автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Сложное синтаксическое целое

Полный текст автореферата диссертации по теме "Сложное синтаксическое целое"

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ОБЛАСТНОЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

Папуша Ирина Сергеевна

СЛОЖНОЕ СИНТАКСИЧЕСКОЕ ЦЕЛОЕ: СТРУКТУРА, СЕМАНТИКА, ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ

Специальность 10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени доктора филологических наук

2 9 СЕН 2011

Москва - 2011

4854835

Работа выполнена на кафедре современного русского языка ГОУ ВПО «Московский государственный областной университет»

Научный консультант:

Официальные оппоненты:

Герасименко Наталья Аркадьевна,

доктор филологических наук, профессор

Маркелова Татьяна Викторовна,

доктор филологических наук, профессор Московский государственный университет печати

Сергиевская Любовь Алексеевна, доктор филологических наук, профессор Рязанский государственный университет им. С.А. Есенина

Ведущая организация:

Фигуровская Галина Дмитриевна, доктор филологических наук, профессор Елецкий государственный университет им. И.А. Бунина

ГОУ ВПО «Московский городской педагогический университет»

Защита состоится «20» октября 2011 года в 15.00 на заседании диссертационного совета Д 212.155.02 по защите докторских и кандидатских диссертаций (специальности 10.02.01 - русский язык, 13.00.02 - теория и методика обучения и воспитания [русский язык]) при ГОУ ВПО «Московский государственный областной университет» по адресу: 105005, г. Москва, ул. Фридриха Энгельса, д. 21 а.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского государственного областного университета по адресу: 105005, г. Москва, ул. Радио, д. 10 а.

Автореферат диссертации размещён на сайтах vak.ed.gov.ru и mgou.ru.

Автореферат разослан ,2011

года

Учёный секретарь диссертационного совета доктор филологических наук, профессор

В.в. Леденёва

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Каждая синтаксическая единица демонстрирует неразрывное единство между содержанием и формой, между планом содержания и планом выражения. Это утверждение справедливо и для предложения, реализующего в речи высказывание, и для сложного синтаксического целого, реализующего в речи развёрнутое высказывание, так как соотношение их содержания и формы, выявляет взаимообусловленность языка и мышления, закономерности которых познаны не в полной мере. Языковые средства в закрытой группе предложений, в которой отражается единство логического содержания и грамматического выражения, а предложения связаны между собой различными семантическими и грамматическими отношениями, представлены многочисленными сочетаниями и комплексами, позволяющими выявить специфические для русского языка способы выражения мысли.

История изучения групп предложений, начавшаяся от середины прошлого века и связанная с именами таких учёных, как A.M. Пешковский, И.А. Фигуровский, Н.С. Поспелов, JI.A. Булаховский, Г.А. Вейхман, Б.Н. Головин, P.O. Якобсон, Л.М. Лосева, Г.Я. Солганик, С.Г. Ильенко, М.Я. Дымарский, Н.И. Серкова, Н.Д. Зарубина, О.И. Москальская, Н.В. Малычева, И.А. Сыров, М.Н. Алексеева и др., сравнительно молода. Несмотря на то, что предшествующие исследования позволили выявить многие характеристики и качества законченной группы предложений, остаётся немало нерешённых вопросов, так как такие группы предложений рассматривались в разных аспектах, и полученные выводы были неоднозначными. Одной из важнейших проблем, на наш взгляд, остаётся терминологическое обозначение законченной группы предложений: сложное синтаксическое целое, сверхфразовое единство, межфразовое единство, прозаическая строфа, компонент текста, суперфраза, секвенция, коммуникант, цепь предложений, содружество предложений, микротекст, дискурс и другие. Наличие более 20 наименований для обозначения одного языкового явления не способствует формированию его единого понимания в науке. Нами был выбран термин, предложенный Н.С. Поспеловым, как наиболее соответствующий цели нашего исследования: именно в нём проявляется грамматическая составляющая, которая подчёркивает принадлежность единицы, им обозначенной, к системе языка. К тому же именно этот термин логически соответствует существующим в синтаксисе русского языка обозначениям, образующим систему синтаксических понятий: простое предложение - сложное предложение - сложная синтаксическая конструкция (многочленное сложное предложение) - сложное синтаксическое целое (ССЦ).

Следующей проблемой, связанной со сложным синтаксическим целым, является проблема его статуса. Многогранность этой единицы позволяет рассматривать её и с точки зрения языка (в разных аспектах), и с точки зрения

текста, и с точки зрения коммуникации. В связи с тем, что в последние годы интересы учёных переориентировались в сторону «внешней» лингвистики, т.е. статический структурно-семантический подход к изучению языка уступил место динамическому, коммуникативному, сложное синтаксическое целое, вошедшее в систему единиц синтаксиса лишь во второй половине предыдущего века, остаётся недостаточно исследованным именно как структурно-семантическая единица языка, средства формирования которой принципиально отличаются от средств формирования многочленного сложного предложения.

Как теоретическая проблема остаётся почти не исследованной делимитация границ сложного синтаксического целого в аспекте неразрывности его планов содержания и выражения. При этом неясным остаётся вопрос, как вычленить сложное синтаксическое целое из текста, особенно - как определить его нижнюю границу. Не в полной мере освещены взаимоотношения текста и сложного синтаксического целого, функционирующего в качестве интегранта и конституэнта текста.

Всё вышесказанное обусловливает необходимость комплексного исследования особенностей семантики, структуры и функционирования сложного синтаксического целого как синтаксической единицы.

Актуальность исследования определяется:

1) продуктивностью сложного синтаксического целого в современном русском языке и важностью этой синтаксической единицы для формирования и понимания текста;

2) отсутствием комплексного научного описания сложного синтаксического целого как особой синтаксической единицы;

3) потребностью более полного научного исследования структурных особенностей сложного синтаксического целого, влияющих на процессы его продуцирования и восприятия;

4) необходимостью разработки теории сложного синтаксического целого, отражающей сущностное отличие этой единицы от других синтаксических единиц;

5) отсутствием методики анализа сложного синтаксического целого в аспекте единства его планов содержания и выражения;

6) важностью дальнейшего изучения сложного синтаксического целого как специфической синтаксической единицы с целью установления принципов его организации и особенностей функционирования в тексте;

7) вниманием к антропоцентрическому фактору в лингвистике, который проявляется в сложном синтаксическом целом через особенности взаимодействия внешней и внутренней структур в соответствии с ментально-лингвальным комплексом продуцента и реципиента;

8) необходимостью изучения индивидуально-авторских особенностей построения сложного синтаксического целого, отражающих специфику идиостиля языковой личности, реализующей предоставляемые языком возможности.

Объектом исследования является сложное синтаксическое целое как самостоятельная синтаксическая единица, имеющая специфические семантику, структуру и функции.

Предметом исследования являются особенности внутреннего и внешнего планов структуры сложного синтаксического целого как особой синтаксической единицы.

Цель работы заключается в выявлении взаимообусловленности и взаимодействия плана содержания и плана выражения сложного синтаксического целого на базе комплекса показателей разных уровней языка и в установлении особенностей проявления этого взаимодействия в разных стилях русского языка.

Основные исследовательские задачи работы вытекают из поставленной цели:

-выявить и описать дифференциальные признаки сложного синтаксического целого как особой синтаксической единицы;

-разработать методику анализа сложного синтаксического целого в аспекте единства его планов содержания и выражения;

-определить специфические способы и средства выражения целеустановки автора и микроидеи ССЦ;

-описать инвариантные языковые матрицы сложного синтаксического целого как основу его специфической воспроизводимости; обосновать принципы классификации инвариантных языковых матриц сложного синтаксического целого;

-установить условия членения структуры сложного синтаксического целого на гермы;

-систематизировать характеристики герма сложного синтаксического целого;

-представить классификацию гермов по разным основаниям: по типу, по качеству, по виду, по функциональной роли;

-выявить признаки образуемого системой гермов поля языкового напряжения;

-разграничить особенности поля языкового напряжения сложных синтаксических целых художественного текста и поля языкового напряжения сложных синтаксических целых книжных функциональных стилей.

Научная гипотеза заключается в следующем: организация сложного синтаксического целого осуществляется на базе инвариантных языковых матриц и при участии системы гермов, которые образуют поле языкового напряжения ССЦ и способствуют формированию и выявлению его микроидеи.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Сложное синтаксическое целое является самостоятельной синтаксической единицей, обладающей дифференциальными структурно-семантическими и функциональными признаками, которые выходят за пределы набора признаков, присущих многочленному сложному предложению.

Основными дифференциальными признаками сложного синтаксического целого являются: соответствие инвариантной языковой матрице, раздельнооформленность, цельность, монотемность, многосторонность связей, наличие микроидеи, наличие поля языкового напряжения, формируемого гермами, специфическая воспроизводимость.

2. Сложное синтаксическое целое организуется на базе инвариантных языковых матриц, которые определяют внешний план его структуры и являются средством его специфической воспроизводимости. В ходе исследования выявлены следующие матрицы ССЦ:

• сочетание простых предложений;

• расширяющаяся языковая матрица;

• сужающаяся языковая матрица;

• комбинированная языковая матрица;

• сочетание сложных предложений.

3. Линейная структура сложного синтаксического целого членится на отрезки, названные нами гермами, которые имеют набор дифференциальных признаков и определяют внутренний план структуры ССЦ. В герме степень концентрации языковых значений единиц нескольких языковых уровней становится сигналом особой значимости данной позиционной составляющей для выявления его микроидеи. Гермы выполняют функцию маркеров развития микроидеи сложного синтаксического целого. Дифференциальными признаками герма являются:

• объём - протяжённость в линейной структуре сложного синтаксического целого;

• степень напряжения, или тип, - реализация языковых единиц определённого количества уровней;

• качество - актуализация одной или нескольких языковых особенностей одного уровня;

• вид - совокупность типа, качества, превалирования по уровням;

• разновидность - частное проявление показателей герма в сопоставлении с другими гермами.

4. Герм сложного синтаксического целого выявляется с учётом всего комплекса языковых составляющих конкретного сложного синтаксического целого, так как характеристики отдельного герма зависят от отношений элементов внутри герма и отношений между гермами.

5. Классификация гермов на основании дифференциальных признаков (по типу, по качеству, по виду, по функциональной роли) демонстрирует их многогранность как компонентов членения сложного синтаксического целого и позволяет упорядочить и сгруппировать их в соответствии с их функциональным предназначением.

6. Система гермов сложного синтаксического целого образует выявленное нами поле языкового напряжения как регламентированный языковыми факторами сегмент линейной структуры текста, представляющий собой

совокупность содержательных единиц и автономную микросистему, имеющую ядерную, околоядерную и периферийную зоны.

7. Поле языкового напряжения в сложном синтаксическом целом - его специфическая структура, объединяющая систему гермов, в которой конденсируется языковая информация, содержащая интенцию автора, микроидею ССЦ, его основные и скрытые смыслы.

8. Дифференциальные признаки подсистемы гермов и характеристики поля языкового напряжения сложного синтаксического целого художественного текста отличаются от дифференциальных признаков подсистемы гермов и характеристик поля языкового напряжения сложных синтаксических целых функциональных книжных стилей (научного, официально-делового, публицистического).

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что в работе с позиций современного языкознания впервые определяются особенности сложного синтаксического целого как синтаксической единицы: его языковые матрицы, гермы, поле языкового напряжения. Комплексный многоуровневый анализ сложного синтаксического целого, при котором каждый компонент, с одной стороны, выступает как одна из составляющих целого, а, с другой стороны, как его автономная часть, оптимизирует понимание природы этой синтаксической единицы и применим в качестве базового в контексте взаимообусловленности планов содержания и выражения ССЦ. Наблюдения, выводы и полученные результаты, представленные в диссертации, могут способствовать развитию теории сложного синтаксического целого, исследованию языка художественного произведения и законов текстопосгроения / текстовосприятия. Обоснование значимости характеристик сложного синтаксического целого художественного текста рядом новых аргументов подтверждает принципиальное отличие этого типа речи от других книжных типов. Подобное углублённо-конкретизированное изучение сложного синтаксического целого дополняет существующие сведения о нём, создаёт более полную картину его представления и намечает перспективы для иных аспектов осмысления данной единицы.

Научная новизна диссертации заключаются в следующих положениях:

1. Предложен новый подход к анализу сложного синтаксического целого, учитывающий особенности и взаимообусловленность его внешней (языковые матрицы) и внутренней (система гермов и поле языкового напряжения) структур. ,

2. Определён статус сложного синтаксического Целого как самостоятельной синтаксической единицы на основании выявленных особенностей его внешней и внутренней структур.

3. Установлены и классифицированы виды внешней формы сложного синтаксического целого - инвариантные языковые матрицы.

4. Выявлены и описаны особые компоненты линейной структуры (внутренней формы) сложного синтаксического целого - гермы.

5. Обоснованы принципы выявления гермов сложного синтаксического целого.

6. Осуществлена классификация гермов на основании их дифференциальных признаков по типу, качеству, виду.

7. Сопоставлены результаты сравнительного анализа подсистем простых и усложнённых гермов.

8. Доказано наличие особой структуры сложного синтаксического целого, образуемой комплексом гермов, - поля языкового напряжения ССЦ.

9. Определены функциональные роли ядерных, околоядерных и периферийных гермов при выявлении целеустановки автора и микроидеи

10. Дана характеристика перепадам напряжения в поле языкового напряжения сложного синтаксического целого.

11. Проанализированы и систематизированы характеристики поля языкового напряжения сложного синтаксического целого художественного текста.

12. Сопоставлены характеристики поля языкового напряжения сложного синтаксического целого художественного текста с полем языкового напряжения сложных синтаксических целых книжных функциональных стилей для выявления общих и различительных черт.

13. Разработана новая методика анализа сложного синтаксического целого, основанная на функционированиии поля языкового напряжения, реализующегося через систему гермов.

14. Найдены дополнительные аргументы, подтверждающие отражение особенностей ментально-лингвального комплекса языковой личности и идиостиля писателя на уровне сложного синтаксического целого. Практическая значимость исследования определяется

востребованностью сведений о семантике, структуре и функционировании сложного синтаксического целого в современном языкознании. Решение проблемы устройства текста и формирующих его единиц, в том числе и сложного синтаксического целого, способствует совершенствованию теории и практики продуцирования и восприятия письменных текстов. В частности, материалы диссертации могут стать частью содержания спецкурсов и спецсеминаров по проблемам текста, по синтаксису сложного предложения, теории авторства и атрибуции текста. Выявленные в ходе исследования способы выражения микроидеи сложного синтаксического целого могут оказаться полезными для обучения журналистов, редакторов, специалистов по рекламе и других представителей коммуникационных видов деятельности. Эмпирический материал может быть использован при составлении сборников упражнений по дисциплинам лингвистического цикла. Результаты проведённой работы могут быть использованы в учебных курсах «Современный русский язык», «Теория текста», «Филологический анализ текста», «Спичрайтерство», «Риторика», «Стилистика», «Теория и практика реферирования» и т.п. Они также могут применяться в практике школьного преподавания русского языка, словесности, в преподавании русского языка иноязычной аудитории.

Материал исследования представлен сложными синтаксическими целыми, отобранными из текстов художественной литературы XIX и XX веков, писателей: A.C. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, И.С. Тургенева, ФМ. Достоевского, Л.Н. Толстого, Д.Н. Мамина-Сибиряка, Н.С. Лескова, А П Чехова, М. Горького, К. Бальмонта, А. Блока, А. Платонова, С. Кирсанова, А Н Толстого, М.А. Булгакова, М.М. Пришвина, К.Г. Паустовского, А. Битова, В Аксёнова, В. Набокова, В. Шефнера, В. Конецкого, С. Довлатова, О. Сулейменова, Л. Петрушевской, С. Соколова, П. Вершигоры, Ф. Кривина и др. Использованы также сложные синтаксические целые из текстов книжных функциональных стилей, а именно: научных статей, монографий, словарей, учебников, учебных пособий, периодической печати, официальных документов.

Общий корпус примеров, полученных методом сплошной выборки, составил более 3000 сложных сйктаксических целых. Основой выборки стало разделяемое нами убеждение И.А. Фигуровского: «Соединения законченных предложений так же не обязательны, как сложные предложения, и встречаются не одинаково часто у разных писателей и в разных текстах» . Добавим: с позиций структурно-семантического подхода текст обычно не членится только на сложные синтаксические целые. В его структуре сочетаются автосемантичные простые предложения, автосемантичные сложные предложения, сложные синтаксические целые, состоящие из группы синсемантичных предложений и др.

Принципы исследования. Методологической базой при решении поставленных в диссертации задач послужили основные положения материалистической диалектики о сложной непрямолинейной взаимосвязи языка и действительности, языка и мышления. Сложное синтаксическое целое как единица языка отражает закон единства формы и содержания. Исследование проводилось в русле традиционной, классической, русской грамматики и основывалось на функциональной целенаправленности языковых единиц, их приспособленности к решению тех или иных задач продуцентом / реципиентом, а также на структурно-семантическом подходе к сложному синтаксическому целому как единице, функционирующей исключительно в письменном тексте. Это потребовало обобщения базовых положений и обзора концепций классических и современных лингвистических теорий синтаксиса (A.A. Потебня, A.M. Пешковский, A.A. Шахматов, В.В. Виноградов, П.А. Лекант, В.В. Бабайцева, Н.Д. Арутюнова, H.A. Герасименко, Л.А. Сергиевская и др.); теории текста (М.М. Бахтин, И.Р. Гальперин, Н.С. Волгина, Ю.А. Левицкий, К.А. Филиппов, A.B. Бондарко, И.А. Сыров, Н.В. Малычева и др.); теории поля (Г. Ипсен, Й. Трир, В. Порциг, Б.Ю. Городецкий, Л.М. Васильев, Л.А. Новиков, Ю.С. Степанов, A.B. Бондарко, Г.С. Щур, Г.Д. Фигуровская, В.П. Абрамов, Л.М. Босова, Л.М. Васильев, Е.И. Диброва, Т.В. Маркелова, Ю.Н. Караулов, З.Д. Попова,

1 Фигуровский И.А. Избранные труды. - Елец: ЕГУ им. И. А. Бунина, 2004. - С. 72.

9

рнин, И.И.Чумак, A.B. Бондарко, M.B. Всеволодова, B.B. Жданова иt др.); коммуникативно-прагматического направления в лингвистике (В В. Красных, B.C. Кубрякова, Г.А. Золотова, М.Ю. Сидорова, Н.К. Онипенко, Т.М. Николаева, Ю.А. Сорокин, В.А. Лукин, Е.В. Падучева, Г.А. Вейхман, ал. Ьороотько и др.); теории речевой деятельности (A.A. Леонтьев А.Н Леонтьев, Н.И. Жинкин, Л.С. Выготский, И.А. Зимняя, А.Р. Лурия Л.В. Сахарный и др.).

Методы исследования. В работе использовались различные индуктивные и дедуктивные взаимодополняющие методы исследования, а именно-структурно-семантический; сравнительно-сопоставительный; описательно-' аналитически^ метод доминантного анализа, использующего количественную обработку материала; метод комплексного анализа; метод компонентного анализа; метод полевого описания; методы моделирования и трансформации

Данные методы использовались не изолированно друг от друга анализ проводился комплексно, с привлечением на каждом этапе работы тех приемов и методов, которые более всего способствовали поставленным целям и задачам исследования. А

В качестве основного метода исследования применялся метод лингвистического наблюдения и описания конкретных языковых фактов с целью получения и обобщения данных. Наряду с этим в работе осуществлялся дедуктивный подход, поскольку на исследование проецировались теоретические положения научной концепции.

В соответствии с задачами исследования в работе фрагментарно использовались понятия и подходы иных гуманитарных областей знания -психологии, психолингвистики, логики, теории познания и проч

Апробация и внедрение результатов. Материалы работы апробированы на 20 научных и научно-методических конференциях, среди которых-Международная научно-методическая конференция «Речевая коммуникация-теория и методика преподавания в вузе», Москва, ГОУВПО «МГУС» 2004-Международная научно-методическая конференция «Речевая коммуникация на современном этапе: социальные, научно-теоретические и дидактические проблемы», Москва, ГОУВПО «МГУС», 2006; Международная научная конференция «Аспекты исследования языковых единиц и категорий в русистике XXI века», Мичуринск, МГПИ, 2007; Международная научная конференция ^«Фразеологические чтения памяти профессора В А. Лебединскои», Курган, Курганский государственный университет 2008-VII межвузовская конференция молодых учёных «Актуальные проблемы современного языкознания и литературоведения», Краснодар, Кубанский государственный университет, 2008; IX Международная научная конференция «Цивилизация знаний: инновационный переход к обществу высоких технологии», Москва, РосНОУ, 2008; Международная конференция «Гуманитарные науки в России XXI века: тенденции и перспективы" Архангельск, ГОУВПО «Поморский государственный университет им Ломоносова», 2008; Международный научный симпозиум «Славянские

языки и культуры в современном мире», Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, филологический факультет, 2009; Международная научная конференция «Слово и текст: коммуникативный, лингвокультурный и исторический аспекты», Ростов н/Д, Южный федеральный университет, факультет филологии и журналистики, ЮНЦ РАН, 2009; VI Международная научно-практическая интернет-конференция «Русская речь в современном вузе», Орёл, ОрелГТУ, 2009; IV Международный конгресс исследователей русского языка «Русский язык: исторические судьбы и современность», Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, 2010; I Международная конференция «Экология русского языка», Пенза, Пензенский государственный педагогический университет им. В.Г. Белинского, 2010 и др. Диссертация и её части обсуждались на кафедре современного русского языка МГОУ (2010,2011 г.г.).

В ходе исследования был разработан терминологический аппарат, отражающий комплексный подход к сложному синтаксическому целому:

Сложное синтаксическое целое - языковая синтаксическая единица, представляющая собой построенную по одной из инвариантных матриц закрытую группу объединённых на основании монотемы предложений, в границах которой возникает поле языкового напряжения как система гермов, являющихся маркерами реализации микроидеи.

Внутренние скрепы - средства связи между элементами сложного синтаксического целого всех языковых уровней.

Инвариантная языковая матрица ССЦ - отвлечённый образец-схема внешней формы сложного синтаксического целого, фиксирующий структурный минимум, необходимый для сохранения сложного синтаксического целого как закрытой группы предложений и являющийся условием её дискретности и специфической нежёсткой воспроизводимости.

Вид инвариантной матрицы ССЦ - сочетание структур предложений, являющихся компонентами ССЦ. Нами выявлены: сочетание простых предложений, расширяющаяся матрица, сужающаяся матрица, комбинированная матрица, сочетание сложных предложений.

Примыкающее предложение - синсемантичное предложение, объединённое с ССЦ микротемой, но находящееся за пределами его инвариантной матрицы и не содержащее ядерных и околоядерных гермов.

Встроенное предложение - простое предложение в медиальной части ССЦ, не содержащее ядерные и околоядерные гермы и нарушающее структуру

инвариантной матрицы.

Активизированная языковая единица - единица одного из пяти языковых уровней, имеющая в конкретном ССЦ особое значение.

Герм (от греч. herma - межевой знак, указатель на дороге) - такой компонент линейной структуры сложного синтаксического целого, в котором степень концентрации языковых значений единиц нескольких языковых уровней становится сигналом её особой значимости для выявления микроидеи.

Объём герма - протяжённость данного компонента в линейной структуре сложного синтаксического целого: слово, словосочетание, ряд однородных членов, предикативная часть и т.д.

Тип герма - характер герма по степени его напряжения, определяемой по аккумуляции языковых особенностей в нём и количеству задействованных языковых уровней. Мы различаем четыре типа герма: пятиуровневый, четырехуровневый, трёхуровневый, двухуровневый.

Качество герма - характеристика герма, определяемая количеством языковых показателей по уровням: простой герм имеет по одному показателю на двух-пяти уровнях; усложнённый герм имеет по два-три показателя на одном-пяти уровнях с превалированием доминирующих уровней.

Превалирующий уровень - уровень языка, особенности которого представлены в усложнённом герме двумя-тремя особенностями.

Вид герма - сочетание его типа, качества и превалирования по уровню.

Разновидность герма - частное проявление показателей герма в сопоставлении с другими гермами, вариант системы гермов.

Ведущий герм - доминирующий в ССЦ по языковым показателям разных уровней.

Полуфакультативный член герма - имеющий лексико-грамматические связи с другими членами герма.

Факультативный член герма - не имеющий лексико-грамматических связей с другими членами герма.

Поле языкового напряжения - специфическая структура, объединяющая систему гермов, в которой конденсируется языковая информация, содержащая интенцию автора, микроидею ССЦ, его основные и скрытые смыслы.

Зона поля языкового напряжения - сегмент его структуры, характеризующийся общностью функций у составляющих его элементов. Мы выделяем ядерную, околоядерную, периферийную зоны поля языкового напряжения сложного синтаксического целого, образуемые соответствующими гермами.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, четырёх глав, заключения, списка условных обозначений, использованных в работе, списка литературы и приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обозначены актуальность, научная новизна, цели и задачи работы, научная гипотеза, положения, выносимые на защиту, методы исследования, теоретическая значимость и сфера практического применения полученных результатов. Представлен терминологический аппарат, разработанный в ходе исследования.

В Первой главе «Сложное синтаксическое целое как единица языка» рассматривается вопрос о статусе сложного синтаксического целого как языковой единицы. В нашей работе сложное синтаксическое целое понимается

как группа предложений, объединённых по смыслу, по структуре и по функции. Принципиально важным для этой языковой единицы является обязательное наличие в её составе двух и более предложений. Не бывает сложных синтаксических целых, равных одному предложению, даже многочленному сложному предложению (сложной синтаксической конструкции) или предложению, построенному как период. В исследовании природы ССЦ мы опираемся на работы Л.А. Булаховского, М.Я. Дымарского, Н.Д. Зарубинои, С.Г. Ильенко, Л.М. Лосевой, О.И. Москальской, Н.С. Поспелова, Г.Я. Солганика, И.А. Фигуровского и др. Так, одним из базовых научных трудов, посвященных описанию групп предложений, для нас стала диссертация И.А. Фигуровского «Смысловые отношения между законченными предложениями и грамматические средства их выражения» (1947 год). В данной и последующих работах И.А. Фигуровский выявил смысловые и грамматические признаки компонента целого текста, названного им впоследствии складнем, которые служат чёткими критериями его выделения: «Под складнем понимается группа законченных предложений, отличающаяся единством и замкнутостью содержания и, что особенно важно, тем, что вся группа охвачена определённым грамматическим значением, которое выражено свойственным ему грамматическим средством»2. Вслед за И.А. Фигуровским, специфическими особенностями соединений законченных предложений мы считаем следующие: единство содержания, то есть объединение законченных предложений общей темой; замкнутость содержания, определяемая наличием в группе предложений такого, которое намечает или обобщает содержание нескольких законченных предложений; общее для всего соединения отвлечённое отношение к какому-либо предложению или к другому соединению, что делает группу законченных предложений, объединённых общностью содержания, цельными единицами, которые составляют иногда значительные части текста; многосторонность связей в компоненте, обусловливающих обязательный порядок предложений.

Лингвистам, изучающим группы предложений, остаётся только сожалеть о том, что термин И.А. Фигуровского «складень», вероятно, в силу своей поэтичности, не занял достойное место в лингвистической сфере - в дальнейшем исследователи законченных групп предложений называли их разными терминами.

Мы рассматриваем сложное синтаксическое целое как синтаксическую единицу, имеющую регулярно воспроизводимые характеристики, позволяющие не только фиксировать в тексте ССЦ как единицу языка, но и говорить о вероятности нахождения в тексте объединения предложений, связанных между собой тем или иным системным способом.

В 1-ом параграфе сложное синтаксическое целое сопоставлено с другими языковыми единицами, в частности с предложением, и единицами других планов, такими, как текст, микротекст, макротекст, дискурс, абзац, которые

2 Фигуровский И.А. Избранные труды. -Елец: ЕГУ им. И. А. Бунина, 2004. -С. 31.

13

могут совпадать со сложным синтаксическим целым по отдельным параметрам, в силу чего их необоснованно принимают за сложное синтаксическое целое! Так, предложение обладает всеми необходимыми свойствами, чтобы служить формой речевого общения и выражать мысли человека, но речь редко сводится к отдельным предложениям - человек выражает свои мысли, сообщает их другим людям в форме высказываний, состоящих в большинстве случаев из цепочки взаимосвязанных предложений, образующих сложное синтаксическое целое или текст.

Исследуя способы связей предложений в контексте, нетрудно заметить, что существуют предложения, в которых имеются сигналы связи с окружающими предложениями (синсемантичные предложения) и предложения, в которых связующие сигналы отсутствуют (автосемантичные предложения). Автосемантичное предложение, не содержащее связующих сигналов, находится в состоянии синтаксического покоя, имеет определённую коммуникативную задачу и является минимальной и основной коммуникативной единицей. Но в более крупную коммуникативную единицу - в сложное синтаксическое целое-оно не входит. Предложение синсемантичное находится в состоянии синтаксической экспрессии, является частью сложного синтаксического целого. Мы согласны с М.Я. Блохом3, который считает, что сложное синтаксическое целое - основной вид речевого объединения предложений.

А.М. Пешковский, отмечая, что речь представляет собой чередование одиночных предложений и сложных целых, под сложным целым понимал «... сочетание предложений, соединённых союзами, союзными словами, или союзными синтаксическими паузами и не разъединённых разделительными синтаксическими паузами»4. Это определение A.M. Пешковского толкуют по-разному, усматривая в нем или определение сложного предложения, или же определение и сложного предложения и сложного синтаксического целого одновременно (недаром ссылки на А.М. Пешковского как на одного из основателей теории сверхфразового единства опираются именно на эту цитату).

Своеобразное понимание А.М. Пешковским сложного предложения дает повод предположить, что это определение действительно имеет в виду и группу предложений тоже. Тем более что в настоящее время имеется сходное понимание коммуникативных единиц высшего порядка. Так, Г.А. Вейхман считает, что в языке есть высшие коммуникативные синтаксические единицы -ВКСЕ, которые обладают в речи разной степенью слитности и выступают то в виде расчлененных (тогда им соответствуют сложные синтаксические целые), то в виде нерасчлененных (тогда им соответствуют сложные предложения)

3 Блох МЛ. Проблема синтаксической связи самостоятельных предложений. // Проблемы

синтаксиса, лексиколопш к методики преподавания иностранных языков. - Ростов н/Д: Изд. Ростовского ун-та, 1966. - С. 7. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. - Изд.9. - М.: УРСС, 2009.

вариантов5. Можно сказать, что ВКСЕ и сложное целое, по A.M. Пешковскому, - понятия тождественные: предложения, входящие в другую синтаксическую единицу, объединенные между собой с меньшей степенью слитности, представляют собой, в отличие от сложного предложения, сложное синтаксическое целое. Сложное синтаксическое целое имеет

коммуникативную задачу, которая в силу хотя бы одних только количественных признаков является более многоступенчатой, чем коммуникативная задача автосемантичного предложения. Но (и это хотелось бы здесь подчеркнуть особо) коммуникативная задача автосемантичного предложения остаётся самостоятельной, тогда как коммуникативная задача синсемантичного предложения, функционирующего только в рамках сложного синтаксического целого, действительно служит передаче смысла от предыдущего к последующему предложению в группе. Например:

Я был тронут смирением и кротостью, которыми были налиты её глаза, и уменьем постоянно молчать - редкий талант, который я ставлю в женщине выше всех артистических талантов (1). Это было недалёкое, ограниченное, но полное правды и искренности существо (2). Она смешивала Пушкина с Пугачёвым, Европу с Америкой, редко читала, ничего никогда не знала, всему всегда удивлялась, но зато за всё время своего существования она не сказала сознательно пи одного слова лжи, не сделала ни одного фальшивого движения: когда нужно было такать, она плакала, когда нужно было смеяться, она смеялась, не стесняясь ни местом, ни временем (3). Была естественна, как глупый, молодой барашек (4). (А.П. Чехов. Мои жёны).

В данном фрагменте первое предложение является автосемантичным, так как содержит информацию о чувствах героя рассказа. Второе - четвёртое предложения являются синсемантичными, потому что входят в закрытую группу предложений, объединённых общей микротемой Это было ... существо

и инвариантной комбинированной матрицей.

На наш взгляд, считать соотношение «текст - сложное синтаксическое целое - предложение» иерархией не представляется возможным, так как не всякое предложение входит в сложное синтаксическое целое, а письменный текст строится не исключительно из сложных синтаксических целых. Количественное (в отношении языковых средств) превосходство сложного синтаксического целого над предложением и текста над сложным синтаксическим целым не дает оснований для иерархического подхода, поскольку «...единство языковой системы определяется не синхронной иерархической соподчиненностью её уровней, а их взаимодействием в процессе

речевой деятельности»6.

На основании различения автосемантичных и синсемантичных предложений, говорить о проблеме сходства / различия сложного

5 Вейхман Г.А. Высшие синтаксические единицы (на материале современного английского языка): дне. ... док. филоллаук. -М„ 1971. - С. 71.

6 Леонтьев A.A. Слово в речевой деятельности. - М.: Наука, 1965. - С. 56.

синтаксического целого и синсемантичного предложения не представляется возможным, т.к. они находятся в иерархических отношениях взаимообусловленности. Но существует проблема различения сложных синтаксических целых и автосемантичных предложений, так как обе структуры на равных являются интегрантами / конституэнтами текста, и в современных исследованиях данные структуры не всегда различаются: «ССЦ может совпадать с одним сложным предложением, а иногда и умещаться в одном простом предложении. <...> такие ССЦ ничем не отличаются от предложения» , или «нередки случаи, когда границы предложения (чаще полипредикативного) совпадают с границами СФЕ (ССЦ - И.П.) и абзаца»8, или «период может быть оформлен в форме сложного синтаксического целого» .

Сложное синтаксическое целое имеет много одинаковых характеристик с многочленным сложным предложением, основными из них являются следующие: реализация высказывания (ССЦ реализует развёрнутое высказывание); одинаковые средства межфразовой связи; замкнутость структуры; членимость на минимальные структуры; полипредикативность; один модально-временной план; отнесённость к одному функционально-семантическому типу в рамках речевого акта; реализация одного коммуникативного акта; функция интегранта / конституэнта текста. Но данные синтаксические структуры демонстрируют важные различия. Основными отличительными признаками ССЦ в сопоставлении с многочленным предложением мы считаем раздельнооформленность; обязательность микротемы; многозначность средств межфразовой связи; наличие микроидеи (особого смысла); наличие поля языкового напряжения; соответствие типовой матрице сложного синтаксического целого. Различение сложного синтаксического целого и многочленного предложения, несмотря на то, что они обнаруживают довольно большое количество общих свойств, представляется нам принципиально важным, так как использование той или иной структуры отражает целеустановку автора и выявляет его приоритеты: «формы тождества и значение тождества асимметричны; формы могут репрезентировать другое значение» .

Сложное синтаксическое целое имеет общие характеристики и с текстом, и с дискурсом, и с абзацем, но наличие различительных признаков со всеми рассмотренными лингвистическими объектами, позволяет считать его самостоятельной языковой единицей со свойственными ему

7 Фридман Л.Г. Грамматические проблемы лингвистики текста. - Ростов н/Д: Изд-во

Ростовского университета, 1984. - С. 24-25.

Марченко Е.П. Функционирование полипредикативных сложных предложений в русском тексте: учеб. пособие. - Краснодар: Кубанский гос. ун-т, 2005. - С. 61.

Сат К.А. Синтаксическая категория периода в русской филологической традиции: автореф дас.... канд. фидол. наук. - М.: Ин-т русского языка им. A.C. Пушхина,2010.-С. 14. Лекант П. А. Грамматические категории слова и предложения. - М.: Изд-во МГОУ, 2007. -

дифференциальными характеристиками. Текст любого размера и любого жанра может быть разбит на минимальные блоки фраз, объединенные повторяющимися словами и общей семантической направленностью, вернее, целью, ради которой и объединены фразы. О том, что такие микротемы существуют в текстах (если текст основан не на одной микротеме), свидетельствует большая практическая деятельность людей по реферированию, аннотированию, конспектированию и т.д. Но не любое из подобных объединений предложений в тексте является сложным синтаксическим целым. Сложное синтаксическое целое - это структурно-семантическая единица, единица синтаксиса. Границы сложного синтаксического целого и микротекста могут совпадать, но это единицы разных планов: сложное синтаксическое целое - грамматического, микротекст - текстового. Микротекст - текстовая единица, выделяемая в объёмном сопоставлении с макротекстом. Макротекст можно разделить на микротексты, но нельзя - на сложные синтаксические целые,

которых может и не быть в макротексте.

Сложное синтаксическое целое и текст - единицы принципиально разного порядка. В то же время целое речевое произведение небольшого объёма (газетная заметка, короткий рассказ, сообщение о погоде, объявление и т.п.) может состоять из одного сложного синтаксического целого, т.е. возможно совпадение границ сложного синтаксического целого и целого речевого произведения. А если учесть смешение понятий микротекст / макротекст и микротекст / сложное синтаксическое целое, то нередко не различаются и понятия целый текст {макротекст) и сложное синтаксическое целое. Для данного исследования важны выявленные И.А. Сыровым общие структурные свойства ССЦ и текста (макротекста - И.П.). Основными отличительными свойствами сложного синтаксического целого относительно текста мы считаем его соответствие инвариантной матрице, а также наличие микротемы и микроидеи, выявляемой по сумме ядерных и околояденрных термов. Даже совпадая границами с целым речевым произведением, сложное синтаксическое целое представляет собой явление грамматики, и в таком случае можно говорить лишь о том, что данный текст состоит из одного сложного синтаксического целого, не подменяя одно понятие другим и не смешивая их.

Мы убеждены в том, что понятия сложного синтаксического целого и абзаца нетождественны. Проблема различения сложного синтаксического целого и абзаца лежит в основе стилистического направления в исследовании сложного синтаксического целого. Абзац не является единицей языка, хотя трудности делимитации сложного синтаксического целого, разрешенные в основном лишь в последнее время, заставляли многих исследователей принимать за «точку отсчёта» именно абзац. Если полностью отождествлять абзац и сложное синтаксическое целое, то можно прийти к выводу, что текст членится на сложные синтаксические целые, и каждое предложение непременно является

11 Сыров И.А. Способы реализации категории связности в художественном тексте. - М.: МПГУ, 2005.

частью сложного синтаксического целого. А если каждое предложение является непременно частью сложного синтаксического целого, то оно несамостоятельно. В таком случае, предложение определяется как элемент, но не как целое и не имеет самостоятельной коммуникативной задачи. Это нельзя признать правильным.

Во 2-ом параграфе дифференциальные признаки сложного синтаксического целого как свойства языковой единицы представлены в трёх аспектах: семантическом, структурном, функциональном. В каждом из аспектов возможны случаи утраты релевантности того или иного отдельного признака сложного синтаксического целого, но сумма дифференциальных признаков в трёх аспектах позволяет его делимитировать.

Смысловая целостность сложного синтаксического целого заключается в единстве его темы, т.е. в монотемности. Языковые единицы всех уровней в сложном синтаксическом целом строго соответствуют целеустановке автора, реализуемой через тему ССЦ.

Мельчайшей частной темой целого текста является тема, заключённая в сложном синтаксическом целом. И она не слагается из более мелких тем, заключённых в его составляющих-предложениях, и не разлагается на еще более дробные темы. Предложение может быть носителем отдельной темы только в том случае, если оно не входит в состав сложного синтаксического целого, а является самостоятельным предложением-высказыванием (автосемантичное предложение). Напротив, в составе ССЦ отдельные синсемантичные предложения не имеют самостоятельной темы, а служат совместно для выражения одной темы сложного синтаксического целого и взаимно дополняют друг друга при её раскрытии.

Изолированное рассмотрение содержания предложений, входящих в сложное синтаксическое целое, не может дать правильного представления о тематической составляющей и идейной направленности последнего. Проиллюстрируем данное положение:

Главное упражнение его состояло в стрельбе из пистолета (1). Стены его комнаты были все источены пулями, все в скважинах, как соты пчелиные (2). Богатое собрание пистолетов было единственной роскошью бедной мазанки, где он жил (3). Искусство, до коего достиг он, было неимоверно, и если б он вызвался пулей сбить грушу с фуражки кого б то ни было, никто б в нашем полку не усумнился подставить ему своей головы (4). (A.C. Пушкин. Повести Белкина. Выстрел).

Первое предложение данного сложного синтаксического целого является зачином и представляет тему - Главное упражнение. Было бы неверным считать второе предложение (2) отдельным сообщением о стенах комнаты -оно поясняет главную тему, выраженную в первом предложении (1), указывает на следствие стрельбы из пистолета как главного упражнения героя. Информация третьего предложения (3) данного сложного синтаксического целого тоже несамостоятельна, так как это информация о возможности выполнять главное упражнение. А в четвертом предложении (4) ССЦ

содержатся сведения о результатах главного упражнения. Другими словами, все предложения данного сложного синтаксического целого объединены его темой - Главное упражнение, которую раскрывают комплексно, всесторонне, обеспечивая целостность текста, его когерентность. Микроидея данного сложного синтаксического целого - показать уровень мастерства героя и способы достижения этого уровня. Но тема представлена сразу в зачине ССЦ словосочетанием главное упражнение.

Объединение всех предложений сложного синтаксического целого вокруг одной темы есть проявление его смысловой целостности, или семантической изотопии текста. Переход от одной темы к другой -пограничный сигнал, отмечающий конец одного сложного синтаксического целого и начало либо следующего автосемантичного предложения, либо следующего сложного синтаксического целого. Но далеко не всегда легко увидеть в тексте группу предложений, объединённых одной темой, так как в структуре целого текста тематические переходы весьма условны, а сложные синтаксические целые в редком тексте следуют одно за другим. В связи со сказанным мы не можем согласиться с распространенным утверждением, что «любая связная речь легко и естественно членится на единства - группы взаимосвязанных самостоятельных предложений»12, а эти предложения являются «исходным пунктом», «строительным материалом» для иерархически более сложных уровней.

Семантика сложного синтаксического целого складывается не только и не столько из семантического наполнения языковых единиц, входящих в него, сколько из тех значений, которые в каждом конкретном ССЦ проявляются в силу объективных причин. Значения единиц в рамках сложного синтаксического целого приобретают значимость, определяемую семантическим критерием как сложного синтаксического целого, так и текста. Каждая языковая единица сложного синтаксического целого имеет ту грамматическую форму, которая предписана организацией данного сложного синтаксического целого, которая, в свою очередь, подчинена целеустановке автора. Реализуясь в тексте, сложное синтаксическое целое, осуществляет многосторонность внутренних связей, диктующих обязательный порядок и форму своих компонентов, продуцируется по грамматической модели, обеспечивающей взаимообусловленность плана содержания и плана выражения. Семантическое единство всех составляющих ССЦ - фундамент сложного синтаксического целого, но при условии соответствия ему всех формальных проявлений связанности.

Монотемность сложного синтаксического целого не предполагает наличия отдельных тем предложений, входящих в него. Семантика ССЦ определена его структурой, равно как и его структура определена его семантикой. Эта взаимообусловленность структуры и семантики сложного синтаксического

12 Солганик Г.Я Синтаксическая стилистика. Сложное синтаксическое целое. - Изд. 4-е. - М: УРСС.ЛКИ, 2007.-С.28.

целого лежит в основе его характеристики как сочетания предложений, объединённых общностью значения, особыми синтаксическими связями и образующих относительно независимые от контекста смысловые единства, что наглядно демонстрирует взаимосвязь внешней структуры и её внутреннего наполнения: плана выражения и плана содержания.

Основная функция сложного синтаксического целого как языковой единицы заключается в реализации развёрнутого высказывания. Многомерность сложного синтаксического целого - его сущностная характеристика. Она предполагает рассмотрение высказывания с таких его сторон, как содержательная и коммуникативная, что позволяет не разрывать разные грани сложного синтаксического целого как целостной единицы. Традиционно высказывание определяется как реализованное предложение и только. Мы, вслед за А.Р. Лурия, полагаем, что высказывание - единица речи, реализующая «не отдельные слова или даже фразы, а целые смысловые группы» . Сложное синтаксическое целое как единица языка вписывается в определённый порядок следования компонентов текста, составляющих его структуру, обусловленную его грамматической организацией. Этот факт лежит в основе реализации текстообразующих возможностей ССЦ, которые, с одной стороны, через синтаксическую статику проявляют план языковой системы, а, с другой стороны, через синтаксическую динамику воплощают языковую структуру в речь. Сложное синтаксическое целое и текст существуют в неразрывном единстве, так как взаимообусловливают конструктивно-синтаксическую, коммуникативно-синтаксическую и семантико-синтаксическую стороны своей организации. Именно в тексте сложное синтаксическое целое выполняет такие функции, как номинативная, когнитивная, коммуникативная.

Сложное синтаксическое целое в тексте выступает как номинативная единица, так как обладает микротемой, которая выявляется в зачине ССЦ и определяется по границам ССЦ. Номинативная функция сложного синтаксического целого как единицы текста позволяет ему участвовать в формировании основных понятийных категорий текста, так как наличие микротемы классифицирует ССЦ как определённый понятийный блок.

Номинативную функцию сложного синтаксического целого логично связывать с его микротемой, в то время как когнитивная функция сложного синтаксического целого определяется его микроидеей. Как строевая единица сложное синтаксическое целое играет одну из ключевых ролей в актуализации особых смыслов текста: акцентированные автором определённые грамматические составляющие ССЦ передают его микроидею, которая, в свою очередь, раскрывает замысел автора. Через микротему сложное синтаксическое целое, вмещая определённый информационный объём, передаёт отношение данного ССЦ к содержанию текста в целом. Микроидея определяет и организует лексико-грамматический состав конкретного сложного

13 Лурия А.Р. Язык и сознание. - М.: Изд-во МГУ, 1979. - С. 234.

20

синтаксического целого и его целевую направленность в условиях относительно самостоятельного употребления. Из сказанного следует, что структурно-семантическая организация сложного синтаксического целого, формируя основу проявления как его микротемы, так и его микроидеи, представляет само ССЦ текстообразующим элементом, одним из композиционно-смысловых компонентов текста. Кодирование / декодирование смыслов в рамках ССЦ подтверждает его когнитивную функцию.

Когнитивная функция сложного синтаксического целого демонстрирует одно из основных свойств языка - бьггь средством формирования и выражения мысли. Сложное синтаксическое целое передаёт мысль через микроидею, базирующуюся на особом употреблении в его рамках языковых категорий и форм, и тем самым в познавательном процессе играет особую роль, так как посредством аккумуляции языковых знаков разных уровней в каждом конкретном случае представляет ту или иную ментальную модель, которая позволяет воспринимать и воспроизводить определённый когнитивный опыт.

Коммуникативная функция сложного синтаксического целого специфична, так как оно наиболее системно функционирует в рамках письменной формы литературного языка. Если в устном акте коммуникации (устный диалог, устный монолог, письменный диалог онлайн) фактор обратной связи является определяющим для адресанта, письменный акт коммуникации (письменный монолог) предполагает отсутствие обратной связи в момент продуцирования текста, отсутствие дефицита времени, а, следовательно, наибольшую продуманность выбора языковых средств и даже «сознательный перебор и сознательную оценку речевых средств, возможных не только в данной «точке» высказывания, но и в уже «пройденных»1,1. Сложное синтаксическое целое аккумулирует наиболее значимые для автора семантические составляющие, а сознательно выбранные им в процессе продуцирования грамматические формы и категории осуществляют передачу целеустановки и микроидеи. Автор, фиксируя восприятие реципиента языковыми показателями ССЦ (фонетическими, морфемными, словообразовательными, лексико-семантическими, этимологическими, грамматическими и др.), определяет адекватность декодирования скрытых смыслов. В процессе восприятия сложного синтаксического целого, при учёте того, что текст является целостным и связным не только на уровне общего смысла, но и формально, реципиент через поля языкового напряжения ССЦ распознаёт интенциональные мотивировки, напрямую связанные с лингвистической стороной организации коммуникативных единиц, что облегчает сам процесс коммуникации.

Сложное синтаксическое целое по-разному проявляет целеустановку и интенцию автора. Целеустановка автора высказывания в форме сложного синтаксического целого в первую очередь ориентирована на целеустановку текста. Мы согласны с О.И. Москальской, утверждающей, что «анализ

14 Леонтьев A.A. Психология общения. - Тарту: Перспектива, 1974. — С. 253.

21

коммуникативной целеустановки текста, как и семантический анализ в целом, естественно, не может быть безразличен к жанру текста, так как каждый жанр выдвигает при этом свои специфические трудности»15 и что функциональный стиль текста, его назначение, вид, жанр определяют форму текста, отбор материала, общую стилистику и т.д. Сложное синтаксическое целое как текстообразующая единица подчиняется общим правилам построения текста той или иной направленности. Но целеустановка автора сложного синтаксического целого вносит личностные коррективы, которые создают качественные признаки разновидностей текста. Информирование, обучение, инструктирование, декларирование и другие установки текста в границах сложного синтаксического целого преобразуются под конкретную задачу автора в рамках этого сложного синтаксического целого. Так, в сложном синтаксическом целом художественного текста автор все языковые средства создания образа сопоставляет с его темой, непосредственно реализующей целеустановку. Интенция в рамках сложного синтаксического целого является реализацией какой-то грани замысла целого речевого произведения, компонентом концепции автора. И в таком прочтении интенция - «субъективно движущая и организующая сила, впоследствии растворяющаяся в произведении, но присутствующая в его собственной объективности»16. Интенция автора сложного синтаксического целого проявляется через его микроидею, определяемую по совокупности смыслов ядерных и околоядерных гермов. Целеустановка сложного синтаксического целого и интенция автора рядоположены: первая - экстравертна и направлена на реципиента, вторая -интровертна и может как совпадать с целеустановкой, что обязательно в ССЦ нехудожественных текстов, так и быть противоположной ей, что часто можно наблюдать в ССЦ художественных текстов.

Структура сложного синтаксического целого - один из его релевантных признаков, а именно - план выражения, благодаря которому реализуется связность, обусловленная линейностью компонентов: синтагматичность ССЦ проявляется во внешне выраженном сочетании единиц всех языковых уровней (звуков / букв, слов, предложений). К структурным свойствам сложного синтаксического целого можно отнести:

• обязательный состав из двух и более семантически связанных предложений;

• членение на более мелкие составляющие единицы (предложения);

• обязательность всех составляющих композиции (зачин - медиальная часть - концовка);

• соответствие одной из моделей построения (инвариантной языковой матрице);

"Москальская О.И. Грамматика текста. - М.: Высшая школа, 1981. - С. 63.

" Адорно Теодор В. Эстетическая теория (Философия искусства). - пер. с нем. - М.: Республика, 2001. - С. 222.

• наличие определённых групп межфразовых средств связи (эксплицитный и имплицитный способы);

• наличие гермов;

• наличие поля языкового напряжения.

В структуре сложного синтаксического целого тесно переплетены и взаимообусловлены внешний и внутренний планы его строения. Чаще всего внешним планом структуры ССЦ называют его композицию: зачин -основная часть - концовка. Исследователи (А.Ф. Папина, Е.А. Реферовская, H.A. Турмачёва и др.) считают, что это «идеальная» композиция ССЦ, характерная, типовая, но не обязательная, и полагают, что в зависимости от структуры текста или его фрагментов возможны сложные синтаксические целые, не имеющие зачина или концовки. Если рассматривать сложное синтаксическое целое только в плане содержания, то, вероятно, с таким мнением можно согласиться, но подход к сложному синтаксическому целому с точки зрения единства формы и содержания не допускает усечённой композиции. На наш взгляд, сложное синтаксическое целое всегда имеет и зачин и концовку: отсутствие зачина невозможно, так как в нём заявляется тема сложного синтаксического целого, концовка необязательно обозначена семантически, но обязательно - грамматически.

Кроме того, внешний план структуры сложного синтаксического целого представляет сочетание структур предложений, являющихся компонентами ССЦ. В зависимости от того, какие структуры участвуют в образовании ССЦ, используется та или иная выявленная нами языковая инвариантная матрица его построения.

Внутренняя структура сложного синтаксического целого традиционно обнаруживается в законах межфразовой сочетаемости, в наличии особых внутренних связей. В данном плане основную роль играют все существующие виды межфразовой связи (собственно-синтаксические, лексико-синтаксические, лексические), которые в сложном синтаксическом целом как синтаксическом единстве проявляются и как линейные, по порядку следования предложений, и как дистанционные, возникающие между предложениями, не следующими друг за другом.

Внутренняя структура сложного синтаксического целого проявляется и в его специфической особенности - наличии гермов, образуемых только в границах замкнутой структуры. Вводимое нами в этой работе понятие герма, на наш взгляд, выявляет до сих пор не описанные особенности языкового выражения микроидеи и скрытых смыслов. Данные образования представляют собой разные по степени напряжения компоненты линейной структуры ССЦ аккумулирующие языковые особенности разных уровней и в совокупности образующие его поле языкового напряжения.

В 3-ем параграфе при обобщении семантических, функциональных и структурных дифференциальных признаков сложного синтаксического целого и с учётом таких его свойств, как воспроизводимость, дискретность,

линейность, устойчивость, функциональная значимость, субстанциональность, глобальность, нами было сформулировано определение исследуемой единицы:'

Сложное синтаксическое целое - самостоятельная синтаксическая единица, представляющая собой построенную по одной из инвариантных матриц закрытую группу объединённых на основании монотемы предложений, в границах которой возникает поле языкового напряжения как система гермов, являющихся маркерами реализации микроидеи.

Во Второй главе «Матрицы внешнего плана сложного синтаксического целого» обобщены результаты исследования закономерностей соединения предложений, составляющих сложное синтаксическое целое, в закрытую группу.

В 1-ом параграфе внешняя форма сложного синтаксического целого представлена как определяющая такие его дифференциальные признаки, как воспроизводимость и дискретность, в силу своего соответствия одной из инвариантных матриц.

Сложное синтаксическое целое не является воспроизводимой единицей жёсткого строения, и об особенностях построения того или иного сложного синтаксического целого при анализе в полной мере можно судить по его схеме, определяющей внешний контур его матрицы. Схема ССЦ демонстрирует не только количество синтаксических структур, входящих в него, включая осложнение простого предложения, но и помогает определить формальные рамки темы, синтаксическое выражение границ ССЦ, его зачина и концовки, а также увидеть актуализированные синтаксические единицы. Этот этап анализа позволяет зафиксировать целостность формы сложного синтаксического целого, а именно: количество предложений, входящих в ССЦ; порядок следования предложений разных структур; количество простых предложений и их местоположение; количество сложных предложений и их местоположение; наличие в ССЦ односоставных, вопросительных, восклицательных^ предложений; наличие «оборванных» предложений; структура зачина; структура концовки; осложнение простых предложений и частей сложных предложений; средства связи между частями сложных предложений и сложных синтаксических конструкций; средства связи между предложениями ССЦ: союзы, вводные слова, повторы, параллелизм и др.

Схема отражает, во-первых, соответствие его структуры функционально-смысловому типу речи, функциональному стилю, целеустановке автора и, во-вторых, что важно, сочетание структур предложений, являющихся компонентами ССЦ. Это сочетание обозначено нами как языковая матрица ССЦ. В зависимости от того, какие структуры участвуют в образовании ССЦ, используется та или иная его языковая матрица. В ходе исследования мы выявили следующие ввды: матрица сочетания простых предложений, расширяющаяся языковая матрица, сужающаяся языковая матрица, комбинированная языковая матрица, матрица сочетания сложных предложений. Полагаем, что факт наличия матриц построения свидетельствует об имеющихся в языке отвлечённых образцах - схемах сложного

синтаксического целого, фиксирующих структурный минимум, необходимый для сохранения сложного синтаксического целого как закрытой группы предложений. Лишнее или недостающее предложение схема сложного синтаксического целого, отражая его матрицу, выявляет почти однозначно. Кроме того, наличие инвариантных языковых матриц построения свидетельствует о том, что сложное синтаксическое целое - специфически воспроизводимая единица языка.

Внешний план структуры сложного синтаксического целого, представленный его матрицей, с одной стороны конкретизируется за счёт схемы, а, с другой стороны, приобретает определённую абстрактность, характерную для отвлечённых инвариантных матриц. Наше понимание матрицы соотносится с определением модели, данным JI.A. Сергиевской: «Языковая модель - это отвлеченный образец, состоящий из минимума компонентов, необходимых для создания определенной единицы языка»17. Термин «модель» широко используется применительно к структуре предложения. Модель предложения «целиком воспроизводится в речи, получает конкретное лексическое наполнение, а также может быть расширена за счёт переменных элементов»18.

Этимология слова матрица восходит к латинскому - matrix, Р.п. matricis в значении 'основа'. Мы считаем, что применительно к сложному синтаксическому целому более применим последний термин, предполагающий у этой единицы наличие определённой внешней формы как условия её дискретности и специфической нежёсткой воспроизводимости как основы для реализации развёрнутого высказывания.

Сочетание предложений разных структур в рамках сложного синтаксического целого выявляется в синтагматическом аспекте, т.е. во взаимоотношениях предложений по порядку следования. Объём ССЦ на синтаксическом уровне фиксируется конечным числом сочетаний предложений. Наше исследование выявило определённые закономерности сочетаний предложений в рамках сложного синтаксического целого, что позволило классифицировать инвариантаые языковые матрицы этой единицы.

Инвариантные матрицы сложного синтаксического целого, с одной стороны, иллюстрируют замкнутость в плане выражения, с другой стороны, обеспечивают замкнутость смысловой системы сложного синтаксического целого, что свидетельствует о сложном характере продуцирования / восприятия развёрнутого высказывания. Эти процессы протекают во времени и поэтому предполагают определённые языковые формы, способствующие реализации содержания.

Например, для инвариантной матрицы сочетания простых предложений существенно важны, во-первых, единство планов выражения и

17 Сергиевская Л.А. Языковая модель: перспективы развития // Болгарская русистика - 2004 -J62- С. 3.

18 Лекаит П.А. Синтаксис простого предложения в современном русском языке: Учебное пособие для студентов вузов. - М.: Высшая школа, 2004. - С. 22.

содержания и, во-вторых, жёсткое следование закону, выведенному американским психологом Джорджем Миллером. В его статье «Магическое число семь, плюс / минус два: некоторые пределы нашей способности обрабатывать информацию» устанавливается объем абсолютной оценки (span of absolute judgment), или максимальное число отдельных объектов, количество или величину которых можно оценить за один раз. Исследованный нами материал подтверждает этот постулат для нижней границы ССЦ: количество предложений в сложном синтаксическом целом редко бывает больше семи и никогда не превышает девяти. Это характерно для сложных синтаксических целых, построенных по инвариантной матрице сочетания простых предложений. Для других инвариантных матриц наиболее частотно количество предложений в диапазоне 3-5: в них счёт объектов идет не на предложения, а на предикативные части, которые в сумме соответствуют числу семь. Чаще всего в сложных синтаксических целых прозаических художественных текстов простота такой языковой матрицы компенсируется обилием осложненных простых предложений.

Во 2-ом параграфе нами рассмотрены особенности композиции сложного синтаксического целого в соответствии с инвариантной матрицей. Композиция сложного синтаксического целого проявляет его структуру через категорию формы и всегда включает зачин, содержащий начало мысли, формулирующий его тему; среднюю часть (медиальную, развертку) - развитие темы, мысли; концовку - своеобразную композиционную (синтаксическую) точку, подводящую итог микротеме сложного синтаксического целого и подчёркивающую это не только в смысловом, но и в грамматическом отношении. Нами выявлено, что все части композиции находятся в зависимости от инвариантной матрицы сложного синтаксического целого и реализуются только в тех синтаксических структурах, которые определены матрицей.

3-ий параграф посвящен анализу дифференциальных признаков инвариантных матриц сложного синтаксического целого. Так, основная фигура расширяющейся языковой матрицы включает ряд вариантов сочетаний предложений. Обязательным для данной матрицы является зачин - простое предложение. Концовка расширяющейся матрицы всегда представлена сложным предложением любой структуры. Вариантов проявления расширяющейся матрицы сложного синтаксического целого много, так как оно может включать от двух до семи-восьми предложений. Но языковой принцип построения сложного синтаксического целого по данному образцу диктует обозначенную тенденцию, т.е. усложнение структуры каждого последующего предложения. Структуры предложений медиальной части и концовки взаимообусловлены и подчинены инварианту. Иногда после сложного предложения концовки возможно простое предложение, но в нём не бывает ядерных гермов, т.е. его можно уподобить присоединительной конструкции. Такое предложение, названное нами примыкающим, по содержанию либо развивает тему сложного синтаксического целого, либо дополняет её, либо находится с темой в противительных отношениях - при любом варианте

наличие его отношений с темой это показатель принадлежности к ССЦ. Но нарушение структуры расширяющейся матрицы указывает на его особую роль в структуре ССЦ. Расширяющаяся языковая матрица сложного синтаксического целого, состоящего более чем из трёх предложений, может содержать в медиальной части простое предложение, у которого также выявляется определённая роль как в картине перепадов напряжения в поле, так и в структуре внешней формы. Такие предложения мы назвали встроенными.

Сужающаяся языковая матрица сложного синтаксического целого в зачине имеет сложное предложение, чаще всего содержащее более трёх предикативных частей. А в концовке - простое предложение. В предложениях медиальной части по ходу следования структура упрощается. Данные структуры сложного синтаксического целого характерны для научного, публицистического стилей и художественного текста функционально-семантического типа описание.

Следует отметить тот факт, что сложные синтаксические целые, построенные по сужающейся матрице, значительно уступают в своей численности сложным синтаксическим целым, построенным по расширяющейся матрице (в количественном отношении - 3 : 1). Полагаем, что это обусловлено логикой развития темы, где само развитие предполагает движение от простой формы к сложной, поэтому расширяющиеся матрицы, характерные как для сложных синтаксических целых художественного текста, так и для книжных функциональных стилей, легче продуцируются / воспринимаются. Вектор развития темы от сложной формы к простой свидетельствует о сингулярности матрицы, и поэтому сложные синтаксические целые такой структуры в большинстве случаев встречаются в художественном тексте и отдельных жанрах публицистического стиля.

Комбинированные языковые матрицы сложного синтаксического целого также представляют сочетания простых и сложных предложений в двух вариантах: 1) зачин - одно / два простых предложений, медиальная часть -сложные предложения разных структур, концовка - одно / два простых предложений - такая схема имеет вид ромба; 2) зачин - сложное предложение любой структуры, медиальная часть - простое предложение, концовка -сложное предложение любой структуры - схема имеет вид песочных часов. Такие языковые матрицы комбинируют структуры расширяющейся и сужающейся матриц и в основном характерны для сложных синтаксических целых художественного текста и отдельных жанров публицистического стиля. Сложные синтаксические целые объёмом четыре-семь предложений демонстрируют множество разновидностей проявления комбинированной матрицы обоих вариантов в зависимости от структур сложных предложений, использованных в медиальной части фигуры «ромб» и использованных в зачине и концовке фигуры «песочные часы».

Языковая матрица сочетания сложных предложений в сложном синтаксическом целом имеет много вариантов реализации, что обусловлено отсутствием в русском языке ограничений на сочетаемость сложных

предложений разных структур. Главный признак этой матрицы -доминирующее положение сложных предложений. По нашим наблюдениям, простые предложения возможны в данной матрице в том случае, если сложное синтаксическое целое состоит более чем из трёх-четырёх сложных предложений. Такие простые предложения являются либо встроенными, либо примыкающими, но и в том и в другом случае они не содержат ядерных гермов. Сложные предложения могут быть одного структурного типа - и тогда основным видом их связи является синтаксический параллелизм, могут быть разных структурных типов. Данная матрица в основном используется в сложных синтаксических целых научного стиля и художественного текста функционально-семантических типов рассуждение и описание.

В 4-ом параграфе языковые матрицы сложного синтаксического целого описаны как инструмент его делимитации. Наличие языковых матриц внешней формы сложного синтаксического целого, проявляющихся в частных разновидностях и конкретных реализациях, свидетельствует о возможности определять его тип, противопоставленный другим. Сложное синтаксическое целое как замкнутая группа предложений, объединённых одной темой и определённой инвариантной языковой матрицей, может быть классифицировано по последнему основанию, так как весь корпус возможных объединений предложений в замкнутую группу допускает деление на виды. Свобода внешней формы сложного синтаксического целого относительна, так как языковая матрица в сочетании с картиной перепадов языкового напряжения в поле ССЦ предполагают неразрывность плана выражения и плана содержания. Описанные нами в предыдущих параграфах этой главы пять типов инвариантных языковых матриц сложного синтаксического целого, на наш взгляд, можно считать основой такой классификации. Кроме того, отдельные сложные синтаксические целые художественного текста и публицистического стиля, которые строятся по сингулярным матрицам, предполагающим нетипичные способы сочетания предложений, могут быть идентифицированы как показатель идиостиля автора, противопоставленный языковой закономерности.

Наличие инвариантных матриц сложного синтаксического целого снимает одну из дискуссионных проблем - определение его нижней (правой) границы. Определение границ сложного синтаксического целого только по плану содержания, как и по коммуникативным признакам, по мнению многих исследователей (ГЛ. Солганик, Г.А. Золотова, Т.М. Лосева, Е.П. Марченко, А. Ф. Папина и др.), наталкивается на субъективность в определении именно нижней (правой границы). И, как следствие, возникает проблема его вычленения из текста. Выявленные нами инвариантные матрицы и поле языкового напряжение свидетельствуют о том, что они являются различительными абстракциями сложного синтаксического целого на эмическом уровне, потому что они позволяют определить регулярно воспроизводимые характеристики группы предложений и говорить о вероятности нахождения в тексте, т.е. на этическом уровне, объединения предложений, связанных между собой тем или

иным способом. Инвариантные языковые матрицы и поле языкового напряжения сложного синтаксического целого, проявляя план его лексико-грамматических, структурных и формальных показателей, позволяют избежать субъективности в определении его границ и решить проблему его дифференциации и вычленения.

Третья глава «Гермы сложного синтаксического целого» посвящена исследованию этого специфического, присущего сложному синтаксическому целому, явления. В 1-ом параграфе нами рассмотрено понятие герма и дано его определение. Исследование взаимообусловленности плана содержания и плана выражения сложного синтаксического целого выявило не только семантико-грамматическую связь его предложений в замкнутости линейной структуры (цепная, параллельная, кольцевая связь), но и особую роль компонентов линейной структуры предложений. Такие компоненты, входя в сложное синтаксическое целое, приобретают статус компонентов его линейной структуры. В отличие от роли в предложении их значимость в сложном синтаксическом целом может оказаться иной: по-разному аккумулируя особенности языковых уровней в разных отрезках линейной структуры, они выполняют функцию маркеров развития микроидеи, демонстрируя диалектическую неразрывность означающего и означаемого в рамках сложного синтаксического целого.

На наш взгляд, только в ограниченном пространстве линейной структуры сложного синтаксического целого можно наблюдать такие компоненты, которые аккумулируют языковые показатели разных уровней. Объём такого компонента может быть разным: слово, словосочетание, ряд однородных членов, обособленный член предложения и т.д. Но компонент не бывает меньше слова и больше простого предложения или предикативной части сложного предложения. В конкретном случае объём компонента определяется по синтаксической роли каждой языковой единицы, входящей в него, по степени аккумуляции языковых показателей разных уровней, по семантико-грамматической сочетаемости составляющих. В связи с тем, что компонент, в первую очередь, характеризуется компрессией языковых средств выражения, его нельзя уподобить речевому такту (A.B. Бондарко, JI.JT. Касаткин, Т.М. Надеина и др.), дыхательной группе (JI.P. Зиндер, A.A. Кибрик, О.Ф. Кривнова, Р.К. Потапова и др.), колону (В.М. Жирмунский, Ю.Б. Орлицкий и др.), синтагме (В.В. Виноградов, Л.В. Щерба и др.) и проч. Хотя иногда он совпадает с ними по объёму, но представляет явление другого плана, возникающее только в границах сложного синтаксического целого. Такой компонент линейной структуры сложного синтаксического целого мы назвали гермом.

Герм (от греч. herma - межевой знак, указатель на дороге) - такой компонент линейной структуры сложного синтаксического целого, в котором степень концентрации значений единиц нескольких языковых уровней одномоментно становится сигналом особой значимости данной позиционной составляющей.

Значимость любой языковой единицы можно выявить, исходя «из понятия сложного синтаксического целого как синтаксической единицы, служащей для выражения сложной законченной мысли, имеющей в составе окружающего её контекста относительную независимость, которой обычно лишено отдельное предложение в контексте связной речи»19. Существенно то, что эта значимость возникает по языковым законам: интегративность языковых особенностей -прерогатива не автора, а языка. Язык как система имеет избыточность элементов и связей и для поддержания равновесия содержит всю множественность словоформ, вариантов словосочетаний, синтаксических структур - автор продуцирует ССЦ, используя единицы языка по законам языка и по своему предпочтению. Но значимость языковые единицы приобретают в рамках сложного синтаксического целого в силу своей позиции и комплекса языковых особенностей, которые являются определяющими факторами для дифференциальных и функциональных характеристик герма. Гермы сложного синтаксического целого - активные языковые позиции, позволяющие воспринимать произведённое как равное произведённому, тем самым значительно упрощая процесс продуцирования / восприятия сложного синтаксического целого.

Языковые единицы, составляющие гермы сложного синтаксического целого, мы, не отрицая наличие других моделей (динамическая, полевая, многослойная, модульная и др.), рассматриваем в соответствии с иерархической системой уровней языка, так как эта модель позволяет не только выделять единицы каждого уровня, но и демонстрировать разнородность и интегративные свойства системы. На современном этапе развития языкознания большинство ученых отдают предпочтение пятиуровневой системе языка, представляющей фонетический ярус (единицами этого яруса являются звуки и фонемы); морфемный ярус (основная единица - морфема); лексический ярус (основная единица - слово в своих значениях); морфологический ярус (основная единица - слово в своих грамматических формах); синтаксический ярус (основные единицы - словосочетание, предложение, сложное синтаксическое целое) (Л.А. Введенская, В.Б. Касевич, Ю.С. Маслов, Е.В. Пронина, Ю.С. Степанов, П.П. Червинский и др.).

Формировать герм может любая активизированная языковая категория или форма: сам факт её использования наряду с её позицией в линейной структуре сложного синтаксического целого свидетельствует о её приоритете.

Основным критерием выделения герма в линейной структуре сложного синтаксического целого является активизированность языковых особенностей единиц разных уровней. Активизированность мы понимаем как реализацию языковой категории или формы в конкретном ССЦ, выступающем как система с взаимными связями между элементами. Именно замкнутость структуры

19 Поспелов Н.С. Сложное синтаксическое целое и основные особенности его структуры // Докл. и сообщ. И-та русского языка АН СССР. - М.: Изд-во АН СССР, 1948. - Вып. 2. - С.

сложного синтаксического целого делает его той средой, в которой активизированность только и возможна, независимо от того, является она языковым фактом или результатом интенции автора. Взаимные связи между элементами сложного синтаксического целого - это уникальные внутренние связи, возникающие в его рамках и отличающиеся от внутритекстовых связей, к которым традиционно относят лексические, лексико-синтаксические, собственно синтаксические, линейные, дистанционные, а также - логические, ассоциативные, образные, композиционно-структурные, стилистические, ритмико-образующие и др. Наличие в сложном синтаксическом целом языковых фактов, представляющих внутритекстовые связи, свидетельствует как об особенностях текста, так и об особенностях ССЦ являющегося одним из компонентов текста. Но в замкнутой структуре сложного синтаксического целого эти языковые явления, реализуя когезию не текста, а ССЦ, образуют свои внутренние связи как комплекс позиционных структур, способствующих выполнению определённой функции каждого элемента. Герм нельзя выявить без учёта всего комплекса языковых составляющих конкретного сложного синтаксического целого, так как каждый факт влияет на характеристики отдельного герма, на отношения элементов внутри герма, на отношения между гермами. Типизировать языковые особенности, формирующие герм, трудно: в каждом сложном синтаксическом целом эти показатели могут варьироваться. Однако круг их небезграничен и позволяет определять отношения между единицами разных уровней в герме.

Замкнутость сложного синтаксического целого как в плане содержания, так и в плане выражения является основанием для рассмотрения его как системы, обладающей таким свойством, которое предполагает не только целостность, достигаемую посредством определённых взаимосвязей и взаимодействий элементов системы, но и вероятность возникновения новых свойств, которыми элементы системы в отдельности не обладают. Гермы сложного синтаксического целого, аккумулируя языковые особенности единиц разных уровней, способствуют проявлению этого свойства системы, обусловливающего новое качество самой совокупности языковых явлений, составляющих герм сложного синтаксического целого.

Герм сложного синтаксического целого характеризуется следующими дифференциальными признаками:

• объём - протяжённость в линейной структуре сложного синтаксического целого;

• степень напряжения, или тип, - реализация языковых единиц определённого количества уровней;

• качество - актуализация одной или нескольких языковых особенностей одного уровня;

• вид - совокупность типа, качества, превалирования по уровням;

• разновидность - частное проявление показателей герма в сопоставлении с другими гермами, вариант системы гермов.

Во 2-ом параграфе представлены результаты исследования основной характеристики герма - его объёма. Сужение или расширение объёма влечёт за собой изменение всех остальных характеристик. Объективность определения объёма герма зависит от многих факторов и изначально базируется на положении в линейной структуре сложного синтаксического целого относительно предшествующих и последующих элементов с учётом структуры предложения и его расположения в сложном синтаксическом целом. Кроме того, объём герма корректируют не только соседние гермы, но совокупность всех гермов, образующих поле языкового напряжения сложного синтаксического целого.

Анализ языкового материала позволил нам выявить важнейшие принципы определения объёма герма. Эти принципы заключаются в следующем:

о смысловое расчленение линейной структуры сложного синтаксического целого;

о недопустимость пропусков и перестановки компонентов линейной структуры сложного синтаксического целого;

о невозможность включения одного герма в другой; о сохранение смысловой целостности; о сохранение синтаксического единства; о достаточность аккумуляции языковых показателей; о учёт характеристик соседних гермов;

о ориентированность на весь комплекс гермов сложного синтаксического целого, т.е. на картину перепадов в поле языкового напряжения.

На основании этих принципов нами установлено, что герм может быть равен слову, словосочетанию, ряду однородных членов, обособленному члену предложения и т.д.

В 3-ем параграфе рассматривается существенная характеристика герма — степень его напряжения, или тип. Степень напряжения герма зависит от степени интеграции в нём языковых особенностей разных уровней. Языковая единица, не имеющая семантико-грамматических особенностей в сложном синтаксическом целом или имеющая показатель одного уровня, входит в более протяженную линейную структуру. В герм могут быть интегрированы языковые особенности двух - пяти уровней. Соответственно, возрастает и напряжение герма: чем больше особенностей языковых единиц разных уровней использованы в герме, тем выше его напряжение, тем более значим этот компонент для автора, тем более адекватно он воспринимается реципиентом. Система классифицирования гермов по степени напряжения, по нашим наблюдениям, включает следующие их типы: двухуровневые, трёхуровневые, четырёхуровневые, пятиуровневые. Герм, имеющий в данной системе по одному показателю разных уровней, мы назвали простым.

Подсистемы типов гермов сложных синтаксических целых художественного текста и разных функциональных стилей имеют различия, обусловленные особенностями проявления показателей языковых уровней в этих системах. В основе нашего исследования лежат преимущественно

сложные синтаксические целые художественного текста. Однако в целях объективности выводов анализировались и сложные синтаксические целые книжных функциональных стилей. Нас интересовали принципиальные общие и различные черты. Так, общее количество простых гермов сложного синтаксического целого художественного текста - 26: подсистема двухуровневых гермов содержит 10 разновидностей; подсистема трёхуровневых гермов - 10 разновидностей; подсистема четырёхуровневых гермов - 5 разновидностей; подсистема пятиуровневых гермов - одну разновидность. Функциональные книжные стили имеют иное количество разновидностей гермов, что, по нашим наблюдениям, определяется объективными законами проявления в них языковых особенностей. Отсутствие особенностей фонетического уровня в гермах сложных синтаксических целых книжных стилей определяет общее количество разновидностей в подсистеме простых гермов книжных стилей - их 11. Подсистемы типов гермов сложных синтаксических целых художественного текста и функциональных книжных стилей различаются по языковым показателям, по количеству активизированных языковых уровней, по логике использования определённой разновидности определённой подсистемы. Разные наборы разновидностей гермов в сложных синтаксических целых художественного текста и функциональных стилей не просто констатация их разной целесообразности, но подтверждение различия механизмов их продуцирования / восприятия: сложные синтаксические целые рассмотренных функциональных стилей предполагают их понимание, сложные синтаксические целые художественного текста рассчитаны не только на понимание, но и на осмысление и истолкование.

В 4-ом параграфе простые гермы мы сопоставили с усложнёнными гермами. Понятие степени напряжения герма позволяет рассмотреть герм с точки зрения аккумуляции языковых средств в системе языковых уровней: чем больше языковых уровней проявляют свои особенности в объёме герма, тем более высоким становится напряжение герма. Но анализ языковых особенностей конкретного сложного синтаксического целого часто свидетельствует о том, что даже у двухуровневых периферийных гермов может быть более двух языковых особенностей, то есть в этом случае каждый языковой уровень проявляет не одну особенность, а две и более. Не исключены ситуации, когда двухуровневый периферийный герм по количеству языковых особенностей превосходит ядерный. Подобные гермы, в отличие от простых, мы назвали усложнёнными, так как в этом явлении прослеживается аналогия с усложнёнными членами предложения: «Результатом усложнения <...> является увеличение смысловой ёмкости <...>, внесение разного рода дополнительных компонентов содержания»20. Учёт общего количества языковых показателей в герме детализирует его качество и позволяет объективировать процесс

20 Лекант П. А. Грамматические категории слова и предложения. - М.: Изд-во МГОУ, 2007. -С. 196.

продуцирования / восприятия сложного синтаксического целого, ещё более сужая область интерпретирования его смыслов. В то же время, анализ исследуемого материала выявил следующую закономерность: количество языковых показателей одного уровня в герме не превышает трёх -сверхвысокая концентрация языковых особенностей не характерна для русского языка. Наличие в герме двух и более показателей одного уровня позволяет уточнить идентификацию герма и выявляет его превалирование по этому показателю. Усложнённый герм всегда имеет превалирование по уровню, представленному более чем одним показателем.

Благодаря наличию превалирующих языковых уровней гермы одной степени напряжения, определяемой только по наличию / отсутствию показателей на определённом уровне, приобретают более объёмные и точные характеристики. Превалирование по одному или нескольким уровням позволяет дифференцировать виды герма. Нами осуществлён анализ всех разновидностей гермов, что позволило определить общее количество как сложных синтаксических целых художественного текста, так и книжных функциональных стилей, - 304. Подсистема разновидностей простых гермов сложных синтаксических целых художественного текста содержит 26 разновидностей, подсистема разновидностей усложнённых гермов сложных синтаксических целых художественного текста содержит 206 разновидностей. Общее количество разновидностей гермов сложных синтаксических целых художественного текста - 232. Подсистема разновидностей простых гермов сложных синтаксических целых книжных функциональных стилей содержит 11 разновидностей, подсистема разновидностей усложнённых гермов сложных синтаксических целых книжных функциональных стилей содержит 61 разновидность. Общее количество разновидностей гермов сложных синтаксических целых книжных функциональных стилей - 72.

В 5-ом параграфе третьей главы представлена классификация гермов сложного синтаксического целого, которая отражает их многогранность как компонентов членения сложного синтаксического целого и позволяет упорядочить и сгруппировать гермы по определённым основаниям и их функциональному предназначению. Обобщение результатов исследования гермов позволило выработать методику их вычленения в линейной структуре сложного синтаксического целого:

• выборка всех языковых особенностей ССЦ по пяти уровням: синтаксическому, морфологическому, лексическому, морфемному, фонетическому;

• определение объёма каждого герма;

• определение качества каждого герма;

• выявление структуры поля языкового напряжения ССЦ;

• выявление функции ядерных, околоядерных, периферийных гермов;

• представление картины перепадов напряжения в поле;

• выявление микроидеи ССЦ и скрытых смыслов на базе гермов ядерной и околоядерной зон поля языкового напряжения.

Предложенная методика может найти широкое применение и способствовать детальному описанию сложных синтаксических целых художественного текста и официально-делового, публицистического, научного стилей, а также более глубокому исследованию идиостиля писателя.

В Четвертой главе «Поле языкового напряжения сложного синтаксического целого» выявлены и описаны характеристики поля языкового напряжения (ПЯН) сложного синтаксического целого как системы комплекса гермов, а также рассмотрен процесс его формирования.

В 1-ом параграфе описано понятие поля языкового напряжения ССЦ. Проанализированные нами теории поля в лингвистике и результаты нашего исследования явились основанием, которое позволило трактовать поле не только как определённый сегмент языковой системы, но и как регламентированный языковыми факторами сегмент линейной структуры текста, представляющий собой совокупность содержательных единиц и автономную микросистему, т.е. сложное синтаксическое целое как интегрант текста.

Поле языкового напряжения в сложном синтаксическом целом - его специфическая структура, объединяющая систему гермов, в которой конденсируется языковая информация, содержащая интенцию автора, микроидею ССЦ его основные и скрытые смыслы. Полевый подход к описанию структуры сложного синтаксического целого позволяет раскрыть системные связи его элементов на всех уровнях.

Мы рассматриваем поле языкового напряжения сложного синтаксического целого как замкнутую модель, потому что оно базируется на интегральных признаках языковых особенностей разных уровней - компонентов системы языка. Языковые особенности формируют герм той или иной степени напряжения, того или иного качества, того или иного вида. За счёт всех своих характеристик герм занимает определённую позицию и выполняет определённую роль в сложном синтаксическом целом. Все гермы сложного синтаксического целого, находясь во взаимосвязи друг с другом, включают «механизм возникновения полевой структуры смысла»21 и образуют поле в языковой структуре сложного синтаксического целого. Так как гермы в линейной структуре сложного синтаксического целого имеют разную степень напряжения, в поле образуются перепады, которые отражают картину языкового напряжения сложного синтаксического целого.

Полевый подход как принцип анализа сложного синтаксического целого позволяет рассматривать гермы разной степени напряжения в качестве репрезентантов смысла, так как их интегративный признак напрямую связан с микроидеей, т.е. со смысловой доминантой поля. Таким образом, поле

21 Эшптейн М.Н. Знак пробела. О будущем гуманитарных наук. - М.: Новое литературное обозрение, 2004. - С. 21.

языкового напряжения в сложном синтаксическом целом представляет некоторую разновидность смыслового поля.

Поле языкового напряжения представляет собой систему гермов, которые выявляют взаимосвязи уровней языковой системы, аккумулируют их языковые особенности и функционируют как разнородные средства представления / понимания смысла. ПЯН характеризуется теми же параметрами, которые присущи другим полевым структурам: наличие структуры, ядро, периферия, неравномерность, связь элементов. Как замкнутость, так и целостность сложного синтаксического целого наряду с наличием инвариантных матриц обусловливаются, на наш взгляд, именно наличием поля языкового напряжения в нём.

В поле языкового напряжения в сложном синтаксическом целом актуализируются смыслы, заложенные в определённых языковых категориях и грамматических формах, приобретающих большую значимость. Поле языкового напряжения в сложном синтаксическом целом - явление грамматическое: смыслы выражены через определённые формы и категории языковых единиц разных уровней, функционирующих в рамках ССЦ интегрирование. Наше исследование подтверждает следующие признаки поля языкового напряжения сложного синтаксического целого, отражающие общие признаки поля, а именно: сегментирование; концентрический характер (максимальное сосредоточение полеобразующих признаков происходит в ядре); общность семантических функций у однородных элементов; взаимодействие семантических функций разнородных элементов.

Поле языкового напряжения в сложном синтаксическом целом предоставляет реципиенту возможность деавтоматизации восприятия, т.е. осмысления, базирующегося на декодировании грамматических категорий и форм языка. С одной стороны, поле языкового напряжения в ССЦ формирует целеустановку автора, ориентированную на такой смысловой уровень, который синтезирует процессы продуцирования и восприятия. Но, с другой стороны, смысл целого высказывания в форме сложного синтаксического целого всегда больше суммы значений, входящих в него языковых единиц. И это существенная особенность, специфическое свойство сложного синтаксического целого, потому что поле языкового напряжения в сложном синтаксическом целом генерирует его микроидею. И это уже другой уровень понимания, другой уровень распредмечивания смыслов.

Поле языкового напряжения проявляет функциональные характеристики герма, так как гермы определённой степени напряжения образуют соответствующие зоны поля. В сложных синтаксических целых художественного текста ядерную зону поля языкового напряжения образуют пятиуровневые гермы, околоядерную зону - четырёхуровневые гермы, периферийную зону - двухуровневые и трёхуровневые гермы. Функционируя в поле языкового напряжения сложного синтаксического целого, гермы приобретают функциональные характеристики и в этом качестве обозначены нами как ядерные, околоядерные, периферийные гермы.

Во 2-ом и 3-ем параграфах анализируется процесс формирования поля языкового напряжения в сложных синтаксических целых художественного текста и, в целях выявления общих языковых закономерностей, книжных функциональных стилей (научном, официально-деловом, публицистическом), формирующих поле языкового напряжения ССЦ из гермов другой подсистемы.

Наше исследование поля языкового напряжения позволяет добавить к ряду общеизвестных признаков языка художественной литературы не менее важные существенные признаки, а именно: а) он отличается от функциональных стилей принципами выбора и организации языковых единиц в сложном синтаксическом целом; б) он отличается от функциональных стилей особой структурой поля языкового напряжения, формирующего микроидею, содержащую особые смыслы. Поле языкового напряжения в сложном синтаксическом целом художественного текста позволяет «вскрыть» коды существенных свойств художественного языка, «который надстраивается над естественным языком как вторичная моделирующая система»22.

Помимо основных свойств самого поля языкового напряжения в сложном синтаксическом целом художественного текста, мы рассматривали его роль в отражении идиостиля в аспекте система-структура / система-текст. В этом аспекте поле языкового напряжения сложного синтаксического целого, на наш взгляд, способствует дифференциации идиостиля автора, так как выявляет особенности, характерные для него. В нашем исследовании мы опирались на исследования В.В. Леденёвой, по мнению которой идиостиль обнаруживает себя в результате текстопорождающей и эстетической деятельности языковой личности, поэтому он, прежде всего, отражается в интеграции предпочтительных тем, жанров, средств и приемов, необходимых для построения текста и передачи как информативных, так и эмотивно-экспрессивных компонентов23. На основании наших наблюдений, мы можем добавить: идиостиль отражается и в предпочтении определённых форм грамматического выражения, проявляющихся через поле языкового напряжения. Полагаем, что анализ структуры сложного синтаксического целого художественного текста того или иного автора может быть составной частью исследования как структурно-смысловое обоснование идиостиля писателя. Поле языкового напряжения фиксирует не столько приоритеты автора, сколько актуализированные способы выражения интенции языковыми средствами всех уровней. Поэтому поле языкового напряжения в сложном синтаксическом целом художественного текста выявляет использование сингулярных языковых матриц. В основе сложного синтаксического целого как комплексной структуры, функционирующей в системе, находится определённая форма упорядоченности - соответствующая содержанию матрица. В иерархической структуре текста значимость сингулярной матрицы каждого сложного

22 Лотман Ю.М. Об искусстве. - СПб: «Искусство - СПБ», 1998. - С. 46.

23 Леденев а В.В. Идиостиль (к уточнению понятия) // Филологические науки, 2001. 5 -С. 39.

синтаксического целого выступает как способ организации текста, хотя появление любой сингулярной единицы невозможно ни предвидеть, ни вычислить. Однако в сложном синтаксическом целом художественного текста языковая форма обладает двойственным статусом: с одной стороны, ей присуще общественное и общее свойство значимости, с другой стороны, она обладает индивидуальным и уникальным свойством особенности. Сингулярность матриц сложного синтаксического целого художественного текста можно трактовать как особый модус лингвистического конструирования, как некоторую функцию, которая соотносит идиостиль с общественным и общим свойством значимости. Полагаем, что сингулярность матрицы зависит от таких характерных показателей сложного синтаксического целого текста конкретного автора, как:

• использование языковых особенностей всех уровней по свойственной автору схеме;

• использование разновидностей гермов всех типов по определённой системе предпочтения;

• расположение отдельных типов и разновидностей гермов в определённой композиционной части сложного синтаксического целого;

• использование гермов разных типов в определённой последовательности.

Картина перепадов напряжения в поле сложного синтаксического целого

проявляет эти показатели и тем самым идентифицирует идиостиль. А детальное исследование использования гермов той или иной разновидности позволит отличать идиостиль одного автора от идиостиля другого автора в мельчайших языковых деталях.

Формирование поля языкового напряжения в сложных синтаксических целых функциональных книжных стилей имеет свои особенности, связанные с их целями и задачами и с иным набором разновидностей герма, которые активизируют языковые особенности только четырех языковых уровней.

В 4-ом параграфе нами рассмотрены модели поля языкового напряжения. Модель поля языкового напряжения фиксирует исходный, первичный элемент, а именно: микроидею в ССЦ художественного текста; сущностные постулаты в ССЦ научного стеля; важную информацию, исключающую двузначность толкования в ССЦ официально-делового стиля; идеологему, отражающую волюнтативные намерения автора в ССЦ публицистического стиля.

В зависимости от того, гермы какой степени напряжения образуют поле языкового напряжения, оно, сохраняя идентичность своей структуры, имеет два типа реализации: 1) ПЯН, содержащее пятиуровневые гермы; 2) ПЯН, не содержащее пятиуровневые гермы. Поле первого типа функционирует в сложных синтаксических целых художественного текста и в части ССЦ публицистического стиля, поле второго типа - в сложных синтаксических целых научного и официально делового стилей, а также в части ССЦ публицистического стиля. В художественных и нехудожественных сложных синтаксических целых зоны поля языкового напряжения формируются гермами разной степени напряжения, что отражено в таблице.

ЗОНЫПЯН ССЦ хт ССЦ книжных стилей

научный официально-деловой публицистический

1 вариант 2 вариант

Ядерная 5ур. 4ур. 4ур. 5ур. 4ур.

Околоядерная 4ур. Зур. Зур. 4ур. Зур.

Периферийная 2-3 у 2ур. 2ур. Зур. 2ур.

Различия в характеристиках поля языкового напряжения по разным показателям перепадов и ровности в сложных синтаксических целых художественного текста и книжных функциональных стилей являются основанием для разграничения Устойчивых, санкционированных, языковых матриц и уникальных, сингулярных, языковых матриц, по которым строятся ССЦ художественного текста и часть ССЦ публицистического стиля.

В Заключении обобщены результаты проведённого исследования, которое показало, что полевый подход к изучению структурно-семантического единства позволяет определить сложное синтаксическое целое как самостоятельную синтаксическую единицу. Наше исследование позволяет пересмотреть утверждение о том, что «сложное синтаксическое целое не имеет специального грамматического значения и собственной формы»24 и утвердить его языковой статус. Выявленные нами инвариантные языковые матрицы сложного синтаксического целого определяют его как специфически воспроизводимую единицу языка и, следовательно, имеющую как грамматическую форму, так и грамматическое значение. С помощью структурно-семантического анализа, позволяющего наблюдать языковые инварианты на основе связей внутри языковой системы, выявляются не только возможности их реализации в конкретном сложном синтаксическом целом, но и раскрывается связь его внешней структуры с внутренним движением мысли, репрезентируемым через внутренний план его структуры. Внутренняя структура сложного синтаксического целого многомерна, так как включает и последовательность синтаксических единиц, и их межфразовую сочетаемость, и особые внутренние связи, и специфические особенности, образуемые только в границах замкнутой структуры. Последние из перечисленных структурных образований сложного синтаксического целого, названные нами гермами, представляют собой не одинаковые по степени напряжения компоненты линейной структуры ССЦ, аккумулирующие языковые особенности разных' уровней и в совокупности образующие его поле языкового напряжения.

24 Краткий справочник по современному русскому языку1 / Л.Л. Касаткин, Е.В. Клобуков, П.А. Лекант; под ред. П.А. Леканта. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Высшая школа, 1995. -С. 345.

Проведенное исследование открывает перспективу дальнейшего комплексного изучения сложного синтаксического целого как синтаксической единицы в аспекте взаимодействия его планов содержания и выражения, а также в аспекте его функционирования в качестве интегранта и конституэнта текста. Остаются открытыми вопросы взаимообусловленности и взаимовлияния внешнего и внутреннего планов выражения сложных синтаксических целых как художественного текста, так и функциональных стилей; роль гермов и поля языкового напряжения в расслоении плана содержания сложного синтаксического целого художественного текста на фактуальную и концептуальную информацию; роль разновидностей гермов подсистем сложных синтаксических целых художественного текста и функциональных стилей; возможность компрессии матриц при создании вторичных текстов и т.п.

Содержание диссертационного исследования отражено в 56 публикациях, основными их которых являются следующие:

Монографические издания

1. Папуша И.С. Письменный текст в системе развития коммуникативной компетенции студентов сервисных специальностей. — М.: ФГОУВПО «РГУТиС», 2008. -138 с. - 8, 7 п.л.

2. Папуша И.С. Сложное синтаксическое целое: структура, семантика, функционирование. - М.: МГОУ, 2011. - 256 с. -16 п.л.

Статьи, опубликованные в репетируемых научных изданиях, включённых в список ВАК Министерства образования и науки РФ

3. Папуша И.С. Сложное синтаксическое целое как единица текста // Вестник МГОУ. Серия «Русская филология». - № 1. - 2008. - М.: Изд-во МГОУ. -С. 19-22.-0,4 пл.

4. Папуша И.С. Особенности структуры сложного синтаксического целого. -Вестник МГОУ. Серия «Русская филология». - № 4. - 2008. - М.: Изд-во МГОУ.-С. 56-63.-0,7 п.л.

5. Папуша И.С. Формальные показатели структуры сложного синтаксического целого // Вестник МГОУ. Серия «Русская филология». -№ 4. - 2009. - М.: Изд-во МГОУ. - С. 29-33. - 0,7 п.л.

6. Папуша И.С. Поле языкового напряжения в сложном синтаксическом целом // Филологические науки. - № 6. - 2009. - С. 63-70 - 0,7 п.л.

7. Папуша И.С. Особенности сложного синтаксического целого художественного текста // Вестник МГОУ. Серия «Русская филология». — № 1. - 2010. - М.: Изд-во МГОУ. - С. 30-34. - 0,7 п.л.

8. Герасименко Н.А., Папуша И.С. Понятие степени напряжения герма сложного синтаксического целого // Филологические науки. - № 3. - 2010. -С. 51-59-0,7п.л.

9. Папуша И.С. Структурно-семантические особенности сложного синтаксического целого в художественном тексте // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. Серия «Филология и искусствоведение». - Научный журнал № 2 (2). — 2010. - Киров: Издательский центр ВятГГУ. - С. 40-44 - 0,7 п.л.

10. Папуша И.С. Объём герма сложного синтаксического целого // Вестник МГОУ. Серия «Русская филология». - № б. - 2010. - М.: Изд-во МГОУ. -с. 12-17.-0,7 пл.

11. Папуша И.С. Сложное синтаксическое целое как средство интерпретации художественного текста // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. — № 4. - Часть 2. - Н.Новгород: Изд-во ННГУ им. Н.И.Лобачевского, 2010. - С. 665-668. -0, 5 п.л.

12. Папуша И.С. Аккумуляция языковых средств в герме сложного синтаксического целого // Ярославский педагогический вестник. Гуманитарные науки: научный журнал. - Ярославль: Изд-во ЯГПУ, 2010. -№4.-С. 222-226.-0,7 п.л.

13. Папуша И.С. Поле языкового напряжения сложного синтаксического целого художественного текста // Журнал «Известия ПГПУ им. В.Г. Белинского». «Гуманитарные науки». - Пенза: Изд-во ПГПУ им. В.Г. Белинского, 2011. - С. 55-64. - 0,7 п.л.

Статьи и материалы международных, всероссийских, региональных, межвузовских конференций

14. Папуша И.С. Обучение речевой коммуникации через микротекст // Речевая коммуникация: теория и методика преподавания в вузе // Материалы Международной научно-методической конференции. - ГОУВПО «МГУС». - М., 2004. - С. 218-230. - 0,7 п.л.

15. Папуша И.С. Употребление фразеологизмов в монологическом микротексте // Образование в сфере сервиса в эпоху глобализации: проблемы, перспективы развития: Материалы научно-методической конференции 24-26 мая 2004 года. - ГОУВПО «МГУС». - М., 2004. - С. 139-143.- 0,4 п.л.

16. Папуша И.С. Принципы комплексного уровневого анализа микротекста // Гуманитарный сервис: Х-я Международная научная конференция «Наука -сервису»: Материалы секций: «История и культура повседневности» и «Актуальные проблемы социально-гуманитарного сервиса»: Книга 3. -ГОУВПО «МГУС». - М., 2005. - С. 252-262! - 0,6 п.л.

17. Папуша И.С. Комплексный уровневый анализ микротекста: принципы формирования коммуникативной компетенции студентов-нефилологов. // Речевая коммуникация на современном этапе: социальные, научно-теоретические и дидактические проблемы: Материалы Международной

научно-методической конференции в 2-х частях. Ч 2. Москва, 5-7 апреля 2006.-С. 131-136.-0,3 п.л.

18. Папуша И.С. Сложное синтаксическое целое: проблемы вычленения У/ Аспекты исследования языковых единиц и категорий в русистике XXI века: сборник материалов Международной научной конференции (27-28 ноября 2007 г.): в 2 т. Т.1 / сост. и отв. ред. Е.В. Алтабаева. - Мичуринск: МГПИ, 2008. - С. 203-206. - 0,3 п.л.

19. Папуша И.С. Функции фразеологизмов в формировании структуры сложного синтаксического целого // Фразеологические чтения памяти профессора В.А. Лебединской. Выпуск 4 1! Сборник материалов Международной научной конференции / Отв. ред. Н.Б. Усачёва. - Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2008. - С. 110-113. - 0,3 п.л.

20. Папуша И.С. Структура сложного синтаксического целого как его релевантный признак // Актуальные проблемы современного языкознания и литературоведения: Материалы 7-й межвузовской конференции молодых учёных. - Краснодар: Кубанский гос. ун-т, 2008. - С. 143-147. - 0,3 п.л.

21. Папуша И.С. Коммуникативные аспекты текста научного стиля: особенности структуры сложного синтаксического целого // Цивилизация знаний: инновационный переход к обществу высоких технологий: Труды девятой Международной научной конференции, Москва, 25-26 апреля 2008г. В 2-х ч. Ч. II. - М.: РосНОУ. - С. 318-322. 0,7 п.л.

22. Папуша И.С. Когезия как базовый принцип структуры сложного синтаксического целого // Материалы Международной конференции «Гуманитарные науки в России XXI века: тенденции и перспективы»: сборник научных трудов / М-во образования и науки Рос. Федерации, Федер. агентство по образованию, Гос. образоват. учреждение высш. проф. Образования «Помор, гос. ун-т им. М.В. Ломоносова»; [редкол.: Т.В. Винниченко и др.]. - Архангельск: КИРА, 2008. - С. 286-291. - 0,5 п.л.

23. Папуша И.С. Синтетическая природа сложного синтаксического целого // Славянские языки и культуры в современном мире: Международный научный симпозиум (Москва, МГУ имени М.В. Ломоносова, филологический факультет, 24-26 марта 2009 г.): Труды и материалы / Составители О.В. Дедова, Л.М. Захаров; Под общим руководством М.Л. Ремнёвой. - М.: МАКС Пресс, 2009. - С. 81-82. - 0,3 п.л.

24. Папуша И.С. Коммуникативные языковые единицы текста (сложное синтаксическое целое) // Цивилизация знаний: глобальный кризис и инновационный выбор России: Труды Десятой Международной научной конференции, Москва, 24-25 апреля 2009 г. В 2-х ч. Ч.П - М.: РосНОУ, 2009.-С. 390-393.- 0,4 п.л.

25. Папуша И.С. Сложное синтаксическое целое и абзац // Русистика XXI века: традиции и тенденции: сборник материалов Международной научной

конференции (20 - 22 ноября 2008 г.) / сост. и отв. ред. Е.В. Алтабаева. -Мичуринск: МГПИ, 2009. - С. 127-130. - 0,3 п.л.

26. Папуша И.С. Сложное синтаксическое целое текстов деловой сферы // Материалы Международной научно-практической конференции «Связи с общественностью в деловой сфере: коммуникативные, социальные, политические аспекты». - Калининград: ООО «Аксиос», 2009. - С. 192-196.-0,4 п. л.

27. Папуша И.С. Сложное синтаксическое целое в художественном тексте // Слово и текст: коммуникативный, лингвокультурный и исторический аспекты. Материалы международной научной конференции. - Ростов н/Д: НМЦ «Логос», 2009. - С. 157-159. - 0,3 п.л.

28. Папуша И.С. Сложное синтаксическое целое как единица речи // Русская речь в современном вузе: Материалы Шестой международной научно-практической интернет-конференции / Отв. ред. д.п.н., проф. Б.Г. Бобылев. 20 октября 2009 - 20 ноября 2009 г., ОрелГТУ. - Орел: ОрелГТУ, 2010. - С. 47-51.-0,4 п.л.

29. Папуша И.С. Сложное синтаксическое целое как дидактическая единица // Специфика преподавания гуманитарных и экономических дисциплин в техническом вузе: Сборник материалов Всероссийской научной конференции, посвященной 50-летию кафедры «Русский язык» МГТУ «МАМИ» 25 ноября 2009 г. -М.: Издательство МГТУ «МАМИ», 2009. - С. 108-113.-0,6 п.л.

30. Папуша И.С. Гермы сложного синтаксического целого // Русский язык: исторические судьбы и современность: IV Международный конгресс исследователей русского языка (Москва, МГУ имени М.В. Ломоносова, филологический факультет. 20-23 марта 2010 г.): Труды и материалы / Составители М.Л. Ремнёва, А.А. Поликарпов. - М.: Изд-во Моск. ун-та., 2010 - С. 437-438. - 0,3 п.л.

31. Папуша И.С. Коммуникативные возможности сложного синтаксического целого П Цивилизация знаний: проблемы модернизации России: Труды XI Международной научной конференции, Москва, 23-24 апреля 2010. - М.: РосНОУ, 2010. - С. 293-295. - 0,5 п.л.

32. Папуша И.С. Взаимодействие языковых единиц в сложном синтаксическом целом // Экология русского языка: Материалы 1-й Международной конференции. - Пенза: Издательство Пензенского государственного педагогического университета им. В.Г. Белинского, 2010. - С. 47-52. - 0,5 п.л.

33. Папуша И.С. Семантика сложного синтаксического целого // Семантика и функционирование языковых единиц в разных типах речи: сборник статей по материалам международной научной конференции, посвящённой 1000-

205ИЮ Г Яр°СЛаВЛЯ' В2<1-4- Ярославль: Изд-во ЯГПУ, 2011. - С. 19934. Папуша И.С. Роль сложного синтаксического целого в речевой коммуникации // Образование и сервис: теоретические и практические аспекты: материалы научно-практической конференции. 21-22 мая 2010 /

л^т^о ^Ризма и сервиса. Калинингр. фил. - Калининград: АКСИОС, 2010. - С. 162-165. - 0,3 п.л.

Статьи, опубликованные в сборниках научных трудов и в периодических изданиях

35. Папуша И.С. Микротекст как основа для обучения монологической речи // Сборник научных трудов кафедры начального обучения и воспитания Республиканского института повышения квалификации работников образования. - М„ 1994. - С. 52-55. - 0,2 п.л.

36. Папуша И.С. Особенности сложного синтаксического целого в документном тексте // Документ как текст культуры: Межвузовский сборник научных трудов. - Тула: «Тульский полиграфист», 2008 - С 13-18.-0,3 пл.

37. Папуша И.С. Сложное синтаксическое целое и макротекст, микротекст абзац // Рациональное и эмоциональное в языке и речи: грамматические категории и лексические единицы: Межвузовский сборник научных трудов. -М.: Издательство МГОУ, 2008. - С. 22-27. - 0,3 п.л.

38' И'С' Сложное синтаксическое целое: ключевые слова или гермы. -

М.: РГУТиС - Вестник ассоциации вузов туризма и сервиса. - № 3. - 2008 - С. 48-54. - 0,7 пл.

39. Папуша И.С., Зверева Е.А. Сложное синтаксическое целое как средство педагогики сотрудничества // Педагогическое образование и наука Научно-методический журнал. - М„ 2008, № 2. - С. 31 -35. - 0,8 п.л.

40. Папуша И.С. Сложное синтаксическое целое как структурно-семантическое единство // Вестник Московского государственного университета печати. - М., 2008, № 8. - С. 137-144. - 0,6 п.л.

41. Папуша И.С. Культурное наследие в аспекте лингвистического анализа сложного синтаксического целого // Вестник Российского нового университета. Сборник научных трудов. Выпуск 4. / Серия «Международный туризм и культурное наследие» / Под ред НС

Морозовой.-М.:РосНОУ,2008.-С. 142-145.-0,5пл. ' '

42. Папуша И.С. Языковые модели сложного синтаксического целого // Проблемы концептуализации действительности и моделирования языковой картины мира: сб. науч. тр.: вып. 4 / сост., отв. ред. Т.В. Симашко - М Архангельск, 2009. - С. 340-345. - 0, 7 п л

43. Папуша И.С. Статус сложного синтаксического целого // Русский язык в системе славянских языков: история и современность (выпуск III). Сборник научных трудов. - М.: Издательство МГОУ, 2009. - С. 253-258. -0,4 п.л.

44. Папуша И.С. Сложное синтаксическое целое - базовая единица продуцирования текста // Лингвориторическая парадигма: теоретические и прикладные аспекты: Межвуз. сб. науч. тр. Вып. 13 / Под ред. проф. A.A. Ворожбитовой. - Сочи: РИО СГУТиКД, 2009. - С. 113-120. - 0,8 п.л.

45. Папуша И.С. Особенности структуры сложного синтаксического целого научного стиля // Семантика и функционирование языковых единиц в разных типах речи: сборник научных статей. Вып. 2 / под общ. ред. С.К. Болотовой. - Ярославль: Изд-во ЯГПУ, 2009. - С. 116-124. - 0,5 п.л.

46. Папуша И.С. Сложное синтаксическое целое как единица языка // Актуальные проблемы современного языкознания и методики преподавания русского языка: сборник научных статей, посвященный 110-летиюсо дня рождения профессора И.А. Фигуровского. - Липецк - Москва: ЛГПУ, 2009. - С. 51-57. - 0,7 п.л.

47. Папуша И.С. Функции сложного синтаксического целого в тексте // Рациональное и эмоциональное в языке и речи: субъективность, экспрессивность, эмоциональность: Межвузовский сборник научных трудов. - М.: МГОУ, 2010. - С. 26-30. - 0, 5 п.л.

48. Папуша И.С. Классификация гермов сложного синтаксического целого // Рациональное и эмоциональное в языке и речи: модальность, эмоциональность, образность: Международный сборник научных трудов. -М.: МГОУ - МАНПО, 2011. - С. 20-25. - 0,45 п.л.

Папуша Ирина Сергеевна

СЛОЖНОЕ СИНТАКСИЧЕСКОЕ ЦЕЛОЕ: СТРУКТУРА, СЕМАНТИКА, ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ

Специальность 10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание учёной степени доктора филологических наук

Сдано в производство 08.06.2011 Тираж 100 экз.

Объем 2,75 п.л. Формат 60x84/16 Изд. №41 Заказ 41

Федеральное государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Российский государственный университет туризма и сервиса» (ФГОУВПО «РГУТиС») 141221, Московская обл., Пушкинский р-он, пос. Черкизово, ул. Главная, 99

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Папуша, Ирина Сергеевна

Введение.

Глава 1. Сложное синтаксическое целое как единица языка.

1.1 Сложное синтаксическое целое и соотносимые понятия других планов.

1.2 Дифференциальные признаки сложного синтаксического целого.

1.2.1 Смысловая целостность сложного синтаксического целого.

1.2.2 Функциональные значения сложного синтаксического целого.

1.2.3 Структурные особенности сложного синтаксического целого.

1.3 Определение сложного синтаксического целого.

Выводы по первой главе.

Глава 2. Матрицы внешнего плана сложного синтаксического целого.

2.1 Понятие языковой матрицы сложного синтаксического целого. Матрица сочетания простых предложений.

2.2 Особенности композиции сложного синтаксического целого в соответствии инвариантной матрице.

2.3 Дифференциальные признаки инвариантных матриц сложного синтаксического целого.

2.4 Языковые матрицы сложного синтаксического целого как инструмент его делимитации.

Выводы по второй главе.

Глава 3. Гермы сложного синтаксического целого

3.1 Герм как основа структурно-семантического анализа сложного синтаксического целого.

3.2 Объём герма.

3.3 Типы гермов по степени языкового напряжения.

3.3.1 Подсистемы простых гермов сложного синтаксического целого художественного текста.

3.3.2 Подсистемы простых гермов сложного синтаксического целого книжных функциональных стилей

3.4 Усложнённые гермы.

3.5 Классификация гермов.

Выводы по третьей главе

Глава 4. Поле языкового напряжения сложного синтаксического целого.

4.1 Понятие поля языкового напряжения.

4.2 Формирование поля языкового напряжения в сложных синтаксических целых художественного текста

4.3 Формирование поля языкового напряжения в сложных синтаксических целых книжных стилей.

4.3.1 Поле языкового напряжения в сложном синтаксическом целом научного стиля.

4.3.2 Поле языкового напряжения в сложном синтаксическом целом официально-делового стиля.

4.3.3 Поле языкового напряжения в сложном синтаксическом целом публицистического стиля.

4.4 Модели поля языкового напряжения сложного синтаксического целого

Выводы по четвёртой главе.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Папуша, Ирина Сергеевна

Каждая синтаксическая единица демонстрирует неразрывное единство между содержанием и формой, между планом содержания и планом выражения. Это утверждение справедливо и для предложения, реализующего в речи высказывание, и для сложного синтаксического целого, реализующего в речи развёрнутое высказывание, так как соотношение их содержания и формы, выявляет взаимообусловленность языка и мышления, закономерности которых познаны не в полной мере. Языковые средства в закрытой группе предложений, в которой отражается единство логического содержания и грамматического выражения, а предложения связаны между собой различными семантическими и грамматическими отношениями, представлены многочисленными сочетаниями и комплексами, позволяющими выявить специфические для русского языка способы выражения мысли.

История изучения групп предложений, начавшаяся от середины прошлого века и связанная с именами таких учёных, как A.M. Пешковский, И.А. Фигуровский, Н.С. Поспелов, Л.А. Булаховский, Г.А. Вейхман, Б.Н. Головин, P.O. Якобсон, JI.M. Лосева, Г.Я. Солганик, С.Г. Ильенко, М.Я. Дымарский, Н.И. Серкова, Н.Д. Зарубина, О.И. Москальская, Н.В. Малычева, И.А. Сыров, М.Н. Алексеева и др., сравнительно молода. Несмотря на то, что предшествующие исследования позволили выявить многие характеристики и качества законченной группы предложений, остаётся немало нерешённых вопросов, так как такие группы предложений рассматривались в разных аспектах, и полученные выводы были неоднозначными. Одной из важнейших проблем, на наш взгляд, остаётся терминологическое обозначение законченной группы предложений: сложное синтаксическое целое, сверхфразовое единство, межфразовое единство, прозаическая строфа, компонент текста, суперфраза, секвенция, коммуникант, цепь предложений, содружество предложений, микротекст, дискурс и другие. Наличие более 20 наименований для обозначения одного языкового явления не способствует формированию его единого понимания в науке. Нами был выбран термин, предложенный Н.С. Поспеловым, как наиболее соответствующий цели нашего исследования: именно в нём проявляется грамматическая составляющая, которая подчёркивает принадлежность единицы, им обозначенной, к системе языка. К тому же именно этот термин логически соответствует существующим в синтаксисе русского языка обозначениям, образующим систему синтаксических понятий: простое предложение — сложное предложение — сложная синтаксическая конструкция (многочленное сложное предложение) — сложное синтаксическое целое (ССЦ).

Следующей проблемой, связанной со сложным синтаксическим целым, является проблема его статуса. Многогранность этой единицы позволяет рассматривать её и с точки зрения языка (в разных аспектах), и с точки зрения текста, и с точки зрения коммуникации. В связи с тем, что в последние годы интересы учёных переориентировались в сторону «внешней» лингвистики, т.е. статический структурно-семантический подход к изучению языка уступил место динамическому, коммуникативному, сложное синтаксическое целое, вошедшее в систему единиц синтаксиса лишь во второй половине предыдущего века, остаётся недостаточно исследованным именно как структурно-семантическая единица языка, средства формирования которой принципиально отличаются от средств формирования многочленного сложного предложения.

Как теоретическая проблема остаётся почти не исследованной делимитация границ сложного синтаксического целого в аспекте неразрывности его планов содержания и выражения. При этом неясным остаётся вопрос, как вычленить сложное синтаксическое целое из текста, особенно - как определить его нижнюю границу. Не в полной мере освещены взаимоотношения текста и сложного синтаксического целого, функционирующего в качестве интегранта и конституэнта текста.

Всё вышесказанное обусловливает необходимость комплексного исследования особенностей семантики, структуры и функционирования сложного синтаксического целого как синтаксической единицы.

Актуальность исследования определяется:

1) продуктивностью сложного синтаксического целого в современном русском языке и важностью этой синтаксической единицы для формирования и понимания текста;

2) отсутствием комплексного научного описания сложного синтаксического целого как особой синтаксической единицы;

3) потребностью более полного научного исследования структурных особенностей сложного синтаксического целого, влияющих на процессы его продуцирования и восприятия;

4) необходимостью разработки теории сложного синтаксического

1 ' целого, отражающей сущностное отличие этой' единицы от других синтаксических единиц;

5) отсутствием методики анализа сложного синтаксического целого в аспекте единства его планов содержания и выражения;

6) важностью дальнейшего изучения сложного синтаксического целого как специфической синтаксической единицы с целью установления принципов его организации и особенностей функционирования в тексте;

7) вниманием к антропоцентрическому фактору в лингвистике, который * проявляется в сложном синтаксическом целом через особенности взаимодействия внешней и внутренней структур в соответствии с ментально-лингвальным комплексом продуцента и реципиента;

8) необходимостью изучения индивидуально-авторских особенностей построения сложного синтаксического целого, отражающих специфику идиостиля языковой личности, реализующей, предоставляемые языком возможности.

Объектом исследования является сложное синтаксическое целое как самостоятельная синтаксическая единица, имеющая специфические семантику, структуру и функции.

Предметом исследования являются особенности^ внутреннего и внешнего планов структуры сложного синтаксического целого как особой синтаксической единицы.

Цель работы заключается в выявлении взаимообусловленности и взаимодействия плана содержания и плана выражения сложного синтаксического целого на базе комплекса показателей разных уровней языка и в установлении особенностей проявления этого взаимодействия в разных стилях русского языка.

Основные исследовательские задачи работы вытекают, из поставленной цели: выявить, и описать дифференциальные признаки, сложного синтаксического целого как особой синтаксической единицы;

- разработать методику анализа сложного синтаксического целого в аспекте единства его планов содержания и выражения; определить специфические способы и средства выражения целеустановки автора и микроидеи ССЦ;

- описать инвариантные языковые матрицы сложного синтаксического целого как основу его специфической воспроизводимости;

- обосновать принципы классификации инвариантных языковых матриц сложного синтаксического целого;

- установить условия членения структуры сложного синтаксического . целого на гермы;

- систематизировать характеристики герма сложного синтаксического целого;

- представить классификацию гермов по разным основаниям: по типу, по качеству, по виду, по функциональной роли;

- выявить признаки образуемого системой гермов поля языкового напряжения;

- разграничить особенности поля языкового напряжения сложных синтаксических целых художественного текста и поля языкового напряжения сложных синтаксических целых книжных функциональных стилей.

Научная гипотеза заключается в следующем: организация сложного синтаксического целого осуществляется на базе инвариантных языковых матриц и при участии системы гермов, которые образуют поле языкового напряжения ССЦ и способствуют формированию и выявлению его микроидеи.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Сложное синтаксическое целое является' самостоятельной синтаксической единицей, обладающей дифференциальными структурно-семантическими и функциональными признаками; которые выходят за пределы, набора! признаков, присущих многочленному сложному предложению. Основными дифференциальными признаками сложного синтаксического целого являются: соответствие инвариантной языковой матрице, раздельнооформленность, цельность, монотемность, многосторонность связей, наличие; микроидеи, наличие поля языкового напряжения, формируемого гермами, специфическая воспроизводимость.

2. Сложное синтаксическое целое организуется на базе инвариантных языковых матриц, которые определяют внешний план его структуры и являются средством его специфической воспроизводимости; В ходе исследования* выявлены следующие матрицы ССЦ:

• сочетание простых предложений;

• расширяющаяся языковая матрица;

• сужающаяся языковая матрица;

• комбинированная языковая матрица;

• сочетание сложных предложений.

3. Линейная структура сложного синтаксического целого членится на отрезки, названные нами гермами, которые имеют набор дифференциальных признаков и определяют внутренний план структуры ССЦ. В герме степень концентрации языковых значений единиц нескольких языковых уровней становится сигналом особой значимости данной позиционной составляющей для выявления его микроидеи. Гермы выполняют функцию маркеров развития микроидеи сложного синтаксического целого. Дифференциальными признаками герма являются:

• объём — протяжённость в линейной структуре сложного синтаксического целого;

• степень напряжения, или тип, - реализация языковых единиц определённого количества уровней;

• качество — актуализация одной или нескольких языковых особенностей одного уровня;

• вид - совокупность типа, качества, превалирования по уровням;

• разновидность - частное проявление показателей герма в сопоставлении с другими гермами.

4. Герм сложного синтаксического целого выявляется с учётом всего комплекса языковых составляющих конкретного сложного синтаксического целого, так как характеристики отдельного герма зависят от отношений элементов внутри герма и отношений между гермами.

5. Классификация гермов на основании дифференциальных признаков (по типу, по качеству, по виду, по функциональной роли) демонстрирует их многогранность как компонентов членения сложного синтаксического целого и позволяет упорядочить и сгруппировать их в соответствии с их функциональным предназначением.

6. Система гермов сложного синтаксического целого образует выявленное нами поле языкового напряжения как регламентированный языковыми факторами сегмент линейной структуры текста, представляющий собой совокупность содержательных единиц и автономную микросистему, имеющую ядерную, околоядерную и периферийную зоны.

7. Поле языкового напряжения в сложном синтаксическом целом — его специфическая структура, объединяющая систему гермов, в которой конденсируется языковая информация, содержащая интенцию автора, микроидею ССЦ, его основные и скрытые смыслы.

8. Дифференциальные признаки подсистемы гермов и характеристики поля языкового напряжения сложного синтаксического целого художественного текста отличаются от дифференциальных признаков подсистемы гермов и характеристик поля языкового напряжения сложных синтаксических целых функциональных книжных стилей (научного, официально-делового, публицистического).

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что в работе с позиций современного языкознания впервые определяются' особенности сложного синтаксического целого как синтаксической единицы: его языковые матрицы, гермы, поле языкового напряжения. Комплексный многоуровневый анализ сложного синтаксического целого, при котором каждый компонент, с одной стороны,, выступает как одна из составляющих целого, а, с другой стороны, как его автономная часть, оптимизирует понимание природы этой синтаксической единицы и применим в качестве базового в контексте взаимообусловленности планов содержания и выражения ССЦ. Наблюдения, выводы и полученные результаты, представленные в диссертации, могут способствовать развитию теории сложного синтаксического целого, исследованию языка художественного произведения и законов текстопостроения / текстовосприятия. Обоснование значимости характеристик сложного синтаксического целого художественного текста рядом новых аргументов подтверждает принципиальное отличие этого типа речи от других книжных типов. Подобное углублённо-конкретизированное изучение сложного синтаксического целого дополняет существующие сведения о нём, создаёт более полную картину его представления и намечает перспективы для иных аспектов осмысления данной единицы.

Научная новизна диссертации заключаются в следующих положениях:

1. Предложен новый подход к анализу сложного синтаксического целого, учитывающий особенности и взаимообусловленность его внешней (языковые матрицы) и внутренней (система гермов и поле языкового напряжения) структур.

2. Определён статус сложного синтаксического целого как самостоятельной синтаксической единицы на основании выявленных особенностей его внешней и внутренней структур:

3. Установлены и классифицированы виды внешней; формы сложного синтаксического целого — инвариантные языковые матрицы.

4. Выявлены и описаны особые компоненты линейной структуры (внутренней формы) сложного синтаксического < целого — гермы.

5. Обоснованы принципы выявления гермов сложного синтаксического целого.

6. Осуществлена классификация гермов на основании их дифференциальных признаков по типу, качеству, виду.

7. Сопоставлены результаты сравнительного анализа подсистем простых и усложнённых гермов;

8. Доказано наличие особой структуры сложного синтаксического целого, образуемой комплексом гермов^ - поля языкового напряжения €СЦ.

9. Определены' функциональные роли ядерных, околоядерных и периферийных гермов при выявлении целеустановки автора и микроидеи ССЦ.

10. Дана характеристика перепадам напряжения в поле языкового напряжения сложного синтаксического целого.

11. Проанализированы и систематизированы характеристики поля языкового напряжения сложного синтаксического целого художественного текста;

12. Сопоставлены характеристики поля языкового напряжения сложного синтаксического целого художественного текста с полем языкового напряжения сложных синтаксических целых книжных функциональных стилей для выявления общих и различительных черт.

13. Разработана новая методика анализа сложного синтаксического целого, основанная на функционированиии поля языкового напряжения, реализующегося через систему гермов.

14. Найдены дополнительные аргументы, подтверждающие отражение особенностей ментально-лингвального комплекса языковой личности и идиостиля писателя на уровне сложного синтаксического целого. Практическая значимость исследования определяется востребованностью сведений о семантике, структуре и функционировании сложного синтаксического целого ,в современном языкознании. Решение проблемы устройства текста и формирующих его единиц, в том числе и сложного синтаксического целого, способствует совершенствованию теории и практики продуцирования и восприятия письменных текстов. В частности, материалы диссертации могут стать частью содержания спецкурсов и спецсеминаров по проблемам текста, по синтаксису сложного предложения, теории авторства и атрибуции текста. Выявленные в ходе исследования способы выражения микроидеи сложного синтаксического целого могут оказаться полезными для обучения журналистов, редакторов, специалистов по рекламе и других представителей коммуникационных видов деятельности. Эмпирический материал может быть использован при составлении сборников упражнений по дисциплинам лингвистического цикла. Результаты проведённой работы могут быть использованы в учебных курсах «Современный русский язык», «Теория текста», «Филологический анализ текста», «Спичрайтерство», «Риторика», «Стилистика», «Теория и практика реферирования» и т.п. Они также могут применяться в практике школьного преподавания русского языка, словесности, в преподавании русского языка иноязычной аудитории.

Материал исследования представлен сложными синтаксическими целыми, отобранными из текстов художественной литературы XIX и XX веков, писателей: A.C. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, И.С. Тургенева, Ф.М. Достоевского, JLH. Толстого, Д.Н. Мамина-Сибиряка, Н.С. Лескова, А.П. Чехова, М. Горького, К. Бальмонта, А. Блока, А. Платонова, С. Кирсанова, А.Н. Толстого, М.А. Булгакова, М.М. Пришвина, КГ. Паустовского, А. Битова, В. Аксёнова, В. Набокова, В. Шефнера, В. Конецкого, С. Довлатова, О. Сулейменова, Л. Петрушевской, С. Соколова, П. Вершигоры, Ф. Кривина и др. Использованы также сложные синтаксические целые из текстов книжных функциональных стилей, а именно: научных статей, монографий, словарей, учебников, учебных пособий, периодической печати, официальных документов.

Общий корпус примеров, полученных методом сплошной выборки, составил более 3000 сложных синтаксических целых. Основой выборки стало разделяемое нами убеждение И.А. Фигуровского: «Соединения законченных предложений так же не обязательны, как сложные предложения, и встречаются не одинаково часто у разных писателей и в разных текстах» [2004, с. 72]. Добавим: с позиций структурно-семантического подхода текст обычно не членится только на сложные синтаксические целые. В его структуре сочетаются автосемантичные простые предложения, автосемантичные сложные предложения, сложные синтаксические целые, состоящие из группы синсемантичных предложений и др.

Принципы исследования. Методологической базой при решении поставленных в диссертации задач послужили основные положения материалистической диалектики о сложной непрямолинейной взаимосвязи языка и действительности, языка и мышления. Сложное синтаксическое целое как единица языка отражает закон единства формы и содержания. Исследование проводилось в русле традиционной, классической, русской грамматики и основывалось на функциональной целенаправленности языковых единиц, их приспособленности к решению тех или иных задач продуцентом / реципиентом, а также на структурно-семантическом подходе к сложному синтаксическому целому как единице, функционирующей исключительно в письменном тексте. Это потребовало обобщения базовых положений и обзора концепций классических и современных лингвистических теорий синтаксиса (A.A. Потебня, A.M. Пешковский, A.A. Шахматов, В.В. Виноградов, П.А. Лекант, В.В. Бабайцева, Н.Д. Арутюнова, H.A. Герасименко, JI.A. Сергиевская и др.); теории текста (М.М. Бахтин, И.Р. Гальперин, Н.С. Валгина, Ю.А. Левицкий, К.А. Филиппов, A.B. Бондарко, И.А. Сыров, Н.В. Малычева и др.); теории поля (Г. Ипсен, Й. Трир, В. Порциг, Б.Ю. Городецкий, Л.М. Васильев, Л.А. Новиков, Ю.С. Степанов,

A.B. Бондарко, Г.С. Щур, Г.Д. Фигуровская, В.П. Абрамов, Л.М; Босова, Л.М. Васильев, Е.И. Диброва, Т.В. Маркелова, Ю.Н. Караулов, З.Д. Попова, И.А. Стернин, И.И.Чумак, A.B. Бондарко, М.В. Всеволодова, В.В. Жданова и др.); коммуникативно-прагматического направления в лингвистике (В.В. Красных, Е.С. Кубрякова, Г.А. Золотова, М.Ю. Сидорова, Н.К. Онипенко, Т.М. Николаева, Ю.А. Сорокин, В.А. Лукин, Е.В. Падучева, Г.А. Вейхман,

B.Г. Борботько и др.); теории речевой деятельности (A.A. Леонтьев, А.Н. Леонтьев, Н.И. Жинкин, Л.С. Выготский, И.А. Зимняя,' А.Р. Лурия, Л.В. Сахарный и др.).

Методы исследования. В работе использовались различные индуктивные и дедуктивные взаимодополняющие методы исследования, а именно: структурно-семантический; сравнительно-сопоставительный; описательно-аналитический; метод доминантного анализа, использующего количественную обработку материала; метод комплексного анализа; метод компонентного анализа; метод полевого описания; методы моделирования и трансформации.

Данные методы использовались не изолированно друг от друга, анализ проводился комплексно, с привлечением на каждом этапе работы тех приемов и методов, которые более всего способствовали поставленным целям и задачам исследования.

В качестве основного метода исследования применялся метод лингвистического наблюдения и описания конкретных языковых фактов с целью получения и обобщения данных. Наряду с этим в работе осуществлялся дедуктивный подход, поскольку на исследование проецировались теоретические положения научной концепции.

В соответствии с задачами исследования в работе фрагментарно использовались понятия и подходы иных гуманитарных областей знания — психологии, психолингвистики, логики, теории познания и проч.

Апробация и внедрение результатов. Материалы работы апробированы на 20 научных и научно-методических конференциях, среди которых: Международная научно-методическая конференция «Речевая коммуникация: теория и методика преподавания в вузе», Москва, ГОУВПО «МГУС», 2004; Международная научно-методическая конференция «Речевая коммуникация на современном этапе: социальные, научно-теоретические и дидактические проблемы», Москва, ГОУВПО- «МГУС», 2006; Международная научная конференция «Аспекты исследования языковых единиц и категорий в русистике XXI века», Мичуринск, МГПИ, 2007; Международная научная конференция «Фразеологические чтения- памяти профессора В.А. Лебединской», Курган, Курганский государственный университет, 2008; VII межвузовская конференция молодых учёных «Актуальные проблемы современного языкознания и литературоведения», Краснодар, Кубанский государственный университет, 2008; IX Международная научная конференция «Цивилизация знаний: инновационный переход к обществу высоких технологий», Москва, РосНОУ, 2008; Международная конференция «Гуманитарные науки в России XXI века: тенденции и перспективы», Архангельск, ГОУВПО «Поморский государственный университет им. М.В. Ломоносова», 2008; Международный научный симпозиум «Славянские языки и культуры в современном мире», Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, филологический факультет, 2009; Международная научная конференция «Слово и текст: коммуникативный, лингвокультурный и исторический аспекты», Ростов н/Д, Южный федеральный университет, факультет филологии и журналистики, ЮНЦ РАН, 2009; VI Международная научно-практическая интернет-конференция «Русская речь в современном вузе», Орёл, ОрелГТУ, 2009; IV Международный конгресс исследователей русского языка «Русский язык: исторические судьбы и современность», Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, 2010; I Международная конференция «Экология русского языка», Пенза, Пензенский государственный педагогический университет им. В.Г. Белинского, 2010 и др. Диссертация и её части обсуждались на кафедре современного русского языка МГОУ (2010, 2011 г.г.).

В ходе исследования был разработан терминологический аппарат, отражающий комплексный подход к сложному синтаксическому целому:

Сложное синтаксическое целое — языковая синтаксическая единица, представляющая собой построенную по* одной из инвариантных матриц закрытую группу объединённых на основании монотемы предложений, в границах которой возникает поле языкового напряжения как система гермов, являющихся маркерами реализации микроидеи.

Внутренние скрепы — средства связи между элементами сложного синтаксического целого всех языковых уровней.

Инвариантная языковая матрица ССЦ — отвлечённый образец-схема внешней формы сложного синтаксического целого, фиксирующий структурный минимум, необходимый для сохранения сложного синтаксического целого как закрытой группы предложений и являющийся условием её дискретности и специфической нежёсткой воспроизводимости.

Вид инвариантной матрицы ССЦ — сочетание структур предложений, являющихся компонентами ССЦ. Нами выявлены: сочетание простых предложений, расширяющаяся матрица, сужающаяся матрица, комбинированная матрица, сочетание сложных предложений.

Примыкающее предложение — синсемантичное предложение, объединённое с ССЦ микротемой, но находящееся за пределами его инвариантной матрицы и не содержащее ядерных и околоядерных гермов.

Встроенное предложение — простое предложение в медиальной части ССЦ, не содержащее ядерные и околоядерные гермы и нарушающее структуру инвариантной матрицы.

Активизированная языковая единица — единица одного из пяти языковых уровней, имеющая в конкретном ССЦ особое значение.

Герм (от греч. herma — межевой знак, указатель на дороге) - такой компонент линейной структуры сложного синтаксического целого, в котором степень концентрации языковых значений единиц нескольких языковых уровней становится сигналом её особой значимости для выявления микроидеи.

Объём герма — протяжённость данного компонента в линейной структуре сложного синтаксического целого: слово, словосочетание, ряд однородных членов, предикативная часть и т.д.

Тип герма — характер герма по степени его напряжения, определяемой по аккумуляции языковых особенностей в нём и количеству задействованных языковых уровней. Мы различаем четыре типа герма: пятиуровневый, четырехуровневый, трёхуровневый, двухуровневый.

Качество герма — характеристика герма, определяемая количеством языковых показателей по уровням: простой герм имеет по одному показателю на двух-пяти уровнях; усложнённый герм имеет по два-три показателя на одном-пяти уровнях с превалированием доминирующих уровней.

Превалирующий уровень — уровень языка, особенности которого представлены в усложнённом герме двумя-тремя особенностями.

Вид герма — сочетание его типа, качества и превалирования по уровню.

Разновидность герма — частное проявление показателей герма в сопоставлении с другими гермами, вариант системы гермов.

Ведущий герм — доминирующий в ССЦ по языковым показателям разных уровней.

Полуфакультативный член герма — имеющий лексико-грамматические связи с другими членами герма.

Факультативный член герма — не имеющий лексико-грамматических связей с другими членами герма.

Поле языкового напряжения — специфическая структура, объединяющая систему гермов, в которой конденсируется языковая информация, содержащая интенцию автора, микроидею ССЦ, его основные и скрытые смыслы.

Зона поля языкового напряжения — сегмент его структуры, характеризующийся общностью функций у составляющих его элементов. Мы выделяем ядерную, околоядерную, периферийную зоны поля языкового напряжения сложного синтаксического целого, образуемые соответствующими гермами.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, четырёх глав, заключения, списка условных обозначений, использованных в работе, списка литературы и приложения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Сложное синтаксическое целое"

ВЫВОДЫ ПО ЧЕТВЁРТОЙ ГЛАВЕ:

1. Поле языкового напряжения в сложном синтаксическом целом — его специфическая структура, объединяющая систему гермов. Возникая в сложном синтаксическом целом как в закрытой группе предложений, оно представляет собой< замкнутую модель, потому что базируется на интегральных признаках языковых особенностей разных уровней. Поле языкового напряжения характеризуется теми- же параметрами, которые присущи другим полевым структурам: наличие структуры, ядро, периферия, неравномерность, связь элементов. Но в сложном синтаксическом целом это — явление грамматическое: смыслы выражены через определённые формы и- категории языковых единиц разных уровней, функционирующих в рамках ССЦ интегрирование. •

2. Между полем языкового напряжения и гермами существует прочная диалектическая * связь, так как, с одной стороны структура поля регламентирует функции гермов, а с другой стороны, разные типы герма формируют зоны поля: последовательность в линейной структуре гермов разной степени- напряжения определяет модификации структуры поля, проявляющиеся в картине перепадов напряжения в нём.

3. Выявленные в ходе исследования особенности, формирования* поля языкового напряжения в сложном синтаксическом целом художественного текста и книжных функциональных стилей позволяют подтвердить их принципиальное различие. Наше исследование позволяет добавить к общеизвестным признакам стиля художественной литературы не менее важные существенные признаки, а именно: он отличается от функциональных стилей принципами выбора и организации языковых единиц в сложном синтаксическом целом и особой структурой поля языкового напряжения, формирующего микроидею, содержащую особые смыслы.

4. Формирование поля языкового напряжения в сложном синтаксическом целом художественного текста определяется следующими факторами:

• поле языкового напряжения охватывает все языковые единицы сложного синтаксического целого и всегда представлено тремя зонами (ядерной, околоядерной и периферийной);

• ядерная зона поля языкового напряжения состоит из гермов, активизированных автором на пяти языковых уровнях, и содержит основные смыслы микроидеи;

• околоядерная зона поля языкового напряжения5 состоит из гермов, активизированных автором на четырех языковых уровнях, она «расширяет» целеустановку автора и способствует формированию микроидеи; гермы околоядерной зоны играют вспомогательную роль в выявлении смыслов микроидеи;

• периферийная зона поля языкового напряжения включает языковые единицы, активизированные на двух / трех языковых уровнях и реализует целеустановку автора;

• поле языкового напряжения сложного синтаксического целого художественного текста обладает определенной- характерной для него структурой, предполагающей перепады напряжения на два и три уровня как в соседних гермах, так и через герм и ровность напряжения только в периферийной зоне;

• поле языкового напряжения сложного синтаксического целого художественного текста проявляет сингулярность его матрицы- и особенности идиостиля автора.

5. Формирование поля языкового напряжения в сложных синтаксических целых функциональных книжных стилей имеет свои особенности, связанные с их целями и задачами и с иным набором разновидностей герма, которые активизируют языковые особенности только четырех языковых уровней.

Формирование поля языкового напряжения в сложном синтаксическом целом научного стиля определяется следующими факторами:

• ядерная зона поля языкового напряжения состоит из гермов, активизированных на четырёх языковых уровнях, содержит самую важную информацию по теме сложного синтаксического целого научного стиля и проявляет авторскую позицию;

• околоядерная зона поля языкового напряжения состоит из гермов, активизированных на трёх языковых уровнях, в ней содержатся существенные уточнения и дополнения, способствующие раскрытию и пониманию темы сложного синтаксического целого;

• в околоядерной и ядерной, зонах поля языкового напряжения в сложном синтаксическом целом научного стиля сконцентрированы сущностные постулаты и основные узлы развития темы;

• периферийная зона поля языкового напряжения состоит из языковых единиц, активизированных на двух языковых уровнях, она является условием раскрытия темы сложного синтаксического целого;

• поле языкового напряжения- в ССЦ научного стиля имеет характерную структуру, предполагающую перепады напряжения на два уровня и ровность напряжения в периферийной зоне.

Формирование поля языкового напряжения в сложном синтаксическом целом официально-делового стиля определяется следующими факторами:

• ядерная зона поля языкового напряжения состоит из гермов, активизированных на четырёх языковых уровнях, и содержит самую важную информацию по теме сложного синтаксического целого книжного официально-делового стиля;

• околоядерная зона поля языкового напряжения состоит из гермов, активизированных на трёх языковых уровнях, в ней содержатся существенные уточнения и дополнения, способствующие раскрытию и пониманию темы сложного синтаксического целого;

• периферийная зона поля языкового напряжения состоит из двухуровневых гермов и определяет тему сложного синтаксического целого;

• поле языкового напряжения в ССЦ официально-делового стиля имеет характерную структуру, предполагающую перепады напряжения на два уровня в соседних гермах и через герм и ровность периферийной зоны ПЯН, располагающейся либо в зачине, либо в концовке ССЦ.

Формирование поля языкового напряжения в сложном синтаксическом целом публицистического стиля определяется следующими факторами:

• ядерная зона поля языкового напряжения состоит из гермов, активизированных либо на четырёх языковых уровнях, либо на пяти языковых уровнях, и содержит ту информацию по теме сложного синтаксического, целого публицистического стиля, которая позволяет определить позицию автора;

• околоядерная зона-поля языкового напряжения состоит из гермов, активизированных либо на трёх языковых уровнях, либо на четырёх языковых уровнях, способствующих пониманию темы сложного синтаксического целого;

• совместно околоядерные и ядерные гермы определяют волюнтативные намерения автора, отражающие определённую идеологему;

• периферийная зона поля языкового напряжения как условие раскрытия темы ССЦ состоит из языковых единиц, которые активизированы либо на двух языковых уровнях, либо на трёх языковых уровнях;

• поле языкового напряжения в сложном синтаксическом целом публицистического стиля имеет характерную структуру изменения напряжения в нём, предполагающую перепады напряжения не более, чем на два уровня и ровность в периферийной, околоядерной и ядерной зонах.

9. В зависимости от того, гермы какой степени напряжения образуют поле языкового напряжения, оно, сохраняя идентичность своей структуры, имеет два типа реализации: 1) ПЯН, содержащее пятиуровневые гермы; 2) ПЯН, не содержащее пятиуровневые гермы. Поле первого типа функционирует в сложных синтаксических целых художественного текста и в части ССЦ публицистического стиля, поле второго типа — в сложных синтаксических целых научного и официально делового стилей, а также в части ССЦ публицистического стиля.

10. Модель поля языкового напряжения, представляет собой кортеж как упорядоченную последовательность тех или иных языковых элементов и фиксирует исходный, первичный элемент, а именно: микроидею в ССЦ художественного текста; сущностные постулаты в ССЦ, научного стиля; важную информацию, исключающую двузначность толкования в ССЦ официально-делового стиля; идеологему, отражающую волюнтативные намерения автора в ССЦ публицистического стиля. И. Сопоставление языковых матриц поля языкового напряжения сложных синтаксических целых художественного^ текста и книжных функциональных стилей выявляет их принципиальные отличия: а) языковые матрицы книжных функциональных стилей — санкционированные: характеристики поля языкового напряжения в сложных синтаксических целых книжных стилей предполагают некий структурно-семантический шаблон их продуцирования и восприятия; б) языковые матрицы сложного синтаксического целого художественного текста сингулярные: они демонстрируют значимость поля языкового напряжения, в котором рождаются особые смыслы, возникающие за счёт языковых форм и категорий, сосредоточенных в ядерных и околоядерных гермах поля языкового напряжения.

Список научной литературыПапуша, Ирина Сергеевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Абызова В.И. К проблеме соотношения объективного и субъективного в тексте. // Текст, контекст, подтекст: сборник статей / АН СССР, Ин-т языкознания, ВЦП / сост. и отв. ред. Ю.В. Ванников, Ю.А. Сорокин. - М.: ИЯЗ, 1986.-С. 23-28.

2. Аворин В.А. Проблемы изучения функциональной стороны языка. — Л.: Наука, 1975.-276 с.

3. Адамец П. Порядок слов в современном русском языке // Труды Чехословацкой Академии Наук. Т. 76. - Вып. 15. - Прага, 1966.

4. Адмони В.Г. Основы теории грамматики.- Изд. 2-е. М.: УРСС, 2004. - 104 с.

5. Адмони В.Г. Грамматический строй как система построения и общая теория грамматики. Л.: Наука, 1988. - 239 с.

6. Адмони В.Г. Система форм речевого высказывания. — СПб.: Наука, 1994.- 153 с.

7. Адорно Теодор В. Эстетическая теория (Философия искусства). пер. с нем. - М.: Республика, 2001. — 526 с.

8. Акимова Г.Н. Новое в синтаксисе современного русского языка. М.: Высшая школа, 1990. — 168 с.

9. Акимова Г.Н., Вяткина C.B., Казаков В.П., Руднев Д.П. Синтаксис современного русского языка: учебник для высших учебных заведений РФ / под ред. C.B. Вяткиной. — СПб.: Факультет филологии и искусств СПбГУ; М.: Издательский центр «Академия», 2009. 347 с.

10. Акишина A.A. Структура целого текста. — Вып. 1-2. М.: Изд-во Высшая школа профдвижения ВЦСПС им. Н.М. Шверника, 1979. - 168 с.

11. Актуальные проблемы русского синтаксиса / под ред. К.В. Горшковой и Е.В. Клобукова. М.: Изд-во МГУ, 1984. - 307с.

12. Александрова H.A. Разновидности научных лекций и их лингвистические особенности // Разновидности и жанры научной прозы: Лингвостилистические особенности. -М.: Наука, 1989. С. 49-58.

13. Алексеева М.Н. Взаимосвязь реляционных структур и типов актуального членения в сверхфразовых единствах и предложениях (на материале современного английского языка): дис. . канд. фил. наук. М., 1985.-193 с.

14. Алефиренко Н.Ф. Поэтическая энергия слова: Синергетика языка, сознания и культуры. — М.: Akademia, 2002. — 394 с.

15. Алешина О.Н. Семантическое моделирование в лингвометафорологических исследованиях: на материале русского языка: дис. . док. филол. наук. — Новосибирск, 2003. — 367 с.

16. Ангелова Т.Г. Наблюдения над умениями школьников создавать письменные микротексты // Языковое сознание. Содержание и функционирование: XIII Международный симпозиум по психолингвистике и теории коммуникации. — М., 2000. — С. 10-11.

17. Антонова Е.С. Методика преподавания русского языка: Коммуникативно-деятельностный подход: учебное пособие для вузов. М.: КноРус, 2007. - 464 с.

18. Антонова Е.С. Развитие речи и мышления учащихся на основе интеграции содержания обучения в общеобразовательной школе: дис. . док. пед. наук. М.: Изд-во МПУ, 2001. - 336 с.

19. Антонова Е.С., Воителева Т.М. Русский язык и культура речи. — М.: Академия, 2008. 320 с.

20. Апресян Ю.Д. Коннотации как часть прагматики слова (лексикографический аспект) // Русский язык: Проблемы грамматической семантики и оценочные факторы в языке: Виноградовские чтения XIX -XX / отв. ред. М.В. Ляпон. М.: Наука, 1992. - С. 45-63.

21. Апресян Ю.Д. Идеи и методы современной структурной лингвистики. -М.: Наука, 1996.-305 с.

22. Апухтин В.Б. Психолингвистический метод анализа смысловой структуры текста: дис. . канд. фил. наук. — М., 1977. — 179 с.

23. Арнольд И.В. Импликация как приём построения текста и предмет филологического изучения // Вопросы языкознания АН СССР. — 1982. № 4. - С. 83-91.

24. Арнольд И.В. Семантика. Стилистика. Интертекстуальность: сб. статей. -СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского ун-та, 1999.— 443 с.

25. Артёмов В.А. Психология обучения иностранным языкам. — М.: Просвещение, 1969. — 279 с.

26. Артюшков И.В. Монологичность — диалогичность высказывания;, и внутренняя речь: межвуз. сб. науч. тр. // Функционирование языковых единиц и грамматических категорий в разных типах и стилях речи:. Уфа, 1997.-С. 53-65.

27. Арутюнова Н. Д. Истина: фон и коннотации •// Логический анализ языка: Культурные концепты. -М.: Наука, 1991. С. 21-30.

28. Арутюнова Н.Д. К проблеме связности прозаического текста // Памяти академика В.В. Виноградова. М., 1971. - С. 22- 30.29: Арутюнова Н.Д. О синтаксических типах художественной прозы // Общее романское языкознание. М.: Изд-во МГУ, 1972. — С. 189-199.

29. Арутюнова НД. Номинация и текст // Языковая номинация. Виды наименований. М.: Наука, 1977. - С. 304-357.

30. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл: Логико-семантические проблемы. М.: УРСС, 2007. - 3 84 с.

31. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка, событие, факт / отв. ред. Г.В. Степанов— М.:Наука, АН СССР, Ин-т языкозн-я, 1988. — 339 с.

32. Аспекты общей и частной лингвистической теории текста / под ред. Н.А. Слюсаревой. М- Наука, 1982. - 192 с.

33. Ахманова О.С., Гюббенет И.В. Вертикальный контекст как филологическая проблема // Вопросы языкознания, 1977. — № 3. С. 47-54.

34. Ахутина T.B. Порождение речи. Нейролингвистический анализ синтаксиса М.: МГУ, 1989. - 215 с.

35. Бабайцева В.В. Избранное. 2005-2010: сборник научных и научно-методических статей / под ред. д-ра филол. наук, проф. К.Э Штайн. М. -Ставрополь: Изд-во СГУ, 2010. - 400 с.

36. Бабайцева В.В. Структурно-семантическое направление в современной русистике // Научные доклады высшей школы. Филологические науки, 2006. — № 2. С. 54-64.

37. Бабенко Л.Г. Филологический анализ текста. Основы теории, принципы и аспекты анализа: учебник для вузов. — М.: Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2004. — 464 с.

38. Бабенко Л.Г., Казарин Ю.В. Лингвистический анализ художественного текста. М.: Флинта: Наука, 2003. - 496 с.

39. Байкова Л.И. Период синтактико-стилистическое и текстообразующее явление русского языка: дис. . док. филол. наук. -Краснодар, 2000. - 319 с.

40. Бакланова И.И. Коммуникативные регистры речи и их функционирование в художественном прозаическом тексте (на материале рассказов К.Г. Паустовского): дис. канд. фил. наук. М., 1998. - 367 с.

41. Баранов А.Г. Текст в функционально-прагматической парадигме. — Краснодар: КубГУ, 1988. 90 с.

42. Баранов А.Г. Функционально-прагматическая концепция текста. — Ростов н/Д: Изд-во Рост, ун-та, 1993. 192 с.

43. Барт Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика: Пер. с фр. / Сост., общ. ред. и вступ. ст. Г. К. Косикова. М.: Прогресс, 1989. - 616 с.

44. Барт Р. Лингвистика текста // Новое в зарубежной лингвистике. — М.: Прогресс, 1978. Вып. 8: Лингвистика текста. — С. 422-249.

45. Барт Р. Текстовой анализ. // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 9. -М.: Прогресс, 1980. - С. 307-312.

46. Бархударов С.Г. Л.В. Щерба о русском синтаксисе // Академику Виктору Владимировичу Виноградову к его шестидесятилетию. Сборник статей. М.: Изд-во АН СССР, 1956. - С. 60-70.

47. Бахтин М. Проблема текста: Опыт философского анализа. // Вопросы литературы. 1976. -№ 10. - С. 122-151.

48. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. — 2-е изд. — М.: Искусство, 1986. 445 с.

49. Бахтин М.М., Волошинов В.Н. Антрополингвистика. М.: Лабиринт, 2010.-256 с.

50. Белецкая И.П. Об одном методе изучения структуры связного текста (на материале славянских языков): автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 1966.-33 с.

51. Беллерт И. Об одном условии связности текста // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1978. - Вып. 8: Лингвистика текста. - С. 172-207.

52. Белоусов К.И. Синергетика текста: от структуры к форме: монография. -М.: Эдиториал УРСС, 2008. 248 с.

53. Белошапкова В.А. Грамматическая природа сложного предложения. // Проблемы современной лингвистики. -М.: Наука, 1968. С. 138-151.

54. Белошапкова В.А. Сложные предложения в современном русском языке (некоторые вопросы теории). -М.: Просвещение, 1967. 160 с.

55. Белошапкова В.А. Современный русский язык. Синтаксис. — М.: Высшая школа, 1977. 248 с.

56. Белянин В.П. Основы психолингвистической диагностики: модели мира в литературе. М.: Тривола, 2000. - 248 с.

57. Белянин В.П. Психолингвистические аспекты художественного текста. -М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1988. 123 с.

58. Белянин В.П. Системность лексики текста как отражение системности картины мира автора // Психолингвистические исследования: (Звук, слово, текст). Калинин, 1987. - С. 135-144.

59. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1974. - 447 с.

60. Бенвинист Э. Уровни лингвистического анализа. // Новое в лингвистике, Вып. 4. -М., 1965. - С. 434-449.

61. Беседина H.A. Морфологические категории в аспекте концептуализации мира // Res philologika: Ученые записки. — Вып. 4. — Архангельск: Поморский университет, 2004. — С. 79-85.

62. Бессмертная Н.В. Речевая форма «динамическое описание» и её лингвистическая характеристика: автореф. дис. . канд. филол. наук. Киев, 1972.-24 с.

63. Блох М.Я. Проблема синтаксической связи самостоятельных предложений. // Проблемы синтаксиса, лексикологии и методики преподавания иностранных языков. — Ростов/нД: Изд. Ростовского ун-та, 1966.-С. 7-8.

64. Богин Г.И. Обретение способности понимать: Введение в филологическую герменевтику. — М.: Психология и Бизнес ОнЛайн, 2001. — 731 с.

65. Богословская И. В. Научно-популярный текст: сложность понимания: автореф. дис. . канд. филол. наук. -М., 2001. — 28 с.

66. Богуславская В.В. Моделирование текста: лингвосоциокультурная концепция: Анализ журналистских текстов. — М.: ЛКИ, 2008. 280 с.

67. Богуславский И.М. Исследования по синтаксической семантике. — М.: Наука, 1985.- 175 с.

68. Богушевич Д.Г. Единица, функция, уровень: К проблеме классификации единиц языка. Минск: Вышэйш. Школа, 1985. - 116 с.

69. Болдырев H.H., Фуре Л.А. Репрезентация языковых и неязыковых знаний синтаксическими средствами // Филологические науки, 2004. № 3. -С. 67-74.

70. Болотнова Н.С. Художественный текст в коммуникативном аспекте и комплексный анализ единиц лексического уровня. Томск: Изд-во Том. унта, 1989.-312 с.

71. Болотнова Н.С. Филологический анализ текста. — М.: Флинта, Наука, 2009. 520 с.

72. Бондарко A.B. Грамматическое значение и смысл. — JL: Наука, 1978. -175 с.

73. Бондарко A.B. Грамматическая категория и контекст. — JL: Наука, 1971. -116 с.

74. Бондарко A.B. Полевые структуры в системе функциональной грамматики // Проблемы функциональной грамматики. Полевые структуры. -СПб.: Наука, 2005. С. 5-36.

75. Бондарко A.B. Функциональная грамматика. Д.: Наука, 1984. - 136 с.

76. Бондарко JI.B., Вербицкая Л.А., Гордина М.В. Основы общей фонетики: учеб. пособие для студ. филол. и лингв, фак. высш. учеб. заведений. — 4-е изд., испр. СПб.: Филологический факультет СПбГУ; М.: Издательский центр «Академия», 2004. - 160 с.

77. Борботько В.Г. Принципы формирования дискурса: От психолингвистики к лингвосинергетике. М.: Ком-Книга, 2007. — 268 с.

78. Босова Л.М. Проблема соотношения семантических и смысловых полей качественных прилагательных (на материале русского и английского языков). Барнаул, 1997. - 186 с.

79. Босова Л.М., Герман И.А. Перспективы использования полевой модели в современной лингвистике // Методология современной лингвистики: проблемы, поиски, перспективы. Сб. статей / под общ. ред. Л.М. Босовой. -Барнаул, 2000. с. 44-54.

80. Брызгунова Е.А. Смысловое взаимодействие предложений // Синтаксис текста / отв. ред. Г.А. Золотова. М.: Наука, 1979. - С. 78-90.

81. Булаховский Л.А. Курс русского литературного языка. — Т.1. — Киев: Рад. школа, 1952.-446 с.f

82. Булыгина Т.В., Шмелёв А.Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). М.: Школа «Языки русской культуры», 1997.-576 с.

83. Бурвикова Н.Д. Закономерности линейной структуры монологического текста: дис. . док. филол. наук. — М.: ИРЯ им. A.C. Пушкина, 1981. 299 с.

84. Бурвикова Н.Д. Методика обучения связной речи. — М.: Русский язык, 1977.-48 с.

85. Бутко В.Г. О типологии начал художественного текста // Синтаксис предложения и текста. Пятигорск: Изд-во Пятигорск, гос. пед. ин-та иностр. яз., 1989.-С. 53-60.

86. Бухбиндер В.А. О возможностях измерения текстовой структуры // Проблемы текстуальной лингвистики. Киев: Вища школа, 1983. - С. 43-59.

87. Бухбиндер В.А., Розанов Е.Д. О целостности и структуре текста // Вопросы языкознания. 1975. - № 6. - С. 73-86.

88. Бюлер К. Теория языка. Репрезентативная функция языка. М.: Прогресс, 1993.-501с.

89. Вайнрих X. Лингвистика лжи // Язык и моделирование социального взаимодействия. М.: Прогресс, 1987. — С. 44-69.

90. Валгина Н.С. Синтаксис современного русского языка: учебник. М.: Агар, 2000.-416 с.

91. Валгина Н.С. Теория текста: учебное пособие. М.: Логос, 2004. - 280 с.

92. Валгина Н.С., Розенталь Д.Э., Фомина М.И. Современный русский язык: учебник / под редакцией Н.С. Валгиной. 6-е изд., перераб. и доп. -Москва: Логос, 2002. - 528 с.

93. Ванников Ю.В. Высказывание как синтетическая единица. // Вопросы грамматики и словообразования / Труды Университета дружбы народов. — М.: Наука, 1968. С. 27-39.

94. Ванников Ю.В. К вопросу о речевом членении предложения. // Вопросы теории и методики изучения русского языка / Труды второй научной конференции кафедр русского языка педагогических институтов Поволжья. Куйбышев, 1961. — С. 44-53.

95. Ванников Ю.В. Синтаксис речи и синтаксические особенности русской речи. Изд. 2-е. -М.: УРСС, 2009. - 296 с.

96. Ванников Ю. В. Типы научных и технических текстов и их лингвистические особенности. М.: Международные отношения, 1984-1985. -Ч. 1-2.-331 с.

97. Васильев JIM. Современная лингвистическая семантика. — М.: Высшая школа, 1990. 175 с.

98. Васильев С.А. Синтез смысла при создании и понимании текста. — Киев: Наукова думка, 1988. 240 с.

99. Васильев Ю.А. О влиянии композиционно-смысловой организации научного текста на его языково-стилистические характеристики // Стиль научной речи. М., 1978. - С. 79-94.

100. Васильева А.Н. Курс лекций по стилистике русского языка: Научный стиль речи. М.: Русский язык, 1976. - 192 с.

101. Введенская J1.A., Баранов М.Т. Гвоздарев Ю.А. Русское слово. — М.: Просвещение, 1978. — 144 с.

102. Введенская JI.A. Павлова Л.Г. Культура и искусство речи. — Ростов-на-Дону: Феникс, 1999. 556 с.

103. Введенская Л.А., Понамарёва A.M. Русский язык: культура речи, текст, функциональные стили, редактирование. Ростов-на-Дону: Феникс, 2003. — 352 с.

104. Введенская JI.А., Червинский П.П. Теория и практика русской речи (новые темы в программах для школы и вуза). — Ростов-на-Дону: Феникс, 1997.-480 с.

105. Вежбицка А. Язык. Культура. Познание. — М.: Русские словари, 1996. -416 с.

106. Вежбицка А. Понимание культур через посредство ключевых слов. -М.: Языки славянской культуры, 2001. — 290 с.

107. Вейхман Г.А. Высшие синтаксические единицы (на материале современного английского языка): дис. . док. филол.наук. — М., 1971. — 260 с.

108. Вейхман Г.А. К вопросу о синтаксических единствах // Вопросы языкознания. 1961. - № 2. - С. 105-108.

109. Величко Л.И. Работа над текстом на уроках русского языка. — М.: Просвещение, 1983. 128 с.

110. Вендина Т.И. Русская языковая картина мира сквозь призму словообразования (макрокосм). — М.: Индрик, 1998. — 240 с.

111. Вендина Т.И Словообразование как источник реконструкции языкового сознания // Вопросы языкознания. — 2002. № 4. - с. 42-72.

112. Винарская E.H. Выразительные свойства текста. — М.: Высшая школа, 1989.- 136 с.

113. Виноградов В.В. Избранные труды. Исследования по русской грамматике. М.: Наука, 1975. — 560 с.

114. Виноградов В.В. Избранные труды. Лексикология и лексикография. — М.: Наука, 1977.-312 с.

115. Виноградов В.В. Избранные труды. О языке художественной прозы. — М.: Наука, 1985.-360 с.

116. Виноградов В.В. О языке художественной литературы. — М.: Гослитиздат, 1959. 656 с.

117. Виноградов В.В. Основные вопросы синтаксиса предложения (на материале русского языка) // Вопросы грамматического строя: сб. статей. — М.: Изд-во АН СССР, 1955. С. 389-435.

118. Виноградов В.В. О теории художественной речи. — М.: Высшая школа, 2005.-287 с.

119. Виноградов В.В. Русский язык (грамматическое учение о слове). М.: Высшая школа, 1972. — 616 с.

120. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. — М.: Издательство АН СССР, 1963. 252 с.

121. Винокур Г.О. Закономерности стилистического использования языковых единиц. М.: Наука, 1980. - 280 с.

122. Винокур Т.Г. О языке художественной литературы. М.: Высшая школа, 1991.-448 с.

123. Винокур Т.Г. Стилистика, как она есть: Избранные работы. — М.: УРСС, 2010.-168 с.

124. Войлова К.А. Судьба просторечия в русском языке: монография М.: МПУ, 2000.-303 с.

125. Воробьева О.П. Текстовые категории и фактор адресата. — Киев: «Вища школа», 1993.-200 с.

126. Ворожбитова A.A. Теория текста: Антропоцентрическое направление: учебное пособие. Изд. 2-е, испр. и доп. — М.: Высшая школа, 2005. — 365 с.

127. Всеволодова М.В., Дементьева О.Ю. Проблемы синтаксической парадигматики: коммуникативная парадигма предложений (на материале двусоставных глагольных предложений, включающих имя локума). М.: КРОН-ПРЕСС, 1997. - 176 с.

128. Выготский Л.С. Мышление и речь // Выготский Л.С. Избранные психологические исследования. — М.: АПН РСФСР, 1956. — С. 39-386.

129. Выготский Л.С. Психология искусства. М.: Искусство, 1986. — 573 с.

130. Выготский Л. С. Собрание сочинений. В 6-ти т. Т.З. Проблемы развития психики / Под ред. А. М. Матюшкина. М.: Педагогика, 1983. - 423 с.

131. Гак В.Г. Высказывание и ситуация // Проблемы структурной лингвистики 1972. М.: Наука, 1973. - С. 349-372.

132. Гак В.Г. О семантической организации текста // Лингвистика текста: Материалы науч. конф. М.: МГПИИЯ им: М. Тореза; 1976. - Вып. 103. - С. 5-14.

133. Гак В.Г. Эмоции и оценки в структуре высказывания и текста // Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. — № 3 — 1997. - С. 87-95.

134. Гак В.Г. Языковые преобразования. Виды языковых преобразований. Факторы и сферы реализации языковых преобразований. — Изд. 2-е, испр. -М.: Книжный дом ЛИБРОКОМ, 2010. 408 с.

135. Гальперин И.Р. Грамматические категории текста: (Опыт обобщения) // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. — М.: Наука, 1977. Т. 36, № 6. - С. 522-532.

136. Гальперин И.Р. Информативность единиц языка. — М.: Высшая школа, 1984.-175 с.

137. Гальперин И.Р. О понятии «текст» // Лингвистика текста: Материалы науч. конф. М.: Изд-во МГПИИЯ им. М. Тореза, 1974. - Ч. 1. - С. 67-72. *

138. Гальперин И.Р. Системность контекстно-вариативных форм членения текста // Русский язык: Текст как целое и компоненты текста. — М.: Наука, 1982.-С. 18-29.

139. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. — Изд. 5-е, стереотипное. М.: КомКнига, 2007. - 144 с.

140. Гаспаров Б.М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования. -М.: Новое литературное обозрение, 1996. — 352 с.

141. Гаспаров М.Л., Скулачева Т.В. Статьи о лингвистике стиха. — М.:, Языки славянской культуры, 2005. — 288 с.

142. Гаузенблаз К. О характеристике и классификации речевых произведений // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1978. — Вып. 8: Лингвистика текста. - С. 57-78.

143. Гвенцадзе М.А. Коммуникативная лингвистика и типология текста. — Тбилиси: Изд. Тбилис. ун-та, 1986. 315 с.

144. Геймбух Е.Ю. Лингвистический анализ художественного текста. М.: МГПУ, 2003.-23 с.

145. Геймбух Е.Ю. Лирическая прозаическая миниатюра в системе родов и жанров (лингвистический аспект). — М.: МГПУ, 2004. — 134 с.

146. Герасименко H.A. Бисубстантивный тип русского предложения. — М.: Изд-во МПУ «СигналЪ», 1999. 136 с.

147. Герасименко H.A. О русской синтаксической картине мира (к проблеме односоставности / двусоставности в грамматике) // Вестник МГОУ. Серия «Русская филология». №3 - 2006. - М.: Изд-во МГОУ. - С. 200-202.

148. Герасименко H.A. Предложения, отражающие ментальную деятельность человека // Система языка и языковое мышление / Отв. ред. Е.Ф. Киров; ред.-сост. Г.М. Богомазов. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009.-С. 333-339.

149. Герасименко H.A. Чародейство превращений: связки в текстах Н.В. Гоголя // Гоголевский текст как объект лингвистического и литературоведческого анализа: Сборник научных статей по материалам

150. Гиндин С.И. Внутренняя организация текста. Элементы теории и семантический анализ: автореф. дис. . канд. филол. наук. — М., 1973. 24 с.

151. Гиндин С.И. Советская лингвистика текста. Некоторые проблемы и результаты (1948-1975) // Новое в зарубежной лингвистике. М.: МГПИИЯ им. М.Тореза, 1978. — Вып. 8. Лингвистика текста. - С. 259-336.

152. Глаголев Н.В. Вычленение семантических элементов коммуникативных стратегий в тексте // Науч. докл. высш. шк. Филол. науки. 1985. - № 2. - С.55-62.

153. Гойхман О.Я., Надеина Т.М. Речевая коммуникация: учебник / под ред. проф. О.Я. Гойхмана. М.: ИНФРА-М, 2003. - 272 с.

154. Головин Б. Н. Русский язык и культура речи. — М.: Логос. 2002. 430 с.

155. Голякова Л.А. Онтология подтекста и его объективация1 в художественном произведении: дис. . док. фил. наук. — Пермь: ПГУ, 2006. — 364 с.

156. Голуб И.Б., Розенталь Д.Э. Секреты хорошей речи. — М.: Международные отношения, 1993. 280 с.

157. Гончарова Е.А. Ещё раз о стиле как научном объекте современного языкознания // Текст Дискурс - Стиль. - СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, 2003. -192 с.

158. Гончарова Е.А. Интерпретация художественного текста. — Изд. 2-е, дораб. -М: Просвещение, 1989. 195 с.

159. Гореликова М.И. Интерпретация художественного текста: Лингвистический анализ: Из русской прозы 70-90-х годов XX века. М.: Изд-во МГУ, 2002. - 188 с.

160. Гореликова М.И., Магомедова Д.А. Лингвистический анализ художественного текста. М.: Русский язык, 1989. — 124 с.

161. Горшков А.И. Русская словесность: От слова к словесности. — М.: Дрофа, 2004. 464 с.

162. Грайс Г.П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. Лингвистическая прагматика. - М.: Прогресс, 1985. — С. 44-59.

163. Грамматика русского языка. Т. 2. Синтаксис. Ч. 1, 2. — М.: Изд-во АН СССР, 1960.-456, 440 с.

164. Грамматика современного русского литературного языка / отв. ред. Н.Ю. Шведова. -М.: Наука, 1970. 767с.

165. Граудина Л. К., Ширяев E.H. Культура русской речи: учебник для вузов. М.: Издательская группа НОРМА-ИНФРА-М, 1999. - 560 с.

166. Греймас А.-Ж. Структурная семантика. Поиск метода. — М.: Академический проект, 2004. — 368 с.

167. Григорьев В.П. Грамматика идиостиля. М.: Наука, 1983. - 224 с.

168. Григорьева О.Н. Стилистика русского языка. М.: НВИ-Тезаурус, 2000. - 162 с.

169. Гулыга Е.В., Шендельс Е.И. Грамматико-лексические поля в современном немецком языке М.: Просвещение, 1969. - 184 с.

170. Гюббенет И.В. К проблеме понимания литературно-художественного текста. М.: Изд-во МГУ, 1981. - 112 с.

171. Гюббенет И.В. Основы филологической интерпретации литературно-художественных текстов. -М.: Изд-во МГУ, 1991. -204 с.

172. Данеш Ф., Гаузенблаз К. К семантике основных синтаксических формаций // Грамматическое описание славянских языков. — М.: Наука, 1974. С. 90-97.

173. Данеш Ф., Гаузенблаз К. Проблематика уровней с точки зрения структуры высказывания и системы языковых средств // Единицы разных уровней грамматического строя языка и их взаимодействие. — М.: Наука, 1969.-С. 7-20.

174. Даниленко В.Д Язык для специальных целей // Культура речи и эффективность общения. — М.: Наука, 1996. С. 234-270.

175. Дейк ван Т.А. Язык. Познание. Коммуникация. М: Прогресс, 1989. -312 с.

176. Дейк ван Т.А., Кинч В. Стратегии понимания связного текста // Новое в зарубежной лингвистике Вып. 23 Когнитивные аспекты языка. - М.: Прогресс, 1988.-С. 153-212.

177. Дейкина А.Д., Новожилова Ф.А. Тексты-миниатюры на уроках русского языка. -М.: Флинта, 2004. — 144 с.

178. Демьяненко М.Я., Лазаренко К. А. Дифференциация текстов по формам общения // Психолингвистическая и лингвистическая природа текста и особенности его восприятия. Киев, 1979. - С. 123-139.

179. Демьянков В.З. Англо-русские термины по прикладной лингвистике и автоматической переработке текста // Всесоюзный центр переводов. Тетради новых терминов. М.: ИНИОН РАН, 1982. - С. 3-11.

180. Диброва E.H. Художественный текст: Структура. Содержание. Смысл: избранные работы. Т. 1. - М.: ТВТ Дивизион, 2008. — 429 с.186ч. Доблаев Л.П. Логико-психологический анализ текста. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1969. - 172 с.

181. Доблаев Л.П. Смысловая структура учебного текста и проблемы её понимания. М.: Педагогика, 1982. - 176 с.

182. Долинин К.А. Интерпретация текста. М.: Просвещение, 1985. - 288 с.

183. Дресслер В. Введение в лингвистику текста // Проблемы теории текста: реферативный сборник / под ред. Ф.М. Березина. М.: АН СССР, 1978. - С. 55-73.

184. Дресслер В. Синтаксис текста // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1978. - Вып. 8. Лингвистика текста - С. 111-137.

185. Дридзе Т. М. Интерпретационные характеристики и классификация текстов // Смысловое восприятие речевого сообщения (В условиях массовойкоммуникации) / отв. ред. Т.М. Дридзе, A.A. Леонтьев. — М.: Наука, 1976. — С. 34-45.

186. Дридзе Т.М. Текстовая деятельность в структуре речевой коммуникации: Проблемы семиосоциопсихологии. — М.: Наука; АН СССР, Институт социологических исследований,1984. — 267 с.

187. Дрожащих Н.В. Синергетическая модель иконического пространства языка: дис. . док. филол. наук. — Тюмень, 2006. — 376 с.

188. Дроздова Т.Ю. Ключевые слова текста и их периодические признаки: дис. . канд. филол. наук. — Л., 1989. 178 с.

189. Дружинина С.И. Синкретизм в системе сложноподчинённых предложений современного русского языка: автореферат дис. . док. фил. наук. Орёл, 2010. - 42 с.

190. Дудников A.B. Современный русский язык: учебник для филол. вузов союзных и авт. респ. М.: Высшая «школв, 1990. — 424 с.

191. Дымарский М.Я. Проблемы текстообразования и художественный текст: на материале русской прозы XIX XX вв. - М: ЛКИ, 2006. — 296 с.

192. Дюнфорт Э. Грамматическое строение языка как произведение искусства: М.: Парсифаль, 1997. — 320 с.

193. Ейгер Г.В., Юхт В.Л. К построению типологии текстов // Лингвистика текста: Материалы научной конференции при МГПИИЯ им. М.Тореза. М.: МГПИИЯ им. М.Тореза, 1974. - Ч. 1. - С. 103-110.

194. Ельмслев Л. Пролегомены к теории языка. Пер. с англ. М.: УРСС, 2006. - 248 с.

195. Ермакова О.П. Семантические процессы в лексике русского языка конца 20 века. М.: Русская словесность, 2000. — 324 с.

196. Ефимова Т.В. Анализ художественного текста с применением семантической цепи // Вестник Воронежского ун-та. Сер.: Лингвистика и межкультурная коммуникация. — 2003. — №1. — С. 57-66.

197. Жинкин Н.И. Грамматика и смысл // Язык и человек. М.: Изд-во МГУ, 1970.-С. 63-85.

198. Жинкин Н.И. Речь как проводник информации. М.: Наука, 1982. - 160 с.

199. Жинкин Н.И. Язык — речь — творчество: Исследования по семантике, психолингвистике, поэтике. — М.: Лабиринт, 1998. — 368 с.

200. Залевская A.A. Текст и его понимание. — Тверь: Изд-во ТГУ, 2001. -177 с.

201. Зарубина Н.Д. К вопросу о лингвистических единицах текста // Синтаксис текста / отв. ред. Г.А. Золотова. — М.: Наука, 1979. С. 103-112.

202. Зарубина Н.Д. Текст: лингвистический и методический аспекты. М.: Русский язык, 1981. - 112 с.

203. Звегинцев В.А. О цельнооформленности единиц текста. // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз.-1980. Т. 39.-№1. - С. 13-21.

204. Звегинцев В.А. Язык и лингвистическая теория. — М.: Эдиториал УРСС, 2001.-248 с.

205. Зверева Е. А. Научная речь и модальность. — Л.: Наука, 1983. — 160 с.

206. Зимняя И.А. Смысловое восприятие речевого сообщения // Смысловое восприятие речевого сообщения: (в условиях массовой коммуникации) / под ред. И.А. Зимней. -М., 1976. С. 5-33.

207. Зиндер Л.Р. Общая фонетика. М.: Высшая школа, 1979. — 312 с.

208. Золотова Г.А. К вопросу о конститутивных единицах текста // Русский язык. Функционирование грамматических категорий. Текст и контекст. Виноградовские чтения ХП-ХПГ. М.: Наука, 1984. - С. 162-173.

209. Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. Изд. 6-е. - М.: УРСС, 2010. - 368 с.

210. Золотова Г.А. Структура сложного синтаксического целого в карамзинской повести // Тр. Ин-та языкознания АН СССР. Т.З. - М., 1954. -С. 88-119.

211. Золотова Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. М.: ИРЯ РАН, 2004. - 544 с.

212. Золян С. Т. Семантика и структура поэтического текста. — Ереван: Изд-во Ереванского университета, 1991. — 312 с.

213. Ильенко С.Г. Русистика. Избранные труды. — М.: Издательство РГПУ им. А.И. Герцена, 2003. 674 с.

214. Инфантова Г.Г. Современные тенденции реализации текстовых категорий цельности, связности и расчлененности // Филологические науки. -2008.-№6.-С. 74-78.

215. Исаева JLA. Лингвистический анализ художественного текста: проблемы интерпретации скрытых смыслов. Краснодар: Изд-во КубГУ, 1999.- 126 с.

216. Исаева Л.А. Художественный текст: скрытые смыслы и способы их представления: монография. Краснодар: Изд-во КубГУ, 1996. - 310 с.

217. Казарин Ю. В. Филологический анализ поэтического текста. М.: Академический проект, 2004. - 430 с.

218. Кайда Л.Г. Эффективность публицистического текста / под ред. Я.Н. Засурского. -М.: Изд-во МГУ, 1989. 183 с.

219. Каменская О.Л. Текст и коммуникация: учебное пособие для институтов и факультетов иностранных языков. — М.: Высшая школа, 1990. — 152 с.

220. Камчатнов A.M. Подтекст: термин и понятие. // Филологические науки. -1988. -№3.~ С. 40-45.

221. Кандинский Б. С. Коммуникативная организация текста // МГПИИЯ им. М. Тореза. 1982. -Вып. 189. - С. 22-37.

222. Карабыков A.B. Проблема конститутивных признаков предложения в отечественном языкознании XVIII — XXI веков: дис. . канд. филол. наук. — Омск: Изд-во ОмГУ, 2004. 237 с.

223. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. М.: Гнозис, 2004. -309 с.

224. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. Изд.5-е, стер. -М.: КомКнига, 2006. - 261 с.

225. Караулов Ю.Н., Петров B.B. От грамматики текста к когнитивной теории дискурса // Т.А. ван Дейк. Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 1989.-С. 5-11.

226. Касаткин Л.Л. Фонетика современного русского литературного языка: учеб. пособие. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2003. — 224 с.

227. Касевич В.Б. Семантика. Синтаксис. Морфология. — М.: Наука, 1988. — 311с.

228. Касевич В.Б. Труды по языкознанию. — СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2006. 664 с.

229. Касымова О.П. Позиционные свойства языковых единиц: автореф. дис. . док. фил. наук. Уфа: ГОУ ВПО «Башкирский государственный университет», 2009. - 45 с.

230. Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. — JL: Наука, 1972.-216 с.

231. Кибрик A.A. Анализ дискурса в когнитивной'перспективе: дис. в виде науч. доклада . док. филол. наук. М.: ИЯ РАН, 2003. - 90 с.

232. Киселева JT.A. Язык как средство воздействия. JL: ЛГПИ им. Герцена, 1971.-60 с.

233. Клименко А.П. Ассоциативное поле и текст // Функционирование и развитие языковых систем: сб. науч. тр. / Мин. гос. пед. ин-т иностр. яз. — Минск, 1990. С. 44-50.

234. Клобуков Е. В., Панов М.В. Труды по общему языкознанию и русскому языку. М.: Языки славянской культуры. - Т.1., 2004. - 568 е.; Т.2., 2007. — 848 с.

235. Князев Ю.П. Грамматическая семантика: Русский язык в типологической перспективе. — М.: Языки славянской культуры, 2007. — 704 с.

236. Кобзев П.В. Структура двусоставного предложения с присоединительными связями в русском литературном языке XVIII века: монография. Могилев: МГУ, 2000. - 204 с.

237. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика: учебник. — Изд. 4-е. — М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009 352 с.

238. Ковтунова И.И. Вопросы структуры текста в трудах академика В.В. Виноградова- // Русский язык. Текст как целое и компоненты текста. Виноградовские чтения XI. — М.: Наука, 1982. С. 3-18.

239. Ковтунова И.И. Современный русский язык. Порядок слов и актуальное членение предложения. — Изд. 2-е. — М.: УРСС, 2002. — 240 с.

240. Кодухов В.И. Общее языкознание. М.: Едиториал УРСС, 2010. - 304 с.

241. Кожевникова К.В. Об аспектах связности в тексте как целом // Синтаксис текста: сборник научных трудов. — М.: Наука, 1979. — С. 49-67.

242. Кожевникова H.A. Избранные работы по языку художественной литературы / Сост. Е.В: Красильникова, Е.Ю. Кукушкина, З.Ю. Петрова; Под общ. ред. З.Ю. Петровой. М.: Знак, 2009. - 896 с.

243. Кожин А.Н., Крылова O.A., Одинцов В.В. Функциональные стили русской речи. М.: Высшая школа, 1982. - 164 с.

244. Кожина М.Н. О разграничении понятий «текст» и «речевой стиль» // Лингвистика текста: материалы науч. конф. М.: Изд-во' МГПИИЯ им. М.Тореза, 1974.-С. 138-149.

245. Кожина М.Н. Об отношении стилистики к лингвистике текста // Функциональный стиль научной прозы: Проблемы лингвистики и методики преподавания. М.: Наука, 1980. — С. 34-42.

246. Кожина М.Н., Дускаева Л.Р., Салимовский В.А. Стилистика русского языка. М.: Флинта: Наука, 2008. - 464 с.

247. Колесов В.В. Жизнь происходит от слова. СПб.: Златоуст, 1999. -368 с.

248. Колтунова М.В. Язык и деловое общение: Нормы, риторика, этикет. Учеб. пособие для вузов. М.: ОАО «НПО "Экономика"», 2000. - 271 с.

249. Колшанский Г.В. Контекстная семантика. М.: Наука, 1980. — 149 с.

250. Колшанский Г.В. Коммуникативная функция и структура языка. — Изд. 3-е. М.: УРСС, 2007. - 176 с.

251. Колшанский Г.В. Логика и структура языка. — Изд. 2-е. — М.: УРСС, 2005.-240 с.

252. Колшанский Г.В. Объективная картина мира в познании и языке. — 4-е изд. М.: КомКнига, 2010.-128 с.

253. Колшанский Г.В. От предложения к тексту // Сущность развития и функции языка. М.: Наука, 1987. — С. 37-40.

254. Колшанский Г.В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке. Изд. 2-е.- М.: УРСС, 2005. - 232 с.

255. Концептуализация и смысл: сборник научных трудов / ред. И.В. Поляков / Академия наук СССР, Сибирское отделение. Институт истории, филологии и философии. Новосибирск: Наука, 1990. - 237 с.

256. Корбут А.Ю. Текстосимметрика: монография. — Иркутск: Изд-во Иркут. гос. пед. ун-та, 2004. 200 с.

257. Корженский Я. Парадигматический компонент и теория текста< // Синтаксис текста. -М.: Наука, 1979. С. 68-77.

258. Кострова O.A. Тематическая' прогрессия в текстах разных типов // Типология высказывания и текста: Межвуз. сб. науч. тр. / отв. ред. С.П. Анохина. — Куйбышев: Изд-во Куйбышев, гос. пед. ин-та, 1983. — С. 55-64.

259. Котюрова М.П. Многоаспектность явлений стереотипности в научных текстах // Текст: стереотип и творчество / под ред. М.П. Котюровой. — Пермь: Изд-во Перм. гос. ун-та, 1998. — С. 5-30.

260. Котюрова М.П. Смысловая структура русского научного текста и её экстралингвистические основания (функционально-стилистический аспект): дис. . док. филол. наук. Красноярск: Изд-во Краснояр. ун-та, 1988. - 488 с.

261. Кравченко A.B. Язык и восприятие: Когнитивные аспекты языковой категоризации. Иркутск: Изд-во Иркут. гос. ун-та, 1996. — 159с.

262. Краевская Н.М. Композиция устного научного текста (жанр доклада) // Разновидности и жанры научной прозы: Лингвостилистические особенности. М.: Наука, 1989. - С. 70-93.

263. Красных В.В. Новый тип текста: миф или реальность? (Размышления на досуге) // Язык, сознание, коммуникация: сб. статей / отв. ред. В. В. Красных, А. И. Изотов. М.: Диалог-МГУ, 2000. - Вып.11. - С. 47-50.

264. Красных В.В. Основы психолингвистики и теории коммуникации: Курс лекций. М.: Гнозис, 2001. — 270 с.

265. Красных В.В. От концепта к тексту и обратно // Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. — 1998. — № 1. — С. 53-70.

266. Кривнова О.Ф. Фактор речевого дыхания в интонационно-паузальном членении речи // Лингвистическая полифония. — М.: Изд. «Языки славянских культур», 2007 С. 424-443.

267. Кривоносов А.Т. «Лингвистика текста» и исследование взаимоотношения языка и мышления // Вопросы языкознания. 1986. — № 6. -С. 23-37.

268. Кронгауз М.А. Семантика. М.: Академия, 2005. - 351 с.

269. Крылова O.A. Коммуникативный синтаксис русского языка. 2-е изд., испр. и доп. -М.: ЛИБРОКОМ, 2009. - 171 с.

270. Крылова O.A., Ремчукова E.H. Вариативность грамматических форм как источник текстовой экспрессии // Филологические науки. № 2. - 2001. -С. 57-64.

271. Крючков С.Е. О присоединительных связях в современном русском языке // Вопросы синтаксиса современного русского языка. М., 1950. — c.l 121.

272. Крючков С.Е., Максимов Л.Ю. Современный русский язык. Синтаксис сложного предложения. — М.: Просвещение, 1977. 190 с.

273. Кубрякова Е.С. О связях между лингвистикой текста и словообразованием // Лингвистические проблемы текста. М.: Высшая школа, 1983.-С. 34-39.

274. Кубрякова Е.С. О тексте и критериях его определения // Текст. Структура и семантика. Т.1. М., 2001. - С. 72-81.

275. Кубрякова Е.С. Типы языковых значений: Семантика производного слова. М.: Наука, 1978. - 200 с.

276. Кудрявцева Т.С. К проблеме функциональной типологии текстов (на материале учебных текстов) // Семантика текста и проблемы перевода. — М.: Изд-во Института языкознания РАН, 1984. — С. 71-78.

277. Кузнецов A.M. Коммуникативное воздействие литературно-художественного текста // Речевое воздействие в сфере массовой коммуникации: сборник статей. М.: Наука, 1990. - С. 108-118.

278. Кузнецов В.Г. Герменевтика и гуманитарное познание. — М.: Изд-во МГУ, 1991.- 192 с.

279. Кулагин А.Ф. К вопросу о присоединительных конструкциях // Очерки по русскому языку и стилистике. Памяти д-ра филол. наук. проф. А.Ф. Ефремова / отв. ред. В.П. Воробьев и др. Саратов: Сарат. гос. пед. ин-т, 1967.-С. 46-57.

280. Кулагин А.Ф. Некоторые вопросы* анализа и синтеза связной речи // Русский язык в школе и вузе. — Ульяновск: Изд-во Ульян, пед. ин-та, 1966. — Вып. 2.-С. 53-62.

281. Кулибина Н.В. Художественный текст в- лингводидактическом осмыслении: дис. . док. пед. наук. — М., 2001. — 328 с.

282. Куликов C.B. Текст как иерархическая система напряжения // Общение: структура и процесс. М.: АН СССР, Ин-т языкознания, 1982. - С. 67-74.

283. Культура научной и профессиональной речи / Под ред. Л.К. Граудиной и E.H. Ширяева. М.: НОРМА-ИНФРА М, 2001. - 560 с.

284. Купина H.A. Лингвистический анализ художественного текста. — М.: Просвещение, 1980. — 78 с.

285. Купина H.A. Смысл художественного текста и аспекты лингвосмыслового анализа. Красноярск: Изд-во Красноярского ун-та, 1983. -160 с.

286. Куприна C.B. Устная и письменная монологическая речь одного лица: дис. . канд. филол. наук. Саратов: Сарат. гос. ун-т им. Н.Г. Чернышевского, 1998. — 186 с.

287. Куприянова Т.Ф. Лексико-грамматические и структурные аспекты смыслообразования текста (на материале эпопеи И.С. Шмелёва «Солнце мёртвых»): дис. канд. филол. наук. — СПб.: С.-Петерб. гос. ун-т, 1998. — 190 с.

288. Кухаренко В.А. Интерпретация текста. — М.: Просвещение, 1988. — 328 с.

289. Куш М.В. Текст как средство коммуникативных умений. М., 1989. -219 с.

290. Лагузова E.H. Описательный глагольно-именной оборот как единица номинации: монография. — М.: МГОУ, 2003. 243 с.2971 Лайонз Дж. Введение в теоретическую лингвистику. Пер. с англ. — Изд. 2-е. М.: УРСС, 2010. - 544 с.

291. Лаптева O.A. Дискретность в устном монологическом тексте // Русский язык. Текст как целое и компоненты текста. Виноградовские чтения XI. — М.: Наука, 1989.-С. 77-105.

292. Лаптева O.A. К обсуждению теории русского литературного языка и моделированию его- структуры // Облик слова: сб. статей памяти Д.Н. Шмелева. М.: Изд-во РАН, Ин-т рус. яз., 1997. - С. 155-169.

293. Лаптева O.A. Синтаксическая дискретность устного монологического текста. // Функционирование грамматических категорий. Текст и контекст. — М.: Наука, 1984.-С. 186-204.

294. Ларин Б. А. Эстетика слова и язык писателя: избр. ст. — Л.: Худож. лит., Ленингр. отд-ние, 1974. -285 с.

295. Левицкий Ю.А. Лингвистика текста: учебное пособие. — М.: Высшая школа, 2006. 207 с.

296. Левицкий Ю. А. Основы теории синтаксиса. — 3-е изд., испр. и доп. — М.: КомКнига, 2005. 368 с.

297. Левицкий Ю.А. Структура связного текста: учебное пособие. — Пермь: Изд-во ПГУ, 1978. 63 с.

298. Левковская H.A. В чём различие между сверхфразовым единством и абзацем? // Филологические науки. — 1980. — № 1. — С. 75-79.

299. Леденёва В.В. Идиостиль (к уточнению понятия) // Филологические науки, 2001. -№ 5 с. 36-41.

300. Лекант, П.А. Грамматические категории слова и предложения. — М.: Изд-во МГОУ, 2007. 215 с.

301. Лекант П.А. Синтаксис простого предложения в современном русском языке: Учебное пособие для студентов вузов. — М.: Высшая школа, 2004. — 247 с.

302. Лекант П.А. Современный русский литературный язык. — 3-е изд., испр. и доп. М.: Высшая школа, 1996. — 462 с.

303. Лекант П.А. Современный русский язык. Синтаксис. М.: Издательский центр «Академия», 2010. — 256 с.

304. Лексика, лингвистика, текст в свете антропологической лингвистики: тезисы докл. межд. науч. конф. Екатеринбург: УрГУ, 1995. — 250 с.

305. Леонтьев A.A. Высказывание как предмет лингвистики, психолигвистики и теории коммуникации // Синтаксис текста. — М.: Наука, 1979.-С. 18-36.

306. Леонтьев A.A. Понятие текста в современной лингвистике и психолингвистике // Психолингвистическая и лингвистическая природа текста и особенности его восприятия. Киев: Изд-во при Киевском гос. унте, 1979.-С. 7-18.

307. Леонтьев A.A. Признаки связности и цельности текста // Лингвистика текста: сб. науч. трудов МГПИИЯ им. М. Тореза. М., 1976. - Вып. 103. - С. 60-70.

308. Леонтьев A.A. Психолингвистические единицы и порождение речевого высказывания. М.: Наука, 1969. — 307 с.

309. Леонтьев A.A. Психология общения. Тарту: Перспектива, 1974. — 220 с.

310. Леонтьев A.A. Слово в речевой деятельности. — М.: Наука, 1965. 245 с.

311. Леонтьев A.A. Смысл как психологическое понятие // Психологические и психолингвистические проблемы владения и овладения языком / под ред. A.A. Леонтьева и Т.В. Рябовой. -М.: Изд-во МГУ, 1969. С. 58-66.

312. Леонтьев A.A. Язык, речь, речевая деятельность. — М.: Едиториал, УРСС, 2003. — 216 с.

313. Леонтьева H.H. Семантика связного текста и единицы информационного анализа // Научно-техническая информация. — Серия 2. — 1981. -№ 1,- С. 21-29.

314. Лингвистика текста: материалы науч. конф. МГПИИЯ им.М. Тореза-М., 1974. -Ч. 1. -230 с.-Ч. 2.-212 с.

315. Лингвистика текста: сборник научных трудов МГПИИЯ им. М. Тореза. -М., 1976.-Вып. 103.-291 с.

316. Лингвистика текста: сборник научных трудов МГПИИЯ им. М. Тореза. М., 1979. - Вып. 141. - 220 с.

317. Лингвистические исследования художественного текста: межвуз. сб. науч. тр. Л.: ЛГПИ, 1983. - 138 с.

318. Лингвистические, средства текстообразования: межвуз. сб. — Барнаул: АГУ, 1985. — 186 с.

319. Лингвистические закономерности организации текста: сборник научных трудов. М.: Изд-во Моск. гос. лингвистического ун-та, 1991. — 118 с.

320. Лингвистические структуры текста: сб. науч. тр. / отв. ред. A.M. Шахнарович, И. А. Топоркова. М.: АН СССР, Ин-т языкознания; Кострома: Костром, гос. пед. ин-т им. Н. А. Некрасова, 1988. - 154 с.

321. Лихачёв Д.С. О филологии. М.: Высшая школа, 1989. - 208 с.

322. Ломоносов М.В. Российская грамматика // Полн. собр. соч. Т. 7. — М.-Л.: АН СССР, 1952. С. 389-579.

323. Ломтев Т. П. Общее и русское языкознание. Избранные работы — М.: Наука, 1976.-381 с.

324. Лопухина Р.В. Логико-синтаксические парадигмы русского языкового мышления (лингвокультурологический аспект): дис. . док. филол. наук. -Тула, 2005.-402 с.

325. Лосев А.Ф. Бытие имя — космос. - М.: Мысль, 1993. - 958 с.

326. Лосев А.Ф. Введение в общую теорию языковых моделей / под ред. И.А. Василенко. Изд. 3-е. - М.: Едиториал УРСС, 2010. - 296 с.

327. Лосев А.Ф. Проблема художественного стиля. Киев: Collegium, 1994. -286 с.

328. Лосева Л.М. К изучению межфразовой связи (Абзац и сложное синтаксическое целое) // Русский язык в школе. 1967. - № 1. - С. 89-94.

329. Лосева Л.М. Как строится текст / под ред. Г.Я. Солганика. М.: Просвещение, 1980. — 94 с.

330. Лосева Л.М. Межфразовая связь в текстах монологической речи: основные структурные модели, типы и принципы семантической организации: дис. . док филол. наук. Одесса: Одес. гос. ун-т им. И.И. Мечникова, 1969. - 390 с.

331. Лосева Л.М. Порядок слов как средство организации текстов монологической речи. — Одесса: Изд-во Одес. гос. ун-та им. И.И. Мечникова, 1969.-131 с.

332. Лосева Л.М. Структурно-семантическая организация целых текстов: метод, рекомендации учителям-словесникам по изучению связной речи. — Одесса: Изд-во Одес. гос. ун-та им. И.И. Мечникова, 1973. 100 с.

333. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек — текст — семиосфера история. — М.: «Языки русской культуры», 1996. - 464 с.

334. Лотман Ю.М. Избранные статьи. В 3-х т. - Таллинн, 1992 — 1993.

335. Лотман Ю.М. Об искусстве. СПб: «Искусство - СПБ», 1998. - 704 с.

336. Лотман Ю.М. Семиотика культуры и понятие текста // Русская словесность. От теории словесности к,структуре текста. Антология / под ред. проф. В .П. Нерознака. М.: Академия, 1997. - С. 202-212.

337. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М.: Искусство, 1970.-383 с.

338. Лукин В.А. Лингво-семиотические свойства художественного текста, его компоненты и параметры типологического определения: дис. . док. филол. наук. — Орёл, 2003. 413 с.

339. Лукин В.А. Художественный текст: Основы лингвистической теории. Аналитический минимум. -М;: Ось-89, 2009. 560 с.

340. Лурия А.Р: Основные проблемы- нейролингвистики. — М.: Изд-во МРУ, 1975.-253 с.

341. Лурия А.Р; Язык и сознание. -Ж: Изд-во МГУ, 1979. -319 с.349; Лысова; О.К). Структурно-семантическая организация описательных фрагментов текста: дис. канд. филол: наук. — Уфа, 1998. — 200 с.

342. Мазилова А.Ю. Лингвистический анализ художественного текста- — Ярославль: Изд-во Яросл. гос. пед. ин-та им. К.Д. Ушинского, 1988. — 85 с.

343. Макаров М. Л. Коммуникативная структура текста. — Тверь: ГГУ, 1990. -52 с.

344. Макаров МЛ. Основы теории дискурса. М.: Гнозис, 2003. — 276 с.

345. Макьюин К. Дискурсивные стратегии для синтеза текста на естественном языке — пер. с англ. // Новое в зарубежной лингвистике. — М.: Прогресс, 1989. Вып. 24. - С. 311-357.

346. Максимов Л.Ю. Лингвистический анализ художественного текста. — М.: Время, 1975.- 145 с.

347. Малычева H.B. Сложное синтаксическое целое с сочинительными союзами в современном русском литературном языке, дис. . канд. фил. наук.- Ростов н/Дону, 1994. 188 с.

348. Малычева Н.В. Текст и сложное синтаксическое целое: системно-функциональный анализ: дис. . док. филол. наук . — Ростов н/Дону, 2003. — 272 с.

349. Маркелова Т.В. Взаимодействие оценочных и модальных значений в русском языке // Филологические науки. — 1996. № 1. - С. 80-90.

350. Маркелова Т.В. Семантика оценки и средства ее выражения в русском языке: автореф. дис. . док. филолог, наук. -М: МПУ, 1996. -45с.

351. Маркелова Т.В. Семантика и прагматика средств выражения оценки в русском языке // Филологические науки. —1995. № 3. - С. 67-79.

352. Маркелова Т.В. Синтаксические средства номинации семантики оценки // Семантика лексических и грамматических единиц. М., 1995. - С. 95-106.

353. Маркелова Т.В. Функционально-семантическое поле оценки в русском языке // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. - 1994. - № 4. - С. 12-19.

354. Маркина НА. Текст как способ презентации языкового сознания: автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 2001. 21 с.

355. Марков В.Т. Лингводидактическое описание учебного текста и технология обучения речевому общению иностранных студентов гуманитарного профиля в основных видах и актах речи: дис. . док. пед. наук. — М., 2004.-305 с.

356. Мартемьянов Ю.С. Логика ситуаций. Строение текста. Терминологичность слов: от мира к тексту. — М.: Яз. славян, культуры, 2004. 1055 с.

357. Марченко Е.П. Функционирование полипредикативных сложных предложений в русском тексте: учеб. пособие. — Краснодар: Кубанский гос. ун-т, 2005. 133 с.

358. Маслов, Б.А. Механизм связи предложений в тексте // Лингвистика текста. — М.: Ин-т Иностр. языков им. М.Тореза, 1976. — Вып. 103. С. 71-75.

359. Маслов Б.А. Проблемы лингвистического анализа связного текста: надфразовый уровень. — Таллинн: Изд-во Таллиннского пед. ин-та им. Э. Вильде, 1975.-104 с.

360. Маслов Ю.С. Введение в языкознание: учебник для филол. и лингв, фак. высш. учеб. заведений. — 4-е- изд., стер. — СПб: Филологический факультет СПбГУ; М.: Издательский центр «Академия», 2005. 304 с.

361. Маслова В.А. Когнитивная, лингвистика. М.: ТетраСистемс, 2004. -256 с.

362. Мельников Г.П. Язык как система и языковые универсалии // Системные исследования. Ежегодник 1972.-М.: Наука, 1973. С. 183-204.

363. Мельчук И.А Опыт теории лингвистических моделей «Смысл-Текст». Семантика, синтаксис. — М.: Школа «Языки.русской культуры», 1999. 682 с.

364. Меньшикова С.И. Смысловая структура учебного текста как средство формирования лингво-когнитивного уровня языковой личности: дис. . канд. фил. наук. Тверь, 1995. - 190 с.

365. Метафора в языке и тексте: коллективная монография / под ред. В.Н. Телии. М.: Наука, 1988. - 176 с.

366. Матезиус В. Избранные труды по языкознанию. — пер. с чеш. и англ. — Изд. 2-е. М.: УРСС, 2010. - 232 с.

367. Мете H.A., Митрофанова О.Д., Одинцова Т.Б. Структура научного текста и обучение монологической речи. — М.: Русский язык, 1981. — 141 с.

368. Мецлер A.A. Структурные связи в тексте: парентезные конструкции. — Кишинев: Штиинца, 1987. 141 с.

369. Мещеряков В.Н. Учимся начинать и заканчивать текст. — М.: Флинта, 2004. 277 с.

370. Мигирин В.Н. Язык как система категорий отображения. — Кишинев: Штиинца, 1973.-237 с.

371. Милевская Т. В. Связность как категория дискурса и текста (когнитивно-функциональный и коммуникативно-прагматический аспекты): дис. . док. фил. наук. Ростов н/Д, 2003. - 390 с.

372. Минералов Ю.И. Теория художественной словесности. М.: Владос, 1999.-360 с.

373. Митрофанова О.Д. Научный стиль речи: проблемы обучения. М.: Русский язык, 1976. — 200 с.

374. Молчанова Г.Г. Семантика художественного текста (Импликативные аспекты коммуникации). Ташкент: ФАН, 1988.-163 с.

375. Монина Т.С. Проблема тождества предложения: монография. — М.: МПУ, 1995.- 180 с.

376. Морозов В.Э. Культура письменной научной речи. — М.: Гос. ИРЯ им. A.C. Пушкина, 2007. 268 с.

377. Москальская О.И. Вопросы синтаксической семантики // Вопросы языкознания. 1972. - № 2. - С. 45-56.

378. Москальская О.И. Грамматика текста. М.: Высшая школа, 1981. -211с.

379. Москальская О.И. Семантика текста // Вопросы языкознания. — 1980. — № 6. С. 32-42.

380. Москальская О.И. Текст два подхода и два понимания // Русский язык: Функционирование грамматических категорий. Текст и контекст / отв. ред. Н.Ю. Шведова. - М.: Наука, 1984. - С. 154-162.

381. Москальчук Г.Г. Структура текста как синергетический процесс. — М.: Едиториал УРСС, 2003. 296 с.

382. Москальчук Г.Г. Структурная организация и самоорганизация текста. — Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1998. — 240 с.

383. Мревлишвили Т.М. Некоторые особенности структуры сложного синтаксического целого у Конст. Симонова (по повести «Дни и ночи») // Ученые записки МГПИ им. В. И. Ленина. — Том 341. М.: Вопросы филологии, 1969. - С. 263-272.

384. Мурзин Л.Н., Штерн A.C. Текст и его восприятие. — Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1991. 172 с.

385. Мучник Б.С. Культура письменной речи: Формы стилевого мышления. М.: Аспект-Пресс, 1996. - 175 с.

386. Мучник Б.С. Человек и текст: Основы культуры письменной речи. — М.: Книга,1985. 256 с.

387. Мышление и речь: сборник статей / под ред. Н.И. Жинкина, Ф.Н. Шемякина. М.: Изд. АПН РСФСР, 1963.-271 с.

388. Мягкова Е.Ю. Эмоциональная нагрузка слова: Опыт психолингвистического исследования. — Воронеж: Изд-во Воронеж, гос. унта, 1990.-108 с.

389. Надеина Т.М. Фразовая просодия как фактор речевого воздействия.1. М.: ИЯ РАН, 2003. 145 с.

390. Накорякова K.M. Литературное редактирование. — М.: Издательство ИКАР, 2004.-432 с.

391. Немец Г.П. Метаязыковые инновации в лингвистике: монография. — Ростов-н/Д, Краснодар, 2006. 192 с.

392. Немец Г.П. Семантико-синтаксические средства выражения модальности в русском языке. Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского ун-та, 1989.- 142 с.

393. Немец Г.П., Голубцов С.А. Язык и интеллект: опытлингвопрагматического описания. — М: ИКАР, 2006. — 224 с.?

394. Нечаева O.A. Функционально-смсловые типы речи (описание, повествование, рассуждение). Улан-Удэ, 1974. - 262 с.

395. Нечаева O.A. Функционирование типов речи в художественном тексте (к проблеме филологического анализа текста) // Актуальные проблемы теории текста: межвуз. сб. науч. трудов. Улан- Удэ, 2001. - Вып.2. - С. 319.

396. Никитин М.В. Курс лингвистической семантики: учебное пособие. — СПб.: Научный центр проблем диалога, 1996. — 760 с.

397. Никитина Е.И. Связный текст на уроках русского языка. — М.: Просвещение, 1966. 328 с.

398. Николаева В.П. Из наблюдений над структурой абзаца в произведениях М. Пришвина // Вопросы русского литературного языка и методы его преподавания в школе. Свердловск, 1963. - С. 151-161.

399. Николаева Т.М. Актуальное членение — категория текста // Вопросы языкознания. 1972. - № 2. - С. 48-54.

400. Николаева Т.М. Лингвистика текста и проблемы общей лингвистики // Известия АН СССР. Серия лит. и яз. 1977. - № 4. - С. 304-314.

401. Николаева Т.М. Лингвистика текста. Современное состояние и перспективы // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1978. - Вып. 8. Лингвистика текста. — С. 5-39.

402. Николаева Т.М. От звука к тексту. — М.: Языки русской культуры, 2000. 680 с.

403. Николаева Т.М. Семантика акцентного выделения. — М.: Наука, 1982. — 102 с.

404. Николина H.A. Филологический анализ текста: учебное пособие для студентов высш. пед. учеб. заведений. — М.: Издательский центр «Академия», 2003.-254 с.

405. Новиков А.И. Семантика текста и её формализация. — М.: Наука, 1983. 120 с.

406. Новиков А.И. Семантическое пространство текста и способы его членения // Категоризация мира: пространство и время: Материалы научной конференции. М.: МГУ ,1997. - Вып.1. - С. 5 - 24.

407. Новиков; А.И. Смысл как особый способ членения мира в сознании // Языковое сознание и образ мира. М;: Институт языкознания РАН, 2000. -С. 33-38.

408. Новиков А.И. Структура содержания текста, и возможности её формализации (На материале научно-технических текстов): дис. . док. филол. наук.-М,: МГУ, 1983. 355 с.

409. Новиков А.И. Текст и «контртекст»: две стороны процесса понимания // Вопросы психолингвистики. — Ml: Институт языкознания, 2003. —№ 1. —С. 64-76.

410. Новиков А.И: Текст, смысл и проблемная ситуация // Вопросы филологии. 1999. -№ З.-С. 43-48.

411. Новиков А.И., Зотова А.К. Смысловая составляющая проекции текста: опыт экспериментального исследования // Проблемы психолингвистики: теория и эксперимент.- М., 2001. С. 234-247.

412. Новиков А;И., Ярославцева Е.И. Семантические расстояния в языке и тексте. -М.: Наука, 1990. 136 с.

413. Новиков JI.А. Лингвистическое толкование художественного текста; -Ы.: Русский язык, 1979. 256 с.

414. Новиков Л.А. Художественный текст и его анализ. — Изд. 2-е, испр. -М.: Эдиториал УРСС, 2003. 304 с.

415. Новое в лингвистике. — Вып. 7. Социолингвистика. — М.: Прогресс, 1975.-486 с.

416. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 8. Лингвистика текста. — М.: Прогресс, 1978.-479 с.

417. Новое в зарубежной лингвистике. — Вып. 13. Логика и лингвистика (Проблемы референции). М.: Радуга, 1982. — 432 с.

418. Новое в зарубежной лингвистике. — Вып. 15. Современная зарубежная русистика' / Вст. ст. Земской Е.Л.; Сост. и общ. ред. Булыгиной Т.В., Кибрика А.Е. М.: Прогресс, 1985.-578 с.

419. Ноздрина Л.А. Взаимодействие грамматических категорий в художественном тексте (на материале немецкого языка): автореф. дис. . док. филол. наук. М., 1997. - 47 с.

420. Норман Б.Ю. Теория языка: Вводный курс. М.: Флинта-Наука, 2004. — 296 с.

421. Общение, текст, высказывание / редкол. Ю.А. Сорокин и др. М.: АН СССР. Институт языкознания, 1981. — 189 с.

422. Одинцов В.В. Стилистика текста. Изд. 3-е, стереотип. - М.: КомКнига, 2006. - 264 с.

423. Олшанский И.Г. Текст как единство элементов и отношений // Лингвистика текста. М.: МГПИИЯ им. Мориса Тореза, 1974. - С. 209-214.

424. Онипенко Н.К. Коммуникативно-смысловые параметры грамматики и текста. М.: УРСС, 2002. - 512 с.

425. Оптимизация речевого воздействия / Буменова H.A., Белянин В.П. и др. М.: Наука, 1990. - 238 с.

426. Орлицкий Ю.Б. Стих и проза в русской литературе. — М.: РГГУ, 2002. — 685 с.

427. Орлова Л.В. Структура сверхфразового единства в научных текстах. — Киев: Наукова Думка, 1988. 154 с.

428. Основы теории речевой деятельности: коллективная монография / отв. ред. Леонтьев A.A. -М.: Наука, 1974. 368 с.

429. Остин Джон. Избранное. пер. с англ. — М.: Идея-Пресс, Дом интеллектуальной книги, 1999. — 332 с.

430. Откупщикова М.И. Синтаксис связного текста. — JL: Изд-во ЛГУ, 1982. 104 с.

431. Павилёнис Р.И. Проблема смысла. Современный логико-философский анализ языка. — М.: Мысль, 1983. — 286 с.

432. Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесённость с действительностью: Референциальные аспекты семантики местоимений. — Изд. 6-е, испр. М.: Едиториал УРСС, 2010. - 296 с.

433. Падучева Е.В. О семантике синтаксиса. М.: Наука, 1974. — 291 с.

434. Падучева Е.В. Семантические исследования. Семантика времени и вида в русском языке. Семантика нарратива. — М.: Языки русской культуры, 1996. -464 с.

435. Папина А.Ф. Текст: его. единицы и глобальные категории: Учебник для студентов-журналистов и филологов. — М.: Едиториал УРСС, 2002. 368 с.

436. Пелевина М.Ф. Стилистический анализ художественного текста. — Л.: j1. Просвещение, 1980.-281 с.

437. Пеньковский А.Б. Очерки по русской семантике. — М.: Языки славянской культуры, 2004. 464 с.

438. Переводы и интерпретация текста. М.: ИЯ АН СССР, 1988. - 226 с.

439. Петров A.B. Безличность как семантико-грамматическая категория русского языка. Архангельск: Поморский университет, 2007. - 295 с.

440. Петров В.В. Структуры значения. Логический анализ. — Новосибирск: Наука, Сибирск. отд., 1979. 142 с.

441. Пешкова Н.П. Исследование влияния типа текста на механизмы смыслообразования // Проблемы прикладной лингвистики: сборник научных трудов. Вып. 2. - М: Институт языкознания РАН, 2004. — С. 266-276.

442. Пешкова Н.П. К построению модели научного текста-описания // Актуальные проблемы психолингвистики. Тверь, 1996. - С. 120-127.

443. Пешкова Н.П. Лингвистические характеристики текстов как основания для их классификации (на материале научных, технических, учебных текстов): дис. . канд. филол. наук. — М.: Институт языкознания РАН, 1987. — 188 с.

444. Пешкова Н.П. Модель описания текста в терминах его лингвистических характеристик // Функционирование текста в речевой деятельности. М: Институт языкознания РАН, 1989. — С. 135-145.

445. Пешкова Н.П. Типология научного текста: психолингвистический аспект: монография. — Уфа: Уфимск. гос. авиац. техн. ун-т, 2002. — 261 с.

446. Пешковский A.M. Объективная и нормативная точка зрения на язык. -М.: УРСС, 2010.-192 с.

447. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. Изд.9. — М.: УРСС, 2009.-432 с.

448. Пищальникова В.А. Проблемы лингвоэстетического анализа художественного текста. Барнаул: АГУ, 1984. — 59 с.

449. Пищальникова В.А. Проблема смысла художественного текста: Психолингвистический аспект. Новосибирск: Изд-во Новосиб. гос. ун-та, 1992.- 133 с.

450. Попова З.Д. Синтаксическая форма как предмет синтаксиса // Теоретические проблемы синтаксиса современных индоевропейских языков. Л.: Наука, ленингр. отд., 1975. - С. 109-114.

451. Попова З.Д., Стернин И.А. Когнитивная лингвистика. — М.: Восток-Запад, ACT, 2007. 320 с.

452. Порциг В. Членение индоевропейской языковой области. — пер. с нем. — Изд.2-е. М.: УРСС, 2003. - 332 с.

453. Поспелов Н.С. Из наблюдений над синтаксисом языка Пушкина // Материалы и сообщения по истории русского литературного языка. — М.: АН СССР, 1953.-Т.З.-С. 218-239.

454. Поспелов Н.С. Мысли о русской грамматике: Избранные труды / сост. и автор вступ. ст. Е.А. Иванчикова. Отв. ред. Н.И. Толстой. — Изд. 2-е. — М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2010.- 184 с.

455. Поспелов Н.С. О некоторых синтаксических категориях // Единицы разных уровней грамматического строя языка и их взаимодействие. — М.: Наука, 1969. С. 76-89.

456. Поспелов Н.С. Синтаксический строй стихотворных произведений Пушкина. М.: Изд-во АН СССР, 1960. - 252 с.

457. Поспелов Н.С. Сложное синтаксическое целое и основные особенности его структуры // Докл. и сообщ. И-та русского языка АН СССР. — М.: Изд-во АН СССР, 1948. Вып. 2. - С. 43-68.

458. Потапова Р.К. Система делимитативных средств звучащего текста // Сб. научно-аналитических обзоров: Звучащий текст. М.: ИНИОН АН СССР, 1983.-С. 22-60.

459. Потебня A.A. Мысль и язык. Киев: Синто, 1993. — 191 с.

460. Почепцов Г.Г. Прагматика текста // Коммуникативные, прагматические и семантические функции речевых единств. Калинин: Изд-во КГУ, 1980. -С. 5-10.

461. Почепцов О.Г. Основы прагматического описания предложения. -Киев: Вища школа, 1986. — 116 с.

462. Прагмалингвистический анализ монологического научного текста: Отчёт о НИР; РАИ / рук. Г.Г. Матвеева. Ростов-на-Дону, 1990. - 190 с.

463. Прагматика и семантика синтаксических единиц: сб. науч. трудов. — Калинин: Изд-во КГУ, 1984. 158 с.

464. Прагматика и структура текста / ред. Е.И. Шендельс. М.: МГПИИЯ, 1983.-Вып. 209.-234 с.

465. Проблемы сверхфразовых единств: межвуз. темат. сб. / отв. ред. Г.Н. Аксенова. — Уфа: Башкирский государственный университет, 1982. — 115 с.

466. Проблемы структурной лингвистики 1972. М.: Наука, 1973. — 599 с.

467. Проблемы теории текста: реферативный сборник / под ред. Ф.М. Березина. М.: ИНИОН АН СССР, 1978. - 210 с.

468. Пробст A.M. Текст в системах коммуникаций // Проблемы стуктурной лингвистики 1979. -М.: Наука, 1981. С. 5-16.

469. Прохоров Ю.Е. Действительность. Текст. Дискурс. М.: Флинта, Наука, 2006. - 224 с.

470. Психолингвистическая и лингвистическая природа текста и особенности его восприятия / под ред. Ю.А. Жлуктенко, A.A. Леонтьева. — Киев: Изд-во при Киевском гос. ун-те издательского объединения «Вища школа», 1979.-248 с.

471. Пфютце М. Грамматика и лингвистика текста // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1978. — Вып. 8. Лингвистика текста. - С. 218242.

472. Распопов И.П. Очерки по теории синтаксиса. — М.: УРСС, 2009. — 224 с.

473. Разновидности и жанры научной прозы. Лингвостилистические особенности: сб. науч. тр. / отв. ред. М.Я. Цвиллинг. М.: Наука, 1989. — 181 с.

474. Рафикова Н.В. Психолингвистическое исследование процессов понимания текста. Тверь: Изд-во Твер. гос. ун-та, 1999. - 147 с.

475. Ревзин И.И. Современная структурная лингвистика: Проблемы и методы. М.: Наука, 1977. - 263 с.

476. Ревзин И.И. Структура языка как моделирующей системы. — М.: Наука, 1978.-288 с.

477. Ревзина О.Г. Язык и дискурс // Вестник МГУ. Серия 9. Филология. -1999. -№ 1.-С. 25-33.

478. Реферовская Е.А. Коммуникативная структура текста в лексико-грамматическом аспекте / отв. ред. A.B. Бондарко. — Изд. 2-е, испр. — М.: Издательство ЛКИ, 2007. 168 с.

479. Реферовская Е.А. Лингвистические исследования структуры текста. — М.: Наука, 1983.-215 с.

480. Речевое воздействие в сфере массовой коммуникации / ред. Ф.М. Березин, Е.Ф. Тарасов. — М.: Наука, 1990. —136 с.

481. Рогова К.А. О филологическом анализе художественного текста // Художественный текст: Структура. Язык. Стиль / под ред. К.А. Роговой. -СПб.: Изд-во СПбГУ, 1993 .-211 с.

482. Рогова К.А. Синтаксические особенности публицистической речи. — Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1975. — 71 с.

483. Рождественский Ю.В. Об исследовании текста в языкознании // Проблемы теории текста: реферативный сборник / под ред. Ф.М. Березина. -М.: И1-1ИОЫ АН СССР, 1978. С. 5-35.

484. Рождественский Ю.В. Общая филология. — М.: Фонд «Новое тысячелетие», 1996. — 326 с.

485. Рождественский Ю.В. Проблематика современной теории текста в книге В.В. Виноградова «О художественной прозе» // Синтаксис текста?/ отв. ред. Р.А. Золотова. М.: Наука, 1979. — С. 5-17.

486. Рождественский Ю.В. Философия языка. Культуроведение и дидактика. М:: Грантъ, 2003. - 240 с.500; Русский язык в его функционировании. Коммуникативно-прагматический аспект / отв. ред. Е.А. Земская, Д.Н. Шмелёв. М.: Наука, 1993.-224 с.

487. Русский язык в его функционировании. Уровни языка / отв.ред. Д.Н. Шмелев, М.Я. Гловинская. М.: Наука, 1996. — 271 с.

488. Русский язык и культура речи: Учебное пособие / Под ред проф. О.Я. Гойхмана. М.: ИНФРА-М, 2003. - 192 с.

489. Русский язык: текст как целое и компоненты текста // XI Виноградовские чтения. Институт русского языка АН СССР. М.: Наука, 1982.- 176 с.

490. Русский язык и современность. Проблемы и перспективы развития русистики: материалы Всесоюз. науч. конф. / отв. ред. С. К. Кенесбаев. — М.: АН СССР, Ин-т рус. яз, 1991. в 2-х Ч.

491. Рыклин M. К. Террорологики. Тарту: Эйдос; М.: Культура, 1992. — 222 с.

492. Сат К.А. Синтаксическая категория периода в русской филологической традиции: автореф. дис. . канд. филол. наук. — М.: Ин-т русского языка им. A.C. Пушкина, 2010. 24 с.

493. Саттаров Б.К. Жанрово-стилевые и структурно-семантические особенности научного текста по лингвистике. — М.: Творчество, 1999. — 220 с.

494. Сахарный JI.B. К тайнам мысли и слова. М.: Просвещение, 1983. — 159 с.

495. Сахарный JI.B. Человек и текст: две грамматики текста // Человек. Текст. Культура. Екатеринбург, 1994. — С. 7-59.

496. Свинцов В.И. Смысловой анализ и обработка текста. М.: Книга, 1979. - 272 с.

497. Севбо И.П. Графическое представление синтаксических структур и стилистическая диагностика. — Киев: Наукова думка, 1981. — 192 с.

498. Севбо И.П. Структура связного текста и автоматизация реферирования. -М.: Наука, 1969.-135 с.

499. Северская О.И., Преображенский С.Ю. Функционально-доминантная модель эволюции индивидуальных художественных систем: от идиолекта к идиостилю // Поэтика и стилистика. 1988 1990. - М.: Наука, 1991. - С. 146156 с.

500. Селивёрстова О.Н. Контрастивная синтаксическая семантика: Опыт описания. -М.: УРСС, 2010.-152 с.

501. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологи. — пер. с англ. М.: Прогресс, 1993. - 655 с.

502. Сенкевич М.П. Стилистика научной речи и литературное редактирование научных произведений. — М.: Высшая школа, 1984. 319 с.

503. Сергиевская JI.A. Языковая модель: перспективы развития // Болгарская русистика. 2004 — № 2 - С. 3-6.

504. Сердобинцев Н.Я. Семантическая структура слова и его коннотация // Теория слова и функционирования словесных единиц: межвуз. сб. науч. тр. — Саратов: Изд-во СГПИ им. К.А. Федина, 1981. С. 13-21.

505. Серио П. Квадратура смысла. Французская школа анализа дискурса. — М.: Прогресс, 2002. 416 с.

506. Серкова Н.И. Предпосылки членения текста на сверхфразовом уровне // Вопросы языкознания. 1978. - № 3. — С. 75-82.

507. Серкова- Н.И. Сверхфразовое единство как функционально-речевая единица: дис. канд. филол. наук. М., 1968. - 274 с.

508. Серкова Н.И. Сверхфразовый уровень членения текста в основных функциональных стилях письменной речи: автореф. дисс. . док. филол. наук. М., 1982.-31 с.

509. Сёрль Дж. Рациональность в действии. — пер. с англ. — М.: Прогресс-Традиция, 2004. 336 с.

510. Сидорова М.Ю. Грамматическое единство художественного текста: автореф. дис. . док. фил. наук. М.: МГУ, 2000. - 54 с.

511. Сильман Т.И. Проблемы синтаксической стилистики. Л.: Просвещение, 1967. — 152 с.

512. Синтаксис текста: сборник статей Института русского языка АН СССР / под ред. Г.А. Золотовой. М.: Наука, 1979. - 368 с.

513. Слюсарева H.A. Теория Ф. де Соссюра в свете современной лингвистики. 3-е изд. - М.: Эдиториал УРСС, 2010. - 112 с.

514. Смирнов Г.А. К вопросу о структурности текста // Вопросы психологии, 1983. № 4. - С. 111-113.

515. Современный русский язык / под ред. В.А. Белошапковой — М.: Высшая школа, 1981. — 560 с.

516. Современный русский язык. Анализ языковых единиц. В трёх частях / под ред. Е.И. Дибровой. М.: Просвещение, 1995. - 632 с.

517. Соколов А.Н. Внутренняя речь и мышление. М.: Просвещение, 1968. -248 с.

518. Солганик Г.Я К проблеме модальности текста // Русский- язык: Функционирование грамматических категорий. Текст и контекст: сборник научных трудов. М.: Изд-во МГУ, 1984. - С. 173-180.

519. Солганик Г. Я. К проблеме типологии речи // Вопросы языкознания. — 1981. -№ 1.-С. 70-79.

520. Солганик Г.Я. О структуре и важнейших параметрах публицистической речи (языка СМИ) // Язык современной публицистики: сб. ст. / сост. Г.Я. Солганик. — 2-е изд. М.: Флинта: Наука, 2007. - С. 13—30.

521. Солганик Г.Я. От слова к тексту. — М.: Просвещение, 1993. — 189 с.

522. Солганик Г.Я. Практическая стилистика русского языка. — М.: Академия, 2007. 304 с.

523. Солганик Г.Я. Русский язык. Стилистика. — М.: Дрофа, 1995. — 272 с.

524. Солганик Г.Я. Синтаксическая стилистика. Сложное синтаксическое целое. Изд. 4-е. - М: УРСС, ЛКИ, 2007. - 232 с.

525. Солганик, Г.Я. Стилистика газетных жанров. — М.: Изд-во МГУ, 1978. — 183 с.

526. Солганик Г.Я. Стилистика текста. — М.: Флинта: Наука, 2003. — 256 с.

527. Соловьёва С.А. Синтаксические средства организации когезии текста: автореф. . канд. филол. наук. Череповец: Изд-во Череповец, гос. ун-та, 1997.-27 с.

528. Солодилова И. А. Смысл художественного текста. Словесный образ как актуализатор смысла: учебное пособие для студентов III курса. — Оренбург: ГОУ ОГУ, 2004.- 153 с.

529. Сопер П. Основы искусства речи. — пер. с англ. — М.: Прогресс: Прогресс-Академия, 2002. 416 с.

530. Сорокин Ю.А. Взаимодействие реципиента и текста: теория и прагматика // Функционирование текста в лингвокультурной общности / отв. ред. Е.Ф. Тарасов, Н.В. Уфимцева. М.: Изд-во МГБИ, 1978, - С. 67-101.

531. Сорокин Ю. А. Политический дискурс: попытки истолкования понятия // Политический дискурс в России. — М.: Ин-т языкознания РАН, 1997. — С. 57 62.

532. Сорокин Ю.А. Психолингвистические аспекты изучения текста. — М.: Наука, 1985.- 167 с.

533. Сорокин Ю.А. Текст и его пространство // Категоризация мира: пространство и время: материалы научной конференции. — М.: Изд-во МГУ, 1997.-С. 37-44.

534. Сорокин Ю.А. Текст, цельность, связность, эмотивность // Аспекты общей и частной лингвистической теории текста. — М.: Наука, 1982. — С. 6175.

535. Стародубец С. Н. Специфика организации языковых символических средств в дискурсе И. А. Ильина: автореф. дис. . док. фил. наук. Москва, 2009.-38 с.

536. Степанов Ю.С. Имена, предикаты, предложения (семиотическая грамматика). М.: Едиториал УРСС, 2004. - 360 с.

537. Степанов Ю.С. Методы и принципы современной лингвистики. М.: Наука, 1975.-311 с.

538. Степанова В.В. Функциональные ориентиры в семантике слова и их текстовые воплощения // Проблемы исследования слова в художественном тексте.-М., 1990.-С. 4-17.

539. Стернин И.А. Введение в речевое воздействие. — Воронеж: Кварта, 2001.-252 с.

540. Стилистика русского языка: Жанрово-коммуникативный аспект стилистики текста / под ред. А.Н. Кожина. М.: Наука, 1987. - 236 с.

541. Структурализм: «за» и «против»: сб. ст. — пер. с англ., фр., нем., чеш., пол. и болг. яз. / ред. Е. Я. Басин, М. Я. Поляков. М.: Прогресс, 1975. — 468 с.

542. Сусов И.П. Введение в языкознание. М.: Восток - Запад, 2006. — 382 с.

543. Сусов И. П. Коммуникативно-прагматическая лингвистика и её единицы // Прагматика и семантика синтаксических единиц / отв. ред. И.П. Сусов. Калинин: Изд-во КГУ, 1984. - С. 3-12.

544. Сухова JI.B. Контекстуальная связь предложений: (На материале фр. науч. прозы): Киев: Вища школа, 1982. — 159 с.

545. Сыров И.А: Способы реализации категории связности в художественном тексте. — М.: Mill У, 2005. — 211 с.

546. Тальчикова E.H. Архитектоника построения сверхфразового единства: к вопросу теории текста // Вестник Поморского университета, Серия «Гуманитарные и социальные науки». 2009. - № 6. — С. 98-102.

547. Текст как инструмент общения / редкол. Ю.А. Сорокин и др. — М.: АН СССР. Институт языкознания, 1983. 184 с.564; Текст: семантика и структура / гл. ред. Т.В. Цивьян. — М.: Наука, 1983. -311с.

548. Теньер JI. Основы структурного синтаксиса. М.: Прогресс, 1988. -654 с.

549. Теоретические проблемы синтаксиса современных индоевропейских языков: материалы конференции. JL: Наука, ленингр. отд:, 1975. - 224 с.

550. Третьякова. B.C. Речевой конфликт и гармонизация общения. — Екатеринбург: Изд-во Уральского гос. ун-та., 2002. 287 с.

551. Трошина Т.Н. О семантико-синтаксической целостности (когерентности) художественного текста // Аспекты общей и частной лингвистической теории текста. — М.: Наука, 1982. С. 50-61.

552. Троянская E.B. Полевая структура научного стиля и его жанровых разновидностей // Общие и частные проблемы функциональных стилей / отв. ред. М.Я. Цвиллинг. -М.: Наука, 1986. С. 16-28.

553. Тураева З.Я. Лингвистика текста: Текст: структура и семантика. М.: Просвещение, 1986. - 126с.

554. Турмачева H.A. О типах формальных и логических связей в сверхфразовом единстве: дис. канд. филол. наук. — М., 1973. — 153 с.

555. Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. — М.: Наука, 1977. 574 с.

556. Тюпа В.И. Анализ художественного текста. — М.: Академия, 2006. — 332 с.

557. Уфимцева A.A. Лексическое значение: Принцип семиологического описания лексики. М.: Едиториал УРСС, 2002. — 240 с.

558. Федосюк.М.Ю. Неявные способы передачи информации в тексте. М.: Изд-во МГПИ; 1988. - 86 с.

559. Фигуровская Г. Д. Системные связи сложных предложений в современном русском языке (на материале модусно-пропозициональных предложений). М.: Прометей, 1996. - 204 с.

560. Фигуровская F. Д. Функциональная грамматика и синтаксические поля // Проблемы изучения и преподавания языка. Межвуз. сб. научных трудов / Елецкий гос. пед. ун-т им. И. А. Бунина. — Елец, 2001. — С. 3-17.

561. Фигуровский И.А. Грамматические проблемы лингвистики текста: дис. . док. филол. наук. Л., 1979. - 340 с.

562. Фигуровский И.А. Избранные труды. — Елец: ЕГУ им. И. А. Бунина, 2004.-483 с.

563. Формановская Н.И. Речевая интенция как объект исследования в лингвистическом и методическом аспектах // Лингводидактический поиск на рубеже веков: Юбилейный сборник. -М.: ГИРЯП, 2000. С. 213-234.

564. Формановская И.Н. Речевое общение: коммуникативно-прагматический подход. — Ml: Русский язык, 2002. 216 с.

565. Фридман Л.Г. Грамматические проблемы лингвистики текста. — Ростов н/Д: Изд-во Ростовского университета, 1984. 136 с.

566. Фридман Л.Г. К вопросу о сверхфразовых единствах (на материале немецкого языка)5 ■// Теоретические проблемы синтаксиса современных индоевропейских языков: — Л.: Наука, ленингр; отд., 1975. С. 216- 222.

567. Фридман Л.Г. О принципах выделения и характерных особенностях сверхфразовых, единств? // Проблемы синхронного и диахронного описания германских языков. — Пятигорск, 1975. Вып. 1. — С. 146-174.

568. Фридрих С.Н. Психолингвистический аспект стилевой организации текста // Лингвистика текста: материалы науч. конф. МГПИИЯ им.М. Тореза; -М., 1974.-Ч. 2. -С. 121-126.

569. Халикова Н.В. Образность художественной-прозы: монография. М;: МГОУ, 2003.-160 с.

570. Харламова Т.В. Текстообразующие средства в устной речи: На материале русского и английского языков: : дис. . канд. фил. наук. — Саратов, 2000.-241 с.

571. Хомский Н. Аспекты теории синтаксиса. пер. с англ. / под ред. В:А. Звегинцева - Mi: Изд-во МГУ, 1972. - 259 с.

572. Хомский Н. Синтаксические структуры // Новое в лингвистике. Вып. 2. М.: Прогресс, 1962. - С. 412-527.

573. Хомский Н. Язык и мышление. М.: Изд-во МГУ, 1972. - 121 с.

574. Чаковская М1С. Взаимодействие стилей научной и художественной литературы. — М.: Высшая школа, 1990. 157 с.

575. Чаковская М.С. Текст как сообщение и воздействие. М.: Высшая школа, 1986. - 128 с.

576. Чернухина И .Я. Очерк стилистики художественного прозаического текста: Факторы текстообразования. — Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1977.-208 с.

577. Чернухина И.Я. Элементы организации художественного прозаического текста. — Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1984. 115 с.

578. Чернавский Д. С. Синергетика и информация: Динамическая теория информации. Изд. 2-е, испр., доп. - М.: УРСС, 2004. - 288 с.

579. Чернявская В.Е. Интерпретация научного текста. М.: КомКнига, 2006. - 128 с.

580. Честсумон А. Функциональные, логико-семантические и формальные характеристики текстов деловых документов: дис. . канд. филол. наук. — М.: ИРЯП, 1995.-187 с.

581. Чистякова Г.Д. Исследование понимания текста как функции его смысловой структуры: дис. . канд. филол. наук. -М., 1975. 198 с.

582. Шаймиев В.А. Метадискурсивность научного текста: дис. . док. филол. наук. — С.-Петербург, 1999. — 386 с.

583. Шанский Н.М. Очерки по русскому словообразованию. — М.: Изд-во МГУ, 1968.-310 с.

584. Шаповалова Т.Е. Категория синтаксического времени в современном русском языке: монография. М., 2000: МПУ. - 151 с.

585. Шаповалова Т.Е. Презентация категории синтаксического времени в русском языке // Система языка и языковое мышление. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009. - С. 350-357.

586. Шахматов A.A. Синтаксис русского языка. — Изд. 4-е. — М.: УРСС, 2007. 624 с.

587. Шахнарович A.M. Когнитивные и коммуникативные аспекты грамматики // Язык: теория, история, типология / под ред. Н.С. Бабенко. -М.: Едиториал УРСС, 2000. С. 55-58.

588. Шахнарович A.M., Габ М.А. Прагматика текста: психолингвистический подход // Текст в коммуникации. М.: ИЯ АН СССР, 1991. - С. 97-112.

589. Шведова Н.Ю. Активные процессы в современном русском синтаксисе. -М.: Просвещение, 1966. 156 с.

590. Швейцер А.Д. К проблеме социально-коммуникативного анализа текста // Лингвистика текста. М., 1976. - Вып. 103. — С. 264-272.

591. Шевченко Н.В. Основы лингвистики текста: учебное пособие. -Саратов: Изд-во Сарат. педагог, ин-та, 2000. — 156 с.

592. Шелестюк, Е. В. Этапы и закономерности смыслового восприятия текста // Вопросы когнитивной лингвистики. — 2010. N 2. — С. 85-90.

593. Шмелёв А.Д. Русская языковая модель мира. — М.: Языки славянской культуры, 2002. 224 с.

594. Шмелёв Д.Н. Русский язык в его функциональных разновидностях. -М.: Наука, 1977.-273 с.

595. Шмелёв Д.Н. Синтаксическая членимость высказывания в современном русском языке. М.: Наука, 1976. - 148 с.

596. Шмелёва Т.В. Семантический синтаксис. Текст лекций. Красноярск, 1988.-90 с.

597. Штайн К.Э. Изотопическая симметрия в поэтическом тексте // Проблемы лингвистической семантики: материалы междунар. науч. конф. 1819 октября 1996 г. — Череповец: ЧГПИ им. A.B. Луначарского, 1996. С. 111120.

598. Щерба Л.В. Современный русский литературный язык // Избранные работы по русскому языку. — М.: Аспект Пресс, 2007. — 260 с.

599. Щирова И.А. Языковое моделирование когнитивных процессов в англоязычной психологической прозе XX века: дис. . док. филол. наук. — СПб., 2001.-394 с.

600. Щур Г.С. Теория поля в лингвистике. М.: УРСС, 2009. - 264 с.

601. Щур Г.С., Мальченко A.A. К вопросу о соотношении типов и средств текстуальной связи // Лингвистика текста. — М., 1974. — Ч. 2. — С. 205-209.

602. Эпштейн М.Н. Знак пробела. О будущем гуманитарных наук. — М.: Новое литературное обозрение, 2004. 864 с.

603. Юрченко B.C. Очерк по философии грамматики. — Саратов: Изд-во СПИ, 1995.-68 с.

604. Язык и композиция художественного текста: межвуз. сб. науч. трудов / отв. ред. Л.Ю. Максимов. -М.:МГПИ, 1983. 124 с.

605. Язык научной литературы: сб. статей / под ред. М.К. Пигельской. — М.: Наука, 1975.-264с.

606. Якобсон P.O. Избранные работы. пер. с англ., нем., фр. — М.: Прогресс, 1985.-454 с.

607. Якобсон P.O. Лингвистика и поэтика // Структурализм: «за» и «против» /ред. Е. Я. Басин, М. Я. Поляков. -М.: Прогресс, 1975. С. 231-255.

608. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия). — М.: Гнозис, 1994. — 344 с.

609. Якубайтис Т.А. Части речи и типы текстов. Рига: Зинатне, 1981. — 248 с.

610. Янко Т.Е. Интонационные стратегии русской речи в сопоставительном аспекте. М.: Языки славянской культуры, 2008. — 312 с.из