автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Система адаптации заимствованной лексики тюркского и финно-угорского происхождения в современных русских говорах Окско-Волжско-Сурского региона

Полный текст автореферата диссертации по теме "Система адаптации заимствованной лексики тюркского и финно-угорского происхождения в современных русских говорах Окско-Волжско-Сурского региона"

Министерство образования и науки Российской Федерации

Федеральное государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Чувашский государственный университет им. И.Н. Ульянова»

На правах рукописи

СЫВОРОТКИН МИХАИЛ МИХАЙЛОВИЧ

СИСТЕМА АДАПТАЦИИ ЗАИМСТВОВАННОЙ ЛЕКСИКИ ТЮРКСКОГО И ФИННО-УГОРСКОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ В СОВРЕМЕННЫХ РУССКИХ ГОВОРАХ ОКСКО-ВОЛЖСКО-СУРСКОГО РЕГИОНА

Специальность 10.02.20 — сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Чебоксары 2005

Работа выполнена на кафедре стилистики и культуры речи филологического факультета федерального государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Мордовский государственный университет им. Н.П.Огарева»

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук профессор Бондалетов Василий Данилович доктор филологических наук профессор Куклин Анатолий Николаевич доктор филологических наук профессор Сергеев Виталий Иванович

Ведущая организация- Институт лингвистических исследований Российской Академии Наук

Защита состоится «23» декабря 2005г. в 14 часов

на заседании диссертационного совета Д 212.301.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук при федеральном государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Чувашский государственный университет им. И.Н.Ульянова» по адресу: 428034, Чувашская республика, г.Чебоксары,ул.Университетская,д.38/1; ауд.434; тел.49-79-67.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке «Чувашского государственного университета им. И.Н.Ульянова»

Автореферат разослан «_» ноября 2005г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук профессор А.Р.Губанов

¿Lb

Данное дисссргационнос исследование посвящено анализу процессов адаптации заимствованной лексики (из тюркских и финно-угорских языков) в русских диалектах Окско-Волжско-Сурского региона.

Понятие «заимствование» есть не что иное, как перенос слова, словосочетания, словообразовательной модели, т е. номинативной единицы из одной коммуникативно - языковой системы в другую.

Коммуникативно-языковой системой, которую называют формой существования языка (или лингвемой), может быть литературный язык, территориальные диалекты, профессиональные я зыки, групповые жаргоны, условные языки (арго), воровской жаргон, просторечие и др Тсрриориальныс диалекты вместе с собственным словотворчеством могут обогащать себя и счет заимствований из других форм существования своего национального языка (литературного стандарта, других территориальных диалектов, из разных типов социодиалсктов), нелитературного просторечия и др , а также из других национальных языков, включая их литературные и нелитературные формы.

Территориальные диалекты русского языка, как известно, бывают трех видов-севернорусские (с полным оканьем), южнорусские (с аканьем и г фрикативным), среднерусские (с неполным оканьем или аканьем и г взрывным). Па изученной нами территории имеются говоры всех трех nninniil I" 'IIIIII I н и пи i iiiiinniin ппгппггпи* заимствования из ино-

системных языков-тюркских июКОйтрО^Псный эу ,Л,!ПЛЯГ) I

Межъязыковые nun им* пни щищт иши^анзлизд многих лингвистов: Б.А Серебренникова (1955), С И. Ольгович (1963), Л.А Кубановой (1967), Л.П. Крысина (1968). Т А. Абасва, В.И Баскакова, Т.А. Бсртагасва, Е.А. Бокарсва, И Г.Добродомова, В.И. Лыткина, СМ. Ожегова (1969), А К. Матвеева (1970), И Г. Добродомова (1974), P.A. Юналеевой (1984), Г.М. Асланова (1990), М.В. Орсшкиной (1992), С.А. Мызникова (1994, 2003), O.A. Кожсва-товой (1997), Н.М. Ивашовой (1999), Г.В. Павленко (1999), Т.И Зеленина (2000) и др.

Заимствования исследовались в такой сфере языка, как арго (В Д Бондалстов, 1987, 1990, 1991,2001,2004).

Однако Окско-Волжско-Сурский регион в этом плане исследован явно недостаточно На важность такого и ¡учения указывал известный русский лингвист Н Д. Русинов в монографии «Этническое прошлое Нижегородского Поволжья в свсте лингвистики» (Русинов, 1994); близка по тематике и работа Р.И. Куряевой «Тюркский пласт русской ойконимии Среднего Поволжья» (Курясва, 1992), куда входит территория исследуемого региона.

Большинство из этих исследований посвящено либо вопросам этимологии заимствований, либо дается характеристика односторонней адаптации (ассимиляции) заимствованных лексем (фонетический, словообразовательный, семантический аспект) В них не прослеживается комплексного, системного анализа заимствований в процессе адаптации и употребления в русских говорах А ведь именно ог того, как иноязычный лексический элемент «вживается» в иной для него языковой среде, и будет зависеть его дальнейшая судьба в новых лингвистических условиях.

Этим и обусловлен выбор темы данной диссертационной работы.

Актуальное!I. исследования обусловлена, во-первых, важностью для теоретического языкознания и практического использования результатов исследования взаимообогащения языков не только на общеязыковом, но и на региональном уровне; во-вторых, она определяется использованием как лингвогсографических, так и историко-этимологичсских методов изучения заимствованной иноязычной лексики в русских говорах Оскско - Волжско-Сурс-кого региона, в котором наблюдаются черты севернорусских, среднерусских и южнорусских диалектов.

Особенно значим вопрос заимствования иноязычных слов и словообразовательных »лементов в настоящее время, когда межъязыковое контактирование стало предметом непрекращающихся дискуссий не только лингвистов, но и политиков, историков, этологов, поскольку экыралингвистические факторы, воздействующие на языковые процессы.

возрастают

рос. национальная. библиотека

Заказ № 5712

3

И хотя уже исследовалась заимствованная лексика в историко-хронологическом, фонетическом, грамматическом, словообразовательном, семантическом и историко-этимоло-гическом планах и на материале разных источников (памятники письменности, современный русский литературный язык, периодика, диалекты, профессионально-арготическая лексика), однако пока нет обобщающих работ, которые вобрали бы в себя результаты освоения иноязычных лексических элементов.

Русские говоры Окско-Волжско-Сурского региона, где и сейчас идут активные процессы взаимодействия между русским, тюркскими и финно-угорскими языками, к сожалению, оставались малоисследованными

Наша диссертация по изучаемому региону является первой.

Цели и задачи работы. Основная цель работы - в русских говорах Окско-Волжско-Сурского региона выявить заимствования из тюркских и финно-угорских языков и показать специфику их адаптации.

Цель работы подсказала постановку следующих задач:

1. Выявить лекссмы тюркского происхождения, употребляющиеся в русских говорах исследуемого региона, т.с тюркизмы-диалектизмы.

2. Вычленить диалектные лексемы финно-угорского происхождения в говорах того же региона.

3. Подтвердить для ряда слов и уточнить этимологию лексем.

4. Дать тематическую группировку лскссм тюркского и фиино-угорского происхождения, отмеченных на изучаемой территории

5. Проанализировать семантику, вариативность, сферу употребления и другие структурные и функциональные особенности иноязычных лексических единиц, употребляющихся русским населением на изучаемой территории.

6. Определить ареалы распространения заимствованных лексем.

7. Провести лингвистический анализ фонстико-графичсских, морфологических, словообразовательных и семантических процессов адаптации изучаемой тюркской и финно-угорской лексики в русских говорах региона.

Ареал исследования. Окско-Волжско-Сурский регион охватывает правобережную (от Волги) часть Нижегородской области и территорию Республики Мордовия. Это одна и> важных частей Восточной Европы, с древнейших времен населенная племенами преимущественно тюркского и финно-угорского происхождения. Поэтому регион представляет особый интерес с точки зрения длительного контактирования и взаимодействия ра¡пых языков трех языковых ссмей' тюркской, финно-угорской и славянской

Объект исследования Объектом исследования является лексика и фразеоло! ия пор-кского (башкирского, татарского, чувашского и т п.) и финно-угорского (коми, марийского, мокшанско-эрзя некого, удмуртского, эстонского, финского и т.п.) происхождения, употребляющаяся в русских говорах шучаемого региона Предметом - состав, семантика, тематические группы, стилистика, системные отношения, выявленные в диалектной лексике.

Источники и материалы Источником исследования послужили записи русских говоров, произведенные в XIX, XX, XXI веках Основной материал собран автором в период полевых диалектологических практик с 1990 по 2003 год на территории Республики Мордовия При »том преследовались две задачи: I) сбор данных для лингвогеографического обследования русских населенных пунктов, включая, в основном, исконную лексику; 2) выявление и фиксация любого иноязычного слова в ходе прямых контактов с местными жителями.

В работе использованы такие материалы

а) 7 выпусков «Словаря русских говоров на территории Мордовской АССР (Республики Мордовия)» (от А до С),

б) картотека Арзамасского государственного педагогического института им А П Гайдара по говорам Нижегородской области (правобережье), Мордовского государственного университета им НП Огарева по русским говорам Республики Мордовия и каркмека автора по русским говорам Нижегородской области;

л

в) ра¡личные типы словарей русского языка (толковые, этимологические, диалектологические и т.п.), двуязычные словари (башкирско-русский, мокшанско-русский, эрзя-нско - русский, а также русско-татарский, русско-чувашский и др.), памятники русской деловой письменности (акты, договоры, приходно-расходные и таможенные книги и т. п ), материал, отражающий лексику и фразеологию древних и современных тюркских и фишю-угорских языков, данные специальных исследований, касающиеся вопросов языковых контактов, этимологии и юучения тематических и лексико-ссмантических групп в диалектах русского языка и других языках, а также археологические, этнографические и другие сведения

Методы исследования Обозначенные выше цель, задачи и объект исследования предопределили необходимость использования комплексных методов, включающих традиционные методы описания лексики, ее семантики, словообразования и тд, лингво-геогра-фический, сравнительно-сопоставительный, а также историко-этимологичсский анализ Научная новизна работы состоит в следующем.

1. Впервые осуществлено обследование лексики русских говоров Окско-Волжско-Сурс-кого региона.

2. Из корпуса лскссм вычленена лексика тюркского и финно-угорского происхождения.

3. Установлена и уточнена этимология заимствованной лексики в русских говорах изучаемого региона

4 Проведены описание и систематизация процессов адаптации заимствованной лексики в русских говорах Окско-Волжско-Сурского региона.

Теоретическая значимость.

1. На материале неисконной лексики впервые раскрываются закономерности адаптации русскими говорами иноязычных заимствований.

2. Па основе анализа лексики тюркского и финно-угорского происхождения в русских говорах Окско-Волжско-Сурского региона дана ее комплексная характеристика.

3. Выявляются фонетико-графические, грамматические, семантические и стилистические особенности адаптации займывовании, характерные для русского языка изучаемой территории.

4. Анализ региональных заимствований расширяет представление о деалсктных контактах и закономерностях усвоения лексических единиц неродственных языков.

Практическая значимоем. работы в том, что представленные в ней ре|ультаты будут полезны при разработке теории диалектной лексикографии, для пополнения «Словаря русских народных говоров», «Лексического атласа русских народных говоров», «Словаря русских говоров на территории Республики Мордовия», готовящегося к и!даиию «Диалектного словаря Нижегородской области». Предложенные автором зтимологии, особенно слов, отсутствующих в этимологических словарях М.Фасмсра, Э В Ссвортяна, М.Р.Федотова, ВИЛыткина, Е.С Гуляева и др , пополнят ба|у уже изученного фонда слов. Наша работа может послужить материалом при решении вопросов эшогенсза русского населения Окско-Волжско-Сурского региона. Кроме того, материалы диссертации можно использовать в вузе-в курсах теории языка, русской диалектологии, истории русского языка, а также в дипломных сочинениях и друтх работах научно-исследовательского характера

Апробация работы. Апробация результатов исследования проводилась в форме докладов и обсуждений на конференциях: «Среднерусские говоры и их история» (Калинин,1987); «Среднерусские говоры и памятники письменности» (Калинин,1989); «Лексика, словообразование и фонетика среднерусских творов Поволжья» (Саранск,1992), «Актуальные проблемы изучения русских народных говоров» (Арзамас, 1996); «XXVIII Огарсвские чтения» (Саранск, 1999); «Новые подходы в гуманитарных исследованиях право, философия, история, лингвистика» (Саранск, 2000); «Социальные и гуманитарные исследования: традиции и реальность» (Саранск, 2000); «Функционально-семантические исследования» (Саранск, 2001); «Актуальные проблемы преподавания филологических дисциплин' Материалы Мсждунар научн. - практ. конф. «Филологическая подготовка преподавателя-словесника в университете» (Саранск, 2001), «Лексический атлас русских

народных говоров (Материалы и исследования 1998)» (Санкт-Петербург, 2001), «Интеграция региональных систем образования Материалы IV Мсждунар конф (Саранск, 4-6 марта 2003)»; «Лексический атлас русских народных говоров (Материалы и исследования 2000)» (Санкт-Петербург, 2003), «Русский язык' история и современность (материалы научн конф , посвященной 80-лстию профессора Н Д Русинова)» (Нижний Новгород, 2004).

На защиту выносятся следующие положения диссертации:

1. Иноязычные заимствования (слова, словосочетания) из тюркских и финно-угорских языков представляют собой полноправные единицы в системе русских диалектов Окско-Волжско-Сурского региона.

2. При заимствовании слово претерпевает изменения на всех основных языковых уровнях' фонетическом, морфоло! ичсском, лекснко-семантическом и функционально-стилистическом

3. Фонетическое изменение чаще всего реализуется в виде субституции звуков, которую следует рассматривать с учетом различий между фонетическими системами, с одной стороны, тюркских и финно-угорских языков и, с другой, русским языком

4. Лексика тюркских и финно-угорских языков, не имеющих категории грамматического рода, с иной системой склонения и спряжения, при наделении ее русскими грамматическими категориями подвергается морфологической адаптации

5. Словообразовательные процессы в заимствованных словах происходят по типам и моделям русского языка.

6. Заимствованное слово в процессе его усвоения может иметь одно из значений языка-источника, обычно доминирующее, к которому впоследствии нередко добавляются свои, русские, часто разные по диалектам, в результате чего оно становится многозначным

7 Адаптация - это многоэтапный процесс, который начинается с момента называния «предмета» нерусским словом и продолжается в его фонетическом, семантическом, морфологическом, словообразовательном и стилистическом оформлении

Объем и оруктура диссертации Поставленные цель и задачи предопределили структуру и объем работы, которая состоит из Введения, четырех тлав, Заключения, Списка использованных словарей и картотек, Библиографического списка и пяти Приложений (Указателя слов и их вариантов, использованных в работе в качестве фактического материала, географических помет (Республика Мордовия); географических помет (Нижегородская область), условных сокращений и карты Окско-Волжско-Сурского региона Текст диссертации составил с приложениями 525 с Библиография включает 388 наименований

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается выбор темы исследования, ее актуальность, формулируется цель и задачи работы, указываются ареал, объект, источники и материалы исследования, перечисляются применяемые методы, определяется научная новизна, указывается теоретическая и практическая значимость работы, раскрывается история данной проблемы в лингвистической литературе, характеризуется методолошя, выдвигаются основные положения, выносимые на защиту

Глава 1 «Теоретические основы исследования» посвящена анализу разработки теории заимствования в лингвистической литературе, освещению научных проблем славянорусского взаимодействия с тюркскими и финно-угорскими языками и истории заселения русскими Окско-Волжско-Сурского региона.

В основе теоретической концепции нашей работы находятся следующие положения

1 Рассматривая теоретические и практические аспекты адаптации иноязычных слов русскими диалектами, мы опираемся на общую лингвистическую концепцию, разработанную в отечественном и зарубежном языкознании

2 Эти положения в равной мере приложимы ко всем формам существования национального языка: для литературного языка в его устной и письменной разновидосги, для

территориальных и социальных диалектов, для просторечия и других коммуникативно-языковых систем

3. Иноязычные заимствования функционируют на базе диалектного языка с его относительно свободными нормами устного общения

4. Заимствования в изучаемые диалекты идут из семей: а) тюркской (азербайджанский, башкирский, татарский, турецкий, чувашский и др языки); б) финно-угорской (поволжские языки' марийский (горный и луговой), мордовские (мокша и эрзя), пермские (коми и удмуртский) и другие языки.

Выделяется несколько аспектов изучения проблемы заимствования и взаимодействия языков: историко-этимологический, т с. установление языка-источника и слов-прототипов, прослеживание путей, которыми идет слово из одного языка в другой, лексикографический аспект, т с критерии отбора языкового материала и принципы его лексикографического описания; адаптационный аспект - изучение того, как слово приспосабливается к системе заимствующего языка

Под «взаимодействием языков» понимаются все разновидности взаимовлияния и взаимопроникновения двух и более языков и их диалектов, заимствования одним языком фактов из других языков, а также результаты воздействия языков в рашые периоды.

С точки зрения лингвистической теории, в проблеме взаимодействия и взаимообогащения языков кардинальным является вопрос о взаимопроникновении структурных ■элементов двух и более взаимодействующих языков

В освещении этих вопросов в истории языкознания существуют две противоположные концепции:

а) согласно первой, потенциальным возможностям взаимовлияния двух и более языков нет предела; б) согласно второй концепции, в структуре каждого языка существуют непроницаемые для внешнего влияния зоны, системы (склонения, спряжения)

С этими концепциями тесно связано явление интерференции Языковая интерференция обычно наблюдается на всех ярусах языка' в лексике, фонетике, морфологии, синтаксисе. Что касается диалекта, то он легче воспринимает то, что соответствует его системе или тенденции его развития.

Заимствование - это лексема, прошедшая из чужого языка и получившая фонетическое и грамматическое оформление средствами языка- реципиента

Присутствие в исследуемом регионе и прилегающих к нему районах живых тюркских и финно-угорских языков подразумевает их определенное языковое влияние, в результате которого аналишрусмая лексика, адаптированная языковой системой русских говоров, более всего соответствует этимону по форме и семантике. Впрочем, некоторая часть заимствованной лексики может иметь субстратное происхождение.

При классификации причин лексического заимствования выделяют экстралингвисти-чсскнс (внеязыковые) и внутрилингвистические, действующие в определенной последовательности и взаимосвя)и.

Условиями, необходимыми и достаточными для того, чтобы считать слово заимствованным, являются- а) фонетнко-графнческая передача иноязычного слова средствами принимающего языка; б) соотнесение его с определенными грамматическими категориями этого языка; в) семантическая самостоятельность слова.

Особое внимание в исследовании уделено адаптации шимствований. Адаптация при материальном заимствовании является многоплановым явлением и может быть представлена в виде комплекса элементов единого процесса При фонетической адаптации из языка-источника берется звуковой образ лексической единицы и происходит субституция составляющих его звуков.

Грамматическая адаптация рассматривается нами как постепенный процесс «наделения» заимствуемых лексем категориями (рода, числа, вида и т п ) русского языка в процессе вхождением их в морфологическую систему языка

Семантическая адаптация слова-заимствования выражается в том, что оно начинает

Заказ № 5712

употребляться для обозначения реалий русской действительности и включается в лсксико-ссмантичсскую систему языка путем приобретения синонимов и родовидовых связей Слово отныне используется в принимающем языке бе! пояснений, затем может пройти этап семантической и функциональной дифференциации с исконными и заимствованными синонимами, в результате чего приобретает самостоятельное значение

С процессом заимствования теснейшим образом связано варьирование иноязычного слова. Под вариантами мы понимаем слова, восходящие к одному этимону, обычно наиболее близкому к семантике слова-источника Дериваты с одной корневой морфемой нами рассматриваются как словообразовательные варианты.

Отдельный раздел главы посвящен истории заселения русскими Окско-Волжско-Сурского региона, в котором рассматривается освоение региона русскими, приводится материал об исконных обитателях этого региона - муроме, мсщсрс, мордве (мокше и эрзе), татарах. Описываются конкретные эпизоды заселения русскими Нижегородского, Арзамасского, Алатырского и Саранского уездов. Делаются выводы о социальном составе первых русских поселенцев, о путях их проникновения в Окско-Волжско-Сурское междуречье, об этническом происхождении населения и этнолингвистическом взаимодействии с аборигенами.

В главе 2 «Современное сосюяние и адат анионные аснекп.1 займе питанной лексики тюркского происхождения в русских говорах Окско-Волжско-Сурского региона» представлен ареальный лексикографический и этимологический анализ заимствованных лексических единиц из тюркских языков (азербайджанского, башкирского, казахского, татарского, чувашского и др.), а через тюркское посредство - из арабского, иранского и других восточных языков, выявленных в результате лингвогсографичсского обследования региона. Кроме того, приводятся лексические параллели с другими русскими говорами и мордовскими (мокша и эрзя) языками Рассматриваются следующие названия: характеризующие человека и части его тела; дейепшй и процессов; одежды, обуви, напитков и продуктов питания; животного и растительного мира; предметов домашнего хозяйства; игр и абстрактных понятий.

Разбивка всего реестра тюркских заимствований на тематические группы связана с тем, что лингвистический анализ идет гораздо продуктивнее, когда известна вся совокуп -ность материала со сходной или тождественной семантикой, а также деривационные и фонетические варианты рассматриваются не каждый отдельно, а как единицы деривационных гнезд или вариативных рядов.

Лингвистический анализ заимствований из тюркских языков позволяет выявить особенности функционирования каждой конкретной лексемы в русских говорах региона, уточнить или установить ее этимологию и проследить адаптационные аспекты таких заимствований.

Среди заимствований в тематической [руппе «названия, характеризующие человека, его качества и особенности поведения» преобладает номинативная лексика в большинстве случаев с негативной экспрессивностью, напр.:

абыс «хулиган» (Стрелецкая Слобода Рузасвского р-на Мордовии). Лексема абыз, абые зафиксирована в словарях в значениях «мулла, татарский поп» (ряз., тамб.), «негодяй, нсслух и т.п.» (перм , яросл ) (Даль, 1, 6), также «безбожник, горлопан» (перм , Тобольск , яросл.); заимствована из тат., казах., тоб , аЬуг «мулла», алт., тел. аЬуь «русский священник» (Фасмср, 1, 58). Арабское слово хафиз «знающий наизусть Коран» у казанских татар абыз обозначает «ученого», а у чуваш апас- «знатока молений», а также «повитуху» (Ашмарин, 1, 281; Егоров, 30; Федотов, 1, 52; ЧРС, 38) Лексема употребительна в других русских говорах; ср. абыз и абыс 1. «нехристианский поп, священник» (ряз., тамб.); 2. «дурак, глупец» (влад , перм., казан ,урал , ннжегор и др ) (СРНГ, I, 195 -196) При адаптации заимствования тюрк -г- — русск. - ы - с графической заменой тюрк - г (- русск. - с. Оно получило в диалекте грамматические категории существительного русского языка (м р , ед.ч., нар ,одуш );

дошус и дошус неудобный «дурак» (Инсарскнй р-н Мордовии) В других русских говорах слово известно в значениях «свинья», «дурак, осел, скотина» (Даль, 1,1163); из тат

chmgyz, азерб donuz, тур domitz, алт., тел. tonus, чагат., кыпч tomiz «свинья» (СРНГ, 8, 124; Фасмср, 1, 529). Тюркское слово подверглось в русских говорах фонетическим изменениям (тюрк, -и/о- — русск - о -) с оглушением тюрк, -z (-л)— русск -с, заняло определенное место в грамматической классификации как существительное (м р , сд.ч , нар, одуш.), получило новое значение (метафорический путь), стало входить в состав устойчивого выражения,что является одним из признаков его полной адаптации;

кока и кокай «крестная мать, крестный отец» (Лямбирский и Ромодановский р-ны Мордовии; Ардатовский, Арзамасский, Навашинский р-ны Нижсгор. обл ). Лексема с такой же семантикой широко известна за пределами изучемого региона (твер , влад , перм , урал. и др ) (СРНГ, 14, 86) Из чув кокка, кокай, кукка, к\>кки «родня по матери» (Ашмарин, 6, 265; Егоров, 115; Федотов, 1, 303; ЧРС, 190) При фонетическом освоении заимствования в русских говорах вместо исконно двух к (кукка) сохранилось одно. Второй вариант кокай или сохранил форму языка- источника (коккай), или образован при помощи русского суффикса -ай от тюркской основы кок- Поэтому существительные в русском языке распределились по разным грамматическим классам (кока - общ р , ед ч , 1 скл , а кокай - м р , ед ч„ 2 скл ) В русских диалектах семантика тюркизма не изменилась Лскссма заимствована и эрзянским языком, ср. кока «крестная мать» (ЭРС, 276) и др.

Группу «названий частей тела человека» составляют тюркизмы также с отрицательной экспрессивной характеристикой головы, лица, рук, ног и т п., напр.:

сурпо 1. «лицо»; 2. «мордочка» (у животных); сурнушка «мордочка», а также фразеологизмы свернуть сурну «повернуть лицо набок» и eepierb сурной «вести себя нагло» (Ельниковский, Ковылкинский, Рузасвский, Торбссвский р-ны Мордовии). В других русских диалектах сурна «лицо, рожа, темя и лоб лошади, часть головы», «морда» (ряз), сурно (пенз.), а также «дудка» (Даль, 4, 640; Фасмср, 3, 806-807) Вероятно, из перс, suniaj «праздничная флейта», тур, тат. turna «дудка» (Фасмер, 3, 807) Ср. тат. сориай 1.«трехструнный щипковый музыкальный инструмент»; 2 «зурна, волынка» (ТРС, 264 ); ср. чув cápnaii «названия музыкального инструмента (дудка, волынка и т.п.)» (Ашмарин, 11, 278; Егоров, 31-32; РЧС, 89; Федотов, 2, 184) При адаптации заимстивованис в русских говорах подверглось измнениям: графическим (тюрк, s—> русск с-, тюрк, -и—► русск. -у-); морфологическим (сурна - сущ, ж.р, сурпо- сущ , ер р), функцинируст словообразовательный вариант сурнушка (ж р с русск. суфф -ушк-); русские лексемы стали употребляться как компоненты устойчивых выражений и наделены новыми значениями (метафоризация);

щедринка «оспинка» (Кулишейка Рузасвского р-на Мордовии). В других говорах зафиксированы варианты щедра (шадра], Щедрина, щедринка «оспинка, рябинка» (Даль, 4, 1495); из тат.saelra «рябой» (Фасмср, 4, 498), чув шатра/шадра, мар.л. шедра, мар г шадыра «оспа», удм.шадра «рябой» (Егоров, 332; Федотов, 2, 437; ЧРС, 606) При освоении тюркизма sadra в русском говоре тюрк т—> русск. щ-, -d—> -д-, -г—>-р-, -а—> -е (фопстико-графнческие изменения); русская лексема получила необходимые грамматические категории (сущ., ж.р , сд ч , нар ,нсод ); она образована от тюркской формы sadr- при помощи суфф -ин- и -к-; ее семантика осталась той же, что и в языке -источнике и др.

В тематическую группу «названий действий и процессов» вошли русские глаголы, образованные в говорах от тюркских основ, напр.:

алмрничать «бездельничать» (Акссл Тсмниковского р-на Мордовии и Ризоватово Починковского р-на Нижегор обл ) Вероятно, в основе заимствования лежит тюркский корень a^ (атыр), ср тат а7 «обман», тур ачыр «он возмст», алыра, алыря «плут, обманщик, вымогатель»; алырить, алмрничать «промышлять обманом, бездельничать», «лениться» (Преображенский, 1, 6; Даль, 1, 33; СРНГ, 1, 242-244 Фасмср, 1, 73-74). При образовании русского глагола алмрничать сохранена тюркская основа ачыр -, к которой присоединен суфф лица -ник-, а затем глагольные -а- и -ть- (с заменой к—>ч) Он наделен всеми категориями русского языка (нссов в , наст вр , изъяв накл и т д ) Семантика русской лскссмы близка к значению языка-источника Заимствование зафиксировано и в эрзянском

языке; ср эрз (пырник «лентяй», спы/ншчепк «бездельничать» (ЭРС, 45) Возможно русское заимствование через посредство эрзянского языка или непосредственно из тюркских,

келсмесиi ь/колемесиiь «делать что- либо неумело, кое-как» (Краснослободский и Тсмниковский р-ны Мордовии) Глагол образован от чув к-ëië «моление, молитва», кепёмеё, Kéiëuâc « нищий, попрошайка; просить; вымаливать; желать» (Fropoe, 104; Федотов, 1, 270271; ЧРС, 168) При освоении тюркских лсксем образовался русский глагол (с фонетическим чередованием -е/о- в корне из тюрк -ё- при помощи суфф. -и- и -ть со всеми категориями русского языка (вида, спряжения и т д ) с новым семантическим наполнением;

наясачшь «насплетничать» и разъясачш г. «истратить, промотать» (Суподеевка Ардатовского р-на и Русские Найманы Польшсбсрсзниковского р-на Мордовии) В основе русских глаголов лежит тюркский корень ясак «подать с нерусских народов», «сторожевой клич, маяк, пароль», «офенский язык» и другие значения (Преображенский, 2, 140) Из тат jasak «дань, подать»; чагат jasak «дань, постановление, уложение, закон», тур «запрет» (Фасмер, 4, 564) Ср jasas «денежные и натуральные обложения и повинности», XII-XIV вв (ДТС, 34). Ср. таз. ясак ист. «подать, дань» (ТРС, 409),чув йасак «оброк» (Ашмарин, 4, 234). При адаптации тюркизма ¡ачак в русских говорах образовались два глагола- наясачшь - с переходом -к —> -ч- и разъясачш ь - префиксально- суффиксальным способом Оба глагола наделены всеми категориями русского языка (вида, переходности, спряжения и т п ), причем префиксы оказывают влияние на их семантику если разъясачш ь «истратить добро, богатство» от тюрк, ясак «подать, налог», тс прослеживается общее значение «приобретения» и «потери» чего-либо, то наясачшь «насплетничать» - значение переносное, вторичное и др.

В тематической группе «названий одежды и ее деталей» в русских говорах исследуемого региона употребительны как широко известные повсеместно тюркизмы (ср азям «верхняя одежда в виде долгополого кафтана», зеи «карман» и др ), так и имеющие ограниченную территорию функционирования, напр.:

манарка/монарка 1. «короткая верхняя женская одежда со сборками по талии»; 2 «женский жакет на вате»; 3 «ватник»; 4. «легкая женская кофта»; манарочка ум - ласк к манарка во 2 значении Лексема и ее варианты широко распространены по всей территории Мордовии и образованы от тюркской основы иana/к ср башк ианара 1 «минарет»; 2 «башня (преимущественно на домах)» (БРС, 377), тат ианара I «минарет»; 2 «башня»; 3 «вышка» (РТС, 31; ТРС, 207) Перенос значения на одежду в русских диалектах произошел, вероятнее всего, на основе ассоциативного сходства ср тюрк маиара «минарет, башня», т е то, что находится «сверху», и русская манарка «верхняя одежда» (метонимия). Русские слова с тюркской основой функционируют в двух фонетических вариантах (ср манарка и мопарка - а/о- в зависимости от акающих и окающих говоров) От тюркской основы мапар образованы русские лексемы манарка и манарочка (суфф - к - и -очк- - суффиксальный способ), являющиеся существительными (со всеми категориями) Манарка в значении «женское полупальто на вате или жакетка из плюша, бархата, сукна» употребляется в других русских говорах (пенз , ульян , урал , брянск и др.) (СРНГ, 17, 355);

ионизник «шапочка, которая одевается на невесту после венчания п носится замужними женщинами» (Ишсйки Тсмниковского р-на Мордовии) Вероятно, здесь тюркская основа, ср. башк mvR> Канат, «темя, макушка»; 2. «крыша» (БРС, 555), тат. тубэ 1. «крышка»; 2 «темя, макушка (головы)»; 3. «вершина, маковка, макушка» (РТС, 625, ТРС, 334); чув. тупе «вершина, холм, бугор; возвышенность» (Ашмарин, 14, 214-216; Егоров. 265; Федотов, 2, 262; ЧРС, 503). Отсюда и русское существительное политик (м р , ед ч , нар , неод.) от тюрк, туб- и русских суфф. -изн- и -ик- с фонетическим изменением тюрк.-}'- (-у-) —» русск. -у- (-ю-). Перенос значения на основании ассоциативного сходства;

шуриан «платье с различными украшениями» (Апраксино Чамзинского р-на Мордовии). Вероятно, из чувашского Я1ыка; ср. чув. сурпан, сортш «род вышитого полотенца, которым чувашские женщины обертывают голову (у низовых) или шею (у верховых)» (Ашмарин, 11, 202; Егоров, 197, Федотов, 2, 67; ЧРС, 384). Ср. шарнан «узкии

чувашский холст», copuaii «чсрсмисский платок, которым украшают голову» (Даль, 4, 1403; Фасмср, 4, 411) Адаптация происходила по разным направлениям: фонетическая (тюрк с—► русск ni-, -о- —» -у-); морфлогическая (итурнан - суш, мр, едч и тд); семантическая (тюрк сорпан «рол полотенца» —» русск шурпаи «платье» - расширение значения) и др.

Из немногочисленных заимствований «названий обуви» можно выделить варианты чобот «сапог» и чибм «болотные сапоги» (Болыисигнатовский и Лямбнрский р-ны Мордовии, Навашинский р-н Нижегор обл ); ср чобот «сапог с каблуком и загнутым носком», др-русск чёбот, укр чпб'чп, польск czobot Считается заимствованным из тюркских языков, ср тат cabala «лыковый лапоть», чув. sibaela «то же», которое производится из персидского» (Фасмср, 4, 370-171); ср. башк сабата «лапоть» (БРС, 456), чув. çehmla «лапоть» (Ашмарин, 13, 35; Егоров, 208; Федотов, 2, 97; ЧРС, 404). При адаптации тюркизма в русских говорах происходили следующие процессы фонетические (тюрк, -a/el- —» русск -о/и-); графические (тюрк с—• русск ч-); морфологические (чобот-сущ , м р , сд ч. и т.д ; чибы с уссченисм исконной основы - сущ , мн ч ); семантические (тюрк çâbala «лапоть» —» русск. чобш, чибы «сапоги» - ассоциативное сходство) и др. Разнообразны заимствования, называющие «продукты питания, напитки», напр : каймак 1. «ватрушка с творогом или картофелем»; 2 «сливки, снятые с топленого молока»; каймачка « то же, что каймак в 1 значении» и «оладья из тёртого картофеля»; каймашка «открытый пирог с картошкой или творогом» (Ардатовский, Дубенский, Большеигнатовский р-ны Мордовии) В исследуемых диалектах лскссма каймак и се слово-обра ювательные варианты (с русск суфф - к -) употребляются в двух основных значениях' «ватрушка (пирог)» и «сливки» В тюркских языках, откуда произошло заимствование, также есть два семантических варианта: ср. башк каймак «сливки, сметана» и «блины, оладьи» (БРС, 313, 334); тат каймак «сметана (густая), сливки» и кой мет «блинчик, оладья» (РТС, 349; ТРС, 131, 158); чув каймак куймак «русские блины из гороховой или гречневой каши» (Ашмарин, 7, 90; ЧРС, 190) Может быть, каймак и коймак одного тюркского корня, но с разным семантическим наполнением, которое и передалось русским говорам За пределами изучаемого региона каймак употребляется в значениях 1 «сливки» (рост , сарат , оренб , дон. и др.); 2 «сметана» (дон , урал ); 3 «масло, творог» (челяб ) (СРНГ, 12, 325-326). В исследуемых говорах новообразования зафиксированы в двух фонетических вариантах (ср каймачка и каймашка - ч/ш) Если лексема каймак - сущ, мр, едч и тд, то словообразовательные варианты - существительные, ж р , сд ч и т.д Возможен вариант заимствования через посредство мордовских языков, ср мокш куймак 1 «ватрушка»; 2 «оладьи, мелкие блинчики»; 3 «неудавшийся блин» (MPC, 300); эрз каймак «ватрушка» (ЭРС, 225);

куярмшек «огурец» (Чеберчино Дубенского р-на Мордовии) Слово образовано от тюркской формы кыяр с помощью русск суфф -ышск; ср башк. кыяр «огурец» (БРС, 365); тат. кыяр «огурец» (РТС, 343; ТРС, 186); чув. хеЫр «огурец» (Ашмарин, 16, 296; Егоров, 297; РЧС, 435; Федотов, 2, 339; ЧРС, 551) Тюркская лскссма без изменения семантики была заимствована русским говором с фонетической меной (тюрк - ы—» русск -у-) Ока известна и в других русских говорах, ср куяр «огурец» (пенз ) (СРНГ, 16, 198). Русское слово по грамматическим признакам является существительным (м р, едч и тд). Аналогичное заимствование есть в эрзянском языке, ср эрз куяр «огурец» (ЭРС, 321);

юначка «сладкая лепешка» (Ельниковский р-н Мордовии); ювачи «вид татарских лепешек» (казанск) (Фасмср, 4, 525); тат юача «пряженец (домашнее печенье)» (ТРС, 397) В русском слове -в- в фонетических целях (суфф -к-); существительное (ж р ,сд ч и т д ) и др

Большую группу в говорах представляют «названия, характеризующие животный и растительный мир», напр :

карбыш I «суслик»; 2 «хомяк»; 3. «человек маленького роста»; 4 «мышь» (Ардатовский, Ромодановский, Торбеевский р-ны Мордовии, Вадский р-н Нижегор обл ) Происходит из тюрк кепЬуч «хомяк» (Фасмср, 2, 195) За пределами исследуемого региона представлен вариантами' карбуш «хомяк» (оренб ); карбыш 1. «суслик» (урал); 2. «о коренастом человеке» (нижегор, самар ); карбушок «прозвище мужчины небольшого роста»

(орл.) (СРНГ, И, 82). При освоении тюркизма в русских диалектах произошли такие процессы: фонетические (тюрк. - v —> русск. -ы-, к—> к- с графической заменой тюрк -s —» русск.- ш). Русская лексема является существительным (со всеми категориями) Большинство новых значений возникло по внешнему сходству (ср тюрк кагЬуч «хомяк» —> русск карбмш «хомяк», «суслик», «мышь», а значение «малорослого человека» - по ассоциации;

барлык «вспаханный, но не засеянный участок земли» (Тспловка Кочкуровского р-на Мордовии). Слово бартк в тюркских языках является многозначным; ср башк па/лык 1 «весь»; 2. «бытие, существование» (БРС, 76), тат. варчык 1. «достаток, богатство»; 2. «всс, что есть» (ТРС, 48); чув. парит «поляна», парное ana «незасеянное поле» (Ашмарин, 9, 111) В процессе освоения русским диалектом заимствования барлык в нем не произошло фонетико-словообразовательных изменений; слово является существительным (со всеми категориями). В семантическом плане адаптация сопровождалась конкретизацией значения Близка по семантике и эрзянская лексема Сшршк «необработанный, заброшенный участок» (ЭРС, 74), которая также могла послужить источником заимствования;

елаиь/еланка «поляна в лесу», «ровное открытое пространство»; как на еланке (еланочке) I. «на открытом месте»; 2. «очень ясно (видать)»; 3 «хорошего качества»; ялань «ровное открытое пространство» (Рузаевский, Старошайговский р-ны Мордовии; Арзамасский, Борский, Навашинский, Шатковский р-ны Нижсгор. обл.) Лексема заимствована из тюркских языков в близком значении; ср башк ячап «поле, открытая местность» (БРС, 718); тат. ялаи 1. «поле, степь, луг»; 2. «открытая голая местность» (РТС, 438; ТРС, 403). Заимствованный тюркизм функционирует в разных русских говорах в двух фонетических вариантах (ср елань/ялапь- е/я). Все варианты - существительные, женского рода, но елань/илань с мягкой нулевой флексией относятся к 3-му типу склонения, а еланка/елапочка с флексией -а - к 1-му. На баic русской лексемы елань образовались новые слова еланка и еланочка (суфф. -к- и -очк-), являющиеся основными компонентами диалектного фразеологизма и др.

В группе «названий предметов, связанных с домашним хозяйством» нами выделены подгруппы наименований «посуды», «хозяйственных построек и их частей», «инструментов», «предметов домашнего и хозяйственного назначения», напр.:

рундук 1. «крыльцо дома, ведущее во двор»; 2 «крыльцо черного хода»; 3. «деревянный сундук»; 4. «деревянный сруб на дне колодца» (Арзамасский, Борский, Навашинский р-ны Нижсгор. обл.). Словари приводят широкий спектр значений эюю тюркизма по русским говорам, ср рундук «возвышение со ступеньками», «большой ларь», «прилавок с ящиками», «сидение» и др. (влад, вологод, дон , новг., перм. и др.) (Даль, 3, 1743) Из тюрк, orunduk «подушка, подкладка, лежанка, сиденье», гаг. urunduk «сиденье» (Фасмер, 3, 517), ср. башк. урын 1. «место», 2. «постель» (БРС, 658), тат. урыпдык «стул, сиденье» (РТС, 568, ТРС, 342-343). В процессе ассимиляции тюркизма orunduklurumhik в фонетическом acncKie в русских говорах утратилась начальная гласная при графической замене тюрк, г—► русск. р-, -п—► -и-, -ti—» -д-, -к—>-к. Лексема русского языка является существительным (со всеми категориями) и наделена новыми значениями на основании ассоциативною или функционального сходства. В значении «сруб колодца» рупдук заимствован эрзянским языком (ЭРС, 560);

■ниш 1. «помещение, навес для сушки зерна, снопов»; 2. «шалаш»; 3. «вид укладки снопов, конопли для просушки»; шишок «навес для сушки снопов»; шиши 1. «комья грязи»; 2. «городки»; шишаи. «возиться, копаться»; шишлигься «шевелиться»; зашиш-литься «притихнуть, успокошься» (Большеигнаговский, Ельниковский, Краснослободский р-ны Мордовии; Ардатовский, Навашинский р-ны Нижсгор. обл.). Эти словообразовательные варианты (существительные и глаголы) имеют в корне тюркскую основу sií; ср.башк шеш «палка с рогаткой или деревянные вилы с двумя ¡убьями» (БРС, 658), тат. теш «стожар (шест в середине стога)» (РТС, 363, ТРС, 380), из тур. sis «опухоль,нарыв», súmak «опухать», шишать, циннии,, шишлягь «копаться, возиться, мешкать» (вост.-русск., казанск., костр , иижсюр.) (Фасмср, 4, 444-445) Освоение заимствования привело к графической замене

(тюрк s- —» русск ш-, -/—► -и-) в процессе структурно-граммагичсских преобразований; ср. шин/ —» шишок (суфф -ок) —> шишать (суфф -а-,-ть) —> шишлиться —> зашишлиться (суфф -л-, -и-, -1ь-,-ся, префикс за-)- суффиксально-префиксальныи способ, в результате этого образовались новые лскссмы (шиш и шишок - сущ., м р., ед.ч. и т.д.; шишать и шиц|ли1ься - глаголы, несов в., наст, вр и т.д ; зашипитп,ся - глагол, сов. в , наст, вр и т.д.), часть из которых сохранила семантическую связь с языком- источником (ср тюрк, «стожар», «навсс» и русск. шиш «навес, шалаш», потом на основании ассоциативного сходства в русских диалектах развились новые значения «ком грязи», «городки», в дальнейшем - «возиться», «притихнуть» и т.д.

Из «названий игр, абстрактных понятий и смежных процессов» можно выделить: булга I. «шум, тревога»; поднимать (подия 1ь) 6yjny «производить шум, переполох»; 2. «скандал»; 3. «снежная мегсль; пурга»; бул!атить/ булгачить «будить», «беспокоить, тревожить»; взбулгачить «напугать» (Болынеигнатовский, Чамзинский, Тем-никовский р-ны Мордовии, Выксунскнй, Дивссвский, Ссргачский и Шатковский р-ны Нижегор. обл ) В тюркских языках hulyak «смятение», «гордый» (др - тюрк, казах., чагат) (Фасмср.1, 238), ср. башк fiovaK «беспорядок, суматоха» (ЬРС,105-106), чув. пепмш «бунт, метеж» (Лшмарнн, 10, 112; Егоров, 147. Федотов, 2, 3%; ЧРС, 277). В других русских говорах булга 1. «шум, переполох, тревога» (симб , пек ); 2 «скандал, ссора» (сарат., перм.) (СР11Г, 3, 268) Заимствование полностью адаптировалось в русском языке (с графической заменой тюрк, b—> русск 6-, -и—> -у-, -I—> -л-, -у- —> -г-, -к—> -к). Лскссма булга является основой новых русских слов (бу л I а —> бул! ai и i ь/бу.п ачи i1> (с чередованием i/ч)—» взбулгачить (префикс вз- и суфф -и-,-ть с изменением тюрк -к—> русск. -т/ч-)- суффиксально-префиксальный способ; это как существительные (6yjna- ж р.,ед.ч. и т.д.), так и глаголы (булгатить- несов в , наст вр н г.д ) Лскссма булга вошла в качестве компонента в состав диалектного фразеологизма (иоднимать/поднип, бул|у) Значения русских слов связаны с семантикой прототипа языка - источника (ср порк hulyak «смятение, беспорядок, суматоха» —» русск 6yjna «шум, тревога, скандал»; бул1а1ии,/булгачигь/взбул1ачигь «беспокоить, тревожить») и др.

В результате проведенною лингвииичсского исследования получены следующие результаты:

1. Заимствованные лексемы и их варианты представлены во многих тематических группах, в том числе- «названия, характеризующие человека, его качества и особенности поведения» - 38; «названия частей тела человека» - 18; «названия действий и процессов» -15; «названия одежды и се деталей» - 17; «названия обуви» - 6; «названия продуктов питания, напитков» - 13; «названия животных, частей их тела, тип, рыб, насекомых» - 6; «названия предметов растительного мира, ландшафта» - 12; «название инструмента» - 1; «названия посуды«-5; «названия предметов домашнего и хозяйственного назначения» - 21; «названия хозяйс1венных построек и их частей» - 22; «названия игр, абегракшых понятий и смежных процессов» - 8. Всего зафиксировано 182 слова тюркского происхождения, не включая варианты (фонетические, морфологические, словообразовательные). Функционирование данных лексем в русских говорах непосредственно связано с человеком. Оно обусловлено постоянным контактом сельских жшслси друг с другом, их взаимодействием с окружающим миром, живой и неживой природой.

2. Заимствованные тюркизмы проникли в русские диалекты не одновременно. Наиболее ранние из них смогли освоиться на довольно большой территории (некоторые, как азям «кафтан», практически повсеместно) Обычно такие лскссмы стали неотъемлемой частью словарного состава русских говоров, их постоянное употребление может осуществляться как самостоятельной языковой единицей (мазарки «кладбище», отарка «хворостина» и др.), так и в составе устойчивых выражений русского языка (¡лядегь на мазарки, застучать на мазарки «быть близким к смерти», сделать отар «убить» и др.). Отмечено немало тюркизмов, зафиксированных на весьма ограниченной территории (в одном или нескольких говорах), связанных с конкретными фактами, предметами и явлениями, не имею-

щими повсеместного распространения из-за малой потребности нли узкой сферы бытования (котман «женский жакет», тесьмянннца «женская рубашка», куярышск «огурец» и лр ).

3 В процессе фонетика-графической адаптации тюркизмов можно выделить такие явления:

а) фонетическую адаптацию тюркских лексем, в которых исконные тюркские звуки заменяются звуками русского языка (гюрк (¡уцЭк «дрофа»—» русск дудак «мужчина высокого роста», где тюрк, -у—> русск -у-, тюрк-а—► русск. -а- ; тюрк. тэн.кэ «монета»—» русск темьга «гурьба», где тюрк -Э—» русск. -с/а-, тюрк. ~Ц—> русск. -и- и др );

б) фонетическую адаптацию тюркизмов, в которых тюркские звуки заменяются близкими русскими звуками (тюрк tibrz/abys «мулла»—» русск абыс «хулиган», где тюрк -.)'—» русск. -ы-, тюрк -z/s —» русск -с (оглушение согласных в конце слова); тюрк simdyk/сандык «ящик»—» русск сундук «ящик», где тюрк,- а/и—> русск. -у- и др );

в) графическую адаптацию тюркизмов, в которых происходит замена букв латинского алфавита на русские буквы (тюрк talan «счастье»—» русск талан «болтун», где

тюрк. /--» русск т-, -/—» -л-( -и—» -и и др) Следует отметить, что во многих случаях

фонетико-графическая адаптация происходит единым, неразрывным процессом (тюрк satyak «серна» —> русск сайга «неугомонный человек», где фонетические изменения (тюрк -у—> русск -i-, тюрк.-/—» русск. -й-, а также утрата конечного -к) тесно связаны с графическими

(тюрк т--> русск с-); тюрк türuk «сверток» —» русск тюрюк «неопрятный человек», где

фонетическая замена тюрк -и—» русск -у- (ю) происходит одновременно с графической (тюрк t—» русск. т-, -г—»-р-, -к—»-к) и др

Кроме того, такая адаптация по-разному происходит в конкретных русских диалектах, отличающихся своими характерными особенностями (в том числе и в фонетике), что ведет к появлению фонетических вариантов в русских говорах (тюрк bastyrvk «гнет»—» русск басгрик/ бастрыг/ бастрык/ абастрик/ байстик «гнет», где чередуются -и/ы-, -а/ноль звука, -к/г-) и др

4. Морфологическая адаптация тюркизмов происходит по - разному:

а) большинство заимствованных тюрки imob в русских диалектах является именами существительными, характеризующими людей и конкретные предметы, с которыми они соприкасаются в повседневной жизни (ашира «лентяй», баскак «смелый человек», карак «вор», пор «мел», манарка «верхняя женская одежда» и др); менее значительной группой являются глаголы, обозначающие действия и процессы как самого человека, так и происходящие вокруг него (алмрничать «бездельничать», кслемссить «делать что-либо кое-как», съякшать «смешать» и др); в исследуемых диалектах функционируют имена прилагательные (паянный «нахальный», чубарый «грязный человек» и др.), наречия (тсньгой «гурьбой»), междометия (адя «пойдем») и др.

б) имена существительные в исследуемых диалектах употребляются как в форме единственного (арян «кислое молоко с водой», бабай «мифическое существо», басарга «непоседливый человек» и др.), так и только множественного числа (калмыны «неверующие люди», май,тяпки «сани-розвальни», чепуркч «резиновые сапоги» и др); большинство таких заимствований имеет обе формы категории числа (бакаллина-бакалдинм «ямы с водой», чарык - чарыки «кожаные калоши на валенках» др );

в) все существительные в русских говорах приобретают категорию рода (отсутствующую в тюркских языках); по этому признаку они могут быть мужского (баклан «голова», сырт «надел земли» и др ), женского (еланка «поляна», карга «скоба», шалажка «глупая женщина» и др ) или общего рода (ахмуша «длинноволосый человек», ашира «лентяй» и др); зафиксированы единичные случаи существительных среднего рода (сурно «лицо» и др.);

г) некоторые заимствования в процессе освоения их русскими говорами превратились в различные части речи (наян —» паянии «попрашанка» —» паянный «нахальный» —» наяншь —» наяниичагь «выпрашивать» и др );

д) все тюркские заимствования функционируют как полноправные части речи, имеющие необходимые категории русского языка (рода, числа, падежа, одушевленности-неодушевленности, вида, времени и т и ) с включением в соответствующие типы (склонения и спряжения), что может свидетельствовать о полной их освоенности заимствовающим языком; лексем тюркского происхождения, не имеющих соответствующих категорий (рода и т.п.), не зафиксировано

5. С точки зрения структуры заимствованные тюркизмы можно разделить на две почти равные группы:

а) первую составляют такие лексемы, структура которых осталась неизменной по сравнению с языком- источником (барлык «вспаханный участок земли», зеп «карман», сакма «проторенная дорога», улус «окраина деревни», шуриан «платье» и др ),

б) вторую, более разнообразную группу, представляют лскссмы, образование которых произошло от тюркских корней и основ при помощи русских суффиксов (суффиксальным способом) (тюрк я таи «поле» —» русск елань—» еланка (суфф. -к-)—» еланочка (суфф.-очк-) «полянка», тюрк, майдан «площадь» —» русск маиданки (суфф -к-) «сани-розвальни», тюрк. чубук «прут» —» русск чубукан (суфф. -ан-) «послушный муж» и др.; префиксально-суффиксальным способом, тюрк якшы «хорошо» —> русск. съякшать (преф с - и суфф -а-, -ть) «смешать» и др; в некоторых случаях словообразовательный процесс происходит весьма активно, в результате чего в русских диалектах появляются новые лексемы различных частей речи (тюрк таган «станина»—» русск таган—» таганка (суфф -к-) —> таганок (суфф -ок)—» паганочка (суфф -очк-) «дуга», «чугун», «печка»—» манить (суфф -и-,-ть) «готовить пищу на тагане» и др.

6 Семантическая адаптация тюркизмов в говорах проходит в различных формах:

а) многие заимствованные тюркизмы сохраняют в русском языке ту семантику, которая была им присуща в языке- источнике (тюрк айран «напиток из кислого молока»—» русск. арян «кислое мопоко, разбавленное водой», тюрк зеп «карман»—» русск зеп «карман», тюрк сакма «дорожка, тропинка»—» русск сакма «дорожка, тропинка, полоса» и др.);

б) большинство лексем, пришедших из тюркских языков, в исследуемых диалектах на основании ассоциативного сходства, по внешним или функциональным признакам получают другое значение, наиболее соответствующее новым реалиям заимствующего языка (тюрк.

1 шиар «минарет, башня, вышка» —» русск манарка «верхняя женская одежда», тюрк курага «сушеные абрикосы»—» русск куряга «пареная свекла», тюрк сырт «хребет, спина и тд.»—» русск. сырт «надел земли» и лр.).;

в) заимствованные лскссмы в русских диалектах часто конкретизируют то или иное значение, расширяя или сужая семантику тюркизма, становясь впоследствии единственным названием предмета или явления (тюрк бармак «пален»—» русск. бармаки «вилы», тюрк карга «ворона»—» русск. каргулы «анекдоты», тюрк угти «мальчик, юноша»—» русск углан «шмель» и др ); чаще по мерс освоения тюркизма его первоначальное значение расширяется, переносится на похожие, смежные предметы и действия, и тогда уже русская лексема становится многозначной (тюрк чапас «навсс, сарай»—» русск лапас I «пристройка к сараю»;

2 «односкатная крыша», 3 «крытый двор»; 4 «сарай», 5 «чердак сарая»; 6. «настил из досок»; 7 «склад в магазине» и др );

г) как правило, все перечисленные процессы происходят во взаимосвязи друг с другом, так как любое изменение в одном из них (напр, структуре) неизбежно ведет к изменениям грамматического, семантического и иного характера

Глава 3 «Современное состояние и адаптационные аспекты заимствованной лексики финно-угорскою происхождения в русских говорах Окско-Волжско-Сурского региона» посвящена лингвистическому анализу заимствований из финно-угорских языков (карельского, коми, марийского, мордовских (мокша и фзя), финского, эстонского и др) Здесь рассматриваются тематические группы следующих названий: «характеризующих человека, его качества и свойства», «частей тела человека»; «действий и процессов»; «одежды и обуви»; «продуктов питания и напитков»; «предметов, связанных с домашним хозяйством»;

«животного и растительною мира», «ландшафта (водоемов, почвы, рельефа и т п )», «абстрактных понятий, количества, игр»

Для тематической группы «названий, характеризующих человека, его качества и свойства» особенностью является их отрицательная экспрессивная оценка, как и для аналогичных тюркизмов, напр..

в а рака «грязнуля», варакало «неопрятный человек», варакуша «неряха, грязнуля», варакаib 1. «пачкать, грязнить», 2 «делать что- либо неумело», вараказься «пачкаться» (Ичалковский, Ромодановский, Чамзинский р-ны Мордовии, Арзамасский, Бутурлинскии, Сеченовский, Шатковский р-ны Нижегор обл ) В слове варака финно-угорская языковая основа чаре. Вецт- звукоподражательная основа, -ка- суфф Отсюда эрз варака, мокш. варен «ворона», фин. <чарке, эст карее, мар eta pet ut (варакш) «коршун», венг. eapuitv, хант урыгч (Цыганкин, 13). Ср. varaka эрз и мокш «ворона» (Паасонсн, 4, 2541), эрз варака «ворона» (ЭРС, 108). Семантически близкие слова есть и в других языках Ср. общеперм vans, мар eapaui «ястреб», удм. варыш «ястреб», коми рака «ворона», фин raakua «каркать», эст kiaksuma «каркать, кричать» (Лыткин, Гуляев, 47- 48, 239) Видимо, речь идет об очень раннем заимствовании из финно-угорских языков При освоении в русских говорах словообразовательные суффиксы (варакало -л- и варакуша -уш-) при общности грамматического разряда (сущесгвиюльных) дают возможность различать их родовую принадлежность (ср. варакало - м р.,ед.ч.; варака - ж р., ед ч ; варакуша - общ р , ед.ч.) Русские гла-тлы варакать и варакаться (суфф. -тк и -ся) наделены соответствующими категориями, а в семантическом плане связаны со значением исконных слов на основании внешнего и ассоциативного сходства,

лат а —» как лат а «о высокой сухопарой женщине» (Саитовка Починковского р-на Нижегор. обл ). Заимствование из мордовских языков Ср эрз чечге «лыко» (ЭРС, 338), мокш. laiwei «поверхность» (MPC, 324) Считается заимствованием из балтийских языков (Цьпанкин, 94). Ср. эрз. len'g'е- мокш l'engá «лыко» (Паасонсн, 2, 1 110), фин lunka, лито в liiikas «лыко» (Аристэ, 16-17) Ср лета «стремянка или веревочная лестница бортевщиков» (Даль, 2, 637), делавшаяся (особенно первоначально) из лыка При освоении финно-угорской формы в фонетике фин -угор -е- (¡еиге)—» русск -а- (ланга) Хотя заимствование функционирует только как компонент диалектного фразеологизма, оно вошло в состав лсксико-грам-матических единиц говора (лат а-сущ , ж р., сд ч , нар.,одуш ) Перенос значения произошел по внешнему сходству (фин.- угор, icu.'e «лыко»—» русск ланга «сухопарая женщина») и др Из «названий, обозначающих части тела человека», можно выделить, напр • иильга/пильгас «нога» (Большсигнатовский и Ичалковский р-ны Мордовии) Из мордовских языков. Ср эрз шпьга «нога» (ЭРС, 480), мокш тчьга «ступня», тпьге «нога» (MPC, 486), эрз. p'itg'e,мокш p'il'go «нога» (Паасонсн, 3, 1664) Заимствование освоилось в русских говорах в двух вариантах нилыа - сущ, ж.р , ед ч. (1скл) и пилы ас (с- в фонс|ичсских целях)- м р , сд ч (2 скл ) при сохранении исконной семантики;

ммжинка «веснушка» (Русская Паевка Инсарского р-на Мордовии) Финно-угорское слово пыж, от которого образована лскссма пыжипка (русск суфф -ип (к-), имеет в говорах несколько значении, «клуб, ком, затычка», «чурки», «орех» (Даль, 3, 1435), эрз pus и мокш p'is' «пучок пакли в качестве заряда, пыж» (Паасонсн, 3, 1856), удм puzej, ризе] «северный олень», коми pez «олененок, еще не имеющий рогов», мар б puls), puie, саам н Ьоаеео, фин. poro «ручной олень», манси pâb «олененок» (Фасмср, 3, 417), мар пгчо «олень» (MPC, 387). Вновь образованная лексема в русском говоре употребляется как существительное (ж р., сд ч и т д ), сохранив близкую к исконной семантику и др

В группу «названий действий и процессов» входят русские глаголы, образованные от финно-угорских основ по словообразовательным моделям заимствующего языка, напр •

у накат ь 1 «убить»; 2 «разбить» и пакать «тяжело работать» (Ардатовский, Старо-шайговский р-ны Мордовии и Водоватово Арзамасский р-н Нижегор обл.). В других русских говорах зафиксированы варианты: уиаки, уноки, уиаги «грубые крестьянские сапоги» (арханг., новг., костр , волог.) (Фасмср, 4, 163), из вепс, ирак, фин. прокат, карел

iipakko, iipakku «сапог», «вид обуви, лопарский сапог», удм. и коми упаки, удм. укапи «валенки» (Кожсватова, 62) В русских говорах от фин - угор основы iipak- образовались глаголы упакать и накать (суфф -а-, -ть), а -у- со временем стало восприниматься как префикс и утратилось;

чунахтать «делать что-либо плохо» (Новая Карьга Краснослободский р-н Мордовии) Образовано из фин supika<¡ «мужской башмак», отсюда русские слова чупа, чупаха «неряха, грязнуля» (нижегор, волог,), чумак «валенок» (волог.) (Даль, 4, 1378; Фасмер, 4, 384) Диалектный глагол образован от усеченной фин - угор, основы sup - по словообразовательным моделям русского языка с изменением значения языка - источника и др

В исследуемых говорах зафиксированы «названия одежды и обуви», широко известные в финно - угорских языках, в основном, с сохранением их значения, напр.'

бекеш I «верхняя мужская одежда со сборками по талии»; 2 «вид мужского суконного полупальто» и др значения; бикеш «шуба»; бекеша «зимнее полупальто из овчин» и др значения; бекешка «короткая меховая одежда» Лексема в различных вариантах и значениях широко распространена в русских говорах региона и за его пределами, что объясняется ранним заимствованием и всесторонней адаптацией (включая его литературную форму); из венг. bekes «сюртук, кафтан» (Даль, I, 198; Фасмер, 1, 146) В процессе освоения при письменной фиксации произошли графические замены (фин - угор Ь~* русск. 6-, -к—» -к-, -s —> -m); в русских диалектах функционируют фонетические варианты (бекеш- в екающих и бикеш- в икающих говорах), словообразовательные (бекеша —» бекешка); лексемы бекеш и бикеш являются существительными (м р , ед ч., 2 скл.), а бекеша и бекешка - (ж. р, сд.ч , 1скл ); их семантика значительно расширилась;

пулы «старая, изношенная одежда» (Мичурине Чамзинский р-н Мордовии); из морд, языков, ср мокш пула 1 «пеленка»; «женское платье из набивного сатина, ситца, шелка» (MPC, 421- 422), эрз пула 1 «тряпка»; 2. «тряпье, лохмотья (об одежде)» (ЭРС, 421), nula эрз и мокш «тряпье, лохмотья (в платье)» (Паасонсн, 3, 1363 -1364), мар. пумалаш, удм. пупыпы, коми иончыпы «носить одежду» (Цыганкин, 122-123). В русских говорах лекссма пулы функционирует как существительное (мн.ч.) в том же значении, что и в языке-источнике;

пимы «валенки» (Ардптовский, Дубенский, Краснослободский р-ны Мордовии и Арзамасский р-н Нижегор обл ). В других русских говорах употребляются варианты: пимы, пимики, пимушки «самоедские пизы», «сапоги из оленьих камысов (шкуры с ног)», «валенки, катанки (войлочные)» (арх , перм., сиб ) (Даль, 3, 280); ненецкое слово пива (piwa) «обувь из оленьего меха, шъется мехом наружу» считается исконным и возводится к прасамодийскому языку pájma «сапоги», ср саам. рТт, pïmaj «самоедские сапоги из шкуры оленя», коми ними «унты из оленьей шкуры» (Кожсватова, 140-141; Фасмер, 3, 262-263); ср. мар пимы 1 «меховые сапоги»; 2 «валенки» (MPC, 495) В русские говоры, вероятно, слово пришло из коми- языка и употребляется как существительное (ми ч ) и в близком значении к исходному и др.

Из группы «названий продуктов питания, напитков» интерес представляют два несклоняемых в русских диалектах слова, грамматическая адаптация которых еще полностью не завершилась, напр.:

пуре (ср р ), пурю (ср р ), пури (ж. р ) «хмельной напиток, брага» (повсеместно в русских говорах Мордовии и Арзамасский р-н Нижегор обл); из мордовских языков, ср. мокш и эрз пуре (nur'}- mtr'e) «медовый напиток, вареный квас у мордвы» (Даль, 3, 1414; MPC, 549; Паасонсн, 3, 1852, Фасмер, 3, 409; ЭРС, 528), ср мар пуре «медовый квас» (MPC, 154); русское неизменяемое существительное сохранило исконную семантику;

тупо (ср р ) «кушанье из первого молока (молозива)» (Болтино Ромодановский р-н Мордовии), из мордовских языков, ср эрз mann, мокш топа (¡про- Юра) «творог» (MPC, 734; Паасонсн, 4, 2319, ЭРС, 669;); заимствование находится в стадии освоения (при фонетическом изменении фин - угор -о—► русск -у-), так как налицо лишь часть категорий русского языка; значение русского слова близко к значению слов мордовских языков и др

Разнообразными по источникам заимствования и сфсрс употребления являются «названия предметов, связанных с домашним хозяйством», напр •

кашланка «печь» (Солдатское Ардатовский р-н Мордовии); от эрз. кашчаиго «лежанка (русской печи)» (ЭРС, 241); освоение этого слова привело к замене фин.- угор -г—» русск. -к- (он стал суффиксом) с флексией -а (сущ , ж р., ед ч. и т.д ) и расширением пер -воначального значения;

кептерька «корзина из ивовых прутьев» (Алашсевка Атяшевский р-н Мордовии); из мордовских языков, ср. k'ep't'er' эрз. и мокш «сумка из березовой коры, корзина из прутьев»; k'epi'jr'ks мокш. «материал для корзины» (Паасонен, 2, 714), эрз. кептсре «корзина, лукошко» (ЭРС, 255); мокш. кептерь «корзина, кузов, короб» (MPC, 250); в диалекте исконная форма употребляется с русск. суфф. - к(а); слово вошло в грамматический разряд существительных без изменения семантики языка- источника;

килыашка «варежка (вязаная)» (Красный Яр Теньгушевский р-н Мордовии), из мордовских языков, ср. эрз. k'ilg'jk's, мокш. k'il'ks «петля, птицеловная сеть, основа холста, сплетенная в сеть» (Паасонен, 2, 760), эрз. килькш 1. «петля»; 2. «узел»; 3. «ткацкая основа ткани» (ЭРС, 261); мокш. мпьгокш, ум.- ласк ктьгокшкя «петля, аркан» (MPC, 256); отсюда русское заимствование (так как «варежки» «вязаные», а в основе ручного вязания - «петля») с заменой фин.- угор, -о—» русск -а- (словообразовательный суфф.-к(а), вхождением в разряд существительных и расширением значения;

кувака «четырехгранная стеклянная бутылка емкостью в три четверти литра» (Ельниковский р-н Мордовии); из фин. - угор, языков, ср. kiivaka эрз. и мокш. «длинный, долгий» (Паасонен, 2, 983), фин.- угор, основа кува -; эрз кувака, кувалмо, мокш. кувака, фин. kauka, эст. kaya, саам, gukka, мар. ково, коми и удм. кузь, манс. коза, венг. hosszu «длинный, долгий» (КРС, 215; Лыткин, Гуляев, 144, MPC, 297, Цыганкин, 81, ЭРС, 306). Перенос значения произошол по внешнему сходству (длине бутылки) с вхождением русского слова в разряд существительных,

сякась «топор» (Чеберчино Дубенский р-н Мордовии); вероятно, произошло от эрз. формы сяк[ «звук удара топором» (Паасонен, 1, 200) при изменении фин. - угор. -/—> русск. -с' (а - в фонетических целях), с вхождением в разряд существительных (м.р., ед.ч., нар, неод.) и расширением семантики русского слова,

тар|афорка «фотоаппарат» (Марьевка Торбеевский р-н Мордовии); могло быть образовано от мордовской формы таргаф «причастие от глагола таргамс «вынуть, снять, выдернуть и др »; эрз. и мокш targams «тянуть, вытаскивать и др.» (MPC, 708; Паасонен, 4, 2274, ЭРС, 647), при адаптации (с суфф. - ор (к-) русская лексема стала сущссгвитсльным (ж.р., ед.ч. и т.д.) с новой семантикой,

хак «инструмент для надрезания коры деревьев при сборе живицы» (Арзамасский и Павашинский р-ны Пижегор. обл.), из прибалтийско-финских заимствований, ср. эст. saad, фин. Salía, карел. - олон. salta, коми сак «пила- ножовка» ( Кожсватова, 53, Лыткин, Гуляев, 248;), при фонетическом изменении фин. - угор, s- (s-)—» русск. x-, с вхождением в разряд существительных и близкой семантикой с исконным словом и др.

Из «названий животного, растительного мира и ландшафта» в русских говорах употребляются, напр.:

'кулема «ловушка на зверя» и 2кулема «неряшливо одетый человек», кулемагь 1. «делать что-либо небрежно»; 2. «слишком тепло одевать кого-либо»; кулемкать «мять, комкать», кулемкой «комом, в смятом виде» (повсеместно в Мордовии и Румасово Навашинский р-н Нижсгор. обл ). Лексема кулема известна за пределами исследуемого региона в значении «ловушка для зверей» (олонецк., Тобольск., колымск. и др.) (Даль, 2, 553, Фасмср, 2, 410); ср. в фин.- угор, языках: коми кулом «сеть», фин. kaiin ~ kalime «часть невода», манс. ки!р, хант. Kaicw, вен. líalo , доперм. Kahm «сеть» (КРС, 624; Лыткин, Гуляев, 145). В процессе освоения заимствования образовались русские слова разных грамматических классов, ср. кулема-существительное, кулема ib и кулемкать-глаголы, кулемкой-нарсчис (суфф.- а -, - ib, - к -, -ой) при сохранении основного исконного значения, другис-

являются переносными, образованными по ассоциативному сходству;

купдыболка «березовый сок» (Курмачкасы Ромодановский р-н Мордовии); из мордовских заимствований, ср эрз kwitlo, мокш ktmàa «дупло; нижняя часть ствола дерева, на которой образуется живица, сок»; k'c'lti- kiiiula «сделанная топором зарубка в березе» (Паасонен, 2, 960; ЭРС, 314), Следом «нарост на стволе дерева» (ЭРС, 93); структуру образования лскссмы можно представить так: первая часть кунд -, вторая бул - (с переходом фин.- угор, -г—► русск,- о-) от слова Оучдом, т.е. «березовый сок на толстом стволе дерева», а к ним добавлен суфф.-к- (-ы- - в фонетических целях);

шамава «участок леса» (Шшнкеево Рузаевский р-н Мордовии). Предположительно, слово состоит из двух компонентов мордовского происхождения, ср. мокш. и эрз. сата/ шама «лицо», «склон», «маска», «личина», «индивидуальный облик», «наружная передняя сторона предмета» (MPC, 851; Паасонен, 1, 204) и мокшанско-эрзянская ава «женщина» (MPC, 22; ЭРС, 28), т.е. «лесной склон, похожий на женский лик» и др.

Среди «названий абстрактных понятий, количества, игр» также немало мордовских заимствований, напр.:

арась «немного» (Шпилсво Псревозский р-н Ннжегор. обл.); от эрз. арась «нет»; а -огрицательная частица, >ря - глагольная основа (>ря\ic), сь- суффикс ( Цыганкин, 14; ЭРС, 56), ср, арась, частица, «больше нет, не имеется» (самар.) (СРИГ, 1, 269);

нслин «много», велико велия «большое количество» (Ардатовский, Бутурлинский, Лукояновский, Навашинский р-ны Нижсгор. обл.); ср. эрз. v'el'e, мокш. v'el'o «улей, рой», «деревня, село», зрз. вепт «очень много» (Паасонен, 4, 2613, Цыганкин, 30, ЭРС, 120). Вероятно, первоначально пеле имело значение «рой», потом «село», затем «множество, большое количество»; именно эта фин. - угор, форма закрепилась в некоторых русских говорах; ср. велия «много» (сарат.) (СРНГ, 4, 110) и др,

Па основании проведенного лингвистического анализа можно сделать выводы:

1. Удалось выявить и проанализировать 115 лексем (не считая фонетических, морфологических и словообразовательных вариантов) и отдельных компонентов диалектных фразеологизмов финно-угорского происхождения, функционирующих в настоящее время в русских говорах Окско-Волжско-Сурского региона, В том Числе: «названия, характеризующие человека» - 33; «названия частей тела человека» - 5, «названия действия и процессов» - 12;. «названия одежды» - 5; «названия обуви» -3; «на!вания продуктов Питания, напитков» - 7; «названия предметов, связанных с домашним хозяйством» - 18; «названия животного мира» -6; «названия растительного мира» - 9, «названия ландшафта» - 10; «названия абстрактных понятий, количества, игр» - 7. Все они имеют непосредственную связь с повседневной хозяйственной деятельностью сельских жителей, характеризуют действия человека, его связь с предметами и явлениями живой природы и окружающего мира.

2. Следует отметить, что ареалы распространения тех или иных заимствований могут существенно различаться. Чем раньше слово из языка-источника попало в русские говоры, тем на большей территории оно употребляется. Как правило, такие лексемы входят в состав устойчивых диалектных выражений (как лаига «о высокой сухопарой женщине», понести с малавы на булаву «начать говорить чепуху», докатиться до тумату «сойти с ума», как в Омжу «безвозвратно», целый мар «большое количество» и др.) Их современное состояние отличается полной адаптацией в заимствующем языке. Такие заимствования функционируют как в свободном употреблении, так и в связанном (мар «много», марок «бугор» и целый мар «очень много», омжа и омжа ненасытный «обжора», как в Омжу «безвозвратно» и др.). И наоборот, некоторые заимствования зафиксированы лишь в одном или нескольких говорах, ареал их бытования весьма ограничен. По большей части они связаны с конкретными особенностями характеристики человека, рода его деятельности, спецификой сугубо местных хозяйственных предметов и т.п. (вей «крыша», вириньи «ноги», керь «друг», моклец «о красивом мужчине» и др.).

3. В процессе фонетико-графической адаптации заимствований из финно-угорских языков можно выделить два аспекта единою процесса. Первый аспект связан с освоением

финно-угорских фонем русским языком. Как правило, в исследуемых диалектах такие фонемы заменяются идентичными или весьма близкими в звуковом отношении русскими аналогами с одновременной графической заменой иноязычных букв соответствующими русскими знаками (фин - угор, р—» русск п-, -/—► -и-, -т —> -м {рт «сапог» —► русск иимы «валенки»), фин -угор /а(?) —» русск. ч- (Ии1е^И(1е —» чита и др ) или без них (фин -угор, пильг/е «нога»—> русск. пильга «нога» и др ) Поскольку многие лексемы вошли в состав русских говоров из мордовских (мокша и эрзя) языков, то при освоении их заметных фонетико-графических изменений не произошло, так как фонетический строй русского и мордовских языков существенно не различается (морд лашиа, лашио «низина» —► русск лашман «круг» —» лашманка «край села» и др) Второй аспект затрагивает процессы освоения финно-угорских слов разными русскими говорами Специфические особенности исследуемых говоров накладывают «определенный отпечаток» на «внешний облик» появившихся извне и адаптирующихся лексем (кезево/ кесево/ тезево «большой живот»-к/т, з/с; шорган/чорган «платье, кофточка»- ш/ч и др.) При освоении заимствований оба эти аспекта зачастую действуют одновременно, как две стороны единого фонетико-адаптационного процесса (фин - угор, калда/ карда «загон, стойло» —<■ русск калла /карда/ калдас/ калдась/ калдесь/калдус «загон для скота» и др.).

4. Морфологический аспект адаптации финно-угорских заимствований включает несколько взаимосвязанных процессов. Во-первых, в русских диалектах они функционируют, в основном, как имена существительные, так как обозначают конкретные предметы, факты, явления окружающего мира (вычага «сундук из лубка», кувака «длинная бутыль» и др.) Зафиксировано немало глаголов, обозначающих действия людей в процессе общения и трудовой деятельности (веньгагься «капризничать», мородить «пустомелить», упакать «убить» и др.) Среди заимствований встречаются и имена прилагательные (завтасклй «видный» и др.), наречия (кулемкой «комом» и др), частицы (арась «немного» и др.). Во-вторых, имена существительные в говорах функционируют либо в форме единственного (дёб «последний», керь «друг» и др), либо в форме множественного числа (пулы «старая одежда», пимы «сапоги» и др) Большая часть таких существительных употребляется как в единственном, так и во множественном числе (маз-мазы "мужчины", овтока-овтоки «брюки» и др.) В-третьих, в исследуемых диалектах имена существительные, образованные на базе финно-угорских заимствований, существенно различаются по родам В основном, это существительные или женского (чулида «ленивая женщина», шкайка «подвижная девочка»), или мужского рода (корг «дугообразная часть коромысла», лотмар «пространство под печью» и др) Довольно много существительных общего рода, так как такие лексемы называют людей с какими-то характерными для обоих полов чертами (галаня «бестолковый человек», пова «неряха» и др). Совсем мало лскссм, являющихся в русских говорах существительными среднего рода (тупо «кушанье из первого молока (молозива)», пуре «хмельной напиток» и др ) В- четвертых, подавляющее большинство заимствований (существительных, прилагательных, глаголов) функционирует как изменяемые части речи, обладающие всеми категориями заимствующего (русского) языка (рода, числа, падежа, одушевленности и неодушевленности, времени, вида игл) Такие факты свидетельствуют о полном вхождении и адаптации заимствований. В исследуемых говорах зафиксировано лишь несколько несклоняемых существительных, которые, вероятно, находятся на начальной стадии вхождения и освоения их заимствующим языком (пуре, тупо).

5. Многообразен словообразовательный процесс, являющийся одним из основных и постоянных элементов адаптации в новых языковых условиях финно-угорских заимствований Он включает несколько различных вариантов образования новых лексических единиц в русских говорах Во-первых, новые лекссмы образуются от самих финно-угорских основ преимущественно суффиксальным способом (фин - угор, верга «высоко»—» русск вергасииа «женщина высокого роста» (суфф -ии(а), фин -угор, кептерь «корзина» —► русск кептерька «корзина» (суфф. -к(а) и др); префиксально-суффиксальным способом (фин -угор, чанр «медленно»—* русск исчаврить «высохнуть (от болезни)» (прсф. ис- и суфф -

и(ть) и др. Во-вторых, новые лексемы образуются на базе русских слов с финно-угорскими корнями и основами, т.е. происходит дальнейший словообразовательный процесс (фин.-угор. 7ценна «выйти» —» русск. лысмать «ходить» (суфф. -а(ть) —» русск. лысманигь «бродить» (суфф. -н-(-ить) —» русск. лысманка «женщина, которая любит ходить» (суфф.-к(а) и др.). Иногда в результате такой словообразовательной цепочки в русских диалектах появляются новые имена существительные, глаголы, наречия В исследуемых говорах функционируют лексемы, представляющие собой контаминацию различных слов, причем их сложение сопровождается фонетическими изменениями с одновременной суффиксацией. Новообразования могут иметь как две финно-угорские основы (фин. - угор тош «крепкий» + ива «женщина»—» русск лошава «сильная женщина»), так и одну собственно русскую, другую финно-угорскую (русск друж- «дружить» + фин.-угор. -она —» русск дружава «подруга» и др).

6. Семантическая адаптация финно-угорских заимствований принимает различные формы Первую, довольно значительную группу, составляют русские слова, функционирующие практически с тем же семантическим наполнением, что и в языке-источнике, либо весьма близком к нему (фин.- угор, дама «много» —» русск лама «много», фин.- угор, пулы «тряпье, лохмотья» —► русск пулы «старая, изношенная одежда», фин.- угор, шпяс «долото, сверло» —» русск. ниляс «долото» и др.) Другую группу представляют русские слова, получившие в заимствующем языке новые, близкие, смежные значения на основании ассоциативного, внешнего сходства или выполняемой функции, а иногда они имеют лишь отдельную связь с языком-источником (фин.- угор, бекеш «сюртук, кафтан» —» русск. бекеш (и варианты) «верхняя мужская и женская одежда», «шуба» и др значения; фин.-угор. кунака «длинный» —► русск. кувака «длинная стеклянная бутыль» и др ).

Характерной особенностью новых русских слов является то, что они могут называть один конкретный предмет, факт, явление, определенное действие, и тогда являются однозначными (мадяра «человек, любящий много спать», кина «размякшая почва, грязь» и др.), либо таких значений по мере освоения заимствования становится все больше, и тогда речь идет о полисемии (тумак 1. «глупый, бестолковый человек»; 2. «яйцо, в котором нет зародыша»; 3. «безразличный человек» и др ).

Заимствования из финно-угорских языков, как и заимствованные тюркизмы, подвержены всестороннему освоению их русскими диалектами.

В главе 4 «Взаимосвязь адашационных процессов заимствованной лексики в русских говорах исследуемого региона» проводится системный анализ освоения русскими диалектами региона иноязычных лексических единиц, выявляются общелингвистические тенденции такого освоения и специфические особенности изучаемых говоров.

Последовательно анализируются процессы фонетико-графической, грамматической, структурной и семантической адаптации тюркских и финно-угорских заимствований.

В процессе фонетического освоения тюркизмов русскими диалектами происходят следующие явления:

1.исконные тюркские звуки, которых нет в русском языке, адаптируются в близкие по звучанию фонемы заимствующего языка, напр.:

а) в ударной позиции' тюрк. -Э —» русск. -а (тюрк Эйс/Э «давай»—» русск. айда «пойдем», тюрк эйрэн «кислое молоко с водой» —» русск. айран «кислое молоко, разбавленное водой», тюрк кугэгэ «сушеные абрикосы»—» русск куряга «пареная свекла», тюрк, шэпкэ «монета«—» русск. зеныа «гурьба», тюрк. ччкмЭн «кафтан» —» русск. сукман «сарафан», тюрк чЭкЭч «початок»—» русск чакан «растение с длинным стеблем») и др.; тюрк -э--> русск.-о/ы-(тюрк мук7эк «безрогий»—»русск маклок/маклык «бедро») и др;

б) в безударной позиции: тюрк. -Э--» русск. -а- (тюрк. мэСщап «площадь»—» русск.

майдапки «сани- розвальни» и др ); тюрк, -у—» русск. -у- (тюрк. qyqak «дрофа»—» русск. дудак «высокий мужчина») и др ;

2 другие тюркские гласные подвергаются такой адаптации'

а) мена -я- —» -е- в ударной позиции, напр : sagän «сруб колодца» —» чегень «изгородь»,мена -а—► -а- в ударной позиции: тал «подрожанис пристальному взгляду»—» талы «глаза»; мена -а—► -а- в ударной позиции, напр.: cälak «ведро»—» чиляк «ведро»; мена -а—» -а/о- в ударной позиции в зависимости от диалекта, напр.: balaban «сокол» —» балабан/болобон/балобан «ястреб», «бестолковый человек»; мена -а—» -о- в ударной позиции: sâx «сук»—» шох «бревно»; мена -ё—» -е- под ударением, напр ■ кёié\tët «просить» —» келемесить «делать что-либо кое- как» и др.,

б) в позиции 1-го предударного слога после твердых согласных выявлены следующие закономерности- гиперкорректная замена этимологического -а- на -о- под влиянием системного оканья, напр : тюрк мапара «башня, минарет» —» русск. мопарка «верхняя

женская одежда», тюрк, balaban «сокол» —» русск болобон «ястреб» и др , мена -о--> -а-

под воздействием аканья, напр • тюрк Сюраи «полба» —» русск. барай «огуречная трава», тюрк, sokma «тропа»—» русск. сакма «проторенная дорога», гюрк. kolyan «посуда для умывания»—» русск. калган « ковш» и др.;

в) в редких случаях у заимствованных лексем в исследуемых диалектах moi ут утрачиваться отдельные гласные, напр : тюрк orundukjurunduk «подставка»—» русск рундук «сундук, сруб» (исчезли начальные гласные о-/и-),тюрк bastyryk/ пастырык «гнет»—» русск бастрик/бастрыг/бастрык «гнет» (утратилось -у- на месте 1-го предударного слога, тюрк mvpay «крошить» —» русск. тюря «молоко с покрошенным хлебом» (утратилось конечное тюрк, -у) или появляться в фонетических целях (тторк. ka h а «кошелек»—» русск калита «сумка» (появилось -и-, так как для русского языка не характерно сочетание -лт-) др ;

3. при письменной фиксации заимствования из тюркских языков подвергаются графической адаптации, при которой латинским буквам в исследуемых говорах соответствуют графические знаки русского алфавита, напр :

а) в ударной позиции, тюрк -и—» русск, -у- (тюрк, bitrunduk «верблюжий ошейник»—» русск. бурундук «крыльцо», тюрк и Im «народ»—» русск улус «окраина деревни», тюрк. Cubuk «прут»—» русск. чубук «чурбак», тюрк, шсик «кишки»—» русск. сычу! «желудок» и др ; тторк.-!—» русск. -и- (nopK.sií «стожар»—» русск. шиш «навес») и др.

В исследуемых русских говорах при адаптации тюркских согласных »вуков зафиксированы следующие явления, напр.:

а) мена исконно тюркского звука -//- на русск. -и- (тюрк, тэцкэ «монета»—» русск теньга «гурьба»),

б) мена тюрк, -к- (перед гласными -a/o/v) —» русск. -к- (тюрк, кагак «вор»—» русск карак «вор», тюрк катсу/ кате/—* русск камчуг «нарыв», тюрк kalla «сумка» —» русск калига «кошелек», тюрк kernlos «вид одежды» —» русск кангуш «платье» и др , мена тюрк. -у- —» русск —i- (тюрк daytin «дрофа»—» русск. ají an «высокий мужчина», тюрк bul yak «смятение»—» русск.булга «шум, тревога», тюрк, kolyan «посуда для умывания»—» русск. калган «вид посуды», тюрк oylan «юноша»—» русск углаи «шмель» и др ; мена тюрк -dz—» русск. -з- (тюрк adiam «Персия»—» русск а «ям «кафтан», тюрк, dich «карман»—» русск зеи «карман») и др.

Графические изменения, зафиксированные в исследуемых говорах, состоят в замене тюркских букв на русские согласные, напр.

а) мена тюрк s- —» русск с- (sarna «дудка»—» сурно «лицо», ьЭктЭп «кафтан»—» сукман «сарафан», saban «плуг»—» сабан «сильный мужчина») и др ; мена тюрк, s—»русск. ш- (salma «клецки»—» шалман «беспорядок») и др ; мена тюрк, .s—» русск. ч- (sagaii «сруб» —» че1ень/чигень «изгородь») и др ; мена тюрк -s- —» русск. -ш- ( salas «палатка» —» шалашка «глупая женщина», saîka «лодка»—» шайка «ведро», sis «стожар»—» шиш «сараи») и др ;мена тюрк С—» русск ч- (cubar «пятнистый»—» чубарый «грязный», tañan «халат» —» чапап «тулуп», caryk/ caruk «вид обуви» —» чарык «калоша», cuake «башмаки» —»чувяки «тапочки», cuva! «мешок»—» чувал «мешок») и др ; иногда на месте разных тюркских букв в

любой позиции в русских говорах употребительна только одна, напр.: mazar/ тазар/масар «могила» —» мазарки/ мазярки «кладбище»- (z/j/c —» з/ з'), в других случаях, наоборот, одна согласная "дает" несколько вариантов, напр • лапас «навес»—» ланас/лабаз/ланаш «крыша, сарай» ( с —» с/з/ш) и др.;

в) упрощение групп согласных, напр . кокка «дядя по матери»—» кока «крестная мать» или их утрата:bulyak «смятение»—» булга «тревога» и др.; появление согласных внутри слова в фонетических целях (иччи/ ичче «посол»—» кильчук «озорник», salina «клецки»—» шалман «беспорядок», сиаке «башмаки» —» чувяки «тапочки») и др ;

г) наличие множества различных фонетических вариантов одного и того же русского слова, напр : м а клок/ маклык/ маклыга/ маклышка «бедро», сюкарь/ сюкирь/ сюкор/ чекур/ чекура/ чукары/ шокоры, чамара/ чаморы/ чемара/ чумар/ сумарь «пирог, лепешка, клецки, хлеб и т п », бастырык/ бастрик/ бастрыг/ баетрык/ абаетрик/ fiaмстик «гнет, прижим» и др.,

д) многие заимствованные тюркизмы в русских диалектах подвергаются комплексной фонетико-графической адаптации с одновременным изменением как в звуковом облике иноязычной лексемы, так и се графическом переоформлении, напр : тюрк, duitgyz «свинья»—» русск. донгус «дурак» (с фонетическим изменением тюрк, -и—» русск. -o-, -z—» -с, графической замслой тюрк, d—► русск. д-, -п—» -il-, -g—» -г-), 1юрк masad «стальное точило»—» русск. Mycai «огниво» (с фонетической меной тюрк -а—» русск -y-, -d—» -т и графической тюрк m—» русск. м-, -V—» -с-), тюрк karbus «хомяк»—» русск. карбыш «суслик» (с фонетической меной тюрк, -и—» русск. -ы-, к—» к- и графической тюрк, -г—» русск. -p-, -Ь-—» -6-, -.s—>-ui), тюрк lurcuk «кожаный мешок»—» русск. турсак «заяц» (с фонетической меной тюрк.-н—> русск. -а- и графичес-кой тюрк, t—» русск. i-, г—► p-, -к—> -к) и др

В большинстве случаев фонетико-графическая адаптация тюркских слов в говорах осуществляется аналогичными или близкими звуками и буквами заимствующего языка.

У заимствований фишю-угорско! о происхождения при фонстико - графической адаптации происходит:

1. сохранение этимологических гласных, напр.' фин.- угор, ватор «кваканье лягушки»—» русск. ватерьба/ва зерьва «неряха», фин - угор верьга «высоко» —» русск. вергасяна «женщина высокого роста», фин.-угор. каИкалу «рыба»—» русск. калус «рыбный пруд», фин.-угор xauska «туша»—» русск. раушка «поляна»(исконное -а-);фин -угор керь «друг»—» русск. керь/керя «друг», фин.-угор. bckes «сюртук»—» русск. бекеш «мужская верхняя одежда» (исконное -е-); фин.-угор тпьге/пичьга «нога»—» русск пилы а «нога» (исконное-и-);фин-угор очога «дубинка»—» русск олега «глупый человек», фин-угор koxg «выступ, берег»—» русск. корг «дугообразная часть коромысла»(исконное -о-) и др ,

2. мена гласных, напр 'фин - угор -<?-—» русск -а- (чепге/чепгя «лыко»—» русск лаша «высокая сухопарая женщина», фин - угор сечьме «глаз» —» русск жельманка «рыба с большими глазами» и др.; мена фин.-угор -е—» русск. -и- (чочедемс «болтать, звенеть»—» русск. чулида «ленивая женщина» и др ; мена фин-угор.- о - —» русск. - е - (судордоut «сдирать кожу»—» русск. судербина «царапина») и др ;

3. утрата исконных гласных, напр : фин - угор лисемс «ходить» —» русск лысмаика «женщина, любящая бродить» (- е -), фин - угор прока s «сапог»—» русск. упаки «сапоги»—» упакать «убить» —» лакать «тяжело работать» (- и -) и др., либо их появление в фонетических целях, напр : фин -угор, офто «медведь»+пря «голова» —» русск офтимбря «глупый человек» (- и -), фин.-угор. ska! «корова»—» русск жукла «корова» {- у -) и др

При фонетико-графической адаптации в системе консонантизма наблюдается, напр •

1. мена фин.- угор ?--»русск - ч - (saver «медленно»—» исчаврш ь «высохнуть (от

болезии)», siga «свинка» —» чигара «детвора» и др.; мена фин.- угор <- —»русск ш-(salgo «жердь»—» шалга/ тол га «слега», los «крепкая »+ава «женщина» —» лошава «сильная женщина», Suva г «песок» —» шувар «снежный ком» и др ; мена фин - угор <—» русск х-(saha «пила» —» *ак «инструмент для нарезания лунок на сосне при сборе живицы») и др ; мена фин.-угор. -.«—»- з (mies/ mees «муж»—» маз «мужчина») и др ; мена фин -угор, v—»

русск с- (sent «синтяпка»—» синьга «мелкая рыба») и др ; мена фин - угор - z —» русск . .- ж (pez «олененок без рогов» —» пмжинка «веснушка») и др , мена фин -угор, с—» русск с-(cakay «русский»—» сякай «мордвин») и др.; мена фин -угор с- —> русск ш - (Cura/Curo «нить» —» торгам «самотканая одежда») и др ;

2. в некотрых русских новообразованиях наблюдается вариативное чередование согласных, напр. уржа/урзя «труднодоступное место» - ж/з, кулига/ кулижка/ кулишек «участок, поляна» - i/ж/ш и др ;

3 появляются согласные в фонсзичсских целях, напр : фин - угор верьга «высоко»—» русск. HepiacHiia «женщина высокого роста»— (-с-), фин-угор, офпю «медведь»+ пря «голова»—» русск офтимбря «глупый человек» - и-(-м-), фин -угор пи iьга «нога» —» русск. нилмас «нога»- (-с) и др , реже иноязычные звуки уфачиваются, напр.- фин.- угор вейс «крыша»—» русск. вей «крыша» - (с) и др.,

4. в связи с гем, что большиныво заимствований из финно-уюрских языков дано в словарях в юй же системе письменности, что и в русском языке, чисто графические различия при письменной фиксации являются несущественными и касаются, в основном, сведений из словаря X. Паасонена, М Фасмсра и ряда других, напр • фин - угор, vatraks «лягушка»—» русск. BaipaKiua «грязнуля» (фин.- угор, i'—» русск в-, -t—»- г-, -г—> -р-, -к—»-к-,-i —»- ш ), фин.- угор кег «друг» —» русск. керь «друг» (фин - угор к—» русск к-, -г—»-р) и др.

При морфоло! ическом процессе адаптации материальная форма заимствованных слов претерпевает изменения, касающиеся не только звукового состава, но и морфологических показателей (включение новых слов в состав русских грамматических классов и оформление присущих этим классам казегорий) Особенностями освоения иноязычных слов в говорах являются образование рода и числа сущеовшсльнмх, варьирование форм разного рода у одною и того же слова, переоформление финалей и т и

1. Так как тюркским языкам не свойственна категория рода, а новые существительные образуются в говорах от разных тюркских форм, то эти имена наделяются катеюрией рода. Формальным показашлем существительных мужского рода является пулевая флексия (2-й тип скл.) Среди исследуемых заимствований таких имен более трети, причем некоторые из них сохранили исходные формы, напр: ба!ман «единица веса», тукмак «мялка для картофеля» и многие другие Вторую группу составляют сущсстви-|ельные женского рода, формальным показателем которых является флексия - а(-я) (1-ыи тип скл ), напр : манарка «верхняя женская одежда», уланка «плеть» и др Зафиксировано только 2 лексемы женского рода с нулевой флексией (3-ий тин скл ), ср : сукмань «домотканая одежда», урснь «кислое топленое молоко» В третью группу вошли существительные общего рода, характеризующие, как правило, людей, черты их характера и т.п , напр.: ашира «лентяй», баскак «смелый человек», сайга «непоседа» и др.

Особую группу представляют лексемы, в адаптации которых были задействованы словообразовательные аффиксы (а иногда их отсутствие), «разводящие» такие слова по разным грамматическим классам, напр.: бабай (м р , 2-го скл ) —> бабайка «мифическое существо» (ж р, 1-ю скл.), кока «крестная мать» (общ. р., 1-го скл.) —» кокай «крестный отец» (м.р., 2-го скл ), маклок «бедро» (м р , 2-го скл ) —» макльп а «тазовая кость» (ж р., 1-ю скл.), сурно «лицо» (ср р., 2-го скл ) —» сурнушка «мордочка (у животных)» (ж. р., 1-го скл ), сукман «сарафан» (м.р , 2-го скл ) —» сукманя/сукманья «самотканая юбка» (жр., 1-го скл.) —» сукмань «домотканая одежда» (ж. р., 3-го скл ), uiyi ай «кофта» (м р., 2-го скл.) —» шутайка «жакет» (ж. р., 1-го скл.) и др

Таким образом, преобладающими новообразованиями являются существительные мужского, женского и общего рода, так как они выполняют основную номинативную функцию. Единичны случаи адаптирования и функционирования существительных женского рода с нулевой флексией (3-й тип скл.) и среднего рода.

2 Все вновь образованные существительные приобретают категорию числа Большинство из них функционирует в форме только единственного числа, напр.. баклан «i олова», епанча «рваная одежда», шурпан «платье» и др Довольно значительна группа

существительных, употребляющихся в русских говорах как в форме единственного, так и множественного числа, напр бастылипка «травинка»—» Пасты л e.i «сухие стебли растений», шиш «помещение для сушки снопов» —» шиши «городки» и др Употребительны и сущее-ствитсльныс только в форме множественного числа, напр.' бармаки «вилы», батылаги «ноги», кар|улы «анекдоты», майданы/ майданки «сани-розвальни» и др Кроме того, существительные, освоенные говорами, обладают категориями одушевленности - неодушевленности, собственности - нарицательности Получив все грамматические категории русского языка, новые лексемы становятся полноправными сю единицами.

Всего зафиксировано десять ирила! a iсльных, образованных в исследуемых говорах от тюркских основ Они характеризуют качества и явления как человека, так и окружающих его предметов и могут функционировать в форме единственно! о числа мужского po;tJ, напр. култыногий, кульпатый «хромой», таловый «тяжелый», чубарый «грязный» и др , реже -женского рода, напр паянная «нахальная» или множественного числа, папр маянные «наглые» и др После адаптации они приобретают тс же категории, что и существительные

Грамматическое оформление ишолов как класса неразрывно связано со словообразовательными процессами в русских говорах Таких лскссм зафиксировано более двух десятков Они также «наделяются» всеми необходимыми категориями русских глаголов Некоторые из них употребляются в форме совершенного вида, напр. взбулгачить «напугать», в порться «влюбиться» и др, большинство же - несовершенного, напр тебенить «ударять», ханжить «недомогать», шишам, «возиться» и др Эти глаголы Moiyr быть возвратными, напр за1ни1нлип,ся «притихнуть», сьякши1ься «подружиться» и др , и невозвратными, напр • laraimii, «готовить ишцу на тагане» и др Им присущи всс другие категории русских глаголов (времени, наклонения, ¡алога и г п )

Наречий, образованных oí тюркских корней и освоенных русскими диалектами, всего четыре Три из них (куряюй «в беспорядке», габунцами «вместе», тенмой «турьбои») имеют форму творительного падежа (как сд, так и мн числа), в основе их лежат номинативные основы, а наречие чохом «сразу» -от [юркской наречной основы чо\. Зафиксировано всего лишь одно освоенное междометие адя «иди» 1 Финно-угорским языкам, как и тюркским, катетория рода не свойственна Полому в процессе адаптации уже в русских диалектах такие лсксемы приобретают категорию рода Существительные мужского рода (их более трети) часто сохраняют исходную форму языка-источника, напр : дёб/дёп «последний в игре», маз «муж», моклец «красивый мужчина» и др Вторую группу составляют существительные женскою рода (флексия -а(-я), входящие в 1-ый тип склонения русского языка, напр кардашиха «пьяница», шкайка «подвижная девочка» и др К этому же типу склонения отностяся и существительные общего рода, напр галаня «глупый человек», мадяра «человек, любящий спать», мазава «неряха» и др

Иногда разные формы (в зависимости от флексии) подразделяют лексемы на соответствующие грамматические разряды, напр • бекеш - м р , 2-го скл и бекеша «мужская одежда» - ж р, 1-го скл, керь - мр, 2-го скл и керя «друг» - мр, 1-го скл, кайла «лапата»- ж р, 1-го скл и кайло «совок»- ср р, 2-го скл Реже имена существительные разных родов остаются в одном грамматическом классе, напр • кезев - м р и кезево «большой живот» - ср р, 2-ю скл и др Зафиксировано несколько существительных среднего рода, напр нуре/нурю «хмельной напиток, брага», туио «кушанье из первою молока», пока окончательно не адаптировавшихся в русских говорах и не изменяющихся по падежам, но получивших категорию рода (нуря «хмельной напиток» - ж р )

Не зафиксировано существительных женского рода на мят кий согласный с нулевой флексией (3-ий тип скл )

Даже незначительные словообразовательные элементы меняют родовую принадлежность номинативных единиц и, соответственно, их принадлежность к тому или иному грамматическому классу (ср варака - ж р , 1-ос скл , варакуша - общ р , 1-ое скл , варакало «грязнуля»- м р , 2-е скл., пилы а - ж р , 1-е скл , пилы ас «нога» - м р , 2-е скл , калда - ж р , 1-е скл , калдас/ калдус/ калдесь «заюн для скота» м р , 2-е скл ; потмар - м р

2-е екл , потмарка «пространство пол печью» - ж р , 1-е скл ; шувар «ком»- м р , 2-е скл , шуварка «речушка»- ж р , 1-е скл ) и др

Эти примеры показывают, что вновь образованные слова от финно-угорских основ являются существительными мужского, женского и общего рода, и лишь немногие - среднего Причем категория рода у них «весьма подвижна», так как быстро и ¡меняется в зависимости от финали.

2. Новые языковые единицы «наделяются» категорией числа В первую группу можно отнести имена, зафиксированные только в форме единственного числа, напр : кипа «грязь», ииляс «долото», шава «чашка» и др. Во вторую - как в форме единственного, так и множественного числа, напр • овтока - овтоки «часть штанов», пильгас - пильгасы «ноги», чугур - чугуры «куски торфа» и др. В третью - только в форме множественного *

числа, напр вирииьи «ноги», пулы «гряпки», пимы «валенки», улы «сапоги», тюленьки «очищенный картофель» и др , обозначающие, в основном, парные предметы.

Кроме того, они могут быть одушевленными, напр. лошава «сильная женщина», маз «муж» и др., и неодушевленными, напр . бекеш «мужская одежда», чуни «резиновая обувь» и др ; собственными, напр Телимерки «название села», и нарицательными, напр.: пиляс «долото», уржа «труднодоступное место» и др , т е им присущи в адаптированном виде все грамматические категории данной части речи.

Грамматическое освоение 1лаюлов нельзя отрывать от одновременных словообразовательных процессов. Они употребляются в форме несовершенного вида, напр.: веньгаться «капризничать», |урбачи1Ь «работать», чуиахтать «делать что-либо плохо» и др, или совершенною, напр.: исчаврить «высохнуть (от болезни)» и др. Иногда к изменению категории вида ведег аффиксация, напр. лмсма1Ь, лысманшь, лысманиiь «бродить, ходить» -несов в , а лысмянуть «пойти» - сов в ; лакать «тяжело работать» - нссов. В., а упакагь «убить» - сов. в. и др

Образованные глаголы могут быть невозвратными, напр., варакать «пачкать», мородигь «говорить вздор» и др, и возвратными, напр: варакагься «грязниться», гайба1ьси «заниматься чем- либо» и др Они наделены и другими категориями (времени, наклонения, залога и т.п.), присущими глаголам в русском языке,

В исследованных диалектах зафиксированы два наречия в форме творительного надежа существительных (ср кулёмкой «в смятом виде» и чу|уром «быстро») и две частицы (ср. арась «немного» и сюк «нет»).

Морфологическая адаптация тюркских и финно-угорских заимствовании представляет собой сложный процесс, протекающий в разных направлениях' параллельное функционирование существительных в ризличных формах рода и числа, их изменение в зависимости от флексий и структурных перемен и г.п , функционирование глаголов с противоположными категориями вида, возвратности и т п Тем не менее, лексемы, относящиеся к разным грамматическим классам, приобретают в процессе освоения всс необходимые категории заимствующего языка.

Одним из важнейших признаков адапгированности заимствованного слова в русских говорах является его с.ювообразоваiельнаи активность. Количество дериватов от иноязычных слов - одна из существенных характеристик глубинности и органичности процесса освоения новаций.

Поскольку система диалектного словообразования соответствует системе словообразования, действующей в литературном языке, и включает многие продуктивные и словообразовательные типы, считаем возможным использование терминологии в соответствии с «Русской грамматикой - 80» .

Последовательность приведения словообразовательных моделей соответствует степени их продуктивности в говорах Производные слова Приводятся вместе с производящими основами Выделить производящие формы в ряде случаев достаточно сложно В качестве мотивирующей выбирается форма, которая чисто показывает словообразовательную модель Но есть и спорные случаи выделения производящих основ. Ряд вариантов мотивирующих

слов обуславливает появление ряда вариантов мотивированных слов По эта вариативность может также объясняться фонетическими преобразованиями на уровне производных основ Поэтому в качестве мотивирующего избирается вариант, наиболее близкий к монтированному в фонетическом отношении При словообразовании имен сущсс1ВИ1слы1ых от тюркских, а затем и русских основ самым распространенным способом в исследуемых диалектах является суффиксально-префиксальный.

I .Существительные, образованные от тюркских корней и основ с суфф -ник, -ешник, имеют общее значение «предмет, характеризующийся отношением к предмету, явлению, названному мотивирующим словом». Слова этого типа называют- а) лицо по профессии, роду деятельности, напр: тюрк, арба «телега»—» русск арбешник «озорник», тюрк сучу,-«желудок»—» русск. емчужники «название жителей»; б) различные неодушевленные предметы, напр' названия одежды и посуды, мотивирующими для которых являются названия тканей или материала, из которых они сделаны: тюрк, тубе «вершина»—» русск тюиизиик «женская шапочка», сушествитсльные с суфф -аи (-ян) обозначают названия лиц, мотивирующими для которых являются неодушевленные предметы' а) одежды тюрк котпу «вид сатина» —» русск котмап «жакет», пищи: русск. тюря «кушанье из молока с хлебом» —» 1Юрян «молчаливый человек»; б) обычные предметы: русск. чубук «пенек»—» чубукан «послушный муж»; сушествитсльные с суфф. - ин- (-а), -иик-(-а) называют предмет, характеризующийся отношением к тому, что названо мотивирующим словом: русск бакалда —» бакалдина «яма с водой», русск кильдим «ветхая изба»—» кил|,динка «небольшая изба», русск лапас «навес, сарай»—» ланасина «женское пальто», русск iai «лист»—» тазинка «металлическая посуда» и др.

2. Существительные с модификационными значениями: субъективно-оценочными, женскости, собирательности, единичности, подобия и стилистической модификации

а) наименования с уменьшительно-ласкательным или уменьшительно-уничижительным значением образованы при помощи суфф : - ик тюрк баг «веревка»—» русск бадмк «палка», тюрк, чинар «платан»—» русск. чинарик «окурок»; - ай: тюрк, up (1) «мужчина» —» русск. ирлай «дурак», - ок: русск. шиш «шалаш»—» шишок «навес», -ук' тюрк нчьче «посол» —» русск. кильчук «озорник»; -ир(а) тюрк, аш «еда»—» русск. ашира «лентяй»; -да: русск бакала «наледь»—» бакалда «яма с водой»; -ур(к)- русск ендова—»ендоурка «овраг», -к(а), -к(и)' тюрк, маиар «минарет»—» русск. манарка «верхняя женская одежда», русск шлык «детская шапочка»—» шлычка «женская шапочка», русск Шугай «кофта»—» шуганка «жакет», тюрк, машр «могила»—» русск мазарки «кладбище», - ушк(а): русск. сурно «Лицо»—»сурнушка «мордочка (у животных)», тюрк чукмар «дубинка»—» русск чекма-рушка «палка»; -очк(а): тюрк, иа/шр «минарет» —» русск манарочка «жакет»,русск. елань —» еланочка «поляна», -ышек' тюрк куяр «огурец»—» русск. куярышек «огурец» и др.;

б) существительные со значением женскости обозначают лиц женского пола, мотивированных существительными мужского рода со значением лица; это субстантивы с суфф. -к(а): русск наян —» паника «нахал, нахалка»,тюрк, чаганак «источник»—» русск чаганашка «ведьма» и др.;

в) существительные со значением единичности обозначают предметы, принадлежащие к совокупности однородных предметов, напр ■ суфф. -ин(к)а' русск. бастыл «твердый стебель растения»»—» басшлинка «травинка»,тюрк. щадра «рябой»—» русск щедрннка «оспинка» и др.;

г) зафиксирован один пример образования существительного, мотивированною прилагательным с суфф. -к(а)' русск. шалаш «палатка»—» шалашовый —» шалашовка «женщина легкого повеления»;

3. существительные, образованные от усеченных производящих тюркских основ, напр.: тюрк тасма «лента»—» русск тесея «ткань», тюрк, тура г «крошить» —» русск поря «кушанье с покрошенным хлебом» и др.;

4. зафиксирована одна лексема, образованная путем контаминации: русск кагман «яма для картофеля»«— тюрк, каппа и и катмик «слой»;

5 в русских говорах региона многие тюркские заимствования адаптируются и функционируют без каких-либо словообразовательных элементов, сохраняя структуру языка-источника, напр: барай «огуречная трава», барлмк «участок земли», бармаки «вилы», батман «мера веса», батырь «бурьян», зеп «карман», кауз «жолоб», карга «скоба», карак «вор», мусаг «огнива», най «часть, доля», нор «мел», сабан «бревно», сырт «надел земли», терпуг «напильник», турсак «заяц», тургай «дальняя улица», тукмак «мялка», у!лан «шмель», улус «заливные луга», ча1а «чурка для игры в бабки», чиляк «ведро», чувал «мешок», чумбур «поводок лошади» и др.

При образовании прилагательных используются суфф.. -н-, напр.. русск наян «нахал»—» паянный «нахальный», -ов-: тюрк теп «подражание пристальному взгляду» —» русск Iаловый «тяжелый»; -а1- тюрк куч «рука» —» русск кульнагый «храмой» (-и- в фонетических целях) и др ; в редких случаях образуются бсчаффиксныс прилагательные, напр русск. кильдим «ветхая изба»—» кильдимий «ветхий», тюрк, чубар «пятнистый» —» русск. чубарый «грязный» и др.

6. Суффиксальные глаюлы, мотивированные существительными с суфф.-и- обоща-чают действия, имеющие отношение к тому, что на;вано мотивирующим словом'

а) наделять кого-либо или что-либо тем, что названо мотивирующим словом, или действовать с помощью того, что названо мотивирующим словом, напр. русск. баклан «голова» —» бакланить «бездельничать», русск бул1а «шум, тревога» —> бул гатить/ булгачить «тревожить», русск таган «треножник» —♦ таганить «готовить на тагане», русск тебень «пинок»—» тебени!ь «стучать», русск тюря «еда с покрошенным хлебом» —» тюрить «крошить» и др ;

б) совершать действия, свойственные тому, что названо (кто назван) мотивирующим словом, напр русск наян «нахал»—» паянить «выпрашивать» и др ;

в) глаголы с суфф -а- имеют значение наделять кого-либо или что-либо тем, что на!-вано мотивирующим словом, или действовать тем, что им названо, напр ■ русск. алырник «лентяй»—»алырничать «бездельничать», русск шиш «стожар»—»шишать «возиться» и др

7 Суффиксально-префиксальные глаголы имеют значения:

а) глаголы с преф. об- и суфф -и- выражают значение действия, направленного вокруг чего-нибудь, напр : тюрк, юрт «дом»—» русск. объюртить «утеплить» и др.,

б) глаголы с прсф. на- и суфф -и- имеют значение действия, доведенного до результата, напр : гюрк ясак «налог» —» русск наясачить «насплетничать» и др ,

в) глаголы с прсф раз-, вз- и суфф. -и- имеют значение законченного результата действия, напр. гюрк ясак «налог» —» русск разъясачить «промотать», русск. булга «шум, тревога»—» взбул!ачи!ь «потревожить» и др.;

г) постфиксальныс глаголы, мотивированные глаголами и образованные с помощью постфикса -ся, выражают категорию возвратности, напр' русск съякшагь «соединить» —» сьякшаться «подружиться», русск ухайдакать «убить»—» ухайдакаться «угореть», русск чебурахнуть «уронить»—» чебурахнуться «упасть» и др.

Образование наречий, мотивированных существительными, происходит при помощи суфф - ой, - ом,- ами, являющихся формами существительных в творительном падеже и обозначающих признак, характеризующийся отношением к предмету, названному мотивирующим словом, напр. русск курята «пареная свекла»—» куряюй «в беигорядке», русск. табунцы «стада» —> таблицами «вместе», гюрк чох «много»—» русск. чохом «сразу» и др

В исследуемых говорах в результате активного обраювания новых слов зафиксированы одпокорепные дублеты, различающиеся словообразовательными формантами и имеющие идентичное (или ближое) зггаченис В ряде дублетных коррелятов словообраюватсльный формант, хотя и имеет оттенок значения, в целом семантики слова не меняет, а) имена суш напр багылаш —> будылы «ноги», будылка —» будышка «твердый стебель растения», елань —» еланка —> сланочка «полянка», ендова —» ендовина —» ендоурка «овраг», каймак —► каймачка —» каймашка «ватрушка, ггирог», калтан —» калгашка—» калт}шка «деревянная посуда», кузара —» кузарка —» кишрка «майский

жук», таган —» таганок —» таганка —» таганочка «ведро, станина и т п », чекмар —» чекмара —» чекмарка —» чекмарушка «мялка, палка и т п », шайка —» шаянка «ведро» и др ,б) глаголы, напр • булгачить —« взбулгачи1ь «тревожить» и др.; г) частицы, напр • адя —» айда «пойдем».

Основной способ образования новых слов от финно-уюрских основ в говорах региона суффиксально-префиксальный'

1. в группу существительных, мотивированных существительными, входят имена со значением «носитель предметного признака», они обозначают: а) названия лиц, мотивирующим для которых являются неодушевленные предметы (суфф - ан(-к-), напр ' фин -угор LV3UCI «лесная глушь» —» русск сузян «жадный человек» и др ;б) названия лиц женского пола, напр ■ фин - угор. 7тема «выход» —» русск лмеманка «женщина, любящая * ходить», фин - угор чашма «низина»—» русск лашмаика «край села» и др.; в) неодушевленные предметы, напр: фин - угор сгре «нить» —> русск mopiaH «кофта», чор|ан «платье» и др ; г) живые существа, напр' фин - угор cei ьме «глаз» —> русск жельмапка «большеглазая рыба» и др; д) существительные с суфф - ин(а), -инк(а) называют лицо или > предмет, характеризующийся отношением к тому, что названо мотивирующим словом, напр- фин-угор пыж «олененок» —» русск имжинка «веснушка», фин-угор судордоис «сдирать (кожу)» —> русск судербина «царапина» (с уссчснисм основы слова) и др,

2 к существительным с модификатшонными значениями относятся' названия с субъективно-оценочными значениями, напр ■ суфф -ай фин - угор тючяпа «простофиля» —» русск тюляиай «трус»; -ок фин - угор itap «много» —» русск марок «бугор»; -як' фин -утор тск'в «живот» —> русск тезвяк «с большим животом»;-ек'русск кулига—» кулишек «небольшой участок», -уй' фин-угор т\рта «жадный» —> русск ■ урiуи «товоряшии с трудом», -ун фин - угор иорот «песня» —» русск мородуп «неумелый человек»; -ум: фин -утор куд «дом» —» русск кутум «домик лесной стражи»;-к(а),-к(и) фин - угор mvua «дуб»—» русск |умак «дурак», фин - угор каипанго «лежанка» —> русск. кашлаика «печь», фип - угор кс'птсрь «корзина» —> русск кешерька «корзинка»;-их(а)'фин - угор, кардас «дурной запах» —> русск кардашиха «пьяница», -ушк(а): русск чулида «ленивая» —> чулидушка «озорная», -ыньк(а)- чулида —> чулидмнька «глупая», -ж(а) фин. - угор /см/ «пойма»—» русск лемжа «овраг» и др,

3 зафиксирован один пример образования существительного суффиксалыто-префик-салытым способом фин - угор иар «бугор, куча» —> русск подмарица «место под горой»;

4. в русских говорах функционируют сложные существительные, образованные либо из двух финно-угорских основ, напр ' фин - угор iiai «красивый» +ава «женщина»—» русск мазава «неряха», фин- угор офта «медведь» иу>н «голова» —» русск офшмбря «бестолковый человек», фин.- угор к\'пд «ствол дерева» + бтдои «утолщение» —» русск купдмболка «березовый сок» (с усечением одной из основ и русским суфф -к-), фин. -угор, кипа «грязь» \doptto\tc «течь (о воде)» —» русск кипдар «ручей» (с уссчснисм 2-ои

» основы), фин - угор там «вид, лик» t- ана «женщина»—» русск. шамана «лесной склон», фин - угор тещ и «зпмница» + jрьке «озеро» —» русск тслимерки «край света», либо из русской и финно-угорской- дружи ib + ана —> дружава «подруга» и др.,

5. в исследуемых диалектах зафиксированы фишю- угорские слова, адаптировав» шисся без словообразовательных изменений, напр' вазракша «неряха», кайла «лопата»,

калда «загон», корь «друг», кара «площадь нарезов на сосне при сборе живицы», лама «много», моклец «красивый человек», олега «слабоумный», нова «неопрятный», нряка «ватрушка», пиляс «долото», нотмар «пространство под печью», пула!ай «самотканая юбка», раушка «поляна», сякай «мордвин», сюк «нет», уржа «труднодоступное место», шолга «слега», шитик «тощий человек», шувар «ком», ягель «конский щавель» и др ;

6 суффиксальные 1лаюлм, мотивированные существительными, обозначают действия.

а) имеющие отношение к тому, что названо мотивирующим словом, папр (с суфф -и-) фин - утр. intcua «идти» —> русск лмеманить «ходить», фин - угор иорот «песня» —»

русск мородить «пустомелить» и др ;

б) наделяющие кого-либо или что-либо тем, что названо мотивирующим словом, напр ■ (суфф.- а -) русск варака «неряха» —> варакать «пачкать», фин - угор шава «чашка»—» русск. шавать «есть» и др.;

в) мотивированные существительными, с преф ис- и суфф -и- имеют значение конечного результата действия, напр ■ фин - угор чев «медленно»—» русск. исчаврить «высохнуть (от болезни)» и др ;

7. в числе финно-угорских заимствований выделяются однокоренные словообразовательные дублеты, имеющие либо идентичное значение, либо отличающиеся незначительным оттенком, не меняющим его семантики, напр а) имена существительные' бекеша —► бекешка «верхняя мужская одежда», варака —» варакало —» варакуша «неряха», калда —> калдус —» калдуба «загон для скота», кулига —» кулижка —► кулишек «полянка», иотмар —» иотмарка «место под печкой», офта —> оф|имбря «глупый человек», туес —> туесок «берестяная посуда» и др ; б) глаголы' варакать —» варакаться «грязнить (-ся)», лысма1ь —» лмеманмть —» лысмануть —» лмеманять «пойти, ходить», шавать —> пошавать «есть, поесть» и др

Интерпретация семантической адаптации тюркских и финно-угорских заимствований в исследуемых говорах представляет собой комплексную проблему, что объясняется рядом взаимосвязанных причин- во-первых, тюркские и финно-угорские заимствования проникают в русские говоры изучаемого региона разными путями; во-вторых, сами лексические группы заимствований являются разноплановыми: в-третьих, новые слова в исследуемых говорах появляются от заимствованных основ как с сохранением значения языка- источника, так и в процессе расширения семантики собственно русских лексических единиц, в- четвертых, многие тюркские лексические элементы проникают в исследуемые говоры через посредство мордовских языков, в-пятых, семантические, фонетико-графические, морфологические и словообразовательные процессы в говорах происходят в определенной прослсдовательности и тесно связаны между собой.

Семантическое освоение заимствований осуществляется в два этапа- в процессе перехода слова из одного языка в другой и образовании семантических производных на базе таких заимствований из языка-источника По наличию производных от заимствований из языка-источника последние можно разделить на две группы- а) заимствования, не получившие нового освоения в говорах; б) заимствования, получившие дальнейшее освоение, в результате которого образовались семантические производные, которые в свою очередь делятся на' а) слова без изменения формы, от которых образованы семантические производные; б) слова, от которых образованы семантические производные в соответствии со словообразовательной адаптацией Поскольку фонетическая адаптация рассматривается в работе отдельно, то фонетические варианты слов тюркского происхождения, явившиеся результатом освоения на этапе перехода заимствований в принимающий язык (русские говоры Окско-Волжско-Сурского региона) и не оказывающие влияния на изменения значения слова, не указываются

К 1-ой группе можно отнести диалектные слова, заимствованные непосредственно из тюркских языков, которые имеют одно значение, соответствующее значению исходного слова в языке-источнике или весьма близкое к нему, напр • тюрк вспакир «крынка» —» русск балакирь «глиняный горшок, кринка»; тюрк зев «карман» —» русск зеп «карман»; тюрк карст «вор, жулик» —> русск карак «вор»; тюрк кагз «мельничный ларь» —> русск кауз «мельничный ларь»; тюрк кокка, коккай «родня по матери» —» русск кока, кокай «крестная мать, крестный отец»; тюрк сагук «грубая обувь крестьян» —» русск чармк «туфли без каблуков»; тюрк сакма «тропа» —» русск сакма «полоса, след, тропинка» и др Такие лексемы, как правило, были однозначны уже в языке-источнике и в этом одном значении «перешли» в русские говоры Оти слова являются названиями реалий, особенностью которых можио считать их принадлежность к определенным функциональным сферам

Ко 2-ой группе относятся лскссмы, заимствованные также прямым путем, от которых

образовались в исследуемых говорах слова, отличающиеся от производящих топько новым лексическим значением (фонетическое освоение нижеприведенных лскссм не оказывает влияния на значение слов), напр . тюрк айран «напиток из кислого молока» —> русск арян I «кислое молоко, разбавленное водой»; 2. «кушанье из кислого молока, воды, яиц и лука»; русск уремь «кислое топленое молоко»; тюрк бакай «залив» —► русск бакалда 1 «яма с водой»; 2 «пруд»; 3 «небольшое озеро»; 4 «омут в реке»; 5 «болото»; 6 «ухаб с водой на дороге» и т п. (перенос семантики по внешнему сходству); тюрк, balaban 1. «род хищной птицы»; 2. «сокол»; 3. «птица с большой головой» —* русск балабан I. «ястреб»; 2. «глиняный горшок», 3 «головастик», 4. «болтун», 5 «бестолковый человек», 6 «здоровый мужчина» (перенос значения по внешнему и функциональному сходству); тюрк karbyt «хомяк» —» русск карбыш 1 «хомяк»; 2 «суслик»; 3 «мышь», 4. «человек маленького роста»; тюрк кора.-а «бочонок для кумыса» —► русск корчага 1 «глиняный горшок для молока»; 2 «глиняный кувшин»; 3 «глиняное ведро для теста», 4 «чан для перегонки дегтя»; 5. «деревянный сосуд для жидкостей», 6 «корзина для ссна, соломы, овощей» и т п ; тюрк чапас «навес, сарай» —* русск ланас 1 «пристройка к сеням или сараю», 2 «навес», 3 «крытый двор»; 4 «сарай с односкатной крышей»; 5 «чердак сарая»; 6 «настил из досок во дворе»; 7 «склад в магазине»; тюрк мапара I «минарет»; 2 «башня»; 3. «вышка» —> русск маиарка I. «коротая верхняя женская одежда»; 2 «женский жакет на вате»; 3 «ватник» и т п ; тюрк, чамур «глина» —> русск чамара I. «лапша»; 2 «тесто»; 3 «хлеб»; 4 «кушанье из лапши» и тп Аналогичных лскссм в исследуемых диалектах большинство. Их новая семантика является либо результатом деривации от первоначального значения, совпадающею с исходным значением иноязычного слова, либо результатом семантического освоения нового слова при переходе его из языка-источника Наиболее вероятными бывают случаи заимствования общего значения, а в русских говорах происходит его дифференциация и конкретизация на основании внешнего и функционального сходства, rio ассоциативным признакам

Принято различать два основных пути развития значений' по смежности (метонимический) и по сходству (метафорический) Оба широко представлены в исследуемых говорах 1 Метонимический путь развития значения включает в себя как собственно метонимию, так и сужение и расширение значения, когда семантический объем понятия изменяется К примерам собственно метонимии можно отнести, напр • тюрк аш «еда, пища» —» русск ашира «дармоед» —» «лентяи, бездельник»; тюрк, баскак «сборщик дани» —> русск баскак «смелый, настойчивый человек»; тюрк v>kkir «хлеб» —> русск сюкарь ! «пирог (с различной начинкой)»; 2 «лепешка»; 3 «ватрушка (с различной начинкой)», т е «продукты из теста»; тюрк тек, ичеги «внутренности, потроха» —> русск сычуг 1 «желудок»; 2 «блюдо из желудка» —+ сычужники «название жителей» (изменение семантики связано со словообразовательным процессом) и др.

Расширение значения наблюдается у таких слов, напр • тюрк japunra «накидка, капюшон» —► русск епанча «рваная одежда», тюрк, каппам и катмак «слой, пласг» —> русск катан «яма для хранения картофеля зимой (проложенная слоями)»; тюрк kutmi «вид сатина» —► русск. котмап «теплый женский жакет»; тюрк теп «подражание пристальному взгляду» —> русск !алы «глаза», тюрк тасиа 1 «лента», 2 «полоса» —» русск 1есея «тонкая ткань» —> тесьмянница «женская рубашка из белого полотна»; тюрк тгрсык «мешок из шкуры животных» —» русск |урсак «заяц»; тюрк сака «сукно» —» русск шу| ай 1. «женская кофта»; 2. «женская куртка»; 3 «женское пальто»; 4 «женский головной убор»; тюрк ¡arpan «платок на затылке у женщин» —» русск шурнан «платье с украшениями», тюрк янда\' «сосуд из цельного дерева в 3-4 литра» —» русск япдова 1. «широкий овраг»; 2 «луговина»; 3. «пристрой (к дому)» и др

Сужение и конкретизация значения наблюдается у заимствований, напр • тюрк баваи «старик, дед, дядя» —> русск бабай 1. «мифическое существо, которым пугают дегеи»; 2. «неразговорчивый человек», тюрк барпык «весь; все. что имеется» —> русск барлык «вспаханный участок земли», тюрк васарга 1 «вставать», 2 «ступать» —» русск 6acapia «непоседливый человек (о ребенке)», тюрк ир «мужчина» —» ирпр «мужчины» —> русск

ирлай бран «глупый человек», тюрк коиган «посула для умывания» —> русск. кал!ап 1. «выдолбленная деревянная миска», 2 «ковш для питья»; 3 «ложка», 4 «деревянный сосуд для мочи», 5. «глиняный горшок для молока»; тюрк. Сока «сукно» —> русск чуйки «домашние тапочки (из сукна)», тюрк ьуп «холм, возвышение, горный кряж» —> русск сырт «надел земли», тюрк Исака «лодка» —» русск шайка «деревянное или железное ведро» —> шаипка 1. «выдолбленное деревянное корыто», 2 «деревянная бадья для воды», тюрк яюн «поле, открытая местность» —> русск илань «поляна в лесу» и др.

Особенностью русских лскссм является их способноегь не только конкретизировать значение тюркских заимствований, но и развивать новые, что ведет к полисемии в диалектах (иногда связанной с изменением структуры новых слов) Сужение и конкретизация значения заимствования весьма характерно для исследуемых говоров, что может быть связано со специализацией заимс1в0ванных слов при наличии исконных синонимов

2. Метафорический путь развития значений происходит на основании внешнего и функционального сходства. Большинство новых значений у тюркских заимствований возникло именно таким путем, напр . тюрк кщгик, киЛигик «хвост» —> русск. кирдюк «зад человека» —► курдюк «полный человек»; тюрк турау «крошить, резать на кусочки» —> русск 1юря I. «кушанье из воды с покрошенным хлебом и луком», 2. «жидкая грязь»; 3. «размазня (о человеке)», тюрк, сспма I. «клецки», «крупная лапша» —> русск. шалман экспр. «сборище непорядочных людей»; тюрк сик&уг «неширокие панталоны» —> русск. чихчуры «валенки» и др.

3.Семангика заимствований, характеризующих человека, имеет свои особенности. Как правило, первичные (исконные) значения уфачиваются по разным причинам (исчезновение или переход в пассивный запас самой реалии, утрата со временем истинного смысла каких-то лскссм и т.п ), а новые значения развиваются в сторону отвлеченности, напр. тюрк аЫа «мулла», абуь «русский священник» —» русск. абыс бран. «хулиган», тюрк, ахмак «глупый» —> русск. ахмуша «длинноволосый, косматый человек», тюрк, байбак «сурок» —> русск байбак «одинокий, нелюдимый чечовек», тюрк ЬигитЫк «верблюжий намордник» —► русск. бурундук «прозвище старого человека»; тюрк. с1шща «свинья» —> русск дош>с (или в составе устойчивою выражения дошус неудобный) бран. «дурак»; тюрк иччи (и те) 1. «посол»; 2. «вестник»; 3. «важное лицо»; 4 «вожак» —> русск. киличей «посол» —» кильчук «озорник»; тюрк, сайгак «вид антилопы» —* русск сайга «непоседливый, неугомонный человек»; тюрк тюрюк «свсрюк, свиток» —> русск тюрюк нсод «о неопрятном, пьяном человеке», тюрк. <«/«? «палатка» —► русск шалашка «глупая» —♦ шалашовка «женщина легкою поведения» и др.

Как вифю из примеров, меыфоризация осуществляется, во-первых, сохраняя в болышшс!вс случаев связь по значению с исконным норкским словом, во-вторых, она часто сопровождается изменением структуры вновь образованных русских слов.

4 Некоторые тюркизмы, попадая в русские диалекты, функционирую! не только в свободном употреблении, но и в качестве компоненте устойчивых диалектных выражений, придающих неповторимым колорит и образность разговорной речи сельских жителей, напр • тюрк, басты/ «сорная фава» —> русск. бастылинка «фавипка» —» под бас!ылинкой «на вольном воздухе», тюрк. б\д «бедро» —» русск. будыла —» батылаги «нога, ноги» —> дать (дава!ь) будны --> сьирагь базе1сни «избить», тюрк, кычган «ковыль» —> русск калган «голова человека» —> калган ломать «думать» —> калган варит «об умном человеке», тюрк. тиар «могила, кладбище» —> русск мазарки «кладбище» —» глядеть на мазарки —> заоучазь на мазарки «быть близким к смерти» —► пойти на мазарки портянки сушить «умереть»; тюрк, отара «стадо овец» —> русск оIарка «хворостина» —> сделан. 01ар «убить», тюрк, сариай, сурна «дудка» —» русск сурно «лицо» —» сурнушка «мордочка (у животных)» —► сверну|ь сурну «свернуть лицо набок» —► пер юн. сурной «вести себя вызывающе» и др.

5. Словообразование, как самостоятельны и процесс, оказывает на семантику новых русских слов существенное влияние, что, в свою очередь, приводит к изменениям в морфо-

логической природе слова:

а) среди анализируемых лексем употребляются такие, при изменении структуры которых сохраняется их исконное значение, напр ■ тюрк кыяр «огурец» —> русск куярышек «огурец»; тюрк майдан «ровное открытое мссю» —» русск майданки «сани-розвальни»; тюрк, туб.) 1. «темя, макушка (головы)»; 2 «маковка, вершина» —► русск иомизник «шапочка для замужних женщин», тюрк. \арып «утроба, чрево, живот» —> русск харавипа «живот» и др., такие слова относятся к одному грамматическому классу (в частности, имен существительных);

б) во вторую группу входят новообразования, измененная структура которых распределяет их по разным грамматическим классам при сохранении основного значения языка-источника, напр: тюрк, паян «наглец, нахал» —» русск наян 1. «нахал»; 2 «попрошайка» —> наяпин «нахал» —» паника «попрошайка» —> паянии, 1 «выпрашивать», 2 «нахально вести себя» —» наянничагь «нахально вести себя» —> паянный «нахальный», тюрк, табун «конское стадо» —> русск табуниться I «гулять (вместе), 2. «делать что-либо дома» —> табунцами «вместе» и др ,

в) к третьей группе можно отнести лексические единицы, измененная структура которых не только «образует» разные части речи, но и приводит к появлению как близких, так и новых значений, напр ■ тюрк арба «повозка, телега» —» русск арбешник «тележник» —» арбешник «озорник»; тюрк куч/ koi «рука/раб»—> русск ку.тimiioi ий, кулытый «хромой» —» некулыямистый «неспособный ничего делагь», тюрк муклЖ «безрогий» —> русск маклок I. «бедро»; 2 «тазовая кость» —» маклышка «голова»; гюрк. пни «подражание пристальному взгляду» —> русск. талы «глаза» —► таловать 1. «уминать»; 2 «грязнить» —> 1алыва1ь «озоровать» —> iаловый I «тяжелый»; 2. «непонятливый» —» талошпый «толковый, развитый»; тюрк, mvpav «крошить, резать на кусочки» —> русск поря 1. «кушанье из воды с покрошенным хлебом, луком», 2. «жидкая грязь»; 3. «размазня (о человеке)» —» тюрям «молчаливый человек» —> тюрить «крошить хлеб т.п » —» Вт юритьея I. «провалиться в жидкость)»; 2. «влюбиться», тюрк, якшы «хорошо» —► русск. съякшать «соединить, смешать» —» съякшиться «подружиться»; тюрк ясак «дань, подать» —> русск. ееак «участок луга» —»нансачнп, «насплетничать» —> разъясачить «истратить, промотать» и др.

В процессе семашической адашании финно-угорских заимствований образовались русские слова с тем же или весьма близким семантическим наполнением, что и в языке-источнике, напр.' фин.- угор, всйс, нечькс «вместе, воедино», «крыша» —» русск. вей «крыша»; фин.- угор, кайia «железная лопата» —> русск. кайла «лопата» —► кайло «совок»; фин-.угор. кептере «корзина, лукошко» —» русск. кемтерька (с добавлением суфф. -к-) «корзина»; фин.- угор, лама «много» —► русск. лама «много», фин.- угор, тпяз «долото» —♦ русск. ниляс «долото»; фин.- угор, тпьга «нога, ступня» —» русск. нилыа «нога»; фин,-угор. потмар 1. «место под печью»; 2. «шкаф для посуды» —» русск. потмар 1. «пространство под русской печью»; 2. «сундук»; фин - угор pimi «сапоги» —► русск нимы «валенки»; фин.- угор ш1о «полусапожки» —► русск улы «кожаные мягкие сапоги»; фггн,-угор. p'r'aka «пирог» —» русск. пряка «ватрушка»; фин - угор, риге «медовый напиток» —» русск. пуре «хмельной напиток»; фин.- угор, topo «творог» —» русск. тупо «кушанье из молозива (первого молока)»; фин.- угор, mvec «сосуд из бересты» —► русск. iyec «берестяной сосуд, посуда» и др.; такие лексемы, как правило, в заимствующем языке сохраняют основное значение, иногда конкретизируя его применительно к близким реалиям.

I.Среди финно-угорских заимствований зафиксированы слова, семантическая адаптация которых происходила метонимическим nyieM, напр.: фин -угор, арась «нет» —♦ русск. арась «немного»; фин.-уюр ка7 «рыба» —» русск калус «отвод для выпуска рыбы из пруда»; фин.- угор, модеме «лечь, ложиться спать» —> русск мадяра (с суфф. -ар) «человек, любящий много спагь», фин -угор Сака) «русский» —> русск. сякай «мордвин», фин -угор tvdopdoMc «содрать кору, кожу и т.п» —» fiye^k. (.шибннп итрапина»; фин.-угор sem рыба язь» —» русск. синьга «мелкая рыба»; фиа -угор: п^ММШМЛиИАяамсйкой, в углу т п» —»

I Библиотека 7

I СПетв^г j. 33

V — Ш т

русск урзя «место для козлят в комнате» —» уржа «густой, труднопроходимый лее» (малодоступные места - по смежности явлений) и др

В ряде случаев заимствования в русских диалектах расширяют свои семантические границы, сохраняя при этом основное доминирующее значение, напр • фин.-угор bekes «сюртук» —» русск бекеш 1 «верхняя мужская одежда»; 2 «вид суконного полупальто», 3 «мужская куртка»; 4 «верхняя зимняя одежда» —> бекеша 1. «мужская шуба из овчин»; 2 «зимнее полупальто из овчин», 3 «короткая меховая одежда»; 4 «верхняя зимняя женская одежда из овчин» (происходит не только расширение, но и конкретизация значений); фин -угор ее те «улей, рой», «село» —> русск велие «множество, большое количество»; фин.- угор. vinkua «плакать, визжать, хныкать» —> русск веньгаться 1 «возиться, капризничать»; 2. «важничать»; фин - угор кепда «загон, стойло для скота» —> русск калла I. «летний загон для скота»; 2 «место для поросят»; 3 «клетка для цыплят», 4 «место во дворе для животных»; 5 «скотный двор» —► калду править «загораживать загон для скота» (лексема калда сохраняет свое значение и в составе диалектного фразеологизма); фин - угор. каштаиго «лежанка русской печи» —» русск кашлапка «печь»; фин - угор ктьгокш «петля, узел» —» русск кильгашка «варежка (связанная петлями)»; фин.- угор, корга «риф, выступ, отмель» —> русск корг «выступающая дугообразная часть коромысла» —> на коргах/ на корках «на плечах, на верхней части спины» —» туть корга «придавать коромыслу дугообразную форму» (все значения «базируются» на доминирующем «выступающая часть чего-либо»); фин - угор kula «деревня» —► русск кулига (суфф - га) 1. «участок земли»; 2 «лесная поляна»; 3. «круг чего-либо»; 4 «скопление посева»; 5. «низина у реки» —» кулижка (суфф - ка) «кучка чего-либо» (в основе всех конкретных значений «место, часть земли»); фин - угор, т'тагай «женский пояс с бахромой» —» русск пула! ай «длинная шерстяная юбка»; фин - угор сяк/ «звук удара топором» —► русск. сякась «топор»; фин.- угор, сельие «глаз» —» русск жельманка «рыба пескарь» (с большими глазами); фин - угор salga «жердь», «лес» —> русск шалга (и варианты) 1 «слега»; 2. «метла»; 3 «деревянная палка»; 4 «мелкий сосняк»; 5 «смешанный лес»; 6. «необрубленная ветка»; 7 «жердь для изгороди»; 8 «хворостинка» и др (расширение и конретизация происходят «вокруг» двух основных значений «жердь» и «лес»), фин - угор суре «нить, нитка» —» Curo I. «неплотный платок»; 2. «грубое решето» —» русск шоргап 1 «летняя приталенная женская кофточка»; 2 «верхняя одежда из самотканого полотна»; 3 «мужская рубашка из белого полотна»; 4. «фартук из тканого полотна» —> моргай «женское платье из домотканого по-лотна» (в основе самотканого материала «нить»), фин - угор тая «брюхатый» —♦ русск кезев «живот» —» тезево наесть «отпустить живот» —» тезвяк (суфф -як) «мужчина с большим животом» и др.

Единичны примеры сужения значения русских новообразований по отношению к значению языка-источника, напр • фин -угор kara «бухта, залив» —► русск кара «площадь нарезки сосны при сборе живицы» и др.

2. Метафора - один из наиболее распространенных путей развития новых значений из финно-угорских заимствований, напр • фин -угор кхяака «длинныи» —» русск кувака «четырехгранная стеклянная бутылка (длинная)»; фин -угор офта «медведь» —> русск овтоки «штаны» (внешнее сходство), фин - угор pez «олененок без рогов» —» русск пыжинка (суфф. -ин(а-)-) «веснушка», фин -угор raitska «тело утопленника» —» русск. раушка «открытое пространство» (ассоциативное сходство); фин -угор salía «пила» —» русск хак «деревянный шест с металлическим наконечником для нарезания лунок на сосне» (функциональное сходство); фин -угор, ctvvra «гравий» —> русск чугур «кизяк» и др.

3 Отдельную группу составляют заимствования, в которых внешние и функциональные признаки и свойства финно-угорских реалий переносятся путем метафоризации в русских говорах на человека и его характеристику, причем, зачастую, в последних происходят структурные изменения, напр фин -угор ватракш «лягушка», ваторкай «лягушка» —> русск ватракша «неряха, грязнуля», ватерьба/ватерьва «неряха, грязнуля (о человеке); фин -угор верьга «высоко» —> русск вергасипа (суфф -ин-) «женщина очень высокого роста», фин -угор а ерь «лубок, кора» —> керьке «связка» —» русск. керь, керя I «друг»; 2

«муж»; фин.-угор чете «лыко» —> русск лапга «о высокой сухопарой женщине» (основной компонент диалектного фразеологизма); фин -угор моклець «рыба язь» (с красивыми плавниками) —♦ русск. моклец «красивый мужчина»; фин - угор офта «медведь» —» русское офта «недоразвитый человек»; фин - угор тога 1 «подпорка»; 2 «дубинка» —> русск олёга «слабоумный человек»; фин - угор поя «пуговица» —» русск нова «неряшливый человек» (с расстегнутыми пуговицами); фин - угор туча «дуб» —> русск тумак 1 «глупый человек»; 2 «яйцо без зародыша»; 3 «безразличный человек» —> дойти (докашгься) до тумату «сойти с ума» (как компонент диалектного фразеологизма); фин - угор чочедече 1 «петь»; 2 «звенеть (о голосе)»; 3. «мало говорить» —> русск чулида «ленивая женщина с плохим характером» —> чулидушка (суфф -ушк-) «озорной человек» —» чулидынька (суфф -ыньк-) «глупая особа (с пустой болтовней)»; фин -угор sika «свинья» —» русск чига «свинка, поп в игре» —> чигара (суфф -ра) «детвора»; фин - угор sink «навозный жук» —► русск шитик «о тощем маленьком человеке»; фин - угор íkaj «родительница, мамочка, образ» —> русск шкайка (суфф -к-) «очень подвижная девочка»; фин - угор el'cl'c «странствующая кобыла, гневная женщина» —► русск. ялдыга (суфф -га) «лодырь, тунеядец» и др ; зти примеры показывают, что при утрате (по разным причинам) в русском языке значения языка-источника новые слова путем метафоризации получают иную семантическу, а названия неодушевленных предметов и их признаков переносятся на человека и его характерные особенности

4 Среди финно-угорских заимствований выделяется группа слов, образованных из двух исконных или русских компонентов и наполненных новым содержанием, но непосредственно связанным со значением составляющих его частей, напр • русск дружи ib и фин -угор, ста «женщина» —> русск дружава «подруга, любовница»; фин - угор кипя «дорожка, тропинка» и дорпомс «падать с шумом (о воде)» —► русск. киндар «ручей» (буквально «дорожка с водой»), фин - угор ktuulo «нижняя часть ствола дерева, где скапливается березовый сок» и Oytdou «нарост, шишка» —> русск кундыболка (суфф -к-) «березовый сок» (хотя можно перевести как «толстое место на стволе дерева с березовым соком»); фин -угор los «сильный, крепкий» и ста «женщина» —> русск лошава «здоровая, сильная женщина»; фин - угор чаз «красивый» и ааа «женщина» —► мазава «красавица» —» русск мазава «неопрятный, грязный человек»; фин - угор офта «медведь» и пря «голова» —> русск. офтимбря «несообразительный человек»; фин - угор, taenia 1 «лицо»; 2 «облик»; 3. «наружная передняя сторона предмета» и ста «женщина» —» русск шамава «название леса» (хотя перевести можно как «лесной склон, похожий на женский образ, лик»)» и др

5 Изменение семантики в заимствованиях тесно связано со словообразованием; они бывают двух видов:

а) заимствования с измененной структурой и иной грамматической принадлежностью, сохранившие основное семантическое наполнение языка-источника, напр • фин - угор чисечс «выйти, пойти» —» русск лысма1ь «идти, ходить» —» лмеманить «идти, ходить» —> лысмануть «пойти» —► лысмапить «ходить» —► лысманка «женщина, которая любит бродить, ходить»; фин - угор ccv «лучина, щепка» —» saver «медленно» —► русск исчаврип. «похудеть (от болезни)», тс «медленно высохнуть, как щепка»; фин - угор, таргачс «снять, добыть» —> русск. 1ар|афорка «фотоаппарат» (буквально «снималка»); фин - угор и/ста «блюдо» —» русск шава «деревянная чашка» —» шавап» «есть» —> пошавать «поесть»; фин.- угор, suvar «песок»—► ип'варка «рыба пескарь» —> русск шувар «большой снежный ком» —> шуварка «маленькая речушка» и др;

б) заимствования с измененной структурой и иной грамматической принадлежностью, часть из которых сохранила значение языка-источника, другая — приобрела новые, напр.: фин.- угор, knlcm «ловушка, сеп,»—> русск кулёма I. «ловушка для зверя»; 2. «неряшливо одетый человек»; 3. «неумелый человек»; 4 «ленивая девушка» —» кулёмать 1. «делать что-либо небрежно»; 2 «тепло одевать кого-либо» —» кулёмка i ь «комкать, мять» —» кулёмкой «комом, в смятом виде»; фин - угор, мар «куча, бугор, холмик» —> русск мар «много» —+ целый мар «большое количество» —► марок «небольшая возвышенность» —> маруны «лепешки» —> подмарица «место под горой»; фин - угор. \юрот «песня» —» русск

мородить 1 «пустомслить», 2 «делать что-либо кое-как» —> мородун «тот, кто плохо делает что-либо», фин - угор прокат «сапог» —» русск упаки «сапоги» —» упакать 1. «удавить»; 2 «разбить» —> наказ ь «тяжело работать»; фин - угор supikas «мужской башмак» —» русск. чупаха «грязнуля» —» чупахтать «делать что-либо» и др

Многочисленные приведенные примеры освоения тюркских и финно-угорских заимствований позволяют сделать вывод о системном характере процессов освоения заимствований и выделить четыре основные аспекта' фонетико-графический, морфологический, словообразовательный и семантический Однако каждому конкретному заимствованию при адаптации его в новых языковых условиях присущи только те особенности, которые наиболее быстро способствуют полностью «освоиться» в заимствующем языке Исходя из этого, можно выделить несколько групп заимствований с разной степенью «вживаемости» в русских говорах исследуемого региона.

В первую группу входят заимствования из тюркских и финно-угорских языков, в процессе освоения которых в русском языке они подвергаются всем четырем типам адаптации' фонетико-графическому, морфологическому, словообразовательному и семантическому, напр • от тюркской формы тчи в значениях «посол, посланник», «вестник», «вожак», «важное должностное лицо» образовалась лекссма кильчук с добавлением начального к- (фонетическое изменение), с помощью суфф -ук (словообразование) и стало существительным (м р , ед ч., нар , одуш. ) (морфологический аспект) с новым значением «озорник» (семантическое изменение); от эрзянского наречия верьга (verga) «высоко» образовалось в исследуемых говорах существительное вер|асина с переходом мягкого фин -угор - р'- в русское твердое - р-и добавлением -с- в фонетических целях (с графической заменой фин - угор v- —> русск в-, -г—► -р, - g —► -i -) при помощи суфф. -ин(а)-(словообразоватсльный аспект), которое получило все категории (ж р , сд ч , нар , одуш ) и новое семантическое наполнение «женщина очень высокого роста» и др

Ко второй группе относятся новообразования, подвергшиеся трем типам адаптации, напр • из тюркской формы kujruk/ kuduruk «хвост» образовалась русская лексема курдюк в значении «полный человек небольшого роста» (новая семантика). При этом произошли некоторые графические изменения (тюрк - с/ - —» русск - д'- с перестановкой фонем), и она пополнила ряд существительных русского языка (со всеми категориями), но словообразовательный аспект не задействован, от финно-угорских корней los «крепко» и ава «женщина» образована русская лексема лошава с тем же значением «крепкая, сильная женщина» Изменения произошли в графике (фин.-угор - v—> русск - ш -), в словообразовании (из двух слов стало одно) и морфологии (имя существительное со всеми категориями) и др

К третьей группе принадлежат вновь образованные русские слова, при адаптации которых были «задействованы» лишь два типа освоения, напр от тюрк dzeb «карман» —>

русск зен «карман» (фонетически тюрк dz--► русск з-, - b —► - и), морфологически оно

стало именем существительным с присущими категориями) Два дру1их асиекм (семантический и словообразовательный) для освоения этой лексемы «не потребовались»; от финно-угорской формы кептере «корзина, лукошко» образована при помощи суфф -к(а) русская лсксема кентерька с тем же значением «корзина» (как имя существительное со всеми категориями) и без видимых фонетических перемен и др

В четвертую группу вошли русские слова, которые образованы от заимствованных корней и основ при помощи только одного типа адаптации, напр.' русское пор в том же значении «мел» из чувашского пор адаптировалось в исследуемых диалектах только морфологически (существительное со всеми категориями); фин - угор шава «чашка» —» русск шава «чашка» (получив категории ж р , сд ч , нар , неод ) и др По всей вероятности, дело здесь в том, что все «внешние» и «внутренние» качества таких лексем в основном «соответствуют» таким же нормам заимствующего языка Наверняка, есть и другие, скрытые, более глубинные причины, которые позволяют из огромной массы чужеродных слов запомнить, воспроизвести по памяти, а потом и постоянно употреблять именно этот звуковой комплекс, не обращая внимания на то, содержит он сведения о новой реалии или

пополняет ряд уже известных и весьма близких названий Конечно, со временем русская лексема продолжит адаптацию, от нес пойдут новые образования, да и она сама конкретизируется в каждом говоре, заняв только ей «предназначенную» языковую нишу

Исходя из проведенного лингвистического анализа многочисленных тюркских и финно-угорских заимствований в исследуемых русских диалектах, можно сделать вывод, что процессы адаптации их носят сложный и системный характер Именно с этих позиций и проводилось наше исследование

В Заключении изложены следующие выводы.

1. При рассмотрении материала по тематическим группам выявлено 11 т рупп тюркских и 11 групп финно-угорских заимствований Эти группы разнятся в количсс1венном

• отношении. Наиболее многочисленными являются «названия, харак1ернзующие человека» -

71 (38 тюркских и 33 финно-угорских), «названия действий и процессов» - 27 (15 тюркских и 12 финно-угорских), «названия частей тела человека» - 23 (18 тюркских и 5 финно-угорских), «названия животных, частей их тела, шиц, рыб, насскомых»-12 (6 тюркских и 6 финно-угорских); «названия одежды и обуви» - 31 (23 тюркских и 8 финно-угорских), «названия предметов домашнего и хозяйственною назначения» - 39 (21 тюркских и 18 финно-угорских); «названия продуктов питания и напитков» - 20 (13 тюркских и 7 финно-угорских); «названия абстрактных понятии, шр, количества» - 20 (13 тюркских и 7 финно-угорских) и др. Сферы употребления заимствовании затрагивают практически все области быта и деятельности человека.

2. Выявлено и проанализировано около 300 заимствовании (не считая фонетических и некоторых словообразовательных вариантов), в том числе 182 из тюркских и 115 из финно-угорских языков.

Значительно большее количество тюркизмов по сравнению с финно-угорскими словами обусловлено экстралингвистическиими причинами. Русские и финно-угры на протяжении многих сюлстий жили бок о бок, причем в одинаковых природпо-клима-тических условиях, занимались одними и теми же вилами трудовой деятельности- (охотой, рыболовством, бортничеством, земледелием и т.п ), что способствовало определенной «унификации» не только в труде и жизни, но и в языке, в частности, его лексике. Тюркские народы вели в основном кочевой образ жизни, причем на огромных открытых пространствах, в других климатических условиях, с друтим хозяйственным укладом, иной культурой и религией.

Взаимодействие русского и тюркских народов привело к появлению в диалектах новых слов, которые привлекают необычностью произношения и стилистической окраски Заимствования-иоркизмы обозначают новые реалии (ткани, одежду, фрукты и т.п.) или являются новыми названиями уже известных предметов, имеющих в этих словах оттенки -значения (и произношения), j 3. Употребление иноязычных слов неравномерно как по ареалам, так и по их часют-

ности. Так, в русских говорах Мордовии заимствований больше не только в количественном отношении, здесь они шире по сфере употребления Следует отмстить, что сами ирисурско-волжские диалекты изучены тщательнее- опубликовано 7 выпусков «Словаря русских тово-ров на территории Мордовской ЛССР (Республики Мордовия)», что, возможно, и способствует выявлению и фиксации заимствований

Кроме того, плотность финно-угорского (мокшанско-эрзянского) и тюркского (татарского) населения в Мордовии значительно выше, чем в Нижеюродскои области Вероятно, именно это способствует не только сохранению и поддержанию в активе уже заимствованных слов, но и их постоянной жизни в русских диалектах, а также предоставляет возможность русскому населению пополнять свой лексикон новыми заимствованиями Словарь по русским говорам нижегородчины только готовится к выпуску, что в какой-то степени сдерживает научную обработку и систематизацию материала.

4. Широкое употребление в изучаемых нами русских диалектах и мордовских (мокша и эрзя) языках одних и тех же тюркизмов с весьма близким (иногда идентичным) семанти-

чсским наполнением может свидетельствовать в пользу либо параллельного и почти одновременного их получения из тюркских языков, либо заимствования какой-то доли тюркизмов через посредство именно мокшанского и зрзянского языков, так как во многих районах Мордовии и Нижегородской области татарские, мокшанские, эрзянские и русские селения находятся близко друг к другу и их контактирование продолжается

5 Функционирование заимствований разнообразно Иноязычные слова, попавшие в русский язык в ранние периоды имеют широкую зону распространения Они обычно функционируют в различных семантико-словообразоватсльных вариантах и встречаются в русских говорах и за пределами изучаемого региона В том или ином значении они известны и литературному языку (не исключено, что они проникли в диалекты именно из него)

Другие заимствования фиксируется лишь в одном или нескольких говорах, что дает основание называть их региона пимами (в узком значении данного термина) Видимо, речь идет либо об относительно позднем заимствовании, еще не успевшем основательно «укрепиться» в языкс-рсциписнтс, либо данная лексема (или ее варианты) уже проникли и употребительны и в других русских говорах, но по каким-то причинам (не обследован диалектологами населенный пункт, редко употребляется и т п ) пока не зафиксированы Можно надеяться, что со временем зона их употребления окажется более широкой

6 В исследуемых говорах выявлены и фразеологизмы с иноязычными компонентами, уже не встречающимися в свободном виде (как чанга - «о высокой сухопорой женщине»)

7. В исследовании подтверждена этимология некоторых заимствований из тюркских и финно-угорских языков, а во многих случаях впервые установлено их происхождение

8. Проанализировав процесс заимствования в фонстико-графичсском, морфологическом, словообразовательном и семантическом аспектах, автор пришел к убеждению о важности комплсксно-систсмного подхода в изучении иноязычных слов и их освоении (адаптации) русскими говорами Адаптация может происходить одновременно на всех возможных или только на одном уровне языка Эта как бы «видимая», заметная часть освоения иноязычного слова Но в русских диалектах сеть и такие заимствования, которые мало отличаются от аналогов в я зыке-источнике Они вошли почти без изменений в лексическую систему русского говора Такие заимствования наиболее полно и всесторонне соответствуют (по звучанию, структуре и т п ) нормам заимствующего языка

9. Освоение заимствований протекает неравномерно, что зависит от времени и той системы, в которую слово (общеупотребительное или узкоспециальное) перешло

10 Заимствования, попав в поле зрения диалектологов, отражаются в специальных словарях, хотя их фиксация бывает не всегда правильной В принципе же степень освоенности слова и точность передачи на письме зависят от степени ассимиляции его конкретным диалектом. При наличии одного и того же источника на русской почве возникают произносительные и иные варианты Эта объясняется не только диалектными различиями языков-источников, но и типами самих русских говоров

II. В процессе заимствования в русских говорах появляются лексемы с иноязычнои основой (корнем), оформленные по грамматическим законам русского языка и «набором» соответствующих категорий Это новые существительные, прилагательные, глаголы, наречия, частицы. Лишь незначительная часть иноязычных слов находится в стадии незавершенности грамматического оформления (по роду, склонению) Сходное явление наблюдается и в литературном языке Процессы грамматической освоенности заимствований в говорах исследуемого региона в основном соответствуют русским языковым нормам

12 Оказавшись в лексической, а затем и в грамматической системе русского языка (диалекта), иноязычное слово может стать мотивирующей основой для одного или даже нескольких производных слов. Сам факт их создания с новым иноязычным корнем свидетельствует о том, что оно принято и включено в активный процесс жизни языка Со временем в корневой части могут быть изменения, которые следует истолковывать как дальнейшую адаптацию иноязычного элемента

13 Анализ заимствований позволяет обнаружить группу слов, которые уже не сущсст-

вуют в языке-источнике, и в этом отношении они представляют особую ценность Правда, чаше всего сохранились заимствованиия в других значениях, чем они были в языке-источнике. Такие факты говорят о том, что иноязычное слово пришло как живое явление, выработавшее в новых условиях другие значения В этом смысле любое взаимодействие между языками даже на диалектном, узколокальном уровне ценно как свидетельство плодотворности межъязыковых контактов

14 В концептуальном плане заимствования иноязычных включений из тюркских и финно-угорских языков на региональном уровне происходят по тем же базовым законно-мерностям (фонетико-графическим, грамматическим, словообразовательным и семантическим). что и в общенародном литературном языке

Основной особенностью адаптации заимствований диалектами является их более свободное отношение к слову - его фонетическому, грамматическому, лсксико-ссмантичсскому оформлению, что связано с устной формой существования как самого диалекта, так и устного пути заимствования слова

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях

Монография:

1 Система адаптации заимствованной лексики тюркского и финно-угорского происхождения в современных русских говорах Окско-Волжско-Сурского региона /- Саранск' Тип «Краен Октябрь», 2004 - 460 с

Статьи:

2 Лексика колодезного ремесла в Посережье // Эволюция и предыстория русского языкового строя Взаимодействие лексики и грамматики - Горький, 1984 -С 87-95

3 Особенности функционирования рыболовецкой лексики Посережья // Среднерусские говоры и их история -Калинин, 1987 - С 51-61

4 Исторические свят рыболовецкой лексики Посережья (Навашинский район Горько-вской области) с лексикой других русских территорий // Среднерусские говоры и памятники письменности - Калинин, 1989. - С 50-61.

5 Внутрисистемное и мсжсистемнос взаимодействие ремесленно-промысловой терминологии (на материале русского говора д Румасово Навашинского района Нижегородской области) // Лексика, словообразование и фонетика среднерусских говоров Поволжья -Саранск, 1992.-С 100-105.

6 Топонимика д Румасово Навашинского района Нижегородской области // Функ-пионально-семантическис исследования межвуз сб науч тр / редкол ■ Л Л Буланин (отв. ред.) и др. - Саранск, 1996 - Вып 1. - С. 84-86.

7 Этимология некоторых диалектных фразеологизмов с затемненным составом (на материале русских говоров Мордовии и Навашинского района Нижегородской области) // Вестник Мордов ун-та - Саранск, 1995 - № 1 -С 12-20

8 Лексика растительного мира в русских говорах Мордовии // Вестник Мордов. ун-та - Саранск, 1996 - № 3 - С. 16-19

9 Лексика животного мира в русских говорах Мордовии и Нижегородской области (па материале говоров д Сосновка Темниковского района Республики Мордовия и д Румасово Навашинского района Нижегородской области) // Актуальные проблемы изучения русских народных говоров материалы межвуз научн коггф - Арзамас, 1996 - С 108-110

10 Эрзянско-мокшанскис лексические заимствования, характеризующие человека, в русских говорах Мордовии и Нижеюродской области // XXVIII Огаревские чтения материалы научи конф • в 3 ч - Саранск, 1999 - 4 3 Гуманитарные науки,-С 192-194.

I I Происхождение и межъязыковые контакты некоторых диалектизмов в русских говорах Мордовии с мордовскими и поркскими языками // Вестник Мордов ун-та - Саранск. 1999 - № 1-2 - С 48-51.

12 О происхождении диалектного фразеологизма «понести с малавы на булаву» // Новые ГЮ1ХОЛЫ в гуманитарных исследованиях право, философия, история, лингвистика -Саранск, 2000 - С 142-144

13 О происхождении диалектных слов с корнем кул - (кол -) в русских говорах Мордовии и Нижегородской области // Социальные и гуманитарные исследования' традиции и реальности - Саранск, 2000. - С. 316-318.

14 Об этимологии слов с корнями - баг- /-бод- / -буд/ в русских говорах Мордовии и Нижегородской области // Функционально-семантические исследования межвуз сб науч тр /рсдкол:В. В Шигуров (отв рсд)и[др]- Саранск, 2001 - Вып. 2 - С 76-78

15. Финно-угорские лексические 'заимствования в русских говорах Мордовии // Актуальные проблемы преподавания филологических дисциплин' материалы Мсждунар. научи -практ конф «Филологическая подготовка преподавателя-словесника в университете» (31 января-3 февраля 2001 г) / МГУ им Н П Огарева ; редкол ■ М В Мосин (отв. ред), Н С Алямкин, В П. Киржаева и [др.] - Саранск, 2001 -С 260-262.

16. Некоторые финно-угорские и тюркские заимствования в лексике природы Мордовии // Лексический атлас русских народных говоров (Материалы и исследования 1998). -СПб, 2001,- С. 115-119.

17 Заимствованная лексика (фразеология) финно-угорского происхождения в современных русских говорах Окско-Волжско-Сурского peí иона // Рсгионология - Саранск, 2002,- № 3. - С. 236-245.

18. Адаптация и функционирование некоторых заимствованных лсксем финно-угорского происхождения в русских говорах Окско-Волжско-Сурского региона (на примере названий предметов, связанных с хозяйством) // Филологические исследовании: межвуз сб научн тр / Мордов гос. ун-т. им. Н П Огарева, филолог фак-т - Саранск, 2003 - С. 78-83.

19 Адаптация и интеграция заимствованных языковых компонентов в процессе образования (на примере русских диалектных глаголов Окско-Волжско-Сурского региона) // Интеграция региональных систем образования В 2 ч Ч 2 Интеграционные аспекты в содержании и технологии образования- материалы IV Междунар. конф. (Саранск, 4-6 марта 2003 г )/отв. ред Н П Макаркин, В И Ивлсв - Саранск, 2003 -С. 158-165.

20. Современное состояние и адаптационные аспекты заимствованной лексики финно-угорского происхождения в современных русских говорах Окско Волжско-Сурского peí иона (названия ландшафта) // Лексический атлас русских народных говоров' материалы и исследования- 2000. - СПб , 2003 - С 186-195.

21 Особенности функционирования заимствованной тюркской лексики в современных русских говорах и мордовских языках на территории Окско-Волжско-Сурского региона // Региональная и глобальная- историко-гуманитарпый аспект, сб науч ст / под ред. А. И. Сухарева и В В Козина; НИИ Рсгионологии при Мордов ун-те - Саранск, 2004 - С 236251. - Прил. к журн «Регионология» №4.

22 Адаптация и интеграция заимствованных лексем финно-угорского происхождения в процессе образования (на примере диалектных глаголов, функционирующих в русских говорах Окско-Волжско-Сурского региона)//Интеграция образования - Саранск, 2004 - № 1.-С. 195-198.

23 Адаптация и функционирование заимствованных лексем тюркского происхождения в современных русских говорах Окско-Волжско-Сурского региона (на материале названий обуви) // Русский язык' история и современность' материалы науч конф , поев 80-лстию проф II Д. Русинова - Н Новгород, 2004 - С 80-83

Общий объем опубликованных по теме диссертации работ составляет около 35 печатных листов.

СЫВОРОТКИН Михаил Михайлович

СИСТЕМА АДАПТАЦИИ ЗАИМСТВОВАННОЙ ЛЕКСИКИ ТЮРКСКОГО И ФИННО-УГОРСКОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ В СОВРЕМЕННЫХ РУССКИХ ГОВОРАХ ОКСКО-ВОЛЖСКО-СУРСКОГО РЕГИОНА

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Подписано к печати 16.11.05. Формат 60x84 Ч16 Бумага офе. № 1. Печать офсетная. Усл. печ. л. 2,33. Уч.-изд. л. 3,12. Заказ № 5712. Тираж 150 экз.

Отпечатано в полном соответствии с качеством предоставленных оригиналов в ГУП РМ «Республиканская типография «Красный Октябрь» 430000, Мордовия, г Саранск, ул. Советская, 55а.

4

%

tr

t

б 172

РНБ Русский фонд

2006-4 28435

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Сывороткин, Михаил Михайлович

Введение

Глава 1. Теоретические основы исследования

1.1. Вводные замечания

1.2. Заимствование как языковой процесс

1.2.1. Разработка теории заимствования в лингвистической литературе

1.2.2. О термине "заимствование"

1.2.3. Причины лексического заимствования

1.2.4. Условия заимствования

1.2.5. Характер заимствуемого материала

1.2.6. Аспекты адаптации заимствований

1.2.7. Вариантность и заимствованная лексика

1.2.8. Этапы адаптации заимствований

1.2.9. Типы иноязычных слов

1.3. О критериях определения вероятного источника заимствования

1.4. О методических приемах изучения взаимодействия языков

1.5. Славяно-русское этнолингвистическое взаимодействие с тюркскими и финно-угорскими языками в научном освещении

1.5.1. Вводные замечания

1.5.2. История славяно-русского и тюркского взаимодействия в научном освещении

1.5.3. История славяно-русского и финно-угорского этнолингвистического взаимодействия

1.5.4. Этнолингвистическое взаимодействие народов Среднего

Поволжья

1.5.5. Выводы

1.6. Из истории заселения русскими Окско-Волжско-Сурского региона 92 1.6.1. Вводные замечания

1.6.2. О времени начала освоения исследуемого региона русскими

1.6.3. Об исконных обитателя Окско-Волжско-Сурского региона

1.6.3.1. Вводные замечания

1.6.3.2. Мурома на территории исследуемого региона

1.6.3.3. Мещера на территории исследуемого региона

1.6.3.4. Мордва (мокша и эрзя) на территории изучаемого региона

1.6.3.5. Из истории заселения русскими Нижегородского уезда

1.6.3.6. Из истории заселения русскими Арзамасского уезда

1.6.3.7. Из истории заселения русскими Алатырского уезда

1.6.3.8. Из истории заселения русскими Саранского уезда

1.6.4. О социальном составе первых русских поселенцев и их первоначальных местах проживания

1.6.5. О путях проникновения русских в Окско-Волжско-Сурское междуречье

1.6.6. Об этническом происхождении русского населения в исследуемом регионе

1.6.7. Выводы

Глава 2. Современное состояние и адаптационные аспекты заимствованной лексики тюркского происхождения в русских говорах Окско-Волжско-Сурского региона

2.1. Вводные замечания

2.2. Названия, характеризующие человека, его качества и особенности поведения

2.3. Названия частей тела человека

2.4. Названия действий и процессов

2.5. Названия одежды, обуви, напитков и продуктов питания

2.5.1. Названия одежды и ее деталей

2.5.2. Названия обуви

2.5.3. Названия продуктов питания, напитков

2.6. Названия, характеризующие животный и растительный мир

2.6.1. Названия животных, частей их тела, птиц, рыб, насекомых

2.6.2. Названия предметов растительного мира, ландшафта

2.7. Названия предметов, связанных с домашним хозяйством

2.7.1. Названия посуды

2.7.2. Названия хозяйственных построек и их частей

2.7.3. Название инструмента

2.7.4. Названия предметов домашнего и хозяйственного назначения

2.8. Названия игр, абстрактных понятий и смежных процессов

2.9. Выводы

Глава 3. Современное состояние и адаптационные аспекты заимствованной лексики финно-угорского происхождения в русских говорах Окско-Волжско-Сурского региона

3.1. Вводные замечания

3.2. Названия, характеризующие человека, его качества и свойства

3.3. Названия, обозначающие части тела человека

3.4. Названия действий и процессов, связанных с человеком

3.5. Названия одежды и обуви

3.5.1. Названия одежды

3.5.2. Названия обуви

3.6. Названия продуктов питания, напитков

3.7. Названия предметов, связанных с домашним хозяйством

3.8. Названия животного, растительного мира и ландшафта

3.8.1. Названия животного мира

3.8.2. Названия растительного мира

3.8.3. Названия ландшафта (водоемов, почвы, рельефа и т.п.)

3.9. Названия абстрактных понятий, количества, игр

3.10. Выводы

Глава 4. Взаимосвязь адаптационных процессов заимствованной лексики в русских говорах исследуемого региона

4.1. Вводные замечания

4.2. Фонетико-графический процесс адаптации заимствований

4.2.1. Заимствования тюркского происхождения

4.2.1.1. Фонетико-графическая адаптация в системе вокализма

4.2.1.2. Фонетико-графическая адаптация в системе консонантизма

4.2.2. Заимствования финно-угорского происхождения

4.2.2.1. Фонетико-графическая адаптация в системе вокализма

4.2.2.2. Фонетико-графическая адаптация в системе консонантизма

4.3. Морфологический процесс адаптации заимствований

4.3.1. Морфологические особенности адаптации тюркских заимствований

4.3.1.1. Адаптация имен существительных

4.3.1.2. Адаптация имен прилагательных

4.3.1.3. Адаптация глаголов

4.3.1.4. Адаптация наречий

4.3.2. Морфологические особенности адаптации финно-угорских заимствований

4.3.2.1. Адаптация имен существительных

4.3.2.2. Адаптация имен прилагательных

4.3.2.3. Адаптация глаголов

4.4. Словообразовательный процесс адаптации заимствований 423 4.4.1. Словообразовательные особенности адаптации тюркских заимствований

4.4.1.1. Словообразование имен существительных

4.4.1.2. Словообразование имен прилагательных

4.4.1.3. Словообразование глаголов

4.4.1.4. Словообразование наречий

4.4.1.5. Словообразовательные дублеты

4.4.2. Словообразовательные особенности адаптации финно-угорских заимствований

4.4.2.1. Словообразование имен существительных

4.4.2.2. Словообразование имен прилагательных

4.4.2.3. Словообразование глаголов

4.4.2.4. Словообразование наречий

4.4.2.5. Словообразовательные дублеты

4.5. Семантический процесс адаптации заимствований

4.5.1. Семантическая адаптация тюркских заимствований

4.5.1.1. Семантическая адаптация прямых заимствований

4.5.1.2. Семантическая адаптация вторичных заимствований

4.5.2. Семантическая адаптация финно-угорских заимствований

4.5.2.1. Семантическая адаптация прямых заимствований

4.5.2.2. Семантическая адаптация вторичных заимствований

4.6. Системный характер процессов адаптации заимствований

4.7. Выводы 449 Заключение 454 Список использованных словарей и картотек 460 Библиографический список 465 Приложения 495 Приложение 1. Указатель слов и их вариантов, использованных в работе в качестве фактического материала

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Сывороткин, Михаил Михайлович

В такой огромной стране, как Российская Федерация, вопросы межнациональных отношений, а вместе с этим и межъязыковое взаимодействие всегда играли важнейшую роль в стабильном развитии и укреплении государства.

В советское время основное внимание языковедов было сконцентрировано на доминирующей роли русского языка, во-первых, как языка межнационального общения (которым он остается и в настоящее время), во-вторых, как языка, активно и всесторонне влияющего на все другие языки страны, особенно в лексическом плане. Тем не менее всегда параллельно существовал и обратный процесс: русский язык, его диалекты оказывались под влиянием других языков, особенно тюркских и финно-угорских, как самых многочисленных в России после русского. И хотя эти процессы имеют свою глубокую историю, в последнюю четверть XX века резко возрос интерес отечественных лингвистов к проблемам контактирования и взаимодействия языков, к проблеме пополнения русского языка и его диалектов различного рода заимствованиями.

Важно отметить, что активнее и настойчивее стали решаться эти проблемы после распада Советского Союза и образования на его базе самостоятельных, независимых государств. Получили большую самостоятельность и те республики, и регионы России, население которых в повседневном общении все чаще пользуется родным (нерусским) языком.

Такие изменения в политическом устройстве страны не могли не сказаться на роли и месте языков национальных. Именно в этот период стали появляться многочисленные исследования, в которых в той или иной степени анализируются проблемы заимствований русским языком, а также многочисленными диалектами чужеродных лексических элементов.

Понятие «заимствование» есть не что иное, как перенос слова, словосочетания, словообразовательной модели, т.е. номинативной единицы из одной коммуникативно - языковой системы в другую.

Коммуникативно-языковой системой, которую называют формой существования языка (или лингвемой), может быть: литературный язык, территориальные диалекты, профессиональные языки, групповые жаргоны, условные языки (арго), воровской жаргон, просторечие и др. Территориальные диалекты вместе с собственным словотворчеством могут обогащать себя за счет заимствований из других форм существования своего национального языка (литературного стандарта, других территориальных диалектов, из разных типов социодиалектов), нелитературного просторечия и др., а также из других национальных языков, включая их литературные и нелитературные формы.

Территориальные диалекты русского языка, как известно, бывают трех видов: севернорусские (с полным оканьем), южнорусские (с аканьем и г фрикативным), среднерусские (с неполным оканьем или аканьем и г взрывным). На изученной нами территории имеются говоры всех трех основных типов и в них налицо лексические заимствования из иносистемных языков -тюркских и финно-угорских.

Межъязыковые контакты общетеоретического и социолого-лингвистического плана стали предметом анализа таких лингвистов, как Н.А. Баскаков «О тюркских лексических заимствованиях в русском языке: (По страницам «Этимологического словаря русского языка М. Фасмера) [Баскаков, 1983:13-20], «Развитие и обогащение русского языка за счет заимствований из языков народов СССР» / Н.А. Баскаков, В.И. Абаев, Т.А. Бертагаев, Е.А. Бокарев, И.Г. Добродомов, В.И. Лыткин, С.И. Ожегов, Г.П. Ижакевич [Баскаков и др., 1969:49-63], М.И. Исаев «Этнолингвистическая панорама России и «нового» зарубежья. Тюркская этноязыковая группа» [Исаев, 2002:60-64], А.К. Казкенова «Мотивированность заимствованного слова (на материале современного русского языка)» [Казкенова, 2003: 72-80], П.Н. Лизанец «О лексических заимствованиях и их типах» [Лизанец, 1975:

141-147], Б.А. Серебренников «О взаимодействии языков» [Серебренников, 1955), А.П. Шаповалова «Аббревиация и межъязыковые контакты. Заимствованные сокращенные единицы» [Шаповалова, 2004:79-86] и многие другие. Появились исследования, авторы которых рассматривают иноязычные заимствования во всех славянских языках (см. И.Г. Добродомов "Проблемы изучения булгарских лексических элементов в славянских языках" [Добродомов, 1974] или же в русском литературном языке (см. Р.А. Юналеева "Тюркизмы в русском языке (на материале названий одежды)" [Юналеева, 1984], Г.Н. Асланов "Восточная (тюркская) лексика в русском языке, первая половина XIX в." [Асланов, 1990], Л.П. Крысин "Вопросы исторического изучения иноязычных заимствований в лексике русского языка советской эпохи" [Крысин, 1965], Г.В. Павленко "Проблема освоения иноязычных заимствований: (Языковой и речевой аспекты. На материале англицизмов конца XX в.)" [Павленко, 1999], Е.В. Михайлова "Французские заимствования в современном русском языке: (Словообразовательный аспект)" [Михайлова, 1998], М.В. Орешкина "Особенности освоения тюркских слов в современном русском языке" [Орешкина, 1992], Б.Л. Дабич «Тюркизмы в русском и тюркизмы в сербском языке» [Дабич, 2000:98-103], Т.Н. Зеленина «Французское слово в удмуртском и русском языках: этимологический словарь» [Зеленина, 2000] и др. исследования.

Заимствования стали предметом лингвистических исследований в такой сфере языка, как арго. Здесь, прежде всего, необходимо выделить работы В.Д. Бондалетова «Типология и генезис русских арго», «Иноязычная лексика в русских арго», «Тюркские заимствования в русских арго», «Производные слова, образованные от тюркизмов, русских арго», «В.И. Даль и тайные языки в России» [Бондалетов, 1987, 1990, 1991, 2001:92-101, 2004].

Иноязычная лексика в русских диалектах хотя и изучается давно, но работ, посвященных исследованию ареальных аспектов данной проблемы, крайне мало (см. С.И. Ольгович "Иноязычные слова в русских старожильческих говорах средней части реки Оби" [Ольгович, 1963], JI.A.

Кубанова "Тюркизмы в диалектной лексике русского языка /По "Толковому словарю живого великорусского языка" В.И. Даля" [Кубанова, 1967], С.А. Мызников "Лексика прибалтийско-финского происхождения в русских говорах Обонежья", «Лексика финно-угорского и тюркского происхождения в русских диалектах: (Разграничение и определение конечного источника», «Атлас субстратов и заимствованной лексики Северо-Запада», «русские говоры Обонежья: ареально-этимологическое исследование лексики прибалтийско-финского происхождения», «Лексика финно-угорского происхождения в русских говорах Северо-Запада (этимологический и лингвогеографический анализ)» [Мызников, 1994, 2001:103-106, 2003], О.А. Кожеватова "Заимствования в лексике говоров Русского Севера и проблема общего регионального лексического фонда" [Кожеватова, 1997], Н.М. Ивашова "Западноевропейские заимствования в говорах Русского Севера» [Ивашова, 1999] и др. исследования.

Однако Окско-Волжско-Сурский регион в этом плане исследован явно недостаточно. На важность такого изучения указывал известный русский лингвист Н.Д. Русинов в монографии «Этническое прошлое Нижегородского Поволжья в свете лингвистики» [Русинов, 1994]. Как справедливо замечает автор, «Нижегородское Поволжье - одна из самых важных частей Восточной Европы, и, стало быть, знать древнюю и средневековую этническую историю этой местности важно не только в узко-краеведческом аспекте, но и как существенную составную часть древней и средневековой этнической истории всей Восточной Европы, Древней Руси и Московского государства. В свою очередь, несомненно, что этническая история любого времени, любого региона и любого народа - это один из наиболее существенных составных элементов общей истории соответствующего периода или его автономной части, так что пока нет знаний об этногенезе народа, нельзя считать, что его история изучена полностью» [Русинов, 1994:5-6]. Близка по тематике к монографии Н.Д. Русинова и работа Р.И. Куряевой «Тюркский пласт русской ойконимии Среднего Поволжья» [Куряева, 1992], куда входит и территория исследуемого региона.

Большинство из этих исследований посвящено либо вопросам этимологии заимствований, либо дается характеристика односторонней адаптации (ассимиляции) заимствованных лексем (фонетический, словообразовательный, семантический аспект). В них не прослеживается комплексного, системного анализа заимствований в процессе адаптации и употребления в русских говорах. А ведь именно от того, как иноязычный лексический элемент «вживается» в иной для него языковой среде, и будет зависеть его дальнейшая судьба в новых лингвистических условиях.

Этим и обусловлен выбор темы данной диссертационной работы.

Актуальность исследования обусловлена, во-первых, важностью для теоретического языкознания и практического использования результатов исследования взаимообогащения языков не только на общеязыковом, но и на региональном уровне; во-вторых, она определяется использованием как лингвогеографических, так и историко-этимологических методов изучения заимствованной иноязычной лексики в русских говорах Окско - Волжско-Сурского региона, в котором наблюдаются черты севернорусских, среднерусских и южнорусских диалектов.

Особенно значим вопрос заимствования иноязычных слов и словообразовательных элементов в настоящее время, когда межъязыковое контактирование стало предметом непрекращающихся дискуссий не только лингвистов, но и политиков, историков, этнологов, поскольку экстралингвистические факторы, воздействующие на языковые процессы, возрастают.

И хотя уже исследовалась заимствованная лексика в историко-хронологическом, фонетическом, грамматическом, словообразовательном, семантическом и историко-этимологическом планах и на материале разных источников (памятники письменности, современный русский литературный язык, периодика, диалекты, профессионально-арготическая лексика), однако пока нет обобщающих работ, которые вобрали бы в себя результаты освоения иноязычных лексических элементов.

Русские говоры Окско-Волжско-Сурского региона, где и сейчас идут активные процессы взаимодействия между русским, тюркскими и финно-угорскими языками, к сожалению, оставались малоисследованными.

Наша диссертация по изучаемому региону является первой.

Цели и задачи работы. Основная цель работы - в русских говорах Окско-Волжско-Сурского региона выявить заимствования из тюркских и финно-угорских языков и показать специфику их адаптации.

Цель работы подсказала постановку следующих задач:

1. Выявить лексемы тюркского происхождения, употребляющиеся в русских говорах исследуемого региона, т.е. тюркизмы-диалектизмы.

2. Вычленить диалектные лексемы финно-угорского происхождения в говорах того же региона.

3. Подтвердить для ряда слов и уточнить этимологию лексем.

4. Дать тематическую группировку лексем тюркского и финно-угорского происхождения, отмеченных на изучаемой территории.

5. Проанализировать семантику, вариативность, сферу употребления и другие структурные и функциональные особенности иноязычных лексических единиц, употребляющихся русским населением на изучаемой территории.

6. Определить ареалы распространения заимствованных лексем.

7. Провести лингвистический анализ фонетико-графических, морфологических, словообразовательных и семантических процессов адаптации изучаемой тюркской и финно-угорской лексики в русских говорах региона.

Ареал исследования. Окско-Волжско-Сурский регион охватывает правобережную (от Волги) часть Нижегородской области и территорию Республики Мордовия. Это одна из важных частей Восточной Европы, с древнейших времен населенная племенами преимущественно тюркского и финно-угорского происхождения. Поэтому регион представляет особый интерес с точки зрения длительного контактирования и взаимодействия разных языков трех языковых семей: тюркской, финно-угорской и славянской.

Объект исследования. Объектом исследования является лексика и фразеология тюркского (башкирского, татарского, чувашского и т.п.) и финно-угорского (коми, марийского, мокшанско- эрзянского, удмуртского, эстонского, финского и т.п.) происхождения, употребляющаяся в русских говорах изучаемого региона. Предметом - состав, семантика, тематические группы, стилистика, системные отношения, выявленные в диалектной лексике.

Источники и материалы. Источником исследования послужили записи русских говоров, произведенные в XIX, XX, XXI веках. Основной материал собран автором в период полевых диалектологических практик с 1990 по 2003 год на территории Республики Мордовия. При этом преследовались две задачи: 1) сбор данных для лингвогеографического обследования русских населенных пунктов, включая, в основном, исконную лексику; 2) выявление и фиксация любого иноязычного слова в ходе прямых контактов с местными жителями.

В работе использованы такие материалы: а) 7 выпусков «Словаря русских говоров на территории Мордовской АССР (Республики Мордовия)» (от А до С); б) картотека Арзамасского государственного педагогического института им. А.П. Гайдара по говорам Нижегородской области (правобережье), Мордовского государственного университета им. Н.П. Огарева по русским говорам Республики Мордовия и картотека автора по русским говорам Нижегородской области; в) различные типы словарей русского языка (толковые, этимологические, диалектологические и т.п.), двуязычные словари (башкирско-русский, мокшанско-русский, эрзянско - русский, а также русско-татарский, русско-чувашский и др.), памятники русской деловой письменности (акты, договоры, приходно-расходные и таможенные книги и т. п.), материал, отражающий лексику и фразеологию древних и современных тюркских и финно-угорских языков, данные специальных исследований, касающиеся вопросов языковых контактов, этимологии и изучения тематических и лексико-семантических групп в диалектах русского языка и других языках, а также археологические, этнографические и другие сведения.

Методы исследования. Обозначенные выше цель, задачи и объект исследования предопределили необходимость использования комплексных методов, включающих традиционные методы описания лексики, ее семантики, словообразования и т.д., лингвогеографический, сравнительно-сопоставительный, а также историко-этимологический анализ.

Научная новизна работы состоит в следующем:

1. Впервые осуществлено обследование лексики русских говоров Окско-Волжско-Сурского региона.

2. Из корпуса лексем вычленена лексика тюркского и финно-угорского происхождения.

3. Установлена и уточнена этимология заимствованной лексики в русских говорах изучаемого региона.

4. Проведены описание и систематизация процессов адаптации заимствованной лексики в русских говорах Окско-Волжско-Сурского региона.

Теоретическая значимость.

1. На материале неисконной лексики впервые раскрываются закономерности адаптации русскими говорами иноязычных заимствований.

2. На основе анализа лексики тюркского и финно-угорского происхождения в русских говорах Окско-Волжско-Сурского региона дана ее комплексная характеристика.

3. Выявляются фонетико-графические, грамматические, семантические и стилистические особенности адаптации заимствований, характерные для русского языка изучаемой территории.

4. Анализ региональных заимствований расширяет представление о деалектных контактах и закономерностях усвоения лексических единиц неродственных языков.

Практическая значимость работы в том, что представленные в ней результаты будут полезны при разработке теории диалектной лексикографии, для пополнения «Словаря русских народных говоров», «Лексического атласа русских народных говоров», «Словаря русских говоров на территории Республики Мордовия», готовящегося к изданию «Диалектного словаря Нижегородской области». Предложенные автором этимологии, особенно слов, отсутствующих в этимологических словарях М.Фасмера, Э.В.Севортяна, М.Р.Федотова, В.И.Лыткина, Е.С.Гуляева и др., пополнят базу уже изученного фонда слов. Наша работа может послужить материалом при решении вопросов этногенеза русского населения Окско-Волжско-Сурского региона. Кроме того, материалы диссертации можно использовать в вузе- в курсах теории языка, русской диалектологии, истории русского языка, а также в дипломных сочинениях и других работах научно-исследовательского характера.

Апробация работы. Апробация результатов исследования проводилась в форме докладов и обсуждений на конференциях: «Среднерусские говоры и их история» (Кали-нин, 1987); «Среднерусские говоры и памятники письменности» (Калинин, 1989); «Лексика, словообразование и фонетика среднерусских говоров Поволжья» (Саранск, 1992); «Актуальные проблемы изучения русских народных говоров» (Арзамас, 1996); «XXVIII Огаревские чтения» (Саранск, 1999); «Новые подходы в гуманитарных исследованиях: право, философия, история, лингвистика» (Саранск, 2000); «Социальные и гуманитарные исследования: традиции и реальность» (Саранск,2000); «Функционально-семантические исследования» (Саранск,2001); «Актуальные проблемы преподавания филологических дисциплин: Материалы Междунар. научн.- практ. конф. «Филологическая подготовка преподавателя-словесника в университете» (Саранск, 2001); «Лексический атлас русских народных говоров (Материалы и исследования 1998)» (Санкт-Петербург, 2001); «Интеграция региональных систем образования: Материалы IV Междунар. конф. (Саранск, 4-6 марта 2003)»; «Лексический атлас русских народных говоров (Материалы и исследования 2000)» (Санкт-Петербург, 2003); «Русский язык: история и современность (материалы научн. конф., посвященной 80-летию профессора Н.Д. Русинова)» (Нижний Новгород, 2004).

На защиту выносятся следующие положения диссертации:

1. Иноязычные заимствования (слова, словосочетания) из тюркских и финно-угорских языков представляют собой полноправные единицы в системе русских диалектов Окско-Волжско-Сурского региона.

2. При заимствовании слово претерпевает изменения на всех основных языковых уровнях: фонетическом, морфологическом, лексико-семантичес-ком и функционально-стилистическом.

3. Фонетическое изменение чаще всего реализуется в виде субституции звуков, которую следует рассматривать с учетом различий между фонетическими системами, с одной стороны, тюркских и финно-угорских языков и, с другой, русским языком.

4. Лексика тюркских и финно-угорских языков, не имеющих категории грамматического рода, с иной системой склонения и спряжения, при наделении ее русскими грамматическими категориями подвергается морфологической адаптации.

5. Словообразовательные процессы в заимствованных словах происходят по типам и моделям русского языка.

6. Заимствованное слово в процессе его усвоения может иметь одно из значений языка-источника, обычно доминирующее, к которому впоследствии нередко добавляются свои, русские, часто разные по диалектам, в результате чего оно становится многозначным.

7. Адаптация - это многоэтапный процесс, который начинается с момента называния «предмета» нерусским словом и продолжается в его фонетическом, семантическом, морфологическом, словообразовательном и стилистическом оформлении.

Объем и структура диссертации. Поставленные цель и задачи предопределили структуру и объем работы, которая состоит из Введения, четырех глав, Заключения, Списка использованных словарей и картотек, Библиографического списка и пяти Приложений (Указателя слов и их вариантов, использованных в работе в качестве фактического материала; географических помет (Республика Мордовия); географических помет (Нижегородская область); условных сокращений и карты Окско-Волжско-Сурского региона. Текст диссертации составил с приложениями 524 с. Библиография включает 388 наименований.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Система адаптации заимствованной лексики тюркского и финно-угорского происхождения в современных русских говорах Окско-Волжско-Сурского региона"

4.7.Выводы

Результаты проведенного исследования позволяют сделать следующие обобщения:

1. Все четыре аспекта адаптации заимствований (фонетико-графический, морфологический, словообразовательный и семантический) активно используются в русских говорах исследуемого региона в процессе их перехода из одного языка в другой. Степень активности и глубина изменений каждого иноязычного элемента зависит от его возможностей (внешних и внутренних) соответствовать необходимым нормам и правилам заимствующего (в данном случае русского) языка. Чем ближе такие качества чужеродного элемента к русским нормам конкретного говора, тем меньшим преобразованиям он подвергается, и, наоборот, где такая близость оказывается минимальной, там всесторонне и глубже процессы адаптации как тюркских, так и финно-угорских заимствований.

2. В этой связи по-разному происходила фонетико-графическая адаптация тюркских и финно-угорских лексических элементов. Поскольку звуковой состав тюркских и русского языков значительно отличается, то и степень фонетико-графических изменений, которым подвергаются тюркизмы в русских диалектах, гораздо шире и существеннее. Следует отметить такую особенность, как замену одних тех же (или весьма близких) звуков тюркских языков различными звуками (пусть и близкими) в конкретных русских говорах. Иногда такие процессы заходят так далеко, что становится весьма трудным выяснение того или иного исконного (тюркского) корня, от которого и пошел сам процесс освоения.

Так как звуковой состав финно-угорских языков больше соответствует фонетико-графическим особенностям русского языка (особенно мордовские языки), то и заимствования из них подвержены меньшим изменениям в этой области: а) фонетико-графические изменения в заимствованиях тюркского и финно-угорского происхождения отражают процессы, характерные как для данных диалектов (аканье, оканье, яканье, неразличение ц и ч), так и общеязыковые (ассимиляция, диссимиляция и др.); б) фонетико-графическая адаптация заимствований тесно связана как со словообразовательной адаптацией, когда звуковой облик слова изменяется из-за переосмысления его состава, а в звуковом иноязычном комплексе выделяются исконные форманты, так и с семантико-грамматической адаптацией, когда фонетико-графические изменения связаны с определенными грамматическими классами и категориями слов, а также с явлениями народной этимологии (фонетико-смысловой контаминацией, влиянием фонетики сходного мотивирующего слова и т.д.); в) следует отметить такой факт, что многие иноязычные слова в процессе адаптации сохраняют звуковой облик языка-источника по причине совпадения или тесной близости его звуков с аналогичными звуками заимствующего языка. Вследствие этого такие лексемы довольно легко выявляются в лексической системе любого говора.

3. Морфологическая адаптация заимствований представляет собой сложный процесс, часто протекающий в разных направлениях, иногда и противоположных: это переоформление одного рода существительных на другой (ни тюркские, ни финно-угорские языки не имеют категории рода), изменение числа существительных, замена иноязычного и исконного аффиксов; а) как показывает проведенный анализ, наиболее распространены среди заимствований в русских говорах имена существительные, обозначающие конкретные реалии, далее идут глаголы (образованные по русским словообразовательным моделям), реже встречаются имена прилагательные, наречия, частицы. В целом это соответствует общему количеству данных частей речи в русских диалектах; б) среди существительных преобладают имена мужского и женского рода, значительна группа имен общего рода, называющих и характеризующих людей. Имен среднего рода совсем немного, как и вообще их меньше в говорах. Отсюда подавляющее число имен только двух классов (1-го и 2-го склонения). Существительных женского рода с нулевой мягкой основой почти нет, единичны примеры несклоняемых существительных; в) имена существительные употребляются в говорах как в форме единственного, так и множественного числа (иногда только в одной из этих форм); г) имена прилагательные, глаголы и наречия, образованные от иноязычных основ по законам русского языка, тесно связаны со структурными преобразованиями, поэтому их нельзя рассматривать в отрыве от этого процесса; д) наблюдается не только изменение грамматических или морфемных показателей, но и параллельное функционирование разных вариантов слова. Иногда претерпевает изменения иноязычная основа. В иноязычной нечленимой основе выделяются сходные русские морфы, делая тем самым основу производной, членимой, способной заменять выделенный «исконный» формант другим формантом, образуя словообразовательные деривационные цепочки.

4. Анализ лексики говоров исследуемого региона тюркского и финно-угорского происхождения показывает, что она формировалась и формируется теми же путями и способами, что и общенародная лексика. Большинство словообразовательных производных тюркского и финно-угорского происхождения образуется аффиксным (суффиксальным, префиксальным и суффиксально-префиксальным) способом. Таким образом, в диалектах формируются большие группы лексем, образованных по однотипным словообразовательным моделям (словообразовательные цепочки). Также имеет место безаффиксная деривация: сложение основ (иноязычной и исконной, двух иноязычных), контаминация, усечение производящей основы, грамматическое переоформление слов: а) рассмотрение словообразовательной адаптации привело к выводу об активности этого процесса, максимально использующего возможности русского словообразования; можно отметить разнообразие и продуктивность деривационного процесса; б) детальное исследование диалектной деривации на базе иноязычной лексики показывает, что словообразовательное освоение заимствований носит более активный и всесторонний характер, если они проникли в исследуемые говоры в ранний период, что особенно ощутимо в сравнении с современным процессом заимствования, мало затрагивающего потенциал русского словообразования; в) многие иноязычные лексемы «перешли» в русские диалекты, не подвергаясь здесь структурной перестройке; как правило, они функционируют относительно короткий срок, что, со временем, обязательно приведет такие слова к расширению структуры и появлению дериватов других грамматических классов.

5. Исследование семантической адаптации заимствований выявило следующие закономерности: а) при прямом заимствовании из языка-источника в русские диалекты, как правило, первичное значение слова сохраняется, а таких лексем выявлено значительное количество. Это касается, прежде всего, лексики, отражающей непосредственные языковые контакты. Многие прямые заимствования можно трактовать как устаревшие слова, что объясняет незначительное развитие их семантики. Возникшие в процессе непосредственных контактов, они постепенно выходят из употребления после прекращения этих контактов, так как их употребление не поддерживается в говорах из-за постоянного давления со стороны литературного языка; б) другие заимствования, которые выходят за пределы совместной деятельности, не устаревают с прекращением непосредственных контактов и дают широкий спектр вторичных значений. Развитие вторичной семантики заимствований в целом идет по традиционным путям развития диалектных слов. Новые значения возникают как по смежности явлений, так и по внешнему и функциональному сходству (метонимия и метафоризация, зачастую сопровождаемые оценочными характеристиками); в) вторичные заимствования обнаруживают большую разветвленность семантического развития (связанную со структурными и грамматическими изменениями) по сравнению с литературным языком. Такие факты свидетельствуют о больших возможностях говоров в области семантической адаптации заимствований. Системное исследование процессов фонетико-графической, морфоло-гической, словообразовательной и семантической адаптации позволяет сделать вывод о том, что в диалектной лексике исследуемого региона все процессы имеют большой спектр развития. Одной из характерных особенностей диале-ктной лексики иноязычного происхождения является большая степень адап-тации по сравнению с ее адаптацией в литературном языке. Процессы заим-ствования лексем тюркского и финно-угорского происхождения в изучаемых диалектах отражают как многообразие, так и своеобразие лексики этих говоров.

Заключение

1.При рассмотрении материала по тематическим группам выявлено 11 групп тюркских и 11 групп финно-угорских заимствований. Эти группы разнятся в количественном отношении. Наиболее многочисленными являются: «названия, характеризующие человека» - 71 (38 тюркских и 33 финно-угорских); «названия действий и процессов» - 27 (15 тюркских и 12 финно-угорских); «названия частей тела человека» - 23 (18 тюркских и 5 финно-угорских); «названия животных, частей их тела, птиц, рыб, насекомых»-12 (6 тюркских и 6 финно-угорских); «названия одежды и обуви» - 31 (23 тюркских и 8 финно-угорских); «названия предметов домашнего и хозяйственного назначения» - 39 (21 тюркских и 18 финно-угорских); «названия продуктов питания и напитков» - 20 (13 тюркских и 7 финно-угорских); «названия абстрактных понятий, игр, количества» - 20 (13 тюркских и 7 финно-угорских) и др. Сферы употребления заимствований затрагивают практически все области быта и деятельности человека.

2. Выявлено и проанализировано около 300 заимствований (не считая фонетических и некоторых словообразовательных вариантов), в том числе 182 из тюркских и 115 из финно-угорских языков.

Значительно большее количество тюркизмов по сравнению с финно-угорскими словами обусловлено экстралингвистическиими причинами. Русские и финно-угры на протяжении многих столетий жили бок о бок, причем в одинаковых природно-климатических условиях, занимались одними и теми же видами трудовой деятельности: (охотой, рыболовством, бортничеством, земледелием и т.п.), что способствовало определенной «унификации» не только в труде и жизни, но и в языке, в частности, его лексике. Тюркские народы вели в основном кочевой образ жизни, причем на огромных открытых пространствах, в других климатических условиях, с другим хозяйственным укладом, иной культурой и религией.

Взаимодействие русского и тюркских народов привело к появлению в диалектах новых слов, которые привлекают необычностью произношения и стилистической окраски. Заимствования-тюркизмы обозначают новые реалии (ткани, одежду, фрукты и т.п.) или являются новыми названиями уже известных предметов, имеющих в этих словах оттенки значения (и произношения).

3. Употребление иноязычных слов неравномерно как по ареалам, так и по их частотности. Так, в русских говорах Мордовии заимствований больше не только в количественном отношении, здесь они шире по сфере употребления. Следует отметить, что сами присурско-волжские диалекты изучены тщательнее: опубликовано 7 выпусков «Словаря русских говоров на территории Мордовской АССР (Республики Мордовия)», что, возможно, и способствует выявлению и фиксации заимствований.

Кроме того, плотность финно-угорского (мокшанско-эрзянского) и тюркского (татарского) населения в Мордовии значительно выше, чем в Нижегородской области. Вероятно, именно это способствует не только сохранению и поддержанию в активе уже заимствованных слов, но и их постоянной жизни в русских диалектах, а также предоставляет возможность русскому населению пополнять свой лексикон новыми заимствованиями. Словарь по русским говорам нижегородчины только готовится к выпуску, что в какой-то степени сдерживает научную обработку и систематизацию материала.

4. Широкое употребление в изучаемых нами русских диалектах и мордовских (мокша и эрзя) языках одних и тех же тюркизмов с весьма близким (иногда идентичным) семантическим наполнением может свидетельствовать в пользу либо параллельного и почти одновременного их получения из тюркских языков, либо заимствования какой-то доли тюркизмов через посредство именно мокшанского и эрзянского языков, так как во многих районах Мордовии и Нижегородской области татарские, мокшанские, эрзянские и русские селения находятся близко друг к другу и их контактирование продолжается.

5. Функционирование заимствований разнообразно. Иноязычные слова, попавшие в русский язык в ранние периоды имеют широкую зону распространения. Они обычно функционируют в различных семантико-словообразовательных вариантах и встречаются в русских говорах и за пределами изучаемого региона. В том или ином значении они известны и литературному языку (не исключено, что они проникли в диалекты именно из него).

Другие заимствования фиксируются лишь в одном или нескольких говорах, что дает основание называть их регионализмами (в узком значении данного термина). Видимо, речь идет либо об относительно позднем заимствовании, еще не успевшем основательно «укрепиться» в языке-реципиенте, либо данная лексема (или ее варианты) уже проникли и употребительны и в других русских говорах, но по каким-то причинам (не обследован диалектологами населенный пункт, редко употребляется и т. п.) пока не зафиксированы. Можно надеяться, что со временем зона их употребления окажется более широкой.

6. В исследуемых говорах выявлены и фразеологизмы с иноязычными компонентами, уже не встречающимися в свободном виде (как ланга - «о высокой сухопорой женщине»).

7. В исследовании подтверждена этимология некоторых заимствований из тюркских и финно-угорских языков, а во многих случаях впервые установлено их происхождение.

Вместе с тем, следует отметить, что в отношении происхождения того или иного заимствования в некоторых случаях существуют альтернативные точки зрения, с которыми приходится считаться любому исследователю.

Принимая во внимание многовековое лингвистическое взаимодейтсвие тюркских и финно-угорских языков с русским, вополне допустимы случаи недостаточной доказательной базы о происхождении отдельных иноязычных слов.

8. Проанализировав процесс заимствования в фонетико-графическом, морфологическом, словообразовательном и семантическом аспектах, автор пришел к убеждению о важности комплексно-системного подхода в изучении иноязычных слов и их освоении (адаптации) русскими говорами. Адаптация может происходить одновременно на всех возможных или только на одном уровне языка. Эта как бы «видимая», заметная часть освоения иноязычного слова. Но в русских диалектах есть и такие заимствования, которые мало отличаются от аналогов в языке-источнике. Они вошли почти без изменений в лексическую систему русского говора. Такие заимствования наиболее полно и всесторонне соответствуют (по звучанию, структуре и т.п.) нормам заимствующего языка.

9. Освоение заимствований протекает неравномерно, что зависит от времени и той системы, в которую слово (общеупотребительное или узкоспециальное) перешло.

Вероятно, часть лексики, появившейся в результате контактов с другими языками, может утрачиваться или переосмысливаться, отрываясь в семантическом плане от своих исконных корней, если прекращаются сами языковые контакты.

Устранение экстралингвистического фактора (наличие непосредственных и постоянных контактов), обусловившее появление заимствований и поддержание их в говорах, может приводить к утрате заимствованных слов, недостаточно прочно закрепившихся в диалектной лексике. Как правило, заимствованные наименования сохраняются в языке диалектоносителей до тех пор, пока существуют сами реалии, их обозначающие.

10. Заимствования, попав в поле зрения диалектологов, отражаются в специальных словарях, хотя их фиксация бывает не всегда правильной. В принципе же степень освоенности слова и точность передачи на письме зависят от степени ассимиляции его конкретным диалектом. При наличии одного и того же источника на русской почве возникают произносительные и иные варианты. Эта объясняется не только диалектными различиями языков-источников, но и типами самих русских говоров.

11. В процессе заимствования в русских говорах появляются лексемы с иноязычной основой (корнем), оформленные по грамматическим законам русского языка и «набором» соответствующих категорий. Это новые существительные, прилагательные, глаголы, наречия, частицы. Лишь незначительная часть иноязычных слов находится в стадии незавершенности грамматического оформления (по роду, склонению). Сходное явление наблюдается и в литературном языке. Процессы грамматической освоенности заимствований в говорах исследуемого региона в основном соответствуют русским языковым нормам.

12. Оказавшись в лексической, а затем и в грамматической системе русского языка (диалекта), иноязычное слово может стать мотивирующей основой для одного или даже нескольких производных слов. Сам факт их создания с новым иноязычным корнем свидетельствует о том, что оно принято и включено в активный процесс жизни языка. Со временем в корневой части могут быть изменения, которые следует истолковывать как дальнейшую адаптацию иноязычного элемента.

13.Основной закономерностью семантической адаптации исследованных заимствований следует признать прямую или опосредованную связь с исконным значением языка-источника. Именно по этому признаку, в основном, можно установить этимологию того или иного иноязычного слова, затем проследить процессы его дальнейшего преобразования в семантическом плане.

Выявлена определенная группа иноязычных слов, которые продолжают употребляться в русских говорах в несвойственном им прежде значении, т.е. реалии, факты, явления, названиями которых они были, уже утратились в современной действительности и постепенно исчезают из языка диалекто-носителей, сохраняясь лишь в переносных значениях, иногда не имеющих непосредственной связи с первичным семантическим наполнением иноязычного слова, которое было в языке - источнике. Вполне вероятно, что между исконным и оставшимся в говорах значениями в прошлом существовали «переходные» семантические звенья, которые впоследствии были утрачены диалектом. Отсюда выявленные иноязычные слова с «непрозрачной» семантикой.

Такие факты говорят о том, что иноязычное слово пришло как живое явление, выработавшее в новых условиях другие значения. В этом смысле любое взаимодействие между языками даже на диалектном, узколокальном уровне ценно как свидетельство плодотворности межъязыковых контактов.

14. В концептуальном плане заимствования иноязычных включений из тюркских и финно-угорских языков на региональном уровне происходят по тем же базовым законномерностям (фонетико-графическим, грамматическим, словообразовательным и семантическим), что и в общенародном литературном языке.

Основной особенностью адаптации заимствований диалектами является их более свободное отношение к слову - его фонетическому, грамматическому, лексико-семантическому оформлению, что связано с устной формой существования как самого диалекта, так и устного пути заимствования слова.

Список использованных словарей и картотек

1. Азербайджанско-русский словарь / под ред. Г. Гусейнова. - Баку : Изд-во Азерб. филиала АН СССР, 1939. - 879 с.

2. Андреев И. Ф. Русско-марийский словарь / И. Ф. Андреев, Д. И. Иванов, К. Ф. Смирнов. - Йошкар-Ола, 1946. - 508 с.

3.Ашмарин Н. И. Словарь чувашского языка : в 16 вып. - Казань ; Чебоксары, 1910-1941.-16 вып.

4.Башкирско-русский словарь. - М.: ГИС, 1958. - 804 с.

5.Бегалиев Г. Б. Казахско-русский словарь / Г. Б. Бегалиев, М. С. Гаврилов ; отв. ред. А. Б. Алибаев. - К-Орда : Казахстан, изд-во, 1936. - 266 с.

6.Васильев В. Марийско-русский словарь / В. Васильев. - М., 1911. - 27 с.

7.Васильев В. Марийско-русский словарь / В. Васильев. - М., 1926. - 347 с.

8.Гальди Л. Русско-венгерский словарь / Г. Гальди. - Будапешт, 1983.-1116 с.

9.Гордеев Ф. И. Этимологический словарь марийского языка / Ф. И. Гордеев ; под ред. И. С. Галкина. - Йошкар-Ола : Map. кн. изд-во, 1979 -1983. - Т. 1-2.

I О.Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка : в 4 т. / В. И. Даль ; под ред. проф. И. А. Бодуэна де Куртенэ. - М. : Цитадель, 1998. - 4 т.

II .Древнетюркский словарь. - JI. : Наука, 1969.- 676 с.

12.Егоров В. Г. Этимологический словарь чувашского языка / В. Г. Егоров. -Чебоксары : Чувашек, кн. изд-во, 1964. - 355 с.

13. Инжеватов И. К. Топонимический словарь Мордовской АССР : Названия населенных пунктов / И. К. Инжеватов ; под ред. В. А. Никонова и Д. В. Цыганкина. - 2-е изд., исп. и доп. - Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1987.- 264 с.

14.Каракалпакско-русский словарь / под ред. проф. Н. А. Баскакова. - М. : ГИС, 1958.- 892 с.

15.[Картотека по русским говорам Нижегородской области / Арзамасский гос. пед. ин-т им. А. П. Гайдара, филол. фак-т, каф. русского языка].

16. [Картотека «Словаря русских говоров на территории Республики Мордовия» / Мордов. гос. ун-т им. Н. П. Огарева, филол. фак-т., каф. русского языка].

17.Киргизско-русский словарь : около 40000 слов / сост. проф. К. К. Юдахин.

М.: Сов. энциклопедия, 1965. - 973 с.

18.Коми-пермяцко-русский словарь : около 27000 слов / Р. М. Баталова, А.С. Кривощекова-Гантман. - М.: Рус. яз., 1985. - 624 с.

19.Коми-русский словарь /отв. ред. А. И. Подорова.- Сыктывкар, 1948.-296 с.

20.Коми-русский словарь : около 25000 слов / под ред. В. И. Лыткина. - М. : ГИС, 1961.-923 с.

21.Лыткин В. И. Краткий этимологический словарь: (Финно-угорский фонд): проспект-макет / АН СССР, Институт языкознания. - М. : Наука, 1964. - 20 с.

22.Лыткин В. И. Краткий этимологический словарь коми языка / В. И. Лыткин, Е. С. Гуляев ; под ред. проф. В. И. Лыткина.- М.:Наука, 1970,- 386 с.

23.Мансийско-русский словарь с лексическими параллелями из южномансийского (кондинского) диалекта / сост. А. Н. Баландин и М. П. Вахрушева. - Л., 1958. - 226 с.

24.Марийско-русский словарь / сост. А. А. Асылбаев, В. М. Васильев и др.; отв. ред. Б. А. Серебренников. - М. : ГИС, 1956. - 863 с.

25.Мокшанско-русский словарь : 41000 слов = Мокшень-рузонь валке : 410000 валхт / под ред. Б. А. Серебренникова, А. П. Феоктистова, О.Е. Полякова; НИИЯЛИиЭ при Пр-ве РМ. - М.: Рус. яз.: Дигора, 1998. - 920 с.

26.0жегов С. И. Словарь русского языка / С. И. Ожегов. - М. : Сов. энциклопедия, 1972. - 848 с.

27.Паасонен X. Мордовский словарь : в 4 т. / X. Паасонен. - Хельсинки, 1990-1996.-4 т.

28.Преображенский А. Г. Этимологический словарь русского языка : в 2 т. - М.: ГИС, 1959.-2 т.

29.Русско-карельский словарь /сост.Г. Н.Макаров.- Петрозаводск, 1975.-160 с.

30.Русско-коми словарь. - Сыктывкар : Коми кн. изд-во, 1966. - 776 с.

31 .Русско-марийский словарь : около 35000 слов. - М. : Сов. энциклопедия, 1966.- 848 с.

32.Русско-татарский словарь : около 47000 слов / Э.М. Ахунзянов, Р. С. Газизов, Ф. А. Ганиев и [др.]; под ред. Ф. А. Ганиева. - 3-е изд., испр. - М.: Рус. яз., 1991.- 736 с.

33.Русско-тувинский словарь : 32000 слов / под ред. М. Д. Биче-Оол, А. К. Делгер-Оол, А. Ч. Купаа и [др.] ; под ред. Д. А. Монгуша. - М. : Рус. яз., 1980. -664 с.

34.Русско-удмуртский словарь. - М. : ГИС, 1956. - 1360 с.

35.Русско-финский словарь / под ред. М. Э. Куусинена и В. М. Оллыкайнен. -М.: ГИС, 1963.- 1000 с.

36.Русско-финский словарь / сост. И. В. Сало. - Петрозаводск, 1992. - 344 с.

37.Русско-эстонский словарь / сост. Вальдемар Мухель. - Таллинн : Валгус, 1973. - 832 с.

38.Севортян Э. В. Этимологический словарь тюркских языков / Э. В. Севортян. -М. : Наука. 1978.-349 с.

39.Севортян Э. В. Этимологический словарь тюркских языков / Э. В. Севортян. - М.: Наука, 1974. - 767 с.

40.Словарь вепсского языка / сост. И. И. Зайцева, М. И. Муллонен. - JI. : Наука, 1972.-745 с.

41.Словарь марийского языка: в 6т.- Йошкар-Ола:Мар.кн.изд-во, 1999-2001 -6 т.

42.Словарь русских говоров на территории Мордовской АССР : А-Г. - Саранск : Изд-во Мордов. ун-та, 1978. - 132 с.

43.Словарь русских говоров на территории Мордовской АССР : Д-И. - Саранск : Изд-во Мордов. ун-та, 1980. - 126 с.

44.Словарь русских говоров на территории Мордовской АССР : K-JL: учеб. пособие по русской диалектологии - Саранск:Изд-во Мордов.ун-та, 1982.-142 с.

45.Словарь русских говоров на территории Мордовской АССР : М-Н. : учеб. пособие по русской диалектологии. - Саранск : Изд-во Мордов. ун-та, 1986.-132 с.

46.Словарь русских говоров на территории Мордовской АССР : О-П / сост.: JT. К. Чикина, Р. В. Семенкова, Ф. В. Караулова и [др.] ; отв. ред. JT. К. Чикина. -Саранск : Изд-во Мордов. ун-та, 1993. - 320 с.

47.Словарь русских говоров на территории Республики Мордовия. Р / сост. JI. В. Маркина, Р. В. Семенкова, JI. К. Чикина ; отв. ред. Р. В. Семенкова. -Саранск : Изд-во Мордов. ун-та, 2001. - 72 с.

48.Словарь русских народных говоров : в 29 вып. - Л.; СПб. : Наука, 1965-1995. - 29 вып.

49.Словарь современного русского литературного языка : в 20 т. / АН СССР, Ин-т рус. яз.; гл. ред. К. С. Горбачевич. - 2-е изд, перераб. и доп. - М. : Рус. яз., 1991.

50.Сравнительный словарь тунгусо-маньчжурских языков : в 2 т. - J1. : Сов. энциклопедия. - 2 т.

51 .Сывороткин М. М. [Личная картотека автора по русским говорам Нижегородской области].

52.Татарско-русский словарь : около 38000 слов / Казанский ин-т языка, литературы и истории. - М : Сов. энциклопедия, 1966. - 864 с.

53.Татарско-русский словарь : около 25000 слов / И. А. Абдуллин, Ф. А. Ганиев, М. Г. Мухамадиев, Р. А. Юналеева ; под ред. Ф. А. Ганиева - Казань : Тат. кн. изд-во, 1988.- 462 с.

54.Учаев 3. В. Русско-марийский словарь : около 20000 слов. - Йошкар-Ола : Map. кн. изд-во, 1999. - 480 с.

55.Фасмер М. Этимологический словарь русского языка : в 4 т. / М. Фасмер. -М.: Прогресс, 1964-1973. - 4 т.

56.Федотов М. Р. Этимологический словарь чувашского языка : в 2 т. / М. Р. Федотов ; Чуваш, гос. ин-т гуманит. наук. - Чебоксары, 1966. - 2 т.

57.Финско-русский словарь / сост.: И. Вахрос, А. Щербаков. - М. : Наука, 1975. -815 с.

58.Цыганкин Д. В. Эрзянь келень нуркине = Этимологический словарь / Д. В. Цыганкин, М. В. Мосин. - Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1977. - 120 с. - Загл. и текст рус., морд.

59.Цыганкин Д. В. Этимологиянь валке /Д. В. Цыганкин, М. В. Мосин. -Саранск : Мордовской книжной издательствась, 1998. - 240 с. бО.Эрзянско-русский словарь: коло 27000 слов / НИИЯЛИиЭ при Пр-ве РМ ; под ред. Б. А. Серебренникова, Р. Н. Бузаковой Р.Н., В. М. Мосина. - М.: Рус. яз.: Дигора, 1993. - 803 с.

61 .Эстонско-русский словарь / И. Тамм. - Таллинн, 1981. - 757 с.

62.Этимологический словарь славянских языков : в 21 вып. / под ред. О. Н.

Трубачева. - М.: Наука, 1974-1994. - 21 вып.

Список научной литературыСывороткин, Михаил Михайлович, диссертация по теме "Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание"

1. Абаев В. И. О языковом субстрате // Доклады и сообщения Института языкознания. М., 1956.- № 9. - С. 57-69.

2. Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси: в 3 т. -М., 1952-1964.-Т.1-3.

3. Алатырев В. И. Словник-вопросник по изучению заимствованных карельских, вепсских, финских и областных слов в русских говорах КФССР / В.И. Алатырев. Петрозаводск, 1948.- 130 с.

4. Алексеев М. П. О терминообразовательной активности латинизмов в русском научном языке XVIII века // Актуальные проблемы лексикологии. -Новосибирск, 1971. С. 84-91.

5. Амирова Т. Заимствование и его роль в развитии и обогащении синонимии (на материале разносистемных языков) : автореф. дис. . канд. филол. наук / Т. Амирова. Баку, 1975. - 32 с.

6. Анпилогов Г. Н. Нижегородские документы XVI века (1588-1600 гг.) / Г.Н. Анпилогов. М. : Изд-во Моск. ун-та, 1976. - 462 с.

7. Апресян Ю. Д. Идеи и методы современной структурной лингвистики: (Краткий очерк) / Ю. Д. Апресян. М. : Просвещение, 1966. - 302 с.

8. Аристова В. М. Англо-русские языковые контакты (англицизмы в русском языке) / В. М. Аристова. J1. : Изд-во Ленингр. ун-та, 1978. - 165 с.

9. Аристова В. М. Английские слова в русском языке : учеб. пособие / В.М. Аристова. Калининград : Изд-во Калиниград. ун-та, 1985. - 64 с.

10. Аристэ П. А. Вопрос балтийских заимствований // Вопросы финноугроведения. Саранск, 1975. - Вып. 6.- С. 14-18.

11. Арсланов Р. Ш. О тюркизмах в «Словаре горного наречия марийского языка» А. А. Саватковой // Ономастика и языки Урало-Поволжья. Чебоксары, 2002.-С. 41-44.

12. Асланов Г. Н. Восточная (тюркская) лексика в русском языке : (первая половина XIX в.) : дис. . д-ра филол. наук : 10.02.01 / Г. Н. Асланов.1. Баку, 1990.-413 с.

13. Ахманова О. С. О фонетических и морфологических вариантах слова // Академику В. В. Виноградову : сб. статей. М., 1956. - С. 42-59.

14. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов / О. С. Ахманова.- М.: Сов. энциклопедия, 1966. 607 с.

15. Ахметьянов Р. Г. Сравнительное исследование татарского и чувашского языков : Фонетика и лексика / Р. Г. Ахметьянов. М.: Наука, 1978.- 248 с.

16. Ахметьянов Р. Г. Общая лексика духовной культуры народов Среднего Поволжья / Р. Г. Ахметьянов. М.: Наука, 1981. - 144 с.

17. Ахунджанова К. Ю. Обогащение словарного состава языков народов СССР русской и через русский язык интернациональной лексикой // Первая узб. респ. конф. молодых ученых по обществ, наукам. - Ташкент, 1973. - С. 4963.

18. Аюпова Jl. J1. Тюркские лексические заимствования в русских говорах Башкирии : автореф. дис. . канд. филол. наук / JI. JI. Аюпова. М., 1975.- 16с.

19. Аюпова Jl. J1. Русско-башкирское языковое взаимодействие // Русская речь. 1976.-№ 1.-С. 31-37.

20. Аюпова JI. J1. Особенности русско-татарского междиалектного контактирования // Актуальные проблемы современной и исторической лексикологии. Свердловск, 1984. - С. 56-71.

21. Бабаев К. Р. Тюркизмы в лексико-семантической системе современного русского литературного языка : автореф. дис. . канд. филол. наук / К. Р. Бабаев. Горький, 1974. - 16 с.

22. Бабашайтис А. История литовской лингвистической терминологии: автореф. дис. канд. филол. наук / А. Бабашайтис. Вильнюс, 1961. - 32 с.

23. Бажина И.Н. О взаимовлиянии языков // Русская речь. 1972. - № 6. -С. 32-38.

24. Бакман К.И. Исследования русских лексических заимствований вэстонском языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / К. И. Бакман. Тарту, 1956.- 32 с.

25. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка / Ш. Балли. М. : Изд-во иностр. лит-ры, 1955. - 416 с.

26. Баскаков Н. А. Тюркские языки / Н. А. Баскаков. М. : Изд-во восточ. лит-ры, 1960.-242 с.

27. Баскаков Н. А. О тюркских лексических заимствованиях в русском языке : (По страницам «Этимологического словаря русского языка» М. Фасмера) // Сов. тюркология. 1983. - № 4. - С. 13-20.

28. Биржакова Е. Э. Очерки по исторической лексикологии русского языка XVIII века. Языковые контакты и заимствования / Е. Э. Биржакова, JI. А. Войнова, Л. Л. Кутина. Л.: Наука, 1972. - 431 с.

29. Благова Г. Ф. О работе В. М. Жирмунского в журнале "Вопросы языкознания" и о его роли в подготовке "Диалектологического атласа тюркских языков" // Вопр. языкознания. 2002. - N 1.-С. 58-64.

30. Блинова О. И. Введение в современную региональную лексикологию / О. И. Блинова. Томск : Изд-во Томск, ун-та, 1973. - 257 с.

31. Блинова О. И. Русская диалектология. Лексика / О. И. Блинова. Томск : Изд-во Томск, ун-та, 1984. - 134 с.

32. Богородицкий В. А. Общий курс русской грамматики: Из университетских чтений / В. А. Богородицкий. М.; Л. : Соцэкгиз, 1935,- 354 с.

33. Бодуэн де Куртенэ И. А. Об отношении русского письма к русскому языку // Избранные работы по общему языкознанию : в 2 т. / И. А. Бодуэн де Куртене. М., 1963. - Т.1. - С. 56-208.

34. Бодуэновские чтения. : Междунар. науч. конф. (Казань, 11-13 дек. 2001 г.) : труды и материалы : в 2 т. /под общ. ред. К. Р. Галиуллина, Г. А. Николаева]. Казань : Изд-во Казан, ун-та, 2001. - 2 т.

35. Большая советская энциклопедия / гл. ред. С. И. Вавилов : в 51 т. Изд. 2-е. - М. : Большая Советская энциклопедия, 1950-1958. - 51 т.

36. Бондалетов В. Д. Русская ономастика : учеб. пособие / В. Д. Бондалетов. М.: Просвещение, 1983. - 224 с.

37. Бондалетов В. Д. Арготизмы в словарях русского языка : учеб. пособие / В. Д. Бондалетов ; Рязан. гос. пед. ин-т им. С. А. Есенина. Рязань : Рязан. ГПИ, 1987.-86 с.

38. Бондалетов В. Д. Типология и генезис русских арго : учеб. пособие к спецкурсу / В. Д. Бондалетов ; Рязан. гос. пед. ин-т им. С. А. Есенина. Рязань : Рязан. ГПИ, 1987. - 83 с.

39. Бондалетов В. Д. Иноязычная лексика в русских арго : учеб. пособие к спецкурсу / В. Д. Бондалетов ; Куйбышев, гос. пед. ин-т им. В. В. Куйбышева ; Пенз. гос. ин-т им. В. Г. Белинского. Куйбышев : КГПИ, 1990. - 112 с.

40. Бондалетов В. Д. Тюркские заимствования в русских арго : учеб. пособие к спецкурсу / В. Д. Бондалетов ; Самар. гос. пед. ин-т им. В. В. Куйбышева. Самара : СГГТИ., 1991. - 100 с.

41. Бондалетов В. Д. Финно-угорские заимствования в русском языке: учеб. пособие к спецкурсу / В. Д. Бондалетов ; Самар. гос. пед. ин-т им. В. В. Куйбышева ; Пенз. гос. пед. ин-т им. В. Г. Белинского. Самара : Изд-во СамГПИ, 1992.- 1992.- 159 с.

42. Бондалетов В. Д. Производные слова, образованные от тюркизмов, русских арго // Международный научный семинар «В. Д. Поливанов и его идеи в современном освещении». Смоленск, 2001. - С. 92-101.

43. Бондалетов В. Д. В.И. Даль и тайные языки в России / Василий Данилович Бондалетов. М. : Флинта : Наука, 2004. - 453 с.

44. Брофман М. В. Французские заимствования в английском языке XVII-XVIII вв. : автореф. дис. . канд. филол. наук / М. Ф. Брофман. Алма-Ата, 1958.- 32 с.

45. Бубрих Д. В. Лингвистические данные к вопросу о древности связей между мордвой и восточными славянами // Язык и литература. Саранск, 1947. - С. 3-10. - (Зап. Мордов. НИИ языка, лит-ры и истории - 1947. - Т 7).

46. Бубрих Д. В. Историческая грамматика эрзянского языка / Д. В. Бубрих.- Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1953. 272 с.

47. Будагов Р. А. Введение в науку о языке / Р. А. Будагов. М. : Просвещение, 1965. - 492 с.

48. Бурганова JI. С. Тюркизмы в памятниках русской деловой письменности 17-го века : (грамматический аспект): дис. . канд. филол. наук : 10.02.01 / Л. С. Бурганова. Казань, 1988. - 215 с.

49. Бутылов Н. В. Тюркские заимствования в мордовских языках: дис. . канд. филол. наук : 10.02.07 / Н. В. Бутылов. Саранск, 1998. - 190 с.

50. Вайнрайх Уриэль. Языковые контакты : состояние и проблемы исследования / Уриэль Вайнрайх; пер. с англ. и предисл. Ю. А. Жлуктенко. -Киев : Вища школа : Изд-во при Киев, ун-те, 1979. 263 с.

51. Вайнрауб Р. М. Русские лексические заимствования в польском языке (к вопросу о взаимосвязях польского и русского языка) // Учен. зап. Ташк. гос. пед. ин-та. 1964. - Т.45, вып. 3. - С. 37-45.

52. Вафеев Р. А. Двустороннее татарско-русское двуязычие и бинарное сопоставление языков : Причинно-следственные отношения в сопоставляемых языках : дис. . канд. филол. наук : 10.02.02, 10.02.01 / Р. А. Вафеев. -Тобольск, 2000.-318 с.

53. Введенская Л. А. Этимология и ее виды / Л. А. Введенская, Н. П. Колесников ; отв. ред. Ю. А. Гвоздарев. Ростов н/ Д : Изд-во Ростов, ун-та, 1986.-96 с.

54. Взаимодействие и взаимообогащение языков народов СССР. М. : Наука, 1969.-280 с.

55. Взаимодействие лингвистических ареалов : Теория, методика и источники исследования. Л. : Наука, 1980. - 272 с.

56. Виноградов В. В. О формах слова // Изв. АН СССР. Отд-ние лит-ры и истории. 1944. - Т.З, вып. 1. - С. 31-46.

57. Виноградов В. В. Основные типы лексических значений // Вопросы языкознания. 1953. - № 5. - С. 3-29.

58. Виноградов В. В. Проблемы литературных языков и закономерностейих образования и развития / В. В. Виноградов.- М.: Наука, 1967. 134 с.

59. Водарский Я. В. Население России в конце XVII-начале XVIII века / Я.В. Водарский. М. : Наука, 1977. - 264 с.

60. Волохов Ю. К. Словарные заимствования, пополнившие английскую лексику в XX в. : автореф. дис. . канд. филол. наук / Ю. К. Волохов. Киев, 1974.- 32 с.

61. Вопросы марийского языка. Вопросы марийской диалектологии : сб. статей / сост. Н. И. Исанбаев. Йошкар-Ола : МарНИИ, 1981 - 190 с.

62. Вопросы марийского языка : Материалы и исследования по марийской диалектологии: сб. ст. / Марийск. НИИ яз., лит. и истории им. В. М. Васильева; науч. ред. Н. И. Исанбаев. Йошкар-Ола : МарНИИ , 1987 - 203 с.

63. Воронин И. Д. Литературные деятели и литературные места в Мордовии / И. Д. Воронин. Саранск : Мордов кн. изд-во, 1951. - 170 с.

64. Востриков О. В. Финно-угорские лексические элементы в русских говорах Волго-Двинского междуречья // Этимологические исследования. -Свердловск, 1981.-С. 2-45.

65. Востриков О. В. Финно-угорский субстрат в русском языке / О. В. Востриков. Свердловск: Изд-во Свердл. ун-та, 1990. - 96 с.

66. Гайнуллина Н. И. Заимствованная лексика в «Письмах и бумагах императора Петра Великого» : (к проблеме освоения слов иностранного происхождения в Петровскую эпоху) : автореф. дис. . канд. филол. наук / Н. И. Гайнуллина. Алма-Ата, 1973. - 32 с.

67. Галиуллин К. Р. Значение материалов памятников тюркских языков для исследований в области тюркско-русских контактов // Тезисы конференции аспирантов и молодых научных сотрудников / Ин-т востоковедения АН СССР. -М., 1978.-Т. 3,ч. 1.-С. 34-36.

68. Галиуллин К. Р. Из материалов для историко-этимологического словаря тюркизмов // Гуманитарные науки и их закономерности. Казань, 1978.-4.2.-С. 21-28.

69. Галиуллин К. Р. Характеристика тюркских заимствований в лексикологических работах по русскому языку // Взаимовлияние и взаимообогащение языков народов СССР (по материалам автономных республик Поволжья и Приуралья). Казань, 1982. - С. 135-139.

70. Галиуллин К. Р. Многоаспектное исследование тюркизмов русского языка // Бодуэн де Куртенэ и современная лингвистика. Казань, 1988. - С. 162166.

71. Галиуллин К. Р. Русская и татарская лингвография: научно-информационное обеспечение: дис. . д-ра филол. наук : 10.02.01, 10.02.06 / К. Р. Галиуллин. Казань, 2000. - 352 с.

72. Галиуллин К. Р. Русская и татарская лингвография: научно-информационное обеспечение: автореф. дис. . д-ра филол. наук: 10.02.01, 10.02.06 / К. Р. Галиуллин; Казан, гос. ун-т. Казань, 2000. - 42 с.

73. Гальди JI. Слова романского происхождения в русском языке / JI. Гальди. М. : Изд-во Моск. ун-та, 1958. - 145 с.

74. Гальченко И. Е. Северокавказские регионализмы в лексике современного русского языка : автореф. дис. . д-ра филол. наук / И. Е. Гальченко. М., 1980. - 32 с.

75. Гасанов Б. Процесс заимствования и особенности освоения заимствованных слов в языке (на материале тюркских лексических элементов в немецком языке): автореф. дис. . канд. филол. наук / Б. Гасанов. Баку, 1975. -32 с.

76. Гатаулина Р. Г. Об изучении тюркских заимствований // Совет мэктэбе. Казань, 1986. - № 10. - С. 25-26.

77. Гатаулина Р. Г. Тюркизмы в русских названиях построек и строительного дела : дис. . канд. филол. наук / Р. Г. Гатаулина. Казань, 1986. - 229 с.

78. Гераклитов А. А. Арзамасская мордва по писцовым и переписным книгам XVII-XVIII вв. Саратов : Изд-во Сарат. Ун-та, 1930. - 152 с. - (Учен, зап. Сарат. ун-та. - 1930. - Т.8, вып.2).

79. Гераклитов А. А. Алатырская мордва / А. А. Гераклитов. Саранск : Мордгиз, 1938. - 114 с.

80. Герд А. С. По некоторым вопросам славянской исторической диалектологии // Севернорусские говоры. JI, 1975. - Вып. 2. - С. 187-192.

81. Гловинская М. А. Написание двойных согласных в заимствованных словах // Проблемы современного русского правописания. М, 1964. - С. 115130.

82. Головин Б.Н. Введение в языкознание / Б. Н. Головин.- М. : Высш. школа, 1983.-231 с.

83. Горбачевич К. С. Вариантность слова и языковая норма / К. С. Горбачевич. JI.: Наука, 1978. - 238 с.

84. Гордеев Ф. И. К вопросу о происхождении этнонима мари // Вопросы марийского языкознания. Йошкар-Ола, 1964. - С. 46-68.

85. Готье Ю. В. Замосковный край в XVII веке / Ю. В. Готье. М. : Гос.-экон. изд-во, 1937. - 411 с.

86. Григорьев В. П. Так называемые интернациональные сложные слова в современном русском языке // Вопросы языкознания. 1959. - № 1.- С. 44-51.

87. Гридина Т. А. Фонетическая адаптация заимствований и народная этимология // Проблемы истории русской лексики и терминологии. М, 1985. -С. 86-96.

88. Гринев С. В. Терминологические заимствования // Вопросы заимствования и упорядочения иноязычных терминов и терминоэлементов / Д.

89. С. Лотте. М, 1982. - С. 108-134.

90. Гутман А. А. Английские заимствования в современном французском языке : автореф. дис. канд. филол. наук / А. А. Гутман. М, 1963. - 32 с.

91. Дабич Б. Л. Тюркизмы в русском и тюркизмы в сербском языке // Состояние и перспективы сопоставительных исследований русских и других народов, V международный симпозиум (Белград-Ниш, 30 мая-1 июня 2000 г.) : доклады. Белград, 2000. - С. 98-103.

92. Данильченкова С. М. Семантико-словообразовательные особенности диалектных имен существительных // Русские говоры Западной Сибири. -Тюмень, 1982.-С. 63-70.

93. Дементьев А. А. Фонетические и орфографические признаки нерусских по происхождению слов // Русский язык в школе. 1968. - № 3. - С. 35-45.

94. Дешериев Ю. Д. Закономерности развития и взаимодействия языков в советском обществе / Ю. Д. Дешериев.- М.: Наука, 1966. 402 с.

95. Дешериев Ю. Д. Основные теоретические и практические вопросы взаимодействия и взаимообогащения языков народов СССР / Ю. Д. Дешериев, Н. Г. Корлэтяну, И. Ф. Протченко . М.; Л. : Наука, 1969. - 152 с.

96. Дмитриев Н. К. О тюркских элементах русского словаря // Строй тюркских языков. М, 1962. - С. 503-569.

97. Дмитриева Т. Н. Лексические заимствования в русских говорах Нижнего Прииртышья : автореф. дис. . канд. филол. наук / Т. Н. Дмитриева. -Томск, 1981.-32 с.

98. Дмитровская Е И. Фоно-орфографическое, морфологическое и лексико-семантическое освоение англицизмов современным немецким языком : автореф. дис. канд. филол. наук / Е. И. Дмитровская. Львов, 1969. - 32 с.

99. Добродомов И. Г. О методах исследования древнейших тюркизмов в составе русского словаря // Изв. АН СССР. Серия литературы и языка. 1966. -Т. 25, вып. 1.-С. 57-64.

100. Добродомов И. Г. Проблемы изучения булгарских лексическихэлементов в славянских языках : дис. . д-ра филол. наук / И. Г. Добродомов. -М., 1974.-470 с.

101. Добродомов И. Г. К истории изучения тюркизмов в русском языке // Сов. тюркология. Баку, 1976.- № 5. - С. 72-75.

102. Добродомов И. Г. Тюркизмы русского языка в освещении Н. К. Дмитриева // Николай Константинович Дмитриев : К 100-летию со дня рождения. М., 2001. - С. 77-89.

103. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей : XIV-XVI вв. М.; Л. : Изд-во АН СССР, 1950. - 586 с.

104. Егоров Н. И. Оногуры, савиры, булгары, угры и их взаимоотношения в 1-ой половине 1-го тысячелетия н.э. // Чувашский язык : история и этимология. Чебоксары, 1987. - С. 15-26.

105. Егорова К. Л. Типы лингвистических заимствований (на материале англицизмов и англо-американизмов в современном французском языке) : автореф. дис. канд. филол. наук / К. Л. Егорова. М., 1971.-32 с.

106. Ефремов Л. П. Сущность лексического заимствования и основные признаки освоения заимствованных слов : автореф. дис. . канд. филол. наук / Л. П. Ефремов.- Алма-Ата, 1959. 32 с.

107. Жаримбетов А. Тюркские лексические элементы в русской номенклатуре растений : (исследование и историко-этимологический словарь) / А. Жаримбетов. Нукус, 1980. - 105 с.

108. Железной А. И. Тюркская подоснова киевских топонимов // Гасырлар авази = Эхо веков. Казань, 2002. - № 1/2. - С. 158-164.

109. Жиганов М. Ф. Память веков / М. Ф. Жиганов. Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1976. - 110с.

110. Жлуктенко Ю. А. Сочетаемость языковых единиц в германских и романских языках / Ю. А. Жлуктенко. Киев : Вища школа, 1983. - 146 с.

111. ПЗ.Жученко Н. К. Варианты в диалектной речи // Формирование и развитие говоров позднего заселения. Саратов, 1987.- С. 63-70.

112. Жучкевич В. А. Общая топонимика / В. А. Жучкевич. Минск : Вышэйша школа, 1980. - 287 с.

113. Забавников Б. Н. Французские лексические заимствования и их освоение в современном немецком языке / Б. Н. Забавников. Калинин : Изд-во Калинин, ун-та, 1971. - 182 с.

114. Заварюхин Н. В. Из истории заселения Саранского уезда русскими в XVII- начале XVIII века / Н. В. Заварюхин, А. С. Лузгин // Материалы по истории, археологии и этнографии Мордовии. Саранск, 1977.- Вып. 54.-С.73-87.

115. Заварюхин Н. В. Очерки по истории мордовского края периода феодализма / Н. В. Заварюхин. Саранск : Изд-во Мордов ун-та, 1993. - 296 с.

116. Заводова Р. А. Мордовские лексические заимствования в русских говорах Среднего Поволжья // Вопросы финно-угорской филологии. Л., 1977. -Вып. З.-С. 75-86.

117. Заимствования русского языка в историко-функциональном аспекте. -Казань : Изд-во Казан, ун-та, 1991. 190 с.

118. Здобнова 3. П. Судьба тюркизмов в русских говорах Башкирии // Языковые контакты в Башкирии / под ред. Т. М. Гарипова и Н. В. Черемисиной. Уфа, 1972. - С. 63-69. - (Учен. зап. Башкир, ун-та. - 1972. -Вып. 50, № 20).

119. Зеленин Д. К. Великорусские говоры с неорганическим и непереходным смягчением задненебных согласных в связи с течением позднейшей великорусской колонизации / Д. К. Зеленин. СПб. : Отд. рус. яз. и словесности Императорской АН, 1913. - 544 с.

120. Зеленина Т. И. Французское слово в удмуртском и русском языках : этимологический словарь / Удм. гос. ун-т ; Нац. ин-т восточ. яз. и цивилизаций (Париж, Франция). Ижевск : ИД "Удмуртский университет", 2000. - 255 с.

121. Зорько А. С. Сравнительное исследование заимствований в родственных языках (франко-итальянские контакты) : автореф. дис. . канд. филол. наук / А. С. Зорько. М., 1972. - 32 с.

122. Иванов С. 3. О международном аспекте терминологической работы // Актуальные проблемы лексикологии. Новосибирск:, 1971. - С. 96-104.

123. Ивашова Н. М. Западноевропейские заимствования в говорах Русского Севера : дис. . канд. филол. наук : 10.02.01 / Н. М. Ивашова. -Екатеринбург, 1999. 294 с.

124. Илиева А. А. Терминология родства тюркского происхождения в балтачевском говоре восточного диалекта марийского языка // Финно-угристика. Саранск, 2000. - № 4. - С. 77-80.

125. Илимбетов Ф. Ф. Лексические параллели в терминах пчеловодства у тюркских и финно-угорских народов Поволжья и Приуралья // Вопросы финноугроведения. Саранск, 1975. - Вып. 6. - С. 15-21.

126. Ильенко В. В. Словопроизводство от англицизмов в современном русском языке / В. В. Ильенко, И. Н. Обухова // Исследования по русской и украинской лексикологии. Днепропетровск, 1975.- С. 81-88.

127. Ильина М. А. Единство и многообразие лексических форм слова / М. А. Ильина. М. : Изд-во Моск. ун-та, 1979. - 201 с.

128. Исаев М. И. Этнолингвистическая панорама России и "нового зарубежья". Тюркская этноязыковая группа // Русская словесность. 2002. - N 8.-С. 60-64.

129. Исанбаев Н. И. Татарские лексические заимствования и их типы // Вопросы грамматики и лексикологии. Йошкар-Ола, 1980. - С. 127-148.

130. Исанбаев Н. И. Марийско-тюркские языковые контакты. 4.1 : Татарские и башкирские заимствования / Николай Исанбаевич Исанбаев ;

131. Марийск. науч.-исслед. ин-т языка, лит.и ист. ; науч. ред. Г. С. Патрушев. -Йошкар-Ола : Map. кн. изд-во, 1989. 176 с.

132. Исанбаев Н. И. Марийско-тюрские языковые контакты. 4.2 : Словарь татарских и башкирских заимствований / Николай Исанбаевич Исанбаев ; Науч. центр финно-угроведения ; Map. НИИЯЛИ. Йошкар-Ола : б. и., 1994. -209 с.

133. Исанбаев Н. И. Марий да тюрк йылме-влак контакт : Тунемме книга / Н. И. Исанбаев ; Россий Федерацийын образований министерствыже, Марий Кугыжаныш университет. Йошкар-Ола : Map. гос. ун-т , 2001. - 77 с.

134. История Болгарии : в 2 т. М.: Изд-во АН СССР, 1954. - 2 т.

135. История г. Горького : 750 лет.: краткий очерк. Горький : Волго-Вят. кн. изд-во, 1971. - 575 с.

136. Казкенова А. К. Мотивированность заимствованного слова: (на материале современного русского языка) // Вопросы языкознания. 2003. - N5.-С.72-80.

137. Калинин А. В. Лексика русского языка / А. В. Калинин. М. : Изд-во Моск. ун-та, 1978. - 232 с.

138. Камалов Н. К. Роль внутренних и внешних факторов в процессе заимствования словообразовательных средств : автореф. дис. . канд. филол. наук / Н. К. Камалов ; Моск. пед. ин-т ин. яз им. Мориса Тореза. М., 1981. -32с.

139. Капарский В. О хронологии славяно-финских лексических отношений / В. Капарский. Copenhagen : Scando-Slavica, 1958. - 181 с.

140. Каптерев Л. М. Нижегородское Поволжье в 10-16 вв. / Л. М. Каптерев. Горький : ОГИЗ, 1939. - 183 с.

141. Караулов Ю. Н. Обратный словарь заимствований как способ изучения лингвоэкологии // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. -1979.-Т. 38, №6.-С. 540-581.

142. Карский Е. Ф. К вопросу об употреблении иностранных слов в русском языке / Е. Ф. Карский. Варшава, 1910. - 117с.

143. Карцевский С. О. Язык, война и революция / С. О. Карцевский. -Берлин, 1923.- 180 с.

144. Кильметова 3. М. Фонетико-орфографическое и морфологическое освоение тюркизмов в русском языке // Вопросы совершенствования преподавания русского языка в национальной школе. Уфа, 1984.- С. 44-50.

145. Ким Юань-фу П. JI. Опыт синхронного изучения иноязычных лексических единиц : автореф. дис. . канд. филол. наук / П. JI. Ким Юань-фу. -Алма-Ата, 1971.-32 с.

146. Кирьянов И. А. Архангельский собор // Горьковский рабочий. -Горький, 1985.-№Ш.

147. Клименко Г. В. Структура лексических новообразований // Русский язык в национальной школе. 1985.- №1. - С. 11-16.

148. Климов Г. А. Общее языкознание. Формы существования, функции, история языка / Г. А. Климов ; под общ. ред. чл.-корр. АН СССР Б. А. Серебренникова. М.: Наука, 1970. - 604 с.

149. Климова Н. П. Тюркизмы в традиционных обрядах и лексике казаков // История XX века: Якутия в контексте всемирной истории. Якутск, 2001. -С. 120-128.

150. Князева Г. Ю. Понятие ассимиляции заимствований и методика ее исследования // Лингвистика и методика в высшей школе. М, 1970. - Вып. 5. -С. 124-130.

151. Кожеватова О. А. Заимствования в лексике говоров Русского Севера и проблема общего регионального лексического фонда : дис. . канд. филол. наук : 10.02.01 / О. А. Кожеватова. Екатеринбург, 1997. - 187 с.

152. Козлова Н. В. Побеги крестьян в России в первой трети XVIII века: (Из истории соц.-экон. жизни страны) / Н. В. Козлова. М. : Изд-во МГУ, 1983,150 с.

153. Колосов М. А. Заметки о языке и народной поэзии в области северновеликорусского наречия / М. А. Колосов. СПб., 1877. - 54 с. - Прил. к Запискам Императорской Академии Наук. Т. 30, № 3.

154. Комарович В. JI. Китежская легенда / В. JI. Комарович. М. ; JI. : Изд-во АН СССР, 1936. - 184 с.

155. Кононов А. Н. История изучения тюркских языков в России. Дооктябрьский период / А. Н. Кононов. JI.: Наука, 1972. - 272 с.

156. Коробова М. С. Немецкие заимствования в английском языке : автореф. дис. канд. филол. наук / М. С. Коробова. М, 1966. - 32 с.

157. Крысин JT. П. Вопросы исторического изучения иноязычных заимствований в лексике русского языка советской эпохи : дис. . канд. филол. наук / Л. П. Крысин.- М, 1965. 299 с.

158. Крысин Л. П. Иноязычные слова в современном русском языке / Л. П. Крысин. М.: Наука, 1968. - 208 с.

159. Кубанова А. А. Тюркизмы в диалектной лексике русского языка : По «Толковому словарю живого великорусского языка» В.И. Даля : дис. . канд. филол. наук / А. А. Кубанова. Пятигорск, 1967. - 349 с.

160. Кукконен А. И. О русско-финских языковых контактах / А. И. Кукконен. Л. : Изд-во ЛГУ, 1982. - 127 с.

161. Куряева Р. И. Тюркский пласт русской ойконимии Среднего Поволжья : дис. . канд. филол. наук : 10.02.06 / Р. И. Куряева. Казань, 1992. -348 с.

162. Кучкин В. А. Н. Новгород и Нижегородское княжество в XIII-XIV вв. // Польша и Русь. М, 1974. - С. 234-252.

163. Лаврентьев Г. И. Состав слова и словообразование в современном марийском языке / Г. И. Лаврентьев ; науч. ред. Н. И. Исанбаев. Йошкар-Ола : Map. кн. изд-во , 1984 - 192 с.

164. Лаврентьевская летопись : 1926-1928 г. Репринт, воспроизвед. изд. 1926-1928 гг.. - М. : Языки русской культуры, 1997. - 738 с. - (Полное собрание русских летописей. Т. 1).

165. Ландратские книги и ревизские сказки // ЦДНИ РМ. Ф. 350. On. 1. Д 357. Л. 337-339 об.

166. Лексика русского языка : респ. сб. / ред. В. Д. Бодалетов ; Ряз. гос. пед. ин-т. Рязань : Рязан. ГПИ, 1979. - 98 с.

167. Лексика и словообразование русского языка : сб. науч. тр. / Рязан. гос. пед. ин-т; редкол.: В. Д. Бондалетов (отв. ред.) и др.. Рязань : РГПИ , 1982. - 156 с.

168. Лизанец П. Н. О лексических заимствованиях и их типах // Annales Universitates Seientarum Budapestiensis. Budapest, 1975. - Т. 6.- S. 141-147 (6).

169. Лобанова H. H. К вопросу об интернациональных аналогах (к проблеме конвергентных процессов в терминообразовании) // Словообразование во французском и немецком языках : межвуз. сб. -Челябинск, 1968. Вып. 2. - С. 49-56.

170. Лотте Д. С. Вопросы заимствования и упорядочения иноязычных терминов и терминоэлементов / Д. С. Лотте. М. : Наука, 1982. - 106 с.

171. Лукина Г. Н. Об одной лексико-семантической группе заимствований в русском литературном языке древнейшего периода (названия драгоценных камней) // Древнерусский язык : Лексикология и словообразование. М., 1975. -С. 165-170.

172. Лыткин В. И. Из истории словарного состава пермских языков // Вопросы языкознания. 1953. - № 5. - С. 58-66.

173. Лыткин В. И. Этимология некоторых марийских слов // Вопросы марийского языкознания. Йошкар-Ола, 1964. - Вып. 1. - С. 55-68.

174. Любимов О. А. К проблеме освоения говором иноязычной лексики // Материалы межвуз. науч. конф., посвящ. 50-летию образования СССР. -Томск, 1972.-С. 42-46.

175. Ляпунов Б. М. Диалектологическая карта Лукояновского уезда // Живая старина. 1894.- №2. - С. 25-32.

176. Майоров А. П. Заимствования в лексической системе языка (на материале англо-американизмов в современном немецком языке в ФРГ и ГДР) : афтореф. дис. канд. филол. наук / А. П. Майоров.- М., 1967. 32 с.

177. Маковский М. М. Системность и асистемность в языке: Опытисследования антиномий в лексике и семантике / М. М. Маковский. М. : Наука, 1980.-210 с.

178. Мартинек В. Ю. Лексико-семантическая ассимиляция английских заимствований в русском литературном языке советской эпохи : автореф. дис. . канд. филол. наук / В. Ю. Мартинек. Днепропетровск, 1972. - 32 с.

179. Маслов Ю. С. Введение в языкознание / Ю. С. Маслов. М. : Высш. школа, 1975. - 327 с.

180. Матвеев А. К. Русская топонимика финно-угорского происхождения на территории севера европейской части СССР : дис. д-ра филол. наук / А. К. Матвеев. М., 1970. - 415 с.

181. Межъязыковое взаимодействие в Волго-Камье : межвуз. сб. научн. трудов. Чебоксары, 1988. - 140 с.

182. Мельников А. П. Исторический очерк Нижегородского края / А. П. Мельников. Н. Новгород, 1899. - 236 с.

183. Мельников А. П. К трехсотлетию Смутного времени: Н.Новгород и Нижегородский край / А. П. Мельников. М., 1911.- 177 с.

184. Мельниченко Г. Г. Некоторые лексические группы в современных говорах на территории Владимиро-Суздальского княжества XII- нач. XIII в. / Г. Г. Мельниченко. Ярославль : Верхне-Волжское кн. изд-во, 1974. - 271 с.

185. Михайлова Е. В. Французские заимствования в современном русском языке : Словообразовательный аспект : дис. канд. филол. наук : 10.02.01 /Е. В. Михайлова. СПб., 1998. - 192 с.

186. Михайловская Н. Г. Вопросы типологии интерферентных явлений в русской речи билингва // Методы сопоставительного изучения языков. М., 1988.-С. 53-59.

187. Молочко Г. А. Лексика и фразеология русского языка / Г. А. Молочко. Минск : Народная асвета, 1974. - 144 с.

188. Монгайт А. Л. Раскопки Старой Рязани: По следам древних культур / А. Л. Монгайт. М. : Изд-во АН СССР, 1958. - 316 с.

189. Московский летописный свод конца 15 в. М., 1949. - 185 с.

190. Мызников С. А. Лексика прибалтийско-финского происхождения в русских говорах Обонежья : дис. . канд. филол. наук : 10.02.01 / С. А. Мызников. СПб., 1994. - 412 с.

191. Мызников С. А. Лексика финно-угорского и тюркского происхождения в русских диалектах : (Разграничение и определение конечного источника) // Изв. Урал. гос. ун-та. Екатеринбург, 2001. - № 20. - С. 103-106.

192. Мызников С. А. Атлас субстратов и заимствованной лексики Северо-Запада / С. А. Мызников. СПб., 2003. - 360 с.

193. Мызников С. А. Лексика финно-угорского происхождения в русских говорах Северо-Запада (этимологический и лингвогеографический анализ) : автореф. дис. . д-ра филол. наук / С. А. Мызников. СПб., 2003. - 48 с.

194. Мызников С.А. Русские говоры Обонежья : ареально-этимологическое исследование лексики прибалтийско-финского происхождения / С. А. Мызников. СПб, 2003. - 540 с.

195. Напольских В. В. Нетривиальные тюркизмы в удмуртском языке // Linguistica Uralica. Tallinn, 2001. - Т.37, № 1. - С 30-33.

196. Нижний Новгород в 17 в.: сб. документов. Горький : Волго-Вят. кн. изд-во, 1961.-382 с.

197. Никонов В. А. Пласты русской топонимии Горьковской области // Ономастика Поволжья. Горький, 1971. - Вып.2. - С. 168-173.

198. Нуриева А. X. Булгаро-татарско-финно-угорские лексические взаимосвязи // Исследования по диалектологии и истории татарского языка. -Казань, 1982.-С. 136-140.

199. Образование севернорусского наречия и среднерусских говоров / под общ. ред. В. Г. Орловой. М. : Наука, 1970. - 456 с.200.0гиенко И. И. Иноязычные элементы в русском языке / И. И. Огиенко. -Киев, 1915. 136с.

200. Ожегов С. И. Существительные на -аж в русском языке // Лексикология. Лексикография. Культура речи / С. И. Ожегов. М., 1974. - С. 46-53.

201. Ольгович С. И. Иноязычные слова в русских старожильческих говорах средней части реки Оби : дис. . канд. филол. наук / С. И. Ольгович. -Томск, 1963.-300 с.

202. Ольшанский О. Е. Процесс освоения калькированных слов в русском языке (на материале лексических калек с опрощенным морфемным составом) // Язык и общество. Саратов, 1974. - С. 63-69.

203. Орешкина М. В. Особенности освоения тюркских слов в современном русском языке : дис. . канд. филол. наук / М. В. Орешкина. М., 1992.- 199 с.

204. Основы финно-угорского языкознания. Марийский, пермский и угорские языки. М.: Наука, 1976. - 464 с.

205. Павленко Г. В. Проблема освоения иноязычных заимствований: (Языковой и речевой аспекты : На материале англицизмов конца XX в.) : дис. . канд. филол. наук / Г. В. Павленко. Таганрог, 1999. - 176 с.

206. Пауль Г. Принципы истории языка / Г. Пауль.- М. : Изд-во иностр. лит-ры, 1960. 500 с.

207. Перетяткович Г. И. Поволжье в XV-XVI веках : (Очерки из истории края и его колонизации) / Г. И. Перетяткович. М., 1877. - 331 с.

208. Писцовая и переписная книги 17 в. по Нижнему Новгороду / под ред. А. Лаппо-Данилевского. СПб., 1896. - 344 с.

209. Плетнева С. А. От кочевий к городам. Салтовомаяцкая культура / С. А. Плетнева. М. : Наука, 1967. - 196 с.

210. Покровская Л. А. В. М. Жирмунский и актуальные проблемы тюркологии // Изв Академии наук. Серия литературы и языка. 2002. - Т. 61, N З.-С. 64-69.

211. Пономаренко Л. А. Калькирование как вид влияния одного языка на другой / Л. А. Пономаренко. М.: Наука, 1968. - 117 с.

212. Попов А. И. Из истории лексики языков Восточной Европы / А. И. Попов. Л.: Изд-во ЛГУ, 1957.- 134 с.

213. Попов А. И. Некоторые вопросы и задачи исследования русскихговоров // Лексика русских народных говоров. М.; Л., 1966. - С. 5-18.

214. Принципы описания языков мира. М.: Наука, 1976. - 343 с.

215. Протченко И. Ф. Из наблюдений над интернациональной лексикой (имена существительные) // Русский язык в школе. 1962. - № 3. - С. 52-59.

216. Протченко И. Ф. Лексика и словообразование русского языка советской эпохи / И. Ф. Протченко. М.: Наука, 1975. - 323 с.

217. Расторгуева Т.А. О языковом варьировании и факторах его ограничения / Т. А. Расторгуева, М. Э. Сатель // Иностранный язык в школе. -1972.- №2.-С. 21-32.

218. Рейцак А. К. К вопросу о критериях освоенности заимствованной лексики // Вопросы теории и методики изучения русского языка. Чебоксары, 1962. - Вып. 2.-С. 18-44.

219. Рогачев В. И. Интегративные процесы и культурное взаимодействие финно-угорских и тюркских народов Среднего Поволжья (на примере свадебных песен и обрядов мордвы и татар) // Регионология. 2002. - N 4. - С. 229-234

220. Рогожникова Р. П. Варианты слов в русском языке / Р. П. Рогожникова. М. : Просвещение, 1966. - 160 с.

221. Розенович Е. В. Освоение языком иноязычных заимствований (по материалам заимствований в скандинавские языки из близкородственных германских языков): автореф. дис. . канд. филол. наук / Е. В. Розенович. М., 1954. - 16 с.

222. Романов Ю. А. Структура слов греческого происхождения в русском языке : автореф. дис. канд. филол. наук / Ю. А. Романов. М., 1965. - 32с.

223. Рот А. М. Вергерско-восточнославянские языковые контакты / А. М.

224. Рот. Будапешт, 1973. - 146 с.

225. Русинов Н. Д. О времени лабиализации telt-tolt и проявления первого полногласия в древнерусском языке / Н. Д. Русинов. Горький, 1966. - 12 с.

226. Русинов Н. Д. Древнерусский язык / Н. Д. Русинов. М. : Высш. школа, 1977. - 207 с.

227. Русинов Н. Д. Этническое прошлое Нижегородского Поволжья в свете лингвистики / Н. Д. Русинов. Н. Новгород : Изд-во «Нижний Новгород», 1994.-202 с.

228. Русский язык как источник обогащения языков народов СССР / Г. П. Ижакевич, И. К. Белодед И. К. и др.. Киев : Рад. школа, 1978. - 182 с.

229. Рыбаков Б. А. Проблема образования древнерусской народности // Вопросы истории. 1952.- № 9. - С. 57-64.

230. Сагитова А. Г. Об изучении тюркизмов в плане взаимодействия различных уровней языка // Совещание по общим вопросам диалектологии и истории языка : тез. докл. и сообщ. (Волгоград, 21-24 сентября 1982 г.). М., 1982.-С. 240-241.

231. Сагитова А. Г. О тюркизмах названиях сосудов // Актуальные проблемы диалектологии и исторической лексикологии русского языка : тез. докл. и сообщ. (Вологда, 24-26 мая 1983 г.). - Вологда, 1983. - С. 171-172.

232. Семчинский С. В. Заимствования и престиж языков // Национальное и интернациональное в литературе и языке. Кишинев, 1969. - С. 81-88.

233. Серебренников Б. А. О взаимодействии языков // Вопросы языкознания.- 1955. № 1. - С. 44-51.

234. Сетаров Д. С. Тюркизмы в русских названия животного мира : автореф. дис. канд. филол. наук / Д. С. Сетаров. Алма-Ата, 1971. - 16 с.

235. Системность внутриязыковых и межъязыковых отношений. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1985. - 150 с.

236. Смирницкий А. И. Сравнительно-исторический метод и определение языкового родства. М.: Изд-во МГУ, 1955. - 57 с.

237. Смирнов А. П. К вопросу о происхождении татар Поволжья //

238. Советская этнография. 1946.- № 3. - С. 33-52.

239. Смирнов А. П. Очерки древней и средневековой истории народов Среднего Поволжья и Прикамья // Материалы и исследования по археологии АН СССР. 1952. - № 28. - С. 24-35.

240. Советский энциклопедический словарь. М. : Сов. энциклопедия, 1983.- 1600 с.

241. Современный русский язык. Ч. 1 / под ред. Д. Э. Розенталя. М. : Высш. школа, 1979. - 319 с.

242. Солодуб Ю.П. Перспективы многоязычной сопоставительной фразеографии // Филол. науки. 2001. - № 2. - С. 48-56.

243. Сорокин Ю. С. Развитие словарного состава русского литературного языка : 30-е 90-е годы XIX в. / Ю. С. Сорокин. - М.; Л.: Наука, 1965. - 564 с.

244. Сороколетов Ф. П. Очерки по русской диалектной лексикографии / Ф. П. Сороколетов, О. Д. Кузнецова. Л. : Наука, 1987. - 228 с.

245. Списки населенных мест Российской империи, составленные и издаваемые центральным статистическим комитетом Министерства внутренних дел. М, 1863.-280 с.

246. Старостин П. Н. Памятники именьковской культуры / П. Н. Старостин ; под общ ред. Б. А. Рыбакова ; Казан, ин-т языка, литературы и истории. М. : Наука, 1967. - 95 с. - (Свод археологических источников, Д-1-32.).

247. Супрун А. Е. Сопоставительно-типологический анализ лексики // Методы изучения лексики. Минск, 1975. - С. 88-96.

248. Сывороткин М. М. Лексика колодезного ремесла в Посережье // Эволюция и предыстория русского языкового строя. Взаимодействие лексики и грамматики. Горький, 1984. - С. 87-95.

249. Сывороткин М. М. Особенности функционирования рыболовецкой лексики Посережья // Среднерусские говоры и их история. Калинин, 1987. -С. 51-61.

250. Сывороткин М. М. Исторические связи рыболовецкой лексики

251. Сывороткин М. М. Топонимика д. Румасово Навашинского района Нижегородской области // Функционально-семантические исследования : межвуз. сб. науч. тр. / редкол.: Л.Л. Буланин (отв. ред.) и др. Саранск, 1996. -Вып. 1.-С. 84-86.

252. Сывороткин М. М. Этимология некоторых диалектных фразеологизмов с затемненным составом (на материале русских говоров Мордовии и Навашинского района Нижегородской области) // Вестник Мордов. ун-та.- Саранск, 1995.- № 1.-С. 12-20.

253. Сывороткин М. М. Лексика растительного мира в русских говорах Мордовии // Вестник Мордов. ун-та. Саранск, 1996.- № 3. - С. 16-19.

254. Сывороткин М. М. Происхождение и межъязыковые контакты некоторых диалектизмов в русских говорах Мордовии с мордовскими итюркскими языками // Вестник Мордов. ун-та. Саранск, 1999.- № 1-2. - С. 4851.

255. Сывороткин М. М. О происхождении диалектного фразеологизма «понести с малавы на булаву» // Новые подходы в гуманитарных исследованиях: право, философия, история, лингвистика. Саранск, 2000. - С. 142-144.

256. Сывороткин М. М. О происхождении диалектных слов с корнем кул-(кол-) в русских говорах Мордовии и Нижегородской области // Социальные и гуманитарные исследования: традиции и реальности. Саранск, 2000. - С. 316318.

257. Сывороткин М. М. Некоторые финно-угорские и тюркские заимствования в лексике природы Мордовии // Лексический атлас русских народных говоров : (Материалы и исследования. 1998). СПб., 2001.- С. 115119.

258. Сывороткин М. М. Заимствованная лексика (фразеология) финно-угорского происхождения в современных русских говорах Окско-Волжско-Сурского региона // Регионология. Саранск, 2002.- № 3. - С. 236-245.

259. Сывороткин М. М. Система адаптации заимствованной лексики тюркского и финно-угорского происхождения в современных русских говорах Окско-Волжско-Сурского региона / М. М. Сывороткин. Саранск : Тип. «Краен. Октябрь», 2004. - 460 с.

260. Тагунова В. И. Муромские говоры : дис. . канд. филол. наук / В. И. Тагунова. М., 1955.-312 с.

261. Тадинова Р. А. Тюркизмы в кавказских языках:(На материале глаголов) // Актуальные проблемы современной лингвистики // М.,1999 С. 267-272.

262. Тараканов И. В. Удмуртско-тюркские языковые контакты / И. В. Тараканов. Ижевск : Удм. кн. изд-во, 1982: - 121 с.

263. Твердомед Т. В. К вопросу о семантической ассимиляции интернациональных слов // Научн. Тр. Куйбыш. пед. ин-та. Куйбышев, 1974. -Т. 147.-С. 84-91.

264. Теуш. О. А. Этимологизация финно-угорских заимствований в русском языке и семантический анализ // Вопр. языкознания. 2003. - № 1. - С. 99-108.

265. Ткачева Н. А. О детерминологизации лексики греко-латинского происхождения (на материале русского и английского языков) // Вопросы гуманитарных наук. Томск, 1974. - Вып. 1. - С. 88-96.

266. Третьяков Н. П. Финно-угры, балты и славяне на Днепре и Волге / Н. П. Третьяков. М.; Л. : Наука, 1966. - 308 с.

267. Третьяков Н. П. У истоков древнерусской народности / Н. П. Третьяков. Л.: Наука, 1970. - 156 с.

268. Трубачев О. Н. Лингвистическая география и этимологические исследования // Вопросы языкознания. 1959. - № 1. - С. 18-27.

269. Успенский Б. А. Языковая ситуация Киевской Руси и ее значение для истории русского литературного языка / Б. А. Успенский. М. : Изд-во МГУ, 1983.-144 с.

270. Федорова М. В. Славяне, мордва и анты : К вопросу о языковых связях

271. М. В. Федорова. Воронеж : Изд-во Воронеж, ун-та, 1976. - 108 с.

272. Федотов М .Р.Чувашско-марийекие связи в историческом освещении : автореф. д-ра филол. наук / М. Р. Федотов. Чебоксары, 1969. - 32 с.

273. Федотов М Р. Материалы к историко-этимологическому словарю чувашского языка / М. Р. Федотов. Чебоксары : НИИЯЛИЭ, 1992. - 179 с.

274. Феоктистов А. П. К проблеме мордовско-тюркских языковых контактов // Этногенез мордовского народа. Саранск, 1965. - С. 331-343.

275. Феоктистов А. П. Мордовские языки // Основы финно-угорского языкознания. Прибалтийско-финские, саамские и мордовские языки / А. П. Феоктистов. М, 1975. - С. 248-345.

276. Филин Ф. П. Образование языка восточных славян / Ф. П Филин. М. ; Л.: Изд-во АН СССР, 1962. - 294 с.

277. Филин Ф. П. Теоретические проблемы советского языкознания / Ф. П. Филин. М : Наука, 1968. - 367 с.

278. Филин Ф. П. Научно-техническая революция и проблема билингвизма в современном мире // Научно-техническая революция и функционирование языков мира. М, 1977. - С. 88-97.

279. Филиппов В. С. К терминологии музыкального и театрального искусства // Исследования по словообразованию и лексикологии древнерусского языка. М, 1969. - С. 218-236.

280. Фридман Л. А. Количественное сопоставление взаимопроникновения терминов двух языков в хронологическом аспекте (фр.-англ.) // Учен. зап. Владимир, гос. пед. ин-та. Владимир, 1973. - Т. 44, вып. 7. -С. 66-71.

281. Фролова О. П. К вопросу об образовании терминов иностранного происхождения в современном китайском языке // Актуальные вопросы лексикологии и словообразования. Новосибирск, 1972. - С. 81-88.

282. Фроне Г. Об английских заимствованиях в русском языке // Русский язык в школе. 1968. - № 3. - С. 39-47.

283. ЦТ А РМ. Ф. 2. On. 1. Д. 2. Л. 305-315.

284. ЦТ АДА. Ф. 1209 Поместного приказа. Кн. 7514. Л. 1-99.

285. Циркин А. В. Экономические и культурные связи мордвы со славянскими племенами в VII-XIII вв. // Этногенез мордовского народа. -Саранск, 1965. С. 211-219.

286. Цыганкин Д. В. Фонетическое и грамматическое освоение слов, заимствованных из русского языка и через русский язык // Тр. Мордов. науч.-исслед. ин-та языка, лит-ры, истории и экономики. Серия филологическая. -Саранск, 1962. Вып. 23. - С. 117-196.

287. Цыганкин Д. В. Русско-мордовские языковые контакты // Тр. Мордов. науч.-исслед. ин-та языка, лит-ры, истории и экономики. Серия лингвистическая. Саранск, 1981. - Вып. 61. - С. 3-18.

288. Черногорова Г. П. Основные вопросы образования технических терминов при помощи греческих и латинских слов и корней в современном французском языке / Г. П. Черногорова. М.: Наука, 1972. - 215 с.

289. Шайхулов А. Г. К проблеме булгарского языкового наследства в финно-угорских языках волжской и пермской групп : (евразийский аспект) // Евразийство : проблемы осмысления. Уфа, 2002. - С. 209-219.

290. Шакирова Н. М. О некоторых тюркских заимствованиях в русском языке // Научн. труды Ташкент, гос. ун-та. Серия: Языкознание и литературоведение. Ташкент, 1964. - Вып. 268. - С. 81-86.

291. Шанский Н. М. Лексикология современного русского языка / Н. М. Шанский. М. : Просвещение, 1972. - 327 с.

292. Шанский Н. М. Очерки по русскому словообразованию / Н. М. Шанский. М.: Изд-во МГУ, 1968. - 310 с.

293. Шаповалова А. П. Аббревиация и межъязыковые контакты. Заимствованные сокращенные единицы // Изв. высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки: Приложение. 2004. - N 4. -С. 79-86.

294. Шахматов А. А. Введение в курс истории русского языка. Ч. I: Исторический процесс образования русских племен и наречий / А. А.

295. Шахматов. М., 1916. -146 с.

296. Шеломенцева 3. С. Взаимодействие русского и тюркских языков / 3. С. Шеломенцева. Краснодар : Изд-во Краснодар, ун-та, 1980. - 88 с.

297. Шестакова Н. А. Проблемы ассимиляции слов иноязычного происхождения в русском языке : автореф. дис. . канд. филол. наук / Н. А. Шестакова. JL, 1974. - 32 с.

298. Шеянова Т. М. Формирование лексики мордовских языков: История лексики. Языковые контакты : учеб. пособие / Т. М. Шеянова ; Мордов. гос. унт. Саранск, 1989.-92 с.

299. Штейниц В. К. Финно-угорско-тюркские этимологии // Публикации отделения структурной и прикладной лингвистики / Моск. гос. ун-т, филолог, ф-т.- 1970.-Вып. 4.-С. 279-283.

300. Эндюковский А. Г. К вопросу о русских заимствованиях в мордовском языке // Мордовский сборник. Саратов, 1930. - С. 55-112.

301. Юналеева Р. А. Диалектные тюркизмы как источник изучения междиалектных и межъязыковых контактов // Совещ. по общим вопросам диалектологии и истории языка : тез. докл. и сообщ. (Ереван, 2-5 октября 1973 г.).-М., 1973.-С. 151-152.

302. Юналеева Р. А. Из истории русских слов тюркского происхождения // Исследования по диалектологии и истории татарского языка. Казань, 1982. -С. 140-147.

303. Юналеева Р. А. К вопросу о тюркизмах в лингвогеографическом освещении // Совещание по общим вопросам диалектологии и истории языка (Нальчик, 21-24 сентября 1977 г.). М., 1977. - С. 59-60.

304. Юналеева Р. А. К историко-этимологическому анализу русских слов тюркского происхождения // Русский язык : (Грамматика и лексикология). -Казань, 1978.-С. 182-193.

305. Юналеева Р. А. Тюркизмы в русском языке (на материале названий одежды): дис. д-ра филол. наук / Р. А. Юналеева. Казань, 1984. - 476 с.

306. Юналеева Р. А. Тюркизмы в системе заимствований русского языка

307. Советская тюркология. Баку, 1987. - № 1. - С. 8-13.

308. Ююкин М. А. Древнерусские топонимы тюркского происхождения // Язык и методика его преподавания. Лингвистика и литературоведение. Методика и педагогика. Казань, 2000. - С. 143-144.

309. Яковлев К. Ф. Как мы портим русский язык / К. Ф. Яковлев. М. : Мол. гвардия, 1976. - 96 с.

310. Ярцева В. Н. Проблема вариантности на морфологическом уровне языка // Семантическое и формальное варьирование. М., 1979. - С. 6-15.

311. Haugen Е. The analysis of linguistic borrowing // Language. 1950. -Vol. 26, №2.- P. 210-231.

312. Hengst K. Zur Typologie der Lehnnamen im Deutschen // Der Name in Sprache und Gesellschaft. Berlin, 1973. - S. 176.

313. Hope Т.Е. Loan-words as cultural and lexical symbols // Archivum linguisticum. -Glasgow, 1962. Fasc. 2. - P. 116-130.

314. Hockett Gh. A course in modern linguistics / Gh. Hockett. N. V., 1960. -365 p.

315. Kalima. Ya. Die ostseefinnischen Lehnworter im Russischen / Ya Kalima. -Helsinki, 1915.-215 s.

316. Richter E. Fremdwortkunde / E. Richter. Leipzig, 1919. - 207 s.

317. Saarinen S. Der EinfluB der turkischen Sprachen auf das Tscheremissische // Finnisch-ugrische Forchungen. Helsinki, 2002. - Bd.57, h. 1-3. - S. 375-375.

318. Sulan B. Zu einigen Fragen des Bilinguismus // Slavica. 1963 (Debrecen). - H. 3. - S. 12-14.