автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Слоговая долгота в балтийских языках в сопоставлении с эстонским и ливским

Полный текст автореферата диссертации по теме "Слоговая долгота в балтийских языках в сопоставлении с эстонским и ливским"

Санкт-Петербургский государственный университет

На правах рукописи 003483050

Анна Дмитриевна Даугавет

СЛОГОВАЯ ДОЛГОТА В БАЛТИЙСКИХ ЯЗЫКАХ В СОПОСТАВЛЕНИИ с эстонским И ливским

Специальность 10 02 20 — Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

1 9 коя

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Санкт-Петербург 2009

003483050

Диссертация выполнена на кафедре общего языкознания Факультета филологии и искусств Санкт-Петербургского государственного университета

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор Леонард Георгиевич Герценберг

Официальные оппоненты доктор филологических наук, профессор

Антон Владимирович Циммерлинг

кандидат филологических наук, научный сотрудник Андрей Владимирович Шацков

Ведущая организация'

Институт славяноведения Российской академии наук

Защита состоится 2 декабря 2009 г в 16 часов на заседании совета Д 212 232.23 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб ,11, ауд 191

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке им М Горького Санкт-Петербургского государственного университета (199034, Санкт-Петербург, Университетская наб , 7/9)

Автореферат разослан 2009 г

Ученый секретарь

диссертационного совета Д 212 232 23 доктор филологических наук, профессор

/

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Диссертационное исследование посвящено функциональным особенностям долгих и кратких слогов в балтийских языках1, эстонском и ливском и анализу их отношений с другими явлениями акцентологии и фонологии, такими как словесное ударение, слоговые акценты (т н слоговые интонации) и оппозиция гласных и согласных по долготе

Актуальность темы, с одной стороны, обусловлена тем, что литовский и латышский языки не являются родственными эстонскому и ливскому, но при этом между ними существует сходство, обусловленное взаимным влиянием, в частности, в сфере фонологии и акцентологии Однако детали этого сходства во многом остаются неизученными, кроме того, открытым является вопрос о том, как именно те или иные черты были заимствованы из одного языка в другой и встроены в новую систему С другой стороны, в описаниях балтийских языков, а также эстонского и ливского в качестве основания для выделения долгих и кратких слогов в более или менее явном виде выступают слоговые акценты, традиционно также называемые слоговыми интонациями, оппозиция которых существует только на долгих слогах Однако при более подробном ознакомлении с особенностями ударения и некоторых фонемных чередований обнаруживается, что долгота и краткость слогов может упоминаться или хотя бы предполагаться в качестве релевантного признака также при описании данных явлений. Более того, обращение к позициям ударения и чередованиям гласных и согласных позволяет уточнить характер взаимодействия между эстонским и ливским и балтийскими языками

Объект диссертационного исследования включает словесное ударение, слоговые акценты (слоговые интонации), а также количественные характеристики сегментов и их соединений в балтийских языках, эстонском и ливском Анализ данных явлений выстраивается вокруг центральной проблемы, а именно, функциональных особенностей долгих и кратких слогов

Цель исследования — выявить критерии, на основании которых осуществляется выделение долгих и кратких слогов в литовском, латышском,

1 Литовский и латышский являются единственными живыми балтийскими языками (см тему исследования) В данной работе не рассматриваются мертвые балтийские языки, материал которых слишком скуден, чтобы делать выводы об интересующих нас явлениях (Прусский язык представлен несколькими текстами ХГ/-ХУ1 вв, тогда как другие мертвые языки, принадлежащие к балтийской группе, известны по отдельным словам и топонимам )

эстонском и ливском языкознании, и установить набор признаков, позволяющих отнести слоги определенного типа к долгим или кратким в каждом из этих языков, выявляя сходства и различия между языками и, по возможности, освещая возникновение и развитие соответствующих явлений Поскольку к традиционным критериям слоговой долготы относятся слоговые акценты (слоговые интонации), а потенциальные дополнительные критерии принадлежат сфере фонемных чередований и ударения, это предполагает решение следующих задач

1 Проанализировать и сопоставить фонологический статус, реализацию, происхождение и диалектные особенности слоговых акцентов (т. н слоговых интонаций) литовского, латышского, эстонского и ливского языков, а также их отношения с ударением, и установить факторы, определяющие появление слоговых акцентов (слоговых интонаций) в той или иной позиции

2 Описать и сравнить дистрибуцию гласных и согласных в составе долгих слогов в литовском, латышском, эстонском и ливском языках, пристальное внимание уделяя количественным изменениям и чередованиям, а также явлениям, приводящим к изменению слоговых границ и/или превращению кратких слогов в долгие и долгих в краткие

3 Уточнить набор факторов, определяющих позиции основного и второстепенного ударений в литовском, латышском, эстонском и ливском языках, выявить роль количественных характеристик слогов среди этих факторов

Материал исследования берется из существующих описаний литовского, латышского, эстонского и ливского литературных языков в аспекте акцентологии, фонологии и, в меньшей степени, морфологии, а также описаний литовских, латышских и эстонских диалектов

Методы исследования, используемые в работе дескриптивный и типологический, отчасти также сравнительно-исторический метод

Научная новизна определяется выдвижением на первый план количественных характеристик слогов, которые рассматриваются как организующий фактор по отношению к другим явлениям фонологии и акцентологии Данный подход не применялся при исследовании балтийских языков, но является характерным для описаний эстонского и ливского

Теоретическая значимость заключается в том, что в диссертационном исследовании предлагается единообразное представление ряда явлений фонологии и акцентологии, которые, несмотря на обнаруживаемое ими сходство, получают разную интерпретацию в балтийском и прибалтийско-финском языкознании Результаты исследования объясняют, каким образом происходило заимствование некоторых из таких явлений из прибалтийско-финских языков в балтийские, и описывают последующее переосмысление данных явлений в балтийских языках

Практическая ценность обусловлена тем, что результаты диссертационного исследования представляют интерес для фонетической типологии языков и ареальной лингвистики, особенно при исследовании связей между так называемыми циркумбалтийскими языками2. Кроме того, их можно Использовать при разработке курсов литовской и латышской фонетики и акцентологии, диалектологии литовского и латышского языков и, отчасти, исторической фонетики балтийских языков Отдельные положения работы способны оказать помощь при усвоении литовского и латышского произношения в рамках практических курсов соответствующих языков

Положения, выносимые на защиту.

1) Основанием для выделения долгих и кратких слогов в литовском, латышском, эстонском и ливском языках служит не только и не столько оппозиция слоговых акцентов (традиционно называемых слоговыми интонациями), но и характерные для долгих слогов синхронные чередования и/или исторические изменения фонем, а также зависимость от слоговой долготы основного и второстепенного ударений

2) Долгие слоги в литовском, латышском, эстонском и ливском языках подразделяются на стабильные и позиционные в зависимости от их

2 Цирк}'ч5алтийскичи в последнее время принято называть языки, расположенные вокруг Балтийского моря, на том основании, что в них наблюдается некоторые количество сходных черт на разных уровнях языковой системы — см М Koptjevskaja-ramm, В V/alchh The Circum-Baltic languages // Ö Dahl, M Koptjevskaja-Tamm (ed) The Circum-Baltic Languages Typology and Contact Studies m Language Companion Series Amsterdam / Philadelphia, 2001 P 640-646 О сходстве супрасегментных оппозиций в циркумбалтийских языках также см R Jakobson Uber die phonologischen Sprachbünde P Якобсон К характеристике евразийского языкового союза Цит по Jakobson R Selected writings I Phonological Studies The Haage, 1971 P 137-143,144-201

способности или неспособности чередоваться с гетеросиллабической последовательностью, причем позиционно долгие слоги в каждом из языков автоматически сопровождаются одним и тем же типом слогового акцента (слоговой интонации) Опираясь на дополнительные особенности, проявляющиеся в сфере слоговых интонаций и чередований гласных и согласных, позиционные долготы разделяются на нестабильные и собственно позиционные в зависимости от направления чередования от долгого слога к гетеросиллабической последовательности и наоборот.

3) В балтийских языках образование позиционных долгот изначально носит случайный характер, тогда как в эстонском и ливском для этой цели используются такие специальные приемы как вставка нового сегмента На более позднем этапе данные приемы заимствуются латышским и литовским языками как средство продления ударных слогов

4) На современном этапе состав долгих слогов в балтийских языках отличается от традиционно постулируемого в латышском помимо долгих гласных, дифтонгов и дифтонгических сочетаний долгие слоги могут содержать сочетание краткого гласного с глухим шумным, тогда как в литовском языке долгие слога сводятся к противопоставлению долгих и кратких гласных

Апробация работы. Отдельные аспекты и основные положения диссертационного исследования обсуждались в докладах на секции балтистики в составе XXXIII-XXXV международной филологической конференции преподавателей и аспирантов в Санкт-Петербургском государственном университете в 2004-2006 гг., на Круглом столе «Балтийская филология 10 лет спустя» (Санкт-Петербург, 19-21 июня 2008 г), а также на международных конференциях «The Baltic Languages and the Nordic Countries» (Осло, Норвегия,

19-20 июня 2009 г), «International Workshop on Balto-Slavic Accentology» (Шайббс, Австрия, 2-4 июля 2008 г. и Опава, Чехия, 7-10 июля 2009 г.), «Perspectives of Baltic Philology» (Познань, Польша, 11-12 мая 2007г), «История языка и диалектология минувшее и перспективы» (Вильнюс, Литва,

20-22 сентября 2004 г), «История и развитие балтийских и славянских диалектов в аспекте этнокультуры» (Вильнюс, Литва, 20-22 сентября 2005 г), «I международный конгресс по летгонике» (Рига, Латвия, 24-25 октября 2005 г), «Проблемы фонетики и акцентологии балтийских и других языков» (Вильнюс, Литва, май 2004 и 2006 гг), «День Артура Озолса» (Рига, Латвия,

март 2005-2006 и 2008-2009 гг.), «Слово и аспекты его исследования» (Лиепая, Латвия, 21-22 ноября 2003 г), «XV научные чтения» (Даугавпилс, Латвия, 2728 января 2005 г), на конференциях, посвященной памяти М Рудзите (Рига, Латвия, 25-26 ноября 2004 г) и 132-летию и 134-летию Я Эндзелина (Рига, Латвия, февраль 2005 и 2007 гг.), а также в рамках летней школы «Academia grammaticorum salensis» (Салос, Литва, август 2006-2009 гг) и семинара для летгонистов (Мазсалаца, Латвия, 8-14 августа 2005 г и Кулдига, Латвия, 11-18 августа 2007 г) Большинство положений диссертации нашло отражение в спецкурсе «Балтийские языки в ареальном аспекте», читаемом на отделении балтистики Санкт-Петербургского университета По теме диссертации опубликовано 11 работ.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех частей, соответствующих поставленным задачам, каждая из которых разбивается на 10-12 пунктов, заключения, списка сокращений и списка литературы За введением следуют разделы, где комментируются основные особенности транскрипции, принятой в литовском, латышском и финно-угорском языкознании, а также дается определение основным терминам, используемым в диссертации

Порядок следования частей работы, а именно, «Долгие слоги как базис супрасегментных противопоставлений», «Гласные и согласные в составе долгих слогов» и «Основное и второстепенное ударение», с одной стороны, обусловлен изученностью соответствующего аспекта (большинство работ, где упоминается долгота, как раз посвящены слоговым акцентам), а с другой стороны, стремлением автора сначала описать долгие слоги «изнутри», с точки зрения составляющих их фонем, а затем уже обратиться к их «внешним» отношениям с другими слогами в составе единиц, объединенных одним ударением

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Введение

Во введении обосновывается актуальность темы, формулируются цели и задачи работы, определяются методы и материал исследования

Часть I. Долгие слоги как базис супрасегментных оппозиций

В I части обсуждаются реализация и фонологический статус, а также происхождение и диалектные особенности слоговых акцентов (слоговых интонаций) литовского, латышского, эстонского и ливского языков, уточняются их связи с аналогичными оппозициями скандинавских, немецкого и нидерландского языков и диалектов с точки зрения условий возникновения и типа сегментного базиса. Также устанавливаются условия, когда тот или иной тип интонации (акцента) появляется автоматически.

Слоговые акценты или слоговые интонации, оппозиция которых существует только на долгих слогах, могут использоваться в качестве критерия, позволяющего отличить долгие слоги от кратких3 Ср лтш sëja 'сев' — sëja '(они) связывали', но только seja 'лицо' (краткий слог), эст 'vuna 'водка (GSg)'

— 'vuna (PrtSg), но только 'vina 'дымка' (краткий слог). В литовском языке различаются акутовая и циркумфлексная интонации, напр , áusta 'остывает' — aüsta 'рассветает', в латышском длительная, нисходящая и прерывистая, напр, mît 'мять' — mît 'обитают' — mît 'менять'. В эстонском языке противопоставлены легкий и тяжелый акцент (традиционно описываемые как обычная долгота и сверхдолгота), напр, 'musta 'черный (GSg)' — 'musía (PrtSg), в ливском длительная и прерывистая интонация, напр , pallo 'просить'

— pa'llô 'гореть'4 В реализации слоговых интонаций в рассматриваемых языках в разной степени участвуют частота основного тона, интенсивность, длительность, прерывистая интонация латышского и ливского сопровождается гортанной смычкой (толчком) (Термины «слоговая интонация», «слоговой

3 Об использовании супрасегментных противопоставлений типа слоговых акцентов и интонаций в качестве критерия слоговой долготы в языках мира см. работу M Гордона (Gordon M Syllable Weight Phonetics, Phonology, Typology New York and London Routledge, 2006 P 85-120), который, правда, не учитывает различие между слоговыми интонациями типа литовских и контурными тонами языков Юго-Восточной Азии

4 В ливском языке прерывистая интонация обозначается при помощи апострофа, ô используется для обозначения гласных среднего ряда [е] и [э]

8

акцент» и «тон» в работе употребляются как синонимы, выбор между которыми обусловлен традициями балтийского и прибалтийско-финского языкознания)

К долгим во всех четырех языках относят слоги, содержащие долгие гласные и дифтонги В литовском и латышском в составе долгих слогов возможны только так называемые дифтонгические сочетания с сонантами, а в эстонском и ливском долгими признаются и слоги, содержащие сочетание краткого гласного с шумным, который в ливском может быть как глухим, так и звонким (лив makso 'плата (PrtSg)', na'gro 'смеяться, улыбаться') В эстонском, где шумные согласные подразделяются на слабые и сильные, в качестве второго компонента тавтосиллабических сочетаний могут выступать только сильные Поскольку сочетания краткого гласного со звонким согласным в ливском всегда реализуются с прерывистой интонаций, а сочетания с глухим — с длительной, оппозиция слоговых интонаций здесь может быть признана основанием для выделения долгих и кратких слогов лишь в сочетании с другими критериями

Акценты эстонского и ливского являются более поздним явлением, и во многих отношениях сопоставимы не столько с архаичными балтийскими интонациями, сколько с вторичными оппозициями, возникшими в литовских и латышских диалектах Благодаря оттяжке ударения в литовских говорах возникает противопоставление слогов со старым (сильным) и новым (слабым) ударением, напр, лит диал.ртí(b)s 'самого (ASg)' — pat(b) 'сама' (<parí) и tU(b) 'молчит' —1¡ 1(ъ) 'молчишь' (< tyli). В литовских и латышских говорах с апокопой складывается оппозиция старых и новых конечных слогов, напр, лтш диал bah 'бледный' — Ъа Is < balus (A?l),joúns 'новый' —joü ns <jaünus (API), а также kaps 'могила' — kaps < kappus (API), maz 'мало' — mñz < maza 'маленькая' Обычно новые оппозиции в диалектах литовского и латышскго охватывают все типы слогов, не позволяя разбивать их на классы, подобные долгим и кратким Если в результате оттяжки ударения или апокопы возникает

5 В литовской транскрипции точка в нижней части строки передает полудолготу предшествующего звука, точка в верхней части строки — обычную долготу Гравис означает ударение па кратком слоге, а s-образный диакритический знак — так называемую «среднюю» интонацию Символы ь и ь обозначают редуцированные гласные заднего и переднего ряда Мы заключаем их в скобки, поскольку, по мнению ряда исследователей, редуцированные гласные в реальности не произносятся В латышских примерах двоеточие передает дополнительную длительность предшествующего звука, дужка над гласным — восходяще-нисходящую интонацию

супрасегментное противопоставление, затрагивающее только краткие слоги, то представляется уместным «встроить» его в уже существующую систему, представив члены новой оппозиции как варианты слоговых интонаций на кратких слогах.

И прибалтийско-финские акценты, и вторичные противопоставления в диалектах латышского и литовского имеют многочисленные параллели в других циркумбалтийских языках и диалектах, для которых также характерно различение апокопированных и неапокопированных форм В скандинавских диалектах новые односложные формы, возникшие в результате апокопы, как правило, отличаются от старых за счет так называемого циркумфлекса, чья реализация в одних случаях может напоминать эстонский тяжелый акцент (т н сверхдолготу) и вторичные интонации ливонского диалекта латышского языка, а в других сопоставима с прерывистой интонацией апокопированных форм в ливском языке (реализуемой как толчок). В диалектах немецкого и нидерландского в словах с апокопой встречается как аналог тяжелого акцента (т н экстенсия, тональный акцент II), так и аналог прерывистой интонации (т н. коррепция, тональный акцент I) В ливском языке разные способы оформления апокопированных форм находятся в дополнительной дистрибуции относительно исконной долготы или краткости слогов, которые соответственно получают длительную или прерывистую интонацию

Другим признаком, позволяющим уточнить место литовского, латышского, эстонского и ливского среди циркумбалтийских языков является характер сегментного базиса. В литературных шведском и норвежском языках для реализации акцентов I и II необходимо, как минимум, два слога, налр, шв. 'anden 'утка (опр)' — 'anden дух' В эстонском сегментный базис представляет также собой двусложную последовательность, где первый слог, однако, дополнительно характеризуется долготой, что объединяет эстонский с ливским и балтиискими языками В системах, где сегментный базис совпадает с долгим слогом, варьируют типы допустимых сочетаний краткого гласного с последующим сегментом, которым в балтийских языках может быть только сонант, в датском сонант и звонкий шумный, в эстонском сонант и шумный В качестве сегментного базиса экстенсии-коррепции в немецких диалектах, а также в качестве базиса циркумфлекса в диалектах шведского и норвежского

помимо долгих гласных и дифтонгов могут выступать как сочетания краткого гласного с сонантом, так и сочетания с шумным

Литовские исследователи рассматривают слоговые интонации и ударение в качестве самостоятельных явлений, однако оппозиции, возникающие в литовских диалектах при изменении места ударения и выпадении конечных слогов, могут трактоваться как разные типы ударения. В диалектах литовского и эстонском языке слоговые интонации различаются в позиции под второстепенным ударением. В латышском языкознании существует традиция отмечать слоговые интонации на всех долгих слогах независимо от их ударности или безударности, хотя в некоторых случаях, которые в диссертации рассматриваются более подробно, интонации безударных слогов не различаются и в латышском языке Помимо ударения, существуют и другие факторы, ограничивающие выбор между слоговыми интонациями, среди которых наибольший интерес представляет собой позиционная долгота

В латышском языкознании позиционными принято называть дифтонги, второй компонент которых чередуется со слогоначальным согласным6, напр, лтш. Шар [к1а1§] 'палуба' — Иа-]а (ОБд), [йиэ] 'твой' — Га-уа (GSg). Остальные дифтонги называются стабильными Аналогичным образом слогоначальным может становиться и второй компонент дифтонгических сочетаний, напр., лтш. тат 'мой' — та-па 'моя', потому мы считаем целесообразным употреблять термины «позиционные» и «стабильные» и по отношению к дифтонгическим сочетаниям. В диссертации понятия позиционных (и стабильных) долгот распространяется также на литовский, эстонский и ливский языки В латышском позиционные дифтонги автоматически получают нисходящую интонацию, в эстонском позиционные долготы несут тяжелый акцент, напр, ~~та}-}а [шаца]7 'в дом' — 'та-]а 'дом (№§)', Чао 'склад (08§)' — '\a-du (Ъ^), а в литовском интонация зависит от места ударения до ресиллабации, ср ¿ап%и] [ёагщш] ~ <кт%и-]ё 'на небе (ЬБц)' и ga-ll 'может' — gal 'возможно'. В ливском языке интонация определяется направлением ресиллабации прерывистая, если исходным пунктом является

6 Литовские исследователи позиционно долгими (или вспомогательно долгими) называют монофтонги, которые продлеваются в позиции под ударением

7 В принятой в финноугроведении транскрипции гравис передает полудолготу, а традиционный значок краткости — сверхкраткость сегмента

гетеросиллабическая последовательность (so-váb — so'v-vd [se'uwá] 'чесать') или длительная, если позиционная долгота возникают в результате распадения тавтосиллабического сочетания8 (kouv [koüv] ~ [кой] 'колодец', kou-vo [kouvá] (PrtSg) — kd-vdd 'колодцы (NP1)') Позиционно долгие слоги первого типа в диссертации предлагается считать позиционными в узком смысле слова, а позиционно долгие слоги второго типа нестабильными

Часть II. Гласные и согласные в составе долгих слогов

Во II части анализируется дистрибуция гласных и согласных в составе долгих слогов в литовском, латышском, эстонском и ливском языках, причем основное внимание уделяется количественным изменениям и чередованиям, а также явлениям, приводящим к изменению слоговых границ и/или превращению кратких слогов в долгие и долгих в краткие

Более подробный анализ позиционных долгот показывает, что в литовском и латышском языках передвижение слоговой границы, приводящее к образованию позиционно долгих слогов, представляет собой случайный эффект на стыке морфем лтш wzv|s [sáu|s] 'свой' — sa-v\a 'своего', cej|09 'поднимает' — се-}\и 'поднимаю' и т д В эстонском и ливском, напротив, ресиллабация осуществляется вполне целенаправленно, для чего используется геминация интервокального согласного, эст ma-ja 'дом' — maj-ja [maija] 'в дом', to-ru 'труба' — 'tor-ru [toiru] 'в трубу', jo-gi 'река' — 'jok-ke Qekká] 'в реку', лив ki-züb 'спрашиваю, спрашивает' — ki'z-zo 'спрашивать' Кроме того, в эстонском языке нами выделяются потенциально нестабильные долготы, у которых непроизвольная ресиллабация, вызванная выпадением интервокального согласного (как, напр, в PrtSg "jal-ga 'нога' — GSg 'ja-lá), предотвращается за счет геминации, восстанавливающей слоговую границу на прежнем месте (PrtSg 'sil-da 'мост' — GSg (*'si-laQ —>) 'sil-lá), так что количественные характеристики слога остаются неизменными.

Различение стабильных, позиционных и (потенциально) нестабильных долгот оказывается продуктивным при сопоставлении долгих слогов разного фонемного состава Так, например, выясняется, что в ливском языке долгие

8 Ср аЫд 'амбар (PrtSg)' — аЫа и 1е1-Ьд 'хлеб (Рх1^)' — 1ё-Ьа (№1), где ресиллабация не происходит

9 0 означает окончание с нулевым экспонентом

10 Зведочка здесь не означает праформу

гласные встречаются только в стабильных долгих слогах, дифтонги — только в стабильных и нестабильных, а сочетания краткого гласного с шумным — только в собственно позиционных (Сочетаниями с шумными j, v вопреки транскрипции" являются и «дифтонги» в чередованиях типа a-jâb 'гоню, гонит' — a'jjo [a'ijjê]] ~ [a'jjâ]] 'гнать', a'jtod [a'iiSD] 'загнанный' и sô-vâb 'чешу, чешет' — sd'wô [se'uwâ] [se'vvâ]9) 'чесать', sô'vtôd [se'utSD] 'чесаный' ) Сочетания с сонантами в ливском представляют собой единственный вариант слогоносителя, который присутствует у всех трех типов долгот В латышском языке собственно позиционные долготы иногда и вовсе лишены характеристик долгих слогов (в первую очередь, слоговой интонации) — при этом они могут не отличаться по фонемному составу от стабильных (Впрочем, позиционные «дифтонги», на самом деле, содержат в качестве второго компонента неслоговые [u], [i]'2 — аллофоны шумных /v/, /j/, которые, как и другие шумные в балтийских языках, в отличие от ливского, не участвуют в образовании долгот )

Автоматическое чередование (слоговых) г, и, выступающих в роли второго компонента дифтонгов, со слогоначальными согласными j, v (w), аналогичное чередованию сонантов в тех же позициях, во всех четырех языках последовательнее всего наблюдается у (потенциально) нестабильных долгот, напр, лит gáu-ti 'получать' — gà-vo '(они) получили' как kál-ti 'ковать' — ka-la 'куют', лтш kaût 'убивать' — kâ-va '(они) убивали' как dzert 'пить' — dzë-ra '(они) пили', лив kouv [koùv] ~ [koù] 'колодец', kou-vd [koù-vâ] (PrtSg) — kô-vod (NP1) как ul 'безумный', ul-lô (PrtSg) — й-lôd 'безумные', эст PrtSg'/ei-du 'находка'— GSg(*'le-ju —> *'lej-ju —>)'lei-u [leï-ju] как PrtSg 'sil-da 'мост' — GSg(* 'si- /a13 —) 'sil-Ia В случае собственно позиционных долгот, параллелизм между г, и и сонантами сохраняется только в эстонском и только применительно к чередованию г с j (w в качестве слогоначального согласного в эстонском отсутствует) Только в эстонском дифтонги с широким вторым компонентом могут быть позиционными долготами, напр, la-gi

11 Т-Р Вийтсо утверждает, что a'jlöd[a'itäD] и sö'vtöd [se'utäD] звучат иначе, чем va'itöd [va'iiäD] 'промежутки' (NSg va'it) и rö'utöd [re'utäD] 'жерди' (NSgn3'ut), где чередование с гетеросиллабическими сочетаниями отсутствует (См Т -R Vntso Läänemeresoome fonoloogia ktlsimusi Tallinn, 1981 lhk 30)

12 A Abele Fonetikas slkumi//Filologu biednbas raksti 1933 13 sSj 159 lpp

13 Зведочка здесь не означает праформу

'потолок' — lae (GSg) В балтийских и ливском языке дифтонги с широким вторым компонентом малочисленны и встречаются только в составе стабильных долгот

Представление о геминации как о специальном приеме, создающем позиционные долготы, в свою очередь, позволяет разглядеть в латышском незамеченный ранее тип долгих слогов, образуемых сочетанием краткого гласного с глухим шумным, напр, lapa [lap-pa] 'лист' Отсутствие геминации интервокального глухого в формах типа la-pa 'факел', lai-pa 'мостки', 1ат-ра 'лампа', где ударный слог долог, свидетельствует о дополнительной дистрибуции между сочетанием краткого гласного с глухим шумным, с одной стороны, и долгим гласным, дифтонгом и дифтонгическим сочетанием с сонантом, с другой Делается вывод, что целью геминации является достижение ударным слогом долготы в контекстах, где она не обеспечивается традиционными средствами Зависимость геминации от ударной позиции и долготы последующего слога (ср отсутствие геминации в LSg la-pá с одиночным согласным) указывает, что долгие слоги с шумными согласными возникли как результат перенесения в латышский язык закономерностей, присущих двусложной стопе ливского и эстонского языков ср лив o-püb 'учусь, учится', где за кратким слогом следует долгий гласный и ор-ро 'учиться', где за долгим слогом следует краткий В латышских диалектах и литовском языке вместо геминации интервокального согласного имеет место продление ударного гласного, которое также обнаруживает зависимость от следующего слога, напр , лтш диал lo -pa 'лист', лит la-pas 'лист'

Запрет на геминацию после долгого гласного, дифтонга и дифтонгического сочетания демонстрирует эквивалентность структур V, VR (где R также второй компонент дифтонга) и VT (где Т глухой шумный) в латышском языке Подтверждение тому дает и использование геминации интервокального согласного и продления стоящего перед ним гласного как альтернативных приемов (Это особенно очевидно в селонских говорах латышского, где одновременно присутствуют оба приема, ср. lop-pa ~ lo -pa 'лист' ) Эквивалентность V, VR (и в прибалтийско-финских языках также VC) аналогичным образом следует из других чередований, имеющих место при

ресиллабации14. Для балтийских языков более характерно упрощение перегруженных «сверхдолгих»13 слогов, где в качестве альтернативных средств выступают, с одной стороны, выпадение сонанта или второго компонента дифтонга, а с другой стороны, сокращение стоящего перед ним долгого гласного ср лтш. диал vëjs 'ветер' > vës (yë-ji 'ветры') и viens 'один' > veñs (viê-ni 'одни'), лит диал. sakoi 'на ветке' > sako или sakbi Эстонский язык в большей степени стремиться к сохранению минимального набора компонентов, необходимых для образования долгого слога ср 'sil-da 'мост (PrtSg)' — 'sil-la (GSg) с геминацией, но 'maar-de 'мазь (GSg)' — 'maa-re (NSg), где выпадение согласного не влияет на долготу слога В латышском языке продление гласного призвано компенсировать утрату слоговости согласным г (реже Г), напр, dârzi 'сады', vërt 'открывать', где на смену VR приходит V

Впрочем, если нет указаний на ущербность сонанта или второго компонента дифтонга с точки зрения его участия в структуре долгого слога, продление стоящего перед ним гласного может служить исключительно дифференциации грамматических форм, как в ливском языке, где PrtSg silmo 'глаз' и silmsti 'перед глазами' (VR) чередуются с NSg sïlma, PrtSg aitô с NSg àita 'амбар' (где ядро слога сдвинулось с VR на V) и тд В литовском языке количественные изменения компонентов дифтонгов и дифтонгических сочетаний были призваны усилить различия слоговых интонаций и, впоследствии, заменили их, так что на сегодняшний день бывшие акутовые и циркумфлексные слоги с дифтонгами и дифтонгическими сочетаниями в реальности различаются фонемным составом16 ср áusta /а usta/ 'остывает', káltas /ka has/ 'битый' (с долгим гласным) и aüsta /austa/ [au sta] 'рассветает',

14 Положение, что долгота слога и его структура не только не сводятся к количественным характеристикам составляющих его сегментов, но могут и в таять на них, не является новым — см, напр, Fox A. Prosodie Features ard Prosodie Structure The Phonology of Suprasegmentals New York Oxford University Press, 2000 P 55-56, 67-69 M Гордон использует и компенсаторное продление типа VC > V, и запрет на появление долгих гласных в закрытых слогах в качестве критериев слоговой долготы при анализе большого числа языка, куда попадает и литовский (Gordon M Syllable Weight Phonetics, Phonology, Typology New York and London Routledge, 2006 P 225-234)

15 He путать со сверхдолгими слогами в эстонском языке, где дотгота и сверхдолгота представляют собой традиционные названия легкого и тяжелого акцентов на долгих слогах

16 См также J Kazlauskas Lietuvii} kalbos istonne gramatika (kiriiavimas, daiktavardis, veiksmaiodis) Vilnius Mintis, 1968 P 5,14

kaltas /kaltas/ [kal.tas] 'виноватый' (с фонетически долгим или полудолгим вторым компонентом) (В сочетании с нивеляцией акута и циркумфлекса на слогах с долгими монофтонгами это ставит под сомнение само существование слоговых интонаций в современном литовском языке)

Кроме того, в литовском языке на дифференциацию дифтонгов и дифтонгических сочетаний наложилось изначально независимое от нее продление одиночных ударных гласных (типа lapas 'лист') Продление первого или второго компонента было переосмыслено как обусловленное ударением, и в циркумфлексных сочетаниях краткий первый компонент, попав в положение безударного, окончательно утратил слогообразующую функцию (VR > $) и подвергся дополнительной качественной редукции17 [áu sta], [kal tas] Таким образом, если в латышском превращение кратких ударных слогов в долгие, имевшее место за счет геминации (*lapa > lappa), пополнило возможные типы долгих слогов сочетаниями с глухим шумным, в литовском языке аналогичный процесс, т. е продление ударных слогов за счет гласных, в конечном итоге привел к разрушению дифтонгов и дифтонгических сочетаний с сонантами Это подорвало основу долгих слогов как класса, основанного на эквивалентности слогов с долгими гласными слогам, включающими в себя сочетания с разнородными компонентами

Часть III. Основное и второстепенное ударение

В III части уточняется набор факторов, определяющих позиции основного и второстепенного ударений в литовском, латышском, эстонском и ливском языках, выявляется роль количественных характеристик слогов среди этих факторов и обсуждается сочетаемость долгих и кратких слогов в составе более крупных единиц

Хотя литовский, в целом, является языком со свободным ударением, а в эстонском, латышском и ливском ударение, как правило, закреплено за первым слогом, во всех четырех языках и/или их диалектах имеются периферийные случаи, когда при прочих равных условиях основное ударение падает на долгий

" См A Pakerys Skiemens sudaromieji ir skiememniai garsai // Lietuvii} kalbos fonetikos skaitimai / Sudare R Klmkiene Vilnius, 1997 P 206-210, cp А Абеле К вопросу о слоге // Slavia 1924 №3 С 30

слог и не падает на краткий18 Правд,i, такие счучан обычно опосредованы морфологическими факторами, напр, в ливском языке безударным остается краткий префиксальный слог (а не любой начальный), ср. ndando 'отдать' и 'pie,ando ~ 'ple'ando 'простить' с ударениями на корне и на приставке.

Влияние слоговой долготы на второстепенное ударение ярче всего проявляется в эстонском и латышском языках, где ритмическое второстепенное ударение, падающее на нечетные слоги, сдвигается на соседний четный слог, если он долог, а соответствующий нечетный слог краток, напр, эст. te rava.malt ~ te ravama It19 'от более острого (AblSg)', лтш. 'adati,nam ~ 'ada,tmam 'иголочкам (DPI)'. Перенос ударения возможен не только слева направо, но и справа налево, ср. лтш диал 'palautnagu ~ 'pajaunagu 'полдник (ASg)' Иногда второстепенное ударение одновременно получают как краткий нечетный, так и долгий четный слог лтш диал 'ada,ti цеп 'иголочка (GSg)'. Если нечетный краткий слог является конечным, второстепенное ударение опускается, ср эст ср. osava 'способного (GSg)' и osava t 'способного (PrtSg)', лтш 'davana 'подарок', но 'dava.nam (DPI) В литовском (аукштайтском) данное правило не действует — см, однако, жемайтские формы duobela 'клевер (GSg)' и duobelou (DSg)

В литовском языке влияние слоговой долготы на второстепенное ударение не связано с отступлениями от ритма В аукштайтском диалекте второстепенное ударение получает долгий слог, идущий перед кратким ударным, напр ,pa,ti ij 'кй 'нравлюсь', а в жемайтском второстепенные ударения появляются на заударных долгих слогах ср, жем vi га 'мужчины, мужья' и литер, (аукшт) vyrai В ливском второстепенное ударение схожим образом получают слоги с долгими гласными в составе заимствований, напр 'Ьеп^Тп 'бензин'

То, что долгие слоги чаще склонны получать второстепенное (и основное) ударение по сравнению с краткими, в диссертации трактуется как

18 Позиции ударения, по-видимому, является самым традиционным и распространенным критерием, позволяющим говорить о функциональных различиях между долгими и краткими слогами

19 В эстонской традиции основное ударение обозначается точкой в верхней части строки, а второстепенное — двоеточием В латышском языке точка в нижней части строки передает более слабое второстепенное ударение В жемайтских примерах первый из слогов, несущих значок интонации, всегда несет основное, а остальные второстепенное ударение

17

большая самостоятельность долгах которые оказываются бочее предпочтительны в качестве начального слога ритмической группы (стопы) Краткие слоги, напротив, склонны присоединяться к соседним слогам в качестве «спутников»

Исторически стопа была более характерна для прибалтийско-финских языков, где ее выделяют не только на основании чередования ударных и безударных слогов, но также с опорой на количественные отношения, существующие между ударным и заударным слогом В эстонском языке первый слог может относится ко второму как 2 3 (первый слог краток), как 3 2 (первый слог долог и несет легкий акценг) или 2:1 (первый слог долог под тяжелым акцентом)20 В ливском языке длительность второго слога не обнаруживает зависимости от типа акцента — долгий гласный выступает только после краткого слога и краткий гласный только после долгого.

Под влиянием эстонского и ливского некоторые связанные со стопой явления проникли в балтийские языки, вызвав продление ударных слогов в позиции перед кратким заударным (см стр 14) При этом характерное для эстонского и ливского языков продление заударного гласного после краткого ударного слога в латышском было переосмыслено как появление на заударном слоге второстепенного ударения, ср эст. эст 'hala [kalá] 'рыба', 'adra [aDrá] 'плуг (GSg)' с полудолгим заударным гласным и 'be,drei 'яме (DSg)', 'za/am '(DSg)' с второстепенным ударением в той же позиции, а также эст 'кока [койка] 'повар (GSg)', 'кокка [kokkä] (PrtSg) и 'randa [randa] 'берег (GSg)', 'randa [randä] (PrtSg) без продления заударного гласного и лтш диал 'klucim [kluccim] 'деревяшке (DSg)', 'näkam 'приходим' без второстепенного ударения

Заключение

В заключении формулируются основные выводы исследования, касающиеся сходства и различий слоговых акцентов (слоговых интонаций) балтийских языков, эстонского и ливского, а также сходства и различий, проявляющихся в характере свойственных для данных языков фонемных чередований, которые сопровождают образование и распадение долгих слогов Кроме того, подводятся итоги относительно особенностей второстепенного ударения во всех перечисленных языках

201 Lehiste Search for Phonetic Correlates in Estonian Prosody // Lehiste I, Ross J (ed ) Estonian Prosody Papers from a Symposium Tallinn, 1997 P 14

18

ОСНОВНЫЕ ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

1. Даугавет А. Д. Два типа тональных оппозиций в циркумбалтииских языках [Текст] / А. Д. Даугавет. // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 9. — 2008. — Вып. 2. Ч. 2. — С. 128-133.

2. Даугавет А. Д. Ударные слоги с краткими гласными в литовском и латышском языках [Текст] / А. Д. Даугавет. // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 9. — 2008. — Вып. 3. Ч. 2. — С. 175-179.

3. Даугавет А. Д. Сегментная интерпретация акутовых и циркумфлексных сочетаний в литовском языке [Текст] / А. Д. Даугавет. // Известия Российского государственного педагогического университета имени А. И. Герцена. Аспирантские тетради. — 2008. — 29(65). — С. 98-101.

4. Даугавет А. Д. Слоговая долгота в латышском языке [Текст] /

А. Д. Даугавет. // Язык и речевая деятельность. — 2005(2008). —№8. — С. 209-217.

5. DaugavieteA Pallgakcenti latviesu valodä (pee A Bllensteina, J Endzelinaun M Bredes materiäla) [Текст] / A Daugaviete //BaltufilologijaXIV(2), 2005 —13-46 lpp

< Второстепенные ударения в латышском языке (на материале А Биленштейна, Я. Эндзелина и М Бреде) >

ОНУТ факультета филологии и искусств СПбГУ Санкт-Петербург, Университетская наб 11 Подписано в печать 22 10 2009 Тираж 120 экз

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Даугавет, Анна Дмитриевна

Введение.

О транскрипции.

О терминах.

Часть I. Долгие слоги как базис супрасегментных оппозиций.

1. Состав долгих и кратких слогов.

2. Слоговые интонации (тоны) и слоговые акценты.

3. Реализация слоговых интонаций.

4. Вопрос о моросчитании.

5. Диалектные особенности.

6. Происхождение слоговых интонаций.

7. Дальнейшее развитие супрасегментных оппозиций в балтийских языках.

8. Акцент апокопированных форм в циркумбалтийских языках.

9. Типы сегментного базиса в циркумбалтийских языках.

10. Слоговые интонации и словесное ударение.

11. Интонации безударных слогов в латышском языке.

12. Другие факторы, определяющие выбор слоговой интонации.

13. Интонации позиционно долгих слогов.88л

Выводы из I части.

Часть II. Гласные и согласные в составе долгих слогов.

1. Образование позиционно долгих слогов.

2. Состав нестабильных и позиционных долгот в ливском языке.

3. Истинные и ложные долготы.

4. Дифтонги с узким и широким вторым компонентом.

5. Долгие согласные и геминация.

6. Продление гласных как альтернатива геминации.

7. Сокращение «сверхдолгих» слогов.

8. Сохранение структурного минимума долгого слога.

9. Чередование структур внутри долгого слога в ливском языке.

10. Разрушение долгих слогов в литовском языке.

Выводы из II части.

Часть III. Основное и второстепенное ударение.

1. Неначальное основное ударение в латышском, эстонском и ливском.

2. Свободное основное ударение в литовском.

3. Оттяжка ударения в литовских диалектах.

4. Общая характеристика второстепенного ударения.

5. Морфологически связанное второстепенное ударение.

6. Ритмическое второстепенное ударение.

7. Второстепенное ударение на долгих слогах.

8. Кульминативная функция основного и второстепенного ударений.

9. Изохрония стопы в эстонском и ливском.

10. Ливское влияние на латышский язык.

11. Эстонское влияние на латышский язык.

Выводы из Ш части.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Даугавет, Анна Дмитриевна

Литовский и латышский языки1, с одной стороны, и эстонский и ливский, с другой, принадлежат двум разным языковым семьям и, таким образом, не являются родственными (мы отвлекаемся от ностратической гипотезы, постулирующей родство между индоевропейскими и уральскими языками). Тем не менее, все четыре языка распространены по соседству внутри одного региона (все четыре являются исконными языками Прибалтики), и их взаимное влияние давно стало общим местом как в балтистике, так и в финноугроведении. Таким образом, можно ожидать, что для данных языков в большей или меньшей степени характерно сходство на разных уровнях языковой системы. Однако детали этого сходства во многом остаются неизученными; кроме того, открытым является вопрос о том, как именно те или иные черты были заимствованы из одного языка в другой и встроены в новую систему.

Все сказанное по поводу сопоставительного анализа литовского, латышского, эстонского и ливского языков в целом приложимо и к описанию их фонетики (фонологии) и акцентологии, что обуславливает актуальность данного диссертационного исследования. Правда, в настоящей работе освещаются не все вопросы, попадающие в названную выше сферу: основное внимание уделяется супрасегментным характеристики слов, а также сегментным единицам постольку, поскольку те обнаруживают связь с супрасегментными явлениями. Объект исследования включает словесное ударение, слоговые интонации (акценты), а также количественные характеристики сегментов и их соединений в балтийских языках, эстонском и ливском. За исключением частных случаев, за пределами работы остаются супрасегментные явления, связанные с единицами больше слов (то есть фразовая интонация), и качественные особенности сегментов (место и способ артикуляции и т.п.). Хотя три части диссертации представляют собой подробное описание и сопоставление трех явлений — слоговых интонаций

1 Литовский и латышский являются единственными живыми балтийскими языками (см. тему исследования). В данной работе не рассматриваются мертвые балтийские языки, материал которых слишком скуден, чтобы делать выводы об интересующих пас явлениях. (Прусский язык представлен несколькими текстами Х1У-ХУ1 вв., тогда как другие мертвые языки, принадлежащие к балтийской группе, известны по отдельным словам и топонимам.) акцентов), количественных чередований сегментов и ударения, — их анализ выстраивается вокруг центральной проблемы, а именно, разделения слогов на два класса, кратких и долгих, которое, таким образом, можно определить как предмет исследования.

Различение долгих и кратких слогов, когда оно имеет место, оказывается необходимо для адекватного описания одного или нескольких явлений, набор которых варьирует от языка к языку. Среди них обычно упоминаются ударение, тон (некоторые авторы объединяют его с полиакцентным ударением), минимальная длина значимых слов, а также разнообразные чередования гласных и согласных, и, помимо всего прочего, правила стихосложения. Отнесение конкретного типа слогов к долгим или кратким зависит от языка. Если слоги, содержащие долгие гласные, всегда попадают в разряд долгих, а открытые слоги с краткими гласными в разряд кратких, то слоги, где за краткими гласными следуют согласные, в одних языках являются долгими, а в других краткими. В некоторых языках (включая балтийские) слог с кратким гласным, за которым следует сонант, считается долгим, а слог, где за кратким гласным идет шумный, кратким. В языке, где слоговая долгота оказывает влияние более чем на одно явление, классы долгих и кратких слогов, выделяемые с точки зрения разных явлений, могут не совпадать.

В описаниях балтийских языков, а также эстонского и ливского в качестве основания для выделения долгих и кратких слогов в более или менее явном виде выступают слоговые акценты или слоговые интонации, оппозиция которых существует только на долгих слогах. Однако подробное ознакомление с особенностями ударения и некоторых фонемных чередований показывает, что долгота и краткость слогов также может упоминаться или хотя бы предполагаться в качестве релевантного признака и при описании данных явлений. Поэтому цель нашего исследования — выявить критерии, на основании которых осуществляется выделение долгих и кратких слогов в литовском, латышском, эстонском и ливском языкознании, и установить набор признаков, позволяющих отнести слоги определенного типа к долгим или кратким в каждом из этих языков, выявляя сходства и различия между языками и, по возможности, освещая возникновение и развитие соответствующих явлений. Это предполагает решение следующих задач.

1. Проанализировать и сопоставить фонологический статус, реализацию, происхождение и диалектные особенности слоговых интонаций (акцентов) литовского, латышского, эстонского и ливского языков, а также их отношения с ударением, и установить факторы, определяющие появление слоговых интонаций (акцентов) в той или иной позиции.

2. Описать и сравнить поведение гласных и согласных в составе долгих слогов в литовском, латышском, эстонском и ливском языках, пристальное внимание уделяя количественным изменениям и чередованиям, а также явлениям, приводящим к изменению слоговых границ и/или превращению кратких слогов в долгие и долгих в краткие.

3. Уточнить набор факторов, определяющих позиции основного и второстепенного ударений в литовском, латышском, эстонском и ливском языках, выявить роль количественных характеристик слогов среди этих факторов.

Таким образом, научная новизна заключается в выдвижении на первый план слоговой долготы, что не характерно для других описаний фонологии и акцентологии балтийских языков. Кроме того, данная работа является первым сопоставительным исследованием, в котором целый комплекс взаимосвязанных фонологических и морфонологических явлений литовского и латышского языков, включая диалекты, рассматривается в перспективе схожих явлений эстонского и ливского и с учетом связей внутри циркумбалтийской общности языков.

Материал исследования берется из существующих описаний литовского, латышского, эстонского и ливского литературных языков в аспекте акцентологии, фонологии и, в меньшей степени, морфологии, а также описаний литовских, латышских и эстонских диалектов. В работе используются дескриптивный и типологический, отчасти также сравнительно-исторический методы исследования.

Теоретическая значимость заключается в том, что в диссертационном исследовании предлагается единообразное представление ряда явлений фонологии и акцентологии, которые, несмотря на обнаруживаемое ими сходство, получают разную интерпретацию в балтийском и прибалтийско-финском языкознании. Результаты исследования объясняют, каким образом происходило заимствование некоторых из таких явлений из прибалтийскофинских языков в балтийские, и описывают последующее переосмысление данных явлений в балтийских языках.

Диссертационное исследование представляет практическую ценность для типологии языков и ареальной лингвистики, особенно при исследовании связей между так называемыми циркумбалтийскими языками. Кроме того, их можно использовать при разработке курсов литовской и латышской фонетики и акцентологии, диалектологии литовского и латышского языков и, отчасти, исторической фонетики балтийских языков. Некоторые положения работы способны оказать помощь при усвоении литовского и латышского произношения в рамках практических курсов соответствующих языков.

Отдельные аспекты и основные положения диссертационного исследования обсуждались в докладах на секции балтистики в составе XXXIII-XXXV международных филологических конференции преподавателей и аспирантов в Санкт-Петербургском государственном университете в 20042006 гг., на Круглом столе «Балтийская филология: 10 лет спустя» (Санкт-Петербург, 19-21 июня 2008 г.), а также на международных конференциях: «The Baltic Languages and the Nordic Countries» (Осло, Норвегия, 19-20 июня 2009 г.), «International Workshop on Balto-Slavic Accentology» (Шайббс, Австрия, 2-4 июля 2008 г. и Опава, Чехия, 7-10 июля 2009 г.), «Perspectives of Baltic Philology» (Познань, Польша, 11-12 мая 2007 г.), «История языка и диалектология: минувшее и перспективы» (Вильнюс, Литва, 20-22 сентября 2004 г.), «История и развитие балтийских и славянских диалектов в аспекте этнокультуры» (Вильнюс, Литва, 20-22 сентября 2005 г.), «I международный конгресс по леттонике» (Рига, Латвия, 24-25 октября 2005 г.), «Проблемы фонетики и акцентологии балтийских и других языков» (Вильнюс, Литва, май 2004 и 2006 гг.), «День Артура Озолса» (Рига, Латвия, март 2005-2006 и 20082009 гг.), «Слово и аспекты его исследования» (Лиепая, Латвия, 21-22 ноября

2003 г.), «XV научные чтения» (Даугавпилс, Латвия, 27-28 января 2005 г.), на конференциях, посвященной памяти М. Рудзите (Рига, Латвия, 25-26 ноября

2004 г.) и 132-летию и 134-летию Я. Эндзелина (Рига, Латвия, февраль 2005 и 2007 гг.), а также в рамках летней школы «Academia grammaticorum salensis» (Салос, Литва, август 2006-2009 гг.) и семинара для леттонистов (Мазсалаца, Латвия, 8-14 августа 2005 г. и Кулдига, Латвия, 11—18 августа 2007 г.). Большинство положений диссертации нашло отражение в спецкурсе

Балтийские языки в ареальном аспекте», читаемом на отделении балтистики Санкт-Петербургского университета. По теме диссертации опубликовано 11 работ.

Диссертация состоит из введения, трех частей в соответствии с поставленными задачами, каждая из которых разбивается на 10-12 пунктов, заключения, списка сокращений и списка литературы. За введением следуют разделы, где комментируются основные особенности транскрипции, принятой в литовском, латышском и финно-угорском языкознании, а также дается определение основным терминам, используемым в диссертации.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Слоговая долгота в балтийских языках в сопоставлении с эстонским и ливским"

Выводы из III части

1. Различие между литовским, как языком со свободным ударением, с одной стороны, и латышским, эстонским и ливским, которым традиционно приписывается фиксированное ударение, с другой, на самом деле, носит условный характер. Во всех четырех языках место основного ударения зависит как от морфологических факторов (т. е., в конечном счете, от значения слова), так и от особенностей, присущих плану выражения: положения ударного слога относительно словесных границ и, что особенно важно для настоящей работы, его количественных характеристик и слоговой интонации. При этом в литовском языке влияние слоговой интонации и долготы занимает подчиненное положение по отношению к морфологическим факторам (правда, влияние долготы возрастает в диалектах), тогда как в эстонском, латышском и ливском акцентные свойства морфем, напротив, проявляются только в периферийных случаях.

Второстепенное ударение точно также носит комплексный характер и определяется морфологическими и фонологическими характеристиками словоформы. Влияние одного или другого фактора на основное и второстепенное ударение может быть неодинаковым — в частности, в эстонском языке существует некоторое несоответствие между отсутствием основного ударения на аффиксах и большим количеством акцентогенных аффиксов, которые притягивают второстепенное ударение. Разумеется, о комплексном характере второстепенного ударения говорить можно только при условии, что независимо от действующего в том или ином случае фактора оно звучит одинаково. (В отношении основного ударения такие подозрения обычно пе возникают160.) Если в литовском, латышском и эстонском языках имеется много случаев, когда одно и то же второстепенное ударение объясняется как морфологическими, так и фонологическими особенностями формы, то в ливском языке, по всей видимости, ритмическое ударение в той же самой позиции отличается от морфологического, и, стало быть, не имеет фонологического статуса.

2. Несмотря на существование эффектных минимальных пар, демонстрирующих свободу основного ударения в эстонском и латышском, а

160 Впрочем, см. трактовку нового ударения в северожемайских говорах у А. Гирдяниса [Girdenis 1967: 110-111]. также второстепенного ударения в литовском и эстонском, смыслоразличительная функция не является для них важной. (Хотя, конечно, в литовском основное ударение действительно очень часто способствует различению квазиомонимов.) Главной функцией основного и второстепенного ударения, .рассматриваемых как единый механизм, мы считаем кульминативную, так как они указывают на границы стоп — единиц, промежуточных между слогом и словом. Новый ударный слог начинает новую стопу, так что применительно к стопам и основное, и второстепенное ударение, пожалуй, следует считать начальным и фиксированным, хотя, конечно, встречаются стопы с предударными слогами, особенно в литовском языке, напр., юж.-ауктш. аР^а'ха.мо^те '(мы) приехали' и '(он) боялся', ар^^ац^шосБ 'одежда'. (С другой стороны, в литовском языке, где словесные границы принципиально не отличаются от морфемных, предударный слог может присоединяться к предшествующему слову, если перед ним нет паузы.)

Членение слов (и речевого потока в целом) на стопы отражает неоднородность связей между составляющими их слогами, так что граница стоп проходит там, где связи между соседними слогами слабее. Очевидно, более слабые связи характерны для слогов, обнаруживающих большую самостоятельность, которые могут образовывать стопу в одиночку, например, в исходе слова. Как правило, они также начинают новую многосложную стопу. Менее самостоятельные слоги, напротив, предпочитают присоединяться к ним в качестве заударной части. Нередко как более самостоятельные, со слабыми внешними связями, выступают долгие слоги, а как менее самостоятельные и зависящие от соседних слогов — краткие.

3. Несмотря на большую самостоятельность долгих слогов в латышском и литовском, их долгота все же выступает как автономная характеристика слога. , В эстонском и ливском долгота слога немыслима вне стопы и существует, главным образом, в пространстве правил, задающих те или иные свойства стопы. Мы считаем, что под влиянием эстонского и ливского подобные правила отчасти проникли и в балтийские языки, где в результате краткие ударные слоги подверглись продлению (за счет превращения краткого гласного в долгий или интервокального согласного в геминату) перед краткими заударными, но сохранили краткость перед долгими заударными.

При этом фонетическая длительность (или фонологическая долгота) заударного слога прибалтийско-финской стопы в латышском языке была переосмыслена как реализация второстепенного ударения, что, привело, к появлению ритмически неоправданных второстепенных ударений, с одной стороны, в двусложных формах типа Чара 'лист (LSg)' в латышском литературном языке (и диалектах), а с другой, в таких словах как 'su,nelis 'собачонка','а,data 'игла' в айзпутском говоре161. Отсутствие геминации в Чара и второстепенное ударение на кратком слоге, следующем после интервокального глухого162, по всей видимости, должны указывать на влияние ливского языка (ср. лив. орйЬ 'учусь, учится'), тогда как продление согласного перед долгим гласным в lapä [lap:ä] и отсутствие второстепенного ударения в 'kaseklis 'грабли', напротив, указывает на роль эстонского языка.

Скорее всего, независимо от эстонского и ливского языков, единица, напоминающая прибалтийско-финскую стопу не столько количественными закономерностями, сколько самим принципом своего устройства, имеет место в литовском языке в случае так называемого «двухвершинного» ударения ^ (paji.ij.'ku 'нравлюсь'). Два соседних слога словно делят между собой ударность, причем первый из них обязательно долог, а второй краток. (Это явление вызывает ареальные ассоциации, которые, однако, уводят в двух совершенно разных направлениях. Во-первых, А. Гирдянис [Girdenis 2003: 283] отмечает, что произношение двусложного комплекса в ,gi''vä 'жива (InstrSg)', напоминает реализацию акцента II в скандинавских языках, что, в общем, неудивительно, если вспомнить, что контур акцента II может восходить к второстепенному ударению [Wälchli, Koptjevskaja-Tamm 2001: 644-645] (со ссылкой на [Riad 1998]). Во-вторых, дополнительное выделение предударного слога в литовском заставляет вспомнить особое произношение предударного слога в русском языке.)

161 По нашим наблюдениям аналогичное второстепенное ударение встречается и в речи носителей литературного языка, происходящих из других частей Латвии.

Наша гипотеза о существовании таких форм отталкивается от айзпутских примеров типа 'кшекШ 'грабли', где влияние эстонского языка обеспечило отсутствие второстепенного ударения.

Заключение

1. С одной стороны, можно сказать, что слоговые интонации (акценты) эстонского и ливского обнаруживают большее сходство с поздними супрасегментными оппозициями, сложившимися в диалектах латышского и литовского, чем с исконными балтийскими интонациями. Их объединяет сравнительно недавнее происхождение, независимое в каждом из языков, а также роль, которую при этом сыграли синкопа и апокопа (за исключением оппозиции старого и нового ударений в литовском). Общим также является участие новых акцентов в регулярных чередованиях, сопровождающих словоизменение и словообразование (намного более регулярных, чем реликты балтийской метатонии). (Что касается фонетической реализации, то нужно признать, что очень похожие в этом плане явления обслуживают как «старые», так и «новые» оппозиции, а, кроме того, могут фигурировать как признаки сегментных единиц, ср., например распространение гортанной смычки.)

С другой стороны, эстонские и ливские акценты с балтийскими интонациями объединяет наличие особого сегментного базиса, долгого слога, — притом, что новые супрасегментные оппозиции в латышских и литовских диалектах зачастую не позволяют разграничить два разных класса слогов. Другое примечательное сходство заключается в том, что во всех четырех языках интонация (акцент) позиционно долгих слогов, чередующихся с краткими, является предсказуемой (исключение представляют балтийские инфинитивы). Более того, разные интонации позиционно долгих слогов в ливском коррелирует с направлением чередования — от краткого слога к долгому, у собственного позиционных долгот, или от долгого к краткому, у нестабильных долгот, — и, как оказалось, направление чередование объясняет и особое положение инфинитивов в литовском и латышском, которые являются именно нестабильными.

2. Различение стабильных и позиционных долгот, а также, внутри класса позиционных, нестабильных и позиционных в узком смысле слова (собственно позиционных) позволяет создать более упорядоченную картину чередований гласных и согласных, сопровождающих ресиллабацию. Во-первых, стабильные, нестабильные и собственно позиционные долготы могут иметь разный фонемный состав. Во-вторых, с позиционными и нестабильными долготами коррелируют разные типы чередований.

Вообще представленные в литовском, латышском и эстонском языках чередования и/или исторические изменения обусловлены количественными характеристиками слога и могут, таким образом, выступать в качестве еще одного критерия слоговой долготы. Явление, традиционно известное как сокращение «сверхдолгих» слогов или ограничение на структуру слога, имеет место при передвижении слоговой границы вправо, характерном для образования позиционных долгот (с той оговоркой, что изначальный слог уже является долгим). Передвижение слоговой границы влево, приводящее к разрушению долгого слога, сопровождается геминацией (или вставкой другого по качеству согласного), которую в известном смысле можно назвать компенсаторным продлением, поскольку его цель — обеспечить структурный минимум долгого слога. Избавление от «лишних» элементов, в первую очередь, характерно для балтийских языков, поддержание структурного минимума — для эстонского. Для ливского языка такого рода чередования не характерны, однако в нем критерием слоговой долготы служит заударный гласный, который является кратким после долгого слога, и долгим после краткого.

3. То, что сокращение «сверхдолгих» слогов более типично для литовского и латышского, не удивительно, поскольку в балтийских языках ресиллабация является случайным эффектом на стыке морфем, и сопровождающее ее изменение фонемного состава слога, так сказать, не запланировано системой языка. Отсюда и сохранение вторым компонентом дифтонга или дифтонгического сочетания свойств слогоначального согласного у позиционных долгот, и соответствующие количественные изменения «сверхдолгих». В эстонском и ливском языках ресиллабация при образовании позиционных долгот носит целенаправленный характер, передвижение слоговой границы не зависит от фонетического контекста и достигается за счет вставки нового согласного, который обычно совпадает по качеству с интервокальным (геминация).

Тем не менее, целенаправленное образование позиционно долгих слогов проникло и в балтийские языки, где используется для превращения кратких ударных слогов в долгие. Зависимость геминации (в латышском) и продления ударного гласного (в литовском) от заударного слога указывает на то, что балтийские языки заимствовали продление ударных слогов из прибалтийско-финских языков, в которых количественные характеристики слогов в значительной мере являются атрибутом более крупной единицы — стопы. В латышском продление ударных слогов привело к тому, что в класс долгих слогоносителей наряду с долгими гласными, дифтонгами и дифтонгическими сочетаниями с сонантами были включены и сочетания краткого гласного с глухими шумными (в диалектах также со звонкими). В литовском продление кратких ударных гласных наложилось на продление компонентов дифтонгов и дифтонгических сочетаний в зависимости от акутовой и циркумфлексной интонации, что в результате способствовало разрушению долгих слогов.

4. Позиции основного и второстепенного ударений в балтийских языках, эстонском и ливском также дают основание для выделения двух классов слогов, долгих и кратких (для литовского, по крайней мере, на более раннем этапе). При этом поведение второстепенного ударения в латышском подтверждает, что слоги, содержащие сочетание краткого гласного с глухим шумным, следует трактовать как долгие наряду со слогами, содержащими долгий гласный, дифтонг или дифтонгическое сочетание с сонантом. Кроме того, соответствия между местом второстепенного ударения и позициями, в которых в эстонском и ливском языках имеет место продление заударного гласного, свидетельствует в пользу того, что ряд характеристик прибалтийско-финской стопы был заимствован в балтийские языки, где подвергся переосмыслению.

На защиту выносятся следующие положения.

1) Основанием для выделения долгих и кратких слогов в литовском, латышском, эстонском и ливском языках служит не только и не столько оппозиция слоговых интонаций (акцентов), но и характерные для долгих слогов синхронные чередования и/или и исторические изменения, а также чувствительность к слоговой долготе основного и второстепенного ударений.

2) Долгие слоги в литовском, латышском, эстонском и ливском языках подразделяются на стабильные и позиционные в зависимости от способности чередоваться с гетеросиллабической последовательностью, причем позиционно долгие слоги в каждом из языков автоматически сопровождаются одним и тем же типом слоговой интонации (акцента). Опираясь на дополнительные особенности, проявляющиеся в сфере слоговых интонаций и чередований гласных и согласных, позиционные долготы разделяются на нестабильные и собственно позиционные в зависимости от направления чередования от долгого слога к гетеросиллабической последовательности и наоборот.

3) В балтийских языках образование позиционных долгот изначально носит случайный характер, тогда как в эстонском и ливском для этой цели используются такие специальные приемы как вставка нового сегмента. На более позднем этапе эти приемы заимствуются латышским и литовским как средство продления ударных слогов.

4) На современном этапе состав долгих слогов в балтийских языках отличается от традиционно постулируемого: в латышском помимо долгих гласных, дифтонгов и дифтонгических сочетаний долгие слоги могут содержать сочетание краткого гласного с глухим шумным, тогда как в литовском языке долгие слоги сводятся к противопоставлению долгих и кратких гласных.

Список научной литературыДаугавет, Анна Дмитриевна, диссертация по теме "Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание"

1. Абеле А. К вопросу о слоге Текст. / А. Абеле // Slavia. 1924. - № 3. -С. 1-34.

2. Андронов А. Некоторые замечания о просодических явлениях в диалектах латышского языка и их представлении на карте Текст. / А. Андронов //Baltistica. 1996. -Т. 31(2). - С. 201-212.

3. Андронов А. В. Материалы для латышско-русского словаря Текст.: около 9 тысяч слов в основной части / А. В. Андронов. Санкт-Петербург: Филологический факультет СПбГУ, 2002. - 404 с.

4. Барановский А. Заметки о литовском языке и словаре Текст.

5. А. Барановский. Сборник отделения русского языка и словестности Императорской Академии наук. - LXV. - № 9. - Санкт-Петербург, 1898. - 80 с.

6. Вийтсо Т.-Р. Проблемы количества в эстонском языке Текст.

7. Т.-Р. Вийтсо // Советское финно-угроведение. 1979. — Т. 15. — № 1. — С. 1—17.

8. Вийтсо Т.-Р. Проблемы ударения в эстонском языке Текст.

9. Т.-Р. Вийтсо//Советское финно-угроведение. 1979.-Т. 15.-№3.-С. 136152.

10. Вийтсо Т.-Р. Основные проблемы фонологической структуры прибалтийско-финских языков и ее истории Текст.: автореф. дис. . док. фил. наук / Т.-Р. Вийтсо. — Тарту: Тартуский государственный университет, 1982. -38 с.

11. Гирдянис А. Опыт морфологической интерпретации северожемайтской аттракции ударения Текст. / А. Гирдянис // Baltistica. — 1982. — Т. 18(2).1. С. 179-188.

12. Цит. по Girdenis A. Kalbotyros darbai. II tomas: 1975-1987 /А. Girdenis. Vilnius: Mokslo ir enciklopedijij leidybos institutas, 2000. - P. 272-284.

13. Гирдянис А. Специфические признаки и развитие слоговых интонаций в литовских диалектах Текст. / А. Гирдянис // Tarptautiné balstistq konferencija: Pranesimq tezés. Vilnius: Vilniaus universitetas, 1985. — P. 143-144.

14. Цит. по Girdenis A. Kalbotyros darbai. II tomas: 1975-1987 / A. Girdenis. Vilnius: Mokslo ir enciklopedijq leidybos institutas, 2000. - P. 363-365.

15. Гирдянис А., Качюшкене Г. Вторичные типы слоговых интонаций в литовских диалектах Текст. / А. Гирдянис, Г. Качюшкене // The Eleventh Interantional Congress of Phonetic Scienes. August 1-7, 1987. Tallinn, Estonia.

16. Proceedings. Vol. 5. - P. 91-98.

17. Цит. no Girdenis A. Kalbotyros darbai. II tomas: 1975-1987 / A. Girdenis. Vilnius: Mokslo ir enciklopedijij leidybos institutes, 2000. - P. 327-332.

18. Даугавет А. Д. Слоговая долгота в латышском языке Текст.

19. А. Д. Даугавет // Язык и речевая деятельность. 2005(2008). - №8. — С. 209217.

20. Даугавет А. Д. Два типа тональных оппозиций в циркумбалтийских языках Текст. / А. Д. Даугавет// Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер 9. 2008. - Вып. 2. - Ч. 2. - С. 128-133.

21. Даугавет А. Д. Ударные слоги с краткими гласными в литовском и латышском языках Текст. / А. Д. Даугавет // Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 9. 2008. - Вып. 3. - Ч. 2. - С. 175-179.

22. Зиндер JI. Р. Общая фонетика Текст.: учебное пособие / Л. Р. Зиндер. — 2-е изд., перераб. и доп. Москва: Высшая школа, 1979. - 312 с.

23. Касевич В. Б. Фонологические проблемы общего и восточного языкознания Текст. / В. Б. Касевич. Москва: Наука, 1983. - 295 с.

24. Касевич В. Б., Шабельникова Е. М., Рыбин В. В. Ударение и тон в языке и речевой деятельности Текст. / В. Б. Касевич, Е. М. Шабельникова,

25. B. В. Рыбин. — Ленинград: изд-во Ленинградского университета, 1990. — 244 с.

26. Кацнельсон С. Д. Сравнительная акцентология германских языков Текст. / С. Д. Кацнельсон. Москва - Ленинград: Наука, 1966. - 347 с.

27. Клейнер Ю. А. Закон Сиверса (геманские языки) Текст. / Ю. А. Клейнер // Язык и речевая деятельность. 1999. - Т. 2. - С. 169-185.

28. Клейнер Ю. А. Проблемы просодики Текст. / Ю. А. Клейнер. Санкт-Петербург: изд-во Санкт-Петербургского университета, 2002. — 112 с.

29. Зубрицкая Е. Фонология Текст. / Е. Зубрицкая // Современная американская лингвистика: фундаментальные направления / Подред. А. А. Кибрика, И. М. Кобозевой, И. А. Секериной. Изд. 2-е, испр. и доп. — Москва: Эдиториал УРСС, 2002. - 480 с.

30. Кузнецова Н. В. Сравнительно-типологический анализ фонологических систем русского и эстонского языка Текст.: дипломная работа. Санкт-Петербургский государственный университет, 2005. - 95 с.

31. Кодзасов С. В., Кривнова О. Ф. Общая фонетика Текст.: учебник /

32. C. В. Кодзасов, О. Ф. Кривнова. Москва: Рос. гос. гуманит. ун-т, 2001. — 592 с.

33. Кузьменко Ю. К. Фонологическая эволюция германских языков Текст. / Ю. К. Кузьменко. Ленинград: Наука, 1991. -286 с.

34. Семереньи О. Введение в сравнительное языкознание Текст. / О. Семереньи [пер. с немецкого]. Изд. 2-е, стереотипное. - Москва: Эдиториал УРСС, 2002. - 400 с.

35. Трубецкой Н. С. Основы фонологии Текст. / Н. С. Трубецкой [пер. с немецкого А. А. Холодовича]. — Москва: Аспект Пресс, 2000. — 352 с.

36. Хинт М. Основные фонологические и морфонологические проблемы акцентуационной системы эстонского языка Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук / М. Хинт. Таллинн: Академия Наук Эстонской ССР, 1971. - 32 с.

37. Хинт М. Неоднородность систем чередования степеней эстонского языка Текст. / М. Хинт // Советское финно-угроведение. 1981. - Т. 17. — № 4. —1. С. 247-265.

38. Шмидт П. Троякая долгота в латышском языке Текст. / П. Шмидт

39. Сборник отделения русского языка и словесности императорской академии наук. Том LXVI1. - № 2. Санкт-Петербург, 1899. - С. 1-48.

40. Abele A., Lepika M. Par Apukalna izloksnem Text. / A. Ábele, M. Lepika // Filologu biedrlbas raksti. 1928. - 8.sej. - 19.—49.1pp.

41. Adamovics Fr. Dundagas izloksne Text. / Fr. Adamovics // Filologu biedrlbas raksti. 1923. - 3.sej. - 94.-106.lpp.

42. Ambrazas V. et al. Dabartinés lietuviij kalbos gramatika / V. Ambrazas et al.; red. V. Ambrazas. 3-asis patais. leid. - Vilnius: Mokslo ir enciklopedijij leidybos instituías, 1997.-742 p.

43. Ambrazas V., Girdenis A., Morkünas K. et al. Lietuviij kalbos enciklopedija / V. Ambrazas, A. Girdenis, K. Morkünas et al.; parengé K. Morkünas, red. V. Ambrazas. Vilnius: Mokslo ir enciklopedijij leidybos instituías, 1999. — 745 p.

44. Andronovas A. Priesdéliniij veiksmazodziij kirciavimas morfologinés akceníologijos poziüriu Texí. / A. Andronovas // Balíisíica. 1995. - T. 30(1). -P. 93-100.

45. Andronovas A. Del naujij publikacijij lieíuviij kalbos íeorinés foneíikos ir morfologijos klausimais Texí. / A. Andronovas // Acia Linguisíica Liíhuanica. -2003.-T. 47.-P. 213-222.

46. Ariste P. A quaníiíaíive language Texí. / P. Ariste // Proceedings of the Third International Congress of Phonetic Sciences. Ghent, 1938. - P. 276-280.

47. Ariste P. Eesti keele foneetika Texí. / P. Arisie. — Tallinn: Eesii Riiklik Kirjasius, 1953.- 132 lk.

48. Ariste P., Kask A., Kiindok A., Laugaste G. Eesti keele grammatika I. Háalikuopetus ja ortograafia 1 Text. / P. Ariste, A. Kiindok, G. Laugaste. Tartu: Tariu Riiklik Ülikool, 1963. - 168 lk.

49. Ariste P. Eesii keele foneeiika Text.: oppevahend korgkoolis filoloogiateaduskonna erialadel / P. Arisie. Tartu: Tartu Riiklik Ülikool, 1984. -66 lk.

50. Atkocaityté D. Pietij zemaiciij raseiniskiq prozodija ir vokalizmas Text. / D. Atkocaiíylé. Vilnius: Lieluviij kalbos insíiíuto leidykla, 2002. -220 p.

51. Atkocaityté D., Rinkauskiené R. Lietuviij kalbos tarmii} fonetika Text.: mokomoji knyga / D. Atkocaityté, R. Rinkauskiené. Vilnius: Vilniaus pedagoginio universitelo leidykla, 2003. - 83 p.1. V

52. Baceviciüté R. Sakiij snektos prozodija ir vokalizmas Text. / R. Baceviciüté. Vilnius: Lietuviq kalbos inslituto leidykla, 2004. — 247 p.

53. Baceviciüte R., Ivanauskiene A., Leskauskaite A., Trumpa E. Lietuviq kalbos tarmii| chrestomatija Text. / R. Baceviciüte, A. Ivanauskiene,

54. A. Leskauskaite, E. Trumpa. Vilnius: Lietuviij kalbos instituto leidykla, 2004. -327 p.

55. Baiode S. Kalncempju pagasta Kalnamuizas dajas izloksnes apraksts Text.

56. S. Baiode. Riga: Latvijas Universitätes Latviesu valodas institüts, 2000. - 144 lpp.

57. Bicole L. Mezamuizas izloksne Text. / L. Bicole // Filologu biedrlbas raksti. -1932.- 12. sej. 11-25. lpp.

58. Bielenstein A. Die lettische Sprache nach ihren Lauten und Formen erklärend und vergleichend dargestellt. I Theil Text. / A. Bielenstein. Berlin: Ferd. Dümmler's Verlagsbuchhandlung, 1863.-486 S.

59. Birzniece Z. Dzükstes, Skibes un Seseves pagasta intonäcijas Text. / Z. Birzniece // Filologu biedrlbas raksti. 1931. - 1 l.sej. - 141.-180.lpp.

60. Brede M. Värda uzsvara struktüra daudzzilbju värdos Text. / M. Brede // Linguistica Lettica. 2003. - 12.sej. - 73.-82.lpp.

61. Budzinskis J. Lietuviq kalbos mokymas astuonmeteje mokykloje 1 Text. / J. Budzinskis. Kaunas: Sviesa, 1968. - 352 p.

62. Bukantis J. Fonologiniai salutiniai kirciai ir kircio tipai pietij zemaiciij varniskiij tarmeje Text. / J. Bukantis // Kalbotyra. 1983. - T. 34(1). - P. 14-23.

63. Bye P. A Generative Perspective on 'Overlength' in Estonian and Saami Text. / P. Bye // Estonian Prosody: Papers from a Symposium / ed. by I. Lehiste, J. Ross. -Tallinn: Institute of Estonian Language, 1997. P. 36-68.

64. Ceplltis L., Mikelsone A., PorTte T., Rage S. Latviesu valodas pareizrakstibas un pareizrunas värdnlca Text. / L. Ceplitis, A. Mikelsone, T. Porlte, S. Rage. Riga: Avots, 1995.-945 lpp.

65. Dahl Ö., Koptjevskaja-Tamm M. (ed.) The Circum-Baltic Languages: Typology and Contact. Volume 1: Past and Present Text. / Ö. Dahl,

66. M. Koptjevskaja-Tamm. Studies in Language Companion Series - Amsterdam / Philadelphia: John Benjamins Publishing Company, 2001. - 382 p.

67. Dahl Ö., Koptjevskaja-Tamm M. (ed.) The Circum-Baltic Languages: Typology and Contact. Volume 2: Grammar and Typology Text. / Ö. Dahl,

68. M. Koptjevskaja-Tamm. Studies in Language Companion Series - Amsterdam / Philadelphia: John Benjamins Publishing Company, 2001. - 423 p.

69. Daugaviete A. PalTgakcenti latviesu valodä (pec A. Bllensteina, J. Endzellna un M. Bredes materiäla) Text. / A. Daugaviete // Baltu filologija. 2005. - 14.sej. -3.-46.lpp.

70. Daugaviete A. Secondary stress in Latvian compared to Lithuanian and Estonian Text. / A. Daugaviete // Perspectives of Baltic Philology / ed. by

71. J. Niewulis-Grabliunas, J. Prusinowska, E. Stryczyriska-Hodyl. Poznan: Rys, 2008. -P. 41-48.

72. Derksen R. On the origin of the Latvian tones Text. / R. Derksen // Linguistica Baltica. 1995.-Vol. 4.-P. 163-168.

73. Dravins K., Rüke V. Laute un Nominalformen der Mundart von Stenden: Einleitung, Akzent und Intonation, Lautlehre. 2. Wortbildung, Deklination und Komparaton Text. / K. Dravins, V. Rüke. Lund: Slaviska Institutionen vid Lund Universitet, 1956.-82 S.

74. Eek A. Eesti keele foneetika I Text. / A. Eek. Tallinn: Tallinna Tehnikaülikooli Kibernetika Instituudi Kirjastus, 2008. - 192 lk.

75. Eek A., Meister E. Simple perception experiments on Estonian word prosody Text. / A. Eek, E. Meister // Estonian Prosody: Papers from a Symposium / ed. by I. Lehiste, J. Ross. Tallinn: Institute of Estonian Language, 1997. - 71-99

76. Ekblom R. Die lettischen Akzentarten Text.: (nach d. Aussprache Prof. J. Endzelins); e. experimentalphonet. Unters. / R. Ekblom. Uppsala: Almqvist & Wiksells Boktryckerei, 1933. 80 S.

77. Elksnltis A. Lazdonas, Praulienas, Sarkana, Patkules, Cesvaines un Dzelzavas izloksnes Text. / A. ElksnTtis // Filologu biedrTbas raksti. — 1930. — lO.sej. 119 — 160.1pp.

78. Endzelin J. Lettische Grammatik Text. / J. Endzelin. RTga: Gulbis, 1922. -862 S.

79. Endzellns J. Latviesu valodas gramatika Teksts. / J. Endzelins. Riga: Latvijas valsts izdevnieclba, 1951. — 260 lpp.

80. Endzellns J. Referats 1953. g. 25. martä IV valodnieclbas jautäjumiem veltltajä apvienotajä konference RTgä Text. / J. Endzellns // Darbu izlase

81. J. Endzellns. 3. sej. - 2. d. - Riga, 1980. - 466.-474.lpp.

82. Evalde L. Piltenes un Ziru pagasta izloksne Text. / L. Evalde // Filologu biedrTbas raksti. 1940. - 20.sej. - 36.-58.lpp.

83. Fox A. Prosodic Features and Prosodic Structure. The Phonology of Suprasegmentals Text. / A. Fox. New York: Oxford University Press, 2000. -401 p.

84. Firth J. R. Papers in Linguistics. 1934-1951 Text. / J. R. Firth. London: Oxford University Press, 1957. - 234 p.

85. Garsva K. Akcentuacijos ir vokalizmo sqrysis siaures vakarij paneveziskiq tarmeje Text. / K. Garsva // Lietuviq kalbotyros klausimai (Lietuviq arealines linguistikos klausimai). 1977. -T. 17. -P. 76-87.

86. Garsva K. Siaures vakarq paneveziskiq „murmamieji balsiai" Text. / K. Garsva // Acta Linguistica Lituanica. 2000. - T. 43. - P. 165-175.

87. Garsva K. Lietuviq kalbos garsq fonologines interpretacijos Text. / K. Garsva // Acta Liguistica Lituanica. 2002. - T. 46. - P. 1-17.

88. Garsva K. Eksperimentines komutacijos metodas dialektologijoje Text.

89. K. Garsva II Baltij ir kitq kalbij fonetikos ir akcentologijos problemos / Ats. red. Grazina Akelaitine. Vilnius: Vilniaus pedagoginio universiteto leidykla, 2004. — P. 21-25.

90. Girdenis A. Fonologines pastabos apie lietuviij literatürines kalbos vokalizm^ Text. / A. Girdenis // Destytojq moksline-metodine konferencija. Pranesimq tezes. —

91. Siauliai: Siauliij pedagoginis instituías, 1966.— P. 26-27.

92. U,ht. no Girdenis A. Kalbotyros darbai. I tomas: 1962-1974 Text. / A. Girdenis. -Vilnius: Mokslo ir enciklopedijij leidybos institutas, 2000. P. 309-310.

93. Girdenis A. Mazeikiij tarmés fonologiné sistema Text.: Filol. m. kand. disertacija. Vilnius: Vilniaus universitetas, 1967. - 346 p.

94. U,ht. no Girdenis A. Kalbotyros darbai. I tomas: 1962-1974 Text. / A. Girdenis. — Vilnius: Mokslo ir enciklopedijij leidybos institutas, 2000. P. 89-160.

95. Girdenis A. Lietuviq kalbos vardazodzio priesagq kircio susiformavimas /Text. / A. Girdenis. Baltistica. - 1972. - 1 priedas. - P. 66-72.

96. U,ht. no Girdenis A. Kalbotyros darbai. I tomas: 1962-1974 Text. / A. Girdenis. -Vilnius: Mokslo ir enciklopedijij leidybos institutas, 2000. — P. 258—265

97. Girdenis A. Akcentologinis mazmozis Text. / A. Girdenis // Baltistica. -1978.-T. 14(1).-P. 75-76.

98. U,ht. no. Girdenis A. Kalbotyros darbai. II tomas: 1975-1987 Text. / A. Girdenis. -Vilnius: Mokslo ir enciklopedijij leidybos institutas, 2000. — P. 9.5-96.

99. Girdenis A. „Metij" hegzametras Text. / A. Girdenis // Darbai apie Kristijon^ Donelaitj / Sudaré ir redagavo L. Gineitis, A. Samulionis. Vilnius: Vaga, 1993. — P. 60-96.

100. U,ht. no. Girdenis A. Kalbotyros darbai. Ill tomas: 1988-2000 Text. / A. Girdenis. -Vilnius: Mokslo ir enciklopedijij leidybos institutas, 2001. P. 75—106.

101. Girdenis A. Siaurés zemaiciij priegaidziij skiriamieji pozymiai Text.

102. Girdenis A. Dél kirciuotij pusilgiij balsiij prozodijos Text. / A. Girdenis // Baltistica. 2002. - T. 37(2). - P. 211-213.

103. Girdenis A. Teoriniai lietuviq fonologijos pagrindai Text. / A. Girdenis. — 2-asis patais. ir papild. kn. „Teoriniai fonologijos pagrindai" leid. Vilnius: Mokslo ir enciklopedijq leidybos institutas, 2003. - 387 p.

104. Girdenis A., Karosiené V. Häufigkeit der Phoneme und die Phonologische Wertung der litauischen diphtonge Text. / A. Girdenis, V. Karosiené // Baltistica. -1995.-T. 30(1).-P. 67-78.

105. H,ht. no Girdenis A. Kalbotyros darbai. Ill tomas: 1988-2000 Text. / A. Girdenis. -Vilnius: Mokslo ir enciklopedijij leidybos institutas, 2001. P. 182-193.

106. Girdenis A., Rosinas A. // Baltistica . 1974. - T. 10(2). - P. 187-207.V

107. Ree. kn. : Grinaveckis V. Zemaiciij tarmiij istorija : (Fonetika). — V. : Mintis, 1973. -372 p.1.ht. no Girdenis A. Kalbotyros darbai. I tomas: 1962-1974 Text. / A. Girdenis. -Vilnius: Mokslo ir enciklopedijij leidybos institutas, 2000. -P. 386-414.

108. Girdenis A., Zulys V.// Baltistica. 1972.- T. 8(2).-P. 193-202. - Ree. kn.: Kazlauskas J. Lietuviq kalbos istoriné gramatika : (Kirciavimas, daiktavardis, veiksmazodis). - V. : Mintis, 1968. - 414 p.

109. U,ht. no. Girdenis A. Kalbotyros darbai. I tomas: 1962-1974 Text. / A. Girdenis. -Vilnius: Mokslo ir enciklopedijij leidybos institutas, 2000. -P. 355-370.

110. Gordon M. Syllable Weight: Phonetics, Phonology, Typology Text. / M. Gordon. New York and London: Routledge, 2006. - 418 p.

111. Graudina M. Laidzes un Kandavas izloksne Text. / M. Graudina // Latvijas PSR ZA Valodas un literatüras institüta raksti. 1958. - 6.sej. - 257.-297.lpp.

112. Graudina M. Laidzes un Kandavas izloksne (turpinäjums) Text. / M. Graudina // Latvijas PSR ZA Valodas un literaturas institüta raksti. 1964. - 8.sëj. -143 .-293. lpp.1. V V

113. Grauds-Graudevics Z. Ugäles izloksne Text. / Z. Grauds-Graudevics // Filologu biedrlbas raksti. 1927. - 7.sej. - 12.-30.lpp.

114. Grigorjevs J., Remerts A. Latviesu literäräs valodas intonäciju funkcionalitäte müsdienäs Text. / J. Grigorjevs, A. Remerts // Baltu Filologija. -2004. 13.sej. - 2.d. - 33.-50.lpp.1. V

115. Grinaveckis V. Zemaiciq tarmiq istorija (Fonetika) Text. / V. Grinaveckis. -Vilnius: Mintis, 1973. 370 p.

116. Grïsle R. Latviesu zilbes intonäciju semantiskais svars Text. / R. Grlsle // Baltistica. 1972. - 1 priedas. - P. 73-80.

117. Grisle R. Latviesu leksisko heterotonu tipi Text. / R. GrTsle // Symposium Balticum. A Festschrift to honour Professor Velta Rüke-Dravina. Hamburg: Helmut Buske, 1990.- 135-141.

118. GrTsle R. The significance of Latvian syllable intonations: Hetero-tones Text. / R. GrTsle // Lingüistica Baltica. 1996-97. - Vol. 5-6. - P. 81-88.

119. Hint M. Eesti keele sönafonoloogia. I: Röhusiisteemifonoloogia ja morfofonoloogia pöhiprobleemid Text. / M. Hint. — Tallinn: Eesti NSV Teaduste Akadeemia Keele ja Kirjanduse Instituut, 1973. 253 lk.

120. Hint M. Eesti keele astmevahelduse ja prosoodiasüsteemi tüpoloogilised probleemid Text. / M. Hint. Tallinn: Eesti Keele Sihtasutus, 1997. - 292 lk.

121. Hint M. The Estonian quantity degrees in prosody and morphonology Text. / M. Hint // Estonian Prosody: Papers from a Symposium / ed. by I. Lehiste, J. Ross. — Tallinn: Institute of Estonian Language, 1997. 125-135.

122. Hint M. Häälikutest sönadeni: Eesti keele häälikusüsteem üldkeeleteaduslikul taustal Text. / M. Hint. Tallinn: Valgus, 1998. - 317 lk.

123. Indäne I. Dignäjas izloksne Text. /1. Indäne. RTga: Zinätne, 1986. 203 lpp.

124. Jakobson R. Über die phonologischen Sprachbünde Text. / R. Jakobson // Jakobson R. Selected writings 1: Phonological Studies. The Haage: Mouton, 1971. -P. 137-143.

125. Jankevics A. Aizupes izloksne Text. / A. Jankevics // Latvijas PSR Zinätnu Akademijas raksti. 1958. - 6.sej. - 297.-317.1pp.

126. Jasiünaite B. Dar del rytieciij ie., [uo] fonologines interpretacijos [Text] / B. Jasiünaite // Kalbotyra. 1985. - T. 36(1). - P. 94-97.

127. Kaciuskiene G., Girdenis A. Rytij aukstaiciij ir siaures zemaiciij priegaides: Bendrybes ir skirtumai Text. / G. Kaciuskiene, A. Girdenis // Kalbotyra. 1997. — T. 46(1).-P. 31-36.

128. U(ht. no Girdenis A. Kalbotyros darbai. Ill tomas: 1988-2000 Text. / A. Girdenis. -Vilnius: Mokslo ir enciklopedijij leidybos institutas, 2001. -279-284.

129. Kalnaca A. Morfemika un morfonologija Text. / A. Kalnaca. Riga: Latvijas Universitätes Akademiskais apgäds, 2004. - 127 1pp.

130. Kancäns V. Kaldabruniesu izloksne Text. / V. Kancäns // Filologu biedrlbas raksti. 1937. - 17.sej. - 43.-75.1pp.

131. Karins Kr. The Prosodic Structure of Latvian Text.: a dissertation / Kr. Karins. — Philadelphia: University of Pennsylvania, 1996. 265 p.

132. Kärkliijs K. Prauleniesu izloksne Text. / K. Kärklins // Filologu biedrlbas raksti. 1926. - 6.sej. - 70.-122.1pp.

133. Kazlauskas J. Lietuvii} kalbos istorine gramatika (kirciavimas, daiktavardis, veiksmazodis) Text. / J. Kazlauskas. Vilnius: Mintis, 1968. - 414 p.

134. Kettunen L. Untersuchung über die livische spräche. Phonetische Einfuhrung. Sprachproben Text. / L. Kettunen. — Acta et Commentationes Universitatis Dorpatensis. B VIII3. Tartu, 1925. - 160 S.

135. Kettunen L. Livisches Wörterbuch mit grammatischer Einleitung Text. / L. Kettunen. — Lexicae Societatis Fenno-Ugricae V. Helsinki: Suomalais-ugrilainen Seura, 1938. -LXXI, 648 S.

136. Koptjevskaja-Tamm M. The circle that won't come full: two potential isoglosses in the Circum-Baltic area / M. Koptjevskaja-Tamm // Linguistic Areas /

137. Ed. by Matras, Y., A. McMahon and N. Vincent. Palgrave Macmillan, 2009. -P. 182-226.

138. Цит. no URL: http://www.ling.su.se/staff/tamm/affCBMatrasfin.pdf (дата обращения 16.05.2009)

139. Kortlandt F. Historical laws of Baltic accentuation Text. / F. Kortlandt // Baltistica. 1977. - T. 13(2).-P. 319-330.

140. Kortlandt F. The rise and fall of glottalization in Baltic and Slavic Text. / F. Kortlandt // Linguistica Baltica. 1998. - Vol. 7. - P. 147-150.

141. Krautmane-Lohmatkina L. Pope un kaiminizloksnes Text. / L. Krautmane-Lohmatkina / redigejusi B. Laumane. Riga: Latvijas Universitätes Latviesu valodas institüts, 2002. -368 1pp.

142. Laigonaite A. Lietuviq bendrines kalbos acentologija Text. / A. Laigonaite. -2-asis patais. leid. Vilnius: Gimtasis zodis, 2002. - 160 p.

143. Latkovskis L. LTvänu izloksne Text. / L. Latkovskis // Filologu biedrTbas raksti. 1940. - 20.sej. - 134.-158.1pp.

144. Laua A. Latviesu literäräs valodas fonetika Text. / A. Laua. 4., pärstädätais un papildinätais izdevums. - Riga: Zvaigzne ABC, 1997. - 160 1pp.

145. Lehiste I. Politonicity in the area surrounding the Baltic Sea Text. / I. Lehiste // Nordic Prosody: Paper from a Symposium / Ed. by E. Gärding, G. Bruce, and R. Bannert. Lund, 1978. - P. 237-247.

146. Lehiste I. An Estonian word game nad the phonematic status of long vowels Text. / I. Lehiste // Linguistic Inquiry. 1985. - Vol. 16. - № 3. - P. 490^192.

147. Lehiste I. Search for Phonetic Correlates in Estonian Prosody Text.

148. I. Lehiste // Estonian Prosody: Papers from a Symposium / ed. by I. Lehiste, J. Ross. Tallinn: Institute of Estonian Language, 1997. - P. 11-34.

149. Lehiste I. Eesti salakeel ja pikkade vokaalide fonemaatiline staatus Text. /1. Lehiste // Keel Kirjanduses / koost. J. Ross. Tartu: Ilmamaa, 2000. - 199-204 lk.

150. Lehiste I., Teras P., Pajusalu K., Tuisk T. Quantity in Livonian: preliminary results Text. / I. Lehiste, P. Teras, K. Pajusalu, T. Tuisk // Linguistica Uralica. -2007.-Vol. 43. -№ l.-P. 29-44.

151. Leikuma L. Par Izvaltas izloksnes intonäcijäm Text. / L. Leikuma // Valodas aktualitätes — 1983. Riga: Zinätne, 1984. - 79.-85.1pp.

152. Leskauskaite A. Pietij aukstaiciij vokalizmo ir prozodijos bruozai Text. / A. Leskauskaite. Vilnius: Lietuviij kalbos instituto leidykla, 2004. - 295 p.

153. Liberman A. Germanic Accentology: The Scandinavian Languages Text. / A. Liberman. — Minneapolis: University of Minnesota Press, 1982. -392 p.

154. LTnins K. Brinkinieku izloksnes värdi Text. / K. LTnins // Filologu biedrlbas raksti. 1923. 3.sej. - 42.-47.lpp.

155. LTnins K. Par zilbju pagarinäsanu un salsinäsanu Text. / K. LTnins // Filologu biedrlbas raksti. 1928. - 2.sej. - 56—59.1pp.1. V V

156. Markeviciene Z. Aukstaiciij tarmiij tekstai 1 Text. / Z. Markeviciene. Vilnius: Vilniaus universiteto leidykla, 1999.

157. Markusa D. Zilbes intonäcija latviesu valodas skanu mäclbä. Auszemnieku dialekta zilbes intonäciju sistemaText. / D. Markusa. Riga: Latvijas Universität©, 1993.- 144 lpp.

158. Maziuliene I. Centrines siaures zemaiciij tarmes prozodija: Instrumentinis ir sociolingvistinis tyrimas Text. /1. Maziuliene // Kalbotyra. 1996. - T. 45(1). -P. 30-115.

159. Mikuleniene D. Cirkumfleksine metatonija lietuviij kalbos vardazodiniuose daiktavardziuose ir jos kilme Text. / D. Mikuleniene. Vilnius: Lietuviij kalbos instituto leidykla, 2005. 330 p.

160. Muizniece L. Latviesu valodas praktiskä fonologija Text. / L. Muizniece. -Riga: Rasa ABC, 2002. 168 lpp.

161. Mülenbachs K. Latviesu valodas värdnlca Text. / K. Mülenbachs / Redigejis, papildinäjis, turpinäjis J. Endzellns. — Sej. I-IV. Riga: IzglTtTbas Ministrija, 19231932.

162. Must M., Univere A., Pöhjaeesti keskmun*e. Häälikulisi ja morfoloogilisi peajooni. Eesti Keele Instituudi toimetised 10. — Tallinn: Eesti Keele Instituut, 2002. - 456 lk.

163. Ozolina M. PiezTmes par ergleniesu, ogreniesu u katreniesu izloksni Text. / M. Ozolina // Filologu biedrlbas raksti. 1934. - 14.sej. - 120.-129.1pp.

164. Ozolina M. Vestieniesu izloksne Text. / M. Ozolina // Filologu biedrlbas raksti. 1937. 17.sej. - 76.-97.lpp.

165. Pajusalu K., Hennoste T., Niit E., Pali P., Viikberg J. Eesti murded ja kohanimed Text. / K. Pajusalu, T. Hennoste, E. Niit, P. Päll, J. Viikberg. Tallinn, 2002. - 320 lk.

166. Pakerys A. Skiemens sudaromieji ir skiemeniniai garsai Text. / A. Pakerys // Lietuviq kalbos fonetikos skaitiniai: skiriama aukstiyij mokykli} studentams lituanistams / Sudare R. Kliukiene. Vilnius: Petro ofsetas, 1997. - 206-210

167. Pakerys A. Lietuviq bendrines kalbos prozodija Text. / A. Pakerys. Vilnius: Mokslas, 1982.-214 p.

168. Pakerys A. Lietuviq bendrines kalbos fonetika Text.: vadovelis aukstiyijVmokyklij studentams / A. Pakerys. Vilnius: Zara, 1995. - 325 p.

169. Paula L. Ivandes izloksne Text. / L. Paula // Filologu biedrlbas raksti. 1926. — 6.sej. — 48.-62.lpp.

170. Paula L. Zleku izloksne Text. / L. Paula // Filologu biedrlbas raksti. — 1927. -7.sej. — 31.-55.lpp.

171. Pläkis J. Par latviesu valodas diftongiem Text. / J. Pläkis // Acta Universitatis Latviensis. 1924. - lO.sej. - 157.-161.1pp.

172. Pläkis J. Intonäciju maina leisu un latviesu tautosillabiskos voc.+l, r, m, n (arl v,j) savienojumos, kas celusies aiz näkosäs zilbes patska^a zuduma Text. / J. Pläkis // Filologu biedrlbas raksti. 1930. - lO.sej. - 63-65.lpp.

173. Plüme M. Raunas izloksne Text. / M. Plüme // LPSR Zinätnu AkademijasValodas un literatüras institüta Raksti. 1954. - 3.sej. - 137.-174.1pp.

174. Poisa M. Vidzemes seliskäs izloksnes. 1. d. Text. / M. Poisa. Riga: Zinätne, 1985.-295 lpp.

175. Poisa M. Vidzemes seliskäs izloksnes II Text. / M. Poisa. Riga: Latviesu valodas institüts, 1999. - 316 lpp.

176. Rage S. Par zilbes intonäciju un latviesu literäräs valodas normu Text. / S. Rage // Latviesu valodas kultöras jautäjumi. 1975. -11. laid. - 99.-121 .lpp.

177. Riad T. The origin of Scandinavian tone accents Text. / T. Riad // Diachronica. 1998. -Vol. 15.-№ l.-P. 63-98.

178. Rudzlte M. Latviesu dialektologija Text. / M. RudzTte. Riga: Latvijas valsts izdevniecTba, 1964. - 432 lpp.

179. RudzTte M. Latviesu valodas vesturiskä fonetika Text. / M. RudzTte. Riga: Zvaigzne, 1993.-381 lpp.

180. Senkevice E. Snepeles pagasta izloksnes Text. / E. Senkevice // Filologu biedrlbas raksti. 1938. - 18.sej. - 19.-3 l.lpp.

181. Serzants I. Die Intonationen der suffixalen und Endsylben im Lettischen. Synchronie und Diachronie Text. /1. Serzants // Baltu Filologija. 2003. - 12.sej. -l.d.-83.-122.1pp.

182. Serzants I. Dazi latviesu prosodiskäs sistemas aspekti Text. / I. Serzants // Baltu Filologija.-2006. 15.sej.- l./2.d.-95.-110. lpp.v V

183. Smite Т. Sarkanmuizas pagasta izloksne Text. / T. Smite // Filologu biedrlbas raksti. 1928. 8.sej. - 108.-134.lpp.

184. Stundzia B. Endzelyno desnio statistine analyze: daiktavardis ir büdvardis Text. / B. Stundzia//Baltistica. 1985. -T. 21(2). -P. 142-151.

185. Stundzia B. Lietuviq bendrines kalbos kirciavimo sistema Text. / B. Stundzia. — Vilnius: Petro ofsetas, 1995. -218 p.

186. Tuisk T. Kestussuhted liivi keeles Text.: magistritöö / T. Tuisk. Tartu: Tartu Ülikool, 2006.-71 lk.

187. Viitso T.-R. On the phonological role of stress, quantity and stod in Livonian Text. / T.-R. Viitso // Советское финно-угроведение. 1974."- Т. 10. - С. 159— 170.

188. Viitso T.-R. Läänemeresoome fonoloogia küsimusi Text. / T.-R. Viitso. -Tallinn: Eesti NSV Teaduste Akadeemia Keele ja Kirjanduse Instituut, 1981. — 134 lk.

189. Viitso T.-R. Stress and quantity in North Setu (South Estonia) Text. / T.-R. Viitso // Linguistica Uralica. 1990. - Vol. 26. - №2. - P. 81-88.

190. Viitso T.-R. The prosodic system of Estonian in the Finnic space // Estonian Prosody: Papers from a Symposium / ed. by I. Lehiste, J. Ross. Tallinn: Institute of Estonian Language, 1997. - P. 222-234.

191. Viitso T.-R. Structure of the Estonian language: phonology, morphology and word formation // Estonian Language / ed. by M. Erelt. — Linguistica Uralica. Supplementary Series. — Vol. 1. Tallinn: Estonian Academy Publishers, 2003. — P. 9-92.

192. Viitso T.-R. Rise and development of the Estonian language // Estonian Language / ed. by M. Erelt. Linguistica Uralica. Supplementary Series. - Vol. 1. -Tallinn: Estonian Academy Publishers, 2003. - P. 130-229.

193. Viitso T.-R. Survey of previous research on Livonian prosody Text. / T.-R. Viitso // Liguistica Uralica. 2007. - Vol. 43. - №1. - P. 23-28.

194. Viitso T.-R. Livonian gradation: types and genesis Text. / T.-R. Viitso // Liguistica Uralica. 2007. Vol. 43. №1. P. 45-62.

195. Vlksne T. Daudzesiesu izloksne Text. /1. VTksne // Filologu biedrlbas raksti. 1937.- 17. sej.- 143.-161.lpp.

196. Wiik K. Liivin katko Text. / K. Wiik. — Turku: Turun yliopisto, 1989. -118 s.

197. Wiik K. The Baltic Sea Prosodic Area Revisited Text. / K. Wiik // Itämerensuomalainen kultuurialue — The Fenno-Baltic Cultural Area / Ed. by S. Suhonen. Castrenianumin toimitteita. - 1995. - T. 49. - P. 75-90.

198. Young S. Endzelin's law and acute tone in Latvian Text. / S. Young // Linguistica Baltica. 1994. - T. 3. P. - 101-108.

199. Zinkevicius Z. Lietuviq dialektologija Text.: lyginamoji tarmiij fonetika ir morfologija / Z. Zinkevicius. —- Vilnius: Mintis, 1966. 541 p.

200. Zinkevicius Z. Del akuto ir cirkumflekso skyrimo Rytij Lietuvos tarmese Text. / Z. Zinkevicius // Baltistica. 1974. - T. 10. - P. 93-94.

201. Zinkevicius Z. Lietuviq kalbos istorine gramatika. T. I: Jvadas; Istorine fonetika; Daiktavardziq linksniavimas Text. / Z. Zinkevicius. Vilnius: Mokslas, 1980.-283 p.

202. Zinkevicius Z. Lietuviq kalbos dialektologija Text.: vadovelis aukstiyij mokyklij lietuviij kalbos ir literatüros specialybes studentams / Z. Zinkevicius. 2-asis fotogr. leid. - Vilnius: Mokslo ir enciklopedijij leidykla, 1994. — 192 p.