автореферат диссертации по искусствоведению, специальность ВАК РФ 17.00.02
диссертация на тему: Скотоводческие заговоры теленгитов

Полный текст автореферата диссертации по теме "Скотоводческие заговоры теленгитов"

од

•НОВОСИБИРСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ КОНСЕРВАТОРИЯ ИМ. М. И. ГЛИНКИ

На правах рукописи

КОНДРАТЬЕВА Наталья Михайловна

СКОТОВОДЧЕСКИЕ ЗАГОВОРЫ ТЕЛЕНГИТОВ

17.00.02 - музыкальное искусство

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата искусствоведения

Новосибирск 1996

Работа выполнена . на кафедре этномузыкознания государственной консерватории им. М. И. Глинки.

Новосибирской

Научный руководитель - кандидат физико-математических наук

В. В. Ыазепус

Официальные оппоненты: доктор искусствоведения

Э. Е. Алексеев

кандидат искусствоведения Т. Г. Федоренко

Ведущая организация - Российская академия музыки им. Гнесиных

Защита состоится " 27 " века.^ 1996 г. в /¿Г час. на заседании Специализированного совета К 092.21.01 по присуждению ученых степеней Новосибирской государственной консерватории им. М. И. Глинки (630099, Новосибирск, ул. Советская, 31).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Новосибирской государственной консерватории им. М. И. Глинки.

Автореферат разослан но-Чрл 1996 г.

Ученый секретарь Специализированного совета

кандидат философских наук ^¿¡Се'ге.сН. П. Коляденко

- 3 -

Актуальность темы

Традиция скотоводческих заговоров, относящаяся к обрядовой сфере народных культур, широко распространена у тюрков и монголов, населяющих территории Южной Сибири, Центральной и Средней Азии, Закавказья. По культурным представлениям, заговоры, поющиеся самкам домашних животных в случаях их отказа от кормления новорожденных детенышей, при необходимости приучить чужого детеныша, а также для успокоения во время доения, оказывая магическое воздействие на маток, способствуют сохранению приплода и увеличению надоев.

Играя важную роль в преимущественно животноводческих тюркских и монгольских культурах, эта традиция осталась почти не изученной. В научной литературе содержатся единичные нотные образцы и краткие сведения, а иногда - лишь упоминания о тувинских, хакасских, казахских, киргизских, узбекских, туркменских, азербайджанских, бурятских и монгольских заговорах. Полные же описания структуры этой традиции в конкретных этнических культурах отсутствуют. Что касается южноалтайских - те-ленгитских, тёлесских и алтай-кижи - заговоров, то они вообще являются "белыми пятнами" музыкальной этнографии.

: Между тем, по ряду признаков скотоводческие заговоры входят в центральную, не подверженную быстрым изменениям и, следовательно, наиболее архаичную область тюркских и монгольских культур. Такое системное положение делает заговоры уникальным источником информации о древнейших состояниях этих этнических культур и обусловливает актуальность их исследования и подробного описания. Необходимость описания, выявляющего грамматические закономерности традиции, не вызывает сомнений, поскольку без него трудно делать какие-либо заключения культурологического и исторического характера. Реконструкция же истории заговоров имеет особое значение, так как она может дать ключ к пониманию исторических процессов как в одной, так и в нескольких тюркских или монгольских культурах, открывая путь сравнительно-историческим исследованиям, ставящим задачу реконструкции, прежде всего, пратюркской музыкальной культуры.

Предмет исследования

Предметом диссертации являются скотоводческие заговоры теленгитов - тюркского южноалтайского этноса, проживающего в Улаганском и Кош-Агачском районах Республики Алтай. Выбор именно этой этнической традиции обусловлен тем. что традиционная культура теленгитов сравнительно хорошо сохранилась, и заговоры в ней до сих пор реально функционируют, оставаясь совершенно неизвестными этномузыкологии.

Задачи исследования

В задачи исследования входит:

1) введение в научный обиход новых полевых материалов;

2) описание условий функционирования заговоров в телен-гитской культуре;

3) выяснение системных закономерностей традиции, включая установление инвариантных единиц музыкально-поэтического текста заговоров, их функциональной структуры и модальной организации;

4) реконструкция исторического развития системы заговоров;

5) сравнение теленгитских заговоров с аналогичными традициями в родственных тюркских и монгольских культурах.

Материал исследования

Основным материалом диссертации служит коллекция из 54 теленгитских заговоров, записанная с участием автора от 17-ти исполнителей в 11-ти селах Улаганского и Кош-Агачского районов Республики Алтай в 1984 - 1985 годах. Для сравнительного анализа используются 7 образцов, репрезентирующих традиции заговоров алтай-кижи и телесов, которые выбраны из материалов алтайских экспедиций 1984, .1985 и 1992 годов, проходивших в Улаганском, Кош-Агачском и Онгудайском районах соответственно, а также все имеющиеся в научном обращении нотные примеры тувинских (И образцов), узбекских (1 образец), туркменских (5 образцов), азербайджанских (3 образца), бурятских (5 образцов) и монгольских (6 образцов) скотоводческих заговоров.

Методы исследования

В качестве главного метода исследования используется универсально-грамматический подход (В. В. Мазепус)1. Применяются также слогоритмический метод (К. В. квитка и др.). метод диаграмм движения (В. Ченовет, Д. Би)2. артикуляционная классификация этномузыкальных тембров (В. В. Мазепус)3; предпринимается попытка распространения на этномузыкальный материал сравнительно-исторического метода и метода относительной хронологии, первоначально развитых в лингвистике.

Научная новизна

Впервые описаны условия и характер функционирования скотоводческих заговоров в культуре теленгитов. Впервые установлены инвариантные единицы систем архитектонической, ритмической и звуковысотной организации заговоров. Впервые определена относительная хронология исторического развития структуры те-ленгитских заговоров. Впервые в рамках сравнительно-исторического метода осуществлено внешнее сравнение теленгитских заговоров с аналогичными традициями в родственных тюркских (из них две близкородственные традиции - алтай-кижи и телёсская - также описаны впервые) и ареально близких монгольских культурах, в результате которого реконструированы некоторые черты пра-тюркской основы заговоров.

1 Мазепус В.В. Универсально-грамматический подход в культурологии. -"Новосибирск. 1993.

2 Chenoweth V.. Bee D. Comparative-generative models of a New Guinea melodic structure // American anthropologist. -1971. - Vol. 73. - P. 773 - 782.

3 Мазепус В.В. Артикуляционный принцип определения тембров при описании этнических интонационных феноменов // Аборигены Сибири: проблемы изучения исчезающих языков и культур. -Новосибирск. 1995. - Т. 1. - с. 10 - 13.

Практическая ценность результатов работы

Результаты диссертации могут быть использованы в учебном курсе по музыкальному фольклору Сибири, а также при подготовке музыкантов фольклорных ансамблей. Кроме того, материалы работы могут служить практической основой для дальнейших исследований в области истории и типологии тюркских народно-музыкальных традиций.

Апробация работы

Основные результаты, изложенные в диссертации, докладывались и обсуждались на научных конференциях различных уровней, на кафедре этномузыкознания и семинарах по музыкальной семиотике НТК им. М. И. Глинки, использовались в курсе "Музыкальный фольклор", читаемом автором в НТК, и опубликованы в работах [1 - 8].

Структура и содержание работы

Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения и трех приложений.

Во введении обосновывается актуальность темы и выбор методологии исследования, формулируются задачи работы, приводятся опубликованные в научной литературе сведения о тюркских и монгольских заговорах, описывается структура и краткое содержание диссертации.

В Главе I - "Скотоводческие заговоры в контексте интонационной культуры теленгитов" - кратко излагаются история изучения алтайской народной музыки, дается целостная характеристика теленгитской интонационной культуры, определяется место заговоров в системе этой культуры и в самых общих чертах отмечаются основные свойства традиции заговоров.

Жанровая система теленгитской интонационной культуры включает сказительскую сферу, представленную традициями героического эпоса и сказок чбрчбк, различающимися по культурному статусу и музыкальной стилистике. Центральными звеньями обрядовой сферы в прошлом были шаманство и погребальные плачи сы-гмг. оставшиеся неизвестными этномузыкологии. В настоящее вре-

мя эту сферу репрезентируют скотоводческие заговоры, некоторые колыбельные, отдельные жанры песенной поэзии кожо>г (именно, свадьба и комплекс "кругового танца" курелей), а также единичные символические звукоподражания, играющие роль магических оберегов. Лирическая сфера претворяется в большинстве жанров традиции кожон; части инструментальной музыки (в наигрышах на варгане комус и флейте шоор. мелодии которых соотносятся с напевами кожон1. части колыбельных и в ассимилированных жанрах, наибольшее распространение из которых имеют частушки. С трудовой деятельностью связаны натуралистические охотничьи звукоподражания бткбнор. подзывания домашних животных кычырар и разнообразные сигналы управления стадом. Наконец, самостоятельную сферу, вероятно, образует инструментальная музыка, не обнаруживающая стилистических параллелей с традициями, культурная семантика которых известна (наигрыши на шооре и лютне топшуур).

Жанровые традиции противопоставляются по различным признакам: культурной семантике, типу интонирования, звуковысотной и архитектонико-ритмической организации, исполнительским приоритетам и др. Однако единственным универсальным признаком, дифференцирующим все традиции, является тембр.

Наиболее видное место в теленгитской культуре занимают эпическая традиция кай чорчок и песенная поэзия кожон: Исполнители кая и кожон- широко известны, их искусство высоко ценится слушателями.

В отличие от этих традиций, заговоры и колыбельные образуют более замкнутую область культуры, не предназначенную для посторонних слушателей. Заговор вообще не предполагает никаких слушателей, кроме животного, к которому он обращен. Такая "закрытость" традиции обусловливает высокую степень индивидуализации напевов заговоров и обеспечивает их защищенность от. различного рода влияний. Все это дает основание предполагать, что скорость изменений в системе заговоров, по сравнению с другими традициями, была минимальной.

В культуре теленгитов существует представление о том, что самка не сама бросает детеныша - ее заставляют так поступить враждебные человеку духи. Для нейтрализации негативного влияния духов проводится обряд, центральным звеном которого является пение заговора. Считается, что заговоры обладают огромной

силой воздействия - после исполнения заговора самка не только начинает кормить детеныша, но и в дальнейшем никогда не отказывается от новорозденных. Приоритет в исполнении заговоров принадлежит женщинам.

Для обозначения этой традиции существует не менее пяти различных этнических названий, которые не связаны, однако, ни с формой заговоров, ни с их отношением к конкретному виду животных.

Теленгиты поют заговоры овце, козе, корове, яку, лошади, верблюдице. За каждым животным культура строго закрепляет определенные внеязыковые слова-символы: \ро(и) - за овцой; chachu

- за козой; уо(и) - за коровой и яком; qru - за лошадью; d'us

- за верблюдицей1. Они иногда используются в сигналах кычырар и обязательны в заговорах. По-видимому, именно -эти пропеваемые звукосимволические слова являются в заговорах основным средством магического воздействия.

Наблюдается строгая упорядоченность заговоров по относительной высоте пения в зависимости от животного-адресата. Именно, заговоры коровы не исполняются (одним исполнителем) выше, чем заговоры овцы и козы, а заговоры овцы - выше, чем заговоры козы. Регистровые зоны, образно характеризующие животных, - это один из признаков, по которым заговоры различным животным противопоставлены в системе теленгитской культуры. Напев же заговора с адресатом не соотносится: на один и тот же мотив исполнитель может спеть заговоры животным всех видов.

Музыку скотоводческих заговоров характеризуют импровиза-ционность, разнообразие мелодий, индивидуальность напевов у каждого исполнителя, метрическая свобода, квантитативность ритмики. Эти качества отличают заговоры от эпоса и песенной поэзии и в то же время сближают с одним - обрядовым - типом колыбельных.

Связь заговоров и колыбельных проявляется в использовании для них одним и тем же исполнителем близких, а иногда и идентичных напевов. Осуществляется она и на уровне вербального текста: в заговорах брошенный детеныш часто уподобляется ре-

1 ^ - губной вибрант. 1 - заднеязычный фрикативный, ц -увулярный смычный, э - редуцированный гласный среднего ряда и подъема, штрих обозначает палатализацию.

бенку; в колыбельных, так же, как и в заговорах, обязательны магические звукосимволические слова (bal и др.), используются строки, сходные с заговорными по структуре.

Связь между заговорами и колыбельными позволяет уточнить их функцию в культуре, заключающуюся в магическом утверждении или сохранении правильного, законного, освященного традицией порядка вещей. Как заговоры, так и колыбельные призваны снять стресс, успокоить объект своего воздействия, стабилизировать ситуацию.

В настоящее время в интонационной культуре теленгитов происходят перемены, связанные с изменением жизненного уклада и усилением ассимиляционных процессов: сокращается сфера бытования заговоров, все более значительное место занимают в культуре ассимилированные жанры. Кроме того, наметились признаки кризиса в эпической традиции. В таких условиях песенная поэзия кожон; благодаря своей активности и "открытости", начинает доминировать в теленгитской интонационной культуре, обнаруживая тенденцию к вытеснению других традиций. Этому процессу препятствуют, по-видимому, именно традиции заговоров и колыбельных, а также инструментальная музыка.

Таким образом, скотоводческие заговоры и колыбельные на современном этапе играют важную стабилизирующую роль. Они не только взаимно поддерживают друг друга, но и способствуют сохранению сложившегося неустойчивого равновесия всей жанровой системы теленгитской интонационной культуры.

Глава II - "Архитектоника и ритмика заговоров" - посвящена выявлению структурных инвариантов архитектонической организации заговоров, определению их функциональных свойств и построению порождающих ритмических моделей - диаграмм движения.

Заговоры состоят из вербально-мелодических строк, выделяемых паузами и интонационными параллелизмами. Существует 6 типов строк: 1) состоящие только из звукосимволических слов, закрепленных за каждым видом животных и несущих магическую функцию (далее тип 3); 2) поэтические 6-слоговые (3+3), не содержащие звукосимволических слов (тип Tj); 3) нормативные поэтические 7- и 8-слоговые (4+3, 5+3), характерные для песенной поэзии кожон" (тип Т2); 4) звукосимволические с одним или двумя знаменательными словами в конце строки (тип ЗС): 5) начинающиеся знаменательным словосочетанием и заканчивающиеся последо-

вательностью звукосимволических слов (тип СЗ); 6) объединяющие поэтический 9-сложник с тремя последующими звукосимволическими словами (тип ТЗ).

С помощью дистрибутивного анализа установлена функциональная иерархия строк разных типов. Функционально независимыми являются строки типов 3, Т! и Т2. Строки ЗС функционально подчинены строкам 3: в любом месте заговора они без нарушения грамматической правильности текста могут быть заменены последними. Строки ТЗ допускают замену строками ЗС и Т2. На нижней ступени функциональной иерархии находятся строки СЗ, имеющие крайне ограниченную дистрибуцию и подчиненные строкам ЗС. Т4 и V

В конкретных образцах заговоров одновременно используются не более четырех типов строк. Зафиксировано 13 устойчивых составов (то есть списков строк, составляющих заговор). Их анализ выявляет закономерность, состоящую в том, что в заговорах обязательны строки либо 3, либо ЗС, причем строки 3 являются единственным типом строк, из которых может состоять весь заговор.

Внутристроковая ритмическая организация определяется чередованием кратких, долгих и сверхдолгих длительностей, приходящихся на один слог. Для каждого типа строк устанавливается сначала парная сочетаемость длительностей, а затем путем построения диаграмм движения проводится более тонкий анализ, учитывающий далекие корреляции ритмических элементов на уровне строки в целом. И дистрибутивные матрицы, и диаграммы движения наглядно показывают, что ритмическая организация всех 6 типов строк принципиально различна.

Диаграммы движения, кроме того, выявляют высокую степень импровизационной свободы в ритмической организации строк 3 и в разной мере выраженное тяготение к формульности в строках остальных типов.

Результаты анализа полностью подтверждают, что выделенные типы строк действительно являются архитектонико-ритмическими инвариантами системы заговоров, противопоставленными друг другу в структурном отношении. Использование же аналогичных структурных единиц в других традициях, а именно, строк 3, ЗС, СЗ, Т2 в колыбельных и строк Т2 в кожог свидетельствует о ре-девантности этих типов для интонационной культуры теленгитов в

целом,

В Главе III - "Звуковыоотная организация заговоров" - устанавливаются система позиционных звуковысотно-просодических инвариантов - тонем - и варианты их реализации у каждого исполнителя; описываются суперсегментные признаки - контексты; рассматриваются модальная организация и функциональность тонем в заговорах.

В силу высокого уровня вариантности заговоров, наличия в них глиссандированных участков интонирования и довольно сильной "размытости" ступеней звукоряда изучение их звуковысотной структуры вряд ли возможно без перехода к обобщенным инвариантным элементам - тонемам, аналогичным фонемам в естественных языках и реализующимся (в зависимости от их позиции) различными звуковыми сегментами.

Система тонем устанавливается с помощью дистрибутивного анализа, учитывающего как свойство дополнительности в распределении звуковых сегментов, так и индивидуальные особенности каждого исполнителя. Таким образом, она отражает общекультурную интонационную норму, к которой, в конечном счете, сводится все многообразие конкретных исполнительских вариантов.

Поскольку информативность структурных моделей существенно зависит от способа сегментации исходного материала, при исследовании звуковысотности заговоров, содержащих большое количество внутрислоговых распевов, применяется сегментация более мелкая, чем слогоритмическая (использованная при анализе ритма). Именно, минимальным сегментом считается интонационный комплекс, на который в принципе может приходиться слог и который не содержит более мелких комплексов, обладающих этим свойством.

В основе звукоряда заговоров лежит тетрахорд, ступени которого представляют собой довольно широкие звуковысотные зоны, внутри которых по частоте встречаемости выделяются почти точечные центры, образующие последовательность g - а - h - с1. Соответственно, по высоте различаются тонемы ступеней с 1-й по 4-ю. По длительности они могут быть краткими, долгими и сверхдолгими. По характеру интонирования (ряду) выделяются ровные (без изменения высоты), входящие (с глиссандированием или форшлагом в начале звучания), исходящие (содержащие повышение или понижение высоты в конечной фазе) и мордентные (с морден-

тообразными мелизмами) тонемы. В системе отсутствуют сверхдолгие исходящие, сверхдолгие 3-й и 4-й, а также морденты 1-й и 2-й ступеней. Кроме того, звукоряд содержит две дополнительно распределенные суСкварты к 1-й и 2-й ступеням, реализующие единственную тонему субзоны, для которой признаки длительности и характера интонирования не релевантны.

Система тонем теленгитских заговоров

ряд /ступень^ ровные входящие исходящие морденты

1-я I I I яж — 'I 'I 'I I' I'

2-я П П П 'П 'П 'П. П* П'

3-я ш ш - 'Ш 'Ш Ш' ш' ш ш

4-я IV IV 'И'IV о о IV IV

0-я 0

Таким образом, потенциально бесконечное множество звуковых сегментов, расширяющееся без ограничений при рассмотрении индивидуальных особенностей интонирования каждого нового исполнителя. сводится к 33 инвариантным структурным единицам.

Помимо тонем (представляющих собой инварианты коротких -длительностью в один сегмент - отрезков звуковой цепи) выделяются инвариантные единицы суперсегментного типа - контексты, -распространяющиеся более чем на одну тонему. К ним относятся лига (то есть внутрислоговой распев, включающий не одну, а несколько тонем), растяжение (увеличение масштаба), трехдольность (последовательность трехдольных стоп), четырехдольность (последовательность четырехдольных стоп), синкопа (признак, распространяющийся на две соседние тонемы) и, наконец, нейтральный контекст, противопоставленный всем остальным. Эти 6 основных контекстов способны комбинироваться друг с другом, образуя довольно большое количество составных контекстов.

Зависимость от контекста проявляется не только в реализациях тонем, но и в их дистрибуции. Наиболее резко противопоставляются нейтральный контекст и контекст лиги.

Система тонем, дополненная суперсегментными единицами, полностью решает задачу инвариантного, то есть не зависящего от исполнительских особенностей, позиционных влияний и оккази-

ональных явлений представления теленгитских заговоров. В таком представлении все образцы становятся непосредственно сопоставимыми, что позволяет установить функциональные свойства тонем и модальную организацию заговоров.

■Детальный анализ распределения тонем в заговорах приводит к выводу о сосуществовании двух модальных систем (далее - первой и второй модальностей) в рамках одного и того же звукоряда. Оппозиция этих структур определяется коррелирующими признаками, относящимися к разным уровням организации музыкального текста. Так, для начальной позиции образцов первой модальности характерны тонемы 1-й, 2-й и 4-й ступеней, тогда как образцы второй модальности начинаются, как правило, с 3-й ступени. Помимо инициальных тонем, модально-различительное значение имеет ряд соединений. Например, в нейтральном контексте соединение тонем 1-й с последующими тонемами 4-й ступени возможно в первой модальности и запрещено во второй; в контексте лиги во второй модальности системную значимость имеют соединения ступеней 4-1, 1-2, 2-0, не свойственные первой модальности. Сверхдолгие тонемы встречаются только в образцах первой модальности.

Функциональные отношения между тонемами в первой и второй модальностях также системно различны. В нейтральном контексте первой модальности основу функциональности составляют тонемы 1-й и 2-й ступеней, группирующиеся в два противопоставленных класса. Остальные тонемы функционально зависимы - в том смысле. что каждая из них может быть заменена соответствующей независимой тонемой без нарушения грамматической правильности текста. Во второй модальности тонемы группируются в три функциональных класса, главными элементами которых являются, соответственно, тонемы 1-й, 2-й и 3-й ступеней, причем тонемы 4-й ступени подчинены тонемам 2-й. В контексте лиги парадигматическая организация первой модальности противопоставляется организации второй модальности, приближающейся к синтагматической.

В то же время, в обеих модальностях точно совпадают наборы ступеней (1-я, 2-я и субзона), тонемы которых могут занимать позицию абсолютного конца произведения.

По существу, речь идет о двух ладовых системах, действующих в пределах одного и того же звукоряда, в какой-то мере

аналогичных средневековым церковным ладам поздней стадии григорианской музыки - с той разницей, . что наиболее значимая для определения лада в европейской музыке позиция финалиса не является релевантной для теленгитских заговоров. К системе заговоров не приложимо понятие - единичного, или главного, ладового центра, так как ни в одной из двух модальностей не существует ступени, с которой . можно ' было бы однозначно", связать функцию центрального опорного тона или устоя. . '

Что же касается модально-различительной роли начальных тонем, то не исключено, что на уровне культурного архетипа она типологически связана с преобладанием начально-строковой рифмы над конечной в традиционной поэзии южных алтайцев.

Происхождение двух типов модальной организации в теленгитских заговорах представляет собой отдельную, требующую специального изучения проблему. Однако уже имеющийся материал позволяет заключить, что модальные противопоставления имеют, скорее всего, мелодическую природу. Особенно отчетливо это наблюдается в начальных строках заговоров второй модальности, где легко выделяется основная, общая для всех исполнителей мелодическая формула-попевка с последовательностью ступеней типа III - IV - (ill) - II - I. Мелодические образования в начальных строках заговоров первой модальности более сложны и не сводятся к единственной формуле, но в целом движения такого типа для них не характерны.

В Главе IV - "Относительная хронология исторического развития структуры заговоров" - осуществляется внутренняя реконструкция более ранних состояний системы теленгитских заговоров.

Многие грамматические закономерности синхронного культурного среза могут быть исторически интерпретированы. Это касается функциональных свойств элементов текста и. в еще большей мере, ограничений на элементный состав допустимых последовательностей в текстах изучаемой традиции. Определение относительной хронологии, то есть последовательности исторических стадий одной и той же культуры, основано на двух постулатах. Во-первых, предполагается, что исторически более поздние элементы либо дополнительно вставляются в текст в некоторых позициях, либо замещают в нем старые элементы. Во-вторых, считается, что составы синтагм, возможные на какой-либо стадии развития системы, возможны и в более поздние эпохи. Отсюда вытекает

следующее правило относительной хронологии: если современная грамматика допускает состав а, Ъ. с.... (то есть последовательности, составленные только из элементов а. Ь. с....). но

запрещает состав Ь. с..... то либо элемент а древнее, чем хотя

бы один из элементов Ь, с,..., либо а замещает такой более древний элемент. В ряде случаев это правило, дополненное, при необходимости, другими заключениями исторического характера, позволяет установить относительную хронологию элементов текста чисто логическим способом.

Для внутренней реконструкции теленгитских заговоров используются закономерности архитектонико-ритмического уровня, установленные во второй главе диссертации. В первую очередь, это список возможных состанов заговоров, в котором надежно засвидетельствованы составы 3; 3, ЗС; 3, Тг; ЗС, Тг; 3, Т^ ТЗ; 3, Т,. СЗ и др., в то время как составы ЗС; 3. ^; 3, ТЗ; 3, СЗ; ЗС, 1*!; 3, ЗС, ТЗ отсутствуют и, по-видимому, запрещены нормами данного стиля.

Анализ составов по правилу относительной хронологии с дополнительным учетом дистрибутивных и функциональных свойств строк, а также особенностей их ритмической организации приводит к следующей картине исторического развития системы заговоров.

Первоначально заговоры состояли только из строк 3, которые были ритмически формульными и несли магическую функцию.

Затем возникают формульные строки ЗС, вставляющиеся в заговор в любой позиции. Вероятно, строки ЗС возникли непосредственно из строк 3 путем замены трех конечных звукосимволичес-ких слогов полнозначными словами.

Третий этап связан с проникновением в заговоры структур, содержащих формульные строки Т, и ТЗ и заимствованных из какой-то обрядово-магической, ныне исчезнувшей традиции (строки ТЗ в ней содержали магические звуковые символы, не обязательно совпадающие с символами заговоров). При этом структура - ТЗ - Т1! - ТЗ - ... - ^ вставлялась в любое место заговора, представляя собой строковую схему целостного произведения исчезнувшей традиции. Несколько позднее с некоторыми ограничениями стали использоваться и редуцированные варианты этой схемы. Принимая во внимание особенности ритмической организации строк Т, и ТЗ, можно с большой долей уверенности утверждать, что эта

древняя реконструированная теленгитская традиция несла на себе отпечатки самодийских, а возможно, и общеуральских культурных влияний. Не исключено также, что появление строковых структур этой традиции в скотоводческих заговорах было связано с глубокими изменениями в системе теленгитской культуры, в результате которых древняя обрядовая традиция, утратив высокий общественный статус, сошла с исторической арены, но ее грамматические нормы и магический опыт нашли применение в сфере семейного культа.

На четвертом этапе из системы кожон- в заговоры активно внедряются строки Т2. замещающие 3 и, возможно, ЗС везде, кроме позиций начала заговора и после строк ТЗ.

Пятый этап характеризуется появлением формульных строк СЗ, которые предположительно образовались путем перестановки (в некоторых позициях) звукосимволической и знаменательной частей в строках ЗС.

И, наконец, шестой этап изменения системы заговоров связан с ее внутренней ломкой, в результате которой строки 3, а затем ЗС утратили древнюю формульность и получили значительную импровизационную ритмическую свободу. Возможен также вариант, когда строки 3 становятся неформульными уже на пятом этапе -сразу после появления строк Т2.

Таким образом, синхронные закономерности позволяют не только установить последовательные исторические состояния системы заговоров (вплоть до древней ритмической формулы строк ЗС, стертой последующими изменениями), но и реконструировать основные черты исчезнувшей магической традиции, связанной со строками ^ и ТЗ.

Глава У - "Кросс-культурные связи теленгитских заговоров" - содержит сравнение системных свойств теленгитских заговоров с непосредственно наблюдаемыми характеристиками образцов аналогичных традиций в родственных (алтай-кижи, тблбсской, тувинской. туркменской, узбекской, азербайджанской) и.ареально смежных (бурятской и монгольской) культурах, результатом которого является частичная реконструкция пратюркской основы заговоров и определение временных границ исторической эволюции теленгитской традиции.

Проведенный сравнительный анализ заговоров выявил наличие большого количества совпадающих признаков в разных этнических

традициях.

1). Заговоры во всех рассмотренных тюркских и монгольских культурах обязательно содержат строки со звукосимволическими словами, закрепленными за каждым видом животных и несущими магическую функцию.

2). В теленгитской, алтай-кижи. тблесской, тувинской, бурятской и монгольской традициях сохранился состав из одних звукосимволических строк.

3). Наблюдается сходство самих магических слов-символов, олицетворяющих животных. Так, слова-символы овцы - теленг. 1{юЛ|)Э _ алтай-кижи цю _ телес. 1]ю _ тувинск. тпро/тпро-гат/тфо _ узбекск. ту-рай . бурятск. той-го/тээ-гэ _ монгольск. той-г - по-видимому, восходят к общей праформе ♦•цю; в этом случае легко объяснима'замена в ряде культур начального губного виб-ранта 1|> дентальным смычным, который обеспечивает необходимый для образования вйбранта удар воздушной струи. Соответствия прослеживаются также в словах-символах коровы - теленг. Ко^)/"Кби/11б - алтай-кижи Ко _ телёс. Ко(и) _ тувинск. хоо-г _ узбекск. з$-ш . туркменок, хев-лум _ азерб. Ье^ _ бурятск. оо-г „ монгольск. ово ; козы - теленг. сЬэ-с1ш _ алтай-кижи сЬэ-сЬи _ телес. сМэ)-с1ш . тувинск. чу „ узбекск. чи-рай ; кобылицы - теленг. qru . тувинск. кру - монгольск. кур-эй.

4). В основе звуковысотной организации заговоров во всех тюркских и, возможно, бурятской традициях лежит гемитонный тетрахорд с широкими зонами ступеней.

5). По характеру интонирования в заговорах выделяются противопоставленные друг другу классы ровных (зафиксирован во всех традициях), входящих (зафиксирован у теленгитов. алтай-кижи, телесов, узбеков, туркменов, азербайджанцев, монголов), исходящих (во всех традициях), мордентов (у теленгитов. алтай-кижи. телесов, азербайджанцев, бурят, монголов) сегментов. Тонемный статус этих классов доказан для теленгитской и весьма вероятен для других традиций.

6). Во всех традициях совпадают суперсегментные признаки-контексты - нейтральный, трехдольный и лига. Кроме того, у теленгитов и тувинцев зафиксирован четырехдольный контекст; у теленгитов, алтай-кижи и бурят - синкопа; у теленгитов и монголов - растяжение.

7). Характерный мелодический контур первых строк телен-

гитских заговоров, относящихся ко второй модальности, присущ также заговорам тувинцев, туркменов и азербайджанцев.

8). В культурах теленгитов, алтай-кижи, тувинцев, туркменов, азербайджанцев, монголов скотоводческие заговоры обнаруживают близость к колыбельным.

9). В теленгитской, алтай-кижи, тувинской, казахской, киргизской, туркменской, азербайджанской, бурятской и монгольской традициях заговоров исполнительский приоритет принадлежит женщинам.

Ю). В поэтических строках заговоров у теленгитов. алтай-кижи, узбеков, туркмен, азербайджанцев используется семислоговая структура (4+3) с долгим звуком на последнем слоге.

Установленные сходства не могут быть полностью объяснены только культурными контактами и, таким образом, свидетельствуют об общности происхождения тюркских традиций.

Признаки, перечисленные в пунктах 1-9, в силу их материально-интонационной природы, скорее всего, восходят к пра-тюркской эпохе, датируемой I тысячелетием до н. э. Предполагается, что в этот период осуществлялись интенсивные контакты тюрков с монгольскими этносами.

.В отношении десятого признака следует отметить, что данная ритмическая структура является общераспространенной и поэтому не очень показательной, хотя не исключено, что она отражает общую тенденцию широкого распространения и, в частности, проникновения в заговоры изосиллабических песенно-поэтических строк, возникшую в тюркских культурах, вероятно, в начала -середине II тысячелетия н. э.

Таким образом, результаты внешнего сравнения позволяют установить абсолютную хронологию первого этапа эволюции телен-гитских заговоров и значительно детализировать его стилистическую характеристику, по существу, совпадающую с характеристикой пратюркской системы заговоров. Так, ясно, что уже на первом этапе развития, помимо состава из строк 3, слова-символы в которых были близки современным, в заговорах сложилась присущая им система тонем, звуковысотная,: организация, соответствующая второй модальности, синтаксическая неоднородность, основанная, в частности, на использовании различных суперсегментных контекстов. Существовала и связь заговоров с колыбель-

ными; точнее, в системе колыбельных к этому времени сформировался структурный тип укачиваний, как бы моделирующий заговоры и имеющий обрядовое значение. По-видимому, к древней эпохе относится и культурно закрепленный приоритет «енского исполнения

заговоров.

Весьма показательным представляется тот факт, что внешнее сравнение, проведенное на столь ограниченном материале, дало возможность реконструировать значительную часть релевантных признаков пратюркской основы заговоров. Дальнейшее продвижение по этому пути требует детального исследования грамматики каждой этнической традиции.

В Заключении перечисляются результаты проведенного исследования. намечаются перспективы дальнейшего изучения традиции заговоров.

Приложение I состоит из двух разделов. В первом разделе помещены сведения об исполнителях теленгитских заговоров, во втором - сведения об исполнителях заговоров алтай-кижи и тёле-

сов.

Приложение II содержит авторские нотировки теленгитской коллекции, а Приложение III - авторские нотировки скотоводческих заговоров алтай-кижи и телбсов, а также имеющиеся в литературных источниках образцы тюркских'и монгольских заговоров в записях А.Н.Аксенова. З.К.Кыргыс, В.А.Успенского. Н.Н.Абубаки-ровой, Ф. М. Кароматова, В. Кривоносова, Т. М. Керимовой, Д. С. Ду-гарова и Б.Ф.Смирнова.

Основные результаты диссертации изложены в следующих публикациях:

1. Кондратьева Н.М. Сигнальное интонирование а фольклоре алтайцев // Социально-культурные процессы в Советской Сибири: Тез. докл. обл. науч. конф. по проблемам современного искусства и нар. творчества. - Омск, 1985. - С. 69 - 72 (0.2 п. л.). •

2. Кондратьева Н.М. Колыбельные теленгитов // Музыкальная этнография Северной Азии. - Новосибирск, 1989. - С. 183 - 196 (1 п.л.).

3. Кондратьева Н.М.. Мазепус В.В. Звуковысотная структура теленгитских заговоров // Сибирские чтения: Тез. докл. -СПб.. 1992. - С. 83 - 84 (0.1 П.Л.).

4. Кондратьева Н. М., Мазепус В.В. Функциональная система теленгитских заговоров // Экологические проблемы, культура и

обрйзование : Тез. и штериаМ1ёйбй)ЗйкЬйэЩучн'0-практ;. кон$'"-Новосибирск. 1993. - С. "68 - Tb^Fftíjí.^1. : - л

5. Кондратьева Н.М., Мазёп&с-б'.'В^'бйбтов&дческие-заговорй в культуре алтайцев // Altaica: 5 - 1993. г' -' И "з". - С. 41- 52 (1.2 п. л.).

6. Кондратьева Н. Текст и ритм'в теленгитских скотоводческих заговорах // Первый международный' симпозиум "Музыка тюркских народов": Тез. доклг- - Алматы;-1994. ■-С. 70"- 71 (0.1 п.Л.). arnvr.o

7. Кондратьева Н.М., мазёпус ВгВгг;Дйахронйай интерпретация синхронных функциональных систем и' история' формирования теленгитских заговоров // Аборигены Сибири:' Про'блемьг изучения исчезающих языков и культур : Тез. Междунар. науч. конф. - Новосибирск, 1995. - Т. 1. - С. 350 - 354 (0,3 П.л.).

8. Кондратьева Н.М. Пратюркская основа южноалтайских, тувинских. узбекских, туркменских *и азербайджанских скотоводческих заговоров // Народы России:'1 ^ШрЬждение ^"взаимодействие культур: Тез. докл. Междунар. научно-практ. конф. - Уфа, 1996. - С. 235 - 238 (0,1 П.Л.). '" г ;

- -Г..,. ■ - - ■:-.-;

Заказ »S&b. >Тфх 100 Ъка^'-- ^ Ткпогрл.(ия СО РАН. Новосибирск, пр. К. Ыаркса, 2 .