Деепричастие в юкагирском языке

Прокопьева, Александра Егоровна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Деепричастие в юкагирском языке

Год: 2010
Автор научной работы: Прокопьева, Александра Егоровна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Новосибирск
Код cпециальности ВАК: 10.02.20

Диссертация по филологии на тему 'Деепричастие в юкагирском языке'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Деепричастие в юкагирском языке"

00461УИ^ь

' ' £е /

Прокопьева Александра Егоровна

ДЕЕПРИЧАСТИЕ В ЮКАГИРСКОМ ЯЗЫКЕ (в сопоставительном аспекте)

Специальность 10.02.20 «Сравпитслыю-историчсскос, типологическое и сопоставительное языкознание»

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Новосибирск - 2010

1 С ЛЕК 2010

004618026

Работа выполнена в секторе палеоазиатской филологии Учреждения Российской академии наук Институт гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера Сибирского отделения РАН.

Научный руководитель доктор филологических наук

Курилов Гаврил Николаевич

Официальные оппоненты доктор филологических наук

Шамина Людмила Алексеевна

кандидат филологических наук, доцент Белолюбекап Варвара Григорьевна

Ведущая организация ГОУ ВПО Институт народов Севера

РГПУ им.А. И. Герцена

Защита состоится 20 декабря 2010 г. в 15.00 на заседании диссертационного совета Д 003.040.01 по защитам диссертаций на соискание учёной степени доктора филологических наук по специальности 10.02.20 «Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание» при Учреждении Российской академии наук Институт филологии СО РАН по адресу:

630090, г. Новосибирск, ул. Николаева, д. 8.

Тел.(383)330 8469

Факс (383)330 15 18

e-mail: romodan@philology.nsc.ru

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института истории СО РАН по адресу: г. Новосибирск, ул. Николаева, д. 8.

Автореферат разослан 19 ноября 2010 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат филологических наук

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Юкагиры относятся к коренным малочисленным народам Севера Российской Федерации. Они проживают в Республике Саха (Якутия), Магаданской области и в Чукотском автономном округе. По данным Всероссийской переписи населения 2002 г., юкагиров насчитывалось 1509 чел., из них 1097 -в Якутии. Здесь они компактно располагаются двумя локальными группами в с. Нелемное Верхнеколымского улуса (лесные юкагиры, самоназвание одул) иве. Андрюшкино Нижнеколымского улуса (тундренные юкагиры, самоназвание вадул).

Языки лесных и тундренных юкагиров принято называть колымским и тундренным диалектами юкагирского языка соответственно. Однако Е. А. Крейнович [1968], Г. Н. Курилов [2003] и др. на основе существенных различий между ними допускают, что они являются самостоятельными языками.

Юкагирский язык условно причисляют к палеоазиатской языковой семье как изолированный. Но, как считают многие ученые (Б. Коллиндер [1940], К. Боуда [1940], Е. А. Крейнович [1982], И. А. Николаева [1988], Г. Н. Курилов [2003] и др.), он обнаруживает генетические связи с уральскими языками.

В настоящее время юкагирский язык остается одним из малоизученных языков народов Севера. Проведение исследований по этому языку приобретает особую значимость в связи с крайней малочисленностью его носителей и угрозой его утраты в ближайшее время.

В юкагирском языкознании специальные исследования деепричастных форм отсутствуют. Для колымского диалекта вопрос о них затрагивали В. И. Иохельсон [1934] и Е. А. Крейнович [1958; 1968; 1979]. Краткий обзор деепричастий колымского диалекта юкагирского языка представлен в работе Е. С. Масловой [2003]. Особенности морфологического оформления деепричастий в тундренном диалекте рассматривались Е. А. Крейновичем [1958; 1968; 1979] и Г. Н. Куриловым [2006].

и тундренных юкагиров представит новые материалы для решения вопроса о статусе юкагирских языков.

Разработка этих проблем приобретает особую значимость и в связи с преподаванием юкагирского языка в школах мест компактного проживания юкагиров, а также на кафедре северной филологии Северо-Восточного Федерального университета им. М. К. Аммосова, в Институте народов Севера при ГОУ ВПО «Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена» (г. Санкт-Петербург).

Теоретическую основу исследования составили общетеоретические положения языкознания, разработанные В. В. Виноградовым, Н. М. Шанским, А. Н. Тихоновым, Д. Э. Розенталем, И. И. Мещаниновым и др., труды по теории полипредикативности и другие работы новосибирской синтаксической школы (М. И. Черемисина, Т. П. Фи-листович, Л. А. Шамина, Т. Н. Боргоякова, Н. Б. Кошкарева, С. И. Буркова и др.), результаты исследований по морфологии и синтаксису палеоазиатских (Е. А. Крейнович, Г. Н. Курилов, Г. А. Меновщиков, П. Я. Скорик и др.), тюркских (Е. И. Убрятова, М. И. Черемисина, Ю. Д. Джанмавов и др.), уральских (Е. С. Маслова, И. А. Николаева, Н. Б. Кошкарева), тунгусо-маньчжурских (О. А. Константинова, Б. В. Болдырев, Л. М. Бродская) и других языков, работы по описанию условных и таксисных конструкций в разнострук-турных языках Петербургской типологической школы («Типология условных конструкций» [1998], «Типология таксисных конструкций» [2009] под ред. В. С. Храковского).

Объектом исследования являются конструкции с деепричастиями в колымском и тундренном диалектах юкагирского языка.

Предмет исследования - особенности морфологического оформления и синтаксического функционирования деепричастий колымского диалекта юкагирского языка в сопоставлении с тунд-ренным.

Материалом для исследования послужила выборка предложений с деепричастными формами, объем которой составляет около 3100 единиц, из которых 2020 - на колымском диалекте, 1080 - на тундренном, извлеченных из различных опубликованных научных работ, словарей, учебных пособий, книг для чтения, архивных источников Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН (ИГИиПМНС СО РАН), фольклорных и языковых материалов, собранных и записанных в разные годы В. И. Иохельсоном (1895-1897 гг., 1900-1902 гг.),

Г. Н. Куриловым (1963-1986 гт.), А. П. Лаптевым (1959 г.), Л. Н. Жуковой (1986-1989 гг.), И.А.Николаевой (1986-1989 гг.), П. Е. Про-копьевой (1988-1990, 2000-2010 гг.), а также собственные полевые материалы, собранные от носителей юкагирского языка в с. Нелемнос Верхнеколымского улуса Республики Саха (Якутия) (20062010 гг.).

Целью настоящей работы является описание значений и синтаксических функций деепричастных форм глагола колымского диалекта юкагирского языка в сопоставлении с тундренным диалектом.

В соответствии с намеченной целью в работе ставятся следующие задачи:

-определить формы, значения и синтаксические функции деепричастий колымского диалекта юкагирского языка;

-классифицировать полипредикативные конструкции с деепричастиями по структурным и семантическим типам;

- выявить аналитические конструкции с деепричастными формами;

-выявить формы, омонимичные деепричастным, сформулировать признаки, по которым они различаются;

-сопоставить семантику конструкций с деепричастиями в колымском и тундренном диалектах.

Положения, выносимые на защиту:

1. Колымский диалект юкагирского языка располагает четырьмя формами деепричастий с показателями =т, -(дэ)ллэ, =цидэ, =дэ, тундренный - пятью с показателями =р, =рэц / ~дэц, =рэлдэ / =дэлдэ, =рэ / =дэ, -рэлэк / =дэлэк.

2. В юкагирском языке деепричастия, являясь глагольной формой, образуются от производных глагольных основ любого наклонения, вида или залога.

3. Деепричастия колымского диалекта юкагирского языка на =ш, =(дэ)ллэ, =цидэ, =дэ не принимают показателей лица и числа. В раз-носубъектных конструкциях со значением условия они конкурируют с формами местного падежа имени действия.

4. Деепричастия колымского диалекта юкагирского языка участвуют в образовании полипредикативных (ППК) и аналитических (АК) конструкций.

уступительные). Временные отношения (значения следования и одновременности) выражаются ППК с деепричастиями на =т, =(дэ)ллэ, =цидэ, =дэ. Деепричастия с показателями =т, ~(дэ)ллэ и =дэ употребляются в конструкциях со значением одновременности и следования. Деепричастие с показателем =цидэ может передавать значение одновременности. В конструкциях со значением общей временной соотнесенности употребляются деепричастия на =т, =цидэ, =дэ.

Значение образа действия является производным от значения одновременности, оно определяет характер и способ осуществления действия, выраженного финитным глаголом, и выражается тремя деепричастиями - с показателями =т, =(дэ)мэ, =дэ.

Отношения причины присущи деепричастиям на -т, =(дэ)ллэ; цели - деепричастию на =т\ условия - деепричастиям на =цидэ, -дэ. ППК с деепричастием на =цидэ подразделяются две группы - собственно условные (потенциально-условные и ирреально-условные) и несобственно условные (итеративные и модусные).

5. Деепричастные формы на =т, =(дэ)ллэ и =дэ формируют аналитические конструкции (АК) аспектуальной, модальной, фазисной семантикой. АК колымского диалекта являются результатом грамматикализации и - реже - лексикализации (наречие и деепричастие на -ллэ, наречие и деепричастие на -дэ).

6. Омонимичными деепричастным являются следующие формы, имеющие показатели, материально совпадающие с показателями деепричастий:

а) формант =т как показатель 1-го л. ед. ч. будущего времени переходных глаголов, а также усеченного суффикса исходного (отложительного) падежа =гэт;

б) формант -(дэ)ллэ как показатель имен действия и имен существительных в форме творительного падежа с притяжательным показателем 3-го л. =дэ;

в) формант =цидэ как показатель имени действия, состоящий из показателя глагола настояще-прошедшего времени 3-го л. мн. ч. ~ци и притяжательного показателя 3-го л. =дэ;

г) формант =дэ как утвердительно-выделительный аффикс; притяжательный показатель имени действия.

7. Грамматические формы и значения деепричастий колымского и тундрениого диалектов имеют как аналогичные значения (одновременности, следования, условия), с помощью которых выражают-

ся семантические отношения одного предикатива к другому, так и некоторые своеобразные, присущие конкретному диалекту.

Методы исследования: описательный, сравнительный, метод компонентного анализа, методы полевой лингвистики, а также такие исследовательские приёмы, как аналогия, противопоставление, наблюдение и обобщение.

Научная новизна исследования состоит в том, что впервые исследованы формообразование, основные значения и синтаксические функции деепричастий в колымском диалекте юкагирского языка в сопоставлении с тувдренным.

Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что ее результаты вносят вклад в грамматическую теорию юкагирского языка, восполняя имеющиеся пробелы в исследовании деепричастия, его семантики, месте в системе глагольной морфологии и роли в формировании определенных синтаксических конструкций юкагирского языка.

Практическая значимость работы определяется тем, что ее результаты будут использованы при подготовке академической грамматики юкагирского языка, а также найдут применение при разработке учебных пособий, спецкурсов по юкагирскому языку для школ, ССУЗов и ВУЗов.

Достоверность и обоснованность выводов исследования обеспечивается анализом обширного систематизированного языкового материала по деепричастным формам юкагирского языка, который максимально полно охватывает имеющиеся публикации по юкагирскому языку и фольклору и собственные полевые материалы, целенаправленно собранные у носителей языка лесных юкагиров.

Результаты работы получили апробацию на заседаниях сектора палеоазиатской филологии ИГИиПМНС СО РАН. Основные положения работы были представлены в виде докладов на республиканских научно-практических конференциях «Языки пародов Севера в начале третьего тысячелетия» (2007 г.), «Эрэл-2007» (2007 г.), «Языки коренных малочисленных народов Севера в современном социокультурном пространстве» (2008 г.), «Развитие североведения в Республике Саха (Якутия)» (2008 г.), «Языки коренных малочисленных народов Севера в условиях модернизации» (2009 г.), Всероссийской научно-практической конференции «Родные языки коренных малочисленных народов в системе российского образования» (2009 г.), Всероссийской научной сессии «Новые горизонты гуманитарной науки России: региональное измерение» (2010 г.).

Структура и объем работы: работа состоит из «Введения», трех глав, «Заключения», списка использованной литературы (138 источников), 5 приложений. В приложениях приводятся список условных обозначений, грамматические таблицы, примеры на каждую форму деепричастия, не вошедшие в работу, проглоссированные тексты на колымском и тундренном диалектах. Общий объем работы - 202 стр.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во «Введении» обосновывается актуальность темы диссертационной работы, определяются ее объект, предмет, цель и задачи, показана научная новизна, теоретическая и практическая значимость, указываются методы и материалы исследования, приводятся основные положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Понятие "деепричастие" в системах разных языков» рассматриваются теоретические подходы к выделению деепричастия в разных грамматических традициях, характеризуется состояние изученности деепричастия в юкагирском языке.

Первый параграф посвящен обзору инфинитных форм и морфологическому статусу деепричастий в разных языках: как формы глагола, как зависимого наклонения глагола (эскимосск.), как герундия (нанайск.), как разряда наречий (эвенкийск.) и т. д.

В систему инфинитных форм юкагирского языка входят причастие, деепричастие, имя действия, супин. Причастие и деепричастие являются неспрягаемыми глагольными формами, имя действие принимает формы падежей, значения которых отличаются от значений, выражаемых падежными формами имен существительных. Супин как инфинитная форма глагола в юкагирском языке не изучен.

В колымском диалекте юкагирского языка деепричастие является формой глагола, выражающей второстепенное, зависимое действие, поясняющее или дополняющее основное действие. Деепричастие юкагирского языка сохраняет признаки глагола: значение действия (процесса), категории вида, залога, наклонения. Деепричастие может выражать признак действия и выступать в роли обстоятельств времени, причины и др.

Во втором параграфе представлены мнения ученых о деепричастии в юкагирском языке, проанализированы формы, омонимичные деепричастным.

В. И. Иохельсон [1934], слова, которые сейчас мы называем деепричастиями, относил к отглагольным наречиям. К ним он причис-

лял формы, образованные: а) от глагольной основы с суффиксом =т= и выражающие действие, которое происходит одновременно с действием, выражаемым сказуемым; б) от глагольной основы с суффиксом =лле и выражающие действие, предшествующее действию, выраженному предикатом; в) от форм определенного спряжения вместе с суффиксами местного падежа =ге, =деге, =луке, выражающие одновременное действие с действием подлежащего.

В языке тундренных юкагиров деепричастия образуются от глагольных основ посредством суффиксов —р, ~рэ, =дэ, =рэн / =дэн, =рэлдэ / =дэлдэ и делятся на деепричастия слитного действия, одновременного, предшествующего, условного [Крейнович 1968].

В языке лесных юкагиров-одулов деепричастия образуются от глагольных основ посредством показателей =т - со значением действия, одновременного с действием глагола-сказуемого, =(л)лэ - со значением совершенного действия, предшествующего действию глагола-сказуемого; =цидэ — со значением условия; а также от основ со значением обладания, сохраняющих при этом форму своего класса [Крейнович 1979].

По мнению Е. С. Масловой [2003], система конвербов в языке колымских юкагиров основана на базе двух основных грамматических оппозиций - переключения референции (моносубъектные и разно-субъектные конвербы) и модальности (реальные и гипотетические, или условные, конвербы). Разносубъектные конвербы (реальные и условные) она рассматривает как застывшие формы локатива имени действия. Е. С.'Маслова выделяет шесть моносубъектных конвербов: имперфективное деепричастие (на =т); перфективное деепричастие (на =дэллэ); итеративное деепричастие (на =дэ); условное деепричастие (на =цидэ):, отрицательная (привативная) форма (ал + =сувн); конвективная (комитативная) форма (на =ньит).

И. А. Николаева [2005] выделяет в колымском диалекте юкагирского языка 2 типа деепричастий: =т (одновременного действия) и =дэ (предшествующего действия).

Г. Н. Курилов [2006] рассматривает деепричастие как неспрягаемую форму глагола, представляющую собой смешанное глагольно-наречное образование. В тундренном диалекте он выделяет 4 группы деепричастий: 1) слитного действия на =р; 2) одновременного действия на =рэц / =дэц\ 3) предшествующего действия на =рэлэк / =дэлэк~, 4) условия на =рэ / =дэ.

Таким образом, состав деепричастных форм в работах наших предшественников варьирует от 2 до 6, их синтаксические функции, синонимия и омонимия исследованы недостаточно.

В колымском диалекте юкагирского языка к деепричастиям мы относим формы на =т, =(дэ)ллэ, =цидз, =дэ, в тундренном диалекте -с показателями ~рщ / =дзц, =рэлдэ / -дэлдэ, —рэ / ~дэ,

=рэлэк / =дэлэк.

Показателем деепричастия на =т в колымском диалекте могут также оформляться имена существительные в форме комитатива, которые выступают в роли глагола обладания.

В колымском диалекте встречаются омонимичные деепричастным формы, имеющие показатели, материально совпадающие с показателями деепричастий. Так, показателем =т оформляются основы переходных глаголов 1-го л. ед. ч. в будущем времени, например:

(1) колымск.

[Лай таат лэгул аат эйрэдэгэ тинтац шоромо эмэськэ швктэллэ,] тинтац мархшьгэлэ пугэндэгэт мидьут мони: «Хатэ мэт тэтул тэрикщоот мидьут».

тинтац мархиль=гэлэ нугэн=дэ=гэт мидьу=т мон=и

РЯСНМ,^ девушка=АСС рука=Р058=АВЬ взять=СУ говорить=1МТЯ^

хатэ мэт тэт=ул тэрикэ=цоо=т мидьу=т

вот я ты=Сшр1 жена=быть=СУ взять=КиТ/18й

'Когда она еще ходила и готовила ту еду, человек [сын старушки]

внезапно вошел, взял девушку за руку и сказал: «Вот я тебя возьму в

жены».' [ФЮ1: 68-69]

Суффикс =т может являться усеченным суффиксом исходного (отложительного) падежа =гэт:

(2) колымск.

Ньаасьэньут тудэ идьиэ уктэсьумэлэ.

ньаасьэньу-г тудэ идьиэ уктэсьу=мэлэ

быть жадным-АВЬ он/РЯОЫ^ сок вытacкивaть=TR:ЗSg

'От скупости свой сок выжимает.' [ФЮ2: 58-59]

Не всегда просто разграничить формы творительного падежа имен действия (3) или имен существительных (4) и деепричастные формы на =дэллэ / =ллэ, например:

(3) колымск.

А^идуудэллэ, йувдэгэ, тинтат. тоукэ нигижэллэ, нигижэллэ, ньэ омо-сьэ мархилоцоот кудэй.

а5идуу=дэллэ йув=дэ=гэ тиитац тоукэ

подкрасться=СУ видеть=Р055=ШС РНОГ^,,* собака НИГИЖЭ-Л-ЛЭ нигижэ=л=лэ ньэ

встряхнуться=УМ=1ГС8Т1г встряхнуться=\^=1К5ТН ПТО омосьэ мархило=ноо=т кудэ=й

быть хорошим девушка=быть=СУ cтaть=INTR:ЗSg 'Спрятался и видит, что собака встряхнулась, встряхнулась и в красивую девушку превратилась.' [ФЮ1: 68-69]

(4) колымск.

Эдиэсьтэгэ мээмээлэ ньуудэлэ, чандэ чирчэгэйдэллэ, шоромо лацин кэлльэл пвгут, йахадэллэ шоромогэ, айаадэллэ мээмээ. эдиэсь=гэ=гэ мээмээ=лэ иьуу=дэ=лэ чандэ

позвать=Р055=ШС медведь=Ш5ТК имя=Р085=1^Т11 вверх чирчэгэй=дэллэ шоромо ланин кэл=льэл пегу=т

подпрыги уть=СУ человек к прийти=ЕУГО/35с бежать=СУ

йаха=дэллэ шоромо=гэ айаа=дзллэ мээмээ

дойти=СУ челоаек=ЬОС радоваться=СУ медведь 'Когда медведя по имени позвали, [он] вверх подпрыгнул, к человеку подбежал; подбежав к человеку, обрадовался медведь.' [ФЮ1:26-27]

Помимо деепричастия на =цидэ, в колымском диалекте встречаются имена действия в местном падеже с тем же показателем. Если субъектом действия является 3-е л. мн. ч., то суффикс имени действия =л заменяется показателем глагола настояще-прошедшего времени 3-го л. мн. ч. и притяжательным показателем 3-го л. =дэ, вследствие чего к основе глагола присоединяется аффикс =цидэ (пример 5). Имена действия с аффиксом =цидэ часто употребляются с послелогом йолаан или йолаат (от основы йолаа 'после', 'за', 'позади') и, образуя с ним аналитическую конструкцию, передают значение 'после этого', 'после того, как':

(5) колымск.

[Тац нумэгэ мадааци. Иркидьэ лэбэйдищин кэбэйци.] Кзбэйцидэ йолаан, тинтац шойпэги чуулъдьии пулутцоон кудэй. кэбэй-нидэ йолаан тинтан шой-т-ти

уйти=У№ЗРЬ/Р085 после/РОвТР Р[ЮМ,к,„ камень=РЬ=Р085 чуульдьии пулут=ноон кудэ=й сказка старик=быть стать^ГИТКгЗЗд

'В том доме начали жить. Однажды по ягоды пошли. Когда ушли, тот камень в сказочного старика превратился.' [ФЮ1: 82-85]

Формант =дэ может являться особым утвердительно-выделительным аффиксом, служащим для смыслового усиления и выделения слова, к которому оно присоединяется:

(6) колымск.

Мэт-аачэ иркиэлдэ эл'чорушэцил'эк. мэт-аачэ иркиэл=дэ эл чорушэ=ни=лэк

мой=олень один-КЕК N£0 тepять=ЗPL=IMP/2Sg 'Моих оленей ни одного не теряй.' [Крейнович 1958: 192]

Показатель =дэ, присоединяясь к вопросительным местоимениям, вносит значение неопределенности, соответствуя частице русского языка -то:

(7) колымск.

[Табунгэлэ пудоол лэбиэгэ модол хойлпэ лэйтэцаа, монци:] «врдьоол

лэбиэ эндьоонги полдэги хододэ надоцоой».

ердьоо=л лэбиэ эндьоон=ги полдэ=ги ходо=дэ

средний=АТТ земля живое=Р055 спасать=Р055 как^ИЕК

надо=ноой

нaдo=быть/ЗSg

'Боги, живущие на верхней земле, это узнали, сказали: «Надо как-то спасти живущих на средней земле».' [ФЮ1:35-36]

Следует также различать деепричастие на =дэ и имя действия с притяжательным показателем =дэ в сочетании с послелогом йолаат 'после':

(8) колымск.

Лэгитэм, лэгитуодэ-йолаан чукчэпул иркиэнучит укчици. лэгитэ=м лэгит=уо=дэ йолаан чукчэ=пул

нaкopм^rrь=TR:ЗSg накормить=РА88=Р088 после/РОвТР чукча=РЬ иркиэ=ну=чи=т укчи=ци

один=НАВ=Ргея=СУ выйти=1ЫТК:ЗРЬ

'Угостил, после того, как накормил (угостил), чукчи по одному вышли.' [Иохельсон 2005а: 241]

Во второй главе «Функционирование деепричастий в полипредикативных конструкциях» представлено описание ППК с деепричастиями, которое проводится от структуры к семантике.

В первом параграфе дается описание ППК, рассматриваются структурные и семантико-функциональные типы ППК, определяются наиболее важные термины: структурные типы ППК, функциональные типы ППК, моносубъектная конструкция, разносубъектная конструкция, предикативность, зависимая предикативная единица, главная предикативная единица.

Второй параграф посвящен описанию ППК с деепричастиями в юкагирском языке. В колымском диалекте все четыре формы деепричастий выражают временные отношения одновременности и (или) следования (см. табл. 1).

Таблица 1

Состав и семантические функции деепричастий колымского диалекта юкагирского языка

Деепричастные формы ППК

овс Временные Образ действия Обусловленности

Одноврс-МСНОСТЬ Следование Причина Цели Условие

=т + + + + + +

=(дэ)ллэ + + + +

-цидэ + + +

—дэ + + + + +

Деепричастие на =т выражает отношения полной (9) и частичной (10) одновременности:

(9) колымск.

Модот титтэньэ чуму лэйтэйльэлум.

модо=т титтэ=ньэ чуму лэйтэй=льэл=ум жить=СУ они-СОМ вес узнать=ЕУЮ=Т1*:35д

'Живя с ними, все узнал.' [ФЮ1:106-107]

(10) колымск.

Хонут, эйрэт иркин йургуук нуммэлэ.

хону=т эйрэ=т иркин йургуу=к ну=ммэлэ

идти-СУ идти=СУ один дыра=РОС нaйти=TR:ЗSg

'Шла, шла и нашла какую-то дыру.' [ФЮ1: 24-25]

Деепричастие на =(дэ)ллэ формирует ППК со значением полной одновременности. В состав глагольных основ могут входить аспек-туальные аффиксы, указывающие на обычность действия:

(11) колымск.

Хапаадэллэ, йоби нумодъэллэ толоу ацчит эгужунундьили. ханаа=дэллэ йоби нумодьэ=ллэ толоу анчи=т

кочсвать=СУ в лесу ставить дом=СУ олень искать=СУ эгужу=нун=дьияи ходить=НАВ=1ЫТК: 1РЬ

'Кочуя, на верху (т. е не на берегу реки) дома ставивши, дикого оленя ища ходим.' [Иохельсон 2005а: 205]

Деепричастие на =цидэ может выражать значение одновременного действия с действием глагола-сказуемого:

(12) колымск,

Ньэнулцидэ, мит чувтэ йугужэнуйли, ньэ=нул=нидэ мит чуотэ йугужэ=ну=йли

СОМ=искать=СОГЧГ) мы всегда псловаться=Н АВ= 1РЬ 'Когда встречаемся (при встрече), мы всегда целуемся.' [мПП]

Деепричастие на =дэ образует ППК со значениями полной (13) или частичной одновременности (14):

(13) колымск.

Бючюнбэнгэт гудуйдэ тудэ чугэ а^иэгэсьут, табунгэ нугунудэ хациинум.

бючюн=бэн=гэт гудуй=дэ тудэ чугэ а5иэгэ=сьу=т

разный=Рт=АВЬ стать=СУ он/РКОНрок дорога прятать=САи5=СУ

табунгэ нугу=ну=дэ хании=иу=м

это нанти=НАВ=СЛ' пpccлcдoвaть=HAB=TR:ЗSg

'По-разному превращался, свою дорогу прятал. Все равно (молодой

шаман) его находил и преследовал.' [ФЮ2: 22-23]

(14) колымск.

Семендиэ врньэй мондэ: «Хамиэцик, полдоцик», - орнъэдэ понъоой.

Ссмсн=диэ ерньэ=й мон=дэ хамиэ=ник

Ссмсн=ОГМ кричать^ЫТК:.^^ говорить-СУ помочь=1МР:2РЬ

полдо=ник ермьэ=дэ поньоо=й

спасти=1МР:2РЬ кричать=СУ ocтaтьcя=INTR:ЗSg

'Семен закричал: - Помогите, спасите! - Так и остался кричать.'

[Шалугин 2004: 4,20]

Три формы деепричастий: на =от, =(дэ)ллэ, =дэ - служат для образования ППК со значением следования действия ГПЕ за действием ЗПЕ. Деепричастие на =т может употребляться со значением следования при кратком временном интервале между действиями ГПЕ и ЗПЕ:

(16) колымск.

Тинэтац койпэ иркойт пукидьэйц(и) шидьилгэн. тиютан койпэ иркэй=т пукидьэй=н(и) шидьил=гэн

РЯОЧ,™ парсмь=РЬ вздрогнуть=С\' выбсжап,=1ЫТК:3 РЬ низ урасы=РКОЬ 'Упомянутые парни, вздрогнув, выбежали через низ урасы.' [Ио-хельсон 2005а: 250]

В ППК следования с деепричастием на =дэ глагольные основы ГПЕ оформляются суффиксами, указывающими на обычность (=ну=) или повторяемость (=нуну=) действия:

(17) колымск.

Мит чомоолбэп нугунудэ эрись гудиэнулъэлдышли, [табунгэт мит-кэлэ таат нугэдэльэлум.]

мит чомоолбэн нугу=иу=дэ эрись гудиэ=ну=льэл=дьиили

мы лось найти=НАВ=СУ плохо стать=НАВ=ЕУЮ=1>1ТЯ:ЗР1.

'Мы, лося добывая, плохое делали, [поэтому нам так сделал (хозяин лося)].' [ФЮ2:5-6]

Деепричастия на =т, =(дэ)ллэ, =дэ можно назвать нейтральными в таксисном отношении, так как они способны в зависимости от семантики глагольной основы и контекста передавать различные отношения: временные и обстоятельственные (причинные, целевые, условные, образа действия). Так, деепричастие на =т обладает наибольшей полифункциональностью и передает отношения общей временной соотнесенности, одновременности, следования и обусловленности; деепричастие на =(дэ)ллэ - следования, одновременности и в некоторых случаях обусловленности; деепричастие на =дэ - общей временной соотнесенности, одновременности, следования, обусловленности (условие). Деепричастная форма на =цидэ, так же как и =дэ, выражает значение условия, однако для нее это значение является закрепленным в таксисном отношении.

На основе отношения одновременности возникает значение образа действия, которое определяет характер и способ осуществления действия, выраженного финитным глаголом. В колымском диалекте

значение одновременности действия ГПЕ и ЗПЕ выражается всеми четырьмя формами деепричастий, однако отношения образа действия формируют только 3 из них: на: -т, =(дэ)ллэ, =дэ.

В тундренном диалекте выделяют 5 деепричастных форм на: =р, =рэлэк / =дэлэк, ~рэ / =дэ, =рэц / =дэц, =рэлдэ / -дэлдэ (см. табл. 2):

Таблица 2

Состав и семантические функции деепричастий тундренного диалекта юкагирского языка

Деепричастные формы ппк

овс Временные Образ действия Обусловленности

Одно-времен ности Следования Причина Цели Условие

=Р + + + + + + ' /

-рэлэк/ =дэлэк + + + + + V 4 - ' ' X , , ' /

=рэ/ =дэ + +

=рэц/ —дэц + + + + ? ? 7

-рэлдэ/ —дэлдэ + + + + 7 7 7

В нашем исследовании были рассмотрены 3 деепричастных формы тундренного диалекта на : =р, —рэлэк / =дэлэк, -рэ / =<3э. Сравнительно-сопоставительный анализ показал, что грамматические формы деепричастий колымского и тундренного диалектов различаются, значения деепричастных форм в большинстве своем совпадают, но имеются некоторые своеобразные значения, присущие конкретному диалекту (см. табл. 3,4, 5):

Таблица 3

Значения деепричастия на =т колымского и деепричастия на —р тундренного диалектов

=т (к.д.) =Р (т.д.)

Одновременность +

Следование действия, названного в ГПЕ, за действием, обозначенным в ЗПЕ +

Значение следования, когда временной интервал между действиями ГПЕ иЗПЕ незначителен +

ППК со значением образа действия +

ППК со значением причины +

Деепричастие монут: - со значением 'говоря', 'сказав'; - со значением 'думать'; - в значении модальных частиц, обозначающих субъективную передачу чужой речи; - в значении подчинительного союза иели 'чтобы', 'для того, чтобы' Деепричастие мочур: + + + +

Таблица 4

Значения деепричастия на =(дэ)ллэ колымского и деепричастия на =рэлэк I =дэлэк тундренного диалектов

Семантические типы ППК —(дэ)л.ю (к.д.) =рэлэк /-дэлэк (т.д.)

Временные ППК следования + +

одновременности + +

ППК обусловленности причина + +

цель 7 +

Таблица 5

Структурные и семантические типы ППК деепричастия на =цидэ колымского и деепричастия на =рэ / =дэ тундренного диалектов

Семантические типы ППК Структурные типы

=цидо (к.д.) =рэ / -дэ (т.д.)

МСК.РСК МСК/РСК

Ирреальное условие + +

Потенциальное условие + +

Временные одновременность следование

В третьей главе «Функционирование деепричастий в составе аналитических конструкций» рассматриваются аналитические конструкции колымского диалекта юкагирского языка в сопоставлении с тундренным.

В большинстве случаев колымские АК являются результатом грамматикализации, за исключением отдельных примеров лексика-лизации (наречие + деепр. на =(дэ)ллэ, наречие + деепр. на =дэ). Деепричастные формы колымского диалекта участвуют в формировании бивербальных аналитических конструкций с аспектуалъным, модальным, фазисным значением.

Деепричастие на =т образуют АК с различной семантикой: перемещение в пространстве (19); физическое действие (20), существование (21); протекание процесса, которое сопровождается изменением качества лица или предмета (22):

(19) колымск. мэрэт киэ= мэрэ=т киэ= лететь=СУ прийти= 'прилететь, прилетать'

(20) колымск. йархэт тотти-йархэ=т тоггн= замерзнуть=СУ приклеиться^ 'примерзнуть'

(21) кольмск. эдьут ль э=

эдьу=т льэ=

быть ЖИВЫМ-СУ быть=

'водиться (о животном)'

(22) колымск.

Увги чоммут мээмээцоот гудэльэл.

уо=ги чомму=т мээмээ=ноо^т гудэ=льэл

ребенок=Р055 стать большим=СУ медведь=быть=СУ стать^ЕУГО/.^

'Ее ребенок вырос и медведем стал.' [ФЮ1: 25-26]

Деепричастные формы на -(дэ)ллэ колымского (23) и на =ллэк (деформированного аффикса деепричастия на =рэлэк) тундренного (24) диалектов входят в состав лексикализованных конструкций, которые передают временное значение:

(23) колымск.

Таат льэллэ шобольэй.

таат льэ=ллэ шобольэ=й

так быть^СУ кончигь=1ЫТК:33§

'После этого кончил.' [Иохельсон 2005а: 157]

(24) тундр.

Таатльэллэк тудэ хамриипэ^анэ мэ иьиэм. таат=льэ=ллэк тудэ хамрии=пэ=5анэ мэ

так=быть=СУ ои/РМЖр«, 6атрак=РЬ=АСС РЯТСЬ ньиэ-м звать=ТК:35д

'После этого позвал [он] своих слуг.' [Курилов 2001:457]

В обоих диалектах юкагирского языка встречается аналитическое сочетание с отрицанием эл иись лъэллэ 'недолго спустя', образовавшее наречие времени 'немного погодя', 'спустя некоторое (недолгое) время', 'иногда':

(25) колымск.

Эл ичийз1 льэллэ пайащам -{лэбиэгэт элуужу.] эл ичийз льэ=ллэ пайай=цам N£0 долго быть=СУ поднять=ТК:ЗРЬ

'Погодя немного (немного будучи), поднимают - от земли не двигается.' [Иохельсон 2005а: 105]

(26) тундр.

Эличчиэ льэллэк монци:...

эл=иччиэ льэ=ллэк мон=ци

^С=долго=СУ быть=СУ говорить=ЮТЯ:ЗРЬ

'Через некоторое время они сказали:...' [ФЮ 2005: 174-175]

Аналитические конструкции, образованные с помощью деепричастной формы на =дэ, могут передавать модальные и фазисные значения. Так, сочетаясь с модальными глаголами, деепричастие на =дэ образует АК со значением невозможности совершения действия - [Ту=сЬ + льорха=] 'не мочь':

(27) колымск.

[Эй, эй, титэмэлукэ укутэйльэлум;] шоромого лъэйэ лочилэк миндэ льорхайл....

' В примерах сохранены орфография и пунктуация авторов.

шоромо=го льэй=э лочил=эк мин=дэ льорхай=л человек=ЬОС быть=Рг огочь^КОС взять=СУ не мочь=$иВ.1/1РЬ 'Эй, эй, оттого что мы такие, (нас отец) выгнал, видно; у человека имеющегося огня взять не можем!..' [Иохельсон 2005а: 93]

Два деепричастия на =дэ, образуя пару, формируют АК с фазис-ным значением: (

(28) колымск.

Мит тсшунцин таа шахалъааили, холиидэ мондэ Семендиэ: [ицлисьэ

шоромок, ньэлэмэ эл ации, таатмиэ шаалцин арпась].

мит тамун-нин таа шахальаа=или холи=дэ

мы это=ОАТ там собраться=1МТК:ЗР1- хвалить=СУ

мон=дч Семен=диэ

говорить=СУ Семен-01М

'Мы вокруг него собрались, стали увалить Семена: он страшно сильный человек, ничего не боится, на такое дерево залез.' [Шалугин 2004: 4, 20]

АК с деепричастием на =дэ могут являться результатом лексика-лизации:

(29) колымск.

Таат льэдэ шэйрэйци. таат льэ=дэ шэйрэй=ци так быть=СУ убежать=1ЫТК:ЗРЬ 'Потом убежали.' [ФЮ1: 82-85]

Деепричастия колымского диалекта формируют аналитические конструкции по следующим моделям:

Таблица 6

Модели деепричастных аналитических конструкций колымского диалекта

=т *=(дэ)ллэ =d>

[Tv=m + PART] [Adv + Ту=(дэД1э] [Tv-дэ + льop*u=] 'не мочь'

[NOUN + Tv-m] [NOUN + Т\Ч<Ъ).П1 + Tv] [Adv + Tv=<to]

[NOUN + Т\=(дэ)лп + VN1

[Adv + NEG + T v=(do).%rj]

Деепричастная форма тундренного диалекта =рэлэк / =дэлэк, соответствующая по своим значениям деепричастной форме колымского диалекта -(дэ)ллэ, участвует в формировании АК с аналогич-

ными временными значениями: [А(1у + Т\=рэлэк / =<3элэк], [Adv + ЫЕв + Ту=рэлэк / =дэлэк].

В Заключении формулируются общие выводы исследования.

Деепричастие в юкагирском языке является неспрягаемой формой глагола, выражающей побочное действие, поясняющее или дополняющее основное действие глагола-сказуемого. Будучи глагольной формой, деепричастие сохраняет признаки глагола: 1) имеет значение действия или процесса; 2) сохраняет тот же вид, залог или наклонение, что и глагол, от которого оно образовано; 3) имеет переходное и непереходное значение.

Нами выделено четыре деепричастные формы колымского диалекта на: =тя, =(дэ)ллэ, =цидэ, =дэ. Как показало исследование, они охватывают широкий спектр обстоятельственных значений, обеспечивая выражение временных, условных, уступительных, целевых отношений.

Таблица 7

Соотношение употребления деепричастных форм колымского диалекта юкагирского языка

=т =(дэ)ллэ =цаду =дэ

Одновременность 404 я 46% 208 ~ 30,5% 34 = 14,7% 123 = 54%

Следование 145 и 16,5% 402 = 59% 54 = 23,8%

Овс 43 = 5% 43 = 18,5% 13=5,7%

Образ действия 53 = 6% 19 = 2,8% 15 = 6.6%

Причина 23 = 2,7% 21 =3%

Цель 27 = 3% ■

Условие 155 = 67% 10 = 4,4%

АК 74 = 8,5% 33=4,9% 12 = 5,3%

Другое 109 ~ 12,5

Всего: 878 (100%) 683 (100%) 232 (100%) 227 (100%)

На основании особенностей функционирования деепричастия колымского диалекта подразделяются на монофункциональные (форма на =цидэ) и полифункциональные (на =т, =(дэ)ллэ, =дэ).

ППК с деепричастием на =т выражают временные отношения (одновременности, следования), общей временной соотнесенности, обстоятельственные (образа действия и обусловленности).

ППК с деепричастием на =(дэ)ллэ выражают временные отношения (следования и одновременности). ППК с деепричастием на -(дэ)ллэ с отношениями обусловленности выражают значение при-

чины. Такие ППК могут передавать собственно причинные отношения, поведенческую реакцию на восприятие какого-либо события.

ППК с деепричастием на =цидэ подразделяются на две группы условных конструкций — собственно условные (потенциально-условные и ирреально-условные) и несобственно условные (итеративные и модусные). Для собственно условных характерна нереальная модальность, для несобственно условных - реальная модальность.

Временные ППК с деепричастием на =цидэ формируют синонимический ряд с деепричастием на =т, тоже преимущественно моносубъектный. Чтобы выразить разносубъектность действий ГПЕ и ЗПЕ, используются формы местного падежа имени действия.

Деепричастие на =цидэ участвует в формировании асимметричных конструкций с элиминированной модусной частью.

Деепричастия на =дэ употребляются во временных ППК с отношениями одновременности и следования. ППК с деепричастием на =дэ могут выражать потенциальное условие. Конструкции с деепричастиями на =дэ выражают значение общей временной соотнесенности, где два события соотнесены во времени, но временное значение здесь не дифференцируется. В таких ППК действие ГПЕ характеризуются своей длительностью, продолжительностью, на что указывают суффиксы обычности (суффикс =ну) и повторяемости (суффикс =нуну) действия.

В тундренном диалекте выделяют 5 деепричастных форм: на ~р, =рэлэк / =дэлэк, =рэ / =дэ, =рщ / =дэц, =рэлдэ / =дэлдэ. Сравнительно-сопоставительный анализ позволил прийти к выводу о том, что грамматические формы деепричастий колымского и тундренного диалектов различаются, значения деепричастных форм в большинстве своем совпадают, однако имеются некоторые своеобразные значения, присущие конкретному диалекту. Так, деепричастия на =цидэ (к.д) и =рэ / —дэ (т.д) выражают значения ирреального и потенциального условия, но форма =цидэ (к.д.) формирует ППК со значением одновременности, а форма =рэ / =дэ (т.д.) - следования.

Таблица 8

Сравнительно-сопоставительная таблица деепричастных форм и их значений в колымском и тундренном диалектах юкагирского языка

Колымский Тундреннын

=ш одновременность, следование =Р слитное действие

~(дз)ллз следование, одновременность =рэлэк / =дзлэк, -рзлдэ / -долдз следование

=>/идэ условие, время =рэ / =дэ условие, время

=<Ъ одновременность, следования, условие -

=рэц / ц одновременность

Всего нами было проанализировано 1080 примеров с деепричастиями на тундренном диалекте, из них на: =р - 350, =рэлэк / дэлэк -326, =дэ - 113, -рэлдэ/дэлдэ - 58, =рэц / =дэц - 233. Из пяти деепричастных форм тундренкого диалекта три (на =р, =рзлзк / =дэлэк, -рэ / =дэ) по своим основным значениям сходны с деепричастиями колымского диалекта на =ш, =(дэ)ллэ и =цидэ соответственно.

В колымском диалекте источником образования подчинительных скреп уступительно-противительной семантики служат деепричастная форма на -дэ и слово тит.

В формировании аналитических конструкций с деепричастным компонентом в колымском диалекте задействованы три деепричастные формы - на =т, =(дэ)ллэ и =дэ, в тундренном диалекте одна - на =рэлэк / =дэлэк. Однако этот вопрос требует дальнейшего исследования.

Деепричастные формы колымского диалекта =т, =(дэ)ллэ, =дэ участвуют в формировании бивербальных аналитических конструкций с аспектуальным, модальным, фазисным значениями.

Нами выделены следующие типы аналитических конструкций:

1) конструкции, обозначающие направленность движения к заданной точке или от нее;

2) конструкции, обозначающие ненаправленное перемещение;

3) конструкции аспектуальных значений длительности, краткости;

4) конструкция со значением превращения, трансформации, перехода в новое состояние или качество ('стать кем-либо');

5) конструкция со значением желательности и готовности совершения действия;

6) аналитические конструкции, образующие устойчивые сочетания.

Список условных сокращений м обозначений

ФЮ1 - Фольклор юкагиров Верхней Колымы, ч. 1; ФЮ2 - Фольклор юкагиров Верхней Колымы, ч. 2; мПП - неопубликованные полевые материалы П. Е. Прокопьсвой; АК - аналитическая конструкция; ГПЕ - главная предикативная единица; ППК - полипредикативная конструкция; к.д. - колымский диалект; т.д. -тундренный диалект; 0 - нулевая морфема; = - морфемный шов; ABL - аблатив (отложительный падеж); АСС - винительный падеж; Adv - наречие; АТТ - атрибутивная форма; CAUS - каузативный залог; СОМ - комитатив; CONT - континуатив; Cmpl - дополнение (Complement); CV - деепричастие; DAT - дательный падеж; DIM - уменьшительно-ласкательный аффикс; EVID - очевидное наклонение; FOC - фокус; FUT — будущее время; НАВ - вид обычности действия; IMP - повелительное наклонение; INSTR - творительный падеж; 1NTJ - междометие; INTR - непереходный глагол; LOC - местный падеж; NOUN - существительное; NEG - отрицательная частица; PASS - страдательный залог; PL - множественное число; Рг - причастие; PRTCL - усилительная, утвердительная или модальная частица; PROL - продольный падеж; PRONfon - указательное местоимение; PRONp(m - притяжательное местоимение; POSS - притяжательный аффикс; POSTP - послелог; Sg - единственное число; SUBJ - утвердительно-субъектная форма спряжения; TR - переходный глагол; Tv -основа глагола; VN - имя действия.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

- Научные статьи в ведущих российских периодических изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ для публикации основных положений диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата филологических наук:

Прокопьсва, Л.Е. Значения деепричастных форм и их синтаксические функции в языке лесных юкагиров / А. Е. Прокопьсва // Известия РГПУ им. А. И. Герцена. - № 97. - СПб., 2009. - С. 216-221. - 0,5 п.л.

Прокопьева, А.Е. Темпоральные конструкции с деепричастиями в юкагирском языке / А. Е. Прокопьсва // Сибирский филологический журнал. - №4. - Новосибирск, 2010.-С. -0,35 п.л.

- Статьи в научных изданиях:

Прокопьева, А.Е. Значения деепричастий на -т в юкагирском языке (на материале языка всрхнсколымскнх юкагиров)» / А. Е. Прокопьсва // Таткачирук. - № 2. - Якутск, 2009. - С. 34-38. - 0,2 пл.

- Публикация тезисов и материалов докладов на научных конференциях:

Прокопьсва, А.Е. Деепричастие в юкагирском языке (к постановке проблемы изучения) / А. Е. Прокопьсва // Языки народов Севера в начале третьего тысячелетия: Материалы Республиканской научно-практической конференции (г. Якутск, 7 декабря 2006). - Новосибирск: Наука, 2008.-С. 140-143.-0,17 п.л.

Прокопьсва, А.Е. О слове монут в юкагирском (одульском) языке» / А. Е. Прокопьсва // Родные языки коренных малочисленных народов в системе российского образования: Материалы Всероссийской научно-практической конференции (Якутск, 2009). - Якутск: Офсет, 2009. - С. 200-202. - 0,15 п.л.

Прокопьева Александра Егоровна

ДЕЕПРИЧАСТИЕ В ЮКАГИРСКОМ ЯЗЫКЕ (в сопоставительном аспекте)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Подписано в печать 10.11.2010. Формат 60x84 1/16. Усл. п.л. 1,75. Тираж 100 экз. Гарнитура Times Sakha. Заказ № 172

Отпечатано в типографии ИГИиПМНС СО РАН. 677000, г. Якутск, ул. Сосновая, 4. т. 36-58-69 www.igi.ysn.ru

Изготовление брошюр, авторефератов, переплет диссертаций.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Прокопьева, Александра Егоровна

Введение.

Глава 1. Понятие «деепричастие» в системах разных языков

§ 1. Инфинитные формы глагола.

1.1. Деепричастие как форма глагола.

1.2. Деепричастие как самостоятельная часть речи.

1.3. Понятие о деепричастии как «гибридной форме».

1.4. Особенности выражения предикативности в деепричастных конструкциях.

1.5. Синтаксические функции деепричастий.

§ 2. Деепричастие в юкагирском языке.

2.1. Состав деепричастных форм в юкагирском языке.

2.2. Омонимия деепричастных форм.

2.2.1. Омонимия деепричастной формы на =т.

2.2.1.1. Омонимия деепричастной формы на =т и показателя будущего времени.

2.2.1.2. Омонимия деепричастной формы на =т и показателя исходного падежа.

2.3. Омонимия деепричастной формы на =(дэ)ллэ и имени действия в творительном падеже.

2.4. Омонимия деепричастной формы на =цидэ.

2.5. Омонимия деепричастной формы на =дэ.

Выводы.

Глава 2. Функционирование деепричастий в полипредикативных конструкциях

§ 1. Понятие полипредикативной конструкции.

1.1. Семантические типы полипредикативных конструкций.

§ 2. Синтаксические функции юкагирских деепричастий в полипредикативных конструкциях.

2.1. ПИК с деепричастием на =т.

2.1.1. Временные конструкции с деепричастием на =т.

2.1.1.1. Конструкции со значением одновременности.

2.1.1.2. Конструкции со значением следования.

2.1.1.3. Конструкции со значением образа действия.

2.1.2. Конструкции со значением обусловленности.

3. ППК с деепричастием на =(дэ)ллэ.

3.1. Структурные особенности конструкций с деепричастием на =(дэ)ллэ.

3.2. Семантические типы конструкций с деепричастием на =(дэ)ллэ.

3.2.1. Временные ППК.

3.2.1.1. Конструкции со значением следования.

3.2.1.2. Конструкции со значением одновременности.

3.2.2. Конструкции со значением обусловленности.

4. ППК с деепричастием на =цидэ.

4.1. Структурные типы конструкций с деепричастием на =цидэ.

4.2. Семантические типы конструкций с деепричастием на =цидэ.

4.2.1. ППК со значением условия.

4.2.2. Несобственно условные ППК.

4.3. Асимметричные конструкции с элиминированной модусной частью.

5. ППК с деепричастием на =дэ.

5.1. Структурные типы конструкций с деепричастием на =дэ.

5.2. Семантические типы ППК с деепричастием на =дэ.116 »

5.2.1. Временные ППК.

5.2.1.1. Конструкции со значением одновременности.

5.2.1.2. Конструкции со значением следования.

5.2.2. Конструкции со значением обусловленности.

5.2.2.1. Значение условия.

5.2.3. Значение общей временной соотнесенности.

6. Формирование подчинительных скреп на основе деепричастных форм.

Выводы.

Глава 3. Функционирование деепричастий в составе аналитических конструкций

§ 1. Понятие аналитической конструкции.

§ 2. Функционирование юкагирских деепричастий в аналитических конструкциях.

2.1. Деепричастия на =т в аналитических конструкциях.

2.2. Деепричастие на =(дэ)ллэ в аналитических конструкциях.

2.3. Деепричастие на -дэ в аналитических конструкциях.

Выводы.

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Прокопьева, Александра Егоровна

Актуальность темы исследования.

Юкагиры относятся к коренным малочисленным народам Севера Российской Федерации. Они проживают в Республике Саха (Якутия), Магаданской области, в Чукотском автономном округе. По данным Всероссийской переписи населения 2002 г., юкагиров насчитывалось 1509 чел., из них 1097 -в Якутии. Здесь они компактно располагаются двумя локальными группами в с. Нелемное Верхнеколымского улуса (лесные юкагиры, самоназвание одул) иве. Андрюшкино Нижнеколымского улуса (тундренные юкагиры, самоназвание вадул).

Языки лесных и тундренных юкагиров принято называть колымским (К) и тундренным (Т) диалектами юкагирского языка соответственно. Однако исследователи [Крейнович 1968; Курилов 2003; и др.] признают, что между ними существуют значительные различия и, возможно, языки юкагиров Верхней и Нижней Колымы являются самостоятельными.

Вопрос о происхождении юкагирского языка продолжает вызывать дискуссии. Его условно причисляют к палеоазиатской языковой семье.

Исследователь юкагирской культуры конца XIX - начала XX вв. В. И. Иохельсон утверждал, что юкагирский язык не имеет ничего общего с урало-алтайскими языками, а процесс слияния слов в одно слово, различие в спряжении переходных и непереходных глаголов, способность основ переходных глаголов изменяться в непереходные и наоборот посредством суффиксов указывают на родство юкагирского языка с языками индейцев Северной Америки [Иохельсон 1934: 153]. По В. И. Иохельсону, в далеком прошлом юкагиры вместе с другими палеоазиатскими народами перешли через Берингов пролив из Азии в Северную Америку и, вслед за отступанием ледников, снова вернулись [Крейнович 1958: 6].

Многие ученые (Б. Коллиндер [1940], К. Боуда [1940], Е. А. Крейнович [1982: 5], И. А. Николаева [1988], Г. Н. Курилов [2003] и др.) считают, что юкагирский язык обнаруживает генетические связи с уральскими языками.

Еще в 1906 г. финский ученый X. Паасонен в работе «Zur Frahe von der Urberwandtschaft der finnischugrischen und indoeuropäischen Sprachen» отметил близость показателей генитива и аблатива в юкагирском и финно-угорских языках и представил ряд лексических совпадений, например, сравнил юкагирское льэ (л) 'быть', 'жить' с финским lie {lie-nee 'должен был бы,быть'), венгерским lev 'быть', 'существовать', 'становиться' [Крейнович 1958: 6].

В 1928 г. Э. Леви в статье «Посессив и пассив» отметил, что некоторые слова юкагирского языка соответствуют словам финно-угорских языков, и в подтверждение этого привел ряд примеров. Однако, по мнению 5

Е. А. Крейновича, далеко не все из них могут считаться убедительными [Крейнович 1958: 6].

Шведский лингвист Б. Коллиндер [1940] предположил, что предки юкагиров составляли первую уральскую волну переселенцев, передвинувшихся через Урал на восток. В следующих своих исследованиях он придерживается идеи родства юкагиров с финно-угорскими и самодийскими народами [Курилов 2003: 41].

Е. А. Крейнович в своей последней работе «Исследования и материалы по юкагирскому языку» [1982] пишет: «Во время изучения юкагирских диалектов в 1959 г. мы натолкнулись на следы двух фонетических типов основ и на два вариантных ряда основообразующих суффиксов <. .> Это наблюдение уводит юкагирский язык к финно-угорскому языку-основе, в котором двухсложные основы слов оканчивались только двумя гласными е, а (а). За тысячелетия, прошедшие со времени отделения юкагирского языка от уральского языка-основы, возникли разрушения древней системы. Тем не менее то, что эта древняя особенность структуры финно-угорских основ, хотя и в разрушенном виде, все же прослеживается в юкагирском языке, является, вероятно, самым важным аргументом, свидетельствующим в пользу генетической принадлежности юкагирского к уральским языкам» [Крейнович 1982:

5].

Точку зрения о связях юкагирского языка с уральской семьей разделяют не все исследователи. Шведский ученый И. Ангере, проанализировав морфологические и синтаксические особенности юкагирского языка, говорил о том, что он не может быть включен в эту семью языков, так как имеет недостаточно соответствий с уральскими языками и может иметь «много общего с другими семьями языков, например с алтайской» [Курилов 2003: 42].

Некоторые исследователи уральских языков (Б. Коллиндер) отмечают, что, несмотря на наличие в юкагирском и уральских языках структурных соответствий (некоторые сходные по составу и употреблению суффиксы, грамматические окончания и др.), тщательное исследование все же не смогло установить надежных звуковых, лексических и синтаксических соответствий, благодаря которым юкагирский язык можно было бы признать уральским. «Если мы примем гипотезу о довольно дальнем древнем родстве, то правильнее будет говорить об урало-юкагирской языковой семье, третьей ветвью которой рядом с финно-угорскими и самодийскими языками является юкагирский» [Эрдейи 1974: 48].

Первые публикации отдельных юкагирских слов и фраз известны со второй половины XVIII в. Эти материалы были собраны путешественниками и чиновниками, не имеющими лингвистического образования, и поэтому имели неточные записи и переводы.

Научное изучение юкагирского языка начинается со второй половины XIX в. Его историю, по Г. Н. Курилову, можно условно разделить на четыре периода [Курилов 2003: 24].

К первому периоду относятся работы А. Шифнера, опубликованные в «Известиях Академии наук» в 1859 и 1871 гг. Он попытался обобщить имевшиеся материалы по юкагирскому языку и на основе их изучения сделать выводы о грамматических особенностях этого языка. А. Шифнер использовал краткие словари и записи отдельных фраз, относящихся к XVIII - XIX вв. и сделанные разными путешественниками. Все обнаруженные им материалы по юкагирскому языку, а также записи, переданные ему колымским исправником Г. Майделем, он опубликовал, сопроводив их краткими замечаниями о грамматике. Статьи А. Шифнера явились первыми лингвистическими работами, в которых было дано описание отдельных особенностей морфологического строя юкагирского языка. В них установлены некоторые падежные формы, формы имен прилагательных, словоизменение глаголов и др. По поводу исследований А. Шифнера В. И. Иохельсон писал: «Вследствие скудности лингвистического материала выводы проф. Шифнера не могли быть значительными. Кроме того, неправильные записи и неточные переводы фраз, собранные случайными исследователями, привели к неправильным заключениям. Однако даже из этих двух статей можно заключить, что одульский язык стоит особняком от сибирских языков так называемой урало-алтайской группы, и по этой причине он привлекает к себе внимание лингвистов» [Иохельсон 1934: 150].

Второй период изучения юкагирского языка связан с именем выдающегося ученого-североведа В. И. Иохельсона (1855-1937 гг.). Он является крупнейшим исследователем юкагиров, алеутов, ительменов, коряков, участником двух больших научных экспедиций - Сибиряковской (1895-1897 гг.) и Джезуповской (1900-1902 гг.).

В общей сложности В. И. Иохельсон провел у юкагиров Верхней Колымы около четырех лет, изучая язык, материальную культуру, общественный строй, религиозные представления северного народа.

Другая группа юкагиров, жившая в тундре между реками Колымой и Индигиркой, была изучена им значительно слабее, так как у них ученый работал лишь два месяца в 1897 г. «Изучением языка тундренных (нижнеколымских) юкагиров В. И. Иохельсон специально не занимался, считая его диалектом единого юкагирского языка. Вот почему, начиная с работ В. И. Иохельсона, в науке прочно укрепилось представление о существовании колымского и тундренного диалектов юкагирского языка» [Курилов 2003: 25].

В процессе изучения юкагирского языка В. И. Иохельсон собрал обширные материалы по колымскому и тундренному диалектам, записал около 150 фольклорных текстов, составил словарь в 5000 слов. В 1898 г. Академией наук были опубликованы его «Образцы материалов по изучению юкагирского языка и фольклора, собранных в Якутской экспедиции», где были даны таблицы падежных суффиксов существительных, таблица совершенного и несовершенного времени глагола, спряжения переходных и непереходных глаголов. В 1900 г. вышла в свет еще одна работа ученого - «Материалы по изучению юкагирского языка и фольклора, собранные в Колымском округе», представляющая собой собрание фольклорных текстов лесных и тундренных юкагиров.

В работе «Essay on the Grammar of the Yukaghir Language», опубликованной в Нью-Йорке в 1905 г., а затем вышедшей в 1934 г. под названием «Одульский (юкагирский) язык» в сборнике «Языки и письменность народов Севера», В. И. Иохельсон дал систематическое, хотя и краткое, изложение основ фонетики и морфологии юкагирского языка. В части фонетики он зафиксировал все имеющиеся звуки языка лесных юкагиров. В статье В. И. Иохельсон выделил шесть частей речи юкагирского языка — существительное, прилагательное, числительное, местоимение, глагол, наречие, рассмотрел послелоги.

Глубокие и обстоятельные лингвистические и этнологические исследования В. И. Иохельсона заложили основы будущего юкагирского языкознания.

Третий период изучения юкагирских языков представлен исследованиями Е. А. Крейновича (1906-1982 гг.). Он занимался всесторонним исследованием языка вадулов - тундренных юкагиров. Первая его статья «Система морфологического выражения логического ударения в юкагирском языке», вышедшая в 1955 г., объясняет функции суффиксов =лэк(ц), =к. Е. А. Крейнович называет их показателями именного сказуемого, с помощью которых выделяются подлежащее и прямое дополнение, когда на субъекте или прямом объекте действия сосредотачивается логическое ударение, в то время как В. И. Иохельсон относил эти суффиксы к показателям определенности в именительном и винительном падежах.

В 1958 г. опубликована работа Е. А. Крейновича «Юкагирский язык», в которой автор рассматривает некоторые явления фонетики и морфологии юкагирского языка. В области фонетики он дал описание гласных и согласных фонем, фонетической структуры слова, изменения слова. Здесь же Е. А. Крейнович указал, что тундренный и колымский диалекты различаются рядом фонетических, морфологических и лексических особенностей.

В грамматической части особую трудность для исследователя представила классификация частей речи, поскольку, согласно Е. А. Крейновичу, обозначения качества и количества в юкагирском языке примыкают к глаголам, а не к именам» [Курилов 2003: 27]. Ученый выделил пять частей речи -существительное, местоимение, имя действия, глагол и наречие, кроме того, отметил послелоги и междометия.

Е. А. Крейнович обратился также к сравнительно-историческому исследованию юкагирского языка. «Изучая юкагирский язык, мы попытались выделить в нем те элементы, которые проникли в него из других языков народов, окружающих юкагиров в настоящее время, чтобы постепенно по мере исследования и накопления фактов продвигаться в глубь истории юкагиров. Отделяя влияния русского, якутского, эвенского, чукотского и корякского языков, можно выявить элементы, где обнаруживаются связи юкагирского языка с языками тех народов, с которыми юкагиры в настоящее время не имеют контакта. Так обнаруживаются юкагирско-самодийские, юкагирско -коттские, юкагирско-кетские, юкагирско-тюркские и юкагиро-монгольские связи» [Крейнович 1958: 221].

Очерк Е. А. Крейновича «Юкагирский язык», вошедший в пятитомник «Языки народов СССР» [1968], посвящен грамматике языка тундренных юкагиров. В нем ученый внес некоторые коррективы в классификацию частей речи. Он утверждает, что прилагательных в юкагирском языке нет, а их значения выражают качественные глаголы.

Второй одноименный очерк Е. А. Крейновича «Юкагирский язык» написан по материалам колымского диалекта и опубликован в сборнике «Языки Азии и Африки» [1979].

В 1982 г. увидела свет его монография «Исследования и материалы по юкагирскому языку». В ней Е. А. Крейнович счел необходимым выделить еще две части речи - качественный процессив и количественный процессив. «Сам факт выделения этих групп лексических единиц речи под новыми названиями свидетельствует о невозможности их отнесения ни к именам, ни к глаголам» [Курилов 2003: 28]. Во второй части Е. А. Крейнович дал описание системы морфологического выражения актуального членения предложения, которое, по его мнению, является отличительной особенностью юкагирского языка.

Говоря о значении научных изысканий ученого, Г. Н. Курилов резюмирует, что «исследования такого тонкого лингвиста, как Е. А. Крейнович, показали всю сложность грамматической системы юкагирского языка» [Курилов 2003: 28].

Начало четвертого периода истории изучения юкагирского языка Г. Н. Курилов относит к концу 1960-х гг. В это время появляются» работы 9

Г. Н. Курилова [1977; 1982; 1987; 2001; 2003; 2006], И. А. Николаевой [1988; 2005], Е. С. Масловой [1989; 1998; 2001; 2003; 2006] и др.

Автором многочисленных трудов по юкагирскому языку является Г. Н. Курилов — представитель тундренных юкагиров. В первой своей работе «Сложные имена существительные в юкагирском языке» [1977] он рассматривает вопросы именного словосложения в юкагирском языке и приходит к выводу, что сложные имена существительные представлены чаще всего определительными сложными словами и подразделяются на две группы, которые по общей схеме построения противопоставляются друг другу. Они образуются от именных и глагольных основ (лишь в некоторых случаях встречаются наречные и местоименные основы).

В 1982 г. Г. Н. Курилов разрабатывает «Правила орфографии юкагирского языка», где уточняет звуковой состав юкагирского языка, формулирует принципы орфографии, описывает формы выражения логического ударения в юкагирском языке, дает правописание основ, аффиксов, имен во множественном числе, форм принадлежности, падежных форм, числительных, местоимений, наречий, частиц, послелогов, союзов и междометий. Однако Г. Н. Курилов подчеркивает, что «.ввиду слабой изученности диалектов юкагирского языка не все вопросы юкагирской орфографии могли получить достаточно полное и удовлетворительное решение, вследствие этого данный свод правил нельзя считать окончательным» [Курилов 1987: 8].

Большим научным достижением Г. Н. Курилова является составление первого академического словаря языка тундренных юкагиров [2001], который содержит около 11 тыс. слов тундренного диалекта. Все словарные статьи сопровождаются фразовыми примерами, предоставляющими информацию о материальной и духовной культуре юкагиров.

В монографии «Лексикология современного юкагирского языка» [2003] Г. Н. Курилов дает всестороннее описание словообразовательной системы юкагирского языка, сравнивает лексические и фонетические особенности языка лесных и тундренных юкагиров. Прослеживая этническую историю юкагиров и происхождение юкагирского языка, автор высказывает мнение, что устоявшийся в науке постулат о юкагирах как об одном народе требует пересмотра, так как в прошлом, по-видимому, существовала целая семья юкагирских языков.

В 2006 г. вышла в свет еще одна крупная работа Г. Н. Курилова «Современный юкагирский язык», в которой наиболее полно освещены вопросы лексики, фонетики и грамматики юкагирского языка.

Другим известным исследователем современности является И. А. Николаева. В диссертационной работе «Проблема урало-юкагирских генетических связей» [1988] она проводит лингвистический анализ материа

10 лов по юкагирскому языку XVIII - первой половины XIX вв., дает синхронное фонологическое и морфонологическое описание юкагирского языка, обнаруживает фонетические и морфологические соответствия между уральскими и праюкагирскими языками.

Исследованием юкагирского языка занимается Е. С. Маслова. В ее диссертации «Соотношение коммуникативной и синтаксической структур в простом предложении юкагирского языка» описывается синтаксис юкагирского языка [1989]. Е. С. Масловой были выпущены тексты на юкагирском языке, собранные автором в разное время «Yukhagir Texts» [2001], в 2003 г. вышла в свет монография «А grammar of Kolyma Yukhagir», в которой дается описание колымского диалекта юкагирского языка [2003].

Из зарубежных ученых юкагирский язык изучает профессор Фубито Эндо. В частности, одна из его работ называется «Kolyma Yukaghir texts with Grammatical Analysis (1): people who hear the language of birds» [1997]. У Ф. Эндо имеются и другие работы, к сожалению, недоступные для широкого круга лингвистов, так как написаны на японском языке.

Разработкой лингвистических проблем юкагирского языка занимаются сотрудники сектора палеоазиатской филологии Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера Сибирского отделения Российской академии наук. Вышла в свет монография А. А. Даниловой «Бытовая лексика юкагирского языка» [2004], исследованию особенностей наречных слов и модальности посвящены научные работы М. П. Лукиной [2006; 2009], Ю. Г. Куриловым проведено исследование по топонимике юкагирского языка [2002], сдан научный отчет Г. Н. Куриловым по теме «Служебные части речи в юкагирском языке» [2006], проблемой междометий и междометных слов занимается С. Н. Курилова [2009], над составлением юка-гирско-русского словаря лесных юкагиров работает П. Е. Прокопьева [2009] др. Категория времени глагола юкагирского языка стала предметом исследования кандидатской диссертации преподавателя кафедры северной филологии Северо-Восточного Федерального университета им. М. К. Аммосова Э. С. Атласовой [2008].

Юкагирский язык все еще остается одним из малоисследованных языков народов Севера. Слабо изучены вопросы фонетики и орфографии, много проблем существует в области морфологии и грамматики. Так, требует глубокой разработки вопрос о падежной системе юкагирского языка. В. И. Иохельсон выделял в нем 11 падежей, Е. А. Крейнович - 7. Дисскуси-онным считается вопрос о количестве времен глагола, которое в работах разных ученых варьирует от двух (Е. А. Крейнович) до трех (Г. Н. Курилов). Актуальной является тема частей речи. К примеру, В. И. Иохельсон выделял шесть частей речи (существительное, прилагательное, числительное, место

11 имение, глагол и наречие, рассмотрел послелоги); Е. А. Крейнович — пять (существительное, местоимение, имя действия, глагол и наречие, отметил послелоги и междометия); Г. Н. Курилов - семь знаменательных частей речи, называя наряду с существительным, именем действия, местоимением, глаголом и наречием, числительное и квалитатив (слова с качественными значениями) [Курилов 2006: 67]. Таким образом, все еще актуальным является мнение Е. А. Крейновича о том, что «проблема частей речи в юкагирском языке подлежит еще специальному исследованию» [Крейнович 1968: 446]).

Практически неизученным остается синтаксис юкагирского языка.

В юкагирском языкознании специальные исследования деепричастных форм отсутствуют. Для колымского диалекта вопрос о них затрагивали В. И. Иохельсон [1934] и Е. А. Крейнович [1958; 1968; 1979]. Особенности морфологического оформления деепричастий в тундренном диалекте рассматривались Е. А. Крейновичем [1958; 1968; 1979] и Г. Н. Куриловым [2006]. Краткий обзор деепричастий колымского диалекта юкагирского языка представлен в работе «А grammar of Kolyma Yukaghir» E. С. Маслова [2003].

Анализ состояния изученности деепричастия в юкагирском языке показал необходимость проведения исследования этой инфинитной формы глагола, ее образования и основных значений. Актуальность изучения деепричастных форм юкагирского языка обусловливается также тем, что они активно используются в устной речи, т. е. без понимания особенностей употребления деепричастий невозможно усвоение грамматической системы языка в целом. Сравнительно-сопоставительное исследование способов образования, значений и синтаксических функций деепричастий в языках колымских и тунд-ренных юкагиров представит новые материалы для решения вопроса о статусе юкагирских языков.

Следует отметить, что разработка этих проблем приобретает особую значимость и в связи с преподаванием юкагирского языка в школах мест компактного проживания юкагиров, а также на кафедре северной филологии Северо-Восточного Федерального университета им. М. К. Аммосова, в Институте народов Севера при ГОУ ВПО «Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена» (г. Санкт-Петербург).

Е. И. Убрятова, М. И. Черемисина, Ю. Д. Джанмавов и др.), уральских (Е. С. Маслова, И. А. Николаева, Н. Б. Кошкарева), тунгусо-маньчжурских (О. А. Константинова, Б. В. Болдырев, Л. М. Бродская) и других языков, работы по описанию условных и таксисных конструкций в разноструктурных языках Петербургской типологической школы («Типология условных конструкций» [1998], «Типология таксисных конструкций» [2009] под ред. В. С. Храковского).

Предмет исследования - особенности морфологического оформления и синтаксического функционирования инфинитных форм глагола (деепричастий) колымского диалекта юкагирского языка в сопоставлении с тундрен-ным.

Материалом для исследования послужили выборка предложений с деепричастными формами (около 3100 единиц, из которых 2020 — на колымском диалекте, 1080 - на тундренном) из различных опубликованных научных работ, словарей, учебных пособий, книг для чтения, архивных источников Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН. Источником для примеров послужили фольклорные и языковые материалы, собранные и записанные в разные годы В. И. Иохельсоном (1895-1897 гг., 1900-1902 гг.), Г. Н. Куриловым (19631986 гг.), А. П. Лаптевым (1959 г.), Л.Н.Жуковой (1986-1989 гг.), И.А.Николаевой (1986-1989 гг.), П. Е. Прокопьевой (1988-1990, 20002010 гг.). Кроме того, мы опирались на собственные полевые материалы, собранные от носителей юкагирского языка в с. Нелемное Верхнеколымского района (улуса) Республики Саха (Якутия) (2006-2010 гг.).

Целью настоящей работы является выявление и описание деепричастных форм глагола колымского диалекта юкагирского языка, их значений и синтаксических функций в сопоставлении с тундренным диалектом.

В соответствии с намеченной целью в работе ставятся следующие задачи: определить формы, значения и синтаксические функции деепричастий колымского диалекта юкагирского языка; классифицировать полипредикативные конструкции с деепричастиями по структурным и семантическим типам; выявить аналитические конструкции с деепричастными формами; выявить формы, омонимичные деепричастным, сформулировать признаки, по которым они различаются; сопоставить семантику конструкций с деепричастиями в колымском и тундренном диалектах.

Положения, выносимые на защиту:

1. Колымский диалект юкагирского языка располагает четырьмя формами деепричастий с показателями =т, =(дэ)ллэ, =цидэ, =дэ, тундрен-ный - пятью с показателями =р, =рэц / =дэц, —рэлдэ / =дэлдэ, =рэ / =дэ, -рэлок / =дэлэк.

3. Деепричастия колымского диалекта юкагирского языка на =т, =(дэ)ллэ, -цидо, =дэ не принимают показателей лица и числа. В разносубъ-ектных конструкциях со значением условия они конкурируют с формами местного падежа имени действия.

В колымском диалекте юкагирского языка деепричастия употребляются в следующих функциональных типах ППК: а) темпоральные (значения общей временной соотнесенности, одновременности, следования); б) обусловленности (условные, целевые, причинные, уступительные). Временные отношения (значения следования и одновременности) выражаются ППК с деепричастиями на =т, —(дэ)ллэ, =цидэ, =дэ. Деепричастия с показателями =т, =(дэ)ллэ и =дэ употребляются в конструкциях со значением одновременности и следования. Деепричастие с показателем =цидэ может передавать значение одновременности. В конструкциях со значением общей временной соотнесенности употребляются деепричастия на =т, =цидэ, =дэ.

Отношения причины присущи деепричастиям на =т, —(дэ)ллэ\ цели -деепричастию на -т; условия - деепричастиям на =цидэ, =дэ. ППК с деепричастием на =цидэ подразделяются две группы - собственно условные (потенциально-условные и ирреально-условные) и несобственно условные (итеративные и модусные).

5. Деепричастные формы на =т, =(дэ)ллэ и -дэ формируют аналитические конструкции (АК) аспектуальной, модальной, фазисной семантики. АК колымского диалекта являются результатом грамматикализации и - реже - лексикализации (наречие и деепричастие на =ллэ, наречие и деепричастие на =дэ).

6. Омонимичными деепричастным являются следующие формы, имеющие показатели, материально совпадающие с показателями деепричастий: а) формант =т как показатель 1-го л. ед. ч. будущего времени переходных глаголов, а также усеченного суффикса исходного (отложительного) падежа —гэт; б) формант =(дэ)ллэ как показатель имен действия и имен существительных в форме творительного падежа с притяжательным показателем 3-го л. =дэ\ в) формант =цидэ как показатель имени действия, состоящий из показателя глагола настояще-прошедшего времени 3-го л. мн. ч. =ци и притяжательного показателя 3-го л. =сЬ; г) формант —до как утвердительно-выделительный аффикс; притяжательный показатель имени действия.

7. Грамматические формы и значения деепричастий колымского и тундренного диалектов имеют как аналогичные значения (одновременности, следования, условия), с помощью которых выражаются семантические отношения одного предикатива к другому, так и некоторые своеобразные, присущие конкретному диалекту.

Практическая значимость работы определяется тем, что ее результаты будут использованы при подготовке академической грамматики юкагирского языка, сравнительной грамматики юкагирских языков, а также найдут применение при разработке учебных пособий, спецкурсов по юкагирскому языку для школ, ССУЗов и ВУЗов.

15 ности максимальное количество публикаций по юкагирскому языку и фольклору и собственные полевые материалы, собранные в процессе диссертационной работы у носителей языка лесных юкагиров.

Результаты работы получили апробацию на заседаниях сектора палеоазиатской филологии Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН. Основные положения работы были представлены в виде докладов на республиканских научно-практических конференциях «Языки народов Севера в начале третьего тысячелетия» (2007 г.), «Эрэл-2007» (2007 г.), «Языки коренных малочисленных народов Севера в современном социокультурном пространстве» (2008 г.), «Развитие североведения в Республике Саха (Якутия)» (2008 г.), «Языки коренных малочисленных народов Севера в условиях модернизации» (2009 г.), Всероссийской научно-практической конференции «Родные языки коренных малочисленных народов в системе российского образования» (2009 г.), Всероссийской научной сессии «Новые горизонты гуманитарной науки России: региональное измерение» (2010 г.).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Деепричастие в юкагирском языке"

ВЫВОДЫ

Аналитические конструкции колымского диалекта юкагирского языка по структуре и семантике имеют много общего с аналитическими конструкциями других языков, но не так разнообразны, как, например, АК в тюркских языках.

В большинстве случаев колымские АК являются результатом грамматикализации, за исключением отдельных примеров лексикализации (наречие + деепр. =(дэ)ллэ, наречие + деепр. =дэ). Деепричастные формы колымского диалекта участвуют в формировании бивербальных аналитических конструкций с аспектуальным, модальным, фазисным значениями.

Так, деепричастие на -т образуют АК с различной семантикой: перемещение в пространстве; физическое действие, существование, протекание процесса, которое сопровождается изменением качества лица или предмета.

Деепричастная форма на =(дэ)ллэ входит в состав лексикализованных конструкций, которые передают временное значение.

Аналитические конструкции, образованные с помощью деепричастной формы =дэ, могут передавать модальные, фазисные значения. АК с деепричастием на =дэ могут являться результатом лексикализации.

Деепричастия колымского диалекта формируют аналитические конструкции по следующим моделям:

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Деепричастие юкагирского языка - неспрягаемая форма глагола, выражающая побочное действие, поясняющее или дополняющее основное действие глагола-сказуемого. Являясь глагольной формой, деепричастие сохраняет признаки глагола: 1) имеет значение действия или процесса; 2) сохраняет тот же вид, залог или наклонение, что и глагол, от которого оно образовано; 3) имеет переходное и непереходное значение.

Проведенный сравнительно-сопоставительный анализ деепричастных форм колымского и тундренного диалектов показал, что, несмотря на то, языки лесных и тундренных юкагиров считаются диалектами, материальное сходство в области деепричастных форм отсутствует:

Список научной литературыПрокопьева, Александра Егоровна, диссертация по теме "Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание"

1. Аврорин В.А. Нанайский язык // Языки народов СССР. Т. V. Л.: Наука (Ленинградское отделение), 1968. - с. 129-148.

2. Аврорин В.А. Синтаксические исследования по нанайскому языку. -Л.: Наука (Ленинградское отделение), 1981. 198 с.

3. Академику Виктору Владимировичу Виноградову к его шестидесятилетию. Сборник статей. ЬХ. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1956. -311 с.

4. Атласова Э.С. Категория времени глагола в юкагирском языке (на примере языка тундренных юкагиров): автореф. дис. . канд. филол. наук. -М., 2008. 24 с.

5. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Советская энциклопедия, 1969. - 606 с.

6. Березин Ф.М. История русского языкознания: Учеб. пособие для филол. специальностей. М.: Высшая школа, 1979. - 223 с.

7. Болдырев Б.В. Морфология эвенкийского языка. Новосибирск: Наука, 2007. - 932 с. (Памятники этнической культуры коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока. Т. 15).

8. Боргоякова Т.Н. Способы выражения временных отношений между двумя событиями (на материале хакасского языка): Монография. М.: Изд-во РУДН, 2002. - 174 с.

9. Буркова С.И. Условные конструкции в ненецком языке // Языки коренных народов Сибири. Вып. 8. Новосибирск, 2002. - С. 85-105.

10. Буркова С.И. Сопоставительное описание функционально-семантических полей обусловленности в лесном и тундровом диалектах ненецкого языка: Монография. Новосибирск: Новосибирский государственный университет, 2003. - 260 с.

11. Валгина Н.С. Синтаксис современного русского языка. М.: Агар, 2000.-416 с.

12. Вдовин И.С., Терещенко Н.М. Очерки истории изучения палеоазиатских и самодийских языков. Л.: 1959. - С.26-28.

13. Виноградов В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове). -М.-Л.: Изд-во Министерства Просвещения РСФСР, 1947. 784 с.

14. Виноградов В.В. Из истории изучения русского синтаксиса (от Ломоносова до Потебни). М.: Изд-во Московского университета, 1958. -400 с.

15. Виноградов В.В. Русский язык. М.: Изд-во «Русский язык», 2001. - 720 с.

16. Вопросы грамматики: сб. статей к 75-летию академика И.И. Мещанинова. M.-JL: Изд-во Академии наук СССР, 1960. - 471 с.

17. Вопросы языка и фольклора народностей Севера / Сб. статей. — Якутск, 1972. С. 64-65

18. Вопросы грамматики и лексики финно-угорских языков / Труды по финно-угроведению. Тарту, 1989. - 204 с.

19. Вопросы теории частей речи на материале языков различных типов. JL: Наука (Ленинградское отделение), 1968. - 343 с.

20. Герасимова А.Н. Полипредикативные конструкции нанайского языка (в сопоставлении с ульчским): автореф. дис. . канд. филол. наук. Новосибирск, 2006. 27 с.

21. Голанов И.Г. Морфология современного русского языка. 1УС-Академия, 2007. - 252 с.

22. Горелова JI.M. Функции эвенкийских причастий и их отношения ^ деепричастиям // Инфинитные формы глагола. Сб. научных трудов. Новс>^ сибирск, 1980.-С. 3-31.

23. Грамматика русского языка. Т. 1. Фонетика и морфология. IVJ Изд-во Академии наук СССР, 1960. - 719 с.

24. Грамматика русского языка. Т. 2. Синтаксис. Часть первая. IVj Изд-во Академии наук СССР, 1960. - 702 с.

25. Грамматика русского языка. Т. 2. Синтаксис. Часть вторая. — lyj изд-во Академии наук СССР, 1960. 440 с.

26. Грамматика современного русского литературного языка. iyj1970.

27. Данилова Н.И. Смысловая структура аналитической связи в як:ут ском языке. Новосибирск: Наука, 2001. - 143 с.

28. Джанмавов Ю.Д. Деепричастия в кумыкском литературном язъ»1хсе- М.: Наука (главная редакция восточной литературы), 1967. 330 с.

29. Еряенко М.А. Полипредикативные определительные констру1С1дии ненецкого языка (в сопоставительном аспекте): дис. . канд. филол. нау^ Новосибирск, 2007. 184 с.

30. Ефремов H.H. Сложноподчиненные предложения времени в якутском языке. М.: Наука, 1984. - 86 с.

31. Ефремов H.H. Полипредикативные конструкции в якутском языке-Структурно-семантическое описание. Новосибирск: Изд-во СО РАН, \ 99g- 193 с.

32. Жамьянова М.З. Инфинитные формы глагола монгольского и Ту рецкого языков (семантико-функциональный аспект): автореф. дис. . ^анд филол. наук. Элиста, 2008. - 19 с.

33. Жукова А.Н. Корякский язык // Языки народов СССР. Т. V. Л.: Наука (Ленинградское отделение), 1968. - С. 271-293.

34. Жукова А.Н. Грамматика корякского языка. Фонетика. Морфология. -Л.: Наука, 1972. 322 с.

35. Иохельсон В.И. Одульский (юкагирский) язык // Языки и пись---менность народов Севера. Ч. 3. Языки и письменность палеоазиатских наро-~-^ дов.-М.; Л., 1934.-С. 149-181.

36. Иохельсон В.И. Материалы по изучению юкагирского языка фольклора, собранные в Колымском округе. Якутск: Бичик, 2005. - 272 с.

37. Иохельсон В.И. Юкагиры и юкагиризированные тунгусы. Новс^^ сибирск: Наука, 2005. — 680 с. (Памятники этнической культуры коренньх -^ малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока. Т. 5).

38. Казанцев Д.Е. Истоки финно-угорской филологии (сб. статей). Йошкар-Ола, 1979. 114 с.

39. Касевич В.Б. Морфонология. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1986^161 с.

40. Константинова O.A. Эвенкийский язык. Фонетика. Морфология:^ М.; Л.: Наука, 1964. 272 с.

41. КоркинаЕ.И. Деепричастия в якутском языке. Новосибир^^. Наука, 1985.-204 с.

42. Кошкарева Н.Б. Принципы классификации полипредикативь^^ конструкций в уральских языках Сибири (хантыйском и ненецком) // Яз^^ коренных народов Сибири. Вып. 14. Новосибирск, 2004. С. 121-131.

43. Кошкарева Н.Б. Способы выражения модус-диктумных отноше>?и-в уральских языках Сибири: на материале хантыйского и ненецкого языко^ // Пути формирования лингвистического ландшафта Сибири. НовосибцрСк 2005.-С. 169-194.

44. Кошкарева Н.Б., Кулешова Ж.А. Функции неопреде^енно деепричастной формы в составе аналитических конструкций // НауЧны^вестник Ямало-Ненецкого автономного округа. Уральские языки севера Сибири. Салехард, 2008. - С. 74-95.

45. Крейнович Е.А. Юкагирский язык. М.; Д.: Изд-во Академии наук СССР, 1958.-288 с.

46. Крейнович Е.А. Юкагирский язык // Языки народов СССР. Т. V. -Д.: Наука (Ленинградское отделение), 1968. С. 435-454.

47. Крейнович Е.А. Юкагирский язык // Языки Азии и Африки. М., 1979. Т. 3.-С. 348-368.

48. Крейнович Е.А. Исследования и материалы по юкагирскому языку. -Л.: Наука, 1982.-302 с.

49. Крейнович Е.А. О способах действия в глаголе нивхского языка (по материалам сахалинского и амурского диалектов) // Языки и топонимия. -Томск: Изд-во Томского университета, 1976. С. 141-151.

50. Крючков С.Е., Максимов Л.Ю. Современный русский язык. Синтаксис сложного предложения. — М.: Просвещение, 1977. — 191 с.

51. Курилов Г.Н. Сложные имена существительные в юкагирском языке. Д.: Наука, 1977. - 120 с.

52. Курилов Г.Н. Правила орфографии юкагирского языка. Якутск, 1987.-31 с.

53. Курилов Г.Н. Образование именных слов в юкагирском языке. -Якутск: Якусткий научный центр СО РАН, 1994. 103 с.

54. Курилов Г.Н. Юкагирско-русский словарь. Новосибирск: Наука, 2001.-608 с.

55. Курилов Г.Н. Лексикология современного юкагирского языка. -Новосибирск: Наука, 2003. 285 с.

56. Курилов Г.Н. Современный юкагирский язык. Якутск, 2006.280 с.

57. Курилов Г.Н. Служебные части речи в юкагирском языке: отчет по теме НИР. Якутск, 2006. - 115 с. - Арх. ИГИиПМНС СО РАН, инв. № 230.

58. Курилов H.H. Коории тадаатэ Пэлэм-Пэлэм: уорпэдинь караваал-пэ: сказки для детей младшего возраста. Якутск: Бичик; 2009. - 80 с.

59. Курилова С.Н. Междометия и междометные слова в юкагирском языке: отчет о НИР. Якутск, 2009 - 50 с. - Арх. ИГИиПМНС СО РАН, инв. № 242.

60. Курилов Ю.Г. Юкагирские топонимы: Учебное пособие для учащихся ст. кл. и студентов 1 курса гуманит. фак. Якутск: Офсет, 2005. - 72 с.

61. КустоваГ.И., Мишина К.И., Федосеев В.А. Синтаксис современного русского языка. М: Академия, 2007. - 255 с.

62. Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1990. - 685 с.

63. Жукова А.Н. Корякский язык // Языки народов СССР. Т. V. Д.: Наука (Ленинградское отделение), 1968. - С. 271-293.

64. Жукова А.Н. Грамматика корякского языка. Фонетика. Морфология. -Л.: Наука, 1972. 322 с.

65. Иохельсон В.И. Одульский (юкагирский) язык // Языки и письменность народов Севера. Ч. 3. Языки и письменность палеоазиатских народов. -М.; Л., 1934.-С. 149-181.

66. Иохельсон В.И. Материалы по изучению юкагирского языка и фольклора, собранные в Колымском округе. Якутск: Бичик, 2005. - 272 с.

67. Иохельсон В.И. Юкагиры и юкагиризированные тунгусы. Новосибирск: Наука, 2005. — 680 с. (Памятники этнической культуры коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока. Т. 5).

68. Казанцев Д.Е. Истоки финно-угорской филологии (сб. статей), -Йошкар-Ола, 1979. 114 с.

69. Касевич В.Б. Морфонология. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1986.161 с.

70. Константинова O.A. Эвенкийский язык. Фонетика. Морфология. -М.; Л.: Наука, 1964.-272 с.

71. КоркинаЕ.И. Деепричастия в якутском языке. Новосибирск: Наука, 1985,-204 с.

72. Кошкарева Н.Б. Принципы классификации полипредикативных конструкций в уральских языках Сибири (хантыйском и ненецком) // Языки коренных народов Сибири. Вып. 14. Новосибирск, 2004. С. 121-131.

73. Кошкарева Н.Б. Способы выражения модус-диктумных отношений в уральских языках Сибири: на материале хантыйского и ненецкого языков // Пути формирования лингвистического ландшафта Сибири. Новосибирск, 2005.-С. 169-194.

74. Кошкарева Н.Б., Кулешова Ж.А. Функции неопределенно-деепричастной формы в составе аналитических конструкций // Научный

75. Лебедева Е.П., Константинова O.A., Монахова И.В. Эвенкийский язык: Учебн. пособие для пед. училищ. Л.: Просвещение, 1985. - 304 с.

76. Лекант П.А. Синтаксис простого предложения в современном русском языке. М.: Высш. школа, 2004. - 247 с.

77. Лукина М.П. Категория модальности: отчет по теме НИР. -Якутск, 2006. 117 с. - Арх. ИГИиПМНС СО РАН, инв. № 135.

78. Лукина М.П. Синтаксические средства модальности в простом предложении юкагирского языка: отчет по теме НИР. Якутск, 2009. - 173 с. - Арх. ИГИиПМНС СО РАН, инв № 245.

79. Майтинская К.Е. Введение (финно-угорские языки) // Языки народов СССР. М.: Наука, 1966. - Т. III. - С. 9-25.

80. Мальцева A.A. Морфология глагола в алюторском языке. Новосибирск: Сибирский хронограф, 1998. - 252 с.

81. Маслова Е.С. Соотношение коммуникативной и синтаксической структур в простом предложении юкагирского языка: автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1989. - 21 с.

82. Маслова Е.С. Условные конструкции в языке колымских юкагиров // Типология условных конструкций. СПб.: Наука, 1998. — С. 522-535.

83. Маслова Е.С. Юкагирский фокус: история открытия и пути возникновения // Чтения памяти Ерухима (Юрия) Абрамовича Крейновича Материалы. СПб: ИЛИ РАН, 2006. - С. 30-32.

84. Меновщиков Г.А. Грамматика языка азиатских эскимосов. Ч II. — Л.: Наука (Ленинградское отделение), 1967. 288 с.

85. Меновщиков Г.А. Алеутский язык // Языки народов СССР. Т. V. -Л.: Наука (Ленинградское отделение), 1968. С. 386-406.

86. Меновщиков Г.А. Эскимосско-алеутские языки // Языки Азии и Африки. Т. 3. М., 1979. - С.264-294.

87. Меновщиков Г.А. Эскимосский язык // Языки народов СССР. Т. V. -Л.: Наука (Ленинградское отделение), 1968. С. 366-385.

88. Мещанинов И.И. Члены предложения и части речи. Л.: Наука (Ленинградское отделение), 1978. - 388 с.

89. Невская И.А. Состав и функции деепричастий в шорском языке: дис. . канд. филол. наук. Новосибирск, 1990. - 186 с.

90. Николаева И.А. Проблема урало-юкагирских генетических связей: автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1988. - 23 с.

91. Николаева И.А., Шалугин В.Г. Юкагирско-русский и русско-юкагирский словарь. СПб.: Дрофа, 2002. - 192 с.

92. Николаева И.А. Юкагирский язык // Языки Российской Федерации и соседних государств: энциклопедия: в 3 томах. Т. 3. М.: Наука, 2005. -С. 499-507.

93. Николаева И.А., Хелимский Е.А. Юкагирский язык // http:helimski/l 10mb.eom/2.158/images (дата обращения: 20.10.2009).

94. Новикова К.А. Эвенский язык // Языки народов СССР. Т. V. — Л.: Наука (Ленинградское отделение), 1968. С. 88-108.

95. Новикова К.А. Очерки диалектов эвенского языка. Л.: Наука, 1980.-243 с.

96. Озонова A.A. Модальные аналитические конструкции в алтайском языке. Новосибирск, 2006. - 216 с.

97. Отаина Г.А. Качественные глаголы в нивхском языке. М.: Изд-во Наука, 1978.- 127 с.

98. Очерки по исторической грамматике русского литературного языка XIX века. Изменения в строе сложноподчиненного предложения в русском литературном языке XIX века / Под ред. Виноградова В.В., Шведовой Н.Ю. -М.: Наука, 1964.-265 с.

99. Панфилов В.В. Грамматика нивхского языка. Ч. 2. Глагол, наречие, образные слова, междометия, служебные слова. М.; Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1965.-263 с.

100. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. М.: Изд-во Министерства Просвещения РСФСР, 1956. - 511 с.

101. Проблемы функциональной грамматики: семантическая инвариантность / вариативность / Ахапкина Я.Э., Болдырев H.H., Бондарко A.B., Воейкова М.Д., Володин А.П. и др. СПб.: Наука, 2002. - 366 с.

102. Прокопьева П.Е. Изучение юкагирского фольклора в школах Республики Саха (Якутия). Нерюнгри, 2003. - 168 с.

103. Прокопьева П.Е. Юкагирский (одульский) язык для дошкольников. -Якутск.: Офсет, 2005. 124 с.

104. Прокопьева П.Е. Отражение мифологического мышления в юкагирском фольклоре. Новосибирск: Наука, 2009. - 142 с. (Памятники этнической культуры коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока. Т. 21).

105. Прокопьева П.Е. К вопросу о значении слова пон (пэн) в языке лесных юкагиров URL: hppt://www.sivir.ru/

106. Прокопьева П.Е. Словарь языка лесных юкагиров (Буквы Л-Т): отчет по теме НИР. Якутск, 2009. - 300 с. - Арх. ИГИиПМНС СО РАН,'инв. № 244.

107. Роббек В.А. Грамматические категории эвенского глагола в функционально-семантическом аспекте. — Новосибирск: Наука, 2007. 726 с. (Памятники этнической культуры коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока. Т. 11).

108. Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Справочник по русскому языку. Словарь лингвистических терминов. — М.: ООО «Издательство Оникс»: ООО Издательство «Мир и Образование», 2008.- 624 с.

109. Розенталь Д.Э. Большой справочник по русскому языку. М.: Оникс, Мир и Образование, 2007. - 1007 с.

110. Ромбандеева Е.И. Мансийский (вогульский) язык. М.: Изд-во Наука, 1973. -206 с.

111. Скорик П.Я. Категория деепричастия в чукотском языке // Языки и топонимия. Томск: Изд-во Томского университета, 1976. - С. 119-140.

112. Скорик П.Я. Грамматика чукотского языка. Часть вторая: Глагол, наречие, служебные слова. Л.: Наука, 1977. - 376 с.

113. Современный русский язык: Учебник: Фонетика. Лексикология. Словообразование. Морфология. Синтаксис. 4-е изд., стер. / Л.А. Новиков. Л.Г. Зубкова, В.В. Иванов и др.; под общ. ред. Л.А. Новикова. - СПб.: Изд-во «Лань», 2003. - 864 с.

114. Сопоставительная грамматика русского и казахского языков. Морфология. Алма-Ата: Изд-во «Наука» Казахской ССР, 1966. - 458 с.

115. Спиридонов В.К., Николаева И.А. Букварь: для 1-го кл. кжаг. шк.: (верхнеколым. диалект) СПб.: Просвещение, 1993. - 127 с.

116. Стариченок В. Д. Большой лингвистический словарь. Ростов на/Д: Феникс, 2008. - 811 с.

117. Структурные типы синтетических полипредикативных конструкций в языках разных систем. Новосибирск: Изд-во Наука, 1986. - 319 с.

118. Суник О.П. Кур-урмийский диалект. Исследования и материалы по нанайскому языку. Л.: Изд-во Мин-ва Просвещения РСФСР, 1958. - 208 с.

119. Суник О.П. Общая теория частей речи. М.; Л.: Наука, 1966.131 с.

120. Сюй Хунбо, Хэ цзинь. Текстовая парадигма русских наречий // Современные гуманитарные исследования. М.: № 4 (17), 2007. - С. 121-123.

121. Тазранова А.Р. Бивербальные конструкции со вспомогательными глаголами бытия в алтайском языке. Новосибирск: ИД «Сова», 2005. -228 с.

122. Терещенко Н.М. Очерк грамматики ненецкого (юрако-самоедского) языка. Л.: Гос. учебно-пед. изд-во Мин-ва Просвещения РСФСР (Ленинградское отделение), 1947. - 247 с.

123. Терещенко Н.М. Синтаксис самодийских языков. Л.: Наука, 1973.-323 с.

124. Терещенко Н.М. Нганасанский язык. Л.: Наука, 1979. - 322 с.

125. Тохнина Э.Т. Бивербальные конструкции с аспектуальной семантикой недлительности в алтайском языке (в сопоставлении с шорским языком): дис. . канд. филол. наук. Новосибирск, 2006. - 165 с.

126. Убрятова Е.И. Исследования по синтаксису якутского языка. Новосибирск: Наука, 2006 - 602 с.

127. Филистович Т.П. Темпоральные полипредикативные конструкции алтайского языка (в сопоставлении с тувинским и хакасским). Новосибирск: Изд-во Новосибирского университета, 1991. - 172 с.

128. Фольклор юкагиров Верхней Колымы. Ч. 1. / Под ред Николаевой И.А. Якутск: Изд. Якутского госуниверситета, 1989. - 161 с.

129. Фольклор юкагиров Верхней Колымы. Хрестоматия. Ч. 2. / Под ред. Николаевой И.А. Якутск: Изд. Якутского госуниверситета, 1989. -81 с.

130. Фольклор юкагиров / Сост. Г. Н. Курилов. М.; Новосибирск: Наука, 2005. - 594 с. (Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока. Т. 25).

131. Хелимский Е.А. Древнейшие венгерско-самодийские языковые параллели (Лингвистическая и этногенетическая интерпретация). М.: Наука, 1982.- 164 с.

132. Холдут ньиэдьиил = Хол^олэ пундул чуольэньиэдьил / Сост. Жукова Л.Н. Якутск: Дани Алмас, 2007. - 12 с.

133. Храковский B.C. Таксис: семантика, синтаксис, типоло-гия//Типология таксисных конструкций/Отв.ред. В.С.Храковский. М.: Знак, 2009.-с. 11-113.

134. Черемисина М.И. Моносубъектная конструкция. Понятие и типология // Полипредикативные конструкции и их морфологическая база. Новосибирск: Наука, 1980. - С. 6-33.

135. Черемисина М.И. Общее представление о типах инфинитных пре-дикатов//Структурные типы синтетических полипредикативных конструкций в языках разных систем. Новосибирск: Изд-во Наука, 1986. - с. 9-66.

136. Черемисина М.И. Конструкции с деепричастной зависимой частью в тюркских языках Южной Сибири // Структурные типы синтетических полипредикативных конструкций в языках разных систем. Новосибирск: Наука, 1986.-С. 144-159.

137. Черемисина М.И. Теоретические проблемы синтаксиса и лексикологии языков разных систем. Новосибирск: Наука, 2004 - 893 с.

138. Шалугин В.Г. Ньиэдьиипэлэк уерпэцин: Учеб. пособие. Якутск: Изд-во ЯГУ, 2004. - 36 с.

139. Шамина Л.А. Временные полипредикативные конструкции тувинского языка. Новосибирск: Наука, 1987. - 140 с.

140. Шамина Л.А. Система бипредикативных конструкций с инфинит-ными формами глагола в тюркских языках Южной Сибири: автореф. дис. . д-ра филол. наук. Новосибирск, 2004. - 50 с.

141. Шамина Л.А., Ондар Ч.С. Глагольные аналитические конструкции с первым причастным компонентом в тувинском языке. — Новосибирск: Изд-во НГУ, 2003.-242 с.

142. Шанский Н.М., Тихонов А.Н. Современный русский язык. Ч. II. Словообразование. Морфология. М.: Просвещение, 1981. -270 с.

143. Юкагиры. Историко-этнографический очерк. Новосибирск: Наука, 1975.-244 с.

144. Эрдейи И. Проблема связи финно-угорских (уральских) языков с другими языками // Основы финно-угорского языкознания (вопросы происхождения и развития финно-угорских языков). М.: Наука, 1974. - С. 42-50.

145. Fubito Endo. Kolyma Yukaghir text with Grammatical Analysis (1): people who hear the language of birds». 1997. - C. 205-217.

146. Maslova E. A grammar of Kolyma Yukhagir. Berlin; New York: Mouton de Gruyter, 2003(MGL 27).

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20 диссертация на тему: Деепричастие в юкагирском языке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Деепричастие в юкагирском языке"

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Прокопьева, Александра Егоровна

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Прокопьева, Александра Егоровна

Заключение научной работыдиссертация на тему "Деепричастие в юкагирском языке"

Список научной литературыПрокопьева, Александра Егоровна, диссертация по теме "Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание"

Похожие темы диссертаций

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Деепричастие в юкагирском языке