Содержательные категории художественного текста и их языковая экспликация

Беляева, Нина Ивановна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Содержательные категории художественного текста и их языковая экспликация

Год: 1998
Автор научной работы: Беляева, Нина Ивановна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Санкт-Петербург
Код cпециальности ВАК: 10.02.01

Диссертация по филологии на тему 'Содержательные категории художественного текста и их языковая экспликация'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Содержательные категории художественного текста и их языковая экспликация"

На правах рукописи

V ¡4

БЕЛЯЕВА НИНА ИВАНОВНА

СОДЕРЖАТЕЛЬНЫЕ КАТЕГОРИИ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА И ИХ ЯЗЫКОВАЯ ЭКСПЛИКАЦИЯ

(НА МАТЕРИАЛЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ Ю.М.НАГИБИНА)

Специальность 10.02.01 - русский "язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Санкт-Петербург 1998

Работа выполнена на кафедре русского языка Российского государственного педагогического университета имени А.И.Герцена

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Н:Е.Сулименко '' : '

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Т.Г.Аркадьева;

"кандидатфилологических наук, доцент З.Н.Пономарева

Ведущая организация: Псковский государственный педагогический

институт

Защита состоится « » уМ&Лг 1998 года в /часов на заседании диссертационного совета К.064.32.06 по присуждению ученой степени кандидата наук в Новгородском государственном университете имени Ярослава Мудрого /Адрес: 173014, Новгород, Антоново , ауд. 38 /

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке НовГУ имени Ярослава Мудрого.

Автореферат разослан «/т^» ¡Я/РЬ/иб^Ь? 1998 года

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент

В.И.Заика

Коммуникативный план языковых явлений, несмотря на смену лингвистической парадигмы, не утратил своей актуальности.

Содержательные категории текста (в нашем случае - человек, пространство, время) остаются наименее исследованным аспектом текстовой проблематики, хотя именно с ними связывается онтология текста как продукта речемыслительной деятельности, отражающей основные координаты речевого акта в широком его понимании (я - здесь - сейчас).

Вышедшие в последние годы статьи, монографии и коллективные исследования, посвященные тексту и его конституентам [Арутюнова 1982, Болотнова 1992, Гальперин 1981, Гаспаров 1996, Золотова 1984, Караулов 1987, Колшанский 1984, Общение. Текст. Высказывание. 1989, Никитин 1997, Сидоров 1987, Сулименко 1994, Тураева 1986, Чернухина 1984} показывают, что понимание категорий и признаков текста связано с общим пониманием текста как лингвистического явления.

Актуальность изучаемой проблемы связана с тем, что само исследование общей теории текста предполагает обращение не столько к частным характеристикам (они индивидуальны для каждого текста), сколько к тому, что может быть названо семантическими или содержательными категориями, то есть наиболее существенными характеристиками текста. Разнообразие точек зрения на содержательные категории текста ставит также задачу их упорядочивания.

Одним из способов постижения образа автора как воплощения активности создателя художественного текста может служить наблюдение за лексической объективацией таких содержательных универсалий художественного текста, как человек, пространство, время. Эти категории выступают базовыми в отношениях человека и универсума, в способах концептуализации действительности и ее эстетического освоения. С ан-

тропоцентрической точки зрения бытие осуществляется в пространственно-временном континууме, определенном хронотопе.

-. -г г-1

Субъект художественного текста (автор, рассказчик, персонаж) может лексически интерпретироваться как субъект наблюдения, субъект мысли, чувства, воли, действия, речи и находить отражение в соответствующих элементах композиции (портретные зарисовки, психологический портрет, способы повествования, коммуникативно-смысловые типы речи).

Цель и задачи исследования. Основная цель работы - установить состав и раскрыть смысловое наполнение содержательных категорий текста, максимально полно представить способы их языкового выражения на материале художественных текстов одного писателя.

' Соответственно задачами исследования явились, систематизация существующих текстовых концепций, выявление и анализ оснований выделения текстовых категорий, выявление на обширном языковом материале возможных способов языкового (преимущественно лексического) воплощения этих категорий. •

С учетом способов языкового воплощения содержательных кате-: горий художественного текста предполагается приложить,теорию функционально-семантического поля к текстовому анализу.

Научная новизна исследования определяется обращением к проблеме организации языковой (лексической) структуры.-прозаических текстов Ю.М.Нагибина, мало исследованных в лингвистическом плане, и выявление на этой основе содержательных универсалий в художественных текстах Ю.М.Нагибина.

Материалом исследования явились тексты произведений Ю.М.Нагибина, которые в названном аспекте еще не рассматривались.

Выбор произведений Ю.М.Нагибина не случаен. Писатель - один из лучших мастеров современной русской прозы. Его произведения, преимущественно малых форм (рассказ, повесть, эссе), достаточно обозримы для исследователя, богаты с художественной точки зрения. Текстовые категории в них явно эксплицированы.

словарные дефиниции; контекстуальный анализ; сопоставительный

* Ч"

анализ материалов различных лексикографических изданий. Интертекстуальные, культурологические связи устанавливались с привлечением смежных наук: литературоведения, психологии.

Практическая значимость. Материалы исследования могут быть использованы для изучения лексической структуры и ее когнитивных аналогов в преподавании вузовского курса «Лингвистический анализ текста» в целях формирования у студентов динамического подхода к языковым явлениям, понимания сущности содержательных категорий текста и законов его организации, а также в спецкурсах и спецсеминарах по стилистике художественной речи, при исследовании содержательных категорий «человек - пространство - время» в русской литературе и русской языковой картине мира вообще.

Положения, выносимые на защиту:

1. В рабочем порядке текстовая категория определяется как своеобразная функционально-семантическая категория, представляющая собой систему разнородных языковых и внеязыковых, лингвокульту-рологических, композиционных, эстетических средств, способных взаимодействовать в выражении коммуникативных стратегий, интенций автора.

2. В качестве организующих текста выделяются категории, связанные с отражательной способностью человеческого мышления, базовыми координатами когнитивной, речемыслительной деятельности и речевого акта, - человек, пространство, время. Они реализуют текстовые категории информативности и модальности, которые на высшей ступени иерархии имеют текстовую суперкатегорию коммуникативности.

3. Способы языкового воплощения содержательных категорий в художественной прозе Ю.М. Нагибина и их организация существенно отличаются от того, как они представлены в общем языке, отражающем «наивную» картину мира (по данным толковых словарей, РСС и РАС). Лексические и грамматические средства выражения текстовых категорий в выполнении эстетической функции, авторского задания значительно чаще соотносятся с периферией системных функционально-семантических полей, чем с их ядром, или выступают в качестве окказиональных.

4. Полевую, ядерно-периферийную организацию обнаруживают не только избираемые средства, но и сами категории; в одних текстах в качестве ядерной выступает категория времени, в других - пространства, но и та, и другая обращены к человеку, антропоцентричны. Поэтому, как правило, изображение пространства, времени и человека в тексте совмещаются.

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования были представлены в виде докладов и сообщений на ежегодных Герценовских чтениях в РГПУ имени А.И.Герцена (1986, 1987, 1989), на заседании проблемной группы «Слово в лексической системе русского языка» в РГПУ имени А.И.Герцена, на ежегодных научных конференциях в НГПИ и НовГУ имени Ярослава Мудрого, на Всероссийской научно-практической конференции «Филология и школа. О содержательности филологического образования и насущных задачах филологических наук» (Москва, 1995), на расширенном заседании Совета по русскому языку и научно-практическом семинаре «Речеведение в школьном и вузовском преподавании» (Новгород, 1996), на Всероссийской научно-практической конференции «Интеллектуальное и художественно-эстетическое развитие личности как проблема педагогического образования» (Новгород, 1997).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка используемой литературы.

1 ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается тема исследования, ее актуальность, научная новизна, определяются цели и задачи работы; дается обоснование выбора материала для исследования, а также аспектов анализа содержательных категорий художественного текста.

В первой главе, посвященной теоретическим основам изучения текста, его определения, его места в ряду других явлений языковой действительности, рассматриваются понятие текстовой категории, система текстовых категорий в современной лингвистике.

Понимание категорий и признаков текста связано с общим пониманием текста как лингвистического явления. В связи с этим можно вы' делить несколько подходов к изучению текста и его конституентов:

1. традиционно-грамматический;

2. общелингвистический;

3. психолингвистический;

4. коммуникативно-деятельностный.

К сторонникам традиционно-грамматической концепции мы отнесем тех ученых, которые рассматривают текст в рамках синтаксиса и, следовательно,' текстовые категории видят лишь на грамматическом уровне (в традиционном понимании грамматики). Конституирующими единицами текста объявляются предложение и СФЕ [Реферовская 1983], синтагма и высказывание [Торсуева 1986], предикативность, модальность, лицо, число, время, аспектуальность, залоговость [Дешериева 1987] и, наконец, текст объявляется осложненным высказыванием [Шатков 1974]. Такой подход представляется слишком узким. Если текст является лишь осложненным высказыванием, то он, по сути дела, как лингвистическая категория не существует, так как не обладает какими-то особенными, лишь ему присущими признаками. И рассмотрение текста на уровне категорий традиционной структурной грамматики сводится к анализу предложения. Кроме того, такие категории, как лицо, число, залоговость и другие, присущи слову, но не являются специфическими текстовыми категориями.

Более широким и перспективным представляется общелингвистический подход к изучению конституентов текста [Тураева 1986, Гальперин 1981]. Эта точка зрения привлекает ориентацией на коммуникативный аспект изучения текста. Однако, как нам кажется, в подходе З.Я.Тураевой не вполне четко разграничены онтологические свойства текста, отражающие сферы бытия и сознания, и признаки его структуры.

Кроме того, само противопоставление терминов структурный - содержательный представляется недостаточно корректным, тем более, что автор называет такое деление условным. Кажется спорным и объединение в одну группу таких несопоставимых, как нам кажется, категорий, как образ автора, художественное пространство и время, подтекст, с одной стороны, и информативность, причинность, с другой. В концепции И.Р.Гальперина привлекают ее лингвистичность, внимание к разноуровневым способам выражения категорий текста, хотя фрагментарность в их освещении не дает возможности сделать достаточно аргументированные выводы, так как цель ученого - установление самого факта наличия этих категорий, но не систематизация их; одни текстовые категории он анализирует довольно подробно (континуум, ретроспекция, завершенность текста), другие же лишь называет.

По-иному, с точки зрения психолингвистики, рассматривают категории текста А.А.Леонтьев (1979), Т.М.Дридзе (1984), А.И.Новиков (1979, 1983). В этой концепции преобладает психологический подход и недостаточно собственно лингвистических данных в обосновании подхода к исследуемому материалу.

Наиболее перспективным в изучении конституентов текста представляется деятельностно-речевой подход [Колшанский 1984, Сидоров 1986, Кумлева 1988, Арнольд 1974, 1977, Караулов 1987, Кожина 1987, Гаспаров 1996, Никитин 1997]. Человек во времени и пространстве - вот та сквозная идея, которая пронизывает все аспекты изучения языка и разрушает границы между дисциплинами, обращенными к человеку.

Таким образом, разнообразие точек зрения на категории текста ставит задачу их упорядочения, анализа их взаимоотношений с выяснением общей основы их выделения. Прежде всего обращают на себя внимание разногласия в терминологии. Хотя почти все ученые среди категорий текста выделяют цельность и связность, представляется целе-

сообразным отнести их к самым общим признакам текста хотя бы потому, что у них нет чисто лингвистического определения, это составляющие общего научного принципа системности, любого системно организованного объекта, подлежащего изучению, понимаемого как целостное множество взаимосвязанных элементов. В качестве организующих текст можно выделить категории текста, связанные с отражательной способностью человеческого мышления и знаниями об основных константах бытия: человек - пространство - время; рангом выше - категории информативности и модальности, и, наконец, суперкатегорию коммуникативности.

Признавая наличие только тексту присущих категорий и выделяя их с различных позиций, ученые не дают четкого собственно лингвистического определения, такого, которое можно использовать при анализе любого текста, в частности, художественного.

Думается, что текстовая категория может быть в рабочем порядке определена как своеобразная функционально-семантическая категория, представляющая собой систему разнородных языковых и внеязыковых, лингвокультурологических, композиционных, эстетических средств, способных взаимодействовать для выражения коммуникативных стратегий, интенций автора, адресанта.

Так же, как и функционально-семантическая, текстовая категория строится по принципу поля, так как они обнаруживают общие признаки: наличие общих инвариантных семантических функций у элементов, образующих данную группировку; взаимодействие разнородных элементов; членение на центр/периферию.

В центре полевой организации художественного текста будет одна из трех универсальных категорий «человек/пространство/время». Как правило, изображение пространства, времени, человека в художественном тексте совмещается, но, на наш взгляд, возможно в определенном

художественном произведении выделить главную, ведущую содержательную категорию, которая объединяет все остальные и является ядром полевой структуры данного текста. В какой-то мере это зависит и от исследователя, от его прочтения произведения, то есть от интерпретации адресата как активного субъекта диалогической коммуникации.

Во второй главе исследуются способы языковой экспликации содержательных категорий художественного текста «человек/простраство/время» в текстах произведений Ю.М.Нагибина.

Исследование полевой структуры категорий текста должно идти по пути выявления функциональной нагрузки элементов в каждом конкретном тексте, должно учитывать их роль в формировании смысла текста, степень интеграции текстом.

Семантические поля (включая лексически ориентированные) выступают системной знаковой базой в построении содержательной категории текста. Это положение столь же существенно для изучения лексической структуры текста и его категорий, как и для изучения грамматически ориентированных полей. Именно семантические поля выступают основными подразделениями, представляющими непрерывность лексического пространства в языке, только на них лексика членится без остатка, что связано с обобщающим, тезаурусным характером смыслов, лежащих в основе идеографического членения лексики, проецируемого в текстовые поля и категории. При анализе произведений Ю.М.Нагибина преимущественное внимание уделялось лексическим способам номинации, другие же привлекались в аспекте анализа лексико-синтаксической и лексико-морфологической координации.

Категория художественного времени неоднотипно представлена в разных текстах. Усиление или ослабление яркости текстовой категории времени связано, очевидно, с общим замыслом текста, коммуникатив-

ной установкой. Одним из мотивов, связанных с обращением к хронологически отмеченным словам, является стилизация, обусловленная задачей создания исторических повестей, отражения колорита эпохи, а также идиолекта языковой личности, несущего сигналы времени. Не случайно в центре поля художественного времени в произведениях Ю.М.Нагибина находятся такие темпоральные указатели, как названия исторических реалий, наименование служебных чинов, социального положения лиц, названия учреждений, организаций, упоминаемые исторические события, названия предметов быта: телефон, экология, такси, лифтерша, «Ленфильм», счетовод, Олег Стриженов, алкаш, забегаловка, обалденно и т.д.. Названные темпоральные указатели обычно сопровождаются традиционными средствами выражения временных отношений: формами прошедшего времени глагола, наречиями времени, сложноподчиненными предложениями с придаточными времени, архаичными союзами. Средством временной ориентации служит прием цитации, когда автор вкладывает в уста персонажа слова, принадлежащие историческому лицу (например, протопопу Аввакуму).

В центре поля категории художественного времени находятся такие средства, которые наряду с эксплицитным содержат имплицитное указание на время: «привычный ритуал» - словосочетание состоит из слов, в семантике которых заложено темпоральное значение (привычный - «1. Вошедший в привычку, ставший обыкновением» [MAC], то есть повторявшийся в прошлом много раз; ритуал - «2. Выработанный обычаем или установленный порядок совершения чего-либо» [MAC], Слово «привычный», его формы, однокоренные и синонимичные ему слова часто используются Ю.М.Нагибиным как темпоральный указатель.

К центру поля художественного времени мы отнесем и заголовок произведения. Название содержит в сжатой форме основную идею, яв-

ляется ключом к пониманию произведения [Тураева 1986]. Временное указание отчетливо выступает в названии цикла «Вечные спутники», рассказов и повестей «И вся последующая жизнь», «Книга детства», «Ранней весной», «Воспоминания», «Рахманинов» и т.д. Даже такое, казалось бы далекое от темпорального указания слово, как «терпение», которое является названием одного из рассказов, служит активным средством формирования художественного времени. Герои рассказа, считающиеся близкими, родными, на самом деле чужие друг другу люди, они не живут полной жизнью, а мучительно долго «терпят»: у родителей «касса», поэтому дети «терпят» жизнь рядом с ними; главный герой «терпит» нелюбовь жены, так как по-своему любит ее; героиня «терпит» мужа, потому что от него «пахнет» прошлым. Так в рассказе «Терпение» создается общий художественный образ текста, запрограммированный его названием как сверткой темы и ключевым словом в реализации авторской стратегии.

Таким образом, проанализировав способы языкового воплощения текстовой категории художественного времени в произведениях Ю.М.Нагибина, мы пришли к выводу, что поле этой содержательной категории художественного текста резко отличается от поля функционально-семантической категории темпоральности. Анализ материала позволил согласиться с утверждением, что при формировании поля времени наблюдается как проекция в текст средств выражения темпоральности, существующих в системе, так и порождение текстом окказиональных средств выражения временных отношений. При этом окказиональные средства в тексте могут приобретать большую, чем системные средства, функциональную нагрузку. Не совпадает также поле категории художественного времени с ассоциативным полем слова «время», представленным в «Русском семантическом словаре». Из 189-и единиц «семантического ореола» этого слова совпали с полевыми элементами

категории времени в произведениях Ю.М.Нагибина лишь несколько: минута, поздний, порой, прошлогодний, ранний, секунда и некоторые другие.

Как показали наблюдения, категория художественного времени оказывается наиболее связанной с категорией художественного пространства. Среди произведений Ю.М.Нагибина встретились такие, в которых происходит персонификация пространства, то есть автором создается образ, подобный образу персонажа («Мягкая посадка»).

Пространственная метафора, композиционно организующая текст, строится на противопоставлении «небо/земля». Отношения пространственного контраста являются средством выражения нравственных отношений, так возникает возможность этической характеристики персонажа. Сергеев - герой открытого пространства, он избрал в друзья небо, яркость, простор, незамкнутость которого имплицитно характеризуют героя, предполагая в его характере тот же блеск, кураж. Бытовое пространство земли резко отличается от «восторженного», «ослепительного» пространства неба. Оно «страшно». Это ключевое слово в восприятии образа героем рассказа. Удручает мелочность густо заселенного земного пространства, в нем все коснеет, по самой своей природе оно исключает движение.

К центру поля художественного пространства, как и категории художественного времени, относится заголовок произведения («Веймар и окрестности», Вечер в Хельсинки», «Дом №7», «Моя Венеция», «На тихом озере» и т.д.). Особенно тесно локальные указатели в названиях связаны с категорией художественного времени в том случае, когда произведение представляет собой путевые заметки. В подобных текстах изменение пространства подчиняется принципу линейности. Смена пространства сопровождается сменой локальных указателей: топонимов, географических терминов, имен собственных, названий городских и

сельских реалий, предметов интерьера (Осло, Киркинес, провинциальный норвежский, самолет, фиорды, скалы, Заполярье, карликовые осинки, деревянная церквушка, крытая дранкой и т.д.).

Пространственным указателем является и описание редких, экзотических обрядов, свойственных жителям небольших территорий («... северные норвежцы всегда смеются, когда говорят о смерти.»).

К ядру поля текстовой категории «художественное пространство», несомненно, относятся различные локальные указатели, являющиеся самым частотным средством в поле данной содержательной категории. Художественная точность деталей создает эффект достоверности («Их клан обитал в лесах Центрального Хонсю», «Ведь еще можно подняться на Исаакия, съездить в Лавру и на Волково кладбище, а потом - Эрмитаж, Русский музей. Квартира Пушкина»),

Среди топонимов встретились и такие, которые не содержат четкого локального указания. В современной сказке «Пик удачи», произведении фантастическом, действие происходит в вымышленном городе - отсюда неконкретность, размытость указателей («из Национального дворца», «на Центральной площади», «У подножия монумента», «серые особняки» и т.д.). Соответствуют задаче автора и имена собственные (Гай, Мора, Фена). Имена собственные также относятся к активным средствам языковой экспликации текстовой категории пространства (Акира Кавашима, Проскурова Наталья Викторовна, Иван Бунин и т.д.).

Тяготеют к центру поля категории пространства такие локальные указатели, как варваризмы, названия наград, необычные сравнения, фразеологизмы (саке; самурай; ниндзя; коррида; ... официантку, похожую на царевну Несмеяну; замирал, словно Будда).

Проанализировав способы языкового выражения текстовой категории «пространство» в произведениях Ю.М.Нагибина, можно сделать выводы, что к центру поля этой категории относятся различные лекси-

ческие средства, имеющие локальное значение. Грамматические средства, которые составляют центр функционально-семантической категории локальности, относятся к периферии поля текстовой категории, которая лишь в редчайших случаях пересекается с полем слова «пространство», приведенным в «Русском семантическом словаре».

Обнаружение речевых способов воплощения смысловых категорий «человек/пространство/время» в конкретных художественных текстах и языковых моделей реализации этих универсалий в художественном произведении давно стоят в ряду задач современной лингвистики. Названные смысловые категории находят реализацию в основном на лексическом, синтаксическом и композиционном уровнях. В ряду этих категорий, связанных с отражательной стороной человеческого мышления, наиболее сложной в смысле определения способов языкового выражения и обнаружения представляется категория «человек». Она является сложным взаимодействием множества систем: образа автора и образов персонажей. Ю.Н.Караулов предлагает рассматривать человека в нескольких ипостасях: как живое существо, как общественное существо, как носителя разума и т.д. [Караулов 1987]. В силу невозможности в одной работе охватить все аспекты выделяемой содержательной категории и с учетом текстового ее воплощения, представляется перспективным рассмотреть, какими языковыми средствами выражается в художественном тексте человек как общественное явление.

Человек существует в обществе, которое устанавливает и диктует нормы и форму поведения индивида, требует выполнения определенных правил, соответствующих ситуативной модели. Существуют постоянные социальные роли: мать, отец, сын, друг, коллега, начальник, подчиненный и т.д. Однако в разных условиях общения человек выполняет и ситуативные роли: гостя, хозяина, покупателя, больного и т.п. Эти переменные роли соединяются с постоянными, образуя сложный комплекс

социальных характеристик, организующих речь с точки зрения выбора наиболее уместных форм общения.

В кругу категорий «человек/пространство/время» с актуализацией категории подтекста связан рассказ «Ночной гость». Ролевые отношения «хозяин - гость» по прагматическим параметрам предполагают ситуацию появления гостя в дневное, а чаще, в вечернее время, поэтому ночной гость нарушает ролевую структуру социума. Нарушение ролевых отношений - основа создания подтекста.

Рассказ начинается очень энергично: «Он появился поздно вечером, почти ночью.» Сочетанием названия рассказа и местоимения 3-го лица ед. ч. в самом начале, во-первых, определяется центр рассказа, главный герой; во-вторых, персонаж имплицитно противопоставляется в первой же строчке другим героям, автору-рассказчику и, в результате, -читателю, у которого возникает неприязненное чувство к герою. Контраст «он - мы» развивается в тексте последовательно: «внесло его фигурку», этот гость», «А где же рыба ... этого?». Обращает,на себя.внимание многоточие в последнем фрагменте: персонаж ищет слово, чтобы назвать неприятного ему человека. Говорящий не удостаивает человека имени, так как имя - способ индивидуализации, признания права личности на своеобразие и ее человеческих качеств. Использование местоимений до того, как обозначен персонаж, - сигнал подтекста, так же,, как использование отстраняющего местоимения «этот», «этого».

Категория подтекста, через которую в данном произведении реализуются образы персонажей, наиболее ярко выступает в антитезе. Антитеза проявляется прежде всего в нарушении этикета главным героем и соблюдении его другими персонажами. Главный герой, он, этот, не названный еще по имени, не выполняет правил, соответствующих роли гостя и неукоснительно соблюдаемых другими. Ситуация требует, чтобы гость предупредил о себе, дал подготовиться к встрече хозяевам - от-

сюда использование автором при описании появления рыбаков в озерной сторожке глаголов несовершенного вида со значением длительных, повторяющихся действий: «топтался», «шуршал» и т.д. Использование деепричастий как бы увеличивает время, осложняя основные действия добавочными: «сбивая», «отряхиваясь» и т.д.

Противопоставляются также легкость Пал Палыча (эффект легковесности создает само сокращение имени) и основательность тяжело нагруженных других рыбаков.

Почти незаметное сначала употребление слов с отрицательной оценкой, с уничижительными суффиксами в конце концов оборачивается категоричной оценкой: «ничтожный ласковый паразит». Целям интенсификации признака служит соединение интенсионала прилагательного и импликационала (слабость) существительного. Автор постоянно подчеркивает слабость, что-то детское в образе героя: «...что-то детски беспомощное мелькнуло в его ... глазах», «... сказал он жалобно», «... "жалобно морща свой узкий рот». Резкий контраст между изящной внешностью, детской беспомощностью, с одной стороны, и необыкновенной добычливостью, даже наглостью, с другой, создают у читателя резко отрицательное отношение к герою рассказа.

Этот подтекст создается на уровне не только лексики, но и синтаксиса. Речь персонажа экзальтированна, насыщена словами-интенсивами, изобилует восклицательными предложениями, поэтическими штампами.

Субъектная информация в художественной речи имеет очень сложную структуру, поскольку может принадлежать персонажу, рассказчику, лирическому герою, собственно автору. Оценочная информация данного текста богата средствами, отрицательно характеризующими главного героя. И прежде всего, это его постоянное выпадение из коммуникативной ситуации. Всем своим поведением он нарушает роль, ко-

торая ему предписана этикетом, коммуникативной обстановкой. Причем именно нарушение определенных правил, присущих той или иной социальной роли, наиболее ярко выражается на языковом уровне.

Представляют интерес случаи реализации содержательной категории «человек», когда имя собственное является заглавием художественного произведения. Это и информация о главном герое, которая работает на тему, и определенный сигнал об оценке автора. Так, один из рассказов Ю.М.Нагибина называется «Комаров». Одним из средств, формирующих подтекст, в произведении является «эффект обманутого ожидания», который заключен уже в заголовке. Вопреки предположениям и рассказчика, и читателя о том, что речь идет о взрослом человеке, главный герой - ребенок. В центре полевой организации образа этого персонажа две группы слов противоположной семантики:

Если рассматривать эти группы с точки зрения социально-ролевых отношений, то первая определенно характеризует взрослого человека, серьезного, называемого по фамилии. Вторая же, напротив, содержит слова, в которых заключена не возрастная, а, скорее, личностная, психологическая характеристика. Так совершенно четко вырисовывается характер Комарова, не по-детски смелого, плутоватого ребенка, невольно нарушающего предписанную ему обществом роль детсадовца. В тексте происходит расширение, усложнение первой группы слов: «... спокойно и доброжелательно поясняет Комаров», «Он ощущал себя сильным и богатым, он хотел, чтобы всем было хорошо», «... широким, вели-<одушным движением протянул ей всю свою добычу». Контекст расши-эяет семантическое поле «взрослый человек» за счет актуализации "лубинных смыслов, потенциально заложенных в эмоционально-

человек

серьезно Комаров

четырехлетний человек р<эжица

самая продувная

содержательной структуре слов. Имплицитно в словах «спокойно», «доброжелательно», «поясняет», «сильный» и т.д. заложена образно-эстетическая характеристика сформировавшегося человека, обладающего твердым характером. Автор открыто не выражает в тексте своего отношения к Комарову, но ассоциативно в полевую структуру этого образа включается слово «уважение»: человек, спокойно, доброжелательно, сильный, богатый - эта лексика как бы образно - генетически трансформируется, создавая ассоциативную сферу, из которой возникает этс слово. Не снижает невольного уважения к герою и сопряжение разно стилевых элементов: «Не было никаких сомнений: Комаров совершит побег». Профессионализм не нарушает целостности художествен ноге образа, вызывая иронический эффект и не позволяя забыть, что Комаров - маленький мальчик.

Значимым для экспликации текстовой категории «человек» в про изведениях Ю.М.Нагибина становится способ номинации героя. Так, е рассказе «Зимний дуб» внимание читателя акцентируется на социаль ном статусе-персонажа. Выстраивается номинативная цепочка для по следовательного наименования одного субъекта в тексте:

;учительница двадцатичет'ырехлетней учительнице умелого, опытного преподавателя русского языка Анна Васильевна уваровской учительнице Повторы выступают и как средство выражения связности текста. Однакс основная их функция, как нам представляется, в эффекте усиления экс прессии. Экспрессивно-информативное приращение происходит посте пенно. Вначале слово употребляется в прямом значении без каких либ( смысловых, экспрессивных и других оттенков. Употребление атрибут; «двадцатичетырехлетней» резко сужает возрастные рамки. Но уже еле

дующая характеристика («... приобрела славу умелого, опытного преподавателя...») снимает подозрение в профессиональной незрелости, неопытности. Внутритекстовая взаимообусловленность этих фрагментов создает основу для образных ассоциаций: слово «преподаватель» получает иронический оттенок, который усиливается на фоне слов «всего лишь два года» (выделительно-ограничительная частица служит интен-сификатором этого эффекта).

В этом тексте персонифицируется образ природы. Следует заметить, что Ю.М.Нагибин трепетно относится к природе, или, шире, к пространству, через него автор выражает отношение к героям, ситуации («Мягкая посадка», «Комаров» и другие). Причем нам не встретилось среди произведений писателя таких, в которых такое же значение имело бы время. Пространство в этом тексте так же молодо, весело, как ува-ровская учительница. В характеристике и того и другого образа центром является слово «нравиться». Окружающий мир нравится и автору, и, что особенно важно для понимания идейно-эстетического смысла рассказа, молодой учительнице: Но Анна Васильевна опасается окружающего пространства («осторожно ставила ногу ... , готовая отдернуть ее назад, если снег обманет»), потому что не знает его. В контексте актуализируется' сема «неизвестно, неясно какой» неопределенного местоимения какой-то («...на след какого-то зверька»).

Человеком, который откроет учительнице прелесть природы, сделает ее понятнее, ближе, станет пятиклассник Савушкин. Если социальный статус учительницы обозначен очень конкретно, то Савушкин ни разу не назван- учеником. Он чаще называется по фамилии, реже -«мальчиком», лишь однажды по имени. При ретроспективном обращении к этим фактам становится ясно, что название героя по фамилии -имплицитное указание на его не по годам взрослое отношение к жизни.

Таким образом, способ номинации героев является ключевым изображении динамики ролевых отношений данного текста. Автор н дает фамилии героини, называя ее учительницей. Таким образом at туализируется не только ее социальный статус, но и, имплицитно, сс стояние ее души: она учится жизни. Савушкин же, напротив, не назва учеником: несмотря на возраст, он вполне сформировавшийся человек.

Таким образом, содержательная категория «человек» находи свое выражение в основном на лексическом уровне в словаре персона жа, в речи автора, в несобственно-прямой речи, в монологах героев i так далее. Нет какой-либо явной взаимообусловленности содержатель ной категории художественного текста «человек» и функционально семантического поля персональности, выделяемого A.B.Бондарю [Бондарко 1984].

,.„>Тём не менее в прозе Ю.Нагибина удалось выявить наиболее ти личные способы «параметризации» персонажа с учетом его коммуника тивного ролевЬго статуса. К ним относится прежде всего наруше ние/выполнёние'этикетных правил ситуативной модели, что выступав' способом' ¡реализации коммуникативной программы художественной : текста и экспликации образов персонажей.

Думается, что в основу анализа текстовой категории «человек: могут быть положены и другие параметры (например, психологически! тип личности, его физические, интеллектуальные, волевые качества i др.), что относится к перспективам исследования, как и детальная раз работка "системы"содержательных категорий художественного текста i когнитивном аспекте и во всех звеньях его композиционной структурь (образ автора, сюжет, фабула, портрет, пейзаж, эпизоды и др.) с учетог^ всего разнообразия их языковой экспликации;

23 ,

В заключении подводятся итоги и намечаются перспективу дальнейшей работы.

Анализ способов языковой реализации содержательных категорий <удожественного текста (прозы Ю.М.Нагибина) позволил сделать следующие выводы.

В лингвистике до сих пор нет четкого определения категорий текста, разграничения категорий и признаков текста. Это позволило нам 1редложить свое (рабочее) определение категории текста.

Так же, как и функционально-семантическая, текстовая категория ггроится по принципу поля, ибо они обнаруживают общие признаки. Как видно из анализа художественной про?ы Ю.М.Нагибина, в центре полевой организации художественного текста оказывается одна из, трех универсальных категорий, связанных с отражательной способностью человеческого мышления, «человек - пространство - время». ,.

Степень полноты концептуального.и языкового проявления текстовой категории связанас коммуникативной установкой, замыслом автора.

Поле содержательной категории художественного текста резко отучается от поля функционально-семантической категории, не совпада-;т оно и с ассоциативными полями слов «человек», «пространство», свремя», представленными в «Русском семантическом словаре» и ¡Русском ассоциативном словаре».

Часто оказывается, что трудно отыскать общие черты в языковой репликации содержательных категорий разных текстов. Это связано с ютетической природой художественного текста, уникальностью автор-;кого замысла и характеров в сфере того или иного хронотопа, а также с »азнообразием индивидуально-авторских средств воплощения текстовых категорий.

В силу особого, утонченного психологизма прозы Ю.М.Нагибина, г также в силу безграничной сложности онтологии человека наименее подверженной конструктивации, моделированию оказывается содержательная категория «человек».

Дальнейшие перспективы исследования связаны с детальной разработкой системы содержательных категорий художественного текста во всех звеньях его композиционной структуры и продолжением изучения способов их языковой экспликации.

Содержание работы изложено в следующих публикациях:

1. Воспитание любви к природе при изучении - 'произведений Ю.М-Нагибина //Материалы конференции «Природа Новгородской и сопрёДёльных областей, ее использование и охрана». Новгород, 1986.-С 75-76. "

2. Изучение стилистических приемов в курсе «Культура и техника речи» (на материале произведений Ю.М.Нагибина) //Тезисы докладов научно-методической конференции, Новгород, 1987. - С. 15-17.

3. Изучение стилистических приемов в курсе «Культура и техника речи» (на материале произведений Ю.М.Нагибина) //Тезисы докладов научно-практической конференции, Новгород, 1988. - С. 10-11.

4. Текстовые категории и принцип поля в их изучении (на материале рассказа Ю.М.Нагибина «Терпение») //Проблемы исследования слова в художественном тексте. Л., 1990. - С. 73-80.

5. Лингвистический анализ художественного текста как средство развития интеллектуальных способностей школьников //Тезисьу научно-практической конференции, Новгород, 1997. - С. 24-25.^^^

Лицензия ЛР № 020815от 20.09.93.

Подписано в печать 17.04.98 г. Формат 60x84 1/16. Уч.-Изд.'л'/1,0. Тираж 100 экз. Заказ № Издательско-полиграфический

центр Новгородского государственного университета им. Ярослава Мудрого. 173003, Новгород, ул. Б. Санкт-Петербургская, 41. Отпечатано в ИПЦ НовГУ. 173003, Новгород, ул. Б. Санкт-Петербургская, 41.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Беляева, Нина Ивановна

ВВЕДЕНИЕ

Глава 1. ПОНЯТИЕ ТЕКСТОВОЙ КАТЕГОРИИ, СИСТЕМА

ТЕКСТОВЫХ КАТЕГОРИЙ В СОВРЕМЕННОЙ ЛИНГВИСТИКЕ

Глава 2. ЯЗЫКОВАЯ ЭКСПЛИКАЦИЯ СОДЕРЖАТЕЛЬНЫХ КАТЕГОРИЙ В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЕ Ю.М.НАГИБИНА

2.1. Категория времени в ее текстовом воплощении

2.2. Категория пространства в ее текстовом воплощении

2.3. Категория «Человек» в ее текстовом воплощении

2.4. Комплексный анализ языковой экспликации содержательных категорий художественного текста в рассказе

Ю.М. Нагибина «Любовь и знамя»

Введение диссертации1998 год, автореферат по филологии, Беляева, Нина Ивановна

Само исследование общей теории текста предполагает обращение не столько к частным характеристикам (они индивидуальны для каждого текста), сколько к тому, что может быть названо семантическими или содержательными категориями, то есть наиболее существенными характеристиками текста. Разнообразие точек зрения на содержательные категории текста ставит также задачу их упорядочивания.

Одним из способов постижения образа автора как воплощения духовной активности создателя художественного текста может служить наблюдение за лексической объективацией таких содержательных универсалий художественного текста, как человек, пространство, время. Эти категории выступают базовыми в отношениях человека и универсума, в способах концептуализации действительности, ее эстетического освоения. С антропоцентрической точки зрения бытие осуществляется в пространственно-временном континууме, определенном хронотопе.

Субъект художественного текста (автор, рассказчик, персонаж) может логически интерпретироваться как субъект наблюдения, субъект мысли, чувства, воли, субъект речи и находит отражение в соответствующих элементах композиции (портретные зарисовки, психологический портрет, способы повествования, коммуникативно-смысловые типы речи).

Соответственно задачами исследования явилась систематизация существующих текстовых концепций, выявление и анализ оснований выделения текстовых категорий, выявление на обширном языковом материале возможных способов языкового (преимущественно лексического) воплощения этих категорий.

С учетом способов языкового воплощения содержательных категорий художественного текста предполагается приложить теорию функционально-семантического поля к текстовому анализу.

Научная новизна исследования определяется обращением к проблеме организации языковой (лексической) структуры прозаических текстов Ю.М.Нагибина, мало исследованных в лингвистическом плане, и выявление на этой основе содержательных универсалий в художественной прозе Ю.М.Нагибина.

Материалом исследования явились тексты произведений Ю.М.Нагибина, которые в названном аспекте еще не рассматривались. .

Выбор произведений Ю.М.Нагибина не случаен. Писатель - один из лучших мастеров современной русской прозы. Его произведения, преимущественно малых форм (рассказ, повесть, эссе), достаточно обозримы для исследователя, богаты с художественной точки зрения, текстовые категории в них явно эксплицированы.

Методика исследования. В работе использовалась совокупность методов и исследовательских приемов, отработанных при анализе художественных текстов: компонентный анализ с опорой на словарные дефиниции; контекстуальный анализ; сопоставительный анализ материалов различных лексикографических изданий. Интертекстуальные, культурологические связи устанавливались с привлечением данных смежных наук: литературоведения, психологии.

Практическая значимость. Материалы исследования могут быть использованы в лингвистике для изучения лексической структуры текста и ее когнитивных аналогов, в преподавании вузовского курса «Лингвистический анализ текста» в целях формирования у студентов динамического подхода к языковым явлениям, понимания сущности содержательных категорий текста и законов его организации, а также в спецкурсах и спецсеминарах по стилистике художественной литературы, при исследовании содержательных категорий художественного текста в русской литературе и русской языковой картине мира вообще.

Положения, выносимые на защиту:

Лексические и грамматические средства выражения текстовых категорий в выполнении эстетической функции, авторского задания значительно чаще соотносятся с периферией системных функционально-семантических полей, чем с их ядром, или выступают в качестве окказиональных.

4. Полевую, ядерно-периферийную организацию обнаруживают не только избираемые средства, но и сами категории: в одних текстах в качестве ядерной выступает категория времени, в других - пространства, но и та, и другая обращены к человеку, антропоцентричны. Поэтому, как правило, изображение пространства, времени и человека в тексте совмещаются.

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования были представлены в виде докладов и сообщений на ежегодных Герценовских чтениях в РГПУ им. А.И.Герцена (Ленинград, 1986 г., 1987г., 1989 г.), на заседании проблемной группы «Слово в лексической системе русского языка» в РГПУ им. А.И.Герцена, на ежегодных научных конференциях в НГПИ и НовГУ им.Я.Мудрого, на Всероссийской научно-практической конференции «Филология и школа. О содержательности филологического образования и насущных задачах филологичет ских наук» (Москва, 1995 г.), на расширенном заседании Совета по русскому языку и научно-практическом семинаре «Речеведение в школьном и вузовском преподавании» (Новгород, 1996 г.), на Всероссийской научно-практической конференции «Интеллектуальное и художественно-эстетическое развитие личности как проблема педагогического образования» (Новгород, 1997 г.).

По теме диссертации автором опубликованы следующие работы:

1. Воспитание любви к природе при изучении произведений Ю.М.Нагибина // материалы конференции «Природа Новгородской и сопредельных областей, ее использование и охрана». Новгород, 1986, с.75-76.

2. Изучение стилистических приемов в курсе «Культура и техника речи» (на материале произведений Ю.М.Нагибина) // Тезисы докладов научно-методической конференции. Новгород, 1987, с. 75-76

3. Изучение стилистических приемов в курсе «Культура и техника речи» (на материале произведений Ю.М.Нагибина) // Тезисы докладов научно-практической конференции. Новгород, 1988, с 10-11.

4.Текстовые категории и принцип поля в их изучении (на материале рассказа Ю.М.Нагибина «Терпение») // Проблемы исследования слова в художественном тексте. Л, 1990, с. 73-80.

5.Лигвистический анализ художественного текста как средство развития интеллектуальных способностей школьников // Тезисы научно-практической конференции, Новгород, 1997, с. 24-25.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Содержательные категории художественного текста и их языковая экспликация"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Анализ способов языковой реализации содержательных категорий художественного текста позволил сделать следующие выводы.

В лингвистике до сих пор нет четкого определения категорий текста, разграничения категорий и признаков текста, категорий и стилистических приемов и т.д. Понимание категорий и признаков текста связа -но с общим пониманием текста как лингвистического явления. Почти все ученые выделяют такие общие признаки текста, как цельность и связность, но не дают их чисто лингвистического определения (в логике, психологии, лингвистике они определяются примерно одинаково), это составляющие общего научного принципа системности, признаки любого системного организованного объекта, понимаемого как целостное множество взаимосвязанных элементов. В качестве организующих текст можно выделить категории, связанные с отражательной способностью человеческого мышления, базовыми координатами когнитивной, рече-мыслительной деятельности и речевого акта: человек - пространство -время; далее - текстовые категории более высокого ранга - информативность и модальность; и, наконец, суперкатегорию коммуникативности. По линии снижения уровня иерархии от выбранных нами в качестве основного предмета исследования категорий «человек - пространство -время» выстраиваются субкатегории (ретроспекция-проспекция, подтекст, континуум и др.). Все они имеют определенные языковые средства своего выражения, непосредственного или опосредованного.

Признавая наличие только тексту присущих категорий и выделяя их с различных позиций, ученые не дают четкого собственно лингвистического определения, такого, которое можно было бы использовать при анализе любого текста, в частности художественного. Отчасти это связано с неспособностью увидеть диалектику языкового/неязыкового в организации текста и текстовых категорий, тогда как только на уровне текста происходит интеграция языковых и внеязыковых факторов коммуникации.

В рабочем порядке текстовая категория может быть определена как своеобразная функционально-семантическая категория, представляющая собой систему разнородных языковых и внеязыковых, лингво-культурологических, композиционных, эстетических средств, способных взаимодействовать для выражения коммуникативных стратегий, интенций автора, адресанта.

Так же, как и функционально-семантическая, текстовая категория строится по принципу поля, так как они обнаруживают общие признаки. Представляется, что в центре полевой организации художественного текста будет одна из трех универсальных категорий: человек-пространство- время.

Проанализировав способы языкового воплощения текстовой категории художественного времени в произведениях Ю.М. Нагибина, мы пришли к выводу, что усиление и ослабление ее связано с коммуникативной установкой, замыслом автора. Поле этой содержательной категории художественного текста резко отличается от поля функционально-семантической категории темпоральности, не совпадает оно и с ассоциативным полем слова «время», представленным в «Русском семантическом словаре». В текстах произведений Ю.М.Нагибина функциональную нагрузку часто приобретают окказиональные средства, а не системные.

К центру поля текстовой категории пространства относятся различные лексические средства, имеющие локальное значение. Грамматические средства, которые составляют центр функционально-семантического поля локальности, относятся к периферии. Встретились произведения, в которых преимущественное речевое воплощение получает образ пространства, происходит его персонификация и моделирование психологического пространства, духовной сферы персонажа по типу физического. Далеко не всегда текст позволяет отыскать общие черты в языковой экспликации текстовых категорий в разных произведениях, что связано с эстетической природой художественного текста, его неповторимостью, индивидуальностью, отсутствием автоматизма в отборе и организации языковых средств. В силу особого, утонченного психологизма прозы Ю.М.Нагибина, а также в силу безграничной сложности онтологии человека данная текстовая категория оказывается менее подверженной конструктивации, моделированию, чем категории пространства и времени. Выбор средств выражения содержательных категорий художественного текста зависит от авторского замысла.

Тем не менее в прозе Ю. Нагибина удалось выявить наиболее типичные способы «параметризации» персонажа с учетом его коммуникативно-ролевого статуса. К ним относится прежде всего нарушение/выполнение этикетных правил поведения в той или иной ситуации, что выступает способом коммуникативной программы художественного текста и экспликации образов персонажей.

Думается, что в основу анализа текстовой категории «человек» могут быть положены и другие параметры (например, психологический тип личности, его физические, интеллектуальные, волевые качества и др. -см. «Образ человека» по данным толковых словарей у Ю.Д. Апресяна), что относится к перспективам исследования, как и детальная разработка системы содержательных категорий художественного текста в когнитивном аспекте и во всех звеньях его композиционной структуры (образ автора, сюжет, фабула, портрет, пейзаж, эпизоды и др.) с учетом всего разнообразия их языковой экспликации.

Список научной литературыБеляева, Нина Ивановна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Адмони В.Г. Грамматика и текст // В Я. 1985. - С. 63-67.

2. Алпатов В.М. Об антропоцентричном и системоцентричном подходе к языку //ВЯ. -1993. С. 15-26.

3. Анализ языка и стиля художественных произведений. Киев , 1959. -146 с.

4. Актуализация предложения и его элементов (в микро и макроконтексте). Л., 1981. - 130 с.

5. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М. -1974. 367 с.

6. Апресян В.Ю., Апресян Ю.Д. Метафора в семантическом представлении эмоций. //ВЯ. 1993. - №3. - С.27-35.

7. Арнольд И.В. Импликация как прием построения текста и предмет филологического изучения // ВЯ , 1982, № 4 - С. 83-92.

8. Арнольд И.В. Лексико-семантическое поле в языке и тематическая сетка текста // Текст как объект комплексного анализа в вузе. Л., 1984. -С. 3-11.

9. Арнольд И.В. Стилистика декодирования. Л., 1974. 76 с.

10. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка. Стилистика декодирования. Л., 1973. 303 с.

11. Арутюнова Н.Д. Аномалии и язык (к проблеме языковой «картины мира») I! ВЯ. 1987. - № 3. - С. 3-9.

12. Арутюнова Н.Д. Лингвистические проблемы референции // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1982, вып. 13. С. 5-40.

13. Арутюнова Н.Д. Функциональные типы языковой метафоры // Изв. АН СССР СЛЯ . 1978. - т. 37. - № 4. - С. 333-344.

14. Аспекты и приемы анализа текста художественного произведения. Л., 1983. 147 с.

15. Аспекты общей и частной лингвистической теории текста. М., 1982. -192 с.

16. Бабаевский B.C. Структура художественного времени в «Евгении Онегине» // Изв. АН СССР СЛЯ. 1982. - Т. 41. - № 3. - С. 207-218.

17. Бабаевский B.C. Художественное пространство в «Евгении Онегине» //Изв. АН СССР СЛЯ. 1985. - Т. 44. - №3. - С. 213-224.

18. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. - 504 с. Бахтин М.М. К эстетике слова //Контекст. Литературно-теоретические исследования. М., 1977. - 416 с.

19. Бахтин М.М. Человек в мире слова. М., 1995. С. 140. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. - 424 с. Беляева Е.И. Модальность в различных типах речевых актов //НДВШ. Филол. Науки - 1987. - № 3. - С. 64-69.

20. Богданова А.Г. Жанрообразующая функция художественного времени в современном русском советском рассказе. АКД , М , 1971. -19 с.

21. Болотнова Н.С. Гармонизация общения и лексическая структура художественного текста. СПб., 1992. 55 с.

22. Болотнова Н.С. Лексическая структура художественного текста в ассоциативном аспекте. Томск , 1994. 210 с.

23. Болотнова Н.С. Художественный текст в коммуникативном аспекте и комплексный анализ единиц лексического уровня. Томск , 1992. 309с. Бондарко А.В. Грамматическая категория и контекст. Л., 1971.114с.

24. Бондарко А.В. Функциональная грамматика. Л., 1984. 136 с. Брутян Г.А. Язык и картина мира // НДВШ. Филол. Науки. - 1973. №1. - С. 108-111.

25. Васенькин В.В. Структурно-семантическое описание ЛСП существительных со значением «пространство». АКД , Л., 1987. 16 с.

26. Ванников Ю.В. Синтаксис речи и синтаксические особенности русской речи. М., 1979. 295 с.

27. Василенко Л.И. Модальные слова как средство авторизации речи // НДВШ Филол. науки. 1984. - № 4. - С. 76-79.

28. Вейхман Г.А. Уровень текста //НДВШ Филол.науки. 1988. - № 2. -С. 65-69.

29. Вержбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1996. 411 с.

30. Виноградов В.В. О языке художественной прозы. Избранные труды. М., 1980.-360 с.

31. Виноградов В.В. Проблемы русской стилистики. М., 1981. 320 с.

32. Винокур Т.Г. Говорящий и слушающий: Варианты речевого поведения. М., 1993. 171 с.

33. Винокур Т.Г. Закономерности стилистического использования языковых единиц. М., 1980. 237 с.

34. Власенко Т.Л. Литература как форма авторского сознания. М., 1995. 197 с.

35. Всеволодова М.В. Способы выражения временных отношений в современном русском языке. М., 1975. 283 с.

36. Всеволодова М.В., Владимирский Е.Ю. Способы выражения пространственных отношений в современном русском языке. М., 1982. -262с.

37. Гак В.Г. К эволюции способов речевой номинации // ВЯ , 1985. -№4. С. 28-42.

38. Гак В.Г. О семантической организации текста // Лингвистика текста: Материалы научной конференции. М., 1974. С. 61-65.

39. Гальперин И.Р. Грамматические категории текста, опыт обобщения // Изв. АН СССР СЛЯ , 1977. - т. 34. - № 3. - С. 520-532.

40. Гальперин И.Р. Интеграция и завершенность текста // Изв. АН СССР СЛЯ. 1980. Т. 39. - № 6. - С. 512-520.

41. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М., 1981. 139 с.

42. Гаспаров Б.М. Язык. Память. Образ. М., 1996. 351 с.

43. Гей Н.К. Знак и образ. // Контекст 1973. Литературно-теоретические исследования. М , - 1974. - С. 281-305.

44. Гей Н.К. Художественность литературы. Поэтика. Стиль. М., 1975. -472 с.

45. Гельгардт P.P. О стилистических категориях // ВЯ, 1968. № 6. -С.58-65.

46. Гиндин С.И. Советская лингвистика текста // Изв. АН СССР СЛЯ. -1977. т. 36. - № 4. - С. 348-362.

47. Гиршман М.М. Идеи А.А. Потебни и филологический подход к изучению словесно-художественного образа // НДВШ Филол. науки. 1988. -№ 1. С. 25-28.

48. Голод В.И., Шахнарович A.M. Когнитивные и коммуникативные аспекты текста как инструмента общения //Теория модели знаний. Тарту. -1985. С. 61-67.

49. Гольдин В.Е. Речь и этикет. М , 1983. - 110 с.

50. Гореликова М.М, Магомедова Д.М. Лингвистический анализ художественного текста. М , 1983. - 128 с.

51. Грамматические исследования. Функционально-стилистический аспект. Морфология. Словообразование. Синтаксис. М , 1991. - 248 с.

52. Григорьев В.П. От текста к языку и снова к тексту. // Изв. АН СССР СЛЯ. 1977. - т. 36. - № 3. - С. 264-270.

53. Григорьева А.Д. К вопросу об анализе поэтического текста // ВЯ. -1973. -№ 3. С. 62-74.

54. Гришина Е.А. О понятии коммуникативное остранение // НДВШ. Филол. науки. 1988. - № 1. - С. 34-40.

55. Груздева Е.В. Принципы системной организации хронологически отмеченной лексики в современном русском языке //Прблемы лексической семантики. Череповец, 1996. - С. 70-80.

56. ДейкТ.А. ван. Язык. Познание. Коммуникация. М., 1989. 312 с. Дешериева Т.И. О соотношении модальности и предикативности // ВЯ.- 1987.-№1.-С. 34-45.

57. Долинин К.А. Имплицитное содержание высказывания // ВЯ. 1983. - № 6. - С. 37-48.

58. Дридзе Т.М. Текстовая деятельность в структуре массовой коммуникации. М , 1984. 268 с.

59. Еремина Л.И. О языке художественной прозы Н.В.Гоголя. М., 1987. -176 с.

60. Зарубина Н.Д. Текст: лингвистический и методический аспекты. М.,1981. 112 с.

61. Значение и его варьирование в тексте. Волгоград ,1987. 190 с. Золотова Г.А. К вопросу о конститутивных единицах текста // Русский язык. Функционирование грамматических категорий. Текст и контекст. Виноградовские чтения XII-XIII. М., 1984. - С. 162-173.

62. Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. М.,1982.-367 с.

63. Золотова Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. М., 1973.-351 с.

64. Золотова Г.А. Роль ремы в организации и типологии текста // Синтаксис текста. М., 1979. С. 113-133.

65. Ильенко С.Г. О семантическом радиусе действия предложения в тексте // Теория языка. Методы его исследования и преподавания. Л., 1981. С. 129-135.

66. Ильенко С.Г. Синтаксические единицы в тексте. Л., 1989. 82 с.

67. Ильенко С.Г. Функционирование предложения в тексте (Текстообразующие потенции и контекстуальные реализации) // Функционирование синтаксических категорий в тексте. П., 1981. С. 5-15.

68. Караулов Ю.Н. Ассоциативная грамматика русского языка. М., 1994.-330 с.

69. Караулов Ю.Н. Из опыта реконструкции языковой личности // Литература. Язык. Культура. М., 1986. С. 222-234.

70. Караулов Ю.Н. Общая и русская идеография. М., 1976. 335 с.

71. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987. 263 с.

72. Карпенко А.Ю. Имя собственное в художественной литературе // НДВШ. Филол. науки. 1986. - № 4. - С. 34-40.

73. Кибрик А.Е. Текст с точки зрения модели коммуникативного воздействия //Семантические аспекты формализации интеллектуальной деятельности. М., 1985. С. 199-207.

74. Климкова Л.А. Ассоциативные значения слов в художественном тексте // НДВШ. Филол. науки. -1991. № 1. - С. 45-54.

75. Ковтунова И.И. Поэтическая речь как форма коммуникации // ВЯ. -1986.-№1,-С. 3-14.

76. Ковтунова И.И. Поэтический синтаксис. М., 1986. 206 с.

77. Кожевникова К. Об аспектах связности в тексте как целом // Синтаксис текста. М., 1979. С. 49-67.

78. Кожина М.Н. О функциональных семантико-стилистических категориях текста // НДВШ. Филол. науки. 1987. - № 2. - С. 35-41.

79. Колшанский Г.В. Коммуникативная функция и структура языка. М., 1984. 176 с.

80. Колшанский Г.В. Контекстная семантика. М., 1980. 149 с.

81. Колшанский Г.В. Объективная картина мира в познании и языке. М„ 1990. 103 с.

82. Контекст 1973. Литературно-теоретические исследования. М., 1974. -416 с.

83. Кронгауз М.А. Структура времени и значение слов // Логический анализ языка. Противоречивость и аномальность текста. М., 1990. -С.45-51.

84. Купина Н.А. Принципы и этапы лингвосмыслового анализа художественного текста. АДД, М., 1985. 32 с.

85. Купина Н.А. Смысл художественного текста и аспекты лингвосмыслового анализа. Красноярск, 1983. 160 с.

86. Кумлева Т.М. Коммуникативная установка художественного текста и ее лингвистическое воплощение // НДВШ. Филол. науки. 1988. - № 3. - С. 59-66.

87. Кухаренко В.А. Интерпретация текста. Л., 1979. 524 с.

88. Кухаренко В.А, Тхор Н.М. Функционально-семантические поля целого художественного текста // Семантические категории языка и методы их изучения (тезисы докладов). Часть I. Уфа., 1985. С. 45-46.

89. Лексико-семантические связи слов в русском языке. Л., 1983. -150 с.

90. Леонтьев А.А. Высказывание как предмет лингвистики, психолингвистики и теории коммуникации //Синтаксис текста. М., 1979. С. 18-36.

91. Леонтьев А.А. Признаки связности и цельности текста // Смысловое восприятие речевого сообщения. М., 1976. С. 46-47.

92. Леонтьев А.А. Общие сведения об ассоциациях и ассоциативных нормах // Словарь ассоциативных норм русского языка. М., 1977. -С.5-16.

93. Лесскис Г.А. Синтагматика и парадигматика художественного текста // Изв. АН СССР СЛЯ. 1982. - Т. 41. - № 5. - С. 430-442.

94. Лингвистика и поэтика. М., 1979. 309 с.

95. Лингвистика текста. М., 1974. 212 с.

96. Лихачев Д.С. Избранные работы в трех томах. Л., 1987.

97. Лосева Л.М. Как строится текст. М., 1980. 96 с.

98. Лосева Л.М. Текст как единое целое высшего порядка и его составляющие (сложные синтаксические целые) // РЯШ., 1973. № 1. -С.61-67.

99. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста: структура стиха. М., 1972.-271 с.

100. Лотман Ю.М. В школе поэтического слова. Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М., 1988. -352 с.

101. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М., 1970. 384 с.

102. Ляпон М.В. Смысловая структура сложного предложения и текст. К типологии внутритекстовых отношений. М., 1986. -201 с.

103. Мазилова А.Ю. Лингвистический анализ художественного текста. Яросласль., 1988. 86 с.

104. Мезенин С.М, Тураева З.Я. Лингвистика текста (Текст: структура и семантика) // НДВШ. Филол. науки. 1988. - № 1. - С. 87-89.

105. Москальская О.И. Текст два понимания и два подхода // Русский язык. Функционирование грамматических категорий. Текст и контекст. Виноградовские чтения XII-XIII. М., 1984. - С. 200-217.

106. Мурьянов М.Ф. Время (понятие и слово) //ВЯ. 1978. - №2. - С. 5266.

107. Мыркин В.Я. Текст, подтекст и контекст // ВЯ. 1976. - № 2. - С. 8693.

108. Мысль и контекст. Фрунзе , 1988. 107 с.

109. Мышкина Н.Л. Динамико-системное исследование смысла. Красноярск, 1991.-С. 212.

110. Мышление и текст. Иваново , 1992. 168 с.

111. Нагибин Ю.М. Собрание сочинений в четырех томах. М., 1981.

112. Нагибин Ю.М. Любовь вождей. Повести и рассказы. М., 1994.525с.

113. Нагибин Ю.М. Рассказ синего лягушонка. М., 1991. 336 с. Нагибин Ю.М. Река Гераклита. Рассказы. М., 1984. - 270 с. Несторова К.И. Стилистический прием повтора в советской прозе //НДВШ. Филол. науки. - 1988. - № 2. - С. 8 -14.

114. Никитин М.В. Курс лингвистической семантики. СПб., 1997. -С.621.

115. Никитин М.В. Лексическое значение в слове и словосочетании. Владимир,, 1974. 222 с.

116. Новиков А.И. Лингвистическое толкование художественного текста. М., 1979.-251 с.

117. Новиков А.И. Семантика текста и ее формализация. М., 1983.216с.

118. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. VIII. Лингвистика текста. М., 1978.-480 с.

119. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. IX. Лингвостилистика. М., 1980.-431 с.

120. Общение. Текст. Высказывание. М., 1989. 173 с. Общие и частные проблемы функциональных стилей. М., 1986. -214 с.

121. Поэтическая стилистика. Воронеж , 1982. 116 с.

122. Потебня А.А. Теоретическая поэтика. М., 1990. 342 с. Потебня А.А. Эстетика и поэтика. М., 1976. - 615 с. Поэтика и стилистика. М., 1991. - 239 с.

123. Проблематика комплексного анализа языка и речи. Л., 1982. 147с. Проблемы исследования слова в художественном тексте. Л., 1990. -159 с.

124. Проблемы лексико-синтаксической координации. Л., 1995. 168 с. Рахимов С. Проблема дейксиса как категории сопоставительной грамматики II НДВШ. Филол. науки. -1986. - № 3. - С. 66-67.

125. Рейман Е.А. К вопросу о текстовой импликации // Общие и частные проблемы функциональных стилей. М., 1986. С. 88-104.

126. Реферовская Е.А. Лингвистические исследования структуры текста. Л., 1983. 215 с.

127. Рождественский Ю.В. Проблематика современной теории текста в книге В.В. Виноградова «О художественной прозе» // Синтаксис текста. М., 1979. С. 5-17.

128. Русский язык. Текст как целое и компоненты текста. М., 1982.177с.

129. Русский язык. Функционирование грамматических категорий. Текст и контекст. М., 1984. 211 с.

130. Семантические и эстетические модификации слов в тексте. Л., 1980. 137 с.

131. Сергеева Е.В. Система ключевых слов в рассказах Бориса Зайцева //Проблемы лингвистической семантики. Череповец, 1996. - С. 106-110.

132. Сердобинцев Н.Я. Текст и стиль // НДВШ. Филол. науки. 1974. -№6. - С. 42-51.

133. Серкова Н.И. Предпосылки членения текста на сверхфразовом уровне // ВЯ. 1978. № 3. - С. 75-82.

134. Сидоров Е.В. Коммуникативный принцип исследования текста //Изв. АН СССР СЛЯ. 1986. - т. 45. - № 5. - С. 425-433.

135. Сидоров Е.В. Проблемы речевой системности. М., 1987. -144 с.

136. Сильман Т.И. Подтекст как лингвистическое явление // НДВШ. Филол. науки. 1969. - № 1. - С. 84-91.

137. Синтаксис текста. М., 1979. 368 с.

138. Смысловое восприятие речевого сообщения. М., 1976. 263 с.

139. Солганик Г.Я. К проблеме модальности текста //Русский язык. Функционирование грамматических категорий. Текст и контекст. Вино-градовские чтения XII-XIII. М., 1984. С. 56-61.

140. Солганик Г.Я. О синтаксической структуре текста //РЯШ, 1984. -№5. С. 80-85.

141. Степанов Г.В. О границах лингвистического и литературоведческого анализа художественного текста //Изв. АН СССР СЛЯ. 1980. - Т. 39. -№ 3.-С. 195-204.

142. Степанов Г.В. Цельность художественного образа и лингвистическое единство текста //Лингвистика текста. М., 1974. 212 с.

143. Степанова В.В. Граница слова в тексте //Проблемы лексико-семантической координации. Л., 1985. С. 107-116.

144. Степанова В.В. Лексическая структура текста (Парадигматика и синтагматика) //Проблемы лингвистической семантики. Череповец, 1996. -С. 51-63.

145. Степанова В.В. Функциональные ориентиры в семантике слова и их текстовое воплощение // Проблемы исследования слова в художественном тексте. Л., 1990. С. 4-16.

146. Стернин И.А. Лексическое значение слова в речи. Воронеж, 1985. -170 с.

147. Стилистика художественной речи. Л., 1980. 96 с.

148. Стрельцова И.Д. Семантическое поведение слов в поэтическом тексте //НДВШ Филол. науки. 1995. - № 4. - С. 114-122.

149. Структура и семантика текста. Воронеж, 1988. 158 с.

150. Сулименко Н.Е. Антропоцентрические аспекты изучения лексики. СПб., 1994. -86 с.

151. Сулименко Н.Е. Лексические предпосылки свертывания информации в художественном тексте // Проблемы исследования слова в художественном тексте. Л., 1990. С. 17-26.

152. Сулименко Н.Е. Психологические аспекты общения и семантические связи слов в тексте //Проблемы лингвистической семантики. Череповец, 1996. С. 80-90.

153. Сулименко Н.Е. Семантические основы текстового слова. Л., 1988. -57 с.

154. Супрун А.Е. Текстовые реминисценции как языковое явление //ВЯ. №6. - С. 17-29.

155. Суржко Л.В. Стилистическая доминанта в художественном тексте (опыт анализа прозы В.М.Гаршина). АКД , М., 1987. 16 с.

156. Текст как объект комплексного анализа в вузе. Л., 1984. 159 с.

157. Текст как отображение картины мира. М., 1989. 136 с.

158. Текст как психолингвистическая реальность. М., 1982. 146 с.

159. Текстовые реализации и текстообразующие функции синтаксических единиц. Л., 1988. 141 с.

160. Текст: структура и анализ. М., 1989. 197 с.

161. Троянская Е.С. Полевая структура научного стиля и его жанровых разновидностей // Общие и частные проблемы функциональных стилей. М„ 1986. С. 16-28.

162. Торсуева И.Г. Детерминированность высказывания параметрами текста // ВЯ. iW - №1. - С. 65-74.

163. Тураева З.Я. Категория времени. Время грамматическое и время художественное. М., 1979. 220 с.

164. Тураева З.Я. Лингвистика текста. М., 1986. 126 с. Узуальное и окказиональное в тексте художественного произведения. Л., 1986. - 183 с.

165. Фидоренко Н.Т, Сокольская Л.И. Жанровые и видовые особенности афоризмов // Изв. АН СССР СЛЯ. 1985. - т. 44. - № 3. - С. 245-256. Формановская Н.И. Речевой этикет и культура общения. М., 1989,- 156 с.

166. Формановская Н.И. Употребление русского речевого этикета. М.,1984. 192 с.

167. Фридман Л.Г. Грамматические проблемы лингвистики текста. Ростов-на-Дону., 1984. 134 с.

168. Функциональная стилистика: теория стилей и их языковая реализация. Пермь., 1986. 169 с.

169. Функционирование синтаксических категорий в тексте. Л., 1981. -160 с.

170. Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993. - 446 с. Хованская З.И. Структурно-функциональный анализ художественной речи. АДД., М., - 1975. - С. 35.

171. Храпченко М.Б. Горизонты художественного образа. М., 1986.440с.

172. Храпченко М.Б. Природа эстетического знака // Семиотика и художественное творчество. М., 1977. - С. 8-35.

173. Храпченко М.Б. Текст и его свойства // ВЯ., 1985. - №2 . - С. 3-9.

174. Цилевич Л.М. Принципы анализа литературного произведения как художественной системы // НДВШ. Филол. науки. 1988. - № 1. - С. 9-13. Человеческий фактор в языке. Язык и порождение речи. М., 1991.294с.

175. Ченки А. Современные когнитивные подходы к семантике: сходства и различия в теориях и целях //ВЯ. -1996. №2. - С. 66-78.

176. Чернухина И.Я. Очерк стилистики художественного прозаического текста (факторы текстообразования). Воронеж., 1977. 207 с.

177. Чернухина И.Я. Принципы организации художественного прозаического текста. АДД М., 1983. 36 с.

178. Чернухина И.Я. Элементы организации художественного прозаического текста. Воронеж., 1984. 116 с.

179. Черняховская Л.А. Смысловая структура текста и ее единицы // ВЯ. 1983.-№ 6.-С. 117-127.

180. Чистякова Г.Д. Смысловая структура текста как определяющий фактор его понимания // Семантика, логика и интуиция в мыслительной деятельности человека. М., 1979, С. 54-67.

181. Чулкова B.C. Один из способов интеграции текста // НДВШ. Филол. науки.- 1978.-№1.-С. 47-57.

182. Шатков Г.В. Текст и его классификация // Лингвистика текста. М., 1974. С. 177-181.

183. Шмелева Т.В. Семантический синтаксис. Красноярск., 1994. 45 с. Шмелева Т.В. Субъективные аспекты русского высказывания. АДД., М., 1995.-34 с.

184. Щелокова Е.Н. Своеобразие несобственно-прямой речи в повестях и рассказах Льва Николаевича Толстого // Стилистика художественной литературы. М., 1982. С. 135-162.

185. Энквист Н.Е. Параметры текста // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. IX. Лингвостилистика. М., 1980. С. 254-270.

186. Юрченко B.C. Реальное время и структура языка //ВЯ. -1993. №3.- С. 36-47.

187. Язык, дискурс и личность. Тверь; 1990. 134 с.

188. Язык и интеллект. М., 1995. 413 с.

189. Язык и личность. М., 1989. 216 с.

190. Язык и модель мира. М., 1993. -116 с.

191. Язык и социальное познание. М., 1990. 176 с.

192. Язык и структура знания. М., 1990. 203 с.

193. Языковые процессы современной русской художественной литературы. Проза. М., 1977. 335 с.

194. Язык система. Язык - текст. Язык - способность. Сб.тр.к 60-летию Ю.Н.Караулова. М., 1995. -286 с.

195. Яковлева Е.С. О некоторых моделях пространства в русской языковой картине мира //ВЯ. 1993. - №4. - С. 48-62.

196. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины времени //ВЯ. -1994. №5.-С. 73-89.

197. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия). М., 1994. 343 с.

198. Яковлева Е.С. Час в русской языковой картине мира //ВЯ. 1995. -№6. - С. 54-76.

199. Яковлева Е.С. Языковое отражение циклической модели времени //ВЯ.- 1992. №4.-С. 73-89.1. СПИСОК СЛОВАРЕЙ

200. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1969. -605с. (СЛТ).

201. Краткий словарь лингвистических терминов. Под ред.

202. Ю.Н.Караулова, М., 1995. С. 176.

203. Лингвистический энциклопедический словарь, М., 1990. 682 с. t (ЛЭС).

204. Новые слова и значения. Словарь-справочник по материалам прессы и литературы 60-х г. М., 1971. 543 с.

205. Русский ассоциативный словарь. Под ред. Ю.Н.Караулова и др. -М., 1994. (РАС).

206. Русский семантический словарь. Опыт автоматического построения тезауруса: от понятия к слову. М., 1982. 566 с. (РСС).

207. Словарь воровского языка. Тюмень, 1991. 170 с. t Словарь русского языка: В 4-х томах. Изд. 2-е. М., 1981-19841. MAC).

208. Словарь современного русского литературного языка: В 17-ти томах. М., 1950-1965 (БАС).

209. Современный словарь иностранных слов. М., 1993. 740 с. (СИС).