автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Словарь русского языка XI - XVII вв.: проблемы и результаты (на материале двух авторских томов)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Словарь русского языка XI - XVII вв.: проблемы и результаты (на материале двух авторских томов)"

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ РУССКОГО ЯЗЫКА ИМ. В.В.ВИНОГРАДОВА

он

2 2 Д/]р ]yyg На правах рукописи

ШЛЛАМОВА Анна Николаевна

Словарь русского языка XI — XVII вв.:

проблемы и результаты (на материале двух авторских томов)

Специальность 10.02.01 - русский язык

Диссертация в виде научного доклада на соискание ученой степени доктора филологических наук

Москва 1996

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, академик РАН Трубачев О.Н.

доктор филологических наук, профессор Сороколетов Ф.П.

доктор филологических наук, профессор Цейтлин P.M.

Ведущая организация — Межкафедральный словарный кабинет им.Б. А. Ларина Санкт-Петербургского университета.

Защита состоится "М." 1996 г. в на заседании

диссертационного совета Д 002.19.01 Института русского языка им. В.В.Виноградова Российской академии наук по адресу: 121019, Москва, ул. Волхонка, 18/2.

С диссертацией в виде научного доклада можно ознакомиться в библиотеке Института русского языка им. В.В.Виноградова Российской академии наук (Москва, ул. Волхонка, 18/2).

Диссертация в виде научного доклада разослана &J 1996 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук

На защиту представляются два тома Словаря русского языка XI-XVII вв. (далее — СлРЯ Х1-ХУП вв.): том II, охватывающий алфавитный отрезок от НЕ до НЯТЬЕ (40 усл.печ.л.), и 21, от ПРОШЕНЫЙ до РАСКИДАТИ (25 усл.печ.л.)1.

Необходимость создания полного исторического словаря русского языка назрела давно. К настоящему времени для всех европейских (и многих неевропейских) языков, имеющих большую культурную традицию, исторические словари составлены или составляются. Трудность выполнения этой задачи применительно к русскому языку, как это ни парадоксально, определяется в значительной степени грандиозностью письменного наследия, оставленного столетиями развития русской культуры. Огромная масса памятников письменности остается доныне неопубликованной; имеющиеся издания, за исключением нескольких, выполненных лингвистами (преимущественно в последние десятилетия), не снабжены словоуказателями.

Необходимое условие для создания словаря — наличие картотеки с возможно более полным охватом памятников письменности и максимально возможным отражением их лексики во всех ее семантических оттенках. Картотека древнерусского словаря (далее — картотека ДРС), хранящаяся ныне в Институте русского языка им. В.В.Виноградова РАН, составлялась усилиями нескольких поколений ученых начиная с 1925 года; начало этой работы было положено академиком А.И.Соболевским. Специфика исторических условий, в которых создавалась картотека, определила некоторые ее особенности: преимущественное

1 Небольшой фрагмент текста — девять словарных статей от прачпынца прошен-вособранпе — оставшийся по технологическим причинам от 20 выпуска, принадлежит другому автору и в представляемый к защите отрезок Словаря не входит.

внимание к памятникам деловой и бытовой письменности и зарождающейся светской литературы, весьма неполное отражение лексики переводной богослужебной, богословской, гомилетической, аскетической и агиографической литературы, почти полное игнорирование текстов Священного писания; частичное исключение в этом отношении составляла выборочно расписанная Геннадиевская библия 1499 года (без Нового завета). "Книги XII пророков" в издании Н.Л.Туницко-го — в напечатанную первую часть вошли только шесть "малых пророков" — присутствуют в картотеке в чрезвычайно редких выборках; Чудовская псалтырь XI в. и Лествица Иоанна Синайского в русском списке XIII в., числящиеся в списке источников картотеки, по каким-то причинам не были расписаны. Не были даже включены в список источников Пандекты Никона Черногорца, Златоструй полной редакции; из Златоструя краткой редакции — памятника с богатейшей и интереснейшей лексикой2, — были выборочно расписаны первые десять слов (т.е. гомилий) по публикации, подготовленной В.Н.Малининым. Евангелие, Апостол (за исключением редких выборок из изданий Г.А.Воскресенского), паремейники, рукописные Книги пророков, восходящие к оригиналу XI в., Псалтырь — важнейшие источники для понимания древне- и старорусских текстов — не нашли отражения в картотеке. Невостребованным оставалось лексическое богатство Изборника 1073 г.

Такая специфика картотеки неизбежно должна была сказаться на облике составляемого на ее основе словаря. Словарь русского языка Х1-ХУИ вв., отметавший в 1995 году свое двадцатилетие выходом в свет двадцатого и двадцать первого томов, начинался в 1963 году как Малый древнерусский словарь (далее — МДРС) под руководством С.Г.Бархударова. Он составлялся на базе картотеки ДРС и "Материалов для словаря древнерусского языка" И.И.Срезневского.

2 Полный его текст по сп. XVI в. напечатай в ВМЧ за поябрь. Сокращенные наименования источников даны по Указателю источников Картотеки СлРЯХ1-XVII вв. (М., 1984) я Дополнениям к Указателю источников, печатавшимся в т.15 (М., 1989) и т.20 (М., 1995) СлРЯ Х1ХУ11 вв.

В рамках МДРС был подготовлен значительный алфавитный отрезок, размеры которого позволяли приступить к изданию словаря. К этому времени стало очевидным, что под понятие "малого" создаваемый словарь не подходит: фактически составители стремились максимально полно отразить данные картотеки. С другой стороны, восполнение хронологических пробелов и пробелов в словнике МДРС за счет "Материалов" Срезневского не давало адекватной картины развития лексического состава из-за фрагментарности и как бы чужеродности данных, почерпнутых у Срезневского. Среди иллюстративных примеров наблюдался отчетливый перевес позднего материала.

При подготовке к изданию первого тома, вышедшего в 1975 г., словарь получил свое современное название и началась работа пополнения словника и обновления цитатного материала по недавно изданным Изборнику 1076 года, Синайскому патерику, Успенскому и Выго-лексинскому сборникам, Грамоткам, Вестям-Курантам (первый выпуск вышел в 1972 г.). Со временем этот список пополнялся вновь выходившими изданиями Сектора лингвистического источниковедения и исследования памятников языка ИРЯ АН СССР, вводились в круг наблюдений ранее опубликованные тексты со словоуказателями (Остро-мирово евангелие, Чудовская псалтырь), обязательным стал тщательный просмотр славяно-греческого словаря к Хронике Георгия Амарто-ла (с неизбежным обращением к греческо-славянской его части — именно в ней указывается точный адрес искомых слов). Огромным приобретением для составителей стали снабженные словоуказателями и параллельными греческими текстами издания Шестоднева Иоанна Экзарха, его же Богословия, в недавнее время — Ефрема Сирина. Усилиями византологов Отдела исторической лексикологии и лексикографии ИРЯ РАН создавалась и пополнялась библиотека греческих оригиналов используемых источников (в фото- и ксерокопиях). Все это неизмеримо увеличило возможности совершенствования словаря.

При обращении к данным, приведенным в "Материалах" Срезневского, стала господствовать тенденция проверить эти данные, осмыслить их в широком контексте, подвести греческую параллель (если она отсутствовала), уточнить указанием на лист рукописи или страницу издания, а когда возможно — процитировать по изданию, отраженному в Указателе источников СлРЯ XI-XVII вв. Эта работа вела, в свою очередь, к пополнению Указателя источников новыми наименованиями.

Среди источников "Материалов" Срезневского немалую часть составляют церковнославянские конфессиональные тексты (евангелие, Книги пророков, списки Пятикнижия, Златоструи, Служебники, служебные минеи и т.п.). Правомерность использования таких текстов в словаре древнерусского языка в свое время была обоснована И.И.Срезневским (см. Труды первого археологического съезда. М., 1871. Т. I. С. CXXXV); из недавних высказываний по этому вопросу сошлемся на формулировку В.Б.Крысько, данную в рецензии на 18 выпуск СлРЯ XL-XVII вв.: "Церковнославянская языковая стихия... вливалась в тексты, неотторжимые от собственно древнерусского языка — например, летописи — и образовывала столь сложную амальгаму с языковыми особенностями восточнославянского происхождения... что попытки расчленить "русское" и "русско-церковнославянское" для большинства источников словаря едва ли могут быть признаны перспективными" (Russian linguistics 18, 1994. С. 243).

Углубление знакомства с текстами, выборочно расписанными для картотеки ДРС, и с источниками Срезневского, происходившее при обращении к ним по частным поводам, способствовало накоплению своего рода личной авторской картотеки выписок, заметок и отсылок, фиксирующих вновь найденные слова и значения; эта картотека при подготовке 11 и 21 выпусков использовалась наряду с словоуказателями филологически точных изданий.

Работа со словоуказателями позволяет ознакомиться с множеством случаев употребления каждого слова в разных контекстах и в соотнесенности с разными словами греческих оригиналов.

Том 11 был подготовлен в первоначальном варианте в 1969— 1971 гг. в рамках МДРС (как вторая половина буквы Н). При подготовке текста к изданию в 1982-1983 гг. автором было привлечено значительное количество дополнительных источников, использованных с различной степенью полноты. С целью выявления ранних случаев употребления слов охваченного в выпуске алфавитного отрезка, а также для пополнения словника этой части словаря были специально обследованы такие памятники, как Изборник Святослава 1073 г. и Богословие Иоанна Экзарха (Ио.екз.Бог. и ВМЧ, Дек. 1-5, ст. 141-293), полностью просматривались печатные указатели к Синайскому патерику, Чудовской псалтыри (впервые применительно к целому тому), Выго-лексинскому и Успенскому сборникам, к вышедшим к тому времени лингвистическим изданиям старорусских текстов, а также хранящиеся в Институте русского языка рукописные указатели к Ефремовской кормчей (к ее первому выпуску) и Печерскому патерику. По мере возможности непосредственно из текстов извлекались случаи приставочных образований с не-, которые не были идентифицированы издателями и не вошли в словоуказатели на букву Н.

Результатом указанной работы было заметное увеличение объема тома: сорок восемь авторских листов вместо запланированных и обычных для СлРЯ Х1-ХУ11 вв. тридцати пяти. Алфавитный отрезок, вошедший в 21 том, также был подготовлен автором ранее, в 1977— 1979 гг. (за исключением отрезка пята — пячати, который был составлен в ходе подготовки к изданию тома). Сравнительно с прежним размер текста на отрезке прошеный — раскидати вырос в 1,5 раза — за счет источников, вошедших в обиход словаря за последующие годы, и за счет личной картотеки автора, о которой говорилось выше.

ПРОБЛЕМА ИДЕНТИФИКАЦИИ СЛОВА

Работа по формированию словника 11 тома постоянно ставила исследователя перед вопросом о границах слова, перед необходимостью различать случаи, в которых не является частицей, и случаи с приставкой не-. Обращение к логическим критериям не давало результата — по утверждению Леви-Стросса, с которым нельзя не согласиться, язык est un système prélogique. Наиболее надежным критерием было наличие или отсутствие противопоставления (как и в современном языке). Но в большинстве случаев, когда противопоставление отсутствовало, приходилось опираться на греческое соответствие (обычно — слово с отрицательной приставкой à-), в случае оригинального текста — на лексическое окружение и синтаксическую позицию, а в позиции неразличения — на аналогию близких по значению слов, встретившихся в позиции наибольшего различения. Позиция наибольшего различения для прилагательных и существительных — а в старорусском языке было немало существительных с приставкой не— это позиция в сочетании с притяжательным местоимением или вообще согласуемым определением (каково ... продеть твое неверемя), после предлога {бойцу с небойцом не битися; на неусгроение и на нетишину), в косвенном падеже (выму невЪнчалную жену, неслугами сдЬлагь), в именительном падеже после глагольного сказуемого {приходит невремя). Позиция неразличения — именительный падеж в составе сказуемого. В некоторых случаях такого рода могут быть полезны сопоставления системного характера. В предложении "А коли ему на бои нечасъ Ъхати, пес же тот воет ... и коня его за узду грызет" слово нечасъ в значений 'неблагоприятное время' входит в синонимический ряд с существительными невремя, неверемя, непора (в отличие от современного предикатива не время что-л. делать). В предложении же "невежда еемь и неукъ, паче же о тончайшихъ догматЪхъ невЪдокъ" (Г.Фирсов, 107) интерпретация предиката как существительного с отрицательной приставкой остается неподтвержденной, хотя в предложении ему предшествуют

два таких образования, а теоретически возможно представить себе фразу типа "с невЪдоками не мудрствую".

В качестве глаголов с отрицательной приставкой в 11 том были включены только те, которые 1) употребляются преимущественно или исключительно в отрицательной форме: ненавидЪти, незалюбити, нев-зберечи; 2) имеют в этой форме особое значение, несводимое к отрицанию "положительной" формы (небрсщи); 3) соответствуют греческим глаголам с отрицательной приставкой á- и употребляются после отрицательной частицы не-, которая соответствует обычно греческим oüK и цг| {нсвЪдЪти 'не знать, быть в неведении' ср. не певЪдЪти — цг) áyvoe lv , невЪровати 'сомневаться, не верить', ср. не невЪрую— ойк бфср lPóíXAm). Глагол иевзбсрсчи рассматривается нами как параллельное образование к вознебрещи со свободной перестановкой отрицательной приставки — явление, которое очень ярко выражено в пред-ложно-падежных конструкциях существительных и прилагательных, а также в наречиях, образованных на базе таких конструкций (неотвс-лика и отневелика, по небольшому vi не по большому к т.д.).

Факты постановки предлога после отрицания при существительных и прилагательных были описаны Ф.Миклошичем для старославянского языка (см.: Miklosich F. Die Negation in den slavischen Sprachen. Wien, 1869. S. 6, 7); в соответствующем перечне им был приведен и материал из русских источников: не на добро бывають из Летописца Пе-реяславля Суздальского; пугач (филин) не к добру кричит из Даля. Проф. С.Урбанчик описал аналогичные факты старопольского языка (см. Urbaáczyk S. Z dziejów przedrostka nie=: pozyeja przyimka // Slavia occidentalis. Poznan, 1968. T. 27. S. 285-2873), сопоставив с ними данные старочешского словаря Я.Гебауэра, который определил это явление как "тмесис, в новочсшском языке необычный" (Jan Gebauer. Slov-ník staroöesky. Dil II [К-N]. Praha, 1970. S. 522). Как свидетельствуют названные имена и даты, специфические особенности отрицательной

3 Далее — Urbañczyk 1968.

приставки в славянских языках выявлялись и описывались лексикографами по итогам (или в процессе создания) крупных словарей (напомним, что Lexicon palaeoslovenico-graeco-latinum Ф.Миклошича печатался в 1862-1865 гг.,а выпуски Старопольского словаря на ш'е-выходили в 1966-1967 гг.).

Для говоров русского языка подвижность отрицания не- отмечал Г.И.Куликовский (см. Словарь областного олонецкого наречия. СПб., 1898. С. 63, 64); "передвижение" отрицания не в народном и литературном языке нового времени рассмотрено В.И.Чернышевым (см.: В.И.Чернышев. Отрицание не в русском языке. Материалы для словаря русского языка. Л., 1927. Ст. 10-12), хотя сам автор считал более точной формулировку "употребление сходных по смыслу отрицательных оборотов, в которых отрицание находится в разных местах". Аналогии старорусским фактам в материалах В.И.Чернышева представлены почти исключительно диалектными и фольклорными примерами {не в до-ростках был, т.е. в недоростках 'подростком', впедалекс, не в милое солдацко это платьице, не с большим 21 год); единственным примером, в точности воспроизводящим народное словоупотребление, у автора, вполне принадлежащего сфере литературного языка, кн. Вяземского, является оборот которому было не с большим двадцать лет.

В Словаре русских народных говоров (Вып. 20. Л., 1985. С. 310) факты, относящиеся к данному явлению, отражены в словарной статье НЕ, отрицательная частица. Примеры в основном воспроизводят старые записи, но один случай: не за послушание "за непослушание', судя по географической помете, принадлежит недавнему времени.

В древне- и старорусских текстах подвижность приставки не-, точнее, ее слабая закрепленность в качестве словообразовательного элемента, проявляется в первую очередь в том, что в предложно-падежных конструкциях наряду с широко распространенными фактами препозиции предлогов встречаются — также отнюдь не единичные — случаи интерпозиции предлога, отделяющего приставку не-. грЪхъ... иже к не

въ разумении (тг^ ¿V бгулю 19). Изб.Св. 1076 г., 164 об.; не въ окра-домЪемь лежать богатьств'Ь (¿V &айЛф.~ Эпсгогирф). Там же, 89 об.; не по испытанъимъ его судомь и по неислЪждению... путии его (ката та ^е огйтой крщата). Гр.Наз. Х1в., 169 ит.п.4

Отделяемоеть приставки не- в предложно-падежных конструкциях наблюдается в памятниках переводных и оригинальных, различных по содержанию, жанру и диалектной принадлежности. В хронологических рамках Х1-ХУ вв. материал такого типа был выделен нами преимущественно из памятников книжно-славянского языка; с начала XVI в. появляются примеры из памятников делового языка: черезъ дорогу прямо не на дйлавой лЪсь. Арх.Стр.1,137. 1509 г.; сказываетъ ...не по дружбЪ. Англ.д., 122. 1583 г. (при обычном "по недружбЬ')-, бьетъ челомъ не въ отдачЪ иконы. АХУ II, 1085. 1682 г. (рядом: била че-ломъ... въ неотдачЪ хлЪба). Случаи дистантного расположения приставки в предложно-падежной конструкции отмечены для слов пебракъ, невЪдение, певходный, псглаголаный, недавный, недопашка, ие-довЪдЪнис, нездапый, пелицсмЪрггый, нелюбый, нелюбомудрие, неора-пый, непахотный, пспокаянный, неполный, нерасужсние, нетлачный, нетомление, нстоплый, нетщета, неустойка и др. Обычно наряду со случаями дистантного расположения не- в распоряжении лексикографа имеются случаи беспредложного употребления того же слова с приставкой не- или предложные конструкции с препозицией предлога (ср. приведенные выше данные о словах недружба и нсотдача). При составлении словарных статей в качестве документирующего материала в первую очередь отбирались именно такие очевидные случаи. Однако случается, что какое-то слово встретилось в единственном контексте с дистантным не-. СЬеть бо ся въ тьлю, въетаеть не въ тьлю (¿V бкрЭарсноО. Ио.екз.Бог., 356. XII XIII вв.; не на дЪлавой лЪсъ

4 Автор полагает, что слабая закрепленность приставки может проявляться и в других типах словосочетаний, ср.: пдЬже 6Ь вепроходво плъкомъ Алсксяндро-вьшъ. Ж.Ал.Нев., 22. XVI в. ~ XIII в. и идеях не б± проходяо полку Александрову. Лавр, лет., 480.

(см. выше); съ судна имати съ полубленого и не съ полубленого... по алтыну. ААЭI, 296. 1563 г.; не въ дорубЪ тЬ денги были. АЮБIII, 121. 1667 г. Имеющиеся данные об отделяемости приставки не- в предложных конструкциях позволяют и здесь без оговорок реконструировать исходную форму нет(ь)ля, недЬловой, неполубленый\ недорубъ. Для переводных текстов однозначность реконструкции может быть подтверждена греческими параллелями.

В непосредственной связи с названным явлением находится вариативность словообразования наречий, содержащих отрицательную морфему не-, возникших на базе субстантивированных прилагательных и существительных с приставкой не- : по небольшому и не по большому, отневслика и неотвелика, понемногу и непомногу, поневе-лику и неновелику, без невелика 'без малого' и небезвелика с тем же значением, внсвЪды и нсввЬды, каждое с двумя значениями : 1) 'по неосведомленности' и 2) 'неожиданно', заневЬды с теми же значениями и невзав%ды, встретившееся в наших источниках один раз со значением 'неожиданно'. Источник последних четырех наречий в диалектных словарях русского и белорусского языков нам найти не удалось: в польском толковом словаре (Kariowicz J., Kryóski A., Nicdzwiedzki W. Slow-nik j?zyka polskiego, t.III, Warszawa, 1904. S. 361, 362) слово niewiedy, -ów присутствует с указанием на его диалектный характер: один раз в самостоятельной статье, с единственным примером фразеологического характера pleác troje niewiedy и без определения, вторично в статье niewid как второе заголовочное слово, с определением 'rzecz niewid-ziana, niebywaía, dziwo' (здесь все примеры содержат форму niewidy в том же или сходном фразеологическом контексте). Следует отметить, что наречия внсвЪды, неввЪды, заневЬды, невзавЪды предполагают у исходного существительного значение 'незнание'. Примеры на эти четыре наречия принадлежат по преимуществу текстам, отражающим в той или иной мере языковые черты территориальных групп, которые находились в сфере польско-восточнославянских и белорусско-русских

контактов, в связи с чем они обычно имеют в корне написание с в соответствии с этимологическим й.

Наречие невзавЬды мы рассматриваем как контаминированную форму, возникшую на базе случайно не зафиксированного или исчезнувшего наречия нсзавЪды и реально существующего в текстах нсв-вЪды. Основанием для такого заключения являются распространенные в памятниках того же культурного круга формы наречий, имеющих в своем составе дважды повторенный предлог5 (ср. вневдавнЪ во втором томе СлРЯ Х1-ХУ11 вв. и невдавнЬ, которое вошло в том 11), и прилагательные, включившие предлог в форму именительного падежа: из города Келна невдавные вЪсти (Куранты1, 192). Нет сомнения, что в основе словообразования прилагательного невдавный лежат предлож-но-падежные конструкции прилагательного недавный с интерпозицией предлога в типа не в давных днЪх (Куранты1, 118), не в давных летех (Переп.Гр.Курб., 67), которые испытывали воздействие параллельного употребления конструкций с препозицией предлога.

В текстах с книжно-славянским типом языка аналогичные рассмотренным выше словообразовательные отношения выступают в парах вънезаапъ — непъзаатп,, вънезаапь (вънезапь) — невзаань (иевъ-запь), внезаапу—невъзаапу. Из существительных, на базе которых создались эти наречия, засвидетельствовано незаянъ в предложно-падежном сочетании по незаяиу.

В глаголах можно наблюдать подвижность не- относительно второй приставки: полностью совпадают по значению за немочи и не-замочи 'заболеть', разнемочиея (рознемочися) и перозмочися 'разболеться'. Учитывая эту закономерность, мы реконструируем, в параллель к известному глаголу вознебрещи, двухприставочный инфинитив невзберечи для летописного текста "и не възберегоша цЪловати ха"

'Повторение предлога перед aie- отмечал для старопольского языка проф. С.Ур-банчик: w nie w rozdzielnym jimieniu (см. Urbanczyk 1968. S. 287). Редкий для русского языка случай повторения предлога приведен в ухазанной выше работе В.И. Чернышева (ст. 11): всего лишь с не с большим 21 год (из Рыбинск, у. Яросл. губ.).

(Ипат.лет. под 1147 г.), в котором обычно усматривали частицу не и глагол в(ъ)зберечи (Срз.1, 336; СлРЯ XI-XVII вв., т. 2, 142). Принятая нами интерпретация учитывает также семантику и словообразование глаголов неберечи и нсбрещи, по отношению к которым невзберечи выступает как глагол совершешюго вида.

Третий весьма важный для лексикографической практики результат подвижности не- состоит в том, что при наличии двух отрицательных однородных членов отрицательная приставка второго, отделяясь, сливается с союзом и, второй член как бы распадается на два слова: бе-законьная... творять независтьно ни въздержаньно. Лавр.лет., 16 (текст восходит к переводу Хрон.Г.Амарт.: и безаконие... творять низависть-нонивъздержимо6—то napävoyov.» &£г)Лсотсп> Kai äKÜXutov); Инъ образъ сущьству... недостижьнъ же ни довЪдьнъ (аАгщто? те ка i üYvaaTO's). Ио.екз.Бог., 65; Бъ бо ненарочыю кое дЪло, ни одь-рьжимо (абр iotov ti прауца ка i стер iöpaKTOv). Усн.сб., 374 и др.под. В Словаре конструкции указанною типа представлены еще в словарных статьях неотступимый, нспрсмЪнимый, неуставный, в . статье ни3 (в примере недовЪдомъ ни домыелнмъ — &катб<Хг)птом... ка l Syvcootov). Во всех этих случаях в греческом оригинале находятся прилагательные (в некоторых, не приведенных здесь, примерах — наречия) с отрицательной приставкой dt-, соединенные союзом Kai. Отмеченное на материале предложно-падежпых конструкций свойство приставки не отделяться, а также ясная конструкция греческих параллелей позволяют с определенностью заключить, что в сочетаниях подобного типа выступает синтаксически обусловленный позиционный вариант прилагательных и наречий с приставкой не-, отделенной союзом нот "положительной" основы и слившейся с этим и. Из приведенных здесь текстов, таким образом, должны быть извлечены исход-

' Следует отметить, что В.М.Истрин без оговорок реконструировал для данного . случая прилагательное иепъздръжимъ (см.: Исгрин В.М. Хроника Георгия Амар-тола в древнем славянорусском переводе. Т. III. Гречсско-славянскнй и славяногреческий словарь. JI., 1930. С. 265).

ные прилагательные и наречия невоздержанно (в заголовочной орфографии, принятой в СлРЯ Х1-ХУИ вв.), недовЬдный, неодержимый. В связи с рассмотренными случаями следует отметить, что и частица не в предложении могла предшествовать союзу и (по крайней мере, в языке архаического, книжно-славянского типа): тоже не и самъ приде из-гънать мя, нъ женЬвъда область изгънати мя(ка I оОт е). (Сл.Евсевия Алекс.) Усп.сб., 363 (в позднем русском списке данного апокрифа — ХУ1-ХУП вв., опубликованном в Сб. ОРЯС т.52 № 4, древний порядок частицы и союза заменен новым, существующим и в современном языке: тоже и не самъ приде изгнати нас, но женЬ дас<ть> власть изгнати мя); да не ипрочимъ ...своеа крастылодадуть. Ник.лет.Х, 44. Результатом стяжения сочетания ле или 'а разве не', засвидетельствованного в Ио.екз.Бог., 327, по-видимому, является вопросительная частица пили 'разве не'. Изложенные факты позволяют с большой вероятностью допустить, что ни в качестве перечислительного союза в отрицательных предложениях и в качестве усилительно-отрицательной частицы явилось результатом слияния отрицательной частицы не с последующим я. Именно такой "гибридный" характер частицы-союза делает столь затруднительной грамматическую квалификацию ни в словарной статье (распределение материала по рубрикам "союз" и "частица").

В заключение этой темы подчеркнем, что в древнерусских и старорусских текстах речь идет не о "сходных по смыслу оборотах, в которых отрицание находится в разных местах" (В.И.Чернышев), а о действительной подвижности отрицательной приставки, о ее отделяемости, не влияющей па лексическое значение слова. Объективным свидетельством семантического тождества слов и конструкций с различным положением приставки не- являются примеры их взаимозаменяемости в разных списках одного памятника: на неоранЬ земли — не на оранне земли в разных списках Печерского патерика, въ незаяпь приставъ-ши— Сл. на Вознесение Ио.екз. по Усп. сб. — невзапъ приставши — тот же текст по сп. 1535 г.

СЛОЖНЫЕ СЛОВА И СЛОВОСОЧЕТАНИЯ

В процессе составления словаря исследователь многократно сталкивается с проблемой разграничения сложного слова и словосочетания. Трудность в этом отношении составляют образования, имеющие в первой части наречие или падежную форму существительного: горЪнееемо ихъ(греч. то ¿ivucpspes aûiùv ) Ио.екз. Бог.1, II, 6, XII-XIII вв.; здЬобразьствусть (греч. âaxriuove I) Патерик Син., 217, XI в.; (бремена) неудобь носима (греч. биоЗаатакта) Остр, ев., 79 об., 1057 г.; крьста образно (греч. отаиротипш? ) Ио.екз.Бог.1, III, 8, XII-XIII вв. (при наличии более древнего, по замечанию Айтцетмюллера, варианта krbstoobrazno в рукописи XIV в.)7; путьшсствовати (примеры см. в т. 21 СлРЯ XI-XVII вв.); зсмлимЬритсль (греч. у^оцетрл^) (Дамаскин.Диал.) ВМЧ, Дек. 1-5, 328, XVI в.~ XV в.; лжусвидЪтельный Врем.И.Тим., 297 и др. под.

Образования такого типа в литературе нередко рассматриваются как "несобственные" сложные слова, как "соположения" (Juxtapositions-formen, juxtaposés). Степень сращенности членов в обеих категориях "несобственных" komposita зависит, по Вайану, от частоты употребления8; формальной предпосылкой превращения их в настоящие сложные слова признается объединение обоих членов главным ударением9; Г.Пауль ставит во главу угла привычность данного образования и ощущение единства и целостности выражаемого им понятия10. При

7 Ср. также хрегообразпо распростирая длани своя (греч. атаирое i5âs ) Мин. Пут., 100, XI в. и крьста образыю распростирая длаш своя в соответствующем месте майской минеи XII в. по рукописи ГИМ Сии. 166 (пример был сообщен автору проф. М.Ф.Мурьяновым).

»См. Vaillant Л. Grammaire comparée des les langues slaves. T. IV. Paris, 1974 (далее — Vaillant 1974). P. 753.

» Cm. Dickenmann E. Untersuchungen über die Nominalkomposition im Russischen. Teil I. Leipzig, 1934. S. 64.

10 См. Пауль Г. Принципы истории языка. M., 1960 (далее—Пауль 1960). С. 400.

этом как в живых языках, так и памятниках письменности те или иные сложные единицы нередко бывают представлены в переходном состоянии. Отсюда трудность их грамматической квалификации в словаре.

В 11 том вошла значительная группа словарных статей с первым членом неудобь-. Основанием для этого явилось однотипное строение соответствующих образований: во второй их части в большинстве случаев выступают отглагольные прилагательные с суффиксами -им-, -ем-, •ън-, которые с приставкой не- образуют прилагательные со значением невозможности действия: неудобьвосклотый, неудобьвосходи-мый, неудобьлЪчебный, неудобьносимый, нсудобьплЪнимый, неудобь-ПОСТИЖ1ШЙ, неудобьсказаемый, неудобьтерпимый и др. под. Среди примеров, возможно, присутствуют (в небольшом числе) и несращен-ные сочетания (напр. и великое дубие, неудобь носимо за долгость. Патерик Печ., 117), однако к таким случаям мы не относим факты тме-сиса: И аще же неудобь всЬмъ бЬ носимъ Никонь, то не у изверженна достоинъ. Д.патр. Никона, 86. 1660 г.

Расчленение сложного слова, своего рода игра словом, вообще используется как выразительный прием риторического стиля: потщася долгь путь гнати и многъ шествовати. Ж.Стеф. Перм.Епиф., 82. XV-XVI вв.~ XV в. В том же житийном тексте встретился случай возвращения сложного глагола путьшествовати к состоянию свободного сочетания: И кто может толь далече путь надолзЬ часто шествовати о еШкплЬх вещех... и о црковных управлениях. ВМЧ, Апр. 22-30, 1051. XVI в.-XV в."

Включение служебных слов (частиц и союзов) в словообразовательных швах сложных слов — явление нередкое, характеризующее как сращения (т.е. наречные и КазшкотроБЙа), так и собственно сложные слова (с соединительным гласным): Пятеро же образыюе есть се (греч.

11 Существование цельнооформленного слова путьшествовати уже в ХП-Х1П вв. доказывается, на наш взгляд, приставочным образованием спутыпествоватп: Гь славы спутыпъствуи та. Никои.Панд., 144. 1296 г. Страдательное причастие путыпсаъусмый(см. СлРЯ Х1-ХУН вв., т. 21, 61-62) говорит о том же (если допустить, что данный лексический элемент восходит к оригиналу ХН-ХП1 вв.).

л^татропо«; 5с) Изб.Св. 1073 г., 223; дрдце бо видець сыи ВМЧ, Апр. 1-8, 172, XVI в.; не же ся домышляше (греч. 5щпоре 1) ВМЧ, Ноябрь 13-15, 1023, XVI в.~ XIV в. (Ж.Ио.Злат.); да. литургнсаетъ... и священно да дЫствусгь Арх.Стр.1, 315-316, 1551 г.; священно-и мни-хоругатель Гришка Розстрига Врем.ИЛим., 382, XVII в.; внутрь же 1оду Сказ.Авр.Палицына1, 168, 1620 г.; пока де мЪсть АХУ I, 944, 1688 г. и др. под.

В общую картину хорошо вписываются многочисленные факты тмесиса в образованиях с полу- (см.: Востокова Г.В. История и семантическое развитие образований с ноль (пол- / полу-) в русском языке Х1-ХУН вв. М., 1984. Дисс. канд. фидол. наук. С. 66-67). Интересен нестандартный случай из этой области, когда между двумя членами сращения включено прилагательное — определение ко второму члену: по полу медвеной чаркЪ АИ III, 405 (в том же документе, на с. 404 и 405, несколько раз по полу чаркЪ медвеной).

Включение уточняющего имени в словообразовательный шов полноценного сложения принадлежит к числу еще более редких событий: онъ бо [кивот] законоприатенъ, сей же Бого- Марна приатснъ ВМЧ, Септ. 1-13, 433 (Слово на благовещение Иоакима и Анны Иоанна Эвбейского12), XVI в."

В т. 11 довольно значительную по численности группу (около 50) составляют образования с первым членом низъ (низ-, нис-). Это глаголы (иногда с производными от них существительными), в большинстве своем имеющие прототипом греческие слова с приставкой ката-.

12 Аттрибуция данного произведения Иоанну Эвбейскому принадлежит Е.И.Серебряковой (зав. рукописного отдела ГИМ). Ею же проверены по двум рукописям Великих миией (Успенской и Царской) написания данного места; они оказались полностью идентичными и верно переданы в издании.

13 В современном языке тмесис встречается нередко в сложных словах с числительным в первой части: трех- и пятиэтажные дома; двух- и более основный (о сложном слове) и т. п. Включение частицы в центр сложного слова с соединительным гласным, видимо, наблюдается реже н только в устной форме речи, ср. хапвтя-ло- же вложения... (из выступления кандидата на должность министра в Верховном совете СССР, июль 1989 г.).

Формирование этих сложных слов, рано получивших статус приставочных образований (ср. антонимические пары въсходящя и низъходящя Остр.ев., 7, 1057 г.; имижедша възводится или низъводится О молитае С.Н.Б., 401, XV в.), происходило в условиях, когда в основном сохранялась индоевропейская модель предложения OV14 и позиция перед глаголом была позицией неразличения для зависимого от глагола существительного, омонимичного ему наречия и образующейся на основе последнего глагольной приставки. Несомненное наречие пизъ мы сочли возможным выделить только в поствербальной позиции (см. словарную статью пизъ2). Сохранение и развитие (фонетическое и семантическое) образований этой группы на протяжении семи столетий позволяют рассматривать их как цельнооформленные лексические единицы.

В т. 21 воншо слово путь и его производные. Большой интерес представлял для нас ход развития сложных слов с первой основой пут-, пут'- (путешествовати; путешествие с древними вариантами путошьст-вье, путъшъствие; путедЬлецъ и путьдЪлецъ и т.п.). Наличие формы вин. падежа путь в первой части слова путьшествие убедительно объяснено А.Вайаном как результат глагольного управления отглагольного существительного (см. Vaillant 1974. Р. 750). Аналогичным образом были оформлены первоначально и сложения путьд±льци, путьстроици. В поисках древних вариантов пришлось обращаться к рукописям. Очень интересной в этом отношении оказалась рукопись Истории иудейской войны Иосифа Флавия МДА N 12 XV века (условное сокращение в Словаре — Флавий-Полон.Иерус.3). Здесь буква тв подобных образованиях не выносится в надстрочное положение, как в опубликованном В.М. Истриным Волоколамском списке, а присутствует в строке вместе с последующим к путьстроиници (л. 530 об.), путьдЪлци (л. 493). В Архивском списке (в нашем обозначении — Флавий. По-лон.Иерус.1) — путедЬлци, в Виленском списке (Флавий.Полон.

14 См. Гамкрелидэе Т.В., Иванов Вяч.Вс. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Тбилиси, 1984. T. I. С. 324-325.

Иерус.2) — путедЪлници, причем слог ли вписан над строкой. В соответствующих словарных статьях мы старались показать динамику развития подобных словосложений.

Что касается сложных образований с формой пут-, напр. къ соборному пугишествию Львов.лет. I, 241 (под 1438 г.), о путишсствен-шц№5 Басни Эзопа (рукопись РГБ, Тихонр. № 229), л. 264, XVII в., то они входят в особый класс событий, который требует описания.

Помимо сращений, включавших изначально падежную форму существительного в первой части (какпутьшсствие, братучадъ и т.п.), в древне- и старорусских текстах встречается немало образований вторичного .порядка, которые возникли как результат распадения книжного сложного слова под пером переписчиков. Нам представляется в высшей степени вероятным, что процесс переразложения сложных слов, чуждых живому народному языку по внутренней структуре, отмеченный в совремешюй диалектной речи16, мог иметь место на всем протяжении истории русского языка. Можно указать немало примеров Каяшкотрозка (или менее тесных лексических объединений — степень связанности не поддается определению), имеющих в памятниках параллельные (и более распространенные) образования с соединительным гласным (ббльшая древность последних в ряде случаев просматривается по текстам17). Ср. богуотьць... Давыдъ Купр., 38, XIII в. и богоотьць (ряд примеров в СДР Х1-ХГ/ вв.18); злупоминание Кир. Тур.(К.), 90, XIII в. XII в. и зълопоминанис СДР XI-XIV вв. И, 420

15 К сожалению, последний случай ие нашел отражения в 21 томе СлРЯ XI-XVII вв., так как попал в поле зрения автора уже после выхода книги в свет.

16 См. Мокиенко В.М. Вариаптность литературной фразеологии в дналехтпой речи // Очерки по лексике севернорусских говоров. Вологда, 1975 (далее — Моки-епко 1975). Ср., например, образование сену кошение вм. сенокошение (с. 214— 215).

п Ср. сказанное выше о соотношении крьстообразпо и крьста образьио.

18 Обозначаем так Словарь древнерусского языка (Х1Х1У вв.). Т. НУ. М., 19881991.

(обширная статья; в числе примеров и текст из Кирилла Туровского по другому списку, где читается -¿напоминание)-, свЬтуобразьпы быша Мин. сент. 0147, сп. XII и XII-XIII вв. и свЪтообразьяыи Срз.Ш, 294 (примеры XI-XIII вв.); богу мерзские дЬла тпоряп, А И I, 167, XVI в. и богомьрзъкыи СДР XI-XIV вв. I, 261-262 (примеры — с 1280 г.); побЪ-дЬносьць Гр.Наз., 213, XI в: и побЪдопосецъ, побЬдоносьць СлРЯ XI-XVII вв.; соЪтадатиеПанд. Ант.1, 176, XI в. и сшЬтодатис Мин.ноябрь, 376, 1097 г.; кровидролитие Псков. II лет., 272 (в рукописи написано слитно на общем фоне раздельных написаний слов: и многие битвы быта и кровипролйтие и хрстияномъ грабление и пригородам и всякие великие шкоты псковичам)', ниже по тексту кровопролитие: Того же году много смуты было и кровопролитие по правдЪ и по неправдЪ.

В приведенных примерах форма первого члена сложного образования определяется его смысловой и грамматической зависимостью от второго члена. Иная картина наблюдается в следующей группе случаев, где первый член дублирует форму второго, т.е. когда его грамматическое оформление зависит от положения целого в синтаксической цепи.

Случаи параллельного словоизменения обеих частей сложного образования наблюдаются в позиции род. падежа (и род. = вин.): сътвори убо БРь члка... права, добраволна (греч. ¿vapsxov) ВМЧ, Дек. 1-5, 198, XVI в.; в более раннем списке того же текста — добровольна (см. Ио.екз.Бог.1, II, 84); не языка ищеть добраглаголива Бъ, ни словесь сложения ПНЧ 1296 109-109 об. (СДР XI-XIV вв. I, 483); ревнителя Господня и милостива и нищалюбьца Стихирарь, 38, XII в. (СлРЯ XI-XVII вв., т.11, 388) при наличии форм именительного падежа нищелюбець (см. там же, 389); краяуголнаго камсни (СДР XI-XIV вв. IV, 199) при камень краеуголышй, краеугольный в им. и вин. пад. (СлРЯ XI-XVII вв., т. 8, с. 7,8); не хотя видЪти крове пролитья Лавр.лет., 401; негли ссбелюбца сътвори (греч. cpiAcxuTov) Хрон.Г. Амарт.,31, ср. самолюбьци (греч. <р [Хаит о i ) Пч., 395; не сребралюби-ва Никон.Панд.1, 55 об., XIV в.; сына убо (имущи)... могуща державЪ скифетраправлспияВрем.И.Тим., 368, XVII в.;

в позиции вин. падежа: приимыпемъ съмьртьносъну язву Псалт. Чуд.1, 155, XI в. (ср. там же, 28: съмьртоносьну на ны казнь наносяш-тсмъ); неШствъ есть на кровьпролитъе Лаир.лст., 155 (Ипат.лет., 143: на кровопролитье в том же эпизоде), ср. примеры на кръвопролитие в СДР XI-XIV вв. IV, 308;

в позиции дат. надежа: не радуется крови пролнтью Лавр, лет., 306 (под 1138 г.); то же — Ипат.лет., 301; кровопролитью — в двух списках XV в. (см. подстрочные варианты в Лавр.лет., 306); къ соборному иутишеавию Льнов.лет. I, 241 (под 1438 г.);

в позиции местного падежа: о путишссгвснницЬ Басни Эзопа, 264, XVII в. (рукопись последней четверти XVII в., перевод — 1608 г.); въ... путншествиЪутружьшимсяВрш. И. Тим., 275, XVII в.

Механическое дублирование в первом члене грамматической формы целого представлено в вин.мн. новыгородки (см. СлРЯ XI-XVII вв., т. 11, 394, словарная статья новгородка). Форма мужл-убииства, передающая грсч. àvSpoKTaoias (Изб.Св. 1073 г., 115 об.), могла бы иметь грамматическое объяснение, однако без сличения разных списков памятника делать какие-либо выводы преждевременно.

Не принадлежат к Kasuskomposita часто встречающиеся формы от наименования Златаусть(и), как и прилагательные дъвЬесгьствыши (см.: Вялкина Л.В. Сложные слова в древнерусском языке в их отношении к языку греческого оригинала II Исследования по исторической лексикологии древнерусского языка. М., 1964. С. 100), шестъкрилать и т.п., которые образованы присоединением адъективного суффикса к словосочетаниям (ср. злата уста, дъвЪ естьствЪ, шесть крилъ).

Деструкция сложных слов с соединительным гласным происходила, как видно из примеров, под пером отдельных переписчиков и не определяла общей картины их функционирования в литературном языке. Вместе с тем подобные случаи многое говорят о жизни языка в целом, и отражать их в словаре весьма желательно. На алфавитном месте должна находиться отсылка от "нестандартной" формы к обще-

распространенной, ср. отсылку "злупоминание см. злопоминание" в т. 6 СлРЯ Х1-ХУИ вв. В статье же злопоминание такая форма — в идеальном случае, когда имеются разночтения по ряду списков — могла бы быть помещена в качестве варианта после цитаты с нормальным видом заголовочного слова, напр., форма злупоминание с указанием ее источника после выходных данных К.Тур. XII сп. XIV (см. СДР XI-XIV вв. III, 420).

Ввиду изложенного, словоформа (о) путишественпицЪ должна находиться в статье пугыпествсникъ или путешествешшкъ (последнее для конца XVII в. более вероятно), а на алфавитном месте путишеств-— отсылка "см. путешеств-, путьшеств-" (в соответствии с выбранным оформлением заголовочного слова словарной статьи).

ПРОБЛЕМА РАЗВИВАЮЩИХСЯ КАТЕГОРИЙ

Сложными для лексикографической обработки оказались слова, которые на протяжении рассматриваемого периода формировали и пополняли категорию предикативов; некоторые из них превращались в слова из словосочетаний (напр. нЪльзЬ, нЪколи2 и т.п.). В словарных статьях 1гЬ-2, нЪсмь, нельзЪ (с поздней орфографией первого заголовочного слова) сделаны попытки показать ход этих процессов. Приведем примеры:

НЪ-2 ( НЕ- ), первый элемент сложных слов с местоимением или местоименным наречием во второй части (типа нЪгдЪ 'негде, нет места', нЪкамо, нЪколи 'некогда, нет времени', некуда, нЪкого, некому и т.п.), образующих в сочетании с инфинитивом отрицательное сказуемое со значением невозможности действия: нЪкамо ся дЪти, нЪчего дата и т.п. В ранний период (и в более позднее время в архаичных по языку текстах) элемент пЪ- может рассматриваться как вариант отрицательной формы 3 л. ед. числа тлаг. быти (ср. нЪсть ми коли — ВМЧ,

Дек. 6-17, 985). На это указывают такие случаи образования прошедшего времени, как не 6Ъ кому... погребати — Моск. лет., 17; не... бысть когда послати — Псков. лет.П, 12. С другой стороны, рано появляются случаи, когда сложные слова с отрицательным нЪ-, не выражая уже идеи грамматического времени, выступают как именная часть составного сказуемого, в котором значение времени (прошедшего или будущего) выражается связкой (аже... н'Ьгд'Ь будеть взяти другое просфу-ры — РИБ VI, 50; нЪ на чем бЬ... орати — Моск. лет., 134). В предложных конструкциях элемент нЪ- может отделяться (в сложениях с местоимением-существительным отделяется всегда). Предложно-падежные конструкции типа нЪ у кого, нЪ о чемъ помещаются в настоящем словаре соответственно в статьях нЪкого, нЪчего. Отдельные предложно-падежные сочетания, имеющие характер наречий (типа нЪпочто, которое соотносительно с вопросительным почто и утвердительной конструкцией есть почто), считаются самостоятельными словами и даются в ка честве заголовочного слова отдельной словарной статьи.

НЕЛЬЗЯ (НЪ ЛЬЗЪ, НЕЛЬЗЕ, НЪЛЬЗИ), в сост. сказ., в ранний период — словосочетание нЪ льзЪ, не 64 (не бяше, не буде, не бы) льзЪ. Нельзя. Уже не буде льзЪ за грЪхы творити жьртвы. Изб.Св. 1073 г., 43 об. Матери благынямъ си суть: (ч)истота и милостыни, да пЬ льзЪ ни бес тоя, ни бе-сея къ Х^ (в)оиньствовати. Изб.Св. 1076 г., 302. Не бы лзЪ... вынити. Флавий.Полон.Иерус.II, 52. XVI в.~ XI в. (1473): И не бЬ лже [вар. лзЬ] никако поити великого князя силЪ, ни Пскову в Немецкую землю. Псков.лет.Н, 196. Мосты сгнили, •Ьздить нельзе. АМГ III, 256. 1660 г. Въ нужное де время на Романов^ городЪ безъ колодезя быть не лзЪ. ДАИ VI, 291. 1673 г. А князь скупъ, аки рЪка въ брезЪх, а брези камены: нЪлзи пити, 1ш коня напоити. Сл.Дан.Зат., 20. XVII в. ~ XII в.

В 11 томе принята и применена к обширной категории слов помета "в сост. сказ." (вместо прежней "в знач. сказ."). Она заменяет указание на часть речи при предикативных формах на -о, а также при

словах иного образования, которые употребляются исключительно в составе сказуемого (типа н±гд&, нимака, нивскуюже). В случае если имеется омонимическое наречие, словарная статья делится на две рубрики:

НЕВЕРНО. I. Нареч. Так, как свойственно "неверным", т.е. людям, не знающим "истинной" веры. Нецыи суть живущеи с погаными поганию, а со християны християнски, а с неверными неверно. Алф.1, 143 об. XVII в.

II. В сост. сказ. О наличии сомнений, спора в отношении чего-л. О младеньцихъ подобающиихъ крьстити, елишьды неверно есть о нихъ, аще крыцени суть (&иФ ^аХХгта 1). Ефр.корм., 374. XII в. Пос-луси имЪюще ли сант. во<и>ньству, ли начинание, ли куплю, по прия-тью приятни суть. Ли обрящютьс<я> послуси незнаеми, и неверно бу-деть о послушьств'Ь их, да правять судья и муками. Мерило пр., 375. XIV в. Аще ли ти неверно мнитца о таковых бабах, то како в дом твои притти мужику незнаму? А бабЬ всегда ей время с ними [служанками]... говорити. Дм., 74. XVI в.

Несколько слов данной категории помещены в статьях, имеющих помету "нареч.", только как употребление, с указанием их особой функции: неблазнсно, немятежно, неровно (в связи с тем, что их определение совпадало с определением одного из значений наречия, а предикативное употребление было единичным)19. Помета "в сост.сказ." давалась также внутри статей на некоторые существительные, которые выступают в части своих значений в функции безлично-предикативных слов (неволя, знач. 2 и 5, нужа, знач. 4 и 14, нужда, знач. 8, недоволъ, знач. 2, недосугъ, знач. 2).

Помета "в знач.скал." дана при словах нЪтъ, нЬту, нЪтуть, которые возможны только в настоящем времени и в изъявительном наклонении (т.е. не имеют аналитических форм времени и наклонения).

19 По недоразумению наречие неведомо, четко противопоставленное предикативу невЬдомо, оказалось в словарпой статье с общей пометой "в сост.сказ." (под номером 2) и даже не получило своей грамматической пометы.

В 21 томе вопрос о способе подачи и грамматической характеристике предикативных форм на -о решался в принципе аналогично описанному выше, хотя и с некоторыми отличиями и, в силу самой подвижности материала, не всегда единообразно. Предикативные прилагательные подавались здесь как омонимы по отношению к наречию на -о и к существительному, если таковое имелось (напр., равно1, е., равно2, парсч., равно3, предик, прил. ср. р.), что позволяло более четко показать (зрительно — с красной строки) значения таких предикативных слов. В статье разумно2 грамматическую помету пришлось развернуть в грамматическое описание: Разумно, прил. ср. р. В сост. сказ., соотнесенного с нридаточным предложением и употребленного безлично. К такой развернутой характеристике вынуждало разнообразие условий функционирования слова. С другой стороны, в статье рано, ввиду тру-' дности провести хронологический рубеж между винительным времени и развившимся из него наречием, а также между предикативом-существительным и предикативом-наречием, все употребления слова — субстантивные, наречные, в функции именной части сказуемого — были даны в одной словарной статье рано, с. и нареч. с единственным принципом членения — семантическим (употребления в составе сказуемого оговорены без вынесения их в отдельный блок).

11 том чрезвычайно насыщен прилагательными, которые составляют 46,39% его словника20 (в абсолютных цифрах 2095 случаев при общей численности словарных статей 4516). Из этого количества большая часть — 1836 случаев, или 87,6% — приходится на алфавитный отрезок не — неятье, занимающий 79% объема тома. На этом отрезке бесприставочные прилагательные составляют ничтожную долю: это производные от заимствованных слов (негольный 'лиственничный', нельмежий, нерпичий, перловый и нерпяный) и несколько прилагательных с -Ь- в корне (нЪмецкийнЪмой и н&тный), во всех же прочих случаях в составе прилагательных присутствует приставка не-,

20 В 21 томе — 19%.

иногда принадлежащая первой основе сложного слова, как в словах типа неглЪннолюбный, неудобопрсмЬнный (5иаиета0Лгпо9) нс-удобьподвижный (5исж [victos), в большинстве же случаев самостоятельно участвующая в словообразовании прилагательного, и приставка нсдо-.

В этой массе прилагательных обращает на себя внимание значительный удельный вес отпричастных и отглагольных образований; некоторые (типа неб&яеный, невершеный) вполне укладываются в рамки причастных значений; другие представляют собой передачу греческих глагольных прилагательных : невозвязаный (й5ето<?), невопрязеный (áns ipó^uyos), невиисаный (аурасро-з), невселений (ávo [кг^то^), невсЬяный (аапоро<з), недвигпыйся (ак ¡ahitos:), невозримый (аó palos:), невоздремаемый (&ко1\1т\хоч), небранимый (áveynó5 юто<?) и т.п.; третьи передают значение невозможности действия: неизглаго-ланый, неизглаголсмый. Прилагательные с этим значением нередко образуют синонимические группы (дублеты и триплеты) между собой и с прилагательными собственно адъективного образования: недвиго-мый — недвижимый — недвижный, неделимый — недЬльный (см. недельный4), недовЬдомый — недовЬдимый — недовЪдный, недостижимый — иедостигомый — недостижный, невмЪсгимый — невмЬстный, невозборимый — невозборный, невозбранимый — невозбранный, невозвратимый — невозвратный, невредимый — неврежденный — невредный, негасимый — негасный (род.п. негаснуща), нсиз(д)речен-ный— нсиздро чьпый, незаходимый — незахождапшй — незаходяи, неудержа(н)пый — неудержимый — неудержный и т.п. При этом можно наблюдать безразличное к залоговым отношениям употребление причастных суффиксов, ср. негиблющий и негиблемый; негашущий и негасимый; недремлющий и недремаемый, недреманный; неувядомый и неувядущий; иевядомый 'неувядающий'; невостающий (сон); ср. льющий 'предназначенный для питья' в 21 томе.

Как показывают материалы 11 тома, модель отрицательного отглагольного прилагательного с суффиксом страдательного причастия имела в древне- и старорусском книжном языке значительное распространение : неглаголшмй 'тайный, не подлежащий словесному выражению' (аррг)то9 и <Зшоррг|То<г), неиздречсный 'невыразимый, сокровенный', неислЬженый, неислЬждсный 'не поддающийся исследованию, непостижимый' (а™г£ерЕт>гто^), неисповЪданый 'непостижимый, сокровенный' (¿5 кхулшатоя: и йчгкЬщуцхоя:), иеиспытаный 'непостижимый, недоступный для исследования' (с^г^ереиметоч) и др. Многие из отглагольных прилагательных этого ряда имеют параллельные образования, осложненные суффиксом -ьн- : нсиздрсченыши (уже в Изб.Св. 1073 г., где присутствует и неиздречсный), несъказань-ныи(при песъказаный), неудьрьжапыши(Ефр.корм., Усп.сб.).

Вопрос о заголовочной форме лексем с отрицательной приставкой и суффиксом действительного причастия настоящего времени решался с той степенью единообразия, на которую давали право имеющиеся в нашем распоряжении материалы. Так, при наличии в наших текстах архаической формы им.пад.м.р. типа неусыпая(й) эта форма выносилась в заголовок словарной статьи; при ее отсутствии давалась обычно форма на -щий, в особенности в тех случаях, когда в примерах в косвенных падежах выступали членные формы (формы именительного на -щий встречаются уже в источниках XI XII вв.: огнь нега-шушпш, иецЬлЪюштии цедугъ — Изб.Св. 1073 г., 89 об. и 172 об.; не-блудящий наставнжъ — Усп.сб., 168). В тех же словарных статьях, где помещение в заголовочной строке формы на -щий представлялось неоправданной модернизацией или шло вразрез с наречной функцией лексемы, в заголовке давалась реконструированная форма им. падежа ед. числа архаического типа; если правомерность реконструкции вызывала сомнение, такая форма заключалась в квадратные скобки: [Непады].

ЗАГОЛОВОЧНОЕ СЛОВО. ЛЕКСЕМЫ И ВАРИАНТЫ

В вопросе об основной форме слова в заголовочной строке мы руководствовались стремлением избежать создания рукотворных, искусственных форм. Вопрос о написании первого заголовочного слова для той или иной словарной статьи решался в каждом случае отдельно, с учетом зафиксированных в текстах Х1-ХУН вв. написаний (искажения реальной картины возможны, впрочем, за счет старых публикаций, в которых орфография памятников "подправлялась" в соответствии с действующими грамматическими правилами). Для облегчения поисков слова в словаре от всех его вариантов, входящих в заголовочную строку21, давались отсылки к основному заголовочному слову статьи, в которой эти варианты представлены. Слова, которые имели в одном из начальных слогов редуцированный и в поздней модификации не зарегистрированы, даются на алфавитном месте, которое диктуется древтшм написанием (напр., нсобьмьный"непостижимый').

Буква Р, состоящая в основном из приставочных образований, представляет специфические трудности для лексикографического описания. В особенности трудно отразить в пределах одной словарной статьи развитие слова во всем многообразии его вариантов на протяжении семи столетий, поскольку к концу рассматриваемого периода неизмеримо возрастает жанровое и стилистическое разнообразие текстов, становится весьма заметной формальная дивергенция русских и церковнославянских вариантов слов (при продолжающемся сосуществовании в пределах одной словоформы элементов того и другого типа), вырабатываются иные принципы орфографии, в результате чего слово, сохранившееся на протяжении всего рассматриваемого периода, воспринимается нередко только как продолжение своего древнего предшественника, а не как то же самое слово.

21 В 21 томе в заголовочной строке не давался исчерпывающий список вариантов, но все реально встретившиеся в цитатах варианты учитывались в отсылках.

Стремясь дать наиболее полную картину развития слов и их сти-листичсских вариантов, мы вынуждены были в подаче материала допустить ряд условностей, представляя в разных статьях то, что в принципе, возможно, принадлежит развитию одного слова. Так, в разных статьях даются варианты типа раздрушати и разрушат, находящиеся в отношениях дополнительного распределения на хронологической шкале (в ХУ-ХУ1 вв. раздрушати иногда выступает с окраской подчеркнутой архаизации и славянизации), и варианты типа церковнославянского раждатиъ русифицированного ражат(ъ поздних текстах делового и бытового характера написания ражала, ражает будут соотноситься с восточнославянским рожать). Двойственность трактовки некоторых лексических единиц поддерживается их устойчивой связью с церковнославянской традицией.

Выполнение предписанного инструкцией разделения русских и церковнославянских дублетов в ряде случаев оказалось неразрешимой задачей. Так, глагол, известный ныне с инфинитивом разжечь, в отдельных словоформах, засвидетельствованных памятниками письменности с XI по XVII век, мог иметь самые разнообразные комбинации церковнославянских и восточнославянских фонетических признаков: -о- в приставке соединялось с -жд- на стыке приставки и корня (напр. рождьжсныими наряду с раждьженыими и рожьжеиыими), приставка, написанная по церковнославянским образцам через -а-— с одиночным -ж-, возникшим в результате ассимиляционных процессов восточнославянского характера (аорист ражьже, ражьжено, ражеглъ бяше)-, в поздний период, в XVI и XVII вв., появляются написания по морфологическому принципу, не отражающие результатов ассимиляции (напр., аорист разжеже). Взаимопроникновение восточнославянских и церковнославянских элементов в пределах словоформы не позволило выделить в отдельные статьи глаголы раждещи, ражепш, разжечи— все варианты инфинитива с соответствующими им формами первого лица

были даны в одной заголовочной строке: РАЖДЕЩИ, раждегу и раж-дыу, РАЖЕЩИ, ражьгу, РАЗДЕЩИ, РАЗЖЕЧИ, разожгу (тж. РО-).

Глаголы, имевшие формы инфинитива, достаточно четко противопоставленные по фонетическому облику (напр., разврации раз(роз)-веречи), в спрягаемых формах не поддавались однозначному распределению между этими инфинитивами; столь же трудно было определить принадлежность аористов типа развержс, которые могли быть связаны с инфинитивом раз(роз)вергнути; эти сложные взаимоотношения реально функционирующих в текстах глагольных форм вынуждали к объединению столь разных инфинитивов.

Другим источником трудностей в определении основной заголовочной формы той или иной словарной статьи были исторические изменения, в результате которых облик слова менялся под влиянием аналогических факторов, фонетических процессов и фонологических сдвигов, изменений морфемного членения слов в сознании носителей языка, смены принципов орфографии на протяжении веков. Так, древнее разяти и относительно позднее (с XV в.) разъяти рассматриваются как разные слова.

В алфавитном отрезке на рас- слова с одиночным сна стыке приставки и корня, начинающегося этой фонемой (типа рас±липа, расЪда-тисятл т.п.) будут рассматриваться на алфавитном месте расе... (в 22 томе), если есть параллельная (более поздняя) форма с двойным с (рассЪяина, рассЬдатсяя. т.п.). На алфавитных местах древних форм в этом случае даны отсылки, иногда обобщенного характера: раса- см. рассв-, расЬвати см. рассЬвати, расЪд- см. рассЪд-, Если таких параллельных форм нет в нашем распоряжении, древние формы становились предметом рассмотрения в самостоятельной словарной статье: расЪкывати, расЬти, расЬтис.

Поскольку нет никаких данных считать глагол расказати и существительное расказъ (росказъ) изначально двухприставочными, они были рассмотрены в словарных статьях расказати (рос-), расказъ

(рос-) с указанием поздних вариантов типа разсказати; в дальнейшем, в 22 томе, аналогичным образом в статьях распрашивати, распросъ нами помещены слова, которые в современном языке считаются двухпри-ставочными и пишутся с двойным с. Написания в старорусских текстах и — что более показательно — словообразовательные ряды просити— вспросити — запросити, допросит позволяют с большой вероятностью видеть в написании распроситодноприставочный глагол.

Мы вынуждены были пойти на некоторые потери в информативной ценности материала, связанные с почти всеобщей подачей слов с приставкой роз- на алфавитном месте раз- (исключения делались только для слов, имеющих в современном языке ударение на приставке типа розыск, древнее же место ударения для целого ряда слов остается нам неизвестным). Избежать этой условности было практически невозможно — разрыв слова по признаку написания а или о в приставке, который мы видим в "Материалах " Срезневского, разрушает цельность его семантической структуры. К тому же в разных формах одного слова приставка может выступать в обоих вариантах: распят (повсеместно), но роспять (Изб.Св. 1073 г., несколько раз) — различие, связашюе, видимо, с древними акцентными отношениями (ср. место ударения в современном языке: общелитературное рбздан, диалектное рбспщсны 'распущены' с полной редукцией корневого гласного, рйспят у Маяковского). Наименее болезненным выходом представлялось указание на наличие вариантов с роз- в заголовочной строке. Иногда написаний с раз- вообще не было в нашем распоряжении, но в заголовочной строке они регулярно давались на первом месте — на это давало право то обстоятельство, что даже в деловых текстах, в сильнейшей степени отражающих аканье, традиционное роз- в приставке достаточно прочно сохраняет свои позиции, ср. розогнал, розвез, розгопяд, ро-зорил, розломал, розайттца, роспопа (но и разогнал, раскрали) в Южн.чел. XVII в.

НОВЫЕ ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКИЕ РЕШЕНИЯ

При работе с 11 и 21 томами мы стремились полностью учесть словник "Материалов" И.И. Срезневского. Не включались в наши выпуски слова, извлеченные Срезневским из староукраинских и старобелорусских грамот, и некоторые слова с глухой отсылкой на источник (так, не было включено слово неродство, данное в "Материалах" со ссылкой на Козьму Пресвитера, поскольку это слово не удалось обнаружить в сводном словоуказателе к сочинениям этого автора). В части случаев, когда не поддающийся проверке материал представлял большой интерес, мы помещали его со ссылкой на том и столбец "Материалов" Срезневского, реже — со звездочкой; материалы, заимствованные Срезневским из словаря Востокова, давались со ссылкой на этот словарь, также с указанием тома и страницы. Обращение в подобных случаях непосредственно к словарю Востокова диктуется необходимостью установить характер источника, использованного при составлении той или иной статьи. В своем Словаре церковнославянского языка Востоков использовал данные словаря Миклоншча (Lexicon palaeoslovenico-graeco-latinum), источники которого весьма неоднородны по своей языковой принадлежности и отражают разные изводы церковнославянского языка, глубоко проникнутые национальноязыко-вой спецификой, то есть фактически являющиеся памятниками различных славянских языков. Интересна в этом отношении словарная статья раклъ 'одежда', включенная в III том "Материалов для древнерусского словаря" И.И.Срезневского. В цитате, в том виде как она тятя у Востокова {стяжвшс ссба убручьця пьстры и мЬшыщ и раклы), вызывает сомнение только форма убручьця вместо ожидаемого убрусьця, хотя и лексема раклъ воспринимается как несвойственная русскому языку. Источником словарной статьи раклъ оказался словарь Миклошича, из которого видно, что слово принадлежит сербскому памятнику. В транскрипции Востокова характерный признак сербской орфографии —

повсеместная замена юса малого буквой е — был устранен восстановлением этого юса (без всяких оговорок!). Учитывая особенности тогдашнего подхода к реконструкции древних языков и соответствующий этому подходу некоторый творческий произвол ученого-компаративиста, мы должны очень внимательно прослеживать путь цитаты от первоисточника к "Материалам" Срезневского.

Некоторые слова, включенные в "Материалы" Срезневского, оказались плодом недоразумения: существительное невЪдь (при сверке с фотомеханическим воспроизведением рукописи "Учения" Кирика оказалось несъвЪдь), нетворь (сличение с латинским текстом показало, что не здесь — отрицательная частица, связанная с глаголом: не творю ... въслЪдовавъ — non vana secutus figmenta). Заголовочное слово статьи нешаровьяый оказалось комбинацией частицы не и прил. шаровышй (в греч. oùxî xpt-apotTuv tem ävSeotv). Результатом неверного прочтения текста издателями Софийского временника оказалось слово неждъ (слово нежид с выносным д было прочитано как нежди). Результатом описки оказалось написание ноници в Синодальном списке Пандектов Никона Черногорца. В некоторых случаях иное, чем у Срезневского, деление текста на слова было подсказано контекстом: не воли ся ему слушати мене, ни азъ же послЪдовахъ дЬлом его (в "Материалах" Срезневского из этого текста извлечен глагол неволится с определением 'совершаться против воли').

При работе с 21 томом нам не удалось обнаружить в Шестодневе Иоанна Экзарха глагола рабовати; плодом ряда ошибок и недоразумений оказалось прилагательное радованый из Путятиной минеи. В Путятиной минее на л. 118 об. (В "Материалах" Срезневского — л. 117) читается: Тя ббрадованыими украшена, Ичце, добротами. В "Материалах" сокращенно написанная первая основа с соединительным гласным 65- была прочитана как частица бо (осталось незамеченным титло). Древний переписчик превратил богодарованыими(п греч. dcoööxo i, в майской минее XII в. — богоданыимй) в богорадованынми. Наруше-

нис синтаксиса, выявляемое при сопоставлении с греческим текстом, имело своим результатом ошибки в трактовке лексики переписчиками и позднейшими интерпретаторами.

От цитаты на равнозакопие, присутствующей в "Материалах" Срезневского с глухой ссылкой на Гр.Наз. XIV в., пришлось отказаться: по данным картотеки Словаря древнерусского языка XI-XIV вв. (Институт русского языка им. В.В.Виноградова РАН), в которой лексика Слов Григория Богослова по сп. XIV в. учтена полностью, слова равнозаконис в этом памятнике не оказалось. Существительное разъ, заявленное в "Материалах" для двух текстов раннего периода, оказалось в одном случае продуктом неправильного словоделения {в ко-лицЪм разЬ вм. в колицЬ мразЪ в Златоструе XII в.), в другом — результатом использования испорченного места источника: в ряде более поздних списков Богословия Иоанна Экзарха читается с(ъ)разумЪта, в сп. XII-XIII вв. сьразурЪта, причем ни одно из этих чтений не соответствует греческому (см. Ио.екз.Бог.1, II, 46).

Помещенное в "Материалах" слово раздЪя, извлеченное из пред-ложно-падежиой конструкции въ раздЬю, также оказалось результатом порчи текста: издатель Ио.екз.Бог.1 (II, 99) реконструирует для первоначального перевода глагольную форму vreMaj^tb, передававшую греч. проаЗ^сштоисял».

Неудачной оказалась реконструкция глагола раскужати из написания (ни) раскожаи (см. Александрия, 119; так и в рукописи). В Александрии второй редакции читаем (ни) раскажаи (см. Александрия, 211), написание же Архивской рукописи (////) раскожаи, точно переданное в издании В.М.Истрина, следует признать одним из отражений аканья в языке писца.

Реконструированное в "Материалах" сочетание розмЪньная грамота 'грамота об обмене' со ссылкой на запись Царств.лет. под 6944 г., имеет в приведенной там цитате написание розмснше (через е). В других летописях (Воскр.лет.VIII, 99; Волог.-Перм.лет., 191; Лет.свод

1497 г., 101) под тем же годом читается розметные, размстные, т.е. 'грамоты с объявлением войны'.

Слово пятидесятница в знач. 'день сошествия св. духа' или 'пятидесятидневный период от Пасхи до дня сошествия св. духа' в текстах XI-XVII вв. не встречается. Пример, приведенный в "Материалах" Срезневского, основан на печатном издании нелингвистического характера. В рукописи (шифр ее удалось установить по РИБ VI) нет слова пятидесятница. Там читается: В недлю до веЧрни ясти ли (ОР РГБ, ф. 113, № 571, л. 44). Вероятно, следует читать "в недЪлю пятьде-сятную", как видно из текстов цветных триодей XVII в.

Опущено в нашем выпуске и слово пятникъ 'пятенщик'. В "Материалах" оно дано на основании опубликованного в ААЭ I документа (по копии) с датой 1494 г. Та же грамота, опубликованная по подлиннику в АСВРI, 215 (с исправленной датой — 1462 г.), содержит в соответствующем месте правильное чтение пятеищикъ.

Не включались в словарь присутствующие в "Материалах" явно испорченные слова, извлеченные из неисправных отрезков текста (напр. нырьвьнь, иеудобьникъ).

Обычно в предисловиях томов СлРЯ XI-XVII вв. не оговариваются расхождения в определении значений слов между СлРЯ и "Материалами" Срезневского. В большинстве случаев для подтверждения сформулированного определения при цитате приводится греческая параллель к толкуемому слову, или цитата дается в более полном виде, или предлагается иное словоделенис, в силу чего читателю становится ясным ход мысли составителя. Больше внимания требует такая ситуация, когда материал, давший основание для выделения какого-либо значения составителям "Материалов" Срезневского, в результате дополнительных разысканий не получает места в семантической структуре словарной статьи СлРЯ XI-XVII вв. В одном случае речь идет о трактовке глагола разд-Ьдити в выборке из Новгородской кормчей 1280 г.: А прочес все число взимати всЪмъ людемъ, в равьную часть

разделит великаго и малаго. В "Материалах" Срезневского на основании одного этого случая глаголу разд&лити приписывается значение 'оделить'. Обращение к греческому оригиналу соответствующей статьи "Закона судного людем" (приведенный текст принадлежит именно этому памятнику в его краткой редакции и повторяется в таком же чтении в Варсонофьевской и Устюжской кормчих, см. Закон судный людем. Краткая редакция. М., 1961. С. 36, 42, 48) показало, что для подобного понимания глагола нет основания (см. т. 21. Предисловие. С. 5).

Проверка по текстам позволила расшифровать сомнительные чтения, на основании которых в "Материалах" И.И.Срезиевского и в "Словаре церковнославянского языка" А.Х.Востокова слову разоръ были приписаны значения, не оправданные с точки зрения семантики составляющих его морфем и не имеющие подтверждения в родственных словах. Значение 'распря' сформулировано на основании выборки из Златой цепи XIV в.: да не будуть в васъ разори {Срз.Ш, 51), которая представляет собой цитату из 1 Кор. I, 10, где читается: да не будут в васраздори (Чуд.Нов.завет XIV в.), да не суть въ васъ раздори (Толст. Апостол XIV в.)22. В рукописи Златой цепи (РГБ, ф. 304, № 11) интересующее нас слово написано с пропуском букв: разри (л. 25 об.), над строкой вынесена только одна буква о, видимо, в результате небрежной правки. Вообще пропуски букв и слогов в этой рукописи нередки и далеко не всегда исправлены: взожи на нь руку {п. 51 об.) при въздожи на той же странице, потквы (вм. потаквы) творяща (л. 46 об.), побели с надписанным сверху слогом ги (л. 2 об.), т.е. погибели.

Значение 'позор' (Срз.Ш, 50-51; Вост.П, 146), по крайней мере применительно к цитате из Кн.Иова XXXIII, 23, также оказалось постг роенным на описке: в Библии (Рум. № 28), которая, вероятно, и была источником для А.Х.Востокова (дата XV в. ошибочна?), слово зазор в результате антиципации конечного р превратилось в разор (в рукописи разорь), очевидным подтверждением чему является написание своа

11 См. Апост.(Воскр.), II, 6,7.

зазоры в ближайших строках толкования (л. 220 об.); зазоръ читается также в соответствующем месте Книги Иова в Сборнике Волок. № 605 ХУ-ХУ1 вв.: пбвЪсть свои зазоръ (л. 332 об.). Указание на Огласительные поучения Кирилла Иерусалимского проверить было невозможно, поскольку не указано место в тексте, однако и здесь весьма вероятна описка в результате антиципации.

Необходимость проверки возникала не раз и в отношении данных картотеки и ее источников. Не говоря уже об изданиях провинциальных, как Сл. и д. II, где изобилуют опечатки (или неверно прочитанные слова), или столичных, но слабых в археографическом отношении, как Кн.гос.нар., в которых соответственно оказались (при сверке с рукописью) несуществующие слова пьявство (вм. пьянство в Сл. и д.П, 26), пятслька (вм. петелька в Кн.гос.нар., 103), неправильные чтения встречаются и в изданиях, признаваемых весьма авторитетными. Так обстоит дело с СГГД и Дух. и дог.гр., причем ошибки первого из этих изданий воспроизводятся во втором. Это проясненное уже в 20-е годы нашего столетия неверное чтение СГГД попьямъ (в Дух. и дог.гр. п(о)пьямъ) вм. п(и)с(ку)пьямъ в духовной грамоте Ивана Калиты (об этом случае писал и Унбегаун в 1935 г.)23 и загадочное пятстемъ (СГГД I, 135, без конечного ъ — Дух. и дог.гр., 119), которое, по мнению авторитетного историка В.А.Кучкина, следует интерпретировать как пять тем. Обращение к рукописи показало, что пять темъ написано без всяких отклонений от нормы: после т в числительном стоит ь. В копии XV в. т выносное, что нисколько не противоречит дашгым оригинала.

При просмотре словоуказателя к Изборнику 1073 г. (София, 1993), осуществленном на позднем этапе работы над 21 томом (с целью выявить лакуны в нашем словнике), нам пришлось столкнуться со словом-фантомом пряжь, ж. В тексте Изборника представлено существительное подъпряжь: Скоть же — имьже подъпряжь вражия бы и послушьникъ (йпо той ВеХ1ар). Некоторые случаи

23 Unbegaun В.О. La langue russe au XVI siècle. Paris, 1935. P. 195-196.

воспроизведения слов в изданиях и картотечных выборках из рукописей, вызывавшие сомнения, были проверены по рукописям. Из результатов таких проверок следует указать, что чтение непорочным д±лом, встретившееся в двух изданиях, новейшем и, как правило, лингвистически достоверном (Южновеликорус.нар., 231), и в издании начала века (Сл. и д.1, 165), не подтвердилось (в обоих случаях оказалось яенароч-ным д±лом).

Словарь, находящийся в процессе составления, — развивающаяся система. Расширяется его источниковая база, появляются новые интерпретации древних текстов (напр., берестяных грамот), накапливается опыт у автора (или авторов). С позиций сегодняшнего дня представляется необходимым внести ряд поправок к 11 тому. Первое исправление семантического плана вошло в список "Корректурные замечания и исправления к выпуску 11 СлРЯ XI -XVII вв.", помещенный в конце 12 тома. Это была замена определения к существительному недовЪрокъ. В корректурных исправлениях не было возможности указать польский источник этого слова — шеЛотагек.

В статье несоглядаемый определение также должно быть иным: 'неисчислимый' применительно к цитате из Александрии (ср. примеры на съглядати "исчислить' в списках Пятикнижия, указанные в "Материалах" Срезневского); для ВМЧ, Септ. 1-13, ст. 11, речь идет, без сомнения, о значении 'обширный, очень большой по площади' — ср. псковский фразеологизм "и глазами не сглядеть" 'очень много (о чем-нибудь простирающемся на большое расстояние, занимающем большую площадь)', описанный Л.А.Ивашко в работе "Диалектная фразеология и ее формирование на базе лексики народной речи" (СПб., 1994).

Статья непоростпый должна быть устранена, поскольку в другом издании того же текста ("Акты хозяйства боярина Морозова". М,-Л., 1945. Ч. II. С. 88) читается другое слово: масло б было чисто, не по-рошно, что с наибольшей вероятностью можно интерпретировать как непорочно с фонетическим написанием -шн- на месте -чн- (ср. у Даля непорочный — о товаре — 'доброго качества, небракуемый, без недо-

статков'). В этом случае данный материал должен был бы занять место в словарной статье непорочный, обогатив се еще одним значением.

Снятию подлежит статья нетяжа2 — в работе 1993 г. А.А.Зализняк предложил иное словоделение для грамоты № 247: въ не тяжЬ не дЪе (см.: Янин B.JL, Зализняк A.A. Новгородские грамоты на бересте. М., 1993. С. 149).

Ошибочное словоделение допущено в статье незакосня — в действительности приведенный текст содержит словосочетание не закосня (вгреч. yf|5 ö\«<? dfvaye ivaoa).

ВЫХОДЫ В ЛЕКСИКОЛОГИЮ ВО ИМЯ ЛЕКСИКОГРАФИИ

Непосредственно связаны с работой автора над словарем две статьи, которые отражают попытки решить некоторые вопросы, существенные для лексикографической практики. Первая из них — "Семантика и структура определительных словосочетаний в древне- и старорусском языке" (Вопросы языкознания, 1986, № 2) — была написана как попытка семантического и грамматического анализа таких трудных для лексикографического описания словосочетаний, как живой рыбный рядъ, свЪжийрыбникъ, живойрыбникъ и т.п.: Куплено живые рыбы Рыбного живого ряду у торговых людей (ДТП III, 474. 1664 г.); Двор безъ четверти пусть Миппоковской свежего рыбнжа (Новг.п. кн.1, 8. XVI в.); Се язь, Семенъ Васильевъ сынъ, просольныйрыбникъ... продалъ есми свое анбарное мЪсто въ просольномъ рыбпомъ ряду (АЮБ II, 435. 1612 г.); По челобитью свЪжего рыбного большого ряду старосты... Яковъ Дубасовъ... отмЪрилъ... на судовую пристань сорокъ саженъ земли (Арх.Стр. I, 703.1593 г.).

Лексические значения входящих в эти словосочетания "парадоксально согласованных" прилагательных остаются теми же, что и в привычных нам случаях с нормальным согласованием (живая рыба, свежая

рыба), однако отнесение этих определений к формально (по характеру согласования) определяемому слову создает своеобразный "эффект бессмысленности", объясняемый тем, что определение семантически связано с субстантивной основой непосредственно следующего за ним производного слова (т.е. определения живой, свежий относятся к семеме 'рыба'). Наиболее простым лексикографическим решением был бы перевод целых словосочетаний: сп Ьжий рыбникъ — торговец свежей рыбой, свежий рыбный рядъ — торговый ряд, где продают свежую рыбу, и т.п. Однако расширение круга наблюдений, осмысление ряда текстов с помощью моделей живой рыбный ряд и свежий рыбник приводят к заключению, что здесь мы имеем дело с актуальным для языка XVI-XVII вв. синтаксическим явлением, с действующей моделью образования свободных синтаксических сочетаний для окказиональной номинации предмета речи в совокупности его существенных свойств, в его юридически опознаваемой индивидуальности. Ср., например, в раздельной грамоте Строгановых: А въ томъ острожкЪ досталось на дЪлу ОндрЪго... Строганову дворовое мЪсто, подлЪ Петра Строганова дворового жъ мЬста, оть хлЪбного анбарного угла, что стоить анбаръ позадЪ повалыши, подлЪ межу Петрову, впрямь къ рЪчкЬ къ БусолгЬ, къ полуденной городовой стЬнЪ (ДАИ П, 113. 1629 г.). Ср. также данные "дельной" грамоты 1563 г.: А что около того острова рыбная ловля краснаа и бЪлаа... и тЬ у насъ всЪ угодьа пополамъ по сей дЪлней (АХУII, 69).

Словосочетания типа живой рыбгшй ряд, хлебный амбарный угол строго иерархизированы: в них не может быть опущен срединный член — относительное прилагательное, являющееся ближайшим определением существительного24 (т.е. словосочетания *живой ряд, *хлсб-ныйугол, *краспая и белая ловля невозможны). Прилагательное, пред-

24 Это ближайшее определение обнаруживает себя тем, что его семантика совместима с семантикой существительного; иногда связь существительпого с прилагательным оказывается устойчивой, частотно закрепленной (например, рыбная ловля).

ставляющее собой срединный член в данной модели, всегда образовано от существительного, которое с большой вероятностью вступает в определительные сочетания с прилагательным, занимающим в иерархической структуре модели второе (т.е. периферийное) место. Таким образом, в основе модели лежат обычно две пары определительных синтагм: хлебный амбар + амбарный угол живая рыба + рыбный ряд красная и белая рыба + рыбная ловля

Разложение на исходные словосочетания дает ключ к пониманию многих "темных" с современной точки зрения трехчленных словосочетаний старорусских текстов; многие из них могут быть приближены к современному пониманию посредством преобразования в конструкцию "существительное + существительное с определением": бдв<оров> дЪловыхъ люцкихъ (Ряз.п.кн. I, 320) — "6 дворов деловых людей"; под-дот медной струнной (Кн.расх.Никона, 49) — "поддон из струнной меди"; скотинпоерогатое стадо (Грамотки, 279) — "стадо рогатой скотины"; 13 звенъ осетрьихъ живыхъ (Заб.Дом. быт, 11,408. 1667 г.) — "13 звеньев <осетрины из> живых осетров"; звена бЪлужьи астраханские (Кн.расх. кушаньям Адр., 14) — "звенья астраханских белуг"; ростира-телыюе досчатое и брусяиоедЬло (ДАИ XII, 372) — "дело растирания (т.е. распиливания) деревьев на доски и брусья". В составе приведенных трехчленных словосочетаний вычленяются в большинстве случаев хорошо известные из старорусских памятников или из позднейшего русского языка парные словосочетания, иногда носящие терминологический характер: струнная медь, деловые люди, белуги астраханские, осетры живые, рогатая скотина.

В языке нового времени (а отчасти и в книжном старорусском) сочетаниям типа живой рыбный ряд иногда соответствуют сложные слова, ср., например, современное живорыбный садок. Сочетание нравных учительных списателей (Евфр. Отразит, пис., 92. 1691 г.) естественно сопоставить с известным уже в XVI в. словом нравоучительный

в сочетаниях типа философъ нравоучител<ь>ны<й> (Поел. Карпова мт.Дан., 110).

Тип свежий рыбник также построен на своеобразном трехчлене: здесь осмысленность базируется на исходном определительном сочетании свежая рыба, главный член которого, существительное рыба, вошел в качестве производящей основы в существительное рыбник — определяемый член результирующего словосочетания. Таким образом, производный, отыменный характер главного члена в этом типе "парадоксальных словосочетаний" является обязательным.

Модель свежий рыбник, несмотря на ее относительную редкость (для старорусского языка в настоящее время мы располагаем только двумя примерами: свежий рыбник и просольный рыбник), сохраняет свою актуальность до сегодняшнего дня. Фактически она воспроизведена в образованиях фальшивый монетчик (ССРЛЯ, XVI, 1230), фальшивая монетчица (Н.М.Карамзин. Письма русского путешественника)25, постоялый дворник (Н.С.Лесков), серебряный призер, бронзовый медалист (спортивные радиопередачи и газетные репортажи 80-х годов), золотые медалисты {о собаках) — ССРЛЯ, т. VI, 749, золотая медалистка-. "Ася — отличница, золотая медалистка — все решительно знала и умела объяснить лучше всякого преподавателя" (И.Грекова, Кафедра). По той же модели созданы в диалектной среде неразложимые сочетания: красный армеец, белый билетик на базе сложных слов красноармеец, белобилетник (о первом ю них см.: Мокиенко 1975. С.214).

Весьма близко по семантической структуре к типу свежий рыбник словосочетание, в котором прилагательное, согласованное со сложным словом, семантически связано только с его первой основой: о златотг ворети листовом (Сим. Обих. книгоп., 36. XVI-XVII вв.); (ради) ...многаго нечестия и законопрестунления Божия наведе Богъ потопъ

25 См.: Селивапов Г.А. Сочетаемость слов и трансформации фразеологических единиц, отражение этих трансформаций в терминолрпш // Учен. зап. Волгоград, пед. ин-та. Т. 13. Астрахань, 1969. С. 54.

на вселенную (Львов. лет.И, 498); для раннего времени можно указать нсдЪланос виподагис (Усп. сб., 388. ХП-ХШ вв.), являющееся калькой греч. йуешруг!Т05 olvo5oaia26.

Семактико-синтаксическая самостоятельность первой основы сложного слова проявляется также в ее способности становиться фор-моопределяющим членом в условиях такой согласовательной связи27, когда в качестве второго, синтаксически зависимого, члена выступает относительное местоимение: Родославъ же аще и благь 6t во всемъ преже, послЪди же бысть женопокоривъ, отъ неяже и вреженъ бысть умомъ (Ник. лет. X, 45); при данном типе связи согласование определяет род и число согласуемого слова.

Аналогичным образом проявляет себя субстантивная основа относительного прилагательного: Славяще Ба и стую Бцю и Тфстную силу, егоже [т.е. крест!] переступили бяху ростовци. Лавр.лет., 382 (под 1177 г.).

Фактически здесь имеет место тот же эффект семантической самостоятельности и синтаксической активности связанной основы28, который проявляется в самых разнообразных синтаксических ситуациях. Именно он делает возможным определение существительного качественным наречием и наречием степени качества: Давида купьно рьвыштеля (Служ. Бор. Глеб., 144. 1156-1163 гг.); чясто млтвеникъ (Дм., 16); зЪдо вЬрьникъ бЬ — acpööpor nioiös fiv (Поучение Константина Болгарского, XII в., см. Описание славянских рукописей Московской синодальной библиотеки. Отд. II. 4.2. М., 1859. С. 423); глагольное управление прилагательных: къ Бу равьнЪ неходьпа бывъша (Гр. Наз., 17. XI в.); субстантивное управление у отсубстантивных при-

26 О подобных сочетаниях в немецком языке см.: Пауль i960. С. 401.

27 О термине "согласовательная связь" см.: Зализняк A.A. Русское именное словоизменение. М., 1967. С. 69.

2' Рабочий термин "связанная основа" мы употребляем здесь в значении "основа, находящаяся в первой части сложного слова или в составе суффиксального образования".

лагательных: Еллеворъ есть бьшис, чистителное черныя кручины (Алфавит по рукописи XVII в. РГБ, ф. 173Я, № 230, л. 109) и т.п., а также неоднократно привлекавшие внимание исследователей случаи, когда производящая субстантивная основа притяжательных прилагательных функционирует как полноценное существительное по отношению к дальнейшему тексту (с этим квазисуществительным соотносятся местоимения он, она, его29) и по отношению к зависимым прилагательным, причастиям и аппозитивным существительным, сообщая им (регулярно во всех случаях) форму родительного падежа, ср.: Посла зубы звЪрины, съ яростию пресмыкающихъся по земли (Кир.Тур. XV, 339. XIII в. ~ XII в.); Мятежю же бывшу межу силними людьми о 5сть и о волость герьщокову убьеного о землю Ракушьску (Ипат. лет., л. 275, см.: Историческая грамматика русского языка. Синтаксис. Простое предложение. М., 1978. С. 155); конструкции с аппозитивными членами также приведены в реферируемой статье.

С точки зрения практической лексикографии парадоксально согласованные определительные сочетания, о которых шла речь выше, представляются неоднородными. Если двухчленные свЪжий рыбникъ, нросолышй рыбникъ или трехчленное свЪжий рыбный рядъ можно без особой натяжки рассматривать как устойчивые сложные наименования (ср. типологическое сходство первых с позднейшими неразложимыми сочетаниями типа фальшивый монетчик и белый билетпик, а последне-

25 Имеются в виду случаи типа "Физиогпомия Мармоптглева очепь привлекательна; тон его доказывает, что он жил в лучшем парижском обществе" [Карамзин; пример приведен, наряду с другими подобными, в "Исторической грамматике" Ф.И.Буслаева (М., 1875. С.202)]. Ср. аналогичный пример из древнерусского памятника: ПовелЪ же Иласии рабомъ своимъ да и ведуть въ црквь Дневу, обЪщавая ему бравы и рече ему (Усп. сб., 224), хотя переводный характер цитируемого текста (Мучение Вита) несколько снижает его доказательную ценность: притяжательное прилагательное в подобных случаях передает приимеииый родительный иноязычного оригинала. С относительным прилагательным подобные конструкции встречаются и в наше время: "Последнее время живем нормально. Стало тепло, и солдатская душа оттаяла, стал он больше шутить, и грудь шире расправил" (Советская Россия, 1984,15 апр.).

го — с живорыбный садок), то сочетания, образованные с использованием той же (трехчленной) архаической модели специально для обозначения ситуативно актуального объекта, считать таковыми было бы лингвистически некорректно.

С другой стороны, обращенность СлРЯ ХГ ХУ П вв. к широкому кругу читателей-нелингвистов, занимающихся различными аспектами древнерусской культуры, вынуждает лексикографа задумываться над подачей в словаре сложных случаев подобного рода: если хл±бный амбарный угол никого не затруднит (в силу прозрачной ясности контекста), то поддонъ мЪдный арунный, видимо, требует разъяснения, которое могло бы быть дано в словарной статье струнный посредством введения терминологического сочетания струнная мЪдь и, возможно, сочетания мЪдный струнный 'сделанный из струнной меди', хотя последнее, строго говоря, не может быть подано как устойчивое; для подобных случаев следовало бы допустить, как это делается в словарях латинских и греческих, возможность пояснять чисто переводческими средствами значение некоторых речевых оборотов, не приписывая им статуса фразеологических (устойчивых, неразложимых и т.п.).

Статья " Старорусское дополна и его связи " (Советское славяноведение, 1989. № 5) была итогом накопления материала, продолжавшегося с 1963 г., когда, по невозможности надежно определить ни одно из значений наречия дополна, мы были вынуждены, следуя примеру И.И.Срезневского, дать отсылочный заголовок Дополпа см. полный.

Разнообразие значений, несводимое к какой-либо единой логической схеме, предположительный характер ряда определений и наличие в документах своего рода "остатка" — употреблений, которые не могли быть поняты на основании контекста, — все это требовало углубления поисков и, в первую очередь, установления происхождения слова.

Явно проступающее влияние польского языка в основной массе документов, использующих наречие дополна, его славянский облик и вместе с тем изолированность в системе лексических средств русского

языка заставили нас искать семантические, словообразовательные и звуковые параллели в польском языке. Сопоставление с польским реЫу, как и с русским полный,\ не давало ничего. С другой стороны, поражала семантическая близость к прилагательному рсыпу и наречиям рсыте, раупо и па рыто. Для объяснения подавляющего большинства случаев употребления дополна, которые находятся в осмысленном русском контексте, достаточно было бы реконструировать для старопольского языка наречие 6о репяа, предположив у него значения, аналогичные значениям прилагательного реияуи связанных с ним наречий.

Обращение к исторической фонетике и историческим словарям польского, украинского и белорусского языков позволило убедиться в реальности такой реконструкции: словарные статьи допевна и дополна удалось обнаружить в Историческом словаре белорусского языка. (Пстарычны слоунк беларускай мовы. Вып. VIII. С. 296, 298).

Значительное увеличение числа контекстов (в немалой степени связанное с выходом в свет нескольких томов Вестей-Курантов) позволило проследить историю этого слова в русском языке, среду его бытования и факторы, приведшие к его постепенному отмиранию.

Эта работа была своего рода отдачей долга словарю, однако принять этот долг в полной мере словарь оказался не в состоянии: отразить все полученные семантические результаты в статье полный было невозможно: наречие дополна, образованное от старопольского ёореута, восходящего к прилагательному репту; не имело ничего или почти ничего общего с прилагательным полный и было к тому же очень многозначным.

Хотелось бы думать, что в будущих изданиях словаря слово дополна будет описано в отдельной словарной статье во всем многообразии своих значений. Подобные лексикологические исследования, хотя и в меньшем масштабе, совершаются постоянно в историческом словаре, который в массе имеет дело со словами, впервые ставшими объектом лексикографического описания. Результатом таких исследований обычно становится строка словарной дефиниции.

ПРОБЛЕМА ПОЛНОТЫ СЛОВАРЯ И ПЕРСПЕКТИВА НА БУДУЩЕЕ

Исторический словарь — это память народа о своем прошлом, о своей культуре. Лексикограф, работающий над большими отрезками словаря, глубоко и лично заинтересован в том, чтобы эта овеществленная память была полной и полноценной. Как было замечено еще И.И.Срезневским, "достаточно полный словарь никогда не может быть составлен с одного раза " (И.И.Срезневский. Обозрение замечательнейших из современных словарей. СПб, 1854. С. 3). Несмотря на наличие картотеки и привлечение дополнительных материалов, лексикограф иногда обнаруживает интересные факты случайно: так, глагол разлетится был извлечен нами из словарной статьи рътуть в "Материалах" Срезневского. В той же цитате (из Златоструя XII века) находились еще два важных для словаря факта: ранняя фиксация глагола разлится и очень интересное употребление слова пугъвица. Не исключено, что такие случаи есть или будут и в картотеке ДРС. Приведенный пример заставляет думать, что самые обычные, сохранившиеся доныне слова остаются еще в довольно большом числе в недрах неизданных памятников, и ручная работа извлечения их из рукописей не может обеспечить потребности текущей историко-лексикографической работы. Имея в виду новые издания СлРЯ Х1-ХУИ вв. (и окончание настоящего), мы должны думать о развитии источниковой базы исторической лексикографии.

Новая ступень в развитии исторической лексикографии предполагает введение в память машины не только материалов картотеки, но и в неменьшей степени хотя бы наиболее интересных в лексическом отношении памятников и составление к ним указателей, благодаря которым автор словаря сможет ознакомиться с каждым случаем употребления того или иного слова на экране компьютера. Реальные условия для выполнения этой программы возникают с созданием в Отделе

исторической лексикологии и лексикографии ИРЯ РАН лаборатории новых информационных технологий для сохранения и использования источников по истории русского языка. В идеале вводиться в машину должны издания памятников, снабженные параллельным греческим текстом и указателем слов и форм с их греческими соответствиями.

Только в этом случае станет возможным сознательный отбор нужных контекстов и отпадет необходимость в огромной и малопродуктивной работе выписки карточек на все случаи употребления слова и подведения к ним греческих параллелей, с тем чтобы выбрать одну- две цитаты для включения в словарь.

Только тогда станет возможным качественный сдвиг в лексикографической работе и мы узнаем с максимальным приближением к реальности богатство и разнообразие, изменчивость и устойчивость языка, который мы изучаем и на котором говорим.

МАТЕРИАЛЫ, ПРЕДСТАВЛЯЕМЫЕ К ЗАЩИТЕ

Словарь русского языка Х1-ХУИ вв. Том 11. М., 1986. Автор предисловия и словарных статей и редактор выпуска А.Н.Шаламова. Главный редактор Д. Н. Шмелев.

Словарь русского языка Х1-ХУ11 вв.. Том 21. М., 1995. Автор предисловия и словарных статей и редактор выпуска А.Н.Шаламова. Главный редактор Г.А.Богатова.

РАБОТЫ ПО ПРОБЛЕМАМ ЛЕКСИКОЛОГИИ И ЛЕКСИКОГРАФИИ

1. Подвижность приставки не- в древнерусском и старорусском языке // Восточные славяне. Языки, история, культура. М., 1985. С. 142-146.

2. Подвижность приставки не-. Лексикографический аспект // Международный симпозиум по проблемам этимологии и исторической лексикологии и лексикографии. Тезисы докладов. М., 1984. С. 152 -154.

3. Семантика и структура определительных словосочетаний в древне- и старорусском языке // Вопросы языкознания, 1986. № 2. С. 101-105.

4. Старорусское дополна и его связи // Советское славяноведение, 1989. №5. С. 67-78.

СЛОВАРНЫЕ СТАТЬИ, ВОШЕДШИЕ В КОЛЛЕКТИВНЫЕ ТОМА СЛОВАРЯ РУССКОГО ЯЗЫКА Х1-ХУН ВВ. (общий объем — 46 усл.печ.л.)

Бранье - бяшспина П СлРЯ Х1-ХУН вв. Т.1. М., 1975. С. 318-369. Доится-дяфинъН СлРЯ Х1-ХУИ вв. Т. 4. М„ 1977. С. 290-402. 5- завръчипатиИ СлРЯ Х1-ХУН вв. Т. 5. М., 1978. С. 127-160. Л -лисяникъП СлРЯ Х1-ХУП вв. Т. 8. М., 1981. С. 156-241. Наметь - наятисяП СлРЯ Х1-ХУН вв. Т. 10. М„ 1983. С. 147-325. Образецъ - обратный и однако - околъ Н СлРЯ Х1-ХУП вв. Т. 12. М., 1987. С. 135-145, 285-331.

П-падениеН СлРЯ Х1-ХУИ вв. Т. 14. М., 1988. С. 111-118. ПосЪдЫшс - посидЪт. Посилье - посильице // СлРЯ Х1-ХУИ вв. Т. 17. М., 1991. С. 158-166; 167.