автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Социально-философский смысл и исторические типы идентичности

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социально-философский смысл и исторические типы идентичности"

Сусоев Максим Владимирович

СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЙ СМЫСЛ И ИСТОРИЧЕСКИЕ ТИПЫ ИДЕНТИЧНОСТИ

Специальность 09.00.11. - социальная философия

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Екатеринбург 2005

Работа выполнена на кафедре социальной философии Уральского государственного университета имени А М. Горького

Научный руководитель:

доктор философских наук, профессор Тапдыг Хафизович Керимов Официальные оппоненты:

доктор философских наук Сергей Леонидович Кропотов кандидат философских наук Ирина Борисовна Фан

Ведущая организация: Уральская академия государственной службы

Защита состоится 23 июня 2005 г. в_часов на заседании диссертационного совета Д 212.286.02'по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора философских наук при Уральском государственном университете им. А М. Горького (620083, г. Екатеринбург, К-83, пр. Ленина, 51, комн. 248).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Уральского государственного университета им. А М. Горького.

Автореферат разослан 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

доктор философских наук, профессор В. В. Ким

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. В начале третьего тысячелетия стал очевидным переход, осуществляемый современным человечеством от привычных форм социального устройства к новому типу общества, характеризующемуся глобальностью (то есть попыткой объединить в рамках одной социальной системы все человечество), крайней степенью сложности социальных связей, не виданной ранее скоростью социальных процессов, а также принципиальной гетерогенностью возникающего социума.

Несмотря на то, что в отдельных странах мира новый тип социальности начал складываться более 40 лет назад, до сих пор достаточно сложно предсказать, каким в конечном итоге станет современное общество. Однако уже сейчас очевидно, что процесс его становления приводит к разрушению, пересмотру и коренной трансформации существовавших до сих пор социальных связей, институтов и привычных практик. Стереотипы поведения и способы типизации опыта, еще недавно бывшие успешными и общепринятыми, оказываются невостребованными и маргинальными в новом обществе. Крайне высокая скорость социальных изменений и чрезмерная сложность социальных связей затрудняют для индивида поиск, выработку и принятие новых норм, что усложняет адаптацию индивидов к новой социальной реальности.

Существенные изменения, трансформации и коренные ломки, пускай и в различной степени, затрагивают практически все области социального. Однако особенно значимыми для современного человека оказываются перемены, происходящие в структуре его личности, непосредственно затрагивающие его «Я», привычные техники и схемы взаимодействия с социальной реальностью, в том числе его представления о самом себе, а также те механизмы, с помощью которых индивид определяет себя как в терминах рационального дискурса, так и в сфере нетематизированного знания.

Проблемы несоответствия, неизбежно возникающие при попытке приложить к новой социальной действительности способы самоидентификации и, более широко, способы формирования социального образа себя и окружающей социальной реальности, свойственные предыдущей эпохе, позволяют говорить о кризисе идентичности современного индивида, о разрушении структур личности, смерти человека как самотождественного индивида.

В этой ситуации особенно актуальным становится изучение структур идентичности, социальных факторов, оказывающих влияние на ее формирование, а также ее исторических типов, изменявшихся под влиянием изменения формировавших их социальных институтов и, шире, форм существования процесса социального воспроизводства. Подобное исследование феномена идентичности, с точки зрения социальной философии, может не толь-

ко позволить понять причины и следствия существующего кризиса идентичности, принимающего в современном обществе тотальных характер, но и дать ключ к философскому и общественно-научному осмыслению его преодоления, к изучению новых форм идентичности. Кроме того, следует отметить, что проблема идентичности и ее исторических типов оказывается особенно актуальной для современного российского общества, находящегося в уникальной ситуации смешения различных типов идентичности, возникшей в результате резких социальных изменений, затронувших нашу страну.

СГепеяь научной разработанности темы. Вопрос идентичности индивида, то есть его самоидентификации, относительно рано попал в круг тем, рассматриваемых философией. Однако в античности и средневековье идентичность не была проблематизирована в качестве социального феномена и рассматривалась как проблема метафизического порядка. В соответствии с метафизической установкой идентичность рассматривалась как произведение (Космоса, Бога, Природы, Общества), продукт условий существования, который может лишь познать себя и не должен пытаться изменяться.

Проблематизация идентичности и рассмотрение ее в качестве самостоятельной философской проблемы была осуществлена в рамках классической философии Нового времени в виде вопроса о поиске того основания, которое позволяет индивиду оставаться самотождественной личностью, одной и той же в различные моменты биографии, в том числе и относящиеся к различным социальным реальностям. В качестве такого основания классической философией было определено самотождественное сознание, осознающее собственное единство в различные моменты времени на основании памяти о пережитых моментах биографии. Разработка данной тематики может быть обнаружена в трудах английских эмпириков Дж. Локка, Дж Беркли, Д. Юма, Д. С. Милля, А. Смита, а также И. Канта, Ф. Г. В. Гегеля.

Однако проблемой социальной философии идентичность стала только в рамках постклассической философии, отказавшейся от рассмотрения данного концепта в качестве некоей «врожденной универсалии» и обратившейся к исследованию ее социальных оснований. В этой связи можно выделить несколько основных социально-гуманитарных и социально-философских школ, выстроивших собственные теории идентичности.

Так, целостная теория идентичности была разработана в рамках психоанализа (А. Адлер, Э. Берн, М. Кляйн, Ж. Лакан, 3. Фрейд, А. Фрейд, Э. Эрик-сон, К. Хорни, К. Г. Юнг). В ней идентичность выступает как сумма бессознательных и осознаваемых психологических механизмов индивида, определяющих свойственный ему способ приспособления к реальности. Также в данном направлении был подробно описан механизм обретения идентичности посредством идентификации со значимыми другими, а также с самим собой в различные периоды становления личности.

Большая работа по исследованию феномена идентичности была проделана в рамках антропологической традиции (Ф. Арьес, Р. Бенедикт, Р. Босс, А Кардинер, К Леви-Стросс, Б. Малиновский, М. Мид, Э. Б. Тейлор, М. Элиаде) и связанных с ней исторических (Ф. Бродель, Ж. Ле Гофф, А. Тойнби, О. Шпенглер) и социально-антропологических и этнометодологических школ (Й. Хейзинга, Г. Гарфинкель, X. Сакс, А Сикурел, М. Поллнер, Л. Видер, П. Бурдье). В рамках этих исследований индивидуальная идентичность определяется как самотипизация индивидом самого себя посредством соотнесения с некоторыми социальными группами, которая является результатом усвоения некоторых существующих в обществе моделей такой типизации.

Повышенное внимание теории идентичности было уделено в рамках зарубежной и отечественной социальной феноменологии (Э. Гуссерль, А Щюц, М. Шелер, Н. Луман, П. Бергер, Д. Уолш, Т. Лукман, Б. Вальден-фельс, М. Мамардашвили). Идентичность в данном направлении определяется одновременно и как некий целостный образ, который индивид составляет о самом себе, неизменный во всех жизненных ситуациях, в которых осознает себя индивид, и через понятие идентификации, то есть соотнесение себя с некоторой социальной группой.

Еще одна группа источников представлена современными работами по социальной философии и методологии общественных наук, составляющими основание того дискурсивного пространства, в котором рассматривается проблема идентичности. Речь идет, в первую очередь, о трудах X. Абель-са, Д. Беккера, П. Бурдье, Р. Бхаскара, Э. Гидденса, Э. Гофмана, А. Дайкселя, Н. Лумана, А Мендры, Р. Рорти, Т. Куайна, Т. Куна, М. Серто, Ю. Ха-бермаса, П. Фейерабенда, Н. Элиаса и о трудах отечественных исследователей: С. А Азаренко, А С. Ахиезера, О. Н. Ежова, Ю. Г. Ершова, Д. В. Иванова, В. Л. Иноземцева, В. Е. Кемерова, Т. X. Керимова, А. В. Медведева, Л. А. Мясниковой, С. А. Никитина, Ю. В. Перова, Н. К. Серова, Е. Г. Труби-ной, В. Г. Федотовой, А. Ф. Филиппова, О. В. Шабуровой.

Однако существующие методы исследования, сложившиеся в рамках современного социально-философского дискурса, не были применены к исследованию феномена идентичности в его социально-философском контексте, а также к историческим типам идентичности, включая возможные типы самоидентификации в современном обществе.

В данном диссертационном исследовании реализован социально-философский подход к изучению проблемы идентичности в контексте ее зависимости от форм социального воспроизводства, исторических типов идентичности и возможных форм самоидентификации индивидов в современном обществе.

Объект и предмет исследования. Объектом данного диссертационного исследования выступает феномен индивидуальной идентичности, понимае-

мой как совокупность социальных стратегий и тактик, посредством которых индивид определяет свое положение в социальном времени и пространстве. Предметом исследования выступает взаимозависимость форм самоидентификации индивидов и форм воспроизводства социальности.

Цель и задачи исследования. Основная цель диссертационного исследования - определить и описать механизмы взаимосвязи форм воспроизводства социальности и механизмов самотипизации индивидов, что даст возможность конструировать возможные типы идентичности в современном обществе.

Для достижения данной цели в ходе исследования были поставлены следующие задачи:

1. Описать роль и место индивидуальной идентичности в процессе социального воспроизводства.

2 Выявить и описать элементы процесса социального воспроизводства, непосредственно или опосредованно оказывающие влияние на формирование индивидуальной идентичности.

3. Описать функционирование идентичности в различных типах социальности и создать модели этого функционирования.

4. На основании существующих представлений о возникающем современном обществе сконструировать возможные механизмы самоидентификации индивидов в нем.

Методология исследования. Исходной точкой методологии исследования является представление о том, что персональная идентичность возникает и функционирует в условиях полисубъектной социальности. Такое понимание идентичности расходится с классической философской традицией, рассматривающей идентичность в качестве некоей субстанции, сущности, имеющей самостоятельное существование. Методологическим вектором исследования становится «принцип другого», при котором «другой» оказывается условным обозначением того потенциально многомерного объекта, по меркам которого выстраиваются модели взаимодействия людей друг с другом и с природными системами (Кемеров В. Е., Керимов Т. X.).

Обращение к исследованию деятельности индивидов в ее непосредственных и опосредованных формах, понимание социальности как полисубъект-ности или полииндивидности, производимой как синтез взаимодействия сингулярных индивидов, приводит к необходимости привнесения в методологический аппарат социальной философии «гуманитарных» методов, направленных на изучение индивидуального, но в то же время подразумевающих возможность теоретических обобщений в рамках конкретных абстракций.

Такая установка позволяет не только рассмотреть индивидуальную идентичность в ее взаимосвязи с типами воспроизводства социальности, но и, благодаря своим методологическим предпосылкам, исследовать такой «неклассический» объект, каким является современное общество.

Также следует отметить, что данная установка предоставляет исследователю возможность совмещения различных параллельных друг другу методологических подходов, что позволяет рассматривать проблему в максимально возможном количестве взаимодополняющих контекстов и ракурсов.

Благодаря этому при изучении механизмов идентификации индивидов в традиционном обществе в данном исследовании также использовался структурно-семиотический подход (Клод Леви-Сгросс, Ролан Барт, Жак Деррида), позволяющий рассматривать общество в качестве семиотической системы или таблицы, в которую вписаны все значимые объекты, в том числе и индивиды.

При изучении особенностей идентичности в индустриальном обществе также использовались методы социальной феноменологии, разработанные Эдмундом Гуссерлем и Альфредом Шюцем и применяемые Питером и Бриджит Бергерами, Томасом Лукманом и Хансфредом Келнером, прежде всего в области различения нескольких уровней реальности, выделения структур повседневного бытия, а также в сфере социально-феноменологической диалектики.

При изучении места идентичности в современном обществе были использованы некоторые теоретические мотивы концепции «постсовременного» общества (3. Бауман, У. Бек, Д. Белл, П. Друкер, М. Кастельс, М. Маклю-эн, Э. Тоффлер, И. П. Ильин, В. Л. Иноземцев, С. Л. Кропотов).

Научная новизна исследования:

1. Выявлен и описан механизм взаимосвязи форм социального воспроизводства и их системообразующих элементов с формами идентичности индивидов.

2. Описано функционирование идентичности в различных типах социальности и созданы модели этого функционирования.

3. Предпринята попытка конструирования возможных механизмов обретения идентичности в условиях постиндустриального общества, отвечающих основным принципам взаимодействия между формами воспроизводства социальности и совокупностью схем деятельности и способов типизации опыта, с помощью которых индивид обретает идентичность.

Положения, выносимые на защиту:

1. Форма процесса социального воспроизводства детерминирует схемы деятельности и способы типизации опыта, посредством которых индивид ти-пирует самого себя.

2. В традиционном обществе, ориентированном на точное воспроизводство схем деятельности и способов типизации опыта, идентификация индивида рассматривается как соответствие предложенным идеальным образцам.

3. В индустриальном обществе в связи с усложнением процесса социального воспроизводства происходит раскол единой социальной реальности индивида, что приводит к кризису идентичности, выходом из которого становится идентификация индивида с одной из доступных ему социальных реальностей,

называемой повседневной. Идентификация индивида с той или иной группой происходит не непосредственно, а посредством обладания и, на более позднем этапе развития индустриального общества, - потребления вещей.

4. Особенностями процесса социального воспроизводства в возникающем современном обществе являются ускорение социального процесса, усложнение социальных связей и, как следствие, принципиальная избыточность социального. В результате на смену жестким схемам навязывания жестко детерминированных моделей идентичности, характерных для предшествующих типов общества, приходит принцип вариативности, конструируемос-ти и выбора идентичности.

Научно-практическая значимость работы. Исследование идентичности в рамках социальной философии имеет определенное значение для выстраивания более полной картины социальной реальности, предпринимаемого обществознанием. Разработка данной тематики может иметь значение в рамках как непосредственно социальной философии, так и отдельных общественных наук: истории, теоретической социологии, экономики и смежных дисциплин.

Результаты диссертационного исследования могут быть использованы при разработке курсов по социальной философии на гуманитарных факультетах ВУЗов. Кроме того, теоретические выкладки исследования, прежде всего, касающиеся возможных способов обретения идентичности в современном обществе, могут найти применение в психологии, педагогике, в том числе в бизнес-образовании, при разработке социальной политики различных уровней, а также в разнообразных социально ориентированных коммерческих проектах, прежде всего в рекламном бизнесе, в области связей с общественностью, предвыборных технологиях.

Структура и объем работы. Работа состоит из Введения, Основной части, Заключения и Библиографии. Основная часть диссертации состоит из двух глав: «Социально-философский смысл идентичности» и «Исторические типы идентичности». Каждая глава состоит из трех параграфов. Библиография работы содержит 215 источников. Общий объем диссертации -163 страницы машинописного текста в компьютерной верстке.

Основноесодержаниедиссертации

Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, определяются цель и основные задачи работы, степень разработанности вопроса, характеризуются и обосновываются методологические принципы исследования, аргументируется научная новизна и научно-практическая значимость диссертации.

Глава 1. Социально-философский смысл идентичности

В первой главе работы решается ряд задач. Во-первых, рассматриваются условий возникновения и существования идентичности как проблемы социальной философии. Во-вторых, рассматриваются существующих подходов к анализу проблемы идентичности. В-третьих, определяются метод исследования и установливается взаимосвязь между формами воспроизводства социальности и формами персональной идентичности.

§ 1. Социальная обусловленность проблемы идентичности

В этом параграфе в качестве социальной предпосылки для исследования проблемы идентичности рассматривается переходный характер современности.

Персональная идентичность, или, иначе, ответ на вопрос «кто я?», как правило, становятся проблемой философии в те моменты, когда для значительного числа людей в обществе, и прежде всего для самого мыслителя, ответ на этот вопрос перестает быть самоочевидной данностью и превращается в проблему не только отвлеченно-теоретическую, но и практическую, иначе говоря - в эпохи кризиса идентичности. Не случайно при обращении к истории мы обнаруживаем, что в традиционном обществе, где идентичность была строго регламентирована социальной системой, философия рассматривала вопрос «кто я?» как проблему метафизического порядка, как вопрос о самотождественном основании человеческой природы.

Проблематизация идентичности связана с усложнением структуры социальных отношений при переходе от традиционного общества к индустриальному. В ситуации разрушения существовавших веками сословных и религиозных систем, определявших место индивида в обществе и детерминировавших механизмы формирования его личности в целом и тактики самоопределения в частности, возник первый европейский кризис идентичности, который в течение достаточно долгого исторического периода преодолевался за счет создания альтернативной системы самоидентификации, связанных с ней методов социальной сегрегации и статификации и, в конечном итоге, с новой формой организации социального процесса, получившей название индустриального общества. Данный кризис и его последствия были осмыслены в рамках классической философии Нового времени в виде вопроса о поиске того основания, которое позволяет индивиду оставаться самотождественной личностью, одной и той же в различные моменты биографии, в том числе и относящиеся к различным социальным реальностям. В качестве такого основания классической философией было определено самотождественное сознание, осознающее собственное единство в различные моменты времен на основании памяти о пережитых моментах биографии.

Дальнейшее изменение и усложнение социальной реальности, связанное с развитием индустриального общества, возрастающей ролью машинного производства и отчуждением непосредственных социальных связей и их заменой на опосредованные отношения, выстроенные в соответствии с рационализированными образцами «машинной логики», привели ко второму масштабному кризису идентичности, в ходе которого вопрос «кто я?» был проблематизирован не только на уровне философской рефлексии, но и на уровне обыденного сознания. Если первый кризис идентичности затронул относительно небольшой слой городского населения Европы, то во второй, связанный с индустриализацией и модернизацией, так или иначе оказалось втянутым практически все население Запада, а также стран, в разное время вступивших на путь вестернизации и модернизации. Данный кризис также был преодолен (по мнению ряда авторов - преодолен не полностью) за счет создания новых систем самоидентификации. Этот кризис был осмыслен в рамках различных школ постклассической философии (философии модернизма), стремившихся поставить на место разума иное, социальное основание. В то же время социально-философский поворот в рассмотрении проблемы идентичности привел к тому, что проблематизации и изучению подвергся не столько вопрос о сущности данного явления, сколько вопрос обнаружения и изучения социальных предпосылок формирования определенного образа себя и механизмов самоидентификации.

Переход от индустриального общества к новой социальной формации, которая уже получила условные наименования «постсовременного», «глобального» «постиндустриального» общества оказался связан с дальнейшим усложнением структуры социальности и, как следствие, изменением места индивида в социальном процессе, с которым связано создание новых специфических способов восприятия мира и своего места в нем. Отличительными чертами нового социального устройства являются сложность социальных связей, их взаимное переплетение и избыточность социальности, становящаяся самостоятельной характеристикой социальной реальности. Три основные характеристики постиндустриального общества совместно порождают его изменчивую непредсказуемость, разрушающую традиционные способы поведения индивида.

Современное общество меняется столь быстро, что традиционные способы приспособления к нему (в том числе и традиционные способы самоописания) оказываются проигрышными стратегиями с точки зрения выживания, что и обусловливает современный кризис идентичности, возникающий вследствие того, что индивид старается приспособиться к новой реальности, сохраняя прежние механизмы самоописания и самоидентификации, которые оказываются некогерентными современным условиям существования.

В то же время человек вырабатывает новые способы построения образа себя и определения собственного места в современной социальной ре-

альности. Современный индивид оказывается способен совмещать несводимые друг к другу, и, более того, прямо противоположные стереотипы поведения, мышления и способы типизации опыта, причем не только на уровне операционального мышления и поведения, но и на уровне «нетематизиро-ванного знания» и «неартикулируемых базисных систем ценностей», затрагивающих в том числе и конституирование личности.

Разработанный в рамках классической и постклассической философии образ личности, основанный на представлении о наличии у нее самотождественного, цельного и неизменяемого ядра или центра, равно как и представление об идентичности как о некоей структуре, в равной степени присущей всем индивидам, оказываются неприменимыми в обществе, построенном на принципах сверхсложности, глобальной взаимосвязи, избыточности и непредсказуемости социальных процессов. В то же время, современный кризис идентичности, являющийся частью глобального процесса приспособления человечества к жизни в условиях нового социального порядка, затронувшего все сферы человеческой деятельности, уже стал глобальной проблемой не только отдельной личности, но и всей той части человечества, которая вошла в постиндустриальное общество.

Проблематизация идентичности в современном обществе, равно как и появление новых типов самоидентификации, продуцируемых и конституируемых индивидами и социальными институтами, требуют своего осмысления в рамках современной социальной философии. Также очевидно, что такое осмысление оказывается возможным только методами, отличными от тех, что использовались в рамках классической и постклассической философии, и соответствующими описываемому предмету, то есть современному обществу, являющемуся «неклассическим» объектом изучения, построенным на основании специфических принципов.

§ 2. Социально-философские концепции идентичности

Во втором параграфе работы рассматривается ряд теорий идентичности, выработанных в рамках современных социально-гуманитарных дисциплинах и социальной философии.

Во-первых, в качестве такой теории может быть рассмотрено определение идентичности, предложенное в рамках психоанализа. Психоаналитическая теория идентичности проблематизирует, в первую очередь, возникновение и становление идентичности на конкретно-личностном, психологическом уровне. Сам термин «идентичность» был введен в лексикон психоанализа самим 3. Фрейдом при описании механизмов действия интериориза-ции при формировании суперэго. При этом идентификация первоначально понималась как процесс подражания чему-либо, а затем была переистолкована как процесс переживания субъектом той или иной степени слияния с

объектом. Такой интерпретации способствовали работы А. Фрейд, К. Г. Юнга, А. Адлера, М. Кляйн, Ж. Лакана.

Полная психоаналитическая теория идентичности может быть обнаружена в трудах Э. Эриксона, описавшего систему стадий становления личности и понимавшего идентичность как уникальный для данного индивида набор психологических механизмов. Идентичность формируется через последовательное прохождение всех этих стадий. Задержки на некоторых стадиях, фрустрации и депривации, нарушающие нормальное течение процесса такого перехода, отражаются на идентичности, в результате чего некоторые типы поведения, характерные для одной из ранних стадий, продолжают доминировать среди прочих психологических механизмов и во взрослом состоянии.

Иная теория идентичности была создана в рамках антропологического направления в современном обществознании. Основываясь на принципиальном отказе от парадигмальных представлений о человеке, созданных классической эпохой (эволюционизм, рационализм, вера в универсальные нормы, основанные на общих для всего человечества законах разума), этнологическое направление выстраивало систему социального детерминизма, в соответствии с которой и поведение, и образ мыслей индивида целиком объясняются причинами социальными или культурными. Выстраивая собственную теорию идентичности, этнография ставит под вопрос тезисы о «естественности» и «универсальности» идентичности, ее «врожденном» характере.

Индивидуальная идентичность определяется этнографами как самотипизация индивида посредством соотнесения с некоторыми социальными группами и через присвоение свойственных этим группам стереотипов поведения, моделей мышления и мировосприятия. С точки зрения общества, механизм самоидентификации служит сохранению и воспроизводству свойственных данной культуре схем и моделей поведения и мышления. Таким образом, идентичность рассматривается как нечто двойственное - с одной стороны, она есть способ, каким индивид определяет себя как нечто уникальное, как «единственное Я», с другой стороны, такое самоопределение возможно только через соотнесение себя с чем-то другим, через рассмотрение себя как части некоторой группы.

Проблематизация вопроса о возможности существования уникальной идентичности, как и вообще некой уникальности, не сводимой к неким пред-заданным культурой знаковым системам, была сделана в рамках структурализма, в котором идентичность понималась как определение индивидом своего места в таблице культурных кодов, предложенных ему культурой. В картине мира, предложенной структурной антропологией, статус выступает как наиболее яркий представитель в длинном ряду весьма схожих с ним способов обретения индивидуальной идентичности через самоотнесение к некоторому собственному месту в глобальной структуре мира.

Иное направление изучения проблемы персональной идентичности берет свое начало в социальной теории, сложившейся в рамках американского утилитаризма Ч. С. Пирса и Дж. Дьюи и развитой У Джеймсом и Дж. Г. Мидом, и далее - в символическом интеракционизме и социологической доктрине Чикагской школы. В созданной ими статусно-ролевой концепции личности идентичность рассматривалась в качестве возможной «социальной маски», которая формировалась при участии «других» и нуждалась в постоянном подтверждении ими в процессах интеракции. В рамках той же теории была разработана концепция самоидентификации посредством интеракции между индивидом и «значимыми другими», согласно которой, анализируя реакцию других на собственные действия, индивид выстраивает собственную идентичность.

Альтернативную теорию идентичности предлагает социальная феноменология. Данная теория также проблематизирует «естественность» самоопределения индивидов и ставит вопрос о зависимости персональной идентичности от социальных институтов, господствующих в обществе.

Идентичность в рамках данной теории определяется как целостный образ, который индивид составляет о самом себе, возникающий посредством соотнесения себя с некоторой социальной группой, с присущими этой группе моделями ролевого поведения. Социальная феноменология уподобляет структуру идентичности индивида сложной системе координат, представляющих собой базовые ценностные ориентиры индивида, и отложенный относительно этих координат график человеческой жизни с точкой настоящего положения индивида в его собственной модели мира. Все факты биографии, современное положение дел и проекты индивида на будущее существуют не сами по себе, а относительно некоторой системы отсчета, относительно которой можно их интерпретировать тем или иным образом. При этом социальная феноменология особенно подчеркивает роль социальных институтов при формировании личностной идентичности.

В диссертации проанализированы также концепции, посвященные проблеме идентичности в современном обществе и представленные в работах, британского социолога Э. Гидденса и французского философа М. Серто.

В данном параграфе делается вьюод о том, что наиболее существенный вклад современных исследований заключается в том, что в них идентичность рассматривается как изменяющаяся структура. Однако в современном теоретическом анализе идентичности часто отсутствуют исследования содержательных аспектов: сам характер и процессы социального воспроизводства уходят от внимания исследователей. Это происходит прежде всего потому, что социальный процесс расчленяется на макро- и микроуровни, объективное и субъективное, внутреннее и внешнее.

§ 3. Идентичность как проблема социальной философии

В третьем параграфе производится критический анализ существующих теорий идентичности и предпринимается попытка создать гетерологическую интерпретацию концепта идентичности и обнаружить взаимосвязь способов самотипизации индивидов с формами социального воспроизводства.

Анализ различных теорий индивидуальной идентичности обнаруживает принципиальную ограниченность их применения, причиной которой становятся методологические предпосылки социально-философских и общественно-научных традиций, в рамках которых данные теории создавались (например, представление об индивидуальной идентичности как о некоей «универсалии», ее «объективация» и рассмотрение вне тех социальных условий и вне процесса конкретного бытия людей, в котором она существует). Принципиальная укорененность в парадигмах философствования, характерных для эпохи модерна, не позволяет использовать их для анализа такого «постнеклассического» концепта, как идентичность, рассматриваемая в контексте ситуации постсовременности.

Большинство рассмотренных ранее теорий идентичности выстраиваются в рамках традиционного для классической и постклассической философии противопоставления общества, понимаемого в качестве целостной социальной системы, имеющей самостоятельное существование, индивиду как некоему внесоциальному единству.

В условиях вызова постсовременности и очередного кризиса самоидентификации индивидов возникает необходимость в создании теории идентичности, преодолевающей ограниченность традиционных теорий. ' Исходной точкой методологии исследования является представление о том, что персональная идентичность возникает и функционирует в условиях полисубъектной социальности. Методологическим вектором исследования становится «принцип другого», при котором «другой» оказывается условным обозначением того потенциально многомерного объекта, по меркам которого выстраиваются модели взаимодействия людей друг с другом и с природными системами.

Противопоставление индивида и общества в такой модели снимается путем рассмотрения процесса социального воспроизводства в качестве совокупности деятельности индивидов, как непосредственной, так и опосредованной, имеющей место в социальном времени и социальном пространстве и производящей их.

Исходя из определения социального бытия как со-бытия-с-другими, бы-тия-вместе, идентичность может быть определена, в первую очередь, через сам процесс идентификации, понимаемой не в качестве чистой инерции тождественного, идентичности как самотождественности, равенства самому себе, а в качестве определения себя через другого, через совокупность других, со-

бытийствующих с индивидом. Такая идентификация оказывается выстраиванием себя и образа себя на основе другого.

Как и всякая дефиниция, данная включает в себя момент негации - определение происходит не только за счет идентификации себя с другим, реальным или воображаемым, конкретным или обобщенным, но и посредством обозначения очевидного зазора между собой и другим (другими).

С этой точки зрения идентичность может быть рассмотрена как совокупность схем деятельности и способов типизации опыта, с помощью которых индивид типизирует самого себя и, наполняя их своей деятельностью, воспроизводит себя в своей социальной ипостаси через взаимодействие с другими. В этом смысле идентичность подтверждается постоянно возобновляемой способностью вырабатывать и воспроизводить модели взаимодействия.

Таким образом, идентичность выступает в качестве матрицы социальности, задающей размерность и типику взаимодействия с «другим» в различных типах общества. И, более того, типы социальности могут быть определены на основании тех форм идентичности, форм соотнесения себя с «другим» и другими, главенствующими в том или ином сообществе.

Вследствие этого формы самоидентификации индивидов оказываются взаимокоррелирующими с иными формами воспроизводства социальности и типами социальных отношений. Необходимость воспроизводства ткани социальности, господствующие в нем формы организации совместной и раздельной деятельности индивидов, определяют и культивируют наиболее валидные стереотипы поведения, закрепляя их в качестве мировоззренческих (мифологических, религиозных, научных, философских, идеологических) коллективных представлений и индивидуальных идентич-ностей. И в то же время сами эти социальные механизмы оказываются отчужденными формами отношений между «я» и «другим» в рамках бы-тия-вместе, построенными на основе матрицы, заложенной в отношениях идентификации.

Глава 2. Исторические типы идентичности

Данная глава посвящена рассмотрению персональной идентичности в рамках определенных условий ее исторического существования, в которых она обретает конкретные формы в соответствии со способами вос-производств социальности, господствующими на определенных этапах истории. При этом учитывается, что идентичность индивида есть конкретный аспект социальных связей и в разных обществах доминируют различные типы самоидентификации, от жесткой схемы идентичности как принадлежности до конструируемых и конституируемых идентичностей современной эпохи.

§ 1. Идентичность как принадлежность

В данном параграфе рассматривается специфика идентичности и идентификации в традиционном обществе.

Определяющим параметром, на основании которого некоторые социальные целостности объединяются под общим именем «традиционного общества», является динамика социального процесса, который в данных обществах основывается на простом воспроизведении социальных отношений. В таком обществе традиция выступает главным способом передачи социального опыта из поколения в поколение, социальной связью, подчиняющей себе личностное развитие человеческих индивидов.

Традиционное общество является социальной системой, жестко адаптированной к определенным природным и социальным условиям, вырабатываемые в нем схемы деятельности и способы типизации опыта адекватно соответствуют тем условиям, в которых оно существует, что детерминирует жесткость и однозначность существующих в нем норм.

Функционирование данных институтов и воспроизводство социальных отношений требовало создания специфических форм самотипизаци индивидов, в основе которых лежали механизмы воспроизведения существующих в социуме схем деятельности и способов типизации опыта. И в архаической форме традиционного общества, характеризующейся социальной гомогенностью и господством таких базисных протоинституциональных образований, как род и миф, и в более поздней гетерогенной форме, обусловленной разделением труда и символического мира индивидов и, как следствие, появлением регулирующих институтов в виде государства и религии, идентичность индивида реализовывалась через принадлежность к определенной замкнутой социальной общности, через максимально полную идентификацию с предложенными ему единственно возможными институционально закрепленными схемами деятельности и способами типизации опыта. Идентифицируясь с такой целостностью, индивид перенимал свойственные ее членам стереотипы поведения, определял себя как часть, как представителя и носителя всех свойственных им качеств. Такие социальные целостности для индивида традиционного общества определялись относительно базовых социальных институтов, выстраиваясь в иерархию по уровню общности - от религиозной и государственной принадлежности до принадлежности касте, сеньору или цеху.

Идентификация в традиционном обществе осуществляется через тотальное исключение «другого»: с одной стороны, в качестве отрицания его в качестве «чужого», неприемлемого, однозначно негативного, с другой стороны -через попытку достижения полной идентичности с «идеальным другим», предлагаемым в качестве объекта для идентификации, стирания зазора между индивидом и предоставляемой ему социальной ролью.

Идентичность человека в традиционном обществе нельзя назвать ролевой в современном смысле этого слова. Индивид в традиционном обществе, как правило, существует в единственном символическом универсуме, всегда выступая в единственном амплуа, полностью совпадающим с его социальной ролью, определенной детерминирующими его институтами. Именно поэтому об идентичности индивида в традиционном обществе можно говорить как о самотождественности.

Более того, этом смысле можно говорить, в первую очередь, о доминировании коллективной идентичности, которая не только может передаваться из поколение в поколение, но и, в определенном смысле, может рассматриваться в качестве некоей самостоятельно существующей внешней силы, существующей помимо субъекта, что нашло отражение в теориях идентичности, созданных в рамках философии и религии традиционного общества.

§ 2. Идентификация посредством обладания

В данном параграфе рассматривается специфика идентичности и идентификации, свойственные индустриальному обществу, под которым понимается возникший в Европе в ХУП-ХУШ веках тип воспроизводства социальности, характеризующийся заменой принципа простого воспроизведения существующих моделей социальности во времени принципом увеличения (в первую очередь, экстенсивного) существующего объема социально значимых ценностей или благ. Изменение базисного принципа функционирования социального процесса привело к перестройке структуры социального процесса, а значит, и социальной системы и, соответственно, к изменениям структур формирования идентичности.

Ведущую роль в новом процессе социального воспроизводства начинают играть социальные связи нового вида, выстраивающиеся по принципу машинного производства, в котором индивид и иные социальные объекты присутствуют только своими отдельными, достаточно абстрактными и анонимными качествами. Одним из следствий внедрения подобных схем становится смена непосредственных личных отношений и зависимостей, связывавших и объединявших индивидов в традиционном обществе, новыми видами связей, в которых отношения и зависимости между индивидами опосредуются вещами и социальными системами.

При этом традиционные социальные нормы пересматриваются с точки зрения их полезности в реализации основного принципа расширенного воспроизводства. Изменения в структуре социального процесса, вызванные переориентацией приоритетов, и сопутствующее ему развитие производства (прежде всего, в форме крупного промышленного производства, основанного на использовании энергии машин, так как именно такой подход позволял добиться максимального роста производимой продукции) привели к усложнению социальных

связей и их постепенному опосредованию вещными отношениями и формализованными принципами, оторванными от своих первоначальных носителей. Индустриальное общество характеризуется господством в нем индустриального производства и государственной бюрократии, разрушением всеобъемлющей картины мира, свойственной традиционному обществу. Вместе с чрезвычайным разнообразием социальных институтов, основанных на принципах анонимности и типизации отношений, эти основополагающие отличия порождают специфические схемы деятельности и способы типизации опыта.

В ситуации разрушения всеобъемлющей символической реальности и отсутствия четких моделей самотипизации, предлагаемых индустриальными институтами, возникает индустриальный кризис идентичности: предоставляя набор специфических схем деятельности и способов типизации опыта, индустриальное общество не предоставляет индивиду никакой общности, с которой можно было бы идентифицироваться. Идентификация себя с собственной работой, иными словами - с анонимной и заменяемой функцией производства, не может являться достаточным способом самоидентификации.

Секуляризация общества приводит к ситуации отсутствия целостной всеобъемлющей картины мира, в которой ни одна из многочисленных картин мира не может претендовать на главенство. Индивид оказывается одновременно вовлечен в большое количество различных социальных институтов, в каждом из которых востребованной оказывается не его персональная идентичность, а анонимная роль.

Для предотвращения самоанонимизации и деструктивного расщепления личности в индустриальном обществе были выработаны механизмы включения индивида в некие общности, такие как национальная, религиозная принадлежность, принадлежность какому-нибудь классу. Однако социальное значение и смысл такой типизации оказывается намного беднее той социальной позиции, которую индивиду предоставляло традиционное общество.

Решая эту проблему, индивиды традиционного общества обнаруживают иной путь самотипизации за пределами определяющих его «внешнюю» жизнь жестких социальных структур, прежде всего - в частной, приватной жизни. При этом происходит разделение реальности на повседневную, или приватную, в которой индивид обретает устойчивую идентичность посредством идентификации с собственными внеролевыми отношениями, и публичную реальность, функционирующую на основе институциональных типик деятельности и требующую ролевого поведения.

Иными словами, индивиду предоставляется право быть уникальной личностью дома, выстраивая свою персональную идентичность за счет личных отношений, а в мире социальных институтов отказаться от какой бы то ни было уникальности и действовать в соответствии с анонимными ролевыми отношениями.

Вторым моментом индустриальной стратегии обретения идентичности является самотипизация посредством обладания, которая позволяет индивиду определять свое место в обществе и принадлежность к той или иной группе посредством обладания тем или иным видом «капитала», что оказывается неосуществимым иным образом при отсутствии всеобъемлющего символического универсума и поддерживаемой государством иерархической системы. В связи с интенсификацией промышленного производства в XX веке стратегия идентификации через обладание сменилась стратегией идентификации посредством потребления, как более интенсивной формы обладания.

§ 3. Конструирование идентичности

Этот параграф посвящен способам самотипизации, получающим распространение в новом типе общественного устройства, которое условно может быть названо «постсовременным», или глобальным.

Сейчас очевидно, что основные матрицы социальности, схемы, в соответствии с которыми разворачивался социальный процесс в индустриальном обществе, постепенно теряют свое значение, дают сбои, исчерпали свои возможности. Дальнейшее использование индустриального способа социального воспроизводства с его механизированными схемами, в которых индивидам отводится анонимная роль, отходит в современном обществе на второй план и уступает место новым схемам.

Возникающая социальная реальность обнаруживает все черты неклассического объекта: хаотичность, непредсказуемость, тотальную связанность всех частей, избыточность, оставляя скрытыми свойственные ей принципы воспроизводства социальности.

Примером совмещения этих принципов может служить один из базисных институтов новой социальной системы - глобальная экономика, в основе которой лежит принцип теснейшей интеграции и тотальной взаимосвязи всех экономических процессов на планете. Глобальная экономика проникает во все сферы социальной жизни, более того - в частную жизнь каждого индивида, в результате чего число микроскопических процессов, воздействующих на экономику, становится столь большим, что не может быть прогнозируемым, примером чего может служить фондовый рынок. Другой ее характеристикой становится тотальное перепроизводство товаров, которое заставляет экономику заняться новыми для нее функциями: производством потребителей и производством потребностей, символическим производством и производством знания.

Объединение в рамках одного социального целого избыточного числа социальных институтов, относящихся к различным типам социальности, от наиболее архаичных до сверхсовременных, породили столь сложный эклектичный конгломерат социальных связей, что говорить о неких закономерностях, управляющих его развитием, оказывается практически невозможно.

Отдельные культурные, географические, политические и социальные локальности не отменяются и не унифицируются единым глобалистическим процессом, а включаются в единый мир в качестве составных частей. О росте социальной гетерогенности, причиной которой становится увеличивающееся число социальных локальностей, свидетельствуют изменения в структуре социальности, прежде всего - на мезоуровне сообщества (Gemeinschaft): на место прежним формам его организации - территориальным, профессиональным, религиозным - приходят новые, связанные с феноменом неотрайбализма.

Развитие средств информационных коммуникаций, и прежде всего сети Internet, делает возможным и доступным фрагментирование круга непосредственного общения индивида, его ближайшего социального окружения. Вместе с тем, Internet подчеркивает наиболее существенный признак нового пространства - совершающийся переход от иерархической к сетевой организации отношений индивидов и институтов, децентрализация социальных систем, рост социальной мобильности, понимаемой как способность переходить в различные социальные контексты.

Разрушение привычных институтов и схем приводит к кризису социальности, который затрагивает все сферы глобального общества и каждого индивида в нем. Частью общего кризиса становится и современный кризис идентичности.

Социальный мир современного общества многообразен, он предлагает индивиду избыточное количество моделей идентичности. Если большая часть ролей индустриального общества предлагала индивиду только некие анонимные схемы деятельности, то в современном обществе роли предоставляют развернутую модель идентичности, с собственной системой ценностей, координатами, относительно которых откладывается жизненный путь, с собственными мерилами успеха и счастья, с образом идеального Я, к которому следует стремиться.

Приватная идентичность, на которой основывается индустриальное общество, в современную эпоху не справляется со своей основной задачей -формированием устойчивого образа себя, того ядра Я, так как плюралис-тичность, разорванность социальной жизни вторгается в приватные области, а целостная идентичность не выдерживает «проверки на прочность» в окружающей индивида хаотической реальности: постиндустриальное общество оказывается такой системой, в которой любая типизация обречена на провал.

В нектором смысле кризис идентичности говорит о том, что модели идентификации людей не соразмерны способам воспроизводства общества. Преодоление этого кризиса предполагает выбор стратегии, нацеленной на выве-

дение анонимных моделей идентичности из автоматизированного режима их функционирования. Несмотря на то, что на данный момент рано говорить о стратегиях обретения идентичности возникающей социальной системе, в работе рассматриваются две теоретические модели самотипизации в условиях глобально-локальной социальности.

Отличительной чертой этих новых моделей самоидентификации является их принципиальная вариативность, свобода в их смене и замене: современное общество предлагает индивиду многообразие вариативных моделей идентичности.

Идентичность в нем предстает как конструируемая, вариабельная, приобретаемая. Ее можно сменить, продать, купить, произвести, взять на прокат. Существует индустрия по массовому производству идентичностей и их коммерческой дистрибьюции. При этом те модели обретения идентичности, которые предлагались в рамках традиционного и индустриального общества, остались в наборе социальных практик постиндустриального общества, но из разряда навязываемых, единственно возможных «идеальных моделей» перешли в класс рядовых средств, инструментов, которыми индивид может пользоваться и манипулировать, комбинировать или отбрасывать их.

Идентичность виртуализируется, и виртуализация эта может идти двумя принципиально различными путями, каждый из которых предлагает индивиду уникальный горизонт свободы.

В качестве первой может быть рассмотрена модель идентичности, условно называемая «шизофренической». В основе такого подхода лежит готовность играть по условиям хаотической постиндустриальной реальности, «условиям другого», то есть вживаться в любую предложенную системой роль, включаться в любой предложенный символический универсум, говорить на языке любого из бесчисленных дискурсов, самому становиться «другим». Такая «протейская личность» неминуемо отказывается от целостной идентичности, обретая «тактические» идентичности, соответствующие тому дискурсу, в котором он находится на данный момент.

Вторая стратегия, условно именуемая «параноидальной», состоит в отказе от соответствия условиям сверхгетерогенного общества в пользу обретения устойчивой идентичности путем потребления знаков символической гиперреальности, построенной в согласии с нормами классической рациональности методами символического производства.

В основе этой стратегии лежит представление о том, что помимо хаотичного и нестабильного социального мира рядом с индивидом существует параллельная виртуальная реальность, обладающая цельностью и логичностью, предлагающая набор социальных типов, пригодных в качестве объекта для идентификации и перенимания стереотипов поведения.

Эта параллельная реальность поставляется индивиду в готовом виде индустрией символического производства. Эта реальность находит подтверждение в повседневности, так как она интерсубъективна и обладает высоким уровнем суггестивности. Приобщение к этой реальности оказывается возможным, так как в повседневной хаотической реальности обнаруживаются знаки, указывающие на высшую реальность. Инкорпорирование, присвоение и потребление таких знаков и позволяет индивиду приобщиться к «истинной» реальности. Кроме того, такой способ самотипизации оказывается выгодным с экономической точки зрения. Благодаря рекламе, которая является одним из основных инструментов создания гиперреальности, экономические институты получают дополнительные возможности для роста, вызванные особым видом современного производства - символическим производством, прежде всего - производством спроса, производством потребности, производством желания.

Но в основе современной системы символического производства, по всей видимости, лежит даже не производство знаков, которые будут потреблены, а производство тех индивидов, которые будут потреблять изготовленные знаки. То есть производство и внедрение готовых моделей идентичности, которые могут быть подтверждены исключительно символическим потреблением. Идентичность как таковая становится объектом производства и товаром.

В то же время не следует полагать, что «параноидальный» способ самоидентификации заключается во властном навязывании индивиду жестко определенных моделей самоидентификации. Она предлагает индивиду избыточное количество моделей самоидентификации, более того, стимулирует к их смене. Приобретение новых идентичностей, а также связанных с ними знаков является одним из двигателей постиндустриальной экономики символического производства.

В Заключении содержатся основные выводы, положения, выносимые на защиту, отмечаются элементы научной новизны и перспективные направления дальнейшего исследования проблемы идентичности.

Определены и описаны механизмы взаимосвязи форм воспроизводства социальности и механизмов самотипизации индивидов, получена возможность конструировать возможные типы идентичности в современном обществе. Описана роль и место индивидуальной идентичности в процессе социального воспроизводства. Выявлены и описаны элементы процесса социального воспроизводства, непосредственно или опосредованно оказывающие валяние на формирование индивидуальной идентичности. Описано функционирование идентичности в традиционном и индустриальном обществах, построены модели возможного существования идентичности в постиндустриальном обществе.

По проблеме диссертационного исследования автором опубликованы следующие работы:

1. Сусоев М. В. Различия двух подходов к изучению истории // Культура и цивилизация: Материалы Всероссийской науч. конф. (17-18 апреля 2001 г.): В 2 ч. - Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 2001. - Ч. 1. - С. 146-149.

2. Сусоев М. В. Постнеклассическая теория знака: возможности для развития и интерпретации // Современная философия в поисках сущностей и смыслов: Материалы науч.-практ. конф. (25-27 октября 2001 г.). -Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 2001. - С. 70-72.

3. Сусоев М. В. Постнеклассическая теория знака: возможности для развития и интерпретации // Эпистемы-3. Язык. Дискурс. Текст: Материалы межвузовского семинара. - Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 2004. - С. 31-38.

4. Сусоев М. В. «Картезианские размышления» Э. Гуссерля // Эписте-мы-3. Язык. Дискурс. Текст: Материалы межвузовского семинара. - Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 2004. - С. 180-184.

5. Сусоев М. В. Круглый стол по сочинениям Жака Деррида // Эписте-мы-3. Язык. Дискурс. Текст: Материалы межвузовского семинара. - Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 2004. - С. 171-180.

6. Сусоев М. В. Обретение идентичности в информационном обществе // Информационная эпоха: новые возможности, новые конфликты: Тезисы докладов научно-практической конференции. - Екатеринбург, 2004. - С. 121-123.

7. Сусоев М. В. Последовательная гуманитаризация обществознания как необходимое условие исследования проблемы идентичности // Гуманитаризация обществознания: Сборник научных статей. - Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 2004.-С. 172-190.

Подписано в печать 20 05 2005 г Формат 60х84'/16 Усл печ л 1,4 Тираж 100 экз Заказ 1315-Т Распространяется бесплатно

Отпечатано в типографии АМБ 620144, г Екатеринбург, ул Фрунзе,

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Сусоев, Максим Владимирович

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЙ СМЫСЛ ИДЕНТИЧНОСТИ.

§ I. Социальная обусловлю ii юсть проблемы идентичности.

§ 2. Социально-философские концепции идентичности.

§ 3. Идентичность как проблема социальной философии.

ГЛАВА 2. ИСТОРИЧЕСКИЕ ТИПЫ ИДЕНТИЧНОСТИ.

§ 1. Идентичность как принадлежность.

§ 2 .Идентификация посредством обладания.

§ 3. Конструируемая идентичность.

Введение диссертации2005 год, автореферат по философии, Сусоев, Максим Владимирович

Актуальность темы исследования. В начале третьего тысячелетия стал очевидным переход, осуществляемый современным человечеством от привычных форм социального устройства к новому типу общества, характеризующемуся глобальностью (то есть попыткой объединить в рамках одной социальной системы все человечество), крайней степенью сложности социальных связей, не виданной ранее скоростью социальных процессов, а также принципиальной гетерогенностью.

Несмотря на то, что в отдельных странах мира новый тип социальности начал складываться более 40 лет назад, до сих пор достаточно сложно предсказать, каким в конечном итоге станет современное общество. Однако уже сейчас очевидно, что процесс его становления приводит к разрушению, пересмотру и коренной трансформации существовавших до сих пор социальных связей, институтов и привычных практик. Стереотипы поведения и способы типизации опыта, еще недавно бывшие успешными и общепринятыми, оказываются невостребованными и маргинальными в новом обществе. Крайне высокая скорость социальных изменений и чрезмерная сложность социальных связей затрудняют для индивида поиск, выработку и принятие новых норм, что усложняет адаптацию индивидов к новой социальной реальности.

Существенные изменения, трансформации и коренные ломки, пускай и в различной степени, затрагивают практически все области социального. Однако, особенно значимыми для современного человека оказываются перемены, происходящие в структуре его личности, непосредственно затрагивающие его «Я», привычные техники и схемы взаимодействия с социальной реальностью, в том числе - его представления о самом себе, а также те механизмы, с помощью которых индивид определяет себя как в терминах рационального дискурса, так и в сфере нетематизированного знания.

Проблемы несоответствия, неизбежно возникающие при попытке приложить способы самоидентификации, и, более широко, формирования социального образа себя и окружающей социальной реальности, свойственные предыдущей эпохе, к новой социальной действительности, позволяют говорить о кризисе идентичности современного индивида, о разрушении структур личности, смерти человека как самотождественного индивида.

В этой ситуации особенно актуальным становится изучение структур идентичности, социальных факторов, оказывающих влияние на её формирование, а так же её исторических типов, изменявшихся под влиянием изменения формировавших их социальных институтов, и, шире, форм существования процесса социального воспроизводства. Подобное исследование феномена идентичности, с точки зрения социальной философии, может не только позволить понять причины и следствия существующего кризиса идентичности, принимающего в современном обществе тотальных характер, но и дать ключ к философскому и общественнонаучному осмыслению его преодоления, к изучению новых форм идентичности. Кроме того, следует отметить, что проблема идентичности и её исторических типов оказывается особенно актуальной для современного российского общества, находящегося в уникальной ситуации смешения различных типов идентичности, возникшей в результате резких социальных изменений, затронувших нашу страну.

Степень научной разработанности темы. Вопрос идентичности индивида, то есть его самоидентификации, относительно рано попал в круг тем, рассматриваемых философией. Однако, в античности и средневековье идентичность не была проблематизирована в качестве социального феномена, и рассматривалась как проблема метафизического порядка. В соответствии с метафизической установкой идентичность рассматривалась как произведение (Космоса, Бога, Природы, Общества), продукт условий существования, которая может лишь познать себя и не должна пытаться изменяться.

Проблематизация идентичности и рассмотрение её в качестве самостоятельной философской проблемы была осуществлена в рамках классической философии Нового времени в виде вопроса о поиске того основания, которое позволяет индивиду оставаться самотождественной личностью, одной и той же в различные моменты биографии, в том числе и относящиеся к различным социальным реальностям. В качестве такого основания классической философией было определено самотождественное сознание, осознающее собственное единство в различные моменты времен на основании памяти о пережитых моментах биографии. Разработка данной тематики может быть обнаружена в трудах английских эмпириков Дж. Локка, Дж. Беркли Д. Юма, Д.С. Милля, А. Смита, а так же И. Канта, Ф.Г.В. Гегеля.

Однако проблемой социальной философии идентичность стала только в рамках постклассической философии, отказавшейся от рассмотрения данного концепта в качестве некоей «врожденной универсалии», и обратившейся к исследованию её социальных оснований. В этой связи можно выделить несколько основных социально-гуманитарных и социально-философских школ, выстроивших собственные теории идентичности.

Так, целостная теория идентичности была разработана в рамках психоанализа (А. Адлер, Э. Бёрн, М. Кляйн, Ж. Лакан, 3. Фрейд, А. Фрейд, Э. Эрик-сон, К. Хорни, К.Г. Юнг). В ней идентичность выступает как сумма бессознательных и осознаваемых психологических механизмов индивида, определяющих свойственный ему способ приспособления к реальности. Также в данном направлении был подробно описан механизм обретения идентичности посредством идентификации со значимыми другими, а так же с самим собой в различные периоды становления личности.

Большая работа по исследованию феномена идентичности была проделана в рамках антропологической традиции (Ф. Арьес, Р. Бенедикт, Р. Босс, А. Кардинер, К. Леви-Стросс, Б. Малиновский, М. Мид, Э.Б. Тейлор, М. Элиаде), и связанных с ней исторических (Ф. Бродель, Ж. Ле Гофф, А. Тойнби, О. Шпенглер) и социально-антропологических и этнометодологических школ. (И. Хейзинга, Г. Гарфинкель, X. Сакс, А. Сикурел, М. Поллнер, Л. Видер, П. Бур-дье). В рамках этих исследований индивидуальная идентичность определяется как самотипизация индивидом самого себя посредством соотнесения с некоторыми социальными группами, которая является результатом усвоения некоторых существующих в обществе моделей такой типизации.

Повышенное внимание теории идентичности было уделено в рамках зарубежной и отечественной социальной феноменологии (Э. Гуссерль, А. Щюц, М. Шелер, Н. Луман, П. Бергер, Д. Уолш, Т. Лукман, Б. Вальденфельс, М. Ма-мардашвили). Идентичность в данном направлении определяется одновременно и как некий целостный образ, который индивид составляет о самом себе, неизменный во всех жизненных ситуациях, в которых осознаёт себя индивид, и через понятие идентификации, то есть соотнесение себя с некоторой социальной группой.

Еще одна группа источников представлена современными работами по социальной философии и методологии общественных наук, составляющими основание того дискурсивного пространства, в котором рассматривается проблема идентичности. Речь идет, в первую очередь, о трудах X. Абельса, Д. Бек-кера, П. Бурдье, Р. Бхаскара, Э. Гид денса, Э. Гофмана, А. Дайкселя, Н. Лумана, А. Мендры, Р. Рорти, Т. Куайна, Т. Куна, М. Серто, Ю. Хабермаса, П. Фейера-бенда, Н. Элиаса и о трудах отечественных исследователей С.А. Азаренко, А.С.

Ахиезера, О.Н. Ежова, Ю.Г. Ершова, Д.В. Иванова, B.JL Иноземцева, В.Е. Кемерова, Т.Х. Керимова, А.В. Медведева, JI. А. Мясниковой, С.А. Никитина, Ю.В. Перова, Н.К. Серова, Е.Г. Трубиной, В.Г. Федотовой, А.Ф. Филиппова, О.В. Шабуровой.

Однако, существующие методы исследования, сложившиеся в рамках современного социально-философского дискурса, не были применены к исследованию феномена идентичности в его социально-философском контексте, а так же к историческим типам идентичности, включая возможные типы самоидентификации в современном обществе.

Данное диссертационное исследование осуществляет социально-философский подход к исследованию проблемы идентичности в контексте её зависимости от форм социального воспроизводства, исторических типов идентичности и возможных форм самоидентификации индивидов в современном обществе.

Объект и предмет исследования. Объектом данного диссертационного исследования выступает феномен индивидуальной идентичности, понимаемой как совокупность социальных стратегий и тактик, посредством которых индивид определяет свое положение в социальном времени и пространстве. Предметом исследования выступает взаимозависимость форм самоидентификации индивидов и форм воспроизводства социальности.

Цель и задачи исследования. Основная цель диссертационного исследования - определить и описать механизмы взаимосвязи форм воспроизводства социальности и механизмов самотипизации индивидов, что даст возможность конструировать возможные типы идентичности в современном обществе.

Для достижения данной цели в ходе исследования были поставлены следующие задачи:

1. Описать роль и место индивидуальной идентичности в процессе социального воспроизводства.

2. Выявить и описать элементы процесса социального воспроизводства, непосредственно или опосредованно оказывающие влияние на формирование индивидуальной идентичности.

3. Описать функционирование идентичности в различных типах социальности и создать модели этого функционирования.

4. На основании существующих представлений о возникающем современном обществе сконструировать возможные механизмы самоидентификации индивидов в нем.

Методология исследования. Исходной точкой методологии исследования, является представление о том, что персональная идентичность возникает и функционирует в условиях полисубъектной социальности. Такое понимание идентичности расходится с классической философской традицией, рассматривающей идентичность в качестве некоей субстанции, сущности, имеющей самостоятельное существование. Методологическим вектором исследования становится «принцип другого», при котором «Другой» оказывается условным обозначением того потенциально многомерного объекта, по меркам которого выстраиваются модели взаимодействия людей друг с другом и с природными системами (Кемеров В.Е., Керимов Т.Х.).

Обращение к исследованию деятельности индивидов в её непосредственных и опосредованных формах, понимание социальности как полисубъектности или полииндивидности, производимой как синтез взаимодействия сингулярных индивидов, приводит к необходимости привнесения в методологический аппарат социальной философии «гуманитарных» методов, направленных на изучение индивидуального, но, в то же время, подразумевающих возможность теоретических обобщений в рамках конкретных абстракций.

Такая установка позволяет не только рассмотреть индивидуальную идентичность в её взаимосвязи с типами воспроизводства социальности, но и, благодаря своим методологическим предпосылкам, исследовать такой «неклассический» объект, которым является современное общество.

Также следует отметить, что данная установка предоставляет исследователю возможность совмещения различных параллельных друг другу методологических подходов, что позволяет рассматривать проблему в максимально возможном количестве взаимодополняющих контекстов и ракурсов.

Благодаря этому при изучении механизмов идентификации индивидов в традиционном обществе в данном исследовании так же использовался структурно-семиотический подход (Клод Леви-Стросс, Ролан Барт, Жак Деррида), позволяющий рассматривать общество в качестве семиотической системы или таблицы, в которую вписаны все значимые объекты, в том числе и индивиды.

При изучении особенностей идентичности в индустриальном обществе так же применялись методы социальной феноменологии, разработанные Эдмундом Гуссерлем и Альфредом Шюцем и применяемые Питером и Бриджит Бергерами, Томасом Лукманом и Хансфредом Келнером, прежде всего в области различения нескольких уровней реальности, выделения структур повседневного бытия, а так же в сфере социально-феноменологической диалектики.

При изучении места идентичности в современном обществе были использованы некоторые теоретические мотивы концепции «постсовременного» общества (3. Бауман, У. Бек, Д. Белл, П. Друкер, М. Кастельс. М. Маклюэн, Э. Тоффлер, И.П. Ильин, В. Л Иноземцев, С.Л. Кропотов). Научная новизна исследования.

1. . Выявлен и описан механизм взаимосвязи форм социального воспроизводства и их системообразующих элементов с формами идентичности индивидов.

2. Описано функционирование идентичности в различных типах социальности и созданы модели этого функционирования

3. Предпринята попытка конструирования возможных механизмов обретения идентичности в условиях постиндустриального общества, отвечающих основным принципам взаимодействия между формами воспроизводства социальности и совокупностью схем деятельности и способов типизации опыта, с помощью которых индивид обретает идентичность.

Положения, выносимые на защиту

1. Форма процесса социального воспроизводства детерминирует схемы деятельности и способы типизации опыта, посредством которых индивид типи-рует самого себя.

2. В традиционном обществе, ориентированном на точное воспроизводство схем деятельности и способов типизации опыта, идентификация индивида рассматривается как соответствие предложенным идеальным образцам.

3. В индустриальном обществе в связи с усложнением процесса социального воспроизводства происходит раскол единой социальной реальности индивида, что приводит к кризису идентичности, выходом из которого становится идентификация индивида с одной из доступных ему социальных реальностей, называемой повседневной. Идентификация индивида с той или иной группой происходит не непосредственно, а посредством обладания и, на более позднем этапе развития индустриального общества, потребления вещей.

4. Особенностям процесса социального воспроизводства в возникающем современном обществе, основанном на ускорении социального процесса, усложнением социальных связей и, как следствие, принципиальной избыточностью социального. В результате на смену жестким схемам навязывания жестко детерминированных моделей идентичности, характерных для предшествующих типов общества, приходит принцип вариативности, конструируемости и выбора идентичности.

Научно-практическая значимость работы. Исследование идентичности в рамках социальной философии имеет определенное значение для выстраивания более полной картины социальной реальности, предпринимаемого обществоз-нанием. Разработка данной тематики может иметь значение в рамках как непосредственно социальной философии, так и отдельных общественных наук: истории, теоретической социологии, экономики и смежных дисциплин.

Результаты диссертационного исследования могут быть использованы при разработке курсов по социальной философии на гуманитарных факультетах ВУЗов. Кроме того, теоретические выкладки исследования, прежде всего, касающиеся возможных способов обретения идентичности в современном обществе, могут найти применение в психологии, педагогике, в том числе — в бизнес-образовании, при разработке социальной политики различных уровней, а так же в разнообразных социальноориентированных коммерческих проектах, прежде всего - в рекламном бизнесе, в области связей с общественностью, предвыборных технологиях.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Социально-философский смысл и исторические типы идентичности"

Заключение

Таким образом, подводя итоги проведенного исследования, мы можем обобщить достигнутые в ходе него результаты.

Прежде всего, исследование обнаруживает, что кризис идентичности, связанный с зарождением нового типа социальности, условно именуемого «постсовременным», и, по сути, являющийся частью глобального процесса приспособления человечества к жизни в условиях нового социального порядка, уже стал глобальной проблемой не только отдельной личности, но и всей той части человечества, которая вошла в постиндустриальное общество. Для осмысления данной проблемы, вставшей пред человечеством на пути перехода к новому типу социального устройства, а также для проведения социально-философского анализа возможных способов построения идентичности в его рамках, была предпринята попытка провести социально-философский анализ феномена идентичности в его взаимосвязи с основными типами процесса воспроизводства социальности.

С этой целью в работе были проанализированы основные теории идентичности, созданные в рамках социальной философии и близких к ней областей обществознания, в том числе — психоаналитическую, этнографическую, структуралистскую, социально-феноменологическую и «постмодернистскую» теории.

Анализ различных теорий индивидуальной идентичности обнаруживает принципиальную ограниченность их применения, в основе которой лежат методологические предпосылки социально-философских и общественнонаучных традиций, в рамках которых данные теории создавались, такие как, например, представление об индивидуальной идентичности как о некоей «универсалии», её «объективация» и рассмотрение вне тех социальных условия и вне процесса

147 конкретного бытия людей, в котором она существует. Их принципиальная укорененность в парадигмах философствования, характерных для эпохи модерна, не позволяет использовать их для анализа такого «постнееклассического» концепта, как идентичность, рассматриваемая в горизонте ситуации постсовременности.

Большинство рассмотренных ранее теорий идентичности выстраиваются в рамках традиционного для классической и постклассической философии противопоставления общества, понимаемого в качестве целостной социальной системы, имеющей самостоятельное существование, индивиду как некоему внесо-циальному единству. В контексте такого стереотипического противопоставления, в котором, как правило, либо обществу, либо индивиду отводится главенствующая роль, индивидуальная идентичность рассматривается либо в терминах «навязывания» «суверенному индивиду» неких внешних по отношению к нему социальных норм, либо как властное освоение индивидом существующих в обществе типик.

Таким образом, мы вынуждены были констатировать, что разработанный в рамках классической и постклассической философии образ личности оказывается неприменимыми в обществе, построенном на принципах сверхсложности, глобальной взаимосвязи, избыточности и непредсказуемости социальных процессов.

Проблематизация идентичности в современном обществе, равно как и появление новых типов самоидентификации, продуцируемых и конституируемых индивидами и социальными институтами современного общества, требуют своего осмысления в рамках современной социальной философии. Также очевидно, что такое осмысление оказывается возможным только методами, отличными от тех, что использовались в рамках классической и постклассической философии, и соответствующими описываемому предмету, то есть постсовременному обществу, являющемуся «неклассическим» объектом изучения, построенным на основании специфических принципов.

В условиях вызова постсовременности и очередного кризиса самоидентификации индивидов возникает не только необходимость в создании теории идентичности, преодолевающей ограниченность, но и наличествует определенная социальнофилософская методологическая база, строящаяся на преодолении ограничений и противопоставлений традиционных теорий идентичности.

Исходной точкой методологии исследования, является представление о том, что персональная идентичность возникает и функционирует в условиях полисубъектной социальности. Методологическим вектором исследования становится «принцип другого», при котором «Другой» оказывается условным обозначением того потенциально многомерного объекта, по меркам которого выстраиваются модели взаимодействия людей друг с другом и с природными системами.

Противопоставление индивида и общества в такой модели снимается путем рассмотрения процесса социального воспроизводства в качестве состоящего из деятельности индивидов, как непосредственной, так и опосредованной, имеющей место в социальном времени и социальном пространстве и производящей их. В этом случае социальное бытие индивида может быть представлено как со-бытие со множеством таких же индивидов, каждый из которых не является выражением «всего», «целого» или «общества», но представляет собой конкретную и равноправную всем прочим идентичность, своим различием с другими создающий и определяющий собственное бытие, которое было бы невозможным ни без других, ни без отличия, позволяющего сингулярности быть собой, а не другим.

Исходя из определения социального бытия как со-бытия-с-другими, бы-тия-вместе, идентичность может быть определена, в первую очередь, через сам

149 процесс идентификации, понимаемой не в качестве чистой инерции тождественного, идентичности как самотождественности всегда равенства самому себе, а в качестве определения себя через другого, через совокупность других, со-бытийствующих с индивидом. Такая идентификация оказывается выстраиванием себя и образа себя на основе другого.

Как и всякая дефиниция, данная включает в себя момент негации — определение происходит не только за счет идентификации себя с другим, реальным или воображаемым, конкретным или обобщенным, но и посредством обозначения очевидного зазора между собой и другим (другими).

С этой точки зрения идентичность может быть рассмотрена как совокупность схем деятельности и способов типизации опыта, с помощью которых индивид типизирует самого себя, и, наполняя их своей деятельностью, воспроизводит себя в своей социальной ипостаси через взаимодействие с другими. В этом смысле идентичность подтверждается постоянно возобновляемой способностью вырабатывать и воспроизводить модели взаимодействия.

В этом смысле идентичность выступает в качестве матрицы социальности, задающей размерность и типику взаимодействия с Другим в различных типах общества. И, более того, типы социальности могут быть определены на основании тех форм идентичности, форм соотнесения себя с Другим и другими, главенствующими в том или ином сообществе.

Вследствие этого формы самоидентификации индивидов оказываются взаимокоррелирующими с иными формами воспроизводства социальности и типами социальных отношений. Необходимость воспроизводства ткани социальности, господствующие в нем формы организации совместной и раздельной деятельности индивидов, определяют и культивируют наиболее валидные стереотипы поведения, закрепляя их в качестве мировоззренческих (мифологических, религиозных, научных, философских, идеологических) коллективных представлений и индивидуальных идентичностей. И в то же время сами эти социальные механизмы оказываются отчужденными формами отношений между я и другим в рамках бытия-вместе, построенными на основе матрицы, заложенной в отношениях идентификации.

В данной работе были рассмотрены три типа моделей обретения индивидуальной идентичности, соответствующие трем основным типам организации процесса социального воспроизводства, традиционно выделяемым социальной философией - традиционное, индустриальное и постсовременное общества.

Определяющим параметром, на основании которого некоторые социальные целостности объединяются под общим именем «традиционного общества» является динамика социального процесса, который в данных обществах основывается на простом воспроизведении социальных отношений (включающих в себя как непосредственные межличностные отношения, так и отношения опосредованные, существующие в виде типизаций, практик и схем деятельности, а также опредмеченные социальные отношения и человеческую активность в форме вещей). В таком обществе «традиция выступает главным способом передачи социального опыта из поколения в поколение, социальной связью, подчиняющей себе личностное развитие человеческих индивидов».

Традиционное общество является социальной системой, жестко адаптированной к определённым природным и социальным условиям, вырабатываемые в нем схемы деятельности и способы типизации опыта адекватно соответствуют тем условиям, в которых оно существует, что детерминирует жёсткость и однозначность существующих в нем норм.

Функционирование данных институтов и воспроизводство социальных отношений требовало создания специфических форм самотипизаци индивидов, в основе которых лежали механизмы воспроизведения существующих в социуме схем деятельности и способов типизации опыта. Однако пристальный анализ данных форм идентичности заставляет нас выделить в рамках традиционного общества два принципиально несхожих друг с другом исторических и социальных уровня.

Архаическое общество определяется нами как общество, основанное на принципах социальной гомогенности, которая проявляется в отсутствии принципиальных различий между схемами деятельности и способами типизации мышления различных представителей общества. Основы такого социального устройства обнаруживаются в особенностях архаической экономики, не подразумевавшей широкого разделения труда, и, следовательно, разделения символических миров. Формирование идентичности в архаическом обществе находится в тесной взаимосвязи с базисными протоинституциональными образованиями этого общества - родом, выступающим как экономическая и социальная единица и мифом, который является в архаическом обществе картиной мира, общей для всех его членов, нормативной системой координат, относительно которой откладывается каждая идентичность. Социально гомогенное общество, ориентированное на точное воспроизводство схем деятельности и способов типизации опыта предлагает индивиду единственный способ самотипизации, единственный идеальный образ человека, члена рода, к которому следует стремиться. Специфическими способами формирования идентичности в архаическом обществе выступают семья, обряды инициации, социальные статусы и мифические повествования, а также институт собственного и родового имени. В социально гомогенном обществе, предоставляющем индивиду единственную доступную модель самотипизации, идентичность может существовать исключительно как соответствие этой единственной модели. Особенностью идентичности в архаическом обществе является принципиальное отсутствие альтернативы, самой возможности иного вида идентичности, иного взгляда на мир. И в этом смысле идентичность выступает как включённость, вписанность индивида в мир, единственный способ его существования.

Гетерогенное традиционное общество представляет собой общество, возникшее в результате развития производительных сил, приведшего к широкому разделению труда и соответствующему ему разделению символических миров индивидов. Основные институты гетерогенного традиционного общества - регулирующий аппарат, превращающийся в институт государственной власти, и единая всеобъемлющая знаковая реальность, предстающая в виде мифо логии, религии или философии, осуществляют интеграцию индивидов с целью воспроизводства социальности, так или иначе, основываясь на властных отношениях личной зависимости. Для успешного собственного воспроизводства, традиционное общество жёстко типирует индивида, прикрепляя его к определённому месту в сложной гетерогенной социальной структуре, предлагая ему модели идентичности, связанные с его институционально закреплёнными схе-# мами деятельности и способами типизации опыта. Основной стратегией обретения идентичности в гетерогенном традиционном обществе оказывается принадлежность к той или иной социально определённой целостности, идентифицируясь с которой индивид перенимал их стереотипы поведения, определял себя как их часть, как их представителя, как носителя всех свойственных им качеств. Такие социальные целостности для индивида традиционного общества определялись относительно базовых социальных институтов, выстраиваясь в иерархию по уровню общности - от религиозной и государственной принадлежности до принадлежности касте, сеньору или цеху.

Так или иначе, модели идентичности, существующие в традиционном обществе, оказываются основанными на жесткой типизации индивида социальными системами, в которые он оказывается вписан. т

Индустриальное общество рассматривается в данной работе как специфическая форма общественного устройства, выработанная в странах Запада в 17-18 и получившая свое развитие в 19-20 веках. В его основе лежит смена принципа простого воспроизведения принципом увеличения (в первую очередь, экстенсивного) существующего объема социально значимых ценностей или благ (товаров, прибыли, производительности труда, знания и т.п.). При этом традиционные социальные нормы пересматриваются с точки зрения их полезности в реализации основного принципа расширенного воспроизводства. Изменения в структуре социального процесса, вызванные переориентацией приоритетов и сопутствующее ему развитие производства (прежде всего, в форме крупного промышленного производства, основанного на использовании энергии машин, так как именно такой подход позволял добиться максимального роста производимой продукции), привели к усложнению социальных связей и их постепенному опосредованию вещными отношениями и формализованными Ф принципами, оторванными от своих первоначальных носителей. Индустриальное общество характеризуется господством в нём индустриального производства и государственной бюрократии, разрушением всеобъемлющей картины мира, свойственной традиционному обществу. Вместе с чрезвычайным разнообразием социальных институтов, основанных на принципах анонимности и типизации отношений, эти основополагающие отличия порождают специфические схемы деятельности и способы типизации опыта.

В ситуации разрушения всеобъемлющей символической реальности и отсутствия чётких моделей самотипизации, предлагаемых индустриальными институтами, возникает индустриальный кризис идентичности. Кризис преодолевается посредством специфической индустриальной стратегии формирования идентичности. Эта стратегия включает разделение реальности на повседневность или приватную реальность, в которой индивид обретает устойчивую идентичность посредством идентификации с собственными внеролевыми отношениями, и публичную реальность, функционирующую на основе институциональных типик деятельности и требующую ролевого поведения.

Вторым моментом индустриальной стратегии обретения идентичности является самотипизация посредством обладания, которая позволяет индивиду определять своё место в обществе и принадлежность к той или иной группе посредством обладания тем или иным видом «капитала», что оказывается неосуществимым иным образом при отсутствии всеобъемлющего символического универсума и поддерживаемой государством иерархической системы. В связи с интенсификацией промышленного производства в 20-ом веке стратегия идентификации через обладание сменилась стратегией идентификации посредством потребления как более интенсивной формы обладания.

Постсовременное общество предстаёт перед нами сложным социальным целым, основанным на принципах хаотичности, системности и избыточности. Базисными институтами, определяющими это общество являются глобальная экономическая система и властные институты, основанные на механизмах биполярной симуляции. И экономические, и политические институты оказываются связанными с механизмами символического производства.

Разрушение привычных институтов и схем приводит к кризису социальности, который затрагивает все сферы глобального общества и каждого индивида в нем. Частью общего кризиса становится и современный кризис идентичности.

Социальный мир современного общества многообразен, он предлагает индивиду избыточное количество типик поведения. Если большая часть ролей индустриального общества предлагала индивиду только некие анонимные схемы деятельности, то в современном обществе роли предоставляют развёрнутую модель идентичности, с собственной системой ценностей, координатами, отно

155 сительно которых откладывается жизненный путь, собственными мерилами успеха и счастья, с образом идеального Я, к которому следует стремиться.

Приватная идентичность, на которой основывается индустриальное общество, в современную эпоху не справляется со своей основной задачей — формированием устойчивого образа себя, того ядра Я, так как плюралистичность, разорванность социальной жизни вторгается в приватные области, а целостная идентичность не выдержит «проверки на прочность» в окружающей индивида хаотической реальности: постиндустриальное общество оказывается такой системой, в которой любая типизация обречена на провал.

Преодолевая постоянный кризис, человек, так или иначе, приспосабливается к ситуации постсовременности, вырабатывая те или иные способы выживания и стратегии успешного поведения, соответствующие специфике современного общества. Не смотря на то, что на данный момент рано говорить о стратегиях обретения идентичности возникающей социальной системе, в работе рассматриваются две теоретические модели самотипизации в условиях глобально-локальной социальности.

Отличительной чертой этих новых моделей самоидентификации является их принципиальная вариативность, свобода в их смене и замене: современное общество предлагает индивиду многообразие вариативных моделей идентичности.

Идентичность в нем предстает как конструируемая, вариабельная, приобретаемая. Её можно сменить, продать, купить, произвести, взять на прокат. Существует индустрия по массовому производству идентичностей и их коммерческой дистрибьюции. При этом те модели обретения идентичности, которые предлагались в рамках традиционного и индустриального общества, остались в наборе социальных практик постиндустриального общества, но из разряда навязываемых, единственно возможных «идеальных моделей» перешли в класс рядовых средств, инструментов, которыми индивид может пользоваться и манипулировать, комбинировать или отбрасывать.

Идентичность виртуализируется, и виртуализация эта может идти двумя принципиально различными путями, каждый из которых предполагает индивиду уникальный горизонт свободы.

В качестве первой может быть рассмотрена модель идентичности, условно называемая «шизофренической». В основе такого подхода лежит готовность играть по условиям хаотической постиндустриальной реальности, «условиям Другого», то есть вживаться в любую предложенную системой роль, включаться в любой предложенный символический универсум, говорить на языке любого из бесчисленных дискурсов, самому становиться Другим. Такая «протейская личность» неминуемо отказывается от целостной идентичности, обретая «тактические» идентичности, соответствующие тому дискурсу, в котором он находится на данный момент.

Вторая стратегия, условно именуемая «параноидальной» состоит в отказе от соответствия условиям сверхгетерогенного общества в пользу обретения устойчивой идентичности путём потребления знаков символической гиперреальности, построенной в согласии с нормами классической рациональности методами символического производства.

В основе этой стратегии лежит представление о том, что помимо хаотичного и нестабильного социального мира рядом с индивидом существует параллельная виртуальная реальность, обладающая цельностью и логичностью, предлагающая набор социальных типов, пригодных в качестве объекта для идентификации и перенимания стереотипов поведения.

Эта параллельная реальность поставляется индивиду в готовом виде индустрией символического производства. Эта реальность находит подтверждение в повседневности, так как она интерсубъективна, и обладает высоким уровнем суггестивности. Приобщение к этой реальности оказывается возможным, так как в повседневной хаотической реальности обнаруживаются знаки, указывающие на высшую реальность. Инкорпорирование, присвоение и потребление таких знаков и позволяет индивиду приобщиться к «истинной» реальности. Кроме того, такой способ самотипизации оказывается выгодным с экономической точки зрения. Благодаря рекламе, которая является одним из основных инструментов создания гиперреальности, экономические институты получают дополнительные возможности для роста, вызванные особым видом современного производства - символическим производством, прежде всего — производством спроса, производством потребности, производством желания.

Но в основе современной системы символического производства, по всей видимости, лежит даже не производство знаков, которые будут потреблены, а производство тех индивидов, которые будут потреблять изготовленные знаки. То есть производство и внедрение готовых моделей идентичности, которые мо* гут быть подтверждены исключительно символическим потреблением. Идентичность как таковая становится объектом производства и товаром.

В то же время не следует полагать, что «параноидальный» способ самоидентификации заключается во властном навязывании индивиду жестко определенных моделей самоидентификации, она предлагает индивиду избыточное количество моделей самоидентификации, более того, стимулирует к их смене.

Приобретение новых идентичностей, а так же связанных с ними знаков является одним из двигателей постиндустриальной экономики символического производства.

Список научной литературыСусоев, Максим Владимирович, диссертация по теме "Социальная философия"

1. Berger В. Berger L. P. The war around family. Capturing the Middle Ground. -New York: Penguin Books 1983, - 270 p.

2. Berger L. P, Berger B, Kellner H. The Homeless Mind. New York: Pelican Book 1977-232 p.

3. Giddens A. Modernity and Self-Identity: Self and Society in the Late Modern Age. Stanford: Stanford University Press, 1991, - 301 p.

4. Giddens A. New rules of sociological method, L., 1976 - 192 p.

5. Nancy J.-L. The Experience of Freedom, Stanford: Stanford University Press, 1993.

6. Fromm E. Value, Psychology & Human Existence // New Knowledge in Human

7. Values / Ed.: A. Maslow. N.Y., 1959.

8. Авени Э.Ф. Империи времени. Харьков: София, 1998. - 384 с.

9. Автономова Н.С. рассудок. Разум. Рациональность. М.: Наука, 1988. — 287 с.

10. Адлер А. Практика и теория индивидуальной психологии СПб.: 2002 - 256 с.

11. Азаренко С.А. Перспективы социально-топологического способа описания в современном обществознании//Социемы №8, Екатеринбург: Издательство Уральского государственного университета, 2002.

12. Азаренко С.А. Топология культурного воспроизводства. Екатеринбург: Издательство Уральского государственного университета, 2000. — 224 с.

13. Артеиова О.Ю. Первобытный эгалитаризм и ранние формы социальнойдифференциации // Ранние формы социальной стратификации: Генезис, историческая динамика, потестарно-политические функции. М., 1993.

14. Арьес Ф. Ребёнок и семейная жизнь при старом порядке. — Екатеринбург: Уральского государственного университета, 1999. — 407 с.

15. Н.Барт P. S\Z М.: Ad Margenum, 1994. - 304 с.

16. Барт К. Очерк догматики. СПб.: Алетейя, 1997, 271 с.

17. Барт Р. Мифологии. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1996, 314 с.

18. Барт Р. Семиотика. Поэтика. Избранное. М.: Прогресс. 1989.- 616 с.

19. Батай Ж. Внутренний опыт. СПб:., 1997. 336 с.

20. Батай Ж. Жертвоприношения // LOCUS SOLUS Спб.: Амфора, 2000, - 296 с.1. С. 101-110.

21. Батай Ж. Психологическая структура фашизма // Новое литературное обозрение. 1995. №

22. Батищев Г.С. Социальные связи человека в культуре // Культура, человек и картина мира. М.,1987, С. 124-132

23. Бауман 3. Индивидуализированное общество. М.: Логос 2002 -324 с.

24. Бауман 3. От паломника к туристу//Социологический журнал, 1995, № 4.С.133-152

25. Бауман 3. Спор о постмодернизме//Социологический журнал, 1994, № 4. С. 69-81

26. Бек У. Что такое глобализация? М.:Прогр.-Трад.,2001.- 304с.

27. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогно-* зирования. -М., 1999. -956 с

28. Белл Д. Постиндустриальное общество // «Американская модель»: с будущим в конфликте. М.,1984.

29. Беньямин В. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости. М., 1996.

30. Бергер П. Капиталистическая революция: 50тезисов о процветании, равенстве и свободе. -М.: Прогресс, 1994. 316 с.

31. Бергер П. Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М:. Медиум 1995.-440 с.

32. Бергер П. Приглашение в социологию. — М:. Аспект-пресс. 1996. 168 с.

33. Бергер П.Л. Понимание современности. Социалистический миф // Социологические исследования. 1990. № 7.ф 32.Бергер П.Религиозный опыт и традиция // Религия и общество. 4.1. М:. 1994. -С. 212-218.

34. Берн Э. Введение в психиатрию и психоанализ для непосвящённых Симферополь, Реноме, 1998 - 525 с.

35. Блум X. Страх влияния. Карта перечитывания. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 1998,351 с.

36. Блумер Г. Коллективное поведение // Американская социологическая мысль. -М:. 1994.-С. 168-215

37. Блумер Г. Общество как символическая интеракция // Современная зарубежная социальная психология.-М:. 1984.-С. 173-179

38. Бодрийар Ж Система вещей.-М.: 1995.-224 с.

39. Бодрийяр Ж. О совращении // Ежегодник Ad marginem '93. М:. 1994. - с. 332-353

40. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М.: Добросвет. 2000. - 388 с.

41. Бодрияр Ж. В тени молчаливого большинства или конец социального. Екатеринбург. 2000. - 96 с.

42. Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV -XVIII веков. 3 тома (Структуры повседневности, Игры обмена, Время мира). — М.: Прогресс. 1986-89 гг.

43. Бурдье П. Клиническая социология поля науки. // Социоанализ Пьера Бур-ф дье. СПб.: Алетейя, 2001.-288 с.

44. Бурдье П. Мертвый хватает живого. // Социология политики. Sociologos, Москва, 1993 г.

45. Бурдье П. Начала. М:. 1994. 287 с.

46. Бурдье П. Социология политики. М:. СоциоЛогос, 1994. - 333 с.

47. Бурдье П. Структуры. Хабитус.Практики. //Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас. Новосибирск. 1995.

48. Бхаскар Р. Общества // Социо-логос. М., 1991. - С. 225-238

49. Вальденфельс Б. Повседневность как плавильный тигель рациональности // Социо-логос. Вып. 1. М., 1991.

50. Р 49.Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма// Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. 707 с.

51. Вико Дж. Основания новой науки об общей природе наций. М.-Киев, 1994-656 с

52. Витгенштейн. JI. Философские исследования. -М.: Гнозис. 1994 520 с.

53. Воробьева С.В Идентичность //Постмодернизм. Минск: Интерпрессервис; 2001.- 1040 с

54. Гарфинкель Г. Исследование привычных оснований повседневных действий //Социологическое обозрение. 2002. Т. 1, № 1. С. 26-47

55. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. М.: Прогресс, 1995 479 с.

56. Гваттари Ф. Язык, сознание и общество (О производстве субъективности) // Логос. Кн. 1. ЛГУ. 1991

57. Гегель Г.Ф.В. Энциклопедия философских наук Т 3. М: 1977 «Мысль» -470 с.

58. Гидценс Э. Устроение общества. М.: Академический проект, 2003. -528 с

59. Горный. Е. Что такое семиотика? // Радуга, М. 1996. - С. 168-175.

60. Гоффман И. Представление себя другим в повседневной жизни. М.: Канон-Пресс-Ц, 2000. - 304 с.

61. Гоффман Э. Самость и повседневность // Контексты современности. Казань. 1995.

62. Гратхофф Р. Современное состояние социальной теории в Германии // Проблемы теоретической социологии. СПб., 1994

63. Гумилёв Л.Н. Конец и вновь Начало. М.: Мир Л. Н. Гумилёва. 1997 - 540 с.

64. Гумилёв Л.Н. Этногенез и биосфера Земли -. М:. Ди Дик. 1994. 638 с.

65. Гуревич Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства.1. М.:1990. — 560с.

66. Гуссерль Картезианские размышления. СПб.: Наука, - 310 с.

67. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии. -М:. Лабиринт, 1994. 104 с.

68. Гуссерль Э. Кризис европейского человечества и философия. // Культурология XX век. -М.: 1995.

69. Гуссерль Э./Деррида Ж. Начало геометрии. М.: Ad Marginem, 1996. - 267 с.

70. Данилевский Н. Россия и Европа. — М.: Книга. 1991. 574с.

71. Декомб В. Современная французская философия. — М:. Весь мир. 2000. — 335 с.• 71.Делёз Ж. Гваттари Ф. Что такое философия?. СПб.: Алетея. 1998. 301 с.

72. Делез Ж. Логика смысла. М.: Академия, 1995 - 298 с

73. Делез Ж., Гваттари Ф. Капитализм и шизофрения: Анти-Эдип. М:.,1990. — 107 с.

74. Делез Ж. Различие и повторение. СПб.: Петрополис, 1998, - 348 с.

75. Де Ман П. Аллегории чтения. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 1999,-368 с

76. Дерреда Ж. Письмо японскому другу .//Вопросы Философии. 1992 № 4.

77. Деррида Ж. Голос и феномен. СПб.: Алетея. 1999 - 206 с.

78. Деррида Ж. Московские лекции-1990. Свердловск. 1991.vp 79. Деррида Ж. О Грамматологии. М.: Ad Margenum. 2000. - 511 с.

79. Деррида Ж. Письмо и различие. М.: Академический проект. 2000. - 494 с.

80. Джемс У. Психология. -М:.1990.- 408 с ^ 82.Друкер П. Новые реальности. М., 1994 - 380 с

81. Дюмон JI. Эссе об индивидуализме. Дубна: Феникс, 1997, - 301 с

82. Дюркгейм Э. Метод социологии М., 1991 - 532 с.

83. Ершов Ю. Г. Человек. Социум. История. Свердловск: УрГУ. 1990 156 с.

84. Женетт Ж. Фигуры. М., 1998. Т. 1 - 472 с.

85. Жижек С. Возвышенный объект идеологии. М., 2000. - 295 с.

86. Жижек С. Добро пожаловать в пустыню реального. М., 2002 - 160 с.

87. Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М:. 1996.

88. Иноземцев В. JI. Перспективы постиндустриальной теории в меняющемся мире. // Новая постиндустриальная волна на Западе. М., 1999

89. Канетти Э. Масса и власть. М., 1997. — 527 с.

90. Кант И. Критика чистого разума. Симферополь. Реноме. 1998 г. - 440 с.

91. Кассирер Э. Опыт о человеке: Введение в философию человеческой культуры. //Проблема человека в западной философии. М:. Прогресс. 1988 г.

92. Кассирер Э. Философия символических форм. // Культурология XX век. -М:. 1995 г.

93. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. М 2000 - 608 с.

94. Кастельс М. Становление общества сетевых структур // Новая постиндустриальная волна на западе. М., 1989

95. Кемеров В. Е. Социальная философия и современное обществознание: проблема взаимодействий// Материалы конференции «Социальная философия и современное обществознание». Екатеринбург 2003

96. Кемеров В.Е. Введение в социальную философию. Екатеринбург. Академический проект. 2001. - с. 316

97. Кемеров В.Е. Керимов Т.Х. Грани социальности. Екатеринбург. Одиссей. 1999.-256 с.

98. Кемеров В.Е. Концепция радикальной социальности//Вопросы философии, 1999, №7

99. Кемеров В.Е. Метафизика-динамика// Вопросы философии, 1998. №8

100. Кемеров В.Е. Методология обществознания. Екатеринбург, 1990. - 164с

101. Кемеров В.Е. Проблема интеграции социального познания// Вопросы философии, 1997, №4.

102. Кемеров В.Е. Проблема личности. М., 1977.

103. Кемеров В.Е. Психология, обществознание и проблема лично-сти//Психологический журнал, 1982, т.З., №3.

104. Кемеров В.Е., Коновалова Н.П. Восток и Запад: судьба диалога. Исследования, хрестоматия, комментарий. Екатеринбург, 1999.

105. Керимов Т.Х. Социальная гетерология. Екатеринбург, Уралнаука 1999. - 168 с.

106. Керимов Т.Х Поэтика времени. М.: Академический проект 2005. - 192 с.

107. Керимов Т.Х. Теория структурации Э. Гидценса//Социологические исследования, 1997, №7

108. Кляйн М. Зависть и благодарность: Исследование бессознательных источников. СПб.: Б.С.К., 1998 - 512 с.

109. Козловский П. Культура постмодерна. М:. 1997.

110. Кропотов C.JI. Экономика текста в неклассической философии искусства Ницше, Батая, Фуко, Деррида. Екатеринбург 1999. - 404 с.

111. Кули Ч. Первичные группы. // Американская социологическая мысль. -М., 1996. С.328-333

112. Кули Ч.Г. Социальная самость. // Американская социологическая мысль. М., 1994.-С.316 —335.

113. Кули Ч.Х. Человеческая природа и социальный порядок. — М.: Идея-Пресс, 2001.-327 с,

114. Кун Т. Структура научных революций. М:. Прогресс. 1977 - 300с.

115. Лакан Ж. «Стадия зеркала» и другие тексты. Париж, 1992;

116. Лакан Ж. Инстанция буквы в бессознательном, или Судьба разума после Фрейда.-М., 1997.-183 с.

117. Лакан Ж. Стадия зеркала как формообразующая функция я. // Семинары. К. 2. М.: Гнозис-Логос 1999

118. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М:. 1994.-608 с

119. Леви-Строс К. Первобытное мышление. М., 1994. - 384 с.

120. Леви-Строс К. Структурная антропология. М.: Эксмо-Пресс. 2001.-512 с.

121. Леви-Стросс К. Мифологики. В трех т. М.; СПб.: Культурная инициатива; Университетская книга, 2000. Т. 1. Сырое и приготовленное, 406 с

122. Ле Гофф Ж. Интеллектуалы в средние века. М.: Аллегро Пресс, 211с

123. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. М:. 1998. - 159с

124. Лобок A.M. «Антропология мифа». — Екатеринбург. 1997 г. — 688 с.

125. Локк Дж. Сочинения в 3-х т.: М.: Мысль, 1985(Т.1), - 621 с.

126. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М.: Гнозис. 1992 - 272 е.

127. Луман Н. Глобализация мирового сообщества: как следует системно понимать современное общество // Социология на пороге XXI века: новые направления исследований. М., 1998

128. Луман Н. Метаморфозы государства: эссе // Проблемы теоретической социологии. Выпуск 2. СПб., 1996

129. Луман Н. Теория общества. // Теория общества: фундаментальные проблемы. М.: Канон - Пресс 1999

130. Лучанкин А.И. Социальные представления. Екатеринбург, 1999. - 166 с.

131. Лэнг Р. Расколотое «Я». М:. 1995. - 352 с

132. Люббе Г. Историческая идентичность.// Вопросы философии 1994- №4— С. 108-113

133. Лядюри Э. Ле Р. Монтайю. Екатеринбург. 2001.- 531 с.

134. Макушинский А. Современный «образ мира»: действительность. // Вопросы философии. 2002. № 6.1

135. Марков Б.В. Разум и сердце: история и теория менталитета. СПб., 1993 * -215с.

136. Маркс К. Капитал. Т 1. Политиздат. М:. 1969 г.

137. Маркс К. Энгельс Ф. Немецкая идеология. М. Политиздат. 1988 г.

138. Маркузе Г. Одномерный человек. Исследование идеологии развитого индустриального общества. М.: REFL-book 1994 г. - 260с

139. Маслоу А. Новые рубежи человеческой природы. М.: Смысл, 1999,424 с.

140. Мид Дж.Г. От жеста к символу. Интернализированные другие и самость. Аз и ЯII Американская социологическая мысль.М., 1994.

141. Мид М. Культура и мир детства. М. Наука, Гл. ред. восточной литературы 1988.-429с

142. Московичи С. Машина, творящая богов. М.\ 1998. - 560 сф 145. Мосс М. Общества. Обмен. Личность. М.: Восточная литература, 1996. -360 с

143. Нанси Ж.-Л. Corpus. М.: Ad Marginem, 1999, -255 е.

144. Нанси Ж.-Л. Бытие единичное множественное. Минск, 2004. 272 с.

145. Никитаев В. Новый гуманизм: субъект против индивида //Логос. 2003. №3.

146. Никитин С.А. Риторика города//Социемы, 1995, №4

147. Осаченко Ю.С, Дмитриева Л.В. Введение в философию мифа. М.: Интерпракс.1994. - 175 с.

148. Павлова О. Н. Идентичность: история формирования взглядов и ее струк-^ турные особенности М., 2001;

149. Панарин А. С. Искушение глобализмом. М., 2003 - 416с

150. Перов Ю. В. Социальная философия и общетеоретическая социология // Проблемы теоретической социологии. Выпуск 2. СПб., 1996

151. Пирс Ч. С. Избранные философские произведения. М., 2000. - 410 с.

152. Розеншток-Хюсси О. Бог заставляет нас говорить. М., 1998. - 287 с

153. Розеншток-Хюсси О. Прощание с Декартом. Значение юмора для выживания // Вопросы философии. 1997. № 8.

154. Рорти Р. Философия и будущее / Вопросы философии, 1994, № 6.

155. Рорти Р. Постмодернистский буржуазный либерализм. // Логос № 9 1999 „ -С. 96-104.

156. Сартр Ж.-П. Основная идея феноменологии Гуссерля: интенциональность // Проблемы онтологии в современной буржуазной философии. Рига, 1988.

157. Сартр Ж.-П. Экзистенциализм это гуманизм// Сумерки богов, М., 1989

158. Свасьян К.А. Феноменология познания. Издательство АН Армянской ССР, Ереван, 1987.

159. Семиотика. (Антология). Екатеринбург: Деловая книга. 2001. - 702 с.

160. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. — М., 1993. -656 с

161. Слотердайк П. Критика цинического разума. Екатеринбург. 2001. - 585 # с.

162. Сухачев В. Ю. Пределы идентичности // Вестник Санкт-Петербургского Университета. Серия 6. 1998. Вып. 4. (№21).

163. Танатография эроса. СПб:. 1994. - 345с.

164. Теннис Ф. Общность и общество. СПб., 2002. - 451 с.

165. Тодоров Ц. Теории символа. — М.: Дом Интеллектуальной Книги, 1999. 384 с.

166. Тойнби А. Постижение Истории. М.: Айрис-пресс, 2004. - 640 с.

167. Тоффлер А. Третья волна // США экономика, политика, идеология. М., 1982. №7.

168. Тоффлер О. Будущее труда // Новая технократическая волна на Западе. М„ 1986

169. Трубина Е.Г. Рассказанное Я. — Екатеринбург 1995

170. Трубина Е.Г. Места памяти, монументы и "новая" демократия// Топос. Минск, 2000, №2.

171. Трубина Е.Г. Персональная идентичность как социально-философская проблема. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук. Екатеринбург 1996. -48 с.

172. Трубина Е.Г. Повествование в культуре и науке//Альтернативные миры знания, М., 2000

173. Уорф Б. Отношение норм поведения к языку.//Новое в лингвистике. № 1 .1960.

174. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М.: Прогресс. - 1988.-542 с

175. Фрейд А. Эго и механизмы защиты // Анна Фрейд. Теория и практика детского психоанализа. Т. 1. М., 1999

176. Фрейд 3. Будущее одной идеи. //Сумерки богов. М.: Политиздат. 1989 г.

177. Фрейд 3. Психология бессознательного. М: «Просвещение». 1990 - 442 с.

178. Фрейд 3. Тотем и табу. СПб.: Алетея. 1997 г.

179. Фрейд. 3. Очерки по теории сексуальности. О сновидениях. По ту сторону принципа удовольствия. Я и Оно. Минск. Поппури. 1997 г.

180. Фромм Э. Иметь или быть? /М., Прогресс, 1986, -234 с,

181. Фромм Э. Величие и ограниченность теории Фрейда. М.: 000 «Издательство ACT», 2000. - 448 с,

182. Фуко М. История безумия в классическую эпоху. СПб.: Университетская книга, 1997, - 575 с.

183. Фуко М. Археология знания. Киев. Ника-цент» 1996. - 207 с.

184. Фуко М. Герменевтика субъекта // Социо-логос. Вып. 1. М:. 1991.

185. Фуко М. Надзирать и наказывать. М:. Ad Marginem. 1999 г. - 478 с.

186. Фуко М. Рождение клиники. М.: Смысл. 1998. - 309 с

187. Фуко М. Слова и Вещи. СПб.: А-сад, 1994. -.

188. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб.: Наука, 2000, -379 с.

189. Хайдеггер М. Время и Бытие. М., 1993 - 445 с.

190. Хайек Ф. Индивидуализм и экономический порядок М.: Начала-Фонд, % 2000,-256 с.

191. Хесле В. Кризис индивидуальной и коллективной идентичности. // Вопросы философии 1994 №10.

192. Хоркхаймер М., Адорно Т.В. Диалектика Просвещения. М.:.-СПб., 1997.

193. Хобсбаум Э. Нации и национализм //Программа, миф, реальность. СПб.: Алетейя, 1998.- 305 с.

194. Чешков М. Глобальный мир.//«Рго et Contra» Т.7 2002 г. №4.

195. Шабурова О.В. Концепт "тайны власти" и возможности его прочте-ния//Социемы, 2001, №7

196. Шонесси Дж. Конкурентный маркетинг: стратегический подход. СПб.: Питер, 2002, 864 с

197. Шпенглер О. Закат Европы. Т.1 Минск. Попурри 1998 г. # 201. Шпенглер О. Закат Европы. Т.2 М.: Мысль. 1998 г.

198. Шютц А. Чужак: Социально-психологический очерк // РЖ. Серия: Социология. 1998. № 3.

199. Шюц А. Возвращающийся домой // Социологические исследования. 1995. №2.

200. Шюц А. Структура повседневного мышления // Социологические исследования. 1988. № 2.

201. Шюц А. Структура повседневного мышления.//Социологические Исследования №2 1988г.

202. Шюц А. Тиресий, или Наше знание будущих событий // Философия культуры. М., 1998.

203. Шюц А. Формирование понятия и теории в общественных науках // Американская социологическая мысль. М., 1994.

204. Элиас Н. Общество индивидов. М., 2001 331 с

205. Эко У. Отсутствующая структура. СПб.: Петрополис, 1998, - 432 с.

206. Эриксен Т. X. Тирания момента. Время в эпоху информации. М., 2003. — 208 с.

207. Эриксон Э. Детство и общество. СПб. 2000 - 454 с.

208. Юм Д. Сочинения в 2 т. М.: Мысль, 1966

209. Юнг К. Об архетипах коллективного бессознательного.// Вопросы Фило-I софии 1988г№ 1.

210. Юнг К.Г. Таинство воссоединения. Mysterium Coniunctionis. М.: Хар-вест. 1998.-563 с.

211. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М.: Республика. 1994. 527 с.