автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Социально-массовые явления

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социально-массовые явления"

На правах рукописи

Чернов Геннадий Юрьевич ^Оу

СОЦИАЛЬНО-МАССОВЫЕ ЯВЛЕНИЯ: МЕТОДОЛОГИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ И ТЕОРИЯ

Специальность 09.00.11 — социальная философия

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

О 5 СЕН 2013

"05532579

Челябинск-2013

005532579

Работа выполнена на кафедре истории и философии Челябинского филиала ФГБОУ ВПО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации».

Тульчинский Григорий Львович, заслуженный деятель науки РФ, доктор философских наук, профессор; НИУ «Высшая школа экономики — Санкт-Петербург», профессор кафедры прикладной политологии;

Орехов Андрей Михайлович, доктор философских наук, доцент, ФГБОУ ВПО «Российский университет дружбы народов», доцент кафедры социальной философии;

Ершов Юрий Геннадьевич, доктор философских наук, профессор, ФГБОУ ВПО «Уральский институт - филиал РАНХиГС при Президенте РФ», зав. кафедрой философии и политологии

Ведущая организация: ФГАОУ ВПО «Южный федеральный

Защита состоится 27 сентября 2013 года в 11.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.296.07 по защите докторских и кандидатских диссертаций, созданного при ФГБОУ ВПО «Челябинский государственный университет», по адресу: г. Челябинск, ул. Бр. Кашириных, 129, I корпус ЧелГУ, конференц-зал.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Челябинского государственного университета.

Официальные оппоненты:

университет»

2013 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Куштым Евгения Александровна

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. В XX—XXI веках приобретающие глобальный .масштаб социальные и демографические изменения привели к несоизмеримому по сравнению с прежними эпохами возрастанию роли социальнотмассовых явлений (социальной массы, «массовой культуры», массового ¡.сознания, массовой психологии, массового поведения, массового потребления и других) во всех сферах общественной жизни. Однако познание этих явлений долгое время ограничивалось господствующими идеологическими и методологическими установками научных сообществ как в СССР и России, таки на Западе. I •:••.,

Актуальность и повышенная значимость исследования социальнотмассовых явлений (СМЯ) объясняются рядом причин: уже отмеченным выше возрастанием их удельного веса и роли в жизни современных общества и культуры;!,их недостаточной исследованностью в условиях развития индустриального, и становления постиндустриального общества; необходимостью, поиска средств воздействия на эти явления в благоприятных для общественного развития направлениях. .....

Наиболее существенным и веским аргументом, подтверждающим повышенную актуальность избранной темы исследования* ■ является; сама социальная практика. XX — XXI века, стали временем развертывания бурных и многочисленных массовых движений, приобщения большинства населения. к демократическим процедурам и всеобщему образованию, активного, невиданного ранее вторжения интересов и вкусов «массы», внедрения её представителей в ранее элитарные сферы политики и культуры. При этом, наряду с растущей демократизацией, в общественной жизни проявляются и негативные тенденции, связанные с процессами массовизации. Так, X. Арендт считает массу одной из основ формирования тоталитаризма, а X. Ортега-и-Гассет связывает с её гиперактивностью понижение уровня цивилизации, рост угрозы примитивизма и «нового варварства». Ореол «всегда прогрессивных» масс тускнеет при столкновении с массовой истерией, паникой, расистскими погромами, демонстрациями, перерастающими в кровавые бойни, с тем, что французский мыслитель Г. Тард назвал «толпой ненавистнической».

Масса, «массовый человек» начинают доминировать;в (Обществе, становятся косвенными субъектами большинства социокультурных процессов. И это проявляется не только в том, что, по мнению С. Московичи, психология масс обнаруживает себя в наше время как движущая сила этнических войн, насилия в городах, расовых предрассудков. Рассматривая исторические метаморфозы социальной массы в целом, приходится согласиться с суждением немецкого социолога Г. Шишкова о том, что масса из фрагмента общества,; чем дальше, тем более превращается . в. синоним всего общества, и. но всеобъемлющую метаобщность. При этом дефицит нравственных и креативно-лварческих качеств у массового человека, несоответствие его интенций и человеческого: потенциала его, растущим материальным „■ и социально-статусным притязаниям создают предпосылки социальных деформаций и рисков в настоящем и будущем.

'.! .О.!! 1 | : ./.VI ... .11!!'Л|'| I <. .! Ы 1.-Ы : ■

Актуальность темы исследования обусловлена и практическими потребностями анализа меняющихся реалий современного российского общества. По мнению ряда исследователей, «массовидные» свойства отечественного социалистического общества заслонялись до поры политико-идеологическими и прочими уникальными особенностями советского строя. Постперестроечное же общество открыло простор для прямой, без оболочки коллективисткой идеологии, деятельности «человека массы», включившегося в гонку за жизненными благами и властью.

Кроме того, в процессе познания социально-массовых явлений сложился ряд специфических научных проблем, неразрешенность которых порождает затруднения1 в ходе дальнейшего изучения массовых объектов. К такого рода затруднениям можно ■ отнести: отсутствие отчётливого различения и разграничения сформировавшихся в социальной философии и общественных науках подходов к исследованию и трактовке СМЯ; зачастую некорректное употребление терминологии, описывающей социально-массовые явления, когда уровень активности её использования опережает научное осмысление стоящих за ней явлений. Поэтому решение задач определения наиболее значимых исследовательских подходов, анализа их специфики и познавательной эффективности, возможностей их интеграции в рамках единого познавательного комплекса является исторически и логически обусловленным приоритетным направлением в деле формирования системной теории социально-массовых явлений.

В процессе исторического развития изменяется как структура системы социально-массовых явлений (она дополняется в XX веке «массовой культурой», «массовым потреблением», «человеком-массой» как доминирующим антропологическим типом), так и её онтологический статус. Из периферийных, маргинальных сегментов социума, культуры, человеческих типов СМЯ превращаются в определяющие характер развития основных подсистем бытия явления. Это, в свою очередь, увеличивает значимость исследования проблематики социально-массовых явлений, создаёт предпосылки для оформления общей теории СМЯ в самостоятельную отрасль социально-философского знания.

Степень разработанности проблемы. Опыт философского осмысления социально-массовых явлений имеет достаточно длительную историю и представлен именами таких мыслителей как Платон, Конфуций, Ф. Ницше, X. Ортега-и-Гассет, К. Ясперс, H.A. Бердяев, Г. Маркузе, A.A. Зиновьев, Ж. Бодрийяр и многих других; анализ социально-массовых явлений в трудах социологов и социальных психологов Д. Белла, С. Московичи, П.А. Сорокина, О. Тоффлера, Э. Фромма также тяготеет к социально-философскому обобщению.

Европейская традиция исследования проблематики социально-массового берет начало уже в античности и связана с формированием дихотомии элита (аристократия) —• масса («чернь»), используемой как в политологическом, так и в культурологическом контекстах (Платон). Критерием соотнесения личности с массой или элитой выступали у Платона не столько принадлежность к той или иной социальной группе, сколько её духовно-ценностное содержание («разумные

желания» — «ничтожные вожделения»). Вплоть до середины XIX века большинство работ, в которых фигурировал» -социально-массовые явления, носили в основном оценочно-описательный, неаналитический характер, , и их авторы не выделяли эти явления в качестве самостоятельного' 'объекта исследования. Деятельность социальной массы во многих работах; оценивалась как преимущественно деструктивная; универсализировалась такая элементарная форма массы, как толпа, а её характеристики экстраполировались и на иные формы массовых взаимодействий. Эта консервативно-антидемократическая, по сути, тенденция рассмотрения социально-массовых явлений оставила глубокую печать на многих школах уже новейшего европейского обществознания, так или иначе затрагивающих проблематику массового, в частности,, взаимодействия массы и элиты (Ф. Ницше, Г. Лебон, теоретики «элитизма» Г. Моска, Р. Михельс, В. Парето и другие). ■*<-■■

Развитие и динамичное нарастание индустриально-урбанистических процессов, борьба за эмансипацию в политико-правовой и экономической сферах, демократизация общественной жизни в XIX веке в странах Европы и США вызвали рост и активизацию традиционных и появление новых форм социально-массовых явлений: массовизации производственных и жизненных укладов, массовых движений радикального и реформаторского толка. Соответственно возросло и внимание к исследованию этих проблем со стороны общественных наук и философии; так, с разных позиций проблему массовых политических движений рассматривали основоположники марксизма и Г. Лебон и его последователи. К. Марксом одним из первых была поставлена проблема массовизации и её источников, коренящихся в условиях развития капиталистического общества. Однако К. Маркс, Ф.'Энгельсу,а позднее и В.И. Ленин не ставили в качестве специальной задачи своей■> научной-деятельности комплексное теоретическое изучение массовых явлений и ¡концентрировали, .свое внимание на социально-классовой, революционно-практической стороне, этих явлений. Поскольку классики марксизма разрабатывали преимущественно лишь один из аспектов теории и практики социально-массового, а именно — политологический (или политико-ориентированный), позднейшие попытки создать разветвленное знание о социально-массовом, базируясь исключительно на букве марксизма, оказались малопродуктивными.

Появление в последней трети XIX — первой трети XX веков работ Н.К. Михайловского, Г. Тарда, Г. Лебона, а также X. Ортеги-и-Гассета означало, во-первых, начало специализированного изучения социально- и духовно-массовых явлений, во-вторых, формирование двух исследовательских подходов к СМЯ — социально-психологического и культурцентристского, анализируемых в настоящей работе.

В XX веке знание о социально-массовом на Западе развивалось в тесной связи с различными трактовками сущности т. н. «массового общества», а также в связи с изучением характерных для XX — XXI веков феноменов тоталитаризма, социальной атомизации и роста влияния средств массовой информации. Большой вклад в понимание природы массовых процессов во второй половине XX века

внесли Д. Белл, Г. Блумер, С. Джинер, Г. Маркузе, Р. Миллс, С. Московичи, Д. Рисмен, О. Тоффлер, Э. Фромм и другие исследователи.

Важный для понимания этимологии понятий «масса» и «массовый человек» материал содержится в работе С. Джинера «Массовое общество». Так, он указывает, что термин «масса» имеет латинское происхождение и обозначал первоначально тесто, используемое для выпекания хлеба. Введение же в широкий обиход;; в том числе и научный, термина «массовый человек» («человек массы») связывают ¡С1 выходом в свет в 1920 году пьесы с одноименным названием немецкого драматурга Э. Толлерса. Вне прямой связи с тем смыслом, который вкладывал в этот термин автор данного произведения, на Западе в дальнейшем он стал употребляться преимущественно как ярлык для обозначения современного типа «коллективного человека», в том числе — человека формирующегося советского общества при предвзято негативистских оценках этого социального типа.

В отечественной социально-философской мысли и обществознании советского периода проблемы «массы» и «массового сознания» долгое время развивались как альтернативные, периферийные. Понятие «масса» рассматривалось как теоретический и идеологический антипод понятия класс, в рабо тах ряда авторов ставилось под сомнение само его право на существование в языке науки. Тема «массового», в особенности массового сознания и «массовой культуры», стала объектом активного изучения в СССР и России с 60-х годов XX века (Б.А. Грушин, Г.Г. Дилигенский, А.К. Уледов). На первых порах изучение массового сознания велось преимущественно вне связи с анализом его субъектов-носителей или при достаточно смутных, размытых о нем представлениях и часто носило не комплексный, а узкоспециализированный характер. А.К. Уледовым была предпринята попытка определения места массового сознания в структуре общественного сознания.

К концу 1980-х годов проблематика социально-массового и связанная с ней терминология завоевали признание у отечественных исследователей, которые обращались к изучению специфически понимаемого массового сознания и его субъектов в развитых капиталистических (Э.Я. Баталов, Г.Г. Дилигенский, Н.И. Попов), развивающихся странах (Б.С. Ерасов, В.И. Лукин, В.Г. Хорос), проблем взаимодействия идеологии, информации и массового сознания (П.С. Гуревич, ВЛ. Иерусалимский, Е.И. Кукушкина, Ю.А. Шерковин). Значительный вклад в разработку понятий «масса» и «массовая культура» внесли работы Г.К. Ашина. Различные аспекты социально-массовых явлений были исследованы в кандидатских диссертациях А.Г. Догалакова, М.С. Люминарского, Г.К. Овчинникова, Л.Г. Судас. Существенную роль в развитии представлений о массовых явлениях сыграли исследования Л.Г. Гусляковой, И.И. Дубинина, Я.В. Любивого, А.К. Уледова, И. А. Чудинова, в которых анализировалось соотношение массового сознания с обыденным и общественной психологией. Качественно новый этап исследований был связан с публикацией работ Б.А. Грушина 1984-1987 годов, в которых был сформулирован новый взгляд на проблему массового: было дано определение массы как эксгрупповой,

неклассической, ситуативно возникающей гетерогенной общности с вытекающими из этого характеристиками массового сознания. "" 1 '

В 1990-е годы научный интерес к социально-массовым проблемам вйзрос. Новые трактовки социальной массы давались в работах Е.И. Кукушкиной и Л.И. Насоновой, А.Н. Низамовой, П.В. Разина. В ряде публикаций рассматривались характеристики современного российского массового сознания (C.B. Туманов', В.Ф. Шаповалов и др.). Возросло число диссертационных исследований (Г.В. Афанасьева, A.B. Грязнов, A.A. Кара-Мурза, Н.П. Кириллов, Л.Я. Кузьмина, В.А. Рыбин, Л.Г. Судас, Г.Ю. Юсифова и др:). Вместе с тем анализ содержания научной литературы этого периода позволяет сделать вывод о возрастающем распространении методологической эклектики при рассмотрении социально-массовых явлений. Добившись определенных успехов на стадии описания й классификации форм массы и массового сознания, в получении ряда'важных частных выводов, вышедшее из советского российское обществознайие испытывает и поныне затруднения в формулировании общей теории социально-массовых явлений. Главными препятствиями на пути дальнейшего научного освоения избранных проблем представляются следующие обстоятельства: 1) недифференцированное использование разнонаправленных аналитических подходов к социально-массовым явлениям или же их элементов в качестве равнозначных базисных оснований {исследовательских программ; 2) ограниченный диапазон применения системного подхода По отношению к массовым явлениям, когда в качестве систем рассматриваются отдельные массовые феномены (масса, массовое сознание) или их группы, но не вся целостная система (макросистема) социальйо-массовых явлений!

Следует отметить, что в последнее время, в первом десятилетии XXI века, в России появилось немало работ, ориентированных на комплексное изучение социально-массовых явлений, либо через анализ отдельных социально-массовых феноменов выводящих на проблематику массовизации, массового общества, СМЯ как системы. Это, прежде всего, касается анализа феномена «массовой культуры» в трудах A.B. Костиной, К.Э. Разлогова, Г.Л. Тульчинского, А.Я. Флиера, «массового человека» - «западоида» в последних работах A.A. Зиновьева, анализа перспективных направлений исследования проблематики «массового общества» B.C. Степиным. Значимые идеи для социально-философского познания, включая и познание СМЯ, содержатся в трудах ДА. Алферова, Ю.Г. Ершова, Н.И. Лапина, A.M. Орехова. ' '"'■

И все же, со времени выхода в свет монографии Б.А. Трушина «Массовое сознание» список новаторских исследований, принципиально расширяющих границы дискурса проблематики СМЯ увеличился незначительно. Социологи, социальные психологи, культурологи, политологи трудятся каждые на своих «участках» над разными аспектами проблематики СМЯ;" недостаточно освоен научно-эвристический потенциал трактовки массы, массового сознания, массовизации в работах Б.А. Грушина, признанных классиков отечественной философии и социологии ' A.A. Зиновьева и П.А. Сорокина, отсутствуют основательный анализ новаторских работ об СМЯ в западной" сйцййльно-философской мысли, в частности работ Ж. Бодрийяра, историко-философская

реконструкция анализа проблематики СМЯ в философии экзистенциализма и других философских школах. Сохраняется проблема полисемантичное™ терминологии: «масса», «массовое сознание», «массовая культура» имеют многочисленные трактовки, используются в самых разнообразных контекстах.

Автор настоящей диссертации попытался внести свою лепту в выявление различных исследовательских подходов и семантических ракурсов СМЯ. В монографии «Социально-массовые явления: исследовательские подходы» (2002) в качестве наиболее типичных и важных в научно-эвристическом отношении нами были выделены следующие подходы к СМЯ: 1) политико-ориентированный; 2) социально-психологический; 3) культурцентристский (ортегианский); 4) социокультурный. Однако сегодня становится все более очевидной недостаточность прежней, предложенной еще в 2002 году, типологии подходов, требующей дополнения и усовершенствования. Безусловно, необходим серьезный анализ концептов, введенных в представления о социально-массовом Ж. Бодрийяром («В тени молчаливого большинства», «Система вещей» и др.). Французский социолог и философ творчески оригинально отразил ключевую проблему эпохи постмодерна - проблему массовизации и вытекающих из нее социальных последствий и рисков для самой социальности. Немалый интерес может представить и анализ эвристических перспектив синергетического подхода к СМЯ, который впервые был апробирован для анализа СМЯ (массовой аудитории) учеником Б.А. Грушина П.В. Разиным в 1990 году.

Характерным и значимым моментом является то, что лидеры российского философского сообщества в своих трудах и публичных выступлениях задают ориентиры поисковой работы в этой сфере. В частности, актуальные направления исследования проблематики СМЯ анализировались на IV Российском философском конгрессе.

Становится все более очевидным, что, несмотря на наличие основательной исторической традиции изучения массовых явлений в обществе, множества концептов СМЯ, существующих в политологическом, культурологическом, социально-психологическом, социологическом и других научных дискурсах, разнонаправленность этих концептов, полисемантичность терминологии, в то же время - сложный, системный характер самого объекта исследования, - требуют решения задачи нового уровня: создания социально-философской теории социально-массовых явлений, включающей методологические и онтологические аспекты познания СМЯ.

Объект исследования: социально-массовые явления как подсистема общества и культуры.

Предмет исследования: сущность, структура и динамика развития системы социально-массовых явлений.

Цель исследования: разработать методологические принципы и категориальный аппарат исследования системы СМЯ как предпосылок создания общей теории социально-массовых явлений как отрасли социальной философии и изучения особенностей и перспектив управления современными СМЯ.

Задачи исследования, обусловленные его целью, состоят в следующем:

1. Выявить основные исследовательски-методологические подходы к изучению и трактовке социально-массовых явлений, определив их специфику и перспективы научного использования.

2. Определить сущность и. особенности политико-ориентированного (кратологического) подхода к социально-массовым явлениям.

3. Проанализировать специфику социально-психологического , и культурцентристского подходов к СМЯ как первых опытов, специализированного исследования социально-массовых явлений.

4. Выявить сущность и эвристический потенциал в,,познании социально-массовых явлений экзистенциалистского и постмодернистского подходов к СМЯ.

5. Определить перспективы применения синергетического подхода к исследованию социально-массовых явлений. к ■

6. Выявить потенциал использование,,, !М, социокультурного (антропосоциокультурного) подхода к СМЯ для формировании общей теории социально-массовых явлений. ■

7. Ввести в социально-философский и научный оборот концепт «социально-массовые явления» (СМЯ) и проанализировать соотношение СМЯ с основными структурными элементами бытия (общество, природа, человек). ■

8. Эксплицировать понятие «массовизация» и выявить-различия между массовыми и немассовыми антропосоциокультурными системами (человек — общество— культура).

9. Определить субстрат (-ы), субъектов-носителей Социально-массового начала в обществе.

10. Опираясь на этимологический и семантико-философский анализ, провести уточнение научной терминологии по проблематике СМЯ, с учётом различий в смысловым наполнении понятий «масса», «массовое» в рамках различных исследовательских подходов.

11. Установить основные принципы экспликации базового для осмысления системы СМЯ понятия социальной массы. , .

] 2. Используя социокультурный подход к исследованию системы социально-массовых явлений, проанализировать исторические модусы . СМЯ, выявить особенности становления и развития социально-массовых явлений в индустриальном обществе.

13. Установить основные социокультурные механизмы формирования и функционирования СМЯ, тенденции их дальнейшего развития в становящемся постиндустриальном обществе. ..-,' , , , >

14. Определить пути и способы преодоления негативных аспектов; СМЯ, ведущих к социальной дисфункции; выявить основные принципы управления толпой; —

15: Эксплицировать понятие демассификации общества, культуры и личности и определить возможные социокультурные практики,. способствующие демассификации.

Методология и методы исследования. Методологическая программа исследования строится на допущении, что системное. научное знание о социально-массовых явлениях, включая определение .самой предметной области

исследования, находится в настоящий момент в процессе становления, что сфера изучения социально-массового является объектом междисциплинарного исследования, когда различные аспекты, стороны социально-массовых явлений изучаются в рамках социологии, социальной психологии, политологии, культурологии и других дисциплин, а методология исследования вырабатывается в социальной философии. В такой ситуации обобщающий философский анализ специфики исследования и достижений частнонаучных знаний должен стать базой для успешного освоения проблемы и отправным пунктом в формировании системной теории социально-массовых явлений.

В качестве методологической основы данной работы используется диалектический метод. В процессе работы автор опирался на методологические принципы восхождения от абстрактного к конкретному, единства исторического и логического, системности, а также дополнительности подходов. Особая роль отводится в исследовании применению системного подхода, а также различных способов группировки объектов исследования, в частности, типологизации подходов к изучению социально-массовых явлений.

В ходе разработки теоретической модели социально-массовых явлений, автором использовался социокультурный подход (или же антропосоциокультурный, с учётом трёхэлементной структуры рассматриваемого взаимодействия: общества — культуры — личности), в интерпретации последнего его родоначальником, выдающимся русско-американским социальным мыслителем П.А. Сорокиным. Это позволило конкретизировать параметры применения системного подхода к анализу СМ Я различной природы и учитывать диалектическую взаимосвязь и взаимовлияние элементов как в макросистеме (общество — культура — личность), так и в подсистеме СМЯ (массовое общество — массовая культура — массовый человек).

Теоретические построения и допущения в работе опираются также на ряд положений умеренного философского конструктивизма и социологии знания, а именно: зависимость теоретической модели исследуемого объекта от свойств познающего субъекта, его «Картины мира»; «социальная относительность» знания, первичность и интерсубъективность повседневного знания, его влияние на язык и мышление учёного; повышенное внимание к терминологии исследования; потенциальная множественность и комплементарность теоретических моделей объекта (СМЯ).

Методологически значимым является использование в настоящем исследовании принципов и концептов экзистенциальной философии (в аспекте анализа проблемы «личность — масса»), идей Ж. Бодрийяра о массе как финальной «антисоциальной» форме социального и о новой системе универсальной социальной маркировки в обществе массового потребления — «коде стэндинга»; «номиналистского» подхода к исследованию СМЯ X. Ортеги-и-Гассета, основанного на постулате о том, что характер общества зависит от типа человека, в нём преобладающего.

При исследовании понятийного аппарата и сложившейся практики использования ключевых категорий, обозначающих СМЯ, в работе используется этимологический и историко-семантический анализ, адресующий к исконным

значениям терминов «масса», «массовый», что способствует уточнению категориального аппарата становящейся теории СМЯ. - >

Источниковая база исследования. Теоретической и эмпирической базой исследования послужили: а) классические философские тексты зарубежных и отечественных мыслителей (Конфуций, Платон, Аристотель, Бэкон Ф., Бердяев H.A., Лебон Г., Ленин В.И., Леонтьев К.Н., Макиавелли Н., Маркс К;, Энгельс Ф., Ницше Ф., Ортега-и-Гассег X., Сартр Ж.-П., Тард Г., Федотов Т.П., Фрейд 3., Фромм Э., Хайдеггер М., Швейцер А., Ясперс К.); б) исследования современных отечественных философов (Аверинцев С.С., Алферов A.A., Ашин Г.К.:,ТайДенко П.П., Готт B.C., Семенюк Э.П., Урсул А:Д., Трушин Б.А., Гуревич П.С., Демиденко ЭС., Дилигенский Г.Г., Ершов Ю.Г., Зиновьев A.A., Ильин И.П., Каган М.С., Князева E.H., Копнин П.В., Костина А:В., Кузьмин В.П., Курдюмов

C.П., Малинецкий Г.Г., Кутырев В.А., Лапин Н.И., Микешина Л.А., Мотрошилова Н.В., Назаретян А.П., Орехов A.M., Пружинин Б.И., Сорокин П.А., Степин B.C., Тульчинский Г.Л., Уледов А.К., Федотова В.Г., Флиер А.Я., Хевеши М.А, Челышев П.В., Швырев B.C.); в) исследования современных зарубежных философов в переводе (Арендт X, Бергер П., Лукман Т., Бодрийяр Ж., Джеймисон Ф., Дюмазедье Ж., Жижек С., Куайн У., Кун Т., Лакатос И., Мангейм К;, Маркузе Г., Миллс Р., Московичи С., Печчеи А., Поппер К., Пригожим И., Тоффйер О:, Фукуяма Ф., Шюц А.); г) иностранная философская литература'на языке-оригинале (Bell D., Blumer Н., Debord G., Frenzel U., Giner S., Prewitt К., Rismati

D., Stone A., Vidal M.C. etc.).

Научная новизна исследования:

1. Введён в научный оборот концепт «социально-массовые явления (СМЯ)», позволяющий более продуктивно осуществлять ¡анализ целостной системы (макросистемы) социально-массовых явлений, а не только отДельйых массовых феноменов — компонентов системы (осуществляемый чёрез призму исследовательских подходов), что создает предпосылки для комплексного изучения данных явлений и формирования теории социально-массовых яилсний как значимой отрасли социальной философии. '"

2. Предложена трактовка понятия массовизации на основ&'; гфй^енения антропосоциокулиурного подхода к исследованию системы социаЛЬно^ШссовЫх явлений и определены критерии перехода социальной системы от нема'ССЙвого состояния к массовому.

3. Определены основные актуальные субстраты «социально-массового»: толпа (как масса ad hoc, актуальная масса) и «массовый человек», в совокупности себе подобных составляющий новую метаобщность эпохи позднегй потребительского капитализма. ',Hh'j,i

4. Выявлено содержание и эвристическое значение1' различных исследовательскйх подходов в познании социально-массовых явлений и разработан уточненный и дополненный авторский вариант типологии подходов к соцйально-масс0й61м: явлениям, предполагающий выделение следующих основных подходов: 1) политико-ориентированного (кратологи^еского); 2) социально-психологического; 3) культурцентристского; 4) социокультурного; 5) экзистенциального; 6) постмодернистского; 7) сШ1ергетического. '

,!. 5. В ходе этимолого-семантического анализа эволюции понятий «масса» и «массовое» выявлены основные значения этих понятий, применимые в философском и научном познании, определены основания экспликации понятия социальной массы.

6. Определены основные факторы формирования СМЯ в историческом процессе, массовизации эпохи индустриального и постиндустриального общества и тенденции трансформации человека под воздействием современных социально-массовых явлений.

7. Установлена социальная значимость процессов демассификации общества, культуры и личности и содержание концепта демассификации в различных подходах к социально-массовым явлениям, предложена трактовка данного феномена с позиций антропосоциокультурного подхода.

Положения, выносимые на защиту:

1. Общая теория социально-массовых явлений (СМЯ) сегодня находится в стадии своего начального становления, существуя не как методологически и теоретически оформившийся раздел социально-философского знания, а в качестве междисциплинарной области знаний, вынужденной считаться с многообразием подходов к пониманию массовых явлений. В то же время синтез аккумулированного в этих подходах относительно истинного знания о СМЯ является перспективным путём построения общей теории. Используемая нами в познании системы СМЯ методология исследовательских подходов предполагает выявление качественно различных подходов к исследованию и трактовке социально-массовых явлений, изучение возможности интеграции их положений. Применение типологического анализа в сочетании с рефлексией над наследием философских школ и направлений, уделявших особое место рассмотрению проблематики социально-массового, позволило выделить семь важнейших исследовательских подходов к СМЯ: 1) политико-ориентированный (кратологический); 2) социально-психологический; 3) культурцентристский; 4) социокультурный; 5) экзистенциалистский; 6) постмодернистский; 7) синергетический.

2. Политико-ориентированный (кратологический) подход к социально-массовым явлениям базируется на универсализации диспозиции «власть (правящая политическая элита) - массы (неэлиты)». В нем заложены тенденции к рассмотрению массы в качестве объекта управления, а также к схематизации этого объекта. Как правило, теоретические поиски в рамках данного подхода ограничиваются созданием абстрактных определений, не стимулирующих социологические и культурантропологические исследования массы. «Масса», «массовое сознание» при таком подходе сливаются с понятиями «большинство», «народ» (население), «класс» (соответствующий тип сознания), утрачивая собственную специфику. Массовизирующая интенция данного подхода в сочетании с его теоретическим влиянием и абсолютизацией его положений сохраняется и в современных условиях, представляя собою препятствия на пути формирования общей теории СМЯ и демассификации общества.

3. Социально-психологический и культурцентристский подходы к СМЯ стали двумя подходами-активаторами, способствовавшими интенсификации

исследования социально-массовых явлений в XX веке. В рамках первого подхода масса понимается как взаимодействие . индивидов, в котором доминантой являются социально-психологические феномены (подражание, взаимозаражение, внушаемость и др.). В центре внимания оказывается феномен толпы, как актуальной, действующей массы. Анализируя проявления сущностных, атрибутивных свойств психики человека как биосоциального (в том числе эмотивного) существа, данный подход не ориентирован на рассмотрение таких СМЯ как «массовый человек», «массовая культура». Культурцентристский подход, разработанный Х.Ортегой-и-Гассетом, как раз концентрирует внимание; на анализе последних . феноменов, рассматривая в качестве важнейших предпосылок становления массового общества нарушения в механизмах культурного воспроизводства и утверждение «массового человека» в качестве преобладающего социального типа. < , , : .. ? ,

4. Специфика экзистенциалистского подхода к СМЯ состоит ■ в стремлении установить социальные обстоятельства, ведущие к деиндивидуализации человека, превращению его в функционального индивида в условиях массового индустриального общества, а также найти способы, выхода: человека из «массового состояния» (демассификации). Массовое состояние индивидов рассматривается как вынужденное социальной ситуацией, при этом в будущем сохраняется потенциал возрождения личностного бытия индивидов (К.Ясперс). В рамках постмодернистского подхода к СМЯ осуществлён всесторонний анализ феномена массового потребления. Система потребления, система вещей становится универсальным интегрирующим началом социума, генератором формирования массы как «класса нормальных потребителей» (Ж.Бодрийяр). Значимой с позиций анализа проблематики СМЯ представляется и идея постмодернистов о необходимости систематической деконструкции (вскрытии изъянов и манипулятивной сущности) властного дискурса, господствующих идеологий как противодействия духовному подчинению индивидов и массовизации общества и культуры.

5. Синергетика, как новое направление междисциплинарных исследований процессов самоорганизации в природных, социальных, когнитивных системах (Г.Хакен) даёт новые импульсы к осмыслению ряда социально-массовых явлений, в частности феномена толпы. В контексте синергетических представлений онтологический статус массы и социально-массовых явлений меняется: из ранга явления маргинального, периферийного масса возводится в ранг синергетического «хаоса», чреватого новым порядком, социальностью нового типа, активность масс рассматривается как мощная флуктуация, выводящая развитие социальной системы на новый аттрактор развития.

6. На современном этапе развития теории СМЯ встаёт вопрос о формировании нового подхода-активатора, своеобразного метаподхода, . генерирующего потенциал прежних, но включающего в себя также установки, принципы и гипотезы, ориентированные на объяснение новых форм СМЯ. В нашей работе было предложено использование в качестве базового для создания системной теории социально-массовых явлений социокультурного (антропосоциокультурного) подхода. В соответствии с принципами этого

подхода, исходным пунктом в исследовании социально-массовых явлений должно быть изучение состояния базовых по отношению к ним макросистем — общества и культуры^ исследование наличных и существующих в виде тенденции многообразных социальных факторов формирования СМЯ. При этом должен соблюдаться и принцип триединства в рассмотрении человека — общества — культуры и их массовых модификаций

7. Социально-массовые явления (СМЯ) представляют собой находящиеся в системно-генетических связях друг с другом феномены, возникающие и проявляющиеся в процессе совместного существования людей в обществе, которые основываются на едином (тождественном, унифицированном) способе сознания (психического переживания) и поведения множества индивидов, либо формируют последние (процессы массовизации, массовая культура). Структурообразующими и взаимодополняющими элементами системы СМЯ выступают «массовый человек» (с такими его атрибутами как массовое сознание, массовое поведение), «массовое общество», «массовая культура». Социально-массовые явления выступают специфической антропосоциокультурной подсистемой, интегрированной в системы «общество», «культура», «человек» и взаимодействующей с системой «природа».

8. Важнейшим методологическим принципом изучения СМЯ выступает принцип антропосоциокультурного масштаба, который предполагает рассмотрение в качестве центрального объекта исследования целостной системы «человек — общество — культура» (базирующееся на теоретических построениях П.А.Сорокина), анализ массовых культуры, общества, человека в их взаимосвязи и взаимообусловленности, а также в связи с их специализированными (элитарными) аналогами в рамках антропосоциокультурной системы. Такой анализ позволяет выделить два типа антропосоциокультурных систем — немассовую и массовую, возникшую исторически (XX — XXI вв.), в процессе т.н. «массовизации». В содержательном плане «массовизация» описывает ряд взаимообусловленных процессов, происходящих во всех звеньях антропосоциокультурной системы: гомогенизации (нарастания однородности, унифицированности) и деэлитаризации (понижение статуса элитарных антропосоциокультурных феноменов: идеалов, норм; элиты как экспертной группы и эталона нравственности), перестройки программ деятельности индивидов с творчески-деятельностных на преимущественно репродуктивно-миметические. Понятие массовизации может рассматриваться "как исходное для экспликации таких категорий как «массовая культура» (омассовленная, массовизирующая), «массовое общество» (гомогенизированное,

деэлитаризированное), «массовый человек» (деиндивидуализированный, нетворческий, ориентированный главным образом на «социальное подражание»).

9. При построении теоретической модели социально-массовых явлений, предлагается исходить из наличия двух основных видов субстрата социально-массового,- отражающих разные аспекты существования последнего: а) стабильный«атомарный» субстрат СМЯ — «массовый человек» («человек-масса»), своеобразный «микрокосм» СМЯ, в «свернутом виде» содержащий свойства и структурные элементы СМЯ (квазиценности масскульта, социальные

установки и стереотипы «общества потребления» (либо тоталитаризма), иллюзорно-мифологический стиль конструирования «картины мира» и др.); б) толпа, рассматриваемая нами как масса «ad hoc» («по случаю», актуальная масса), которая представляет собой уже субстрат массового на «молекулярном» уровне, взаимодействие гомогенных в психическом отношений индивидов-атомов, скрепленных общим фокусом внимания и общностью психических переживаний и реакций. !''

10. Этимологический и семантико-философский анализ позволяет выделить ряд исконных значений «массы», сохраняющих эвристический потенциал и применимых в современном социально-философском " познании СМЯ: а) «количественность» (объёмность, множественность) в сочетании с «однородностью»; б) «перемешивание», «смешение» (стирание границ и различий между вступившими во взаимодействие ингредиентами, редукция личностей до состояния частиц толпы, «человека-массы»); в) «хаос» (первобытной протосоциальности; новейший «хаос» кануна бифуркации, перехода к новому состоянию социального или же его полному распаду; маргинальное, переходное состояние социальных страт и индивидов).

11. Экспликация базового для осмысления системы социально-массовых явлений (СМЯ) понятия «масса» осложняется многочисленными трактовками её как «абстрактной массы» или «неразличённого множества», отождествлением массы с социальным большинством общества и «народом» (народонаселением). Такие трактовки «массы» представляются не актуальными для познания социально-массовых явлений, поскольку: а) в основание понятия, претендующего на роль категории социальной философии, закладываются штампы обыденного, «дотеоретического» сознания и языка, позволяющие применять термин «масса» к любого рода «неразличённым множествам». При этом «масса» не содержит ответа на вопрос о характере рассматриваемого множества, и не создаёт достаточного напряжения для вопрошания; б) подобные трактовки уводят от анализа реалий современного «массового общества», в котором пролетариат и крестьянство уже не составляют «народного большинства», а в структуре городского (основного) населения доминируют представители сферы услуг; в) в аксиологическом, ценностно-ориентированном плане «масса» позиционируется исключительно как позитивная, исторически прогрессивная сила, и, тем самым, гомогенность, единообразие как социальное благо. Возникает необходимость в формировании новой научной «конвенции» относительно употребления термина «масса», свободной от упрощающего отождествления массы с «большинством», «народом». Экспликация понятия массы должна сопрягаться как с семантическим анализом, так и с анализом актуальных, действительных форм бытования массы. Семантическим ядром «массы» является указание на гомогенность её состава, на «единый способ существования» составляюцщх её ^Лёмей1*6в. Таким крйтер'йям удовлетворяют два уже' упомянутые Bbiiiie вида действительной массы: а) стабильный «атомарный» субстрат массового — «массовый человек» («челойёк-масса»); б) толпа, рассматриваемая нами как масса «ad hoc». '

12. Историческим рубежом, обозначившим переход системы социально-массовых явлений к новому качеству своего существования было становление

индустриально-урбанистического общества. Именно индустриально-урбанистическое общество всей совокупностью своих воздействий создаёт благоприятную среду не только для развёртывания социально-массовых явлений, но и для превращения их в доминирующую социальную и культурную силу, в один из ведущих факторов современного общественного развития.

13. Переход развитых стран к постиндустриальному состоянию («цивилизации услуг, знаний») в конце XX — начала XXI показывает, что наряду с появлением ряда новых факторов, порождающих тенденции к демассификации, продолжают действовать достаточно мощные прежние детерминанты (господство рынка, СМИ в качестве глобального коммуникатора, ценностей «массовой культуры», преобладание сформированного ими типа «массового человека» на всех уровнях социальной иерархии). Формируется новый массовый тип («рыночный характер», по Э. Фромму, или «западоид», по A.A. Зиновьеву), характерными признаками которого являются редукция' личности, отказ от самостоятельного «Я» ради благ, чисто рассудочное, манипулятивное мышление при атрофии эмоциональной жизни. Фетишизация техники и мира искусственного (силикон, имплантаты, чипы, прозак и т.п.), массовая утрата антропоморфных признаков создают тенденцию к вытеснению биочеловека его искусственными потомками.

14. Социально-философское познание, будучи практически ориентированным, не может игнорировать проблемы управления социально-массовыми явлениями, в частности толпой. В качестве общих принципов и установок в управлении толпой и предотвращении её трансформации в наиболее социально опасные формы (агрессивная, паническая) выделены фрагментация толпы, деанонимизация индивидов (противостоящая тенденции «коллективной безответственности» толпы), ресубъективация действий участников толпы (придание действиям людей осмысленного, субъектного характера), противопоставление большего по интенсивности «стимульного события», минимизация рациональной вербальной коммуникации, неэффективной в толпе, с характерным для неё господством аффектов над рациональным действием.

15. Доминирование СМЯ, ведущее к вытеснению творческих программ жизнедеятельности потребительски-миметическими, вульгаризации и профанации ценностей, а также содержания деятельности большинства социальных сфер, включая воспроизводство самого человека, ведут к деградации всех элементов антропосоциокультурной системы (человек — общество — культура). Поэтому философский анализ системы социально-массовых явлений современности с необходимостью включает в себя не только рассмотрение наличных феноменов (массового общества, массовой культуры, массового человека, массового потребления и т.п.), но и путей преодоления массовости на социетальном и индивидуальном. уровнях, демассификации. В соответствии с положениями применяемого нами антропосоциокультурного : подхода демассификация предстаёт как комплексный, сознательно инициируемый процесс взаимообусловленного освобождения от массовости и однородности, культуры, общества и личности (в ходе осознанной «борьбы за индивидуальность», всесторонность развития последней).

Теоретическая и практическая значимость работы. Результаты проведённого исследования позволяют в определённой степени расширить научные представления о сущности явлений, обозначаемых терминами «социально-массовые явления», «масса», «массовое сознание», «массовая культура», «массовый человек», «массовое поведение», «массовизация», «демассификация», укрепить научный статус этих понятий. Тем самым расширяются и уточняются представления о структурных компонентах социальной и духовной сфер общества, об обществе в целом.

Ряд выводов настоящей работы может быть использован при выработке способов преодоления негативных массовых процессов в жизни общества (агрессивные и панические толпы, массовизация, десубъективация индивидов, деэлитаризация культуры и др.), Теоретические положения, диссертационного исследования могут найти применение при,, чтении ..курсов,. «Философия», «Культурология», «Социология», «Социальная психология»,, а также при подготовке спецкурсов. Выводы и теоретические установки,, содержащиеся в данной диссертации, , ориентированы на проведение социологических исследований, изучение общественного мнения с целью диагностики наличия различных форм массовых явлений в современном российском обществе и характера их влияния на развитие последнего.

Степень достоверности и апробация результатов. Основные положения диссертации обсуждались на заседаниях кафедры философии Челябинского государственного университета и кафедры истории и философии Челябинского филиала Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации. Апробация результатов исследования осуществлялась на восьми международных научно-практических конференция* (Челябинск, 2003, 2004, 2008, 2010 (2 конференции), 2012; Екатеринбург, 2012; Челябинск, 2013) и на четырёх всероссийских (Челябинск, 2007, 2008, ,2р09, 2010). Автор диссертации выступил в качестве организатора и главного редактора сборника материалов Всероссийской научно-практической конференции «Современные социально-массовые явления: сущность, проблемы исследования» (Челябинск, 2010).

Основные положения и выводы данной работы изложены автором в двух монографиях («Социально-массовые явления: исследовательские подходы» (2002; 13 п. л.), «Социально-массовые явления: онтогносеологический анализ» (2013; 18,3 п. л.) и 38 печатных работах, 14 из которых являются статьями в рецензируемых журналах, рекомендованных ВАК России. Результаты исследования использовались автором при разработке и чтении лекций по вузовской программе курсов для студентов, а также слушателей программ переподготовки кадров по дисциплинам «Философия», «Философия и методология научного познания», «Философия управления», «Политическое управление», «Культурология» в Челябинском филиале РАНХиГС и Уральском социально-экономическом институте Академии труда и социальных отношений (г. Челябинск).

Структура и объем диссертации. Исследование включает введение, три главы основной части' работы, заключение и библиографический список. Текст размещён на 305 печатных страницах.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, раскрывается степень её разработанности, ставятся цель и задачи, определяется теоретико-методологическая база исследования и его научная новизна, указывается теоретическая и практическая значимость проведённого исследования, его структура.

В первой главе — «Методология исследования социально-массовых явлений: подходы и программы» — определяется понятие «исследовательский подход», выявляется многообразие подходов к исследованию социально-массовых явлений (СМЯ) и производится их типологизация, а также изучаются особенности наиболее значимых из этих подходов- политико-ориентированного (кратологического), социально-психологического, культурцентристского, социокультурного, экзистенциалистского, постмодернистского и синергетического, анализируется методологический потенциал различных подходов к СМЯ и возможности интеграции их положений в рамках общей теории.

В первом параграфе — «Исследовательские подходы к социально-массовым явлениям: сущность и типология» — эксплицируется понятие исследовательского подхода, выявляются перспективы его применения к научному познанию, к такой становящейся его отрасли социально-философского знания как общая теория социально-массовых явлений и осуществляется типологйзация основных подходов к изучению и трактовке социально-массовых явлений.

Познание социально-массовых явлений (массовое общество, массовая культура, массовый человек с его сознанием и поведением и другие массовые феномены) носит сложный, противоречивый характер. Теория социально-массовых явлений (СМЯ) сегодня находится в стадии своего начального становления, существуя не - как методологически и теоретически сформировавшийся раздел социально-философского знания, а в качестве междисциплинарной области знаний, вынужденной считаться с многообразием подходов к пониманию массовых явлений. В то же время синтез аккумулированного в этих подходах относительно истинного знания о СМЯ представляется перспективным путём построения общей теории. Используемая нами в познании социально-массовых явлений методология исследовательских подходов предполагает выявление ■ качественно различных подходов к исследованию и трактовке социально-массовых явлений, анализ их содержания, изучение возможности интеграции ряда их положений для формирования общей теории.

Для становящегося, недостаточно развитого теоретически знания, каковым является теория социально-массовых явлений, как одно из центральных

выступает понятие исследовательского подхода. В литературе по теории и методологии науки наряду с терминами «научный метод», «научная теория», «парадигма исследования», «исследовательская программа» достаточно часто используются сочетания «научный» или «исследовательский подход», что является следствием потребности в обозначении ряда установок и приёмов познания и объяснения, составляющих существенный момент в процессе научного исследования, содержание которых не «покрывается» в достаточной мере существующей системой понятий. Особое значение понятие ! «подход» приобретает в случаях, когда область научного знания, научная теория, знание о каком-либо объекте ещё не устоялись, не достигли достаточной степени теоретической зрелости и существуют несколько имеющих под собой основательную эмпирическую базу вариантов определения сущности, структуры и иных характеристик рассматриваемых объектов. Именно с такой ситуацией мы имеем дело при рассмотрении социально-массовых явлений: массового общества, массовой культуры, массового человека, массовых сознания и поведения, взятых в системном единстве и взаимообусловленности. Исследовательский подход рассматривается в диссертации как весьма специфичный элемент познавательной деятельности, сочетающий в себе установки, задающие направленность её развёртывания, с зачатками методологии познания данного объекта. Подробно анализируются структура подхода, его особенности и связь с теорией и методом, выявляется определённая научная иерархия подходов. Анализ научной литературы показывает, что применительно к познанию иногда отождествляются термины «подход» и «метод». Для более чёткого различения этих понятой необходимо учитывать следующие обстоятельства. В понятии подхода логически всегда акцентируется основное направление исследования, определённый «угол зрения» на объект изучения. В отличие от этого понятие метода характеризует познание с точки зрения определения его способа, «технологии» исследования. Методы — это совокупность приёмов исследовательской работы, имеющих достаточно чёткое и определённое содержание, способных задавать алгоритм действий исследователя. Подход же к познанию в науке в логико-гносеологическом и методологическом плане является значительно менее определённым феноменом, образованием, предельно строго выражающим лишь направленность научного исследования. В отличие от метода, подход не содержит чёткой фиксации средств, которыми ведётся исследование. В основе выработанных исторически наиболее общих методов научного мышления и познания, таких как индукция и дедукция, анализ и синтез, аналогия, эксперимент, наблюдение и т.д., лежат объективные законы действительности, носящие универсальный характер. Последнее определяет и универсальную природу большинства научных методов. Что касается подходов, то их природа всегда более индивидуализирована и определяется спецификой как объекта, так и субъекта исследования.

В структурном отношении подход включает в себя образ объекта (системы), предположения (гипотезы) относительно проблемных аспектов в познании этого объекта, а также принципы и установки, базирующиеся на более высоких, с точки зрения уровня научной иерархии, подходах (философских, общенаучных).

Использование нового подхода, как правило, ведёт к определённому переосмыслению, а часто — и перестройке уже сложившейся системы принципов, подходов и методов. Во взаимодействии с новым подходом активизируется, «векторизуется» и обретает большую познавательную силу и часть традиционных, мнимо устаревших познавательных средств. Последнее означает перерастание подхода-«подступа» в «подход-активатор». Так, в деле разработки теории социально-массовых явлений на определённом этапе подобную роль сыграли подходы, содержавшиеся в работах Б.А. Грушина 1984-1987 годов.

Одним из перспективных путей расширения объёма и концептуализации знаний о сфере социально-массового мы считаем интеграцию ряда положений наиболее фундаментальных подходов и возможное создание на этой основе некоторого варианта метаподхода, способного перерасти в теорию. Однако первым шагом на этом пути должно быть выявление, типологизация основополагающих, наиболее фундаментальных подходов.

Выбор способов группировки не является произвольным актом, а находится в тесной связи со свойствами изучаемых объектов и задачами исследования. В основе выбора способа группировки лежит, прежде всего, различение онтологической природы, характера самих изучаемых множеств. Поскольку в диссертации анализируются явления одного класса — исследовательские подходы, к тому же подходы к одной и той же сфере реальности (к сфере социально-массовых явлений), то множество, образуемое совокупностью этих подходов, может быть признано гомогенным, а первичным способом группировки элементов этого множества оказывается типология. Смысл действий при теоретико-дедуктивном способе типологизации состоит в том, чтобы, обнажив сущность изучаемой сферы явлений, изучить её модификационные возможности: перехода от сущности к существованию, от инварианта к вариантам. В процессе типологизации одна модификация отделяется от другой на основании выявления различий некоторых их признаков при сходстве других, инвариантных для всего ряда (М.С. Каган). Однако, поскольку чисто дедуктивный путь может обернуться произвольным «системосозиданием», он непременно должен сопрягаться с методом индуктивной группировки, с сопоставлением получаемой теоретико-типологической картины с эмпирически данными элементами множества (наличными подходами).

В работе выделяются следующие главные основания типологизации исследовательских подходов: 1) онтологическое, то есть связанное с бытием, сущностью, характером самого объекта исследования. Поскольку субстратом социально-массовых явлений выступает социальная масса, опорным элементом в разграничении подходов будет, прежде всего, то или иное понятие (образ) массы, соотнесение термина «масса» с тем или иным реальным объектом; 2) гносеологические основания, связанные с установками познающего субъекта, в частности: а) социально-мировоззренческими (как социального субъекта, члена определённых общностей) — идеалом общественного устройства и социальной структуры в целом, политико-партийной ориентацией; б) научными (как члена определённого научного сообщества) — парадигмой исследования (общепринятыми в данном сообществе образцами, нормами), его научной

специализацией (дисциплинарный ракурс, начальный пункт и целевые границы исследования). Поочерёдное типологическое расчленение подходов к социально-массовым явлениям по каждому из избранных оснований приводит к формированию трёх типологических рядов. Производя только такие «наложения», которые будут заведомо соотносимы с эмпирическим знанием о наличных, реально существующих подходах и, ориентируясь, прежде всего, на онтологическое основание типологизации, автор приходит к формулированию нескольких наиболее общих подходов к СМЯ: 1) политико-ориентированный (кратологический); 2) социально-психологический; 3) культурцентристский; 4) социокультурный. Анализ социально-философского наследия XX — начала XXI веков, философских школ и направлений, уделявших особое место анализу проблематики социально-массового, позволяет дополнить этот, .список экзистенциалистским (5), постмодернистским (6) и синергетическим ,(7) подходами к СМЯ. Каждый из выделенных подходов ориентирует на собственную трактовку «массы»: 1) как всей массы населения, противопоставленной правящей элите; 2) как толпы; 3) как «массового человека», доминирующего в обществе; 4) как новую формирующуюся социальную метаобщность, продукт действия социальных и культурных факторов индустриально-урбанистического общества; 5) как • сообщество функциональных индивидов, понуждаемых социальными обстоятельствами к неподлинному, массовому состоянию; 6) как «класс нормальных потребителей», интегрированных системой потребления; 7) как хаотическое, маргинальное (переходное) состояние социальных групп или же индивидов в толпе.

Во втором параграфе — «Политико-ориентированный подход к социально-массовым явлениям» — рассматривается специфика названного подхода к изучению и конструированию СМЯ.

Перечислим особенности данного подхода, представляющие его существо: 1) масса (как политическое большинство: «народ» (по Н. Макиавелли), электорат, «революционно-преобразующая сила»; как объект бюрократически-рационального управления, прогрессирующая однородность) рассматривается в диалектическом взаимодействии с властью, правящей элитой (масса-«антивласть»; «неэлиты»). В своих основных разновидностях этот подход рассматривает массовое сознание как некое совокупное волеизъявление, потенциальное мнение либо общества в целом, либо его существенного фрагмента (класса, группы); 2) как правило, теоретические поиски в рамках данного подхода ограничиваются созданием абстрактных определений, не стимулирующих, а блокирующих социологические и культурантропологичесю1е исследования массы. «Масса», «массовое сознание» при таком подходе сливаются с понятиями «большинство», «народ» (население), «класс» (соответствующий тип сознания), утрачивая собственную специфику; 3) в нем заложены тенденции к рассмотрению массы в качестве объекта управления, воздействия на неё социально-политических институтов и акторов, а также к схелштизации этого объекта. Представляется, что, с точки зрения интересов властвующего субъекта, желаемой моделью объекта управления являлась бы однородность и атомизированность индивидов, составляющих этот социальный

объект, то есть именно состояние массы. Поэтому любая политическая власть, независимо от её деклараций, содержит в себе массовизирующую интенцию, стимул для конструирования массы управляемых, либо консервации уже сложившейся массы; 4) большинство модификаций данного подхода к СМЯ основываются на элитаристской трактовке исторического процесса, ярко иллюстрируемой высказыванием К. Превита и А. Стоуна: «Кредо элитаристов заключаемся в том, что история до сих пор существовавших обществ была историей борьбы элит... Неэлиты [читай — массы - авт.] являются пассивными наблюдателями в этой борьбе».

Наиболее рельефным выражением элитаризма политико-ориентированного подхода к' пониманию СМЯ является «макиавеллистская» школа элитологии, представленная идеями Г. Моски, В. Парето, Р. Михельса. Неизбежность' и необходимость деления Общества на «правящий класс», элиту, с одной стороны, и неправящее большинство, массу, с другой; культурно-ментальное, психологическое, ресурсное превосходство элиты, её групповая сплочённость в противовес «вечному несовершеннолетию» большинства, массы (Р. Михельс), её дезорганизованности, склонности к раболепию перед авторитетом, — вот важнейшие положения названных макиавеллистской школы.

При элитократической версии политико-ориентированного подхода к СМЯ диспозиция элита (правящая) - массы (неправящие) универсализируется, объявляется вечной («на все времена»). Масса трактуется как неэлиты, вся система СМЯ пронизывается дихотомическим разделением:

массовой и элитарной культур (последней - как субкультуры правящего слоя, е^о Ьейййтйки, образа жизни и потребления); элитарной и массовой психологии (как большей или меньшей выраженности «воли к власти», к политическому господству; дихотомии активности — пассивности, доминирования — подчинённости чужим воле й авторитету); элитарного и массового поведения (рациональное - эмотивное; способность к рациональному политическому действию" - Прямое действие, «разрядка» в форме буйствующей толпы); массового / элитарного сознания (первое отождествляется с волеизъявлением большинства, общественным мнением, настроением, «общественной психологией», второе — со способностью к продуцированию мобилизующих или умиротворяющих массы идеологий и технологий). «Массовое общество» может трактоваться тогда как дестратифицированное общество, где правящей элите противостоит как объект управления метаобщность нового типа — масса («класс нормальных потребителей», субъект-объект китч-культуры) и используются новые стратегии подчинения (манипуляция, идеология сверхпотребления, «соблазн» и Др.) "'■''

В третьем параграфе — «Социально-психологический и культурцентристский подходы к социально-массовым явлениям» — исследуются особенности социально-психологического подхода к осмыслению СМЯ, а также основные черты и научно-эвристический потенциал ■сультурцентристского подхода к массовым явлениям, представленного в его ортегианском (основанном на идеях X. Ортеги-и-Гассета) варианте, как двух

подходов-активаторов, актуализировавших исследования СМЯ к первой трети XX века.

Отмечается, что формирование социально-психологического подхода к исследованию массовых явлений было исторически первым опытом специализированной разработки проблемы. При этом приоритет в рассмотрении ряда аспектов настоящего подхода принадлежит отечественному социологу Н.К. Михайловскому, а уже вслед за ним решающий вклад в его разработку внесли Г. Тард и Г. Лебон. -

В рамках данного подхода мы имеем дело с представлениями о «массах» как специфических формах реально действующих общностей, возникающих в динамическом социальном взаимодействии ситуативно и существующих, как правило, краткосрочно. Масса здесь понимается как совокупность лиц, охваченных в данный момент времени едиными психическими состояниями и связанными с этими состояниями действиями, как взаимодействие индивидов, в котором доминантой являются социально-психические феномены (подражание, взаимозаражение, внушаемость и др.). Её конкретными формами являются толпа, аудитория, организованные взаимодействия (митинги, демонстрации И "т:п;), предполагающие физическую концентрацию большого числа индивидов- и прямые психологические контакты между ними. ■

Анализируются взгляды ряда Тяготеющих к социально-психологическому подходу зарубежных и отечественных авторов (3. Фрейд, С. Московичи, ■ Р. Макайвер, Э. Канетги; Б.А. Грушин, Д.В. Ольшанский и др.), а также создаётся авторский вариант иерархической модели основных типов массового взаимодействия, позволяющий провести более чёткие логические границы между понятиями «толпа», «аудитория» и «публика». Так, для толпы характерными признаками представляются: относительно случайный, спонтанный; несанкционированный характер сборища (толпа «в чистом виде»); преимущественно гетерогенный (разнородный) состав участников; непосредственно контактный, «физический» характер взаимодействия, ведущий к эрозии самоконтроля (вытеснению сознательной личности, по Г. Лебону), доминанта коллективного сопереживания, способного перерасти в массовое несанкционированное действие, гиперсолидарность, жертвование своим «Я» ради ощущения единства; сильная, «гипнотическая» зависимость от «фокуса взаимодействия» (коллективного импульса, воздействия лидера, «медиума»). Связи между участниками толпы либо равны, либо мощнее связей «фокус -толпа». Члены аудитории, напротив, контактируют не столько друг с другом, сколько с фокусом взаимодействия (зрелище, кумир, объект восприятия). Прямое взаимодействие между участниками выражено слабо, несмотря ^на пространственную близость. При этом, в зависимости от состава аудитории,' сохраняется тенденция её перерастания в толпу. Важный признак аудитории, пока она остаётся таковой, — относительная, по сравнению с активистским характером толпы, пассивность. Наконец, для публики характерны: отсутствие прямого психического взаимодействия между участниками, опосредованное взаимодействие - через «фокус», обратная • ейязь с ним; не случайный, определяемый интересами и вкусами выбор «фокуса» (СМИ, передача, газета,

политик) и, отсюда, относительно гомогенный состав каждой из публик — если не классово-профессиональная, то идейно-интеллектуальная гомогенность; деятельность публики, её отдельных участников носит как бы рассеянный, «суммарный» и, вместе с тем, более цивилизованный характер (выражение мнения в СМИ, голосования, референдумы, согласованные акции), больше связана с работой сознания на личностном уровне, менее эмоциональна.

Рассматриваются аттрактивная и аффективная разновидности толпы, основные стадии её существования (латентная, актуальная). Под аттрактивной подразумевается масса, ориентированная на зрелище и основанная на рецепторной активности (внимание, активизация органов чувств). Основная цель совместной деятельности членов такой массы - получение впечатлений, эмоций. Объединяющим моментом в простейшем случае будет служить здесь коллективное любопытство, в более сложных - целенаправленное получение эстетических впечатлений, информации (аудитория). Взаимосвязь участников такой массы проявляется как совместное внимание к центру (фокусу) взаимодействия - зрелищу, актёру, оратору и может перерастать под его влиянием в коллективный (массовый) аффект. Аффективная масса - это масса, имеющая содержанием своей деятельности преимущественно эмоциональную разрядку - снятие стресса, социальной фрустрации. Более распространённым вариантом представляется масса, действующая на основе негативных сопереживаний. Иным направлением аффектации является выражение восторга, радости, счастья как от победы (военной, спортивной, трудовой), так и от простого чувства солидарности, сопричастности к единому санкционированному действию. А социальная интеграция, поддерживаемая народными празднествами, периодическими ликованиями целого поселения, сопровождающиеся ростом взаимных симпатий, притяжения, «не менее ценны, чем все продукты земли или промышленности» (Г. Тард)

Масса в своём развитии проходит две главные стадии: 1) латентная (потенциальная, неоформившаяся), то есть некий зародыш будущей массы, ограниченный определёнными человеческими пределами, за которые возникающая масса не может выйти. В данном плане можно говорить о рамках локальных (масса в виде толпы никогда не возникает всюду одновременно и никогда не охватывает одновременно всех), социально-групповых («гроздья гнева» редко зреют одновременно у представителей разных социальных слоёв, этнических групп), культурно-антропологических (представители одного класса могут резко отличаться по уровню индивидуальной культуры, социальным качествам); 2) актуальная, т.е. оформившаяся, реально существующая масса, представляющая единство коллективного сопереживания и действия. Последняя по степени активности может подразделяться на: а) массу «внимающую», относительно пассивную; б) манифестирующую, демонстрирующую собственную численность, мощь, возможность прямого действия; в) действующую, активистскую массу, которая реализует себя в совместном символическом акте.

Отмечается, что социально-психологический подход к социально-массовым явлениям не утратит актуальности и в будущем, так как он связан с анализом

проявлений сущностных, атрибутивных свойств психики человека как не исключительно социального, а биосоциального (в том числе эмотивного) существа.

Следующий - культурцентристский (ортегианский) - подход играл роль подхода-активатора с начала 30-х годов XX века, и его формирование было связано как с определённой реакцией на развёртывание процессов всесторонней массовизации в развитом индустриальном обществе, так и с научной традицией, обозначившейся ранее в виде тенденции у ряда мыслителей (Конфуция, Платона, Ф.Ницше и др.)

Сущность культурцентристского подхода состоит в рассмотрении социальных и антропологических явлений с позиций полноценного функционирования феномена культуры. Названный подход базируется на следующих положениях: 1) на признании решающей роли культуры в процессе общественного, воспроизводства; 2) на стратификации основных человеческих типов . в культуротворческом срезе (с точки зрения их роли в процессах производства культуры). Заслугой X. Ортеги-и-Гассета является, прежде всего, введение в научный оборот понятия «человек массы» и анализ особенностей данного социокультурного типа в сопоставлении с типом представителя духовной элиты. Ортегианский культурцентристский подход обращает внимание на наметившееся нарушение прежнего динамического равновесия между элитой (понимаемой как высокодуховной и высококвалифицированной части общества) и массой, на рост социального, а затем и культурного преобладания типа «человека массы», на опасность вульгаризации всей жизни общества, выхолащивания смысла и целей человеческого и общественного бытия в результате придания ценностям и вкусам последнего статуса эталонных, общечеловеческих ценностей. Одним из наиболее важных можно считать положение X.Ортеги-и-Гассета о выраженно этическом характере ядра сознания «человека массы», что позволяет ясно диагностировать, дифференцировать этот социокультурный тип от других. Специфика подхода заключается и в акценте на рассмотрение «человека массы» как субъекта современных социально-массовых явлений; появление и господство «человека массы» связывается с развёртыванием в благоприятных, социальных обстоятельствах «плебейских» субкультуры и типа личности, для которого характерны жажда социального возвышения, стремление к расширенному паразитарному потреблению, ограниченные культурные потребности.

С привлечением ряда положений философии H.A. Бердяева и представителей современной отечественной социальной мысли в разделе рассматривается проблема оптимального соотношения массового и элитарного начал в, жизни общества. Предлагается при социокультурной стратификации исходить не из бинарного, а из тройственного разделения социальных типов, предполагающего выделение элитарной личности (духовная элита), «человека массы» и промежуточного типа «скромного труженика», что в виде тенденции просматривается и у самого X. Ортеги-и-Гассета. Характерными чертами последнего типа являются, с одной стороны, невысокий стартовый уровень квалификации и отсутствие цивилизационного кругозора (черты «человека массы»), с другой же стороны, скромность, самокритичность, требовательность к

себе и, тем самым, способность к саморазвитию, свойственные элитарной личности.

Даются определения социальной массы и массового сознания, логически соответствующие принципам ортегианского подхода. Масса — это дисперсное, пространственно распылённое сообщество индивидов с совпадающими характеристиками сознания (гомогенными ценностными установками, типами мышления) — «людей массы». В определённых исторических условиях (господство рынка, индустриализм, урбанизация, массовизация образования и духовной жизни вообще в сочетании с формальной демократией) масса становится доминирующей силой, определяющей направление, характер протекания процессов во всех сферах общества. Массовое сознание может трактоваться; как получивший распространение в обществе тип ценностных и когнитивных установок «человека массы». Это сознание, мировоззренческое, этическое ядро которого втянуто в поле массового стереотипа, ценностей «человека массы». Акцент в данных определениях делается на содержание сознания типа человека, ставшего массовидным в обществе, и это содержание становится проницаемым для исследования и анализа, что является проблематичным при использовании моделей «массового сознания», сформированных в рамках других подходов. Обладая качествами подхода-активатора, в особенности при изучении современных массовых явлений, ортегианскйй подход, тем не менее, не является самодостаточным. Его эффективное применение мыслится во взаимодействии с другими подходами, а преодоление содержащихся в нем элементов исторической и методологической ограниченности связывается с формированием нового подхода -социокультурного.

В четвёртом параграфе — «Социокультурный подход к социально-массовым явлениям» — анализируются возможности создания метаподхода к исследованию СМЯ на основе синтеза ряда принципов культурцентристского подхода к социально-массовым явлениям с положениями общенаучного системного подхода и антропосоциокультурного подхода П.А. Сорокина и другими концепциями современного социально-философского знания.

Оформление этого подхода явилось результатом определённого переосмысления ряда положений культурцентристского подхода, стремления преодолеть ограниченность прежних подходов, в том числе дефицит системного осмысления в их рамках социально-массовых явлений, развёрнутого исследования факторов массовизации современных обществ (стандартизированное массовое производство и потребление, стиль труда и досуга, урбанизация, рост влияния СМИ как универсального коммуникатора,.их манипулятивной активности, превращение масскульта в доминирующий тип культуры в обществе, формирование типа «извне-ориентированного» человека (Д. Рисмен) и др.), рассмотрения массовых проблем современности. Новый подход отраМсаёт'стремление опираться на основные принципы и достижения современного философского, социологического и культурологического знания, а также исследовать соотношение таких макросистем как общество и культура и их взаимодействие с системой социально-массовых явлений.

В соответствии с положениями социокультурного подхода, в своей совокупности социально-массовые явления (прежде всего — социальная масса, массовое сознание и массовая культура) представляют собой не простой конгломерат феноменов, а определённую целостность, систему. При этом каждый из названных феноменов теснейшим образом связан с макросистемой «общество

— общественное сознание — культура», и потому познание этих объектов, наряду с исследованием их собственных качеств, свойств и внутренних взаимодействий, должно быть направлено на изучение детерминирующего воздействия, определяемого закономерностями развития макросистемы. Следовательно: 1) исходным пунктом в исследовании социально-массовых явлений должно быть изучение базовых по отношению к ним макросистем - общества и культуры; 2) поскольку общество выступает в качестве субъекта-созидателя культуры и тем самым определяет её актуальное содержание, а уже вслед за этим обе эти системы определяют структуру и динамику социально-массовых процессов, то исходным пунктом при изучении и культурных, и массовых явлений должно служить исследование социальных факторов во всем их многообразии. Важное место в рамках нового подхода отводится обоснованию соотношения макросистем «общество» и «культура», с опорой на положения деятельностного подхода в философии и культурологии.

Фиксация решающей роли общественной системы и социальных факторов в формировании социально-массовых явлений позволяет предположить, что собственно анализ изменения самого общества, а вслед за этим — культурных изменений, является ключевым пунктом в поисках ответов на вопросы о зарождении и эволюции социально-массовых явлений. Именно такой анализ создаёт возможность: а) выявить закономерности смены основных этапов и форм существования социально-массовых явлений; б) установить временные границы и основные факторы омассовления общества, превращения его в «массовое»; в) определить основные тенденции и перспективы дальнейшего развития социально-массовых явлений. Эти положения в дальнейшем были использованы автором в 3 главе диссертации для анализа современных социально-массовых явлений.

В пятом параграфе — «Подходы к социально-массовым явлениям в философских учениях XX века: экзистенциалистский и постмодернистский»

— проанализированы сущность и специфика экзистенциалистского подхода к социально-массовым явлениям, а также особенности постмодернистского подхода к массовым феноменам в обществе.

В рамках экзистенциальной философии особый интерес представляют идеи её выдающегося представителя К. Ясперса, в наибольшей степени ориентированного на исследование проблем нарождавшегося в его время массового общества. Особое внимание уделяется анализу содержания концептов социальной массы и массового общества, представлений о возможных путях демассификации общества и личности.

Анализ типологий массы позволяет выделить четыре основных семантических модуса «массы», отмечаемых в работах К. Ясперса: 1) вся масса населения (абстрактная масса); 2) толпа, временное единство людей в острой ситуации, на основе общности психических переживаний; 3) публика (в духе Г. Тарда), или

сектора общественности, ведомые «публицистами» (феномен ранней фазы становления СМИ и роста образованности широких слоев населения, для которого физическое скопление, как в толпе, не обязательно); 4) масса как новоявленная .общественная сила, метаобщность эпохи развитого индустриализма, становящаяся решающим фактором жизни социума — источник массированного давления, определяющего все стороны жизни современного общества. Зафиксированные в типологии различия в понимании сущности массы имеют важное методологическое значение для познания СМЯ, поскольку разные трактовки социальной массы определяют установочные принципы и содержание различных исследовательских подходов к СМЯ. Сущность и свойства феномена социальной массы анализируется в сопоставлении и противопоставлении Понятию «народ». Масса — это урбанистическое новообразование, оторванное от корней . во времени и пространстве, «полое», безосновное в ценностном отношении, управляемое внешними коммуникаторами. Народ же органически связан со своей землёй, историей и традицией, он есть источник смыслов и творческой активности, и в то же время, предмет изучения и пестования со стороны своей элиты. Народ — явление многокачественное, состоящее из личностей, он является субъектом-творцом культуры и источником индивидуально-личностного становления. Масса — явление количественное, она не структурирована, не обладает самосознанием, традицией, является объектом пропаганды и внушения. Современный человек противоречиво сочетает в себе черты народа и массы: сам человек прилагает (или должен прилагать) усилия для сохранения связи с народом, однако ситуация понуждает его к массовому существованию.

При характеристике такого социально-массового явления как массовое общество отмечаются следующие его типологические черты: это тип общества, в котором решающее значение имеют воля и свойства большинства; однако, специфика этой «воли» такова, что она не может возникнуть внутри анонимной массы — её пробуждает и направляет пропаганда. Таким образом, масса находится в зависимости от внешнего коммуникатора, чьё искусство заключается в учёте ряда свойств души массового человека: масса хочет быть ведомой, но таким образом, чтобы ей казалось, что ведёт она; она не хочет быть свободной, но хочет таковой считаться; присущее ей среднее и обычное должно быть возвеличено в качестве общечеловеческого. Такой подход позволяет рассматривать массовое общество как общество управляемой и контролируемой с помощью специальных технологий и идеологий массы. Ориентация в массовом обществе на усреднённое, массовое ведёт, к существенной деградации социальных сфер и социализирующих институтов: рационализация, доведённая до грубой моментальной доступности рассудку, привносит в каждую область знания процесс обеднения.

Специфика экзистенциального подхода к СМЯ состоит в тревоге за личность, прежде всего элитарную, экзистирующую, которой не находится места в массовом обществе. Однако, в отличие от скепсиса и известного пренебрежения в отношении «массового человека» в «философии жизни» (Ф. Ницше, X. Ортега-и-Гассет), экзистенциальный подход к СМЯ содержит понимающую и сочувствующую «массовому» человеку позицию, основанную на вере в

потенциал возрождения личностного бытия, в необходимость и неизбежность демассификации личности, общества и культуры.

Постмодернизм, будучи одной из влиятельных версий, философской рефлексии эпохи позднего индустриализма и .постиндустриализма, не мог отрешиться от таких значимых составляющих проблематики своего времени как социальная массовизация и массификация, массовое потребление, рост влияния массмедиа и медиакратия, масскульт. Однако у большинства постмодернистов тема СМЯ звучит «приглушённо» и зачастую требует герменевтических усилий и интерпретаций. Из плеяды философов-постмодернистов Жан Бодрийяр больше других уделял внимание исследованию социально-массовых явлений современности (наиболее ценными в этом отношении, и эвристичными являются тексты его работ «Система вещей» и «В тени молчаливого большинства, или конец социального»). Он отмечает новые черты социального порядка эпохи постмодерна, совпадающей по времени с эпохой массового потребительского общества: потребление становится активным модусом отношения не только к вещам, но и к коллективу, и ко всему миру, на нем зиждется вся система культуры; универсальным способом маркировки социальных групп все более становится так называемый «код стэндинга» (показатель жизненного уровня, уровня позволительных комфорта и роскоши). Подобная: односторонность стратификации, универсальность социальных мет (вещей), равно для массы и элиты, потенциально ведёт к размыванию границ между элитой , и неэлитами, возникновению крайне тонкой и непрочной, сугубо «количественной» перегородки между ними, подпитывает снобизм олигархических изазиэлит. Обеднённый код социальной маркировки, при элиминации других кодов, усиливает тенденцию к массификации, то есть, смешению и стиранию социальных групп (С. Московичи). Массовый человек активно формируется рекламной индустрией. Эксплуатация рекламой структур обыденного сознания ведёт к насаждению в массах «универсального инфантилизма», патерналистских установок, т. н. «логики Деда Мороза» («логика» вовлеченности в легенду, веры в чудеса и бесплатные дары). Такая «дадаизация» личности равнозначна её деградации, росту её потенциальной манипулируемости, чревата формированием податливых «пластилиновых» масс, тоталитарным или олигархическим перерождением общества и государства.

Противопоставляя массы традиционным структурированным социальным группам, Ж. Бодрийяр характеризует первые, как группы чрезвычайно многочисленные и безликие, сила которых заключена в их бесструктурности и инертности. Универсальными стратегиями массы в ответ на любую мобилизацию или зондаж со стороны элит являются молчание, гиперконформизм и гиперсоглашательство, игнорирование, равнодушное безвозвратное поглощение всяких смыслов (имплозия), уход в частную жизнь (как возможные формы сопротивления политической манипуляции). Важнейшим свойством массы Ж. Бодрийяр считает «завороженность» зрелищем, при принципиальном отказе или неспособности к освоению смыслов посланий, призванных облагородить и эмансипировать массу. Французский мыслитель замечает по этому поводу: «...рациональная коммуникация и массы несовместимы. Массам преподносят

смысл, а они жаждут зрелища». Анонимные массы — это последняя, финальная форма социального, ставшего всеобъемлющим, знак конца социального.

Противоречивость постмодернистского проекта, существование его не как устойчивой системы положений, а как развивающегося дискурса, приводит к разнообразию в оценках СМЯ; в частности, феномена массовой культуры; В отношении оценок массовой культуры не существует универсальной позиции постмодернистов и постструктуралистов. Проведённый нами анализ позволяет выделить в рамках постмодернистской философии три различных подхода к масскульту, которые мы обозначаем как плюралистический, конформистский и критический (Ф. Джеймисон, Г. Дебор, К. Видаль и др.) В то же время, в философии постмодернизма, в частности в учении Ж. Бодрийяра, мы обнаруживаем ряд концептов и положений, позволяющих по-новому подойти к осмыслению СМЯ, отражение ключевой проблемы эпохи постмодерна — проблемы массовизации и вытекающих из неё социальных последствий и рисков для самой социальности. Масса предполагает деконструкцию страт, их перетекание в одну, всеобъемлющую. Стирание же границ и различий означает конец социальной жизни, её фикцию, конец подлинно социального.

Сам постмодернистский проект, безусловно, является порождением и составной частью элитарной культуры, с её эзотеричностью и ставкой на одинокого творца, бросающего вызов несовершенству мира и диктату власти и её дискурса, маргинализмом как сознательной установкой на периферийность по отношению к обществу в целом. Проблема доминирующего типа культуры увязывается с прбблемой политической власти и её потребностей. Вслед за М. Фуко постмодернисты, в особенности французские постструктуралисты, видели в современном обществе, прежде всего, борьбу за «власть интерпретации» различных идеологических систем. Завладевая индустрией культуры, средствами массовой информации, «господствующие идеологии» навязывают индивидам свой язык, то есть, по представлениям постструктуралистов, отождествляющих мышление с языком, навязывают сам образ мышления, отвечающий потребностям этих идеологий, массовизируют общество. Задача идеального интеллектуала, по М. Фуко, оставаясь аутсайдером по отношению к культурному дискурсу эпохи, эпистеме, осуществлять их деконструкцию, указывая на слабые места — изъяны общепринятой аргументации, призванной укрепить власть господствующих авторитетов и традиций, способствуя, тем самым, демассификации культуры и общества.

В шестом параграфе - «Перспективы формирования и эвристический потенциал синергетического подхода к СМЯ» анализируются познавательные возможности синергетики и её специализированного направления — социосинергетики — в исследовании и трактовке социально-массовых явлений.

С учётом растущего интереса к синергетике и многочисленных попыток применения синергетической теории в современном социально-философском знании, возникает вопрос о возможностях и пределах использоваййя теоретических положений и концептов современной синергетики к исследованию социально-массовых явлений (СМЯ) и формированию концептуальной системы знаний о СМЯ. Сам статус синергетической теории в отношении социального

знания в целом и становящейся теории СМЯ в частности остаётся на данный момент открытым, неопределённым. Так, В.П. Прытков предлагает различать, по крайней мере, три различных «плоскости» бытования синергетики: а) как физико-математической дисциплины; б) как направления междисциплинарных исследований процессов самоорганизации в природных, социальных, когнитивных системах определённого вида (по Г. Хакёну); в) как «концептуальной основы становящейся картины становящегося мира».

При этом в социальных и социально-философских исследованиях соотношение синергетических и детерминистских подходов не является однозначным. Для рассмотрения исследовательской ситуации в области социальной философии, социально-гуманитарных наук и базирующихся на них прикладных социально-управленческих усилий весьма значимым ' видится следующее суждение И. Р. Пригожина: «Искусственное можёт' ' быть детерминированным и обратимым... Естественное же непременно содержит элементы случайности и необратимости». Общество, культура, в отлйчиеот природы, могут рассматриваться как искусственные системы со встроенными элементами и свойствами «естественности». Это, прежде всего, результаты целеполагающей, проективной деятельности человека, развёртывающейся в материальной практике. Представляется верной позиция И. И. Малышко, согласно которой с возникновением общества самоорганизация перестаёт быть спонтанным фактором развития сложных систем, а эволюция социальных систем является результатом взаимодействия самоорганизации и организации общества.

С точки зрения исследования проблематики СМЯ, следует заметить,' что в отличие от исследования социальных систем, которые можно характеризовать как простые детерминированные (наподобие воинского подразделения) и в которых хаос может выполнять скорее деструктивную функцию, в большинстве массовых социокультурных процессов, стихийных образований этот хаотический элемент принципиально неустраним и играет существенную роль в их жизнедеятельности. Поэтому и представляется невозможным сколько-нибудь полное описание подобных явлений и процессов без применения достижений синергетики.

Применение синергетической методологии и понятийного аппарата возможно при исследовании такого социально-массового феномена как толпа. В зарождении и функционировании толпы действительно можно обнаружить многочисленные события и эффекты, которые либо носят синергетический характер, либо могут быть описаны с применением концептуального аппарата и языка синергетики. Толпа являет собой феномен чередования динамического социального хаоса и порядка, в течение относительно краткого промежутка времени, часто лавинообразно (опять через мгновения «хаоса»),' способный менять свои параметры и свойства (имеется в виду свойство изменяемости толпы, перехода от одного её вида к другому, например, толпы конвенциональной, собравшейся намеренно с общей целью, в толпу стяжательную, а затем паническую, как это было во время «Ходынкй»). Само формирование толпы вокруг некоего события, которое может рассматриваться как флуктуация либо аттрактор толпы, предстаёт как лавинообразное возникновение ритмически и стилистически однородного людского «массива»,

краткосрочно существующей диссипативной системы, в которой все её элементы действуют единообразно, «синергийно», кооперативно. На начальном этапе формирования толпы панической можно выделить момент, который А.П. Назаретян-характеризует как «оторопь», когда реакция на резонансное событие ещё не ¡последовала, и толпа как бы на короткое время замирает в бездействии. Этот момент можно сравнить с точкой бифуркации, так как при определённом воздействии на толпу (шоковое событие — выстрел, неожиданная команда лидера) вектор: поведения толпы может быть изменён, паника предотвращена, удаётся избежать колоссального материального ущерба и человеческих жертв. Подобную практику можно рассматривать как применение т. н. «социальной акупунктуры», т. е. правильно организованного воздействия в определённой точке социального пространства, ведущего к позитивному макроэффекту, чему учит современная социосинергетика.

Положения современной синергетической теории наводят на размышления о современной массе как хаотическом состоянии социума, которое не только является предвестником конца старого порядка, но и служит источником рождения нового «порядка из хаоса» (И. Р. Пригожин). Так или иначе, в контексте синергетических представлений онтологический статус массы и социально-массовых явлений меняется: из ранга явления маргинального, периферийного масса возводится в ранг синергетического «хаоса», чреватого новым порядком, социальностью нового типа, активность масс (толпы, великие буржуазные, пролетарские, «тюльпановые» и др. революции) рассматривается как мощная флуктуация, решающим образом выводящая развитие социальной системы на новый аттрактор развития.

Системная теория социально-массовых явлений сегодня ещё не достигла уровня' -научной зрелости, она скорее находится в стадии своего начального становления,- существуя не как методологически и теоретически оформившаяся научная дисциплина, а в качестве междисциплинарной проблемы, автономной области знаний «пограничного типа», вынужденной считаться с определённой «пестротой», с различиями в подходах к пониманию массовых явлений. Однако: во-первых, сосуществование и конкуренция различных научных подходов и школ должны быть признаны нормой динамично развивающегося научного знания вообще и становящейся отрасли социальной философии, каковой является теория СМЯ, в особенности; во-вторых, в каждом из подходов и в формирующихся на их основе частных теориях аккумулируется частичное знание о фрагментах системы социально-массовых явлений, и ограниченность, «частичность» отдельно взятых подходов может преодолеваться путём их интеграции и создания на этой основе прообраза системной теории. Различные подходы должны рассматриваться не как взаимоисключающие, но как взаимодополняющие с точки зрения построения целостной теории системы социально-массовых явлений. При изучении подходов к этой системе мы сталкиваемся с такой исследовательской ситуацией, на возможность которой в своё время указывал П.В. Копнин: «Бывает, что две противоречащие друг другу системы знания выражают крайние случаи одной общей теории. Они обе истинны, но ограничены». Полное знание обо всех гранях многомерного системного объекта, каковым являются социально-массовые

явления, может быть получено лишь в результате синтеза данных и обобщений, полученных при реализации различных подходов. Однако речь должна идти не о простом механическом соединении их положений в единое суммативное теоретическое образование. Исторически отжившие подходы, сохраняющие лишь частичную актуальность и познавательную эффективность, должны быть отделены от подходов-активаторов.

Во второй главе — «Онтологическая модель социально-массовых явлений» — раскрывается содержание понятия «социально-массовые явления» и выявляется место СМЯ в структуре бытия; анализируется концепт массовизации и возможности его применения к рассмотрению системы СМЯ, определяется субстрат СМЯ; осуществляется этимологический и семантико-философский анализ понятия социальной массы и выявляются основные значения «массы», оказывающие влияние на формирование исследовательских подходов к СМЯ и их онтологической модели.

В первом параграфе — «Социально-массовые явления: концепт и место в системе бытия» — обосновано введение в употребление понятия «социально-массовые явления» и определено место социально-массовых явлений в структуре бытия, соотношение с такими подсистемами последнего как природа, общество, культура, человек. ,

Социально-массовые явления выступают специфической

антропосоциокультурной подсистемой, интегрированной в системы «общество», «культура», «человек» и взаимодействующей с системой «природа». При этом удельный вес и роль социально-массовых явлений, интегрированных в соответствующие макросистемы, исторически Меняются, и эти явления, как взятые по отдельности, так и в своей совокупности, оказываются способны превратиться в ведущие или достаточно значимые факторы перемен в названных макросистемах (что является характерным для современной социокультурной ситуации). Научная целесообразность введения автором диссертации концепта «социально-массовые явления» (СМЯ) обусловлена, прежде всего, следующими обстоятельствами: 1) его описательной и познавательной ёмкостью, способностью в лапидарной форме отобразить комплекс явлений, обладающих общей природой; 2) стремлением зафиксировать в понятии не сумму, а именно систему массовых явлений (причём систему сложную, динамическую); 3) необходимостью отделения массовых феноменов, имеющих место в социуме, от природных массовых явлений: движений водных масс, песчаных масс в пустыне, массовых миграций птиц и животных и т.п.; 4) потребностью в обособлении социально-массового от «классического» социального, возникающего на почве сознательных кооперации и взаимодействия индивидов и групп, обретающих черты нормативизации, институциализации, поскольку масса не представляет собой классической (структурообразующей) социальной группы, говорим ли мы о толпе, либо о массе как метаобщности эпохи позднего потребительского капитализма.

К области социально-массовых явлений следует отнести, в первую очередь, такие феномены как масса (при практически любых интерпретациях содержания термина), массовая культура, массовое сознание, .массовая психология и массовое

поведение (включая социальное подражание, массовое потребление и др.) Общим атрибутивным свойством всех этих явлений выступает массовость, понимаемая не только как количественная, но, прежде всего, как качественная характеристика социального или духовного взаимодействия, как единый способ сознания и поведения. В таком случае мы можем определить социально-массовые явления как находящиеся в системно-генетических связях друг с другом феномены, возникающие и проявляющиеся в процессе совместного существования людей в обществе, которые основываются на едином (унифицированном) способе сознания (психического переживания) и поведения множества индивидов, либо же формируют последние (массовизация, масскульт).

Во втором параграфе - «Теория массовизации и характеристика перехода от немассовой антропосоциокультурной системы к массовой» — эксплицируется понятие массовизации на основе применения системного подхода и его модификации применительно к социальной реальности — антропосоциокультурного подхода, выявляются критерии различения массовых феноменов.

В качестве важнейшего принципа построения онтологической модели СМЯ используется принцип антропосоциокультурного масштаба анализа социально-массовых явлений, который предполагает рассмотрение в качестве центрального объекта социально-философского исследования целостной системы «человек — общество — культура», < анализ массовых человека, культуры, общества в их взаимосвязи и взаимообусловленности, а также и в связи с их специализированными (элитарными) аналогами в рамках

антропосоциокультурной системы (АСК-системы). Такой анализ позволяет выделить два типа АСК-систем — немассовую и массовую, возникшую исторически в XX — XXI вв.

Для обозначения перехода антропосоциокультурной системы от немассового состояния к массовому используется категория «массовизация». Массовизация — это процессы трансформации немассовых феноменов в массовые: культуры — в массовую' культуру, общества в массовое общество, человека (индивидуальности) — в «массового человека». В содержательном плане «массовизация» описывает ряд взаимообусловленных процессов, происходящих во всех звеньях антропосоциокультурной системы: гомогенизации (нарастания однородности, унифицированности) и деэлитаризации (понижение статуса элитарных антропосоциокультурных феноменов: идеалов, норм, этики и эстетики, стилей поведения; элиты как экспертной группы и эталона нравственности и т. д.), а также, ввиду последнего обстоятельства, перестройки программ деятельности индивидов с творческих на преимущественно репродуктивно-миметические. Понятие массовизации может рассматриваться как родообразующее, исходное для экспликации таких категорий как «массовая культура» (омассовленная, массовизирующая), «массовое общество» (гомогенизированное, деэлитаризированное), «массовый человек» (деиндивидуализированный, десубъекшвированный, довольствующийся «социальным подражанием»).

Такая, основанная на принципах антропосоциокультурного подхода, трактовка массовизации,' представленная на рассмотрение научного сообщества,

призвана способствовать приданию «массовизации» статуса социально-философского понятия, характеризующего системные трансформации современности.

В третьем параграфе «Проблема определения субстрата СМЯ>>

определяются основные исследовательские программы в изучении субстрата СМЯ и выявляются основные субъекты-носители «массовости» в социуме:

Для формирования теоретической модели СМЯ немаловажным является ответ на вопрос: кто (или что) может рассматриваться в качестве подлинного субстрата-носителя свойств и качеств массового в обществе? При ответе на этот вопрос мы особенно явно сталкиваемся с феноменом «онтогносеологического синкретизма», поскольку анализ наличных, представленных в истории социально-философской и обществоведческой мысли, онтологических по сути, моделей СМЯ приводит к обобщениям гносеологического плана (представленным в виде различения двух «исследовательских программ» — «номиналистской» и «эмердженталистской»). При номиналистском взгляде на социально-массовые явления, исследовательские акценты смещаются в сторону познания единичного — индивидуального носителя «массового сознания», субъект-объекта «массовой культуры», массового поведения. Центральной проблемой при таком подходе оказывается выявление и научное описание так называемого «массового человека» («человека-массы»). Вторая исследовательская программа обозначается нами как «эмердженталистская», поскольку здесь речь идёт уже не о свойствах единичного, а о «системном эффекте», когда благодаря связям между элементами системы последняя обретает новые свойства. В качестве субстрата «массовости» эмердженталистская исследовательская программа провозглашает (подразумевает) «массу» как целое, как системное взаимодействие Индивидов. Наиболее значим в рамках этой программы подход, специализирующийся на анализе феномена толпы и рассматривающий последний в качестве специфического «коллективного» субстрата СМЯ.

Анализ названных исследовательских программ позволил сделать вывод о необходимости ориентации в изучении системы СМЯ и в построении её онтологической модели на наличие двух основных видов субстратов социально-массового, отражающих разные аспекты существования последнего: а) стабильный «атомарный» субстрат СМЯ - «массовый человек» («человек массы»), своеобразный «микрокосм» СМЯ, в «свёрнутом виде» содержащий в себе интенции, получающие реализацию в «массовой культуре» и «массовом обществе». Основными характеристиками «массового человека» выступают неразвитость субъектного и творческого начал, установки на миметичность, гомогенность, «герметизм» (закрытость для развития), мифологический «способ» построения картины мира (ориентация не на истинность, а на «правдоподобие», бриколаж, мозаичность), релятивность ценностных ориентации, управляемость извне (по Д. Рисмену); б) толпа, рассматриваемая нами как масса «ad hoc» («по случаю», актуальная масса), представляет собой уже субстрат массового на «молекулярном» уровне, взаимодействие гомогенных в психическом отношении индивидов-атомов, скреплённых общим фокусом внимания и общностью психических переживаний и реакций; она содержит все признаки массовизации

индивидов — их гомогенизации и десубъективации (однако, при этом формула «ad hoc» предполагает не только вхождение индивида в «массовое» состояние, но и последующий выход из него, ресубъективацию). И «массовый человек», и толпа являются проявлениями действительной массовости (с такими её признаками как гомогенность, десубъектигвация, деэлитаризация), в отличие от «массовости абстрактной», основанной на неполном знании познающим субъектом структуры и свойств социального множества, на понятийных коннотациях или же практической установке субъекта (конструировании массы субъектом управления).

В четвёртом параграфе — «Социальная «масса»: этимология и семантика» — осуществляется этимологический и семантико-философский анализ понятия социальной массы., .

Особое значение в познании социальных (социально-массовых) феноменов придаётся языковой реальности, выступающей в качестве матрицы (точнее, ввиду полисемантичности словаря, — матриц) философского и научного осмысления проблем. Первичность мира опосредуется, а часто и «заслоняется» для человека первичностью в его общественном жизненном опыте языка, как определённой социально санкционированной «рамки» познания, как относительно самостоятельной данности и традиции. Язык предстаёт не только системой знаков и их значений, в «мыслеоформляющей» и коммуникативной функциях, но и как культурно-историческая «универсальная среда», «горизонт онтологии» в целом, где человек познающий «преднаходит» себя и свою сущность (Л.А. Микешина). «Горизонт» онтологии СМЯ во многом задаётся трактовкой основной терминологии, понятийного аппарата. Базовыми понятиями в данном случае выступают «масса», «массовое (-ые)», по отношению к которым остальные концепты и термины, характеризующие СМЯ, являются производными.

Для полноценного онтологического анализа системы необходима экспликация ключевых понятий, сочетающаяся с определённой ревизией значений категорий «масса», «массовое», взятых в антропологическом и социальном контекстах, с пристальной лингво-семантической, а также этимологической экспертизой понятийного аппарата. Осуществлённый в данной работе анализ эволюции понятия «масса» в российской семиосфере, сопряжённый с философской рефлексией проблематики «массового», позволяет сделать ряд выводов: а) «масса» социальная, применительно к человеческим коллективностям — понятие современного словаря, сформировавшееся в эпоху индустриального общества, отражающее потребность в обозначении его реалий; б) заимствование термина «масса» из латыни и начало его активного употребления в составе русской лексики произошло в первой половине XIX века, в то время как «толпа» — исконно русский термин с древнеславянскими корнями, употреблявшийся уже в XI — XII веках; в) первоначально будучи коннотациями, вспомогательными значениями «массы», её социальные и «антропные» значения (применительно к обществу и человеку) постепенно начинают доминировать над иными, господствовавшими ранее (физическими, техническими, «вещными») в обыденном и научном лексиконе россиян; г) в советскую эпоху отечественной истории сформировались новые семантические ветви употребления «массы»,

«массового», тесно связанные с коммунистическими идеологемами „ и мобилизационной пропагандистской риторикой, положением о решающей роли масс в историческом процессе («народные массы», «массы трудящихся, пролетариата» и т.п.); д) характерные для советского периода элиминация достижений западной мысли из арсенала знаний о СМЯ, длительное игнорирование или недопонимание новых семантических модусов и концептов «массы» (в особенности у X. Ортеги-и-Гассета, К. Ясперса, Ж. Бодрийяра) вело и все ещё ведёт к обеднению дискурса, затрудняет использование понятия «масса» в качестве родового по отношению к отдельным видам массы (толпа, публика, аудитория, «человек-масса», «класс нормальных потребителей» и др.); е) прогрессирующее расширение сети значений «массы» привело к ситуации, описанной Ж.-П. Сартром: «слово приобрело такой широкий и пространный смысл, что, в сущности, уже ничего ровным счётом не означает». Однако речь должна идти не об элиминации данного термина как чрезмерно полисемантичного; важно, чтобы его значения не были надуманными и отражали реальные объекты, а не носили характера сугубо виртуальных, сконструированных симулякров. Императивом становится требование прояснения контекста употребления «массы», «массового»; ж) опасность смысловой эклектики в употреблении «массы» и его производных исходит не только от многообразия научных построений и различных исследовательских программ, но и от языковой традиции, по отношению к которой язык научных кругов не является чем-то закрытым. В значительной мере, само мышление учёных управляется эпистемами, характерной для эпохи либо сообщества семантикой понятийного аппарата. Словарь «массового» задаёт ддапэзон возможных смыслоупотреблений, формирует различные семантические «ветви», которых множество, но множество ограниченное, конечное. Именно из этого источника должна черпать свои модусы значений формирующаяся наука о социально-массовых явлениях. Этимологический и семантико-философский анализ позволяет выделить ряд исконных значений «массы», сохраняющих эвристический потенциал и применимых в современном социально-философском знании: а) «количественность» (объёмность, множественность) в сочетании с «однородностью»; б) «перемешивание», «смешение» (стирание границ и различий между вступившими во взаимодействие ингредиентами, редукция личностей до состояния частиц толпы, «человека-массы»); в) «хаос» (первобытной протосоциапьности; новейший «хаос» кануна бифуркации, перехода к новому состоянию социального или , же его полному распаду; маргинальное, переходное состояние социальных страт и индивидов); г) «неэлитарность, типичность, заурядность».

В пятом параграфе - «Проблема экспликации понятия социальной массы» - осуществлён критический разбор современного состояния трактовок «массы» и СМЯ в отечественных исследованиях и представлена авторская теоретико-методологическая позиция в отношении экспликации понятия «социальная масса».

Экспликация базового для осмысления системы социально-массовых явлений (СМЯ) понятия «масса» осложняется, по мнению автора исследования, рядом

обстоятельств: множественностью вариантов толкования «массы» уже на ранних этапах употребления этого термина, в период от античности до Возрождения, что показывает анализ этимологии термина; возникновением в XX веке двух разнонаправленных тенденций исследования массы («масс») и основанных на них традиций истолкования эТого феномена: с одной стороны, связанной с изучением феномена массовизации, массовых общества, культуры и человека на Западе, преимущественно базирующейся на элитократической критике массы, восходящей к гегелевской и ницшеанской философской линии; с другой стороны, апологии массы («масс») как революционно-преобразующей силы общества, прогрессивного народного большинства в советской философской и социальной науке, апеллирующей к марксистскому и ленинскому идейному наследию; наличием различных исследовательских подходов к массовым явлениям в обществе (разнодисциплинарных или тяготеющих к различным философским школам) — политико-ориентированного, социально-психологического, кульТурцентристского, экзистенциалистского и др., - каждый из которых претендует на конструирование собственного концепта массы (как оппозиции правящей элиты, рационального индивида, духовно-нравственной элиты, созидающей собственную судьбу личности); влиянием структур «повседневного знания», как исходных для всякого мышления и интерсубъективных, на язык и мышление представителей научного сообщества, на феномены парадигмального, группового мышления учёных, что зачастую ведёт к консервации упрощённых значений понятия («Мнимой очевидности») как конвенциональных определений. В отношении социальной массы это проявляется в трактовках её как «абстрактной массы» или «неразличённого множества», в отождествлении массы с социальным большинством общества и «народом».

В отличИе от характерных для Запада элитаристских теорий, с их тезисами о ведущей роли элит й: Мимёсйсе масс в развитии цивилизаций (А. Тойнби), толкование масс в советской науке было скорее эгалитаристским. Масса трактовалась как социальное большинство, являющееся подлинным творцом истории, в политической идеологии возникало противопоставление трудящихся (эксплуатируемых) масс и праздного класса (класса эксплуататоров, властвующей элиты). Своеобразным продуктом синтеза марксистской теории и российской «почвы» стало, на наш взгляд, использование гибридного термина «народные массы» (у К. Маркса и Ф. Энгельса это сочетание практически не встречается; в их философских трудах - например, известной работе «Святое семейство» - речь идет о «массе человечества», о массе как антитезе элитарным индивидам Гегеля и Б. Бауэра). Эгалитаристская парадигма массы, по нашему мнению, формировалась отнюдь не только на основе марксистско-ленинской теории и мобилизационно-'орйентированной публицистики. Другим важным фактором её становления является специфика российской ментальности — коллективистский дух, артельность, коммюнотарность, стремление, по H.A. Бердяеву, «жить в тепле коллектива», православно-христианское понимание равенства и потребительской аскезы. В сочетании с такими чертами как максимализм и мессианизм, эти свойства коррелировали с коммунистической идеологией, порождали феномен «русского коммунизма» (следствием чего было и утверждение начала эгалитарно-

тоталитарного, подавляющего всё «лично и соборно возвышающееся»). Поскольку ментальность обладает значительной исторической инерционностью, в российской социокультурной среде, в том числе в элитарном слое, такой подход к «народным массам» имеет тенденцию к воспроизводству и в изменившихся исторических обстоятельствах (крушение мирового коммунизма, вхождение в глобальное общество массового потребления). Однако, в таком подходе к массе (массам) можно обнаружить ряд противоречий и опасных тенденций для социальных теории и практики: во-первых, фактическое (хотя и открыто: не вербализированное) противопоставление массы элитам (лучшей, отборной части общества, профессионалам, согласно этимологии), которым отказывается и в праве рассматриваться частью народа, и в возможности влиять на поступательное развитие общества; элиты, таким образом, отождествляются с паразитарными классами, не играющими существенной роли в истории, что может провоцировать, и уже провоцировало элитофобию и элитоцид (сталинские репрессии, «культурная революция» в КНР и т.п.); во-вторых, архаичная и узкая трактовка труда, как деятельности по производству вещей (материальных благ), но не знаний и услуг; рассмотрение, как безусловного, приоритета производителей материальных ценностей, прежде всего пролетариата, в социальном развитии, при недооценке роли когнитариата — производителей знаний и технологий, менеджеров и других страт современного общества, контуры которых вполне обозначились уже к 60-м годам XX века; в-третьих, неправомерное, на наш взгляд, отождествление понятий «народ» и «масса».

Народ — в культурологическом и лингвистическом смыслах — это то, что нарождается, что имеет и сохраняет связь с родной землёй, национальным «космосом» (Г. Гачев), это создатель «фольклора» и носитель традиций. Вместе с урбанизацией и доминированием городского уклада жизни такой народ (крестьянский, по сути), скреплённый устойчивыми эмотивными связями! людей внутри поселений, вытесняется атомизированными и десолидаризированными городскими жителями, формируемыми в относительно гомогенную массу потребителей товаров и реципиентов СМИ и «массовой культуры». Ставшее уже классическим разграничение «народа» и «массы» содержащееся в работе К. Ясперса «Истоки истории и её цель» ведет к противопоставлению народа, органически связанного со своей землёй, историей и традицией, явления многокачественного, состоящего из личностей, субъекта-творца культуры и источника индивидуально-личностного становления, и массы как урбанистического новообразования, не структурированного, безосновного в ценностном отношении, управляемого внешними коммуникаторами. При таком подходе в самом сочетании «народные массы» обнаруживается смысловое противоречие, свойственное оксюморону, уместному в искусстве, но не в науке и философии.

Серьёзным препятствием в экспликации понятия социальной массы, а затем и формировании философски обоснованной онтологической картины СМЯ, является доминирование в языке российского научного сообщества дефиниций «массы», опирающихся, с одной стороны, на обрётшие силу традиции смысловые коннотации советской эпохи («народные массы, массы трудящихся, народное

большинство,, пролетарская масса» и т. п.), с другой же стороны, тяготеющих,к суждениям и мнениям (впечатлениям), свойственным обыденному сознанию,, когда, как,, указывает М.И. Найдорф, «масса» повсеместно употребляется ,в значении «неразличённого множества».

Так, в сравнительно недавнем, по времени публикации исследовании О. Карпухина и Э. Макаревича (2001) масса постулируется как «трудящееся большинство населения, решающая сила социального прогресса». А.И. Яковлев и Н.П. Кириллов в монографии «Сознание народа» (2000) отождествляют «массу» с «народом»: и тем, и другим терминами обозначают, по их мнению, большинство населения, проживающего на, территории одного государства. Такие трактовки «массы» представляются контрпродуктивными для познания социально-массовых явлений, поскольку: а) в основание понятия, потенциально претендующего на роль! категории социальной философии, закладываются штампы обыденного, «дотеоретического»сознания и языка, позволяющие применять термин «масса» к любого, рода «неразличённым множествам». При этом «масса» не является квалифицирующим термином, ответом на вопрос о характере рассматриваемого множества, и, в то же время, не создаёт достаточного напряжения для вопрошания. Исследователь попадает в ловушку «мнимой очевидности», когда вроде бы и нет необходимости в дальнейшем познании данной «массы», а ответы даны априори; б) подобные трактовки уводят от реалий и анализа проблематики современного «массового общества», в котором пролетариат и крестьянство уже не составляют «народного большинства», в структуре городское (основного) населения доминируют представители сферы услуг (согласно данным Госкомстата за 2010 г. - 64,8 % всего занятого населения), а силы общественного прогресса олицетворяет, скорее, «когнитариат», производители знаний, информации, новых технологий; в) в аксиологическом, ценностно-ориентированном плане «масса» позиционируется исключительно как позитивная, исторически прогрессивная сила, и, тем самым, гомогенность, единообразие как социальное благо. Подобная «апологетика» массы вступает в противоречие с феноменами агрессивных, стяжательных толп (Киргизия, Франция, Ливия, Египет 2010-2012 гг.), а также формирующейся повсеместно в мире метаобщности асоциальных, равнодушных к себе подобным потребителей-гедонистов.

При этом, парадоксальным образом, указанная модель трактовки «массы» и «массового» в качестве социальной установки прокладывает дорогу для массовизации «нового образца», характерной для «общества потребления» или же «позднего потребительского капитализма», по Ж. Бодрияру. Ведь если частью массы быть не только не постыдно, но и престижно (поскольку это прогрессивные классы, творцы истории), а также «уютно», комфортно (быть «как все», быть вместе со всеми, что не требует работы индивида по самосовершенствованию), то и никакой внутренней мотивации для формирования творческой индивидуальности и дистанцирования от массы не возникает. Установка на антропосоциокультурное единообразие, в его тоталитарном варианте, либо в новоявленной модели потребления как всепоглощающей и всезамещающей универсалии человеческого бытия (В. Г. Федотова), имплицитно

содержащаяся в таких трактовках «массы», косвенно способствует действительной массовизации общества, культуры и человека, работе политиков, ньюсмейкеров, рекламодателей, телешоуменов по формированию ценностно и когнитивно гомогенных, деиндивидуапизированных и десубъективированных, и, в силу этого, податливых к внешнему воздействию масс.

Язык науки, в том числе - формирующейся науки о социально-массовом, нуждается в критическом переосмыслении и исключении накопившихся за последнее столетие излишних, искусственно сконструированных, зачастую коренящихся в обыденном («массовом») мнении дефиниций'«массы», пусть даже на данный момент они имеют статус конвенциональных; или же представляются таковыми. Построение онтологических моделей социально-массовых, явлений может опираться на ряд этимологически (и онтологически) исконных, восходящих к античности и, частично, к Возрождению, значений «массы» и «массового», рассмотренных нами выше, в параграфе 2.4. Эти значения' имеют реальные денотаты в лице «массового человека» эпохи потребительского капитализма, толпы, маргинальной массы (социальные кризисы, миграция; из стран «третьего мира»), «избыточных масс» - неолюмпенов, изгоев-дезадаптантов постиндустриального общества. ,- ■ , ( > <■■..

Необходима новая научная «конвенция» относительно употребления термина «масса», свободная от упрощающей банализации («масса» > «большинство», «народ» и т. п.). Народ не должен превращаться-в массу, "трактоваться- как «масса», т. е., по сути, как гомогенное, десубъективированное образование; социальное большинство не должно априори объявляться непогрешимым носителем истины и социального прогресса. Экспликация понятия массы должна сопрягаться как с семантическим анализом, так и с анализом актуальных, действительных форм бытования массы. Семантическим ядром «массы» является указание на гомогенность её состава, на «единый способ существования» составляющих её элементов. Таким критериям в современном социальном пространстве удовлетворяют два вида действительной массы: а) стабильный «атомарный» субстрат массового - «массовый человек» («человек массы»), своеобразный «микрокосм» СМЯ, в «свёрнутом виде» содержащий в себе интенции, получающие реализацию в других СМЯ: «массовой культуре» и «массовом обществе», основными характеристикам которого ¡ выступают неразвитость субъектного и творческого начал, миметичность, гомогенность, мифологическая установка в построении картины мира (ориентация не на истинность, а на «правдоподобие»), управляемость извне (Д. Рисмен); б) толпа, рассматриваемая нами как масса «ad hoc» («по случаю», актуальная масса), представляющая собой уже субстрат массового на .«молекулярном» уровне, взаимодействие гомогенных в психическом отношении индивидов-атомов, скреплённых общим фокусом внимания и общностью психических переживаний и реакций; она также содержит все признаки массовизации индивидов — их гомогенизации и десубъективации.

Третья глава — «Социально-массовые явления: исторические модусы и проблемы управления» — основывается на применении основных принципов социокультурного подхода к анализу социально-массовых явлений

современности; кроме того, в ней выявляются дисфункциональные воздействия ряда социально-массовых явлений (толпа, массовизация, масскульт и др.) на современных человека, общество, культуру; рассматриваются теоретические и практические аспекты влияния на социально-массовые явления в благоприятном для социального и культурного развития направлении, анализируется концепт демассификации.

В первом параграфе — «Социокультурный анализ СМЯ индустриальной эпохи» — рассматривается проблема объективных социальных факторов массовизации общества, роста роли и удельного веса в его жизни социально-массовых явлений в индустриальную эпоху.

Начало становления индустриально-урбанистического общества в развитых странах мира является историческим рубежом, обозначившим переход системы социально-массовых явлений к новому качеству своего существования. Ортегианский культурцентристский подход обращает внимание на нарушение в этот период прежнего динамического равновесия между элитой (понимаемой как высокодуховной и высококвалифицированной части общества) и массой, на рост социального, а затем и культурного преобладания человеческого типа, названного им «человеком массы», на опасность вульгаризации всей жизни общества, выхолащивания самих смысла и целей человеческого и общественного бытия в результате придания ценностям и вкусам «человека массы» статуса эталонных, общечеловеческих ценностей. Менее исследованная в рамках культур центр истского подхода проблема объективных социальных факторов массовизации общества решается в ходе применения социокультурного подхода. Факторный анализ, проведённый в соотнесении с принципами этого подхода, позволяет выявить важнейшие детерминанты разрастания и видоизменения социально-массовых процессов в индустриальном обществе, в котором единообразие, похожесть, деиндивидуапизация превращаются в позитивную социальную норму, а уравнивание характеристик деятельности индивидов ведёт к всё возрастающему уравниванию свойств самих индивидов, что и составляет суть процесса массовизации. Ведущими факторами этого процесса выступают, прежде всего, характерные для индустриального общества массовое серийное производство и сбыт, фабричный стиль труда, формирующие стандартизированного «частичного работника» и более того — «частичного человека». В нашей работе подробно рассмотрена и менее разработанная в научной литературе проблема факторов массовизации, связанных с процессами урбанизации и формированием специфически городской массы. К такого рода факторам можно отнести не только - протекающий на фоне мощных миграционных потоков из деревни в город процесс физической концентрации, сгущения масс населения В-замкнутом городском пространстве, но и ряд других, в частности: изменение1 характера межличностной коммуникации в городской среде, объективно обусловленная формализация общения и выхолащивание из него личностных, эмотивных элементов, изживание солидарности и атомизация индивидов; перестройкатсартЙйъГмира бывшего сельского жителя с циклической на динамическую, ориентация' на непрерывную изменчивость' основ бытия, чреватая ценностным релятивизмом. В итоге фбрмйруется новое качество

поведенческих установок индивида: неустойчивость, безосновность, управляемость извне («извне-ориентированная» личность Д. Рисмена). Идущие параллельно индустриализации и урбанизации процессы становления СМИ (как средства массового тиражирования однородной информации) и коммерческой «массовой культуры», смыкаясь с действием описанных выше факторов, ведут к превращению СМИ и других каналов «массовой культуры» в глобальных коммуникаторов и коммуникативных монополистов, в прямом смысле формирующих массовое сознание и тиражирующих «ценности» масскульта. Итогом подобного унифицирующего воздействия с неизбежностью становится унификация характеристик сознания множества людей.

Особая роль в формировании «массового человека» и массового сознания принадлежит с определённого времени «массовой культуре», являющейся одним из следствий, а затем и условий развёртывания массовизации. Последствиями воздействия масскульта на сознание является его ценностная и информационная дезориентация, эскапизм, артизация сознания, формирование дегуманизированного, отчуждённого от социального мира типа «интерпассивного» (по С. Жижеку), «игрового человека». «Массовая культура» является, по сути, квазикультурой, так как она принципиально не ориентирована на выполнение ряда функций, характерных для подлинной культуры (гуманистическая, индивидуализирующая, мемориальная, передачи традиций и базовых ценностей общества, социальной интеграции). Однако её экспансия, основанная, прежде всего, на коммерческих факторах, содержит угрозу подмены ею всего массива культуры в культурно-воспроизводственном процессе и превращения такого рода культуры в своеобразную «фабрику» по расширенному воспроизводству «жевателей мастик» и «глотателей пустот» (по выражению М. И. Цветаевой).

Таким образом, именно индустриально-урбанистическое общество всей совокупностью своих воздействий создаёт благоприятную среду не только для развёртывания социально-массовых явлений, но и для превращения их в доминирующую социальную и культурную силу, в один из ведущих факторов современного общественного развития.

Во втором параграфе — «Социально-массовые явления постиндустриальной эпохи» — исследуются изменения в системе социально-массовых явлений в канун и первое десятилетие третьего тысячелетия, даётся прогноз дальнейшего развития этих явлений. Анализ социокультурной ситуации конца XX — начала XXI веков показывает, что оптимистические прогнозы, связываемые рядом западных учёных (О. Тоффлер, Ж. Фурастье) с переходом развитых стран к постиндустриальному состоянию («цивилизации услуг, знаний») и неизбежной в связи с этим децентрализацией и демассификацией общества, сегодня носят скорее рекомендательный и отчасти утопический характер. Факты говорят о том, что становление постиндустриального общества не приводит к автоматическому избавлению от патологических и нежелательных форм массовости и новому утверждению элитарных, целостно-человеческих, творчески разносторонних форм человеческого бытия. Наряду с появлением ряда новых факторов, действительно порождающих тенденции к демассификации

(товарное многообразие и конкуренция товаропроизводителей, формирование новых сфер занятости и запрос на креативного работника, информационный, культурный, политический плюрализм и др.),. продолжают действовать достаточно мощные, прежние детерминанты (господство рынка, СМИ в качестве глобального, коммуникатора, ценностей «массовой культуры», преобладание сформированного ими типа «массового человека» на всех уровнях социальной иерархии). К ним добавляются и другие негативные социальные факторы. Общественные отношения строятся на основах корпоративного солидаризма, ширящиеся рекламные «войны» за потребителя и избирателя с использованием новейших, психотропных по сути, технологий, деструктивно воздействуют, на психику индивидов и превращает последних в объект огромного числа манипулятивных воздействий. Все более массовыми становятся такие социальные качества, как пассивизация, снижение жизненной активности при росте числа потребностей, угрожающих. в случае своего полного удовлетворения гибелью биоприроды уже в ближайшее время. .

Наряду с сохранением старых проблем,, возникают и принципиально новые, связанные с нарастанием тенденций «антропологической катастрофы». В рамках начальной фазы . существования «цивилизации услуг» формируется новый массовый тип («рыночный характер», по Э. Фромму, или «западоид», по A.A. Зиновьеву). Его характерными признаками являются редукция личности, отказ от сильного самостоятельного «Я» ради благ, чисто рассудочное, манипулятивное мышление при атрофии эмоциональной жизни. Формируется специфический переходный тип,., своеобразный социальный «биоробот»: существо внешне антропоморфное, рассудочное, однако лишённое всей гаммы человеческого, в частности, эмотивности, гуманности, солидарности, альтруистичности, творческого духа. С учётом тенденции к интеграции «массового человека» с миром искусственного (в частности, к замене естественных тканей организма более долговечными искусственными), к фетишизации техники, основанной на стремлении к максимальному , удобству, комфортности,, существования, обеспечиваемых применением этой, техники, ряд учёных прогнозирует возможность будущего вытеснения утрачивающего в массовом порядке антропоморфные качества.человека его искусственными потомками (X. Моравек, А. Болонкин). .

В третьем параграфе — «Основные принципы и технологические приёмы управления толпами» - анализируется феномен толпы, его разновидности, теоретические принципы и практики управления толпой, способы минимизации ущерба от действий наиболее социально опасных, разновидностей толпы (агрессивная, паническая толпы).

Отмечается, что формирование общей теории социально-массовых явлений предполагает сочетание философской рефлексии с.междисциплинарным, а порой, и частнодисциплииарным (в частности,, социально-психологическим) анализом; проблематики СМЯ. Это касается, в первую. очередь, исследования такого; актуального социально-массового феномена . как толпа. Толпы являются достаточно древней, но неизжитой,. ■ непреходящей формой преобразованной человеческой социальности (редуцированной к. её:. протоформам), локусами

«слишком социального», «избавленного» от индивидуально-рационального. Хотя власть толпы, охлократия, как показывает история, никогда не бывает вечной и даже в достаточной мере продолжительной, но ущерб и раны, наносимые властвованием толп обществу, крайне болезненны, а часто и трудноизлечимы (дегуманизация общественного и индивидуального сознания, истощение экономическое, подрыв авторитета и легитимности институтов власти, невосполнимые человеческие жертвы). Поэтому одной из задач диссертационного исследования в его финальной стадии стало выявление теоретических принципов и технологических приёмов управления толпами различной природы. Были рассмотрены несколько теоретических моделей толпообразования, относящихся к разным этапам развития социально-психологической . мысли и осмысления феномена толпы: Г. Лебона (эмоциональное взаимозаражение в сочетании с гипнотическим воздействием медиума, вождя), 3. Фрейда (идентификация в сочетании с «сыновним» комплексом в отношении лидера трлпы), Л.II. Назаретяна («циркулярная реакция», «эмоциональное круженце») и ,С.. Мидграма (когнитивная «перегрузка» психики индивидов в толпе). В качестве общих принципов и установок в управлении толпой и предотвращении, её трансформации в наиболее социально опасные формы (агрессивная, паническая толпы) выделены фрагментация толпы — разделения её на мелкие фрагменты с целью не допустить разрастания её масштаба (поскольку эксперименты доказали корреляцию притягательности толпы и роста её численности), деанонимизация (демонстративная фиксация действий всех участников сборища, позволяющая установить степень личного участия в противоправных действиях, противостоять тенденции «коллективной безответственности» членов толпы) и ресубъективация действий участников толпы (придание действиям людей осмысленного, основанного на их собственном выборе, субъектного характера в противовес сомнамбулическому, миметическому их поведению в толпе), противопоставление «фокусу толпы» большего по интенсивности «стимульного воздействия (события)», минимизация рациональной вербальной коммуникации, неэффективной в условиях аффективной толпы, с характерным для неё господством чувств и эмоций над рациональным сознанием и действием. Большое значение для прогнозирования и профилактики толпообразования и охлократических эксцессов имеет учёт макрофакторов данного процесса (т. н. «кривой Девиса», характеризующей уровень социальных ожиданий в обществе; состояния правящих элит: их легитимности, социальной эффективности, теоретико-технологической оснащённости в деле управления социально-массовыми явлениями, толпой). Отмечается, что коррумпированная власть, клептократия, малоквалифицированная к тому же в вопросах технологий управления массами, сама по себе является важнейшим фактором, провоцирующим толпообразование (что подтверждают и последние события в различных регионах мира).

В четвёртом параграфе - «Проблема демассификацин общества, культуры и личности» - осуществляется экспликация понятия «демассификация», рассматриваются модели демассификацин, присущие

различным подходам к социально-массовым явлениям, перспективы демассификации личности, общества и культуры.

Философский анализ системы социально-массовых явлений современности с необходимостью включает в себя не только рассмотрение наличных феноменов (массового общества, массовой культуры, массового человека, массового потребления и т. п.), но и путей преодоления массовости на социетапьном и индивидуальном уровнях, демассификации.

Под демассификацией мы, вслед за авторитетными экспертами по данной проблематике (К. Ясперсом, Б.А. Грушиным, О. Тоффлером), понимаем процесс', обратный массовйзации и массификации, т. е. процесс преодоления однородности, унифицированности сознания и бытия множества людей, субъективное и объективное движение последних к индивидуальности, оригинальности, творчеству, в конечном итоге к социальной и межкультурной коммуникации по принципу единства в многообразии. Суть демассификации, её цель — возрождение субъектности и многообразия индивидов, социальных групп и культуры (культур).

Первенство в постановке и попытках решения проблемы демассификации принадлежит, согласно нашим изысканиям, К. Ясперсу, предложившему проект персоналистической демассификации как «индивидуального спасения», как продукта личностного выбора. Однако такой путь в условиях тотальйых массовизирующих ' манипуляций в обществе массового " потребления представляется возможным лишь для избранных, как способ самосохранение творческой элиты и её высокой культуры. Первое употребление термина «демассификация» отмечается в работах американского футуролога и социолога О. Тоффлера («Третья волна» (1980), «Революционное богатство» (2006)). Однако для тоффлеровской концепции демассификации характерны, по нашему мнению, наивно-оптимистическая вера в благоденственный прогресс на почве технологического детерминизма, в автоматизм социальных трансформаций. В ней мало учитываются культурологические и антропологические аспекты проблемы демассификации. Концепт демассификации у Тоффлера отражает специфику перемен в маркетинговых стратегиях современных производителей, рост разнообразия и выбора товаров, медиапродукции, но мало ориентирован на познание и преобразование духовного мира человека, создание достойной культурной среды (a rie только «обеспечения досуга»), не выходит за пределы проекта «общества потребления» и толкования человека как «homo oeconomicus». В связи с этим, полагаем, что экспликация понятия демассификации не может базироваться исключительно на теории О. Тоффлера, и требует дополнительных исследовательских усилий. ' '

Понимание сущности процесса демассификации во многом зависит от трактовки массовизации, а таюКе от типа и содержания исследовательского подхода к социально-массовым -явлениям, «исповедуемого» тем или иным автором (авторами). Например,, модель > демассификации, опирающаяся на основные постулаты культ^центриртского подхода ,Х. Ортеги-и-Гассета, включает в себя следующие "стратегические направления социальной и культурной активности: 1) возрождение престижа и социального статуса

духовной элиты (не имея здесь в виду функциональную, правящую элиту, которая зачастую является в новейшую эпоху следствием гиперактивной вертикальной мобильности все того же «человека массы»); 2) формирование социальных эталонов, определяющих направление социализации, стандарты образования, воспитания, политики СМИ, на базе ценностей духовной элиты и гуманистически ориентированной высокой культуры; 3) активную, «массированную» и всестороннюю критику квазиценностей «человека массы» и массового общества; 4) создание социальных фильтров, затрудняющих «вертикальное вторжение варварства» в институты управления обществом и культурой.

Большинство из анализируемых в нашей работе подходов к социально-массовым явлениям, как представляется, несут свои частицы истины о демассификации: как преодолении политической бессубъектности, эмансипации неэлит, их трансформации в элиту (эгалитарная модификация политико-ориентированного подхода); как персонализации, осознанном обретении собственных лица и судьбы множеством индивидов (экзистенциалистский подход К. Ясперса); как реставрации социального лидерства творческих высокоморальных элит и эталонного статуса высокой культуры (культурцентристский подход X. Ортеги-и-Гассета); как усилении вариативности в современных процессах производства и потребления и запроса на креативно-творческий тип работника (О. Тоффлер).

Выявленная частичность подходов в их трактовке демассификации . может преодолеваться на пути интеграции их положений. Но более плодотворным путём, открывающим возможности полномасштабной экспликации «демассификации», представляется применение антропосоциокультурного подхода, в соответствии с положениями которого демассификация предстаёт трёхсторонним процессом, включающим демассификацию личности (экономическую, политическую эмансипацию, экзистенциальную, культурно-творческую персонализацию), культуры (доминирование высокого над «низким», творческих продуктов над китчем, элитарных морали, этики, этикета над плебейско-массовыми их аналогами) и общества (рост социального разнообразия — страт, ассоциаций - и социальной солидарности людей; усиление творческих мотиваций и разнообразия в трудовой, политической активности, потреблении, деятельности медиа и т. п.). При этом демассификация видится продуктом солидарных усилий индивидов, институтов гражданского общества и государства.

Таким образом, подлинная и полноценная демассификация мыслится как комплексный, сознательно инициируемый процесс взаимообусловленного освобождения от массовости и однородности культуры, общества и личности (в ходе осознанной «борьбы за индивидуальность», всесторонность развития последней).

В Заключении подведены итоги проведенного исследования..

Основное содержание диссертационного исследования отражено в следующих публикациях:

Монографии

1. Социально-массовые явления: исследовательские подходы / Г.Ю.Чернов. -Дубна: Феникс+; 2002. - 208 с. -13 п. л.

2: Социально-массовые явления: онтогносеологический анализ / Г.Ю.Чернов. -Челябинск: «Полиграф-Мастер», 2013. - 320 с. - 18,3 п. л.

Статьи в ведущих рецензируемых журналах

3. -К'Вопрос^© постмодернистском подходе к социально-массовым явлениям / Г.Ю.Чернов 7/ Вестник Челябинского государственного университета. Философия.;Социология. Культурология. - 2009. - Вып. 13. № 29 (167). - С. 37-43. -0,7 Ю.

4. Соцйалыго-массовые явления как проблема социальной философии / Г.Ю.Чернов // Личность. Культура, Общество. Международн. журнал социальных и гуманитарных наук. - 2010. - T.XII. - Вып. 1. - №№ 53-54. - С. 249-256. - 0,6 п. л.

5. Экзистенциальный анализ социально-массовых явлений в работах К. Ясперса: масса, массовое ' общество,; демассификация / Г.Ю.Чернов // Вестник Челябинского государственного университета. Философия. Социология. Культурология. - 2010. - Вып. 17. № 16 (197). - С. 160-167. - 0,75 п. л.

6. Сущность и содержание номиналистской исследовательской программы в познании социально-массовых явлений / Г.Ю.Чернов // Вестник Челябинского государственного университета. Философия. Социология. Культурология. - 2010.

- Вып. 18. - Хч 20 (201). - С. 110-116. - 0,7 п. л.

7. Политико-ориентйрованный подход к социально-массовым явлениям: философский анализ / Г.Ю.Чернов // Социум и власть. - 2010. - № 3. - С. 42-47. -0,55 п. л.

8. Социальная «масса»: этимологический и семантико-философский анализ / Г.Ю.Чернов // Вестник Челябинского государственного университета. Философия. Социология. Культурология. - 2011. - Вып. 20. - № 2 (217). - С. 44-50.

- 0,7 п. л.

9. Управление толпой: основные принципы и технологические приемы / Г.Ю.Чернов // Социум и власть. - 2011. - № 1. - С. 76-79.- 0,5 п. л.

10. К вопросу о подходах к экспликации понятия «демассификация» / Г.Ю.Чернов // Социум и власть. - 2011. - № 2. - С. 98-102. - 0,7 п. л.

И. Концепт деМассификаций: 'многообразие подходов / Г.Ю.Чернов // Вестник Челябинского ' государственного университета. Философия. Социология. Культурология. - 2011. - Вып,22. - № 30 (245). - С. 141-148. - 0,5 п. л.

12. Социально-массовые явления: концепт и онтологический статус / Г.Ю.Чернов // Социум и власть. - 2011. - № 4. - С. 105-109. - 0,5 п. л.

13. Понятие массовизации: антропосоциокультурный подход / Г.Ю.Чернов // Вестник Челябинского государственного университета. 2012. Философия. Социология. Культурология. - Вып. 23. - № 4. - С. 85-88. - 0,4 п. л.

14. Введение в онтологию социально-массовых явлений / Г.Ю.Чернов // Вестник Тихоокеанского государственного университета. - 2012. - № 2 (25). - С. 249-258. -0,5 п. л. ! .,

15. Эвристический потенциал синергетического подхода к социально-массовым явлениям / Г.Ю.Чернов // Социум и власть. - 2012. - № 4. - С. 101-104. - 0,45 п. л.

16. Проблема экспликации понятия социальной массы / Г.Ю.Чернов // Социум и власть. - 2013. - № 2. - С. 97-101. - 0,5 п. л. ■

Статьи

17. Проблема «массового»: анализ, контуры подходов (брошюра) / Г.Ю.Чернов. -Брянск: Изд-во Брянского государственного педагогического университета, 1997. - 56 с. - 3,5 п. л. ■ ■ - - '.

18. К истории становления социально-психологического направления исследования социально-массовых явлений / Г.Ю.Чернов // ¡ Проблемы отечественной и всемирной истории: Сб. научн. трудов. - Брянск: Изд-во БГПУ, 1998.-С.231-241.-0,5 п. л. ;

19. «Массовый человек» или гражданин? / Г.Ю.Чернов // Гражданское общество и гражданин. - Брянск: Изд-во БГПУ, 1998. - С. 146-155. - 0,5 п. л.

20. Социально-массовые явления как система / Г.Ю.Чернов // Актуальные проблемы социогуманитарного знания. Сб. научн. тр. каф. философии МПГУ. -Вып. IV.-М.: Прометей, 1999.-С.274-277.-0,2 п. л. к

21. Шумпетерианская демократия и массовое общество / Г.Ю.Чернов // Брянский политологический вестник. Вып. 1 (2). - Брянск, 2000: - С. 39-41. - 0,5 п. л.

22. Типология подходов к социально-массовым явлениям / Г.Ю.Чернов // Брянский политологический вестник. Вып. 1(3). - Брянск, 2001. - С. 39-43. - 0,95 п. л.

23. Культура и социально-массовые процессы / Г.Ю.Чернов // Философское познание общества. Тез. докладов межвузовской научно-практической конференции. - Брянск: Изд-во БГПУ, 2001. - С. 87-90. - 0,2 п. л.

24. Социально-массовые явления в пространстве большого города / Г.Ю.Чернов // Государственная и муниципальная власть региона: институциональное устройство, управление, кадры: Материалы региональной научно-практической конференции. - Челябинск: Изд-во ЧФ УрАГС, 2002. - С. 140-160. - 0,8 п. л.

25. Массовая культура / Г.Ю.Чернов // Мировая художественная культура: Словарь-справочник. - Смоленск: Русич, 2002. - С. 292-294. - 0,2 п. л.

26. Контуры планетарного человека массы и молодежь России / Г.Ю.Чернов // Россия и регионы: Социальные ориентиры политического и экономического развития: Материалы XX Международной научно-практической конференции (17-18 апреля 2003 г.) 4.1. - Челябинск: Урал, соц.-эк. Ин-т АТиСО, 2003. - С. 110-115.-0,3 п. л.

27. Нравственность «массового» человека в интерпретации II A. Сорокина, Х.Ортеги-и-Гассета и A.A. Зиновьева / Г.Ю.Чернов // Право: , история, теория, практика. Межвузовский сб. ст. - Вып. 7. - Брянск: Изд-во БГПУ- 2003. - С. 16-24. -0,63 п. л.

28. Синергетика и детерминизм: возможно ли взаимодействие? К проблеме методологии социального управления / Г.Ю.Чернов // Подготовка кадров государственной и муниципальной службы в условиях формирования гражданского общества и рыночной экономики. Материалы региональной научно-практич. конференции. - Челябинск: ЧИ УрАГС, 2004. - С. 118-121. - 0,2 п. л.

29. Современные социально-массовые явления и гражданское общество / Г.Ю.Чернов // Россия и регионы: Взаимодействие гражданского общества, бизнеса и власти. Материалы XXI Междунар. научно-практич. конференции. - 4.1. - Челябинск: Урал, соц.-эк. ин-т АТиСО, 2004. - С. 93-104. - 0,5 п. л.

30. Динамика систем морали и проблемы управления / Г.Ю.Чернов // Государственное и муниципальное управление в условиях формирования гражданского общества и рыночной экономики: опыт, проблемы, перспективы. Материалы четвертой Всероссийской научно-практич. конференции. - Часть I.-Челябйнск: ЧИ УрАГС, 2006. - С. 77-82. - 0,45 п. л.

31. Массовизация и «борьба за индивидуальность» / Г.Ю.Чернов // Государственное и муниципальное управление в условиях формирования рыночной экономики: опыт, проблемы, перспективы. Материалы Пятой Всероссийской научно-практ. конференции (26 октября 2007 г.). - Челябинск, 2007. - С. 373-376. - 0,5 п. л.

32. Массовая культура как «зеркало» И залог социокультурной деградации / Г.Ю.Чернов // Изменяющаяся Россия. Социально-экономические инновации: Материалы XXV международной научно-практ. конференции / УрСЭИ АТиСО. -Челябинск, 2008. - Ч. 3. - С. 250-256, - 0,5 п. л.

33. Массовизация элиты и элитаризация масс: к постановке проблемы / Г.Ю.Чернов // Повышение эффективности государственного и муниципального управления: опыт, проблемы, перспективы. Материалы Шестой Всероссийской научно-практической конференции (Челябинск, 31 октября 2008 года). -Челябинск: ЧИ УрАГС, 2008. - С. 128-132. - 0,45 п. л.

34. О массовизации элит / Г.Ю.Чернов // Социум и власть. - 2009. - № 2. - С. 55-61.-0,5 п. л.

35. Анализ социально-массовых явлений современности в работах Ж. Бодрийяра / Г.Ю.Чернов // Проблемы эффективности государственного и муниципального управления в условиях преодоления экономического кризиса. Материалы Седьмой Всероссийской научно-практич. конференции. - Челябинск: Центр анализа и прогнозирования, 2009. - С. 150-154. = 0,4 п. л.

36. Об основных принципах и приемах управления толпой / Г.Ю.Чернов // Управление социальным развитием регионов в условиях выхода из кризиса в современной России и странах СНГ. Материалы международной научно-практ. конференции. - Ч. I. - Челябинск: ЧИ УрАГС, 2010. - С. 66-75. - 0,6 п. л.

37. Становление науки о массах: вклад К. Ясперса, Ж. Бодрийяра; современные задачи / Г.Ю.Чернов // Современные социально-массовые явления: сущность, проблемы исследования. Материалы Всероссиской , научно-практической конференции. - Челябинск: ЧИ УрАГС, 2010. - С. 37-59. - 3,25 п. л.

38. Массовые явления постиндустриального общества / Г.Ю.Чернов // Социально-экономическое развитие России в посткризисный период. Материалы XXVII международной научно-практич. конференции. - ЧЛП. - М.: ИД «АТиСО», 2010. -С. 338-346. - 0,5 п. л.

39. Субъект-объект массовой культуры: к портрету «массового человека» / Г.Ю.Чернов // Влияние культуры, искусства и образования на формирование ценностей толерантности и гуманизма в межнациональных отношениях. Материалы международной научно-пракг. конф. 13 марта 2012 года. - Челябинск: ЧФ РАНХиГС, 2012. - С. 168-178. - 0,5 п. л.

40. К вопросу о механизмах толпообразования и принципах управления толпой / Г.Ю.Чернов // Государство, политика, социум: вызовы и стратегические приоритеты развития. Международная научно-практическая конференция. Екатеринбург. 28 ноября 2012 г. Сб. ст. В 2 т. Т. 2. - Екатеринбург, 2012. - С. 144147. - 0,4 п. л.

Отпечатано и сброшюровано в ООО «Полиграф-Мастер» 454902, г. Челябинск, ул. Академика Королева, 26 тел. (351) 281-01-64, 281-01-65, 281-01-66 E-mail: P-master74@mail.ru Государственная лицензия па издательскую деятельность ИД № 02758 от 04.09.2000 г. Государственная лицензия на полиграфическую деятельность ПД № 11-0092 от 17.11.2000 г. Подписано в печать 25.06.2013. Формат 60x84 1/16 Усл. печ. л. 1,5. Тираж 150 экз. Заказ № 1166.

Текст диссертации на тему "Социально-массовые явления"

ЧЕЛЯБИНСКИЙ ФИЛИАЛ ФЕДЕРАЛЬНОГО I ОСУ ДАРСТВЕННОГО БЮДЖЕТНОГО ОБРАЗОВАТЕЛЬНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ «РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА И ГОСУДАРСТВЕННОЙ СЛУЖБЫ ПРИ ПРЕЗИДЕНТЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ»

ЧЕРНОВ ГЕННАДИЙ ЮРЬЕВИЧ

СОЦИАЛЬНО-МАССОВЫЕ ЯВЛЕНИЯ: МЕТОДОЛОГИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ И ТЕОРИЯ

Специальность 09.00.11 - социальная философия

Диссертация на соискание учёной степени

05201351981

На правах рукописи

доктора философских наук

Челябинск-2013

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение......................................................................................................................... 4

Глава 1. МЕТОДОЛОГИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ СОЦИАЛЬНО-МАССОВЫХ ЯВЛЕНИЙ ..................................................................................................................... 28

1.1. Исследовательские подходы к социально-массовым явлениям: сущность

и типология ................................................................................................................... 28

1.2. Политико-ориентированный подход к социально-массовым

явлениям......................................................................................................................... 53

1.3. Социально-психологический и культурцентристский подходы к социально-массовым явлениям.............................................................................67

1.4. Социокультурный подход к СМЯ.......................................................................105

1.5. Подходы к социально-массовым явлениям в философских учениях XX века:

экзистенциалистский и постмодернистский..............................................................120

1.6 Перспективы формирования и эвристический потенциал

синергетического подхода к СМЯ..............................................................................141

Глава 2. ОНТОЛОГИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ СОЦИАЛЬНО-МАССОВЫХ ЯВЛЕНИЙ .....................................................................................................................152

2.1. Социально-массовые явления: концепт и место в системе бытия..................152

2.2. Концепт массовизации и характеристика перехода от немассовой антропосо-циокультурной системы к массовой ..........................................................................158

2.3.Проблема определения субстрата социально-массовых явлений....................167

2.4. Социальная «масса»: этимология и семантика .................................................182

2.5. Проблема экспликации понятия социальной массы.........................................194

Глава 3. СОЦИАЛЬНО-МАССОВЫЕ ЯВЛЕНИЯ: ИСТОРИЧЕСКИЕ МОДУСЫ

И ПРОБЛЕМЫ УПРАВЛЕНИЯ..................................................................................203

ЗЛ. Социокультурный анализ социально-массовых явлений индустриальной эпохи...............................................................................................................................203

3.2. Социально-массовые явления постиндустриальной эпохи .............................224

3.3. Основные принципы и технологические приёмы управления толпами........237

3.4. Проблема демассификации общества, культуры и личности .........................255

Заключение ....................................................................................................................271

Библиографический список.........................................................................................280

Введение

Актуальность темы. В ХХ-ХХ1 веках приобретающие глобальный масштаб социальные и демографические изменения привели к несоизмеримому по сравнению с прежними эпохами возрастанию роли социально-массовых явлений (социальной массы, «массовой культуры», массового сознания, массовой психологии, массового поведения, массового потребления и других) во всех сферах общественной жизни. Однако познание этих явлений длительное время ограничивалось господствующими парадигмами мышления, идеологическими и методологическими установками научных сообществ как в СССР и России, так и на Западе.

Актуальность и повышенная значимость исследования социально-массовых явлений (СМЯ) объясняются рядом причин: уже отмеченным выше возрастанием их удельного веса и роли в жизни современных общества и культуры; их недостаточной исследованностью в условиях развития индустриального и становления постиндустриального общества; необходимостью поиска средств воздействия на эти явления в благоприятных для общественного развития направлениях.

Наиболее существенным и веским аргументом, подтверждающим повышенную актуальность избранной темы исследования, является сама социальная практика. XX - XXI века стали временем развёртывания бурных и многочисленных массовых движений, приобщения большинства населения к демократическим процедурам и всеобщему образованию, активного, невиданного ранее вторжения интересов и вкусов «массы», внедрения её представителей в элитарные ранее сферы политики и культуры. При этом, наряду с растущей демократизацией, в общественной жизни проявляются и негативные тенденции, связанные с процессами массовизации. Так, X. Арендт считает массу одной из основ формирования тоталитаризма [5], а X. Ортега-и-Гассет связывает с её сверхактивностью понижение уровня цивилизации, рост угрозы примитивизма и «нового вар-

варства» [205]. Ореол «всегда прогрессивных» масс тускнеет при столкновении с массовой истерией, паникой, расистскими погромами, демонстрациями, перерастающими в кровавые бойни, с тем, что французский социолог Г. Тард назвал «толпой ненавистнической» [255, с.112].

Масса, «массовый человек» начинают доминировать в обществе, становятся косвенными субъектами большинства социокультурных процессов. И это проявляется не только в том, что, по мнению С. Московичи, психология масс обнаруживает себя в наше время как движущая сила этнических войн, насилия в городах, расовых предрассудков [183, с. 21]. Рассматривая исторические метаморфозы социальной массы в целом, приходится согласиться с суждением немецкого социолога Г.Шишкова о том, что масса из фрагмента общества, чем дальше, тем более превращается в синоним всего общества, во всеобъемлющую метаобщ-ность [165, с. 168]. При этом дефицит нравственных и креативно-творческих качеств у массового человека, несоответствие его интенций и человеческого потенциала его растущим материальным и социально-статусным притязаниям создают предпосылки социальных деформаций и рисков в настоящем и будущем.

Актуальность темы исследования обусловлена и практическими потребностями анализа меняющейся духовной реальности современного российского общества. По мнению ряда исследователей, «массовидные» свойства отечественного социалистического общества заслонялись до поры политико-идеологическими и прочими уникальными особенностями советского строя. Постсоветское общество 90-х годов XX века и начала века XXI открыло простор для прямой, без оболочки коллективистской идеологии, деятельности «человека массы», включившегося в гонку за жизненными благами и властью; ныне «всё -от прессы до уличных экстерьеров - приобрело зримые черты массовизации» [291, с. 33-34]. Возникший в ходе инновационных преобразований 80-90-х годов XX века, а затем и первого десятилетия века XXI, духовно-идеологический вакуум все больше заполняется продуктами западного масскульта, а практика предвыборной борьбы все чаще демонстрирует возможности направленной манипу-

лятивной пропаганды и неустойчивость, уязвимость психики и духовных ориентиров растерявшегося «маленького человека».

Кроме того, в процессе познания социально-массовых явлений сложился ряд специфических научных проблем, неразрешенность которых порождает затруднения в ходе дальнейшего изучения массовых объектов. К такого рода затруднениям можно отнести: отсутствие отчётливого различения и разграничения сформировавшихся в социальной философии и общественных науках подходов к исследованию и трактовке СМЯ; зачастую некорректное употребление терминологии, описывающей социально-массовые явления, когда уровень активности её использования опережает научное осмысление стоящих за ней явлений [58, с. 1011; 253, с. 10]. Поэтому решение задач определения наиболее значимых исследовательских подходов, анализа их специфики и познавательной эффективности, возможностей их интеграции в рамках единого познавательного комплекса является исторически и логически обусловленным приоритетным направлением в деле формирования системной теории социально-массовых явлений.

В процессе исторического развития изменяется как структура системы социально-массовых явлений (она дополняется в XX веке «массовой культурой», «массовым потреблением», «человеком-массой» как доминирующим антропологическим типом), так и её онтологический статус. Из периферийных, маргинальных сегментов социума, культуры, человеческих типов СМЯ превращаются в определяющие характер развития основных подсистем бытия явления. Это, в свою очередь, увеличивает значимость исследования проблематики социально-массовых явлений, создаёт предпосылки для оформления общей теории СМЯ в самостоятельную отрасль социально-философского знания.

Степень разработанности проблемы. Опыт философского осмысления социально-массовых явлений имеет достаточно длительную историю и представлен именами таких мыслителей как Платон, Конфуций, Ф. Ницше, X. Ортега-и-Гассет, К. Ясперс, H.A. Бердяев, Г. Маркузе, A.A. Зиновьев, Ж. Бодрийяр и многих других; анализ социально-массовых явлений в трудах социологов и социаль-

ных психологов Д. Белла, С. Московичи, П.А. Сорокина, О. Тоффлера, Э. Фромма также тяготеет к социально-философскому обобщению.

Европейская традиция исследования проблематики социально-массового берет начало уже в античности и связана с формированием дихотомии элита (аристократия) - масса («чернь»), используемой как в политологическом, так и в культурологическом контекстах (Платон Критерием соотнесения личности с массой или элитой выступали у Платона не столько принадлежность к той или иной социальной группе, сколько её духовно-ценностное содержание («разумные желания» - «ничтожные вожделения») [210, с. 203].

Вплоть до середины XIX века большинство работ, в которых фигурировали социально-массовые явления, носили в основном оценочно-описательный, неаналитический характер, и их авторы не выделяли эти явления в качестве самостоятельного объекта исследования. Деятельность социальной массы во многих работах оценивалась как преимущественно деструктивная; универсализировалась такая элементарная форма массы, как толпа, а её характеристики экстраполировались и на иные формы массовых взаимодействий. Элиты и массы признавались основными, ни к чему другому не сводимыми сегментами социальной структуры, что закрывало путь к анализу иных типов дифференциации общества, в частности - классовой [9; 11]. Эта консервативно-антидемократическая, по сути, тенденция рассмотрения социально-массовых явлений оставила глубокую печать на многих школах уже новейшего европейского обществознания, так или иначе затрагивающих проблематику массового, взаимодействия массы и элиты (Ф. Ницше, Г. Лебон, теоретики «элитизма» Г. Моска, В. Парето, Р. Михельс и другие).

Развитие и динамичное нарастание индустриально-урбанистических процессов, борьба за эмансипацию в политико-правовой и экономической сферах, демократизация общественной жизни в XIX веке в странах Европы и США вызвали рост и активизацию традиционных и появление новых форм социально-массовых явлений: массовизации производственных и жизненных укладов, массовых движений радикального и реформаторского толка. Соответственно воз-

росло и внимание к исследованию этих проблем со стороны общественных наук и философии; так, с разных позиций проблему массовых политических движений рассматривали основоположники марксизма и Г. Лебон и его последователи. К. Марксом одним из первых была поставлена проблема массовизации и её источников, коренящихся в условиях развития капиталистического общества. Однако К. Маркс, Ф. Энгельс, а позднее и В.И. Ленин не ставили в качестве специальной задачи своей научной деятельности комплексное теоретическое изучение массовых явлений и концентрировали своё внимание на социально-классовой, революционно-практической стороне этих явлений. Поскольку классики марксизма разрабатывали преимущественно лишь один из аспектов теории и практики социально-массового, а именно - политологический (или политико-ориентированный), позднейшие попытки создать разветвлённое знание о социально-массовом, базируясь исключительно на букве марксизма, оказались малопродуктивными.

Появление в последней трети XIX - первой трети XX веков работ Н.К. Михайловского, Г. Тарда, Г. Лебона, а также X. Ортеги-и-Гассета означало, во-первых, начало специализированного изучения социально- и духовно-массовых явлений, во-вторых, формирование двух исследовательских подходов к СМЯ -социально-психологического и культурцентристского, анализируемых в настоящей работе.

В XX веке знание о социально-массовом на Западе развивалось в тесной связи с различными трактовками сущности т. н. «массового общества», а также в связи с изучением характерных для нашего столетия феноменов тоталитаризма, социальной атомизации и роста влияния средств массовой информации. Большой вклад в понимание природы массовых процессов во второй половине XX века внесли Д. Белл, Г. Блумер, С. Джинер, Г. Маркузе, Р. Миллс, С. Московичи, Д. Рисмен, О. Тоффлер, Э. Фромм [158; 183; 262-264; 277; 306-308; 312; 316] и другие исследователи.

Важный для понимания этимологии понятий «масса» и «массовый человек» материал содержится в работе С. Джинера «Массовое общество». Так, он указы-

вает, что термин «масса» имеет латинское происхождение и обозначал первоначально тесто, используемое для выпекания хлеба [312, р. 25]. Введение же в широкий обиход, в том числе и научный, термина «массовый человек» («человек массы») связывают с выходом в свет в 1920 году пьесы с одноименным названием немецкого драматурга Э. Толлерса [312, р. 26]. Вне прямой связи с тем смыслом, который вкладывал в этот термин автор данного произведения, на Западе в дальнейшем он стал употребляться преимущественно как ярлык для обозначения современного типа «коллективного человека», в том числе - человека формирующегося советского общества при предвзято негативистских оценках этого социального типа [8, с. 26].

В отечественной социально-философской мысли и обществознании советского периода проблемы «массы» и «массового сознания» долгое время развивались как альтернативные, периферийные. Понятие «масса» рассматривалось как теоретический и идеологический антипод понятия класс, в работах ряда авторов ставилось под сомнение само его право на существование в языке науки [50, с. 25; 292, с. 47].

Тема «массового», в особенности массового сознания и «массовой культуры», стала объектом активного изучения в СССР и России с 60-х годов XX века (Б.А. Грушин, Г.Г. Дилигенский, А.К. Уледов). На первых порах изучение массового сознания велось преимущественно вне связи с анализом его субъектов-носителей или при достаточно смутных, размытых о нем представлениях и часто носило не комплексный, а узкоспециализированный характер. А.К. Уледовым была предпринята попытка определения места массового сознания в структуре общественного сознания.

К концу 1980-х годов проблематика социально-массового и связанная с ней терминология завоевали признание у большинства отечественных исследователей. Многие учёные обращались к изучению специфически понимаемого массового сознания и его субъектов в развитых капиталистических (ЭЛ. Баталов, Г.Г. Дилигенский, Н.И. Попов), развивающихся странах (Б.С. Ерасов, В.И. Лукин, В.Г. Хорос), проблем взаимодействия идеологии, информации и массового соз-

нания (П.С. Гуревич, В.П. Иерусалимский, Е.И. Кукушкина, Ю.А. Шерковин). Значительный вклад в разработку понятий «масса» и «массовая культура» внесли работы Г.К. Ашина. Различные аспекты социально-массовых явлений были исследованы в кандидатских диссертациях А.Г. Догалакова, М.С. Люминарско-го, Г.К. Овчинникова, Л.Г. Судас. Существенную роль в развитии представлений о массовых явлениях сыграли исследования Л.Г. Гусляковой, И.И. Дубинина, Я.В. Любивого, А.К. Уледова, И.А. Чудинова, в которых анализировалось соотношение массового сознания с обыденным и общественной психологией.

Качественно новый этап исследований был связан с появлением работ Б.А. Грушина 1984-1987 годов, в которых был сформулирован новый взгляд на проблему массового: было дано определение массы как эксгрупповой, неклассической, ситуативно возникающей гетерогенной общности с вытекающими из этого характеристиками массового сознания [56; 59; 61].

В 1990-е годы научный интерес к социально-массовым проблемам возрос. Новые трактовки социальной массы давались в работах Е.И. Кукушкиной и Л.И. Насоновой, А.Н. Низамовой, П.В. Разина [131-132; 251, с. 170-185; 223]. В ряде публикаций рассматривались характеристики современного российского массового сознания (C.B. Туманов, В.Ф. Шаповалов; авторы специальных сборников института социологии РАН) [168; 251; 267; 285; 291]. Возросло число диссертационных исследований (Г.В. Афанасьева, A.B. Грязнов, A.A. Кара-Мурза, Н.П. Кириллов, Л.Я. Кузьмина, В.А. Рыбин, Л.Г. Судас, Г.Ю. Юсифова и др.).

Вместе с тем анализ содержания научной литературы этого периода позволяет сделать вывод о воз