Слова с корнем благ- в церковнославянском и современном русском языках

Плахова, Анна Александровна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Слова с корнем благ- в церковнославянском и современном русском языках

Год: 2009
Автор научной работы: Плахова, Анна Александровна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Москва
Код cпециальности ВАК: 10.02.01

450 руб.

Диссертация по филологии на тему 'Слова с корнем благ- в церковнославянском и современном русском языках'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Слова с корнем благ- в церковнославянском и современном русском языках"

На правах рукописи

ПЛАХОВА Анна Александровна

СЛОВА С КОРНЕМ БЛАГ-В ЦЕРКОВНОСЛАВЯНСКОМ И СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ

ЯЗЫКАХ

Специальность 10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва-2009

003464338

Работа выполнена на кафедре современного русского языка Московского государственного областного университета

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор Леденёва Валентина Васильевна

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор филологических наук, профессор Войлова Клавдия Анатольевна (Московский государственный областной университет, кафедра славянской филологии)

кандидат филологических наук доцент Иванова-Аллёнова Татьяна Юрьевна (Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет)

Московский государственный гуманитарный университет им. М.А. Шолохова.

Защита состоится 02. апреля 2009 года в 15.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.155.02. по защите докторских и кандидатских диссертаций (специальность 10.02.01 - русский язык, 13.00.02 - теория и методика обучения и воспитания [русский язык]) при Московском государственном областном университете по адресу: 105005, г. Москва, ул. Ф. Энгельса, д.21а.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского государственного областного университета по адресу: 105005, г. Москва, ул. Радио, д. 10а.

Автореферат разослан февраля 2009 года.

Ученый секретарь

диссертационного совета с-^г-« ' д.ф.н. проф. Леденёва В.В.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Как указывает Т.И. Вендина, «вопрос о роли старославянского (церковнославянского) языка в формировании концептосферы языка русской культуры является сегодня чрезвычайно важным, особенно в связи с развернувшимися лингвокультурологическими исследованиями, поисками христианских основ отечественной культуры» [Вендина, 2007, с. 3]. Сопоставление двух культурных традиций - светской и церковной, -запечатлевшихся в репрезентирующих их современном русском и церковнославянском языке, становится особенно актуальным, поскольку «вся история русского литературного языка рассматривается с позиций противопоставления двух традиций - народной и церковнославянской, взаимодействие которых имело довольно продолжительный и интенсивный характер. В ходе этого взаимодействия происходили качественные изменения в словарном составе русского языка, переосмысление ценностей, духовных ориентиров под влиянием новых форм культурной активности» [Вендина, 2007, с. 4].

Актуальность предпринятого исследования определяется, в первую очередь, ролью старославянского языка и языка церковнославянского как его преемника в истории русского литературного языка. Это обусловливается и совершенно особым, во многом новым статусом церковнославянского языка в современном российском обществе. Проникновение в сокровищницу сакрально-богослужебного языка Русской Православной Церкви через структурно-семантический анализ одного из важнейших словообразовательных гнезд (каковым и является гнездо с ядерной единицей благо) и сопоставление его с данными современного русского языка позволяет сфокусированно сопоставить две различные языковые картины мира, определив, таким образом, ценностные ориентиры Православия сквозь призму церковнославянского языка и их восприятие современным российским социумом через данные современного русского языка. Подчеркнем, что при сопоставлении мы касаемся принципиально различающихся языковых картин мира. Если русский язык, как язык национальный, в своих формах и категориях непременно будет отсылать нас к национальному способу выражения и восприятия мира и таким образом репрезентировать русскую ментальность', то язык церковнославянский, будучи языком наднациональным, сакральным языком Священного Писания и православного богослужения, отражает не особенности отдельной нации, а христианские, вненациональные, по словам апостола Павла, идеалы и чаяния:

Н^СТЬ 1йд£й, НИ ё^ИИНЪ: Н*ЁсТЬ р^ЕЪ, НИ СБОБО'дь: Н-Ёсть /И&КЕСКЖ По'/1Ъ, ни женсгж: вен во вы едино естс w ^ртЁ iücfc (Гал. 3:28).

1 Под менталъностъю, вслед за В.В. Колесовым, мы понимаем национальный способ выражения и восприятия мира, общества и человека в формах и категориях родного языка, способность истолковывать явления как их сущности и соответственно действовать в определенной обстановке (см. Колесов В.В. Русская ментальность в языке и тексте. - СПб., 2007, с. 13)

Объектом настоящего диссертационного исследования стали слова с корнем благ- в церковнославянском и современном русском языках как носители семантического компонента, соотносящего лексические единицы с одним из ключевых концептуальных понятий - БЛАГО.

Предметом исследования являются семантика слова благо и структурно-семантические особенности слов с корнем благ- в церковнославянском и современном русском языках, а также их функционирование в текстах.

Основная цель работы - охарактеризовать слова с корнем благ- в церковнославянском и современном русском языках с точки зрения их структурно-семантических и функциональных особенностей, раскрыть, как с помощью рассматриваемых единиц репрезентируются в данных языках определенные ценностные ориентиры.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1) установить объем БЛАГА как категории этической системы Православия и этической внерелигиозной категории, требующей номинации языковыми средствами;

2) исследовать состав единиц с корнем благ- в лексике современного русского языка и церковнославянском словаре по данным лексикографических, источников;

3) произвести сопоставительный семантический анализ слов с корнем благ- в указанных лексических системах;

4) определить особенности эволюции семантической структуры, приведшие к возникновению б значении корня благ- отрицательнооценочной семы у единиц лексической системы современного русского языка;

5) сравнить функциональность исследуемой группы слов в текстах светской и православной периодики XXI в.;

6) составить (реконструировать) словообразовательное гнездо с корневым компонентом благ- в церковнославянском языке;

7) проанализировать особенности образования композит с корнем благ- и объем их семантики в современном русском языке;

8) рассмотреть семантическое поле «Человек» в церковнославянском и современном русском языках в рамках исследования понятия БЛАГО и определить сходства и различия в репрезентации свойства человека как субъекта деятельности и носителя сознания посредством слов с корнем благ-,

9) сопоставить семантические объемы слов благо и добро, как семантически соотносительных, в церковнославянском и современном русском языках и установить ценностное преимущество ДОБРА или БЛАГА в каждой из языковых картин мира.

Основная гипотеза исследования: в языковой картине мира современного человека отражается его прагматическое мировосприятие, и ценностные ориентиры направлены на дольнее, т.е. утилитарно-полезное, что и репрезентирует современный русский язык через слова с корнем благ-,

тогда как все стремления человека-христианина ориентированы к горнему - к Богу, Который есть Высшая Ценность, Высшее Благо, что сохраняется и проявляется в семантике и функциональности слов с корнем благ- в церковнославянском языке.

Положения, выносимые на защиту:

1. Благо - одно из центральных вероучительных понятий, которое не является настолько узким, чтобы распространяться исключительно внутри одной вероучительной системы. Это центральное понятие любой этической системы, получающее свое истолкование в соответствии с ее ценностной ориентацией.

2. В церковнославянском языке значение слова благо складывается из нескольких семантических компонентов, центральным и смыслоопределяющим среди которых является Благо как ценностный ориентир христианской (православной) этической системы - идеал, цель христианской жизни (уподобление Богу и соединение с Ним). В значении слова благо современного русского лексикона определяющей становится сема 'польза'.

3. В церковнославянском языке бесприставочные образования с корнем благ- (за исключением некоторых сложных слов) не несут отрицательной семантики; производные слова лексической системы современного русского языка с исследуемым корнем активно развивают отрицательное значение, что связано с переосмыслением многих ценностных понятий в процессе секуляризации русской культуры. В значениях некоторых единиц с корнем благ- в современном русском языке доминируют семы негативной оценки, вследствие того что в наивной картине мира благом может быть поименовано все, в том числе и не благо.

4. В современном русском языке функциональность слов с корнем благ-невысока и стилистически обусловлена. Выявляется тенденция сужения круга слов с искомым корнем в текстах газетно-публицистического и художественного стилей. В текстах церковно-религиозного стиля современного русского литературного языка используется полный состав словообразовательной парадигмы с корневым компонентом благ-.

5. Количественный состав и семантическое наполнение наименований лица с корнем благ- различается в церковнославянском и в современном русском языках даже в той части текстов последнего, которые отражают так называемую элитарную речевую культуру.

6. Ценностная составляющая семантики слов благо и добро в церковнославянской и русской лексических системах различна, что связано с проявлением дифференциации критериев ментальной оценки, репрезентируемых этими языковыми системами.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

- выполнен в сопоставительном плане структурно-семантический анализ словообразовательного гнезда с ядерной единицей благо в

церковнославянском и современном русском языках, образующих на современном этапе сакрально-повседневное двуязычие;

- с опорой на разнообразный фактический материал проанализированы состав, семантический объем и функционально-стилистическая значимость единиц словообразовательных гнезд с ядерной единицей благо в церковнославянском и современном русском языках;

- уточнено происхождение части единиц с корнем благ- путем прямого калькирования греческих единиц, выявлены дериваты, образовавшиеся на чисто славянской почве;

- представлена версия реконструкции словообразовательного гнезда с ядерной единицей благо в церковнославянском языке, в том числе за счет выявления словообразовательных процессов внутри него, что является попыткой составления фрагмента словообразовательного словаря церковнославянского языка в современном его функционировании;

- в отношении понятия БЛАГО сопоставлены отражаемые текстами ценностные ориентиры современного человека и человека православного, идеалы которого над- и вне-временны.

Теоретическая значимость исследования определяется комплексным анализом слов с корнем благ- в двух сосуществующих на протяжении более чем тысячелетие языковых системах с применением антропоцентрического подхода к трактовке данных.

Практическая значимость диссертации обусловлена обработкой и систематизацией словарных данных церковнославянского и современного русского языков относительно определенной группы слов, а также анализом конкретного языкового материала: церковнославянских текстов, текстов светских и православных СМИ и Национального корпуса русского языка.

Материалы исследования и его данные могут быть рекомендованы к использованию в курсах «Современный русский язык. Лексикология. Словообразование», «История русского литературного языка», «Церковнославянский язык», «Лингвистический анализ текста», «Стилистика», при подготовке спецкурсов и разработке тематики спецсеминаров по лексической семантике, в лексикографической практике.

Материалом исследования послужили данные толковых словарей современного русского языка и церковнославянского словаря, церковнославянских текстов Священного Писания и богослужебных книг, данные выборки по газетно-публицистическим источникам «Московская правда», «Правда», «Возглас», а также данные Национального корпуса русского языка.

Специфика темы диссертационного исследования обусловила выбор методов: использовались метод наблюдения, метод направленной выборки и сплошной выборки материала, метод описания и интерпретации текстовых фактов; сравнительно-сопоставительный и историко-этимологический методы, метод функционально-стилистического анализа, семантический анализ, а также статистический (элементарных статистических подсчетов).

Апробация исследования. Основные теоретические положения диссертации обсуждались на заседаниях кафедры современного русского языка и аспирантского объединения МГОУ. Автор выступал с докладом на Всероссийской научной конференции, посвященной 75-летию со дня рождения П.А. Леканта 22 ноября 2007 г.

Структура диссертации. Работа состоит из Предисловия, Введения, трех глав, Заключения, Библиографического списка, Списка сокращений и четырех Приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В ПРЕДИСЛОВИИ обоснован выбор темы, подчеркнута ее актуальность, определены предмет и объект исследования, охарактеризована его научная новизна, поставлена основная цель, выдвинуты задачи, названы методы исследования, обоснована его теоретическая и практическая значимость, выдвинута основная гипотеза исследования и выносимые на защиту положения, описан изучаемый материал.

Во ВВЕДЕНИИ раскрывается содержание понятия БЛАГО. Мы принимаем во внимание то, что, согласно определению православной этики, Благо - конечный (предельный) предмет стремления человека, движение к которому не нуждается в дальнейшем обосновании; в богословии Благо -одно из Божественных имен. Как философская категория, БЛАГО имеет сверхбытийный статус высшей универсальной ценности, не постигается ни одним из чувств, не доступно воображению, превосходит любое рассудочное построение и не вмещается умом [ПЭ, Т. 5, с. 233]. Вопрос о Благе ставился в философии в связи с уяснением смысла бытия и человеческого существования как вопрос о Высшем Благе (термин введён Аристотелем -лат. summum bonum), в зависимости от которого определялась соотносительная ценность всех других благ. В современной этической науке существует понятие Высшего блага: это безусловная цель, к которой в конечном итоге стремятся все люди, какие бы конкретные цели они ни преследовали и к каким бы конкретным благам они ни стремились. Учет данных сведений требуется в диссертации для анализа семантики лексических единиц с корнем благ- в избранном сопоставительном плане, необходим при наличии на современном этапе сакрально-повседневного двуязычия (естественного для православных верующих) и в связи с особенностями антропоцентрической парадигмы, доминирующей в языкознании XXI в.

ПЕРВАЯ ГЛАВА «Слова с корнем благ- в церковнославянском языке» посвящена анализу единиц, транслирующих понятие БЛАГО, сформировавшееся в православном догматическом и нравственном богословии и святоотеческой традиции, на которые мы опирались. Именно этот объем понятия ложится в основу значения корня благ- слов церковнославянского языка. Особое внимание уделено вероучению Псалтири о Благости Господней и сфокусированному изучению его текстов.

Проанализирована семантическая структура слова благо и его производных в церковнославянском языке, как репрезентанта понятия БЛАГО, определена семантическая значимость ряда слов-понятий с данным корнем, получили оценку особенности функционирования единиц с корнем благ- в Псалтири.

Установлено, что церковнославянский словарь свидетельствует о весьма широком круге слов - как однокорневых, так и сложных, -характеризующихся принадлежностью к словообразовательному гнезду с ядерной единицей благо (310 единиц). Такое многообразие дериватов может быть объяснено, на наш взгляд, следующим: Благо ~ одно из свойств Бога в православном дошатическом учении мировосприятия, а церковнославянский язык (преемник старославянского), как язык сакральный, бесспорно, отражает теоцентрическую систему ценностей, излагаемых в его текстах.

Мы исходим из того, что понятие о благе формируется на основании учения Православной Церкви о существе Божием, которое опирается на аксиому о недоступности для человеческого познания сущности Божией, имеет своим содержанием свойства Божии (общие всем Лицам Святой Троицы), принадлежащие самому существу Божию и отличающие Его от всех прочих существ. Будучи Личностью и заключая в Себе совершенную полноту бытия, Бог имеет две группы свойств: апофатические (или онтологические) свойства, характеризующие совершенство божественной природы) и катафатические (или духовные) свойства, имеющие отношение к Богу именно потому, что Он личностное существо, Которое «благоволит открыть Себя людям» [Давыденков, 1997, с. 82]. Мы принимаем как опорное для анализа семантики положение: «В соответствии со свойствами Божиими Священное Писание образует имена, с помощью этих имен Церковь и выражает свой опыт богопознания» [Там же. С. 87]. Византийское богословие называет эти Божественные имена энергиями. Именно к энергиям Бога, именам Божиим, или катафатическим свойствам, наряду с Разумом, Премудростью, Всеведением, Святостью, Светом, Всемогуществом, Всеблаженством, Любовью, Милостью и Правдой относится и Благость.

Весьма важно отметить тот факт, что Благость Божия неслучайно оказывается в триаде катафатических свойств Любовь - Благость - Милость. Не будучи тождественными, эти понятия становятся взаимозаменяемыми не только в святоотеческих творениях и догматических сочинениях православных богословов, но и в Священном Писании. «Наивысшее свидетельство бесконечной Благости Божией к человеческому роду — дело нашего спасения, совершенное Сыном Божиим: Тлкш во возлюби егъ туъ, йкш й <.нл своего единородного ¿мъ есть, да всак-ь в-ергий въ бнь не погибнет-ъ, но ишть жнео'тъ вечный (Ин. 3:16). Величие Божественной любви открылось в том, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками (Рим. 5:8). ...Не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши (1 Ин. 4:10).

Очень важна трактовка блага в нравственном богословии для понимания семантического объема единиц с корнем благ-. М. Олесницкий пишет, что идея блага неразрывно связана с идеей нравственности. Благо вообще есть соответствие предмета или существа своему назначению или своей цели. Так как в человеческой природе есть много различных сторон (телесная, или физическая, житейская и общественная, умственная, или интеллектуальная, эстетическая и т.д.), то для него существует много различных благ и возможны различные виды счастья. Благо для него — пища и питье, утоляющие его голод, благо для него — промышленность и торговля для удовлетворения житейских потребностей, благо — общество, как возможность общения с подобными себе, благо — наука и искусство, удовлетворяющие стремление к истине и красоте. И есть немало людей, расположенных довольствоваться счастьем, доставляемым, главным образом, этими видами благ. «Между тем, есть у человека высшее благо, в котором заключено и высшее счастье для него. Это высшее благо и высшее счастье состоит в общении с Богом, что достигается добродетельной жизнью. Благоугождая Богу, человек находится в состоянии богосыновства и принадлежит к царству Божию; а в этом-то и состоит высшее назначение или цель каждого человека, и самое основное его благо. В священном Писании это благо представляется под образом многоценного бисера, ради приобретения которого купец продал все, что имел: Иже шк^тъ ёдйнъ /иногоц^ненъ внсерт., ш!дъ продлде вса, ¿¿им йжаше, н кйпй его (Мф. 13:46)» [Олесницкий, 1907]. Это толкование позволяет установить важнейшие компоненты значения корня благ-, речь о которых ниже.

Бог Сам в Себе исполнен любви к благу и неизменно всегда блажен. Так и называет Бога ап. Павел: ...Елженнын й ёдйнъ сильный, црь цлрствХмфи^ъ й гдь господствХкфн^ъ (1 Тим. 6:15). Благостию и любовью в Боге называется такое свойство, по которому «Бог всегда готов сообщить и действительно сообщает тварям своим столько благ, сколько каждая из них может принять по своей природе или состоянию» [Боголюбский, 1905, с. 11]. Сотворив всех и все по любви Своей, Бог направляет всех и все любовью Своей ко благу. Блгь гдь всАческн/иъ, й цкдршты ¿гш на вс^ъ д-Ёи-Ь^ъ ёгш (Пс. 144:9). Св. Отцы считали это свойство главной причиной творения и промышления: «Благость побудила Бога создать мир, и все промыслительные действия Бога суть проявления Его благости» [Давыденков, 1997, с. 101].

В Ветхом Завете аналогичное еврейское понятие имело значение, эквивалентное содержанию слов благой, добрый, прекрасный, хороший (с греч. ауабо?, каХос,, /р^сгтос;). При этом благо любой вещи осмысливается в отношении к Богу-Творцу. Подчеркнем, что в работе учтено, что понятия Благо, Любовь, Милость в библейских текстах оказываются совпадающими, а выражающие их единицы взаимозаменяемыми.

Псалмы в этом отношении исключением не являются: мы отметили сближение понятий Благость и Милость, синонимизацию воплощающих их единиц. По богословскому толкованию, Благость от Милости отличается тем, что первое понятие указывает на постоянное дарование нужных благ всем существам, а Милость есть более частное понятие - снисхождение к немощам нуждающихся (прощение грехов, исцеление болезней и т.п.) [см. Макарий (Булгаков), митр., 1999, с. 140]. В Псалтири, как отмечает П.А. Юнгеров, такого разграничения нет [см. Юнгеров, 2006, с. 68-69], что подтверждают исследованные тексты: Блгь и прав-ь гдь, сегш ради ^коноположнт'ь согр'ЬшйИфы-и'ь на пЯтн. Иаставитъ кршткТл на сйдъ, наХчйтъ кршткГд п&те/И*ь своилъ. Вей пХтТе гдни шть и истин а, в^ыеммфылъ ^в^та егш н свидНзжа ёгш (Пс. 24:8-10); ОуЧлыши /на, гди, йкш вигл млть твоа: по .множеств^ фсдротъ твой^ъ приври на ла (Пс. 68:17) и под, В связи с этим мы также обратили внимание на тот факт, что «на страницах Псалтири несравненно чаще, чем правда и правосудие, а тем более, чем ярость и гнев, встречаются милость, милосердие Господни. И это понятно, если принять во внимание особенности духа и характера вероучения псалмопевцев. Это нравственное свойство Божие было ближе других понятно их собственному любящему сердцу» [Там же. С. 66].

Мы осмысляли в ходе исследования, как же отражается в сакральном языке Русской Православной Церкви это важнейшее этико-догматическое понятие. С сожалением отметим, что на настоящий момент достойного словаря церковнославянского языка не существует. Словарь прот. Г. Дьяченко [Дьяченко, 2001. Репринтное воспроизведение издания 1900 г.] требует значительной доработки и расширения, но мы используем материал, предложенный именно в этом словаре как единственном и в своем роде авторитетном источнике, ориентируясь также и на различного рода богословские словари и энциклопедии2.

В диссертации указывается, что понятие БЛАГО в церковнославянском языке раскрывается не только благодаря значению собственно слова благо, но и благодаря значениям слов благость и благой. Связано это с тем, что во многих текстах Священного Писания, святоотеческих, литургических и иных существительные благо (шго) и благость (кла'гость, клдгостынл) дублетны, а прилагательное благой (еллп, елдгйн) атрибутивно выражает то же свойство, качество, что и существительное.

Блдго - добро, доброе деяние, все служащее счастью. О^клонйса го злл й сотвори ел го, н всмЙса въ в-Ект» В'Ёкл (Пс. 36:27).

2 Особого внимания требуют, например, Православная энциклопедия и Православный богословский энциклопедический словарь

Елдги; нареч., клги> есть в знач. сказ. Елгш есть йспов-ёдлтиса гдеви й п-ёти йжсни твосжХ, вышшй (Пс. 91:2).

В церковнославянских текстах семантическая структура слова елл'го расширяется за счет дублетов клдгость и клдгостьжа.

Благость - доброта, благодеяние; готовность при всяком случае явить наполняющее душу болезнование о благе других, делание для других всего, что им потребно и полезно. Оуждсошдсл ег^рмъ все^шце дггльскда чинондчдл/а, ^е4ла1р та: пот же клгостн ^д'ди ыакх гаки) лгг(ь зиждитма: победим ео есама п^еозшлд ¿ей чиня, дотд {ождши (канон Пресвятой Богородице в субботу на повечерии, глас 1).

Блдгостына - 1. добро; 2. благость; 3. блаженство. и не сотворишь лшости

СЪ ДО/иожъ 1£ров<шовылп1, С£Й есть ГЕДЕШИТ!, по ВСЕЙ еллг01тынн ёги), МЖ£

сотвори со жлелп. (Суд. 8:35).

Бллгий (в 1-м значении) - хороший; Может употребляться во множественном числе как субстантив елдгда - благосостояние, благоденствие. и в^Ашл грлды высшкта, й Ц)Д£рЖ<5ш<1 ДОЛЫ пшлны всё^ъ ен^ги^ъ, клзда^и шгрлждены к<м1ЕнТеж-ъ, вТнограды й лмслииы й всако древо сн^дное во (Множество, й йдоим й нлсытишлсл, й оу-толст-Кшл Й р<13ШНрНШ<1СА во влгостн твоей велйц'Ьй (Неем. 9:25). Елдгш - благополучный, счастливый. Благодатный,

приятный. ПлОТ1И колен рпеншдгоса НДСI р'дн, пост^ддешд й п0г[£е£ннд, й е0ск(шд из' ли'^ткыр, воспонжг шголнци: с^тессдн п^дьослдшлп ц|'коеь теон до-ге, й н(л1и{й жизнь нл'ш^, такт елг4 й ш-Ьколшц» (стихиры на Господи воззвах в субботу на великой вечерне, глас 1).

Представленные толкования значений, как кажется, должны быть значительно более широкими, поскольку, например, Благо как свойство Божие значительно шире утилитарного понятия добро (как и благость -доброты). В диссертации принимается, что осознание Блага именно как определенной Божественной энергии проявляется в толковании слова елдгость: «готовность при всяком случае явить наполняющее душу болезнование о благе других, делание для других всего, что им потребно и полезно» (актуализируется сема - 'свойство Божие', поскольку данное постоянное свойство может быть только свойством Всеблагого Бога). См.: П|£ст5/плеша

ПЛОДОМ! И>Л1^1|]ЕЛ!11Л Д^ше'н ШЖНКОТВО^Н ДОТЕ постоли НСТНННЫЛШ Н П0КЛАШЛ11, Л10ЛЙСА

йкю црщъ: н ддждь т вг пУте^а прсни> ^одйти й дое^ы^я, честнм^ твонр

ЗЛПОЕ'бдЕН, йкю ДД ЕЖЕСТЕЕННЫА ШШ ТЕОЕА «уллнв®, СО ЕГЬ'жН Л1(еа1|1НЛ1И ТА СЛДЕОСЛОЕЛН

теом № ес'Цъ шее клгосте (Триодь постная, седален по 2-м стихословии, глас 4).

Объединив толкования для определения объема понятия БЛАГО, мы можем выделить четыре семантических компонента: 1) благо как ценностный ориентир определенной (в данном случае христианской, православной) этической системы, некий идеал, цель христианской жизни (клдго 1): Да ГОвер?етъ т£б'1г гдь сокроннф£ свое вмгое, небо, иже д^ти до'ждь зеллн твоей во врё/иа свое, дл блгвитъ бса дфла р8кт1 твой^-ъ: й дйси в^аимъ щыш/нъ лншгилъ, ты же не шдолжйшиса: й ше<мд<5ешн ты жно'гилж га^ыки, тобою же не возоиб/мдйнт-ъ (Втор. 28:12); 2) благо как катафатическое свойство Божие (б,иго 2): БЕЗслокесныр йш^г та полдгдетг два, кжи ело ко кезндчддьное, ндча'ло принте пле при: мы ко рдз^шнти ксзсловесУе грде'шн, рже подлых зд'штш £>лиинои,

ПЫШ&МН ж£ псентпсл, аки> дд рторншн ркы, й гшнй^ы прг^шен'ж МОПр, ёдин£

клан й члв1колвкче (Минея декабрь, Неделя Святых Отец, на великой вечерне стихиры на Господи воззвах); 3) благо как нечто не утилитарно полезное, формирующее способность стремиться к достижению клдгд 1 (клдго 3): Гдн, шли Л1А корень клгн'р, ст(др твои в» (ёрд^ люе (Молитвы на сон грядущим, молитва 7, св. Иоанна Златоуста); 4) материальные ценности, связанные с житейским удобством, благополучием (благо 4): И не поцедите очйлы сосХдшвъ в<5шир»: вса бо бллгл/ь ёптетскла влл1ъ еХдХт-ъ (Быт. 45:20).

Елдго 1 и шго 2 тесно связаны, как мы заключаем, между собой и могут быть в определенных случаях взаимозаменяемыми, семантически не различающимися, поскольку конечная и главнейшая цель жизни христианина состоит в том, чтобы восстановить в себе образ Божий, затемненный после грехопадения, и уподобиться своему Создателю; если цель христианской жизни есть обожение, т.е. соединение с Богом, а клдго 2 (Клдго) есть одно из божественных имен, то шго 1 = Блдго 2: И кто шзлобит-ъ мсъ, Зцк блго'л^ подо'бницы будете (1 Петр. 3:13).

Елдго 3, на наш взгляд, оказывается некоей качественной характеристикой, при наличии которой человек способен к достижению шги 1, что следует из анализа текстов: Клженъ жЗжъ, иже не йде на совНзт'ь нечестивы^-ъ, й на пХти гр^шны^ъ не ста, й нл екдллицж губителей не с£де (Пс. 1:1). Семой клдго 3 определяют и некие нравственные качества, которые необходимо стяжать, чтобы было возможно достижение клдгд 1: И се, жХжъ йженелъ ¡икифъ, сов-Ктиикъ сьж, л^жъ влгь й пркнъ (Лк. 23:50); либо это некие условия, полезные для человека на пути его обожения, формирующие главные, с точки зрения христианского вероучения, качества человека: ^отан

ЕО животъ лнвйти и вндети дни вЯги, ДА оу-держйтт, А^ЫКЪ свой ¡5 5А й о^стн'1; свои ё^е н£ глаголлти льсти (1 Петр. 3:10). При этом весьма важно отметить, что стяжание подобных качеств возможно только при условии воздействия Божественной благодати, т.е. энергии Самого Бога, т.е. Еддгд 2 (Податель благих)

Еллго 4, как принадлежащее к кругу материального, утилитарного, прагматического, ценностного значения в системе христианской этики практически не имеет, как свидетельствует анализ текстов. То, что названо этим понятием, может быть даровано Богом человеку, способному использовать материальные блага для блага (пользы) других: И бЯдешн

о^повла НА ГАЛ, й во^ведет-к та на бллгшт& зетныл, й оди^битъ та

наи^дк-иъ мкшвд отца твоегш: оуттл во гдна гллша па (Ис. 58:14). Само же по себе это не должно иметь ценности для христианина (Не йлл/иы во "зд-С-прЕБЫвавфлги) грлдл, но грлдХцмгш в^ыскХс/иъ (Евр. 13:14)), поскольку, по словам Спасителя, йд^же во есть сокро'вицк ваше, тХ бХдетъ н сердце ваше (Мф. 6:21). Таким образом, шго 4 не только не находится в ряду трех первых составляющих, но и зачастую вступает в противоречие с ними, актуализируя сему 'земное, дольнее' в противоположность семе 'небесное, горнее'. Если елаго 1 (и К «го 2 в определенных случаях) - это понятие высшего христианского идеала, то елдго 4 может трактоваться как антиидеал, антиценность, то, от чего необходимо отрешиться на своем пути за Христом: ЯНД^И ДОТ4 ^ЛДИ НрОДНВО/И^ ПОреКНОБШ ¿СИ, НИфеТ^ ВОЛЬНЫМ ЙЗК^ВШН, Н В(Л блша ли'рд сег«? прзр'Елл ¿ей, Ел'/шшлл, п^лирм же еилгЗа юе^ётши, рзддс'ши д^ы т!?не (нр т^'к5/н[|Ш/И1 н твоегц! ¿^(тЙынй'а п|0(а1|1ыл11 (Минея, января 24-го, служба блж. Ксении Петербуржской, стихиры на Господи воззвах).

Графически взаимодействие между семантическими компонентами, формирующими понятие БЛАГО в церковнославянском языке, по данным текстов, можно представить следующим образом:

Е^го 1

Бд4го 2

Благо 3

еллго 4

В диссертации развернуты частные комментарии в целях аргументации. Так, рассматривается 2-е значение прилагательного елагнн - «дурной», которое фиксирует прот. Г. Дьяченко. Составитель констатирует известный лингвистический факт: «в славянских наречиях от корня благ- происходят слова с совершенно противоположными понятиями: хороший, добрый, а также плохой и дурной» [Дьяченко, 2001, с. 892]. Но для иллюстрации данного утверждения не приводится ни одной ссылки на церковнославянские тексты, как это делается в других словарных статьях. В процессе нашей работы мы не смогли найти подтверждения тому, что в церковнославянском языке данное слово актуализирует второе - отрицательное - значение, в связи с чем мы выдвигаем следующее положение: в церковнославянском языке бесприставочные образования (за исключением некоторых сложных слов) не имеют отрицательной семантики.

Поскольку корень благ- несет чрезвычайно важную семантическую нагрузку в церковнославянском языке, то, в диссертации исследуется предположение, что в парадигме слов с этим корнем, помимо центральных, смыслообразующих, должен функционировать еще ряд единиц, значимых с точки зрения христианского вероучения и группирующихся в непосредственной близости от центрального, являющихся при этом в достаточной степени частотными. К числу таковых мы отнесли влдгодт, кидго&оленУе (кмговолйти), шгоб^ствоедтн (валгов^тйтп), шгогокИше, шгощМе. Критерии нашего отбора следующие. В семантике каждого из перечисленных слов очевидна понятийная общность; каждое слово в границах этической (вероучительной) системы получает терминологическую нагрузку, а также эксплицитно выражает значение действий, определяющих взаимоотношения Бог <-> человек и служащих необходимыми условиями для обожения, т.е. для достижения высшего Блага.

Слово ЕЛ^гогов-ЁнУе, например, имеет значение «благочестие, страх Божий, глубокое уважение»: Но роди кллгогов'Кша г/ыго/ы сотворн^ожъ сУе, г/ыгоиюфе: да не рекХт-ь ^¡¡тра чада ълчза члдишъ н<шш<иъ, гллголюця: что ымъ и гдевн ег8 шеей (Нав. 22:24). Йже во дне^ъ шти своеа люленУА же й лмтвы къ логХц1С/и8 сптй ¿го ГО смерти сь во'шелъ кр^пкижъ й со ицамн принесъ, й оуыыимн-ь бь'жъ го блгогов^инствл (Евр. 5:7). Важность этого понятия определяется тем, что оно выражает то отношение человека к Богу, которое прилично и необходимо с точки зрения христианской этики. В диссертации рассмотрены лексические единицы, несущие данную семантику

Обращение в соответствующих разделах работы к вариантам написания слов с корнем благ- в церковнославянском тексте мотивировано тем, что церковнославянская графика предполагает вариативность, в том числе и для разграничения вариантов актуализации сем одного и того же слова. В церковнославянском тексте варьируется написание слова благо, которое, по

данным выборки, может писаться: а) полностью (еллго) или под титлом (елго): Испов'Ёлса тчеНз въ в'Ь'к'ь, йкии сотворйлъ ¿ей: й терпим ила твое, йкш влго

пред прпвны/ии твой/ин (Пс. 51:11) - для существительных; б) полностью

/ .. ■ р

(вилго) или под титлом (влго): ШрыгнХ сердце люе слово вллго, глаголи З^ъ д^Ьлл

люА цреви: л^ькъ /ион трость кнйжннкл скоропйсцл (Пс. 44:2) - для кратких прилагательных среднего рода; в) с «омегой» на конце под титлом или без (влгш, еллгш) — для наречий: Елгш есть оупоклтн на гдл, нежели оуповлтн нл кна^и(Пс. 117:9).

Титло ставится в тех случаях, когда речь идет о Божественном, сакральном. Если же титло используется в слове, которое относится к человеку (например, благо в знач. добро - «имущество»), то это стилистическая особенность писца или издания, поскольку титло - особый знак в церковнославянской графике, который может употребляться над словами «для указания на их святость и скрытую в них божественную тайну и премудрость» [Саблина, 2001, с. 7].

Подчеркиваем, что сфера функционирования церковнославянского языка на современном этапе - богослужение Православной Церкви, что это сакральный язык, и обращаем внимание на строгую отнесенность его основных понятий к единому Центру - Богу, поэтому наиболее проработанным аспектом блага (что отражается в содержании всех производных) будет религиозный аспект. Анализ позволяет утверждать, что идея Бога как единственного Блага для человека, как Средоточия всех благ отражается в таких дериватах, как благи - предикатив, клдгокожзненный -боящийся Бога, клагокозь^ати - возвещать доброе, хорошее, бллгоколнти -доброжелательствовать, благодетельствовать, изъявить милость, согласие, оказать милосердие, млгов'Ер - благочестие, благая вера, богобоязненность, к/мгов^нын - исповедующий истинную веру, правоверный, православный (постоянный эпитет князей, царей, епископов), шгоде^затн - осмеливаться, отваживаться, ободряться на хорошие, добрые подвиги, шгаже - весьма хорошо, шгожмтелыт&овлти - жить благочестиво, шгодЙштоьати - сердечно радоваться, иметь добрую душу, т.е. мысли и под.

С учетом в значении корня благ- сем, отвечающих содержанию шго 4 ('материальные, недуховные блага'), все бесприставочные производные классифицированы. Дериваты, объединяющиеся в 1-ой и центральной группе, актуализируют семантику кллго 1, Еллго 2, кллго 3. Ко 2-ой группе отнесены такие производные с корнем благ-, которые выражают эстетические оценки и взаимоотношения между людьми. Особенностью слов этой группы считаем обязательную практически во всех случаях включенность в семантическую структуру сем 1, 2, 3, т. е. действия, признаки и оценки преломляются так или

иначе сквозь призму Божественного блага. Например: шхнтн - называть или почитать блаженным; прославлять, возвеличивать; уважать; делать счастливым или блаженным; благодетельствовать, благотворить, обогащать, кллгооутроЕнын - милосердный, милостивый, сострадательный, имеющий доброе сердце, елдгочадстбовдтн - иметь много детей (как Божий дар), emrooipïe -здравый ум, благоразумие, клдгоупрвллти - управлять с благоразумением.

И, наконец, 3-я группа объединяет слова, актуализирующие семантическое содержание клдго 4 (только две единицы): собственно существительное едлго и субстантив елагл'а. В остальных случаях утилитарное значение 'польза' в словах с корнем благ- не проявляется, для его выражения в текстах используются слова с корнем добр- и др.

Анализируя старославянский словарь, Т.И. Вендина устанавливает, что «кроме религиозного понятия благо в языковом сознании средневекового человека соотносилось и с этическим аспектом, с моральными нормами общества, становясь предпосылкой формирования его нравственных ценностей» [Вендина, 2002, с. 188]. Нельзя не согласиться с этим утверждением, как и нельзя не соотнести языковые картины мира старославянского и церковнославянского языков. Безусловно, что и церковнославянский словарь предлагает различного рода ценностные характеристики, которые не актуализируют непосредственно отношения Бог <-> человек, но, тем не менее, передают отношение к окружающему миру через призму отношения человека к Богу. Основываясь на исследовании Т.Н. Вендиной, отметим, что дериваты с корнем благ- в церковнославянском языке апеллируют к нормам поведения человека в обществе, к его отношению к другим людям, к самому образу его жизни и отсылают нас к воле человека, к самому его выбору делать добро или зло, причем это волеизъявление человека творить благо расценивается как одна из добродетелей, как то, что приближает человека к Богу: Сынъ влгорлз&инын послХшлйвъ ôtuS, сынт» же непокорливый въ погибель (Притч. 13:1).

Выделенные в ходе анализа дериваты с пейоративной семантикой единичны и являются приставочными образованиями; именно приставка, как представляется, изменяет оценочный аспект семантики и выражает либо отсутствие того, что названо производящим словом, либо противоположность тому, что названо производящим словом: кезкллгодлтнын - «неблагодарный»; «глупый, бестолковый, не стоящий милости и благодати», ншдголнке^ - «не любящий добра», неблагодарный - иногда: «лишенный награды».

ВТОРАЯ ГЛАВА «Слова с корнем благ- в современном русском языке» посвящена рассмотрению семантического объема БЛАГА и его структуры в современном русском языке. Нами выделено 217 лексических единиц с корнем благ-, из них примерно 60 слов с пометами устаревшее или устаревающее (по данным БАС, MAC, БТС; ср. 310 слов с указанным корнем

в Церковнославянском словаре прот. Г. Дьяченко, данные которого дополнены материалами к словарю Церковнославяно-русские паронимы O.A. Седаковой, Церковнославянским словарем для толкового чтения прот. А. Свирелина). Это следствие изменения сознания русского человека: начавшийся в Петровскую эпоху процесс секуляризации русского общества получил свое логическое продолжение в XX веке, когда сама идея теоцентризма была отвергнута, в связи с чем понятия, отражавшие ее, переосмысливаются или исчезают.

Опираясь на исследования Т.И. Вендиной, В.В. Колесова, А.Д. Шмелева, мы пришли к выводу о том, что в современном русском языке понятие ДОБРО оказывается шире понятия БЛАГО; согласно утверждению А.Д. Шмелева, «будучи свободным от утилитарного измерения, целиком находясь в сфере этики, добро оказывается во всех отношениях важнее, чем благо. Оно одновременно и выше, и, будучи связано с этическим, «внутренним» измерением, ближе человеку» [см. Шмелев, 2002, с. 447].

В современной этической науке понятие высшего блага - это безусловная цель, к которой в конечном итоге стремятся все люди, какие бы цели они ни преследовали и к каким бы конкретным благам они ни стремились. Понятие высшего блага в контексте рассуждений некоторых философов оказывается внеморальным: оно определяет направленность морального поведения, как и всех других разновидностей действий человека, а также накладывает на него ограничения [Артемьева, 2003].

Академический словарь русского литературного языка (БАС) фиксирует: БЛАГО, а, мн. блага, благ, ср. 1. Только ед. Добро. Счастье, благополучие (обычно в приподнятой, торжественной речи). 2. Только мн. То, что служит удовлетворению потребностей человека, дает материальный достаток, доставляет удовольствие, моральное удовлетворение. 3. В знач. предикатива. Хорошо (обычно употребляется в сложноподчиненном предложении). БЛАГО, союз причин. Разг. Употр. для указания на благоприятствующую причину чего-л.; благодаря тому что; тем более что [БАС, Т. 1, с. 593].

На наш взгляд, семантика данного слова складывается из следующих компонентов, проявляющихся в текстах: 1) 'нечто приносящее удовольствие, радость'; 'добро' (благо 1): Появляются торговцы антиквариатом, которые строят свой бизнес на разнице оценок, связанных с разными видениями этих вещей в разных социальных группах: в одних - как "бесполезный хлам", в других - как определённое благо. [Лариса Шпаковская. Старые вещи. Ценность: между государством и обществом // "Неприкосновенный запас", 2004.01.15]; 2) 'польза' (благо 2): Теперь после основного места работы провинившийся будет обязан "отпахать" ещё, например, четыре часа "на благо общества". [Андрей Гусев. Проституток накажут метлой // "Аргументы и факты", 2003.06.11]; 3) 'то, за счет чего достигается состояние удовольствия, морального удовлетворения и создается материальный достаток' (благо 3): В них лишь обращаются новые социальные ресурсы (кредиты, акции и иные виды финансов), распределяются новые общественные блага. [Янис Астафьев. Кто будет работать в России в 2015 году? // "Отечественные

записки", 2003]; 4) 'модально-оценочная характеристика состояния, которое достигается при определенных условиях и служит причиной для блага 1 и/или блага 2' (благо 4): Благо Шавякову было тридцать лет от роду, парень дюжий, он мог работать грузчиком на овощной базе. [Василь Быков. Бедные люди (1998)].

Благо 1 и благо 3 - содержание этических категорий, обозначающих некие ценности индивидуума или общества. Утилитарность блага 3 очевидна: представляются ценности, создающие материальный и - вследствие этого -моральный комфорт, доставляющие удовлетворение. Но и благо 1 не свободно от утилитарности: благо 1 так или иначе стремится к благу 2. Для обозначения высшей ценности при существительном благо оказалось обязательным употребление адъектива, например: Е. И. Николаева (Санкт-Петербург) в сообщении "Смысл жизни как ответственность за поступок" отмечает, что в настоящее время гуманистические ценности всё более дискредитируются насилием, прикрытым личиной высшего блага. [Психологические аспекты смысла жизни // "Вопросы психологии", 2003.07.22].

Иерархические отношения между семантическими компонентами слова благо в современном русском языке можно представить следующим образом: благо 3 определяет благо 2 и/или благо 1; благо 1 может сближаться с благом 2 и при определенных условиях совпадать с ним; благо 4 как модально-оценочное состояние осуществляется при достижении блага 1 и/или блага 2.

Обобщение в виде схемы:

Благо 4

Благо 1 —> Благо 2

тт

Благо 3

В работе пристально изучаются сходства и различия отдельных семантических компонентов значения слова благо в церковнославянском и современном русском языках, понятия БЛАГО в двух языковых картинах мира (2-е значение русского слова - «то, что служит удовлетворению потребностей человека, дает материальный достаток, доставляет удовольствие, моральное удовлетворение» не проистекает из значения церковнославянского существительного - «добро, доброе деяние, все служащее счастью»). Считаем, что нельзя рассматривать как тождественную семантику данного слова в двух языках. Именно оговоренное значение существительного благо в русском языке позволяет предположить отражение процесса секуляризации русской культуры. Если в культуре Православия любое благо - от Бога, чем и мотивируется сосуществование в сакральном языке этой культуры различных наименований Бога (например: Елгл'гш елгла <итн (Молитва 10-я ко Пресвятой Богородице); Щн нкнын, о^шители, дше истины, иже кезд'ё сын, й кед йсполнаан, гок^амр блгнр, й жизни подл'тш, приди й

шлша н1 ны, н ючжти мы й еслк1а сквс^ны, н спдсй блж£ д&шы нш), что И

репрезентирует благо в церковнославянском языке, то в лексике современного русского благо становится синонимом к польза (общественное благо) и в своем 2-м значении определяет то, «что удовлетворяет различного рода потребности человека», т. е. приобретает целиком прагматический характер.

Как наиболее значимые, имплицитно дополняющие и расширяющие значение центрального понятия - БЛАГО - мы охарактеризовали следующие слова: благой (1), благоговение (благоговеть, благоговейный), благодарить (благодарность, благодарный), благодать (благодатный), благодеяние, благополучие (благополучный), благоприятный (благоприятствовать), благоразумие (благоразумный), благородностъ (благородный), благословение (благословлять), благосостояние, благотворный, благоустроенность (благоустраивать, благоустроенный), блаженство (блаженствовать). Данные слова являются, согласно нашей выборке, наиболее употребительными среди лексических единиц с исследуемым корнем и нейтральными со стилистической точки зрения.

В диссертации эти единицы последовательно рассмотрены: БЛАГОЙ 1, -ая, -ое. 1. Приносящий, творящий добро, благо (благо в 1 знач.) кому-л. (обычно в приподнятой речи). 2. Устар. Благополучный, счастливый. Благодатный, приятный. Благая весть. Принимать наиболее важное, необходимое решение.

Значение данного слова имеет непосредственное отношение к семантическому компоненту благо 1. Для современного русского языка из однокорневых слов исследуемой группы благой - слово, с семантической точки зрения наиболее тяготеющее к плану горнего, поскольку называет признак, в самой высокой степени лишенный утилитарности. Оккупационная власть может быть сколь угодно благой и разумной, но в любом случае она базируется не на внутренней готовности подоккупационных граждан к повиновению, но единственно на внешнем навязывании воли победителя. [Максим Соколов. Меня уже никто не любит. Колонка обозревателя // "Известия", 2002.09.25]. Отмечаем, что слово благой в свободные сочетания с существительными вступает значительно реже, нежели употребляется в устойчивом сочетании благие намерения, становясь отрицательной оценочной характеристикой: Стремительный успех наносит удар этике: зачинщица мероприятия, Крис Харпер (Хелен Миррен) перестаёт понимать, где заканчиваются благие намерения и начинается бизнес, неразборчивый в средствах. [Плюс-минус гамбургер // "Экран и сцена", 2004.05.06]. Подобную отрицательную оценочность и иронические коннотации прилагательное благой может получать и в сочетаниях нефразеологического характера, например: благие советы, пожелания: Поэтому, в данном случае, имеет смысл обсуждать какие-то действия, которые можно сделать самим, а не благие советы, пожелания давать. [Заседание клуба "Новые правые" (2004.06.24)]) или благие интересы: И опять же вроде бы в благих интересах... средств массовых коммуникаций. [Почем нынче малый золотник

// "Витрина читающей России", 2002.06.28]). Но подобные случаи все же немногочисленны, хотя тенденция к употреблению прилагательного благой в именном словосочетании с главным словом существительным с общей иронической коннотацией, на наш взгляд, имеет место.

В современном русском языке у слов с корнем благ- развивается способность выражать отрицательные значения; некоторые единицы не имеют в своей структуре иных сем, кроме отрицательнооценочных: блажь, блажить, блажной. Мы согласны с мнением В.В. Колесова о том, что эти слова «получили нежелательную окраску, как бы перевернулись своими отношениями к человеку. Уже один Словарь В. И. Даля способен показать все разнообразие чувств, которыми отмечает русский народ благого - злого, сердитого, упрямого, своенравного и т. д., т. е. совершенно блажного, который блажит, преисполненный блажи - дури, упрямства, чепухи и сумасбродства» [Колесов, 2001, с. 116].

Обратившись к материалу современных светских печатных СМИ, мы установили, что функциональность и, как следствие, частотность, слов с корнем благ- невысока, а православные издания в этом отношении гораздо богаче, что кажется нам спецификой церковно-религиозного стиля. Констатируем, что в текстах светских СМИ используется ограниченный круг слов с корнем благ-, причем понятие блага отчуждается от современного среднего человека: в текстах ряда проанализированных номеров подобная проблематика не затрагивается, экспликация самого понятия лексико-фразеологическими средствами не отмечена («Московская правда», «Правда»),

В ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ «Сравнительный анализ некоторых словообразовательных и семантических особенностей слов с корнем благ-в церковнославянском и современном русском языках» рассматривается образование и семантика сложных слов, входящих в словообразовательное гнездо с корнем благ- в церковнославянском и современном русском языках, анализируется вхождение слов с исследуемым корнем в семантическое поле «Человек».

В данной главе сопоставлен объем понятий БЛАГО и ДОБРО в указанных языковых системах. Выявлены и охарактеризованы греческие графические и семантические соответствия с различными корнями, например, для слова благо - ауавбу то, а для производных от благо, включая сложные слова, греческие корни: еикоар(а, ауабоеруею, ейаууеЯ^оцсл, и др. Мы поддерживаем вывод: «Бесспорно, что далеко не для всех сложных слов можно отыскать в языке некий прообраз. Некоторые композиты возникали в языке по аналогии, например, образования с первым компонентом много-, мдло-, обозначающими степень проявления признака, названного опорным словом, - лмлод^овный, маломощный, лшогоискусный, многопестрый и др. К такого рода структурам относятся и образования с клдго-, докро-, веле-, велико-, все- (вьсе), усиливающими значение положительного признака,

названного опорным компонентом (например, вллгод'Ьпьнъ, ЕЛАГОприлежент.)» [Низаметдинова, 2004, с. 19]. Греческая словообразовательная модель, которая была использована при образовании большинства церковнославянских сложных слов, предполагает указание в первой части такого сложного слова на признак: шго&о^вдлити — «восхвалить по достоинству», бдлгошголнвыи - «красноречивый», Еддгоддтедвствовдть -«делать добро, оказывать благодеяния», клдгоде^здти - «осмеливаться на хорошие, добрые подвиги» и под. В ходе анализа установлено, что корень благ- в подобных случаях дает оценочную характеристику действию или признаку, которые называются сложным словом, при этом семантика единиц имплицитно отражает мировоззренческие ориентиры Православия, православного сознания, стремящегося к преподобию, т.е. уподоблению Самому Богу.

Языковая картина мира (ЯКМ) современного русского языка, в отличие от ЖМ церковнославянского языка, не теоцентрична, а антропоцентрична; в лексике мы не зафиксировали многих сложных слов с корнем благ-. При этом из соответствующих церковнославянским русских слов только единичные не изменили своего значения, например: ьямакатчн/благоволить - «быть расположенным, относиться доброжелательно, оказывать милость, любезность»; кмшуШни/благовремение - «удобный случай, подходящее время»; Елдгодёштв'/е/благоденствие - «благополучие, счастливая жизнь».

Обращаясь к семантическому полю «Человек» в рамках исследования семантических и функциональных особенностей слов с корнем благ-, мы рассмотрели номинации лица, а также слова, указывающие на признаки и действия лица, выделив три лексико-семантические группы (ЛСГ) единиц с исследуемым корнем, которые могут характеризовать человека. Изучался прагматический слой значений данных слов, что позволило охарактеризовать их потенциал в трансляции отношения говорящего к обозначаемому словом объекту или адресату сообщения [Кобозева, 2000, с. 87].

В церковнославянском языке выделены следующие личные наименования: Елд'го, елдгоб'Естникя, елдгоглдшнш, Елдгоддве^!, клдгодд{{твенннк1, елдгодтлв (шгод!тел1>), шгод-Ёльтш, Елдгопрж'Ьштль, клдготв^е^а, клдгочйннын, блдженнын.

В современном русском языке лицо может быть названо и/или охарактеризовано такими словами с корнем благ-, как благоверный, благодетель (благодетельница), благотворитель (благотворительница), благочинный, блаженный, блажной (БАС, MAC, БТС).

Среди личных церковнославянских наименований особо выделяются те, которые являются именованиями Бога, Его характеристиками. Именно то, что эти наименования суть Божественные наименования, и выделяет их из группы наименований личных. При этом указанные слова не могут быть отнесены ни

к какой иной ЛСГ, поскольку Бог, с точки зрения православного вероучения, является Личностью [см. Давыденков, 1997, с. 82]. К наименованиям Бога относятся: Елдго, Ъмщшир, Елдгопрскнитель. Ни одно из личных наименований Бога не имеет соответствий в современном русском языке, это также подтверждает изменение языкового сознания народа от тео- к антропоцентризму, что запечатляется в ЯКМ современного русского языка.

Существительные Еллгодшцг и шгоддтелц при очевидной, на первый взгляд, дублетности, таковыми не являются, несмотря на образование от двух одинаковых корней. Словарь четко разграничивает значения этих слов: Еадгод4в£1^« определятся как «податель благ» (следовательно, как именование Бога), а клдгодлтт (клдгод-Етель) как «благодетель, благотворитель, лицо, оказывающее кому-л. покровительство, помощь, услугу» (т.е. как характеристика человека, которая, однако, может быть использована и как Божественная характеристика). Полагаем, при совпадении денотатов мы сталкиваемся с разными сигнификатами существительного благо и глагола дать, давать. В семантике слова Бллгоддве^ корень благ- актуализирует сему 'добро, доброе деяние, польза' (нечто способное приблизить к Богу), а глагольный корень - сему 'сделать возможным что-л. для кого-л.'. В значении слова блдгод'Етыь корень благ- актуализирует иной компонент - 'добро, доброе деяние, польза как нечто утилитарное, материальное'. Бллгоддплв (клдгод'Етт) -благодетель, благотворитель, лицо, оказывающее кому-л. покровительство, помощь, услугу. Cía же сотворше съ п^снь/ии й йсиов^дань/ии бллгословла^Х гд<1 влгод'ЕтелА великого ¡или й пое-ЁдХ йл1ъ длвшлго (2 Макк. 10:38). Ср. в семантике данных слов семы 'давать' 'нечто необходимое' 'для кого-то' или 'делать' 'нечто хорошее, полезное, нужное' 'для кого-то'.

В современном русском языке имеется два лексических соответствия -благодетель и благотворитель. БЛАГОДЕТЕЛЬ, -я, м. Устар. Лицо, оказывающее кому-л. покровительство, помощь, услугу. БЛАГОТВОРИТЕЛЬ, -я, м. Устар. Тот, кто занимается благотворительностью (оказанием материальной помощи нуждающимся). Семантический объем их различен: значение слова благодетель шире, чем благотворитель; во втором актуализируются сема Благо 2 ('польза'), совпадающая с семой Благо 3 ('материальные ценности'). См. благотворитель: вычленяются компоненты Благо 1, Благо 2 и Благо 3, которые актуализируются в зависимости от контекста: Монастырю помогали многие, но есть два благодетеля, имена которых навечно войдут в его историю. [Свято-Успенский мужской монастырь в Иванове: становление новой обители // "Журнал Московской патриархии", 2004]. Актуализируются семы 'лицо', 'оказывающее' 'материальную помощь'. Или: Мой новый благодетель Саша Миков, который привел мет на эту работу, опекал меня и наставлял на путь истинный не только в телефонном деле, но и в отношениях с людьми. [Владлен Давыдов.

Театр моей мечты (2004)]. Актуализируются семы 'лицо', 'совершающее' 'доброе дело по отношению к кому-либо', в этом случае по отношению к говорящему.

Помимо различия в семантическом объеме данных слов (благодетель шире, чем благотворитель, значение последнего становится лишь семантическим компонентом в смысловом содержании слова благотворитель), в диссертации отмечено, что существительное благодетель может в контексте оказываться средством отрицательной оценочной характеристики, что особенно ярко проявляется в сочетании благодетель рода человеческого: Бывший высокий партийный чиновник, совершивший своё последнее олимпийское восхождение, - дальше уж было некуда, - до самой своей смерти, вскоре и последовавшей, считал себя благодетелем рода человеческого, сам же Павел Алексеевич так никогда и не узнал, какую роль сыграла злосчастная банка, привезённая им на Старую площадь... [Людмила Улицкая. Путешествие в седьмую сторону света (2000)]. В подобных контекстах исследуемый корень начинает актуализировать сему 'нечто идущее во вред тому, на кого направлено действие', т. е. 'зло'.

Еще одно существенное различие между благодетель и благотворитель заключается в частотности - активности функционирования: согласно данным Национального корпуса русского языка, слово благотворитель употреблено в 189-ти контекстах, тогда как благодетель в 8,5 раз чаще (1600 контекстов).

Слова благодетельница и благотворительница значительно менее частотны: в 218-ти контекстах фигурирует первое и в 38-ми - второе. Констатируем, что подобные наименования лиц женского пола отсутствуют в церковнославянском языке. Православная культура патриархальна, в обществе подобной культуры (но только в обществе, в социуме) роль женщины второстепенна, что и фиксирует состав единиц с корнем благ-.

В рамках нашего исследования адъективов с корнем благ- мы установили, какие признаки лица могут быть переданы подобными наименованиями в обоих языках, проанализировали, как за счет развития понятийно-оценочного слоя семантики изменяется прагматический компонент содержания значения.

Мы отметили, что в церковнославянском языке есть количественный перевес (49 слов против 40) при наименовании признаков лица относительно словаря современного русского языка. Считаем возможным объяснить этот факт тем, что церковнославянский язык - это язык образный, символический, что связано с образностью и символичностью Священного Предания, в частности Священного Писания и православного богослужения. В связи с этим многие характеристики становятся личными только в связи с символическим представлением того или иного явления. Так, шгоеЬнноли{тв£нный имеет значение «тенистый, отбрасывающий густую тень» и, следовательно, сигнификативное значение его не может быть воспринято как личная характеристика. Данный сигнификат включает прилагательное

клдго(1нноии(твеш(Ы11 в поле «Растительный мир», называя следующие признаки обозначаемого объекта: 1) 'образующий свод, покров' (Ишь), 2) 'из листвы', 3) 'надежно защищающий от солнца', т.е. 'хороший' (кддг'ш). Перечисленные признаки позволяют утверждать, что единица узковалентна и сочетается только с существительным д^Еко. Д^'ао клдгосЬнколнсткенное - постоянный символический образ Пресвятой Богородицы (...(¿дйиса, дро елгоНшнолисгкенное, йлда пок(ыбднт(а /ИН03И. [Акафист Пресвятой Богородице, икос 7]), который с развитием гимнографических жанров стал использоваться и как символическая характеристика святых угодников; в составе данного словосочетания прилагательное получает устойчивую коннотацию 'защищающий' и перемещается в поле «Человек».

Важнейшей семантической особенностью понятия благо является его очевидное совпадение в определенном семантическом компоненте с понятием добро. А.Д. Шмелев, рассматривая благо как синоним добра, доказывает, что для взгляда на мир, отраженного в русском языке, чрезвычайно существенными оказываются два противопоставления: во-первых, противопоставление «возвышенного», «горнего» и «приземленного», «дольнего»; во-вторых, противопоставление «внешнего», отвлеченного и «внутреннего», связанного с этическим измерением. Наши наблюдения подтверждают, что важным, обладающим ценностью является, с одной стороны, «возвышенное» (истина и добро), а с другой — этически значимое (добро и правда) [см. Шмелев, 2002].

В церковнославянском языке, как уже отмечалось, Благо ~ свойство Божие, и этим обусловлен характер функционирования данной единицы, невозможность перехода из области сакрального в область практического. В церковнославянском языке абсолютную оценку выражает благо, соотносясь с Абсолютом - Богом. Добро в церковнославянском языке - антропологический признак, принадлежащий сфере земного, практического и атрибутом Бога выступающий редко и несколько условно, на что указывает синонимичность с прилагательным красный (красивый)'. Се, что док^о, или что крсно, но еже жи'ти б|дтТн ек^п'Ь (Пс. 132:1).

В ЗАКЛЮЧЕНИИ подведены итоги, представлены выводы, подтверждающие основную гипотезу, намечены перспективы дальнейшей работы.

Основываясь на положениях православного догматического и нравственного богословия, мы утверждаем особую важность понятия БЛАГО в православном вероучении, что не могло не найти своего отражения и в богослужебном языке Православной Церкви. Благо - это и свойство Божие, и одно из Божественных имен, и важнейший ценностный ориентир христианской этики. Современная внерелигиозная этическая концепция БЛАГА в значительной степени более прагматична, чем христианская. Абсолютное Благо уже не предстает как Единое Высшее Благо - Бог,

являющийся Источником всех благ и конечной целью человеческих устремлений: оно индивидуально для каждого человека и определяется в большей мере через критерий пользы.

Изменение семантики слова благо в русском языке до противоположной в оценочном плане (приравненной к семантике слова зло) объясняется, в первую очередь, секуляризацией русской культуры и изменением ценностных ориентиров: теоцентричное общество становится антропоцентричным, что и отражает язык. Вторая причина развития у благо отрицательных значений заключена в тождественности лексических единиц у благо и зло в начальный период развития древнерусского языка [см. Колесов, 2001].

Поскольку церковнославянский язык - язык сакральный, подчеркнем отнесенность его основных понятий (к каковым, безусловно, относится и Благо), к единому Центру - Богу. Таким образом, очевидно, что наиболее проработанным аспектом блага является религиозный аспект.

Понятийное поле «Благо» в современном русском языке расширяется за счет значений сложных слов, часть которых утратила непосредственную связь с исходным понятием. Таким образом, наш анализ подтверждает выводы Т.И. Вендиной о том, что, «сохраняя свою внутреннюю форму, производное слово дает возможность узнать, о чем и как думает тот или иной народ, отсылая к его концептуализации мира... Словообразовательно детерминированная лексика являет собой своеобразную классификацию человеческого опыта» [Вендина, 1998, с. 202-203].

Результаты исследования могут быть использованы при составлении сопоставительного словаря русской и церковнославянской лексики, помогут раскрыть, в какой мере актуально на современном этапе для человека XXI в. сакрально-повседневное двуязычие.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ

отражены в следующих публикациях:

1.0 соотношении понятий благо и добро в церковнославянском и русском языках и развитии экспрессивных значений у слов с корнем -благ- // Русское слово и высказывание: рациональное, экспрессивное и эмоциональное: Межвузовский сборник научных трудов. - М., 2007. - С. 8285.

2. Соотношение слова благо и его производных в церковнославянском и современном русском языках // Русское слово и высказывание: рациональное, экспрессивное и эмоциональное. - М., 2007. - С. 85-89.

3. Некоторые особенности функционирования слов с корнем -благ- в современной православной периодике // Русское слово, высказывание, текст: рациональное, эмоциональное, экспрессивное: Межвузовский сборник научных трудов. - М., 2007. - С. 418^20.

4. Особенности функционирования слова с корнем -благ- в современном русском языке (на материале газет «Московская правда» и «Правда») // Вестник МГОУ. Серия «Русская филология». - № 3. - 2008. - М.: Изд-во МГОУ. - С. 122-129. (Журнал включен в перечень изданий ВАК).

Заказ №788. Объем X п.л. Тираж 100 экз.

Отпечатано в ООО «Петроруш». г. Москва, ул. Палиха-2а, тел. 250-92-06 wnm.postator.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Плахова, Анна Александровна

ПРЕДИСЛОВИЕ.

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. Слова с корнем благ- в церковнославянском языке.

1.1. Понятие блага в православном догматическом богословии и святоотеческой традиции. Благость Господня в вероучении Псалтири.

1.1.1. Понятие блага в православном догматическом и нравственном богословии.

1.1.2. Благо в святоотеческой традиции.

1.1.3. Понятие блага в вероучении Псалтири.

1.2. Семантическая структура слова благо и его производных в церковнославянском языке.

1.2.1. Семантический объем понятия блага как центрального среди слов с корнем благ- в церковнославянском языке.

1.2.2. Семантическая значимость некоторых понятий с корнем благ-.

1.2.3. Функционирование слов с корнем благ- в Псалтири.

1.2.4. Написание слов с корнем благ- в церковнославянском тексте.

1.3. Некоторые особенности лексико-семантической группы с корнем благ- в церковнославянском языке.

1.3.1. Типы морфемных лексико-семантических групп в языке (концепция Р. М. Цейтлин).

1.3.2. Некоторые особенности лексико-семантической группы с корнем благ- в церковнославянском языке.

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ I.

ГЛАВА II. Слова с корнем благ- в современном русском языке.

2.1. Семантическая структура слова благо в русском языке.

2.2. Семантика и функциональность наиболее значимых слов с корнем благ- в современном русском языке (используется Национальный корпус русского языка).

2.3. Развитие отрицательного значения у слов с корнем благ- как тенденция современного русского языка.

2.4. Особенности функционирования слов с корнем благ- в дискурсах светской и православной публицистики.

2.4.1. Особенности функционирования слов с корнем благ- в современной светской периодике (на материале газет «Московская правда» и «Правда»).

2.4.2. Некоторые особенности функционирования слов с корнем благ- в современной православной периодике (на материале газеты «Возглас»).

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ II.

ГЛАВА III. Сравнительный анализ некоторых словообразовательных и семантических особенностей слов с корнем благ- в церковнославянском и современном русском языках.

3.1. Некоторые особенности словообразовательного гнезда с ядерной единицей благо в церковнославянском и современном русском языках.

3.1.1. Словообразовательные гнезда с корневым компонентом благ- в церковнославянском и современном русском языках.

3.1.2. Образование и семантика сложных слов, входящих в словообразовательное гнездо с ядерной единицей благо, в церковнославянском и современном русском языках.

3.2. Слова с корнем благ-, входящие в церковнославянском и современном русском языках в семантическое поле «Человек».

3.2.1. Наименования лица словами с корнем благ- в церковнославянском и современном русском языках.

3.2.2. Слова с корнем благ-, называющие признаки лица, в церковнославянском и современном русском языках.

3.2.3. Слова с корнем благ-, называющие действия лица, в церковнославянском и современном русском языках.

3.3. Благо как синоним добра в церковнославянском и современном русском языках.

3.3.1. Семантические объемы понятий добро и благо и их соотношение в церковнославянском и современном русском языках.

3.3.2. Исторические изменения в объеме понятий добро и благо и их соотношение в русском языке.

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ III.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Плахова, Анна Александровна

Как указывает Т.И. Вендина, «вопрос о роли старославянского (церковнославянского) языка в формировании концептосферы языка русской культуры является сегодня чрезвычайно важным, особенно в связи с развернувшимися лингвокультурологическими исследованиями, поисками христианских основ отечественной культуры» [Вендина, 2007, с. 3]. Сопоставление двух культурных традиций — светской и церковной, — запечатлевшихся в репрезентирующих их современном русском и церковнославянском языке, становится особенно актуальным, поскольку «вся история русского литературного языка рассматривается с позиций противопоставления двух традиций — народной и церковнославянской, взаимодействие которых имело довольно продолжительный и интенсивный характер. В ходе этого взаимодействия происходили качественные изменения в словарном составе русского языка, переосмысление ценностей, духовных ориентиров под влиянием новых форм культурной активности» [Вендина, 2007, с. 4].

Актуальность предпринятого исследования определяется, в первую очередь, ролью старославянского языка и языка церковнославянского как его преемника в истории русского литературного языка. Это обусловливается и совершенно особым, во многом новым статусом церковнославянского языка в современном российском обществе. Проникновение в сокровищницу сакрально-богослужебного языка Русской Православной Церкви через структурно-семантический анализ одного из важнейших словообразовательных гнезд (каковым и является гнездо с ядерной единицей благо) и сопоставление его с данными современного русского языка позволяет сфокусированно сопоставить две различные языковые картины мира, определив, таким образом, ценностные ориентиры Православия сквозь призму церковнославянского языка и их восприятие современным российским социумом через данные современного русского языка. Подчеркнем, что при сопоставлении мы касаемся принципиально 5 различающихся языковых картин мира. Если русский язык, как язык национальный, в своих формах и категориях непременно будет отсылать нас к национальному способу выражения и восприятия мира и таким образом репрезентировать русскую ментальность1, то язык церковнославянский, будучи языком наднациональным, сакральным языком Священного Писания и православного богослужения, отражает не особенности отдельной нации, а христианские, вненациональные, по словам апостола Павла, идеалы и чаяния: Н-Есть |8ден, ни ёллннъ: н-Ёсть равъ, ни свободь: н-Ёсть /ИЙжескТй полъ, ни женсктй: вей бо бы 6дино ¿ст£ ш ^рт-Ё ¡ЙсЬ (Гал. 3:28).

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1 Под ментальностью, вслед за В.В. Колесовым, мы понимаем национальный способ выражения и восприятия мира, общества и человека в формах и категориях родного языка, способность истолковывать явления как их сущности и соответственно действовать в определенной обстановке (см. Колесов В.В. Русская ментальность в языке и тексте. - СПб., 2007, с. 13)

2) исследовать состав единиц с корнем благ- в лексике современного русского языка и церковнославянском словаре по данным лексикографических источников;

3) произвести сопоставительный семантический анализ слов с корнем благ- в указанных лексических системах;

4) определить особенности эволюции семантической структуры, приведшие к возникновению в значении корня благ- отрицательнооценочной семы у единиц лексической системы современного русского языка;

5) сравнить функциональность исследуемой группы слов в текстах светской и православной периодики XXI в.;

7) проанализировать особенности образования композит с корнем благи объем их семантики в современном русском языке;

Богу, Который есть Высшая Ценность, Высшее Благо, что сохраняется и проявляется в семантике и функциональности слов с корнем благ- в церковнославянском языке.

Положения, выносимые на защиту:

1. Благо — одно из центральных вероучительных понятий, которое не является настолько узким, чтобы распространяться исключительно внутри одной вероучительной системы. Это центральное понятие любой этической системы, получающее свое истолкование в соответствии с ее ценностной ориентацией.

2. В церковнославянском языке значение слова благо складывается из нескольких семантических компонентов, центральным и смыслоопределяющим среди которых является Благо как ценностный ориентир христианской (православной) этической системы — идеал, цель христианской жизни (уподобление Богу и соединение с Ним). В значении слова благо современного русского лексикона определяющей становится сема 'польза'.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

- выполнен в сопоставительном плане структурно-семантический анализ словообразовательного гнезда с ядерной единицей благо в церковнославянском и современном русском языках, образующих на современном этапе сакрально-повседневное двуязычие;

ВВЕДЕНИЕ

Определяя благо как философскую категорию, мы должны принять, что оно имеет сверхбытийный статус высшей универсальной ценности, не постигается ни одним из чувств, не доступно воображению, превосходит любое рассудочное построение и не вмещается умом [ПЭ, Т. 5, с. 233].

Вопрос о благе в философии различных периодов ставился в связи с уяснением смысла бытия и человеческого существования как вопрос о Высшем Благе (термин введён Аристотелем — лат. summum bonum), в зависимости от которого определялась соотносительная ценность всех других благ. Античная философия усматривала высшее благо в блаженстве — «эвдемонии», содержание которой трактовалось различно представителями разных направлений: как наслаждение (киренаики, Эпикур) или воздержание от страстей (киники), как добродетель в смысле господства высшей, разумной природы над низшей (Аристотель, стоики) и т.д. Платон называл благом Единое как основу всякого бытия. Аристотель различал блага трёх родов: телесные (здоровье, сила и т.п.), внешние (богатство, честь, слава и т.п.) и душевные (острота ума, нравственная добродетель и т.п.).

В средневековой схоластике, перерабатывавшей идеи античной философии на основе принципов христианского теизма, в качестве Высшего Блага выступает Бог, являющийся источником всех благ и конечной целью человеческих устремлений. Новоевропейская философия подчёркивает роль субъекта в определении чего-либо как благо (Т. Гоббс, Б. Спиноза: благо есть то, к чему стремится человек, то, что ему нужно). Другим характерным явлением новоевропейской этики является утилитаристское истолкование блага, сведение его к полезности. С конца 19 в. понятие блага вытесняется понятием ijemocmu. В более узком смысле благо в этике становится синонимом добра.

В современной этической науке также существует понятие Высшего блага: это безусловная цель, к которой в конечном итоге стремятся все люди, какие бы конкретные цели они ни преследовали и к каким бы конкретным благам они ни стремились. Само определение блага на современном этапе получает крайне размытые очертания и носит исключительно субъективный характер. Так, например, благо (философское) — то, что заключает в себе определенный положительный смысл [РЭС, с. 167].

Учет данных сведений требуется в диссертации для анализа семантики лексических единиц с корнем благ- в избранном сопоставительном плане, необходим при наличии на современном этапе сакрально-повседневного двуязычия (естественного для православных верующих) и в связи с особенностями антропоцентрической парадигмы, доминирующей в языкознании XXI в., поскольку, как справедливо указывает В.А. Маслова, «все тонкости культуры народа отражаются в его языке, который специфичен и уникален, так как по-разному фиксирует в себе мир и человека в нем» [Маслова, 2001, с. 3].

Для того чтобы сопоставить, как концептуальное понятие БЛАГО фиксируется в языковой картине мира церковнославянского и современного русского языков, мы обращаемся к исследованию словообразовательных гнезд, включающих в себя единицы с данным корнем.

К сожалению, мы должны учесть мнение о том, что «на протяжении долгого времени лингвистика изучала не язык как таковой, в единстве его телесного и духовного аспектов, а лишь грамматический, синтаксический и семантический скелет языка. Именно по этой причине не удавалось перекинуть мостик от языка к мышлению, нащупать их связующее начало. Между тем не скелет, а душа языка, т.е. опредмеченное в нем мировоззрение, идеология, система ценностей, напрямую связывает его с душой говорящего субъекта, его внутренним миром, мышлением» [Борухов, 1991, с. 116].

В центре внимания многих исследователей находилось предложение в его связи с мышлением человека, жизненными коллизиями и ситуациями в речи. Между тем ценностные отношения имеют свое выражение не только в синтаксических конструкциях, но и в словообразовательных гнездах [ср.: Вендина 1998].

Системно-функциональный подход к фактам словообразования позволяет выявить способы оценки внеязыковой действительности и л эксплицировать своеобразие в лексико-семантическом освоении мира — от названий отдельных растений или атмосферных явлений до социальных структур разного уровня. Взаимодействие человека с окружающим миром, в процессе которого происходит познание и оценка мира, приводит к формированию ценностного видения мира.

Словообразование же дает возможность понять, какие ценности удерживает сознание. Оно эксплицирует свойства и качества денотатов, их связи и отношения, функциональную нагрузку, а главное — их значимость для носителей языка. Именно словообразование позволяет выявить способы оценки внеязыковой действительности, рассмотреть ее сквозь призму шкалы соответствий системе ценностей, определить, какие ее элементы словообразовательно маркируются и почему, и тем самым выяснить, что в языковом сознании того или иного народа является жизненно и социально важным [см., например: Вендина, 1998; Кочеткова, 2005; Низаметдинова, 2004].

По словам Т.И. Вендиной, «уже сам выбор того или иного явления действительности в качестве объекта словообразовательного детерминирования свидетельствует о его значимости для носителей языка. Эта селективность словообразования позволяет проиллюстрировать своеобразие перцепции и оценки человеком окружающего его мира. Оценивание действительности с точки зрения потребностей, интересов и установок познающего субъекта формирует глубинную основу системы ценностей народа» [Вендина, 1998, с. 202].

Нельзя не согласиться с мнением, что язык является своеобразной моделью природных и мыслительных процессов, а словообразовательный акт, в ходе которого устанавливается связь между предметом мысли и языковым знаком, является, по сути дела, когнитивным актом, раскрывающим тайны механизма взаимодействия жизни и языка. Причем это не пассивная объективация внешнего мира, а сознательное и целенаправленное словотворчество, дающее систему ориентиров в предметном мире. Именно этим объясняется факт словообразовательной избирательности: в языке как духовной «памяти народа» семантически и словообразовательно маркируется то, что имеет практическую и познавательную ценность в его повседневной жизни, т.е. познавательное и ценностное как бы сливаются в акте номинации [Там же].

Благодаря производному слову мы можем обратиться к исследованию мышления человека, его восприятию и членению универсума, так как именно производное слово позволяет понять, «какое концептуальное или когнитивное образование подведено под «крышу» знака, какой квант информации» выделен телом знака из общего потока сведений о мире» [Кубрякова, 1993, с. 23]. Сохраняя свою внутреннюю форму, производное слово, таким образом, дает возможность узнать, о чем и как думает тот или иной народ, отсылая к его концептуализации мира. А поскольку эта концептуализация носит системный характер, то выбор словообразовательно маркируемых реалий и их актуализируемых признаков также не является случайным и тем более хаотичным, а проявляет системный характер, давая представление о мировидении, мирочувствовании и миросозерцании народа.

Помимо прочего, необходимо, вслед за Т.И. Вендиной, отметить, что словообразовательно детерминированная лексика являет собой своеобразную классификацию человеческого опыта [Вендина, 1998, с. 202-203], что особенно важно при антропоцентрическом подходе к трактовке данных.

Прежде чем перейти к анализу материала, выдвинутого темой нашего исследования, целесообразным представляется дать некоторые комментарии относительно того, что же в настоящем исследовании означает термин церковнославянский язык. Необходимость разъяснения обусловлена многозначностью, которая характеризует употребление слова церковнославянский в научной литературе на протяжении многих десятилетий2.

Мы не считаем тождественными термины церковнославянский язык и старославянский язык (древнецерковнославянский язык, общеславянский язык). Применительно к тому языку, который был создан свв. Кириллом и Мефодием и который пришел на славянскую, в т. ч. русскую, почву в Х-Х1 вв., обозначение церковнославянский язык малоприменительно, поскольку оно «подчеркивает профетический, священный статус языка, совершенно игнорируя, что солунскими братьями и их последователями был создан язык не только религии, но науки и философии (можно вспомнить хотя бы трактат «о письменах» черноризца Храбра, в котором изложены факты, связанные с созданием славянской письменности)» [Маршева, 2001]. Однако вместо старославянский довольно часто используется именно церковнославянский. Так, оценивая языковую ситуацию Киевской Руси, А. А. Шахматов в «Очерке современного русского литературного языка» употребляет именно термин церковнославянский, хотя очевидно, что речь идет о языке несколько иного статуса, нежели язык церковнославянский: «Памятники XI века, т. е. первого столетия по принятии Русью христианства, доказывают, что уже тогда произношение церковнославянского языка обрусело, утратило чуждый русскому слуху характер; русские люди обращались, следовательно, уже тогда с церковнославянским языком как со своим достоянием, не считаясь с его болгарским происхождением, не прибегая к иноземному учительству для его усвоения и понимания» [Шахматов, 1930, с. В].

В настоящем исследовании под церковнославянским языком мы понимаем новейший («синодальный») церковнославянский язык русского извода, используемый как литургический язык Русской Православной Церковью, отличающийся от древнецерковнославянского (старославянского, общеславянского) языка.

2 По этому же вопросу см., например, Войлова, 1996 или ее же в коллективной монографии «Проявление субъективного .» , 2000, с. 67—73

Основой нашей работы в той ее части, где речь идет о церковнославянском языке и, следовательно, вероучении Православной Церкви, составляет, безусловно, Священное Предание, являющееся общей формой сохранения и распространения Церковью своего учения [см. Давыденков, 2006, с. 36], что и определило выбор материала для анализа в соответствующих разделах - текстов Священного Писания и литургических.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Слова с корнем благ- в церковнославянском и современном русском языках"

Выводы по главе П1

Рассмотрев в главе III словообразовательные и семантические особенности слов с корнем благ- в церковнославянском и современном русском языках в сравнительно-сопоставительном аспекте, в частности, сопоставив словообразовательные гнезда, проанализировав слова с корнем благ-, входящие в церковнославянском и современном русском языках в семантическое поле «Человек»; определив соотношение понятий БЛАГО и ДОБРО, мы пришли к следующим выводам:

1. Главными, определяющими единство словообразовательного гнезда с ядерной единицей благо в церковнославянском языке, являются значения 'добро' для существительных и наречий, 'добрый' - для имен прилагательных, 'делающий добро' - для глаголов.

2. Отсутствие четких словообразовательных связей с другими единицами, составляющими гнездо церковнославянских сложных слов, кроме ядерной единицы, отмечено у прямых калек с греческого языка.

3. Значительное сокращение количества сложных слов с корнем благ- в современном русском языке по сравнению с церковнославянским может быть объяснено тенденцией последнего давать характеристику действию, состоянию или другому признаку через соотнесенность или несоотнесенность характеризуемого с Благом как свойством Божиим. Антропоцентрическая картина мира современного русского языка проявилась в сокращении числа сложных номинаций.

4. Среди личных наименований в церковнославянском языке выделяется особая группа наименований Бога - Подателя благих. Соответствий в лексике современного русского языка подобным наименованиям не выявлено.

5. В современном русском языке функционируют сложные существительные благодетельница, благотворительница, называющие лицо женского пола по роду деятельности, отсутствовавшие в церковнославянском языке.

6. Употребление адъективов с корнем благ- в качестве личных характеристик в церковнославянском и современном русском языках различно: в церковнославянском языке слова указывают на признаки, характеризующие человека с внутренней (духовной, нравственной) стороны, в современном русском языке характеризующая лексика с корнем благ-обращена к фиксации признаков внешних (материальных).

7. Действие или состояние человека, для которого может быть употреблена глагольная лексема с корнем благ-, в обоих языках представляет человека как существо социальное и духовное. Однако в языковой картине мира, репрезентируемой церковнославянским языком, глагол с корнем благ-называет либо высокое нравственное состояние человека, либо указывает на благоговейное отношение человека к Богу, Пресвятой Богородице, святым и лицам, которых, в соответствии с требованиями вероучения, необходимо почитать. В современном русском языке глагольные лексемы с корнем благ-транслируют состояние удовольствия либо называют внешнее состояние.

8. Отличительной особенностью слов с корнем благ-, входящих в семантическое поле «Человек» в современном русском языке, становится их способность к развитию отрицательнооценочной семантической коннотации в определенных контекстах. В отдельных же случаях мы имеем дело со словами с исследуемой корневой морфемой, в структуре которых нет иных сем, кроме отрицательнооценочных.

9. Сопоставление объема понятий БЛАГО и ДОБРО в передаче средствами церковнославянского и современного русского языков показало, что в церковнославянском языке БЛАГО перекрывает ДОБРО в силу соотнесенности первого с Единым Центром — Богом, тогда как ДОБРО осмысливается в прагматическом плане — как качество или результат деятельности человека. Выражаемое средствами лексики современного русского языка понятие ДОБРО становится доминирующим в связи с переосмыслением БЛАГА как категории прагматической, что отражает значение слов с корнем благ-.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подводя итоги нашего исследования, мы акцентируем внимание на положении современной лингвистики о том, что «идея антропоцентричности языка - ключевая в современной лингвистике. В наше время целью лингвистического анализа уже не может считаться просто выявление различных характеристик языковой системы» [Маслова, 2001, с. 5].

В основу настоящей диссертационной работы был положен антропологический подход к интерпретации языковых данных. Именно с этой позиции были проанализированы слова с корнем благ- в церковнославянском и русском языках с точки зрения их семантики, структуры и функциональности, что позволило дать комплексную характеристику избранному материалу.

Особую важность мы видели в определении в качестве краеугольной (при анализе фактов церковнославянского языка) православной богословской концепции, что позволило нам установить причину особого статуса лексической единицы благо и однокоренных образований от нее в церковнославянском языке. Причина эта кроется, в первую очередь, в соотнесенности Блага с Божественными свойствами в православном вероучении. Положения православного догматического и нравственного богословия позволили нам установить, что понятие это имеет особую значимость в православном вероучении, и это не могло не найти своего отражения в богослужебном языке Православной Церкви, причем в первую очередь - в семантике слов с корневым элементом благ-. Благо — это и свойство Божие, и одно из Божественных имен, и важнейший ценностный ориентир христианской этики.

Современная внерелигиозная - светская - этическая концепция блага в значительной степени более прагматична, чем христианская, что обусловлено, возможно, изменением критериев подхода к системе духовных и общественно значимых ценностей. Абсолютное Благо уже не рассматривается как Единое Высшее Благо - Бог, являющийся источником всех благ и конечной целью человеческих устремлений, оно индивидуально для каждого человека и определяется в большей мере через критерий «полезности». Это отражает содержание словарных статей различных лексикографических источников, опирающихся на широкие данные русской литературы с ее традициями употребления слова благо и его однокоренных в различных ЛСВ, с одной стороны. Однако представляется справедливым говорить и о наличии на современном этапе сакрально-повседневного двуязычия (церковнославянский и современный русский язык), присущего православному верующему пласту общества, о чем свидетельствует определенность церковно-религиозного стиля русского литературного языка.

С другой стороны, тексты современного русского языка оказываются транслятором ментально сти так называемого «усредненного» члена современного российского общества, сознание которого в процессе социализации личности вбирает в себя сохраненное русской культурой представление о благе как категории духовной, но на современном этапе мало зависящей от религиозных учений, а потому запечатлевает в словах с корнем благ- изменившиеся - прагматические - ценностные ориентиры.

В церковнославянском языке мы установили строгую отнесенность его основных понятий (к каковым, безусловно, относится и Благо) к единому Центру - Богу. Таким образом, очевидно, что наиболее проработанным аспектом блага (отражающимся, конечно, и во всех производных) для церковнославянского языка является аспект сакральный, религиозный. Особенностью слов с корнем благ- лексического состава современного русского языка является, во-первых, неактуальность данного семантического компонента в значении исследуемого корня, а во-вторых, - способность лексических единиц к развитию в контексте иронической или отрицательнооценочной коннотации.

Наше исследование опиралось на тезис о том, что воздействие культуры на язык вполне очевидно, и ситуация со словами с корнем благ- на современном этапе в церковнославянской и русской лексических системах это вполне подтверждает: если взять в качестве исходной ступени сравнения семантику и состав слов с исследуемым корнем в церковнославянском языке, что мы и делали в процессе работы, то становится очевидным, какое кардинальное расхождение демонстрирует ЯКМ современного русского языка относительно понятия БЛАГО. Особенно ярко, как кажется, изменения в языковом сознании последнего столетия проявляются в перераспределении семантического объема БЛАГА и ДОБРА: на протяжении всей истории русского литературного языка, включая XIX в., БЛАГО стремилось «вверх», становясь, по мнению исследователей, в сознании говорящего представлением о высшем проявлении ДОБРА. В XX в., в чем мы согласны с А.Д. Шмелёвым и что вполне подтвердило наше исследование, БЛАГО переместилось в область прагматического.

Однако мы смеем предположить, что изменившиеся за последние годы культурно-религиозные традиции российского общества окажут влияние на представление о БЛАГЕ и на понимание семантического объема корня благ-, чему будут способствовать тексты православных СМИ и церковно-религиозный стиль, одним из ярких признаков которого является обращение к прецедентным церковнославянским текстам.

Список научной литературыПлахова, Анна Александровна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Библия. М.: Российское Библейское общество, 1997. — 1664 с.

2. Новый Завет Господа нашего Иисуса Христа. Репринтное издание. — М.: Изд-во «Сибирская Благозвонница», 2001. 880 с.

3. Новый Завет на греческом и русском языках. М.: Российское Библейское общество, 2002. 800 с.1. Богослужебные тексты

4. Минея. В 24 т. М.: Изд-во Московской Патриархии, 2002.

5. Минея дополнительная. М.: Правило веры, 2006. - 512 с.

6. Минея общая. М.: Правило веры, 2004. - 688 с.

7. Минея праздничная. М.: Правило веры, 2005. - 912 с.

8. Октоих. В 2 т. М.: Правило веры, 2007.

9. Православный молитвослов. М.: Православный Свято-Тихоновский богословский институт, 2004. - 272 с.

10. Псалтирь следованная. В 2 т. М.: Древо добра, 1993.

11. Псалтирь учебная. М.: Правило веры, 2000. - 798 с.

12. Служебник. М.: Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2005. - 592 с.

13. Служебник великопостный. М.: Христианская жизнь, 2008. - 496 с.

14. Триодь постная. — М,: Правило веры, 2003. 1120 с.

15. Триодь цветная. — М.: Правило веры, 2003. 704 с.

16. Часослов. М.: Правило веры, 1998. - 344 с.1. Периодические издания

17. Возглас — Справочно-информационная газета «Возглас». Январь-апрель 2007 г. - №1 (98) —№8 (105).

18. Московская Правда. Ноябрь 2007. - № от 1 ноября 2007-№ от 30 ноября 2007.

19. Правда. Ноябрь 2007. - №121-133.

20. НКРЯ Национальный корпус русского языка Электронный ресурс. URL: http://www.ruscorpora.ru/index.html (дата последнего обращения: 22.01.2009).

21. Словари и словарные энциклопедии

22. Бабенко, 2007 Бабенко Л.Г. Большой толковый словарь русских глаголов. - М.: АСТ-ПРЕСС, 2007. - 576 с.

23. БАС Словарь современного русского литературного языка. В 17 т. / Под ред. В.И. Чернышева, С.П. Обнорского, В.В. Виноградова и др.. -М.;Л.: АН СССР, 1948-1965. - Т. 1.-763 с.

24. Большой академический словарь русского языка / РАН. Ин-т лингвистических исследований / Гл. ред. К.С. Горбачевич. М.;СПб.: Наука, 2005. - Т. 2: Благо - Внять / под ред. Л.И. Балахоновой, Н.В. Соловьева. - 658 с.

25. БТС Большой толковый словарь русского языка / Гл. ред. С.А. Кузнецов. - СПб.: Норинт, 2004. - 1536 с.

26. Вейсман, 1991 Вейсман АД. Греческо-русский словарь. - М.: УРСС, 1991.- 1370 с.

27. Греческо-русский словарь Нового Завета / пер. Краткого греческо-английского словаря Нового Завета Баркли М. Ньюмана / пер. и редактир. Кузнецовой В.Н. М.: Российское Библейское общество, 2006 -240 с.

28. Даль — Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4 т. М.: Русский язык, 1978-1980. - Т. 1. - 699 с.

29. Дьяченко, 2001 — Дьяченко Г., протоиерей. Полный церковнославянский словарь. Репринтное воспроизведение издания 1900 г. М.: Отчий дом, 2001.-1120 с.

30. Мак Ким Дональд, 2004 Мак Ким Дональд К. Вестминстерский словарь теологических терминов / пер. с англ. - М.: Республика, 2004. — 503 с.

31. MAC Словарь русского языка. В 4 т. / РАН. Ин-т лингвистических исследований / Под ред. А.П. Евгеньевой. — 4-е изд. - М.: Русский язык, 1999.-Т. 1.-702 с.

32. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка / В.Ю. Апресян и др. / Под общ. рук. Ю.Д. Апресяна. М.: Языки славянской культуры, 2004. - 1417 с.

33. Полный православный богословский энциклопедический словарь. В 2 т. -М.: Возрождение, 1992. Т. 1. - 560 с.

34. Преображенский, 1958 Преображенский А.Г. Этимологический словарь русского языка. — М.: ГИИНС, 1958. — 1284 с.

35. ПЭ Православная энциклопедия. Т. 1-18 / Под ред. Патр. Московского и всея Руси Алексия II. - М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2000-2008. - Т. 5. - М., 2005. - 752 с.

36. РЭС Российский энциклопедический словарь. В 2 кн. / Гл. ред. A.M. Прохоров - М.: Большая Российская энциклопедия, 2001. - Кн. 1. - 1023 с.

37. Свирелин, 2000 — Свирелин А., прот. Церковнославянский словарь для толкового чтения Св. Евангелия, Часослова, Псалтири, Октоиха (учебных) и других богослужебных книг. — 7-е изд. — М.: Изд-во «Паломникъ», 2000. — 200 с.

38. Седакова, 2005 Седакова O.A. Церковнославяно-русские паронимы: материалы к словарю. - М.: Греко-латинский кабинет, 2005. — 432 с.

39. Словарь синонимов русского языка / Под ред. А.П. Евгеньевой. М.: ООО «Издательство Астрель»: ООО «Издательство ACT», 2001. - 648 с.

40. СОШ — Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под ред. Н.Ю. Шведовой. М.: Русский язык, 1990. - 921 с.

41. Срезневский, 1989 — Срезневский И.И. Словарь древнерусского языка. В 3 т. М.: Книга, 1989. - Т. 1., Ч. 1. - 404 с.

42. Срезневский, 2003 — Срезневский ИИ. Материалы для словаря древнерусского языка. В 3 т. М.: Знак, 2003. - Т. 1. - 776 с.

43. СС Старославянский словарь (по рукописям X-XI веков) / Под ред. P.M. Цейтлин, Р. Вечерки, Э. Благовой. — 2-е изд. — М.: Русский язык, 1999.-842 с.

44. СУ — Толковый словарь русского языка. В 4 т. / Под ред. Д.Н. Ушакова. — М.: Терра, 1996. Т. 1. - 1568 с.

45. Тихонов, 1990 Тихонов А.Н. Словообразовательный словарь русского языка. В 2 т. - М.: Русский язык, 1990. - Т. 1. - 856 с.

46. Фасмер, 1986 Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. -М.: Прогресс, 1964. - 564 с.

47. Фразеологический словарь современного русского литературного языка. В 2 т. / Редкол. А.Н. Тихонов и др.. М.: Наука, 2004. - Т. 1. - 832 с.

48. Христианство, 1993 Христианство. Энциклопедический словарь в 3 т. — М.: Большая Российская энциклопедия, 1993. - Т. 1. - 863 с.

49. Черных, 2001 Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. В 2 т. - М.: Русский язык, 2001. - Т. 1. -624 с.

50. Шанский, Боброва, 1994 Шанский Н.М., Боброва Т.А. Этимологический словарь русского языка. — М.: Прозерпина, 1994. — 399 с.

51. Ширшов, 2004 Ширшов НА. Толковый словообразовательный словарь русского языка. -М.: «Изд-во ACT», 2004. - 1024 с.1. Литература

52. Аверинцев, 1975 —Аверинцев С.С. Предварительные заметки к изучению средневековой эстетики// Древнерусское искусство. Зарубежные связи. М.: Наука, 1975. С. 371-397.

53. Аверинцев, 1988 Аверинцев С.С. Попытки объясниться: Беседы о культуре. М.: Изд-во «Правда», 1988. - 58 с.

54. Азарх, 1983 Азарх Ю.С. Проблема связи словообразования и формообразования в истории русского языка (Имя существительное): дис. доктора филол. наук. - М.: Наука, 1983. - 451 с.

55. Азарх, 1984 Азарх Ю.С. Словообразование и формообразование существительных в истории русского языка. - М.: Наука, 1984. - 247 с.

56. Алипий (Гаманович), иером., 1991 Алипий (Гаманович), иером. Грамматика церковнославянского языка. М.: Художественная литература, 1991.- 271 с.

57. Алипий (Кастальский), архим., 1998 — Алипий (Кастальский), архим. Догматическое богословие. Сергиев Посад, 1998 Электронный ресурс. 1Л1Ь: Ьир://у^^л^.5еёшкга.ги/тёех.Ь1ш1?с11ё=4540 (дата последнего обращения: 15.01.2009).

58. Апресян, 1995а Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: Попытка системного описания // Вопросы языкознания, 1995. - № 1. - С. 37-62.

59. Апресян, 19956 Апресян Ю.Д. Избранные труды. В 2 т. Лексическая семантика (синонимические средства языка). — М.: Школа «Языки русской культуры, 1995. - Том 1. - 768 с.

60. Апресян, 1995в Апресян Ю.Д. Избранные труды. В 2 т. Интегральное описание языка и системная лексикография. - М.: Школа «Языки русской культуры, 1995. - Том 2. - 768 с.

61. Артемьева, 2003 Артемьева О.В. Генри Сиджвик о высшем благе // Этическая мысль. - М.: ИФ РАН, 2003. - Вып. 4 Электронный ресурс.

62. URL: http://ethics.iph.ras.ru/em/em4/8.html (дата последнего обращения: 09.10.2008).

63. Арутюнова, 1998 — Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека: Субъект -предикат связка; Сравнение - метафора - метонимия; Истина - правда -судьба; Норма - аномалия; Стихия - воля - М.: Языки русской культуры, 1998. -I-XI, 896 с.

64. Бабушкин, 2001 — Бабушкин А.П. "Возможные миры" в семантическом пространстве языка. — Воронеж: Воронежский государственный университет, 2001. 86 с.

65. Балалыкина, Николаев, 1985 — Балалыкина Э.А., Николаев Г.А. Русское словообразование. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1985. - 184 с.

66. Беляевская, 1987 — Беляевская Е.Г. Семантика слова: учеб. пособие для ин-тов и фак. иностр. яз. М.: Высшая школа, 1987. — 126 с.

67. Боголюбский, 1905 Боголюбский НИ. О свойствах сердца Божия. - М.: Комис. по устройству общеобразоват. чтений для фаб.-зав. рабочих г. Москвы, 1905. - 32 с.

68. Богослужебный язык Русской Церкви. История. Попытки реформации: Антология. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 1999. - 416 с.

69. Богуславский, 2004 Богуславский В.М. Оценка внешности человека: словарь. - М.: ACT, 2004. - 256 с.

70. Борзенкова, 2000 Борзенкова М.О. Концепт "благо" в концептосфере русского человека // Проблема национальной идентичности в культуре и образовании России и Запада. - Воронеж: ВГУ, 2000. - Т. 1. - С. 82-90.

71. Борухов, 1991 — Борухов Б.А. «Зеркальная» метафора в истории культуры // Логический анализ языка. Культурные концепты. М.: Наука, 1991. -С. 109-117.

72. Вдовиченко, 2002 — Вдовиченко A.B. Дискурс — текст слово: статьи по истории, библеистике, философии языка. - М.: Изд-во Православного Свято-Тихоновского богословского института, 2002. - 286 с.

73. Вежбицкая, 2001 Веэюбицкая А. Сопоставление -культур через посредство лексики и прагматики. — М.: Языки славянской культуры, 2001.-272 с.

74. Вендина, 1990 Вендина Т.И Дифференциация славянских языков по данным словообразования. -М.: Наука, 1990. — 168 с.

75. Вендина, 1998 Вендина Т.И. Русская языковая картина мира сквозь призму словообразования (макрокосм). - М.: Индрик, 1998. — 236 с.

76. Вендина, 2002а Вендина Т.И. Средневековый человек в зеркале старославянского языка. — М.: Индрик, 2002. — 336 с.

77. Вендина, 20026 Вендина Т.И. Словообразование как источник реконструкции языкового сознания // Вопросы языкознания, 2002. - №4.- С. 42-72.

78. Вендина, 2007 Вендина Т.И. Из кирилло-мефодиевского наследия в языке русской культуры. М.: Ин-т славяноведения, 2007. - 336 с.

79. Верещагин, 2000 Верещагин Е.М. Об относительности мирской этической нормы // Логический анализ языка. Языки этики. — М.: Языки русской культуры, 2000. - С. 234-245.

80. Виноградов, 1977 Виноградов В.В. Основные типы лексических значений слова // В.В. Виноградов. Избранные Труды: Лексикология и •лексикография. - М.: Наука, 1977. - С. 162-189.

81. Виноградов, 1999 Виноградов В.В. История слов: Ок. 1500 слов и выражений и более 5000 слов, с ними связ. - М.: Рос. акад. наук, 2000. — 1138 с.

82. Винокур, 1959 Винокур Г.О. Заметки по русскому словообразованию // Г.О. Винокур. Избранные работы по русскому языку. - М.: Учпедгиз, 1959.-С. 419-442.

83. Войлова, 1996 — Войлова К.А. К выражению содержания 'старославянский по происхождению' в научной и учебной литературе // Межвуз. сб. научн. трудов. Деп. в ИНИОН РАН 1.04.96 г. № 51401. М.: МПУ, 1996.-11 с.

84. Войлова, 2000 — Войлова К.А. Судьба просторечия в русском языке. — М.: МПУ, 2000.-304 с.

85. Воркачев, 2003а — Воркачев С.Г Культурный концепт и значение // Труды Кубанского государственного технологического университета. Сер. Гуманитарные науки. — Краснодар: Изд-во Кубанского гос. технол. ун-та, 2003. Т. 17, Вып. 2. - С. 268-276.

86. Воркачев, 20036 — Воркачев С.Г Концепт любви в русском языковом сознании // Коммуникативные исследования. Современная антология. — Волгоград: Перемена, 2003. С. 189-208.

87. Гинзбург, 1979 Гинзбург Е.Л. Словообразование и синтаксис. - М.: Наука, 1979.-265 с.

88. Гольберг, 1999 Гольберг И.М. Языковые образования сферы религии // Русистика на современном этапе. - М.: Тривиум-пресс, 1999. - С. 126130.

89. Гумбольдт, 1984 Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. -М.: Прогресс, 1984. - 397 с.

90. Гуревич, 1984 Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. -Вильнюс: Минтис, 1989. - 289 с.

91. Давыденков, 1997 — Давыденков О., иерей. Догматическое Богословие: курс лекций. — М.: Изд-во Православного Свято-Тихоновского богословского института, 1997. -Ч. 1-2. 159 с.

92. Давыденков, 2006 — Давыденков О., иерей. Догматическое Богословие: курс лекций. 2-е изд., испр. и доп. — М.: Изд-во Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, 2006.- 435 с.

93. Давыденков, 2000 Давыденков О., иерей. Катихизис. Введение в догматическое богословие: курс лекций. - М.: Изд-во Православного Свято-Тихоновского богословского института, 2000. — 232 с.

94. Дионисий Ареопагит, сщмч., 1994 — Дионисий Ареопагит, сщмч. О божественных именах. О мистическом богословии. СПб.: Глаголъ, 1994.-371 с.

95. Ермакова, 1976 — Ермакова О.П. Идиоматичность семантики и членимость слова // Актуальные проблемы русского словообразования. — Ташкент, 1976. Т. 2. - С. 285-292.

96. Иванова, 2006 — Иванова И.А. Концепт любовь и его концептосфера в истории русского языка: автореф. . канд. филол. наук. — М.: Изд-во МГОУ, 2006. 25 с.

97. Ивин, 1971 Ивин А.А. Основания логики оценок. - М.: Изд-во Московского университета, 1970. - 230 с.

98. Игнатий (Брянчанинов), свт., 2001 Игнатий (Брянчанинов), свт., епископ Кавказский и Черноморский. Полное собрание творений в 7 т. -М.: Паломникъ, 2001. - Т. I. - 624 с.

99. Иларион (Алфеев), 2005 Иларион (Алфеев), еп. Таинство веры. Введение в православное догматическое богословие. - 4-е изд. — Клин: Христианская жизнь, 2005. - 304 с.

100. Иоанн Дамаскин, прп., 2003 Иоанн Дамаскин, прп. Точное изложение православной веры. - М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2003. - 384 с.

101. Караулов, 2006 Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. — М.: КомКнига, 2006. - 254 с.

102. Кацнельсон, 1965 — Кацнелъсон С Д. Содержание слова, значение и обозначение. -M.;JI.: Наука, 1965. 100 с.

103. Киприан (Керн), архим., 1999 — Киприан (Керн), архим. Евхаристия. — М.: Храм свв. Бесср. Космы и Дамиана на Маросейке, 1999. 2-е изд. -336 с

104. Кобозева, 2000 — Кобозева ИМ. Лингвистическая семантика. — М.: Эдиториал УРСС, 2000. 352 с.

105. Колесов, 1985 Колесов В.В. Синонимия как разрушение многозначности слова в древнерусском языке // Вопросы языкознания, 1985.-№2.-С. 117-130.

106. Колесов, 2001 —Колесов В.В. Древняя Русь: Наследие в слове. В 5 кн. Кн. 2. Добро и Зло. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2001. - 304 с.

107. Колесов, 2004 Колесов В.В. Слово и дело: Из истории русских слов. -СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2004. - 703 с.

108. Колесов, 2007 Колесов В.В. Русская ментальность в языке и тексте. — СПб.: Изд-во «Петербургское Востоковедение», 2007. - 624 с.

109. Колмогаров, 2003 Колмогоров ИВ. Репрезентация фрейма "религиозная группа" в современных центральных российских иамериканских печатных средствах массовой информации: автореф. . канд. филол. наук. — Барнаул: Алт. гос. ун-т. 2003. — 19 с.

110. Колшанский, 2006 Колшанский Г. В. Объективная картина мира в познании и языке. — М.: Едиториал УРСС, 2006. — 128 с.

111. Колшанский, 2007 Колшанский Г.В. Контекстная семантика. — М.: Едиториал УРСС, 2007. - 152 с.

112. Кочеткова, 2005 — Кочеткова Т.Н. Словосложение как средство номинации и предикации в современном русском языке: дис. . доктора филол. наук. М.: МГОУ, 2005. - 301 с.

113. Красухин, 2000 Красухин К. Благо. Зло. Лихо // газета «Литература», 2000.-№ 15.

114. Крылова, 2001 Крылова O.A. Можно ли считать церковно-религиозный стиль современного русского языка разновидностью газетно-публицистического? // Стереотипность и творчество в тексте. - Пермь: ПТУ, 2001.-С. 259-269.

115. Крылова, 2006 — Крылова O.A. Лингвистическая стилистика. В 2 кн. Теория. Учеб. Пособие / O.A. Крылова. М.: ВШ, 2006. - Кн. 1. - 319 с.

116. Кубрякова, Шахнарович, Сахарный, 1991 — Кубрякова Е.С., Шахнарович A.M., Сахарный JI.B. Человеческий фактор в языке: Язык и порождение речи / Отв. ред. Е.С. Кубрякова / АН СССР. Ин-т языкознания. М.: Наука, 1991.-239 с.

117. Кубрякова, 1993 Кубрякова Е.С. Возвращаясь к определению знака: Памяти Р. Якобсона // Вопросы языкознания, 1993. - № 4. - С. 20-27.

118. Кураев, 1995 Кураев А., диакон. Традиция. Догмат. Обряд. Апологетические очерки. - М.: Изд-во Братства Святителя Тихона, 1995. -416с.

119. Левонтина, Шмелёв, 2000 Левонтина И.Б., Шмелёв А.Д. За справедливостью пустой // Логический анализ языка. Языки этики. - М.: Языки русской культуры, 2000. - С. 280-292.

120. Леденёва, 2003 — Леденёва В.В. Слова с корнем -БОГ- в письмах Н.С. Лескова // Русский язык: номинация, предикация, образность: Межвуз. сб. науч. тр. М.: МГОУ, 2003. - С. 127-133.

121. Леденёва, 2005 — Леденёва В.В. Слова с корнем -добр- в эпистолярии Н.С. Лескова (90-е годы) // XV Ежегодная Богословская конференция Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Материалы. М.: ПСТГУ, 2005. - Т. 2. - С. 298-302.

122. Летова, 1997 Летова И.А. Слова с корнем благ- в тексте Мстиславова Апракоса и их греческие соответствия // Вопросы индоевропейского словообразования и классической филологии. — Томск: Изд-во Том. унта, 1997. -С. 176-188.

123. Лихачев, 1997 Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Русская словесность: Антология / Под ред. В.П. Нерознака. — М.: Academia, 1997. - С. 280-287.

124. Логический анализ языка. Образ человека в культуре и языке / РАН. Ин-т языкознания / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова, И.Б. Левонтина. М.: Индрик, 1999.-422 с.

125. Лопатин, 1973 Лопатин В.В. Рождение слова. Неологизмы и окказиональные образования. — М.: Наука, 1973. - 151 с.

126. Лосский, 1991 Лосский В.Н. Догматическое богословие. - М., 1991 Электронный ресурс. URL: http://www.wco.ru/biblio/ (дата последнего обращения: 23.09.2008).

127. Лосский, 2003 Лосский В.Н. Боговидение. - М.: «Изд-во ACT», 2003. -759 с.

128. Людоговский, 2003 Людоговский Ф.Б. К вопросу о новом церковнославянско-русском словаре // Христианское просвещение и русская культура. - Йошкар-Ола, 2003. - С. 111-114.

129. Макарий (Булгаков), митр., 1999 Макарий (Булгаков), митрополит Московский и Коломенский. Православно-догматическое Богословие. -М.: Паломникъ, 1999. - Т. 1. - 598 с.

130. Максимов, 1976 — Максимов В.И. Суффиксальное словообразование имен существительных в русском языке — JL: Изд-во Ленингр. ун-та, 1975.-224 с.

131. Малиновский, 2003 — Малиновский Н.П., прот. Очерк православного догматического богословия. М.: Изд-во Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, 2003. — 385 с.

132. Маркелова, 1996 — Маркелова Т.В. Семантика оценки и средства ее выражения в русском языке: автореф. . доктора филол. наук М., 1996. — 47 с.

133. Маршева, 2001 — Маршева Л.И. Праславянский, церковнославянский, русский. М., 2001 Электронный ресурс. URL: http://www.pravoslavie.ru/sretmon/uchil/praslavian.htm/ (дата последнего обращения: 16.02.2009).

134. Маслова, 2001 — Маслова В.А. Лингвокультурология: учеб. пособие для студ. высш. учеб, заведений. М.: Издательский центр «Академия», 2001.-208 с.

135. Маслова, 2007 Маслова В.А. Homo lingualis в культуре: монография. -М.: Гнозис, 2007. - 320 с.

136. Мечковская, 1998 Мечковская Н.Б. Язык и религия: учеб. пособие для студ. гуманит. вузов. - М.: Агентство «Фаир», 1998. - 352 с.

137. Мечковская, 2000 Мечковская Н.Б. Социальная лингвистика. - М.: Аспект Пресс, 2000. - 207 с.

138. Михайленко, 2006 Михайленко О.М. Лингвоэтическая картина мира: концепты «счастье» и «блаженство» как семантические дуплеты:автореф. . канд. филол. наук. — Краснодар: Изд-во Кубанского гос. ун-та 2006. 24 с.

139. Нефедьева, 2001 — Нефедъева Л.И. Особенности современного употребления стилистических славянизмов в религиозно-нравственной (духовной) речи // Словарь и культура русской речи: К 100-летию со дня рождения С.И. Ожегова. М.: Индрик, 2001. - С. 275-282.

140. Низаметдинова, 2003 Низаметдинова Н.Х Словообразование сложных слов в русском языке XI-XVII в. - М.: Изд-во МГОУ, 2003. - 235 с.

141. Низаметдинова, 2004 Низаметдинова Н.Х. Словообразование сложных слов в русском языке XI-XVI вв.: автореф. . доктора филол. наук. — М.: Изд-во МГОУ, 2004. - 50 с.

142. Николаева, 1983 — Николаева Т.М. Качественные прилагательные и отражение картины мира // Славянское и балканское языкознание. Проблемы лексикологии. М.: Наука, 1983. — С. 235-244.

143. Новиков, 1982 Новиков Л.А. Семантика русского языка. - М.: ВШ, 1982.-272 с.

144. Олесницкий, 1907 — Олесницкий М.А. Нравственное богословие. М., 1907 Электронный ресурс. URL: http://lib.eparhia-saratov.ru/books/14o/olesnicki/mtheology/1 .html (дата последнего обращения: 16.01.2009).

145. Откупщиков, 2001 Откупщиков Ю.В. Очерки по этимологии. - СПб.: Изд-во С.-Петерб. гос. ун-та, 2001. - 480 с.

146. Пименова, 1994 — Пименова М.В. Лексические единицы эстетической оценки (сложные слова в корнями благдобр-) II Единицы восточнославянских языков: структура, семантика, функция. — Тула: Изд-во ТГУ, 1994.-С. 2-8

147. Платон (Игумнов), архим., 2006 — Платон (Игумнов), архим. Православное нравственное богословие. Сергиев Посад: Изд-во TCJI, 2006.-172 с.

148. Платон (Фивейский), архиеп., 1999 Платон (Фивейский), архиеп. Костромской и Галичский. Сокращенное изложение догматов веры по учению Православной Церкви. - М.: Лествица, 2001. - 348 с.г

149. Плетнёва, Кравецкий, 2001 — Плетнёва A.A., Кравецкий А.Г. Церковнославянский язык: учебник для общеобразовательных учебных заведений, духовных училищ, гимназий, воскресных школ и самообразования. — М.: РОПО «Древо добра», 2001. — 288 с.

150. Постовалова, Серебренников, Кубрякова, 1988 — Постовалова В.И., Серебренников Б.А., Кубрякова Е.С. Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира / Под ред. Б.А. Серебренникова М.: Наука, 1988. -212 с.

151. Проявление субъективного в реализации категорий и средств языка: монография / К.А. Войлова, В.В. Леденёва, В.В. Тихонова и др.. М.: МПУ, 2000. Деп. ИНИОН 01.02.2000. 55 315. - 152 с.

152. Прядко, 2005 — Прядко И.П. Конфессиональная лексика в речевой практике современных СМИ // Журналистика и культура русской речи. — М., 2005. № 2. - С. 61-73.

153. Руденко, 1990 Руденко Д.И. Имя в парадигмах философии языка. — Харьков: Основа, 1990. - 300 с.

154. Саблина, 2001 Саблина Н.П. Слова под титлами. - СПб.: Ижица, 2001. -44 с.

155. Сарычев Сарычев В.Д. Учение о Боге Спасителе. Конспект лекций по догматическому богословию Электронный ресурс. URL: http://lib.eparhia-saratov.ru/books/17s/sarichev/rescuer/contents.html (дата последнего обращения: 16.01.2009).

156. Сафонова, 2003 Сафонова Н.В. Концепт БЛАГО/ДОБРО как сегмент ментального поля нации (на материале рус. яз.): монография / Тамб. гос. ун-т им. Г.Р.Державина. - Тамбов.: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2003. -353 с.

157. Сафонова, 2004 — Сафонова Н.В. Ментальная и языковая репрезентация концепта БЛАГО/ДОБРО в русском языковом сознании: автореф. . доктора филол. наук. Тамбов.: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2004. -50 с.

158. Свешников, 2000 Свешников В., прот. Очерки христианской этики. -М.: Паломник, 2000. - 622 с.

159. Степанов, 2004 — Степанов Ю.А. Константы: Словарь русской культуры изд. 3-е, испр., доп. - М.: Академический проект, 2004. - 992 с.

160. Стернин, 1985 Стернин H.A. Лексическое значение слова как структура // Лексическое значение слова в речи. Воронеж: Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 1985. - С. 36-85.

161. Сысоева, 2002 Сысоева H.A. Использование церковно-библейской лексики для метафоризации в языке современной публицистики // Кирилло-мефодиевские традиции на Нижней Волге. — Волгоград: Перемена, 2002. - Вып. 5. - С. 123-126.

162. Татар, 2001 Татар Б. Функционирование религиозной фразеологии в художественной литературе современного русского языка // Слово и фразеологизм в русском литературном языке и народных говорах. - Вел. Новгород: НовГУ, 2001. - С. 159-164.

163. Телия, 1996 Телия В.Н. Функциональная семантика: оценка, экспрессивность, модальность. In memoriam Е.М. Вольф. - М.: РАН. Инт языкознания, 1996. — 168 с.

164. Телия Телия В.Н. Метафоризация и ее роль в создании языковой картины мира Электронный ресурс. URL: http://www.nspu.net/fileadmin/library/books/2/web/xrestyarticle/leksika/strukt ure/tel artO 1 .htm (дата последнего обращения: 18.02.2009).

165. Толстой, 2002 — Толстой H.H. Церковнославянский и русский: их соотношение и симбиоз // Вопросы языкознания, 2002. № 1. - С. 81-90.

166. Топоров, 1995 — Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области мифопоэтического. М.: Прогресс, 1995. - 624 с.

167. Удалых, 2002 Удалых Г.Д. Системное описание слов на благо- и добро-в современном русском литературном языке // Русистика в СНГ. - СПб.: Изд-во С.-Петерб. гос. ун-та, 2002. - С. 194-219.

168. Успенский, 2002 — Успенский Б.А. История русского литературного языка XI-XVII вв. М.: Аспект-Пресс, 2002. - 558 с.

169. Уфимцева, 1968 Уфимцева A.A. Слово в лексико-семантической системе языка. - М.: Наука, 1968. - 271 с.

170. Феофан (Быстрое), свт., 1997 Феофан (Быстрое). О благодати Божией: Творение свт. Феофана Полтавского. - СПб.: Общество святителя Василия Великого, 1997. - 768 с.

171. Феофан (Быстров), свт. — Феофан (Быстрое). О догмате Искупления Электронный ресурс. URL: http ://lib. eparhia-saratov.ru/books/20f/feofan bistrov/expiation/contents.html (дата последнего обращения: 16.01.2009).

172. Цейтлин, 1977 — Цейтлин P.M. Лексика старославянского языка. — М.: Наука, 1977.-252 с.

173. Цейтлин, 1996 — Цейтлин P.M. Сравнительная лексикология славянских языков X/XI XIV/XV вв. Проблемы и методы. - М.: Наука, 1996. - 229 с.

174. Черникова, 2008 Черникова Н.В. Лексико-семантическая актуализация как средство отражения изменений в русской концептосфере (1985-2008 гг.): автореф. .доктора филол. наук. -М.: Изд-во МГОУ, 2008.-42 с.

175. Шанский, 1959 Шанский Н.М. Очерки по русскому словообразованию и лексикологии. - М.: Учпедгиз, 1959. - 248 с.

176. Шахматов, 1930 Шахматов A.A. Очерк современного русского литературного языка. Л.: Госиздат, 1930. - 212 с.

177. Ширшов, 1996 — Ширшов И. А. Границы словообразовательного гнезда / И.А. Ширшов // Филологические науки. 1996. - №5. — С. 43-55.

178. Ширшов, 1999 — Ширшов И.А. Теоретические проблемы гнездования / И.А. Ширшов. М., 1999. - 261 с.

179. Шмелёв, 2000 — Шмелёв А.Д. Плюрализм этических систем в свете языковых данных // Логический анализ языка. Языки этики. М.: Языки русской культуры, 2000. - С. 380-389.

180. Шмелёв, 2002 — Шмелёв А.Д. Русский язык и внеязыковая действительность. М.: Языки славянской культуры, 2002. - 496 с.

181. Юнгеров, 2006 Юнгеров П.А. Вероучение Псалтири, его особенности и значение в общей системе библейского вероучения. - Казань: Пролог, 2006.- 176 с.