автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Сопоставительное описание функционально-семантических полей обусловленности в лесном и тундровом диалектах ненецкого языка

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Буркова, Светлана Игоревна

Содержание.

Введение.

Глава 1. Средства выражения отношений обусловленности в ненецком языке.

1. Монофинитные ППК.

1.1. Инфинитные формы глагола.

1.1.1. Спрягаемые инфинитные формы.

1.1.1.1. Причастие.

1.1.1.2. Имена действия.

1.1.1.3. Условная форма глагола.

1.1.1.4. Эвазив.

1.1.1.5. Способы выражения зависимого субъекта и закономерности личного оформления сказуемого ЗПЕ.

1.1.2. Неспрягаемые инфинитные формы.

1.1.2.1. Неопределенно-деепричастная форма глагола.

1.1.2.2. Супин.

1.1.3. Образование отрицательной формы сказуемого ЗПЕ.

1.2. Послелоги.

1.3. Скрепы.

1.4. Порядок следования ПЕ в монофинитной ППК.

2. Бифинитные ППК.

2.1. Бифинитные ППК со скрепой.

2.2. Бифинитные ППК без скрепы.

3. Простые предложения.

3.1.Простые предложения с послеложными конструкциями.

3.2. Простые предложения с именами в падежных формах.

3.3. Простые предложения с наречиями.

3.4. Простые предложения со скрепой.

Выводы.

Глава 2. Функционально-семантические поля обусловленности в тундровом и лесном диалектах ненецкого языка.

1. Модель ФСП обусловленности в ненецком языке.

2. Пересечение ФСП обусловленности с ФСП других отношений.

3. Микрополе причины.

3.1. Классификация причинных отношений в ненецком языке.

3.2. Средства выражения причинных отношений.

3.3. Структура микрополя причины.

3.4. Средства, формирующие ядро.

3.5. Средства, формирующие переходную зону.

3.6. Средства, формирующие периферию.

4. Микрополе цели

4.1. Классификация целевых конструкций в ненецком языке.

4.2. Средства выражения целевых отношений в ненецком языке.

4.3. Структура микрополя цели в ненецком языке.

4.4. Средства, формирующие ядро.

4.5. Средства, формирующие переходную зону.

4.6. Средства, формирующие периферию.

5. Микрополе условия.

5.1. Средства выражения условных отношений.

5.2. Структурно-семантическая классификация ненецких условных конструкций.

5.3. Структура микрополя условия в ненецком языке.

5.3.1. Структура микрополя потенциального условия.

5.3.1.1. Средства, формирующие ядро.

5.3.1.2. Средства, формирующие переходную зону.

5.3.1.3. Средства, формирующие периферию.

5.3.2. Структура микрополя ирреального условия.

5.4. Псевдоусловные конструкции.

6. Микрополе уступки.

6.1. Средства выражения уступительных отношений.

6.2. Классификация уступительных конструкций.

6.3. Структура микрополя уступки в ненецком языке.

6.4. Средства, формирующие ядро.

6.5. Средства, формирующие переходную зону.

6.6. Средства, формирующие периферию.

6.7. Псевдоуступительные конструкции.

Выводы.

Введение диссертации2002 год, автореферат по филологии, Буркова, Светлана Игоревна

Диссертационная работа посвящена рассмотрению функционально-семантических полей обусловленности в тундровом и лесном диалектах ненецкого языка.

На ненецком языке говорит народность, самоназвание которой - «ненцы» - образовано от мн.ч. слова ненэця" (тундр.), неша" (лесн.) 'люди, ненцы' (ед.ч. ненэцъ' (тундр.), нешац (лесн.) 'человек, ненец'). Ненецкий язык, наряду с энецким, нганасанским и селькупским, принадлежит к числу самодийских языков и является языком наиболее многочисленной народности из числа говорящих на самодийских языках1.

По территориально-фонетическому принципу в ненецком языке выделяется два географически изолированных друг от друга диалекта - тундровый и лесной, контактная зона между которыми отсутствует. На тундровом диалекте ненецкого языка говорит основная часть ненецкого населения -около двадцати восьми тысяч человек. Лесной диалект распространен лишь среди незначительной части ненцев, проживающих на территории Ямало-Ненецкого и отчасти Ханты-Мансийского национальных округов. Количество носителей лесного диалекта ненецкого языка составляет около двух тысяч человек.

Наибольшие различия между тундровым и лесным диалектами проявляются в области фонетики. В лесном диалекте, в отличие от тундрового, отсутствует противопоставление согласных по звонкости/глухости: все согласные, кроме сонорных, являются глухими; имеется переднеязычный глухой латеральный [.#], который употребляется, в частности, на месте тундрового [р], а также ряд среднеязычных согласных [Попова 1978]. Между диалектами имеются также существенные и многочисленные грамматические и лексические расхождения. Это приводит к тому, что взаимопонимание между носителями практически отсутствует. В связи с этим в последние годы принадлежность лесного и тундрового диалекта к одному и тому же языку ставится под сомнение. Высказывались мнения о том, что лесной диалект ненецкого языка представляет собой близкородственный, но тем не менее самостоятельный язык. Однако недостаточная степень его изученности не позволяет пока сделать окончательных выводов.

Литературный язык сформирован на базе болыпеземельского говора тундрового диалекта. На тундровом диалекте ненецкого языка изданы мно

Численность ненцев составляет всего около тридцати тысяч человек. Ненцы расселены на обширной территории, западной границей которой является восточное побережье Белого моря, восточной - нижнее течение Енисея. Северная граница расселения ненцев проходит по побережью Северного Ледовитого океана с прилегающими островами: Колгуевым, Вайгачом, Новой Землей, а южная - по водоразделу сибирских рек (притоки Оби). гочисленные учебные пособия, несколько словарей, выходят художественные, публицистические и периодические издания. Наиболее полный ненецко-русский словарь тундрового диалекта составлен Н.М. Терещенко [1965]. Он включает в себя около 22000 слов. В силу многочисленных различий между диалектами ненецкий литературный язык не может обслуживать носителей лесного диалекта. Для лесного диалекта имеются только букварь [Бармич, Вэлло 1999] и несколько словарей, наиболее полным из которых является словарь М.Я. Бармич и И.А. Вэлло [2002], включающий в себя около 6500 слов.

Бибилиография научных работ по тундровому диалекту ненецкого языка включает около восьмидесяти названий; библиография работ по лесному диалекту ненецкого языка составляет около полутора десятка названий. В основном эти исследования посвящены фонетике, морфологии и лексике данных диалектов. Единственная работа по проблемам синатаксиса ненецкого языка - книга Н.М. Терещенко «Синтаксис самодийских языков. Простое предложение» [1973]. Описаний синтаксиса сложного предложения в ненецком языке и отношений обусловленности в самодийских языках также не существует, что определяет актуальность нашего исследования, в котором впервые описывается блок названных отношений.

Предметом настоящего исследования являются функционально-семантические поля (далее - ФСП) обусловленности в тундровом и лесном диалектах ненецкого языка в сопоставительном аспекте.

Объектом исследования являются конструкции с семантикой обусловленности в тундровом и лесном диалектах ненецкого языка.

Целью работы является функционально-семантический и сопоставительный анализ отношений обусловленности в ненецком языке. В соответствии с поставленной целью в работе решались следующие задачи: 1) рассмотреть структуру и семантику конструкций обусловленности и выявить специфику каждого типа отношений; 2) описать средства выражения отношений обусловленности; 3) выявить структурно-семантические модели причинных, условных, целевых и уступительных конструкций; 4) описать полевую структуру средств, участвующих в формировании причинных, целевых, условных и уступительных отношений; 5) сопоставить структуры микрополей причинных, условных, целевых и уступительных отношений в тундровом и лесном диалектах ненецкого языка; 6) описать общую структуру ФСП обусловленности в ненецком языке.

Первая задача - рассмотрение структуры и семантики блока категории обусловленности - представляется наиболее важной для исследования самого языкового материала, поэтому мы считаем необходимым подробно остановиться на ней во введении к данной работе.

1. Отношения обусловленности

Интерес к изучению детерминированности явлений действительности, их влияния друг на друга, упорядоченности по отношению друг к другу прослеживается еще в трудах античных философов, начиная с Аристотеля. Это связано с той ролью, которую занимают причинно-следственные связи в мышлении, в выявлении отношений между компонентами действительности, в структурировании окружающего мира, отраженного в сознании человека. Многие наши рассуждения опираются на понятие «причина», так как знание и понимание явлений - это прежде всего знание и понимание их возникновения и развития. В лингвистике интерес к значениям обусловленности также не случаен. Естественный язык насквозь пронизан логическими умозаключениями, без которых невозможно никакое движение мысли [Кривоносов 1990: 34]. Отношения обусловленности являются очень распространенными в тексте, они соединяют элементы структуры текста, то есть обладают ярко выраженной текстообразующей функцией.

Подходы к определению понятия причинности в философии, логике и лингвистике, при всем их сходстве, отличаются друг от друга.

В философии причинность понимается как «генетическая связь явлений, в которой одно явление - причина, при наличии определенных условий неизбежно производит, порождает другое явление - следствие (или действие)» [Философская энциклопедия 1970, т. 4: 370]. Философская интерпретация причинной связи имеет своим объектом причинную зависимость между явлениями объективной действительности. Логическая интерпретация причинной связи имеет своим объектом причинную связь между мыслями в высказывании. В логике причинная связь понимается как «физически необходимая связь между явлениями, при которой за одним из них всякий раз следует другое. Первое явление называется причиной, второе - действием или следствием» [Словарь по логике 1998: 285].

Подходы к исследованию отношений обусловленности в естественном языке имеют свою специфику по сравнению с подходами в логике и философии. Рассматривая отношения обусловленности в естественном языке, мы имеем дело с «некоторым сплавом логического и семантико-грамматического, то есть с «логическими формами мышления», порожденными процессами познания и в связи с этим общечеловеческими по своей природе, и с чисто структурно-семантическими, семантико-грамматическими формами мыслей, связанными с особенностями каждого конкретного языка и, следовательно, национальными по своему характеру» [Кривоносов 1990: 36]. Это две стороны «единого процесса организации мысли, протекающего в сфере языкового мышления» [Чесноков 1977: 62]. «Объекты языка нельзя отождествлять ни с объектами логики, ни с объектами онтологии» [Комаров 1970: 73]. При исследовании отношений обусловленности в естественном языке необходимо учитывать собственно языковые средства, используемые для выражения данных отношений, и, помимо обращения к логико-философским проблемам, использовать собственно лингвистические методы и приемы исследования.

В лингвистике нет единого термина для обозначения класса, в который обычно включают причинные, условные, целевые, уступительные и некоторые другие типы отношений. Авторы работ, посвященных этим отношениям в естественном языке, используют разные термины:

- причинные отношения в широком смысле [Беличева-Кржижкова 1985];

-причинно-следственные отношения [Гончаренко 1969];

-каузальные отношения [Комаров 1970; Тажибаева 2001];

-отношения обусловленности [Грамматика 1970; Русская грамматика 1980; Теремова 1988; Евтюхин 1995];

- отношения логической обусловленности [Ширяев 1991].

Термин отношения обусловленности является наиболее распространенным, и мы в нашей работе в качестве родового термина для обозначения причинных, условных, целевых и уступительных отношений будем использовать именно его.

2. Семантическая характеристика и категориальный статус отношений обусловленности 2.1. Интегральные признаки отношений обусловленности

К отношениям обусловленности грамматическая традиция обычно относит причинные, следственные, условные, целевые и уступительные отношения. В лингвистической литературе давно прослеживается представление авторов о близости этих отношений. Основанием для такого представления является ряд общих признаков, свойственных названным отношениям.

В лингвистической литературе значения обусловленности наряду со значениями времени и образа действия относят к обстоятельственным - непредметным по своему характеру: это «ситуативные (событийные) по характеру значения (семантические ситуации)» [Евтюхин 1995: 9].

Как и другие обстоятельственные отношения, отношения обусловленности полисобытийны по своему характеру. «Обстоятельственные члены предложения всегда вырастают на почве взаимодействия, сцепления, перекрывания двух и более событий. . Во всех случаях обстоятельство является следствием вкрапления в предложение указания на другое событие» [Кац-нельсон 1972: 211].

В отличие от других обстоятельственных отношений, отношения обусловленности характеризуются еще одним необходимым признаком. Этот признак в работах разных авторов называется по-разному, по-разному раскрывается и его сущность. Так, например, в «Грамматике русского литературного языка» указывается, что ситуации обусловленности находятся в отношениях зависимости [1970: 710]. В работах ряда авторов эта зависимость конкретизируется как несимметричность, однонаправленность [Теремо-ва 1988; Ширяев 1991; Евтюхин 1995; Оркина 2000; и др.].

Одни авторы раскрывают несимметричность отношений обусловленности через понятие логической импликации. Всем высказываниям с семантикой обусловленности свойствен логический характер [Левин 1970; Хани-на 1985; Кривоносов 1990; Ширяев 1991; Подлесская 1995, Оркина 2002; и др.]. Компоненты причинных условных, целевых и уступительных высказываний связаны между собой с помощью логической операции импликации, «преобразующей два высказывания вида (р и у/ в некоторое третье высказывание, такое, что оно ложно только в том случае, когда ср истинно, а у ложно, и истинно во всех остальных случаях» [Логический словарь 1994: 52].

Другие раскрывают несимметричность, однонаправленность отношений обусловленности через философскую интерпретацию причинности: отношения обусловленности отражают в языке детерминированность явлений действительности, в основе всех смыслов, выражаемых причинными, условными, целевыми и уступительными высказываниями, лежит идея причинности - порождения одного явления другим. Соответственно, отношение между причиной и следствием имеет строгую направленность. Внутренние взаимоотношения между причиной и следствием направлены всегда односторонне, от того, что есть, к тому, что становится [Гончаренко 1969; Комаров 1970; Ханина 1985; Шувалова 1990].

Мы присоединяемся к последней точке зрения и считаем, что высказывания, передающие отношения обусловленности, характеризуются:

1) непредметностью (ситуативностью) выражаемых в них значений;

2) полисобытийностью; 3) порождающим характером связи между компонентами отношений. Первые два признака объединяют отношения обусловленности в один класс с другими обстоятельственными отношениями, а последний противопоставляет их другим обстоятельственным отношениям в рамках класса.

2.2. Типы отношений, включаемые в класс отношений обусловленности

В большинстве работ отношения обусловленности в языке сводятся к пяти семантическим типам: причинные, следственные, условные, целевые и уступительные. Типы отношений представлены как равноправные [Грамматика 1970; Русская грамматика 1980; Теремова 1988; и др.]. Такая группировка отношений обусловленности и представление об их иерархии являются наиболее распространенными, но не единственными.

Некоторые авторы в этот же класс включают и другие отношения: заместительные [Пешковский 1956; Оркина 1999], отношения временного типа [Оркина 2000], усилительно-мотивирующие отношения [Евтюхин 1995]; отношения альтернативной мотивации [Цуканова 1997]. Другие, наоборот, на том или ином основании исключают из класса отношений обусловленности некоторые типы отношений. Например, С.А. Шувалова и вслед за ней С.Ж. Тажибаева не включают в группу обусловленности уступительные отношения [Шувалова 1990: 55; Тажибаева 2001: 51]. Ряд авторов сводит причинные и следственные отношения к одному типу, называя их причинными или причинно-следственными отношениями [Беличева-Кржижкова 1985: 409; Черемисина, Колосова 1987: 74; Шувалова 1990: 57; Ширяев 1991: 7172].

Некоторые авторы рассматривают те или иные типы отношений не как самостоятельные, а лишь как варианты, подтипы тех или иных типов отношений, входящих в класс обусловленности. Например, В.И. Ханина рассматривает целевые отношения как вариант каузальных (причинных) [1985: 66], А.П. Комаров условные, целевые и уступительные отношения - как автономные, но подчиненные причинным отношениям как отношениям более высокого порядка [1973: 6]. X. Беличева-Кржижкова рассматривает причинно-следственные, условные и целевые отношения как модификации одного и того же типа элементарных отношений - причинных, уступительные же отношения она интерпретирует как «особый тип, не сводимый ни к простому причинному предложению, ни к его модификациям, но опирающийся и на то, и на другое» [1985: 427].

В нашей работе при рассмотрении способов выражения отношений обусловленности в ненецком языке в класс отношений обусловленности включаются причинные, условные, целевые и уступительные отношения.

Мы не разделяем и не противопоставляем причинные и следственные отношения на два отдельных семантических типа, как это сделано, например, в ряде работ [Грамматика 1970; Русская грамматика 1980; Евтюхин 1995]. Мы присоединяемся к мнению ряда ученых [Беличева-Кржижкова 1985; Черемисина, Колосова 1987; Ширяев 1996; Шувалова 1990; и др.], которые считают такое разделение нецелесообразным. Семантические компоненты и причинных, и следственных отношений всегда остаются одними и теми же: ситуация-причина и ситуация-следствие. Другое дело, что в зависимости от коммуникативных задач в ненецком языке при помощи специализированных формальных средств может акцентироваться следственный компонент отношений и тогда именно он оказывает в фокусе сообщения.

Для отношений причина —» следствие мы принимаем термин причинные отношения.

Мы включаем в группу отношений обусловленности уступительные отношения. Некоторые исследователи выводят уступительные отношения за рамки класса обусловленности на основании отсутствия в них генетической связи между компонентами и считают их отношениями «антиобусловленности» [Шувалова 1990: 55; Тажибаева 2001: 51]. Мы же считаем, что генетическая связь в уступительных высказываниях присутствует, но не эксплицирована в высказывании, а является прагматической пресуппозицией (Р). Имеется в виду, что смысл предложения 8 включает такой компонент, при котором «при любом нейтральном употреблении 8 в высказывании говорящий считает Р само собой разумеющимся или просто известным слушателю» [ЛЭС 1990: 396].

В уступительных предложениях связь между компонентами построена на парадоксе, такие предложения отражают «неестественный ход событий» [Храковский 1988: 79]. Обязательным компонентом уступительности является смысл «вопреки ожиданиям»: в пресуппозиции говорящего существует некая ожидаемая связь, ожидаемый порядок вещей: «Если А, то Б». В самом предложении эксплицируется отрицание этой связи. Ожидаемая связь, по определению М.В. Ляпон, имеет статус «априорной истины». В высказывании же, в силу своей большей прагматической значимости, эксплицируется другая истина - «актуальная» [Ляпон 1986: 137].

Мы считаем, что в силу несовпадения прагматической пресуппозиции и эксплицированного в уступительном предложении положения вещей такие предложения отличаются от причинных, условных и целевых в первую очередь прагматической установкой говорящего. В причинных, условных и целевых высказываниях основная цель говорящего - информировать адресата о некоей генетической связи двух явлений. В уступительных предложениях говорящий лишь использует знание адресата о некоей генетической связи двух явлений для акцентирования, привлечения внимания к некоему третьему явлению. Так, например, в предложении Хотя ей уже шестьдесят, выглядит она на сорок цель говорящего - информировать адресата о ситуации «она выглядит очень молодо». Знание о генетической связи явлений «когда человеку шестьдесят, он обычно выглядит не молодо» используется только в качестве фона, на котором сообщаемая ситуация выглядит особенно контрастно.

2.3. Дифференциальные признаки отношений обусловленности

В работах большинства авторов, описывающих отношения обусловленности как класс, прослеживается стремление к описанию их как семантически оппозитивной структуры. Исследователи пытаются определить те семантические или логико-семантические признаки, на основании которых один тип отношений обусловленности отграничивается от другого. Анализ лингвистической литературы, посвященной описанию отношений обусловленности, показывает, что попытки найти наиболее релевантные признаки для классификации названных отношений как целостной системы всегда сталкиваются с рядом трудностей. Обычно при классификации отношений обусловленности в качестве опорного признака указывается либо тип связи между компонентами, либо характеристики самих компонентов. Однако оказывается, что для одних отношений релевантным для их дифференциации признаком является тип связи, для других - характеристика одного или обоих компонентов отношений, для третьих - и тип связи, и характеристики компонентов. Релевантные дифференцирующие признаки связи и компонентов отношений также неоднородны по своему характеру.

Так, в «Грамматике современного русского литературного языка» сформулированы четыре пары признаков связи (зависимости) между компонентами отношений обусловленности: 1) прямая и обратная; 2) непосредственная и отдаленная; 3) реальная и гипотетическая; 4) стимулирующая и результирующая [1970: 710].

В паре прямая/обратная обусловленность опорным признаком является утверждение/отрицание генетической связи между компонентами: «Прямая обусловленность - это такая внутренняя связь, при которой одно явление (А) служит основанием для другого (Б). Обратная обусловленность - это такая внутренняя связь, при которой одно явление (А), естественно стимулирующее другое, не названное (Б), не препятствует третьему (В), которое противоположно второму (Б)» [Там же: 710].

В паре непосредственная/отдаленная обусловленность опорным признаком объективный/субъективный характер связи: «Непосредственная обусловленность предполагает, что одно явление (А) называет другое (Б). . отдаленная обусловленность предполагает, что одно явление (А) в той или иной мере воздействует на другое явление (Б)» [Там же: 710]. В втором случае говорящий «при помощи прагматического корректора . уточняет свое мнение о причине: ее единственности (неединственности), важности (неважности), первостепенности (второстепенности) или «обсуждает» вообще обосновывающие потенции данного фрагмента информации» [Ляпон 1986: 170].

В паре реальная/гипотетическая обусловленность ведущим признаком является модальная характеристика обусловливающего компонента: «Гипотетическая обусловленность предполагает ту или иную форму нереальности обусловливающего явления. . Реальная обусловленность предполагает реальность обусловливающего явления» [1970: 710].

В паре стимулирующая/результирующая обусловленность опорным признаком является направление зависимости от обусловливающего компонента к обусловливаемому или наоборот.

Каждый тип отношений характеризуется определенным набором признаков, на основании этого набора он противопоставляется всех другим типам отношений, входящих в данный класс, а на основании отдельного признака - одному или нескольким типам отношений. Например, условные предложения выражают прямую, непосредственную, гипотетическую, стимулирующую обусловленность. На основании признака прямой обусловленности они противопоставляются уступительным предложениям, на основании признака гипотетической обусловленности - причинным и следственным, на основании стимулирующей обусловленности - следственным и целевым. Признак непосредственной обусловленности не противопоставляет условные отношения всем остальным: целевые отношения также выражают непосредственную обусловленность, а причинные, следственные и уступительные могут выражать как непосредственную, так и отдаленную обусловленность.

При этом для причинных, уступительных и следственных отношений признак непосредственная/отдаленная обусловленность является нерелевантным: причинные, следственные и уступительные предложения могут выражать как непосредственную, так и отдаленную обусловленность. Для уступительных отношений нерелевантным оказывается признак реальная/гипотетическая обусловленность, то есть модальная характеристика обусловливающего компонента: уступительные предложения могут выражать как реальную, так и гипотетическую обусловленность. Для целевых предложений оказывается нерелевантным признак стимулирующая/результирующая обусловленность - направленность связи. В целевых предложениях «явление-стимул вместе с тем представляет собой результат» [Там же], то есть связь носит взаимонаправленный характер.

В.И. Ханина в работе «Каузальность и комплекс категорий обусловленности (критерии для их разграничения)» на материале французского языка формулирует релевантные признаки, служащие для идентификации логико-семантических категорий обусловлеиия, обоснования, каузальности и ус-тупительности. При этом она делает попытку развести признаки самих коррелирующих компонентов, входящих в отношения обусловленности (реали-зованность/нереализованность, наличие/отсутствие пространственных и временных параметров), и признаки связи между компонентами (реальность/потенциальность связи, предметно-логический/логический характер связи) [1985: 79]. Но при попытке такого разделения оказывается, что для противопоставления отношений обусловления и обоснования нерелевантными оказываются признаки связи - они совпадают, а для противопоставления причинных и уступительных отношений нерелевантными оказываются признаки коррелирующих компонентов - они также совпадают.

С.А. Шувалова, анализируя отношения обусловленности в русском языке, к которым она относит причинные, условные и целевые отношения, указывает следующие дифференцирующие признаки: «Идея «ситуация-1 порождает ситуацию-2» может формировать причинно-следственный смысл, если ситуация-1 реальна в своем отношении к действительности; условный смысл, если ситуация-1 гипотетична в своем отношении к действительности; целевой смысл, если ситуация-2 предстает как осознанное намерение, как явление, намеченное к осуществлению, обусловленность при этом носит взаимонаправленный характер» [1990: 56]. Таким образом, в данной классификации причинные и условные отношения противопоставляются друг другу на основании характеристики обусловливающего компонента, а целевым - на основании характеристики обусловливаемого компонента и типа связи - в причинных и условных отношениях эта связь носит однонаправленный характер, а в целевых - взаимонаправленный.

Я.Г. Биренбаум на материале английского языка выводит три пары дифференциальных признаков, конституирующие разряды 8 типов придаточных предложений: следственных, причинных, условных, уступительных, исключающих, обобщающих, ограничительных и целевых. Разряды придаточных противопоставляются друг другу в отношениях бинарных приватив-ных оппозиций по признакам: 1) гипотетичность/негипотетичность; 2) экспликативность/неэкспликативность; 3) контрастность/неконтрастность [Биренбаум 1978: 23].

Гипотетические придаточные, в отличие от негипотетических, характеризуются как содержащие значение предположения, нереальности, возможности выбора [Там же: 31]. Как видим, в противопоставлении гипотетичность/негипотетичность учитывается характеристика одного из компонентов отношений. На основании этого признака условные, целевые, обобщающие и ограничительные противопоставлены причинным, следственным, уступительным и исключающим.

Экспликативные придаточные мотивируют содержание главных. Не-экспликативные служат своего рода комментарием к главным и без них теряют смысл [Там же: 28]. В этом противопоставлении учитывается характер связи между компонентами отношений. На основании этого признака условные, обобщающие, причинные и уступительные противопоставлены целевым, следственным, ограничительным и исключающим.

В противопоставлении контрастность/неконстрастность учитывается соотношение семантических характеристик компонентов отношений. На основании этого признака уступительные, исключающие, обобщающие и ограничительные противопоставлены условным, целевым, причинным и следственным.

В.Б. Евтюхин на материале русского языка предлагает характеризовать каждый тип отношений обусловленности через один семантический признак: условие характеризуется через признак гипотетичности, цель - через признак активности (который в работе трактуется расширительно - как признак, в котором сливаются признаки «сознательности» и традиционно толкуемой «активности»), Следствию приписывается признак результативности. Уступительные отношения толкуются через признак разнознаковости (разнознако-вость обусловливающей и обусловливаемой микроситуаций). Отношениям мотивации приписывается признак субъектной интерпретации обусловливающей связи. Особое место в признаковой системе занимают отношения причины. Они не имеют маркирующего их признака [1995: 19-20]. Как видим, и в этой системе противопоставлений дифференциальные признаки не однородны. В условных отношениях ведущий признак - характеристика обусловливающего компонента, в целевых - характеристика обусловливаемого компонента, в уступительных - соотношение характеристик обусловливающего и обусловливаемого компонентов, в следственных и мотивирующих -характер связи.

Все перечисленные подходы и наиболее частотные признаки, указываемые в качестве опорных при дифференциации причинных, условных, целевых и уступительных отношений, обобщены в таблице 1. Приведенные в таблице источники, конечно же, не исчерпывают достаточно обширной литературы, посвященной этой тематике, но в целом отражают подходы большинства исследователей к описанию типов отношений обусловленности.

Таблица 1. Признаки компонентов, характеризующие типы отношений обусловленности

Тип отношений Признаки компонентов Причинные Условные Целевые Уступительные

Квалификация достоверности или недостоверности А1 и Б2 Достоверность или недостоверность А Достоверность [Грамматика 1970; Биренбаум 1978; Русская грамматика 1980; Ханина 1985; Теремова 1988; Шувалова 1990; Медынская 1990; Тажибаева 2001]. Недостоверность [Грамматика 1970; Биренбаум 1978; Русская грамматика 1980; Ханина 1985; Теремова 1988; Шувалова 1990; Медынская 1990; Евтюхин 1995; Тажибаева 2001]. Недостоверность [Граммтика 1970; Биренбаум 1978; Русская грамматика 1980]. 3

Достоверность или недостоверность Б — — —

Временная соотнесенность А и Б Предшествование А Б [Медынская 1990]. Предшествование А Б [Медынская 1990]. Предшествование Б А [Медынская 1990].

1 А - обусловливающий компонент.

2 Б - обусловливаемый компонент.

Знак «—» означает, что данный признак авторы не учитывают или считают нерелевантным для данного типа отношений.

Из таблицы 1 видно, что нет единого универсального параметра, по которому можно было бы дифференцировать причинные, условные, целевые и уступительные предложения.

В нашей работе при выборе дифференцирующих признаков причинных, условных, целевых и уступительных отношений также отсутствует принцип единого основания. Опорными признаками для дифференциации причинных и условных отношений мы, вслед за рядом авторов [Грамматика 1970; Биренбаум 1978; Русская грамматика 1980; Ханина 1985; Теремова 1988; Шувалова 1990; Медынская 1990; Тажибаева 2001], считаем признак «достоверность/недостоверность А». Опорным признаком для дифференциации целевых отношений мы, вслед за В.Л. Медынской, считаем признак «предшествование Б А». Признак временной соотнесенности, как правило, не учитывается при дифференциации отношений обусловленности. Тем не менее мы считаем, что признак «предшествование Б А» наиболее объективно противопоставляет целевые отношения причинным, условным и уступительным отношениям. Для уступительных отношений мы считаем определяющим противоречие пресуппозиции смыслу, эксплицированному в высказывании. В причинных, условных и целевых высказываниях содержание пресуппозиции не противоречит высказыванию. В уступительных высказываниях имеется пресуппозиция «.Если А, то Б», противоречащая утверждаемому в высказывании «А, но не Б». Семантическая разнознаковость (несовместимость) компонентов, которую обычно отмечают в качестве характеризующего признака уступительных отношений, обусловливается именно противоречием пресуппозиции и утверждаемого в высказывании. Признаки, на которые мы будем опираться при дифференциации типов отношений обусловленности, в таблице 2 приведены.

Таблица 2. Признаки, дифференцирующие типы отношений обусловленности

Тип отношений Причинные Условные Целевые Уступительные

Достоверность А 11111® 2 - ±3

Недостоверность А - ± ±

Предшествование Б А - -

Несоответствие пресуппозиции и высказывания - - - ([ЩШЩШШИШ Знаком «+» обозначается признак, принимаемый в качестве опорного для дифференциации данного типа отношений от других отношений обусловленности.

2 Знаком «-» обозначается признак, отсутствующий у данного типа отношений. Знаком «±» обозначается признак, нерелевантный для данного типа отношений в рамках противопоставления его другим типам отношений.

3. Категориальный статус отношений обусловленности

Единого универсального подхода к определению категориальной сущности отношений обусловленности в естественном языке не существует. Анализ описаний отношений обусловленности в некоторых языках индоевропейской и алтайской семей [Абдувалиев 1989; Андронова 1998; Булыжен-кова 1989; 1997; Гаджиахмедов 1987; Гасымов 1984; Евтюхин 1995; Есенов 1961; Комаров 1970; Лаврова 1997; Ляпон 1986; Масальская 1988; Пириев 1985; Подлесская 19995, 1999; Тажибаева 2001; Теремова 1988; Черемисина, Колосова 1987; Шершенова 1989; Шувалова 1990; Greenberg 1986; Harris 1986; König 1986; Schwenter 1999], а также наше собственное исследование показывает, что, как правило, значения обусловленности выражаются комплексом средств, относящимися к разным уровням языка - морфологическому, синтаксическому, лексическому. Именно разнородность языковых средств выражения и создает трудности категориальной интерпретации отношений обусловленности.

В целом подходы к определению категориального статуса отношений обусловленности сводятся к трем типам: грамматический — отношения обусловленности представляют собой грамматическую категорию - «систему форм (в пределах одного уровня языка) с однородным противопоставленным значением» [Бондарко 1976: 1013]. Поскольку отношения обусловленности выражаются синтаксическими структурами, то речь идет о категории синтаксического типа, формой выражения которой являются синтаксические конструкции. В качестве граммем выступают семантические типы отношений обусловленности [Евтюхин 1995, 1996];

2) лексический - отношения обусловленности представляют собой семантическую (лексическую) категорию. Такой подход основывается на представлении о том, что семантику обусловленности выражают лексические средства. «Каузальность выступает лексическим компонентом содержания предлогов, союзов и субстанциональных наречий и, следовательно, может быть определена как лексическая категория» [Комаров 1970: 220];

3} функционально-семантический [Теремова 1988; Непшекуева 1987; Булыженкова 1989; Лаврова 1997; и др.] - отношения обусловленности представляют собой функционально-семантическую категорию, у которой «план содержания образуют понятия, аналогичные понятиям, выражаемым категориями грамматическими, а план выражения представлен языковыми средствами, относящимися к разным уровням языка (имеются в виду средства морфологические, синтаксические, словообразовательные, лексические, различные комбинации средств контекста). Критерием выделения рассматриваемых категорий является общность семантической функции взаимодействующих языковых элементов» [Бондарко 1968: 5]. Основными компонентами структуры функционально-семантической категории являются центр (ядро) и периферия. Ядро функционально-семантической категории характеризуется определенными дифференциальными семантическими признаками. Аналогичные семантические элементы могут передаваться и конкретизироваться средствами «периферии», однако в периферийной области могут находить выражение и новые признаки, дополняющие семантические возможности ядра [Там же: 5-6].

Рассмотрение средств выражения отношений обусловленности в ненецком языке показывает, что при всей их неоднородности - они относятся к разным уровням языка: морфологическому, лексическому и синтаксическому - прослеживается их явная системная организация. Морфологические и лексические единицы, функционируя в составе синтаксических единиц, взаимодействуют и актуализируют тот или иной тип семантики обусловленности. Поэтому мы присоединяемся к точке зрения тех ученых, которые интерпретируют отношения обусловленности как функционально-семантическую категорию, и считаем функционально-семантический подход наиболее оптимальным в нашем исследовании.

Материалом исследования послужила выборка примеров из фольклорных, художественных и учебных текстов на тундровом диалекте ненецкого языка объемом около 2800 фраз, материалы трех экспедиций к лесным ненцам в 2000, 2001 и 2002 гг. объемом около 1600 фраз, а также данные словарей тундрового и лесного диалектов. Небольшую часть используемых в работе материалов составили фразы, взятые из научных работ, посвященных тундровому и лесному диалектам ненецкого языка.

При записи примеров тундрового диалекта мы сохраняли орфографию оригинальных источников, которые в основном ориентированы на нормы орфографии, приведенные в «Ненецко-русском словаре» Н.М. Терещенко [1965]. При записи примеров лесного диалекта ориентироваться на нормы орфографии, принятые в «Ненецко-русском словаре» М.Я. Бармич и И.А. Вэлло [2002] было не всегда возможно, поскольку существуют заметные различия между говорами лесного диалекта, и многие слова, имеющие в примерах, в этом словаре отсутствуют.

Все примеры представлены в глоссированном виде: в первой строке приводится фраза на ненецком языке с указанием источника. Ниже помещается та же фраза с поморфемной разбивкой слов. Условные обозначения грамматических показателей приведены в приложении 3. Ниже, в случае необходимости, приводится буквальный перевод. Далее в «марровских» кавычках следует литературный перевод.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Основным средством выражения отношений обусловленности в ненецком языке является синтетическая или аналитико-синтетическая монофинитная полипредикативная конструкция (далее - ППК).

2. Структура отношений обусловленности в ненецком языке представляет собой функционально-семантическое поле — систему взаимодействующих и пересекающихся между собой микрополей причины, цели, условия и уступки.

3. ФСП обусловленности включает два ядра: причины и условия. Для выражения целевых и уступительных отношений используются средства, заимствованные из полей причины и условия соответственно.

4. Наиболее однородным по своей структуре является микрополе условия: 98% условных конструкций составляет монофинитная ППК со сказуемым ЗПЕ, выраженным условной формой глагола. Наименее однородными по своей структуре являются микрополя причины и уступки: для их выражения используется большое количество разнообразных конструкций.

5. Микрополя причины, цели, условия и уступки пересекаются между собой: одни и те же средства используются для выражения нескольких типов отношений обусловленности. Например, монофинитная ППК, сказуемое ЗПЕ которой выражено неопределенно-деепричастной формой глагола, может передавать причинные, целевые и условные отношения.

6. ФСП обусловленности пересекается с другими ФСП, прежде всего времени, а также замещения. Для передачи причинных отношений в ненецком языке широко используются временные конструкции. В свою очередь, конструкции причины и цели являются базой для формирования средств выражения заместительных отношений.

7. Структура ФСП обусловленности в тундровом и лесном диалектах совпадает при выражении наиболее общих значений. Для выражения специализированных отношений каждый диалект выработал свои собственные средства, не имеющие аналогов в другом диалекте. Например, в тундровом диалекте для выражения целевых отношений используются эвазив и супин, аналогов которым в лесном диалекте нет. Наблюдаются также многочисленные различия между диалектами в области аналитических средств - послелогов и скреп.

8. В структуре микрополей причины и цели наибольшие различия между диалектами наблюдаются в области ядра и наименьшие - на периферии. В структуре микрополей условия и уступки, наоборот, наибольшие различия наблюдаются на периферии и наименьшие - в области ядра.

Научная новизна исследования заключается в том, что для ненецкого языка практически не существует синтаксических описаний. Исключение составляет книга Н.М. Терещенко «Синтаксис самодийских языков. Простое предложение» [1973]. Работ, посвященных синтаксису сложного предложения в ненецком языке, нет. Обобщающих работ, посвященных описанию отношений обусловленности в самодийских языках, также не существует. Исследование проводится в сопоставительном аспекте, на материале значительно отличающихся друг от друга диалектов ненецкого языка - тундрового и лесного. Материалы по лесному диалекту вводятся в научный оборот впервые.

Практическая значимость. Результаты исследования могут быть использованы при сопоставительном и типологическом изучении урало-алтайских языков Сибири, при описании синтаксического строя ненецкого языка, при подготовке вузовских и школьных учебных пособий по ненецкому языку.

Теоретической основой исследования послужили работы по теории полипредикативности (коллективные монографии [Предикативное склонение причастий в алтайских языках 1984; Структурные типы синтетических полипредикативных конструкций в языках разных систем 1986] и другие работы новосибирской синтаксической группы, выполненные под руководством М.И. Черемисиной), работы по теории функционально-семантических полей [Бондарко 1968, 1978, 1988, 1984; ТФГ 1990, 1996, 1997; и др.], а также работы, посвященные исследованиям отношений обусловленности [Ляпон 1986; Comrie 1986; König 1986, 1988; Теремова 1988; Шувалова 1990; Евтюхин 1995; Типология условных конструкций 1998; Schwenter 1999; и др].

Основными методами исследования являлись методы лингвистического описания, моделирования структуры и семантики предложения, сопоставительный, статистический и трансформационный.

Апробация результатов работы. Основные положения диссертации были отражены в докладах на международных конференциях: на Международной конференции «XXII Дульзоновские чтения» в г. Томске (2000 г.), на XVII Международном конгрессе студентов финно-угроведов в г. Таллинн (2000 г.); на 1-м Международном симпозиуме по синтаксису ненецкого языка в г.Хельсинки (2001 г.), на 3-й зимней Типологической школе в г.Москве (2002 г.); а также на конференциях молодых ученых в институте филологии СО РАН (2000-2001 гг.), семинарах аспирантов и сотрудников Сектора языков народов Сибири (1999-2001 гг.). По теме диссертации опубликованы четыре статьи и тезисы четырех докладов.

Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы и семи приложений. В работе принят функционально-семантический подход, в рамках которого описание средств выражения обусловленности осуществляется в двух направлениях: от семантики к формам ее выражения и от форм к семантике. Описание «от смысла к форме» моделирует ведущую сторону деятельности говорящего, но существенные аспекты его мыслительно-речевой деятельности требуют объединения указанного направления с противоположным направлением описания, исходящим от формы. Таким образом, более полно деятельность говорящего моделируется описанием, сочетающим принцип построения грамматики на семантической основе с постоянным чередованием обоих направлений в процессе анализа языкового материала [Бондарко 1988: 7]. Такой подход и определил структуру нашей работы.

В первой главе описание осуществляется в направлении «от форм к семантике»: в ней приводятся все средства, участвующие в выражении отношений обусловленности в лесном и тундровом диалектах ненецкого языка, и дается их подробная морфосинтаксическая характеристика.

Во второй главе описание осуществляется в направлении «от семантики к формам»: описывается полевая организация средств, формирующих микрополя причины, цели, условия и уступки; характер взаимодействия между микрополями различных типов отношений обусловленности; сопоставляются структуры ФСП обусловленности в тундровом и лесном диалектах ненецкого языка.

В заключении обобщаются результаты исследования.

Список литературы включает 202 названия. В приложении 1 приводится список условных обозначений; в приложении 2 - список текстовых источников; в приложении 3 - список информантов лесного диалекта; в приложении 4 - общая лингвистическая характеристика ненецкого языка; в приложении 5 - список инфинитных форм, выступающих в качестве сказуемого ЗПЕ монофинитных ППК со значением обуслолвенности; в приложении 6 - список моделей для каждого микрополя отношений обусловленности; в приложении 7 - образцы глоссированных текстов на тундровом и лесном диалектах ненецкого языка.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Сопоставительное описание функционально-семантических полей обусловленности в лесном и тундровом диалектах ненецкого языка"

ВЫВОДЫ

Рассмотрение структур микрополей причины, цели, условия и уступки в тундровом и лесном диалектах ненецкого языка позволяет сделать следующие выводы.

Микрополе причины является неоднородным по своей структуре, поскольку в его формировании участвуют разные конструкции. Это единственное микрополе, в формировании которого участвуют все типы конструкций, способных выражать отношения обусловленности в ненецком языке - монофинитные 1111К, бифинитные ППК и простые предложения. Внутри группы каждого типа конструкций также наблюдается большое разнообразие.

Спецификой данного микрополя является: 1) широкое использование для выражения причинного значения конструкций, предназначенных в первую очередь для выражения временных отношений. При определенном контексте и лексическом наполнении они не уступают конструкциям, предназначенным для выражения причинного значения, по однозначности выражаемого значения и частотности; 2) широкое использование простых предложений - в сфере выражения причинных отношений они составляют 24%, тогда как при выражения других отношений обусловленности их доля не превышает 4%.

Структуры микрополей причины в тундровом и лесном диалектах различаются. Наибольшие различия наблюдаются в зоне ядра и в переходной зоне среди конструкций, выражающих специализированные причинные значения - санкции, причинного обоснования, акцентированного следствия и причинного обоснования. На периферии поля различий между диалектами не наблюдается.

Микрополе цели имеет более однородную структуру по сравнению с микрополем причины. В формировании целевых отношений в ненецком языке участвуют только монофинитные ППК и простые предложения с именем или местоимением в сочетании с послелогом.

Структуры микрополей цели в тундровом и лесном диалектах различаются. Каждый диалект для выражения названных отношений располагает рядом средств, не имеющих аналогов в другом диалекте. В тундровом диалекте эти средства синтетические: две специализированные инфинитные формы - супин и эвазив; в лесном диалекте эти средства аналитические: специализированные целевые послелоги мэт и тайхана.

Микрополе условия отличается очень высокой степенью однородности. Основным средством выражения условных отношений является монофинитная ППК с условной формой сказуемого ЗПЕ. Бифинитные ППК вообще не

222 используются для выражения названных отношений, а простые предложения используются очень ограниченно.

По своей структуре микрополе условия в ненецком языке является двусоставным - в его состав входят микрополе потенциального условия и микрополе ирреального условия. Структуры микрополей потенциального условия в обоих диалектах ненецкого языка полностью совпадают. Структуры микрополей ирреального условия различаются, поскольку тундровый диалект использует синтетические способы выражения значения ирреального условия, а лесной - аналитические.

Микрополе уступки неоднородно по своей структуре. Для выражения названных отношений используются все типы конструкций - монофинитные 1111К, бифинитные ППК и простые предложения.

Спецификой данного микрополя является 1) широкое использование бифинитных ППК - они составляют около 30% от общего числа уступительных конструкций, тогда как при выражении других отношений обусловленности их доля не превышает 6%; 2) ведущая роль аналитических показателей связи - скреп, тогда как при выражении других типов отношений обусловленности ведущую роль играют синтетические или аналитико-синтетические показатели связи.

Структуры микрополя уступки в тундровом и лесном диалектах различаются. Наибольшие различия наблюдаются в переходной зоне и на периферии, поскольку в конструкциях, формирующих эти зоны микрополя, в качестве показателей связи выступают скрепы, различающиеся в диалектах по своей семантике, составу и происхождению.

223

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное исследование позволяет сделать следующие выводы:

1. Для выражения отношений обусловленности в ненецком языке используются монофинитные и бифинитные ППК, а также простые предложения. Ведущую роль при этом играют монофинитные ППК с синтетическими и аналитико-синтетическими показателями связи.

2. В качестве синтетических показателей связи выступают неопределенно-деепричастная форма глагола, условная форма глагола, супин и эвазив. В качестве аналитико-синтетических показателей связи выступают причастие неопределенного времени в дательном падеже, имя прошлого действия в отложительном падеже и имя процесса действия в сочетании с послелогами, а также условная форма глагола в сочетании со скрепой.

3. Наборы инфинитных форм, выступающих в качестве сказуемых ЗПЕ, в лесном и тундровом диалектах ненецкого языка различаются. Так, в тундровом диалекте имеются инфинитные формы - супин и эвазив, - аналоги которых в лесном диалекте не обнаружены.

4. Наборы послелогов, использующихся в монофинитных ППК со значением обусловленности, в лесном и тундровом диалектах ненецкого языка также не совпадают. Так, причинный послелог нид 'из-за' используется только в тундровом диалекте, целевые послелоги мэт 'для' и тайхана 'чтобы не' имеются только в лесном диалекте. Имеются послелоги, совпадающие по форме, но имеющие разную дистрибуцию значений по диалектам. Так, послелог е "эмня/теэмня/деэмня имеется в обоих диалектах ненецкого языка, но в тундровом диалекте его основное значение - целевое, а в лесном - причинное.

5. Среди монофинитных ППК, участвующих в выражении отношений обусловленности, имеются такие, которые дифференцированно передают конкретный тип отношений обусловленности. Имеются и такие, которые способны передавать разные типы отношений обусловленности, и актуализация того или другого значения обусловленности зависит от контекста и лексического наполнения конструкции. Имеются ППК, способные, помимо отношений обусловленности, передавать другие типы отношений - временные и заместительные. Значения обусловленности при этом являются для них доминирующими. Имеются ППК, для которых значения обусловленности являются вторичными, производными. Такие конструкции предназначены в первую очередь для передачи других обстоятельственных значений - времени и образа действия.

6. Бифинитные ППК менее частотны в сфере выражения отношений обусловленности в ненецком языке по сравнению с монофинитными ППК.

Они используются только при выражении причинных и уступительных отношений. Показателями связи в таких конструкциях выступают скрепы или порядок следования частей конструкции. Скрепы различаются по степени специализированности в выражении значений обусловленности, происхождению, морфологическому составу и функциям. Наборы скреп, использующихся при выражении отношений обусловленности в лесном и тундровом диалектах ненецкого языка, совпадают лишь частично. Как правило, скрепы, использующиеся для выражения одного и того же типа отношений в лесном и тундровом диалектах ненецкого языка, различны по своему морфологическому составу и происхождению.

7. Доля простых предложений в сфере средств выражения обусловленности невелика, но при этом они могут передавать все четыре типа отношений обусловленности - причинные, условные, целевые и уступительные. Особенно распространены простые предложения в сфере выражения причинных отношений. Значения обусловленности в простом предложении выражаются именами существительными или местоимениями в падежных формах или в сочетании с послелогами, наречиями и межфразовыми скрепами.

8. ФСП обусловленности в ненецком языке состоит из четырех микрополей - причины, цели, условия и уступки. Микрополя причины, цели, условия и уступки взаимосвязаны и пересекаются между собой. Это проявляется в том, что одни и те же средства используются для выражения нескольких типов отношений обусловленности

9. ФСП обусловленности в ненецком языке по ствоей стуруктуре является биядерным. Микрополя причины и условия в общей структуре ФСП обусловленности являются ядерными по отношению к микрополям цели и уступки. Это проявляется в том, что средства, используемые при выражении причинных отношений служит базой для формирования ряда средств выражения целевых отношений, а средства, используемые для выражения условных отношений - базой для формирования ряда средств выражения уступительных отношений.

10. Наиболее однородным по своей структуре является микрополе условия. Это проявляется в том, что в сфере средств выражения условных отношений 98% от общего числа условных конструкций составляет одна и та же монофинитная ППК со сказуемым ЗПЕ, выраженным условной формой глагола. Наименее однородными по своей структуре являются микрополя причины и уступки. В микрополе причины неоднородность поля обусловливается, во-первых, тем, что для выражения данных отношений используются все типы конструкций - монофинитные ППК, бифинитные ППК и простые предложения, а во-вторых, многообразием используемых в каждом типе конструкций показателей связи. В микрополе уступки неоднородность поля в основном обуслолвивается многообразием показателей связи в бифинитных ППК - скреп, различающихся по своей семантике, морфологическому составу и происхожденпию.

11. ФСП обусловленности пересекается с полями других отношений -временных и заместительных. Пересечение ФСП обусловленности с ФСП временных отношений проявляется, во-первых, в том, что конструкции, составляющие ядро ФСП временных отношений, служат базой для формирования переходной зоны между ядром и периферией микрополя причины. Это монофинитные ППК со сказуемым ЗПЕ, выраженным неопределенно-деепричастной формой глагола, причастием неопределенного времени в дательном падеже, именем прошлого действия в отложительном падеже и именем процесса действия с послелогом сер '¡шел,. Условные конструкции со сказуемым ЗПЕ, выраженным условной формой глагола наоборот, сами являются базой для формирования периферии временных отношений .

Пересечение с ФСП заместительных отношений выражается в том, что средства, выражающие отрицательно-целевое значение в обоих диалектах ненецкого языка - монофинитная ППК с эвазивом в в тундровом диалекте и монофинитная ППК с именем процесса действия с послелогом тайхана" в лесном - используются и для пердачи заместительных отношений. В лесном диалекте для выражения заместительных отношений используется также конструкция, предназначенная в первую очередь для выражения причинных отношений - монофнинитная ППК с именем процесса действия с послелогом теэмня/деэмня.

12. Структуры ФСП обусловленности в тундровом и лесном диалектах во многом совпадают, но имеются и различия, связанные с тем, что для выражения наиболее общих значений обусловленности тундровый и лесной диалекты ненецкого языка используют одни и те же средства, а для выражения более специализированных значений каждый диалект выработал свои собственные средства, не имеющие аналогов в другом диалекте. Например, в тундровом диалекте для выражения целевых отношений используются ин-финитные формы - эвазив и супин, - аналогов которым в лесном диалекте нет. Наблюдаются также многочисленные различия между диалектами среди аналитических средств, используемых в сфере выражения значений обусловленности - послелогов и скреп.

13. В структуре микрополей причины и цели наибольшие различия между диалектами наблюдаются в области ядра и наименьшие - на периферии. И наоборот, в структуре микрополей условия и уступки наибольшие различия между диалектами наблюдаются на периферии и наименьшие - в области ядра.

Список научной литературыБуркова, Светлана Игоревна, диссертация по теме "Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание"

1. Абдувалиев М.А. Сложноподчиненные предложения с придаточными уступительными в разносистемных языках: (На материале англ., узб. и некоторых других языков). Автореф. канд. дисс.: Ташкент,1989.- 16 с.

2. Адмони В.Г. Статус обобщенного грамматического значения в системе языка // Вопросы языкознания. М., 1975, № 5. - С. 39-54.

3. Акимова Т.Г. Значение отрицания в уступительно-противительном контексте // Сопряженность грамматических категорий. Калинин,1990.-С. 14-25.

4. Андронова Т.В. Уступительные конструкции в японском языке // Языки Азии и Африки: традиции, современное состояние и перспективы исследований. Материалы научной конференции 5-8 окт. 1998 г. -М., 1998.-С.7-11.

5. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл: Логико-семантические проблемы. М., 1976. - 283 с.

6. Арутюнова Н.Д. Глагол видеть в функции предиката пропозициональной установки. // Пропозициональные предикаты в логическом и лингвистическом аспекте. -М., 1987. С. 10-13.

7. Арутюнова Н.Д. Феномен второй реплики или о пользе спора // Логический анализ языка: противоречивость и аномальность текста. -М., 1988.-С. 175-189.

8. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М., 1999. - 896 с.

9. Бабалова Л.Л. Условные отношения и условные союзы // Спорные вопросы синтаксиса.-М., 1974.-С. 166-183.

10. Бабалова Л.Л. Семантические разновидности причинных и условных предложений в современном русском языке. Автореф. канд. дисс. -М., 1974.-23 с.

11. Бармич М.Я., Вэлло И.А. Словарь ненецко-русский и русско-ненецкий (лесной диалект): Пособие для учащихся начальной школы. -СПб., 2002.-288 с.

12. Башлакова О.Н. Биноминативные предложения как одно из средств выражения отношений обуслолвенности // Синтаксис: изучение и преподавание. М., 1997. - С. 74-77.

13. Бейкер А. Пресуппозиция и типы предложений // Новое в зарубежной лингвистике.-М., 1985.-Вып. 16. С. 406-418.

14. Беличова-Кржижкова X. Система причинных отношений между предложениями в русском и чешском языках // Новое в зарубежной15