автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Российско-шведские отношения накануне Первой мировой войны (1905-1914 гг.). Политический, экономический, военный аспекты. По материалам российских архивов

Полный текст автореферата диссертации по теме "Российско-шведские отношения накануне Первой мировой войны (1905-1914 гг.). Политический, экономический, военный аспекты. По материалам российских архивов"

На правах рукописи

Табаровская Ксения Андреевна

Российско-шведские отношения накануне Первой мировой войны (1905-1914 гг.). Политический, экономический, военный аспекты. По материалам российских архивов

Специальность 07.00.03 - всеобщая история (новая история)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва 2009

□03467349

003467349

Работа выполнена в Институте всеобщей истории Российской академии наук

Научный руководитель

доктор исторических наук Чернышева Ольга Васильевна

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук Рогинский Вадим Вадимович

кандидат исторических наук Чернов Сергей Леонидович

Ведущая организация - Поморский государственный университет им. М.В. Ломоносова

Защита состоится « (^ » ^^/ь/гТ-Х 2009 г. в 11 час.00 мин. на заседании диссертационного^-совета Д002.249.01. при Институте всеобщей истории РАН по адресу: 119334 Москва, Ленинский пр-т 32а (ауд. № 1406)

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института всеобщей истории РАН

Автореферат разослан «2 у^А^^Х 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук

Н.Ф. Сокольская

Актуальность и научная значимость исследования.

Отношения великой и малой соседних держав - тема актуальная и злободневная. Соседство 5-миллионного народа со 170-миллионной многонациональной и многоукладной империей само по себе драматично. «Россия и ее политика, ее неудачи и успехи были гораздо важнее для Швеции, нежели те или иные действия или бездействие Швеции - для России»1. Главным вопросом, интересовавшим военное и диатоматическое ведомства Российской империи, был следующий: останется ли Швеция нейтральной в случае европейской войны. Швеция не являлась (и не является) постоянно нейтральным государством. Швеция отвергала гарантии безопасности и территориальной целостности, поэтому интрига сохранялась и после начала Первой мировой войны.

Понятие «русская опасность» к началу XX века стало частью национального шведского самосознания и активно использовалось правыми (немногочисленная, но еще сильная аристократия, военные, университетская профессура и студенчество, духовенство) во внутриполитической борьбе. Эффект от этой пропаганды многократно усиливался незнанием и непониманием соседними народами друг друга, что нередко приводило к легковерию и взаимной подозрительности. В изучаемый период (1905-1914 гг.) в Швеции росли прогерманские симпатии. Немецкие культура, наука и образование, армия и флот, а также порядок на германских железных дорогах - все это казалось шведам привлекательным и достойным подражания. Нарастающее противостояние российской и германской империй с течением времени все больше оказывало влияние на характер российско-шведских отношений.

Страх перед «русской опасностью» жив и в наши дни. Подтверждение тому - публикации в шведской прессе в связи с первым, после распада Советского Союза, военным парадом в Москве 9 мая 2008 г. 24 мая того же года в «Буепзка DagЫadet» появилась статья2, автор которой предложил прекратить разговоры об исчезновении опасности со стороны современной России и использовал такие выражения, как «гу^кгаск» (страх перед Россией) и «агщгерр ау 11у551апс1» (нападение России). Нечто подобное могло быть опубликовано в этой газете и 100 лет назад, только вместо фотографии курсантов Нахимовского училища с

' Кан A.C. Швеция и Россия в прошлом и настоящем. М., 1999. С. 19.

2 Во Hugemark. Det finns ingen nädatid // Svenska Dagbladet. 24 мая 2008.

искаженными в крике «Ура!!!» лицами была бы помещена карикатура с казаками. Агрессивные замыслы восточного соседа объяснялись бы не ожидающейся «лет через 10» модернизацией армии и тоталитарным характером власти, а стремлением захватить незамерзающие норвежские порты. События лета 2008 г. вокруг Южной Осетии дали повод бывшему премьер-министру, а ныне министру иностранных дел Швеции Карлу Бильдту3 призвать шведское общество мобилизоваться для отпора экспансионистским планам российских политиков и военных, мечтающих восстановить СССР и угрожающих шведскому образу жизни.

Сегодня очевидна потребность в осмыслении опыта построения отношений с соседними малыми странами. Между тем в отечественной скандинавистике отсутствуют работы, в которых изучались бы политические, экономические и военные аспекты отношений России и Швеции в начале XX века. Вследствие этого об их характере можно судить по широко известному и откровенно антирусскому «Слову Предостережения» знаменитого путешественника Свена Хедина. Незнание деталей и внутреннего контекста вырывают этот несомненно яркий эпизод из общего хода событий, придавая ему чрезмерное значение.

Объектом настоящего исследования стали официальные отношения России и Швеции накануне Первой мировой войны, их политический, экономический и военный аспекты.

Хронологические рамки. Исследование охватывает период 1905-1914 гг. Очевиден и не требует пояснений выбор 1914 года в качестве верхней границы (изложение доведено до 10 августа 1914 г.), нижней границей исследования определен 1905 год, ставший рубежным в истории обеих стран. Россия закончила войну с Японией и вступила в полосу внутренних потрясений. Революционное давление вынудило Николая И согласиться на установление конституционной монархии. Россия впервые вошла в круг правовых государств, имеющих конституцию, парламент, разделение властей и независимый суд.

26 октября 1905 г. прекратилась уния между Швецией и Норвегией. Швеция обрела современные границы и статус малой" державы. Это болезненное для шведского самосознания событие вместе с тем позволило стране сосредоточиться исключительно на

3 Правнук Кнута Бильдта, участвовавшего в 1910 г. в качестве главы шведского Генерального Штаба в правом правительстве А. Линдмана в переговорах о военном союзе с Германией.

собственных проблемах и не принимать более во внимание интересы и потребности партнера по унии.

Предметом исследования в настоящей работе стали: дипломатические отношения и влияние внутриполитической ситуации в Швеции на двусторонние отношения («русская опасность»); экономические связи (объемы и номенклатура поставляемых товаров, шведы в России и русские в Швеции, трудности: российские и шведские оценки); военные планы обеих сторон, взаимные оценки боеспособности и прогнозы исхода возможного столкновения; задания для «негласных наблюдений» офицерам Главного Управления Генерального Штаба (ГУГШ), отчеты офицеров ГУГШ, отправлявшихся в Швецию в официальные командировки; отношения во время июльского кризиса и в первые дни войны.

Основные направления исследования можно определить следующим образом:

1) Русское представительство в Стокгольме в контексте основных задач внешней политики России в 1905-1914 гг. и принятого тогда деления держав на великие и второстепенные. В связи с этим: частота упоминаний Швеции в публичных выступлениях российских министров иностранных дел (А.П. Извольского, С.Д. Сазонова); письменные инструкции посланникам; Швеция в «Отчетах МИД»; порядок назначения в стокгольмскую миссию, её состав, отношение российских дипломатов к Швеции как месту службы, предрассудки и перемены в оценках после знакомства со страной и её народом.

2) Российский план действий на скандинавском направлении в связи с расторжением шведско-норвежской унии - план М.А. Таубе, содержащий пункт об отмене Аландской конвенции 1856 г. (запрет на укрепление принадлежащих России одноименных островов). Мотивы и расчеты министра иностранных дел России А.П. Извольского; сотрудничество с Германией в Балтийском вопросе (свидание в Свинемюнде). Включение Швеции в число переговорщиков по вопросу об отмене Аландского сервитута (по настоянию Великобритании), позиция шведских партий и общества. Указания министра Извольского относительно линии поведения российской миссии в Стокгольме на переговорах. Мобилизация общественного мнения Швеции против отмены сервитута и личная дипломатия Густава V. Балтийское соглашение

1908 г. и план М.А. Таубе - сравнение задуманного и достигнутого.

3) Аландский вопрос - главный предмет переговоров на встречах российского и шведского монархов в 1908, 1909 и 1912 гг. Новая задача российской внешней политики в Швеции. Интерпретация отечественными дипломатами итогов Балтийского соглашения 1908 г.

4) «Слово Предостережения» Свена Хедина: использование «русской опасности» во внутриполитической борьбе в Швеции. Причины появления брошюры и реакция шведских общества и политических партий - сбор средств на броненосец «Швеция» («Буеп^е») и контрброшюры. Официальная реакция России и «объяснения» российских дипломатов в шведском МИДе.

5) Стремление к экономическому сотрудничеству: политические мотивы российской дипломатии и материальная заинтересованность шведских деловых кругов и правительств (консервативного и либерального). Стоимость и номенклатура поставляемых в обоих направлениях товаров и сырья в начале и конце изучаемого периода. Проблемы и трудности на пути развития двусторонней торговли: российские и шведские оценки.

6) Прогнозы ГУГШ о вероятных противниках и ходе возможного военного столкновения на Балтике и аналогичные прогнозы шведских экспертов. Интересы шведской разведки в России и главный вопрос, стоявший перед русской военной разведкой в Швеции. Официальные и неофициальные командировки офицеров российского ГШ в Швецию и их наблюдения.

7) Ухудшение отношений в конце 1913 - начале 1914 гг. -объективные и субъективные факторы. Июльский кризис, начало войны: действия российской миссии, её связь с императорским МИДом; позиция шведских короля и внешнеполитического ведомства; ситуация в Швеции до и после вступления Великобритании в войну.

Цель исследования - установить характер отношений России и Швеции накануне Первой мировой войны; определить периоды в их развитии и выявить главные мотивы, которыми руководствовались главы обеих стран, выстраивая отношения. Автор считал важным выявить общие тенденции, не пренебрегая деталями.

Основными задачами настоящего исследования стали определение (когда это возможно) целей и задач обеих стран в

политической и экономической сферах; анализ реализации и трудностей, с которыми приходилось сталкиваться.

Что касается военного аспекта, то здесь внимание было сосредоточено на военных планах России и Швеции, определении главного вопроса, стоявшего перед российской военной разведкой в Швеции, а также на сравнении донесений военных агентов (атташе) в Скандинавских странах с прогнозами и оценками петербургских стратегов.

В конце 1913 - начале 1914 гг. отношения между Россией и Швецией ощутимо ухудшились. Видимыми причинами этого ухудшения стали совпавшие по времени и связанные воедино общественным мнением Швеции отъезд принцессы Марии4, «дело Ассановича»5 и перевод посланника A.A. Савинского в Софию. Ходили слухи, что Ассанович шпионил, Мария Павловна ему в этом помогала, а когда «все открылось», посланник помог ей бежать из страны. В связи с этим были изучены личные дневники Савинского, дипломатическая переписка, а также рапорты морского агента П.Ф. Келлера в сопоставлении с внутриполитической ситуацией в Швеции и ставшим уже привычным использованием страха перед «русской опасностью» в межпартийной борьбе. Ставилась задача исследовать обстоятельства каждого из названных эпизодов и определить соотношение объективного и субъективного факторов, повлиявших на ухудшение отношений между двумя соседними странами.

Методология исследования. Автор руководствовался принципами объективности и историзма при изучении политического, экономического и военного аспектов российско-шведских отношений. Факты рассматривались в их связи с конкретной исторической реальностью в её динамике. Были

4 Мария Павловна (младшая), 1890-1958 - кузина императора Николая II, дочь великого князя Павла Александровича и великой княгини] Александры Георгиевны (дочери греческого короля). В 1908 г. вышла замуж за принца Вильгельма, среднего сына шведского короля Густава V. В октябре 1913 г. уехала из Швеции, а уже зимой 1914 г. был официально оформлен развод. В начале 1914 г. получила разрешение императора вернуться в Россию (этого разрешения она ожидала в доме отца в Париже).

5 Ассанович Петр Львович, 1878-1917 - военный агент в Скандинавских странах в 1912-1913 гг.

6 Савинский Александр Александрович - российский дипломат, много лет возглавлял канцелярию МИДа. В 1911-1913 гг. - посланник в Стокгольме.

учтены результаты предшествующих исследований, в которых затрагивались отдельные темы, рассмотренные в настоящей работе. Необходимость выявить соотношение объективного и субъективного в происходящих событиях обусловила использование историко-антропологического метода, предполагающего изучение исторических процессов и структур в их человеческом измерении. Материал изложен в проблемно-хронологической и систематической последовательности, баланс в изложении позиций двух стран соблюден настолько, насколько это позволяла источниковая база.

Научная новизна исследования определяется новизной проблематики. В диссертации впервые осуществлен комплексный анализ российско-шведских отношений в 1905-1914 гг. на основе материалов российских архивов, отечественной и шведской прессы, мемуарной литературы и статистических данных. Ряд ценных источников впервые вводится в научный оборот, что позволило точнее определить причинно-следственные связи и ход отдельных событий. В частности, были прослежены изменения задач, ставившихся перед отечественной дипломатией на шведском направлении; отношение центрального аппарата МИДа к российской миссии в Стокгольме; реакция отечественных дипломатов на «выходку» Свена Хедина; на позицию и деятельность шведского короля Густава V и министра иностранных дел К. Валленберга в первые дни войны; на мотивы, побудившие Марию Павловну бежать из Швеции и влияние этого поступка на официальные отношения между странами.

Практическая значимость исследования определяется востребованностью работ по истории российско-шведских отношений в начале XX века. Диссертация написана на архивных источниках, отчасти впервые привлекаемых автором, поэтому содержание и выводы работы могут быть использованы при чтении курсов лекций по истории Швеции, российской внешней политики, истории международных отношений, политологии, а также в качестве отправного материала при подготовке учебных пособий, статей и монографий.

Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждалась в центре «Северная Европа: архивные и исследовательские проекты» Института всеобщей истории РАН. Отдельные положения и выводы работы были представлены в сборнике «Скандинавские чтения 2004 года» (СПб, 2006), опубликованном по итогам одноименной конференции, и «XVI конференция по изучению истории, экономики, литературы и

языка Скандинавских стран и Финляндии. Материалы конференции» (Москва-Архангельск, 2008).

Источники. Данное исследование основано в первую очередь на материалах российских архивов - Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ) и Российского Государственного военно-исторического архива (РГВИА). Разрешение задач, стоявших перед автором, стало возможным благодаря великолепной сохранности документов, в том числе личного происхождения, относящихся к изучаемому периоду.

Фонд «Секретный архив министра» в АВПРИ (№ 138) включает материалы по Аландскому вопросу до и после 1908 г. (Балтийское соглашение), в том числе рукописную записку директора Канцелярии МИД М.Ф. Шиллинга, составленную в 1912 г., в преддверии встречи российского и шведского монархов в финляндских шхерах. В записке отражен обмен мнениями, имевший место в МИД, о целесообразности возбуждения перед шведами Аландского вопроса, ведь «года два», на которые он был отложен Николаем II по личной просьбе Густава V, уже прошли; также сформулирована новая внешнеполитическая задача на шведском направлении. Представляют большой интерес и впервые вводятся в научный оборот ответы вице-директора канцелярии МИД H.A. Базили, юрисконсульта того же ведомства, специалиста по Северной Европе М.А. Таубе и чиновника особых поручений Б.Э. Нольде на вопрос, заданный Морским министерством России в 1913 г., имеет ли оно право строить на Аландском архипелаге авиационные наблюдательные станции.

Фонд «Канцелярия» (№ 133, АВПРИ) содержит донесения российских посланников и поверенных в делах в Стокгольме в МИД, телеграммы, вырезки из российских и шведских газет. Почти вся корреспонденция в обоих направлениях сохранилась, что позволяет исследователю прослеживать двусторонние отношения неделя за неделей, год за годом.

Фонды 155 и 193 (АВПРИ) объединяют материалы, относящиеся к экономической проблематике, в том числе многочисленные запросы российских и иногда шведских предпринимателей (по правилам, они должны были обращаться в шведские консульства в России) о возможности того или иного бизнеса в Швеции, а также статистические сведения шведского происхождения.

Огромная удача для исследователя - личный архив посланника в Швеции A.A. Савинского, долгие годы возглавлявшего Канцелярию МИДа и в этом качестве причастного к назначениям. Благодаря этому, удалось собрать обширный материал,

использованный в параграфе о русском представительстве в Швеции. Кроме того, в архиве хранятся два варианта мемуаров Савинского. Один - на французском языке, машинописный; другой - на русском, рукописный, черновой (фонд № 340, АВПРИ), включающий переписку с великим князем Павлом Александровичем и его дочерью великой княгиней Марией Павловной. Эти письма, впервые вводимые в научный оборот, позволяют по-новому взглянуть на отъезд принцессы Марии из Швеции и истинные причины обеспокоенности королевской семьи в связи с этим событием.

В фондах Российского Государственного военно-исторического архива (РГВИА) хранятся рабочие материалы Главного Управления Генерального Штаба, включающие многочисленные планы предстоящей борьбы на Балтике, донесения военных агентов в Скандинавских странах, задания для рекогносцировок и отчеты о выполнении легальных и нелегальных поручений. Примечательно, что российские военные составляли подробнейшие обзоры шведской прессы (сохранились с незначительными изъятиями), в то время как аналогичная служба МИДа (созданная при министре А.П.Извольском) почти не уделяла внимания шведской периодической печати и крайне редко реферировала материалы, касающиеся этой страны.

Отдельную и важную группу источников составляют опубликованные и неопубликованные мемуары. Это уже упоминавшиеся воспоминания A.A. Савинского, рукописные тома воспоминаний А.К. Бентковского, директора Второго департамента МИД при трех министрах - В.Н. Ламздорфе, А.П. Извольском и С.Д. Сазонове. Эти воспоминания хранятся в отделе рукописей Российской государственной библиотеки и проливают свет на внутреннюю жизнь ведомства, индивидуальные особенности и стиль работы каждого из перечисленных трех министров.

Воспоминания военного агента в Скандинавских странах в 1907-1912 гг. A.A. Игнатьева «50 лет в строю»7 содержат заметки о шведской армии, оценку перспектив ее участия в европейской войне; характеристики многих исторических деятелей, упоминаемых в настоящей работе; информацию о «деле Ассановича»; описание шведского быта и порядков, существенно отличавшихся от российских и европейских.

7 Существует много изданий этой книги. В данной работе ссылки приводятся по московскому изданию 1959.

Большой интерес представляют мемуары министра иностранных дел России в 1910-1916 гг. С.Д.Сазонова. В них кратко описана встреча Николая II и Густава V в 1912 г. Тогда у императора было несколько «политических свиданий на русской территории»8. Свидание с шведской королевской четой произошло одним из первых, однако рассказ о нем бывший министр поместил в самом конце соответствующей главы, перепутав премьер-министра К. Стаафа с назначенным в 1914 г. министром иностранных дел банкиром К. Валленбергом. В воспоминаниях С.Д. Сазонов сформулировал отличие своей позиции по Аландскому вопросу от позиции А.П. Извольского.

Мемуары посланника A.B. Неклюдова увидели свет в 1921 г.9 В Швецию Анатолий Васильевич прибыл в начале 1914 г., когда отношения с Россией ухудшились. В связи с этим несомненный интерес представляют его впечатления от первого знакомства с официальным миром Швеции и от аудиенции у Густава V.

В 2003 г. впервые на русском языке были опубликованы мемуары Марии Павловны' и доктора Акселя Мунте". Именно страх перед доктором и нежелание оказаться в его власти погнали Марию Павловну из Швеции. А. Мунте был личным врачом шведской королевы Виктории и обладал над нею, как, впрочем, над всеми своими пациентками, гипнотической властью. Воспоминания обоих примечательны красноречивым умолчанием об интересующих нас событиях.

Наконец, важной группой источников стали газетно-журнальные публикации обеих стран. Обзоры шведских газет хранятся и в фондах РГВИА, и в фондах АВПРИ. Пристальное внимание военных обозревателей шведской прессы было сосредоточено на армии и флоте. Вырезки из шведских газет хранятся в фонде «Канцелярия» АВПРИ (а не в фонде «Вторая газетная экспедиция Канцелярии МИД» № 139). В них речь идет о подготовке Балтийского соглашения, о царском визите в Стокгольм в 1909 г., о событиях зимы-лета 1912 г., когда вышла брошюра С. Хедина, начался сбор средств на строительство броненосца «Швеция», а в Стокгольме прошла Олимпиада, в которой впервые приняла участие русская команда; а также о событиях конца 1913 - начала 1914 гг., когда сообщения о русском шпионаже не сходили со страниц шведских газет.

8 Сазонов С.Д. Воспоминания. Берлин, 1927. С. 49.

9 NekludoffA. En diplomats minnen. 1911-1917. Stockholm, 1921.

10 Мария Павловна. Мемуары. М., 2003.

11 Мунте А. Записки врача-мистика. Легенда о Сан-Микеле. М., 2003.

Большой интерес представляют публикации на общественно-политические и экономические темы в журнале «Новая Швеция» («Det nya Sverige»), издававшемся в Стокгольме с 1907 г. доктором философии Адрианом Мулином (Adrian Molin).

Информация о шведских делах появлялась в русской прессе крайне редко. В этой связи обращает на себя внимание регулярность, с которой сообщалось о сборе добровольных пожертвований на строительство броненосца «Швеция». Возможно, это объясняется приближением голосования в Государственной Думе по Малой судостроительной программе.

Статьи М.О. Меньшикова, штатного обозревателя «Нового времени», идеолога Всероссийского Национального Союза, стали поводом для объяснений посланника Савинского в шведском МИДе и были привлечены автором в качестве источника.

Также были использованы «Военный сборник», наиболее серьезный военный журнал дореволюционной России12, уделявший большое внимание шведской армии, и «Вестник финансов, промышленности и торговли», в котором периодически публиковались данные о состоянии шведской экономики.

Степень изученности проблемы. До настоящего времени российско-шведские отношения накануне Первой мировой войны не становились объектом специального изучения. Одновременно в отечественной и шведской научной литературе поднимались отдельные вопросы, исследованные в настоящей работе. Краткий историографический обзор построим в соответствии с темами глав и начнем с политического аспекта.

Отечественных работ по истории дипломатических отношений России и Швеции в 1905-1914 гг. не существует. Внешнеполитическая активность империи в это время была сосредоточена существенно южнее Скандинавии. Поэтому в общих работах по внешней политике России единственным сюжетом, связанным со Швецией, является Балтийское соглашение 1908 г. Как правило, оно рассматривается в контексте политики балансирования между великими державами, проводившейся министром А.П.Извольским. Такой подход встречаем в «Истории дипломатии» (Том II, М., 1963), монографиях A.M. Зайончковского «Подготовка России к мировой войне в международном отношении» (M.-JI., 1926) и А.В.Игнатьева «Внешняя политика России. 1907-1914 гг.

12 Бескровный Л.Г. Очерки по источниковедению военной истории России. М„ 1957. С. 430, 447.

Тенденции. Люди. События» (М, 2000), исследовании «История внешней политики России. Конец XIX - начало XX вв.» (М., 1997).

Отдельного упоминания заслуживает книга A.C. Кана «Швеция и Россия в прошлом и настоящем» (М., 1999). Это единственная работа на русском языке, в которой рассматриваются двусторонние отношения с древнейших времен и до 1998 г., включая сравнение обеих стран в некоторых важнейших аспектах их географии, исторического пути, духовной культуры и национального характера. Последние две главы содержат исторические очерки экономических и культурных связей двух стран.

A.C. Кану принадлежит раздел «Вступление Швеции в эпоху империализма (1900-1916 гг.)» в коллективной монографии «История Швеции» (М, 1974). Появление Балтийского соглашения он связывает с недовольством и обеспокоенностью шведских правящих кругов Христианийским договором великих держав о территориальной целостности и неприкосновенности Норвегии (с. 450). Автор подчеркивает, что тезис о «русской угрозе» был частью милитаристской кампании, развернутой консерваторами после провала на выборах в риксдаг 1911 г., и имевшей целью задержать процесс демократизации шведского общества (с. 417).

Примечательно, что в отличие от коллег из стран Северной Европы, отечественные историки не интересовались подготовкой Балтийского соглашения, а обращались уже к подписанному варианту, встраивая его в общую канву внешней политики империи. Между тем именно подготовительный этап был насыщен борьбой и столкновением интересов великих и малых держав, поисками внешних союзников и мобилизацией внутренних ресурсов для отстаивания интересов, настойчивостью одних и уступчивостью других.

Обратимся к трудам шведских ученых. Классическими стали работы Фольке Линдберга (Folke Lindberg) «История внешней политики Швеции» - «Den Svenska utrikespolitikens historia. 1872-1914»13 (Stockholm, 1958) и «Скандинавия в политике великих держав. 1905-1908» - «Scandinavia in great power politics. 1905— 1908»14 (Stockholm, 1958). Например, современный шведский военный историк Гуннар Оселиус (Gunnar Äselius)b в вопросах внешней политики идет в фарватере представлений Ф. Линдберга

13 Далее - «Historia».

14 Далее - «Scandinavia».

15 Подробнее об этом будет сказано ниже.

и много ссылается на него (««Русская опасность» Швеции» - «The «Russian menace» to Sweden» (Stockholm, 1994).

В «Scandinavia» собраны подготовительные материалы, вошедшие затем в соответствующие главы «Historia». В мае 1957 г. Ф. Линдберг отметил, что до сих пор события 1905-1908 гг. в Скандинавии не привлекали серьезного научного внимания. Между тем, именно в эти годы три скандинавские королевства были вовлечены в «большую» европейскую политику.

При подготовке названных трудов Ф. Линдберг работал в шведских и западноевропейских архивах. В центре его внимания оказались следующие вопросы: оценки ситуации шведской стороной, сложившейся в Балтийском регионе после распада унии и предоставления Норвегии международных гарантий; контакты Стокгольма с Лондоном, Берлином и Петербургом в связи с инициированным А.П. Извольским соглашением; дискуссия внутри шведских правящих кругов по поводу исходивших из Петербурга проектов, и относительно того, на поддержку какой из великих держав, Германии или Англии, следует опереться, противодействуя русским инициативам. Ф. Линдберг среди сторонников тесного сотрудничества с Германией назвал короля Густава V.

Когда советские архивы открылись для иностранных исследователей, Ф. Линдберг стал одним из первых шведов, получивших возможность в них работать. Его интересовало, соответствовало ли действительности распространенное в Швеции в начале XX века подозрение о наличии у восточного соседа наступательных планов против Скандинавии и использовании точильщиков16 в разведывательных целях. Результатом работы в отечественных архивах стал отрицательный ответ на эти вопросы17.

Финский историк Перти Люнтинен (Pertti Luntinen) в монографии «Балтийский вопрос» - «The Baltic question» (Helsinki,

16 Точили пилы и проч. Каждое лето из Новгородской губернии (главным образом из Череповецкого уезда) сотни точильщиков уходили на заработки в Швецию. Долгое время им никто не препятствовал. Но с середины 1909 г. к ним стали применять закон 1864 г.. запрещавший иностранцам торговать вразнос и заниматься ремеслом без особых разрешений и поручительств. Связано это было с широко распространенным убеждением, что под видом точильщиков по Швеции передвигаются русские шпионы.

17 Lindberg F. Kunglig utrikespolitik. Studier ¡ svensk utrikespolitik under Oscar II fram tili borggärdskrisen. Stockholm, 1966.

1975) стремился рассмотреть этот вопрос не в том виде, в котором он представлялся из Стокгольма, Христиании или Копенгагена, а в целом. Поэтому один и тот же сюжет рассматривается им в разных контекстах и предстает с точки зрения каждой из вовлеченных сторон. Люнтинен отметил, что Ф. Линдберг корректно представил взгляды шведского правительства (s. 9). Исследование финского ученого основано на материалах архивов внешнеполитических ведомств России, Германии и Англии.

Российско-шведские экономические связи в предвоенный период не являлись до сих пор предметом специального изучения. В соответствующих главах «Истории Швеции» акцент делается на успехах промышленного развития этой страны в к. XIX - н. XX вв. В уже упоминавшейся работе А.С.Кана «Швеция и Россия...», а также в монографии шведской исследовательницы X. Карлбек-Исотало (Н. Caribäck-Isotalo) «Обмен признания на торговлю. Шведско-русские переговоры 1921-1924» - «Att byta erkännande mot handle. Svensk-ryska förhandlingar 1921-1924» (Uppsala, 1997) описаны масштабы шведского присутствия на российском рынке в 1905-1914 гг.

При работе над экономической главой было использовано исследойание П.И. Лященко «Русское зерновое хозяйство в системе мирового хозяйства» (М., 1927), в котором на основе цифр показано, как с течением времени изменялись позиции отечественного зерна на шведском рынке.

Определенный интерес представляют статьи А.Н. Голякова18 о торгово-промышленных связях между Швецией и Россией в конце XIX - начале XX вв., а также экономиста A.M. Волкова19 о роли научно-технического фактора в экономической истории Швеции.

Г. Оселиус в работе ««Русская опасность» Швеции» высказал мысль о том, что именно экономическая выгода от торговли с Россией заставляла шведских политиков поддерживать с восточным соседом «приличные» дипломатические отношения и заботиться о благоприятном имидже Швеции в глазах русского общества.

Свенбьёрн Чиландер (Svenbjörn Kilander) в монографии «Цензура и пропаганда. Шведская информационная политика в первые десятилетия XX века» - «Censur och propaganda. Svensk

18 Голяков А.Н. Торгово-экономические связи между Швецией и Россией в конце XIX - начале XX вв. II Проблемы отечественной истории. М- 2002. Вып. 7.

19 Волков A.M. Роль научно-технического фактора в экономической истории Швеции // Северная Европа. М., 2005. Вып. 5.

informationpolitik under 1900-talets första decennier» (Stockholm, 1981) описал усилия информационного бюро, возглавляемого Эриком Этцелем (Erik Etzel), по созданию такого имиджа.

Историографический задел, которым автор располагал при работе над главой, посвященной военным аспектам российско-шведских отношений в 1905-1914 гг., состоял из пяти исследований.

Прежде всего, отметим монографии М.А. Петрова «Подготовка России к мировой войне на море» (M.-J1., 1926) и «Морская оборона берегов в опыте последних войн России» (Л., 1927), основанные на тонком знании военного дела и подкрепленные обширными документальными источниками. М.А. Петров впервые опубликовал таблицу готовности судов к 1914 году, изучил изменения в планах боевого использования Балтийского флота в 1854—1916 гг. и обратил внимание на отсутствие единства взглядов и действий военного и морского министерств, ведомственный характер военной науки, не сумевшей объединить морскую и сухопутную идеологии.

Исследование сотрудников ИВИ РАН Е.Ю. Сергеева и A.A. Улуняна «Не подлежит оглашению» (М.,1999) посвящено деятельности российских военных агентов в Европе и Турции с конца XIX в. и вплоть до начала Первой мировой войны. Авторы приходят к заключению, что военные агенты в Дании, Швеции и Норвегии оказались не способны разгадать «скандинавскую загадку» и предоставить Петербургу точный прогноз позиции Швеции в случае войны Тройственного Союза и Антанты.

Книга Кента Цеттерберга (Kent Zetterberg) «Военные и политики» - «Militärer och politiker» (Lund, 1988) - часть исследовательского проекта, начатого в 1982 г. и объединяющего труды на военно-исторические темы. На основе материалов Государственного (Riksarkivet) и Военного (Krigsarkivet) архивов Швеции, а также семейного архива Бернадотов (Bernadotteska familjearkivet), автор рассматривает специальные военные аспекты, взаимодействие и соперничество шведских военных и политиков при решении оборонных вопросов в 1912-1914 гг.

Г. Оселиус в уже упоминавшейся монографии ««Русская опасность» Швеции» сконцентрировался на изучении системы взглядов и убеждений шведского офицерства в 1880-1914 гг. и пришел к выводу, что в начале XX в. Россия представлялась шведским военным «умирающей» («dying») державой. Это внушало серьезные опасения, поскольку было неясно, что произойдет с огромной соседней страной в случае потрясений.

В двух номерах (1-м и 4-м) Военно-исторического журнала за 2008 г. была опубликована статья В.А. Карелина «Русская разведка в Швеции накануне Первой мировой войны», имевшая неоценимое значение для настоящего исследования. Благодаря документам из Российского Государственного архива Военно-Морского флота (РГА ВМФ) было прояснено «дело Ассановича». Шведские власти потребовали, чтобы русский военный агент немедленно покинул королевство, обвинив его в шпионской деятельности. Одновременно МИД Швеции отказался предъявить российским дипломатам какие-либо доказательства вины Ассановича. Долгое время этот шпионский скандал вызывал вопросы как у шведских (Ф. Линдберг, Г. Оселиус), так и у российских (М. Алексеев20) исследователей. И только опубликованные В.А. Карелиным документы, в частности переписка морского агента П.Ф. Келлера с Морским Генеральным Штабом в Петербурге, позволили создать непротиворечивую и полную версию «дела Ассановича».

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, подразделенных на параграфы, заключения и библиографии.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении определяются объект, предмет, хронологические рамки исследования, его цели и задачи, научная актуальность и злободневность избранной темы, описываются использованные источники и дается историографический обзор.

Первая глава - «Политические отношения России и Швеции накануне Первой мировой войны».

Швеция не относилась к числу приоритетных направлений российской внешней политики в предвоенный период. Отношения с этой страной не были темой выступлений министров иностранных дел перед Государственной Думой даже в период активных дипломатических контактов (1908 и 1912 гг.). Инструкции посланникам в Стокгольме не составлялись. Представительство формировалось по остаточному принципу: здесь работали начинающие или уже завершающие карьеру дипломаты, текучесть кадров была высокой. Несколько лет миссия фактически оставалась без посланника: эту должность занимали пожилые, слабые здоровьем люди, не способные к активной работе- В.С.Сергеев и К.М.Нарышкин. Период «слабого» представительства продлился с 1909 по 1912 гг.

20 Алексеев М. Военная разведка России. От Рюрика до Николая II. Книга II. М„ 1998.

Переговоры по Балтийскому соглашению велись с российской стороны лично министром А.П. Извольским и его ближайшим помощником в этом вопросе М.А. Таубе. Состав миссии от переговоров был отстранен.

Идея комплексного решения Скандинавского и Балтийского вопросов возникла осенью 1905 г. Барон М.А. Таубе составил план действий, впоследствии дважды одобренный императором и министрами иностранных дел В.Н. Ламздорфом (в 1905 г.) и А.П. Извольским (в 1907 г). План предусматривал заключение секретного протокола с Германией, конвенции о целостности Норвегии, отмену договора 1855 г., подписание русско-шведской декларации о целостности Швеции, отмену конвенции 1856 г. (о демилитаризации Аландских островов) и подписание декларации о нейтралитете Норвегии.

До 1908 г. Россия и Германия проводили согласованную политику в Балтийском регионе. Только Германия дала письменное согласие на отмену Аландской конвенции (осенью 1907 г.). Великобритания настояла на участии Швеции в переговорах о статусе Аланд (Швеция не подписывала ни Парижского трактата 1855 г., ни конвенции 1856 г., поэтому автоматического права участвовать в переговорах не имела). Сохранение демилитаризованного статуса архипелага было воспринято шведами как жизненно важная задача, все общество было мобилизовано на ее решение. Для России это был вопрос третьестепенной важности.

Усилия министра Извольского были сведены на нет единоличным решением Николая II, уступившего просьбе Густава V отложить обсуждение Аландского вопроса на неопределенный срок.

Вновь обратимся к программе М.А. Таубе. Был подписан секретный протокол с Германией о согласии последней на отмену конвенции 1856 г., заключен Договор о целостности и неприкосновенности Норвегии, отказавшейся взамен обязаться постоянным нейтралитетом. Договор 1855 г. был отменен 2 ноября 1907 г. в отношении Норвегии и 20 апреля 1908 г. в отношении Швеции. Этим исполнение программы Таубе ограничивается. Все пункты, касавшиеся Швеции, остались невыполненными: не была заключена двусторонняя декларация о гарантии Россией целостности Швеции и не была отменена конвенция 1856 г.

С приходом на министерский пост С.Д. Сазонова российская политика в Аландском вопросе кардинально изменилась. Было признано вредным поднимать его перед шведами. В 1913 г. российские военные обратились в МИД с вопросом, имеют ли они

право возвести на архипелаге авиационные наблюдательные станции. Выяснилось, что чиновники внешнеполитического ведомства (H.A. Базили, М.А. Таубе, Б.Э. Нольде) по-разному оценивают правовую ситуацию, создавшуюся после 23 апреля 1908 г. и соответственно дают противоположные ответы на этот вопрос.

В 1911 г. МИД наконец обратил внимание на стокгольмскую миссию. Была сформулирована внешнеполитическая задача в отношении Швеции: не допустить ее втягивания в союз с Германией. Конкуренция империй за симпатии скандинавского королевства становилась все более яростной по мере приближения европейской войны. Посланник A.A. Савинский (1911-1913) вполне осознавал это. Брошюры С. Хедина и П. Фальбека, слухи о задержании полковника A.A. Игнатьева в окрестностях Будена расценивались им и членами миссии прежде всего как проявление внутриполитической борьбы в Швеции, за одним из участников которой, правыми, стояла Германия. Правые традиционно использовали «русскую опасность» в качестве мобилизующего общество фактора. Бурные события первого полугодия 1912 г. выявили предрассудки, столетиями бытовавшие в шведском общественном сознании в отношении восточного соседа, готовность правых сил использовать их в политической борьбе, и, с другой стороны, твердое желание правительств обеих стран поддерживать добрососедские отношения, продемонстрированное в ходе встречи в финляндских шхерах летом 1912 г.

Вторая глава - «Экономическое сотрудничество России и Швеции накануне Первой мировой войны (1905-1914 гг.)».

Обе страны в предвоенный период заявляли о желании расширять экономические связи. Позиции шведских правительств, консервативных и либеральных, совпадали в этом вопросе. Шведов привлекал огромный и близкий21 российский рынок, способный поглотить любое количество машин и оборудования. Они ставили перед собой конкретную экономическую задачу и вполне преуспели в ее решении. В 1913 г. более четверти от всего шведского машинного экспорта шло в Россию.

Немаловажное обстоятельство, поскольку в начале века шведские пароходные компании имели еще небольшой опыт дальнего плавания. В период унии существовало негласное разделение труда - норвежский торговый флот работал на океанских линиях, а шведский осуществлял каботажное плавание вдоль родных берегов и связь с центральным европейскими портами перегрузки - Амстердамом, Роттердамом, Ливерпулем.

Шведская сторона считала наиболее существенной преградой на пути развития торговых связей с Россией неразвитость транспортных систем и инициировала учреждение прямого и регулярного (минуя Финляндию) сообщения между странами. Шведы хотели устроить дело так же, как на линии Засниц-Треллеборг, но из-за пассивной позиции России были вынуждены довольствоваться одной грузовой линией (Стокгольм- Рига, в случае сильных холодов Стокгольм - Виндава) и согласованием железнодорожного и морского расписаний на финляндском направлении. Российские власти предпочли этот вариант, поскольку он не предполагал трат из общегосударственной казны. Примечательно, что отечественные балтийские судовладельцы не проявили никакого интереса к рейсам в Стокгольм. Экономической потребности в них они не испытывали, а единственный откликнувшийся запросил субсидию, в разы превышавшую ту, что получала от своего правительства шведская пароходная компания «Буеа» за рейсы Стокгольм - Рига.

Существенную поддержку шведскому предпринимательству в нашей стране оказывали Нобели. Представители этой семьи заседали в правлениях шведских компаний, имевших представительства в России, и помогали решать вопросы в «верхах», где располагали серьезными связями. Даже генеральным консулом в Петербурге с 1906 г. был их ближайший и преданный сотрудник К.В. Хагелин.

Российская сторона под расширением экономических связей подразумевала прежде всего открытие отечественного рынка шведским товарам. Встречные экономические требования не выдвигались. Экономическое сотрудничество должно было, по мысли Петербурга, способствовать решению политической задачи, состоявшей в том, чтобы поддерживать добрососедские отношения в мирное время и обеспечить шведский нейтралитет в случае войны. В 1910 г. появилось сразу два проекта союза с Швецией, основанных на соображениях экономического характера. Первый принадлежал подполковнику Шуберскому. По его мнению, в Швеции происходило активное освоение водяной энергии. В скором времени это приведет к сокращению ввоза угля (из Англии) и соответственно экономии крупных сумм (около 55 млн кр. ежегодно; курс кроны - 0,52 коп.), которые будут направлены на освоение севера Швеции, богатого лесом и железной рудой. По прогнозам подполковника Шуберского, к 1915-1916 гг. в районе Елливаре - Кируна, то есть вблизи российско-шведской сухопутной границы, возникнет крупный промышленный округ. Следовательно, перед шведами встанет

дилемма: «идти на союз с Германией и, обеспечив тем свой юг, сосредоточить свои вооруженные силы на севере, или идти на союз с нами и тем сохранить почти целиком нынешнюю дислокацию»22.

Второй план был составлен секретарем российской миссии в Стокгольме Н.В. Вяземским и строился на особенностях экономических связей Швеции. Дипломат полагал, что сближение с Германией «убьет или, по крайней мере, затормозит»23 шведскую промышленность. В то время как сближение с Россией принесло бы ей существенные выгоды. Поэтому союзный договор с Швецией должен быть поставлен «в связь с договором торговым»24. Отметим, что оба плана имели в виду германский фактор и не получили развития.

В предвоенный период русский экспорт в Швецию, хотя и вырос незначительно в абсолютных цифрах, но в общих поставках его доля упала. Более того, по ряду позиций, на которых Россия традиционно была сильна, прежде всего на хлебном рынке, она более не выдерживала конкуренции с Германией.

Крупный российский бизнес был неизвестен в Швеции. Малый и средний демонстрировал хотя и растущий, но некомпетентный интерес.

Существенное влияние на характер российско-шведских экономических связей в предвоенный период оказывала Германия, главный торговый партнер обеих стран. Закрыв свой рынок для иностранных машин и оборудования, Германия косвенно стимулировала интерес шведских производителей к российскому рынку. Невыгодные условия торгового договора с Германией 1904 г., который граф С.Ю. Витте сравнивал с бременем войны25, заставили Россию искать альтернативы немецкому рынку. Начиная с 1912 г., можно говорить об особом интересе к малым странам Северной Европы в контексте предстоящего пересмотра торгового договора с Германией. Привлекательными казались и финансовые заимствования у малых стран, так как они не были бы обременены политическими обязательствами. Тем не менее, при распределении округов деятельности торговых агентов Министерства промышленности и торговли Скандинавия была обойдена из соображений экономии. Только в начале !914 г. Швеция и Дания были включены в зону ответственности торгового агента в Гамбурге,

22 РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Д. 6900. Л. 190.

23 АВПРИ. Ф. 133. Оп. 470. 1910. Д. 124. Л. 108.

24 Там же. Л. 109.

Lb Извольский А.П. Воспоминания. Пг.-М., 1924. С. 33.

которым в тот период служил Н.И. Стремоухое. В его задачу входило найти в этих странах сбыт тем русским товарам, которые обычно поставлялись в Германию, обеспечив таким образом России аргументы на предстоящих переговорах с этой страной. Н.И. Стремоухов скоропостижно скончался. На его место был назначен В.М. Русинов, не успевший до начала войны выехать в Германию. Тогда «местопребыванием» его стал Стокгольм «на то время, в течение коего ... не будет возможности находиться в Гамбурге»26. Всю войну Русинов провел в Швеции, налаживая поставки шведских товаров в Россию. Однако изначальной его целью было расширение российского экспорта, а не импорта.

Третья глава - «Военные аспекты отношений России и Швеции накануне Первой мировой войны».

В изучаемый период (1905-1914 гг.) российские военные видели в Швеции потенциального противника. В Генеральном Штабе в Петербурге считали, что «Швеция готовит свои вооруженные силы исключительно против России»27, однако она не решится на единоличное противоборство, но с большой долей вероятности присоединится к Германии, чтобы вернуть потерянную 100 лет назад Финляндию. Признавалось наличие у Швеции небольшой, но хорошо организованной армии и флота, приспособленного для действий в шхерах.

Страх перед неприятельским десантом довлел над петербургскими стратегами28 еще с Крымской войны. Чем слабее был российский флот, тем серьезнее представлялась опасность. После русско-японской войны этот страх стал доминирующим при определении оперативного задания флоту. Вплоть до 1910 г. российские военные аналитики неизменно констатировали слабость отечественных сил на Балтике и планировали только оборонительные операции. После соглашения России с Англией (1907 г.) стратегическое положение на Балтийском море изменилось, так как Германия оказалась связана на Северном море. В 1910-1911 гг. появились планы довести отечественный флот до такой силы, чтобы он мог угрожать десантом в тыл и

26 АВПРИ. Ф. 155. Оп. 408. 1913-1917. Д. 654. Л. 21-22.

27 РГВИА. Ф. 2000. On. 1. Д. 6886. Л. 31.

28 И целиком разделялся столичными обывателями. Доказательство тому-дискуссия петербуржца М.О. Меньшикова, политического обозревателя «Нового Времени», с москвичом С.Ф. Шараповым, автором издания «Свет» // С Англией или с Германией? Обмен мыслей между С.Ф. Шараповым и М.О. Меньшиковым. Несколько глав «Моего дневника». М., 1908.

фланг вероятного противника, бороться за обладание морем с флотом Германии и ее союзников. Только в 1912 г. была принята окончательная программа воссоздания русского Балтийского флота. Однако к началу войны она не была осуществлена.

Положение Швеции существенно изменилось после 1905 г. Теперь она имела две сухопутные границы - с Российской империей и Норвегией. Обе числились среди потенциальных противников Швеции. «Русская опасность» оставалась неотъемлемой частью взглядов и убеждений шведских военных. Любое движение войск, железнодорожное строительство, сооружение казарм на территории Великого княжества Финляндского рассматривались как подготовка плацдарма для предстоящей наступательной операции. Особое беспокойство у шведов вызывали планы строительства железнодорожной ветки Петербург - Николайштадт (Вааса) и увеличение численности войск в Финляндии. Отказ России от укрепления Аландских островов не убедил шведов в миролюбии восточного соседа. В предвоенный период велось пристальное наблюдение за происходящим на архипелаге, в финляндских шхерах и в районе сухопутной границы с Россией. Оптимизм шведским военным внушал исход военного столкновения России с Японией (опыт этой войны шведские военные тщательно изучали по немецкоязычной литературе), а также мысль о том, что Россия никогда не сможет выставить всю свою огромную армию против Швеции. Борьба же с её частью не представлялась шведам невозможной.

Примечательно, что российские военные и дипломаты, служившие в Швеции, отвечали на главный вопрос иначе, чем их коллеги в Петербурге. В Штабах исходили из худшего сценария и неизменно включали Швецию в число возможных противников. Служившие в Стокгольме признавали, что Швеция никогда не выступит против Германии, но сделает все возможное, чтобы остаться нейтральной. Более точного ответа в той ситуации дать было невозможно.

В предвоенный период российские военные присутствовали на маневрах и посещали полки в Швеции. На них производили сильное впечатление уровень предварительной подготовки юношей, система обучения, принятая в войсках, акцент на индивидуальную подготовку солдата, продуманное устройство и комфорт новых казарм.

Шведские военные официально могли присутствовать только на маневрах в Царском Селе и в войсках столичных гарнизонов. По мнению отечественных исследователей, иностранные

наблюдатели не допускались во внутренние российские гарнизоны из желания скрыть слабость, а не секреты.

Четвертая глава - «Ухудшение отношений между Россией и Швецией в конце 1913 - начале 1914 г. Июльский кризис 1914 года».

В предвоенный период российско-шведские отношения были отмечены двойственностью. На высшем уровне декларировалось стремление поддерживать добрососедские отношения. Одновременно шведское общество не избавилось от страха перед «русской опасностью», что неизменно использовали во внутриполитической борьбе находящиеся с конца 1911г. в оппозиции правые силы.

Либеральное правительство К. Стаафа, придя к власти осенью 1911г., отменило уже принятое решение о строительстве новейшего тяжелого броненосца и сформировало четыре комиссии, которым предстояло решить, какая армия должна быть у Швеции. 1912-1914 гг. вошли в шведскую историю как период борьбы по вопросам обороны («ШгзуагаПтскп»). Её ожесточенность объясняется тем, что за обсуждаемыми проблемами обороны стояли еше более серьезные и фундаментальные вопросы - парламентаризм, народовластие, прерогативы короля и аристократии (в 1900 г. она составляла лишь четверть процента при 5-миллионном населении). К началу 1914 г. парламентские комиссии еще не завершили работу. Межпартийная борьба в Швеции накалялась, соответственно возрастала «русская опасность».

Для укрепления российско-шведских отношений Мария Павловна ничего не делала. Однако женитьба шведского принца на русской великой княжне29 вызвала волну доброжелательного интереса к России, который отечественная дипломатия могла бы использовать, если бы не «слабое» представительство в 19091912 гг. Причиной бегства из Швеции стал не «катастрофический»30 брак (с которым уже смирились и Мария, и Вильгельм) и не участие принцессы в «шпионстве» (как утверждали злые языки и повторяют некоторые современные авторы3), а её страх перед личным врачом королевы Акселем Мунте. Доктор заинтересовался Марией Павловной, надеясь таким образом проникнуть в царскую семью и лечить императрицу Александру

w Инициатива этого брака исходила от шведского королевского дома.

30 Jangfeldt В. En osalig ande. Berâttelsen om Axel Munthe. Stockholm, 2003. S. 435.

31 Например, Б. Янгфельдт в книге об Акселе Мунте (см. сноску 34).

Федоровну. Он обладал деспотическим характером, гипнотическими способностями и выработал эффективный метод работы со знатными пациентками: очаровать, расположить, а потом полностью подчинить. Мария Павловна прошла через все эти стадии. Однажды доктор был «грубо назойлив» («§гсм па^ап£еп») с ней32. Очевидно, Николай II счел мотивы Марии Павловны серьезными, иначе он не позволил бы ей вернуться в Россию. Известно, что император сурово обходился с ослушавшимися родственниками - его родные брат и дядя были высланы из страны за морганатические браки. История с Марией Павловной была очень неприятна королевской семье, страшно боявшейся огласки скандальных подробностей, касающихся доктора.

«Дело Ассановича» стало известно шведской общественности в таком виде, что продолжавшиеся много лет разговоры о русском шпионаже и нашествии точильщиков получили, наконец, реальное подтверждение. Материалы РГА ВМФ убедительно показывают, к каким ухищрениям пришлось прибегнуть шведским следователям, чтобы увязать в одном деле военного агента П.Л. Ассановича, отставного морского унтер-офицера Ф. Тёрнгрена (ранее находившегося под судом, но отпущенного за недостатком улик33) и сотрудничавших с русской разведкой шведа А. Хольштейнсона и датчанина Гампена. На самом деле Тёрнгрена вербовал не Ассанович, а морской агент П.Ф. Келлер, а Гампен с Тёрнгреном никогда не виделись и никак не были связаны.

Эпизоды с принцессой Марией, Ассановичем и переводом Савинского обозначили известный рубеж в российско-шведских отношениях. С конца 1913 - начала 1914 гг. можно говорить об ухудшении отношений между странами на высшем уровне. Между тем объективных тому причин не было. В сущности речь шла о субъективных факторах, влияние которых было преодолено, как только ситуация стала действительно серьезной.

В классической «Истории Швеции» справедливо утверждается, что Густав V был германофилом и разделял милитаристские настроения аристократии и офицерства. Однако в критический момент король и министр иностранных дел К.А. Валленберг проявили твердость и последовательность в отстаивании политики нейтралитета. Им приходилось соблюдать баланс в отношениях со странами Антанты и Германией, даже заискивать перед последней

32 Platen G. von. Bakom den gyllne fasaden. S. 192.

13 В обзорах шведской прессы, составлявшихся в ГУГШ, этому делу уделялось большое внимание // РГВИА. Ф. 2000. On. 1. Д. 3291.

с тем, чтобы не раздражать сторонников активной политики внутри страны и не спровоцировать Германию на предъявление ультиматума. Российские представители в Швеции доверяли Густаву V и его министру Валленбергу34.

Действия короля и правительства Швеции резко контрастируют с поведением гражданских властей «великих» держав, позволивших на завершающем этапе кризиса военной логике влиять на политические решения. Шведским властям удалось в решающий момент определить, в чем заключаются национальные интересы родины и отделить реальные опасности от мнимых, за долгие годы употребления превратившихся в реальные.

Примечательно, что ситуация представлялась ясной и не внушающей шведам опасения, пока Великобритания не вступила в войну против Германии. В Швеции считали, что воюющая Великобритания оккупирует Готланд и превратит его в операционную базу. 4 августа британский посланник в Стокгольме сделал в МИДе заявление о том, что его страна гарантирует неприкосновенность шведской территории в обмен на обязательство нейтралитета. Посланник A.B. Неклюдов немедленно запросил позволение сделать аналогичное заявление. Петербург медлил. Ситуация накалялась. С просьбой оказать давление на МИД обратился в ГУГШ только что прибывший в Стокгольм военный агент Д.Л. Кандауров. Наконец, 7 августа 1914 г. требуемая нота была вручена. Кандауров счел шведский нейтралитет обеспеченным и на следующий день отправился в Норвегию.

В заключении подведены итоги исследования.

В развитии российско-шведских отношений в 1905-1914 гг. можно выделить четыре периода. Активный этап продлился с 1905 по 1908 г., то есть до заключения Балтийского соглашения, когда российская дипломатия ставила перед собой задачу добиться отмены Аландского сервитута, но не преуспела в ее решении. Затем наступил период «слабого» представительства, в течение которого интересы России в Швеции не были сформулированы, а миссия в Стокгольме фактически оставалась без посланника. В 1912 г. предстоящая встреча на высшем уровне актуализировала Еопрос о задачах российской дипломатии в Швеции. Встреча монархов понадобилась для подтверждения обеими сторонами неизменности курса (добрососедство), невзирая на активное использование шведскими правыми «русской опасности» во

34 Об отношении российских дипломатов к К.А. Валленбергу см.: Чернышева О.В. Шведы и русские. Образ соседа. М.. 2004. С. 64-65.

внутриполитической борьбе. Российский МИД счел прежние попытки аннулировать Аландскую конвенцию вредными, препятствующими достижению главной цели, которая заключалась в том, чтобы не допустить союза между Швецией и Германией. Конец 1913 г. отмечен ухудшением отношений между Россией и Швецией. Исследование деталей приводит к выводу, что в его основе лежали субъективные факторы, которые были преодолены обеими сторонами, как только разразился июльский кризис 1914 г.

История с Балтийским соглашением убедительно демонстрирует, как многого может добиться малая страна в отношениях с великой державой, когда дело касается принципиальных для нее вопросов.

На протяжении всего изучаемого периода Швеция оставалась на периферии интересов российского МИДа. Даже после вступления в войну Великобритании (это был критический момент для определения Швецией своей позиции), когда посланник A.B. Неклюдов добивался от своего начальства приказа сделать аналогичное британскому заявление о соблюдении Россией независимости и неприкосновенности Швеции в случае ее нейтралитета, МИД медлил, и для ускорения дела понадобилось вмешательство военного ведомства.

Для шведской стороны приоритетной была экономическая составляющая отношений с восточным соседом. Консервативное и либеральное правительства в равной мере стремились к развитию торговли и улучшению путей сообщения с Россией. Швеция была заинтересована в сбыте машин и оборудования на огромном и близком российском рынке и вполне преуспела в этом. Россия наоборот теряла свои позиции. Экономические и торговые интересы России в Швеции ни разу не были сформулированы. Средний и мелкий отечественный бизнес демонстрировали возрастающий, но не компетентный интерес. Крупный российский бизнес вообще не был известен в Швеции.

Для российской стороны приоритетной была военно-политическая составляющая отношений. Главным был вопрос о позиции Швеции в случае европейской войны. На протяжении всех предвоенных лет российские и шведские военные считались потенциальными противниками. Оптимистичный прогноз исходил от российских военных агентов в Скандинавских странах и заключался в том, что Швеция останется нейтральной, но никогда не выступит против Германии.

Список публикаций автора по теме диссертации:

Статьи в журналах, рекомендованных ВАК РФ

1. Табаровская К.А. Российско-шведские отношения накануне Первой мировой войны (экономический аспект) И Новая и новейшая история. 2008. № 2. С. 184-196. (1,5 пл.).

Другие публикации

2. Табаровская К.А. Династический брак - попытка сближения России и Швеции в начале XX в. (по мемуарной литературе) // Скандинавские чтения 2004 года. СПб, 2006. С. 180-190. (0,8 п.л.).

3. Табаровская К.А. «Слово Предостережения» в контексте российско-шведских отношений в 1912 году // Северная Европа: Проблемы истории. М.: «Наука», 2007. Вып. 6. С. 122-146. (1,5 п.л.).

4. Табаровская К.А. Рец. на кн.: И.Н. Новикова. ««Между молотом и наковальней». Швеция в германо-российском противостоянии на Балтике в годы Первой мировой войны». СПб,

2006. 450 с. // Северная Европа: Проблемы истории. М.: «Наука»,

2007. Вып. 6. С. 340-347. (0,5 п.л.).

5. Табаровская К.А. Российско-шведские экономические связи накануне Первой мировой войны (по материалам российских архивов) // XVI конференция по изучению Скандинавских стран и Финляндии. Материалы конференции. Москва-Архангельск, 2008. Часть I. С. 12-15. (0,2 пл.).

6. Табаровская К.А. Миссия второстепенного значения. Русское представительство в Швеции накануне Первой мировой войны // Северная Европа: Проблемы истории. (В печати, принято редколлегией). М.: «Наука». Вып. 7. (0,9 п.л.).

7. Табаровская К.А. Швеция в стратегических планах и оценках российских военных и дипломатов // Россия и Европа. (В печати, принято редколлегией). (1,2 пл.).

Зак. Объемов, л. Тир.У#7экз. ИВИ РАН, Ленинский пр-т, 32-а

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Табаровская, Ксения Андреевна

Введение

Глава 1.

Политические отношения России и Швеции накануне Первой мировой войны.

1.1. Русское представительство в Стокгольме в 1905-1914 гг.

1.2. Балтийское соглашение 1908 г. План. Предыстория. Результаты

1.3. Аландский вопрос после 23 апреля 1908 г.

1.4. 1912 год. «Слово Предостережения» Свена Хедина в контексте двусторонних отношений

Введение диссертации2009 год, автореферат по истории, Табаровская, Ксения Андреевна

Исследование «Российско-шведские отношения накануне Первой мировой войны. Политический, экономический, военный аспекты. По материалам российских архивов» охватывает период с 1905 по 1914 гг. В его фокусе -актуальная и злободневная проблема отношений великой и малой соседних стран в преддверии надвигавшейся мировой войны.

Соседство 5-миллионного народа со 170-миллионной многонациональной и многоукладной империей само по себе драматично. Патриарх отечественной скандинавистики А.С. Кан отмечал, что «Россия и ее политика, ее неудачи и успехи были гораздо важнее для Швеции, нежели те или иные действия или бездействие Швеции — для России»1.' Более того: накануне Первой мировой войны фактор «русской опасности» активно использовался в Швеции во внутриполитической борьбе. Либералы и социал-демократы оценивали возможность русского завоевания Скандинавии «более скептически»2, чем правые силы.

Понятие «русская опасность» или «опасность с востока» естественным образом возникло в сознании малочисленного народа, соседствующего с огромной страной, покончившей в свое время со шведским великодержавием». В 30-е годы XIX в. эти страхи получили оформление благодаря выдумке британского консула в Хаммерфесте (норвежское 1 поселение на Баренцевом море) и стали частью пропагандистской и

1 Кан А.С. Швеция и Россия в прошлом и настоящем. (Далее — Швеция и Россия). М., 1999. С. 19.

2 Zetterberg К. Militarer och politiker. En studie i militar professionalisering, innovationsspridning och internationellt inflytande pa de svenska forsvarsberedningarna 19111914. Lund, 1988. S. 29.

•5

После наполеоновских войн британские купцы вели контрабандную торговлю в северной Норвегии. Местные власти пытались бороться с этим, в результате возникло так называемое дело Буде, судебный процесс, получивший название по приморскому поселку. Недовольный решением суда британский торговец стал добиваться пересмотра дела. Часть обвинений он выдвинул против британского консула в Хаммерфесте, который, пытаясь оправдаться, составил доклад о российских планах захватить территорию вплоть до полуострова Варангер. Министр иностранных дел Пальмерстон поверил этому докладу дипломатической подготовки Восточной, или Крымской войны. Реорганизация шведской армии в 1892 и 1901 гг., строительство Буденской крепости вблизи сухопутной границы с Российской империей производились в связи с необходимостью защититься от восточного соседа4. Шведское военное планирование 1910-1914 гг. имело в виду трёх потенциальных противников, главным из которых была, конечно, Россия.

Предметом исследования в настоящей работе стали политическое и экономическое взаимодействие великой и малой стран на фоне взаимно настороженного и подозрительного отношения военных кругов.

Представлялось интересным и важным определить исходные позиции, цели и задачи внешнеполитических ведомств России и Швеции в отношении друг друга (в тех случаях, когда они были сформулированы), а затем проследить, каким образом они реализовывались. Ставилась задача установить характер отношений, определить периоды в их развитии, выявить мотивы, которыми руководствовались правительства обеих стран. Аналогичный подход использовался и при изучении экономических связей.

Что касается военного аспекта, то следует иметь в виду, что Генеральные Штабы России и Швеции видели друг в друге потенциальных противников и при составлении прогнозов исходили из худшего сценария развития событий. В настоящей работе используются рабочие материалы российского Генерального Штаба, включающие многочисленные планы действий и оценки ситуации на Балтике. Российский Государственный военно-исторический архив (РГВИА) располагает материалами, позволяющими составить представление о шведских оценках и прогнозах развития событий.

Большой интерес представляют донесения русских военных агентов (атташе) из Швеции, корректирующих «с места» пессимистические прогнозы «центра». и счел дело важным. Доклад переслали в британскую миссию в Стокгольме, что привело к раздуванию и в Швеции страхов перед русской атлантической экспансией. * Zetterberg К. Op. cit. S. 29.

Изучая отношения двух стран, автор стремился уловить общие тенденции, не пренебрегая деталями, знакомство с которыми позволило в одних случаях уточнить причинно-следственные связи, в других - последовательность и логику событий, в третьих - отделить субъективные факторы от объективных.

В настоящей работе рассматривается сравнительно краткий отрезок времени. Очевиден и не требует пояснений выбор 1914 года в качестве верхней границы исследования. Выбор 1905 года в качестве отправного - не менее очевиден. Ведь этот год стал рубежным в истории обеих стран.

В России произошли события, вошедшие в историю как «Первая русская революция». Поражение в войне с Японией и революционное давление вынудили Николая II согласиться на установление в стране конституционной монархии. Сначала царский Манифест от 6 августа 1905 г. объявил о создании в России законосовещательной Думы, затем Манифест от 17 октября того же года возвестил о введении конституционного строя. 23 апреля 1906 г. были изданы Основные законы, а через 4 дня собрались первая Государственная дума и обновленный Государственный совет. Народ России впервые получил конституцию, политические свободы и парламент.

Естественно, что и после этого российская государственность отличалась от идеального типа правового государства в большей степени, чем американская, английская, французская или шведская. Тем не менее, именно тогда наша страна, по оценке известного историка Б.Н. Миронова, «вошла в круг правовых государств: конституция и парламент, разделение властей и независимый суд стали неотъемлемыми институтами русской политической жизни, а правомерность управления - характерным качеством исполнительной власти»5.

Эти перемены положительным образом отразились на отношениях России и Швеции. Презираемая до этого, но преобразовавшаяся в силу объективной необходимости, российская власть отныне представлялась шведским

5 Б.Н. Миронов. Социальная история России. В 2-х тт. СПб., 2003. Т. 2. С. 159. правящим кругам единственной силой, организованной правильно и способной поддерживать порядок. События 1905-1907 гг. и хлынувшие в страну эмигранты-революционеры напугали шведов и заставили фактически ввести визовый режим в отношении российских подданных, пребывающих в б королевство на длительный срок .

После 1905 г. финансы и армия империи оказались расстроены. В качестве приоритетной была определена задача обеспечения длительного мира для созидательной внутренней работы. Это отразилось на отношениях с соседними странами, в том числе и Швецией. (Об этом подробно будет сказано в первой главе настоящей работы).

1905 год'открыл новую страницу и в истории Швеции. Расторжением завершился 26 октября 1905 г. длившийся не одно десятилетие (по крайней мере, с 80-х годов XIX века) кризис унии с Норвегией. Швеция обрела современные границы и статус малой страны на Севере Европы. Россия приветствовала расторжение унии, первой признала независимость Норвегии и предприняла попытку использовать вложившуюся ситуацию для отмены демилитаризованного статуса принадлежащих ей Аландских островов ( об этом будет подробно сказано во втором параграфе первой главы).

Прекращение унии произвело на шведское общество глубокое и травмирующее впечатление. Отношения с западным соседом временно были испорчены. Естественные границы и сопутствующее им чувство защищенности утрачены. В предвоенный период Швеция неизменно причисляла к потенциальным противникам наряду с «историческим врагом», Россией, и Норвегию.

Внешняя политика Швеции после 1905 г. стала более активной. Малая страна, пережив разрыв унии и разочарование в связи с международными гарантиями целостности Норвегии, - этот шаг великих держав был воспринят в Стокгольме как недружественный, ведь Швеция только что доказала свое миролюбие, не двинув войска через Скандинавский хребет, - искала в новом

6 Aselius G. «The «Russian menace» to Sweden». Stockholm, 1994. P. 269. качестве место на международной арене. Она стала вполовину меньше, но получила возможность сосредоточиться исключительно на собственных интересах и проблемах. Обладая развитой промышленностью, в том числе и военной, Швеция остро нуждалась в новых рынках для сбыта своих товаров. После 1905 г. шведское внешнеполитическое ведомство активно подключилось к решению экономических задач.

Культ Карла XII, воспоминания о славной эпохе «великодержавия» -«stormaktstiden» - свойственны рассматриваемому периоду. Они согревали уязвленное национальное достоинство и влияли на атмосферу в обществе.

Разрешение задач, поставленных в настоящем исследовании, стало возможным благодаря великолепной сохранности материалов, относящихся к изучаемому периоду, в Архиве внешней политики Российской империи (АВПРИ) и Российском Государственном военно-историческом архиве (РГВИА). Следует подчеркнуть, что названные архивы располагают богатейшими, но до сих пор мало востребованными собраниями документов и материалов по истории взаимоотношений России и Швеции в 1905-1914 гг.

Обзор источников начнем с описания использованных фондов Архива внешней политики.

Фонд 13 8 «Секретный архив министра» включает материалы, касающиеся подготовки Балтийского соглашения и позволяющие определить первоначальные намерения российского внешнеполитического ведомства, ход переговоров и их результаты. Здесь же хранится русский и французский 7 варианты Балтийского соглашения и прилагаемого к нему Меморандума .

Большую ценность представляет обнаруженная в «Секретном архиве министра» рукописная записка директора Канцелярии МИД М.Ф. Шиллинга. Эта записка была составлена в 1912 г., накануне встречи в финляндских шхерах Николая II и Густава V . В ней сформулированы цели политики п

Копии этих документов также находятся в делах Фонда 133 «Канцелярия».

8 Шведский король с 1907 г. Годы жизни - 1858-1950. императорского правительства в Швеции после Балтийского соглашения и ухода в отставку министра иностранных дел А.П. Извольского9, инициировавшего в свое время переговоры по пересмотру демилитаризованного статуса Аландских островов.

В Фонде 133 «Канцелярия» содержатся донесения российских посланников и поверенных в делах в Стокгольме в МИД, вырезки из российских и шведских газет, телеграммы. Почти вся корреспонденция в обоих направлениях сохранилась и позволяет месяц за месяцем, год за годом проследить развитие двусторонних отношений, а также оценки и трактовку событий отечественной дипломатией.

Фонды 155 и 193 объединяют материалы, благодаря которым удалось установить взгляды руководства обеих стран на экономическое сотрудничество, определить проблемы и трудности, с которыми приходилось сталкиваться в этой области, а также круг интересов российских предпринимателей, направлявших в российское консульство в Стокгольме многочисленные запросы о возможности того или иного бизнеса в Швеции. Особое место среди материалов этих фондов занимают консульские отчеты, в которых приводятся цифры и факты, касающиеся экономических и торговых связей Швеции с Россией и другими странами.

Огромная удача для исследователя - личный архив А.А. Савинского, долгие годы возглавлявшего Канцелярию МИД, а в 1911-1913 гг. служившего посланником в Стокгольме. Этот человек обладал обширными связями, в его бытность директором Канцелярии многое и многие от него зависели. В АВПРИ хранится обширная частная переписка Савинского, благодаря изучению которой были прояснены некоторые вопросы. В частности, связан ли его перевод из Стокгольма в Софию с отъездом -из Швеции Марии Павловны10. На этой версии в к. 1913 - н. 1914 гг. настаивало

9 Министр иностранных дел Российской империи в 1906-1910 гг.

10 Мария Павловна (младшая) (1890 - 1958) - гузина императора Николая II, дочь великого князя Павла Александровича, сына императора Александра II, родная сестра великого князя Дмитрия Павловича, участвовавшего в убийстве Г. Распутина. В 1908 г. вышла недоброжелательно настроенное к России общественное мнение Швеции. Её же повторил в своих мемуарах А.В. Неклюдов11, императорский посланник в

Стокгольме, сменивший на этом посту А.А. Савинского.

Длительная переписка с М.Ф. Шиллингом по поводу бесед последнего с

12 министром С.Д. Сазоновым о переводе А.А. Савинского в Софию, а также поздравительные письма и открытки, последовавшие после решения о назначении в Болгарию и датированные весной 1913 г. (задолго до отъезда Марии Павловны), опровергают эту распространенную версию.

Переписка Савинского с друзьями-дипломатами, обращения и просьбы к нему в связи с планируемыми назначениями (в период заведывания Канцелярией МИДа) позволили определить место Швеции на карте предпочтений российских дипломатов. Эти данные были использованы в первом параграфе первой главы настоящей работы, написанном исключительно на архивных материалах.

В фондах РГВИА хранятся донесения военных агентов в Скандинавии, планы защиты Балтийского моря, отчеты о проведенных в Швеции рекогносцировках, подробные обзоры шведской печати (сохранились не полностью), а также переводы и оригиналы шведских брошюр по военной тематике.

Отдельную группу источников составляют опубликованные и неопубликованные мемуары.

Так, в личном архиве А.А. Савинского в АВПРИ обнаружены два варианта его неопубликованных воспоминаний. Один - на французском языке, машинописный. Другой - на русском, рукописный, черновой (Ф. 340. Оп. 834. Д. 27). Последний включает в себя адресованные Савинскому и переписанные им письма от великого князя Павла Александровича, отца замуж за среднего сына шведского короля Густава Y Вильгельма (1884-1965). В 1909 г. родила сына Леннарта. Осенью 1913 г. покинула Швецию. Зимой 1914 г. был официально оформлен развод с принцем Вильгельмом.

11 Nekludoff A. En diplomats minnen. 1911-1917. Stockholm., 1921.

12 Министр иностранных дел России в 1910-1916 гг.

Марии Павловны, и самой Марии Павловны из Парижа. Женившись на разведенной полковнице О. В. фон Пистолькорс, Павел Александрович по распоряжению царя, не одобрившего этот брак, покинул родину. Со второй

1 "5 семьей он обосновался в Париже. Туда, из Берлина, объяснившись с мужем, отправилась Мария Павловна дожидаться решения государем своей участи.

Эти письма проливают свет на причины отъезда Марии Павловны из Швеции и последовавшее за этим охлаждение в отношениях между Петербургом и Стокгольмом. Они также дополняют сведения, приводимые шведскими авторами14.

В Научно-исследовательском отделе рукописей Российской государственной библиотеки хранятся объемные неизданные воспоминания А.К. Бентковского, в течение многих лет возглавлявшего Второй Департамент МИД. Они проливают свет на внутреннюю жизнь внешнеполитического ведомства России при трех министрах - В.Н. Ламздорфе15, А.П. Извольском и С.Д. Сазонове, на манеру работы, предпочтения и привычки министров.

Среди опубликованных мемуаров большой интерес представляют воспоминания военного агента в Скандинавских странах в 1907-1912 гг. А.А. Игнатьева «50 лет в строю»16. После Октябрьской революции граф Игнатьев, служивший во время войны во Франции, перешел на сторону советской власти и в течение долгих лет преподавал в Военной академии. Мемуары написаны в блестящим стиле и не лишены свойственной этому жанру пристрастности. Игнатьев не скрывал своего негативного отношения к Марии Павловне, критически отзывался о российских дипломатах, служивших в Скандинавии. л

От второго брака у великого князя было трое детей — сын Владимир Палей (род. в 1897 г.), погибший летом 1918 г. в Алапаевске, и две дочери Ирина и Наталия.

14 Речь идет прежде всего о книгах: G. von Platen. Bakom den gyllne fasaden. Stockholm, 2002; B. Jangfeldt. En osalig ande. Berattelsen om Axel Munthe. Stockholm, 2003.

15 Министр иностранных дел Российской империи в 1900-1904, окт. 1905-06 гг.

16 Игнатьев А.А. 50 лет в строю. М., 1959.

С осторожностью следует отнестись и к его замечаниям по поводу «дела Ассановича»17, русского военного агента в Скандинавских странах, сменившего на этом посту самого Игнатьева. Шведские власти подозревали П.Л. Ассановича в шпионаже и настаивали на его отъезде. Эти обвинения так и остались недоказанными, однако имели большой общественный резонанс и служили доказательством обоснованности- слухов о масштабных разведывательных мероприятиях российских спецслужб в Швеции.

В опубликованных воспоминаниях министра иностранных дел С.Д. Сазонова18 кратко описана встреча Николая II и Густава V в шхерах летом 1912 г. Тогда у императора было несколько, как выразился Сазонов, «политических свиданий на русской территории»19. Одним из первых состоялось свидание с шведской королевской четой. Примечательно, что рассказ о нем бывший министр поместил в самом конце соответствующего раздела, перепутав премьер-министра К. Стаафа20, главу либеральной партии, с назначенным незадолго до начала войны министром иностранных дел

21 банкиром К.А. Валленбергом .

Важным для нас стал отрывок, в котором С.Д. Сазонов сформулировал* свою позицию по Аландскому вопросу, кардинально отличавшуюся от позиции его предшественника А.П. Извольского.

Воспоминания А.В. Неклюдова увидели свет в. 1921 г. на шведском языке. Напомним, что в Стокгольм Неклюдов прибыл в начале 1914 г., когда отношения между нашими странами ощутимо ухудшились. Основной объем «шведских» глав посвящен, конечно, военному времени. В нашем случае

17 Подробнее об этом - в четвертой главе настоящей работы.

18 Сазонов С.Д. Воспоминания. Берлин, 1927.

19 Там же. С. 49.

Oft

Карл Стааф - лидер либералов, дважды возглавлял правительства: в первый раз в течение нескольких месяцев в 1905-1906 гг. и потом в 1911-1914 гг.

•у I

Как можно было предвидеть, граф Эренсверд сделал Аландский вопрос главным предметом наших разговоров. В это время у дел находился либеральный кабинет г. Валленберга, который не обнаруживал склонности поддаваться в своей внешней политике внушениям Германии, а скорее симпатизировал нашим французским союзникам и английским друзьям». Сазонов С.Д. Указ. соч. С. 78-79. представляют интерес первые впечатления дипломата от знакомства с официальным миром Стокгольма и от первой аудиенции у короля.

В 2003 г. впервые были изданы на русском, языке мемуары Марии Павловны22 и доктора Акселя Мунте, личного врача шведской королевы Виктории, обладавшего гипнотическими способностями и властным характером. Собственно страх перед доктором погнал Марию Павловну из семьи, а значит и из Швеции.

С точки зрения настоящего исследования эти мемуары примечательны тем, что в них красноречиво умалчивается об интересующих нас событиях конца 1912 - 1913 гг. Мария Павловна лишь признает, не пускаясь в подробности, что бежала от грозившей ей опеки доктора. А в наполовину новеллистических мемуарах Акселя Мунте «Записки врача-мистика. Легенда о Сан-Микеле» Мария Павловна упоминается лишь однажды — в перечне прочих королевских особ, которых, благодаря службе в доме доктора, могла наблюдать отвечавшая за выгул собак мисс Холл, страстная любительница светских колонок «Times».

Наконец, важной группой источников стали газетно-журнальные публикации. Обзоры шведских газет хранятся в фондах РГВИА. Пристальное внимание военных обозревателей шведской прессы было сосредоточено на армии и флоте. Примечательно, что военные изучали шведскую прессу тщательно и подобно, в то время как аналогичная служба МИДа (созданная при министре А.П. Извольском) реферировала ее крайне редко, и вырезки из шведских газет хранятся в делах фонда «Канцелярия» АВПРИ (а не фонда «Вторая газетная экспедиция Канцелярии МИД» № 139). Они относятся к периодам подготовки Балтийского соглашения; царского визита в Стокгольм в 1909 г.; зимы-лета 1912 г., когда в свет вышла брошюра Св. Хедина, начался сбор средств на строительство броненосца «Швеция», в Стокгольме прошла Олимпиада, в которой впервые приняла участие русская команда;

Написаны на французском языке и впервые увидели свет в 1931 г. Русское издание: Мария Павловна. Мемуары. М., 2003. конца. 1913 — начала 1914 гг., когда двусторонние отношения ухудшились, а сообщения о росте «русской угрозы» не сходили со страниц шведских газет.

Большой интерес представляют публикации на общественно-политические и экономические темы в журнале «Новая Швеция» («Det пуа Sverige»), издававшемся в Стокгольме с 1907 г. доктором философии Адрианом Мулином-(Adrian Molin).

Следует подчеркнуть, что сообщения о шведских делах появлялись в русской прессе крайне редко. В этой* связи примечательна регулярность, с которой в русских газетах печатались отчеты о сборе добровольных средств на строительство броненосца «Швеция» («Sverige»). Возможно, это объясняется приближением, голосования в Государственной Думе по Малой судостроительной программе.

Статьи М.О. Меньшикова, штатного обозревателя «Нового времени», идеолога Всероссийского Национального Союза стали поводом для объяснений посланника А.А. Савинского в шведском МИДе и были I привлечены автором в качестве источника.

Кроме того, были использованы «Военный сборник», наиболее серьезный военный журнал, издававшийся в дореволюционной России23, в котором уделялось большое внимание шведской проблематике; а также «Вестник финансов, промышленности и торговли», в котором публиковались статистические данные о шведской экономики.

В отечественной и шведской научной литературе до сих пор отсутствовали комплексные исследования отношений наших стран накануне Первой мировой войны. Это. не исключает наличия работ по отдельным их аспектам. Историографический обзор построим в соответствии с темами глав настоящей работы и начнем с политической тематики.

Бескровный Л.Г. Очерки по источниковедению военной истории России. М., 1957. С. 430,447.

В отечественной историографии почти нет работ по российско-шведским политическим отношениям в 1905-1914 гг. Центр тяжести-внешнеполитической активности империи в этот период располагался намного южнее Скандинавии. Балтийское соглашение - единственная тема, имеющая,отношение к Швеции и упоминаемая в общих работах по внешней политики Российской империи: Обычно это соглашение рассматривается не в контексте двусторонних отношений, как в настоящем исследовании, а в связи с. политикой балансирования России между великими державами: Этот подход встречаем в «Истории дипломатии» (М., 1963. Том II), монографиях A.M. Зайончковского «Подготовка России к мировой; войне в международном, отношении» (М.-Л., 1926), «История внешней политики России. Конец XIX-начало XX вв.» (М., 1997)24 и А.В. Игнатьева «Внешняя политика России. 1907-1914 гг. Тенденции. Люди. События. (М., 2000). В большинстве работ по внешней политики России о Балтийском соглашении речь не идет.

Примечательно, что в отличие от коллег из стран Северной Европы, отечественные историки не интересовались процессом подготовки соглашения, а обращались к итоговому варианту и встраивали его в общую канву внешней политики империи. Между тем подготовительный этап был отмечен борьбой и, столкновениями интересов великих и малых держав, поисками внешних союзников и мобилизацией внутренних ресурсов для отстаивания занятых позиций, настойчивостью одних участников переговорного процесса и уступчивостью других.

Отдельно 'должны быть упомянуты труды А.С. Кана, профессора университетов Упсалы и Осло, члена Норвежской академии наук и члена-корреспондента шведской Академии Густава Адольфа. В 1999 г. на русском

24 В этом исследовании отношения России со Скандинавскими странами в начале XX в. освещены более подробно, чем обычно это делается в общих работах по внешней политике. Авторы отмечают возросшее внимание царского правительства к скандинавским странам в рассматриваемый период, приводят записку М. Таубе от 13 октября 1905 г, «своего рода план северной политики» (с. 190), и констатируют, что исполнен он был лишь в отношении Норвегии, языке вышла его книга «Швеция и Россия в прошлом и настоящем» (М., 1999)25. Ее основой послужили лекции, прочитанные автором в университетах Хельсинки и Тампере. Это единственная работа на русском языке, в которой рассматриваются двусторонние связи и отношения с древнейших времен и до 1998 г., включая сравнение обеих стран в некоторых важнейших аспектах их географии, исторического пути, духовной культуры и национального характера. Последние две главы работы посвящены историческим очеркам экономических и культурных отношений двух стран.

Перу А.С. Кана принадлежит и раздел в коллективной монографии «История Швеции» (М., 1974), в котором речь идет о Балтийском соглашении. Автор связывает его появление с недовольством и обеспокоенностью шведских правящих кругов Христианийским договором великих держав о территориальной целостности и неприкосновенности Норвегии, (с. 405), а также подчеркивает, что России лишь частично удалось добиться пересмотра конвенции 1856 г., ограничивавшей русский суверенитет на Аландских островах. Аландская конвенция осталась в силе, но к так называемой Петербургской декларации балтийских держав 1908 г, о л/ статус-кво на Балтике был приложен протокол о беспрепятственном использовании балтийскими державами своих суверенных прав на

27 принадлежащей им территории (с. 406) .

Скандинавские исследователи, в отличие от отечественных, проявили большой интерес к истории Балтийского соглашения. Труд шведа Фольке Линдберга (Folke Lindberg) «История внешней политики Швеции. 18721914» («Den Svenska utrikespolitikens historia. 1872-1914»28, Stockholm, 1958)S

По-шведски книга была издана в 1996 г. Русское издание не является буквальным переводом со шведского на родной язык автора. Сам А. С. Кан назвал его «вольным переложением». Кан А.С. Швеция и Россия. С. 12.

В настоящей работе используется название «Меморандум», употребляемое в архивных документах.

Обнаруженные в Архиве внешней политики Российской империи документы позволяют судить, каким образом впоследствии российские юристы интерпретировали этот Меморандум. Подробнее об этом - в параграфе три первой главы настоящей работы. 28 Далее - «Historia». один из первых на эту тему. В известном смысле он стал отправной точкой для позднейших исследований внешней политики Швеции. В том же 1958 г. в свет вышла еще одна книга Ф. Линдберга «Scandinavia in great power politics. 1905-1908» , в которой собраны подготовительные материалы, затем вошедшие в упомянутую «Historia».

В мае 1957 г., в предисловии к «Scandinavia» Ф. Линдберг отмечал, что до сих пор события 1905-08 гг. в Скандинавии не привлекали широкого научного внимания. Между тем, именно в этот период три скандинавских королевства оказались вовлечены в «большую» политику.

При подготовке этих двух книг Ф. Линдберг работал в архивах Министерств иностранных дел Швеции и других западноевропейских стран, но не имел возможности познакомиться с материалами советских архивов. Он подробно изучил взгляд из Стокгольма на ситуацию, сложившуюся в Балтийском регионе после распада унии и предоставления Норвегии международных гарантий. В центре его внимания — контакты Швеции с Англией, Германией и Россией в связи с инициированным А.П. Извольским соглашением, дискуссия внутри шведских правящих кругов по поводу исходивших из Петербурга проектов, и относительно того, на поддержку какой из великих держав, Германии или Англии, можно рассчитывать в противодействии русским инициативам. Среди сторонников тесного сотрудничества с Германией Ф. Линдберг в первую очередь назвал короля Густава V.

Финский историк Перти Люнтинен (Pertti Luntinen), автор «The Baltic question» (Helsinki, 1975), ставил перед собой задачу рассмотреть Балтийский вопрос не в том виде, в котором он представлялся из Стокгольма, Христиании или Копенгагена, а в целом. Поэтому один и тот же сюжет появляется в его исследовании по несколько раз в разных контекстах и предстает с точки зрения каждой из вовлеченных сторон. Финский исследователь отметил, что, по его мнению, взгляды шведского

Далее - «Scandinavia».

7 П правительства были представлены Ф. Линдбергом корректно . Работа П. Люнтенена базируется на материалах архивов внешнеполитических ведомств России, Германии и Англии.

Российско-шведские экономические связи в предвоенный период не являлись до сих пор предметом специального изучения. В основном речь шла об успехах экономического развития Швеции в к. XIX - н. XX вв. В этой связи можно назвать уже упоминавшуюся «Историю Швеции».

Большой интерес представляет работа П.И. Лященко «Русское зерновое хозяйство в системе мирового хозяйства» (М., 1927). В ней автор, на основе цифровых данных, показал, как с течением времени изменялись позиции отечественного зерна- на шведском рынке. Столетиями Швеция потребляла русский хлеб, и наши экспортеры не имели здесь соперников. В начале XX в. ситуация изменилась: Россия ощутила острую конкуренцию со стороны Германии.

В очерке экономических связей уже упоминавшейся книги А.С. Кана «Россия и Швеция.» в части, касающейся периода накануне Первой мировой* войны, речь идет главным образом об успехах шведской промышленности и шведских товарах на российском рынке.

Известный интерес представляют статьи А.Н. Голикова о торгово-промышленных связях между Швецией и Россией в конце XIX - начале XX

31 вв. ; а также экономиста A.M. Волкова о роли научно-технического фактора в экономической истории Швеции- .

Что касается западных исследований, то после окончания Первой мировой войны пристальный интерес был обращен к экономическим итогам войны

30 Luntinen P. The Baltic question. Helsinki, 1975. P 9. о 1

Голиков А.Н. Торгово-промышленные связи между Швецией и Россией в конце 19-начале 20 вв. //Проблемы отечественной истории. М., 2002. Вып. 7.

32 Волков A.M. Роль научно-технического фактора в экономической истории Швеции.// Северная Европа. М., 2005. для Скандинавских королевств. Классическими стали труды Э. Хекшера (Е. Heckscher)33 и М. Консетта34 на эту тему.

Двусторонние экономические связи в первые годы Советской власти стали предметом исследования современного шведского историка Хелен Карлбек-Исотало (Н. Carlback-Isotalo). В книге, изданной в Упсале в 1997 г., «Обмен признания на торговлю. Шведско-русские переговоры 1921-1924 гг.» («Att byta erkannande mot handle. Svensk-ryska forhandlingar 1921-1924»), обратившись к предыстории вопроса, она описывает масштабы шведского присутствия на российском рынке накануне и в ходе Первой мировой войны.

Свенбьёрн Чиландер (Svenbjorn Kilander) в монографии «Цензура и пропаганда. Шведская информационная политика в первые десятилетия XX века» - «Censur och propaganda. Svensk informationpolitik under 1900-talets forsta decennier» (Stockholm, 1981) описал усилия информационного бюро, возглавляемого Эриком Этцелем (Erik Etzel), по установлению контактов и налаживанию работы в России, наиболее привлекательном рынке сбыта продукции шведского машиностроения.

В монографии Гуннара Оселиуса «The «Russian menace» to Sweden», о которой более подробно будет сказано ниже, признается важность для шведской стороны развития торговых связей с Россией накануне Первой мировой войны. При этом отмечается, что именно экономические соображения заставляли шведов поддерживать с восточным соседом «приличные» дипломатические отношения и заботиться о благоприятном имидже Швеции в глазах русского общества.

Историографический задел, которым я располагала при работе над третьей главой, посвященной военным аспектам российско-шведских отношений в 1905-1914 гг., состоял из пяти монографий. Две из них принадлежат перу

33 Heckscher Eli F. Economic history of Sweden. Cambridge, Massachusetts, 1954.

34 Консетт M. Триумф невооруженных сил 1914-1918. M.-JL, 1941.

М.А. Петрова, третья - относительно новое исследование, - выполненное в соавторстве сотрудниками Института Всеобщей истории, докторами исторических наук Е.Ю. Сергеевым и А.А. Улуняном; четвертая исследование Кента Цеттерберга (Kent Zetterberg ) «Военные и политики» («Militarer och politiker») и, наконец, работа шведского военного историка Гуннара Оселиуса.

Вопросы подготовки России к войне на море рассматривал в своих трудах М.А. Петров. Его исследования «Подготовка России к мировой войне на море» (M.-JL, 1926) и «Морская оборона берегов в опыте последних войн России» (Л., 1927) основаны на тонком знании военного дела и подкреплены обширными документальными источниками. В первой из названных работ М.А. Петров впервые опубликовал таблицу готовности судов к 1914 г. Также он исследовал изменения в планах боевого использования флота и его судового состава с 1880 по 1914 гг. Работа «Морская оборона.» охватывает более длительный период, с 1854 по 1916 гг. Автор приходит к выводу о том, что обычно неудачное решение проблемы морской обороны России обусловлено отсутствием единства взглядов и действий со стороны военного и морского министерств, ведомственным характером военной науки, не сумевшей объединить морскую и сухопутную идеологии.

В книге Е. Сергеева и А. Улуняна «Не подлежит оглашению» (М., 1999) речь идет о деятельности российских военных агентов в Европе и Турции с конца XIX в. и вплоть до начала Первой мировой войны. Авторы следят за изменением ставившихся перед военными агентами задач и определяют, насколько удачно они с ними справились. Е. Сергеев и А. Улунян приходят к выводу о том, что военные агенты в Скандинавии оказались не способны разгадать «скандинавскую загадку» и не предоставили Петербургу точного прогноза действий Швеции на случай войны Тройственного Союза и Антанты.

Книга К. Цеттерберга была издана в Лунде в 1988 г. в рамках исследовательского проекта, начатого в 1982 г. и объединяющего работы по военно-исторической тематике. Автор привлекает документальные материалы из Государственного (Riksarkivet) и Военного (Krigsarkivet) архивов Швеции, а также семейного архива Бернадотов (Bernadotteska familjearkivet) для изучения специальных военных вопросов, взаимодействия и соперничества шведских военных и политиков в период работы парламентских комиссий по вопросам* обороны, созданных либеральным правительством К. Стаафа.

Г. Оселиус (Gunnar Aselius) в работе «The «Russian menace» to Sweden» (Stockholm, 1994) представил систему взглядов и убеждений шведского офицерства, сплошь дворянского происхождения, германофильски настроенного и ратующего за активную внешнюю политику. Г. Оселиус пришел к выводу, что накануне Первой мировой войны Россия о г представлялась шведской военной элите «умирающей» («dying») страной и-это прибавляло страха, поскольку было непонятно, что произойдет с этой огромной страной в случае каких-либо осложнений.

В вопросах внешней политики Г. Оселиус в основном шёл в. фарватере представлений Ф. Линдберга и много ссылался на него.

Когда в. хрущевскую оттепель отечественные архивы открылись для иностранцев, Фольке Линдберг был одним из первых шведских исследователей, получивших в них доступ. Среди прочего его интересовало, соответствовали ли действительности ставшие в Швеции накануне Первой мировой войны общепринятыми убеждения, в наличии у России наступательных планов против Скандинавии и использовании точильщиков36

35 Aselius G. Op. cit. P. 408.

Каждое лето из Новгородской губернии (главным образом из Череповецкого уезда) сотни точильщиков уходили на заработки в Швецию. Долгое время им никто не препятствовал заниматься своим ремеслом, но с середины 1909 г. шведские власти начали применять к точильщикам закон 1864 г., запрещавший иностранцам торговать вразнос и заниматься ремеслом без особых разрешений и поручительства. Связано это было с широко распространенным убеждением, что под видом точильщиков по Швеции передвигаются российские шпионы. в разведывательных целях. Ф. Линдберг дал отрицательные ответы на эти

37 вопросы .

Второй параграф четвертой главы настоящей работы посвящен «делу О

Ассановича» , обстоятельства которого до последнего времени были

• Ч О неясны. Ф. Линдберг в «Historia» обрисовал это дело в общих чертах и удивился степени доверия, с которым министр иностранных дел А. Эренсверд40 отнесся к показаниям одного из обвиняемых, А. Хольштейнсона, чьи показания послужили основанием для требования немедленного отъезда подполковника Ассановича из Швеции.

В уже не раз упоминавшемся исследовании Г. Оселиуса «дело Ассановича» упоминается (в одном абзаце и сносках со ссылками на протоколы допросов А. Хольштейнсона41 и на «Historia» Ф. Линдберга), но не исследуется. Оселиус еще более определенно, чем Линдберг, выразил удивление тому, что показания Хольштейнсона были приняты шведскими властями всерьез.

Исследователь истории русской разведки М. Алексеев в связи с делом П.Л, Ассановича воспроизвёл версию событий А.А. Игнатьева. В бытность военном агентом в Скандинавии он через отставного телеграфного чиновника датчанина Гампена создал на случай войны канал связи Германии с Данией. Этот канал начал функционировать в мирное время, и Ассанович унаследовал его. «Все налаженное мною дело осведомления, а главное связи России с заграницей на случай войны, было провалено моим преемником

37 Lindberg F. Kunglig utrikespolitik. Studier i svensk utrikespolitik under Oscar II fram till borggardskrisen. Stockholm, 1966.

JO

Ассанович Петр Львович (1878-1917) - военный агент в Скандинавских странах в 19121913 гг. Из дворян Гродненской губернии. Окончил курс в Псковском кадетском корпусе. По первому разряду закончил Михайловское Артиллерийское училище. Его имя было занесено на почетную мраморную доску училища. После высылки из Швеции с карьерой военного дипломата было покончено. Скончался от ран. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

39 Lindberg F. «Historia». S. 285-289.

Эти данные приводятся во втором параграфе четвертой главы настоящей работы. ■

40 Граф Альберт Эренсверд - министр иностранных дел в либеральном правительстве К.

Стаафа в 1911-1914 гг. il 1

Хранятся в Военном архиве (Krigsarkivet) в Стокгольме. подполковником Ассановичем из-за глупейшей неосторожности. Среди визитных карточек, оставляемых на подносе в передней, он случайно забыл карточку Гампена. Нити были открыты.»42. М. Алексеев не комментирует этот рассказ и ограничивается замечанием: «Насколько справедлива субъективная оценка Игнатьева, судить трудно»43.

В монографии Е.Ю. Сергеева и А.А. Улуняна «Не подлежит оглашению» «дело Ассановича» не рассматривается. Петербургский историк В.А. Карелин44 обнаружил в Российском Государственном архиве Военно-морского флота (РГА ВМФ) материалы, позволяющие восстановить события лета-осени 1913 г. и прояснить те моменты, которые показались странными его шведским коллегам. Вместе взятые, данные Ф. Линдберга и документы, обнаруженные В.А. Карелиным в РГА ВМФ и мною в АВПРИ, позволяют восстановить «дело Ассановича» с шведской и российской сторон, проследить реакцию отечественных дипломатов на ситуацию вокруг военного атташе и согласиться с версией самого Ассановича, согласно которой за требованием о его высылке стоят не столько шведские, сколько иностранные, скорее всего германские, спецслужбы.

К теме российско-шведских отношений накануне Первой мировой войны тесно примыкают две проблемы, специально не рассматривавшиеся, поскольку это предмет отдельных исследований, но упомянутые в той мере, которая сочтена автором достаточной и необходимой в рамках настоящей работы. Речь идет о германо-российском сотрудничестве, а затем соперничестве в Швеции, а также о финляндских делах, неизменно оказывавших влияние на отношения России и Швеции.

Конец XIX- начало XX вв. отмечены возрастающим взаимным интересом шведов и русских к культуре и литературе соседней страны. Шведские

42 Цит. по: Алексеев М. Военная разведка России. От Рюрика до Николая ГГ. Книга 2. М., 1998. С. 125. Игнатьев А.А. Указ. Соч. С. 425.

43 Алексеев М. Там же.

44 Карелин В.А. Русская разведка в Швеции накануне Первой мировой войны. //Военно-исторический журнал. 2008 г. № 1,4. писатели испытали серьезное влияние реалистической русской литературы середины XIX в. В начале XX в. на русский язык были переведены и изданы собрания сочинений Августа Стриндберга (1909 и 1911 гг.) и Сельмы Лагерлёф'(1910-1911 гг.). Это был период увлечения в России северной и в частности шведской культурой. В связи с этим А.С. Кан говорил даже о русской «скандинавомании»45. Отечественные исследователи — М.И. Безрукова, Л.Ю. Брауде, Т.Д. Мухина, О.В. Чернышева, Т.А. Чеснокова, Д.М. Шарыпкин и др. - изучали этот аспект двусторонних отношений, и я сочла излишним останавливаться на нем в этом исследовании.

Выше уже отмечалось, что незадолго до начала Первой мировой войны «русская опасность» стала аргументом во внутриполитических дискуссиях и боях по вопросам обороны. Следует отметить, что «страх перед русскими» -общепринятое понятие в шведском самосознании, учитывать которое следует и сегодня. Подтверждение тому - публикации в шведской прессе в связи с первым, после распада Советского Союза, военным парадом в Москве в День Победы 9 мая 2008 г. Например, в «Svenska Dagbladet» от 24 мая 2008 г. появилась статья военного эксперта полковника Бу Хюгемарка (Во Hugemark) «Отсрочки нет» («Det finns ingen nadatid»). Автор статьи уверен, что настало время прекратить разговоры, об исчезновении опасности со стороны современной России. Употребляются такие выражения, как «rysskrack» (страх перед Россией) и «angrepp av Ryssland» (нападение России). Нечто подобное могло быть опубликовано в этой газете и 100 лет назад, только вместо фотографии курсантов Нахимовского училища с искаженными в крике «Ура!!!» лицами была бы помещена карикатура с казаками. А агрессивные замыслы восточного соседа объяснялись бы не хорошо вооруженной «лет через 10» армией и возможным тогда же

45 Kan A. Den ryska synen pa Sverige fran Ivan den forskracklige till tzarrikets fall. // Fran stormakt till smanation. Sverige plats i Europafran 1600-tal till 1900-tal. Stockholm, 1995. S. 234. тоталитарным характером власти, а стремлением захватить незамерзающие норвежские порты.

События лета 2008 г. вокруг Южной Осетии дали мощнейший толчок для антироссийской пропаганды. Бывший премьер-министр, а ныне министр иностранных дел Швеции Карл Бильдт46 призвал шведское общество мобилизоваться для отпора экспансионистским планам российских политиков и военных, мечтающих восстановить советский Союз и угрожающих шведскому образу жизни.

Таким образом, проблема соседства и взаимодействия большой и малой соседних стран остается актуальной с научной точки зрения и злободневной — с общественно-политической.

46 Правнук Кнута Бильдта (Knut Bildt), начальника шведского Генерального Штаба, участвовавшего в 1910 г. в переговорах с германским ГШ о военном союзе. Подробнее об этом - во 2-м параграфе третьей главы настоящей работы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Российско-шведские отношения накануне Первой мировой войны (1905-1914 гг.). Политический, экономический, военный аспекты. По материалам российских архивов"

Заключение.

Четыре главы настоящей работы были посвящены отношениям России и Швеции накануне Первой мировой войны (1905-1914 гг.) в политической, экономической и военной сферах. Исследование, опирающееся на материалы российских архивов (Архив внешней политики Российской империи и Российский Государственный военно-исторический архив) приводит к следующим выводам.

Россия строила отношения со Швецией, исходя из принятого в начале XX века деления стран на великие и второстепенные. Швеция относилась к числу второстепенных, поэтому в Стокгольме интересы империи представляла миссия, а не посольство. Во главе миссии стоял посланник, а не посол. Дипломаты здесь надолго не задерживались и часто менялись. Около трех лет, с 1909 г. по 1912 г., в Швеции фактически отсутствовал российский посланник, а представительство управлялось секретарями. Отношение к миссии в Стокгольме отражало отношение императорского МИДа к Швеции.

Наблюдение за развитием российско-шведских отношений в1905-1914 гг. позволяет выделить четыре периода в их развитии. Первый охватывает 19051908 гг. и связан с подготовкой и заключением Балтийского соглашения. Второй продлился с 1909 г. до конца 1911 г. и назван нами периодом слабого представительства. Третий период — 1912 — конец 1913 гг. - отмечен определением Россией новой задачи в отношениях с Швецией. Наконец, в конце 1913 — начале 1914 гг. наступил четвертый период в отношениях двух стран, ознаменовавшийся их ухудшением.

Примечательно, что в течение изучаемого периода шведские правительства (консервативные и либеральные) преследовали на российском направлении одну и сугубо прагматичную цель - увеличение шведских поставок.

Первый период может быть охарактеризован как активный. Обнаруженный в фондах АВПРИ план комплексного решения

Скандинавского и Балтийского вопросов принадлежал М.А. Таубе и был дважды, в 1905 и 1907 гг., утвержден государем и двумя министрами иностранных дел, В.Н. Ламздорфом и А.П. Извольским. Автор плана считал целесообразным воспользоваться сложившейся после расторжения шведско-норвежской унии ситуацией и избавиться от Аландского сервитута, наследия Крымской войны. Надо иметь в виду, что Россия считала для себя выгодным расторжение унии и первой признала независимость Норвегии.

План М.А. Таубе позволяет судить, насколько достигнутое соответствовало изначально намеченному. В отношении Швеции итог малоутешителен: был исполнен лишь один пункт и 20 апреля 1908 г. отменен Ноябрьский гарантийный договор 1855 г. Планировавшаяся декларация о гарантии Россией целостности Швеции заключена не была, равно как не была отменена конвенция 1856 г., запрещающая укреплять Аланды. По личной договоренности Николая II и Густава V решение Аландского вопроса было отложено на неопределенный срок.

Балтийское соглашение и Меморандум, гарантировавшие статус кво, были подписаны одновременно представителями России, Германии, Дании и Швеции. На этой форме настояла Швеция, считавшая недопустимым подписание отдельных двусторонних соглашений между странами Балтийского региона и добивавшаяся равноправия всех участников соглашения.

История с Балтийским соглашением убедительно демонстрирует, как многого может добиться маленькая страна в отношениях с великой державой, когда речь заходит о принципиальных для нее вопросах. Шведы считали запрет на укрепление Аланд неотъемлемой частью свой системы безопасности. Они не подписывали ни Парижского мирного договора, ни конвенции 1856 г., однако, благодаря позиции Англии, получили голос при решении Балтийского вопроса. Все шведское общество мобилизовалось, чтобы не допустить отмены Аландского сервитута. В российском МИДе его наличие считали унизительным и не совместимым со статусом великой державы. Однако отмена сервитута не являлась для империи жизненно важной задачей. Вынужденная распылять внимание и усилия на многих направлениях, в результате Россия не решила задач, поставленных в отношении Швеции.

Спустя 10 дней после подписания Балтийского соглашения в Царском Селе состоялась свадьба шведского принца Вильгельма и русской великой княжны Марии Павловны. Отказ России от возбуждения Аландского вопроса до неопределенных лучших времен можно считать частью богатого приданого Марии Павловны. Ведь поводом для неформального обращения шведского короля к Николаю II стала благодарность за приглашение на свадебные торжества. До этого Романовы и Бернадоты личных отношений не поддерживали. Брак же создавал канал оперативного и неформального общения между царствующими домами.

Период «слабого» дипломатического представительства России в Швеции совпал с низкой активностью в отношениях двух стран. После заключения Балтийского соглашения, далеко не отвечавшего первоначальным планам России, и отказа от немедленного решения Аландского вопроса наступило некоторое затишье, и цели российской политики в отношении Швеции не были сформулированы.

Встреча на высшем уровне летом 1912 г. актуализировала Аландский вопрос: «года два», на которые он был отложен в 1908 г., давно миновали. Новый министр иностранных дел России С.Д. Сазонов считал борьбу своего предшественника А.П. Извольского за отмену Аландского сервитута излишней и вредной. Накануне встречи монархов летом 1912 г. в российском внешнеполитическом ведомстве обсуждался вопрос, стоит ли вновь поднимать эту тему. В ходе дискуссии выкристаллизовалось мнение, что главным является получение от шведского правительства «положительных заверений» в том, что их страна не связала и не свяжет себя какими-либо обязательствами перед Германией против России. Было определено, что польза от ремилитаризации Аланд не стоит того, чтобы портить отношения с соседней скандинавской страной и давать лишние козыри шведским правым, традиционно использовавшим «русскую опасность» во внутриполитической борьбе.

Эпизод со «Словом Предостережения» Свена Хедина пришелся на третий период и показателен с различных точек зрения. Во-первых, это яркая иллюстрация приемов правых в борьбе с либеральным правительством К. Стаафа, пришедшим к власти осенью 1911 г. после выборов, в центре которых оказались вопросы обороны. «Русская опасность» должна была убедить сомневающихся в необходимости строить современные тяжелые броненосцы, предназначенные для действий в открытом море. Ожесточенность борьбе правых с либералами и социал-демократами придавало то обстоятельство, что за вопросом о сооружении броненосцев типа F стояли фундаментальные вопросы: о введении парламентаризма, о вовлечении общества в решение общих проблем, о полномочиях короля и его месте в исполнительной власти. Конец XIX-начало XX вв. стали временем бурного развития экономики и общества в Швеции. Население страны было грамотным, росли города, развивались так называемые народные движения и добровольные общества. При этом высшие должностные лица - чиновники и военные - по-прежнему рекрутировались из тонкого слоя родовой знати, составлявшей в 1900 г четверть процента от 5-миллионного населения страны. Приход к власти в 1911 г. «политической архитектурной фирмы «Стааф, Брантинг и С:о» в исторической перспективе означал зарождение идеи нового дома, получившего впоследствии название Народного. Строительство такого дома - длительный процесс, который будет прерван двумя мировыми войнами, а начнется накануне Первой мировой войны с попыток утверждения принципа парламентаризма.

Во-вторых, российским дипломатам стало очевидно, что времена сотрудничества с Германией периода подготовки Балтийского соглашения миновали. Интересы обеих империй резко разошлись - Россия была заинтересована в нейтральной Швеции, а Германия в союзной. В 1910 г. по инициативе германской стороны состоялись переговоры начальников Генеральных Штабов Германии и Швеции. Соглашение не было заключено только потому, что предложенные условия показались шведскому переговорщику К. Бильдту слишком тяжелыми. Шведские правые тяготели к Германии, поскольку также выступали за активную внешнюю политику и объясняли необходимость строительства броненосцев тем, что их страна станет более привлекательной с точки зрения возможных союзов.

В-третьих, «выходка» Свена Хедина дала повод шведскому правительству и королю продемонстрировать твердое желание поддерживать дружественные отношения с восточным соседом. Документальные источники убеждают, что Густав V не руководствовался личными симпатиями к Германии, когда речь шла о политике и интересах Швеции.

Кульминацией этой истории стала встреча Николая II и Густава V в финляндских шхерах летом 1912 г. Инициатива этой встречи принадлежала шведам, поводом стал ответный семейный визит Бернадотов в Россию. Тогда обе страны определенно заявили о своем желании поддерживать добрососедские отношения.

Итак, к 1912 г. Россия сформулировала цели своей политики в Швеции.

Они определялись необходимостью обеспечить на случай войны с Германией безопасность Петербурга и Финляндии, в лояльности которой российские власти сомневались. Для этого нужно было, чтобы Швеция, не являвшаяся постоянно нейтральным государством, не связала себя какими-либо обязательствами перед Германией и осталась нейтральной.

Швеция, в свою очередь, была заинтересована в добрых отношениях с Россией, поскольку видела в ней естественного, самого крупного и перспективного потребителя продукции своего машиностроения. Собственно экономические мотивы были определяющими в отношении Швеции к России в предвоенный период. Для шведских машин и инструментов рынок Германии, главного торгового партнера в предвоенный период, был закрыт.

Либеральные и консервативные кабинеты были едины во мнении, что следует активно развивать торговлю с Россией. Обширный и близкий российский рынок заставлял забыть о предрассудках и страхах в отношении восточного соседа. Шведы ставили перед собой конкретную экономическую задачу и вполне преуспели в ее решении. В 1913 г. более четверти всего шведского машинного экспорта шло в Россию. Немалую поддержку шведской деловой активности в России оказывали Нобели. Их опыт и связи служили продвижению шведских товаров и фирм на российском рынке. Их ближайший сотрудник — К.-В. Хагелин — долгие годы являлся генеральным консулом Швеции в Петербурге.

Именно шведская сторона выступила инициатором устройства прямого и скорого сообщения с российскими портами. Этот вопрос не сходил с повестки дня весь предвоенный период. Однако из-за пассивной позиции России шведы мало преуспели в этом направлении. Они хотели устроить дело также, как на линии Засниц-Треллеборг, а вынуждены были довольствоваться одной грузовой линией Стокгольм-Рига и согласованием железнодорожного и морского расписаний на финляндском направлении. Примечательно, что шведская сторона стремилась наладить прямое сообщение с Россией в обход Финляндии. Однако в виду того, что прибалтийские судовладельцы не проявили интереса к рейсам в Швецию, а единственный откликнувшийся запросил субсидию, значительно превышавшую ту, что получала от своего правительства шведская судоходная кампания, императорское правительство остановилось на финляндском варианте, поскольку он финансировался из местного бюджета.

Особый экономический интерес России к Швеции был проявлен только в связи с подготовкой к пересмотру торгового договора с Германией (ознакомительная поездка ученого-экономиста И.М. Гольдштейн по малым странам Северной Европы и Скандинавии летом 1912 г.).

Для расширения русского экспорта была учреждена должность торгового агента заграницей Министерства торговли и промышленности. В число первых 13 районов деятельности агентов, определенных в марте 1913 г., Швеция не вошла из соображений экономии. Однако уже в начале 1914 г. было решено распространить деятельность агента в Гамбурге и на Швецию. До начала войны В.М. Русинов не успел выехать в Германию и осел в Стокгольме.

Эта история показательна для российско-шведских экономических отношений в предвоенный период. Шведы стремились на российский рынок по экономическим соображениям. Отечественные дипломаты, не имея опоры в деловом и квалифицированном интересе российского бизнеса, предлагали им рынок своей страны, преследуя- политические интересы. Номенклатура поставляемых в Швецию российских товаров десятилетиями не менялась и на 75 % состояла из зерна, яиц и жмыхов; единственным товаром из группы «фабрично-заводские изделия» были резиновые галоши. Экономический интерес, проявленный к Швеции в 1912 г., объяснялся предстоящими переговорами с Германией и связанными с ними поисками «запасных аэродромов». Тем не менее первым движением при назначении торговых агентов, в обязанность которым вменялось расширять российский экспорт, было сэкономить на Швеции, традиционной периферии в сознании петербургских чиновников.

Наблюдение за взаимоотношениями России и Швеции накануне Первой мировой войны наводит на мысль о принципиальной важности формулирования целей и задач в политической и экономической сферах. Успеха добивается не тот, кто сильнее и больше, а тот, кто точно знает, чего хочет и способен мобилизоваться для достижения поставленных целей. Опыт показывает, что малой стране это сделать легче.

Десятилетие перед Первой мировой войной было временем пристального интереса русских и шведских военных друг к другу.

Шведы исходили из предположения, что, потерпев поражение на Дальнем Востоке, Россия продолжит искать выход к океану и предпримет наступление на севере Европы. После прекращения унии эта опасность перестала непосредственно касаться Швеции, но ее по-прежнему учитывали. Любое движение войск, железнодорожное строительство, сооружение казарм на территории Великого княжества Финляндского рассматривалось шведами как подготовка плацдарма для предстоящей атаки.

В военной среде одновременно бытовали две точки зрения на военную мощь и планы России. Одна касалась «русской опасности». Кто-то искренно в нее верил, а кто-то прагматично использовал для увеличения военных расходов и продления сроков службы военнообязанных. Другая - о возможности успешно противостоять русской армии. Вдохновляющим примером служила армия небольшой страны Японии, а также то обстоятельство, что Россия никогда не выставит против Швеции всю свою армию.

Разведывательные и негласные мероприятия шведских военных были сосредоточены на Аландских островах, в Финляндии и финляндских шхерах, а также в районе сухопутной границы с Россией.

Главным вопросом, ответ на который искали российские военные и дипломатические представители в Стокгольме, был: заключено ли военное соглашение между Швецией и Германией. Еще раз подчеркнем: Швеция, в отличие от Швейцарии и Бельгии, не была постоянно нейтральным государством и объявляла нейтралитет по каждому конкретному случаю. Военные эксперты в Петербурге видели в Швеции потенциально противника, неизменно причисляя ее к союзникам Германии, констатировали слабость сил отечественного Балтийского флота и ставили перед ним только оборонительные задачи.

Служившие в Стокгольме военные и морские агенты отвечали на главный вопрос несколько иначе. Они считали, что Швеция сделает все, чтобы остаться нейтральной, но никогда не станет воевать против Германии. Шведское офицерство имело ярко выраженный аристократический характер и стремилось во всем копировать порядки германской армии. В этой связи посланник А.В. Неклюдов рекомендовал Петербургу проводить в Швеции осторожную и осмотрительную политику, чтобы не спровоцировать здешних сторонников активной политики и союза с Германией.

Определенно сказать, примет ли Швеция участие в предстоящей войне, было невозможно. Положительный или отрицательный ответ мог быть дан, если бы существовало и было обнаружено документально оформленное соглашение. Российским дипломатам и военным в Швеции оставалось наблюдать, анализировать и строить предположения. Их петербургским коллегам - исходить в своих прогнозах из худшего варианта развития событий.

Российская армия насчитывала несколько миллионов человек, шведская при полной мобилизации - 100 тыс. В апреле 1914 г. в составе российской армии было 169 полных генералов. В составе шведской армии - ни одного боевого: армия уже 100 лет не воевала. Тем не менее в Петербурге пристально наблюдали за шведской армией, изучали ее опыт и практику. Российский Генеральный Штаб оценивал ее как малочисленную, но отлично вооруженную и подготовленную. В небольшой армии испытание и. внедрение новых вооружений проходило гораздо легче и быстрее, чем в большой. Здесь сохранялась живая связь между войсками и Генеральным Штабом, высшими военными учебными заведениями и офицерским корпусом. Путь от принятия решения до его воплощения мог быть прослежен. Становилось ясно, какие идеи лежат в основе той или иной программы и насколько они эффективны.

В предвоенный период военные наблюдатели из России неизменно присутствовали на маневрах шведской армии, посещали полки, учебные заведения военного ведомства. Наблюдения шведских военных в России были ограничены столичными гарнизонами и маневрами в Царском Селе. По мнению исследователя М. Алексеева, военное начальство опасалось обнаружить слабость своей армии и ограничивало доступ во внутренние гарнизоны.

В конце 1913 - начале 1914 гг. отношения России и Швеции ухудшились (четвертый период). В основе неблагоприятных перемен лежала усилившаяся в шведском обществе внутренняя борьба, долгое обсуждение и отсутствие решения по вопросам обороны. Ситуация усугублялась отъездом из Швеции принцессы Марии, «делом Ассановича» и сменой российского посланника в Стокгольме. В действительности (это доказано документальными данными) эти три события никак не были связаны между собой. Однако в глазах недоброжелательно настроенного общественного мнения, в течение двух лет терроризируемого разговорами о «русской опасности» и «русском шпионстве», они вытекали одно из другого и подтверждали худшие опасения.

В личном архиве А.А. Савинского обнаружены материалы, проливающие свет на мотивы решения великой княгини покинуть семью и Швецию. Непосредственной причиной стал личный доктор королевы Виктории Аксель Мунте. Очевидно, Николай II получил от А.А. Савинского и министра иностранных дел С.Д. Сазонова, знавшего А. Мунте по Риму, убедительные доказательства обоснованности решения Марии Павловны, иначе ей не было бы позволено вернуться в Россию уже в начале 1914 г. Известно, что государь строго обходился с ослушавшимися членами своей семьи и не прощал посторонним вмешательства в личные дела Романовых. Между тем А.А. Савинский не был наказан и отправился в Софию, как это и предполагалось ранее. Назначение в Болгарию считалось повышением, решение о нем состоялось задолго до скандального отъезда Марии Павловны и никак с ним не связано.

До сих пор «дело Ассановича» было известно в версии, представленной Ф. Линдбергом и основанной на шведских архивах. У самого Линдберга, а затем и у современного военного историка Г. Оселиуса возникли вопросы относительно «доверчивости» министра иностранных дел Швеции А. Эренсверда к представленным ему доказательствам вины русского военного агента. Материалы Российского Государственного архива Военно-Морского флота (обнаружены и изучены В.А. Карелиным), а также внутренняя переписка российских дипломатов за октябрь 1913 г. (АВПРИ) прояснили «дело» и убеждают в том, что расследование велось шведскими властями под давлением. Остается невыясненным вопрос об источнике этого давления. Было оно политическим (в том числе со стороны иностранных держав), или настроения в обществе оказывали влияние на следствие?

Итак, можно констатировать, что накануне Первой мировой войны, в конце 1913 — начале 1914 гг., отношения между Россией и Швецией ухудшились. Объективно ничего не произошло, что могло бы повлиять на их характер. Однако все более агрессивное использование «русской опасности» во внутриполитической борьбе не могло не сказаться на отношении шведов к России. В течение трех лет, в 1912-1914 гг. (период борьбы по вопросам обороны), в Швеции много и открыто говорили о неминуемом прорыве русских к Атлантике. Общество уверовало в эту опасность и она из виртуальной превратилась в реально влияющую на атмосферу в обществе. Кроме того, на отношения двух стран негативно повлияла двусмысленная и компрометирующая королеву история с отъездом Марии Павловны. До сих пор отношения Романовых и Бернадотов имели определенное значение для поддержания дружеских отношений между странами. Король не уставал демонстрировать личное расположение к русскому посланнику и миссии, принц Вильгельм и Королевское автомобильное общество устраивали пробег по России, русской делегации оказывались знаки особого внимания и расположения во время Олимпийских игр в Стокгольме и проч., и проч. Скандальный развод естественным образом прекратил эти отношения и они вновь приобрели формальный характер. Тем не менее как только разразился июльский кризис и ситуация стала действительно серьезной все трудности были преодолены. Новый посланник России в Швеции А.В. Неклюдов в ежедневном режиме общался с новым министром иностранных дел К.

Валленбергом. Было восстановлено общение русской миссии со шведским двором.

В классической «Истории Швеции» (М., 1974) справедливо утверждается, что Густав V был германофилом и разделял милитаристские настроения аристократии и офицерства. Однако в критический момент король и его министр иностранных дел проявили твердость и последовательность в отстаивании политики нейтралитета. Им приходилось соблюдать баланс в отношениях со странами Антанты и Германией и даже заискивать перед последней с тем, чтобы не раздражать сторонников активной политики внутри страны и не спровоцировать Германию на предъявление ультиматума. Российские представители в Швеции доверяли Густаву V и верили в искренность намерений К. Валленберга.

Примечательно, что для шведов ситуация представлялась ясной и не внушающей опасений до того момента, пока Великобритания не объявила войну Германии. До четвертого июля 1914 г. в Швеции считали, что Великобритания останется* вне военного конфликта и объявление нейтралитета не вызывало сомнений. В Швеции страшились1 участия Великобритании в войне, поскольку считали, что она неминуемо оккупирует Готланд и превратит его в операционную базу. В тот же день, когда Великобритания вступила в войну, ее посланник в Стокгольме сделал заявление в МИДе о том, что его страна гарантирует неприкосновенность шведской территории в обмен на обязательство нейтралитета. А.В. Неклюдов сразу же предложил российскому МИДу сделать аналогичное заявление. Петербург медлил. Ситуация накалялась. С просьбой оказать давление на МИД обратился в ГУГШ только что прибывший в Швецию военный агент Д.Л. Кандауров. Наконец, 7 августа 1914 г. требуемая нота была вручена. Д.Л. Кандауров счел шведский нейтралитет обеспеченным и на следующий день отправился в Норвегию.

Всю войну А.В. Неклюдов оставался в Швеции. Бесконечная смена посланников и секретарей в Стокгольме прекратилась. Швеция стала для

России державой первостепенного значения. Через нее поддерживались разнообразные связи, шел жизненно важный для России транзит. Потенциал двусторонних отношений, не реализованный в мирное время, реализовался под давлением обстоятельств войны.

Список научной литературыТабаровская, Ксения Андреевна, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Фонд 137 «Отчеты Министерства иностранных дел России». 1830-1916 гг. Опись 475.110. 1905 г. Д. 137111. 1906 г. Д. 138112. 1908 г. Д. 140

2. Фонд 139 «2-ой газетной экспедиции канцелярии МИД России». 1814-1914 гг. Опись 476.120. 1907 г. Д. 452

3. Фонд 155 «П-ой Департамент». Опись 367. 1.21. 1910-1913 гг. Д. 2

4. Фонд 155 «П-ой Департамент». 1-1. Род IV. Опись 367. 1.22. 1908-1914 гг. Д. 25

5. Фонд 155 «II-ой Департамент». 1-5. Опись 406. 1.23. 1910 г. Д. 41

6. Фонд 155 «II-ой Департамент» Опись 408.124. 1905 г. Д. 1065125. 1907 г. Д. 475, 1370126. 1908 г. Д. 21127. 1910 г. Д. 188128. 1912 г. Д. 738129. 1913-1917 гг. Д. 654

7. Фонд 193 «Российская миссия в Стокгольме». Опись 817. 1907 г. Д. 641130. 1908 г. Д. 644, 650131. 1909 г. Д. 669

8. Фонд 193 «Российская миссия в Стокгольме». Опись 817/1.132. Б/д Д. 779133. 1909 г. Д. 657134. 1909-1910 гг. Д. 701, 704135. 1911 г. Д. 760, 773136. 1911-1912 гг. Д. 252

9. Фонд 340 «Коллекция документальных материалов из личных архивов чиновников МИД». 1743-1933 гг. Опись 706. «Личный архив Савинского А.А.»137. 1911 г. Д. 19138. 1912 г. Д. 20139. 1913 г. Д. 22

10. Фонд 340 «Коллекция документальных материалов из личных архивов чиновников МИД». 1743-1933 гг. Опись 834. «Личный архив Савинского А.А.»140. Б/дД. 26141. 1891-1917 гг. Д. 27142. 1911 г. Д. 36с

11. Фонд 340 «Коллекция документальных материалов из личных архивов чиновников МИД». 1743-1933 гг. Опись 812. «Личный архив Сазонова С.Д.»143. 1912-1914 гг. Д. 107

12. Российский Государственный военно-исторический архив (РГВИА)

13. Фонд 2000. Опись 1. Главное Управление Генерального Штаба. Д. 470.

14. Фонд 2000. Опись 1. Д. 577.

15. Фонд 2000. Опись 1. Д. 585.

16. Фонд 2000. Опись 1. Д. 883.

17. Фонд 2000. Опись 1. Д. 885.

18. Фонд 2000. Опись 1. Д. 892.

19. Фонд 2000. Опись 1. Д. 895.

20. Фонд 2000. Опись 1. Д. 896.

21. Фонд 2000. Опись 1. Д. 897.

22. Фонд 2000. Опись 1. Д. 898.

23. Фонд 2000. Опись 1. Д. 900.

24. Фонд 2000. Опись 1. Д. 3268.

25. Фонд 2000. Опись 1. Д. 3270.

26. Фонд 2000. Опись 1. Д. 3285.

27. Фонд 2000. Опись 1. Д. 3288.

28. Фонд 2000. Опись 1. Д. 3291.

29. Фонд 2000. Опись 1. Д. 3292.

30. Фонд 2000. Опись 1. Д. 3305. 1.61 Фонд 2000. Опись 1. Д. 3311.

31. Фонд 2000. Опись 1. Д. 3319.

32. Фонд 2000. Опись 1. Д. 6780.

33. Фонд 2000. Опись 1. Д. 6884.

34. Фонд 2000. Опись 1. Д. 6886.

35. Фонд 2000. Опись 1. Д. 6893.

36. Фонд 2000. Опись 1. Д. 6900.

37. Фонд 13798. Опись 1. «Русский комитет помощи военнопленным 19141917 гг.». Д. 1

38. Научно-исследовательский отдел рукописей Российской Государственной библиотеки (НИОР)

39. Фонд 218. № 558. Бентковский А.К. Дневник. Том 1.1. Опубликованные документы

40. Брошюра Свена Гедина «Слово Предостережения» и полемика,вызванная ею в Швеции. СПб, 1912.

41. Вооруженные силы Швеции. СПб, 1907

42. Вооруженные силы Швеции. СПб, 1911.

43. Гедин С. В сердце Азии. Памир, Тибет, Восточный Туркестан. СПб,1899.

44. Гольдштейн И.М. Русско-германский торговый оговор и следует ли

45. России быть «колонией» Германии. М., 1913.

46. Левин И.И. Германские капиталы в России. СПб, 1914.

47. Международные отношения в эпоху империализма. Сер. 2. 1900-1913. М., 1938. Т. 19. Ч. 2.

48. Привоз иностранных товаров в Россию. Свод данных русской статистики внешней торговли за 1900-1911. Ч. 1. СПб, 1913.

49. Россия. 1913 г. Статистико-документальный справочник. СПб, 1995.

50. С Англией или с Германией? Обмен мыслей между С.Ф. Шараповым и М.О. Меньшиковым. Несколько глав «Моего дневника». М., 1908.

51. Толстой Л.Л. Современная Швеция в письмах-очерках. М., 1901.

52. Шведские промышленные предприятия, работающие для русского транспорта. Стокгольм, 1921.

53. Швеция. Обзор Средне-Шведского района. Составители полковник Гиссер и капитан Пересвет. СПб, 1912.1. Мемуары и дневники

54. Граф Г.К. На «Нарвике». Балтийский флот в войну и революцию. СПб, 1997.

55. Данилов Ю.Н. Великий князь Николай Николаевич. Париж, 1930.

56. Данилов Ю.Н. Россия в мировой войне 1914-1915 гг. Берлин, 1924.

57. Игнатьев А.А. Пятьдесят лет в строю. М., 1989.

58. Извольский А.П. Воспоминания. Пг.-М., 1924.

59. Мария Павловна. Мемуары. М., 2003.

60. Михайловский А. Как живут наши северные соседи. М., 1906.

61. Мунте А. Записки врача-мистика. Легенда о Сан-Микеле. М., 2003.

62. Новинский Н.З. У северных соседей (Очерки Швеции и Норвегии). Харьков, 1913.

63. Поливанов А.А. Из дневников и воспоминаний по должности военного министра и его помощника. 1907-1916. М., 1924.

64. Сазонов С. Д. Воспоминания. Берлин, 1927.

65. Хагелин К.В. Мой трудовой путь. Нью-Йорк, 1945.

66. Hedin S. Forsvarsstriden. 1912-1914. Stockholm, 1951.

67. Nekludoff A. En diplomats minnen. 1911-1917. Stockholm, 1921.1. Периодические издания

68. Биржевые ведомости. СПб, 1909.

69. Вестник финансов, промышленности и торговли. СПб, 1906-1911.

70. Военный сборник. СПб, 1911-1913.44. Гражданин. СПб, 1912.

71. Известия Императорского Русского Географического общества. Т. XLVIII. Вып. I-V. СПб, 1912.46. Нива. СПб, 1908.47. Новое Время. СПб, 1912.48. Огонёк. М., 1908.49. Разведчик. СПб, 1908.

72. Det nya Sverige. Stockholm. 1908.1. Литература

73. Аветян А.С. Российско-германские дипломатические отношения накануне I мировой войны. 1910-1914. М., 1985.

74. Айрапетов О.Р. Генералы, либералы и предприниматели: работа на фронт и революцию. /1907-1917/. М., 2003.

75. Алексеев М. Военная разведка России от Рюрика до Николая II. М., 1998. Кн. И.

76. Ананьич Б.В. Россия и международный капитал 1897-1914 гг. JL, 1970.

77. Андерссон И. История Швеции. М., 1951.

78. Арская Л.П. Нобели — приемные дети России. М., 1994.

79. Бацис П.Э. Русско-норвежские отношения в 1905-07 гг. Автореф. дисс. на соискание степени к.и.н. М., 1973.

80. Бескровный Л.Г. Армия и флот России в начале XX в. /Очерки военно-экономического потенциала/. М., 1986.I

81. Бескровный Л.Г. Очерки по источниковедению военной истории России. М., 1957.

82. Ю.Бестужев И.В. Борьба в России по вопросам внешней политики. 19061910 гг. М., 1961.

83. Боханов А.Н. Крупная буржуазия России. М., 1992.

84. Ванаг Н.Н. Финансовый капитал в России накануне мировой войны. М., 1925.

85. Васильев А.А. Красота в изгнании. М., 1998.

86. Головин Н.Н. Военные усилия России в мировой войне. М., 2001.

87. Дегоев В.В. Внешняя политика России и международные системы: 1700-1918 гг. М., 2004.

88. Дьяконова И.А. Нефть и уголь в энергетике царской России в международных сопоставлениях. М., 1999.

89. Дякин B.C. Германские капиталы в России. Л., 1971.

90. Ефремов П.Н. Внешняя политика России. 1907-1914. М., 1961.

91. Зайончковский A.M. Подготовка России к империалистической войне. Очерки военной подготовки и первоначальных планов. М., 1926.

92. Зайончковский A.M. Подготовка России к мировой войне в международном отношении. Л., 1926.

93. Игнатьев А.В. Внешняя политика России в 1905-1907 гг. М., 1986.

94. Игнатьев А.В. Внешняя политика России. 1907-1914. Тенденции, люди, события. М., 2000.

95. Иностранное предпринимательство и заграничные инвестиции в России. М., 1997.

96. Исаев М.А., Чеканский А.Н., Шишкин В.Н. Политическая система стран Скандинавии и Финляндии. М., 2000.

97. История внешней политики России. Конец XIX-начало XX вв. М.,1997.

98. История Швеции. Отв. ред. А.С. Кан. М., 1974.

99. Кан А.С. Швеция и Россия в прошлом и настоящем. М., 1999.

100. Ковалев А.А. Современное международное морское право и практика его применения. М., 2003.

101. Кожевникова Г. ГУГШ накануне I мировой войны (1910-1914). М.,1998.

102. КонсеттМ. Триумф невооруженных сил 1914-1918. M.-JL, 1941.

103. Кострикова Е.Г. Русская пресса и дипломатия накануне I мировой войны. 1907-1914. М., 1997.

104. Ланцет. Монополистический капитал в Швеции. М., 1951.

105. Лященко П.И. Русское зерновое хозяйство в системе мирового хозяйства. М., 1927.

106. Медяков А.С. История международных отношений в Новое время. М., 2007.

107. Мелин Я., Юханссон А.В., Хеденборг С. История Швеции. М., 2002.

108. Миронов Б.Н. Социальная история России. (В 2-х томах). СПб, 2003.

109. Мурманская железная дорога. Краткий очерк постройки железной дороги на Мурман с описанием ее района. Пг., 1916.

110. Новикова И.Н. «Между молотом и наковальней». Швеция в германо-российском противостоянии на Балтике в годы Первой мировой войны. СПб, 2006.

111. Осбринк Б. Империя Нобелей. М., 2003.40.0черки истории российской внешней разведки. В 6-ти томах. Гл. ред. академик Е.М. Примаков. Т. 1. М., 2003.

112. Петров М. Морская оборона берегов в опыте последних войн России. Л., 1927.

113. Петров М.А. Подготовка России к мировой войне на море. М.-Л., 1926.

114. Похлебкин В.В. Скандинавские страны и СССР. М., 1958.

115. Расила В. История Финляндии. Петрозаводск, 1996.

116. Российская дипломатия в портретах. М., 1992.

117. Россия и мировой бизнес: дела и судьбы. М., 1996.

118. Сергеев Е.Ю., Улунян А.А. Не подлежит оглашению. Военные агенты Российской империи в Европе. 1900-1914. М., 1999.

119. Флот в Первой мировой войне // Под ред. Н.Б. Павловича. (В 2-х томах). М., 1964.

120. Фурсенко А.А. Нефтяные войны (к. XIX- н. XX вв.) Л., 1985.

121. Чернышева О.В. Шведы и русские. Образ соседа. М., 2004.

122. Шацилло К.Ф. Россия перед Первой мировой войной. М., 1974.

123. Шацилло К.Ф. Русский империализм и развитие флота. М., 1968.

124. Эвентлов Л.Я. Иностранный капитал в нефтяной промышленности России (1874-1917). М.-Л., 1925.

125. Эвентлов Л.Я. Иностранные капиталы в русской промышленности. М.Л., 1931.

126. Юхнёва Н.В. Этнический состав и этносоциальная структура населения Петербурга второй половины XIX- начала XX вв. (статистический анализ). Л., 1984.

127. Andren A. Boken om Axel Munthe, Capri och San Michele. Malmo, 1957.

128. Aselius G. The «Russian menace» to Sweden. The Belief System of a Small Power Security Elite in the age of Imperialism. Stockholm, 1994.

129. Birgersson B.O., Hadenius S., Molin В., Wieslander H. Sverige efter 1900. En modern politisk historia. Stockholm, 1981.59., Burgman T. Svensk opinion och diplomati under rysk-japanska kriget 19041905. Uppsala, 1965.

130. Carlback-Isotalo H. Att byta erkannande mot handel. Svensk-ryska forhandlingar 1921-1924. Uppsala, 1997.

131. Carlgren W. Ministaren Hammarskjold. Tillkomst. Fall. Studier i svensk politik 19141917. Stockholm, 1967.

132. Den svenska historien. Vol. 9. (1866-1920). Stockholm, 1968.

133. Fogelstrom P.A. Kampen for fred. Stockholm, 1983.

134. Franzen N.-O. Hjalmar Branting och hans tid. Stockholm, 1985.

135. Gihl Torsten. Den svenska utrikespolitikens historia. IV. 19L4-1919. Stockholm, 1951.

136. Hadenius S. Swedish Politics during the 20 th Century. The Swedish Institute, 1990.

137. Heckscher Eli F. Economic history of Sweden. Cambridge, Massachusetts, 1954.

138. Hildebrand K. Gustav V som manniska och regent. Stockholm, 1948.

139. Jangfeldt B. En osalig ande. Berattelsen om Axel Munthe. Stockholm, 2003.

140. Jangfeldt B. Svenska vagar till S:t Petersburg. Stockholm, 1998.

141. Kilander S. Censur och propaganda. Svensk informationspolitik under 1900-talets forsta decennier. Uppsala, 1981.

142. Lindberg F. Den svenska utrikespolitikens historia. 111:4. 1872-1914. Stockholm, 1958.

143. Lindberg F. Kunglig utrikespolitik:studier i svensk utrikespolitik under Oscar II fram till borggardskrisen. Stockholm, 1966.

144. Lindberg F. Scandinavia in Great Power Politics, 1905-1908. Stockholm, 1958.

145. Luntinen P. The Great Powers and the Baltic Question 1903-1908. Helsinki, 1975.

146. Montgomery A. Industrialismens genombrott i Sverige. Stockholm, 1947.

147. Montgomery A. Svensk ekonomisk historia 1913-1939. Stockholm, 1946.

148. Montgomery A. Tull- och traktatkommittens utredningar och betankanden. VI. Svensk traktatpolitik 1816-1914. Stockholm, 1921.

149. Neutralitet och forsvar: perspektiv pa svensk sakerhetspolitik 1809-1985. Stockholm, 1986.

150. Platen G. von. Bakom den gyllne fasaden. Stockholm, 2004.

151. Zetterberg K. Militarer och politiker. Lund, 1988.

152. Научные статьи и публикации

153. Бокарёв Ю.П. Российская экономика в мировой экономической системе (к. XIX- 30-е гг. XX вв.). В кн.: Экономическая история России XIX—XX вв.: современный взгляд. М., 2000.

154. Волков A.M. Роль научно-технического фактора в экономической истории Швеции // Северная Европа. М., 2005.

155. Ганелин Р.Ш. С.Ю. Витте и переговоры о торговом договоре со Швецией и Норвегией в 1895-1900 гг. В кн.: Исторические связи Скандинавии и России. JL, 1970.

156. Георгиев А.В. Царизм и российская дипломатия накануне I мировой войны // Вопросы истории. 1988. № 3.

157. Голяков А.Н. Торгово-промышленные связи между Швецией и Россией в к. XIX- н. XX вв. // Проблемы отечественной истории. Вып. 7. М., 2002.

158. Дьяконова И.А. За кулисами нобелевской монополии // Вопросы истории. 1975. № 9.

159. Дьяконова И.А. Нобели: российская ветвь // Экономическая история: Предпринимательство и предприниматели. М., 1999.

160. Емец В.А. Механизм принятия внешнеполитических решений в России до и в период Первой мировой войны. В кн.: Перваямировая война. Дискуссионные проблемы истории. Под ред. Ю.А. Писарева, B.JI. Малькова. М., 1994.

161. Зайончковский A.M. Офицерский корпус русской армии перед первой мировой войной // Вопросы истории. 1981. № 4.

162. Игнатьев А.В. Сергей Дмитриевич Сазонов // Вопросы истории. 1996. №9.

163. П.Кан А.С. Швеция глазами русских путешественников (18171917) // Новая новейшая история. 1983. № 4.

164. Карелин В.А. Русская разведка в Швеции накануне Первой мировой войны //Военно-исторический журнал. 2008. № 1,4.

165. Карлбек X. Шведы и шведское в России // Шведы в Москве. М., 2002.

166. Лихарев Д.В. Гонка морских вооружений как причина и следствие великой войны. В кн.: I мировая война. Пролог XX в. М., 1998.

167. Людвиге Ф. Шведский приход св. Екатерины и его архив // Шведы на берегах Невы.

168. Оселиус Г. Зеркало «русской угрозы» // Родина. 1997. № 10.

169. Рупасов А.И. Германо-шведские контакты о заключении военного союза. (1910-1915). В кн.: Первая мировая война и международные отношения. СПб, 1995.

170. Серебрянный Л.Р. Каким он был, Свен Хедин? // Скандинавский сборник. XXVII. Таллинн, 1982.

171. Степанов А.И. Место России в мире накануне Первой мировой войны // Вопросы истории. 1993. № 2.

172. Табаровская К.А. Династический брак попытка сближения России и Швеции в начале XX в. (по мемуарной литературе) // Скандинавские чтения 2004 г. СПб, 2006.

173. Табаровская К.А. «Слово Предостережения» в контексте российско-шведских отношений в 1912 г. // Северная Европа. Вып. 6. М., 2007.

174. Табаровская К.А. Российско-шведские отношения накануне Первой мировой войны (экономический аспект) // Новая и новейшая история. 2008. № 2.

175. Тудоряну H.JI. Сезонная эмиграция сельскохозяйственных рабочих в страныСкандинавии в 1890-1914 гг. // Скандинавский сборник. XXVII. Таллинн, 1982.

176. Федоров П.В. Мурманская железная дорога как фактор стратегии: безопасность или угроза? // Международные отношения на Севере Европы и Баренц-регион: история и историография. Мурманск, 2008.

177. Фурсенко А.А. Можно ли считать компанию Нобеля русским концерном? В кн.: Исследования по социально-политической истории России. Л., 1971.

178. Шацилло К.Ф. Корни кризиса вооружений русской армии в начале I мировой войны. В кн.: I мировая война. Пролог XX в. М., 1998.

179. Якобсен К. Большое Северное телеграфное общество и Россия: 130 лет сотрудничества в свете большой политики // Отечественная история. 2000. № 4.

180. Kan A. Den ryska synen pa Sverige fran Ivan den forskracklige till tzarrikets fall // Fran stormakt till smanation. Sveriges plats i Europa fran 1600-tal till 1900-tal. Stockholm, 1995.

181. Sweet David W. The Baltic in British diplomacy before The First World War// The Historical Journal. XIII.3.1970.