автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Словообразовательный потенциал наречия в тюркских языках

Полный текст автореферата диссертации по теме "Словообразовательный потенциал наречия в тюркских языках"

На правах рукописи

Киштикова Любовь Хизировна

СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ НАРЕЧИЯ В ТЮРКСКИХ ЯЗЫКАХ

10.02.02 - языки народов Российской Федерации (тюркские языки)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Нальчик 2004

Работа выполнена в Кабардино-Балкарском государственном университете им. Х.М.Бербекова.

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Гузеев Жамал Магомедович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Геляева Ариука Ибрагимовна

кандидат филологических наук, доцент Хапасва Светлана Магомедовна

Ведущая организация: Дагестанский государственный университет

Защита состоится 23 октября 2004 года в 12.00 часов на заседании диссертационного совета Д.212.076.05 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук при Кабардино-Балкарском государственном университете по адресу: 360004, г.Нальчик, ул.Чернышевского, 173.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Кабардино-Балкарского государственного университета.

Автореферат разослан сентября 2004 года

Ученый секретарь диссертационного совета

Щербань Г.Е.

Исследование семантической системы языка, проводимое в разных направлениях современного языкознания в самых различных аспектах, получило, особенно в последнее время, широкий размах. . Среди лингвистических типов значений, которыми занимается семантика, особая роль принадлежит словообразовательному типу. Изучение словообразовательных значений приобретает важную роль с. точки зрения определения категориальной принадлежности новообразованных языковых единиц на уровне частей речи.

Семантическое развитие и обогащение языка обусловливают не только разветвление лексических значений, но и переход слов из одних грамматических разрядов в другие, приобретение ими. нового категориального содержания. Этот живой процесс широко распространен также в тюркских языках, и он то и дело обращал на себя внимание в трудах по словообразованию и морфологии, в том числе, в работах, посвященных образованию наречий.

Однако многие аспекты проблемы образования наречий остаются невыясненными. Это, в первую очередь, признаки выделения наречий. Одни исследователи основным признаком наречий считают синтаксический (Э.В.Севортян, A.M.Щербак), другие - семантический (В.М. Насилов), третьи - морфологический, синтаксический и семантический, т.е. предлагают комплексный подход (Л.Н.Харитонов, НА. Баскаков, А.Н.Кононов).

Однако все они руководствуются по существу этимологическим критерием, и двоякофункционирующие слова типа ахшы ~ жакшы ~ якши ~ яхши "хороший и "хорошо" квалифицируются ими не как прилагательное и наречие; а только как прилагательное. Другие лингвисты считают такие слова синкретичными, а третья группа лингвистов - прилагательными и наречиями, т.е. лексико-грамматическими омонимами. Следовательно, ни в определении признаков наречий, ни в оценке слов, функционирующих в значении прилагательных и наречий (также прилагательных-и существительных), во взглядах тюркологов нет единства.

Отсутствует четкое разграничение лексикализованных и нелексикализованных падежных и деепричастных форм; наречий, образованных путем лексикализации падежных форм, и наречий, образованных по аналогии с ними, минуя процесс изоляции собственно падежной формы, в которых падежные аффиксы выступают уже как словообразующие,. Не затрагивается вопрос о возможности развития значений наречий, образованных от грамматических форм слов, и перерастание: их в лексические омонимы. Это приводит к смешению аффиксального и семантико-морфологического способов

словообразования наречий. Не разграничиваются также наречия, образованные путем словосложения и редупликации. Таким образом, нет ясности в разграничении способов словообразования наречий.

Наречия в каждом тюркском языке изучены по существу без сравнения с другими родственными языками, в лучшем случае сравнения имеют эпизодический характер. Между тем, без системного контрастивного анализа невозможно установление общих и специфических особенностей образования наречий, как и любой другой грамматической категории слов.

Помимо всего прочего, не выявлен лексический состав наречий, имеющих формы падежей и деепричастий, а именно - не разграничены межтюркские, общеалтайские, специфические наречия отдельных тюркских языков.

Перечисленные проблемы обусловливают актуальность настоящего исследования..

Объектом изучения! является словообразование наречий, в качестве предмета исследования рассматривается образование наречий путем лексикализадии и десемантизации падежных и деепричастных форм, а также конверсии в тюркских языках.

Цель исследования заключается в изучении, анализе и описании способов перехода, словоформ различных частей речи в наречия в тюркских языках. Для достижения ее намечено решение следующих задач:

• • выявить лексический состав наречий, имеющих формы пространственных падежей и деепричастий;

• определить способы словообразования наречий, имеющих падежные и деепричастные аффиксы;

• отграничить наречия, образованные путем изоляции форм пространственных падежей, от наречий, в которых падежные аффиксы выступают как словообразующие элементы;

• раскрыть сущность конверсии и выявить случаи конвертирования других частей речи в наречия.

Научная новизна исследования-заключается в том, что в нем впервые предпринята попытка сравнительного изучения словообразования наречий в тюркских в целом (во всех их группах), а также обоснование образования их от грамматических форм слов не только семантико-морфологическим способом и способом словосложения, но и аффиксальным, лексико-семантическим:способами и путем редупликации.

Материалом для исследования послужили данные тюркско-русских словарей и толковых словарей тюркских языков.

Методологическую основу исследования составили труды известных отечественных лингвистов - В. В. Виноградова, Л.И. Смирницкого, Б.А. Серебренникова, Н.К. Дмитриева, Л.Н.Кононова, О.С. Ахмановой, Н.М. Шанского, Е.К. Куриловича, Э.В. Севортяна, Н.А Баскакова, А.А. Юлдашева, A.M. Щербака, Е.А. Земской, М.А Хабичева, Е.С. Кубряковой, К.М. Мусаева, В.Г. Гак, Ф.А Ганиева, Ж.М.Гузеева и др. по лексикологии, семасиологии и словообразованию.

Работа написана методом сравнительного описания.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что она проясняет ряд вопросов теории словообразования и словоизменения, а также классификации частей речи в тюркских языках..

Практическая ценность исследования заключается в том, что материалы его могут быть использованы в лекционных курсах по сравнительной грамматике тюркских языков, при составлении общефилологических словарей и словарей омонимов тюркских языков, а также учебно-методических разработок и пособий для студентов по проблемам тюркской лексикологии и словообразования.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Тюркские наречия, имеющие аффиксы падежей, образованы не только семантико-морфологическим способом и способом словосложения, но и аффиксальным, морфолого-синтаксическим (или конверсионным) способами, а также путем редупликации.

2. Как и у словоформ других частей речи, у наречий, образованных от форм пространственных падежей имен, значения могут расширяться и в результате этого перерастать в омонимы.

3. Слова, в одинаковой степени употребляющиеся в значении прилагательного и наречия, существительного и наречия (также прилагательного и существительного) одновременно, являются не синкретичными лексемами, а лексико-грамматическими омонимами.

4. Ряды конверсионных омонимов, состоящих из трех слов, при наличии в них производного наречия чаще замыкаются существительными, а ряды, состоящие из четырех-пяти слов (их немного), - служебными словами.

Апробация: работы осуществлялась в форме сообщений на заседаниях кафедры балкарского языка и литературы, теоретического семинара кафедры "Проблемы карачаево-балкарской филологии", а также в виде докладов на научных конференциях: Северо-Кавказская региональная научная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых "Перспектива - 2000" (Нальчик); Региональная научная конференция "Языки и литература народов Северного Кавказа: проблемы

изучения и перспективы развития" (Карачаевск, 2001); Вторая межвузовская научная конференция "Региональное кавказоведение и тюркология: традиции и современность" (Карачаевск, 2001); Региональная научная конференция, посвященная 85-летию К.Ш. Кулиева (Нальчик, 2002); Всероссийская научно-практическая конференция студентов, аспирантов и.молодых ученых "Перспектива -2002" (Нальчик). По теме диссертации опубликовано 8 работ.

Структура диссертации обусловлена вышеуказанными целями и задачами и состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и списка сокращений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во введении определяются цель и задачи, объект, предмет и метод исследования, актуальность темы, научная новизна, теоретическая и практическая значимость диссертации, формулируются положения, выносимые на защиту.

Первая глава диссертации посвящена проблемам словообразования наречий в тюркских языках.

В первом параграфе рассматривается отношение адвербиализации к лексикализации, конверсии и транспозиции. Отмечается, что в исследуемых языках лексикализация касается большинства грамматических форм знаменательных частей речи, поэтому она охватывает как адвербиализацию, так и другие подобные явления (адъективацию, субстантивацию и т.д.). Это дает основание для утверждения, что лексикализация шире адвербиализации. Однако, если учесть, что адвербиализуются не только грамматические, но и словарные формы слов (прилагательных, существительных и глаголов), то по своей распространенности она не уступает лексикализации.

Во втором параграфе анализируется образование наречий путем лексикализации грамматических форм слов и аффиксации. Здесь указывается, что в тюркологии принято считать: формы пространственных падежей зародились именно как падежные, а затем в процессе функционирования в качестве обстоятельства переродились в наречия (Дмитриев 1948; Севортян 1956; Кононов 1960). С нашей точки зрения, абсолютное большинство этих форм возникло не на уровне морфологии словоизменительной, а с самого начала создано как наречие по подобию и образцу внешне сходных, действительно изолированных и лексикализованных форм падежей на уровне собственно деривационной морфологии. Например, наречия узакъгьа, кенгнге "далеко", жууукъгьа "близко", бошха "зря, попусту", алангьа "туда", былайгъа

"сюда" и т.п. представляют собой лексмкализованные формы направительного падежа, лексемы алгьа "вперед", "вначале", артха "назад", "впрок", бирге "вместе"; узакъда, кенгде "вдали", жууукъда "вблизи", ингирдс "вечером", тющде "в полдень", ёмюрде "вечно", алайда "таи", бы лайда "здесь" и т.п. - местного падежа, слова же типа узакъдан, кенгден "издали", жууукъдан "с близкого расстояния", жангыдан "снова", кёлден "наизусть", бошдан "зря", башдан "сначала", аздан "чуть, еле, едва", алайдан* "оттуда", былайдан-"отсюда", алдан"спереди", "сначала", артдан "сзади", "потом, после", бирден "разом, оптом ", "одновременно ", "вместе " - исходного падежа.

Многие из таких производных слов как собственно падежные формы немыслимы не только по своей современной природе, но и генетически: ср. кар.-балк. ёргеден "сверху", энишгеде "внизу", артдагьа "впрок, про запас", киргиз, кечке "к вечеру", мурунтан "издавна"* ног. йогарыдан "сверху", тоьменде "внизу" и т.п., производные основы которых (ёрге "вверх, наверх", энншге "вниз", артда "потом, затем", кеч "поздно", мурун "раньше, прежде", йогары "вверх", тоьмен "вша"), однозначно охарактеризованы как наречия и совершенно не поддаются ни субстантивации, ни адъективации. В составе сходных наречий падежный аффикс носит явно словообразовательный характер.

Наречия, образованные путем лексикализации пространственных падежей, и наречия, образованные путем аффиксации, внешне неразличимы, видимог поэтому почти во всех грамматиках и даже теоретических работах они расцениваются как один способ словообразования - аффиксация.

Причина того, что производные наречия не рассматриваются в словообразовательной морфологии, объясняется следующими обстоятельствами: 1) структурно-семантические типы сходных наречий не выявлены; 2) не вскрыта их подлинная словообразовательная природа; 3) в силу этих факторов не доказана правомерность их описания в разделе современной словообразовательной морфологии.

Вряд ли можно согласиться с существующим мнением, согласно которому все наречия, имеющие аффиксы пространственных падежей, образованы в период зарождения и формирования наречий как части речи, т.е. в то же время, когда появились корневые наречия (аз "мало", кёп - куп "много", бек ~ бик "очень", эрте - иртэ "рано" и др.) и являются остаточным явлением, не имеющим отношения к современному словообразованию.

С нашей точки зрения, падежные формы, бытующие ныне как наречия, за малым исключением, относятся к сравнительно позднему периоду развития тюркских языков. Это подтверждают следующие

факты: 1) их производящие основы не синкретичные корневые морфемы (типа аз - ""худеть"' и аз "мало", кёп - куп -"опухать" и кёи ~ куп "много"), а наречия, которые, как правило, не допускают падежного оформления и образованы, следовательно, в тот период, когда наречие уже сложилось как самостоятельная часть речи, о чем свидетельствуют самые ранние письменные памятники тюркских языков (Абсалямов 1975); 2) тюркские языки, в том числе и близкие друг к другу, даже региональные варианты одного и того же языка, не совпадают по составу сходных наречий; 3) если образование наречий путем лексикализации падежных форм - явление остаточное, то количество таких наречий должно было убывать. Однако в действительности их становится все больше.

Причину изоляции падежных форм тюркологи объясняют по-разному. Так, Н.К. Дмитриев видит ее в лексической сочетаемости их (Дмитриев 1948). Действительно, она может способствовать изменению значения формы: ср. чалгъыгьа» къара "смотреть на косу", "ухаживать за косой" и чалгъыгьа чыкъ"выйти на сенокос". В первом словосочетании форма чалгъыгьа (дат. пад.) употреблена в своем обычном (грамматическом) значении, а во втором - синтагматически обусловленном, которое исчезает с устранением данного единичного управляющего глагола, и форма воспринимается в своем обычном значении. Подобные окказиональные лексико-синтаксически обусловленные значения могут перерастать в одно из частных значений производящей основы (ср. чалгьы башланды "начался сенокос" и чалгьы сынды "коса сломалась "), но не могут изменить ее назначение, а тем более - категориальную принадлежность к существительному.

Э.В. Севортян считает, что рассматриваемые формы шолировались благодаря употреблению их в роли обстоятельства (Севортян 1956).

А.Н. Кононов высказывает двоякое суждение: с одной стороны, разделяет мнение Н.К. Дмитриева, а с другой - утверждает, что пространственные падежи изолируются и переходят в наречия "в силу своего грамматического значения'' (Кононов !960).

На наш взгляд, причина изоляции форм пространственных падежей кроется в том, что обстоятельственное значение их, по которому они функционально соприкасаются с наречиями и на базе которого возникают изолированные их формы, находится в зависимости от характера лексического значения конкретных именных основ, взаимодействующего с обстоятельственным значением падежа в двух разных началах: 1 Организованно и 2) индивидуально. Ср. кар.-балк., например: 1) локальное значение местного падежа, которое регулярно лишь при названиях строго определенного семантического профиля -

пространства (орамда "на улице"), помещения (отоуда "в комнате"), вместилища (шешада "в бутылке") и т.п.; значение хронологических границ, которое характерно для местного падежа лишь при названиях времени, обычно имеющих свое количественное определение (он жылда "в течении десяти лет"; беш. кюнде "в течении пяти дней"), где обстоятельственное значение возникает как типовое грамматическое значение данной формы, хотя оно и согласовано с характером лексического значения имен; 2) разрозненные формы типа татар, кбчкб "еле-еле" ( коч-"сила"), киргиз. кундо "каясдый день" (кун "день"), где в отличие от предыдущего случая значение падежа, имеющее с ним хотя и отдаленную, но явственную связь, входит в частные отношения с лексическим и категориальным значением основы, заслоняя ее прежнее значение и категориальную принадлежность и тем самым действительно отрывая данную форму от ее истоков.

В первом случае падеж остается самим собой, хотя данное значение и ограничено лексически: обстоятельственные значения пространственных падежей, хотя они и возникают благодаря определенной лексической сочетаемости формы, не затрагивают ни лексического, ни категориального значения основы, от которой образована последняя.

Обстоятельственные значения,.исходя из которых принято сводить их функции без всяких оговорок только к выражению в предложении синтаксической категории обстоятельства, не составляют сущности ни одной из общепризнанных форм тюркских деепричастий, выражающих способ действия, значения способа или образа действия накладываются на лексико-семантическое и категориальное значения глагола как предикативной единицы, не нарушая его тождества как слова, исключая. лишь редкие случаи лексикализации отдельных форм на -и и на -а/-е, -и, насчитывающих в каждом из тюркских языков не более двух десятков и действительно порвавших всякую связь с глаголом как с частью речи. Остальные же адвербиализованные деепричастия, которых, судя по данным словарей, в несколько раз больше их, возникли на базе разрозненных форм деепричастия и относятся к грамматически организованному словообразованию. Лексикализация деепричастия вызвана в принципе теми же причинами, которые относятся и к изоляции и адвербиализации форм пространственных падежей.

Третий параграф посвящен разграничению лексикализованных и нелексикализованных форм падежей и деепричастий, в котором на основе анализа исследований, посвященных словообразованию, и грамматик тюркских языков делается вывод: словоизменительная и словообразовательная функции падежных форм и деепричастий слабо

разграничены, потому что "в отношении определения границ словообразования и словоизменения в тюркских языках ни в общетеоретических исследованиях, ни в разработках конкретных грамматик нет еще общих устоявшихся положений" (Баскаков 1986).

Анализ фактологического материала показывает, что нечетко разграничиваются не только лексикализованные и нелексикализованные падежные и деепричастные формы, но и наречия, образованные от этих форм, и служебные имена.-

При решении вопроса лексикализации указанных грамматических форм следовало учитывать изолирование словоформы от производящей основы и остальных ее словоформ, а также от системы форм той части речи, к которой относится эта словоформа. Так, например, словоформа аямай ~ аябай в значении "беспрестанно, неустанно4" изолирована от производящей основы ая - "жалеть, щадить кого что-; жалеть, отдавать что кому, скупиться; экономить, расходовать экономно; оберегать" и остальных ее словоформ, а также от системы глагольных форм на -май/-мей, поэтому лексикализовалась и перешла в наречие. Однако не все тюркологи следуют этому правилу, а руководствуются переводим остью описываемых форм на русский язык отдельными словами - наречиями. Поэтому многие бесспорные грамматические формы квалифицируются ими как словарные единицы.

Отнесение служебных имен некоторыми тюркологами к самостоятельным лексическим единицам - наречиям связано следующими обстоятельствами: 1) некоторые служебные имена употребляются без аффикса принадлежности 3-го лица единственного числа: кумык, арагьа кир "войди в середину', кар.-балк. ортагьа сал "поставь на середину; 2) большинство их бытует в своем ведущем лексическом значении, выражая пространственные и временные отношения наравне с общепризнанными знаменательными словами: ср. орта ~ орто ~ урта ~ ара "середина" и жан - ян ~ ён "сторона" (тау / таг, тав) жаныиа (янына, йогуна "в сторону гор") и т.п., в совокупности с которыми они составляют единый семантический разряд слов, заметно видоизменяющий значения пространственных падежей; 3)составители русско-тюркских словарей при переводе слов, в том числе и наречий, старались находить более точные эквиваленты (напр., в "Русско - карачаево-балкарском словаре": внутрь "ичине", внутри "нчинде", изнутри "ичинден"), а тюркско-русских и толковых словарей тюркских языков руководствовались данными русско-тюркских словарей, авторы же грамматик и монографий при описании наречий -всеми этими словарями. Поэтому эти грамматические формы были квалифицированы как словарные.

Следует иметь в виду, что, употребляясь изолированно, т.е. без предыдущего определения, некоторые служебные имена переходят в , наречия. При этом свое значение они выражают независимо от других слов, самостоятельно; прежнее конкретное их значение абстрагируется, и они реализуются в значении обстоятельства места и времени: хакас, соонда "сзади", "позадисоонда коршд! "показался сзади"), киргиз астыга "вперед" (астыга чыкты- "вырвался вперед"). В служебных именах соонда, астыга аффикс потерял свое значение принадлежности и вошел в состав основы (первичной).

Имена существительные в тюркских языках, как правило, могут употребляться с аффиксом принадлежности. Однако из них лексикализуются только те, функционирование которых ограничено третьим лицом (кар.-балк. заманында "вовремя", тереннден "неправильно, превратно", киргиз, кышында "зимой", эртесинде "наутро", кечинде "вечером"), что не учитывается в большинстве исследований.

В тюркологии продолжает оставаться спорным и вопрос о возможности употребления изолированных падежных форм во множественном числе и их лексикализации. Некоторые, исследователи доказывают возможность употребления этих форм во множественном числе (Гочияева 1973; Давлетов 1980), более того, считают, что аффикс множественности не разрушает их наречности, так как придает им значение приблизительности (Абсалямов 1981).

Однако значение приблизительности не выражается абсолютным большинством изолированных падежных форм, употребляющихся во множественном числе, к тому же оно не является достаточным основанием для лексикализации грамматической формы слова.

Объектом изучения в четвертом параграфе является соотношение конверсии и адвербиализации словарных форм слов. Вопрос о конверсии и ее отношении к адвербиализации (также и субстантивации, адъективации и т.п. явлениям) является спорным в тюркском языкознании. Почти до 70-х годов XX в. одни исследователи трактовали конверсию как остаточное, исчезающее явление, характерное только для древнего периода развития тюркских языков (Батманов 1936; Севортян 1955), другие как функциональное явление, не влияющее на тождество слова (Дмитриев 1948; Кононов 1960), третьи как явление синкретичное, согласно которому слова типа амаи (яман — жаман) "плохой" (аман адам "плохой человек") и аман (яман ~ жаман) "плохо" (аман окъу "учиться плохо"), тар (тор ~ дар) "узкий" (тар жол "узкая дорога") оцениваются как слова, которые совмещают в себе значение как прилагательного, так и наречия (Мелиоранский 1899; Баскаков 1979;

Щербак 1977; Кайдаров 1976). Лишь начиная с конца 70-х годов слова, соотнесенные одновременно с двумя (или более) частями речи, квалифицируются как лексико-грамматические омонимы (Ганиев 1969; Юлдашев 1972; Гузеев 1985 и др.), так как убедительно доказывается, что количество таких слов не только не убывает, а наоборот, увеличивается, этимологическое тождество полифункциональных слов, исходя из которого некоторые исследователи относили их к какой-либо одной части речи, не имеет никакого отношения к их современной природе, к бытованию в рядах разных частей речи, в том числе прилагательного и наречия, глагола и наречия, существительного и наречия.

О несостоятельности теории синкретизма говорит тот факт, что сторонники ее сами стали сомневаться в правомерности данной теории, постепенно отходить от нее и признавать конверсию (Севортян 1974; Кононов 1980). К тому же наиболее сведущие языковеды не приемлют эту теорию и считают, что комплексных значений в действительности не существует (Юлдашев 1972; Серебренников 1979).

На основании изложенного мы считаем; что в тюркских языках наречия, формально совпадающие с прилагательными, существительными и глаголами и имеющие генетическую связь с ними, образованы от последних. Это подтверждают и следующие факты: существительные, как правило, не конвертируются в прилагательные, наречия - в существительные, именные части речи в глаголы.

Материал тюркских языков показывает, что конверсия прилагательных в наречия осуществляется в более широких масштабах, чем конверсия существительных и глаголов в наречия. Тем не менее в наречия; из этих частей речи переходят только строго определенные группы: из прилагательных только качественные, исключая прилагательные, выражающие признак или свойство в соотнесении исключительно с предметом или лицом: они в позиции перед глаголом не употребляются; • из существительных только обозначающие времена суток (в карачаево-балкарском языке - и времена года); из глаголов -единичные корневые и производные на -шс.*аз - "худеть" - аз

"маю", кёп "пухнуть" - кёп "много", тутуш "бороться (спорт.)" (тут "держать кого- что") - тутуш "сплошь, целиком", 1£ЫЗЫ1£ "интересоваться, увлекаться чем-л. " (1£ЫЗ - "накаляться, раскаляться") - |у>13Ы1£ "интересно, забавно".

Результаты изучения перехода прилагательных, существительных и глаголов в наречия по конверсии вкратце сводятся к следующему: 1) сохраняется материально-семантическая связь между исходным и производным словами; 2) происходит изменение лексической семантики производного слова по сравнению с исходным; 3) изменяется

сочетаемость конвертированного слова; 4) изменяется парадигма слова, т.е. переходящее слово принимает все морфологические признаки той части речи, в которую переходит; 5) в большинстве случаев в наречия (а также другие части речи) переходят многозначные слова и обычно одно из их значений; 6) отдельные формы исходного или конвертированного слова изолируются- и лексикализуются: узакъ "далекий" (узакъда "вдали", узакъгъа "вдаль", узакъдан "издалека") - узакъ "далеко"; 7) конвертированное слово в свою очередь тоже может конвертироваться: башха: (башка ~ баш^а) "иной, другой" -башха (башка ~ баш 1$а) "отдельно, врозь" > башха (башка - баш^а) "кроме" (послелог); 8) во многих случаях имеются специальные модели, предназначенные для перехода определенных семантических групп из одной части речи в другую, в том числе и наречия: башкир. -анЛен: нэшсрен "тайно" (йэшерен, - "прятаться"), кабала и. "спешно" (кабалан - "спешить"); кар.-балк. -лы/-ли: за\\\"умно, сообразительно" (эсли "умный, сообразительный"), . тынгылы» "основательно, обстоятельно" (тынгылы "основательный, обстоятельный"); кумык. -ык/-ик: ачыкъ "открыто" (ачыкъ, "открытый"), сувукъ - "холодно" (сувукъ "холодный").

Во второй главе дается лексико-семантическая характеристика наречий, имеющих формы падежей и деепричастий.

Первый, параграф) посвящен структурно-этимологическому анализу данного типа наречий. В нем указывается,, что наречия, как и слова других частей речи, бывают непроизводными и производными. Однако в наречиях непроизводных намного меньше, чем в других частях речи. К тому же большинство из них неразложимо только с точки зрения современного состояния языка, исторически же они были производными: ады "туда", бе^п "сюда", эртте "давно", "рано", нчкерн "внутрь", огьары "вверх, наверх", къанды "куда", къайда "где", тууда "прямо", "правильно", асыр_ы "счишком", чюйде "наизнанку", керл» "далеко; прочь", учхара. "вскользь", "непрочно", тышхары "наружу". Как видно, в одних из подобных наречий необъяснима, корневая, в других аффиксальная, а в третьих и та, и другая части. В современных тюркских языках непроизводных по структуре наречий очень мало: кёп "много", аз "мало", тап "нормально", тюз "прямо", "верно", "правильно", терс "неправильно", тынч "тихо", бош "зря, впустую", жаи "летом", къыш "зимой" и др. Однако с точки зрения семантики производны и они: образованы, от глаголов (кёп -"разбухать", аз. "худеть"), прилагательных (тап "нормальный", тюз "прямой", "верный", "правильный'), существительных (жай "лето", къыш "зима").

Этимология ряда непроизводных наречий продолжает оставаться дискуссионной. Тем не менее большинство исследователей считает, что

1) элементы -ра/-ре, -ры/-ри в приведенных наречиях (с вариантами в разных тюркских языках) являются остатками форм древнетюркского директива,

2) -ра/-ре возводится к слову ара "середина, промежуток", -ры/-ри~к слову йер ""место";

3) аффикс -гъа, -къа, -ха1-ке образовался от -гьару, -къару следующим образом; -гьару > -гъар > -атт.е. аффикс -гьару, -къару был постепенно вытеснен аффиксом -гъа, -къа;

4) -тып/-тип - остаток староуйгурского исходного падежа на -дыи/-дин.

Во втором разделе рассматриваются разряды наречий по значению не по традиции (обстоятельственные и определительные): определительные, обстоятельственные и местоименные. Последний разряд выделен с учетом основной семантической функции наречий -функции указания признака или функции называния самого признака.

Определительные наречия различаются по качеству (киргиз, тездеп "быстро", кар -балк. къычырып "громко"), количеству (татар, берэрлэп "по одному", киргиз, сегиздеп "по восемь"), образу и способу совершения действия (ног. эситтирип "вслух", кумык, лавлап "вразвалку")г степени (кар.-балк. асыры "слишком, чересчур", татар, канганчы; "вдоволь", кумык, гьатдан озуп "чрезмерно"), обстоятельственные - по времени (кар-балк. эртте "рано", "раньше", татар, куптэн "давно, издавна"), месту (татар, шушында "здесь", киргиз. а11да1 "там"), причине (ног. акмаклыктан "по глупости", кар.-балк. йошунзи"зря, попусту"), цели (кумык, ачыугьа "назло", киргиз, атайлаш "специально"). Среди местоименных наречий выделяются вопросительные (къайда? "где?", къайры? "куда?, неге?' "почему!"), относительные (къайда "где", къайры "куда", неге "почему"), определительные (кар.-балк. бир-бирдс "иногда", кумык, гьар ерде "везде"), указательные (мында "здесь", бери "сюда", анда там"), неопределенные (кар.-балк. жер-жерде "кое-где", кумык, къайда буса'да "куда-либо"), отрицательные (татар. (шчкайда-"нигде", кумык, бир ерге де "никуда").

В третьем параграфе дается общая характеристика словообразовательных возможностей наречий, описываются способы образования их от падежных и деепричастных форм.

В сравнении с существительными, прилагательными и глаголами наречия в тюркских языках обладают незначительным словообразовательным потенциалом. Наиболее продуктивные словообразовательные модели наречий связаны с формами

пространственных падежей существительных и прилагательных. Доля деепричастий в образовании наречий менее значительна, а падежных форм местоимений и числительных вовсе незначительна.

Простые наречия, имеющие формы падежей и деепричастий, образуются семантико-морфологическим, аффиксальным, лексико-семантическим способами, сложные - путем словосложения и редупликации.

Семантико-морфологический способ словообразования является одной из трех разновидностей семантического способа (другие лексико-семантический, морфолого-синтаксический или конверсия), который осуществляется при лексикализации грамматических форм слов, а для наречий - форм пространственных падежей' и деепричастий: ёмюрге "навеки" (ёмюрге - дат. п. сущ. ёмюр "век"), узакъда "вдали" (узакъда -мест. п. прил. узакъ "далекий"), аямай "очень; здорово" (деепр. от гл. ая -"жалеть"), омнап "в шутку" (деепр. от гл. ойна - "шутить"), чапханлай "бегом", "мигом, моментально" (деепр. от гл. чап -"бегать").

Наречия на -лап1-леп (-дап/-деп) по внешней форме напоминают первичные деепричастия. Многие из таких форм в ходе развития языка стали употребляться в значении наречий: киргиз, акырындап "тихо; медленно; постепенно"(акырында - "замедлять" + -п), татар, ваклап "в розницу" (вакла - "размельчать, дробить"). Для того чтобы отличить наречия, образованные при помощи аффикса -лапАлеп' (-дапАдеп), от наречий - изолированных форм деепричастий, следует иметь в виду, что первые, в отличие от вторых, не имеют глагольной формы, не содержат глагольного оттенка в значении, образуются только от именных основ: башкир, азлап "понемногу" (аз "мало, немного"), киргиз, жылдан "годами" (жыл "год"). Формы азла, жылда в этих языках не существуют.

Разграничение этих двух видов наречий важно для определения способа их образования: наречия с аффиксом -лапАлеп (-дапЛдеп) образованы по аффиксальному способу, а с аффиксом -л - по семантико-морфологическому.

Словообразовательные возможности падежных аффиксов в тюркских языках не совпадают. Так, с аффиксом местного падежа от непроизводных основ существительных наречия образуются во всех тюркских языках, а от субстантивных прилагательных на -гъыЛги, -хы, -та - в основном только в карачаево-балкарском языке: жайгъыда "летом", кечегиде "ночью", эрттеннгиде "утром" и др. От наречий -изолированных форм падежей новые наречия образуются только в карачаево-балкарском языке; алгьадан "сначала" (алгьаЛ "вначале"),

артдагьа "впрок; про запас" (артда "потом, затем") и др. Аффикс дательнонаправителыюго падежа -на/-пе производит наречия от основ существительных с аффиксом принадлежности 3-го лица в большинстве тюркских языков, а от прилагательных с этим же аффиксом - только в карачаево-балкарском и кумыкском языках: кар.-балк. терсине, къынгырына "вкривь", тышына "наружу";, кумык, генгине "вширь", къаршысына "наперекор", гёнделеиине "поперек" и др.

Лексико-семантическнй способ»словообразования заключается в том, что разные значения одного и-того же слова в результате их изменений превращаются в разные слова .-• омонимы. Расщепление слова на два слова - омонима протекает постепенно, поэтому образование семантических омонимов предполагает "промежуточные явления между многозначностью и омонимией" (Новиков, 1987). Исходя из этого, во многих случаях можно говорить о процессе омонимизации значений слова, когда они уже не обнаруживают прочной, регулярной связи, но еще не стали настоящими омонимами. С нашей точки зрения, значения татарского, кумыкского и ногайского наречия бердэн ~ бирден "разом, сразу" и "вдруг, внезапно, неожиданно" находятся в процессе омонимизации. Что касается значений "даром, бесплатно" и "вдруг, внезапно", выражаемых карачаево-балкарским наречием алайына, то между ними смысловая связь уже утрачена, хотя оба они обозначают образ действия, следовательно они омонимы. Ср.: Къонакъ бизге илляула келтириучю эдн хакъсыз, алайына (Отарланы К.) "Конак привозил нам игрушки бесплатно" и Алайына ат, элгенип, бир жапына сскирдн (Кациланы X.) "Вдруг конь, испугавшись» шарахнулся в сторону". .

Наречия, образуемые способом словосложения, подразделяются на копулятивные и детерминативные. Первые образуются путем сложения синонимичных деепричастий (кар.-балк. ойнап-кюлюп "в гиутку", киргиз, ыйлап-сыктап "со слезами") и антонимичных местоимений (ног. анда-мунда "изредка", башкир. унга-Ьулга "во все стороны"), вторые, которые имеют много разновидностей, сочетанием местоимения и существительного (киргиз, ол жерде "там", узб. шу вактда "сейчас"), числительного бир и существительного (кар.-балк. бир жол "однажды", кумык, бир ягъадан "подряд"), наречия и послелога (башкир, кяптэн бире "издавна", киргиз, эзелтен бери "искони"), отрицательной частицы и местоименного наречия (кумык, бир ерде де "нигде", кар.-балк. бир заманда да "никогда"), имени существительного и деепричастия (татар. кулак биреп "внимательно", кар.-балк. кюн озцурмпй "каждый день"), прилагательного с деепричастием (киргиз, кош колдоп "двумя руками", кумык, къарапгы болгъуича "засветло"), сочетанием деепричастий

(кар.-балк. бил.мей тургьанлай "неожиданно", татар. курз турып

"нарочно, заведомо", "на глазах (у всех)", существительных (кумык, гече ортада "в полночь", кар.-балк. аякъ юсюиде "на ногах; стоя").

Наречия-повторы, построенные на основе имен в

пространственных падежах и деепричастий, составляют значительную часть производных наречий тюркских языков и имеют три основных разновидности: 1) наречия - полные повторы, 2) наречия - повторы с фономорфологическим изменением второго компонента и 3) наречия -повторы с различным морфологическим оформлением компонентов.

Первые образуются от лексикализованных (татар, азлап-азлап "понемногу", ног. кайта-кайта "повторно, неоднократно") и нелексикализованных (хакас, хатаи-хатап "снова и снова" (хатаи "повторяя"), кар.-балк. биле-биле "значительно; заметно" (биле "зная"), деепричастий, реже - от лексикализованных фо_рм'падежей (киргиз. кундо - кундо "ежедневно", башкир. кбскэ - кбсю "еле-еле, едва, насилу").

У вторых, в отличие от первых, реальное лексическое значение имеет только первый компонент, а второй служит своеобразной рифмой к нему: киргиз, алда-жалда "еле", кар.-балк. юочден-бутдан "едва; насилу", башкир, анда- Ьанда "изредка".

Третьи являются самыми распространенными среди парно-повторных наречий и имеют несколько структурных разновидностей, образуемых из парного сочетания существительных (кар.-балк. ёмюр-смюрге "навеки", азерб. уз-узэ '"лиг/ом к лицу"), наречий (киргиз, аз-аздан "понемногу 1 татар, борон-бороннан "издавна"), числительного бир (кар.-балк., ног. бир-бирде "иногда", татар, бергэ-бер'"один на один"), прилагательных (ног. туврадан-тувра "напрямик", кар.-балк. бекден-бек "накрепко") и др.

В третьей главе рассматриваются структурно-семантические особенности наречий, образованных по конверсии.

Первый параграф содержит общие сведения о семантическом развитии слова в связи с образованием наречий по конверсии. В частности, отмечается, что при анализе переходных явлений среди частей речи семантический фактор является важнейшим, что почва для перехода одной части речи в другую в результате семантического развития подготавливается случаями регулярного употребления одной лексико-грамматической единицы в функционально-синтаксической позиции другой. В связи с этим следует говорить о двух стадиях конверсии. На первой слово лишь частично утрачивает арсенал своих исконных грамматических категорий, поэтому не до конца приобретает новые категориальные признаки. В этот период складывается

ситуативно-контекстуальная (окказиональная) конверсия. Вторая стадия характеризуется тем, что слово, входя в совершенно иную грамматическую сферу, перенимает все ее лексико-семанпгческие особенности, морфолого-синтаксические признаки, лишается морфологической членимости, следовательно, и былой значимости своих морфем. Таким образом складывается постоянная: (узуальная), системообразующая.конверсия, при которой слово переходит,в другую лексико-грамматическую категорию.

Во втором параграфе характеризуются структурные типы наречий, образованных по конверсии, а также рассматривается проблема определения производности в рядах конверсионных омонимов, включающих наречие.

В наречия по конверсии переходят как непроизводные, так и производные существительные, прилагательные и глаголы, причем вторые значительно чаще, чем первые. По данным словарей многозначность у наречий - изолированных форм падежей развита больше, чем у наречий, образованных по конверсии. Видимо, этим и объясняется способность к омонимизации значений многозначных наречий первого типа.

Адвербиализация имен прилагательных является продуктивным способом образования наречий в исследуемых языках. Значительную часть наречий в них составляют именно наречия, образованные по конверсии от имен прилагательных, особенно производных, обозначающих . нравственно- интеллектуальные признаки человека, признаки пространства и места, внешние качества. При этом у абсолютного большинства таких наречий значения полностью совпадают со значениями.исходных имен прилагательных. Однако встречаются и случаи, когда у исходного слова значений меньше, чем у производного. Это свидетельствует о том, что отдельные производные слова способны развивать новые значения самостоятельно, за счет метафоризации и метонимизации., . :

Наречий, образованных от глаголов по конверсии, значительно меньше, чем от прилагательных. Выявлено, что от одних глаголов по конверсии образуются только наречия, а от других - прилагательные, и наречия, при этом одни наречия образуются непосредственно от глаголов (караим, тэз - "ждать" - "скоро, быстро, поспешно"; киргиз, кынай -"завалиться на одну сторону" - "неплотно, косо"), другие - от прилагательных (кар.-балк. жууаш "усмиряться" - "покорный, смирный" - "спокойно, смирно"), от третьих - наречия одновременно с прилагательными (жут "глотать"- "алчный, жадный"II "жадно").

Наречия редко образуются от существительных по конверсии. В основном среди них встречаются существительные, обозначающие времена суток, еще реже (только в карачаево-балкарском языке) -времена года: кече "ночь" - "ночью", кюндюз "день" - "днем" (татар. кондез "обед, обеденное время" - "днем"), кар.-балк. кюз "осень" -"осенью", къыш "зима"-"зимой". •

Определение исходного и производного слов в рядах конверсионных омонимов, в том числе и включающих наречие, бывает затруднительным для тюркских лексикографов, так как этот вопрос не изучен в тюркском языкознании: Без решения же его невозможно полное и правильное выявление значений-многозначных слов, в том числе и наречий, и установление семантических отношений между ними. Материал тюркских языков показывает, что при определении становления значений слов, возникших по конверсии, применимы семантический (в большей степени) и логический критерии. Например, наше исследование показало; что в тюркских языках имена существительные редко конвертируются в наречия, наречия - в прилагательные. Наречия, как и именные части речи, не конвертируются в глаголы, конверсия же прилагательных в наречия и существительные распространена довольно широко. Имеет место также переход знаменательных частей речи в служебные. На основании этих фактов мы пришли к заключению: 1) конверсионные пары, состоящие из глагола и наречия, прилагательного и наречия, существительного и наречия, должно замыкать наречие; 2) омонимичные группы, состоящие из существительного, прилагательного и наречия, а также глагола, прилагательного и наречия - существительное; 3) в омонимах, образованных по конверсии, служебные слова должны замыкать ряд.

В четвертом; параграфе выявляются и описываются типы конверсионных омонимов, включающих в свой состав наречие, а также их количественный и частеречный состав. Вопрос о том, сколько слов, принадлежащих разным частям речи, может одновременно соотноситься по конверсии, не имеет однозначного решения. Между тем он важен потому, что без его решения нельзя понять истинную сущность конверсионного словообразования. Решение этого вопроса зависит от того, включать или не включать адвербиализацию (и подобные ей явления) в образование слов по конверсии. Сторонники мнения, согласно которому эти явления не относятся к конверсии, считают, что могут соотноситься только две части речи - в основном глагол и существительное.

Мы разделяем мнение тех исследователей, которые эти явления относят к конверсии в том случае, когда речь идет об образовании

паремий (как и других частей речи) не путем лексикализации грамматических форм слов, а путем переосмысления их. Поэтому считаем, что по конверсии может соотноситься большое количество слов, например, в тюркских языках -. до пяти. При этом наиболее распространены ряды из трех слов, четырех - и пятичленные ряды встречаются редко; кар.-балк. къуру - "высыхать", "уничтожаться, исчезать, отмирать" (перен.) - къуру "пустой, порожний" - къуру "пусто, ни с чем, без ничего ", "порожняком " - къуру "всегда, все время, постоянно" - къуру "только, лишь, - только лишь" (част.), киргиз., казах. и^ьпьщ - "заинтересоваться, проявить интерес"- 1^ызы1£.' 'интересный, заоавный " - 1^ЫЗЫ1£ "интересно, забавно"- 1£ызь||£ "потеха, забава".

В. заключении подведены итоги проведенного исследования, которые сводятся к следующему:

Адвербиализация' связана с лексикализацией, конверсией и транспозицией. Она результат лексикализации и конверсии, а не транспозиции. Следовательно, транспозиция в отношении к лексикализации и конверсии - понятие родовое.

Абсолютное большинство наречий, имеющих падежные и деепричастные формы, возникло не на уровне словоизменительной, а на уровне деривационной морфологии по подобию и образцу внешне сходных, изолированных и лексикализованных форм падежей и деепричастий. При решении вопроса лексикализации указанных форм следует учитывать изолирование словоформы от производящей основы и остальных ее словоформ, а также системы форм той части речи, к которой относится эта словоформа.

Непроизводных по структуре и семантике наречий в тюркских языках очень мало, определенную часть из них составляют древние слова, не поддающиеся этимологизации с точки зрения современных языков. :

Наречия образуются не только аффиксальным, лекспко-семантнческим способами и способом словосложения, но и семантико-морфологическим, морфолого-синтаксическим (или конверсионным) способами и способом редупликации. Значительная часть наречий представляет собой конвертированные прилагательные, меньше представлены конверсивы - глаголы и существительные. При определении становления значений слов, возникших по конверсии, следует руководствоваться семантическим и логическим критериями.

Разные части речи характеризуются различным словообразовательным потенциалом относительно конверсии.

Конверсионные пары, состоящие из глагола и наречия, прилагательного и наречия, существительного и наречия, должны

замыкаться наречием; омонимичные же группы, содержащие с своем составе глагол и прилагательное, существительное и глагол, прилагательное, существительное, наречие - существительным. Ряды конверсионных омонимов, содержащие наречие, имеют от двух до пяти слов. При этом более распространенными являются ряды, состоящие из двух-трех слов, менее - из четырех-пяти, которые, как правило, замыкаются служебным словом.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:

1. К вопросу об адвербиализации деепричастий в карачаево-балкарском языке // Материалы Северо-Кавказской региональной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых "Перспектива - 2000". - Нальчик, 2000.- С. 94-96.

2. Основные причины, влияющие на адвербиализацию деепричастий в карачаево-балкарском языке // Материалы СевероКавказской региональной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых "Перспектива - 2000". - Нальчик, 2000.- С. 96-97.

3. Адвербиализация падежных форм в карачаево-балкарском языке // Языки и литературы народов Кавказа: Проблемы изучения и перспективы развития. Материалы региональной научной конференции. -Карачаевск: ИПЦКЧГПУ,2001.-С. 131-133.

4. Сложные наречия, образованные сочетанием слов, в карачаево-балкарском языке // Языки и литература народов Кавказа: Проблемы изучения и перспективы развития. Материалы региональной научной конференции. - Карачаевск: ИПЦ КЧГПУ, 2001. -С. 195-197.

5. Способы образования наречий от других частей речи (на материале карачаево-балкарского языка) // Региональное кавказоведение и тюркология: Традиции и современность. Материалы второй межвузовской научной конференции.- Карачаевск: ИПЦ КЧГПУ, 2001.-С. 151-153.

6. О переходе прилагательных в наречия (на материале карачаево-балкарского языка) // Материалы Всероссийской научной, конференции студентов, аспирантов и молодых ученых "Перспектива - 2002". -Нальчик, 2002. - С.57-60.

7. Об адвербиализации деепричастий в карачаево-балкарском языке // Материалы региональной научной конференции, посвященной 85-летию со дня рождения К.Ш. Кулиева. - Нальчик: КБГУ, 2002. - С. 155158.

8. Адвербиализация (на материале карачаево-балкарского языка). -Нальчик: КБГУ, 2004. - 23 с.

Сдано в набор 16.09.04. Подписано в печать 17.09.04. Гарнитура Тайме. Печать трафаретная. Формат 60х847|6. Бумага писчая. Усл. п.л. 1,1. Тираж 100. Заказ №942.

Типография Кабардино-Балкарской государственной сельскохозяйственной академии

Лицензия ПД № 00816 от 18.10.2000 г.

pi 7020

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Киштикова, Любовь Хизировна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. ПРОБЛЕМЫ СЛОВООБРАЗОВАНИЯ НАРЕЧИЙ В

ТЮРКСКИХ ЯЗЫКАХ.

1.1. Адвербиализация и ее отношение к лексикализации, конверсии и транспозиции.

1.2. Образование наречий путем лексикализации грамматических форм слов и аффиксации.

1.3. Образование наречий и разграничение лексикализованных и нелексикализованных грамматических форм слов.

1.4. Конверсия и адвербиализация словарных форм слов.

Выводы по первой главе.

Глава 2. ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА

НАРЕЧИЙ, ИМЕЮЩИХ ФОРМЫ ПАДЕЖЕЙ И ДЕЕПРИЧАСТИЙ

2.1. Структурно-этимологический анализ наречий.

2.2. Разряды наречий по значению.

2. 3. Словообразование наречий.

2.3.1. Общие замечания.

2. 3. 2. Семантико-морфологический способ.

2.3.2.1. Образование наречий путем изоляции падежных форм.

2.3.2.1.1. Изоляция форм дательно-направительного падежа.

2.3.2.1.2. Изоляция форм местного падежа.

2.3.2.1.3. Изоляция форм исходного падежа.

2.3.2.2. Образование наречий путем изоляции деепричастных форм.

2.3.3. Аффиксация.

2.3.3.1. Общие замечания.

2.3.3.2. Наречия, образованные от имен существительных.

2.3.3.3. Наречия, образованные от имен прилагательных.

2.3.3.4. Наречия, образованные от причастий.

2.3.3.5. Наречия, образованные от наречий.

2.3.4. Лексико-семантический способ.

2.3.5. Словосложение.

2.3.6. Редупликация.

Выводы по второй главе.

Глава 3. СТРУКТУРНО-СЕМАНТИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА

НАРЕЧИЙ, ОБРАЗОВАННЫХ ПО КОНВЕРСИИ.

3.1. Общие замечания.

3.2. Структурные типы наречий, образованных по конверсии.

3.3. Характеристика наречий, образованных по конверсии, по частям речи.

3.3.1. Образование наречий от имен прилагательных.

3.3.2. Образование наречий от основ глаголов.

3.3.3. Образование наречий от имен существительных.

3.4. Ряды конверсионных омонимов, содержащие производное наречие.

3.4.1. Ряды, состоящие из двух слов.

3.4.3. Ряды, состоящие из трех слов.

3.4.3. Ряды, состоящие из четырех слов.

3.4.4. Ряды, состоящие из пяти слов.

Выводы по третьей главе.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Киштикова, Любовь Хизировна

Во многих тюркских языках наречиям посвящены монографии и отдельные статьи. Тюркологи затрагивают наречия в своих исследованиях по словообразованию и в научных грамматиках. Если в первых научных изысканиях наречия квалифицировались как служебные (вспомогательные, подчиненные) части речи, то в исследованиях, появившихся начиная с 60-х годов XX в., они считаются самостоятельной частью речи.

В ряде тюркских языков в той или иной мере изучена адвербиализация -переход других частей речи в наречия.

Однако многие аспекты проблемы наречий и в первую очередь их образования остаются не выясненными. Это, в первую очередь, признаки выделения наречий, так как проблема частей речи в тюркских языках до сих пор не может считаться решенной ни в смысле их состава, ни в отношении самих принципов классификации. Между тем, для тюркских языков наречие тот фокус, в котором скрещиваются различные проекции имен (существительных, числительных, местоимений) и глагола. Отчетливая характеристика адвербиальных лексем неминуемо должна пролить свет на всю проблему о частях речи. Всестороннее изучение наречий, выявление на этой основе их лексико-грамматических особенностей в каждом тюркском языке, анализ путей их образования и происхождения, раскрытие общих закономерностей в формировании этой части речи в разных тюркских языках - все это, на наш взгляд, способствует комплексному рассмотрению адвербиальных лексем.

Одни исследователи основным признаком наречий считают синтаксический, другие - семантический, третьи, которых большинство, - морфологический, синтаксический и семантический, т.е. предлагают комплексный подход. Однако в действительности они руководствуются в основном этимологическим критерием. Это видно из того, что категориальная принадлежность двояко-функционирующих слов определяется ими только этимологически, а устойчивые функции, лексические значения и морфологические свойства их в счет не берутся. Поэтому слова типа ахшы ~ жакшы ~ якши ~ яхши «хороший» и «хорошо», узакъ ~ узоц «даль» и «далеко» квалифицируются ими не как прилагательное и наречие, существительное и наречие, а как прилагательное и существительное. Другие же лингвисты считают такие слова комплексными, синкретичными и называют их «прилагательно-наречиями» и «существитель-но-наречиями». Третья группа исследователей в подобных словах видит лекси-ко-грамматические омонимы. Следовательно, ни в определении признаков наречий, ни в оценке слов, функционирующих как в значении прилагательных и наречий, так и в значении существительных и наречий, во взглядах тюркологов нет единства.

В упомянутых исследованиях нечетко разграничиваются лексикализован-ные и нелексикализованные падежные и деепричастные формы, что отражено и в словарях; наречия, образованные путем лексикализации падежных форм, и наречия, образованные по аналогии с ними, минуя процесс изоляции собственно падежной формы, в которых падежные аффиксы выступают уже как словообразующие. В них не затрагивается вопрос о возможности развития значений наречий, образованных от грамматических форм слов, и перерастание их в лексические омонимы. В силу этого смешиваются аффиксальный и семанти-ко-морфологический способы словообразования. Не разграничиваются также наречия, образованные путем словосложения, и наречия, образованные путем редупликации, т.е. оба способа квалифицируются как словосложение. Таким образом, нет полной ясности в разграничении способов словообразования наречий, имеющих аффиксы падежей и деепричастий.

В большинстве грамматик и специальных исследований трактуется, что в тюркских языках имеются только обстоятельственные наречия, в некоторых -еще и определительные. О наличии же местоименных наречий в этих языках, что не должно подлежать сомнению, в них вообще не говорится. Следовательно, не до конца решен и вопрос распределения наречий описываемого типа на семантические группы.

Наречия в каждом тюркском языке изучены по существу без сравнения с другими родственными языками. Правда, в некоторых работах предпринята такая попытка, однако сравнения в них носят эпизодический характер. Для установления общих и специфических особенностей образования наречий в тюркских языках нужны сравнительные исследования системного характера.

Помимо всего прочего, не выявлен лексический состав наречий, имеющих формы пространственных падежей и деепричастий, а именно - не разграничены межтюркские, общеалтайские, специфические наречия отдельных тюркских языков, не установлены собственно тюркские и заимствованные наречия.

Адвербиализация, как и аналогичные явления (субстантивация, адъективация и т.п.), непосредственно связана с изменением семантики словоформы. Исследование семантической системы языка, проводимое в разных направлениях современного языкознания и в самых различных аспектах, получило, особенно в последнее время, широкий размах, выдвинувшись на передний край вообще науки о языке. Среди лингвистических типов значений, которыми занимается семантика, существует и словообразовательный тип. Изучение словообразовательных значений приобретает важную роль с точки зрения определения категориальной принадлежности новообразованных языковых единиц на уровне частей речи как наиболее крупных лексико-грамматических классов слов.

Семантическое развитие и обогащение языка обусловливают не только разветвление и усложнение лексических значений, но и переходы слов из одних грамматических разрядов в другие, приобретение ими нового категориального содержания. Этот живой процесс широко распространен также в тюркских языках, и он то и дело обращал на себя внимание в трудах по словообразованию и морфологии, однако не получил до сих пор всестороннего научного освещения.

Вышеизложенные обстоятельства обусловливают актуальность избранной темы диссертации.

Объектом рассмотрения в данной работе является словообразование наречий на материале тюркских языков.

Предмет настоящего исследования - образование наречий путем лекси-кализации и десемантизации падежных и деепричастных форм, а также конверсии в тюркских языках.

Материалом для исследования послужили тюркско-русские словари, толковые словари тюркских языков.

Методологическую основу исследования составили труды известных отечественных лингвистов - В.В. Виноградова, А.И. Смирницкого, Б.А. Серебренникова, Н.К. Дмитриева, А.Н. Кононова, О.С. Ахмановой, Н.М. Шанского, В.А. Звегинцева, Е.К. Куриловича, Э.В. Севортяна, Н.А. Баскакова, А.А. Юл-дашева, A.M. Щербака, Е.А.Земской, М.А. Хабичева, Е.С. Кубряковой, К.М. Мусаева, В.Г. Гак, Ф.А. Ганиева, Ж.М. Гузеева и др. по лексикологии, семасиологии и словообразованию.

Работа написана методом сравнительного описания.

Цель исследования заключается в изучении, анализе и описании способов перехода словоформ различных частей речи в наречия в тюркских языках. Для достижения ее намечено решение следующих задач:

• определить лексический состав наречий, имеющих формы пространственных падежей и деепричастий;

• установить общие признаки и специфические особенности адвербиализации в тюркских языках;

• выделить способы образования наречий, имеющих падежные и деепричастные аффиксы;

• разграничить наречия, образованные путем изоляции форм пространственных падежей, и наречия, в которых падежные аффиксы выступают как словообразующие элементы;

• выявить случаи перерастания значений многозначных наречий, образованных от падежных форм имен, в омонимы;

• раскрыть сущность конверсии и выявить случаи конвертирования других частей речи в наречия. Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые предпринята попытка сравнительного исследования словообразования наречий в тюркских языках в целом (во всех их группах), а также обоснование образования наречий от грамматических форм слов, кроме общеизвестных семанти-ко-морфологического способа и способа словосложения, еще аффиксальным, лексико-семантическим способами и путем редупликации.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что она проясняет ряд вопросов теории словообразования и словоизменения, а также классификации частей речи в тюркских языках.

Практическая ценность исследования заключается в том, что материалы его можно использовать

• в лекционных курсах по сравнительной грамматике тюркских языков;

• при составлении учебно-методических разработок и пособий для студентов по проблемам тюркской лексикологии и словообразования;

• при составлении общефилологических словарей тюркских языков.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Тюркские наречия, имеющие аффиксы падежей, образованы не только семантико-морфологическим способом и способом словосложения, но и аффиксальным, лексико-семантическим, синтаксико-семантическим (или конверсионным) способами, а также путем редупликации.

2. Как и у словоформ других частей речи, у наречий, образованных от форм пространственных падежей имен, значения могут расширяться и впоследствии перерастать в омонимы.

3. Слова, в одинаковой степени употребляющиеся в значении прилагательного и наречия, существительного и наречия одновременно, являются не комплексными словами типа «прилагательно-наречие», «существитель-но-наречие», а лексико-грамматическими омонимами.

4. Ряды конверсионных омонимов, имеющие в своем составе производное наречие, в тюркских языках обычно состоят из двух-трех слов, четырех-и пятисловные встречаются редко. Ряды, состоящие из трех слов, чаще замыкаются существительными, а из четырех-пяти слов - служебными словами.

Апробация работы осуществлялась в форме сообщений на заседаниях кафедры балкарского языка и литературы, теоретического семинара кафедры «Проблемы карачаево-балкарской филологии», а также в виде докладов на научных конференциях: Северо-Кавказская региональная научная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых «Перспектива - 2000» (Нальчик); Региональная научная конференция «Языки и литература народов Северного Кавказа: проблемы изучения и перспективы развития» (Карачаевск, 2001); Вторая межвузовская научная конференция «Региональное кавказоведение и тюркология: традиции и современность» (Карачаевск, 2001); Региональная научная конференция, посвященная 85-летию К.Ш.Кулиева (Нальчик, 2002); Всероссийская научно-практическая конференция студентов, аспирантов и молодых ученых «Перспектива - 2002» (Нальчик). Результаты исследования отражены в 8 научных публикациях.

Структура диссертационного исследования обусловлена вышеуказанными целями и задачами и состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и списка сокращений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Словообразовательный потенциал наречия в тюркских языках"

Выводы по третьей главе

В наречия по конверсии в тюркских языках, как уже отмечалось, переходят как непроизводные, так и производные имена существительные, прилагательные и глаголы, притом вторые значительно чаще, чем первые. По данным словарей многозначных наречий - изолированных форм падежей также больше, чем значений наречий, образованных по конверсии. Видимо, этим и объясняется способность к омонимизации значений многозначных наречий первого типа.

Основная масса наречий по конверсии образуется от производных имен прилагательных, обозначающих нравственно-интеллектуальные признаки человека, признаки пространства и места, внешние качества. При этом у абсолютного большинства таких наречий значения полностью совпадают со значениями исходных имен прилагательных. Однако встречаются и случаи, когда у исходного слова значений меньше, чем у производного. Это свидетельствует о том, что отдельные производные слова способны развивать новые значения самостоятельно, за счет метафоризации и метонимии.

2. От основ одних глаголов по конверсии образуются только наречия, а от других - имена прилагательные и наречия, при этом одни наречия образуются одновременно с именами прилагательными, а другие - после имен прилагательных.

Наречия от имен существительных конверсионным путем образуются редко, притом в наречия конвертируются только имена существительные, обозначающие времена суток, и еще реже - времена года.

В тюркских языках определение исходного и производного слов в рядах конверсионных омонимов для лексикографов нередко бывает затруднительным, так как этот вопрос не изучен в тюркологии и очень мало изучен в языкознании вообще. Без решения же его невозможно полное и правильное выявление значений многозначных слов, в том числе и наречий, и установление семантических отношений между ними.

Материал тюркских языков показывает, что при определении становления значений слов, возникших по конверсии, применимы семантический (в большей степени) и логический критерии.

З.Ряды конверсионных омонимов, содержащие производное наречие,. имеют от двух до пяти слов. При этом наиболее распространенными являются ряды, состоящие из двух-трех слов, наименее распространенными - из пяти, слов. Четырех- и пятисловные ряды, как правило, замыкаются служебным словом.

165

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Адвербиализация - переход словоформ различных частей речи в класс наречий без использования специальных словообразовательных аффиксов -связана с лексикализацией и конверсией. Лексикализуясь, адвербиализуются обычно формы пространственных падежей имен и деепричастий, конвертируются в наречия чаще имена прилагательные, реже глаголы (основы), имена существительные, местоимения и числительные.

Лексикализация - переход грамматических форм слов в словарные - с одной стороны, является более широким явлением, чем конверсия, ибо она, кроме адвербиализации, охватывает еще адъективацию, субстантивацию и другие подобные явления. С другой стороны, лексикализация уже адвербиализации: при ней осуществляется переход в словарные единицы, в том числе и в наречия, только грамматических форм других частей речи, а при адвербиализации, в наречия переходят и их словарные формы (конверсия).

Мнения, согласно которому адвербиализация, как и подобные явления, не относится к конверсии, следует считать ошибочным, так как слова, образованные по конверсии, не имеют никакого отличия от слов, образованных путем адвербиализации (равно и адъективации, субстантивации и т.п.): новые слова в обоих случаях образуются без использования специальных словообразовательных аффиксов.

Нельзя уравнивать лексикализацию и конверсию, как это делают некоторые тюркологи, относя к последней переход не только словарных, но и грамматических форм слов из одной части речи в другую. К конверсии относится только первый тип перехода.

В тюркских языках конверсия по своей распространенности значительно превосходит лексикализацию, тем более ее разновидности в отдельности, потому что в конверсионные отношения вступают почти все части речи. Тем не менее большинство наречий в них образовано не по конверсии, а путем лексикализации падежных форм и деепричастий.

С лексикализацией и конверсией связана и транспозиция - перевод слова (или основы слова) из одной части речи в другую или его употребление в функции другой части речи, которая даже в узком смысле - явление более широкое, чем они, потому что она охватывает оба эти явления.

Следовательно, по отношению к лексикализации и конверсии транспозиция - понятие родовое, таковыми являются также лексикализация и конверсия по отношению к адвербиализации и подобным явлениям.

Падежные и деепричастные формы в тюркских языках адвербиализуются только в позиции обстоятельства. Эта позиция за наречием закреплена таким образом, что любая другая часть речи, выступая в качестве обстоятельства, оптимально сближается с наречием, становится как бы его аналогом.

Функциональная близость падежных и деепричастных форм часто находится в зависимости от лексического содержания их основ. Например, обстоятельством причины в тюркских языках выступает не всякая форма исходного падежа существительного, а только такая, которая образована от некоторых существительных, например, на -лыкь/-лик с типовым абстрактным значением, мотивированным прилагательным или причастием, выполняющим функцию прилагательного (ср. кар.-балк. жутлукъдан "по жадности", татар, ацсыз-лыктан "по глупости''').

Среди форм -лыкыпан /-ликтен, которые постоянно выступают в функции обстоятельства, в зависимости от лексического значения своих основ одни бесспорно перешли в разряд наречий, другие сходны с ними только функционально, а третьи занимают как бы промежуточное положение между ними. Тем не менее не только первые, но и другие семантически стоят гораздо ближе к наречиям, чем имени существительному. Поэтому некоторые тюркологи все указанные формы квалифицируют как наречия, что не оправдывается. В действительности же наречиями из них являются только лексикализованные формы, в которых существительное (жутлукъ "жадность", ацсызлыкъ "глупость"), помимо всего, теряет свою синтаксическую валентность.

Наречия типа: кёпге ~ кбпкб ~ коьпке "надолго", огъарыда ~ жогорудо ~ Йогарыда "наверху", эрттеден ~ эртеден ~ иртэдэн "издавна" внешне ничем не отличаются от наречий узакъгъа ~ ыракка ~ узакка "далеко, вдаль", жазда ~ жазында ~ язда "весной", жангыдан ~ жацыдан ~ яцыдан "снова; вновь". Однако словоформы первой группы с самого начала созданы как наречия по подобию лексикализованных форм падежей на уровне словообразовательной морфологии. Что касается словоформ второй группы, то они зародились как падежные, а затем, функционируя в качестве обстоятельства, лексикализова-лись и стали наречиями. За малым исключением наречия тюркских языков, имеющие падежные формы, созданы именно по образцу наречий первой группы. Следовательно, их аффиксы являются словообразовательными.

В большинстве грамматик тюркских языков эти два типа наречий - образованные путем лексикализации падежных форм и путем аффиксации - не разграничены.

Для разграничения лексикализованных и нелексикализованных форм падежей и деепричастий следует учитывать изолирование словоформы от производящей основы и остальных ее словоформ, а также от системы форм той части речи, к которой относится эта словоформа. Однако составители словарей, да и грамматик, не всегда это соблюдают, зачастую они руководствуются возможностью перевода указанных словоформ на русский язык наречием.

Наречия в тюркских языках нередко образуются, как уже отмечалось, и путем конверсии, от имен прилагательных, существительных и глагольных основ. Вплоть до 70-х годов XX в., конверсия большинством тюркологов квалифицировалась не как способ словообразования, а как функциональное явление. Лишь после появления специальных работ она признана большинством исследователей одним из продуктивных способов словообразования.

Как и слова других частей речи, наречия бывают непроизводные (тез ~ тиз "быстро", бек ~ бик "сильно, очень", кёп ~ куп ~ куп ~ гбп ~ коп "много" и др.) и производные (артха ~ артка ~ ортига "назад", узакъда ~узо!£да ~ узакта "далеко, вдали", артдан ~ арттан ~ артидан "сзади, позади", "потом, затем" и др.). К непроизводным с точки зрения современных языков относятся и наречия бери ~ бире "сюда", огъары ~ жогору ~ жо^ары ~ йогары ~ жу-Kjypn ~ ю^ори ~ юхары ~ уикари ~ йукары "вверх", ичкери ~ ишкери~ ич-кири ~ ишкээр ~ ичери "внутрь", эртте ~ эрте ~ ертя~ ерте ~ иртэ "рано", "раньше, давно" и др., хотя исторически они были производными (в них -ры! -ри, -гъары (-црры) / -гери (-кери, -кээр), -те являлись аффиксами.

Как уже было отмечено, в количественном отношении производных наречий - изолированных форм пространственных падежей имен значительно больше непроизводных. Тем не менее, подавляющую часть наречий с аффиксами пространственных падежей составляют не они, а наречия, в которых данные аффиксы выступают как словообразовательные.

По своему значению наречия, имеющие аффиксы пространственных па- * дежей и деепричастий, подразделяются на определительные, обстоятельственные и местоименные. Среди определительных наречий выделяются качественные, количественные, образа и способа действия, степени, обстоятельственных - времени, места, причины и цели, местоименных - вопросительные, относительные, определительные, указательные, неопределенные и отрицательные.

Наречия, имеющие формы пространственных падежей и деепричастий, образованы разными способами: семантико-морфологическим (путем лексика-лизации указанных грамматических форм), аффиксальным (путем превращения аффиксов пространственных падежей в словообразовательные), лексико-семантическим (путем развития семантики наречий, а затем разрыва связи между значениями и превращениями их в самостоятельные слова - омонимы) способами, а также словосложением и редупликацией. Последние два способа, особенно редупликация, имеют много разновидностей, потому и составляют значительную часть производных наречий.

В тюркских языках многозначных наречий - изолированных падежных и деепричастных форм больше, чем многозначных наречий, образованных по конверсии, о чем свидетельствуют общефилологические словари этих языков. Видимо, этим и объясняется способность к омонимизации значений многозначных наречий первого типа.

Основная часть наречий образована по конверсии от производных имен прилагательных, обозначающих нравственно-интеллектуальные признаки пространства и места, внешние качества. При этом лишь у отдельных исходных слов значений меньше, чем у производных, а у остальных производных наречий значения совпадают со значениями исходных имен прилагательных.

Имена существительные редко конвертируются в наречия. Такой способностью обладают лишь существительные, обозначающие времена суток и года.

От основ одних имен прилагательных образуются по конверсии только наречия, а от других - еще и имена существительные и послелоги. Точно так же обстоит дело и с глаголами: от одних из них образуются только наречия, а от других - еще другие части речи (имена прилагательные и существительные, изредка - и служебные части речи). Это создает проблему определения производ-ности слов в рядах конверсионных омонимов. Однако в тюркологии она не изучена, вследствие этого в словарях место расположения производных слов в трех-, четырех- и пятикомпонентных омонимичных рядах нередко нарушается. Во избежание этого следует руководствоваться семантическим и логическим критериями.

Ряды конверсионных омонимов, имеющих производное наречие, содержат от двух до пяти слов. При этом четырех- и пятисловные ряды встречаются редко и только в некоторых тюркских языках.

170

Список научной литературыКиштикова, Любовь Хизировна, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. Абсалямов 3.3. Наречие // Грамматика современного башкирского литературного языка. - М.: Наука, 1981.

2. Абсалямов 3.3. Наречие в башкирском языке: Автореф. дисс. канд. филол. наук. -М., 1975.

3. Aбдyллajeв Э.З. Турк диллэриндэ .энлук hal шэкилчисинин мэниге^и Ьаггында // Уч. зап. Азерб. гос. ун-та, серия языка и литературы. 1969. -№3-4.

4. Абдурахманов Н. Парные слова в тюркских языках: Автореф. дисс. . д-ра филол. наук. Алма-Ата, 1975.

5. Аганин Р.А. Повторы и однородные парные сочетания в современном турецком языке. М., 1959.

6. Адилов М.И. Сложные слова в современном азербайджанском языке: Автореф. дисс. канд. филол. наук. Баку, 1958. *

7. Амосова Н.Н. Этимологические основы словарного состава современного английского языка. М., 1956.

8. Амосова Н.Н. Слово и контекст // Уч.зап. ЛГУ. 1958.- Вып. 42. - №243.

9. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. М., 1974.

10. Аракин В.Д. Возникновение корневого или безсуффиксального способа словообразования в английском языке // Сборник статей по языкознанию. -М., 1961.

11. Ахметов М.А. Синкретичные глагольно-именные корни основы в языке орхоно-енисейских памятников // Уч. зап. Башкирского ун-та (серия филологических наук). - 1975'. - Вып. 85.- №28.

12. Ахметов М.А. Глагол в языке орхоно-енисейских памятников. Уфа, 1978.

13. Ахундов А. Азербай.чан дилинде конверси|а // A3ep6aj4aH дили вэ эдэ-бщаты тэдриси.- Бакы, 1977.- №1.

14. Ашнин Ф.Д. Об этимологии азербайджанских, гагаузских, крымскотатарских и турецких имен типа вича бура. "это место" // Тюркологические исследования. -M.-JI., 1963.

15. ЭЬмэдов И. Азерба.чан дилиндэ фе"ли сагламаларын зэрфэ догру инкиша-фы // Уч.зап. Аз.гос. ун-та им. С.М. Кирова, 1976.- №3.

16. Бабушкин Г.Ф. Имя прилагательное // Грамматика хакасского языка. М., 1975.

17. Баскаков Н.А. Каракалпакский язык: Фонетика и морфология. 4.1. Части речи и словообразование. - М., 1952.

18. Баскаков Н.А., Инкижекова-Грекул А.И. Хакасский язык // Хакасско-русский словарь. М., 1953.

19. Баскаков Н.А. Двойственная природа частей речи (на материале тюркских языков) // Вопросы теории частей речи на материале языков различных типов: Тезисы докладов. Л., 1965.

20. Баскаков Н.А. Историко-типологическая характеристика структуры тюркских языков. М., 1975.

21. Баскаков Н.А. Морфология. Общие вводные замечания // Грамматика карачаево-балкарского языка: Фонетика, морфология, синтаксис.- Нальчик, 1976.

22. Баскаков Н.А. Историко-типологическая морфология тюркских языков: Структура слова и механизм агглютинатинации.- М., 1979.

23. Баскаков Н.А. О границах словообразования и словоизменения в тюркских языках // Советская тюркология. 1986. - №2.

24. Батманов И.А. Категория времени сказуемого в современных турецких языках (генезис представлений и употребление) // Сборник научных трудов. -Ташкент, 1934.-Вып.2.

25. Батманов И.А. Части речи в киргизском языке: Материалы к стандартной схеме морфологии киргизского языка.- Фрунзе, 1936.

26. Беглярова С.А. Адвербиализация в современном азербайджанском языке: Автореф. дисс. канд. филол. наук. Баку, 1979.

27. Биишев А.Г. Разработка системы значений многозначного слова в толковом словаре // Языкознание: Тезисы докладов и сообщений.- Ташкент, 1980.

28. Бозиев А.Ю. Словообразование имен существительных, прилагательных и наречий в карачаево-балкарском языке.- Нальчик, 1965.

29. Боржаков А. Вопросительные местоимения в туркменском языке // Изв. Ан Туркменской ССР, серия общественных наук. 1962,- №6.

30. Вамбери Г. Рукописное предисловие к предстоящему словарю, написанное до его выхода в свет в Будапеште 13 октября 1877 года на русском языке.

31. Виноградов В.В. Об омонимии в смежных явлениях // Виноградов В.В. Избранные труды. Исследования по русской грамматике. М., 1975.

32. Гак В.Г. О глагольно-именной конверсии во французском языке // Уч. зап. ИМО.- М., 1961.

33. Гак В.Г. Семантическая структура слова как компонент семантической структуры высказывания // Семантическая.- М., 1971.

34. Гак В.Г. Транспозиция // Лингвистический энциклопедический словарь. -М., 1990.

35. Галкина-Федорук Е.М. Наречие в современном русском языке.- М., 1939.

36. Галкина-Федорук Е.М., Горшкова К.В., Шанский Н.М. Современный русский язык.- М., 1958.

37. Ганиев Ф.А. Конверсия как один из способов словообразования в современном татарском языке // Уч. зап. Азербайджанского гос. ун-та им. С.М. Кирова.- Баку, 1969.- №5-6.

38. Ганиев Ф.А. Конверсия в татарском языке.- Казань, 1985.

39. Ганиев Ф.А. Конверсия в татарском языке // Советская тюркология. 1990. -№5.

40. Гафуров X. Наречие в современном туркменском языке // Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Ашхабад, 1959.

41. Голубева Н. Словообразовательная функция аффикса -ёан/ -deH ~ -taH Мен в турецком языке // Советская тюркология. 1972.- №3.

42. Гочияева С.А. Наречие // Грамматика современного карачаево-балкарского языка (на кар.-балк. яз.) Нальчик, 1966.

43. Гочияева С.А. Наречие в карачаево-балкарском языке (в сравнении с некоторыми языками кыпчакской группы): Автореф. дисс. . канд. филол. наук. -Баку, 1968.

44. Гочияева С.А. Наречие в карачаево-балкарском языке. Черкесск, 1973.

45. Гузеев Ж.М. Семантическая разработка слова в толковых словарях тюркских языков.- Нальчик, 1985.

46. Гузеев Ж.М. О семантическом способе словообразования в карачаево-балкарском языке // Региональное кавказоведение и тюркология: Традиции и современность. Материалы второй межвузовской научной конференции. -Карачаевск, 2001.

47. Гузеев Ж.М., Киштикова Л.Х. Адвербиализация падежных форм в карачаево-балкарском языке // Языки и литература народов Северного Кавказа: Проблемы изучения и перспективы развития. Материалы научной конференции. Карачаевск, 2001.

48. Гузеев Ж.М. О квалификации двоякофункционирующих слов в тюркских языках // журн. «Эльбрус».- №1.- Нальчик, 2002.

49. Гулямов А. К вопросу об адвербиализации в современном узбекском языке // Филологический сборник.- Вып.2.- Ташкент: ТГПИ, 1954.

50. Давлетов С. Азыркы кыргыз тилиндеги тактоочтор.- Фрунзе, 1960.

51. Давлетов С. Наречия // Грамматика киргизского литературного языка (на киргиз, яз.).- Фрунзе, 1980.

52. Демидова А.К. Образование наречий из предложно-именных сочетаний в современном русском языке: Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 1960.

53. Джамалдинов О. Наречия в современном уйгурском языке: Автореф. дисс. канд. филол. наук. Алма-Ата, 1965.

54. Дмитриев Н.К. Наречия места в турецком языке // Памяти акад. Л.В.Щербы,- Л., 1951.

55. Дмитрев Н.К. Строй тюркских языков.- М., 1968.

56. Дудников А.В. Современный русский язык.- М., 1990.

57. Дыренкова Н.П. Тофаларский язык // Тюркологические исследования.- М.-Л., 1963.

58. Егорова В.Г. Введение в изучение чувашского языка.- М., 1930.

59. Ефимова Л.С. О некоторых аспектах наречия в современном турецком языке // Вопросы тюркской филологии. М., 1966.

60. Жирмунский В.М. Развитие категорий частей речи в тюркских языках по сравнению с индоевропейскими языками // Изв. АН СССР. 1945.- №4.-Вып. 3-4.

61. Земская Е.А. Современный русский язык. Словообразование. М., 1973.

62. Искаков А.И. Наречие в современном казахском языке. Алма-Ата, 1950.

63. Искаков А.И. Морфологическая структура слова и именные части речи в современном казахском языке: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Алма-Ата, 1964.

64. Искаков А.И. Принципы классификации слов по частям речи в казахском языке // Советская тюркология и развитие тюркских языков В СССР.- Алма-Ата, 1976.

65. Исхаков Ф.Г. Наблюдения по лексике в области прилагательных в тюркских языках // Историческое развитие лексики тюркских языков.- М., 1961.

66. Кайдаров А.Т. Парные слова в современном уйгурском языке.- Алма-Ата, 1958.

67. Кайдаров А.Т. Некоторые аспекты синкретизма первичных основ в тюркских языках // Советская тюркология и развитие тюркских языков в СССР.-Алма-Ата, 1976.

68. Кажибеков Е.З. Глагольно-именная корреляция гомогенных корней в тюркских языках (явление синкретизма).- Алма-Ата, 1986.

69. Каращук П.М. Словообразование английского языка.- М., 1977.

70. Каримов К. Категория падежа в языке "Кутадгу билиг": Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Ташкент, 1962.

71. Киштикова JI.X. Сложные наречия, образованные сочетанием слов в карачаево-балкарском языке // Языки и литература народов Кавказа: Проблемы изучения и перспективы развития. Материалы научной конференции. Карачаевск, 2001.

72. Киштикова JI.X. Способы образования наречий от других частей речи (на материале карачаево-балкарского языка) II Региональное кавказоведение и тюркология: Традиции и современность. Материалы второй межвузовской научной конференции.- Карачаевск, 2001.

73. Ковалевкая Е.Г. Субстантивированные прилагательные, их функционирование в текстах художественных произведений II Семантика переходности. -Л., 1977.

74. Кононов А.Н. Грамматика языка тюркских рунических памятников YII-IX вв.- Л., 1980.

75. Кржижкова Е. Адвербиальная детерминация со значением места и направления II Вопросы языкознания.- 1967.- №1.

76. Кубрякова Е.С. Деривация, транспозиция, конверсия // Вопросы языкознания. 1974.-№4.

77. Кубрякова Е.С. Конверсия // Лингвистический энциклопедический словарь.-М., 1990.

78. Курилович Е.К. Очерки по лингвистике.- М., 1962.

79. Левковская К.А. Словообразование немецкого языка.- М., 1954.

80. Малов С.Е. Памятники древнетюркской письменности.- М.-Л., 1951.

81. Малов С.Е. Енисейская письменность тюрков. M.-JL, 1952.

82. Мелиоранский П.М. Памятник в честь Кюль-Тегина // ЗВОРАО.- Спб, 1899.-Вып. 2-3.- Т. 12 (Примечание №22).

83. Мешков О.Д. Словообразование современного английского языка. М., 1976.

84. Муратов С.Н. Устойчивые словосочетания в тюркских языках.- М., 1961.

85. Николина Н.А. Словообразование (дериватология) // Современный русский язык: Теория. Анализ языковых единиц. В 2 ч.- Ч.1.-М., 2001.

86. Новиков JI.A. Лексикализация форм числа существительных в русском языке (к вопросу о формах слова) // Филологические науки. 1985.-№1.

87. Новиков Л.А. Категориальные лексико-семантические отношения и классы единиц // Современный русский язык. Теоретический курс. Лексикология.-М., 1987.

88. Пальмбах А.А. Глагол // Ф.Г. Исхаков, А.К.Пальмбах Грамматика тувинского языка.- М., 1961.

89. Патачакова Д.Ф. Наречие // Грамматика хакасского языка,- М., 1975.

90. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике.- Т. 1-2.- М., 1958.

91. Потебня А.А. Значение множественного числа в русском языке. Воронеж, 1988.

92. Прохорова В.Н. Полисемия и лексико-семантический способ словообразования в современном русском языке. М., 1980.

93. Рамстедт Г.И. Введение в алтайское языкознание. Морфология. Рус. пер.-М., 1957.

94. ЮО.Сабельникова B.C. Роль конверсии как словообразовательного процесса в пополнении словарного состава современного английского языка: Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 1979.

95. Самойлович А.Н. Краткая учебная грамматика современного османско-турецкого языка.- Л., 1925.

96. Саруева М.Ф. Наречие в ногайском языке // Труды КЧНИИ.- Вып. 3 (серия филологическая). Черкесск, 1959.

97. ЮЗ.Саруева М.Ф. Наречие // Грамматика ногайского языка.- 4.1. Фонетика и морфология. - Черкесск, 1973.

98. КМ.Сарыбаев К.К. Кыргыз тилиндеги кошмо суйломдун синтаксиси.- Фрунзе, 1957.

99. Сафронова С.П. Конверсия в древнеанглийском языке: Автореф. дисс. . канд. филол. наук.-М., 1955.

100. Севортян Э.В. К проблеме частей речи в тюркских языках // Вопросы грамматического строя.- М., 1955.

101. Севортян Э.В. Категория падежа // Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков.- 4.II. Морфология. М., 1956.

102. Севортян Э.В. Словообразование в тюркских языках // Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков, II Морфология. - М., 1956.

103. Севортян Э.В. Аффиксы глаголообразования в азербайджанском языке. -М., 1962.

104. Смирницкий А.И. Лексическое и грамматическое в слове // Вопросы грамматического строя.- М., 1955.

105. Смирницкий А.И. Так называемая конверсия и чередование звуков в английском языке // Иностранные языки в школе. 1958.- №5.

106. Смирницкий А.И. Лексикология английского языка.- М., 1958.

107. Соболева П.А. Об основном и производном слове при словообразовательных отношениях по конверсии // Вопросы языкознания. 1959.- №2.

108. Пб.Современный русский литературный язык / Под ред. Н.М.Шанского. Л., 1981.

109. Современный русский язык: Теория. Анализ языковых единиц. В 3 частях. -Ч.1.- М., 2001.

110. Современный русский литературный язык.- М., 2001.

111. Тенишев Э.Р. Саларский язык. М., 1963.

112. Тихонов А.Н. Словообразование // Современный русский литературный язык. Л., 1981.

113. Тузова М.Ф. Словообразование // Современный русский литературный язык.- М., 2001.

114. Тумашева Д.Г. Хэзерге татар эдэби теле морфологиясы. Казан, 1964.

115. Туреунов А. Деепричастие в современном киргизском языке: Автореф. дисс. канд. филол. наук.- Фрунзе, 1958.

116. Убрятова Е.И. Парные слова в якутском языке // Язык и мышление.- М.-Л., 1948.

117. Уфимцева А.А. Слово в лексико-семантический системе языка,- М., 1968.

118. Фузаилов С.Наречие в современном узбекском языке // Труды САГУ.-Ташкент, 1952.

119. Хабичев М.А. Карачаево-балкарское именное словообразование (опыт сравнительно-исторического изучения).- Черкесск, 1971.

120. Хабичев М.А. Именное словообразование и формообразование в куман-ских языках.- М., 1989.

121. Харитонов Л.Н. Современный якутский язык: Фонетика и морфология.-Якутск, 1947.

122. Харитонов JI.H. Неизменяемые слова в якутском языке.- Якутск, 1943.

123. Чэфэров Ч.Э. Зерф вэ мувэггэти зэрфлешэн сэзлэрин тэдрисинэ давр // Уч. зап. АЛИ им. В.И.Ленина, сер. XI. 1976.- №5.

124. Шанский Н.М. Очерки по русскому словообразованию лексике. М., 1959.

125. Шанский Н.М. Деривация // Современный русский литературный язык. -Л., 1981.

126. Шахматов А.А. Синтаксис русского языка. М.-Л., 1941.

127. Шмелев Д.Н. Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.

128. Шукюров А. Дж. Первообразные наречия в азербайджанском языке // Тюркологический сборник. М., 1966.

129. Шуюоров А.Дж. Наречия в азерюайджанском языке // Тюркологический сборник. Баку, 1966.

130. Шуюоров А.Дж. Наречие в азербайджанском языке: Автореф. дисс. . канд. филол. наук.- Баку, 1966.

131. Щербак A.M. Сравнительная фонетика тюркских языков.- Л., 1970.

132. Шербак A.M. Очерки по сравнительной морфологии тюркских языков (имя). Л., 1977.

133. Щербак A.M. Место наречия в исторических грамматиках тюркских языков И Советская тюркология. 1986.- №5.

134. Юлдашев А.А. Конверсия в тюркских языках и ее отражение в словарях // Советская тюркология. 1970.- №1.

135. Юлдашев А.А. Принципы составления тюркско-русских словарей.- М., 1972.

136. Юнусалиев Б.М. Киргизская лексикология (развитие корневых слов).-Фрунзе, 1959.

137. Bladin V. Studies on Denominative Verbs in Englisch. Uppsala, 1911.

138. Bang W. Studien zur vergleichenden Grammatik der Turksprachen. 2 Stuch: Uber das Verbum al- "nehmen" als Hilfszeetwort. Sitzungsberichte der

139. Preussischen Akademie der Wissenschaften. Philosophisch- №37; Halbband 2. -Berlin, 1916.-S.918.

140. Bohtlingk O. Uber die Sprache der Iakuten. St. P., 1851.

141. Brockelmann G. Ostturkische Grammatik der islamischen literatursprachen Mit-telasiens, 1-7. Leiden, 1951-1954.

142. Clauson G. Turkisc and ton golian studies.- London, 1962.

143. Gronbech K. Der turkische Sprachbau, I. {Copenhagen, 1936.

144. Deny J. Grammaire de la langue turgue: Dialekte Osmaanli. Paris, 1920.

145. Deny J. Grammaire de la langue turgue. Paris, 1921.

146. Duran S. Turkcede cibet ve mekan gosteren ek ve sozler. TZAY. - Belleten, 1956.

147. Kotwicz W. Studia nad jezykami altajskimi. RO (1950), 1953, XYI.

148. Lewicki M. Przyrastki pyzyslowkowe -ча ~ ча, -чи ~ 4i wjezykach altaajskich. - CO, 1938. - №5/

149. Mendes K.H. The Turkis Languages and Peoples. An Introduction to Turkic Studies. Ural - Altaische Bibliotek. - Wiesbaden, 1968, XY.

150. Poppe N. Grammar of Written Mmongolian. Wiesbaaden, 1954.

151. Radloff W. Die altturkischen Inschriften der Mongolei. NF. Spb, 1897.

152. Ramstedt G.J. Uber di Struktur der altaischen Sprachen. JSFOu, 1951.

153. Ramstedt G.J. Einfuhrung in die Altaische Sprachwissenschaft, Bd.2, Formenle-hre. Helsinki, 1952.

154. Rasanen M. Materialien zur Morphologie der turkischen Sprachen.- StO, 1957, XXI.

155. Zajaczkowski A. Sufiksi imienne i czasownikowe w jezyku zachodnio-karaimskim. Prace Kotuji Orjentalistycznei. - Krakow, 1932.2.Грамматики

156. Ахмеров К.З. Краткий очерк грамматики башкирского языка // Русско-башкирский словарь. М., 1958.

157. Батманов И.А. Грамматика киргизского языка.- Фрунзе, 1940.

158. Боровков А.К. Краткий очерк грамматики узбекского языка // Узбекско-русский словарь. М., 1959.

159. Грамматика азербайджанского языка.- Ч. 1. Морфология,- Баку, 1960 (на азерб. яз.) (ГАЯ 2).

160. Грамматика алтайского языка. Казань, 1869 (ГАЯ 1).

161. Грамматика карачаево-балкарского языка: Фонетика, морфология, синтаксис. Нальчик, 1976 (ГКБЯ).

162. Грамматика киргизского литературного языка (на киргиз, яз.). Фрунзе, 1980 (ГКЛЯ).

163. Грамматика ногайского языка.- 4.1. Фонетика и морфология.- Черкесск, 1973 (ГНЯ).

164. Грамматика современного башкирского литературного языка. М., 1981 (ГСБЛЯ).

165. Ю.Грамматика современного русского литературного языка /отв. ред. Н.Ю.Шведова.- М., 1970 (ГСРЛЯ).11 .Грамматика туркменского языка.- Ч.1.- Фонетика и морфология /под ред. Н.А.Баскакова, М.Я.Хамзаева и Б.Ч.Чарыярова. Ашхабад, 1970 (ГТЯ).

166. Грамматика хакасского языка.- М., 1975 (ГХЯ).

167. З.Дмитриев Н.К. Грамматика кумыкского языка. M.-JI., 1940.

168. Н.Дмитриев Н.К. Грамматика башкирского языка. M.-JL, 1948.

169. Дыренкова Н.П. Грамматика хакасского языка.- Абакан, 1948.

170. Иртеньева Н.Ф. Грамматика современного английского языка (теоретический курс).- М., 1956.

171. Кононов А.Н. Грамматика современного узбекского литературного языка.-М.-Л., 1960.

172. Махмудов Х.Х. Краткий очерк грамматики казахского языка //Казахско-русский словарь.- Алма-Ата, 1989.

173. Мелиоранский П.М. Краткая грамматика казах-киргизского языка.- 4.III-Синтаксис.- Спб, 1898.

174. Насилов В.М. Грамматика уйгурского языка.- М., 1940.

175. Татарская грамматика.- Казань, 1995 (I), 1997 (II) (ТГ).

176. Троянский А. Краткая татарская грамматика.- Спб, 1814.

177. Убрятова Е.И. Краткий грамматический очерк якутского языка // Якутско-русский словарь.- М., 1972 (КГОЯЯ).3. Словари

178. Азербайджанско-русский словарь. Баку, 1965 (АРС).

179. Башкирско-русский словарь.- М., 1958 (БРС).

180. Газизов Р. и др. Татарско-русский словарь.- Казань, 1950 (ТРС).

181. Казахско-русский словарь.- Алма-Ата, 1954 (КРС1).

182. Караимско-русско-польский словарь.- М., 1974 (КРПС).

183. Карачаево-балкарско-русский словарь.- М., 1989 (КБРС).л

184. Киргизско-русский словарь.- М., 1965 (КРС ).

185. Кумыкско-русский словарь.- Махачкала, 1969 (КРС3).

186. Ногайско-русский словарь. М., 1963 (НРС).

187. Русско-карачаево-балкарский словарь.- М., 1965 (РКБС). 11 .Русско-кумыкский словарь.- М., 1977 (РКС).

188. Словарь башкирского языка. М., 1993 (I, И) (СБЯ).

189. Словарь туркменского языка. Ашхабад, 1962 (СТЯ).

190. Татарско-русский словарь. М., 1966 (ТРС).

191. Толковый словарь карачаево-балкарского языка.- Нальчик, 1996 (I), 2002 (II).

192. Толковый словарь татарского языка.- Казань, 1977 (I), 1979 (II), 1981 (III).

193. Узбекско-русский словарь.- М., 1959 (УРС).

194. Якутско-русский словарь.- М., 1972 (ЯРС).