Символика флоры: сущность и формы переживания

Гольский, Иван Александрович

автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.13
диссертация на тему: Символика флоры: сущность и формы переживания

Год: 2010
Автор научной работы: Гольский, Иван Александрович
Ученая cтепень: кандидата философских наук
Место защиты диссертации: Омск
Код cпециальности ВАК: 09.00.13

Диссертация по философии на тему 'Символика флоры: сущность и формы переживания'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Символика флоры: сущность и формы переживания"

094614034 На правах рукописи

ГОЛЬСКИЙ Иван Александрович

СИМВОЛИКА ФЛОРЫ: СУЩНОСТЬ И ФОРМЫ ПЕРЕЖИВАНИЯ

09.00.13 - философская антропология, философия культуры

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание учёной степени кандидата философских наук

2 5 НОЯ 2010

Омск - 2010

004614034

Работа выполнена на кафедре философии ГОУ ВПО «Омский государственный педагогический университет»

Научный руководитель: кандидат философских наук, доцент

Наталия Георгиевна Красноярова

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Наталья Ивановна Мартишина;

кандидат философских наук, доцент Дмитрий Владимирович Попов

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Томский государственный

университет»

Защита состоится 16 декабря 2010 г. в 12.00 часов на заседании совета по защите докторских и кандидатских диссертаций Д 212.177.03 при Омском государственном педагогическом университете по адресу: 644099, г. Омск, наб. Тухачевского, 14, ауд. 212.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Омского государственного педагогического университета.

Автореферат разослан 16 ноября 2010 г.

Учёный секретарь диссертационного совета

Л. А. Максименко

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования определена поисками форм гармонизации жизни человека и природы в рамках новой экологической парадигмы. Природа представлена человеку многолико. В растительном своём облике природа демонстрирует полноту жизни без конца, вечной жизни. Рождение и возрождение в растительном мире есть наглядное преодоление закона смерти, что составляет основу универсального присутствия растительных символов в разных культурах. Исследование растительных (флористических) символов в культуре есть насущная задача поиска наиболее жизнеспособного варианта моделирования взаимоотношений природы и человека, выявляющего творческую сущность природы по отношению к человеку и человека в его отношении с природой.

Растительные символы укоренены в человеческом сознании, что нашло отражение в философском дискурсе. Базирующаяся на универсальном принципе бинарных оппозиций, традиционная, опредмечен-ная в образах растительности, упорядоченная картина мира подверглась критике со стороны постмодернизма, выступающего за обновление «одеревеневшего» мировоззрения человека современной цивилизации. Но провозглашённая постмодернизмом методология деконструкции традиционных культурных феноменов, их устойчивых значений, константных границ оказалась не в силах преодолеть значимые для всего человечества архетипические смыслы символических образов дерева, плода, семени, цветка.

Постмодернизм актуализирует нереализованную интенцию предшествующего модернизма на преодоление тотальной линейности в рассмотрении культуры. Сомнение в константности смыслов нацелено на критику бюрократичности и шаблонности массовой культуры современного общества потребления. Растительные символы оказались самыми устойчивыми к этой критике. Они были востребованы постмодернистской методологией в построении альтернативной «одеревеневшей» ветви «ризомной» модели культуры. Задача исследования флористических символов вообще в их творческом функционировании в культуре есть по сути дела ответ на вызов постмодернистской философии.

Степень разработанности проблемы. В настоящее время приходится констатировать отсутствие комплексных интерпретационных моделей символического бытования растений в культуре. Вместе с тем имеется возможность выделить несколько основных исследовательских сфер, в границах которых осмысливаются значения символических образов флоры.

Исследования мифологий и религий мира представлены в работах М. М. Маковского, Е. М. Мелетинского, Д. Н. Овсянико-Куликов-ского, С. А. Токарева, В. Н. Топорова. Образы растительности представлены как выражение идеи связующего звена между природным и социальным бытием человека в работах Л. Леви-Брюля, К. Леви-Стросса, Б. А. Рыбакова, О. М. Фрейденберг, Д. Д. Фрэзера, М. Элиа-де, К. Г. Юнга, 3. Фрейда.

Как первоисточник религиозного символизма растений рассматривается Библия: Книги Священного писания Ветхого и Нового Завета.

В лингвистике существует несколько работ, посвященных флористической метафоре. Это труды О. И. Мусаевой, О. В. Протапопо-вой, И. А. Русовой, Е. В. Рыжковой, О. В. Худенцовой, О. В. Шараи. Они определили специфику флористической метафоры, её роль в поэтическом и художественном творчестве. Однако здесь флористическая метафора не рассматривается как универсальный феномен культуры.

Особый интерес представляют современные исследования по проблеме межкультурной коммуникации, решая которую, лингвисты сопоставляют специфику языковых концептов «цветок», «растение», «флора» на материале германо-романских и славянских языков. Это публикации И. И. Киреевой, Е. П. Ковалевич, А. И. Молотковой, И. Я. Пак, Т. Н. Панковой, Д. Е. Эртнер.

В искусствоведении несомненной опорой в выявлении значений символики флоры являются наработки культурологического направления иконологии, исследующего взаимодействие вербального и визуального языков классического искусства в контексте культуры. В качестве источников интересующей нас информации выделены работы В. Г. Власова, Н. О. Марковой, Э. Панофского, М. Праца, Дж. Тресид-дера, Дж. Холла.

Символические образы флоры рассматривают при изучении искусства фарфора, его места и роли в художественной культуре России XVIII века Н. И. Казакевич, Н. В. Сиповская и А. В. Трощинская. Также в культурологическом аспекте рассмотрен «язык флоры» в русском литературном быте и поэзии первой половины XIX века К. И. Ша-рафадиной.

в которой через обращение к традиционной символике образы дерева и ризомы схематически типизируют культуры западного и восточного образцов и моделируют тип космополитичной культуры третьего тысячелетия. Указанная бинарная логика «дерева-ризомы» позволила использовать разработанные категории при структурировании потребностей человека быть, знать, любить и испытывать счастье.

Вышеперечисленные исследования сыграли большую роль в осмыслении значения символики флоры в объективированных формах сознания - мифа, религии, искусства и философии. Однако в них отсутствует целостное философское видение этого феномена культуры. Символика флоры упоминается вскользь, не становясь самостоятельным объектом рассмотрения. Стратегически важной для обрисовки целостной картины развития символики флоры как феномена стала книга «Философия культуры» М. С. Кагана. В теории символа мы опирались на работы А. Белого, О. Н. Лагуты, Д. С. Лихачёва, А. Ф. Лосева, Ю. М. Лотмана.

Анализ степени разработанности проблемы показывает наличие достаточных оснований в виде наработанного эмпирического материала и теорий первого уровня обобщения, позволяющих сделать обзор символики флоры как подсистемы культуры.

Проблема исследования обусловлена неоднозначностью подходов в рассмотрении символики флоры и отсутствием философского осмысления функционирования растительных символов флоры в исторических типах культуры, на разных уровнях мироотношения и деятельности человека. Данная неоднозначность может быть прояснена целенаправленным поиском ответов на следующие вопросы: благодаря чему символические образы флоры стали всеобщим образом культуры? в какой форме они присутствуют в культуре? каким образом постигается содержание символов флоры?

Цель данной работы состоит в раскрытии существенных черт символики флоры как феномена культуры.

Для реализации поставленной цели необходимо было решить следующие задачи:

- соотнести растительные мифологические образы с типологией мифов;

- выявить значения символов флоры в религиозном и светском искусстве;

- раскрыть универсальность растительной символики;

- показать закономерность обращения современной философии к архетипичным образам флоры;

-продемонстрировать функциональные связи между комплексами символов флоры и построениями знания онтологии, гносеологии, антропологии и аксиологии;

- осмыслить экзистенциальные значения растительной символики, присутствующей в жизни современного человека.

Теоретической основой исследования являются наработки отечественных и зарубежных авторов по проблемам природы, построения и функций символа.

Методологической основой работы выступает диалектический метод, взятый в аспекте единства исторического и логического: символика флоры рассматривается в формах объективированного сознания, которые исторически обусловлены типом культуры и логически обоснованы в различных философских учениях.

Среди общетеоретических методов использованы анализ и синтез, аналогия, моделирование, классификация и обобщение.

Также был применён междисциплинарный подход, позволяющий проследить формирование и динамику смыслов символов флоры, раскрыть их культур-философский потенциал с помощью теоретических положений и эмпирических данных религиоведения, этнографии, антропологии, психологии, лингвистики, культурологии, иконологии, искусствоведения.

Основные результаты диссертационного исследования, определившие его научную новизну, состоят в следующем:

1. Определены качества абстрактности и универсальности символов флоры, показана их мировоззренческая функция предфилософ-ского объяснения мира, систематизированы основные смысловые значения мотивов растительности в мифологии, определён смысл символического образа растения, отличающий его от образа животного, -идея вечного возрождения.

2. Раскрыта противоречивая природа растительных символов в религиозном мировоззрении: оставаясь номинально природными (дерево, куст, цветок), они представляют надприродное сверхъестественное (божественное), противопоставленное природе содержание, что становится возможным благодаря их предельной в данном типе мировоззрения абстрактности.

3. Выявлена идейная связь философии Нового времени со светским искусством - художественными образами растительного мира в прикладном искусстве фарфора, ставшими в XVIII столетии проводниками рационалистического мировоззрения на уровне повседневной жизни.

4. Осуществлен анализ функционирования растительных образов в философии в онтологическом, гносеологическом, антрополого-аксиологическом контекстах. Показано, что многообразие смыслов символических образов флоры отвечает основным потребностям: быть, знать, любить, испытывать счастье.

5. Показано, что, распредмечивая заключённое в овеществлённых символах ценностное содержание, человек усваивает универсальные ценности, «окультуривает» себя, становясь субъектом культуры.

Положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Растительная природа (флора) присутствует в мифологии в качестве универсальных сквозных для разных культур образов, выполняющих мировоззренческую функцию предфилософского объяснения.

2. Религиозное мировоззрение имеет дело с символическими флористическими образами, которые обозначают происшедший разрыв человека с природой. Растительные символы, оставаясь номинально природными, представляют божественное, противопоставленное природе.

3. Зарождающееся в эпоху Возрождения светское искусство восстанавливает содержательную природную составляющую растительных образов. Символические флористические образы в культуре повседневности взяли на себя функцию просвещения и рационализации, «окультуривания» человеческой жизни, внесения в светскую (земную) жизнь мировоззренческого, возвышающего и организующего элемента.

4. Философия с самого начала своего существования использует растительные образы в онтологическом, гносеологическом, антро-полого-аксиологическом контекстах. Соответственно, символы флоры выражают основные потребности: быть, знать, любить, испытывать счастье.

5. Символика цветка в культуре репрезентирует формы личностного переживания жизни. Этот образ задаёт идею метафизической опоры через символизацию триады универсальных ценностей «истина-добро-красота».

эпохи, типы духовно-практической деятельности и мировоззрения, так и по горизонтали - разные сферы общества одной эпохи. Культура, благодаря такому ракурсу, получает подтверждение своей целостности. Система флористических символов визуализирует бинарную модель культуры.

Практическая значимость. Материалы и выводы исследования могут быть использованы в преподавании курсов истории философии, философии культуры и культурологии.

Апробация данного исследования была осуществлена в ходе обсуждения его основных положений и выводов на кафедре философии Омского государственного педагогического университета, а также выступлениях автора на международных, всероссийских, региональных и межвузовских научных конференциях: Всероссийской научной конференции «Реальность. Человек. Культура: универсалии научного знания» (ОмГПУ, Омск, 2007); VI Межрегиональной научно-практической и методической конференции «Личность врача: мировоззренческий, социальный, научный, философский контексты» (ОмГМА, Омск, 2008); VI Межвузовской научной конференции студентов и аспирантов «Тенденции развития общества в XXI веке» (ОмГТУ, Омск, 2008); Всероссийской научной конференции «Селивановские чтения» (ТГАКИ, Тюмень, 2008); студенческой научно-практической конференции «Человек и природа» (ОмГПУ, Омск, 2008); Всероссийской научной конференции «Реальность. Человек. Культура: религия и культура» (ОмГПУ, Омск, 2008); V Всероссийском философском конгрессе «Наука. Философия. Общество» (Новосибирск, 2009); осеннем коллоквиуме «Памятники археологии и художественное творчество» (ООМИИ им. М. А. Врубеля, Омск, 2009); Всероссийской научной конференции «Реальность. Человек. Культура: фундаментализм в научном познании» (ОмГПУ, Омск, 2009); научном семинаре «Православная культура Сибири. Исторические, этнографо-археологические, искусствоведческие и культурологические аспекты изучения» (ООМИИ им. М. А. Врубеля, Омск, 2009); Всероссийской (с международным участием) научной конференции памяти В. Ф. Мелёхина (ООМИИ им. М. А. Врубеля, Омск, 2009)

Структура и объём исследования. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы, включающего 178 названий. Работа изложена на 162 страницах.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснована актуальность темы, охарактеризована степень её разработанности, определены теоретико-методологическая основа исследования, его цели и задачи, выделена основная идея, выносимая на защиту, фиксируются научная новизна и результаты проделанной работы, раскрыты их теоретическая и практическая значимость.

Изложение хода исследования, его логики и результатов предварено описанием теоретической модели предмета исследования -символа; объясняется, какое значение вкладывает автор диссертации в понятие символа. Оно рассматривается как форма объективации сознания, что отражено в названиях глав - символ как опредмеченная форма сознания и переживания. В первой главе даётся следующее рабочее определение: символ - это ценностно нагруженный абстрактный знак. Во второй главе оно конкретизируется: символ - это идеализированный, эмоционально окрашенный знаковый образ, наделённый ценностным содержанием, создающим основу для трансцендирования.

В первой главе «Символика флоры в объективированных формах сознания» выявляются истоки символизации растительного мира, описываются функции и смыслы символов флоры в традиционной культуре. Показывается, что ценностное осмысление отношений человека с природой, складываясь в обыденном сознании на уровне практики повседневной жизни, выражается в её духовно-практическом преобразовании силами фантазии в некий отличный от реальности, воображаемый, идеальный мир, образы которого опредмечены в мифологии, религии и искусстве.

В первом параграфе «Функции образов флоры в мифологии» проанализированы объективированные растительные символы мирового наследия мифологии Древнего мира и Античности. Как наиболее значимая была выделена символика дерева, так как для всех культур древнейших цивилизаций - Египта, Двуречья, Индии, Китая, Центральной Америки - характерен общий образ иерархии мира - Мировое древо. Оно же становится символом самой природы, периодически умирающей и возрождающейся вновь.

Символический образ дерева становится знаком прогрессивного типа государственной системы. Все древние цивилизации достигли высоких культурных результатов, потому что были аграрными. По сравнению с кочевым скотоводством земледельческое хозяйство было более прогрессивной формой и материальной, и духовной, и художественной культуры, так как позволяло вести стабильное и само-

достаточное существование. Возможность накопления излишков способствовало развитию мирной торговли, а не грабительских отношений между народами. Данное обстоятельство надолго сделало земледелие господствующим способом существования и в Европе, и в Азии. На его основе выросли новые государственные системы и новые варианты религиозного сознания - христианского в Европе, мусульманского и буддийского на Востоке, новые типы нравственности, художественного творчества, философской мысли.

Отмечается принцип культурного «приручения» человеком растений. Понятие «культура» возникнет у римлян именно для обозначения «приручённой» в земледелии растительности, превращения дикорастущих злаков в сельскохозяйственные «культуры».

Демонстрируется, что растительная природа (флора) присутствует в мифологии в качестве универсальных сквозных для разных культур образов, которые в конкретно-чувственной модели мира выполняют мировоззренческую функцию предфилософского объяснения. Флористические мифологические образы тяготеют в силу своей большей абстрактности, чем всякие другие, к символической форме, обозначая собой основополагающие для мифологического мировоззрения моменты.

Во втором параграфе «Значение религиозно-эзотерических символов флоры» осуществляется обзор символических образов растительности в религиозных традициях, что позволяет отметить радикальный шаг на разрыв с природным, сделанный мировыми религиями. Отождествив божественное с духовным, они резко противопоставили культуру природе, требуя подавления всего натурального, физического, животного в человеке его культурным началом - религиозным устремлением.

Анализ традиционного сюжетного репертуара средневекового религиозного искусства позволяет выделить традицию бытования религиозно-эзотерических символов флоры, почерпнутую из библейских текстов Ветхого и Нового Завета. Отмечается динамика смыслов, появление новых, усложнение структуры представления, сохранения и трансляции растительных символов.

Человеческому сознанию изначально присуща мысль об органическом единстве жизни и природы. Идея мирового древа издавна задавала вектор жизненных устремлений, создающий опору жизни и обусловливающий целостное субъективное восприятие мира, позволяя человеку определить своё место в потоке жизни, Древо становится моделью построения цивилизации людей.

Выкристаллизовавшись в границах национальных религий, модель мифологического сознания, структурирующая жизнь по образу дерева, впоследствии ложиться в основу и достигает наиболее зрелых форм в мировых религиях эпохи феодализма. Транслируемый национальными религиями образ символического дерева представляет бесконечно обновляющийся живой и бессмертный Космос. Мировые религии же делают попытки подрубить Космическое дерево под корень, перерезать «пуповину» вечно текущего источника всеобщей жизни, освободить человека от пут конечной земной жизни и сделать богоподобным.

Христианство внушало людям, что они должны безропотно переносить тяготы жизни, как это делал сам Христос, постоянно соотносить свою жизнь с его заповедями. Этот особый невидимый для глаза духовный труд пропагандировался посредством вполне зримых символических образов растений. Аналог смиренной жизни человека, обращенного к своему внутреннему миру, христиане находят в характерной тихой жизни растительного мира, противопоставляемой форме независимого существования животных, которые движутся, мигрируют, роятся. Растения, преимущественно вечнозелёные, рассматриваются как идеал законченности и совершенства.

Таким образом, религиозное мировоззрение имеет дело с символическими флористическими образами, которые обозначают происшедший разрыв человека с природой. Растительные символы, оставаясь номинально природными - дерево, куст, цветок, - представляют божественное, противопоставленное природе, что становится возможным благодаря их предельной в данном типе мировоззрения абстрактности.

В третьем параграфе «Роль визуально-вербальных символов флоры в искусстве» отмечается, что зарождающаяся светская культура эпохи Возрождения выдвигает на первый план эстетическую картину мира, определяющую центральное место человеку, индивиду, личности, что также прослеживается в замещении символики естественного дерева символикой садового цветка, выведенного европейцем, рукотворного, облагороженного человеком.

Над всем доминирует творчество как божественная сущность человека. Рождается этика нововременного человека: добро - то, что служит сохранению и развитию жизни, зло есть то, что уничтожает жизнь или препятствует ей. Символика цветка визуализирует оптимистическую идею «мечты сбываются» под девизом «Make yourseilf with your own hands».

Обозначается реабилитация материальности, которая стала возможной лишь в зарождающемся светском искусстве Италии XIV-XV веков. Ренессансный пантеизм с его любовью к плоти и чувственности временно уравновесил природу и культуру, но в XVII-XVIII веках они вновь стали восприниматься как соперники, если не смертельные враги. Это соперничество представлено визуально-вербальными символами флоры в искусстве Нового времени двумя типами художественного мышления: рациональном и иррациональном. Рациональная группа символов флоры объективируется в декоре интернационального фарфора, иррациональная - в уникальной национальной литературе. Пышные букеты садовых роз, тюльпанов и гвоздик барочного натюрморта в мрачном жанре «Memento mori» противопоставляются изысканному декору из полевых васильков в росписи фарфора классицизма, отсылающего к руссоистской концепции развращающих последствий развития цивилизации, а затем в сентименталистской антитезе естественного чувства и сверхприродной активности разума.

Зарождающееся в эпоху Возрождения светское искусство восстанавливает содержательную природную составляющую растительных образов. Художественные образы растительного мира, представленные прежде всего в повседневной сфере (декоративно-прикладное искусство фарфора), а не в сфере официального профессионального искусства, становятся проводниками нового рационалистического мировоззрения. Символические флористические образы в культуре повседневности взяли на себя функцию просвещения и рационализации, «окультуривания» человеческой жизни, внесения в светскую (земную) жизнь мировоззренческого, возвышающего и организующего элемента.

Во второй главе «Символика флоры: формы личностного переживания» осуществляется философское рассмотрение культурно значимых символов флоры, раскрываются особенности функционирования символики в социо-культурном пространстве, анализируется их роль в формировании оптимистического взгляда на мир и позитивного мироотношения.

В первом параграфе «Рационализация образов флоры в философии» фиксируется широкий спектр растительных образов - как метафор, так и символов - в философских текстах на всём протяжении развития европейского рационализма. В формирующемся философском языке Античности таких метафорических образов сравнительно больше, нежели в стремящейся к абстрагированию классической немецкой философии. Как реакция на панлогизм гегелевского типа философствования в антропологическом течении Новейшего времени ко-

личество живых художественных образов снова возрастает. Тем не менее до последней четверти XX века философы обращались к растительной метафорике и символике лишь для представления элементов культуры. Постмодернисты же с помощью растительных образов дерева и ризомы дали концептуальное представление культуры в целом.

Согласно Ж. Делёзу и Ф. Гватгари, метаморфозы, производимые культурой с природой, таят в себе весьма широкий спектр возможных взаимоотношений рационального/дерево и иррационального/ризо-ма начал в рождающихся природно-культурных образованиях. На восточном краю этого спектра, представленного символическим образом ризомы, - обожествление природы и поклонение ей, на западном -образ дерева - пренебрежение законами природы, стремление навязать ей человеческую волю.

Определяется, что в текстуальном пространстве философии образы флоры предстают в форме метафоры, которая семиотически развивается до символа.

Философия с самого начала своего существования использует растительные образы в онтологическом, гносеологическом, антропо-лого-аксиологическом контекстах. На разных этапах развития философии эти образы выполняют разные функции. В античной философии они участвуют на уровне становящегося философского языка в построении космологической модели мира, в которой есть место закономерным процессам произрастания, рождения, смерти и возрождения. В понимании человека как разумного существа растительные образы выполняли функцию объяснительной модели низшего и в идеале прёодолённого в его духовном развитии (растительная душа) - от античности (Платон, Аристотель) до немецкой классической философии. В то же время растительные образы присутствовали в гносеологических моделях как аналогичные процессу развития духовных феноменов (Гегель).

История развития философской мысли демонстрирует уровень теоретического отношения между природой и человеком. Данное взаимодействие выражается в познании законов природы, зарождающемся в обыденном сознании и получающем своё наивысшее выражение в натурфилософии и естествознании.

Во втором параграфе «Объективирование и функционирование символов флоры на базисных уровнях мироотношения» осуществляется сопоставительный анализ символов флоры и предметов рассмотрения онтологии, гносеологии, антропологии и аксиологии. Заключается, что всё многообразие смыслов символов отвечает основным человеческим потребностям: быть, знать, любить, испытывать

счастье. Сущностные основания символов флоры в культуре, их ценностно-смысловые параметры, познавательный потенциал, динамика бытия их значений могут быть постигнуты посредством бинарной пары «дерево-ризома».

В первом подпараграфе «Символ флоры в онтологических конструкциях» отмечается актуализация в онтологии символики Мирового древа, характеризующего макрокосм культуры.

Образ дерева являет фундаментальный, практически вечный культурный символ оси мира, визуализирующий модель центрированного иерархического порядка, лежащую в основе существования традиционного общества. Ризома - корневая система, не обладающая чёткой структурой главного и боковых корней. Понятие ризомы противопоставлено понятию «структура» как строго систематизированному и иерархически упорядочивающему принципу организации природных, социальных, научно-логических и культурных явлений.

В целом, по оценке Делёза и Гваттари, вся культурная традиция западного образца может быть оценена как с точки зрения своего содержания, так и типа своей организации как «древовидная». И именно в этом качестве она подвергается постмодернизмом радикальной критике, поскольку несёт в себе следы влияния архаической семантики образа дерева.

Осуществленный номадологией сравнительный анализ целост-ностей, организованных по принципу древовидной структуры и по принципу ризомы, показал, что ризоморфные среды, по всем параметрам противостоящие структуре дерева, оцениваются номадологией как, более гибкие, жизнеспособные и более креативные.

Обосновывая идею ризомы как принципиально нелинейного типа организации целостности, постмодернизм далёк от односторонней трактовки бытия как тотально ризоморфного, полагая корректным применение как линейных, так и нелинейных интерпретационных моделей - соответственно параметрам анализируемых сред. Более того, номадология задаётся вопросом о возможном взаимодействии линейных - «древовидных» и нелинейных - «ризоморфных» сред между собой.

Ризоматическая модель культуры близка образам «сада расходящихся тропок» Хорхе Борхеса, библиотеки-лабиринта Умберто Эко или «космической библиотеки» Винсента Лейча. Однако символический образ ризомы не вытесняет и не замещает собою символику дерева. Их отношения строятся как более сложные. В различных средах могут быть обнаружены и разнообразные типы организации целостно-стей - как структурно-древовидные, так и ризоморфные.

В конце параграфа делается вывод, что пара дерево-ризома, схватывая сформулированные в философии представления о структурном и аструктурном способах организации целостности и обретая статус фундаментальных для постмодернизма понятий, проявляет базисную функцию философии как таковой, т. е. выработку понятийных средств для выражения и анализа всех типов системной организации.

Во втором подпараграфе «Гносеологический потенциал символа флоры» с помощью бинарной пары «дерево-ризома» структурируется проблематика гносеологического уровня. Классическая рациональность, соотносящаяся с образом дерева, показана как линейный, логически обоснованный, «выводной» тип мышления и процесс познания, в котором нет места иррациональному. Неклассическая рациональность - как нелинейный, ризомный тип мышления, когда имеют место иррациональные механизмы познания, нерациональные в результате формы знания, ползучие, «между» формы-жанры философского текста (результата).

Отмечается, что постмодернизм утверждает системный подход рассмотрения культуры в динамике взаимодействия её противоположных форм: западной и восточной, рациональной и чувственной, мужской и женской. Следуя данной методологии, подлинный смысл растительных метафор в текстах европейских философов может быть понят через обращение к традиции чувственной интуиции Востока. В этом плане показателен знаменитый японский средневековый трактат о сценическом искусстве Дзэами Мотокиё «Предание о цветке». Центральным понятием «Предания» является цветок - историко-культурный образ-идея или символ Бытия, символ Прекрасного, которое в природе хоть и тленно и быстротечно, но «несёт в себе таинственный отблеск вечности, исполнено залогов жизни, и человек, чтобы приобщиться к вечному совершенству вселенной, должен подражать ему, копировать это совершенство в своей деятельности», а не строить искусственные стены математического порядка.

Цветок выступает образом-посредником, репрезентирующим идеальное, «способным отражать любые категориальные отношения реальности, но не через обозначение этих отношений словом, а посредством их воплощения в трансформированную чувственность - в форме зримого явления сущности». При таком подходе иррациональная категория «цветок» становится разновидностью рационального постижения существенных связей и отношений вещей, дополняя вербальное мышление нравственно-чувственным компонентом.

Постмодернистский идеал восточного живого познания, лишённого клише и бюрократизма, также обнаруживается и прослеживается в истории русской философской мысли.

В третьем подпараграфе «Антропологический смысл содержания символа флоры» рассматриваются духовные потребности человека, связанные со сферой эмоций, из которых потребность любить и быть любимым является одной из самых сильных. Отмечается, что уже в ранних культурах цветочная символика использовалась для осмысления эротической сферы человеческого бытия. Она охватывала всю сферу любовных отношений в жизни, любовную лирику и светское эротическое искусство.

Эстетизированная культура флирта традиционно выражалась через код растительного символизма «языка цветов». Практически все деревья, цветы и травы в разных культурах призваны в той или иной степени вызывать эротические ассоциации.

Современная постмодернистская философия через взаимодополняющую пару «дерево-ризома» пытается обрисовать картину отношений между мужчиной и женщиной как феномен человеческой жизни вне каких-либо национальных или государственных границ. Постмодернизм настаивает на возврате к ризоморфному по сути искусству любви Востока и отказе от «одеревеневшего» секса, связанного в западной цивилизации XX века с моногамным браком, буржуазной семьей и принципом допустимости получения удовольствия от сексуальности только при условии, что оно служит продолжению рода -государственным целям размножения населения.

Секс относится к физиологической стороне практической жизни; все же переживания любви, выражающиеся в выработанной веками символике и условных ритуалах, принадлежат культуре. «Сексуальная революция», подкупающая устранением «предрассудков» и, казалось бы, «ненужных» сложностей на пути одного из важнейших влечений человека, на самом деле явилась антикультурным явлением, т. е. разрушающим ритуально-символический механизм облагораживания или «окультуривания» полового влечения.

Сексуальная революция 1960-х, восставшая против ангажированной государством любви как индустрии воспроизводства солдат, породила модель ризоматического поведения в форме суб- и контркультур - андеграунда, битников, хиппи, повернувшихся к неагрессивной культуре Востока (Индии и Китая). Если Запад представлен символической моделью «дерева», а Восток - моделью «травы», то, согласно Делёзу и Гваттари, в этом контексте может быть обнаружен перекрёсток, место встречи альтернативных традиций. Таким примером, по Делёзу и Гваттари, может выступать Америка. Думается, что то же самое можно сказать и о России.

С одной стороны, отечественная культура не свободна от «древесного» господства и поиска корней, поиска национальной идеи. Это видно хотя бы по литературе. А также по её происхождению и европейской генеалогии. В контексте сопоставления Запада и Востока как культур (соответственно - дерева и травы) Россия, как и Америка, представляется посредником, так как она развивается за счёт внутреннего подавления и одновременно иммиграции извне. Столичный поток определяет количество власти, и каждый, как умеет, перемещается в этом потоке власти и денег. Всё это объединяется в России - дереве и канале, корне и ризоме - одновременно.

Данный аспект «диалогического вектора» современной культуры играет особую роль в России по той простой причине, что она принадлежит одновременно и Западу, и Востоку и что в её культурной целостности связь обоих духовных потенциалов жизненно важна. Этим объясняются сама возможность формирования еще в 1920-е годах идеологии «евразийства» и её возрождение в наше время. И Запад, и Восток предлагают в последнее время всё больше примеров подобного диалогизма прежде всего в сфере политической культуры, научных контактов, связей в сфере образования, массовых коммуникаций, мощной индустрии туризма.

В третьем параграфе «Распредмечивание и присвоение экзистенциальной символики флоры» отмечается, что потребность быть счастливым - ощущать радость от своего существования - непременно связывается с красотой повседневного бытия. Через эстетическое любование прекрасным человек самоактуализируется как надбиологиче-ское существо, способное к неутилитарной деятельности. В природе человека нет механизмов, способных помочь ему автоматически стать человеком. Чтобы укрепить своё положение в мире, человек ищет выход на связь с природными основаниями. Эта потребность рождает стоящее вне моды и вне времени стремление наполнять жизненное пространство опредмеченными символами природной гармонии - всевозможными цветами, но прежде всего живыми комнатными, символизирующими живость и неоторванность от своих корней.

Символика цветка указывает на житейский план бытия с его радостями и печалями. Человек, как и цветок, существует только «здесь и сейчас», в конкретных условиях и определённых отношениях с миром. Поэтому в символике цветка так важны частности и смысловые нюансы, способные бесконечно комбинироваться.

Показывается, что в образе цветка опредмечивается вся гамма личностных переживаний, способствующих формированию идеалов, которые в сравнении с ценностями более конкретны, индивидуально

значимы и способны создать опору на уровне повседневной жизни. То есть в символике цветка значима идея метафизической опоры, постигаемая как через уникальную форму, так и через универсальное содержание. Иначе говоря, на языке экзистенциализма смысловой доминантой символики цветка является идея трансценденции. Рассмотренные онтологический, гносеологический и аксиологический уровни смыслов символики флоры могут быть соотнесены видами трансценденции через действие, знание и эстетическое отношение/вкус.

В итоге отмечается, что символика цветка репрезентирует формы личностного переживания жизни. Образ цветка задаёт идею метафизической опоры через символизацию триады универсальных ценностей «истина-добро-красота». Его символика закрепляет индивидуально-значимые смыслы, соотносимые с конечным рядом свойственных человеку эмоциональных переживаний. За конкретным же переживанием при дальнейшем анализе может быть обнаружено определённое воздействие окружающего мира. И, таким образом, в смене форм переживания прочитываются основные моменты, определяющие мироотно-шение. Так как переживание имеет биосоциальную ориентировку, оно есть духовное образование, находящееся между личностью и средой, и означает отношение личности к миру, показывая, чем в данный момент мир является для личности.

Соответственно, в ходе практически-духовного освоения природы человеческим воображением создаётся реальность идеального мира, воплощающегося в овеществлённых символах через мифологизированные образы искусства. Распредмечивая заключённое в этих сим-, волах ценностное содержание, человек вбирает его в себя, усваивает и присваивает его, становясь, таким образом, тем самым культурным существом.

И всё-таки духовной культуре необходимы специальные средства объективации, обобществления, а значит, материализации производимой идеальной предметности: знаний, ценностей, проектов, образов. Такими средствами становятся знаковые системы, в частности символика флоры как язык культуры.

В заключении диссертации подводятся итоги, фиксируются выводы и результаты проведенного исследования.

Основные положения и результаты диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:

Публикации в научных з/сурналах и изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

1. Голъский И. А. Эмблема медицины: отражение метаморфозы в отношениях человека с миром и самим собой // Омский научный вестник, 2008. - № 1 (65). - С. 4-7.

Научные статьи, доклады, тезисы в других сборниках и журналах:

2. Голъский И. А. Философско-эстетический смысл лотоса в искусстве Китая // Декабрьские диалоги: материалы Всероссийской науч. конф. памяти Ф. В. Мелёхина, 20 декабря 2004 г., 21-22 февраля 2005 г. -Омск: ООО «Издат. дом "Наука"», 2006. - Вып. 8. - С. 91-94.

3. Голъский И. А. Цветок и город: генетические связи // Реальность. Человек. Культура: универсалии научного знания: материалы Всероссийской научной конференции. Омск, 20-21 декабря 2007 г. -Омск: Изд-во ОмГПУ, 2007. - С. 12-14.

4. Голъский И. А. Визуализация системы ценностей общества в цветочных пристрастиях человека // Тенденции развития общества в XXI веке: материалы VI Межвузовской научной конференции студентов и аспирантов (г. Омск, ОмГТУ, 28-30 апреля 2008 г.) - Омск: ИЦ «Омский научный вестник», 2008. - С. 39-45.

5. Голъский И. А. Цветы как художественный образ «Memento mori» // Истина и благо (Селивановские чтения): материалы Всероссийской научной конференции. 23 мая 2008 г. - Тюмень: РИЦ ТГАКИ, 2008.-С. 120-122.

6. Голъский И. А. Мотивы флоры в декоре фарфора: антропологический смысл // Человек и природа: сборник материалов студенческой научно-практической конференции: в 2 ч. - Омск: Изд-во ОмГПУ, 2008.-Ч. 2.-С. 20-22.

7. Голъский И. А. Символика флоры: ощущение religio // Реальность. Человек. Культура: религия и культура: материалы Всероссийской научной конференции. Омск, 11 декабря 2008 г. - Омск: Изд-во ОмГПУ, 2008.-С. 99-101.

8. Голъский И. А. Символика флоры: обнаружение идей антро-посоциогенеза // Наука. Философия. Общество: материалы V Российского философского конгресса: в 3 т. - Новосибирск: Параллель, 2009. -Т. 2.-С. 275-276.

9.Гольский И. А. Антропологическая соразмерность растительного декора интернационального фарфора // Антропологическая соразмерность: материалы Всероссийской научной конференции (Казань, 2009 г.) - Казань: Изд-во Казан, гос. технол. ун-та, 2009. - С. 42-43.

10. Гольский И. А. Символы флоры в контексте научного знания // Актуальные проблемы гуманитарных и социальных исследований: материалы VII Региональной конференции молодых ученых Сибири в области гуманитарных и социальных наук. - Новосибирск: Новосиб. гос. ун-т, 2009. - С. 85-87.

11. Гольский И. А. Камни и растения в сюжетно-символической росписи китайского фарфора // Памятники археологии и художественное творчество: материалы осеннего коллоквиума. - Омск: ООО «Издат. дом "Наука"», 2009. - С. 25-28.

12. Гольский И. А. Растительные символы христианства: разрешение фундаментального противоречия // Реальность. Человек. Культура: фундаментализм в научном познании: материалы Всероссийской научной конференции. Омск, 18 декабря 2009 г. - Омск: Изд-во ОмГПУ, 2009.-С. 13-14.

13. Гольский И. А. Растительные символы в контексте интуиции единства мира // Материалы научного семинара «Православная культура Сибири. Исторические, этнографо-археологические, искусствоведческие и культурологические аспекты изучения», 30 сентября 2009 г. -URL: http://www.vrubel.ru/ museum/rio/golskyi.htm

Подписано в печать 10.11.2010. Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Печ. л. 1,5. Уч.-изд. л. 1,4. Тираж 100 экз. Заказ П-620.

Издательство ОмГПУ. Отпечатано в типографии ОмГПУ, Омск, наб. Тухачевского, 14, тел./факс (3812) 23-57-93

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Гольский, Иван Александрович

Введение.

ГЛАВА I. СИМВОЛИКА ФЛОРЫ В ОБЪЕКТИВИРОВАННЫХ

ФОРМАХ СОЗНАНИЯ.

1.1. Функции образов флоры в мифологии.

1.2. Значение религиозно-эзотерических символов флоры.

1.3. Роль визуально-вербальных символов флоры в искусстве.

ГЛАВА II. СИМВОЛИКА ФЛОРЫ: ФОРМЫ ЛИЧНОСТНОГО ПЕРЕЖИВАНИЯ

2.1. Рационализация образов флоры в философии.

2.2. Объективирование и функционирование символов флоры на базисных уровнях мироотношения.

2.2.1. Символ флоры в онтологических конструкциях.

2.2.2. Гносеологический потенциал символа флоры.

2.2.3. Антропологический смысл содержания символа флоры.

2.3. Распредмечивание и присвоение экзистенциальной символики флоры.

Введение диссертации2010 год, автореферат по философии, Гольский, Иван Александрович

Растительные символы укоренены в человеческом сознании, что нашло отражение в философском дискурсе. Базирующаяся на универсальном принципе бинарных оппозиций, традиционная, опредмеченная в образах растительности, упорядоченная картина мира подверглась критике со стороны постмодернизма, выступающего за обновление «одеревеневшего» мировоззрения человека современной цивилизации. Но провозглашённая постмодернизмом методология деконструкции традиционных культурных феноменов, их устойчивых значений, константных границ оказалась не в силах преодолеть значимые для всего человечества архетипические смыслы символических образов дерева, плода, семени, цветка.

Исследования мифологий и религий мира представлены в работах М. М. Маковского, Е. М. Мелетинского, Д. Н. Овсянико-Куликовского, С. А. Токарева, В. Н. Топорова. Образы растительности представлены как выражение идеи связующего звена между природным и социальным бытием человека в работах Л. Леви-Брюля, К. Леви-Стросса, Б. А. Рыбакова, О. М. Фрейденберг, Д. Д. Фрэзера, М. Элиаде, К. Г. Юнга, 3. Фрейда.

В лингвистике существует несколько работ, посвящённых флористической метафоре. Это труды О. И. Мусаевой, О. В. Протапоповой, И. А. Русовой, Е. В. Рыжковой, О. В. Худенцовой, О. В. Шараи. Они определили специфику флористической метафоры, её роль в поэтическом и художественном творчестве. Однако здесь флористическая метафора не рассматривается как универсальный феномен культуры.

Особый интерес представляют современные исследования по проблеме межкультурной коммуникации, решая которую лингвисты сопоставляют специфику языковых концептов «цветок», «растение», «флора» на материале германо-романских и славянских языков. Это публикации И. И. Киреевой, Е. П. Ковалевич, А. И. Молотковой, И. Я. Пак, Т. Н. Панковой, Д. Е. Эртнер.

Символические образы флоры рассматриваются при изучении искусства фарфора, его места и роли в художественной культуре России XVIII века Н. И. Казакевич, Н. В. Сиповской и А. В. Трощинской. Также в культурологическом аспекте рассмотрен «язык флоры» в русском литературном быте и поэзии первой половины XIX века К. И. Шарафадиной.

Концептуализированные образы флоры обнаруживаются в текстах Анаксагора, Гераклита, Платона, Аристотеля, Пифагора, Лукреция Кара, Плотина, Августина Блаженного, Ф. Бэкона, Б. Паскаля, Ж. О. Ламетри, И. В. Гёте, И. Канта, Г. В. Ф. Гегеля, Н. Я. Данилевского, К. Н. Леонтьева, О. Шпенглера, Ф. Ницше, В. В. Розанова, П. А. Флоренского. Символика флоры прочно вошла в дискурс современной философии благодаря работе Ж. Делёза и Ф. Гваттари «Ризома» (1976), в которой через обращение к традиционной символике образы дерева и ризомы схематически типизируют культуры западного и восточного образцов и моделируют тип космополитичной культуры третьего тысячелетия. Указанная бинарная логика «дерева-ризомы» позволила использовать разработанные категории при структурировании потребностей человека - быть, знать, любить и испытывать счастье.

Вышеперечисленные исследования сыграли большую роль в осмыслении значения символики флоры в объективированных формах сознания — мифа, религии, искусства и философии. Однако в них отсутствует целостное философское видение этого феномена культуры. Символика флоры упоминается вскользь, не становясь самостоятельным объектом рассмотрения. Стратегически важной для обрисовки целостной картины развития символики флоры как феномена стала книга «Философия культуры» М. С. Кагана. В теории символа мы опирались на работы А. Белого, О. Н. Лагуты, Д. С. Лихачёва, А. Ф. Лосева, Ю. М. Лотмана.

Проблема исследования обусловлена неоднозначностью подходов в рассмотрении символики флоры и отсутствием философского осмысления функционирования растительных символов флоры в исторических типах культуры, на разных уровнях мироотношения и деятельности человека. Данная неоднозначность может быть прояснена целенаправленным поиском ответов на следующие вопросы: благодаря чему символические образы флоры стали всеобщим образом культуры? в какой форме присутствуют в культуре? каким образом постигается содержание символов флоры?

Цель данной работы состоит в раскрытии существенных черт символики флоры как феномена культуры.

Для реализации поставленной цели в диссертации необходимо было решить следующие задачи исследования:

- соотнести растительные мифологические образы с типологией мифов; выявить значения символов флоры в религиозном и светском искусстве;

- раскрыть универсальность растительной символики; показать закономерность обращения современной философии к архетипичным образам флоры;

- продемонстрировать функциональные связи между комплексами символов флоры и построениями знания онтологии, гносеологии, антропологии и аксиологии;

Теоретико-методологическая основа исследования

Среди общетеоретических методов использовались анализ и синтез, аналогия, моделирование, классификация и обобщение.

Основные результаты диссертационного исследования, определившие его научную новизну, состоят в следующем:

1. Определены качества абстрактности и универсальности символов флоры, показана их мировоззренческая функция предфилософского объяснения мира, систематизированы основные смысловые значения мотивов растительности в мифологии, определён смысл символического образа растения, отличающий его от образа животного, - идея вечного возрождения.

4. Осуществлен анализ функционирования растительных образов в философии в онтологическом, гносеологическом, антрополого-аксиологическом контекстах. Показано, что многообразие смыслов символических образов флоры отвечает основным потребностям - быть, знать, любить, испытывать счастье.

Положения диссертации, выносимые на защиту:

3. Зарождающееся в эпоху Возрождения светское искусство восстанавливает содержательную природную составляющую растительных образов. Символические флористические образы в культуре повседневности взяли на себя функцию Просвещения и рационализации, «окультуривания» человеческой жизни, внесения в светскую (земную) жизнь мировоззренческого, возвышающего и организующего элемента.

4. Философия с самого начала своего существования использует растительные образы в онтологическом, гносеологическом, антрополого-аксиологическом контекстах. Соответственно символы флоры выражают основные потребности — быть, знать, любить, испытывать счастье.

Теоретическое значение диссертационного исследования заключается в разработке назревшей проблемы рационализации символики флоры, ставшей не без влияния позитивизма уделом популярной культуры, окончательно её вульгаризировавшей. Обращаясь к флористическим образам в разных сферах культуры, мы уточняем специфику системного подхода методологии философии культуры. Флористические образы оказываются не случайными, а универсальными, сквозными для культуры как целостной системы как по вертикали - разные эпохи, типы духовно-практической деятельности и мировоззрения, так и по горизонтали - разные сферы общества одной эпохи. Культура, благодаря такому ракурсу, получает подтверждение своей целостности. Система флористических символов визуализирует бинарную модель культуры.

Структура и объём исследования. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы, включающего 178 наименований. Работа изложена на 162 страницах компьютерной вёрстки.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Символика флоры: сущность и формы переживания"

Основные выводы по Главе II:

1. В текстуальном пространстве образы флоры представлены метафорами, семиотически развивающимися до символа, т.е. идеализированного эмоционально окрашенного знакового образа, создающими основу для трансцендирования.

2. Философия с самого начала своего существования использует растительные образы в онтологическом, гносеологическом, антрополого-аксиологическом контекстах. На разных этапах развития философии эти образы выполняют разные функции. В античной философии они участвуют на уровне становящегося философского языка в построении космологической модели мира, в которой есть место закономерным процессам произрастания, рождения, смерти и возрождения. В понимании человека как разумного существа растительные образы выполняли функцию объяснительной модели низшего и в идеале прёодолённого в его духовном развитии (растительная душа) - от античности (Платон, Аристотель) до немецкой классической философии. В то же время растительные образы присутствовали в гносеологических моделях как аналогичные процессу развития духовных феноменов (Гегель).

Реакцией на панлогизм гегелевского типа философствования в антропологическом течении Новейшего времени является присутствие флористических художественных метафор и символов в учениях представителей философии неклассического типа. Растительные образы метафорически объясняют культуру как проходящую закономерные «растительные» этапы в своём развитии. Постмодернистская (постнеклассическая) философия с помощью растительных образов дерева и ризомы дала концептуальное представление современной культуры.

3. Многообразие смыслов флористических образов и символов отвечает основным человеческим потребностям — быть, знать, любить, испытывать счастье. Сущностные основания символов флоры в культуре, их ценностно-смысловые параметры и познавательный потенциал, а также динамика их значений могут быть систематизированы через бинарные оппозиции (в частности, дерево-ризома). Символика цветка в культуре репрезентирует формы личностного переживания жизни. Образ цветка задаёт идею метафизической опоры через символизацию триады универсальных ценностей «Истина-Добро-Красота». Распредмечивая заключённое в овеществлённых символах ценностное содержание, человек постигает «вещество» культуры, «окультуривает» себя, становясь субъектом культуры.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

История человечества - непрерывный акт отчуждения от природы, рода, коллектива, общества и, наконец, от самого себя. Реализуя внутренне присущую потребность в свободе и независимости, вооружившись идеей технического прогресса, человек западной цивилизации утратил устойчивые связи со своим генетическим прошлым, выделившись из многообразия форм жизни, казалось, навсегда сжёг за собой мосты. На пороге XXI века воля к власти и человеческому всесилию, подкреплённая техническим инструментарием, обернулась вселенской тоской по естественности окружающего мира. Тем не менее возврат к собственным корням, нахождение опоры в жизни, обретение чувства гармонии с миром ещё возможны через обращение к традиционным комплексам символов флоры.

Анализ показывает, что ценностное осмысление отношений человека с природой, складываясь в обыденном сознании на уровне практики повседневной жизни, выражается в её духовном преобразовании силами фантазии в некий отличный от реальности, воображаемый идеальный мир, образы которого опредмечены в мифологии, религии и искусстве.

В первой главе были зафиксированы и проанализированы объективированные растительные символы мирового наследия мифологии Древнего мира и Античности. Как наиболее значимая выделяется символика дерева. Так, для всех культур древнейших цивилизаций — Египта, Двуречья, Индии, Китая, Центральной Америки - характерен общий образ иерархии мира— Мирового древа. Оно выступает как посредствующее звено между Вселенной и человеком и как место их пересечения, определяя место человека в мире.

Вместе с тем символический образ дерева становится знаком прогрессивного типа государственной системы. Все эти цивилизации достигли высоких культурных результатов, потому что были аграрными. По сравнению с кочевым скотоводством земледельческое хозяйство было более прогрессивной формой и материальной, и духовной, и художественной культуры, так как позволяло вести стабильное и самодостаточное существование. Возможность накопления излишков способствовала развитию мирной торговли, а не грабительских отношений между народами, надолго сделала земледелие господствующим способом существования и в Европе, и в Азии. На его основе выросли новые государственные системы и новые варианты религиозного сознания - христианского в Европе, мусульманского и буддийского на Востоке, новые типы нравственности, художественного творчества, философской мысли.

Показателен и сам принцип культурного «приручения» человеком растений. Понятие «культура» возникнет у римлян именно для обозначения «приручённой» в земледелии растительности - превращения дикорастущих злаков в сельскохозяйственные «культуры».

Анализ растительной мифологии также демонстрирует в ходе антропогенеза наличие конфликтов в процессе превращения природы в культуру, которые осознавались и запечатлевались. Это тотемистическое поклонение человека явлениям природы - растению, зверю, солнцу, стихиям, и обожествление человеком собственного естества — в фаллическом культе и культе матери-роженицы. Столкновение культуры и натуры читается в мифологических образах сфинксов, кентавров, русалок, как называл М. Бахтин, соединявших культурно-человеческий «верх» с животным «низом», и в противопоставлении Афины Марсию, Аполлона Дионису, да и в истории самого Аполлона, превратившегося из первоначально дикого хтонического божества в Мусагета — олицетворение культуры, охватывавшей девять разных наук и искусств.

Обзор символических образов растительности в религиозных традициях позволяет отметить радикальный шаг на разрыв с природным, сделанный мировыми религиями. Отождествив божественное с духовным, они резко противопоставили культуру природе, требуя подавления всего натурального, физического, животного в человеке его культурным началом - религиозным устремлением. Тем не менее анализ традиционного сюжетного репертуара средневекового религиозного искусства позволяет отметить традицию бытования религиозно-эзотерических символов флоры, почерпнутую из библейских текстов Ветхого и Нового Завета. Также отмечается динамика смыслов, появление новых, усложнение структуры представления, сохранения и трансляции растительных символов. Идеализированная христианская символика объективируется в искусстве созданием «благословенного Господом сада».

Реабилитация материальности стала возможной лишь в зарождающемся светском искусстве Италии XIV-XV веков. Ренессансный пантеизм с его любовью к плоти и чувственности временно уравновесили природу и культуру, но в XVII—XVIII веках они вновь стали восприниматься как соперники, если не смертельные враги. Это соперничество представлено визуально-вербальными символами флоры в искусстве Нового времени двумя типами художественного мышления: рациональном и иррациональном. Иррациональная группа символов флоры объективируется в уникальной национальной литературе, рациональная - в декоре интернационального фарфора. Пышные букеты садовых роз, тюльпанов и гвоздик барочного натюрморта в мрачном жанре «Memento morí» противопоставляются изысканному декору из полевых васильков в декоре фарфора классицизма, отсылающего к руссоистской концепции развращающих последствий развития цивилизации, а затем в сентименталистской антитезе естественного чувства и сверхприродной активности разума.

XIX и XX века должны были вновь и вновь решать ту же задачу, ориентироваться на картезианскую или руссоистскую традицию, утверждать превосходство природного или культурного начала во всей системе человеческого бытия и мироздания — в диапазоне от фрейдова понимания культуры как насилия над природой до сексуальной революции, отбросившей все культурные запреты и освободившей сексуальную энергию, подобно её свободным проявлениям у животных.

Широкий спектр растительных образов - как метафор, так и символов — обнаруживается в философских текстах на всём протяжении развития европейского рационализма. В формирующемся философском языке Античности таких метафорических образов сравнительно больше, нежели в стремящейся к абстрагированию немецкой философии. Как реакция на панлогизм гегелевского типа философствования в антропологическом течении Новейшего времени количество живых художественных образов снова возрастает. Однако до последней четверти XX века философы обращались к растительной метафорике и символике лишь для представления элементов культуры. Постмодернисты же с помощью растительных образов дерева и ризомы дали концептуальное представление культуры в целом.

Согласно Ж. Делёзу и Ф. Гваттари, метаморфозы, производимые культурой с природой, таят в себе весьма широкий спектр возможных взаимоотношений рационального/дерево и иррационального/ризома начал в рождающихся природно-культурных образованиях. На восточном краю этого спектра, представленного символическим образом ризомы, — обожествление природы и поклонение ей, на западном - образ дерева - пренебрежение законами природы, стремление навязать ей человеческую волю.

Античные философы используют образы флоры для обозначения вновь выделенных объектов исследования и введения новой терминологии по аналогии с качественными характеристиками растений и их частей. Для языка философии Нового времени также характерна образность и растительные аналогии с заметным влиянием традиции христианского символизма. Значительно влияние и натуралистической тенденции объяснения исторических и социальных процессов по аналогии с линейностью развития растений. Начиная с XIX века, намечается переход на позиции иррационализма — возрождается теория вечного круговорота: символика умирающего и возрождающегося дерева становится ключевой при моделировании исторического процесса. В дальнейшем принцип нелинейного описания процессуальное™ перенимает постмодернизм, тем самым продолжая традицию.

История развития философской мысли демонстрирует уровень теоретического отношения между природой и человеком. Данное взаимодействие выражается, с одной стороны, в познании законов природы, зарождающемся в обыденном сознании и получающем своё наивысшее выражение в натурфилософии и естествознании, а с другой, - в ценностном осмыслении природы, которое разрабатывается в пределах теологии и выражается в различном понимании взаимоотношений природы и культуры.

Сопоставительный анализ символов флоры и предметов рассмотрения онтологии, гносеологии, антропологии и аксиологии показывает, что всё многообразие смыслов символов отвечает основным человеческим потребностям — быть, знать, любить, испытывать счастье. Сущностные основания символов флоры в культуре, их ценностно-смысловые параметры, познавательный потенциал, динамика бытия их значений могут быть постигнуты посредством бинарной пары «дерево-ризома».

В текстуальном пространстве философии образы флоры предстают в форме метафоры, которая семиотически развивается до символа, т.е. до идеализированного эмоционально окрашенного знакового образа, наделённого ценностным содержанием, создающим основу для трансцендирования.

Символика цветка репрезентирует формы личностного переживания жизни. Образ цветка задаёт идею метафизической опоры через символизацию триады универсальных ценностей «Истина-Добро-Красота». Его символика закрепляет индивидуально-значимые смыслы, соотносимые с конечным рядом свойственных человеку эмоциональных переживаний. За конкретным же переживанием при дальнейшем анализе может быть обнаружено определённое воздействие окружающего мира. И, таким образом, в смене форм переж:ивания прочитываются основные моменты, определяющие мироотношение. Так как переживание имеет биосоциальную ориентировку, оно есть духовное образование, находящееся между личностью и средой, и означает отношение личности к миру, показывая, чем в данный момент мир является для личности.

Соответственно в ходе практически-духовного освоения природы человеческим воображением создаётся реальность идеального мира, воплощающегося в овеществлённых символах через мифологизированные образы искусства. Распредмечивая заключённое в этих символах ценностное содержание, человек вбирает его в себя, усваивает и присваивает его, становясь тем самым культурным существом.

И всё-таки духовной культуре необходимы специальные средства объективации, обобществления, а значит, материализации производимой идеальной предметности - знаний, ценностей, проектов, образов. Такими средствами становятся знаковые системы, в частности, символика флоры как язык культуры.

Список научной литературыГольский, Иван Александрович, диссертация по теме "Философия и история религии, философская антропология, философия культуры"

1. Аббаньяно H. Воспоминания философа / Аббаньяно Николо. -СПб.: Алетейя, 2000. - 309 с.

2. Аристотель. О душе // Аристотель. Сочинения в 4-х томах. — Т. 1: Ред. В. Ф. Асмус. М.: Мысль, 1976. - 550 с. - С. 370-448.

3. Аристотель. Никомахова этика // Аристотель. Сочинения в 4-х томах. Т. 4: Ред. и вступ. ст. А. И. Доватура, Ф. X. Кессиди. — М.: Мысль, 1984. - 828 с.

4. Белый А. О смысле познания. Мн.: ТПЦ «Полифакт», 1991. - 64 с.

5. Белый А. Символизм как миропонимание / Сост., вступ. ст. и прим. Л. А. Сугай. М.: Республика, 1994. - 528 с.

6. Библия. Книги Священного писания Ветхого и Нового Завета. — М.: Библейские общества, 1995. 1376 с.

7. Бидерманн Г. Энциклопедия символов: Пер. с нем. / Общ. ред и предисл. Свенцицкой И. С. М.: Республика, 1996, — 335 е., ил.

8. Блейк В. Избранное в переводах С. Маршака. М.: Художественная литература, 1965. - 184 с.

9. Борисова Т. С. Символы Богоматери в церковнославянском языке. -Новосибирск: Новосиб. гос. ун-т, 2001. 145 с.

10. Борохов Э. Энциклопедия афоризмов: Мысль в слове. М.: ООО «Издательство ACT», 2001. - 720 с.

11. Братство розы и креста // Холл П. М. Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символической философии / Пер. снем. С. Целищева. М.: Эксмо; СПб.: Мидгард, 2007. - 1008 е., ил. - С. 637-656.

12. Бэкон Ф. Сочинения. В 2-х томах. Т. 1: О достоинстве и приумножении наук / Сост., общая ред. и вступит, статья A. JI. Субботина. - М.: Мысль, 1977. - 590 с.

13. Бэкон Ф. Сочинения. В 2-х томах. 2-е, испр. и доп. изд. — Т. 2: Новый Органон / Сост., общая ред. и вступит, статья A. JI. Субботина. - М.: Мысль, 1978. - 575 с.

14. Василенко О. Сравнительное языкознание: язык цветов // В мире науки, 2003.-№ 10.-С.14-15.

15. Виноградова Н. А., Каптерева Т. П., Стародуб T. X. Традиционное искусство Востока: Терминологический словарь / Под ред. Стародуб T. X. М.: Эллис Лак, 1997. - 360 с.

16. Власов В. Г. Большой энциклопедический словарь изобразительного искусства. В 8 т. - Т. 3. - СПб.: Лита, 2001. — 848 е., ил.

17. Власов В. Г. Взгляд художника на теорию стилей // Власов В. Г. Стили в искусстве. Словарь. Т. 1. - СПб.: Кольна, 1995. - 672 с. — С. 5-29.

18. Вольтер. Философские сочинения. М.: Наука, 1988. - 752 с.

19. Выготский Л. С. Кризис семи лет // Выготский Л. С. Собрание сочинений: в 6-ти т. Т 4: Детская психология / Под ред. Д. Б. Эльконина. - М.: Педагогика, 1982. - 432 е., ил.

20. Гегель Г. В. Ф. Сочинения. T. IV: Феноменология духа. - М.: Изд-во АН СССР, Институт философии, 1959. - XLV, 440 с.

21. Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 1. Наука логики. - М.: Мысль, 1975. - 452 с.

22. Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 2: Философия природы / Отв. ред. Е. П. Ситковский. Ред. коллегия: Б. М. Кедров и др. - М.: Мысль, 1975. - 695 с.

23. Генон Р. Символы священной науки. М.: Беловодье, 2002. - 496 е., ил.

24. Герцен А. И. Письма об изучении природы // Герцен А. И. Сочинения в 2-х т.: Т. 1 / Ред. кол.: М. Б. Митин и др.; Общ. ред. А. И. Володина, 3. В. Смирновой; Сост., авт. вступ. ст. и примеч. А. И. Володин. М.: Мысль, 1985. - 592 с. - С. 219-398.

25. Гёте И. В. Избранные философские произведения. М.: Наука, 1964.-519 с.

26. Гиренок Ф. И. Антропологические конфигурации философии // Философия науки. Вып. 8: Синергетика человекомерной реальности. - М.: ИФ РАН, 2002. - 430 с. - С. 418.

27. Гиренок Ф. И. Ускользающее бытие. М.: Институт Философии РАН, 1994.-220 с.

28. Григорьева Т. П. Японская литература XX века: Размышления о традиции и современности. М.: Художеств, лит., 1983. - 302 с.

29. Григорьева Т. П. Японская художественная традиция. М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1979. - 368 с.

30. Данилевский Н. Я. Россия и Европа / Сост., послесловие и комментарии С. А. Вайгачева. М.: Книга, 1991. - 574 с.

31. Делёз Ж., Гваттари Ф. Ризома // Он-лайн Альманах «Восток», 2005. № 11-12 (35-36) // URL: http://www.situation.ru/app/jart1023.htm (дата обращения: 26.08.2009)

32. Денисов С. Ф. Библейские и философские стратегемы спасения: антропологические этюды: Учебное пособие. Омск : Изд-во ОмГПУ, 2004.-216 с.

33. Дерево // Энциклопедия символов в рамках проектах фонда «Викимедиа». URL: http://wiki.simbolarium.m/index.рЬр/Дерево (дата обращения: 07.06.2008)

34. Дерево Сефирот // Холл П. М. Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символической философии / Пер. снем. С. Целищева. М.: Эксмо; СПб.: Мидгард, 2007. - 1008 е., ил. — С. 559-574.

35. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов / АН СССР, Ин-т философии; Общ. ред. и вступит, статья А. Ф. Лосева. М.: Мысль, 1979. - 620 с.

36. Древнехристианская изобразительная символика // Православный информационный интернет-портал «Православие.RU», 1999. URL: http://www.pravoslavie.ru/archiv/simvolika/simvol.htm (дата обращения: 08.03.2008)

37. Древо Христианской Церкви // Форум Апостола Андрея Первозванного URL: http://www.cirota.ru/forum/view.php?subj=58695 (дата обращения: 08.03.2008)

38. Еськов К. Ю. Удивительная палеонтология: История Земли и жизни на ней. М.: Изд-во: НЦ ЭНАС, 2008. - 312 е., ил.

39. Жизнеописание Святого Франциска Ассизского // Святой Франциск Ассизский. Жизнеописание, труды, предания, молитвы URL: http://s-francesco.narod.ru/bio.html (дата обращения: 01.06.2008)

40. Зайцев П. Л. «Мужское» в словесных формах культуры: Монография. Омск: Изд-во ОмГПУ, 2007. - 216 с.

41. Звездина Ю. Н. Эмблематика в мире старинного натюрморта. К проблеме прочтения символа. М.: Наука, 1997. - 160 е., 116 ил.

42. Золотницкий Н. Ф. Цветы в легендах и преданиях. Киев: Изд-во Довира, 1994.-255 с.

43. Золотоносов М. Фарфоровая оттепель // Новый мир искусства, 1998.-№4.-С. 32-34.

44. Ипполитов А. Похвальное слово китчу // Эрмитаж, 2006-2007. — № 5.-С. 12-15.

45. Каган М. С. Философия культуры. СПб.: Петрополис, 1996. - 415 е., ил.

46. Казакевич Н. И. Западноевропейский фарфор в Эрмитаже. История собрания. 2-е изд-е перераб. и дополненное. - СПб.: Издательство Санкт-Петербургского института истории РАН «Нестор-История», 2005.-380 е., ил.

47. Кант И. Сочинения в 6 т. / Под общ. ред. В ф. Асмуса, А. В. Гулыги, Т. И. Ойзермана. Т. 5. - М.: Мысль, 1966. - 564 с.

48. Категории мифов // Мифологический словарь / Гл. ред. Е. М. Мелегинский. М.: Сов. энциклопедия, 1990. - 672 с. - С. 635-638.

49. Керлот X. Э. Словарь символов. М.: REFL-book, 1994. - 608 с.

50. Кибалова Л., Гербенова О., Ламарова М. Иллюстрированная энциклопедия моды \ Пер. с чеш. И. М. Ильинской и А. А. Лосевой.- Прага: Артия, 1987 608 с.

51. Китайская народная картина няньхуа из собрания Государственного Эрмитажа. СПб.: Государственный Эрмитаж, Славия, 2003.-288 с.

52. Китайский эрос: научно-художественный сборник: пер. с китайского / предисл. И. С. Кон; ред.-сост. А. И. Кобзев. М.: СП «Квадрат», 1993. - 504 е., ил.

53. Колесник М. В. Поколение «RHIZOME» // Наука. Философия. Общество. Материалы V Российского философского конгресса. Том II. Новосибирск: Параллель, 2009. - 544 с. - С. 384-385.

54. Комисарова Т. В. Больнов О. // История философии: Энциклопедия / Сост. и гл. науч. ред. А. А. Грицанов. Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2002. - 1376 с. - С. 117-119.

55. Конт О. // Философский энциклопедический словарь / Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. М.: Сов. Энциклопедия, 1983. - 840 с. - С. 273.

56. Коха тест дерева // Глоссарий / Медицинский портал / URL: http://rumedic.ru/library/glossary/icglossaryterms414605/ (дата обращения: 05.06.2008)

57. Красноярова Н. Г. Античная философия. Учения. Понятия. Метафоры. Часть I: Учебное пособие. Омск: Изд-во ОмГТУ, 2006.- 180 с.

58. Крест Иисуса Христа и его изображения // Персональный б лог. URL: http://heild.livejournal.com/33224.html (дата обращения: 10.01.2010)

59. Кузанский Николай. Сочинения в 2 т. Т. 2: Перевод / Общ. ред. В. В. Соколова и 3. А. Тажуризиной. - М.: Мысль, 1980. - 471 с.

60. Кулагина Н. В. Символ и символическое сознание // Культурно-историческая психология, 2006. № 1. — С. 3-9.

61. Лагута О. Н. Метафорология: проникновение в реальность // Информационно-поисковый портал «Балканская русистика», 2008. URL: http://www.russian.slavica.org/printout320.html (дата обращения: 14.06.2009)

62. Ламетри Ж. О. Человек-растение // Ламетри Ж. О. Сочинения / Общ. ред., предисл. и примеч. В. М. Богуславского. 2-е изд. - М.: Мысль, 1983. - 509 с. - С. 244-262, 520-521 (примечания).

63. Лебедев В. Был ли человек-растение идеалом Маркса? // Независимый Бостонский Альманах «Лебедь», 1997. URL: http://www.lebed.com/1997/art321.htm (дата обращения: 20.07.2008)

64. Лейбниц Г.-В. Монадология // Лейбниц Г.-В. Сочинения в 4-х т. -Т. I: Ред. и сост., авт. вступит, статьи и примеч. В. В. Соколов; перевод Я. М. Боровского и др. М.: Мысль, 1982. - 636 с. - С. 413429.

65. Лекарственные растения в мифах и сказаниях // Античный мир и мы. Материалы и тезисы конференции, Саратов, 16-17 апреля 1999. Саратов : Изд-во ГосУНЦ «Колледж», 1999. - Вып. 5. - С. 95-97.

66. Леонтьев К. Н. Восток, Россия и Славянство: Философская и политическая публицистика. Духовная проза (1872-1891) / Общ. ред., сост. и коммент. Г. Б. Кремнева; вступ. ст. и коммент. В. И. Косика. М.: Республика, 1996. - 799 с.

67. Линней К. Философия ботаники / пер. с лат. Н. Н. Забинковой и др.; изд. подготовил И. Е. Амлинский под ред. П. А. Генкеля, Б. А. Старостина; АН СССР. М.: Наука, 1989. - 452 с.

68. Лихачёв Д. С. Поэтика древнерусской литературы. М.: Наука, 1979.-352 е., 8 л. ил.

69. Лихачёв Д. С. Поэзия садов: к семантике садово-парковых стилей; сад как текст. 2-е изд., испр. и доп. - СПб.: Наука, 1991.-371 с.

70. Лосев А. Ф. Знак. Символ. Миф. М.: Издательство Московского университета, 1982. - 480 с.

71. Лосев А. Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М.: Искусство, 1976. — 367 с.

72. Лосев А. Ф. Философия. Мифология. Культура. М.: Политиздат, 1991.-524 е., ил.

73. Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII начало XIX века). - СПб.: Искусство — СПБ, 1994.-399 е., 5 л. ил.

74. Лотман Ю. М. Статьи по семиотике культуры и искусства. СПб.: Академический проект, 2002. - 544 с.

75. Лукина Т. А. Мария Сибилла Мериан. Л.: Наука, 1980. - 208 с.

76. Лукреций Т. К. О природе вещей / Пер. с латин. Ф. Петровского; Вступ. статья Т. Васильевой. М.: Худож. лит., 1983. - 383 е., ил.

77. Маковский М. М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: Образ мира и миры образов. М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1996. - 416 с.

78. Малинина Е. Е. История японского искусства: Цикл лекций: Ч. 1 — Новосиб. гос. ун-т. Новосибирск, 2001. 80 с.

79. Мамардашвили М. К. Введение в философию // Библиотека философского портала «PHILOSOPHY.RU», 2007. URL:http://www.philosophy.ru/library/mmk/vved.html (дата обращения: 27.07.2009)

80. Мамардашвили М. К. Картезианские размышления. N1.: Издательская группа «Прогресс»; «Культура», 1993. - 352 с.

81. Мамардашвили М. К., Пятигорский А. М. Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке. — N1.: Школа «Языки русской культуры», 1997. 224 с.

82. Маньковская Н. Б. Постмодернизм // Культурология. XX век. Словарь. СПб.: Университетская книга, 1997. - 640 с. - С. 347350.

83. Марини А., Тонатто JI. Ароматы картины Караваджо. СПб.: Гос. Эрмитаж, АО «Славия», 2005. - 52 е., ил.

84. Маркова Н. О символике цветов в классическом искусстве // Искусство: учебно-методическая газета для учителей МХК, музыки и ИЗО, 2006. № 2. - С. 21-23: цв.ил.

85. Маркова Н. О символике цветов в классическом искусстве // Искусство: учебно-методическая газета для учителей МХК, музыки и ИЗО, 2006. № 3. - С. 21-23: цв.ил. - Окончание.

86. Маркузе Г. Одномерный человек. М.: REFL-book, 1994. - 368 с.

87. Маркузе Г. Эрос и цивилизация. Философское исследование учения Фрейда / Пер. с англ. К.: ИСА, 1995. -352 с.

88. Меликофф И. И. Цветок страдания: о символическом значении слова «лалэ» в турецко-персидской мистической поэзии // Этнографическое обозрение, 1994. № 6. - С. 77-87.

89. Мелетинский Е. М. Миф и историческая поэтика фольклора // Фольклор. Поэтическая система / Отв.ред. А.И. Баландин, В.М. Гацак. М.: Наука, 1977. - 343 с. - С. 23-41.

90. Метерлинк М. Разум цветов. Жизнь пчёл / Предисл. X.JI. Борхеса. Пер. с фр. JI. Вилькиной. — СПб.: Амфора, 1999. 505 с.

91. Мещанин // Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений / Российская академия наук. Институт русского языка им. В. В. Виноградова. 4-е изд., дополненное. - М.: Азбуковник, 1999. -944 с. - С. 335

92. Мещанская слобода // TheJournal.ru — журналы сетевых обитателей. URL: http://www.thejournal.ru/Redega/(дата обращения: 12.03.2008)

93. Милн А. А. Вини-Пух и все-все-все: повесть-сказка / Пересказ с англ. Б. В. Заходера. М.: Дом, 1992. - 239 е., ил.

94. Мифология. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. Е. М. Мелетинский. М.: Большая Российская энц-я, 1998. - 415 с.

95. Можейко М. А. Дерево // История философии: Энциклопедия / Сост. и гл. науч. ред. А. А. Грицанов. Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2002. - 1376 с. - С. 301-304.

96. Можейко М. А. Корень // Постмодернизм. Энциклопедия / Сост. и науч. ред. А. А. Грицанов, М. А. Можейко. Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001. - 1040 с. - С. 381-384.

97. Можейко М. А. Ризома // Постмодернизм. Энциклопедия / Сост. и науч. ред. А. А. Грицанов, М. А. Можейко. Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001. - 1040 с. - С. 655-659.

98. Можейко М. А. Сексуальность // Постмодернизм. Энциклопедия / Сост. и науч. ред. А. А. Грицанов, М. А. Можейко. — Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001. 1040 с. - С. 705-707.

99. Моложавенко В. С. Тайна красоты: Книга о цветах. М.: Педагогика-Пресс, 1993. - 384 е., ил.

100. Мотокиё Д. Предание о цветке стиля: (Фуси кадэн), или Предание о цветке: (Кадэнсё): Пер. с старояп., исслед. и коммент. Н. Г. Анариной. М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1989.- 199 с.

101. Ницше Ф. Рождение трагедии из духа музыки. Предисловие к Рихарду Вагнеру // Ницше Ф. Сочинения в 2 т. / Пер. с нем.; Сост ред. и авт. примеч. К. А. Свасьян. Т. 1. - М.: Мысль, 1990. — 829 е., ил. - С. 57-157.

102. Ницше Ф. Так говорил Заратустра // Ницше Ф. Сочинения в 2 т. / Пер. с нем.; Сост ред. и авт. примеч. К. А. Свасьян. Т. 2. - М.: Мысль, 1990. - 829 е., ил. - С. 5-237.

103. Новая энциклопедия растений: мифы, целебные свойства, гороскопы, растительный календарь / Авт.-сост. В. М. Федосеенко. М.: РИПОЛ-КЛАССИК, 2003. - 736 е., ил.

104. Орхидский Н. Символы / Епископ Николай Орхидский // URL: http://toseeunvisible.narod.ru/texts/simbols.htm (дата обращения: 27.08.2009)

105. Панофский Э. Ренессанс и «ренессансы» в искусстве Запада. — СПб.: Азбука-классика, 2006. 640 е., ил.

106. Паскаль Б. Мысли // Частная библиотека Якова Кротова, 1994. URL: http://www.krotov.info/libsec/16p/pas/call.htm (дата обращения: 08.11.2009)

107. Пивоваров Д. В. Религия // Современный философский словарь / Под общ. ред. доктора философских наук профессора В. Е. Кемерова. -Лондон-Франкфурт-на-Майне-Париж-Люксимбург-Москва-Минск: Панпринт, 1998. 1060 с. - С. 737-743.

108. Платон. Федр // Платон. Собрание сочинений в 4 т. Т. 2 / Общ. ред. А. Ф. Лосева, В. Ф. Асмуса, А. А. Тахо-Годи. - М.: Мысль, 1993.-528 с.-С. 135-190.

109. Плотин. О природе, созерцании и о Едином (Эннеады III, 8) // Электронная библиотека «HESYCHIA», 2009. URL: http://hesychia.narod.ru/plot38.htm (дата обращения: 18.11.2008)

110. Померанц Г. Выход из транса. М.: Юрист, 1995. — 575 с.

111. Померанц Г. С. Иконологическое мышление // Культурология. XX век. Энциклопедия в 2-х т. Т. 1. - СПб.: Университетская книга; 1998.-447 с.-С. 240-242.

112. Похлёбкин В. В. Словарь международной символики и эмблематики. М.: ЗАО Центрполиграф, 2006. - 543 с.

113. Раушенбах Б. В. Геометрия картины и зрительное восприятие. -СПб.: Азбука-классика, 2002. 320 е., ил.

114. Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. Том 2: Средневековье. - СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1994.-368 с.

115. Ризом // Научно-технический энциклопедический словарь // Slovarik.net Электронные версии словарей, 2007. URL: http://slovarik.net/nauchnotehnycheskyyentsyklopedycheskyyslova/p age/rizom.4370/ (дата обращения: 17.01.2010)

116. Рожанский И. Д. Анаксагор. М.: Мысль, 1983. - 142 с.

117. Розанов В. В. Философия колокольчика // Цветы / Flowers, 2007. — № 5. С. 9.

118. Руднев В. П. Бинарная оппозиция // Руднев В. П. Энциклопедический словарь культуры XX века. М.: Аграф, 2001. -608 с.-С. 50-51.

119. Свасьян К. А. Проблема символа в современной философии: (Критика и анализ). — Ер.: Изд-во АН АрмССР, 1980. 226 с.

120. Светлов Г. Е. Путь богов: (синто в истории Японии). М.: Мысль, 1985.-240 е., 8 л. ил.

121. Седов А. Е. Этюды био-логики // Национальный сервер современной прозы. URL: http://www.proza.ru/2008/04/18/507 (дата обращения: 03.09.2009)

122. Сёмина Е. В. Примечания // Делёз Ж. Фуко. М.: Изд-во гуманитарной литературы, 1998. —172 с.

123. Сидоров Г. Н., Еремеева В. Г., Шустова О. Б. Растительный и животный мир в Библии: Учебное пособие. Омск: Изд-во ОмГПУ, 2000.- 111 е., ил.

124. Сиповская Н. В. Фарфор в России XVIII века / Рецензенты: И. В. Рязанцев, А. Ю. Тарханов. М.: Пинакотека, 2008. - 392 е., ил.

125. Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М.: Эллис Лак, 1995.-416 с.

126. Слово о живописи из сада с горчичное зерно / Пер. с кит., предисл. и коммент. Е. В.Завадской. Отв. ред. Л.З. Эйдлин. М.: Наука, 1969.-518 е., ил.

127. Соколов М. Н. Панофски Эрвин // Культурология. XX век. Энциклопедия в 2-х т. Т. 2. - СПб.: Университетская книга; ООО «Алетейя», 1998. - 447 с. - С. 112-113.

128. Соловьёв В. С. Красота в природе // Соловьёв В. С. Сочинения в 2 т. / Общ. ред. и сост. А. В. Гулыги, А.Ф. Лосева; Примеч. С. Л. Кравца и др. / 2-е изд. Т. 2. - М.: Мысль, 1990. - 822 с. - С. 351389.

129. Сфирот // Электронная еврейская энциклопедия — интернет-версия Краткой еврейской энциклопедии на русском языке (КЕЭ) в 11 томах (Иерусалим, 1976-2005) // URL:http://www.eleven.co.il/article/13985 (дата обращения: 30.07.2007)

130. Сычёв Л. П., Сычёв В. Л. Китайский костюм: Символика, история, трактовка в литературе и искусстве. М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1975. - 132 е., 21 л. ил.

131. Тимощук А. С. Ведийская культура: сущность и метаморфозы: Монография. Владимир: Изд. ВЮИ Минюста РФ, 2002. - 148 с.

132. Токарев С. А. Культовые мифы // Мифы народов мира. Энциклопедия. / Гл. ред. С. А. Токарев. — В 2 томах. — М.: Советская Энциклопедия, 1988. Т. 2. К-Я. — 719 е., ил. - С. 24-25.

133. Топоров В. Н. Растения // Мифы народов мира. Энциклопедия. / Гл. ред. С. А. Токарев. В 2 томах. - М.: Советская Энциклопедия, 1988. - Т. 2. К -Я. - 719 е., ил. - С. 368-371.

134. Тресиддер Дж. Словарь символов / Пер. с англ. С. Палько. — М.: ФАИР-ПРЕСС, 1999. 448 е.: ил.

135. Трощинская А. Русский фарфор эпохи классицизма. М., 2007. — 280 е., ил.

136. Турдиев С. Ю., Вечёрко Л. И. Цветы в нашей жизни. Алма-Ата: Кайнар, 1986. - 217 е., ил.

137. Усманова А. Р. Постструктурализм // История философии: Энциклопедия / Сост. и гл. науч. ред. А. А. Грицанов. — Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2002. 1376 с. - С. 816-818.

138. Фаминцин A.C. Божества древних славян. СПб.: Изд-во «Алетейя», 1995.-358 с.

139. Федоренко Н. Т. Кавабата Ясунари. Очерк. М.: Советский писатель, 1978. — 272 с.

140. Феофраст. Исследование о растениях. / Пер. и примеч. М. Е. Сергеенко. Под ред. И. И. Толстого и Б. К. Шишкина. M.-JL: Издательство АН СССР, 1951.-592 с.

141. Философия культуры. Становление и развитие / Под ред. М. С. Кагана, Ю. В. Перова, В. В. Прозерского, Э. П. Юровской. СПб.: Изд-во «Лань», 1998. - 448 с.

142. Философия русского религиозного искусства XVI-XX вв. Антология. М.: Искусство, 1993. - 400с.

143. Финк Э. Основные феномены человеческого бытия // Проблемы человека в западной философии: Переводы / Сост. и послесл: П. С. Гуревич. М.: Прогресс, 1988. - 552 с. - С. 357-402.

144. Флора и Фавн: Мифы о растениях и животных: Краткий словарь / Сост.: В. М. Федосеенко. М.: Русь, 1998. - 255 е., ил.

145. Флоренский П. А. Сочинения. В 4 т. Т. 4: Письма с Дальнего Востока и Соловков / Сост и общ ред игумена Андроника (А.С Трубачёва), П В Флоренского, М. С. Трубачёвой. - М.: Мысль, 1998 - 795 с.

146. Фрейд 3. Недовольство культурой // Библиотека РГИУ, 2010. URL: http://www.i-u.ru/biblio/archive/freidstrokibiogafii/ (дата обращения: 22.03.2008)

147. Фрейденберг О. М. Миф и литература древности. М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1978. - 605 с.

148. Фромм Э. Мужчина и женщина. М.: Изд-во ACT, 1998. - 512 с.

149. Фрэзер Д. Д. Золотая ветвь: Исследование магии и религии / Пер. с англ. 2-е изд. - М.: Политиздат, 1986. - 703 с.

150. Фрэзер Д. Д. Фольклор в Ветхом завете / Пер. с англ. 2-е изд., испр. - М.: Политиздат, 1989. - 542 е., ил.

151. Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет / Пер. с франц. М.: Касталь, 1996.-448 с.

152. Холл Дж. Словарь сюжетов и символов в искусстве / Пер. с английского А. Е. Майкапара. М.: КРОН-ПРЕСС, 1996. - 656 с.

153. Цветы и эмоции // Цветочный дом: сайт о комнатных цветах и растениях, 2006. URL: http://www.flowers-house.ru/blogs/interesting/cvetyiemocii.html (дата обращения: 08.03.2008)

154. Цветы, растения, фрукты и деревья // Холл П. М. Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символической философии / Пер. снем. С. Целищева. М.: Эксмо; СПб.: Мидгард, 2007. - 1008 е., ил. - С. 421-440.

155. Чирков В. Ф. Дом: в локусе бытия. Монография. Издание второе, исправленное. - Омск: ООО «ИД "ЛЕО"», 2006. - 276 с.

156. Шарафадина К. И. «Алфавит Флоры» в образном языке литературы пушкинской эпохи. Источники, семантика, формы: науч. моногр.; науч. ред. Е. М. Таборисская ; Ин-т рус. лит. (Пушк. дом), Рос. акад. наук. СПб.: Петерб. ин-т печати, 2003. - 320 е., ил.

157. Шарафадина К. И. Флористическая символика в её этикетно-бытовом преломлении в прозе С.-Ф. Жанлиз // Вестник ТТТТУ, 2003. № 1 (33). Серия «Гуманитарные науки - Филология». — С. 21-26.

158. Швейцер А. Благоговение перед жизнью / Пер. с нем. М.: Прогресс, 1992. - 574 с.

159. Шилин К. И. Экологичность японской лирики // Человек и мир в японской культуре. М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1985. - 280 с. - С. 209-226.

160. Шпенглер О. Закат Европы / Авт. вступит, статьи А. П. Дубнов, авт. комментариев Ю. П. Бубенков и А.П. Дубнов. Т. 1. -Новосибирск: ВО «Наука»; Сибирская издательская фирма, 1993. -592 с.

161. Щигленко Е. Цветочная сила // ГЕО / GEO, 2007. № 5. - С. 32-42.

162. Щигленко Е. Цветы, изменившие мир // Вокруг света, 2009. № 8 (2827). - С. 130-136.

163. Элиаде М. Избранные сочинения. Очерки сравнительного религиоведения / Пер. с англ. М.: Ладомир, 1999. - 488 с.

164. Элиаде М. Шаманизм: архаические техники экстаза / Пер. с англ. К. Богуцкий, В. Трилис. К.: София, 1998. - 384 с.

165. Энциклопедия изысканного стиля. 400 лет этикета за столом / Под ред. Ф. Гленвилль, X. Янг. СПб.: Питер, 2009. - 144 е., ил.

166. Энциклопедия символов, знаков, эмблем / Авт.-сост. В. Андреева и др.; Общ. ред. маргиналии А. Егозарова. М.: Локид: Миф, 2000. -558 е., ил.

167. Жизненные принципы: взгляд философов. Эпикур // Растрёпанный блокнот: сайт Инги Кесс, 2002. URL:http://netnotes.narod.ru/philos/pl.html (дата обращения: 02.05.2008)

168. Эпштейн М. Н. «Природа, мир, тайник вселенной.»: Система пейзажных образов в русской поэзии. М.: Высшая школа, 1990. -303 с.

169. Юнг К. Г. Собрание сочинений. Дух Меркурий. М.: Канон, 1996. -384 е., ил.

170. Яковлева Л. М. Кич и паракич: Рождение искусства из прозы жизни // Энциклопедия культуры: сайт Александра Бокшицкого, 2002. URL: http://ec-dejavu.ru/k/Kitsch.html (дата обращения: 08.03.2008)

171. Ясперс К. Смысл и назначение истории: Пер. с нем. М.: Политиздат, 1991. - 527 с.176. 1000 symbols: what shapes mean in art & myth / Rowena & Rupert Shepherd. New York : Thames & Hudson, 2002. - 352 p., 1157 ill.

172. Flowers in The Mauritshuis / Epco Runia. Zwolle : Waanders Publishers; The Hague : Royal Picture Gallery Mauritshuis, 2007. - 77 p., ill.

173. The Language of Flowers: Symbols and Myths / Marina Heilmeyer. -Munich-Berlin-London-New York : Prestel Verlag, 2007. 96 p., 156 color illus.