автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Сибирское казачество во второй половине XIX века - 1850-1900 гг.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Сибирское казачество во второй половине XIX века - 1850-1900 гг."

005002292

На правах рукописи

КОЛУПАЕВ Дмитрий Владимирович

СИБИРСКОЕ КАЗАЧЕСТВО ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX века -1850 - 1900гг.; СОЦИАЛЬНО - ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ.

Специальность 07.00.02. - Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Научные консультанты: дл.н., профессор Ивонин А.Р.

д.и.н., профессор Дамешек Л.М.

1 7 НОЯ 2011

005002292

На правах рукописи

КОЛУПАЕВ Дмитрий Владимирович

СИБИРСКОЕ КАЗАЧЕСТВО ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX века - 1850 - 1900гг.; СОЦИАЛЬНО - ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ.

Специальность 07.00.02. - Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Научные консультанты: дл.н„ профессор Ивонин А.Р.

д.и.н., профессор Дамешек Л.М.

Работа выполнена на кафедре истории России ФГБОУ ВГ10 «Иркутский государственный университет».

Официальные оппоненты: Гончаров Юрий Михайлович

доктор исторических наук, профессор кафедры отечественной истории ФГБОУ ВПО «Алтайский государственный университет»

Иванов Александр Александрович доктор исторических наук, профессор кафедры политологии и отечественной истории ФГБОУ ВПО «Иркутский государственный университет»

Ремнев Анатолий Викторович доктор исторических наук, профессор кафедры дореволюционной отечественной истории и документоведения ГОУВПО «Омский государственный университет»

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Бурятский государственный университет», г. Улан-Удэ.

Защита состоится с* V. 2011 г. в 10.00 на заседании диссертационного совета Д.212.074.05 при Иркутском государственном университете по адресу: 664003 г. Иркутск, ул. К.Маркса, 1, к.410.

С диссертацией можно ознакомиться в региональной Научной библиотеке Иркутского государственного университета по адресу: Иркутск, бульвар Гагарина, 24

Автореферат разослан « ¿Л _2011г.

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат исторических наук, доцент Г.В. Логунова

Актуальность темы. На рубеже XX - XXI вв. в российском обществе вообще, и в исторической науке в частности, усилился интерес к прошлому нашей страны, к темам долгое время считавшимся закрытыми или недостаточно актуальными для отечественных историков. Уход с исторической арены КПСС, монопольно владевшей правом интерпретировать те или иные исторические события или явления в жизни нашего Отечества, облегчил возможность отечественным историкам начать разработку тематики истории российского казачества. Многовековая история русского народа включает в себя социальное развитие его составных частей, представляющих собой различные общественные и субэтнические сообщества. Это обуславливается тем, что на огромных пространствах России, с её различными географическими и социальными условиями, сложились особые группы населения со своим укладом жизни и общественным устройством. Как самостоятельная саморегулирующаяся социальная система , казачество представляется как своего рода вещь в себе, соединяя социальные, экономические и этнические характеристики. Казачество представляет в этом контексте особый исторический, культурный и социально - экономический феномен.

Историками всех направлений призиаётся, в той или иной плоскости, что казачество, как исторический феномен, является особым отрядом русского этноса. Русский этнос, как и всякий другой, является сложной органической, динамически развивающейся системой, обладающей неповторимой структурой, включающей в себя в качестве компонентов и элементов различные субэгаические формирования, между которыми существует тесная взаимосвязь, субординированность и коордшшровшщость в пространстве и времени. Необходимо подчеркнуть, что все эти субэтнические образования абсолютно равноценны и различаются только функциями в системе единого социального организма, но при этом имеют свой образ жизни, культурно - бытовые особенности, менталитет. Эти моменты являются не дезентегрирующими тенденциями, а служат элементами укрепления, неповторимости и многовариантности развития социальной системы. В этом контексте российское казачество является тем субэтническим элементом, который сочетает в себе социальные, этнические, ментальные характеристики.

Объектом исследования является сибирский казачий социум, рассматриваемый как составная часть российского казачества с одной стороны, и как часть сибирского населения с другой стороны. Так же подвергается анализу и рассмотрению весь комплекс социальных и хозяйственных занятий сибирского казачества во второй половине XIX века, включая также изучение процесса становления казачьего самоуправления в означенный временной период, развитие и особенности казачьего менталитета, национальную структуру населения Сибирского казачества, его движение и демографические изменения, становление системы образования и здравоохранения в казачьих поселениях.

Предметом исследовании является социально-экономическая история сибирского казачества во второй половине XIX века. Рассматриваются специфика хозяйственной жизни сибирских казаков, трансформация традиционного типа хозяйства в рыночное, торговля и промышленность сибирских казаков, промыслы.

Цель и задачи исследования - изучение динамики социально - экономических отношений в Сибирском казачьем социуме в пореформенный период - 1850 -1900 гг.

Территориальные рамки исследования охватывают весь комплекс казачьих поселений, входивших в состав Сибирского казачьего войска в период 1851 -1900 гг. Это территория, распростёршаяся от Южного Урала до алтайских гор, на всей протяжённости степных районов юга Западной Сибири.

Хронологические рамки работы включают в себя всю вторую половину XIX века. Этот период представлен в архивах обильным статистическим материалом, достаточно полно характеризующим общее развитие всех регионов, на землях которых

находились поселения сибирских казаков. Нижняя хронологическая граница обозначена серединой XIX века, условно с принятием положения о Сибирском казачьем войске 1846 года. Во второй половине XIX века произошли изменения в социальной жизни сибирских казаков, связанные с изменениями в их системе самоуправления.

Научная новизна исследования заключается в следующем. Автор, на основе имеющихся в его распоряжении материалов, анализирует особенности модернизационных процессов в казачьей среде, его сложности и отличия от сходных процессов в других социальных стратах российского общества в пореформенный период истории России . Диссертация является первым комплексным исследованием, в котором даётся попытка исследовать основные аспекты социального, экономического, хозяйственного развития казачьего социума на примере отдельно взятого отряда российского казачества -сибирских казаков. Автор стремится наиболее полно отобразить процесс трансформации сибирских казаков, являвшихся по своему происхождению, преимущественно служилыми людьми, в саморазвивающийся социум. Именно казачий социум, в своём саморазвитии, становится, по мнению автора, главным локомотивом развития всей казачьей среды. Само изучения казачества не как военизированного сословия, а как своеобразного социального организма, имеющего свои особенности не только в системе управления, но и в хозяйственной деятельности, в особенностях быта, в развитии казачьего менталитета, основанного на своеобразном субэтническом сознании. В работе впервые предпринимается попытка комплексного описания трансформаций в специфическом типе ведения сельского хозяйства у казаков, и постепенного перехода их к рыночным основам жизнедеятельности, но без принципиального разрыва традиционных общинных связей. Казачья община трактуется автором не как тормоз, а как стимулирующая единица в процессе интенсификации хозяйственной деятельности.

Методологическая основа диссертации. В основу методологии написания данной диссертации были положены несколько принципов. К первому из них относится теория модернизации, которая охватывает все стороны социального и культурного развития человеческого общества. Классическое понимание модернизации представляет её как общественно - исторический процесс, в ходе которого традиционные общества становятся прогрессивными, индустриально развитыми. Для автора данного исследования выбор теории модернизации в качестве методологического подхода обусловлен тем, что она позволяет оценить и систематизировать различные факты, тенденции и процессы в ходе развития истории российского казачества и его отдельных отрядов, даёт возможность оценивать рассматриваемый временной период как эпоху реализации своеобразного варианта догоняющей модернизации, основанного на системе саморегулируемого казачьего социума и трансформации традиционных его институтов. Под подобным явлением автор подразумевает процессы социальной трансформации, которые нуждаются в новом прочтении. Этот аспект лучше всего виден на примере Российского казачества, и сибирских казачьих общин, как его составной части. Именно казачий социум даёт пример, на основе которого, модернизация представляется не только в форме линейного развития социума от традиционного общества к современному, но и проявляет тенденции, в ходе которых процесс модернизации носит многомерный и неоднозначный характер. В подобном явлении, при сохранении стратегической задачи модернизации как формы неуклонного прогресса, выявляются возможности отдельных социумов, путём самоизменений, дать новый импульс к саморазвитию, не меняя в корне традиционных основ своего общественного состояния. Именно в казачьем социуме подаётся пример того, как можно на основе постоянного воспроизводства традиций не по мёртвой схеме ( как делали отцы), а на основе постепенно внедряемых инноваций, сначала экономического, а затем и социального характера, не допуская нарушений основных традиций, двинуть свой социум по пути социально - экономического прогресса, с сохранением основной системы ментальных ценностей.

В этом контексте модернизация казачьего социума на примере сибирских казаков во второй половине XIX века видится нам как поступательное движение всех основ социально - экономической жизни казачьего общества, как последовательное усложнение социальной жизни казачьего социума без разрыва его основных социальных структур, с постоянным развитием и сохранением возможностей регулировать казакам внутренние изменения своего социума. Таким образом, в результате всех этих изменений казачий социум переходит на новый, боле высокий уровень своего развития, сохраняя при этом основные черты своего социального вида и типа, социального узнавания, своей структуры - военной организации, общинного уклада жизни, ментальное™

В этом контексте развития процесса модернизации можно сослаться на определение модернизации, данное М. Вебером, который считал, что модернизация представляет собой процесс рационализации, в ходе которого хозяйствующие субъекты стремятся максимально повысить собственную экономическую отдачу. При этом традиционное общество, перед которым социальная действительность ставит задачу модернизации, представляет собой «...конгломерат социальных групп, причём частичные расхождения во взглядах и интересах обусловлены различным статусом...для которых характерны уважение со стороны остальной части общества, монополистическая практика в экономической и социальной жизни, специфический образ жизни и особый, более или менее ярко выраженный взгляд на мир».2 Сибирское казачество, выступая в рамках конгломерата определенных статусов - военных, социальных, экономических, становилось в процессе наступавшей рыночной модернизации саморегулирующимся социумом. При этом капитализм не обязательно подразумевался казаками как процесс исключительно связанный с конечным финансовым результатом и зависящий исключительно от финансовой конъюнктуры. Как указывал всё тот же М.Вебер - « Стремление к предпринимательству, стремление к наживе, к денежной выгоде, само по себе ничего общего не имеет с капитализмом... Капитализм безусловно тождественен стремлению к наживе в рамках непрерывно действующего рационального капиталистического предприятия, к непрерывно возрождающейся прибыли, к рентабельности». 3 Именно рентабельность, как необходимая форма казачьего хозяйства, стала отправным пунктом постепенной рыночной модернизации всего казачьего экономического комплекса. Казакам необходимо было каждый год собирать за свой счёт пополнения в казачьи полки императорской армии, и этот с факт стал стимулом для рассмотрения казачьими общинными собраниями новых форм хозяйствования. Именно эта парадигма процесса модернизации и рассматривается нами как условие саморазвития казачьего социума, на примере сибирского казачества. В ходе своей длительной исторической эволюции сибирские казаки стремились не столько к преодолению и замене своих традиционных ценностей, по логике либерального развития, мешавших социальным изменениям и препятствующим экономическому росту, а старались трансформировать имевшиеся у них традиционные постулаты корпоративной солидарности, взаимопомощи, необходимости самостоятельно собирать своих казаков на государственную службу - в формы инновационной деятельности, создающие дополнительную мотивацию на создание и распространение новых технологий и генерирование новых организационных и технологических отношений.

Ко второму принципу относится принцип историзма, который предполагает рассмотрение любого исторического явления в его развитии и взаимосвязи, взаимообусловленности с другими явлениями и событиями. Принцип историзма представляет собой исторический процесс как цепь следующих друг за другом во временной протяжённости исторических связей и зависимостей. Под историзмом понимается подход к изучению действительности

' См.: Вебер М. «Объективность» социально - научного и социально - политического познания// Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.

2 Вебер М. Избранное, образ общества. Пер. с немец. М, 1994. С. 569.

3 Вебер М. Избранное. Протестантская этика и дух капитализма. 2-е изд. доп и испр. М.,206. С. 9-10.

с точки зрения её изменения во времени и развитии. Развитие общества, а в нашем случае под частицей человеческого общества нами понимается казачий социум, с точки зрения историзма понимается как изучение тех движущих сил, благодаря которым осуществляется исторический процесс. При этом данный принцип исторического исследования особенно необходим при изучении такого этапа исторического развития, когда динамика исторического процесса становится особенно заметной и традиции общества постепенно перестают быть основным регулятором общения и деятельности людей.

К третьему принципу относится, основанное на теории французского историка Фернана Броделя, изображение казачьего социума как своеобразную систему « микро-мира -экономики». Основополагающими здесь являются идеи французского учёного о длительной исторической протяженности. В её рамках происходит процесс медленного накопления не только материальных богатств, но и трудовых навыков, технических решений, соответствующих способов мышления (менталитета), а также долгой эволюции и структурного преобразования отношений мевду человеком и природой, между рынком и капиталом, между предпринимателями и государством. Эти процессы французский историк применяет к так называемым «волнам модернизации» , которые представляют собой «...длительные и полудлительные флуктации, неутомимо сменяющие друг друга, как непрерывная череда волн суть правило мировой истории, правило, идущее к нам издалека и обречённое на вечное продолжение».4 Идеи броделевского синтеза и эшелонирования времени и пространства являются в современной исторической науке новыми формами историописания, создающими новое качество социальной и экономической истории. Схема Фернана Броделя, обозначенная им как «мир -экономика», позволяет проследить весь медленный ход экономического роста традиционных форм хозяйствования и процесс их перехода к современному типу экономического роста и неизбежного , вслед за ним, социального видоизменения общественных структур. При этом сам процесс комплексных видоизменений происходит как - бы на нескольких этажах, на различных сообщающихся между собой уровнях. Плотность социально - исторического времени рассматривается во всей его многоярусности, многослойности и отсюда вытекает необходимость рассматривать историю казачьего социума вообще, и социума сибирского казачества в частности, как многоотраслевую социальную систему. Здесь к изучаемому феномену сибирского казачества применима теория Ф.Броделя об обществе , как «множества множеств», при котором иерархизированное общество выступает как сумма множества социальных реальностей, связанных между собой значительным количество социально -экономических условий и традиций. При этом в каждодневно повторяющимся процессе воспроизводства материальных благ происходит постоянный переход количества в качество в рамках развития казачьего социума, когда небольшие количественные изменения в критических точках социума ведут к переходу на новую социальную стадию. Таким образом, экономическая единица казачьего «мира - экономики» - казачья станица представляет собой модель активной среды, в которой отдельные внешние импульсы развития капитализма могут преобразовываться в регулярные ритмы развития, где каждый из элементов этой системы (казачья станица, отдельные казачьи хозяйства, казачьи промыслы) обладают определённым запасом энергии и способностью на саморазвитие. Весь ход исторического развития социума сибирских казаков определяется в рамках длительной протяжённости социально - исторического времени, в излюбленном термине Ф. Броделя - la longe duree( долгая временная протяжённость). «Мир -экономика» сибирского казачества рассматривается здесь как проявление взаимозависимости, взаимовлияния и синхронизации процессов в социальной среде. При

4 Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV - XVIII вв. Время мира З.т. М.,1992. С.628.

этом история казачьего социума представляет собой своеобразную площадку равновесия в период кризиса, когда отмирают одни ценности и нарождаются другие. К четвертому принципу относится система комбинирования различных приёмов гуманитарных наук, как - то: историко - генетический, историко - сравнительный, историко - системный. Они включают в себя социологическое описание ряда социальных процессов в казачьей среде, в частности, взаимоотношение войскового (казачьего) и невойскового (неказачьего) населения в станицах, сравнение жизненных укладов сибирских казаков и кочевого населения, использование приёмов статистического исследования в подачи материала, отображённого в таблицах. Системность в данном случае представлена как описание всех сторон социально - экономической, историко -культурной и военно - управленческой сторон жизни сибирского казачества. Наконец, приёмы историко - сравнительного метода, сравнивающего развитие Сибирского казачества, с другими казачьими отрядами, расположенными на обширной территории

Российской империи.

Практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что его материалы и выводы могут быть использованы при написании работ по истории экономики, развитию сельского хозяйства, социальной истории, истории демографического и национального развития Западной Сибири и смежных с ней географических областей. Описание специфики казачьего хозяйства и образа жизни может быть использована как этнографами, так и экономистами в своих исследованиях.

Источннковая база диссертации. Основная масса источникового материала данного исследования хранится в Государственном Архиве Омской Области. Другие материалы, послужившие основой для диссертации, были обработаны автором в центральных архивах: Государственном Архиве Российской Федерации (ГАРФ), в Российском Государственном Военно - Историческом Архиве (РГВИА), в Российском Государственном Архиве Литературы и Искусства (РГАЛИ). В работе также были использованы материалы местных архивов - Государственного архива алтайского Края (ГААК).

Источники, послужившие основой для написания диссертационного исследования, подразделяются на несколько групп. К первой относятся материалы нормативно -правового характера. Часть этих документов касается непосредственно всех казачьих войск России, часть касается непосредственно Сибирского казачьего войска. К таковым относятся «Положение о Сибирском линейном казачьем войске» 1846 года, «Положение о Сибирском казачьем войске» от 13 марта 1861 года, Положение об управлении и административном подчинении Сибирского казачьего войска 1869 года, Положение об общественном управлении станиц казачьих войск 1870 года, и положение об общественном управлении казачьих станиц 1891 года. Последнее было издано вместе с законодательными разъяснениями. Эти источники отражают правовую базу существования Сибирского казачества в системе военного, административного и обшеюридического подчинения Российской империи. «Положение о Сибирском Казачьем войске 1861 года» отражает переломный этап в развитии казачества.

Ко второй группе источников относятся документы центрального делопроизводства. Они конкретизируют те юридические нормы, которые были направлены на обеспечение управления всеми сторонами жизни казачьего социума. Эта категория источников относится , в первую очередь , к актам и распоряжениям различных российских военных ведомств, контролирующих в разные управление казачьими войсками вообще, и Сибирским Казачьим Войском в частности. На протяжении второй половины XIX века это были, попеременно: Управление военных поселений, Главное управление иррегулярных войск, и, с 1891 года, Главное управление казачьих войск. В эту группу документов следует отнести приказы, распоряжения, циркуляры военного министерства. К третьей группе источников относятся документы местного делопроизводства. Они подразделяются на несколько уровней. К первому относятся входящие документы.

Сосредоточены они, в основном в переписке различного уровня, относящейся к деятельности Войскового Хозяйственного Правления. В него входят копии указов, циркуляров вышестоящих организаций. От нижестоящих организаций - отчёты, рапорты, донесения, служебные записки. Также к этому роду документов относится переписка чинов Правления с равноправными организациями - с канцеляриями гражданских губернаторов, со службами Степного генерал - губернаторства.

Ко второму уровню относится исходящая документация. В первую очередь это так называемые «всеподданнейшие отчёты» на Высочайшее имя, которые наказные атаманы Сибирского Казачьего Войска ежегодно отправляли в Петербург. Эти отчёты на имя Всероссийского императора отображали общее состояние всех отраслей жизни Сибирского казачества за календарный год. Хотя отчёты наказных атаманов направлялись на Высочайшее имя, то есть императору, с 1850 гг., более или менее объективные характеристики всех сторон жизни Сибирского казачества в их материалах можно отнести к последней четверти XIX века, когда окончательно была налажена статистическая служба в войсковых землях. Именно эти, преимущественно статистические документы позволяют исследователю наиболее полно представить всю палитру жизнедеятельности сибирских казаков во второй половине XIX века. Эта группа источников включает в себя разного рода протокольную документацию - протоколы заседаний Войскового хозяйственного правления, стенограммы выступлений ответственных лиц, журналы распоряжений и постановлений, предписания к исполнению, официальные письма различных войсковых инстанций, докладные записки должностных лиц. К третьему уровню относятся документы, вышедшие из канцелярии Войскового хозяйственного правления Сибирского казачьего Войска. Именно это собрание исходящих документов отображает весь процесс хозяйственной деятельности различных отделов Войска, отображают роль самого Войскового Хозяйственного Правления в модернизации экономического строя жизни сибирских казаков, весь ход процессов хозяйственного развития на землях Сибирского казачества. Содержание этих документов отображает степень приоритетности тех или иных направлений в хозяйстве казаков, пути и возможности повышения их производительности и интенсификации. В документах Войскового Хозяйственного Правления содержится информация по обеспечению казачьих поселений средствами медицинской помощи, определяются направления развития системы образования в казачьих школах. Также отображена роль войсковых хозяйственных структур в деле пропаганды передовых знаний в области сельского хозяйства и развития нарождающейся промышленности на казачьих землях. Главную роль в этой группе источников имеет статистическая документация.

К четвёртой группе источников относятся документы внутреннего пользования. В первую очередь они включают в себя переписку руководителей первичного звена самоуправления казачьего социума - атаманов станиц и посёлков. Эта документация отображает всю хозяйственную систему станиц и посёлков сибирских казаков, а также демонстрирует процесс казачьего самоуправления и социального развития казачьего общества . Формуляры отчётов станичных атаманов включали в себя, во - первых общую численность войскового и невойскового населения станиц, их половозрастной состав; во -вторых описание всего комплекса хозяйственно - экономических занятий жителей станицы; в третьих, отчёт о финансах станицы, о движении станичных капиталов; в пятых, отчёт о состоянии в станицах системы здравоохранения и о состоянии образовательных учреждений. Характеризуя степень репрезентативности этих документов необходимо заметить, что отчёты станичных атаманов наиболее полно отображают все изменения в повседневной жизни казачьих станиц и отмечают нарождающиеся тенденции в хозяйственном укладе сибирских казаков.

К пятой группе источников, которые легли в основу диссертационной работы, относятся мемуарная литература и путевые записки путешественников, посещавших сибирские земли во второй половине XIX века. Записки путешественников касаются различных

сторон жизни сибирских казаков. В них присутствуют как материалы, описывающие систему управления казачьими землями, так и зарисовки быта казаков , этнографические заметки. Эти источники носят по своему происхождению личный характер, где фиксируется информация и ей дается также личная оценка, описываются личные впечатления путешественников. Изредка в мемуарной литературе и путевых записках встречается информация и данные по торговле и развитию промышленности на землях Сибирского казачества. Высказывания путешественников представляют собой взгляд на жизнь Сибирского казачества, как - бы со стороны, но грешат некоторой поверхностью, носят нерегулярный характер. Мемуарная литература представляет собой, в основном, записки чиновников разного ранга, служивших в Западной Сибири. Большинство авторов этой литературы не являются казаками, поэтому их записки - это точка зрения бюрократии из Центральной России на жизнь представителей окраин Российской империи.

К шестой группе источников относятся проекты казаков, являвшихся депутатами собрания Сибирских казаков в 1863 году. Это собрание, носившее характер совещательного органа, с целью оживить «гражданские добродетели» в среде Сибирского казачества во время великих реформ 1860 - 1870 гг., послужило первой школой социальной работы в казачьей среде. В диссертации представлены выдержки из общего проекта Собрания по переустройству самоуправления и самообеспечения сибирских казаков.

Историография. История Сибирского казачества издавно привлекало внимание отечественных исследователей. Первые описания жизни и быта сибирских казаков связаны с трудами ученых - естествоиспытателей и путешественников - Д.Г. Мессершмидта, И.Г. Гмелина, Г.Ф. Миллера, С.П. Крашенинникова, И.П. Фалька, П.С. Палласа.5 Эти учёные собрали богатый этнографический материал о сибирских казаках. Также Г.Ф. Миллер в своих работах впервые поставил проблему происхождения казачества. Он считал казаков своеобразным феноменом восточноевропейской истории. Процесс превращения казаков из вольных людей в служилых государевых людей учёным оценивался положительно. 6 В конце XVIII в. появилась работа И.Г. Георги, в которой излагались факты из истории, как российского казачества, так и из истории сибирских казаков. 7 Автор относил сибирских казаков к особым народам , населяющих Сибирь и описал их наряду с тунгусами, остяками и другими населяющими Сибирь народностями. В начале XIX века появились первые работы, авторы которых сделали попытки обобщения материала о сибирских казаках. К таковым относится «Статистическое обозрение Сибири» Б.Н.Башкаревича, в котором автор написал очерк о службе, быте и занятиях сибирских казаков. П.А. Словцев в своих трудах дал подробное описание сибирской пограничной казачьей линии, способы жизни и хозяйственных занятий казаков. Он же впервые описал и состояние служб и занятий забайкальских казаков.

Как в целом не относящейся к теме нашего исследования, но содержащий значительный пласт информации о жизни сибирских казаков , следует отнести ряд публикаций путешественников XIX века. В своих работах они дали богатый

! Graelin I.G. Reise durh Sibérien. Gottingta? 1751. Bd. 1-2$ Messterschmidtd D.G. Forschmgreis dursh Sibenen. 1720 - 1727, Akadmie - Verlag - Berlin, 1962 - 1968/ Bd. 1-4; Крашенинников в Сибири. Неопубликованные материалы. M. - Л., 1966; Паллас П.С. Путешествия по разным местам Российского государства. Ч. 2 - 3. СПб., 1786 - 1788; Фальк И.П. Записки путешествия// Полное собрание учёных путешествий по России. Т.6. СПб., 1824.

6 Миллер Г.Ф. О началах и происхождении казаков //Сочинения и переводы, к пользе и увесилению служащие. - СПб., 1760, апрель. С. 291 - 334; Его же. Известия о запорожских казаках // Сочинения и переводы, к пользе и увесилению служащие. - СПб., 1760, май. С. 387 - 444.

7 Георги. И.Г. Описание всех обитающих в Российском государстве народов. 4.IV. - СПб., 1799.

8 Башкаревич Б.Н. Статистическое обозрение Сибири. СПб., 1810.

9 Словцев П.А. Историческое обозрение Сибири. Кн. 1-2. СПб., 1838 - 1844.

этнографический материал описательного характера, рассказывающий о жизнедеятельности сибирских казаков. В трудах П.И. Небольсина и И. Завалишина уже описывается не только быт, но и служебные и хозяйственные занятия казаков в Сибири.10 Здесь прежде всего следует отметить работу П.И. Небольсина, в которой автор стремится обобщить все имевшиеся в его распоряжении данные о сибирских казаках и высказывает о государственной политике по отношению к казакам. В дальнейшем работа П.И. Небольсина оказала влияние на последующую историографию Сибирского казачества. В основном на материалах этого автора были написаны очерки о сибирских казаках Ю.Гагелмейстера и И. Щеглова. 11 В работе И. Завалишина описано участие казаков в завоевании и освоении Сибири, а также состояние службы сибирских казаков на момент написания книги. 12 В работе Бабкова И.Ф. описывается система пограничной службы сибирских казаков. 13

Возникшее в первой половине XIX века дворянское направление отечественной историографии стремилось представить казачество как силу, способствующую проведению в жизнь государственной политики на окраинах Российской империи. Частично коснулся темы казачества в своих работах и ссыльный декабрист Г.С. Батеньков. Он писал о вольнонародном заселении Сибири, в первую очередь казаками, отмечая достаточно редкий случай в истории России, когда казачья, народная инициатива согласовывается с мерами правительства. Во второй половине XIX века, с общим развитием исторической науки в России появились высказывания российских историков по вопросам происхождения казачества. В. О. Ключевский в контексте споров о происхождении казачества высказал суждения о том , что теория о первичности происхождении донских казаков спорна, что казачество существовало ещё и в средневековье, и что само происхождение казачества как социального института, связано с несением казаками пограничной службы.15

Со второй половины XIX века уже появляются профессиональные исторические исследования, посвящённые истории Сибирского казачьего войска К работам общероссийского характера следует отнести исследования полковника генерального штаба П. Хорошхина - « Казачьи войска. Опыт военно - статистического описания и « Краткий обзор казачьих иррегулярнах войск Российской империи».16 К началу XX века появились комплексные историко - справочные издания, посвящённые казачьим войскам России, и среди прочих и Сибирскому казачьему войску. К таковым относятся -«Статистический обзор современного положения казачьих войск» и многотомное издание, посвященное столетию военного министерства.17

Немалый вклад в освещение истории Сибирского казачества внесли представители так называемого «областнического направления», к представителям которого можно отнести Г.Н. Потанина и Н. М. Ядринцева. Они первыми поставили вопрос об особом казачьем менталитете. Сибирские областники усматривали в казаках элементы колонизаторов -

10 Небольсин П. Заметки на пути из Петербурга в Барнаул. - СПб., 1850; Завалишин И. Описание Западной Сибири. Т. 1 - 3. - М„ 1862 - 1867.

Гагемейстер Ю. Статистическое обозрение Сибири. - СПб., 1854. С. 79 - 86.; Щеглов И. Хронологический перечень важнейших событий из истории Сибири. - Иркутск, 1883.

" Завалшпик И. Описание Западной Сибири. Т. I. - М., 1862.

Бабков КФ. Воспоминиание о моей службе в Западной Сибири 1859 - 1875 гг. Разграничение с Западным Китаем. 1869. -СПб., 1912.

14 Батеньков Г.С. Общий взгляд на Сибирь. - Сын Отечества. 4.81, №41. СПб., 1822. Ключевский В.О. Сочинения в восьми томах. Сочинения. В 8-ми тт. Т.2. С.397.-М., 1957. Хорошхин П.Казачьи войска. Опыт военно - статистического описания. СПб., 1881.; Краткий обзор

казачьих ирре1улярных войск Российской империи. СПб., 1856.

Статистический обзор современного положения казачьих войск. СПб., 1903.; Столетие военного

министерства. Главное управление казачьих войск. Исторический очерк. СПб., 1902. Т.П. 4.1.

Потанин Г.Н. Заметки о Сибирском казачьем войске // Военный сборник. СПб., 1861.; Он же. Сибирские казаки //Живописная Россия. Т. 11. СПб., 1884. Он же. Материалы по истории Сибири. М., 1867. Ядринцев Н.М. Женщина в Сибири в XVII - XVIII столетиях. (Исторический очерк) // Женский вестник. 1867. №8.

завоевателей. Н.М. Ядринцев утверждал, что « русское население в лице казака сталкивается со слабейшей расой инородцев и показывает на ней всю грубую силу, всю жестокость и корыстолюбие завоевателя».19 Из «областников» большая объективность видна в трудах Г.И. Потанина, который в своих работах обращал внимание на значительную роль сибирских казаков в формировании пограничной стражи Сибири в виде линейного войска2® В трудах этой группы исследователей появляются попытки отобразить социальную действительность казачьего уклада жизни и особенности казачьего способа хозяйствования.

Как серьёзную силу в хозяйственном освоении Сибири казаков стал рассматривать в своих сочинениях ПЛ. Словцов. Он первым стал исследовать вопрос о торгово-промышленной деятельности казачества, отмечая в своих трудах, что сибирские казаки « утратили первенство с появлением строевого войска... лишась прочих средств к поживе (и) представлялись тружениками».

Поскольку в XIX веке понятие - «Сибирские казаки» распространялось в целом на всё пространство Сибири, следует отметить особую роль в обобщении специфики казачьего социума тех исследователей, которые работали не только с конкретным материалом по истории собственно Сибирского казачьего войска. Например, в исследовании Ф.Ф. Буссе, посвящёниом истории Забайкальского казачьего войска, дается обширный обобщающий материал по истории военных обязательств сибирского казачества, анализируется процесс эволюции организационных структур казачества. Н.Н. Эпов в своих исследованиях сравнивал процессы реорганизации военного устройства различных отрядов сибирского казачества.

В последней четверти XIX века начали свои исследования представители собственно казачьего сословия. «Казачья историография» представлена именами П. Золотова, А.П. Васильева, Н.Г. Путинцева, и, особенно, Г.Е. Катанаева и Н.Ф. Усова. Два последних автора создали первые фундаментальные работы по истории и статистическому описанию Сибирского казачьего войска, которые не утратили своего значения и поныне. При этом следует отметить, что в работах Н.Ф. Усова впервые была дана развёрнутая картина статистического исследования основных социально -экономических аспектов жизни Сибирского казачества в середине XIX века.. В работах Г.Е. Катанаева делался упор на описание социально - этнографических вопросов, а также отображался весь период военно - строевой службы Сибирского казачества. В конце XIX века появились первые работы, посвященные изучению конкретных областей экономической жизни сибирского казачества, статистики казачьего хозяйства. К таковым следует отнести труды В.Остафьева.25

" Ядринцев Н.М. Женщина в Сибири в XVII - XVIII столетиях. (Исторический очерк) // Женский вестник. 1867. №8. С. 106.

20 Потанин Г.И. Сибирские казаки //Живописная Россия. - СПб., 1884. Т.П.

21 Словцов П.А. Историческое обозрение Сибири. - СПб., 1886. Кн. I. С. 286.

22 Буссе Ф.Ф. Забайкальское инородческое войско: Ист. очерк. - М., 1887.

23 Эпов H.H. Забайкальское казачество. - Нерчинск, 1889.

24 Золотое П. Материалы дал истории Сибирского казачьего войска // Акмолинские областные ведомости. 1877. № 19. 1878. №№ 9, 10.; Васильев А.П. Забайкальские казаки. Чита, 1916; Пугинцев Н.Г. хронологический перечень событий га истории сибирского казачьего войска (со времени водворения западносибирских казаков на занимаемой ими ныне территории). Омск, 1891.; ^Катанаев Г.Е. Западносибирское служилое казачество и его роль в обследовании и занятии русскими Сибири и Средней Азии Выл. 1. Конец шестнадцатого и начало семнадцатого столетий. СПб., 1908; Он же. Исторический очерк службы сибирского казачьего войска // Военный сборник. 1903. №№> 7 - 8.0н же. киргизский вопрос в сибирском казачьем войске. Омск, 1904.; Усов Н.Ф. Справочная книжка о Сибирском казачьем войске. Тюмень, 1873;. Он же. Очерки по истории сибирского казачьего войска // Акмолинские областные ведомости. 1882. №45.; Он же. Статистическое описание сиб!фского казачьего войска. СПб., 1879.

" Остафьев. В. Возможно ли при сушеслунлцвх знаниях и данных о Сибири определить количество свободных, годных и удобных земель для колонизации// Записки ЗСОИРО. Кн. XVII. Вып.2. - Омск, 1895.

В целом, положительно оценивая достижения дореволюционной историографии по изучению Сибирского казачьего войска, нельзя не обратить внимания на то, что она фактически не вышла за рамки простого накопления фактов. После событий 1917- 1920 гг. в изучении истории Сибирского казачества наступила определённая пауза.. Новая власть не считала нужным поддерживать или инициировать исследования по истории казачества. В СССР ограничивались только справочной литературой.26 Можно констатировать, что на своём начальном этапе советская историография не уделяла истории сибирского казачества должного внимания. Только C.B. Бахрушин в 1927 году высказал идею о необходимости изучения «отдельных социальных групп русского общества в истории колонизации Сибири», имея в ввиду и сибирское казачество.

Положительное влияние на разработку проблем истории сибирского казачества оказала активизация процесса научно - исследовательской работы во второй половине 1950 гг. Именно тогда в полной мере проблемы истории казачества стали отображаться в трудах всё того же C.B. Бахрушина, в которых, в частности, ставилась проблема изучения внутренних процессов колонизации Сибири, и роль в этом отдельных социальных групп русского общества.28 Казачья тематика стала частью исследований по вопросам протеста эксплуатируемых масс против их угнетения со стороны феодально-крепостнического государства. Так, изучая процессы крестьянской колонизации в Сибири, В.И. Шунков выяснил роль казаков в развитии сибирского земледелия.29 Роль казаков в развитии земледельческой культуры в Томском и Кузнецких уездах освещала З.Я. Бояршинова.30 М.М. Громыко отмечала роль казаков в формировании земледельческого населения Сибири и прослеживала процессы перемещения казачьего населения на пограничные линии. В своих работах М.М. Громыко описывает процессы видоизменения в занятиях и хозяйстве сибирских казаков в XVIII в., отмечая, что «... Военно-служилые категории населения не исчезают совсем, хотя и претерпевают ... изменения по существу и в названиях... Они перемещаются из старых западных уездов на юг, по мере продвижения границы русской территории».32 Впервые с дореволюционных времён конкретная научная проблематика по истории сибирских казаков прозвучала в диссертации В.И. Петрова. Он изучал вопросы социально - экономического положения сибирского казачества первой половины XIX века, подробно рассмотрел условия прохождения службы, проблемы материального обеспечения казаков в крепостях и форпостах.33 Так же в работах В.И. Петрова уделено значительное внимание вопросам социального происхождения сибирского казачества.34

Немалый вклад в изучение истории сибирского казачества внёс H.H. Покровский. По мнению H.H. Покровского в истории старообрядчества Урала и Сибири сибирские казаки сыграли немалую роль, но у них было обычно меньше причин прибегать к таким

26 Полюдов Б. Сибирские казаки//Сибирская советская энцикпопедяя.Т.З. Новосибирск, 1930.

27 Бахрушин C.B. Научные труды. -М., 1955. T.3. ч.2. С. 260.

2g Бахрушин C.B. Научные труды. М., 1955. T.3. Ч. 2.

29 Шунков В.И. Очерки по истории земледелия в Сибири (XVII в.). М., 1956.

Громыко М.М.О формировании сословия государственных крестьян в Сибири (XVIII - первая половина XIX в.) // Вопросы истории Сибири. Вып. 1. Томск, 1964. Она же. Земельные сообщества в Сибири в XVII -начале XVIII в. // Крестьянская община в Сибири XVIII - начале ХХв. Новосибирск, 1977.

Громыко М.М. Западная Сибирь в XVIII в.; Русское население и земледельческое освоение. Новосибирск, 1965 : Она же. К характеристике сибирского дворянства в XVIII в. // Русское население Поморья и Сибири. (Период феодализма). М., 1973.

32 Громыко М.М. Указ. соч. С. 133.

Петров В.И. Социально - экономическое положения сибирского казачества в XVIII - первой половины XIX в. Дисс. канн. ист. наук. М., 1963. Оя же. К вопросу о социальном происхождении сибирского казачества (XVIII -первая половина Х1Хв.) // Сибирь периода феодализма. Вып. 2. Экономика, управление и (удьтура Сибири XVII - XIX вв. Новосибирск, 1965.

Петров В.И. К вопросу о социальном происхождения сибирского казачества XVIII - первая половина XIX вв.//Сибирь периода феодализма. Вып. 2. -Новосибирск, 1965. С. 201-217.

традиционным средствам старообрядческого протеста как самосожжение. 35 Казачья проблематика - казенное хлебопашество, приграничная торговля, переходы казаков в приписное крестьянство, описаны в трудах Н.В. Алексеенко, Н.Г. Апполовой и А.Н. Жеравина.36

С 1970 - 1980 гг. начинается цикл уже профессионального исследования проблем истории Сибирских казаков и истории казачества смежных с ним регионов. Здесь следует отметить работу А.К. Топчий, в которой автор описал трудовые повинности казаков до и после реформы 1861 года, отметив при этом, что в пореформенные годы сибирские казаки не имели уж очень сильных послаблений в своих повинностях перед государством. Вопросы социальных отношений внутри казачьей среды уральского и сибирского казачества исследовал Футорянский Л.И.38 Интересна также работы и Д.Я. Резуна, в которых исследователь детально исследует процессы формирования социума сибирских казаков, объясняя какие этнические группы включались в состав Сибирского казачества. Немалый вклад в изучение исторических процессов развития Сибирского казачества внесли труды H.A. Миненко. На материале Северо-Западной Сибири историку удалось исследовать различные аспекты жизни казачества, начиная с определения их социального и экономического положения, до изучения проблем казачьей семьи. В совместной работе с Л.М. Горюшкиным, Минеко H.A. отобразила роль деятельность министерства Государственных имуществ, которое в конце XIX века провело первые статистические обследования казачьих хозяйств.41 Также H.A. Миненко в своих трудах проследила этапы экономического становления развития станичных хозяйств сибирских казаков. Под научным руководством H.A. Миненко в 1980 гг. было создано целое направление по изучению истории сибирского казачества, представленное работами A.C. Зуева , A.B. Огурцова44 А.Р. Ивонина.45 Работы последнего об историографии истории казачества

35 Покровский H.H. Антифеодальный протест Урало - Сибирских крестьян - старообрядцев в XVIII в. -Новосибирск, 1974. С. 350.

36 Алексеенко Н. В. К вопросу о торговых связях сибирских казаков и крестьян с казахами в XVIII - первой половине XIXb. // Вопросы аграрной истории Урала и западной Сибири. Свердловск, 1966.; Ашзолова Н.Г. Хозяйственное освоение Прииртышья в конце XVI - первой половине Х1Хв. М., 1976.; Жеравина А.Н. Очерк по истории приписных крестьян кабинетного хозяйства в Сибири. Томск, 1985.

37 Топчий А.К. Реформа 1861 года. Платежи и повинности Сибирского казачьего войска// Из история Сибири. Вып. 17. - Томск, 1975. С. 72 - 93.

3' Футорянский Л.И. Борьба за массы трудового казачества в период перерастания буржуазно -демократической революции в социалистическую (март - октябрь 1917 г.): Учебное пособие. - Оренбург,

1972.

39 Резун Д.Я. «Литва» Кузнецкого острога XVIIIb. // Казаки Урала и Сибири в XVIII - Х1Хвв. - Свердловск,

1973.

40 Миненко H.A. Русское население Нижнего Приобья в XVI - первой половине Х1Хв. ( Источники, динамика, размещение и сословный состав)// Вопросы истории досоветского периода. Новосибирск, 1973. Она же. Городовые казаки Обского Севера в XVIIIb.// Русское население Поморья и Сибири М., 1973.0на же. Северо - Западная Сибирь Северо - Западная Сибирь в XVIII - в первой половине Х1Хв.: Историко -этнографический очерк. Новосибирск, 1975. Она же. Городская семья в Западной Сибири на рубеже XVII -XVIII вв. // История городов Сибири до советского периода (XVII - начало XX). Новосибирск, 1977. Она же. Русская крестьянская семья в Западной Сибири XVIII - первой половины Х1Хв. Новосибирск, 1979. Она же. Новейшая историография о заселении Сибири русскими в эпоху феодализма // Вопросы истории. -1984. №7. Она же. Задачи изучения истории казачества восточных регионов России на современном этапе // Казаки Урала и Сибири в XVII - XX вв. Екатеринбург, 1993.

41 Горюшкин Л.М. Миненко H.A. Историография Сибири дооктябрьского периода (конец XVI - начало XX в.)-Новосибирск, 1984.

42 Миненко H.A. Развитие феодальных отношений и генезис капитализма в Сибири (конец X.V1- первая половина XIX вв.). - Новосибирск, 1988. Она же - Западная Сибирь bXVIII - первой половине XIX в. -Новосибирск, 1975.

43 Зуев A.C. Русское казачество Забайкалья во второй четверга XVIII - первой половине ХЗХв. Новосибирск, 1992.

44 Огурцов A.A. Типологическая классификация русских укреплений в конце XVII - середине XVIIIb. ( на материалах Юго - Западной Сибири) // Проблемы охраны и освоения культурно - исторических ландшафтов Сибири. Новосибирск, 1986.

могут служить определённым ориентиром в освещении научной проблематики, посвящённой истории Сибирского казачества.46 В 1990 гг. А.Р. Ивонин активно работал над изучением истории городового казачества Сибири.47 Отдельные факты и обобщения из истории Сибирских казаков стали предметом изучения для историков, освещающих проблемы международных отношений в Центральной Азии. Эти наблюдения приводятся в работах Б.Н. Гуревича48, И.Я. Златкина49, В.А. Моисеева.50 Некоторые вопросы из истории Сибирского линейного казачества стали предметом изучения среди историков Казахстана в 1970 - 1980 гг.51 Наконец впервые в отечественной историографии достаточно чётко прозвучала концепция казачества как субэтноса в трудах Ю.В. Бромлея.52 В научных исследованиях О.И. Сергеева подробно прослеживался процесс генезиса казачьего социума в Сибири, комплексно изучался процесс казачьей колонизации различных районов Сибири с привлечением богатого статистического материала.33 В означенный период можно отметить резко возросший научный уровень работ по изучению истории казачества, расширение проблематики исследований и начавшийся процесс создания научных школ по изучению истории казачества. Появились первые школы со своими традициями, в частности в г.Омске, где особое внимание уделялось изучению системы управления в Сибирском казачьем войске. В 1990 гг. настоящим историографическим прорывом в деле изучения истории сибирского казачества стала публикация трёхтомной «Истории казачества Азиатской России», изданной Уральским отделением Института истории и археологии РАН.54 Это издание является результатом многолетних трудов сотрудников Института истории и археологии Уральского отделения РАН, которое осуществлялось под руководством В.В. Алексеева. В авторский коллектив этого издания вошли известные исследователи истории казачества A.A. Абрамовский, A.B. Бакунин, А.Р.Ивонии, Н.И. Никитин, В.Ф Мамонов, H.A. Минеико, И.Ф. Побережииков, А.Т. Топчий, A.JI. Худобородов. В работе освящены жизнь и быт казачьих общин, деятельность служилого казачества Уральского, Оренбургского, Сибирского, забайкальского, Амурского, Уссурийских войск. Основная ценность этой работы заключается в том, что в ней не только обобщены имеющиеся исследования по казачеству, но многие проблемы рассматриваются на новой источниковедческой базе.

Период рубежа 2000 гг. стали своеобразным этапом началом появления целого вала материалов и публикаций, посвящённых истории как всего российского казачества в целом, так и его отдельных отрядов, в частности сибирского казачества.55 В 2002 году в г. Омске прошла юбилейная нучно-практическая конференция, посвящённая 420-летию

45 Ивонин А.Р. Городовое казачество Западной Сибири в XVIII - первой половине Х1Хв. Барнаул, 1996.

Ивонин А.Р. Городовое казачество Западной Сибири XVIII - начала XIX \в. в работах советских

историков II Изучение Сибири в советскую эпоху. Бахрушинские чтения. 1987.г. Новосибирск, 1987. Он же. Городовое казачество Западной Сибири XVIII - начала Х1Хв. в дореволюционной русской историографии // Вопросы историографии Сибири и Адгая. Барнаул, 1988.

Ивонин А.Р. Численный состав городовых казаков Западной Сибири в XVIII - первой четверти XIX вв. П

Демографическое развитие Сибири периода феодализма. - Новосибирск, 1991. С. 115 - 131. Гуревич Б.П. Международные отношения в Цетральной Азии в XVII - первой половине Х1Хв. М., 1983. Златкин И.Я. История Джунтарского ханства (1635 - 1758 rr.) М„ 1983.

50 Моисеев В.А. Цинская империя и народы Саяно - Алтая в XVIII в. М.. 1983. Он же. Россия и джунгарское ханство в XVIII в. (Очерк внешнеполитических отношений). Барнаул, 1998.

Очерки истории Рудного Алтая. Уста - Каменогорск , 1970. ; Сулейменов Б.С. , Баскн В.Я. Казахстан в

составе России в XVIII - начале Х1Хв. Алма - Ата, 1981. ; Бекмаханова Н.Е. Формирование

многонационального населения Казахстана и Северной Киргизии: Последняя четверть XVIII - 60-е гг. Х1Хв. М„ 1980.

п Бромлей Ю.В. Очерки истории этноса. - М., 1983.

55 Сергеев О.И. Казачество на русском Дальнем Востоке в XVII - XIX вв. - М., 1983.

История казачества Азиатской России: в 3 тт./ Гл.ред. В.В. Алексеев. - Екатеринбург: УрО РАН, 1995. -T.I. XVI-первая половина XIX века; Т.2. Вторая половина XIX -начало XX века; ТЗ. XX век.

Казачество на государственной службе. Екатеринбург, 1993.; Казаки Урала и Сибири в XVII - XX вв. Екатеринбург, 1993.; Казачество в истории России. Краснодар, 1993.

Сибирского казачьего войска.56 Наиболее полно история сибирского казачьего войска, этапы его формирования и развития, система управления, рассмотрена в работах Ю.Г. Недбая. Исследователь обратил своё внимание на начальный период формирования войска - XVI - первую половину Х1Хв.57 История отдельных отрядов Сибирского казачьего войска стала предметом исследований алтайских историков Ивонина А.Р. и Колупаева Д.В., описавших в своих работах развитие казачьих станиц на Алтае. Авторы в своём исследовании делают упор на описании социально - экономических условий жизни казачества, изучают казачье хозяйство в его экономическом многообразии. Вопросы истории Сибирского казачества также не обойдены вниманием в трудах такого известного историка как В.П. Зиновьева. В его работах затрагиваются вопросы хозяйственной жизни казаков и проблемы межэтнических отношений.

Из последних работ, посвящённых интересующей нас теме, следует отметить исследования С.М. Андреева, направленные на изучение системы управления в Сибирском казачьем войске.60 В своей монографии автор раскрывает обширную палитру служебных, управленческих, военных, и экономических сторон жизни Сибирского казачества. С.М. Андреев описывает территориальное устройство Сибирского казачьего войска, подробно останавливается на анализе военной организации войска, его управленческой структуры.

Из работ, посвящённых обобщению накопленных сведений по истории казачества России, а также исследований, затрагивающих отдельные стороны жизни различных регионов казачьего мира, следует отметить следующие труды. Прежде всего это докторская диссертация Т.В. Таболиной - «Проблемы современного казачества: 1980 - 1990 гг.». В своей работе автор исследует проблемы казачьей самоидентификации в современных условиях.61 Также Т.В. Таболина известна рядом своих публикаций историографического характера, в которых даёт подробный анализ всей исследовательской литературе по казачьей проблематике. 62 К обобщающим трудам по истории экономических и юридических отношений в казачьей среде следует отнести исследование Лукомеца М.И. Особенности социально - экономического развития казачьих регионов нашли отображения в трудах Ф.А. Каминского. 64 Очень интересна система представлений современных историков казачества о казаках как людях особой государственной системы пограничья - фронтира, нашедших своё отображение в ряде коллективных монографий. Авторы рассматривают казачество как служилое сословие, являющиеся передовым форпостом на российских рубежах. Этими же вопросами - роль казаков в освоении

56 Сибирское казачество: прошлое, настоящее, будущее. Материалы межрегиональной научно -

тактической конференции, посвященной 420 - летюо Сибирского казачьего войска. Омск, 2003. 5'Недбай Ю.Г. История казачества Западной Сибири. !582 - 1808 гг. ( Краткие очерки). Омск, 1996.; Он же. Казачество Западной Сибири в эпоху Петра Великого. Омск, 1998.; Он же. История сибирского казачьего войска (1725 - 1861 гг.) В двух томах. Т.1. Омск. 2001.

58 И во нин А.Р. Колупаев Д.В. Казаки на Алтае в XVIII - XIX столетиях. Барнаул, 2003.

59 Зиновьев В.П. Дело «Об устройстве лесов в Сибири (1847 - 1862гг.)» как источник по истории промышленности Сибири //Документ в контексте истории: Тезисы докладов и сообщений Международной научной конференции. - Омск, 2006. С. 133 - 137; Его же. «Киргизский» вопрос на землях Алтайского округа (Кабинета) // Степной край: зона взаимодействия русского и казахских народов (XV1I1 - XX вв.)Меяедународная научная конференция, посвященная 175-летию образования Омской области: Тезисы докладов и сообщений. _ Омск, 1998. С. 65-68.

60 Андреев С.М. Военное и гражданское управление в Сибирском казачьем войске (1808 - 1919). - Омск, 2005.

61 ТаболинаТ.В. Проблемы современного казачества: 1980 - 1990 гг.Автореф. дисс. доктора исторических наук. -М„ 1999. 9 с.

62 Таболина Т.В. Основные направления изучения казачества. / «http://pubs. camegie. ru./images/Iine. gif.»

63 Лукомец М.И. Эволюция земельных отношений казачества (XV - XX вв.). Дисс. д-ра эконом, наук. -Краснодар, 2003. 298 с.

61 Каминский Ф.А. Казачество Южного Урала и Западной Сибири в концеХГСв. - кач. 1920 гг. - Омск, 2004г.

45 Северный Кавказ в составе Российской империи. - М., 2007.

российского фронтира как формы государственной колонизации занимался в своих научных исследованиях A.B. Ремнёв.66 Вопросы сходства и различия в проведении земских реформ между казачьими и крестьянскими общинами нашли своё отображение в работах A.A. Волвенко.67 Определённый интерес казачья тематика вызывает и у иностранных историков. Этот процесс можно проследить по работам немецкого историка Германа Удо и российского американиста Т.М. Барретта.68 Иностранные исследователи в своих работах отдают предпочтение описанию военных действий казачества и специфики управления казачьими войсками.

Структура диссертации определяется целями и задачами исследования, методами и приемами анализа фактического материала. Представленная диссертация включает в себя введение, 1-3 главы и заключение. В текстовой части работы помещены 78 таблиц. В конце работы дается Приложение, список использованных источников и литературы, а также результаты апробации работы.

Во введении обосновывается актуальность и научная значимость темы, методологические подходы и методика исследования, дается историографический обзор и характеристика источников, определяется объект и предмет исследования, его цели и задачи, устанавливаются хронологические и территориальные рамки, определяется новизна и практическая ценность полученных результатов.

В первой главе диссертационного исследования отображаются общие вопросы, относящиеся к Сибирскому казачьему войску. Дается характеристика территории, на котором располагалось Сибирское казачье войско, структуре его управления, численному и национальному составу населения и его демографической структуре. Первый параграф первой главы освящает структуру управления Сибирским казачьим войском в период 1850 - 1905 гг. Сам процесс управления войском осуществлялось : административно -через Войсковое хозяйственное управление ( на местах - через атаманов отделов), в военном - через военную канцелярию. В ведении Войскового хозяйственного правления находились также вопросы по общественному управлению казачьими станицами. Войсковой наказной атаман, военная канцелярия и Войсковое хозяйственное правление находились в городе Омске. Отделы Сибирского казачьего войска и соответственно атаманы и управления отделов распределялись: первый отдел - в г. Кокчетаве, второй - в г. Омске, третий - в г. Усть - Каменогорске. Казачьи поселения Бийской линии подчинялись третьему отделу.

Полицейский надзор за казачьим населением, на официальном языке - «лица войскового сословия», осуществлялся со стороны полиции Акмолинской и Семипалатинских областей и Алтайского горного округа. Высший судебный надзор над казачьим населением осуществляло Войсковое хозяйственное правление. Гражданские дела разбирались на станичных судах.

Войсковое хозяйственное правление ведало всеми вопросами экономического характера в Войске. В его состав входили различные отделения, канцелярия и общее присутствие. Последнее представляло собой коллегиальный орган, ведающий основными вопросами хозяйственной жизни войска, и состояло из председателя, его помощника, трёх советников и начальников отделений. Председатель и помощник общего присутствия назначались Войсковым Наказным Атаманом и подлежали Высочайшему утверждению. Советники избирались Войсковым депутатским собранием сроком на три года и

66 Ремнев A.B. Самодержавие и Сибирь. Административная политика первой половины XIX - начала XX вв. - Омск, 1997; Его же. Имперское управление азиатскими регионами России в XIX - начале XX вв,Некоторые итоги и перспективы изучения //Пути познания России; новые подходы и интсрпритации. — М., 2001.; Его же. Россия Дальнего Востока. Имперская география власти XIX - начала XX вв. - Омск, 2004.

67 Волвенко A.A.. Земская реформа в Области войска Донского (1864 - 1882 гг.) // Государственная власть и местное самоуправление. 1998 . №1.

Герман Удо. История казачества в освещении немецкой литературы и историографии Л Казаки Урала и Сибири. - Екатеринбург, 1993. С. 17 - 29. ; Барретг Т.М. Линии неопределённости: северокавказский «фронгир» России // Американская русистика; вехи последних лet. Императорский период. Самара, 2000.

утверждались Войсковым наказным атаманом. Войсковое депутатское собрание собиралось раз в три года и выбирало советников, состоящих при общем присутствии Войскового хозяйственного правления. Норма представительства - по 10^ человек от каждого отдела войска, избираемых из числа офицеров и чиновников войска.

Местное самоуправление казачьих станиц осуществлялось под наблюдением и руководством Атаманов Отделов. Станицы в своей деятельности по самоуправлению руководствовались Положением об Общественном Управлении Станиц Казачьих Войск, изданном в 1870 году70 и переработанном в 1891 году.

Следует отметить, что система управления казачьими войсками на всей территории Сибири включала в себя не только собственно административный аспект, но и являлась своеобразной формой колонизации окраин России. Для всех регионов Сибири казачьи войска были средством заселения края, как Западно-Сибирского, так и, к примеру, Дальнего Востока и Забайкалья. Этому процессу были присущи общие черты, которые современники характеризовали как явление, которое «...происходило у нас сначала путем административным, распоряжением правительства, а не естественным путём эмиграции в новый край излишка населения из метрополии. Поэтому администрация пришла (в Сибирь) раньше населения».72 Само войско в общей российской системе государственного управления, представляло собой военизированную структуру, имевшую помимо сугубо военных задач, ещё и задачи хозяйственные, экономические и социальные. Казачье войско здесь выступает не только как военная организация, но и как самостоятельная социальная страта российского общества, жизненной задачей которого является не только подготовка казаков к «государевой службе», но и обеспечение самодостаточного социально - экономического процесса каждодневного воспроизводства казачьим обществом своих исторических форм общежития и традиций.

Второй параграф первой главы диссертационного исследования посвящен изучению национального и религиозного состава казачьих поселений. Казачье население Сибирского казачьего войска проживало в станицах, посёлках и хуторах, на всём протяжении многокилометровой линии казачьих земель. К середине XIX века стал уже проводиться более или менее точный подсчёт казачьего населения, включавший в себя не только личный состав полков, но и женщин, детей, стариков. К концу XIX века в населении Сибирского казачьего войска произошли определённые численные изменения. Они определяются тем, что процесс роста состава казачьего населения за счёт внутреннего прироста сохранился, хотя случаи переселения в казачьи области и включение в состав казачьего сословия представителей иных социальных групп ещё имел место.

По сведениям печатных изданий - общероссийских войсковых структур состав населения Сибирского казачьего войска в 1895 г. представлял собой следующую картину

- м.п. - 65145 чел., ж.п.- 63803 чел; из них лиц войскового сословия соответственно - м.п.

- 56665 чел, ж.п. - 55671 чел. Всего - 128 948 человек обоего пола.73

Национальный состав Сибирского казачества определить довольно сложно. При этом происходило явочным порядком зачисление в православие казаков - выходцев из иных этнических групп. Вплоть до 1917 года века при определении этнического происхождения тех или иных групп казаков за основу бралось исповедование той или иной религии. Так, в середине 1870 гг. население казачьих станиц определялось по

69 Сибирский казак. Войсковой юбилейный сборник Прошлое сибирского казачьего войска до войны 1914 г. Харбин, 1934. С. 159.

70 Полное собрание Законов российской Империи. Собрание - II. Т. 46. Ла 4S995.

71 Положение об общественном управлении станиц казачьих войск: С законодательными мотивами и разъяснениями. СПб., 1891.

72 Цит. по: Ремнев A.B. Россия Дальнего Востока. Имперская география власти XIX - начала XX вв. имск, 2001. С. 13.

73 Столетие военного министерства. 1802 - 1902 гг. Главное управление казачьих войск. Истоичесиш очерк. СПб., 1902 Т.Н. 4.2. С. 689.

религиозному принципу. Список 1876 года дает следующую картину. Общее число жителей казачьих станиц - 100 893 человека обоего пола. Из них: православных - 93 911 чел, католиков - 23 чел, евреев - 55, исповедующих ислам - 6 486 чел., старообрядцев -419 чел. 74 Это описание позволяет точно определить лишь национальный состав евреев, выполнявших в сибирском казачьем войске функцию специалистов - медицинских работников и фельдшеров и католиков, преимущественно потомков поляк, сосланных в Сибирь. К православным же относятся не только собственно русские, но и выходцы из Украины, мордовское население, белорусы. К числу исповедующих ислам в национальном составе можно отнести как казахов, повёрстанных в казаки так и татар, селившихся своими станицами.

В этническом составе среди Сибирских казаков преобладал славянский элемент, включавший в себя всех представителей восточного славянства - русских, украинцев и белорусов. Из крупных по составу национальных меньшинств следует выделить татар и мордву, селившихся достаточно компактно. Здесь следует отметить, что термин магометане, как в те времена обозначали в государственных документах лиц мусульманского вероисповедания, весьма расплывчат в этническом отношении. Под него могут подпадать и татары, и казахи (киргизы) и другие народы, исповедовавшие ислам.

К концу XIX века национальный состав населения казачьих станиц сибирского казачьего войска включал в себя 11 этнических групп. Наиболее пёстрым национальный состав был среди жителей невойскового сословия. Сибирские казаки включали в себя 8 этнических групп. Наиболее национально замкнутой хруппой сибирского казачества были представители офицерского корпуса и чиновничьей корпорации. Их национальный состав, за исключением присутствия немецкой этнической группы, был достаточно однороден, в основном в нём присутствовали русские, или как тогда писалось, «великороссы».

В третьем разделе первой главы диссертации представлен демографический обзор населения Сибирского казачьего войска, отображаются процессы движения населения. Сама постановка вопроса о численности войска, его населения, его движения, демографического состояния - то есть рождаемости, численности населения по возрастам и полу, смертности, брачности - всё это стало заботой войсковой администрации с 1835 года, когда стали создаваться первые статистические службы. Процессы движения населения среди сибирского казачества достаточно долго слабо поддавались статистической отчётности. Это было связано с чисто техническими трудностями: удалённость казачьих поселений друг от друга, недостаточное число чиновников -статистов, некоторая подозрительность казаков к чересчур подробным расспросам, малограмотность населения. Только к 1890 гг., в результате усилий войскового хозяйственного правления по распространению общей грамотности и культуры среди казаков, учёт движения населения стал более качественным. Так, в 1893 году было отмечено, что в течение всего года войсковое население увеличилось на 5636 душ обоего пола, а невойсковое на 2784 души обоего пола. Смертность войскового населения составила 3432 душ обоего пола, невойскового 2014 душ обоего пола75 Рождаемость, по сравнению с 1892 годом выросла: у казачьего населения на 0,4%, у иногородних на) на 0,3%.76 В том же 1893 году отмечалось, что казачье население увеличивалось в основном естественным путём - родилось 2549 душ обоего пола, а причислено к войску, механически, было 375 душ обоего пола. При этом исключено было из казачьего сословия 236 душ обоего пола. Естественный прирост населения в 1893 году составил 2%, смертность 1,4%.77 Анализ процессов формирования, развития и движения населения, проживающего в пределах сибирского казачьего войска, позволил автору исследования

74 См. Усов Ф.. Статистическое описание Сибирского казачьего войска. СПб., 1876, С, 86.

75 Годовой отчёт о состоянии Сибирского казачьего войска за 1893 г. Омск, 1894. С.5

75 Там же.

77 Там же, С.6.

сделать следующие выводы. Во второй половине XIX - начала XX вв. сибирское казачество пополняло свои ряды в основном за счет естественного прироста населения. Численность мужского населения превышало женское население, но к концу века пропорции уже почти сравнялись. Национальный состав казаков был почти гомогенным -превалировало славянское население. Различные этнические группы постепенно растворялись в казачьей среде, хотя ещё сохраняли религиозную самоидентификацию (например, татары). В социальном плане сибирское казачество также было достаточно однородным, в его составе отсутствовала какая - либо значительная привилегированная прослойка. Наиболее подвижной в социальном отношении была группа невойскового населения, постоянно пополнявшаяся за счёт механического прироста. Подавляющая часть казачьего населения проживало в сельской местности. Рождаемость среди казаков превышала смертность. Рост был постоянным, и достаточно устойчивым и превысил 2% к началу XX века и стабилизировался к 1905 году. В религиозном отношении сибирские казаки сохраняли традиционную верность православию, но позиции старообрядства, хотя и слабели, но вей ещё сохраняли своё влияние.

Глава вторая диссертационного исследования отображает процессы экономического развития казачьих поселений. В первом параграфе второй главы автор подробно исследует сельскохозяйственное производство в казачьих станицах.

Для всего российского казачества во второй половине XIX века вопросы земледелия, землеустройства и землепользования являлись главнейшими в контексте их повседневной жизни, в вопросах экономического и социального развития. Именно состояние казачьего землепользования определяло возможности казачества в подготовке полноценного военного контингента (вопросы снаряжения, обмундирования, конный состав и проч.), позволяло материально снарядить казака на службу. Оно же определяло материальный достаток казачьей семьи, а размеры земельного надела и формы владения им и эксплуатации выделяли казачий социум из других социальных групп Российской империи.

Сибирское казачество среди других казачьих объединений России в вопросах земледелия отличалось тем, что сибирские казаки пахали землю изначально, со своего появления в Сибири, с XVII века, в то время, как для донского казачества вплоть до рубежа XVII - XVIII веков земледелие было под социальным запретом, как занятие недостойное воина. Сибирские казаки в силу многочисленных причин не могли целиком полагаться на государево хлебное жалованье и, поэтому, с самого своего появления в Сибири начали заниматься сельским хозяйством. Однако до середины XIX века для многих казаков оно все еще носило вспомогательный характер.

В 1835 году правительство российской империи разработало подробное Положение о Донском Казачьем Войске, которое впоследствии распространило на все казачьи войска России. В 1846 году вышло положение о Сибирском линейном казачьем войске. Размеры земельных наделов каждого казака определялись его военным или социальным статусом и также были аналогичны Положению о Донском Казачьем войске. Штаб - офицеру полагалась 400 дес., обер - офицеру - 200 дес., уряднику или простому казаку - 30 дес., представителю церковных служб - до 99 дес. удобной к хлебопашеству и скотоводству земли.78 Здесь следует отметить, , что у Сибирского казачества эти пропорции земельных наделов соблюдались не всегда. Их изменение зависело от качества земли и природно ~ климатических условий. Так, в станицах Бийской казачьей линии, земли которой располагались на Алтае и были очень плодородны и благоприятны для хлебопашества, земельный надел часто понижался до размера 20 дес. на одного казака. В станицах так называемой Горькой линии надел увеличивался до 45 дес. на одного казака и включал в себя многочисленные луга и пастбища.

78 Тан же.

Право личной или частной собственности на землю в системе казачьего землепользования присутствовало, никем не оспаривалось, но большой практики не получило. Здесь следует отметить, что в то время право собственности на землю в России распространялась только на дворянство, и говорить правах частной собственности на землю у других социальных групп российского населения можно только условно. Казаки имели право так называемого вечного владения землей. Сибирские же казаки имели право собственности только на те участки земли, которые находились под домами, хозяйственными постройками, под садами и огородами, так называемая «селидебная» земля. Эту землю казаки могли продавать, в том числе и лицам невойскового сословия. При этом следует отметить, что в большинстве случаев продавалась не столько земля, сколько усадьба. Передел так называемых юртовых земель, для предоставления земельного пая каждой казачьей семье, происходил каждые 19 лет. Его величина зависела от количества лиц мужского пола в семье.

В 1850 гг. цены на зерновую продукцию внутри Российской империи выросли в пять раз.79 Это резко подтолкнуло сибирских казаков к началу более действенного хозяйствования в сфере хлебопашества. В 1851 году урожайность зерновых на землях Сибирского казачества исчислялась следующими цифрами: озимый урожай - сам-4, яровой - сам - 5.80 В период 1854 - 1855 гг. аналогичные показатели составляли следующие показатели: озимый урожай - сам - 5,5; яровой урожай - сам - 6,25.81 Таким образом, налицо за неполные 5 лет рост урожайности зерновых в станицах сибирских казаков: озимых на 37,5%, а яровых на 25%.

К концу 1890 гг. система земледелия сибирских казаков претерпела закономерные изменения. Явно обозначился процесс хозяйственной интенсификации казачьих земель, всё больше входящих в систему рыночного хозяйствования, особенно усилившегося с проведением в 1894 году Сибирской железной дороги.

В 1890 гг., с целью повышения культуры сельскохозяйственных работ. Войсковое правление Сибирского казачьего войска стало стремиться повысить пропаганду усовершенствований сельскохозяйственного труда. Войсковое Правление начало процесс заимствования из Европейской России усовершенствованных сельскохозяйственных орудий и улучшенных сортов семян хлебных и огородных культур. Со второй половины XIX века значительным подспорьем в казачьем хозяйстве сделался картофель. Он высаживался казаками преимущественно на полях, но иногда и на огородах. В тех станицах сибирских казаков, где хлебопашество было развито слабо, картофель сделался обязательной частью казачьего стола, и, иногда, заменял собой хлеб. Вообще вторая половина XIX века, можно сказать, является временем триумфального шествия картофеля по полям всей Сибири, и в том числе и сибирских казаков. При этом следует отметить, что картофель выполнял двойную функцию: был как полевой, огородной культурой, так и технической - из него получали крахмал, некоторые красители, патоку, а некоторые предприимчивые казаки выгоняли из картофеля спирт.

Немаловажной отраслью хозяйственных занятий сибирского казачества издавна считалось скотоводство. Находясь в постоянном контакте с кочевыми племенами, сибирские казаки постоянно перенимали у кочевников различные способы ведения скотоводства, дополняя их навыками, свойственными оседлому населению. Сочетание этих двух факторов позволило сибирским казакам создать достаточно продуктивную систему ведения скотоводческого хозяйства и направит его результаты как на обеспечение своей службы, так и на пользу и развитие своего хозяйства.

Все выше приведённые данные позволяют сделать вывод о том, что к началу XX века сибирское казачество в своём социально - экономическом развитии представляло собой устойчивую социальную систему, с явно наметившийся тенденцией к росту своего

79 Недбай Ю.Г. Сибирское казачье войско. Омск 2004. С. 72.

,0 ГАОО. Ф.6. Оп. 1. Д.274, Л.6.

" ГАОО. Ф. 6. Оп.1. Д. 999. Л. 8.

экономического развития. По своему типу, казачье хозяйство в Западной Сибири во второй половине XIX - начала XX века, можно охарактеризовать как традиционное, в значительной мере патриархальное, зависящее в ряде случаев от казачьей общины. Само хозяйство сибирских казаков всё ещё было глубоко интегрировано в систему войскового хозяйства, оставаясь в рамках своей станицы своеобразным «микро - миром -экономикой», если несколько модифицировать концепцию Ф. Броделя. В продолжении этого тезиса следует отметить, что хозяйственная жизнь сибирских казаков причудливо соединяла в своей «структуре повседневности» многие формы экономической жизни. Присутствовали как патриархальные методы хозяйства, так и рыночные методы ведения экономической жизни. Многообразие форм хозяйственной жизни казачьего «мира -экономики», при котором казачья станица является центром экономической жизни большой округи, говорит о многовариантности способов модернизации хозяйственной жизни и перехода к рыночным способам ведения хозяйства. Тенденция подобного развития видна в том, что в структуре хозяйственной жизни Сибирского казачества явно наметились тенденции к модернизации, по направлению к рыночному хозяйству. Однако эти тенденции базировались не на ослаблении традиционных казачьих форм жизнедеятельности, а на постепенной трансформации их в сторону корпоративного, в целом рыночного и конкурентоспособного хозяйствования.

Второй раздел главы, посвященной экономическому развитию сибирского казачества посвящён торговле и промышленности на землях сибирского казачества. В развитии сибирского казачества торговля всегда играла важную роль. С самого основания поселения сибирских казаков стали важными центрами приграничного торгового обмена, посреднической торговли между степняками и крестьянами. Поэтому линия казачьих поселений, растянувшаяся от Оренбургского края до Алтая, долгое время являлась сплошным торжищем и главным пунктом обмена продуктов крестьянского хозяйства и степного скотоводства. Со временем, к середине XIX века, после ликвидации в 1868 году линейных казачьих таможен, из приграничной торговли сибирских казаков стали вытеснять профессиональные торговцы - купцы. Тем не менее, сибирские казаки вплоть до событий 1917 года продолжали оставаться активными субъектами рыночных торговых отношений, особенно там, где дело касалось мелочной торговли. Приезжим купцам станичники сбывали сельскохозяйственную продукцию и промысловую добычу. У купцов приобретали мануфактурный товар, обувь, украшения, домашнюю утварь и прочие товары. Практически каждый казачий посёлок хотя бы на несколько дней в году превращался в обменный центр. Более крупные партии товаров реализовывались на станичных ярмарках. Особенность развития этих ярмарок, по мнению проезжих путешественников, в том «...что они развиваются не по видам правительства, а на условиях, над которыми бессильны руководство и указания власти».82

Большая часть торговых операций на землях сибирского казачества во второй половине XIX века - 1850 - 1870 гг., носили, в основном, товарнообменный характер. Товарно - денежные отношения связывали казачьи станицы с крестьянскими и городскими поселениями в Сибири и в Европейской части России, а меновая торговля велась с кочевыми народами Средней Азии. Финансово - кредитные операции практически отсутствовали.

Товарная структура торговли представляло собой следующую картину. Из губерний Европейской России и внутренних областей Сибири в казачьи поселения ввозились: зерновой хлеб, мука, крупа, овёс, сельские ремесленные изделия, а также мануфактурный ряд и колониальные товары. Вывоз товаров из казачьих станиц выглядел следующим образом; лошади, рогатый скот, овцы и продукты скотоводства - кожи, сало, шерсть: также - рыба, икра, рыбий жир, соль, огородные овощи, воск, кедровые орехи и лесоматериал - дрова, брёвна и жерди. В ходе меновой торговли с киргизами казаки

82 Завалшпин И. Описание Западной Сибири. Т.1. -М., 1862. С. 67.

получали от кочевников скот, кожи, овчины, мерлушки (шкуры овец), а также в небольшом количестве глиняную и деревянную посуду, сделанную ремесленниками Средней Азии.

Главными предметами торговли на казачьих ярмарках были: предметы роскоши и быта, мануфактура и различные фабричные изделия, предметы импорта из Китая и ремесленные изделия из Средней Азии, мука, бараны, рогатый скот. Купцы на ярмарки в казачьи земли приезжали, в основном, из Сибирских губерний, а также из Оренбургской и Пермской губернии. Они привозили, в основном, продукцию фабричного производства, а покупали сельскохозяйственные товары или продукты их первичной переработки - кожи, сало и др. Ярмарки в казачьих станицах находились под контролем Войскового хозяйственного правления. Последнее стремилось к развитию коммерции в станицах и противодействовало появлению ярмарок - конкурентов в крестьянских сёлах. Не последнюю роль здесь играло то обстоятельство, что на доходы от ярмарочной инфраструктуры (лавки, временные базары, и прочее) содержались культурно -образовательные казачьи центры. Преследовалась также и цель поддержки торгующих казаков. С иногородних лиц за право торговли на ярмарках, расположенных в казачьих станицах, взимался единовременный налог в размере 80 рублей 20 коп.83 Структура предметов ярмарочной торговли на землях Сибирского казачества к концу XIX века существенно не изменилась. Лишь с проведением Сибирской железной дороги в 1894 году оживилась торговля лесоматериалами. В 1896 году их было продано на сумму 31562 рубля, в 1897 году на сумму 35о5 руб., в 1898 году на сумму 14149 руб., в 1899 году на сумму 30255 руб. ив 1900 году на сумму 11835 руб.84

Если торговля была одним из традиционных форм хозяйствования сибирских казаков, то создание и функционирование заводских, промышленных предприятий стало использоваться казаками в хозяйственной жизни только с середины XIX веке. Впервые в землях сибирского казачества, в распоряжении его хозяйственного управления, промышленное предприятие появилось в 1821 году, в г. Омске. Это была суконная фабрика, созданная по инициативе корпусного командира генерала Капцевича. Работать на ней должны были казаки не приспособленные к военной службе (в основном из штрафных подразделений) и вольнонаёмные. Она имела оборудования до 50 станков и должна была снабжать воинские казачьи подразделения сукном. Однако широкого производственного развития это предприятие не получило, очевидно, из-за излишней бюрократической опеки по отношению к ней со стороны властей сибирского казачьего войска. Частная экономическая инициатива казаков на середину XIX века была представлена созданием и функционированием салотопен, а также небольших кожевенных и кирпичных предприятий. В отчётах различных войсковых служб указывается, что в 1854 году на землях Сибирского казачества функционировало 16 частных предприятий - 8 салотопен, 4 кожевенных и 4 кирпичных. Они выпустили продукцию на сумму в 18300 рублей. Из них: кожевенные предприятия выдали продукции на сумму в 13 100 рублей, кирпичные - 1200 рублей, салотопенные - 4000 рублей. В 1858 году, в г. Петропавловске - 1-й отдел Сибирского казачьего войска, имелось 30 салотопенных предприятий, находящихся в собственности казаков.87 Середина XIX века ознаменовано всё большим проникновением рыночных отношений в экономику различных регионов Российской империи. Земли Сибирского казачества не стали исключением в развитии этого процесса.

Характеризуя общее состояние заводской промышленности на землях сибирского казачества в середине 1870 гг. следует отметить, что, собственно говоря, назвать её

и ГАОО. Ф.67. Оп.1. Д. 905. Л. 65.

84 Катанаев Г.Е. Киргизский вопрос в Сибирском казачьем войске. - Омск, 1904. С. 120.

8Î Небольсин П. Заметки на пути из Петербурга в Барнаул.-СПб., 1850. С. 185.

86 Там же, J1.J1.96 - 96об.

87 Завапшшш И. Описание Западной Сибири. Т. 1. - М. ,1862. С. 179.

именно заводской в строгом смысле этого слова было нельзя. В подавляющем большинстве случаев это были ремесленные заведения с небольшим числом рабочих, в которых , как правило, вместе с ними работал и сам хозяин. В основном, промышленные предприятия, находящиеся на территории поселений Сибирского казачества, занимались выделкой кожи, сала и кирпича. Несмотря на все старания войсковых властей, широкого развития промышленность в землях Сибирского казачьего войска не получила. Причинами, затрудняющими более быстрый и качественный рост заводской промышленности, являлись отсутствие свободных капиталов, которые могли быть направлены в производственную сферу, а также то обстоятельство, что наиболее оборотистые сибирские казаки предпочитали торговую деятельность - перекупку скота и зерна, предпринимательству. Отсутствовала также система кредита, сеть банков, и, наконец, по большому счёту, вообще разветвлённая система спроса и предложения на промышленные товары среди казачьего населения.

Анализируя ситуацию, связанную с развитием на землях Сибирского казачества во второй половине XIX - начала XX вв. торговли, зарождением промышленной деятельности, становлением финансовой системы, можно сделать ряд выводов. В области торговли станицы сибирских казаков, посредством ежегодных ярмарок, становились центрами торговых операций, преимущественно обменного характера в середине XIX века, а к концу столетия уже начали постепенно входить в систему общероссийских торгово-рыночных отношений. Ярмарки в сибирских казачьих станицах были своеобразным мостом между наступавшей рыночной экономикой и традиционными формами торговли, имевшимися среди кочевого населения. Несомненная прибыль, которую получали войсковые и станичные власти от этого процесса толкало их на обеспечение торговцев - казаков большими финансовыми льготами и созданием им режима наибольшего благоприятствования. Что касается зарождающейся промышленности на казачьих землях, то она носила, в большинстве случаев, мелкий характер, и в основном сводилась к переработке сельскохозяйственного сырья. В значительной мере промышленное производство находилось в руках невойскового населения. Экономическое мышление у казачьего населения было обусловлено всё ещё, в значительной мере, общей структурой повседневности, в которой преимущество было отдано традиционным видам хозяйствования. Однако уже в начале XX века, войсковые хозяйственные службы, выступавшие на казачьих землях в роли культуртрегера, всё больше озабочивались переводом казачьих хозяйств на рыночный уклад жизнедеятельности.

Третий раздел второй главы посвящен отображению развития казачьих промыслов. В структуре повседневной жизни российского казачества значительное место было отведено промыслам. Казаки не всегда воевали, но постоянно вели хозяйственную деятельность. Сибирское казачество в этом отношении не являлось исключением из общего состава многочисленного российского казачества. Одним из древнейших промысловых занятий казаков была рыбная ловля, которая в среде Сибирского казачества считалось самым старым хозяйственным занятием.

Сибирские казаки проводили лов рыбы в двух природных ареалах. Первый - реки, протекавшие в пределах войсковой территории. Это - Иртыш, его притоки - Нарым, Улеб, Бухтарма, Белая, Ин, Чарым, Ануе, в реках Киргизской степи Убаган, Сарысу, Нур, а также в Оби и её притоках - Чарыш и Катунь. Второй природный ареал, используемый сибирскими казаками для рыбной ловли - многочисленные озёра, разбросанные по всей войсковой территории. Их численность к концу XIX века насчитывала до 2466 озёр. Сама рыбная ловля производится казаками при помощи традиционных приспособлений: садки, удочки, крючки, сети. Весной, в местах разлива рек, рыбаками сооружаются плотины и заборы из тала, для более эффективного лова. Для осуществления процесса

ав Усов Ф. Статистическое описание Сибирского казачьего войска. - СПб., 1879. С. 226.

рыбной ловли казаки использовали лодки, баркасы, различные мелкие речные суда. На Алтае самым распространённым способом рыбной ловли было так называемое -«лученье». При этом способе добычи рыбы на промысел выходили в осенние ночи по чистой воде, после того как она «обрежется» - то есть войдёт в свои берега. На носу лодки, на укреплённой железной решётке, которую на Алтае называли «козой», разводили огонь, используя для этого специальные дрова - смольё, с помощью этого приспособления высматривали рыбу и били острогой. Так называли пятизубую железную уду, насаженную на ратовище, семь аршин длины; для мелкой рыбы употреблялась острога меньших размеров, называемая хайрюзовкой, в отличии от тайменёвки, употребляемой для крупных рыб.89 Пойманная рыба казаками на месте сушилась, солилась, провяливалась, а в зимнее время замораживалась. Рыбопродукты были представлены в виде производства икры и рыбьего жира, но в небольшом количестве. Сезон ловли рыбы: с 15 апреля по 15 июня и с 15 августа по 1 ноября. Особую статью как в войсковых доходах, так и во всей системе казачьих промыслов занимала так называемая войсковая рыбалка, ещё называемая в официальных документах - Бухтарминской рыбалкой. Она располагалась на озере Зайсан, в верхнем течении Иртыша, где водились особые сорта рыбы, так называемой «красной» - стерлядь и осётр. Эта рыбалка была отдана Сибирскому казачьему войску во владение.

В Сибирском казачьем войске занимались также пчеловодством, в основном, казаки Устькаменогорского уезда, Зайсанского приставства и Бийской линии. Особенно способствовало развитию пчеловодства природные условия Алтая, где были расположены станицы Бийской линии. Продукция казаков - пчеловодов достигала рынков Европейской России. Лучший мед, по мнению современников, поставлялся из долин рек Бухтарма и Чарыш. Казаки занимались пасечным пчеловодством, но на Алтае также практиковалось древнее славянское занятие - бортничество, то есть сбор мёда непосредственно в лесу, от ульев одичалых пчёл. Мёд и воск у казаков Бийской линии скупался на месте сибирскими купцами, закупоривался в цилиндрических бадьях, и после развозился по всей Западной Сибири и Киргизской степи, а также сбывался и в регионы Европейской России.

Третья глава диссертационного исследования посвящена отображению социального развития казачьего общества. Вопрос освящения социальной жизни казачества, как Сибирского, так и представителей других регионов, всегда представляет определённые трудности для любого исследователя. Это связано с тем, что российское казачество в целом, а Сибирское казачество в частности, являлось самобытно развивающимся социумом в составе русского народа, представляя собой социально-этническое образование в составе русской нации - субэтнос. Поэтому в отношении казачества, как единого целого, длительное время действовали определённые социально -правовые рамки, которые в ряде случаев относились либо к отдельным казачьим войскам, либо были характерны для определённого исторического времени. Здесь также следует отметить, что во многих случаях особенностью российского законодательства являлось отсутствие парадигмы верховенства законов. Большинство законов, издаваемых в России, часто рассматривались самой властью как должностные инструкции, издаваемые применительно к обстоятельствам места и времени. В этом контексте следует отметить, что в отношении казачества в целом, и с поправкой на региональные особенности, действовали часто не столько законы, а сколько инструкции различных подразделений Военного министерства, занимавшихся казачьими проблемами. Казачество рассматривалось императорской властью в России исключительно как военизированная структура. Исходя из этого все акты, касающиеся всего комплекса социально-экономической жизни казачества издавались Военным министерством и являлись действительно инструкциями военных властей относительно повседневной жшни военизированного населения и его гражданских (экономических) занятий, В случае

" Потанин Г.Н. Полгола на Алтае // Литературное наследство Сибири. Т.7. - Новосибирск, 1986. С. 163 -164.

возникновения конфликтных ситуаций между казаками и другими социальными слоями российской империи, спор решался по нормам текущего законодательства Российской империи, причём решение выносилось не обязательно в пользу казаков, как вроде бы привилегированного социального слоя в российском государстве.

Вторую четверть XIX века Сибирское казачество в исполнительной системе власти было подчинено департаменту военных поселений Военного министерства, до ликвидации последнего в конце 1850 гг.90 Территория Сибирского казачьего войска делилась на полковые округа, а каждый полк формировался из населения своего округа. Непосредственное руководство войском возлагалась на наказного атамана, в руках которого было сосредоточено и военное, и гражданское управление. По военной части он действовал через войсковое дежурство, комиссии военного суда и окружные дежурства, по гражданской части - через войсковое, полковое и станичные правления. Считалось, что станичное звено действует по принципу самоуправления, но в среде сибирского казачества до второй половины XIX века эта система не получила какого - либо заметного развития. Только «Положение о Сибирском казачьем войске 1861 года» предоставило станицам «... право заведования своим общественным хозяйством и своими интересами на началах самоуправления».91 Сам процесс этого самоуправления и процедура принятия решений, в ходе его практического применен™, были предоставлены станичным правлениям.

Вообще, отличительным признаком и своеобразной социальной чертой, выделявшей Сибирское казачество из остальных групп и сословий Российской империи, было наличии не столько тех или иных прав, сколько обязанностей. Сибирские казаки были свободны от подушной подати и рекрутчины, что было весьма существенно для них в социально -юридическом плане, но непрерывная служба, ограниченная только физическими возможностями человека и постоянные хозяйственные работы ложились на казачьи плечи не менее тяжёлым грузом, крестьянские повинности. Право на 30 десятин земли и разрешение вести меновую торговлю с «азиатцами», право на ловлю рыбы в степных озёрах и на сбор хмеля, вряд ли можно рассматривать всерьёз как особые привилегии. Казаки вообще, а Сибирское казачество в частности, если и являлись отдельным сословием, то только в том смысле, который вкладывал в это понятие В.О. Ключевский, который утверждал, что в России «сословия различаются не правами, а повинностями, между ними распределёнными».92

Сибирские казаки были по своему историческому происхождению служилыми людьми, и поэтому как в казачьей среде, так и в правительственной политике по отношению к казакам можно заметить сосуществование и противоборство двух тенденций: регулярного и нерегулярного. Первое проявлялось в попытках превратить воинские подразделения Сибирского казачества в разновидность кавалерийских формирований, второе - в стремлении сохранить основы казачьего уклада жизни, быта и службы. Здесь можно сказать, что в особенностях казачьего самоуправления на землях Сибирского казачества столкнулись две тенденции, имевшиеся в системе государственного управления России: имперская и земская. Первая тенденция обусловливала взгляд на казаков как на военизированное сословие, которому следует спускать сверху нормы как исполнения своих военных обязанностей, так и тех способов управления, которыми казачий социум должен руководствоваться в своей повседневной практике. Как показал опыт всего XIX века, в структуре казачьей повседневности прижились те реформы, которые основывались на исторической практике казачьей жизни, а не на искусственно привнесённых в казачий социум положений. Земское начало в социальной практике казачьего самоуправления основывалось на проверенных жизнью, процессом длительной временной протяжённости, критериях, которые помогали казакам

90 Хорошхин П. Казачьи войска. Опытвоенно - статистического описания. - СПб., 1881. С.41.

91 Цит.по: Ивонин А.Р. Колупаев Д.В. Казаки на Алтае в XVIII - XIX столетиях. - Барнаул, 2003. С.70.

п Ключевский В.О. Сочинения. В восьми томах. Т.2. - М., 1957. С.397.

выжить в нелёгких условиях сибирской природы и исторической действительности. Казачий социум развивался постепенно, без рывков, основываясь на сочетании традиционных начал в своей жизни и процессов постепенного «приспособления социального к экономическому».93 Как указывают в своих трудах современные историки - «Всякий раз общество отвечало таким образом на разные экономические нужды и оказывалось заперто в них самих своим приспособлением, будучи неспособным быстро выйти за пределы однажды найденных решений».94 Определяя сущность и специфику казачьего самоуправления, как главной составляющей казачьего социума, можно констатировать, что Станичные сходы принимали решения по сохранению юртовых земель, давали согласие на проживание в поселках переселенцев (или же отказывали им в этом), ходатайствовали об открытии ярмарок (или наоборот, противодействовали их открытию в соседних крестьянских селениях). Ежегодно на станичных сходах происходили переделы сенокосных угодий, и решение принималось нередко после продолжительных и горячих споров, но к всеобщему согласию. В общем и целом можно сказать, что традиционные казачьи круги имели тенденцию к сближению с органами земского самоуправления, при сохранении собственно «казачьей» специфики.

Все эти тенденции приобрели устойчивое направление к своему развитию, накануне событий 1905 года. Определённая противоречивость социального развития казачества к началу XX века была связана с продолжавшимся, в целом, пограничным состоянием жизни казаков. На Дальнем Востоке и Забайкалье этот процесс ощущался явно, а в состоянии Сибирского казачества подспудно, поскольку сибирские казаки жили если не на границе государств, то на границе этносов и цивилизаций - России и Азии, христианства и ислама.

Второй раздел третьей главы диссертации посвящён изучению системы образования и здравоохранения на землях Сибирского казачества в период 1850 - 1900 гг. В 1861 году было издано новое «Положение о Сибирском казачьем войске». Помимо вопросов управления и обеспечения воинской службы в нём имелись и положения, касавшиеся народного образования в поселениях Сибирского казачества. Было определено, что для образования сыновей всех чинов войска учреждалось 12 окружных училищ, с численностью 30 воспитанников каждое. Окружные училища имели по три класса: приготовительный, средний и верхний. Курс обучения в каждом из трех классов полагался двухлетний. Кроме окружных училищ, «Положение...» предусматривало учреждение начальной школы в каждой станице Сибирского казачьего войска. Эти решения впервые вводили не только среднюю ступень между «высшим» казачьим образованием - кадетским корпусом, и «низшим» - начальной школой в станице. В положениях об открытии окружных училищ впервые говорилось, что они создаются для выходцев из всех социальных групп казачества.

Вопрос о развитии общеобразовательных учреждений в поселениях сибирского казачества с последней четверти XIX века стал заботой войскового хозяйственного правления Сибирского казачьего войска. В его канцелярию постоянно поступали отчёты станичных атаманов о состоянии народных училищ. По поступлению всех отчётов в Войсковое правление делался их анализ. В середине 1880 гг. обычная школа в казачьей станице выглядела следующим образом. Школы были смешанные, мальчики и девочки учились вместе, но классы и процесс обучения был раздельный. Учёба продолжалась 6 часов в день, продолжительность урока была административно не определена, но не более часа. В день проходило не более 4 уроков. Между уроками были три перемены - одна 30

93 Бродель Фернан. материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV - XVIII вв. Перевод с французского. В 3 тг. - М., 2007. Т. 3. С. 44.

94 Там же.

95 Путинцев Н.Г. Хронологический перечень событий из истории сибирского казачьего войска. - Омск, 1891. С. 215.

минут, и две по 5 минут.96 Каких либо игр гимнастики и пения во время перемен не поощрялось.

Школы в станицах, как мужские, так и женские, основывались по приговору станичного общества на станичном сходе. Мужские классы состояли из 30 - 40 человек. При этом учились не все дети. Как правило, старшие сыновья были менее грамотны, чем их младшие братья, потому что родители своих старших детей часто отвлекали на хозяйственные работы, как-то: уход за скотом, косьба, присмотр за младшим поколением. Девочки в казачьих смешанных школах составляли 3 - 5% учащихся. Связано это было с тем, что девочек не отдавали в школу из - за необходимости оказывать помощь матери по домашнему хозяйству или по уходу за младшими детьми, а также из-за укоренившегося среди казачьего населения мнения, что девочкам особой грамотности не нужно.97

В женских школах в казачьих станицах возраст учащихся составлял от 8-12 лет. Учебная нагрузка была та же, что и в мужских школах - 6 уроков, продолжительность уроков была 40 или 50 минут, с двумя переменами по 10 минут и одной большой переменой в 20 минут. Девочек обучали чтению, чистописанию, закону божьему, арифметике и рукоделию. В библиотеках школы преобладали учебники по вышеуказанным дисциплинам, а также Священная история, руководство по гимнастике и пособия по рукоделию.98

Во второй половине XIX века руководство Сибирского казачьего войска серьёзно озаботилось подготовкой медицинских кадров. В 1852 году в каждый казачий полк было причислено по одному младшему фельдшеру, а в каждую казачью бригаду по одному аптекарскому ученику. Для подготовки фельдшерских и аптекарских учеников при военном госпитале Сибирского казачьего войска была учреждена фельдшерская школа из 10 учеников, выходцев из казачьих семей. В четырёх бригадах сибирских казаков были учреждены должности старшего и младшего ветеринарных врачей.99

Обеспечение поселений сибирского казачества медицинскими кадрами в третьей четверти XIX века было весьма неудовлетворительно. Вся территория, на которой располагались станицы сибирских казаков была поделена на 8 медицинских округов, в каждом из которых должен был иметься один участковый врач на 12 - 15 тысяч жителей. В помощь врачам были определены 42 фельдшера, но из них 24 находились на полевой службе в войсках'100 В 1860 гг. в поселениях сибирского казачества действовало всего 3 лазарета и 2 лазаретных отделения.101 Таким образом, можно сказать, что медицинское обеспечение сибирских казаков к середине 1870 гг. оставляло желать лучшего. Тем не менее, в области внедрения новых медицинских знаний и положений начал обозначаться определённый прогресс. В середине 1870 гг. в станицах сибирского казачества в течение несколько лет проходило оспопрививание. Ему подверглось 7339 детей из 13689.102 То есть 53,55 всех казачьих детей оказались с прививками от оспы. Эта опасная болезнь более не влияла на детскую смертность с той силой, которая была у неё в прошлых столетиях.

Третий параграф последней главы диссертационного исследования посвящен изучению казачьего менталитета. Образ казачества в отечественной научной, публицистической и художественной литературе получил определённое устойчивое содержание. Казаки представлялись российскому обществу как какое-то воинское сословие, разновидность военных поселенцев, имеющих какой - то объём экономических прав для обеспечения выполнения своих военных обязанностей. Образ же мышления

96 ГАОО. Ф.67. Оп. 1. Д.1473. Л.Л. 2-3.

97 «Сибирский казак». Войсковой юбилейный сборник Сибирского казачьего войска. - Харбин, 1934. С.226.

98 ГАОО. Ф.67. Оп. 1. Д. 1473. Л.Л. 9,61.

99 Пупшцев Н.Г, Хронологический перечень событий из истории Сибирского казачьего войска, - Омск, 1891. С. 193.

100 Усов. Ф. Статистическое описание Сибирского казачьего войска. - СПб., 1879. С. 165.

101 ГАОО. Ф.67. Оп.1. Д.1098. Л. 138.

102 Усов Ф. Статистическое описание Сибирского казачьего войска. - СПб., 1879. С. 169.

казаков, их самосознание, самоидентификация, отношение к окружающему миру, чаще всего оставались неясными и непонятными для всех слоев и политических образований российской общественности. Сибирское казачество, как особый элемент российской социальной жизни, также был фактически не исследован отечественными историками и публицистами.

Во второй половине XIX века, когда в российской жизни накопилось большое количество разнообразных «законоположений» и инструкций, в том числе и по отношению ко всему российскому казачеству, сибирское казачество продолжало оставаться единым целым социальным организмом. Конечно, в означенный исторический период сибирские казаки частично утратили военно-оборонительные функции, в том смысле, что действительная военная служба стала занимать в их жизни меньше времени. К концу XIX века всё меньше у сибирских казаков стала сказываться и их прежняя социальная ограниченность. Однако в казачьей среде сохранялась субэтническая самоидентификация. Поэтому и атаман с дворянским патентом и рядовой казак «чувствует, что он всеми фибрами своего тела сросся с организацией, внутри которой он

103

родился».

Внутри своей казачьей общины или как сами называли свой социум казаки -«казачьего общества», те или иные вопросы бытия решали на станичном или поселковом сходе. Можно сказать, что социальная психология сибирского казачества была общинной. Однако казачья община отличалась от крестьянской. Если последняя стремилась, чтобы её члены были не очень богаты или бедны, то у казаков присутствовали несколько иные принципы. При всех протоколах решения сходов казачьих станиц о решении дать разрешение тому или иному казаку на предпринимательскую деятельность в пределах станичных земель, присутствовала фраза - «Для улучшения моего быта, прошу и т.д.». Станичники с пониманием относились к стремлению своих более зажиточных казаков инвестировать свои средства в станичное предпринимательство и всегда давали своё разрешение на станичных сходах. В отношении иногородних у казаков присутствовала известная настороженность. Однако, в большинстве случаев, станичные сходы также давали возможность иногородним предпринимателям организовывать своё дело на станичных землях, требуя с них только большую плату в станичные кассы.

В конце XIX в начале XX вв. сибирское казачество вышло на новый этап своего развития. Система жизненных ценностей сибирских казаков по прежнему базировалась на службе престолу, православной вере и традиций патриархальной семьи. В отношении же окружающего их мира сибирские казаки осознавали себя не отдельно взятым сословием, с чётко выраженной системой прав, привилегий и обязанностей, а своим, своеобразным социумом, со своими традициями, культурой и мировоззрением. Своё отношение с властью сибирские казаки строили на базе традиционных казачьих ценностей, предпочитая считать себя слугами и подданными самого царя, а не государства вообще, подобная система ценностей позволяет отнести сибирских казаков , как и всё российское казачество в целом, к элементам субэтноса в рамках Российской империи.

В заключении своей работы автор исследования делает ряд выводов о развитии казачьего социума вообще и сибирского казачества как составного элемента его социальной структуры, в частности. Вторая половина XIX века стала этапом больших качественных и количественных изменений в исторической судьбе сибирского казачества. Если в середине XIX столетия сибирские казаки всё ещё являлись в значительной степени зависимой от властей Российской империи социальной группой - в выдаче жалованья, в обеспечении припасами, а подчас и продовольствием, в системе материального поощрения, в рамках выполнения различных земских повинностей, то к концу столетия сибирское казачество становится достаточно независимой в социально - экономическом плане категорией населения. При этом следует отметить двойственность позиции в этом

103 Миненко Н.А Задачи изучения истории казачества восточных регионов России на современном этапе// Казаки Урала и Сибири в XVII - XX вв. - Екатеринбург, 1993. С.10.

процессе государственных структур царской России. Начиная с 1861 года имперские бюрократические ведомства в целом комплексе своих реформ - положение о Сибирском казачьем войске от 1861 года, положение об общественном управлении в казачьих войсках от 1870 года, исправленном и дополненном в 1890 году - всячески стремились к переводу войсковых служб сибирского казачества на, выражаясь современным языком, самоокупаемость. Правительства различных монархов России, правящих в ней во второй половине XIX века, стремились к тому, чтобы казачество в целом, и сибирское казачество в частности, оставаясь особой социальной группой в среде современного ему российского общества, сохраняла как свою своеобразность военизированной опоры для царского режима, так и перестала быть для последнего определенной финансовой обузой. На всём протяжении второй половины XIX столетия мы видим медленный, но неуклонный рост экономического благосостояния сибирского казачества. Станичники быстро перенимали у крестьян все навыки земледелия и, к концу столетия, во многих областях перегнали свих учителей, к немалой досаде последних. Здесь следует отметить, что этот процесс был не только связан с объективной реальностью экономического развития всей страны, но и поощрялся войсковыми структурами, в основном Войсковым хозяйственным правлением Сибирского казачьего войска. Его офицеры, ведомые подвижником и просветителем сибирского казачества Г.Е. Катанаевым, всячески пропагандировали и поощряли новые прогрессивные формы хозяйствования в среде сибирского казачества При этом само войсковое хозяйственное правление поощряло в казачьей среде предпринимательство, благосклонно относилось к созданию на казачьих землях заводских предприятий лицами невойскового сословия, иногородними. Надо сказать, что именно в это время, в пореформенные годы, на казачьи земли устремился лоток иногородних. Связано это было не только со льготами, какие были возможны при предпринимательстве на казачьих землях, но и с общей моральной атмосферой в станицах сибирского казачества. Казаки достаточно благосклонно относились ко всем видам предпринимательства, а казачья община не только не препятствовала появлению в их среде богатых станичников, или живущих рядом с ними состоятельных иногородних, но и всячески приветствовали рост благосостояния в их поселениях. Экономическая самостоятельность всего комплекса казачьего станичного хозяйства обеспечивалось станичными земельными наделами и станичными капиталами. Субъекты казачьего хозяйствования находились, практически, на полной самоокупаемости, что в немалой степени объясняет успехи казачьей формы землепользования. Казачья община всегда помогала тем казакам, у которых были трудности в сфере хозяйственной деятельности, и в этом сходство казачьей общины с крестьянской. Коренное же отличие заключается в том, что казаки были достаточно самостоятельны в сфере своей производственной деятельности, передел земли в казачьих общинах проходил раз в 19 лет, и касался не результатов хозяйственной деятельности той или иной семьн, а количества в ней лиц мужского пола, что служило критерием при наделении землёй. Общероссийское Положение об управлении станиц 1891 года вообще отменило какие либо ограничения для станичных казачьих общин в распределении земли между своими членами. Система же реализации сельскохозяйственной продукции сибирскими казаками через разветвлённую сеть ярмарок, хлебных войсковых магазинов, сеть магазинов, принадлежавших торговому казачьему обществу, можно назвать предтечей кооперативного движения.

Можно сказать, что казачья община, возникшая в историческом разрезе времени как коллектив воинов - профессионалов для совместного противостояния военным условиям, а применительно к Сибири и природным, с течением длительного временного протяжения трансформироваюсь в устойчивую социальную страту. Не утратив своего первичного назначения, как боевого содружества, и поощряемая в этом государством, казачья община превратилась в крепкую соседско - семейную корпорацию, целью которой было как можно более полное хозяйственное и социальное благосостояние своих членов. Эта казачья корпорация не была лишена социальных недостатков, но в целом

позволяла своему социуму, в непростых социальных условиях царской России развиваться, и даже иметь тенденцию к определенной трансформации и модернизации в нарождающиеся в стране рыночные отношения. Как отмечают современные исследователи территория «казачьего фронтира» на русской окраине, помимо военных действий и организации управления, включала конструктивные аспекты российской колонизации - «...рождение новой социальной идентичности, этнических отношений, новых ландшафтов, регионального хозяйства и материальной культуры».

Самосознание сибирских казаков, росшее по мере их благосостояния, а также стимулировавшееся развитием в их станицах системы образования, к концу XIX века стало чётко выделяться как система приоритетов субэтноса. Казаки резко выделяли себя из различных сословий и социальных групп России. В казачьей среде чётко прослеживался процесс социального противостояния по принципам - свой - чужой, мы -они. Этот процесс усилился с появлением в казачьих поселениях иногородних, которые туда устремлялись из-за лучших условий обеспечения хозяйственной деятельности. Станичные власти, обычно селили иногородних отдельной «слободой», на окраине станицы.

Российское казачество вообще, и Сибирское казачество в частности, не раз демонстрировало в своей социальной практике качество субэтноса, определяя своё самосознание на почве этничности. Связано это было с тем, что в формировании казачьего социума большую роль играли нерусские народности. В составе казаков постоянно присутствовали татары, башкиры, другие тюрские народности, осетины, калмыки. Будучи в массе своей православными, казаки достаточно терпимо относились к существованию в своих рядах лиц других конфессий, внутри казачьего социума шло чёткое разделение, как - то: казаки по корню, казаки по службе, казаки приписные. В станицах имелись архивы, по которым прослеживалась родословная казаков и только через два или три поколения новоприбывший казак считался не «пришлым», а «свояком». Все вышеперечисленные факторы, в комплексе, способствовали формированию казачества, в том числе и сибирского, как особого субэтноса, вошедшего в монолит российского государства и ставшего составной частью русского народа.

Вообще наличие и рост собственного самосознания, собственная модель социального поведения сибирского казачества вызывали определённое раздражение не только у исторических соседей казаков - крестьян и киргиз, но и в последние годы столетия и у представителей чиновничьих ведомств Российской империи. Участившиеся в 1890 гг. споры из-за земельных наделов в 10-вёрстной полосе между сибирскими казаками и киргизами, при поддержке последних официальными властями, показывают, что казачья самодостаточность и самосознание было не по нутру многим представителям официальных властей. Складывалась при этом парадоксальная ситуация, когда казачий социум саморазвивается, сохраняет свои традиции, прежде всего боевые, переходит на самообеспечение и фактически не стоит государственной казне никаких средств, и при этом вызывает раздражение у самих властей. Здесь явно прослеживается истоки тех противоречий, которые привели Россию к социальным катаклизмам начала XX века. Объективные задачи развития страны в целом и отдельных её регионов и социумов, входили в противоречие в ежедневной бюрократической практикой, с системой принятия решений, просто с субъективным восприятием чиновничества своей роли в российском государстве наличие какой - либо, хотя половинчатой в самостоятельности социальной структуры, вызывало отторжение в восприятии этого со стороны российского чиновника. При этом следует отметить, что система идеологических принципов, на которых строилось самосознание казачества вообще, и сибирского казачества в частности, представляло собой причудливый синтез таких понятий, как-то: «воля», «вера», «государева служба», «казаки от казаков ведутся», «вольное казачество». Последнее

1М Баррет Т.М. Ливия неопределённости: Северокавказский «фрокгир» России// Американская русистика: Вехи историографии последних лет. Императорский период'. Антология. Самара, 200. С. 168.

понятие в системе казачьего мировоззрения получило следующее определение: «Вольный казак - демократ прирождённый, но не демократ в смысле европейском, а в чисто русском смысле; у него вера в царя вне всякого вопроса, следовательно, вольный казак есть «царский демократ». Казак, понимающий долг и дисциплину военную, гражданскую и семейную не может быть анархистом; казак, обладающий собственностью личной и общественной, не может быть коммунистом... Основы казачества: Бог, Царь, семья, казацкая община, самоуправление, полная гласность общественных дел и честная служба государству».105 Монархизм казаков представлял собой один из традиционных вариантов русского народного монархизма. В конце XIX века в Сибирском казачестве полностью сложился весь комплекс идентификационных критериев казачьего социума. В нём сочетались элементы как традиционного, так и модернизирующего общества. К первым относились приоритеты воинской службы, как отличительной черты казачьего бытия, его жизненной философии, всего смысла жизни казака. Своеобразное противопоставление мирного образа жизни, характерного для большинства населения России и военного, характерного для казака, накладывало неоспоримый стимул для самосознания казачества. Это военизированное самосознание доминировало в социальном мировоззрении казачества. К традиционным ценностям также относилась система православной веры, которая цементировала вокруг себя все ценностно - смысловые приоритеты духовной жизни казачества, однако для сибирского казачества было характерно собственное смысловое понятие православия, что выразилось в устойчивой традиции в среде сибирских казаков старообрядчества, терпимого отношения к нему со стороны всего сибирского казачьего сообщества, и манкирование постоянными циркулярами со стороны официальных властей, направленными на искоренение в казачьей среде «ереси». Вместе с тем, именно казачий социум в своей повседневной практике показывал, что в России во второй половине XIX века имелись социальные структуры, которые могли органично вписаться в процесс догоняющей модернизации, без излишних социальных трагедий.

Сибирское казачество, как и большая часть казачьих войск России, имели определённые стартовые преимущества для перехода к рыночным, капиталистическим методам хозяйствования в пореформенные годы. Они заключались в наличии гибкой системы социального регулирования внутри казачьего социума, в стремлении самого командования Сибирского казачьего войска повысить систему рентабельности казачьих хозяйств. Появившаяся в станичных хозяйствах «предпромышленность» давала тот необходимый фундамент, который мог способствовать постепенному переходу на рыночные способы ведения хозяйства, не исключавшие определённых социальных регуляторов через сохранившиеся у казаков общинные системы управления. При развитии такой формы промышленности неизменно возрастала роль казачьих предпринимателей. Они пользовались социальной поддержкой в казачьей среде при, практически, полном отсутствии чувства зависти, так часто встречавшейся в крестьянской общине. Можно сказать, что тот социальный спрос на предприимчивость, в целом благожелательное отношение к состоятельным казакам внутри казачьего социума, могли дать в дальнейшем тот задел, благодаря которому сибирские казаки, по мере развития рыночных отношений, смогли бы в будущем стать одним из столпов среднего класса в России. Появились среди экономически образованных офицеров Войскового хозяйственного правления идеи о развитии в среде казачества банковского кредита, системы взаимного страхования, и не только от пожаров; распространялись агрокультурные и производственные знания. Можно сказать, что к концу XIX столетия сибирское казачество стало превращаться в определённую социальную корпорацию, со свои укладом жизни, системой ценностей и приоритетов. Эта корпорация не была полностью закрытой. Сибирские казаки, при всей известной настороженности к иногородним, всё же в целом позволяли лицам не казачьего звания и, даже, представителям другой национальности, вести экономическую

105 Дукмасов И. О заселении Черноморского побережья Кавказа казацким войском. - М., 1887. С. 33.

деятельность в пределах своих поселений. При этом православная вера, исторические традиции военной службе престолу делали казаков наиболее жизнеспособной социальной структурой традиционного российского общества Стремление царских реформаторов сохранить казачьи войска как превосходную боевую единицу и при этом снизить нормы затрат на его содержание, нашли свое реальное воплощение в исторической практике. Можно сказать, что реформы в казачьей среде были одними из немногих удачных в социальной практике русского царизма после отмены крепостного права. Сибирское казачье войско к концу XIX века перешло не только на полную самоокупаемость, как было запланировано царскими реформаторами в 1860 гг. Накануне событий 1905 года оно смогло придать своим социально - экономическим формам бытия устойчивый импульс для их дальнейшего развития. Сибирские казаки, сохраняя в целом свои традиционные цели, быть вооружённой опорой режиму царской России, постепенно саморазвивались в устойчивую социальную страту, которая медленно, но устойчиво эволюционировала к формам капиталистического способа производства, с сохранявшейся системой социальных гарантий для членов своего общества.

Основные положения диссертации изложены автором в следующих публикациях:

Монографии

1. Колупаев Д.В. Сибирское казачество во второй половине XIX века. Социально -экономическое развитие / Д.В. Колупаев. - Барнаул: Изд -во Алтайского гос. техн. ун - та, 2010. -323с. (18,78 п.л.)

2. Ивонин А.Р. История Алтайского казачества. Алтайские казаки в XVIII - XIX вв. /А.Р.Ивонин, Д.В. Колупаев. - Барнаул: Алтайский дом печати, 2008. - 168с. (10,5 п.л.)

Статьи в журналах нз списка Высшей Аттестационной Комиссии

3. Колупаев Д.В. Торговля на землях сибирского казачества во второй половине XIX века. /Д.В. Колупаев //Известия Алтайского Государственного Университета, Барнаул - 2008. -№4/1. - С.57-60(0,25п.л.).

4. Колупаев Д.В. Сибирское казачье войско: территория и управление / Д.В. Колупаев// Известия Алтайского Государственного Университета, Барнаул - 2008. - № 4/4. С. 102 -105 (0,2 п.л.).

5. Колупаев Д.В. Образование в поселениях сибирского казачества во второй половине XIX в. / Д.В. Колупаев// Известия Алтайского Государственного Университета, Барнаул -2008. - Л» 4/4. С. 106 - 112 (0,45 п.л.).

6. Колупаев Д.В. Здравоохранение в поселениях сибирского казачества во второй половине XIX в. / Д.В. Колупаев// Известия Алтайского Государственного Университета, Барнаул - 2008. - № 4/5. С. 252 - 254 (0,2 пл.).

7. Колупаев Д.В. Казачий социум: методология исследования/ Д.В. Колупаев// Известия Алтайского Государственного Университета, Барнаул - 2008. - № 4/5. С. 255 - 258 (0,25 п.л.).

8. Колупаев Д.В. Демографические процессы в Сибирском казачьем войске во второй половине XIX в. /Д.В. Колупаев // Вестник Орловского Государственного Университета, 0рел-2011. №3. С.69 -72

9. Колупаев Д.В. Самосознание сибирского казачества во второй половине XIX века/ Д.В. Колупаев // Вестник Поморского Университета, Архангельск. №7/2011. С.17-23.

Статьи в сборниках научных работ и международных научно - практических конференциях.

10. Колупаев Д.В. Земледелие и землепользование в казачьих станицах Бийской линии Сибирского казачьего войска в XIX в. / Д.В. Колупаев //Ползуновский Альманах. Из - во АлтГТУ, Барнаул. - 206. -№1. - С. 37-40 ( 0,25 п.л.)

11. Колупаев Д.В. Экономическое развитие казачьих станиц в Западной Сибири во второй половине XIX в. / Д.В. Колупаев//Ученые записки Санкт - Петербургской Академии управления и Экономики, СПб. - 2006. - № 1(13). С. - 153 - 158 (0,4 п.л.)

12. Колупаев Д.В. Методология исследования Истории казачества /Д.В. Колупаев // Экономика, Сервис, Туризм, Культура. Х1Международная научно - практическая конференция, Барнаул: Изд - во АлтГТУ. - 2009. - С. 399 - 401. (0,2 п.л.)

13. Колупаев Д.В. Торговля и промышленность на землях Сибирского казачества во второй половине XIX века /Д.В, Колупаев // Вестник Алтайской науки, Барнаул. - 2009. -№ 3 (6). - С. - 136 - 155 ( 1,25 п.л.).

14. Колупаев Д.В. Казачьи промыслы Пчеловодство на землях сибирского казачества во второй половине XIX века. / Д.В, Колупаев // Исторические науки, Москва. - 2010. - № 6 (42)-С. 21 -24(0,25 п.л.)

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Колупаев, Дмитрий Владимирович

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. Сибирское казачье войско. Территория, структура управления, население.

1.1 Территория и управление Сибирским казачьим войском.

1.2 Население. Национальный и религиозный состав.

1.3 Движение населения и его демографический состав.

Глава 2. Экономическое развитие казачьих поселений.

2.1 Сельскохозяйственное производство.

2.2 Торговля и промышленность.

2.3 Казачьи промыслы.

Глава 3. Социальное развитие казачьего общества.

3.1 Казачий социум. Социальная жизнь и самоуправление казачьих обществ.

3.2 Образование и здравоохранение в казачьих станицах.

3.3 Казачий менталитет.

Введение диссертации2011 год, автореферат по истории, Колупаев, Дмитрий Владимирович

Актуальность темы. На рубеже ХХ-ХХ1 вв. в российском обществе вообще, и в исторической науке в частности, усилился интерес к прошлому нашей страны, к темам, долгое время считавшимися закрытыми или недостаточно актуальными для отечественных историков. В период господства марксистской идеологии термин «казаки» в общественном сознании ассоциировался с фольклорными ансамблями, песнями из культового фильма середины века, а в лучшем случае — с героями «Тихого Дона». Уход с исторической арены КПСС, монопольно владевшей правом интерпретировать те или иные исторические события или явления в жизни нашего Отечества, облегчил возможность отечественным историкам начать разработку тематики истории российского казачества. Многовековая история русского народа включает в себя социальное развитие его составных частей, представляющих собой различные общественные и субэтнические сообщества. Это обуславливается тем, что на огромных пространствах России, с её различными географическими и социальными условиями, сложились особые группы населения со своим укладом жизни и общественным устройством. Как самостоятельная саморегулирующаяся социальная система, казачество — своего рода вещь в себе, соединяющая социальные, экономические и этнические характеристики. Казачество представляет в этом контексте особый исторический, культурный и социально-экономический феномен.

В той или иной степени историю казачества в России изучали все крупные отечественные историки XVIII - XX вв. Деятельность казачества рассматривалась в контексте тех идеологических установок, которые господствовали в стране в соответствующие исторические периоды. Одни видели в казаках «воров», средневековых степных пиратов, анархическое начало в русском социуме; другие изображали казаков как традиционную опору самодержавной власти, трона и государственного порядка; третьи видели в них представителей архаичных структур эпохи военной демократии, элемент антифеодального социального протеста русского народа. В подобных работах история казачества исследовалась исходя из «политической злобы дня», в рамках либо прославления исключительно военных подвигов казаков, либо в целях изобразить казаков исключительно в чёрных красках. Изучение социально-экономического развития казачества как особой группы русского народа (как в целом, так и по регионам расселения казаков) практически отсутствует в отечественной историографии.

Сам процесс саморазвития казачьего социума, его внутреннее состояние, формирование в нём социальных, экономических структур, их взаимодействие, участие казаков в экономическом развитии России и регионов страны с преимущественно казачьим населением — всё это либо вообще не изучалось, либо представлено в исторических работах общими фразами и достаточно поверхностным описанием.

Историками всех направлений признаётся, в том или иной мере, что казачество как исторический феномен является особым отрядом русского этноса. Русский этнос, как и всякий другой, является сложной органической, динамически развивающейся системой, обладающей неповторимой структурой, включающей в себя в качестве компонентов и элементов различные субэтнические формирования, между которыми существует тесная взаимосвязь, су-бординированность и координированность в пространстве и времени. Необходимо подчеркнуть, что все эти субэтнические образования абсолютно равноценны и различаются только функциями в системе единого социального организма, но при этом имеют свой образ жизни, культурно-бытовые особенности, менталитет. Эти моменты являются не дезинтегрирующими тенденциями, а служат элементами укрепления, неповторимости и многовариантности развития социальной системы. В этом контексте российское казачество является тем субэтническим элементом, который сочетает в себе социальные, этнические, ментальные характеристики. С нашей точки зрения, российское казачество является субэтносом русского народа, на долю которого в нашей истории выпали почётные, но в высшей степени сложные функции пионеров колонизации и пограничных стражей. Расселившись по границам государства, российское казачество стало своего рода «озоновым» слоем российской цивилизации, воспринимая социокультурный опыт сопредельных народов и сохраняя одновременно славяно-христианский культурно-исторический тип. Отсюда и известная амбивалентность казачьего этнического сознания.

Помимо социального самосознания и особой ментальности казакам свойственна была такая форма экономической жизни, которая позволяла, сохраняя известные общинные принципы при его ведении, давать возможность казачьим станичникам развивать своё хозяйство в рамках усиливающейся рыночной тенденции общероссийской экономики. Изучение этих процессов и легли в основу данного исследования.

Объектом исследования является сибирский казачий социум, рассматриваемый как составная часть российского казачества, с одной стороны, и как часть сибирского населения, с другой стороны. Также подвергается анализу и рассмотрению весь комплекс социальных и хозяйственных занятий сибирского казачества во второй половине XIX века, включая изучение процесса становления казачьего самоуправления в означенный временной период, развитие и особенности казачьего менталитета, национальную структуру населения сибирского казачества, его движение и демографические изменения, становление системы образования и здравоохранения в казачьих поселениях. В объекте исследования также раскрывается смысл таких понятий как казак, казачество, казачий социум.

Предметом исследования является социально-экономическая история сибирского казачества во второй половине XIX века. Рассматриваются специфика хозяйственной жизни сибирских казаков, трансформация традиционного типа хозяйства в рыночное, торговля и промышленность сибирских казаков, промыслы. Проводится попытка анализа социального генезиса казачества как субэтноса в системе общего русского населения российской империи.

Цель исследования — изучение динамики социально-экономических отношений в сибирском казачьем социуме в пореформенный период.

В соответствии с этой целью автор делает попытку решить в работе следующие задачи:

1) изучить население казачьих станиц, их национальный и религиозный состав, проанализировать национальные, конфессиональные и социальные изменения в структуре населения сибирского казачества;

2) определить формы и динамику движение казачьего населения и его демографический состав;

3) исследовать весь комплекс изменений в хозяйственной жизни сибирских казаков в означенный временной период, проследить процессы трансформации казачьего хозяйства от традиционного к рыночному, то есть землеустройство и землепользование сибирских казаков, состояние торговли и промышленности на их землях, функционирование казачьих промыслов;

4) определить основные отличительные признаки казачьей общины, её специфику как в хозяйственном, так и в социальном отношении, исследовать процессы формирования особого казачьего самосознания, его истоки в социальном и профессиональном аспектах.

Территориальные рамки исследования охватывают весь комплекс казачьих поселений, входивших в состав Сибирского казачьего войска в период 1851-1900 гг. Это территория, распростёршаяся от Южного Урала до Алтайских гор, на всей протяжённости степных районов юга Западной Сибири. Границы расселения сибирских казаков ограничивались следующими административными территориями Российской империи: Тобольская губерния, Западно-Сибирская губерния, Томская губерния, Акмолинская область Степного края, так называемые «кабинетные земли» Горно-Алтайского округа.

Хронологические рамки работы включают в себя всю вторую половину XIX века. Этот период представлен в архивах обильным статистическим материалом, достаточно полно характеризующим общее развитие всех регионов, на землях которых находились поселения сибирских казаков. Нижняя хронологическая граница обозначена серединой XIX века условно, она ограничивается Положением о Сибирском казачьем войске, принятом в 1846 году. Именно с этого периода начинается медленная трансформация всего социально-экономического уклада жизни сибирского казачества, его перехода с государственного обеспечения на самостоятельную основу хозяйственной жизни. Во второй половине XIX века произошли изменения в социальной жизни сибирских казаков, связанные с изменениями в их системе самоуправления. Эти процессы шли в контексте общероссийских реформ и были связаны с рядом новых Положений об управлении казачьими войсками, а именно: с Положением 1861 года о Сибирском казачьем войске, Положением 1877 года о наделении офицеров земельными участками с последующими изменениями и земельных наделов простых казаков, с появлением Положения 1891 года о казачьем самоуправлении. Верхняя хронологическая граница диссертационного исследования обозначена концом XIX века, поскольку именно в этот период началась трансформация социально-экономического уклада жизни сибирского казачества, обусловленная началом наступления рыночных изменений в экономике Сибири, связанная с проведением Сибирской железной дороги, что напрямую коснулось усилением интенсификации экономической деятельности хозяйств сибирских казаков.

Научная новизна исследования. Автор, на основе имеющихся в его распоряжении материалов, анализирует особенности модернизационных процессов в казачьей среде, его сложности и отличия от сходных процессов в других социальных стратах российского общества в пореформенный период истории России. Диссертация является первым комплексным исследованием, в котором даётся попытка исследовать основные аспекты социального, экономического, хозяйственного развития казачьего социума на примере отдельно взятого отряда российского казачества: сибирских казаков. Автор стремится наиболее полно отобразить процесс трансформации сибирских казаков, являвшихся по своему происхождению преимущественно служилыми людьми, в саморазвивающийся социум. Именно казачий социум в своём саморазвитии становится, по мнению автора, главным локомотивом развития всей казачьей среды. Казачество воспринимается автором не как военизированное сословие, а как своеобразный социальный организм, имеющий свои особенности не только в системе управления, но и в хозяйственной деятельности, в особенностях быта, в развитии казачьего менталитета, основанного на своеобразном субэтническом сознании. В работе впервые предпринимается попытка комплексного описания трансформаций в специфическом типе ведения сельского хозяйства у казаков, постепенного перехода их к рыночным основам жизнедеятельности, но без принципиального разрыва традиционных общинных связей. Казачья община трактуется автором не как тормоз, а как стимулирующая единица в процессе интенсификации хозяйственной деятельности. Автор стремится доказать в своём исследовании, что в социальном плане казачество представляло собой не тип военных поселений, а саморазвивающийся социум, со своим особым менталитетом, и, как следствие этого, с самосознанием субэтноса, входящего в единый общероссийский государственный организм со своим особым стилем жизни.

Методологическая основа диссертации. В основу методологии написания данной диссертации были положены четыре принципа. Первый из них — теория модернизации, которая охватывает все стороны социального и культурного развития человеческого общества. Классическое понимание модернизации следующее: модернизация — общественно-исторический процесс, в ходе которого традиционные общества становятся прогрессивными, индустриально развитыми. Происходят изменения посредством социальной дифференциации, в ходе чего осуществляется общественное разделение труда.

Для автора данного исследования выбор теории модернизации в качестве методологического подхода обусловлен тем, что она позволяет оценить и систематизировать различные факты, тенденции и процессы в ходе развития истории российского казачества и его отдельных отрядов, даёт возможность оценивать рассматриваемый временной период как эпоху реализации своеобразного варианта догоняющей модернизации, основанного на системе саморегулируемого казачьего социума и трансформации традиционных его институтов.

В ходе процесса модернизации часто происходит определённое изъятие социальных отношений из непосредственного контекста и помещение их в более широкие пространственные и временные рамки. Под подобным явлением автор подразумевает процессы социальной трансформации, которые нуждаются в новом прочтении. Этот аспект лучше всего виден на примере российского казачества, и сибирских казачьих общин как его составной части. Именно казачий социум даёт пример, на основе которого модернизация представляется не только в форме линейного развития социума от традиционного общества к современному, но и проявляет тенденции, в ходе которых процесс модернизации носит многомерный и неоднозначный характер. В подобном явлении, при сохранении стратегической задачи модернизации как формы неуклонного прогресса, выявляются возможности отдельных социумов путём самоизменений дать новый импульс с саморазвитию, не меняя в корне традиционных основ своего общественного состояния. Именно казачий социум подаёт пример, как можно на основе постоянного воспроизводства традиций не по мёртвой схеме (как делали отцы), а на основе постепенно внедряемых инноваций, сначала экономического, а затем и социального характера, не допуская нарушений основных традиций, двинуть свой социум по пути социально-экономического прогресса, с сохранением основной системы ментальных ценностей.

В этом контексте модернизация казачьего социума на примере сибирских казаков второй половины XIX века видится нам как поступательное движение всех основ социально-экономической жизни казачьего общества, как последовательное усложнение социальной жизни казачьего социума без разрыва его основных социальных структур, с постоянным развитием и сохранением возможностей регулировать казакам внутренние изменения своего социума.

Таким образом, в результате всех этих изменений казачий социум переходит на новый, боле высокий уровень своего развития, сохраняя при этом основные черты своего социального вида и типа, социального узнавания, своей структуры: военной организации, общинного уклада жизни, мен-тальности. Усложнение социальной организации казачьего социума происходит постепенно, путём длительной эволюции и с согласия большинства его членов.

В процессе изменения социального лица казачьего социума сама модернизация как явление цивил изацио нного характера, представляет собой цепь определённой последовательности взаимосвязанных культурных, социальных и технологических сдвигов. Можно охарактеризовать этот процесс самоусовершенствования казаками своего социума словами философа Франка: «.Прошлое не пропадает даром, как-то соучаствует в настоящем и им используется, то есть что при этом происходит какой-то процесс накопления, обогащения знаний».1

В этом контексте развития процесса модернизации можно сослаться на определение модернизации, данное М. Вебером, который считал, что «модернизация представляет собой процесс рацио нал изации, в ходе которого хозяйствующие субъекты стремятся максимально повысить собственную экономическую отдачу». При этом традиционное общество, перед которым социальная действительность ставит задачу модернизации, представляет собой «.конгломерат социальных групп, причём частичные расхождения во взглядах и интересах обусловлены различным статусом, .для которых характерны уважение со стороны остальной части общества, монополистическая практика в экономической и социальной жизни, специфический образ жизни и особый, более или менее ярко выраженный взгляд на мир».3

Сибирское казачество, выступая в рамках конгломерата определённых статусов - военных, социальных, экономических - становилось в процессе наступавшей рыночной модернизации саморегулирующимся социумом. При этом капитализм не обязательно подразумевался казаками как процесс, исключительно связанный с конечным финансовым результатом и зависящий от финансовой конъюнктуры. Как указывал всё тот же М. Вебер: « Стремление к предпринимательству, стремление к наживе, к денежной выгоде, само по себе ничего общего не имеет с капитализмом. Капитализм, безусловно,

1 Франк С. Л. Духовные силы общества. - М., 1992. С. 449.

2 Вебер М. «Объективность» социально-научного и социально-политического познания // Вебер М. Избранные произведения. - М., 1990.

3 Вебер М. Избранное. Образ общества. Пер. с немец. М., 1994. С. 569. тождественен стремлению к наживе в рамках непрерывно действующего рационального капиталистического предприятия, к непрерывно возрождающейся прибыли, к рентабельности».4 Именно рентабельность как необходимая форма казачьего хозяйства стала отправным пунктом постепенной рыночной модернизации всего казачьего экономического комплекса. Казакам необходимо было каждый год собирать за свой счёт пополнения в казачьи полки императорской армии. Этот с факт стал стимулом для рассмотрения казачьими общинными собраниями новых форм хозяйствования. Именно эта парадигма процесса модернизации и рассматривается нами как условие саморазвития казачьего социума, на примере сибирского казачества.

В ходе своей длительной исторической эволюции сибирские казаки стремились не столько к преодолению и замене своих традиционных ценностей, по логике либерального развития мешавших социальным изменениям и препятствующим экономическому росту, а старались трансформировать имевшиеся у них традиционные постулаты корпоративной солидарности, взаимопомощи, необходимости самостоятельно собирать своих казаков на государственную службу, в формы инновационной деятельности, создающие дополнительную мотивацию на создание и распространение новых технологий и генерирование новых организационных и технологических отношений.

Таким образом, в рамках представленных нами рассуждений, теория модернизации понимается автором не просто как прямая линия от дикости,

4 Вебер М. Избранное. Протестантская этика и дух капитализма. 2-е изд. доп и испр. - М., 2006. С. 9-10. варварства и примитивности к идеальному прогрессу, а сочетание многообразия действительности существования в ней различных истин, многовариантности пути различных форм человеческого общежития к прогрессу. Сам ход развития истории России, по мнению авторитетных отечественных историков, показывает, что «. подход к истории России с точки зрения модернизации лучше объясняет то, что происходило и происходит в нашей стране».3 Сам ход качественных изменений в социальной и хозяйственной сферах видится не только на пути наращивания масштабов экономической деятельности, а представляет собой достижение равноправного положения по отношению ко всем ключевым основам экономической жизни, которые служат импульсом технологических и социальных перемен в мире.

Второй принцип — принцип историзма, который предполагает рассмотрение любого исторического явления в его развитии и взаимосвязи, взаимообусловленности с другими явлениями и событиями. Принцип историзма представляет собой исторический процесс как цепь следующих друг за другом во временной протяжённости исторических связей и зависимостей. Под историзмом понимается подход к изучению действительности с точки зрения её изменения во времени и развитии. Развитие общества, а в нашем случае под частицей человеческого общества понимается казачий социум, с точки зрения историзма понимается как изучение тех движущих сил, благодаря которым осуществляется исторический процесс. При этом данный

5 Зиновьев В. П. Очерки социальной истории Индустриальной Сибири XIX - начала XX вв. Томск, 2009. С. 67. принцип исторического исследования особенно необходим при изучении такого этапа исторического развития, когда динамика исторического процесса становится особенно заметной и традиции общества постепенно перестают быть основным регулятором общения и деятельности людей. Существенное значение в развитии принципа историзма имеет возможность на его основе изучить процесс развития форм человеческой деятельности от низших форм к высшим.

Таким образом, смысл историзма как метода научного познания видится автору данной работы как последовательное обращение к истории предмета исследования, познанию его сущности с целью учесть всю сумму прошлых знаний при решении современных теоретических и практических проблем изучения развития человеческого общества.

К третьему принципу, основанному на теории французского историка Фернана Броделя, относится изображение казачьего социума как своеобразной системы «микро-мира-экономики». Основополагающими здесь являются идеи французского учёного о длительной исторической протяжённости. В её рамках происходит процесс медленного накопления не только материальных богатств, но и трудовых навыков, технических решений, соответствующих способов мышления (менталитета), а также долгой эволюции и структурного преобразования отношений между человеком и природой, между рынком и капиталом, между предпринимателями и государством. Эти процессы французский историк применяет к так называемым «волнам модернизации», которые представляют собой «.длительные и полудлительные флуктуации, неутомимо сменяющие друг друга, как непрерывная череда волн суть правило мировой истории, правило, идущее к нам издалека и обречённое на вечное продолжение».6 Идеи броделевского синтеза и эшелонирования времени и пространства являются в современной исторической науке новыми формами историописания, создающими новое качество социальной и экономической истории. Схема Фернана Броделя, обозначенная им как «мир-экономика», позволяет проследить весь медленный ход экономического роста традиционных форм хозяйствования и процесс их перехода к современному типу экономического роста и неизбежного, вслед за ним, социального видоизменения общественных структур. При этом сам процесс комплексных видоизменений происходит как бы на нескольких этажах, на различных сообщающихся между собой уровнях. Плотность социально-исторического времени рассматривается во всей его многоярусности, многослойности, и отсюда вытекает необходимость рассматривать историю казачьего социума вообще, и социума сибирского казачества в частности, как многоотраслевую социальную систему. Здесь к изучаемому феномену сибирского казачества применима теория Ф. Броделя об обществе, как «множества множеств», при котором иерархи-зированное общество выступает как сумма множества социальных реальностей, связанных между собой значительным количество социально — экономических условий и традиций. При этом в каждодневно повторяющимся процессе воспроизводства материальных благ происходит постоянный пере

6 Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, ХУ-ХУШ вв. Время мира. Т. 3. - М , 1992. С. 628. ход количества в качество в рамках развития казачьего социума, когда небольшие количественные изменения в критических точках социума ведут к переходу на новую социальную стадию.

Таким образом, экономическая единица казачьего «мира - экономики» - казачья станица представляет собой модель активной среды, в которой отдельные внешние импульсы развития капитализма могут преобразовываться в регулярные ритмы развития, где каждый из элементов этой системы (казачья станица, отдельные казачьи хозяйства, казачьи промыслы) обладают определённым запасом энергии и способностью на саморазвитие.

В контексте броделевской схемы казачье хозяйство можно рассматривать следуюпщм образом: 1) как особую структуру со своими системными связями; 2) выявление количественных и качественных изменений в хозяйстве казаков в рамках длительной временной протяжённости; 3) раскрывающийся весь комплекс закономерностей развития хозяйственной структуры сибирских казаков на описании условий и многообразных факторов, повлиявших на её развитие; 4) определяющих систему регуляторов социального развития казачьего социума, а также ставящих весь принцип производства как основную составляющую всех видов казачьих хозяйств.

Исходя из этого, Сибирский казачий социум, находящийся на периферии российского «мира-экономики», может быть понят как система со своим центром (город Омск), своими полупериферийными (станицы) и периферийными (посёлки) центрами, каждые из которых имели свои особенности экономического и социального уклада жизни.

В центре Сибирского казачьего социума - г. Омске - находилась административная система Сибирского казачьего войска, издавались указы, появлялись различного рода инновации, чувствовалось влияние как экономических, так и социальных идей нового, наступающего капиталистического способа хозяйствования.

В станицах происходила наиболее интересная, с точки зрения историка, трансформация традиционного казачьего общинного уклада жизни, в новую систему рыночных отношений. Причём, особенностью этой трансформации было то, что сибирские казаки стояли на пути оптимальных решений социального и экономического характера, которые позволяли казачьему социуму сохраниться в новых экономических условиях, не потеряв при этом всей гаммы исторических особенностей, которые он приобрёл в период всего долгого своего развития. В сочетании этих сумм частных экономик формируется общее социально-экономическое пространство, в рамках которого происходит медленная трансформация традиционных хозяйственных структур, формируется тенденция саморазвития. При избытке земли в казачьих обществах труд членов казачьих общин сохранял свои ценности, а хозяйственная инициатива являлась залогом социального движения для каждого казака. Традиционный передел земли в казачьих общинах (каждые 19 лет), был направлен на интенсификацию казачьего хозяйства, так как постоянно возрастали требования на большие финансовые расходы при сборе казаков на воинскую службу.

Таким образом, казачий социум, на примере сибирского казачества в означенный временной период, видится автором исследования как социальный организм, ориентированный на развитие нового с учётом традиций, использующий традиции как предпосылки для модернизации уже имеющихся форм коллегиальности и коллективности. В этом процессе ярко проявляется неразрывная связь истории и пространства, их взаимовлияния. На примере саморазвития социума сибирских казаков автор стремится показать весь комплекс так называемой «глобальной истории» на примере одной общности, по возможности пытаясь охватить все стороны жизни сибирских казаков, пребывающих в известной географической среде, являющихся членами определённого социума и, вместе с тем, живущих каждый своей индивидуальной жизнью.

Изучая социальную структуру казачьего социума, мы видим её как систему достаточно устойчивых отношений между социальной реальностью и массами казачьего населения. На примере сибирского казачьего социума ярко прослеживается теория множественности скоростей социального времени. Жизнь казаков включает много разных социальных и даже географических кругов, сочетание которых во всей их множественности даёт широкую палитру многообразия казачьего социума, и вместе с тем, его поразительной стройности, устойчивости и корпоративности. Весь ход исторического развития социума сибирских казаков определяется в рамках длительной протяжённости социально - исторического времени, в излюбленном термине

Ф. Броделя - la longe duree (долгая временная протяжённость). «Мирэкономика» сибирского казачества рассматривается здесь как проявление взаимозависимости, взаимовлияния и синхронизации процессов в социальной среде. При этом история казачьего социума представляет собой своеобразную площадку равновесия в период кризиса, когда отмирают одни ценности и нарождаются другие. В этом контексте казачья община, сохраняющая весь накопленный социально-хозяйственный опыт, выступает как объект воспринимающий новые веяния с их творческим переосмыслением.

К четвёртому принципу относится система комбинирования различных приёмов гуманитарных наук, как-то: историко-генетический, историко-сравнительный, историко-системный. Они включают в себя социологическое описание ряда социальных процессов в казачьей среде, в частности, взаимоотношение войскового (казачьего) и невойскового (неказачьего) населения в станицах, сравнение жизненных укладов сибирских казаков и кочевого населения, использование приёмов статистического исследования в подачи материала, отображённого в таблицах. При этом автор приводит в своём исследовании весь спектр статистических материалов сибирского казачества: отчёты посёлков и станиц, отчёты войсковых отделов, ревизии отдельных структур Войскового хозяйственного правления Сибирского казачьего войска, и, наконец, отчёты Наказных Атаманов на Высочайшее имя.

Системность в данном случае представлена как описание всех сторон социально-экономической, историко-культурной и военно-управленческой сторон жизни сибирского казачества. Наконец, приёмы историкосравнительного метода, сравнивающего развитие Сибирского казачества с другими казачьими отрядами, расположенными на обширной территории Российской империи. В последнем автор стремится показать специфику развития Сибирского казачества как изначально служилого состава всего российского казачества, не имевшего таких древних исторических традиций, как, например, донское казачество.

Практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что его материалы и выводы могут быть использованы при написании работ по истории экономики, развитию сельского хозяйства, социальной истории, истории демографического и национального развития Западной Сибири и смежных с ней географических областей. Описание специфики казачьего хозяйства и образа жизни может быть использовано как этнографами, так и экономистами в своих исследованиях.

Источниковая база диссертации. Относительная неизученность системы социально-экономического развития сибирского казачества в немалой степени обуславливается недостаточной разработанностью корпуса источников. Основная масса источникового материала хранится в Государственном Архиве Омской Области. Другие материалы, послужившие основой для диссертации, были обработаны автором в центральных архивах: Государственном Архиве Российской Федерации (ГАРФ), в Российском Государственном Военно-Историческом Архиве (РГВИА), в Российском Государственном Архиве Литературы и Искусства (РГАЛИ). В работе также были использованы материалы местных архивов: Государственного Архива Алтайского Края (ГААК).

Источники, послужившие основой для написания диссертационного исследования, подразделяются на несколько групп. К первой относятся материалы нормативно-правового характера. Часть этих документов касается непосредственно всех казачьих войск России, часть касается непосредственно Сибирского казачьего войска. К таковым относятся «Положение о Сибирском линейном казачьем войске» 1846 года, «Положение о Сибирском казачьем войске» от 13 марта 1861 года, Положение об управлении и административном подчинении Сибирского казачьего войска 1869 года, Положение об общественном управлении станиц казачьих войск 1870 года, и Положение об общественном управлении казачьих станиц 1891 года. Последнее было издано вместе с законодательными разъяснениями. Эти источники отражают правовую базу существования Сибирского казачества в системе военного, административного и обшеюридического подчинения Российской империи. «Положение о Сибирском казачьем войске 1861 года» отражает переломный этап в развитии казачества. Эти законодательные акты отражают тот совокупный общественный интерес, который вызывал процесс саморазвития казачьих обществ Российской империи. Они представляют собой результат взаимодействия многих, часто разнонаправленных интересов внутри бюрократического аппарата Российской империи, и их общая законодательная направленность раскрывается в результате литературно-юридического анализа включённых в текст документа юридических норм и формул. На основе изучения этих источников можно проследить эволюцию взглядов высшей российской власти об управлении казачеством, о развитии правого статуса казачества в системе управленческой практики Российского государства.

Ко второй группе источников относятся документы центрального делопроизводства. Они конкретизируют те юридические нормы, которые были направлены на обеспечение управления всеми сторонами жизни казачьего социума. Таковые включают в себя различные министерские акты, как правило, носящие подзаконный характер. Эта категория источников относится, в первую очередь, к актам и распоряжениям различных российских военных ведомств, контролирующих управление казачьими войсками вообще, и Сибирским казачьим войском в частности. На протяжении второй половины XIX века это были попеременно Управление военных поселений, Главное управление иррегулярных войск, с 1891 года — Главное управление казачьих войск. В эту группу документов следует отнести приказы, распоряжения, циркуляры военного министерства. Следует выделить документацию Министерства Внутренних Дел, касавшуюся различных аспектов службы казаков по охране тюрем и золотых приисков, а также отправления казаками различных земских повинностей. К документам Центрального делопроизводства относятся акты и пояснительные записки различных центральных ведомств Российской империи, а именно: Министерства народного просвещения и Министерства по делам переселенцев, в тех пределах их компетенций, которые в той или иной мере затрагивали вопросы жизнедеятельности станиц Сибирского казачьего войска. Вся эта группа делопроизводственной документации представляет собой сложную систему исторических источников, созданных в процессе деятельности аппарата управления Российской империи. Они включают в себя нормативные документы: положения, уставы, стандарты, различные инструкции. По ним можно проследить эволюцию системы административного делопроизводства бюрократических структур Российской империи по отношению к Сибирскому казачьему войску.

К третьей группе источников относятся документы местного делопроизводства. Они подразделяются на несколько уровней. К первому относятся входящие документы. Сосредоточены они, в основном, в переписке различного уровня, относящейся к деятельности Войскового хозяйственного правления. В него входят копии указов, циркуляров вышестоящих организаций. От нижестоящих организаций - отчёты, рапорты, донесения, служебные записки. Также к этому роду документов относится переписка чинов Правления с равноправными организациями - с канцеляриями гражданских губернаторов, со службами Степного генерал-губернаторства.

Ко второму уровню относится исходящая документация. В первую очередь это, так называемые, «всеподданнейшие отчёты» на Высочайшее имя, которые Наказные Атаманы Сибирского казачьего войска ежегодно отправляли в Петербург. Эти отчёты на имя Всероссийского императора отображали общее состояние всех отраслей жизни сибирского казачества за календарный год. Хотя отчёты наказных атаманов направлялись на Высочайшее имя, то есть императору, с 1850 гг. более или менее объективные характеристики всех сторон жизни сибирского казачества в их материалах можно отнести к последней четверти XIX века, когда окончательно была налажена статистическая служба в войсковых землях. Содержание этих документов позволяет проследить, преимущественно, количественные изменения казачьего социума. Не вызывает сомнение, что «всеподданнейшие отчёты» старались отобразить в основном положительные изменения, происходившие во всём казачьем социуме. Но именно эти, преимущественно статистические документы позволяют исследователю наиболее полно представить всю палитру жизнедеятельности сибирских казаков во второй половине XIX века. Эта группа источников включает в себя разного рода протокольную документацию: протоколы заседаний Войскового хозяйственного правления, стенограммы выступлений ответственных лиц, журналы распоряжений и постановлений, предписания к исполнению, официальные письма различных войсковых инстанций, докладные записки должностных лиц. В этой группе сосредоточена основная аналитическая база войсковой документации. К некоторой проблеме репрезентативности этой группы источников следует отнести такое явление, как некоторое приукрашивание отчётности на Высочайшее имя, поскольку войсковое начальство часто стремилось сгладить в своих отчётах те или иные проблемные ситуации, возникающие в войске.

К исходящей документации также относится весь комплекс документов, обращенных к нижестоящим организациям из различных управленческих структур Сибирского казачьего войска. Они включают в себя приказы станичным атаманам, войсковым отделам, различным службам войска. Эта группа источников включает в себя материалы учёта войсковых документов: регистрационные картотеки, разного рода реестры, журналы и книги доку-ментационного движения, распоряжения и приказы.

К третьему уровню относятся документы, вышедшие из канцелярии Войскового хозяйственного правления Сибирского казачьего войска. Именно это собрание исходящих документов отображает весь процесс хозяйственной деятельности различных отделов Войска, отображают роль самого Войскового хозяйственного правления в модернизации экономического строя жизни сибирских казаков, весь ход процессов хозяйственного развития на землях сибирского казачества. Содержание этих документов отображает степень приоритетности тех или иных направлений в хозяйстве казаков, пути и возможности повышения их производительности и интенсификации. В документах Войскового хозяйственного правления содержится информация по обеспечению казачьих поселений средствами медщщнской помощи, определяются направления развития системы образования в казачьих школах. Также отображена роль войсковых хозяйственных структур в деле пропаганды передовых знаний в области сельского хозяйства и развития нарождающейся промышленности на казачьих землях. Главную роль в этой группе источников имеет статистическая документация. Она представляет собой сложный по происхождению и составу комплекс документов, в которых зафиксированы систематические сведения и данные, собираемые по всей территории казачьих поселений, имеющие своей целью получить наиболее реальную картину казачьего бытия, необходимую дня принятия обоснованных управленческих решений.

Давая общую характеристику всему комплексу документов, относящихся к третьей группе источников, следует определить степень их репрезентативности. Здесь можно отметить следующее обстоятельство: чем выше уровень инстанции, от которой исходит тот или иной документ, тем более абстрактно его содержание. Высокий уровень служебного положения подразумевает необходимость постоянных обобщений поступающей информации, что часто приводит к упущению тех или иных фактических частностей.

К четвёртой группе источников относятся документы внутреннего пользования. В первую очередь они включают в себя переписку руководителей первичного звена самоуправления казачьего социума: атаманов станиц и посёлков. В ней во всех подробностях отображена картина всей структуры повседневности казачьего быта и занятий. Эта документация отображает всю хозяйственную систему станиц и посёлков сибирских казаков, а также демонстрирует процесс казачьего самоуправления и социального развития казачьего общества. Формуляры отчётов станичных атаманов включали в себя, во-первых, общую численность войскового и невойскового населения станиц, их половозрастной состав; во-вторых, описание всего комплекса хозяйственно-экономических занятий жителей станицы; в третьих, отчёт о финансах станицы, о движении станичных капиталов; в-четвертых, отчёт о состоянии в станицах системы здравоохранения и о состоянии образовательных учреждений. Также в эту группу источников входят такие документы: программы текущего учёта, первичные документы учёта (отчёты, в том числе и бухгалтерские, учётные карточки, бланки, анкеты ведомости, сводки первичных статистических данных). Характеризуя степень репрезентативности этих документов, необходимо заметить, что отчёты станичных атаманов наиболее полно отображают все изменения в повседневной жизни казачьих станиц и отмечают нарождающиеся тенденции в хозяйственном укладе сибирских казаков. В станичных отчётах имеется подворное описание казачьего хозяйства, включающее сведения о домохозяине, его положения в казачьей общине, сведение о национальности или вероисповедании, казачьего или неказачьего сословия, а также весь хозяйственный комплекс казачьего двора: сведение о наделах (земельном, необработанном, под лугом, сданным в аренду или неиспользуемым), о величине посева, о выращиваемых культурах, о количестве скота, о сенокошении, об инвентаре, о постройках, о постороннем заработке членов семьи (местном или отхожем), о наёмных рабочих. Отчёты атаманов отделов Сибирского казачьего войска зачастую имеют особенность несколько приукрасить социально-экономическую действительность и о проблемах сообщают только тогда, когда их уже невозможно скрыть. Это явление имеет место потому ещё, что составители станичных отчётов в своей работе зачастую исходили из собственных представлений об объекте изучения и стоящих перед ними задач, поэтому иногда по-своему корректировали имевшийся в их распоряжении материал.

Здесь следует отметить, что сумма документов второго и третьего уровня источников, относящихся к делопроизводству Войскового хозяйственного правления и переписка по хозяйственным вопросам и проблемам местного самоуправления представителей первичного звена казачьего социума станичных и поселковых атаманов) позволяет проследить всю систему вертикальных и горизонтальных связей внутри казачьего сообщества. Именно эта группа источников несёт в себе главную и, в целом, наиболее достоверную информацию о всех сторонах и особенностях жизни сибирского казачества. Документы составлялись офицерами войска, долго служившими на своих должностях и бывшими достаточно образованными. В своей корреспонденции эти представители среднего звена казачьего управления стремились соединить общегражданские цели государственных установлений с реалиями повседневной практики казачьей жизни. В содержании документов внутреннего пользования наиболее полно отражена специфика казачьего быта, особенности социального самосознания казачьей среды, многообразие форм хозяйственного уклада жизни Сибирского казачества.

К пятой группе источников, которые легли в основу диссертационной работы, относятся мемуарная литература и путевые записки путешественников, посещавших сибирские земли во второй половине XIX века. Записки путешественников касаются различных сторон жизни сибирских казаков. В них присутствуют как материалы, описывающие систему управления казачьими землями, так и зарисовки быта казаков, этнографические заметки. Эти источники носят по своему происхождению личный характер, где фиксируется информация и ей даётся также личная оценка, описываются личные впечатления путешественников. Изредка в мемуарной литературе и путевых записках встречается информация и данные по торговле и развитию промышленности на землях Сибирского казачества. Высказывания путешественников представляют собой взгляд на жизнь сибирского казачества, как бы со стороны, но грешат некоторой поверхностью, носят нерегулярный характер. Мемуарная литература представляет собой, в основном, записки чиновников разного ранга, служивших в Западной Сибири. Большинство из них являются офицерами казачьих войск или представителями генералитета армии императорской России. Большинство авторов этой литературы не являются казаками, поэтому их записки - это точка зрения бюрократии из Центральной России на жизнь представителей окраин Российской империи. Мемуары генералов, командующих казачьими войсками в Западной Сибири и часто являвшихся по совместительству наказными атаманами Сибирского казачьего войска наполнены описаниями повседневной службы и проектами по переустройству различных сторон жизни сибирских казаков.

Научные записки офицеров, выходцев из рядов Сибирского казачества, среди которых выделяются в первую очередь произведения Г. Н. Потанина и Г. Е. Катанаева, описывают проблемы управления казачьими поселениями, отображают каждодневную реальность социально-экономической и духовной сторон жизни сибирского казачества Авторы этих произведений освещают жизненную ситуацию, сложившуюся в станицах сибирских казаков как бы изнутри. Казачьи офицеры в своих записках стремились показать отличие казачьего социума от других социальных групп населения царской России. Достоинство этих работ - великолепное знание жизненного уклада сибирских казаков, их быта и повседневной практики. Но работам этих авторов свойственна некоторая односторонность и известная идеализация казачьего уклада.

К шестой группе источников относятся проекты казаков, являвшихся депутатами собрания сибирских казаков в 1863 году. Это собрание, носившее характер совещательного органа с целью оживить «гражданские добродетели» в среде сибирского казачества во время великих реформ 1860-1870 гг., послужило первой школой социальной работы в казачьей среде. В диссертации представлены выдержки из общего проекта Собрания по переустройству самоуправления и самообеспечения сибирских казаков.

К завершающей группе источников диссертационного исследования следует отнести материалы периодической печати и научные трактаты, содержание которых носит комплексный характер и затрагивает различные аспекты жизнедеятельности сибирского казачества. Периодическая печать представляет собой издания, выпускаемые в определённый промежуток времени, и они дают информацию описательного, географического и этнографического характера. В них содержалась информация по истории, географии, народонаселению. К этой группе источников также относятся научные трактаты и доклады представителей научных обществ Российской империи (например, Географического общества), которые описывали отдельные стороны быта и экономики сибирских казаков. В трактатах членов Географического общества жизнь казачьих станиц часто характеризуется в рамках общепринятых для того времени идеологических клише и авторы были критически настроены в адрес казаков вообще.

Историография. История сибирского казачества издавна привлекала внимание отечественных исследователей. Первые описания жизни и быта сибирских казаков связаны с трудами учёных — естествоиспытателей и путешественников - Д. Г. Мессершмидта, И. Г. Гмелина, Г. Ф. Миллера, п

С. П. Крашенинникова, И. П. Фалька, П. С. Палласа. Эти учёные собрали богатый этнографический материал о сибирских казаках. Также Г. Ф. Миллер в своих работах впервые поставил проблему происхождения казачества. Он считал казаков своеобразным феноменом восточноевропейской истории. Процесс превращения казаков из вольных людей в служилых государевых людей учёным оценивался положительно. В конце XVIII в. появилась работа И. Г. Георги, в которой излагались факты из истории как российского казачества, так и из истории сибирских казаков.9 Автор относил сибирских казаков к особым народам, населяющим Сибирь, и описал их наряду с тунгусами, остяками и другими населяющими Сибирь народностями.10 Так же в конце XVIII века появились работы, описывающие участие сибирских казаков в различных экспедициях, рассматривающие распространение грамотности в их среде, взаимодействие казаков с коренным населением Сибири. К таким

7 Gmelin I. G. Reise durh Siberien. Gottingtn? 1751. Bd. 1-2$ Messterschmidtd D. G. Forschungreis dursh Siberien. 1720-1727. Akadmie - Verlag - Berlin, 1962 - 1968 / Bd. l^t; Крашенинников в Сибири. Неопубликованные материалы. - M., Л., 1966; Паллас П. С. Путешествия по разным местам Российского государства. Ч. 2-3. - СПб., 1786-1788; Фальк И. П. Записки путешествия // Полное собрание учёных путешествий по России. Т. 6. СПб., 1824.

8 Миллер Г. Ф. О началах и происхождении казаков // Сочинения и переводы, к пользе и увесилению служащие. — СПб., 1760, апрель. С. 291-334; Он же. Известия о запорожских казаках // Сочинения и переводы, к пользе и увесилению служащие. - СПб., 1760, май. С. 387-444.

9 Георги. И. Г. Описание всех обитающих в Российском государстве народов. 4.IV. - СПб., 1799.

10 Там же, С. 229-232. работам следует отнести исследование М. Д. Чулкова.11 Весь комплекс историографических работ XVIII века носит информационный и обобщающий характер, и их необходимо знать для общего представления о происхождении сибирского казачества. В начале XIX века появились первые работы, авторы которых сделали попытки обобщения материала о сибирских казаках. К таковым относится «Статистическое обозрение Сибири» Б. Н. Башкаревича, в котором автор написал очерк о службе, быте и занятиях сибирских казаков.12 П. А. Словцев в своих трудах дал подробное описание сибирской пограничной казачьей линии, способы жизни и хозяйственных занятий казаков. Он же

1 ^ впервые описал и состояние служб и занятий забайкальских казаков.

Как в целом не относящейся к теме нашего исследования, но содержащий значительный пласт информации о жизни сибирских казаков, следует отнести ряд публикаций путешественников XIX века. Здесь, прежде всего, следует отметить работу П. И. Небольсина, в которой автор стремится обобщить все имевшиеся в его распоряжении данные о сибирских казаках и высказывает о государственной политике по отношению к казакам следующее суждение: «Настоящее положение казаков в Сибири (есть) как результат заботливых стремлений правительства о благосостоянии края».14 В дальнейшем работа П. И. Небольсина оказала влияние на последующую историогра

11 Чулков М. Д. Историческое описание российской коммерции при всех портах и границах от древних времён до ныне настоящего и всех преимущественных узаконений по оной Государя Императора Петра Великого и ныне благополучно царствующей Государыни Императрицы Екатерины великой. - М., 1786. Т. 3. Кн. 1. О сибирских торгах.

12 Башкаревич Б. Н. Статистическое обозрение Сибири. - СПб., 1810.

13 Словцев П. А. Историческое обозрение Сибири. Кн. 1-2. - СПб., 1838-1844.

14 Небольсин П. И. Заметки на пути из Петербурга в Барнаул. - СПб., 1850. С. 145.

34 фию сибирского казачества. В основном на материалах этого автора были написаны очерки о сибирских казаках Ю. Гагелмейстера и И. Щеглова.15 В своих работах они дали богатый этнографический материал описательного характера, рассказывающий о жизнедеятельности сибирских казаков. В трудах П. И. Небольсина и И. Завалишина уже описывается не только быт, но и служебные и хозяйственные занятия казаков в Сибири.16 В работе И. Завалишина описано участие казаков в завоевании и освоении Сибири, а также

17 состояние службы сибирских казаков на момент написания книги. В работе

И. Ф. Бабкова описывается система пограничной службы сибирских каза

1 8 ков. В целом, обобщая работы данного периода, следует отметить их, в основном, описательный, по большей части этнографический характер, в котором упор делался на обзор военной и административной роли казачества.

Возникшее в первой половине XIX века дворянское направление отечественной историографии стремилось представить казачество как силу, способствующую проведению в жизнь государственной политики на окраинах Российской империи. Представитель этого направления в отечественной историографии того времени А. П. Степанов писал о сибирских казаках следующее: «Без сего сословия при настоящем положении Сибирских губерний управление ими поставлялось бы в большом затруднении».19

15 Гагемейстер Ю. Статистическое обозрение Сибири. - СПб., 1854. С. 79-86; Щеглов И. Хронологический перечень важнейших событий из истории Сибири. - Иркутск, 1883.

16 Небольсин П. Заметки та пути из Петербурга в Барнаул. - СПб., 1850; Завалишин И. Описание Западной Сибири. Т. 1-3. -М., 1862-1867.

17 Завалишин И. Описание Западной Сибири. Т. I. — М., 1862.

18 Бабков И. Ф. Воспоминание о моей службе в Западной Сибири 1859-1875 гг. Разграничение с Западным Китаем. 1869. - СПб., 1912.

19 Степанов А. П. Енисейская губерния. - СПб., 1835. Ч. 2. С. 28.

При этом следует признать, что среди царского чиновничества имелась и другая точка зрения на сибирское казачество. Отрицательно относился к казакам известный администратор Сибири сенатор П. Корнилов. Он писал в своих записках, что сибирские казаки «ни по какой части не приносят пользу государству», и поэтому «казённое жалованье и продовольствие на сих людей идёт совершенно напрасно».20 В работах этого периода уже появляются элементы аналитического характера по истории сибирских казаков. Частично коснулся темы казачества в своих работах и ссыльный декабрист Г. С. Ба

21 теньков. Он писал о вольнонародном заселении Сибири, в первую очередь казаками, отмечая достаточно редкий случай в истории России, когда казачья, народная инициатива согласовывается с мерами правительства. В этот период историографический обзор касался преимущественно описания служилого характера деятельности сибирского казачества.

Во второй половине XIX века с общим развитием исторической науки в России появились высказывания российских историков по вопросам происхождения казачества. В. О. Ключевский в контексте споров о происхождении казачества высказал суждения о том, что теория о первичности происхождении донских казаков спорна, что казачество существовало ещё и в средневековье, что само происхождение казачества как социального института связано с несением казаками пограничной службы.22

20 «Замечания о Сибири сенатора П. Корнилова». - СПб., 1828. С. 28.

21 Батеньков Г. С. Общий взгляд на Сибирь. - Сын Отечества. Ч. 81, № 41. СПб., 1822.

22 Ключевский В. О. Сочинения в восьми томах. Сочинения. В 8 т. Т. 2. С. 397 - М., 1957.

Со второй половины XIX века уже появляются профессиональные исторические исследования, посвященные истории Сибирского казачьего войска. К работам общероссийского характера следует отнести исследования полковника генерального штаба П. Хорошхина «Казачьи войска. Опыт военно-статистического описания и «Краткий обзор казачьих иррегулярных войск Российской империи».23 К началу XX века появились комплексные историко-справочные издания, посвященные казачьим войскам России, и среди прочих и Сибирскому казачьему войску. К таковым относятся — «Статистический обзор современного положения казачьих войск» и многотомное издание, посвященное столетию военного министерства.24 В последнем издании много общих мест и повторов, иногда имеет место простая компиляция, однако весь собранный материал заслуживает внимания исследователя. Эти работы носили обобщающий характер.

Среди обобщающих работ по истории казачества, в той или иной мере затрагивающих общие вопросы историографии сибирского казачества, выделяются труды донских и кубанских историков казачества: С. Г. Сватикова, Ф. А. Щербины, Е. И. Максимова.25 В своих работах историки казачества освещали как особый социальный уклад жизни казачества, так и попытались

23 Хорошхин П. Казачьи войска. Опыт военно-статистического описания. - СПб., 1881.; Краткий обзор казачьих иррегулярных войск Российской империи. СПб., 1856.

24 Статистический обзор современного положения казачьих войск. - СПб., 1903.; Столетие военного министерства. Главное управление казачьих войск. Исторический очерк. СПб., 1902. Т. 11. Ч. 1.

25 Сватиков С. Г. Автономия Дона // Донская волна. 1919. № 26; Он же - Вольные и служилые казачьи войска // Путь казачества. - Прага, 1927. № 20 - 21.; Щербина Ф. А. История кубанского казачества. Е кате рино дар, 1910.; Максимов Е. И. Терское казачье войско. Историко-статистический очерк. Владикавказ, 1890. подробно освятить экономическое положение казачьих обществ на территории казачьих войск.

Немалый вклад в освещение истории Сибирского казачества внесли представители так называемого «областнического направления», к представителям которого можно отнести Г. Н. Потанина и Н. М. Ядринцева. Они

26 первыми поставили вопрос об особом казачьем менталитете. Сибирские областники усматривали в казаках элементы колонизаторов-завоевателей. Н. М. Ядринцев утверждал, что «русское население в лице казака сталкивается со слабейшей расой инородцев и показывает на ней всю грубую силу, всю

27 жестокость и корыстолюбие завоевателя». Из «областников» большая объективность видна в трудах Г. И. Потанина, который в своих работах обращал внимание на значительную роль сибирских казаков в формировании погра

28 ничной стражи Сибири в виде линейного войска. В трудах этой группы исследователей появляются попытки отобразить социальную действительность казачьего уклада жизни и особенности казачьего способа хозяйствования.

Как серьёзную силу в хозяйственном освоении Сибири казаков стал рассматривать в своих сочинениях П. А. Словцов. Он первым стал исследовать вопрос о торгово-промышленной деятельности казачества, отмечая в своих трудах, что сибирские казаки «утратили первенство с появлением

26 Потанин Г. Н. Заметки о Сибирском казачьем войске // Военный сборник. - СПб., 1861.; Он же. Сибирские казаки // Живописная Россия. Т. 11. — СПб., 1884. Он же. Материалы по истории Сибири. М., 1867. Ядринцев Н. М. Женщина в Сибири в ХУП-ХУШ столетиях. (Исторический очерк) // Женский вестник. 1867. № 8.

27 Ядринцев Н. М. Женщина в Сибири в ХУП-ХУШ столетиях. (Исторический очерк) // Женский вестник. 1867. № 8. С. 106. ж Потанин Г. И. Сибирские казаки II Живописная Россия. - СПб., 1884. Т. 11.

38 строевого войска.лишась прочих средств к поживе (и) представлялись тру

29 жениками». Также П. А. Словцов подробно описал многие стороны жизни сибирского казачества, отобразил в своих сочинениях многие меры войскового начальства по организации обороны Западной Сибири от набегов кочев

30

НИКОВ. I

Поскольку в XIX веке понятие «сибирские казаки» распространялось в целом на всё пространство Сибири, следует отметить особую роль в обобщении специфики казачьего социума тех исследователей, которые работали не только с конкретным материалом по истории собственно Сибирского казачьего войска. Например, в исследовании Ф. Ф. Буссе, посвященном истории Забайкальского казачьего войска, дается обширный обобщающий материал по истории военных обязательств сибирского казачества, анализируется проо 1 цесс эволюции организационных структур казачества. H. Н. Эпов в своих исследованиях сравнивал процессы реорганизации военного устройства различных отрядов сибирского казачества.32

В последней четверти XIX века начали свои исследования представители собственно казачьего сословия. «Казачья историография» представлена именами П. Золотова, А. П. Васильева, Н. Г. Путинцева, и, особенно, Г. Е. Катанаева и Н. Ф. Усова. Два последних автора создали первые фун

29 Словцов П. А. Историческое обозрение Сибири. - СПб., 1886. Кн. I. С. 286.

30 Словцов П. А. Историческое обозрение Сибири. - СПб., 1886. Кн. П.

31 Буссе Ф. Ф. Забайкальское инородческое войско: Ист. очерк. - М., 1887.

32 Эпов H. Н. Забайкальское казачество. - Нерчинск, 1889.

33 Золотое П. Материалы для истории Сибирского казачьего войска // Акмолинские областные ведомости. 1877. № 19. 1878. №№ 9, 10.; Васильев А. П. Забайкальские казаки. Чита, 1916; Путинцев Н. Г. Хронологический перечень событий из истории сибирского казачьего войска (со времени водворения западносибирских казаков на занимаемой ими ныне территории). - Омск, даментальные работы по истории и статистическому описанию Сибирского казачьего войска, которые не утратили своего значения и поныне. Работы вышеуказанных исследователей были посвящены Сибирскому казачьему войску вообще и стали первой попыткой представить систематизированную картину жизни казачьего социума. При этом следует отметить, что в работах Н. Ф. Усова впервые была дана развёрнутая картина статистического исследования основных социально-экономических аспектов жизни Сибирского казачества в середине XIX века. Однако автор в своей работе опирался преимущественно на обобщённые отчёты начальников отделов Сибирского казачьего войска и не использовал отчётные листы станиц и посёлков. В работах Г. Е. Катанаева делался упор на описание социально-этнографических вопросов, а также отображался весь период военно-строевой службы Сибирского казачества. В конце XIX века появились первые работы, посвящённые изучению конкретных областей экономической жизни сибирского казачества, статистики казачьего хозяйства. К таковым следует отнести труды В. Остафьева.34

Таким образом, обобщая работы отечественных историков второй половины XIX века, посвященных проблемам сибирского казачества, нельзя не

1891.; Катанаев Г. Е. Западносибирское служилое казачество и его роль в обследовании и занятии русскими Сибири и Средней Азии. Вып. 1. Конец шестнадцатого и начало семнадцатого столетий. СПб., 1908; Он же. Исторический очерк службы сибирского казачьего войска // Военный сборник. 1903. №№ 7, 8.Он же. Киргизский вопрос в сибирском казачьем войске. Омск, 1904.; Усов Н. Ф. Справочная книжка о Сибирском казачьем войске. Тюмень, 1873;. Он же. Очерки по истории сибирского казачьего войска // Акмолинские областные ведомости. 1882. № 45; Он же. Статистическое описание сибирского казачьего войска. СПб., 1879.

34 Остафьев. В. Возможно ли при существующих знаниях и данных о Сибири определить количество свободных, годных и удобных земель для колонизации // Записки ЗСОИРО. Кн. XVII. Вып.2. - Омск, 1895. заметить возросший научный уровень исследований, расширение проблематики в освящении жизни сибирских казаков, наличие первых попыток исследовать социально-экономические стороны жизни сибирского казачества.

Положительно оценивая достижения дореволюционной историографии по изучению Сибирского казачьего войска, нельзя не обратить внимания на то, что она фактически не вышла за рамки простого накопления фактов. Исследования велись интенсивно и со значительными результатами, но осуществлялись, в основном, непрофессиональными историками, выходцами из среды профессионального офицерства или представителями сибирской научной общественности, не имевшей должной научной подготовки и поэтому их работы, в немалой степени, носят характер всевозможных «обозрений» и «описаний». К подобным публикациям следует отнести всевозможные положения и постановления по каждому казачьему войску, регламентировавшие жизнь и службу в каждом конкретном случае. Издавались также и работы, носившие справочный характер, в которых содержались сведения по экономике, статистике, землевладению и земледелию, войсковым капиталам, земскому обложению того или иного войска. Выпускались положения, регулировавшие общественные и земельные отношения на землях казачьих войск.35

35 См.: Положение об общественном управлении станиц казачьих войск. - СПб., 1891; Законы о поземельном устройстве казачьих станиц. — СПб., 1911; Ригельман А. История или повествование о донских казаках. - М., 1846; Небольсин П. И. Уральцы. - СПб., 1855; Железнов И. И. Уральцы, Очерки быта уральских казаков. — М., 1858. - Ч. 1-2; Сенютин М. X. Донцы: Исторические очерки военных действий, биографии старшин прошлого века, заметки из современного быта и взгляд на историю войска Донского. - М., 1866; Савельев А. М. Трёхсотлетие войска Донского. - СПб., 1870; Маркграф О. и др. Статистические монографии по исследованию станичного быта Терского казачьего войска / Под. ред. Н. Благовещенского. Владикавказ, 1881; Волков Ф. К. Задунайская Сечь (По местным воспоминаниям и рассказам). - Киев, 1883; Кательников Е. Н. Историческое сведение войска Донского о Верхнее-Курмоярской станице, составленное из сказаний старожилов

После событий 1917-1920 гг. в изучении истории сибирского казачества наступила определённая пауза. Она была связана с тем, что в ходе гражданской войны большая часть казаков, в том числе и сибирских, поддержала Белое движение и разделила судьбу проигравших. Новая власть не считала нужным поддерживать или инициировать исследования по истории казачества. Если и имели место какие-либо исследования по истории казачества, то в них казачество рассматривалось как сословие российского государства с набором тех или иных социальных привилегий. Исторические работы имели место только в эмигрантской среде. Лидеры казачьей эмиграции в своих публикациях неоднократно декларировали, что казачество России является частью русского народа, а территории казачьих войск России в будущем долж

36 ны стать моделью для нового федерального устройства России. В СССР ограничивались только справочной литературой.37 Можно констатировать, что и собственных примечаний 1818 года декабря 31 дня. - Новочеркасск, 1886; Лобачевский В. Буге кое казачество и военные поселения. - Киев, 1887; Абаза К. К. Казаки: донцы, уральцы, кубанцы, терцы: Очерки из истории стародавнего казацкого быта в общедоступном изложении для чтения в войсках, семье и школе. - СПб., 1891; Гуляев А. Л. Отрывки из прошлого Уральского войска. - Уральск, 1895; Пудавов В. М. Рассказы и письма старинного донского казачьего быта: Из оставшихся рукописей 30-х годов сочинения полковника Василия Михайловича Пуданова. -Новочеркасск, 1895; Калмыков М. К. Черкасск и войско Донское в 1802 году по описанию де Романо. - Новочеркасск, 1896; Краснов П. НГ. Казаки в начале XIX в.: Исторический очерк. - СПб., 1896; Александров Н. А. Где на Руси какой народ живёт и чем промышляет. - М., 1899. - Вып.7. Казаки. Черноморцу и терцы; Щаховский В. М. Задунайские запорожцы. - СПб., 1&99, Богданов Р. К. Воспоминания амурского казака о прошлом, с 1849 по 1880 гг. - Хабаровск, 1900; Фо тине кий О. А. О происхождении южно-русского казачества. - Житомир, 1903; Шаяков Н. Начало казачества в России. - Харьков, 1906; Гаденко А. Азовское казачье войско (1830-1865). -Кашира, 1912; Потто В. А. Два века терского казачества (1577-1801). - Владикавказ, 1912; Тарыкин А. П. История 3-го Сибирского казачьего полка. - Омск, 1912; Записки Терского общества любителей старины. - Владикавказ, 1914; Кошкин И. С., Зубков И. И. Донское торговое общество и его значение в жизни Донского Края. — Новочеркасск, 1915, Павловский И. Ф. О переселении полтавских казаков на Черноморию и Тамань в начале прошлого столегия. Полтава, 1915.

36 Сибирский казак. Войсковой юбилейный сборник. Прошлое сибирского казачьего войска до войны 1914 г. - Харбин, 1934. Казачество. Мысли современников о прошлом, настоящем и будущем казачества. - Париж, 1928.; Быкадоров И. Ф. История казачества. - Прага, 1930. Т.Т. 2-3.

37 Полюдов Е. Сибирские казаки // Сибирская советская энциклопедия.Т.3. Новосибирск, 1930. на своём начальном этапе советская историография не уделяла истории сибирского казачества должного внимания. Только С. В. Бахрушин в 1927 году высказал идею о необходимости изучения «отдельных социальных групп русского общества в истории колонизации Сибири», имея в ввиду и сибирское казачество.38 Можно сказать, что до 1950 гг. казачья проблематика находилась на периферии исследовательского интереса и поднималась только в связи с работами по антифеодальному движению крестьянских масс. Вообще, для периода уже советской историографии 1920-1940 гг. характерен слабый интерес к казачьей проблематике, основанный на тезисе, что казачество было в Гражданскую войну на стороне белых, а сибирское казачество до конца сохранило верность Колчаку.

Положительное влияние на разработку проблем истории сибирского казачества оказала активизация процесса научно-исследовательской работы во второй половине 1950 гг. Именно тогда в полной мере проблемы истории казачества стали отображаться в трудах всё того же С. В. Бахрушина, в которых, в частности, ставилась проблема изучения внутренних процессов колонизации Сибири, и роль в этом отдельных социальных групп русского общества.39 Проблемы истории сибирских казаков в означенный исторический период освещались внутри смежных исследовательских тем. Казачья тематика стала частью исследований по вопросам протеста эксплуатируемых масс против их угнетения со стороны феодально-крепостнического государства.

38 Бахрушин С. В. Научные труды. - М., 1955. Т. 3. Ч. 2. С. 260.

39 Бахрушин С. В. Научные труды. - М., 1955. Т. 3. Ч. 2.

43

Так, изучая процессы крестьянской колонизации в Сибири, В. И. Шунков выяснил роль казаков в развитии сибирского земледелия.40 Роль казаков в развитии земледельческой культуры в Томском и Кузнецких уездах освещала 3. Я. Бояршинова.41 М. М. Громыко отмечала-роль казаков в формировании земледельческого населения Сибири и прослеживала процессы перемещения казачьего населения на пограничные линии.42 В своих работах М.М. Громыко описывает процессы видоизменения в занятиях и хозяйстве сибирских казаков в XVIII в., отмечая, что « .военно-служилые категории населения не исчезают совсем, хотя и претерпевают .изменения по существу и в названиях. Они перемещаются из старых западных уездов на юг, по мере продвижения границы русской территории».43

Впервые с дореволюционных времён конкретная научная проблематика по истории сибирских казаков прозвучала в диссертации В. И. Петрова. Он изучал вопросы социально-экономического положения сибирского казачества первой половины XIX века, подробно рассмотрел условия прохождения службы, проблемы материального обеспечения казаков в крепостях и форпостах.44 Так же в работах В. И. Петрова уделено значительное внимание

40 Шунков В. И. Очерки по истории земледелия в Сибири (XVII в.). — М., 1956.

41 Громыко М. М. О формировании сословия государственных крестьян в Сибири (XVIII - первая половина XIX в.) // Вопросы истории Сибири. Вып. 1. Томск, 1964. Она же. Земельные сообщества в Сибири в XVII - начале XVIII в. // Крестьянская община в Сибири XVIII - начале XX в. -Новосибирск, 1977.

42 Громыко М. М. Западная Сибирь в XVIII в.; Русское население и земледельческое освоение. Новосибирск, 1965; Она же. К характеристике сибирского дворянства в XVIII в. // Русское население Поморья и Сибири. (Период феодализма). М., 1973.

43 Громыко М. М. Указ. соч. С. 133.

44 Петров В. И. Социально-экономическое положения сибирского казачества в XVIII - первой пошвины XIX в. Дисс. канд. ист. наук. М., 1963. Он же. К вопросу о социальном происхождении сибирского казачества (XVIII - первая половина XIX в.) Н Сибирь периода феодализма. Вып. 2. Экономика, управление и культура Сибири ХУ11-Х1Х вв. - Новосибирск, 1965. вопросам социального происхождения сибирского казачества. 45 Здесь следует отметить, что в своей работе В. И. Петров не выходит за рамки 40-50 гг. XIX века.

Немалый вклад в изучение истории сибирского казачества внёс Н. Н. Покровский. В его работах детально освещён процесс участия представителей сибирского казачества в антифеодальных выступлениях в Сибири, а также участие казаков и в подавлении подобных движений. При этом исследователь отмечает в своих работах непоследовательный и ограниченный характер антифеодальных выступлений сибирских казаков, считая протесты казаков-старообрядцев «тупиковыми». По мнению Н. Н. Покровского, в истории старообрядчества Урала и Сибири сибирские казаки сыграли немалую роль, но у них было обычно меньше причин прибегать к таким традиционным средствам старообрядческого протеста как самосожжение46 Казачья проблематика (казённое хлебопашество, приграничная торговля, переходы казаков в приписное крестьянство) описана в трудах Н. В. Алексеенко, Н. Г. Апполовой и А. Н. Жеравина 47 К работам по истории освоения Сибири, в которых казачья тематика вписывается в контекст социального развития региона, относятся те работы Н. Н. Покровского, которые написаны в соав

45 Петров В. И. К вопросу о социальном происхождении сибирского казачества XVIII - первая половина XIX вв. // Сибирь периода феодализма. Вып. 2. - Новосибирск, 1965. С. 201-217.

46 Покровский Н. Н. Антифеодальный протест Урало-Сибирских крестьян-старообрядцев в XVII в. -Новосибирск, 1974. С. 350.

47 Алексеенко Н. В. К вопросу о торговых связях сибирских казаков и крестьян с казахами в XVIII - первой половине XIX в. // Вопросы аграрной истории Урала и западной Сибири. - Свердловск, 1966.; Апполова Н. Г. Хозяйственное освоение Прииртышья в конце XVI - первой половине XIX в. - М., 1976.; Жеравина А. Н. Очерк по истории приписных крестьян кабинетного хозяйства в Сибири. - Томск, 1985. хо торстве. В них исследователи освещают периоды формирования в Сибири системы самоуправления, роль в этом «служилого» сословия (казачества), их взаимоотношения с властью. Здесь следует сказать, что именно период 19501960 гг. стал переломным в советской историографии в деле отношения к проблемам казачества вообще, и сибирского казачества в частности. Именно в это время возрождается у исследователей интерес к казачьей проблематике и начинается цикл исследований по означенной теме.

С 1970-1980 гг. начинается цикл уже профессионального исследования проблем истории Сибирских казаков и истории казачества смежных с ним регионов. Здесь следует отметить работу А. К. Топчий, в которой автор описал трудовые повинности казаков до и после реформы 1861 года, отметив при этом, что в пореформенные годы сибирские казаки не имели уж очень сильных послаблений в своих повинностях перед государством.49 Вопросы социальных отношений внутри казачьей среды уральского и сибирского казачества исследовал Л. И. Футорянский.50 Интересна также работа Д. Я. Ре-зуна, в которой исследователь детально рассматривает процессы формирования социума сибирских казаков, объясняя какие этнические группы включались в состав сибирского казачества.51 Немалый вклад в изучение исторических процессов развития Сибирского казачества внесли труды

48 Александров В. А., Покровский Н. Н. Мирские организации и административная власть в Сибири в ХУЛ в. // История СССР. 1986. №1

49 Топчий А. К. Реформа 1861 года. Платежи и повинности Сибирского казачьего войска // Из истории Сибири. Вып. 17. - Томск, 1975. С. 72-93.

50 Футорянский Л. И. Борьба за массы трудового казачества в период перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую (март-октябрь 1917 г.): Учебное пособие. -Оренбург, 1972.

51 Резуи Д. Я. «Литва» Кузнеилото острога ХУШ в. II Казаки Урала и Сибири в Х\ГШ-Х1Хвв. -Свердловск, 1973.

H. A. Миненко. На материале Северо-Западной Сибири историку удалось исследовать различные аспекты жизни казачества, начиная с определения их социального и экономического положения, до изучения проблем казачьей

C'y семьи. В совместной работе с JI. М. Горюшкиным, Н. А. Минеко отобразила роль деятельность министерства Государственных имуществ, которое в конце XIX века провело первые статистические обследования казачьих хозяйств.53 Также Н. А. Миненко в своих трудах проследила этапы экономического становления развития станичных хозяйств сибирских казаков.54 Под научным руководством Н. А. Миненко в 1980 гг. было создано целое направление по изучению истории сибирского казачества, представленное работами А. С. Зуева,55 А. В. Огурцова,56 А. Р. Ивонина.57 Работы последнего об историографии истории казачества могут служить определённым ориентиром в освещении научной проблематики, посвящённой истории сибирского каза

52 Миненко Н. А. Русское население Нижнего Приобья в XVI - первой половине XIX в. (Источники, динамика, размещение и сословный состав) // Вопросы истории досоветского периода. - Новосибирск, 1973. Она же. Городовые казаки Обского Севера в XVIII в. // Русское население Поморья и Сибири. - М., 1973. Она же. Северо-Западная Сибирь в XVIII - в первой половине XIX в.: Историко-этнографический очерк. — Новосибирск, 1975. Она же. Городская семья в Западной Сибири на рубеже XVII - XVIII вв. // История городов Сибири до советского периода (XVII - начало XX). - Новосибирск, 1977. Она же. Русская крестьянская семья в Западной Сибири XVIII - первой половины XIX в. - Новосибирск, 1979. Она же. Новейшая историография о заселении Сибири русскими в эпоху феодализма // Вопросы истории. - 1984. № 7. Она же. Задачи изучения истории казачества восточных регионов России на современном этапе // Казаки Урала и Сибири в ХУ11-ХХ вв. - Екатеринбург, 1993.

53 Горюшкин Л. М. Миненко Н. А. Историография Сибири дооктябрьского периода (конец XVI -начало XX в.). - Новосибирск, 1984.

54 Миненко Н. А. Развитие феодальных отношений и генезис капитализма в Сибири (конец XVI -первая половина XIX вв.). - Новосибирск, 1988. Она же. Западная Сибирь в XVIII - первой половине XIX в. - Новосибирск, 1975.

55 Зуев А. С. Русское казачество Забайкалья во второй четверти XVIII - первой половине XIX в. -Новосибирск, 1992.

56 Огурцов А. А. Типологическая классификация русских укреплений в конце XVII - середине XVIII в. (на материалах Юго-Западаой Сибири) // Проблемы охраны и освоения культурно-исторических ландшафтов Сибири. — Новосибирск, 1986.

57 Ивонин А. Р. Городовое казачество Западной Сибири в XVIII - первой половине XIX в. -Барнаул, 1996. со чества. В 1990 гг. А. Р. Ивонин активно работал над изучением истории городового казачества Сибири.59 Отдельные факты и обобщения из истории Сибирских казаков стали предметом изучения для историков, освещающих проблемы международных отношений в Центральной Азии. Эти наблюдения приводятся в работах Б. Н. Гуревича,60 И. Я. Златкина,61 В. А. Моисеева.62 Некоторые вопросы из истории Сибирского линейного казачества стали

63 предметом изучения среди историков Казахстана в 1970-1980 гг. Наконец, впервые в отечественной историографии достаточно чётко прозвучала концепция казачества как субэтноса в трудах Ю.В. Бромлея.64 В научных исследованиях О. И. Сергеева подробно прослеживался процесс генезиса казачьего социума в Сибири, комплексно изучался процесс казачьей колонизации различных районов Сибири с привлечением богатого статистического материала.65 В означенный период можно отметить резко возросший научный уровень работ по изучению истории казачества, расширение проблематики исследований и начавшийся процесс создания научных школ по изучению

58 Ивонин А. Р. Городовое казачество Западной Сибири XVIII - начала XIX в. в работах советских историков // Изучение Сибири в советскую эпоху. Бахру шине кие чтения. 1987 г. - Новосибирск, 1987. Он же. Городовое казачество Западной Сибири XVIII - начала XIX в. в дореволюционной русской историографии // Вопросы историографии Сибири и Алтая. - Барнаул, 1988.

59 Ивонин А. Р. Численный состав городовых казаков Западной Сибири в XVIII - первой четверти XIX вв. // Демографическое развитие Сибири периода феодализма. - Новосибирск, 1991. С. 115131.

60 Гуревич Б. П. Международные отношения в Центральной Азии в XVII - первой половине XIX в. -М., 1983.

61 Златкин И. Я. История Джунгарского ханства (1635-1758 гг.). - М., 1983.

62 Моисеев В. А. Цинская империя и народы Саяно-Алтая в XVIII в. - М., 1983. Он же. Россия и джунгарское ханство в XVIII в. (Очерк внешнеполитических отношений). - Барнаул, 1998.

63 Очерки истории Рудного Алтая. - Усть-Каменогорск, 1970.; Сулейменов Б. С., Басин В. Я. Казахстан в составе России в XVIII - начале XIX в. Алма-Ата, 1981.; Бекмаханова Н. Е. Формирование многонационального населения Казахстана и Северной Киргизии: Последняя четверть XVIII - 60-е гг. ХЗХ в. - М., 1980.

64 Бромлей Ю. В. Очерки истории этноса. - М., 1983.

65 Сергеев О. И. Казачестве на русском Дальнем Востоке в Х^-ХГХ вв. - М., 1983. истории казачества. Появились первые школы со своими традициями, в частности в г. Омске, где особое внимание уделялось изучению системы управления в Сибирском казачьем войске.

В 1990 гг. настоящим историографическим прорывом в деле изучения истории сибирского казачества стала публикация трёхтомной «Истории казачества Азиатской России», изданной Уральским отделением Института истории и археологии РАН.66 Это издание является результатом многолетних трудов сотрудников Института истории и археологии Уральского отделения РАН, которое осуществлялось под руководством В. В. Алексеева. В авторский коллектив этого издания вошли известные исследователи истории казачества А. А. Абрамовский, А. В. Бакунин, А. Р. Ивонин, Н. И. Никитин, В. Ф. Мамонов, Н. А. Миненко, И. Ф. Побережников, А. Т. Топчий, А. Л. Ху-добородов. Этот труд, включающий в себя обобщающие материалы, посвя-шён истории казачества Урала, Сибири и Дальнего Востока. В работе освещены жизнь и быт казачьих общин, деятельность служилого казачества Уральского, Оренбургского, Сибирского, Забайкальского, Амурского, Уссурийских войск. Специальный раздел в исследовании посвяшён истории казачества в эмиграции. Основная ценность этой работы заключается в том, что в ней не только обобщены имеющиеся исследования по казачеству, но многие проблемы рассматриваются на новой источниковедческой базе. В издании рассмотрены основные этапы истории России и истории казачества: том 1

66 История казачества Азиатской России : в 3 т.Г Гл. ред. В. В. Алексеев. - Екатеринбург: УрО РАН, 1995. - Т. 1. XVI - первая половина XIX века ; Т. 2. Вторая половина XIX - начало XX века; Т. 3. XX век. охватывает период становления и развития казачества с XVI до середины XIX века, том 2 - от реформ 1860 - 1870 гг. до Октябрьской революции 1917 года, том 3 - историю казачества в XX веке. Относительно небольшой тираж - всего 1000 экземпляров, разошедшийся в основном по библиотекам, позволил познакомиться с этим трудом лишь узкому кругу специалистов.

Можно сказать, что это издание является основным обобщающем трудом по истории казачества в Сибири и открывает новую веху в исследовании этой проблемы. В своей работе авторы рассматривали вопросы взаимоотношения российской монархии и казачества. Отображались проблемы отношения казачества к царю, процессы осознания казаками своего места в структуре монархического российского государства. Отмечалось, что казаки рассматривали службу царю и Отечеству как единое целое. Сопротивление вызывало у казаков посягательства со стороны царской бюрократии на исконные права и обычаи казачества. Этот же коллектив авторов выпустил отдельную брошюру, посвященную различным социально - экономическим аспектам жизни казачества Урала и Сибири.67 В контексте изучения особенностей этнического происхождения казачества, становления особого субэтнического самосознания казаков, описания самобытности казачьего уклада жизни инте/га ресна работа историка Н. Н. Смирнова.

Период рубежа 2000 гг. стали своеобразным этапом, началом появления целого вала материалов и публикаций, посвященных истории как всего

67 Казаки Урала и Сибири в ХУП-ХХ вв. Сборник научных трудов. - Екатеринбург, 1993.

68 Смирнов Н. Н. Слово о забайкальских казаках. - Волгоград, 1994.

50 российского казачества в целом, так и его отдельных отрядов, в частности сибирского казачества.69 В данном контексте следует отметить особую роль историков города Омска, где постоянно проходят конференции и публикуются исследования, посвященные истории Сибирского казачьего войска.70 В 2002 году в г. Омске прошла юбилейная научно-практическая конференция,

71 посвященная 420-летию Сибирского казачьего войска. Наиболее полно история Сибирского казачьего войска, этапы его формирования и развития система управления, рассмотрена в работах Ю. Г. Недбая. Исследователь обратил своё внимание на начальный период формирования войска: XVI - первую

72 половину XIX в. История отдельных отрядов Сибирского казачьего войска стала предметом исследований алтайских историков Ивонина А. Р. и Колу

73 паева Д. В., описавших в своих работах развитие казачьих станиц на Алтае. Авторы в своём исследовании делают упор на описании социально-экономических условий жизни казачества, изучают казачье хозяйство в его экономическом многообразии. Вопросы истории сибирского казачества также не обойдены вниманием в трудах такого известного историка как

69 Казачество на государственной службе. - Екатеринбург, 1993; Казаки Урала и Сибири в XVII -XX вв. - Екатеринбург, 1993; Казачество в истории России. - Краснодар, 1993.

70 Казачество: история и современность. Омск, 1996; Проблемы историографии, источниковедения и исторического краеведения в вузовском курсе отечественной, истории. - Омск, 1997; Катанаевские чтения - 1998 г. Материалы докладов второй всероссийской научно-практической конференции. - Омск, 1998; Катанаевские чтения. Сборник научных трудов, посвященный военному администратору и учёному, генерал-лейтенанту Г. Е. Катанаеву. - Омск, 2003.

71 Сибирское казачество: прошлое, настоящее, будущее. Материалы межрегиональной научно-практической конференции, посвященной 420-летию Сибирского казачьего войска. - Омск, 2003.

72 Недбай Ю. Г. История казачества Западной Сибири. 1582-1808 гг. (Краткие очерки). - Омск, 1996.; Он же. Казачество Западной Сибири в эпоху Петра Великого. - Омск, 1998; Он же. История сибирского казачьего войска (1725-1861 гг.) В 2 т. Т. 1. - Омск. 2001.

73 Ивонин А. Р., Колу паев Д. В. Казаки на Алтае в XVIII - XIX столетиях. - Барнаул, 2003.

В. П. Зиновьева. В его работах затрагиваются вопросы хозяйственной жизни казаков и проблемы межэтнических отношений.74

Из последних работ, посвященных интересующей нас теме, следует отметить исследования С. М. Андреева, направленные на изучение системы

7$ управления в Сибирском казачьем войске. В своей монографии автор раскрывает обширную палитру служебных, управленческих, военных, и экономических сторон жизни сибирского казачества. С. М. Андреев описывает территориальное устройство Сибирского казачьего войска, подробно останавливается на анализе военной организации войска, его управленческой структуры. Экономические аспекты жизни сибирского казачества обобщены автором в отдельной главе и касаются, в основном, общих вопросов. Пожалуй впервые в историографии С. М. Андреев даёт подробное освещение картины этнического состава сибирских казаков, а также их конфессионального состава.

Из работ, посвященных обобщению накопленных сведений по истории казачества России, а также исследовании, затрагивающих отдельные стороны жизни различных регионов казачьего мира, следует отметить следующие труды. Прежде всего, это докторская диссертация Т. В. Таболиной «Проблемы современного казачества: 1980-1990 гг.». В своей работе автор исследует

74 Зиновьев В. П. Дело «Об устройстве лесов в Сибири (1847-1862 гг.)» как источник по истории промышленности Сибири // Документ в контексте истории: Тезисы докладов и сообщений Международной научной конференции. - Омск, 2006. С. 133-137; Он же. «Киргизский» вопрос на землях Алтайского округа (Кабинета) // Степной край: зона взаимодействия русского и казахских народов (ХУШ-ХХ вв.). Международная научная конференция, посвященная 175-летию образования Омской области: Тезисы докладов и сообщений. - Омск, 1998. С. 65-68.

75 Андреев С. М. Военное и гражданское управление в Сибирском казачьем войске (1808-1919 гг.). - Омск, 2005. проблемы казачьей самоидентификации в современных условиях.76 Также

Т. В. Таболина известна рядом своих публикаций историографического характера, в которых даёт подробный анализ всей исследовательской литерату

77 ре по казачьей проблематике. К обобщающим трудам по истории экономических и юридических отношений в казачьей среде следует отнести исследо

78 вание М. И. Лукомеца. Особенности социально-экономического развития казачьих регионов нашли отображения в трудах Ф. А. Каминского.79 Очень интересна система представлений современных историков казачества о казаках как людях особой государственной системы пограничья - фронтира, на

ЯП шедших своё отображение в ряде коллективных монографий. Авторы рассматривают казачество как служилое сословие, являющееся передовым форпостом на российских рубежах. Этим же вопросом - роль казаков в освоении российского фронтира как формы государственной колонизации - занимался

81 в своих научных исследованиях А. В. Ремнёв. Вопросы сходства и различия в проведении земских реформ между казачьими и крестьянскими общинами

76 Таболина Т. В. Проблемы современного казачества: 1980-1990 гг. Автореф. дисс. доктора исторических наук. - М., 1999. 29 с.

77 Таболина Т. В. Основные направления изучения казачества. / «http://pubs. carnegie. ru./images/line. gif. »

78 Лукомец M. И. Эволюция земельных отношений казачества (XV-XX вв.). Дисс. доктора эконом, наук. - Краснодар, 2003. 298 с.

19 Каминский Ф. А. Казачество Южного "Урала и Западной Сибири в конце XIX в. - нач. 1920 гг. -Омск, 2004 г.

80 Северный Кавказ в составе Российской империи. - М., 2007.

81 Ремнев А. В. Самодержавие и Сибирь. Административная политика первой половины ХЕХ начала XX вв. - Омск, 1997; Он же. Имперское управление азиатскими регионами России в XIX -начале XX вв. Некоторые итоги и перспективы изучения // Пути познания России: новые подходы и интерпритации. - М., 2001; Он же. Россия Дальнего Востока. Имперская география власти XIX -начала XX вв. - Омск, 2004. нашли своё отображение в работах А. А. Волвенко. Определённый интерес казачья тематика вызывает и у иностранных историков. Этот процесс можно проследить по работам немецкого историка Германа Удо и российского аме

83 риканиста Т. М. Барретта. Иностранные исследователи в своих работах отдают предпочтение описанию военных действий казачества и специфики управления казачьими войсками.

В целом, необходимо отметить, что на сегодняшний день история сибирских казаков изучена отечественными историками достаточно обстоятельно, хотя и не исчерпывающе. В поле зрения исследователей оказывались вопросы численности и состава казачьих подразделений, их служебные обязанности, вопросы обмундирования и вооружения, особенности праздничных обрядов и бытового уклада, и, в основном, подробности военных походов казаков. Между тем, социальная история Сибирского казачества ещё недостаточно изучена. Здесь следует отметить, что вопросы экономического развития казачьих поселений, особенностей их внутренней жизни, менталитета, движения населения ещё ждут своего освящения.

Специфика казачьего хозяйства, особая роль в социально-экономическом развитии казачества вообще, и сибирского казачества в частности, в данной работе казачьей общины, как фактора не сдерживающего, а

82 Волвенко А. А. Земская реформа в Области войска Донского (1864-1882 гг.) // Государственная власть и местное самоуправление. 1998. № 1.

83 Герман Удо. История казачества в освещении немецкой литературы и историографии / Казаки Урала и Сибири. - Екатеринбург, 1993. С. 17-29.; Барретт Т. М. Линии неопределённости: северокавказский «фронтир» России // Американская русистика: вехи последних лет. Императорский период. - Самара, 2000. инициирующего хозяйственную активность сибирских казаков, практически не изучена в отечественной исторической науке. Переход хозяйственного уклада жизни сибирских казаков с существования на «государево жалованье» к активному освоению сибирской целины, трансформация традиционного сельского хозяйства в рыночное не исследован в значительной мере в современной исторической науке. Также не поставлен вопрос об особом «казачьем социуме» как факторе повседневной жизни казачества, его социальном саморазвитии, что заслоняется от научной общественности военизированным видом казаков и их боевыми задачами в составе русской армии. Все эти вопросы ещё ждут своей объективной оценки.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Сибирское казачество во второй половине XIX века - 1850-1900 гг."

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Вторая половина XIX века стала этапом больших качественных и количественных изменений в исторической судьбе сибирского казачества. Его социальная роль в жизни как своего региона - Западной Сибири, так и в целом в России стала меняться. Если в середине XIX столетия сибирские казаки всё ещё являлись в значительной степени зависимой от властей Российской империи социальной группой - в выдаче жалованья, в обеспечении припасами, а подчас и продовольствием, в системе материального поощрения, в рамках выполнения различных земских повинностей, то к концу столетия сибирское казачество становится достаточно независимой в социально-экономическом плане категорией населения.

При этом следует отметить двойственность позиции в этом процессе государственных структур царской России. Начиная с 1861 года имперские бюрократические ведомства в целом комплексе своих реформ - положение о Сибирском казачьем войске от 1861 года, положение об общественном управлении в казачьих войсках от 1870 года, исправленном и дополненном в 1890 году - всячески стремились к переводу войсковых служб сибирского казачества на, выражаясь современным языком, самоокупаемость. Правительства различных монархов России, правящих в ней во второй половине XIX века, стремились к тому, чтобы казачество в целом, и сибирское казачество в частности, оставаясь особой социальной группой в среде современного ему российского общества, сохраняло как свою своеобразность военизированной опоры для царского режима, так и пересталао быть для последнего определённой финансовой обузой. Император Александр II изложил содержание этой программы следующим образом: «Я желаю, чтобы казачьи войска, оказавшие столько незабвенных услуг Отечеству, сохранили и на будущее своё воинское предназначение.Но вместе с тем желаю, чтобы в устройстве казачьих войск военное их назначение было сколь возможно согласова

572 но с выгодами гражданского быта и хозяйственного благоустройства».

Можно сказать, что это пожелание всероссийского самодержца сибирские казаки выполнили. На всём протяжении второй половины XIX столетия мы видим медленный, но неуклонный рост экономического благосостояния сибирского казачества. Станичники быстро перенимали у крестьян все навыки земледелия и к концу столетия во многих областях перегнали свих учителей, к немалой досаде последних. Здесь следует отметить, что этот процесс был не только связан с объективной реальностью экономического развития всей страны, но и поощрялся войсковыми структурами, в основном Войсковым хозяйственным правлением Сибирского казачьего войска. Его офицеры, ведомые подвижником и просветителем сибирского казачества Г. Е. Ката-наевым, всячески пропагандировали и поощряли новые прогрессивные формы хозяйствования в среде сибирского казачества. При этом само Войсковое хозяйственное правление поощряло в казачьей среде предпринимательство, благосклонно относилось к созданию на казачьих землях заводских предприятий лицами невойскового сословия, иногородними. Надо сказать, что имен

572 История казачества Азиатской России. Т. 2. - Екатеринбург, 1995. С. 26. но в это время, в пореформенные годы, на казачьи земли устремился поток иногородних. Связано это было не только со льготами, какие были возможны при предпринимательстве на казачьих землях, но и с общей моральной атмосферой в станицах сибирского казачества. Казаки достаточно благосклонно относились ко всем видам предрринимательства, а казачья община не только не препятствовала появлению в их среде богатых станичников, или живущих рядом с ними состоятельных иногородних, но и всячески приветствовали рост благосостояния в их поселениях. При этом конечно не забывалась выгода станиц от этого рода деятельности.

Экономическая самостоятельность всего комплекса казачьего станичного хозяйства обеспечивалось станичными земельными наделами и станичными капиталами. Субъекты казачьего хозяйствования находились практически на полной самоокупаемости, что в немалой степени объясняет успехи казачьей формы землепользования. Казачья община всегда помогала тем казакам, у которых были трудности в сфере хозяйственной деятельности, и в этом сходство казачьей общины с крестьянской. Коренное же отличие заключается в том, что казаки были достаточно самостоятельны в сфере своей производственной деятельности, передел земли в казачьих общинах проходил раз в 19 лет, и касался не результатов хозяйственной деятельности той или иной семьи, а количества в ней лиц мужского пола, что служило критерием при наделении землёй. Общероссийское Положение об управлении станиц 1891 года вообще отменило какие либо ограничения для станичных казачьих общин в распределении земли между своими членами. Система же реализации сельскохозяйственной продукции сибирскими казаками через разветвлённую сеть ярмарок, хлебных войсковых магазинов, сеть магазинов, принадлежавших торговому казачьему обществу, можно назвать предтечей кооперативного движения. Здесь следует отметить, что Сибирское казачество явно выделялось среди других казачьих войск Сибири своей экономической предприимчивостью и начавшейся к 1905 году обозначаться социальной самостоятельностью. В других регионах Сибири, например на Амуре, казачья колонизация отличалась строгой регламентацией и воинской дисциплиной, что, по мнению современных отечественных историков, отрицательно сказы

573 валось на экономической эффективности.

Можно сказать, что казачья община, возникшая в историческом разрезе времени как коллектив воинов-профессионалов для совместного противостояния военным условиям, а применительно к Сибири и природным, с течением длительного временного протяжения трансформировалась в устойчивую социальную страту. Не утратив своего первичного назначения как боевого содружества и поощряемая в этом государством, казачья община превратилась в крепкую соседско-семейную корпорацию, целью которой было как можно более полное хозяйственное и социальное благосостояние своих членов. Эта казачья корпорация не была лишена социальных недостатков, но в целом позволяла своему социуму, в непростых социальных условиях царской России развиваться, и даже иметь тенденцию к определённой транс

573 Ремнев А. В. Россия Дальнего Востока. Имперская география власти XIX - начала XX веков. - Омск, 2004. С. 140. формации и модернизации в нарождающиеся в стране рыночные отношения. Как отмечают современные исследователи территория «казачьего фронтира» на русской окраине, помимо военных действий и организации управления, включала конструктивные аспекты российской колонизации - «.рождение новой социальной идентичности, этнических отношений, новых ландшафтов,

574 регионального хозяйства и материальной культуры».

Процессы саморазвития сибирского казачества, его превращения из «класса в себе» в «класс для себя» неразрывно связан с ростом экономических показателей казачьего хозяйства. Увеличение посевов зерновых, подъём урожайности, в сочетании с развитием скотоводства и животноводства, а также с продолжением развития такого традиционного для сибирских казаков промысла, как рыболовство — всё это вызвало постепенную тенденцию к повышению уровня зажиточности казачьего населения. При этом следует отметить, что полностью аккумулировать свои возросшие материальные возможности казаки не могли. На них по-прежнему лежали обязанности «собираться в службу своим коштом». Значительное количество денежных средств казачества уходило на покупку коней, их снаряжение, на приобретение обмундирования, амуниции и холодного оружия. Поэтому казачья зажиточность, служившая предметом определённой зависти соседних крестьянских поселений, была всё же весьма относительной. Связана она была с тем, что казачья община была более рационально устроена и организована, по

574 Баррет Т. М. Линия неопределённости: Северокавказский «фронгир» России // Американская русистика: Вехи историографии последних лет. Императорский период : Антология. - Самара, 2000. С. 168. сравнению с крестьянской. Её задачи были более конкретны - подготовка службе, поддержание казачьих станичных хозяйств на определённом уровне, и, по возможности, способствование к дальнейшему саморазвитию.

Самосознание сибирских казаков, росшее по мере их благосостояния, а также стимулировавшееся развитием в их станицах системы образования, к концу XIX века стало чётко выделяться как система приоритетов субэтноса. Казаки резко выделяли себя из различных сословий и социальных групп России. В казачьей среде чётко прослеживался процесс социального противостояния по принципам свой - чужой, мы - они. Этот процесс усилился с появлением в казачьих поселениях иногородних, которые туда устремлялись из-за лучших условий обеспечения хозяйственной деятельности. Станичные власти обычно селили иногородних отдельной «слободой» на окраине станицы. Невойсковым сословием иногородних стали называть в официальных документах только с 1872 года.

Российское казачество вообще, и сибирское казачество в частности, не раз демонстрировало в своей социальной практике качество субэтноса, определяя своё самосознание на почве этничности. Связано это было с тем, что в формировании казачьего социума большую роль играли нерусские народности. В составе казаков постоянно присутствовали татары, башкиры, другие тюрские народности, осетины, калмыки. Будучи в массе своей православными, казаки достаточно терпимо относились к существованию в своих рядах лиц других конфессий. Внутри казачьего социума шло чёткое разделение, как то: казаки по корню, казаки по службе, казаки приписные. В станицах имелись архивы, по которым прослеживалась родословная казаков и только через два или три поколения новоприбывший казак считался не «пришлым», а «свояком». Современные российские историки выделяют следующие критерии казачьей сам о идентификации: «Происхождение (потомки казаков); произвольная самоидентификация (самосознание, самооценка, мнение о себе); особенности хозяйственного уклада, быта, поведения; членство в органи

575 зациях казаков (войска, союзы, землячества, общества)». К обстоятельствам формирования социального феномена казачества отечественные исследователи также относят следующие факторы: «1.) Природно-климатические условия; 2.) Лесостепная зона проживания в бассейне большой реки; 3.) Столкновения и взаимодействие различных народов; 4.) Смешанная эт-ничность; 5.) Преобладание пассионарного генотипа; 6.) Господствующий активный тип социального поведения среда населения; 7.) Общинная социальная организация;. 8.) Объединение жителей края в соседские общины и проживание по её законам; 9.) Воздействие геополитических интересов; 10.) Расположение казачьей общности в регионе столкновения политических амбиций соседних государств; 11.) Участие в первичной колонизации земель; 12.) Освоение казаками ранее неизведанных территорий; 13.) Конфессиональная терпимость; 14.) Доброжелательное отношение к иной вере, личностное восприятие бога, недоверчивость к официальной церкви; 15.) Объединение культурных влияний различных народов; 16.) Перманентно усили

575 Таболина Т. В. Проблемы современного казачества : 1980-1990 гг. : автореф. дисс. док. ист. наук. - М., 1999. С. 9. вающаяся сословность. Выполнение военно-служилых обязанностей для со

576 хранения традиционных привилегий». Все вышеперечисленные факторы в комплексе способствовали формированию казачества, в том числе и сибирского, как особого субэтноса, вросшего в монолит российского государства и ставшего составной частью русского народа.

Система семейно-брачных отношений в казачестве была относительно замкнутой. Однако браки казаки предпочитали заключать внутри своей социальной группы. При этом показательна система социальной и национальной дифференциации внутри казачьего социума. Имеющиеся в среде сибирского казачества национальные и религиозные прослойки - татары, мордва, выходцы из Украины, повёрстанные в казаки киргизы, сохраняли свою бытовую и, отчасти, религиозную особенность. Однако все члены этих сообществ считали себя казаками и не желали относить свою принадлежность к другим социальным слоям империи. Вообще наличие и рост собственного самосознания, собственная модель социального поведения сибирского казачества вызывали определённое раздражение не только у исторических соседей казаков - крестьян и киргиз, но и в последние годы столетия и у представителей чиновничьих ведомств Российской империи. Участившиеся в 1890 гг. споры из-за земельных наделов в 10-вёрстной полосе между сибирскими казаками и киргизами, при поддержке последних официальными властями, показывают, что казачья самодостаточность и самосознание было не по нутру многим пред

576 Селиверстова И. Л., Королёва Е. Н., Лебедкин Ю.В. Казачество и земство в России и на Орловщине. -Орёл, 1998. С. 31. ставителям официальных властей. При этом складывалась парадоксальная ситуация, когда казачий социум саморазвивается, сохраняет свои традиции, прежде всего боевые, переходит на самообеспечение и фактически не стоит государственной казне никаких средств, и при этом вызывает раздражение у самих властей. Здесь явно прослеживаются истоки тех противоречий, которые привели Россию к социальным катаклизмам начала XX века. Объективные задачи развития страны в целом и отдельных её регионов и социумов, входили в противоречие в ежедневной бюрократической практикой, с системой принятия решений, просто с субъективным восприятием чиновничества своей роли в российском государстве. Наличие какой-либо, хотя половинчатой в самостоятельности социальной структуры, вызывало отторжение в восприятии этого со стороны российского чиновника. При этом следует отметить, что система идеологических принципов, на которых строилось самосознание казачества вообще, и сибирского казачества в частности, представляло собой причудливый синтез таких понятий, как то: «воля», «вера», «государева служба», «казаки от казаков ведутся», «вольное казачество». Последнее понятие в системе казачьего мировоззрения получило следующее определение: «Вольный казак - демократ прирождённый, но не демократ в смысле европейском, а в чисто русском смысле; у него вера в царя вне всякого вопроса, следовательно, вольный казак есть «царский демократ». Казак, понимающий долг и дисциплину военную, гражданскую и семейную не может быть анархистом; казак, обладающий собственностью личной и общественной, не может быть коммунистом. Основы казачества: Бог, Царь, семья, казацкая община, самоуправление, полная гласность общественных дел и че

577 стная служба государству». Здесь в сжатом виде видна вся система социальных ценностей казачества. Монархизм казаков представлял собой один из традиционных вариантов русского народного монархизма. Казаки, считая себя прямыми социальными партнёрами монархии, исходя из исторических традиций договора между донскими казаками и Иваном Грозным в 1570 году, весьма скептически относились к бюрократическим надстройкам империи. Отсюда традиционный и постоянный конфликт, неважно по какому поводу, между казаками и имперским чиновничеством. Суть этого конфликта в истории сибирского казачества ярко показывают обстоятельства земельных споров между сибирским Казачьим войском и имперскими бюрократическими ведомствами. Сибирские казаки, следуя исторической традиции обратились за арбитражем к царям (Александру III и Николаю II) и получили от последних поддержку. Соглашаясь или противодействуя тем или иным распоряжениям властей императорской России, казачьи общества осознавали себя не просто вернопод данными жителями короны, но и полноправными участниками политического процесса, претендующими на социальное партнёрство в отношениях с царской властью.

В конце XIX века в Сибирском казачестве полностью сложился весь комплекс идентификационных критериев казачьего социума. В нём сочетались элементы как традиционного, так и модернизирующего общества. К первым относились приоритеты воинской службы, как отличительной чер

577 Дукмасов И. О заселении Черноморского побережья Кавказа казацким войском. - М., 1887. С. 33. ты казачьего бытия, его жизненной философии, всего смысла жизни казака. Своеобразное противопоставление мирного образа жизни, характерного для большинства населения России и военного, характерного для казака, накладывало неоспоримый стимул для самосознания казачества. Это военизированное самосознание доминировало в социальном мировоззрении казачества. К традиционным ценностям также относилась система православной веры, которая цементировала вокруг себя все ценностно-смысловые приоритеты духовной жизни казачества. Однако для сибирского казачества было характерно собственное смысловое понятие православия, что выразилось в устойчивой традиции в среде сибирских казаков старообрядчества, терпимого отношения к нему со стороны всего сибирского казачьего сообщества, и манкирование постоянными циркулярами со стороны официальных властей, направленными на искоренение в казачьей среде «ереси». В семейно-бытовом плане сибирские казаки продолжали традиции уважительного отношения к старшим и старикам. В обществе действовала неписаная традиция, гласившая: «Старший сказал - закон».

Вместе с тем, именно казачий социум в своей повседневной практике показывал, что в России во второй половине XIX века имелись социальные структуры, которые могли органично вписаться в процесс догоняющей модернизации, без излишних социальных трагедий. Хозяйственный комплекс сибирских казаков представлял собой идеальный вариант переходного хозяйства. Подобный тип хозяйствования европейские экономисты того времени определяли следующим образом: «Произошло разделение потребительского и проюводительного хозяйства. Общая потребность удовлетворяется при содействии других хозяйств. Разные хозяйства производят одно для друго

578 го; это совершается большей частью в рамках старых общинных форм». Такой вид хозяйства характерен для большинства станичных хозяйственных комплексов сибирского казачества.

Сибирское казачество, как и большая часть казачьих войск России, имело определённые стартовые преимущества для перехода к рыночным, капиталистическим методам хозяйствования в пореформенные годы. Они заключались в наличии гибкой системы социального регулирования внутри казачьего социума, в стремлении самого командования Сибирского казачьего войска повысить рентабельность казачьих хозяйств. Появившаяся в станичных хозяйствах «предпромыишенность», давала тот необходимый фундамент, который мог способствовать постепенному переходу на рыночные способы ведения хозяйства, не исключавшие определённых социальных регуляторов через сохранившиеся у казаков общинные системы управления. Эти экономические процессы в казачьих хозяйствах полностью соответствуют тенденциям первоначального развития капитализма, о которых современные европейские историки говорят следующее: «.Предпромыпшенность, несмотря на свою самобытность, не была сектором с чёткими границами. Существовала крестьянская промышленность, работавшая на одну семью или одну деревню. На промышленность для семейного употребления накладывалась индустрия, тоже деревенская, но ориентировавшаяся на ры

578 Зомбарт Вернер. Современный капитализм. Пер. с нем. Т I. - М., 1904. С. 73. нок». При развитии такой формы промышленности неизменно возрастала роль казачьих предпринимателей. Они пользовались социальной поддержкой в казачьей среде при практически полном отсутствии чувства зависти, так часто встречавшейся в крестьянской общине. Можно сказать, что тот социальный спрос на предприимчивость и тароватость, в целом благожелательное отношение к состоятельным казакам внутри казачьего социума, могли дать в дальнейшем тот задел, благодаря которому сибирские казаки, по мере развития рыночных отношений, смогли бы в будущем стать одним из столпов среднего класса в России.

Проведение Сибирской железной дороги в 1894 году вблизи мест расселения казаков резко усилило рентабельность их экономической деятельности. Рыночные отношения буквально врывались в хозяйственную жизнь сибирского казачества. Среди экономически образованных офицеров Войскового хозяйственного правления появились идеи о развитии в среде казачества банковского кредита, системы взаимного страхования, и не только от пожаров; распространялись агрокультурные и производственные знания. Можно сказать, что к концу XIX столетия сибирское казачество стало превращаться в определённую социальную корпорацию, со своим укладом жизни, системой ценностей и приоритетов. Эта корпорация не была полностью закрытой. Сибирские казаки, при всей известной настороженности к иногородним, всё же в целом позволяли лицам не казачьего звания и даже представителям другой

579 Бродель Фернан Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV - XVIII вв Пер с фр Т 2 -М, 2006 С 300 национальности, вести экономическую деятельность в пределах своих поселений. При этом православная вера, исторические традиции военной службы престолу делали казаков наиболее жизнеспособной социальной структурой традиционного российского общества. Именно эти качества казачества сделали его одной из главных ударных сил Белого движения во время Гражданской войны, вызвав стремление у ряда деятелей большевиков к физическому уничтожению казачества.

Конкретика социальной и экономической практики сибирского казачества во второй половине XIX - в начале XX вв. позволила казакам выйти практически из положения служилого сословия. Само сибирское казачество увеличивалось уже за счёт внутреннего прироста, хотя практика «вёрстки» в казаки из других социальных групп империи ещё сохранялась, но уже большей частью как традиция. Стремление царских реформаторов сохранить казачьи войска как превосходную боевую единицу и при этом снизить нормы затрат на его содержание нашли своё реальное воплощение в исторической практике. Можно сказать, что реформы в казачьей среде были одними из немногих удачных в социальной практике русского царизма после отмены крепостного права. Сибирское казачье войско к концу XIX века перешло не только на полную самоокупаемость, как было замыслено царскими реформаторами в 1860 гг. Накануне событий 1905 года оно смогло придать своим социально-экономическим формам бытия устойчивый импульс для их дальнейшего развития. Сибирское казачество, сохраняя в целом свои традиционные цели быть вооружённой опорой режиму царской России, постепенно саморазвивалиось в устойчивую социальную страту, которая медленно, но устойчиво эволюционировала к формам капиталистического способа производства, с сохранявшейся системой социальных гарантий для членов своего общества. При этом важно отметить, что внутри казачьей среды развивалась особая форма демократии, дававшая сибирским казакам, да и всему российскому казачеству в целом, право на своё положение как субэтноса русской нации.

Список научной литературыКолупаев, Дмитрий Владимирович, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Неопубликованные источники

2. Бийская линия степень стеснения казаков крестьянами. 1893 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 2. Д. 1721.

3. Введение в войске положения об общественном управлении. 1870 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1134.

4. Ведомость о добыче золота в Енисейской губернии за 1868 год. 1869 г. // Государственный Архив Российской Федерации. Ф. 109. Оп. 99. Д. 82.

5. Годовой отчёт о состоянии Сибирского Линейного Казачьего войска за 1855 год. 1856 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 6. Оп. 1. Д. 999.

6. Годовой отчёт о числе арестантов войске за 1889 год // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 2. Д. 1624.

7. Годовые отчёты о состоянии в войска раскольников. 1851 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 624.

8. Дворянское депутатское собрание Сибирского казачьего войска. 1885 г. // Российский Государственный Военный Исторический Архив. Ф. 1450. Оп. 6. Д. 131.

9. Дела смотрителя Бухтарминской рыбалки. 1860 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 852.

10. Дело межевого отдела Войскового хозяйственного отдела Сибирского казачьего войска о Бийской линии. 1898 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 2. Д. 1967.

11. Дело о выселении киргизов из Усть-Каменогорской станицы с юр-товых земель казаков // Российский Государственный Военный Исторический Архив. Ф. 1450. Оп. 6. Д. 126.

12. Докладные и пояснительные записки. 1861 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 366. Оп. 1. Д. 261.

13. Донесение Войскового хозяйственного правления о землях киргиз-цев. 1883 г. // Российский Государственный Военный Исторический Архив. Ф. 1450. Оп. 6. Д. 119.

14. Донские казаки-переселенцы. 1892 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 2. Д. 1757.

15. Журнальные постановления за апрель 1894 года // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 2. Д. 1800.

16. Журнальные постановления за декабрь 1870 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1129.

17. Журнальные постановления за июль 1871 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1137.

18. Журнальные постановления за май 1894 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 2. Д. 1802.

19. Журнальные постановления за октябрь 1889 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 2. Д. 1604.

20. Замечания депутатского собрания на проект положения, составленный комитетом, учреждённым для улучшения быта Сибирского казачьего войска. 1863 г. // Государственный архив Омской Области. Ф. 366. On. 1. Д. 265.

21. Записки о землеустройстве и экономическом положении Сибирского казачества. 1912-1913 гг. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 366. On. 1. Д. 264.

22. Земельные наделы казаков Бийской Линии. 1876 г. // Центральное Хранилище Архивных Дел Алтайского Края (ЦХАД АК). Ф. 2. Оп. 2. Д. 5178.

23. Инструкция проект станичного общества. 1880 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. On. 1. Д. 1320.

24. К руководству по Сибирскому Линейному Казачьему войску. 1856 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 6. On. 1. Д. 306.

25. Казачье население станиц Бийской линии. 1856 г. // Центральное Хранилище Архивных Дел Алтайского Края. Ф. 81. On. 1. Д. 61.

26. Катанаев, Г. Е. Русские казаки и прилинейные киргизы Семипалатинского уезда в их домашней и хозяйственной обстановке. 1908 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 366. On. 1. Д. 340.

27. Комитет по заселению земель вблизи Сибирской железной дороги.1894 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 2. Д. 1768.

28. О Введении в войске Положения об Общественном Управлении станицами. 1867-1868 гг. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1064.

29. О введении общественной запашки по местам Сибирского казачьего войска. 1868 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1077.

30. О взыскании с иногородних пошлинных денег за право торговли. 1869 г. // Государственный Архив Омской области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1096.

31. О винокуренном заводе. 1864 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 970.

32. О возведении Коряковской станицы в статус города. 1858-1865 гг. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 779.

33. О войсковой рыбалке. 1888 г. // Российский Государственный Военный Исторический Архив. Ф. 1450. Оп. 6. Д. 151.

34. О выборах. 1867 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 75. Оп. 1. Д. 56.

35. О выдаче 100 рублей из войсковых сумм на поездку в Казань для экзамена на звание акушерки. 1885 г. // Государственный архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1443.

36. О выдаче права на разведку золота 1895 г. // Государственный архив Омской области. Ф. 67. Оп. 2. Д. 1872.

37. О выселении разночинцев. 1850 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 609.

38. О денежном вспомоществовании офицерам Сибирского казачьего войска по устройству их хозяйств. 1867 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. Д. 1054.

39. О захвате казаками посёлка Кагировского киргизских земель. 1890 г. // Государственный архив Омской Области. Оп. 2. Д. 1633.

40. О захвате крестьянами земель у казаков посёлка Талатинского. 1890 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 2. Д. 1634.

41. О зачислении в казачье сословие посторонних лиц. 1861 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 6. Оп. 1. Д. 339.410 зачислении в повивальную школу казачьих девиц. 1884-1885 гг. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1453.

42. О зачислении в Сибирское Казачье войско. 1881-1882 гг. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1371.

43. О зачислении киргиз в войсковое сословие. 1881-1883 гг. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1363.

44. О зачислении офицерских детей в Сибирский кадетский корпус.1865 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1019.

45. О казаках, зачисленных в Сибирское Казачье войско из крестьян.1866 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 75. Оп. 1. Д. 8.

46. О кантонистах желающих войти в казачье сословие. 1853 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 682.

47. О количестве раскольников в Сибирском казачьем линейном войске. Годовой отчёт 1852 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. On. 1. Д. 667.

48. О назначении для казаков магометанского вероисповедования имамов и мулл. 1856 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. On. 1. Д. 729.

49. О назначении объездчиков из разного звания для заведования войсковыми лесами. 1876 г. // Государственный архив Омской Области. Ф. 67. On. 1. Д. 1297.

50. О нахождении в Сибирском казачьем линейном войске иностранцев не принявших присягу России. 1854-1855 гг. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. On. 1. Д. 693.

51. О недозволении эмиграции казаков за пределы Акмолинской Области. 1884 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. On. 1. Д. 1436.

52. О переводе кантонистов в податное сословие. 1857 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. On. 1. Д. 751.

53. О переписке с Бухтарминской рыбалкой. 1891 г. // Государственный архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 2. Д. 1690.

54. О переселении в Сибирское казачье войско кубанских казаков. 1869 г. // Государственный Архив Российской Федерации. Ф. 109. Оп. 99. Д. 69.

55. О побеге казаков со службы. 1866 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 75. On. 1. Д. 17.

56. О подчинении казаков Горькой линии административной и судебной власти Томской губернии. 1878-1882 гг. // Государственный Архив Омской области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1289.

57. О поездке Войскового Атамана для обозрения станиц Сибирского казачьего войска. 1886 г. // Российский Государственный Военный Исторический Архив. Ф. 1450. Оп. 6. Д. 147.

58. О полицейском надзоре за золотыми приисками в Сибири. 1871 г. // Государственный Архив Российской Федерации. Ф. 109. Оп. 101. Д. 77.

59. О поступлении денег в рыбопромышленности. 1882 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1342.

60. О поступлении казаков-раскольников в юнкерские училища и о производстве затем в офицеры. 1899-1900 гг. // Российский Государственный Военный Исторический Архив. Ф. 1450. Оп. 6. Д. 212.

61. О правах казаков сосланных в Сибирь. 1893 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 2. Д. 1763.

62. О предоставлении проекта плана Зайсанского приставства по наделению землёй казаков станицы Зайсанской. 1872-1892 гг. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1146.

63. О предоставлении статистического отчёта. 1861 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 861.

64. О преступлениях в Сибирском казачьем войске. 1852 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 634.

65. О проведении 10-вёрстной черты. 1859 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 822.

66. О производстве таксации земель в 1869 году // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1117.

67. О происшествиях в войске за 1859 год // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 826.

68. О происшествиях в Сибирском казачьем войске. 1864-1865 гг. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 943.

69. О происшествиях в Сибирском Линейном Казачьем войске. 18531854 гг. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 684.

70. О работе на сукновальной фабрике. 1856 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 726.

71. О разведении овцеводства. 1858 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 6. Оп. 1. Д. 280.

72. О разведении пчеловодства. 1851 1859 гг. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 6. Оп. 1. Д. 250.

73. О развитии кустарной промышленности в войске. 1883 г. // Государственный Архив Омской области. Ф.67. Оп. 1. Д. 1394.

74. О разрешении жителям строить мукомольные мельницы и заводы. 1860 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 853.

75. О разрешении казакам Павлодарской станицы проводить землепашество на общинных землях. 1892 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 2. Д. 1700.

76. О разрешении киргизам вырубать лес в 10-вёрстной полосе. 1874 г. // Государственный Архив Омской области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1191.

77. О разрешении постройки мельниц и заводов. 1882-1884 гг. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1379.

78. О разрешении построить завод. 1890-1892 гг. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 2. Д. 1640.

79. О разрешении ссуд хлеба из общих хлебных магазинов. 1890 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 2. Д. 1676.

80. О разрешении устройства мельниц и других заведений на войсковых и станичных землях. 1876 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1.Д. 1254.

81. О разрешении устройства мельниц и заводов. 1885-1893 гг. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1494.

82. О Семипалатинском винокуренном заводе. 1888 г. // Российский Государственный Военный Исторический Архив. Ф. 1450. Оп. 6. Д. 153.

83. О Семипалатинском винокуренном заводе. 1892 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 2. Д. 1713.

84. О составлении расписания о размере посаженной платы. 1868 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1076.

85. О состоянии войсковых лесов. 1872 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1159.

86. О споре жителей станицы Терской и выселка Бобровского. 18661867 гг. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1034.

87. О средствах по снаряжению нижних чинов на действительную службу. 1875 г. // Российский Государственный Военный Исторический Архив. Ф. 1450. Оп. 6. Д. 110.

88. О стеснении жителей посёлка станицы Крутоярской в поземельном довольствии жителями села Урмотинское. 1869-1872 гг. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1100.

89. О страховании общественных и частных строений Николаевского станичного юрта. 1881-1883 гг. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1340.

90. О существовании в некоторых казачьих селениях школ грамотности. 1885-1891 гг. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1478.

91. О Съезде атаманов военных отделов в Омске. 1892 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 2. Д. 1711.

92. Об изменении порядка выдачи Сибирским киргизам билетов для отлучки из своих кочевий. 1867 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1040.

93. Об инспекторском смотре Сибирского казачьего линейного войска. 1853 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 682.

94. Об исключении урядника Серафима Михалёва из казачьего сословия 1882 г. // Государственный Архив Омской области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1362.

95. Об обложении сборов войсковых зданий, не подлежащих оценочному сбору. 1881-1884 гг. // Российский Государственный Военный Исторический Архив. Ф. 1450. Оп. 6. Д. 124.

96. Об ограничении в Войске числа питейных заведений. 1868 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1079.

97. Об ограничении прав евреев на питейную торговлю. 1874 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1189.

98. Об организации в Омске войсковой ветеринарно-фельдшерской школы. 1879 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1311.

99. Об отводе казакам земли. 1851-1852 гг. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 6. Оп. 1. Д. 257.

100. Об отдаче в аренду луговых земель с торгов. 1875 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1272.

101. Об отдаче в вольное содержание земских станиц в |Сибирском казачьем войске. 1862 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 886.

102. Об открытии Биржи при Царском хуторе около вокзала ЗападноСибирской железной дороги // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 2. Д. 1919.

103. Об открытии кожевенного завода // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 2. Д. 1637.

104. Об открытии общественных питейных заведений. 1895 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 2. Д. 1875.

105. Об открытии станичных и поселковых школ во 2-м отделе Сибирского казачьего войска. 1895 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 2. Д. 1776.

106. Об открытии ярмарки в посёлке Чамсарском, под названием Васильевская. 1894 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Д. 1826.

107. Об охране золотых приисков. 1870 г. // Государственный Архив Российской Федерации. Ф. 109. Оп. 100. Д. 63.

108. Об увеличении войсковых капиталов. 1865 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 984.

109. Об устроении без ведома полкового командира арендаторами людей около пивоваренного завода. 1867 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1055.

110. Об утверждении должностных лиц по общественному управлению войска. 1899 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 2. Д. 1991.

111. Об утверждении таксы на взимание станичных сборов. 1895 г. // Государственный архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 2. Д. 1856.

112. Об учреждении взамен офицерских заёмных капиталов особых ссудосберегательных касс. 1892 г. // Российский Государственный Военный Исторический Архив. Ф. 1450. Оп. 6. Д. 169.

113. Об учреждении должности войскового лесничего при войсковом хозяйственном правлении. 1878 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. On. 1. Д. 1298.

114. Об учреждении ярмарок. 1851 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 6. On. 1. Д. 253.

115. Описание быта Сибирских казаков. 1910 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 366. On. 1. Д. 338.

116. Отчёт о состоянии Бухтарминской Рыбалки за 1887 год // Государственный Архив Омской области. Ф. 67. On. 1. Д. 1594.

117. Отчёт о состоянии начальных училищ Сибирского казачьего войска за 1887 год // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 2. Д. 1548.

118. Отчёт о состоянии поселковых школ 2-го отдела Сибирского казачьего войска. 1891 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 2. Д. 1684.

119. Отчёт о состоянии Сибирского линейного казачьего войска. 1852 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 6. On. 1. Д. 274.

120. Отчёт, составленный Г. Е. Катанаевым начальнику главного управления Казачьими войсками, о мерах по обеспечению голодающего населения. 1891 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 366. Оп. 1. Д. 289а.

121. Отчёты уездных начальников. Ч. 1. 1879 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1305.

122. Отчёты уездных начальников. Ч. 2. 1879 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1306.

123. Переписка Горно-Алтайского Округа с Сибирским Линейным Казачьем войском. 1876 г. // Центральное Хранилище Архивных Дел Алтайского Края. Ф. 177. Оп. 1. Д. 177.

124. Переписка к руководству. 1869-1870 гг. // Государственный архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1114.

125. Переписка о войсковой школе. Подготовка учителей. 1852 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 662.

126. Переписка о выборах в станичные атаманы. 1895 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 2. Д. 1853.

127. Переписка о перемещении казаков из одной станицы в другую. 1867-1869 гг. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 75. Оп. 1. Д. 38.

128. Переписка о подсудности казаков, состоящих на льготе. 1885 г. // Российский Государственный Военный Исторический Архив. Ф. 1450. Оп. 6. Д. 132.

129. Переписка о приобретении сельскохозяйственных машин. 1893 г.

130. Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 2. Д. 1784.

131. Переписка по преобразованию Сибирского казачьего войска и назначении лиц на новые должности. 1869 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 75. On. 1. Д. 81.

132. Переписка по разным предметам. 1894 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. On. 2. Д. 1798.

133. Переписка по хозяйственным вопросам. 1867-1869 гг. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 75. On. 1. Д. 70.

134. По вопросу об установлении отпуска на воспособление хозяйству казачьих первоочередных полков и сотен. 1900 г. // Российский Государственный Военный Исторический Архив. Ф. 1450. Оп. 6. Д. 215.

135. Поверочная комиссия по земельному устройству в Сибирском казачьем войске. 1890-1893 гг. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 2. 1631.

136. Положение об отграничении земельных наделов казакам Бийской лиши // Государственный Архив Омской Области. Ф. 366. On. 1. Д. 290а.

137. Приговор хуторского схода о выборах попечителей школ. 1887 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 2. Д. 1685.

138. Приказы о подготовке к принятию присяги. 1861 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. On. 1. Д. 888.

139. Рыбалка войсковая. 1863-1869 гг. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. On. 1. Д. 958.

140. Сведения о войсковых начальных училищах. 1884 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. On. 1. Д. 1473.

141. Сведения о земельных участках. 1886-1888 гг. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1466.

142. Сведения о произрастании хлеба и трав в населённых пунктах Сибирского казачьего войска. 1859 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 820.

143. Сведения статистические о суконной фабрике Омской инженерной команды. 1861 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 866.

144. Семипалатинский винокуренный завод. 1875 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1219.

145. Смета о капиталах в станицах. 1867 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1050.

146. Список бедных казачьих семей станицы Семипалатинской, заслуживающих получения пособия из войскового безвозвратного капитала. 1883 г. // Государственный Архив Омской области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1424.

147. Список населения Сибирского казачьего войска. 1886 г. // Государственный Архив Омской области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 1511.

148. Спор о землях происшед ший между казаками крепости Становой и крестьянами деревни Курганской. 1851 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. Оп. 1. Д. 610.

149. Статистические сведения за 1854-1855 гг. 1856 г. // Государственный Архив Омской Области. Ф. 6. Оп. 1. Д. 288.

150. Статистические сведения о Сибирском казачьем войске за 1863 год // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. On. 1. Д. 963.

151. Статистические сведения по Сибирскому казачьему войску за 1869 год // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. On. 1. Д. 1098.

152. Статистический отчёт о Сибирском казачьем войске за 1865 год // Государственный Архив Омской Области. Ф. 67. On. 1. Д. 1014.

153. Фонд В. Г. Вяземского. 1868 г. // Российский Государственный Архив Литературы и Искусства Ф. 195. On. 1. Д. 785.1. Опубликованные источники

154. Инструкция станичным и поселковым обществам Сибирского казачьего войска и должностным в сих обществах лицам. Омск, 1913.-33 с.

155. Отчёт о состоянии Сибирского Казачьего войска в течение 1895 года. Ч. II. (Гражданская). Омск, 1897. - 103 с.

156. Отчёт о состоянии Сибирского Казачьего войска за 1893 год. Ч. II (Гражданская). Омск, 1894. - 80 с.

157. Отчёт о состоянии Сибирского Казачьего войска за 1896 год. Ч. II. (Гражданская). Омск, 1898. - 48 с.

158. Отчёт о состоянии Сибирского Казачьего войска за 1897 год. Ч. II. (Гражданская). Омск, 1899. - 108 с.

159. Положение об общественном управлении станиц казачьих войск : высочайше утверждённое 3 июня 1891 года: с законодательными мотивами и разъяснениями. СПб., 1891. - 48 с.

160. Положение об управлении в областях Акмолинской и Семипалатинской. Омск, 1877. - 36 с.

161. Список использованной литературы1. «Сибирский казак» : войсковой юбилейный сборник Сибирского Казачьего войска. Харбин, 1934. - 312 с.

162. Андреев, С. М. «10 вёрстная полоса» как особая категория земель Сибирского казачьего войска / С. М. Андреев // Сибирская деревня : история, современное состояние, перспективы развития . сб. науч. тр. Часть I. Омск, 2002. - С. 46-49.

163. Андреев, С. М. Крестьянство как источник формирования Сибирского казачества / С. М. Андреев // Катанаевские чтения : материалы Шестой всерос. науч.-практ. конф. — Омск, 2006. С. 210-218.

164. Андреев, С. М. Материальное положение офицеров в Сибирском казачьем войске (начало XIX начало XX ) / С. М. Андреев // Катанаевскиечтения-98 : материалы доклада Второй всерос. науч.-практ. конф. Омск, 1998.-С. 210-214.

165. Андреев, С. М. Офицерское землевладение в Сибирском казачьем войске (сер. XIX- 1916 г.) : автореф. дис. . канд. ист. наук / С. М. Андреев. Омск, 1997. - 25 с.

166. Андреев, С. М. Сибирское Казачье Войско : возникновение, становление, развитие (1898 1917) / С. М. Андреев. - Омск, 2006. - 259 с.

167. Андреев, С. М. Сибирское линейное казачество во второй четверти XIX в. / С. М. Андреев // Международные юридические чтения. Часть 1. Омск. 2003.-С. 68-73.

168. Андреев, С. М. Учительство начальных школ Сибирского казачьего войска (конец XIX нач. XX вв.) / С. М. Андреев // Русский вопрос : история и современность. - Омск, 1998. - С. 128-133.

169. Андрюшенко, А. И. Крестьянская война 1773 1775 гг. на Яике, в

170. Приуралье, на Урале и в Сибири / А. И. Андрющенко. М., 1969. - 214 с.

171. Аполова, Н. Г. Хозяйственное освоение Прииртышья в конце XVI -первой половине XIX вв. / Н. Г. Аполова. М., 1976. - 129 с.

172. Ауский, С. Казаки. Особое сословие : пер. с чеш. / С. Ауский. М., 2002. - 447 с.

173. Бабков, И. Ф. Воспоминания о моей службе в Западной Сибири. 1859-1875 гг. Разграничение с Западным Китаем. 1869 г. / И. Ф. Бабков. -СПб., 1912. 138 с.

174. Барретт, Т. М. Линии неопределённости : северокавказский «фрон-тир» России / Т. М. Баррет // Американская русистика : вехи историографии последних лет. Императорский период. Самара, 2000. - 236 с.

175. Бахрушин, С. В. Научные труды. Т. П1 / С. В. Бахрушин. М., 1955.- 127 с.

176. Бахрушин, С. В. Научные труды. Т. IV / С. В. Бахрушин. М., 1959.- 324 с.

177. Богданов, Р. К. Воспоминания амурского казака о прошлом, с 1849 по 1880 гг. / Р. К. Богданов. Харьков, 1906. - 186 с.

178. Бродель, Фернан. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV XVIII вв. В 3 т. Т. 2 : пер. с фр. / Ф. Бродель. - М., 2006. - 656 с.

179. Бромлей, Ю. В. Очерки истории этноса / Ю. В. Бромлей. М., 1983.-346 с.

180. Вебер, М. Избранные произведения / М. Вебер. М., 1990.

181. Вибе, П. П. Немцы на землях Сибирского казачьего войска / П. П. Ви-бе // Известия Омского государственного историко-краеведческого музея. -Омск, 1997. № 5. - С. 152-159.

182. Влияние урожаев и хлебных цен на некоторые стороны русского народного хозяйства. В 2 т. Т. 2. СПб., 1897. - 352 с.

183. Волвенко, А. А. Земская реформа в области Войска Донского (18641882гг.) / А. А. Волвенко // Государственная власть и местное самоуправление.-1998,-№ 1.-С. ?

184. Волков, Ф. К. Задунайская Сечь : по местным воспоминаниям и рассказам / Ф. К. Волков. Киев, 1883. - 79 с.

185. Гагеймейстер, Ю. А. Статистическое обозрение Сибири / Ю. А. Га-геймейстер. СПб., 1854. - 243 с.

186. Гаденко, А. Азовское казачье войско (1830-1865) / А. Гаденко. -Кашира, 1912. 174 с.

187. Герман, Удо. История казачества в освещении немецкой литературы и историографии / Удо Герман // Казаки Урала и Сибири в XVII XX вв. : сб. науч. тр. - Екатеринбург, 1993. - С. 156.

188. Горюшкин, Л. М. Историография Сибири дооктябрьского периода (конец XVI начало XX вв.) / Л. М. Горюшкин, Н. А. Миненко. - Новосибирск, 1984. - 189 с.

189. Гуляев, А. Л. Отрывки из прошлого Уральского войска / А. Л. Гуляев. Уральск, 1895. - 135 с.

190. Долгих, А. И. Землевладение и землепользование в Сибирском казачьем войске накануне Февральской Революции 1917 г. / А. И. Долгих // Вопросы истории Сибири. Томск, 1967. - Вып. 3. - С. 128-138.

191. Дукмасов, И. О заселении Черноморского побережья Кавказа Казацким войском / И. Дукмасов. М., 1887. - 411 с.

192. Ельницкий, К. Ф. Инородцы Сибири и среднеазиатских владений России / К. Ф. Ельницкий. СПб., 1895. - 178 с.

193. Железнов, И. И. Уральцы. Очерки быта уральских казаков. Ч. 1-2 / И. И. Железнов. -М., 1858.

194. Завалишин, И. Описание Западной Сибири. Т. 1 / И. Завалишин. -М., 1862.-417 с.

195. Завалишин, И. Описание Западной Сибири. Т. 3. Сибирско-Киргизская степь / И. Завалишин. М., 1867. - 146 с.

196. Законы о поземельном устройстве казачьих станиц. СПб., 1911.87 с.

197. Записки терского общества любителей старины. Владикавказ, 1914.-135 с.

198. Зиновьев, В. П. Дело «Об устройстве лесов в Сибири (1847-1862 гг.) как источник по истории промышленности Сибири / В. П. Зиновьев // Документ в контексте истории: тезисы докладов и сообщений Международной науч. конф. Омск, 2006. - С. 133-137.

199. Зиновьев, В. П. Очерки индустриальной истории Сибири XIX начала XX в. / В. П. Зиновьев. - Томск, 2009. - 335 с.

200. Зомбарт, Вернер. Современный капитализм : пер. с нем. Т. 1 / В. Зомбарт. М„ 1904. - 496 с.

201. Зомбарт, Вернер. Современный капитализм : пер. с нем. Т. 2 / В. Зомбарт. М., 1905. - 488 с.

202. Ивонин, А. Р. Городовое казачество Западной Сибири в XVIII -первой четверти XIX в. / А. Р. Ивонин. Барнаул, 1996. - 228 с.

203. Ивонин, А. Р. Казаки на Алтае в XVIII XIX вв. / А. Р. Ивонин, Д. В. Колупаев. - Барнаул, 2003. - 156 с.

204. Изергина, Л. А. Курс лекций по истории Западной Сибири. Часть I. XI X в. 1917 г. / Л. А. Изергина. - Омск, 2005. - 164 с.

205. Иртышский вертоград. М., 1998. - 305 с.

206. Исторический очерк образования и развития Сибирского кадетского корпуса. Омск, 1884. - 132 с.

207. История казачества Азиатской России : в 3 т. / РАН, Уральское отделение, Ин-т истории и археологии. Екатеринбург, 1995. - 3 т.

208. История казачества Дона и Северного Кавказа. Ростов н/Д 2001.349 с.

209. Ишмаев, Н. Е. Сибирское казачество : статистический и экономические очерки / Н. Е. Ишмаев. Самара, 1920. - 45 с.

210. Казаки Урала и Сибири в ХУ11-ХХ вв. : сб. науч. тр. / РАН, Уральское отделение, Ин-т истории и археологии; отв. ред. Н. А. Миненко. Екатеринбург, 1993. - 154 с.

211. Казачество в истории России. Краснодар, 1993. - 203 с.

212. Казачество и земство в России и на Орловщине / И. Л. Селиверстова, Е. П. Королёва, Ю. В. Лебёдкин и др.. Орёл, 1998. - 230 с.

213. Казачество. Мысли современников о прошлом, настоящем и будущем казачества. Париж, 1928. - 381 с.

214. Калмыков, М. К. Черкасск и войско Донское в 1802 году по описанию де Романо / М. К. Калмыков. Новочеркасск, 1896. - 92 с.

215. Каминский, Ф. А. Казачество Южного Урала и Западной Сибири в первой четверти XX в. / Ф. А. Каминский. М., 2001. - 211 с.

216. Катанаев, Г. Е. Киргизский вопрос в Сибирском казачьем войске / Г. Е. Катанаев. Омск, 1904. - 202 с.

217. Катанаев, Г. Е. Краткий исторический обзор службы Сибирского казачьего войска с 1852 по 1908 гг. / Г. Е. Катанаев. СПб., 1908. - 67 с.

218. Катанаев, Г. Е. Офицерство и рядовое казачество наше (к вопросу о землевладении в Сибирском казачьем войске) / Г. Е. Катанаев. Омск, 1918. -48 с.

219. Кательников, Е. Н. Историческое сведение войска Донского о

220. Верхнее-Курмоярской станице, составленное из сказаний старожилов и собственных примечаний 1818 года декабря 31 дня / Е. Н. Кательников. Новочеркасск, 1886. - 57 с.

221. Кислицин, В. Н. Народное Образование в Сибирском казачьем войске (XVIII — начало XX вв.) / В. Н. Кислицин // Вопросы географии Сибири.- Томск, 1995. Вып. 2. - С. 54-67.

222. Коншин, Н. Я. К вопросу о переходе киргиз Семипалатинской области в оседлое состояние / Н. Я. Коншин // Памятная книжка Семипалатинской области на 1898 г. Семипалатинск, 1898. - С. 132.

223. Коншин, Н. Я. Киргизы на казачьих землях / Н. Я. Коншин // Памятная книжка Семипалатинской области на 1902 г. Семипалатинск, 1903.- Вып. 6. С. 98.

224. Котович, Л. В. Приговоры сельских сходов как источник изучения сельских обществ Сибири периода капитализма / Л. В. Котович // Источники по истории освоения Сибири в период капитализма. — Новосибирск, 1984. -С. 78-84.

225. Кошкин И. С. Донское торговое общество и его значение в жизни Донского края / И. С. Кошкин, И. И. Зубков. Новочеркасск, 1915. -127 с.

226. Краснов, П. Н. Казаки в начале XIX в. : исторический очерк / П. Н. Краснов. СПб., 1896. - 146 с.

227. Круглов, Ю. Н. Многоликий мир казачества : учебное пособие / Ю. Н. Круглов. Ростов н/Д. : Феникс, 2000. - 128 с.

228. Лобачевский, В. Бугское казачество и военные поселения / В. Лобачевский. Киев, 1887. - 97 с.

229. Маркграф, О. Статистические монографии по исследованию станичного быта Терского казачьего войска / О. Маркграф и др. ; под ред. Н. Благовещенского. Владикавказ, 1881. - 257 с.

230. Международные юридические чтения. Ч. IV. Омск, 2004. - 279 с.

231. Миненко, Н. А. Задачи изучения истории казачества восточных регионов России на современном этапе / Н. А. Миненко // Казаки Урала и Сибири в XVII-XX вв. Екатеринбург, 1993. - С. 2-11.

232. Миненко, Н. А. Западная Сибирь в XVIII первой половине XIX вв. / Н. А. Миненко. - Новосибирск, 1975. - 138 с.

233. Миненко, Н. А. Развитие феодальных отношений и генезис капитализма в Сибири (конец XVI первая половина XIX вв.) / Н. А. Миненко. -Новосибирск, 1988. - 158 с.

234. Мордкович, В. Г. Сибирь в перекрёстке веков, земель и народов. Очерки этно-экологической истории региона / В. Г. Мордкович. Новосибирск, 2007.-316 с.

235. Музей и общество на пороге XX в. Омск, 1998. - 346 с.

236. Небольсин, П. И. Заметки на пути из Петербурга в Барнаул

237. П. И. Небольсин. СПб., 1850. - 248 с.

238. Небольсин, П. И. Уральцы / П. И. Небольсин. СПб., 1855. - 57 с.

239. Недбай, Ю. Г. Сибирское казачье войско / Ю. Г. Недбай. Омск, 2004. - 389 с.

240. Недбай, Ю. Г. Службы сибирских казаков в середине XIX в. / Ю. Г. Недбай // Гуманитарные знания: ежегодник. Омск, 2001. - Вып. 5. -С. 134-136.

241. Никитин, Н. И. О формационной природе ранних казачьих сообществ (к постановке вопроса) / Н. И. Никитин // Феодализм в России. М., 1987. - С. 240-247.

242. Никитин, Н. И. Служилые люди Сибири XVII века / Н. И. Никитин. Новосибирск, 1988. - 176 с.

243. Овчинников, Н. П. Очерки хозяйства казаков Сибирского войска / Н. П. Овчинников. Омск, 1916. - 56 с.

244. Остафьев, В. А. Землевладение и земледелие Сибирского казачьего войска / В. А. Остафьев. СПб., 1897. - 44 с.

245. Павловский, И. Ф. О переселении полтавских казаков на Черномо-рию и Тамань в начале прошлого столетия / И. Ф. Павловский. Полтава, 1915.-87 с.

246. Памятная книга о Сибирском казачьем войске. Омск, 1884. - 33 с.

247. Петров, В. И. Социально-экономическое положение сибирского казачества в XVIII первой половине XIX вв. - М., 1973. - 134 с.

248. Петрушин, Ю. А. Земля кундуйская : исторический очерк / Ю. А. Пет-рушин. Иркутск, 2000. - 156 с.

249. Положение об общественном управлении станиц казачьих войск. -СПб., 1891.-91 с.

250. Потанин, Г. Н. Заметки о Сибирском казачьем войске / Г. Н. Потанин // Военный сборник. СПб., 1861. - № 5. - Отд. 2. - С. 1-32.

251. Потанин, Г. П. Сибирские казаки / Г. П. Потанин // Живописная Россия. Т. 11.-СПб., 1884.-С. 107-116.

252. Потто, В. А. Два века терского казачества (1577 1801). - Владикавказ, 1912. - 210 с.

253. Пудавов, В. М. Рассказы и письма из старинного донского казачьего быта : из оставшихся рукописей 30-х годов сочинения полковника Василия Михайловича Пудавова/ В. М. Пудавов. Новочеркасск, 1895. - 187 с.

254. Путинцев, Н. Г. Хронологический перечень событий из Истории Сибирского казачьего войска / Н. Г. Путинцев. Омск, 1891. - 266 с.

255. Резун, Д. Я. Сибирь, конец XVI начало XX века : фронтир в контексте этносоциальных и этнокультурных вопросов / Д. Я. Резунд, М. В. Ши-ловский. - Новосибирск, 2005.

256. Ремнев, А. В. Россия Дальнего Востока. Имперская география власти XIX начала XX вв. / А. В. Ремнев. - Омск, 2004. - 561 с.

257. Ремнев, А. В. Самодержавие и Сибирь. Административная политика первой половины XIX начала XX вв. / А. В. Ремнев. - Омск, 1997. -297 с.

258. Ригельман, А. История или повествование о донских казаках / А. Ригельман. М., 1846. - 123 с.

259. Савельев. А. М. Трёхсотлетие войска донского / А. М. Савельев. -СПб., 1970.-311 с.

260. Сватиков, С. Г. Автономия Дона / С. Г. Сватиков // Донская волна. Ростов н/Д, 1919. - № 26.

261. Северный Кавказ в составе Российской империи. М., 2007. - 464 с.

262. Седельников, А. Н. Озеро Зайсан / А. Н. Седельников. Омск, 1910.-56 с.

263. Седельников, Т. Борьба за землю в Киргизской степи / Т. Седельников. СПб., 1907. - 80 с.

264. Сенютин, М. X. Донцы : исторические очерки военных действий, биографии старшин прошлого века, заметки из современного быта и взгляд на историю войска Донского / М. X. Сенютин. М., 1866. - 296 с.

265. Сергеев, О. И. Казачество на русском Дальнем Востоке в XVII -XIX вв. / О. И. Сергеев. М., 1983. - 142 с.

266. Столетие Военного Министерства. 1802 1902 гг. Т. 11. Ч. I. Исторический очерк / Главное управление казачьих войск. - СПб., 1902. - 899 с.

267. Столетие военного министерства. 1802 1902 гг. Т. 11. Ч. IV. Землеустройство казачьих войск / Главное управление казачьих войск. - СПб., 1911.-429 с.

268. Тарыкин, А. П. История 3-го Сибирского казачьего полка / А. П. Та-рыкин. Омск, 1912. - 132 с.

269. Тарыкин, А. П. Казачьи войска : популярный очерк / А. П. Тарыкин.-Омск, 1913.-88 с.

270. Топчий, А. Т. Буржуазные реформы 60-80 гг. XIX в. и проблемы урало-Сибирского казачества / А. Т. Топчий // Казаки Урала и Сибири. Екатеринбург, 1993.-С. 117-122.

271. Топчий, А. Т. Крестьянская реформа на государственных землях Западной Сибири / А. Т. Топчий. Томск, 1976. - 172 с.

272. Топчий, А. Т. Политические реформы и миграция казачьего населения / А. Т. Топчий // Казачество на государевой службе. Екатеринбург, 1993.-С. 56-59.

273. Труды Омского отдела Императорского Московского общества сельского хозяйства. Вып. 1. Омск, 1902. - 80 с.

274. Усов, Ф. П. Очерки по истории Сибирского казачьего войска / Ф. П. Усов. Омск, 1884. - 50 с.

275. Усов, Ф. П. Сибирское казачье войско : список населённых мест по сведениям за 1876 г. / Ф. П. Усов. Омск, 1877. - 126 с.

276. Усов, Ф. П. Статистическое описание Сибирского казачьего войска / Ф. П. Усов. СПб., 1879. - 284 с.

277. Футорянский, Л. И. Землевладение и землепользование казаков / Л. И. Футорянский // Очерки традиционной культуры казачества России / под общ. ред. Н. И. Бондаря. М.; Краснодар, 2002. - Т. 1.-С. 346-365.

278. Футорянский, Л. И. Казачество в системе социально-экономических отношений предреволюционной России / Л. И. Футорянский // Вопросы истории капиталистической России : проблемы многоукладное™. -Свердловск, 1972.-С. 150-156.

279. Шаховский, В. М. Задунайские запорожцу. СПб., 1899. - 98 с.

280. Шаяков, Н. Начало казачества в России / Н. Шаяков. Харьков, 1906. - 197 с.

281. Шевченко, С. В. Развитие землевладения среда казаков Западной Сибири в первой четверти XIX века / С. В. Шевченко // Казаки Урала и Сибири : сборник исторических трудов. Екатеринбург, 1993. - 156 с.

282. Основные положения диссертации изложены автором в следующих публикациях:1. Монографии

283. Ив о нин, А. Р. История Алтайского казачества. Алтайские казаки в ХУШ-Х1Х вв. / А. Р. Ивонин, Д. В. Колупаев. Барнаул : Алтайский дом печати, 2008. - 168с. (10,5 п.л.)

284. Колупаев, Д. В. Сибирское казачество во второй половине XIX века. Социально-экономическое развитие / Д. В. Колупаев. Барнаул : Изд-во Алтайского гос. техн ун-та, 2010. - 323с. (18,78 п.л.)

285. Статьи в журналах из списка Высшей Аттестационной Комиссии

286. Колупаев, Д. В. Сибирское казачье войско : территория и управление / Д. В. Колупаев // Известия Алтайского Государственного Университета. -Барнаул, 2008. № 4/4. - С. 102-105 (0,2 п.л.).

287. Колупаев, Д. В. Торговля на землях сибирского казачества во второй половине XIX века. / Д. В. Колупаев // Известия Алтайского Государственного Университета. Барнаул, 2008. - № 4/1. - С. 57-60 (0,25 п.л.).