автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Сказка: философско-культурологический анализ
- Год: 2003
- Автор научной работы: Павлютенкова, Ирина Валентиновна
- Ученая cтепень: кандидата философских наук
- Место защиты диссертации: Ростов-на-Дону
- Код cпециальности ВАК: 24.00.01
Полный текст автореферата диссертации по теме "Сказка: философско-культурологический анализ"
На правах рукописи
Павлютенкова Ирина Валентиновна
СКАЗКА: ФИЛОСОФСКО - КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ 24.00.01. - теория и история культуры
Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук
Ростов -на - Дону 2003
Работа выполнена в Ростовском государственном строительном
университете на кафедре философии
Научный руководитель - доктор философских наук, профессор Золотухин
Валерий Ефимович
Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор Штомпель
Людмила Александровна кандидат философских наук Туманова Оксана Сергеевна
Ведущая организация - Ростовский-на-Дону филиал Санкт-Петербургского университета культуры и искусства
Защита состоится 20 ноября 2003 года в 14.00 часов на заседании диссертационного совета Д.212.208.11 по философским наукам при Ростовском государственном университете по адресу: 344038, г.Ростов-на-Дону, пр. М. Нагибина, 13, РГУ, ауд. 427. С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке РГУ (г.Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 148).
Автореферат разослан октября 2003 г.
Ученый секретарь диссертационного совета
М.В.Заковоротная
2 оо5- д (¿>¿8 о
Общая характеристика работы
Актуальность темы исследования. Изучение сказки как феномена культуры в начале I третьего тысячелетия не является праздной забавой или затейливой прихотью
интеллектуала-культуролога, пытающего установить справедливость и равновесие в распределении исследовательского внимания между всеми сферами человеческой
г
культуры и творчества. В условиях жесткой современной действительности, не отличающейся возможностями формирования цельного мировоззрения и приводящей к «кризису целей», изучение сказки как специфического способа ценностного отражения мира с венценосной идеей о победе добра над злом важно и актуально. Оно значимо как с точки зрения психотерапии нации, так и с точки зрения оптимизма и смелости в устремленности к достойным целям.
Человек, воспринимающий мир сказочных, фантастических, необычных событий и сюжетов, одновременно восполняет пробоины рассудочной техногенной цивилизации миром чудесных образов и в то же время воссоздает себя как целостное, многомерное и гармоничное существо. Сказка, концентрируя в себе скрытым образом множество функций, может быть рассмотрена и как симптоматика, и как рецептура от тяжких «болезней нашего времени». Как симптоматика современная сказка свидетельствует о настроениях и изменениях ценностной шкалы и приоритетов. Как рецептура, она, приглашая к релаксации в мире увлекательных чудесных сюжетов, обязательно содержит в себе «урок», который следует извлечь и понять. Сказка - это такое порождающее мир вымысла повествование, виртуальная природа которого очевидна, она есть своеобразный способ ухода от повседневных забот бытия и в то же время необходимая составляющая реального пласта культуры. Представить себе общество, в котором не присутствовал бы такой способ мировосприятия как сказка, со всей его условностью и уникальной спецификой: вымыслом, фантазийными элементами, здравомыслием и мистикой, преувеличением и нравоучением, неотрефлексированностью бытийных отношений I повседневной жизни, - невозможно. Поэтому актуальность темы исследования
I' обусловлена острыми потребностями развития полноценной культуры общества, а также
культурологии как философской дисциплины, отражающей и вскрывающей тенденции развития всего культурного потенциала человечества. Изучение сказки актуально и в { силу того, что она содержит в себе дополнительные возможности формирования
внутренне богатого духовного мира человека, не случайно во все времена и у всех народов сказка органично включена в систему воспитание. Сказка несет в себе не только
заряд эстетических ценностей: воспевание красоты, и
■ '
мощный импульс нравственных и моральных ориентации на добро, помощь, справедливость. Причудливым образом сталкивая два мира: мир добра и зла, сказка неминуемо, зачастую в иносказательной, а не декларативной форме, обосновывает правильный выбор. Проводит идею осуждения негативных устремлений своих героев и утверждает уверенность в победе над злом, обманом, жадностью, лестью и несправедливостью.
Интерес к данной тематике обусловлен и внутренними потребностями культурологии, а также лингвистики, ставящей своей задачей изучить способы, каналы и механизмы трансляции человеческого опыта в его вербальных формах. Возможности словесного повествования, так как они представлены сказкой, т.е. сказочный дискурс, имеющий свой ритм, характерные особенности и глубинную семантику, дополняют классически рациональное мировосприятие и нуждаются в детальном анализе этого феномена. Модифицируясь в соответствии с динамикой общества и техногенными реалиями, современный сказочный жанр «фэнтаэи» реагирует на те изменения, которые происходят в технической, информационной, коммуникационной и пр. сферах. Меняются сюжеты, предметность сказки, ее фон и побочные линии, однако сказка, сохраняя свои приоритеты, остается важным, остро востребованным феноменом современной жизни, изучение которого необходимо в широком социокультурном контексте.
Вместе с тем, будет большим преувеличением сказать, что данная тема располагает комплексным и целостным анализом этого уникального, сказочного способа отношения к действительности и ценностного отражения бытия. Эмпирическая база, т.е. тот большой массив, сохраняющий и описывающий бытование сказочных сюжетов в наличии, имеются также и отдельные, аспектные разработки и исследовательские традиции, направленные на понимание генезиса сказки, однако собственно теоретические и академические исследования, пытающие осознать специфическую роль сказки как феномена культуры, немногочисленны. Все это вновь подчеркивает важность и актуальность исследовательских усилий, направленных на воссоздание обобщенного представления о значимости и месте такого явления как сказка в жизнедеятельности человека, культуры и общества.
Степень разработанности проблемы Возникновение сказки как вида творчества и духовного способа освоения мира уходит в глубокую древность и тесно переплетено с мифомышлением и народным творчеством. Однако, собственно исследовательский интерес к сказку проявляется достаточно поздно. Как отмечают исследователи, «слово
сказка как название повествовательного жанра появилось не ранее XVII века», до этого на Руси широко распространено было слово баснь (Шукшин В.В.). Историк В.Н. Татищев (XVII в.) высоко ценил сказку, видя в ней отражение истории и быта русского народа. А.А Бестужев-Марлинский, понимая огромное значение сказки, особо подчеркивал силу ее реального воздействия. Он отмечал, что сказочники и скоморохи «умели уколоть шуткою и князя, и боярина, и попа».
Научное изучение сказки значительно активизировалось с созданием первых школ, направленных на изучение фольклора. С точки зрения мифологической школы (В.Ф. Миллер «Всемирная сказка в культурно-историческом отношении»; А.Н. Афанасьев «Поэтические воззрения славян на природу»), сказка является прямым продолжением мифа и заимствует многие его характеристики, в частности присутствием в их основе метафоры.
С середины XIX века Ф.И. Буслаев анализирует сказку в русле теории заимствования («Перехожие повести) и утверждает, что существует целые ряды одинаковых сюжетов и мотивов, рассыпавшихся по всему миру в необозримом множестве разнообразных вариаций.
Теория самозарождения сказочных сюжетов была представлена в творчестве А.Н. Веселовского. Для него важны были не только строение и вычленение основных структурных элементов сказки, но и особенности социально-исторических условий бытования сказочного жанра, культурный обмен между народами.
В.Ф. Миллер привлекал внимание к отражению в сказке особенностей быта и нрава народа. В. Бобров «Русские народные сказки о животных» выделил специфику подобного рода сказок. A.M. Смирнов предложил «Систематический указатель тем и вариантов русских народных сказок». История собирания и изучения русских сказов обстоятельно изложена C.B. Савченко «Русская народная сказка».
Связь сказок с условиями жизни и процессами труда подчеркивал М. Горький, отмечая выраженные в сказках стремления, народные мечтания и чаяния. Отечественные фольклористы Ю.М. Соколов и М.К. Азадовский выявляли идейно-художественное значение сказки и роль творчества отдельных сказочников.
Структуралистский подход к жанру сказки был серьезной вехой и переломным моментом в изучении данной тематики. Он был положен работами А.И. Никифорова и В.Я. Проппа. Структуру обуславливало изучение функции (действий) персонажей, важность чего особо подчеркивалась А.И. Никифоровым. В.Я. Пропп развил эту идею, рассмотрел функции действующих лиц, обосновал появление определенных функций
персонажей, их конкретное назначение. Е.М. Мелетинский связывал возникновение волшебной сказки с развитием мифа и слова.
В изучении сказки в сравнительно-историческом плане особое значение имели труды В.М. Жирмунского. Русской сказке были посвящены работы Э. В. Померанцевой ("Русская народная сказка" 1963 г., "Судьбы русской сказки" 1965 г.), в которых обстоятельно рассмотрен исторический путь русских народных сказок. В фундаментальном труде И.П. Лупановой «Русская народная сказка в творчестве писателей первой половины XIX века» показано, что литературная сказка ориентирована на художественный мир волшебной сказки, опирается на систему типичных для народной сказки образов, ее язык и поэтику.
Проблема «памяти жанра» поставлена вслед за М.М. Бахтиным применительно к сказке М.Н. Липовецким, она нацелена на выявление связи сказочного жанра с архаическими и фольклорными прототипами.
Рассмотрению четырех основных сказочных героев: героев-богатырей, иронических неудачников, помощников героя, противников героя посвящена книга Н. В. Новикова "Образы восточнославянской волшебной сказки". Исследование носит сравнительный характер: автор сопоставляет сказки русские, украинские и белорусские, выделяет в них общее и устанавливает национальные отличия в языке и стиле, деталях быта и особенностях изображения природы.
В исследованиях Д.С. Лихачева, В.А. Бахтиной, С.Ю. Неклюдова, Д.Н. Медриша, Н.М. Ведерниковой, Н.М. Герасимовой тщательно и подробно описан хронотоп волшебной сказки. В работах С.Г. Лазутина, Б.А. Бахтиной, Е.М. Неелова показывается двойственность сказочной модальности, т.е. наличие внешнего и внутреннего планов повествования. Сказка в контекстах магических превращений описана в работах Дж. P.P. Толкиеяа, Ж. Делеза, анализ функций сказки в исследованиях Х.Р. Олкера. Связь сказки и научной фантастики выявлена Е.М. Нееловым.
Изучению сказки способствует исследование особенностей мифомышления с опорой на работы А.Ф. Лосева, A.A. Тахо-Годи, Ф.Х. Кессиди, К. Леви-Стросса, Е.М. Мелетинского, О.М. Фейденберга, И.М. Тройского, В.В. Шуклина и др. В ростовской философской школе специфика мифомышления изучалась в работах Е.Я.Режабека,А. В. Потемкина, Т.Г. Лешкевич и др.
Сказку изучали фольклористы и этнографы. Однако философское исследование сказки как феномена культуры связано не просто с изучением о специфической роли и функций, которые сказка выполняла и выполняет в структуре современного бытия, но и с
типологическими особенностями мышления и сознания, которые отражены в таком явлении как сказка.
Объектом диссертационного исследования является философский анализ сказки как особого культурного феномена
Предметом диссертационного исследования является сказочный универсум во многообразии его функций и характеристик.
Цель и задачи исследования. Основной целью диссертационного исследования является философско-культурологический анализ специфики и воздействия сказки, многообразие ее функций и конституирующих элементов.
Реализация выбранной цели предполагает постановку и решение следующих исследовательских задач:
• выявить культурное влияние сказки;
• проанализировать соотношение сказки и мифа, теорию самозарождения сказки и теорию заимствования;
• показать виртуальность сказочного мира;
• рассмотреть философско-культурогические контексты концепции В. Я. Проппа;
• выявить многообразие социокультурных функций сказки;
• проанализировать особенности сказкотерапии и основания компенсаторной
функции сказки. Методологические и теоретические основы исследования. В настоящей работе предпринята попытка философского анализа такой формы фольклорного сознания как сказка. Наряду с философскими принципами, методами и подходами исследования, такими как: принцип исторического анализа, принцип объективности, конкретности и системности рассмотрения, диалектический принцип единства противоположностей, а также метод структурного и функционального анализа, автор пользуется широко применяемыми в теории культуры методами интерпретации, герменевтическим подходом, активно использует метод историко-генетического анализа. Исследовательским инструментарием являются процедуры сравнения, описания и компаративного сопоставления.
Автор опирается на фундаментальные труды В.Я. Проппа, классическое наследие историко-философской мысли, работы отечественных исследователей, широко использует
литературоведческие источники по обсуждаемой проблеме. Привлечены достижения современной психологии, культурологии, искусствоведения. Научная новизна диссертационного исследования;
• выявлено культурное влияние сказки, распространенное во вне - на универсальную мировую художественную культуру, и во внутрь - на становление внутреннего мира человека; определена специфика сказки как типа фольклорного сознания в соотношении с мифом, теорией самозарождения сказки и теорией заимствования;
• показана виртуальность сказочного мира, предполагающая многоплановый строй невероятных трансформаций событий и открытые возможности воспринимающего, который может находиться во власти воспринимаемого и одновременно вернуться в свое внутреннее или эмпирическое бытие;
• рассмотрены философско-культурогические контексты концепция В. Я. Проппа, состоящие в выявление единого генетического основания сказки, возможности понимания закодированного в сказке послания, универсальной модели сказочной структуры, включающей в себя инвариантные роли и функции;
• осмыслена роль воображения, фантазии и магического в континууме сказочного универсума, указывающая на несамодостаточность рационально аналитических подходов к изучению сказки;
• выявлено многообразие социокультурных функций сказки;
• проанализирован потенциал сказкотерапии и основания компенсаторной функции сказки
Основные положения, выносимые на защиту
1. Помимо широко отмеченных в литературе конституирующих элементов сказки таких, как вымысел, фантазия, стихия чудесного, важной ее характеристикой является ирреалисгачностъ, то есть качество, не связанное необходимостью порядка протекания событий в реальности, а предполагающее его произвольное (или согласно чьей-то воле) оформление. Ирреалистичность сказки понимается как тип организации, совершенно отличный от фактического, то, что вряд ли может быть, что не может быть в привычном мире, что задается иными, нежели принятые и обычно существующие воздействиями. Ирреалистичность сказки дополняется характеристикой «внутренней связанности, цельности и завершенности» создаваемого сказкой мира, что отличает ее от бреда, сновидения, галлюцинации, обрывочных цепей ассоциаций, разнообразных типов психических расстройств и пр. Сказка позволяет надэмпирическим способом
транслировать опьгг по каналам рациональных и внерационапьных форм воздействия с учетом планов возможного, желаемого, доставляющего удовольствие. 2. Сказка, как основанный на вымысле тип фольклорного сознания, создает миромодели невозможных и невероятных событий. Виртуальность сказки связана с тем, что сказочный универсум имеет много планов и напластований, содержит в себе внутренний энергийный потенциал. Воспринимающий находится как во власти воспринимаемого, так и в размерностях реального бытия, что позволяет перенести и закрепить необходимость иного к нему отношения. В сказке воспроизводится иная онтология пространственно-временных взаимодействий, дается описание логически невозможного, невероятного времени; иная антропология, где могут бьггь изменены и обращены вспять процессы старения и роста, жизни и смерти. Особая "полнота" и многомерность сказки достигается за счет включения в нее эмоционального, образного, ценностного и интуитивного начал. Мир вымысла указывает на утаенные возможности, прошлого, настоящего и будущего.
3. В концепция В.Я. Проппа можно найти обоснование зависимости сказки от древних архаических этнографических субстратов. Она опирается на предполагаемое историческое основание сказки, ведущее ее генетическое происхождение от обрядов инициации. С этой точки зрения сказка предстает как специфический код культуры, эволюционно апробированный своеобразный механизм перевода хаоса первоначальных инстинктов в упорядоченное целое сказочного универсума. В структуре сказки количество сказочных функций ограничено, их последовательность постоянна, присутствует семь ролей: отправитель, царевна, герой, лжегерой, помощник, даритель и антагонист. Отношения сказки и религии могут быть сведены к прямой генетической зависимости, где просматривается первичность культового материала, к параллелизму и обратной зависимости.
4. Аналитическое изучение волшебных сказок не является надежной основой для раскрытия их сути, специфики и предназначения. Сказка обращается к образной работе сознания, воспроизводя как визуальные образы несуществующих ситуаций, так и языковые, мифопоэтические. В сказке можно увидеть своеобразную онтологию воображения, которой приписывают свойства некоторой нефизической протяженности, особого мнимого протяжения. Механизм фантазии мыслится как дар, унаследованный человечеством и способный распахнуть кладовую архетипической памяти рода. Сказку следует рассматривать как программу, включающуюся в человеческую жизнедеятельность в момент открытого контакта с планом намерений и надежд.
5. Многоязычие сказки: язык намека, урока, язык смысла, ценностей, язык образа, сюжета, язык действия и пр. обусловливает ее многообразные функции в культуре, имеющие явный и скрытый характер. Среди явных функций сказки, наряду с увеселительной, эстетической, коммуникативной и креативной, особым значением наделена функция межпоколенческого общения. К скрытым функциям относится информативная, познавательная, терапевтическая, функция целеполагания, обозначенная цепочками: подумал, решил, сделал; цель - действие; проблема - помощь. Обозначенная в сказке функция запрета существенно отличает ее от прочих форм художественного сознания.
6. Компенсаторная функция сказки обусловлена замещением недостающих в действительности элементов, уходом в мир фантазии, возможностью легкого перевоплощения и удовлетворения сокровенных желаний, путешествием в помыслах. И если жизнь говорит с человеком на языке отрицательных модальностей: нигде - неценное - невозможное -запрещенное - неведение, то сказка, уравновешивает реальные затруднения жизнью допусками многообразных возможностей, запускает механизм компенсаторной функции, устраняет «психическую запруду», дает возможность «получить потерянное». Сопутствующий этому эффект удовольствия может быть вызван процедурой идентификации воспринимающего и сказочного персонажа. Аттарктивным элементом, лежащим в основании компенсаторной функции сказки, является интерес. Сердцевину компенсаторной функции сказки составляет «эскапизм" - побег от реальности, предполагающий перестройку и гармонизацию внутреннего, душевного мира, обозначающий побег «от -к», т.е. от негатива к позитиву.
7. Особенности сказкотерапии состоят в том, что сказочные герои могут быть представлены как персонифицированные эмоции. Человек отбирает сказки или сочиняет их в соответствии с комплексом своих проблем, анализ сказки происходит с учетом явных или метафорических «снятий» этих проблем, сказкотерапия базируется на установке, что в сказке отражается проекция собственного подсознания. Сказка путем аналитически неохваченных метафорических сопоставлений и комбинаций рисует образ глубинного Я человека и его подлинную самооценку.
Анализ сказки как культурно-исторического феномена и как инструмента психокоррекции может быть значительно обогащен символоведением. Символика сказки имеет высокое сигнализирующее значение и обладает большой силой воздействия. При помощи сказкотерапии человек может совершить переход от проблемного состояния к желаемому, выявляя его иносказательным образом при подключении ресурсов
подсознания. Сказкотерапия может быть понята как технология перевоплощения, может обеспечить освобождение от нежелательного образа, задать путь избавления от незадавшегося амплуа, освободить от стрессов и комплексов.
Научно-практическая значимость диссертационного исследования
Результаты, полученные при проведении диссертационного исследования, позволяют заполнить существующую в философско-культурологическом анализе незаполненную нишу по изучению такого неординарного феномена как сказка. Они помогут углубить теоретические представления в области культурологии, во многом окажут стимулирующее влияние на педагогику и психологию, выявят огромный потенциал и значимость сказки в образе жизни современного человека.
Материал диссертации может быть использован в учебных курсах и спецкурсах по теории культуры, может служить интегративной основой в дальнейшей научно-исследовательской деятельности. Результаты, полученные в ходе диссертационного исследования могут быть положены в основу комплексного воспитательно-образовательного подхода, формирующего мир ценностных приоритетов индивида.
Апробация работы. Основные выводы диссертационной работы нашли практическое применение в учебном процессе при проведении лекционных занятий со студентами. Основные результаты исследования нашли отражение в пяти публикациях автора.
Результаты диссертационного исследование- докладывались на трех Всесоюзных конференциях Диссертационная работа обсуждалась на кафедре философии Ростовского государственного строительного университета в мае 2003 г.
Структура и объем диссертации Диссертационная работа состоит из введения, 4-х глав, заключения и списка использованной литературы. Общий объем диссертации 135 страниц. Список использованной литературы включает 148 наименований.
Основное содержание работы
В «Введении» обосновывается актуальность темы исследования; показывается степень ее разработанности; формулируются цели и задачи исследования; указываются методологические и теоретические принципы, положенные в основу диссертационной работы; заявляется ее новизна и положения, выносимые на защиту; определяется ее теоретическая и методическая значимость, а также формы ее апробации.
Глава 1. «Культурное влияние сказки» содержит три параграфа. В параграфе 1.1 «Сказка, многообразие ее определений и характеристик» показано, что сказка как
древнейшая форма фольклорного сознания и редчайший памятник устного народного творчества отличается от простого повествования наличием вымысла и необычного сюжета. Она создает специфический канал восприятия мира, насыщая его сюжетами, существами и событиями, в реальном мире не встречающимися.
Сказка фиксирует этнографические субстраты, которые облачены и спрятаны в своеобразный сказочный дискурс, предполагают специфические языковые средства. Специфика генетического происхождения сказки связана с коллективным субъектом -народом, этносом, функционирование сказки предполагает ее оригинальное культуральное бытие, являющее миру архетипы народного сознания, не отточенные эталонной системой ценностей. В сказке есть и обман, и зло, и зависть - все то, что соответствует стихии реальной жизни.
Сам факт древности и постоянной востребованности сказки указывает на ее устойчивую природу, а также на недостающий действительности план вымышленного бытия. В знаменитом высказывании «Сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок», содержится указание на двойной смысл сказки. С одной стороны, ее внутреннюю, скрытую в намеке, зашифрованную правду, которая имеет тем большее значение, что учит правильному образу действия, с другой, - ложь, связанную с показом вымышленного мира, строящегося особым образом и тем самым способствующего расширению мышления воспринимающего. Установившая связь сказки с ложью просматривается в силу того, что в сказке, как и в ложном суждении отсутствуют действительные объекты -референты, эту область представляют квазипредметы и квазисобытия.
Увлекательность и поучительность сказки включают в работу восприятия сразу оба полушария головного мозга: левого, связанного с поиском однозначных и определенных логических связей, как раз то, где заключен «урок», и правого - образного, позволяющего упиваться лабиринтом фантастических переплетений. Это дает возможность транслировать опыт по каналам рациональных и внерациональных форм воздействия, во-первых, и с учетом планов возможного, желаемого и реального, во-вторых.
В параграфе анализируются определения сказки как типа фольклорного сознания, разновидности и классификации типов сказок. Предлагая собственную дефиницию сказки, автор подчеркивает такие ее сущностные характеристики как: быть неотъемлемым компонентом мироотношения, уникальным типом духовной деятельности, связанным с доминированием вымысла; обладать специфической сюжетной структурой и ирреальной онтологией; располагать способами оценки действительности в четкой полярности добро -зло, хороший - плохой, отвечать потребности в занимательности, релаксации и
компенсации. Сказки являются одной из наиболее устойчивых форм передачи культурного кода. Сказку можно представить как произведение с устойчивой структурой, реализующее установку на вымысел и уходящее своими корнями в фольклорное мышление, содержащее в себе в свернутом виде архетипы обрядности, обнаруживающиеся в воссоздании иного и необычного мира.
6 параграфе 1.2 «Соотношение сказки и мифа, теория самозарождения и теория заимствования» анализируется ряд позиций, во-первых, представление о том, что большинство сказок - ровесники мифов, законов, даже моральных предписаний. Так, К. Леви-Стросс уверен, что сказка и миф эксплуатируют субстанцию одного порядка. В отдельных случаях трудно установить границу между сказкой и мифом, сказкой и легендой, преданием, былиной. В былинах в основном отражаются языческие представления о героях, наделенных сверхъестественными способностями, и историческая эпоха. Слово легенда - латинского происхождения и первоначально означало тексты благочестивого содержания, «то, что подлежит чтению». Сейчас легенды предполагают повествования об исторических деятелях и весьма близки жанру преданий. Сказы предстают как рассказы якобы очевидцев, которые при передаче из уст в уста обрастают вымышленными деталями. Во-вторых, позиция мифологической школы основывается на утверждении, что миф древнее сказки и лежит в основе не только сказки, но также ритуала и религии. Сказка - прямое продолжение мифа и заимствует многие его характеристики. Однако мифологическая школа совершенно не усматривала возможные связи сказки с особенностями национальной почвы. В-третьих, позиция, согласно которой утверждается первичность культового материала по отношению к сказке и мифу. За мифом и сказкой скрывается их глубинное основание - смыслы обрядов и посвящений. В-четвертых, сказку рассматривают как десакрализованный миф и как зашифрованный ритуал. По мнению Проппа, миф отличается от сказки своим сакральным характером и социальной функцией. Сказка «основана на вымысле и представляет собой фикцию действительности». Согласно Лосеву, именно вымысел как своеобразная стихия чудесного - характерный признак и мифа, и сказки.
В параграфе разбираются особенности мифа (от греч. - сказание, предание) как социально-психологического феномена, вбирающего в себя обобщенно символическое отражение действительности и предполагающего регуляцию жизнедеятельности первобытного коллектива. Мифологическое сознание пытается обнаружить за реальными процессами действие каких-то скрытых, сверхъестественных сил, которые определяют судьбы людей и государств. В мифе важно упорядочивание природных стихий, в сказке -
личное счастье героя ( например, жениться на царевне, разбогатеть и пр). Для мифов характерна всеобщая персонификация и широкое "метафорическое" сопоставление природных и социальных объектов. Следы подобного отождествления в сказке видны не всегда. Средства, к которым прибегает герой сказки, предназначаются не для общего блага рода, а для цели, удовлетворяющей одного человека. Сказочные свойства героя не присущи ему от рождения как герою мифическому, они приобретаются в процессе испытания. Именно чудодейственные средства или помощники играют решающую роль и действуют вместо героя, в то время как герой остается обычным человеком. Синкретизм мифа - слияние в нем обрядовых элементов, эмпирического опыта, этических норм, обыденного знания - в его последующем разложении ведет к дифференциации самостоятельных типов общественного сознания. О подобном разложении элементов сказки речь никогда не велась.
В параграфе 1.3 «Виртуальность сказочного мира» социокультурная потребность в сказке объясняется тем, что такой феномен как сказка с ее невероятностью, вымыслом и стихией чудесного мог быть вызван к жизни несамодостаточностью бытия. Сказка предлагает собственную реальность - адетерминированную, с множеством разнообразных случаев и планов, манифестированную чудом; этот мир предполагает действия героев, наименее ожидаемые с точки зрения рационального. В восприятии сказки присутствует специфический эффект складки - (от франц. le pli), получивший наибольшую разработку в работе Ж. Делеза. Это переплетение и неразрывное взаимодействие видимого и невидимого, незримое присутствие внутреннего под поверхностью внешнего, отсылающее к понятию двойника (отражения, удвоения, взаимоналожения).
Сказка имеет возможность совмещать две чувственные сферы - мир сказочных образов и внутренний мир реальной личности, погруженной в сказочное повествование. Виртуальное бытие сказки связано с тем, что сказка представляет собой воображаемое бытие, ирреальную онтологию, в которой, однако, присутствует внутренняя связанность созданного сказкой универсума. Виртуальность сказки основывается на некоей онтологической неопределенности. Повествуется о «некотором царстве, некотором государстве», об ином времени, где обращены вспять процессы старения и роста. Используется хронология опосредованного типа: «пока семь пар сапог не износится», «ехал, долго ли коротко, близко ли, далеко ли», демонстрируется процесс хронологически несовместимых действий и «многоплановость» пространства, в котором герои обладают способностью к выходу в дрзтие измерения. Большое значение принадлежит энергийности сказочного действия. Это не только многообразные
превращения, оживления, сказочная атрибутика (шапка-невидимка, волшебная палочка, ковер-самолет, сапоги-скороходы, скатерть-самобранка), но и перемещения героя со скоростью ветра, мысли, на волшебном коне по воздуху, на спине орла, на спине черта» и пр. Виртуальность сказки обусловлена также специфической антропологией (пространство сказки заселяют диковинные существа, обладающие чудесными свойствами: феи, русалки, лешие, домовые, гномы, эльфы и пр.). Любой из задействованных в повествовании сказки объектов может заговорить, переместиться, открыться, выступить в роли субъекта.
Одна из существенных особенностей - бинарность сказочного мира: беда вначале и счастливый конец; наличие вредителей и помощников, героя и лжегероя. Предательство уравновешивается наградой (воцарением справедливости), глупость - умом. Бинарность проникает и в образ героя. Вначале сказки он "дурак" и лентяй, по ходу сюжета и в конце - становится сильнее, совершеннее.
Глава 2. «Поиски структурных моделей сказки» посвящена обоснованию возможностей научного анализа этого феномена культуры с привлечением возможностей структурного, исторического и компаративного методов. В параграфе 2.1 «Философско-культурологические контексты концепции В. Я. Проппа» показан путь к выявлению единого структурного знаменателя большинства сказок. В поисках сказочных инвариантов В Л. Пропп создал понятие функции, обозначающей важное действие и устойчивый элемент сказки, обратил внимание на значимость поступка действующего лица, от чего зависела последовательность хода действий. Так, Баба-Яга, дающая золотое веретенце невесте Финиста-Ясна Сокола, фея, наряжающая Золушку на бал, мертвец, который дарит Ивану меч, - выполняют одну и ту же функцию Дарителя. Пропп уверен, что функции образуют основные составные части сказок. Число функций, известных волшебной сказке, ограничено. Последовательность функций всегда одинакова. Из сборника русских сказок Афанасьева он выделил 31 функцию действующих лиц.
Не все функции присутствуют всегда, но число их ограничено и порядок, в котором они выступают по ходу развития сказки, неизменен. Неизменным Пропп определил и набор ролей, то есть действующих лиц, обладающих своим кругом действий - имеющих одну или несколько функций. Этих ролей семь: отправитель, царевна, герой, лжегерой,
помощник, даритель и антагонист. Универсальность и единство сказочных образов находит соответствие в понятии архетипов, целью которых является доставка на уровень сознательного подсознательного материала и его ассимиляция. Фиксируется ситуация, в которой действие вызывается стремлением переистолковать мир, пересоздать царство реальности. Пропп связывает это с логической или художественной необходимостью.
В полемике со структуралистом проф. К. Леви-Строссом Пропп отмечает, что его модель основана на изучении материала, а не на абстракциях, оторванных от материла, что он стремился «увидеть закон», ибо там, где чистый эмпирик видит разрозненные факты, эмпирик-философ усматривает отражение закона.
Саму идею морфологии Пропп заимствовал у Гете, хотя впоследствии говорил не о морфологии, а о композиции. В.Я. Пропп подчеркивает, что сказка очень слабо отражает текущую действительную жизнь. В ней фантастическая трактовка первичней рационалистической. Особое значение в сказочном универсуме имеет триадность, три раза спросить, иметь три возможности, трижды прибегнуть к помощи. Важен также и путь к цели. Он может быть отнесен к порождающим правилам, включающим общечеловеческие оппозиции: «борьба-победа», «задача- решение». Интерес представляет наличие в сказке нескольких взаимоисключающих альтернатив.
В параграфе 2.2 «За пределами компаративизма. Проблема исторических оснований сказки» выясняется генезис сказки. Здесь важно не сравнивать сказки между собой, не выделять их специфику в отличие от других частей фольклора, а исследовать исторические корни сказки. Обряды, формы первобытного мышления и некоторые социальные институты, по мнению Проппа, предстают досказочными образованиями, позволяющими объяснить ее происхождение. Сказка зависима от древних архаических, этнографических субстратов, предстает как слоистое образование, где сочетаются древнейшие пласты, наряду с более поздними и современными. Как вид фольклорного сознания сказка - образование гибридное.
В параграфе анализируются выдвинутые Проппом доказательства связи сказки с институтом посвящения. Хронотоп «тридесятого царства», «чужого государства» - это своего рода антимир по отношению к реальности. Переход из мира живых в мир мертвых связан с обрядом посвящения. Морфология волшебной сказки дублирует структуру обряда инициации. Но обряд стал непонятен - и теперь перед нами цепь чудесных событий. Согласно комментариям Липовецкого, Пропп прослеживает процесс рождения сказочного вымысла из реликтового ритуально-мифологического материала, впервые в истории искусства сознаваемого именно выдумкой, неправдой, иррациональностью. По
мнению М. Элиаде, обряды посвящения - наиболее значительные феномены в истории человеческой культуры, так как именно они придавали «людям статус человека», составляли «решающий опыт в жизни каждого индивидуума, присущий ему модус существования».
В параграфе рассматриваются необходимые для сказочного повествования инициальные (начальные), финальные (конечные) и медиальные формулы. Инициальные формулы распадаются на формулы времени ("хронологические") и формулы пространства ("топографические"), их назначение - создание необходимого настроения для восприятия «событий» сказки. В финальных формулах четко проявлены конец (заключение) повествования. Медиальные формулы не занимают определённого места, они рассыпаны по всему повествованию, весьма разнообразны, различны по функциям. Медиальные формулы - это формулы, встречающиеся «внутри» собственно сказки, направленные на то, чтобы вызывать интерес или проверить внимание слушателей. В главе 3. «Сила воздействия сказки и магическое» параграфе 3.1. «Вымысел, воображение и фантазия как строительный материал сказки» разбираются конституирующие сказку элементы. Сказка, рисующая стихию чудесного, обращающая сознание в мир вымысла, насквозь пропитана энергией воображения и фантазии. Воображение понимается как приглашение войти в семантику образа, оно связывает реальность с "ирреальностью". Воображение кумулятивно, оно собирает и пользуется суммированной в памяти информацией.
Примечательно, что Платон трактует воображение как способность души создавать живописные образы, которые причастны не эйдосу и сущему, а не-сущему и иррациональному. Воображение занимает серединное место между чувственным восприятием и умопостигаемой идеей. И если у Гегеля можно найти различение между пассивным воображением и творческой фантазией, то у Канта проводится четкое отличие воображения репродуктивного, воссоздающего, и продуктивного - творческого. Продуктивное воображение определяет чувственность, репродуктивное - подчинено закону ассоциаций. Важным в игре воображения оказывается чувство удовольствия. Специфика сказочного воображения в том, что оно насквозь ассоциативно и призвано перекинуть ассоциативный мостик к типичным и обыденным ситуациям, прочувствовать их в атмосфере сказки. Исследователи подчеркивают, что именно образность в отличие от понятия обеспечивает ту «пробойную силу», которая необходима для утверждения недоказуемых, но жизненно важных для общества норм и ценностей в сознании индивида.
Сказка представляет собой ту сферу представлений фантазии, которая является общей
как для образованной, так и для необразованной части народа. В фантазии закреплено единство всеобщего и конкретно чувственного, она помогает осознать степень внутренней разумности того или иного явления. Сказка доказывает объективность фантазии, ее формообразующие возможности. Порождения фантазии распознаются всегда и везде. Гегель говорить о символизирующей и означающей фантазии. По его мнению, фантазия есть то средоточие, в котором всеобщее и бытие, собственное и найденное, внутреннее и внешнее всецело претворены в одно.
Процесс модернизации затрагивает и ткань сказочного повествования (сказки фэнтази), свидетельствуя об эволюции сказочного жанра.
В параграфе 3.2 « Роль магического и «чарования» в сказке» проводится идея, что действия колдовства или околдования скрывает под собой, установленную современной психологией особенность смены ролей и личин, согласно которой любой человек может предстать в совершенно несвойственном, чуждом для себя образе, быть неузнаваемым, словно заколдованном. Волшебные сказки воспроизводят биполярное содержание разнородных устремлений - как на добро, так и на зло. Они манифестируют идею универсального сотворчества и личного могущества волшебника.
В параграфе анализируется позиция Дж.Р. Толкиена, который связывал эльфийскую силу сказки с искусством, а магию - с техникой или технологией воздействия. Выясняя вопрос относительно того, что наличие в жанре сказки фантазийного и воображаемого препятствует ее расшифровке и декодированию на языке логики, автор подчеркивает, что сказку следует рассматривать как программу, включающуюся в человеческую жизнедеятельность в момент открытого контакта с живой тканью намерений и надежд, т.е. в момент обнаружения форм идеальности. Если в поголовном большинстве сказок добро побеждает зло, то и жизненная стратегия может приобрести такую же модельную устремленность. В этом состоит величайшая сила и «реальная» магия сказки.
В главе 4. «Сказка - намек, сказка - урок» в параграфе 4.1 представлено «Многообразие социокультурных функций сказки», содержится высокая оценка значения культурного влияния сказки, позволяющая, и извлечь уроки, и намеком выявить правильную стратагему действий. Среди многообразия социокультурных функций сказки выделяются явные и скрытые. К явным функциям относится понимание сказки как средства межпоколенного общения. Сказочные истории снабжают ребенка массивом нравственного опыта, развивают его воображение, язык, память, эмоциональный строй восприятия, предлагают ценностно окрашенную логику человеческого выбора. Энергия сказки связана с впитыванием архетипов красоты, добра,
справедливости, смелости. Модель управления на основе сказки весьма эффективна, что убедительно обосновывает Э. Берн. Сказка содержит самые легкие способы перевода языка взрослых на язык ребенка. Лишение культуры такого мощного средства социальной трансляции как сказка приведет к нравственно дефектному пространству. Сказки передаются от старшего поколения к младшему в виде "пакета" основных сюжетов, отбор которых свидетельствует о значимой системе ценностей и предпочтений. Тем самым обозначается потенциал влияния на формирующиеся взгляды и представления подрастающего поколениям. Сила сказочного сюжета в его многомерном воздействии на умственную, душевную и эмоциональную сферы.
Содержащаяся в сказке функция запрета существенно отличает ее от прочих типов фольклорного сознания. Запреты в сказке многообразны, причем очевидна их социокультурная природа. Нарушение запрета в сказке чревато коллизией, используемой в функции научения при помощи надэмпирической трансляции опыта, т.е. посредством повествования, что произошло, вследствие нарушения запрета (не послушался братец Иванушка...). Значима коммуникативная функция, опирающаяся на своеобразное многоязычие сказки: язык намека, язык урока, язык смысла, язык образа, язык сюжета.
Исследователи выделяют на передний план эстетическую, а затем уже коммуникативную и информативную функции, отмечая доминирование увлекательности и занимательности сказок над ее познавательным значением. Поскольку информативная функция сказки спрятана за метафоры и аналогии, шутливый способ повествования, ее можно отнести к скрытым функциям. Если сказку рассматривать как закодирование послание от архаических времен, то следует учитывать, что это послание не могло быть построено на языке рационализма. Рациональность еще не обрела своего центрального положения, а обитала на периферии сознания. В послании сказкой нашли внерациональное отражение обряды, ритуалы, обычаи.
Креативная функция сказки способствует как пробуждению детских творческих сил, так и развитию мастерства и умения рассказчика. Причем здесь захватывается не просто уровень воображения, словесного творчества и памяти, сказка обеспечивает алгоритмами поведения, ценностями, убеждениями и, в конечном итоге, жизненными сценариями.
Особое значение имеет неявно выраженная в сказке функция целеполагания. Герой, несмотря ни на какие трудности, достигает своей цели. Направленность на действие и цель особо проявляется в ситуации отсутствия описания картин природы и бьгга. которых строится сказочный мир. Достижение цели осуществляется с использованием волшебных помощников, т.е. при вовлечении дополнительных энергетических ресурсов. Сказка
влияет на сферу смыслообразования, на область ценностных ориентаций. Поэтому можно говорить об аксеологической функции сказки, закодированной в хитросплетениях вымысла устойчивой системы ценностей. Сказка приобретает особое значение как эталонная, гармонизирующая форма взаимоотношений. Не случайно и выражение « как в сказке1». Сказка оказывается очень эффективным способом закрепления и утверждения в памяти ценностных алгоритмов, определяющих поведение индивида. Она обладает еще и тем преимуществом, что наделена возможностью концентрировать восприятие. При концентрации эффект воздействия значительно возрастает. В сказке сохранено убеждение в уникальности культурного субъекта, т.е. героя сказки.
Сказка как жанр и элемент культуры сосуществует с прочими типами отражения мира. Это не позволяет считать сказку наследием лишь древних, архаических времен и устанавливать жестко диахронное отношение между сказкой и наукой, при котором сказочное мышление рассматривается как нечто предшествующее научному, которое его полностью изживает. В отличие от научной логики сказка для доказательства правомерности ситуаций и хода течения событий пользуется "окольными" путями. Язык сказочного сюжета изобилует иносказаниями, образами, метафорами, аналогиями.
В параграфе 4.2 « Основания компенсаторной функции и литературный эскапизм сказки» показано, что сказочный сюжет обладает изначальной неустойчивостью, полон резких переходов. Жизнь - смерь, богатство - бедность, добро - зло - основная дихотомия сказочного жанра создает ощущения напряженности, захваченное™ сюжетом. Вместе с тем, начало сказки («жили-были», «в некотором царстве, в некотором государстве») отличается спокойствием, вниманием, ожиданием. События развиваются неспешно, фиксируя внимание слушателя, череда незначительных изменений окунает его в атмосферу неторопливого повествования. Покой начальных эпизодов сменяется атмосферой, окрашенной чувством опасности. (Пропп связывает это с функцией отлучки в той или иной форме: отъезд, уход, смерть родителей, война, изгнание и пр.) Чувство опасности усиливается в ряду ситуаций: событие - беда - катастрофа - потрясение. Кульминация отрицательных эмоций и страхов - необходимое условие, предваряющее очищение. Финальное благо, на которое нацелено повествование сказки, закрепляет новое, позитивное состояние благополучия, которое тем полноценнее, чем более остро переживались предшествующие события и страхи. Особый тип релаксации при восприятии сказки обеспечивается захватывающим сказочным сюжетом с венценосной идеей победы добра над злом и страхом.
Модальности типа: нигде-будущее-неценное-невозможное-запрещенное-неведение указывают на реальные проблемы и затруднения жизни, вынуждающие компенсацию. В сказке они уравновешиваются возможностями: здесь-ценное-необходимое-должное-знание и запускают механизм компенсаторной функции сказки. В сказке можно усмотреть способ «упразднить отречение, вновь получить потерянное Компенсация сказкой основывается на использовании приключений и интереса, нарушающих стереотипность, стандартность, единообразие. Цепь неординарных событий с благополучным финалом, опыт риска, экстримальность, вызывающая гамму сильных переживаний, обеспечивают замещение недостающих сторон жизни и обогащают эмоциональный и реальный опыт человека.
Понять глубинный механизм компенсаторной функции можно, расшифровав сложную связь сознательного и бессознательного: истории о путешествии героя, о потери памяти, забывании собственного имени, о нахождении новых помощников, о смерти и воскресении, о победе и воссоединении. Существуют представления, согласно которым законы сказочного мира равны или сопоставимы с законами подсознательного мира.
Волшебная сказка, выступая средством избавления от реального мира, является разновидностью "литературы эскапизма" (побега от реальности). Попытки эскапизма обнаруживаются всякий раз при отсутствии контакта с реальностью. Сказочный эскапизм - побег от реальности усиливался существующими в литературе приемами изображения внешнего мира, демонической силе которого противостоит мир благополучия, в котором возможны чудесные перевоплощения. Эскапизм, предлагая уход в иной мир, разоблачает невыносимую природу обыденности. Деструктивная энергия внешнего мира направляется на него самое. Чтобы войти в волшебный мир сказки и одновременно совершить побег от реальности, необходимо, используя аналогию, проникнуться и окунуться в благостный мир вымысла и чудесных превращений. Однако действительность может так захватить сознание индивида, настолько плотно подчинить его прагматическим и утилитарным целям и зависимостям, что отворотит его от вхождения в волшебный мир сказки.
В параграфе отмечены разновидности сказочного эскапизма, из которых самым древним является стремление к великому избавлению от смерти. Метафора камня, означающая необходимость выбора пути, соотносима с мифопоэтическим образом философского камня, отвечающего за бессмертие. В уроках волшебных сказок преподана оборотная сторона такого фундаментального эскапизма, т.е. показан гнет бессмертия (или, скорее, бесконечной череды жизней), к которому может вынести "беглеца" волшебная
сила. Сказка - лучший источник такого поучения.
В параграфе 4.3 «Особенности сказкотерапии» показаны основания этой технологии. Человек отбирает или сочиняет сказку в соответствии с комплексом своих проблем, во-первых, анализ сказки происходит с учетом явных или метафорических «снятий», т.е. освобождений от этих проблем, во-вторых, сказкотерапия базируется на установке, что именно в сказке может отразиться проекция собственного подсознания, в-третьих. Сказка путем аналитически неохваченных метафорических сопоставлений рисует образ глубинного "я" человека и его подлинную самооценку. Лжегерой может быть осознан как грань собственного "я", от которой следует избавиться. В ходе повествования происходит трансформация представлений о самом себе. Некто маленький и слабый в начале, к концу превращается в сильного и самодостаточного. Происходит переход от прошлого «я» к новому.
Метафоричность сказки активно включает механизм терапевтических метафор. Так, например, возвращение к страшному месту, его прохождение вновь и вновь с последующим завершением хорошей концовкой свидетельствует об оздоровлении, продолжении нормальной стратегии жизни. Учитывая природу проблемы и темперамент клиента, его можно попросить завершить метафорическую концовку сказки, проявив тем самым свои внутренние программы. Недирективное внушение, предполагающее последующую трансформацию образа мыслей и оздоровительное действие, предполагает участие самого терапевта в коррекции сюжетной линии. Степень воздействия сказки опирается на такой способ коммуникации, при котором затрагивается визуальное (образное), аудиальное (приятный тембр голоса, рассказывающего сказку) и сенсорное (отвечающее за ощущения, возникающие при прослушивании захватывающего сюжета сказки) начала. Важным является то, что сюжетная и образная ткань сказки создают возможности для смещения внимания, что считается одним из краеугольных камней психотерапии, способствующее улучшению состояния.
Специалисты уверены, что целительная работа сказки осуществляется на образно-ассоциативном и бессознательном уровнях. Сказкотерапия направлена на то, чтобы освободить человека от влияния программирующих его жизнь сценариев и имиждей благодаря их осознаванию и противопоставлению им разумного, независимого поведения. Как инструмент психокоррекции сказка обеспечивает данный процесс достаточной наглядностью, так как шесть основных эмоций лицевой экспрессии: радость,
удивление, горе, гнев, отвращение, страх - сразу же отражаются на лице слушающего, свидетельствуя о его внутренних ощущениях. Сказка выступает как своеобразный экран, на который рассказчик проецирует свои отношения с окружающим миром.
В параграфе показан потенциал обогащения анализа сказки на основе символоведения. Подчеркнуто, чго символика сказки имеет высокое сигнализирующее значение и обладает силой воздействия на массовое и индивидуальное сознание. Олицетворение и отождествление какой-либо личности с тем или иным сказочным персонажем, расшифровка ее действия по схематизму и программе сказочной роли есть дополнительное прочтение реальности. Психоаналитики уже давно работают с учетом потенциала сказки, •-гго отмечал Ж. Делез, анализируя приключения Алисы в стране чудес. Сказкотерапия способствует фиксации неявных убеждений и стратагем действия, упорядочиванию беспорядочно мечущихся мыслей и целеориентиров, вводит в область идеалов и ценностей человека, выявляя вещи, неожиданные для него самого. Именно сказка и аллегория "западает в душу", вызывая процессы различной динамики. Это может быть обострение конфликта с последующим катарсисом и очищением, определение идеалов, значимых установок, запускающих новые межличностные контакты, выявление тем, направляющих значимые для индивида действия.
В заключении подводятся итоги исследования, описываются его дальнейшие перспективы.
Результаты исследования отражены в следующих публикациях автора:
1. Павлютенкова И.В. Сказка как феномен культуры // Материалы конференции «Строительство - 2001», Ростов-на-Дону, 2001 (0,2 п.л.)
2. Павлютенкова И.В. Психологический ракурс сказок // Материалы конференции «Строительство - 2002», Ростов-на-Дону, 2002 (0,2 пл.)
3. Павлютенкова И.В. Социальные функции сказки // Материалы конференции «Строительство - 2003», Ростов-на-Дону, 2003 (0,1 п.л.)
4. Павлютенкова И.В. Специфика сказки // «Научная мысль Кавказа», приложение №2,2003 (0,3 пл.)
5. Павлютенкова И.В. Культурные корни сказки // Известия РГСУ, 2003, №7 (0,2 п.л.)
»16680
[¿¿Яо
ЛР № 020818 от 13.01099. Подписано в печать 10.10.03. Формат 60 х 84 /16 Бумага писчая. Ризограф. Уч. - изд. л. 1,3. Тираж 100 экз. Заказ 178.
Редакционно - издательский центр
Ростовского государственного строительного университета. 344022, г. Ростов-на-Дону, Социалистическая, 162.
Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Павлютенкова, Ирина Валентиновна
Введение
Глава 1. Культурное влияние сказки
1.1. Сказка, многообразие ее определений и характеристик
1.2. Соотношение сказки и мифа, теория самозарождения и теория заимствования
1.3. Виртуальность сказочного мира
Глава 2. Поиски структурных моделей сказки
2.1. Философско-культурогические контексты концепции В. Я. Проппа
2.2. За пределами компаративизма. Проблема исторических оснований сказки
Глава 3. Сила воздействия сказки и магическое
3.1. Вымысел, воображение и фантазия как строительный материал сказки
3.2. Роль магического и «чарования» в сказке
Глава 4. Сказка - намек, сказка - урок
4.1. Многообразие социокультурных функций сказки
4.2. Основания компенсаторной функции и литературный эскапизм
Ф сказки
4.3. Особенности сказкотерапии
Введение диссертации2003 год, автореферат по культурологии, Павлютенкова, Ирина Валентиновна
Актуальность темы исследования. Изучение сказки как феномена культуры в начале третьего тысячелетия не является праздной забавой или затейливой прихотью интеллектуала-культуролога, пытающего установить справедливость и равновесие в распределении исследовательского внимания между всеми сферами человеческой культуры и творчества. В условиях жесткой современной действительности, не отличающейся возможностями формирования цельного мировоззрения и приводящей к «кризису целей», изучение сказки как специфического способа ценностного отражения мира с венценосной идеей о победе добра над злом важно и актуально. Оно значимо как с точки зрения психотерапии нации, так и с точки зрения оптимизма и смелости в устремленности к достойным целям.
Человек, воспринимающий мир сказочных, фантастических, необычных событий и сюжетов, одновременно восполняет пробоины рассудочной техногенной цивилизации миром чудесных образов и в то же время воссоздает себя как целостное, многомерное и гармоничное существо. Сказка, концентрируя в себе скрытым образом множество функций, может быть рассмотрена и как симптоматика, и как рецептура от тяжких «болезней нашего времени». Как симптоматика современная сказка свидетельствует о настроениях и изменениях ценностной шкалы и приоритетов. Как рецептура, она, приглашая к релаксации в мире увлекательных чудесных сюжетов, обязательно содержит в себе «урок», который следует извлечь и понять. Сказка - это такое порождающее мир вымысла повествование, виртуальная природа которого очевидна, она есть своеобразный способ ухода от повседневных забот бытия и в то же время необходимая составляющая реального пласта культуры. Представить себе общество, в котором не присутствовал бы такой способ мировосприятия как сказка, со всей его условностью и уникальной спецификой: вымыслом, фантазийными элементами, здравомыслием и мистикой, преувеличением и нравоучением, неотрефлексированностью бытийных отношений повседневной жизни, -невозможно. Поэтому актуальность темы исследования обусловлена острыми потребностями развития полноценной культуры общества, а также культурологии как философской дисциплины, отражающей и вскрывающей тенденции развития всего культурного потенциала человечества. Изучение сказки актуально и в силу того, что она содержит в себе дополнительные возможности формирования внутренне богатого духовного мира человека, не случайно во все времена и у всех народов сказка органично включена в систему воспитания. Сказка несет в себе не только заряд эстетических ценностей: воспевание красоты, доблести, силы, смелости, но и мощный импульс нравственных и моральных ориентаций на добро, помощь, справедливость. Причудливым образом сталкивая два мира: мир добра и зла, сказка неминуемо, зачастую в иносказательной, а не декларативной форме, обосновывает правильный выбор. Проводит идею осуждения негативных устремлений своих героев и утверждает уверенность в победе над злом, обманом, жадностью, лестью и несправедливостью.
Интерес к данной тематике обусловлен и внутренними потребностями культурологии, а также лингвистики, ставящей своей задачей изучить способы, каналы и механизмы трансляции человеческого опыта в его вербальных формах. Возможности словесного повествования, так как они представлены сказкой, т.е. сказочный дискурс, имеющий свой ритм, характерные особенности и глубинную семантику, дополняют классически рациональное мировосприятие и нуждаются в детальном анализе этого феномена. Модифицируясь в соответствии с динамикой общества и техногенными реалиями, современный сказочный жанр «фэнтази» реагирует на те изменения, которые происходят в технической, информационной, коммуникационной и пр. сферах. Меняются сюжеты, предметность сказки, ее фон и побочные линии, однако сказка, сохраняя свои приоритеты, остается важным, остро востребованным феноменом современной жизни, изучение которого необходимо в широком социокультурном контексте.
Вместе с тем, будет большим преувеличением сказать, что данная тема располагает комплексным и целостным анализом этого уникального, сказочного способа отношения к действительности и ценностного отражения бытия. Эмпирическая база, т.е. тот большой массив, сохраняющий и описывающий бытование сказочных сюжетов в наличии, имеются также и отдельные, аспектные разработки и исследовательские традиции, направленные на понимание генезиса сказки, однако собственно теоретические и академические исследования, пытающие осознать специфическую роль сказки как феномена культуры, немногочисленны. Все это вновь подчеркивает важность и актуальность исследовательских усилий, направленных на воссоздание обобщенного представления о значимости и месте такого явления как сказка в жизнедеятельности человека, культуры и общества.
Степень разработанности проблемы Возникновение сказки как вида творчества и духовного способа освоения мира уходит в глубокую древность и тесно переплетено с мифомышлением и народным творчеством. Однако, собственно исследовательский интерес к сказке проявляется достаточно поздно. Как отмечают исследователи, «слово сказка как название повествовательного жанра появилось не ранее XVII века», до этого на Руси широко распространено было слово баснь (Шуклин В.В.). Историк В.Н. Татищев (XVII в.) высоко ценил сказку, видя в ней отражение истории и быта русского народа. А.А Бестужев-Марлинский, понимая огромное значение сказки, особо подчеркивал силу ее реального воздействия. Он отмечал, что сказочники и скоморохи «умели уколоть шуткою и князя, и боярина, и попа».
Научное изучение сказки значительно активизировалось с созданием первых школ, направленных на изучение фольклора. С точки зрения мифологической школы (В.Ф. Миллер «Всемирная сказка в культурно-историческом отношении»; А.Н. Афанасьев «Поэтические воззрения славян на природу»), сказка является прямым продолжением мифа и заимствует многие его характеристики, в частности присутствием в их основе метафоры.
С середины XIX века Ф.И. Буслаев анализирует сказку в русле теории заимствования («Перехожие повести) и утверждает, что существует целые ряды одинаковых сюжетов и мотивов, рассыпавшихся по всему миру в необозримом множестве разнообразных вариаций.
Теория самозарождения сказочных сюжетов была представлена в творчестве А.Н. Веселовского. Для него важны были не только строение и вычленение основных структурных элементов сказки, но и особенности социально-исторических условий бытования сказочного жанра, культурный обмен между народами.
В.Ф. Миллер привлекал внимание к отражению в сказке особенностей быта и нрава народа. В. Бобров «Русские народные сказки о животных» выделил специфику подобного рода сказок. A.M. Смирнов предложил «Систематический указатель тем и вариантов русских народных сказок». История собирания и изучения русских сказов обстоятельно изложена С.В. Савченко «Русская народная сказка».
Связь сказок с условиями жизни и процессами труда подчеркивал М. Горький, отмечая выраженные в сказках стремления, народные мечтания и чаяния. Отечественные фольклористы Ю.М. Соколов и М.К. Азадовский выявляли идейно-художественное значение сказки и роль творчества отдельных сказочников.
Структуралистский подход к жанру сказки был серьезной вехой и переломным моментом в изучении данной тематики. Он был положен работами А.И. Никифорова и В.Я. Проппа. Структуру обуславливало изучение функции (действий) персонажей, важность чего особо подчеркивалась А.И. Никифоровым. В.Я. Пропп развил эту идею, рассмотрел функции действующих лиц, обосновал появление определенных функций персонажей, их конкретное назначение. Е.М. Мелетинский связывал возникновение волшебной сказки с развитием мифа и слова.
В изучении сказки в сравнительно-историческом плане особое значение имели труды В.М. Жирмунского. Русской сказке были посвящены работы Э. В. Померанцевой ("Русская народная сказка" 1963 г., "Судьбы русской сказки" 1965 г.), в которых обстоятельно рассмотрен исторический путь русских народных сказок. В фундаментальном труде И.П. Лупановой «Русская народная сказка в творчестве писателей первой половины XIX века» показано, что литературная сказка ориентирована на художественный мир волшебной сказки, опирается на систему типичных для народной сказки образов, ее язык и поэтику.
Проблема «памяти жанра» поставлена вслед за М.М. Бахтиным применительно к сказке М.Н. Липовецким, она нацелена на выявление связи сказочного жанра с архаическими и фольклорными прототипами.
Рассмотрению четырех основных сказочных героев: героев-богатырей, иронических неудачников, помощников героя, противников героя посвящена книга Н. В. Новикова "Образы восточнославянской волшебной сказки". Исследование носит сравнительный характер: автор сопоставляет сказки русские, украинские и белорусские, выделяет в них общее и устанавливает национальные отличия в языке и стиле, деталях быта и особенностях изображения природы.
В исследованиях Д.С. Лихачева, В.А. Бахтиной, С.Ю. Неклюдова, Д.Н.
Медриша, Н.М. Ведерниковой, Н.М. Герасимовой тщательно и подробно описан хронотоп волшебной сказки. В работах С.Г. Лазутина, Б.А. Бахтиной, Е.М. Неелова показывается двойственность сказочной модальности, т.е. наличие внешнего и внутреннего планов повествования. Сказка в контекстах магических превращений описана в работах Дж. P.P. Толкиена, Ж. Делеза, анализ функций сказки в исследованиях Х.Р. Олкера. Связь сказки и научной фантастики выявлена Е.М. Нееловым.
Изучению сказки способствует исследование особенностей мифомышления с опорой на работы А.Ф. Лосева, А.А. Тахо-Годи, Ф.Х. Кессиди, К. Леви-Стросса, Е.М. Мелетинского, О.М. Фейденберга, И.М. Тройского, В.В. Шуклина и др. В ростовской философской школе специфика мифомышления изучалась в работах А. В. Потемкина, Е.Я.Режабека, Т.Г. Лешкевич и др.
Сказку изучали фольклористы и этнографы. Однако философское исследование сказки как феномена культуры связано не просто с изучением о специфической роли и функций, которые сказка выполняла и выполняет в структуре современного бытия, но и с типологическими особенностями мышления и сознания, которые отражены в таком явлении как сказка.
Объектом диссертационного исследования является философский анализ сказки как особого культурного феномена.
Предметом диссертационного исследования является сказочный универсум во многообразии его функций и характеристик.
Цель и задачи исследования. Основной целью диссертационного исследования является философско-культурологический анализ специфики и воздействия сказки, многообразие ее функций и конституирующих элементов.
Реализация выбранной цели предполагает постановку и решение следующих исследовательских задач:
• выявить культурное влияние сказки;
• проанализировать соотношение сказки и мифа, теорию самозарождения сказки и теорию заимствования;
• показать виртуальность сказочного мира;
• рассмотреть философско-культурогические контексты концепции В. Я. Проппа;
• выявить многообразие социокультурных функций сказки;
• проанализировать особенности сказкотерапии и основания компенсаторной функции сказки.
Методологические и теоретические основы исследования.
В настоящей работе предпринята попытка философского анализа такой формы фольклорного сознания как сказка. Наряду с философскими принципами, методами и подходами исследования, такими как: принцип исторического анализа, принцип объективности, конкретности и системности рассмотрения, диалектический принцип единства противоположностей, а также метод структурного и функционального анализа, автор пользуется широко применяемыми в теории культуры методами интерпретации, герменевтическим подходом, активно использует метод историко-генетического анализа. Исследовательским инструментарием являются процедуры сравнения, описания и компаративного сопоставления.
Автор опирается на фундаментальные труды В.Я. Проппа, классическое наследие историко-философской мысли, работы отечественных исследователей, широко использует литературоведческие источники по обсуждаемой проблеме. Привлечены достижения современной психологии, культурологии, искусствоведения.
Научная новизна диссертационного исследования:
• выявлено культурное влияние сказки, распространенное во вне - на универсальную мировую художественную культуру, и во внутрь - на становление внутреннего мира человека; определена специфика сказки как типа фольклорного сознания в соотношении с мифом, теорией самозарождения сказки и теорией заимствования;
• показана виртуальность сказочного мира, предполагающая многоплановый строй невероятных трансформаций событий и открытые возможности воспринимающего, который может находиться во власти воспринимаемого и одновременно вернуться в свое внутреннее или эмпирическое бытие;
• рассмотрены философско-культурогические контексты концепции В. Я. Проппа, состоящие в выявление единого генетического основания сказки, возможности понимания закодированного в сказке послания, универсальной модели сказочной структуры, включающей в себя инвариантные роли и функции;
• осмыслена роль воображения, фантазии и магического в континууме сказочного универсума, указывающая на несамодостаточность рационально аналитических подходов к изучению сказки;
• выявлено многообразие социокультурных функций сказки;
• проанализирован потенциал сказкотерапии и основания компенсаторной функции сказки
Основные положения, выносимые на защиту 1. Помимо широко отмеченных в литературе конституирующих элементов сказки таких, как вымысел, фантазия, стихия чудесного, важной ее характеристикой является ирреалистичность, то есть качество, не связанное необходимостью порядка протекания событий в реальности, а предполагающее его произвольное (или согласно чьей-то воле) оформление. Ирреалистичность сказки понимается как тип организации, совершенно отличный от фактического, то, что вряд ли может быть, что не может быть в привычном мире, что задается иными, нежели принятые и обычно существующие воздействиями. Ирреалистичность сказки дополняется характеристикой «внутренней связанности, цельности и завершенности» создаваемого сказкой мира, что отличает ее от бреда, сновидения, галлюцинации, обрывочных цепей ассоциаций, разнообразных типов психических расстройств и пр. Сказка позволяет надэмпирическим способом транслировать опыт по каналам рациональных и внерациональных форм воздействия с учетом планов возможного, желаемого, доставляющего удовольствие.
2. Сказка, как основанный на вымысле тип фольклорного сознания, создает миромодели невозможных и невероятных событий. Виртуальность сказки связана с тем, что сказочный универсум имеет много планов и напластований, содержит в себе внутренний энергийный потенциал. Воспринимающий находится как во власти воспринимаемого, так и в размерностях реального бытия, что позволяет перенести и закрепить необходимость иного к нему отношения. В сказке воспроизводится иная онтология пространственно-временных взаимодействий, дается описание логически невозможного, невероятного времени; иная антропология, где могут быть изменены и обращены вспять процессы старения и роста, жизни и смерти. Особая "полнота" и многомерность сказки достигается за счет включения в нее эмоционального, образного, ценностного и интуитивного начал. Мир вымысла указывает на утаенные возможности, прошлого, настоящего и будущего.
3. В концепции В.Я. Проппа можно найти обоснование зависимости сказки от древних архаических, этнографических субстратов. Она опирается на предполагаемое историческое основание сказки, ведущее ее генетическое происхождение от обрядов инициаций. С этой точки зрения сказка предстает как специфический код культуры, эволюционно апробированный своеобразный механизм перевода хаоса первоначальных инстинктов в упорядоченное целое сказочного универсума. В структуре сказки количество сказочных функций ограничено, их последовательность постоянна, присутствует семь ролей: отправитель, царевна, герой, лжегерой, помощник, даритель и антагонист. Отношения сказки и религии могут быть сведены к прямой генетической зависимости, где просматривается первичность культового материала, к параллелизму и обратной зависимости.
4. Аналитическое изучение волшебных сказок не является надежной основой для раскрытия их сути, специфики и предназначения. Сказка обращается к образной работе сознания, воспроизводя как визуальные образы несуществующих ситуаций, так и языковые, мифопоэтические. В сказке можно увидеть своеобразную онтологию воображения, которой приписывают свойства некоторой нефизической протяженности, особого мнимого протяжения. Механизм фантазии мыслится как дар, унаследованный человечеством и способный распахнуть кладовую архетипической памяти рода. Сказку следует рассматривать как программу, включающуюся в человеческую жизнедеятельность в момент открытого контакта с планом намерений и надежд.
5. Многоязычие сказки: язык намека, урока, язык смысла, ценностей, язык образа, сюжета, язык действия и пр. обусловливает ее многообразные функции в культуре, имеющие явный и скрытый характер. Среди явных функций сказки, наряду с увеселительной, эстетической, коммуникативной и креативной, особым значением наделена функция межпоколенческого общения. К скрытым функциям относится информативная, познавательная, терапевтическая, функция целеполагания, обозначенная цепочками: подумал, решил, сделал; цель - действие; проблема - помощь. Обозначенная в сказке функция запрета существенно отличает ее от прочих форм художественного сознания.
6. Компенсаторная функция сказки обусловлена замещением недостающих в действительности элементов, уходом в мир фантазии, возможностью легкого перевоплощения и удовлетворения сокровенных желаний, путешествием в помыслах. И если жизнь говорит с человеком на языке отрицательных модальностей: нигде — неценное — невозможное — запрещенное - неведение, то сказка, уравновешивает реальные затруднения жизнью допусками многообразных возможностей, запускает механизм компенсаторной функции, устраняет «психическую запруду», дает возможность «получить потерянное». Сопутствующий этому эффект удовольствия может быть вызван процедурой идентификации воспринимающего и сказочного персонажа. Аттарктивным элементом, лежащим в основании компенсаторной функции сказки, является 'интерес. Сердцевину компенсаторной функции сказки составляет «эскапизм" - побег от реальности, предполагающий перестройку и гармонизацию внутреннего, душевного мира, обозначающий побег «от - к», т. е. от негатива к позитиву.
7. Особенности сказкотерапии состоят в том, что сказочные герои могут быть представлены как персонифицированные эмоции. Человек отбирает сказки или сочиняет их в соответствии с комплексом своих проблем, анализ сказки происходит с учетом явных или метафорических «снятий» этих проблем, сказкотерапия базируется на установке, что в сказке отражается проекция собственного подсознания. Сказка путем аналитически неохваченных метафорических сопоставлений и комбинаций рисует образ глубинного Я человека и его подлинную самооценку.
Анализ сказки как культурно-исторического феномена и как инструмента психокоррекции может быть значительно обогащен символоведением.
Символика сказки имеет высокое сигнализирующее значение и обладает большой силой воздействия. При помощи сказкотерапии человек может совершить переход от проблемного состояния к желаемому, выявляя его иносказательным образом при подключении ресурсов подсознания. Сказкотерапия может быть понята как технология перевоплощения, может обеспечить освобождение от нежелательного образа, задать путь избавления от незадавшегося амплуа, освободить от стрессов и комплексов.
Научно-практическая значимость диссертационного исследования Результаты, полученные при проведении диссертационного исследования, позволяют заполнить существующую в философско-культурологическом анализе незаполненную нишу по изучению такого неординарного феномена как сказка. Они помогут углубить теоретические представления в области культурологии, во многом окажут стимулирующее влияние на педагогику и психологию, выявят огромный потенциал и значимость сказки в образе жизни современного человека.
Материал диссертации может быть использован в учебных курсах и спецкурсах по теории культуры, может служить интегративной основой в дальнейшей научно-исследовательской деятельности. Результаты, полученные в ходе диссертационного исследования, могут быть положены в основу комплексного воспитательно-образовательного подхода, формирующего мир ценностных приоритетов индивида.
Апробация работы. Основные выводы диссертационной работы нашли практическое применение в учебном процессе при проведении лекционных занятий со студентами. Основные результаты исследования нашли отражение в пяти публикациях автора.
Результаты диссертационного исследования докладывались на трех Всероссийских конференциях. Диссертационная работа обсуждалась на кафедре философии Ростовского государственного строительного университета в мае 2003 г.
Структура и объем диссертации
Диссертационная работа состоит из введения, 4-х глав, заключения и списка использованной литературы. Общий объем диссертации составляет 135 страниц. Список использованной литературы включает 148 наименований.
Заключение научной работыдиссертация на тему "Сказка: философско-культурологический анализ"
Заключение
Исследование такого уникального явления как сказка обнаруживает многие, не совсем учитываемые в реальной жизни, обстоятельства и заставляет прислушаться не только философов, культурологов, педагогов и воспитателей, но и психологов, медиков, психиатров и даже политиков. Например, инвариантность сказочных сюжетов и особенно ролей, выявленное стремление к тождественным для данного типа личности решениям, достаточно четкий водораздел на героев и антигероев с присущими им поведенческими реакциями, и, наконец, само противостояние двух миров - мира добра и мира зла, - это факторы, во многом обуславливающие взаимодействия в реальном, а не в сказочном мире.
Сказка - весомая составляющая духовной культуры человечества. Она пытается поведать современному человеку аллегорическим образом с привлечением многообразных символов и метафор историю становления всего человеческого рода, проявить архетипы и обнажить структуры бессознательного. Глубинные слои человеческой психики не могут быть явлены в одеждах рациональных суждений. Сказка, миф, притча, легенда -это дополнительные каналы информации, которые выбрали русло внерационального воздействия.
Сказки являются, возможно, самой устойчивой формой культурной трансляции. Они внедрены в ткань живой культуры, в отличие от того, что подавляющая часть их ровесников - мифов, законов, моральных принципов и технических приспособлений - сегодня в первоначальном виде живут в лучшем случае в специально изучающих их науках.
Сложность такого специфического, построенного на вымысле, явления как сказка объясняется не только уникальной сказочной онтологией, основанной на невероятном времени и пространстве, мире вымысла, фантазии и случайности, но и еще на том, что, как утверждают исследователи, в сказках закодирована процедура инициации, сопровождающая становление человеческой социальности. Устная традиция передачи сказок также сродни приемам устных наставлений обряда посвящения. Даже существующие сейчас обряды, такие как Крещение или Рождество несут в себе следы посвящения. Человеку не удается жить в мире, целиком рационализированным. Факт существования сказки как важного механизма приобщения к культуре человеческих ценностей, свидетельствует о весьма объемной сфере внерационального, заполняющей просторы духовной культуры. Сказка учит известной легкости и быстроте мысли, постоянству, вектору правильного выбора. Сказки представляют собой драгоценный исторический документ, по-особому раскрывают душу народа, отражают помыслы о великом прогрессе человечества: о возможности летать (ковер-самолет), стремительно передвигаться (сапоги-скороходы), о новых технологиях и всем доступных благах (скатерть-самобранка) и пр. Нельзя обойти вниманием размышления о значении сказки, обосновывающие само существование сказочного жанра восполнением потребности освобождения от тяжести физического труда, от стихии природы, от болезней и недугов.
Многие писатели и исследователи особо подчеркивали силу ее реального воздействия. Сказка — это хитрая наука, чтобы ее овладеть, нужно проникнуть в семантику сказочной структуры. Ведь даже выражение — «идти, куда глаза глядят», говорит о целеполагании, вбирающем в себя универсальную информацию. Это не слепое движение и топтание на месте с закрытыми глазами, или блукание по замкнутому кругу. Увидеть, разглядеть, наметить направление в самом процессе движения, углядеть его, и обладать возможностью, чтобы двинуться туда - это свидетельство не подневольности, а самостоятельности и свободы человека.
Современный анализ сказки как матричного культурфеноменального объекта содержит указание на многообразие планов бытия, содержащее в сказке, на многозначность и глубинность ее языка, на ярко выраженные элементы энергийной природы. Сказка содержит в себе синтагму — свод, соединение моральных принципов, и обладает специфической всеобщностью, связанной с синкатегоремой (всякий, каждый, если то, или -или, некогда). В силу бытия в устной народной традиции сказка является локально детерминистичной, то есть изменяющейся в зависимости от этнографических характеристик.
Одна из отличительных особенностей сказки как диагностического инструмента является извлечение информации на языке метафор. Этот язык позволяет вскрыть глубинные проблемы личности, которые не всегда проявлены на уровне сознания. Причем, язык метафор более свободен от формализации, а это значит, что он позволяет индивиду раскрывать себя наиболее полно, самовыразиться, обозначая наиболее значимые проблемы и комплексы. Поэтому сказка предстает как прекрасный стимульный материал и выгодно отличается тем, что позволяет за короткое время выявить характер межличностных отношений. Сказка выясняет общий эмоциональный фон испытуемого, его потребности, мотивы, общую психологическую активность, дает представление о его стратегиях и намерениях. В связи с этим использования потенциала сказки как механизма психокоррекции значимо и требует дальнейшего интегративного анализа с учетом достижений психологии и физиологии высшей нервной деятельности.
Выдающийся исследователь В.Я. Пропп предложил универсальную структурную модель волшебной сказки, состоящую из стабильных и изменяющихся элементов. Строй волшебной сказки начинается с нанесения какого-либо ущерба, изгнания, похищения, с желания иметь что-либо и отсылки. Затем встреча с дарителем, поединок с противником, возвращение и погоня, и затем воцарение (105, с. 5-6). Перспективным направлением дальнейшего изучения этого уникального культурного явления может быть анализ того, насколько работает предложенная В.Я. Проппом модель на материале широко распространенных современных сказок — фэнтази. Исследование такого уникального явления как сказка приводит к важным для нашего современника выводам о значимости культурного влияния сказки.
Список научной литературыПавлютенкова, Ирина Валентиновна, диссертация по теме "Теория и история культуры"
1. Античная литература. Греция. Антология. 4.1. М., 1989.
2. Аристотель. О душе // Соч. в 4-х т. — Т. 1. М., 1976.
3. Аршавский В.В. Различные модели мира в свете полиморфизма типов полушарного реагирования//Модели мира. М., 1997.
4. Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. М.,1994. Т. 1.2.3.
5. Бадж Э.А.У. Египетская религия. Египетская магия. М., 1996.
6. Бараг Л.Г. Взаимосвязь и национальное своеобразие восточнославянских народных сказок. Автореф. дис. д-ра исторических наук. М., 1969.
7. Барт Р. Арцимбольдо. Чудовища и чудеса//Метафизические исследования. Вып. XIII: Искусство. СПб., 2000.
8. Бахтин М.М. Творчество Француа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1990.
9. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.
10. Бахтина В.А. Литературная сказка в научном осмыслении последнего десятилетия // Фольклор народов РСФСР. Уфа, 1979.
11. Белинский В.Г. Полное собрание сочинений. Т. 2. М., 1953.
12. Берн Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры. М., СПб., 1994.
13. Бидерман Г. Энциклопедия символов. М., 1996.
14. Блаватская Е.П. Теософия и практический оккультизм. М., 1993.
15. Бытие человека в культуре (опыт онтологического подхода). Киев, 1992.
16. Вепские народные сказки. Петрозаводск, 1996.
17. Вержбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов. М., 2001.
18. Вернан Ж.-П. Происхождение древнегреческой мысли. М., 1988.
19. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. Л., 1940.
20. Виртуальная реальность: философские и психологические проблемы. М., 1997.
21. Волков Ю.Г., Поликарпов B.C. Энциклопедический словарь. Человек. М., 1999.
22. Вундт В. Миф и религия. СПб., 1913.
23. Выготский JLC. Психология искусства. М., 1986.
24. Гаази-Рапопорт М.Г., Поспелов Д.А., Семенова Е.Т. Порождение структур волшебных сказок. М., 1980.
25. Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. М., 1991.
26. Гарэн Э. Проблемы итальянского Возрождения. М., 1986.
27. Гаспаров M.JL Занимательная Греция. М., 2002.
28. Гегель Г.В.Ф. Эстетика. В 4-х т. Т.4. М., 1973.
29. Гачев Г.Д. Космо-психо-логос. М., 1995.
30. Генон Р. Символы священной науки. М., 2002.
31. Герметизм, магия, натурфилософия в европейской культуре ХШ-Х1Хвв. М., 1999.
32. Гиренок Ф. И. Патология русского ума (картография дословности). М., 1999.
33. Голик Н.В. Этическое в культуре. Санкт-Петербург, 2002
34. Голицын Г.А. Образ как концентратор информации //Синергетическая парадигма. Нелинейное мышление в науке и искусстве. М., 2002.
35. Г.О.М. Курс энциклопедии оккультизма. Киев, 1994.
36. Грейвс Р. Мифы Древней Греции. М., 1992.
37. Гусев В. Эстетика фольклора. JI., 1967.
38. Давлетов К.С. Фольклор как вид искусства. М., 1966
39. Делез Ж. Логика смысла. М., 1998.
40. Еремина В.И. Ритуал и фольклор. Л., 1991.
41. Жирмунский В.М. К вопросу о международных сказочных сюжетах. М.,1967.
42. Зарубежные исследования по семиотике фольклора. М., 1985.
43. Заблуждающийся разум. Многообразие вненаучного знания. М., 1990.
44. Золотухина-Аболина Е.В. Повседневность и другие миры опыта. М., 2003.
45. Золотые стихи Пифагора // АУМ. Синтез мистических учений Запада и Востока. 1987, №2 .
46. Зыкова М.Н. Воздействие ритма на личность (на примере анализа русского фольклора) // Мир психологии. Москва-Воронеж. 2002, №3.
47. Из истории культуры Средних веков и Возрождения. М., 1976.
48. Иллюстрированная история суеверий и волшебства от древности и до наших дней. Киев, 1993.
49. Ильенков Э.В. Философия и культура. М.,1991.
50. Каган М.С. Морфология искусства. JL, 1972.
51. Каган М.С. Философия культуры. СПб., 1996.
52. Каган М.С. Философская теория ценностей. СПб., 1997.
53. Кант И. Критика чистого разума // Соч. т. 3. М., 1966.
54. Капица О.И. Русская народная сказка. M.-JL, 1930.
55. Кафка Ф. Роман. Новеллы, притчи. М., 1965.
56. Кербелите В.П. Методика описания структур и смысла сказок и некоторые ее возможности //Типология и взаимосвязи фольклора народов СССР. М., 1980.
57. Кессиди Ф.Х. От мифа к логосу. М., 1972.
58. Книга тысячи и одной ночи. В 8- ми ч. Ч.1-я. М.,1992.
59. Козолупенко (Плашинина) Д.П. Ритмы мифа и фольклора: мифологическое восприятие времени//Мир психологии. Москва-Воронеж. 2002, №3.
60. Криничная Н.А. Персонажи преданий. JL, 1988.
61. Курбатов В.И. Притчи. Ростов-на-Дону, 1997.
62. Куртц П. Искушение потусторонним. М., 1999.
63. Кэролл Л. Алиса в стране чудес; Алиса в зазеркалье. М., 1977.
64. Леви-Стросс К. Структура мифов //Вопросы философии. 1970, № 7.
65. Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.36. М., 1973.
66. Леонова Т.Г. Русская литературная сказка XIX века в ее отношении к народной сказке (Поэтическая система жанра в историческом развитии). Томск, 1982.
67. Лесков Л.В. Виртуальность миф и виртуальность синергетики как антиподы // Вестник Московского Университета. Сер. 7. Философия. М., 2000. №1
68. Лешкевич Т.Г. Философия. Вводный курс. М., 1998.
69. Липовецкий М.Н. Поэтика литературной сказки. Свердловск, 1992.
70. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. Л., 1971.
71. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М., 1991.
72. Лосев А.Ф. Тахо-Годи А.А. Античная культура в мифах, символах и терминах. М., 1999.
73. Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб., 2000.
74. Лупанова И.П. Русская народная сказка в творчестве писателей первой половины XIX века. Петрозаводск, 1959.
75. Лупанова И.П. Современная литературная сказка и ее критики (Заметки фольклориста) //Проблемы детской литературы. Петрозаводск, 1981.
76. Малиновский Б. Магия. Наука. Религия. М., 1998.
77. Майринк Г. Голем. Вальпургиева ночь. М., 1989.
78. Медриш Д.Н. Литература и фольклорная традиция. Вопросы поэтики. Саратов, 1980.
79. Мелетинский Е.М. Герой волшебной сказки. М., 1958.
80. Мелетинский Е.М. Структурно-типологическое изучение сказки // Пропп
81. В.Я. Морфология сказки. М., 1969.
82. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М., 1976.
83. Менли П. Холл. Энциклопедическое изложение магической, герметической, каббалической, символической философии. Новосибирск, 1994.
84. Мифы народов мира. В 2-х т. М., 1980-1982.
85. Надль Г. Греческая мифология и поэтика. М., 2002.
86. Найдыш В.М. Философия мифологии. От античности до эпохи романтизма. М., 2002.
87. Народные русские сказки А.Н. Афанасьева в трех томах. М., 1957.
88. Неелов Е.М. Волшебно-сказочные корни научной фантастики. JI.,1986.
89. Немировский Л.Н. Мистическая практика как способ познания. М., 1993.
90. Никифоров А.И К вопросу о морфологическом изучении народной сказки. М., 1928.
91. Никифоров А.И. Сказка, ее бытование и носители//Капица О.И. Русская народная сказка. М.,-Л., 1930.
92. Новая философская энциклопедия. В 4-х т. М., 2000
93. Новиков Н.В. Образы восточнославянской волшебной сказки. Л.: 1974
94. Носов Н.А. Виртуальная психология. М., 2000.
95. Носов Н.А. Реальные нереальности //Человек. М., 1993, №1
96. Огурцов А.П. Дисциплинарная структура науки. М., 1988.
97. Ожегов С.И. и Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1999.
98. Олкер Х.Р. Волшебные сказки, трагедии и способы изложения мировой истории //Язык и моделирование социального взаимодействия. Благовещенск, 1998.
99. Павленко А.Н. Бытие у своего порога. М., 1997.
100. Панченко A.M. Смех в Древней Руси. Л., 1984.
101. Пермяков Г.Л. От поговорки до сказки (Заметки по общей теории клише). 1970.
102. Платон.// Соч. Т. 1 -3. М., 1968-1972.
103. Померанцева Э.В. О русском фольклоре. М., 1977.
104. Пропп В.Я. Морфология сказки. М., 1969.
105. Пропп В.Я. Фольклор и действительность. М., 1976.
106. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. М., 2002.
107. Потебня А.А. Символ и миф в народной культуре. М., 2000.
108. Похлебкин В.В. Словарь международной символики и эмблематики. М., 2001.
109. Рассоха И.Н. Языческие религии и мифы народов мира. Харьков, 2002
110. Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. СПб., Т.2, 1992.
111. Родари Д. Грамматика фантазии. Введение в искусство придумывания историй. М., 1978.
112. Российская наука: грани творчества на грани веков. Сборник научно-популярных статей. М., 2000
113. Руднев В.П. Словарь русской культуры XX века М., 1997.
114. Рошняну Н. Традиционные формулы сказки. М., 1974.
115. Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. Собр. М. Забылиным. М., 1992
116. Русские писатели о литературном труде. Л., 1954, т. 1.
117. Русский фольклор. T.XI. Исторические связи. Л., 1968.
118. Савченко С.В. Русская народная сказка: История собирания и изучения. Киев, 1914.
119. Сартр Ж.-П. Воображение. Феноменологическая психология воображения. СПб., 2001.
120. Семенова М. Быт и верования древних славян. СПб., 2000
121. Сравнительный указатель сюжетов. Восточная сказка. JL, 1979.
122. Степанов Ю.С. Словарь русской культуры. М., 1997.
123. Структура и смысл. Киев, 1989.123. Сумерки богов. М., 1989.
124. Тайлор Э.Б. Первобытная культура. М., 1989.
125. Теория метафоры. М., 1990.
126. Типологические исследования по фольклору: Сб. статей памяти В.Я. Проппа (1895-1970). М., 1975.
127. Токарев С.А. Мелетинский Е.М. Мифология //Мифы народов мира. Энциклопедия. Т.1.М., 1991.
128. Толкиен Дж.Р.Р. О волшебных историях // Толкиен Дж. Р .Р. Дерево и лист. М., 1991.
129. Толстой И.И. Статьи о фольклоре. М.; Л., 1966.
130. Тронский И.М. Античный мир и современная сказка //С.Ф. Ольденбургу: К пятидесятилетию научно-общественной деятельности. Л., 1934.
131. Тураев Б.А. Древний Восток. Л., 1924.
132. Тэрнер В. Символ и ритуал. М., 1983.
133. Фейденберг О.М. Миф и литература древности. М., 1978.
134. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1977.
135. Фрейд 3. Психоанализ. Религия. Культура. М., 1992
136. Фрейд 3. Остроумие и его отношение к бессознательному //Фрейд 3. Избранное. М., 1990.
137. Философский энциклопедический словарь. М., 1999.
138. Фрэйзер Дж. Золотая ветвь. Л., 1983.
139. Хейч Э. Посвящение. М., 2001.
140. Хюбнер К. Истина мифа. М., 1996.
141. Шмаков В. Священная книга Тота. Великие Арканы Таро. Началосинтетической философии эзотеризма. Киев, 1993.
142. Шуклин В.В. Русский мифологический словарь. Екатеринбург, 2001.
143. Шуре Э. Великие посвященные. Калуга. 1914.
144. Экономов JI.A. Мир наших чувств. М., 1976.
145. Элиаде М. Тайные общества. Обряды, инициации, посвящения. М., Санкт-Петербург, 1999.
146. Юнг К.-Г. Об архетипах коллективного бессознательного //Вопросы философии. 1988. №1
147. Якобсон Р. О русских волшебных сказках. М., 1968.
148. Языки науки языки искусства. М., 2000.
