автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Словообразовательная транспозиционная парадигма русских прилагательных и ее семантико-коммуникативный потенциал

Полный текст автореферата диссертации по теме "Словообразовательная транспозиционная парадигма русских прилагательных и ее семантико-коммуникативный потенциал"

На правах рукописи

003055Э72

БЕЛОВА Наталья Викторовна

СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ТРАНСПОЗИЦИОННАЯ ПАРАДИГМА РУССКИХ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ И ЕЁ СЕМАНТИКО-КОММУНИКАТИВНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ (на материале прилагательных со значением цвета и интенсивности)

Специальность 10.02.01 - русский язык

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва 2007

003055972

Работа выполнена на кафедре русского языка филологического факультета Московского государственного университета имени М.В.Ломоносова

Научный руководитель: доктор филологических наук

профессор Е.В. Клобуков

Официальные оппоненты: доктор филологических наук

профессор Т.В. Шмелёва

кандидат филологических наук доцент Л.В. Красильникова

Ведущая организация:

Московский государственный областной университет

совета Д 501.001.19 в Московском государственном университете имени М.В.Ломоносова по адресу: 119992, Москва, Ленинские горы, МГУ им. М.В.Ломоносова, 1-й корпус гуманитарных факультетов, филологический факультет.

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале библиотеки 1-го корпуса гуманитарных факультетов МГУ им. М.В.Ломоносова.

Автореферат разослан « » (УсУ^-Ясу/^ €■ 2006

■у

г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Е.В. Клобуков

Одной из активных сфер словообразования является синтаксическая деривация (Е.Курилович). Реферируемая диссертация посвящена исследованию системы отадъективных синтаксических дериватов - производных слов, которые образованы от прилагательного, относятся к различным частям речи и характеризуются в своей первичной функции номинативным значением, тождественным соответствующему значению производящего слова (ср.: белый —> белизна, белеть, бело).

Для системного описания синтаксических дериватов в данной работе вводится особая комплексная единица словообразования - словообразовательная транспозиционная парадигма (СТП). Несмотря на то что изучение комплексных единиц словообразования (словообразовательная пара, словообразовательная цепь, словообразовательная категория, словообразовательный тип, словообразовательная парадигма, словообразовательное гнездо) имеет достаточно давнюю традицию в отечественной дериватологии (см. исследования Е.А. Земской, В.В. Лопатина, P.C. Манучаряна, А.Н. Тихонова и других дериватологов), в целом проблема парадигматической репрезентации знания о мире словообразовательными средствами пока ещё остаётся малоизученной. В диссертации обосновывается положение о том, что введение понятия СТП и углубленное изучение системы синтаксических дериватов позволяет решить целый ряд задач, актуальных как для современной теории словообразования, так и для практики системного описания синтаксической деривации.

Формируя высказывание, человек реализует определённое коммуникативное намерение, которым и определяется выбор языковых единиц для его воплощения. Словообразовательная система русского языка предоставляет богатые возможности для выражения тождественного номинативного содержания (ср. кодериваты розовость, розовое, розоветь, розово). Динамический, коммуникативный подход к словообразованию предполагает выявление контекстов, в которых производное слово представляет своё исходное значение, и установление динамики контекстуального осложнения семантики дериватов. Результатом такого описания синтаксических дериватов могло бы стать определение особенностей описываемой в высказывании денотативной ситуации (и взгляда говорящего на неё), элементы которой находят вербализацию в единицах разной категориальной семантики. Между тем в научной литературе отсутствует системное описание синтаксических дериватов под указанным углом зрения.

Актуальность темы данной диссертации обусловлена необходимостью углубленного комплексного изучения системы русских отадъективных синтаксических дериватов с учетом современного состояния теории дериватологии и функционально-коммуникативного подхода к языку.

Материалом исследования послужили синтаксические дериваты, образуемые от прилагательных двух лексико-семантических групп (ЛСГ): от прилагательных цвета типа алый, белый и интенсивности типа бледный, светлый. Анализировались языковые примеры из художественной литературы, периодической печати, разговорной речи, Интернета (около 4000 контекстов с отадъек-тивными синтаксическими дериватами); были использованы также материалы

толковых и иных словарей русского языка'.

При изучении материала были использованы следующие методы лингвистического анализа: описательный метод, включающий наблюдение и сопоставление языковых данных, полученных в результате сплошной выборки синтаксических дериватов анализируемого типа, метод анкетирования, метод компонентного анализа, метод лингвистического эксперимента.

Цель исследования состоит в комплексном анализе СТП русских прилагательных двух указанных ЛСГ и в определении её семантико-коммуникативного потенциала. Поставленная цель определила необходимость решения следующих задач:

• уточнить понимание транспозиции и синтаксической деривации, определить их соотношение и установить роль синтаксических дериватов в представлении денотативной ситуации;

• соотнести словообразовательную структуру синтаксического деривата и структуру его лексического значения;

• выявить первичные и вторичные семантические функции отадъектив-ных синтаксических дериватов, охарактеризовать систему контекстуальных факторов, определяющих реализацию деривата в той или иной функции;

• охарактеризовать свойства СТП как одной из важнейших и до сих пор не изученных комплексных единиц словообразовательной системы;

• дать комплексное описание СТП анализируемых групп прилагательных, детально рассмотрев все компоненты СТП («блоки» дериватов, «клетки» в рамках блоков) с точки зрения функционирования синтаксических дериватов в высказывании и особенностей реализуемых ими в контексте значений;

• определить специфику семаптико-коммуникативного потенциала СТП прилагательных цвета и интенсивности.

Научная новизна работы определяется тем, что в исследовании:

• выделяется особая комплексная единица словообразования - СТП, рассматриваемая с позиций системно-структурного и коммуникативного словообразования;

• устанавливается система факторов (собственно языковых и экстралингвистических), определяющих семантико-коммуникативный потенциал производного слова-транспозита;

• предлагается комплексный анализ функционирования синтаксических дериватов-деадъективов в различных контекстах, на основании чего уточняется объём понятия синтаксической деривации;

' В качестве основных лексикографических источников использовались: Словарь современного русского литературного языка в 17 томах (М.-Л., 1950-1965); Словарь русского языка в 4 томах (М., 1981-1984); Толковый словарь русского языка / Под ред. Д.Н. Ушакова в 4 томах (М., 1996); Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка (М., 1997); Словарь языка М. Шолохова / Под ред. Е.И. Дибровой (М., 2005); Тихонов А.Н. Словообразовательный словарь русского языка в 2 томах (М., 1985); Ширшов И.А. Толковый словообразовательный словарь русского языка (М., 2004).

• разграничиваются реализуемые синтаксическими дериватами в высказывании первичная и вторичные семантические функции;

• устанавливается «шкала» коммуникативной значимости синтаксических дериватов (с точки зрения роли этих дериватов в интерпретации передаваемой информации с точки зрения говорящего).

Практическая значимость работы определяется тем, что результаты диссертационного исследования могут быть использованы при чтении словообразовательного раздела общего курса «Современный русский язык» для студентов-филологов, в спецкурсах и спецсеминарах по данной проблематике, в практике анализа художественного текста и в преподавании русского языка (в том числе иностранным учащимся), а также в исследовательской практике, в частности, в лексикографии (при уточнении значений отадъективных синтаксических дериватов в толковых и толково-словообразовательных словарях).

На защиту выносятся следующие положения:

1. СТП - комплексная единица словообразования, объединяющая совокупность дериватов, в своей первичной функции выражающих единое номинативное содержание в различных классах контекстов с помощью принципиально нетождественных средств выражения.

2. Синтаксический дериват - маркированный знак свёрнутой пропозиции, способный, выступая во вторичной функции, обнаруживать «приращения смысла» под воздействием контекста.

3. Коммуникативное исследование компонентов СТП позволяет расширить перечень синтаксических дериватов, описанных в рамках системно-структурного подхода, включив в него, в частности, отадъективные глаголы типа белеть и субстантиваты типа белое.

4. Семантико-коммуникативный потенциал компонентов СТП определяется взаимодействием внутренних (внутрилексемных) и внешних (собственно контекстуальных) факторов синтаксической деривации. К числу внутренних факторов относится соединение в производной единице признаковой номинативной семантики мотивирующего слова и субстантивных, глагольных или адвербиальных категориальных грамматических характеристик той части речи, к которой принадлежит синтаксический дериват. В числе внешних факторов должны учитываться: функционирование синтаксического деривата в первичной или вторичной функции, совокупность контекстуальных условий, обусловливающих актуализацию или базового для данного деривата, или же вторичного значения.

Апробация работы.

Работа обсуждалась на заседании кафедры русского языка филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова (июнь 2006 г.) и на заседании кафедры русского языка для иностранных учащихся естественных факультетов филологического факультета МГУ им. Ломоносова (март 2006 г.). Основные положения диссертации были изложены в докладах на II Международном конгрессе исследователей русского языка «Русский язык: исторические судьбы и современность» (Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, 18-21 марта 2004 г.), на

Международной научной конференции «Русская и сопоставительная филология: состояние и перспективы» (Казань, 4-6 октября 2004 г.), на Ломоносовских чтениях (МГУ им. М.В.Ломоносова, 2006 г.) и в 8 публикациях, отражающих результаты исследования.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения и списка использованной литературы, который включает 387 наименований работ по теме проведенного исследования.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы диссертации, научная новизна работы, её практическая значимость, формулируются цели и методы исследования, характеризуется анализируемый в диссертации языковой материал.

Глава 1 «Словообразовательная транспозиция прилагательных: содержание и основные функции» начинается с краткого обзора основных направлений изучения транспозиции и синтаксической деривации.

Явление транспозиции, т.е. использования одной языковой единицы в функции другой языковой единицы с полным сохранением номинативного тождества, было объектом рассмотрения многих исследователей (Ш. Балли, О. Есперсен, Л. Теньер, М. Докулил, A.B. Исаченко, В.В. Лопатин, В.Г. Гак и др.). Применительно к уровню слова можно разграничить два понимания транспозиции: 1) транспозиция в рамках одной лексемы, результатом которой становится переносное употребление морфологических форм (A.B. Исаченко, A.B. Бондарко, М.Г. Меркулова); 2) транспозиция на уровне соотношения разных лексем, когда происходит образование новой лексемы. Здесь следует особо выделить работы исследователей, рассматривающих транспозицию как «переход» лексем из одного грамматического класса в другой на примере субстантивации, адвербиализации и т.п. (A.C. Бедняков, В.В. Бабайцева, Л.В. Бортэ, А.Я. Бау-дер, Е.П. Калечиц, М.Ф. Лукин, В.Н. Мигирин, Т.С. Тихомирова и др.), и работы, в которых словообразовательная транспозиция включает в себя и аффиксальную деривацию (Е.С. Кубрякова, В.М. Никитевич, И.А. Ширшов и др.).

Реализацией транспозиции на словообразовательном уровне (М. Докулил, Г.А. Пастушенков, Е.А. Земская) служит описанное Е. Куриловичем явление синтаксической деривации, при которой происходит образование производного слова, отличающегося от исходного иными категориальными характеристиками, но сохраняющего с ним тождество номинативной семантики (белый снег —* белизна снега). Отмечено три подхода к пониманию синтаксической деривации: 1) традиционный, основывающийся на критерии тождества лексического значения исходного и производного слов (Е.А. Земская, О.П. Ермакова, И.А. Ширшов); 2) «расширенный», или валентностный, указывающий, что синтаксические дериваты - производные, замещающие определенные валентности исходного слова (Е.Л. Гинзбург); 3) трансформационный, использующий данной понятие на уровне предложения (Л.Н. Мурзин, а также З.К. Исаева, A.M. Хами-дуллина и др.).

Современные тенденции в исследовании синтаксических дериватов связаны с интересом лингвистов к функционированию этих производных в тексте, к особенностям обозначаемых ими реалий (Е.С. Кубрякова, а также O.K. Ирисха-нова, З.А. Мирошникова, Е.М. Позднякова, З.И. Рязанова, Д. Уэхара и др.). Большое внимание уделяется определению свойств новой производной единицы, обладающей «гибридной» семантикой и выступающей как представитель новой концептуальной структуры: говорящий в зависимости от интенции и особенностей коммуникативной ситуации выбирает из целостного фрейма определённый концепт, в результате чего в сознании формируется пропозициональная структура, которая в зависимости от условий коммуникации может быть вербализована как однословная номинация (транспозит) либо как полилексемный комплекс (словосочетание или предложение).

Нередко контекстуальное значение синтаксического деривата может отличаться от значения исходного слова, что дало возможность ряду исследователей говорить о сложности или даже полной невозможности выделения случаев «чистой» синтаксической деривации (Н.Е. Грушко, A.M. Хамидуллина и др.). Чтобы избежать подобной неопределённости, в диссертационном исследовании были вслед за Е. Куриловичем, а также К.А. Левковской разграничены понятия первичной и вторичной функции языкового (словесного) знака, каковым является синтаксический дериват. Номинативное значение синтаксического деривата, использованного в первичной функции, тождественно соответствующему значению мотивирующего слова (или, если производящее многозначно, одному из его значений). Когда синтаксический дериват употреблен в особых, специфических контекстных условиях (в своей вторичной функции), он по семантическому соотношению с производящим уподобляется лексическому деривату, обретая различные «семантические приращения»: работать над статьёй —> работаi над статьёй (СД в первичной функции) —► принесите свою работу2 завтра (СД во вторичной функции, актуализируется предметное значение, расширяющее семантическую парадигму данного деривата). Правомерно рассматривать соотношение работа/ и работа2 не как противопоставление двух разных дериватов - синтаксического и лексического, а как употребление одного и того же (синтаксического) деривата в разных лексико-семаитических вариантах как реализацию одного и того же многозначного слова (ср. данные толковых словарей). При этом контекстуальные значения синтаксического деривата, формирующие семантическую парадигму ЛСВ полисемичного слова (Д.Н.Шмелев), связаны друг с другом повторяющимися, закономерными соотношениями, предопределёнными позицией (Е.В. Падучева и др.)

С целью комплексного рассмотрения синтаксических дериватов, образованных от одного производящего слова, в диссертации было введено понятие словообразовательной транспозиционной парадигмы (СТП), которая определяется как совокупность производных, имеющих общую производящую основу, находящихся на одной ступени словопроизводства и различающихся в своей первичной функции лишь категориальным значением части речи, но не компонентами номинативного значения:

белый

белизна

бело

белеть

СТП является структурным компонентом определённой словообразовательной парадигмы и, соответственно, словообразовательного гнезда. СТП в полной мере обладает всеми признаками словообразовательной парадигмы (в понимании Е.А.Земской), но отличается значительно большей «парадигматич-ностью»: набор словообразовательных значений исчисляем, число компонентов стабильно и предсказуемо. Регулярность образования синтаксических дериватов (особенно в публицистике и устной речи, ср.: кассовый фильм - кассо-востъ, просмотровое время — просмотровостъ и т.д.) свидетельствует о значительных коммуникативных возможностях единиц данного типа. Системное изучение синтаксических дериватов с помощью такой единицы, как СТП, позволяет уточнить понятие синтаксической деривации, а также расширить представление о функциях самих синтаксических дериватов.

Проведенное в работе рассмотрение СТП в контексте современной теории словообразования, базирующейся на системно-структурном, функционально-коммуникативном и когнитивно-дискурсивном подходах, показало, что введение новой единицы словообразования может способствовать системному описанию синтаксических дериватов (как узуальных, так и окказиональных) и, следовательно, комплексному исследованию словообразовательной транспозиции, изучению особенностей контекстуальной семантики синтаксических дериватов. В рамках когнитивного подхода (Е.С. Кубрякова) использование понятия СТП могло бы способствовать решению задачи описания типов пропозициональных структур, для различения которых релевантен выбор того или иного синтаксического деривата.

В главе 2 «Типы строения отадъективных словообразовательных транспозиционных парадигм» приведён обзор основных подходов к классификации имён прилагательных и предлагается классификация, с опорой на которую осуществлялся отбор языкового материала.

В русском языке имя прилагательное формирует ядерный атрибутивный центр бицентрического функционально-семантического поля (ФСП) качественности (другой центр ФСП качественности - предикативный). Прилагательное указывает на свойство референта вне временных характеристик. Не имея специфической предметной соотнесённости, имена прилагательные могут характеризовать различные референты, обладающие данным признаком, поэтому лексическое значение прилагательных постоянно в той или иной степени подвергается воздействию контекста. Вместе с тем признаковая лексика не исчерпывается прилагательными; существует обширный класс отадъективных синтаксических дериватов {пурпурный —> пурпурно, пурпурпость), не принадлежащих к разряду прилагательных, но называющих вневременной признак референта.

Рассмотрение основных подходов к классификации имён прилагательных, представленных в современной русистике, показало, что применительно к разряду полнознаменательных качественных прилагательных (в соответствии с

делением, принятым традиционной грамматикой) многими исследователями признаётся значимость следующих факторов: 1) противопоставление так называемых абсолютных атрибутов, не способных иметь собственно количественного измерения, и атрибутов, содержащих в своём значении оценку, шкалу «больше - меньше» {зелёный || большой)', 2) деление на наблюдаемые и ненаблюдаемые признаки (круглый || тёплый). С учётом этих факторов в диссертации была выработана классификация прилагательных, базирующаяся на трёх основных критериях: 1) семантико-морфологическом (полнознаменательность / неполнознаменательность прилагательного), 2) прагматическом (констатирующие / оценочные прилагательные), 3) когнитивном (прилагательные, называющие наблюдаемые / ненаблюдаемые признаки).

Для рассмотрения были выбраны две лексико-семантические группы прилагательных: со значением цвета (алый, белый) и со значением интенсивности (тёмный, яркий), которые входят в группу прилагательных, называющих наблюдаемый признак, но противопоставлены как констатирующие оценочным. В большинстве существующих классификаций прилагательных, с одной стороны, отмечается схожесть прилагательных со значением цвета и со значением интенсивности (прилагательные обеих групп называют визуально воспринимаемый признак). С другой стороны, исследователи указывают на отличие этих групп прилагательных, которое заключается в том, что прилагательные со значением интенсивности называют градуальный признак, тогда как прилагательные со значением цвета именуют признак эталонный. Всего в диссертации проанализировано 184 прилагательных со значением цвета и 22 прилагательных со значением интенсивности, из которых ненулевая СТП отмечена у 157 (ср. с 89 по данным словарей). Такое расхождение между данными словарей и собранной для реферируемого исследования картотекой обусловлено высокими словообразовательными возможностями прилагательных указанных групп. Были отмечены прилагательные с нулевой СТП (26%), среди которых есть так называемые «закрытые» группы, пополнение которых существенно ограничено, а словообразовательные возможности минимальны (например, аналитические прилагательные беж, бордо; прилагательные, называющие масть лошадей: буланый, игреневый и др.).

На основе анализа структуры СТП прилагательных со значением цвета и интенсивности были отмечены различные виды СТП: нулевые СТП и ненулевые СТП, т.е. такие СТП (и СП) в структуре которых есть хотя бы один компонент (среди которых были рассмотрены СТП с одним / двумя / тремя блоками), при этом было установлено, что из 206 рассматриваемых в работе прилагательных со значением цвета и интенсивности примерно три четверти имеют ненулевую СТП, тогда как по данным толковых словарей ненулевая СТП отмечается у 43% прилагательных. Среди указанных типов СТП были выделены СТП с регулярной (ожидаемой) структурой, отражающие тенденцию появления синтаксических дериватов в рамках данной комплексной единицы, и СТП с нерегулярной (случайной) структурой, имеющие ограничения на образование тех или иных видов дериватов.

Важность коммуникативно-функционального подхода к языку интерпретационных смыслов, выражаемых в высказывании средствами слова и словоформы, неоднократно отмечалась лингвистами (P.O. Якобсон, A.B. Бондарко, М.Б. Бергельсон, А.Е. Кибрик, Е.В. Клобуков и др.). Согласно указанному подходу, в семантической структуре слова как компонента высказывания содержатся не только номинативные смыслы, но и интерпретационные, отражающие осмысление денотативной ситуации говорящим. Различия в интерпретационных свойствах разных лексем (словоформ) обозначаются термином «коммуникативный ранг» (Е.В. Клобуков, В.А. Плупгян). Это позволяет по-новому взглянуть на отмечаемое многими исследователями тождество лексического значения синтаксических дериватов и соответствующих производящих слов. Номинативно тождественные дериваты типа белый и белизна, белый и белеть, белый и бело различаются по своим интерпретационным характеристикам. Так, субстантивные дериваты, называющие носители признаков, являются лексемами первого, самого высокого, коммуникативного ранга. Наречия, обозначающие признак признака, обладают третьим, самым периферийным рангом. Второй коммуникативный ранг имеют глагольные дериваты и прилагательные как исходная база синтаксической деривации. При этом только образование глаголов (белый —» белеть) не сопровождается существенным изменением коммуникативного ранга деривата по сравнению с производящим, тогда как образование синтаксических дериватов-существительных (белый —*■ белизна) связано с повышением коммуникативного ранга деривата, а образование синтаксических дериватов-наречий (белый —» бело) - с его понижением. Иными словами, различие исходного слова и его синтаксических дериватов лежит в сфере интерпретационных смыслов, выражаемых этими лексемами, которые, можно сказать, грамматически запрограммированы как слова разных коммуникативных рангов, способных передавать различную по актуальной значимости информацию в высказывании.

В главе 3 «Субстантивный блок словообразовательной транспозиционной парадигмы» рассматривается структура субстантивного блока СТП прилагательных со значением цвета и интенсивности, а также характеризуются условия проявления у субстантивных синтаксических дериватов признакового (первичного) и «опредмеченного» (производного, вторичного) значения.

Субстантивный блок СТП рассмотренных в диссертации групп прилагательных представлен наиболее полно. Синтаксические дериваты-существительные типа белизна в своей первичной функции, как известно, тождественны в номинативном отношении исходному прилагательному, тогда как в коммуникативном плане признаковое прилагательное и соответствующий дериват-существительное отличаются друг от друга по коммуникативному рангу.

Проведенный в диссертации анализ показал, что структура субстантивного блока адъективной СТП групп прилагательных со значением цвета и интенсивности является наиболее сложной по сравнению со структурой глагольного или наречного блока, так как субстантивный блок включает в себя не только существительные, образованные в результате аффиксации (белизна, синева, чернота

и др.), но и существительные, являющиеся результатом словообразовательной конверсии - субстантивации {белое, голубое и т.п.). Обе группы дериватов входят в состав одного блока СТП и формируют единую клетку блока, обладая (в первичной функции) тождественным номинативным содержанием. Объединение дериватов типа белизна и белое в рамках общей словообразовательной клетки субстантивного блока СТП обусловлено тем, что эти производные существительные служат выражению «классификационно идентичных производных значений» (В.М. Никитевич). Кроме того, если в парадигме отсутствует аффиксальный деадъективный дериват-существительное и есть потребность в соответствующей номинации, то его может заменить субстантиват, «заполняя вакуум, создаваемый словообразовательной недостаточностью» (A.A. Кизюке-вич).

С целью разграничения в рамках одной клетки СТП дериватов, образованных соответственно аффиксацией и субстантивацией, в диссертации введено понятие субклетки. Под субклеткой понимается компонент клетки СТП, который объединяет дериваты, обладающие тождественным словообразовательным значением и образованные с помощью единого способа словообразования. Итак, в рамках субстантивного блока СТП и в пределах одной клетки, объединяющей синтаксические дериваты типа белизна и белое, были выделены: а) клетка субстантивов, включающая существительные, образованные от исходного прилагательного в результате материально выраженной (голубой —> голубизна) или нулевой (синий —> синь) аффиксации, и б) клетка субстантиватов, в которую входят существительные, образованные от прилагательных в результате субстантивации (голубой —> голубое).

Для субклетки субстантивов (аффиксальных синтаксических дериватов) рассматриваемого в главе блока СТП прилагательных цвета и интенсивности характерно наличие словообразовательных синонимов (ср.: белизна, бель, бе-лостъ, беленъ), которые отличаются друг от друга лишь сферой функционирования и частотностью употребления и могут быть описаны с помощью такого параметра, как «глубина парадигмы» (Л.П. Клобукова). Использование данного параметра релевантно для 18 СТП прилагательных цвета {алый, багряный, белый, бирюзовый, голубой, жёлтый, зелёный, изумрудный, красный, ржавый, рыжий, седой, серый, сизый, синий, смуглый, фиолетовый, чёрный), включающих 148 дериватов, а также для 4 СТП прилагательных со значением интенсивности {белёсый, мутный, светлый, тёмный), объединяющих 21 дериват. В диссертации отмечено, что репертуар используемых для образования синтаксических дериватов-субстантивов суффиксов включает не только регулярные, отмеченные в грамматических справочниках форманты {-ость: серость; -в: серь, -ец/-ц(а): зеленец / зеленка, -изн(а): голубизна, -ин(а): желтина, -от(а)/-ет(а): краснота, синета, -ев(а): синева), но и нерегулярные {-ень: желтенъ, -ядь/-ешь: чернядь/ чернеть), для которых также в ходе проведенного исследования было зафиксировано признаковое значение.

В результате изучения семантического потенциала субстантивного блока СТП групп прилагательных со значением цвета и интенсивности в соответствии с различением первичной и вторичной функций синтаксического деривата

были выделены первичная и вторичная семантические ячейки. Функционируя в тексте, отвлеченные существительные способны актуализовать два основных типа значений: 1) отвлечённое значение, тождественное значению исходного прилагательного (синева неба), 2) «опредмеченное» (контекстуальное), являющееся производным от первичного отвлеченного значения (Птицы кружатся в синеве /= в синем небе// Таким образом, семантический потенциал субстантивного блока СТП формируется с помощью исходного значения (значения «отвлечённого признака») и вторичных, производных значений:

Первичная семантическая ячейка Вторичная семантическая ячейка

Значение отвлечённого признака: белизна, снега - 'белый цвет') Контекстуально обусловленное «опредмеченное» значение («предмет /вещество/, обладающий признаком, названным производным»: На белиз-не2 (= на снегу) видны свежие следы.

Синтаксический дериват выступает в первичной функции Синтаксический дериват выступает во вторичной функции, уподобляясь лексическому деривату.

Семантическая деривация ЛСВ многозначного слова

Направление семантической (не словообразовательной!) внутрисловной деривации, отмеченное в схеме, обусловлено процессом приобретения «гибридными словами» (Е.С. Кубрякова), какими и являются синтаксические дериваты, характеристик «полновесного» имени существительного. Иначе говоря, происходит взаимодействие грамматической формы и семантики: существительное «по форме» типа белизна приобретает типичное для данной части речи значение предметности, становясь существительным «по содержанию».

Очевидно, что дифференциация «признакового» (исходного) и «опредме-ченного» (производного) значений для синтаксических дериватов-существительных возможна только в определённых контекстуальных условиях. Иными словами, семантика синтаксических дериватов, функционирующих в контексте, позиционно обусловлена. На основании анализа корпуса контекстов, содержащих существительные типа белизна, в соответствии с выделением первичной и вторичной функции синтаксических дериватов в диссертации были обозначены две группы контекстуальных факторов, маркирующих актуализацию отвлечённого / «опредмеченного» значения у данных существительных.

Как показал проанализированный в работе материал сплошной выборки контекстов с синтаксическими дериватами, первичная функция является наиболее частотной для рассматриваемых признаковых существительных, реализуясь в 68% высказываний, содержащих отвлечённые существительные со значением цвета и интенсивности. Среди факторов, способствующих актуализации основного, признакового значения у существительных типа белизна, темнота, нужно разграничивать факторы синтаксические и семантические. Выделение синтаксических факторов опирается Прежде всего на учёт позиции синтаксического деривата в высказывании. Семантические факторы связаны с особенностями характеризуемого признаковым существительным референта.

Были выявлены следующие синтаксические факторы, влияющие на актуализацию синтаксических дериватов типа белизна, темнота в первичной функции: 1) признаковое существительное выступает в качестве свободной, по Г.А.Золотовой, синтаксемы в высказывании с минимальным набором компонентов (У синевы налёт сливы. - М. Цветаева); 2) признаковое существительное формирует субстантивное словосочетание с характеризуемым референтом в зависимой позиции (темнота сводов = тёмные своды; зелень листьев = зелёные листья)', 3) существительные типа белизна, темнота выполняют роль подчинённого компонента глагольно-субстантивного сочетания при глаголе восприятия (сверкать синевой, покрыться краснотой и т.п.); 4) признаковое существительное в предикатном употреблении в форме род.п. выражает значение интенсивности предшествующего процесса (покраснеть до черноты, кожа поразительной белизны).

На проявление у синтаксических дериватов цвета и интенсивности признакового значения влияет называние существительным-деадъективом цвета при основном тоне (серые с чернотой глаза). Как показал языковой материал, наименование дополнительного цвета (оттенка) происходит не только с помощью исключительно специализированных формантов (как, например, в словах крас-нина, сизина, зеленца и под.), но и (причем даже чаще!) без таковых (чёрные туфли с желтизной). Это единственный отмеченный нами семантический фактор актуализации исходного значения синтаксического деривата, все другие семантические факторы способствуют выражению признаковыми существительными вторичной функции.

На актуализацию «опредмеченного» значения синтаксического деривата, выступающего в своей вторичной функции, влияют также следующие семантические факторы: 1) замещение признаковым существительным имени характеризуемого им референта, при этом слова типа белизна выступают изобразительными синонимами узуальных существительных (синее небо —> синева неба —> синева); 2) семантика зависимого имени прилагательного, обусловливающая выражение дополнительного компонента 'множество' (Вдали - васильковая синь, т.е. синь васильков)', 3) наличие в высказывании при синтаксических дериватах-существительных таких слов, которые привносят элемент сравнения (сахарная белизна зубов — зубы белые и блестящие, как сахар; апрельская синева глаз — глаза, напоминающие своим ярко-синим цветом апрельское небо). Выражение вторичной функции синтаксическими дериватами-существительными не является частотным (32% контекстов), однако их употребление придаёт описанию большую изобразительность. Субстантивы типа белизна в полной мере реализуют конструктивную (по Е.А. Земской) функцию словообразовательных средств, выступая знаком свёрнутой пропозиции в высказывании, их образование сопровождается повышением коммуникативного ранга по отношению к мотивирующим прилагательным.

Субстантиваты типа белое представляют собой особый класс производных существительных, образованных от прилагательных. В отличие от прототипи-ческих существительных, заключающих в себе сумму признаков, субстантиваты, подобно прилагательным, продолжают подчёркивать только один при-

знак (A.M. Пешковский). В специальной литературе подчёркивается синкретичный характер семантики субстантиватов, что обусловлено соединением в них двух функций - названия и характеристики (В.В. Бабайцева, И.В. Высоцкая, JLK. Жаналина, О.М. Ким и др.). Рассмотренные в диссертации субстанти-ваты типа белое, тёмное, в отличие от других типов субстантиватов (столовая, суточные), всегда имеют форму среднего рода единственного числа и обозначают «обобщённую субстанцию» (Е.А. Земская). Признак, называемый данными субстантиватами, распространяется на все объекты, которые способны им обладать, что делает данные производные в большей мере зависимыми от контекстуальных условий. Несмотря на то что возможности образования субстантиватов очень высоки, в собранной картотеке был отмечен лишь 21 субстанти-ват (из 184 потенциально возможных) со значением цвета и 12 (из 22) со значением интенсивности, при этом частотность употребления субстантиватов обеих лексико-семантических групп невысока. Подавляющее большинство зафиксированных субстантиватов - это субстантиваты со значением цвета (почти 90%).

Функционируя в тексте, субстантиваты, как и субстантивы типа белизна, способны актуализовать два основных типа значения: 1) «признаковое» (белое = белый цвет), 2) «опредмеченное» (Зелёное подходит к её глазам = зелёная одежда, аксессуары, т.е. множество объектов зелёного цвета). В результате контекстуального исследования высказываний, содержащих субстантиваты со значением цвета и интенсивности, было установлено, что актуализация семантики данных слов обусловлена влиянием семантических (точнее - лексико-семантических) факторов. Анализ употреблений субстантиватов типа белое, тёмное показал, что актуализация данными дериватами признакового или же «опредмеченного» значения обусловлена степенью эксплицированности референтов, характеризуемых субстантиватами в данном контексте. Субстантиваты типа белое, тёмное выражают отвлечённое значение, когда служат для наименования: 1) множества объектов одного цвета, представленных как единое целое (Белое /= белый цвет/ - это просто и благородно. Ничего лишнего. Белые стены. Белые обои... - Т. Толстая); 2) цвета центрального изображения, основного тона (Чёрным /= чёрным цветом/ по белому написано). «Опредмеченное» значение реализуется субстантиватами со значением цвета и интенсивности, когда они 1) служат для наименования фона, цветового пространства, на котором есть какое-то изображение (На белом /= на белом фоне, пространстве/ читается лучше, чем на голубом /= на голубом фоне, пространстве/); 2) реализуют не только идею цвета, но и идею множественности, собирательности (Красное /= красный цвет + предметы красного цвета/ для всех зверей неприятно. - Г. Троепольский); 3) описывают множество объединённых единством цвета элементов одежды (Красное /= красный цвет + одежда красного цвета/ вам к лицу); 4) являются изобразительными синонимами отдельных существительных (Зимой деревья стоят в белом /= в снегу/).

Анализ высказываний, содержащих субстантиваты типа белое, тёмное, показал, что для них более частотной является реализация вторичной функции (около 62% высказываний). Сохраняя формальный облик прилагательного, суб-

стантиваты наследуют необходимость в тексте подразумеваемого или выраженного объекта, называя этот объект (чаще - объекты) недифференцированно, обобщённо, как неопределённое множество, элементы которого нерелевантны для говорящего.

Было установлено, что субстантиваты и субстантивы, обладая тождеством номинативной семантики с исходными прилагательными и выражая значение цвета / интенсивности визуально воспринимаемого признака, отличаются друг от друга как коммуникативным рангом, так и особенностями лексического значения, которое испытывает на себе влияние категориального значения той части речи, в которую транспонируется признаковая семантика. В частности, субстантивы типа белизна называют признак более обобщённый и отвлечённый от своего носителя, нежели субстантиваты типа белое, омонимичные исходным прилагательным и так или иначе соотносимые с множеством объектов, обладающих данным признаком.

В главе 4 «Глагольный блок словообразовательной транспозиционной парадигмы прилагательного» анализируется структура глагольного блока СТП прилагательных со значением цвета и интенсивности, рассматриваются условия актуализации у отадъективных глагольных дериватов статального (собственно признакового, первичного) или динамического (производного) значения, а также случаи синкретизма этих двух значений.

Глагольный блок отадъективных СТП со значением цвета и интенсивности представлен глаголами типа белеть, темнеть, которые регулярно образуются от непроизводных прилагательных (алый —* алеть, белый —» белеть и т.д.) и изредка от производных прилагательных (бронзовый —> бронзоветь и др.). Особенность этих деадъективных глагольных дериватов заключается в том, что они способны функционировать только в высказываниях, описывающих конкретную ситуацию, в которой присутствует говорящий (и - имплицитно - слушающий) (Т.В. Булыгина, Г.И. Кустова, Е.В. Падучева, А.Д. Шмелёв и др.). Рассматриваемые отадъективные глагольные дериваты отличаются от своих производящих прилагательных сферой функционирования, поскольку используются преимущественно в нарративном тексте (Е.В. Падучева).

Образование отадъективных глаголов, формирующих глагольный блок СТП, не сопровождается существенным изменением коммуникативного ранга производной лексемы (синтаксического деривата) по сравнению с исходным прилагательным, вместе с тем глагольные отадъективные дериваты, являясь предикативным центром высказывания, обладают большей коммуникативной значимостью, нежели производящие прилагательные.

Из 184 анализируемых в диссертации цветовых прилагательных 42 являются производящими для образования глаголов на -еть, при этом 16 глаголов не отмечены словарями, но были зафиксированы в картотеке данного исследования (бежеветь, бордоветь, вншнёветь, воронеть, восковеть, коричневеть, кровянеть, малиноветь, молочнеть, мраморнеть, оранжеветь, полеветь, свин-цоветъ, сиреневетъ, смопянетъ, фиолетоветь). Среди 22 рассматриваемых прилагательных со значением интенсивности 11 выступают производящими

для соответствующих глаголов (бледнеть, густеть, матоветь, мрачнеть, мутнеть, прозрачнеть, светлеть, темнеть, хмуреть, хрустальнеть, яснеть), 4 глагола из приведенного списка не зафиксированы словарями (матоветь, прозрачнеть, хмуреть, хрустальнеть). При этом нельзя не отметить, что перечень глаголов, образованных от прилагательных обеих групп, не исчерпан: при отмеченном словопроизводстве типа малиновый —> малиноветь не исключено окказиональное образование бирюзовый —* бирюзоветь, жемчужный жем-чужнеть и нек. др., однако возможность появления глагольного блока наиболее вероятна у СТП с наличием субстантивного и наречного блоков.

Семантическая структура дериватов типа белеть, темнеть сложна и сформирована соединением признаковой семантики исходного прилагательного и категориальной семантики глагола; следовательно, категориальная глагольная семантика оказывает влияние на сохраняющееся признаковое значение этих дериватов. Как отмечается в словарях, данные глаголы обладают способностью обнаруживать два основных значения: 1. 'виднеться каким-либо цветом' (Белеет парус одинокий... - М. Лермонтов), 2. 'становиться охарактеризованным каким-либо цветом, приобретать данный цвет или изменять интенсивность цвета' (Она видит, как мало-помалу белеет восточный край неба... - А. Чехов [БАС]). При этом значение 'виднеться белым' должно быть охарактеризовано как статальное, а 'становиться белым' - как динамическое. Важно отметить, что противопоставленными по признаку статичности / динамичности оказываются не разные лексемы, а значения одной и той же лексемы (противоположная точка зрения представлена в «Словаре омонимов» О.С. Ахмановой). Данное обстоятельство дает возможность говорить о позиционной обусловленности указанных значений: статальное / динамическое значение признаковых глаголов реализуется в определённых контекстуальных условиях. Кроме того, следует признать неравнозначность статального и динамического значений глаголов типа белеть, темнеть: изобразительные глаголы в статальном значении в большей степени соотносятся с исходными прилагательными, сохраняя с ними номинативное тождество, тогда как в динамическом значении у этих глаголов отмечается внутрисловный семантический сдвиг: проявление признака —> становление / интенсификация признака.

Анализ картотеки примеров показал, что значение проявления признака у глаголов типа белеть, темнеть целесообразно рассматривать как первичное, а значение становления / интенсификации признака - как вторичное, так как, во-первых, в статальном значении эти глаголы сохраняют номинативное тождество с производящими глаголами; во-вторых, статальное значение регулярно фиксируется у всех окказиональных изобразительных глаголов; в третьих, данное значение является преобладающим для глаголов со значением цвета и интенсивности (79,7% и 58,8% соответственно). К перечисленным фактам следует добавить ещё один - словообразовательный - от данных глаголов в статальном значении невозможно образование синтаксических дериватов, которые заканчивают словообразовательную цепочку (И.Г. Милославский, М. Шуваев).

Актуализация статального / динамического значения (или их синкретизм) у изобразительных глаголов в тексте обусловлена в каждом отдельном случае

наличием определённых факторов и их взаимодействием. В диссертации было определено и описано три типа факторов (синтаксические, семантические и коммуникативные), способствующих актуализации одного из двух отмеченных значений, а также были рассмотрены типы взаимодействия этих факторов.

Среди синтаксических факторов, влияющих на характер актуализации статального или динамического значения у глаголов типа белеть, темнеть, наиболее значимыми являются такие, как тип распространителя, наличие фа-зисных глаголов начатъ(ся), начинаться), наличие однородных сказуемых.

Проанализированный материал показал, что наиболее частотными являются следующие типы обстоятельственных распространителей:

1) содержащие лексические средства, принадлежащие функционально-семантическому полю (ФСП) локативности (За чистыми окошками краснела герань. - К. Паустовский), которые способствуют актуализации статального значения;

2) содержащие лексические средства ФСП качественности (Ласково синела вода. - А. Куприн), также способствующие актуализации у признаковых глаголов статального значения;

3) содержащие лексические средства ФСП количественное™ (...туман над крышами всё сильнее белел. - А. Иванов), поддерживающие реализации динамического значения;

4) включающие лексические средства ФСП темпоральности, что в большинстве случаев способствует актуализации динамического значения (воздух медленно синел. — И. Бунин). Особый случай представляют наречия ещё, уже. Если наречие ещё при глаголах типа белеть, темнеть приводит к актуализации статального значения (Ещё в полях белеет снег, а воды уж весной шумят... — Ф. Тютчев), то при наличии наречия уже возможны два варианта актуализации значения: и статального, и динамического. Актуализация динамического значения (что более типично) происходит благодаря тому, что само наречие уже несёт информацию о начале новой ситуации (Листва акаций уже желтела. - К. Паустовский), актуализация статального значения возможна, как правило, в том случае, когда необходимо представить картину как разворачивающуюся перед глазами наблюдателя (Кремль уже позади, уже чернеет торгом... - И. Шмелёв);

5) содержащие лексические средства выражения ФСП причинности, которые способствуют актуализации статального значения (Железная крыша краснела от ржавчины. - Л. Толстой), если предложение может быть трансформировано в конструкцию N1 - У г (N5): Железная крыша краснела ржавчиной, или же актуализации динамического значения при невозможности указанной трансформации, глагол же в таком случае чаще всего обозначает психофизическое состояние человека с помощью процессуального цветового признака, кау-зированного какими-то эмоциями, чувствами и т.п. (Рабочий серел от гнева. -Ф.Гладков).

Следующий синтаксический фактор - наличие фазисных глаголов начаться), начинаться), а также неполнознаменательных глаголов становить-

ся, стать. В диссертации установлено, что в сочетании с признаковыми глаголами типа белеть, темнеть эти глаголы могут выполнять двоякую функцию. Во-первых, они способны отражать факт возникновения динамического цветового признака (это их наиболее частотная функция) (...в марте подорожники начинают сереть... - К. Аксаков [БАС]). Во-вторых, данные глаголы могут информировать о доступности для восприятия цветового проявления предмета (Тайга густела, появился черничник, ...начали белеть тоненькие берёзы. - В. Астафьев), при этом происходит актуализация статального значения изобразительных глаголов.

Такой фактор, как наличие однородных сказуемых, чаще всего свидетельствует об актуализации у глаголов типа белеть, темнеть динамического значения, например при наличии в предложении двух глаголов-сказуемых со значением цвета или интенсивности, соединённых разделительным союзом то...то (Её лицо попеременно то краснело, то бледнело. - И. Тургенев), а также при наличии сказуемого с предельной семантикой (...под мшистыми елями зеленели и гнили скамьи... - И. Бунин).

К семантическим факторам, определяющим актуализацию статального или динамического значения у изобразительных глаголов, относится тип характеризуемого референта. Данный фактор, как показывает проанализированный материал, является не менее сильным, чем, например, синтаксические факторы. Значимыми выступают два условия: 1) типичность / нетипичность признака, называемого цветовым глаголом, для данного референта; 2) способность / неспособность признака, характеризующего данный референт, к изменению. Нужно отметить, что указанный фактор в большей мере применим к глаголам типа белеть, чем к глаголам типа темнеть, что обусловлено различием ЛСГ исходных прилагательных: в значении прилагательных со значением интенсивности отсутствует сема «цвет», а их семантика формируется вокруг оценочной шкалы «больше - меньше». Кроме того, прилагательное со значением интенсивности, называющее нестабильный признак, может быть замещено другим прилагательным из этой же ЛСГ в зависимости от ситуации и интенции говорящего, поэтому сложно говорить о типичности / нетипичности признака интенсивности для какого-либо референта, в отличие от типичности цветового признака (ср.: тёмный - густой, мрачный и т.п.).

Параметр типичности / нетипичности цветового признака, называемого глаголом, для определённого референта выступает очень значимой характеристикой при описании значения (статального или динамического) у глаголов типа белеть. В частности, если глагол называет типичный для характеризуемого референта цветовой признак, то в предложении реализуется значение 'виднеться каким-либо цветом' (Где-то за рекой... желтел огонёк. — М. Шолохов). В то же время тип характеризуемого референта накладывает ограничения на количество возможных цветовых признаков, способных быть представленными глаголом-сказуемым (вечер > сереет, синеет; свет, огонь > желтеет, краснеет и нек. др.). Иногда референту может присваиваться нетипичный для него атрибут (огонь - голубой, трава - жёлтая и т.п.), тогда возникает ситуация нейтрали-

зации, допускающая возможность актуализации как статального, так и динамического значения у глаголов типа белеть, а также синкретизм значений.

Параметр способности / неспособности признака, характеризующего данный референт, к изменению тесно связан с рассмотренным выше, хотя и имеет существенные отличия. В результате исследования языкового материала была установлена закономерность: референт может обладать типичным для него признаком, способным к изменению, но способный к изменению признак референта не обязательно будет типичным для него.

Признак референта, обозначаемый глаголом типа белеть, может обладать или не обладать способностью к изменению, развитию. При неспособности признака к изменению у глагола однозначно актуализуется статалыюе значение {...затем краснел борщ с куском сала... - В. Орлов; ...желтеют бесчисленные одуванчики... - И. Соколов-Микитов). Если признак, характеризующий референт, обладает способностью к изменению и эта способность поддерживается контекстом, то у глаголов типа белеть реализуется динамическое значение. Особого внимания заслуживают случаи, когда характеризуемый референт выражен не подлежащим (что более типично), а дополнением в форме творительного падежа без предлога. Ср.: Берёзы весело белели стройными стволами... -Весело белели стройные стволы берёз. В первом предложении (со вторичным семантическим субъектом в форме тв.п.), по сути, выделяется часть целого объекта, которой и приписывается некоторый признак, тогда как во втором предложении характеризуемый объект дан как единое целое. Возможность подобной трансформации таких предложений показывает разные углы зрения повествователя, который делает акцент либо на какой-то составляющей объекта, тем самым представляя его как нечто сложное, многокомпонентное, либо показывает его как единое целое: Стены голубели новенькими обоями (= 'голубели новенькие обои') (Д. Гранин); ... боковое окно из кухни чернело сплошь разбитыми стёклами (= 'разбитые стёкла окна чернели') (В. Быков). Иногда употребление существительного в форме творительного падежа при цветовом глаголе служит средством создания метафоры с ярким элементом сравнения (На бугорках каплями крови алела /- 'алела, как капли крови'/ совсем спелая брусника. — Д. Мамин-Сибиряк [БАС]; ... островком чернела /= 'чернела, как островок'/ лохматая шапка. - М. Шолохов).

Важным коммуникативным фактором, обусловливающим актуализацию у глаголов типа белеть, темнеть статального или динамического значения, являются особенности тема-рематического членения высказывания. В частности, препозиция изобразительного глагола по отношению к подлежащему способствует актуализации у глагола статального значения. Данный фактор имеет сопутствующий характер, дополняя более сильные синтаксические и семантические факторы. По нашим наблюдениям, при актуализации статального значения у глаголов типа белеть в 70% случаев и в 67% случаев у глаголов типа темнеть фиксируется непрямой порядок компонентов предикации.

Таким образом, анализ контекстов, содержащих высказывания с глаголами типа белеть, темнеть, показал, что в раках одного - транспозиционного - словообразовательного типа возможно закономерное развитие семантического по-

тенциала синтаксического деривата. При этом имеет место обусловленное контекстом расширение семантических возможностей синтаксического деривата, который во вторичной функции под воздействием описанных факторов получает возможность выражать семантику, характерную для лексических дериватов (значение становления / интенсификации признака). Один и тот же дериват в разных функциях - первичной и вторичной - может представлять нетождественное концептуальное содержание. При актуализации у глаголов типа белеть, темнеть статального значения мы имеем дело с синтаксическими дериватами в их первичной функции, формирующими глагольный блок соответствующих СТП. Актуализация динамического значения у данных глаголов происходит во вторичной функции в результате семантической деривации ЛСВ в рамках многозначного слова.

В реальных контекстах, как правило, имеет место сочетание и взаимодействие нескольких факторов одновременно. В диссертации было выявлено три типа взаимодействия контекстуальных факторов актуализации основного или производного значения синтаксического деривата:

1) сложение значений однопорядковых факторов, результатом которого может быть актуализация либо статального, либо динамического значения у изобразительных глаголов цвета и интенсивности. Ср.: ...там, в доме Виганда, одиноко краснел, светился поздний огонёк (И. Бунин). В приведённом предложении происходит одновременно сложение нескольких однопорядковых факторов, способствующих актуализации у глагола статального значения: (1) распространители с локативной семантикой (там, в доме Виганда), (2) распространитель с качественной семантикой (одиноко краснел), (3) наличие однородного сказуемого с непредельной семантикой (краснел, светился), (4) семантика характеризуемого референта: референт наделён типичным для своего класса признаком (огонёк — красный), (5) препозиция глагола-сказуемого по отношению к подлежащему. Как показал проанализированный материал, чаще всего встречается сочетание трёх факторов, способствующих актуализации статального значения: наличие распространителей с локативной и качественной семантикой при препозиции глагола-сказуемого;

2) сложение разнопорядковых факторов, в результате которого преобладание более «сильного» фактора приводит к актуализации соответствующего значения, ср.: Всё кругом быстро чернело и утихало...(И. Тургенев). В данном примере, с одной стороны, представлены факторы, способствующие актуализации динамического значения: (1) распространитель с темпоральной семантикой {быстро чернело), (2) наличие однородного сказуемого с предельной семантикой (чернело и утихало), (3) прямой порядок предикативных компонентов предложения; с другой стороны, отмечен фактор, способствующий актуализации статального значения: распространитель с локативной семантикой (кругом). Таким образом, сложение трёх факторов актуализации динамического значения и одного фактора проявления статального значение приводит к тому, что в данном предложении у глагола краснеть реализуется динамическое значение;

3) сложение разнопорядковых факторов, итогом которого является синкретизм статального и динамического значений. Было установлено, что нельзя назвать частотными случаи синкретизма статального и динамического значений у рассматриваемых в диссертации глаголов со значением цвета и интенсивности, когда не представляется возможным однозначно сказать, какое значение - ста-тальное или динамическое - реализуется у глагола в данном высказывании (4,5% и 4% употреблений глаголов типа белеть, темнеть соответственно). В результате рассмотрения примеров синкретичного употребления глаголов типа белеть, темнеть в работе были выделены и описаны следующие типы условий, при наличии которых однозначная актуализация статального или динамического значения невозможна: во-первых, это «двусмысленность» описываемой ситуации, во многом определяемой восприятием наблюдателя (Край неба зеленел на востоке /= 'виднелся зелёным цветом'/ 'становился зелёным на восходе солнца'/. - А. Толстой); во-вторых, столкновение в одном контексте актуализа-торов статального и динамического значений; в-третьих, недостаточность или полное отсутствие актуализаторов статального / динамического значения, когда, как правило, ближайший контекст минимален, а дополнительную информацию сообщают компоненты сложного предложения в целом (Везде горели яркие предвечерние краски, небо рдело, листья переливчато блестели. - И. Тургенев).

Как удалось установить, отадъективные глаголы со значением цвета и интенсивности обнаруживают определённый параллелизм в актуализации статального значения, а динамическое значение у глаголов типа темнеть фиксируется более чем в два раза чаще, чем у глаголов типа белеть (41,2% и 20,3% соответственно). Преобладание у цветовых глаголов актуализации статального значения (75,2%) и незначительное преобладание у глаголов со значением интенсивности динамического значения (54,8%) обусловлено отличиями, лежащими в основе противопоставления данных лексико-семантических групп: наличием у ЛСГ интенсивности оценочного компонента, который реализуется в градуальной шкале «больше - меньше», при отсутствии этого компонента в ЛСГ цвета. Итак, направление семантической деривации у глаголов типа белеть, темнеть и выстраивание их семантической парадигмы, как было установлено в реферируемой диссертации, связано с логикой развития контекстуальных значений у синтаксических дериватов в результате их функционирования и с влиянием категориальной глагольной семантики на исходную признаковую семантику.

Глава 5 «Наречный блок словообразовательной транспозиционной парадигмы» посвящена характеристике адвербиальных синтаксических дериватов в структуре деадъективной СТП, выявлению условий актуализации у признаковых наречий со значением цвета и интенсивности исходного и контекстуально обусловленного значений; обсуждается также проблема возможности выделения особого блока СТП - блока категории состояния и специфика се-мантико-коммуникативного потенциала дериватов данного типа.

В понимании наречия как части речи автор реферируемой диссертации следует за авторами «Русской грамматики» (1980), М.А. Шелякиным, а также грамматической традицией, сложившейся в практике преподавания русского языка иностранным учащимся (М.В. Всеволодова, Ф.И. Панков): анализируемые в диссертации отадъективные дериваты на -о (-е) со значением цвета и интенсивности (бело, тускло) как в присловной, так и в предикативной позиции включаются в разряд наречий и анализируются в рамках единого наречного блока СТП.

Как было установлено в ходе исследования, наречный блок СТП прилагательных цвета и интенсивности регулярно фиксируется словарями. От 184 прилагательных со значением цвета словари отмечают образование 46 наречий (деривационная активность ~ 25%) с тождественной семантикой; в картотеке исследования было зафиксировано 64 наречия (т.е. реальная деривационная активность прилагательных выше по сравнению с данными словарей и составляет = 36%); кроме того, ещё можно говорить приблизительно о 56 потенциальных наречиях, которые легко могут быть образованы для детализации, дифференциации основного признака, называемого предикатом (ср.: ?васильково синели/ сияли глаза). Таким образом, наречный блок реально или потенциально представлен в 120 (65,5%) СТП прилагательных со значением цвета и во всех (!) 22 деадъективных СТП со значением интенсивности. В исследовании вслед за М.В. Пановым структуры типа канареечно-жёлтый, бутылочно-зелёный и под. рассматриваются как сочетания наречий с прилагательными, что существенно расширяет круг адвербиальных отадъективных синтаксических дериватов. Нужно заметить, что так называемые потенциальные наречия были зафиксированы (преимущественно в ресурсах Интернета) исключительно в сочетании с прилагательными, а не с глаголами.

Отадъективные наречия на -о (-е) конкретизируют характер действия или непроцессуалыгого признака, обладая категориальным значением «вторичный признак» (JI.JI. Буланин, A.B. Исаченко). На устанавливаемой в диссертации условной шкале коммуникативной значимости дериватов данные лексемы занимают самое периферийное положение, обладая самым незначительным (третьим) коммуникативным рангом.

Исследователи, обращавшиеся к изучению дериватов рассматриваемого типа, практически единодушны в признании за признаковыми наречиями на -о (-е) принадлежность к сфере синтаксической деривации (H.A. Николина, И.А. Ширшов, Л.Г. Яцкевич и др.). При этом ряд дериватологов указывает на возможность несовпадения номинативной семантики качественных наречий на -о и производящих имён прилагательных (Н.Д. Гарипова, О.П. Ермакова и др.). Использованное в диссертационном исследовании разграничение первичной и вторичной функций синтаксических дериватов по отношению к субстантивному и глагольному блокам СТП позволило рассмотреть и наречный блок с указанной точки зрения. Анализ материала позволил выделить две группы контекстов: в первой группе высказываний наречия со значением цвета и интенсивности реализуют свою первичную функцию, тогда как во второй группе представлены наречия, в номинативной семантике которых появляются дополни-

тельные компоненты значения, не представленные в значении мотивирующего прилагательного.

Поскольку отадъективные наречия цвета и интенсивности сами указывают на дополнительные характеристики процесса, признака, состояния, названного основным предикатом, примыкая к нему, то на актуализацию их значения в контексте влияют семантические факторы, учитывающие особенности характеризуемой наречием ситуации. Было установлено, что наречия типа бело, бледно действительно способны выступать во вторичной функции, что обусловлено, во-первых, распространением признака, выражаемого наречием, на множество объектов (бело одеваться - одеваться в одежду белого цвета); во-вторых, функционированием наречия как изобразительного контекстуального синонима не представленного в высказывании существительного (красно намокшая рубаха = рубаха, которая намокла от крови); в третьих, элементом сравнения, присутствующем у большинства полимотивированных наречий (сахарно белеть = быть белым, как сахар; + искриться, как сахар), при этом происходит «оживление» внутренней формы (Анна А. Зализняк) наречия за счёт отсылки к соответствующему денотату (сахарно > сахарный > сахар). Будучи в предикативной позиции, признаковые наречия выступают во вторичной функции при выражении психоэмоционального состояния называемого или предполагаемого субъекта. Ср.: Вокруг всё серо и свинцово, грустно и уныло, где серо и свинцово указывают не только на проявление цветового признака, но и на внутреннее состояние человека. Было отмечено, что при нецветовых глаголах крайне редко отмечается использование полимотивированных наречий, поскольку это приводит к смысловому усложнению высказывания, что требуется в подобных случаях нечасто.

В завершение главы на примере прилагательного фиолетовый, функционирующего как сленговое слово, было показано, что данное прилагательное формирует собственную СТП, отличную от СТП узуального прилагательного со значением цвета: «сленговая» СТП характеризуется неполнотой (отсутствует глагольный блок), а также различной частотностью дериватов субстантивного и наречного блоков (для «сленговой» СТП характерна регулярность дериватов-наречий и нерегулярность дериватов-существительных, для узуальной СТП -всё наоборот). Кроме того, употребление дериватов типа сиренево, бирюзово и под., не свидетельствует об образовании новых «сленговых» СТП, поскольку образование данных дериватов происходит по аналогии с деадъективом фиолетово, приобретая значение 'ещё сильнее, чем фиолетово; ещё более безразлично'. Иначе говоря, различные ЛСВ одного многозначного слова, выступающего как производящее, способны формировать отличные друг от друга СТП, не совпадающие по характеристикам своих структурных компонентов.

Анализ деадъективных дериватов типа бело, бледно показал, что их образование сопровождается понижением коммуникативного ранга по сравнению с мотивирующими прилагательными. Возможности таких дериватов достаточно ограниченны, поэтому наречия со значением цвета и интенсивности отличаются невысокой частотностью (около 12% от общего числа дериватов в нашей выборке).

В Заключении диссертации подводятся итоги проделанной работы, формулируются основные выводы, намечаются перспективы дальнейшего изучения системы синтаксических дериватов русского языка.

Работа показала, что использование понятий первичной и вторичной функции синтаксического деривата позволяет не только разграничить исходное (тождественное с мотивирующим) значение данной единицы и значение производное, контекстуально обусловленное, но и системно подойти к синтаксическому деривату как к лексическому знаку, который в полной мере подчиняется законам языка и способен развивать систему позиционно обусловленных JICB. Вторичная функция синтаксического деривата - это закономерный результат развития лексического значения многозначного слова в процессе семантической деривации JICB. Проявление вторичной функции обусловлено воздействием контекста и влиянием категориального значения части речи синтаксического деривата на его лексическую семантику. Особенности контекстуального усложнения номинативной семантики синтаксического деривата в результате этого влияния регулярны и могут быть прогнозируемы.

Впервые использованная в данном исследовании особая единица описания словообразовательной системы языка - словообразовательная транспозиционная парадигма - позволяет анализировать синтаксические дериваты не только относительно места, занимаемого ими в системе словообразования, но и применительно к особенностям их употребления в тексте.

Основные результаты исследования нашли отражение в следующих публикациях автора по теме диссертации:

1. Условия актуализации статального / динамического значения у отадъек-тивных глагольных синтаксических дериватов типа белеть // Вестник Московского университета. Серия 9: Филология. 2004. № 1. С. 142 - 160.

2. Синтаксическая деривация и глаголы типа белеть // Актуальные проблемы языка и литературы на рубеже веков: Материалы Всероссийской конференции. Вып. 1. Абакан, 2001. С. 49 - 52 (в соавторстве с Г.И. Пановой).

3. К вопросу об изучении транспозиционной словообразовательной парадигмы имени прилагательного // Русский язык: номинация, предикация, образность. М.: МГОУ, 2003. С. 103 - 106.

4. Система контекстуальных факторов актуализации динамического / статального значений у многозначных глаголов // Русский язык: исторические судьбы и современность. II Международный конгресс исследователей русского языка. Москва, МГУ им. М.В.Ломоносова, филологический факультет. 18-21 марта 2004 года. Труды и материалы. М.: МГУ, 2004, с. 158.

5. Субстантиваты типа белое сквозь призму синтаксической деривации // Русская сопоставительная филология: состояние и перспективы: Международная научная конференция, посвященная 200-летию Казанского университета: Труды и материалы. Казань: КГУ, 2004. С. 18 -19.

6. Особенности семантики отадъективных субстантиватов со значением цвета и их отношение к сфере синтаксической деривации // Язык, литература,

культура: Актуальные проблемы изучения и преподавания: Сборник научных и научно-методических статей. М.: МАКС Пресс, 2005. Вып. 1. С. 35 - 43.

7. К проблеме синтаксической деривации (на примере наречий типа бело) // Русский язык в техническом вузе: Материалы межвузовской научно-практической конференции (ноябрь 2005 г.). М.: РГУ нефти и газа им. И.М. Губкина, 2005. С. 80-82.

8. Транспозиционные субстантиваты и субстантивы: функционирование и семантика // Традиции и новации в преподавании русского языка как иностранного: Материалы международной научно-практической конференции (22-24 ноября 2006 г.). М.: МГУ, 2006. С. 11-12.

ЛСВ - лексико-семантический вариант;

ЛСГ - лексико-семантическая группа;

СД - синтаксический дериват;

СП - словообразовательная парадигма;

СТП — словообразовательная транспозиционная парадигма;

ФСП - функционально-семантическое поле.

Список сокращений

Отпечатано в копицентре «СТ ПРИНТ» Москва, Ленинские горы, МГУ, 1 Гуманитарный корпус. vvvvw.stprint.ru e-mail: zakaz@stprint.ru чел.: 939-33-38 Тираж 70 экз. Подписано в печать 08.12.2006 г.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Белова, Наталья Викторовна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ТРАНСПОЗИЦИЯ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ: СОДЕРЖАНИЕ, ОСНОВНЫЕ ФУНКЦИИ.

1.1. Понятие транспозиции: его объём и содержание.

1.2. Синтаксическая деривация как реализация явления транспозиции на словообразовательном уровне.

1.2.1. Словообразовательная транспозиция: понятие и объём.

1.2.2. Границы и объём понятия синтаксической деривации.

1.3. Комплексные единицы словообразования и их конституирующие признаки.

1.3.1. Понятие комплексных единиц словообразования.

1.3.2. К определению парадигмы в словообразовании.

1.3.3. Место словообразовательной парадигмы среди комплексных единиц словообразования.

1.3.4. Словообразовательная транспозиционная парадигма (СТП) и её место в современной словообразовательной системе.

1.3.5. Принципы выделения и описания компонентов СТП.

1.3.6. СТП в контексте современной теории словообразования.

1.3.6.1. СТП с точки зрения системно-структурного подхода.

1.3.6.2. СТП с точки зрения функционально-коммуникативного подхода

1.3.6.3. СТП с точки зрения когнитивного подхода.

1.4. Выводы по Главе 1.

Глава 2. ТИПЫ СТРОЕНИЯ ОТАДЪЕКТИВНЫХ СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ ТРАНСПОЗИЦИОННЫХ ПАРАДИГМ

2.1. Особенности референциальной семантики имени прилагательного и принципы выделения лексико-семантических групп с точки зрения коммуникативного подхода.

2.1.1. Качественность и её отражение в разряде имён прилагательных. Признаковая лексика в её отношении к данной категории. .н

2.1.2. Вопрос о классификации имён прилагательных.

2.1.3. Классификация прилагательных, принимаемая в настоящем исследовании.8?

2.1.4. Общая характеристика лексико-семантических групп со значением цвета и интенсивности.

2.1.4.1. Группа прилагательных цвета.9Н

2.1.4.2. Группа прилагательных интенсивности.

2.2. Общая характеристика СТП прилагательных цвета и интенсивности 10%

2.3. Основные типы СТП со значением цвета и интенсивности.

2.3.1. СТП с единственным блоком.\2Z

2.3.2. СТП с двумя блоками.

2.3.3. СТП с тремя блоками.

2.4. Коммуникативный потенциал блоков деадъективной СТП.

2.5. Выводы по Главе 2.

Глава 3. СУБСТАНТИВНЫЙ БЛОК СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ ТРАНСПОЗИЦИОННОЙ ПАРАДИГМЫ.

3.1. Субстантивный блок СТП прилагательных со значением цвета и интенсивности: общая характеристика.

3.2. Отвлечённые существительные и субстантиваты как основные компоненты субстантивного блока СТП прилагательных со значением цвета и интенсивности.

3.3. Деадъективные существительные типа белизна, темнота (семантика и коммуникативная специфика).

3.3.1. Факторы, способствующие актуализации признакового значения И

3.3.1.1. Синтаксические факторы.И

3.3.1.2. Семантические факторы.

3.3.2. Факторы, способствующие актуализации «опредмеченного» значения.

3.4. Субстантиваты типа белое, синее: особенности семантики и функционирования.

3.5. Своеобразие семантико-коммуникативного потенциала отадъективных синтаксических дериватов субстантивного блока СТП.

3.6. Выводы по Главе 3.

Глава 4. ГЛАГОЛЬНЫЙ БЛОК СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ ТРАНСПОЗИЦИОННОЙ ПАРАДИГМЫ ПРИЛАГАТЕЛЬНОГО.

4.1. Общая характеристика глагольного блока СТП лексико-семантических групп со значением цвета и интенсивности.

4.2. Глаголы типа белеть, темнеть: проблема словообразовательного типа (мутация или транспозиция) и характера деривации.

4.3. Условия актуализации статального / динамического значений у глаголов типа белеть.20£

4.3.1. Синтаксические факторы.

4.3.1.1. Тип распространителя.

4.3.1.2. Наличие фазисных глаголов начать(ся), начинаться) и др. .,

4.3.1.3. Наличие однородных сказуемых и их семантика.

4.3.2. Семантические факторы.215"

4.3.2.1. Типичность / нетипичность признака, называемого цветовым глаголом, для данного референта.

4.3.2.2. Способность / неспособность признака, характеризующего данный референт, к изменению.

4.3.3. Коммуникативные факторы.

4.4. Основные типы взаимодействия факторов актуализации статального / динамического значений у глаголов типа белеть, темнеть.

4.4.1. Первый вариант взаимодействия: сложение значений однопорядковых факторов.

4.4.2. Второй вариант взаимодействия: преобладание значения более сильного» актуализатора.2Z

4.4.3. Третий вариант взаимодействия: синкретизм статального / динамического значений глаголов типа белеть, темнеть.

4.5. Вопрос о границах и объёме отадъективной глагольной синтаксической деривации.

4.6. Специфика коммуникативного потенциала и особенности функционирования синтаксических дериватов типа белеть, темнеть.24^

4.7. Выводы по Главе 4.

Глава 5. НАРЕЧНЫЙ БЛОК СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ ТРАНСПОЗИЦИОННОЙ ПАРАДИГМЫ.24$

5.1. Общая характеристика наречного блока СТП.

5.2. Особенности семантики отадъективных наречий цвета и интенсивности

5.3. Деадъективные наречия типа бело, бледно (семантика и коммуникативная сфера).

5.3.1. Наречия-транспозиты со значением цвета и интенсивности в первичной функции.

5.3.2. Наречия цвета и интенсивности во вторичной функции.

5 А О возможности функционирования отадъективных СТП прилагательных цвета в сленге.

5.5. Выводы по Главе 5.

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Белова, Наталья Викторовна

Изучение комплексных единиц словообразования (словообразовательная пара, словообразовательная категория, словообразовательный тип, словообразовательная цепь, словообразовательная парадигма, словообразовательное гнездо, см.: Земская 1997, 2004), направленное на системное описание и представление производных слов как единиц, отражающих опыт языкового освоения действительности человеком, имеет достаточно давнюю традицию в отечественной дериватологии (Е.А. Земская, В.В. Лопатин, Р.С. Манучарян, А.Н. Тихонов и др.).

По мнению многих исследователей, одной из основных комплексных единиц словообразования, которая позволяет представить матричное строение корпуса производной лексики языка, выявить закономерности реализации словообразовательного потенциала слов различных семантических групп, а также составить представление о деривационном механизме языка, является словообразовательная парадигма.

Под словообразовательной парадигмой понимается «совокупность производных слов, имеющих одну и ту же производящую основу и находящихся на одной ступени словопроизводства» [Земская 1978 а: 31, ср.: Земская 1993 и др.]. Разработка понятия словообразовательной парадигмы, начатая в 1960 - 70-х В.В. Лопатиным, Е.А. Земской и другими учёными, на материале исследования деривационного потенциала слов разных частей речи различных лексико-семантических групп была продолжена в ряде современных дерматологических исследований (В.В. Волков, Н.В. Давыдова, Л.П. Клобукова, Т.С. Морозова, Т.С. Яруллина и др.), однако в целом проблема парадигматической репрезентации языкового знания о мире в словообразовании пока ещё остаётся малоизученной.

Для решения проблемы системного представления и описания языкового знания о мире в словообразовании в настоящей работе вводится понятие новой комплексной единицы словообразования - словообразовательной транспозиционной парадигмы (СТП), объединяющей транспозиционные (синтаксические, по Е. Куриловичу) дериваты. Например, СТП прилагательного розовый 'цвета недозрелой мякоти арбуза, цветков яблони, белый с красноватым оттенком' [СОШ1] включает следующие синтаксические дериваты: 1) розовость; розовое 'что-либо имеющее розовый цвет'; 2) розоветь. 1. 'о розовом: виднеться; 2. 'становиться розовым, розовее'; 3) розово.

Формируя высказывание, человек реализует определённое коммуникативное намерение, которое и определяет выбор языковых единиц для его воплощения. Словообразовательная система русского языка предоставляет богатые возможности выражения тождественного номинативного содержания (ср.: белый, белеть, белизна, бело). Динамический, коммуникативный подход к словообразованию предполагает выявление контекстов, в которых производное слово представляет своё исходное значение, и прослеживание динамики контекстуального осложнения семантики дериватов. Установление релевантных для значения дериватов контекстов с целью определения изменений исходного значения деривата реализует идею комплексного рассмотрения грамматики и семантики. Результатом такого описания должно стать определение особенностей описываемой в высказывании денотативной ситуации (и взгляда говорящего не неё), которая находит вербализацию в единицах разной категориальной семантики. В существующих работах, посвященных проблемам словообразовательной транспозиции, отсутствует такое системное описание синтаксических дериватов. Этим объясняется актуальность данной работы.

Материалом для исследования послужили синтаксические дериваты, образуемые от прилагательных двух лексико-семантических групп (ЛСГ): от прилагательных цвета типа алый, белый и интенсивности типа бледный, светлый. Анализировались языковые примеры из художественной литерату

1 Список сокращений см. в конце диссертации. ры, периодической печати, разговорной речи, Интернета (около 4000 экс-церпций); были использованы также толковые словари русского языка: Словарь современного русского литературного языка в 17 томах (M.-JL, 19501965), Словарь русского языка в 4 томах (М., 1981-1984), Толковый словарь русского языка С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой (М., 1997), Словарь языка М. Шолохова / Под ред. Е.И. Дибровой (М., 2005), Словообразовательный словарь русского языка А.Н. Тихонова в 2-х томах (М, 1985), Толковый словарь русского языка / Под ред. Д.Н. Ушакова в 4 томах (М., 1996), Толковый словообразовательный словарь русского языка И.А. Ширшова (М., 2004) и др.

При изучении материала были использованы следующие методы лингвистического анализа: описательный метод, включающий наблюдение и сопоставление языковых данных, полученных в результате сплошной выборки синтаксических дериватов анализируемого типа, метод анкетирования, i метод компонентного анализа, лингвистического эксперимента.

Цель работы состоит в том, чтобы представить комплексный анализ СТП русских прилагательных двух указанных ЛСГ и охарактеризовать её семантико-коммуникативный потенциал.

Для достижения цели исследования предполагалось решение следующих задач:

• уточнить понимание транспозиции и синтаксической деривации, определить их соотношение и установить роль синтаксических дериватов в представлении денотативной ситуации;

• соотнести словообразовательную структуру синтаксического деривата и структуру его лексического значения;

• выявить первичные и вторичные семантические функции отадъек-тивных синтаксических дериватов, охарактеризовать систему контекстуальных факторов, определяющих реализацию деривата в той или иной функции;

• охарактеризовать свойства СТП как одной из важнейших и до сих пор не изученных комплексных единиц словообразовательной системы;

• дать комплексное описание СТП анализируемых групп прилагательных, детально рассмотрев все компоненты СТП («блоки» дериватов, «клетки» в рамках блоков) с точки зрения функционирования в высказывании и особенностей реализуемых ими в контексте значений;

• определить специфику семантико-коммуникативного потенциала СТП прилагательных цвета и интенсивности.

Научная новизна работы определяется тем, что в исследовании

• выделяется особая комплексная единица словообразования - СТП, рассматриваемая с позиций системно-структурного и коммуникативного словообразования;

• устанавливается система факторов (собственно языковых и экстралингвистических), определяющих семантико-коммуникативный потенциал синтаксического деривата;

• предлагается комплексный анализ функционирования синтаксических дериватов-деадъективов в различных контекстах, на основании чего уточняется объём понятия синтаксической деривации;

• разграничиваются реализуемые синтаксическими дериватами в высказывании первичная и вторичные семантические функции;

• устанавливается «шкала» коммуникативной значимости синтаксических дериватов (с точки зрения роли этих дериватов в интерпретации передаваемой информации с точки зрения говорящего).

Практическая значимость работы определяется тем, что главы диссертационного исследования могут быть использованы при чтении курса «Современный русский язык (словообразование и семантика» для студентов-филологов, в спецкурсах и спецсеминарах по данной проблематике, в практике анализа художественного текста, в преподавании русского языка (в том числе иностранным учащимся), а также в исследовательской практике, в частности, в лексикографии (при уточнении значений отадъективных транспозиционных дериватов в толковых и толково-словообразовательных словарях).

На защиту выносятся следующие положения:

1. СТП - комплексная единица словообразовательной системы, объединяющая совокупность дериватов, в своей первичной функции выражающих единое номинативное содержание в различных классах контекстов с помощью принципиально нетождественных средств выражения.

2. Синтаксический дериват - маркированный знак свёрнутой пропозиции, способный, выступая во вторичной функции, обнаруживать «приращения смысла» под воздействием контекста.

3. Коммуникативное исследование компонентов СТП позволяет расширить перечень синтаксических дериватов, описанных в рамках системно-структурного подхода, включив в него, в частности, отадъективные глаголы типа белеть и субстантиваты типа белое.

4. Семантико-коммуникативный потенциал компонентов СТП определяется взаимодействием внутренних (внутрилексемных) и внешних (собственно контекстуальных) факторов синтаксической деривации. К числу внутренних факторов относится соединение в производной единице признаковой номинативной семантики мотивирующего слова и субстантивных, глагольных или адвербиальных категориальных грамматических характеристик той части речи, к которой принадлежит синтаксический дериват. В числе внешних факторов должны учитываться: функционирование синтаксического деривата в первичной или вторичной функции, совокупность контекстуальных условий, обусловливающих актуализацию базового для данного деривата или же производного значения.

Апробация работы. Работа обсуждалась на заседании кафедры русского языка филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова (июнь 2006 г.) и на заседании кафедры русского языка для иностранных учащихся естественных факультетов филологического факультета МГУ им. Ломоносова (март 2006 г.). Основные положения и аспекты диссертации были изложены в докладах на II Международном конгрессе исследователей русского языка «Русский язык: исторические судьбы и современность» (Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, 18-21 марта 2004 г.), на Международной научной конференции «Русская и сопоставительная филология: состояние и перспективы» (Казань, 4-6 октября 2004 г.), на Ломоносовских чтениях (МГУ им. М.В.Ломоносова, 2006 г.) и в восьми публикациях:

1. Синтаксическая деривация и глаголы типа белеть (в соавт. с Г.И. Пановой) // Актуальные проблемы языка и литературы на рубеже веков: Материалы Всероссийской конференции. Абакан, 2001. Вып. 1, с. 49 - 52.

2. К вопросу об изучении транспозиционной словообразовательной парадигмы имени прилагательного // Русский язык: номинация, предикация, образность. М.: МГОУ, 2003, с. 103 - 106.

3. Система контекстуальных факторов актуализации динамического / статального значений у многозначных глаголов // Русский язык: исторические судьбы и современность. II Международный конгресс исследователей русского языка. Москва, МГУ им. М.В.Ломоносова, филологический факультет. 18-21 марта 2004 года. Труды и материалы. М.: МГУ, 2004, с. 158.

4. Условия актуализации статального / динамического значения у отадъективных глагольных синтаксических дериватов типа белеть //Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. 2004. № 1, с. 142 - 160.

5. Субстантиваты типа белое сквозь призму синтаксической деривации // Русская сопоставительная филология: состояние и перспективы: Международная научная конференция, посвящённая 200-летию Казанского университета: Труды и материалы. Казань: КГУ, 2004, с. 18-19.

6. Особенности семантики отадъективных субстантиватов со значением цвета и их отношение к сфере синтаксической деривации // Язык, литература, культура: Актуальные проблемы изучения и преподавания: Сборник научных и научно-методических статей. М.: МАКС Пресс, 2005. Вып. 1, с. 35 -43.

7. К проблеме синтаксической деривации (на примере наречий типа бело) II Русский язык в техническом вузе: Материалы межвузовской научно-практической конференции (ноябрь 2005 г.). М.: РГУ нефти и газа им. И.М. Губкина, 2005, с. 80-82.

8. Транспозиционные субстантиваты и субстантивы: функционирование и семантика // Традиции и новации в преподавании русского языка как иностранного: Материалы международной научно-практической конференции (22-24 ноября 2006 г.). М.: МГУ, 2006 (в печати).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения и списка использованной литературы, который включает 387 наименований.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Словообразовательная транспозиционная парадигма русских прилагательных и ее семантико-коммуникативный потенциал"

5.5ь Выводы по Главе 5

1. Наречный блок отмечается у большинства СТП прилагательных цвета и интенсивности (у 120 из 184 в лексико-семантической группе цвета и у 22 из 22 в группе интенсивности), хотя если говорить о частотности этих наречий, то они фиксируются в тексте очень редко, занимая одинаковое положение с субстантиватами типа белое. Образование наречных деадъективных дериватов сопровождается понижением их коммуникативного ранга по сравнению с исходным прилагательным. Конструктивные возможности таких дериватов достаточно ограниченны, поэтому отадъективные наречия со значением цвета и интенсивности обладают небольшой частотностью (около 12% из общего количества дериватов нашей картотеки).

2. Отадъективные дериваты на -о в предикативной функции (на улице было бело) составляют часть наречного блока СТП.

3. Для рассматриваемых наречий характерно преимущественное функционирование в первичной функции с сохранением тождества значения с мотивирующим прилагательным. Вместе с тем нами были выявлены случаи, когда признаковые наречия типа бело, бледно выступают во вторичной функции, обнаруживая контекстуальные приращения смысла в результате внутрисловной семантической деривации. Функционирование наречий во вторичной функции обусловлено, во-первых, распространением признака, выражаемого наречием, на множество объектов (бело одеваться - одеваться в одежду белого цвета); во-вторых, элементом сравнения, который присутствует у большинства полимотивированных наречий (сахарно белеть - быть белым, как сахар; + искриться, как сахар); в-третьих, функционированием наречия как изобразительного контекстуального синонима не представленного в высказывании существительного (красно намокшее одеяло - одеяло, которое намокло от крови), наконец, выражением наречием в предикативной функции внутреннего состояния субъекта (Здесь серо и безрадостно).

4. Нерегулярность контекстуальных осложнений семантики наречий и типа бело, бледно обусловлено, на наш взгляд, не в последнюю очередь особенностями категориального значения наречия как части речи - 'признак признака'. Поэтому исходное (категориальное значение признака для прилагательного) и целевое категориальные пространства оказываются максимально сближенными (в отличие, например, от целевого глагольного и субстантивного пространств, когда «центр тяжести» категориального значения транспозита приводит к появлению регулярных контекстуальных осложнений), а семантические осложнения становятся средством создания особой изобразительности текста.

5. Рассмотрение СТП цветового прилагательного фиолетовый, функционирующего как сленговое слово, показало, что данное прилагательное становится производящим для транспозиционных дериватов и формирует СТП с наречным блоком. Кроме того, можно говорить и о выделении субстантивного блока данной СТП, что подтверждается собранным нами языковым материалом. Таким образом, отличие «сленговой» СТП прилагательного фиолетовый от общеязыковой СТП заключается в её неполноте (отсутствует глагольный блок), а также различной частотности дериватов наречного и субстантивного блоков (для «сленговой» СТП характерна регулярность употребления дериватов-наречий, с одной стороны, и редкость употребления дериватов-существительных - с другой, тогда как для общелитературной СТП всё наоборот). Сленговое использование дериватов типа сиренево, бирюзово и под., по нашему мнению, не даёт возможности говорить об образовании новых «сленговых» СТП, поскольку, во-первых, эти дериваты не соотносятся с соответствующими цветовыми прилагательными в сленге, а формируются по аналогии с деадъективом фиолетово, приобретая значение 'ещё сильнее, чем фиолетово'. Во-вторых, возникновение этих новых сленговых дериватов в значительной степени обусловлено ситуацией: участник коммуникации выбирает экспрессивный вариант для выражения различной степени своего индифферентного отношения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведённое исследование словообразовательных транспозиционных парадигм прилагательных с семантикой цвета и интенсивности и их коммуникативного потенциала позволяет сделать следующие выводы:

1. Транспозиция представляет собой лингвистическую универсальную закономерность использования одной языковой единицы в функции другой языковой единицы с полным сохранением исходной семантики. Реализацией транспозиции на словообразовательном уровне является синтаксическая деривация. Синтаксический дериват - это производное слово, в своей первичной функции сохраняющее тождество своего номинативного значения со значением мотивирующего слова во всех компонентах, кроме категориального значения части речи. Так, результатом деадъективной синтаксической деривации прилагательного алый становится появление следующих дериватов: существительного алостъ, субстантивата алое, наречия ало, глагола алеть. Эти производные выражают единое номинативное значение 'алый цвет', различаясь категориальной семантикой и, следовательно, способами языковой репрезентации общего для всех дериватов пропозиционального содержания. В работе были выстроено и проанализировано 184 СТП прилагательных со значением цвета и 22 СТП со значением интенсивности, из которых 151 ненулевая СТП.

2. В результате транспозиции формируется вторичный языковой знак с композиционной семантикой, который соединяет в себе два пространства: исходное («донорское») и конечное («целевое»). Это обстоятельство, с одной стороны, приводит к формированию производных единиц с «неоднородной» семантикой (категориальное значение части речи вступает в противоречие с выражаемым дериватом лексическим значением), а в дальнейшем - к развитию у синтаксических дериватов вторичной функции под влиянием грамматического компонента (синтаксические дериваты стремятся уподобиться единицам данной части речи во всех компонентах своего значения, включая семантику). В итоге синтаксические дериваты способны выступать в первичной или во вторичной функции, актуализуя своё исходное значение или производное, обретённое в результате семантической деривации и обусловленное характеристиками единиц той части речи, свойства которой эти дериваты приобретают.

3. Для комплексного анализа и описания дериватов, сохраняющих тождество номинативного содержания с исходным словом, впервые в данном исследовании было использовано понятие словообразовательной транспозиционной парадигмы (СТП). СТП представляет собой совокупность производных, имеющих общую производящую основу, находящихся на одной ступени словопроизводства и различающихся лишь категориальным значением части речи, но не компонентами своего номинативного значения. СТП может рассматриваться как важная составляющая словообразовательной парадигмы в соответствующем словообразовательном гнезде. СТП, объединяющая синтаксические дериваты в комплексное единство, позволяет анализировать данные единицы не только относительно места, занимаемого ими в системе словообразования, но и применительно к особенностям их употребления в тексте. СТП позволяет учитывать возможности контекстуального усложнения семантики синтаксических дериватов (направление, условия, факторы).

4. Компоненты СТП - блоки, формируемые синтаксическими дериватами разных частей речи, клетки (а в рамках клетки субстантивного блока -«субклетки» аффиксальных существительных и субстантиватов), характеризующиеся глубиной. Количество компонентов, а также состав (реальное наполнение) обусловлены категориальными характеристиками исходного слова и его принадлежностью к той или иной лексико-семантической группе. В частности, типовая СТП прилагательных цвета и интенсивности включает три основных блока (глагольный, субстантивный, наречный). СТП позволяет дать системное описание не только узуальных синтаксических дериватов, но также потенциальных и окказиональных, то есть представление СТП в динамике, что станет возможным благодаря рассмотрению конкретных и типовых СТП различных лексико-семантических групп. Результатом такого комплексного исследования может стать представление СТП в толково-словообразовательных словарях для последующего использования в практике преподавания русского языка.

5. Коммуникативный ракурс рассмотрения СТП прилагательных со значением цвета и со значением интенсивности позволил расширить перечень ненулевых СТП (151 вместо 89 фиксируемых словарями), а также количество включённых в парадигму дериватов за счёт использования языкового материала из разнообразных источников (словари, художественная литература, публицистика, Интернет, разговорная речь).

6. Изучение синтаксических дериватов с точки зрения коммуникативного словообразования позволило по-новому взглянуть на их семантику; в частности, были выделены первичная и вторичная функции синтаксических дериватов. В первичной функции синтаксический дериват обладает тождественным номинативным значением с мотивирующим словом (именем прилагательным) и транспозиционным словообразовательным значением. Семантика синтаксического деривата в первичной функции является базовой, как показал языковой материал, для большинства отадъективных синтаксических дериватов со значением цвета и интенсивности характерно употребление именно в первичной функции. Под влиянием контекста в результате «приращений семантики» синтаксические дериваты приобретают вторичную функцию. Во вторичной функции синтаксический дериват уподобляется лексическому деривату, а его семантика усложняется по сравнению со значением того же производного в первичной функции.

Вторичная функция синтаксического деривата - это закономерный результат развития его значения в процессе внутрисловной семантической деривации. Появление вторичной функции обусловлено двумя причинами. Вопервых, влияние на семантику синтаксического деривата оказывает категориальное значение части речи, к которой он относится. Поскольку синтаксические дериваты представляют собой «слияние величин из двух разных категорий и разных ментальных пространств» [Кубрякова 2004: 345], соединение в производной единице «донорского» и «целевого» ментальных пространств не является чем-то статичным: «целевое» пространство непрестанно воздействует на «донорское» (исходное). Во-вторых, в результате функционирования в тексте синтаксические дериваты получают усложнение семантики под влиянием контекста. Особенности контекстуального усложнения семантики синтаксического деривата обусловлены влиянием первой причины (грамматика оказывает воздействие на семантику) и могут быть прогнозируемы.

Еще одно важное коммуникативное измерение синтаксической деривации связано с участием синтаксических дериватов в интерпретации передаваемой информации с точки зрения говорящего.

Мы исходили из гипотезы о «шкале» коммуникативной значимости лексем с одним и тем же номинативным содержанием (в их первичной функции). Языки флективного строя способны с помощью грамматических средств (в частности, путем противопоставления частеречных классов слов) выделять уровень актуальной для говорящего значимости (коммуникативный ранг) того или иного фрагмента отображаемой в высказывании ситуации.

Субстантивные лексемы - это один полюс указанной шкалы, он представлен лексемами первого коммуникативного ранга, называющих субстанции - носители признаков. Другой полюс шкалы коммуникативной значимости - это наречия (лексемы, обозначающие признак признака, которые обладают самым периферийным, третьим коммуникативным рангом. Посередине шкалы расположены глагольные дериваты (обозначающие процессуальный признак субстанции: для предикативных глагольных форм характерен второй коммуникативный ранг).

Прилагательные как исходная база процесса синтаксической деривации обозначают непроцессуальный признак субстанции и близки по своему коммуникативному рангу к предикативным формам глагола.

С указанной точки зрения только образование отадъективных синтаксических дериватов-глаголов (белый —> белеть) не сопровождается ощутимым изменением коммуникативного ранга производной лексемы (синтаксического деривата) по сравнению с производящей базой. Деадъективная деривация синтаксических дериватов-существительных (белый -> белизна) связана с повышением коммуникативного ранга деривата по сравнению с производящим, а образование деадъективных синтаксических дериватов-наречий (белый -> бело), напротив, сопровождается значительным понижением коммуникативного ранга деривата по сравнению с производящим.

Эту интерпретационную «игру» коммуникативных рангов необходимо учитывать при обсуждении вопроса о степени близости лексического значения синтаксического деривата по сравнению со значением производящего слова. В то же время следует признать, что указанная шкала отображает лишь выражаемую грамматическими средствами потенциальную способность деривата занять то или иное место в смысловой «перспективе» (Р.Якобсон) предложения. В реальной коммуникации задаваемый морфологией ранг участника ситуации очень часто серьезно корректируется с использованием средств коммуникативного синтаксиса (порядок слов, интонация, выделение смыслов с помощью частиц и т.п.).

7. Субстантивными синтаксическими дериватами считаются производные слова, образованные в результате словообразовательной транспозиции (аффиксальной и неаффиксальной, т.е. субстантивации). Эти дериваты служат выражению «классификационно идентичных производных значению» [Никитевич 1985: 86], а при отсутствии в СТП аффиксального существительного (или невозможности его образования) субстантиваты способны компенсировать недостаточность такой парадигмы (ср. СТП прилагательного золотой, в которой отсутствует производное существительное, но представлен зафиксированный словарями регулярный субстантиват золотое). Наличие в пределах одной клетки субстантивного блока двух дериватов (существительного и субстантивата) различных способов словообразования обусловило выделение двух «субклеток»: «субклетки» субстантивов (алостъ, белизна, матовость и т.п.) и «субклетки» субстантиватов (алое, белое, матовое и т.п.).

8. Класс отадъективных субстантивных синтаксических дериватов включает как существительные типа белизна, бледность, так и субстантиваты типа белое, тёмное. Структура синтаксических дериватов типа белизна, бледность реализуется соединением двух пространств: «донорского» пространства прилагательного (это пространство общее для всех классов рассматриваемых дериватов) и «целевого» пространства имени существительного. Влияние «целевого» пространства существительного прослеживается в тенденции к «опредмечиванию», то есть синтаксический дериват вместо имени цвета становится изобразительным синонимом натур- или артефакта, ср.: синева - небо или вода, зелень - деревья, трава и т.п., белизна - снег и т.д.

Синтаксические дериваты типа белизна, бледность способны выступать во вторичной функции в результате семантической деривации в следующих случаях: во-первых, когда контекст (иногда достаточно широкий) содержит эксплицитные лексические показатели «опредмеченного» значения синтаксического деривата (В ночной глухой синеве (= в ночном небе) над белой равниной стоял холодный срезанный месяи. - А. Толстой, Эмигранты; За окном бесшумно падал снег. Пушистая белизна покрывала крыши, заборы, ветки. - Д. Гранин, Картина). Во-вторых, когда существительные цвета выражают идею множества (для существительных со значением интенсивности такое значение не отмечено), функционируя как главный компонент атрибутивно-субстантивного словосочетания, при этом зависимый компонент этого словосочетания выражен относительным прилагательным. Такое словосочетание может быть трансформировано в N.-N2pi (березовая белизна —* белизна берез, васильковая синева —* синева васильков и т.п.). Наконец, когда сочетание, компонентом которого является признаковое существительное, называет цветовой признак, осложнённый элементом сравнения. Ср.: На левом высоком берегу берёзы совсем другие - высокие, . оставляющие от прикосновенья легкую известь белизны.(известь белизны = лёгкий белый цвет, как известь) (В. Распутин, Прощание с Матёрой); Сивые брови нависли и потушили апрельскую синеву стариковских глаз (= синие глаза, напоминающие цветом апрельское небо) (В. Белов, Плотницкие рассказы). В последнем примере деадъектив синева выступает в сочетании с существительным и вместе с ним называет единый референт (синева глаз - синие глаза). Однако наличие «конкретизатора»-атрибута апрельская (синева глаз) ведет к семантическому сдвигу (метафора + метонимия): апрельская синева = апрельское небо, т.е. очень ярко-синего цвета; апрельская синева глаз = глаза, напоминающие своим ярко-синим цветом апрельское небо). Как нами было отмечено, далеко не все отадъективные существительные со значением цвета и интенсивности способны выступать во вторичной функции. Из 134 СТП, у которых отмечен субстантивный блок, во вторичной функции отмечены только производные 14-ти СТП (алость, багрянец, белизна, бель, белоку-рость, голубизна, желтизна, зелень, лазурность, синева, синь, седина, серизна, серь, смуглота, чернота, чернь, темь, темнота)-, думается, список может быть ещё расширен, но незначительно, так как между признаковым существительным и арте- или натурфактом должна существовать ярко выраженная соотносительность.

9. Субстантиваты типа белое, темное, сохраняя формальное сходство с мотивирующими прилагательными, обладают своеобразным значением ха-рактеризации обобщённой субстанции. Если в первичной функции субстантиваты используются для наименования однородного пространства (Синее становилось все более светлым), то во вторичной функции субстантиваты обнаруживают значение множества или собирательности. Актуализация вторичной функции субстантиватов отмечена в следующих случаях: во-первых, когда субстантиваты используются для наименования предметов одежды (В тёмном она выглядит старше; Красное вам к лицу)\ во-вторых, когда субстантиваты функционируют как изобразительные синонимы существительных (обычно имён натурфактов, ср. Все деревья в белом), наконец, если субстантиваты называют некоторое множество объектов, ср.: Красное для всех зверей неприятно (= красный цвет + предметы красного цвета). - Г. Трое-польский, Белый Бим Черное ухо. Важно отметить, что в нашей картотеке зафиксировано 62% субстантиватов во вторичной функции (в основном за счёт называния одежды), тогда как у всех других дериватов вторичная функция является нечастотной.

10. Класс отадъективных глагольных синтаксических дериватов представлен глаголами типа белеть, темнеть. Концептуальная структура этих дериватов сформирована соединением двух пространств: «донорского» (исходного) пространства прилагательного (непроцессуальный признак) и «целевого» (конечного) пространства глагола (процесс), следовательно, категориальное значение глагола оказывает влияние на сохраняющееся признаковое значение деривата. Однако для того, чтобы процессуальное значение стало превалировать над признаковым и синтаксический дериват начал функционировать во вторичной функции, необходимы определённые контекстуальные условия.

В первичной функции изобразительные глаголы цвета и интенсивности сохраняют тождество семантики с мотивирующим прилагательным и актуализируют стательное значение 'виднеться каким-либо цветом'. Во вторичной функции в определённых контекстуальных условиях категориальная глагольная семантика оказывает воздействие на признаковое лексическое значение этих дериватов, в итоге происходит актуализация динамического значения становления / интенсификации признака.

Для проявления у синтаксических дериватов типа белеть, темнеть вторичной функции и, соответственно, актуализации у них динамического (нетранспозиционного) значения релевантны следующие факторы: 1) распространители, включающие в свой состав лексические средства выражения ФСП количественности (дворы больше и больше чернеют), 2) распространители, содержащие лексические средства выражения ФСП темпоральности (кроме оговоренных выше случаях употребления наречий уже, еще), 3) распространители, содержащие средства выражения причинности (Багровея от устий, он приподнял сундук) (кроме рассмотренных выше случаев), 4) фа-зисные глаголы начать(ся), начинаться), а также неполнознаменательные стать, становиться при описании ситуации интенсификации цветового признака (Небо начало темнеть), 5) разделительный союз то.то, соединяющий два цветовых глагола-сказуемых (Его лицо то белело, то краснело),

6) предельная семантика однородного сказуемого (Доходил, синел виноград),

7) нетипичность признака, называемого цветовым глаголом, для данного референта (Пламя зеленеет), 8) способность признака к изменению (Краснели листья), 9) прямой порядок предикативных компонентов (Поздние яблоки желтеют).

Употребление рассматриваемых глаголов во вторичной функции нельзя признать частотным (24,8% высказываний для глаголов типа белеть и 45,2% высказываний для глаголов типа темнеть). Такое различие частотности функционирования между глаголами со значением цвета и глаголами со значением интенсивности обусловлено признаком, лежащим в основе дифференциации этих лексико-семантических групп: прилагательные со значением интенсивности называют признак, способный изменяться в большую или меньшую сторону.

11. По мнению многих исследователей, признаковые наречия на -о (-е) целиком транспонируют лексическое значение мотивирующих прилагательных (это обстоятельство последовательно отражается отсылочным толкованием наречий в словарях). Поскольку категориальным значением наречия является признак признака (непроцессуального или процессуального), признаковые наречия выступают во вторичной функции только в тех контекстах, где они семантически соотносятся с эксплицитно не выраженным в предложении референтом. Если же наречие характеризует глагол или выступает в предикативной позиции, то оно, как правило, функционирует в первичной функции (отметим, что таких примеров - большинство).

Вторичная функция наречий-транспозитов связана с распространением признака, называемого наречием, на некоторые эксплицитно не выраженные референты. Это происходит в следующих ситуациях: во-первых, когда признак, выражаемый наречием, приписывается множеству объектов (бело одеваться - одеваться в одежду белого цвета); во-вторых, когда имеет место элемент сравнения, присутствующий у большинства полимотивированных наречий (сахарно белеть - быть белым, как сахар; + искриться, как сахар); в-третьих, когда наречие функционирует как изобразительный контекстуальный синоним не представленного в высказывании существительного (красно намокшее одеяло - одеяло, которое намокло от крови), наконец, при выражении наречием в предикативной позиции психоэмоционального состояния субъекта с помощью данных слов. Ср.: Вокруг серо и свинцово, грустно и уныло, где серо и свинцово не только проявление цветового признака, но и отражение внутреннего состояния человека. При этом можно отметить, что количество наречий со значением цвета и интенсивности, способных в предикативной позиции передавать эмоциональное состояние невелико (светло, свинцово, серо, ясно, темно, черно).

12. Перспективы дальнейшего исследования системы синтаксических дериватов русского языка связаны с описанием транспозиционных словообразовательных возможностей всех других частей речи на материале различных лексико-семантических групп и установлением системы факторов, определяющих возможности и направления закономерных позиционных изменений их лексического значения.

Список научной литературыБелова, Наталья Викторовна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Авилова Н.С. 1976: Вид глагола и семантика глагольного слова. М., 1976.

2. Авина Н.Ю. 1986: Развитие словообразовательных гнезд // Филологические науки. 1986. № 3. С. 78 81.

3. Адливанкин С.Ю., Мурзин JI.H. 1984: О предмете и задачах дериватоло-гии.-Пермь, 1984. С. 3-12.

4. Аксентий Е.С. 1987: К проблеме разграничения лексической и синтаксической деривации // Прагматико-функциональное исследование языков. Романо-германская филология. Кишинёв, 1987. С. 3-8.

5. Апресян Ю.Д. 1995: Избранные труды, том 1. Лексическая семантика. -М., 1995.

6. Араева Л.А., Осадчий М.А. 2004: Словообразовательная система как дискурсивное взаимодействие гнёзд и типов // Русский язык: исторические судьбы и современность. М., 2004.

7. Арапов М.В. 1990: Жаргон // Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В.Н. Ярцевой. М., 1990.

8. Арбатская ЕД., Арбатский Д.И. 1993: О лексико-семантических классах имен прилагательных русского языка // Вопросы языкознания. 1993. № 1.

9. Аристотель 1975: Метафизика // С.соч. в 4-х томах. М., 1975. Т. 1.

10. Артемов A.M. 1981: Русские отадъективные глаголы (Семантическая характеристика). Автореф. дис. канд. филол. наук. JL, 1981.

11. Арутюнова Н.Д. 1972: Синтаксис // Общее языкознание. Внутренняя структура языка. М., 1972.

12. Арутюнова Н.Д. 1976: Предложение и смысл. М., 1976.

13. Арутюнова Н.Д. 1988: Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. М., 1988.

14. Архипов И.К. 1984: Мотивированное слово и образование предложения // Деривация и текст. Пермь, 1984. С. 20 - 28.

15. Ашурова Д.Э. 1991: Производное слово в свете коммуникативной теории языка (Стилистический аспект). Ташкент, 1991.

16. Бабащева В.В. 1967: Переходные конструкции в синтаксисе. Воронеж, 1967.

17. Бабащева В.В. 1971: Гибридные слова в системе частей речи современного русского языка // Русский язык в школе. 1971. № 3.

18. Бабащева В.В. 1983: Зона синкретизма в системе частей речи современного русского языка // Филологические науки. 1983. № 5.

19. Бабащева В.В. 2000: Явления переходности в грамматике русского языка.-М., 2000.

20. Бабенко И.И. 2001: Коммуникативный потенциал слова и его отражение в лирике М.И. Цветаевой. Дис. .канд. филол. наук. Томск, 2001.

21. Бакина М.А. 1966: Имена прилагательные как производящие основы современного словообразования // Развитие словообразования современного русского языка. М., 1966. С. 55-73.

22. Бакина М.А. 1973: Отадъективные новообразования в языке современной поэзии. Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1973.

23. Бакина М.А. 1975: Потенциальные слова, мотивированные прилагательными в современной поэзии // Слово в русской советской поэзии. М., 1975. С. 132-163.

24. Бакина М.А. 1975а: Окказиональные слова, мотивированные прилагательными в современной поэзии // Слово в русской советской поэзии. М., 1975. С. 164-179.

25. Бакина М.А. 1978: Словотворчество // Языковые процессы современной художественной литературы. Поэзия. -М., 1978. С. 78-127.

26. Бакина М.А. 1996: Имена прилагательные как производящие основы современного словообразования // Развитие словообразования современного русского языка / Под ред. Е. А. Земской, Д.Н. Шмелёва. М., 1996.

27. Балалыкина Э.А. 2003: Современный русский язык. Морфология. Часть 1: Имена. Наречия. Категория состояния. Казань, 2003.

28. Балалыкина Э.А., Николаев Г.А. 1985: Русское словообразование. Казань, 1985.

29. Баландина JI.A. 1993: Конкретно-предметное имя как знак вторичной пропозиции в полипропозитивном предложении. Дис. . канд. филол. наук. -М., 1993.

30. Балли Ш. 2001: Общая лингвистика и вопросы французского языка. М., 2001.

31. Бандуристая А.Ф. 1984: Лексико-словообразовательный аспект новых имен прилагательных в СРЯ. Дис. канд. филол. наук. Одесса, 1984.

32. Бардина Т.К. 2003: Проблема лексико-грамматической переходности частей речи в современном русском языке. Дис. . канд. филол. наук. Волгоград, 2003.

33. Барулин А.Н. 1990: Типы семантико-синтаксической организации словоформ и распределение их по частям речи // Части речи. Теория и типология. -М., 1990. С. 51-76.

34. Баудер А.Я. 1977: Словообразовательный аспект явлений переходности в системе частей речи // Проблемы ономасиологии. Курский государственный пед. институт. Научн.тр. Т. 175. Курск, 1977. С. 122-123.

35. Баудер А.Я. 1988: Явления переходности в грамматическом строе современного русского языка и смежные явления // Явления переходности в грамматическом строе современного русского языка. М., 1988.

36. Бахтина КБ. 1975: История цветообозначений в русском языке. М., 1975.

37. Бедняков А.С. 1941: Явления переходности грамматических категорий // Русский язык в школе. 1941.

38. Беликов В.И., Крысин Л.П. 2001: Социолингвистика. М., 2001.

39. Белошапкова В.А. 1982: О двух типах отношений в деривационной парадигме (к вопросу о связи словообразования и синтаксиса) // Актуальные проблемы русского словообразования. Ташкент, 1982. С. 17-19.

40. Белошапкова В.А., Шмелева Т.В. 1981: Деривационная парадигма предложения // Вестник Московского университета. Серия 9: Филология. 1981, № 2.

41. Бергельсон М.Б., Кибрик А.Е. 1981: Прагматический принцип приоритета и его отражение в грамматике языка // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1981, № 4.

42. Битехтина Г.А. 1979: Семантико-синтаксические разряды определительных наречий в современном русском языке и условия их функционирования. Дис. канд. филол. наук. -М., 1979.

43. Богуславский А.С. 1962: Образования типа белеться и отыменные глаголы // Вопросы языкознания. 1962. № 1.

44. Богуславский И.М. 1996: Сфера действия лексических единиц. М., 1996.

45. Болгова Е.Я., Болгова М.А. 1986: Семантико-синтаксичские разновидности предложений с цветовыми глаголами в русском языке // Семантико-синтаксические процессы в простом предложении. Барнаул, 1986.

46. Болотнова Н.С. 1995: Проблемы коммуникативного изучения слова в тексте: результаты и перспективы // Коммуникативные аспекты слова в текстах разной жанрово-стилевой ориентации. Томск, 1995. С. 3-12.

47. Бондаренко JI.A. 2001: О комплексном подходе к изучению в иноязычной аудитории полисемантичных глаголов на -етъ, мотивированных именами прилагательными // Филологические студии. Украинский межвузовский филологический журнал. 2001. № 2. С. 23-27.

48. Бондарко А.В. 1978: Грамматическое значение и смысл. JL, 1978.

49. Бондарко А.В. 2002: Теория значения в системе функциональной грамматики русского языка. М., 2002.

50. Бондарко А.В., Буланин JI.JI. 1967: Русский глагол. Л., 1967.

51. Бонч-Осмоловская 2001: Об одном параметре классификации прилагательных // Русский язык: исторические судьбы и современность. М., 2001. С. 90-91.

52. Борисенкова JI.M. 1986: Девербативы и деадъективы как средство выполнения коммуникативной функции субъекта в микротексте. Смоленск, 1986.

53. Бортэ JJ.B. 1977: Глубина взаимодействия частей речи в современном русском языке. Кишинёв, 1977.

54. Бортэ J1.B. 1979: Проявление связей между частями речи в современном русском языке. Кишинёв, 1979.

55. БСЭ 1978: Большая Советская энциклопедия. М., 1978. Т. 28.

56. Буланин JJ.JI. 1976: Трудные вопросы морфологии. М., 1976.

57. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. 1997: Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). М., 1997.

58. Валеева Р.А. 1995: Имена существительные с препозитивным значением в современном русском языке (функциональный аспект). Дис. . канд. фи-лол. наук. Уфа, 1995.

59. Василевич А.П. 1981: Обозначение цвета в современном русском языке. -М., 1981.

60. Василевич А.П., Кузнецова С.Н., Мищенко С.С. 2005: Цвет и названия цвета в русском языке. М., 2005.

61. Вежбицкая А. 1996: Обозначения цвета и универсалии зрительного восприятия // Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1996.

62. Вежбицкая А. 1999: Семантические универсалии и описание языков. -М., 1999.

63. Вендина Т.И. 1998: Русская языковая картина мира сквозь призму словообразования (макрокосм). М., 1998.

64. Вендина Т.И. 2001: Словообразование и «сокрытые смыслы» языка культуры // Вестник Московского университета. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2001. № 2. С. 12-31.

65. Виноградов В.В. 1947: Русский язык (Грамматическое учение о слове). -М„ 1947.

66. Виноградова В.Н. 1984: Стилистический аспект русского словообразования.-М., 1984.

67. Витгенштейн Я. 1994: Философские работы. Ч. 1.-М., 1994.

68. Волков В.В. 1991: Словообразовательная парадигматика русских имен прилагательных и существительных: от анализа к синтезу // Актуальные вопросы словообразовательного анализа и синтеза. Киев, 1991. С. 98 - 117.

69. Волков В.В. 1993: Деадъективное словообразование в русском языке. -Ужгород, 1993.

70. Володина Г.И., Курганова С.П., Лариохина Н.М., Найфельд М.Н. 1977: Практический курс русского языка. М., 1977.

71. Волоцкая З.М. 1966: Семантическая классификация и способы образования отымённых глаголов. // Структурная типология языков. М., 1966.

72. Волоцкая З.М. 1973: К описанию системы деривативных значений (опыт применения компонентного анализа). // Структурно-типологические исследования в области грамматики славянских языков. М., 1973.

73. Вольф Е.М. 1978: Грамматика и семантика прилагательного. На материале иберо-романских языков. М., 1978.

74. Вольф Е.М. 1990: Прилагательное // Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В.Н. Ярцевой. М., 1990. С. 397-398.

75. Ворожцов Б.Н. 2001: Авторские окказионализмы как способ реализации игровой функции языка // Лингвистические исследования. К 75-летию проф. В.Г. Гака. Дубна, 2001. С. 79-85.

76. Всеволодова М.В. 2000: Теория функционально-коммуникативного синтаксиса: Фрагмент прикладной (педагогической) модели языка. М., 2000.

77. Всеволодова М.В. 2001: Словообразование, лексика, синтаксис. // Русский язык: исторические судьбы и современность. М., 2001. С. 181-182.

78. Всеволодова М.В. 2004: Какую грамматику мы должны написать. // Текст: проблемы и перспективы: Аспекты изучения в целях преподавания русского языка как иностранного: Материалы III Международной научно-практической конференции. М., 2004. С. 58 - 61.

79. Всеволодова М.В., Красильникова J1.B. 2006: Функциональное словообразование // Русский язык и его история: Сборник программ кафедры русского языка. Изд. 2-е. М., 2006 (в печати).

80. Высоцкая И. В. 2004: Взаимодействие имён существительных с другими частями речи // Текст. Структура и семантика: Доклады IX Международной конференции. М., 2004. С. 211 - 213.

81. Высоцкая КВ. 2006: Синкретизм в системе частей речи современного русского языка. М., 2006.

82. Габинская О.А. 1981: Типология причин словотворчества. Воронеж, 1981.

83. Газизова Р.Ф., Селиванец А.В. 2001: Функционально-когнитивный аспект словообразования // Русский язык: исторические судьбы и современность.-М., 2001. С. 182-183.

84. Гак В.Г. 1990: Транспозиция // Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В.Н. Ярцевой. М., 1990. С. 519.

85. Гак В.Г. 1998: Языковые преобразования. М., 1998.

86. Галантина И. К. 1989: Функциональный статус наречий в системе частей речи. Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1989.

87. Гарипова Н.Д. 1975: Смысловая структура отадъективных наречий в её отношении к смысловой структуре базовых прилагательных // Исследования по семантике. Вып. 1.-Уфа, 1975. С. 18-32.

88. Гарипова НД. 1982: О регулярности в образовании звеньев словообразовательных парадигм с исходными прилагательными // Актуальные проблемы русского словообразования. Ташкент, 1982. С. 294 - 296.

89. Гаспаров Б.М. 1996: Язык, образ, память. Лингвистика языкового существования. М., 1996.

90. Гейко Е.В. 1999: Смысловой тип пропозиции и его манифестация в современной русской речи. Дис. канд. филол. наук. Омск, 1999.

91. Гилярова К.А. 2001: Радиальная структура значений как инструмент описания полисемии в когнитивной семантике (семантико-типологическое исследование прилагательного «круглый») // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 2001. № 5. С. 53-72.

92. Гинзбург ЕЛ. 1979: Словообразование и синтаксис. М., 1979.

93. Головин В.Г. 1985: Иерархия комплексных единиц словообразовательного гнезда // Актуальные проблемы русского словообразования. Ташкент, 1985. С. 213-216.

94. Горбачик A.JI. 1997: О понятии предела как средства дифференциации лексических единиц «еще» и «уже» // Синтаксис: изучение и преподавание. Сборник работ учеников В.А. Белошапковой. М., 1997. С. 167 - 171.

95. Грешук В.В. 1989: К вопросу о словообразовании наречий на -о II Словообразование и номинативная деривация в славянских языках. Гродно, 1989. Ч. 1.С. 48-50.

96. Гридина ТА. 1996: Языковая игра: стереотип и творчество. Екатеринбург, 1996.

97. Громова Д.А. 1994: Субстантивация разных видов языковых единиц. Её возможности и пределы. Дис. . канд. филол. наук. СПб., 1994.

98. Грушко Н.Е. 1983: Глагол как мотивирующая база производных существительных (на материале современного русского литературного языка). Дис. . канд. филол. наук. Томск, 1983.

99. Грушко Н.Е. 1985: Деривационный потенциал глагола и его словообразовательная парадигма // Вопросы словообразования в индоевропейских языках. Томск, 1985. С. 56 - 69.

100. Давыдова Н.В. 1989: О влиянии семантики базовых слов на их словообразовательный потенциал // Словообразование в русском языке: Областная конференция «Проблемы деривации и номинации в русском языке». Омск, 1988. С. 7-9.

101. Демешкина Т.А. 2002: Мотивационная парадигма в синтаксисе // Мур-зинские чтения: Динамика языка в синхронии и диахронии. Пермь, 2002.

102. Дручинина Г.П. 1989: Функциональная роль суффиксов -и-/-е- в глаголах, образованных от прилагательных цвета // Словообразование и номинативная деривация в славянских языках. Гродно, 1989. Ч. 1. С. 59.

103. Дубина JI.B.2001: Функции мотивационно связанных слов в поэтическом тексте. КД. Томск, 2001.

104. Дурнева А.В. 2001: Деривационный потенциал непроизводных прилагательных (на материале лексико-семантической парадигмы со значением «характеристика сложения человека»). Дис. . канд. филол. наук. Екатеринбург, 2001.

105. Егоров Г.Г. 1986: Значение производного слова и семантика словообразовательного гнезда // Словообразовательные единицы их семантика и взаимодействие. - Душанбе, 1986. С. 14-18.

106. Елисеева П.А. 1980: Семантические и синтаксические свойства классов имён прилагательных. Дис. . канд. филол. наук. -М., 1980.

107. Ермакова О.П. 1979: О некоторых закономерностях в расщеплении структурной и семантической мотивации производных слов // Сб.н.тр. Самаркандский университет им. Навои. 1979. № 12. С. 68 72.

108. Ермакова О.П. 1984: Лексические значения производных слов в русском языке. -М., 1984.

109. Есперсен О. 1958: Философия грамматики. М., 1958.

110. Жаналина JI.K. 1989: Признаки морфолого-синтаксического словообразования // Словообразование и номинативная деривация в славянских языках. -Гродно, 1989. Ч. 1.С. 63-64.

111. Заботкина В.И. 1997: Изменения в концептуальной картине мира в аспекте когнитивно-прагматического подхода к языковым явлениям // Категоризация мира: пространство и время. М.: МГУ, 1997. С. 55-59.

112. Закиров Н.З. 1986: Проблема ономасиологического контекста и пути её решения // Словообразовательные единицы их семантика и взаимодействие. - Душанбе, 1986. С. 3-13.

113. Зализняк А.А. 1967: Русское именное словоизменение. М., 1967.

114. Зализняк Анна А. 2002: Многозначность в языке и способы её представления. Автореф. дис. докт. филол. наук. -М., 2002.

115. Зализняк Анна А. 2006: Многозначность в языке и способы её представления. М., 2006.

116. Захарченко Т.Д. 1986: Текстообразующие функции производных отымённых словообразовательных гнёзд // Коммуникативные единицы и система языка. МГПИИЯ. Вып. 269. М., 1986.

117. Зверев А.Д., Дащенко О.И. 1982: О словообразовательных парадигмах в русском языке // Актуальные проблемы русского словообразования. Ташкент 1982. С. 104-107.

118. Зверев АД., Дащенко О.И. 1985: О соотношении комплексных единиц в словообразовании. // Актуальные проблемы русского словообразования. -Ташкент, 1985.

119. Зевахина Т. С. 2001: Функционально-грамматическая параметризация прилагательного // Язык. Сознание. Коммуникация. М., 2001. Вып. 20. С. 69-86.

120. Земская Е.А. 1973: Современный русский язык. Словообразование. М., 1973.

121. Земская Е.А. 1978 а: О комплексных единицах системы синхронного словообразования // Актуальные проблемы русского словообразования. -Ташкент, 1978. С. 29-35.

122. Земская Е.А. 1978 б: О парадигматических отношениях в словообразовании // Русский язык. Вопросы его истории и современного состояния. М., 1978.

123. Земская Е.А. 1982: Структура именных и глагольных словообразовательных парадигм в русском языке // Актуальные проблемы русского словообразования. Ташкент, 1982.

124. Земская Е.А. 1990: Словообразование и текст // Вопросы языкознания. 1990. №2. С. 17-30.

125. Земская Е.А. 1992: Словообразование как деятельность. М., 1992.

126. Земская Е.А. 2004: Язык как деятельность: Морфема. Слово. Речь. М., 2004.

127. Земская Е.А., Кубрякова Е.С. 1978: Проблемы словообразования на современном этапе // Вопросы языкознания. 1978. № 6. С. 112 120.

128. Золотова Г.А. 2001 а: Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. -М., 2001.

129. Золотова Г.А. 2001 б: Синтаксический словарь: Репертуар элементарных единиц русского синтаксиса. Изд. 2-е, испр. М., 2001.

130. Золотова Г.А.и др. 1998: Золотова Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. М., 1998.

131. Ившина Т.П. 2002: Реализация эстетических возможностей наречия в художественном тексте. Дис. канд. филол. наук. Ижевск, 2002.

132. Ильясова С.В. 2004: Словообразовательная игра: традиции и новации (на материале языка СМИ конца XX начала XXI века // Русский язык: исторические судьбы и современность. - М., 2004. С. 276-277.

133. Ирисханова O.K. 2000: Некоторые особенности категоризации отглагольных имён существительных // Когнитивные аспекты языковой категоризации. Сб.н.тр. Рязань, 2000. С. 62-69.

134. Ирисханова O.K. 2004: О лингвокреативной деятельности человека: отглагольные имена. М., 2004.

135. Исаева З.К 1987: Номинализация как обстоятельственный уточнитель ситуации // Проблемы функциональной грамматики английского языка в синхронии и диахронии. МГПИИЯ. Сб.н.тр. Вып. 285. М., 1987. С. 51-56.

136. Исаченко А.В. 2003: Грамматический строй русского языка в сопоставлении с словацким: Морфология. 2-е изд. - М., 2003.

137. Каламова Н.А. 1981: Категория состояния в современном русском языке. -М., 1981.

138. Калечиц Е.П. 1990: Взаимодействие слов в системе частей речи: межкатегориальные связи. Свердловск, 1990.

139. Камалова А.А. 1984: Лексика со значением состояния в современном русском языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. Днепропетровск, 1984.

140. Камалова А.А. 1999: Семантические типы предикатов состояния в системном и дифференциальном аспектах. Автореф. дис. . докт. филол. наук. -Уфа, 1999.

141. Камынина А.А. 1999: Современный русский язык. Морфология. М., 1999.

142. Каримова О.Г. 2001: Типы словопроизводства и критерии выделения гиперлексемы // Русский язык: исторические судьбы и современность. М., 2001.

143. Карпов А.К 2002: Современный русский язык: Словообразование. Морфология. М., 2002.

144. Катлинская Л.П. 2001: Словообразовательная синхрония в новой лингвистической парадигме // Русский язык: исторические судьбы и современность.-М., 2001. С. 187.

145. Кизюкевич А.А. 1982: Аффиксация и транспозиция как предмет сопоставительно-типологического изучения // Словообразование и номинативная деривация в славянских языках. Гродно, 1982. Ч. 2. С. 72-74.

146. Кизюкевич А.А. 1989: Структурно-семантические и ономасиологические аспекты транспозиции как особого способа наименования действительности. Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1989.

147. Кизюкевич А.А. 1990: Безаффиксная транспозиция личных субстантивов // Вопросы словообразования и номинативной деривации. Гродно, 1990. С. 166-171.

148. Кильдибекова Т.А., Убийко В.И. 1989: Функциональные аспекты словообразования // Словообразование и номинативная деривация. Гродно, 1989. Ч. 1.С. 93-94.

149. Ким О.М. 1978: Транспозиция на уровне частей речи и явления омонимии в современном русском языке. Ташкент, 1978.

150. Клейменова А.А. 2003: Роль конверсии как способа словообразования в современном французском языке (на материале неологизмов). Автореф. дис. . канд. филол. наук. -М., 2003.

151. Клобуков ЕВ. 1979: Теоретические проблемы русской морфологии. М., 1979.

152. Клобуков Е.В. 1982: Морфология // Современный русский язык / Под ред. П.А. Леканта. -М., 1982.

153. Клобуков Е.В. 1986: Семантика падежных форм в современном русском литературном языке (введение в методику позиционного анализа). М., 1986.

154. Клобуков Е.В. 1991: Морфемика. Словообразование. Морфология // Касаткин Л.Л., Клобуков Е.В., Лекант П.А. Краткий справочник по современному русскому языку. М., 1991.

155. Клобуков Е.В. 1992: Иерархизация однородных смыслов в предложении (высказывании) как проблема функциональной грамматики // Системные семантические связи языковых единиц. М., 1992.

156. Клобуков Е.В. 1995: Теоретические основы изучения морфологических категорий русского языка (морфологические категории в системе языка и в дискурсе). Дис. докт. филол. наук. М, 1995.

157. Клобуков Е.В. 2001: О некоторых направлениях изучения русского словообразования в рамках коммуникативной грамматики высказывания и текста // Русский язык: исторические судьбы и современность. М., 2001. С. 187-188.

158. Клобуков Е.В. 2004: Морфология // Русский язык / Под ред. Л.Л.Касаткина. Изд. 2-е. М., 2004.

159. Клобуков Е.В. 2006: Тенденция к аналитизму и русское глагольное словоизменение // Язык, литература, культура: Актуальные проблемы изучения и преподавания. М., 2006.

160. Клобукова Л.П. 1981: Специфика парадигматических отношений в словообразовании (на материале словообразовательной парадигмы русских прилагательных) // Вестник Московского ун-та. Сер. 9. Филология. 1981. № 6.

161. Клобукова Л.П. 1982: Структура словообразовательных парадигм русских прилагательных. Дис. канд. филол. наук. М., 1982.

162. Кобзарева Т.Ю. 1970: Группы прилагательных и их связь с наречиями степени // Машинный перевод и прикладная лингвистика. Вып. 13. М., 1970. С. 142-150.

163. Ковалева 2002: Словообразовательный тип: традиционное и когнитивное видение // Сборник трудов молодых учёных Кемеровского гос. ун-та. Т. 1. -Кемерово, 2002.

164. Ковалёва 2004: Производные с -атор / -тор в деривационной системе русского языка: когнитивный аспект. Дис. . канд. филол. наук. Кемерово, 2004.

165. Ковтунова И.И. 1976: Современный русский язык. Порядок слов и актуальное членение предложения. М., 1976.

166. Колесов В.В. 1990: Словообразование как динамический принцип реорганизации текста // Словообразование. Стилистика. Текст: Номинативные средства в текстах разных функциональных стилей. Казань, 1990. С. 69-83.

167. Колпакова Л.В. 2000: Функционирование производных имён номинальных классов в тексте. Дис. . канд. филол. наук. Томск, 2000.

168. Колшанский Г.В. 1984: Коммуникативная функция языка. М., 1984.

169. Константинова Т.И. 1973: Функционирование качественных наречий, производных от качественных прилагательных со значением цвета в современном чешском языке // Славянская филология. Вып. 8. М., 1973. С. 16-41.

170. Коренькова Е.В. 2003: Качественное наречие как элемент идиостиля (на материале художественной прозы И.А. Бунина и Б.К. Зайцева). Дис. . канд. филол. наук. СПб., 2003.

171. Коряковцева Е.И. 1985: История транспозиционных словообразовательных отношений имени и глагола в русском языке: (На материале безаффиксальных имён действия и глаголов на -овать). Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1985.

172. Коряковцева Е.И. 1995: Имена действия в русском литературном языке: история, словообразование, семантика. Автореф. дис. . докт. филол. наук. -М., 1995.

173. Кравченко А.В. 1999: Гносеологический аспект семиозиса в связи с проблемой языкового значения // Когнитивные аспекты языкового значения 2: говорящий и наблюдатель. Иркутск, 1999.

174. Красшъникова Е.В. 1998: Парадигма // Русский язык. Энциклопедия / Под ред. Ю.Н. Караулова. М., 1998. С. 324 - 326.

175. Красшъникова Л.В. 2001: Уроки по русскому словообразованию для иностранных учащихся: Учеб. пособие. М., 2001.

176. Красшъникова JI.B. 20016: Словообразование в аспекте РКИ //Русский язык: Исторические судьбы и современность. Международный конгресс русистов-исследователей. Труды и материалы. М., 2001.

177. Кружалина М.В. 1993: Всегда ли семантика наречия повторяет семантику прилагательного? // Русский язык в школе. 1993. № 4. С. 80-84.

178. Кубрякова Е.С. 1974: Деривация, транспозиция, конверсия // Вопросы языкознания. 1974. № 5.

179. Кубрякова Е.С. 1976: Производное слово как особая единица системы языка // Теория языка. Англистика. Кельтология. М., 1976.

180. Кубрякова Е.С. 1978 а: Об основной единице словообразовательной системы языка // Актуальные проблемы русского словообразования. Ташкент, 1978. С. 36-39.

181. Кубрякова Е.С. 1978 б: Части речи в ономасиологическом освещении. -М., 1978.

182. Кубрякова Е.С. 1981: Типы языковых значений. М., 1981.

183. Кубрякова Е.С. 1982: Ономасиологические характеристики комплексных единиц словообразовательной системы // Актуальные проблемы русского словообразования. Ташкент, 1982.

184. Кубрякова Е.С. 1985: Коммуникативная лингвистика и проблемы семантики // Коммуникативные единицы языка. МГПИИЯ. Вып. 252. М., 1985. С. 138-151.

185. Кубрякова Е С. 1988: Роль словообразования в формировании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке: язык и картина мира. -М., 1988.

186. Кубрякова Е.С. 1990: Парадигма// Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В.Н. Ярцевой. М., 1990. С. 366.

187. Кубрякова Е.С. 1996: Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г., Лузина Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов / Под ред. Е.С. Кубряковой. -М., 1996.

188. Кубрякова Е.С. 1998: Когнитивные аспекты процессов деривации // Фа-тическое поле языка: Памяти профессора Л.Н. Мурзина. Пермь, 1998. С. 4551.

189. Кубрякова Е.С. 2000: О формировании значения в актах семиозиса // Когнитивные аспекты языковой категоризации. Сб.н.тр. Рязань, 2000. С. 26-29.

190. Кубрякова Е.С. 2002: Композиционная семантика и её особенности в сфере словообразования // Проблемы семантического анализа лексики. М., 2002. С. 52-54.

191. Кубрякова Е.С. 2004: Язык и знание. М., 2004.

192. Кубрякова Е.С., Соболева П.А. 1979: О понятии парадигмы в формообразовании и словообразовании // Лингвистика и поэтика. М., 1979. С. 5 -23.

193. Кузнецов В.Я. 1982: Переход частей речи в ряду явлений конверсии, транспозиции, диахронической трансформации // Словообразование и номинативная деривация в славянских языках. Гродно, 1982. Ч. 1. С. 80-81.

194. Кулъпина В.Г. 2001: Лингвистика цвета. М., 2001.

195. Курилович Е. 2000: Очерки по лингвистике. Биробиджан, 2000.

196. Кустова Г.И 1994: Глаголы изменения: процесс и наблюдатель // НТИ. Сер. 2. Информационные процессы и системы. 1994. № 6. С. 16-32.

197. Кустова Г.И. 2001: Типы производных значений и механизмы семантической деривации. Автореф. дис. докт. филол. наук. М., 2001.

198. Кустова Г.И. 2004: Типы производных значений и механизмы языкового расширения. М., 2004.

199. Кушнина JI.B. 1988: Исследование транспозиции в деривационном аспекте. Автореф. дис. канд. филол. наук. Саратов, 1988.

200. ЛайонзД. 2003: Лингвистическая семантика. Введение. М., 2003.

201. Лариохина Н.М. 1975: Сборник упражнений по синтаксису научной речи.-М., 1975.

202. Левицкий Ю.А. 1977: Категоризация, модификация, транспозиция // Словообразовательные и семантико-синтаксические процессы в языке. Пермь, 1977.

203. Левковская К.А. 2005: Теория слова, принципы её построения и аспекты изучения лексического материала. М., 2005.

204. Ли Чжон Хен 1998: Структура и функционирование предложений с пропозициями неполной номинализации в современном русском языке. Дис. . канд. филол. наук. -М., 1998.

205. Лиу Канг Йи 1999: Синтаксические дериваты от глаголов движения (се-мантико-синтаксический аспект). Дис. канд. филол. наук. -М., 1999.

206. Лопатин В.В. 1967: Субстантивация как способ словообразования в русском языке // Русский язык. Грамматические исследования. М., 1967. С. 205-231.

207. Лопатин В.В. 1974: Словообразование как объект грамматического описания // Грамматическое описание славянских языков. М., 1974.

208. Лопатин В.В. 1998: Транспозиция // Русский язык. Энциклопедия / Под ред. Ю.Н. Караулова. М., 1998. С. 570.

209. Лукин М.Ф. 1982: Переход частей речи лексико-грамматическая субституция // Словообразование и номинативная деривация в славянских языках.-Гродно, 1982. Ч. 1. С. 81-82.

210. Лукин М.Ф. 1986: Критерии перехода частей речи в современном русском языке // Филологические науки. 1986. № 3. С. 49-56.

211. Лукьянов М.Ф. 1982: Сущность категории «свойство». М., 1982.

212. Лыков А.Г. 1982: Разграничение словообразовательного гнезда и словообразовательной парадигмы // Актуальные проблемы русского словообразования. Ташкент, 1982. С. 21-25.

213. Лыков А.Г., Клечковская Г.А. 1991: Гнездо как высшая словообразовательная единица (к вопросу о соотношении и классификации единиц словообразования) // Русская словообразовательная синтагматика и парадигматика. -Краснодар, 1991.

214. Манучарян Р.С. 1971: Некоторые вопросы сопоставления словообразовательных категорий (на материале русского и армянского языков) // Вопросы семантики. М., 1971. С. 121-123.

215. Манучарян Р.С. 1981: Словообразовательные значения и формы в русском и армянском языках. Ереван, 1981.

216. Маслова В.А. 2004: Когнитивная лингвистика. М., 2004.

217. Матханова И.П. 1999: Семантика части речи и интерпретация действительности (на материале русских высказываний с безлично-предикативными словами) // Отражение русской языковой картины мира в лексике и грамматике. Новосибирск, 1999. С. 181 - 196.

218. Меркулова М.Г. 1997: Морфологическая транспозиция в современном русском языке. Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1997.

219. Мигирин В.Н. 1971: Очерки по теории переходности частей речи в современном русском языке. Бельцы, 1971.

220. Мигирин В.Н. 1973: Опыт построения классификаций, прогнозирующих развитие местоимений и словообразовательных парадигм // Филологические науки. 1973. №3. С. 68-75.

221. Мигирина Н.И. 1982: Использование понятий «внутренняя форма» и «словообразовательная парадигма» при описании деривационной системы русского языка // Словообразование и номинативная деривация в славянских языках. Гродно, 1982. Ч. 1. С. 92-94.

222. Милославский ИГ. 1980: Вопросы словообразовательного синтеза. М., 1980.

223. Минка А.Н. 2005: Прилагательные со значением степени и дискурсивное варьирование их градуальных признаков (на материале текстов русского и английского языков). Автореф. дис. канд. филол. наук. Краснодар, 2005.

224. Милославский ИГ. 1993: Как собрать и разобрать слово. М., 1993.

225. Мирошникова З.И 2001: Системные взаимоотношения в словообразовании.-Рязань, 2001.

226. Мирошникова З.И. 2003: Опыт концептуального анализа имён действия // Филологические науки. 2003. № 3. С. 30-38.

227. Михайлова С.Б. 1994: Словообразовательная парадигма непроизводных прилагательных современного болгарского литературного языка. Дис. . канд. филол. наук. М., 1994.

228. Михайлова Т.А. 1994: «Красный» в ирландском языке: понятие и способы выражения // Вопросы языкознания. 1994. № 6.

229. Моисеев А.И. 1991: Словообразовательная цепь как разновидность словообразовательной парадигмы // Русская словообразовательная синтагматика и парадигматика. Краснодар, 1991.

230. Морозова Т.С. 1978: Структура словообразовательных парадигм природных деструктивных глаголов // Актуальные проблемы русского словообразования. Ташкент, 1978. С. 152 - 156.

231. Морозова Т.С. 1980: Структура словообразовательных парадигм русского глагола. Дис. канд. филол. наук. М., 1980.

232. Москальская О.И. 1980: Грамматика текста. М., 1980.

233. Мурзин JI.H. 1974: Синтаксическая деривация. Пермь, 1974.

234. Мурзин JI.H. 1982: Номинация и предикация с динамической точки зрения // Словообразование и номинативная деривация в славянских языках. -Гродно, 1982. Ч. 1. С. 96-97.

235. Мурясов Р.З. 1978: Производное слово как структурный минимум выражения синтаксических отношений // Актуальные проблемы русского словообразования. Ташкент, 1978. С. 223 - 225.

236. Мурясов Р.З. 1980: К теории парадигматики в лингвистике // Вопросы языкознания. 1980. № 6. С. 109 121.

237. Некрасова Т.М. 2001: Синтаксическая деривация и картина мира // Коммуникативные аспекты языка и культуры. Томск, 2001. С. 50-52.

238. Немченко В.Н. 1984: Современный русский язык. Словообразование. -М., 1984.

239. Нестерова Ю.О. 2001: Языковая игра в современной русской разговорной речи. Дис. канд. филол. наук. Владивосток, 2001.

240. Никитевич В.М. 1971: Переход, конверсия и транспозиция // Русское языкознание. Вып.1. Алма-Ата, 1971.

241. Никитевич В.М. 1985: Основы номинативной деривации. Минск, 1985.

242. Никитевич В.М. 1989: Деривационная грамматика и номинативная систематика // Словообразование и номинативная деривация в славянских языках. Гродно, 1989. Ч. 1. С. 3-7.

243. Никитин М.В. 1996: Курс лингвистической семантики. СПб., 1996.

244. Николаева Н.С. 1988: Семантико-стилистическая характеристика отадъ-ективных наречий на -о, -е в современном русском языке. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Киев, 1988.

245. Николина НА. 1988: Экспрессивные возможности транспозиции в художественной речи // Явления переходности в грамматическом строе современного русского языка. М., 1988. С. 116-131.

246. Николина Н.А. 2001: Словообразование // Современный русский язык: Теория. Анализ языковых единиц. В 2 ч. Ч. 1./ Под ред. Е.И. Дибровой. -М., 2001.

247. Носова И.К. 1979: Семантико-грамматическая классификация имени прилагательного в современном русском языке. Дис. . канд. филол. наук. -Тамбов, 1979.

248. Онихайзер И. 1985: К текстообразующим функциям комплексных единиц словообразования // Актуальные проблемы русского словообразования. -Ташкент, 1985. С. 61-67.

249. Павлов В.М. 1985: Понятие лексемы и проблема соотнесения синтаксиса и словообразования. Л., 1985.

250. Падучева Е.В. 1998: Наблюдатель и его коммуникативные ранги (о семантике глаголов появиться и показаться) // НТИ. Сер. 2. Информационные процессы и системы. 1998. № 2. С. 23-28.

251. Падучева Е.В. 2004: Динамические модели в семантике лексики. М., 2004.

252. Панков Ф.И. 1997: Наречная темпоральность и её речевые реализации. Дис. канд. филол. наук. -М., 1997.

253. Панкрац Ю.Г. 1992: Пропозициональные структуры и их роль в формировании языковых единиц разных уровней. Минск - Москва, 1992.

254. Панов М.В. 1967: Русская фонетика. М., 1967.

255. Панов М.В. 1999: Позиционная морфология русского языка. М., 1999.

256. Панова Г.И. 2003: Современный русский язык. Морфология: словарь-справочник. Часть 1. Изд. 2-е, исп. и доп. Абакан, 2003.

257. Панфилов В.З. 1977: Философские проблемы языкознания (Гносеологические проблемы). М., 1977.

258. Парубченко Л.Б. 1990: Имена как производящая база глагольной деривации (на материале современного русского литературного языка). Автореф. дис. канд. филол. наук. Томск, 1990.

259. Пастушенков Г.А. 1977: Структура слова (единицы структурно-семантического плана). Калинин, 1977.

260. Пешковский A.M. 2001: Русский синтаксис в научном освещении. М., 2001.

261. Плотникова В.А. 1998: Прилагательное // Русский язык. Энциклопедия / Под ред. Ю.Н. Караулова. 2-е изд., перераб. и доп. - М., 1998. С. 376-378.

262. Плунгян В.А. 2000: Общая морфология: Введение в проблематику. М., 2000.

263. Позднякова Е.М. 1999: Словообразовательная категория имён деятеля в английском языке (когнитивный аспект исследования). М., Тамбов, 1999.

264. Поликарпов А.А. 1989: Теоретические проблемы прикладной лексикологии // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 1989. № 5. С. 64 74.

265. Поспелов Н.С. 1990: Мысли о русской грамматике. М., 1990.

266. Пражский лингвистический кружок 1967: Пражский лингвистический кружок. Сб. статей. М., 1967.

267. Прохорова В.Н. 1992: Лексико-семантические группы как лексические микросистемы русского языка // Системные семантические связи языковых единиц.-М., 1992. С. 123-130.

268. Прядко Л. А. 1989: О текстовых функциях словообразовательных конструкций // Словообразование и номинативная деривация. Гродно, 1989. Ч. 2. С. 166-168.

269. Пупынин Ю.А. 2000: О роли перцептора в функционировании грамматических категорий вида, залога и времени в русском языке // Категории морфологии и синтаксиса в высказывании / Отв. ред. А.В. Бондарко. СПб., 2000. С. 36-51.

270. Радзиховская В.К. 2001: Морфология современного русского языка. Вводный курс. М., 2001.

271. Рахилина Е.В. 2001: Когнитивный анализ предметных имен: семантика и сочетаемость. -М., 2001.

272. РГ 1979: Русская грамматика. Praha, 1979. Т. 1, 2.

273. РГ 1980: Русская грамматика / Под ред. Н.Ю. Шведовой и др. М., 1980. Т. 1,2.

274. Резанова З.И. 1996: Функциональный аспект словообразования: русское производное имя. Томск, 1996.

275. Розина Р.И. 2005: Семантическое развитие слова в русском литературном языке и современном сленге. М., 2005.

276. Рузин КГ. 1994: Когнитивные стратегии именования: модусы перцепции (зрение, слух, осязание, обоняние, вкус) и их выражение в языке // Вопросы языкознания. 1994. № 9. С. 79-100.

277. Рыбка Н.Д. 1988: О синкретизме квантитативно-следственной конструкции «до + Р.п.» // Филологические науки. 1988. № 3. С. 49-53.

278. РЯС О 1968: Русский язык и советское общество. Словообразование современного русского литературного языка. / Под ред. М.В. Панова. М., 1968.

279. Сазонова И.К. 1998: Субстантивация // Русский язык. Энциклопедия / Под ред. Ю.Н. Караулова. М., 1998. С. 544-545.

280. Санников В.З. 1999: Русский язык в зеркале языковой игры. М., 1999.

281. Сафаров Ш.С. 1982: Проблематика системно-парадигматических отношений словообразовательных единиц // Актуальные проблемы русского словообразования. Ташкент, 1982. С. 320 - 323.

282. Сахарный JI.B. 1985: Психолингвистические основы словообразования. -Л., 1985.

283. Селиверстова О.Н. 1990: Контрастивная синтаксическая семантика: (Опыт описания). М., 1990.

284. Сиголов П.С. 1963: Русские инхоативные глаголы. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1963.

285. Сидорова М.Ю. 1994: Функционально-семантические свойства имён прилагательных в современном русском языке. Дис. . канд. филол. наук. -М., 1994.

286. Смирнщкий А.И. 1998: Лексикология английского языка. М., 1989.

287. Снежкова И.А. 2000: Функции словообразовательных конструкций в художественном тексте. Дис. . канд. филол. наук. Хабаровск, 2000.

288. Соболева П.А. 1980: Словообразовательная омонимия и полисемия. М., 1980.

289. Спиридонова Н.Ф. 2000: Язык и восприятие: семантика качественных прилагательных. Дис. канд. филол. наук. -М., 2000.

290. СРЯ 1997: Современный русский язык / Под ред. В.А. Белошапковой. -М., 1997.

291. Стеценко П.В., Яцкевич Л.Г. 1982: О формальной и семантической структуре частных парадигм в морфологии и словообразовании // Актуальные проблемы русского словообразования. Ташкент, 1982. С. 74-77.

292. СТП 1982: Семантические типы предикатов. М., 1982.

293. ТеньерЛ. 1988: Основы структурного синтаксиса. М., 1988.

294. Теория грамматики 1992: Теория грамматики: морфология и словообразование / Под ред. Ф.М. Березина. М., 1992.

295. Тестелец Г.Я. 1990: Наблюдения над семантической оппозицией «имя / глагол» и «существительное / прилагательное» (к постановке проблемы) // Части речи. Теория и типология. М., 1990. С. 77-95.

296. Тиллябаева JI.P. 1980: Семантическая структура качественных прилагательных субъективной оценки // Актуальные проблемы русского словообразования. Ташкент, 1980. С. 280-281.

297. Тихомирова Т.С. 1973: К вопросу о переходности частей речи // Филологические науки. 1973. № 5. С. 78-87.

298. Тихонов А.Н. 1982: Проблемы изучения комплексных единиц системы словообразования // Актуальные проблемы русского словообразования. -Ташкент, 1982. С. 3-13.

299. Торопцев КС. 1976: О словопроизводственной модели и методике её выделения // Проблемы ономасиологии. Вып. 3. Курск, 1976.

300. Торсуева КГ. 1990: Контекст // Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В.Н. Ярцевой. М. 1990. С. 238-239.

301. Трофимов М.И. 1972: О формально-семантической классификации прилагательных в русском языке (К постановке вопроса) // Проблемы структурной лингвистики 1971.-М., 1972.

302. Туралиева Н.Д. 2002: Асимметрия имён прилагательных в русском языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. Кемерово, 2002.

303. ТФГ 1996, т. 5: Теория функциональной грамматики: Качественность. Количественность / Под ред. А.В. Бондарко. СПб., 1996.

304. ТФГ 1996, т 6: Теория функциональной грамматики: Локативность. Бы-тийность. Поссесивность. Обусловленность / Под ред. А.В. Бондарко. СПб., 1996.

305. Улуханов КС. 1966: Глаголы на -етъ в современном русском языке (О продуктивности и результативности словообразовательного типа) // Развитие словообразования современного русского языка / Под ред. Е.А. Земской, Д.Н. Шмелёва. М., 1966.

306. Улуханов И.С. 1977: Словообразовательная семантика в русском языке и принципы её описания. М., 1977.

307. Улуханов И.С. 1978: О средствах передачи транспозиционных словообразовательных значений в современном русском языке // Актуальные проблемы русского словообразования. Ташкент, 1978. С. 71-74.

308. Улуханов И.С. 1996: Единицы словообразовательной системы русского языка и их лексическая реализация. М., 1996.

309. Улуханов И. С. 2005: Мотивация в словообразовательной системе русского языка. М., 2005.

310. Урысон Е.В. 2003: Проблемы исследования языковой картины мира: Аналогия в семантике. М., 2003.

311. Уфимцева А.А. 1974: Типы словесных знаков. М., 1974.

312. Уэхара Д. 2000: О денотативном пространстве русских отглагольных имён (nomina acti) // Когнитивные аспекты языковой категоризации. Сб.н.тр. -Рязань, 2000. С. 112-115.

313. Уэхара Д. 2002: Отглагольные имена в русском языке сравнительно с японским. Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 2002.

314. Фейгенберг ИМ. 1986: Видеть предвидеть - действовать: Психологические этюды. - М., 1986.

315. Фененко Н.Н. 1986: К вопросу о характеристике словообразовательных парадигм относительных имен прилагательных // Словообразовательные единицы их семантика и взаимодействие. - Душанбе, 1986.

316. Филипенко М.В. 2003: Семантика наречий и адвербиальный выражений. -М., 2003.

317. Фолькмар Л. 2000: Лексическое значение и грамматические функции русского имени прилагательного // Слово в тексте и в словаре: Сб. ст. к 70-летию акад. Ю.Д. Апресяна. М., 2000. С. 153-162.

318. Фрумкина P.M. 1984: Цвет. Смысл. Сходство. М., 1984.

319. ФЭС1993: Философский энциклопедический словарь. М., 1993.

320. Хамидуллина A.M. 1977: Транспозиция как средство номинации // Проблемы ономасиологии. Курский госуд. пед. институт. Т. 175. Курск, 1977. С. 140-143.

321. Хамидуллина A.M. 1978: К вопросу о синтаксической деривации // Актуальные проблемы русского словообразования. Ташкент, 1978. С. 176-178.

322. Хамидуллина A.M. 1982: Система словообразовательных гнезд с числительным в вершине // Актуальные проблемы русского словообразования. -Ташкент, 1982. С. 323 326.

323. Ханпира Э И. 1972: Окказиональные элементы в современной речи // Стилистические исследования (на материале современного русского языка). -М., 1972.

324. Хомский Н. 1972: Аспекты теории синтаксиса. М., 1972.

325. Хэмп Э. 1964: Словарь американской лингвистической терминологии. -М., 1964.

326. Цейтлин С.Н. 1976: Синтаксические модели со значением психического состояния и их синонимика // Синтаксис и стилистика. М., 1976. С. 161181.

327. Цыбова И.А. 1989: О соотношении комплексных единиц словообразования // Деривационные гнезда и типы в синхронии и диахронии. Владивосток, 1989. С. 193-202.

328. Человеческий фактор 1991: Человеческий фактор в языке: Язык и порождение в речи. -М., 1991.

329. Челпанов Г.И. 1949: Учебник логики. М., 1949.

330. Чернешо Л.О. 1997: Лингво-философский анализ абстрактного имени. -М., 1997.

331. Чеснокова Л.Д. 2001: Морфология // Современный русский язык: Теория. Анализ языковых единиц / Под ред. Е.И. Дибровой. В 2 ч. Ч. 2. М., 2001.

332. Чеснокова С.Н. 1989: Семантико-словообразовательный анализ группы глаголов цветового значения в русском языке. Автореф. . дис. канд. филол. наук. Москва, 1989.

333. Чинчлей Г.С. 1987: Словообразовательное гнездо и деривационная парадигма // Прагматико-функциональное исследование языков. Романо-германская филология. Кишенев, 1987. С. 92 - 98.

334. Шанский Н.М. 1968: Очерки по русскому словообразованию. М., 1968.

335. Шанский Н.М., Тихонов А.Н. 1987: Современный русский язык. В 3 ч. Ч. 2. Словообразование. Морфология. М., 1987.

336. Шарафутдинов Д.Р. 1998: Определение возможностей синтаксической деривации существительных от прилагательных в современном русском языке. Дис. канд. филол. наук. Екатеринбург, 1998.

337. Шатуновский И.Б. 1982: Проблемы словообразовательной транспозиции. Дис. канд. филол. наук. Ташкент, 1982.

338. Шатуновский КБ. 1984: Номинализации предикативных существительных // Деривация и текст. Пермь, 1984.

339. Шатуновский И.Б. 1996: Семантика предложения и нереферентные слова (значение, коммуникативная перспектива, прагматика). М., 1996.

340. Шахматов А.А. 2001: Синтаксис русского языка. М., 2001.

341. Шахнарович A.M. 2001: Словообразовательная деривация в свете экспериментальных исследований // Вопросы филологии. 2001. № 1.

342. Шахнарович A.M., Гараева JI.H. 1995: Происхождение и восприятие производного слова // Проблемы деривации в системе языка и в речевой деятельности: синхроническое словообразование и номинация. М., 1995.

343. Швед В.И. 1985: Словообразование и текстообразование // Вопросы языкознания. 1985. № 4. С. 115-121.

344. Шендельс Е.И. 1972: Грамматическая метафора // Филологические науки. 1972. №3.

345. Шигуров В.В. 1993: Типология употребления атрибутивных форм русского глагола в условиях отрицания действия. Саранск, 1993.

346. Ширшов И.А. 1981: Множественность словообразовательной мотивации в современном русском языке. Ростов-на-Дону, 1981.

347. Шмелев А Д. 2002: Русский язык и внеязыковая действительность. М., 2002.

348. Шмелёв Д. Н. 1964: Очерки по семасиологии русского языка. М., 1964.

349. Шмелев Д.Н. 1977: Современный русский язык. Лексика. М., 1977.

350. Шмелева Т.В. 1988: Семантический синтаксис: Текст лекций. Красноярск, 1988.

351. Шмелева Т.В. 1995: Субъективные аспекты русского высказывания. Дис. . докт. филол. наук. М., 1995.

352. Шрамм А.Н. 1978: Очерки по семантике качественных прилагательных. -Л., 1978.

353. Штрекер Н.Ю. 1987: Сопоставление структур словообразовательных парадигм параметрических прилагательных (в говорах и в литературном языке). Калуга, 1987.

354. Шуваев М. 2002: Возможности отглагольной синтаксической деривации субстантивов. Дис. канд. филол. наук. М., 2002.

355. Эмер 1998: Отглагольное имя в диалектном тексте (коммуникативно-функциональный аспект синтаксической деривации). Дис. . канд. филол. наук. Томск, 1998.

356. ЯКМ 2006: Языковая картина мира и системная лексикография / В.Ю. Апресян, Ю.Д. Апресян, Е.Э. Бабаева, О.Ю. Богуславская, Б.Л. Иомдин, Т.В. Крылова, И.Б. Левонтина, А.В. Санников, Е.В. Урысон; Отв. ред. Ю.Д. Апресян. М., 2006.

357. Якобсон P.O. 1985: К общему учению о падеже // Р.Якобсон. Избранные работы.-М., 1985.

358. Янко-Триницкая Н.А. 2001: Окказиональное словообразование // Н.А. Янко-Триницкая, Словообразование в современном русском языке. М., 2001. С. 462-482.

359. Янценская М.Н. 1992: Пропозициональные аспекты словообразования // Актуальные проблемы региональной лингвистики и истории Сибири. Кемерово, 1992. С. 4-33.

360. Яровая Г.Г. 1989: Трансформационное описание синтаксиса и семантики наречий. Автореф. дис. канд. филол. наук. Киев, 1989.

361. Яруллина Т.С. 1980: Словообразовательные возможности русских непроизводных глаголов. Дис. канд. филол. наук. М., 1980.

362. Яцкевич Л.Г. 1990: Ономасиологические классы имён существительных в коммуникативном аспекте // Вопросы словообразования и номинативной деривации в славянских языках. Гродно, 1990. С. 215-219.

363. Яцкевич Л Г. 2002: Словообразование // Морфемика и словообразование русского языка. Вологда, 2002.

364. Яцкевич Л.Г. 2004: Категориальные значения частей речи: Функционально-типологическое исследование. Вологда, 2004.

365. Dixon R.M.W. 1991: A new approach to English grammar on semantic principles. Oxford, 1991.

366. Dokulil M. 1962: Tvoreni slov v cestine. Т. 1: Teorie odvozovani slov. -Praha, 1962.

367. Strakova VI. 1973: Substantivni derivace. Praha, 1973.

368. Worth D.S. 1963: The Role of Transformation in the Definition of Suntagmas in Russian and Other Slavic Languages. "American Contributions of the Fifth International Congress of Slavists". The Hague Paris, Mouton. 1963.1. СЛОВАРИ

369. Ахманова О.С. 1974: Словарь омонимов русского языка. М., 1974. Бабенко Л.Г. 2002: Русские глагольные предложения: экспериментальный синтаксический словарь. - М., 2002.

370. БАС: Словарь современного русского литературного языка. Т. 1-17. -М.-Л., 1950- 1965.

371. Васильев Л.М. 2005: Системный семантический словарь русского языка: Предикатная лексика. Том 1. Уфа, 2005.

372. Елистратов B.C. 2002: Словарь русского арго. Электронная версия. «ГРАМОТА.РУ», 2002.

373. Зализняк А.А. 1977: Грамматический словарь русского языка (Словоизменение). М., 1977.

374. Левикова С.И. 2003: Большой словарь молодежного сленга. М., 2003.

375. MAC: Словарь русского языка. Т. I IV. - М., 1981 - 1984. Никитина Т.Г. 2003: Словарь молодежного сленга. 1980-2000 гг. Изд. 3-е, испр. и доп. - М., 2003.

376. Пирогова Л.И. 1999: Русский глагол. Грамматический словарь-справочник. М., 1999.

377. СОШ 1997: Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений. 4-е изд., доп. - М., 1997.

378. СЯШ 2005: Словарь языка Михаила Шолохова / Под ред. Е.И. Дибровой. М., 2005.

379. Тихонов А.Н. 1985: Словообразовательный словарь русского языка: В 2 т. М., 1985.

380. ТСУ1996: Толковый словарь русского языка / Под ред. Д.Н. Ушакова. T.I-IV.-M., 1996.

381. Ширшов И.А. 2004: Толковый словообразовательный словарь русского языка. М., 2004.1. ИСТОЧНИКИ МАТЕРИАЛА

382. А. Художественная литература Алданов М.А. Ключ: Роман; Астролог: Рассказ. М., 1990. Арбатова М.И. Меня зовут женщина: Автобиографическая проза. -М., 1999.

383. Астафьев В.П. Весёлый солдат: Повесть. СПб., 2003.

384. Астафьев В.П. Избранное: Прокляты и убиты: Роман: В 2 кн. М.,

385. Астафьев В.П. Сочинения: В 2 т. Екатеринбург, 2003. Астафьев В.П. Царь-рыба: Повествование в рассказах. - М., 1983. Ахмадуллина Б.А. Избранное: Стихи. - М., 1988.

386. Бунин И.А. Тёмные аллеи: Повести и рассказы. Екатеринбург,1994.

387. Быков В.П. Карьер: Повесть. М., 1988. Быков В.П. Повести. - Л., 1987.

388. Васильев Б.Л. В списках не значился: Роман. Элиста, 1985.

389. Воробьёв К.Д. Повести. М., 1988.

390. Гладков Ф.В. Цемент: Роман. М., 1986.

391. Гладков Ф.В. Энергия: Роман. М., 1957.

392. Гончаров И.А. Сочинения: В 4 т. М., 1981.

393. Гончаров И.А. Фрегат «Паллада»: Очерки путешествия в двух томах. -Л., 1986.

394. Горький М. Детство. В людях. Мои университеты. М., 1958.

395. Горький М. Жизнь Клима Самгина (Сорок лет). Ч. 1-4. М., 1956.

396. Горький М. Мать: Роман. М., 1986.

397. Горький М. Рассказы. М., 1953.

398. Гранин Д.А. Зубр: Повесть. М., 1989.

399. Гранин Д.А. Иду на грозу: Повесть. Л., 1973.

400. Гранин Д.А. Картина: Роман. Л., 1987.

401. Гроссман B.C. Жизнь и судьба: Роман. М., 1989.

402. Дудин М.А. Где наша не пропадала. Л., 1979.

403. Есенин С.А. Избранные произведения: Стихи, поэмы. М., 1997.

404. Зайцев Б.К. Странное путешествие. М., 1996.

405. Иванов А.С. Вечный зов: Роман. В 2-х кн. М., 1984.

406. Казакевич Э.Г. Звезда: Повесть. -М., 1985.

407. Казаков Ю.П. Рассказы. М., 1983.

408. Катаев В.П. Белеет парус одинокий; Хуторок в степи: Повесть, роман. -М., 1987.

409. Клычков С.А. Стихотворения. М., 1991.

410. Куприн А.И. Избранное. Алма-Ата, 1983.

411. Куприн А.И. Колесо времени: Роман. Рассказы. М., 1996.

412. Леонов Л.М. Барсуки: Роман. М., 1987.

413. Леонов Л.М. Вор: Роман. М., 1991.

414. Леонов Л.М. Русский лес: Роман. М., 1982.

415. Лермонтов М.Ю. Собрание сочинений: В 2 т. М., 1999.

416. Лесков Н.С. Очарованный странник: Повести и рассказы. М., 1983.

417. Нагибин Ю.М. На тихом озере и др. рассказы. М., 1996.

418. Окуджава Б.Ш. Избранное: Стихотворения. М., 1989.

419. Орлов В.В. Альтист Данилов: Роман. М., 2002.

420. Пастернак Б.Л. Стихотворения. М., 2001.

421. Паустовский К.Ф. Собрание сочинений: В 6 т. М., 1957 - 1958.

422. Писемский А.Ф. Собрание сочинений: В 5 т. М., 1957 - 1984.

423. Полевой Б.Н. Повесть о настоящем человеке. М., 1985.

424. Распутин В.Г. Избранные произведения: В 2 т. М., 1984.

425. Салтыков-Щедрин М.Е. Господа Головлёвы: Роман. М., 1978.

426. Салтыков-Щедрин М.Е. Помпадуры и помпадурши; Сказки. М.,1985.

427. Северянин И.В. Стихотворения. М., 2000.

428. Серафимович А.С. Город в степи. М., 1952.

429. Серафимович А.С. Железный поток: Роман. Кишинев, 1983.

430. Сергеев-Ценский С.Н. Преображение России. Эпопея: В 2 т. М.,1953.

431. Соболев Л.С. Избранные произведения: В 3 т. М., 1962. Соколов-Микитов И.С. Собрание сочинений: В 4 т. - Л., 1985 - 1987. Стругацкий А.Н., Стругацкий Б.Н. Град обречённый. Отягощенные злом, или сорок лет спустя. - М., 2003.

432. Стругацкий А.Н., Стругацкий Б.Н. Обитаемый остров. Малыш. Жук в муравейнике. Волны гасят ветер. М., 2005.

433. Стругацкий А.Н., Стругацкий Б.Н. Страна багровых туч. Путь на Амальтею. Стажеры: Фантаст. Романы. М., 2004.

434. Стругацкий А.Н., Стругацкий Б.Н. Трудно быть богом. Понедельник начинается в субботу. Пикник на обочине. За миллиард лет до конца света. -М., 2004.

435. Твардовский А.Т. Василий Тёркин: Книга про бойца. М., 1990.

436. Твардовский А.Т. За далью даль: Поэма. М„ 1961.

437. Твардовский А.Т. Страна Муравия: Поэма. М., 1979.

438. Толстая Т.Н. Ночь. М., 2001.

439. Толстая Т.Н. Река Оккервиль: Рассказы. М., 2002.

440. Толстой А.Н. Аэлита: Фантастическая повесть. М., 1982.

441. Толстой А.Н. Пётр 1: Роман. М., 1997.

442. Толстой А.Н. Хождение по мукам: Трилогия: В 2 т. М., 1993.

443. Толстой А.Н. Эмигранты: Роман, повести, рассказы. М., 1994.

444. Толстой Л.Н. Анна Каренина: Роман. М., 1997.

445. Толстой JI.H. Война и мир: Роман: В 4 т. -М., 1991.

446. Толстой Л.Н. Воскресенье: Роман. М., 1995.

447. Толстой Л.Н. Детство; Отрочество; Юность. М., 1987.

448. Толстой Л.Н. Казаки; Хаджи-Мурат. М., 1981.

449. Трифонов Ю.В. Дом на набережной; Время и место. М., 2000.

450. Троепольский Г.Н. Белый Бим чёрное ухо: Повесть. М., 1979.

451. Тургенев И.С. Сочинения: В 3 т. М., 1988.

452. Тютчев Ф.И. Избранное. М., 1985.

453. Улицкая Л.Е. Казус Кукоцкого: Роман. М., 2001.

454. Улицкая Л.Е. Медея и её дети: Повести. М., 1997.

455. Улицкая Л.Е. Сквозная линия: Повесть, рассказы. М., 2003.

456. Улицкая Л.Е. Сонечка: Повесть. М., 2001.

457. Фадеев А.А. Разгром: Роман. М., 2002.

458. Федин К.А. Города и годы: Роман. М., 1982.

459. Федин К. Необыкновенное лето: Роман. М., 1978.

460. Фет А.А. Стихотворения. М., 1983.

461. Цветаева М.И. Мой Пушкин. М., 2002.

462. Цветаева М.И. Стихотворения. Поэмы. М., 2001.

463. Шаламов В.Т. Колымские рассказы. М., 1991.

464. Шмелёв И.С. Избранные сочинения: В 2 т. М., 2001.

465. Шолохов М. А. Судьба человека: Рассказ. М., 1957.

466. Шолохов М.А. Поднятая целина: Роман в 2 кн. М., 1998.

467. Шолохов М.А. Тихий Дон: Роман в 2 кн. М., 1993.1. Б. Периодика

468. Комсомольская правда (2002 2003 гг.). Литературная газета (2001 - 2003 гг.). Московский университет (2002 - 2005 гг.).1. В. Ресурсы Интернета

469. Поисковые системы Yandex, Mail, Rambler.I320