автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Социально-философские основы понимания кризиса и "бескризисности" развития европейской культуры рубежа XIX - XX веков (на материалах цивилизационной эволюции Англии)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социально-философские основы понимания кризиса и "бескризисности" развития европейской культуры рубежа XIX - XX веков (на материалах цивилизационной эволюции Англии)"

КАЗАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

/ / ЬВГ ДО8 ^

На правах рукописи

ИЗВЕКОВ АРКАДИЙ ИГОРЕВИЧ

СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЕ ОСНОВЫ ПОНИМАНИЯ

КРИЗИСА И "БЕСКРИЗИСНОСТИ" РАЗВИТИЯ ЕВРОПЕЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ РУБЕЖА XIX - XX ВЕКОВ (НА МАТЕРИАЛАХ ЦИВИЛИЗАЦИОННОЙ ЭВОЛЮЦИИ АНГЛИИ)

Специальность 09.00.11 — социальная философия

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Казань—1998

Работа выполнена на кафедре философии Казанского государственного университета.

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

кандидат философских наук, доцент Шатунова Т.М.

доктор исторических наук, профессор Жигунин В.Д.

кандидат философских наук, доцент Маклецов В.М.

Ведущая организация: Казанский государственный пе-

дагогический университет, кафедра философии.

Защита состоится " ЩсГ^^ 1998г. в ^ Ч ч. ОО мин. на заседании диссертационного Совета К 053.29.11 в Казанском государственном университете. Адрес: 420008, Республика Татарстан, г.Казань, ул.Кремлевская, 18. (с*-^ • ^

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Казанского государственного университета.

Автореферат разослан 1998 г.

Ученый секретарь диссертационного Совета кандидат философских наук, доцент Медянцева М. П.

Миму.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Рубеж XIX — XX веков в новейшей философии истории оценивается как ключевая фаза мирового исторического процесса, во многом определившая облик современности. В обширной литературе, посвященной данному историко-культурному этапу, мы можем обнаружить точки зрения, свидетельствующие о многообразии истолкования сути этого периода. Со времени А. Шопенгауэра и С. Кьеркегора зарождается традиция, которая нашла свое воплощение в историософской теме "упадка", "смерти" культуры. К рубежу веков эта тема концептуально оформляется в работах Ф. Ницше, О. Шпенглера, Н. Бердяева. Тогда же появляются первые симптомы иного — относительно оптимистического — подхода к осмыслению переломного момента в развитии европейской культуры; причем эта новая тенденция может быть обнаружена в совершенно различных направлениях историко-философской мысли. П. Сорокин, В. Вернадский, представители экзистенциализма — М. Хайдегтер и К. Ясперс, А. Лосев — и многие другие развивают тему общечеловеческой перспективы саморазвития через постепенное преодоление "зла, нарождающегося в ходе истории". К настоящему времени сложилась целая традиция исследования природы кризиса, представленная именами таких исследователей, как X. Ортега-и-Гассет, Т. Лессинг, М. Бубер, Г. Померанц и многие другие.

Происшедшие на рубеже XIX — XX вв. перемены в европейской культуре кардинальным образом изменили ее облик. Основные процессы, протекающие в посткризисный период, не имеют себе аналогов во всем историческом прошлом человечества. Прежде всего речь идет об унификации современного мира. Глобализация не есть непосредственное следствие кризиса. Но условия, в которых она теперь осуществляется, задавались именно тогда.

Применительно к нашему исследованию можно сказать, что понять, от чего к чему в культурной деятельности совершился переход, — это значит найти один из способов понимания самих себя. События кризиса и их результаты привели к значительным переменам в опыте личностного формирования. Прежде всего — это возникновение проблем культурной идентификации. При более детальном рассмотрении обнаруживается, что кризис "перемещается" из макрокультурной сферы во внутреннюю структуру личности. Эта трансформация раньше других фиксируется философией экзистенциализма.

В кризисе рубежа XIX — XX веков человек обнаруживает свое "новое место" в культуре и определяет его от своего собственного имени, а не от имени Бога. В целом это есть следствие десакрализации бытия — одной из важнейших составляющих кризиса. В известном смысле это означает, что в становящейся природе человека раскрывается ее новое качество, состоящее в том, чтобы самому устанавливать свою природу. В этих условиях значение первостепенной важности приобретает проблема поиска критерия, на основе которого происходит самоудостверение личности во всем сущем.

Процесс обретения такого критерия сопровождается состоянием неуверенности, беспокойства, страха, тоски, абсурдности. Это чувства, которые пытаются подчинить себе человека в посткризисной ситуации. Именно они становятся объектом, над которым размышляют многие философы — экзистенциалисты. Проблема лично-

ста в посткризисном обществе состоит, таким образом, в развитии способности устанавливать свою собственную природу.

Итак, мы считаем, что представленное ниже исследование может иметь определенное значение с точки зрения осмысления проблем как современной европейской культуры, так и мирового историко-культурного процесса в делом. В этом смысле анализ природы кризиса рубежа XIX — XX веков может послужить своеобразной моделью исследования всех других кризисов культуры — как прошлых, так и возможных в будущем. Поэтому анализ симптомов и типологии данного кризиса имеет методологическое значение.

Одна из существенных характеристик современного мира — это неравномерность его развития. На наш взгляд, одним из средств анализа этой неравномерности, ее перспектив, может стать социально-философский анализ условий и специфики прохождения различными европейскими странами периода кризиса конца XIX — начала XX вв. Действительно, в каждой отдельной европейской стране кризисные процессы в культуре на рубеже XIX — XX вв. протекали с различной силой, глубиной и имели неоднозначные последствия. Совершенно очевидной представляется исключительность прохождения данного периода Англией. Относительно стабильный ритм культурной и политической жизни, отсутствие значительных социальных потрясений на фоне вызревания общеевропейских кризисных тенденций зафиксированы во многих известных фактах.

Такое исключительное (по отношению к континентальной Европе) положение Англии в течение всего исследуемого периода не могло быть простой случайностью. Почему Великобритания без особых издержек переходит к новым принципам функционирования культуры, могла ли уже содержаться в английской культуре к рубежу веков часть из того нового, что утверждалось в Европе? Мы полагаем, что, анализируя особенности английской культуры, ее исторически сложившуюся специфику, обусловившую наименее болезненный вариант прохождения через время "перелома", можно подойти к пониманию того, какие именно "центральные идеи" культуры уходили и какие приходили им на смену. Ибо только в том случае, если Англия обрела в ходе своего исторического развития новую идею раньше, чем Европа в целом, она могла обеспечить себе столь прочные позиции. Таким образом, посредством социально-философского анализа специфики английской культуры мы можем обнаружить дополнительный аргумент в пользу выводов о причинах и основах тех процессов, которые интерпретируются нами как кризис культуры рубежа XIX ■— XX вв.

Степень разработанности проблемы. Тема кризиса европейской культуры рубежа XIX — XX вв. нашла свое отражение в широком спектре работ различных авторов. Среди них наше особое внимание привлекают те, в которых кризис рассматривается в категориях "переоценки ценностей". Эта тема, поднятая еще Ф. Ницше, весьма интенсивно разрабатывалась и в последующем. Здесь можно указать несколько основных направлений. Во-первых, это концептуально-теоретические работы, в которых развивается аксиологический подход к определению самого термина "культура". Прежде всего речь идет о неокантианском направлении, связанном с именами Г. Рик-керта и В. Виндельбанда. Также следует указать исследования П. Сорокина, М. Бубе-ра, О. Вейнингера. Во-вторых, исследования, непосредственно продолжающие идеи Ницше, касающиеся проблемы "переоценки ценностей". Среди них особое место занимают работы М. Хайдеггера и в первую очередь — его "Европейский нигилизм". Наконец, третье направление — это исследования последних лет, в которых приво-

дятся попытки с позиций аксиологического подхода дать типологию кризисов культуры, рассматривая само явление кризиса как изменение ценностных ориентацией человека. Такова, например, статья Н. Сербенко и А. Соколова "Кризис культуры как исторический феномен".

В процессе исследования мы практически не столкнулись с работами, в которых рассматривалось бы специфическое состояние английской культуры в обозначенном нами ракурсе проблемы. Историософские изыскания, где решается проблема культурно-исторического развития Англии в указанный период, можно разделить на две группы. Первая: здесь авторы останавливаются на специфике страны, рассматривая ее в общеисторическом контексте. К таковым молено отнести исследования Т. Бокля, Р. Грина, Т. Карлейля, М. Лернера, А. Метена, Л. Моргана, И. Тэна, М. Бера,

A. Бартошевича, А. Богомолова, Р. Виппра, Н. Кареева, М. Ковалевского и других. Во второй (и не столь широко представленной, как первая), отмечаются тенденции унификации в культуре, наблюдаемые позже рассматриваемого периода и в настоящее время. Это работы С. Гардинера, Ф. Мейтленда, Б. Рассела, Д. Сили, Дж. Хол-брука, Дж. Тревельяна. Но и в первом и во втором случаях практически не предпринимаются сколько-нибудь серьезные попытки осуществить социально-философский анализ своеобразного культурного опыта Англии; причем почти полностью игнорируется ключевая, на наш взгляд, ситуация рубежа ХГХ-ХХ вв. Иными словами, нет попыток связать анализ процессов унификации с исследованием специфического места в них отдельных культурных образований.

Цель и задачи исследования. Цель работы заключается в определении специфики аксиологического компонента в культуре переходного типа (применительно к эпохе кризиса европейской культуры конца XIX — начала XX веков), для чего необходимо оценить сущность данного кризиса и охарактеризовать формы, в которых он протекал (имеется ввиду эволюционный социо-культурный опыт Англии).

. Для достижения указанной цели необходимо было решить следующие задачи.

Во-первых, определить само понятие "кризис культуры"; мы очертили не только круг проблем, которые поднимают исследователи, обращаясь к этой теме, но и стремились представить свое понимание ситуации культурно-исторического "перелома", охватываемой данным понятием.

Во-вторых, проанализировать симптоматику кризиса, отраженную в социально-философской рефлексии. Сопоставление результатов данного анализа с представлением о "кризисе" как таковом сделало возможным вывести типологические характеристики кризиса культуры рубежа веков.

В-третьих, обнаружить причины кризиса; факторы кризиса исследуются в контексте известной концепции М. Вебера, дополненной некоторыми идеями Ч. Бэрда,

B. Дильтея, У. Джемса, Э. Фромма, В. Зомбарта и др.

В-четвертых, выявить конкретно-историческое соотношение процесса созидания культуры и цивилизационной эволюции на рубеже XIX — XX веков.

Наконец, в-пятых, исследовать понятие "бескризисности", сопоставив опыт общеевропейского кризиса и "бескризисного" развития Англии в плане соотношения культурного и цивилизационного процессов.

Методологические и теоретические основы исследования. Переходя к вопросу о методологической базе нашей работы, необходимо отметить, во-первых, что нами разделяется точка зрения, в соответствии с которой в постклассической философии вместо единого принципа должна использоваться совокупность философских прак-

тик. В силу этого мы будем обращаться ко многим социально-философским направлениям, в которых получила отражение тема кризиса культуры. Во-вторых, представленное исследование находится фактически на стыке двух областей знания — философии истории и философии культуры.

Одним из крупнейших философов, в работах которого данные вопросы находят свое отражение, является В.Дильтей, основоположник "понимающей психологии". Его взгляды на культуру и историю отчасти восходят к неокантианству, которое, как известно, оказало на В. Дильтея заметное влияние. Прежде всего это идея Г. Риккерта и В. Виндельбанда о разграничении наук на науки о природе и науки о духе (культуре). Однако Дильтей производит разделение по предмету, а не по методу, как это принято в неокантианстве. Эти две теоретические позиции определенным образом объединяет М. Вебер, являющийся, с одной стороны, продолжателем "понимающей психологии", и, с другой, неокантианской идеи "отнесения к ценности". Таким образом, субъективизм дильтеевского "интуитивного постижения"'как бы уравновешивается соотнесением с имеющими надсубъективное значение ценностями.

Существенное влияние на наше собственное исследование оказало приложение М. Вебером такой постановки проблемы к конкретному изучению зависимости между религиозными заповедями и самодисциплиной светского поведения. В том числе и в этом М. Вебер видит существенное дополнение, например, марксистского видения пути формирования капиталистического общества и, что наиболее важно для нас, становления его культуры. Значение "тезиса Вебера" часто преувеличивают, и мы считаем важным четко зафиксировать следующую мысль. Сам М. Вебер указывал только на то, что очевидна определенная "адекватность" духа капитализма и духа протестантизма.

Особую роль в контексте данного исследования играет тема "переоценки ценности", поднятая Ф. Ницше в его "Воле к власти" и продолженная М. Хайдеггером. Нам необходимо было ответить на вопрос о том, что есть исходный принцип полага-ния ценности, что есть сам процесс переоценки, и, наконец, каков способ нового по-лагания. Весьма существенно, что хотя Ф. Ницше говорит только о "переоценке", но тема эта звучит у него в совокупности с рассуждениями о крахе всего метафизического, трансцендентного. Поэтому неокантианство, отстаивающее позиции, в соответствии с которыми ценность культуры трансцендентна — это своего рода попытка обосновать уходящий способ полагания ценности, это реакция на кризис — переоценку. Необходимо упомянуть, что в социологии М. Вебера, в которой совершенно не звучит тема "переоценки ценности", тем не менее может быть непосредственно обнаружен весь ход процесса переоценки как создания качественно новой системы ценностей буржуазного общества под знаком новой идеи.

Крупнейшей фигурой, творчество которого сыграло роль в осмыслении качественных перемен, наступивших после кризиса, является М. Хайдегтер. Обращаясь все к той же теме "переоценки", М. Хайдегтер напрямую говорит о том, что есть новый принцип положения ценности и какова природа "новой" ценности культуры. Наконец важную роль в методологии нашего исследования играет идея "осевого времени" К.Ясперса.

Весьма существенной проблемой было решение вопроса о соотношении циви-лизационных и культурных процессов. В этой части исследования мы, в частности, опирались на традиции, заложенные в марксизме. Как заметил Э.Трельч, в марксизме

снова — впервые после Гегеля — ярко сказался порыв к идее всеобщего универсально-исторического развития и к основанному на ней культурному синтезу, нормативно определяющему настоящее и будущее. Для нашего исследования большое значение имели положения К. Маркса и Ф. Энгельса об унификации в современном им мире, о том, что дальнейшая замкнутость невозможна вследствие расширяющейся зависимости наций друг от друга. К. Маркс рассматривал буржуазный период истории как период создания материальной базы нового мира с развитыми мировыми сношениями. Таким образом, на основе некоторых положений марксизма нам удается обрести точку опоры в понимании источника процесса глобализации в современном мире. При решении проблемы соотношения культуры и цивилизации мы фактически следовали марксистской концепции формационного устройства общества, предполагающей принцип историзма. Для нас чрезвычайно важно и то, что приведенные строки были написаны К. Марксом в статье "Будущие результаты британского владычества в Индии"; в этой и других работах содержатся существенные методологические основы для понимания того, что привносит в процесс глобализации Англия.

В построении методологической базы исследования сыграло определенную роль классическое понимание культуры, развиваемое в работах Дж. Вико, Ж. Руссо, И. Гердера, И. Канта, Г. Гегеля. Также методология исследования кризиса культуры невозможна без включения в нее некласссических философских концепций А. Шопенгауэра и С. Кьеркегора. Постановка вопроса о проблеме личности в посткризисной культуре требовало обращения к работам А. Камю, Э. Фромма и др. Существенное значение в методологии имеют исследования отечественных мыслителей Н. Бердяева, В. Вернадского, М. Барга, М. Мамардашвшш, М. Кагана.

Научная новизна и основные результаты исследования, выносимые на защиту. Исходя из указанных теоретических позиций, в настоящем исследовании мы стремились показать, что проблема "переоценки" на рубеже веков не есть простое изменение ценностных ориентиров. Постановка вопроса о принципиальном отличии и "выпадении" данного переходного периода из "череды" кризисных этапов, решение вопроса о коренном изменении доминирующих тенденций в культурном и цивилиза-ционном строительстве до и после переломного исторического этапа составляет новизну работы.

Подобная постановка вопроса позволила сделать следующие выводы.

1. Существо каждого кризиса культуры в (контексте аксиологического подхода) кроется в "переоценке ценностей".

2. Кризис рубежа XIX — XX веков специфичен, как и специфична соответствующая ему "переоценка". Эта специфика заключается в том, что кардинальным образом меняется сам принцип положения ценности культуры.

3. Существо проблемы переоценки ценностей рубежа веков заключается в перемещении ее из трансцендентного в имманентное человеческой природе. В данном случае природа человека раскрывается в рамках философии экзистенциализма.

4. Рассмотрен конкретно-исторический вариант взаимодействия культуры и цивилизации применительно к исследуемому кризису. Показано, что перенос ценности из трансцендентного в имманентное приводит к созиданию по преимуществу цивилизации, а не культуры.

5. "Бескризисные" варианты прохождения через переходные историко-культурные этапы, отсутствие кризисных симптомов не означают в то же время и от-

сутствие перемен, обуславливающих в других случаях появление кризисной симптоматики. Сделан вывод о "бескризисности" как латентной форме кризиса.

6. Исследован специфический английский путь прохождения через кризис. Показано, что Англия к рубежу XIX — XX вв. уже решила часть "кризисных" проблем, что позволило ей пройти кризис в латентной форме.

Апробация работы. Текст и выводы диссертации обсуждались на заседании кафедры философии Казанского государственного медицинского университета, на кафедре философии Казанского государственного университета. Данные диссертации используются в курсах лекций и семинарских занятиях по культурологии и философии

Выводы диссертационного исследования были доложены и обсуждены на Международной конференции "Социальное знание: формации и интерпретации" (Казань, 1996), на Международном теоретическом семинаре "Проблемы культурной идентичности" (Казань, 1997), на отчетном семинаре по итогам международной социологической школы "Проблемы теории культуры" (Левен, Бельгия, 1997), на Международной конференции "Кому принадлежит культура?" (Казань, 1998), на межрегиональной научной конференции "Проблемы развития национальных культур Поволжья и Приуралья" (Казань, 1994), а также на межвузовских научных конференциях. Содержание диссертации отражено в 5 статьях и 2 тезисах научных конференций.

Структура диссертации. Работа состоит из введения; двух глав, в каждой из которых по четыре параграфа; заключения. Общий объем работы составляет 178 страниц машинописного текста. Библиография включает 214 наименований, в том числе 32 публикации на иностранных языках.

Основное содержание диссертации

Во введении обосновывается актуальность темы диссертационного исследования, характеризуется степень теоретической разработанности проблемы, формулируется цель и основные задачи работы, определяется новизна, обосновывается структура исследования.

В первой главе — "Кризис культуры: историческое явление и философское понятие" — исследуется проблема кризисности развития культуры, раскрываются понятия "культура" и "кризис культуры", рассматривается симптоматика, причины, сущность и специфика кризиса европейской культуры рубежа XIX — XX веков.

В первом параграфе "Проблема кризисности развития культуры в зеркале философской рефлексии" отмечается, что на рубеже столетий некогда целостная картина мира в сознании человека начинает распадаться. Как реакция на это, возникают несколько внеэмпирических принципов, обоснованных в совершенно различных философских направлениях (речь идет, например, о неогегельянстве, работах М. Шеле-ра, О. Шпенглера, П. Сорокина и др.), под знаком которых должна была быть воссоздана целостность культурного пространства Одной из крупнейших систем, предлагающих свой мета-принцип, становится неокантианство.

Г.Риккерт под "культурой" понимал совокупность объектов, связанных с общезначимыми ценностями и "лелеемых" ради этих ценностей. В свою очередь, В.Виндельбанд полагал, что под культурой следует понимать не что иное, как совокупность всего того, что человеческое сознание в силу присущей ему разумности вырабатывает из данного ему материала. Это "вырабатывание" (а, значит, и сама куль-

тура) не могло бы быть осуществлено, если бы не существовало общезначимых предпосылок разумной деятельности, опирающихся на всеобщую сверхэмпирическую необходимость самого разума. Но в этом можно усмотреть некоторое противоречие между различными "ветвями" неокантианства. Риккерт, в отличие от Виндельбанда, сопрягает возможность создания культуры не столько с возможностями самого разума (или трансцендентальным) сколько с трансцендентным, с наличием трансцендентной ценности. Следовательно, "источник" культуры следует искать не в противоречии эмпирического и трансцендентального, а имманентного и трансцендентного.

Определенным образом такая позиция сочетается с некоторыми положениями в экзистенциализме. Так, например, К.Ясперс, раскрывая понятие "осевое время", отмечает, что высшая ценность — источник ценности мира и человека в нем, одно из условий начала созидания культуры — в сознании человека является трансцендентной по отношению к человеку в целом и как "животному существу", и как существу от животного, природного мира отличному своей способностью создавать "вторую природу" — культуру.

Итак, определение, которое можно дать "культуре", таково. Это процесс и результат творческой деятельности, осуществляемой в соответствии с ценностью, по сути трансцендентной.

Далее исследуется природа кризиса культуры. К этой теме обращались многие мыслители, среди которых О. Шпенглер, Н. Бердяев, В.Дильтей, Г. Зиммель, П. Сорокин, К. Ясперс, М. Хайдеггер, М. Бубер и многие другие. Традиция интерпретации культурно-исторического развития как чередования фаз стабильности и кризисных периодов обращает на себя внимание тем, что генетически она восходит к христианской идее Апокалипсиса. В начале XX века эта традиция наиболее яркое свое воплощение находит в работах О. Шпенглера, который интерпретирует кризис как фазу умирания и смерти европейской культуры, ее "закат". Однако, с другой стороны, совершенно различными авторами указываются не один, а несколько кризисных этапов в истории европейской (как, впрочем, и других) культур; приводятся их сущностные черты, называются возможные причины и последствия. В силу этого нам кажется более предпочтительной точка зрения, в которой кризис понимается как модификация культуры.

В работе рассматриваются следующие варианты кризисной ситуации.

1. Кризис, не приводящий к изменению типа культуры: перемены в ценностных характеристиках таковы, что не влекут за собой сущностной перестройки основных типологических черт культуры.

2. Кризис, ведущий к дезинтеграции системы ценностей культуры и, следовательно, к изменению типа культуры. Во-первых, это кризис в форме культурной стагнации, при которой ранее действующие механизмы культурного развития превращаются в механизмы торможения и перестают способствовать прогрессивным изменениям всей системы. Во-вторых, к изменению типа культуры могут привести механизмы внешнего влияния (ассимилирующее или подавляющее воздействие).

3. Приведенная типология будет неполной, если не принять во внимание возможность кризиса, следствием которого является не просто переоценка ценностей, но и качественное изменение самого способа полагания, самого "места" системы ценностей в мире человеческой культуры. Именно эта характеристика представляется нам наиболее точной при исследовании природы кризиса рубежа XIX — XX веков.

Во втором параграфе первой главы "Симптомы кризиса рубежа XIX — XX веков" мы стремились охватить как можно более широкий круг кризисных явлений, нашедших свое отражение в философском самоосмыслении и объединенных вокруг шести основных, взаимосвязанных друг с другом тем — блоков.

Культурно-историческая самоидентификация Европы долгое время осуществлялась под воздействием специфической западной рациональности, предопределившей достижения фундаментальной науки, уровень правового регулирования общественной жизни и сам особый европейский уклад жизни. Однако это "рациональное" регулирование основ европейской цивилизации имело дискретный характер и с различной силой проявляло себя на отдельных этапах европейской истории. Совершенно уникально западная рациональность продемонстрировала свои системообразующие возможности в исследуемую нами переломную историко-культурную эпоху. "Преображение" рационального кода европейской истории происходило в парадоксальной ситуации одновременного зарождения иррационалисгической философии и сциентистской идеологии.

В первом "блоке" симптомов европейского культурного кризиса суммированы новые тенденции в высших — философских — сферах мироощущения. Сущность жизни раскрывается категориями преимущественно иррационалисгической философии. Мгновение, миг, сиюминутное "сейчас", которое должно быть интуитивно понято, бескрайностью своего внутреннего антимира "затмевает" рационально установленную бесконечность христианского духовного "после". Свершающиеся перемены фиксируются в становлении иррационалистической философии от А. Шопенгауэра до А. Бергсона. Вместе с тем за данным симптомом стоит другой, во многом еще более важный. Его можно обозначить словами Ф. Ницше: "Христианский Бог умер". (Эти два симптома связывает еще одно явление — становление и развитие неклассической науки).

Крушение христианства — тема, к которой чрезвычайно часто обращались мыслители на рубеже XIX — XX вв. Видимо, это не случайно, ибо религия — одна из важнейших составляющих европейской культуры. Именно поэтому изменения в религиозной сфере, произошедшие на рубеже XIX -XX веков, приводят к глобальным подвижкам во всех остальных сферах культуры. В этой — второй — теме, выделенной нами, центральной фигурой является Ф. Ницше, в мысли которого отражены три последовательные стадии, пройденные (или долженствующие быть пройденными) новоевропейским человеком. Это: стадия осмысления факта, что "Бог умер"; следующий за ней нигилизм; и выход из него — гипотетическое явление "сверхчеловека". Тогда для понимания такого симптома кризиса, как "смерть Бога", важны следующие моменты. Во-первых, "смерть Бога" предполагает явление "сверхчеловека" (доя европейского самосознания эта идея не нова, "богоборцы" Возрождения и "сверхчеловек" Ницше — явления одного порядка). Во-вторых, тема нигилизма — стадия пика кризисного перехода — чрезвычайно важна для понимания существа кризиса, в котором происходит отказ от христианской идеи и созидание новой.

Данный симптом связан с третьим проявлением кризиса, выразившемся в "переоценке ценностей". Одна совокупность ценностных ориентиров жизни уступала место другой. Новая система, возможно, включала в себя часть прежнего опыта, но принципиально была уже другой. Человек обретал новые ориентиры в своем отношении к окружающему его миру. Благо все больше увязывалось с материальным благо-

получием, и все в меньшей степени оставалось характеристикой метафизического понимания бытия.

В основе четвертой темы — проблема "обезличивания" культуры, примитивизации запросов "среднестатистического" человека. Эта проблема давно уже заявила о себе, но отныне возникают качественно новые изменения, которые в значительной степени взаимосвязаны с ницшеанской темой "смерти Бога". Обезличенностъ никогда ранее не сопрягалась с понятием обезбоженности. Вместе с тем, с идеей "смерти Бога" не появилась полностью "обезбоженная" культура. Не стало христианского Бога, но его место занял новый бог — машина. Ей, ее функционированию стали служить и поклоняться, и именно такая качественная перемена придает обезличенности метафизическое звучание

Пятый симптом может быть охарактеризован как культурная "исчерпанность". Наиболее наглядно этот симптом проявил себя в искусстве. С одной стороны, это привело к деформации понятия "эстетического идеала", с другой — безобразное возводится в ранг прекрасного; формируется массовая культура, которая лишена чувства потребности исключительного, уникального, шедевра.

Следующий — шестой ■— шаг наших рассуждений касается проблемы соотношения кризисных явлений в отдельных сферах культуры и деструктивных тенденций в общекультурном масштабе, то есть в тех ее областях, которые призваны стать функцией, объединяющей отдельные часта в единое целое. Мы констатируем исчезновении унифицирующего компонента в культуре, исчезновение интегрирующей идеи. Этот важнейший симптом кризиса возвращает нас к исходной точке наших размышлений. Интегрирующая европейскую культуру идея долгое время строилась под специфическим воздействием европейской рациональности, и, может быть, именно в "уходе" рационализма из сферы мироощущения человека кроется причина "распада".

В третьем параграфе первой главы "Причины кризиса культуры в контексте веберовской модели становления индустриального общества" на основе приведенной симптоматики исследуется источник самого кризиса, "набор" противоречий, приведших к кризису. По мнению М. Вебера, этика протестантизма, утверждающая обязанность быть деятельным, формирует этическую установку человека, который становится основой нового буржуазного общества и совсем не обязательно при этом остается религиозным. Этические нормы формируют идеи, которые, в свою очередь, опровергают то, из чего возникли сами эти этические принципы. (Нами обнаружено, что все это близко к мысли Ч. Бэрда, которую последний высказал задолго до самого М. Вебера.) Человек получает возможность отождествлять божественную волю со своим собственным пониманием ее, с одной стороны, и трактует последнюю как этическое санкционирование мирской деятельности — с другой. Становясь самоцелью, такая деятельность уже не "освящена" идеей доказательства предопределения к спасению. Превращение в самоцель — вот суть происшедшей метаморфозы, сама деятельность заняла место Бога, и такая самоцель легко поглощает духовную сферу бытия. Выводы, достигнутые на основе анализа исследований М.Вебера концептуально подтверждаются данными работ других авторов (в частности "Бегство от свободы", "Иметь или быть" Э.Фромма) и свидетельствуют о двойственности социо-культурных реалий рубежа XIX — XX вв.

С одной стороны, очевидны успехи технического развития, с другой — человек становится "придатком машины". С одной стороны, складывается новая мировая це-

лостность на основе единого рыночного капиталистического хозяйства, с другой — очевиден распад интегрирующей идеи европейской культуры. В итоге — огромная возможность "иметь" оборотной стороной предполагает очень маленькую возможность "быть", что в конечном итоге означает "саморазорванность" человека.

Столкновение двух систем ценностей на уровне отдельной личности выглядит как проблема противоречия ценностей имманентных и трансцендентных. Разрешение этого противоречия может быть достигнуто в переоценке ценностей. Возможный механизм разрешения состоит в изменении способа связи культуры и цивилизации. Вот почему следующим шагом было исследование природы кризиса в контексте конкретно-исторического пути становления культуры и цивилизационного функционирования на рубеже XIX — XX веков.

В четвертом параграфе первой главы "Сущность и специфика общеевропейского кризиса культуры" рассматриваются следующие варианты трактовки термина "цивилизация": 1. Общеисторическая категория, указывающая на переход от периода варварства к периоду "цивилизованного" существования. 2. Термин, использующийся представителями так называемого цивилизационного подхода в философии истории: Данилевским, Тойнби и др. 3. Фаза в историческом развитии культуры, (О. Шпенглер: "Цивилизация — смерть культуры"). 4. Синоним термина "культура". И, наконец, пятый — это вариант трактовки, в котором термин "цивилизация" понимается как материальный базис, сфера материального производства и потребления человека; применительно к XIX и XX столетиям часто употребляют словосочетание "техногенная цивилизация". Нами выбран именно этот вариант трактовки термина.

В данном разделе речь идет о том, что если неокантианская традиция, дополненная некоторыми идеями К.Ясперса, А. Лосева, П. Сорокина и др. объясняет докризисный способ целеполагания, то исследование творчества Ф. Ницше позволяет выяснить, в чем сущность переоценки ценностей. Последняя в данном случае состоит в том, что сверхчувственный, трансцендентный мир понимается фактически не как от самого себя существующий, не как мир всемогущего Бога, устанавливающего нормы законодательства, а как самим человеком структурированный, из психологической потребности самого человека установленный. Ценность помещается в имманентное, в существо человеческой природы.

В кризисе XIX — XX веков свершается переход, суть которого в том, что человек не нуждается более ни в божественном освящении, ни в чем другом для определения своей сущности, ибо свою становящуюся природу формирует он сам. Такая способность приобретает характер высшей ценности, что, в свою очередь, означает ее имманентность природе и обуславливает совершенно иной взгляд человека на самого себя. В философском самоосмыслении это фиксируется экзистенциализмом, в той его части, где утверждается, что сущность человека не предзадана; природа формируется после существования, она есть результат процесса становления. Такой поворот в постклассической философии явление по сути своей "гиперкризисное", так как новой высшей ценности нечему быть имманентной, в силу того, что нет еще самой человеческой природы.

Очень важно отметить, что помещая ценность в имманентное человеческой природе, человек созидает все в меньшей степени культуру и все в большей цивилизацию. Развенчав Бога, человек оказался в условиях, когда только в благополучии земной жизни он обретает смысл и цель. Ценно то, что человеку и только ему помогает выжить. И тогда все в большей степени ценно то, что полезно; категории ценно-

сти "смысл" и "цель" сопрягаются с категорией "полезность". Фактически это качественно новая ценность. Поэтому для рода деятельности в соответствии с "новой" ценностью и ее результатами необходимо другое название. Мы выбрали термин "цивилизация". В данном случае цивилизация — это строительство человеком своего материального базиса, при котором ценность раскрывается главным образом через категорию "полезность". Однако это не все.

Новый принцип целеполагания оказался приемлемым практически во всем мире. Устойчивые к постороннему влиянию локальные культурные миры после столетий замкнутости все более открыты экспансии евро-американской модели. Отсюда проистекает необходимость сделать следующее уточнение. Цивилизация — это универсальный материально-экономический базис человечества, это деятельность, направленная на его создание, осуществляемая по принципу положения ценности в имманентном.

Аналогия прежнему способу становления культуры может быть обнаружена в созидаемом в акте индивидуальной трансценденции, что раскрывается философией экзистенциализма. Способность экзистировать есть внутренне, имманентно присущая человеку способность. Но если в индивидуальном акте трансценденции и создается культура, то она не универсальна, а индивидуальна; индивидуальная трансцендёнция не предполагает трансцендентального. Напротив, основа универсального лежит в ни-вилизационной социальности.

Итак, существо кризиса обнаруживается в пересечении двух линий перехода от одних типов культуры и цивилизации к другим. Точка пересечения — это место и время переоценки ценностей, через которую лежит путь перехода от универсальной культуры к индивидуальной, от "индивидуальной цивилизации" культуры к универсальной общемировой цивилизации, от статики бытия и потребления к функционированию и приобретению, от трансцендентной, "сверхчеловечной" ценности к личной трансценденции человека.

В силу отмеченных обстоятельств данный переломный этап в развитии культуры уникален, он не имеет никаких аналогов, ни с чем не сопоставим. Время как бы расколото на "до" и "после". Один глобальный тип культур и соответствующая ему типология кризисности "уходит", и на смену этой системе идет иная, суть которой не вполне еще видна и очевидцами становления которой мы все являемся.

Во второй главе "Способ, форма и содержание цивилизационной эволюции Англии в период общеевропейского культурного кризиса" сопоставляется общеевропейский опыт прохождения кризиса с английским вариантом перехода. Прагматизм как основная движущая сила цивилизации вызвал крайне болезненную реакцию в Европе рубежа Х1Х-ХХ веков. Вместе с тем невозможно не обратить внимания на то, каким совершенно специфическим образом те же процессы протекают в английском обществе. Англо-американская философия рубежа XIX — XX вв. - единственная, где прагматизм органичен; Англия и США - единственные страны, выдвинувшие видных представителей этого направления в философии. В то же время общество Англии в указанный период сохраняет спокойствие (по крайней мере на фоне европейских катаклизмов). Английская мысль, в отличие от континентальной, не выдвигает практически ни одного представителя, который так же остро, как в Европе, ставил бы проблему кризиса и грядущей катастрофы. Перед нами особый путь прохождения через время кризиса. Исследованию сущности такой "бескризисности" (и, в конечном ито-

ге, выяснению вопроса об оправданности употребления самого термина "бескризисность"), посвящен данный раздел работы.

В первом параграфе второй главы "Социально-историческая детерминация и специфика состояния английской культуры" подробно проанализированы истоки и особенности английского менталитета. Во-первых, исследовано раннее вызревание норм общегосударственного права, которые стали основой парламентской системы страны. Последняя, в свою очередь, также сложилась со значительным опережением процесса возникновения подобных систем в Европе. Во-вторых, показано, что система политических партий, их борьба, их внутренняя эволюция, при постоянном соблюдении политического равновесия, способствовали развитию и укреплению государственного механизма. В-третьих, дана оценка сложившейся в Англии мощной эмпирической традиции в философской и научной мысли, явившейся, наряду с другими условиями, одним из факторов, обусловивших возможность раннего экономического процветания страны. Став родиной политической экономии, Англия, как ни одна другая страна мира, умело воспользовалась своим интеллектуальным потенциалом.

Обосновывается, что и первое, и второе, и третье определенным образом связано с идеей английской Реформации; последняя не просто специфична по сравнению с европейской Реформацией; будучи весьма своеобразной, она определила во многом особенность развития Англии в целом.

Итак, раннее складывание политических институтов, эволюционность развития, практичность мысли, тяготеющей к эмпиризму, особая религиозная ситуация, давшая возможность укорениться идеям кальвинизма — все это предопределило специфическую картину английской жизни эпохи королевы Виктории, которую принято называть "пуританской". Фактически все это говорит нам о том способе, каким английское общество самоосуществило спокойное прохождение через время общеевропейского кризиса.

Во втором параграфе второй главы "Социально — философские аспекты самопознания английского общества рубежа XIX — XX веков" констатируется, что английская философская мысль этого периода значительно отличалась от господствовавшего европейского умонастроения тем, что в ней отсутствовали глобальные "кризисные" доктрины собственно английского происхождения. Конечно, отдельные философы анализировали симптоматику явлений, которые вполне можно рассматривать как признаки ситуации кризиса (работы Э. Мура). Но ни один английский автор, мыслитель не может сравниться по глубине своего ощущения кризиса с Ф. Ницше или О. Шпенглером. И если новая европейская философия решительно отказывалась от классического философского наследия, то Англия демонстрировала в этом отношении обратную тенденцию.

В параграфе подробно исследуются проблемы кантианства и, если молено так сказать, "чистого" отклонения от британской эмпирической традиции — английского абсолютного идеализма. К концу XIX в. английским гегельянством фиксируются признаки, свидетельствовавшие об изменениях в состоянии общества и культуры на рубеже веков. Основным мотивом в оценке ситуации рубежа XIX — XX вв. становится негативная критика происходивших тогда изменений, однако тональность критики несопоставима с "континентальной" философией кризиса. Главным образом фиксируется особое состояние Англии в тот период. Однако исследований, где проводился бы всеохватывающий анализ условий возникновения специфики историко-

культурного развития Великобритании и причин новаций, происходящих в конце XIX — начале XX вв., не появилось.

Позитивистское направление социально-философских воззрений — фактически единственное, в котором предприняты попытки не только отобразить, но и назвать причины появления английской специфики. К нему можно отнести исследования Т. Маколея, Т. Бокля, Э. Фримана, Ф. Мейтленда, Д. Сили и других. Однако с позиций сегодняшнего дня объяснения специфического состояния английской культуры, данные указанными авторами, в рассматриваемый период нельзя считать удовлетворительными. Тем не менее весьма ценной является приводимая им оценка самого положения дел с точки зрения превосходства английской культуры над "остальным миром".

На рубеже XX века начинается кризис позитивизма, в первую очередь связанный с тем, что стала очевидной ограниченность действия законов классической физики, на непреложности действия которых позитивизм в основном и базировался. С 1903 года в Англии утверждается в качестве основной философской теории неореализм. Данное течение в английской философии единственное — фиксирующее некоторые явления кризиса культуры. Тем не менее все рассмотренные философские доктрины, в том числе и неореализм, безусловно, косвенным образом свидетельствуют в пользу приверженности английской мысли к идеям эволюционизма. Однако, конечно же, нельзя утверждать, что английская мысль останавливается исключительно на проблеме положительных сторон эволюции. И в интересующий нас период существовали определенные попытки констатации явлений кризиса, привносимых, в частности, техническим прогрессом. В нашем исследовании это показано на примере работы Э. Мура "Принципы этики". Тем не менее рассуждения Э. Мура — это еще далеко не философия кризиса. Примерно такое же место, какое в Европе занимало осмысление кризиса культуры, в Англии занимает философия прагматизма.

Совершенно очевидно, что хотя философия прагматизма и не отражает все тенденции развития английского общества в рассматриваемый период, все же не может бьпъ случайным то, что именно в англоязычных странах идеи прагматизма достигли такого широкого распространения. Прагматизм как бы смыкается с настроем самой жизни, утрачивает академическую изолированность и становиться частью обыденного сознания. Этого, собственно, и добивался Ф.К.С. Шиллер, связывая прагматизм с "гуманизмом".

Анализ английской философии рубежа XIX — XX веков показывает нам, что сохраненная в период кризиса приверженность к постепенности, социальный эволюционизм, свидетельствуют об отсутствии ярко выраженных и воспринятых симптомов кризиса. Однако другая черта — прагматизм жизненных установок (находящий свое отражение на уровне философского самоосмысления, в "прагматичности истины") означает, что прагматичным же образом обнаруживаются и смысл и цель бытия. В этом проявляется то, что философский прагматизм есть осмысление прагматизма обычного, жизненного; в нем доминирует прагматичный вариант определения категорий ценности культуры — "смысл" и "цель" — в основном через категорию полезности. Именно этот признак мы определили как существо переоценки, как существо кризиса европейской культуры. Следовательно, тот процесс, который вызвал кризисные симптомы в Европе, протекал и в Англии, не вызвав, однако, таковых изменений и там. Все это позволило заключить, что формой цивилизационного развития Англии на рубеже XIX — XX веков была "бескризисность переоценки". Несмотря на всю не-

академичность такого словосочетания, на наш взгляд следует употребить именно его, так как в Англии происходило (или к этому моменту уже произошло) по форме бескризисно то же самое, что в Европе в целом вызвало кризис.

В третьем параграфе второй главы "Кризис и бескризисность: английский вариант" показано, что Англия давно обладала внутренней готовностью к принятию нового принципа становления культуры, который в Европе утверждался на рубеже Х1Х-ХХ вв. Английская Реформация и позже пуританская революция XVII в. обусловили такую ситуацию. Религиозный пуританизм превратился в "новый пуританизм" нравов буржуазного общества. Этика жизни, вышедшая из пуританской этики, сделала возможной реализацию условий тех процессов, которые ранее мы объединили понятием "цивилизация". Пуританизм, уйдя с политической арены, воплотился в самой жизни, став неявной ее идеей. Идеалы долга, деятельности, бережливости, эмоциональной сдержанности стали основой менталитета нации. Причем даже в политической сфере пуританизм только относительно утратил свои позиции. Не религиозные, но светские идеи регламентации мирской жизни, мирского устройства стала проповедовать и утверждать новая политическая сила — виги. Этот переход от религиозного догмата к мирской регламентации, под "новую вывеску", снимал лишние противоречия между требованиями официальной религии и образом жизни. Более того, произошла еще одна значительная перемена. Радикализм пуританской революции сменился на либерализм вигов и то, что не удалось реализовать сразу, оказалось возможным привить в течение столетий. Такая "смена тактики" не могла не быть плодотворной для благоденствия нации.

В XIX в. Англия уже вполне сформировала систему ценностей нового индустриального общества. Иными словами, была осуществлена "переоценка ценностей" и Англия начала процесс "переоценки" значительно раньше всей Европы; в этом "секрет" ее бескризисности. Идеалы пуританизма, воплотившись в явлениях вполне светского характера, обеспечили "идеальные" условия реализации одного из проектов модерна — Реформации — в рамках которого осуществляется процесс переноса ценности из трансцендентного в имманентное. Пиковая точка "перехода" для Англии находится в самом начале процесса "переоценки", в XVII веке. В Европе эта точка смещена к XIX веку.

В этом контексте очевидно, что Англия начала "переоценку ценностей" раньше, и делала это постепенно, выйдя к решающему этапу практически реформированной. Но она, как и все, должна была стать участницей набирающего силу процесса универсализации. И несмотря на предварительную готовность к этому процессу, все же это было участие в процессах, которые есть суть кризиса. Культурно-исторические реалии участия Англии в кризисных процессах европейского развития рубежа XIX — XX веков заставляет пересмотреть традиционные представления о соотношении "кризисного" и "бескризисного" путей развития. На поверхности явлений "бескризисность" воспринимается как полная противоположность кризису. В действительности (как становится очевидным в результате исследования исторического места Англии в становлении европейской цивилизации) "бескризисное" развитие — мягкая форма, относительно спокойная модификация кризиса.

Вторая (после "переоценки") важнейшая черта кризиса, — переход к глобальной универсальности, происходящей от универсальности принципа положения ценности в имманентном человеческому естеству, человеческой природе проявляется в Англии также специфично. Англия, с ее обширнейшей колониальной системой соз-

дала "островки" своего идеологического влияния. Она не только сама "воспользовалась" тем опытом, который приобрела на долгом эволюционном пути "переоценки", она "учила" этому другие страны и континенты, которые были подвластны ее образу миропонимания.

В целом та идея, тот способ отношения к миру, который воплотился в Англии и обеспечил "бескризисность" ее развития, сказался не только на ней самой. Англия как "проводник" этой идеи открывает миру ряд принципиально новых явлений, значение которых чрезвычайно велико. Одно из них, английское "происхождение" которого наиболее очевидно — это импульс к истории Соединенных Штатов Америки. Переселенцы — англичане "вывезли" пуританскую идею и, привив ее на благодатную почву, создавали прямо и непосредственно цивилизацию, обеспечив таким образом условия своей собственной "бескризисности".

В свою очередь США — это тоже своего рода проводник, "транслятор", как и Англия; Англия демонстрирует миру путь, которым осуществляется процесс универсализации. Она же создает многое из тех средств, с помощью которых этот путь может быть пройден. Во-первых, это эмпирическая традиция в философии и обусловленный ею успех англичан в научном и техническом развитии (мы уже отмечали, что во многих областях Англия в числе лидеров; долгое время была впереди в фундаментальной физике, биологии, единственная страна, названная "мастерской мира"). Во-вторых, Англия дала миру язык общения, который также является одним из средств универсализации. Наконец, в-третьих, — и это самое главное — своим опытом Объединенное Королевство демонстрирует и предлагает "бескризисную" традицию развития. Мы не раз уже говорили (ссылаясь, в частности, на таких мыслителей, как Г. Померанц) что в мироощущение новоевропейского человека весьма прочно закладывается представление о том, что периоды болезненной ломки естественны и даже органичны, что это единственный способ расстаться с прошлым и принять будущее. Опыт Англии не просто демонстрирует обратное. Такой уникальный пример постепенно меняет само представление о формах функционирования культуры. С одной стороны, человечество окончательно и навсегда расстается с надеждой культурного развития вне качественных изменений. С другой стороны, оно неуклонно вырабатывает путь медленного, эволюционного — ив силу этого безболезненного — становления нового культурно-исторического качества. "Бескризисность" как путь кризиса в условиях мировой цивилизации — это парадоксальный, но практически возможный принцип существования современного человечества. Специфика этого парадоксального кризиса в Англии выразилась, на наш взгляд, наиболее ярко в своеобразном движении эстетического протеста

В четвертом параграфе второй главы "Эстетический протест как попытка "преодоления" кризиса" отмечается, что в Англии существовали движения социального протеста, представленные социал-демократической партией, фабианцами, социализмом У.Морриса и другими. Наиболее значительным по степени влияния на культуру было движение эстетического протеста. Но данное течение художественной, эстетической, общественной мысли изначально было обречено на неуспех в силу диспропорции этических и эстетических установок и надежд на его преобразующий потенциал. Начавшееся с апелляции Т.Карлейля к "героическому прошлому", движение постепенно вырождается. Оно уже не в состоянии хотя бы имитировать тот самый "героизм", ибо не удается открыть вновь его источник. "Героизм", "священные полномочия земельной аристократии", "аристократия духа", — все это как и вообще

смысл и цель бытия обретали жизненную силу от Бога, от той трансцендентной ценности, в соответствии с которой человек строил свою культуру. Но "переоценка" свершена, нет и не может быть отныне этого трансцендентного "источника" всех тех норм бытия, который пытались вернуть к жизни. Потому и оказалось, что прерафаэлиты (прежде всего Дж.Рескин) строили не жизнь, а ее декорации, превратив свои поступки в сценическое лицедейство. Еще в большей степени это характерно для О.Уайльда и О.Бердслея.

В свою очередь общество, осуществляющее свою деятельность в соответствии с новой ценностной системой, если и вовлечено в этот спектакль, то лишь как зритель, а отнюдь не активный участник представления. Англия специфична даже в том, что свидетельствует о ситуации кризиса. Явление эстетического протеста — едва ли не единственный значительный кризисный симптом — оказывается локализованным, изолированным и, как бы парадоксально это ни звучало, самоуничтожается, переживая свой собственный внутренний кризис.

В целом можно сказать, что столь специфически - спокойное проявление кризиса в английской культуре, выразившееся фактически только в эстетическом движении, есть не только и не столько следствие того, что соответствующая кризису переоценка ценностей была осуществлена там раньше, чем в Европе в целом. Во многом это еще и следствие британской эволюционной традиции осуществлять перемены спокойно, без резких скачков и потрясений. Латентность, ставшая одним из основных формирующих национальный менталитет факторов, является формой проявления даже собственно кризисных симптомов.

Итог данному параграфу подводит мысль о том, что общеевропейский культурный кризис к настоящему моменту завершен. Европа создала цивилизацию посредством "переоценки" ценности, открывая новый способ обретения ценности в имманентном. Однако основное противоречие кризиса — противоречие имманентного и трансцендентного в ценности, посредством которой обретается смысл и назначение бытия, переместилось из социокультурных процессов во внутреннюю структуру личности. В таком случае становится значимым исследование посткризисного мироощущения на уровне конкретной личности или, иными словами, культурной идентичности личности в посткризисной ситуации.

В заключении подводятся итоги работы, делаются общие выводы, определяются перспективы исследования.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Стиль «Модерн» как мироощущение кризисной культуры// История, личность, политика, экономика: Материалы конкурса работ студенческой молодежи. — Казань, 1993 г. — с. 50-54.

2. Принцип федерализма и логика развития этнокультурных процессов// Проблемы развития национальных культур народов Поволжья и Приуралья: Материалы межрегиональной конференции. — Казань, 1994. — с. 28-31. (В соавторстве)

3. Особая модель социокультурного развития Англии на рубеже XIX-XX вв.// Социальное знание: формации и интерпретации: Материалы международной конференции. — Казань, 1996. — с.37-38.

4. Общество, культура, цивилизация.// Методические рекомендации для студентов КГМУ. — Казань, 1996. — с. 30-39.

5. Русская идея и английская ментальность.// Русская идея: сущность, содержание, развитие. Материалы межвузовской научной конференции. — Казань, 1997. — с. 102- 105.

6. Проблема идентичности в кризисной культуре /Материалы международного теоретического семинара./ Сост. Т. М. Шатуновой. — Казань, 1998. — с. 44-49.

7. Современная культура - средство или цель?// Кому принадлежит культура? Общественные науки и перспективы исследования социокультурных перемен/ Тезисы. — Казань, 1998. — с. 12. (В соавторстве)

Подписано в печать 16.06.98 г. Усл. псч. л. 1. Тираж 100 экз. Отпечатано в издательском комплексе Управления международных связей КГУ