автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.03
диссертация на тему: Славянская морфонология: основные понятия, аспекты и методы

Полный текст автореферата диссертации по теме "Славянская морфонология: основные понятия, аспекты и методы"

Российская Академия наук ИНСТИТУТ СЛАВЯНОВЕДЕНИЯ И БАЛКАНИСТИКИ

На правах рукописи

ТОЛСТАЯ

Светлана Михайловна

СЛАВЯНСКАЯ МОРФОНОЛОГИЯ: основные понятия, аспекты и методы

Специальность 10.02.03 Славянские языки (западные и южные)

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

МОСКВА — 1993 г.

Работа выполнена в Институте славяноведения и балканистики РАН.

Московский государственный университет, филологический факультет, кафедра славянской филологии

Защита диссертации состоится « » 1993 г

в 16.00 на заседании специализированного совета Д 002.97.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук в Институте славяноведения и балканистики РАН по адресу: 177334, Москва, Ленинский проспект, 32а, корпус «В», 9-й этаж.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института славяноведения и балканистики РАН (Москва, Трубниковский пер., д. 30а).

Автореферат разослан « _199 ^ г.

Ученый секретарь специализированного совета

кандидат филологических наук М. И. Ермакова

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук Т. В. Булыгина доктор филологических наук Ж. Ж. Варбот доктор филологических наук В. 3. Санников

Ведущая организация —

© Институт славяноведения и балканистики РАН

Диссертация представляет собой опыт систематического анализа концептуального аппарата современно/! славянской морфонология, ее наиболее важных аспектов и методов. Необходимость такого анализа диктуется острой дискуссиошюстыо многих ключевых проблем это» дисциплины, неопределенностью ее статуса по отношению к другим языковым уровням и дисциплинам, потребностями целостного типологического сопоставления славянских языков на всех уровнях.

После пионерских трудов Трубецкого, которому принадлежит не только разработка теоретических понятий и методов морфонологии [Трубецкой 1929 и 1931/1007], но и первые опыты их практического применения к конкретному материалу славянских языков - полабского [Трубецкой 1930], русского [Трубецкой 1934/ 1907] и старославянского [Трубецкой 195-1/1960], наступил значительный перерыв в исследованиях по славянской морфонологии. Интерес к ней возобновился по существу лишь в 60-е годы и стал особенно интенсивным в 70-о годы, отмеченные плодотворными дискуссиями по теоретическим вопросом морфонологии (работы Т.В.Булыптой, Д.С.Ворта, В.У.Дрссслора, Е.Л.ЗсмскоП, Л.В.Исаченко, В.О.Лопатина, Р.Лясковского, Л.Л.Реформатского, В.В.Смиренского, Э.С1 анкепича и др.) и появлением обстоятельных конкретных описаний морфонологии болгарского, русского, польского языков (работы Г.Лронсона, Т.В.Поповой, В.Г.Чургп-новой, ЛХПоливанопоП, В.В.Лопптипа, И.Е.Илышой, Р.Ллсковского, Б.Дуная и др.).

Кроме морфонологической концепции П.С.Трубецкого, идейным импульсом современной морфонологии стола потребность в единстве (непротиворечивости, согласованности) описания языка на всех его уровнях, в рамках которого морфонология оказывается необходимой ступенью перехода от фонологического уровня к морфологическому (при анализе) и от морфемного представления к фонемному (при синтезе).

Как самостоятельный раздел морфонология представлена лишь в новейших грамматиках славянских языков, п частности, русского [Грамматика 1970, 1979, 1982], польского [1984], чешского [1986]. Эти разделы весьма существенно отличаются

друг от друга и по объему обобщаемых в них фактов, и по подходу к ним. В одних грамматиках морфонология предстает как органическая часть формальной морфологии, в других - скорее как функциональная фонология морфем. Неотработанность "жанра" подобных разделов является, безусловно, следствием разного представления (или отсутствия четкого представления) о границах и структуре самой морфонологии, что в свою очередь объясняется недостаточной изученностью морфонологических явлений в отдельных славянских языках.

В реферируемой диссертации поставлена задача критического анализа теоретических понятий и подходов, на которых основываются (в большинстве случаев имплицитно) имеющиеся конкретные морфонологические описания разных славянских языков, сведение их в единую, целостную, логически непротиворечивую систему, адекватную описываемому объекту - морфонологическому уровню языка (иерархически организованной системе релевантных единиц с их "грамматикой", т.е. правилами, определяющими их функционирование). Этому анализу посвящена первая часть диссертации, "Теоретические вопросы славянской морфонологии", состоящая из пяти глав: 1. Морфонология и другие уровни языка; 2. Принципы морфонрлогического описания; 3. Морфонологические единицы; 4. Морфонологические средства морфемного варьирования; 5. Морфонологическая позиция. Вторая часть диссертации, "Очерк польской морфонологии", представляет собой попытку применения теоретических положений, разработанных в первой части, к конкретному материалу польского языка. "Очерк" состоит из трех глав: 1. Морфонология субстантивного словоизменения; 2. Морфонология глагольного словоизменения; 3. Морфонологические модели словообразования (в сопоставлении с моделями словоизменения). Приложение к диссертации включает четыре раздела, дополняющих морфонологическое описание польского языка: 1. К морфонологии субстантивного словоизменения (чередования гласных с нулем; чередования согласных внутри основы); 2. Морфонологическая характеристика прилагательных и наречий; 3. Морфонология субстантивного словообразования; 4. Морфонология глагольного словообразования. В последних трех разделах предлагается детальное описание морфонологии всех

субстантивных, глагольных, адъективных и адвербиальных словообразовательных типов, послужившее основой синтетического представления морфонологических моделей в 3-й главе второй части. Описание выполнено на полном корпусе лексики, содержащейся в одиннадцатитомном "Словаре польского языка" под ред. В.Дорошевского (БЛРБ).

Часть 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ СЛАВЯНСКОЙ МОРФОНОЛОГИИ

Глава 1 посвящена соотношению морфонологии с другими уровнями языка.

Пограничное положение, занимаемое морфонологией, создает сложную зависимость морфонологических интерпретаций от результатов фонологического и морфологического анализа. С фонологией морфонологию связывает не только общий объект (звуко--вая субстанция языка), но и общий в значительной степени понятийный аппарат, поэтому можно говорить о связи этих двух дисциплин и на уровне фактов языка, и на уровне метаязыка.

Когда речь идет о фактах языка, вопрос сводится к установлению границы между областью фонологических явлений и областью морфонологических явлении, которая проводится по-разному в зависимости от принимаемой исследователем концепцш! фонемы. Привераенность к московской трактовке фонемы не позволяет признать позиционные фонологические чередования особым разделом, отторжимым от фонологии, поскольку сома фонологическая концепция исходит из морфемы и всего ряда ео позиционных вариантов (не говоря ужо о той ее версии, в которой формулируется понятие фонемного ряда). Тем более очевидна недопустимость в рамках московской теории понятия "морфонема", которое по существу уже содержится в понятии фонемы. Напротив, ленинградская теория но должна, по-видимому, исключать возможности признания морфонемы как обобщения позициошю чередующихся в составе морфемы фонем. Что же касается чередования, то это понятие прямо вытекает из ленинградской концепции.

Однако непримиримость столь полярно сформулированных точек зрения в значительной мере кажущаяся. Так называемые автоматические чередования, будучи рассмотрены по отношению к

морфеме, ее фонемному составу, должны принадлежать морфонологии, а лежащие в их основе закономерности фонологической системы, формулируемые в терминах синтагматических ограничении, сильных и слабых фонем и т.п., останутся в ведении фонологии. В таком раздвоении объекта нет ничего удивительного, как неудивительно то, что слово является объектом и морфологии, и словообразования, и синтаксиса.

Хотя физически морфонологические единицы, как правило, совпадают с фонемами, в функциональном отношении они не тождественны им, подобно тому, как .неравнозначны по своему знаковому статусу физически тождественные звуки и фонемы. В отличие от фонем, имеющих смислоразличительнуга функцию, минимальная единица морфонологии (ее называют по-разному: морфо— немой, морфофонемой, альтернантом или - чаще всего - просто фонемой) обладает, помимо смыслоразличительной, еще и грамматической функцией, будучи элементом структуры морфем и знаком грамматической формы.

Нетождественность фонемы и морфонологической сегментной едшнщы отмечается многими исследователями славянской морфонологии, указывающими случаи неизоморфности системы фонем и системы морфонем. Так, в польском языке фонеме [2] соответствуют три разные морфонемы: {2^}, чередующаяся с £ -тогезг), {20}, чередующаяся с г (тогге - шогбЫ), и {¿3}, не вступающая в альтернационные отношения (¿ус). Описание морфонологии не может обойтись без введения нулевой морфонемы р (или #). Не имея физических (акустических и артикуляторных) характеристик, эта морфонема обладает структурными признаками зависимости от позиции: в одних позициях она приобретает статус гласных [о] или [е], в других - остается нулем звука. Столь же необходимым оказывается для славянской морфонологии признание элементарными морфонологическими единицами бифонем-ных сочетаний типа русск. [ЬГ]. [VI']. [р1* ] и т.п. или польских [Ь]], [уЛ, Щ] и т.п., нередко также и сочетаний [яг], [г<1], [зК], и т.п. С другой стороны, морфонологи-ческую самостоятельность могут приобретать звуковые единицы, не достигающие статуса фонем (например, в русском языке I и у, к', ¿', х' и др.).

Не только швентарь основных единиц, но и их парадигматическая организация в фонологии и морфонологии различны. По все признаки, релевантные для идентификации, противопоставления и классификации фонологических единиц, существенны для морфонологической системы. Ток, из ряда различительных признаков, организующих систему консонантизма в русском языке, наибольшее значение для морфонологии имеет признак палатальности (противопоставление по тембру), тогда как, например, корреляция по глухости/звонкости, столь значимая для фонологии, морфонологически нерелевантна: чередования глухих м звонких во всех случаях обусловлены фонологической позицией -глухостью/звонкостью следующего согласного (единственное исключение: корень с6ат-/свад~, выступаю!;',!;!! в двух вариантах в позиции различения согласных по этому признаку, т.е. перед ■ гласным: сватать, свата - свадеб, сОсдсбаый). В отличие от русского, в сербскохорватской? языке корреляция по звонкости/ глухости может использоваться в гдорфонолопиеских целях, ср. щпшзтиш - прис.сдба, при.г:сОаба.

Еще менее сходны фонологическая и глорфоиологшссиая палатальность. Фонемы, составляющие фоиолопгасскуго корролящпо по палатальности, на уровне морфонологии мог;,"? сохранять коррелятивность (например, сербскохорв. I ~ V, п ~ ?;'), а могут утрачивать ее (например,' фонологическая корреляция •£? ~ с, 3 ~ 3 в сербскохорватском и в польском морфонологически нерелевантна, т.е. не используется для различения контекстных вариантов морфемы). Напротив,, единицы, не образующие фонологической корреляции по палатальности, могут быть связаны отношением морфонологической корреляции. Таковы, например, сербскохорв. и польск. пары Ъ ~ с, с1 ~ ¿, польск. и ~ I, г ~ 2, гла-кед. t ~ £ и т.п.

В отношении методов и метаязыка зависимость морфонологии от фонологии оказывается очень сильной. Особенно ощутимо влияние фонолопгческих понятия и фонологической терминологии в теории морфонологических чередований, где используется понятие морфонологической позиции, разграничиваются сильные и слабые позиции по аналогии с сильной и слабой позицией фонем, вводится понятие нейтрализации, морфоиемного ряда (по анало-

гии с фонемным рядом), гиперморфонемы (по аналогии с гиперфонемой), используется фонологический термин "палатализация" (или "смягчение") и др.

Если фонология предоставляет морфонологии материал (варьирование фонемного состава морфем), то грамматика составляет область ее функций. И хотя эти функции еще более опосредованно соотносятся с планом содержания, чем функции грамматических морфем, несомненно, что они также принадлежат к сфере грамматических отношений и грамматических значений (ср. [Куб-рякова, Панкрац 1983, Лясковский 1980]).

На том основании, что морфонологические чередования за редкими исключениями (так называемая внутренняя флексия) не выражают грамматического значения сами по себе, а лишь "сопровождают" собственно грамматические морфемы, их функции часто определяют как вспомогательные. И это определение справедливо, если иметь в виду грамматическую семантику. Между тем чередования имеют и вполне самостоятельные грамматические функции, которые, однако, лежат не в плоскости семантики, а в плоскости структуры, структурной организации морфологии. Морфонология соотносит определенным, регулярным образом грамматические структуры с корпусом морфем, маркируя, с одной стороны, определенные типы морфем, с другой - определенные грамматические формы, словоизменительные парадигмы, словообразовательные модели, основным показателем которых остаются специальные грамматические морфемы (аффиксы).

Принято считать, что морфонологические свойства морфем, будучи продуктом исторических фонетических процессов, независимы от морфологии. Между тем способность морфемы быть объектом морфонологических изменений или их "субъектом", причиной, оказывается прямо связанной с ее морфологическими свойствами. Действительно, корневые (лексические) морфемы преимущественно проявляют способность к изменению собственного облика, тогда как грамматические морфемы, особенно словоизменительные аффиксы (флексии), наоборот, почти исключительно функционируют в качестве "позиций", воздействующих на предшествующую морфему. Промежуточное положение между ними занимают словообразовательные и формообразующие (основообразующие) аф-

»

фиксы, обнаруживающие свою двойственную природу: "слева" от себя они действуют как позиция, тогда- как "справа" они сами подвержены изменениям, или, что то же самое (на уровне деривации) , в составе производной основы в словоизменении они ведут себя подобно корню (т.е. подвержены морфонологическим изменениям), а в "акте" словообразования - подобно флексии (т.е. вызывают изменение предшествующих морфем). Противоположные, "зеркальные" по отношению к суффиксам свойства характерны для префиксов.

В разных языках соотношение области морфонологических и области морфологических явлений в грамматике различно. В славянских языках "морфонологическая зона" в грамматике, т.е. сфера фактов, имеющих морфонологическую обусловленность (зависимость от фонологической структуры морфемы), очень значительна (по сравнению, например, с германскими языками - ср. [Кубрякова, Панкрац 1983]).

Самую сильную зависимость от грамматики и в теоретическом, и в практическом отношении обнаруживает кардинальное для славянской морфонологии понятие чередования. В традиционной грамматике и ориентированной на нее морфонологии чередование всегда понимается как бином, вычленяемый из двух контекстных форм морфемы, связанных отношением непосредственной морфологической (словоизменительной или словообразовательной) производности. 4

Зависимость самого состава выделяемых чередований (и их направления) от грамматических отношений сопоставляемых форм особенно очевидно и последовательно в морфонологии словообразования, где чередования рассматриваются как маркеры определенных словообразовательных типов. Не столь очевидна эта зависимость в случае словоизменения, поскольку оно п меньшей степени подчинено идее непосредственной (бинарной) деривации.

Ориентация на грамматические отношения при описании чередований, хотя она и не всегда осознается исследователями, безусловно, связана с общей концепцией лингвистического описания и, в частности, с пониманием самого механизма чередования как явления, сопровождающего акт образования грамматических форм, при котором присоединение грамматических морфем к

«

основе (корню) создает условия и потребность в модификации их фонемной структуры. Вместе с тем, не будучи эксплицирован, этот принцип ориентации на грамматику в морфонологии часто проводится непоследовательно, тем более, что и в самой грамматике не всегда однозначно устанавливаются отношения произ-водности между отдельными формами.

Но даже последовательное соблюдение этого принципа не избавляет исследователя от методических трудностей. Главная из них состоит в том, что вид (вариант, алломорф) морфемы, представленный в грамматически исходной ("мотивирующей", "производящей") форме, может быть в морфонологическом отношении не исходным, а'вторичным, контекстуально обусловленным (например, наличие гласного в грамматически исходной форме рус. сои при сп- в косвенных падежах обусловлено нулевой флексией). В этом случае необходимо исходить не из этого контекстного вида, а из независимого от контекста, морфонологически "сильного" вида морфемы, получаемого путем "снятия" контекстно обусловленных наслоений.

Нетрудно видеть, что при таком подходе, когда исходная форма, диктуемая морфологией, восстанавливается в своем морфонологически независимом веде, освобождается от контекстного наслоения, примат грамматики по существу устраняется. Каждая контекстная репрезентация морфемы, в том числе и морфологически исходная, возводится к морфонологически исходной, независимой от позиции ("словарной") форме, которая может совпадать с одной из реальных или быть условной.

Несомненно, что эвристической ценностью обладают оба подхода (условно - грамматический и словарный), поскольку каждый из них соответствует каким-то (разным) свойствам системы языка. "Грамматический" ("контекстный") подход дает объемную модель морфонологической системы, представляя ее в виде иерархически организованной структуры, в которой любая морфологически мотивирующая форма, в том числе и контекстно модифицированная, может быть и продуктом, и исходным пунктом морфонологической деривации. Такое представление подчеркивает регулярность морфонологических отношений на уровне позиций, диктующих свои условия любым попадающим в них морфам, незави-

симо от их деривационной истории.

Альтернативный этому "словарный1! (или глубинный) подход, наоборот, делает акцент на регулярности, стандартности самих морфемных преобразования, исходным членом которых всегда выступает морфонологически исходная "словарная" форма (т.е. независимая от контекста форма, представляющая данную морфему в морфемном словаре). Ясно, что эти подходы приводят к разным результатам: первый описывает, например, форму хожу через чередование й' ~ второй - через чередование с! ~ 2.

Третий подход, в известной степени примиряющий "грамматический" и "словарный", совмещает в себе преимущества обоих, предлагая при определении чередования исходить из грамматически мотивирующей (морфонологически контекстной) формы, но представленной в ее "восстановленном", т.е. освобожденном от контекста виде. При этом сам акт этого снятия контекстных признаков не выводится за рамки механизма чередования (путем отсылки к словарю), а считается его необходимой составляющей. Такой подход к морфонологии характерен для сторонников генеративного направления, различающих глубинное и поверхностное представление морфемы (Сорт, Исаченко, Лясковскпй и др.).

Морфонология Н'морфэмика представляют собой взошпо пересекающиеся области. Морфсмшсо включает ряд. раздело», но относящихся к морфонологии, в частности, все, что связано с функциональной характеристикой п классификацией морфом и их последовательностей. В свою очередь морфонология устанавливает закономерности, относящиеся но только к морфемной, но и к сегментной репрезентации языка, что выходит за рамки морфеми-ки. Однако в принципе все собственно морфонологическис (сегментные) правилэ допускают возможность переформулировки их а правила чередований морфов, в то время как обратное, т.е. описание усечешш, акцентных чередований, правил выбора иа уровне сегментном невозможно.

Наиболее существенный для морфонологии аспект морфемпки, от которого полностью зависят розультаты морфонологичсского анализа, - это морфемное членение слова (текста), Б зависимости от соотношения формальных и грамматических (содержательных, функциональных) критериев, это членение может быть рзз-

. личным и приводить к разным моделям морфемной структуры слова. Морфологическое членение может пониматься либо как формальная процедура, независимая от "смыслового" членения текста, либо как процедура, зависящая от установления отношений морфологической или словообразовательной производности (корреляции) между выделяемыми единицами. Соответственно этому морфонологические единицы могут пониматься либо как "двусторонние" (удовлетворяющие и формальному, и семантическому критерию), либо как односторонние (удовлетворяющие только формальному критерию сегментации).

Акцентологические характеристики являются объектом морфонологии лишь в той мере, в какой они влияют на выбор альтернативных морфем, и в какой мере акцентный тип слова зависит от морфонологических признаков морфемы (или основы). Так, в русском языке, как показала В.Г.Чурганова [1973], выбор уменьшительных суффиксов р:, 'тс, ч'шс зависит от 1) согласного исхода основы, 2) акцентного типа производящей основы, 3) слоговой структуры (ОДНОСЛОЖНОСТИ/МНОГОСЛОЖНОСТИ) основы. С другой стороны, выбор схем ударения односложных слов в русском языке, по данным А.А.Зализняка, определяется морфоноло-гическими факторами - числом слогов и местом ударения в исходной словоформе, характером конечной согласной или вообще конечной части основы, беглостью или небеглостыо гласной в основе (наряду с морфологическими, семантическими и прагматическими факторами) [Зализняк 1977, 76]. В современной акцентологической теории все большее значение придается акцентологическим характеристикам морфемы. Согласно новейшим представлениям, именно морфема является носителем акцентологических свойств, в то время как слово оказывается в акцентологическом отношении зависимым от свойств составляющих его морфем, и его акцентный контур может быть выведен из акцентных характеристик морфем.

Глава 2 посвящена принципам морфонологического описания. Особое внимание к метаязыку и методологии объясняется еще и тем, что формирование морфонологических идей совпало с поисками лингвистических методов, удовлетворяющих критерию единства представления языка на всех его уровнях, и осознани-

ем того, что трактовка любого частного явления зависит от общего подхода к языку, а в случае морфонологического описания - от типа грамматики, в рамках которой такое описание мыслится.

Речь идет прежде всего о выборе между альтернативными моделями лингвистического описания: динамической versus-статической, операционной versus реляционной, предсказывающей versus констатирующей, порождающей versus дескриптивной, синтезирующей versus анализирующей, "глубинной" versus "поверхностной". Эти бинарные оппозиции в определенном смысле сводимы к одной, противопоставляющей все правые члены вместе взятые всем левым членам вместе взятым, т.е. к оппозиции "динамическая, операционная, предсказывающая, порождающая, синтезирующая, глубинная модель" versus "статическая, реляционным, констатирующая. д°с:ср'.".т«оная, анализирующая, поверхностная модель". В дискуссиях на эту тему разные авторы подчеркивают значение то одних, то других признаков, но в целом альтернативность двух указанных позиций осознается всеми.

Противопоставление аналитического и синтетического подходов, однако, не связано непосредственно с оппозицией глубинной и поверхностной морфонологии. Аналитически подход является обязательным этапом, предваряющим синтетическое описание (от едшюй исходной абстрактной формы морфемы к множеству ее контекстных репрезентантов) и необходимым для реконструирования исходных абстрактных форм, освобождения их от контекстных, "поверхностных" признаков, что невозможно без предварительной сегментации текста на морфы (т.е. тоже аналитической процедуры). Неизбежность анализа вытекает уже из того, что единственной реальной данностью для исследователя является множество текстов в их "поверхностном" виде, из которых он должен реконструировать исходные формы. В принципе задача морфонологического описания может быть одинаково адекватно решена и на пути от поверхностного представления к глубинному, и на пути от глубинного представления к поверхностному. В первом случае морфонологические закономерности будут выявлены на этапе отождествления морфов одной морфемы путем обобщения повторяющихся регулярных соответствий между морфами, а во

втором - на этапе развертывания исходных абстрактных форм в поверхностные репрезентации тоже путем обобщения повторяющихся соответствии. Конечной целью аналитического описания должен быть словарь абстрактных видов морфем и реестр правил их получения, целью синтетического описания - правила развертывания абстрактных морфемных записей в поверхностные.

Принципиальная зеркальность аналитического и синтетического описания вовсе не отрицает неизоморфности между ними: не только такие явления, как усечение морфом, строго говоря связаны лишь с идеей синтеза, а наложение морфем - с идеей анализа (как результат двойственного морфемного членения слова), но каждое из них имеет свои особые аспекты, вытекающие из самого подхода - при аналитическом описании возникает проблема дистрибуции морфов относительно друг друга, естественно, отсутствующая в синтетической грамматике, где в свою очередь должна получить освещение проблема выбора морфем (из ряда функционально тождественных) в зависимости от их морфонологи-ческих свойств.

Аналитический подход в таком понимании может быть в равной мере и более поверхностным, и более глубинным,.как, впрочем, и синтетический, однако их объединяет общая операционная (а не реляционная) природа, т.е. представление о том, что одни формы морфемы "образованы" от других, являются производными от других.

Не во всех работах по морфонологии обсуждаются теоретические основания предлагаемых в них конкретных описаний, но каждый исследователь неизбежно оказывается перед выбором между динамическим и статическим, операционным и реляционным, синтезирующим и анализирующим и т.д. подходом, ибо от этого зависит не только интерпретация конкретных морфонологических явлений, по даже и сам состав подлежащих рассмотрению фактов.

Закономерности варьирования фонемного состава морфемы в определенных сочетаниях с другими морфемами (в определенных морфонологических позициях) могут быть обнаружены как на уровне парадигматики морфем, т.е. при рассмотрении парадигмы алломорфов каждой отдельной морфемы, закрепленных за отдельными грамматическими позициями, так и на уровне синтагматики мор-

фем, т.е. при анализе поведения разных морфем в одних н тех же позициях. И хотя правила, формулируемые относительно морфемы (например, "морфема М или морфема определенного типа должна претерпеть такие-то преобразования в такой-то позиции"), с необходимостью будут отличаться от правил, формулируемых относительно позиции (например, "в позиции II морфемы должны претерпеть такие-то преобразования"), в суммарном виде (для всех морфем, с одной стороны, и для всех позиций, с другой) они должны быть содержательно эквивалентны.

Морфонологические явления могут быть описаны как в терминах преобразования, модификации морфем в тех или иных мор-фонологических позициях (в рамках операционного подхода), так и в терминах выбора одного из контекстных вариантов морфемы также в зависимости от позиции (в рамках реляционного дескриптивного подхода), причем ->т:: с;юсооы списания содержательно "дс:;тнчны.

Однако описание п терминах выбора морфов, будучи эквивалентно описанию в терминах модификации морфем, существенно уступает последнему в экономности и далее адекватности отражения свойств морфонологической системы языка. 1С тому же описа- ' ние в терминах модификаций (в частности, чередований), выявляющее морфонологическуга значимость сегментных единиц меньших, чем морфема, имеет большую степень обобщения (и тем самым более экономно), чем описание, ориентированное па уровень морфов.

Глава 3 посвящена системе морфонологических единиц.

Морфонология в полном комплексе се задач имеет дело с единицами двух уровней или двух измерений - элементарными, минимальными единицами, являющимися фонемами или соотносимыми с фонемами, и минимальными значимыми единицами, являющимися морфемами или соотносимыми с ними. В фонеме морфонологию, в отлично от фонологии, интересует ее роль в организации структур! I морфемы и морфемном варьировании. Морфема интересует морфонологию, в отличие от морфологии, со стороны ее внутренней формальной структуры и закономерностей модификации этой структур!.! в сочетаниях с другими морфемами. Эти единицы трактуются лнгю как принадлежащие соответственно фонемному и мор-

фемному (морфологическому) уровням, либо рассматриваются как их морфонологические корреляты, т.е. единицы морфонологичес-кого уровня. Можно, таким образом, говорить о двух разных взглядах на характер и-иерархию этих единиц. Согласно одному из них, обе единицы имеют свои линейные и парадигматические ипостаси:

фонема -:- морф

морфопема - морфема,

взаимно противопоставленные по двум признакам: минимальная сегментная единица (фонема, морфонема) - сегментная единица более высокого порядка (морф, алломорф) и линейность, кон-текстность, "поверхностность" (фонема, морф) - парадигматич-ность, инвариантность, "глубинность" (морфонема, фонема). Из них специфически морфонологической единицей можно считать лишь морфонему, ибо фонема принадлежит иерархически более низкому уровню - фонологическому, а морф и морфема - иерархически более высокому - морфологическому - уровню. Такая точка зрения хорошо согласуется с представлением о морфонологии как об особом (имеется своя единица), но все же промежуточном уровне языка (специфическая единица является посредником между единицей фонологии и морфологии).

Другой подход связан со стремлением обосновать существование морфонологических аналогов (самостоятельных морфоноло-гических единиц, не тождественных единицам фонологического и морфологического уровней) для всех четырех названных выше языковых сущностей: фонемы (морфонологический аналог - морфонема в смысле Улашина, Чургановой, альтернант в смысле Берн-штейна, Поповой и др.), морфонемы (морфонема в смысле Трубецкого, Лопатина и др., морфонемный ряд, альтернационный ряд в смысле Лясковского), морфа (вариант морфемы и субморфа в смысле Чургановой, алломорфема и алломорфемоид - [Скоумалова 1978]) и морфемы (морфонологический аналог - субморф в смысле Чургановой, ср. также морфемоид у Скоумаловой, там же). При таком понимании единиц морфонология оказывается полноценным языковым уровнем, организованным изоморфно другим уровням -ср. в морфологии четырехугольник слово - словоформа // морф -морфема, построенный на тех же осях противопоставления: еди-

шщы низшего урошш (морф - морфема) - единицы выииего уровня (словоформа - слово); единицы линейные, контекстные (морф, словоформа) - единицы парадигматические (морфема - слово).

Одним из наиболее противоречивых и неоднозначных понятий в морфонологии является понятие морфонемы, применяемое по отношению к минимальным (низшим) сегментным единицам морфополо-гического уровня. В современно!! лингвистической литературе продолжают сосуществовать оба взгляда на морфонему, восходящие к хорошо известным определениям Г.Улашина [1931] и П.С.Трубецкого [1931].

Одни авторы определяют ее как элемент контекстного (синтагматического) представления морфонемы, т.е. как элемент морфа (Бернштейн, Чурганова), другие - как элемент независимого от контекста (парадигматического, "словарного") "род ставлепия морфемы (Панов, Земг"«п, Лопатин, Ворт, Лясковский и лр.) Между тем очевидно, что и та, и другая сущность требует своего определения в рамках морфонологии.

Иной смысл придается термину люрфоиолт в работах генеративного направления, где морфонема противопоставляется фонеме как единица глубинного представления морфемы единице поверхностного (фонетического) уровня. Иначе говоря, морфонема -это не минимальный сегмент морфа и не совокупность взаимозаменяемых в составе морфемы сегментов, а компонент глубинной репрезентации морфемы, т.е. один из знаков ее абстрактной, исходной формы, из которой с помощью системы правил могут быть выведены все ее контекстные формы.

Единицы морфемного уровня: морфема, морф, субморф - находятся между собой в разных отношениях: морфема и морф чаще всего противопоставляются друг другу как парадигматическая (инвариантная) единица и ее контекстный репрезентант (вариант), тогда как субморф противопоставлен им обоим как результат морфонологического (формального), а не морфологического (формально-содержательного) членения [Чургаиова 1973],

Понятие основы, широко употребительное п грамматика (при описании словоизменения и словообразования), остается недостаточно определенным. Роль этого понятия в морфонологии не может быть установлена без уточнения собственно грамматичес-

кого статуса соответствующей единицы.

Разное понимание основы в словоизменении (парадигматике) и словообразования (дернватологии), отмеченное Ю.С.Масловым [1Э72],вытекает из двойственного характера основы, выступающей то как аналог слова, то как аналог морфемы. В словоизменении основа, определяемая как общая часть словоформ парадигмы, служит репрезентантом слова (основа слова), но одновременно она является компонентом морфологической (словоизменительной) структуры слова, понимаемой как бином "основа + флексия" (или, точнее, как ряд, пррадигма флексий), и в этом смысле она аналогична морфеме. В словообразовании статус слова имеет основа производного (мотивированного) слова (поскольку она же является его словоизменительной основой), тогда как мотивирующая основа (в смысле Лопатина), будучи компонентом словообразовательной структуры производного с.гзва, аналогична по своему статусу морфеме.

Морфонологическая проблематика, связанная с основой, включает следующий круг вопросов: типы флективных основ, способы модификации флективной основы в словоизменительных парадигмах (система основ словоформ); конфигурации (распределение) морфонологических вариантов основ в грамматических парадигмах; типы деривативных основ, их соотношение с флективными основами; способы модификации деривативной основы в словообразовательных парадигмах; морфонологическая характеристика словообразовательных парадигм. По существу речь идет о выявлении морфонологических закономерностей, обусловленных позицией перед словоизменительными и словообразовательными аффиксами, т.е. практически всего круга фактов, подлежащих ведению морфонологии (за исключением варьирования морфем в целом), но рассматриваемого сквозь призму морфологических парадигм и отношений.

С точки зрения морфонологии основа является более важной единицей, чем морфема, потому что именно граница между основой и формантом обозначает морфонологически релевантную позицию, в которой действует механизм морфонологической модификации и морфонологического выбора; границы между морфемами внутри основы в рамках данного слова не обладают морфонологичес-

кой релевантностью. Они могут быть релевантны лишь постольку, поскольку на предшествующих уровнях деривации слова или словоформы им соответствовала граница между основой и формантс-м, .т.е. граница актуального морфологического членения (словоизменительного или словообразовательного). Иначе говоря, морфема становится морфонологической единицей, лишь приобретая статус основы (геэр. форманта). В этом можно видеть еще одно проявление зависимости морфонологии от грамматики.

В г л а в е -1 рассматриваются морфонологические средства морфемного варьирования.

Линейные преобразования (усечение, наращение и т.п.) нередко объединяют с чередованиями, считая и те, и другие разновидностями формальной модификации морфем. При этом недостаточно осознается принципиальное отличие линейных преобразований от чередований: чередования пр::::адл^л<1т морфемам и имеют парадигматический (варьирование морфемы), так и синтагматический (сочетаемость морфем) аспект, а усечения и наращения относятся к основам, т.е. по существу к' морфонологии слова, будучи средством организации морфемной последовательности (синтагматический план) в рамках основы мотивированного слова. В этом смысле линейные преобразования в большей степени, чем чередования, зависят от грамматики и прежде всего от установления отношений производности между словами и способа морфемного членения. Морфонологическая функция линейных преобразований - не в модификации и взаимоприспособлении морфем, а в морфонологическом оформлении единиц следующего уровня -основ (слов).

Линейные преобразования в славянских языках в большей степени характерны для глагольной, чем для именной основы, и выступают как в глагольном словоизменении, так и в словообразовании. Они представляют собой механизм согласования, взаимоприспособления мотивирующей основы и словоизменительного или словообразовательного аффикса, обладающих принципиально разными морфонологическими свойствами: глагольная основа дву-вариантна, она имеет вокалическую и консонантную разновидности, распределение по позициям, тогда как аффикс принадлежит, как правило, к одному из двух типов (повокальные и локонсо-

нантные аффиксы) и по существу играет роль позиции, определяющей вид основы (ср. деление аффиксов на смягчающие и несмягчающие и наличие или отсутствие чередовании в позиции перед ними). В этом смысле линейные преобразования глагольной основы аналогичны чередованиям, в отличие от линейных преобразований именных основ, которые в большей степени суперсегментны.

Чередование является одним из кардинальных понятий морфонологии и основным в славянских языках механизмом морфемного варьирования и взаимного Приспособления морфем при их сочетании в слове. '

Очевидно, что чередование имеет разный смысл в рамках реляционного (дескриптивного) и операционного описания. В первом случае речь должна идти о корреляции или дистрибуции определенных формальных элементов морфем в разных морфоноло-гических позициях; во втором - о преобразовании одного сегмента морфемы в другой в определенных условиях.

Чередование как операционное понятие, связанное с идеей преобразования, перехода и т.п., предполагает с необходимостью фиксацию направления чередования, трактовку одного члена чередования как исходного, другого - как производного. Практически в грамматиках и специальных морфонологических работах чередование всегда используется как операционное понятие, независимо от того, в рамках какого подхода (реляционного или операционного) выполнено описание в целом. Однако безусловно подразумеваемое в подобных описаниях направление чередований остается не эксплицированным.

Под условиями чередования должны пониматься признаки (как фонологические, так и морфологические, семантические и даже стилистические) тех словоформ, в которых фигурирует каждый альтернант. Следовательно, по существу речь должна идти не об условиях чередования как такового, а об условиях функционирования каждого члена чередования. То же самое можно сказать об обусловленности чередования, т.е. о его детерминированности одним или несколькими признаками (условиями). Обусловленность характеризует не чередование в целом, а каждый его член в отдельности. При этом альтернант следует считать

автоматически обусловленным некоторыми признаками словоформы, основы или вообще морфонемного "контекста", если противопоставленным ему альтернант невозможен в окружении морфем с теми же признаками.

Т.В.Булыгина справедливо считает, что "определение характера обусловленности разных морфонологических чередований представляет собой далеко Не тривиальную задачу" [Булыгина 1977, 218]. Пи одна из двух противоположных тенденций - преувеличенный "фопологизм", т.е. стремление свести все типы морфемного варьирования к фонологически обусловленным, и "морфологизм", т.е. обращение преимущественно к морфологической информации - не дает удовлетворительной картины чередований. Решение этого вопроса связано с трактовкой фонологической, морфонологической и грамматической (мп^с;:г. гч С1, пои) позиции.

Индивидуальные, элементарные чередования могут быть выявлены либо на уровне парадигматики (механизм морфемного варьирования), либо на уровне синтагматики (механизм взаимоприспособления морфем в слове) (например, чередование к ~ С устанавливается и для морфемных разновидностей {ру?с-}, {ру<-}> и для словообразовательных пар рука - ручной, рука -ручка, рука - поручить и т.д.). Инвентарь элементарных чередований, полученных парадигматически, совпадает с инвентарем чередований, определенных синтагматически, однако характеристика парадигматического чередования будет более обобщенной, поскольку она суммирует все контексты (позиции) каждой разновидности морфемы (т.е. {рук-} и в рука, и в порука, и в руко-ялиса, соответственно {руч-> и в ручка, и в ручной, и в поручить и т.д.), тогда как синтагматическое чередование относится лишь к одной конкретной грамматической позиции.

Еще более обобщенный характер приобретает чередование, абстрагированное и от конкретной позиции,- и от конкретной морфемы и соотносимое со всей совокупностью (или ее организованным подмножеством) морфем определенной морфонологической структуры и с множеством однотипных позиций (например, чередование к ~ С как морфонологическое свойство всех морфем с конечным -к в позициях "палатализации"). Поскольку задача

морфонологического описания - обнаружение регулярных и закономерных явлений морфемно.го варьирования и морфемной сочетаемости, то именно такие наиболее обобщенные формулировки дол-зкны быть его конечным .результатом.

Чередования могут быть систематизированы не только по их формальным (фонологическим) признакам, но и по функциональным признакам, т.е. по тем грамматическим позициям, в которых они выступают. Например, чередования заднеязычных с шипящими в русском языке "закреплены" за глагольными формами 1.ед. паст, глаголов определенного морфологического класса (сксвсатъ - скачу), формами 2, З.ед. и 1, ¿.мн. глаголов другого морфологического класса (берегу - бережешь, бережет, бережем, бережете), словообразовательными моделями с суф. -р.с {дорожка, стожок), -п (ручной, ножной) и т.д. К функциональной характеристике чередований относятся также грамматические и морфоно-логические признаки морфем, подлежащих данному чередованию или типу чередования.

Задача морфонологического описания состоит в том, чтобы выявить регулярность чередований и представить их в виде определенной системы и определенного набора морфоиологических правил (распределения или преобразования), которые относились бы не к индивидуальным чередованиям и тем более не к индивидуальным морфемам, а к массам чередований, к классам морфем и к оассам позиций. Наиболее ярко регулярность морфоиологических модификаций проявляется в двух планах: 1) в устойчивости морфонологической корреляции и преобразований'между строго определенными элементами формальной структуры морфем (А: может чередоваться в русском языке только с С, t - только с Г, б; т - с 7л', ш!' и т.д.); 2) в наличии соотносительных рядов чередований в каждой отдельной позиции, что позволяет по одному конкретному чередованию "предсказать" появление других чередований в данной позиции (например, по чередованию предсказать чередования й~й', т~т', к~б и т.д.). К этому может быть добавлена еще одна область морфонологической регулярности: соотносительные ряды чередований характеризуют не одну какую-то позицию, а целый класс позиций.

Глава 5 посвящена понятию морфонологической позиции,

которое широко используется в морфоиологических описаниях, но в теоретическом отношении оно остается недостаточно ясным. Хотя это понятие применимо к языковым единицам любого уровня (фонологии, морфологии, словообразования, синтаксиса), в морфонологии оно обычно считается заимствованным из фонологии и истолковывается сквозь призму фонологической позиции.

Позиция - понятие принципиально синтагматическое, определяющее сочетаемость некоторой единицы с другими единицами того же уровня (фонемы с фонемами, морфемы с морфемами, словоформы со словоформами) в составе единиц следующего, более высокого уровня (фонем в составе морфем, морфем в составе слов и т.д.). Вместе с тем оно предполагает парадигматическую вариативность единиц, т.е. наличие алло-единиц, репрезентирующих данную единицу в разных контекстах (наличие аллофонов у фонем, алломорфов' у морфем, ^лсгофирм у слова). Роль позиции состоит тч тем, что она предписывает появление одной из парадигматических вариативных форм (актуализирует ее) и исключает появление других. При. этом позиция диктует свои условия не индивидуальным единицам, а целым классам единиц, однородным в отношении какого-нибудь релевантного признака (например, всем шипящим фонемам или всем морфам с конечным заднеязычным согласным).

Все исследователи согласны в том, что морфонологичсскоя позиция отличается от фонологической большей сложностью, т.о. большим числом релевантных признаков, относящихся как к фонологическому составу, так и к грамматическим функциям морфем. Например, фонологическая позиция перед гласным Ш допускает и твердые, и мягкие согласные (пусты и пусти, суды и суОи), тогда как характеристика морфонологическоП позиции перед {1} зависит от того, к какой морфеме относится этот гласный. По- • ред {1} - субстантивной флексией Род. ед. или Им. кн. возможны как твердые, так и мягкие согласные (Риты и Кати, углы и угж), а перед {!> - глагольной морфемой (аффиксом императива, тематической гласной, личными флексиями 2 спряжения) возможны только мягкие согласные (ср. сиди, неси, вези; крутит, гудит, возит; ходить, просить л т.д.),

В трактовке морфонологичеекой позиции разными иссдедова-

телями отражаются различия в общем подходе к морфонологичес-кому описанию и прежде всего различие между реляционным (дескриптивно-дистрибутивным, статическим) и операционным (порождающим, предсказывающим, динамическим) подходом. В описаниях дескриптивно-дистрибутивного типа позиция понимается как контекст, окружение, в котором выступает та или иная единица (класс единиц). В описаниях операционного (порождающего) типа позиция понимается как модель (механизм) выбора окружения и преобразования (модификации) единицы в соответствии с выбранным окружением.

Морфонологическая позиция ббладает регулярностью, проявляющейся двояко. С одной стороны, как уже было сказано, каждый аффикс воздействует не на одну индивидуальную основу, а на класс основ, выделенных по тому или иному признаку (группе признаков). С другой стороны, сам способ воздействия (например, смягчающее или вокализующее воздействие) не является индивидуальным свойством именно данного аффикса, а объединяет его с целым классом аффиксов, отличающихся одним и тем же поведением в качестве субъекта морфонологической позиции. Иначе говоря, все позиции по свойствам их субъекта (актуального аффикса) могут быть разбиты на группы однородных (в отношении своего действия на объект) позиций. Так, например, среди аффиксов глагольного словоизменения в русском языке аффиксы {и}, {иг}, {иЗ1} всегда воздействуют на основу одним и тем же образом (ср. везу - Везут - везущий; пишу - пишут - пишущий; дремлю - дремлют - Орелиаоищй й т.д.). То же можно сказать о группе аффиксов {13, И, 1т, 11'е, IV, ег', аг, аЗ', а} (летишь - летит - летит - летите - лететь - летят - летящий -летя; ходишь - ходит - ходим - ходите - ходите - ходить -ходят - ходящий - (про)ходя) или группе {оЗ, ог, от, о1;'е} Сберешь - берет - берем - берете; бережешь - бережет - бережем - бережете) и др. Следовательно, аффиксы, входящие в одну группу, создают одну и ту же морфонологическую позицию для предшествующего конечного согласного основы.

Однако позиция не может быть отождествлена не только с одним (индивидуальным) аффиксом, но даже и с классом однородных аффиксов-субъектов. Как видно из первого примера,

класс аффиксов {и, иг, иЗ'} в одних случаях вызывает йотацию предшествующего согласного (писать - пишу, пишут, пишущий), в других - оставляет согласный твердым {нести - несу, несут, несущий), - создавал тем самым две разных позиции. Определяющим для позиции является, таким образом, характер воздействия, оказываемого ею (ее активным членом, субъектом) на составляющие ее единицы (на пассивный член, объект). Если говорить о позиции конечного согласного основы, то следует выделять всего четыре типа позиций: 1) позиции, в которых актуальный аффикс (субъект) безразличен к виду конечного согласного (амбивалентная позиция), 2) позиции, которые требуют палатальной (мягкой) ступени предшествующего согласного, 3) позиции, которые требуют йотированной ступени предшествующего согласного, и 4) позиции, которые требуют тверлоп ступени согласного1. Аффиксы "1:, и^'} могут быть субъектами третьей черчу, дрелшо, полю) и четвертой (веду, несу, засну) позиции, аффиксы класса {15, и, 1т и т.д.} и класса {оЗ, о!;, от, о1.'е} - субъектами второй позиции.

Тип позиции - понятие, абстрагированное от свойств (фонологических и грамматических) конкретных взаимодействующих морфем и от самой конкретной позиции и определяемое характерным для позиции способом действия, механизмом приспособления морфемы-объекта к требованиям морфемы-субъекта. Четыре типа позиций, относящихся к морфонологическому признаку палатальности согласных, принадлежат к наиболее регулярным моделям русской словоизменительной и словообразовательной морфонологии. К ним по своему объему и значению приближаются лишь морфонологические механизмы усечения и вокализации.

1 При определении ступени чередования согласного следует учитывать, что губные и переднеязычные различают все три ступени (т - т' - т1', и - и' - VI', / - /' - /I', р - р' -р1\ Ь - Ь' - Ы', t - Г - 6', а - й' - 2, з - з' - 3, г -г' -2, зt - зt' - 3', 2(1 - 24*' - 2'); у сонорных г, I, п и заднеязычных и с не различается ступень смягчения и ступень йотации (обе представлены соответственно г', V, п' и б, 2, 3, й), а у ./ совпадают все три ступени [Толстая 1975].

Часть 2. ОЧЕРК ПОЛЬСКОЙ МОРФОНОЛОГИИ

Глава 1 посвящена морфонологии субстантивного словоизменения.

Все субстантивные основы в польском языке могут быть разделены на два морфонологических масса: изменяемые и неизменяемые. Первые подвержены морфонологическим модификациям (чередованиям) и представлены в пределах парадигмы несколькими вариантами; вторые - выступают в неизменном виде во всех словоформах парадигмы. Принадлежность основы к одному из этих juiaccoB определяется рядом морфонологических признаков основы.

Нормально существительные в польском языке имеют основу, оканчивающуюся на согласный. В тех единичных npiiMepax, относящихся к сфере иноязычной лексики, где представлена вокалическая основа (основа, оканчивающаяся на гласный), эта основа не подвержена никаким модификациям в пределах парадигмы (например, kamea, statua). Поэтому в дальнейшем речь будет идти исключительно о консонантных основах.

Зоной морфонологических изменений в консонантных основах является последний слог, всегда имеющий вид CJCZ, где С -согласный или группа согласных, а V - гласный или # (фонологически - нуль, морфонологически - гласный). Чередование может затрагивать любой компонент последнего слога основы: С'л (plutjtn- ~ ptucen-), V (vç2- ~ vqi-), Сг (dtut- ~ (Rue-), однако первый согласный слова (С.,) подвержен чередованию только в "слогах", содержащих #. Следовательно, основная масса чередований в парадигмах существительных затрагивает последний согласный основы - С2. В этой позиции в исходных основах могут выступать: 1) согласные, обязательно чередующиеся с другими согласными в любой парадигме; 2) согласные, подверженные чередованию в одних парадигмах и не подверженные в других; 3) согласные, не чередующиеся с другими согласными ни в одной парадигме.

К первой категории принадлежат согласные классов Р, Т, К, а также г; ко второй - ?', С и х\ к третьей - Т, С, 3, J. Так же распределяются и вокалические элементы исходной основы: # подлежит чередованию в любой парадигме; о ç a могут

чередоваться с другими гласными в одних случаях и не чередоваться - в других; е ç u i не чередуются с другими гласными ни в одной парадигме существительных.

Таким образом, если основа существительного оканчивается на одну из фонем первой категории или включает #, то она безусловно принадлежит к изменяемым основам; если она имеет в исходе одну из фонем класса Р' или содержит в последнем слоге о, ç или а, то она может быть как изменяемой, так и неизменяемой. Это зависит либо от типа парадигмы, к которой она принадлежит (точнее, от того, содержит ли парадигма соответствующие морфонологические позиции), либо от внешних по отношению к морфонологии факторов (лексических, семантических, стилистических). И, наконец, если основа оканчивается на одну фонем, третьей категории (и при этом не гсдсрлшт # о a ç), она принадлежит к неизм^нпсглым основам. Кроме перечисленных при-на изменяемость основы указывает наличие так называемой усекаемой группы (типа -in в mieazczanin, -ит в muzeum, -çt в ctelq и т.п.), однако этот признак следует считать индивидуальной особенностью основы или узкого круга основ, отмечаемой "словарем" исходных основ.

Исходные основы с перечисленными выше признаками представляют собой объект морфоиологических изменений в парадигме. Однако такие изменения происходят лишь в строго определенных морфоиологических условиях, или позициях. Это позиции перед следующими падежными флексиями: 1) нулевой флексией (р) И.(-В.).ед. муж.р. и Р.мн. женского и ср. рода; 2) е1 -. флексией М.ед. муж. и ср. рода; 3) ег - флексией Зв.ед. муж. рода; 4) i2 - флексией И.мн. существительных лично-мужского рода; 5) ет - флексией Т.ед. муж. и ср. рода; 6) ech - архаической флексией М.мн. муж. и ср. рода.

В первой позиции (перед нулевой флексией р) происходят чередования нескольких типов: 1) нуль (#) в исходной основе заменяется гласным е, о или у, например. p'#s-p —» pies, ptaâin'#c-p —* ptaszyniec, atuv#k-p —» oZówek, p'osen#k-p —* piosenek, feoz#-?-p —» koziot (условия изменения согласного, предшествующего #, пока не рассматриваются), lekcj-p -* lekcyj; 2) о -» и: gïov-p —» gtów, ЪоЪг-р —» ЪбЪг; 3) ç —♦ ç:

щ2-р —* пщ2, mçk-p —» mqfe; и, наконец, 4) консонантное .чередование типа Р' —» Р: zem'-ß —Г ziem, goiqb'--► golqb, в

также п' —♦ п: suMn'-ß —► sükien.

Во второй позиции (перед е1) происходят консонантные чередования типа Р Р', Т —* Т, К —* С, х —* й, г -* 2 (tom-e —* tomie, map-e —> mapie, ¿tos-e —> gtoeie, drog-e —» drodze, cex-e —► cesze, por-e -♦ porze) и вокалические: a-* e, о —► e (lat-e —> lecie, âcm-e —» aienie, sot-c —+ siele, Col-e —» czele).

Перед e2 в форме Зв.ед. также имеют место чередования Р —» Р', Т -* V и чередования К С, С С, г —* 2: рап-е panie, brat-e —* brade, ölov'ek-e —* cztowiecze, xiop4tc-e —» cMopcze, profesor-e —* profesorze, и в отдельных случаях вокалические чередования о —♦ е и a —► е, аналогичные чередованиям в форме местного падежа: от'о?-е —♦ aníe-ïe, aqsad-e —» sqsiedzie.

Перед i2 в форме И.мн. существительных аично-мужского рода наблюдаются консонантные чередования типа Р —* Р', Т —» Т, К —* С, х -* з, г —► 2, а также вокаличеасие чередования о е и a —» e: xiop-i —» chtopi, poet-l —► poeci, roln'ik-i -* rolnicy, Viox-i -* Шоз1, redaktor-i —» reclaktorzy; зсфай-i —> aqsledzi, an'oi-i —► anleli.

Перед -em и i1 происходит только чередование типа Я —* Я': ptak-em —» ptakiem, rog-em -» rogiem; ptak-i —» ptaki, drog-i -* drogi. Характер чередований перед флексией -есЛ, по-видимому, аналогичен характеру чередований перед -е2: ш memczech, ra Y/qgrzech, tve Y/toszech, w Prusiech, nlebiesiech.

К типу морфонологически обусловленных чередований в склонении существительных относятся следующие: 1) чередование нуля с гласным (преимущественно е) перед нулевой флексией, если сочетание согласных, разделенных нулем, вообще возможно на конце слова, но в данной грамматической позиции недопустимо, ср. gtuvk-ß —♦ gtówek; 2) чередование Р -* Р' перед -е,, -е,; 3) чередование Т Т' перед -ел, -ег, -ech; 4) чередование г —» 2 перед -ел, -ег, -ech; 5) чередование К —» К' перед -em; 6) чередование К —» С перед -е.,; 7) чередование X С перед -ег; 8) чередование х -+ 8 перед -e1f -ech; 9) чере-

дование С —> б перед -е , -есИ.

1С типу необусловленных чередований принадлежат чередования: 1) нуля с гласным (главным образом с) перед нулевой флексией при условии, что соответствующее консонантное сочетание в исходе основы возможно на конце слова не только фонологически, но и в данной грамматической форме (кг7ез1-р —» кггиисЪ, но ггетЮзЪо - ггеппов^); 2) о — > и перед р; 3) — ► перед # ; 4.) о —> е перед -е,, -е2, -гр, -есЛ; 5) а е перед -е^ -е2, -12; 6) Р — ► Р' перед -¿2; 7) п' п перед р; 8) Т —► Т' перед -г2; 9) г -» 2 перед -1?; 10) К -* С перед -{.,; 11) х —> з перед -г2; 12) усечение основы.

Хотя регулярность (обязательность) чередования очевидным образом зависит от характера его обусловленности (фонологи^с ски и .морфонологически обусловленные чсрс-дииания абсолютно обязательны), так »»зы^чемые необусловленные чередования могут иыть вполне регулярными при некоторых дополнительных (но не морфонологических, а семантических, стилистических и т.п.) условиях. Так, например, чередование согласных перед -I, в форме И.мн. обязательно для существительных лично-мужского рода (боМоггу)', отсутствие же чередования используется как средство передачи пренебрежительного отношения (йоЫогу). Что касается необусловленных чередований гласных, то в сущности их не удается связать с устойчивыми лексическими или фонологическими признаками основ и потому в большинстве случаев сведения о наличии или отсутствии чередования должны фиксироваться словарем как индивидуальная характеристика основы. Тем более не связаны прямой зависимостью регулярность и лексическая мощность чередования. Абсолютно регулярное, не знающее исключений отвердение губных перед нулевой флексией имеет малую сферу распространения из-за ограниченности круга основ с исходом на мягкие губные; столь же обязательные чередования согласных перед флексией -еей в М.мн. или флексией -е2 в звательной форме основ на заднеязычный отличаются малой частотой из-за крайне редкой употребительности самих флексий.

Существительные в польском языке могут иметь от одной до четырех разновидностей основы в пределах одной парадигмы. Например, существительное ггесг имеет во всех словоформах один

Та б л и ц а 1.

Ос но вы Типы парадигм Ед. число Ми. число Примеры

И. В. Р. Д. М. Т. Зв. И. Зв. В. р. д. м. т.

J_ 2 1 noo,grosz

2 karp, mc}¿

3 nóz, wies

4 suknia

5 в ta do

6 kwiat

7 chiop

8 nazwieko

9 ptak

10 kobieta

11 mçzczyzna

12 muzeum

3 15 sen, dqb

16 zegarelt

17 biedaozek

19 robotnik

20 ctarzeo

21 skrzydio ■

22 piórko

23 I KÏowa

24 droga

25 hulaka

26 koleña

28 imiç

4 32 I KÏoska

33 Sïowianin

34 olelç

и тот же вид основы (2ей~); существительное mçz - два вида: тдЗ и щ2~; существительное wóz - три вида: vus, voz- и voz-; существительное zrebiç - четыре вида: zreb'ç, zreb'çc- (фонетически zreb'en'c), zreb'qt- (фонетически zrcb'cnt-) и

zreb'Qt- (фонетически zreb'ont-). Кроме того, различным может быть распределение этих разновидностей основ в парадигме: у существительных с двумя основами в одних случаях основа И.ед. может быть противопоставлена основе всех остальных словоформ (например, у существительного mqz), в других - основа Р.мн. противопоставлена основе остальных словоформ (например, у существительного ziemia) и т.д. Таким образом, выделяются четыре морфонологических типа парадигм: I - парадигмы с одной основой, II - парадигмы с двумя основами, III - парадигмы с тремя основами и IV - парадигмы с четырьмя основами, а внутри II, III, IV типа - еще подтипы, отличающиеся друг от друга конфигурацией распределения разных видов основ по падежам.

Общая картина распределения основ в субстантивных парадигмах представлена в таблице 1.

Глава 2 похищена морфонологии глагольного словоизменения.

Морфонологическая модель глагольного словоизменения включает сведения о морфонологических признаках и типах глагольных основ и глагольных аффиксов, правила выбора аффикса для каждой основы или типа основ (если некоторая грамматическая форма обслуживается более чем одним аффиксом) и правила преобразования полученных цепочек морфем в фонологически правильные последовательности морфов.

Возможность описания глагольного словоизменения на основании единой исходной основы впервые была доказана в знаменитой работе Р.О.Якобсона о русском спряжении [Якобсон 194в]. Ориентация на две глагольные основы (настоящего времени и инфинитива), характерная для русской грамматической традиции, может быть объяснена стремлением исходить в описании глагольной системы из какой-то реальной (т.е. выделяемой дескриптивной процедурой) глагольной основы, при том что ни основа настоящего времени, ни основа инфинитива не может быть оптимальной (наиболее информативной) для всех глаголов.Для одних глаголов наиболее информативной (предсказывающей вид других основ) оказывается основа настоящего времени, для других -основа инфинитива. Только отказ от поиска реальной исходной основы в пользу некоторой условной, абстрактной конструкции,

по отношению к которой и основа настоящего времени, и основа инфинитива, как и все прочие основы, оказываются производными (выводимыми с помощью ряда стандартных преобразований), позволил Р.О.Якобсону предложить описание русской глагольной системы исходя из единой основы. В польской грамматической традиции представлены различные подходы к описанию глагольной системы (основные направления связаны с именами Л.Лескина, С.Шобера, Я.Токарского), однако все они ориентированы на дескриптивный, а не предсказывающий тип грамматики и потому не содержат специальных попыток описать глагольную систему на базе единой основы. Из работ предсказывающего типа, в которых развивается предложенный Р.Якобсоном подход, можно указать [Гладней 1963 и 1971], [Лясковский 1975, 135-137].

Таким образом, каждый отдельный глагол в системе словоизменения может быть представлен одной первичной (исходной) основой и рядом вторичных основ, отличающихся от первичной и друг от друга основообразующим суффиксом. Первичная основа может иметь в составе вторичных основ ряд морфонологических вариантов, выступающих в строго определенных условиях. Именно эти модификации первичных основ, наряду с закономерностями сочетания формообразующих и словоизменительных глагольных морфов, создают сложную морфонологическую характеристику глагольного словоизменения.

Первичные глагольные основы делятся на три класса: 1. вокалические, или открытые основы, т.е. основы, оканчивающиеся на гласный (i/y, е, a, q) или имеющие вокалический тематический показатель (V-осиооы), 2. консонантные, или закрытые основы, т.е. основы, оканчивающиеся на согласный, или основы с нулевым тематическим показателем или показателем п (С-осно-вы) и 3. йотовые основы, т.е. основы, оканчивающиеся на j, или основы с тематическим показателем j (J-осповы). Выделение последних в особый класс связано с их специфическим морфоно-логическим поведением, отличным от поведения других консонантных основ (усечением J).

Разным типам глагольных основ соответствуют разные мор-фонологические модели словоизменения. Различия могут касаться л:;бо выбора альтернативных аффиксов (например, a-основы и

е-оснопы используют суффикс страдат. причастил -an, а ¿-основы - суффикс -on и т.п.), либо характера морфонологических модификации основы - правил консонантных и вокалических чередований, правил усечения основы (например, перед суффиксом герундия -еп' конечные согласные корня з z в глаголах с ej-основои но испытывают чередований, ср. iysiec - iysienie, а в глаголах с t-основой они чередуются с 3, 2, ср. поз1с - по-szenie, wozic - wozenie).

Лексическая мощность глагольных основ разных типов неодинакова, она может колебаться от нескольких глаголов (такова численность ej-основ: wniec, -rozwnieó, smíec) до многих тысяч (такова численность глаголов с {-основами или aj-основами).

Способы соединения глагольных аффиксов друг г ^pyiuM и с основами разного рода определится двумя типами правил: правилами пы^ра ¡«ирфов и правилами сочетания морфов. Правила выбора необходимы в случае, когда в одной и той же грамматической форме возможны разные аффиксы или в одной и той же подпарадигме возможны разные наборы флексий. При этом правила могут быть морфологического типа, т.е. предписывающими выбор на основе грамматического значения, или морфонологического типа, т.е. предписывающими выбор в зависимости от морфоноло-гической структуры сочетающихся элементов. В польской глагольной парадигме проблема выбора возникает в следующих случаях: 1) при образовании словоформ настоящего времени - между тремя сериями личных окончаний, 2) при образовании форм повелительного наклонения - между суффиксами р и ij, 3) при образовании словоформ Им.мн. в адъективной парадигме действит. и страдат. причастий - между флексиями е и I, 4) при образовании форм герундия - между суффиксами an'/en'/qc/n'/c, 5) при образовании форм страдат. причастий - между суффиксами ап/оп/ qt/n/t, 6) при образовании формы деепричастия прош. времени -между суффиксами v3y и ¿у. Из всех перечисленных случаев только третий относится к сфере грамматической обусловленности: выбор между е и i в парадигме причастий зависит от категории личности-неличности. Во всех остальных случаях выбор между альтернативными аффиксами определяется морфонологическими за-

кономерностями.

Если правила выбора альтернативных морфов немногочисленны и сравнительно просты, то правила, относящиеся к сочетаемости глагольных морфов в составе словоформ, и многочисленнее, и сложнее. Общее правило, которому подчиняется организация стыка основы и последующего аффикса, состоит в том, что открытая основа нормально сочетается с прикрытым (или консонантным) аффиксом, а закрытая основа - с неприкрытым или вокалическим аффиксом. Па это требование ориентированы в значительной степени и правила выбора. Во всех случаях, где это требование нарушено па стадии выбора, включаются в действие правила усечения основы, т.е. устранения вокалического исхода перед вокалическим (неприкрытым) аффиксом и консонантного исхода перед прикрытым аффиксом.

Наличие или отсутствие консонантных чередований в глагольной парадигме определяется тремя главными условиями: 1. типом основы, 2. видом следующего за ней аффикса и 3. качеством согласного в исходе основы.

Из всех типов глагольных основ следующие шесть типов могут иметь консонантные чередования: вокалические а-основы, t-основы, е-основы, q-основы, йотовые cj -основы и консонантные основы. Остальные типы, т.е. йотовые основы на -aj, -оJ1t -ij, -оj, -uj не испытывают консонантных чередовании. •

Из всех аффиксов, присоединяемых непосредственно к основе (полной или усеченной), следующие группы аффиксов могут вызывать консонантные чередования в основе: 1) флексии 1.ед. наст, -д и З.мн. -q, суффиксы действит. причастия наст, времени ~qc и деепричастия паст, времени -qc; 2) флексии наст, времени -cü, -е, -сту, -есе, -iá, -i, -imy, -ice, суффиксы повелит, наклонения -р и -ij; 3) суффикс страдат. причастия прош. времени оп\ 4) суффиксы страдат. причастия нрош. времени Qt и герундия -(¡с; 5) суффикс герундия еп'. Остальные суффиксы не вызывают консонантных чередований основы; к ним относятся неприкрытые суффиксы ап (суффикс страд, причастим прош. вр.) и ап' (суффикс герундия) и все прикрытые и консонантные флексии и суффиксы: т, 3, р, ту, сс (флексии наст, времени), L, п (суффиксы страдат. причастия прош. вр.), с, п'

(суффиксы герундия), -Г (суффикс прош. времени и сослагат. иакл.), väy, йу (суффиксы деепричастия прош. вр.), с (суффикс инфинитива).

Объектом консонантных чередований в глагольной парадигме являются твердые сонорные согласные г X п, твердые губные т v р Ь, твердые зубные t d а z и заднеязычные к £ х, а та клее среднеязычные з z с j, выступающие в исходе основ определенных типов (все вокалические, все консонантные и один тип Потовых основ) в строго определенных позициях (перед неприкрытыми и вокалическими аффиксами, кроме аффиксов, начинающихся с а: an и an').

Если само наличие чередований зависит от трех названных условий, то и выбор ступени чередования в свою очередь определяется теми же условиями: 'типе:,: ииювы, морфонологической позицией и "'лчссшом согласного.

Качеством согласного обусловлено число возможных для него ступеней чередования, или число его альтернантов: чередующиеся согласные могут иметь от двух до четырех (ср. в русском языке - до трех) ступеней чередования (при этом можно считать, что нечередующиеся согласные имеют всего одну, исходную ступень). Согласные trnmvpbk^xszc^n пределах глагольной парадигмы помимо данной, исходной ступени (1), могут выступать еще и в виде альтернантов I 2 п' т' v' р'Ь'б2352сз (II ступень). Согласные з z имеют три ступени: I - з z, II - з z и III - £5 2. И, наконец, согласные t d имеют четыре ступени чередования: I - t d, II - с j, III - ö $ и IV - с j.

Морфонологическая позиция обусловливает выбор альтернанта (ступени чередования) для консонантных исходов у основ одного типа. Так, у t-основ в позициях перед q, q, qc, перед оп и перед еп выступают альтернанты И ступени (для согласных, различающих I и II ступень), т.е. в данном случае для з z с j - альтернанты 3 2 с j, а перед прочими флексиями настоящего времени - альтернанты I ступени, т.е. совпадающие с видом исходного консонанта на конце основы.

В одной и той же морфонологической позиции (т.е. перед одним и тем же аффиксом) одни и те же согласные, могут высту-

пать на разных ступенях чередования, если они принадлежат к разным типам основ. К случаям такого рода расхождений относятся: 1) III ступень согласных t â з z перед ç, q, qc y глаголов с а-основой (£ J S 2) и I ступень тех же согласных в той же позиции у глаголов с консонантной основой (ids z), ср. öepta- —» öepöq (szeptac), но m'ot- —> m'otq (mieéc), 2) III ступень для t й s z перед остальными флексиями наст, вр. у глаголов с а-основой (С $ 3 2) и II ступень - у консонантных основ (с j s z), ср. Septa- -* ôepCeS, no m'ot- —► m'eceS, 3) I ступень для согласных з z перед суффиксом герундия en' у глаголов с е-основой и II ступень тех же согласных - у глаголов с i-основой, ср. iyâe- tysefie (ïyolec), но prosi- —* proSene (prosic), 4) I ступень m перед ç, q, qc в основах на -q и II ступень (m') в а-основах, ср. 0щ, но ärzemie.

В данной главе анализируются также условия и механизм действия вокалических чередований (о ~ u, ç ~ q, о ~ е, е ~ а) и чередований гласных с нулем.

Морфонологический облик парадигмы каждого отдельного глагола определяется морфонологическими признаками входящих в ее состав словоформ, а именно такими признаками, как полный или усеченный вид основы и тип фонемных чередований. Грамматические формы, в которых представлен тот или иной вид основы и тот или иной тип чередований, различны для разных глаголов или разных групп (классов) глаголов. Однако для сравнения морфонологических характеристик индивидуальных парадигм не обязательно оперировать парадигмами в их полном объеме, поскольку морфонологические признаки обычно служат приметой не какой-нибудь отдельной словоформы, а целого ряда словоформ. Так, например, во всех парадигмах совпадают морфонологические признаки словоформ 2 и 3 лица ед. числа наст, времени (pi— szesz - pisze, épisz - épi, czytaaz - czyta, dzuHgniesz -dzwignie) или словоформ 3 лица мн. числа наст. вр. и дейст-вит. причастия наст, времени (rysujq - rysujqcy, xuiqzq - wiq-zqcy) и др. Устойчивость таких исторически мотивированных совпадений позволяет сгруппировать словоформы парадигмы по общности их морфонологических особенностей и представить всю

парадигму следующими одиннадцатью группами словоформ:

1) словоформы 3 л. мн. числа паст, вр., действит. причастия и деепричастия наст. вр. (rwq, гщсу, rwqс; wiqdnq, wiqdnqcy, wiqdnqc);

2) словоформа 1 л. ед. ч. наст. вр. {wiqdnq, czytam);

3) словоформы 2, 3 ед., 1, 2 мн. наст. вр. (rwiesz, rwie, rwiemy, rwiecie; wiqdnieaz, wiqdnie, wiqûnlemy, wiçd-niecie);

4) словоформы повелит, наклонения (rwtj, rwijmy, rwij-cie; wiqdnij, wiqdnijmy, wiqdnijcie);

5) словоформа герундия (rwanie, wiqdniqcie);

6) словоформа страдат. причастия прош. вр. (пшпу, -wiçdniqty);

7.) словоформа инфинитива (rwac, wiqdnqc):

8) словоформы 3 ед. м.р. прс^;. вр., 1, 2, 3 ед. муж. со-слагат. наклонр»::л, деепричастия прош. времени (tuiqdl, xviqdt-tym, uñqdlbyá, wiqdtby; wiqdïezy);

9) 1, 2 ед. прош. времени м.р. (grzqziem, grzqzteá);

10) остальные словоформы прош. времени и сослагат. наш. (.wiqdtam, wiqdias, wiqdla, wiqdto, wiqdtyémy, wiqdtyácie, wiqdly; wxqdlabym, wiqáiabyb, wiqdtaby, wlqdioby, wxqdlyby-smy, wiqdlybyscie, wiqdiyby);

11) лично-мужские формы прош. вр. мн. числа и сослагат. накл. (¿rzqzlismy, grzqzliscie, grzqzli; grzqzlibysmy, grzq-zlibyscie, grzqzliby).

Все словоформы, входящие в одну и ту же из перечисленных одиннадцати групп, имеют тождественные морфонологические характеристики (тип основы и характер чередований) в любой индивидуальной глагольной парадигме. Однако ни в одной парадигме не могут быть противопоставлены друг другу все 11 названных групп словоформ, т.е. ни один реальный польский глагол не представлен одиннадцатью вариантами основы.

Глагольная основа может быть представлена в парадигме числом вариантов от двух до пяти. Например: -tapac: 1. -tapa-, 2. tap'-; lezc: 1. lez-, 2. lez-, 3. laz-; chudnqc: 1. xud-nq-, 2. xudn-, 3. xudn'-, 4. xud-; krasc: 1. kradn-, 2. kradn'-, 3. krad-, 4. ftraj-, 5. feraj-.

Таблица 2.

Группа слово-Тип форм парадигмы 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 Образец

2 1.1 BI А ?<iqzaó

1.2 А В bió

1.Э А BII grzaó

2 BI А stawaó

3 В А kupió

4 А В А в ozytaó

5 А AI А paáó

3 6.1 В BI Л rwaó

6.2 ВШ ВШ,1 А brac

7 В ВШ в А robló

Э BI В BI А nooió

9 В А АН А ciyezeó

10 А В А В БН В rozumiec

11 А Б BII В czaleó

12 А AID BII Btaó

13 А AI В bieo

14 А AI А AJI1 А lezc ■

15 AJÍ! А АШ, I rnleó

16 А А! АШ Ai А111 trzec

4 17 В1 В ВШ В1 А wodzió

18 В1 В BI В А АН А leciec

19.1 В BI А АН diwignqc

19.2 А Al ВШ В grzqzc

20 В BI ВВ chudnqc

Группа слово-Тип форм парадигмы 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 Образец

4 21 А AI AI, II AI Am А moo

22 В BI All А АН d£\o

5 23 В BI А ВВП ВВ bledn^o

24 В В1 А ВВП ВВ wi^dnqo

25 В BI А BII ВВ zaprz^g-na,6

26 А AI BI BII В zaprzqo

27 А AI ,Ш.1 AI , III. 2 AI , Ш.1 Aill. 1 Alii. 2 А «iezö

'28 29 А AI BI . 2 ы —• i 1 В kraso

В BI А ВВП ВВ rosnqc

Отсюда следует, что в каждой парадигме какие-то из одиннадцати групп словоформ объединяются по своим морфонологичес-ким свойствам, но в разных парадигмах это объединение затрагивает разные группы словоформ. Этим и определяется морфоно-логическая характеристика глагольной парадигмы, учитывающая следующие признаки: 1. количество вариантов основы; 2. распределение вариантов основы по грамматическим формам; 3. мор-фонологические особенности, противопоставляющие эти варианты ДРУГ другу. К одному морфонологическому типу будут отнесены парадигмы, имеющие одинаковое число одинаково распределенных вариантов основ, а в пределах одного типа могут быть выделены подтипы, различающиеся по характеру соотношения между вариантами, т.е. по характеру чередований.

Распределение вариантов основ в морфонологических типах глагольных парадигм представлено в таблице 2, где А - полная глагольная основа, В - усеченная глагольная основа, ВВ - дважды усеченная глагольная основа (например, полная основа bledriq-, усеченная основа bleünдважды усеченная bled-); I - наличие консонантного чередования в исходе основы, II -наличие вокалического чередования в исходе основы и III - на-

личие вокалического чередования в корне.

В главе 3 рассматриваются морфонологические модели словообразования (в сопоставлении с моделями словоизменения).

Морфонология словоизменения и морфонология словообразования представляют собой относительно автономные системы, хотя они являются продуктом одних и тех же исторических процессов фонологических изменений. Прежде всего не тождественны инвентари морфонологических средств в словоизменении и словообразовании. Так, например, консонантные чередования так называемого диспалатализационного типа характерны лишь для словообразовательных моделей и не встречаются в словоизменительных парадигмах (если не считать лексически ограниченного чередования п' —> п в существительных типа suknia - sukien и фонологически обусловленного отвердения губных на конце слова: golqbia —» gafqb). Общие для словоизменения и словообразования модели и средства могут играть неодинаковую роль в этих системах. Так, в словообразовании шире, чем в словоизменении, используются линейные преобразования основ (усечения). Словообразование располагает более разнообразными средствами морфемного варьирования,' чем словоизменение, но в то же время словообразовательные морфонологические модели отличаются меньшей регулярностью и меньшей лексической мощностью. По сравнению с достаточно жестким)! морфонологическими правилами словоизменительных парадигм, морфемное варьирование в словообразовании носит менее обязательный характер, т.е. нередко допускает значительное число отклонений от стандартной морфо-нологической модели (например, rniyn - mtynarz, termin - ter-minarz без чередования, но wagon - wagoniarz с чередованием n ~ п'; portret - portrecista, plakat - plakacista, но achemat

- schematysta, Bonapart - bonapartysta; rower - rowerzysta, miniatura - jniniatvrzysta, но metafora - metaforysta, kultura

- kultvrysta и т.п.) или сосуществование параллельных форм с чередованием и без него (например, skrzydlak и skrzydiak, martivak и martwiak, legendziarz и legendarz, propagandzista и propagandysta и т.п.).

Морфонологическая модель конкретного словообразовательного типа, т.е. наличие или отсутствие чередований и их ха-

рактер, определяется не только (хотя и прежде всего) морфо-нологическими свойствами суффикса, составляющего "позицию" для предшествующего морфа деривативной основы, но и словообразовательными признаками сочетающихся морфем, их грамматическим значением и семантикой. Так, прилагательные с нулевым суффиксом испытывают или не испытывают консонантное чередование в зависимости от того, имеет ли этот суффикс значение притяжательное™ или относительности (azezurzy, orli, wronl, wdowi, koci, niewiesci, lisi, cztowieczy, twórczy, ¿adzl, monarszy и т.д.) или же оформляет сложные прилагательные со значением качества (nidobrody, ostrodachy, gruboskóry, ai-wowqsy, beznogi, jednouchy и т.д.). Производные с суффиксом -emíy) смягчают предшествующий суффиксу согласный основы или не смягчают его, смотря по тому, является ли ппсес производным от существительного '^Ьсти^шху, stomiemy, akórzany, ru-aatr?cr.y, blaszany и т.д.) или девербативом (zaspany, ztama-ny, wybrany, rozptakany, kochany и т.д.). Один и тот же согласный в исходе основы перед одним и тем же суффиксом может испытывать чередование, если он принадлежит корню (ttu3ty -ttuscieñki), и оставаться неизменным, если он относится к суффиксу производящей основы (proéciutki - proéciuteñki). Конечное к производящей основы сохраняется перед суффиксами -isí(a), -izm, если оно принадлежит корню (blankiata, fran-kiata, lamarkizm), но чередуется с с, если принадлежит суффиксам -yk{a)/-ik (mozaieyata, klinieyata, katolicyzm, klasy-cyzm и т.д.). Разное морфонологическое поведение корня или суффикса может противопоставлять живые и архаические формы (например, miqsny и устар. miqany, wczeany и устар. wczesny), полностью адаптированные и недостаточно адаптированные заимствования (kupleciata, но esperantysta, rekordziata, но епсу-klopeaysta и т.п.), а колебания в одном и том же слове - отражать разные этапы его освоения ("освоенное" propa¿andzi3ta и сохраняющее знаки иноязычности propaßandyata).

Морфонологическая модель словообразования представляет собой систему правил морфонологических преобразований, совершаемых в акте словообразования, т.е. при соединении производящей основы (основ) со словообразовательным формантом (ана-

логично этому морфонологическая модель словоизменения понимается как способ модификации формы морфем в акте словоизменения, т.е. при образовании некоторой словоформы). Модель состоит из нескольких относительно автономных блоков: линейных преобразований (усечений или наращений), консонантных чередований, вокалических чередований и акцентных чередований. Например, морфонологическая модель, соответствующая словообразовательному биному &гбШ —» кгосШЫ, включает правило усечения суффиксального к и консонантное чередование определенного типа: 1—> с; для притяжательного прилагательного п1еи)1ез& (<— тйсю1аз1а) констатируется то же консонантное чередование 1->си вокалическое чередование а —► о и т.п.

Разумеется, морфонологическая модель характеризует не каждое индивидуальное образование в отдельности, и даже не каждый словообразовательный тип или подтип. Она носит более обобщенный характер, чем словообразовательная или словоизменительная модель, и может характеризовать одновременно большое число словообразовательных или словоизменительных типов. Каждая из грамматических подсистем (словообразование, словоизменение имени и словоизменение глагола, словообразование субстантивное и адъективное и т.д.) характеризуется своим особым набором морфонологических моделей и их специфическим соотношением.

Характерные для словообразования консонантные чередования и их типы отличаются разной степенью стандартности, регулярности. Более регулярными являются чередования типа палатализации, чем чередования типа йотации, диспалатализации и дейотации. К стандартным чередованиям типа палатализации относятся:

д , т р Ъ / и А , г л д , Г д , г й з 2

11 т' р' V Г V - I I п' 3 1 2 41 с з 3 г

Условно сюда же может быть отнесено и чередование заднеязычных:

А I к й х 5 1 с з й/з

Вторую группу стандартных чередований составляют аль-

тернации типа нотации:

t á з z

К

б $ 3 2 ^

а z с $ 3 2 с з в

к ¿ х с з

б23бз

И, наконец, к особым типам "смягчения" можно отнести:

А«,

8 2 ta к х

А.

Аю

J

Все перечисленные чередования могут иметь обратное направление, и в этом случае они квалифицируются как чередования типа диспалатализации и дейотации и обозначаются знаком V с соответствующим цифровым индексом.

Морфонологическая модель консонантных чередований должна однозначно предписывать в каждой позиции ступень «ерсдсьшшя любого согласного, выступающего ь исходе производящей основы. Ест» бы ¡изледая позиция требовала одной и только одной ступени для всех согласных (классов согласных), вопрос решался бы просто. Морфонологическая модель исчерпывалась бы указанием на требуемую ею ступень чередования: исходную (Т°), ступень палатализации (71') или ступень йотации (Т"), и понятия позиции и ступени практически бы слились (ступень и позиция Т°, ступень и позиция Т', ступень и позиция Т"). Но в действительности такого рода морфонологическая однородность характерна далеко не для всех позиций. Во многих случаях конкретный словообразовательный тип в морфонологическом отношении характеризуется одной ступенью чередования для одного класса (классов) согласных, другой - для другого (других). В этом случае содержанием морфонологической модели становится указание на поведение каждого типа согласных.

К наиболее регулярным моделям консонантных чередований относятся следующие:

Модели палатализирующего типа: М1: А,- А2- А3- А4- А^, т.е. модель, предусматривающая "палатализацию" сонорных, губных и переднеязычных и чередования заднеязычных и с с шипящими. К ней принадлежат следующие словообразовательные типы: существительные с суффиксами -р, -#с, -ak, -arka, -amia, -arz, -qt, -ica, -ik, -ina, -isko, -izna и некоторые другие; прилагатель-

ные с суффиксами -р, -апу, -aty, -03ty, -isty, -iwy и др.; наречия с суффиксом -ej; глаголы с суффиксами -{-, -e-, -ej-. В области словоизменения к этой наиболее продуктивной морфонологической модели (М,) относятся следующие формы: словоформы существительных муж. рода Зв.ед., имеющие флексию -е; реликтовые формы Местн.мн. с флексией -ech: tue Wtoszech, w Niemczech; личные формы глаголов 2 и 3. ед. и мн. с флексиями серии -е и -t; страд, причастия с суффиксом -on. Мг: Л^— Аг- Л3- кл- А5. Эта модель, отличающаяся от предыдущей лишь типом чередования заднеязычных {к g х —» с j S), вообще не представлена в словообразовании. Она характерна для словоизменительных форм существительных с флексией -ел (Д. и М. ед.) и с флексией -хг (лично-мужская форма Им.мн.). М3: А,- Аг- А3- А4- А5- Ад. Данная модель дополнительно к предыдущей включает специфический тип чередования шипящих Аэ: S i ~ s z. Как и М2, она представлена лишь в сфере словоизменения - в лично-мужских формах Им.мн. прилагательных.

Мч: А1- А2- Ад— (А4). Представлена в именных словообразовательных типах с суффиксами -ista, -usi, -uaicfiki. Mg: Aa- Ag. Характерна для дериватов с суффиксами -izm, -iczrty.

Модель типа диспалатализации: М6: V,- V2- V3- V4- V8. Эта модель зеркальна наиболее полной модели палатализационного типа М, и предусматривает диспалатализацию класса губных, сонорных, переднеязычных и заднеязычных. Ее воплощают отглагольные существительные с нулевым суффиксом, менее последовательно - уменьшительные с суффиксом прилагательные с суффиксом -liwy и глаголы с суффиксами -iwac, -yivac.

Смешанная (палатализационно-диспалатализационная) модель: М7: Аг- А3- (А4) - (Ав) - (V4). Эта модель характерна главным образом для словообразовательных типов с суффиксами, имеющими консонантное начало: -nik, -nica, -niczka.

Йотация:

Мв: Л7. Данная модель характерна исключительно для глагольного словоизменения и внутриглаголыюго словообразования (личные формы наст, времени а-глаголов: piszq, pisze, piszq и т.д., wiqzq, wiqzq и т.д., szepczq, szepczq и т.д., gwizdzq, gwizdzq и т.д.; формы 1.ед., З.мн. и герундия i-глаголов и е-глаголов: proszq, wiszq, wozq, widzq, chodzq, siedzq; proazenie, wiszenie, wozenie, ivi-dzenie, pouiedzeníe, chodzenie, а также герундия от ej-глаголов: idiociec —► idiocenie, zatwardziec —» zatwar-dzenie', имперфективы от i-глаголов: -ptacac (♦— -plació), -wracac («— -wrócic), -puszczac («— puscic), -ga-dzac («— -godzic), -budzac (<— -budzic), -praszac

proaic), -mrazac («— mrozic), -gwiazdzac (<--gwie^zit). *

Амбивалентная (нулевая) модель-MQ: Эта модель способствует тем морфонологическим позициям, которые безразличны к виду консонантного исхода производящей основы, т.е. допускают как морфонологически палатальные, так и морфонологически непалатальные согласные. Подобной амбивалентностью отличается большое число словообразовательных типов, исключающих какие бы то ни было чередования. К ним относятся субстантивные дериваты с суффиксами: -awca, -owca, -erca, -lea, -ó, -cia, -ció, -unció, -aeja, -acz, -oda, -adto, -akz,-at, -ata, -ator, -az, -dio, -ent, -er, -eria, -jer, —to, -oba, -oc, -ose, -ot, -ota, -owiec, -owa, rowca, -owicz, -ownia, -ownik, -ownica, -ówna, -nictwo, -estwo, -eñatwo, -aratwo, -erstwo, -alstwo, -unek, -из, -yeja; прилагательные с суффиксами: -рг (dtugodzioby, ostrodachy, biatoskóry и т.д.), -alny, -апуг, -aty2, -awy, -atuezy, -obliwy, -onalny, -oivy, -owaty, -ouñty, -owny, -owski; глаголы с суффиксами: -waj, -ewaj, -a, -owa, -щг, Некоторые из перечисленных суффиксов имеют "омонимичные" формы с другими морфонологическими свойствами; таковы, например, -arfea2, -arniaz, -arz2, -рг, -стуг, -atyz и др.

Основные положения диссертации отражены в следующих работах автора:

О некоторых трудностях морфонологического описания. // Вопросы языкознания. - 1971. - N* 2. - (1 п.л.)

Морфопологические корреляции согласных в русском языке // Вопросы языкознания. - 1975. -Мб,- (0,8 п.л.)

Морфопологические типы субстантивных парадигм в польском языке // Славянское и балканское языкознание. Проблемы морфологии современных славянских и балканских языков. - М., 1976. - С. 85-113. (2 п.л.)

К типологической характеристике категории палатальности в славянских языках // Советское славяноведение. - 1977. -№ 1. - С. 83-88. (0,6 п.л.)

Условия чередования о ~ и в польском императиве // Stu-dia ъ filologii polskiej i siowiariskiej. - Warszawa, 1981. -T. 18. - S. 45-51. (0,5 п.л.)

Морфопологические типы глагольных парадигм в польском литературном языке // Славянское и балканское языкознание. Проблемы морфонологии. - М„ 1981. - С. 268-277. (0,5 п.л.)

Морфонология. Морфсмика // Обзор работ по современному русскому литературному языку за 1974-1977 гг. Словообразование. Материалы для обсуждения. - М., 1982. - С. 89-139. (3,5 п.л.)

Морфопологические чередования в субстантивных парадигмах современного сербскохорватского литературного языка // Славянская морфонология. Субстантивное словоизменение. М., 1987. - С. 169-201. (2,5 п.л.)

0 понятии "морфонологическая позиция" // Studia slavica. Языкознание. Литературоведение. История. История науки. С.Б.Бернштейну к 80-летию. М., 1991. - С. 161-171 (0,6 п.л.)

К типологии морфонологических моделей: deverbativa на -enbje // Типологическое и сопоставительное изучение славянских и балканских языков. Тезисы докладов. М., 1992. -С. 46—47. (0,1 п.л.)

[Рец. на книгу]: ll.J.Aronson. Bulgarian inflectional mopphophonology. Mouton, 1968. // Вопросы языкознания, 1970, W 1 - (0,7 п.л.)

Комментарий к работе: Н.С.Трубецкой. "Морфонологическая система русского языка" // Н.С.Трубецкой. Избранные труды по филологии. М., 1987. С. 421-425. (0,5 п.л.).

Морфонология в структуре славянских языков. - В печати (15 а.л.)

К сопоставительному изучению славянских языков на уровне морфонологии: глагольные основы в польском и русском языках.

- В печати (0,6 а.л.)

Подл, в печать ,С)?> Объем?, п.л. Зак. J, Q Тир. \0С

Типография Мосмегростроя, пр. Серебрякова, 14/1