автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Синтез в русской культуре XIX - XX веков: типология и динамика форм

Полный текст автореферата диссертации по теме "Синтез в русской культуре XIX - XX веков: типология и динамика форм"

На правах рукописи

0031671ВЭ

Гашева Наталия Николаевна

Синтез в русской культуре Х1Х-ХХ вв.: типология и динамика форм

24 00 01 Теория и история культуры

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора культурологии

Киров-2007

003167169

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Пермский государственный институт искусств и культуры» на кафедре культурологии

Официальные оппоненты доктор филологических наук, профессор

Ануфриев Анатолий Евдокимович

доктор культурологии, профессор Едошина Ирина Анатольевна

кандидат филологических наук, доктор философских наук, профессор, академик РАЕН Кондаков Игорь Вадимович

Ведущая организация Государственное образовательное учреждение

высшего профессионального образования «Уральский государственный университет им А М Горького»

Защита состоится 15 ноября 2007 г в 12 00 часов на заседании диссертационного совета Д 212 041 02 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора философских наук и доктора культурологии при ГОУ ВПО «Вятский государственный гуманитарный университет» по адресу 610002, г Киров, ул Красноармейская, д. 26, ауд 104

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Вятский государственный гуманитарный университет»

Автореферат разослан «_» октября 2007 г

Ученый секретарь \ /Уо <<?

диссертационного совета У Поспелова Н. И

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Общая ситуация смены культурной парадигмы на рубеже ХХ-ХХ1 вв активизировала процессы саморефлексии и самоидентификации в русской культуре Поиск национально-культурной идентичности в современной гуманитаристике - одна из многогранных, сложных и перспективных тем, связанная с такой чертой русской культуры, как бинарность (А Ахиезер, И Кондаков и др ) Автору диссертационного исследования представляется весьма плодотворной точка зрения Ю Лотмана, обращавшего внимание на то, что при изучении культуры как непрерывно движущегося процесса мы оказываемся « не в центре однозначной и легко моделируемой структуры, а в центре живого мира, который сам себя осознает, постоянно взаимодействует со своими различными уровнями»1 В такой ситуации очевидно, что любое построение будет условно, поскольку интересующий нас материал есть живой и не прекращающий своего движения объект, постоянно меняющийся, не являющийся чем-то самим себе равным Сложность русской культуры как динамической системы делает актуальным обращение в процессе ее осмысления не к одной, а к различным моделям описания (вариативным, дополняющим друг друга, альтернативным, полемическим, друг друга проявляющим) с целью приближения к адекватности, но не исчерпанности ее понимания

Тема диссертационного исследования ориентирована на актуальность идеи синтеза в методологии научного анализа как условия и способа перехода границ в процессе коммуникации разных типов мышления, связанных с постижением культурных смыслов Полнота понимания обеспечивается ин-тегративностью научных подходов Ускорившиеся в Х1Х-ХХ вв вследствие стремительного развития наук темпы развития современной цивилизации прояснили осознание иллюзорности очередных научных школ, претендующих на исключительность и универсальность В культурологическом дискурсе естественнонаучный, логический, философский, эстетический, литературоведческий принципы исследования использованы не только в аспекте взаимопересечения современных методологий и методик, но и с учетом контекста исторической динамики научной мысли Принципиально важна установка автора работы литературоведение должно стать органической частью общей системы миропонимания, вектором культурологического дискурса, должно включиться в идеи холизма исследования культуры, провозглашенные отечественными и зарубежными научными школами

Избранный ракурс научной методологии, обеспечив работе актуальность, позволяет выйти на проблему структурной типологии как культуры в целом, так и художественного ее аспекта, а в нем - литературы В центре размышлений автора - субстанциальная в процессах развития культуры катего-

1 Лотман Ю О русской литературе классического периода / Ю Лотман и тартуско-московская семиотическая школа М 1994 С 393

рия «динамический синтез» (свойственная и системам русской словесности), обращение к которой способствует пониманию механизма универсальных связей русской литературы как вида искусства с другими духовными формами культурной деятельности, восприятию русской литературы Х1Х-ХХвв как центра отечественной культуры- открытой, динамически функционирующей системы Русская литература Х1Х-ХХ вв не есть некое замкнутое, автономное целое самодвижение литературы определяется металитератур-ными и метаисторическими факторами Культурологический подход к русской литературе Х1Х-ХХ вв как части культуры, несущей на себе печать ее целого, позволяет сосредоточиться на ее глубинных течениях, ментальном типе, вскрыть корни «литературоцентризма» отечественной культуры, для которой, как считал М Бахтин, имея в виду ее всеотзывчивость, характерна идея метафизического «присутствия» в пространстве мировой культуры

Актуальность работы связана также с выявлением типологии форм и специфичности механизмов взаимодействия культурных текстов, а также с анализом новых типов связи искусства с реальностью и духовной культурой в целом Положенный в основу исследования динамический, постоянно отыскиваемый и конструктируемый объект (взаимодействие, синтез, дифференциальные отношения, сходство и различие, диалог культурных систем в синхронии и диахронии) позволяет говорить о перспективности и фундаментальности предложенного пути исследования и результативности изучения интеграционных процессов художественной культуры.

Степень научной разработанности проблемы Теоретические основы изучения синтеза в гуманитарных науках связаны с традицией типологических исследований на междисциплинарной основе - в системах философского, культурологического, эстетического анализа Для философии культуры конца Х1Х-ХХ в особую значимость приобретает дильтеевская теория исторического, «схватывающая» свой предмет- культуру- в целостностях и внутреннем единстве отдельных ее проявлений Существенную роль в преодолении эволюционизма и механицизма сыграли работы Ж Кювье, Ф де Сент Пьера, утвердивших новые научные представления (гештальт, тип, метаморфоз, морфологическое единство), связанные с неоплатоновской философией Важное значение имеют работы А Лосева, отмечающего в типологическом подходе свойство сохранять интуицию качественной определенности классифицируемых объектов, а также отсутствие резких границ в континууме находящихся в живой связи целокупностей С 70-х гг XIX в и по настоящее время сформировались системы философии культуры, построенные на понятии культурно-исторического типа как основного теоретического конструкта Это работы Н Данилевского, О Шпенглера, М Вебера, А Тойнби, П Сорокина, Ф Конечны, Э Кассирера, К Леви-Строса, К Г Юнга, Ю Лотмана и др

Принципиальное значение для становления авторской концепции настоящего исследования имели работы ученых, принадлежащих к двум крупнейшим антропологическим школам - американской и английской (Ф Боас, Р Бенедикт, А Крёбер, Р Билз, Л Уайт, Дж Мердок, Б Малиновский,

А Радклифф-Браун, Э Эванс-Причард, Э Лич, Д Бидни и др), которые начали рассматривать культуру в понятиях новации, развития и синтеза Значение их подхода заключается в описании культуры как интегрирующейся, самоорганизующейся системы.

Независимо от Запада и одновременно в сложном диалоге с ним в России культура во многих параметрах и аспектах осмысливалась как система еще в XIX в (в сфере рецепции творчества Ф Достоевского), в русской философской традиции Х1Х-ХХ вв (П Чаадаев, славянофилы и западники, В Соловьев, Н Лосский, С Франк, С Булгаков, В Эрн, В Розанов, Н Бердяев, Л Шестов, Г Федотов), в работах М Бахтина, Г Гачева и др

Значительное место принадлежит исследованиям, посвященным изучению динамики культуры (Э Кассирер, А Бергсон, Г Зиммель), и открытиям синергетики (И Пригожин, В Налимов и др ), в разных аспектах методологии перекликающимся с идеями постструктуралистов (М Фуко, Ж Де-лез, Ж Деррида, П Рикер, Р. Барт и др)

К осмыслению многогранного мирового и российского опыта в изучении культуры как системы в синтезе с концепциями, родившимися в Америке (например, идеи А Моля) и на Западе (например, идеи Э Гуссерля, си-нергетиков), идет и современная отечественная культурологическая мысль, вскрывая новые аспекты в изучении культуры и порождая плодотворную методологию (А Ахиезер, В Библер, М Каган, И Кондаков, А Пелипенко, И Яковенко и др )

Начиная с рубежа ХУШ-Х1Х вв в культурфилософских и художественно-эстетических исследованиях тенденция объяснения и классификации художественного процесса сменяется стремлением обнаружить в движении художественно-исторического процесса некую саморазвивающуюся основу Заметный вклад в разработку проблем типологии историко-культурного процесса внесли представители немецкой, венской и французской школ искусствознания на рубеже Х1Х-ХХвв (О Вальцель, Г Вельфлин, А Гиль-дебрандт, К Фосслер, Г Корф, К Фолль, В Деонна), которые размышляли о «культурных формах мышления» Плодотворен опыт, накопленный школой «Анналов», разрабатывавшей историю ментальностей По аналогии с этим подходом философская история искусств задается вопросом о существовании внутренней интенции, действующей на протяжении длительных истори-ко-художественных периодов (работы Л. Февра, Э Панофского, А Хаузера, Г Зедльмайера, Э Гомбриха) К настоящему времени создание синтетической истории культуры и ее типологии осуществляются в двух направлениях первый подход - фактологический, при котором история искусств рассматривается как история событий (работы И Иоффе, Н Дмитриевой, А Альфонсова, М Жегина, И. Минераловой1, материалы регулярно прово-

1 См Моль А Социодинамика культуры М,1994 ГуссерльЭ Амстердамские доклады Феноменологическая психология // Логос 1992 №3, Каган М Философия культуры СПб, 1995, Библер В От наукоучения - к логике культуры Два философских введения в XXI в М, 1991, Ахиезер А Россия Критика исторического опыта В 3 т М , 1991, Кондаков И Введение в историю русской культуры М , 1997, Пелипенко А , Яковенко И Культура как система М , 1998, Михайлов А Историческая поэтика в истории немецкой культуры М , 1989, Вальцель О Сущность поэтического про-

димой научно-практической конференции, посвященной памяти А Лосева «Синтез в русской и мировой художественной культуре» М, 2001-2006, и др), второй подход - реконструктивный, основанный М Дворжаком, изучает историю искусства как историю структур (этот путь характерен, например, для работ Г Гачева, исследующего эволюцию образного сознания)

В качестве первичного элемента в любой исторической поэтике (см работы А Веселовского, современные исследования Н Тамарченко, В Тю-пы, С Бройтмана и др) рассматривается слово и его производные У французского культуролога М Фуко феномен «слова» раскрывается и анализируется как подвижный феномен культуры

Большое значение для данной работы имели также подходы к изучению литературы как культуры, использовавшиеся П Сакулиным и Т Ман-ро1 Выявляя определенную культурную общность, специалисты обосновывали ее органическое единство, определяли «центрирующие идеи» этой общности как внутренние принципы данного типа культуры

Однако проблема заключается в том, что в эстетике и философии культуры до сих пор нет согласия между «сторонниками» диахронии и синхронии, что порождает разноголосицу по поводу принципов типологии, использование разных критериев для определения смыслообразующих оснований художественного видения, не позволяющих синтезировать общекультурные принципы с внутренней динамикой художественной системы

Используя опыт теоретического осмысления бинарного структурирования, диссертант распространяет на культурный процесс принцип комплементарное™, который автоматически снимает установку на иерархию полярных моделей

Механизм динамического синтеза и запускаемый им тринитарный двигатель семантической прогрессии - источник «самодвижения» русской культуры, структурная основа сильных внутренних стимулов, присущих самой логике данного этноса

Цель исследования состоит в изучении свойственного системе русской литературы Х1Х-ХХ вв проявления динамического синтеза, в анализе механизма связей русской литературы с другими духовными формами культурной деятельности

В связи с этим ставятся следующие задачи

1) обозначить и исследовать общий принцип культурогенеэа на Всех его уровнях, включая историю трансформаций в искусстве и духовной куль-

изведения // Проблемы литературной формы Л , 1928, Вельфлин Г Основные понятия истории искусства. М, Л, 1930, Гильдебрандт А Проблема формы в изобразительном искусстве М, 1914, ФолльК Опыты сравнительного изучения картин М, 1916, Гуревич А Исторический синтез и школа «Анналов» М, 1993 ПаиофскийЭ Смысл и толкование изобразительного искусства СПб, 1999, ГомбрихЭ История искусства М, 1998, Иоффе И Синтетическая история искусств М, Л , 1933, Дмитриева Н Изображение и слово М 1962, Минералова И Русская литература серебряного века (поэтика символизма) М , 1999

1 Дворжак М История искусства как история духа СПб, 2001, Веселовский А Историческая поэтика М , 1940, Теория литературы учеб пособие для студ филол фак высш учеб заведений В 2 т / Под ред Н Тамарченко Т 1 Н Тамарченко, В Тюпа, С Бройтман Теория художественного дискурса Теоретическая поэтика М , 2004, Сакулин ГТ Филология и культурология М , 1990, Фуко М Слова и веши Археология гуманитарных наук М , 1977 и др

туре, основу которой составляет динамический синтез как механизм проявления той или иной культурной структуры,

2) выявить особенные, индивидуальные свойства ментально-культурного синтетизма русской литературы Х1Х-ХХ вв как центрирующие начала отечественной культуры,

3) исследовать процессы, происходящие внутри разных синтетических форм литературы и в динамических их взаимодействиях с другими формами культуры

Обозначенные процессы рассматриваются в диссертации на материале русской литературы Х1Х-ХХ вв , включенной в целостный культурный контекст В контексте этих проблем важно не хронологически-скрупулезное реконструирование литературного процесса Х1Х-ХХ вв, а обнаружение сквозных синтетических импульсов в экстра- и интракультурологических и эстетических контекстах литературы, взгляд на природу динамических метаморфоз русской литературы с точки зрения структурной организации ее форм Такой подход позволяет выявить различие и сходство этих форм, характер и смысл взаимодействия разных сфер искусства, приблизиться к пониманию сущностной ментально-культурной и художественной семантики русской литературы Х1Х-ХХ вв

В связи с заявленной целью и задачами выделяется ряд конкретных аспектов

-динамика форм межкультурного взаимодействия (литература и философия, литература и социокультурные процессы),

- межвидовые и межродовые взаимодействия (поэзия и проза, литература и живопись, литература и кинематограф),

-взаимодействие художественной и внехудожественной реальности (как результат жизнетворческого синтеза),

- семантический и семиотический синтез на уровне отдельных культурных текстов (антропологический синтез на уровне авторской концепции личности в литературе),

-инновации в результате диалога разных языков художественной культуры (на уровне стилевых трансформаций),

Объект исследования - русская литература Х1Х-ХХ вв , рассмотренная в историко-культурном контексте религиозно-философских, художественно-эстетических, социокультурных исканий русской и мировой культуры

Предмет изучения - метакатегория динамического синтеза на разных уровнях ее проявления (ментальном, жизнетворческом, антропологическом, структурном), отражающих общность русской культуры с мировой при доминирующей тенденции к тринитарности

Источниковую базу исследования составили тексты русской литературы Х1Х-ХХ вв в их полилоге с текстами русской и мировой духовной и художественной культуры В центре внимания - авторское сознание Ф Достоевского, А Пушкина, Н Гоголя, И Гончарова, Л Толстого, А Че-

хова, А Ахматовой, Н Гумилева, М. Кузмина, К Бальмонта, О Мандельштама, И Анненского, И Северянина, Ф Сологуба, М Осоргина, Ю Мам-леева, Л Петрушевской, Т Толстой, Н Садур, В Пелевина, А Королева, И Жданова, В Кальпиди, Ю Беликова и др, поэзия западноевропейского барокко (А Грифиус, П Флеминг, Д Марино, Г Хародерфер, И Клай, К Гофмансвальдау и др.), философские концепции русской религиозной традиции (В Соловьев, С Булгаков, Н Лосский, К Леонтьев, С Франк, Д Мережковский, Н Бердяев, В Розанов, Л Шестов и др), идеи западноевропейской культурфилософии (Г Гегель, С Кьеркегор, Э Кассирер, О Шпенглер, М Хайдеггер, К Ясперс и др), религиозная и философско-эс-тетическая публицистика, манифесты, воспоминания современников, богословские труды Г Паламы, митрополита Антония Храповицкого, «тексты» живописи (от Ван Гога, Гогена до современных художников отечественного постмодернизма И Кабакова, М Кантора, И Ганиковского, А Сундукова, Т. Шимаса, Л. Табенкина и др )

Методологическая и теоретическая основа исследования Учитывая интегративный характер культурологического подхода, диссертация опирается на опыт междисциплинарности в исследованиях культурных феноменов, включая также категориальный аппарат смежных областей гуманитарного знания- философии, эстетики, философии истории искусства

Основу методологии составляет системный анализ в синергетическом его аспекте, позволяющий рассматривать культуру как открытую, сложно структурированную систему в ее экстра- и интрадинамических отношениях Используется типологический метод в разных его модификациях с учетом методологии исторической и теоретической поэтики

Теоретическую базу исследования составили работы в области теории и истории культуры (Ю Лотман, М Бахтин, М Каган, И Кондаков), морфологии культуры (А Пелипенко, И Яковенко, К Кантор, О Кривцун, Ж Де-лёз и др)

Позиция исследователя сосредоточена на выявлении кульминационных моментов смыслополагания в горизонте динамики художественного сознания русской литературы Х1Х-ХХ вв Это позволяет увидеть, как русская литература Х1Х-ХХ вв в ее сложном, разнонаправленном полилоге с духовными и эстетическими текстами, в частности с «событийными текстами» социальной практики и внеэстетической реальности (жизнестроение, историческая практика), с философией становится способом генерации и проявления семантики (значения) и поэтики (системы формы, имеющей стилевое выражение и структуру) культурно-бессознательного, или культурных детерминативов ментальных структур

М Бахтин ставил проблему масштаба историзма и выдвигал понятие «диалог в большом времени»1 Таким образом трактуемый историзм особенно актуален на уровне исторического подхода к исследованию процессов

1 Бахтин М Ответ на вопросы редакции «Нового мира» / М Бахтин Эстетика словесного творчества М , 1979 С 356

динамического синтеза в русской культуре, литературе и философии XIX-XX вв, а также на внутрисистемном уровне, внутри структур Структуры ментальное™ и структуры отдельных текстов взаимодействуют не в линейном порядке во времени (суждение о традициях в этом смысле устарело), а воплощают свое разнообразие одновременно или дистанцируясь во времени, претерпевая преображение обновления и обогащения в их текучем синтезе через индивидуальность

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые

• в научный обиход введена метакатегория динамического синтеза и обоснован ее статус как основного субстанциального ядра культурного развития,

• выявляются характер и свойства динамического синтеза как основы культурного многообразия смыслов и форм, проявления которого в любой культуре носят специфический характер,

• в широкой историко-культурной ретроспективе Х1Х-ХХ вв апробирована комплексная методология и выработан теоретический инструментарий анализа русской литературы Х1Х-ХХвв в интерактивном контексте мировой культуры с учетом системной модели тернарного синтеза, обусловленного ценностной национально-исторической и общекультурной динамикой русской ментальное™,

• исследована структурная типология и динамика синтетических форм русской литературы Х1Х-ХХ вв как основы культурного самосознания,

• разработаны методологические принципы и методы изучения синтетических процессов в разных слоях духовной и художественной культуры, что позволяет применять их как в теоретическом, так и в конкретно-историческом исследовании

Теоретическая значимость исследования заключается

- в расширении и уточнении категориального аппарата теории и методологии культурологических исследований применительно к разработке сис-темно-интегративной модели изучения русской литературы Х1Х-ХХ вв как культуры,

- в разработке типологического подхода к анализу эмпирического материала как конкретного проявления синтеза духовных и художественных текстов в социокультурной динамике и определении тех форм, где синтез проявляет себя как сложное и многоструктурное явление,

- в определении границ интерпретации русской культуры как целостного феномена в момент его самоопределения в литературе Х1Х-ХХ вв, дающего импульс к изучению его идентичности в современных условиях

Практическая значимость исследования связывается с выработкой нового интегративного подхода к изучению русской литературы Х1Х-ХХ вв как метатекста отечественной культуры Предложенный в работе комплекс идей и наблюдений может быть учтен в дальнейшем научном исследовании развития русской культуры Х1Х-ХХ вв, в школьном и вузовском препода-

вании Характеристики и гипотезы, содержащиеся в работе, могут использоваться в общих и специальных курсах в рамках философии, культурологии, эстетики, филологии

Основные положения, выносимые на защиту.

1 Динамический синтез - субстанциальная категория всей культуры, определяющая структурный механизм динамики любой культурной системы Культура - сложный динамический синтез, обладающий способностью к неравномерности развития, трансформациям, новациям, деградации - раскрывается как подвижная иерархия синтетических форм (ментальная, жизне-творческая, антропологическая, структурная)

2 Идея синтеза, составляя основу русской культуры, структурирует «культуррефлексивный контекст» (термин И Кондакова, А Гениса) русской литературы Х1Х-ХХ вв - всеобъемлющую систему ментальных ценностей, культурно-семантический репертуар - не как сложившуюся статичную целостность, а как интерактивную хроноструктуру смыслополагания

3 Будучи динамичным ядром самосознания культуры, русская литература Х1Х-ХХ вв в эпоху «поэтики модальности» проявляет не тождество ментальности и художественного сознания, а их динамический синтез, реализующийся на уровне авторского сознания художника - субъекта культуры, носителя заданных культурой экзистенциальных ориентиров и соответствующих им когнитивных и поведенческих установок

4 Ядро семантико-аксиологических структур авторской экзистенциальной ориентации в русской литературе Х1Х-ХХ вв составляет тяготение к всякого рода «всеобщности» и «всемирности», собирательная, синтетическая интенция, «автономная причастность» (М Бахтин), дипластийное двуедин-ство авторского «я»

5 Динамический синтетизм авторской экзистенции - форма прямого и опосредованного, синхронного, осознанного и диахронного, бессознательного, интуитивного диалога русской литературы Х1Х-ХХ вв с философско-религиозным дискурсом Динамический синтез русской литературы XIX-XX вв и философии - смыслопорождающий контекст ментальных ценностей

6 Логика «христианского реализма» (С Франк) и синтетическая формула этико-эстетического онтологизма, открытые А Пушкиным, становятся сквозными в русской литературе Х1Х-ХХвв и проявляются не только у Н Гоголя, Ф Достоевского, Л Толстого, Б Пастернака, А Солженицына, но и у И Тургенева, И. Гончарова, А Чехова, А Ахматовой, Н Гумилева, М Осоргина, М Булгакова, Ю Мамлеева, Л Петрушевской и других писателей в форме экзистенциального сознания

7 Тенденция к созданию «срединного слоя» культуры, реализующаяся в русской литературе Х1Х-ХХ вв как противовес инверсионной направленности социально-исторической реальности, органично обусловлена идущими из глубины веков «токами» ментально-религиозной духовности, которая складывается на путях динамического синтезирования витальных энергий

язычества, этико-эстетической мистики исихазма, «народного православия» и претворяется в мистериальности русского экзистенциального сознания, преодолевающего хронический пантрагизм и дилемму этическое - эстетическое

8 Жизнетворческий аспект ментального синтеза реализуется на уровне индивидуально-личностном, отчетливо воплощается в религиозных, духовно-нравственных, эстетических поисках «ключевых персон» отечественной культуры Х1Х-ХХ в в (А Пушкин, Н Гоголь, Л Толстой, Ф Достоевский, А. Чехов, А Ахматова, Н Гумилев, М Булгаков, Б Пастернак, А Солженицын, И Бродский, В Высоцкий и др ) и органично связан с особенностями художественного сознания в русской литературе Х1Х-ХХ вв. с его тенденцией к выходу за свои границы, рождению новой структуры смысла как подвижного целого Смысл структурируется не как уничтожение или примирение логического противоречия гегелевской диалектики, но как их одновременное сосуществование в подвижных рамках процесса дифференциации

9. Проявление антропологического синтеза обусловлено специфической устремленностью образного сознания в русской литературе и духовно-эстетической культуре Х1Х-ХХ вв к собиранию и пластическому выражению идеала гармонической целостности, снятию фатальной напряженности, бинарности между базовыми оппозициями в структуре личности на уровне авторской концепции человека (имманентное - трансцендентное, тоталитарное - антропоцентрическое, социальное - метафизическое) Условием этого является экзистенциальная сопричастность личности бытию и эти-ко-эстетический онтологизм в творчестве Ф Достоевского, Л Толстого, И Тургенева, И Гончарова, А Чехова, А Ахматовой и других писателей

10 Спектр многообразия структурного синтеза в русской литературе Х1Х-ХХвв определяется этико-эстетическим типом русской экзистенции русская литература Х1Х-ХХ вв, будучи одновременно и философией, и религией, через художественные возможности языка обнаруживает новые, сокровенные аспекты смысла в неожиданных эстетических интерференциях Соединяя пластику выразительности и экспрессию изобразительности, визуальный жест и акустический ритм, она демонстрирует способность к воплощению пластики целостного динамически развивающегося, постоянно усложняющегося образа Бытия

11. Рассмотренная в мировом контексте типология творчества Ф Достоевского и В Ван Гога демонстрирует общие искания культуры конца XIX - начала XX в в восприятии человека и мира писатель и художник обратились к тернарным синтетическим структурам художественного текста, передающим трагическую динамику психологического, природного, исторического, метафизического Бытия Структурный синтез жизнетворческих и эстетических стратегий Н Гумилева и П Гогена обнаруживает их общность индивидуальные антропологические характеристики становятся характеристиками культурно-антропологическими

12. Тип структурного синтеза трансисторических смыслов проявляет себя в построении текстов барокко и «серебряного века» на уровне мироощущения (переживание трагизма Бытия и моделирование эстетической утопии), семантики, стилевой доминанты, в стремлении к обретению новой гармонии через синтез искусств и жизнетворчество

13 Формы структурного синтеза русской литературы XX века демонстрируют ее тяготение к «экранной» поэтике- повышенная кинематографич-ность прозы М Осоргина - не только следствие общей тенденции к синтезу художественных средств выразительности в разных видах искусства в XX веке, но и результат специфических особенностей авторского сознания писателя, принадлежащего к определенной культурной традиции воплощения образа мира в динамике и визуальной пластике

14 Идеальная перспектива современной российской культуры (литература, живопись, кино) складывается в этико-эстетическом синтезе с классикой XIX-XXbb как универсальным аксиологическим центром отечественной культуры, дополняющим картину текущего и конечного времени измерением бесконечности- апелляция к А Пушкину, Н Гоголю, Ф Достоевскому, JI Толстому, А Чехову, И Бунину рождает многообразие структурно-символических рядов в творчестве Ю Мамлеева, JI Петрушевской, Н Садур, А Королева, Т. Толстой, В Пелевина, Ю Беликова, В Кальпиди и др

Достоверность научных результатов исследования обеспечена привлечением обширного литературного материала, глубиной анализа художественных, философских, культурологических источников, аргументацией выносимых на защиту положений, адекватностью избранной методологии целям и задачам диссертации

Апробация диссертации Основное содержание диссертации отражено в двух монографиях, двух учебных пособиях и целом ряде статей Общий объем публикаций - свыше 170 печатных листов Результаты исследования были изложены автором в форме докладов на научных и научно-практических конференциях в г Москве («Синтез в русской и мировой художественной культуре», 2003 г), г. Санкт-Петербурге («Реальность этноса. Образование и национальная идея», 2004 г), г Екатеринбурге («Человек в мире культуры», 2003 г.), г. Перми («Проблемы функционирования языка в разных сферах речевой коммуникации - к 80-летию профессора М Н Кожиной», 2005 г.) и др

Результаты исследования включены в содержание общих курсов «История русской литературы XIX века», «История русской литературы "серебряного века"», «Теория и методология культуры», «Культурология», «Теория искусства», «Эстетика», «История искусства», спецкурсов «Духовный и эстетический синтез в русской литературе XIX-XX веков», «Литература Х1Х-ХХ вв как самосознание русской культуры», апробированных автором на факультете культурологии, факультете искусств, художественно-педагогическом факультете, факультете документально-информационных технологий Пермского государственного института искусств и культуры

Структура работы Диссертация состоит из введения, двух частей (каждая из которых включает 5 глав), заключения и библиографии, включающей 494 наименования) Объем диссертации - 399 страниц

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность исследования, анализируется степень разработанности его темы, определяются его цели и задачи, научная новизна, формулируются положения, выносимые на защиту, характеризуется методология исследования, а также его теоретическое и практическое значение

Первая часть диссертации - «Русская литература Х1Х-ХХ веков как самосознание культуры»- рассматривает следующие проблемы генезис метакатегории «динамический синтез», его философские, культурологические, эстетические контексты (глава 1 1), культуррефлексивный контекст русской литературы Х1Х-ХХ вв (глава 1 2), динамический синтез литературы и философии как смыслопорождающий ментальный контекст (глава 1 3), жиз-нетворческое измерение ментального синтеза в русской культуре Х1Х-ХХ вв и особенности художественного сознания (глава 1 4); антропологическое измерение ментального синтеза в русской культуре Х1Х-ХХ вв (глава 1 5)

Глава 1.1 - «Генезис метакатегории "динамический синтез": философские, культурологические, эстетические контексты» - носит теоретико-методологический характер С опорой на фундаментальные исследования (А Бергсон, Р Вагнер, В Виндельбандг, И Гете, Э. Гуссерль, Г Земпер, Г Зиммель, Э. Кассирер, У Моррис, Ф Ницше, Д Рескин, П Рикер, М Фуко, М Хайдеггер, Ф Шеллинг, И Пригожин, Р. Барт, Ж Делез, Ж Деррида, X Р Яусс, М Бахтин, В Библер, М. Каган, И Кондаков, Ю Лотман, А Пе-липенко, И Яковенко и др) автор обосновывает метакатегорию «динамический синтез» и объясняет ее семантику

Динамический синтез - это не историческое явление, он присутствует в культуре постоянно Рождение любых инновационных смыслов, появляющихся в результате аналитической деятельности сознания, самим фактом своего возникновения указывает на онтологически предшествующее ему динамически-синтетическое состояние Принцип динамического синтеза манифестирует структурно-онтологический паттерн общекультурного метатек-ста, выступая априорной константой, организующей отношения между природой и культурными компонентами человеческой сущности, между реальностью и ментальностью Синтез, при котором осуществляется передача информации, взаимообогащение языков, возможен при наличии, с одной стороны, двух или нескольких подсистем, вступающих в диалогическую коммуникацию (тексты литературы и иные тексты), а с другой стороны - при условии изоморфности их системе более высокого порядка (ментальности) Ментальный синтез определяет лицо культуры, является внутренней «стратегией текста» (Ж Деррида) русской культуры

Синтез как внутренняя логика ее развития осуществляется в модусе выхода за границы своей формы - открытость, -чреватая динамикой метаморфоз и рождением нового качества Синтез реализует взаимопереход духовных форм друг в друга либо взаимодействие духовного и материально-практического, духовного и художественного, художественного и дея-тельностного начал В основе такого синтеза (не как статического и окончательного состояния) хроноструктуры системы лежит бинарность как основная структура всех процессов реальности, природы, ментальности Эти феномены содержат в себе две противоположные стороны Любая система, в основе которой лежат две или более взаимоуравновешенные силы, поливалентна и полифункциональна, открыта для диалога или полилога с другими такими же системами. Но два или более полюсов одной системы могут быть симметричными или асимметричными как одновременно, так и последовательно

Рассматривая культуру в проекции сложного динамического синтеза, обладающего способностью к неравномерности развития, автор различает (идя от внешнего к внутреннему) в динамике развития истории культуры и искусства достаточно отчетливо вырисовывающуюся подвижную иерархию следующих синтетических форм Во-первых, синтез как качество целостной структуры системы, ее сквозная субстанция, когда речь идет о ментальном, антропологическом, жизнетворческом типах синтетазма Во-вторых, структурный синтез в его исторической и трансисторической ипостасях, проявляющий себя особенно последовательно в динамических взаимодействиях художественных текстов Эта типология рассматривается в следующих главах

В главе 1.2 - «Культуррефлексивный контекст русской литературы Х1Х-ХХ веков» - рассматривается интерактивный и несинхронный культуррефлексивный контекст русской литературы Х1Х-ХХвв в пространстве ее полилога в «большом времени» культуры с различными традициями Плотность совпадений - свидетельство общего поля, как никогда напряженного в русской культуре Х1Х-ХХ вв, доказывающего общность проблем и решений, в том числе и образных Отзывчивость мысли, узнающей родственное и перекликающееся, - свидетельство того, что культуррефлексивный контекст русской литературы Х1Х-ХХ вв организуется на параметрах динамического синтеза

В работе рассмотрен авторский мир Ф Достоевского как динамичный и подвижный центр культуррефлексивного контекста, аккумулирующий духовно-эстетические интенции предшественников и смыслопорождающий источник открытий последующих эпох (Н Гоголь, Ф. Тютчев, А. Блок, Вяч Иванов, А Белый и др.). Контекст Достоевского выстраивает закономерный сюжет структурирования и осмысления «русской идеи» В состав контекстуальных историко-культурных обстоятельств, проявляющих глубинные смыслы, формулируемые Достоевским, входит его художественное творчество. Христианский диалогизм позволил писателю в романе «Престу-

пление и наказание» показать открытый им тип героя, Раскольникова, в чьей душе ненависть рождается из уязвленной любви и сострадания В «Идиоте» Достоевский дает ключ от выхода из грозящих человечеству ненависти и отчуждения Он заключен в типе высшей духовной красоты, который Достоевский связывал с христианской нравственной традицией («князь-Христос») Новый опыт синтеза - роман «Бесы», начатый как памфлет «с плетью в руках» (выражение Достоевского), а законченный как величайший акт «русской трагедии» (термин С. Булгакова) Далее «Подросток» с его идеей деятельной христианской любви к ближнему «Дневник писателя»— целенаправленное и осознанное созидание синтеза русской национальной мысли с ее центральными императивами всеединства, всеотзывчивости и всеприми-рения Основа этого синтеза у Достоевского - народный идеал («Мужик Марей», «Столетняя»), сострадание (трагические сюжеты о детях), всечеловеч-ность (восточный вопрос), ценности христианской этики (размышления об «Анне Карениной» Л. Толстого), покаяние и самоочищение (главы о Н Некрасове) Бунту «русского скитальца» Ивана против мира Божьего противопоставлено смиренное приятие мира Божьего старцем Зосимой в романе «Братья Карамазовы» Достоевский уводит читателя от необходимости универсально-абстрактного выбора к нахождению меры жизненно-конкретной правды Эта традиция глубоко пережита и продолжена в XX веке М Булгаковым в романе «Мастер и Маргарита» (диалог об истине).

Активное присутствие в рефлексиях Достоевского и в его художественном мире контекстов А Пушкина, П Чаадаева, К Леонтьева, И Ильина, С Булгакова и других мыслителей, полемика с современниками, напряженные размышления писателя над судьбами России и человечества, собственный жизнетворческий опыт позволили ему интуитивно ощутить и проявить новое мышление, новую методологию Эстетические сдвиги и формирование поэтики художественной модальности оказались неразрывно и органично связанными с ментальной спецификой отечественной культуры

Позиция писателя отражает парадоксальную метафизику христианства, выражает логику динамического синтезирования идеала, объединяющего русских художников до и после Достоевского их принадлежностью к православно-христианской культурной традиции (А. Пушкин, Н Гоголь, Л Толстой, А Чехов, А Ахматова, Н Гумилев, М Осоргин, Ю Мамлеев и др) Дифференциальные отношения личностного и родового начал, их динамический синтез в художественном мире Достоевского подготовили почву дня возникновения полифонической структуры его романов, раскрытой М Бахтиным

Это синтез, исключающий тоталитарное миросозерцание, поскольку имеет в основе «персоналистичность» в качестве организующего принципа Существование разрыва между умозрительными «теориями» героев и их экзистенциальным поведением и его синтетическое «снятие» - типичная черта построения художественного образа у Достоевского. В этом - главная черта экзистенциального сознания, сложившегося в русской культуре Х1Х-ХХ вв ,

в отличие от западного безрелигиозного экзистенциального сознания Имея в виду синтез, дифференциальные отношения имманентного и трансцендентного, эмпирического и метафизического, диссертант вводит понятие экзистенциально-онтологического реализма, учитывая то, что тернарная модель в русской литературе оказывается сквозной и проявляется не только у А Пушкина, Н. Гоголя, Ф Достоевского, Л Толстого, А Чехова, но и у И Тургенева, И Гончарова, А. Ахматовой, Н Гумилева, О Мандельштама, Б Пастернака, М Осоргина, М Булгакова, Г Газданова, В Набокова, А Солженицына, Ю Мамлеева, Л Петрушевской, В Высоцкого, И Бродского, М Кучерской, О Николаевой, Т Зульфикарова и др Понимаемые онтологически широко (в синтезе конечного и вечного измерений, а не в узком социально-историческом плане), тайна жизни, глубина и красота Бытия, первозданность земного творения, безусловная самодостаточность и самоценность экзистенциального существования - доминантные мотивы русской литературы Х1Х-ХХ вв

В главе 1.3 — «Динамический синтез литературы и философии как смыслопорождающий ментальный контекст» — указывается, что системы разных языков (литературы и философии) самоорганизуются, ориентируясь на метаописание, акцентируя то, что актуально для метаязыка, транслируя ментальный архетип как в синхронии, так и в диахронии и делая второстепенным то, что не органично для ментальных предпочтений культурного сознания Дело не в том, что литература и философия Х1Х-ХХ вв предстают лишь как пучок вариантов одного или нескольких устойчивых архетипов, -напротив, в едином тексте литературы или философии вычленяются некие субъекты, внутренне ориентированные на диалог, и не только преобразующие друг друга в этом диалоге, но и преобразующиеся благодаря особой специфике литературно-философских феноменов Единый текст, таким образом, внутренне конфликтен, и из этой конфликтности рождается его качественно новая сущностная многоцентричная целостность

В диссертации на уровне индивидуальных авторских систем структурируются следующие возможные типы динамического синтетизма в русской культуре как открытой системе- А Пушкин и М Хайдеггер, Ф Достоевский и С Кьеркегор, Л Толстой и М Вебер, А Чехов и О Шпенглер Дифференциальные отношения русской литературы и философского дискурса как смыслопорождающий механизм рассматривается автором при анализе художественного сознания Л Толстого и Ф Достоевского в их соотнесенности с философским дискурсом Н. Лосского, Н Бердяева, Л Шестова, К Ясперса, С Франка, а также через сравнение эстетики и поэтики символизма и акмеизма Если Л. Толстой в своем творчестве воплотил идеально синтетический тип русского мировидения, растворив метафизическую проблематику в непосредственной стихии саморазвивающейся жизни, то Ф Достоевский - художник, идеально выразивший суть русской метафизики, подразумевающей неразрывность и необходимость дифференциальной связи двух противоположностей Материальное и духовное неотъемлемо друг от друга в его ху-

дожественном мире. Достоевский создает для своих героев социально-психологические ситуации, мотивируя их поступки обстоятельствами вполне конкретными и даже материальными, но кульминация в развитии их образов связана с духовным прозрением, нравственный катарсис они переживают в моменты прорыва в вертикальную метафизическую сферу бытия В дуализме мировидения символистов (противоречии между здешним и потусторонним), в презрении к пластике земного существования и апелляции к отвлеченному- причина кризиса символизма Акмеисты вернули русскому поэтическому языку плоть и кровь, в их поэзии мир реальный обрел осязаемость, внутреннюю плотность, синтетичность, фактурность, материальное воплощение, ту меру гармонии, равновесия всех начал, цельность, к которой призывал М Кузмин в статье «О прекрасной ясности». Идеальное содержание из запредельных сфер вернулось на родную почву - гармоничность национального мироощущения в поэзии была восстановлена Безусловно влияние Пушкина, Толстого, Чехова на творчество акмеистов, с их ориентацией на ментально-культурный архетип Глубинная мотивация вновь обретенного синтеза Духа и Плоти опосредована общей ментальной тенденцией национального самосознания Отношения акмеизма и символизма в литературе «серебряного века» - это не только спор разных стилевых систем восприятия и выражения, но и эстетическое отражение реальной драмы, специфического кризиса, духовной катастрофы в истории отечественного сознания, поскольку спасительный синтез, осуществленный в эстетике, не был осуществлен в исторической практике

В структуре образного сознания русской литературы Х1Х-ХХвв за внешней пластикой, визуальностью слова скрывается морфо-грамматическая структура Выявление этой скрытой конструкции, просвечивающей сквозь целостное и зримое, не допускает окончательного разрыва между плотью и духом, а подразумевает их постоянную динамическую связь. Система сим-метрий-асимметрий - это специфический механизм смыслопорождения, структурирующий семиотическую ситуацию, типичную для русской культуры Разрыв оппозиций исключает возможность познания истинной сути вещей, искажает зрение Сосредоточенность на одной из противоположностей активизирует механизм другой стороны антитезы, актуализирует ее смысловое содержание в режиме симультанности.

Ментальная парадигма русской культуры проявляет себя в диалоге литературы Х1Х-ХХ вв. и философии на уровне содержательной категории и как идеальная форма, в качестве универсальной устремленности к преодолению социальной, духовной, этической энтропии, и как взаимоотношение гармонии и хаоса в их динамике, и как тенденция к воплощению неоформленной «материи» духовности и реальности, внешнего и внутреннего Опираясь на рефлексию русских мыслителей Х1Х-ХХ вв, пытающихся определить ядро «русской духовности» в диалоге с русскими классиками, автор убеждается, что само существо ментальной парадигмы строится не как статичная структура, а как «процессность», хроноструктура саморазвивающей-

ся системы, в основе которой лежит тернарная модель динамического синтеза, тринитарный принцип самооформления культурного «космо-психо-лого-са» (Г. Гачев)

В главе 1.4. - «Жизнетворческое измерение ментального синтеза в русской культуре Х1Х-ХХ веков и особенности художественного сознания» - отмечается, что для А Пушкина, Н Гоголя, Ф Достоевского, Л Толстого, А.Чехова, А Ахматовой, Н Гумилева, М Осоргина, М Булгакова, Б Пастернака, А Солженицына, Ю Мамлеева и некоторых других писателей, творчество которых не анализировалось в работе, но чьи жизнетворче-ские интенции структурируют культуррефлексивный контекст литературы Х1Х-ХХ вв., русская литература, независимо от того, осознавали они это или нет, была семиотическим пространством решения философских, религиозно-этических вопросов в образной форме Устойчивое тяготение к живописности, пластике, концентрированной образности, свойственное не только для литературы XIX, но и XX в, есть проявление общей особенности национального самосознания, опирающегося на православную концепцию Богояв-ленности Творца через его Творение Также языческая витальная энергия и восприятие мира как одухотворенного, природного Бытия, как вместилища животворного начала, праздничности Бытия, - факторы, структурирующие общие черты национального идеала восприятия мира, включающего смирение перед конкретно-чувственной жизнью в ее онтологии, опору на единственно верную точку зрения - точку зрения самой жизни, восприятие самой жизни как эстетически осязаемого совершенства, чувственно переживаемого в непосредственном контакте с ней На рефлексивном уровне персоналисти-ческого мировоззрения в русской философии Х1Х-ХХ вв и через ее диалог с искусством автор констатирует утверждение синтетического подвижного единства этического и эстетического начал, воплощаемого в художественном сознании русской литературы Х1Х-ХХ вв

Этико-эстетический идеал, который как данность являл себя в древнерусской иконе и духовности Святой Руси, по-иному выражается в новых культурных условиях в литературе Х1Х-ХХ вв, в период кризиса и переоценки всех ценностей, когда вопрос о смысле жизни поднимается А Пушкиным, Н Гоголем, Л Толстым, Ф Достоевским авторская позиция «обратной перспективы» у А Пушкина, «симметрия асимметрии» у Н Гоголя, модель чередования инверсии и медиации, с одной стороны, и мистерия преображения, с другой - у Л Толстого, «срединная», синтезирующая точка зрения автора у Ф Достоевского

Идея преодоления границы между литературным текстом и жизнью по-разному воплощается у русских писателей Х1Х~ХХвв Достоевский вслед за А Пушкиным не отказывается от своих творений, подобно Л. Толстому или Н Гоголю У Достоевского элементы художественной конструкции оказались способными выразить авторскую концепцию мира как бесконечной динамики и человека как незавершенной структуры Эта тенденция выводила творения Достоевского за рамки литературы и превращала худо-

жественное целое в концентрат религиозно-философской мысли, в единство онтологических смыслов Преодолевая условности наррации, Достоевский перестраивает повествовательную структуру, обращаясь к диалогу, являющему собой говорящее Бытие слово о мире становится словом самого мира, слово персонажа о человеке - словом самого человека Таким образом, устанавливается ситуация дифференциальных, подвижных отношений человека и Бытия

«Богоискательство» и жизнетворчество — пути личности в поисках целостного представления о себе и своей связи с Абсолютом В этих процессах не только оформляется внешний образ человека, но и выявляется его предназначение Этический и эстетический варианты жизненных стратегий обнаруживают себя в русской культуре как результат взаимодействия и полемики в исторической практике векторов ментальных и антропологических устремлений, проявляют себя на подсознательном уровне в эсхатологических и утопически-религиозных мотивациях При этом обнаруживаются глубинные оппозиции русского «космо-психо-логоса» в изоморфизме романтически-символистского и православно-аскетического, имманентного и трансцендентного, профанического и сакрального, горизонтали социума и вертикали метафизики В фатальной тенденции к разрушению статичной, замкнутой формы религия, философия, литература, искусство перестают быть только собой и становятся непосредственной жизнью, действием, стремятся быть имманентными социопсихофизическому и историческому бытию Взаимодействие и взаимопереход, динамический синтез «богоискательства» и жизнетворчества рассматриваются автором как глубинная закономерность русской экзистенции, «тут-бытия» (М Хайдеггер)

В главе 1.5. - «Антропологическое измерение ментального синтеза в русской культуре XIX—XX веков» - автор рассматривает отношения изоморфизма между концепцией человека в литературе и всей моделью мира, авторской концепцией Бытия, отражающей векторы устремленности культурного самосознания На уровне авторского мышления дилемма антропоцентризма и тоталитаризма, социального и метафизического в качестве личностных семиотических характеристик героев и их сюжетного поведения снимается, разрешается через медиативные механизмы экзистенциального существования, дифференциальные отношения, динамический трансцензус имманентного и эсхатологического. Экзистенция человека в русской литературе Х1Х-ХХ вв не вписывается в сюжетно-жизненные схемы - сама личность в ее монадном осуществлении внутренне определяет логику духовного самоопределения при условии экзистенциальной сопричастности личности Бытию и на основе православно-христианского этико-эстетического онтологизма

В диссертации анализируются дифференциальные отношения, возникающие на уровне базовых оппозиций в структуре личности Онегину и Печорину, олицетворяющим собой две стадии демонического эстетизма (Фауст и Дон Жуан), Раскольникову, Ставрогину, Ивану Карамазову как проекциям

байронического героя (Каин) в русской литературе противостоят герои, выражающие иной характер отношений субъекта и объекта- Обломов (русский Гамлет), князь Мышкин («Князь Христос»), Алеша Карамазов

Антропологический синтез, преодолевающий «забвение бытия» (М Хайдеггер), осуществляется в творчестве Л Толстого (этика ответственности), в творчестве Ф Достоевского (просветление духа), в творчестве А Чехова и А. Ахматовой («умное делание»)

На пути исследования интегративных связей разных сфер культуры (философии и искусства) обнаруживается, как культура прокладывает дорогу исконно русскому ценностному сознанию, эстетически выразившемуся еще в творчестве А Пушкина и определившему на рубеже Х1Х-ХХ вв черты новой культурной парадигмы Она особенно отчетливо проявилась в экзистенциально-онтологическом реализме А Чехова и А Ахматовой, чьи жизнетворческие интенции (апофатика, онтологическое слово, «мужество быть») корреспондируют с культурфилософским контекстом новой эпохи (О Шпенглер, М. Хайдеггер, С Булгаков, П Флоренский, Н Бердяев, Л Шестов) Способы воплощения в слове экзистенциального мироощущения (в его негативно-безысходном, либо в утверждающем, онтологически-бытийном вариантах) сопряжено у Чехова и Ахматовой с символотвор-чеством, характер которого обусловлен, разумеется, и общей тенденцией развития художественного сознания XX века Не аналитическое поэтапное изображение внутренней жизни личности, а психологическая экспрессия, не абстрактная символизация символистов (маски, эмблемы чувств, сущностей, понятий), а дифференциация психологического мира через экспрессивную объективацию субъективности Раскодированию внутренней жизни человека через символотворчество, когда человек ощущает присутствие себя в мире настолько, насколько его внутренняя сущность разомкнулась в объективном предметном бытии, посвящены философские наблюдения и обоснования О Шпенглера и П Рикера Лирический подтекст, подводное течение, символотворчество и другие выразительные приемы Чехова и Ахматовой есть способы расшифровки, герменевтики психической жизни личности Их символы при этом примиряют различные уровни реальности, в частности, психический уровень с пространственным (пространство памяти, например, или пространство обыденности начинают поддаваться духовной интерпретации) Творческие интуиции А Чехова и А Ахматовой созвучны философской рефлексии конца XIX в и начала XX в, как русской, так и западноевропейской, рассматривающих духовный центр личности, ее волю, как вектор духовной жизни, ее организации, целенаправленности Чехов и Ахматова разворачивают в своем творчестве определенные символические потенциалы, которые словно нанизываются на единую линию значения Иногда вокруг основного символа выстраиваются целые семантические ряды Каждый символ отражается эхом во всех планах реальности, и духовная среда личности представляет собой по существу один из этих планов благодаря традиционно установленному соотношению между макрокосмом и микрокос-

мом - соотношению, которое философия XX века подтвердила, выведя человека в качестве «посланца бытия» (М. Хайдеггер) Символ существует у Чехова и Ахматовой как проекция, как индивидуальный случай Психологическая интерпретация символа указывает срединный путь между объективной истиной символа и конкретными обстоятельствами, повлиявшими на индивида, имевшего опыт переживания символа. Символ Ахматовой и Чехова поливалентен Множественности символических объектов, связанных общим ритмом, соответствует поливалентность их значений, распределенных на основе аналогии Каждое на своем уровне реальности М Элиаде подчеркивает эту существенную характеристику символа, делая акцент на одновременности его различных значений, вернее, различных значимостей и частных аспектов, приобретаемых основным значением Образ мира, Бытия в душе и образ души в мире, Бытии - особенность символики Чехова и Ахматовой Архетипы обязаны конкретностью своей образности впечатлениям, полученным извне

В собственной жизни и судьбе Чехов и Ахматова реализовали свой нравственный императив, продемонстрировали, что приобщенность к подлинной человечности - это путь жизнетворчества

Этико-эстетический онтологизм отечественной культуры утвердился и в «русском зарубежье» (М Осоргин, Г Газданов, В Набоков идр) И на родной почве этот подход никогда окончательно не исчезал и сегодня заявляет о себе в творчестве тех представителей русской культуры, кто не пожелал стать «собеседником хаоса» (Е Ермолин)

Русская цивилизация - это явление не структурное, а процессуальное Ментальный синтез складывается во времени, которое в исторической системе культуры формируется и разворачивается в различных подвижных связях элементов и смыслов Процесс этот принципиально не может быть окончен, он незавершим, пока культура продолжает функционировать В этом смысле ментальная диахрония есть постижимая конечным современным сознанием форма экспликации всеобщей, национальной синхронии, где ничто не уходит безвозвратно в небытие, все живо и все рядом (прошлое, настоящее и будущее), где высшие истины и ценности вечны, имеют вневременную природу и лишь в нашем опыте и сознании являются и действуют как нечто свойственное диахроническому порядку ментального, национально-культурного бытия

В то же время ментальный синтез как хроноструктура, будучи объективно телеологичным, есть субъективно свободный динамический контекст, предполагающий возможность открыто волевого творческого акта, т е выбора того или иного пути по принципу «вызов» - «ответ»

Вторая часть диссертации - «Структурный синтез в русской культуре Х1Х-ХХвв.»- рассматривает следующие проблемы: синтетическое становление новых промежуточных смыслов в рецепции искусства (Ф Достоевский и В Ван Гог) (глава 2 1), спектр структурного синтеза на уровне межэпохальных взаимодействий («Серебряный век» и барокко) (гла-

ва 2 2), Н Гумилев и П Гоген- жизнетворческий и эстетический синтез (глава 2 3 ), возникновение смыслового инновационного поля в культуре XX века (М Осоргин и киноязык) (глава 2 4), новое качество отечественного постмодернизма - трансформация синкрезиса (глава 2 5)

В главе 2.1 — «Синтетическое становление новых промежуточных смыслов в рецепции искусства (Ф. Достоевский и В. Ван Гог)» - отмечается, что ментальная структура проявляет себя на разных уровнях культурного сознания, транслируется в разных его формах и подсистемах, определяет экстракультурологические и интракультурологические векторы развития культуры как открытого динамического процесса смыслопорождения При этом различные виды художественной культуры переводят основные модусы ментальности на свой специфический язык В общекультурном контексте рассмотренные в I части работы интегратавные языки (русская литература и философия) воспринимаются как соприродные в своей динамической целостности и направленное™ по отаошению друг к другу благодаря их корреспондированию с автометаописанием (ментальными ценностями) Такая коммуникативная модель, в свою очередь, обеспечивает целостность саморефлексии и самоидентификации всего комплекса культуры Аналогичным образом вписываются в общую систему инновационного поля культуры типы структурного синтеза на уровне взаимодействия языков разных искусств внутри культурного поля, несмотря на их органическое несходство на уровне глубинных генетических, морфологических основ (II часть) Можно выделить следующие уровни структурных взаимодействий межвидовые (литература и живопись, литература и кино); межэпохальные (литература и искусство разных эпох) Часто это влияние не внешнее, а внутреннее, глубоко опосредованное, так что результаты этих связей воспринимаются как моменты эволюции своего собственного языка внутри данной системы Учитывая, что текст может развиваться через взаимодействие с другими текстами, автор сосредоточивает внимание на том виде взаимодействия, цель которого состоит не в передаче статичной (готовой) информации, а в ситуации, при которой целью диалога является структурирование нового смысла Ю Лот-ман называет такие сдвиги «нетривиальными». В результате рождается полиязычный текст, который в рамках отдельного языка не может быть расшифрован эквивалентно. Этот текст становится больше себя самого, его можно рассматривать как вибрирующий, самовозрастающий Феномены, исследуемые в работе (литература, живопись, кино), могут рассматриваться как полиязычные, хотя традиционно они функционируют и воспринимаются как одноязычные В каждом из видов искусства что-то преобладает в литературе- слово-выражение, в живописи - цвет, линия, визуальный жест, в кино - визуальный динамический ряд, то есть язык зримо воспринимаемых движущихся образов Вместе с тем автор прослеживает влияние принципов одного из языков на другой (при существенной разнице их структур), принцип, стимулирующий порождение новых смыслов, не искажающих исходной природы языка, подвергшегося влиянию, а наоборот, раскрывающих новые

его имплицитные возможности. Во всех рассматриваемых вариантах сохраняется главное свойство специфики образного сознания русской литературы - его тяготение к пластике, синтезирование духовного и телесного (фактурного) начал, опосредованное выражение смысла через ощутимо образную форму, нетерпимость к пластической ущербности, идейной односторонности, тенденциозности, тяготение не к аналитической дифференциации, а к собирательному, целостному воплощению образа Бытия Ментальность в динамической совокупности ее православных и экзистенциальных ориентации ищет прежде всего образную, пластическую, а не рационально-логическую форму самовыявления в диахронии русской культуры Диссертант стремится показать обозначенные процессы на уровне разных форм проявления структурного синтеза

Восприятие мира как процесса превращений у В Ван Гога и Ф Достоевского приводит к общности видения человека как незавершенной, не подвластной угнетающим социальным обстоятельствам и метафизическим ловушкам сознания творческой личности Здесь проявляется их близость как выразителей новых тенденций культуры последней трети XIX века, когда динамика мира как в русской, так и западноевропейской культурах обретает новый инструментарий исследования в разных областях духовной сферы и искусства Творчество обоих авторов демонстрирует черты структурного синтеза на языке поэтики Достоевского и Ван Гога, писателя и художника, освободивших искусство от власти культурных стереотипов

Достоевский и Ван Гог в своем утверждении этических ценностей дают внутреннюю их мотивировку, представляют эти ценности через рефлектирующее, экзистенциальное сознание Переживания, духовное содержание вещи (пейзажа) и человека становятся предметом искусства. Реализм названных художников автор определяет как экзистенциально-онтологический Они демонстрируют неприятие умозрительно-упрощенного отношения к человеку и миру Их христианский гуманизм сродни позиции экзистенциальной философии (в ее религиозном варианте) и персонализму. Так, С Кьеркегор, К Ясперс, М Хайдеггер, Э, Мунье, Н. Бердяев, Л Шестов выступали против рационалистического сведения человеческого существа к мышлению Художественное мироощущение творцов, корреспондируя с новым религиозно-философским сознанием и опережая его, сосредоточено не только на самоценности индивидуального существования человека, то есть определения человека как особого рода Бытия, но и на самобытности самого Бытия, не укладывающегося в умозрительную схему.

Достоевскому и Ван Гогу удалось выразить то, что станет характерной чертой нового культурного сознания, формирующегося философско-антро-пологического, экзистенциального мировидения и мирочувствования, для которого определяющими категориями оказываются, например, время в его амбивалентных отношениях с пространством (как у О Шпенглера), Бытие и время как синонимические феномены (как у М Хайдеггера) Характер хронотопа в творчестве исследуемых художников демонстрирует синтез экзи-

стенции личности и исторического Бытия Их герои думают, чувствуют и страдают не только за себя лично, но и за все страдающее человечество В пространстве их сознания сосредоточено осмысление прошлого, настоящего в перспективе будущего, то есть история интеллектуальных, моральных исканий человека, их философская квинтэссенция Так, еще до открытий художественного кинематографа, фотомонтажа, телевидения в искусстве последней трети XIX в можно заметить возникновение новых способов трактовки пространства и времени, их экзистенциализации, проявление экзистенциальной парадигмы отношения к человеку не как к единичному и даже не как к особенному, но как к монаде, ибо она может репрезентировать всю вселенную, сжатую в пределах конкретного индивидуума Личность в ее мо-надном осуществлении внутренне определяет логику своего духовного самоопределения, самоутверждается в направлении суверенизации

Обоих художников объединяет близкий образный язык- эмоциональная выразительность и повышенная экспрессивность рисунка Ван Гога, особенности ритмики образа и пространственно-временных решений его картин соотносимы с контрастной драматургией сцен Достоевского, с особенностями экспрессивной интонации, характером авторской оценки Язык живописи и язык литературы оказались адекватными друг другу; оба мастера, даже не подозревая об этом (один - словом, другой - краской) сказали миру нечто поразительно близкое о человеке и его бытии, о глубинах и противоречиях человеческой души, о сущности и назначении жизни

Тип структурного синтеза «трансисторических смыслов» диссертант выявляет в главе 2.2 - «Спектр структурного синтеза на уровне межэпохальных взаимодействий ("Серебряный век" и Барокко)» - в построениях текстов барокко и «серебряного века» «Общее состояние мира» становится онтологической основой, порождающей типологические схождения в разных литературах, во многом определяя и формируя ценностные ориентации разных художественных систем Усложнение гуманизма и эстетики в барокко и культуре Серебряного века, «складка» (Ж Делез) как доминанта стиля - следствия изменений парадигмы культурного сознания в эпоху барокко и на рубеже Х1Х-ХХ веков

Трансисторические формы синтеза имеют свойство актуализации своих индивидуально-конкретных, исторически сложившихся черт, но уже вне контекста эпохи, сформировавшей их, а в иных культурах в качестве обратной связи, определяющей концептуально-стилистические и эстетические доминанты Автор анализирует творчество И Анненского и Д Донна, Ф Сологуба и А Грифиуса, К Бальмонта и П Флеминга, И Северянина и К Гофмансвальдау, Н Гумилева, О Мандельштама, обнаруживая в их художественном сознании барочные черты Интенсивность смысловых и структурных порогов, усложнений и рельефности («складчатости») текста по-разному обнаруживают себя в творчестве, например, А Белого, раннего В Маяковского, В Хлебникова, Н Гумилева, О Мандельштама, М. Цветаевой и др Данные конструкции выполняют роль перцепций («иголок», «сти-

мулов», «сгибов», «складок»), они в сгущенном виде репрезентируют стиль поэтов «серебряного века», внутренне выражая трагический ток авторской экзистенции, дифференциальную связь макрокосма и микрокосма

Историческая кризисность, переходность времени, складывание новой картины мира, ощущение усложнившейся реальности, таинственности бытия, невозможности понять сущее, разочарование в идеалах классического Возрождения в барочной Европе, - и в социально-идейных императивах и общественных устремлениях XIX в в русской культуре рубежа веков, ощущение своего времени как катастрофы, обращение к душевному, личному миру человека, к болезням не внешним, социальным, а внутренним, метафизическим, к болезням духа, понимание тщетности излечить эти болезни, чувство обреченности человека, безысходности общего смысла его судьбы в мире, декадентская ориентация искусства барокко и «серебряного века», индивидуализм и попытки преодолеть его, игровое начало - объективная основа выявления в поэзии барокко и «серебряного века» сквозной лейтмотивной антиномии жизни и смерти в разных ее концептуально-образных интерпретациях (гипертрофия чувства смерти, ее эстетизация, гедонизм, экзальтация витальных импульсов) Внутренняя антитетичная связь, характерная для мировосприятия поэтов барокко и «серебряного века», дает о себе знать и тогда, когда тот или иной художник воплощает непосредственно в своем творчестве лишь одну из противостоящих друг другу контрастных сущностей

В творчестве Н Гумилева театрализация человеческой судьбы в экзотическом контексте смерти позволяет художнику переживать жизнь во всей ее яркости и драматизме контрастов Творческий метод Гумилева основан на близком барочной эстетике принципе преображения реального, соприроден концептуальной для барокко «складчатости» - соответствию мировых (вселенских) контрастов и страстей, с одной стороны, - и экзистенции человека, - с другой С барокко сближает его и поиск всего необычного, экстраординарного, ярко выраженное субъективно-личностное восприятие мира и человеческой судьбы, стремление придать поэтической форме максимальную эмоционально-экспрессивную силу

Безысходности человеческого существования, трагизму бытия художники барокко и «серебряного века» противопоставляют в своем творчестве конструктивно-организующее начало, на основе которого они стремятся преодолеть хаотичность окружающего мира, переосмыслить абсурдную бессмысленность смерти Стремление к обретению новой гармонии, поиски некоего упорядочивающего начала, единство целостного мироощущения проявилось в барокко и в «серебряном веке» в тенденции к синтезу разных искусств В процессах синтеза музыки и архитектуры, поэзии и архитектуры, музыки и скульптуры, живописи и музыки сказалось стремление художников барокко преодолеть ощущение убегающего времени, истекающей жизни - мир горизонтали, мир времени и движения, парадоксально трансформируется в свою противоположность- в мир вертикали, динамизированной статики Этот барочный идеал формируется как принцип динамического

равновесия времени и вечности (текучесть архитектурных форм Бернини-«Экстаз святой Терезы», фонтаны Версаля и Петродворца - музыка в архитектуре, ритмическая изощренность Баха, Генделя, Вивальди - архитектоническая организации музыки, игра светотеней в полотнах Тициана, Караваджо, чья живопись проникнута импульсами и ритмами движения)

Сродни этому барочному идеалу и мандельштамовская концепция культуры Символисты растворили статику материального, плотного, земного мира в динамике идеальных звуков - в их искусстве вертикаль вечности проникнута стихией музыки. В этом и заключалось основное противоречие символизма, причина кризиса его мирочувствования и эстетики нельзя долго находиться в небе - утрата почвы чревата полной энтропией Мандельштам и акмеизм в целом вернули поэзию на землю Любимая идея Мандельштама - противопоставить хаосу космоса и мироздания самоценность дела рук человека- культуру, одомашнить вечность, сконструировать поэтический «чертеж», в котором вертикаль накрепко связать с горизонталью Поэтому для Мандельштама в культуре - разрешение трагичности человеческого существования Художник, в данном случае - архитектор, строитель, обустраивает пустое пространство, лишенное смысла, создавая нечто (собор, поэму), человек преодолевает в себе ощущение беззащитности перед пустым пространством Архитектура у Мандельштама -зримое выражение победы человека над пустотой, тяжестью мира О Мандельштам стремится осуществить на уровне поэтической метафоры барочный трансцензус горизонтали истребимого времени и вертикали Вечности

В главе 2.3 — «Н. Гумилев и П. Гоген: жизнетворческий и эстетический синтез» - отмечается, что контекстно-герменевтический культурологический подход позволяет обнаружить глубинные перекрестки в семантике жизнетворческих стратегий и эстетических устремлений Н Гумилева и П Гогена Их индивидуальные творческие поиски выразили процессы, характерные для динамики художественного и в целом культурного сознания конца XIX - начала XX вв в Западной Европе и России

Большое внимание в главе уделено выявлению взаимоотношений синтетизма и мифа Синтетические структуры изначально складываются как универсальное средство мифологизации человеческого бытия. По своей утопической ориентации синтез соприроден мифу. Миф размыкает мир вечных аксиологических ценностей в мир повседневный Способ синтетического миропредставления снимает противоречия между идеальной картиной мира и реальностью Речь идет о том, что мифопоэтические символы, органично включенные в стратегию жизнетворчества, не иллюстрируют миф, а актуализируют идеальное начало тут и сейчас, осуществляют в реальности связь субъекта мифотворчества с Абсолютом Синтетический образ включается в мистическую и эстетическую иерархию взаимосвязанных смыслов, строит миф, поскольку складывается как реально зримое воплощение мифологизированных представлений об идеале

Установка на сознательное строительство своего «я», жизнетворчест-во, изоморфное стилю собственного искусства,- это то, что объединяет Н Гумилева и П Гогена. Стилистические формы поэзии и живописи в данном случае оказываются одновременно стилистическими формами культурно-эстетической биографии того и другого. Подспудные моменты синтетической взаимосвязи бытийной и творческой биографии художников, как бы ни были они порой парадоксальны, действуют контекстуально, опосредованно и неодолимо, демонстрируя внутреннюю цельность человека - творящего и живущего Сопоставление жизнетворческих стратегий Н Гумилева и П Гогена позволяет убедиться, что характер жизненных и творческих противоречий, способ реакции на них глубоко укоренен в особенностях их индивидуального темперамента и в ментальности самой культуры конца XIX -начала XX в

Ницшевская идея личностного усилия, идея «жизненного порыва» и самосозидания сверхчеловека- стержень неоромантической философии Н. Гумилева и П Гогена, стимул и источник индивидуального мифотворчества каждого из них Архетип путешествия становится центром этой индивидуальной мифологии, а главным ее персонажем - настоящий мужчина, поэт и художник - Н Гумилев - мужественный путешественник, воин, охотник и П Гоген - путешественник, отважный моряк, бродяга. Оба - открыватели новых неведомых стран, у каждого - своя «tena incógnita», свой «рай», своя утопия Путешествие как жизненный сценарий включает в свою семантику экзистенциальные ценности освобождение, самопознание, путь самоидентификации Для Н Гумилева и П. Гогена путешествие - это способ расширения границ собственной личности, ее экзистенциального самообновления. Гумилевская Африка так же, как и гогеновская Полинезия, - не географическое понятие, - а мечта о «другой жизни», нафантазированный плод неоромантического воображения об обетованной земле Художественный мир Гогена и Гумилева глубоко индивидуален И тот и другой стремились захватить жизнь в ее самых ярких, экстраординарных проявлениях, порой предпочитали намеренно раскрашивать ее, когда она не устраивала их своим однообразием Установка на поэтическое преображение реальности объединяет того и другого художников «Обычное» их тяготило оба прочно связаны с символизмом Экзотизм их творчества, на первый взгляд, может показаться экстравертным, то есть направленным во вне (местом действия их произведений становятся экзотические страны, объектом описания — необычные путешествия во времени и пространстве, в новые миры) На самом деле экзотика их творчества интровертна, это экзотика «я-экзистенции» Оба художника стремились к открытию таинственных связей человека и мира. Гумилев придавал силе воздействия поэзии абсолютную исключительность, для него стихотворение - магический тотем, простой как символ, но гипнотизирующий как заклинание Но экзотизм Гумилева, который критика особенно часто ставила ему в вину, связан не только с его «африканскими» стихами Это черта поэтического сознания, существующего на уровне кульминационных,

предельных состояний То ему мерещится пуля, «что меня с землею разлучит», то рождается поразительный по визуальной пластике образ палача «в красной рубашке, с лицом как вымя», который срежет ему голову, то какое-то темное возмездие судьбы за все прожитое время Творчество рождает в поэте «чувство катастрофичности», ему кажется, что он говорит свое последнее и самое главное слово. П Гоген ранее Н Гумилева осознает судьбу художника как трагедию, мыслит участь творца в современном искусстве как участь отверженного, изгоя Оба видят себя избранниками и бросают вызов житейской обыденщине. Оба могли бы повторить мысль О Уайльда о том, что жизнь художника, чтобы быть прекрасной, должна закончиться неудачей и что профессия художника - небезопасное для личности занятие Их реальная биография стала продолжением их искусства

В главе 2.4 - «Возникновение смыслового инновационного поля в культуре XX века (М. Осоргин и киноязык)» - отмечается, что в словесном искусстве структурный синтез, выразившийся через многоканапьность связей художественных слоев текста, может проявить себя в самой архитектонике вербальной структуры, сближающейся с архитектоникой искусства кинематографа, что позволяет «нагрузить» рецепцию читателя возможностями сотворческого диалога в понимании и интерпретации художественного текста Кино - искусство синтетическое, вобравшее в себя эстетические достижения литературы, живописи, музыки, в свою очередь, оказывает серьезное влияние на другие виды искусства В диссертации этот тип синтеза рассматривается на творчестве М. Осоргина

М. Осоргин, как писатель своего века, не мог оказаться вне сферы этого влияния В основе киноизложения лежит монтаж движущихся кинокадров, каждый из которых представляет собой определенную зрительную картинку Восприятие мира - внешнего и внутреннего - как динамики, развития, движения пластически-зримых образов и картин - основа художественного мышления М Осоргина Это обусловлено своеобразием осоргинской концепции соотношения человеческой жизни и мира природы, истории, космоса в целом

В романе М Осоргина «Сивцев Вражек» мир обозревается автором словно извне и предстает как полифония разноуровневых движений, взаимосвязь и взаимозависимость явных и подспудных изменений В основу сюжета романа «Сивцев Вражек» положен кинематографический принцип межкадрового монтажа - сочетание сцен, зрительных эпизодов, «картин» романа строится на основе их духовно-смыслового взаимодействия При этом динамическая контрастно-ассоциативная смена глав - фабульных кадров - нацелена не столько на логически последовательное изложение событий, сколько обусловлена общим авторским замыслом В своем настойчивом противопоставлении единичного, естественно-непосредственного индивидуального существования, не исчерпывающегося социальными характеристиками, но сильного своей связью с онтологически-родовым бытием (детство, юность, семья, любовь, дружба), и некой враждебной, по своей сущности, абстракт-

но-общей необходимости, искусственно создаваемой людьми же, отчужденной от человека и природы (война, революция, террор), Осоргин апеллирует к Льву Толстому

Эта антитетичность авторского зрения воплощается через кинематографический прием перекрестного монтажа С одной стороны, главы, строящиеся по принципу движущихся мизансцен и представляющие духовно-значимые события внешней и внутренней жизни героев романа, с другой - главы, в основе которых - кинематографический принцип панорамирования, широко применяющийся Осоргиным для изображения обширных пространств России, Европы, всей Земли в целом, высших государственных сфер европейских стран накануне первой мировой войны с их преступной безответственностью по отношению к своим народам Принцип панорамирования используется Осоргиным не для пассивной фиксации событий (как в обзоре и хронике), а для передачи скрытых смыслов происходящего и подчинен логике авторских оценок, проявляющейся в контексте полифонии монтажа целого романа Авторская оценочность выражается в романе через использование принципов параллельно-ассоциативного монтажа смысловых эпизодов, зрительных образов, а также через обращение к принципам так называемого интеллектуального монтажа, чередование движения с внезапными остановками воображаемой камеры и закадровый авторский комментарий, «игру» временем (сжатие, растяжение, фрагментирование длительности), параллельный, дробный, контрастный монтаж, стоп-кадр, перекрестное совмещение реальных и условных планов изображения Многоотгоченность авторских рефлексий, таким образом, передается через полифонию ракурсных точек зрения

Специфические черты авторского видения Осоргина проявляются в разных произведениях (рассказ «Земля», романы «Сивцев вражек», «Свидетель истории», автобиографическое повествование «Времена» и т. д) Разумеется, монтаж со всем арсеналом его выразительных средств - это принцип и закономерность построения художественного образа не только в кино, но и в литературе вообще, в живописи, в театре, в музыке, это родовое имманентное качество искусства Киномонтаж - лишь специфическая разновидность его Повышенная же кинематографичность прозы М Осоргина, думается, не есть результат сознательной установки художника, а скорее следствие совпадения общей тенденции к синтезу художественных средств выразительности в разных видах искусства в XX веке со специфическими особенностями творческой индивидуальности писателя, тяготевшего к воплощению образа мира в динамике и визуальной пластике Об этом свойстве литературного синтеза свидетельствует творчество и современников М Осоргина Е Замятина, А Мариенгофа, а в последней трети XX века, прежде всего -А. Солженицына. Художественный мир литературы не так наглядно ярко явлен реципиенту, эстетические аспекты вербального текста находятся в глубине (ибо они - духовные), в связи с чем от реципиента требуется большая работа фантазии, усилие интеллекта, воображения. В киноискусстве же

больше конкретно-чувственных стимуляторов творческой активности воспринимающего сознания. Но литература оказалась способной опосредованно выразить динамику и пластику киноязыка в спектре своих эстетических возможностей

Структурный синтез литературы XX века, его тяготение к экранной поэтике позволяет говорить об активизирующейся роли читательского восприятия, участвующего в созидании смысловых структур художественного текста, когда текст выражает себя как интертекст, «галактика означающих», а произведение - «эффект текста», зримый результат «текстовой работы» (Р Барт) Категория «означивания» (Ж Деррида) позволяет уловить этот динамический аспект структурного синтеза - рецепцию читателя

В главе 2.5 - «Новое качество отечественного постмодернизма -трансформация синкрезиса» - подчеркивается, что отечественный постмодернизм, в наиболее существенных своих чертах соприродный западноевропейскому (интертекстуальность, игра, полилогизм, пародийность, двойное кодирование, деконструктивизм и децентрализация и т д ), следует рассматривать не только в соотнесенности с синхронными контекстами других культур, но прежде всего как закономерный этап развития русской культуры в ее исторической и ментальной диахронии и взаимодействии экстра- и ин-тракультурных аспектов

Ценность и достоинство представителей отечественного постмодернизма определяется адекватностью их творческих исканий современному состоянию мира Новизна взгляда на человека связана с экзистенциально-ироническим мироощущением художников Есть определенная разница между западным экзистенциальным сознанием, например, беккетовским («В ожидании Годо») и отечественным с его конкретикой и абсурдом социальных, психологических, повседневно-бытовых мотивировок (см творчество В Ерофеева, Ю Мамлеева, Л Петрушевской, Ф Горенштейна, С Довлато-ва, Т Толстой, Н Садур, В. Сорокина, В. Пелевина, В Сарапулова, А Субботина, А. Еременко, И Жданова, В Кальпиди, Ю Беликова, Т Кибирова, Е. Гришковца, Ю Старцевой и соприродные явления в других видах искусства работы художников-постмодернистов И Кабакова, М Шемякина, М Кантора, Т. Файбыш, Ю Лапшина, А Сундукова, Т. Шимаса, А. Бобру-сова, Л. Табенкина, современный кинематограф К Муратовой, В Тодоровского, Р. Литвиновой, Ю Звягинцева, С. Потемкина, И Вырыпаева и др.).

Постмодернистская культура создает проекцию на идеальный план современности и истории, осмысляет реальность глубиной этого идеала Ощущение ностальгии по цельности и гармонии - это то, что связывает названных авторов с традицией Внешне демонстрируемое отсутствие реального идеала в творчестве постмодернистов есть знак его долженствования Субстанциональный конфликт, «дегуманизация как отчаяние», «эстетика зияния» - общие типологические черты творчества лучших представителей отечественной культуры Изображение распада человека и «мусорного мира» взывает к исканиям духовного содержания жизни

Можно говорить о доминантной антитезе в творчестве художников двух начал - жизни и смерти, сближении этих двух миров и их взаимном превращении друг в друга Мир расползается на глазах, деструкция приводит к выплеску на поверхность реальности хтонических символов, «меона», первичных архетипов. Деструкция захватывает все основные измерения человеческого бытия хронотоп, причинно-следственные детерминации, внутренне духовное пространство человека Деформированная реальность усугубляет одиночество и отчуждение человека, не только вытесняет собственно человеческое из неестественно исказившейся визуальной реальности, но и способствует «хтонизации» живого существа, трансформациям и превращениям человека в недочеловека, монстра, вампира и т д Синкрезис нравственного, психологического, вербального, онтологического абсурда ментальное™ и реальности, оборачивающейся пустбтами и псевдосмыслами (Ю Мамлеев- «Вечный дом», «Гроб», «Улет», «Ножницы», «Бычок», В Пелевин - «Вести из Неаполя», «Чапаев и пустота», «Синий фонарь», В Сорокин - «Кисет», «Летучка», «Возможность», Н Садур - «Синяя рука», «Лунные волки», Ю Старцева- «Медея», «Родненький», «Убить змею», Е Гришковец - «Как я съел собаку», визуальные объекты и инсталляции художников-постмодернистов И Мухин - «Пустые места», А Альчук - «Фигуры закона», О Кулик - «Зоофрения», «Последнее табу, охраняемое одиноким цербером», «Африка «Крымания» и др

Особенно характерно возвращение современной культуры к знаковой фигуре Н Гоголя («Голова Гоголя» А Королева, «Панночка» и «Брат Чичиков» Н Садур, творчество Ю. Мамлеева, Л Петрушевской, В Пелевина и т д) в сегодняшнем культурном контексте - не только автора «Вия», писателя, исследующего экзистенцию «маленького человека», но и религиозного мыслителя, взглянувшего на мир с «христианской точки зрения», первым призвавшего Россию к покаянию и нравственной ответственности В мире Гоголя нет современного позитивного объективированного героя, однако в этом мире с беспримерной силой и осязательностью воплощен его всевидящий и исполненный многогранной, даже всесторонней (от мощного духа юмора до столь же мощного трагедийного духа) духовности творец, автор Внешне демонстрируемое отсутствие реального идеала в творчестве рассматриваемых современных авторов есть знак его долженствования

Этико-эстетический онтологизм художников, не пожелавших стать «собеседниками хаоса», связывает их творчество с традициями отечественной классической культуры, формирует стратегию плодотворной творческой перспективы

Для концепции динамического синтеза в русской литературе XIX-XX вв важна безусловность вовлеченности русского искусства и культуры в целом в мировой культурный процесс, но, как автор стремится показать, при абсолютном осознании необходимости трансформировать «свою колею» в деконструктивном выборе постмодернизма Своеобразие ментальное™, идущее от корней русской культуры, постоянно обновляется, дух себя структу-

рирует и переструктурирует с движением времени В этом можно убедиться при обращении к творческим концепциям двух крупнейших современных художников - к прозе А Солженицына - его художественно-интеллектуальному дискурсу, «самоосознающему себя сознанию» народа, и к метафизическому реализму Ю Мамлеева Путь обоих, как показано в диссертации, является свидетельством плодотворности динамического синтеза в русской литературе конца XX - начала XXI в

В Заключении подводятся итоги исследования, формулируются основные выводы Взгляд на синтез как на аспект развития раскрывает стереоскопическую природу культуры, основным движущим законом которой является асимметрия трансформаций, происходящих на разных уровнях подвижной иерархии Неравномерность этих изменений воплощается в эволюции русской литературы и искусства Х1Х-ХХ вв Выделенные сквозные формы динамического синтеза (ментальный, жизнетворческий, антропологический, структурный) отражают содержательные процессы развития общей культурной парадигматики (можно говорить не только о религиозно-философской, духовной, эстетической, но и об идеологической, общественно-психологической, социологической и т д) Структурные уровни ментальное™ определяют трансисторическую актуализацию тех или иных тапов исторически складывающихся синтетических моделей в процессе развития искусства и культуры в целом Инволюция в этом смысле, движение вспять не всегда означает деградацию, но всегда свидетельствует о новом уровне самовыявления ментальных структур Синтез и потребность в нем всегда сохраняются как формы движения к постоянному обновлению культуры

Предложенная в диссертации методология по-новому раскрывает историческую динамику художественной культуры, искусства и русской литературы, позволяет представить русскую литературу Х1Х-ХХ вв в широком контексте как целостную систему на фоне общей панорамы развития культуры Это, в свою очередь, дает возможность проследить динамику преобразований синтетических систем (субъектно-объектных), своеобразие переходов из одной системы в другую или преобразование старых систем, уловить эволюцию стиля художественного творчества в категориях синтеза, соотнести типологически выявленную субстанцию любой структуры (синтеза) со структурой образного сознания, художественного образа, творческого метода, критериями художественности.

Содержание работы отражено в публикациях автора:

I. В изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

1 Гашева, Н Н Этический онтологизм А Чехова и А Ахматовой [Текст] / Н Н Гашева // Вестник Московского государственного университета искусства и культуры 2005 № 4 С 44-49

2 Гашева, Н Н Кинематографичность прозы М Осоргина аспект структурного синтеза на межвидовом уровне [Текст] / Н. Н. Гашева // Вест-

ник Воронежского государственного университета Серия «Филология Журналистика» 2005 №2 С 37-41

3 Гашева, H H Взаимодействие художественных концепций Ф M Достоевского и В Ван Гога [Текст] / H H Гашева // Вестник Новгородского гос ун-та Серия «Гуманитарные науки» 2006 № 36 С 4-7

4 Гашева, H H Этико-эстетический синтез в творчестве А Чехова и А Ахматовой [Текст] / H H Гашева // Известия Уральск гос ун-та Гуманитарные науки Вып 11 История Филология Искусствоведение Культурология Екатеринбург, 2006 №41 С 74-83

II. Монографии. Учебные пособия

5 Гашева, H H Динамика синтетических форм в русской культуре и литература XIX-XX вв [Текст] монография / H H Гашева Пермь ПГУ, 2004 360 с 23 п л

6 Гашева, H H Динамика синтетических форм в культуре [Текст] монография/H H Гашева Пермь ПГУ,2000 184с 11,5пл

7 Гашева, H H Опыт изучения художественных взаимодействий в творчестве [Текст] учеб пособие / H H Гашева Красноярск КГУ, 1996 126 с 8,2 п л

8 Гашева, H H Художественные искания лирики «Новой волны» конца 1970-1980-х гг [Текст] учеб пособие / H H Гашева Красноярск КГУ, 1992 95 с 5,9 п л

III. Разделы в коллективных изданиях

9 Художественные концепции Ф Достоевского и В Ван Гога - раздел 1 / H Гашева, Е Белозерова, Г Плюснина [Текст] // Литература и живопись (опыт изучения взаимодействия искусств) учеб пособие по спецкурсу под общ ред проф Р Коминой Пермь ПГУ, 1990 5 п л С 8—41

10 Творческие интуиции А Чехова и А Ахматовой в контексте культурной парадигмы XX в - раздел 1, «Социальное животное» или «метафизический человек» (к вопросу о русской ментальности)- раздел 2 [Текст] // Формы духовного и эстетического синтеза в культуре учеб пособие под общ ред H Гашевой Пермь ПГУ, 1999 18,5 п л С 6-23, С 214-240

11 Русская литература Х1Х-ХХвв как культурное самосознание-раздел 1 [Текст] // Языки искусств и язык культуры учеб пособие под общ ред H Гашевой Пермь ПГУ, 2007 15,5 п л С 8-13.

IV. Статьи

12 Гашева, H H Эстетические взгляды Ф Достоевского и В Ван Гога [Текст] / H H Гашева // Эстетические концепции русских и зарубежных писателей' межвуз сб Красноярск КГУ, 1996 С 30-42

13. Гашева, H H Культура как смысложизненные отношения (к постановке проблемы) [Текст] / H H Гашева // Человек в мире культуры м-лы

респуб науч-практ конф (Пермь, 27-28 мая 1997 г) Ч I - Пермь Изд-во ПОИПКРО, 1997 С 34-36

14 Гашева, H H КГ Юнг и H Бердяев о культуре [Текст] / H H. Гашева // Славянские чтения м-лы III междунар науч конф Апрель 1998 Уральский гуманитарный институт Пермь, 1998 С 50-52

15 Гашева, H H Связь мотивов детства и «иного мира» в миросозерцании Ф Достоевского [Текст] / H H Гашева // Проблемы межкультурной коммуникации межвуз сб науч тр Пермь ПГУ, 1999 С 44-49

16 Гашева, H H К изучению ментального синтеза в русской культуре XIX-XX вв (проблема динамики синтетических форм) [Текст] / H H Гашева//Филологические заметки сб статей Пермь ПГУ, 2002 С 197-204

17 Гашева, H H Отечественный постмодернизм - новый синкрезис и прорывы к синтетизму (концепция человека и мира в современном искусстве и классика) [Текст] / H H Гашева // Постмодернизм и судьбы художественной литературы на рубеже тысячелетия Междунар науч конф и науч -метод семинар «Инновационные подходы к высшему профессиональному филологическому образованию» 16-19 апреля 2002 г Тюменский университет Тюмень, 2002 0,5 п л С 45-54

18 Гашева, H H Синтетические формы в русской культуре XIX-XX века [Текст] / H H Гашева // Культура, социум, творчество сб статей и м-лов Всерос науч конф Омск Сиб филиал Росс инст культурологии, 2003 С 21-23

19 Гашева, H H Проблема русской ментальное™ в философии и литературе XIX-XX вв [Текст] / H H Гашева // Народная культура, личность, творчество, досуг (Этнокультурный и творческий потенциал личности в пространстве досуга) сб статей и м-лов Всерос науч конф Омск Рос институт культурологии Сиб филиал, 2003 С 24-27

20 Гашева, H H Базовые оппозиции в трактовке личности в русской культуре и литературе XIX и XX веков [Текст] / H H Гашева // Профетиче-ская сущность искусства и культуры Пророчества, прогнозы, догадки, озарения, теории, факты, интерпретации, размышления сб статей и м-лов науч конф, посвящ памяти H А Добролюбова H Новгород НГЛУ, НГ литератур мемориальн музей H А Добролюбова, 2003 С 30-35

21 Гашева, H H Динамический синтез литературы и философии в русской культуре XIX-XX веков в его утопическом и реальном измерениях [Текст] / H Н. Гашева // Человек в мире культуры материалы Всерос науч-практ конф. Екатеринбург Урал гос пед ун-т, 2003 С 11-15

22. Гашева, H H Синтетизм литературы и философии как процесс самоидентификации русской культуры XIX-XX веков [Текст] / H H Гашева // Образование в культуре и культура образования м-лы межрегион науч -практ конф Пермь Ч 1 Пермь Перм гос ин-т иск-ва и культуры, 2003 С 100-105

23 Гашева, H H Антропоцентрическое и тоталитарное начала в русской культуре и литературе XIX и XX веков [Текст] / H H Гашева // Фило-

логические заметки межвуз сб науч трудов Вып 2 Пермь, Любляна Перм ун-т, ун-т в Любляне, 2003 Ч 2 С 37-45

24 Гашева, H. H Формы духовного и эстетического синтеза в русской и мировой художественной культуре [Текст] / H H Гашева // Синтез в русск и миров худож культуре м-лы 3-й науч -практ конференции, посвященной памяти А Ф Лосева. Москва МПГУ, Учебно-научн филологич центр, 2003 С 122-123

25 Гашева, H H Культурология в ее значимости для современного искусствознания [Текст] / H H Гашева // Учебный процесс в вузе искусства и культуры организационные и научно-методические проблемы сб м-лов науч -метод конф Ч 2 Гуманизация и гуманитаризация учебного процесса в вузе искусства и культуры Пермь Перм гос ин-т искусства и культуры, 2004 С 51-53

26 Гашева, H H Выйти из лабиринта [Текст] / H H Гашева // Межкультурная коммуникация межвуз сб. науч трудов. Пермь Перм гос ун-т, 2004 С 14-19

27 Гашева, H. H Использование культурологических методов в искусствознании [Текст] / H H Гашева // Учебный процесс в современной высшей школе- содержательные, организационные и научно-методические проблемы м-лы междунар науч-метод конф Пермь Перм ун-т, 2004 С 251253

28 Гашева, H. H Языческие и христианские символы в интертексте В Высоцкого [Текст] / H H Гашева // Библия и национальная культура межвуз сб науч статей Пермь Перм ун-т, 2004. С 282-283

29 Гашева, H H Этическая и эстетическая мифологемы в жизнетвор-ческом синтезе русской культуры [Текст] / H H Гашева // От текста к контексту межвуз сб науч работ Вып 4 Ишим, Белово, 2004. С 290-292

30 Гашева, H H Структура русской национальной идеи (проблемы изучения) [Текст] / H H Гашева // Реальность этноса Образование и национальная идея м-лы VI Междунар науч -практ конф СПб РГПУ им А Герцена, 2004 С 97-100

31 Гашева, H H Культура «серебряного века» и барокко [Текст] / H H Гашева // XVI Пуришевские чтения Всемирная литература в контексте культуры сб статей и м-лов конф «Образы иной культуры в национальных литературах» M. МПГУ, 2004 С 42-43

32 Гашева, H H А С Пушкин и мировая культура в интертекстуальном дискурсе отечественного постмодернизма [Текст] / H H Гашева // А С Пушкин и русская литература м-лы науч конф Всерос праздника русского языка, приуроченного к Пушкинским дням M РУ Дружбы народов (РУДН), 2004 С 17-26

33 Гашева, H H Проблемы изучения отечественного постмодернизма [Текст] / H H Гашева // Русская литература XX-XXI вв проблемы теории и методологии изучения м-лы междунар науч конф М. МГУ им M Ломоносова, 2004 С 250-253

34 Гашева, H H Антиутопические мотивы в творчестве В Высоцкого и контекст культуры [Текст] / H H Гашева // Современная русская литература Проблемы изучения и преподавания сб статей по м-лам Междунар науч -практ. конф. Пермь Перм. гос пед ун-т, 2005 С 282-289

35 Гашева, H H Культурный синтез в творчестве В Высоцкого [Текст] / H H Гашева // Филологические заметки межвуз сб науч трудов Вып 3 В 2 ч Ч 2 Пермь, Любляна, 2005 С 81-95

36 Гашева, H H Дифференциальные отношения хроноструктур русской литературы и философии как текстов культуры [Текст] / H H Гашева // Проблемы функционирования языка в разных сферах речевой коммуникации (к 80-летию проф M H Кожиной) м-лы междунар науч конф (Пермь, 5-7 окт 2005) Пермь, 2005 С 301-306

37 Гашева, H H Мотив детства в художественном миросозерцании Ф M Достоевского [Текст] / H H Гашева // Вестник ПОИПКРО 2005 № 1 С 60-71

38 Гашева, H H Синтез литературы и философии в пространстве русской культуры рубежа XIX-XX вв [Текст] / H H Гашева // Синтез в русской и мировой художественной культуре м-лы V науч -npatcr конф памяти А Ф Лосева M МПГУ, 2005 С 77-81

39 Гашева, H H Человек и мир в отечественной литературе конца XX - начала XXI вв [Текст] / H H Гашева // Классические и неклассические модели мира в отечественной и зарубежных литературах м-лы Междунар науч конф Волгоград 12-15 апреля 2006 Волгоград ВолГу С 96-100

40 Гашева, H. H Русская литература XIX—XX вв как метатекст культуры [Текст] / H H Гашева // Концепт и культура м-лы 2-й Междунар науч конф (Кемерово, 30-31 марта 2006) Кемерово КемГУ, ПФ КемГу, 2006 С 606-612

41 Гашева, H H Синтетическая тенденция в культуре конца XIX-начала XX вв H Гумилев и П Гоген [Текст] / H H Гашева // Социально-культурная деятельность проблемы, опыт, перспективы сб статей Пермь ПГИИК, 2006 С 69-79

42 Гашева, H H Метапозиция в изучении текстов русской культуры [Текст]/H H Гашева//Вестник ПГИИК 2006 №1 Т 1 С 20-24

43 Гашева, H H Синергетический подход к изучению русской культуры как сложной саморазвивающееся системы [Текст] / H H Гашева // Классический университет в российском образовательном пространстве (к 90-летию ПГУ) м-лы Междунар науч -метод конф (Пермь, ПГУ, 11-14 октября 2006) Пермь ПГУ, 2006 С 121-122

44 Гашева, H H Русская литература XIX-XX вв как часть культуры [Текст] / H H Гашева // Святоотеческие традиции в русской литературе сб науч трудов Омск Омск гос ун-т, 2006 С 258-262

45 Гашева, H H Русская литература XIX-XX вв в контексте большого времени [Текст] / H H Гашева // Филологические заметки межвуз сб науч тр Вып 4. В 2 ч Ч 2 Пермь, Скопье, Любляна, 2006 С 31-41

46 Гашева, Н Н Русская идея и мотив «живой жизни» у Ф Достоевского (культурологические аспект) [Текст] / Н Н Гашева // Национально-культурная специфика текста межвуз сб науч тр Пермь ПГУ, 2007 С 90-95

V. Учебные программы вузовских курсов

47 Гашева, Н Н История русской литературы конца XIX - начала XX вв [Текст] программа курса / Н Н Гашева Красноярск КГУ, 1993 13 с. 1,1 п л

48 Гашева, Н Н История культуры и искусства [Текст] программа курса для стуДеМтов факультета искусств / Н Н Гашева Пермь ПГИИК, 2003 35 с 1,8 п л

49 Гашева, Н Н Теория и история искусства [Текст] учеб программа и учеб -метод м-лы для студентов специальности № 020600 «Культурология» / Н Н Гашева, сост Н В Казаринова (I, II часть), Н Н Гашева (III часть - Теория искусства) Пермь ПГИИК, 2003 92 с 5,35 п л

50 Гашева, Н Н История мировой культуры [Текст] программа курса для студентов специальности «Культурология» № 020600 / Н Н Гашева Пермь ПГИИК, 2003 16 с 0,93 п л

51. Гашева, Н Н История культуры России [Текст] программа курса для студентов специальности «Культурология» № 020600 / Н Н Гашева Пермь ПГИИК, 2003 27 с 1,63 п л

52 Гашева, Н Н История изобразительного искусства [Текст] учебно-методические материалы для студентов заочного отделения специальности «Культурология» № 020600 / Н Н Гашева Пермь ПГИИК, 2007 22 с 1 пл.

Подписано в печать 01 10 2007 г Формат 64x80/16 Бумага офсетная Усл. печ л 2,3 Тираж 110 экз Заказ № 788

Издательский центр Вятского государственного гуманитарного университета, 610002, г Киров, ул Ленина, 111, т (8332)673674

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора культурологии Гашева, Наталия Николаевна

Общая характеристика работы

ЧАСТЬ I. Русская литература XIX-XX веков как самосознание культуры

Глава 1. Генезис метакатегории «динамический синтез»: философские, культурологические, эстетические контексты

Глава 2. Культуррефлексивный контекст русской литературы

XIX-XX веков

Глава 3. Динамический синтез литературы и философии как смыслопорождающий ментальный контекст

Глава 4. Жизнетворческое измерение ментального синтеза в русской культуре XIX-XX веков и особенности художественного сознания

Глава 5. Антропологическое измерение ментального синтеза в русской культуре XIX-XX веков

ЧАСТЬ II. Структурный синтез в русской культуре XIX-XX вв.

Глава 1. Синтетическое становление новых промежуточных смыслов в рецепции искусства (Ф.Достоевский и В. Ван Гог)

Глава 2. Спектр структурного синтеза на уровне межэпохальных взаимодействий («Серебряный век» и Барокко)

Глава 3. Н.Гумилев и П.Гоген: жизнетворческий и эстетический синтез

Глава 4. Возникновение смыслового инновационного поля в культуре XX века (М.Осоргин и киноязык)

Глава 5. Новое качество отечественного постмодернизма трансформация синкрезиса

Введение диссертации2007 год, автореферат по культурологии, Гашева, Наталия Николаевна

Актуальность темы исследования. Общая ситуация смены культурной парадигмы на рубеже XX-XXI вв. активизировала процессы саморефлексии и самоидентификации в русской культуре. Поиск национально-культурной идентичности в современной гуманитаристике - одна из многогранных, сложных и перспективных тем, связанная с такой чертой русской культуры, как бинарность (А.Ахиезер, И.Кондаков и др.). Автору диссертационного исследования представляется весьма плодотворной точка зрения Ю.Лотмана, обращавшего внимание на то, что при изучении культуры как непрерывно движущегося процесса мы оказываемся «.не в центре однозначной и легко моделируемой структуры, а в центре живого мира, который сам себя осознает, постоянно взаимодействует со своими различными уровнями» [313, 393]. В такой ситуации очевидно, что любое построение будет условно, поскольку интересующий нас материал есть живой и не прекращающий своего движения объект, постоянно меняющийся, не являющийся чем-то самим себе равным. Сложность русской культуры как динамической системы делает актуальным обращение в процессе ее осмысления не к одной, а к различным моделям описания (вариативным, дополняющим друг друга, альтернативным, полемическим, друг друга проявляющим) с целью приближения к адекватности, но не исчерпанности ее понимания.

Тема диссертационного исследования ориентирована на актуальность идеи синтеза в методологии научного анализа как условия и способа перехода границ в процессе коммуникации разных типов мышления, связанных с постижением культурных смыслов. Полнота понимания обеспечивается ин-тегративностью научных подходов. Ускорившиеся в XIX-XX вв. вследствие стремительного развития наук темпы развития современной цивилизации прояснили осознание иллюзорности очередных научных школ, претендующих на исключительность и универсальность. В культурологическом дискурсе естественнонаучный, логический, философский, эстетический, литературоведческий принципы исследования использованы не только в аспекте взаимопересечения современных методологий и методик, но и с учетом контекста исторической динамики научной мысли. Принципиально важна установка автора работы: литературоведение должно стать органической частью общей системы миропонимания, вектором культурологического дискурса, должно включиться в идеи холизма исследования культуры, провозглашенные отечественными и зарубежными научными школами.

Избранный ракурс научной методологии, обеспечив работе актуальность, позволяет выйти на проблему структурной типологии как культуры в целом, так и художественного ее аспекта, а в нем - литературы. В центре размышлений автора - субстанциальная в процессах развития культуры категория «динамический синтез» (свойственная и системам русской словесности), обращение к которой способствует пониманию механизма универсальных связей русской литературы как вида искусства с другими духовными формами культурной деятельности, восприятию русской литературы XIX-XX вв. как центра отечественной культуры - открытой, динамически функционирующей системы. Русская литература XIX-XX вв. не есть некое замкнутое, автономное целое: самодвижение литературы определяется металитератур-ными и метаисторическими факторами. Культурологический подход к русской литературе XIX-XX веков как части культуры, несущей на себе печать ее целого, позволяет сосредоточиться на ее глубинных течениях, ментальном типе, вскрыть корни «литературоцентризма» отечественной культуры, для которой, как считал М.Бахтин, имея в виду ее всеотзывчивость, характерна идея метафизического «присутствия» в пространстве мировой культуры.

Актуальность работы связана также с выявлением типологии форм и специфичности механизмов взаимодействия культурных текстов, а также с анализом новых типов связи искусства с реальностью и духовной культурой в целом. Положенный в основу исследования динамический, постоянно отыскиваемый и конструктируемый объект (взаимодействие, синтез, дифференциальные отношения, сходство и различие, диалог культурных систем в синхронии и диахронии) позволяет говорить о перспективности и фундаментальности предложенного пути исследования и результативности изучения интеграционных процессов художественной культуры.

Степень научной разработанности проблемы. Теоретические основы изучения синтеза в гуманитарных науках связаны с традицией типологических исследований на междисциплинарной основе - в системах философского, культурологического, эстетического анализа. Для философии культуры конца XIX-XX в. особую значимость приобретает дильтеевская теория исторического, «схватывающая» свой предмет - культуру - в целостностях и внутреннем единстве отдельных ее проявлений. Существенную роль в преодолении эволюционизма и механицизма сыграли работы Ж.Кювье, Ф. де Сент Пьера, утвердивших новые научные представления (гештальт, тип, метаморфоз, морфологическое единство), связанные с неоплатоновской философией. Важное значение имеют работы А.Лосева, отмечающего в типологическом подходе свойство сохранять интуицию качественной определенности классифицируемых объектов, а также отсутствие резких границ в континууме находящихся в живой связи целокупностей. С 70-х гг. XIX в. и по настоящее время сформировались системы философии культуры, построенные на понятии культурно-исторического типа как основного теоретического конструкта. Это работы Н.Данилевского, О.Шпенглера, М.Вебера, А.Тойнби, П.Сорокина, Ф.Конечны, Э.Кассирера, К.Леви-Строса, К.Г.Юнга, Ю.Лотмана и др.

Принципиальное значение для становления авторской концепции настоящего исследования имели работы ученых, принадлежащих к двум крупнейшим антропологическим школам - американской и английской (Ф.Боас, Р.Бенедикт, А.Крёбер, Р.Билз, Л.Уайт, Дж.Мёрдок, Б.Малиновский, А.Радклифф-Браун, Э.Эванс-Причард, Э.Лич, Д.Бидни и др.), которые начали рассматривать культуру в понятиях новации, развития и синтеза. Значение их подхода заключается в описании культуры как интегрирующейся, самоорганизующейся системы.

Независимо от Запада и одновременно в сложном диалоге с ним в России культура во многих параметрах и аспектах осмысливалась как система еще в XIX в. (в сфере рецепции творчества Ф.Достоевского), в русской философской традиции XIX-XX вв. (П.Чаадаев, славянофилы и западники, В.Соловьев, Н.Лосский, С.Франк, С.Булгаков, В.Эрн, В.Розанов, Н.Бердяев, Л.Шестов, Г.Федотов), в работах М.Бахтина, Г.Гачева и др.

Значительное место принадлежит исследованиям, посвященным изучению динамики культуры (Э.Кассирер, А.Бергсон, Г.Зиммель), и открытиям синергетики (И.Пригожин, В.Налимов и др.), в разных аспектах методологии перекликающимся с идеями постструктуралистов (М.Фуко, Ж.Делёз, Ж.Деррида, П.Рикёр, Р.Барт и др.).

К осмыслению многогранного мирового и российского опыта в изучении культуры как системы в синтезе с концепциями, родившимися в Америке (например, идеи А.Моля) и на Западе (например, идеи Э.Гуссерля, синер-гетиков), идет и современная отечественная культурологическая мысль, вскрывая новые аспекты в изучении культуры и порождая плодотворную методологию (А.Ахиезер, В.Библер, М.Каган, И.Кондаков, А.Пелипенко, И.Яковенко и др.).

Начиная с рубежа XVIII-XIX вв. в культурфилософских и художественно-эстетических исследованиях тенденция объяснения и классификации художественного процесса сменяется стремлением обнаружить в движении художественно-исторического процесса некую саморазвивающуюся основу. Заметный вклад в разработку проблем типологии историко-культурного процесса внесли представители немецкой, венской и французской школ искусствознания на рубеже XIX-XX вв. (О.Вальцель, Г.Вёльфлин, А.Гильдебрандт, К.Фосслер, Г.Корф, К.Фолль, В.Деонна), которые размышляли о «культурных формах мышления». Плодотворен опыт, накопленный школой «Анналов», разрабатывавшей историю ментальностей. По аналогии с этим подходом философская история искусств задается вопросом о существовании внутренней интенции, действующей на протяжении длительных историкохудожественных периодов (работы Л.Февра, Э.Панофского, А.Хаузера, Г.Зедльмайера, Э.Гомбриха). К настоящему времени создание синтетической истории культуры и ее типологии осуществляются в двух направлениях: первый подход - фактологический, при котором история искусств рассматривается как история событий (работы И.Иоффе, Н.Дмитриевой, А.Альфонсова, М.Жегина, И.Минераловой; материалы регулярно проводимой научно-практической конференции, посвященной памяти А.Лосева «Синтез в русской и мировой художественной культуре». М., 2001-2006. и др.); второй подход - реконструктивный, основанный М.Дворжаком, изучает историю искусства как историю структур (этот путь характерен, например, для работ Г.Гачева, исследующего эволюцию образного сознания).

В качестве первичного элемента в любой исторической поэтике (см. работы А.Веселовского, современные исследования Н.Тамарченко, В.Тюпы, С.Бройтмана и др.) рассматривается слово и его производные. У французского культуролога М.Фуко феномен «слова» раскрывается и анализируется как подвижный феномен культуры.

Большое значение для данной работы имели также подходы к изучению литературы как культуры, использовавшиеся П.Сакулиным и Т.Манро. Выявляя определенную культурную общность, специалисты обосновывали ее органическое единство, определяли «центрирующие идеи» этой общности как внутренние принципы данного типа культуры.

Однако проблема заключается в том, что в эстетике и философии культуры до сих пор нет согласия между «сторонниками» диахронии и синхронии, что порождает разноголосицу по поводу принципов типологии, использование разных критериев для определения смыслообразующих оснований художественного видения, не позволяющих синтезировать общекультурные принципы с внутренней динамикой художественной системы.

Используя опыт теоретического осмысления бинарного структурирования, диссертант распространяет на культурный процесс принцип комплементарности, который автоматически снимает установку на иерархию полярных моделей.

Механизм динамического синтеза и запускаемый им тринитарный двигатель семантической прогрессии - источник «самодвижения» русской культуры, структурная основа сильных внутренних стимулов, присущих самой логике фантазирования данного этноса.

Цель исследования состоит в изучении свойственного системе русской литературы XIX-XX вв. проявления динамического синтеза; в анализе механизма связей русской литературы с другими духовными формами культурной деятельности.

В связи с этим ставятся следующие задачи:

1) обозначить и исследовать общий принцип культурогенеза на всех его уровнях, включая историю трансформаций в искусстве и духовной культуре, основу которой составляет динамический синтез как механизм проявления той или иной культурной структуры;

2) выявить особенные, индивидуальные свойства ментально-культурного синтетизма русской литературы XIX-XX вв. как центрирующие начала отечественной культуры;

3) исследовать процессы, происходящие внутри разных синтетических форм литературы и в динамических их взаимодействиях с другими формами культуры.

Обозначенные процессы рассматриваются в диссертации на материале русской литературы XIX-XX вв., включенной в целостный культурный контекст. В контексте этих проблем важно не хронологически-скрупулезное реконструирование литературного процесса XIX-XX вв., а обнаружение сквозных синтетических импульсов в экстра- и интракультурологических и эстетических контекстах литературы, взгляд на природу динамических метаморфоз русской литературы с точки зрения структурной организации ее форм. Такой подход позволяет выявить различие и сходство этих форм, характер и смысл взаимодействия разных сфер искусства, приблизиться к пониманию сущностной ментально-культурной и художественной семантики русской литературы XIX-XX вв.

В связи с заявленной целью и задачами выделяется ряд конкретных аспектов:

- динамика форм межкультурного взаимодействия (литература и философия, литература и социокультурные процессы);

- межвидовые и межродовые взаимодействия (поэзия и проза, литература и живопись, литература и кинематограф);

- взаимодействие художественной и внехудожественной реальности (как результат жизнетворческого синтеза);

- семантический и семиотический синтез на уровне отдельных культурных текстов (антропологический синтез на уровне авторской концепции личности в литературе);

- инновации в результате диалога разных языков художественной культуры (на уровне стилевых трансформаций);

Объект исследования - русская литература XIX-XX вв., рассмотренная в историко-культурном контексте религиозно-философских, художественно-эстетических, социокультурных исканий русской и мировой культуры.

Предмет изучения - метакатегория динамического синтеза на разных уровнях ее проявления (ментальном, жизнетворческом, антропологическом, структурном), отражающих общность русской культуры с мировой при доминирующей тенденции к тринитарности.

Источниковую базу исследования составили тексты русской литературы XIX-XX вв. в их полилоге с текстами русской и мировой духовной и художественной культуры. В центре внимания - авторское сознание Ф.Достоевского, А.Пушкина, Н.Гоголя, И.Гончарова, Л.Толстого, А.Чехова, А.Ахматовой, Н.Гумилева, М.Кузмина, К.Бальмонта, О.Мандельштама, И.Аннен-ского, И.Северянина, Ф.Сологуба, М.Осоргина, Ю.Мамлеева, Л.Петрушев-ской, Т.Толстой, Н.Садур, В.Пелевина, А.Королёва, И.Жданова, В.Кальпиди, Ю.Беликова и др.; поэзия западноевропейского барокко (А.Грифиус,

П.Флеминг, Д.Марино, Г.Хародерфер, И.Клай, К.Гофмансвальдау и др.); философские концепции русской религиозной традиции (В.Соловьев, С.Булгаков, Н.Лосский, К.Леонтьев, С.Франк, Д.Мережковский, Н.Бердяев, В.Розанов, Л.Шестов и др.); идеи западноевропейской культурфилософии (Г.Гегель, С.Кьеркегор, Э.Кассирер, О.Шпенглер, М.Хайдеггер, К.Ясперс и др.); религиозная и философско-эстетическая публицистика, манифесты, воспоминания современников; богословские труды Г.Паламы, митрополита Антония Храповицкого; «тексты» живописи (от Ван Гога, Гогена до современных художников отечественного постмодернизма И.Кабакова, М.Кантора, И.Ганиковского, А.Сундукова, Т.Шимаса, Л.Табенкина и др.).

Методологическая и теоретическая основа исследования. Учитывая интегративный характер культурологического подхода, диссертация опирается на опыт междисциплинарности в исследованиях культурных феноменов, включая также категориальный аппарат смежных областей гуманитарного знания: философии, эстетики, философии истории искусства.

Основу методологии составляет системный анализ в синергетическом его аспекте, позволяющий рассматривать культуру как открытую, сложно структурированную систему в ее экстра- и интрадинамических отношениях. Используется типологический метод в разных его модификациях с учетом методологии исторической и теоретической поэтики.

Теоретическую базу исследования составили работы в области теории и истории культуры (Ю.Лотман, М.Бахтин, М.Каган, И.Кондаков), морфологии культуры (А.Пелипенко, ИЛковенко, К.Кантор, О.Кривцун, Ж.Делёз и др.).

Позиция исследователя сосредоточена на выявлении кульминационных моментов смыслополагания в горизонте динамики художественного сознания русской литературы XIX-XX вв. Это позволяет увидеть, как русская литература XIX-XX вв. в ее сложном, разнонаправленном полилоге с духовными и эстетическими текстами, в частности с «событийными текстами» социальной практики и внеэстетической реальности (жизнестроение, историческая практика), с философией становится способом генерации и проявления семантики (значения) и поэтики (системы формы, имеющей стилевое выражение и структуру) культурно-бессознательного, или культурных детерминативов ментальных структур.

М.Бахтин ставил проблему масштаба историзма и выдвигал понятие: «диалог в большом времени» [49, 356]. Таким образом трактуемый историзм особенно актуален на уровне исторического подхода к исследованию процессов динамического синтеза в русской культуре, литературе и философии XIX-XX вв., а также на внутрисистемном уровне, внутри структур. Структуры ментальности и структуры отдельных текстов взаимодействуют не в линейном порядке во времени (суждение о традициях в этом смысле устарело), а воплощают свое разнообразие одновременно или дистанцируясь во времени, претерпевая преображение обновления и обогащения в их текучем синтезе через индивидуальность.

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые:

• в научный обиход введена метакатегория динамического синтеза и обоснован ее статус как основного субстанциального ядра культурного развития;

• выявляются характер и свойства динамического синтеза как основы культурного многообразия смыслов и форм, проявления которого в любой культуре носят специфический характер;

• в широкой историко-культурной ретроспективе XIX-XX вв. апробирована комплексная методология и выработан теоретический инструментарий анализа русской литературы XIX-XX вв. в интерактивном контексте мировой культуры с учетом системной модели тернарного синтеза, обусловленного ценностной национально-исторической и общекультурной динамикой русской ментальности;

• исследована структурная типология и динамика синтетических форм русской литературы XIX-XX вв. как основы культурного самосознания;

• разработаны методологические принципы и методы изучения синтетических процессов в разных слоях духовной и художественной культуры, что позволяет применять их как в теоретическом, так и в конкретно -историческом исследовании.

Теоретическая значимость исследования заключается:

- в расширении и уточнении категориального аппарата теории и методологии культурологических исследований применительно к разработке сис-темно-интегративной модели изучения русской литературы XIX-XX вв. как культуры;

- в разработке типологического подхода к анализу эмпирического материала как конкретного проявления синтеза духовных и художественных текстов в социокультурной динамике и определении тех форм, где синтез проявляет себя как сложное и многоструктурное явление;

- в определении границ интерпретации русской культуры как целостного феномена в момент его самоопределения в литературе XIX-XX вв., дающего импульс к изучению его идентичности в современных условиях.

Практическая значимость исследования связывается с выработкой нового интегративного подхода к изучению русской литературы XIX-XX вв. как метатекста отечественной культуры. Предложенный в работе комплекс идей и наблюдений может быть учтен в дальнейшем научном исследовании развития русской культуры XIX-XX вв., в школьном и вузовском преподавании. Характеристики и гипотезы, содержащиеся в работе, могут использоваться в общих и специальных курсах в рамках философии, культурологии, эстетики, филологии.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Динамический синтез - субстанциальная категория всей культуры, определяющая структурный механизм динамики любой культурной системы. Культура - сложный динамический синтез, обладающий способностью к неравномерности развития, трансформациям, новациям, деградации - раскрывается как подвижная иерархия синтетических форм (ментальная, жизне-творческая, антропологическая, структурная).

2. Идея синтеза, составляя основу русской культуры, структурирует «культуррефлексивный контекст» (термин И.Кондакова, А.Гениса) русской литературы XIX-XX вв. - всеобъемлющую систему ментальных ценностей, культурно-семантический репертуар - не как сложившуюся статичную целостность, а как интерактивную хроноструктуру смыслополагания.

3. Будучи динамичным ядром самосознания культуры, русская литература XIX-XX вв. в эпоху «поэтики модальности» проявляет не тождество ментальности и художественного сознания, а их динамический синтез, реализующийся на уровне авторского сознания художника - субъекта культуры, носителя заданных культурой экзистенциальных ориентиров и соответствующих им когнитивных и поведенческих установок.

4. Ядро семантико-аксиологических структур авторской экзистенциальной ориентации в русской литературе XIX-XX вв. составляет тяготение к всякого рода «всеобщности» и «всемирности», собирательная, синтетическая интенция, «автономная причастность» (М.Бахтин), дипластийное двуединст-во авторского «я».

5. Динамический синтетизм авторской экзистенции - форма прямого и опосредованного, синхронного, осознанного и диахронного, бессознательного, интуитивного диалога русской литературы XIX-XX вв. с философско-религиозным дискурсом. Динамический синтез русской литературы XIX-XX вв. и философии - смыслопорождающий контекст ментальных ценностей.

6. Логика «христианского реализма» (С.Франк) и синтетическая формула этико-эстетического онтологизма, открытые А.Пушкиным, становятся сквозными в русской литературе XIX-XX вв. и проявляются не только у Н.Гоголя, Ф.Достоевского, Л.Толстого, Б.Пастернака, А.Солженицына, но и у И.Тургенева, И.Гончарова, А.Чехова, А.Ахматовой, Н.Гумилева, М.Осоргина, М.Булгакова, Ю.Мамлеева, Л.Петрушевской и других писателей в форме экзистенциального сознания.

7. Тенденция к созданию «срединного слоя» культуры, реализующаяся в русской литературе XIX-XX вв. как противовес инверсионной направленности социально-исторической реальности, органично обусловлена идущими из глубины веков «токами» ментально-религиозной духовности, которая складывается на путях динамического синтезирования витальных энергий язычества, этико-эстетической мистики исихазма, «народного православия» и претворяется в мистериальности русского экзистенциального сознания, преодолевающего хронический пантрагизм и дилемму этическое - эстетическое.

8. Жизнетворческий аспект ментального синтеза реализуется на уровне индивидуально-личностном, отчетливо воплощается в религиозных, духовно-нравственных, эстетических поисках «ключевых персон» отечественной культуры XIX-XX вв. (А.Пушкин, Н.Гоголь, Л.Толстой, Ф.Достоевский, А.Чехов, А.Ахматова, Н.Гумилев, М.Булгаков, Б.Пастернак, А.Солженицын, И.Бродский, В.Высоцкий и др.) и органично связан с особенностями художественного сознания в русской литературе XIX-XX вв. с его тенденцией к выходу за свои границы, рождению новой структуры смысла как подвижного целого. Смысл структурируется не как уничтожение или примирение логического противоречия гегелевской диалектики, но как их одновременное сосуществование в подвижных рамках процесса дифференциации.

9. Проявление антропологического синтеза обусловлено специфической устремленностью образного сознания в русской литературе и духовно-эстетической культуре XIX-XX вв. к собиранию и пластическому выражению идеала гармонической целостности, снятию фатальной напряженности, бинарности между базовыми оппозициями в структуре личности на уровне авторской концепции человека (имманентное - трансцендентное, тоталитарное - антропоцентрическое, социальное - метафизическое). Условием этого является экзистенциальная сопричастность личности бытию и этико-эстетический онтологизм в творчестве Ф.Достоевского, Л.Толстого, И.Тургенева, И.Гончарова, А.Чехова, А.Ахматовой и других писателей.

10. Спектр многообразия структурного синтеза в русской литературе XIX-XX вв. определяется этико-эстетическим типом русской экзистенции: русская литература XIX-XX вв., будучи одновременно и философией, и религией, через художественные возможности языка обнаруживает новые, сокровенные аспекты смысла в неожиданных эстетических интерференциях. Соединяя пластику выразительности и экспрессию изобразительности, визуальный жест и акустический ритм, она демонстрирует способность к воплощению пластики целостного динамически развивающегося, постоянно усложняющегося образа Бытия.

11. Рассмотренная в мировом контексте типология творчества Ф.Достоевского и В.Ван Гога демонстрирует общие искания культуры конца XIX - начала XX вв.: в восприятии человека и мира писатель и художник обратились к тернарным синтетическим структурам художественного текста, передающим трагическую динамику психологического, природного, исторического, метафизического Бытия. Структурный синтез жизнетворческих и эстетических стратегий Н.Гумилева и П.Гогена обнаруживает их общность: индивидуальные антропологические характеристики становятся характеристиками культурно-антропологическими.

12. Тип структурного синтеза трансисторических смыслов проявляет себя в построении текстов барокко и «серебряного века»: на уровне мироощущения (переживание трагизма Бытия и моделирование эстетической утопии), семантики, стилевой доминанты, в стремлении к обретению новой гармонии через синтез искусств и жизнетворчество.

13. Формы структурного синтеза русской литературы XX века демонстрируют ее тяготение к «экранной» поэтике: повышенная кинематографич-ность прозы М.Осоргина - не только следствие общей тенденции к синтезу художественных средств выразительности в разных видах искусства в XX веке, но и результат специфических особенностей авторского сознания писателя, принадлежащего к определенной культурной традиции воплощения образа мира в динамике и визуальной пластике.

14. Идеальная перспектива современной российской культуры (литература, живопись, кино) складывается в этико-эстетическом синтезе с классикой XIX-XX вв. как универсальным аксиологическим центром отечественной культуры, дополняющим картину текущего и конечного времени измерением бесконечности: апелляция к А.Пушкину, Н.Гоголю, Ф.Достоевскому, Л.Толстому, А.Чехову, И.Бунину рождает многообразие структурно-символических рядов в творчестве Ю.Мамлеева, Л.Петрушевской, Н.Садур, А.Королева, Т.Толстой, В.Пелевина, Ю.Беликова, В.Кальпиди и др.

Достоверность научных результатов исследования обеспечена привлечением обширного литературного материала, глубиной анализа художественных, философских, культурологических источников, аргументацией выносимых на защиту положений, адекватностью избранной методологии целям и задачам диссертации.

Апробация диссертации. Основное содержание диссертации отражено в двух монографиях, двух учебных пособиях и целом ряде статей. Общий объем публикаций - свыше 170 печатных листов. Результаты исследования были изложены автором в форме докладов на научных и научно-практических конференциях в г.Москве («Синтез в русской и мировой художественной культуре», 2003 г.); г.Санкт-Петербурге («Реальность этноса. Образование и национальная идея», 2004 г.); г.Екатеринбурге («Человек в мире культуры», 2003 г.); г.Перми («Проблемы функционирования языка в разных сферах речевой коммуникации - к 80-летию профессора М.Н.Кожиной», 2005 г.) и др.

Результаты исследования включены в содержание общих курсов «История русской литературы XIX века», «История русской литературы "серебряного века"», «Теория и методология культуры», «Культурология», «Теория искусства», «Эстетика», «История искусства», спецкурсов «Духовный и эстетический синтез в русской литературе XIX-XX веков», «Литература XIX-XX вв. как самосознание русской культуры», апробированных автором на факультете культурологии, факультете искусств, художественно-педагогическом факультете, факультете документально-информационных технологий Пермского государственного института искусств и культуры.

Структура работы. Диссертация состоит из общей характеристики работы, двух частей (каждая из которых включает 5 глав), заключения и библиографии, включающей 494 наименования). Объем диссертации - 399 страниц.

Часть первая.

Русская литература XIX-XX веков как самосознание культуры

Заключение научной работыдиссертация на тему "Синтез в русской культуре XIX - XX веков: типология и динамика форм"

Заключение

Итак, стремясь преодолеть кризис линейно-утопической методологии и постмодернистского нигилизма, мы обратились к культурологической парадигме. Акцент на воспринимающем сознании, метаисторическая позиция в интерпретации историко-литературного процесса позволила нам рассматривать русскую литературу XIX-XX вв. как культурное самосознание.

Взгляд на русскую литературу XIX-XX вв. в ее экстра- и интракультуро-логических характеристиках, в синхронии и диахронии ее связей с другими формами культурного сознания и в целом - с культурой как метатекстом, подвижной, саморазвивающейся, сложноорганизованной системой с необходимостью заставляет обратиться к такой метакатегории как динамический синтез, рассматриваемой в качестве общей субстанции культуры, основной структуры и способа отношений, определяющего механизм и логику культурной динамики, обеспечивающего ее устойчивость и жизнеспособность; генерирующей образование и движение в культуре всех прочих ее многоуровневых структур и процессов. Этот подход позволяет нам сосредоточить свое внимание на изучении синтетизма как характера проявлений той или иной культурной структуры, выявить общие типологические черты синтетизма, свойственные культуре в целом и исследовать особенные, индивидуальные свойства синтетизма русской литературы как части искусства XIX-XX вв. и, в целом, как культурного самосознания; исследовать процессы, происходящие как внутри разных синтетических форм, так и в динамических их взаимодействиях с другими.

На этих параметрах мы стремились рассматривать динамику художественной культуры и искусства, переходы (внутри) и взаимодействия внутренних синтетических структур в контексте экстракультурологических и интра-культурологических взаимообусловленностей. Рассмотрение культуры как сложной динамической иерархии синтетических форм позволяет сосредоточиться на изучении самого внутреннего механизма ее эволюции. Взгляд на синтез как аспект развития раскрывает стереоскопическую, вибрирующую природу культуры, основным движущим законом которой является асимметрия трансформаций, происходящих на разных уровнях подвижной иерархии. Неравномерность этих изменений воплощается в эволюции русской литературы и искусства XIX-XX вв. Выделенные нами сквозные формы динамического синтеза (ментальный, жизнетворческий, антропологический, структурный) отражают содержательные процессы развития общей культурной парадигматики (можно говорить не только о религиозно-философской, духовной, эстетической, но и об идеологической, общественно-психологической, социологической и т.д.). Структурные уровни ментальности определяют трансисторическую актуализацию в процессе развития искусства и культуры в целом тех или иных типов исторически складывающихся синтетических моделей. Синкретизм, канон, пластика, спиритуализм, гуманизм, иррациональность, миф, интеграция, антисинтез, игра, тотальный синтез, интроверсия, созерцание могут уходить в «подтекст» культуры или вновь определять характер и направленность развития всех ее подуровней и подсистем. Инволюция в этом смысле, движение вспять в искусстве не всегда означает деградацию, но всегда свидетельствует о новом уровне самовыявления ментальных структур. Синтез и потребность в нем остаются как формы движения к постоянному обновлению культуры.

Предложенная методология анализа субстанции структуры любой системы - синтетизма - по-новому раскрывает нам историческую динамику художественной культуры, искусства и русской литературы; позволяет представить русскую литературу XIX-XX вв. в широком культурологическом контексте как целостную систему в общей панораме развития культуры; дает возможность увидеть динамику преобразований синтетических систем (субъ-ектно-объектных); проследить переходы из одной системы в другую или преобразование старых систем; уловить эволюцию стиля художественного творчества в категориях синтеза, соотнося типологически выявленную нами субстанцию любой структуры (синтеза) со структурой образного сознания, художественного образа, творческого метода, критериями художественности и целостной концепции русской культуры в ее динамике.

Предложенная нами метакатегория динамического синтеза позволяет рассматривать русскую литературу XIX-XX вв. не просто в интертекстуальных, но в дифференциальных отношениях. Тринитарный принцип противостоит диалектике и переводит в культурологический регистр расхожее мнение, что истина лежит посередине между двумя противоположными ответами. Введение метакатегории динамического синтеза позволяет между линиями Демокрита и Платона в философии провести забытую линию Парменида, согласно которой и мысль, и предмет тождественны. Но это не статическое тождество, а хроноструктура дифференциальных отношений субъекта и объекта. Не вдаваясь собственно в философские штудии, можно сказать, что категория художественного мира в литературоведении в наибольшей степени отвечает именно парменидовскому принципу. Авторское сознание особым образом воплощается в динамическом развертывании художественной целостности, становится действенной реальностью. Диалектика знает лишь два противоположных полюса. Великое множество состояний между этими полюсами воспринимается ею как скоропреходящий момент бытия. Неопределенность должна разрешиться в ту или иную пользу. Воспитанные на диалектике, мы никогда не достигнем даже сколько-нибудь полной относительной истины, - для нас всегда, как и в марксизме, господствующими идеями будут идеи господствующего класса, господствующей моды или даже настроения. В тернарной модели аспект неопределенности, аспект продуктивного диалога противоположностей (дифференциальных отношений) составляет решающую и определяющую подвижную структуру бытия. Лишь в диалектике борьба обоюдонесовместимых начал доходит до победного конца одной из противоположностей. Интересно в этом смысле замечание Ж.Делёза о «слишком крупных ячейках извращенной диалектики, прибегающей к оппозициям» [173, 225]. В триалектике же, как мы убеждаемся в ходе нашего исследования, действителен их динамический синтез - модель, изоморфная русской культуре XIX-XX вв. как саморазвивающейся системе. В то же время, как мы выяснили, динамический синтез ментальности и реальности в русской культуре раскрывает невозможность их тождественности. В динамическом пространстве их дифференциальных отношений происходит образование культурных смыслов, структурно воспроизводящих синтетическую матрицу.

Имея в виду, что подлинная реальность культуры не исчерпывается социумом, политикой, историческими событиями и фактами, мы обращаемся к миру духовному - территории культурных смыслов, где в результате медиации созидается срединная культура. Эта срединная культура осуществляет себя в литературных текстах XIX-XX вв., динамически структурирующих и раскрывающих в своем художественном сознании ментальные ценности русской культуры.

Осмысление автомодели русской культуры позволяет нам увидеть своеобразие культуррефлексивного контекста русской литературы XIX-XX вв., динамически складывающегося на стыке литературы с философско-религиозной рефлексией не только своего времени, но и мировой культуры в целом. Можно говорить об интерактивности и несинхронности культуррефлексивного контекста, поскольку только в условиях полилога в «Большом времени» культуры,, незамкнутости Автора в своем хронотопе возможно проследить глубинную логику рождения смыслов. Плотность совпадений -свидетельство общего поля, как никогда напряженного в русской культуре XIX-XX вв., доказывающего общность проблем и решений, в том числе и образных. Отзывчивость мысли, узнающей родственное и перекликающееся, -также свидетельство того, что культуррефлексивный контекст русской литературы XX-XXI вв. организуется на параметрах динамического синтеза.

Авторский мир Ф.М.Достоевского рассмотрен нами в работе как динамичный и подвижный центр культуррефлексивного контекста, аккумулирующий духовно-эстетические интенции предшественников и смыслопорож-дающий источник художественных открытий последующих эпох. Контекст

Достоевского выстраивает закономерный сюжет структурирования и осмысления «русской идеи», особенно в последние два десятилетия его творческой жизни. Активное присутствие в рефлексиях Достоевского и в его художественном мире контекстов А.Пушкина, П.Чаадаева и других мыслителей, полемика с современниками, напряженные размышления писателя над судьбами России и человечества, собственный жизнетворческий опыт - позволили ему интуитивно ощутить и проявить новое мышление, новую методологию. И здесь эстетические сдвиги и формирование поэтики художественной модальности оказались неразрывно и органично связанными с ментальной спецификой отечественной культуры.

Рассматривая русскую литературу XIX-XX вв. как культурное самосознание, мы имеем в виду, что она универсальна и репрезентативна и как пограничное явление выражает ментальные ценности всей культуры, отказавшись от статичности риторико-классического дискурса и структурируя новый тип художественной целостности, методология которой связана теперь с особенностями поэтики модальности. Можно предположить, что порождающим принципом поэтики художественной модальности в русской литературе XIX-XX вв. является принцип динамического синтеза, охватывающий ее как целое (несмотря на различия между классическим и неклассическим этапами). В этой ситуации рассмотренная нами категория Автора как автономной личности является центральной, ценностнообразующей. Переживающее сознание Ф.Достоевского выступает не как поле расположенной манифестации дуализированных, бинарных смыслов, между которыми осуществляется экзистенциальный выбор, а как интерферентное пространство синтетического становления промежуточных смыслов. Все противоречия исторической реальности и духовного мира человека организуются на уровне динамического синтеза в позиции Автора. Ничто не отвергнуто, и ничто не может быть окончательно принято как единственная правда и возможность. Авторская точка зрения выражает традицию христианской антропологии, позицию примирения, т.е. культуры, в чем и состоит, как мы полагаем, вклад русской литературы XIX-XX вв. в мировую. Опираясь на методологию, связанную с национально-культурной ментальностью, Достоевский поверх социально-политического целенаправленно выстраивает культуррефлексивный контекст.

Подробно останавливаясь на проблеме утопизма синтеза, мы анализируем религиозно-этическую «программу» Достоевского с опорой на его творчество и приходим к выводу, что необходимо различать внутри культуры ее этническое и национальное, бессознательное и личностное начала. Позиция писателя отражает парадоксальную метафизику христианства, выражает логику динамического синтезирования идеала, объединяющего русских художников до и после Достоевского их принадлежностью к православно-христианской культурной традиции (А.Пушкин, Н.Гоголь, Л.Толстой, А.Чехов, А.Ахматова, Н.Гумилев, М.Осоргин, М.Булгаков, Б.Пастернак, А.Солженицын, Ю.Мамлеев, Т.Зульфикаров, О.Николаева, М.Кучерская и др.). Мы думаем, что дифференциальные отношения личностного и родового начал, их динамический синтез в художественном мире Достоевского подготовили почву для возникновения полифонической структуры его романов, раскрытой М.Бахтиным.

Это синтез, исключающий тоталитарное миросозерцание в любых его проявлениях, поскольку имеет в виду «персоналистичность» в качестве организующего принципа. Мы увидели, что существенным для рыскрытия взаимосвязи культурного самосознания и специфики художественного сознания в русской литературе XIX-XX вв. является полемический диалог Ф.Достоевского и К.Леонтьева, анализируя который можно сделать вывод, что снимая неразрешимость антиномии на пути динамического синтезирования имманентного и трансцендентного, писатель в своем художественном мире следует традиции «христианского гуманизма» и отстаивает возможность «рая на земле» через христианскую любовь к ближнему и доверие к «живой жизни». Существование разрыва между умозрительными «теориями» героев и их экзистенциальным поведением - и его синтетическое снятие типичная черта построения художественного образа у Достоевского. В этом, как мы полагаем, главная черта экзистенциального сознания, сложившегося в русской культуре XIX-XX вв., в отличие от западного безрелигиозного экзистенциального сознания. В отличие от безысходности, отчаяния, восприятия жизни и Бытия как трагического и бессмысленного абсурда, хаоса западного варианта экзистенциального сознания, русское экзистенциальное сознание связано с православно-христианской трактовкой «живой жизни» как истинной любви, которой проникается человеческая личность, с тем, чтобы эту любовь, подобно Иисусу Христу, излить в мир и наполнить его теплым светом и радостью. Средоточием, подвижным центром возможного трансцензу-са имманентного и трансцендентного оказывается человек как незаконченное, духовно-динамичное существо. Имея в виду подобный синтез, дифференциальные отношения имманентного и трансцендентного, эмпирического и метафизического, мы считаем, что термин «духовный» или «христианский реализм», используемый сегодня некоторыми исследователями (М.Дунаев, И.Есаулов, А.Алексеев и др.) не является полностью объяснительным. При освещении историко-литературного процесса и выявлении доминантных особенностей художественного сознания в литературе XIX-XX вв., думается, необходимо иметь в виду, что стремление воплотить действительность с точки зрения вечности не всегда связано у того или иного художника впрямую с религиозной мистикой. Вот почему мы полагаем, что более корректным был бы термин, соединяющий понятия экзистенции, экзистенциального сознания и онтологии. Мы вводим понятие экзистенциально-онтологического реализма, имея в виду, что тернарная модель в русской литературе оказывается сквозной и проявляется не только у А.Пушкина, Н.Гоголя, Ф.Достоевского, Л.Толстого, А.Чехова, но и у И.Тургенева, И.Гончарова, акмеистов, А.Ахматовой, Н.Гумилева, О.Мандельштама, Б.Пастернака, М.Осоргина, М.Булгакова, Г.Газданова, В.Набокова, А.Солженицына, Ю.Мамлеева, Т.Зульфикарова, Л.Петрушевской, В.Высоцкого, И.Бродского и др.

Изучение текстов русской литературы XIX-XX вв. с учетом проблемы Автономного Автора позволило нам осмыслить по-новому структуру смысла, рождающегося как подвижное целое в результате динамического синтеза эстетических, психологических, философских, интуитивно-творческих текстов. Динамически-синтетическая структура виртуального смысла в русской литературе XIX-XX вв. в эпоху художественной модальности осознается нами как процессуальная, учитывающая дифференцированный характер модусов конфликтности, поскольку смысл рождается не как уничтожение или примирение противоположностей, но как их одновременное сосуществование в подвижных рамках процесса дифференциации. Таков характер динамического синтеза литературы и философии, рассматриваемого нами в работе как смыслопорождающий ментальный контекст.

Системы разных языков (литературы и философии) самоорганизуются, ориентируясь на метаописание, акцентируя то, что актуально для метаязыка, транслируя ментальный архетип как в синхронии, так и в диахронии, и делая второстепенным, отсекая, либо выявляя несостоятельность онтологической аксиологии того, что не органично для ментальных предпочтений культурного сознания. Разумеется, дело не в том, что литература и философия XIX-XX вв. предстают только лишь как пучок вариантов одного или нескольких устойчивых архетипов, напротив, в едином тексте (литературы или философии) вычленяются некие субъекты, внутренне ориентированные на диалог друг с другом, не только в этом диалоге преобразующие друг друга, но и преобразующиеся благодаря особой специфике самих этих структур - литературы и философии. Единый текст таким образом внутренне конфликтен, и из этой конфликтности рождается его качественно новая сущностная многоцентрич-ная целостность.

Мы увидели далее, что системообразующий для культурного самосознания характер русской литературы XIX-XX вв., выражающийся в синтетичности ее устремлений и поисков, обусловлен ее «нелитературностью, стремлением к выходу за рамки определенного вида искусства, вообще эстетики. В этом плане мы выявили органическую взаимосвязь жизнестроительного аспекта ментального синтеза и особенностей художественного сознания с его тенденцией к выходу за свои границы. Не только для А.Пушкина, Н.Гоголя, Ф.Достоевского, Л.Толстого, но и для А.Чехова, А.Ахматовой, Н.Гумилева, М.Осоргина, М.Булгакова, Б.Пастернака, А.Солженицына, Ю.Мамлеева и некоторых других российских писателей, творчество которых мы не анализировали в работе, но чьи жизнетворческие интенции структурируют куль-туррефлексивный контекст литературы XIX-XX вв., - русская литература, независимо от того, осознавали они это или нет, была семиотическим пространством решения философских, смысложизненных, религиозно-этических вопросов в образной форме.

Очевидно, что устойчивое тяготение к живописности, пластике, концентрированной словесной образности, свойственное не только для русской литературы XIX, но и XX в., есть проявление общей особенности ментально-сти, национального самосознания, опирающегося на православную концепцию Богочеловека, вочеловечивания Христа и любви Бога к человеку, Бого-явленности Творца через его творение. Но также и языческая витальная энергия и восприятие мира как одухотворенного, природного Бытия как вместилища чудесных сил, животворного начала праздничности Бытия, - факторы, структурирующие общие черты национального идеала восприятия мира, включающего смирение перед живой, конкретно-чувственной жизнью в ее онтологии, опору на единственно верную точку зрения - точку зрения самой жизни, восприятие самой жизни как эстетически осязаемого совершенства, чувственно переживаемого в непосредственном контакте с ней. Эта конкретно-образная установка - не просто особенность национальной эстетики как художественного феномена, но основа православно-христианского экзистенциального мировосприятия, суть которого отлична от пантрагизма западного экзистенциального сознания. Обретение смысла жизни не умозрительно, но через труд христианской любви, «умное делание», что означает нравственно-творческую активность человека, отдающего себе отчет в относительном характере земной реальности и в то же время радостное благоговение перед абсолютным Совершенством вечно текущей жизни. На рефлексивном уровне персоналистического мировоззрения в русской философии XIX-XX вв. и через ее диалог с искусством мы констатируем утверждение синтетического подвижного единства этического и эстетического начал, ранее и одновременно воплощаемого в художественном сознании русской литературы XIX-XX вв.

Тот этико-эстетический идеал, который как данность являл себя в древнерусской иконе и духовности Святой Руси, иначе выражается в иных культурных и духовно-нравственных условиях в литературе XIX-XX вв. - в период кризиса и переоценки всех ценностей, когда вопрос о смысле жизни затрагивается Достоевским. Идея преодоления границы между литературным текстом и жизнью по-разному воплощается и у других русских писателей XIX-XX вв. Вместе с тем Достоевский вслед за А.С.Пушкиным не отказывается от своих творений, подобно Л.Толстому или Н.Гоголю. У Достоевского элементы художественной конструкции оказались способными выразить авторскую концепцию мира как бесконечной динамики и человека как незавершенной структуры. Эта тенденция выводила творения Достоевского за рамки только литературы и превращала художественное целое в концентрат религиозно-философской мысли, в концентрат онтологических смыслов. Преодолевая условности наррации, Достоевский перестраивает повествовательную структуру, обращаясь к диалогу, являющему собой говорящее Бытие - слово о мире становится словом самого мира; слово о человеке героя - словом самого человека, устанавливается ситуация дифференциальных, подвижных отношений человека и Бытия.

Мы думаем, что в логике художественного сознания Достоевского, воплощенной в его концепции Бытия и человека как принципиально незавершенных, процессных феноменов, представлен сам механизм универсального существования открытых хроноструктур, организованных и проявляющих себя по принципу динамического синтеза. И в таком ракурсе рассматривая проблему ментальности русской культуры, очевидно, важно увидеть, что само это понятие не имеет ничего общего с идеологией (как-то: «самодержавие, православие, народность»). Поскольку идеология всегда прагматичнее и оперирует статичными символами, готовыми мнениями о том или ином предмете, явлении и т.д. Понятие ментальности скорее соотносимо со способом мышления, точкой зрения, т.е. с некоей системой методологии. Идеология оперирует готовыми, окончательными в своем значении символами и метафорами, а методология порождает живые идеи в способе своего самовыявления, в процессе, во времени. Русская цивилизация - это явление, скорее, не структурное, а процессуальное. Другими словами, ментальный синтез структурируется во времени, которое в исторической системе культуры возникает, становится и развертывается, раскрывая различные связи элементов и смыслов, характер их сцепления, и процесс этот принципиально не может быть окончен, незавершим, пока культура продолжает функционировать. То есть русская ментальность как динамический синтез есть воплощенная динамика: процесс сцепления ее смыслов в созидаемом целом, где каждый из смыслов постижим лишь в своей зависимости от разворачивания предыдущих, в своей функции развертывать последующие смыслы, в своей включенности в порядок движения. Мы полагаем, что время, история в становлении ментальной хроноструктуры есть условие и фактор формо- и смыслообразующий. При этом мы имеем здесь, очевидно, дело не с причинно-следственным, а с самопорождающим, проявляющим способом самоидентификации в культуре, который наращивает свой модус не путем присоединения чего-то нового, еще не бывшего в нем, а - обнаруживая новое в уже бывшем и разворачиваясь из недр этого бывшего; например, «проигрывая» одну и ту же ситуацию в разных контекстах или развивая уже высказанную мысль дальше, порой - до видимой противоположности. В этом смысле ментальная диахрония есть постижимая нашим конечным современным сознанием форма экспликации всеобщей, национальной бытийственной синхронии, где ничто не уходит безвозвратно в небытие, все живо и все рядом: прошлое, настоящее и будущее, - где высшие истины и ценности имеют вневременную природу, существуют ныне и присно - и лишь в нашем опыте и сознании являются и действуют как нечто свойственное диахроническому порядку ментального, национально-культурного бытия.

Ментальный синтез, таким образом, может быть адекватно постигнут лишь как диахроническое целое, вектор его движения устремлен через время к синхронии вечных смыслов и ценностей как к цели. При этом ментальный синтез как хроноструктура, будучи объективно телеологичен, есть субъективно свободный динамический контекст, предполагающий возможность открыто волевого творческого акта, т.е. выбора того или иного пути по принципу «вызов» - «ответ».

Далее, на уровне антропологического аспекта ментального синтеза в русской литературе XIX-XX вв. мы установили отношения изоморфизма между концепцией человека в литературе и всей моделью мира, авторской концепцией Бытия, отражающей векторы устремленности культурного самосознания. На уровне авторского мышления дилемма антропоцентризма и тоталитаризма, социального и метафизического в качестве личностных семиотических характеристик героев и их сюжетного поведения снимается, разрешается через медиативные механизмы экзистенциального существования, дифференциальные отношения, динамический трансцензус имманентного и эсхатологического. Экзистенция человека в русской литературе XIX-XX вв. не вписывается в сюжетно-жизненные схемы, сама личность в ее монадном осуществлении внутренне определяет логику духовного самоопределения в направлении суверенизации при условии экзистенциальной сопричастности личности Бытию и на основе православно-этического онтологизма.

Ментальная структура проявляет себя на разных уровнях культурного сознания, транслируется в разных ее формах и подсистемах, определяет экстракультурологические и интракультурологические векторы развития культуры как открытого динамического процесса смыслопорождения. При этом различные виды художественной культуры переводят основные модусы ментальности на свой специфический язык. В общекультурном контексте рассмотренные нами в I главе работы интегративные языки (русская литература и философия) воспринимаются как соприродные в своей динамической целостности и направленности по отношению друг к другу благодаря их корреспондированию с автометаописанием (ментальными ценностями). Такая коммуникативная модель, в свою очередь, обеспечивает целостность саморефлексии и самоидентификации всего комплекса культуры. Аналогичным образом вписываются в общую систему инновационного поля культуры типы структурного синтеза на уровне взаимодействия языков разных искусств внутри культурного поля, несмотря на их органическое несходство на уровне глубинных генетических, морфологических основ. Можно выделить (II глава) следующие уровни структурных взаимодействий - межвидовые (литература и живопись, литература и кино); межэпохальные (литература и искусство разных эпох). Часто это влияние не внешнее, а внутреннее, глубоко опосредованное, так что результаты этих связей воспринимаются как моменты эволюции своего собственного языка внутри данной системы. Учитывая, что текст может развиваться через взаимодействие с другими текстами, мы сосредоточиваем наше внимание на том виде взаимодействия, цель которого не в передаче, статичной (готовой) информации, а на ситуации, когда целью диалога является структурирование нового смысла. Ю.Лотман называет такие сдвиги «нетривиальными». В результате такой связи рождается полиязычный текст, который в рамках отдельного языка не может быть расшифрован эквивалентно. Этот текст становится больше себя самого, его можно рассматривать как вибрирующий, самовозрастающий. Феномены, исследуемые нами (литература, живопись, кино), могут рассматриваться как полиязычные, хотя традиционно они функционируют и воспринимаются как одноязычные. В каждом из видов искусства что-то преобладает: в литературе -слово - выражение; в живописи - цвет, линия, визуальный жест - изображение; в кино - визуальный динамический ряд, то есть язык зримо воспринимаемых движущихся образов. Вместе с тем нас занимает влияние принципов одного из языков на другой, при существенной разнице их структур, принцип, стимулирующий порождение новых смыслов, не искажающих исходной природы языка, подвергшегося влиянию, а, наоборот, раскрывающий новые его имплицитные возможности. Во всех рассматриваемых нами вариантах сохраняется главное свойство специфики образного сознания русской литературы - ее тяготение к пластике, синтезирование духовного и телесного (фактурного) начал, опосредованное выражение смысла через ощутимо образную форму, нетерпимость к пластической ущербности, идейной односторонности, тенденциозности, тяготение не к аналитической дифференциации, а к собирательному, целостному воплощению образа Бытия. Ментальность в динамической совокупности ее православных и экзистенциальных ориента-ций ищет прежде всего образную, пластическую, а не рационально-логическую формы самовыявления в диахронии русской культуры, что мы и стремимся показать в своем исследовании на уровне разных форм проявления структурного синтеза.

Нейтрализация бинарности оппозиций, разрешение их непримиримости через обращение к экзистенциальному преодолению хронического пантра-гизма в модусе рефлексии экзистенциальной личности относительно «ужасов бытия» (Л.Шестов) - тенденция к созданию «срединной культуры», реализующаяся в русской литературе XIX-XX вв. как противовес инверсионной направленности социально-исторической реальности. Этот процесс органично обусловлен идущими из глубины веков «токами» духовности, складывающимися на путях динамического синтезирования витальных энергий язычества, этически-эстетической мистики исихазма, «народного православия», и претворяется в своеобразии русского экзистенциального сознания. С этой генетикой, как мы убеждаемся, связана его мистериальность, отличающая русскую литературу XIX-XX вв. от западноевропейской и «задающая» дальний вектор ее развития. Здесь никогда не может быть преодолен последний предел Бога, даже когда коллизия «мир и человек» анализируется художником под явным знаком его отсутствия. В отличие от «Сиротливого Запада» М.Мак-Донаха, «Сиротливая Россия» трагически страдает от своего сиротства. Даже «в свете очевидностей», когда кажется, что реальность внешняя и внутренняя уже всецело растворены в энтропии и поглощены «меоном», «мерцающая» этическая интуиция подобно архетипической энергии взрывает умозрительно сконструированные «отступником» стереотипы, приобщая его к откровению Бытия и Бога, делая читателя свидетелем и соучастником чуда духовного преображения. Этого может и не происходить, но в любом случае, отсутствие идеала в той системе отсчета, которая задана русской литературой XIX-XX вв., есть знак его долженствования. Отсюда -«эстетика молчания» и «эстетика зияния», «дегуманизация как отчаяние» и «мужество быть».

Мы убедились в ходе исследования, в русском экзистенциальном сознании важнейшую роль играет его эстетический аспект, определяющий безусловную ценность Бытия, изначальную установку на миро-приятие и благоговение перед жизнью, отношение к Бытию как к Творению Божьему. В таком мироощущении сливаются этическое и эстетическое, они оказываются неразрывными и друг друга обусловливающими. Это связывает в нашей логике как единый динамический контекст такое культурное «событие», как выбор Древней Русью именно византийского варианта христианства («лепота!» -эмоциональная реакция послов князя Владимира на православное богослужение в Константинопольском храме), пушкинский нравственный императив: «Были бы мы живы, - будем когда-нибудь и веселы.» [372; 205], пушкинское же: «Все мгновенно, все пройдет, / что пройдет, то будет мило» [373; 270] с философско-эстетическим подытоживанием трагического «земного пути» у И.Бродского (поэта, на наш взгляд, неразрывно связанного с традицией отечественной культуры): «И пока мне рот не забили глиной, / Из него раздаваться будет лишь благодарность.» [83; 129].

Этико-эстетический тип русской экзистенции определяет спектр многообразия структурного синтеза в русской литературе XIX-XX веков. Поскольку экзистенциальное сознание в русской культуре наиболее полно воплощается именно в эстетически-художественном варианте (недаром русская литература всегда осознавалась в русской философии как источник и стимул философской рефлексии, а сама философия всегда тяготела к внутреннему, интуитивному, сокровенно-мистическому познанию сущего, его скрытых глубин, осознавая, что они могут быть постигнуты исчерпывающе не посредством сведения к логическим понятиям, а только в символе, метафоре, в образе посредством силы воображения «внутренней жизненной подвижности» (А.Лосев), русская литература XIX-XX века не будучи философией и религией, то есть не совпадая с формами духовной культуры, не просто по-своему (через художественные возможности своего специфического языка) переструктурирует, «переводит» те же смыслы и идеи в свою систему отсчета, а идет иным, творческим путем, обнаруживая новые, сокровенные и глубинные аспекты смысла уже известного на путях открытия неожиданных эстетических интерференций, соединяя пластику выразительности и экспрессию изобразительности, сопрягая визуальный жест и акустический ритм, демонстрируя свою способность к воплощению пластики целостного динамически развивающегося, постоянно усложняющегося образа Бытия.

Мы убеждены, что заявленная нами проблематика и предложенная методология исследования творчески раздвигает рамки современного научного дискурса, способствует формированию контекстного мышления, не замыкающегося в самом себе, а открывающего новые формы опыта и методы познания в пограничных с ним областях ментальности. Таким образом, мы можем констатировать на сегодня актуальность обращения к перспективной идее динамического синтеза в самой методологии научного анализа, стремящегося адекватно схватывать противоречия реальности Бытия и реальности искусства.

Список научной литературыГашева, Наталия Николаевна, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Абашева, М. Литература в поисках лица (Русская проза в конце XX в.: становление авторской идентичности) текст. / М. Абашева-Пермь: ПГУ, 2001.-С.25-38.

2. Абашева, М. Русская литература рубежа XX-XXI вв. как итог и прогноз текст. / М. Абашева.- Пермь: ПГПУ, 2002 500 с.

3. Абрамян, Ф. Общепсихологические основы художественного творчества текст. / Ф. Абрамян М.: Прогресс, 1994- 400 с.

4. Аверинцев, С. Византия и Русь: два типа духовности текст. / С.Аверинцев // Новый мир.- 1988.- № 9.- С. 231-247.

5. Автономова, Н. Философские проблемы структурного анализа в гуманитарных науках текст. / Н.Автономова.- М.: Наука, 1977 250 с.

6. Айхенвалъд, Ю. Силуэты русских писателей текст. / Ю.Айхенвальд.-М.: Искусство, 1994.- 320 с.

7. Аксенов, И. Сергей Эйзенштейн (портрет художника) текст. / И.Аксенов.- М.: Мысль, 1991.- 175 с.

8. Акулинин, В. Философия всеединства: От В.С.Соловьева к П.А.Флоренскому текст. / В.Акулинин. Новосибирск: Знание, 1990.250 с.

9. Алексеев, Н. К происхождению бинарных оппозиций в связи с возникновением отдельных мотивов первобытного искусства текст. / Н.Алексеев // Первобытное искусство. Новосибирск: Знание, 1979. -190 с.

10. Анисимов, А. «Культурное время» и образы времени в культуре текст. / А.Анисимов М.: Знание, 1999 - 350 с.

11. Анненский, И. Избранные произведения текст. / И.Анненский-Л.: Наука, 1988.-213 с.

12. Антология исследований культуры. Интерпретации культуры текст. / Сост.-ред. И.Уварова.- СПб.: Наука, 2006.- 560 с.

13. Антонов, И. Антитетика в концептуальных системах текст. / И.Антонов // Системные исследования: Ежегодник- М.: Наука, 1976— 195 с.

14. Антонян, Ю. Миф и вечность текст. / Ю.Антонян М.: Искусство, 2001.-300 с.

15. Аринин, А. Прошлое. Настоящее. Будущее: Историко-философская мысль России XIX-XX вв. текст. / А.Аринин, В.Михеев-М.: Прогресс, 1995.- 350 с.

16. Арнаудов, М. Психология литературного творчества текст. / М.Арнаудов М,: Правда, 1970 - 180 с.

17. Арнхейм, Р. Искусство и визуальное восприятие текст. / Р.Арнхейм- М.: Искусство, 1974 320 с.

18. Арсенъев, Н. Русская религиозно-философская мысль XX века текст. / Н.Арсеньев // Русские философы: конец XIX середина XX вв.: Антология / Ред.-сост. А.Доброхотов.- М.: Книжная палата, 1993 - 368 с.

19. Арсланов, В. Формальная школа в западном искусствоведении текст. / В.Арсланов М.: Искусство, 1992 - 375 с.

20. Артановский, С. Историческое единство человека и взаимное влияние культур текст. / С.Артановский М.: Прогресс, 1967 - 200 с.

21. Арутюнов, С. Народы и культуры: Развитие и взаимодействие текст. / С.Арутюнов.- М.: Аспект Пресс, 1999 300 с.

22. Архангельский, А. Стихотворная повесть А.Пушкина «Медный всадник» текст. / А.Архангельский.- М.: Наука, 1990.- 108 с.

23. Асафьев, Б. Музыкальная форма как процесс текст. / Б.Асафьев.- Л.: Наука, 1971.- 240 с.

24. Асланъян, Ю. По периметру особого режима текст. / Ю.Асланьян // Лабиринт. Литературный альманах.- Пермь: Пермское издательство, 2000.- С.33-50.

25. Асмус, В. Владимир Соловьев текст. / В.Асмус.- М.: Прогресс, 1994.-200 с.

26. Асмус, В. Философия и эстетика русского символизма текст. / В.Асмус // Вопросы теории и истории эстетики- М.: Искусство, 1968300 с.

27. Афанасьев, А. Поэтические воззрения славян на природу: В 3-х т. текст. / А.Афанасьев.- М.: Наука, 1994- Т. I 350 с.

28. Афанасьев, Ю. Как России заново обрести свою историю текст. / Ю.Афанасьев // Россия: XX век (проспект-введение серии научных трудов).- М.: Наука, 1995.- 280 с.

29. Ахиезер А. Думы о России: от прошлого к будущему текст. / А.Ахиезер.- М.: Наука, 1991.- 200 с.

30. Ахиезер, А. Россия: критика исторического опыта: В 3-х т. текст. / А.Ахиезер.- М.: Наука, 1991.- Т.З.- 540 с.

31. Ахиезер, А. Социально-культурные проблемы развития России. Философский аспект текст. / А. Ахиезер- М.: Наука, 1992 400 с.

32. Ахиезер, А., Яковенко, И. Что же такое общество? текст. / А.Ахиезер, И.Яковенко // Общественные науки и современность 1997-№3.-С. 120-135.

33. Ахматова, А. Избранное текст. / А.Ахматова.- М.: Искусство, 1994. 449 с.

34. Ахматова, А. Стихотворения и поэмы текст. / А.Ахматова.- М.: Искусство, 1990. 240 с.

35. Базен, Ж. История истории искусства текст. / Ж.Базен.- М.: Искусство, 1995.- 450 с.

36. Бальмонт, К. Стихотворения текст. / К.Бальмонт.- СПб.: Лира, 1999.- 150 с.

37. Баран, X. Поэтика русской литературы начала XX века текст. / Х.Баран.-М.: Наука, 1993.-205 с.

38. Баранцев, Р. Системная триада структурная ячейка синтеза текст. / Р.Баранцев // Системные исследования. Методологические проблемы. Ежегодник-М.: Наука, 1988.-207 с.

39. Барт, Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика текст. / Р.Барт.- М.: Прогресс, 1994.- 237 с.

40. Барт, Р. Мифологии текст. / Р.Барт.- М.: Альфа, 1996 350 с.

41. Барт, Р. Семиотика как приключение текст. / Р.Барт // Мировое древо.- 1993.-№ 2.- С.81-99.

42. Батракова, С. Искусство и утопия текст. / С. Батракова.- М.: Наука, 1990.- 195 с.

43. Батракова, С. Художник XX века и язык живописи текст. / С.Батракова.-М.: Искусство, 1996.-395 с.

44. Бауман, 3. Философия и постмодернистская социология текст. / З.Бауман // Вопросы философии 1993 - № 3- С.55-62.

45. Бауэр, В., Дюмотц И., Головин С. Энциклопедия символов текст. / В.Бауэр, И.Дюмотц, С.Головин.- М.: Наука, 1995 350 с.

46. Бахтин, М. Литературно-критические статьи текст. /М.Бахтин-М.: Советская Россия, 1986 С.245.

47. Бахтин, М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Наука, 1979-С. 45.

48. Бахтин, М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса текст. / М.Бахтин.- М.: Наука, 1990- 550 с.

49. Бахтин, М. Эстетика словесного творчества текст. / М.Бахтин.-М.: Советская Россия, 1979. 330 с.

50. Бахтинология. Исследования, переводы, публикации текст. / Сост.-ред. И.Алексеев.- СПб.: Наука, 1995- 450 с.

51. Беликов, Ю. Стихи текст. / Ю.Беликов // Лабиринт. Литературный альманах Пермь: Пермское издательство, 2000.- С.68-70.

52. Беликов, Ю. Стихи текст. / Ю.Беликов // Третья Пермь. Литературно-художественный альманах Пермь: Пермское издательство, 1999-Вып. 1.-С. 100-107.

53. Белинский, В. Письмо В.П.Боткину от 1 марта 1841 г. текст. / В.Белинский // Белинский В. Полн. собр. соч.: В 12 т. М.: Гослитиздат, 1956.- Т.12.-С.22-23.

54. Белкин, А. Читая Достоевского и Чехова текст. / А.Белкин.- М.: Наука, 1973.-289 с.

55. Белый, А. Кумир на глиняных ногах текст. / А.Белый // Перевал.-1907.-№8. С.70-79.

56. Бенъямин, В. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости текст. / В.Беньямин М.: Наука, 1996 - 300 с.

57. Бергсон, А. Творческая эволюция текст. / А.Бергсон.- М.: Наука, 1998.-304 с.

58. Бердяев, Н. Духи русской революции текст. / Н.Бердяев // Бердяев Н. О русских классиках. М.: Искусство, 1993. 286 с.

59. Бердяев, Н. Истоки и смысл русского коммунизма текст. / Н.Бердяев.-М.: Правда, 1990.- 178 с.

60. Бердяев, Н. Миросозерцание Достоевского текст. / Н.Бердяев // Бердяев Н. Философия творчества, культуры и искусства: В 2 т.- М.: Искусство, 1994.- Т.2.- 392 с.

61. Бердяев, Н. О назначении человека текст. / Н.Бердяев.- М.: Прогресс, 1993.-279 с.

62. Бердяев, Н. Русская идея текст. / Н.Бердяев.- М.: Гнозис, 1990480 с.

63. Бердяев, Н. Русский духовный ренессанс начала XX в. и журнал «Путь» текст. / Н.Бердяев // Русские философы: конец XIX середина XX вв.: Антология / Ред.-сост. А. Доброхотов,- М.: Книжная палата, 1993368 с.

64. Бердяев, Н. Самопознание (опыт философской автобиографии) текст. / Н.Бердяев.- М.: Книжная палата, 1991 350 с.

65. Бердяев, Н. Смысл истории текст. У Н.Бердяев.- М.: Прогресс, 1996.- 200 с.

66. Бердяев, Н. Судьба человека в современном мире текст. / Н.Бердяев // Новый мир.- 1990.- № 1.- С.222-235.

67. Бердяев, Н. Философия творчества, культуры и искусства: В 2-х т. текст. / Н.Бердяев.-М.: Искусство, 1994. Т.1.- 542 с.

68. Берковский, Н. Мировое значение русской литературы текст. / Н.Берковский JL: Наука, 1975 - 200 с.

69. Бернштейн, Б. Принципы построения исторической типологии художественной культуры текст. / Б.Бернштейн. // Художественная культура в докапиталистических формациях JL: Наука, 1984.- 350 с.

70. Бессонов, Б. Судьба России: Взгляд русских мыслителей текст. / Б.Бессонов.- М.: Искусство, 1993 450 с.

71. Библер, В. О сути диалога текст. / В.Библер // Вопросы философии.-1989.-№ 7.-С.7-12.

72. Библер, В. От наукоучения к логике культуры. Два философских введения в XXI в. текст. / В.Библер - М.: Наука, 1991- 250 с.

73. Библия: книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета текст.- М.: Российское библейское общество, 1999 292 с.

74. Блок, А. Народ и интеллигенция текст. / А.Блок // Блок А. Соч.: В 8 т.- M.-JL: Художественная литература, 1963 Т.5.- С.323-330.

75. Блок, А. О современном состоянии русского символизма текст. / А.Блок И Блок А. Собр. соч.: В 6 т. Л.: Наука, 1982.- Т.4.- 480 с.

76. Блок, А. Собр. соч.: В 8 т. текст. У А.Блок М.: Наука, 1962-Т.5.- 335 с.

77. Блок, М. Апология истории или Ремесло историка текст. / М.Блок- М.: Гнозис, 1986.- 267 с.

78. Богданов А. Всеобщая организационная наука текст. / А.Богданов. М.: Прогресс, 1990 250 с.

79. Бойко, М. Методологические принципы исторической поэтики (на материале научного наследия А.Н.Веселовского) текст. / М.Бойко // Методологические проблемы современного искусствознания.- М.: Наука, 1986.- 285 с.

80. Бочаров, С. Леонтьев и Достоевский текст. / С.Бочаров // Вопросы литературы 1993 - № VI - С. 45-60.

81. Бродель, Ф. История и общественные науки: Историческая длительность текст. / Ф.Бродель // Философия и методология истории М.: Наука, 1977.-338 с.

82. Бродский, И. Нобелевская речь текст. / И.Бродский // Литературная учеба.- 1991.-№ 11.-С. 100-110.

83. Бродский, И. Урания текст. / И.Бродский.- СПб.: Пушкинский фонд, 1987.- 229 с.

84. Бройтман, С. Историческая поэтика текст. / С.Бройтман.- М.: Прогресс, 2001.- 475 с.

85. Булгаков, М. Мастер и Маргарита текст. / М.Булгаков.- М.: Искусство, 2005 360 с.

86. Булгаков, С. Апокалипсис Иоанна текст. / С.Булгаков.- М.: Гно-зис, 1991.-310 с.

87. Булгаков, С. Жребий Пушкина текст. / С.Булгаков // Пушкин в русской философской критике. М.: Искусство, 1990 729 с.

88. Булгаков, С. Размышления о национальности текст. / С.Булгаков // Булгаков С. Избр. статьи: В 2 т.- М.: Наука, 1993.- T.I.- С.403-410.

89. Булгаков, С. Свет Невечерний. Созерцания и умозрения текст. / С.Булгаков.-М.: Прогресс, 1997. 283 с.

90. Булгаков, С. Философский смысл троичности текст. / С.Булгаков // Вопросы философии.- 1989.- № 12.- С.105-112.

91. Булгаков, С. Философский смысл троичности текст. / С.Булгаков // Вопросы философии.- 1989.- № 12.- С.195-205.

92. Булгаков, С. Чехов как мыслитель текст. / С.Булгаков // Путешествие к Чехову М.: Искусство, 1996- С.203-215.

93. Бунин, И. Освобождение Л.Толстого текст. / И.Бунин // Бунин И. Полн. собр. соч.: В 9 т.- М.: Искусство, 1967- Т.8 260 с.

94. Бунин, И. У истока дней текст. / И.Бунин // Бунин И. Собр. соч.: В 6 т.-М.: Искусство, 1987.-Т.2.- С.49-57.

95. Бурсов, Б. Национальное своеобразие русской литературы текст. /Б.Бурсов.-Л.: Наука, 1967- 350 с.

96. Бухарев, А. О романе Достоевского «Преступление и наказание» текст. / А .Бухарев.- СПб., 1861.- 105 с.

97. Бухарев, А. О соборных апостольских посланиях // Богословские труды.- М., 1972.- Сб.9 С.149-158.

98. Бухарев, А. Три письма к Гоголю текст. / А.Бухарев.- СПб., 1848.-127 с.

99. Быков, Л. Русская поэзия 1900-1930-х годов: Проблема творческого поведения текст. / Л.Быков // Автореферат диссертации д-ра филол. наук.-Екатеринбург: УрГУ.- 1995.-36 с.

100. Бычков, В. Русская средневековая эстетика XI-XVII вв. текст. / В.Бычков.- М.: Искусство, 1992.- 380 с.

101. Вагнер, Г. Искусство Древней Руси текст. / Г.Вагнер, Т.Владышевская М.: Искусство, 1993- 458 с.

102. Вальцель, О. Сущность поэтического произведения текст. / О.Вальцель // Проблемы литературной формы Л.: Наука, 1928.- 180 с.

103. Ван Гог, В. Письма текст. / В.Ван Гог- М.-Л.: Гослитиздат, 1966.- 380 с.

104. Ванчугов, В. Очерки истории философии «самобытно-русской» текст. / В.Ванчугов М.: Наука, 1994 - 300 с.

105. Введение христианства на Руси текст. / Под ред. И.Масленникова.- М.: Наука, 1987.- 240 с.

106. Вебер, М. Избранные произведения текст. / М.Вебер- М.Наука, 1990,-390 с.

107. Вейдле, В. Статьи о русской поэзии и культуре текст. / В.Вейдле // Вопросы литературы 1990- № 7 - С.78-85.

108. Вейль, Г. Симметрия текст. / Г.Вейль.- М.: Искусство, 1968-400 с.

109. Велъфлин, Г. Основные понятия истории искусства текст. / Г.Вельфлин M.-JL: Гослитиздат, 1930 - 280 с.

110. Веселовский, А. Историческая поэтика текст. / А.Веселовский-М.: Гослитиздат, 1940 280 с.

111. Вибер, Ж. Живопись и ее средства текст. / Ж.Вибер- М.: Искусство, 1991.- 282 с.

112. Вико, Дж. Основания новой науки текст. / Дж.Вико М.: Наука, 1994.- 550 с.

113. Викторович, В. «Брошенное семя взрастет» (еще раз о «завещании» Достоевского) текст. / В.Викторович//Вопросы литературы.- 1991.-март С. 142-169.

114. Винделъбанд, В. Философия культуры и трансцендентальный идеализм текст. / В.Виндельбанд // Лики культуры М.: Наука, 1998.680 с.

115. Виноградов, В. Проблема образа автора в художественной литературе текст. / В.Виноградов // О теории художественной речи М.: Академия, 1971,- 176 с.

116. Виппер, Б. Введение в историческое изучение искусства текст. / Б.Виппер М.: Искусство, 1985 - 380 с.

117. Виппер, Б. Статьи об искусстве текст. / Б.Виппер М.: Искусство, 1970.- 278 с.

118. Виппер, Ю. Введение текст. / Ю.Виппер // История всемирной литературы: В 9 т.- М.: Искусство, 1987- Т.4.- С.74-80.

119. Власенко, Т. Литература как форма авторского сознания текст. / Т.Власенко,- М.: Наука, 1995.- 480 с.

120. Волкова, Е. Произведение искусства в мире художественной культуры текст. / Е.Волкова.- М.: Искусство, 1988 480 с.

121. Воронов, А., Смирнов П. Россия и русские: характер и судьбы страны текст. / А.Воронов, П.Смирнов.- СПб.: Наука, 1992.- 395 с.

122. Гаврюшин, Н. Русская философская симфония (предисловие) текст. / Н.Гаврюшин // Смысл жизни: Антология. Сокровищница русской религиозно-философской мысли М.: Прогресс, 1994- Вып. II - 450 с.

123. Гадамер, Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики текст. / Г.Гадамер.- М.: Наука, 1988.- 250 с.

124. Гайденко, П. Прорыв к трансцендентному текст. / П.Гайденко-М.: Прогресс, 1991.-589 с.

125. Гарднер, К. Между Востоком и Западом: Возрождение даров русской души текст. / К.Гарднер.- М.: Знание, 1993 250 с.

126. Гаспаров, М. Избранные статьи текст. / М.Гаспаров.- М.: Искусство, 1995.-400 с.

127. Гачев, Г. Жизнь художественного сознания. Очерки истории образа текст. / Г.Гачев.- М.: Наука, 1972 299 с.

128. Гачев, Г. Образ в русской художественной культуре текст. / Г.Гачев.- М.: Наука, 1981.- 280 с.

129. Гачев, Г. Развитие образного сознания в литературе текст. / Г.Гачев // Теория литературы М.: Наука, 1962 - 280 с.

130. Гашева, Н. «Социальное животное» или метафизический человек» (к вопросу о русской ментальности) текст. / Н.Гашева // Формы духовного и эстетического синтеза в культуре Пермь: ПГУ, 1999 - 250 с.

131. Гамева, Н. Концепция современника в постмодернистской литературе текст. / Н.Гашева // Эстетические доминанты культуры XX в. Ч.1.-Пермь: ПГПУ, 1995.-С.70-79.

132. Гашева, Н. Динамика синтетических форм в культуре текст. / Н.Гашева. Пермь: ПТУ, 2000.- 184 с.

133. Гегель, Г. Энциклопедия философских наук текст. / Г.Гегель.-М.: Наука, 1974.-220 с.

134. Герцен, А. Собр. соч.: В 9 т. текст. / А.Герцен.- М.: Гослитиздат, 1955.- Т.5.-318 с.

135. Гете, И. Об искусстве текст. / И.Гете.- М.: Искусство, 1975195 с.

136. Гете, И. Статьи и мысли об искусстве текст. / И.Гете.- JI.-M.: Гослитиздат, 1936 398 с.

137. Гефтер, М. Дом Евразия текст. / М.Гефтер // Из тех и этих лет.-М.: Альфа, 1991.-456 с.

138. Гильдебрандт, А. Проблема формы в изобразительном искусстве текст. / А.Гильдебрандт М.: Искусство, 1994.- 120 с.

139. Глазычев, В. Динамика культуры: проблема изучения текст. / В.Глазычев.- М.: Прогресс, 1996 240 с.

140. Гоголь, Н. О лиризме наших поэтов текст. / Н.Гоголь // Гоголь Н. Собр. соч.: В 7 т. М.: Художественная литература, 1975.- Т.6.- 250 с.

141. Гомбрш, Э. История искусства текст. / Э.Гомбрих.- М.: Искусство, 1998.- 650 с.

142. Голосовкер, Я. Логика мифа текст. / Я.Голосовкер.- М.: Наука, 1987.- 290 с.

143. Голомшток, И. Тоталитарное искусство текст. / И.Голомшток-М.: Искусство, 1994.-203 с.

144. Гончаров, И. Обломов текст. / И.Гончаров.- М.: Искусство, 1985.-330 с.

145. Горбунов, В. Идея соборности в русской религиозной философии: В.С.Соловьев, В.В.Розанов, П.А.Флоренский, С.Н.Булгаков, Н.А.Бердяев текст. / В.Горбунов.- М.: Наука, 1994.- 385 с.

146. Горланова, Н. История одной депрессии текст. / Н.Горланова // Лабиринт. Литературный альманах- Пермь: Пермское издательство, 2000.- С. 12-28.

147. Горский, В. «Срединный слой» картины мира в культуре Киевской Руси текст. / В.Горский // Отечественная общественная мысль эпохи Средневековья (историко-философские очерки).- Киев: Знание, 1988200 с.

148. Горький, М. Детство текст. / М.Горький // Горький М. Избранные соч.- М.: Гослитиздат, 1947 401 с.

149. Горький, М. Несвоевременные мысли: Заметки о революции и культуре текст. / М.Горький.-М.: Советский писатель, 1990.- 350 с.

150. Гройс, Б. Россия как подсознание Запада текст. / Б.Гройс.- М.: Знание, 1993.- 250 с.

151. Гройс, Б. Утопия и обман текст. / Б.Гройс М.: Прогресс, 1993200 с.

152. Гречко, П. Концептуальные модели истории текст. / П.Гречко-М.: Логос, 1995.-450 с.

153. Григорьев, Ап. Эстетика и критика текст. / Ап.Григорьев М.: Искусство, 1980.- 264 с.

154. Грифиус, А. Стихотворения текст. / А.Грифиус // Европейская поэзия XVII в.- М.: Художественная литература, 1977 С.233-245.

155. Гулыга, А. Русская идея и ее творцы текст. / А.Гулыга- М.: Наука, 1995.- 350 с.

156. Гулыга, А. Эстетика истории текст. / А.Гулыга.- М.: Наука, 1974.-350 с.

157. Гумилев, Л. От Руси к России. Очерки этнической истории текст. / Л.Гумилев.- М.: Наука, 1992 350 с.

158. Гумилев, JI. Этногенез и биосфера Земли текст. / Л.Гумилев.-М.: Наука, 1994.-300 с.

159. Гумилев, Л. Этносфера: История людей и история природы текст. / Л.Гумилев.- М.: Наука, 1993.- 345 с.

160. Гумилев, Н. Избранная лирика текст. / Н.Гумилев.- М.: Искусство, 2000.- 280 с.

161. Гумилев, Н. Избранное текст. / Н.Гумилев.- Красноярск: Саяны, 1989.- 253 с.

162. Гумилев, Н. Наследие символизма и акмеизма текст. / Н.Гумилев // Гумилев Н. Письма о русской поэзии.- М.: Искусство, 1990 257 с.

163. Гумилев, Н. Письма о русской поэзии текст. / Н.Гумилев.- М.: Искусство, 1996 166 с.

164. Гуревич, А. Исторический синтез и школа «Анналов» текст. / А.Гуревич.- М.: Наука, 1993.- 278 с.

165. Гуссерль, Э. Амстердамские доклады. Феноменологическая психология текст. / Э.Гуссерль.-М.: Логос, 1992 385 с.

166. Давидсон, А. Николай Гумилев текст. / А.Давидсон М.: Искусство, 2001.- 225 с.

167. Давыдов, Ю. Макс Вебер и Лев Толстой (К проблеме соотношения этики убеждения и этики отвественности текст. / Ю.Давыдов // Вопросы литературы.- 1994.-Вып. II С.200-212.

168. Давыдов, Ю. Эволюция взаимоотношений искусства и философии текст. / Ю.Давыдов // Философия и ценностные формы сознания.-М.: Наука, 1998.- 200 с.

169. Даль, В. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4-х т. текст. / В.Даль.- Л.: Наука, 1959. Т.З. 460 с.

170. Данков, Е. Симметрия, отражение, развитие: Пифагорейская модель динамической гармонии мира текст. / Е.Данков // Вестник Моск. унта. Сер. 8, Философия.- 1976.-№ 2.- С.80-99.

171. Дворжак, М. История искусства как история духа текст. / М.Дворжак.- СПб.: Наука, 2001.- 250 с.

172. Делёз, Ж. Логика смысла текст. / Ж.Делёз.- М.: Логос, 2005200 с.

173. Делёз, Ж. Различение и повторение текст. / Ж.Делёз СПб.: Петрополис, 1998. 225 с.

174. Делёз, Ж. Складка. Лейбниц и барокко текст. / Ж.Делёз М.: Прогресс, 1998.-290 с.

175. Деррида, Ж. Грамматология текст. / Ж.Деррида.- М.: Гнозис, 2000.- 240 с.

176. Дильтей, В. Типы мировоззрения и обнаружение их в метафизических системах текст. / В.Дильтей // Новые идеи в философии Сб. № 1.- СПб., 1912 - С.21-48.

177. Дмитриев, В. Поэтика (этюды о символизме) текст. /

178. B.Дмитриев.- СПб.: Наука, 1993.- 305 с.

179. Дмитриев, С. Очерки русской культуры начала XX века текст. /

180. C.Дмитриев.- М.: Искусство, 1985 250 с.

181. Дмитриева, Н. В.Ван Гог. Человек и художник текст. / Н.Дмитриева.- М.: Наука, 1984.- 397 с.

182. Дмитриева, Н. Изображение и слово текст. / Н.Дмитриева. М.: Искусство, 1962.- 350 с.

183. Донн, Д. Стихотворения текст. / Д.Донн // Европейская поэзия XVII в. М.: Художественная литература, 1977 С.252-269.

184. Достоевский, Ф. Бесы текст. / Ф.Достоевский II Достоевский Ф. Поли. собр. соч.: В 30 т. Л.: Наука, 1980.- Т. 10.- 204 с.

185. Достоевский, Ф. Братья Карамазовы текст. / Ф.Достоевский // Достоевский Ф. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л.: Наука, 1981- Т.14 520 с.

186. Достоевский, Ф. Дневник писателя текст. / Ф.Достоевский // Достоевский Ф. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л.: Наука, 1988 Т.25.- 354 с.

187. Достоевский, Ф. Дневник писателя текст. / Ф.Достоевский // Достоевский Ф. Полн. собр. соч.: В 30 т. Д.: Наука, 1988 Т.28- Кн. 2220 с.

188. Достоевский, Ф. Дневник писателя текст. / Ф.Достоевский // Достоевский Ф. Полн. собр. соч.: В 30 т. JI.: Наука, 1980 Т.23 - 323 с.

189. Достоевский, Ф. Дневник писателя текст. / Ф.Достоевский // Достоевский Ф. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л.: Наука, 1981.- Т.28.- Кн. I-272 с.

190. Достоевский, Ф. Дневник писателя текст. / Ф.Достоевский II Достоевский Ф. Полн. собр. соч.: В 30 т.- Л.: Наука, 1981- Т.20.- 280 с.

191. Достоевский, Ф. Дневник писателя текст. / Ф.Достоевский // Достоевский Ф. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л.: Наука, 1984 Т.27- 250 с.

192. Достоевский, Ф. Дневник писателя текст. I Ф.Достоевский. Полн. собр. соч.: В 30 т.- Л.: Наука, 1979.- Т. 15.- 450 с.

193. Достоевский, Ф. Записки из подполья текст. / Ф.Достоевский // Достоевский Ф. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л.: Наука, 1973 Т.З.- 260 с.

194. Достоевский, Ф. Записные книжки текст. / Ф.Достоевский // Достоевский Ф. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л.: Наука, 1979 Т.20.- 472 с.

195. Достоевский, Ф. Зимние заметки о летних впечатлениях текст. / Ф.Достоевский II Достоевский Ф. Полн. собр. соч.: В 30 т.- Л.: Наука, 1972,-Т.5.- 280 с.

196. Достоевский, Ф. Игрок текст. / Ф.Достоевский // Достоевский Ф. Полн. собр. соч.: В 30 т.- Л.: Наука, 1979.- Т.5.- 480 с.

197. Достоевский, Ф. Об искусстве текст. / Ф.Достоевский.- М.: Наука, 1973.-250 с.

198. Достоевский, Ф. Письма текст. / Ф.Достоевский II Достоевский Ф. Полн. собр. соч.: В 30 т.- Л.: Наука, 1979.- Т.20.- 570 с.

199. Достоевский, Ф. Подросток текст. / Ф.Достоевский // Достоевский Ф. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л.: Наука, 1978.- Т. 15.- 399 с.

200. Дюршин, Диониз. Теория сравнительного изучения литературы текст. / Диониз Дюршин.- М.: Наука, 1979.- 280 с.

201. Евразийство. Опыт систематического изложения текст. / Ред.-сост. А.Кравченко // Пути Евразии: Русская интеллигенция и судьба России- М.: Академический проект, 1992.- 375 с.

202. Емельянов, Б., Новиков, А. Русская философия серебряного века: Курс лекций текст. / Б.Емельянов, А.Новиков.- Екатеринбург: УрГУ, 1995.- 467 с.

203. Емельянов, Ю. Основы культурной антропологии текст. / Ю.Емельянов.- СПб.: Наука, 1994.- 195 с.

204. Ерасов, Б. История и культурология текст. / Б.Ерасов.- М.: Наука, 1999.-260 с.

205. Ермолин, Е. Сиюминутица. Поэт в постклассическом мире текст. / Е.Ермолин // Континент.- 2001,- № 107.- С.363-381.

206. Ермолин, Е. Собеседники хаоса текст. / Е.Ермолин // Новый мир.- 1996.- № 6.- С.212-215.

207. Есаулов, И. Тоталитарность и соборность: два лика русской культуры текст. / И.Есаулов // Вопросы литературы.- 1992.- Вып.1.- С.151-158.

208. Жданов, И. Портрет. Стихотворения текст. / И.Жданов.- М.: Художественная литература, 1985- 157 с.

209. Жданов, И. Прогулка по саду текст. / И.Жданов // Литературная газета.- 1989 29 июня - С.5.

210. Жирмунский, В. Преодолевшие символизм текст. / В.Жирмунский // Блок А. Собр. соч.: В 12 т.: М.: Наука, 1998.- Т.1.- С.2-23.

211. Зайцев, Б. Звезда над Булонью текст. / Б.Зайцев // Собр. соч.: В 5 т.- М.: Наука, 1999.- Т.З.- 479 с.

212. Заманская, В. Русская литература первой трети XX века: проблема экзистенциального сознания текст. / В.Заманская.- Екатеринбург: Ур-ГУ, 1996.- 368 с.

213. Заманская, В. Экзистенциальная традиция в русской литературе XX в.: диалоги на границе столетий текст. / В.Заманская М.: Наука, 2002.-225 с.

214. Зельцер, Л. Выразительность литературного произведения текст. / Л.Зельцер // Автореферат диссертации на соиск. учен. степ. докт. философ. наук Екатеринбург: УрГУ, 1994.- 36 с.

215. Зенъковский, В. Gogol fur slavische Philologie текст. / В.Зеньковский.- Berlin, 1932.- 210 s.

216. Зиммелъ, Г. Понятие и трагедия культуры текст. / Г.Зиммель // Философия культуры. М.: Гнозис, 1996 560 с.

217. Знаков, В. Правда и ложь в сознании русского народа и современная психология понимания текст. / В.Знаков М.: Наука, 1993.- 105 с.

218. Зьгбайлов, Л., Шапинский, В. Постмодернизм текст. / Л.Зыбайлов, В.Шапинский М.: Искусство, 1993 - 200 с.

219. Иванов, В. Классика глазами авангарда текст. / В.Иванов // Иностранная литература.- 1989.- № 11- С.229-237.

220. Иванов, В. Избранные статьи по семиотике и истории культуры. Статьи о русской литературе. Языки русской культуры текст. / В.Иванов-М.: Наука, 2000.- 340 с.

221. Иванов, Вяч. Легион и соборность текст. / Вяч.Иванов.- М.: Молодая гвардия, 1994- 378 с.

222. Иванов, Вяч. Переписка из двух углов текст. / Вяч.Иванов // Иванов Вяч. Родное и вселенское-М.: Наука, 1994 С.118-125.

223. Иванов, В. Чет и нечет: Асимметрия мозга и знаковых систем текст. / В.Иванов.- М.: Наука, 1978 350 с.

224. Иванов, М. Интервью с Ж.Деррида текст. / М.Иванов // Мировое древо.- 1992.- № 1.- С.74-97.

225. Иконников, А. Архитектура и утопии текст. / А.Иконников // Запад Восток: античные традиции в архитектуре мира.- М.: Искусство, 1994.- 363 с.

226. Ильин, В. Гений и святой в их творческой и житийной судьбе текст. / В.Ильин // Вестник русского студенческого христианского движения.- 1992.- № 2.- С.115-127.

227. Ильин, В. Религия революции и гибель культуры текст. / В.Ильин.-М.: Наука, 1994.- 208 с.

228. Ильин, И. Нарратология текст. / И.Ильин // Современное зарубежное литературоведение.- М.: Наука, 1996.- 380 с.

229. Ильин, И. П остмодернизм от истоков до конца столетия: Эволюция научного мифа текст. / И.Ильин.- М.: Интрада, 1998 248 с.

230. Ильин, И. Постмодернизм. Деконструктивизм. Постмодернизм текст. / И.Ильин.- М.: Интрада, 1996. 248 с.

231. Ильин, И. Пророческое призвание Пушкина текст. / И.Ильин // Ильин И. Одинокий художник. Статьи. Речи. Лекции- М.: Искусство, 1993.-465 с.

232. Илюшечкин, В. Теория стадийного развития общества: История и проблемы текст. / В.Илюшечкин. М.: Наука, 1996 370 с.

233. Ионин, Л. Основания социокультурного анализа текст. / Л.Ионин.— М.: Наука, 1995.- 250 с.

234. Ионов, И Российская цивилизация и истоки ее кризиса XIX начала XX вв. текст. / И.Ионов.- М.: Прогресс, 1994 - 268 с.

235. Иоффе, И. Культура и стиль текст. / И.Иоффе. Л.: ГМНИИ, 1927.- 450 с.

236. Иоффе, И. Синтетическая история искусств текст. / И.Иоффе. Л.: ГМНИИ, 1937.-412 с.

237. История ментальностей. Историческая антропология текст. / Ред.-сост. А.Кузьменко- М.: Наука, 1996 285 с.

238. История русской литературы XX в.: Серебряный век текст. / Под ред. Ж.Нива, И.Сермана, В.Страды, Е.Эткинда.-М.: Наука, 1995 300 с.

239. Исупов, К. Оглянись на дом свой, или История литературы как исповедь духа текст. / К.Исупов // Вопросы литературы Март-апрель.-С.70-82.

240. Исупов, К. Русская эстетика истории текст. / К.Исупов СПб.: Наука, 1992.- 250 с.

241. Каган, М. Морфология искусства текст. / М.Каган.- Jl.-М.: Гослитиздат, 1972.- 350 с.

242. Каган, М. Проблема «Запад Восток» в культурологии: Взаимодействие художественных культур текст. / М.Каган, Е.Хилтурина.- М.: Наука, 1994.- 200 с.

243. Каган, М. Системный подход и гуманитарное знание текст. / М.Каган.- М.: Наука, 1991.- 345 с.

244. Каган, М. Философия культуры текст. / М.Каган СПб.: Наука, 1996.- 375 с.

245. Кальпиди, В. Письмо А.Парщикову текст. / В.Кальпиди // Каль-пиди В. Аутсайдеры-2 Пермь: Пермское издательство, 1990.- 225 с.

246. Кантор, В. «Принципы христианского реализма», или против утопического своеволия текст. /В.Кантор // Вопросы литературы 1998-Ноябрь.- С.129-154.

247. Кантор, В. Иван Тургенев: Россия сквозь «магический кристалл» Германии текст. / В.Кантор // Вопросы литературы 1996.- Янв.-февр-С.37-52.

248. Кантор, К. История против прогресса. Опыт культурно-исторической генетики текст. / К.Кантор.- М.: Наука, 1992 350 с.

249. Карасев, J1. Онтологический взгляд на русскую литературу текст. / Л.Карасев-М.: Искусство, 1995.-250 с.

250. Карсавин, Л. Философия истории текст. / Л.Карсавин.- СПб.: Наука, 1993.-400 с.

251. Карякин, Ю. Достоевский и канун XXI века текст. / Ю.Карякин- М.: Советская Россия, 1989.- 680 с.

252. Кассирер, Э. Познание и действительность текст. / Э.Кассирер-СПб.: Наука, 1992.-248 с.

253. Касьянова, К. О русском национальном характере текст. / К.Касьянова.- М.: Правда, 1994- 257 с.

254. Кедров, К. Восстановление погибшего человека текст. / К.Кедров // Новый мир.- 1981.- № 10.- С.210-217.

255. Керлот, X. Словарь символов текст. / Х.Керлот- М.: REFL-book, 1994.-608 с.

256. Кертман, Л. История культуры стран Европы и Америки текст. / Л.Кертман М.: Наука, 1987.- 275 с.

257. Кисунько, В. Спустя полгода. О некоторых уроках московской молодежной выставки текст. / В.Кисунько // Москва 1987- № 9 - С.180-185.

258. Клакхон, К. Зеркало для человека. Введение в антропологию текст. / К.Клахкон.- СПб.: Наука, 1998.- 450 с.

259. Ключевский, В. Курс русской истории: В 9 т. текст. / В.Ключевский.-М.: Наука, 1987-1990.-Т. 1.-400 с.

260. Кнабе, Г. Материалы к лекциям по общей теории культуры и культуре античного мира текст. / Г.Кнабе.- М.: Индрик, 1993.- 395 с.

261. Князева, Е. Законы эволюции и самоорганизации сложных систем текст. / Е.Князева, С.Курдюмов.- М.: Прогресс, 1994 267 с.

262. Кожинов, В. Размышления о русской литературе текст. / В.Кожинов.- М.: Искусство, 1991.- 250 с.

263. Кожинов, В. Судьба России текст. / В.Кожинов.- М.: Искусство, 1990.- 150 с.

264. Козьмин Б. Литература и история текст. / Б.Козьмин.- М.: Знание, 1982.- 200 с.

265. Колобаева, Л. Концепция личности в русской литературе рубежа XIX-XX вв. текст. / Л.Колобаева.- М: Наука, 1990.- 350 с.

266. Комина, Р. Над страницами русской классики текст. / Р.Комина.- М.: Наука, 1991,- 270 с.

267. Комина, Р. Типология хаоса (о некоторых характеристиках современной литературы) текст. / Р.Комина // Литературоведение.- Вестник ПТУ.- Пермь: ПГУ, 1996.-Вып.1.-С. 120-130.

268. Кондаков, Б. Художественный мир русской литературы 1880-х годов текст. / Б.Кондаков.- Пермь: ПГУ, 1996.- 130 с.

269. Кондаков, И. Введение в историю русской литературы текст. / И.Кондаков.-М.: Аспект пресс, 1997 687 с.

270. Конрад, Н. Запад и Восток текст. / Н.Конрад.- М.: Искусство, 1972.-290 с.

271. Корецкая, И. Над страницами русской поэзии и прозы начала века текст. / И.Корецкая М.: Искусство, 1995 - 250 с.

272. Кормин, Н. Онтология эстетического текст. / Н.Кормин.- М.: Искусство, 1992.- 380 с.

273. Корнев, С. Столкновение пустот: может ли постмодернизм быть русским и классическим? текст. / С.Корнев // Новое литературное обозрение.- 1997.- № 28.- С.244-259.

274. Кребер, А., Клахкон, К, Критический анализ тенденций культуры текст. / А.Кребер, К.Клахкон М.: Наука, 1993- 602 с.

275. Кривцун, О. Историческая психология и история искусства текст. / О.Кривцун- М.: Искусство, 1997 280 с.

276. Кривцун, О. История искусств в свете культурологии текст. / О.Кривцун // Современное искусствознание: методологические проблемы- М.: Искусство, 1994 300 с.

277. Кривцун, О. Эволюция художественных форм. Культурологический анализ текст. / О.Кривцун М.: Искусство, 1992 - 250 с.

278. Кубланов, М. Происхождение христианства текст. / М.Кубланов.- М.: Наука, 1974.- 200 с.

279. Кузмин, М. Стихи и проза текст. / М.Кузмин- М.: Искусство, 1989.- 202 с.

280. Кузьмин, А. Падение Перуна. Становление христианства на Руси текст. / А.Кузьмин.- М.: Наука, 1988 260 с.

281. Кулешов, В. Жизнь и творчество Ф.М.Достоевского текст. / В.Кулешов.-М.: Искусство, 1984.-297 с.

282. Куликова, Е. Философия и искусство модернизма текст. / Е.Куликова.- М.: Искусство, 1971- 277 с.

283. Кульпин, Э. Путь России. Кн.1: Генезис кризисов природы и общества в России текст. / Э.Кульпин М.: Прогресс, 1995 - 390 с.

284. Купреянова, Е., Макогоненко Г. Национальное своеобразие русской литературы текст. / Е.Купреянова, Г.Макогоненко- Д.: Наука, 1976.- 270 с.

285. Курицын, В. В контексте отечественного постмодернизма. К ситуации постмодернизма текст. / В.Курицын // Новое литературное обозрение.- 1995.-№ 11- С.197-222.

286. Ласковая, М. Богоискательство и богостроительство прежде и теперь текст. / М.Ласковая.- М.: Художественная литература, 1977 170 с.

287. Леви-Брюль, Л. Первобытное мышление текст. / Л.Леви-Брюль.-М.: Наука, 1983.- 240 с.

288. Леви-Стросс, К. Структурная антропология текст. / К.Леви-Стросс.- М.: Наука, 1994.- 300 с.

289. Лейдерман, Н. Русский реализм на исходе XX века текст. / Н.Лейдерман / Современная русская литература: Проблемы изучения и преподавания.- Пермь: ПГПУ, 2003.- Ч. 1.- С. 115-124.

290. Лейдерман, Н., Липовецкий М. Современная русская литература: 1950-1990-е годы текст. / Н.Лейдерман, М.Липовецкий- М.: Наука, 2003.-436 с.

291. Леонтьев, К. Византизм и славянство текст. / К.Леонтьев // Леонтьев К. Собр. соч.: В 12 т.-М.: Книга, 1912.- Т.5.- 228 с.

292. Леонтьев, К. Наши новые христиане текст. / К.Леонтьев / Собр. соч.: В 12 т.- М.: Книга, 1912.- Т.8.- С. 192-200.

293. Леонтьев, К. Отшельничество, монастырь и мир. Их сущность и взаимная связь (четыре письма с Афона) текст. / К.Леонтьев // Начала.-1992.-№2.- С.40-54.

294. Липовецкий, М. Апофеоз частиц, или диалоги с хаосом текст. / М.Липовецкий // Знамя.- 1992.- № 8.- С.214-224.

295. Липовецкий, М. Изживание смерти. Специфика русского постмодернизма текст. / М.Липовецкий // Знамя 1995 - № 8.- С.194-205.

296. Липовецкий, М. Паралогия русского постмодернизма текст. / М.Липовецкий // Новое литературное обозрение 1998.- № 2 - С.215-304.

297. Лифшиц, Мих. Очерки русской культуры. Из неизданного текст. / Мих.Лифшиц.- М.: Наука, 1995.- 300 с.

298. Лихачев, Д. Поэтика древнерусской литературы текст. / Д.Лихачев // Лихачев Д. Избр. работы: В 3-х т. Л.: Наука, 1987 Т.1.-282 с.

299. Лихачев, Д. Развитие русской литературы текст. / Д.Лихачев.-Л.: Наука, 1973.- 176 с.

300. Лосев, А. Знак. Символ. Миф текст. / А.Лосев.- М.: Искусство, 1982.-450 с.

301. Лосев, А. Русская философия текст. / А.Лосев // Очерки по истории русской философии Свердловск: Урал, 1991- 471 с.

302. Лосев, А. Я сослан в XX век текст. / А.Лосев // Лосев А. Собр. соч.: В 2-х т.- М.: Наука, 2002.- Т.1.- 550 с.

303. Лосский, Н. Достоевский и его христианское миропонимание текст. / Н.Лосский // Лосский Н. Бог и мировое зло М.: Наука, 1994300 с.

304. Лосский, Н. История русской философии текст. / Н.Лосский-М.: Прогресс, 1994.- 526 с.

305. Лосский, Н. Очерк мистического богословия Восточной церкви. Догматическое богословие текст. / Н.Лосский М.: Гнозис, 1991- 270 с.

306. Лотман, Ю. Избранные статьи: В 3-х т. текст. / Ю.Лотман-Таллин: Наука, 1992.- Т.З.- 300 с.

307. Лотман, Ю. Культура и взрыв текст. / Ю.Лотман.- Таллин: Логос, 1992.- 500 с.

308. Лотман, Ю. несколько мыслей о типологии культуры текст. / Ю.Лотман // Языки культуры и проблемы переводимости М.: Искусство, 1987.-300 с.

309. Лотман, Ю. О русской литературе классического периода текст. / Ю.Лотман // Ю.Лотман и тартуско-московская семиотическая школаМ.: Гнозис, 1994. 300 с.

310. Лурье, С. Историческая этнология текст. / С.Лурье.- М.: Наука, 1997.- 250 с.

311. Любомудров, А. Духовный реализм в литературе «русского зарубежья». И.Шмелев текст. / А.Любомудров.- СПб.: Христианский гуманитарный институт, 2003- 180 с.

312. Люкс, Л. Россия между Западом и Востоком текст. / Л.Люкс-М.: Наука, 1993.-200 с.

313. Мазаев, А. Проблема синтеза искусств в эстетике русского символизма текст. / А.Мазаев.- М.: Наука, 1992 250 с.

314. Малинин, В. История русского утопического социализма (от зарождения до 60-х гг. XIX в.) текст. / В.Малинин.- М.: Наука, 1977 200 с.

315. Мамлеев, Ю. Вечный дом текст. / Ю.Мамлеев- М.: Альфа, 1991.- 195 с.

316. Мамлеев, Ю. Гроб текст. / Ю.Мамлеев // Мамлеев Ю. Вечный дом.- М.: Альфа, 1991.- С.28-40.

317. Мамлеев, Ю. Исчезновение текст. / Ю.Мамлеев // Мамлеев Ю. Утопи мою голову.-М.: Альфа, 1990. С.80-100.

318. Мандельштам, О. Отклик неба. Стихотворения. Проза текст. / О.Мандельштам.- Алма-ата: Жазушы, 1989.-323 с.

319. Мандельштам, О. Слово и культура текст. / О.Манделыптам-М.: Художественная литература, 1987 200 с.

320. Медведев, М. Человек и его отражение в религии текст. / М.Медведев.- Минск: Слово, 1983 470 с.

321. Медников, Б. Гены и мемы «субъекты» эволюции текст. / Б.Медников П Человек.- 1990.- № 4.- С.24-38.

322. Мень, А. Культура и духовное восхождение текст. / А.Мень-М.: Московская патриархия, 1992.-408 с.

323. Мережковский, Д. В тихом омуте. Статьи и исследования разных лет текст. / Д.Мережковский.- М.: Искусство, 1991.- 380 с.

324. Мережковский, Д. Чехов как бытописатель текст. / Д.Мережковский II Путешествие к Чехову- М.: Искусство, 1996. С.353-362.

325. Минералова, И. Русская литература серебряного века (поэтика символизма) текст. /И.Минералова- М.: Наука, 1999- 200 с.

326. Минералова, И. Стиль философской прозы А.Лосева текст. / И.Минералова II Синтез в русской и мировой художественной культуре: Материалы третьей научно-практической конференции, посвященной памяти А.Ф.Лосева.- М.: МПГУ, 2003.- С.29-35.

327. Минский, Н. Заветы Пушкина текст. / Н.Минский // Мир искусства.- 1899.-№ 13 С.25-39.

328. Мировое значение русской литературы XIX в. текст. / Под ред.

329. B.Щербины-М.: Знание, 1987.-230 с.

330. Мирошниченко, С. Интервью с писателем текст. /

331. C.Мирошниченко II На последнем плесе- Екатеринбург: Урал, 2003-С.11-16.

332. Михайлов, А. Историческая поэтика в истории немецкой культуры текст. / А.Михайлов.- М.: Наука, 1989- 240 с.

333. Михайлов, А. О некоторых проблемах современной теории литературы текст. / А.Михайлов.- М.: РАН, 1994 220 с.

334. Михайлов, А. Предисловие к статье М.Хайдеггера «Слова Ницше "Бог мертв"» текст. / А.Михайлов // Вопросы философии 1990.- № 7-С.141-155.

335. Михайлов, О. Литература русского зарубежья текст. / О.Михайлов.- М.: Искусство, 1995 190 с.

336. Модернизм. Анализ и критика основных направлений текст. / Ред. -сост. А.Афанасьев.- М.: Прогресс, 1987 230 с.

337. Моль, А. Социодинамика культуры текст. / А.Моль М.: Наука, 1994.- 300 с.

338. Морозов, А. Проблемы европейского барокко текст. / А.Морозов //Вопросы литературы 1968-№ 12. С.47-54.

339. Мочулъский, К. Духовный путь Гоголя текст. / К.Мочульский // Русская идея. В кругу писателей и мыслителей русского зарубежья: В 2-х т.- М.: Искусство, 1994.- Т.2.-460 с.

340. Мурина, Е. Ван Гог текст. / Е.Мурина- М.: Наука, 1978 382 с.

341. Набоков, В. Лекции по русской литературе текст. / В .Набоков.-М.: Искусство, 1996 300 с.

342. Набоков, В. Федор Достоевский (из лекций по русской литературе) текст. / В.Набоков // Литературная газета.- 1990 № 36.- С.4.

343. Недоброво, Н Анна Ахматова текст. / Н.Недоброво // Русская мысль.- 1915.- № 7.- С.50-64.

344. Непомнящий, В. Удерживающий теперь текст. / В.Непомнящий // Новый мир.- 1996.- № 5. С.128-139.

345. Нефагина, Г. Русская проза второй половины 1980-х начала 90-х гг. XX в. текст. / Г .Нефагина.- Минск: Книга, 1997- 322 с.

346. Ницше, Ф. Антихрист. Проклятие христианству текст. / Ф.Ницше / Ницше Ф. Сочинения: В 2-х т.- М.: Наука, 1990.- Т.2.- С.644-650.

347. Овсянико-Куликовский, Д. Психология национального текст. / Д.Овсянико-Куликовский- СПб.: Наука, 1992 150 с.

348. Овчинников, В. Творческая личность в контексте русской культуры текст. / В.Овчинников.- Калининград: Ремдер, 1994- 230 с.

349. Одоевцева, И. На берегах Невы текст. / И.Одоевцева М.: Прогресс, 1988.- 125 с.

350. Осоргин, М. Сивцев Вражек текст. / М.Осоргин // Осоргин М. Времена. Романы и автобиографическое повествование- Екатеринбург: Урал, 1992.- С.300-500.

351. Палама, Г. Письма святой церкви текст. / Г.Палама // Богословские труды М.: Московская патриархия, 1987- № 27- С.60-85.

352. Панофский, Э. Идея: Введение в историю теорий искусства текст. /Э.Панофский-М.: Наука, 1998.- 270 с.

353. Панофский, Э. Смысл и толкование изобразительного искусства текст. / Э.Панофский.- СПб.: Наука, 1999.- 300 с.

354. Панченко, А. Два этапа русского барокко текст. / А.Панченко // Текстология и поэтика русской литературы XI-XVII вв.- JL: Наука, 1977. С. 100-112.

355. Паперно, И. Семиотика поведения: Чернышевский человек эпохи реализма текст. / И.Паперно- М.: Искусство, 1996- 200 с.

356. Пелипенко, А., Яковенко, И. Культура как система текст. / А.Пелипенко, ИЯковенко- М.: Языки русской культуры, 1998.- 376 с.

357. Пелипенко, А. Культурная динамика в зеркале художественного сознания текст. / А.Пелипенко // Человек 1994 - № 4.- С.20-36.

358. Петрушевская, JI. Свой круг текст. / Л.Петрушевская // Новый мир.- 1985.- № 7.- С. 102-114.

359. Пискунова, С. Алехо Карпентьер и проблема необарокко в культуре XX в. текст. / С.Пискунова, В.Пискунов // Вопросы литературы-1984.-№7.- С.84-95.

360. Пискунова, С. Русский роман как сюжет исторической поэтики текст. / СЛискунова // Вестник МГУ.- 2001.- № 12.- С.43-48.

361. Поль, О. Любовь как условие возможности Царства Божия текст. / О.Поль //Человек.- 1991.- № 5.- С. 113-127.

362. Померанц, Г. Выход из транса текст. / Г.Померанц.- М.: Гнозис, 1995.-450 с.

363. Померанц, Г. Лекции по философии истории текст. / Г.Померанц.- М.: Наука, 1991.- 200 с.

364. Померанц, Г. Разрушительные тенденции в русской культуре текст. / Г.Померанц // Новый мир.- 1995.- № 8.- С. 137-149.

365. Померанц, Г. Русская идея или русский стиль текст. / Г.Померанц // Новое время.- 1993.- № 31.- С.44-50.

366. Пригожий, И. Время, хаос, квант. К решению парадокса времени текст. /И.Пригожин, И.Стенгерс-М.: Наука, 1994. С.261.

367. Пригожин, И. Порядок из хаоса текст. / И.Пригожин, И.Стенгерс.- М.: Наука, 1986.- 250 с.

368. Пумпянский, Л. «Медный всадник» и поэтическая традиция XVIII века текст. / Л.Пумпянский.- Л.: Нева, 1970.- 180 с.

369. Пушкин, А. Письма текст. / А.Пушкин // Пушкин А. Собр. соч.: В 10 т.- Л.: Наука, 1978.- Т. 10.- 495 с.

370. Пушкин, А. Полн. собр. соч.: В 10 т. текст. / А.Пушкин.- Л.: Наука, 1977.- Т.З.- 322 с.

371. Пушкин, А. Полн. собр. соч.: В 10 т. текст. / А.Пушкин- Л.: Наука, 1977.- Т.9.- 220 с.

372. Пушкин, А. Полн. собр. соч.: В 16 т. текст. / А.Пушкин.- М.: Наука, 1990.-Т.4.-210 с.

373. Пушкин, А. Полн. собр. соч.: В 16 т. текст. / А.Пушкин.- М.: Наука, 1990.-Т.П.-250 с.

374. Пятигорский, А. Философия как литературная критика текст. / А.Пятигорский// Пятигорский А. Избранные труды -М.: Прогресс, 1996280 с.

375. Рапацкая, JI. Искусство серебряного века текст. / Л.Рапацкая-М.: Искусство, 1996.- 300 с.

376. Раушенбах, Б. Логика троичности текст. / Б.Раушенбах // Вопросы философии.- 1993.-№ 3.- С.37-45.

377. Рейнгольд, С. Русская литература и постмодернизм текст. / С.Рейнгольд // Знамя.- 1998.- № 4.- С.209-220.

378. Рикер, П. Конфликт интерпретаций текст. / П.Рикер. М.: Медиум, 1995.-300 с.

379. Риккерт, Г. Философия истории текст. / Г.Риккерт.- СПб.: Наука, 2000.- 170 с.

380. Розанов, В. Легенда о Великом Инквизиторе Ф.М.Достоевского текст. / В.Розанов.- М.: Художественная литература, 1996 217 с.

381. Розанов, В. Несовместимые контрасты жития. Литературно-эстетические работы разных лет текст. / В.Розанов.- М.: Искусство, 1990.- 230 с.

382. Розанов, В. Религия и культура текст. / В.Розанов // Розанов В. Сочинения.-М.: Искусство, 1990 605 с.

383. Руднев, В. Словарь культуры XX века текст. / В.Руднев.- М., Наука, 1997.- 674 с.

384. Русская цивилизация и соборность текст. / Сост. Е.Троицкий-М.: Гнозис, 1994.- 230 с.

385. Рыбаков, Б. Язычество Древней Руси текст. / Б.Рыбаков.- М.: Наука, 1987.- 200 с.

386. Рыклин, М. Искусство как препятствие текст. / М.Рыклин М.: Прогресс, 1997.-250 с.

387. Сабиров, В. Русская идея спасения. Жизнь и смерть в русской философии текст. / В.Сабиров.- СПб.: Наука, 1995 280 с.

388. Сакулин, П. Филология и культурология текст. / П.Сакулин-М.: Наука, 1990. 300 с.

389. Салтыков-Щедрин, М. Губернские очерки текст. / М.Салтыков-Щедрин // Собр. соч.: В 20 т.- М.: Гослитиздат, 1970.- Т. 10.- 270 с.

390. Сарапулов, В. Играл Чебыка на трубе текст. / В.Сарапулов // Лабиринт. Литературный альманах Пермь: Пермское издательство, 2000-С.69-79.

391. Сарычев, В. Эстетика русского модернизма: Проблема «жизне-творчества» текст. / В.Сарычев.- Воронеж: Воронежское издательство, 1991.-240 с.

392. Северянин, И. Стихотворения текст. / И.Северянин.- М.: Искусство, 1988.- 115 с.

393. Семенкин, Н. Философия богоискательства. Критика религиозно-философских идей софиологов текст. / Н.Семенкин М.: Наука, 1986200 с.

394. Сербиенко, В. Владимир Соловьев: Запад, Восток и Россия текст. / В.Сербиенко М.: Логос, 1994 - 187 с.

395. Сергиенко, П. Триалектика. Задача квадратуры круга и ее решение текст. / П.Сергиенко- М.: Пущино, 1997- С.4-15.

396. Скафтымов, А. Тематическая композиция романа «Идиот» текст. / А.Скафтымов // Нравственные искания русских писателей: статьи и исследования о русских классиках М.: Наука, 1972.- 340 с.

397. Скоропанова, И. Русская постмодернистская литература текст. / И.Скоропанова. М.: Флинта: Наука, 2002.- 608 с.

398. Смирнов, И. Психодиахрологика: Психоидеология русской литературы от романтизма до наших дней текст. / И.Смирнов.- М.: Наука, 1994.- 200 с.

399. Современное западное искусство XX века текст. / Под ред.

400. A.Семеновой. М.: Искусство, 1992-275 с.

401. Соловьев, В. Значение поэзии в стихотворениях Пушкина текст. /

402. B.Соловьев // Соловьев В. Философия искусства и литературная критика. М.: Наука, 1991.-320 с.

403. Соловьев, В. Особое чествование Пушкина текст. / В.Соловьев II Соловьев В. Философия искусства и литературная критика М.: Наука, 1991.- 320 с.

404. Соловьев, Вл. Три речи в память Достоевского текст. / Вл.Соловьев // Соловьев Вл. Философия искусства и литературная критика.- М.: Наука, 1991.- 438 с.

405. Соловьев, С. Изобразительные средства в творчестве Достоевского текст. / С.Соловьев.- М.: Искусство, 1979.- 350 с.

406. Сологуб, Ф. Стихотворения текст. / Ф.Сологуб.- СПб.: Лира, 1995.- 180 с.

407. Сарабьянов, Д. История русского искусства конца XIX начала XX в. текст. / Д.Сарабьянов.- М.: Искусство, 1993 - 250 с.

408. Степанян, К. Реализм как преодоление одиночества текст. / К.Степанян // Знамя.- 1996.- № 5.- С. 17-28.

409. Стернин, Г. Художественная жизнь России 1900-1910-х гг. текст. / Г.Стернин.- М.: Искусство, 1988.- 280 с.

410. Стернин, Г. Художественная жизнь России на рубеже XIX-XX вв. текст. / Г.Стернин М.: Искусство, 1970 - 250 с.

411. Стернин, Г. Художественная жизнь России начала XX в. текст. / Г.Стернин М.: Искусство, 1976 - 270 с.

412. Стернин, Г. Художественная жизнь России середины XIX в. текст. / Г.Стернин М.: Искусство, 1991- 270 с.

413. Стоун, И. Ван Гог текст. / И.Стоун- М.: Искусство, 1973300 с.

414. Струве, Н. Православие и культура текст. / Н.Струве.- М.: Логос, 1992.-200 с.

415. Струве, П. Дух и слово Пушкина текст. / П.Струве // Русская идея: В 2-х т.- М.: Искусство, 1994.- Т.П.- 474 с.

416. Терапиано, Ю. Литературная жизнь русского Парижа за полвека (1924-1974) текст. / Ю.Терапиано // Вопросы литературы- 1999 № 5-С.75-82.

417. Тиллих, П. Избранное. Теология культуры текст. / П.Тиллих-М.: Гнозис, 1996.- 399 с.

418. Тойнби, А. Постижение истории текст. / А.Тойнби М.: Наука, 1992.-500 с.

419. Толстой, А. О литературе текст. / А.Толстой.- М.: Наука, 1956340 с.

420. Толстой, Л. Война и мир текст. / Л.Толстой // Толстой Л. Собр. соч.: В 22 т. М.: Наука, 1984.-Т. 10.- 881 с.

421. Толстой, Л. Война и мир текст. / Л.Толстой // Толстой Л. Собр. соч.: В 14 т.- М.: Гослитиздат, 1954- Т.5.-454 с.

422. Толстой, Л. Путь жизни текст. / Л.Толстой // Толстой Л. Полн. собр.соч.: В 20 т.-М.: Искусство, 1964.- Т.12.- 340 с.

423. Трельч, Э. Историзм и его проблемы текст. / Э.Трельч.- М.: Наука, 1994.- 150 с.

424. Трифонов, Ю. Время и место текст. / Ю.Трифонов // Дружба народов.- 1981.-№ 8.-С. 149-350.

425. Тулаев, П. О Соборе и соборности текст. / П.Тулаев // Тулаев П. Народ и интеллигенция М.: Альфа, 1990 - 177 с.

426. Уайт, JI. История, эволюционизм и функционализм как три типа интерпретации культуры текст. / Л.Уайт // Антология исследований культуры.- СПб.: Наука, 1997.- 480 с.

427. Ф.М.Достоевский в воспоминаниях современников текст. / Под ред. А.Петрова.- М.: Искусство, 1964.- 394 с.

428. Федотов, Г. Святость и творчество текст. / Г.Федотов // Новый град.- 1936.-№ П.- С.20-29.

429. Федотов, Г. Судьба и грехи России текст. / Г.Федотов // Избранные статьи по философии русской истории и культуры: В 2 т.- СПб.: Наука, 1992.- Т.2.- 272 с.

430. Фет, А. Избранные стихотворения текст. / А.Фет.- М.: Искусство, 1980.-100 с.

431. Флеминг, П. Стихотворения текст. / П.Флеминг // Европейская поэзия XVII в.- М.: Художественная литература, 1977- С.218-225.

432. Флиер, А. Культурогенез текст. / А.Флиер М.: Знание, 1995.300 с.

433. Флоренский, П. Избранные труды по искусству текст. / П.Флоренский.-М.: Искусство, 1996 350 с.

434. Флоровский, Г. Пути русского богословия текст. / Г.Флоровский.- Киев: Знание, 1991.- 320 с.

435. Формозов, А. Классики русской литературы и историческая наука текст. / А.Формозов.- М.: Наука, 1995 280 с.

436. Франк, С. Достоевский и кризис гуманизма текст. / С.Франк // О Достоевском: Творчество Достоевского в русской мысли 1881-1931 гг.: сборник статей-М.: Прогресс, 1990. С.392-400.

437. Франк, С. Духовные основы общества текст. / С.Франк.- М.: Правда, 1992.- 330 с.

438. Франк, С. Живое знание текст. / С.Франк.- М.: Правда, 1993402 с.

439. Франк, С. Крушение кумиров текст. / С.Франк // Франк С. Духовные основы общества.-М.: Правда, 1992. С.480-500.

440. Франк, С. Письма текст. / С.Франк // Вопросы философии-1995- № 9 С.180-192.

441. Франк, С. Предмет знания об основах и пределах отвлеченного знания текст. / С.Франк // Русская философия k.XIX нач. XX вв.- СПб.: Наука, 1993.- 390 с.

442. Франк, С. Предсмертное. Воспоминания и мысли текст. / С.Франк // Франк С. Сочинения М.: Правда, 1990 - 561 с.

443. Франк, С. Реальность и человек текст. / С.Франк.- М.: Логос, 1997.-405 с.

444. Франк, С. Свет во тьме. Опыт христианской этики и социальной философии текст. / С.Франк.- М.: Гнозис, 1998. 250 с.

445. Франк, С. Светлая печаль текст. / С.Франк // Пушкин в русской философской критике-М.: Искусство, 1990. 729 с.

446. Франк, С. Смысл жизни текст. / С.Франк // Франк С. Духовные основы общества. М.: Правда, 1992.- С. 510-528.

447. Франк, С. Этюды о Пушкине текст. / С.Франк.- М.: Правда, 1997.-210 с.

448. Фуко, М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук текст. / М.Фуко.- М.: Логос, 1993.- 470 с.

449. Фукуяма, Ф. Конец истории? текст. / Ф.Фукуяма // Вопросы философии.- 1990.- № 3.- С.75-90.

450. Ходасевич, В. Некрополь текст. / В.Ходасевич.- М.: Искусство, 1991.- 262 с.

451. Ходасевич, Вл. Колеблемый треножник. Избранное текст. / Вл.Ходасевич М.: Искусство, 1991- 206 с.

452. Хомяков, А. Избранные сочинения текст. / А.Хомяков М.: Наука, 1990.-313 с.

453. Хомяков, Д. Православие, самодержавие, народность текст. / Д.Хомяков.- М.: Наука, 1993.- 220 с.

454. Хорос, В. Русская история в сравнительном освещении текст. /

455. B.Хорос.- М.: Наука, 1994.- 220 с.

456. Хоружий, С. После перерыва. Пути русской философии текст. /

457. C.Хоружий.- М.: Наука, 1990.- 250 с.

458. Храповицкий, А. О Пушкине текст. / А.Храповицкий М.: Гнозис, 1991.-50 с.

459. Христианство и русская литература. Сборник статей текст. / Под ред. В.Котельникова.- СПб.: Наука, 1994.- 250 с.

460. Чаадаев, П. Апология сумасшедшего текст. / П.Чаадаев // Чаадаев П. Полн. собр. соч. и избр. письма: В 2-х т.- М.: Прогресс, 1994.- Т.1.-С.529-560.

461. Чехов, А. Письма текст. / А.Чехов.- М.: Наука, 1975 250 с.

462. Чехов, А. Платонов текст. / А.Чехов // Чехов А. Ранние произведения.-СПб.: Наука, 1998.-С. 100-135.

463. Чулков, Г. Траурный эстетизм текст. / Г.Чулков // Аполлон.-1902.- № 2 С.25-32.

464. Шайтанов, И. Географические трудности русской истории (Чаадаев и Пушкин в споре о всемирности) текст. / И.Шайтанов // Вопросы литературы.- 1995.-Вып. П.- С.160-203.

465. Шаламов, М. Время икс текст. / М.Шаламов // Лабиринт. Литературный альманах Пермь: Пермское издательство, 2000 - С.70-80.

466. Шестаков, В. Эсхатология и утопия. Очерки русской философии и культуры текст. / В.Шестаков М.: Книжная палата, 1995.- 340 с.

467. Шестов, Л. Киркегард и экзистенциальная философия (Глас вопиющего в пустыне) текст. / Л.Шестов М.: Гнозис, 1992.- 248 с.

468. Шестов, Л. Творчество из ничего текст. / Л.Шестов // Путешествие к Чехову М.: Искусство, 1996 - С.345-352.

469. Шестов, JJ. Умозрение и откровение текст. / Л.Шестов // Шестов Л. Религиозная философия Владимира Соловьева и др. статьи М.: Искусство, 1994-360 с.

470. Шпенглер, О. Закат Европы текст. / О.Шпенглер.- М.: Прогресс, 1993.-450 с.

471. Шпет, Г. История как проблема логики текст. / Г.Шпет.- М.: Логос, 1999.- 190 с.

472. Шульгин, В., Кошман Л., Зезина М. Культура России IX-XX вв. текст. / В.Шульгин, Л.Кошман, М.Зезина М.: Наука, 1996.- 320 с.

473. Экономцев, И. Исихазм и восточноевропейское Возрождение текст. / И.Экономцев // Богословские труды.- 1989.- № 2.- С.69-77.

474. Экономцев, И. Православие. Византия. Россия текст. / И.Экономцев. М.: Московская патриархия, 1992 249 с.

475. Экономцев, И. Православие. Византия. Россия текст. / И.Экономцев-М.: Московская патриархия, 1992.-456 с.

476. Элиаде, М. Космос и история текст. / М.Элиаде.- М.: Искусство, 1987.- 240 с.

477. Эпштейн, М. Истоки и смысл русского постмодернизма текст. / М.Эпштейн // Звезда.- 1996.- № 8.- С.166-188.

478. Эпштейн, М. Парадоксы новизны. О литературном развитии XIX-XX веков текст. / М.Эпштейн М.: Искусство, 1988.- 280 с.

479. Эстетика бытия и эстетика текста текст. / Сост.-ред. О.Петров.-М.: Искусство, 1995.- 200 с.

480. Эткинд, А. Содом и Психея: Очерки интеллектуальной истории серебряного века текст. / А.Эткинд.- М.: Искусство, 1996 208 с.

481. Эткинд, А. Эрос невозможного (история психоанализа в России) текст. / А.Эткинд СПб.: Наука, 1993 - 335 с.

482. Эткинд, Е. Единство «серебряного века» текст. / Е.Эткинд // Звезда.- 1989.-№ 12.- С.105-118.

483. Этнология текст. / Под ред. Г.Маркова и В.Пименова М.: Наука, 1994.- 350 с.

484. Юнг, К. Архетип и символ текст. / К.Юнг- М.: Искусство, 1992.- 320 с.

485. Якобсон, Р. Язык и бессознательное текст. / Р.Якобсон.- М.: Знание, 1996.-400 с.

486. Яковенко, И. Небесный Иерусалим или Российская империя: диалектика должного и сущего текст. / И.Яковенко // Рубежи 1997- № 5 - С.70-85.

487. Яковенко, И. Православие и историческая судьба России текст. / И.Яковенко // Общественные науки и современность 1995- № 4 - С.50-68.

488. Ясперс, К. Истоки истории и ее цель текст. / К.Ясперс- М.: Наука, 1991.-540 с.

489. Ясперс, К. Ницше и христианство текст. / К.Ясперс. М.: Альфа, 1994.-168 с.

490. Ясперс, К. Смысл и назначение истории текст. / К.Ясперс.- М.: Наука, 1991.-470 с.

491. Яусс, X. История литературы как провокация литературоведения текст. / Х.Яусс // Новое литературное обозрение.- 1995.- № 12 С.57-65.

492. Яусс, X. К проблеме диалогического понимания текст. / Х.Яусс // Вопросы философии.- 1994.- № 12.- С.60-78.

493. Heidegger, М. Unterwegs zur Sprache текст. / M.Heidegger.- Pfiil-lingen, 1959.-250 S.

494. Heidegger, M. Was ist Metaphysik? текст. / M.Heidegger.- Frankfurt am Mein, 1999.- 290 S.

495. Heidegger, M. Wozu Dichter? текст. / M.Heidegger // Holzwege-Frankfurt am Mein.- 1950.- 300 s.

496. Heidegger, M. Zein und Zeit текст. / M.Heidegger.- Tubingen, I960.- 185 s.

497. Jaspers, К. Philosophic текст. / K.Jaspers.- Berlin-Gottingen-Heidelberg.- 1956,- 280 S.

498. Jaspers, K. Philosophie. Berlin, Gottingen, Heidelberg текст. / K.Jaspers- 1956.-315 s.

499. Jaspers, K. Rechenschaft und Ausblick текст. / K.Jaspers.- Mun-chen, 1951.- 280 s.

500. Jaspers, K. Verrunft und Existenz текст. / K.Jaspers.- Bremen, 1949.- 533 s.

501. Weber, M. Zur Lage der Burgerlichen Demokratie in Russland текст. / M.Weber // Weber M. Gesamtausgabe Tubingen, 1989 - 250 c.