914-1917 гг. Бумаги Николая 11 и другие документы. Статьи В.П. Семенникова. M.; Л, 1927.

" L'Allemagne et les problèmes de la paix pendant la premicre guerre mondiale: Documents extraits des archives de l'Office allemand des Affaires étrangères / Pub. et. A. Scherer, J. Oruneviald. T.l—4. Paris, 1962 -1978.

рейха, отчеты немецких дипломатов в нейтральных странах и другие документы, характеризующие маневры германской дипломатии с целью заключения сепаратного мира с Россией. В отдельных документах раскрывается деятельность германских представителей в Швеции в контексте поисков сепаратного мира с Россией.

Что касается изданных в Германии в 1960-1990-е гг. сборников документов, то подобранные в них источники в основном отражают общие проблемы германской истории и внешней политики. Определенный интерес представляют документы, посвященные германским попыткам в предвоенный период заключить со Швецией военную конвенцию, меморандумы и программы различных кругов о немецких военных целях, внутриполитической борьбе в Германии по вопросам условий будущего мирного договора.66 Явная недостаточность опубликованных в различных тематических сборниках документов в какой-то мере компенсируется богатством и разнообразием третьей группы источников. Эту группу образуют статьи, речи, воспоминания и дневники государственных деятелей, очевидцев и участников мировой войны.

Безусловную значимость для изучения шведской политики Берлина представляют воспоминания и дневники немецких государственных, военных и общественных деятелей Э. фон Фалькенгайна, П. фон Гинденбурга, Э. Людендорфа, М. Гофмана, А. фон Тирпица, М. Эрцбергера, Г.-А. Мюллера, М. Варбурга, К. Рицлера, Т. Вольфа и др.67

Среди мемуаров шведских авторов следует выделить воспоминания банкира У. Ашберга и дочери шведского посланника в России Э. Брэндс-рём.68 Внутриполитическая борьба в Швеции по актуальным вопросам внешней политики в годы войны представлена в мемуарах и дневниках А. Линдмана, Н. Эдена и Й. Хельнера.69

Мемуары российских государственных деятелей и дипломатов С. Д. Сазонова, П. Н. Милюкова, А. Ф. Керенского, А. В. Неклюдова, Г. Н. Михайловского, Н. Базили, К.Д. Набокова, крупных военачальников Ю. Н. Да-

66 Geschichte in Quellen. München, 1961. Bd 5; Weltherrschaft im Visier. Berlin, 1975; Dokumente zur deutschen Geschichte 1914-1917. Berlin, 1976; Quellen zur Geschichte des Parlamentarismus und der politischen Parteien. Militär und Innenpolitik 1914-1918. Bd.1, 2 / Hrg. von E.Mattias, H. Meier-Weckler. Düsseldorf, 1970; Deutschland im Ersten Weltkrieg. München, 1982; Deutsche Quellen zur Geschichte des Ersten Weltkrieges / Hrg. von W. Bihl. Darmstadt, 1991.

67 Фачькенгайн Э. Верховное командование 1914—1916 rr. в важнейших решениях. М., 1923; Гофман М. Записки и дневники. 1914—1918. Л., 1929; Гинденбург П. Воспоминания. Л., 1922; 'Гирпиц А. Воспоминания. M., 1957; Людендорф Э. Мои воспоминания о войне 1914—1918 гг. Т. 1—2. M., 1923, 1924; Бет-ман-Гольвег Т. Мысли о войне. М.; Л., 1925; Эрцбергер М. Германия и Антанта. М.; Петроград, 1923; Werburg М. Aus meinen Aufzeichnungen. New York, 1952; Müller G. A. Regierte der Kaiser? Göttingen. 1959; Rieihr K. Tagebücher, Aufsätze, Dokumente / Hrsg. K.-D. Erdmann. Göttingen, 1972; WotfT. Tagebücher 1914-1919. Boppard am Rhein, 1984. Bd 1,2.

68 Ашберг У. Между Западом и Россией. 1914—1924 гг. Из воспоминаний «красного банкира» // Из глубины. СПб., 1993. № 2. С. 3—95; Brändström Е. Unter Kriegsgefangegen in Russland und Sibirien, 1914— 1920. Leipzig, 1927.

69 Lindman A. Dagboksanteckningar. Stokholm, 1972; Hellner J. Minnen och Dagböcker. Stockholm, i960; EdenN. Minnen. Stockholm, 1969.

нилова, И. К. Григоровича существенно дополняют картину российско-шведских экономических и политических отношений в контексте развития внешней политики России.70 Ценным источником для анализа процесса принятия российским руководством решений в отношении Швеции являются опубликованные в 1999 г. бумаги помощника управляющего делами Совета министров А.Н. Яхонтова,71 Автор регулярно вел черновые записи на заседаниях правительства в течение 1914-1916 гг., в то время когда официальных стенограмм заседаний не делалось. В записках Яхонтова содержатся важные сведения о дебатах между министрами по вопросам шведской политики России. Они также показывают, какое серьезное влияние оказывала позиция Швеции на финляндский курс царизма в годы войны.

О российско-шведских связях в сфере рабочего движения оставил свои воспоминания проживавший в годы войны в Северных странах А.Г. Шляпников.72 Статьи и выступления по вопросам внешней политики первого советского полномочного представителя в Скандинавии В.В. Воровского хотя и не открывают тайн в советско-шведских отношениях и германо-советских неофициальных контактах в Стокгольме, все же дают некоторое представление о том, чем занималась представители большевиков в Швеции в первые месяцы после Октябрьской революции.71 Картину становления полпредства в Стокгольме дополняет основанный на личных воспоминаниях биографический очерк о Воровском его друга и соратника Я.Ганецкого.74

. Безусловной ценностью для анализа германо-шведских экономических связей обладают мемуары английского военно-морского атташе в Скандинавии М. Консетта.75 В них содержатся статистические данные об экономической войне между Англией и Германией за влияние на Скандинавские государства. Консетт также считал, что шведы искусно шантажировали Антанту возможностью вступления в войну на стороне Центральных держав, добиваясь от нее слишком больших уступок.

В годы Первой мировой войны Стокгольм являлся привлекательным центром для специальных операций Германии против Российской империи. Здесь немецкие дипломаты сотрудничали с финскими сепаратистами, проживавшими или часто бывавшими в шведской столице. В данной связи,

70 Сазонов С. Д. Воспоминания. М., 1991: Керенский А. Ф. Россия на историческом повороте. М., 1996; Милюков П. И. Воспоминания. Tl-2. М., 1990; Набоков К.Д. Испытания дипломата. Стокгольм, 1921; Easily Nicolas. Diplomat of Imperial Russia. 1903-1917. Memoirs. Stanford, Hoover Institution Press, 1973; Nek-ludoff A. Diplomatic Reminiscences before and during the World War, 1914—1917. London, 1920; Григорович И.К. Воспоминания бывшего морского министра. СПб., 1993; Данилов Ю. И. Россия в мировой войне 1914—1915 гг. Берлин, 1924; Данилов ¡О. И. На пути к крушению. Очерки последнего периода Российской монархии. М., 2000.

71 Совет министров Российской империи в годы первой мировой войны. Бумаги А.Н. Яхонтова. СПб.: «Дмитрий Буланин», 1999.

72 Шляпников А.Г. Канун семнадцатого гола. М., 1992.

73 Боровский В. В. 1) В мире мерзости запустения. Русская белогвардейская лига убийц в Стокгольме. М., 1919; 2) Статьи и материалы по вопросам внешней политики. М., 1959.

74 ГанецкийЯ. В. В. Боровский. Биографический очерк. М., Л., 1925.

75 Consett М. The Triumph of Unarmed Forces 1914-1918. London, 1928. Русский перевод: Консетт M. Триумф невооруженных сил. 1914-1918. М., 1941.

следует особо выделить мемуары финских политиков Г. Гуммеруса и Э. Ельта.76

Четвертая группа источников объединяет шведскую, немецкую, российскую публицистику и периодические издания, содержание которых помогает проникнуть в духовный мир военной эпохи.77 Российско-шведские торгово-экономические отношения изучались с привлечением такого важного источника информации, как торгово-промышленная газета «Скандинавский листок», издаваемая в Стокгольме в 1915 -1917 гг.

Необходимо подчеркнуть, что опубликованные документы обладают немалым потенциалом, чтобы дать возможность реконструировать картину изучаемой эпохи. Однако потенциал указанного вида источников все же является ограниченным, особенно когда речь идет об исследовании международных отношений военного периода. Германская и российская печать были скованы цензурой. Свободной оставалась лишь шведская пресса, но и там велась ожесточенная информационная борьба между противоборствующими державами.

Архивные материалы являются главными в предлагаемом исследовании. Нейтральная Швеция была на протяжении мировой войны «окном» в закрытый мир противника. Здесь русская разведка и дипломатия черпали сведения о Германии, а немецкие дипломаты и разведчики — о России. Для обеих держав, Германии и России, представлялось также важным обладать информацией о внутриполитической ситуации в Швеции, чтобы воздействовать на Стокгольм в благоприятном для себя русле. В данной связи, значительным информативным потенциалом обладают донесения дипломатических представителей России в Швеции о проблемах внутренней и внешней политики страны аккредитации, настроениях общественного мнения, о военных, экономических и дипломатических контактах Стокгольма и Берлина, которые содержатся в фондах Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ).

В годы Первой мировой войны при российском МИД был создан особый политический отдел, сотрудники которого изучали деятельность радикальных представителей российской эмиграции в Швеции, в том числе наблюдали за деятельностью финляндских сепаратистов и российских революционеров. Поэтому знакомство с материалами фондов политического отдела МИД, канцелярии МИД, секретного архива министра иностранных дел проливают некоторый свет на одну из слабо изученных проблем международных отношений - секретные контакты германских органов с российской

74 Cummerus II. Jääkärit ja aktivistit. Porvoo, 1928; Hjelt E. Vaiherikkailta vuosilta. Muistelmia. 11. Helsinki, 1919.

77 «Вестник Европы», «Морской сборник», «Новое время», «Речь», «Торгово-промышленная газета», «Скандинавский листок, «Deutsche Rundschau», «Das neue Deutschland». Подробные обзоры шведской печати изучались на основе фондов Российского Государственного Военно-морского архива (Ф. 418, 479) и Архива Внешней политики Российской империи (Ф. 133, 135).

эмиграцией в нейтральной Швеции в рамках «политики революционизирования» Российской империи.78

Важным каналом поступления информации о нейтральной Швеции и германо-шведских отношениях являлись донесения российских военных и военно-морских агентов в Скандинавии, Данный вид источников изучался на основе документов Главного управления Генштаба (ГУГШ) Российского военно-исторического архива (РГВИА) и фондов Морского генерального штаба, штаба Командующего флотом Балтийского моря, содержащихся в Российском государственном военно-морском архиве (РГА ВМФ). Донесения военных агентов в Скандинавии являются ценным источником для анализа русско-шведских отношений. Содержащаяся в них информация дополняет сведения дипломатических и торговых представителей по тем вопросам, которые освещались профессиональными дипломатами и торговыми представителями менее глубоко. Вместе с тем, отметим, что военные агенты нередко преувеличивали масштабы германо-шведского секретного сотрудничества и степень «шведской угрозы» для Петрограда.

Проблемы экономического сотрудничества между Россией и Швецией и союзнической транзитной торговли через Швецию исследовались автором на основе фондов Министерства торговли и промышленности и Российской экспортной палаты Российского государственного исторического архива (РГИА). Указанные фонды содержат отчеты и донесения торговых агентов, представителей фирм, сотрудничавших со шведскими предпринимателями, аналитические записки о развитии экономических отношений между двумя странами. Документы экономического департамента МИД и фонда «секретный архив министра» (АВПРИ) дают представление о масштабах контрабандных операций и проблемах, которые стояли на пути союзнического транзита через Швецию. Информация о военных заказах российских фирм в Швеции изучалась на основе фондов Российского военно-исторического архива.

Использование Швеции для секретных операций Германии против России частично приоткрывается с помощью материалов министерства внутренних дел и министерства юстиции Российского государственного исторического архива (РГИА), фондов финляндского генерал-губернатора и финляндского жандармского управления, которые содержатся в Государственном архиве Российской федерации (ГАРФ). В фонде контрразведывателыю-го отделения Балтийского флота (РГА ВМФ) сохранилась информация об использовании шведской территории для шпионажа и диверсий против России, которая поступала из различных источников, в том числе и по каналам английской разведки.

Поскольку одним из важных аспектов исследования является выявление интересов Германии по отношению к Швеции, автором был привлечен

п АВПРИ. Ф. 133 - Канцелярия МИД, Ф. 134 - Архив «Война», Ф. 135 хив канцелярии МИД, Ф. 138 - Секретный архив министра.

-Особый политический ар-

фонд начальника германской военной разведки Вальтера Николаи, содержащийся в Российском государственном военном архиве (РГВА).

Основные архивные документы, посвященные германо-шведским отношениям периода войны, изучались в Германии. Наиболее важные источники по теме исследования находятся в Политическом архиве МИД ФРГ (РА АА). Именно здесь содержатся рассекреченные после Второй мировой войны фонды, посвященные германской «политике революционизирования» Российской империи, в том числе материалы, раскрывающие секретные контакты между финскими националистами, немецкими представителями и шведскими «активистами». Деятельность стокгольмского филиала созданной в нейтральных странах при поддержке Германии «Лиги инородцев России» анализируется на основе фонда этой организации, сохранившегося в Политическом архиве МИД ФРГ.

Фонд «Швеция», хранящийся в вышеупомянутом архиве, содержит донесения германских дипломатов в Стокгольме, здесь же обнаружены доклады рейхсканцлера Т. фон Бетман-Гольвега о политике Германии в отношении Швеции. В этом фонде представлены также отчеты германских представителей, касавшиеся неофициальных переговоров об условиях и возможностях вступления Швеции в войну. Попытки использовать шведские каналы для мирного зондажа в России анализируются также на основе отчетов немецких дипломатов и предпринимателей, втянутых в подобного рода деятельность.

Всего в диссертации были исследованы документы 42 фондов из шести отечественных и двух зарубежных архивов.

Вторая глава - «Проблема сохранения шведского нейтралитета в дипломатической борьбе между Германией и Россией» - посвящена анализу дипломатического соперничества Германии и России в отношении внешнеполитической ориентации Швеции.

В первом параграфе дается общая характеристика Балтийского региона, анализируется специфика внешней политики и процесса принятия внешнеполитических решений в Швеции, Германии и России, определяются особенности шведского нейтралитета в предвоенный период, сопоставляются взгляды германской и российской политической элиты, дипломатических и военных кругов относительно вероятной позиции Швеции в случае германо-российского военного конфликта.

Во втором параграфе проведен сравнительный анализ взглядов германского и российского руководства по отношению к политике шведского нейтралитета в начальный период Первой мировой войны. Отмечается, что Россия приветствовала решение Швеции провозгласить нейтралитет. Петроград был заинтересован в поддержании существовавшего баланса сил на Севере Европы и развитии добрососедских отношений со Швецией с целью сохранения ею статуса нейтральной страны.

Шведский нейтралитет устраивал также Германию. Германское командование делало ставку на блицкриг, поэтому дипломаты в первые меся-

цы войны не прилагали усилий для поиска союзников в периферийных с точки зрения военной стратегии регионах. Привлечение новых союзников становилось для Германии жизненной необходимостью в процессе продолжения войны. Значение Швеции в германской внешней политике возрастало по мере затягивания военных действий.

В третьем параграфе анализируются усилия немецкой дипломатии с целью втягивания Швеции в войну против России. Отмечается, что 1915 год стал для германской дипломатии настоящей битвой за нейтралов. Весной — осенью 1915 г. немецкие дипломаты оказали самое сильное за весь период войны давление на Швецию. В диссертации раскрываются причины активизации шведской политики Берлина, выявляются особенности немецкого дипломатического давления на Стокгольм с использованием каналов секретной дипломатии и включением в дипломатические «игры» за Швецию банкиров, предпринимателей, журналистов. Специфика германского давления на Швецию проиллюстрирована на примере деятельности банкира М. Вар-бурга, при посредничестве которого внешнеполитическое ведомство Германии сделало несколько предложений Швеции о вступлении в войну против России. Немецкое давление на Швецию достигло своего апогея в ноябре 1915 г., в ходе визита в Стокгольм принца Макса Бадепского. Целью его переговоров со шведскими государственными деятелями была подготовка двусторонней военной конвенции. Германия обещала оказать помощь необходимыми военными материалами в случае шведско-российской войны. Совместная германо-шведская военная операция должна была быть направлена против Петрограда. В качестве компенсации Берлин предлагал Стокгольму оказать содействие в получении Аландских островов и в создании буферного между Швецией и Россией государства Финляндии. Однако шведская правящая элита деликатно отклонила все германские предложения. К началу 1916 г. в Берлине убедились, что Швеция будет беречь свой нейтралитет. В диссертации объясняются причины отказа Германии от жесткого давления на внешнюю политику Швеции.

Швеция оправдала ожидания правящей элиты Германии. Несмотря на то, что правительство постоянно подчеркивало перед обществом беспристрастный или «внепартийный» характер нейтралитета, в действительности, многие действия шведского руководства расходились с подобным заявлением. В диссертации приводятся аргументированные доказательства того, что шведская внешняя политика в течение первых трех лет войны была сознательно благожелательной по отношению к Германии. Нейтралитет имел прогерманский характер.

В четвертом параграфе рассматривается внутриполитическая борьба в Швеции по вопросам сохранения нейтралитета. Отмечается, что шведское общество оказалось расколотым на «активистов» и пацифистов. «Активистами» называли сторонников союза с Германией и вступления Швеции в войну против России. Социальную базу, этого движения образовали консервативное дворянство, офицерский корпус, лютеранское духовенство и выс-

шая школа. Большинство «активистов» симпатизировали шведским консерваторам. Но среди участников движения выделялись и отдельные социал-демократы. Шведским сторонникам союза с Германией не удалось создать собственной партии. Их внешнеполитические взгляды были противоречивыми. Одни считали, что главной целью вступления Швеции в войну является возвращение Финляндии, другие отвергали ее присоединение. Третьи пропагандировали образование в Скандинавии под шведской эгидой Северного союза государств. Четвертые выражали готовность включить Швецию в прогерманский блок государств «Срединную Европу».' Всех «активистов» объединяли вера в победу Германии и убеждение в необходимости конфронтации с Россией. Они считали, что Россия представляет главную угрозу для национальной безопасности Швеции, гарантировать которую была способна только Германия. Деятельность шведских приверженцев союза с Германией ограничилась тремя направлениями: воздействием на общественное мнение с целью отказа от политики нейтралитета, борьбой против пацифистов, агитацией в Берлине в пользу германо-шведского альянса. С целью воздействия на общественное мнение «активистская» пропаганда использовала два аргумента: так называемую «русскую угрозу» Скандинавии и политику русификации Финляндии. Однако, несмотря на все усилия, влияние «активистского» движения в Швеции являлось слабым. Проблема заключалась в том, что, используя скромные познания немецкой элиты о Швеции, участники указанного движения поддерживали иллюзии Берлина в отношении Швеции, как безусловно германофильской страны. Немецкие политики наивно полагали, что позиции шведского «активизма» в Стокгольме были значительно сильнее, чем это имело место на самом деле.

Для сохранения шведского нейтралитета большое значение имело достижение гражданского мира внутри шведского общества по отношению к внешнеполитическим приоритетам страны. В авангарде борьбы за сохранение нейтралитета стояли шведские социал-демократы и либералы. Политику нейтралитета поддержало также большинство предпринимателей, которые требовали от правительства обуздать антироссийскую пропаганду в прессе и создавать позитивный образ России. Политическое руководство Швеции также старалось делать все возможное, чтобы страна оставалась нейтральной. Шведские лидеры избрали беспроигрышную в диалоге с Германией тактику: король ссылался на конституцию, согласно которой он не мог самовольно объявить войну, правительство прикрывалось нейтралистской позиций парламента, все вместе — король, правительство и парламент — ссылались на мнение народа, которое в большинстве своем было пацифистским.

Третья глава — «Швеция как арена экономической войны» - состоит из пяти параграфов. В ней исследуется экономическое соперничество Германии и России в Швеции.

В первом параграфе освещается влияние морской блокады на внешнюю и внутреннюю политику Швеции, раскрываются основные принципы и методы английской и германской политики блокады, выявляется особая пози-

ция России по вопросу об участии в блокировании балтийского побережья Германии. Среди Скандинавских нейтральных стран Швеция оказалась самой неуступчивой по отношению к требованиям Антанты.

Второй параграф посвящен анализу германо-шведских торгово-экономических отношений в годы мировой войны. Отмечается влияние союзнической блокады на изменения во внешнеэкономической политике Германии: создание централизованных государственных органов с целью закупки дефицитных товаров, увеличение объемов торговли с нейтральными странами. Подчеркивается важность поставок продовольственных товаров и шведской железной руды, значение сотрудничества немецких и шведских банков для военной экономики Германии. Рассматривается динамика германо-шведских торгово-экономических отношений, освещается роль Швеции в реэкспорте, поставках транзитных и контрабандных товаров в Германию. Отмечается, что в Германию через Швецию попадали и товары российского происхождения. Через Швецию наблюдалось проникновение немецких товаров в Российскую империю: с помощью посредничества шведских и расположенных в Швеции российских фирм ввозились электрооборудование и медикаменты; в первые месяцы войны в Финляндию продолжало поступать зерно из Германии. В работе выявляются также противоречия в германо-шведских экономических отношениях.

Делается вывод о том, что интенсификация торгово-экономических отношений со Швецией означала для Германии выход из экономической изоляции и существенный удар по английской политике морской блокады. Тем не менее, с 1917 г. Германия постепенно стала терять свои лидирующие позиции в торговле со Швецией.

В третьем параграфе рассматриваются российско-шведские торгово-экономические отношения с начала мировой войны до Октябрьской революции. Отмечается, что в предвоенный период Российская империя занимала скромное место в шведском товарообороте. Далее анализируется влияние войны на двусторонние российско-шведские экономические отношения. Подчеркивается, что мировая война серьезно изменила динамику их развития. Благодаря разрыву традиционных связей России с Германией сложились благоприятные условия для продвижения шведского экспорта в Россию. Это обстоятельство подняло шведско-российские торгово-экономические отношения на новый уровень. Нужда в промышленных товарах заставляла Россию интенсифицировать экономические связи с союзными и нейтральными странами. В числе приоритетных партнеров, в силу географического положения и специфики экономической структуры, оказалась Швеция. Швеция, со своей стороны, нуждалась в российском сырье. Поэтому, несмотря на некоторые политические разногласия, практическая целесообразность требовала от двух соседних государств реализации взаимных экономических интересов.

Первая мировая война стимулировала возрастание шведского экспорта в Россию. За три года войны Россия переместилась с седьмого на третье место

в шведском товарообороте, уступая только Германии и Англии. В Швеции размещались также важные государственные заказы военного назначения. На основе донесений военных и военно-морских агентов анализируются объемы военных заказов и шведская контрабанда в Россию. В диссертации выделяются факторы экономического сближения России и Швеции, рассматриваются инициативы шведского и российского частного капитала по вопросам интенсификации двустороннего товарообмена.

Стремление шведского делового мира занять освободившееся место Германии на российском рынке широко обсуждалось в Петрограде, в контексте конструирования послевоенных российско-германских отношений. Швеция считалась претендентом на часть так называемого «германского наследства» в России. В работе содержится анализ дискуссии о послевоенных перспективах Швеции на российском рынке, в которой принимали участие видные государственные деятели, экономисты, предприниматели, агенты министерства торговли и промышленности.

Далее освещаются проблемы и трудности в российско-шведских экономических отношениях и меры, предпринимаемые правительством для борьбы с ними. Выявляются причины торгового дисбаланса, который подрывал основу российско-шведских экономических отношений — принцип экономической компенсации. Делается вывод о том, что некоторые тенденции внешнеэкономической политики последних месяцев существования Временного правительства нашли логическое завершение в практике Совета Народных Комиссаров.

Четвертый параграф посвящен изучению торгово-экономических контактов между Швецией и Россией после прихода к власти советского правительства и до окончания Первой мировой войны. Отмечается, что после Октябрьской революции российско-шведская торговля на время замерла, но затем частично возобновилась. Швеция заняла в 1918 г. первое место во внешнеторговом обороте советской России. Делается вывод о том, что в отличие от большинства государств, Швеция в своих внешнеэкономических действиях руководствовалась не идеологическими, а прагматическими мотивами. По сравнению с другими европейскими странами, она проявляла наибольшую заинтересованность в возобновлении торгово-экономических контактов с Россией. Шведскую позицию холодной лояльности по отношению к советской России объясняют следующие факторы: значительная интенсификация российско-шведского товарооборота в годы войны; шведская буржуазия меньше пострадала от первых декретов Советской власти, в сравнении с правительствами и предпринимателями Франции и Англии; рационализм шведских коммерсантов, которые рассчитывали удовлетворить свои претензии и экономические интересы, вступив в прагматичный диалог с новой российской властью; наконец, серьезный сырьевой голод, который испытывала Швеция в 1917- первой половине 1918 гг. из-за экономического давления на нее Западных держав и резкого сокращения поставок из Германии. Выживание собственной экономики диктовало необходимость поиска путей

для диалога с новой властью в Петрограде и возобновления товарообмена. Оценивая итоги шведско-советских торгово-экономических отношений в 1918 г. следует признать, что Октябрьская революция не позволила России и Швеции реализовать тот экономический потенциал, который был накоплен двумя странами в первые годы войны.

В пятом параграфе анализируется роль Швеции в союзнической транзитной торговле. Прежде всего, выделяются причины установления транзитного движения через Швецию. Затем исследуются институциональные основы транзитной торговли и выявляются факторы, препятствовавшие ее развитию. Отмечается, что на пути транзита встречались не только юридические препоны в виде отказа Швеции или промедления с выдачей лицензий. Приходилось преодолевать серьезные технические барьеры, связанные со слабой пропускной способностью железных дорог. Некоторые препятствия искусственно создавались шведской стороной по причине страхов и предубеждений в отношении России.

Англии и России не удалось за период войны заключить постоянного соглашения о транзитной торговле через Швецию. Все договоренности носили кратковременный характер. С целью пресечения злоупотреблений в указанном вопросе в конце октября — начале ноября 1915 г. в Стокгольме при содействии английской и российской дипломатических миссий было создано российско-английское акционерное общество «Транзита» во главе со шведским подданным А. Бильдтом. С российской стороны важную роль в учреждении упомянутого общества сыграл известный предприниматель Э.Л. Нобель. В диссертации подробно анализируются причины создания и деятельность акционерного общества «Транзито», а также полемика в шведской прессе по поводу его учреждения.

В итоге делается вывод, согласно которому внешнеэкономическая политика Швеции заключалась в том, чтобы за счет разрешения движения союзнических грузов лучше обеспечить страну необходимыми ей материалами. Транзитная торговля вынуждала великие державы прислушиваться к мнению малой страны и позволяла шведам проводить более самостоятельный внешнеполитический курс, по сравнению с другими нейтральными государствами. Таким образом, вопрос о выдаче транзитных разрешений превращался в прекрасное средство давления малой страны на великие державы и позволял Швеции долгое время успешно отстаивать требование свободы торговой деятельности.

Четвертая глава — «Роль Швеции в маневрах германской дипломатии с целью заключения сепаратного мира с Россией» - имеет три параграфа.

В первом параграфе анализируется германо-шведское сотрудничество в контексте принуждения России к заключению сепаратного мира в 1914 — начале 1917 гг. Прежде всего, рассматриваются взгляды немецких сторонников заключения сепаратного мира с Россией. Далее выделяются два направления шведского миротворчества: первое предполагало достижение мира через проведение международной антивоенной конференции социали-

стов, которая потребовала бы от правительств воюющих стран скорейшего окончания войны и подписания демократического мира. Указанное направление развивалось в практической деятельности скандинавской социал-демократии. Второе направление нашло выражение в «закрытой», секретной дипломатии Стокгольма. Его сущность заключалась в секретном посредничестве между Россией и Германией для кулуарной выработки приемлемых условий сепаратного мирного договора. Ведущими фигурами этой «закрытой» линии шведского мирного посредничества были король Густав V и министр иностранных дел К. Валленберг.

Немецкая дипломатия использовала Швецию в основном, в качестве нейтральной площадки для мирного зондажа в России. В диссертации на основе новых документальных источников подробно анализируются итоги встреч в Стокгольме немецкого предпринимателя Г. Стиннеса и российского журналиста И. Колышко, переговоры между заместителем председателя Государственной думы А.Д. Протопоповым и выполнявшим поручения немецкого МИД Ф. Варбургом. В конце 1916 г. рейхсканцлер Бетман-Гольвег пытался прощупать возможность диалога о мире с российским либералами, используя связи болгарского царя Фердинанда. Приведенные в работе данные опровергают, на наш взгляд, точку зрения, согласно которой накануне своего падения царизм стремился к подписанию сепаратного мира с Германией,

Во втором параграфе исследуется роль Швеции в германской «политике революционизирования» Российской империи, анализируются ее цели и сущность, выявляются организаторы. Отмечается, что «политика революционизирования» имела два уровня: первый — социальный - разжигание социальной напряженности во враждебных странах, для чего была необходима помощь российских революционеров. Второй уровень — национальный -стимулирование межнациональных конфликтов, что требовало взаимодействия с радикальными националистами. Шведская столица предоставляла российской революционной эмшрации и националистам многочисленные возможности для конспирации и налаживания связей, как со своей родиной, так и с Германией.

Роль Швеции в германской «политике революционизирования» раскрывается на примере использования шведской территории в качестве базы для контактов с финскими сепаратистами и деятельности в Стокгольме филиала «Лиги инородцев России». Говоря о значении упомянутой организации, подчеркивается то обстоятельство, что она не оправдала ожиданий немецких дипломатов. Лига превратилась в дискуссионный клуб российской эмиграции, посетители которого жаловались на национальное угнетение в давно покинутой ими стране. При этом для отдельных участников названная организация стала трамплином в их дальнейшей карьере. Они заняли важные государственные посты в образовавшихся на осколках Российской империи независимых государствах.

В годы Первой мировой войны при поддержке великих держав происходила также постепенная милитаризация национальных движений, что проявилось, в частности, в практике формирования на немецкой территории, при содействии Берлина, финского егерского батальона. В диссертации подробно освещаются этапы его создания и последствия для шведской политики Германии.

Третий параграф посвящен исследованию проблемы сепаратного мира в период после Февральской революции до подписания Брест-Литовского мирного договора. Прежде всего, анализируется влияние Февральской революции на внешнюю политику России, рассматривается подготовка несостоявшейся Стокгольмской международной конференции социалистов, выявляются изменения в российской и шведской политике Берлина в 1917 г. Особое внимание уделяется секретным контактам в Стокгольме между представителями Германии и российскими большевиками.

В итоге, делается вывод о том, что Швеция приобрела в годы мировой войны некоторый опыт в мирном посредничестве. Однако услуги шведской дипломатии оказались незначительно востребованными Германией и практически не востребованными Россией вследствие, во-первых, однобокого прогерманского характера шведского нейтралитета, во-вторых, не конкурентоспособности по сравнению с Данией, и, наконец, самое главное - стойкого нежелания царского и Временного правительств заключать сепаратный мир с Германией.

Пятая глава — «Аландский вопрос в германо-шведско-российских отношениях» - посвящена исследованию аландской проблемы в международных отношениях в период Первой мировой войны.

В первом параграфе подробно анализируется государственно-правовой статус Аландского архипелага. Отмечается, что с началом мировой войны Россия опасалась германского военно-морского десанта на Аланды и восстания в Финляндии. Поэтому с согласия своих союзников, гарантов Аландской конвенции, российское руководство посчитало целесообразным нарушить демилитаризованный статус островов и начать фортификационные работы с целью военного укрепления архипелага. Далее анализируются позиции шведского правительства и общественного мнения по отношению к действиям России на Аландах. Отмечается, что шведские консерваторы и «активисты» воспользовались нарушением Россией демилитаризованного статуса островов, чтобы заявить о «русской угрозе» Швеции. Аланды представлялись в шведской печати в качестве естественного моста, по которому российская армия была способна перенести военные действия на шведскую территорию, а Ботнический залив превратился бы при этом во «внутреннее озеро» России. Несмотря на то, что российский МИД заверил шведское руководство в безосновательности подобных подозрений и подтвердил оборонительный характер сооружаемых на Аландах укреплений, Аландский вопрос широко использовался шведскими «активистами» в антироссийской пропаганде.

Во втором параграфе исследуется место Аландского вопроса в германо-шведских отношениях. Отмечается, что в Берлине воспользовались недоверием шведов к российским намерениям, превратив Аланды в приманку для втягивания Швеции в войну против России. В августе 1915 г. выявились две альтернативы политики Германии в Аландском вопросе - немецкая или шведская оккупация Аландов. Последний вариант казался более привлекательным для Берлина, поскольку требовал от Германии минимальных практических усилий, но при этом имел серьезные политические последствия -благодаря Аландам Швеция присоединилась бы к Центральным державам. Отдельные шведские общественные деятели предлагали третий вариант решения Аландского вопроса, сущность которого заключалась в аренде или покупке архипелага у России.

Третий параграф посвящен анализу шведской интервенции на Аланды в 1918 г. Отмечается усиление сепаратистского движения на островах после провозглашения Финляндией независимости. Далее анализируются причины шведской «гуманитарной интервенции», а также миротворческая деятельность шведского контингента на Аландах. В диссертации освещается негативная позиция финского руководства по отношению к действиям шведов, дается оценка шведской интервенции. В обосновании необходимости вмешательства звучали гуманитарные мотивы, однако отдельные шведские государственные деятели полагали, что гуманитарная миссия могла бы со временем перерасти в аншлюс Аландских островов. В целом, практическая деятельность шведских войск на Аландах была направлена на защиту мирного населения и не выходила за рамки мирного посредничества и миротворчества. Это была первая в истории Швеции миротворческая военная операция.

В четвертом параграфе рассматривается реакция Германии на высадку шведского десанта па Аланды. Отмечается, что в 1918 г. немецкая политика в Аландском вопросе была крайне непоследовательной. С одной стороны, дипломатические представители Германии в Стокгольме уверяли шведское правительство в том, что Берлин поддерживал его намерения в отношении Аланских островов. С другой стороны, германские военные, не доверяя Швеции, сами поспешили на Аланды. Такая непоследовательность объясняется ожесточенной борьбой мнений в германском руководстве вокруг Аландского вопроса. В ходе острой дискуссии победили сторонники той точки зрения, согласно которой в интересах Германии следовало поддержать Финляндию в ее намерении удержать острова. В диссертации рассматривается процесс принятия решения в отношении германской интервенции на Аланды и освещается ее ход.

Пятый параграф посвящен анализу немецкого варианта доктрины Монро в Балтийском регионе. В Германии дебаты вокруг Аландского вопроса способствовали рождению проектов новой внешнеполитической доктрины, которая с легкой руки журналистов получила название доктрины Монро для Балтийского моря. Это понятие использовалось в немецкой прес-

се после подписания Брест-Литовского мирного договора. Навязав России упомянутый договор, Германия получила возможность утвердить свою гегемонию на Балтике. Сущность новой немецкой внешнеполитической доктрины можно охарактеризовать следующими словами: Балтика — для балтийских государств, но при непременном арбитраже Германии. Принципиальным моментом являлось исключение влияния Западных держав на региональные процессы в Балтийском море. Немецкое руководство применяло сформулированные принципы на практическом уровне, в качестве примера может служить заключенное в мае 1918 г. между Германией и Швецией секретное соглашение об Аландских островах. В диссертации подробно анализируются его положения, освещается реакция советской России на отказ Германии пригласить ее на конференцию по демилитаризации Аландских островов.

История отвела немецкому варианту доктрины Монро короткий отрезок времени. Рожденная на гребне противоборства двух военно-политических блоков и призванная обосновать особые права доминирующей в регионе державы, доктрина вскоре вступила в противоречие с действительностью. С поражением Германии вопрос о ее реализации отпал. Потеряло свою силу и германо-шведское секретное соглашение по Аландскому вопросу.

В результате делается вывод о том, что в течение Первой мировой войны Аландские острова приобрели в международных отношениях Балтийского региона геостратегическое и политическое значение, несоизмеримое с их экономическими и людскими ресурсами. В 1915 г. Германия пыталась использовать архипелаг в качестве приманки для втягивания Швеции в войну на стороне Центральных держав. В немецкой скандинавской политике 1917-1918 г. Аланды являлись средством давления на Швецию. При этом в Швеции либералы и социалисты мечтали о демилитаризации и нейтрализации островов. Король и консерваторы стремились к аншлюсу Аландов. Сами жители островов также выступали за включение Аландов в состав Швеции. Если шведская «гуманитарная интервенция» в целом соответствовала принципам международного права, германская «интервенция по приглашению» была обычной военной оккупацией архипелага, которая должна была закрепить гегемонию Германии на Балтике и устранить российское влияние.

В заключении диссертации подводятся итоги исследования и формулируются обобщающие выводы. В частности, отмечается, что шведский нейтралитет в период войны не был беспристрастным. Он являлся в значительной степени гибким. Нейтралитет Швеции в 1914 - первой половине 1917 гг. и весной 1918 г. имел прогерманский характер. Однако, важное значение для послевоенного положения Швеции имело заключение в конце мая 1918 г. торгового соглашения с Антантой. Наряду с экономическими преимуществами оно принесло Швеции и политические выгоды: страна, проводившая на протяжении значительного периода времени политику прогерманского нейтралитета, на завершающем этапе мировой войны оказалась ближе к лагерю

победителей, чем к лагерю побежденных. Вовремя успев продемонстрировать свою лояльность победителям, Швеция оказалась в послевоенном мире вне экономической войны, развязанной бывшими союзниками по Антанте против проигравших государств.

Швеция приобрела в годы войны особое политико-дипломатическое, экономическое и гуманитарное значение для России и Германии. Тотальная природа войны предлагала Швеции гуманитарную нишу: предоставление посреднических услуг в противоборстве великих держав и интенсификацию международной деятельности шведского Красного Креста. Указанная роль демонстрировала великим державам полезные функции шведского нейтралитета и давала некоторые гарантии для неприкосновенности Швеции. Нейтральный Стокгольм являлся одним из центров, который пытался взять на себя роль «честного маклера мира» между противоборствующими сторонами. Безусловно, призывая воюющие страны к миру, Швеция мечтала не только о том, чтобы навести мосты через военные траншеи, но и поднять свою значимость в мировой политике. Удачно сыгранная миротворческая роль могла увеличить ее моральный капитал. Особое экономическое значение Швеции для Германии заключалось в том, что торговля со Швецией означала выход из экономической изоляции и существенный удар по английской политике блокады. Торгово-экономическое значение Швеции для России заключалось, во-первых, в интенсификации двустороннего торгового обмена, во-вторых, Швеция стала ведущей транзитной страной для союзнических поставок в Россию.

В течение Первой мировой войны Швеция стремилась стать полноправным актором в международных отношениях и признанным региональным лидером. Для усиления своих позиций в международных отношениях Швеция использовала выгодное геостратегическое положение, преимущества нейтрального статуса, пыталась оказать услуги в мирном посредничестве между Германией и Россией. Стокгольм приобрел также определенный практический опыт миротворчества в ходе Аландской операции.

Первая мировая война обозначила важный рубеж во внешней политике Швеции, когда изменился характер шведского нейтралитета - вместо «случайного» он становился традиционным. Война подняла престиж политики нейтралитета в глазах шведского общества. Нейтралитет стал предметом национальной гордости и ценностью общественного сознания. В событиях мировой войны берет свое начало и новая концепция национальной безопасности, предусматривавшая, наряду с неучастием в военно-политических союзах, разрешение конфликтов путем расширения действия системы международного права. Первая мировая война сыграла значительную роль в формировании современного облика шведского нейтралитета и определила на длительный период основные векторы развития германо-шведских и шведско-российских отношений.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях: Монографии:

1) «Между молотом и наковальней»: Швеция в германо-российском противостоянии на Балтике в годы Первой мировой войны. СПб.: СПбГУ, 2006. - 450 с. ( 27,4 п.л.)

2) Финская карта» в немецком пасьянсе»: Германия и проблема независимости Финляндии в годы Первой мировой войны. СПб.: изд. СПбГУ, 2002. - 300 с. (17,44 п.л.). Рец. на кн.: Военно-исторический журнал. 2005. № 2. - С. 78-79; Вестник Поморского ун-та. 2004. № 1(5). - С. 127-128; Journal of Baltic Studies. 2004. Vol. XXXV. N. 4. - P. 423-425.

Статьи:

3) «Россия - страна контрастов, и нигде это свойство не проявляется так ясно, как в плену...» (о побегах немецких и австрийских военнопленных через Скандинавию в годы Первой мировой войны) // Военно-исторический журнал. 2006. № 2. - С. 55-58. (1 п.л.)

4) Германия, Швеция и формирование политики безопасности независимой Финляндии // Вестник Поморского университета. 2005. № 2(8). — С. 14-23. (0,5 п.л.)

5) Донесения военных атташе как источник для изучения российско-скандинавских отношений периода Первой мировой войны // Санкт-Петербург и страны Северной Европы. Материалы международной научной конференции. СПб.: РХГИ, 2005. - С. 254-265. (0,6 п.л.)

6) Роль немецкой дипломатии в создании «Лиги инородцев России» (1916-1918 гг.) // Международные отношения в новое и новейшее время. Материалы международной научной конференции, поев, памяти К.Б. Виноградова. СПб.: изд. СПбГУ, 2005. - С. 276-279. (0,2 п.л).

7) Рудольф Челлен о России II Россия в мировом политическом процессе. Материалы научной конференции. СПБ.: изд. БГТУ, 2005. - С. 134138. (0,5 п.л.)

8) Немецкое общественное мнение о Норвегии в начале XX века // Скандинавские чтения - 2005. СПб., 2005. - С. 107-114. (0,5 п.л.)

9) Концепция «Срединной Европы» во внешнеполитических взглядах Фридриха Наумана // Становление мира как «общего дома» человечества: динамика, этапы, перспективы (XV-XXI вв.). Третьи Кареевские чтения. СПб.: изд. СПбГУ, 2004. - С. 217-221. (0,4 п.л.)

10) Сепаратизм как государственная политика: роль немецкой дипломатии в создании «Лиги инородцев России» в годы Первой мировой войны // Российское общество и войны XX века. Материалы Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 90-летию Первой мировой войны. Краснодар, 2004. - С. 100-105. (0,4 п.л.)

11) «Национальный фактор» во внешней политике Германии в годы Первой мировой войны // Беларусь I Гсрмашя. MincK, 2004. Вып. 3. - С. 154-159. (0,4 п.л).

12) «Молодые финны обязаны были служить Германии...всеми силами и на всех участках фронта» // Военно-исторический журнал. 2004. № 9. — С. 35-41.(1 пл.)

13) «Королевский вопрос» в независимой Финляндии // XV конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка Скандинавских стран и Финляндии, Москва 23-26 июня 2004 г. Тезисы докладов. М., 2004. - С. 51-55. (0,2 п.л.)

14) Маршал Финляндии Карл Густав Маннергейм // Военно-исторический журнал. 2003. № 8. - С. 42-47. (в соавторстве с К.Б. Виноградовым). ( 0,6 п.л.)

15) Особое государство или провинция империи: российские юристы о государственно-правовом статусе Финляндии // Санкт-Петербург и страны Северной Европы. СПб.: изд. РХГИ, 2002. - С. 124-131. (0,5 п.л.)

16) Деятельность русских организаций в Финляндии в 1918 г.// Санкт-Петербург и страны Северной Европы. СПб.: изд. РХГИ, 2001. - С. 47-51. (0,5 пл.)

17) Германо-финляндские отношения в заключительный период Первой мировой войны // Международные отношения на Севере Европы: традиции и современность. Материалы международной научной конференции. Петрозаводск: изд. ПетрГУ, 2000. — (0,2 п.л.)

18) Немецкая «политика революционизирования» как средство внутреннего ослабления Российской империи (1914-1916 гг.) // Империи нового времени: типология и эволюция (XV-XX вв.). Вторые Кареевские чтения. СПб.: изд. СПбГУ, 1999. - С. 262-265. (0,3 п.л.)

19) Проблема «активизма» в финляндском национальном движении // X Ломоносовские чтения. Доклады и тезисы. Архангельск: изд. ПГУ, 1998.-С. 50-51. (0,2 пл.)

20) Великое княжество Финляндское в имперской политике России // Имперский строй России в региональном измерении (XIX- начало XX века). М.: МОНФ, 1997. - С. 130-148. (1 пл.)

21) Россия и формирование немецкого варианта доктрины Монро в Балтийском регионе (1914-1918 гг.) // Ред. журн. «Вестник СПбГУ». СПб., 1997. - Деп. В ИНИОН РАН под № 52556 от 24.04.1997. - ( 1,1 п.л.)

22) The Formation of the Security Policy of Independent Finland // New Security Challenges as Challenges to Peace Research. Ed. K.Khudoley. St. Petersburg Univ. Press, 2004. - C. 358-370. (0,5 пл.)

Подписано в печать 25.04,2006 Формат 60x84 1/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 2. Тираж 100 экз. Заказ № 355.

Отпечатано в ООО «Издательство "ЛЕМА"»

199004, Россия, Санкт-Петербург, В.О., Средний пр., д.24, тел./факс: 323-67-74 e-mail: izd_lema@mail.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Новикова, Ирина Николаевна

Введение.

Глава 1. Германо-шведские и шведско-российские отношения (19141918): концептуальные основы, вопросы историографии и источниковедения.

1.1. концептуальные основы исследования.

1.2. историография проблемы

1.3 вопросы источниковедения.

Глава 2. Проблема сохранения шведского нейтралитета в дипломатической борьбе между Германией и Россией.

2.1. Швеция в германо-российском соперничестве накануне Первой мировой войны.

2.1.1. Швеция, Россия и Германия в Балтийском регионе

2.1.2. Шведское общественное miieiте о Германии и России.

2.1.3. Швеция в пемегщих планах на Балтике.

2.1.4. Российские военные и дипломаты о «германо-шведской угрозе».

2.2. Позиции России и Германии по отношению к нейтралитету Швеции в начале мировой войны.

2.3. Немецкая дипломатия в борьбе за альянс со Швецией.

2.3.1.Причины активизации шведской политики Берлина.

2.3.2. Секретные миссии М. Варбурга, К. Веделя и М. Баденского в Стокгольм в 1915 г.

2. 4. Внутриполитическая борьба в Швеции по вопросу сохранения нейтралитета.

2.4.1. Деятельность шведских «активистов».

2.4.2. Деятельность сторонников шведского нейтралитета.

Глава 3. Швеция как арена экономической войны.

3.1. Влияние морской блокады на Швецию.

3.1.1. Основные методы блокадной политики Англии и Германии.

3.1.2. Влияние английской блокадной политики на внутриполитическую ситуацию в Швеции.

3.1.3. Позиция России по вопросу о блокаде балтийского поберелсъя

Германии.

3.2. Шведская «брешь» в союзнической блокаде.

3.2. ¡.Влияние войны на внешнеэкономическую политику Германии.

3.2.2. Шведско-германские торгово-экономические отношения.

3.2.3. Транзит, реэкспорт и контрабанда.

3.2.4. Экономические противоречия между Швецией и Германией

3.3. Шведско-российские торгово-экономические отношения: 1914-1917.

3.3.1. Влияние войны на двусторонние экономические связи.

3.3.2. Российские военные заказы и контрабанда.

3.3.3. Факторы экономического сближения России и Швеции.

3.3.4. Швеция как претендент на часть «германского наследства» в России.

3.3.5. Проблемы в российско-шведских экономических отношениях.

3.4. Торгово-экономические контакты между Советской Россией и Швецией

3.5. Роль Швеции в союзнической транзитной торговле.

3.5.1. Причины установления транзитной торговли через Швецию.

3.5.2. Организация транзитной торговли.

3.5.3. Факторы, препятствовавшие развитию транзитной торговли

3.5.4. Причины создания и деятельность акционерного общества «Транзито».

3.5.5. Позиции Швеции и России в «транзитном вопросе».

Глава 4. Роль Швеции в маневрах германской дипломатии с целью заключения сепаратного мира с Россией.

4.1. Германо-шведское сотрудничество в контексте принуждения России к заключению сепаратного мира: 1914- январь 1917 г.

4.1.1. Альтернативы шведского миротворчества.

4.1.2. Стокгольм как нейтральная площадка для немецкого мирного зондаэ/са в России.

4.2. Шведский плацдарм для «революционизирования» России.

4.2.1. Цели и сущность немецкой «политикиреволюционизирования».

4.2.2. «Финский фактор» в германо-шведских отношениях.

4.2.3. Деятельность Стокгольмского бюро «Лиги инородцев России»

4.3. Проблема сепаратного мира между Россией и Германией: 1917-1918 .391 4.31.Влияние Февральской революции на внешнюю политику России.

4.3.2. Изменения в российской политике Берлина.

4.3.3. Германо-российские контакты в Стокгольме по вопросам сепаратного мира.

Глава 5. Аландский вопрос в германо-шведско-российских отношениях

5.1. Проблема статуса Аландского архипелага.

5.2. Аланды в германо-шведских отношениях.

5.3. Шведская «гуманитарная интервенция».

5.4. Германская «интервенция по приглашению».

5.5. Немецкий вариант доктрины Монро.

Введение диссертации2006 год, автореферат по истории, Новикова, Ирина Николаевна

Актуальность темы исследования. Возрастание значения малых стран в европейской и мировой политике - одна из важных тенденций развития международных отношений в XX - начале XXI вв. Из пассивных «пешек» в больших политических играх великих держав они превратились в активных игроков, способных проводить собственные национальные интересы на международной арене. В период «холодной войны» европейские нейтральные государства приобрели уникальный опыт плодотворного сотрудничества в международных организациях, мирного посредничества и миротворчества. Этот опыт, безусловно, может быть востребованным в современных международных отношениях. Многосторонняя дипломатия, отказ от применения силы, стремление к мирному политическому разрешению конфликтов предопределяют в известной степени интерес к историческому опыту европейских нейтральных государств. Таким образом, актуальность темы определяется необходимостью изучения исторического опыта внешней политики малых европейских стран с целью конструирования современной системы международных отношений.

Распад биполярной системы, снижение способности ведущих великих держав эффективно разрешать конфликты на периферии международной системы создают предпосылки для дальнейшего возрастания роли малых стран в мировой политике. В данной связи изучение внешней политики нейтральной Швеции представляется важным для понимания развития международных отношений XX - начала XXI века.

Актуальным аспектом диссертационного исследования является также обращение к теме противостояния великих держав и военно-политических блоков в начале XX века, что позволяет уточнить многие прежние представления о двусторонних российско-германских, российско-шведских, шведско-германских отношениях, осветить слабо изученные в отечественной и зарубежной историографии проблемы, а также прояснить механизм формирования внешнеполитического курса Швеции, Германии и России в годы Первой мировой войны.

Швеция принадлежит к традиционным нейтральным странам, для которых характерно неучастие в военно-политических союзах, сочетающееся с внушительной обороноспособностью. Классическая формула шведской политики безопасности выражена в словах министра иностранных дел Эстена Ундена (1945-1962) - «свобода от союзов в мирное время с целью сохранения нейтралитета во время войны». На протяжении XX века Швеция демонстрировала успешный опыт использования возможностей нейтралитета в своих собственных национальных интересах. Сегодня нейтралитет не дает уже таких политических преимуществ, как в период двух мировых и «холодной» войны. Необходимость сохранения принципа нейтралитета поставлена под сомнение в большинстве классически нейтральных стран. Происходит процесс «размывания» феномена европейского нейтралитета.1 Участие Стокгольма в широком международном сотрудничестве и вступление в Европейский союз внесли коррективы в шведскую политику безопасности, краеугольным камнем которой являлся нейтралитет. Проблема сохранения принципа нейтралитета вызывает сегодня острую полемику в шведском обществе. В феврале 2002 г. была сформулирована новая доктрина шведской безопасности, из которой исчезло понятие «нейтралитет», вместо него используется выражение «свобода от военных союзов». Однако шведские социал-демократы все же не вычеркнули из новой программы у партии термин «нейтралитет». Очевидно, что политика нейтралитета претерпевает и будет претерпевать дальнейшие изменения, как в концептуальном, так и в практическом плане. Однако без знания истоков формирования шведского нейтралитета трудно прогнозировать его эволюцию в XXI веке. Изучение и переосмысление исторического опыта

1 См. подр.: Воронов К.В. Нейтралитет в постконфронтационной Европе. Закат или поиск новых моделей? // Мировая экономика и международные отношения. 1995. №5.С. 103.

2 Вахрушева К. В. Политика нейтралитета и членство Швеции в Европейском союзе // Северная Европа. Вып. 4. М., 2003. С. 143.

Швеции является актуальным с точки зрения создания отвечающей современным реалиям новой архитектуры европейской безопасности.

Объектом данного исследования является процесс формирования и развития германо-шведских и шведско-российских дипломатических, экономических и военно-политических отношений в годы Первой мировой войны.

Предмет исследования - это дипломатическое, экономическое и военно-политическое соперничество Германии и России в Швеции в указанный период.

Хронологические рамки исследования охватывают период Первой мировой войны: 1914-1918 гг. Выбор хронологических рамок обусловлен, во-первых, историческим значением этого периода для судеб мировой и европейской цивилизации. Первая мировая война ознаменовала собой не только великий перелом во всемирной истории, но и стала отправной точкой того стремительного, исполненного трагизма потока социальных движений, политических переворотов, идеологических споров XX столетия, кардинально изменивших лицо мировой цивилизации.

Во-вторых, события Первой мировой войны и ее последствия следует рассматривать как точку отсчета, с которой началось возрастание полномочий малых стран в целом и нейтральной Швеции в частности, в европейской политике. Усиление позиций малых стран не являлось щедростью великих держав. Это была объективная необходимость, связанная с самой природой тотальной войны, непредсказуемая длительность которой и острота военного противостояния предопределили возрастание роли малых стран.

В-третьих, изучение истории Первой мировой войны имеет важное научное значение. В отечественной историографии на протяжении всего советского периода Великая война находилась в «тени» Октябрьской революции как некий не совсем самостоятельный исторический феномен, тесно связанный с событиями Октября 1917 года. Этот глобальный военный конфликт рассматривался учеными преимущественно в качестве «ускорителя» революционного процесса, значительно сократившего время для приближения социалистической революции. Расширение источниковой базы вследствие доступа историков к зарубежным и отечественным архивам позволяет сегодня по-новому, с большей степенью объективности оценить масштабы влияния Первой мировой войны на судьбы народов Балтийского региона.

Наконец, Первая мировая война стала отправной точкой во внешней политике и политике безопасности Швеции, когда складывался новый облик шведского нейтралитета, вместо «случайного» нейтралитет постепенно приобретал традиционный характер.

При этом следует иметь в виду, что понятие «нейтралитет» является исторической категорией. Положение о нейтралитете и его правила менялись в каждую историческую эпоху. В данной связи, шведский нейтралитет имеет свои особенности. Во-первых, принцип нейтралитета рассматривался в Швеции, прежде всего, как составная часть политики безопасности. Во-вторых, принцип нейтралитета не был заложен ни в одну из шведских конституций, не зафиксирован ни в одном законе страны и не декларировался в качестве постоянной или долговременной государственной доктрины. В-третьих, нейтралитет Швеции не получил международно-правового оформления и не имел международно-правовых гарантий. С этой точки зрения Швецию сложно отнести к постоянно нейтральным странам де-юре, таким как Швейцария. В Швейцарии, например, нейтралитет был частью национальной традиции на протяжении столетий, что позволяло некоторым швейцарским историкам с гордостью утверждать, будто понятие швейцарского нейтралитета возникло почти одновременно с понятием швейцарской нации.3

3 О специфике швейцарского нейтралитета см. подр: Mittler Мах. Der Weg zum Ersten Weltkrieg: Wie neutral war die Schweiz? Kleinstaat und europäischer Imperialismus. Zürich, 2003. S. 12-25.

Швеция, в противоположность Швейцарии, отвергла идею инкорпорации принципа нейтралитета в какое-либо международное соглашение. С точки зрения шведов, предоставляемые великими державами международные гарантии нейтралитета создавали ситуацию определенной зависимости Стокгольма от держав-гарантов. Великие державы в данном случае претендовали на право пристально наблюдать за шведской внешней политикой и возражать тем внешнеполитическим действиям шведов, которые, по их мнению, противоречили условиям соглашения о международных гарантиях.4 Шведское руководство ценило свободу самостоятельного внешнеполитического выбора. А это означало, что шведское правительство провозглашало политику нейтралитета в связи с конкретным европейским вооруженным конфликтом. Поэтому вопрос о том, какую позицию займет Стокгольм в Первую мировую войну, отнюдь не являлся предметом праздного любопытства для противоборствующих военно-политических блоков. Позиция Швеции в годы мировой войны, вследствие экономических, военно-стратегических, политических и гуманитарных причин, была важной как для Германии, так и для России.

Целью диссертационного исследования является выявление роли и значения нейтральной Швеции в германо-российском военно-политическом, дипломатическом и экономическом противостоянии в период Первой мировой войны.

Для реализации поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

- проанализировать внешнеполитические планы Германии и России отношении Швеции в 1914-1918 гг., осветить влияние внутриполитической борьбы в Швеции на ее внешнеполитический курс по отношению к Германии и России;

4 Astrdm Sverker. Sweden's policy of Neutrality. Stockholm, 1987. P. 6—7. рассмотреть экономические аспекты германо-российского противостояния в Швеции, выявить проблемы и противоречия в германо-шведских и шведско-российских экономических отношениях, показать роль Швеции в союзнической транзитной торговле; проанализировать основные аспекты германо-шведского дипломатического сотрудничества с целью принуждения России к заключению сепаратного мира, выяснить роль Швеции в немецкой «политике революционизирования»;

- осветить эволюцию Аландского вопроса в контексте германо-шведско-российского соперничества на Балтике;

- определить причины сохранения Швецией нейтралитета в годы войны.

Методологическая основа исследования представляет собой совокупность методов, приемов и научных подходов, предлагаемых современными гуманитарными науками и использованных с позиций принципов историзма и системности.

Принцип историзма требует от исследователя уважать «независимость прошлого» и рассматривать любое явление в системе координат соответствующей исторической эпохи. Использование принципа историзма основано на трех основных аспектах. Во-первых, это признание различий между современной эпохой и всеми предыдущими; во-вторых, тщательное внимание к контексту, т.е. предмет исследования нельзя вырывать из окружающей обстановки; в-третьих, понимание истории как процесса, признание существования причинно-следственной связи между событиями во времени.5 Применяя принцип историзма, отношения между Швецией, Германией и Россией изучались в диссертации в контексте системы представлений, присущих исторической эпохе Первой мировой войны. Автор стремился показать эволюцию внешнеполитического курса Швеции, Германии и России в Балтийском регионе как конкретно-исторический

5 См. подр.: ТошДж. Стремление к истине М., 2000. С. 15-21. процесс, в котором отразились общецивилизационные и национальные особенности.

Системный подход позволил преодолеть методологические трудности, связанные с изучением природы международных отношений. На первый взгляд, международные отношения выглядят как хаос, броуновское движение, где различные субъекты мировой политики сталкиваются между собой в повседневной практической деятельности. Интересы взаимодействующих разновеликих акторов: национальных государств, военно-политических блоков, международных организаций, транснациональных корпораций переплетаются в международных отношениях. Тем не менее, системный подход позволил выявить в сложившихся в период Первой мировой войны германо-шведско-российских отношениях отдельные сегменты, проанализировать каждый из них, посмотреть каким образом они взаимодействовали между собой. В данной связи были выделены три уровня для научного анализа: первый -международный системный уровень, второй - внутригосударственный и третий индивидуальный (личностный). Системный уровень предполагал изучение представлений, господствовавших в тогдашней системе международных отношений и оказывавших влияние на политику Германии, Швеции и России в Балтийском регионе, а также исследование межгосударственных отношений. Внутригосударственный уровень - это изучение процесса принятия внешнеполитических решений, влияния внутрипартийной борьбы, общественного мнения, механизмов взаимодействия между основными ветвями власти. Наконец, изучался личностный уровень: менталитет дипломатов, их отношение к стране аккредитации, влияние внешнеполитических взглядов дипломатов, представителей правящей элиты, ярких политических лидеров на процесс принятия внешнеполитических решений. Такова в общих чертах стратегия диссертационного исследования.

В работе над диссертацией также использовались традиционные методы исследования: на уровне эмпирической стадии исследования -историко-генетический, герменевтический и статистический метод; на стадии обобщения - сравнительный, типологический и системный методы. Положения, выносимые па защиту:

• Политика шведского нейтралитета в период Первой мировой войны стала результатом сформировавшегося в ходе переговорного процесса консенсуса между Стокгольмом и противоборствующими державами -Германией, Англией и Россией.

• Шведский нейтралитет имел в годы Первой мировой войны гибкий характер. Швеция шла на уступки той коалиции или державе, от которой в данный конкретный момент исходила наибольшая угроза национальной безопасности. В 1914 - первой половине 1917 гг. и весной 1918 г. наибольшую угрозу для национальной безопасности Швеции представляла Германия. Нейтралитет Швеции в указанный период носил ярко выраженный прогерманский характер.

• Основной тенденцией развития взаимоотношений между Швецией и воюющими коалициями стало постепенное уменьшение немецкого экономического и политического влияния и усиление влияния Антанты.

• Несмотря на то, что в общественном мнении доминировал тезис о «русской угрозе» Швеции, в действительности шведская правящая элита всерьез опасалась не России, а Германии.

• Главным фактором, обусловившим сохранение Швецией нейтралитета, являлись военно-политические расчеты и действия противоборствующих держав - Германии и России. Швеции удалось сохранить свой нейтралитет также благодаря тому, что она оказалась экономически привлекательной страной для воюющих коалиций.

• Политика России, по сравнению с другими воюющими державами, отличалась терпимостью и наименьшим давлением на шведский нейтралитет. Отношения между Швецией и Россией в годы Первой мировой войны были нетипичными для взаимоотношений великой державы и малой страны. Ради сохранения шведского нейтралитета Россия шла на значительные уступки, иногда ущемлявшие ее национальные интересы. Россия являлась главным защитником шведских интересов перед Антантой.

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые в историографии дается комплексный анализ роли и значения нейтральной Швеции в германо-российском военно-политическом, дипломатическом и экономическом противостоянии в годы Первой мировой войны; анализируются методы соперничества Германии и России в Швеции, выявляются предпосылки и формы шведского миротворчества, определяется специфика нейтралитета Швеции в годы Первой мировой войны. В результате исследования выявлена особая, по сравнению с другими странами, позиция России в отношении Швеции.

Предметом углубленного изучения впервые стали такие ранее не рассматриваемые или слабо изученные проблемы, как союзническая транзитная торговля через Швецию, роль Швеции в подрыве блокадной политики Антанты по отношению к Германии, значение Швеции в немецкой «политике революционизирования» Российской империи.

Диссертация вводит в научный оборот значительный объем документальных материалов шести отечественных и двух зарубежных архивов. Сделанные на основе нового документального материала выводы дают возможность внести уточнения в существующие оценки таких событий и явлений международных отношений, как характер шведского нейтралитета в годы Первой мировой войны, проблема шведского миротворчества и оказания посреднических услуг противоборствующим державам в условиях глобального вооруженного конфликта, информационные войны в нейтральной Швеции, экономическое соперничество великих держав, шведская гуманитарная интервенция на Аландские острова.

Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что оно вносит вклад в развитие такого направления истории международных отношений, как роль малых нейтральных стран в международных отношениях. Материалы диссертации также могут быть использованы для концептуализации теорий международных отношений (теория малых стран, «переговорная» теория нейтралитета).

Практическая значимость исследования заключается в том, что его материалы и выводы могут быть использованы в подготовке трудов по истории международных отношений и внешней политики, в разработке проблем отечественной и всеобщей истории, в изучении более узких вопросов международных отношений (например, двусторонние российско-шведские, шведско-германские, германо-российские отношения), в подготовке обобщающих работ, посвященных развитию международных отношений в годы Первой мировой войны. Материалы диссертации также могут быть использованы при разработке специальных курсов по теории и истории международных отношений в Балтийском регионе, спецкурсов по истории внешней политики и дипломатической службы Германии, России и Швеции.

Апробация диссертации. Диссертация выполнена на кафедре европейских исследований факультета международных отношений Санкт-Петербургского государственного университета. Апробация ее основных положений осуществлялась в ходе обсуждения подготовленных автором докладов на различных международных и российских научных конференциях в Санкт-Петербурге, Омске, Самаре, Петрозаводске, Москве и Берлине в 1997-2006 гг.

Содержание диссертации изложено в опубликованных научных работах, включая две монографии общим объемом в 45 п.л. Материалы диссертации используются также при чтении курсов лекций на факультете международных отношений СПбГУ: «Новейшая история малых и средних стран Европы», «История международных отношений в Балтийском регионе».

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, приложения и краткого именного указателя. В основе освоения диссертационного материала применялся проблемно-хронологический принцип изложения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Швеция в германо-российском противостоянии в период Первой мировой войны"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В начале XX века Швеция относилась к малым государствам европейской периферии. Она достигла впечатляющих успехов в экономической, политической, культурной и научной сфере. Однако, ее влияние на европейскую политику было крайне незначительным. После «цивилизованного развода» с Норвегией Швеция целиком сосредоточилась на решении важных внутренних проблем. Интерес шведов к международным делам был ограниченным, а развитие отношений с иностранными государствами являлось прерогативой узкого слоя элиты.

Начало шведской политики нейтралитета трудно связать с какой-либо определенной датой. Хотя с 1814 г. Швеция не участвовала ни в одной войне, но не раз меняла за это время свою внешнеполитическую ориентацию. Фактически о зачатках политики нейтралитета в современном понимании этого слова можно говорить лишь с начала XX века, когда Скандинавские страны заключили в 1912 г. декларацию относительно прав и обязанностей нейтральных стран во время морской войны. Шведский нейтралитет имел ряд особенностей. Он не был зафиксирован ни в одном государственном законе и не имел международно-правовых гарантий. Нейтралитет не рассматривался как самоцель или ценность шведской политической традиции. Он считался «вынужденным явлением», результатом потери великодержавного статуса. Провозглашение нейтралитета являлось добровольным политическим действием правящей элиты, если последняя была уверена с том, что подобная политика способна обеспечить национальную безопасность. Отсутствие сковывавших международных обязательств гарантировало шведам свободу внешнеполитических решений. Однако, «случайный» характер шведского нейтралитета, с одной стороны, порождал надежды германского руководства на возможность втянуть Швецию в Тройственный союз, с другой - вызывал серьезное беспокойство в Петрограде относительно намерений Швеции в случае германо-российского конфликта.

Внешняя политика Берлина по отношению к Швеции накануне Мировой войны была противоречивой. Наибольшую активность в привлечении Стокгольма в альянс с Германией проявляло немецкое военное руководство. Сторонником союза со Швецией был также кайзер Вильгельм. Активность немецких военных достигла своего пика в 1910 г., когда шведскому Генеральному штабу было предложено подписать совместную военную конвенцию, смысл которой заключался в согласованных действиях шведской и немецкой армий в случае германо-российской войны. Согласно планам немецкого военного руководства, Швеция должна была взвалить на себя всю тяжесть войны на Севере Европы. Подписание германо-шведской военной конвенции не состоялось вследствие осторожной и дальновидной политики Стокгольма. В отличие от немецких военных, дипломаты считали Швецию «ничтожно малой» величиной, чтобы быть полезной фигурой в большой игре великих держав. Немецкая дипломатия проводила пассивную внешнюю политику по отношению к Швеции, проявляя гораздо больший интерес к Копенгагену, чем к Стокгольму. При этом дипломатов и военных объединяло понимание того, что Германии следует культивировать растущее недоверие между Стокгольмом и Петербургом.

Российско-шведские отношения в предвоенный период были напряженными. В разработках российского военного командования Швеция рассматривалась в качестве потенциального военного противника России в Балтийском регионе. При этом российские военные аналитики сомневались в самостоятельном вступлении Швеции в войну против России, но всерьез опасались военных действий Швеции в союзе с Германией. Российские дипломаты в своих прогнозах опасности шведского вторжения в Финляндию были настроены более оптимистично, поскольку наблюдали серьезную внутриполитическую борьбу в шведском обществе по вопросу о политике нейтралитета. Российских военных и дипломатов объединяли неуверенность и недоверие по отношению к позиции Швеции в случае германо-российского конфликта.

С началом Мировой войны шведское правительство провозгласило политику нейтралитета. Россия приветствовала данное решение. Политика России была направлена на поддержание добрососедских отношений со Швецией с целью сохранения ею статуса нейтральной страны. Шведский нейтралитет устраивал также Германию. Германское Верховное командование делало ставку на блицкриг, поэтому дипломаты в первые месяцы войны не прилагали усилий для поиска новых союзников, особенно в таком периферийном регионе, как европейский Север. Привлечение новых союзников становилось жизненной необходимостью в процессе продолжения войны. Значение Швеции в немецкой внешней политике возрастало по мере затягивания военных действий.

Дипломатическая активность Германии в годы войны служила реализации трех главных задач: поддержанию и укреплению отношений между союзниками, борьбе за нейтралов и привлечению новых союзников, а также налаживанию неофициальных контактов с противоборствующей стороной с целью подписания благоприятного мира. Пик немецкой дипломатической активности в привлечении Швеции в коалицию Центральных держав пришелся на лето - осень 1915 г.

Специфика немецкого дипломатического натиска на Швецию заключалась в том, что использовались не только каналы секретной дипломатии, но и возможности новых, нетрадиционных для аристократического дипломатического корпуса слоев - крупных банкиров, промышленников, общественных деятелей и журналистов. Эта особенность наглядно проявилась в «миссии Варбурга». Немецкое внешнеполитическое ведомство сделало предложение Швеции вступить в войну против России, используя посредничество крупного немецкого банкира еврейского происхождения М. Варбурга и его контакты со шведским министром иностранных дел К. Валленбергом. Усилия Германии привлечь Швецию в альянс достигли своего апогея в ноябре 1915 г., в ходе визита в Стокгольм принца Макса Баденского. Целью его поездки являлся союз со Швецией и подготовка военной конвенции. Германия обещала помощь необходимыми военными материалами в случае шведско-русской войны. В качестве компенсации за участие Берлин предлагал Швеции после войны Аландские острова и создание буферного между Швецией и Россией государства Финляндии.

Проблема сохранения нейтралитета находилась в центре острой внутриполитической борьбы в Швеции. Сторонников вступления в войну против России называли «активистами». Социальной базой этого движения являлись консервативное дворянство, часть офицерского корпуса, лютеранское духовенство, преподаватели университетов. Большинство «активистов» симпатизировали шведским консерваторам, но были среди участников движения и отдельные социал-демократы. Шведским «активистам» не удалось создать собственную партию, их взгляды являлись противоречивыми. Одни считали, что главной целью вступления Швеции в войну является возвращение Финляндии, другие отвергали ее присоединение. Третьи пропагандировали образование в Скандинавии под шведской эгидой Северного союза государств. Четвертые были готовы включить Швецию в немецкую «Срединную Европу». Всех «активистов» объединяли вера в победу Германии и убеждение в необходимости конфронтации с Россией. Деятельность шведских «активистов» ограничилась тремя направлениями: воздействием на общественное мнение Швеции с целью отказа от политики нейтралитета, борьбой против пацифистов, агитацией в Берлине в пользу германо-шведского альянса. С целью воздействия на общественное мнение «активистская» пропаганда использовала два аргумента: так называемую «русскую угрозу» Скандинавии и политику русификации Финляндии. «Активисты» также критиковали «политику 1812 года» - базовый внешнеполитический курс шведской королевской династии Бернадотов, заключавшийся в отказе от конфронтации с Россией. Однако, несмотря на все свои усилия, влияние «активистского» движения в Швеции было слабым. Проблема заключалась в том, что, пользуясь скромными познаниями немецкой элиты о Швеции, «активисты» поддерживали иллюзии Берлина в отношении Швеции, как безусловно германофильской страны. Немецкие политики наивно полагали, что позиции шведского «активизма» в Стокгольме были значительно сильнее, чем это имело место на самом деле.

Для сохранения шведского нейтралитета большое значение имело достижение консенсуса внутри шведского общества по отношению к внешнеполитическим приоритетам страны. В авангарде борьбы за сохранение нейтралитета стояли шведские социал-демократы и либералы. Политику нейтралитета поддерживало также большинство шведских предпринимателей. Именно шведские предприниматели требовали от правительства обуздать антироссийскую пропаганду в прессе и создавать позитивный образ России. Политическое руководство Швеции также старалось делать все возможное, чтобы страна оставалась нейтральной. При этом тактика шведских лидеров была различной. Премьер-министр Я. Хаммаршёльд апеллировал к нормам международного права, министр иностранных дел К. Валленберг обладал поразительной гибкостью в маневрировании между двумя противодействующими коалициями, доказывая важность шведского нейтралитета применительно к каждой из воюющих сторон. Валленберг уделял также пристальное внимание развитию экономических связей Швеции с противоборствующими коалициями, при этом его влиятельное семейство предпочитало сотрудничество со странами Антанты. Король Густав в душе был германофилом, но опасался за судьбу династии в случае вступления в войну, поскольку большинство населения поддерживало нейтралитет. Шведские лидеры избрали беспроигрышную в диалоге с Германией тактику: король ссылался на конституцию, согласно которой он не мог самовольно объявить войну, правительство прикрывалось нейтралистской позиций парламента, все вместе — король, правительство и парламент - ссылались на мнение народа, которое в большинстве своем было пацифистским.

Одним из важных факторов, позволивших Швеции сохранить свой нейтралитет стало возрастание экономического значения Швеции для Германии и России. Торговля со Швецией означала для Германии выход из экономической изоляции и существенный удар по английской блокадной политике. Торгово-экономическое значение Швеции для России заключалось, во-первых, в интенсификации взаимного торгового обмена, во-вторых, Швеция стала ведущей транзитной страной для союзнических поставок в Россию.

Если германо-шведские экономические отношения традиционно были оживленными, то в шведско-российских торгово-экономических отношениях в период войны произошли кардинальные изменения. Экономическое сближение России и Швеции в военные годы стало свершившимся фактом. За три года войны Россия переместилась с седьмого на третье место в шведском товарообороте, уступая только Германии и Англии. Шведский экспорт в Россию вырос в 1916 г. по сравнению с довоенным периодом в четыре раза. Основным принципом торгово-экономических отношений двух стран стал принцип равноценной по стоимости экономической компенсации. Из Швеции Россия получала, преимущественно, товары промышленного производства, взамен поставляя сырье. Неравноценность экономического обмена была связана с сырьевой ориентацией российской экономики, слабой индустриальной базой промышленности и значительным сокращением производства товаров народного потребления в связи с необходимым переводом экономики на военные рельсы. Тем не менее, российско-шведская торговля носила взаимовыгодный характер, поскольку обе стороны получали от партнера ту продукцию, в которой больше всего нуждались.

В российско-шведских экономических отношениях имелись и серьезные проблемы, это, прежде всего торговый дисбаланс. Если шведский экспорт в Россию имел тенденцию к постоянному росту, то российский экспорт в Швецию год от года падал. Дисбаланс подрывал основу российско-шведских отношений - принцип экономической компенсации. Причины сокращения российского экспорта носили экономический и политический характер: страх правительства в отношении реэкспорта российских товаров из Швеции в Германию, постепенное подчинение России английским требованиям рационирования, растущая экономическая разруха в стране, расстройство транспортной системы, непродуманная экономическая политика Временного правительства.

Политика Швеции по вопросам транзитной торговли заключалась в том, чтобы за счет разрешения транзитного движения грузов создать благоприятные условия для снабжения собственной страны необходимыми материалами. Транзитный вопрос вынуждал великие державы прислушиваться к мнению малой страны и позволял шведам проводить более самостоятельную, по сравнению с другими нейтральными государствами, политику, основанную, прежде всего, на обеспечении собственных национальных интересов. Благодаря особому положению Швеции в союзнической транзитной торговле, Стокгольм более эффективно и успешно отстаивал требование свободы торговой деятельности.

В отличие от Швеции, которая значительно выиграла от союзнической транзитной торговли, транзитные поставки для России через Швецию не оправдали себя, как в целом не оправдал себя ориентир российского правительства на иностранные военные заказы. Более эффективные результаты могла принести концентрация правительства на ускоренной мобилизации экономики, поддержке отечественного производителя и тесном взаимодействии с национальной буржуазией.

После прихода к власти в России правительства большевиков российско-шведская торговля на время замерла, но затем частично возобновилась. Швеция заняла в 1918 г. первое место во внешнеторговом обороте Советской России. В отличие от большинства государств, Стокгольм в своей внешнеэкономической политике руководствовался не идеологическими, а практическими мотивами. По сравнению с другими европейскими странами, Швеция проявляла наибольшую заинтересованность в возобновлении торгово-экономических контактов с Россией. Шведскую позицию холодной лояльности по отношению к правительству большевиков объясняют следующие факторы: значительная интенсификация российско-шведского товарооборота в годы войны; шведская буржуазия меньше пострадала от первых декретов

Советской власти, в сравнении с правительствами и предпринимателями Франции и Англии - главными кредиторами царской России; рационализм шведских коммерсантов, которые рассчитывали удовлетворить свои претензии и экономические интересы, вступив в прагматичный диалог с новой российской властью; наконец, серьезный сырьевой голод, который испытывала Швеция в 1917- первой половине 1918 гг. из-за экономического давления на нее Западных держав и резкого сокращения поставок из Германии. В этих условиях только Россия могла подпитывать сырьем шведскую промышленность. Выживание собственной экономики диктовало необходимость поиска путей для диалога с новой властью в Петрограде и возобновления товарообмена. Разумеется, речь не шла при этом о сближении с Советской Россией. Большевистский режим вызывал у шведской элиты такую же антипатию, как и у правительств других капиталистических стран. Оценивая итоги шведско-советских торгово-экономических отношений в 1918 г. следует признать, что Октябрьская революция не позволила России и Швеции реализовать тот экономический потенциал, который был накоплен двумя странами в первые годы войны.

Швеция приобрела в годы войны также особое политико-дипломатическое и гуманитарное значение для воюющих коалиций. Тотальная природа войны предлагала Швеции гуманитарную нишу: предоставление посреднических услуг в противоборстве великих держав и интенсификацию международной деятельности шведского Красного Креста. Указанная роль демонстрировала великим державам полезные функции шведского нейтралитета и давала некоторые гарантии для неприкосновенности Швеции. Нейтральный Стокгольм являлся одним из центров, который пытался взять на себя роль «честного маклера мира» между противоборствующими сторонами. Безусловно, призывая воюющие страны к миру, нейтральные государства мечтали не только о том, чтобы навести мосты через траншеи воюющих государств, но и поднять свою значимость в мировой политике. Удачно сыгранная миротворческая роль могла увеличить их моральный капитал. В диссертации выделены две альтернативы шведского миротворчества: первая альтернатива была предложена социал-демократами и предполагала достижение мира через проведение международной антивоенной конференции социалистов, которая потребовала бы от правительств воюющих стран скорейшего окончания войны и подписания демократического мира. Вторая альтернатива нашла выражение в практике «закрытой», секретной дипломатии Стокгольма. Ее сущность заключалась в секретном посредничестве между Россией и Германией для кулуарной выработки приемлемых условий сепаратного мирного договора. Ведущими фигурами этой «закрытой» линии оказания Швецией добрых услуг (или шведского мирного посредничества) были король Густав V и министр иностранных дел К. Валленберг. Однако шведские миротворческие инициативы оказались незначительно востребованными Германией и практически не востребованными Россией вследствие, во-первых, однобокого прогерманского характера шведского нейтралитета, во-вторых, не конкурентоспособности по сравнению с Данией, и, наконец, самое главное - стойкого нежелания царского и Временного правительств заключать сепаратный мир с Германией.

После краха планов Антанты и Тройственного союза на кратковременную войну образовалась патовая ситуация. Военные поражения не приближали мир. В данных условиях противоборствующие коалиции государств избрали в качестве дополнительного средства ослабления противника поддержку радикальных движений внутри враждебного лагеря. Великобритания концентрировала свои усилия на Османской империи, Германия считала «слабым звеном» Антанты Россию. В отношении России немецкая дипломатия проводила политику «революционизирования». Эта политика имела два уровня: первый - социальный - разжигание социальной напряженности во враждебных странах, для чего была необходима помощь революционеров. Второй уровень - национальный - стимулирование межнациональных конфликтов, что требовало взаимодействия с радикалами-националистами. Шведская столица предоставляла российской революционной эмиграции и националистам многочисленные возможности для конспирации и налаживания связей, как со своей родиной, так и с Германией. В 1914-1916 г. Германия использовала шведскую территорию преимущественно в качестве базы для контактов с финскими сепаратистами. В Стокгольме работало бюро сотрудничавшей с Германией эмигрантской организации «Лиги инородцев России». В годы войны при поддержке великих держав происходила постепенная милитаризация национальных движений, что проявилось, в частности, в практике формирования Германией финского егерского батальона. В сущности, речь шла о государственной поддержке сепаратизма и террористических актов в стане военного противника. Подобные меры являлись составной частью немецкой «политики революционизирования», представлявшей дополнительную стратегию борьбы за сепаратный мир с Россией. Впервые в российской историографии упомянутая политика рассматривается в диссертации в тесной взаимосвязи с попытками Германии заключить сепаратный мир с Россией.

После Февральской революции в России Стокгольм стал главным центром секретных контактов представителей Германии с российскими большевиками. В период германо-российских сепаратных переговоров в Брест-Литовске в Стокгольме шли параллельные, неофициальные переговоры между полномочным представителем Советской России В. Воровским и советником немецкого представительства К. Рицлером.

После подписания Брест-Литовского мирного договора вильгельмов-ская Германия получила возможность утвердить свою гегемонию в Балтийском регионе. Особенно ярко это стремление прослеживается в немецкой попытке решить Аландский вопрос. Шведская гуманитарная интервенция на Аландские острова послужила поводом для провозглашения Берлином новой внешнеполитической доктрины, целью которой являлось исключение любого влияния не балтийских государств (Англии и Франции) на развитие событий в Балтийском регионе (Балтика - для балтийских государств). При этом ни одна балтийская проблема не должна была решаться без участия Германии. В немецкой прессе доктрина получила название доктрины Монро Балтийского моря. В соответствии с новой доктриной, в мае 1918 г. было подписано германо-шведское секретное соглашение об Аландских островах. Швеция была вынуждена подчиниться немецкому диктату.

Проведенное исследование позволяет сделать вывод о том, что Швеция приобрела в годы Первой мировой войны особое дипломатическое, военно-политическое и торгово-экономическое значение в германо-российском противостоянии на Балтике.

Обобщенный в диссертации эмпирический материал и сделанные на его основе выводы вносят коррективы в понимание специфики шведского нейтралитета в годы Первой мировой войны. Нейтралитет Швеции в указанный период не был беспристрастным. Он являлся в значительной степени гибким. Швеция шла на уступки той коалиции или державе, от которой в данный конкретный момент исходила наибольшая угроза национальной безопасности. В 1914-первой половине 1917 гг. и весной 1918 г. наибольшую угрозу для безопасности Швеции представляла Германия. Нейтралитет Швеции в упомянутый период имел прогерманский характер. Несмотря на то, что в общественном мнении доминировал тезис о «русской угрозе» Швеции, в действительности, шведская правящая элита опасалась не России, а Германии.

Однако основной тенденцией развития взаимоотношений между Швецией и воюющими коалициями стало постепенное уменьшение немецкого экономического и политического влияния и увеличение влияния Антанты. Во второй половине 1918 г. Англия практически полностью взяла под свой контроль внешнюю торговлю Швеции. Важное значение для послевоенного положения Швеции имело заключение в конце мая 1918 г. торгового соглашения между Швецией и Антантой. Наряду с экономическими преимуществами, оно принесло Швеции и политические дивиденды: страна, проводившая на протяжении почти всей войны прогерманский нейтралитет, на ее завершающем этапе оказалась ближе к лагерю победителей, чем к лагерю проигравших. Вовремя успев продемонстрировать свою лояльность победителям,

Швеция оказалась в послевоенном мире вне экономической войны, развязанной бывшими союзниками по Антанте против побежденных стран.

Проведенный в работе анализ германо-шведских и шведско-российских отношений подтверждает концепцию «переговорного характера» нейтралитета в годы Первой мировой войны. Политика шведского нейтралитета стала в указанный период результатом переговорного процесса (официального и неофициального) между стремившейся сохранить нейтралитет Швецией и противоборствующими державами: с одной стороны - Германией, с другой - Англией и Россией.

В результате исследования выявлена особая позиция России по отношению к Швеции среди воюющих государств. Политика России отличалась терпимостью и наименьшим давлением на шведский нейтралитет. Отношения между Швецией и Россией в годы войны были нетипичными для взаимоотношений малой страны и великой державы. Ради сохранения шведского нейтралитета, Россия шла на значительные уступки, иногда ущемлявшие ее национальные интересы. Кроме того, Россия являлась главным защитником шведских интересов перед Англией. Россия отказалась от английского предложения организовать полную блокаду германского балтийского побережья. На протяжении всей войны она призывала своих союзников по Антанте к терпимости по отношению к Швеции. Конечно, такая позиция России имела под собой реально-политическую основу, которая выражалась в важности стратегического и экономического положения Швеции для Петрограда. Россия как никакая другая держава была заинтересована в сохранении существующего баланса сил на Севере Европы.

Следует также подчеркнуть, что главным фактором, обусловившим сохранение Швецией нейтралитета, являлись военно-политические действия и расчеты противоборствующих великих держав - Германии и России. Швеции удалось сохранить свой нейтралитет также благодаря тому, что она оказалась экономически привлекательной страной для воюющих коалиций, сумев экономически заинтересовать противоборствующие державы в поддержании шведского нейтралитета. Экономические аспекты германо-российского противостояния в Швеции, на наш взгляд, впервые стали предметом углубленного изучения.

В течение периода Первой мировой войны в Швеции наблюдалась тенденция стать полноправным актором в международных отношениях. Для усиления своих позиций в международных отношениях Швеция использовала, во-первых, свое выгодное геостратегическое положение, позволявшее Стокгольму, по сравнению с другими Скандинавскими странами, большую свободу внешнеполитических действий на международной арене. Во-вторых, Швеция использовала преимущества своего нейтрального статуса для того, чтобы заработать максимум экономических, и политических привилегий в отношениях, как с Германией, так и с Россией. Швеция могла позволить себе даже экономический шантаж по отношению к великим державам. Так, транзит превращался в прекрасное средство давления малой страны на великие державы. Имея в руках это средство, Швеция могла с большим успехом, чем другие Скандинавские страны, отстаивать требование свободы внешнеторговой деятельности. В-третьих, Швеция пыталась оказать услуги в мирном посредничестве между Германией и Россией. Стокгольм приобрел также некоторый опыт миротворчества в ходе Аландской операции. Наконец, в годы войны прослеживалось стойкое желание Швеции стать признанным региональным лидером среди нейтральных государств.

Первая мировая война обозначила важный рубеж во внешней политике и политике безопасности Швеции, когда изменился характер шведского нейтралитета - вместо случайного он становился традиционным. Война способствовала усилению нейтралистских настроений в шведском обществе, нейтралитет стал фактором национальной гордости и ценностью шведского общественного сознания. В годы войны начала складываться новая концепция шведской безопасности, предусматривавшая разрешение конфликтов путем расширения действия системы международного права. Война сыграла значительную роль в формировании современного облика шведского нейтралитета и определила на длительный период основные векторы развития германо-шведских и шведско-российских отношений.

В заключение, необходимо выделить перспективные направления для дальнейшего изучения германо-российского противостояния в Швеции в период Первой мировой войны. Автор видит пути продолжения исследования, прежде всего, в изучении гуманитарной роли Швеции в германо-российском противоборстве, в частности, в исследовании деятельности шведского Красного Креста в Германии и России. Перспективным для дальнейшего изучения представляется также анализ культурологических аспектов германо-российских и шведско-российских отношений. Наконец, на сегодняшний момент отсутствуют специальные исследования, посвященные деятельности немецкого и российского дипломатических представительств в Швеции и шведской дипломатической миссии в России и Германии. Особое внимание следует также уделить проблемам взаимоотношений между русской дипломатической миссией и советским полпредством в Стокгольме на завершающей стадии Первой мировой войны. Перечисление упомянутых направлений говорит о том, что в изучаемой теме еще рано ставить точку.

Список научной литературыНовикова, Ирина Николаевна, диссертация по теме "История международных отношений и внешней политики"

1. Ф. 135. Особый политический архив канцелярии МИД. Ф. 138. Секретный архив министра. Ф. 158. Экономический департамент.

2. Ф. 339. Коллекция документальных материалов на отдельных писателей, общественных деятелей (Гедин Свен).

3. Ф. 340. Коллекция документальных материалов из личных архивов чиновников МИД ( Архив C.B. Арсеньева )

4. Государственный архив Российской Федерации (Москва) Ф. 499. Канцелярия финляндского генерал-губернатора. Ф. 494. Финляндское жандармское управление.

5. Российский государственный архив Военно-Морского флота (Санкт-Петербург)

6. Ф. 353. Штаб сухопутных войск, подчиненных Командующему флотом Балтийского моря.

7. Ф. 418. Морской генеральный штаб.

8. Ф. 479. Штаб Командующего флотом Балтийского моря.

9. Ф. 716. Морской штаб Верховного Главнокомандующего.

10. Ф. 1356. Контрразведывательное отделение Балтийского и Черноморского флотов.

11. Ф. Р-29. Морская историческая комиссия при Военно-Морской академии.

12. Ф. Р-315. Материалы по истории русского флота. Ф. Р-342. Морской генеральный штаб.

13. Российский государственный военный архив (Москва)

14. Ф. 1275. Документальные материалы, собранные из Имперского архива в г. Потсдаме.

15. Ф. 1357. Документы Министерства иностранных дел Германии. Ф. 1414. Николаи Вальтер.

16. Российский государственный военно-исторический архив (Москва)

17. Ф. 2000. Главное управление Генерального штаба (ГУГШ). Ф. 2003. Штаб Верховного Главнокомандующего. Ф. 2262. Штаб 42-го армейского корпуса.

18. Российский государственный исторический архив (Санкт-Петербург)

19. Ф. 23. Министерство торговли и промышленности.

20. Ф. 122. Российская экспортная палата.1. Ф. 1276. Совет Министров.

21. Ф. 1278. IV Государственная Дума.

22. Ф. 1282. Канцелярия Министерства внутренних дел.

23. Ф. 1405. Министерство юстиции.

24. Politisches Archiv des Auswärtigen Amts ( Berlin)

25. Deutschland 122:2m. Unterstaatssekretär A. Zimmermann. Finnland 1. Allgemeine Angelegenheiten. Bd 1-23.

26. Grosses Hauptquartier: Finnland. Bd 1-4. Finnland, Aalandinseln. Bd 1.

27. Russland 63. Die Zustände und Verhältnisse Finnlands. Bd 9-11. Schweden 56:1. Geheim. Eventuelles Eingreifen Schwedens in der Weltkrieg. Bd 1-6. Weltkrieg 11. Allgemeines. Bd 1, 2.

28. Weltkrieg 11 c. Unternehmungen und Aufwiegelungen gegen unsere Feinde in Russland, besonders in Finnland. Bd 1-24.

29. Weltkrieg 20 g. Die Liga der Fremdvölker Russlands. Bd 1-4. Nachlaß U. Brockdorff-Rantzau Az. 8,4/1: Mission Andersen

30. Az. 8. 4/2: Friedensvermittlungsaktionen, 1914-1918. Nachlaß H. Lucius von Stoedten.

31. Bundesarchiv (Berlin-Liehterfelde)

32. R 901. Auswärtiges Amt. R 901. 57864. Skandinavien.

33. Сборы и к и документов,статистические издания

34. Документы внешней политики СССР. Т. 1. М., 1957. Дневник министерства иностранных дел за 1915-1916 // Красный Архив. 31. M.;JT., 1928.

35. Дневники и документы из личного архива Николая II. Минск, 2003. Журналы Особого совещания по обороне государства. 1915—1917 год. М.,1975-1979.

36. Запрещение экспорта из Скандинавии. Списки товаров, запрещенных к вывозу из Швеции, Дании и Норвегии. (По сведениям на 15 января 1916 г.).1. Пг., 1916.

37. История международных отношений в документах и воспоминаниях современников. Хрестоматия. Вып. 1. // Сост. C.B. Лобачев, А.П. Павлов. СПб.: изд. «Знаменитые универсанты», 2003.

38. Международные отношения в эпоху империализма (МОЭИ). Документы из архивов царского и Временного правительств. 1878-1917. Сер. III. Т. 110. М.; Л., 1927-1940.

39. Международное право в документах. M., 1982.

40. Международное право. Ведение боевых действий. Сборник Гаагских конвенций и иных соглашений. М.,1995.

41. Международное право в период вооруженных конфликтов. М., 1992. Мировые войны XX века. Кн. 2. Первая мировая война. Документы и материалы. / Под ред. В.К. Шацилло. М.: «Наука», 2002.

42. Монархия перед крушением 1914-1917 гг. Бумаги Николая II и другие документы. Статьи В.П. Семенникова. М.; Л., 1927.

43. Российские предприниматели в начале XX века. По материалам Торгово-промышленного и финансового союза в Париже: Публикация документов. / Сост. Петров Ю.А., Шацилло M.K. М.: РОССПЭН, 2004.

44. Сборник указов и постановлений Временного правительства. Вып. 1. Пг., 1917.

45. Семенников В.П. Политика Романовых накануне революции (от Антанты к Германии). По новым документам. М.;Л., 1926.

46. Советско-германские отношения от переговоров в Брест-Литовске доподписания Рапалльского договора. Сб. документов. Т.1. М., 1968.

47. Allemagne et les problèmes de la paix pendant la premiere guerre mondiale:

48. Documents extraits des archives de l'Office allemand des Affaires etrangeres //

49. Pub. et. A.Scherer, J. Grunewald. T. 1-4. Paris, 1962 1978.

50. Deutsche Quellen zur Geschichte des Ersten Weltkrieges / Hrsg. W.Bihl.1. Darmstadt, 1991.

51. Deutschland im Ersten Weltkrieg. Texte und Dokumente. 1914-1918 / Hrsg. U. Carpatius. München, 1982.

52. Dokumente der Deutschen Politik und Geschichte von 1848 bis zur Gegenwart. II. Das Zeitalter Wilhelms II. Berlin; München, 1951.

53. Dokumente zur Deutschen Geschichte 1914-1917 / Hrsg. D.Fricke. Berlin,1976.

54. Germany and the Revolution in Russia. 1915-1918 / Ed. by Z.A.B. Zeman. London; New York, 1958.

55. Geschichte in Quellen. Bd V. Weltkriege und Revolutionen. 1914-1945. München, 1961.

56. Herschaftsmethoden des deutschen Imperialismus 1897/98 bis 1917 / Hrsg. W. Gutsche. Berlin, 1977.

57. Suunnitelma suomalaisten sijoittamiseksi asumaan Jtä-Preussiin v. 1917. Toim. \ W.Hubatsch // Historiallinen Aikakauskirja. № 2. 1954. S.76-80.

58. Kansalaissota dokumentteina I-II. Toim. H. Soikkanen. Hels., 1967, 1969. Suomen itsenäisyyden tunnustaminen. Asiakirjakokoelma / Toim. A.Pakaslahti. Hels., 1937.

59. Weltherrschaft im Visier / Hrsg. W.Schuman. Berlin, 1975.3. Мемуары, дневники

60. Антонов-Овсеенко В.А. В семнадцатом году. Киев, 1991. Ашберг У. Между Западом и Россией. 1914-1924 гг. Из воспоминаний «красного банкира» // Из глубины. СПб., 1993. № 2. С. 3-95.

61. Белоэмигранты о большевистской и пролетарской революции. Пермь, 1991. Книга 1.

62. Быокенен Д. Мемуары дипломата. Пер. с англ. М., 1991. Васильчиков И.С. То, что мне вспомнилось. М.: «OJIMA-ПРЕСС,

63. Верховский А.И. Россия на Голгофе. Из походного дневника 1914-1918 гг. // Военно-исторический журнал. 1992. № 10.

64. Боровский В.В. В мире мерзости запустения. Русская белогвардейская лига убийц в Стокгольме. М.: Госиздат, 1919.

65. Боровский В.В. Статьи и материалы по вопросам внешней политики. М.: Изд. Соц-экономич. литературы, 1959.

66. Гапецкий Я. В.В. Боровский. Биографический очерк. М., JL: Госиздат,1925.

67. Гинденбург П. Воспоминания. Пер. с нем. Пг., 1922.

68. Гофман М. Записки и дневники. 1914-1918. Пер. с нем. Ленинград,1929.

69. Граф Г.К. На «Новике»: Балтийский флот в войну и революцию. СПб.,1997.

70. Граф Г.К. На службе Императорскому дому России. 1914-1941: Воспоминания /Под. ред. В.Ю. Черняева. СПб., 2004.

71. Григорович И.К. Воспоминания бывшего морского министра / Составитель И.Ф. Цветков. Кронштадт; Москва, 2005.

72. Игнатьев А.А. Пятьдесят лет в строю. Т. 1. М., 1959. Керенский А. Ф. Россия на историческом повороте. М.: «ТЕРРА, 1996. Красин Л.Б. Внешторг и внешняя экономическая политика Советского правительства. Пг., Госиздат, 1921.

73. Красин Л.Б. Вопросы внешней торговли. / Под ред. Ю.В. Гольштейна,

74. Я. Кауфмана. М., Л.: Госиздат, 1928.

75. Консетт М. Триумф невооруженных сил. 1914-1918. Пер. с англ. М.,1941.

76. Ллойд-Джордж. Д. Военные мемуары. Т 1-4. М., 1934-1935. Людепдорф Э. Мои воспоминания о войне 1914-1918. Т.1, 2. М., 1923, 1924.

77. Милюков П.Н. Воспоминания. Т1-2. М., 1990.

78. Михайловский Г.Н. Записки. Из истории российского внешнеполитического ведомства, 1914-1920 гг.: в 2-х кн. М., 1993.

79. Монархия перед крушением 1914-1917 гг. Бумаги Николая II и другие документы. Статьи В.П. Семенникова. М.; Л., 1927.

80. Набоков К.Д. Испытания дипломата. Стокгольм, 1921. Николаи В. Тайные силы. Интернациональный шпионаж и борьба с ним во время мировой войны и в настоящее время. Пер. с нем. М., 1925. Сазонов С.Д. Воспоминания. М., 1991.

81. Совет министров Российской империи в годы первой мировой войны. Бумаги А.Н. Яхонтова. СПб.: «Дмитрий Буланин», 1999.

82. Страна гибнет сегодня. Воспоминания о Февральской революции 1917 года. М., 1991.

83. ТирпицА. Воспоминания. Пер. с нем. М., 1957.

84. Фалъкенгайн Э. Верховное командование 1914-1916 гг. в его важнейших решениях. Пер. с нем. М., 1923.

85. Фрейлина Ее Величества. «Дневник» и воспоминания Анны Вырубовой. М., 1991.

86. Bastian M. Keisarillinen Saksan laivaston osanotto Suomen Vapaussotaan //

87. Suomen Vapausota. III. S. 212-270.

88. Bethmann-Hollweg Th. von. Das «Friedensangebot» von 1915 // Preussische1. Jahrbücher 178 (1919).

89. Brockdorff-Rantzau Graf Dokumente. Charlotenburg, 1920.

90. Coler U. Jääkäripataljonna // Suomen Vapaussota. I. S. 129-182.

91. Donner K. Jääkäriliikkeen synty ja kehitys Venäjän vallankumoukseen asti1917 // Suomen Vapaussota. I. S. 75-128.

92. EdenN. Minnen. Stockholm. 1969.

93. Enckell C. Polittiset muistelmani. I. Porvoo; Hels., 1956.

94. Gummerus H. Jääkärit ja aktivistit. Porvoo, 1928.

95. Hellner J. Minnen och Dagböcker. Stockholm, 1960.

96. Hjelt E. Vaiherikkailta vuosilta. Muistelmia. II. Hels., 1919.

97. Hohenborn W.A. Briefe und Tagebuchaufzeichnungen des preussischen Generals als Kriegsminister und Truppenftihrer im Ersten Weltkrieg / Hrsg. H.Reichold. Schriften des Bundesarchivs 34. Boppard am Rhein, 1986.

98. Hülsen E. Saksan avustustoimenpiteita sodan alussa II Suomen Vapaussota. II. S. 7-39.

99. Kessler H. Tagebücher. 1918-1937. Frankfurt am Main, 1961. Kühlmann R. Erinnerungen. Heidelberg, 1948. LindmanA. Dagboksanteckningar. Stokholm, 1972. Mannerheim G. Erinnerungen. Zürich, 1952. Müller G.A. Regierte der Kaiser? Göttingen, 1959.

100. Nadolny R. Mein Beitrag. Erinnerungen eines Botschaftes des Deutschen Reiches. Köln, 1985.

101. Nekludoff A. Diplomatie reminiscences before and during the world war, 1911-1917. London, 1920.

102. Nekludoff A. En diplomats minnen. 1911-1917. Stockholm, 1921.

103. Riezler K. Tagebücher, Aufsatze, Dokumente / Hrsg. K.D. Erdmann. Göttingen, 1972.

104. Scheidemann Ph. Memoiren eines Sozialdemokraten. Dresden, 1928. Bd. 1.

105. Stresemann G. Reden und Schriften. Politik Geschichte - Literatur. 18971926. Bd 1. Dresden, 1926

106. Tiander K. Das Erwachen Osteuropas. Die Nationalitätenbewegung in Rußlandund in der Weltkrieg. Erinnerungen und Ausblicke. Wien; Leipzig, 1934.

107. Warburg M. Aus meinen Aufzeichnungen. New York, 1952.

108. WolffT. Tagebücher 1914-1919.1-II. Boppard am Rhein, 1984.

109. WolffT. Die Wilhelmistische Epoche. Fürst Bülow am Fenster und andere Begegnungen. Frankfurt am Main, 1989.4. Публицистика

110. Гедин С. Брошюра «Слово предостережения» и полемика, вызванная ею в Швеции. СПб., 1912.

111. Гучков А.И. Речи по вопросам государственной обороны и об общей политике: 1908-1917. Пг., 1917.

112. Загорский С.О. Война после мира. ( по поводу Парижской экономической конференции союзников). Пг., 1917.

113. Майский И.В. От Пруссии к Средней Европе (Внешняя политика Германии). Пг., 1918.

114. Науман Ф. Срединная Европа. Пер. с нем. Пг., 1918. Шульгин С.Н. Поездка в Швецию и Норвегию. М., 1914. Die Aalandfrage. Das Kernproblem der Ostseepolitik. Berlin, 1918. Arldt Th. Die Völker Mitteleuropas und ihre Staatenbildungen. Leipzig,1917.

115. Hassel H. Das Wirtschaftsleben Schwedens im Weltkriege. Berlin, 1916. Hedin S. Nach Osten! Leipzig, 1916. Hollenbach F. Schweden seine wirtschaftliche Entwickelung und sein Handel mit Deutschland. Berlin, 1910

116. Kjeilen R. Studien zur Weltkrise. München, 1917.

117. Kühlmann R. Die Diplomaten. Berlin, 1939.

118. Rohrbach P. Der Krieg und die deutsche Politik. Weimar, 1915.

119. Rohrbach P. Russisches. Berlin, 1915.

120. Rohrbach P. Das osteuropaische Problem. Berlin, 1920.

121. Sieben Kriegsreden des Reichskanzlers. Berlin, 1916.

122. Schwedische Stimmen zum Weltkrieg. Hrsg. Fr. Stieve. Leipzig, 1916.

123. Wetterhoff F. Finnland im Lichte des Weltkrieges. Berlin, 1916.5. Периодическая печать:

124. Альконост. Современная политика великих держав в ее главных очертаниях // Морской сборник. 1914. № 7, 11.

125. Новицкий В. Очерки мировой войны на море // Морской сборник. 1916. № 5, 6, 9.

126. Скандинавский листок. Торгово-промышленная газета. 1915-1917. Соболев А. Очерки призового права//Морской сборник. 1914. № 11, 12. Соболев А. Отмена Лондонской декларации // Морской сборник. 1916. №9. С. 1-18.

127. Fromme Franz. Unser gegenwärtiges Verhältnis zu den skandinavischen Nationen//Deutsche Rundschau. 1914. Bd 158. Heft 6. März 1914. S. 403-416.

128. Heergesell Philipp. Die sittliche Neutralität // Das neue Deutschland. 1915. 10. September. Nummer 48/50. S. 422-424.

129. Hennig R. Das Problem des eisfreien Hafens für Rußland und die Möglichkeit seiner friedlichen Lösung // Das neue Deutschland. 1915. 10. September. Nummer 40/42. S. 358-361.

130. Hoetsch O. Der Krieg und Presse // Das neue Deutschland. 1915. 10. September. N. 40/42. S. 354-357.

131. Grabowsky Adolf. Der Krieg und die Presse // Das neue Deutschland. 1914. 28 . November. N 4/6. S. 29-34.

132. Grabowsky A. Die Weltmacht II Das neue Deutschland. 1914. 28. Oktober. N.i1/3.

133. Grossmann H. Der Wirtschaftskrieg in wahrhaft neutraler Beleuchtung II Das neue Deutschland. 1915. 10. September. N. 48/50. S. 425-426.

134. Molin A. Neutralität und Aktivität in Schweden II Das neue Deutschland. N 5/10. 15. November. S. 89-91.

135. Stieve Friedrich. Schwedens Stellung im Europaischen Krieg II Das neue Deutschland. 1914. 3 Kriegsnummer.

136. Stieve Freidrich. Die kulturellen Beziehungen zwischen Schweden und Deutschland. // Das neue Deutschland. N 5/10. 15. November. S. 94-95.

137. ЛИТЕРАТУРА 1. Монографии,сборники

138. Айрапетов О.Р. Генералы, либералы и предприниматели: Работа на фронт и на революцию (1907-1917).М.: Selecta, 2003.-256 с.

139. Алексеев М. Военная разведка России от Рюрика до Николая II. М., 1998. Кн. 1-2.

140. Алексеева И.В. Агония сердечного согласия: Царизм, буржуазия и их союзники по Антанте 1914-1917. Л., 1990. Андерссон И. История Швеции. М., 1951.

141. Ахтамзян А. От Бреста до Киля. М., 1963.

142. Бекстрём Кнут. История рабочего движения в Швеции (1902-1917). Пер.со. Шведского В.В. Похлебкина. М., 1966.

143. Блиох И. С. Будущая война в техническом, экономическом и политическом отношениях. В 5-ти томах. СПб., 1898.

144. Бобович И.М. Русско-финляндские экономические отношения накануне Великой Октябрьской социалистической революции. Л., 1968.

145. Брюнын В.Г. Внутриполитическая борьба в Германии летом и осенью 1917. Л., 1965.

146. Бурджалов Э.Н. Вторая русская революция. М., 1967.

147. Васюков B.C. Внешняя политика России накануне Февральской революции. 1916-февраль 1917. М., 1989.

148. Вержховский Д.В., Ляхов В.Ф. Первая мировая война 1914-1918 гг. М., 1964.

149. Виноградов К.Б. Буржуазная историография первой мировой войны. М.,

150. Геншер Эли. Экономика мировой войны. Петроград: «Задруга», 1917. Германская восточная политика в новое и новейшее время. М., 1974. Гёрлиц В. Германский Генеральный штаб. История и структура. 19571945. Пер. с англ. C.B. Лисогорского М., 2005.

151. Дьяконова H.A. Нобелевская корпорация в России. М., 1980.

152. Дякин B.C. Русская буржуазия и царизм в годы первой мировой войны1914-1917 гг.). Л., 1967.

153. Дякин B.C. Германские капиталы в России. Л., 1971.

154. Гроос О. Война на море 1914-1918. Военные действия в Северном море. Т.1.М., 1926.

155. Евдокимова Н.П. Между Востоком и Западом. Проблема сепаратного мира и маневры дипломатии австро-германского блока в 1914-1917 гг. Л., 1985.

156. Ерусалимский А. Германия, Антанта и СССР. М., 1928. Зубко М.В. Ленин в Швеции. Год 1917. М., 1980.

157. Интервенция на Северо-Западе России. 1917-1920 / Под. ред. В.А. Шишкина. СПб., 1995.

158. Иогансон П. Швеция. М.; Л.: «Московский рабочий», 1928. Игнатьев A.B. Внешняя политика Временного правительства. М., 1974. Исаев М.А., Чеканский А.Н., Шишкин В.Н. Политическая система стран Скандинавии и Финляндии. М., 2000.

159. История внешней политики России. Конец XIX начало XX века. М.,1999.

160. История первой мировой войны. 1914-1918. Т. 1-2. / Под. ред. И.И.Ростунова. М., 1975.

161. История Швеции / Под ред. Кана A.C. М., 1974.

162. Каверин ИН. За кулисами английской блокады. М., 1955.

163. Кан A.C. Швеция и Россия в прошлом и настоящем. М.: РГГУ, 1999.

164. Каппелер А. Россия многонациональная империя. Возникновение. История. Распад. М., 2000.

165. Ким С.Г. Историческая антропология в Германии: методологические искания и историографическая практика. Томск, 2002.

166. Китанина Т.М. Военно-инфляционные концерны в России 1914-1917 гг. Концерн Путилова-Стахеева-Батолина. JL: «Наука», 1969.

167. Китанина Т.М. Война, хлеб и революция. (Продовольственный вопрос в России.(1914 октябрь 1917). Л., 1985.

168. Китанина Т.М. Россия в первой мировой войне 1914-1917 гг. Экономика и экономическая политика. Ч. 1. СПб.: изд. СПбГУ, 2003.

169. Ковалев A.A. Современное международное морское право и практика его применения. М., 2003.

170. Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. М., 1987.

171. Кононова М.М. Русские дипломатические представительства в эмиграции (1917-1925 гг. М.: ИВИ РАН, 2004.

172. Коэн Стивен. Изучение России без России. Крах американской постсоветологии. М.: АИРО, 1999. Вып. 4. 48 с.

173. Кризис самодержавия в России 1895-1917. / Под ред. Ананьича БВ., Га-нелина Р.Ш., Дубенцова Б.Б. Л., 1984.

174. Лакер У. Россия и Германия наставники Гитлера. Вашингтон, 1991.

175. Никитинский И. Софинов П. Немецкий шпионаж в России во время войны 1914-1918 гг. М.: ОГИЗ, 1942.

176. Новикова H.H. «Финская карта в немецком пасьянсе»: Германия и проблема независимости Финляндии в годы Первой мировой войны. СПб.: СПбГУ, 2002.

177. Норден А. Между Берлином и Москвой. К истории советскогерманских отношений. М., 1956.

178. Нотович Ф.И. Дипломатическая борьба в годы первой мировой войны.1. M.; Л., 1947.

179. Нотович Ф.И. Захватническая политика германского империализма на Востоке в 1914-1918 гг. М., 1947.

180. Осбринк Б. Империя Нобелей. Пер. со шведского. М., 2003. Очерки истории Министерства иностранных дел России 1802-2002. В 3-х т. М., 2002.

181. Первая мировая война: дискуссионные проблемы истории. М., 1994. Первая мировая война. Пролог XX века / Под ред. В.Л. Малькова. М.,1998.

182. Пленков О.Ю. Мифы нации против мифов демократии: немецкая политическая традиция и нацизм. СПб., 1997.

183. Первая мировая война и международные отношения / Под .ред. К.К. Худолея. СПб., 1995.

184. Первая мировая война: История и психология. Материалы Российской научной конференции / Под. Ред. В.И. Старцева. СПб.: Нестор, 1999.

185. Последняя война императорской России. Сб. статей / Под. Ред. O.P. Ай-рапетова. М.: «Три квадрата», 2002.

186. Похлебкин В.В. Скандинавские страны и СССР. М.: «Знание», 1958. Россия на рубеже веков: исторические портреты. М., 1991. Россия и Первая мировая война. (Материалы международного научного коллоквиума) / Под. ред. Н.Н. Смирнова. СПб., 1999.

187. Семенников В.П. Политика Романовых накануне революции (от Антанты к Германии). По новым документам. М.; Л., 1926.

188. Сергеев Е., Улунян А. Не подлежит оглашению. Военные агенты Российской империи в Европе и на Балканах 1900-1914 гг. М., 2003.

189. Сонкин М.Е. Окно во внешний мир. Экономические связи Советского государства в 1917-1921 гг. М.: «Мысль», 1964.

190. Смолин A.B. Белое движение на Северо-Западе России (1918-1920 гг.). СПб., 1999.

191. Степанов А.И. Россия в Первой мировой войне: геополитический статус и революционная смена власти. М., 2000.

192. Страшу?icKuü Д. Швеция. М.: ОГИЗ, 1940.

193. Сидоров A.JI. Экономическое положение России в годы первой мировой войны. М., 1973.

194. Ткаченко C.J1. Валютное регулирование пре переходе от золотого стандарта к плавающему курсу национальной валюты (на примере России в годы первой мировой войны). СПб., 2000.

195. Флот в первой мировой войне. / Под ред. Н.Б.Павловича. В 2-х т. М.,1964.

196. Черменский Е.Д. IV Государственная дума и свержение царизма в России. М., 1976.

197. Чернышева О.В. Шведский характер в русском восприятии: По свидетельствам XIX XX вв. М., 2000.

198. Чившиц. Захват Балтийских островов Германией в 1917 г. М., 1937. Чубарьян А.О. Европейская идея в истории: проблемы войны и мира. М., 1987.

199. Шишкин В.А. В.И. Ленин и внешнеэкономическая политика Советского государства (1917-1923 гг.). Л.: «Наука», 1977.

200. Шишкин В.А. Советское государство и страны Запада в 1917 1923 гг.1. Л.: «Наука», 1969.

201. Шишкин В.А. Становление внешней политики послереволюционной России (1917-1930 годы) и капиталистический мир: от революционного «западничества» к «национал-большевизму». СПб., 2002.

202. Эггерт З.К. Борьба классов и партий в Германии в годы первой мировой войны (авг. 1914- окт. 1917). М., 1957.

203. Alten J. Weltgeschichte der Ostsee. Berlin, 1996.

204. Apunen O. Suomi keisarillisen Saksan politiikassa. 1914-1915. Hels., 1968.

205. Basler W. Deutschlands Annexiospolitik in Polen und im Baltikum. 19141918. Berlin, 1962.

206. Baumgart W. Deutsche Ostpolitik 1918. Wien; München, 1966.

207. Bell Archibald С. A History of the Blockade of Germany. London, 1937.

208. Berg Inge Bianka von. Die Entwicklung des Konsularwesens im Deutschen Reich von 1871-1914 unter besonderer Berücksichtigung der außenhandelsfördernden Funktionen dieses Dienstes. Köln, 1995.

209. Beyer F. Das deutsche Einschreiten in Finnland 1918 als völkerrechtmässige Intervention. Braunschweig, 1928.

210. Bieber H. Paul Rohrbach. Ein konservativer Publizist und Kritiker der Weimarer Republik. München, 1972.

211. Bonwetsch B. Kriegsallianz und Wirschaftsinteressen. Russland in der Wirtschaftsplanen Englands und Frankreich. 1914-1917. Düsseldorf, 1973.

212. Buitenhuis Peter. The Great War of Worlds. Literature as Propaganda 191418 and After. London, 1989.

213. Burgman Toesten. Svensk opinion och diplomati under rysk-japanska kriget 1904-1905. Studia Historica Upsaliensia. Uppsala, 1965.

214. Carlgren W. Neutralität oder Allianz. Deutschlands Beziehungen zu Schweden in den Anfangsjahren des Ersten Weltkrieges. Uppsala, 1962.

215. Carlgren W. Ministären Hammarskjöld. Tillkomst. Söndring. Fall. Studier isvensk politik 1914 1917. Stockholm, 1967.

216. Cecil Lamar. The German Diplomatic Service 1871-1914. Princeton, 1976.

217. Deist W. Militär, Staat und Gesellschaft. München, 1991

218. Deutschland in der Weltpolitik des 19. und 20. Jahrhunderts. Düsseldorf,1973.

219. Das diplomatische Korps 1871-1945. / Hrg. K.Schwabe. Boppard am Rein,1985.

220. Doss K. Das deutsche Auswärtige Amt im Übergang vom Kaiserreich zur Weimarer Republik. Düsseldorf, 1977.

221. Erdmann K-D. Der Erste Weltkrieg. München, 1982. Europa und die Einheit Deutschlands. Eine Bilanz nach 100 Jahren. / Hrsg. von Walter Hofer. Köln, 1970.

222. Der Erste Weltkrieg. Wirkung. Wahrnehmung. Analyse / Hrg. Wolfgang Mi-chalka. München; Zürich, 1994.

223. Farrar L. Divide and conquer. German efforts to conclude a separate peace. 1914-1918. New York, 1978.

224. Feldman Gerald. Army, Industry, and Labor in Germany, 1914-1918. Princeton: Princeton Univ.Press, 1966.

225. Findeisen Jorg-Peter. Schweden. Von den Anfängen bis zur Gegenwart. Regensburg, 1997.

226. Fischer F. Griff nach der Weltmacht. Düsseldorf, 1961. Forster K. The failure of peace. The search for a negociated peace during the First World War. Washington, 1941.

227. Fox Annette Baker. The Power of Small States. Chicago, 1959. Frei D. Strategien zum Umgang mit Abhängigkeit: Kleine Studien zur Politischen Wissenschaft. Universität Zürich, N. 53, 1975.

228. Futrell M. Northern Underground. Episodes of Russian Revolutionary Transport and Communication through Scandinavia and Finland 1863-1917. London, 1963.

229. Gatrell P. Russia's First World War. A Social and Economic History. Longman, 2005.

230. Hadenius Stig. Swedish Politics During the 20th Century. The Svedish Institute, 1990.

231. Handel M. Weak States in the International System. London, 1981. Hardach G. Geschichte der Weltwirtschaft im 20. Jahrhundert. Der Erste Weltkrieg. München, 1973. Bd. 2.

232. Haupts Leo. Ulrich Graf von Brockdorff-Rantzau. Diplomat und Minister in Kaiserreich und Repulik. Göttingen-Zürich, 1984.

233. Härig H. Die deutsch-schwedischen Handelsbeziehungen seit der Jahrhundertwende mit besonderer Berücksichtigung Herre P. Die kleinen Staaten Europas und die Enstehung des Weltkrieges. München, 1937.

234. Heberle R. Zur Geschichte der Arbeiterbewegung in Schweden. Jena, 1925. Heckscher Eli F. An Economic History of Sweden. Harvard University Press, Cambridge, Massachusetts, 1954.

235. HerzfeldH. Der Erste Weltkrieg. München, 1974. S. 124-125, 156-158. HildebrandK. Gustaf V som människa och regent. 2. Sthlm, 1948. Hillgruber A. Kontinuität und Diskontinuität in der deutschen Aussenpolitik vom Bismark bis Hitler. Düsseldorf, 1969;

236. Hillgruber A. Deutsche Grossmacht und Weltpolitik im 19. und 20. Jahrhundert. Düsseldorf, 1977.

237. Holl Otmar. Small States in Europe and Dependence. Wien, 1983. HoviO. The Baltic area in British policy. 1918-1921. Vol. l.Hels., 1980.

238. Hroch M. Die Vorkämpfer der Nationalen Bewegung bei den kleinen Völkern Europas. Praga, 1968.

239. Hroch M. Social Preconditions of National Revival in Europe. Cambridge,1985.

240. Hubatsch W. Der Admiralstab und die obersten Marinebehörden in Deutschland 1848-1945. Frankfurt am Main, 1958.

241. Hubatsch W. Die deutsche und der Norden. Göttingen, 1951. Hubatsch W. Unruhe des Nordens. Studien zur Deutsch-Skandinavischen Geschichte. Göttingen, 1956.1.perial Germany. A Historiografical Companion. Ed by R. Chickening. London, 1996. P. 490.

242. Kaarsted Tage. Great Britain and Denmark 1914-1920. Odense University Studies of History and Social Sciences, Vol. 61. Odense, 1979.

243. Kappeler A. Russland als Vielvölkerreich. Enstehung. Geschichte. Zerfall. München, 1993.

244. Kettle M. Russia and the Allies 1917-1920 Vol. 1. London, 1981. Kielmansegg P.G. Deutschland und der Erste Weltkrieg. Frankfurt am Main,1968.

245. Kilander Svenbjörn. Censur och propaganda. Svensk informationspolitik under 1900-talets första decennier. Studia Historica Upsaliensa. 121. Uppsala, 1981.

246. Koblik Steven. Sweden: The Neutral Victor. Lund, 1972. Kocka J. Klassengesellschaft im Krieg. Deutsche Sozialgeschichte 19141918. Göttingen, 1973.

247. Maxwell Bertram W. International Relations. New York, 1939. Meier-Welcker Hans. Seeckt. Frankfurt am Main, 1967. Meyer K. Th. Schiemann als politischer Publizist. Frankfurt a. Mein, Hamburg, 1956.

248. Mittler Max. Der Weg zum Ersten Weltkrieg: Wie neutral war die Schweiz?

249. Kkeinstaat und europäischer Imperialismus. Zürich, 2003.

250. Mommsen W. J. Bürgerstolz und Weltmachtstreben 1890-1918. Berlin, 1995.

251. Morrow John. The Great War. An Imperial History. London, New York,2004.

252. Nicht nur Strindberg. Kulturelle und literarische Beziehungen zwischen Schweden und Deutschland 1870 -1933. / Hrsg. von H.Müssener. Stockholm, 1979.

253. Nurmio Y. Suomen itsenäistyminen ja Saksa. Porvoo; Hels., 1957.

254. PaasivirtaJ. Finland and Europe. 1914-1939. Hels., 1988.

255. Paasivirta J. Pienet valtiot Euroopassa. Hels., 1987.

256. Paasivirta J. Suomi vuonna 1918 . Porvoo; Hels., 1957.

257. Pakaslahti A. Suomen politiikkaa maailmansodassa. I-II. Hels., 1933, 1934.

258. Palmer A. Northern Shores. A History of the Baltic Sea and its People. London, 2005.

259. Peters Jan. Branting und die schwedische Sozialdemokratie. Hjalmar und Georg Branting in der schwedischen Geschichte. Berlin, 1975.

260. Polvinen T. Die finnischen Eisenbahnen in den militärischen und politischen Plänen Russlands vor dem Ersten Weltkrieg. Helsinki, 1962.

261. Polvinen T. Venäjän vallankumous ja Suomi. 1917-1920. I. Porvoo; Helsinki, 1987.

262. Polvinen T., Heikkilä H., Immonen H. J.K. Paasilivi. Valtiomeihen elämän-työ. 1870-1918. Porvoo; Helsinki; Juvä, 1989.

263. Riste O. The neutral Ally: Norway's Relations with Belligerent Powers in the First World War. Oslo, London, 1965.

264. Scott Franklin. Sweden: The Nation's History. Minneapolis, Univ. of Minnesota Press, 1997.

265. Stivenson D. The First World War and International Politics. Oxford, 1991.

266. Ronsdorf C. Maximilian Bayer ein Wegbereiter zu Finnlands Unabhängigkeit. Hels., 1973.

267. Ropponen R. Die russische Gefahr. Hels., 1976.

268. Rothstein R. Alliances and Small Powers. New York, 1968.

269. Schubert I. Schweden und das Deutsche Reich im Ersten Weltkrieg. Bonn,1981.

270. Stieglich W. Die Friedenspolitik der Mittelmächte 1917/1918. Wiesbaden, 1964. Bd 1.

271. Strazhas A. Deutsche Ostpolitik im Ersten Weltkrieg. Der Fall Ober Ost. 1915-1917. Wiesbaden, 1993.

272. Suomen jääkärien elämäkerrasto. Hels., 1975. Suomen Vapaussota vuonna 1918.1. Hels., 1921.

273. Vahtola J. Saksan idänpolitiikan tavoitteet ja Suomen asema kesällä 1918. Oulu, 1989.

274. Vincent C.Paul. The Politics of Hunger: The Allied Blokade of Germany, 1915-1919. Ohio University Press, 1985.

275. Volker U. Die nervöse Grossmacht. Aufstieg und Niedergang des deutschen

276. Kaiserreichs. 1871-1918. Frankfurt am Main, 1997.

277. Volkmann H-E. Die deutsche Baltikumpolitik zwischen Brest-Litowsk und

278. Compiegne. Köln;Wien, 1970.

279. Wanner G. Die Bedeutung der k.u.k. Gesandschaft in Stockholm währenddes Ersten Weltkrieges. Osnabrück, 1983.

280. Wehler H-U. Das Deutsche Kaiserreich. 1871-1918. Göttingen, 1973.

281. Willers U. Richard von Kühlmanns Stockholmsminnen. Nordisk Tidskrift.1950.

282. Winkler H.A. Der lange Weg nach Westen. 2 Bde. München, 1999. Winterhager E. Mission fur den Frieden. Europäische Mächtepolitik und dänische Friedensvermittlung im Ersten Weltkrieg. Stuttgart, 1984;

283. Wollstein Günter. Theobald von Bethmann Hollweg. Letzter Erbe Bismarcks, erster Opfer der Dolchstoßlegende. Göttingen; Zürich, 1995.

284. Eine Welt von Feinden. Der Große Krieg 1914-1918 / Hrsg. W.Kruse. Frankfurt am Main, 1997.

285. Zeman Z.A.B. A Diplomatie History of the First World War. London, 1971. Zeman Z.A., Scharlau W.B. The Merchant of Revolution. The Life of Alexander Israel Helphand (Parvus) 1867-1924. London,;New York; Tokio, 1965.

286. ZetterbergS. Die Liga der Fremdvölker Russlands. 1916-1918. Hels., 1978. Zibrandt von Dosenrode-Lynge Sören. Westeuropäische Kleinstaaten in der EG und EPZ. Zürich, 1993.

287. Aselius G. The «Russian Menace» to Sweden. Stockholm, 1994.

288. Astrom Sverker. Sweden's policy of Neutrality. Stockholm, 1987.2. H ay ч n ы e статьи

289. Адельман Д. Россия и Германия в мировых войнах // История СССР. 1991. №3. С. 212-219.

290. Айрапетов О.Р. Балканы в стратегии Антанты и ее противников (19141918 гг.)//Новая и новейшая история. 2003. № 5. С. 191-224.

291. Анапьич Б. В. «Взаимодействие капитала ума и капитала денег» // Россия XXI. 1998. № 11-12.

292. Анапьич Б.В. Российская буржуазия на пути к «культурному капитализму» //Россия и Первая мировая война. (Материалы международного научного коллоквиума) / Под. ред. 77.77. Смирнова. СПб., 1999. С. 102-111.

293. Беляев С.Г. Русско-Азиатский банк в эмиграции. 1918-1928 гг. // Страницы российской истории: проблемы, события, люди. Сб. статей в честь Б.В. Ананьича. СПб. 2003. С. 33-40.

294. Бобович И.М., Китанипа Т.М. Финляндский транзит и союзнические поставки стран Антанты в годы Первой мировой войны // Россия и Финляндия в XVIII -XX вв. Специфика границы. СПб., 1999. С. 81-88.

295. Бокарев Ю.П. Российская экономика в мировой экономической системе (конец XIX 30-е гг. XX века) // Экономическая история России XIX -XX в.: Современный взгляд. / Под ред. В.А. Виноградова. М.: «Наука», 2001. - С.433.457.

296. Вахрушева K.B. Политика нейтралитета и членство Швеции в Европейском союзе // Северная Европа. Вып. 4. / Под ред. О.В. Чернышевой. М., 2003. С. 141-150.

297. Виноградов В.Н. Ещё раз о новых подходах к истории первой мировой войны // Новая и новейшая история. 1995. № 5. С. 62-74.

298. Виноградов В.Н. Макс Вебер и «либеральный империализм» // Новая и новейшая история. 1988. № 2. С. 148-170.

299. Виноградов КБ., Жданов Ю.В. Вильгельм II Гогенцоллерн и внешнеполитический курс кайзеровской Германии // Монархи, министры, дипломаты XIX начала XX века. СПб., 2002. С. 223-257.

300. Виноградов КБ. Фриц Фишер и его труды // Новая и новейшая история. 1988. №4. С. 175-179.

301. Владимиров О.В., Могильников В.А. «Я русский, я — военный, я — патриот» // Военно-исторический журнал. 2004. № 4. С. 31-38.

302. Ветте В. Образы России у немцев в XX веке. Пер. с нем. // Россия и Германия. М., 1998. Вып. 1.

303. Воронов КВ. Нейтралитет в постконфронтационной Европе. Закат или поиск новых моделей? //МЭ и МО. 1995. №5.С. 103 -111.

304. Георгиев A.B. Царизм и российская дипломатия накануне Первой мировой войны // Вопросы истории. 1988. № 3.

305. Гиленсе}1 В.М. Вальтер Николаи глава германской военной разведки во время первой мировой войны // Новая и новейшая история. 1998. №2, 3.

306. Гиленсен В.М. Германская разведка против России (1871-1917 гг.) // Новая и новейшая история. 1991. № 2. С. 163-169.

307. Головин H.H. Военные усилия России в мировой войне // Военно-исторический журнал. 1993. № 6.

308. Дубровская Е.Ю. Сведения о Швеции в годы Первой мировой войны (по донесениям русских военных властей в Финляндии) // Санкт-Петербург и страны Северной Европы. СПб.: РХГИ, 2001. С. 43-47.

309. Егоров Ю.А. Некоторые факты из истории нейтральной политики Скандинавских стран // Скандинавский сборник. 1958. Вып. 4. С. 143 149. Игнатьев A.B. Сергей Дмитриевич Сазонов // Вопросы истории. 1996.9.

310. Кап A.C. В.И. Ленин, Советская Россия и нейтральные государства Европы // Ленинская внешняя политика Советской страны. М.: «Наука», 1969. С. 166- 181.

311. Кап A.C. Швеция глазами русских путешественников (1817-1917) // Новая и новейшая история. 1983. № 4.

312. Кап A.C. Шведские левые социалисты и Февральская революция в России // Проблемы всемирной истории. Сб. статей в честь A.A. Фурсенко. СПб., 2000. С. 206-215.

313. Кап A.C. Советская и постсоветская историческая нордистика первые итоги // Северная Европа: Проблемы истории. Вып. 4. / Под. ред. О.В. Чернышевой. М., 2003. С. 5- 36.

314. Карлбек-Исотало X. Шведско-советские торговые связи в 1917-1918 гг. // Экономическая история. Проблемы. Исследования. Дискуссии. М.: «Наука», 1993. С.187-209.

315. Китанина Т.М. Экономические отношения России и Швеции в годы первой мировой войны // Материалы X Всесоюзной конференции по изучению истории, экономики, литературы и языка Скандинавских стран и Финляндии. М., 1986. 4.1.

316. Китанина Т.М. Конструирование русско-германских экономических отношений после Первой мировой войны по материалам российской повременной печати // Россия и Первая мировая война. СПб., 1999. С. 457-466

317. Козенко Б.Д. Отечественная историография первой мировой войны //

318. Новая и новейшая история. 2001. № 3. С. 3-28.

319. Коцюбинский Д. А. Отношение русских националистов к российским немцам его эволюция в годы первой мировой войны // Первая мировая война: история и психология. Материалы научной конференции. СПб.: Нестор, 1999. С.52-58.

320. Кузнецов В.Д. Россия в Первой мировой войне: стратегические иллюзии 1917 г.// Первая мировая война: история и психология. Материалы научной конференции. СПб.: Нестор,1999. С.132-134.

321. Кяйвяряйпен И.И. О деятельности финских активистов в 1914-1916 гг. // Ученые записки Карело-Финского гос. ун-та. Т. 5. Вып. 1. 1955. С.57-66.

322. Новикова И.Н. Донесения военных агентов как источник для изучения российско-скандинавских отношений периода Первой мировой войны // Санкт-Петербург и страны Северной Европы. СПб.: РХГИ, 2005. С. 254-265.

323. Новикова И.Н. Рудольф Челлен о России // Россия в мировом политическом процессе. СПб., 2005. С. 134-138.

324. Новикова И.Н. Молодые финны обязаны были «служить Германской империи всеми силами и на любых участках фронта» // Военно-исторический журнал. 2004. № 9. С. 35-41.

325. Максаковская Е.К. Легенда о Наумане // Новая и новейшая история. 2003. № 5. С. 39-58.

326. Патрушев А.И. Х.-У. Велер и немецкая социально-историческая история // Новая и новейшая история. 2004. № 3. С. 149- 152

327. Первая мировая война и ее воздействие на историю XX в. «Круглыйстол»// Новая и новейшая история. 1994. № 4-5. С. 109-132.

328. Писарев Ю.А. Новые подходы к изучению истории первой мировойвойны // Новая и новейшая история. 1993. № 3. С. 46-58.

329. Пихоя Р.Г. Востребованная временем история. Отечественная историческая наука в 20-30-е годы XX века // Новая и новейшая история. 2004. № 2.1. С. 28-53.

330. Рогинский В.В. Эволюция политического строя стран Северной Европы в первой половине XX столетия // Политика и власть в Западной Европе XX века. М., 2000. С. 5-26.

331. Рупасов А.И Германо-шведские контакты о заключении военного союза (1910-1915) // Первая мировая война и международные отношения. СПб., 1995. С. 30-40.

332. Садовая Г.М. Ф.Науман; от «промышленной демократии» к «Срединной Европе» // Первая мировая война: политика, идеология, историография. Куйбышев, 1990. С. 97-112.

333. Сенявская Е. «Образ врага» в сознании участников Первой мировой войны // Россия и Европа в XIX XX вв. Проблемы взаимовосприятия народов, социумов, культур. М., 1996.

334. Сергеев Е.Ю. Военно-политическая элита Российской империи о «внешней угрозе с Запада» накануне Первой мировой войны // Новая и новейшая история. 2000. № 5.

335. Хаген М. фон. Великая война и искусственное усиление этнического самосознания в Российской империи // Россия и Первая мировая война. СПб, 1999. С. 385-406.

336. Хаймсон Л. Развитие политического и социального кризиса в России в период от кануна Первой мировой войны до Февральской революции. // Россия и Первая мировая война. СПб, 1999. С. 17-33.

337. Холквист П. Российская катастрофа (1914-1921) в европейском контексте: тотальная мобилизация и «политика населения» // Россия XXI. 1998. №11.12.

338. Чернышева О.В. Становление государственно-монополистических отношений в Швеции (1914-1918 гг.) // IX Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка Скандинавских стран и Финляндии. Тезисы докладов. Тарту, 1982. С. 67-68.

339. Чернышева О.В. Образ шведа в русском восприятии (XIX-XX века) // Северная Европа. Вып. 3. М., 1999. С. 127-155.

340. Чернышева О.В. Шведы о русских. По материалам начала XX века (1900-1920) // Северная Европа. М., 2003. С. 102 -125.

341. Шацилло К.Ф. Корни кризиса вооружений русской армии в начале первой мировой войны // Первая мировая война: пролог XX века. Под ред. B.JJ. Малькова. М., 1998. С. 554-569

342. Шацилло В.К. «Чудо-оружие» и борьба за моря в годы первой мировой войны // Первая мировая война: Пролог XX века. М., 1998. С. 183-201.

343. Шишкин В.А. В.И. Ленин и международные экономические связи // Ленинская внешняя политика Советской страны. М.: «Наука», 1969. С182 225.

344. Andersson-Skog Lena, Krantz Olle. Swedish Economic History Writing -National Self-Sufficiency or Recognition of the International Context? II Scandinavian Economic History Review, 2003. Vol. 51. N. 1. P. 75-87.

345. Apunen O. Lisiä debattiin Kalliala vastaan Klinge II Historiallinen Aika-kauskirja. 1970. № 1. S. 57-60.

346. Basler W. Zur politischen Rolle der Berliner Universität im ersten imperialistischen Weltkrieg 1914-1918 II Wissenschaftliche Zeitschrift der HumboldtUniversität Berlin. 1961. H.2/3. S. 181-203.

347. Berger Stefan. A Return to the National Paradigm? National History Writing in Germany, Italy, France, and Britain from 1945 to the Present // The Journal of Modern History. 77. Sept. 2005. P. 629-678.

348. Bonwetsch B. Osteuropa im 20. Jahrhundert: Zwischen Autonomie und Großmachtabhängigkeit // Was früher hinterm Eisernen Vorhang lag. Kleine Osteuropakunde vom Baltikum bis Bessarabien / Hrsg. Bonwetsch В., Grieder M. Dortmund, 1991. S. 9-33.

349. Böhme Klaus-Richrad. Deutsch-schwedische Militärbeziehungen 1918-1932 // Nicht nur Strindberg. Kulturelle und literarische Beziehungen zwischen Schweden und Deutschland 1870 -1933. / Hrsg. von H.Müssener. Stockholm, 1979. S. 160-173.

350. Bruland Kristine. What is the economy in economic history // The Scandinavian Economic History Review. 2003. Vol 51. N. 2. P. 32-44.

351. Carlbäck-Isotalo H. Exchanging Trade for Recognition: Swedish Soviet negotiations, 1921-1924. Summary of a doctoral dissertation //Россия и Финляндия в XX веке. СПб., 1997. С. 239- 243.

352. Fischer F. Deutsche Kriegziele Revolutionierung und Separatfrieden im Osten 1914 bis 1918//Historische Zeitschrift. 1959. Bd. 188. S. 249-311.

353. Fischer F. Kontinuität des Irrtums. Zum Problem der deutschen Kriegszielpolitik im Ersten Weltkrieg // Historische Zeitschrift. 1960. Bd. 191. S. 83-100.

354. Hagen M. von. The Russian Empire // After Empire. Multiethnic Societies and Nation-Building. Westview Press, 1997. P. 58-73.

355. Herwig H.H. German Policy in the Eastern Baltic Sea in 1918: Expansion or Anti-Bolshewik Grusade? // Slavic Review. 1973. Vol. 32. № 2. P. 339-357.

356. Herzfeld H. Zur deutschen Politik im ersten Weltkrieg. Kontinuität oder permanente Krise II Historische Zeitschrift. 1960. Bd. 191. S. 67-82.

357. Hubatsch W. Skandinavien und Deutschland im 19. und 20. Jahrhundert// Der Ostseeraum im Blickfeld der deutschen Geschichte. Studien zum Deutschtum im Osten N 6. Köln, Wien, 1970. S. 182-209.

358. Hürter J. Die Staatssekretäre des Auswärtigen Amtes in Ersten Weltkrieg // Der Erste Weltkrieg. Wirkung. Wahrnehmung. Analyse / Hrg. Wolfgang Michalka. München; Zürich, 1994.

359. Gutsche W. Mitteleuropaplanungen in der Aussenpolitik des deutschen Imperialismus vor 1918 II Zeitschrift für Geschichtswissenschaft. 1972. H.5. S.533-550.1.pola H. Pohjolaa saksalaisesta näkökulmasta II Historiallinen Aika-kauskirja. 1957. № LS. 51-54.

360. Kalliala KL Vieläkin uusaktivismista II Historiallinen Aikakauskirja. 1970. № l.S. 60-68.

361. Klinge M. Itsenäisyys jääkäriliike-sortokausi II Historiallinen Aikakauskirja. 1969. №4. S. 309-319.

362. Klinge M. Vielä jääkäriliikkeen synnystä ja tavoitteista II Historiallinen Aikakauskirja. 1970. № 4. S. 315-319.

363. Koblik Steven. The Politics of Swedish Neutrality. Sweden and Western Powers, 1917-1918// Historisk tidskrift. 1972, N LP. 52-71.

364. MacGinty Roger. War Cause and Peace Aim? Small States and the First World War// European History Quarterly. 1997. Vol. 27. N. 1. P. 41-55.

365. Menger M., Petrick F., Wilhelmus W. Grundzüge imperialistische deutscher Nordeuropapolitik bis 1945 // Zeitschrift für Geschichtswissenschaft. 1973. S. 1029-1044.

366. Nipperdey T. 1933 und Kontinuität der deutschen Geschichte // Historische Zeitschrift. 1978 (N227).

367. Röhl John C.G. Glanz und Ohnmacht des deutschen diplomatischen Dienstes 1871-1945 // Das diplomatische Korps 1871-1945. / Hrg. K.Schwabe. Boppard am Rein, 1985. S. 201-219.

368. Rystad G. Die deutsche Monroedoktrin der Ostsee. Lund Studies in International History. Stockholm, 1970.

369. SywottekA. Die Fischer-Kontrowerse. Ein Beitrag zur Entwicklung des politisch-historischen Bewustseins in der Bundesrepublik II Deutschland in der Weltpolitik des 19. und 20. Jahrhunderts. Düsseldorf, 1973. S. 19-47.

370. Torstendahl Rolf Thirty-Five Years of Theories in History. Social Science Theories and Philosophy of History in the Scandinavian Debate // Scandinavian Journalof History. Vol. 25. P. 3-26.

371. Ulrich B., Ziemann B. Das soldatische Kriegserlebnis II Eine Welt von Feinden. Der Große Krieg 1914-1918. Hrsg. W.Kruse. Frankfurt am Mein, 1997. S. 127-159.

372. Volker U. Zur inneren Pevolutionierung des wilhelmischen Gesellschaft des

373. Jahres 1918 //Kriegsende 1918. Ergebnis, Wirkung, Nachwirkung. München, 1999. S. 275.

374. Wingren G. Deutscher Einfluss auf Kirche und Theologie in Schweden 1870-1933 // Nicht nur Strindberg. Kulturelle und literarische Beziehungen zwischen Schweden und Deutschland 1870 -1933. / Hrsg. von H.Müssener. Stockholm, 1979. S. 150-159.

375. Zechlin E. Deutschland zwischen Kabinettkrieg und Wirtschaftskrieg. Politik und Kriegsführung in den ersten Monaten des Weltkrieges. 1914 // Historische Zeitschrift. Bd. 199. 1964.

376. Zechlin E. Friedensbestrebungen und Revolutionierungsversuche // Das Parlament. 17.05.1961.selius G. Storbritannien, Tyskland och den svenska neutraliteten 18801914 // Historisk tidskrift. 1994. N 114. P 228-266.