Система пространственных падежей современного кумыкского языка

Кардашев, Эльдар Надырович

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Система пространственных падежей современного кумыкского языка

Год: 2009
Автор научной работы: Кардашев, Эльдар Надырович
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Махачкала
Код cпециальности ВАК: 10.02.02

Диссертация по филологии на тему 'Система пространственных падежей современного кумыкского языка'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Система пространственных падежей современного кумыкского языка"

На правах рукописи оил^■ '—

КАРДАШЕВ Эльдар Надырович

СИСТЕМА ПРОСТРАНСТВЕННЫХ ПАДЕЖЕЙ СОВРЕМЕННОГО КУМЫКСКОГО ЯЗЫКА

(сравнительно с турецким языком)

10.02.02 - Языки народов Российской Федерации (тюркские языки)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Махачкала - 2009

003472587

Диссертация выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Дагестанский государственный педагогический университет»

Научный руководитель - доктор филологических наук доцент

Гаджиев Эльдар Набиевич

Официальные оппоненты: доктор филологических наук профессор

Абдурахманова Пасихат Джалиловна (ГОУ ВПО «Дагестанский государственный педагогический университет»)

кандидат филологических наук доцент Батырмурзаева Ума Мамашевна (ГОУ ВПО «Дагестанский государственный институт народного хозяйства»)

Ведущая организация - Дагестанский институт повышения

квалификации педагогических кадров

Защита состоится « ¿0 » \J~iCb9,_2009 г., в 14.00 часов, на заседании диссертационного совета Д 212.051.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук в Дагестанском государственном педагогическом университете по адресу: 367003, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул. М.Ярагского, 57, ауд.140 (4-й этаж)

С диссетацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Дагестанский государственный педагогический университет»

Автореферат выставлен на сайте ГОУ ВПО «Дагестанский государственный педагогический университет « » сьп^ЫЦ 2009 г. Адрес сайта: www.dgpu.ru

Автореферат разослан «¿0 » (хж/МлХЛ 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук

Э.Н. Гаджиев

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования обусловлена рядом обстоятельств. Прежде всего следует отметить, что современный кумыкский язык характеризуется наличием в системе его склонения своеобразных характеристик, обусловленных как внутренним строем языка, так и языковыми контактами с родственными и неродственными языками.

Некоторые аспекты изучения склонения имен существительных в кумыкском языке в той или иной мере затронуты в научных работах современных кумыковедов, однако система пространственных падежей еще не подвергалась специальному монографическому исследованию. Между тем общетюркские разновидности падежей характеризуются яркими специфическими фонетическими и семантическими признаками. На материале кумыкских типов склонения можно проследить различные лингвистические процессы, лексико-семантические явления, структурные изменения, что, безусловно, представляет значительный научный интерес для исследования падежной системы кумыкского и других тюркских языков.

Объектом исследования является категория падежа современного кумыкского и турецкого языков.

Предмет исследования - система пространственных падежей и способы ее выражения в кумыкском языке в сравнительном аспекте с турецким языком.

Степень изученности темы. Вопросы склонения в тюркских языках рассматривались неоднократно. В современной тюркологии имеются работы, посвященные исследованию категории склонения существительных, на материале турецкого, азербайджанского, узбекского, казахского, татарского и других языков. Проблема падежей кумыкского языка затронута в работах таких тюркологов, как Н.К. Дмитриев, Ю.П. Долинина, Г.Ф. Благова, Н.Э. Гаджиахмедов, Д.М. Хангишиев, Н.Х. Ольмесов, К.С. Кады-раджиев, П.Д. Абдурахманова и др. Монографическое исследование системы пространственных падежей в современном кумыкском языке сравнительно с турецким языком проводится впервые в данной работе.

Цель исследования. Основная цель диссертации заключается в выявлении и всестороннем, системно-комплексном анализе системы пространственных падежей имен существительных в современном кумыкском языке в сравнении с турецким языком. Достижение этой общей цели требует постановки и решения ряда конкретных задач:

- провести анализ лексико-морфологической структуры пространственных падежей в тюркских языках;

- установить и выявить различные основы в пространственной падежной системе кумыкского и турецкого языков;

- решить проблему становления и развития пространственных падежей в кумыкском языке на материале имен существительных;

- выделить функционально-семантические особенности тюркских пространственных падежных форм и определить их место в системе склонения современного кумыкского и турецкого языков;

- дать сравнительный анализ падежных форм и послелогов в кумыкском и турецком языках, обладающих пространственными значениями;

- охарактеризовать направительные и пространственные изменения в составе послелогов и послеложных слов кумыкского и турецкого языков.

Материал и источники исследования. Основным источником послужил материал кумыкского литературного языка и фольклора. Кроме того, привлекается материал других родственных тюркских языков, в частности турецкого языка. В основном использован фактический материал, взятый их художественной литературы кумыкского и турецкого языков, а также данные лингвистических словарей тюркских языков.

Теоретико-методологической базой исследования послужили труды современных лингвистов, разрабатывавших проблемы категорий имен существительных в тюркских языках. В основу диссертационного исследования легли идеи и взгляды тюркологов Н.К.Дмитриева, Н.А.Баскакова, А.Н.Кононова, А.К.Боровкова, Ю.П.Долининой, Е.У.Убрятовой, А.А.Юлдашева, А.М.Щербака, БА.Серебренникова, Д.М.Насилова, а также дагестанских кумыковедов, ИА.Керимова, Н.Э.Гаджиахмедова, Д.МХангишиева, Н.Х.Ольмесова, Ю.Д.Джанмавова, К.С.Кадыраджиева, А.ЗАбдудлаевой, П.Д Абдурахмановой и др.

Научная новизна исследования заключается в постановке проблемы, требующей освещения достижений кумыкского языкознания в области склонения и связанной с углубленным изучением тюркской системы пространственных падежей в современном кумыкском языке. В диссертации впервые комплексно рассматриваются пространственные и функционально-семантические особенности падежей имен существительных в кумыкском и турецком языках. Проблема происхождения и развития тех или иных падежных показателей пространства - одна из сложных и спорных в тюркологии, что обусловило необходимость глубокого освещения этого вопроса с привлечением данных по турецкому языку. Научная новизна работы также состоит в том, что впервые подробно освещены различные пространственные понятия, характерные для послелогов и послеложных слов современного кумыкского и турецкого языков.

сравнительно-сопоставительной лексикологии и морфологии кумыкского языка. Результаты исследования категории падежей имен существительных раскрывают ряд невыясненных вопросов морфологии, лексики и семантики кумыкского языка, что дает возможность проследить историю развития многих структурных его закономерностей на разных уровнях.

Практическая ценность работы. Материалы и результаты исследования кумыкских падежных словоформ могут быть использованы в преподавании современного литературного кумыкского языка в школах и вузах республики, в проведении спецкурсов и спецсеминаров по тюркской морфологии, в подготовке учебников и учебно-методических пособий по грамматике кумыкского языка, при составлении различного рода словарей, в том числе этимологического словаря кумыкского языка.

Методы исследования. В диссертационной работе в основном используются описательный и сравнительный методы с аппеляциями сопоставительного характера к близкородственным языкам, а именно к турецкому языку. Попытки уточнения категориальных особенностей некоторых тюркских падежей потребовали применения и методики сравнительно-исторического анализа. В ряде случаев привлекаются приемы типологического и лингвистического анализов.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования обсуждались на заседаниях кафедры турецкого языка Даггоспедуниверситета (2006-2008), научно-практических сессиях преподавателей и сотрудников этого вуза (2006-2008), межвузовских научно-теоретических конференциях Даггосуниверситета (2007, 2008). Результаты исследования нашли применение в преподавательской деятельности автора. По теме диссертации опубликовано шесть статей.

На защиту выносятся следующие положения исследования:

1. Изучение системы пространственных падежей в тюркских языках, в частности кумыкском и турецком языках, основано на объединении раз-ноаспектного в единое целое, проведении теоретического анализа эмпирического многообразия падежных окончаний.

2. Сравнительное рассмотрение падежной системы кумыкского и турецкого языков представляет особую ценнось для тюркологии и позволяет дать целостную картину развития и функционирования пространственных падежей в тюркских языках.

3. Пространственные падежи кумыкского и турецкого языков входят в большой ряд форм, включающий все тюркские пространственно-временные падежи, и служат для выражения направительных оттенков и пространственных отношений.

4. Детальный анализ пространственных падежей, а именно дательного, местного, исходного, способствует выявлению их близости и различий, а

также соотнесенности падежей своими пространственно-временными значениями в кумыкском и турецком языках.

5. Исследование категории падежа позволяет выявить в системе пространственных падежей современного кумыкского языка равномерный характер падежных показателей, основанных на системе тюркского склонения и особых послеложных форм.

6. Лингвистические и категориальные особенности кумыкских пространственных падежей в сравнительно-сопоставительном освещении позволяют проникнуть вглубь системы склонения современных тюркских языков, а также объяснить различные сложные вопросы пространственно-сти тюркского склонения.

7. В системе тюркского склонения особую роль играют послелоги, которые в сочетании с лексемами, имеющими пространственное значение, приобретают в контексте оттенки, близкие к пространственным, а также послеложные слова, которые в основном выражают пространственные отношения в двух плоскостях: вертикальной и горизонтальной.

Структура работы определена основной проблемой исследования, его целью и задачами. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списков использованной литературы и иллюстративного материала.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, сформулированы цель и задачи, научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, представлены основные положения, выносимые на защиту.

В первой главе диссертации «Проблема изучения падежной системы в тюркском языкознании» рассматривается состояние изученно- > сти формирования системы тюркского склонения.

В современной тюркологии остро стоит проблема склонения, которой всегда уделялось особое внимание ученых, что обусловлено сложностью ее изучения и многогранностью категории падежа в тюркских языках.

Система склонения в тюркских языках складывалась на протяжении многих столетий в результате действия тенденций, восходящих к разным хронологическим периодам. В тюркологии отмечается два состояния системы общетюркского склонения - как более позднего, предшествующего распаду тюркского праязыка, так и более раннего, характеризовавшего тюркский праязык. Общетюркское склонение рассмотрено в работе В.А. Богородицкого, который уделял большое внимание генезису падежных окончаний, восстановлению их «древнейших типов» [Богородицкий 1953: 151-159]. 6

В некоторых работах тюркологов определены пути развития падежной системы тюркских языков, изменения древнего состояния их падежной системы и причины этого [Серебренников, Гаджиева 1979: 77-89]. Эти труды заложили прочный фундамент сравнительно-исторического исследования склонения в тюркских языках.

Однако изучены далеко не все аспекты формирования тюркского склонения. При этом не учитывалось специфическое взаимодействие категории падежа с другими тюркскими грамматическими категориями и, как следствие, далеко не всегда принималось во внимание существование различных структурных разновидностей тюркского склонения: за пределами сравнительно-исторического исследования остались парадигматические отношения.

Во втором разделе главы рассматривается взаимодействие категорий падежа и принадлежности, которое в большей части тюркских языков имеет собственный стабильный морфологический показатель, не имеющий ограничений по линии множественного числа. Это так называемый вставной который вычленяется при склонении имен с аффиксом принадлежности 3-го лица особенно четко в локальных падежах (дательный, местный, исходный). До настоящего времени вставной -и- часто рассматривался в составе посессивно-именных форм 3-го лица как компонент, лишенный грамматического значения. Грамматическая трактовка предложена А.Н. Кононовым, рассматривающим -н- в качестве «показателя по-сессивности» [Кононов 1980: 160-165]. Однако в современной тюркологии имеется и несколько иная грамматическая трактовка -«-, нацеленная на осмысление и показ того противопоставления «простого» и «притяжательного» склонения, которое действует в большинстве тюркских языков.

В третьем разделе анализируется исследование падежной системы в тюркологии. В сравнительной грамматике тюркских языков общетюркская парадигма склонения разными авторами представлена в составе шести или восьми падежей. В результате историко-типологического исследования морфологии тюркских языков посроена общетюркская парадигма склонения с тем же составом продуктивных падежей (в нее не включены пять рудиментарных падежей - сравнительный -дай; сравнительно-предельный -ча; творительный времени -;/; исходный места -тын; дательный направления -гара) [Баскаков 1979: 225-228]. По мнению А.М. Щербака [1977: 60-64], общетюркская парадигма насчитывает восемь падежей: именительный, родительный, дательный, винительный, местный, исходный, творительный и сравнительно-ограничительный.

При подобном сравнении общетюркских парадигм склонения рассмотрению подлежат такие вопросы, как количественный и качественный составы падежей, входящих в общетюркскую парадигму.

В четвертом разделе исследуются структурные разновидности тюркского склонения. Падежное изменение имен в тюркских языках происходит путем агглютинации, которое сопровождается в некоторых случаях известными фонетическими явлениями. При этом морфологические правила в большинстве своем касаются того, какими способами категория принадлежности формирует и преобразует парадигму склонения в различных группах тюркских языков.

Взаимодействие в тюркском склонении категорий принадлежности и падежа, так же, как и учет морфологического выражения данного явления, заставляют задуматься над статусом «простого» и «притяжательного» склонений в тюркологии. Общепринятое разделение тюркского склонения на «простое» и «притяжательное» нами предлагается рассматривать на уровне морфологии как две структурные разновидности и соответственно называть их «именная парадигма» и «посессивно-именная парадигма».

В тюркских языках устойчивым оказалось одно средство противопоставления двух парадигм, а именно посессивный —н. Это считается почти универсальным средством, по которому вычленяется посессивно-именная парадигма тюркского склонения. Оно используется как дифференциальный признак в практике классификаций тюркских языков.

В пятом разделе главы рассмотрены классифицирующие признаки тюркского склонения и его структурные параметры. Классифицирующие признаки тюркского склонения - это не простые формы, они связаны между собой в каждом тюркском языке сетью соотношений, определенным характером распределения их в именной и посессивно-именной парадигмах.

В систему классифициующих признаков склонения должно быть включено такое универсальное для тюркских языков средство выражения взаимодействия категорий принадлежности и падежа, как посессивный -н- в локальных падежах имен, снабженных аффиксом принадлежности 3-го лица. Все перечисленные выше формы склонения традиционно используются в практике общих и частных классификаций тюркских языков, построенных с учетом фонетических и морфологических признаков. Однако при этом формы склонения обычно привлекаются либо по отдельности, либо в неполном наборе.

В шестом разделе проводится классификация типов тюркского склонения, которая строится при учете как фонетических, так и морфологических факторов, неодинаково действующих в различных языках при изме-" нении имен по падежам. Она строится с учетом двух противопоставлений (гласное склонение - согласное склонение, именная парадигма - посессивно-именная парадигма), которые не изолированы друг от друга, а наоборот, взаимодействуют между собой, накладываясь одно на другое, как это можно видеть при рассмотрении типов склонения. Два типа тюркского 8

склонения можно считать огузским и кыпчакским, третий можно условно назвать уйгурско-кыпчакским, а четвертый - карлукским.

Проведенная в работе классификация типов тюркского склонения, способствуя его сравнительному изучению, показала, что преобладающему большинству тюркских языков свойственно противопоставление посессивно-именной и именной парадигм за счет наличия в первой из них -н-.

Во второй главе «Функциональная и структурно-семантическая характеристика пространственных падежей в кумыкском и турецком языках» исследуется система пространственных падежей кумыкского и турецкого языков в парадигматическом и структурно-семантическом аспектах.

Первый раздел посвящен анализу категории падежа в кумыкском языке. В современной тюркологии проблема категории падежа занимает особое место по причине сложности этой грамматической категории как таковой, а также наличия противоречивых мнений по вопросу ее квалификации. Несмотря на специальные исследования в этой области, в ряде тюркских языков, в частности кумыкском, данная проблема является актуальной и до конца еще не решенной. Исследование тюркских падежных форм связано с определенными трудностями, так как употребление падежей дает яркую картину эмпирического многообразия значений.

Основной задачей изучения падежей в тюркских языках, в частности в кумыкском, считаем объединение разноаспектного в одно целое, проведение теоретического анализа эмпирического многообразия падежных значений в современной тюркологии. Можно выделить в системе тюркского склонения «простое» и «притяжательное» склонения в виде двух структурных разновидностей и, следовательно, назвать их именной и посессивно-именной парадигмой вместо других разнообразных наименований, которые употребляются в современном тюркском языкознании.

В кумыкском типе склонения собственно дистинктивным признаком обладает не только каждая из падежных парадигм, но и каждая из частей посессивно-именной парадигмы. Этим рассматриваемый в предыдущей главе кыпчакский «северный» тип склонения отличается от огузского «южного», где одним таким признаком располагает только посессивно-именная парадигма 3-го лица. Как видим, в кыпчакском типе склонения внутрипарадигмные и межпарадигмные соотношения характеризуются некоторой неравномерностью.

Сопряженность категорий принадлежности и падежа имеет место не только в семантическом и синтаксическом планах, но и в плане парадигматическом: это, так называемый, «вставочный» -н-, который появляется при склонении имен с аффиксом принадлежности 3-го лица в локальных падежах (дательном, местном, исходном). Таким образом, пересечение

двух категорий принадлежности и падежа имеет собственный морфологический показатель.

В турецком языке падеж представляет собой форму имени, которая возникает в зависимости от отношения этого имени к другим словам речи. Стоить отметить, что система склонения в турецком языке обслуживается не только падежами, но также и послелогами.

Грамматические падежные значения выражаются в турецком языке с помошью аффиксов и послелогов. Каждый из падежей турецкого языка имеет присущую только ему форму, при этом аффиксы падежей турецкого языка, как и в кумыкском языке, являются ударными.

Изучение в сравнительном аспекте грамматической категории падежа в кумыкском и турецком языках выявляет многообразие значений каждого падежа, которое является результатом длительного исторического процесса, так как язык является продуктом ряда эпох.

В целом категория падежа в кумыкском и турецком языках служит для выражения синтаксических отношений существительного. При этом категория тюркского падежа устанавливает отношение существительного в определенной падежной форме к другим членам предложения. Совокупность падежных окончаний одного и того же слова образует систему тюркского склонения.

Дательный падеж кумыкского и турецкого языков (багьым ге-лиш//удпе1те каИ) передает значения, относящиеся к широкому диапазону различных ступеней абстракции, тем самым педставляет наиболее по-лисемичную единицу кумыкской морфологии. Так, например: Къойчу улапгъа не герек? - Кёрпе чачлы кьыз герек! (Йыр) «Что нужно молодому пастуху? - Пышноволосая девушка нужна!».

Дательный падеж кумыкского языка при взаимодействии с глаголами движения сигнализирует о том, что обозначенный именем предмет может быть объектом, в направлении которого совершается действие: Сумкасында Маматгъа ошайгъан бир нече сураты да бар эди (И. Керимов) «В ее сумке было несколько фотографий, похожих на Мамата» или которого достигает действие, осуществляющееся в направлении к нему: Гьапи мен шагьаргъа багъып бараман (У. Мантаева) «Сейчас я направляюсь в сторону города».

Вместе с тем существуют другие типичные значения дательного падежа в современном кумыкском языке: а) когда объект выступает со значением адресата, по отношению к которому совершается действие: Председатель савунчу къызгъа бир затлар гёрсетип тура эти (И. Керимов) «Председатель показывал что-то доярке»; б) когда объект выступает в роли предназначения: Къуру къолгъа къуш къонмас (Поел.) «На пустую (сухую) руку птица не сядет»; в) когда объект является целью: Салибий Яхсайгъа алгьамгьа гетген эди (Ш.Альбериев) «Салибий выезжал в Ак-ю

сай на соболезнование»; г) когда объект выступает причиной: Шу сезлени Анвар масгъарагъа айтды (Ю. Алимханов) «Эти слова Анвар сказал в шутку» и др.

Приведенные выше значения дательного падежа объединяет то, что они обозначают объект, по отношению к которому или в отношении которого что-либо совершается.

Дательным падежом кумыкского языка управляют также послелоги (къаршы «против», таба «через», ерли «до», багъып «в сторону»), которые связаны с пространственными значениями: направительным, достигательным и предельным: Гиччи яшлар медресеге багъып юрюп йибердшер (Р. Расулов) «Маленькие дети пошли в сторону медресе». Экинниге таба Абдуллатип де, мен де къаршылашдыкъ (А. Сулейманов) «Ближе к послеобеденному времени Абдуллатип и я встретились». Ахшамгъа ерли ёл кьарап турдукь, тек вир зат да билип болмадыкъ (И. Керимов) «До самого вечера мы ждали, но ничего не смогли узнать».

Дательный падеж турецкого языка по своим значениям более целостен и обозначает косвенный объект (предмет) к которому направлено действие, конечный пункт движения или действия. Он может быть представлен различными формами, такими как: 1. Форма косвенного дополнения, служит для выражения косвенного объекта. Дательный косвенного дополнения является формой объекта при глаголах, в значении которых заключена направленность, целеустремленность действия в самом широком значении этих слов: Цфег derhal це ba$lachlar (Ó.Okfu) «Рабочие тотчас принялись за работу»; 2. Форма обстоятельственного дополнения места, обозначает предмет, к которому направлено действие: Коу delikanlilari, ellerinde yanar giratoria sokaklara dókülmi¡$ler (N.Güntekin) «Сельские юношы с факелами в руках вышли на улицы»; 3. Форма обстоятельственного дополнения цели, обозначает предмет, на который направлено действие: Hakimin yaptigi щ padi$ahi hayrete dü$ürdü (§.Sadi) «Поступок судьи вызвал удивление у падишаха»; 4. Форма обстоятельственного дополнения назначения, обозначает предмет, в пользу или во вред которого совершается действие: Ózellikle hayvanlara acimada hepimizden üstündürler (P.Loti) «Особенно жалость к животным у них превыше всего»; 5. Форма обстоятельственного дополнения предела во времени, обозначает временной отрезок, в течение которого совершается действие: Misafirler ak$ama dogru serildiler (A.Ha§im) «Гости к вечеру разошлись»; 6. Форма обстоятельственного дополнения цены, эквивалента, обозначает стоимость предмета, с которьм совершается действие: §и eski evi yetmif liraya kiraladilar (Í.Kno§) «Этот старый дом они арендовали за семьдесят лир».

Все существующее разнообразие предметных связей, передаваемых посредством формы дательного падежа кумыкского и турецкого языков,

■и

весьма велико. Названные нами значения дательного падежа можно свести к следующей абстракции: предмет есть объект, находящийся с каким-либо явлением в таком косвенном отношении, которое характеризуется направленностью к этому объекту. Такую абстракцию и следует признать основным грамматическим значением формы дательного падежа в кумыкском и турецком языках.

Местный падеж кумыкского и турецкого языков (ер гелиш// Ьи1ипта ИаИ) отличается единством грамматических показателей и выражаемых ими значений. Существительное в форме местного падежа обозначает предмет, являющийся местом, точкой или пространством, в котором происходит какое-либо событие: Ол топракъда ятгъан, амма дёнме-ген (А. Сулейманов) «Он лежит в земле, но не вознесся». В форме местного падежа имя обозначает предмет, являющийся моментом или временным отрезком, в котором или в течение которого происходит событие: Шо мюгьлетде сюлдюр гётершди, ёлгъа чыкъды... (К. Абуков) «В этот момент силуэт поднялся, вышел на дорогу...».

В своих пространственных значениях местный падеж соотносителен с дательным и исходным падежами, как падеж со статическим значением местонахождения, противостоящим значениям направленности действия к объекту или от объекта: Школадан къайтгъан сонгуъйде турушум болма-ды (К. Абуков) «После возвращения из школы я не смог находиться дома».

Отношения пространства и времени в содержании данной падежной формы наиболее наглядны при одновременном использовании говорящим в одном и том же высказывании как пространственных, так временных значений: Уллу къугилукь вакьтиде арба егиле, огъар еки бел, Умукюр-сюнлерден кийизлер салына (В. Дыдымов) «В большое перелетное время телегу запрягают, кладут в нее две лопаты и войлок Умукюрсюн».

Возникшие отношения, передаваемые местным падежом, говорящий может «обнаруживать» и в сфере отвлеченных понятий. Так, например: Жыйымда сёйлейгенлер: къумукьлар, руслар, тавлулар - гъасил калам, бары да русча сетей эди (А. Кабардиев) «На собрании выступающие: кумыки, русские, аварцы - в общем, все говорили по-русски».

В кумыкском языке в предикативном использовании местный падеж обозначает местопребывание, местонахождение, приурочение к определенной части пространства: Магьач Таргъу Тавну башында токьтагъан (И. Керимов) «Махач остановился на вершине горы Тарки».

В турецком языке местный падеж используется в основном для обозначения местонахождения предмета. Имя, оформленное аффиксом местного падежа, может выступать в двух синтаксических позициях: 1) в позиции обстоятельства места (реже — времени): рагаЫа «на базаре», копйогйа «в коридоре», ЬаЪдес1е «в саду»; 2) в позиции сказуемого (также 12

обозначающего местонахождение предмета): odadayiz «мы в комнате», evindeyim «я в его доме», bahçedeler «они в саду».

Местный падеж турецкого языка оформляет следующие члены предложения: 1. Косвенное дополнение (вопрос: nedel «в чем?» ne yapmaktal «в каком состоянии?») в основном представлено отглагольными именами и обозначает нахождение объекта в определенном состоянии: Bu sebeple duyduklarini ba§kalarina anlatmakta sakinca görmezler (Ç.Rado) «По этой причине они не видят опасения в рассказе другим людям об услышен-ном»; 2. Обстоятельственное дополнение места (вопрос: neredel «где?», kimdel «у кого?») и времени (вопрос: ne zamanda? ne vakittel «когда?»); объект обозначает пространство или время, в пределах которого происходит действие: Diinyada, bir parça iyilik edebilmekten daha güzel bir §ey olmuyor (R.Giintekin) «На свете нет ничего лучше, чем суметь делать добро». Haftada bir iki giin resmi görevine gitmek süretiyle geçimini sagliyordu (F.Köprülü) «В неделю один-два дня он ходил на официальную работу, чтобы прожить»; 3. Обстоятельственное дополнение образа, способа действия (вопрос: ne surette? «каким образом?»): Bu konuda alimlerin sözüyle hareket ettim (A.Asya) «По этому поводу я действовал по словам ученых»; 4. Обстоятельственное дополнение орудия действия и средства передвижения (синоним послелога Не): Ilistir, memleket dilinde siizgeç demektir (R.Karay) «Болтун на родном языке означает сито». Bütiin yolcular arabada bizi bekliyordular (H.Yücel) «Все пассажиры ждали нас в машине»; 5. Обстоятельственное определение (вопрос: nasill «какой?»): însan böyle hallerde zaman hissini kaybediyor (R.Güntekin) «Человек в таких ситуациях теряет чувство времени».

Проведенное исследование фактического материала кумыкского и турецкого языков позволяет полагать, что основным в семантической сущности местного падежа является предмет в функции объекта, с которым каким-либо образом сопряжен другой объект.

Исходный падеж кумыкского и турецкого языков (чыгъым ге-лиш// uzakla§ma halt) отличается своей многозначностью среди остальных падежей. Основными значениями в семантической сущности данного падежа являются пространственные значения. В случае передачи пространственных отношений эта форма сигнализирует о двух разнородных типах связей: 1. Называемый именем предмет представляет собой объект, от которого осуществляется действие, движение: Чакъны кюю Антарк-тидадан, не де Афгъанистандан уьфюреген еллеге гёре тюгюл... (Г. Да-вутов) «Погодные условия не зависят от ветра, дующего со стороны Антарктиды или Афганистана...»; 2. Называемый именем предмет представляет объект, по которому или через который совершается движение: Шко-лагъа юрюйгенде бу кспюрдеп Аймесей къозу йимик ойиакьлап чыгъа эди

(Г. Давутов) «По дороге в школу Аймесей, играя как коза, переходила через этот мост».

Указанные выше примеры символизируют то, что отложительные и трансгрессивные значения в семантике исходного падежа ассоциируются с разными языковыми значениями. При этом родственные отложительные отношения могут выражаться следующими значениями: 1. Объект выделения (различения): Къатынгишилерден бирлери давда оьлген эрлерине къайгъырып гёзьяш тёгелер (В. Дыдымов) «Некоторые из женщин оплакивают мужей, погибших на войне»; 2. Объект узнавания (информации): Ичтеги уьйде языв этип турагъан Запир эшик къагъылгъ-анны узун къулакъдан эшитди (К. Абуков) «Запир, занятый письмом в дальней комнате, издалека услышал стук в дверь»; 3. Объект определенной помощи (пользы): Мен сенден бир затны тилемеге сюемен (З.Атаева) «Я хочу просить тебя об одном»; 4. Объект происхождения (родства): Атасындан къапгъан саламатлыкъны, инсшшардан юкъгъан рагьмулукъ-ну бир ери авуртгъандокъ унутуп къала эди (А. Сулейманов) «Унаследованная от отца грация, перешедшее от людей благородство пропадали, как только у него что-то заболит»; 5. Объект причины (повода): Рагьман гьар къайсы ишге де жаны-къаны булан айлана, тек семизлигинден оьзю сюе-ген кюйде айланып болмай (Г. Давутов) «Рахман за любую работу берется с большим желанием, но из-за своей полноты не может работать, как ему хотелось бы»; 6. Объект сырья (материала), из которого изготовлен предмет: Шо вакътиде башыида къой териден этилген начал бёркю булангъы бирев уьйден чыкъды (К. Шамсутдинов) «Кто-то в папахе из овечьей шкуры на голове в этот момент вышел из дома»; 7. Объект, некоторым образом участвующий в сложившейся ситуации: Уланынг Гьажиден сагъа сагъынгъан салам (М. Ягьияев) «От твоего сына Гаджи тебе пламенный привет»; 8. Объект отличия (сравнения): Биз, кьызлар, уланлардан артда къалмай охумагъа герекбиз (М. Абуков) «Мы, девочки, должны учиться, не отставая от мальчиков»; 9. Объект лишения (деривации): Сен шулай тизив юорзеден магьрюм къалдынг (Р. Расулов) «Ты лишился такого вкусного курзе»; 10. Объект ограждения (защиты): Ёлгъа чыкъгъан адам-лар балагьдан сакьланып болдулар (А. Сулейманов) «Вышедшие на дорогу люди смогли уберечься от беды».

В турецком языке исходный падеж обозначает исходный пункт движения или действия во времени или пространстве и является формой: 1. Косвенного дополнения, которая оформляет объект при глаголах чувственного восприятия: КепсИ 1Агат1аппйап когкагак сатта кая1ес1ег1ег сНуе когкшт (§.8асН) «Я испугался, что они опасаясь себе навредить могут убить меня»; в виде точки, пункта приложения действия: О йгйпШ ¡$тс1е еУ1т1ге \апр ЬаЬат \е аппетт тиЬагек еИег'тЛеп дрШт (Е.(ре1еЫ) «В тот день в печали я пошел домой и поцеловал за святые руки папу и

маму»; в виде лица, предмета, места, от которого что-либо отчуждается, спрашивается или понимается: Once babadan yetim kalan kügíik Hasan, anasi da oliince uzak akrabalari yardimiyla halasinin yamna gónderiliyor (R.Karay) «Вначале лишившись отца, маленький Хасан, после смерти матери был отправлен дальними родственниками к тете»; выражает признак, примету, по которым что-либо узнается, определяется: Ben de о tara/lardan... ízmit'ten! (R.Karay) «Я тоже из тех мест... Из Измита!»; обозначает материал, из которого сделан предмет: Лу$еуе hediye olarak gümüften gay ka$igi verdiler (U.Günay) «Айше в качестве подарка дали чайную ложку из серебра»; 2. Косвенного партитивного дополнения, обозначающей некоторую долю, часть предмета, подвергающуюся действию: Bagimsizlik davasi igin да1цап liderlerden biri, Mustafa Kemal'i górmeye gelmifti (F.Atay) «Один из лидеров, борящихся за независимость, пришел увидеть Мустафу Кемаля»; 3. Обстоятельственного дополнения места, собственно пути гаи пространства, по которому, через которое совершается действие: Вигтщ, arkalarmdan Ъактц (F.Atay) «Он остановился, посмотрел через спины»; 4. Обстоятельственного дополнения места, являющегося исходным пунктом, отправной точкой для действия: Нетеп yatagimdan firladim, omuzlarima bir órtii alip a$agi ko$maga ba§ladim (R.Giintekin) «Я сразу вскочила с кровати, взяв в руки шаль, принялась бежать вниз»; 5. Обстоятельственного дополнения времени, при этом пространственное значение исходного падежа перерастает во временное значение: Asil копщап Hasan'di, alti aydan beri susan Hasan... (R.Karay) «Оригинально говорящим был Хасан, который вот уже шесть месяцев молчал»; 6. Обстоятельственного дополнения образа действия: Ortalik iyiden iyiye karardi (F.Atay) «Пространство очень сильно потемнело»; 7. Обстоятельного определения: Kóle birkag kere suya batti gikti, sonra sagindan yakaladilar, onu gemiden tarafa gektiler (§.Sadi) «Раб несколько раз погружался в воду, потом его поймали за волосы и понесли в сторону от корабля».

Содержание исходного падежа в кумыкском и турецком языках сводится к следующему: предмет является объектом косвенного отношения, характеризующегося направленностью от него. Использование исходного падежа для передачи трансгрессивных отношений предполагает наличие у него второго значения - предмет есть объект косвенного трансгрессивного отношения. Третье значение в содержательном потенциале исходной формы на -дан связано с временным пределом, после которого совершается действие.

Последний раздел главы посвящен общей характеристике падежной системы в кумыкском языке, в котором категория падежа позволяет выделить два ряда оппозиций: 1) малый ряд форм, включающий грамматические падежи - основной, винительный и родительный; 2) большой ряд

форм, включающий пространственные падежи - дательный, исходный и местный. Падежи первой группы соотнесены между собой посредством противопоставления конкретно-предметных и отвлеченно-предметных значений, тогда как падежи второй группы соотнесены своими пространственно-временными значениями.

В третьей главе работы «Способы выражения пространствеино-сти падежными формами и послелогами в кумыкском и турецком языках» исследуется структура и семантика падежных форм, послелогов и послеложных слов с пространственными значениями в кумыкском и турецком языках.

В первом разделе рассматриваются структурно-семантические особенности некоторых падежных форм кумыкского и турецкого языков. Падежная система кумыкского языка так же, как и других тюркских языков, включает в себя целую серию направительных падежей, которая считается особенно многочисленной. Вполне вероятно, что это многообразие отражает диалектное дробление тюркских языков. Многие показатели направительных падежей неизменно содержат элемент -в-, как бы соединяемый какими-то конкретизаторами основного значения, ср. падежные аффиксы -а, -ра, -ча. Возможно, что основным направительным падежом ранее был падеж с аффиксом -а, элементы й, р и ч выражали какие-то нюансы значений. Следует также иметь в виду, что аффиксы отдельных направительных падежей могут соединяться, образуя новые направительные падежи со сложными аффиксами.

Описанная выше система тюркских падежных форм была не вполне рациональна, что привело к формированию новой падежной системы, состоящей из шести падежей. Эта система как основа неизменно присутствует в любом из современных тюркских языков.

Во втором разделе главы исследуются пространственные отношения в системе падежей кумыкского и турецкого языков, в которых как и во всех тюркских языках, падежные формы в основе своей едины для именных частей речи. Система значений падежей, их соотношение и взаимозаменяемость изучены еще не в полном объеме.

Дательный падеж по своим значениям более целостен, чем остальные косвенные падежи. Дательный падеж (беспредложный) имеет одно значение косвенного объекта. Это особенно ярко проявляется в случаях, когда дательным падежом управляют те же глаголы, что и винительным: ёлдашына гьат язма «писать письмо товарищу». В указанном примере глагольное действие направляется на оба предмета одновременно, но при этом глагол, управляя дательным падежом, охватывает действием первый предмет - письмо, а второй предмет - товарищу — адресат, который непосредственно не затрагивается глагольным действием.

Существительные в форме исходного и местного падежей способны принимать аффиксы сказуемости 1-го и 2-го лица ед. и мн. числа: кум. мен юртданман// тур. ben kiiydenim «я из села», кум. сиз о якълардасыз// тур. siz о taraflardasmiz «вы в тех краях», кум. б из шагьардабыз// тур. biz $ehirdeyiz «мы в городе» и т.д. Исходный падеж на -дан, -ден связывается с межтюркским аффиксом исходного падежа -тын. Впервые данный аффикс обнаружен в древнетюркском и уйгурском языках [Ramstedt, 1951: 5], затем и во многих других тюркских языках, ср. башк. яшыртын «тайком», акыртын «потихоньку» [Дмитриев, 1948: 116]; кум. алашадан//тур. a$agidan «снизу» [Дмитриев, 1940: 51]. При сочетании с глаголами, имеющими значения отделения, выделения, исходный падеж указывает на источник этих действий: кум. ватанындан айрылмакь// тур. vatamndan ayrilmak «расстаться с родиной». Количественно-отделительное значение выражается именами в исходном падеже, имеющими количественное определение.

В третьем разделе главы исследуются послелоги и послеложные слова, которые играют особую роль в системе пространственных падежей кумыкского и турецкого языков. Среди послелогов и послеложных слов кумыкского языка особый интерес вызывают такие служебные слова, которые в сочетании с лексемами, имеющими пространственное значение, приобретают в контексте или в сочетании оттенки, близкие к пространственным.

Имеются и такие служебные слова, которые в других тюркских языках сохранили пространственное значение, но в кумыкском языке его утратили. В первую очередь это относится к послелогам сайын и булан. Послелог булан выражает в основном совместность, но может употребляться в значениях «по, в, на», выражая пространство или место, по которому совершается действие (идёт, летит, перемещается и т.д.). Послелог ерли выражает протяженность до конечной точки: Москвагъа ерли дёрт юз километр бар «До Москвы четыреста километров»; Бу тав коьлге ерли уза-тылгъан «Эта гора тянется до озера».

Как видно из значений этих лексем, послеложные слова, образованные от них, выражают пространственные отношения в двух плоскостях: вертикальной и горизонтальной. Особенность послеложных слов в отличие от послелогов заключается в том, что они употребляются в трех падежных формах (дательном, исходном и местном).

В кумыкском языке связь послеложных слов с предыдущими именами устанавливается с помощью аффикса принадлежности 3-го лица, то есть управляемое имя может иметь аффикс родительного падежа, а послелог - аффикс принадлежности (форма изафета III): таены уьстюне «на поверхность горы, на гору» - послелог в дательно-направительном падеже, таены уьстюнде «на поверхности горы, на горе» - послелог в местном

падеже, таены уьстюнден «с поверхности горы, с горы» - послелог в исходном падеже.

Словосочетания с послеложными словами выражают следующие пространственные отношения: а) если послеложные слова оформляются аффиксом дательного падежа, то выражается направленность действия: Атъялман терекни башына оърлене «Белка карабкается к верхушке дерева»; Атлар майданны ортасына етишди (А. Сулейманов) «Кони домчались до середины площади»; Ит ону уьстюне атылды «Собака бросилась на него»; б) если послеложные слова оформляются аффиксом исходного падежа, то выражается исходный пункт действия: Бир гюн яшлар таены башындач тюшюп гелдилер «Однажды дети спустились с горы»; Юртну онг ягъындан ёл шагьаргъа бара «С правой стороны аула идет в город дорога».

В современном турецком языке послелоги представляют собой различные по происхождению слова, служащие для выражения инструментальных, целевых, причинных, временных, пространственных, направительных, уподобительных и других отношений. Они, как правило, обладают преимущественно грамматическим значением, то есть вне сочетания с определенной формой имени, значение послелога или совсем неясно или едва подразумевается. Послелоги теснейшим образом связаны с категорией падежа: глагол управляет послелогом, послелог — падежом; последний обусловливается исконным значением послелога.

Представленная группа слов функционально приближается к падежным аффиксам: çali§maya // çaliçmak için hazir «он готов работать, к работе, для работы»; dщтапа // diqmanm iistiine - uzerine yurumek «наступать на врага». Послелоги в зависимости от своего лексического значения, которое в большинстве случаев раскрывается только лишь лигвистическим анализом, управляют всеми тремя пространственными падежами.

Дательным падежом управляют послелоги, которые своим лексическим значением связаны с пространственно-направительными отношениями: Çocuklar ak§ama kadar okulda idiler «Дети до вечара были в школе». Ôgrenciler ders programma gôre okuyorlar «Ученики учатся согласно школьного расписания». ВШйп dediklerine kar$i tam tersini yaptilar «Наперекор всему сказанному, они сделали все наоборот».

Исходным падежом управляют послелоги, которые своим основным лексическим значением выражают идею отделения, удаления, что, в зависимости от конкретного значения послелога, приводит к выражению пространственных или временных отношений, а в качестве дальнейшего развития конкретно-пространственных или временных отношений выявляются причинные отношения: Ау§е teyzesinden ba$ka kimseyi tammiyordu «Айша никого не знала, кроме своей тети». Yolcular trenden indikten sonra bagajim beklediler «Пассажиры, сойдя с поезда, стали ждать багаж». Ekrem 18

Bey herkesten once toplantiya geldi «Господин Экрем раньше всех явился на собрание».

Следовательно, наличие при послелогах того или иного падежа мотивируется теми же самыми причинами, что и при объектно-глагольном управлении: лексическое значение глагола обусловливает форму имени-дополнения.

Постепенно утрачивая свое первоначальное лексическое значение, послелоги переходят в разряд падежных аффиксов; примером, дающим возможность проследить процесс перехода самостоятельного слова с реальным лексическим значением в послелог и переход послелога в аффикс, является, например, слово Не > -la / le: araba ile = arabayla «на машине»; bisiklet ile = bisikletle «на велосипеде»; kalem ile - kalemle «ручкой».

В турецком языке особую роль играют послелоги-имена, которые в системе тюркского склонения выполняют особые функции, отличаясь полной морфологической изменяемостью; эти слова в служебном использовании, органически сливаясь с падежом, превращаются в формально-грамматический элемент, осложняющий значение падежа особыми, пространственными значениями, из которых возникают временные и различные абстрактные значения.

Послелоги-имена, сочетаясь с управляемым словом посредством конструкции изафета И, образуют с этим словом лексико-морфологическую единицу, в которой значение падежа уточняется лексическим значением послелога-имени: Entariler üstüne hxrka yerine ceket giymi§... (R.Karay) «Поверх женского платья она вместо бешмета надела жакет...». Bütün zenginligi kuyu dibinde sakhyordu... (A.Rasim) «Все богатство он прятал на дне колодца...». Yava§ yava§ saman altmdan su yíirüterek karasini bula^tirmadik... (E.Güney) «По-тихоньку под саманом мы пропускали воду и не испортили сухие места...».

Грамматическое значение падежного аффикса и лексическое значение послелога-имени тесно связаны, так как послелоги-имена обозначают пространство и сочетаются с падежами, передающими пространственные отношения: 1) дательным падежом: Hasan, anasi da ólünce uzak akrabalari ve копи komtjusunun yardimiyla halasimn yantna gonderildi... (R.Karay) «B начале потеряв отца, маленький Хасан после смерти матери при помощи дальних родственников и соседей был отправлен к своей тете...»; 2) местным падежом: Kahvenin ortasmda, siyah §ат kuma^indan tarihi qar$af giymi§ altmqhk bir biiyiikhamm gózüme ili$ti (R.Güntekin) «В центре кафе мне попалась на глаза взрослая женщина 60-ти лет, на которой было старинное одеяние, сшитое из черного материала Шама»; 3) исходным падежом: Tepe iizerinden bütün кщ1аг óbür tarafa идщШ1аг (A.Rasim) «Над холмом пролетели все птицы на другую сторону».

Таким образом, мы видим, что наряду с основными падежными

формами, а также дополнительными падежными формами в тюркских языках имеются послелоги и послеложные слова, которые играют весьма важную и значимую роль в синтаксическом плане в системе тюркского склонения, рассмотренного нами на материале современного кумыкского и турецкого литературного языков.

В заключении подводятся итоги проведенного исследования, определяются перспективные направления в изучении системы пространственных падежей тюркских языков.

Изучение падежных форм представляет значительные трудности, так как употребление падежей дает пеструю картину эмпирического многообразия значений. Эти трудности двоякого рода: затруднения, связанные с разграничением отдельных значений, и препятствия на пути осмысления единства далеких друг от друга значений.

Настоящая работа представляет собой исследовательское решение сложной задачи, проверку на конкретном фактическом материале принципов анализа системы пространственных падежей. Основная задача изучения пространственных падежей в кумыкском и турецком языках -сведение разноаспектного к единству, теоретическое осмысление эмпирического многообразия падежных значений.

Исследование категории падежа в кумыкском и турецком языках позволяет выделить два ряда оппозиций: малый ряд форм, включающий так называемые грамматические падежи - основной, винительный и родительный; большой ряд форм, включающий пространственные падежи -дательный, исходный и местный. Падежи первой группы соотнесены между собой посредством противопоставления конкретно-предметных и отвлеченно-предметных значений, падежи второй группы соотнесены своими пространственно-временными значениями.

Падежная система кумыкского языка так же, как и других тюркских языков, включает в себя серию направительных падежей, которая считается особенно многочисленной. Вполне вероятно, что это многообразие отражает диалектное дробление тюркских языков.

Наряду с основными и дополнительными падежными формами в тюркских языках имеются послелоги и послеложные слова, которые играют весьма значимую роль в системе тюркских пространственных падежей, рассмотренных нами на материале кумыкского и турецкого языков.

В перспективе предполагается более углубленное проникновение в категориальную сферу тюркских имен существительных, выявление степени взаимодействия и взаимоотношения именных категорий в тюркских языках, привлечение материала по всем тюркским языкам для создания целостной картины поставленной проблемы и дальнейшего ее осмысления.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях автора:

Статья, опубликованная в издании, включенном в перечень ВАК РФ:

1. К вопросу исторического развития тюркской падежной системы // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. Выпуск № 99. СПб., 2009. С. 213-215 (0.2 п.л.).

Статьи, опубликованные в других изданиях:

2. Классифицирующие признаки тюркского склонения и его структурные параметры // Вопросы дагестанских языков и литературы. Вып. 3. Махачкала: ДГПУ, 2006. С. 65-68 (0.3 п.л.).

3. Взаимодействие и взаимовлияние категорий принадлежности и падежа в системе тюркского склонения // Культурология Дагестана. Вып.2. Махачкала, 2007. С. 46-49 (0.3 п.л.).

4. О проблеме морфологической структуры слова в тюркских языках // Материалы II международной тюркологической научно-практической конференции «Межкультурный диалог на филологическом пространстве». Махачкала: ДГПУ, 2008. С. 75-76 (0.15 п.л.).

5. Структурные разновидности тюркского склонения // Материалы международной молодежной научной конференции «Современная наука и молодежь». Махачкала: ДГПУ, 2008. С. 144-145 (0.15 п.л.).

6. Особенности развития системы склонения в тюркских языках // Известия Дагестанского государственного педагогического университета. Вып. № 3 (4). Махачкала: ДГПУ, 2008. С. 63-65 (0.2 пл.).

Формат 60x84 1/16. Бумага офсет 1. Печать ризографная. Гарнитура Тайме. Усл.п.л. 1,5 изд.л. 1,3 Заказ № 283-09. Тираж 100 экз. Отпечатано в тип. ИП Тагиева Р.Х. г. Махачкала, ул. Гамидова, 2 "ФОРМАТ"

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Кардашев, Эльдар Надырович

ВВЕДЕНИЕ. 4

ГЛАВА 1. ПРОБЛЕМА ИЗУЧЕНИЯ ПАДЕЖНОЙ СИСТЕМЫ В ТЮРКСКОМ ЯЗЫКОЗНАНИИ.10

1.1. Особенности категории падежа в тюркских языках. 10

1.2. Взаимодействие и взаимовлияние категорий принадлежности и падежа в системе тюркского склонения.12

1.3. Развитие падежной системы в тюркских языках.18

1.4. Структурные разновидности тюркского склонения.26

1.5. Структура именных основ и падежных словоформ.29

1.6. Классифицирующие признаки тюркского склонения и его структурные параметры.35

1.7. Классификация типов и подтипов тюркского склонения.38

1.8. Хронологический анализ развития тюркского склонения.45

ГЛАВА 2. ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ И СТРУКТУРНО

СЕМАНТИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПРОСТРАНСТВЕННЫХ ПАДЕЖЕЙ В КУМЫКСКОМ И ТУРЕЦКОМ ЯЗЫКАХ.53

2.1. Категория падежа в кумыкском и турецком языках.53

2.2. Дательный падеж кумыкского и турецкого языков.58

2.3. Местный падеж кумыкского и турецкого языков.69

2.4. Исходный падеж кумыкского и турецкого языков.76

2.5. Общая характеристика пространственных падежей кумыкского и турецкого языков.90

ГЛАВА 3. СПОСОБЫ ВЫРАЖЕНИЯ ПРОСТРАНСТВЕННОСТИ ПАДЕЖНЫМИ ФОРМАМИ И ПОСЛЕЛОГАМИ В КУМЫКСКОМ И

ТУРЕЦКОМ ЯЗЫКАХ.93

3.1. Структурные особенности некоторых падежных форм с пространственними значениями в кумыкском и турецком языках.93

3.2. Пространственные отношения в системе падежей кумыкского и турецкого языков. 101

3.3. Послелоги и послеложные слова в системе пространственных падежей кумыкского и турецкого языков.110

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Кардашев, Эльдар Надырович

Настоящая диссертационная работа посвящена системно-комплексному исследованию пространственных падежей в кумыкском языке. Всестороннее исследование различных пространственных элементов является одной из актуальных задач современного кумыковедения, так как их описательный и сравнительно-сопоставительный анализ может привести к раскрытию многих вопросов именных категорий кумыкского языка. В нашей диссертации проблема семантического и функционального изучения пространственных падежей кумыкского языка рассматривается в комплексе с проблемами их классификации и сравнения с турецкой падежной системой.

Исследование, прежде всего, ориентировано на то, что некоторые вопросы склонения кумыкского языка еще недостаточно изучены в сравнительном аспекте и в его отношении к другим тюркским языкам. Сравнительно-сопоставительное исследование тюркской системы склонения I требует выделения значительного пласта исконных и заимствованных основ, что является достаточно сложной исследовательской задачей. О сложности данной проблемы говорит тот факт, что в существующих по данной проблематике работах мнения тюркологов по проблеме происхождения падежей и их функционирования в том или ином языке во многом расходятся. Поэтому в данной диссертации сделана попытка детального освещения вопроса о развитии и функционировании кумыкских падежных показателей с привлечением данных по родственным языкам, в частности турецкому языку.

Актуальность темы исследования обусловлена рядом обстоятельств. Прежде всего следует отметить, что современный кумыкский язык характеризуется наличием в системе его склонения своеобразных характеристик (показателей), обусловленных как внутренним строем языка, так и языковыми контактами с родственными и неродственными языками.

Некоторые аспекты изучения склонения имен существительных в кумыкском языке в той или иной мере затронуты в научных работах современных кумыковедов, однако система пространственных падежей еще не подвергалась специальному монографическому исследованию. Между тем общетюркские разновидности падежей характеризуются ■ яркими специфическими фонетическими и семантическими признаками. На материале кумыкских типов склонения можно проследить различные лингвистические процессы, лексико-семантические явления, структурные изменения, что, безусловно, представляет значительный научный интерес для исследования падежной системы кумыкского и других тюркских языков.

Объектом исследования является категория падежа современного кумыкского и турецкого языков.

Предмет исследования — система пространственных падежей и способы ее выражения в кумыкском языке в сравнительном аспекте с турецким языком.

Материал и источники исследования. Основным источником послужил материал кумыкского литературного языка и фольклора. Кроме того, привлекается материал других родственных тюркских языков, в частности турецкого языка. В основном использован фактический материал, взятый из художественной литературы кумыкского и турецкого языков, а также данные лингвистических словарей тюркских языков.

Теоретико-методологической базой исследования послужили труды современных лингвистов, разрабатывавших проблемы категорий имен существительных в тюркских языках. В основу диссертационного исследования легли идеи и взгляды тюркологов Н.К.Дмитриева, Н.А. Баскакова, А.Н.Кононова, А.К.Боровкова, Ю.П.Долининой, Е.У.Убрятовой, А.А.Юлдашева, А.М.Щербака, Б.А. Серебренникова, Д.М. Насилова, а также дагестанских кумыковедов, таких как: И.А. Керимов, Н.Э. Гаджиахмедов,

Д.М. Хангишиев, Н.Х. Ольмесов, Ю.Д. Джанмавов, К.С. Кадыраджиев, А.З. Абдуллаева, П.Д. Абдурахманова и др.

Степень изученности темы. Вопросы склонения в тюркских языках рассматривались неоднократно. В современной тюркологии имеются работы, посвященные исследованию категории склонения существительных, на материале турецкого, азербайджанского, узбекского, казахского, татарского и других языков. Проблема падежей кумыкского языка затронута в работах таких тюркологов, как Н.К. Дмитриев, Ю.П. Долинина, Г.Ф. Благова, Н.Э. Гаджиахмедов, Д.М. Хангишиев, Н.Х. Ольмесов, К.С. Кадыраджиев, П.Д. Абдурахманова и др. Монографическое исследование системы пространственных падежей в современном кумыкском языке сравнительно с турецким языком проводится впервые в данной работе.

На защиту выносятся следующие положения исследования:

1. Изучение системы пространственных падежей в тюркских языках, в частности кумыкском и турецком языках, основано на объединении разноаспектного в единое целое, проведении теоретического анализа эмпирического многообразия падежных окончаний.

4. Детальный анализ простравнственных падежей, а именно дательного, местного, исходного, способствует выявлению их близости и различий, а также соотнесенности падежей своими пространсвенно-временными значениями в кумыкском и турецком языках.

- провести анализ лексико-морфологической структуры пространственных падежей в тюркских языках;

- установить и выявить различные основы в пространственной падежной системе кумыкского и турецкого языков;

- решить проблему становления и развития пространственных падежей в кумыкском языке на материале имен существительных; выделить функционально-семантические особенности тюркских пространственных падежных форм и определить их место в системе склонения современного кумыкского и турецкого языков; дать сравнительный анализ падежных словоформ и послелогов в кумыкском и турецком языках, обладающих пространственными значениями;

Теоретическая значимость работы. Исследование системы пространственных падежей на лексико-семантическом и морфологическом уровнях имеет особое значение для разработки вопросов описательной и сравнительно-сопоставительной лексикологии и морфологии кумыкского языка. Результаты исследования категории падежей имен существительных раскрывают ряд невыясненных вопросов морфологии, лексики и семантики кумыкского языка, что дает возможность проследить историю развития многих структурных его закономерностей на разных уровнях.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Система пространственных падежей современного кумыкского языка"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В данной работе проведен детальный анализ системы пространственных падежей тюркских языков, в частности современного кумыкского и турецкого языков. Всестороннее исследование различных падежных элементов является одной из актуальных задач современной тюркологии, так как их описательный и сравнительно-сопоставительный анализ может привести к раскрытию многих вопросов морфолого-лексического и синтаксического состава кумыкского и турецкого языков. В нашей диссертации проблема пространственных падежей имен существительных кумыкского и турецкого языков рассматривается в комплексе с проблемами их происхождения и классификации.

Наше исследование было ориентировано на то, что некоторые вопросы склонения кумыкского языка еще недостаточно изучены в сравнительном аспекте и в его отношении к другим тюркским языкам. Сравнительно-сопоставительное исследование тюркской падежной системы требует выделения значительного пласта исконных и заимствованных основ, что является достаточно сложной исследовательской задачей. О сложности данной проблемы говорит тот факт, что в существующих по данной проблематике работах мнения тюркологов по проблеме происхождения падежных форм и их функционирования в том или ином языке во многом расходятся. Поэтому в данной диссертации сделана попытка детального освещения вопроса о развитии и функционировании кумыкских падежных показателей с привлечением данных по родственным тюркским языкам, в частности по турецкому языку.

Следует отметить, что кумыкский язык характеризуется не только рядом специфических фонетических особенностей, но и наличием в его морфологии своеобразных характеристик (показателей), обусловленных как внутренним строем языка, так и языковыми контактами кумыкского языка с другими родственными и неродственными языками.

Некоторые стороны изучения категорий имен существительных в кумыкском языке в той или иной мере затронуты в научных статьях и монографиях современных кумыковедов, однако категория падежей, выражающих пространственность, еще не подвергалась специальному монографическому исследованию. Между тем общетюркские разновидности пространственных падежей характеризуются яркими специфическими признаками фонетического и семантического порядка. На материале кумыкских типов склонения можно проследить различные лингвистические процессы, лексико-семантические явления, структурные изменения, что, безусловно, представляет значительный интерес для исследования категориальных особенностей пространственных падежей кумыкского и других тюркских языков.

Вопросы склонения в тюркских языках рассматривались неоднократно. В современной тюркологии имеются работы, посвященные исследованию категорий имен существительных на материале турецкого, азербайджанского, узбекского, казахского, татарского и других языков. Однако монографическое исследование системы пространственных падежей в современном кумыкском языке, сравнительно с турецким языком, проводится впервые.

Основанная на разработках, посвященных лингвистической теории тюркского склонения, а также связанных с изучением всех родственных языков, тюркология вносит существенные коррективы в представления о происхождении и развитии кумыкской падежной системы.

Углубленное изучение категориальных особенностей кумыкского и других тюркских языков возможно при сближении методов и приемов разных областей языкознания, что позволяет выработать точные процедуры исследования разных сторон морфологии.

При изучении падежной системы кумыкского языка в описательном и сравнительном планах требуется использование комплексной методики для достижения полного раскрытия всех сущетсвующих в нем пространственных падежей.

Опираясь на методы современной лингвистики, можно выявить в современных кумыкских пространственных падежах равномерный характер морфологических показателей, основанных на общей системе тюркского склонения и оригинальных послеложных форм.

Лингвистические и категориальные особенности кумыкских имен существительных в сравнительно-сопоставительном освещении позволяют проникнуть вглубь падежной системы тюркских языков, а также объяснить различные весьма сложные вопросы тюркского склонения.

В нашей работе проведен системно-комплексный анализ системы пространственных падежей в современном кумыкском и турецком языках, лексико-морфологической структуры падежей имен существительных в тюркских языках, установлены и выявлены различные основы в системе кумыкских падежей, решены проблемы становления и развития категории падежа в кумыкском языке на материале имен существительных, выделены функционально-семантические особенности тюркских падежных форм и определено их место в системе склонения кумыкского языка, проведен сравнительно-исторический анализ падежных словоформ в кумыкском языке в плане разрешения спорных проблем их происхождения, дана подробная характеристика категориальных и пространственных изменений в составе имен существительных кумыкского литературного языка сравнительно с турецким языком.

В исследовании мы постарались осветить достижения кумыкского языкознания в интересующей нас области и представляющей углубленное исследование тюркской системы пространственных падежей в современном кумыкском и турецком языках. Нами последовательно рассматриваются пространственные и функционально-семантические особенности категории склонения имен существительных в кумыкском языке сравнительно с турецким. Проблема происхождения и развития тех или иных падежных показателей — одна из сложных и спорных проблем в тюркологии, что обусловило необходимость глубокого освещения этого вопроса с привлечением данных по тюркским языкам. Впервые подробно освещены различные семантические и морфологические процессы, характерные для кумыкского литературного языка.

Исследование падежной системы имен существительных на лексико-семантическом и морфологическом уровнях имеет особое значение для разработки вопросов описательной и сравнительно-сопоставительной лексикологии и морфологии кумыкского языка. Результаты исследования категории падежа раскрывают ряд невыясненных вопросов морфологии, лексики и семантики кумыкского и турецкого языков, что дает возможность проследить историю развития его многих структурных закономерностей на разных уровнях.

Изучены далеко не все аспекты формирования тюркского склонения. При этом не учитывалось специфическое взаимодействие категории падежа с другими тюркскими грамматическими категориями и, как следствие этого, далеко не всегда принимался во внимание факт существования различных структурных разновидностей тюркского склонения: за пределами сравнительно-исторического исследования фактически остались парадигматические отношения. Углубленного изучения требует также проблема вычленения напластований, относящихся к раннему или позднему периоду тюркского праязыка, и определения их роли в становлении склонения языков тюркской группы.

В тюркологии уделялось особое внимание реконструкции парадигматических рядов склонения во всех его структурных разновидностях, которые обусловлены взаимодействием категорий принадлежности и падежа, специфичным для тюркских языков. Реконструкция коснулась и фонологического состава падежных морфов с учетом строения слова и слога, а также действия сингармонизма в тюркских языках.

В лингвистической литературе вопрос о падежах занимает особое место ввиду сложности самой грамматической категории и наличия самых полярных подходов к ее квалификации. Несмотря на специальные исследования в этой области, в целом ряде тюркских языков, в том числе и в кумыкском, настоящая проблема до конца так и не решена.

Предпринимаемую в настоящей работе попытку истолкования функционирования пространственных падежных форм в кумыкском языке следует рассматривать как исследовательское решение сложной задачи, как проверку на конкретном фактическом материале нетрадиционных принципов анализа полисемии грамматических форм. Основная задача изучения падежей в кумыкском и турецком языках — сведение разноаспектного к единству, теоретическое осмысление эмпирического многообразия падежных значений в современной тюркологии.

В отношении типов тюркского склонения отметим, что в кумыкском типе склонения собственно дистинктивным признаком обладает не только каждая из падежных парадигм, но и каждая из частей посессивно-именной парадигмы. Этим кыпчакский тип склонения отличается от огузского типа, где одним таким признаком располагает только посессивно-именная парадигма 3-го лица. Таким образом, как внутрипарадигмные, так и межпарадигмные соотношения в кыпчакском типе склонения характеризуются асимметричностью.

Сравнительные исследования тюркских языков показали, что кыпчакские языки обладают более разветвленной пространственностью в системе склонения, чем огузские. Здесь противопоставления проводятся не по одному, а по трем признакам (аффикс -н- в локальных падежах, дательный падеж -а, винительный -н). Однако и на эту максимальную для тюркских языков парадигмную оппозицию здесь налагаются ограничения в отношении посессивно-именной парадигмы 1-го и 2-го лица множественного числа.

Интересным представляется соотношение категорий принадлежности и падежа, на которое не раз указывали тюркологи. Сопряженность этих двух категорий имеет место не только в семантическом и синтаксическом планах, но и в плане парадигматическом. Перекрещивание категорий принадлежности и падежа имеет собственный морфологический показатель. Следует обратить внимание на неизменность позиции -н между предшествующим ему аффиксом принадлежности 3-го лица и последующим падежным формативом.

Посессивно-именная парадигма противопоставляется именной не только интерфиксом -н- (для 3-го лица), но и формативом дательного падежа -а (для 1-3 лица ед.ч. и 3-го лица мн.ч.). В силу этого своего назначения вакалический форматив -а в кумыкском языке должен рассматриваться не как фонетический вариант, а как морфологический показатель.

Падежные показатели в слове занимают место, как правило, после аффиксов словообразования, числа и принадлежности, но не всегда находятся в абсолютном конце слова, как это принято считать.

Существительные в форме дательного, исходного и местного падежей способны принимать аффиксы именной категории сказуемости.

Исследование категории падежа в кумыкском и турецком языках позволяет выделить два ряда оппозиций: малый ряд форм, включающий так называемые грамматические падежи - основной, винительный и родительный, и большой ряд форм, включающий пространственные падежи дательный, исходный и местный. Падежи первой группы соотнесены между собой посредством противопоставления конкретно-предметных и отвлеченно-предметных значений, падежи второй группы соотнесены своими пространственно-временными значениями.

Дательный падеж в кумыкском языке, как и в других тюркских языках, обладает широким спектром значений. Своим объектным значением направленности действия он противостоит двум другим пространственным падежам на семантической основе их простейших обстоятельственных значений, лежащих вне зоны жесткого управления: откуда? (исходный падеж) и где? (местный падеж).

За пределами этого соотношения, т.е. вне данной оппозиции, дательному падежу свойственно богатейшее разнообразие значений, не противопоставленных столь же наглядно другим падежам и характеризующихся большой сложностью взаимных отношений, и эта сложность не только не объясняется, но и не всегда отмечается в грамматических исследованиях по кумыкскому языку.

Безусловно, существенная часть этих значений связана с идеей направленности действия, и дательный падеж выражает в них объект-адресат действия: объект заинтересованной направленности действия, объект предназначения, объект-причина, объект, вызывающий предметное возмещение.

Вместе с тем дательный падеж обладает рядом значений, не имеющих собственно-адресатного характера: он может обозначать объект подобия, объект ответного действия, объект со значением причины, объект, вызывающий в качестве эквивалента какое-либо предметное возмещение, где адресатный характер не выражен столь явно ввиду определенных семантических условий. Дательный падеж является антиподом исходного падежа в пространственном значении, но если дательный и исходный падежи не имеют конкретных пространственных значений, различия этих падежей могут нейтрализоваться. Одни и те же глаголы могут управлять как дательным, так и исходным падежом. Таким образом, в кумыкском языке дательный падеж входит в два ряда грамматических оппозиций. В пределах малого ряда он противопоставлен своими конкретными, пространственными значениями местному и исходному падежам, а своими объектными значениями он соотносится со всеми падежами в системе склонения в целом.

Дательный падеж турецкого языка по своим значениям более целостен и обозначает косвенный объект (предмет) к которому направлено действие, з конечный пункт движения или действия. Он может быть представлен различными формами, такими как форма косвенного дополнения, обстоятельственного дополнения места, цели, времени, цены, эквивалента и обстоятельственного определения и др.

Все существующее разнообразие предметных связей, передаваемых посредством формы дательного падежа кумыкского и турецкого языков, весьма велико. Названные нами значения дательного падежа можно свести к следующей абстракции: предмет есть объект, находящийся с каким-либо явлением в таком косвенном отношении, которое характеризуется направленностью к этому объекту. Такую абстракцию и следует признать основным грамматическим значением формы дательного падежа в кумыкском и турецком языках.

Местный падеж в современных тюркских языках отличается единством грамматических показателей и выражаемых ими значений. Имя существительное в форме данного падежа означает предмет, являющийся местом, точкой или пространством, в котором имеет место какое-либо событие.

Приведенное значение местного падежа является основным в семантическом потенциале формы -да в башкирском, якутском, татарском, балкарском, саларском и других языках.

В форме местного падежа имя также обозначает предмет, являющийся моментом или временным отрезком, в котором или в течение которого происходит событие.

Сам по себе падежный показатель не сигнализирует о каком-либо конкретном пространственном соотношении предмета, называемого исходной основой, и другого предмета или действия, называемых в высказывании, которые локализованы относительно первого предмета, на поверхности предмета.

Обстоятельственное значение местного падежа в определенных ситуативных условиях преобразуется в объективное, сохраняющее связь с семантикой местонахождения, средоточия, приурочения и т.д.

В кумыкском языке в предикативном использовании местный падеж обозначает местопребывание, местонахождение, приурочение к определенной части пространства.

В некоторых тюркских языках местный падеж может иметь орудийно-инструментальное значение или близкое к нему значение способа осуществления действия.

В турецком языке местный падеж используется в основном для обозначения местонахождения предмета, отвечая на вопрос neredel «где?», а также kimdel «у кого?» и nedel «в чем?».

Имя, оформленное аффиксом местного падежа, может выступать в двух синтаксических позициях: 1) в позиции обстоятельства места (реже -времени); 2) в позиции сказуемого (также обозначающего местонахождение предмета).

Местный падеж турецкого языка оформляет следующие члены предложения: 1) косвенное дополнение, 2) обстоятельственное дополнение места, времени, образа, способа, орудия действия и 3) обстоятельственное определение.

Исходный падеж своими обстоятельственными значениями (места и времени) противостоит дательному и местному падежам. С обстоятельственными значениями исходного падежа связаны различные объектные значения с отложительной семантикой: источник выделения, источник узнавания (знания), объект-материал, из которого изготовлен другой предмет, объект приложения действия, источник происхождения, источник-причина, партитивность и др. Своими обстоятельственными значениями исходный падеж противопоставлен дательному и местному падежам, передавая значения исходного пункта в пространстве и времени, а своими объективными значениями противопоставляется всем остальным падежам как форма управляемого объекта. Однако в кумыкском языке, как и в некоторых других тюркских языках, характерным признаком исходного падежа является расщепление сложной гаммы значений на противоположные группы значений отложительных и приложительных [Иванов 1975: 81-81]. При этом в некоторых случаях приложительные значения, присутствующие в виде оттенка в ряде типов дополнения, выражаемого данным падежом, оказываются преобладающими.

В турецком языке исходный падеж обозначает исходный пункт движения или действия во времени или пространстве, отвечая на вопросы nerederf! «откуда?», kimdenl «от кого?», nedenl «от чего?» и «отчего?».

Исходный падеж является формой: 1) косвенного дополнения, 2) обстоятельственного дополнения места, времени, образа действия, причины, меры, количества и цены, 3) обстоятельственного определения.

Содержание исходного падежа в кумыкском и турецком языках сводится к следующему: предмет является объектом косвенного отношения, характеризующегося направленностью от него. Использование исходного падежа для передачи трансгрессивных отношений предполагает наличие у него второго значения — предмет есть объект косвенного трансгрессивного отношения. Третье значение в содержательном потенциале исходной формы на -дан связано с временным пределом, после которого совершается действие.

Падежная система кумыкского языка, так же как, и других тюркских языков, включает в себя целую серию направительных падежей, которая считается особенно многочисленной. Вполне вероятно, что это многообразие отражает диалектное дробление тюркских языков.

Многие показатели направительных падежей неизменно содержат элемент -е-, как бы соединяемый какими-то конкретизаторами основного значения, ср. падежные аффиксы -а, -ра, -ча. Возможно, что основным направительным падежом ранее был падеж с аффиксом -а, а элементы й, р и ч выражали какие-то нюансы значений. Следует также иметь в виду, что аффиксы отдельных направительных падежей могут соединяться, образуя новые направительные падежи со сложными аффиксами.

В системе тюркского склонения особую и оригинальную роль играют послелоги и послеложные слова. Среди послелогов и послеложных слов кумыкского языка особый интерес вызывают такие служебные слова, которые в сочетании с лексемами, имеющими пространственное значение, приобретают в контексте или в сочетании значения, близкие к пространственным значениям.

Послеложные слова в основном выражают пространственные отношения в двух плоскостях: в вертикальной и горизонтальной. Особенность послеложных слов в отличие от послелогов заключается в том, что они употребляются в трех падежных формах (дательном, исходном и местном). Связь послеложных слов с предыдущим им именами устанавливается с помощью аффикса принадлежности 3-го лица.

Таким образом, мы видим, что наряду с пространственными падежными, а также дополнительными падежными формами в тюркских языках имеются послелоги и послеложные слова, которые играют весьма важную и значимую роль в системе тюркских пространственных падежей, рассмотренных нами на материале современного кумыкского и турецкого языков.

В перспективе предполагается более углубленное проникновение в категориальную сферу имен существительных кумыкского языка, выявление степени взаимодействия и взаимоотношения именных категорий в тюркских языках, привлечение материала по другим тюркским языкам для создания целостной картины поставленной проблемы и дальнейшего ее осмысления.

Список научной литературыКардашев, Эльдар Надырович, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. Азнабаев Э.М. Историческая грамматика башкирского языка. Уфа, 1983. -244 с.

2. Алиев А. Аффикс «ки» в турецком языке // Морфология языков народов Ближнего и Среднего Востока. Баку, 1982.

3. Андреев К А. Чувашский язык // ЯН СССР, М., 1966.

4. Андреев И.А. Имя существительное // Материалы по грамматике современного чувашского языка. Чебоксары, 1957.

5. Арутюнова Н.Д. Морфология // Общее языкознание: Внутренняя структура языка. — М., 1972.

6. Атаев К. Основной, родительный, винительный падежи в туркменском языке. Ашхабад, 1959.

7. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966. - 606 с.

8. Ахматов И.Х. Главные члены предложения и средства их выражения в современном карачаево-балкарском языке. Нальчик, 1968.

9. Бабушкин Г.Р., Донидзе Г.И. Шорский язык // ЯН СССР, М., 1966.

10. Балакаев М.Б. Активизация субъекта в казахском языке // Изв. АН КазССР. Сер. лингв., Алма-Ата, 1948.

11. Барулин А.Н. Некоторые теоретические проблемы словоизменения турецкого существительного // Проблемы языков Азии и Африки. М., 1979.

12. Баскаков Н.А. Ногайский язык и его диалекты. М., 1940.

13. Баскаков НА. Система спряжения или изменения по лицам слов в тюркских языках. М., 1956.

14. Баскаков Н.А. Каракалпакский язык. Фонетика и морфология. 4.1. М., 1952.-542 с.

15. Баскаков Н.А. Очерк грамматики ногайского языка. — М., 1963.

16. Баскаков Н.А. Тюркские языки. М., 1966. - 244 с.

17. Баскаков Н.А. Введение в изучение тюркских языков. М., 1969. — 383 с.

18. Баскаков Н.А. Грамматика хакасского языка. М., 1975.

19. Баскаков Н.А. Историко-типологическая морфология тюркских языков. -М., 1979.-273 с.

20. Баскаков НА. Тюркизмы в русской лексике // Советская тюркология. Вып. № 6. М., 1979. - С.6-8.

21. Батманов И.А. Употребление падежей в киргизском языке. Фрунзе, 1938.

22. Батманов И.А. Грамматика киргизского языка. — Фрунзе, 1940.

23. Батманов И.А. Принципы построения описательной грамматики киргизского языка. Фрунзе, 1956.

24. Бирюкович Р М. Морфология чулымско-тюркского языка. Саратов, 1981.

25. Благова Г.Ф. Тенденции к усложнению тюркского падежного склонения // Восточные языки, М., 1970.

26. Благова Г.Ф. К теории тюркского склонения. М., 1978.

27. Благова Г.Ф. Тюркское склонение в ареально-историческом освещении. -М, 1982.

28. Бобровников А. Грамматика монгольского языка. Казань, 1949.

29. Богородицкий В.А. Эволюция окончаний родительного падежа в тюркских диалектах. Казань, 1925.

30. Богородицкий В.А. Введение в татарское языкознание в связи с древними тюркскими языками. — Казань, 1953. — с.170.

31. Боргояков М.И. Развитие падежных форм и их значений в хакасском языке. Абакан, 1976.

32. Боровков А.К. Краткий очерк грамматики узбекского языка. — М., 1959.

33. Бондарко А.В. Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии. JL: Наука, 1983. - 207с.

34. Боровков А.К. Учебник уйгурского языка. — JI., 1935. — С.172-180.

35. Будаева Л. А. Изучение русских имен существительных, прилагательных и числительных в балкарской школе. Нальчик: Эльбрус, 1984.

36. Балл М.Н. Употребление падежей в кетском языке: АКД. — Новосибирск, 1970.

37. Василевич Г.М. Очерк грамматики эвенкийского языка. — JL, 1940.

38. Векилов А.П. О склонении личных местоимений в тюркских диалектах // Тюркологический сборник-М., 1976.

39. Вернер Г.К, Вернер И.Г. О родовой дифференциации в падежных показателях современных енисейских языков // Склонение в палеоазиатских и самодийских языках. JL, 1974.

40. Виноградов В.В. Основные типы лексических значений слова. Вып. № 5. — М., 1953.-C.3-29.

41. Виноградов В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. — М. — JL: Учпедгиз, 1947. 784 с.

42. Винокуров В.В. О замене падежей в якутском языке // О.Н. Бетлинг и его труд « О языке якутов». Якутск, 1973.

43. Вопросы грамматики тюркских языков. — Алма-Ата, 1958.

44. Гаджиахмедов Н.Э. Словоизменительные категории имени и глагола в кумыкском языке (сравнительно с другими тюркскими языками). — Махачкала, 2000. 385 с.

45. Гаджиахмедов Н.Э. Служебные имена в кумыкском языке не послелоги // Современные проблемы в кавказском языкознании и тюркологии. Вып. № 4-5, - Махачкала, 2003. - С.46-49.

46. Гаджиева Н.З. Проблемы тюркской ареальной лингвистики. М., 1975. — 303 с.

47. Гаджиева Н.З. Тюркоязычные ареалы Кавказа. М., 1979.

48. Грамматика азербайджанского языка. — Баку, 1971.

49. Галяутдинов И.Г. Падежные формы и их функционально-семантическое содержание в языке памятников «Таких-намеи булгар» Т. Ялсыгулова // СТ. 1975.

50. Гиганов И. Грамматика татарского языка. СПб., 1801.

51. Грамматика карачаево-балкарского языка. — Нальчик, 1976.

52. Грамматика ногайского языка: Фонетика и морфология / Под ред. Н.А. Баскакова. Черкесск, 1973.

53. Грамматика алтайского языка. Составлена членами алтайской миссии. — Казань, 1869.-288 с.

54. Грунина Э.А. Щербак A.M. Очерки по сравнительной морфологии тюркских языков: (Глагол). Д., 1981.

55. Грамматика современного башкирского литературного языка. М., 1981.

56. Грамматика современного якутского литературного языка. — М., 1982.

57. Гузев ВТ. Староосманский язык. — М., 1979.

58. Гузев В.Г. Очерки по теории тюркского словоизменения. Л.: Изд-во ЛГУ, 1990. - 164 с.

59. Джаббарадзе И.Х. Падежи имен существительных в современном азербайджанском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Баку, 1959.

60. Джанмавов ЮД. Деепричастия в кумыкском литературном языке (сравнительно с другими тюркскими языками) — М.: Наука, 1967.-328 с.

61. Джикия М.С. Морфологическая структура слова в турецком языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Тбилиси, 1975.

62. Джикия М.С. Структура современного турецкого языка. — Тбилиси, 1984.

63. Дмитриев Н.К Грамматика кумыкского языка. — М. Л., 1940. - 205 с.

64. Дмитриев Н.К Грамматика башкирского языка. М. - Л., 1948. - 276 с.

65. Дмитриев Н.К. Категория принадлежности // ИСГТЯ. Морфология. Л., 1956.

66. Дмитриев Н.К. Строй тюркских языков. М., 1962. - 608 с.

67. Долинина Ю.П. Падежи в современном кумыкском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -М., 1956.

68. Дудина JI.H. Турецкий язык. Учебное пособие. Баку, 1993. - 390 с.

69. Дыренкова Н.П. Грамматика хакасского языка. — Абакан, 1948.

70. Егоров В.Г. Современный чувашский литературный язык в сравнительно-историческом освещении. Чебоксары, 1954. Ч. 1.

71. Есперсен О. Философия грамматики. -М., 1958. -403 с.

72. Закиев М.К. вопросу о категории падежа в тюркских языках // Проблемы тюркологии и истории востоковедения. Казань, 1964.

73. Звегинцев В. А. Семасиология. — М., 1967.

74. Зиндер JI.P., Строева Т.В. Историческая морфология немецкого языка. -Л., 1968.-268 с.

75. Золхоев В.И. Фонология и морфология агглютинативных языков: (Особенности функционирования систем фонем). Новосибирск, 1980.

76. Иванов А.И. К вопросу о падежах в чувашском языке в связи с изучением специфики его // Ученые записки НИИ при Совете Министров Чуваш. АССР. 1953.

77. Иванов А.И. Склонение и его роль в чувашском языке. I // Ученые записки НИИ при Совете Министров Чуваш. АССР. 1967.

78. Иванов С.Н. Родословные древо тюрок Абу-л-Гази-хана: Грамматический очерк. Ташкент, 1969.

79. Иванов С.Н. К истолкованию категории принадлежности // СТ. 1973.

80. Иванов С.Н. Курс турецкой грамматики. 4.2. Грамматические категории глагола. Учебное пособие. Л.: Изд-во ЛГУ, 1977. - 85 с.

81. Иванов С.Н. Модальная связка экан и форма эканлик в узбекском языке // Ученые записки ЛГУ. Вып.7, 1958. с. 131-146.

82. Иванов С.Н. Тюркские атрибутивные конструкции с показателем относительной связи // Ученые записки ЛГУ. Вып.11, 1959. С. 189-196.

83. Иванов С.Н. Родословное древо тюрок Абу-л-гази-хана. Грамматический очерк (Имя и глагол. Грамматические категории). — Ташкент, 1969. — С.49-99.

84. Иванов С.Н. Об изучении грамматики тюркских языков. История и современность // Советская тюркология, 1976. № 5. С.54-66.

85. Исенгалиева В. А. Служебные имена и послелоги в казахском языке. Алма-Ата, 1957.

86. Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков, т. 4. — М.: Изд-во АН СССР, 1954.

87. Историческое развитие лексики тюркских языков. — М.: Изд-во АН СССР, 1961.

88. Исхаков Ф.Г. Имя существительное // ИСГТЯ. М., 1956.

89. Исхаков Ф.Г., Палъмбах А.А. Грамматика тувинского языка: Фонетика и морфология. М., 1961.

90. Кадыраджиев КС. Проблемы сравнительно-исторического изучения кумыкского и тюркских языков. Махачкала, 1998. - 366 с.

91. Кадыраджиев КС. Сравнительно-историческая грамматика японского и тюркских языков. Фонетика. Морфемика. Махачкала, 1999. - 386 с.

92. Кадыров Р.С. Сопоставительная грамматика русского и турецкого языков. Учебное пособие. Махачкала, 1999. — 224 с.

93. Казем-Бек А. Общая грамматика турецко-татарского языка. Казань, 1846.

94. Каримов К. Категория падежа в языке «Кутадгу билиг»: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Ташкент, 1962.

95. Керимов И.А. Очерки кумыкской диалектологии. Махачкала: Дагучпедгиз, 1967. - 155 с.

96. Киекбаев Дою. Г. О происхождении некоторых падежных форм в урало-алтайских языках в свете теории определенности-неопределенности //

97. Вопросы методологии и методики лингвистических исследований. Уфа, 1966.

98. Кондратьев В.Г. Очерк грамматики древнетюркского языка. JL, 1970.

99. Кондратьев В.Г. О некоторых тенденциях развития грамматического строя тюркских языков // Учен, записки ЛГУ. серия Востоковед. Наук. 17. -Л., 1974.

100. Кононов А.Н. Грамматика современного турецкого литературного языка. -М.-Л., 1956.-569 с.

101. Кононов А.Н. Грамматика современного узбекского литературного языка. М. - Л., 1960. - 446 с.

102. Кононов А.Н. Грамматика тюркских рунических памятников VII-IIX вв. -Л., 1980.

103. Кононов А.Н. Очерк истории изучения турецкого языка. Л., 1976. — 120 с.

104. Константинова О.А. Эвенкийский язык. Фонетика. Морфология. М. -Л., 1964.

105. Кошевая КГ. Типологические структуры языка. -Киев, 1972. ^

106. Кубрякова Е.С. Основы морфологического анализа: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. М., 1974.

107. Курышжанов А. Парадигмы склонения в языке письменного памятника XIII-XIV вв. «Codex Cumanicus» // Вопросы истории и диалектологии казахского языка. — Алма-Ата, 1958.

108. Левитская Л. С. Историческая морфология чувашского языка. М., 1976.

109. Лингвистический энциклопедический словарь. Институт языкознания АН СССР, 1990.-684 с.

110. Магомедов А.Г. Собственно послелоги и послелоги изолированные формы знаменательных слов в кумыкском языке. — Махачкала, 1966.

111. Макаев Э.А. Вопросы именного склонения в древних германских языках // Труды Института языкознания АН СССР. М., 1959.

112. Малое С.Е. Памятники древнетюркской письменности. М. - Л., 1951 (ПДП).

113. Малое С.Е. Уйгурский язык. Хамийское наречие. — М. Л., 1954.

114. Малое С.Е. Памятники древнетюркской письменности Монголии в Киргизии. -М. Л., 1959.

115. Мамедов Ю.К. Имя существительное в орхоно-енисейских памятниках (в сравнении с азербайджанским языком): Автореф. дис. . канд. филол. наук.-Баку, 1967.

116. Маслое Ю.С. Введение в языкознание. М., 1975.

117. Маслов Ю. С. Очерки по аспектологии. Л.: Изд-во ЛГУ, 1984. - 261 с.

118. Махмудов Х.Х. Краткий очерк грамматики казахского языка. Алма-Ата, 1954.

119. Мелиоранский П.М. Краткая грамматика казак-киргизского языка. 4.2. Синтаксис. -Спб., 1897.

120. Мелиоранский П.М. Араб-филолог о турецком языке. Спб., 1900.

121. Мещанинов И.И. Общее языкознание. Л., 1940.

122. Михайлов М.С. Исследования по грамматике турецкого языка. М., 1965.- 132 с.

123. Мусаев К.М. Лексика тюркских языков в сравнительном освещении. -М., 1975.-357 с.

124. Мусаев К.М. Лексикология тюркских языков. М., 1984.

125. Наджип Э.Н. Современный уйгурский язык. — М., 1960.

126. Насилов В.М. Грамматика уйгурского языка. М., 1940.

127. Насилов Д.М. Типологические сопоставления в рамках сравнительно-исторического изучения отдельных грамматических категорий// Советская тюркология, М., 1971. - С.59-66.

128. Нигматов Х.Г. Соотношение категорий падежа и принадлежности в языке тюркских памятников XI-XII вв. Спб., 1977.

129. Овсепян JI.C. Система именного склонения среднеармянского литературного языка: АДД. Ереван, 1969.

130. Османова Б.О. О реформе турецкого языка // Вопросы турецкой филологии. Вып.1. Баку, 1971.

131. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. 7-е издание. М.: Учпедгиз, 1956. - 511 с.

132. Покровская Л.А. Грамматика гагаузского языка. — М., 1964.

133. Полеванов Е.Д. Введение в изучение узбекского языка. —Ташкент, 1925.

134. Псянчин В.Ш. История развития форм грамматических категорий именных частей речи башкирского и татарского языков. — Уфа, 1975.

135. Рамстедт Г.И. Введение в алтайское языкознание. М., 1957.

136. Реформатский А.А. Введение в языкознание. -М., 1967.

137. Рустамов А.Р. Некоторые падежные особенности языка Навои // Лингвистический сборник. Ташкент, 1971.

138. Рустамов Р. Место междометий в грамматической системе турецкого языка // Ученые записки АГУ. Баку, 1978.

139. Сабанеева М.К. Грамматические категории в свете теории отражения // Вестник ЛГУ, сер.2, вып.4. Л., 1967. - С.45-56.

140. Садвакасов Г.О. О некоторых свойствах сонорного -р в современном уйгурском языке // Исследования по уйгурскому языку. Алма-Ата, 1970.

141. Садыков Г. Некоторые заметки относительно развития турецкого литературного языка до XIX века // Ученые записки АГУ. Баку, 1976.

142. Самойлович А.Н. Опыт краткой крымско-татарской грамматики. Спб., 1916.

143. Санэюеев Г.Д. Сравнительная грамматика монгольских языков. М., 1953.-С.114-120.

144. Севортян Э.В. Категория падежа. М., 1956.

145. Севортян Э.В. Аффиксы глаголообразования в азербайджанском языке. Опыт сравнительного исследования. М., 1962. - 644 с.

146. Севортян Э.В. Аффиксы именного словообразования в азербайджанском языке. Опыт сравнительного исследования. -М., 1966.

147. Серебренников Б.А. Значимые детали // Turkologica. К 70-летию акад. А.Н.Кононова. Л.: Наука, 1976. - С.157-160.

148. Серебринников Б.А. Причины резкого уменьшения аффиксов многократного действия и сокращение сферы их употребления в тюркских языках. // СТ, № 6. М., 1975. - С.3-10.

149. Серебренников Б.А. Вероятные обоснования в компаративистике. М., 1974.-353 с.

150. Серебренников Б.А., Гадлсиева Н.З. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Учебное пособие для вузов. Баку: Маариф, 1979.-302 с.

151. Современный татарский литературный язык: Лексикология, фонетика, морфология. — М., 1969.

152. Сравнительная грамматика русского и азербайдэюанского языков. — Баку: Изд-во АГУ им. С.М. Кирова, М., 1954. - 391 с.

153. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Морфология. -М.: Наука, 1988. 560 с.

154. Султанмурадов A.M. Способы выражения аспектуальных значений в кумыкском языке. АКД. Махачкала, 1997. - 21 с.

155. Суник О.П. Общая теория частей речи. М.- Л., 1966.

156. Суник О.П. Проблемы общности алтайских языков. Л., 1971.

157. Суник О.П. Существительное в тунгусо-маньчжурских языках. Л., 1982.

158. Суюнчев Х.И. К происхождению согласных инициалий падежных аффиксов в тюркских языках // Языкознание. Ташкент, 1980.

159. Тенишев Э.Р. Строй саларского языка. М.: Наука, 1976. - 576 с.

160. Теория функциональной грамматики. Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. — JL, 1987.

161. Трубецкой Н.С. Основы фонологии. М., 1960. - 372 с.

162. Убрятова Е.И. Задачи сравнительного изучения тюркских языков // Тюркологический сборник. -М., 1970.

163. Уфимцева А.А. Слово в лексико-семантической системе языка. М., 1968.

164. Хабичев М.А. Карачаево-балкарское именное словообразование. — Черкесск, 1971.

165. Харитонов Л.Н. Современный якутский язык: Фонетика и морфология. Якутск, 1947.

166. Хангишиев Д.М. Къумукъ тил. Морфология. Махачкала, 1995, 231 с.

167. Хангишиев Д.М. Именные формы глагола в кумыкском ' языке в сравнительном освещении. Махачкала: ИПЦ ДГУ, 1997. - 86 с.

168. Хангишиев Д.М. Морфология кумыкского языка. Махачкала: ДГПУ, 1998. - С.21-22.

169. Холодович А.А. Очерк грамматики корейского языка. М., 1957.

170. Холодович А.А. Проблемы грамматической теории. Л., 1979.

171. Шанский Н.М. Лексикология современного русского языка. М., 1952. - 240 с.

172. Щерба Л.В. Избранные работы по языкознанию и фонетике. Л., 1958.

173. Щербак A.M. Сравнительная фонетика тюркских языков. — Л., 1970.

174. Щербак A.M. Существовал ли в тюркском праязыке в дательно-направительный падеж на к! II СТ. - Л., 1973.

175. Щербак A.M. Очерки сравнительной грамматики тюркских языков. (Имя). Л.: Наука, 1977. - 190 с.

176. Эйвазов А. Роль аффикса -сал, -сел в образовании прилагательных в современном турецком языке. Баку, 1985.

177. Юлдашее А. А. Соотношение деепричастных и личных форм глагола в тюркских языках. М.: Наука, 1977. - 270 с.

178. Якобсон Р. Типологические исследования и их вклад в сравнительно-историческое языкознание // Лингвистическая типология и восточные языки. -М., 1965.

179. Ярцееа В.Н. Контрастивная грамматика. — М., 1981. 110 с.

180. Ястремский С.В. Падежные суффиксы в якутском языке. Иркутск, 1898.

181. Ястремский С.В. Грамматика якутского языка. Иркутск, 1900.

182. Bazin L. Les classes du verbe turc. // BSL, 1966. Т./ 61, fack. I.

183. Buhtlingk O. Uber die Sprache der Jakuten. Grammatik, Text und Worterbuch. St.-Ptb., 1851. s. 196-197, 272.

184. Brockelmann C. Zur Grammatik des Osmanisch-Turkischen // ZDMG, 1916.-Bd. 70.

185. Ergin M. Turk dil bilgisi. 1993. - 384 c.

186. Ergin M. Universiteler icin. Turk Dili. Istanbul, 1994.

187. Johanson L. Aspekt im Turkischen. Vorstudien zu einer Beschreibung des turkeiturkischen Aspektsystems. Uppsala, 1971. - 333 s.

188. Jakobson R. Ze signe zero // Readings in linguistics. Chiqaro London, 1966.- 109-115 s.

189. Menges K.H. The Turkic Languages and Peoples: An introduction to Turkic Studies. Wiesbaden, 1968.

190. Poppe N. Tempus und Aspekt in den altaischen Sprachen. Studium Generale, Berlin, 1955. 8. Jg.9, s.560-561.

191. Ramstedt G.J. Die Verneinung in den altaischen Sprachen // MSFOu, 1924.

192. Rundgren F. Intensiv und Aspekt korrelation. Uppsala, 1959. s.l 1, 24, 25.

193. ИСТОЧНИКИ ИЛЛЮСТРАТИВНОГО МАТЕРИАЛА

194. Абдуллаев Ш. Ёлавчулар. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1990. - с.29-31. Абуков К. Сюйсе де - сюймесе де. - Махачкала: Дагкнигоиздат, 1972. - с. 117-179.

195. Алъбериев Ш. Къанлыны къабуру. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1965. - 185 с. Атаев Б. Къапчыкъ Алини хабарлары // Ярыкъ янгур. — Махачкала: Дагкнигоиздат, 1975. — с.52-62.

196. Бадрутдин Атама кагъыз. — Махачкала: Дагкнигоиздат, 1988. 224 с. Вагьабов А. Къакъашуралы Элдар // Ярыкъ янгур. - Махачкала: Дагкнигоиздат, 1975. - с.134-149.

197. Дослукь (Ленин ёл) Литературный альманах. Махачкала: Дагкнигоиздат.,1976.

198. Жачаев А. Сююв гечмей. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1986. - 120 с. Ибрагъимов И-Х. Дагъыстан намус. - Махачкала: Дагкнигоиздат, 1986. -222с. Ибрагьимов-Къызларлы А. Аманхор. — Махачкала: Дагкнигоиздат, 1976. — 181 с.

199. Керимов И А. Тик толкъунлар. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1994. - 195 с.

200. Керимов И. А. Къанатлы къыз. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1972. - 296 с. Кабардиев А. Жансари. Повестлер. - Махачкала: Дагкнигоиздат, 1991. — с.77-88.

201. Къадыров М. Гёгюрчюн ва жымчыкъ // Абатлар. Махачкала: Дагучпедгиз., 1976.-99 с.

202. Ягъияев М. Топуракъ сёйлей. Махачкала: Дагкнигоиздат., 1980. - 148 с. Ягъияев М. Арслан тувгъан уланлар. - Махачкала: Дагкнигоиздат., 1984. -250 с.

203. Ortaokul Tiirkge Dersleri. Birinci sinif. istanbul, 1987. — 271 s.

204. Seyfeddin O. Turk klasikleri. Se9me Hikayeler II. istanbul, 1993. - 254 s. ■§ahinA. Ornek ya§ayi§lanyla islam Biiyiikleri. 3 Basla, 1981. - 312 s.

205. Yeni Hikayeler 1955. Varlik yaymlan. istanbul, 1955. - 125 s.

206. Ydmaz Aslanta§ H. Turl^e 1, 2. Yabancilar ifin. istanbul, No 34, 35. - 210 s.