автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Сибирь в системе имперского законодательства в 70-е годы XVIII-80-е годы XIX вв.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Сибирь в системе имперского законодательства в 70-е годы XVIII-80-е годы XIX вв."

На правах рукописи

Сивкова Анастасия Викторовна

СИБИРЬ В СИСТЕМЕ ИМПЕРСКОГО

ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА В 70-е ГОДЫ XVIII - 80-е ГОДЫ XIX вв.

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

АВТОРЕФ]

Улан-Удэ - 2006

Работа выполнена на кафедре истории России ГОУ ВПО «Иркутский государственный университет».

Защита состоится 14 декабря 2006 года в 10 часов на заседании диссертационного совета Д 212.022.07 при ГОУ ВПО «Бурятский государственный университет» по адресу: 670000 г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24 а.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Бурятский государственный университет».

Автореферат разослан 11 ноября 2006 г.

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор

Дамешек Лев Михайлович

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Базаржапов Владимир Батомункуевич

кандидат исторических наук, доцент Евдокимова Светлана Васильевна

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Иркутский государственный педагогический университет».

Ученый секретарь диссертационного сс кандидат исторических наук, доцент

Е.Н. Палхаева

1. Общая характеристика работы 1 Актуальность исследования. Сегодня, в период активных преобразований, направленных на поиск оптимальной модели взаимоотношений между центральными властями и субъектами Российской Федерации, изучение опыта региональной политики периода империи представляет как теоретический, так и практический интерес. Исторический опыт может быть использован в решении современных законотворческих и управленческих проблем, тем более, что многие из них имели место в прошлом России. Он может способствовать выработке более четкой государственной законодательной политики в отношении различных регионов страны, в том числе и в отношении самой обширной его части - Сибири. Одной из основных форм трансляции воли верховной власти на институты местного управления и общество в целом, как в имперский период, так и в настоящее время, были и остаются законы. Сейчас вопросы обеспечения законности и легитимности государственной власти, а также ее нормативного инструментария в процессе деятельного влияния на развитие сибирского региона, остаются не менее актуальными, чем две сотни лет назад. Поэтому изучение законодательного регулирования, как одной из основных составляющих административно-управленческой деятельности и юридической политики имперских властей в отношении сибирского региона, представляет безусловную теоретическую и практическую значимость.

Степень изученности темы. При обилии публикаций, связанных с изучением общеимперской проблематики и политики имперских властей в Сибири, законодательная политика самодержавия в отношении сибирской окраины не являлась предметом специального изучения. Тем не менее, во многих работах, так или иначе, затрагиваются моменты, связанные с историй как общеимперского, так и регионального законодательства. В историогра-. фии по заявленной тематике можно выделить два проблемно-тематических блока: 1. теоретические исследования юристов, политологов и историков по теории и истории государства и права, 2 конкретно исторические исследования по вопросам политики самодержавия в Сибири XVIII — XIX вв. В каждом из этих блоков можно выделить три периода: досоветский (с 1830-х годов до 1917 года), советский (1917-1991 гг.) и постсоветский (с 1992 года).

К первому блоку в досоветский период относятся публикации, посвященные проблемам систематизации и кодификации действующего законодательства, вышедшие в период активной работы по составлению текста и изданию первого Полного Собрания Законов Российской Империи и Свода Законов. М.М. Сперанский по окончании систематизации законов в рамках Свода Законов Российской Империи выпустил «Обозрение исторических сведений о Своде Законов». В этой работе он сделал краткий анализ деятельности предшествующих комиссий по составлению сборников законов; изложил причины, предпосылки и цели составления Свода, проанализировал основные этапы работы по созданию этого многотомного труда, подробно описал его структуру. Истории систематизации российского права и изданию его источников были посвящены работы дореволюционных цивилистов Н. Корево и

П.М. Майкова. Исследование Н. Корево носит скорее справочный характер, в нем содержится краткое указание на содержание основных сборников российских законов, дан перечень различных изданий Свода Законов и относящихся к нему продолжений. Работа Майкова представляет большую теоретическую ценность, так как автор анализирует основные этапы систематизации законов, указывает на особенности российского законодательства в целом.

Анализу развития права и истории российской государственности посвящен широкий круг дореволюционных исследований, большинство из которых составляют авторские курсы лекций. Например, «Учебник истории русского права периода империи (XVIII и XIX ст.)», составленный В.Н. Лат-киным, наряду с различными теоретическими вопросами, содержит размышления автора об особенностях законодательной политики имперского периода. Латкин отмечает, что именно в этот период произошло значительное изменение самого характера русской законодательной системы, когда единственным субъектом законодательной власти стал самодержавный государь, чья воля и творила закон, который обеспечивал законную форму существования империи. Другой исследователь российского государственного права Коркунов Н.М., также анализирует начала «законности» и легитимности государственной власти в Российской империи. В 1830 году работа цивилиста Д.И. Мейера «Русское гражданское право» развивает понятие «местного», регионального законодательства, выявляет степень соотношения общеимперских и местных законов, дает определение и классификацию законов Российской Империи.

Истории государственного управления в целом и системы местного управления России в частности, посвящены работы правоведов и юристов Григорьева В., Готье Ю.В. и А.Д. Градовского. Однако вопросы управления и правового статуса сибирского региона в них рассматривается фрагментарно, в контексте общеимперских преобразований системы управления, что свидетельствует о слабой разработанности проблем государственно-правового устройства Сибири в рамках дореволюционной юридической и правоведческой литературы. Следует отметить, что для многих авторов дореволюционного периода, исследуемый государственно-правовой материал был реалиями их жизни, в силу чего они не лишены некоторой доли субъективности, однако их суждения позволяют глубже понять содержание политико-правовых процессов в целом.

В советский и постсоветский период вышел ряд государствоведческих работ обобщающего характера, среди которых, несколько специальных исследовательских работ по кодификации и систематизации законов (Законодательство Екатерины П.:В 2 т. — М., 2000.), и разрабатывающих проблематику особенностей имперской законодательной системы (Кодан С.В). Разнообразные учебные пособия по истории государства и права позволяют проследить эволюцию законодательно-управленческой системы и вносят значительный вклад в процесс осмысления развития государственно-правовых институтов.

Второй предметно-тематический блок составляют работы исторического характера, посвященные сибирский тематике. Первые исследования, касавшиеся особенностей организации управления сибирским регионом, появились во второй половине XIX века. Это произошло в связи с необходимостью решения конкретных административно-управленческих задач в рамках анализа достигнутых результатов претворения в жизнь положений Сибирского Учреждения 1822 года. Работа В.И. Вагина «Исторические сведения о деятельности графа М.М. Сперанского в Сибири с 1819 по 1822» основана на обширном круге источников, многие из которых уже утрачены. Автор подробно исследует предпосылки преобразований, приводит исчерпывающие данные о результатах ревизии, проведенной Сперанским. Вагин высоко оценил деятельность Сперанского в Сибири, и назвал реформу 1822 года одним из выдающихся событий сибирской истории.

Издание «Сибирские окраины» С.М. Прутченко стало попыткой исто-рико-правового анализа административной политики в отношении сибирского региона. Автор обратил внимание на такие вопросы, как соотношение общеимперских и региональных интересов в законодательстве, указал на необходимость учета местных особенностей в процессе принятия правительственных решений. Немалую историческую ценность представляют документальные приложения к исследованию Прутченко. .

Стоит выделить многотомное издание В.К. Андриевича «Исторический очерк Сибири», в основу которого были положены материалы Полного Собрания Законов. Однако, они носят скорее описательный характер, на уровне констатации и пересказа нормативных актов, суть которых и возможные их последствия оставались без анализа. Все исследование структурировано по бюрократическому принципу, но сбор законодательного материала В.К. Андриевичем происходил столь скрупулезно, что эта работа, бесспорно, дополняет «Сибирскую библиографию» В.И. Межова.

Все исследования досоветского периода объединяет стремление показать Сибирь как особый объект в поле зрения правительства, который требует особенных форм управления, будь то система административного управления (В .И. Вагин, С.М. Прутченко, Н.М. Ядринцев), или вопросы организации ссылки (С. Максимов), или колониальная политика (Н.М. Ядринцев, A.A. Кауфман), или проблемы регулирования статуса Сибири в общеимперской законодательной системе (РЛ.Вейсман).

В советской историографии вплоть до 70-х годов проблемы административной политики, особенно законодательного ее регулирования, оказались на периферии научных интересов в связи с господством принципов марксизма и ленинизма, диктовавших приоритет социально-экономических вопросов. Однако в конце 70-х годов, появляется несколько отечественных работ общегосударственной проблематики, например, монографии П.А. Зайончковского и Н.П. Ерошкина. В это же время выходит в свет ряд специальных исследований, посвященных различным аспектам самодержавной политики на сибир- ,

ских окраинах. В этот период можно четко выделить несколько направлений исследовательской деятельности:

1. Значительное число публикаций посвящено национальным вопросам и проблемам управления коренными народами Сибири. Анализу правового положения коренного населения посвящены работы М.М. Федорова. Он

. обнаружил ранее неизвестные проекты, с которыми работал Сперанский в период составления «Устава об управлении инородцев». В рамках этого направления написаны монографии и многие научные статьи JI.M. Дамешека, . которым детально разработаны многие аспекты законодательного регулирования системы управления сибирскими народами.

2. Другим направлением стало изучение проблем организации ссылки, в том числе и ее законодательного оформления. Наибольший интерес в рамках разрабатываемой тематики вызывают исследования C.B. Кодана. Он изучал правовые аспекты организации ссылки в Сибирь, но акцентировал свое внимание на политической, главным образом, декабристской ссылке. А.Д. Колесников, анализируя ссыльное законодательство XVIII - первой половины XIX в. и конкретный статистический материал, пришел к выводу, что ссылка сыграла «определенную» роль в формировании русского населения Сибири, решающую роль в этом процессе он отводил добровольной колонизации.

3. Еще одно направление советской историографии составляют иссле- -дования, рассматривающие специфику управления Сибирью в контексте развития российской государственности. Г.Ф. Быконя подходит к истории местного управления Восточной Сибири, через анализ формирования особого бюрократического слоя, как основной социальной опоры самодержавия. A.C. Кузнецов провел детальный анализ «Сибирской программы» 1852 г., указал на ее значение в рамках формирования особой правительственной концепции развития сибирского региона.

Отметим, что вопросы, касающиеся определения места сибирского региона в общеимперской политике, поиска верховными властями оптимальной модели управления, изменения правительственного взгляда на развитие, в том числе и политико-юридическое, Сибири в исследованиях советского периода рассматриваются весьма схематично.

В постсоветский период наметились совершенно новые направления в российской историографии. Современные теоретические подходы позволили исследователям подойти к переосмыслению основных научных категорий истории Российской империи, выйти на междисциплинарный и серьезный компаративистский уровень исследования истории империи и национальной политики в России и мире. Это направление в исторической науке сформировалось во многом под влиянием современной западной историографии, яркими представителями которой являются М.Бассин, Дж. Хоскинг. Особенностью работ этих исследователей в рамках имперского дискурса является научный взгляд на историю Российской империи, как многонационального государства. Они исследуют процесс формирования национальных идентичностей, многообразие форм взаимодействия центра и периферии. Так, Дж. Хоскинг

изучает национальный вопрос с позиции русской нации, развивая тезис о подавлении русской/российской гражданской нации всесильным государством, сначала Российской империей, позже Советским Союзом, в процессе нацио-строительства. Собственно сибирской проблематикой в рамках имперской истории увлекся М. Бассин. Он исследует не только и не столько развитие и изменение общеимперской и региональной политики русского самодержавия в отношении Сибири, но демонстрирует проблему взаимоотношения Россия -Сибирь с позиции дихотомии Запад — Восток.

Проблемы и особенности инкорпорации окраин, в том числе сибирской, в общегосударственную систему административного устройства стали предметом исследования И.Л. Дамешек. Она пытается выявить место Сибири в социально-экономических механизмах государства, предпринимает компаративистское исследование соотношения имперских принципов и регионализма в политике империи в отношении российских «окраин». Особое место в ее исследовании уделено региональной специфики управления Сибирью. Однако, исследователь не ставила перед собой задачу показать систему имперского законодательства в отношении Сибири в целом.

Среди научных изданий, посвященных истории взаимоотношений между российским самодержавием и сибирской территорией, стоит отметить работы М.О. Акишина. Крайне полезен и интересен фактический и аналитический материал, представленный в работах М.О. Акишина, освещающий основные направления административно-управленческой политики Екатерины II.

Наиболее комплексное изучение административной политики самодержавия в XIX в. в Сибири и на Дальнем Востоке было предпринято A.B. Ремневым. Он исследует особенности административно-территориальной модели этих регионов, проблемы организации центральных и местных органов управления, кадровой политики на окраинах, однако делает это преимущественно на материалах Западной Сибири и Дальнего Востока. Интересными представляются размышления историка о ментальных границах и воображаемом характере «региона» в сознании политической элиты. Его указание на неизбежность влияния коллективных образов Сибири на непосредственную административную политику в отношении региона.

Тему формирования географических образов в массовом сознании и их влияния на реальную политику развивает современный исследователь, географ Д.Н. Замятин. Автором диссертации поддерживается его мнение о том, что образ региона в массовом сознании может сгладываться не только стихийно, но и вполне целенаправленно культивироваться заинтересованными силами. Образ Сибири, который понимается как продукт коллективного воображения, сознательно или самопроизвольно сконструированного общественного мнения второй половины XIX - начала XX вв. интеллектуальными или политическими элитами, стал объектом исследования для сибирского историка H.H. Родигиной. Однако, исследуя пореформенный период, историк оставила вне поля своего внимания конструирование мировоззренческих об-

разов сибирского региона в период активного империостроительства, что интересует автора данной работы.

В современной исторической исследовательской литературе уделено не мало внимания вопросам колонизации Сибири. Особенно интенсивно рассматриваются эти вопросы в рамках западноевропейской методологической концепции «фронтира». Наиболее заметными являются труды А.Д. Агеева, Д.Я. Резуна и М.В. Шиловского. А.Д. Агеев, опираясь на цивилизационный подход, в противопоставлении движения Америки на Запад и России на Восток, показывает исторические условия этих движений, их социокультурные основания и некоторые результаты. Резун ДЛ. и Шиловский М.В., используя теорию «фронтира», впервые комплексно анализируют многообразие аспектов этносоциальных и этнокультурных процессов, происходивших в Сибири с конца XVI и до начала XX в. Они доказывают, что существование «фронтира» невозможно без массовых, миграций, т.е. переселений. Абсолютно справедливо указывается, на то, что спецификой сибирского «франтира» является интенсивное вмешательство государства в процесс его формирования.

Б.Н. Миронов в фундаментальном исследовании, посвященном социальной истории России XVIII - начала XIX вв., уделил пристальное внимание процессу развития российской государственности. К исследуемому автором диссертации периоду он применяет понятие «правомерная монархия», зарождение которой он видит в изменении характера русской государственности в период образования империи. Кроме того, его работа, основанная на массовых статистических источниках, позволяет проследить изменения в составе, численности и структуре бюрократического аппарата в европейской части России, и сопоставить их со специфическими чертами сибирского чиновничества.

Законодательный аспект регулирования государственной службы в Сибири в большинстве современных исследований освящен фрагментарно. В исследованиях, анализирующих основы правовой организации гражданской службы в России, сибирская специфика, как правило, не учитывается. Например, Мельников В.П., анализируя исторический опыт государственной службы в России, приходит к выводам, которые могут соответствовать действительности, только в отношении великоросских губерний. Автор не заинтересовался вопросом, каким образом общеимперские нормы трансформировались на окраинах государства, поэтому его исследование не может считаться полным, а выводы не применимы к реалиям сибирской истории.

Учитывая мощное влияние «личного» фактора на процесс определения направления правительственной политики и ее реализации, становится необходимым привлечение работ историко-биографического характера. Например, труды Н.П. Матхановой позволяют взглянуть на административную политику чрез призму личных интересов и амбиций высшей администрации.

Однако, все вышеперечисленные исследования в большей степени посвящены анализу конкретной правительственной политики, законодательство выступает в них только в качестве дополнительного и вспомогательного ис-

точника, но не является объектом изучения. Исключение составляют труды C.B. Ко дана. Автор вводит и широко использует понятие «юридическая политика», которую понимает как одну из разновидностей политико, управленческой деятельности государственной власти, связанной с развитием государственно-правовых институтов.

Общий анализ историко-юридической литературы позволяет сделать вывод, что, комплексного и специального исследования законодательной политики имперских властей в отношении Сибири предпринято не было. В литературе достаточно полно был освящен процесс разработки и реализации Сибирского учреждения 1822 года, но практически не изученной осталась специфика законодательного регулирования во второй половине XVIII века. Большинство авторов использует законодательство в качестве иллюстрации к различным исследуемым процессам, оно не являлось объектом исследования. Между тем, изучение общеимперского и регионального законодательства позволяет глубже понять правительственный взгляд на Сибирь, точнее определить роль и место, которое отводило самодержавие сибирскому региону в общеимперской законодательной системе и в комплексе общегосударственных административных, экономических, общественных и прочих связей, что позволяет считать данную проблематику достойной специального историко-юридического анализа.

Объектом исследования является Сибирь как управляемая территория.

Предмет исследования — эволюция правительственного взгляда на место Сибири в системе имперского законодательства, которое отражало желательные для власти направления государственно-правового и социального развития данного региона.

Цель исследования. На конкретном историко-юридическом материале в ретроспективе показать тенденции развития законодательной базы, регулирующей управление Сибирью; проанализировать отношение властных структур Российской Империи в XVIII - XIX столетиях к собственной восточной окраине, реализованное в общегосударственном и региональном законодательстве.

Достижению этой цели способствует решение следующих задач:

• определить понятия «империя», «колония», выяснить в какой мере они применимы к взаимоотношениям, сложившимся между Россией и Сибирью

• проследить динамику изменения образа Сибири в представлении имперских властей

• дать характеристику .уровню развития общеимперской и региональной законодательно-правовой системы в изучаемый период

• установить основные направления, содержание и специфику законодательного регулирования системы государственного управления Сибирью (административно-территориального деления, системы местного управ-

ления и государственной службы); выделить основные тенденции в законодательно-управленческом развитии Сибири

• провести анализ законодательства о ссылке, как основной формы колонизации сибирского региона

• изучить юридические основы управления народами Сибири.

Хронологические рамки исследования охватывают 70-е годы XVIII

- 80-е годы XIX вв. Нижняя граница определяется началом процесса активной инкорпорации Сибири в общеимперское пространство, закрепленным в ряде значительных законодательных актов, в том числе «Учреждения для управления губерний Всероссийской империи» 1775 года. Верхняя граница связана со значительной переориентацией правительственной политики в отношении Сибири и Дальнего Востока в 80-е годы XIX века, выразившаяся в отмене основных положений Сибирского учреждения 1822 года.

Территориальные рамки, учитывая специфику темы, могут быть определены исходя из объекта исследования, т.е. Сибири как управляемой территории. В связи с этим территориальные рамки довольно подвижны, так как административное деление в изучаемый период не всегда совпадало с географическими границами и на протяжении исследуемого периода неоднократно изменялись. Так, в конце XVIII века в административном плане к Сибири, кроме Тобольской, Томской, Енисейской, Иркутской губерний и Якутской области, причислялись так же Пермская и Оренбургская губернии, а с середины XIX века весь Дальний Восток. На все эти территории распространялись основные нормы специфического регионального законодательства, определявшие особый правовой статус сибирского региона.

Методология и Методы исследования. Универсальным методом познания является диалектический метод, основные принципы которого -принцип развития и принцип историзма - использованы в качестве базовых при изучении проблематики работы. Этот метод позволил проследить элементы преемственности в законодательной политике 5 российских самодержцев, и при этом выявить характерные особенности каждого периода. Для анализа источников нормативного характера использовался прием сплошного просмотра материалов I и II Полных Собраний Законов, а так же метод контент-анализа, которые позволили установить динамику изменения численности законодательных актов, изданных в период с 1762 по 1879 гт. в отношении Сибири. Количественный показатель в сочетании с анализом содержания правовых йорм позволили выявить приоритетные для верховной власти направления региональной законодательной политики. Историко-сравнительный (компаративный) подход позволил выявить общее и особенное в общеимперском законодательстве и его региональном (сибирском) сегменте. Системный подход подразумевал поиск ответов на вопросы о причинах появления особого сибирского законодательства, о факторах, влиявших на его эволюцию. Использование методов в их комплексном сочетании позволяет осмыслить и раскрыть предмет исследования в обобщающих законо-

мерностях, в разнообразных деталях, что в конечном итоге позволяет решить поставленные задачи.

Источниковую базу исследования составляют законодательные акты; материалы официального делопроизводства; статистические данные; мемуары и периодическая печать.

На основе ПСЗ был проанализирован довольно большой объем имперского законодательства в отношении Сибири с 1762 по 1880 гг. Стоит отметить что, на государственную политику в целом, и на юридическую ее составляющую в частности, значительно влиял «личный фактор». Личность императора, его пристрастия и убеждения, царское окружение серьезным образом влияли на направление вектора правительственной политики и принятие конкретных решений. Исследуемый период охватывает законотворчество пяти императоров: Екатерины II, Павла I, Александра I и Николая I и Александра II, что позволяет проследить эволюцию принципов и основ политики самодержавия по отношению к Сибири. Было проанализировано около тысячи законодательных актов, регламентирующих систему местного управления, а также различные стороны жизни сибирского общества (административное законодательство, ссыльное, налоговое, аграрное, законодательство в отношении сословий и коренного населения). Содержание конкретных нормативных актов, как реализация правительственных интересов и разнообразных подходов в регулировании структуры и деятельности механизмов управления Сибирью, является основным источником исследования.

Привлекались различные по форме законодательные акты. Законодательству в отношении Сибири XVIII века характерны акты, не носившие комплексного характера и касавшиеся отдельных вопросов - именные (данные определенному лицу) и сенатские указы, например,, сенатский указ о сбережении ссыльных во время препровождения в Сибирь, или именной, данный сибирскому губернатору Чичерину, указ о распределении колодников. В XIX в. широкое распространение получили уставы, как формы совокупности норм по отдельным частям управления (Устав об управлении инородцев, Устав о ссыльных) и учреждения, как акты консолидации узаконений по структуре и компетенции органов гос. Управления (например, Учреждение для управления Сибирских губерний 1822 г.). Также силу закона имели разнообразные и многочисленные «высочайше утвержденные мнения Государственного совета» и «положения» Комитета министров или Сибирского Комитета, доклады, рескрипты на имена отдельных лиц. Основная масса законодательного материала была почерпнута из первого и второго Полных собраний законов Российской империи и Свода законов Российской империи. Акты нормативного характера, не вошедшие в эти издания, но имевшие место в административной практике, либо дублирующие некоторые статьи, можно обнаружить также в неопубликованных источниках (ф. 7, 24 ГАИО; ф. 26 ГАКК в виде разнообразных циркуляров и сборников указов), и на страницах официальной части Губернских Ведомостей.

«Основания российского права, извлеченные из существующих законов Российской империи, издаваемые комиссией составления законов» 1818 г. издания дает обзор действовавшему в начале XIX века общеимперскому законодательству, содержит определения «закона», раскрывает предметы и субъекты государственного и гражданского права.

Однако стоит помнить, что сами по себе законодательные акты не всегда отражали причины, побудившие их к появлению, не отражали процедуру разработки и принятия решения и особенно не ясен результат применения их на практике. Поэтому первую группу' источников необходимо дополнять делопроизводственными материалами.

Материалы официального делопроизводства, представленные опубликованными (Сборник главнейших официальных документов по управлению Восточной Сибири. — Иркутск, 1883; Архив Государственного Совета. - СПб., 1869, 1881) и неопубликованными (архивными) документами местных и центральных (Сибирский Комитет, Комитет министров, Государственный Совет) учреждений, в которых содержатся «отчеты», «представления», «записки» различных должностных лиц, позволяющие проследить «историю» закона, выяснить, как законодательные нормы применялись на практике, с какими трудностями реализации могли встретиться местные власти и каким образом находились пути разрешения законодательных коллизий. Реализацию конкретных законодательных норм верховной администрации на местах можно проследить на делопроизводственной документации Главного Управления Восточной Сибири и двух губернских правлений - Иркутского и Красноярского.

В диссертации использовались материалы двух архивов - Государственного Архива Иркутской Области (ГАИО, ф. 24, 7, 461) и Государственного Архива Красноярского Края (ГАКК, ф. 595, 26, 807). В хронологическом плане наполненность обоих архивов неоднородна, так большинство интересующих нас документов относится ко второй половине XIX века. Значительно меньше материалов, датированных 30 -40-ми годами, представлено в фондах этих архивов, а документы, характеризующие конец XVIII - начало XIX вв., единичны. Тем не менее, было проанализировано долее 50 архивных дел. Наибольший интерес представляют всеподданнейшие донесения и доклады представителей местной администрации, которые позволяют выявить причины появления некоторых законов, процесс их доработки, переработки или отмены в рамках их применения на практике, определить степень соответствия законодательных норм реальным условиям и потребностям сибирского региона.

Среди опубликованных источников делопроизводственного характера следует выделить отчеты двух сибирских генерал-губернаторов «Отчет тайного советника Сперанского М.М. в обозрении Сибири с предварительными сведениями и основаниями к образованию ее управления» и отчет генерал-губернатора Восточной Сибири Д.Г. Анучина. Оба отчета значительно отличаются от обычно формализованных ежегодных Всеподданнейших отчетов,

так как содержали личные соображения глав сибирской администрации на вопросы пересмотра всей системы управления регионом. Мнения этих двух генерал-губернаторов в значительной степени повлияли на трансформацию правительственного взгляда на место, отведенное этому региону в имперской политике, определили начало двух этапов в истории взаимоотношений «Российская империя - Сибирь»: позиция Сперанского подтолкнула верховное правительство к переходу от унифицированных принципов к системе обособленного управления, а в 80-е годы точка зрения Анучина обеспечила отказ от специфических форм управления сибирским регионом.

Документы личного происхождения (воспоминания), несмотря на присущий им субъективизм, позволяют глубже понять «жизнь» закона, предпосылки его происхождения, этапы подготовки и условия реализации, выявить различные мнения и взгляды в среде непосредственных исполнителей законов, государственных служащих близких к системе управления, современников и непосредственных наблюдателей, а именно, В.И. Вагина, Б. Милютина, И.Б. Пестеля и др. Этот вид источников, бесспорно, ценен для реконструкции общих условий, в которых происходила реализация законодательной политики самодержавия; они содержат личностные характеристики представителей местной администрации и бюрократии. Дополнительную эмпирическую базу исследования составили статистические данные, подтверждающие определенные теоретические положения относительно влияния ссыльной и переселенческой политики на демографические процессы в Сибири и соотношение показателей «вольнонародной» и «штрафной» колонизации.

Практическая значимость. Материалы данного исследования можно использовать при подготовке учебных курсов и научных трудов по истории России и Сибири имперского периода, а также по истории отечественного государства и права. Диссертационная работа восполняет некоторые пробелы в современной историографии, расширяя ее научные горизонты. В прикладном плане результаты исследования могут быть использованы при разработке законоположений, связанных с определением особого правового статуса регионов.

Научная новизна. Данная диссертация является первым комплексным историко-правовым исследованием, в котором на основе современных концептуальных подходов рассматривается развитие законодательной системы, регулировавшей правоотношения между имперским центром и сибирской окраиной. Впервые законодательство, действующее в отношении Сибири, рассматривается в качестве объекта изучения. Ретроспективный анализ многочисленных и разнообразных по содержанию и социально-политической направленности нормативных актов позволил проследить эволюцию правительственного взгляда на один из самых своеобразных в геостратегическом и внутриполитическом отношениях регион Российской империи - Сибирь.

Апробация результатов исследования. Диссертация подготовлена и обсуждена па кафедре истории России Иркутского государственного университета. Основные положения данной работы были использованы при разра-

ботке спец. курса по теме «Сибирь в системе имперского законодательства XIX века», а также были представлены на региональных и межрегиональных конференциях:

- международной научно-практической конференции Россия и Восток: взгляд из Сибири (Иркутск, ИГУ, май 2004 г.)

- научно-практической конференции, посвященной памяти профессора В.И. Дулова и его ученика профессора В.Г. Тюкавкина (Дуловские чтения 2005), «Сибирь в контексте российских перемен: исторический опыт, традиции и проблемы современности» (Иркутск, ИГПУ, апрель 2005 г.)

- ежегодной научно-теоретической конференции молодых ученых (Иркутск, ИГУ, 27 апрель 2005 г.)

- научной конференции, посвященной памяти В.Н. Шерстобоева (Иркутск, кафедра истории, экономических и политических учений БГУЭП, апрель 2006 г.)

- I межрегиональной научно-практической конференции «Емельянов-ские чтения» (Курган, апрель 2006).

2. Основное содержание работы.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы, использованных источников и приложения.

Во введении обоснована актуальность темы, определен объект и предмет, цель, задачи, хронологические и территориальные рамки исследования, проанализирована степень научной разработки, изложена теоретико-методологическая основа диссертации, показана научная новизна и практическая значимость работы, а также дан анализ источниковой базы.

Первая глава «Место Сибири в государственной системе Российской Империи» содержит два параграфа.

В первом параграфе «Понятия «империя» и «колония». Их соотношение с ментальными образами Сибири в представлениях политической элиты» предпринята попытка дать определение ключевым понятиям, выяснить в какой степени социокультурный образ региона повлиял на законодательную политику царизма.

Понятие «империя» имеет множество отличающихся друг от друга значений, которые в той или иной мере способны отвечать разным исследовательским задачам. Для того чтобы разобраться было ли Российское государство империей; автор данной диссертации оттолкнуться от понимания империи как дихотомии «Запад - Восток», «Европа - Азия». С открытием Сибири, в России сложились благоприятные условия для формирования нового сознания - имперского и новой идентичности - европейской. В данном контексте под идентичностью понимается «образ» государства в целом и его отдельных частей - регионов в массовом сознании. При этом собственно государственная политика в отношении восточных окраин, с одной стороны, была непосредственным продуктом общественного мнения, но, с другой, - сама активно его (общественное мнение) формировала. Изучение разнообразных норма-

тивных актов позволяет выявить динамику изменения отношения к региону власти, которая во многом определила особое отношение к Сибири и формировала довольно устойчивые, но разнообразные образы сибирской окраины. Геополитический образ Сибири в течение XVIII - XIX вв. неоднократно трансформировался, но Сибирь в это время воспринималась как антипод европейской части России, негативные качества выдвигались на первый план и были, по сути, решающими в процессе утверждения претензии на европейскую идентичность. В поиске новой идеологии, Россия оказалась разделенной на «европейский» и «азиатский» компоненты. Тем самым, созданный образ Сибири (в качестве «Азии») представлял надежное и неопровержимое доказательство, укреплявшее европейскую идентичность России. Фактически, власть формировала такой образ Сибири, который бы позволял утвердить свою европейскую идентичность. Именно этот фактор оказал решающее и долговременное влияние на развитие и историю сибирского региона. Очевидно, что имперский взгляд правительства на сибирскую окраину неоднократно менялся на протяжении исследуемого периода, в конце XIX века он принял направленность на интеграцию обширных «нерусских» земель сибирского региона в общеимперскую систему как части «земли русской». Все эти изменения, оказавшие непосредственное влияние на региональную политику властей, нашли прямое и красноречивое отражение в российском законодательстве, анализ которого позволил наглядно проиллюстрировать динамику образов сибирской окраины в представлениях имперских властей.

Во втором параграфе «Динамика сибирского регионального законодательства в общеимперской правовой системе» исследуются основные изменения в законодательной системе в период империостроительства, выявлен ряд закономерностей в динамике развития сибирского сегмента имперского законодательства.

Процесс интенсивного включения Сибири в общеимперское пространство власти во второй половине XVIII века совпал со значительными изменениями российской государственности. Усиление роли закона в деятельности государственных учреждений и в правоприменительной практике вызвало интенсивное развитие законодательного процесса, особенно в конце XVIII -начале XIX вв., когда предпринимались успешные полпытки систематизации законодательства в рамках Полного Собрания Законов и Свода Законов, в которых нашла отражение и региональная политика.

Проведенный автором контент-анализ сибирского сегмента имперского законодательства на материалах ПСЗ показывает, что наиболее разработанными в специальном сибирском законодательстве были вопросы административного устройства, местного управления и государственной службы (им посвящено более 50 % от всех выявленных законодательных, актов). Это свидетельствует о том, что правительство в процессе инкорпорации сибирского региона в общеимперскую государственную структуру в первую очередь придерживалось политико-административных методов. Кроме того, подробная юридическая регламентация управленческого механизма, в том числе и

бюрократического аппарата, по мнению властей, должна была способствовать предотвращению или сокращению объема чиновничьего произвола в столь отдаленном регионе.

Законодательство было направлено на сокращение дефицита государственного бюджета, финансовое поддержание системы управления окраиной и содержание государственного аппарата. Исходя из этих соображений, правительство обосновывало необходимость привлечения ссыльных, как основного элемента в процессе колонизации региона. Об этот свидетельствует то, что ссыльное законодательство в сочетании с государственной переселенческой политикой, которая оставалась актуальной для власти на протяжении всего исследуемого периода, по количеству нормативных актов занимает второе место в региональной законодательной системе.

Сибирь долгое время оставалась основным поставщиком пушнины в российскую казну, поэтому законодатель обращал пристальное внимание на вопросы, связанные с организацией сбора ясака, который был основной формой налогового гнета коренного населения. Этими вопросами, регулирующими фискальные взаимоотношения центральной и местной власти с «инородческим» населением, была обусловлена значительная численная доля регионального законодательства в Екатерининский период. В целом стоит отметить, что количественная доля «инородческого» законодательства в общей законодательной системе XIX в. была не велика. Это связано с тем, что правительство в отношениях с коренным населением придерживалось курса ми-нимализации административного вмешательства. Анализ «инородческого» законодательства показывает, что чаще имперские власти регулировали именно вопросы налогообложения «инородческого» населения.

Законодательство, которое, так или иначе, затрагивало экономическую сферу жизнедеятельности сибирской окраины, не было самостоятельным, что составляет одну из особенностей российской имперской модели власти. Это объясняется тем, что экономическая политика правительства была тесно связана с особенностями административного управления и колонизационной политики российских властей, поэтому ее юридическое обоснование и реализация происходили в рамках законов, регламентирующих вопросы местного управления и отношения между центром и местным населением (как русским, так и «инородческим»).

Рассматривая динамику численности законодательных актов, изданных в отношении Сибири в период с 1762 по 1881 гг., автором выявлено, что пик законодательной активности пришелся на 20 - 30-е годы XIX века. На начальном этапе это связано с разработкой и реализацией сибирских реформ М.М. Сперанского, которые нашли воплощение в самых масштабных и комплексных законодательных актах в истории сибирского управления, вошедших в историко-юридическую литературу под общим названием «Сибирское учреждение», законодательные нормы которого определили правовую обособленность сибирского региона почти на 100 лет.

Всплеск законодательной активности в 30-е годы объясняется тем, что Сибирское учреждение 1822 года, пройдя «испытание временем», потребовало многочисленных уточнений и исправлений. С одной стороны, реализация основных положений учреждения на практике выявила несовершенство многих его положений, а с другой, с приходом к власти Николая I изменился правительственный взгляд на цели и задачи регионального административно-управленческого аппарата, хотя в этот период административные вопросы остались приоритетными направлениями законотворческой деятельности. Сама личность императора Николая I, его стремление к тотальному регламентированию всех сторон жизни российского общества, способствовало количественному увеличению законодательного массива, в том числе и в отношении Сибири. Кроме того, резкое увеличение числа законов совпадает с государственной деятельностью по систематизации и кодификации имперского законодательства, что также способствовало активному нормотворчеству в этот период.

Для динамики сибирского регионального законодательства характерно не линейное развитие, а скачкообразное - периоды пиков активности, как правило, сменялись резким спадом законодательного интереса. Это вызвано тем, что центральные власти рассматривали и решали сибирские вопросы по мере их поступления и накопления, зачастую одновременно давались законодательные разъяснения по нескольким разным управленческим проблемам. Однако стоит отметить, что численные флуктуации не всегда адекватно отражают уровень правительственного интереса к сибирскому региону. Так, например, с 1855 по 1881 годы наблюдается сокращение количества нормативных актов, в данном случае период характеризуется активными преобразованиями в системе управления. Число законов, изданных в этот период, уменьшилось, но при этом содержательный анализ показывает, что значительно повысилось качество законодательного материала, его регулятивных функций.

Во второй главе «Система местного управления Сибири в региональной стратегии» идет речь об эволюции механизмов законодательного регулирования региональной системы управления.

В первом параграфе «Законодательное регулирование административно-территориального деления», рассматривается административно-территориальное деление как важнейший элемент политико-юридической модели управления государством, разделяющий его территории на определенные части, в соответствии с которыми выстраивалась система местных органов государственной власти. Вопросы административно-территориального устройства и системы местных органов власти всегда рассматривались вместе, как правило, оба эти элемента административной политики находили реализацию в одном законодательном акте.

Для законодательства, регламентирующего вопросы АТД, на всех этапах исследуемого периода, характерно то, что в указах лишь объявлялись количество и наименования административных единиц, но никогда не определялись границы новых административных образований. Эти границы предпи-

сывалось назначать, по совместной договоренности, генерал-губернаторам Восточной и Западной Сибири. Нет ни одного законодательного акта, вносящего изменения в административно-территориальную сетку, в котором хоть как-то присутствовал географический, хозяйственно-экономический или этнографический элемент, как правило, все указы носили сугубо административный характер и были напрямую связаны с изменениями в организации управления, преследовали решение конкретных управленческих и военно-мобилизационных задач.

Анализ этой части законодательства позволил проследить за сменой геополитических, административных, хозяйственных приоритетов центральной власти. В целом, можно сказать, что в законодательных актах, регламентирующих АТД Сибири, просматривается направленность на правовую и административную интеграцию сибирских окраин в общеимперское пространство. Однако, на практике выяснялось, что без учета своеобразия местных условий, любые административные институты оказывались малоэффективными. Это определяло наличие в региональном законодательстве двух противоположных векторов развития: стремление к унификации форм управления и сохранение для сибирского региона «изъятий» из общего законодательства.

Изменение административно-территориальных границ и развитие системы местного управления - это два направления единого процесса инкорпорации новой территории в общеимперское пространство власти, в том числе и на уровне законодательной деятельности. Поиск оптимальной модели нарезки административных единиц сопровождался стремление верховной власти сделать практику госуправления на местах более рациональной, о чем идет речь во втором параграфе «Политико — юридическая модель управления Сибирью».

Большое количество нормативных актов, посвященных частным проблемам управления в сибирском регионе, свидетельствовало о стремлении властей учитывать местные особенности, но это одновременно противоречило правительственному курсу на унификацию управления. В процессе разработки учреждения Екатерина II не планировала распространять его действие на Сибирь. Однако сложная внутриполитическая обстановка не позволила императрице воплотить замысел создания специфической системы управления. В целом, в конце ХУ1Н в. законодательство местного уровня развивалось слабо, в основном законотворческая деятельность затрагивала разработку нормативных актов общеимперского уровня. Местные узаконения касались частных вопросов и не носили комплексного характера. В этот период не было четко определенного законом соотношения между общегосударственными и местными узаконениями, не существовало законодательно закрепленного порядка разрешения возможных коллизий между ними. Местные законы скорее исправляли те статьи общеимперского законодательства, которые на местах не работали, либо дополняли его теми нормами, которые на общеимперском уровне не учитывались вовсе. Только с начала XIX века начинается поиск оптимального соотношения между этими двумя уровнями управления, а

также между общеимперским и региональным законодательством. Причем этот поиск нашел реализацию в предложенном еще Екатериной II принципе некоторой децентрализации власти, в виде института генерал-губернаторства, который нашел воплощение в Сибирском Учреждении 1822 г. Однако дальнейшее развитие регионального законодательства показало, что многие положения Учреждения так и не нашли своей реализации на практике. Недостатком Учреждения стали его неполнота, отсутствие тщательной проработки некоторых правовых норм. Это приводило к необходимости вносить не только дополнения и пояснения прежних норм, но и серьезно изменять их. Только в 80-е годы верховная власть в очередной попытке найти компромисс между интересами центра и потребностями сибирского региона пришла к решению об отказе от основных положений Учреждения (подчинение Томской и Тобольской губерний нормам общеимперского законодательства и отказ от коллегиальности в системе управления). Тем не менее, юридическая форма Сибирского учреждения продолжала существовать вплоть до 1917 года, распространяя на большую часть Сибири, как и прежде, особое местное законодательство, еще на долго закрепившее особый статус этих территорий в общеимперской системе управления.

Третий параграф «Особенности нормативного регулирования государственной службы в Сибири» выявляет специфику регионального законодательства в этой области управления.

Местное законодательство, регулирующее гражданскую службу, серьезно отличалось от общеимперских норм. Так, генерал-губернатор получил право определять чиновников на службу не в соответствии с классом, как это было в центральных губерниях, в силу указа от 16 декабря 1790 года, а в соответствии с их личными способностями, а также назначать сверх положенных по штатам чиновников по личному усмотрению. В Сибири могли претендовать на классную должность податные сословия, которые по общеимперскому законодательству на это право не имели. Таким образом, в сибирской законодательной практике сложилось серьезное отклонение от традиционной для европейской России линии, закреплявшей тесную связь права поступления на государственную службу с сословной принадлежностью. Существовали и некоторые ограничения прав сибирских чиновников, по сравнению с остальными губерниями. Власть всячески стремилась лишить чиновников возможности заниматься коммерцией, дабы они не могли в этом роде экономической деятельности использовать свое должностное положение в личных корыстных целях, и не имела возможности таким образом подрывать авторитет власти в глазах местного населения. Характерной чертой данного сегмента регионального законодательства было стремление привлечь на службу чиновников из европейской части России, за счет предоставления целого комплекса льготных условий. Это стремление было обусловлено несколькими факторами. С одной стороны, стремление сократить расходы на содержание административно-управленческого штата: привезти грамотного или опытного специалиста, было дешевле, чем обучить местного жителя. А с

другой, сказалась европейская традиция колониального освоения, когда правительство делало ставку на привезенных из метрополии чиновников, что в российской модели управления подтверждается не распространением на уроженцев Сибири системы льгот и преимуществ. Привлечение чиновников отвечало также и ассимиляторским планам имперского правительства, о чем говорит ряд законодательных норм, призванных задержать и закрепить приезжего чиновника на сибирских просторах.

В третьей главе «Специфика региональной законодательной системы Сибири» рассматривается ссыльное и «инородческое» законодательство как особые формы инкорпорации сибирской территории в общеимперскую систему управления.

Первый параграф «Реализация имперского плана колонизации Сибири в региональном законодательстве» показывает, что колонизация окраин происходила в тесной связи с совершенствованием общеимперского и местного законодательства. Законами правительство определяло векторы колонизации. Указами, правительственными распоряжениями и прочими законодательными актами власть создавала те границы, рамки, в которых должно было происходить колониальное освоение сибирского региона. Анализ конкретных законодательных актов позволяет утверждать, что власти в вопросе колонизации Сибири главную роль отводили административной ссылке. Попытка отказа от этого вида ссылки, предпринятая в Уставе о ссыльных 1822 года, не нашла реализации на практике. Вообще многие нормы Устава оказались либо преждевременными, либо несоответствующими сибирским условиям, многие понятия оставались сформулированными не четко, что способствовало их вольной интерпретации местными властями. Законодательное регулирование ссылки в Сибирь преследовало целью объединение исправительных (пенитенциарных) мер с имперской колонизационной политикой. Причем, судя по большей разработанности в ссыльном законодательстве именно хозяйственных вопросов, колонизационная и ассимиляторские задачи ссылки в Сибирь, были для правительства первостепенными. Понимая, что только методами принудительного переселения невозможно будет успешно реализовать план освоения Сибири, законодатель обращается к экономическим формам стимуляции переселенческого движения, о чем свидетельствует появление еще в апреле 1822 года указа, легализовавшего переселение вольных землепашцев. Однако нормативная сторона этого вида колонизации была проработана значительно хуже. Вопросы организации жизни переселенцев по прибытии в Сибирь практически не регламентировались. Период реализации положений реформы 1861 года был связан с возвращением властей к методам запретительной переселенческой политики. Вплоть до 80-х годов XIX в. правительственная колонизация оставалась преимущественно «штрафной». Законы скорее сдерживали, чем поощряли рост добровольного переселенческого'движения за Урал, используя для колонизации этих территорий людей, подвергнутых административной ссылке и уголовному наказанию.

Во втором параграфе ««Инородческий» вопрос в общеимперском и местном законодательстве» предпринята попытка проследить эволюцию правительственного взгляда на процесс подчинения народов Сибири коронной администрации.

Законодательство XVIII - начала XIX в. в отношении аборигенов Сибири не носило комплексный характер, было фрагментарным. Законодательные акты касались в основном вопросов организации сбора налогов. При этом многие важные моменты оставались без всякой законодательной регламентации. Например, судопроизводство в «инородческих» родах основывалось на обычном праве, в связи с чем отсутствовала какая-либо систематизация и письменное оформление; не было четкого определения прав и должностных обязанностей родоначальников, пределов их власти, что способствовало бесконтрольному вмешательству во внутриродовые дела местной администрации; не был учтен различный уровень хозяйственного и общественного развития разных племен и т.д. Этому периоду присуща неоднозначность терминов («иноверцы», «иноземцы», «ясачные народы», «инородцы»), использовавшихся для описания одних и тех же категорий сибирского населения. Эволюция терминологического оформления категории коренного населения позволяют проследить динамику и векторы развития колонизационной политики в отношении коренного населения Сибири. Например, во второй половине XVIII в. национальная политика имперских властей в сибирском регионе характеризуется преобладанием финансовых, и в первую очередь фискальных, интересов (так как подавляющее большинство законодательных актов этого периода касалось вопросов сбора ясака), поэтому наиболее часто употребляемым был термин «ясачные». С 70-х годов XVIII в. наметилась тенденция на унификацию специальной терминологии. Все чаще стало использоваться понятие «инородец», но оно еще не вытеснило окончательно другие термины. Так, в «Положении о выборах иноверческих начальников и правах их» 1812 года или в указе «О правах иноверцев на разработку руд» использовался термин «иноверцы», несмотря на то, что законы касались исключительно вопросов административно-хозяйственного управления и вовсе не затрагивали религиозные проблемы. Однако эти термины не были точными эквивалентами друг друга. Если коренной житель обращался в православие то, он переставал быть иноверцем, но при этом его продолжали именовать «инородцем». Слово «инородцы» приобрело юридическое значение и объяло все прежние определения только в 1822 году в рамках «Устава об управлении инородцев». В XIX в. произошла значительная переориентация правительственного курса - основной смысл имперской политики в отношении «инородцев» заключался теперь не только в стремлении обеспечить бесперебойное пополнение государственной казны сибирской пушниной, но и в активном процессе ассимиляции, в первую очередь за счет приобщения коренного населения к земледелию.

В связи с тем, что народы Сибири находились еще в стадии родопле-менных отношений, их невозможно было подчинить общегосударственному

законодательству. Необходимо было сохранять сложившуюся у аборигенов систему местного управления и самоуправления, вписывать ее в только создающийся механизм государственно-правовой власти без существенных изменений. Для этой цели предполагалось составить и издать особый Свод степных законов и обычаев, однако работа не была закончена. Вплоть до 80-х годов XIX в. вопрос о целесообразности введения такого свода законов в действие оставался для имперских властей открытым. Несмотря на то, что местная администрация высказывалась против подчинения «инородцев» общероссийскому законодательству, правительство придерживалось линии полного «обрусения» коренного населения Сибири.

В заключении подведены основные итоги диссертационного исследования и сформулированы основные выводы.

1. Ядром региональной политики царизма были не экономические, а политико-стратегические задачи административно-правовой интеграции всех частей империи в цельное государство. Именно четкая административная политика, по мнению правителей, была залогом успешной и быстрой инкорпорации отдельных территорий в общероссийское пространство. Значительный сегмент общеимперского законодательства составляют законы, регулирующие управление сибирского региона и внутреннюю жизнь его общества.

2. В силу географических, геополитических, национальных факторов сложилась особая система регионального законодательства, которая исключила сибирский регион из-под юрисдикции общеимперских законов, надолго закрепив его политическую и ментальную обособленность. Екатерина II предприняла попытку унификации законодательного регулирования системы местного управления, хотя полностью реализовать ее не удалось. В целом административное законодательство Екатерины в отношении Сибири было противоречивым, она не смогла выработать четкую линию законодательной политики. Признавая на практике невозможность полностью распространять общеимперские принципы управления на Сибирь, в юридическом отношении Екатерина II приравнивала ее к остальным губерниям империи. Однако все последующее нормотворчество свидетельствует о стремлении внести коррективы в общеимперские нормы права, в соответствии с местными особенностями и колониальной традицией. Выбранный ею принцип административно-территориального устройства лег в основу первого комплексного специального законодательного акта - Сибирского учреждения. Посредством генерал-губернаторского института верховная власть могла координировать и контролировать деятельность местных властей в соответствии с общеимперскими интересами. Однако, если при Екатерине II этот институт управления был общеимперским, то в XIX веке, в силу действия Сибирского Учреждения, он стал свидетельством специфического положении региона в имперской структуре власти и подтверждением его правовой обособленности и не распространения на него норм общеимперского законодательства.

3. Практика принятия законодательных актов в области регулирования государственной службы, в целом, носила бессистемный характер и обуславливалась сиюминутными практическими потребностями. Политика предоставления льгот и преимуществ, которая не распространялась на уроженцев Сибири, была трансляцией колониальных представлений имперских властей. Однако она была стабильно направлена на реализацию имперского плана инкорпорации сибирского региона, за счет привлечения чиновников и служащих из европейской части России, которым в ассимиляционном процессе отводилась значительная роль. Хотя в вопросах заселения сибирского края правительство делало ставку на ссыльный контингент, вопросам хозяйственного обустройства, которых, было посвящена значительная часть регионального законодательства.

4. Процесс властного освоения сибирского региона в рамках взаимоотношений с коренным населением был детерминирован в первую очередь административно-хозяйственными интересами. В XVIII в. основными для правительства оставались фискальные интересы, о чем свидетельствует тот факт, что законодатель регулирует преимущественно процедуру сбора ясака. Однако, чем более интенсивным становился процесс инкорпорации, тем более сложными становились формы взаимоотношений центральных властей с коренными народами. В XIX в. Устав об управлении инородцев сравнял в правах оседлую категорию коренных народов с местным крестьянским населением. При этом Устав законодательно закреплял традиционно сложившиеся у кочующих народов системы внутренних регуляций, которые предполагалось систематизировать в виде письменных источников обычного права. Однако обычное право «инородцев» осталось без письменной регламентации, а к концу XIX в. правительство взяло курс на полное подчинение коренного населения имперскому законодательству.

5. К 80-м гг. XIX века произошла постепенная переориентация правительственного курса, и внутренняя подмена основополагающих принципов Сибирского учреждения, но внешняя его форма сохранилась, что соответствовало правительственному взгляду на взаимоотношения с большей частью Сибири (после ликвидации Западносибирского Генерал-губернаторства) по оси «центр - регион» с позиций западноевропейского колониального опыта.

Список публикаций автора по теме диссертационного исследования.

Статьи, опубликованные в рецензируемых журналах

1. Сивкова A.B. Государственная переселенческая политика в Сибири во II половине XVIII - начале XIX веков // Вестник Бурятского университета. Сер. 4, История. — Улан-Удэ: Изд-во Бурятского ун-та, 2006. - Вып. 11.- С. 243 - 252

Статьи

2. Сивкова A.B. Образ Сибири в статье Марка Бассина "Inventing Siberia: visions of the Russian East in the XlXth century" / A.B. Сивкова // Россия и

Восток: взгляд из Сибири : Материалы междунар. науч.-практ. конф. (Иркутск, 20 - 22 мая 2004). - Иркутск: Оттиск, 2004. - С. 263 - 264

3. Сивкова A.B. Полное Собрание Законов как источник изучения имперского управления Сибирью (вторая половина XVIII - первая половина XIX вв.) / A.B. Сивкова // Сибирь в контексте российских перемен: исторический опыт, традиции и проблемы современности : Материалы регион, науч.-практ. конф., посвященной памяти профессора В.И. Дулова и его ученика профессора В.Г. Тюкавкина : В 2 кн. - Иркутск: Иркутский гос. пед. ун-т,

2005.-Кн. 2.-С. 98-101

4. Сивкова A.B. Образ Сибири в представлении российской элиты в XIX в. / A.B. Сивкова // Вестн. Иркутского университета. Специальный выпуск. — Иркутск: Иркутский гос. ун-т, 2005. - С. 91 - 93

5. Сивкова A.B. Законодательное регулирование земледельческой колонизации Сибири в XVIII - второй половине XIX вв. / A.B. Сивкова // Иркутский историко-экономический ежегодник. - Иркутск: Изд-во БГУЭП,

2006.-С. 194-196

6. Сивкова A.B. Законодательное регулирование административно-территориального устройства сибирского региона в XVIII в. / A.B. Сивкова // Емельяновские чтения : Материалы I межрегион, науч.-практ. конф. (Курган, 19-20 апреля 2006 г.). - Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2006. - С. 64 -66

7. Сивкова A.B. Особенности систематизации и кодификации законодательства Российской Империи / A.B. Сивкова // Сб. науч. статей исследователей, аспирантов и соискателей. Сер. История. - Иркутск: Оттиск, 2006. — Вып. 1.-С. 29-35

Подписано в печать 10.11.2006 г. Формат 60 х 84 1/16 Усл. печ. л. 1,5. Тираж 120 экз. Заказ № iX90

Отпечатано в Глазковской типографии 664039, Иркутск, Гоголя 53

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Сивкова, Анастасия Викторовна

Введение.

Глава 1. Место Сибири в государственной системе Российской Империи.

1.1. Понятия «империя» и «колония». Их соотношение с ментальными образами Сибири в представлениях политической элиты.

1.2. Динамика сибирского регионального законодательства в общеимперской правовой системе.

Глава 2. Система местного управления Сибири в региональной стратегии.

2.1. Законодательное регулирование административно-территориального деления.

2.2. Политико - юридическая модель управления Сибирью.

2.3. Особенности нормативного регулирования государственной службы в Сибири.

Глава 3. Специфика региональной законодательной системы Сибири.

3.1. Реализация имперского плана колонизации Сибири в региональном законодательстве.

3.2. «Инородческий» вопрос в общеимперском и местном законодательстве.

Введение диссертации2006 год, автореферат по истории, Сивкова, Анастасия Викторовна

Актуальность исследования.

Сегодня, в период активных преобразований, направленных на поиск оптимальной модели взаимоотношений между центральными властями и субъектами Российской Федерации, опыт более раннего, имперского периода российской истории представляет как теоретический, так и практический интерес. Исторический опыт может быть использован в решении современных законотворческих и управленческих проблем, тем более что многие из них имели место в прошлом России. Он может способствовать выработке более четкой государственной законодательной политики в отношении различных регионов страны, в том числе и в отношении самой обширной его части - Сибири. Одной из основных форм трансляции воли верховной власти на институты местного управления и общество в целом, как в имперский период, так и в настоящее время, были законы. Сейчас вопросы обеспечения законности и легитимности государственной власти, а также ее нормативного инструментария в процессе деятельного влияния на развитие сибирского региона, остаются не менее актуальными, чем две сотни лет назад. Поэтому изучение законодательного регулирования, как одной из основных составляющих административно-управленческой деятельности и юридической политики имперских властей в отношении сибирского региона, представляет безусловную теоретическую и практическую значимость.

Степень изученности темы.

При обилии публикаций, связанных с изучением общеимперской проблематики и административной политики имперских властей в Сибири, законодательная политика имперских властей в отношении сибирской окраины не являлась предметом специального изучения. Тем не менее, во многих работах, так или иначе, затрагиваются моменты, связанные с историй как общеимперского, так и регионального законодательства. В историографии по заявленной тематике можно выделить два проблемно-тематических блока:

1. теоретические исследования юристов, политологов и историков по теории и по истории государства и права, 2 конкретно исторические исследования по вопросам внутренней политики самодержавия в Сибири XVIII - XIX вв. В каждом из этих блоков можно выделить три периода: досоветский (с 1830-х годов до 1917 года), советский (1917- 1991 гг.) и современный (с 1992 года).

К первому блоку в досоветский период относятся работы посвященные проблемам систематизации и кодификации действующего законодательства, вышедшие в период активной работы по составлению текста и изданию первого Полного Собрания Законов Российской Империи и Свода Законов. М.М. Сперанский по окончании систематизации законов в рамках Свода Законов Российской Империи, выпустил «Обозрение исторических сведений о Своде Законов». В этой работе он сделал краткий анализ деятельности предшествующих комиссий по составлению сборников законов; изложил причины, предпосылки и цели составления Свода, проанализировал основные этапы работы по созданию этого многотомного труда, подробно описал его структуру. В выводах Сперанского четко прослеживается направленность на создание не просто свода, но нового Уложения, т.е. подтверждается, что конечной его целью была не только систематизация, но и кодификация российского законодательства.1

Истории систематизации российского права и изданию его источников были посвящены работы дореволюционных цивилистов Н. Корево «Об изданиях законов Российской Империи. 1830 - 1899» и П.М. Майкова «О своде законов Российской Империи». Первая работа носит скорее справочный характер, в ней содержится самое краткое указание на содержание основных сборников российских законов, дан перечень различных изданий Свода За

1 Обозрение исторических сведений о Своде законов. - СПб., 1833.-200 с. конов и относящихся к нему продолжений.2 Исследование Майкова представляет большую теоретическую ценность, так как автор анализирует основные этапы систематизации законов, указывает на особенности российского законодательства в целом.3

В 1830 году работа цивилиста Д.И. Мейера «Русское гражданское право» развивает понятие «местного», регионального законодательства, выявляет степень соотношения общеимперских и местных законов, дает определение и классификацию законов Российской Империи.4

Анализу права и истории российской государственности посвящен широкий круг дореволюционных исследований, большинство из которых составляют авторские курсы лекций. Например, «Учебник истории русского права периода империи (XVIII и XIX ст.)», составленный В.Н. Латкиным5, наряду с различными теоретическими вопросами, содержит размышления автора об особенностях законодательной политики имперского периода. Лат-кин отмечает, что именно в этот период произошло значительное изменение самого характера русской законодательной системы, когда единственным субъектом законодательной власти стал самодержавный государь, чья воля и творила закон, который обеспечивал законную форму существования империи. Другой исследователь российского государственного права Коркунов Н.М., также анализирует начала «законности» и легитимности государственной власти в Российской империи.6

2 Корево Н. Об изданиях законов Российской Империи. 1830 - 1899. - СПб.: Государственная типография, 1900.- 163 с.

3 Майков П.М. О своде законов Российской Империи. - СПб.: Типография товарищества «Общественная польза», 1906.-278 с.

4 Репринтное издание - Мейер Д. И. Русское гражданское право. - В 2 т.-Т. 1. - М., 1997.-290 с.

5 Латкин В.Н. Учебник истории русского права периода империи (XVIII и XIX ст.). - СПб.: Типография Санкт-Петербургской Тюрьмы, 1899. - 532 с.

6 Коркунов Н.М. Русское государственное право. : В 2 т. - СПб.: «Книжный магазин А.Ф. Цинзерлинга», 1893.

Истории государственного управления в целом и системы местного управления России в частности, посвящены работы правоведов и юристов, таких как Григорьев В., Готье Ю.В. и А.Д. Градовский.7 Однако вопросы управления и правового статуса сибирского региона в них рассматривается фрагментарно, в контексте общеимперских преобразований системы управления, что свидетельствует о слабой разработанности проблем государственно-правового устройства Сибири в рамках дореволюционной юридической и правоведческой литературы. Все эти работы носят обобщающий характер, объектами их исследования не являются ни отдельные направления государственного права, ни особенности законодательного инструментария правительственной политики в отношении отдельных регионов России.

Следует отметить, что для многих авторов дореволюционного периода, исследуемый государственно-правовой материал был реалиями их жизни, в силу чего они не лишены некоторой доли субъективности, однако их суждения позволяют глубже понять содержание политико-правовых процессов в целом.

В советский постсоветский период вышло несколько государствоведче-ских работ обобщающего характера, среди которых, несколько специальных исследовательских работ по кодификации и систематизации законов8, а также разрабатывающих проблематику особенностей имперской законодательной системы,9 а также разнообразные учебные пособия по истории государства и права, которые позволяют проследить эволюцию законодательно

7 Григорьев В. Реформа местного управления при Екатерине II. - СПб. : «Русская скоропечатня», 1894 . -387 е.; Готье Ю.В. История областного управления в России от Петра I до Екатерины II. - В 2 т. - М., 1913.-Т. 1.-698 е.; Градовский А.Д. Собрание сочинений. - СПб.: Типография М.М. Стасюлевича, 1908. - Т. IX. -599 с.

8 Андреева В.М. У истоков кодификационных работ М.М. Сперанского// Правоведение. - 1982. - № 1. - С. 66 - 73; Законодательство Екатерины П. - В 2 т. - Т. 1. - М., 2000. - 1056 е.; История отечественного государства и права. Учебник. В 2 ч. - М., Изд-во БЕК, 1999. - Ч. 1. - 342 с

9 Кодан С.В. Законодательство дореволюционной России как исторический источник // История и общество в панораме веков. - Иркутск, 1990. - С. 220 - 223; Кодан С.В. Местные узаконения в системе законодательства Российской империи (1800- 1850-е гг.)//Журнал российского права.-2003. -№ 9.-С. 163 - 173 управленческой системы и вносят значительный вклад в процесс осмысления развития государственно-правовых институтов.

Второй предметно-тематический блок составляют исследования исторического характера, посвященные сибирский тематике, которые также имеет смысл группировать по хронологическому принципу.

Первые исследования, касавшиеся особенностей организации управления сибирским регионом, появились во второй половине XIX века. Это произошло в связи с необходимостью решения конкретных административно-управленческих задач в рамках анализа достигнутых результатов претворения в жизнь положений Сибирского Учреждения 1822 года. Хотя существуют исследования более раннего периода. Например, в 1830 году увидела свет книга М. Геденштрома Отрывки о Сибири10, содержащая большое количество статистического материала, а также замечания автора на многие нормы, положенные в основу Сибирского Учреждения. В процессе полемики с Ге-денштромом на страницах своего двухтомного издания В.И. Вагин отстаивал свои собственные соображения." Эта работа основана на обширнейшем круге источников, многие из которых уже утрачены. Он подробно исследует предпосылки преобразований, приводит исчерпывающие данные о результатах ревизии, проведенной Сперанским. В результате обобщения итогов реформ Сперанского, он высоко оценил деятельность Сперанского в Сибири, и назвал реформу 1822 года одним из выдающихся событий сибирской истории. Однако, он так же обратил внимание на значительные ее недостатки и недоработки, и указал на неизбежность изменения ее основных положений.

Другое двухтомное издание, вышедшее в свет в 1899 году, и написанное С.М. Прутченко стало попыткой историко-правового анализа администра

10 Геденштром М. Отрывки о Сибири. - СПб., 1830. - 165 с.

11 Вагин В.И. Исторические сведения о деятельности графа М.М. Сперанского в Сибири с 1819 по 1822: В 2 т. - СПб., 1872. - Т. 1. - 801 е.; Т. 2. - 752 с. тивной политики в отношении сибирского региона. Автор обратил внимание на такие вопросы, как соотношение общеимперских интересов и региональных потребностей, указал на необходимость учета местных особенностей в процессе принятия правительственных решений. Немалую историческую ценность представляют приложения к исследованию Прутченко, которые содержат богатый фактический материал.12

С позиции социально-исторической проблематики смотрел на историю Сибири выдающийся историк и общественный деятель А.П. Щапов. Он отмечал, что сибирское купечество составляло весомую оппозицию местной бюрократии, что определяло сущность правительственного подхода к вопросам управления этим регионом. Давая довольно неприглядную картину сибирского общества, он обращал внимание на его неразвитость и эгоистически-потребительские характеристики, чем и объяснялась его неспособность принять некоторые административные преобразования Сперанского.13

Стоит выделить работы В.К. Андриевича, в основу которых были положены материалы Полного Собрания Законов.14 Однако, они носят скорее описательный характер, на уровне констатации и пересказа нормативных актов, суть которых и возможные их последствия оставались без анализа. Все исследование структурировано по бюрократическому принципу, но сбор законодательного материала В.К. Андриевичем происходил столь скрупулезно,

12 Прутченко С. Сибирские окраины. Областные установления, связанные с Сибирским Учреждением 1822 года, в строе управления русского государства. Историко-юридические очерки. - В 2 т. - СПб., 1899. -Т. 1. - 405 е.; Прутченко С. Сибирские окраины. Областные установления, связанные с Сибирским Учреждением 1822 года, в строе управления русского государства. Историко-юридические очерки. Приложения. -СПб., 1899.-Т. 2.-532 с.

13 Щапов А.П. Социальные потребности Сибири накануне реформ. Собрание сочинений. Дополнительный том к изданию 1905 - 1908 гг. - Иркутск: Восточносибирское областное издательство, 1937. - С. 325 - 334; Он же Сибирское общество до Сперанского: Собрание сочинений. - СПб.: Издание М.В. Пирожкова, 1908. -T.3.-C. 643 -717

14 Андриевич В.К. Исторический очерк Сибири. - Одесса, 1889. - Т. 3.; Т. 4; T.5; Он же Сибирь в XIX столетии. - СПб., 1889. - Часть 1. - 298 с. что этот многотомный труд, бесспорно, дополняет Сибирскую библиографию В.И. Межова.15

Все исследования досоветского периода объединяет стремление показать Сибирь как особый объект в поле зрения правительства, который требует особенных форм управления, будь то система административного управления (Вагин, Прутченко, Ядринцев), или вопросы организации ссылки (Максимов), или колониальная политика (Ядринцев, Кауфман), или проблемы регулирования статуса Сибири в общеимперской законодательной системе (Вейсман).16 Большая часть работ по изучению Сибири не имела, интересующего диссертанта, историко-правоведческого характера, а изучаемая проблема не была предметом специального исследования.

В советской историографии вплоть до 70-х годов проблемы административной политики, особенно законодательного ее регулирования, оказались на периферии научных интересов в связи с господством принципов марксизма и ленинизма, диктовавших приоритет социально-экономических вопросов. Тем более, что критический настрой по отношению к самодержавной системе не мог способствовать объективному пониманию дооктябрьского периода российской истории. Тем заметнее кажутся исследования, посвященные имперской истории и реализации имперской политики в Сибири, в западной историографии.17 Однако в этот период вышло в свет два масштабных, комплексных коллективных труда советских историков, которые дают общее представление об этапах и основных направлениях административной политики

15 Межов В.И. Сибирская библиография : В 3 т. - СПб.: тип-я И.Н. Скороходова, 1891. - Т. 1.-485 с.

16 Максимов С. Сибирь и каторга. - Ч. 1 Несчастные. - СПб., 1871. -417 е.; Ядринцев Н.М. Наши выселения и колонизация. // Вестник Европы. - 1880. - № 3. - С. 448 - 486; Ядринцев Н.М. Сибирь как колония: Современное положение Сибири. Ее нужды и потребности. Ее прошлое и будущее. - Тюмень: Изд-во Ю. Мандрики, 2000. - 480 е.; Вейсман Р.Л. Правовые запросы Сибири (Недостатки сибирского суда. - Индивидуализация сибирского права. - Суд присяжных и местный) - СПб., 1908. - 40 е.; Кауфман А.А. Переселение и колонизация. - СПб., 1905. - 349 с.

17 Lantzeff G. V. Siberia in the Seventeenth Century: A Study of the Colonial Administration. Contributors: -: Berkeley: University of California Press, 1943. - 240 p.; Raeff M. Michael Speransky, Statesman of Imperial Russia, 1772-1839.-Westport: M.Nijhoff, 1957.-390 p. царизма в Сибири - это История Сибири с древнейших времен до наших дней (1968 г.) и История Бурят-Монгольской АССР (1954 г.).18

В советском научном сообществе интерес к историко-государствоведческим исследованиям возрождается только в конце 70-х годов, когда появляется несколько работ общегосударственной проблематики, например, монографии Зайончковского П.А. «Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в.» и Ерошкина Н.П. «История государственных учреждений дореволюционной России» и «Крепостническое самодержавие и его политические институты. (Первая половина XIX века)».19 В это же время выходит в свет ряд специальных работ, посвященных различным аспектам самодержавной политики на сибирских окраинах. В этот период можно абсолютно четко выделить несколько направлений исследовательской деятельности:

1. Значительное число работ посвящено национальным вопросам и проблемам управления коренными народами Сибири. Анализу правового положения «инородческого» населения посвящены работы М.М. Федорова.20 Он обнаружил ранее неизвестные проекты, с которыми работал Сперанский в период составления «Устава об управлении инородцев». В рамках этого направления написаны монографии и многие научные статьи JI.M. Дамешека,

18 История Сибири с древнейших времен до наших дней. - Л., 1968. - Т. 2. Сибирь в составе феодальной России. - 538 е.; История Бурят-Монгольской АССР : В 2 т. / Под ред. П.Т. Хаптаева. - Улан-Удэ: Бур. монг. кн. изд-во, 1954. - T 1. - С. 496 с.

19 Зайончковский П.А. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в. - М., 1878. - 213 е.; Ерошкин Н.П. История государственных учреждений дореволюционной России. - 3-е изд. - М.: Высш. шк., 1983.-352 е.; Он же, Крепостническое самодержавие и его политические институты. (Первая половина XIX века).-М.: «Мысль», 1981.-252 с

20 Федоров М.М. История правового положения народов Восточной Сибири в составе России (XVII - нач. XIX вв.): Учебное пособие. - Иркутск : Изд-во Иркутского Ун-та, 1991. - 192 с. которым детально разработаны многие аспекты законодательного регулирования системы управления сибирскими «инородцами».21

2. Другим направлением стало изучение проблем организации ссылки, в том числе и ее законодательного оформления. Наибольший интерес в рамках разрабатываемой тематики вызывают исследования С.В. Кодана.22 Он изучал правовые аспекты организации ссылки в Сибирь, но акцентировал свое внимание на политической, главным образом, декабристской ссылке. А.Д. Колесников, анализируя ссыльное законодательство XVIII - первой половины XIX в. и конкретный статистический материал, пришел к выводу, что ссылка сыграла «определенную» роль в формировании русского населения Сибири, решающую роль в этом процессе он отводил добровольной колонизации.23

3. Еще одно направление советской историографии составляют исследования, рассматривающие специфику управления Сибирью в контексте развития российской государственности.24 Г.Ф. Быконя подходит к истории местного управления Восточной Сибири, через анализ формирования особого бюрократического слоя, как основной социальной опоры самодержавия. А.С. Кузнецов провел детальный анализ «Сибирской программы» 1852 г., указал

21 Дамешек Л.М. Аграрное законодательство самодержавия и народы Сибири в пореформенный период (60 - 70-е гг. XIX в.) // Экономическая политика царизма в Сибири в XIX - нач. XX века . - Иркутск: Изд-во ИГУ, 1984. - С. 34 - 48; Внутренняя политика царизма и народы Сибири (XIX - начало XX в.). - Иркутск: Изд-во ИГУ, 1986. - 168 е.; Кодификация норм обычного права народов Сибири как источник по истории внутренней политики самодержавия в XIX веке// Источниковедение истории государства и права дореволюционной России. - Иркутск: Изд-во ИГУ, 1983. - С. 29 - 41; Ясачная политика царизма в Сибири в XIX -начале XX в. - Иркутск: Изд-во ИГУ, 1983. - 136 с.

22 Кодан С.В. Ссылка и колонизация Сибири в 1820 - 1850-х годах (политико-правовой аспект) // Экономическая политика царизма в Сибири в XIX - нач. XX века. - Иркутск: Изд-во ИГУ, 1984. - С. 15-25; Он же, Кодан С.В. Устав об этапах 1822 года.// Государственно-правовые институты самодержавия в Сибири. -Иркутск: Изд-во ИГУ, 1982.-С. 24-40

23 Колесников А.Д. Ссылка и заселение Сибири// Ссылка и каторга в Сибири (XVIII - начале XIX в.). - Новосибирск: «Наука», 1975 .-С. 39-58

24 Кузнецов А.С. Сибирская программа царизма 1852 г. // Очерки истории Сибири. - Иркутск, 1971. - Вып. 2. - С. 3 - 26; Быконя Г.Ф. Русское неподатное население Восточной Сибири XVIII - начале XIX вв. (Формирование военно-бюрократического дворянства). - Красноярск: Изд-во КГУ, 1985. - 300 е.; Рафиенко Л.С. Политика российского абсолютизма по унификации управления Сибирью во второй половине XVIII в.// Вопросы истории Сибири досоветского периода (Бахрушинские чтения, 1969). - Новосибирск: Изд-во «Наука» Сибирское отделение, 1973. - 464 с. на ее значение в рамках формирования особой правительственной концепции развития сибирского региона.

Стоит отметить, что все эти работы рассматривали структуру, механизмы работы и особенности государственного аппарата управления на местах, но вопросы, касающиеся определения места сибирского региона в общеимперской политике, поиска верховными властями оптимальной модели управления, изменения правительственного взгляда на развитие, в том числе и политико-юридическое, Сибири в исследованиях советского периода рассматриваются весьма схематично.

В постсоветский период наметились совершенно новые направления в российской историографии. В первую очередь, российские деятели науки обратились к истории Империи. Современные теоретические подходы позволили исследователям подойти к переосмыслению основных научных категорий истории Российской империи, выйти на междисциплинарный и серьезный компаративистский уровень исследования истории империи и национальной политики в России и мире. Это направление в исторической науке сформировалось во многом под влиянием современной западной историографии, яркими представителями которой являются М. Бассин, Дж. Хоскинг и Д. Ли-вен.25 Особенностью работ этих исследователей в рамках имперского дискурса является научный взгляд на историю Российской империи, как многонационального государства. Они исследуют процесс формирования национальных идентичностей, многообразие форм взаимодействия центра и периферии. Так, Дж. Хоскинг изучает национальный вопрос с позиции русской нации, развивая тезис о подавлении русской/российской гражданской нации

25 Хоскинг Дж. Россия: народ и империя. - Смоленск, 2000. - 512 е.; Bassin М. Imperial Visions: Nationalist Imagination and Geographical Expansion in the Russian Far East, 1840-1865. - Cambridge: Cambridge University Press, 1999. - 329 p.; Lieven D. The Russian Empire and the Soviet Union as Imperial Polities.// Journal of Contemporary History. - vol.30. - № 4 (1995). - P. 607 - 635; Суни P. Империя как она есть: имперская Россия, «национальное» самосознание и теории империи. - Ab Imperio. -2001.- Уг. - С. 9-71 всесильным государством, сначала Российской империей, позже Советским Союзом, в процессе нациостроительства. Наличие специальных антологий переводов зарубежной литературы26 и периодических изданий (например, журнал Ab Imperio), бесспорно свидетельствует об интересе российских читателей к достижениям западной науки по изучению истории «империи».

Конечно, и для российской историографии имперская тематика была не нова, но в советский период чаще изучалась собственно практика самодержавной (имперской) колониальной политики (конкретные факты завоеваний, экспансии, процессами инкорпорации и эксплуатации). Современные российские исследователи выходят на уровень поиска механизмов устойчивости империй (и не столько физических инструментов подчинения, сколько на уровень социо-культурных и геополитических изысканий).27

На фоне роста интереса к имперской проблематике власти не осталась без внимания и сибирская тематика. Собственно сибирской проблематикой в рамках имперской истории увлекся Марк Бассин.28 Однако он исследует не только и не столько развитие и изменение общеимперской и региональной политики русского самодержавия в отношении Сибири, но демонстрирует проблему взаимоотношения Россия - Сибирь с позиции дихотомии Запад -Восток.

Проблемы и особенности инкорпорации окраин, в том числе сибирской, в общегосударственную систему административного устройства стали пред

26 Российская империя в современной зарубежной литературе: Антология / Сост. А.И. Миллер, П. Верт, П.С. Кабытов. - М., 2005.

27 Дахин А.В. Свежее дыхание имперской идеи // Полис. - 2004. - № 1. - С. 32 - 33; Дерлугьян Г. Была ли Российская империя колониальной?// Международная мысль. - 1991. - № 2. - С. 88 - 99; Дякин B.C. Национальный вопрос во внутренней политике царизма (XIX в.) // Вопросы истории. - 1995. - № 9. - С. 130 — 142; Каспэ С.И. Империя и модернизация. Общая модель и российская специфика. - М.: «РОССПЭН», 2001.-255 е.; Соловей В. Русские против империи // Свободная мысль. XXI. - 2002. - № 12. - С. 74 - 88.; Алексеев В.В., Алексеева Е.В., Зубков К.И., Побережников И.В. Азиатская Россия в геополитической и ци-вилизационной динамике. XVI - XX века. - М.: Наука, 2004. - 600 с.

28 Bassin М. "Inventing Siberia: Visions of the Russian East in the XlXth century"// American Historical Review. -Vol. 96. - No 3 (Jun., 1991). -P. 763 - 794 метом исследования И.Л. Дамешек.29 Она пытается выявить место Сибири в социально-экономических механизмах государства, предпринимает компаративистское исследование соотношения имперских принципов и регионализма в политике империи в отношении российских «окраин» Особое место в ее исследовании уделено региональной специфики управления Сибирью. В монографии «Российские окраины в имперской стратегии власти (начало XIX -начало XIX вв.)» определила и дала характеристику типов и моделей управления окраинами. И.Л. Дамешек сконцентрировала свое внимание на анализе конкретной деятельности высших институтов государственной власти и институте генерал-губернаторской власти. Объектом ее исследования стала система государственного управления окраинами Российской империи в административном аспекте, специфика управления сибирского региона рассматривается в контексте сравнения с другими «окраинами». Однако, исследователь не ставила перед собой задачу показать систему имперского законодательства в отношении Сибири в целом.

Среди работ, посвященных истории взаимоотношений, складывающихся между российским самодержавием и сибирской территорией, стоит отметить работы М.О. Акишина. Он разрабатывает проблемы «властного освоения» Сибири в XVII - XVIII вв. В рамках исследуемой диссертантом темы, крайне полезен и интересен фактический и аналитический материал, представленный в работах М.О, Акишина, освещающий основные направления административно-управленческой политики Екатерины II.30

29 Дамешек ИЛ. Сибирь в системе имперского регионализма (Компаративное исследование окраинной политики России в первой половине XIX в.). - Иркутск: Изд-во «Оттиск», 2002. - 208 е.; Она же Российские окраины в имперской стратегии власти (начало XIX - начало XIX вв.). - Иркутск: Изд-во Иркут. гос. пед. ун-та, 2005.-264.

Акишин М.О. Губернская реформа Екатерины II в Сибири: особенности управления окраиной империи / М.О. Акишин // Российское самодержавие и бюрократия. Сб. ст. в честь Н.Ф. Демидовой. - М., Новосибирск: «Древлехранилище», 2000. - С. 268 - 294; Акишин М. О. Российский абсолютизм и управление Сибири XIII века: структура и состав государственного аппарата / М. О. Акишин.- М.; Новосибирск: Древлехранилище, 2003. - 406 с.

Наиболее комплексное изучение административной политики самодержавия в Сибири и на Дальнем Востоке было предпринято А.В. Ремневым. Он исследует особенности административно-территориальной модели этих регионов, проблемы организации центральных и местных органов управления, кадровой политики на окраинах, однако делает это преимущественно на материалах Западной Сибири и Дальнего Востока.31 Крайне интересными представляются размышления омского историка о ментальных границах и воображаемом характере «региона» в сознании политической элиты. Его указание на неизбежность влияния коллективных образов Сибири на непосредственную административную политику в отношении региона.

Тему формирования географических образов в массовом сознании и их влияния на реальную политику развивает современный исследователь, географ Д.Н. Замятин.32 Автором диссертации поддерживается его мнение о том, что образ региона в массовом сознании может сгладываться не только стихийно, но и вполне целенаправленно культивироваться заинтересованными силами. Образ Сибири, который понимается как продукт коллективного воображения, сознательно или самопроизвольно сконструированного общественного мнения второй половины XIX - начала XX вв. интеллектуальными или политическими элитами, стал объектом исследования для новосибирского историка Н.Н. Родигиной.33 Ее интересует содержание данного образа в общетсвенно-политических и отраслевых ежемесячных журналах, которые анализируются как институт формирования, структурирования и трансляции

31 Ремнев А.В. Россия Дальнего Востока. Имперская география власти XIX - начала XX веков. - Омск: Изд-во Омского ун-та, 2004. - 552 е.; Самодержавие и Сибирь в начале XIX в.: Поиски особой системы управления // История и общество в панораме веков. - Иркутск, 1990. - С. 25 - 29; Самодержавие и Сибирь. Административная политика в первой половине XIX века. - Омск: Изд-во Омского ун-та, 1995.-237 с. и др.

32 Замятин Д.Н. Географические образы в гуманитарных науках / Д.Н. Замятин. http://courier.com.ru/homo/ho0500sam.htm: Мир глазами россиян: мифы и внешняя политика. - М.: Институт Фонда «Общественное мнение», 2003. - 304 с.

33 Родигина Н.Н. Образ Сибири в русской журнальной прессе второй половины XIX - начала XX вв.: Авто-реф. дис.д-ра ист. наук: 07.00.02; Новосиб. гос. пед. ун-т. - Омск, 2006. - 39 с. общественного мнения. На примере консервативных изданий «Русский вестник» и «Русское обозрение», которые в большей степени, чем другие издания, соответствовали представлениям и социо-культурным мифам, сложившимся в представлении политической элиты второй половины XIX в., Н.Н. Родигина смогла показать основные этапы перехода от имперской доктрины к националистической. Однако, исследуя пореформенный период, историк оставила вне поля своего внимания конструирование мировоззренческих образов сибирского региона в период активного империостроительства, что интересует автора данной кандидатской работы.

В современной исторической исследовательской литературе также уделено внимание вопросам колониального освоения сибирской территории. Особенно интенсивно рассматриваются эти вопросы в рамках западноевропейской методологической концепции «фронтира». Наиболее заметными являются работы А.Д. Агеева А.Д. Сибирь и американский запад: движение фронтиров34 и совместная монография Д.Я. Резуна и М.В. Шиловского Сибирь, конец XVI - начало XX века: фронтир в контексте этносоциальных и этнокультурных процессов.35 Первая работа, опираясь на цивилизационный подход, в противопоставлении движения Америки на Запад и России на Восток, показывает исторические условия этих движений, их социокультурные основания и некоторые результаты. Хотя, в данном исследовании колонизационные процессы, проходившие в США, кажутся более разработанными, чем аналогичные изменения в Сибири. Вторая монография восполняет этот пробел. Используя теорию «фронтира», авторы впервые комплексно анализируют многообразие аспектов этносоциальных и этнокультурных процессов, происходивших в Сибири с конца XVI и до начала XX в. Они доказыва

34 Агеев» А.Д. Сибирь и американский запад: движение фронтиров. - Иркутск: Изд-во ИГУ, 2002.-294 с.

35 Резун Д.Я. и Шиловский М.В. Сибирь, конец XVI - начало XX века: фронтир в контексте этносоциальных и этнокультурных процессов. - Новосибирск, 2005. - http://historv.nsc.ru/kapital/proiect/frontier/index.html ют, что сущетсвование фронтира (который понимается как место или момент встречи двух культур разного уровня развития) невозможно без массовых миграций, т.е. переселений. Абсолютно справедливо указывается, на то, что спецификой сибирского франтира является интенсивное вмешательство государства в процесс его формирования.

Б.Н. Миронов в фундаментальном исследовании, посвященном социальной истории России XVIII - начала XIX вв., уделил пристальное внимание процессу развития российской государственности. К исследуемому автором диссертации периоду он применяет понятие «правомерная монархия», зарождение которой он видит в изменении характера русской государственности в период образования империи.36 Кроме того, его работа, основанная на массовых статистических источниках, позволяет проследить изменения в составе, численности и структуре бюрократического аппарата в европейской части России, и сопоставить их со специфическими чертами сибирского чиновничества.

Интересным также представляется исследование В.И. Сигова, посвященное специфическим формам, сложившимся в чиновничьей среде Восточной Сибири.37 Несмотря на то, что в работе законодательный аспект регулирования государственной службы освящен в меньшей степени, она, бесспорно, полезна, так как другие современные исследования, посвященные анализу основ правовой организации гражданской службы в России, не учитывают сибирскую специфику. Например, Мельников В.П. анализируя исторический опыт государственной службы в России, приходит к выводам, которые могут соответствовать действительности, только в отношении великоросских губерний. Автор не заинтересовался вопросом, каким образом общеимперские

36 Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII - начало XIX в.): В 2 т. - 3-е изд., пе-рераб. и доп. - СПб.: «Дмитрий Буланин», 2003. - Т. 2. - 583 с.

Сигов В.И. Корпоративная этика чиновничества Восточной Сибири в царствование Николая I . -Дисс.канд. ист. наук. - Иркутск, 2001.-236 с. нормы трансформировались на окраинах государства, поэтому его исследование не может считаться полным, а выводы не применимы к реалиям сибир-скои истории.

Конкретным вопросам административной политики, например, таким как организация административно-территориального устройства, структуры органов центрального и местного управления была посвящена диссертация И.А. Федореевой. Автор на широком круге источников законодательного характера стремилась определить статус Восточной Сибири в политико-административной системе Российской империи.39

В ряде статей О.А. Авдеевой детальному анализу был подвергнут процесс становления и эволюции судебной системы в Сибири, как части управленческого механизма регионом.40

Отдельным вопросом, нередко, ставились реформы управления Сибирью в рамках биографических исследований, посвященных М.М. Сперанскому.41 В.А. Томсинов, отмечая безусловную важность и необходимость его преобразований, акцентировал внимание читателя на том, что пребывание Сперанского в Сибири было вынужденным, а активная работа была обусловлена желанием скорейшего возвращения в Петербург. Дав лишь краткий обзор Сибирскому Учреждению и нескольким Уставам, Томсинов пришел к необоснованному выводу, что они были первыми документами законодательного характера, а до Сперанского какое-либо законодательное регулиро

38 Мельников В.П. Государственная служба в России: исторический опыт. Учебное пособие. - М.: Изд-во РАГС, 2005.-448 с.

39 Федореева И.А. Восточная Сибирь в политико-административной системе Российской империи (60 - 80-е гг. XIX в.). - Дисс.канд. ист. наук. - Иркутск, 2000. - 270 с.

40 Авдеева О.А. Индивидуализация административно-судебной системы Сибири по «Учреждениям для управления губерний всероссийской империи» 1775 - 1780 гг.// История государства и права. - 2004 . - № 4,- С. 21 - 24; Судебная реформа М. Сперанского в Сибири // История государства и права. - 2002 . - № 3.-С.2-7

41 Томсинов В.А. Светило российской бюрократии: Исторический портрет М.М. Сперанского. - M.: Молодая гвардия, 1991. - 332 е.; Ермолинский Л.Л. Михаил Сперанский. - Иркутск: Папирус, 1997. - 400 с.; М.М. Сперанский: Сибирский вариант имперского регионализма. - Иркутск, 2003.- 263 с. вание управления Сибирью полностью отсутствовал. Однако если учесть мощное влияние «личного» фактора на процесс определения направления правительственной политики и ее реализации, то привлечение работ истори-ко-биографического характера становится необходимым. Например, работы Н.П. Матхановой позволяют взглянуть на административную политику чрез призму личных интересов и амбиций высшей администрации.42

Однако, все эти работы в большей степени посвящены анализу конкретной правительственной политики, законодательство выступает в них только в качестве дополнительного и вспомогательного источника, но не является объектом изучения. Исключение составляют труды С.В. Кодана.43 Автор вводит и широко использует понятие «юридическая политика», которую понимает как одну из разновидностей политико-управленческой деятельности государственной власти, связанной с развитием государственно-правовых институтов. Анализирует основные тенденции формирования, реализации и институционального оформления юридической политики Российского государства. Коданом был подготовлен ряд статей, посвященных законодательному регулированию отдельных аспектов жизни сибирского общества, но большинство из них были анализом законодательного наследия Сперанского, особенно частей, касавшихся регулирования ссылки, и не носили комплексного характера.44

42 Матханова Н.П. Высшая администрация Восточной Сибири в середине XIX в.: Проблемы социальной стратификации. - Новосибирск: «Сибирский хронограф», 2002. - 255 е.; Генерал-губернаторы Восточной Сибири середины XIX века. - Новосибирск, 1998. - 428 с.

43 Кодан С.В. Сибирь в политико-юридических моделях обеспечения государственного единства в Российской империи (1800 - 1850-е гг.) // Государственно-правовое развитие Сибири: Материалы научно-практической конференции. - Иркутск: Изд-во ИГУ, 2003 . - С. 40-47; Юридическая политика Российского государства в первой половине XIX века: Детерминанты, направления, институты //Правоведение. - 2003. -№2 (247).-С. 170-187

44 Кодан С.В. Законодательство Сибирской реформы 1822 г. в экономической политике самодержавия (источниковедческий аспект)// Хозяйственное освоение Сибири в XIX - начале XX в. - Иркутск, 1991. - С. 9 -15; Устав об этапах 1822 года.// Государственно-правовые институты самодержавия в Сибири, - Иркутск: Изд-во ИГУ, 1982. - С. 24 -40; Ссылка и колонизация Сибири в 1820 - 1850-х годах (политико-правовой аспект) // Экономическая политика царизма в Сибири в XIX - нач. XX века . - Иркутск: Изд-во ИГУ, 1984. -С. 15-25

Таким образом, анализ историко-юридической литературы позволяет сделать вывод, что, несмотря на значительное число исследований, близких к заявленной теме диссертации, комплексного и специального исследования законодательной политики имперских властей в отношении сибирского региона предпринято не было. В литературе достаточно полно был освящен процесс составления, реализации и преобразования Сибирского учреждения 1822 года, но практически не изученной осталась специфика законодательного регулирования во второй половине XVIII века. Большинство авторов использует законодательство в качестве иллюстрации к различным исследуемым процессам, оно не являлось объектом исследования. Однако изучение общеимперского и регионального законодательства позволяет глубже понять правительственный взгляд на Сибирь, точнее определить роль и место, которое отводило самодержавие сибирскому региону в общеимперской законодательной системе и в комплексе общегосударственных административных, экономических, общественных и прочих связей, что позволяет считать данную проблематику достойной специального историко-юридического анализа.

Объектом исследования является Сибирь как управляемая территория.

Предмет исследования - эволюция правительственного взгляда на место Сибири в системе имперского законодательства, которое отражало желательные для власти направления государственно-правового и социального развития данного региона.

Цель исследования. На конкретном историко-юридическом материале в ретроспективе показать тенденции развития законодательной базы, регулирующей управление Сибирью; проанализировать отношение властных структур Российской Империи в XVIII - XIX столетиях к собственной восточной окраине, реализованное в общегосударственном и региональном законодательстве.

Достижению этой цели способствует решение следующих задач:

• определить понятия «империя», «колония», выяснить в какой мере они применимы к взаимоотношениям, сложившимся между Россией и Сибирью

• проследить динамику изменения образа Сибири в представлении имперских властей

• дать характеристику уровню развития общеимперской и региональной законодательно-правовой системы в изучаемый период

• установить основные направления, содержание и специфику законодательного регулирования системы государственного управления Сибирью (административно-территориального деления, системы местного управления и государственной службы); выделить основные тенденции в законодательно-управленческом развитии Сибири

• провести анализ законодательства о ссылке, как основной формы колонизации сибирского региона

• изучить юридические основы управления сибирскими «инородцами»

Хронологические рамки исследования охватывают 70-е годы XVIII

80-е годы XIX вв. Нижняя граница определяется началом процесса активной инкорпорации Сибири в общеимперское пространство, закрепленным в ряде значительных законодательных актов, в том числе «Учреждения для управления губерний Всероссийской империи» 1775 года. Верхняя граница связана со значительной переориентацией правительственной политики в отношении Сибири и Дальнего Востока в 80-е годы XIX века, выразившаяся в отмене основных положений Сибирского учреждения 1822 года.

Территориальные рамки, учитывая специфику темы, могут быть определены исходя из объекта исследования, т.е. Сибири как управляемой территории. В связи с этим территориальные рамки довольно подвижны, так как административное деление в изучаемый период не всегда совпадало с географическими границами и на протяжении исследуемого периода неоднократно изменялись. Так, в конце XVIII века в административном плане к Сибири, кроме Тобольской, Томской, Енисейской, Иркутской губерний и Якутской области, причислялись так же Пермская и Оренбургская губернии, а с середины XIX века весь Дальний Восток. На все эти территории распространялись основные нормы специфического регионального законодательства, определявшие особый правовой статус сибирского региона.

Методология и Методы исследования. Методологическая база представляет собой комплекс методологических средств, разработанных в различных областях знания (современной общей теории государства и права, истории, политологии и философии). Универсальным методом познания является диалектический метод, основные принципы которого - принцип развития и принцип историзма - использованы в качестве базовых при изучении проблематики работы. Этот метод позволил проследить элементы преемственности в законодательной политике 5 российских самодержцев, и при этом выявить характерные особенности каждого отдельного периода, показать выбранную проблематику в развитии.

Для анализа источников нормативного характера использовался прием сплошного просмотра материалов I и II Полных Собраний Законов, а так же метод контент-анализа, которые позволили установить динамику изменения численности законодательных актов, изданных в период с 1762 по 1879 гг. в отношении Сибири. Количественный показатель в сочетании с анализом содержания правовых норм позволили выявить приоритетные для верховной власти направления региональной законодательной политики. Историко-сравнительный (компаративный) подход позволил выявить общее и особенное в общеимперском законодательстве и его региональном (сибирском) сегменте. Системный подход подразумевал поиск ответов на вопросы о причинах появления особого сибирского законодательства, о факторах, влиявших на его эволюцию.

Также использовались частнонаучные методы: системный, структурно-функциональный, формально-логический и прочие. Использование методов в их комплексном сочетании позволяет осмыслить и раскрыть предмет исследования в обобщающих закономерностях, в разнообразных деталях, что в конечном итоге позволяет решить поставленные задачи.

Источниковую базу исследования составляют законодательные акты; материалы официального делопроизводства; статистические данные; мемуары и периодическая печать.

На основе ПСЗ был проанализирован довольно большой объем имперского законодательства в отношении Сибири с 1762 по 1880 гг. Стоит отметить что, на государственную политику в целом, и на юридическую ее составляющую в частности, значительно влиял «личный фактор». Личность императора, его пристрастия и убеждения, царское окружение серьезным образом влияли на направление вектора правительственной политики и принятие конкретных решений. Исследуемый период охватывает законотворчество пяти императоров: Екатерины II, Павла I, Александра I и Николая I и Александра II, что позволяет проследить эволюцию принципов и основ политики самодержавия по отношению к Сибири. Было проанализировано около тысячи законодательных актов, регламентирующих систему местного управления, а также различные стороны жизни сибирского общества (административное законодательство, ссыльное, налоговое, аграрное, законодательство в отношении сословий, в т.ч. «инородцев»). Содержание конкретных нормативных актов, как реализация правительственных интересов и разнообразных подходов в регулировании структуры и деятельности механизмов управления Сибирью, является основным источником исследования.

Привлекались различные по форме законодательные акты. Законодательству в отношении Сибири XVIII века характерны акты, не носившие комплексного характера и касавшиеся отдельных вопросов - именные (данные определенному лицу) и сенатские указы, например, сенатский указ о сбережении ссыльных во время препровождения в Сибирь, или именной, данный сибирскому губернатору Чичерину, указ о распределении колодников. В XIX в. широкое распространение получили уставы, как формы совокупности норм по отдельным частям управления (Устав об управлении инородцев, Устав о ссыльных) и учреждения, как акты консолидации узаконений по структуре и компетенции органов гос. Управления (например, Учреждение для управления Сибирских губерний 1822 г.). Также силу закона имели разнообразные и многочисленные «высочайше утвержденные мнения Государственного совета» и «положения» Комитета министров или Сибирского Комитета, доклады, рескрипты на имена отдельных лиц. Основная масса законодательного материала была почерпнута из первого и второго Полных собраний законов Российской империи и Свода законов Российской империи. Акты нормативного характера, не вошедшие в эти издания, но имевшие место в административной практике, либо дублирующие некоторые статьи, можно обнаружить также в неопубликованных источниках (ф. 7, 24 ГАИО; ф. 26 ГАКК в виде разнообразных циркуляров и сборников указов), и на страницах официальной части Губернских Ведомостей.

Основания российского права, извлеченные из существующих законов Российской империи, издаваемые комиссией составления законов» дает обзор действовавшему в начале XIX века общеимперскому законодательству, содержит определения «закона», раскрывает предметы и субъекты государственного и гражданского права.45

Однако стоит помнить, что сами по себе законодательные акты не всегда отражали причины, побудившие их к появлению, и особенно не ясен результат применения их на практике. Хотя нередко в тексте непосредственно закону предшествовал доклад или мнение высокопоставленного чиновника, в котором излагался прецедент невозможности разрешения вопроса в виду неясности или отсутствия соответствующей нормы закона. Как правило, в та

45 Основания российского права, извлеченные из существующих законов Российской империи, издаваемые комиссией составления законов. - СПб., 1818. - Т. 1. - 254 с. ких докладах предлагались основные положения возможного законопроекта, которые после высочайшего утверждения в полном или усеченном виде приобретали силу закона. Однако такая форма изложения законодательного акта не отражала процедуру разработки и принятия решения. Поэтому первую группу источников необходимо дополнять делопроизводственными материалами.

Материалы официального делопроизводства, представленные опубликованными46 и неопубликованными (архивными) документами местных и центральных (Сибирский Комитет, Комитет министров, Государственный Совет) учреждений, в которых содержатся «отчеты», «представления», «записки» различных должностных лиц, позволяющие проследить «историю» закона, выяснить, как законодательные нормы применялись на практике, с какими трудностями реализации могли встретиться местные власти и каким образом находились пути разрешения законодательных коллизий. Реализацию конкретных законодательных норм верховной администрации на местах можно проследить на делопроизводственной документации Главного Управления Восточной Сибири и двух губернских правлений - Иркутского и Красноярского.

В диссертации использовались материалы двух архивов - Государственного Архива Иркутской Области (ГАИО, ф. 24, 7, 461) и Государственного Архива Красноярского Края (ГАКК, ф. 595, 26, 807). В хронологическом плане наполненность обоих архивов неоднородна, так большинство интересующих нас документов относится ко второй половине XIX века. Значительно меньше материалов, датированных 30 -40-ми годами, представлено в фондах этих архивов, а документы, характеризующие конец XVIII - начало XIX вв., единичны. Тем не менее, было проанализировано долее 50 архивных дел.

46 Сборник главнейших официальных документов по управлению Восточной Сибири. - Иркутск, 1883. -Вып. 1.-Т. 1.; Архив Государственного Совета.-СПб., 1869, 1881

Наибольший интерес представляют всеподданнейшие донесения и доклады представителей местной администрации, которые позволяют выявить причины появления некоторых законов, процесс их доработки, переработки или отмены в рамках их применения на практике, определить степень соответствия законодательных норм реальным условиям и потребностям сибирского региона.

Среди опубликованных источников делопроизводственного характера следует выделить отчеты двух сибирских генерал-губернаторов «Отчет тайного советника Сперанского М.М. в обозрении Сибири с предварительными сведениями и основаниями к образованию ее управления»47 и отчет Д.Г. Анучина.48 Оба отчета значительно отличают от обычно формализованных ежегодных Всеподданнейших отчетов, так как содержали личные соображения глав сибирской администрации на вопросы пересмотра всей системы управления регионом. Мнения этих двух генерал-губернаторов в значительной степени повлияли на трансформацию правительственного взгляда на место, отведенное этому региону в имперской политике, определили начало двух этапов в истории взаимоотношений «Российская империя - Сибирь»: позиция Сперанского подтолкнула верховное правительство к переходу от унифицированных принципов к системе обособленного управления, а в 80-е годы точка зрения Анучина обеспечила отказ от специфических форм управления сибирским регионом.

Документы личного происхождения (воспоминания), несмотря на присущий им субъективизм, позволяют глубже понять «жизнь» закона, предпосылки его происхождения, этапы подготовки и условия реализации, выявить

47 В кн. Прутченко С. Сибирские окраины. Областные установления, связанные с Сибирским Учреждением 1822 года, в строе управления русского государства. Историко-юридические очерки. Приложения. - СПб., 1899.-С. 1 -96

48 Сборник главнейших официальных документов по управлению Восточной Сибири. - Иркутск, 1883. -Вып. 1.-Т. I.-368с. различные мнения и взгляды в среде непосредственных исполнителей законов, государственных служащих близких к системе управления, современников и непосредственных наблюдателей.49 Этот вид источников, бесспорно, цен для реконструкции общих условий, в которых происходила реализация законодательной политики самодержавия, они содержат личностные характеристики представителей местной администрации и бюрократии. Дополнительную эмпирическую базу исследования составили статистические данные, подтверждающие определенные теоретические положения относительно влияния ссыльной и переселенческой политики на демографические процессы в Сибири и соотношение показателей «вольнонародной» и «штрафной» колонизации.50

Практическая значимость. Материалы данного исследования можно использовать при подготовке учебных курсов и научных трудов по истории России и Сибири имперского периода, а также по истории отечественного государства и права. Диссертационная работа восполняет некоторые пробелы в современной историографии, расширяя ее научные горизонты. В прикладном плане результаты исследования могут быть использованы при разработке законоположений, связанных с определением особого правового статуса регионов.

Научная новизна. Данная диссертация является первым комплексным историко-правовым исследованием, в котором на основе современных концептуальных подходов рассматривается развитие законодательной системы, регулировавшей правоотношения между имперским центром и сибирской окраиной. Впервые законодательство, действующее в отношении Сибири,

49 ГАИО, ф. 162 Личный фонд В.И. Вагина; Баснин П.П. Из прошлого Сибири. Мученики и мучители// Исторический вестник. - 1902. - № 11. - С. 532 - 574; Бумаги Ивана Борисовича Пестеля // Русский архив. -1875. - № 4. - С. 369 - 423; Милютин Б. Генерал-губернаторство Н.Н. Муравьева в Сибири // Исторический вестник. - 1888. -№ 11. - С. 317-364

30 Азиатская Россия. - СПб., 1914. - Т. 1. - 576 е.; Статистические сведения по Иркутской губернии за 1866 год. - Иркутск, 1868. - 8 с. рассматривается в качестве объекта изучения. Ретроспективный анализ многочисленных и разнообразных по содержанию и социально-политической направленности нормативных актов позволил проследить эволюцию правительственного взгляда на один из самых своеобразных в геостратегическом и внутриполитическом отношениях регион Российской империи - Сибирь.

Апробация результатов исследования. Диссертация подготовлена и обсуждена на кафедре истории России Иркутского государственного университета. Основные положения данной работы были использованы при разработке спец. курса по теме «Сибирь в системе имперского законодательства XIX века», а также были представлены на региональных и межрегиональных конференциях:

- международной научно-практической конференции «Россия и Восток: взгляд из Сибири», Иркутск, ИГУ, май 2004 г.

- научно-практической конференции, посвященной памяти профессора В.И. Дулова и его ученика профессора В.Г. Тюкавкина (Дуловские чтения 2005), «Сибирь в контексте российских перемен: исторический опыт, традиции и проблемы современности», Иркутск, ИГПУ, апрель 2005 г.

- ежегодной научно-теоретической конференции молодых ученых, Иркутск, ИГУ, 27 апрель 2005 г.

- научной конференции, посвященной памяти В.Н. Шерстобоева, Иркутск, кафедра истории, экономических и политических учений БГУЭП, апрель 2006 г.

- I межрегиональной научно-практической конференции «Емельянов-ские чтения», Курган, апрель 2006.

Всего по теме диссертации опубликовано 7 статей, в том числе одна в реферативном журнале:

Статьи, опубликованные в журналах по списку ВАК

1. Сивкова А.В. Государственная переселенческая политика в Сибири во II половине XVIII - начале XIX веков // Вестник Бурятского университета.

Сер. 4, История. — Улан-Удэ: Изд-во Бурятского университета, 2006. - Вып. П.-С. 243 -252

Статьи

1. Сивкова А.В. Образ Сибири в статье Марка Бассина "Inventing Siberia: visions of the Russian East in the XlXth century" // Россия и Восток: взгляд из Сибири : Материалы международной научно-практической конференции (Иркутск, 20 - 22 мая 2004). - Иркутск: Оттиск, 2004. - С. 263 - 264

2. Сивкова А.В. Полное Собрание Законов как источник изучения имперского управления Сибирью (вторая половина XVIII - первая половина XIX вв.) // Сибирь в контексте российских перемен: исторический опыт, традиции и проблемы современности : Материалы региональной научно-практической конференции, посвященной памяти профессора В.И. Дулова и его ученика профессора В.Г. Тюкавкина : В 2 кн. - Иркутск: Иркутский государственный педагогический университет, 2005. - Кн. 2. - С. 98 - 101

3. Сивкова А.В. Образ Сибири в представлении российской элиты в XIX в. // Вестник Иркутского университета. Специальный выпуск. - Иркутск: Иркутский государственный университет, 2005. - С. 91 - 93

4. Сивкова А.В. Законодательное регулирование земледельческой колонизации Сибири в XVIII - второй половине XIX вв. // Иркутский историко-экономический ежегодник. - Иркутск: Изд-во БГУЭП, 2006. - С. 194 - 196

5. Сивкова А.В. Законодательное регулирование административно-территориального устройства сибирского региона в XVIII в. // Емельяновские чтения : Материалы I межрегиональной научно-практической конференции (Курган, 19-20 апреля 2006 г.). - Курган: Изд-во Курганского государственного университета, 2006. - С. 64 - 66

6. Сивкова А.В. Особенности систематизации и кодификации законодательства Российской Империи // Сборник научных статей исследователей, аспирантов и соискателей. Сер. История. - Иркутск: Оттиск, 2006. - Вып. 1. -С. 29-35

Заключение научной работыдиссертация на тему "Сибирь в системе имперского законодательства в 70-е годы XVIII-80-е годы XIX вв."

Заключение

Присоединение Сибири в конце XVI века привело к глубокой трансформации российской государственности - от европейского национального государства до многонациональной «евразийской» империи. Поиск места и роли Сибири (в качестве «Азии») в российском пространстве стал результатом стремления самодержавия и российской элиты укрепить позиции Российской империи на мировой арене и доказать правомерность претензии на европейскую идентичность. Геополитический образ Сибири в течение XVIII - XIX вв. неоднократно трансформировался, воздействуя на государственное управление и региональную политику, что находило отражение в законодательной практике в отношении этого региона.

Процесс интенсивного включения Сибири в общеимперское пространство власти во второй половине XVIII века совпал со значительными изменениями российской государственности, которая приобретает законные черты, когда законодательство особенно активно стало использоваться в качестве средства управления. Единственным источником права в империях признается закон, он является способом легитимации выбранного политического курса, отражением правительственного взгляда на желательные направления развития. Закон позволял юридически оформить соответствующие решения, а также обеспечивал их реализацию на практике. Усиление роли закона в деятельности государственных учреждений и в правоприменительной практике вызвало интенсивное развитие законодательного процесса, особенно в конце XVIII - начале XIX вв., когда предпринимались успешные полпытки систематизации законодательства в рамках Полного Собрания Законов и Свода Законов, в которых нашла отражение и региональная политика.

Значительный сегмент общеимперского законодательства составляют законы, регулирующие управление сибирского региона и внутреннюю жизнь его общества. Анализ законотворчества пяти императоров: Екатерины II,

Павла I, Александра I и Николая I и Александра II, что позволил проследить эволюцию правительственного взгляда на восточную окраину, принципов и основ политики самодержавия по отношению к Сибири.

В силу географических, геополитических, национальных факторов сложилась особая система регионального законодательства, которая исключила сибирских регион из-под юрисдикции общеимперских законов, надолго закрепив его политическую и ментальную обособленность. Екатерина II предприняла попытку унификации законодательного регулирования системы местного управления, хотя полностью реализовать ее не удалось. В целом законодательство Екатерины в отношении Сибири было противоречивым, она не смогла выработать четкую линию законодательной политики. Признавая на практике невозможность полностью распространять общеимперские принципы управления на Сибирь, в юридическом отношении она была приравнена к остальным губерниям империи, хотя все последующее нормотворчество свидетельствует о стремлении внести коррективы в общеимперские нормы права, в соответствии с местными особенностями и колониальной традицией.

Выбранный ею принцип административно-территориального устройства лег в основу первого комплексного специального законодательного акта -Сибирского учреждения. Посредством генерал-губернаторского института верховная власть могла координировать и контролировать деятельность местных властей в соответствии с общеимперскими интересами, они стали проводниками монаршей воли в отдаленные территории. Однако, если при Екатерине II этот институт управления был общеимперским, то в XIX веке, в силу действия Сибирского Учреждения, он стал свидетельством специфического положении региона в имперской структуре власти и подтверждением его правовой обособленности и не распространения на него норм общеимперского законодательства.

Практика принятия законодательных актов в области регулирования государственной службы, в целом, носила бессистемный характер и обуславливалась сиюминутными практическими потребностями. Политика предоставления льгот и преимуществ, которая не распространялась на уроженцев Сибири, была трансляцией колониальных представлений имперских властей. Она была стабильно направлена на реализацию имперского плана инкорпорации сибирского региона, за счет привлечения чиновников и служащих из европейской части России, которым в ассимиляционном процессе отводилась значительная роль. Однако, в вопросах заселения сибирского края правительство все же делало ставку на ссыльный контингент. Именно вопросам хозяйственного обустройства ссыльных была посвящена значительная часть регионального законодательства. В целом в исследуемый период правительство проводило политику аграрного заселения и освоения Сибири.

Процесс властного освоения сибирского региона в рамках взаимоотношений с коренным населением был детерминирован в первую очередь административно-хозяйственными интересами. В XVIII в. основными для правительства оставались финансовые (фискальные) интересы, о чем свидетельствует тот факт, что законодатель регулирует в преимущественно процедуру сбора ясака. Однако чем более интенсивным становится процесс инкорпорации, тем более сложными становились формы взаимоотношений центральных властей с коренными народами. В XIX в. происходит переориентация правительственного взгляда, результатом целенаправленной политики на полную ассимиляцию «инородческого» населения, посредством активного приобщения их к земледелию. «Устав об управлении инородцев» сравнял в правах оседлую категорию коренных народов с местным крестьянским населением. При этом Устав законодательно закреплял традиционно сложившиеся у кочующих народов системы внутренних регуляций, которые предполагалось систематизировать и в виде письменных источников обычного права. Однако обычное право «инородцев» осталось без письменной регламентации, а к концу XIX в. правительство взяло курс на полное подчинение «инородческого» населения имперскому законодательству. В целом, в отношении с коренными жителями правительство придерживалось патерналистских принципов, довольно осторожно, без глубоких и резких трансформаций местных устоев и привычных для них обычаев, включало в региональную систему. Это проявилось в «Уставе об управлении инородцев», который, закрепив традиционные формы общественных регуляций, в очередной раз подтвердил обособленный законодательный и управленческий статус сибирского региона в общеимперской структуре.

К 80-м гг. XIX века произошла постепенная переориентация правительственного курса, и внутренняя подмена основополагающих принципов Сибирского учреждения, но внешняя его форма сохранилась, что соответствовало правительственному взгляду на взаимоотношения с большей частью Сибири (после ликвидации Западносибирского Генерал-губернаторства) по оси «центр - регион» с позиций западноевропейского колониального опыта.

Список научной литературыСивкова, Анастасия Викторовна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Источники опубликованные1. Законодательные акты:

2. Полное Собрание Законов Российской Империи. Первое собрание (ПСЗ-1); Второе Собрание (ПСЗ-И)

3. Свод Законов Российской Империи (СЗРИ), 1832, 1854, 1876 годы издания.

4. Продолжения Свода Законов Российской Империи

5. Основания российского права, извлеченные из существующих законов Российской империи, издаваемые комиссией составления законов. СПб., 1818. - Т. 1. - 254 с.

6. Делопроизводственные документы:

7. Архив государственного совета. СПб., 1869. - Т. I (Совет в царствование императрицы Екатерины II)

8. Архив государственного совета. СПб., 1881. - Т. IV (Журнал по делам департамента государственной экономии)

9. Из истории колонизации Сибири. Инструкция графа П.Д. Киселева о ревизии Западной Сибири. 1840 г. // Исторический архив. -1997.-№2.-С. 108-200

10. Сборник главнейших официальных документов по управлению Восточной Сибири. Иркутск, 1883.-Вып. 1.-Т. 1.-368 с.

11. Сборники статистических сведений и документов, справочные материалы:

12. Арсеньев К. Статистические очерки России. СПБ, 1848

13. Гагемейстер Ю.А. Статистическое обозрение Сибири, составленное по высочайшему е.и.в. повелению при Сибирском комитете. -В 3 ч. СПб, 1854

14. Статистические сведения по Иркутской губернии за 1866 год. -Иркутск, 1868.-8 с.

15. Щеглов И.В. Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири: 1032 1882 гг. - Сургут: Акционерный информационно- издательский концерн «Северный Дом», 1993.-463 с.

16. Материалы личного происхождения

17. Баснин П.П. Воспоминания о Сперанском // Исторический вестник.-1903.-№ 1.-С. 152-173

18. Баснин П.П. Из прошлого Сибири. Мученики и мучители// Исторический вестник. 1902. - № 11. - С. 532 - 574

19. Бумаги Ивана Борисовича Пестеля // Русский архив. 1875. - № 4. -С. 369-423

20. Милютин Б. Генерал-губернаторство Н.Н. Муравьева в Сибири // Исторический вестник. 1888. - № 11. - С. 317 - 3641. Периодическая печать

21. Иркутские губернские ведомости (1857 1870 гг.)

22. Енисейские губернские ведомости (1860 1865 гг.)

23. Архивные материалы (неопубликованные источники)

24. Государственный Архив Иркутской Области (ГАИО)

25. Фонд 24 Главное Управление Восточной Сибири1. Опись 1

26. Донесение Енисейского губернатора о степных законах и обычаях и заключение по вопросу о введении среди них письменного свода законов. 06.07.1778 г.

27. Фонд 7. Киренский уездный суд.1. Опись 1

28. Указы Иркутского Губернского Правления. 1807 г.

29. Указы Иркутского Губернского Правления и копия указа Сената. 1804 г.

30. Указы Иркутского Губернского Правления. 30.06 14.12.1797 г.

31. Указы Иркутского Губернского Правления. 1804 г. (Предложение генерал-губернатора Тобольского и Иркутского Иркутскому губернскому правлению, л. 58 62)64, 64а Указы Иркутского Губернского Правления и губернского суда. 1837 г.

32. Фонд 162. Личный фонд В.И. Вагина.1. Опись 1

33. Сороковые годы в Иркутске.

34. Фонд 461. Нижнеилимская инородная управа.1. Опись 1

35. Сборник дел 1829- 1830 гг.

36. Государственный Архив Красноярского Края (ГАКК) Фонд 595. Енисейское губернское правление1. Опись 1

37. Дело о предоставлении обзорных сведений об инородцах в ГУ ВС для составления проекта Свода степных законов и обычаев инородцев Восточной Сибири. 1877 1878 гг.

38. Дело о причислении ссыльно-поселенца Евгения (он же Михаил Мухачев) к обществу мещан г. Иркутска. 1879 г.

39. Дело о разрешении ссыльно-поселенцу А. Глумову поступить на государственную службу. 1879 г.

40. Дело о получении образования чиновниками в губернии. 1879 -1880 г.

41. Фонд 26. Маклаковское волостное правление1. Опись 1

42. Указы императора, выписки из журнала заседания Совета ГУВС. 1856- 1857 гг.

43. Фонд 807. Енисейское губернское по крестьянским делам присутствие1. Опись 1

44. Определение Енисейского Губернского Совета о не разрешении ссыльно-поселенцам принимать участие в сельских и волостных сходах. 1884 г.1. Исследования

45. Авдеева О.А. Индивидуализация административно-судебной системы Сибири по «Учреждениям для управления губерний всероссийской империи» 1775 1780 гг. / О.А. Авдеева // История государства и права. - 2004 .-№ 4.- С. 21-24

46. Авдеева О.А. Судебная реформа М. Сперанского в Сибири / О.А. Авдеева // История государства и права. 2002 . - № 3.- С. 2 - 7

47. Агеев А.Д. Сибирь и американский запад: движение фронтиров / А.Д. Агеев. Иркутск: Изд-во ИГУ, 2002. - 294 с.

48. Административное и государственно-правовое развитие Сибири XVII -XXI веков. Иркутск: Восточно-Сибирский институт МВД России, 2003.-240 с.

49. Административно-территориальное деление России XVIII XX вв.// Отечественные записки. - 2002. - № 6. - С. 118-125

50. Административно-территориальное устройство России. История и современность. М.: OJIMA - ПРЕСС, 2003. - 320 с.

51. Азиатская Россия. СПб., 1914.-Т. 1.-576 с.

52. Акишин М.О. Губернская реформа Екатерины II в Сибири: особенности управления окраиной империи / М.О. Акишин // Российское самодержавие и бюрократия. Сб. ст. в честь Н.Ф. Демидовой. М., Новосибирск: «Древлехранилище», 2000. - С. 268 - 294

53. Акишин М. О. Российский абсолютизм и управление Сибири XIII века: структура и состав государственного аппарата / М. О. Акишин.- М.; Новосибирск: Древлехранилище, 2003. 406 с.

54. Азиатская Россия в геополитической и цивилизационной динамике. XVI XX века. / В.В. Алексеев, Е.В. Алексеева, К.И. Зубков и др. - М.: Наука, 2004.-600 с.

55. П.Андреева В.М. У истоков кодификационных работ М.М. Сперанского / В.М. Андреева // Правоведение. 1982. - № 1. - С. 66 - 73

56. Андриевич В.К. Исторический очерк Сибири / В.К. Андриевич. Одесса, 1889.-Т. 5.-224 с.

57. Андриевич В.К. Исторический очерк Сибири / В.К. Андриевич. СПб., 1887.-Т. 4.-308 с.

58. Андриевич В.К. Исторический очерк Сибири / В.К. Андриевич. -Томск, 1887.-Т. 3.-337 с.

59. Андриевич В.К. Сибирь в XIX столетии / В.К. Андриевич. СПб., 1889.-Часть 1.-298 с.

60. История государственной службы в России. XVIII-XX века / Т.Г. Ар-хипова, М.Ф. Румянцева, А.С. Сенин. М., 2000. - 230 с.

61. Ахиезер А.С. Миграция в российской истории / А.С. Ахиезер // Политая. 2004 -2005. - № 4 (35). - С. 69 - 81

62. Бассин М. Россия между Европой и Азией: Идеологическое конструирование географического пространства / М. Бассин // Российская империя в современной зарубежной литературе: Антология. М., 2005. - С. 277 - 323

63. Бирюков С.В. Реформа федеральных округов и проблемы реконструирования административно-территориального устройства России (в историческом контексте) / С.В. Бирюков // Вестн. Моск. Ун-та. Сер. 18. Социология и политология. - 2004. - № 1. - С. 27 - 48

64. Борблик Е.М. Общее и особенное в организации управления Алтаем (Колывано-Воскресенский горный округ) в XVIII первой четверти

65. XIX в. / Е.М. Борблик // История и общество в панораме веков. Иркутск, 1990.-С. 30-34

66. Бортникова О.Н. Влияние судебно-правовой реформы на колонизацию Сибири XIX в. / О.Н. Бортникова // История государства и права. -2005.-№4.-С. 25-27

67. Брук С.И., Кабузан В.М. Миграция населения в России в XVIII начале

68. XX в.: Численность, структура, география / И.С. Брук, В.М. Кабузан // История СССР. 1984. - № 4. - С. 3 - 8

69. Булыгин Ю.С. Формирование земледельческого населения по Колыва-но Кузнецкой военной линии в XVIII в. / Ю.С. Булыгин // Вопросы истории Сибири. - Томск: Изд-во Томск. Ун-та, 1967. - С. 20 - 33

70. Быконя Г.Ф. Русское неподатное население Восточной Сибири XVIII -начале XIX вв. (Формирование военно-бюрократического дворянства) / Г.Ф. Быконя. Красноярск: Изд-во КГУ, 1985. - 300 с.

71. Вагин В.И. Исторические сведения о деятельности графа М.М. Сперанского в Сибири с 1819 по 1822: В 2 т. / В.И. Вагин. СПб., 1872. - Т. 1. -801 е.; Т. 2.-752 с.

72. Василенко И.А. Административно-государственное управление как наука / И.А. Василенко // Социологическое исследование. 1993. - № 8. -С. 89-94 и№9.-С. 98-107

73. Вейсман P.JI. Правовые запросы Сибири (Недостатки сибирского суда. Индивидуализация сибирского права. - Суд присяжных и местный) / Р.Л. Вейсман. - СПб., 1908. - 40 с.

74. Гальперин Г.Б. Основные направления в области кодификации русского права в начале XIX в. (1801-1802 гг.) / Г.Б. Гальперин // Вестник ЛГУ. Сер. Экономика, философия и право. - 1960. - № 5. - С. 132-145

75. Геденштром М. Отрывки о Сибири / М. Геденштром. СПб., 1830. -165 с.

76. Гольцев В.А. Законодательство и нравы в России XVIII в. / В.А. Голь-цев. СПб., 1896.- 196 с.

77. Готье Ю.В. История областного управления в России от Петра I до Екатерины II: В 2 т. / Ю.В. Готье. -М., 1913. Т. 1. - 698 с.

78. Градовский А.Д. Собрание сочинений / А.Д. Градовский. СПб.: Типография М.М. Стасюлевича, 1908. - Т. IX. - 599 с.

79. Григорьев В. Реформа местного управления при Екатерине II / В. Григорьев. СПб.: «Русская скоропечатня», 1894 . - 387 с.

80. Губернаторство в России: история, современность и перспективы // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 12. Политические науки. 1996. - № 3. - С. 321

81. Гурьев Н.А. Сибирские чиновники былого времени / Н.А. Гурьев // Сибирский наблюдатель. 1901. - № 8. - С. 37 - 40

82. Дамешек И.Л. Российские окраины в имперской стратегии власти (начало XIX начало XX вв.) / И.Л. Дамешек. - Иркутск: Изд-во Иркут. гос. пед. ун-та, 2005. - 264 с.

83. Дамешек И.Л. Сибирь в системе имперского регионализма (Компаративное исследование окраинной политики России в первой половине XIX в.) / И.Л. Дамешек. Иркутск: Изд-во «Оттиск», 2002. - 208 с.

84. Дамешек Л.М. Аграрное законодательство самодержавия и народы Сибири в пореформенный период (60 70-е гг. XIX в.) / Л.М. Дамешек //

85. Экономическая политика царизма в Сибири в XIX нач. XX века . -Иркутск: Изд-во ИГУ, 1984. - С. 34 - 48

86. Дамешек JI.M. Внутренняя политика царизма и народы Сибири (XIX -начало XX в.) / JI.M. Дамешек. Иркутск: Изд-во ИГУ, 1986. - 168 с.

87. Дамешек JI.M. Временное положение о крестьянских начальниках 1898 года и народы Сибири/ JI.M. Дамешек // Государственно-правовые институты самодержавия в Сибири. Иркутск: Изд-во ИГУ, 1982. - С. 41 -49

88. Дамешек JI.M. Организация управления народами Сибири в XIX начале XX века/ JI.M. Дамешек // Источниковедение истории государства и права дореволюционной России. - Иркутск: Изд-во ИГУ, 1983. - С. 75-89

89. Дамешек JI.M. Ясачная политика царизма в Сибири в XIX начале XX в. / JI.M. Дамешек. - Иркутск: Изд-во ИГУ, 1983. - 136 с.

90. Дахин А.В. Свежее дыхание имперской идеи / А.В. Дахин // Полис. -2004. № 1.-С. 32-33

91. Дерлугьян Г. Была ли Российская империя колониальной? / Г. Дерлугь-ян // Международная мысль. 1991. - № 2. - С. 88 - 99

92. Дякин B.C. Национальный вопрос во внутренней политике царизма (XIX в.) / B.C. Дякин // Вопросы истории. 1995. - № 9. - С. 130 - 142

93. Еврейский вопрос в Сибири // Сибирский вопросы. 1908. - № 19/20. -С.9-14

94. Ермолинский JI.JI. Михаил Сперанский / JI.JI. Ермолинский. Иркутск: Папирус, 1997,- 400 с.

95. Ерошкин Н.П. История государственных учреждений дореволюционной России / Н.П. Ерошкин. 3-е изд. - М.: Высш. шк., 1983. - 352 с.

96. Ерошкин Н.П. Крепостническое самодержавие и его политические институты. (Первая половина XIX века) / Н.П. Ерошкин. М. : «Мысль», 1981.-252 с

97. Жижин В.Д. Ссылка в России (законодательная история русской ссылки) / В.Д. Жижин. б.м., б.г.53.3айончковский П.А. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в. / П.А. Зайончковский. М., 1878. - 213 с.

98. Законодательство Екатерины II: В 2 т. М., 2000. - Т. 2. - 1056 с.55.3амятин Д.Н. Географические образы в гуманитарных науках / Д.Н. Замятин. http://courier.com.ru/homo/ho0500sam.htm

99. Историческое обозрение пятидесятилетней деятельности Министерства Государственных Имуществ 1837 1887. - СПб., 1888. - Часть 2. Попечительство, поземельное устройство.

100. История Бурят-Монгольской АССР : В 2 т. / Под ред. П.Т. Хаптаева. -Улан-Удэ: Бур. монг. кн. изд-во, 1954. Т 1. - С. 496 с.

101. История отечественного государства и права. Учебник: В 2 ч. М., Изд-во БЕК, 1999. - Ч. 1. - 342 с.

102. История Сибири с древнейших времен до наших дней. Л., 1968. - Т. 2. Сибирь в составе феодальной России. - 538 с

103. Кабузан В.М. Эмиграция и реэмиграция в России в XVIII начале XX в. / В.М. Кабузан. - М.: Наука, 1998. - 270 с.

104. Кабузан В.М., Троицкий С.М. Движение населения Сибири в XVIII в. / В.М. Кабузан, С.М. Троицкий // Сибирь XVII XVIII вв. - Новосибирск: Изд-во Сиб. Отд. АН СССР, 1962. - С. 139 - 157

105. Кальянова Т.П. Истории о монополии. Ост-Индская компания в Англии и Индии (первая треть XIX в.): Учебное пособие / Т.П. Кальянова. -Иркутск, 2003.- 118 с.

106. Каспэ С.И. Империя и модернизация. Общая модель и российская специфика / С.И. Каспэ. М.: «РОССПЭН», 2001. - 255 с.

107. Каспэ С.И. Конструировать федерацию: Renovatio Imperii как метод социальной инженерии / С.И. Каспэ // Пространство власти: Исторический опыт России и вызовы современности. М.: Московский общественный научный фонд, 2001 . - С. 24 - 46

108. Каспэ С. И. Советская империя как виртуальная реальность / С.И. Каспэ // Россия и современный мир. 2000. - № 1. - С. 3 - 15

109. Кауфман А.А. Переселение и колонизация / А.А. Кауфман. СПб., 1905.-349 с.

110. Кизеветтер А.А. Из истории законодательства в России. XVII XIX вв. / А.А. Кизеветтер. - Ростов н/Д: «Донская Речь», 1904. - 42 с.

111. Ключевский В.О. Русская история: Полный курс лекций : В 2 т. / В.О. Ключевский. М.: ACT, 2000. - Т. 2. - 1056 с.

112. Кодан С.В. Законодательство дореволюционной России как исторический источник / С.В. Кодан // История и общество в панораме веков. -Иркутск, 1990.-С. 220-223

113. Кодан С.В. Законодательство Сибирской реформы 1822 г. в экономической политике самодержавия (источниковедческий аспект) / С.В. Кодан // Хозяйственное освоение Сибири в XIX начале XX в. - Иркутск, 1991.-С.9-15

114. Кодан С.В. Местные узаконения в системе законодательства Российской империи (1800 1850-е гг.) / С.В. Кодан // Журнал российского права.-2003.-№9.-С. 163-173

115. Кодан С.В. Ссылка в демографических процессах Сибири первой половины XIX в. (историко-статистический анализ) / С.В. Кодан // Историческая демография Сибири. Новосибирск: «Наука», 1992. - С. 109 -117

116. Кодан С.В. Ссылка и колонизация Сибири в 1820 1850-х годах (политико-правовой аспект) / С.В. Кодан // Экономическая политика царизма в Сибири в XIX - нач. XX века . - Иркутск: Изд-во ИГУ, 1984. -С. 15-25

117. Кодан С.В. Устав об этапах 1822 года / С.В. Кодан // Государственно-правовые институты самодержавия в Сибири. Иркутск: Изд-во ИГУ, 1982.-С. 24-40

118. Кодан С.В. Юридическая политика Российского государства в первой половине XIX века: Детерминанты, направления, институты / С.В. Кодан //Правоведение. 2003. - № 2 (247). - С. 170 -187

119. Колесников А.Д. Ссылка и заселение Сибири / А.Д. Колесников // Ссылка и каторга в Сибири (XVIII начале XIX в.). - Новосибирск: «Наука», 1975.-С. 39-58

120. Комаров А.В. Особые органы центрального управления Сибирью в XVII начале XX вв.: Дис. . канд. ист. наук: 07.00.02 / А.В. Комаров; Иркут. гос. ун-т. - Иркутск, 2004. - 232 с.

121. Корево Н. Об изданиях законов Российской Империи. 1830 1899 / Н. Корево. - СПб.: Государственная типография, 1900. - 163 с.

122. Коркунов Н.М. Русское государственное право : В 2 т. / Н.М. Коркунов. СПб.: «Книжный магазин А.Ф. Цинзерлинга», 1893. - Т. 1.-417 с.

123. Королев С.А. Российская граница как края пространства: генезис и типология / С.А. Королев // Россия и современный мир. 2002. - № 2. - С. 5-27

124. Кузнецов А.С. Сибирская программа царизма 1852 г. / А.С. Кузнецов // Очерки истории Сибири. Иркутск, 1971. - Вып. 2. - С. 3 - 26

125. Кузнецова Е.А. Область как единица административно-территориального деления Сибири в 1822 1858 гг. / Е.А. Кузнецова // История и общество в панораме веков. - Иркутск, 1990. - С. 35 - 39

126. Латкин В.Н. Учебник истории русского права периода империи (XVIII и XIX ст.) /В.Н. Латкин. СПб.: Типография Санкт-Петербургской Тюрьмы, 1899.-532 с.

127. Ливен Д. Империя, история и современный мировой порядок / Д. Ли-вен // Ab Imperio. 2005. - № 1. - http://abimperio.net/scgi-bin/aishow.pl?idlang=l&state=shown&idnumb=43

128. Любавский М.К. Историческая география в связи с колонизацией / М.К. Любавский. СПб., 2000. - 304 с.

129. М.М. Сперанский: Сибирский вариант имперского регионализма. -Иркутск, 2003.- 263 с.

130. Майков П.М. О своде законов Российской Империи / П.М. Майков. -СПб.: Тип. товарищества «Общественная польза», 1906.-278 с.

131. Максимов С. Сибирь и каторга: В 2 ч. / С. Максимов. СПб., 1871. - Ч. 1.-417 е.; Ч. 2.-354 с

132. Малько А.В. Блюстители верховной власти: институт губернаторства в России / А.В. Малько. М.: Аграф, 2004. - 236 с.

133. Маркова И.Б. Вопросы организации управления Сибирью периода позднего феодализма в советской историографии / И.Б. Маркова // Вопросы историографии Сибири и Алтая. Барнаул: Барнаульский Государственный Педагогический Институт, 1988. - С. 51-63

134. Матханова Н.П. Высшая администрация Восточной Сибири в середине XIX в.: Проблемы социальной стратификации / Н.П. Матханова. Новосибирск: «Сибирский хронограф», 2002. - 255 с.

135. Матханова Н.П. Генерал-губернаторы Восточной Сибири середины XIX века / Н.П. Матханова. Новосибирск, 1998. - 428 с.

136. Медушевский А.Г. Административные реформы в России XVIII XIX вв. в сравнительно-исторической перспективе / А.Г. Медушевский // Отечественные записки. - 2004. - № 2. - http://www.strana-oz.ru/?numid=17&article=805

137. Межов В.И. Сибирская библиография : В 3 т. / В.И. Межов. СПб.: тип. И.Н. Скороходова, 1891. - Т. 1. - 485 с.

138. Мейер Д. И. Русское гражданское право: В 2 т. М., 1997. - Т 1. - 290 с.

139. Мельников В.П. Государственная служба в России: исторический опыт. Учебное пособие / В.П. Мельников. М.: Изд-во РАГС, 2005. -448 с.

140. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры : В 3 т. / П.Н. Милюков. М.: Прогресс, 1993. - Т. 1. - 528 с.

141. Мир глазами россиян: мифы и внешняя политика. М.: Институт Фонда «Общественное мнение», 2003. - 304 с.

142. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII начало XIX в.): В 2 т. - 3-е изд., перераб. и доп. / Б.Н. Миронов. - СПб.: «Дмитрий Буланин», 2003. - Т. 1. - 548 е.; Т. 2. - 583 с.

143. Нольде А. К истории составления проекта «Свода степных законов кочевых инородцев Восточной Сибири» / А. Нольде // С.Ф. Платонову. Ученики, друзья и почитатели. СПб.: Тип-я Главного управления уделов, 1911. - С. 502 - 521

144. Обозрение главных оснований местного управления Сибири. -СПб., 1841

145. Обозрение исторических сведений о Своде законов. СПб., 1833. - 200 с.

146. Политическая история: Россия СССР - Российская Федерация: В 2 т. -М.: «ТЕРРА», 1996. - Т. 1. - 655 с.

147. Проблемы истории местного управления Сибири XVI XXI вв.: материалы V Всероссийской научной конференции (Новосибирск, 26 -27 ноября 2003): В 2 ч. - Новосибирск, 2003. - Ч. 1. - 271 с.

148. Прутченко С. Сибирские окраины. Областные установления, связанные с Сибирским Учреждением 1822 года, в строе управления русского государства. Историко-юридические очерки: В 2 т. / С. Прутченко. -СПб., 1899.-Т. 1.-405 с.

149. Прутченко С. Сибирские окраины. Областные установления, связанные с Сибирским Учреждением 1822 года, в строе управления русского государства. Историко-юридические очерки. Приложения / С. Прутченко. СПб., 1899. - Т. 2. - 532 с.

150. Региональные процессы в Сибири в контексте российской и мировой истории. Новосибирск: Институт СО РАН, 1998. - 224 с.

151. Резун Д.Я. и Шиловский М.В. Сибирь, конец XVI начало XX века: фронтир в контексте этносоциальных и этнокультурных процессов / Д.Я. Резун, М.В. Шиловский. - Новосибирск, 2005. -http://historv.nsc.ru/kapital/proiect/frontier/index.html

152. Ремнев А.В. Географические, административные и ментальные границы Сибири XIX начало ХХв. / А.В. Ремнев. -http://zaimka.ru/082002/rernnev border/

153. Ремнев А.В. К истории создания «Сибирской программы» царизма 1852 г. (Некоторые аспекты источниковедческого анализа) / А.В. Ремнев // Проблемы источниковедения и историографии Сибири дооктябрьского периода. Омск: Изд-во ОмГУ, 1990. - С. 58 - 68

154. Ремнев А.В. Россия Дальнего Востока. Имперская география власти XIX начала XX веков / А.В. Ремнев. - Омск: Изд-во Омского унта, 2004. - 552 с.

155. Ремнев А.В. Самодержавие и Сибирь в начале XIX в.: Поиски особой системы управления / А.В. Ремнев // История и общество в панораме веков. Иркутск, 1990. - С. 25 - 29

156. Ремнев А.В. Самодержавие и Сибирь. Административная политика в первой половине XIX века / А.В. Ремнев. Омск: Изд-во Омского ун-та, 1995.-237 с.

157. Ремнев А.В. Самодержавие и Сибирь. Административная политика во второй половине XIX начале XX / А.В. Ремнев. - Омск, 1997.253 с.

158. Родигина Н.Н. Образ Сибири в русской журнальной прессе второй половины XIX начала XX вв.: Автореф. дис.д-ра ист. наук: 07.00.02 / Н.Н. Родигина; Новосиб. гос. пед. ун-т. - Омск, 2006. - 39 с.

159. Романов И.А. Где быть столице Приморья / И.А. Романов // Независимая газета. 2002. - 1 февр. - С. 7

160. Сигов В.И. Корпоративная этика чиновничества Восточной Сибири в царствование Николая I: Дис. . канд. ист. наук: 07.00.02 / В.И. Сигов; Иркут. гос. ун-т. Иркутск, 2001. - 236 с.

161. Слокум Дж. У. Кто и когда были «инородцами»? Эволюция категории «чужие» в Российской империи / Дж. У. Слокум // Российская империя в современной зарубежной литературе: Антология. М., 2005. -С. 502-534

162. Соколовский С. Категория «коренные народы» в русской политике, законодательстве и науке / С. Соколовский // Профессионалы за сотрудничество. М.: Московский проект «Кеннан», Книжный дом «Университет», 1999. - С. 275 - 306

163. Соловей В. Русские против империи / В. Соловей // Свободная мысль. XXI. 2002.-№ 12. - С. 74 - 88

164. Соловьев B.C. Мир Востока и Запада / B.C. Соловьев // Собр. соч.: В 2 т. М.: Правда, 1989. - Т.2. - С. 602-603.

165. Сперанский М. М. Руководство к познанию законов Текст. : сочинение графа Сперанского / М. М. Сперанский. СПб.: Тип. 2-го отделения Собств. Е. И. В. канцелярии, 1845. - 171 с.

166. Ссылка в Сибирь. Очерк ее истории и современного положения. Для высочайше утвержденной комиссии о мероприятиях по отмене ссылки. СПб.: Тип. Санкт-петербургской тюрьмы, 1900. - 339 + 53 с.

167. Суни Р. Империя как она есть: имперская Россия, «национальное» самосознание и теории империи / Р. Суни // Ab Imperio. 2001. -№ 'А.-С. 9-71

168. Тихонов Д.А. Политические традиции местного самоуправления в отечественной истории / Д.А. Тихонов // Политая. 2004. - № 3 (34). - С. 72 - 98

169. Тихонов Д.А. Проблемы административно-территориального устройства субъектов Российской Федерации / Д.А. Тихонов // Вестн. Моск. Ун-та. Сер. 12. Политические науки. - 2002. - № 2. - С. 15-27

170. Томсинов В.А. Светило российской бюрократии: Исторический портрет М.М. Сперанского / В.А. Томсинов. М.: Молодая гвардия, 1991.-332 с.

171. Топчий А.Т. Решение аграрного вопроса для помещичьих крестьян Сибири по положениям реформы 1861 г. / А.Т. Топчий // Аграрная политика царизма в Сибири в эпоху капитализма. Омск, 1987. -С. 14-28

172. Тухтаметов Ф.Т. Правовое положение Туркестана в Российской империи (вторая половина XIX в.) / Ф.Т. Тухтаметов. Уфа: Изд-во Башкирского унт-та, 1999. - 214 с.

173. Федореева И.А. Восточная Сибирь в политико-административной системе Российской империи (60 80-е гг. XIX в.): Дис. . канд. ист. наук: 07.00.02 / И.А. Федореева; Иркут. гос. ун-т. -Иркутск, 2000. - 270 с.

174. Федоров М.М. История правового положения народов Восточной Сибири в составе России (XVII нач. XIX вв.) : Учебное пособие / М.М. Федоров. - Иркутск : Изд-во Иркутского Ун-та, 1991. - 192 с.

175. Хабриева Т.Я. Границы субъектов Российской Федерации / Т.Я. Хабриева // Государство и право. 2002. - № 2. - С. 15-27

176. Хоскинг Дж. Россия: народ и империя / Дж. Хоскинг. Смоленск, 2000.-512 с.

177. Чибиряев С.А. Великий русский реформатор: Жизнь, деятельность, политические взгляды М.М. Сперанского / С.А. Чибиряев. М.: Наука, 1989.-216 с.

178. Шепелев JI.E. Чиновный мир России XVIII начало XX в. / JI.E. Шепелев. - СПб.: «Искусство - СПб», 1999. - 479 с.

179. Шиловский М.В. Эволюция взглядов Н.М. Ядринцева на оценку процесса колонизации Сибири в 60 70-е гг. XIX в. (К 160-летию со дня рождения) / М.В. Шиловский // Гуманитарные науки в Сибири. -2002.-№ 2.-С. 3-5

180. Шульгина О.В. Административно-территориальное деление России в XX веке: историко-географический аспект / О.В. Шульгина // Вопросы истории. 2005. - № 4. - С. 23-37

181. Щапов А.П. Социальные потребности Сибири накануне реформ / А.П. Щапов // Собр. соч. : Дополнительный том к изданию 1905 1908 гг. - Иркутск: Восточносибирское областное издательство, 1937. - С. 325-334

182. Щапов А.П. Сибирское общество до Сперанского / А.П. Щапов // Собр. соч. : В 3 т. СПб.: Издание М.В. Пирожкова, 1908. - Т. 3. - С. 643 -717

183. Энциклопедический словарь / Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон.- Спб., 1899.-Т. 54.

184. Эткинд А. Бремя бритого человека, или внутренняя колонизация России / А. Эткинд // Ab Imperio. 2002. - № 1. - С. 265 - 298

185. Эткинд А. Фуко и тезис внутренней колонизации / А. Эткинд // Новое литературное обозрение. 2001. - № 3 (49). - С. 50 - 73

186. Юридический энциклопедический словарь / О.Е. Кутафин. М.: Научное изд-во «Большая Российская Энциклопедия», 2002

187. Ядринцев Н.М. Наши выселения и колонизация / Н.М. Ядринцев. // Вестник Европы. 1880. - № 3. - С. 448 - 486

188. Ядринцев Н.М. Сибирь как колония: Современное положение Сибири. Ее нужды и потребности. Ее прошлое и будущее / Н.М. Ядринцев. Тюмень: Изд-во Ю. Мандрики, 2000. - 480 с.

189. Bassin M. "Inventing Siberia: Visions of the Russian East in the XlXth century"// American Historical Review. Vol. 96. - No 3 (Jun., 1991).-P. 763-794

190. Bassin M. Imperial Visions: Nationalist Imagination and Geographical Expansion in the Russian Far East, 1840-1865. Cambridge: Cambridge University Press, 1999. - 329 p.

191. Lantzeff G. V. Siberia in the Seventeenth Century: A Study of the Colonial Administration. Contributors: -: Berkeley: University of California Press, 1943.-240 p.

192. Lieven D. The Russian Empire and the Soviet Union as Imperial Polities.// Journal of Contemporary History. vol.30. - № 4 (1995). - P. 607 -635

193. Pagden A. "There Is a Real Problem with the Semantic Field of Empire." // Ab Imperio. 2005. - № 1. - http://abimperio.net/scgi-bin/aishow.pl?idlang=l&state=shown&idnumb=42

194. Raeff M. Michael Speransky, Statesman of Imperial Russia, 17721839. Westport: M. Nijhoff, 1957. - 390 p.