автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Социально-онтологическое обоснование идеи братства

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социально-онтологическое обоснование идеи братства"

На правах рукописи

Лобова Татьяна Геннадьевна

СОЦИАЛЬНО-ОНТОЛОГИЧЕСКОЕ ОБОСНОВАНИЕ ИДЕИ БРАТСТВА (В РУССКОЙ ФИЛОСОФСКОЙ МЫСЛИ)

Специальность 09.00.11. - социальная философия

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Омск-2005

Работа выполнена на кафедре философии Омского государственного университета

Научный руководитель: доктор философских наук, профессор

Разумов В.И.

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Петров К.С.

кандидат философских наук, доцент Ефимова С.В.

Ведущая организация: Институт философии и права

УрО РАН (г. Екатеринбург)

Защита состоится «27» января 2006 года в 12 часов на заседании диссертационного совета К 212.179.03. в Омском государственном университете по адресу: 644077, Омск, ул. Нефтезаводская, 11, ауд.210.

С диссертацией можно ознакомится в научной библиотеке ОмГУ, по адресу: 644077, Омск, Пр. Мира 55а.

Автореферат разослан «25» декабря 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат философских наук

И.А. Кребель

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования во многом определяется принципами, лежащими в основе взаимосвязи человек - общество, обусловленными происходящими на сегодняшний день процессами глобализации, (а точнее, процессами, ведущими к созданию «универсальной цивилизации»1). В данных обстоятельствах мы сталкиваемся с индивидуалистическим талом общества, ще социальное единство, солидарность, сословная и религиозная взаимосвязность уступили место параметрам личностного характера: независимости индивидов, их постоянному стремлению действовать, быть суперактивными, самостоятельными, теперь плюрализм во взглядах, мнениях и социальных установках стал принципом жизни человека, его социальной стратегией. При этом современность обращает не к будущему, не к прошлому, но постоянному настоящему: важно успеть все сейчас, поэтому символ настоящего - это время - постоянно бегущее и неуловимое для человека, значит ничто и никто не в праве утверждать себя надолго, тем более - навсегда. Человек в этой ситуации опирается и надеется только на самого себя, поэтому не случайно современность обозначается как «эра абсолютного субъективизма». Но проблема в том, что очевидный субъективизм, индивидуализм утверждается как основание «постсоциальности», то есть, разрушения общественности как таковой, где само существование человека - существование, лежащее за гранью социального бытия (В.Иноземцев). В этих условиях становится вопрос о реалиях общественной жизни и возможностях для сегодняшнего человека быть в обществе, тогда, каким должно быть это общество? В этом случае значимо прояснить основание возможных «социальных ориентиров» человека, который в современном индивидуалистическом окружении оказывается все чаще предоставлен сам себе. Оставшись один на один с миром, он все чаще обнаруживает свою ничейность и ненужность миру и в мире. Тогда индивидуалистическое общество это не манифестация свободы человека, но очевидность его тотального одиночества.

Роль «социальных ориентиров» определяется их наполненностью бытий-ственным, укореняющим человека в мире, в том числе, социальном, содержанием, так они обеспечивают не формальные, но истинные и значимые связи человека и мира. Поэтому важно заново раскрыть само онтологическое основание связи человека и общества, которая может быть воплощена в «социальных ориентирах» человека, независимо от того, в какую эпоху он живет. В данном случае именно русская философская мысль, стремящаяся к целостному, всестороннему рассмотрению мира, человека, общества, обосновывала их нерасторжимость и внутреннее единство. В этом видении Единого становится возможно говорить о взаимоукорененности человека и общества.

В традиции русской мысли мы обнаруживаем идею братства, декларирующую не только идеал общественного устройства, но глубинный «социальный ориентир» человека. Этот ориентир заявляет собой онтологическое единство, взаимоустремленность человека к человеку, как духовное основание, благодаря которому человек сам (вне зависимости от внешних обстоятельств, от

1 См.: Лапкин В.В., Пантин В.И. Парадокс Запада и генезис «универсальной цивилизации»// Цивилизация. Вып.5.:Проблемы глобалистики и глобальной исгории.М., 2002.

смены эпох и тенденций развития) удерживает социальное пространство, поскольку для него реальным и значимым становится его причастность и соучастие в жизни другого, в жизни сообщества с другим, Другими. Без этого социальное бытие обесценивается, социальность заменяется «постсоциальностью», а социальный опыт человека может привести к его самоотчуждению, к «онтологической смерти», поскольку становится все более реальна тотальная атомизация и обезличивание человека (Ж. Липовецки).

Так, в рамках социальной философии и совершенно в русле русской мысли, обозначается ценностно-онтологическое рассмотрение социальной реальности, где братство как «социальный ориентир» выступает социально -онтологической ценностью, позволяющей преодолеть пропасть между ценностями отдельного человека (индивидуалистического общества), отдельной группы людей и ценностями всечеловеческими, без которых невозможно взаимокоординация людей в обществе и невозможно онтологическое рассмотрение общества, из которого нельзя исключить человека (в русском менталитете всечеловеческие ббщественные ценности суть его ядро - ценность «всечеловечности», «надутилитарности», принцип «быть, а не казаться», ценность чести и справедливости). Братство для русских мыслителей указывает на характер общественных отношений, социальное устроение, выходящее за рамки индивидуалистического и коллективистический тип общества, и в этом случае демонстрирующее «эпоху совершеннолетия человечества» (Н.Ф.Федоров), где социальная жизнь, выстраиваясь на основах сознательного личностного существования человека, (что провозглашает за основу постмодернизм, но не удерживает им), обнаруживается как «нравственная солидарность, сознательная и добровольная», где гармонично взаимодополнены свобода одного и единство всех.

Более того, нельзя отрицать, что социальная философия сегодня, исходя из самих положений философской мысли XX столетия, подходит к рассмотрению социальной реальности не в аспекте проблемы «должного» и «сущего», «субъекта» и «объекта», но через проблему взаимопроникновения и взаимообусловленности человека и общества, раскрытых на уровне бытий-ственных связей мироздания, что может получить свое выражение в ценностно-онтологическом модусе, регистрирующем единство человека и мира в параметрах социальной реальности. Тогда в рамках социальной философии необходимо обосновать социально-онтологическую ценность/указывающую собой на фундаментальность связи человек - общество - мир. Чем и выступает для нас идея братства.

Исходя из сказанного, проблема данного исследования состоит в необходимости раскрыть обоснование идеи братства в русской философии как способа актуализации подлинной сущности человеческого существования в социальной жизни, указывающего и утверждающего изначальную «социальную ориентированность» человека, его социальность на уровне бытия.

Степень разработанности темы исследования. Онтологический подход в рассмотрении социальной реальности по-разному заявляет себя в западной и русской философской традиции.

Для западной социально-философской мысли, основанием которой на сегодняшний день являются идеи Э.Гуссерля, Э.Кассирера, М.Хайдеггера К.Яс-

\

перса, М.Бубера, одной из центральных тем становится проблема понимания социальной реальности на основе различных форм включенности в нее человека (это работы А.Шюца - направление понимающей, относительно социального субъекта, социологии, раскрывающей принципы существования социального мира, работы Ю.Хабермаса - выделение «жизненного мира» и «системного мира» как параметров, в которых существует для человека социальный мир). Социальная реальность оказывается невозможна вне человека, поскольку она им означается, он определяет ее в качестве реальности через наделение смыслами совместно с другими людьми (П.Бергер).

Социальная онтология западноевропейской мысли ориентирована на субъекта социальной реальности, являющегося обозначающим эту реальности началом. Обосновать данную позицию стало возможно во многом благодаря идеям Э.Гуссерля, который понятием «жизненный мир» фиксирует существование своеобразной «естественной установки сознания». Благодаря этой установке человек может понимать себя и свое социальное место, причем это понимание не рефлексируется, хотя лежит в основе человеческого совместного существования как основание взаимокоординации, проявляющейся в социальной реальности. В этом отношении социальный опыт рассматривается через призму непосредственного означения его человеком, и внимание приковано в большей степени к процессу и результат этого означения. В данном контексте идея братства оказывается все же не чужда западным мыслителям, но здесь она выступает в качестве своеобразной «манифестации» человеческой сущности, ее бытийственного содержания. Хотя речь не идет об отнесении данной идеи и данного феномена к онтологическому основанию социальной реальности. Однако само усмотрение братства на уровне человеческой сущности, так или иначе, обращает Н.Аббаньяно, Г.Марселя, Э.Левинаса к идеи о том, что истинный смысл социальной реальности не в том, что она отчуждает человека от самого себя, порабощая его, но в том, что человек, сосуществуя вместе с другими, и может только реализовать подлинное Я. Последнее и позволяет говорить о подлинности, о смысле социальной реальности, что заявляет о себе через человеческую солидарность, как условие быть человеку, осуществляя свой фундаментальный выбор стать самим собой. При этом важно развернуть социальную реальность в контексте не только собственных человеческих начал, но и в контексте того, что может быть обозначено как основа целостности мира, его подлинность {Бытие), через что есть и человек, и сама социальная реальность, через что преодолевается замкнутость субъективного мира личности и человек оказывается захвачен всей своей сущностью надындивидуальной реальностью общества.

Этот поиск единства (онтологического основания), возвышающегося над противоположенностью человека и общества, становится контекстом, в котором и мыслится проблема онтологических основ социальной жизни для таких отечественных мыслителей, как П.Я.Чаадаев-, А.С.Хомяков, Н.Ф.Федоров, В.С.Соловьев, Н.А.Бердяев, С.Н.Булгаков, С.Л.Франк, П.А.Флоренский. В своих размышлениях, ставя вопрос о социальном бытии человека, они выходят за рамки собственного бытия человека. Это позволяет обозначиться своеобразной позиции по отношению к связи человек — общество: признавая «трансцендентальную глубину» за каждым элементом бытия

(здесь и человек и общество как таковое) раскрывается реальность «бытия соборного всеединства» как единства множества, которому одновременно присуща «полная взаимопроникнутость и взаимораздельность всех его элементов». Это позволяет иначе, чем это проделано в европейской традиции, обосновать феномен общества, сохранив момент конкретности и всеобщности одновременно.

В русской философской традиции мы сталкиваемся с пониманием человеческого существования не просто как части существующего мира, части социальной реальности. Связь человек - общество - мир определяются здесь не столько по отношению друг к другу, сколько их отношением к символическому Центру, реальность которого задает контекст их существования и осуществления (принцип «всеединства», который получил свое философское обоснование в работах П.Я.Чаадаева, В.С.Соловьева, С.Л.Франка). Таким образом раскрывается внутренняя связь указанных «элементов», которая обуславливает их возможное единство (в аспекте онтологии социальной реальности это нашло свое выражение в идеи «соборности», фундаментальный характер которой обозначил А.С.Хомяков, и как актуальное проявление всеединства и соборности становится «Общее дело» Н.Ф.Федорова, «МЫ - философия» С.Л.Франка, «философия хозяйства» С.Н Булгаков). Глубинность этой связи конкретна и реальна, но не обусловлена внешними обстоятельствами, поэтому поддерживать эту связь, опираясь только на существующую реальность, оказывается недостаточно — что и приводит к отчуждению личности обществом.

Специфическая направленность русской мысли на «целостное» постижение реальности, жажда раскрытия тотальной связанности «элементов» мира, позволила русским мыслителям обнаружить и обосновать реальность подлинного единства (здесь можно вспомнить о характерном для русского мировоззрения поиске «правды» как «единстве справедливости, богоугодной жизни и теоретической истины, то есть, усвоение подлинного, истинного бытия»2). Это единство заявляет себя в историческом процессе идеей Богочеловечества, в историческом христианстве - идеей Вселенской церкви, в философском знании - «живознанием», в отношении человека — понимание его как личности (живой изначальной устремленности к Сверхличному началу - Богу и становлением в этой устремленности через постоянное преодоление себя), в социальной реальности - идеей «подлинной общности», «соборного «МЫ»», общества как «дополненной или расширенной личности», а личности — «сжатым или дополненным обществом» (В.С.Соловьев). В этом смысле идея братства уже не есть символическая условность, субъективная сторона объективной реальности (социального бытия), но есть воплощенная «правда» жизни в социальной реальности. Так о братстве говорят П.Я.Чаадаев, Н.Ф. Федоров, С.В.Соловьев, Н.А.Бердяев, С.Н.Булгаков, С.Л.Франк, П.А.Флоренский. Причем братство все время обозначается в рамках существующей реальности, а не реальности трансцендентной. Отец Сергий Булгаков, (вслед за Н.Ф.Федоровым), говорит о братстве как о «сочетании храмовой и внехрамовой литургии», держится оно исключительно на «внутренней дисциплине, единстве в соборности».

2 Франк С.Л. Русская философия, ее характерная особенность и задача/Франк СЛ. Русское мировоззрение. СПб., 1996.

С.Л.Франк отмечает, что братство есть «некоторая онтологическая реальность» и оно должно блюсти «потенциальное единство».

Само рассмотрение идей русских мыслителей в аспекте социальной онтологии заявило о себе недавно. Указание на особое понимание того, что человек уже укоренен в мире, он не существует отдельно и вне него, поэтому он может раскрыть свою связь с ним, позволило, в частности А.А.Овча-рову, З.В.Фоминой, говорить об идеал-реалистической концепции социального бытия (Н.О.Лосский, СЛ.Франк). Здесь человек предстает как «конкретно-идеальная определенность» бытия, и человеческая духовность есть то, через что раскрывается смысл и ценность социального опыта.

В исследованиях И.И. Евлампиева, А.Н. Лазаревой, Ю.С. Комарова, В.В.Кравченко, А.Л.Казина делается вывод о том, что онтологическое «измерение» социальной жизни подводит русскую философскую мысль не к созданию общественного идеала, но к реальному стремлению раскрыть глубинный смысл социального опыта как такового в существующих социальных условиях. Указывая на понятия «всеединство», «соборность», такие исследователи как С.Б.Максюкова, А.И.Вознесенская, В.И.Холодный, Н.С.Коваленко подчеркивают, что понятия эти не есть только логические конструкты для русской мысли, но есть реальности самой жизни, которую человек может пережить, раскрыв одновременно и как «социальную правду».

Таким образом, можно говорить о необходимости онтологического анализа идеи братства, поскольку она для русской мысли есть больше, чем простая фиксация «органического единства» социальной жизни. Здесь мы можем говорить о Единстве становящемся, а не ставшем. В свете этого особую актуальность приобретает проблема ценностных ориентиров существования человека и парадигмы существования человечества вообще, что непосредственно связано с осмыслением направленности процесса развития человека и общества. Именно в русской философии мы сталкиваемся с обоснованием становления идеального в социальном, что является основанием онтологических по своей природе ценностных ориентиров как критериев социального развития человечества в целом и оправдания социального опыта в условиях современной эпохи постиндустриализма. Здесь укажем на работы А.В.Гулыги, Е.Т-роицкош, В.Н.Сагатовского, Н.И.Бирюкова и В.М.Сергеева, В .Б.Шепелевой, для которых идея развития человечества сопряжена с утверждением взаимодополнения и взаимораскрытия человеческого в социальном и социального в человеческом в границах мироздания. Что оказывается созвучно ценностному пониманию идеи братства, как конкретного проявления всеединства и соборности в самой реальности. Однако исследователями русской философии братство специально не рассматривается.

Чаще к идее братства обращаются в специальной литературе, где идет речь о различных братствах в истории человечества через описание их своеобразной социально-исторической практики. Отдельно здесь можно выделить работы, посвященные братствам в православной традиции, которые появились сравнительно недавно, поскольку все же большая часть авторов связывают идею братства с эзотерическими учениями (Э.Шюре, М.Холл, Б.Гливер, Г.Шустер, Ид-рис Шах). В последних братство обосновывается как сообщество посвященных, Знающих, так братство выводится за рамки социального опыта человека, а сама социальная реальность нивелируется в своем значении.

В целом, следует отметить, что, на сегодняшний день, отсутствует социально - онтологическое обоснование идеи братства и не рассмотрено ее значение относительно взаимосвязи человека - социальной реальности - мира.

Объектом исследования выступает социальная реальность в контексте ее бытийственных связей.

Предметом исследования является идея братства в русской философии, выступающая онтологическим (духовным, смысловым) «измерением» социальной реальности, как специфически проявленное Всеединство, и социально - исторические формы братства, как непосредственная объективация данной идеи.

Целью диссертационного исследования является раскрытие социально -онтологической природы идеи и феномена братства и его обоснование, как укорененной в социальном бытии всечеловеческой ценности.

Для реализации поставленной цели в работе формулируются следующие задачи исследования:

1. Определить предельные условия, при которых не только человек может быть укоренен в социальной реальности, но и социальная реальность может быть укоренена в человеке.

2. Раскрыть основные понятия русской философской мысли («всеединство», «соборность», «МЫ - мировоззрение») в их онтологическом контексте и взаимосвязи, обозначив социальную реальность как особую (отличную от природного мира и отдельного человека) форму бытия, где братство указывает собой на проявленное и действенное «всеединство».

3. Показать ценностное выражение социальной реальности как свидетельство онтологического характера связанности и укорененности человека и общества, проявленной в феномене братство.

4. Рассмотреть различные исторические практики братств и определить основные формы объективации идеи братства в социальной реальности. Показать феномен братства на различных структурных уровнях социальной реальности.

5. Определить специфику соотношения идеи «братства» и «псевдобратства» в условиях современного общества, что позволяет подтвердить социально-онтологический статус идеи братства.

Методология.

Решение поставленных задач осуществляется на основе методологических разработок русской философской мысли, речь идет об использовании идеал-реалистического подхода3. Основные принципы последнего можно

3 о том, что русская философская мысль определяется идеал - реалистической позицией в отношении раскрытия и познания бытийственных основ мироздания говоряттакие современные исследователи как А А. Овчаров и Л М Марцева. См.: Овчаров A.A. Онтология социального бытия- идеал-реалистическая социально-философская концепция. Дисс.докт.фил.наук. Новосиб.,1999.; Марцева JI.M. Принципы теоретизирования в русской философии/Международные юридические чтения Материалы научно-практической конференции. Омск, 2004.; Марцева JT М. Синтез идеального и реального в методологии русской философии//Личносгь, творчество и современность. Сборник научных трудов.Выпуск 8.Красноярск, 2005.

свести к следующему4: во-первых, обоснование и анализ взаимосвязанного единства идеального и реального, как осмысление связей трансцендентального и действительного бытия, основанием чего является онтологическое христианство в его креативном осуществлении. Во-вторых, идеал-реализм заявляет себя как отличный от западного реализма метод осмысления действительности, он позволяет увидеть явления идеального в вещественном, материальном, конкретном. Это способ осмысления идеального как объективно существующего, пронизывающего действительное бытие. В-третьих, основанный на принципе реализма метод приобретает общефилософскую универсальность и конкретность в историко-философской и социально-философской направленности русской мысли.

В диссертационном исследовании используется сравнительно - исторический метод. При анализе соотношения и взаимосвязанности принципа «всеединства», «соборности», и идеи братства, бытийствующей в социальной реальности в виде определенных форм, используется диалектический метод (категории «общее» - «особенное» - «единичное»). Таким образом, диалектика позволяет осознать и осмыслить идею братства в ее онтологических связях и отношениях с конкретной социальной реальностью. В работе привлекаются элементы системного подхода (используется дуада категорий «человек - общество», расширенная Разумовым В.И. до триады «человек - общество - мир»5).

Так же используются идеи С.Л.Франка относительно обозначения онтологического подхода к анализу социальной реальности через использование категорий «действительности» и «реальности»6.

Научная новизна диссертационного исследования определяется поставленными в ней целью и задачами, а именно: социальная онтология, раскрывающая предельные основания общества, фиксирует, что социализация человека происходит не только на основании субъективных качеств, но на основании социальной реальности, включающей фундаментальные основы мироздания вообще. Поэтому встает вопрос о ценности и значимости социального опыта человека, относительно мироздания, выражением чего выступает социально-онтологическая ценность. В ранге такой ценности мы рассматриваем идею братства. Братство совмещает социальную и онтологическую плоскость, выступая в таком единстве в качестве ценности. Так как ценность и есть человеческая потребность в обнаружении и наполнении социальных практик бытийственным содержанием, смыслом. Социально-онтологический характер братства раскрывается в христианской традиции, определяющей контекст русской философской мысли, хотя идея братства существует в иных традициях. Речь идет о так называемой гностической традиции, представленной в различных учениях, проводниками и но-

4 См. Франк С. Л. Сущность и ведущие мотивы русской философии//Франк С. Л Русс те мировоззрение.СПб , 1996 ; Марцева Л М. Методология идеал-реализма в русской фило-софии/ЛГеория и история Нфчный журнал. 2005 №1.

5 Разумов В.И. Феномен общества//Философия: история и современность 2004-2005 :Сб.на-учтр.Новосибирск-Омск, 2005.'

6 См: Франк С.Л. Духовные основы общества/Франк С.Л Духовные основы обществам., 1992.

сителями которых являлись многочисленные братства в истории человечества.

Идея братства в христианстве обращена не просто к отдельному человеку, но человеку, живущему в мире рядом с другими людьми, и указывает на новое действенное основание мира - Любовь. Благодаря этому человек ищет союза с ближним, обращен и устремлен к единению с ближним. На этом обретенном идеальном основании человек строит свое человеческое социальное бытие.

В традиции русской философии братство указывает собой на неодинокость человека и принципиальную значимость его взаимодействия с другими, которые равны ему в онтологическом статусе (триада «Я» - «ТЫ» -«МЫ»), Социальный характер братства проявляется в том, что совместное действие на основах внутренней открытости и укорененности становится реальной силой, благодаря которой человек всем своим существом вовлекается в мир своего существования с другими людьми, через что становится и он сам и окружающая социальная реальность.

В связи с этим на защиту выносятся следующие положения:

1. Обращение социально-философского знания к аксиологическому рассмотрению социальной реальности позволяет не только говорить о ценностях, носящих социальный характер, но раскрыть социально-онтологическое измерение социальной реальности, выраженное в идеи братства как социально-онтологической ценности, (являющейся проявлением осмысления степени своей человечности, своей духовности, позволяющей раскрыть в мире его бытийственные основания и утверждать сообразно им мир и самого себя, в том числе, мир социальный)

2. Рассмотрение феномена братства, указывает на социально-онтологическое основание, укорененное в самом человеке, благодаря чему он оказывается носителем социально-исторического, духовного опыта социума. Так братство есть первичный способ социального бытия, уравновешивающий социально-стереотипное и онтологическое в социальной реальности.

3. Социально-онтологический характер феномена братства раскрывается через идеи русской философской мысли, основанной на православной христианской традиции, это позволяет обосновать братство в контексте самой социальной жизни, чего не удается сделать в рамках эзотерической, мистической традиции.

4. Братство в качестве социально-онтологической ценности выявляет социальную ориентированность человека, являющуюся осознанным, личностным основанием социальной реальности, что позволяет понять надындивидуальный характера общественной жизни, как проявление раскрытой внутри себя пронизанности «единичного общим, живое присутствие целого в каждом». Поэтому человек есть существо социальное, невозможное вне единого целого, вне надындивидуального, объемлющего собой отдельные части и тем самым ставшего условием их существования.

Теоретическая и практическая значимость исследования.

Основные положения работы, имеющие методологическое и мировоззренческое значение, могут быть использованы при подготовке курсов по социальной философии, по русской философии, по философской антропологии, в разработке спецкурсов и спецсеминаров по указанным дисциплинам, а так же при составлении учебных и методических пособий для студентов и аспирантов.

Рассмотрение социальной реальности с позиций социально-онтологической ценности братства позволяет обнаружить подлинность социального бытия и подлинность человека в социальном бытии. Различные социальные феномены (трудовая деятельность, «жизненный мир», «системный мир», идеология, язык) определенным образом организуют человека и его поведение в «социальной ойкумене», но, не затрагивая глубинного изначального единства человека с миром, определяются лишь какой-то стороной человеческого существа. Братство же есть такая ценность, которая связана с захваченностью человека, фактически он сам становится через братство и в этом становлении обнаруживается в нем уже присутствие социальной реальности как его неформального присутствия в последней, обусловленного собственным духовным осмыслением этой реальности относительно своей человеческой подлинности. Такое неформальное неразрывное единство человек - общество может быть понято как проявление преодоления своей отдельности и самодостаточности. Братство становится личностным раскрытием онтологического основания социальной реальности7. В этом смысле человек и общество не противопоставляются, а оказываются соположе-ны друг другу, что выступает бытийственной основой социальной реальности.

Апробация.

Диссертационное исследование выполнялось на кафедре философии Омского государственного университета. Основные положения и выводы были изложены и обсуждены на заседании кафедры философии социально-гуманитарных и экономических наук ОмГМА, на теоретическом семинаре аспирантов кафедры философии ОмГУ, на расширенном заседании кафедры философии ОмГУ. Отдельные положения диссертационной работы нашли свое отражение в девяти публикациях и в выступлениях автора на Всероссийской научной конференции «Историк на пути к открытому обществу» - Омск, 2002; V Всероссийской научной конференции с международным участием «Культура и интеллигенция России между рубежами ве-

7 под «личностью», вслед за С. Л.Франком и Н.А.Бердяевым, мы понимаем подлинную реальность «Я» человека, изгорая не укладывается в какие-либо внешние объективные рамки, не может быть ими объяснена. Личность есть то подлинное и глубинное в человеке, которое выходит за пределы «обыденного чувственного мира и рациональных критериев истины и добра» Поскольку личность соотносится с Абсолютной реальностью, Богом, для нее проблема Добраи Зла, Истины есть проблема самоопределения и самоустановления, без чего личность невозможна «Личность д ля Природного индивидуума есть задание. Лич-ность.нельзя мыслить ни биологически, ни психологически, ни социологически. Личность духовна и предполагает существование духовного мири». Укорененность личности в духовном мире обнаруживает ее как «носителя и творца сверхличных ценностей», которые ее созидают (См.. Бердяев H.A. О назначении человекам , 1998.С 62-63.).

ков. Метаморфозы творчества. Интеллектуальные ландшафты (к.ХГХ - XXI вв.)» - Омск, 2003.; V Всероссийской научно-практической конференции «Русский вопрос: история и современность» - Омск, 2005.; научной конференции «Интеллигенция России и Запада в XX - XXI вв.: поиск, выбор и реализация путей общественного развития» - Екатеринбург, 2004.; региональной научной конференции «Университеты как регионообразующие научно - образовательные комплексы» - Омск, 2004.

Структура диссертационной работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и используемой литературы. Содержание работы изложено на 181 странице. Список источников и литературы состоит из 280 наименований.

Основное содержание работы

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, освещается степень ее изученности, определяются цели и задачи, теоретико- методологическая база, формулируется новизна и научная значимость результатов работы.

Первая глава «Социальная реальность и человек» посвящена исследованию онтологического основания, укореняющего социальное бытие в реальности самого человека, что позволяет говорить об особом отношении человека к своему социальному опыту. Что дает право актуализировать понятие «социально-онтологической ценности», в рамках которого осуществляется анализ идеи братства, указывающей на соразмерность человека и общества.

В первом параграфе «Проблема соотношения «человек - общество» как проблема онтологического основания социальной реальности»

анализируется значение связи человек - общество в контексте триады человек - общество - мир, позволяющей увидеть выделенную связь в параметрах объемлющего эти два элемента единого пространства. И человек, и общество определяются не столько друг в отношении друга, сколько позициями, занимаемыми ими в мироздании*. Через основание последнего устанавливается взаимосвязь человека - общества, не сводимая ни к одному из элементов. То есть, социальный опыт человека имеет особое значение относительно мира в целом.

Социальная реальность имеет свое место в системе отношения человек -общество (здесь понимается нами именно как социальная реальность) — мир '. Иначе говоря, социальная реальность может рассматриваться как «мезореальность» («макро» - уровень) относительно микро - уровня (человека) и мега - уровня (мироздания). «Мезореальность», занимая «средин-

! «мироздание», «мир в целом» понимается нами как некоторая целостность, которая остается несмотря на возможные изменения. Вслед за С.Л.Франюм поясним, что «мир в целом» - есть «совокупность вечных устоев бытия», неизменных начал, основ, ограждающих мир от разрушения, хаоса.

® См.: Разумов В.И. Субстанциальный статус общества//Философия и будущее цивилизации' Тезисы докладов и выступлений IV Российского философскою конгресса. В 5т.Т.З. М.,2005.

ное положение», есть то, через что и в чем взаимодействуют микро и мега -уровни. Это позволяет говорить, что человек, соединяясь с миром бытий-ственными связями, может раскрывать их во взаимодействии с себе подобными. Решение проблемы укорененности общества в человеке предполагает преодоление самой ситуации противоположенное™ в отношении человек - общество, а не просто их уравновешивания. Речь должна идти о своеобразной трансформации, иначе неизбежна ситуация постоянного конфликта человека с самим собой, с обществом.

Изначальная антиномичность и разорванность социального, (деление на «человек - общество», «жизненный мир» - «системный мир», «общность» -«общество»), через «первичную реальность», - онтологическое основание мироздания может прояснить целостность социального бытия. Благодаря этому выявляется смысл укоренения человека в обществе и общества в человеке.

Удерживать, внедрять человека в общество могут символы, язык, культурная среда, логика деятельности, экономические и правовые традиции и нормы и т.д. Существует и человеческое обнаружение не собой, но в себе социального мира, в качестве собственно человеческой формы, а вернее как адекватного себе (человеку) способа существования. Человеческое «Я» обнаруживает, что «социальное - это не только объект, но прежде всего — моя ситуация»10. Здесь социальное приобретает «адресата», но и для него социальное становится своеобразным «адресом», тем, в чем происходит его человеческое самообнаружение как смыслоудержание.

Онтологическая характеристика социальной реальности направлена на осмысление последней не столько с точки зрения самостийности и самодостаточности собственной его природы, сколько с позиции понимания ее как характеристики, «репрезентации бытия», «первичной реальности». Это делает возможным обосновать не только укоренность человека в обществе, но и общества в человеке, на основании чего социальное бытие определяется не в рамках «объект - субъект» или «субъект - субъект», оно задается в ином контексте, контексте онтологической сопринадлежности.

Второй параграф «Онтологическая укорененность социального в человеке как основание органической связи человека и общества (в традиции русской философской мысли)» посвящен рассмотрению и анализу онтологического основания, «пронизывающего» собою и человека, и общество, сохраняя их специфику по отношению друг к другу. Это исключит ситуацию перевеса в сторону субъективного или объективного начала социальной реальности, раскрывая ее органический характер. Здесь важной характеристикой становится понимание «единства как объединенности и упорядоченности» изнутри.

Истинное единое есть то, «что не исключает множественности, а напротив, производит ее в себе, и при этом не нарушается ею, а остается единым и тем самым доказывает, что он есть, безусловный единый, не могущий быть снятым... никакою множественностью»11. В этом случае мы говорим об органической связи, как связи, в которой преодоление «исключительности и косности» отдельных ее элементов, что есть проявление их внутрен-

10 Мерло-Понти М. Философ и социология//Вопросы социологии. Том 1.1992 №1.С.16.

"Соловьев В.Чтения оБогочеловечесгве. М.,2004.С.121-122.

ней онтологической связи. Что может свидетельствовать и одновременно обозначать эту онтологическую связанность?

Эта сила всепронизываюицего начала может быть понята, в традиции русской мысли, через образ Христа. Понимание христианства как реальной «живительной силы», а не отвлеченной потусторонней формы нашло свое выражение в принципе «положительного всеединства», указывающего на онтологическую первооснову мира, «полагающей предел распадению и розни элементов», но и одновременно демонстрирующей саму возможность «нового объединения» этих элементов. Земная жизнь есть воплощение, реализация этого невидимого единства.

«Живой» Христос и «живое христианство» свидетельствуют о силе общего, единящего начала потому, что Христос как Истина, есть то, что находится вне «субъективного восприятия отдельным сознанием, в добровольном подчинении своей воли этой истине и в полном преображении вследствие этого самой сущности человеческой души и всех человеческих отношений, а также и всех отношений человека к миру»12. Через Христа только человек узнает силу всеединства в себе и в мире, осуществляя ее, сменив «заботу о себе заботой об общем». Лишь разрешив социальное в себе, для человека оказывается возможно социальное во вне, заявленное не иначе, как «социальная правда», как преодоление отчуждения, чуждости и порабощения себя обществом. Основанием для подобного разрешения становится внутренняя социальность человека, обозначенная понятием «соборность». «Соборность» утверждает общественную жизнь, не как жизнь исключительно для отдельного человека, но как жизнь в «самоадресованнос-ти другому». Социальность человека есть раскрывающаяся в нем особым образом сущность мира, как единство множества, как всеединство.

В этом случае «МЫ» есть первоклеточка социального опыта, конкретное через конкретные лица Единство «Я» и «ТЫ» Это реальная причастность, органическая связь «Я» и «ТЫ», без чего социальный мир безличен, а «Я» остается равнодушно к «ТЫ» в силу его кажущейся уже определенности. Но «МЫ» есть свидетельство того, что «ТЫ» есть «ближний» для «Я», поскольку узнана их «едино-сущность», указывающая на их общий корень.

«Всеединство» же есть онтологический принцип мироздания, который обозначается на различных уровнях последнего, пронизывая его и делая возможным его единство. На личностном уровне «всеединство» проявлено как «соборность». На уровне человечества (всемирный уровень) - это Богоче-ловечество (В.С.Соловьев). На межличностном уровне - это реальность «МЫ». Но что есть «всеединство» на уровне взаимосвязи человек - общество?

Для русской философии социальное бытие есть «определенный срез бытия», то есть, в нем проявляется онтологическое основание всего мироздания. И «всеединство», и «соборность», и «МЫ» могут быть каким-то особым образом воплощены в непосредственном социальном опыте человека. Здесь можно поставить вопрос о том, кто есть «соборные» друг другу «Я» и «ТЫ»?

12 Шаховской Д.И Письма и заметки/Я! Я.Чаадаев: ргойсоШга СПб.,1998.С.549

В «МЫ» заявлено единство разнородного («Я» и «ТЫ»), однако за этой разнородностью стоит реальность мистического единства «во Христе» как внеприродного единства, единства Духа. Эта единящая связь в Любви - нового «неестественного» (где «естественное» есть несовершенное в силу своей опосредованности для человека, либо природой либо общественными устоями) основания жизни в ее всеедином начале есть братство. (Н.Ф.Федоров подчеркивает, что до христианства «не было Сына Человеческого, как и не было братства в его истинном, всечеловеческом смысле»). Братство являет связь «Я» и «ТЫ» в их «отправном пункте», это отношение равных, в том смысле, что брат возможен только через отца как «безусловное центральное начало» для всех.

Если естественное родство обозначается через кровь как символ общего отца, предка, то братство, в его онтологическом всечеловеческом смысле, есть преодоление естественности кровнородственных связей «мистическим родством», родством не тела, но Духа, внутренней общностью, определяющей человека в его человеческом. В идее братства, как родства по духу, закреплена интуиция о том, что если нет «сущности, общей для всех людей, то из этого следует, что не может быть единства людей». Без единства «подлинная общность», органическое единство в самой социальной жизни оказывается невозможно, так как для самого человека под вопросом наличие общности вообще, свою принадлежность к которой «он разделяет и признает». То есть, в братстве кристаллизуется, через онтологическое основание мироздания («всеединство»), социальный опыт человека как его, человека, опыт «быть чем-то», а не опыт «обнаружения своего о чем-то», что выявляет онтологическую соположенность друг другу человека -общества - мира.

В третьем параграфе «Ценностное выражение социальной реальности» братство обосновывается в качестве социально-онтологической ценности, закрепляющей обнаруженное ценностно-ориентированное единство реальности «Я» и реальности «ТЫ» в их социально-онтологической соразмеренное™.

В социальном опыте человеческое бытае - обнаруживается не как предмет теоретический, но, прежде всего, практический. Человеческое существование, поэтому не «идеальная сущность», которая внемирна, поскольку «присутствие» в мире не уготовано, но оно становится вместе с «человеческой ситуацией», как ситуацией «Я» и «ТЫ». Она одновременно связана с онтологическим и аксиологическим обнаружением человеком себя в мире, как существа «метафизического» и «физического». Здесь ценностное переживание связано с моментом интеграции человека в нечто, что может единить его с другими, оправдывая это единство. Ценность есть не просто идея, но своеобразная точка пересечения идеального измерения существующего с конкретаостью реальное™ существующего.

Социально-онтологическая ценность раскрывает и утверждает в социальном опыте онтологическое единение людей, действуя как «внутреннее объединяющее начало», ставшее «содержанием и основанием» отдельной личности, где «социальное «Я»» не противоречит, но раскрывает «индивидуальное «Я»».

В качестве основных социальных ценностей как регуляторов общественной жизни обычно рассматривают справедливость, ответственность, свободу, равенство, собственность как основные координаты, в рамках которых поддерживается и укрепляется социальное взаимодействие индивидов и социальная структура общества. Социально-онтологическую ценность в этом отношении можно обозначит как «идеал-максимум», включающий в себя обозначенные социальные ценности, выступающий их онтологической опорой, являясь одновременно индивидуальной и всеобщей ценностью.

С нашей точки зрения, братство может быть обозначено не только и не просто как философская идея, но именно как социально-онтологическая ценность. Относительно социальной реальности братство, предуказывает непосредственный способ быть в качестве «МЫ», изнутри демонстрируя органическую связь между людьми, раскрывая целостность и подлинность социальной реальности. При этом целостность, развернутая в параметрах социальной реальности есть то, что не может быть до всякой своей части, но всегда в их открытости и взаимодействии. Онтологический характер ценности указывает на ее «объективную актуальность». Для отдельного субъекта именно эта «актуальность» определяет, «что достойно быть, как нечто приемлемое», в чем раскрывается «человеческое как таковое».

То есть, братство как ценность носит не только всеобщий, но и общезначимый характер. Общезначимое понимается не как нечто, не зависящее от людей и существующее само по себе, оно есть основание их взаимодействия. Иначе говоря, «чтобы достигнуть идеала совершенного единства, нужно опираться на единство не совершенное, но реальное» (В.С.Соловьев). В братстве осуществляется практическое «участное переживание» всеобщего в реальности «МЫ», в очевидном единстве всех со всеми, в их общей совместной координации Социальное обретает свою значимость именно как целостность, как действительное и действенное единство множества.

Деятельная сила братства, (позволяющая обозначиться братству в физической реальности), основана на братской любви как «общей жизненной установке» и заключается в возможности реального преодоления «искаженной, испорченной «падшей» эмпирической природы», в том числе, эмпирической данности социальной реальности. Социальный мир есть то, что становится через соразмерность и солидарность (обусловленных братским отношением), как условия именно взаимо-действия людей. В братстве реальность «Я» оправдывает собственно человеческое существование в его «адресности», подтверждается подлинность «Я» в социальной реальности, а значит и ценность социального опыта «Я».

Во второй главе «Идея братства в социально-исторической практике» проводится сравнительно-исторический анализ различных братств в истории человечества, задаются основные социально-исторические характеристики братства относительно ее представленности в существующей реальности и обозначается место идеи братства в современном социуме.

Первый параграф «Типологические и функциональные характеристики идеи братства» посвящен рассмотрению языческой (восточные славяне), христианской (православной и католической) и эзотерической традиций, где идея братства наиболее ярко заявляет о себе.

В своем реальном воплощении братство свидетельствует о наличии своеобразного чувства единства между людьми, присутствующего в их отношениях друг с другом, оно не зависит от того, в какой сфере эти отношения осуществляются. Ценность чувства единства обнаруживается в организации «братчины» или «братовщины» - традиции «складочных пиров» в восточной Руси для родственников, друзей, соседей, которые не связывались какими-либо дальнейшим обязательствами в отношении друг к другу через участие в этом общем действии. Это были пиршества на общий счет, в складчину, в честь религиозных праздников или дней поминовения умерших.

В эзотерических братствах символом единящего начала является Высшее Знание, определяющее новое качественное положение, «экзистенциальный статус» человека в материальном мире, на основании своей уже избранности и призвании (членами данных братств могли стать не все желающие, вспомним о существовании всевозможных испытаний). Тогда братство есть некий топос (место), откуда мир стягивается в точку своего единства, через определенную совместно приложенную силу. Удержание этой силы связано с соблюдением определенных правил: общежития, соблюдения определенных ритуалов, наличие и знание тайных отличительных знаков. Одновременно братство - то, что поддерживает «сверхъестественное бытие отдельной личности», главным образом через Наставника (суфизм) или Избранных (пифагорейская школа).

В эзотерической традиции братское единство не есть межличностная связь, но единство безличностное (как приобщенность посвященных к Истине), братство как ворота, как дверь для избранной личности к Прозрению, но это не личностный путь, это возвращение мира в его первоначальное качество. В этом смысле, эзотерические братства - надсоциальны, поскольку социальная реальность обнаруживается в мире материи, а целью данных учений становится спасение души, открытие для нее пути к Духу. В итоге, братство символизирует собирание множественности, отдельности, в Изначально Единое, что задает сам смысл существования братства. Поэтому оно одновременно - гарантия сохранения Единого (носит сакральный характер, связано с тайным знанием) и то, в чем Единое (оно само по себе сакрально - особые ритуалы инициации, особые совместные службы, тайные знаки братства).

ОтНичием христианских братств стало их влияние на повседневную социальную практику для практически не ограниченного круга людей. Принимаемая братская связь проявлялась как в определенных правах, так и в обязанностях, в ответственности перед всеми братьями в жизни церковной, в жизни мирской, во всех существующих социальных сферах, налагая на них определенные этические нормы. Можно говорить о социальной функции братства, состоящей в обеспечении человека определенным механизмом получения его «социально-правового статуса» (цеховые организации, приходские братства, рыцарские ордена). Кроме этого, братство в христианской традиции - путь к новому качественному состоянию мира, а не к восстановлению божественных сил. Через братство тварный мир преображается. То есть, оно есть всегда деятельная сила, устанавливающая, вернее, преобразующая мир.

Говорить именно о социально-онтологическом характере братства возможно в традиции русской религиозной философии. Здесь заострено внимание на том, что только индивидуальное спасение не есть путь к Миру. Общество либо отдаляет, либо приближает человека к Бытию, поэтому человек, живущий в постоянных отношениях с другими людьми, не может ограничить эти отношения только «уровнем повседневной пошлости, обыкновенного конформизма». В отличие от духовных братств в христианской традиции не отрицается ценность реальной жизни, братство здесь рассматривается как то, что «способно развивать и цивилизовать общество», не являясь тем, что противостоит последнему как миру только «во зле лежащему».

Братство указывает на социальный опыт как на потенциальное, но одновременно и становящееся единство в реальной жизни. И более того, для братства оказывается необходим личностный аспект как основание «внутреннего» раскрытия и обозначения ценности, в данном случае, ценности другого и самой межличностной связи и взаимодействия на основании ее. В пластах социальной жизни братство заявляет себя:

• в общежитийной форме (монашеская братия)

• в нацеленности на определенное социальное действие, которое объединяет собой (братчины, средневековые ордена, гильдии)

• как «инюрпорированность в одну ценностную сферу», которая выражает некоторую фундаментальную «миродержащую» идею (христианство -Любовь; эзотерики - Тайное знание, средневековые гильдии - идея Спасения, асоциальные объединения - идея Псевдосправедливости)

• как идея, как атрибут сверхличностной, надличностной реальности, в которую включается, «переходит» личность благодаря некоторому «механизму» (ритуалу). Идея как выражение духовного опыта самой личности, который уже предполагает открытие качественно иного состояния личности по отношению к его же «Я»

• это всегда некоторое «чувствование», обозначенное как «дух братства», выражающий самопричастность личности на основе ее идентификации себя через свое отношение к некоему единству, которым становится братство. В социальной реальности чувство «братскости» может связывать друзей, товарищей, коллег. Важно, что таким образом определяется основание личностного соотношения на равных с другим человеком. Обстоятельства и причины, которые могут подводить к этому, относятся к реалиям социальной жизни и фиксируются синонимичным рядом понятия «братства» (артель, ассоциация, союз, землячество, товарищество). Но «братство» есть нечто качественно иное, поскольку в нем фиксируется предельное основание человеческой солидарности и единства челове-ков. Есть кровное братство, но это предельность относительно человека как части природного мира, есть духовное братство - предельность человека как Макрокосма, однако человек соединяет в себе два полюса и в этом обнаруживается предельность социального бытия, так братство раскрывает «внутреннее содержание» личности возможной вместе с другими, в ее отношениях и связях с ними, при условии, что эти отношения означаются как ценные для самой личности в аспекте полноты ее раскрытия. Братство есть отрицание себе тождественности (даже в гности-

ческих братствах и асоциальных братствах - единство не себе тождественных, но единство приобщенных, то есть основанием единства выступает не уникальный человека, а нечто Иное. Это не единство одинакового, а единство «пронизанных» Единым)

Во втором параграфе «Рефлексивный опыт братства в отечественной социальной практике: Д.И.Шаховской (Приютинское братство), Н.Н.Неплюев (Кресто-Воздвиженское трудовое братство)» рассматривается личностный опыт (на основании писем, дневниковых записей) обнаружения социально- онтологического характера идеи братства.

Д.И.Шаховской (вслед за П.Я.Чаадаевым), а Н.Н.Неплюев (вслед за A.C. Хомяковым) были убеждены в онтологической силе личности, проявленной в соборности, благодаря чему возможно духовное единство, требующее от человека определенных усилий - осознания тотальности этого единства. Именно это каждый из них старался реализовать в социальной практике (деятельность Приютинского братства и Кресто-Воздвиженского трудового братства), обусловленной во многом внутренними поисками собственного «Я».

Д.И.Шаховской жил пониманием того, что братству присуща неумирае-мость, оно носит на себе печать «вечности», как «всякое явление неэгоистического и... соборного порядка». Но более всего в этом проявилась и нерациональная, не обусловленная жизненными потребностями, основа братства, которое обнаруживается как нерациональный выбор, то есть внутренняя личностная потребность единства, вне которого, словами Д.И.Шаховского, «мы все погибнем», поскольку внебратское существование для личности невозможно (для нее не будет самого основания «сверхличностного», «интерсубъективного»). Именно слова Христа «Все люди братья», определили для этих людей братство как «союз людей, решившихся применить эти слова к своей жизни и убедить в их истине весь род людской»13 .

Братство - реальность, если существует вера в него. Верою в реальную силу братство поражают мысли Д.И.Шаховского и Н.Н.Неплюева: они обладали «верующей смелостью в осуществлении добра» и самой возможностью добру быть действенным, посредство личностного участия в делах братства. Поэтому вопрос о братстве, по мнению Д.И.Шаховского и Н.Н.Неплюева, должен быть поставлен перед каждым его членом отдельно, то есть это должен быть «личностный вопрос». В результате социальная реальность выражает особенности человеческого самобытия, раскрывающегося в братстве. Обозначив личностный путь братства как нерациональный путь,

Шаховской и Неплюев смогли преодолеть «абстракцию» и «искажение», который преследует всякую рационалистическую философию и которая не может уловить смысл самого слова «братства» и раскрыть его жизненность для конкретного человека. Христос указал на идею «божественного отцовства», и прийти к нему возможно только личностно, через свои внутренние усилия, свое преображение, придя, человек обретает других. Человек идет по пути Любви и в этом обретается он сам. Так раскрывается социальный характер братства, связанный с оправданием социальной жизни, поскольку

13 Шаховской Д.И. Письма о братстве//3венья. 1992.Вып2. М-СПб.С.282.

«внешняя» социальность преображается благодаря «внутренней» в результате совместной деятельности братьев (важным становится именно опыт живого конкретного общего дела, в котором раскрывается сила единства через силу каждого отдельного человека). Делать - значит созидать, утверждать, в одиночку же это сделать очень трудно, потому «все в мире уже склоняется к братству» (Д.И.Шаховской). Важность общего делания должна быть признана самими участниками, самими деятелями. Поэтому это уже не формальное общее дело, а то действительное общее делание, которое вовлекает всю личность, все ее особенности, «всю тотальность ее жизни».

Говоря о братстве, Д.И.Шаховской всегда обращается к мысли о том, что главным для человека является «умение жить с людьми». И это не просто «светское обращение», но более всего это умение «действительно живо привязаться к чему - то живому, привязаться так, чтобы эта привязанность побеждала все прочее» 14. Таково «деятельное участие в жизни», на основах самой жизни, благодаря чему возможно «жизненно - живительное» отношение к миру, оправдывающее социальную реальность.

В третьем параграфе «Братство как антитеза псевдобратсву в современном обществе» обосновывается представление о таком феномене как псевдобратство. Последний определенным образом характеризует современного человека и его отношение к социальной реальности.

Человек постиндустриального общества (в том числе и современного российского общества) - человек, для которого социальный мир ассоциируется не с понятием «МЫ», но с понятием «Я». Здесь на первом месте не «МЫ - перспектива», но «Я - перспектива» (Н.Элиас).

Одним из значимых процессов, происходящих в современном постиндустриальном обществе, становится процесс «персонализации» (Ж. Липовец-ки) или «индивидуализации» (З.Бауман, Г.Туличинский, Э.Фромм, Н.Элиас). Одной из характеристик этого'процесса стало признание индивидуального развития и субъективного своеобразия каждого человека. Постиндустриальное общество же предстает обществом, основанным на услугах «всех для всех». Оно становится своеобразным «обеспечивающим механизмом», который не имеет лица, (в этом отношении оно «незримо», в некоторой степени отстранено от человека, хотя и предоставляет ему «поле для действий»). Утрата постоянного места в современном обществе, связанная с утратой места как такового («быть в пути» - образ жизни в постиндустриальном обществе), что дезинтегрирует человека в обществе, лишает его постоянства социальной идентичности, его целостного, а не «коллажного» образа, не позволяя определить себя в социальном опыте. В этом смысле, современный человек - НИЧЕЙ. Он принадлежит только самому себе и теперь его мучает вопрос о том, «какую идентичность выбрать», чтобы она имела ценность, при этом важным становится умение быстро ее сменить, если в этом есть необходимость.

В существующем социальном порядке вещей постиндустриального общества человек не абсолютно одинок. Он находит себя через те связи, те структуры, которые он сам для себя выбирает. Однако, нет чувства «МЫ», есть

14 Шаховской Д.И. Письма о брагстве//3венья. 1992.Вып2. М-СПб.С. 184.

просто фиксация существования некоторого «МЫ» в его противоположенно-сти «Я» Речь идет о том, что «МЫ - идентичность» предполагает постоянную самоидентификацию каждого человека относительно некоторого сообщества в повседневной жизни, но не в отношении к самому себе, а именно в отношении, через отношение к другому, другим С этим связана реальность взаимности между людьми, реальность «МЫ», а не простой поиск аутентичности собственного «Я» через отношению с другим, наиболее подходящим в определенной ситуации, определенных обстоятельствах.

Потому, что человек не есть самодостаточная отдельность, он может обрести себя только в постоянном «выхождении из себя». Даже в современном обществе человек ищет своей сопричастности, он хочет быть окликнутым, поэтому «люди ищут группы, к которым они могли бы принадлежать, устойчиво и долго, в мире, где все движется и перемещается, и ничто не является надежным» (Э.Хобсбаум).

Единственной возможностью быть окликнутым - быть вместе с теми, кто похож на тебя. Похожесть, одинаковость становится сегодня своеобразным залогом, что хоть кто-то обратит на тебя внимание, а не Только равнодушно примет тебя за еще один возможный элемент в бескрайнем пространстве социального мира. В соглашении на связь с себе подобными предпочтение отдается не столько характеру сообщества, сколько самому акту связи. Это позволяет говорить о безразличии к содержанию, которым наполнено общение. Главное, что группа «беспечивает право быть высказанным. Само объединение выстраивается на узком основании: вовлекаясь только частично, но не целостно, человек связывает себя с другими относительно какой-то стороны себя и своей жизни. Так возникают объединение родителей, вдов, алкоголиков, шахматные клубы, ассоциации любителей чего-нибудь. В подобных объединениях человек сталкивается с другими, но эти другие для него не инаковы ему, здесь «ТЫ» не есть призыв к «Я» Подобные объединения по интересам, по жизненным ситуациям демонстрируют, что внутренний мир отделен от конкретной всеобщей реальности «МЫ». Так сегодня братство уступает место «псевдобратству» 15 как форме солидарности, основанной на чисто рациональных основаниях собственной выгоды (стремление убежать от одиночества и равнодушия со стороны окружающих, поскольку «глубинное» «Я» остается недоступно самому человеку). Псевдобратство связано с искажением сущности самой личности, поэтому оно не раскрывает онтологический аспект социального взаимодействия. Псевдобратства в качестве микрогрупп имеют целью оградить от общественных проблем, разрешая проблемы частные. Человек может быть участником нескольких таких образований - в этом проявляется его вездесущность. В братстве же человек обнаруживает себя не только в качестве социального субъекта - носителя определенных ролей и статусов, но и как захваченный миром, в котором живет. В итоге, псевдобратства занимают ту пустоту, которая возникает в отношении «Я» и «МЫ». Заполнить ее не удается, потому что в псевдобратстве нет основания для выхода к реальности «МЫ» для «Я», возможного в братстве.

В заключении сформулированы основные результаты диссертационного исследования.

15 «псевдо» - приставка от греч. «рэеиск»'» - ложный, мнимый, неподлинный.

Положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:

1. Лобова Т.Г. «Братская любовь» как личностное основание русской врачебной практики/Юмский научный вестник. 2005.3(30).С. 40 - 43.

2. Лобова Т.Г. Братство как условие самого себя: Д.И.Шаховской в поисках «нанала»//Вестник Омского университета. 2003.4(30).С. 63 - 66.

3. Лобова Т.Г. Идея «братства» как оправдание русского интеллигента// Культура и интеллигенция России между рубежами веков. Метаморфозы творчества. Интеллектуальные ландшафты (к.Х1Х - XXI вв.). Материалы V Всероссийской научной конференции с международным участием. Омск, 2003. С. 36 -39.

4. Лобова Т.Г. Личность как путь к открытому обществу: взгляд русских мыслителей (КЛеонтьев, Н.Трубецкой, Н, Бердяев, П.Новгородцев)// Исторический ежегодник 2002 - 2003. Омск, 2003. С.26 - 30.

5. Лобова Т.Г. Проблема социально - онтологической реальности человека и русская философская мысль начала XX века//Философия человека. Сборник научных трудов.Вып.4.Совместное издание Омского государственного университета и Института философии РАН. 2004. С.215 - 226.

6. Лобова Т.Г. Русская интеллигенция - опыт самоидентификации// Интеллигенция России и Запада в XX - XXI вв.: поиск, выбор и реализация путей общественного развития. Материалы научной конференции, 28 - 29 мая 2004 г. Екатеринбург, 2004. С. 297 - 298.

7. Лобова Т.Г. Социально-онтологический аспект «русской идеи»//Рус-ский вопрос: история и современность. Материалы V Всероссийской научно-практической конференции. Омск, 2005.С.42-44.

8. Лобова Т.Г. Н.Трубецкой и К.Леонтьев о либерализме//Историк на пути к открытому обществу. Материалы Всероссийской научной конференции. Омск, 2002. С.11 - 13.

9. Лобова Т.Г. Экзистенциальное основание социальной реальности//Уни-верситеты как регионообразующие научно - образовательные комплексы. Тезисы докладов региональной научной конференции. Омск, 2004. 4.4. С.328 —332.

!

На правах рукописи

Лобова Татьяна Геннадьевна

СОЦИАЛЬНО-ОНТОЛОГИЧЕСКОЕ ОБОСНОВАНИЕ ИДЕИ БРАТСТВА (В РУССКОЙ ФИЛОСОФСКОЙ МЫСЛИ)

Специальность 09.00.11. - социальная философия

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Омск-2005

Лицензия ЛР № 020845

Подписано в печать 16.12.05 Формат 60x84/16 Бумага офсетная П.л.-1,0 Способ печати - оперативный Тираж 100

Издательско-полиграфический центр ОмГМА 644099, Омск, ул. Ленина, 12; тел. 23-05-98

/¿V --16*

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Лобова, Татьяна Геннадьевна

Введение

Глава 1. Проблема понимания единства человека и общества

1.1. Соотношение «человек - общество» как онтологическое основание социального

1.2. Изначальная укорененность социального в человеке и человека в социальном (в контексте русской философии)

1.3. Братство как ценностное содержание социальной реальности

Глава 2. Идея братства в социально - исторической практике

2.1. Типологические и функциональные характеристики идеи братства

2.2. Рефлексивный опыт братства в отечественной социальной практике: Д.И.Шаховской (Приютинское братство),

Н.Н.Неплюев (Кресто-Воздвиженское трудовое братство)

2.3. «Братство» как антитеза «псевдобратству» в современном обществе

Введение диссертации2005 год, автореферат по философии, Лобова, Татьяна Геннадьевна

Актуальность темы.

Очевидно, что сегодняшняя социальная действительность предстает в качестве индивидуалистического типа общества1, во многом это обусловлено происходящими процессами глобализации (а точнее, процессами, ведущими к созданию «универсальной цивилизации» ). В данных обстоятельствах социальное единство, солидарность, сословная и религиозная взаимосвязность уступили место параметрам личностного характера: независимости индивидов, их постоянному стремлению действовать, быть суперактивными, самостоятельными. Теперь плюрализм во взглядах, мнениях и социальных установках стал принципом жизни человека, его социальной стратегией. Современность обращает не к будущему, не к прошлому, но постоянному настоящему: важно успеть все сейчас, поэтому символом настоящего является время - постоянно бегущее и неуловимое для человека, теперь ничто и никто не в праве утверждать себя надолго, тем более, навсегда. Человек опирается и надеется только на себя самого, поэтому не случайно современность обозначается как «эра абсолютного субъективизма». Однако индустриально-урбанизированное существование человека ведет к нарушению чувства индивидуальности (А. Этциони), к его конфликту с самим собой и к пониманию личностного несовпадения со стереотипным форматом социальных практик. Выражением чего становится депрессивное состояние (общества - в том числе), ставшее образом современности. Поэтому значим вопрос о «социальных ориентирах» человека, так как последний все чаще оказывается предоставлен сам себе, хотя его социальная

1 Понятие «индивидуалистическое общество» обозначает такую модель социального устройства, когда общество не ставит перед собой задачу решительной перестройки социальной системы ради достижения универсальной обязательной для всех цели, допуская в широких пределах независимость индивидов. Оппозицией данной модели является «коллективистическое общество», в котором общая цель нивелирует свободу отдельного человека. См.: Философия: Энциклопедический словарь.М., 2004.С.312-314.

2 См.: Лапкин В.В., Пантин В.И. Парадокс Запада и генезис «универсальной цивилизации»//Цивилизация. Вып.5.:Проблемы глобалистики и глобальной истории.М., 2002. жизнь может быть достаточно активна. Оставшись один на один с миром, он о обнаруживает свою ничейностъ и ненужность миру и в мире .

Более того, очевидный субъективизм, индивидуализм утверждается как основание «постсоциальности», то есть разрушения общественности как таковой, где существование человека - это существование, лежащее за гранью социального бытия (В. Иноземцев). В данных условиях возникает вопрос о реалиях общественной жизни и возможностях для сегодняшнего человека быть в обществе, тогда, каким должно быть это общество? Исходя из этого, значимо прояснить основание «социальных ориентиров» человека в современном индивидуалистическом окружении, которое есть не условие и гарант свободы человека, но очевидность его тотального одиночества.

Роль «социальных ориентиров» определяется их наполненностью бытийственным, укореняющим человека в мире, в том числе социальном, содержанием, так они обеспечивают не формальные, но истинные и значимые связи человека и мира. Поэтому необходимо заново раскрыть онтологическое основание связи человека и общества, которая может быть выражена в «социальных ориентирах» человека, независимо от того, в какую эпоху он живет. В данном случае именно русская философская мысль, стремящаяся к целостному, всестороннему рассмотрению мира, человека, общества, обосновывала их нерасторжимость и внутреннее единство. В таком понимании Единого становится возможно говорить о взаимоукорененности человека и общества.

В традиции русской мысли мы обнаруживаем идею братства, декларирующую не только идеал общественного устройства, указывающий на глубинный «социальный ориентир» человека. Этот ориентир заявляет об онтологическом единстве, взаимоустремленности человека к человеку, являясь духовным основанием, благодаря которому человек сам (вне зависимости от внешних обстоятельств, от смены эпох и тенденций развития)

3 См.: Душин О.Э. Дом человеческого бытия в метафизике coBpeMeHHoc™//http://anthropology.ru; Серенко Е.Б. Антропологический кризис и становление новой концепции социальной патологии//Современная парадигма человека.Саратов, 2000. удерживает социальное пространство, поскольку для него реальным и значимым становится его причастность и соучастие в жизни другого, в жизни сообщества с другим, другими. Без этого социальное бытие обесценивается, социальность заменяется «постсоциальностью», а социальный опыт человека может привести к его самоотчуждению, к «онтологической смерти», поскольку становится все более реальна тотальная атомизация и обезличивание человека (Ж. Липовецки).

Так, в рамках социальной философии и совершенно в русле русской мысли, обозначается ценностно-онтологическое рассмотрение социальной реальности, где братство как «социальный ориентир» выступает социально-онтологической ценностью, позволяющей преодолеть пропасть между ценностями отдельного человека (индивидуалистического общества), отдельной социальной группы людей и ценностями всечеловеческими, без которых невозможна взаимокоординация людей в обществе и невозможно онтологическое рассмотрение общества. Братство для русских мыслителей указывает на особый характер общественных отношений, социальное устроение, выходящее за рамки индивидуалистического и коллективистического типов общества, демонстрирующее «эпоху совершеннолетия человечества» (Н.Ф. Федоров), где социальная жизнь основана на сознательном личностном существовании человека, обнаруживаясь как гармоничное взаимодополнение свободы одного и единства всех.

Более того, нельзя отрицать, что социальная философия сегодня, исходя из положений философской мысли XX столетия, подходит к рассмотрению социальной реальности не в аспекте проблемы «должного» и «сущего», «субъекта» и «объекта», но через проблему взаимопроникновения и взаимообусловленности человека и общества 4, раскрытых на уровне

4 См.: Гречко П.К. К вопросу о предмете социальной философии//Вестник МГУ.Сер.7.Философия.1995.№1.; Кемеров В.Е. Введение в социальную философию.М., 2000.; Очерки социальной философии.СПб.,1998.; Пигров К.С. Дихотомия моделей социальной реальности в свете «основного отношения»//Социальная реальность и социальные теории.СПб., 1998.; Степин B.C. Философия и образы будущего//Вопросы философии. 1994.№6. бытийственных связей мироздания. Это может получить свое выражение в ценностно-онтологическом модусе, регистрирующем единство человека и мира в параметрах социальной реальности.

Социальная реальность не просто моделируется человеком, но она есть такое пространство, где всеобщее, метафизическое обретает себя в конкретности и действительности: «потенциально всеобщее» обозначает себя в границах «актуально всеобщего». Именно в рамках социальной философии становится возможно обосновать социально-онтологическую ценность, указывающую собой на фундаментальность связи человек -общество - мир. Чем и выступает для нас идея братства.

Исходя из сказанного, проблема данного исследования состоит в необходимости раскрыть обоснование идеи братства в русской философии как способа актуализации подлинной сущности человеческого существования в социальной жизни, указывающего и утверждающего изначальную «социальную ориентированность» человека, его социальность на уровне бытия.

Степень изученности темы.

Онтологический подход в рассмотрении социальной реальности по-разному заявляет себя в западной и русской философской традиции.

Для западной социально-философской мысли, основанием которой на сегодняшний день являются идеи Э. Гуссерля, Э. Кассирера, М. Хайдеггера, К. Ясперса, М. Бубера, одной из центральных тем становится проблема понимания социальной реальности на основе различных форм включенности в нее человека. Речь идет о работах А. Шюца - направление понимающей, относительно социального субъекта, социологии, раскрывающей принципы существования социального мира, работах Ю. Хабермаса - выделение «жизненного мира» и «системного мира» как параметров, в которых существует для человека социальный мир. Социальная реальность оказывается невозможна вне человека, поскольку она им означается, он определяет ее в качестве реальности, наделяя смыслами совместно с другими людьми (П. Бергер).

Социальная онтология западноевропейской мысли ориентирована на субъекта социальной реальности, являющегося обозначающим эту реальность началом. Обосновать данную позицию стало возможно во многом благодаря идеям Э. Гуссерля, который понятием «жизненный мир» фиксирует существование своеобразной «естественной установки сознания». Благодаря этой установке человек может понимать себя и свое социальное место, причем это понимание не рефлексируется, хотя лежит в основе человеческого совместного существования как основание взаимокоординации, проявляющейся в социальной реальности. В этом отношении социальный опыт рассматривается через призму непосредственного означения его человеком, а внимание приковано в большей степени к процессу и результату этого означения. В данном контексте идея братства оказывается не чужда и западным мыслителям, но здесь она выступает в качестве своеобразной «манифестации» человеческой сущности, ее бытийственного содержания. Хотя речь не идет об отнесении данной идеи и данного феномена к онтологическому основанию социальной реальности. Усмотрение братства на уровне человеческой сущности, так или иначе, обращает Н. Аббаньяно, Г. Марселя, Э. Левинаса к идее о том, что истинный смысл социальной реальности не в том, что она отчуждает человека от самого себя, порабощая его, но в том, что человек, сосуществуя вместе с другими, и может только реализовать свое подлинное Я. Последнее позволяет говорить о подлинности, о смысле социальной реальности, что проявляется в человеческой солидарности. Именно подлинность социального бытия есть условие быть человеку, осуществляя свой фундаментальный выбор стать самим собой в качестве человека. При этом важно развернуть социальную реальность в контексте не только собственных человеческих начал, но и в контексте того, что может быть обозначено как основа целостности мира (Бытие), через что есть и человек, и социальная реальность, через что преодолевается замкнутость субъективного мира личности, а человек оказывается захвачен всей своей сущностью надындивидуальной реальностью общества.

Поиск единства (онтологического основания), возвышающегося над противоположенностью человека и общества, становится контекстом, в котором мыслится проблема онтологических основ социальной жизни для таких отечественных мыслителей, как П.Я. Чаадаев, А.С. Хомяков, Н.Ф. Федоров, B.C. Соловьев, Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, C.J1. Франк, П.А. Флоренский. В своих размышлениях о социальном бытии человека, они выходят за рамки собственного бытия человека. Это позволяет обозначиться своеобразной позиции по отношению к связи человек - общество: признавая «трансцендентальную глубину» за каждым элементом бытия (здесь и человек и общество как таковое) раскрывается реальность «бытия соборного всеединства» как единства множества, которому одновременно присуща «полная взаимопроникнутость и взаимораздельность всех его элементов». Это позволяет иначе, чем это проделано в европейской традиции, обосновать феномен общества, сохранив момент конкретности и всеобщности одновременно.

В русской философской традиции мы сталкиваемся с пониманием человеческого существования не просто как части существующего мира, части социальной реальности. Связь человек - общество - мир определяются здесь не столько по отношению друг к другу, сколько их отношением к символическому Центру, реальность которого задает контекст их существования и осуществления (принцип «всеединства», который получил свое философское обоснование в работах П.Я. Чаадаева, B.C. Соловьева, C.JI. Франка). Таким образом раскрывается внутренняя связь указанных «элементов», которая обуславливает их возможное единство (в аспекте онтологии социальной реальности это нашло свое выражение в идеи «соборности», фундаментальный характер которой обозначил А.С. Хомяков, как актуальное проявление всеединства и соборности становится «Общее дело» Н.Ф. Федорова, «МЫ - философия» C.JI. Франка, «философии хозяйства» С.Н. Булгакова). Глубинность данной связи конкретна и реальна, но не обусловлена внешними обстоятельствами, поэтому поддерживать ее, опираясь только на существующую реальность, оказывается недостаточно -что приводит к отчуждению личности обществом.

Специфическая направленность русской мысли на «целостное» постижение реальности, жажда раскрытия тотальной связанности «элементов» мира, позволила русским мыслителям обнаружить и обосновать реальность подлинного единства (здесь можно вспомнить о характерном для русского мировоззрения поиске «правды» - «единстве справедливости, богоугодной жизни и теоретической истины, то есть, усвоения подлинного, истинного бытия»5). Это единство заявляет себя в историческом процессе идеей Богочеловечества, в историческом христианстве - идеей Вселенской церкви, в философском знании - «живознанием», в отношении человека -пониманием его как личности (живая изначальная устремленность к Сверхличному началу - Богу, становлением в этой устремленности через постоянное преодоление себя), в социальной реальности - идеей «подлинной общности», «соборного «МЫ»», общества как «дополненной или расширенной личности», а личности - «сжатым или дополненным обществом» (B.C. Соловьев). Здесь идея братства уже не есть символическая условность, субъективная сторона объективной реальности (социального бытия), но есть воплощенная «правда» жизни в социальной реальности. Так о братстве говорят П.Я. Чаадаев, Н.Ф. Федоров, С.В. Соловьев, Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, C.JI. Франк, П.А. Флоренский. Причем братство все время обозначается в рамках существующей реальности, а не реальности трансцендентной. Отец Сергий Булгаков (вслед за Н.Ф. Федоровым) говорит о братстве как о «сочетании храмовой и внехрамовой литургии», держится оно исключительно на «внутренней дисциплине, единстве в соборности».

5 Франк С.Л. Русская философия, ее характерная особенность и задача/Франк С.Л. Русское мировоззрение. СПб.,1996.

С. Л. Франк отмечает, что братство есть «некоторая онтологическая реальность» и оно должно блюсти «потенциальное единство».

Рассмотрение идей русских мыслителей в аспекте социальной онтологии заявило о себе недавно. Указание на особое понимание того, что человек уже укоренен в мире, он не существует отдельно и вне мира, поэтому он может раскрыть свою связь с ним, позволило А.А. Овчарову, З.В. Фоминой говорить об идеал-реалистической концепции социального бытия (Н.О. Лосский, С.Л. Франк). Здесь человек предстает как «конкретно - идеальная определенность» бытия, и человеческая духовность есть то, через что раскрывается смысл и ценность социального опыта.

В исследованиях И.И. Евлампиева, А.Н. Лазаревой, Ю.С. Комарова, В.В.Кравченко, А.Л. Казина делается вывод о том, что онтологическое измерение социальной жизни подводит русскую философскую мысль не к созданию общественного идеала, но к реальному стремлению раскрыть глубинный смысл социального опыта как такового в существующих социальных условиях. Указывая на понятия «всеединство», «соборность», такие исследователи как С.Б Макскжова, А.И. Вознесенская, В.И. Холодный, Н.С. Коваленко подчеркивают, что понятия эти не есть только логические конструкты для русской мысли, но есть реальности самой жизни, которую человек может пережить.

Таким образом, можно говорить о необходимости онтологического анализа идеи братства, поскольку она для русской мысли есть больше, чем простая фиксация «органического единства» социальной жизни. Здесь речь идет о Единстве становящемся, а не ставшем. В свете этого особую актуальность приобретает проблема ценностных ориентиров существования человека и парадигмы существования человечества вообще, что непосредственно связано с осмыслением направленности процесса развития человека и общества. В русской философии мы сталкиваемся с обоснованием становления идеального в социальном, что является основанием онтологических по своей природе ценностных ориентиров как критериев и социального развития человечества в целом и оправдания социального опыта в условиях современной эпохи постиндустриализма. Данный аспект раскрывается в работах А.В. Гулыги, Е. Троицкого, В.Н. Сагатовского, Н.И. Бирюкова и В.М. Сергеева, В.Б. Шепелевой, для которых идея развития человечества сопряжена с утверждением взаимодополнения и взаимораскрытия человеческого в социальном и социального в человеческом в границах мироздания. Что оказывается созвучно ценностному пониманию идеи братства, как конкретного проявления всеединства и соборности в самой реальности. Однако исследователями русской философии братство специально не рассматривается.

Чаще к идее братства обращаются в специальной литературе, где идет речь о различных братствах в истории человечества через описание их своеобразной социально - исторической практики. Так можно выделить работы, посвященные братствам в православной традиции, которые появились сравнительно недавно, поскольку все же большая часть авторов связывает идею братства с эзотерическими учениями (Э. Шюре, М. Холл, Б. Гливер, Г. Шустер, Идрис Шах). В последних братство обосновывается как сообщество посвященных, Знающих, братство выводится за рамки социального опыта человека, а сама социальная реальность нивелируется в своем значении.

В целом, следует отметить, что на сегодняшний день отсутствует социально -онтологическое обоснование идеи братства и не рассмотрено ее значение относительно взаимосвязи человека - социальной реальности - мира.

Объектом исследования выступает социальная реальность в контексте ее бытийственных связей.

Предметом исследования является идея братства в русской философии, выступающая онтологическим (духовным, смысловым) «измерением» социальной реальности, как специфически проявленное Всеединство, и социально-исторические формы братства, как непосредственная объективация данной идеи.

Целью диссертационного исследования является раскрытие социально-онтологической природы идеи и феномена братства и его обоснование, как укорененной в социальном бытии всечеловеческой ценности.

Для реализации поставленной цели в работе формулируются следующие задачи исследования:

1. Определить предельные условия, при которых не только человек может быть укоренен в социальной реальности, но и социальная реальность может быть укоренена в человеке.

2. Раскрыть основные понятия русской философской мысли («всеединство», «соборность», «МЫ - мировоззрение») в их онтологическом контексте и взаимосвязи, обозначив социальную реальность как особую (отличную от природного мира и отдельного человека) форму бытия, где братство указывает на проявленное и действенное «всеединство».

3. Показать ценностное выражение социальной реальности как свидетельство онтологического характера связанности и укорененности человека и общества, проявленной в феномене братства.

4. Рассмотреть различные исторические практики братств и определить основные формы объективации идеи братства в социальной реальности. Показать феномен братства на различных структурных уровнях социальной реальности.

5. Определить специфику соотношения идеи «братства» и «псевдобратства» в условиях современного общества, что позволяет подтвердить социально- онтологический статус идеи братства.

Методология.

Решение поставленных задач осуществляется на основе методологических разработок русской философской мысли, речь идет об использовании идеал -реалистического подхода6. Основные принципы последнего можно свести к

6 о том, что русская философская мысль определяется идеал - реалистической позицией в отношении раскрытия и познания бытийственных основ мироздания говорят такие современные исследователи как А.А. Овчаров и Л.М. Марцева. См.: Овчаров А.А. Онтология социального бытия: идеал-реалистическая социально-философская концепция. Дисс.:докт.фил.наук. Новосиб.,1999.; Марцева Л.М. Принципы теоретизирования в русской философии//Международные юридические чтения:Материалы научно-практической конференции. следующему 7: во-первых, обоснование и анализ взаимосвязанного единства идеального и реального как осмысление связей трансцендентального и действительного бытия, основанием чего является онтологическое христианство в его креативном осуществлении. Во-вторых, идеал-реализм заявляет себя как отличный от западного реализма метод осмысления действительности, он позволяет увидеть явления идеального в вещественном, материальном, конкретном. Это способ осмысления идеального как объективно существующего, пронизывающего действительное бытие. В-третьих, основанный на принципе реализма метод приобретает общефилософскую универсальность и конкретность в историко-философской и социально-философской направленности русской мысли.

В диссертационном исследовании используется сравнительно-исторический метод. При анализе соотношения и взаимосвязанности принципа «всеединства», «соборности» и идеи братства, бытийствующей в социальной реальности в виде определенных форм, используется диалектический метод (категории «общее» - «особенное» - «единичное»). Таким образом, диалектика позволяет осознать и осмыслить идею братства в ее онтологических связях и отношениях с конкретной социальной реальностью. В работе привлекаются элементы системного подхода (используется дуада категорий «человек - общество», расширенная о

Разумовым В.И. до триады «человек - общество - мир» ).

Так же используются идеи С.Л.Франка относительно обозначения онтологического подхода к анализу социальной реальности через использование категорий «действительности» и «реальности»9.

Научная новизна и результаты диссертационного исследования определяется поставленными в ней целью и задачами, а именно: социальная

Омск, 2004.; Марцева Л.М. Синтез идеального и реального в методологии русской философии//Личность, творчество и современность. Сборник научных трудов.Выпуск 8.Красноярск, 2005.

7 См: Франк С.Л. Сущность и ведущие мотивы русской философии//Франк С.Л. Русское мировоззрение.СПб.,

1996.; Марцева Л.М. Методология идеал-реализма в русской философии//Теория и история. Научный журнал.

2005.№1.

8 Разумов В.И. Феномен общества//Философия: история и современность 2004-2005.:Сб.науч.тр.Новосибирск

Омск, 2005.

9 См: Франк С.Л. Духовные основы общества/Франк С.Л. Духовные основы общества.М.,1992. онтология, раскрывающая предельные основания общества, фиксирует, что социализация человека происходит не только на основании субъективных качеств, но на основании социальной реальности, включающей фундаментальные основы мироздания вообще. Поэтому встает вопрос о ценности и значимости социального опыта человека относительно мироздания, выражением чего выступает социально-онтологическая ценность. В ранге такой ценности мы рассматриваем идею братства. Братство совмещает социальную и онтологическую плоскость, выступая в таком единстве в качестве ценности. Так как ценность есть человеческая потребность в обнаружении и наполнении социальных практик бытийственным содержанием, смыслом. Социально-онтологический характер братства раскрывается в христианской традиции, определяющей контекст русской философской мысли, хотя идея братства существует в иных традициях. Речь идет о так называемой гностической традиции, представленной в различных учениях, проводниками и носителями которых являлись многочисленные братства в истории человечества.

Идея братства в христианстве, обращена не просто к отдельному человеку, но человеку, живущему в мире рядом с другими людьми, и указывает на новое действенное основание мира - Любовь. Благодаря этому человек ищет союза с ближним, обращен и устремлен к единению с ближним. На этом обретенном идеальном основании человек строит свое человеческое социальное бытие.

В традиции русской философии братство указывает собой на неодинокость человека и принципиальную значимость его взаимодействия с другими, которые равны ему в онтологическом статусе (триада «Я» - «ТЫ» -«МЫ»). Социальный характер братства проявляется в том, что совместное действие на основах внутренней открытости и укорененности становится реальной силой, благодаря которой человек всем своим существом вовлекается в мир своего существования с другими людьми, через что становится и он сам и окружающая социальная реальность.

В связи с этим на защиту выносятся следующие положения:

1. Обращение социально-философского знания к аксиологическому рассмотрению социальной реальности позволяет не только говорить о ценностях, носящих социальный характер, но раскрыть социально-онтологическое измерение социальной реальности, выраженное в идее братства как социально-онтологической ценности, являющейся проявлением осмысления степени своей человечности, своей духовности, позволяющей раскрыть в мире его бытийственные основания и утверждать сообразно им мир и самого себя, в том числе, мир социальный.

2. Рассмотрение феномена братства указывает на социально-онтологическое основание, укорененное в самом человеке, благодаря чему он оказывается носителем социально-исторического, духовного опыта социума. Так братство есть первичный способ социального бытия, уравновешивающий социально-стереотипное и онтологическое в социальной реальности.

3. Социально-онтологический характер феномена братства раскрывается через идеи русской философской мысли, основанной на православной христианской традиции, это позволяет обосновать братство в контексте самой социальной жизни, чего не удается сделать в рамках эзотерической, мистической традиции.

4. Братство в качестве социально-онтологической ценности выявляет социальную ориентированность человека, являющуюся в этом смысле осознанным, личностным основанием социальной реальности, что позволяет понять надындивидуальный характер общественной жизни как проявление раскрытой внутри себя пронизанности «единичного общим, живое присутствие целого в каждом». Поэтому человек есть существо социальное, невозможное вне единого целого, вне надындивидуального, объемлющего собой отдельные части и тем самым ставшего условием их существования.

Теоретическая и практическая значимость исследования.

Основные положения работы, имеющие методологическое и мировоззренческое значение, могут быть использованы при подготовке курсов по социальной философии, по русской философии, по философской антропологии, в разработке спецкурсов и спецсеминаров по указанным дисциплинам, а так же при составлении учебных и методических пособий для студентов и аспирантов.

Рассмотрение социальной реальности с позиций социально-онтологической ценности братства позволяет обнаружить подлинность социального бытия и подлинность человека в социальном бытии. Различные социальные феномены (трудовая деятельность, «жизненный мир», «системный мир», идеология, язык) определенным образом организуют человека и его поведение в «социальной ойкумене», но, не затрагивая глубинного изначального единства человека с миром, определяются лишь какой-то стороной человеческого существа. Братство же есть такая ценность, которая связана с захваченностью человек, фактически он сам становится через братство и в этом становлении обнаруживается в нем уже присутствие социальной реальности как его неформального присутствия в последней, обусловленного собственным духовным осмыслением этой реальности относительно своей человеческой подлинности. Такое неформальное неразрывное единство человек - общество может быть понято как проявление преодоления своей отдельности и самодостаточности. Братство в этом смысле становится личностным раскрытием онтологического основания социальной реальности 10. В этом смысле человек и общество не противопоставляются, а оказываются соположены друг другу, что выступает бытийственной основой социальной реальности.

10 под «личностью», вслед за С.Л.Франком и Н.А.Бердяевым, мы понимаем подлинную реальность «Я» человека, которая не укладывается в какие - либо внешние объективные рамки, не может быть ими объяснена. Личность есть то подлинное и глубинное в человеке, которое выходит за пределы «обыденного чувственного мира и рациональных критериев истины и добра». Поскольку личность соотносится с Абсолютной реальностью, Богом, для нее проблема Добра и Зла, Истины есть проблема самоопределения и самоустановления, без чего личность невозмолсна. «Личность для природного индивидуума есть задание. Личность нельзя мыслить ни биологически, ни психологически, ни социологически. Личность духовна и предполагает существование духовного мира». Укорененность личности в духовном мире обнарулсивает ее как «носителя и творца сверхличных ценностей», которые ее созидают. (См.: Бердяев Н.А. О назначении человека. М., 1998.С.62 -63.).

Апробация.

Диссертационное исследование выполнялось на кафедре философии Омского государственного университета. Основные положения и выводы были изложены и обсуждены на заседании кафедры философии социально-гуманитарных и экономических наук ОмГМА, на теоретическом семинаре аспирантов кафедры философии ОмГУ, на расширенном заседании кафедры философии ОмГУ. Отдельные положения диссертационной работы нашли свое отражение в девяти публикациях и в выступлениях автора на Всероссийской научной конференции «Историк на пути к открытому обществу» - Омск, 2002; V Всероссийской научной конференции с международным участием «Культура и интеллигенция России между рубежами веков. Метаморфозы творчества. Интеллектуальные ландшафты (k.XIX - XXI вв.)» - Омск, 2003.; V Всероссийской научно-практической конференции «Русский вопрос: история и современность» - Омск, 2005.; научной конференции «Интеллигенция России и Запада в XX - XXI вв.: поиск, выбор и реализация путей общественного развития» - Екатеринбург, 2004.; региональной научной конференции «Университеты как регионообразующие научно - образовательные комплексы» - Омск, 2004.

Структура диссертационной работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и используемой литературы. Содержание работы изложено на 181 странице. Список источников и литературы состоит из 280 наименований.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Социально-онтологическое обоснование идеи братства"

Заключение

Говорить о фундаментальном характере связи человек - общество возможно, если обратиться к триаде человек - общество - мир, указывающей на то, что общество как «универсальная среда существования человека» является тем, через что человек «включается» в мироздание. Так и человек, и общество, через мир, раскрываются друг для друга, являясь не первый взгляд совершенно несоизмеримыми величинами, поскольку мир есть то, что объемлет собой их существование и через основания мира человек может быть обращен к обществу, а общество - к человеку.

В обращенности человека к подлинному бытию, к основаниям мироздания вообще социальная реальность раскрывается в качестве осуществляющегося взаимодействия человека с миром, олицетворением чего является взаимосвязь с другим человеком. В итоге для «Я» «социальность - это не только объект», но уже и его «собственная» человеческая ситуация, отражающая его укорененность в мироздании. На основании этой укорененности человек и оказывается открыт для другого человека, что позволяет быть их взаимоориентированному единству.

В свете этого, социальная реальность есть проявление социального в жизни «Я» и «ТЫ». Отличие социальной реальности от мира животного в том, что только с человеком она обнаруживается не как способ наиболее удобного и комфортного существования, но как реальность, в которой человек обозначается и может идентифицировать себя через связь с миром в целом.

Рассмотрение социальной реальности в контексте единства мироздания, как онтологической соразмеренности и онтологического равенства всех, кто обнаруживает себя в этом мироздании, связано с идеей братства. В братстве мы сталкиваемся с раскрытием и признанием этой онтологической единосущности, обуславливающей возможность взаимодействия относительно места социальной реальности в самом мироздании.

Братство демонстрирует органическую (никем не навязанную, но уже данную) связь между людьми, благодаря которой социальная реальность и возможна в качестве сверхиндивидуального целого, не отрицающего индивидуальное своеобразие каждого человека. Таким образом, вопрошая об онтологической характеристике социальной реальности, важно осмыслить последнюю не с точки зрения ее самодостаточности, но с точки зрения понимания ее как «репрезентации бытия». В этом случае реальной становится сопринадлежность человека и общества, где братство указывает на его основание и возможности. Тем самым человек преодолевает свое «зияние» в мире, свою «заброшенность» и одиночество в социальных отношениях. Без осознания братства с другими людьми сама социальная деятельность обесценивается, поскольку не раскрывается сверхиндивидуальная реальность как таковая, через которую человек (в его онтологическом измерении) и становится человеком. Соединив в себе два мира (природный и божественный), он соединяет собой «безусловное» и «условное», раскрывая сущность мира. Братство же есть открывшееся Единство в мире людей, в социальном мире, проявленное через «предельные основания» мира и существующее в мире.

Социальная реальность - реальность, где надындивидуальное заявлено вместе с индивидуальным. Для человека же всегда проблематично соотнести себя с обществом, найти «способ» укоренения себя в нем, благодаря которому он не потеряет свою свободу. В этом смысле сила братства в том, что человек, захваченный братством, обнаруэ!сивает социальный мир как «естественное соучастие» людей друг с другом в их взаимной ориентированности и открытости друг другу. Это позволяет осуществиться «равновесию» между человеком и обществом, приводящем не к их взаимоотрицанию, но их взаимоустановлению.

Рассмотрение идеи братства в социально - онтологическом аспекте, с использованием социально-исторического опыта «объективации» данной идеи позволяет сформулировать следующие выводы:

• поскольку социальная реальность в контексте социальной онтологии не может быть сведена исключительно к реальности человека или мира, можно говорить о существовании некой внутренней глубинной связи между обозначенными явлениями. Эта связь не только является «условием» «включения» человека в социальную реальность, но и предполагает, что она может быть обнаружена человеком «в самом себе» как адекватная для него «форма» присутствия в мире вместе и во взаимодействии с другими людьми. Социальная реальность, приобретая «адресата», сама является своеобразным «адресом» для человека. В этом аспекте социальная реальность раскрывается как особая характеристика и «репрезентация» бытия

• обосновывается это онтологическое единство, в традиции русской философской мысли, через идею «всеединства»: человека - общества -мира. Сам смысл существования общества, как сверхиндивидуального феномена, в особом единстве личностей, основанного на том, что люди становятся связаны в новое, благодаря их внутренней единосущности, что выражено в идее «соборности». Сверхиндивидуальный же характер общества не отрицает уникальность личности, более того, само поддержание единства общества обусловлено личностным основанием, поэтому онтологическое единство - это всегда единство конкретного «Я» и конкретного «ТЫ». Без этого смысл их единства как единства «МЫ» не может быть обозначен, без этого невозможно понять, что существующая реальность раскрывает в себе некоторое онтологическое «измерение». Здесь идея братства несет смысл внутренней единосущности, связывающей между собой людей. В признании этой единосущности «становится» взаимодействие между людьми, поскольку братство есть фактическое признание некой общности вообще, принадлежность к которой человек «разделяет и признает» неизбежно совместно с другими

• братство выступает как социально-онтологическая ценность, поскольку раскрывает онтологическое по своей природе основание социального целеполагания. Человек в своей предельности как возможности быть соразмерным другому обнаруживает реальность собственной укорененности в мире (идея «соборности») как Целостности (идея «всеединства»). Социальная реальность в свете братства открывается «общим безусловным целым» для различных людей, единых в своем «основании». Братство есть «момент» очевидности для «Я» его уже открытости для «ТЫ», что осуществляется в различных сферах их возможного взаимодействия (опыт Приютинского братства, опыт Кресто-Воздвиженского братства)

• социально-историческая практика братств показала, что в христианской традиции, а конкретнее - в православной христианской традиции (идеи Д.И. Шаховского), мы можем говорить о социально-онтологическом характере идеи братства, поскольку именно в ней, в отличие от традиции эзотерической, мистической, обоснован социальный опыт человека. Здесь в братстве совмещается «стремление к индивидуальному» и «тяготение к безусловному и сверхиндивидуальному» в опыте взаимодействия с конкретными людьми и в конкретных жизненных ситуациях социальной реальности. Братство в данной традиции не противопоставлено миру «тварному», оно в нем, более того, именно это «местонахождение» братства определяет его смысл и ценность

• в реальности «псевдобратства» обозначается проблема современного человека и современного социума: возможно единство, если только мы похожи с другим во всем. Только так человек, якобы, преодолевает ситуацию одиночества, ставшей одной из характеристик восприятия человеком своего места в современном обществе. Преодолеть же одиночество на самом деле оказывается возможно только с тем, кто не похож на тебя, поскольку эта очевидная разность (как «Я» и

ТЫ») и является условием становления человека (на этом «стоит» идея братства). Псевдобратство основано на ценности самого себя, со своими особыми интересами, целями, задачами, но здесь нет ценности другого как инакоеого мне. Поэтому взаимодействие между людьми может быть обесценено, так как в общении «одинаковых» отсутствует «горизонт Иного», в движении к которому участники взаимодействия находятся в постоянной возможности собственного самообнаружения через «прикованность к «ТЫ»». В последнем случае нет «обезличивания», здесь «ТЫ» - постоянная актуальность «Я», требующая взаимозахваченности и взаимоудержания, что есть «ситуация» братства, когда «Я» и «ТЫ» тождественны не самим себе, но друг другу.

Данная тема может быть расширена в рамках социально - философского знания. Актуальным остается вопрос о братстве как родовом феномене человечества, обнаруживающим себя в разных мировоззренческих плоскостях (восточная традиция - идея братства в китайской и японской культуре, в культуре Древнего мира - Египет, Вавилон, в античной и римской традиции, в мифологии разных народов). Особое место занимает традиция мужских союзов в социальной практике человечества, где, вероятно, мы так же сталкиваемся с идеей братства, но в ином ракурсе.

Гражданское общество, соединяющее собой «жизненный» и «системный» мир, «включая» их друг в друга, может быть обозначено и с позиций идей братства. Это позволяет предполагать, что идея гражданского общества есть некоторая «рационализация» идеи братства, обусловленная спецификой европейской культуры, ее основополагающими принципами, меняющимися на протяжении всей истории народов Европы (идеи О. Шпенглера). То есть, в зависимости от типа культуры, от особенности традиции, мы сталкиваемся с разными вариантами представленности идеи братства относительно социально - исторической практики человечества вообще.

Остается вне рассмотрения и проблема обоснования братства как одного из архетипов коллективного бессознательного, что может объяснить постоянную захваченность и неизбежную обращенность к нему человечества. В этом случае, мы уже говорим о том, что братство неотделимо от человека, более того, само братство, заявляя о себе на уровне коллективного бессознательного, обнаруживается как «вечный зов» и объяснить его только на рациональном основании оказывается недостаточно и неправомерно. То есть, братство - это «ситуация», которая переживается и проживается в обращенности человека к другому человеку, что свидетельствует о тотальной необходимости не просто «быть», но «быть вместе с Другим».

182

Список научной литературыЛобова, Татьяна Геннадьевна, диссертация по теме "Социальная философия"

1. Бердяев Н.А. О назначении человека. М., 1998.

2. Бердяев Н.А. Опыт эсхатологической метафизики/Бердяев Н.А. Дух и реальность. М., 2003.

3. Бердяев Н. Русская идея/Бердяев Н. Самопознание. М.,1999.

4. Бердяев Н.А. Судьба человека в современном мире/Бердяев Н.А. Дух и реальность. М., Харьков, 2003.

5. Бердяев Н.А. Философия неравенства/Бердяев Н.А. Философия свободы. М.,2002.

6. Бердяев Н.А. Философская истина и интеллигентская правда//Вехи. Интеллигенция в России. М., 1991.

7. Бердяев Н.А. Я и мир объектов/Бердяев Н.А. Дух и реальность. М., Харьков, 2003.

8. Братство Святой Софии: материалы и документы 1923 1939. М., Париж, 2000.

9. Гревс И.М. В годы юности//Былое.Кн. 16.1921

10. Ю.Гревс И.М. О культуре//Мир историка: идеалы, традиции, творчество. Омск, 1999.

11. Д.И.Шаховской. Избранные статьи и письма 1881-1895. М.,2002.12.3латопольская А. Д.И. Шаховской. Письма В. Вернадскому//Сфинкс.1994.№2.

12. З.Ильин И.А. «Социальность или социализм?»/Ильин И.А. Собр.соч.:В 10Т.Т.2.Кн. 1. М., 1993.

13. И.Ильин И.А. Без любви/Ильин И.А. Религиозный смысл философии. М., 2003.

14. Ильин И.А. О чувстве ответственности/Ильин И.А. Религиозный смысл философии. М.,2003.ф 16.Ильин И.А. Собрание сочинений в 10Т.Т.5. М.,1996.

15. П.Корнилов А.А. Воспоминания о юности Ф.Ф. Ольденбурга//Русская мысль.Кн.8.1916.

16. Киреевский И.В. В ответ А.С. Хомякову//Русская идея: Сборник произведений русских мыслителей. М.,2002.

17. Новгородцев П. Об общественном идеале. М.,1990.

18. Лосский Н.О. Характер русского народа/Лосский Н.О. Условия абсолютного добра. М.,1991.

19. Лосский Н.О. Ценность и бытие/Лосский Н.О. Ценность и бытие. Харьков, М., 2000.

20. Соловьев В. Что такое доктрина теософического общества/ТГностики или о «лжеименном знании». Киев, 1997.

21. Соловьев B.C. Оправдание добра. М.,1996

22. Соловьев B.C. Чтения о богочеловечестве. М.,2004.

23. Федоров Н.Ф. Ни эгоизм, ни альтруизм, а родство!/Федоров Н.Ф. Сочинения. М.,1994.

24. Федоров Н.Ф. Сын, человек и их синтез Сын Человеческий/Федоров Н.Ф. Сочинения. М.,1994.

25. Флоренский П.А. Столп и утверждение истины.В2т.Т.1. М.,1990.

26. Франк С.Л. Духовные основы общества/Франк С.Л. Духовные основы общества. М.,1992.

27. Франк С.Л. Лев Толстой и русская интеллигенция/Франк С.Л. Русское мировоззрение. СПб., 1996.

28. Франк С.Л. Непостижимое/Франк С.Л. Сочинения. М.,1990.

29. Франк С.Л. Русская философия, ее характерная особенность и задача/Франк С.Л. Русское мировоззрение. СПб., 1996.

30. Франк С.Л. Русское мировоззрение/Франк С.Л. Русское мировоззрение. СПб.,1996.

31. Франк С.Л. С нами Бог/Франк С.Л. Духовные основы общества. М.,1992.

32. Франк С.Л. Свет во тьме/Франк С.Л. Духовные основы общества. М., 1992.

33. Франк С.Л. Сущность и ведущие мотивы русской философии/Франк С.Л. Русское мировоззрение. СПб., 1996.

34. Хомяков А.С. Сочинения в 2т.Т.2. М.,1994.

35. Шаховской Д.И. Письма и заметки//П.Я.Чаадаев: pro et contra. СПб., 1998.

36. Шаховской Д.И. Письма о братстве//Звенья.Вып 2. М.,СПб.,1992.1. Справочная литература

37. Всемирная энциклопедия: Философия XX век. М.,Мн.,2002.

38. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка.Т.1., М., 1978.

39. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка.Т.2. М., 1981.

40. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка.Т.4. М., 1982. 43.Ожегов С.И. Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М.Д996.

41. Российская социологическая энциклопедия/Под ред. Осипова Г.В. М.,1998.

42. Русский семантический словарь/Под ред. Шведовой Н.Ю. М.Д998.

43. Русская философия. Малый энциклопедический словарь. М.,1996.

44. Современный философский словарь/Под общей ред. В.Е.Кемерова, М.-Бишкек-Ек.,1996.

45. Философия: Энциклопедический словарь./Под ред. А.А.Ивина. М.,2004.1. Используемая литература

46. Адорно Т. Проблемы философии морали. М., 2000.

47. Аксенов Г. «Концы с концами еще свяжутся.»//Открытая политика. 1997.№1.

48. Аксенов Г. Братство «Шахвербург»//Открытая политика. 1995.№6.

49. Аксенов Г.П. Сила братства//Природа.1988.№2

50. Андреев А. Монашеские ордена. М.- Киев, 2003.

51. Аперсян Р.Г. Идея морали и основные нормативно этические программы//Социальная философия и философская антропология. М., 1995.

52. Бакиров В. Социальное познание на пороге постиндустриального мира//ОНС. 1993 .№ 1

53. Баринов Д.Н. Личность и общество в социальной мысли k.XIX- н.ХХ в.в.//Человек на рубеже тысячелетий (проблема философского и научного познания). Смоленск, 2000.

54. Барулин B.C. Человек: многогранность и целостность его отношения к общественной жизни//Личность.Культура.Общество.Т.У1.Вып.1(21). 2004.

55. Барышков В.П. Аксиология личностного бытия. Саратов, 2001.

56. Батищев Г.С. Особенности культуры глубинного общения//Вопросы философии. 1995 .№3.

57. Бауман 3. Индивидуализированное общество. М.,2002.

58. Бельдей В.А. Социальная метафизика//Социальное бытие. Человеческое бытие: тезисы докладов и выступлений. СПб.,1993.

59. Бемер Г. История ордена иезуитов. Смоленск, 2002.

60. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М.,1995

61. Бибихин В.В. Узнай себя. СПб., 1998.

62. Бирюков Н.И., Сергеев В.М. Между детерминизмом и соборностью// ОНС.1998.№4.

63. Борисов В.М., Перченок Ф.Ф., Рогинский А.Б. О социально-психологических источниках учения В.И.Вернадского о ноосфере// Механизмы культуры. М.,1990.

64. Братство в православии. М., 1993.

65. Брубейкер Р., Купер Ф. За пределами «идентичности»//АВ IMPERIO. №3.2002.

66. Бубер М. Проблема человека/Бубер М. Два образа веры. М.,1995.

67. Булгаков С.Н. Героизм и подвижничество//Вехи. Интеллигенция в России. М.,1991.

68. Булгаков С.Н. О трансцендентном и имманентном//Гностики или о «лжеименном знании». Киев, 1997.

69. Бутенко И.А. Постмодернизм как реальность, данная нам в ощущениях //СОЦИС.2000.№4.

70. Васютинский A.M. Французское масонство в ХУШв./Масонство в его прошлом и настоящем. В 2-х т.Т.1. М.,1991.

71. Введение в философию.В 2-х ч.Ч.2. М.,1989.

72. Введенский А. О мистицизме и критицизме в теории познания В.С.Соловьева//Вопросы философии и психологии. 1901.№.1.

73. Вебер М. Теория ступеней и направлений религиозного неприятия мира/Вебер М. Избранное.Образ общества. М.,1994.

74. Виндельбанд В. О принципах морали/Виндельбанд В. Избранное.Дух и история. М.,1995.

75. Виндельбанд В. Платон/Виндельбанд В. Избранное.Дух и история. М., 1995.

76. Вознесенская А.И. Идея соборности в русской религиозной философии//Человек и общество в русской философии. Кемерово, 1995.

77. Волков В.Н. Онтология личности. Иваново, 2001.

78. Гайденко П.П. Владимир Соловьев и философия Серебряного века. М.,2001.

79. Геливер Б. Школы мистерий и Герметические ордена/Гностики или о «лжеименном знании». Киев, 1997.

80. Гильдебранд Д. Метафизика коммуникации. СПб, 2000.

81. Главацкий М.Е. История интеллигенции России как исследовательская проблема.Историографические этюды. Екатеринбург, 2003.

82. Горбачев В.Г. Антропосоциальная целостность, принципы ее исследования/ЯТроблемы современного антропосоциального познания. Вып. 1. Брянск,2003.

83. Горозия В.Е. Отчужденный мир и проблема социализации человека/Ютчуждение человека в перспективе глобализации мира. СПб.,2001.

84. Готт B.C., Семенюк Э.П., Урсул А.Д. Категории современной науки. М.,1984.

85. Гречко П.К. К вопросу о предмете социальной философии.//Вестн. МГУ .Серия.7 .Философия. 1995 .№ 1.

86. Гречко П.К. Предмет социальной философии: опыт рефлексии// Личность. Культура. Общество. Т.У1.Вып.1(21).2004.

87. Гулыга А.В. Русская идея как постсовременная проблема//Русская идея: Сборник произведений русских мыслителей. М.,2002.

88. Гуревич А. Избранные труды.В 2т.Т.2. М. СПб., 1999.

89. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М.,1991.

90. Донини А. У истоков христианства. М.,1989.

91. Дорофеев Ф.А. Эволюция православных братств Руси/России. Опыт конкретно-исторического исследования. Дисс.канд.ист.наук. Н/Новг., 1998.

92. Достоевский Ф.М. Собрание сочинений.В 15т.Т.13. М.,1994.

93. Дробжев М.И. Проблема человека в русской религиозной философии XIX первая половине XX века. Тамбов, 2000.

94. Евлампиев И.И. Антропологическая тема в русской философии// Вестник СпбГУ.Серия б.Философия.Вып.3.1998.

95. Евлампиев И.И. История русской метафизики в XIX XX вв.В 2ч. 4.1. Спб.,2000.

96. Евлампиев И.И. Неклассическая метафизика или конец метафизики? Европейская философия на распутье//Вопросы философии.2003.№5.

97. Емельянова Л.И. Духовные основы общества и задачи социальной философии//Социальная реальность и социальные теории. СПб., 1998.

98. Ермишина С. А., Наумова Г.Р. Что мы ждем сегодня от историографической интуиции?//Традиции русской исторической мысли. Историософия. М.,1997.

99. Ю2.Жукацкий В. Д. Русская интеллигенция и религия опыт историософской реконструкции смысла//Философия и общество.2001. №1.

100. Зандер JI. Съезд в Хлопове//Путь.Январь.1926.№2.

101. Заковоротная М.В. Идентичность человека. Р-на-Д., 1999. 105.3амалеев А.Ф. Идея ценности в русской философии// Вестник СпбГУ.1. Сер.6.Вып.2.1997.

102. Зеньковский В.В. История русской философии. В 2т.Т.1. Р-н-Д.,1999.

103. Зеньковский В.В. Проблемы воспитания в свете христианской антропологии. М.,1996.

104. Зеньковский В.В. Русские мыслители и Европа. М.,1997.

105. Зорин A.JI. Человеческая свобода и социальные утопии/Аббаньяно И. Мудрость философии. СПб, 2000.

106. Иванов А.В., Миронов В.В. Университетские лекции по метафизике. М.,2004.

107. Ш.Иванова JI.B. Православные братства и сестринства как социальная форма деятельности церкви. Дисс.: канд.фил.наук. М.,2000.

108. Ивахненко Е.Н. Россия на «порогах». СПб., 1999.

109. Ивонина О.И. Время свободы. Новосибирск,2000.

110. Иноземцев B.JI. Постиндустриальное хозяйство и «постиндустриальное» общество/ЮНС.2001 .№3.

111. Иноземцев B.JI. Расколотая цивилизация. Наличествующие предпосылки и возможные последствия постэкономической революции. М., 1999.

112. Иноземцев B.JI. Современный постмодернизм: конец социального или вырождение социологии//Вопросы философии.1998.№9.

113. Исаков А.Н. Социальная реальность и методологические парадигмы современной философии//Философия XX века: школы и концепции. Материалы научной конференции 23-25 ноября 2000г. СПб.,2000.

114. Исупов К.Г. C.JI. Франк: ветхозаветный историзм и Святыня исторического//Социальная реальность и социальные теории. Материалы всероссийской конференции 28 -29 мая 1998. СПб., 1998.

115. Йонас Г. Гностицизм: (Гностическая религия). СПб., 1998.

116. Каганович Б.С. Люди и судьбы. Д.И. Шаховской, С.Ф. Ольденбург, В.И. Вернадский, И.М. Гревс по их переписке 1920х 1930х гг.//3везда. 1992.№5-б.

117. Казин А. Л. Идея соборности в русской социальной философии/УОбщество и человек: пути самоопределения.Вып.1. СПб., 1994.

118. Катерный И.В. Современная социальная философия //Личность. Культура. Общество.Т.Ш.Вып. 1.2001.

119. Квакин А.В. Интеллектуальная элита интеллектуалы/ интеллигенция: еще раз о соотнесении понятий//Интеллигенция и мир.2001.№2-3.

120. Кемеров В.Е. Введение в социальную философию. М.,2000.

121. Кемеров В.Е. Концепция радикальной социальности//Вопросы философии. 1999.№7.

122. Кемеров В.Е. Перспективы социальной философии//Социемы.1993.№1.

123. Клепинин Н. Братство и путь Православного студенческого движения //Путь.Март Апрель. 1926.№3.

124. Коваленко Н.С. Единство во множестве: личность и народ в философии славянофилов. Мурманск,2000.

125. Коган Л.А. Триединство свободы//Вопросы философии. 1997.№5.

126. Коган М.С. О принципах разработки философской теории ценностей// Вестник СпбГУ.Сер.6. Вып.2.1997.

127. Козловский В.В. Социальные ценности как основание российской модернизации//Вестншс СпбГУ. Сер.б.Вып.1.1997.

128. Колесов В.В. Мир человека в русской ментальности/Ютчуждение человека в перспективе глобализации мира.Вып.1. СПб.,2001.

129. Комаров Ю.С. Общество и личность в православной философии. Казань, 1991.

130. Конев В. Онтологические особенности мира человека. Самара,2003.

131. Кравченко В.В. Мистицизм в русской философской мысли XIX н. XX вв. М.,1997.136. св. Кочетков Г. Сретинско Преображенское братство как один из современных примеров воплощения православной общинно-братской экклезиологии. М.,2003.

132. Красиков В.И. Социальная метафизика: антропологическая история как оппозиция солидарности и персонализации//Социальное знание в поисках идентичности.Сборник научных статей. Томск, 1999.

133. Краузе А.А. Проблема гуманизма и индивидуализации современного обществаУ/Философия и будущее цивилизации: Тезисы докладов и выступлений IV Российского философского конгресса.В 5т.Т.З. М., 2005.

134. Кропоткин П. Взаимная помощь среди животных и людей как двигатель прогресса. Петербург Москва, 1922.

135. Кузнецов В.Н. Проблемы методологии познания общества и человека в социальной философии С.Л.ФранкаУ/Философские проблемы познания человека и общества. Ярославль, 1998.

136. Кузьмина Т.А. Проблема субъективности и способ ее анализа в современной буржуазной философии//Проблемы онтологии в современной буржуазной философии. Рига, 1988.

137. Куле М.Х. Проблема онтологии в западногерманской герменевтике// Проблемы онтологии в современной буржуазной философии. Рига, 1988.

138. Кули Ч. Первичные группы/Кравченко А.И. Основы социологии. М., 2002.

139. Лазарева А.Н. Интеллигенция и религия. К историческому осмыслению проблематики «Вех». М.,1996.

140. Лазарева А.Н. Идеи соборности и свободы в русской религиозной философии. М.,2003.

141. Лапкин В.В., Пантин В.И. Парадокс Запада и генезис «универсальной цивилизации»//Цивилизация. Вып.5.:Проблемы глобалистики и глобальной истории. М., 2002.

142. Левинас Э. Философия, справедливость и любовь/Путь философии. Антология. М., СПб., 2001.

143. Липовецки Ж. Эра пустоты. Эссе о современном индивидуализме. СПб.,2001.

144. Лосев А.Ф. История античной философии. М.,1998.

145. Лосев А.Ф., Тахо-Годи А.А. Платон. Аристотель. М.,1993.

146. Максюкова С.Б. О феномене соборности в русской культуре/УЧеловек и общество в русской философии. Кемерово, 1995.

147. Малявин С.Н. История русской социально философской мысли. М., 2003.

148. Марсель Г. Опыт конкретной метафизики. М.,2004.

149. Марцева Л.М. Методология идеал-реализма в русской философии/ЛГеория и история. Научный журнал.2005.№1.

150. Марцева Л.М. Принципы теоретизирования в русской философии/ТМеждународные юридические чтения. Материалы научно-практической конференции. Омск,2004.

151. Марцева Л.М. Синтез идеального и реального в методологии русской философии/УЛичность, творчество и современность. Сборник науч.трудов.Вып.8. Красноярск,2005.

152. Мерло-Понти М. Философ и социология//Вопросы социологии.Т. 1. 1992.№1.

153. Минюшев Ф.И. Системные и жизненные миры: проблема взаимодействия/Наука о культуре и социальная практика: антропологическая перспектива. М.,1998.

154. Моисеев Н.Н. Русский космизм и учение В.И. Вернадского о ноосфере//В.И. Вернадский: pro et contra. СПб.,2000.

155. Мокин Б.Д. Парадигма человека и смысл его бытия//Современная парадигма человека. Саратов, 2000.

156. Мочалов Е.В. Антропологическая тема в философии всеединства в России XIX XX вв. НТНовг.,2002.

157. Мочалов И.И. В.И. Вернадский и религия. М.,1991.

158. Мочалов И.И. Черты ученого и человека//В.И. Вернадский: pro et contra. СПб.,2000.

159. Некрасова Е.Н Любовь и надежда (Русская философия: область знания и преподавания) //Русская философия. Новые исследования и материалы. СПб. ,2001.

160. Никитина В.В. Проблема сохранения специфики человеческой социальности//Философия и будущее цивилизации: Тезисы докладов и выступлений IV Российского философского конгресса.В 5т.Т.З. М., 2005.

161. Новикова Л.И., Сиземская И.Н. Антиномия личности и общества (Антропософский опыт Н.А. Бердяева)//ОНС.1997.№1.

162. Новикова Л.И., Сиземская И.Н. Введение. Русские источники современной социальной философии//Интеллигенция.Власть.Народ. М.,1993.

163. Овчаров А.А. Интуитивизм и обществознание. Идеи к социальной философии. Кемерово, 1999.

164. Овчаров А.А. Онтология социального бытия: идеал реалистическая социально-философская концепция. Дисс.:докт.фил.наук. Новосибирск, 1999.

165. Ольховиков К.М. Моральная антропология и границы метафизики/Юнтология и мировоззрение. Уфа, 2000.171.0ртега и - Гассет X. Человек и люди/Ортега - и - Гассет X. Избранные труды. М.,2000.

166. Очерки социальной философии. СПб., 1998.

167. Папков А.А. Древне русский приход. Краткий очерк церковно -приходской жизни в восточной России до XVIII века и в западной России до XVII века//Богословский вестник. Февраль. 1897.

168. Папков А.А. Очерк истории западно русских православных братств. Свято - Троицкая Сергиева лавра. 1900.

169. Переминов П. Под сенью восьмиконечного креста. М., 1991.

170. Перов Ю.В. Проблема философского статуса социальной философии //Историчность и историческая реальность.Вып.2. СПб.,2000.

171. Перченок Ф.Ф., Рогинский А.Б., Сорокин М.Ю. Предисловие к публикации «Д.И.Шаховской. Письма о братстве»//Звенья.Вып.2.М., СПб.,1992.

172. Петрова Г.И. Антропологическое «разрушение» трансценденталистского кредо философии//На пути к новой рациональности: Методология науки. Bbin.IV. Томск,2000.

173. Пигалев А.И. Культура как целостность (Методологические аспекты). Волгоград, 2001.

174. Пигров К.С. Дихотомия моделей социальной реальности в свете «основного отношения»//Социальная реальность и социальные теории. Спб.,1998.

175. Подольская Е.А. Основные парадигмы осмысления общественной жизни// Философия и будущее цивилизации: Тезисы докладов и выступлений IV Всероссийского конгресса.В 5т.Т.З. М.,2005.

176. Поликанова Е.П. Идентичность человеческих сообщества в условиях глобализации// Философия и будущее цивилизации: Тезисы докладов и выступлений IV Российского философского конгресса.В 5т.Т.З. М., 2005.

177. Поснов М.Э. До-христианский и вне-христианский гнозис//Гностики или о «лжеименном знании». Киев, 1997.

178. Разумов В.И. Субстанциальный статус общества//Философия и будущее цивилизации: Тезисы докладов и выступлений IV Российского философского конгресса.В 5т.Т.З. М.,2005.

179. Разумов В.И. Феномен общества//Философия: история и современность. 2004-2005. Новосибирск 0мск.2005.

180. Рассел Б. История западной философии. Новосибирск, 2001.

181. Рачков П.А. Слово об общественном идеале, его понятии и ценности//Вестник МГУ.Сер.7.Философия.1995.№2.

182. Резник Ю.М. Введение в социальную теорию. Социальная онтология. М.,1999.

183. Резник Ю.М. Введение в социальную теорию. Социальная системология. М.,2003.

184. Резник Ю.М. Социальная теория в России: поиск самоопределения// Личность.Культура.Общество.Т. УП.Вып. 1 (25).2005.

185. Розов Н.С. Структура социальной онтологии: по пути к синтезу макроисторических парадигм//Вопросы философии. 1999.№2.

186. Розов Н.С. Философия и теория истории. Кн. 1.Пролегомены. М.,2002.

187. Розов Н.С. Ценности в проблемном мире. Новосибирск, 1998.

188. Романенко Ж. А. Общечеловеческие ценности и проблема индивидуального выбора ценностных оснований бытия//Философия и будущее цивилизации: Тезисы докладов и выступлений IV Российского философского конгресса.В 5т.Т.З. М.,2005.

189. Ротенфельд Ю. Философия братства или философия вражды?//Философские науки.№3.1991.

190. Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. М., 1988.

191. Рыженко В.Г. И.М. Гревс культуролог, педагог, родиновед//Мир историка идеалы, традиции, творчество. Омск, 1999.

192. Сагатовский В.Н. Антропологическая целостность: статус и структура //Очерки социальной антропологии. СПб., 1995.

193. Сагатовский В.Н. Соборность и свободаУ/Русская цивилизация и соборность. М.,1994.

194. Сагатовский В.Н. Философия развивающейся гармонии.Ч.З. СПб.,1999.

195. Салтыкова О.П. Онтологические основания риска в современном обществе//Современная парадигма человека. Саратов,2000.

196. Самкова В.А. Проблема сохранения подлинного социокультурного бытия индивида//Философия и будущее цивилизации: Тезисы докладов и выступлений IV Российского философского конгресса.В5т.Т.З. М.,2005.

197. Семенова С.Г. Н.Ф.Федоров/Федоров Н.Ф. Сочинения. М.,1994.

198. Семенова С.Г. Этика «Общего дела» Н.Ф. Федорова. М., 1989.

199. Серенко Е.Б. Антропологический кризис и становление новой концепции социальной патологии//Современная парадигма человека. Саратов, 2000.

200. Скабаланович Н.А. Западно-европейская гильдия и западно-русские братства//Христианское чтение. 1875 .№9-10.

201. Смирнов Г.С. Мировая интеллигенция и ноосфера: пространство философского дискурсаУ/Интеллигенция и мир.2001.№1.

202. Смирнов И.П. Теория познания в русской философии//Традиции русской исторической мысли. Историософия. М.,1997.

203. Соколовская Т. О. Масонская система//Масонство в его прошлом и настоящем.В 2-х т.Т.2. М.,1991.

204. Соловьев С.М. Братчины//Русская беседа. 1856.№4.

205. Сорокин П. Родовая структура социокультурных явлений/Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М.,1992.

206. Столович JI.H. Об аксиосфере/ЛЗестник СпбГУ.Сер.6.Вып.2.1997.

207. Сыров В.Н. Концепт сообщества и современные философские стратегии//Социальное знание в поисках идентичности. Томск, 1999.

208. Тавризян Г.М. «Экзистенциальный мир» как антипод социального бытия во французском экзистенциализме//Человек и его бытие как проблема современной философии. М.,1978.

209. Тавризян Г.М. Габриэль Марсель: Бытие и интерсубъективность //История философии.№1. М.,1997.

210. Тельнова Н.А. Цельность человека в онтолого антропологическом измерении. Саратов, 2002.

211. Тимофеева М.С. Общества экзистенциального риска: стратегии ускользания и захвата//Философия и будущее цивилизации: Тезисы докладов и выступлений IV Российского философского конгресса. В 5т.Т.З. М.,2005.

212. Ткач М. Тайны католических монашеских орденов. М.,2003.

213. Толстая С.М. Братство «по Богу» в славянской народной традиции//Славянские народы: общность истории и культуры. М.,2000.

214. Троицкий Е. Что такое русская соборность? М.,1993.

215. Трубецкой Е.Н. Соловьев, славянофилы и Чаадаев//П.Я. Чаадаев: pro et contra. СПб.,1998.

216. Трубецкой С.Н. Начатки гностицизма/Гностики или о «лжеименном знании». Киев, 1997.

217. Тульчинский Г.Л. Постчеловеческая персонология. СПб.,2002.

218. Туровский М.Б. Проблема сознания//Философские науки. 1996.№ 1-4.

219. Фатенков А.Н. Апофеоз органицизма//Русская философия. Новые исследования и материалы. СПб.,2001.

220. Федотова В.Г. Размышления о сущности современной социальной философии//Личность.Культура.Общество.Т. VI.Bbin. 1 (21 ).2004.

221. Федотова Н.Н. Кризис идентичности в условиях глобализации// Человек.2003.№6.

222. Флеров И. О православных церковных братствах. СПб, 1857.

223. Флиер А.Я. Социальный опыт как основа функционирования и исторического воспроизводства сообществ/Юбщественные науки и современность.2002.№ 1.

224. Флоровский Г. Вечное и преходящее в учении русских славянофилов//Начала. 1991 .№3.

225. Фомина З.В. Человеческая духовность: бытие и ценности. Саратов, 1997.

226. Фофанов В.П. Социальная философия: к новой исследовательской программе//Гуманитарные науки в Сибири. 1997.№1.

227. Франк C.JI. Этика нигилизма//Вехи. Интеллигенция в России. М.,1991.

228. Фролов А.С. Проблема соборности в русской культуре//Русская цивилизация и соборность. М.,1994.

229. Фромм Э. Бегство от свободы/Фромм Э.Бегство от свободы; Человек для себя.Мн.,2000.

230. Фромм Э. Искусство любить/Фромм Э. Душа человека. М., 1998.

231. Фромм Э. Пути из больного общества/Шроблема человека в западной философии. М.Д988.

232. Фромм Э., Хирау Р. Предисловие к антологии «Природа человека»//Глобальные проблемы и общечеловеческие ценности. М., 1990.

233. Фуре В.Н. Философия незавершенного модерна Ю. Хабермаса. Мн., 2000.

234. Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность. М.,1992.

235. Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне. М.,2003.

236. Хейзинга Й. Осень Средневековья. М.,2002.;

237. Херсаков И.М. Происхождение масонства в Англии XVIII и XIX вв.//Масонство в его прошлом и настоящем.В 2т.Т. 1. М., 1991.

238. Хесле В. Кризис индивидуальной и коллективной идентичности //Вопросы философии. 1994.№10.

239. Хиггинс Р. Седьмой враг. Человеческий фактор в глобальном кризисе//Глобальные проблемы и общечеловеческие ценности. М., 1990.

240. Холл М. Адепты. Эзотерическая традиция Востока. М.,1998.

241. Холл М. Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символической философии. М.,2004.

242. Холодный В.И. Идея соборности и славянофильство. Проблема соборной феноменологии. М.,1994.

243. Хоружий С.С. Философский процесс в России как встреча философии и православия//Вопросы философии. 1991 .№5.

244. Чумичев К.В. Проблематизация интуиции в русской религиозно -философской парадигме «Логос». Саратов, 2002.

245. Шаповалов Л.Е. Философия соборности. СПб.,1996.

246. Шах И. Путь суфиев. М.,1993.

247. Шевченко В.Н. Социальная философия перед выбором: в продолжение дискуссии о предмете и проблемном поле//Личность. Культура.Общество.ТЛУ.Вып. 1(21).2004.

248. Шепелева В.Б. Историческая наука и русская религиозно- философская мысль второй половины XIX первой половины ХХвв.//Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории.Вып.4.:Преемственность и разрывы интеллектуальной истории. М.,2001.

249. Шустер Г. История тайных союзов:В 2т.Т.1. М.,1997.

250. Шюре Э. Великие посвященные. Калуга, 1914.

251. Шюц А. Проблемы природы социальной реальности/Шюц А. Избранное: Мир, светящийся смыслом. М.,2004.

252. Элбакян Е.С. Российская интеллигенция как социокультурный феномен/ЮНС.2003 .№3.

253. Элен П. Философи «МЫ» у С.Л.Франка//Вопросы философии.2000. №2.

254. Элиас Н. Изменения баланса между Я и МЫ/Элиас Н. Общество индивидов. М,2001.

255. Элиас Н. Общество индивидов/Элиас Н. Общество индивидов. М.,2001.

256. Этциони А. Новое золотое правило. Общество и нравственность в демократическом обществе//Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология. М.,1999.

257. Ячин С.Е. SUMMA ANTHROPOLOGIAE: границы и возможности антропологического подхода в современном социогуманитарном познании и социальной практике/Наука о культуре и социальная практика: антропологическая перспектива. М.,1998.1.ternet ресурсы: Источники

258. Бердяев Н.А. Истина npaBocnaBHa//www.sfi.ra

259. Неплюев Н.Н. О Вере, Любви, России и Крестовоздвиженском братстве (Выписки из сочинений Неплюева и др. aBTopoB)//http://chri soc.narod.ru1. Справочные материалы

260. Новый словарь русского языка. Толково словообразовательный/Под ред. Ефремовой Т.Ф. М.,2000. //www. rubricon. com

261. Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений./Под ред. Абрамова А. http://linguaetema.com269. http//lingvo.yandex.ru1. Дополнительные материалы

262. Аббасова Н.Т. Опыт Другого в философии Э. Левинаса//Шр://НЪег. rsuh.ru/Conf/Sociocult/abbasova.htm

263. Авдасев В.Н. Трудовое братство Н.Н. Неплюева, его история и наследие/Л1йр//с.т soc.narod.ru.

264. Афонасин Е. Античный гностицизм и эсхатология/ЛШр: //traditionalLib. narod.ru

265. Буркхарт Т. Суфизм и мистицизм/Zwww. screen.ru

266. Дворецкая Е.В. Становление «МЫ» в западной и русской персоналистической философии: Левинас и Бердяев/ЯШр://ап1хоро^у. ru

267. Душин О.Э. Дом человеческого бытия в метафизике современности// http://anthropology.ru

268. Емелин В. Постиндустриальное общество и культура постмодерна// http://emeline.narod.ru/postindustrial.htm

269. Сомин Н.В. Апостол Братской nio6BH//http//chri soc.narod.ru

270. Сомин Н.В. Кресто-Воздвиженское Трудовое Братство и его основатель Н.Н. Неплюев//1Шр//с1т soc.narod.ru

271. Сомин Н.В. Хозяйственный сторой Крестовоздвиженского Трудового Б р атс тв а//ht tp//chri soc.narod.ru

272. Фролова Е.А. О некоторых аспектах изучения суфизмаУ/www/ philosophy.ru/iphras/library/vost/frol.htm.