автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Социально-правовая адаптация российской эмиграции 1920-1930-х годов

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социально-правовая адаптация российской эмиграции 1920-1930-х годов"

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ имени М. В. ЛОМОНОСОВА

На правах рукописи

БОЧАРОВА ЗОЯ СЕРГЕЕВНА

СОЦИАЛЬНО-ПРАВОВАЯ АДАПТАЦИЯ РОССИЙСКОЙ ЭМИГРАЦИИ 1920-1930-х годов (исторический анализ)

Специальность 07.00.02 — Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Москва - 2005

Работа выполнена на кафедре истории Института переподготовки и повышения квалификации преподавателей социальных и гуманитарных наук Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова

Научный консультант:

доктор исторических наук, профессор Уткин А. И. Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Шелохаев В. В. доктор исторических наук, профессор.Квакин А. В. - ' доктор исторических наук, профессор Ершов В. Ф. ;' '

~ - г

Ведущая организация: ''л

Институт славяноведения РАН

Защита состоится «¿1» декабря 2005 г. в «_#>> часов на заседании диссертационного совета Д.501.001.75 при Московском государственном университете им. М. В. Ломоносова по адресу: 119899 г. Москва, Ленинские горы, МГУ, 2-й корпус гуманитарных факультетов, ауд. П-825.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова по адресу: 119899, г. Москва, Ленинские горы, МГУ, 1-й корпус гуманитарных факультетов.

Автореферат разослан « ноября 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук, доцент

Разуваева Н. Н.

ш-н г ui4so

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Изучение социально-правовой адаптации российской эмиграции 1920-1930-гг. обусловлено масштабностью проблемы, массовостью и размахом миграционных процессов в XX веке, их влиянием на политику, экономику, гуманитарную сферу почти всех стран мира. Русскоязычное сообщество сегодня занимает по численности пятое место в мире. Как отметил президент В. В. Путин, «десятки миллионов людей, говорящих, думающих, а, может быть, что еще важнее - чувствующих по-русски, проживают за пределами Российской Федерации»1. Они составляют значительную часть из примерно 125 млн. человек, проживавших за рубежами своих государств к концу XX в.2

После революций 1917 г. и Гражданской войны Россию покинули 1,5-2 млн. человек. Они влились в массовые потоки беженцев, рожденные в ходе Первой мировой войны. Последовавший передел мира и связанные с этим передвижения беженцев регулировались Версальско-Вашингтонской системой, в ходе мирных конференций, двусторонних договоров. Возвращение в пределы своей исторической родины, попытки найти места проживания со стабильной политической системой и относительным экономическим благополучием приводили в движение людские потоки. Но только российские и армянские беженцы, спасавшиеся от новых политических режимов, создали для мирового сообщества множество проблем, никогда ранее не возникавших, поскольку они расселялись на территории других стран, и за ними не стояло государство, защищавшее их интересы. Тем самым ситуация усложнялась массовым появлением апатридов - лиц без гражданства.

Именно с эмиграции из России 1920-х гг. начинается разработка международного и национального права относительно статуса беженцев. Тогда была выстроена система международных институтов защиты беженцев, а соглашения и конвенции по этому вопросу составили самостоятельную отрасль права, т. е. был создан международный режим по делам беженцев (international refugee regime).

Лицо, которое рассматривалось как беженец в силу соглашений от 12 мая 1926 г. или 30 июня 1928 г., или в силу Конвенции 28 октября 1933 г. считается беженцем и по Конвенции 1951 г.3 Современная международная юридическая база защиты интересов беженцев основывается на опыте послереволюционной эмигрантской волны, хотя и претерпела большие изменения. Эмигранты-юристы, эмигрантские общественные организации

1 Цит. по: Международный опыт защиты соотечественников за рубежом. М., 2003. С. 8.

2 Левин 3. И. Менталитет диаспоры (системный и социокультурный анализ). М., 2001. С. 5.

' Руководство по процедурам и критериям определения статуса беженцев (согласно Конвенции 1951 года и Протоколу 1967 года, касающихся статуса беженцев). Же» ^^^-^дЦлОНАЛЬНАЯ 1

БИБЛИОТЕКА I

3 СП--- J

•9

заложили первый камень в здание международного регулирования статуса беженцев. История этого вопроса остается недостаточно изученной.

Правовые аспекты эмигрантского существования непосредственно влияли на все стороны адаптационного процесса - трудоустройство, обучение, условия проживания, передвижений, заключения браков и разводов, социальное обеспечение и т. д. Изучение этой практики имеет вполне современное звучание. Наши соотечественники за рубежом в современном мире отчасти сталкиваются с теми же проблемами, которые приходилось решать российским беженцам 1920-х гг. Между тем российское Зарубежье сегодня рассматривается как важный демографический, интеллектуальный, экономический и социальный ресурс России.

В современных условиях проблема беженства приобрела особую актуальность как для мира в целом, так и для России. Наша страна взяла на себя обязательства по предоставлению беженцам таких же экономических и социальных прав, как и другим иностранцам, присоединившись 13 ноября 1992 г. к Конвенции 1951 г. и Протоколу 1967 г. В современную Россию иммигрируют более 2 млн. человек примерно из 70 стран. Причем незаконно прибывающих больше, чем въезжающих легально1.

Другая сторона геополитического сдвига, произошедшего после Первой мировой войны, связана с проблемой выбора гражданства и защитой прав национальных меньшинств. На Ш сессии Лиги Наций в 1922 г. Ф. Нансен отмечал, что более 80 млн. человек вследствие войны переменили свое подданство2. Из этого обстоятельства вытекало огромное значение вопроса о меньшинствах. Русские впервые (в странах-лимитрофах) оказались в положении национального меньшинства. Изучение их опыта 1920-1930-х гг. представляет не только научную, но и практическую ценность.

Послереволюционная волна российской эмиграции 1920-1930-х гг. представляет особый интерес в силу своей исторической значимости. Она была хорошо организована, несла в себе высокий интеллектуальный потенциал. Ею был накоплен опыт по сохранению и развитию национальных традиций в творческой деятельности, обеспечила преемственную связь с Россией дореволюционной, оказала большое влияние на культуру, искусство, науку стран-реципиентов. Настоящее исследование выполнено в русле современной историографической тенденции, направленной на всестороннее изучение эмиграции как части российского общества и отечественной истории, а также проблем адаптации.

1 Носатое В. В страну ... без разрешения // Миграция в Россию. 2001. № 5-6. С. 12.

2 Руль. Берлин, 1922.9 сентября.

Объектом изучения является российская эмиграция 1920-1930-х гг., ее взаимоотношения с социальной средой и государственно-правовыми структурами стран-реципиентов и Советской России.

Предмет исследования - процессы социальной адаптации россиян за рубежом, рассматриваемые с учетом правового регулирования их положения в странах расселения, деятельность международного сообщества и эмиграции по выработке статуса беженцев, их социализации, а также вопросы репатриации.

Хронологические рамки исследования охватывают период 19201930-х гг. Они выбраны не произвольно. Нижняя граница обусловлена формированием численно и территориально российской эмиграции после окончательной эвакуации белых армий. Постепенно структурировались институты самоорганизации Зарубежья, учреждения, обеспечивавшие связь эмиграции с правительствами стран-реципиентов. В начале 1921 г. в Совете Лиги Наций был поставлен вопрос о бедственном положении выходцев из России за границей и необходимости назначения комиссара по делам русских беженцев. В результате был учрежден верховный комиссариат по делам русских беженцев во главе с Ф. Нансеном, известным полярным исследователем, бывшим до 1921 г. главой комиссии Лига Наций по помощи военнопленным. Одной из его задач стало определение правового положения беженцев.

Верхнюю хронологическую границу определяет исчезновение к концу 1930-х гг. Зарубежной России, т. е. учреждений, связывавших эмиграцию в целое, уменьшение ее численности. Был утрачен авторитет лидеров эмиграции, неофициальные связи старого дипломатического корпуса и т. д. «Русский вопрос» в Лиге Наций потерял самостоятельное значение. Международная организация по делам беженцев была ликвидирована. Укрепление международных позиций СССР вело к общему ухудшению положения бесподданных россиян за границей, что стимулировало натурализацию, ассимиляцию, переселение на американский континент. Практически к 1939 г. процесс интеграции российских беженцев в социально-правовую структуру стран расселения, пройдя несколько этапов, в основном завершился, а статус беженца, выработанный для русских изгнанников, был распространен на беженцев других национальностей.

Территориальные рамки исследования охватывают страны расселения российской эмиграции, прежде всего те, где сформировались крупные диаспоры и сложилась правовая база регламентации жизни беженцев. В их число входят приграничные (страны-лимитрофы, дальневосточный регион), или близлежащие страны (Балканские), куда направлялась первая волна эмигрантов; Чехословакия, Франция, Бельгия, Германия, которые являлись по преимуществу государствами вторичной эмиграции, целенаправленно формировавшими контингенты беженцев; достаточно закрытые Англия, Италия, Швейцария, где проживали более или

менее обеспеченные люди, как правило, еще с довоенного времени; а также Южная Америка, США, Канада, проводившие ограничительную иммиграционную политику. Всего российская эмиграция нашла прибежище примерно в 45 государствах.

Степень изученности проблемы. Специального обобщающего исследования, предметом которого явилась бы социально-правовая адаптация российской эмиграции, до настоящего времени не проводилось. Но имеется достаточно обширная и многогранная историография, формирующая базу для такого анализа. Это труды, посвященные российской эмиграции, репатриации, иммиграционной политике стран расселения беженцев из бывшей Российской империи, миграциям, а также специальные юридические работы о гражданстве, международном праве и юридическом статусе беженцев. В силу фрагментарности изучения различных аспектов темы, некоторые вопросы остаются малоисследованными. Цельной картины социально-правовой адаптации эмиграции к настоящему времени не сложилось. Проблема нуждается в специальном научном исследовании. Историографии проблемы посвящен специальный раздел диссертации.

Актуальность и научная значимость темы, ее недостаточная разработанность определили объект, предмет, хронологические и территориальные рамки, цель и задачи исследования.

Цель исследования - рассмотреть феномен послереволюционной волны российской эмиграции с точки зрения формирования институтов правовой защиты и тактики приспособления к новым условиям. Анализ степени научной разработанности темы, поставленная цель исследования обусловили постановку следующих задач:

- выявить особенности формирования российской эмиграции и их влияние на способы и формы социально-правовой адаптации;

- раскрыть содержание и сущность феномена Зарубежной России;

- проанализировать деятельность международного сообщества по урегулированию правового статуса беженцев и региональную специфику их юридического положения;

исследовать деятельность общеэмигрантских общественных институтов в процессе социализации беженцев;

- изучить правовые основы и опыт организации образования российской молодежи за границей;

- определить место и роль репатриации в жизни российского Зарубежья;

- выявить проявление процессов адаптации и ассимиляции в среде эмиграции и их соотношение.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что в нем впервые предпринята комплексная попытка проанализировать и обобщить недостаточно изученную проблему социально-правовой

адаптации российской эмиграции на базе малоизвестных источников и литературы с учетом современного уровня развития исторической науки. Новыми являются сама постановка цели и задач исследования. В работе вводится понятие социально-правовой адаптации, осуществляется всесторонний анализ приспособления эмигрантов к новым условиям жизни с учетом правового регулирования этого процесса, выявлены наиболее типичные формы адаптации в разных группах стран. Научная новизна обеспечена введением в научный оборот новых документов, значительного массива ранее не публиковавшихся архивных источников, прежде всего из фондов Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ), Архива внешней политики Российской Федерации (АВП РФ), Архива внешней политики Российской империи (АВП РИ), Российского государственного военного архива (РГВА). Всего исследовано более 60 фондов.

В диссертации впервые предпринята попытка в полном объеме раскрыть феномен Зарубежной России, рассмотреть шаги по созданию преемственного органа власти в Зарубежье, деятельность институтов общеэмигрантского значения, частично выполнявших, в том числе, функции правительства. Систематизирована деятельность и показано значение эмигрантских общественных организаций по правовой поддержке и социальной адаптации россиян за границей.

Исследование в отличие от предыдущей историографии дает всестороннюю картину процесса формирования международного режима защиты беженцев, раскрывает роль Лиги Наций и Ф. Нансена, верховного комиссара по делам русских беженцев, в решении беженского вопроса. В диссертации впервые последовательно и достаточно подробно прослежена эволюция и деятельность учреждений Лиги Наций, занимавшихся беженцами. Так, проанализирована работа совещательного комитета при Лиге Наций, которая в историографии освещена лишь фрагментарно. Выявлена его роль в подготовке материалов Лиги Наций, обсуждавшихся на общих собраниях Лиги Наций и межправительственных форумах. Впервые вводятся в научный оборот материалы о составе и деятельности совещательной комиссии, Международного бюро по делам беженцев им. Ф. Нансена, об участии в его работе советского представительства.

В настоящем исследовании впервые реконструирована реализация международных инициатив по урегулированию прав и выработке статуса русских беженцев. Вводятся новые материалы об истории введения нансеновских паспортов, роли представителей верховного комиссара в защите беженцев в ряде стран.

Новым является комплексное исследование и сравнительный анализ правового положения русских как иностранцев в странах расселения, выявлена правовая ниша Русской православной церкви в осуществлении семейного права, заключения браков и произведения разводов и угасания этой роли в связи с переходом европейских стран к гражданским бракам.

Реализована ранее не предпринимавшаяся попытка рассмотреть в сравнительно-историческом плане деятельность институтов социально-правовой адаптации беженцев по странам расселения.

На основании архивных документов и обобщения историографии раскрыта роль юристов Зарубежья в создании системы социально-правовой защиты российских эмигрантов. Вводится новый материал по участию отдельных юристов, а также Центральной юридической комиссии по изучению правового положения беженцев в Париже под председательством Б. Э. Нольде в решении судьбы беженцев, их сотрудничеству с Юридической комиссией Лиги Наций.

В работе впервые проанализированы дискуссии общественных организаций, политических лидеров по проблемам возвращения на родину.

На новом историческом материале в диссертационном исследовании рассмотрена эволюция советского законодательства по вопросам гражданства применительно к лицам, желавшим вернуться в Советскую Россию, репатриационная и иммиграционная политика и деятельность советского правительства по реэвакуации военнопленных и солдат Русского экспедиционного корпуса, бывших участников белых армий.

Предпринята первая в историографии попытка показать деятельность советского правительства как до, так и после вступления СССР в Лигу Наций по свертыванию процесса защиты российских эмигрантов, их субсидирования.

В работе также введены новые документы, полнее раскрывающие вопросы, уже поставленные и изучаемые в историографии.

Таким образом, новизна исследования проявляется в постановке проблемы, методологии, формировании и использовании источниковой базы, введении в научный оборот новых материалов и основных выводах.

Методологическая основа исследования. В данном разделе раскрыты общенаучные и исторические принципы и методы работы, понятийный аппарат. Исследование базируется на принципах историзма и объективности. В диссертации применены следующие общеисторические методы. Историко-генетический, позволивший раскрыть свойства, функции и изменения изучаемой исторической реальности, выявить причины и суть происходивших событий, процессов; историко-сравнителыгай метод; историко-типологический для выявления существенных признаков однородных, схожих процессов. Системный анализ способствовал изучению российской эмиграции как целостного явления, во всей взаимосвязи и совокупности фактов, взаимодействии с внешней средой, как сложного организма, совокупности причинно-генетических, функциональных связей. Представляется важным рассмотрение социально-правовых аспектов адаптации российской эмиграции в контексте отечественной истории, стран-реципиентов и международной конъюнктуры. Были использованы также методы статистический и

периодизации. Исследуемый материал изложен в проблемно-хронологической последовательности.

В силу сложности проблемы, соотнесения ее с несколькими научными дисциплинами: историей, социологией, правоведением - следует отметить междисциплинарный подход к историческому исследованию.

Большое методологическое значение для раскрытия темы имеет понятийно-терминологический ряд. Некоторые понятия еще не устоялись и требуют уточнения, следующую группу составили многозначные термины, имеющие свою трактовку в разных дисциплинах, третья категория заимствована из других наук и нуждается в пояснении применительно к данному исследованию.

Одним из ключевых представляется сформулированное в диссертации определение социально-правовой адаптации, понимаемое как приспособление беженцев к новым условиям жизнедеятельности в странах расселения, урегулированное административными мерами, актами национального и международного права. Т е. социальная адаптация1 российской эмиграции рассматривается на основе юридических норм.

Следует различать адаптацию, аккультурацию2 от ассимиляции эмигранта, т. е. поглощения, растворения его в новой социальной среде, полного приятия им норм принимающей страны.

Явление, противоположное адаптации есть дезадаптация, т. е. неприспособленность, низкий уровень возможностей беженцев вписаться в социальное окружение и успешно функционировать в нем3. В контексте поставленной в диссертации проблемы дезадаптация вела к репатриации.

Используемые в работе принципы и методы исторического исследования, понятийно-категориальный аппарат позволяют адекватно реконструировать и проанализировать процессы социально-правовой адаптации российской эмиграции и сделать соответствующие обобщения.

Практическая значимость диссертации заключается в том, что ее результаты могут быть использованы для разработки обобщающих исследований, посвященных проблемам отечественной истории, российской эмиграции, миграционным процессам, а также курсов лекций и спецкурсов, подготовки учебной и учебно-методической литературы, в учебном процессе. Материалы работы могут быть использованы представителями других научных дисциплин - правоведами, политологами, социологами, а также представляют интерес для практиков, занимающихся проблемами беженцев, судьбой наших соотечественников за рубежом.

' Социальная адаптация (от лат. ядярИо - приспособление) - процесс приспособления индивида (группы) к социальной среде, социально-экономическим условиям, социальным нормам, среде жизнедеятельности, предполагающий взаимодействие и постепенное согласование притязаний (ожиданий) обеих сторон // Социологическая энциклопедия. Т. 1 М., 2003 С 17.

2 Аккультурация - принятие норм культуры другой среды при сохранении национального самосознания

3 Социологическая энциклопедия. Т. 1. С. 18.

Апробация исследования. Диссертация подготовлена и обсуждена на кафедре истории ИППК МГУ им. М. В. Ломоносова. Апробация исследования осуществлена на сорока пяти всероссийских и международных конференциях в Москве, Санкт-Петербурге, в том числе проводившихся Институтом российской истории Российской академии наук (РАН), Институтом «Русское Зарубежье» Санкт-Петербургского центра международного сотрудничества, Информационно-культурного центра «Русская эмиграция», а также в Иваново, Екатеринбурге, Омске, Челябинске, Варне. Результаты исследований активно используются в учебном процессе, при чтении спецкурса «Зарубежная Россия как феномен отечественной истории» в ИППК МГУ им. М. В. Ломоносова. По материалам диссертации опубликованы монография, учебное пособие, сборник документов, 25 статей, 39 тезисов докладов конференций общим объемом более 80 п. л.

Структура диссертации соответствует цели и задачам исследования и состоит из введения, пяти глав, заключения, списка источников и литературы, приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обоснованы актуальность, степень изученности, объект, предмет, цель и задачи работы, обоснованы методологические основы исследования, отражена новизна, практическая значимость избранной проблемы.

В первой главе диссертации выявлена степень научной разработки темы, дана характеристика источниковой базы исследования.

Анализ историографии показал целесообразность выделения трех потоков - советского, эмигрантского и зарубежного, а также выделение этапов развития историографии. В основу периодизации историографии положены различия в методологических подходах, диапазон, динамика обращения исследователей к теме, содержание и объем использованных источников.

Первый период - 1920-е - начало 1940-х гг. характеризуется становлением историографии темы и формированием источниковой базы. Именно в 1920-е гг. после массового исхода из пределов бывшей Российской империи в результате глубокого социального и политического кризиса начинает складываться не просто российская эмиграция, но феномен Зарубежья, требовавший осмысления. Злободневность событий, приведших к ее формированию, острота не закончившегося идеологического противостояния повлияли на содержание большинства работ. Они носили политизированный, полемический характер. Наблюдается явное противостояние советского и эмигрантского потоков.

В рамках советской историографии началось формирование и утверждение большевистской концепции истории эмиграции, исходившей из признания ее классового характера и жесткой идеологизации. На 1П конгрессе Коммунистического Интернационала в 1921 г. В. И. Ленин говорил, что за границей образовалась организация русской буржуазии и всех русских контрреволюционных партий1. Лидер Советского государства предупреждал об опасности притаившейся за границей эмиграции, действующей в союзе с капиталистами всего мира2. В том же русле выступали партийные деятели и историки. Появившиеся в то время воспоминания, дневники, работы белогвардейцев отбирались таким образом, чтобы они способствовали разоблачению эмиграции. В целом эмиграция рассматривалась как однородная масса, противостоявшая новой России. По отношению к ней употреблялись эпитеты «белая», «контрреволюционная», поскольку та использовала малейшую возможность для борьбы против Советской власти3. Принципы научности и объективности, как правило, не соблюдались. Исключение составили труды, связанные с изучением миграционных и демографических проблем, затрагивавшие процесс эмиграции4.

Концептуальная суть исследовательских наработок сконцентрирована в статье М. Алехина, опубликованной в Большой Советской Энциклопедии (1934 г.), посвященной белой эмиграции. Автор отметил, что свержение царизма в России означало конец русской политической эмиграции, т. е. эмиграции революционной, антицаристской. Начинался период эмиграции белой, контрреволюционной. В понятие белой эмиграции включались «все людские обломки класса помещиков и капиталистов, отчасти и мелкой буржуазии, выброшенные за пределы Советского Союза после Октябрьской революции и составляющие белогвардейские контингенты контрреволюции». Важно отметить оценку, данную в статье правовому состоянию беженцев: «Юридически белоэмигранты, не являясь гражданами СССР, в своем подавляющем большинстве не состоят также и в иностранном подданстве»5. Эта позиция легла в основу советской историографии, задавала методологическую установку изучения эмиграции.

Особый правовой статус выходцев из России за границей в советской историографии не признавался6. С точки зрения Советского государства,

1 Ленин В и. Поли. собр. соч. Т. 44. С. 39. 1 Там же. Т. 42. С. 3.

5 Мещеряков Н. Л. На переломе. Из настроений белогвардейской эмиграции. М., 1922; На

идеологическом фронте борьбы с контрреволюцией Сб ст М, 1923; Алексеев Н На службе у империалистов. М., 1923; Кудрявцев Р Белогвардейцы за границей. М, 1932 и др.

4 Лубны-Герцык Л. И. Движение населения на территории СССР за время мировой войны и революции М., 1926; Оболенский (Осинский) В В Международные и межконтинентальные миграции в довоенной России и СССР М, 1928; Волков Е. 3. Динамика народонаселения СССР за восемьдесят лет М -Л, 1930 и др

5 Большая Советская Энциклопедия. Изд. 1-е М., 1934 Т. 64 Ст 160.

6 Егорьев В. и др. Правовое положение граждан и юридических лиц СССР за границей. М, 1926. С. 187188.

они могли получить гражданство РСФСР (СССР), заявив об этом в ближайшем российском представительстве, и тем самым претендовать на защиту советского права. Лица, не пожелавшие пойти на такой шаг, лишались гражданства и защиты. Однако в литературе отмечались случаи применения к русским бесподданным советского права в силу распространенного в международном праве принципа взаимности1. В работах подчеркивалось стремление советской юридической науки утвердить свои позиции в системе международного частного права2, поскольку, как писал Е. И. Кельман, признание Советского государства еще не открывало советскому праву двери иностранных судов3.

Появился также блок публикаций о советском гражданстве4, содержавших анализ законодательства3. Так, А. Турубинер подробно разобрал статьи о восстановлении в гражданстве, особом облегченном порядке его принятия, законодательство о лишении советского гражданства и т. д. Авторы подчеркивали классовую составляющую в нормативных актах о гражданстве. Лишение гражданства расценивалось как мера социальной защиты. Однако юристы не обратили внимание на пробелы в законодательстве, которые рождали проблемы правового порядка для иммигрантов.

Ценность работ данного периода заключается в том, что они написаны по следам свежих событий, передают дух эпохи, вводят в научный оборот факты, свидетельства, разнообразные документы и материалы, которые могут не встречаться в более поздней литературе.

С 1930-х гг. существенно снизился объем публикаций, был закрыт в спецхранах массив источников. Свертывание источниковой базы сделало невозможным дальнейшие исследования.

Данный период характеризуется привлечением внимания к теме самих эмигрантов и, прежде всего, профессиональных историков, правоведов. Именно их работы стоят у истоков изучения разных аспектов жизнедеятельности, в том числе, юридического положения беженцев. В эмигрантской литературе также господствовала тенденция к политизации, соперничеству и противостоянию с Советской Россией, но спектр затрагиваемых проблем был значительно шире, чем в советской, включал анализ юридических вопросов, творческой, созидательной деятельности. Многие работы стали ответом на вызов времени, отражали динамично

1 Кельман Е И. Советское право за рубежом. М., 1927. С. 24, 64 и др.

2 Перетерский И Исходные моменты международного частного права РСФСР // Советское право 1924 № 3 (9); Крылов С Экстерриториальное (внеземельное) действие советского права в ЗападноЕвропейской судебной практике // Советское право 1925. № 3 (15); Егорьев В., Лашкевич Г, Плоткин М., Розенблюм Б Правовое положение граждан и юридических лиц СССР за границей. М., 1926 и др

3 Кельман Е И Советское право за рубежом. С. 15.

4 Кишкин С. С. Советское гражданство. М., 1925; Турубинер А. Гражданство // Энциклопедия государства и права М., 1925; Гойхбарг А. Г. Международное право. M, 1928 и др.

5 Речь идет о декрете от 5 апреля 1918 г. «О приобретении прав российского гражданства», союзных законах от 15 декабря 1925 г., 19 августа 1938 г. «О гражданстве СССР» и др.

меняющуюся ситуацию, свежие впечатления, являлись свидетельством пережитого. Обращение к теме диктовалось актуальностью задач, которые приходилось решать в ходе жизнедеятельности эмиграции.

Многие работы отличаются глубиной. Так, известный историк, кадет П. Н. Милюков в своих работах1 выходит далеко за рамки анализа политических процессов и политической борьбы. Им сделана попытка обоснования места российской революции, эмиграции в мировой истории, систематизирована и обобщена информация об эмигрантской жизни, раскрыты ее основные составляющие и насущные проблемы.

Регулярно выходившие юбилейные сборники, альманахи, справочники содержали аналитический материал по отдельным аспектам социально-правовой адаптации2. Представленные в них сведения ценны аутентичностью, обилием статистических выкладок, использованием нормативных документов по вопросам гражданства, трудоустройства, социальных льгот и т. д., которые для современного российского исследователя труднодоступны.

Большое значение для изучения правового положения эмигрантов имели работы практикующих юристов. В 1921 г. И. М. Рабинович в своем труде «Русские в Германии»3 подробно проанализировал новую правовую ситуацию, сложившуюся в мире, в Германии после мировой войны и заключения Версальского договора (правила о паспортах, визах, брачное право). В журнальных публикациях регулярно появлялись обзоры судебной практики А. Н. Макарова, Б. Е. Шацкого, Я. М. Шефтеля, Е. А. Фальковского и др.4. Усилия международного сообщества по «ликвидации беженского вопроса», эволюция международных органов защиты интересов беженцев прослежена в статьях представителей русской эмиграции в Лиге Наций Н. И. Астрова, С. Н. Николаева, Б. А. Никольского5. В значительной степени указанные работы дублируют материалы Российского Земско-городского комитета помощи российским гражданам за границей (РЗГК,

1 Милюков Эмиграция на перепутье. Париж, 1926; он же. Революция на переломе. Т 2. Париж, 1927 и др.

2 Русские в Праге. 1918-1928. Прага, 1928; Русский альманах / Под ред. В. А. Оболенского и Б. M. Сарача. Париж, 1930; Русские во Франции Справочник. Париж, 1937 и др.

3 Русские в Германии. Юридический справочник. Берлин, 1921

4 Falkowsky Е Ober die Pflicht eines Russen, die Prozessicherheit als Kläger bezw. den doppelten Kostenvorschuss zu leisten // Jurnal Wochenschrift. 1924, Makarow N. A. Die französische Rechtsprechung in russischen Sachen // Zeitschrift für Ostrecht. VII Jabrg 1925 Heft 4; Рабинович И. M Из практики германских судов по русским делам // Право и хозяйство. Париж, 1925 № 2; Шефтель Я. М. К вопросу о юридическом статусе русских беженцев во Франции // Право и хозяйство. Париж, 1925 № 3; Шацкий Б. Е. Защита русских интересов в Америке // Закон и суд. Рига, 1929. № 4; Рабинович И. М. Применение советского права в Германии // Закон и суд. Рига, 1930. № 10; Макаров A H Американская судебная практика по русским делам II Там же. 1934. № 10 (50) и др.

5 Никольский Б. Международная помощь беженцам и беженская самопомощь (Лига Наций и Международное Бюро Труда). Прага, 1926; Астров Н. И Лига Наций и русские беженцы // Хозяин. Прага, 1927. 25 ноября; Николаев С О правовом положении русских беженцев и о мерах к его улучшению // Русский экономический сборник. Прага. 1928. № 12 и др.

Земгора). М. В. Вишняк привлек внимание к проблемам меньшинств в контексте их решения Лигой Наций1.

Итоги деятельности Лиги Наций и российских юристов по правовому регулированию положения беженцев были обобщены в работе юриста-эмигранта, проживавшего в Югославии, Л. Я. Таубера «Лига наций и юридический статут русских беженцев»2. Анализ международной правовой конъюнктуры в связи с установлением этого статуса автор довел до начала 1933 г., т. е. до момента обсуждения проектируемой конвенции в межправительственной комиссии.

Следует также подчеркнуть, что представители эмиграции первыми осмыслили феномен Зарубежной России, говоря о выходе «государства из своей территории», возникновении «государствообразной формы бытия русской эмиграции»3.

Зарубежную историографию вызвало к жизни присутствие за границей огромного числа российских изгнанников и попытки осмысления связанных с этим фактом вопросов. На ее характер влияла постановка беженской проблемы на международном уровне и в каждой конкретной стране. В 1933 г. вышла обобщающая работа В. Хантингтона4, в которой целенаправленно исследовалась российская пореволюционная эмиграция как социальный, политический и культурный феномен мировой истории XX в. Особое место занимает работа «Проблема беженцев», подготовленная под эгидой Лиги Наций Дж. Симпсоном5. По поручению Королевского института международных отношений в Лондоне Симпсон подробно изучил проблему, ввел в научный оборот массу новых документов, сделал попытку установления численности беженцев из России. Он обратился также к определению понятия «беженец» и подчеркнул, что важно учитывать «исключительно существенный признаю) его как лица, которое «обратилось за получением убежища на чужой территории в результате политических событий, сделавших его дальнейшее проживание на прежней территории невозможным или нетерпимым»6.

Появлялись также региональные исследования. Особенно активно выступали ученые США. Так, этносоциолог Д. М. Дэй7 провел анализ социальной мобильности русских, прибывших на американский континент, отметил снижение социального статуса, рост асоциальных явлений в эмигрантской среде8.

1 Вишняк М. В. Право меньшинств. Париж, 1926.

2 Таубер Л Я. Лига наций и юридический статут русских беженцев. Белград, 1933

3 Рапопорт Ю, Конец Зарубежья // Современные записки Париж, 1939. J6LXIX С 374

4 Chapin-Huntington W. Ch The Homesick Million, Russia-out of Russia. Boston, 1933.

5 Simpson J. H The refugee Problem. Report of a survey by Sir John Hope Simpson London, i939

'Ibid. P. 1.

7 Day G.V. The Russians in Holliwood. Los Angeles, 1934.

»Ibid. P. 94.

Наряду с юристами-эмигрантами представители зарубежной юридической науки активно обсуждали вопрос о статусе беженцев, о возможности применения к ним советского права, права бывшей Российской империи либо права местожительства, анализировали советский правовой материал, возможность применения иностранными судами декретов о национализации, конфискации и т. д.1

Следует отметить исследование французского юриста Ж. Шамкоммюналя «О положении русских за границей, и в частности, во Франции». Он отстаивал мнение о невозможности регулирования правового статуса эмигрантов на основании «мертвого права, создавая для этого искусственную фикцию существования последнего»2, подчеркивал, что русский эмигрант не должен рассматриваться как обыкновенный иностранец, и в случае предоставления прав и преимуществ лишь на основе взаимности, следует наделять ими эмигрантов без этого ограничения.

Нибуайе, профессор Страсбургского университета и Института Международных наук в Париже, член Института международного права, специалист по частному международному праву, признавал, что натурализация могла бы улучшить положение беженцев, но ее поощрение стало бы посягательством на национальные чувства русских. Он отмечал политическое значение эмиграции, поэтому призывал все страны облегчить их юридическое положение. Нибуайе считал, что личный статус эмигрантов должен регулироваться законом местожительства3. Ученые других стран также участвовали в дискуссии на тему, какое право применимо к русским эмигрантам, не признавшим СССР и советское законодательство.

Таким образом, зарубежные исследователи проявили наиболее взвешенный подход к осмыслению феномена эмиграции, хотя политическая актуальность проблемы не игнорировалась. Разрабатывались вопросы расселения, политической жизни, пытались систематизировать материалы о численности эмиграции, рассматривалось правовое положение беженцев, поскольку данная проблема вставала перед правительствами и обществами стран-реципиентов.

В целом в 1920-1930-е гт. историография темы развивалась в условиях идеологического противостояния, были рассмотрены вопросы динамики расселения, отдельные аспекты социальной, трудовой адаптации российских изгнанников, сложилась источниковая база изучения темы. При явном приоритете юристов были заложены основы изучения правового положения беженцев. Своеобразие и отличие данного этапа состоит в том,

1 Audinet E. Les Heimatloses et leur condition juridique. Clunet, 1925; Freund H. La Revolution bolchevique et le Statut juridique de Russie. Le point de vue de la Jurisprudence allemande. Clunet, 1925; Mersmann-Söst O., Wohl P. Die deutsch-russischen Vertrage vom 12 Oktober 1925 Berlin, 1926 h ap

2 Champcommunal M J La condition des russes à l'étranger spécialement en France // Revue du droit international privé. Paris, 1924. P. 334.

3 Champcommunal M. J La condition des russes à 1 ' étranger spécialement en France // Revue du droit international privé. Paris, 1924. P 338; Niboyet J. et Pillet A Matuel de droit international privé. Paris, 1924. P 406-422.

что публикации 1920-1930-х гг. впоследствии стали не только частью историографического наследия, но и компонентом источниковой базы истории эмиграции. В связи со Второй мировой войной интенсивность изучения Зарубежья упала. После войны новая геополитическая ситуация сказалась на изменении вектора исследований.

Для второго периода (конец 1940-х - конец 1980-х гг.) характерна трансформация исторических реалий (сложность взаимоотношений с новой, послевоенной эмиграцией, изменившееся отношение к СССР, возникновение новой международной организации - ООН), что стимулировало изменение характера историографии российской эмиграции «первой» волны. Произошло расширение источниковой базы. После войны часть эмигрантских архивов попала в Советский Союз. Пражский Русский Заграничный исторический архив (РЗИА) (350 тыс. дел и 250 кг россыпи1) был отдан в дар Академии наук СССР (1946 г.), но раздроблен по разным архивам. В Омск, затем в Хабаровск перевели эмигрантские архивы из Маньчжурии. В условиях, когда не каждый советский историк мог выехать за рубеж, для отечественной науки это имело бы большое значение. Но доступными для ученых эти архивы стали не сразу. Часть эмигрантских материалов была перемещена в США.

В историографии был совершен прорыв в изучении истории эмиграции и теоретического осмысления вопросов, связанных с миграцией, демографией, социологией. В проблемное поле ученых вошла тематика социализации, повысился интерес к социальной адаптации в исторической литературе. Вопрос о правовом положении беженцев 1920-х гг. в отечественной историографии не ставился. Он потерял актуальность и для эмигрантской среды. Послевоенное урегулирование мира привело к принятию Конвенции о статусе беженцев 1951 г. и Протокола, касающегося статуса беженцев, 1967 г., но интерес к истории вопроса сохранялся лишь в работах зарубежных ученых2. Исключением стала энциклопедическая книга П. Е. Ковалевского «Зарубежная Россия», составленная из присылаемых ему очерков для подготовки «Золотой книги эмиграцию) В ней собраны, в том числе, сведения об изменениях правового положения россиян-эмшрантов в странах рассеяния, международно-правовом режиме, а также обосновывается тезис о Зарубежной России3. В эмигрантской литературе центр исследований сместился в пользу изучения культурной и просветительской работы эмигрантов. Однако правовые вопросы в силу изменения ситуации отошли на второй план.

1 Путеводитель. T 6. Перечень фондов Государственного архива Российской Федерации и научно-справочный аппарат к документам архива. M., 1998. С. XVI.

2 Hathaway J The Evolution of Refugee Status in International Law // International and Comparative Law Quarterly. Vol. 33. 1984 и др.

3 Ковалевский П Е. Зарубежная Россия' История и культурно-просветительная работа русского зарубежья за полвека (1920-1970). Париж, 1971. С. 17-30.

В отечественной историографии перелом наступил в 1960-1970-е гг. Эмигрантская тема стала выделяться в самостоятельную. Несмотря на догматизм выводов, в научный оборот ученые вводили новый фактический материал, что было обусловлено относительно открытым доступом в спецхраны, к фондам РЗИА, материалам периодической печати, мемуарной литературе. Однако рост количества работ не привел к расширению проблематики. Превалировал анализ идейно-политической дифференциации эмиграции. От предыдущего историографического этапа были восприняты преимущественно негативные оценки, тезис об обособленности эмиграции, оторванности от российских корней, что явилось причиной ее краха. Интеллектуальное, культурное богатство и разносторонность этого феномена отрицались, идейно-политические течения признавались безжизненными. Как отметил А. В. Квакин, сохранялась изолированность отечественной историографии от зарубежной1.

Следует отметить пионерские работы В. В. Комина, Л. К. Шкаренкова, Ю. В. Мухачева, А. Афанасьева и др.2 Большая заслуга в исследовании социальной адаптации Зарубежья принадлежит Л. К. Шкаренкову. Основываясь на архивных документах, материалах периодической печати, мемуарах, личных контактах с реэмигрантами, он дал цельную картину «борьбы за существование» (так называется глава книги), выявив тенденцию к ассимиляции, понижению социального статуса офицеров, интеллигенции, отметив переплетение старых привычек и традиций с новыми навыками3, рассмотрел проблему репатриации, в частности, историю болгарского «Союза возвращения на родину»4.

Была продолжена историографическая традиция изучения иммиграционной политики США, проанализированы причины эмиграции, структура, численность лиц, въезжавших в эту страну из России5.

Вместе с тем была поднята проблема беженцев в международном праве. Также рассматривались вопросы, связанные с гражданством6. Однако

1 Квакин А. В. Культурная миссия российской интеллигенции в эмиграции' к постановке проблемы // Культура Российского Зарубежья. M., 1995. С. 20.

2 Комин В. В Политический и идейный крах русской мелкобуржуазной контрреволюции за рубежом. Калинин, 1977; Барихновский Г. Ф. Идейно-политический крах белой эмиграции и разгром внутренней контрреволюции (1921-1924 гг.). Л., 1978; Шкаренков Л. К. Агония белой эмиграции. M., 1981; Мухачев Ю. В. Идейно-политическое банкротство планов буржуазного реставраторства в СССР. M., 1982; Афанасьев А Полынь в чужих полях. М., 1987 и др.

3 Шкаренков Л К. Указ. соч. С. 111.

4 Та же. С. 74-79.

' Баграмов Л. А Иммигранты в США. М, 1957; Шлепаков А. Н. Американская историография о роли иммиграции в США // Новая и новейшая история. 1966. № 3; Филиппов С. В. США : иммиграция и гражданство M, 1973; Тудоряну Н. Л. Очерки российской трудовой эмиграции периода империализма (в Германию, Скандинавские страны и США). Кишинев, 1986 и др.

' Гайдуков Д А. Гражданство СССР. М, 1948; Галенская Л. Н. Право убежища. Международно-правовые вопросы. М., 1968; Витрук Н. В. Гражданство как правовая связь личности с государством // Проблемы государства и права M., 1976; Буткевич В. Г. Правовые вопросы гражданства и статус иностранцев в первые годы Советской власти // Проблемы правоведения. Киев, 1977. Вып. 35; Бояре Ю. Р. Гражданство в международном и внутреннем праве. Рига, 1981, Бояре Ю. Р. Вопросы гражданства в международном праве. M., 1986; Потапов В. И. Беженцы и международное право. М., 1986 и др.

0 деятельности верховного комиссариата по делам русских беженцев вопрос даже не ставился, хотя другие направления работы Лиги Наций изучались.

В зарубежной историографии, как правило, проблем социально-правовой адаптации касались в региональных исследованиях, и реже - в обобщающих, касавшихся изучения миграционных потоков. Следует назвать труды Х.-Э. Фолькмана «Русская эмиграция в Германии» и Р. Вильямса «Культура в изгнании»1, где проанализированы некоторые аспекты правового положения русских эмигрантов (проблемы гражданства, трудоустройства, решения русского вопроса в Лиге Наций). Фолькман специально остановился также на вопросах репатриации, адаптации. В книге Вильямса дан анализ численности эмиграции в Германии, уделено внимание деятельности С. Д. Боткина, возглавлявшего Организацию защиты интересов русских беженцев, М. Шлезингера, представителя Лиги Наций в Германии, русских общественных организаций, их взаимоотношениям.

За рубежом активно разрабатывались проблемы миграций2. Следует отметить определение интеллектуальной иммиграции Л. Ферми, которая изучала эту категорию лиц, въезжавших в США в начале 1930-х гг.: «мужчины и женщины, занимающиеся интеллектуальным трудом и продолжившие им заниматься после прибытия за границу, лица, закончившие высшие учебные заведения уже в Европе и начавшие там трудовую деятельность, и, наконец, деятели искусства, оказавшие воздействие на формирование общественного вкуса»3. Работа Д. Флеминга позволяет расширить географические и временные рамки проблемы, т. к. включает в сферу исследования предреволюционный опыт пребывания в Европе русских ученых и политиков.

Несмотря на значительные успехи в изучении российской эмиграции, в самостоятельное исследовательское направление проблема социально-правовой адаптации россиян за границей так и не выделилась.

Рубеж 1980-1990-х гг. положил начало новому историографическому этапу. Он был обусловлен падением «железного занавеса», отказом от идеологического диктата, ростом интенсивности обращения к теме и ее актуализацией. Стали образовываться центры по изучению Зарубежья в Российской академии наук (РАН), вузах страны, складываться исторические школы. Такие школы по изучению российской эмиграции сформировались, например, в МГУ им, М. В. Ломоносова под руководством Е. И. Пивовара и В. М. Селунской. Данный период стал плодотворным по широте рассматриваемых аспектов, разнообразию постановок проблем, по количеству привлекаемых источников. После всплеска публицистических

1 Volkmann Н.-Е Russische Emigration in Deutschland. 1919-1929. Würzburg, 1966; Williams Robert Ch Culture in Exile: Russian Emigrés in Germany, 1881-1941. Ithaca, N.-Y., 1972 и др.

2 См., например: Fermi L. Illustrious Immigrants - The intellectuel Migration from Europe 1930-1941. Chicago, 1971 ; Fleming D, Bailyn B. The intellectual Migration: Europe and America 1930-60 и др.

3 Fermi L. Illustrious Immigrants... P. 15.

выступлений началось академическое исследование Зарубежной России, к которому подключились не только профессиональные историки, но и философы, филологи, культурологи, политологи. К характерным чертам данного периода следует отнести формирование новой познавательной ситуации, улучшение информационного обеспечения исследователей. Отечественные и зарубежные ученые стали работать в едином историографическом потоке. Активизировалось теоретическое осмысление проблемы, обновление методологических подходов. Наряду с традиционными получили развитие новые - антропологический, историко-культурный, историко-социологический.

Массив литературы по истории российской эмиграции можно сгруппировать следующим образом. Прежде всего, это обобщающие труды1, в том числе историографические2, а также сборники, в которые вошли статьи по разнообразной тематике3. Следующий блок составили региональные исследования4. Изыскания ученых разных стран делают достоянием научной общественности материалы местных архивов, что позволяет конкретизировать картину расселения, процессы адаптации, специфики правового положения беженцев. В отдельную группу можно выделить публикации, посвященные определенной тематике5,

1 Россия в изгнании. Судьбы российских эмигрантов за рубежом. M., 1999; Тимонин Е. И. Исторические судьбы русской эмиграции (1920-1945 гг.) Омск, 2000; Русские без Отечества : Очерки антибольшевистской эмиграции 20-40-х годов М., 2000; Ипполитов С. С. Российская эмиграция и Европа: несостоявшийся альянс. М., 2004 и др.

2 Российская эмиграция, вчера, сегодня, завтра // Кентавр. 1994. № 5; Квакин А. В. Указ. соч. С 19-28; Селунская В М Проблема интеграции эмигрантов в российское зарубежье между двумя мировыми войнами в отечественной историографии // Вестник Московского университета. Сер. 8. История. 1998. № 1; Изучение истории российского зарубежья в 90-е годы. Некоторые итоги и перспективы // Россия в изгнании. М., 1999. С. 6-28; Пивовар Е. И. Российское Зарубежье XIX - первой половины XX в.: некоторые итоги изучения проблемы // Исторические записки. М., 2000. Т. 3 (121); Пронин А. А. Историография российской эмиграции. Екатеринбург, 2000; История российского зарубежья. Проблемы историографии (конец XIX-XX в.). Сб. ст. / Отв. ред Ю А. Поляков. М , 2004

3 Культурное наследие российской эмиграции 1917-1940 Кн 1-2. М., 1994; Der Grosse Exodus : Die russische Emigration und ihre Zentren 1917 bis 1941 / Hrsg. von K. Schlögel München, 1994; Русская эмиграция в Европе, 20-е-30-е годы XX века М., 1996; Российское Зарубежье' история и современность / Под ред А. В. Квакина и др. М, 1998; Эмиграция и репатриация в России М., 2001; Проблемы истории Русского зарубежья: материалы и исследования Вып 1 / Ин-т всеобщ истории М., 2005 и др.

4 Рудницкий А. Ю. Другая жизнь и берег дальний.. Русские в австралийской истории. М., 1991; Русское зарубежье в Латинской Америке М, 1993; Российская эмиграция в Турции, Юго-Восточной и Центральной Европе 20-х годов (гражданские беженцы, армия, учебные заведения). М, 1994; Серапионова Е. П Российская эмиграция в Чехословацкой республике, 20-30 гг. М, 1995; Кудрякова Е.Б Российская эмиграция в Великобритании в период между двумя войнами М., 1995; Мелихов Г. В Российская эмиграция в Китае (1917-1924 гг.). М, 1997; Три столицы изгнания. Константинополь Берлин Париж М, 1999; Россия и Италия Сб ст Вып 5' Русская эмиграция в Италии в XX веке / Отв ред Н П Комолова М, 2003; Российские соотечественники в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Перспективы сотрудничества Мат. ГП международной научно-пракгич конф. Владивосток, 2003; Невалайнен П Изгои' российские беженцы в Финляндии (1917-1939) ! Пер с фин. СПб., 2003; Кьосева Ц. Руската емиграция в България. България и руската емшрация 20-те - 50-те години на XX в София, 2005 и др.

5 Русский общевоинский союз: Краткий исторический очерк / Сост. И. Б. Иванов. СПб, 1994; Квакин А. В. Российская интеллигенция и "первая волна" эмиграции. Учебно-методическое пособие для преподавателей истории Ч 1 Тверь, 1994; Квакин А В Исход российской интеллигенции- проблемы изучения // Интеллигенция России' уроки истории и современность Иваново, 1996; Бегидов А М., Ершов

национальным диаспорам'. В поле зрения ученых попал необычайно широкий круг вопросов, результатом чего стали междисциплинарные исследования, энциклопедические издания2.

В силу многоплановости исследуемой проблемы, значительного количества имеющихся публикаций основное внимание было сосредоточено на анализе исследований, позволяющих оценить степень научной разработки следующих вопросов: осмысление феномена Зарубежной России; правовые условия расселения эмиграции; деятельность международных институтов и общественных организаций по выработке правового статуса беженцев и решению правовых задач в странах-реципиентах; социальная, правовая и трудовая адаптация; вопросы репатриации.

В современной историографии практически признано существование Российского Зарубежья - особого феномена, характерного лишь для периода 1920-1930-х гг. Г. Я. Тарле в своих работах рассмотрела содержание самого понятия3. Сделаны попытки раскрыть содержание этого явления. М. Раев в книге «Россия за рубежом» исходит из формирования русского «общества в изгнании» («России за рубежом», «Русского Зарубежья»), Его ячейками становились различные объединения эмигрантов. По мнению американского ученого, этому способствовало всего два фактора: наличие всех слоев русского дореволюционного общества, хотя и в измененных пропорциях, и осознанное стремление эмигрантов вести русскую жизнь5. Раев также проанализировал особенности социально-правовой адаптации россиян. Следующий шаг был

В. Ф., Пивовар Е. И Военно-учебные заведения зарубежной России 1920-1930-е годы. Нальчик, 1999; Ершов В. Ф. Российское военно-политическое зарубежье в 1918-1945 гг М., 2000; Российская научная эмиграция: Двадцать портретов / Под ред. акад. Г. М Бонгарда-Левина и В. Е. Захарова. М„ 2001; Суомела Ю. Зарубежная Россия. Идейно-политические взгляды русской эмиграции на страницах русской европейской прессы в 1918-1940 гг. / Авт. пер. с финск. Л. В. Суни. СПб., 2004 и др.

1 Русская, украинская и белорусская эмиграция в Чехословакии между двумя мировыми войнами. Результаты и перспективы исследований. Фонды Славянской библиотеки и пражских архивов. Прага, 1415 августа 1995 г. Сб. докл. Прага, 1995; Валеев Д. Ж и др. Судьба и наследие башкирских ученых-эмигрантов. Уфа, 1995; Гайнетдинов Р. Б. Тюрко-татарская политическая эмиграция: начало XX века -30-е глды Исторический очерк Набережные челны, 1997; Борисенко И В , Горяев А. Т Очерки истории калмыцкой эмиграции. Элиста, 1998; Доронченков А И. Эмиграция «первой волны» о национальных проблемах и судьбе России. СПб., 2001 и др.

2 Фрейнкман-Хрусталева Н. С., Новиков А. И. Эмиграция и эмигранты: История и психология / Науч. ред Тишкин Г. А СПб., 1995; Русское зарубежье Золотая книга эмиграции. Первая треть XX века Энциклопедический биографический словарь М, 1997; Литературная энциклопедия Русского Зарубежья (1918-1940). Т. 1-2. М., 1997-1998 и др.

Тарле Г. Я. История российского зарубежья: термины; принципы периодизации // Культурное наследие российской эмиграции' 1917-1940. М, 1994 С 16-24 По определению Тарле, «Российское зарубежье» -термин, охватывающий все группы выходцев из России, в том числе тех, кого к собственно эмигрантам причислить нельзя (например, жителей территорий, которые в разное время при изменении границ отошли от России, военнопленных, интернированных, солдат экспедиционного корпуса).

4 Раев М Россия за рубежом. История культуры русской эмиграции 1919-1939. М., 1994 (Нью-Йорк, 1990, англ яз.).

5 Там же. С. 15.

сделан югославским исследователем М. Йовановичем1. Характеризуя «общественный организм, именуемый «Зарубежная Россия», составлявший единое целое, подчинявшийся определенным правилам внутренней организации, Йованович пишет о сохранении в эмиграции важнейших элементов государственного и общественного строя, структур армии и церкви, элементов системы просвещения, печати, политических партий.

Деятельность российских дипломатических представительств в эмиграции в первой половине 1920-х гг. рассматривали О. В. Будницкий, Е. М. Миронова, М. М. Кононова2, П. Э. Подалко3. Так, Миронова, специально проанализировав направления деятельности русских дипломатических представительств в изгнании, которым выпала координирующая роль при решении судеб русской эмиграции, и с которыми считались политики и правительства, называет, среди прочего, решение проблемы юридического оформления прав беженцев за границей, особенно с середины 1920-х гг.4.

Важную часть историографической базы работы составили труды, связанные с развитием юридической науки и деятельностью правоведов за рубежом, в том числе по урегулированию юридического положения беженцев5.

В самостоятельное и наиболее перспективное направление выделилось изучение адаптации эмиграции. Пионером его разработки выступил Центр изучения территории и населения России Института российской истории РАН под руководством академика РАН Ю. А. Полякова6. В результате

1 Йованович M Чехословакия и Югославия на карте Зарубежной России (в первой половине 20-х гг. XX в.) // Международная конференция «Русская, украинская и белорусская эмиграция в Чехословакии между двумя мировыми войнами. Результаты и перспективы исследований. Фонды Славянской библиотеки и пражских архивов. Прага, 14-15 августа 199S г. Сб. докладов Ч 2. Прага, 1995; Он же. Россия в изгнании. Границы, масштабы и основные проблемы исследования // Русская эмиграция в Югославии. M, 1996. С. 37-40 и др.

2 Будницкий О. В. Послы несуществующей страны // «Совершенно лично и доверительно!»: Б. А Бахметев -В. А. Маклаков: Переписка 1919-1951. Т. 1. М., 2001. С. 16-96, Он же. «Пронунциаменто» трех чиновников Министерства иностранных дел (К истории возникновения Совета российских послов в Париже) II Зарубежная Россия. 1917-1939. Кн. 2. СПб., 2003. С. 9-18; Миронова Е. М. Дипломатические представительства Белой России в эпоху революций, Гражданской войны и эмиграции. История деятельности. Создание новых форм. Принципы существования // Диаспора. Париж-СПб., 2004. С. 89-133, Кононова М. M. Русские дипломатические представительства в эмиграции (1917-1925 гг) М., 2004 и др.

3 Подалко П. Э Деятельность российских дипломатов в Японии в 1918-1924 гг // Россия и А ТР. 2000. № 1; Он же. Япония в судьбах россиян : Очерки истории царской дипломатии и российской диаспоры в Японии в конце XIX - начале XX века. M., 2004

4 Миронова Е. М Обзор основных направлений деятельности русских представительств в изгнании // Проблемы истории Русского Зарубежья. Вып. 1. М., 2005. С. 122-134.

5 Стародубцев Г С Международно-правовая наука российской эмиграции. (1918-1939) М, 2000, Мартынов А. С. Российские юристы в эмиграции (1920-1930) // Русская культура XX века на родине и в эмиграции. Имена. Проблемы. Факты. Вып. 2. М., 2002 С. 298-324; Чирова О. А. Роль Съезда русских юристов и его Комитета в правовом регулировании статуса эмигрантов из России (середина 20х гг.) // Новый исторический вестник. М, 2002. № 2. С. 86-96; Гришунькина М. Г. Российская адвокатура в эмиграции в 1920-1930-е гг. М., 2005 и др.

6 История российского зарубежья. Проблемы адаптации мигрантов в ХГХ-ХХ веках. Сб ст / Огв ред. Ю. А. Поляков М, 1996; Источники по истории адаптации российских эмигрантов в XIX-XX вв Сб ст. / Под ред Ю. А Полякова и Г Я. Тарле М, 1997; Социально-экономическая адаптация российских эмигрантов (конец ХГХ-ХХ вв ) Сб. ст. / Под ред. Ю А Полякова, Г. Я Тарле М, 1999; Национальные диаспоры в России и за

впервые в отечественной историографии была поставлена проблема правовой адаптации российской эмиграции, продолжено изучение эмиграционной и иммиграционной политики Советского государства, начатое ранее Г. Я. Тарле1.

Наиболее широко проблемы социально-правовой адаптации российской эмиграции освещены в монографии И. В. Сабенниковой «Российская эмиграция (1917-1939 гг.)»2. Автор обоснованно выделил три этапа деятельности верховного комиссариата по делам беженцев при Лиге Наций (1921-1924; 1925-1929; 1930-1938), подчеркнул, что в межвоенный период происходило создание правовых норм в отношении беженцев как определенной категории мигрантов в международном и муниципальном праве, но программа мер в поддержку беженцев оставалась в значительной степени политизированной3. В работе сделана попытка обобщить принципы правового регулирования положения русских беженцев (о выдаче идентификационных документов, натурализации, высылках, трудоустройстве и др.), однако при этом не учтена их эволюция, изменения на протяжении 1920-1930-х гг. нормативных актов и реализации в конкретных странах.

С. С. Ипполитов4 рассмотрел политико-правовые аспекты пребывания россиян в Турции, Чехословакии, Польше, Германии, Швейцарии, Франции, отдельно проанализировал социально-экономическое положение, рынок труда, бизнес российского Зарубежья, роль эмигрантских организаций в интеграционном процессе, систему образования и психологические особенности жизни эмигрантов.

Следует отметить работы М. Марруса и К. Скран3, в которых в контексте изучения беженских потоков и миграции в Америку и Европу рассмотрены проблемы адаптации и, прежде всего, интеллектуальных мигрантов. По мнению Марруса, на европейские страны повлияло наличие определенных обязательств перед вождями белых армий со стороны ряда европейских стран и ощущение ими «некоторого культурного единства по отношению к русским» (в отличие от выходцев с Ближнего Востока), что

рубежом в XIX-XX вв. Сб. ст. / Под ред. Ю. А. Полякова и Г. Я. Тарле. М., 2001. См. также: Тетеревлева T П. Северная российская эмиграция: генезис и адаптационные процессы. Автореф. дис. ... канд ист. наук Архангельск, 1997; Руденцова Ю. И. Социальная адаптация российской эмиграции во Франции (1920-30-е гг.). Автореф. дис.... канд ист. наук. M., 2000.

1 Тарле Г. Я. Друзья страны Советов. Участие зарубежных трудящихся в восстановлении народного хозяйства СССР в 1920-1925 гг. М., 1968; Она же. Российское зарубежье и Родина. М., 1993; Она же. Эмиграционное законодательство России до и после 1917 года. (Анализ источников) // Источники по истории адаптации российских эмигрантов в XIX-XX вв. Сб. ст. M., 1997 С. 31-62; Фельппинский Ю. К истории нашей закрытости: законодательные основы советской иммиграционной и эмиграционной полшики. M., 1991; Данилова Е Н. Иммиграционная политика и создание трудовых коммун из иммигрантов и реэмигрантов в СССР в 1920-е годы // Вестник Моск. ун-та. Сер. 8. История. 2002. № 1. С. 3-20 и др.

2 Сабенникова И В Российская эмиграция (1917-1939)' сравнительно-типологическое исследование Тверь, 2002

3 Там же. С. 45,46-47.

4 Ипполитов С С Российская эмиграция и Европа: несостоявшийся альянс. M., 2004.

5 Marrus М. The unwanted - European Refugees in the Twentieth Century. N Y, Oxford, 1985; Scran C. The international Refugee regime and the refugee problem in Interwar Europe. Oxford University, D.Ph diesis, 1989.

позволило идентифицировать русскую эмиграцию как особую категорию в рамках международного правопорядка1. Американская исследовательница Скран акцентировала внимание на принципах «международного беженского режима», которые были заложены и апробированы 1920-1930-е гг. и получили окончательное оформление в 1950-е гг.2

Теоретическое значение для осмысления темы и богатый статистический материал дают исследования демографических и миграционных процессов3, труды правоведов4.

Таким образом, проблема социально-правовой адаптации российской эмиграции 1920-1930-х гг. как комплексная научная проблема требует целостного, обобщающего, системного исследования. Социальная адаптация эмиграции в странах расселения рассматривалась, как правило, вне правового контекста и урегулирования беженского вопроса на международном уровне.

Специальный раздел диссертации посвящен анализу источниковой базы исследования. Представительность источников, необходимых научно-исторических фактов обеспечена благодаря системному подходу. Вся совокупность источников классифицирована по их происхождению.

Можно выделить восемь групп источников: 1) международно-правовые акты; 2) национальные законодательные и нормативно-правовые акты; 3) документация, сложившаяся в ходе деятельности верховного комиссариата по делам русских беженцев и других учреждений Лиги Наций; 4) делопроизводственные документы государственных учреждений, внутри- и межведомственная деловая переписка; 5) делопроизводственные и информационные материалы российских эмигрантских политических и общественных организаций; 6) статистические материалы; 7) источники личного происхождения; 8) периодическая печать.

Источники диссертационного исследования подразделяются на опубликованные и неопубликованные, многие из которых впервые введены в научный оборот. Среди опубликованных материалов следует назвать сборники документов5; отдельные разновидовые источники, появляющиеся

1 Marras M. The unwanted... P. 84.

2 Scran С. international Refugee regime... P. 68

3 Дробижев B 3. У истоков советской демографии. М, 1987; Денисенко M Б., Ионцев В. А, Хорев Б С Миграциология. М., 1989; Брук А. С., Кабузаи В. М Миграционные процессы в России и СССР. Вып 1 М., 1991; Лебедева H. M. Социальная психология этнических миграций. M., 1993; Миграции населения // Народы России. М„ 1994; Максудов С. Потери населения СССР. Benson (vt), 1998; Зинченко Н H. Миграция населения: теория и практика международно-правового регулирования. M., 2003 и др.

* Белкин А. А. О некоторых доктринальных вопросах института гражданства // Правоведение. 1995. № 6; Ястребова А. Ю. Россия и Европейский Союз : правовые подходы к регулированию приема и легализации беженцев Вынужденные мигранты и государство M, 1998; Авакьяи С А Россия-гражданство, иностранцы, внешняя миграция СПб., 2003 и др.

5 Ключников Ю В , Сабанин А В Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях. Ч П М„ 1926; Документы внешней политики СССР. T 1-5. М 1957-1961; Документы к истории русской и украинской эмиграции в Чехословацкой республике (1918-1939)/ Сост 3 Сладек и Л Белошевская. Прага, 1998; Политическая история русской эмиграции. 1920-1940 гг : Документы и

в специальных журналах, а также сборниках, включающих документальные материалы1; информационные издания русских эмигрантских общественных организаций2; эмигрантские справочно-информационные сборники3; периодическую печать4, переписку5, воспоминания6.

В диссертации использованы материалы 7 российских центральных архивов - ГА РФ; РГВА; АВП РИ; АВП РФ; Отдела рукописей Российской государственной библиотеки (ОР РГБ); Российского государственного архива литературы и искусства (РГАЛИ); Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ) - и 4 фондов болгарского Центрального государственного архива (ЦТА).

Пласт официальных документов представлен международно-правовыми и национальными нормативными актами. Это межправительственные Соглашение 1928 г. и Конвенция 1933 г. о правовом статусе русских и армянских беженцев7, межправительственные договоры по репатриации8. Сведения о местном законодательстве по вопросам натурализации, трудоустройстве и т. п., как правило, извлечены из вторичных источников (либо в изложении, либо в переводе на русский

материалы' Учебное пособие / Под ред. А. Ф. Киселева. M., 1999; Русская военная эмиграция 20-40-х годов. Документы и материалы. Т. 1-3. M., 1999-2002 и др

1 Регулярно архивные документы публикует журнал Историко-архивного института Российского государственного гуманитарного университета «Новый исторический вестник»; научно-публикаторский журнал «Исторический архив» имеет рубрику «Русское зарубежье», см, например' «Беженским вопросом тяготятся» Доклад H И Астрова Земско-городскому комитету. 1922 г // Исторический архив. 1994 № 6; «Всякое лицо, приезжающее или выезжающее из Германии, обязано.. » : Справка Российской делегации в Берлине, 1921 г. // Исторический архив 2000. X» 1. См. в сборниках статей и публикаций: Франция и проблема возвращения врангелевцев в Советскую Россию в 1921 году. Документы из архивов военного и морского министерств Франции / Публикация и комментарии С. С. Поповой // Россия и Франция. XVIII-XX века. М., 1998. Вып. 2; Дипломатия русской эмиграции в Италии (1919-1924) / Предисл. и публ. Е. М. Мироновой // Россия и Италия. Сб ст Вып 5 М., 2003 и др.

2 Вестник Русского национального комитета / Под общей ред. А. В. Карташева. Париж, 1923-1924, 1926. № 1-11; Закон и суд : Вестник Русского юридического общества. Рига, 1929-1938. (Рига, 2000.) Т. 1-8; Бюллетень Российского земско-городского комитета помощи российским гражданам за границей Париж, 1921. № 1-9/Ю; 1929-1930. № 55-62 (далее: Бюллетень РЗГК) и др.

3 Русские в Праге. 1918-1928 Прага, 1928; Русская эмиграция 1920-1930- гг Альманах. Вып. 1-2. Белград, 1931; Русские во Франции Справочник Париж, 1937 и др.

4 Последние новости. Ежедневная газета. Париж, 1920-1940; Дни. Ежедневная газета. Берлин-Париж, 1922-1933; Возрождение. Орган русской национальной мысли Париж, 1925-1940 и др.

5 «Наступило время компромиссов и эволюция...» Переписка В. А. Маклакова и Б. А. Бахметева / Публ . и предисл. А. В. Квакин // Источник. 2001. № 1 и др.

6 Серебренников И. И. Мои воспоминания Т. 2 Тяньцзинь, 1940, Савич Н. В Воспоминания. СПб, 1993; Пушкарев С. Г. Воспоминания историка. 1905-1945 гг. M, 1999; Менегальдо Е Русские в Париже 19191939 / Пер. с фр. М., 2000 и др.

7 Société des nations Haut-Commissariat pour les réfugiés. Documents préparatoires et procèsverbaux de la Conférence intergouvemementale pour le statut juridique des réfugiés 28-30 juin 1928. Arrangement et accord du 30 juin 1928. Geneve, 1930; Convention relative au statut international des Réfugiés du 28 octobre 1933. Paris, 1937.

* См, например: Дополнительное соглашение к заключенному 19 апреля 1920 г Соглашению между РСФСР и Германской империей о возвращении на родину военнопленных и гражданских интернированных обоих стран // Собрание Узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства, издаваемое Народным комиссариатом юстиции (далее: СУ) 24 февраля 1922 г. № 7; Соглашение между РСФСР и Финляндской Республикой об эвакуации на родину граждан обоих государств//Там же. 31 августа 1922 № 50 и др.

язык). Использование такого рода источников усложняет их критический анализ, ведет к потере первичной информации, но не к снижению ее объективности. Поскольку российские юристы-эмигранты и общественные деятели отбирали, использовали, комментировали необходимые сведения из одного или различных нормативных актов, регулирующих правовое положение российских беженцев, то, установив их адекватность, можно получить информацию также и о восприятии, оценке и требованиях, предъявляемых самими эмигрантами к правовому полю, в котором существовала российская эмиграция.

Следует отметить использование неофициальных изданий законов, действовавших в бывших прибалтийских губерниях до 1918 г., которые оставались в силе и к началу 1930-х гг. в Западной Латвии и в Эстонии1, Акты Польской Республики, содержащие сведения об условиях принятия гражданства страны2. Обращает на себя внимание «Закон о государственном контроле за обществами и организациями» в Болгарии от 19 сентября 1939 г.3 Статья 13 этого закона позволяла министру внутренних дел и народного здравоохранения увольнять с работы в обществах и организациях неблагонадежных лиц, если были установлены симпатии к коммунистическим и анархическим организациям. Для изучения советских декретов были использованы соответствующие сборники документов4.

Материалы Лиги Наций и ее учреждений дают насыщенную информацию по теме. Они сосредоточены в ГА РФ (ф. 7067), АВП РФ (ф. 415 и 0415), отложились в РГВА, в фондах бывшего Особого архива, образовавшегося из трофейных материалов после Второй мировой войны (ф. 121к, 720к, 1371к). Лига Наций и ее учреждения участвовали в расселении, репатриации, трудоустройстве российских беженцев, содействовали введению удостоверений личности для русских, оставшихся без гражданства, провели большую работу по выработке статуса русских и армянских беженцев, имели своих представителей в странах расселения россиян, покинувших родину, и т. д. Поэтому эта группа документов дает информацию о международном уровне регулирования правового положения российских беженцев. Фонд Я. Л. Рубинштейна5 (РГВА, ф. 121 к) содержит доклады комиссий при Лиге Наций, вырезки из газет со статьями об

' Сборник решений гражданского кассационного и общего собрания 1-го и кассационных департаментов бывшего Правительствующего Сената, разъясняющих законоположения, действующие в Западной Латвии и в Эстонии / Сост. Л. Кантором Под ред. H. А. Штакельберга. Рига, 1932.

2 Акты Польской Республики за 1918-1921 г / Пер с поль Под ред. H. М Рейнке, сост Ю П Кистера и К. H. Николаева. Варшава, 1921.

3 ЦГА (Болгария). Ф 264. Оп. 2. Д. 8338 Л. 7.

4 Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства, издаваемое Народным комиссариатом юстиции (далее СУ); Документы внешней политики СССР Т. 1-5 M. 1957-1961; Декрета Советской власти. Т. 1-22. М., 1956-2004 и др

5 Рубинштейн Я. Л. (1879-1963) - адвокат, заместитель представителя эмиграции (К. H Гулькевича) в совещательном комитете по беженцам при Лиге Наций, с 1935 г. член административного Совета Наисеновского комитета.

организации служб по оказанию помощи эмигрантам, протоколы заседаний административного совета и финансовой комиссии Международного бюро по выдаче нансеновских паспортов эмигрантам за 1938 г., отчет о финансовом положении данного бюро за 1934 г., протоколы заседаний административного бюро, отчет о работе международной конференции по предоставлению права убежища 1936 г., информационный бюллетень «Ликвидация международного бюро выдачи паспортов «Нансена» и проблема политических эмигрантов за 1938 г., а также дело 1939-1940 гг. о ликвидации Международного бюро по выдаче нансеновских паспортов. Документы Лиги Наций встречаются также в ряде других фондов, в частности, в фондах бывших российских дипломатических миссий.

Важной составляющей источниковой базы исследования стали делопроизводственные документы государственных учреждений, внутри- и межведомственная деловая переписка. Она отражает «кухню» принятия решений на разных уровнях, работу государственных органов, выполнявших разрешительные, контрольные функции. Такие сведения в работе имеются преимущественно по Германии (РГВА, ф. 121к, 500к, 505к, 720к), Болгарии (ЦГА, ф. 370к, 1577к) и СССР (РСФСР) (ГА РФ, ф. 364; АВП РФ, 04, 05, 010, 082 и др.; РГАСПИ, ф. 76, 142). В фондах Имперского Министерства внутренних дел, Управления полиции, Главного управления имперской безопасности Германии использованы документы, свидетельствующие о процессе подготовки введения нансеновских паспортов, правилах въезда и выезда из страны, работе уполномоченного германского правительства по делам русских беженцев директора департамента имперского МВД тайного советника Бурвига. Фонд полиции ЦГА (ф. 370к) Болгарии хранит служебную переписку, заявления русских беженцев с просьбами о разрешении поселиться на постоянное местожительство в Болгарии. Они отражают место и роль этой страны в географии расселения изгнанников, иллюстрируют факт массового переезда во Францию русских беженцев для трудоустройства, степень зависимости выбора места жительства от политической конъюнктуры, а также процедуру принятия решений. В этом же фонде, а также в личном фонде А. Ратиева (ф. 1577к), князя, участника Добровольческой армии, собственника мебельного предприятия в Болгарии, хранятся нансеновские паспорта, которые выдавались русским беженцам.

К межведомственной документации можно отнести материалы служебной переписки российских дипломатических миссий южнорусского или Временного правительств между собой, а также с официальными властями стран пребывания (АВП РИ, ф. 166, оп. 508/3, ф. 317; ГА РФ, ф. 5760, 6094). Их анализ позволяет раскрыть проблемы размещения военных контингентов и беженцев, перемещений их из страны в страну, некоторые стороны правового состояния, в котором оказывались изгнанники. Документация советских ведомств свидетельствует об отношении

руководства страны к деятельности Лиги Наций по защите интересов русских беженцев, работе советского представительства в Международном бюро по делам беженцев им. Нансена, репатриационную политику и практику, проблемы принятия советского гражданства и т. п. Из документов следует, что НКВД делал упор на фильтрации лиц, стремящихся на родину, недопущении неблагонадежных и провокаторов, в то время как НКИД важно было завоевать и сохранить авторитет СССР.

Самоорганизация стала основной формой выживания российской эмиграции. Поэтому делопроизводственные и информационные материалы общественных и политических объединений стали существенной частью источникового блока. Из многообразного потока этих материалов следует выделить документацию, которая являлась не просто информационной, но способствовала формированию правового поля, в котором жили беженцы1. Примыкают к ней протоколы заседаний кадетских групп2. Видные деятели партии были юристами (М. Л. Мандельштам, П. П. Гронский, Б. Э. Нольде и др.), участвовали в Финансово-торгово-промышленном союзе, юридических обществах, Совещании бывших послов и т. д. На заседаниях партии Народной свободы заслушивались доклады о личном статусе, правовом положении беженцев в ряде стран, вырабатывались общие директивы.

Следующую группу составили информационные материалы общественных организаций, которые изучали положение русских беженцев, занимались благотворительной, культурно-просветительской помощью, оказывали профессиональную и юридическую поддержку своим членам, решали на своих заседаниях, в том числе, вопросы правовой помощи беженцам. Эта работа шла в русле сложившихся правовых условий3.

Статистические материалы весьма важны, хотя и не достаточно надежны. Это нашло отражение в материалах диссертации, где приводятся не сопрягаемые данные из разных источников. Тем не менее, ряд статистических данных, касающихся деятельности Лиги Наций (ГА РФ, ф. 7067), например, отчеты правительств стран-реципиентов являются адекватными. Часть статистических данных сведены в таблицы и приведены в приложении диссертации.

Не менее значимой источнико-информационной основой стали документы личного происхождения как опубликованные4, так и

1 Протоколы съезда русских юристов за границей 1-4 октября 1922 г. Б/ м., б/г., материалы Берлинского отделения Комитета съездов русских юристов за границей (ГА РФ, ф. 5908), Союза русской присяжной адвокатуры в Германии (ГА РФ, ф. 5890), заседаний совещательного комитета (из личного фонда К H Гулькевича, ГА РФ, ф 6094), личные фонды российских юристов-эмигрантов Б Л. Гершуна (ГА РФ. ф 5986), B.C. Манделя (ГА РФ, ф. 5769); а также личный фонд H. И Астрова (ГА РФ, ф 5913)идр.

2 Протоколы заграничных групп конституционно-демократической партии / Отв. ред В В Шелохаев T 5-6. М, 1997-1999.

5 ГА РФ. Ф. 5767; 5809; 5814; 5855; 6006; 7003; 9145. См также: Документа по истории Российского Зарубежья из Коллекции баронессы Марии Врангель Гуверовского архива США / Публ. А. В. Квакина II Вестник архивиста. 2004. № 1-5.

4 Любимов Л Д. На чужбине. М, 1963; Мейснер Д И. Миражи и действительность Записки эмигранта М., 1966; Александровский Б. Н. Из пережитого в чужих краях. Воспоминания и думы бывшего

неопубликованные. Они интересны субъективным азглядом автора на событие или явление общественной жизни и отражают оперативное восприятие, не сдержанное сложившимися в будущем стереотипами. В то же время эти материалы показывают скрытые от прямого наблюдения процессы принятия решений, причины изменения взглядов, настроений, раскрывают межличностные отношения. При работе с этой группой источников важно было выяснить степень адекватности отражения «

объективной исторической реальности. Переписка в условиях эмиграции играла особую роль. Рассеянность по разным странам, мобильный способ информирования и обмена мнениями для лиц, от которых зависела судьба 4

беженского вопроса делало этот вид связи хорошо организованным, носившим постоянный характер. Чрезвычайно информативной является переписка представителя Совета бывших послов в Лиге Наций К. Н. Гулькевича (ГА РФ, ф. 6094), т. к. к нему стекалась практически вся информация о российской эмиграции. Поскольку Лига Наций играла важнейшую роль в урегулировании правового положения беженцев, финансировала определенные программы, через Гулькевича общественные организации и частные лица отчитывались о работе, пытались отстоять свои интересы. Важным дополнением к архивным материалам является опубликованная переписка дипломатов. Это сборники «Чему свидетели мы были»1, подготовленный МИД совместно со Службой внешней разведки РФ из писем дипломатов, полученных советскими спецслужбами по каналам их оперативной работы, и «Совершенно лично и доверительно!»2 с перепиской Б. А. Бахметева и В. А. Маклакова, составленный и откомментированный О. В. Будницким.

Наиболее доступным и не менее информативным источником по проблеме стала периодическая печать, которая играла для российского Зарубежья особую роль. Она являлась одним из важнейших инструментов объединения эмиграции, рассредоточенной по странам мира. Оперативность, публикация материалов по злободневным вопросам, регулярность выхода органов печати позволяет проследить в развитии ту или иную проблему. Имевшие общеэмигрантское значение газеты и журналы, регулярно печатали материалы о правовом положении и социальной адаптации российской эмиграции. Прослеживается определенная «специализация» органов печати. Так, эсеровские издания *

больше внимания уделяли вопросам трудоустройства; кадетские

эмигранта. М., 1969; Вишняк M Годы эмиграции Стэнфорд, 1970; Schlesinger Moritz Erinnerungen eines 1

Aussenseiters im diplomatischen Dienst. Köln, 1977; Гессен И. В. Годы изгнания. Париж, 1979; Андреев Н.

Е. То, что вспоминается. Из семейных воспоминаний Николая Ефремовича Андреева (1908-1982) / Ред.

Андреева Е Н., Андреев Д Г T 1-2. Таллинн, 1996; Ратиев А Л. То, что сохранила мне память

Мемуары / Сост Г. Рупчева, Л Любенова, Ц Кьосева, H. Дачева. София, 1999 и др.

' Чему свидетели мы были . Переписка бывших царских дипломатов 1934-1940 годов Сб документов в

двух книгах. М., 1998.

2 «Совершенно лично и доверительно!»; Б А Бахметев - В А. Маклаков Переписка. 1919-1951. В 3 т М„ 2001-2002.

«Последние новости», «консервативно-либеральное» «Возрождение» -правовым; берлинский «Руль» помещал информацию, касавшуюся, главным образом, русских беженцев в Германии, Бюллетени Земгора1 помимо правовых и социальных вопросов общеэмигрантского и регионального уровня, содержат массив публикаций по системе национального образования в Зарубежье и т. д.

Можно выделить три группы правовых проблем, поднимаемых в публикациях. 1. Освещение беженского вопроса, его решение в Лиге Наций, на межправительственном уровне. 2. Юридическое положение эмигрантов в отдельных странах. 3. Деятельность русских, местных, международных общественных организаций по правовой, социальной помощи эмигрантам. До широкой читательской аудитории в доступной форме доводились не только законодательные и нормативные инициативы и акты властей стран-реципиентов, но и реальный практический опыт их реализации. В рубрике «Вопросы и ответы» газета «Последние новости» давала конкретные рекомендации по проблемам трудоустройства, натурализации и т. д.

Обозначенный комплекс источников обеспечивает качественную и количественную представительность, дает возможность всесторонне проанализировать проблему социально-правовой адаптации российской эмиграции в 1920-1930-е гг. Поскольку использованы источники разных видов, их сопоставление позволяет получить адекватный материал. Системный подход дал возможность воссоздать полную и всестороннюю картину деятельности, как Лиги Наций, так и правительств, эмигрантских общественных организаций, юристов по разрешению беженского вопроса, и помог провести анализ основных направлений ее реализации, выявить модели социально-правовой адаптации российских беженцев и соответствующую политику на международном, внутригосударственном и эмигрантском уровнях.

Глава вторая - «Формирование российского Зарубежья» -посвящена анализу процесса становления, динамике численности, состава, структуры, расселения, особенностям организации эмиграции после революций 1917 г. и Гражданской войны.

В главе изучены направления исхода граждан бывшей Российской империи за пределы страны. Архивные данные позволили дополнить накопленный историографией материал по данному вопросу, расставить новые акценты в его изложении. Обзор причин и состава эмигрантских потоков показал, что в 1917-1919 гг. в числе покидавших родину преобладали гражданские лица, но с каждой новой неудачей белых армий в ходе организованных эвакуаций рос удельный вес военных чинов. Эти потоки были как контролируемые, так и нелегальные. Наибольшее число

1 Поскольку Земгор был представлен в совещательном комитете при верховном комиссаре по делам русских беженцев, занимался вопросами трудовой, правовой помощи, его Бюллетени публиковали получаемую из первых рук информацию, а также отчеты о деятельности представительства в Женеве

эмигрантов принесли эвакуации, связанные с окончательным поражением белых армий: из Северной области, с Крымского полуострова, из Приморья.

Отмечено, что эмигрантские волны в первую очередь захлестнули приграничные с Советской Россией государства, Балканы, капитуляционные страны. ЧСР, целенаправленно набирала группы сельскохозяйственных рабочих, студентов, профессуру. Франция с 1923 г. разработала специальную политику привлечения рабочих рук, пока среди французских рабочих не начались выступления против конкуренции иностранного труда. Англия, Италия, Швейцария предпочитали давать деньги на пореволюционную эмиграцию, но не допускать ее на свою территорию для постоянного жительства, ограничившись заботой о русских, проживавших, как правило, еще с довоенного времени. Япония, Австралия, Южная Америка, США, Канада, проводили ограничительную иммиграционную политику.

Большое место в главе отведено расселению российской эмиграции из Константинопольского района. Это мотивировано многочисленностью проследовавших через Турцию российских изгнанников, значимостью вопроса для оформления географии их рассеяния и формирования основных подходов к решению беженского вопроса мировым сообществом.

Материальную и финансовую помощь по переселению беженцев взяла на себя Лига Наций, эвакуацию военных чинов - верховный главнокомандующий П. Н. Врангель. Верховный комиссар по делам русских беженцев Ф. Нансен через своих представителей добивался от правительств ряда стран разрешения на въезд «константинопольцев». Впервые вводимые в научный оборот документы свидетельствуют о сложившемся конфликте между армейским руководством и Лигой Наций. Верховный комиссар в обмен на помощь потребовал письменного отказа Врангеля от командования частями1. Приведенные свидетельства говорят о попытках Совета бывших российских послов поддержать Нансена. Из Константинопольского района беженцы были перевезены всего в 45 стран2.

Пореволюционная эмиграция влилась в российскую диаспору общей численностью 8 млн. 853 тыс. человек и составила 10 млн.3, куда вошли значительные группы русского населения, оказавшиеся на положении национального меньшинства. В работе показано, что достоверно численность эмигрантов установить невозможно, несмотря на то, что официальные переписи и анкеты 1920-1925 гг. могли бы составить «особый

1ГАРФ. Ф. 6094. Оп. 1. д. 42. Л. 14,48-49,49-50

2 После отъезда наиболее энергичных, дееспособных и предприимчивых в 1925 г. здесь оставалось около 6 тыс чел, половина из которых могла найти работу К 1929 г. в Стамбуле оставалось 1800 беженцев, из которых 1 тыс. запросили турецкое подданство, 800 надо было перевести в другие страны Верховный комиссариат обратился к правительству Турции с просьбой не предпринимать никаких экстремальных мер и благоприятно рассматривать вопрос о натурализации русских беженцев, которые просили

турецкое гражданство//ГА РФ. Ф. 7067 Оп 1.Д. 365 Л 68,69 Пер. сфр Л В Руспак. ' Ковалевский П. Е. Зарубежная Россия. С 12-13.

выпуск материалов, который было бы желательно издать»1. Нансен в июле 1924 г. говорил, что общее количество русских беженцев составляло 1 млн. 300 тыс.2, из них 200 тыс. трудоспособных безработных.

В работе отмечено, что российская эмиграция сохраняла свою подвижность до середины 1920-х гг., когда активизировалось переселение из Европы за океан в поисках работы. Передвижения беженцев прослежены с точки зрения правового регулирования, правил въезда и выезда из той или иной страны, визового и паспортного режима. Выявлены причины их высокой мобильности.

Анализ состава российской эмиграции показал, что большинство составляли здоровые работоспособные одинокие мужчины. В общественной благотворительности нуждались старики, инвалиды, дети (и не только сироты), безработные. В Финляндии, Эстонии, Латвии, Литве, Польше, Румынии, значительную часть беженцев составляли бывшие военные белых армий, военнопленные, в том числе Красной армии, интернированные, содержавшиеся в лагерях Польши, люди гражданские, оказавшиеся в этих странах во время революции, войны, либо тайно перешедшие границу. На Балканы прибывали в основном организованные группы в составе воинских частей. Если в Эстонии, Латвии мужчины составляли 42%, женщины 29%, дети 29%, то в Сербии и Болгарии - соответственно 71%, 18%, 11%3. Во Франции оставались бывшие граждане Российской империи, которых нельзя назвать эмигрировавшими - это чины Русского экспедиционного корпуса, в Германии - интернированные и военнопленные мировой войны. Отсюда вытекала характерная черта - высокий удельный вес мужчин, инвалидов. Наличие значительной доли людей образованных и состоятельных обеспечили возможность самоорганизации. Но эта категория эмигрантов стала наиболее уязвимой, т. к. иностранцам предлагался преимущественно тяжелый физический труд. Поэтому их положение характеризуется нисходящей социальной мобильностью, переходом в разряд малообеспеченных.

В главе сделан вывод, что причины, динамика, состав эмиграции обусловили формы ее организации, способы социально-правовой адаптации. Анализ сформировавшихся защитных механизмов и характер связей диаспоры с внешним миром выявили специфику структур, регулирующих жизнедеятельность россиян. Основным отличием российской эмиграции 1920-1930-х гг. стало то обстоятельство, что она претендовала бьгтъ наследницей дореволюционной России, преемницей ее

1 Ковалевский П. Е. Зарубежная Россия. С. 12.

2 Последние новости. Париж, 1924. 16 сентября. В Германии - 500 тыс, Франции - 400 тыс., Румынии -80 тыс, Польше - 70 тыс., Китае - 60 тыс., Югославии - 45 тыс., Болгарии - 33 тыс., Чехословакии - 27 тыс., в Латвии, Эстонии - по 15 тыс., Финляндии - 13 тыс., Бельгии - 10 тыс, Турции - 9 тыс, Швейцарии, Великобритании, Тунисе - по 4 тыс., Австрии, Греции, Данциге, Японии, Литве - по 3,5 тыс., Венгрии - 2,6 тыс., Италии - 1,5 тыс., Дании - 1 тыс.

3 ГА РФ. Ф. 5913. Оп 1. Д. 56. Л. 200.

государственных структур, хранительницей национальных традиций и культуры. Потеря прежней государственной основы в деле защиты державных, национальных и частных интересов русских граждан породила за границей попытки воссоздания институтов, компенсирующих эту утрату. Констатация этих особенностей позволяет говорить о формировании феномена «перемещенной государственности», «беженской экстерриториальной России»1 или российского Зарубежья - единого, цельного, относительно самодостаточного организма.

«Символом и хранителем идеи российской государственности»2 выступил Совет бывших российских послов. Представительство эмиграции на международном уровне, участие в урегулировании правового статуса русских беженцев явилось косвенным признанием феномена зарубежной России3. В диссертации представлена также в качестве важнейшего структурообразующего элемента Русская православная церковь, которая выполняла свои функции относительно браков и разводов, регистрации родившихся, умерших. Подчеркнуто значение русских издательств, органов печати, элементов системы образования всех уровней на родном языке, создания музеев, библиотек и архивов для формирования единого культурно-информационного пространства Зарубежья.

В главе обоснован вывод о том, что формирование российского Зарубежья, формы его самоорганизации создали условия для отстаивания интересов всего сообщества беженцев, рассеянных по разным странам. В то же время этот факт осложнял процессы ассимиляции, взаимоотношения с властью приютивших их стран. Впервые в мире особое положение российских изгнанников, оказавшихся без покровительства своей страны, привело к выделению проблемы беженцев в самостоятельную проблему, требующую комплексного разрешения.

Третья глава посвящена формированию международных и государственных институтов правовой защиты, истории разработки правового статуса русских беженцев, анализу иммиграционной политики стран-реципиентов, социальной адаптации россиян в отдельных странах, регулировавшейся нормативными актами.

Исходной позицией является констатация специфического положения русских за рубежом, когда, по меткому выражению юриста А. С. Ященко, с одной стороны, фактически существовало правительство в Москве, однако никем за границей не представленное, с другой - русские дипломатические агенты за границей никакого государства не представляющие. Россия как «государство, участвующее в общей международно-правовой жизни, исчезло, и с этим исчезновением все русские люди... превратились в людей

1 Варшавский В. С. Незамеченное поколение. М., 1992. С. 172.

2 АВПРИ.Ф 166. Оп.508/3 Д 79 Л 25об ПисьмоМ.Н ГирсаД. П Голицыну-Муравлинуот 11 101922

3 Совет имел своего представителя и при верховном комиссаре по делам русских беженцев Лиги наций -К.Н Гулькевича. Подобных представителей имели Земгор (Н И Астров и С В Панина) и Российское общество Красного Креста (старая организация) (Ю. И Лодыженский)

без государства, без подданства»1. Новое качество статуса тысяч бывших граждан Российской империи поставило перед мировым сообществом проблему возможности их размещения, обеспечения юридических прав, элементарных условий для адаптации, а также изменило задачи дипломатических ведомств, скреплявших пространство Зарубежной России в единое целое.

«Ликвидация беженской проблемы» (именно так она была сформулирована) была возложена на Лигу Наций. Намеченные ею задачи сводились к расселению либо репатриации, трудоустройству и урегулированию правового положения беженцев. 27 июня 1921 г. была учреждена должность верховного комиссара по делам русских беженцев и штат служащих. Возглавил комиссариат Ф. Нансен. Проанализированы причины неприятия Нансена российской эмиграцией, отражена его роль посредника между Советской Россией и международным сообществом.

Анализ деятельности верховного комиссариата выявил три этапа его эволюции: I - 1921-1924 гг.; II -1925-1928 тт.; Ш - 1929-1938 гг.

Первый период характеризуется широкомасштабной деятельностью по переписи, расселению беженцев, преимущественно по европейским странам, привлечением правительственной и иной благотворительной помощи, образованием совещательного комитета в сентябре 1921 г. при верховном комиссариате2, введением идентификационных документов для русских беженцев. Совещательный комитет имел своих представителей в Административном совете Лиги Наций3. В соответствии с решениями конференции 16-19 сентября 1921 г. в Женеве активизировали свою деятельность по защите интересов соотечественников старые дипломатические миссии4, и были назначены в ряде стран представители по беженским делам: один от местного правительства, другой от Нансена5.

Поскольку совещательный комитет нес основную нагрузку по подготовке удостоверений личности для бесподданных россиян, вопрос о

1 Ященко А С. Юридическое положение русских за границей '/ Русский Берлин / Сост., предисл и персоналии В. В. Сорокиной. М., 2003. С. 39.

2 К. Н Гулькевич писал, что комитет был образован по почину и стараниями Л. Вольфа, представителя Еврейского колонизационного общества при Лиге Наций (ГА РФ. Ф 6094. Оп 1 Д 13. Л !6об). В него вошли первоначально только 3 (представители в Женеве совета послов, Земгора и РОКК), а к 1935 г 12 русских организаций Чему свидетели мы были.. Переписка бывших царских дипломатов 1934-1940 В

2 кн. М., 1998. Кн. 1. С. 343. Помимо указанных, в комитет входили ЦК попечения о студентах, Союз инвалидов, Центральная юридическая комиссия, пражский и белградский Земгоры, Союз земледельческих колоний в Праге, Русский попечительный комитет в Польше, Педагогическое бюро в Праге. Всего в совещательный комитет входили 38 организаций // Последние новости 1935. 3 ноября

3 По словам В. А Маклакова, «во имя справедливости выбирали одного русского Гулькевича с его заместителем Рубинштейном, одного армянина и одного иностранца» // Чему свидетели мы были Ки 1. С. 343-344.

4 ГА РФ. Ф. 5913. Оп. 1. Д. 1126. Л. 29-30.

5 Там же. Л. 191. К маю 1922 г верховный комиссар имел своих представителей в 14 государствах В

ряде стран нансеновские представительства противостоял были едины.

I российским миссиям, хотя их цели, по сути,

ГОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ I БИБЛИОТЕКА I С.П«т«Ит I . м М ю ' А

которых был поставлен еще в августе 1921 г.1, его деятельность на этом этапе стала предметом специального внимания. В связи с этим рассмотрен вклад юристов-эмигрантов, разрабатывавших проект сертификата. При совете бывших российских послов была создана Центральная юридическая комиссия по изучению вопроса о правовом положении беженцев в Париже под председательством Б. Э. Нольде2. В работе подчеркнуто неоднозначное отношение юристов к международным сертификатам и раскрыт ход дискуссий по этому вопросу3. Т. к. статус российских беженцев в разных странах, имевшиеся у них удостоверения личности4 отличались многообразием, а страны, установившие связи с РСФСР, не признавали несоветские паспорта, факультативное введение международных сертификатов могло способствовать унификации их правового положения.

Текст сертификата для беженцев, получивший название нансеновского паспорта, и правила его выдачи были приняты 3-5 июля 1922 г. в Женеве на конференции представителей правительств. По оценке представителей русских организаций, «юридическое качество выработанного сертификата оказалось много ниже первоначального проекта»5. Порядок выдачи предусматривался тот же, что и для международных паспортов, в соответствии с решениями Парижской конференции от 21 октября 1920 г., причем, для неимущих - бесплатно6. Паспорт терял значение, если его владелец пересекал границу СССР7.

Во второй период, т. е. с середины 1920-х гг., в решении беженского вопроса акцент был перенесен на трудоустройство, а затем и на выработку юридического статуса беженцев. Причина заключалась в том, что миграционные возможности европейского региона были исчерпаны из-за стабилизации европейского рынка труда. В диссертации отражено

1 ГА РФ Ф. 5913 Оп 1. Д. 1126. Л 191

1 В состав Комиссии вошли А. Н. Мандельштам, А. А Пиленко, П П. Гронский, Я Л Рубинштейн // Таубер Л. Я. Лига наций и юридический статут русских беженцев Белград, 1933. С 4

3 Противники их введения Н И. Ефремов, глава российской миссии в Берне, юрисконсульт Финансово-промышленного союза А. А. Пиленко опасались упразднения старых паспортов («символа русской государственности») и умаления значения российских представительств, как осколков оплота государственности, являвшихся в глазах русских за рубежом «остатком пусть даже фикцией, но их поддерживающей, русского государства» // ГА РФ. Ф 5760 Оп. 1 Д. 46. Л. 344.

4 Это могли быть паспорта, выданные при царском, Временном, белых правительствах, российскими

дипломатическими или консульскими учреждениями, голландские, испанские, литовские и т д

' ГА РФ Ф 5913.0л. 1.Д.56. Л. 147. Принятый вариант не гарантировал беженцам возвращение в страну, его выдавшую, а въезд в другое государство допускался только со специального разрешения, обусловленного разными порядками для каждого из них.

' Выдавался такой паспорт правительствами стран-рещтиенгов Составляться удостоверения должны были, по крайней мере, на двух языках' национальном языке страны, выдававшей их, и французском Однако не было четко определено, на какие категории беженцев эти сертификаты будут распространяться Число стран, одобривших эту систему удостоверений личности, выросло с 1922 по 1931 1 с 12 до 51 ' 13 ноября 1935 г НКИД СССР сообщал генеральному секретарю Лиги Наций, что «правительство СССР не признало и не будет признавать впредь нансеновские паспорта, выданные русским контрреволюционерам, и что лицам, имеющим на руках эти паспорта, въезд в Союз запрещен» // АВП РФ. Ф. 415. Оп 7 П 55 Д 55 Л 20 Служебная записка в Консультацию по делам Лиги Наций Лашкевичу от 9 апреля 1936 г заведующего правовым отделом Сабанина

изменение структуры органов Лиги Наций, опекавших за беженцев. С 1 января 1925 г. трудоустройство беженцев было передано Международному бюро труда (МБТ) во главе с А. Тома. Верховный комиссар стал отвечать непосредственно перед Советом Лиги Наций. На нем оставались обязанности по урегулированию правового статуса беженцев. Тома планировал переселить беженцев в Южную Америку. Но эмигрант с нансеновским удостоверением, в котором значилось: «без права возвращения в страну, выдавшую его», не мог быть принят. Потребовалось изменение условий выдачи сертификатов и формирование оборотного фонда для содействия переселению1, что и было сделано на межправительственной конференции 12 мая 1926 г. В работе подробно освещена ее подготовка и итоги, проведено сопоставление вновь принятых положений с первоначальным вариантом2. Предложение о превращении нансеновского сертификата в полноценный паспорт конференция отвергла. Таким образом, беженцы-апатриды оставались выделенными из общего числа полноправных граждан3.

В исследовании сделано следующее наблюдение: активизация попыток колонизации Южной Америки свидетельствовала о признании эмиграцией невозможности возвращения на родину. Отсюда вытекала актуализация проблемы урегулирования личных прав беженцев, которые, переезжая из страны в страну, оказывались в различной правовой ситуации. Процесс подготовки соглашения о юридическом статусе русских беженцев подробно рассмотрен в диссертации. Рекомендации, выработанные специальной технической комиссией по изучению юридического положения российских и армянских беженцев под председательством Я. Л. Рубинштейна, по сути, обобщали и развивали тот режим, который сложился в некоторых странах4. 30 июня 1928 г. было подписано межправительственное Соглашение о юридическом статусе русских и армянских беженцев. В работе раскрыто его содержание5. Анализ Соглашения 1928 г. выявил тенденцию уравнивания в

1 Оборотный фонд формировался за счет введения нансеновских марок. Половина этого фонда могла быть использована для беженцев страны пребывания.

2 1. Конференция изменила прежнюю формулировку в отношении лица, имевшего право на получение сертификата («русского происхождения, не принявший никакого другого подданства»), на новую-«всякое лицо русского происхождения, которое не пользуется или перестало пользоваться покровительством СССР и которое не приобрело новой национальности». 2. Это дало возможность расширить круг лиц, имевших право на нансеновский паспорт Отныне иансеновский сертификат могли получить лица, выехавшие из России с советским паспортом, родившиеся на территории, отошедшей от России, прибывшие после определенного срока, обусловленного ранее государством, его выдававшим, и т д. Новая формулировка не делала различий между теми, кто утратил советское гражданство и теми, кто отказался от покровительства советских представительств СССР за границей, т. е позволяла всем эмигрантам получить сертификат 3. Устанавливался годичный срок действия сертификатов (вместо предлагаемых пяти). 4. Был введен принцип выдачи выездной визы наряду с визой на право обратного въезда в страну, выдавшую сертификат.

3 ГА РФ. Ф. 5913. Оп. 1. д. 28. Л. 4.

4ГАРФ. Ф. 7067. Оп. 1.Д.363.Л. 1-5;Ф.6094 Оп 1.Д.11.Л. 102-106.

5 Согласно Соглашению представительства верховного комиссара в отдельных странах, выполнявшие квазиконсульские полномочия, получили законный статус Было установлено, как правило, применение

правах эмигрантов с подданными стран-реципиентов. Впервые в историографии приводится реакция на данный документ советского руководства «в связи с получением белогвардейцами, согласно некоторых статей соглашения, больших привилегий по сравнению с советскими гражданами, проживающими за границей»1.

Второй этап деятельности верховного комиссариата завершился после одобрения плана реорганизации дела помощи беженцам, предложенного верховным комиссаром и директором МВТ 20 сентября 1928 г. на сессии Лиги Наций. МВТ прекращало свое участие в устройстве беженства. Всю работу должен был сосредоточить в своих руках верховный комиссариат с особой состоявшей при нем совещательной комиссией.

Далее раскрыта суть преобразований третьего периода деятельности верховного комиссариата. Он начался с утверждения при нем 14 декабря 1928 г. Советом Лиги Наций межправительственной совещательной комиссии по делам беженцев для рассмотрения правовых и организационных вопросов. Б диссертации подробно освещена история создания и деятельности нового органа2. Должность верховного комиссара, ставшая вакантной после смерти Нансена, последовавшей в мае 1930 г., была упразднена. Беженская секция - расформирована. С 1 апреля 1931 г. учреждался Международный офис по делам беженцев имени Ф. Нансена3 во главе с М. Губером4, с 1936 г. - норвежским юристом М. Ханссоном. Во главе Международного офиса стоял Административный совет. Исполнительным органом являлось правление. Таким образом, единоличное ведение беженцами в лице верховного комиссара было преобразовано в управление коллегиальное. Но уже в июле 1931 г. был рассмотрен план ликвидации Офиса к 31 декабря 1939 г. Это стимулировало выработку конвенции, которая обеспечила бы покровительство беженцев после ликвидации Офиса.

Конвенция о юридическом статусе русских и армянских беженцев

к беженцам местного права, но некоторые статьи допускали отступление в пользу законов Российской империи.

1 Претензии были направлены М М. Литвиновым Ф. Нансену 7 ноября 1928 г. Высказывались опасения, что белоэмигрантские организации под прикрытием нансеновских представительств усилят свою враждебную деятельность, «что неизбежно приведет к конфликтам с правительствами», ограничение возможности высылки эмигрантов должно было привести «к развитию и поощрению антисоветской деятельности в пограничных с СССР странах». Нансену пришлось объяснять, что новая организация представительств установит контроль Лиги Наций над деятельностью белоэмигрантских организаций, а «ббльшие права и преимущества по сравнению с советскими гражданами предоставлены беженцам благодаря отсутствию условий взаимности, а также ввиду предоставления возможности добыть средства к существованию» // АВП РФ. Ф. 415. Оп 5. П. 44. Д. 64. Л. 1.

2 В комиссию вошли представители 14 правительств и 8 экспертов (в том числе три юриста-эмигранта (Гулькевич, Рубинштейн, Нольде) с правом совещательного голоса). Председателем комиссии был назначен французский делегат юрист Л Навай № КауаШез) Ее первая сессия состоялась 16-18 мая 1929 г // Таубер Л. Я. Указ. соч. С. 28; Русский альманах. С. 55.

3 Таубер Л я. Указ. соч. С. 17; Закон и суд. 1931 № 17. Ст. 552; Чему свидетели мы были... Кн. 1 С. 42.

4 М. Губер - юрист, профессор Цюрихского университета, член Постоянной палаты международного суда в Гааге, председатель МККК.

была подписана 28 октября 1933 г. представителями 12 государств Ее положения носили уже не рекомендательный, а обязательный характер1. Из 23 статей конвенции 15 касались непосредственно вопросов юридического положения. Но 23 статья предоставляла каждому государству, желавшему примкнуть к конвенции, право сделать оговорки относительно любого пункта. В исследовании проанализированы преимущества Конвенции перед Соглашением, а также дано сравнение принятых статей с предложениями российских юристов. По вопросу о личном статусе устанавливался применявшийся почти повсеместно к бесподцанным принцип подчинения законам места жительства, а за неимением его - законом местопребывания. Унификации статуса беженцев в разных странах добиться не удалось.

Материалы диссертации свидетельствуют как о явном, так и тайном влиянии СССР на ликвидацию беженского вопроса2. На попечении Офиса к концу 1937 г. оставались еще около 600 тыс. беженцев3. Было ясно, что к 1939 г. эмигранты не смогут, как предполагалось ранее, вернуться на родину, либо натурализоваться4. С 1931 г. стали постепенно упраздняться представительства нансеновского бюро. Сокращение финансирования неминуемо вело к их ликвидации. Осознание, что ликвидация организации не будет равносильна ликвидации самой беженской проблемы, стимулировал выработку принципов реорганизации центра координации в Лиге Наций всей деятельности по покровительству беженцев. С 1 января 1939 г. вместо нансеновского офиса при Лиге Наций центром международной помощи беженцам стал верховный комиссариат в Лондоне, который возглавил Г. Эмерсон. Однако реальных рычагов для решения проблемы новая организация была лишена. Долго выстраиваемая система защиты беженцев осталась лишь в руках держав, их приютивших.

Многообразие моделей юридического положения беженцев проанализировано на примерах конкретных стран. От государств-реципиентов зависело не просто использование административных рычагов, но и введение новых законоположений, способствовавших адаптации беженцев либо их вытеснению из страны. Выявлены институты попечения о беженцах, существовавшие в конкретных государствах. Был систематизирован материал по ряду стран, по следующим параметрам: условия въезда и выезда, передвижений внутри государств, какие

1 До 1937 г. конвенцию ратифицировали только 8 государств.

г Представители СССР В. Потемкин и Б. Штейн настаивали на объединении всех беженцев (саарских, германских и др.) под крышей одного учреждения и ликвидации Офиса им. Нансена в 1939 г. Все попытки заставить СССР отказаться от идеи исключения категории русских беженцев из числа опекаемых Лигой Наций заканчивались неудачей // АВП РФ. Ф. 0S. Оп. 16. П. 116. Д. 13. Л. 315.

3 Не убывала работа Офиса по выдаче нансеновских сертификатов, виз, свндетельствованию разного рода актов, ходатайствам об отмене высылок, о праве на труд, о материальной помощи, о принятии в госпитали, санатории, приюты и т. д С июня 1935 г. по июнь 1936 г отмечено было 113839 случаев вмешательства нансеновского Ñopo по защите интересов беженцев // Закон и суд 1937. >6 3 Ст. 3549.

4 Уменьшение числа российских беженцев путем натурализации (за 1936 г 1812 чел) компенсировалось естественным приростом.

удостоверения личности и кем выдавались, возможности трудоустройства, в том числе, на государственную службу, социальной защиты, отношение властей к вопросу о высылках бесподданных и др.

В результате было выявлено четыре международных модели социально-правовой адаптации. Одну группу образовали страны, где не признавалось беженское состояние русских. Например, в Турции они должны были принять либо турецкое, либо советское гражданство. В противном случае обязаны были покинуть страну. Здесь закрывались русские общественные организации, было вытеснено представительство Лиги Наций. США практически не различали «иммигрантов» и «беженцев». Но в стране было хорошо разработано иммиграционное законодательство, согласно которому иммигрант при выполнении определенных условий, пользовался защитой властей. Их политика была направлена на ассимиляцию беженцев. Следующую группу составило большинство государств (например, Франция, ЧСР, Польша и др.). Их законодательства не делали различий между русскими беженцами и иностранцами. Некоторые изменения могли быть внесены по мере присоединения к Соглашению 1928 г. или Конвенции 1933 г. о юридическом статусе русских и армянских беженцев. Наиболее лояльный подход проявили Югославия и Болгария. Их политика предусматривала изъятия из законодательства об иностранцах в пользу русских. Они касались трудоустройства беженцев, в том числе на государственную службу, выплаты пенсий, социальных пособий и т. д. В особую категорию можно выделить страны, где россияне обладали правом экстерриториальности. Потеря этого права в связи с отказом СССР от режима капитуляций вела к ухудшению положения беженцев, которые зачастую были беззащитны перед произволом местных властей'.

В главе сделан вывод, что объем прав российских беженцев варьировался в зависимости от страны расселения, поскольку определялся преимущественно национальными законами об иностранцах. Вместе с тем, эмигрантскому сообществу в лице соответствующих учреждений местными властями неофициально были предоставлены представительские полномочия, они могли подтверждать беженское состояние русского, заверять документы и др. Желание юристов-эмигрантов уравнять беженцев в правах с гражданами стран проживания не увенчались успехом. Следующий вывод касается стремления государств сохранить свою независимость и избежать изменений законодательства под российских беженцев. Цельной международной концепции, отработанного и

1 Российский посланник в Египте А А Смирнов писал М Н Гирсу' «Все страны мира, даже германцы, признавшие большевиков, и китайцы, отказываясь признавать прежних русских представителей, взвесили последствия такого акта и оставили в той или другой мере русские организации или создали новые, включив туда прежних русских агентов. Одно египетское правительство, в своем слепом стремлении покончил, с капитуляциями, разрушило все и ничего на его место для русских не создало, не стесняясь их тяжелым положением, ни чувством элементарной справедливости»//ГА РФ. Ф 6094. Оп 1 Д 43. Л 192

продуманного механизма реализации прав эмигрантов-апатридов не сложилось. Деятельность Лиги Наций по защите интересов российских беженцев являлась ответом на вызов времени. Тем не менее, международные действия в защиту беженцев, стимулированные решением российского вопроса, к концу 1930-х гг. переросли его.

Глава IV - «Деятельность эмигрантских общественных организаций в контексте социализации» - расширяет и конкретизирует историческую картину правового положения российской эмиграции в странах рассеяния. В главе рассмотрена деятельность тех организаций, которые помогали беженцам приспособиться к инонациональной и инокультурной среде и выжить в новых жестких социально-экономических условиях. Особенность социализации в эмиграции заключалась в том, что речь шла об усвоении ценностей не только того общества, в котором приходилось жить эмигрантам, но и о сохранении новым поколением национального самосознания. В главе представлена деятельность как общеэмигрантских организаций с отделами в разных странах, так и тех, которые имели значение лишь в рамках страны проживания. РОКК и Земгор возглавляли практически всю гуманитарную помощь беженцам1. Эти организации, в свою очередь, поддерживали ряд других, деятельность которых носила более узкий характер. Кроме того, Земгор создал юридические консультации, трудовые артели2 и т. д. Несмотря на то, что общественные организации согласовывали свои действия и совместно выступали в защиту прав российских беженцев перед мировым сообществом, их организованной деятельности мешали внутренние разногласия3.

В главе подчеркнуто, что роль российских общественных организаций в сфере правовой помощи беженцам возрастала с прекращением деятельности за границей российских консульских учреждений и дипломатических представительств. Они приняли на себя несвойственные им функции и стали «своеобразными публично-правовыми институтами»4. Так, Земгор при необходимости снабжал документами, удостоверяющими

1 Своими задачами РЗГК ставил. 1. представительство и зашита интересов русских беженцев перед иностранными правительствами и международными организациями; 2 изыскание и распределение денежных и материальных средств; 3. планомерное осуществление различных видов помощи и создания условий для работы беженских организаций; 4. организация помощи на местах и поддержка учреждений, ведающих этой помощью.

1 Трудовую помощь РЗГК осуществлял через Бюро труда, Земельную комиссию (председатель А И Коновалов), которая способствовала заключению контрактов (на 3-12 месяцев) через министерства земледелия и Международное бюро труда в Женеве, предоставляла ссуды, осуществляла поиск ферм для аренды, давала консультации, справки. Кроме этого, Земгор создавал рабочие места, организуя артели, мастерские и т. д.

3 По словам Н. И Астрова, независимо от вражды между отдельными организациями в каждой из них, существовали два течения, «борьба разных самолюбий». В совете послов «Маклаков уязвлен наличностью Гирса, заслоняющего его своим авторитетом» В Финансово-торгово-промышленном союзе «Денисов не признается Третьяковым». В Красном Кресте «Гучков старается подставить ножку Иваницкому» // ГА РФ. Ф. 5913. Оп. 1. Д. 1131. Л. 71. В Германии одна часть Земгора возглавлялась назначенным из Парижа Г. Ижболдиным, другая - Ф. В. Шлилпе.

4 Русские в Праге. 1918-192« гг. Прага, 1928. С. 15.

личность беженца, его семейное положение, образование, профессию, имущественное состояние, правоспособность; заверял копии документов, их переводы, подписи; ходатайствовал перед соответствующими местными учреждениями о выдаче внутренних и заграничных паспортов, права проживания в определенных районах; выдавал всякого рода рекомендации, свидетельства о благонадежности и пр. По мере необходимости те же функции брали на себя и другие общественные организации, в частности, профессиональные, корпоративные, прежде всего, объединения юристов.

Специальное внимание в диссертации уделено правовым основам и опыту организации образования молодежи, составлявшей примерно 40 тыс., или 2 % от общего количества эмигрантов. Успешность решения задачи ее социализации зависела от возможностей создания и сохранения русских образовательных учреждений. Главной их задачей являлось «дать образование и воспитание в истинно национальном и патриотическом духе на православных началах», «сохранение детей для будущей России»1. Инструментом сохранения национальной идентичности стало изучение русского языка, литературы, истории родной страны, остававшейся для многих детей абстрактной. Инструментом обеспечения преемственности стало возвращение к дореволюционным принципам организации образования на основе университетского Устава 1884 г., школьных игнатьевских программ 1913-1915 гг. В главе также рассмотрены меры, нацеленные на подготовку молодых людей для адаптации к инонациональной и инокультурной среде. Если в первой половине 1920-х гг. превалировала тенденция борьбы с денационализацией2, поскольку была жива надежда на возвращение на родину, то позже эта мотивация стала терять свое значение.

В диссертации проанализированы правовые аспекты создания и деятельности в Зарубежье системы образования на русском языке. Беженцы зачастую оказывались за границей без дипломов, без надлежащих документов, подтверждающих полученное образование или обучение в том или ином учебном заведении, прерванное войнами. Дети в эмиграции не всегда могли опереться на родителей. Больший процент, чем в стабильном обществе, сирот и необеспеченных семей требовал дополнительного правового регулирования. В главе отмечено, что одной из функций нансеновских офисов было заверение копий документов эмигрантов, составленных на русском языке, и их переводов на иностранный язык; подтверждение перед местными властями прежнего места службы, профессиональной квалификации, университетских и академических

1 Совещание по борьбе с денационализацией, созванное педагогическим бюро по делам средней и низшей русской школы за границей. Прага, 1924. С 6.

2 Под денационализацией понимается угроза и реальные явления утраты подрастающим поколением личностных установок на сохранение национальной идентичности, языка, культуры, знаний отечественной истории и литературы и принятие под давлением условий социальной среды социокультурных ценностей страны проживания

званий. Они также могли выдавать удостоверения, заменяющие утерянные или оставшиеся в России аттестаты и дипломы об окончании различных учебных заведений, о производственном стаже и пр.; рекомендовать беженца компетентным властям, в частности, по вопросам допуска в школы, библиотеки и т. д.! Межправительственное Соглашение 1928 г. и Конвенция 1933 г. специально оговаривали лишь самые общие вопросы, связанные с образованием, и отнюдь не регулировали деятельность учебных заведений.

Проведенное исследование выявило факторы, благодаря которым было создано единое образовательное пространство. Об этом свидетельствует деятельность Русского академического союза2, Земгора, Педагогического бюро и др., которая распространялась на все российское Зарубежье. Также были разработаны общие принципы организации учебных заведений, школьных и вузовских программ, учебников, созданы условия перемещения учащихся и преподавательского состава из одних стран в другие с более благоприятной конъюнктурой. Нормативные документы правительств государств расселения лишь предписывали введение дисциплин с местным уклоном, что давало основания уравнять русские учебные заведения с государственными. Еще одним условием их легализации было участие в управлении представителей министерств стран-реципиентов. Поэтому то правовое поле, в котором функционировали русские учебные заведения, явилось следствием компромисса между феноменом - «Зарубежье» - и государственной политикой стран-реципиентов. Стремление сохранить национальную идентичность эмигрантской молодежи и образовательную деятельность следует рассматривать как меры формирования социального и интеллектуального ресурса для будущей России.

Глава V раскрывает значение проблемы возвращения на родину в жизни россиян за границей и возможности репатриации. Российская эмиграция почти до конца 1920-х гг., по выражению Р. Гуля, была каменно убеждена в своей «чемоданной философию)3, т. е. жила надеждами возвращения на родину. Но пока большевики были у власти, речь можно было вести только о возвращении в Советскую Россию. Поэтому вопрос репатриации постоянно в течение 1920-х гг. стоял на повестке дня и с разной интенсивностью обсуждался в беженской среде.

1 Последние новости. Париж, 1928.10 июля.

2 Русский академический союз (РАС) взял в свои руки образовательный процесс в Зарубежье 26 апреля 1922 г Советом Союза Русских академических организаций за границей были приняты «Правила о государственных испытательных комиссиях», разработаны устав, правила приема экзаменов и защит магистерских и докторских диссертаций. Помимо организации экзаменов, РАС взял на себя разработку содержания, форм обучения, подбор профессорско-преподавательского состава и организацию учебного процесса в вузах, налаживание контактов с местными государственными структурами, зарубежными общественными, политическими деятелями и организациями. Материальное обеспечение, в первую очередь школ, со временем оказалось в руках Земгора.

3 Гуль Р. Я унес Россию. Т. 1. Россия в Германии. М, 2001. С. 157.

В работе показано, что репатриация была одним из направлений деятельности Лиги Наций по разрешению беженского вопроса.

В главе рассмотрены различные взгляды лидеров эмиграции на репатриацию. Съезд русских юристов в эмиграции в октябре 1922 г. объяснил юридические причины невозможности возвращения в Советскую страну. Он постановил, что «по самому существу большевистская власть отрицает основные начала права», поэтому «невозможно какое-либо правовое обеспечение судьбы лиц, возвращаемых в Россию»1. Кроме того, дорогу домой «отрезал» декрет СНК от 16 марта 1922 г., лишивший прав собственности эмигрантов. Представители Земгора высказались за возможность возвращения на родину тех беженцев, для которых репатриация стала бы наилучшим выходом из их ужасного положения в ряде стран3. Демократический блок во главе с П. Н. Милюковым, деля эмиграцию на политическую и неполитическую, не допускал возвращение политической, выполняющей роль оппозиции Советской власти. Консервативно настроенное крыло эмиграции выступало принципиальным противником репатриационной политики верховного комиссара4.

Анализ показал, что движение за возвращение на родину в эмиграции было обусловлено не только дезадаптацией, т. е. неспособностью вписаться в новое социальное окружение, но и идеологическими мотивами.

В диссертации раскрыта также советская репатриационная политика. Исследование показало ее непоследовательность и неоднозначность. В работе рассматривается ее эволюция, а также реальный ход возвращения соотечественников из-за границы. Речь идет об участниках Русского экспедиционного корпуса, бывшего во Франции, военнопленных,

1 Протоколы съезда русских юристов за границей 1 -4 октября 1922 г. Б/ м., б/г.

2 Еше 10.11.1920 В. И. Лениным было подписано постановление СНК «О конфискации всего движимого имущества граждан, бежавших за пределы РСФСР», объявлявшее собственностью государства все движимое имущество бежавших за пределы Республики или скрывающихся граждан. Предметы искусства и старины, имеющие художественную и историческую ценность, передавались в просветительные учреждения, остальное имущество обращалось в товарный фонд // Декреты Советской власти. Т. XI. M., 1977. С. 245-246.

3 Сама жизнь, считали Н. И. Астров, С. В. Панина, выдвигает на первый план вопрос о репатриации, и нужно направить ее в нужное русло, обставить возможно лучшими гарантиями и условиями, которые может обеспечить верховный комиссариат по делам русских беженцев. Губительным может оказаться не участие, а отказ Нансена организовать репатриацию, ибо некоторые страны (Румыния, Польша, отчасти Германия и др.) прибегают к насильственному выселению русских беженцев со своих территорий Не всех на родине ждут репрессии Отъезд этой категории беженцев освободил бы эмиграцию от ненужного балласта. России же, нуждающейся в притоке новых сил, они могут быть полезны // ГА РФ. Ф 5913. Оп 1 Д. 1131. Л. 1.

4 Их позиция мотивировалась следующим: гарантии большевистской власти и Лиги Наций о безопасности и неприкосновенности репатриантов неосуществимы, работа на пользу репатриации ослабляет «фронт борьбы за благосостояние и право убежища русских беженцев», а деньги, расходуемые на репатриацию, должны пойти на помощь беженцам, поэтому не репатрианты, а именно беженцы должны стать предметом внимания Нансена // ГАРФ. Ф. 5908. Оп. 1. Д. 7. Л. 44.

интернированных1, беженцах2, амнистированных белогвардейцах3. Возвращение регулировалось мирными договорами, специальными соглашениями о репатриации с зарубежными странами. Поскольку Советская Россия до 1924 г. была признана лишь немногими государствами, ей приходилось сотрудничать в деле репатриации с Нансеном4.

Из материалов диссертации следует, что главным условием при организации репатриации советская сторона выставляла возможность фильтрации репатриантов. В целом процесс реэвакуации находился под контролем НКИД, НКВД, Постоянной комиссии СТО СССР по сельскохозяйственной и промышленной иммиграции и реэмиграции. Офицеры и гражданские лица могли получить амнистию только в индивидуальном порядке. ОГПУ разъясняло НКИДу, что белое офицерство никакими льготами не пользуется и должно «ликвидировать свои отношения к белому движению собственными средствами. Единичные ходатайства могли быть удовлетворяемы при наличии поручительства в их будущей лояльности по отношению к Советской власти со стороны известных лиц»5. Возвращающиеся самостоятельно, без разрешения власти, в РСФСР не допускались6.

В главе раскрыты основы института советского гражданства. Изучение данного вопроса свидетельствует, что он выступал рычагом регулирования внешней миграции. Согласно классовой природе советского государства в привилегированном положении оказывались рабочие и крестьяне. В

1 19 апреля 1920 г. РСФСР заключила договор с Германией о возвращении военнопленных и цивильно-интернированных обеих сторон, 20 апреля того же года - с Францией, 28 марта 1921 г. заключена Конвенция о репатриации с Турцией. Подобные соглашения были достигнуты с Литвой, Польшей, Чехословакией и др. Сроки выполнения таких соглашений, как правило, не выдерживались, их продлевали, дополняли новыми положениями, в которых шла речь о дополнительных категориях россиян, находившихся за рубежом, в том числе рядовых эвакуированных белых армий

Понятие «беженство» трактовалось как массовое бегство мирного населения из прифронтовых районов //Большая Советская Энциклопедия Изд. 1-е Т 5. М., 1927. Ст. 176.

' Амнистии 3 ноября 1921 г. и 9 июня 1924 г предоставляли возможность рядовым солдатам бывших белогвардейских формирований вернуться в Россию на общих основаниях с возвращающимися на род ину военнопленными.

В основу переговоров Нансена с Советами легли три положения' 1) ни один беженец не должен быть ни возвращен на родину, ни оставлен за границей против своей воли; 2) государства, бравшие на свое иждивение беженцев, должны и впредь оказывать им материальную помощь безо всякого сокращения ее объема; 3) российское советское правительство должно предоставить репатрианту, кроме декларативной амнистии, гарантии, которые «совместимы с его достоинством и суверенностью», переселенцы не будут немедленно зачислены в Красную армию и подвергаться преследованиям // АВП РИ. Ф 166. Оп 508/3 Д. 79. Л. 39-39 об.

' АВП РФ. Ф. 0132. Оп. 5 Д. 149. П. 115. Л 136.

4 Так, находившиеся в Египте более 100 сторонников большевиков 29 сентября 1921 г были отправлены на пароходе в Россию, но их вернули обратно в военный лагерь Сиди-Бишр // АВП РИ. Ф. 166. Оп. 508/3

Д. 38. Л. 81. 6 июля 1928 г. на заседании коллегии НКИД обсуждались письма Нансена о беженцах в

Болгарии и военнопленных в Венгрии Постановили ответить Нансену, указав на трудности их возвращения в СССР: отсутствие советских консульств в Вене и Константинополе и, соответственно, невозможность проверки сведений, указанных в заявлениях с ходатайствами о въезде. Но заявления тех, кого будут поддерживать родственники, живущие в СССР, рассмотрят в индивидуальном порядке и с максимальной благожелательностью // АВП РФ. Ф. 04. Оп. 50. П. 314. Д. 54725. Л. 31.

Советскую Россию допускались лица, которые могли бы найти себе применение в народном хозяйстве республики.

В Заключении диссертации подведены итоги исследования, сделаны обобщающие выводы. Проведенное исследование показало, что российская эмиграция 1920-1930-х гг. стала значительным явлением в мировой и отечественной истории. Ее особое место определялось многочисленностью, высоким интеллектуальным и культурным потенциалом. Изгнанники считали, что истинную Россию они унесли с собой. Это был единый, цельный, относительно самодостаточный организм. Объединявшие Зарубежье институты либо продолжили свою деятельность за границей, либо были вновь созданы. Было заявлено не просто о преемственной связи с прежним правопорядком, но сделаны попытки сохранить национальное и культурное единство. Наряду с этим была выработана тактика приспособления к новым условиям.

Создание возможностей для жизнедеятельности российской эмиграции являлось многоуровневым, многофакторным процессом. Уникальность положения заключалась в том, что за эмигрантами не стояло государства, защищавшего бы их интересы. Поскольку Зарубежье претендовало быть правопреемником дореволюционной России (хотя и осознавало условность этих притязаний), оно выступило инициатором создания системы защиты россиян за рубежом как особой социальной группы.

Таким образом, самоорганизация стала формой адаптации к новой среде. Единство и целостность транснациональной Зарубежной России обеспечили тесные контакты с окружающим миром. Авторитет ее лидеров, представительство на разных уровнях, относительная автономность позволяют сделать вывод о том, что с ней считались, и этот феномен был признан мировым сообществом. Российскому Зарубежью долгое время удавалось отстоять самостоятельное жизненное пространство, бороться с денационализацией.

Но не только эмигрантское сообщество вынуждено было приспосабливаться к новым условиям жизни. Государства-реципиенты вынуждены были считаться с «раздвоением» России, формированием российского Зарубежья. Они учитывали особость юридического положения граждан исчезнувшей с политической карты мира страны, не признавших новое государство, образовавшееся на развалинах Российской империи. Формально это были лица без гражданства. Недаром в течение долгого времени россияне за рубежом старались сохранить российские паспорта, дипломатические представительства или консульские учреждения, как остатки оплота прежней государственности. Не случайно элемент конкуренции мешал иногда их сотрудничеству с нансеновскими представительствами, которым принадлежали квазиконсульские полномочия. Характерным для адаптации российской эмиграции данного периода являлось не просто ее приспособление к новым жизненным

реалиям, но и встречный процесс формирования условий для этого международным сообществом, признавшим феномен зарубежной России

Впервые в истории массовый исход граждан из своей страны привел к необходимости сделать их объектом заботы не только благотворительных организаций. Действенным инструментом защиты интересов беженцев, оказавшихся без попечения страны происхождения, стала Лига Наций и учрежденные при ней специальные институты. Был сформирован международно-правовой подход к проблеме, положено начало развитию международного режима по делам беженцев и соответствующей отрасли международного права. Деятельность Лиги Наций по защите интересов российских беженцев стала ответом на вызов времени. Вначале она ввела нансеновские паспорта - меру, которая способствовала расселению российских беженцев, и не ставила цель детально регламентировать их правовое положение. Последующие женевские соглашения становились ответом на очередные острые жизненные запросы, реальную историческую ситуацию. Логичным завершением этого процесса стало принятие Конвенции о правовом статусе русских беженцев.

Анализ первых шагов регулирования правового положения русских беженцев раскрывает сложность и неоднозначность этого процесса, влиявшего на судьбу тысяч людей. Беженцы выделялись по национальному происхождению, т. е. территории, которую они покинули, а также в связи с отсутствием дипломатической защиты со стороны своего государства. Женевское определение понятия «русский беженец» требовало дополнений и разъяснений. Нечеткое и недостаточно юридически выверенное, оно позволяло ограничивать доступ в эту категорию рядом условий (по времени, по месту выезда за границу и пр.). Между тем от трактовки этого понятия зависела практика выдачи нансеновских паспортов, предоставления льгот российским беженцам как наиболее благо приятствуемым иностранцам. Лишь на рубеже 1920-1930-х гг. появились документы, которыми должны были руководствоваться страны-члены Лиги Наций при урегулировании прав беженцев во всем объеме.

Вместе с тем события конца 1930-х гг. положили конец деятельности Нансеновского офиса. Сыграла свою роль в этом позиция Советского Союза. Русских беженцев уже не выделяли в отдельную категорию.

Формирование Зарубежной России и механизмов защиты соотечественников осложняло процессы адаптации в отдельных регионах. Но поскольку опыта взаимодействия с русскими беженцами, как особой категорией иностранцев, не было накоплено ни в одной стране, самоорганизация частично компенсировала отсутствие соответствующих институтов в принимающем обществе. Ряд стран оказали предельно высокий для них уровень материальной помощи, предоставили значительную долю самостоятельности для жизнеобеспечения эмиграции. В таких обществах россияне сыграли определенную цивилизаторскую роль.

Другая группа стран была заинтересована в российской эмиграции лишь как источнике физической рабочей силы. На противоположном полюсе оказались страны, в которых превалировала тенденция к избавлению от беженцев как лиц без гражданства.

В ходе адаптации сокращалась дистанция между эмиграцией и средой страны-реципиента. В этом сыграли свою роль экономические и политические причины, выстраивание правовых отношений между беженцем и обществом, а также угасание феномена российского Зарубежья. Продвинутая адаптация россиян, их положительная социальная мобильность была невозможна без интеграции в принимающее общество. Российское Зарубежье, выполнив свою функцию, стало терять одну позицию за другой. Однако эта особенность российской эмиграции 19201930-х гг. диктовала логику адаптационных процессов, взаимоотношений диаспоры и принимающей среды.

В Приложении приведены статистические таблицы и биографический комментарий.

Основное содержание диссертации изложено в следующих публикациях: Монографии и сборник документов

1. Судьбы российской эмиграции: 1917-1930-е годы. Учебное пособие. Уфа: Издательство «Восточный университет», 1998. (7,5 п. л.)

2. Русские беженцы: Проблемы расселения, возвращения на Родину, урегулирования правового положения (1920-1930-е годы). Сборник документов и материалов. Составление, публикация, введение, примечания, биографический комментарий, именной указатель. М.: РОССПЭН, 2004. (25 п. л.)

3. «...не принявший иного подданства». Проблемы социально-правовой адаптации российской эмиграции в 1920-1930-е годы. СПб.: Нестор, 2005. (15,75 п. л.)

Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК

4. Историография истории российского зарубежья 1920-1930-х годов на современном этапе // Отечественная история. М., 1999. № 1. (1 п. л.)

5. Организация образования в Российском Зарубежье: правовые основы и исторический опыт 1920-30-х годов // Право и образование. М., 2005. № 5. (1 п. л.)

6. «Крайне неприятные ограничения, установленные в Германии для нансеновских паспортов». Письмо С. Д. Боткина В. А. Маклакову. 1934 г. //Исторический архив. М., 2005. № 5. (1 п. л.)

7. Правовые условия обучения российской эмигрантской молодежи в США в межвоенный период //Право и образование. М., 2005. № 6. (0,6 п. л.)

8. Рецензия на книги: Голдин В. И. Россия в гражданской войне. Очерки новейшей историографии (вторая половина 1980-х - 90-е годы). Архангельск: «Боргес», 2000. - 276 е.; Бордюгов Г. А., Ушаков А. И., Чураков В. Ю. Белое дело: идеология, основы, режимы власти. Историографические очерки. М.: «Русский мир», 1998. - 320 с. // Отечественная история. М., 2002. № 1. (В соавторстве с А. И. Токаревым) (авторские 0,2 п. л.)

Статьи и рецензии

9. Идейно-политические аспекты возвращенчества (1920-е гг.) // Культурное наследие российской эмиграции: 1917-1940-е годы. Кн. 1. М.: Наследие, 1994. (0,5 п. л.)

10. Идейно-политический спектр российской эмиграции // Становление и крушение однопартийной системы в СССР. 1917-1991. Гомель: ИПП «Техническая книга», 1995. (2 п. л.)

11. Репатриация россиян из Франции и «Союз возвращения на родину» // Русские во Франции. Сб. науч. статей. СПб., 1995. (0,5 п. л.)

12. Репатриационная политика советского государства по отношению к российской интеллигенции в 20-е годы / Тезисы докладов региональной научно-практической конф. «Интеллигенция и власть в России на пороге XXI в.». Ч. 1. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1996. (0,15 п. л.)

13. Документы о правовом положении русской эмиграции 1920-1930-х гг. // Источники по истории адаптации российских эмигрантов Х1Х-ХХ вв. М.: Институт российской истории, 1997. (0,4 п. л.)

14. Роль интеллигенции в урегулировании правового положения российских беженцев в 1920-1930-е годы // Интеллигенция и проблемы формирования правового гражданского общества в России. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2000. (0,3 п. л.)

15. Ковалевский П. Е. // Русское Зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть XX века. Энциклопедический биографический словарь. М.: РОССПЭН, 1997. (0,5 п. л.)

16. Трубецкой Н. С. // Русское Зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть XX века. Энциклопедический биографический словарь. М.: РОССПЭН, 1997. (0,5 п. л.)

17. Рецензия на книгу: Худобородов А. Л. Вдали от родины: российские казаки в эмиграции //Клио. СПб., 1999. № 1 (7). (0,3 п. л.)

18. Рецензия на книгу: Рев М. Россия за рубежом. История культуры русской эмиграции. 1919-1939 // Клио. СПб., 1999. № 2 (8). (0,3 п. л.)

19. Ковалевский Петр Евграфович // Историки России. Биографии М.: РОССПЭН, 2001.(1 п. л.)

20. Русские беженцы: проблемы урегулирования правового положения (1920-1930-е гг.) // Вестник Волжского университета им. В. Н. Татищева. Серия «История». Вып. 3. Тольятти, 2001. (1 п. л.)

21. «Право на Родину». Российская эмиграция 1920-х гг. о возвращении в Советскую Россию // Трибуна русской мысли. М., 2002. №1.(1 п. л.)

22. Решение беженского вопроса в Лиге Наций (институциональная проблема) //Проблемы гуманитарных и социально-экономических наук. Ч. 1. М: МИКХиС, 2003. (1 п. л.)

23. Нансеновский паспорт: история учреждения Лигой Наций // Зарубежная Россия. СПб.: Лики России, 2003. (0,2 п. л.)

24. Правовые аспекты решения беженского вопроса в 1920-1930-х годах // Берега. Информационно-аналитический сборник о русском зарубежье. Вып. 3. СПб., 2004. (1,3 п. л.)

25. Правовое положение русских беженцев в Финляндии: нансеновский паспорт, репатриация // Российское зарубежье в Финляндии между двумя мировыми войнами. Сб. науч. трудов. СПб., 2004. (1 п. л.)

26. К И Астров и Верховный комиссариат по делам русских беженцев Лиги Наций // Московский университет и судьбы российской интеллигенции. Материалы международ, конф. М.: Полиграфсервис, 2004. (0,5 п. л.)

27. Деятельность российского общества Красного Креста (старая организация) в Германии (1920-1930-е годы) // Проблемы истории сервиса: здравоохранение, культура, досуг. Всероссийская науч. конф. Сб. науч. статей. М.: Издательство МГОУ, 2004. (0,5 п. л.)

28. Российское студенчество «первой волны» в зарубежье (1920-40-е гг.) // Российское студенчество: условия жизни и быта (XVIII-XXI века). Всерос. науч. конф. Сб. науч. статей. М.: Изд-во МГОУ, 2004. (0,8 п. л.)

29. Феномен российского зарубежья 1920-30-х годов // Тысячелетняя история России. Проблемы, противоречия и перспективы развития. Сб. ст. /Под общей ред. А И. Уткина. М.: МАКС-ПРЕСС, 2004. (1,2 п. л.)

30. Роль Съезда русских юристов за границей в правовом урегулировании положения русской эмиграции // Интеллигенция России и Запада в XX-XXI вв.: поиск, выбор и реализация путей общественного развития. Материалы науч. конф., 28-29 мая 2004 г. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2004. (0,3 п. л.)

31. Роль Русской Православной Церкви за рубежом в регулировании семейных отношений // Интеллигенция и церковь: прошлое, настоящее, будущее. Материалы XV Международной научно-теоретической конф. Иваново, 23-25 сентября 2004 г. Иваново: Изд-во «ИГУ», 2004. (0,3 п. л.)

32. Основные тенденции развития отечественной историографии российской эмиграции за восемьдесят лет (1920-2000) // История российского зарубежья. Проблемы историографии (конец Х1Х-ХХ в.). Сб. статей. М.: Институт российской истории, 2004. (1 п. л.)

Подписано в печать 18.11.2005 Формат 60x88 1/16. Объем 3.0 пл. Тираж 100 экз. Заказ № 157 Отпечатано в ООО «Соцветие красок» 119992 г.Москва, Ленинские горы, д.1 Главное здание МГУ, к.102

»25 8 25

РНБ Русский фонд

2006-4 29624

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Бочарова, Зоя Сергеевна

Введение

СОДЕРЖАНИЕ

Глава 1. Историография темы, характеристика источниковой базы исследования

§ 1. Анализ отечественной, эмигрантской и зарубежной историографии темы

§ 2. Характеристика источниковой базы проблемы

Глава 2. Формирование российского Зарубежья

§ 1. Динамика расселения российской диаспоры

§ 2. Феномен «перемещенной государственности»

Глава 3. Регулирование правового положения беженцев

§ 1. Роль Лиги Наций в решении беженского вопроса и формировании юридическогоатуса беженцев.

§ 2. Создание и деятельность институтов правовой защиты и социальной адаптации эмигрантов вранах-реципиентах

Глава 4. Деятельность эмигрантских общественных организаций в контексте социализации

§ 1. Система юридической, материальной,циальной помощи

§ 2. Организация образования в российском Зарубежье: правовые основы и исторически опыт

Глава 5. Возвращение на родину: идейные основы и принципы реализации

§ 1. Дискуссии в эмигрантскомобществе о репатриации

§ 2. Принципы и практика репатриационной политики

Введение диссертации2005 год, автореферат по истории, Бочарова, Зоя Сергеевна

Актуальность темы исследования определяется как научной, так и практической значимостью. Ее востребованность обусловлена массовостью и размахом миграционных процессов в XX веке. Они стали влиять на политику, экономику, гуманитарную сферу практически всех стран мира и превратились в важнейший фактор глобализации. К концу XX в. примерно 125 млн. человек жили за рубежами своих государств. Ежегодно их число возрастает на 2-4 млн.1 Отношение к миграциям различных государств и слоев населения далеко неоднозначно. При регулировании миграций в противоречие вступают две тенденции: соблюдение прав человека и гуманитарное вмешательство, с одной стороны, уважение национального суверенитета и невмешательство во внутренние дела каждой конкретной страны, с другой. Еще более остро стоит вопрос с незаконными миграциями.

В современных условиях проблема беженства приобрела особую актуальность как для мира в целом, так и для России, особенно в контексте решения вопроса о правах человека и статуса беженцев. Понятие «беженец» -относительно новое, появилось в XX в., в ходе Первой мировой войны. Последовавший передел мира и связанные с этим передвижения беженцев впервые регулировались Версальско-Вашингтонской системой, в ходе последующих мирных конференций, двусторонних договоров. Возвращение в пределы своей исторической родины, попытки найти места проживания со стабильной политической системой и относительным экономическим благополучием приводили в движение массовые людские потоки.

Россию после революций и Гражданской войны покинули 1,5-2 млн. человек. В этом потоке только российские и армянские беженцы, выжатые новым политическим режимом, создали для мирового сообщества множество проблем, никогда ранее не возникавших, поскольку они расселялись на территории других стран, и за ними не стояло государство, защищавшее их

1 Левин 3. И. Менталитет диаспоры (системный и социокультурный анализ). М., 2001. С. 5. интересы. Тем самым ситуация усложнялась массовым появлением апатридов - лиц без гражданства. Исход из пределов бывшей Российской империи был многочисленным и интенсивным. Послереволюционная российская эмиграция стимулировала становление понятия «беженец» и стояла у истоков формирования юридического статуса беженца. Конвенция 1951 г. и Протокол 1967 г., касающиеся статуса беженцев, объявили о преемственности их международной защиты. Лицо, которое считалось беженцем по определениям соглашений 12 мая 1926 г. или 30 июня 1928 г., или в силу Конвенции 28 октября 1933 г. автоматически считается беженцем по Конвенции 1951 г.1 Именно с эмиграции из России 1920-х гг. начинается разработка международного и национального права относительно статуса беженцев. Тогда была выстроена система международных институтов по делам беженцев, а соглашения и конвенции по этому вопросу составили самостоятельную отрасль права, т. е. был создан международный режим по делам беженцев (international refugee regime). Таким образом, современная международная юридическая база решения беженского вопроса основывается на опыте послереволюционной эмигрантской волны, хотя и претерпела большие изменения. Эмигранты-юристы, эмигрантские общественные организации заложили первый камень в здание международного регулирования статуса беженцев. История этого вопроса остается мало изученной.

Правовая основа эмигрантского существования непосредственно влияла на все стороны адаптационного процесса - трудоустройство, обучение, условия проживания, передвижений, заключения браков и разводов, социальное обеспечение и прочее. Изучение этой практики имеет вполне современное звучание. Наши соотечественники за рубежом в современном мире сталкиваются с теми же проблемами, которые приходилось решать российским беженцам 1920-х гг.

1 Руководство по процедурам и критериям определения статуса беженцев (согласно Конвенции 1951 года и Протоколу 1967 года, касающихся статуса беженцев). Женева, 1992. С. 10.

После исчезновения с политической карты мира Советского Союза, падения «железного занавеса» проблема стала актуальна и для Российской Федерации. С одной стороны, она взяла на себя обязательства по предоставлению беженцам таких же экономических и социальных прав, как и другим иностранцам, присоединившись 13 ноября 1992 г. к Конвенции 1951 г. и Протоколу 1967 г. В современную Россию иммигрируют примерно из 70 стран более 2 млн. человек. Причем незаконно прибывающих больше, чем въезжающих легально1. С другой стороны, проблема обостряется в связи с «утечкой умов» из страны. Учитывая высокий интеллектуальный потенциал выехавших с территории бывшей Российской империи в 1920-е гг., международный опыт этого периода в контексте решения проблемы «утечки» или «привлечения» «мозгов», может быть учтен.

Другая сторона послевоенного геополитического сдвига связана с проблемой выбора гражданства и защитой прав национальных меньшинств. В 1922 г. на III сессии Лиги Наций Нансен отмечал, что более 80 млн. человек вследствие войны переменили свое подданство2. Из этого обстоятельства вытекало огромное значение вопроса о меньшинствах. Русские впервые оказались в положении национального меньшинства. Таким образом, изучение опыта 1920-1930-х гг. представляет не только научную, но и практическую ценность.

Исследуемые аспекты феномена не только отечественной, но и мировой истории - Российского Зарубежья - дополняют, более того, позволяют создать полную картину России № 2. «Первая» послереволюционная волна российской эмиграции 1920-1930-х гг. представляет особый интерес в силу своей значимости. Она была хорошо организована, имела высокий интеллектуальный потенциал, накопила опыт по сохранению и развитию национальных традиций в творческой деятельности, обеспечила преемственную связь с Россией дореволюционной, оказала большое влияние

1 Носатов В. В страну . без разрешения // Миграция в Россию. 2001. № 5-6. С. 12.

2 Руль. Берлин, 1922. 9 сентября. на культуру, искусство, науку стран-реципиентов. Исследование выполнено в русле современной историографической тенденции, направленной на всестороннее изучение эмиграции как части российского общества и отечественной истории, а также проблем адаптации.

Объектом изучения является российская эмиграция 1920-1930-х гг. во взаимоотношении с социальной средой и государственно-правовыми структурами стран-реципиентов и Советской России.

Предмет исследования - процессы социальной адаптации россиян за рубежом, рассматриваемые через призму правового регулирования их положения в странах расселения, деятельность международного сообщества и эмиграции по выработке статуса беженцев, их социализации, а также вопросы репатриации.

Хронологические рамки исследования охватывают период 1920-1930-х гг. Они выбраны не произвольно. Это время возникновения, исторического развития проблемы, обусловленное формированием с 1920 г. численно и территориально российского Зарубежья после окончательной эвакуации белых армий. Постепенно складывалась инфраструктура «перемещенной государственности», структурировались институты, обеспечивавшие связь Зарубежья с правительствами стран-реципиентов. Параллельно беженский вопрос встал перед мировым сообществом и требовал своего разрешения. Действенным инструментом защиты интересов беженцев и налаживания диалога с Советской Россией стала Лига Наций и учрежденные при ней специальные институты, прежде всего, верховный комиссариат по делам русских беженцев, созданный в 1921 г. во главе с Ф. Нансеном. Верхнюю хронологическую границу определяет следующее. К концу 1930-х была ликвидирована Международная организация по делам беженцев, многие учреждения, связывавшие эмиграцию в целое, прекратили существование, авторитет лидеров эмиграции, неофициальные связи старого дипломатического корпуса утратили свою силу. Укрепление международных позиций СССР вело к общему ухудшению положения бесподданных россиян за границей, что стимулировало натурализацию, ассимиляцию, переселение на американский континент. Численность пореволюционной «первой» волны эмиграции уменьшилась в пять раз, т. к. лимитрофы отошли к СССР, а дальневосточный центр с Харбином и Шанхаем были ликвидированы из-за оккупации Китая Японией. Практически к 1939 г. процесс интеграции российских беженцев в социально-правовую структуру стран расселения, пройдя несколько этапов, завершился, а статус беженца, выработанный для русских изгнанников, был распространен на беженцев других национальностей.

Территориальные рамки исследования охватывают страны расселения российской эмиграции, прежде всего те, где сформировались крупные диаспоры и сложилась правовая база регламентации жизни беженцев. В их число входят приграничные (страны-лимитрофы, дальневосточный регион), Балканские, капитуляционные страны, куда направлялась первая волна эвакуантов; Чехословакия, Франция, Бельгия, Германия, которые являлись по преимуществу государствами вторичной эмиграции, целенаправленно формировавшими контингенты беженцев; достаточно закрытые Англия, Италия, Швейцария, где проживали более или менее обеспеченные люди, как правило, еще с довоенного времени, Южная Америка, США, Канада, проводившие ограничительную иммиграционную политику. Всего российская эмиграция нашла прибежище примерно в 45 государствах.

Степень изученности проблемы. Специального обобщающего исследования, предметом которого явилась бы социально-правовая адаптация российской эмиграции, до настоящего времени не проводилось. Но имеется достаточно обширная и многогранная историография, формирующая базу для такого анализа. Это труды, посвященные российской эмиграции, репатриации, иммиграционной политике стран расселения беженцев из бывшей Российской империи, миграциям, демографии, а также специальные юридические работы о гражданстве, международном праве и юридическом статусе беженцев. В силу фрагментарности изучения различных аспектов темы, некоторые вопросы остаются малоисследованными, а цельной картины социально-правовой адаптации эмиграции к настоящему времени не сложилось. Историографии проблемы посвящен специальный раздел диссертации.

Актуальность и научная значимость темы, ее недостаточная разработанность определили объект, предмет, хронологические и территориальные рамки, цель и задачи исследования.

Цель исследования - рассмотреть феномен послереволюционной волны российской эмиграции с точки зрения формирования институтов правовой защиты и тактики приспособления к новым условиям. Анализ степени научной разработанности темы, поставленная цель исследования обусловили постановку следующих задач:

- выявить особенности формирования российской эмиграции и их влияние на способы и формы социально-правовой адаптации;

- раскрыть содержание и сущность феномена Зарубежной России;

- проанализировать деятельность международного сообщества по урегулированию правового статуса беженцев и региональную специфику их юридического положения;

- исследовать деятельность общеэмигрантских общественных институтов в процессе социализации беженцев;

- изучить правовые основы и опыт организации образования российской молодежи за границей;

- определить место и роль репатриации в жизни российского Зарубежья;

- выявить проявление процессов адаптации и ассимиляции в среде эмиграции и их соотношение.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что в нем предпринята попытка проанализировать и обобщить слабо изученную проблему на базе малоизвестных источников и литературы с позиций современного уровня исторической науки. Новыми являются сама постановка цели и задач исследования. В работе вводится понятие социально-правовой адаптации, осуществляется всесторонний анализ приспособления эмигрантов к новым условиям жизни с учетом правового регулирования этого процесса, выявлены модели адаптации по разным группам стран. В научный оборот вводятся ранее не публиковавшиеся архивные источники, прежде всего из фондов ГА РФ, АВП РФ, АВП РИ, РГВА (бывший Особый архив). В диссертации в полном объеме раскрыт феномен Зарубежной России, отражены попытки создания преемственного органа власти в Зарубежье, деятельность институтов общеэмигрантского значения, частично выполнявших, в том числе, функции правительства, показано значение и систематизирована деятельность эмигрантских общественных организаций по правовой поддержке и социальной адаптации россиян за границей. Исследование дает полную картину процесса формирования международного режима относительно беженцев, раскрывает роль Лиги Наций и Ф. Нансена, верховного комиссара по делам русских беженцев, в решении беженского вопроса, реконструирует реализацию международных инициатив по урегулированию прав и выработке статуса беженцев, анализирует организацию и деятельность специальных институтов помогавших выработать соответствующую политику (совещательной комиссии и совещательного комитета и др.), воспроизводит историю введения нансеновских паспортов, раскрывает роль юристов Зарубежья в создании системы социально-правовой защиты российских эмигрантов. Впервые вводятся в научный оборот материалы о составе и работе Международного бюро по делам беженцев им. Нансена, об участии в его деятельности советского представительства. Проведено комплексное исследование и сравнительный анализ правового положения русских как иностранцев в странах расселения, выявлена правовая ниша Русской православной церкви в осуществлении семейного права, заключения браков и произведения разводов и угасания этой роли в связи с переходом европейских стран к гражданским бракам. Реализована ранее не предпринимавшаяся попытка рассмотреть в сравнительно-историческом плане деятельность институтов социально-правовой адаптации беженцев по странам расселения. В работе проанализированы дискуссии общественных организаций, политических лидеров по проблемам возвращения на родину. На новом историческом материале в диссертационном исследовании рассмотрена эволюция советского законодательства по вопросам гражданства применительно к лицам, желавшим вернуться в , Советскую Россию, репатриационная и иммиграционная политика и деятельность советского правительства по реэвакуации военнопленных и солдат Русского экспедиционного корпуса, бывших участников белых армий. Предпринята первая в отечественной историографии попытка показать деятельность советского правительства на международной арене как до, так и после вступления СССР в Лигу Наций с целью свернуть дело защиты российских эмигрантов, отказаться от субсидирования беженцев из бывшей Российской империи, урезать права, предоставляемые им в соответствии с межправительственным соглашением от 30 июня 1928 г., и т. д.

В диссертации впервые достаточно подробно проанализирована деятельность совещательного комитета при Лиге Наций, имевшего в своем составе представителей российских общественных организаций, которая в историографии освещена лишь фрагментарно. Выявлена роль комитета в подготовке материалов Лиги Наций, обсуждавшихся на общих собраниях Лиги Наций и межправительственных форумах, в разработке сертификатов для бесподданных россиян. Вводится новый материал по участию юристов-эмигрантов, а также Центральной юридической комиссии по изучению правового положения беженцев в Париже под председательством Б. Э. Нольде в решении судьбы беженцев, их сотрудничеству с Юридической комиссией Лиги Наций. Так, впервые представлены материалы о совещании юристов (февраль 1922 г.), которое состоялось в российском посольстве в Париже при участии представителей верховного комиссара, в связи с введением сертификата для русских беженцев, обсуждением вопросов об их личном статусе и положении в капитуляционных странах.

В работе также введены новые документы, полнее раскрывающие вопросы, хорошо изученные в историографии. Впервые в научной литературе обращено внимание на роль Лиги Наций в расселении Константинопольского района. В научный оборот вводятся свидетельства о желании Совета бывших российских послов ради спасения людей добиться согласия Нансена, верховного комиссара по делам русских беженцев, взять на себя заботу о расселении и устройстве судьбы воинских чинов Русской армии с Галлиполи. Взамен в его распоряжение предоставлялась бы «заранее условленная сумма»1. Нансен смог принять предложение при одном условии: освобождение галлиполийцев от всяких обязательств по отношению к П. Н. Врангелю как главнокомандующему с момента поступления их на иждивение Лиги Наций. Врангелю под нажимом Совета послов пришлось уступить. Таким образом, новизна исследования проявляется в постановке проблемы, методологии, формировании источниковой базы и основных выводах.

Методологическая основа исследования. Всякое научное познание основывается на применении совокупности познавательно-исследовательских принципов и методов . Для изучения определенных явлений и процессов, решения тех или иных исследовательских задач (научных проблем) используются общенаучные и специальные принципы и методы.

В ряду общенаучных в работе был использован принцип объективности, который предполагает, что историческая реальность объективна, что источники и факты имеют объективное содержание и с помощью исторического осмысления можно восстановить историческую картину прошлого. Для реконструкции изучаемых событий был изучен широкий круг источников, из них извлечены данные, с помощью которых можно было получить наиболее полное и точное знание об истории российской эмиграции, осуществлен всесторонний анализ исторических фактов, событий, процессов, применен набор общенаучных и специальных методов исследования.

1 ГА РФ. Ф. 6094. On. 1. Д. 42. Л. 49.

2 Принцип - более широкое, чем метод, понятие, он может породить целый ряд методов. В то же время метод может обслуживать ряд принципов.

Соблюдение принципа историзма позволило рассмотреть проблему социально-правовой адаптации российской эмиграции в развитии, в общеисторическом контексте, а также выявить взаимосвязи, взаимозависимость различных явлений, роль международных, национальных факторов, особенностей взаимоотношений внутри эмиграции и ее контактов с внешней средой в формировании международно-правовой системы относительно беженцев. Принцип историзма реализован посредством применения исторического метода, который позволяет познавать реальность посредством изучения ее истории, избегать модернизации и архаизации в оценке явлений и событий прошлого. Главное требование принципа историзма - вскрывать генетическую связь явлений, внутреннюю связь между ступенями развития, проследить, как из одного явления возникает другое, все явления рассматривать конкретно-исторически, в связи с другими явлениями, определить историческое значение событий. Историко-генетический метод дал возможность раскрыть свойства, функции и изменения изучаемой реальности в процессе исторического развития и приблизиться к воспроизведению реальной истории российской эмиграции. Метод позволил показать причинно-следственные связи и закономерности адаптационных процессов, исторические события и личности охарактеризовать в их индивидуальности и образности. Анализ российской эмиграции, ее социальной и правовой адаптации проведен в разных временных срезах.

Вслед за выявлением и систематизацией эмпирических данных стало возможным применение историко-сравнительного метода. Объективной основой для сравнений стало то обстоятельство, что для российской эмиграции, сосредоточенной в разных странах, тождественные, повторяющиеся, сходные внутренней сутью явления, связанные с адаптацией, реализация международно-правовых универсальных норм в отношении беженцев отличались лишь пространственными вариациями. Метод сопоставления позволил выявить особенности правового, социального положения, трудоустройства беженцев и т. д. в разных странах, сравнить иммиграционную политику государств-реципиентов, степень реализации рекомендаций Лиги Наций по урегулированию правового положения беженцев в конкретных странах, дифференцировать взгляды эмиграции, в частности, на проблемы репатриации. Поэтому в процессе сравнения открывалась возможность для объяснения рассматриваемых фактов, раскрытия сущности изучаемых явлений.

Выделение единичного, особенного, общего и всеобщего не исключает их взаимосвязи. Поэтому важной задачей в познании общественно-исторической картины, раскрытии ее сущности стало выявление общего, единого, присущего многообразию явлений, событий, фактов. Историко-типологический метод применялся для выявления однородных, схожих процессов при формировании эмиграции, моделей социальной и правовой адаптации беженцев. Типологизация как метод научного познания позволила упорядочить происходившие в российской эмиграции процессы на основе присущих им общих существенных признаков. Наиболее эффективно принцип типологизации реализуется на основе дедуктивного (сущностно-содержательный анализ), индуктивного (анализ эмпирических знаний) и дедуктивно-индуктивного подхода.

Системный анализ способствовал изучению темы как целостного явления, во всей взаимосвязи и совокупности фактов, взаимодействии с внешней средой. Объект изучения (российская эмиграция) рассматривался как сложноорганизованная система, как совокупность причинно-генетических, функциональных связей. Благодаря историко-системному методу удалось проанализировать международную систему институтов, созданную для решения беженского вопроса, роль русских эмигрантских общественных организаций в защите их интересов, выявить правовые возможности самоорганизации российского Зарубежья по сохранению своего интеллектуального потенциала и предотвращению денационализации молодежи. При анализе материалов были соблюдены следующие методологические условия: 1. связь с внутрироссийской историей, 2. с историей стран-реципиентов, 3. с международными отношениями. Изолированно от этих факторов изучать тему невозможно. Т. е. изучение российского зарубежья 1920-1930-х гг. требует стыковки собственно эмигрантских проблем с отечественной историей, историей стран, где беженцы расселялись, увязки их с международными отношениями, а также диктует необходимость исследования закономерностей формирования и жизни российской диаспоры в целом, на протяжении длительного времени, рассмотрения ее в контексте мировых миграционных процессов. Если в советский период послереволюционная волна эмиграции была представлена в изоляции от внешнего мира (в лучшем случае связывалась с контрреволюционными, антисоветскими, агрессивными планами империалистических держав), то сегодня ее изучение сопряжено с внутрироссийской и мировой историей. Системный подход позволил доказать формирование Зарубежной России, наличие общеэмигрантских институтов, которые представляли интересы российских беженцев на международном уровне, способствовали универсализации правительственных решений по отношению к ним, влияли на жизнедеятельность эмиграции. Российскую эмиграцию образовали колонии беженцев в разных странах расселения, которые, в свою очередь, слагались из конкретных людей - эмигрантов из бывшей Российской империи. Системный подход помог выявить закономерности функционирования Российского Зарубежья как общественной системы. Такой подход дает возможность всесторонне подойти к эмигрантской тематике, обозначить совершенно новые, не исследованные проблемы.

В качестве конкретных познавательных средств, необходимых для реализации общеисторических методов, в работе применяются методы анализа и синтеза, индукции и дедукции, описательный и др.

Хронологический метод способствовал изучению последовательности событий во времени. В работе использован проблемно-хронологический метод. Выделенные для анализа социально-правовой адаптации проблемы рассмотрены в хронологической последовательности событий.

Синхронный (т. е. одновременный) метод выявляет сущностно-пространственную природу исторической реальности. Он ориентирован на изучение различных событий, происходивших в одно и то же время, и тем самым помог раскрыть связь между явлениями и фактами. Данный метод помог уточнить объяснение событий, происходивших в том или ином регионе расселения российских беженцев, проследить, влияние экономических, политических и международных факторов на Зарубежье как систему.

Диахронный (т. е. разновременный, разномоментный) анализ направлен на изучение исторических процессов, сущностно-временных изменений исторических реалий, позволив выделить качественные особенности процессов, связанных с решением беженской проблемы, определить общее направление их развития. В основу периодизации были положены принципы изменения международно-правовой политики, количество и качество принимаемых в отношении русских как иностранцев нормативных актов и др.

В современной историографии кроме традиционных большое внимание уделяется антропологическому подходу. В данной работе он способствовал рассмотрению влияния условий эмиграции на обычного человека. Историко-культурный метод способствовал исследованию адаптации российской диаспоры к инокультурному и инонациональному окружению. Эти методы стимулировали обращение к истории повседневности.

Следование одному из исторических методов в отдельности может привести к перекосам в ту или другую сторону. Например, историко-генетический метод при чрезмерном внимании к конкретности и детальности может способствовать выпячиванию индивидуального, неповторимого, затушевыванию общего и закономерного, историко-сравнительный метод направлен на познание сущности, а не конкретной специфики и т. д. Для успешного исследования необходимо сочетание разных методов, использование сразу нескольких подходов. Исторические методы исследования в сочетании с общенаучными позволяют сделать объективный анализ исторических явлений и процессов.

Большое методологическое значение для раскрытия темы имеет понятийно-терминологический ряд. Некоторые понятия еще не устоялись и требуют уточнения, следующую группу составили многозначные термины, имеющие свою трактовку в разных дисциплинах, третья категория заимствована из других наук и нуждается в пояснении применительно к данному исследованию. Кроме того, в диссертации предлагается определение понятия «социально-правовая адаптация».

Представим понятийно-терминологический ряд.

Российское Зарубежье - феномен внетерриториальной, «перемещенной» государственности, сложившийся самодостаточный и структурированный социум, признанный мировым сообществом1. Подходя к нему с формальных позиций, можно оттолкнуться от определения Г. Я. Тарле, которая предлагает данное понятие как более универсальное (в отличие от недостаточно объемного - «российская эмиграция») для обозначения разнообразных групп выходцев из России, но не предполагающее обязательное наличие каких-либо организационных структур. Таким образом, «российское зарубежье» - термин, охватывающий все группы выходцев из России, в том числе тех, кого к собственно эмигрантам причислить нельзя (например, жителей территорий, которые в разное время при изменении границ отошли от России, военнопленных, интернированных, солдат экспедиционного корпуса)2. В данной работе, как и в большинстве современных трудов по истории российской эмиграции, в это понятие вкладывается глубокий содержательный (качественный) смысл. Обоснование этого феномена содержится во второй главе данной работы.

Миграция (от лат. migratio - переход, переезд, переселение) -переселение, перемещение населения, связанное со сменой места жительства.

1 Мировое (международное) сообщество - объединение людей, народов, государств, имеющих общие интересы, цели // Толковый словарь русского языка / Под ред. Ожегова. М., 1998. С. 747.

2 Тарле Г. Я. История российского зарубежья: термины, принципы периодизации // Культурное наследие российской эмиграции: 1917-1940. М., 1994. С. 18.

Понятие «миграция» многозначно. В нашем случае применимо его узкое значение, т. е. перемещение населения за границы определенной территории, связанное с изменением места постоянного проживания. Миграции делят на внутренние и внешние. Под внешними имеется ввиду переезд на постоянное (или достаточно длительное) жительство в другое государство. В 1970-1980-е гг. была разработана теория трехстадийного миграционного процесса, согласно которой стадии собственно миграции как изменения территориального статуса предшествует стадия формирования предпосылок миграции, а завершается процесс адаптацией и интеграцией мигрантов1.

Иммиграция и эмиграция являются частью миграций. Иммиграция (от лат. immigro - вселяюсь) - въезд в страну иностранных граждан с целью постоянного в ней проживания или длительного пребывания. Лицо, въезжающее в другую страну на постоянное жительство называется иммигрантом. Однако до сих пор в законодательном плане практически в каждой стране есть свои особенности и критерии определения статуса «иммигранта». Эмиграция (от лат. emigro - выселяюсь, переселяюсь) - 1) выезд из одной страны в другую на постоянное (иногда на неопределенно длительное время) проживание. Лицо, выезжающее из страны с целью постоянного (или на длительный срок) проживания в другом государстве, определяется понятием «эмигрант». Критерии определения этого термина в разных странах различны; 2) совокупность эмигрантов, проживающих в какой-либо стране.

При кажущейся ясности этих понятий, существуют различные оттенки в их определении. Так, И. Савицкий2, достаточно подробно разбирая понятийный аппарат, пишет о своих любопытных лингвистических наблюдениях: les emigres - эмигранты - в определенных оборотах означает умирать; Immigro - в определенных оборотах - начать жить по-своему. Эмигрант, по его мнению, человек, который отвергает существующий на

1 Рыбаковский Л. Л. Миграция населения. Вып. 5.: Стадии миграционного процесса. М., 2001.

2 Савицкий И. Прага и Зарубежная Россия (Очерки по истории русской эмиграции, 1918-1938 гг.). Прага, 2002. родине строй, но жить вне родины не желает. Иммигрант - человек не приемлет существующих отношений на родине, но считает, что бороться за изменение условий бесперспективно, да и не его это дело. Он ищет новой родины, где можно было бы зажить по-новому. Савицкий ссылается на подобные определения у других исследователей, в том числе у М. Раева. Он указывает также, что есть и правовые различия между эмигрантами и иммигрантами.

Диаспора1 (от греч. рассеяние) - устойчивая совокупность людей единого этнического происхождения, живущих в иноэтническом окружении за пределами своей исторической родины и имеющих социальные организации для развития и функционирования данной исторической общности.

Беженцы (англ. refugee) - для любой страны иностранцы, т. е. либо иностранные граждане, либо лица без гражданства. Впервые определение понятия «беженец» появилось в июле 1922 г. на Женевской конференции представителей правительств. Тогда речь шла только о русских беженцах. В результате «русским беженцем» признавался беженец «русского происхождения, не принявший никакого другого подданства». Затем Женевское межправительственное соглашение от 12 мая 1926 г. уточнило это понятие, и им считалось «всякое лицо русского происхождения, не пользующееся покровительством правительства СССР и не приобретшее другого подданства» . Статус беженца является специальным и индивидуальным. Оказание помощи таким лицам осуществляется на основе либо международных актов, либо национального законодательства страны, соответствующего международным документам. В данной работе в III главе

1 О терминологической дискуссии и новых подходах в определении национальной диаспоры см.: Тишков В.А. Исторический феномен диаспоры // Национальные диаспоры в России и за рубежом в XIX-XX вв. Сб. ст. М., 2001.C. 9-44.

2 Сегодня под беженцами понимаются лица, которые находятся вне страны своей гражданской принадлежности, опасаясь преследований по расовым, национальным, религиозным, политическим мотивам, в силу внешней агрессии, оккупации, иностранного господства или событий, серьезно расстроивших публичный порядок в стране или ее части, или же из-за своей принадлежности к той или иной социальной группе. Беженцы - люди, которые не могут или не хотят вернуться в страну. Беженцам предоставляются такие же права, какие предоставлены иностранцам // Конвенция и Протокол, касающиеся статуса беженцев. Женева: УВКБ ООН, 1996. С. 16. См. также: Тункин Г. И. Международное право. М., 1994. С. 311-312. рассмотрен процесс разработки понятия «беженец», начавшийся после Первой мировой войны. Современное определение утвердилось в международном праве после Второй мировой войны.

Большинством современных исследователей признано, что понятия эмигрант и беженец для 1920-х гг. сближаются. Правительства стран расселения российской эмиграции не делали между ними различий, равно как не дифференцировали термины «русский» и «российский».

Между тем идеологи (лидеры) эмиграции проводили достаточно четкое разграничение между «беженцами» и «эмигрантами». Эту дифференциацию можно проследить по различным документам. Так, на заседании пражского Земгора в июне 1922 г. председатель И. М. Брушвит заявил, что потребность в этих определениях огромная. По его мнению, беженец - это «русский гражданин, стихийно выброшенный событиями с родины, часто не по своей воле, чутко прислушивающийся к событиям внутри нее и во вне и больно переживающий страдания родины и такие события, как Генуэзская и Гаагская конференции и разные торговые договоры» между Советской Россией и западными странами. «Эмигрант же - это человек, сознательно не приемлющий данного государственного строя и являющийся его активным противником». Отсюда делался вывод, что беженцы могут вернуться на родину, а остальные должны стать политическими эмигрантами1. Подобные акценты расставлены в записке «Нужды русских беженцев в Королевстве СХС» от 24 июля 1923 г., подготовленной одной из русских общественных организаций в КСХС и разосланной в прежние российские дипломатические миссии. Речь шла о том, что в широкой поддержке нуждаются именно беженцы. В то время как «эмигранты, т. е. люди, решившие навсегда покинуть Родину, выбравшие для этого страну, где имеется подходящая обстановка для приложения их сил, и выселившиеся в эту страну, предварительно реализовав все свое имущество», обладая высоким образовательным цензом, «действительно не встретили бы затруднений в своей попытке построить

1 ГА РФ. Ф. 7506. On. 1. Д. 71. Л. 457. жизнь заново. Но беженцы - не эмигранты; между ними и эмигрантами имеется огромное различие как психологическое, так и в смысле материальной подготовки к переселению и с точки зрения встречающих их на чужбине условий. Эмигрант смотрит вперед, беженец всей душой рвется назад, рассматривая свое пребывание за границей, как преходящий эпизод, не заслуживающий затраты всех сил и внимания. Эмигрант является за границу с твердой верой в будущее, верой, питаемой встречающей его благоприятной трудовой обстановкой, - беженец подавлен постигшей его материальной и нравственной катастрофой и неизбежно находится в состоянии душевной растерянности. Эмигрируют, как правило, лишь физически здоровые и нравственно крепкие люди, - среди беженцев, даже находящихся в возрасте полного расцвета сил, имеется не малое количество больных, нервно надорванных калек. Огромная часть беженцев бросила Родину буквально с пустыми руками, и это тем более тяжело должно было на них отразиться, что значительная часть их принадлежала в свое время к весьма обеспеченным слоям населения. Эмигрант сам выбирает страну переселения, - беженец оказывается там, куда загонит его судьба»1. Таким образом, понятие «беженцы» являлось более широким, чем «эмигрант», которое несло политическую нагрузку.

Определение понятия «бесподданный» в 1920-е гг. конкретизировалось, хотя известно было и ранее. В дореволюционном международном праве состояние бесподданства (apolid) считалось недопустимым, поскольку установилась практика равноправности подданных и иностранцев. Во многих государствах (Франция, Италия, Бельгия, Голландия, Швейцария и др.) личный статут иностранца (его личная дееспособность, семейное и наследственное право) определялся в международной сфере его национальным законом, а не местожительством (domicil). Бесподданные, «эти международные бродяги», по меткому определению Лорана, могли пользоваться правами, с одной стороны, и были свободны от обязанностей,

1 ГА РФ. Ф. 5760. On. 1. Д. 16. Л. 54 об.-55. налагаемых на граждан государств, образуя, тем самым, привилегированный слой. Бесподцанство считалось (и сегодня считается) недопустимым также в силу того, что «юридическое положение лица обуславливалось юридической принадлежностью его к известному государству на правах подданства ему»1.

Однако это понятие не обязательно присутствовало в законодательствах всех стран. После Первой мировой войны вопрос о бесподданстве и юридическом положении бесподцанных встал наиболее остро. Если раньше международно-правовая доктрина акцентировала внимание только на нежелательности бесподданства, то, становясь все более грандиозным по своим размерам, данное явление актуализировалось и в правовом пространстве. Русские юристы-эмигранты вырабатывали определение. Особенно актуальным стал этот вопрос в конце 1920-х гг., когда, по истечении почти 10 лет находясь вне пределов России, определение «русский беженец» к бывшим подданным Российской империи, с точки зрения юристов, следовало признать устаревшим. Высказывались даже претензии в адрес Лиги Наций, остановившейся в разработке вопроса на определении «русский беженец»2. Открытым оставался вопрос, кого считать бесподцанным русской национальности.

Под русскими бесподцанными понимали бывших подданных императорской России, не состоявших ни в подданстве СССР, как преемнице прежней государственности, ни какого-либо другого государства. Однако в этой казалось бы однородной группе выделялись подгруппы, юридическое положение которых являлось различным. Первая подгруппа - российские граждане, оказавшиеся лишенными гражданства декретом Советской власти от 15 декабря 1921 г. - активные участники антибольшевистского движения и лица, игнорировавшие возникновение нового государства. Вторая - лица, бывшие подданные СССР, по личной инициативе порвавшие с ним связь. Внешним выражением единства этих подгрупп являлось «наделение лиц, их

1 Уляницкий В. Международное право. Томск, 1911. С. 127-130.

2 ГА РФ. Ф. 5764. Оп. 6. Д. 3. Л. 40. составляющих, паспортами Лиги наций». Значение установления этого понятия - отрицание за бесподданными их национального права (как добольшевистского, так и советского). Понятие национального права вытеснилось понятием права местожительства. Вместе с тем, право местожительства признавалось субсидиарным источником для определения правового положения иностранца1, в любом случае заменявшим отсутствующее национальное право.

Сегодня юристы определяют «лицо без гражданства» (апатрид) как лицо, не являющееся гражданином данной страны и не обладающее соответствующими доказательствами, которые могли бы установить принадлежность его к гражданству какого-либо иностранного государства. Безгражданство возникает, когда лицо утрачивает свое гражданство и не приобретает нового .

Некоторые страны не подвергали высылкам лиц, имевших политическое убежище (например, Польша). Политическое убежище - это предоставление соответствующим государством возможности лицу, покинувшему по политическим мотивам (убеждениям и общественно-политической деятельности) государство своей гражданской принадлежности (своего прежнего обычного местожительства), неограниченное время пребывать (проживать) на территории данного государства и пользоваться его защитой. Право убежища является институтом иммиграционного законодательства.

Лиц, ищущих убежище, и беженцев в современном международном праве допустимо называть лицами без гражданства de facto, поскольку их правовой режим подобен правовому режиму лиц без гражданства, они, находясь на территории другого государства, не пользуются защитой государства, территорию которого покинули, для них отсутствует дипломатическая и консульская защита со стороны государства национальной принадлежности. Сохранение или утрата гражданства не влияют на правовое

1 ГА РФ. Ф. 5764. Оп. 6. Д. 3. Л. 41, 43,45.

2 Большой юридический словарь (далее: БЮС). М., 1997. С. 342. положение лица в качестве беженца. Разработка данных положений было начато благодаря решению русского беженского вопроса в 1920-1930-е гг.

Термин «соотечественники» не является новым, он употреблялся в эмигрантской среде в 1920-е гг. Определение данного понятия нам не встретилось, но из контекста, в котором оно употреблялось, ясно, что речь шла

0 выходцах из бывшей Российской империи, проживавших за границей. В современной России употребляется понятие «соотечественники за рубежом»1.

Целый ряд терминов несут сугубо юридическую нагрузку, поэтому в историческом исследовании, применительно к поставленной проблеме требуют пояснения.

Гражданство - устойчивая политико-правовая связь человека с государством, которой определяют их взаимные права и обязанности, установленные Конституцией и иными законами. Однако ранее существовало понятие гражданства как принадлежности человека к государству. Определение гражданства составляет предмет юрисдикции государства. В силу своего верховенства государство устанавливает права гражданина, порядок приобретения и утраты гражданства. Это положение закреплено и международным правом: вопросы гражданства входят в «суверенную область» государства. Однако международное право не предусматривает обязанности государства предоставления своего гражданства какому-либо лицу, хотя предусматривает право каждого человека на гражданство. Таким образом, институт гражданства носит комплексный характер: его нормы относятся к области как государственного, так и международного права.

1 Федеральный закон «О государственной политике РФ в отношении соотечественников за рубежом» от 24 мая 1999 г. дает следующее определение: это граждане РФ, постоянно проживающие за пределами РФ; лица, состоявшие в гражданстве СССР, проживающие в государствах, входивших в состав СССР, получивших гражданство этих государств или ставшие лицами без гражданства; выходцы (эмигранты) из Российского государства, Российской республики, РСФСР, СССР и РФ, имевшие соответствующую гражданскую принадлежность и ставшие гражданами иностранного государств либо имеющие вид на жительство или ставшие лицами без гражданства; потомки лиц, принадлежащих к вышеуказанным группам, за исключением потомков лиц титульных наций иностранных, государств. Концепция поддержки Российской Федерацией соотечественников за рубежом на современном этапе (2002-2007) дает скорее культурологическое, а не правовое толкование понятия: соотечественниками за рубежом могут считаться лица, постоянно проживающие за пределами РФ, но связанные с Россией историческими, этническими, культурными, языковыми и духовными узами, стремящиеся сохранить свою российскую самобытность и испытывающие потребность в поддержании контактов и сотрудничестве в Россией.

Понятие «правовой статус1 человека» практически не эволюционировало. Сегодня под ним понимают систему признанных и гарантируемых государством в законодательном порядке прав, свобод и обязанностей, представляющих собой социальные возможности гражданина, а также законных интересов человека как субъекта права. Правовые нормы различают в зависимости от отраслей права (административные, гражданские, уголовные, трудовые, экономические, международные, конституционные, хозяйственные и др.) . Таким образом, в структуру правового статуса личности входят права и обязанности, законные интересы, правосубъектность, гражданство, юридическая ответственность, правовые принципы. Гарантом прав и свобод для беженцев, лиц без гражданства в 1920-1930-е гг. стала Лига Наций, а юридический статус русских беженцев определялся межправительственным соглашением 30 июня 1928 г. и Конвенцией 28 октября 1933 г.

Из правоведения заимствованы также понятия «принцип взаимности» и «национальный режим». Принцип взаимности (п. в.) - принцип международного права, в соответствии с которым государства предоставляют друг другу на своей территории аналогичные права и несут аналогичные обязанности. В международном частном праве п. в. состоит в предоставлении государством иностранным юридическим и физическим лицам определенных прав и привилегий на своей территории при условии, что его юридические и физические лица получают такие же права и привилегии на территории соответствующих государств3.

Национальный режим - принцип, применяемый в международных договорах, в силу которых юридическим и физическим лицам одного договаривающегося государства предоставляются на территории другого государства такие же права, льготы и привилегии, какие предоставляются его собственным юридическим и физическим лицам4.

1 Статус (лат. status состояние дел, положение) - правовое положение, состояние. Статут (ср.-лат statutum) -устав, положение о правах и обязанностях каких-либо лиц или органов.

2 БЮС. С. 525.

3 Там же. С. 82.

4 Там же. С. 402.

Ряд терминов, используемых в работе, заимствованы из социологии.

Социальная адаптация (от лат. adaptio - приспособление) - процесс приспособления индивида (группы) к социальной среде, социально-экономическим условиям, социальным нормам, среде жизнедеятельности, предполагающий взаимодействие и постепенное согласование притязаний (ожиданий) субъекта (эмигранта) с реальными возможностями новой среды; предполагает взаимодействие социальных институтов, взаимоотношения социума и государственного аппарата. Существует большое количество видов, способов и форм адаптации к изменившимся условиям среды, множество критериев их типологизации. Так, J1. В. Корель называет 29 осей классификационной системы адаптаций1. Различны трактовки адаптации как процесса и результата приспособления индивида к условиям изменившейся среды. В зависимости от сферы жизнедеятельности различают экономическую, политическую, трудовую, профессиональную, социально-психологическую и другие адаптации. По характеру выделяют добровольную и вынужденную, позитивную и негативную социальные адаптации. Позитивная адаптация складывается как результат активного приспособления индивида (группы) к социальным условиям. Негативная адаптация отражает приспособление индивида (эмигранта) с использованием асоциальных средств обеспечения жизнедеятельности (социальный паразитизм, социальное иждивенчество, девиантная адаптация). Позитивная адаптация предполагает включение эмигрантов в общественное производство, создание материальных и духовных ценностей, в контексте исследуемой проблемы - участие в выработке правового статуса беженцев и т. д. При негативной адаптации акцент переносится с производства на потребление, неспособность самостоятельно обеспечить себя средствами к существованию. Неприспособленность, низкий уровень возможностей эмигранта вписаться в социальное окружение и успешно функционировать в нем связано с дезадаптацией, которая вела, в конечном счете (в контексте поставленной

1 Корель Л. В. Социология адаптаций: этюды апологии. Новосибирск, 1997. проблемы), к репатриации. Социальная адаптация является условием социализации. Социализация1 (от лат. solialis —. общественный) — процесс освоения индивидом социальных норм, опыта, системы социальных связей и отношений, позволяющий ему функционировать в данном обществе. С точки зрения содержания социализационного процесса выделяют правовую социализацию, т. е. процесс усвоения определенных правовых знаний, норм, позволяющих ориентироваться в правовом поле общества страны-проживания.

Социальная адаптация происходит через институты социализации -относительно устойчивые типы и формы социальной практики по передаче социальных норм, культурных ценностей, способов поведения для обеспечения интеграции в общество. Такими институтами в эмиграции стали бывшие российские дипломатические миссии, представительства Лиги Наций, эмигрантская периодическая печать, национальные учебные заведения и т. д.

Используемое в данной диссертации понятие «социально-правовая адаптация» означает приспособление беженцев к новым условиям жизнедеятельности в странах расселения, урегулированное нормами международного и национального права. В работе рассмотрено, какие правовые нормы способствовали (либо препятствовали) успешной социальной адаптации российских эмигрантов. Выделены следующие критерии социально-правовой адаптации: условия легализации беженцев в той или иной стране, степень свободы выбора местожительства, передвижений, трудоустройства, создания союзов, реализации материальных, культурных и духовных потребностей, характер социальной мобильности. Следует различать приспособление к изменившимся условиям внешней среды как российского Зарубежья в целом, так и отдельных эмигрантов или их групп.

При изучении социально-правовой адаптации эмигрантской молодежи речь идет о денационализации. Под «денационализацией» имеется в виду угроза и реальные явления утраты личностных установок на сохранение

1 Термин используется с конца XIX в. Тематика социализации вошла в проблемное поле отечественных ученых с 1960-х гг. национальной идентичности, языка, культуры и принятие под давлением условий социальной среды социокультурных ценностей страны проживания.

Таким образом, принципы и методы исследования, используемый понятийно-терминологический ряд позволили адекватно реконструировать и проанализировать процессы социально-правовой адаптации российской эмиграции и сделать обобщения.

Практическая значимость диссертации заключается в том, что ее результаты могут быть использованы для разработки обобщающих исследований, посвященных проблемам отечественной истории, российской эмиграции, миграционным процессам, а также курсов лекций и спецкурсов, подготовки учебной и учебно-методической литературы, в учебном процессе. Материалы работы могут быть использованы представителями других научных дисциплин - правоведами, политологами, социологами, а также представляют интерес для практиков, занимающихся проблемами беженцев, судьбой наших соотечественников за рубежом.

Апробация исследования. Диссертация подготовлена и обсуждена на кафедре истории Института переподготовки и повышения квалификации преподавателей социальных и гуманитарных наук Московского государственного университета ' им. М. В. Ломоносова. Апробация исследования осуществлена на сорока пяти всероссийских и международных конференциях в Москве, Санкт-Петербурге, Иваново, Екатеринбурге, Омске, Челябинске, Варне. Результаты исследований активно используются в учебном процессе, при чтении спецкурса «Зарубежная Россия как феномен отечественной истории» в ИППК МГУ им. М. В. Ломоносова. По материалам диссертации опубликованы монография, учебное пособие, сборник документов, 25 статей, 39 тезисов докладов конференций общим объемом более 80 п. л.

Структура диссертации соответствует цели и задачам исследования и состоит из введения, пяти глав, заключения, списка источников и литературы, приложения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Социально-правовая адаптация российской эмиграции 1920-1930-х годов"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное исследование показало, что российская эмиграция 19201930-х гг. стала значительным явлением в мировой и отечественной истории. Ее особое место определялось многочисленностью, высоким интеллектуальным и культурным потенциалом, а главное - такой внутренней организацией, которая позволяла этому живому организму вести относительно самодостаточный образ жизни.

После Крымской катастрофы мир столкнулся с массой беженцев, материальное и правовое положение которых требовало заботы. После расселения Константинопольского района сложилась география российского рассеяния. Приграничные страны, молодые Балканские государства приняли первую беженскую волну. Но со временем структура расселения изменилась, определился рынок труда. Демографические характеристики и образовательный уровень российской эмиграции влияли на рынок рабочей силы, но оптимизации между спросом и предложением достичь не удалось. На долю российских беженцев как иностранцев приходился преимущественно физический труд. Наиболее трудоспособные и инициативные эмигранты переезжали в развитые в экономическом и культурном отношении страны. Инвалиды, дети, старики, имевшие ограниченные возможности передвижения, оставались в странах первоначального поселения. Такая структура расселения диктовала и формы социальной адаптации.

Огромный стихийный и неравномерный наплыв беженцев и необходимость их легитимации привели к постепенному формированию специфического правового поля для обеспечения жизнедеятельности.

Следующий фактор, повлиявший на процессы социально-правовой адаптации российской эмиграции, носил субъективный характер. Убеждение, что истинную Россию изгнанники унесли с собой, предопределило их шаги по созданию защитных механизмов транснациональной Зарубежной России. Ее целостность была обеспечена особой структуризацией. Объединяющие Зарубежье институты либо сохранились с дореволюционного времени и продолжили свою деятельность в эмиграции, либо были вновь созданы за границей. При этом они тесно были связаны с окружающим миром. Авторитет ее лидеров, представительство на разных уровнях, относительная автономность позволяют сделать вывод о том, что с эмигрантским сообществом считались, и этот феномен был признан мировым сообществом. Российскому Зарубежью долгое время удавалось отстаивать самостоятельное жизненное пространство, бороться с денационализацией1. Не просто было заявлено о преемственной связи с прежним правопорядком, но сделаны реальные шаги по сохранению национального и культурного единства. Наряду с этим была выработана тактика приспособления к новым условиям и жизненным реалиям.

Создание возможностей для жизнедеятельности российской эмиграции являлось многоуровневым, многофакторным процессом. Уникальность положения заключалась в том, что за эмигрантами не стояло государство, защищавшее бы их интересы, и они оказались в правовом вакууме. Поскольку Зарубежье претендовало быть правопреемником дореволюционной России, хотя и осознавало условность этих притязаний, выступило инициатором создания системы защиты россиян за рубежом как особой социальной группы.

Самоорганизация стала формой адаптации эмиграции к новой среде. Заслуга привлечения внимания правительств и общественности к проблеме беженства, представительство интересов русских колоний за рубежом, особенно на первоначальном этапе их существования, принадлежала дипломатическому корпусу. Они взяли на себя заботы по обеспечению правовой защиты, инициировали создание специальных учреждений. Российские миссии, общественные организации приобрели бесценный опыт борьбы за права своих соотечественников, выработали приемы отстаивания их интересов как перед правительствами стран расселения, так и перед Лигой Наций. Визовая поддержка, анализ права зарубежных стран с точки зрения

1 Под денационализацией понимается угроза и реальные явления утраты подрастающим поколением личностных установок на сохранение национальной идентичности, языка, культуры, знаний отечественной истории и литературы и принятие под давлением условий социальной среды социокультурных ценностей страны проживания. возможности применения его к русским беженцам и пр. способствовали организации адаптации.

Но не только эмигрантское сообщество приспосабливалось к новым условиям жизни. Государства-реципиенты вынуждены были считаться с «раздвоением» России, формированием российского Зарубежья, учитывать особость юридического положения граждан страны, которая исчезла с политической карты мира, т. к. они не признавали новое государство, образовавшееся на развалинах Российской империи, формально становясь лицами без гражданства. Недаром в течение долгого времени российская эмиграция старалась сохранить дипломатические представительства или консульские учреждения, российские паспорта как остатки оплота прежней российской государственности. Не случайно они противостояли нансеновским представительствам, которым принадлежали квазиконсульские полномочия. Характерной чертой для адаптации российской эмиграции 1920-1930-х гг. стало не только ее приспособление к новым жизненным реалиям, но и встречный процесс формирования условий для этого международным сообществом, признавшим феномен Зарубежной России

Глобальные геополитические сдвиги, стимулированные Первой мировой войной, массовый исход бывших граждан Российской империи и их рассеяние по десяткам стран, впервые в истории привели к необходимости сделать группу беженцев предметом заботы не только благотворительных организаций, но всего международного сообщества. Были заложены основы формирования международно-правовых принципов к проблеме, положено начало развитию международного режима по делам беженцев и соответствующей отрасли международного права. Деятельность Лиги Наций по защите интересов российских беженцев стала ответом на вызов времени. Вначале она ввела меры, которые способствовали расселению российских беженцев, и не ставила перед собой цель детально регламентировать их правовое положение. Последующие женевские соглашения становились ответом на очередные острые жизненные запросы, реальную историческую ситуацию. Логичным завершением этого процесса стало принятие Конвенции о правовом статусе русских беженцев.

Анализ международного юридического творчества раскрывает сложность и неоднозначность принимаемых решений, влиявших на судьбу тысяч людей, борьбу двух противоположных тенденций - гуманитарной заботы о беженцах и невмешательство во внутренние дела государств. Беженцы выделялись по национальному происхождению или территории, которую они покинули, а также в связи с отсутствием дипломатической защиты со стороны своего государства. Женевское определение понятия «русский беженец» требовало дополнений и разъяснений. Нечеткое и недостаточно юридически выверенное, оно позволяло ограничивать доступ в эту категорию рядом условий (по времени, по месту выезда за границу и пр.). Между тем от трактовки этого понятия зависела практика выдачи нансеновских паспортов, предоставления льгот российским беженцам как наиболее благоприятствуемым иностранцам. Лишь на рубеже 1920-1930-х гг. появились документы, которыми должны были руководствоваться страны-члены Лиги Наций при урегулировании прав беженцев во всем объеме.

Конвенция 1933 г. попыталась учесть нормы, выработанные практикой, обычаями, законодательством отдельных государств, найти равнодействующую между требованиями беженцев, интересами правительств разных стран и гуманитарными принципами складывающегося международного права под эгидой Лиги Наций. Таким образом, современная международная юридическая база решения беженского вопроса берет свое начало с послереволюционной эмигрантской волны из России. Эмигранты-юристы, эмигрантские общественные организации заложили первый камень в здание международного регулирования миграционными процессами.

Вместе с тем события конца 1930-х гг. положили конец деятельности Нансеновского офиса по защите интересов русских беженцев. Это произошло в значительной степени под давлением Советского Союза. Влияние нового верховного комиссара, который теперь не мог действовать от имени Лиги

Наций, на политику правительств в отношении все увеличивающегося притока беженцев из разных стран было практически равно нулю.

Успешность адаптации российской эмиграции в процессе взаимодействия с новой средой обеспечили правовые нормы, действующие в странах-реципиентах (например, условия легализации беженцев, трудоустройства, создания союзов, въезда и выезда из страны, степень свободы выбора местожительства, передвижений и др.). На их формирование оказали влияние разрабатываемые в течение 1920-1930-х гг. международные соглашения. Наряду с этим условия для адаптации создавали российские общественные организации, выступившие в качестве компенсационных институтов, заполнивших ниши и пробелы в правовом поле и в сфере социальной защиты международного и правительственного уровня. Критериями адаптации выступили: характер социальной мобильности, степень независимости жизнеобеспечения, самореализации эмигранта. Таким образом, социально-правовая адаптация российской эмиграции вылилась в процесс формирования международным сообществом, а также государством-реципиентом условий приспособления эмигрантов к новой среде, с одной стороны, и согласование притязаний самих эмигрантов с новыми реальностями, создание ими собственных институтов приспособления, самоорганизации, с другой.

Формирование Зарубежной России и механизмов защиты соотечественников осложняло процессы аккультурации и ассимиляции. Но поскольку опыта взаимодействия с русскими беженцами, как особой категорией иностранцев, не было накоплено ни в одной стране, самоорганизация частично компенсировала отсутствие соответствующих институтов в принимающем обществе. Ряд стран оказали предельно высокий для них уровень материальной помощи, предоставили значительную долю самостоятельности для жизнеобеспечения эмиграции. Отчасти в таких обществах россияне сыграли цивилизаторскую роль. Противоположный полюс представляют страны, в которых превалировала тенденция к ассимиляции, запрету деятельности российских общественных организаций.

В ходе адаптации сокращалась дистанция между эмиграцией и средой страны-реципиента. В этом сыграли свою роль экономические и политические причины, выстраивание правовых отношений между беженцем и обществом, а также угасание феномена российского Зарубежья. Продвинутая адаптация россиян, их положительная социальная мобильность была невозможна без интеграции в принимающее общество. Российское Зарубежье, выполнив свою функцию, стало терять одну позицию за другой. Однако специфичность российской эмиграции 1920-1930-х гг. внесла свою лепту в логику адаптационных процессов, взаимоотношений диаспоры и принимающей среды.

Вторая мировая война внесла свои поправки в географию расселения, правовое положение беженцев, вызвала очередные беженские волны. Возникла необходимость появления новых документов и учреждений, связанных с процедурами и критериями определения статуса беженцев. 20 августа 1946 г. была создана Международная организация по дела беженцев (МОБ). Еще в период ее существования в 1949 г. было образовано Управление верховного комиссара Организации Объединенных Наций (ООН) по делам беженцев (УВКБ), которое стало субъектом международного права и действует до сих пор. Конвенция 1951 г. и Протокол 1967 г., касающиеся статуса беженцев, объявили о преемственности их международной защиты. Лицо, которое считалось беженцем по определениям соглашений 12 мая 1926 г. или 30 июня 1928 г., или в силу Конвенции 28 октября 1933 г. автоматически считается беженцем по Конвенции 1951 г.

Выведенная на мировой уровень русская беженская проблема, стала постоянной и одной из самых острых в международных отношениях. Деятельности по достижению цели, которую поставил перед собой Нансен -найти окончательное решение проблемы беженцев, - не видно конца. Основное ее содержание - людские страдания - затерялось в политической борьбе держав. В послевоенное время за беженцами было признано право не возвращаться в страну происхождения, если там сохраняется риск для их жизни. В 1970-х гг. фокус в решении проблемы беженцев переместился с защиты групп беженцев к правам отдельных людей: вопрос о предоставлении убежища решался в индивидуальном порядке, и каждый должен был доказать опасность, грозящую в случае возвращения лично ему. Окончание холодной войны вновь изменило концепцию международной политики в этой сфере: теперь даже страны с наиболее либеральной традицией в этой сфере предпочитают предоставлять нуждающимся лишь «временное убежище». Однако специалисты считают такой подход неадекватным, настаивая на решении проблемы беженцев в плоскости защиты прав человека.

Отношение различных государств и слоев населения не только к беженскому вопросу, но и к миграциям в целом далеко неоднозначно. При регулировании миграций в противоречие вступают две тенденции: соблюдение прав человека и гуманитарное вмешательство, с одной стороны, уважение национального суверенитета, с другой. Диалектика этих тенденций является гарантией стабильности в мире и внутри государств. Опыт российского Зарубежья 1920-1930-х гг. поиска сбалансированных отношений между диаспорами, властями и международными организациями остается актуальным.

Современная Россия предпринимает усилия по созданию эффективной системы поддержки миллионов соотечественников, разработана Концепция поддержки Российской Федерацией соотечественников за рубежом на современном этапе (2002-2007). Обращает на себя внимание то обстоятельство, что в ряду основных направлений работы с соотечественниками-негражданами России названо обеспечение их скорейшей и полной интеграции в политико-правовое пространство государств пребывания. Наряду с этим указано на создание условий для сохранения ими своей русской культурной идентичности, принадлежности к «русскоязычному миру», «русской цивилизации», причем вне зависимости от их этнической или религиозной принадлежности. Среди мер по поддержке соотечественников называется формирование дополнительных механизмов правовой помощи, разработка и внедрение комплекса конкретных мер защиты и оказания правовой помощи; разработка и продвижение инициатив по созданию дополнительных международно-правовых инструментов и процедур, а также совершенствование действующих механизмов защиты прав человека, включая права нацменьшинств; разработка предложений и формирование системы правозащитного мониторинга положения соотечественников за рубежом.

Несмотря на то, что сегодня много делается для поддержки соотечественников за рубежом, в реальной ситуации они зачастую оказываются без государственной поддержки. Современная российская диаспора живет в условиях нарастающих политических и социально-экономических перемен. Углубляющийся процесс глобализации в современном мире, расширение рамок объединенной Европы, прокатившаяся по ряду стран волна «цветных революций» не обходят стороной и зарубежных соотечественников, делают необходимым поиск новых подходов, форм и возможностей для осуществления стоящих перед организациями соотечественников проблем и задач. И от того, насколько быстро и эффективно сумеют они адаптироваться к новым общественным реалиям, зависят перспективы и самих этих организаций, и российской диаспоры в целом. Поэтому опыт российской эмиграции 1920-1930-х гг. может иметь реальное практическое значение.

Список научной литературыБочарова, Зоя Сергеевна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Законодательные и нормативные акты.

2. Акты Польской Республики за 1918-1921 г. / Пер. с поль. Под ред. Н. М. Рейнке, сост. 10. П. Кистера и К. Н. Николаева. Варшава, 1921. 139 с.

3. Декреты Советской власти. Т. 1-16. М., 1957-2004.

4. Законодательные акты о гражданстве. В 4 томах / Составитель П. Г. Громушкин. М., 1993.

5. Конвенция и Протокол, касающиеся статуса беженцев. Женева: УВКБ ООН, 1996. -54 с.

6. О беженцах: Федеральный закон от 28 июня 1997 г. // Собрание законов РФ. 1997. № 26. Ст. 2956; 1998. № 30. Ст. 3613; 2000. № 33. Ст. 3348; № 46. Ст. 4537.

7. О государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом. Федеральный закон от 24 мая 1999. № 99-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. № 22. М., 1999. С. 4937.

8. СССР, издаваемое Управлением Делами СНК СССР. М., 1924-1939.

9. Тисминец. Т. 11(1921-1924). М., 1944.-980 с.

10. Дети русской эмиграции. Книга, которую мечтали и не смогли издать изгнанники: Сборник материалов. М., 1997. 496 с.

11. Документы внешней политики СССР. Т. 2-8. М., 1958-1964.

12. Документы к истории русской и украинской эмиграции в Чехословацкой республике (1918-1939) / Сост. 3. Сладек и JT. Белошевская. Прага, 1998. -440 с.

13. Документы по истории Российского Зарубежья из Коллекции баронессы ® Марии Врангель Гуверовского архива США / Публ. А. В. Квакина //

14. Вестник архивиста. 2004. № 1 (79). С. 263-295; № 2 (80). С. 291-314; № 3.4 (81-82). С. 272-286; № 5 (83). С. 311-325.

15. Партия социалистов-революционеров: Документы и материалы, 1900-1925 гг. В 3 т. Т. 3. Ч. 1 957 е.; Ч. 2. - 1054 с.

16. Политическая история русской эмиграции. 1920-1940 гг. : Документы и материалы: Учебное пособие / Под ред. А. Ф. Киселева. М., 1999. 776 с.

17. Протоколы Центрального Комитета и заграничных групп

18. Конституционно-демократической партии 1905-сер. 1930-х гг.: В 6 т. / Отв. ред. В. В. Шелохаев. Т. 4. М., 1996. 543 е.; Т. 5. М., 1997. - 550 е.; Т. (ф) 6. Кн. 1,2. М., 1998. - 502 е., - 558 с.

19. Российская эмиграция в Маньчжурии: военно-политическая деятельность (1920-1945 гг.). Сборник документов / Сост. Е. Н. Чернолуцкая. Южно-Сахалинск, 1994. 198 с.

20. Россия антибольшевистская. Из белогвардейских и эмигрантских архивов / Отв. ред. Г. А. Трукан. М., 1995. 442 с.

21. Русская военная эмиграция 20-40-х годов. Документы и материалы. Т. 1-З.М., 1999-2002.

22. Русская школа за рубежом: Исторический опыт 20-х годов: Сборник документов. М., 1995. 350 с.

23. Русский Берлин (20-е гг. XX в.). Сборник. М., 2003. 365 с.

24. Ф 19.Сборник документов, относящихся к Китайской Восточной железнойдороге. Харбин, 1922. 313 с.

25. Судебный процесс над социалистами-революционерами (июнь-август 1922 года) : Подготовка. Проведение. Итоги. Сб. документов / Сост. С.А. Красилышков, К. Н. Морозов, И. В. Чубыкин. М., 2002. 1007 с.

26. Франция и большевистская Россия (1917-1921). Документы из архива ^ Военного министерства Франции / Предисловие, публикация, перевод,комментарии С. С. Поповой // Россия и Франция. XVIII-XX века. М., 2000. Вып. 3. С. 253-269.

27. Русская эмиграция 1920-1930- гг. Альманах. Белград, 1931. Вып. 1.-96 е.; Вып. 2. 80 с.

28. Русские в Праге. 1918-1928. Прага, 1928. 343 с.

29. Русские во Франции Справочник. Париж, 1937. 86 с.

30. Русский альманах : Справочник / Ред. В. А. Оболенский, Б. М. Сарач. Париж, 1931.-463 с.

31. Русское зарубежье. Хроника научной, культурной и общественной жизни. 1920-1940. Франция / Под общей ред. Л. А. Мнухина. М., 1993-1995. Т. 14; М., 1995-1997.

32. Справочник русских учреждений, лиц и торгово-промышленныхпредприятий в Париже / Ред. В. Коноров. Париж, 1921. 80 с.

33. Chronik russischen Lebens in Deutschland. 1918-1941 / Hrsg. Von Schlogel K. Berlin, 1999.-671 s.1.. Периодическая печать.

34. Бизертинский Морской сборник. 1921-1923. Избранные страницы / Сост. и науч. ред. В. В. Лобыцын. М., 2003. 560 с.

35. Вестник Маньчжурии (Харбин). 1926. № 1-52; 1927. № 7-27; 1928. № 2-3. 1932. №2-3; 1933. № 1-3.

36. Вестник Российской торговой палаты. Лозанна, 1920. № 1-5.

37. Вестник Русского национального комитета / Под общей ред. А. В. Карташева. Париж, 1923-1924, 1926. № 1-11.

38. Возрождение. Орган русской национальной мысли / Под ред. П. Струве. Лондон-Париж, 1925-1940.

39. Воля России. Журнал политики и культуры / Ред. В. И. Лебедев, М. Л. } Слоним, В. В. Сухомлин. Прага, 1922-1932.

40. Дни. Ежедневная газета / Ред. А. Ф. Керенский. Берлин-Париж, 1922-1933.

41. Еврейская трибуна. Еженедельник, посвященный интересам русских евреев. Париж, 1920-1924.

42. Жизнь и суд. Еженедельный илл. журнал для всех. Париж, 1930. № 1-12. 10.Закон и суд : Вестник Русского юридического общества. Рига, 1929-1938.

43. Рига, 2000. Т. 1-8. 11 .Известия ВЦИК. 1921 -1939 гг.

44. Известия Юридического факультета. Харбин, 1925-1931. Т. 1-9.

45. Накануне / Ред. А. Н. Толстой, В. Ю. Ключников, Т. П. Кирдецов. Берлин, 1922-1923.

46. Наш Союз. Еженед. обществ.-полит, и лит.-худож. журнал. Орган общественных организаций граждан СССР во Франции / Ред. С. С. Лукьянов. Париж, 1927, 1928, 1934-1937.

47. Последние новости. Ежедневная газета. Париж, 1920-1940.

48. Право и хозяйство / Ежемесячный журнал, издаваемый под ред. Б. Э.

49. Нольде и Б. Е. Шацкого. Париж, 1925. № 1-3.

50. Руль. Ежедневная газета. Берлин, 1920-1930.

51. Русская мысль. Ежемесячное литературно-политическое издание под ред. П. Струве. София-Прага-Париж, 1921-1923/24, 1927.

52. Русский экономический сборник / Изд. Экон. кабинета при культур.-просветит, отделе Земгора. Под ред. С. Н. Прокоповича. Прага, 1925-1928.

53. Русский эмигрант. Берлин, 1920. № 1.

54. Свободная Россия. Респ.-демокр. орган. Прага-Берлин, 1924-1926. № 1-9.

55. Современные записки. Ежемес. обществ.-полцт. и лит. журн. / Ред кол.: Н.Д. Авксентьев, И. И. Бунаков, М. В. Вишняк, А. И. Гуковский, В. В. Руднев. Париж, 1920-1940.

56. Студенческие годы. Ежемес. лит-худож. и науч-публицист. журн. / Изд. Союза рус. студентов в Чехословакии. Гл. ред. К. К. Цегоев. Прага, 1922• 1925.

57. V. Материалы общественных организаций.ф) 1. Бюллетень Комиссии по трудовому земельному устройству беженцев.1. Париж, 1929-1935. № 1-78.

58. Бюллетень Российского земско-городского комитета помощи российским гражданам за границей. Париж, 1921. № 1-9/10; 1929-1930. № 55-62.

59. Задачи, характер и программа русского национального объединения. Б. м., б. г.-48 с.

60. Отчет Константинопольского совета присяжных поверенных за время с 17 Ф апреля 1921 г. по 17 апреля 1922 г. Константинополь, 1922. 36 с.

61. Отчет Объединения русских адвокатов во Франции за 1932-й год (с 1февраля 1932 г. по 1 февраля 1933 г.). Вып. VI. Париж, 1933. 47 с.

62. Отчет Объединения русских адвокатов во Франции за 1934 год (с 1 февраля 1934 г. по 1 января 1935 г.). Париж, 1935. 51 с.

63. Русская адвокатура в Германии: Отчет о деятельности Союза за 10 лет (1920-1930). Берлин, 1930. 127 с.

64. Русская молодежь в высшей школе за границей: Деятельность Центрального комитета по обеспечению высшего образования русскому юношеству за границей (1922/1923-1931/1932 уч. гг.). Париж, 1933. 62 с.

65. Русские сборники / Под ред. проф. Э. Д. Гримма и К. Н. Соколова. Кн. 2. т София, 1921.-38 с.

66. Русский Красный Крест после 1917 года: Очерк деятельности Российского общества Красного Креста (старой организации) за отчетный период, 1921 -1925 гг. Париж, 1926. 40 с.

67. Русский общевоинский союз : Краткий исторический очерк /Сост. И. Б. Иванов. СПб., 1994. 23 с.

68. Русский Совет. Положение о Совете. Задачи Совета. Обзор деятельности / С предисл. И. П. Алексинского. Париж, 1921. 44 с.

69. Русское благотворительное общество в Шанхае. Отчет Русского благотворительного общества в Шанхае за 1923 г. Шанхай, 1923. 116 с.

70. Русское национальное объединение. Париж. Съезд Русского национального объединения 5-12 июня 1921 г. Париж, 1921.-31 с.

71. Харбинский комитет помощи русским беженцам. 1923-1938. Отчет о деятельности. Харбин, 1938. 79 с.

72. Харбинский комитет помощи русским беженцам. Отчет Харбинского комитета помощи русским беженцам о его деятельности в Северной Маньчжурии (Китай) за 1930 год, заслушанный и утвержденный Общим собранием комитета 29 марта 1931 г. Харбин, 1931. 32 с.

73. VI.Труды, речи, воспоминания деятелей российского Зарубежья.

74. Александровский Б. Н. Из пережитого в чужих краях. Воспоминания и думы бывшего эмигранта. М., 1969. 374 с.ф) 2. Андреев Н. Е. То, что вспоминается. Из семейных воспоминаний Николая

75. Ефремовича Андреева (1908-1982) / Ред. Андреева Е. Н., Андреев Д. Г. Таллинн, 1996. Т. 1. 335 е.; Т. 2. - 319 с.

76. Африка глазами эмигрантов: россияне на континенте в первой половине XX века / Сост. А. Б. Летнев, В.' П. Хохлова. М., 2003. 214 с.

77. Винавер М. М. Недавнее: Воспоминания и характеристики. Париж, 1926. -324 с.

78. Вишняк М. Годы эмиграции. Стэнфорд, 1970. 412 с.

79. Гессен В. И. В борьбе за жизнь (Записки эмигранта): Петербург Берлин - Париж - Нью-Йорк. Нью-Йорк, 1974. - 189 с.

80. Гессен И. В. Годы изгнания. Париж, 1979. 268 с.

81. Ф 8. Гиппиус З.Н. Наше прямое дело. Париж, 1930. 54 с.

82. Гольденвейзер А. А. В защиту права: статьи и речи. Нью-Йорк, 1952.214 с.

83. Евлогий митрополит. Путь моей жизни. Воспоминания митрополита Евлогия (Георгиевского), изложенные по его рассказам Т. Манухиной. М., 1994.-621 с.

84. Еленевская И. Воспоминания. Стокгольм, 1968. 214 с.

85. H.Игнатьев А. А. Моя миссия в Париже / Послесловие В. А. Авдеев. М., 1999.-334 с.

86. Ильина Н. Дороги и судьбы. М., 1988. 656 с.

87. Красноусов Е. М. Шанхайский русский полк, 1927-1945 гг. Сан-Франциско, 1984. 367 с.

88. П.Львов Г. Е. Воспоминания / Предисл. И. А. Вырубова. М., 1998. 313 с.

89. Любимов Л. Д. На чужбине. М., 1963. 345 с.

90. Маклаков В. А. Из воспоминаний. Нью-Йорк, 1954. 234 с.

91. Маклаков В. А. Речи: судебные, думские и публичные лекции. 1904-1926. Париж, 1949.-310 с.

92. Мейснер Д. И. Миражи и действительность : Записки эмигранта. М., 1966. -302 с.

93. Мельгунов С. П. Воспоминания и дневники. Париж, 1964. 247 с.

94. Менегальдо Е. Русские в Париже. 1919-1939 / Пер. с фр. М., 2000. 247 с.

95. Набоков В. В. Другие берега. Нью-Йорк, 1954. 269 с.

96. Падалкин А. П. «Союз возвращения на родину» в Болгарии в 1922-23 гг. и борьба с ним // Родимый край: Орган общеказачьей мысли. Париж, 1963. № 46. С. 16-20; № 47. С. 36-71; № 48. С. 19-24; № 49. С. 23-29.

97. Пешехонов А. В. Почему я не эмигрировал? Берлин, 1923. 77 с.

98. Почему мы вернулись на Родину. Свидетельства реэмигрантов. Составитель предисловия А. П. Осадчий, А. Л. Афанасьева, Ю. К.

99. Ф Баранова. М., 1983. 400 с.

100. Ратиев А. Л. То, что сохранила мне память. Мемуары / Сост. Г. Рупчева, Л. Любенова, Ц. Кьосева, Н. Дачева. София, 1999. 554 с.

101. Савич Н. В. Воспоминания. СПб., 1993. 314 с.

102. Слиозберг Г. Б. Дела минувших дней: Записки русского еврея. Париж, 1933-1934. Т. 1-3.

103. Слободской А. Среди эмиграции: Мои' воспоминания. Киев -Константинополь, 1918-1920. Харьков, 1925.- 131 с.

104. Сорокин П. Дальняя дорога. М., 1992. 302 с.

105. Старк Г. К. Моя жизнь. (Воспоминания контр-адмирала). СПб., 1998. -131 с.

106. Федоров Г. Путешествие без сантиментов (Крым, Галлиполи, Стамбул). | • Л.: М., 1926. 174 с.

107. Ширинская А. А. Бизерта. Последняя стоянка. Воспоминания. М., 1999. -244 с.

108. Schlesinger Moritz. Erinnerungen eines Aussenseiters im diplomatischen Dienst. Koln, 1977.-378 c.1. VII. Переписка.

109. Белый Рыцарь. Письма П. Н. Врангеля жене.// Новый журнал. 2005. № 238. С. 76-120.

110. Чему свидетели мы были. Переписка бывших царских дипломатов. 1934-1940. В 2 кн. М., 1998. Кн. 1.-561 е.; Кн. 2.-622 с.1. VIII. Архивы.

111. Архив внешней политики Российской Федерации (АВПРФ). ^ 1. Ф. 04, 4 Секретариат Чичерина Г. В.

112. Ф. 05 Секретариат Литвинова М. М.

113. Ф. 010 Секретариат Крестинского Н. Н.

114. Ф. 028 Фонд Раковского X. Г.

115. Ф. 50 Консульское Управление.

116. Ф. 082 Референтура по Германии.

117. Ф. 0100 Референтура по Китаю.ф 8. Ф. 0132, 132 Референтура по Турции

118. Ф. 0136, 136 Референтура по Франции.

119. Ф. 0415, 415 Лига Наций. 1924-1937.

120. Ф. 0509 Миссия Российского Красного Креста в Чехословакии. 19201921.

121. Ф. 0510 Миссия Российского Красного Креста в Марселе. 1923.1.. Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ).

122. Ф. 166 Российская миссия в Белграде. Оп. 508/3.

123. Ф. 168 Миссия в Берне. Оп. 843/2; Оп. 843/3.

124. Ф. 317 Консульство в Египте. Оп. 820/3.

125. I. Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ)

126. Ф. Р-364 Постоянная комиссия Совета труда и обороны по трудовой сельскохозяйственной и промышленной иммиграции и эмиграции.

127. Ф. Р-5760 Российская миссия в Швейцарии.

128. Ф 3. Ф. Р-5764 Объединение российских земских и городских деятелей в Чехословацкой республике (Земгор). Прага.

129. Ф. Р-5765 Русский юридический факультет в Праге.

130. Ф. Р-5766 Уполномоченный Всероссийского союза городов в Болгарии. София.

131. Ф. Р-5767 Общество единения Русских в Болгарии. София.7. Ф. Р-5769 Мандель В. С.

132. Ф. Р-5771 Представительство объединения русских земских и городских деятелей в Белграде (Земгор).

133. Ф. Р-5781 Русская гимназия в Афинах.

134. Ф. Р-5804 Исполнительная комиссия частного совещания бывших ш членов Всероссийского Учредительного собрания.

135. Ф. Р-5809 Временный главный комитет Всероссийского союза городов. Константинополь. Прага.

136. Ф. Р-5814 Русский попечительный комитет об эмигрантах в Польше, г. Варшава.

137. Ф. Р-5815 Общество помощи русским гражданам в Берлине.

138. Ф. Р-5854 Союз русских эмигрантских организаций в Польше (СРЭО). Варшава.

139. Ф. Р-5855 Общество русских юристов в Польше.16. Ф. Р-5856 Милюков П. Н.

140. Ф. Р-5864 Комитет помощи детям при русском попечительном об эмигрантах комитете (РПК) в Польше. Варшава.

141. Ф. Р-5888 Объединение русских эмигрантских организаций в Чехословацкой республике (ОРЭО) Прага.

142. Ф. Р-5890 Союз русской присяжной адвокатуры в Германии.

143. Ф. Р-5908 Берлинское отделение Комитета съездов русских юристов за границей.21. Ф. Р-5911-Чхеидзе К. А.22. Ф. Р-5913 -Астров Н. И.

144. Ф. Р-5923 Представительство Всероссийского земского союза в Болгарии. София.

145. Ф. Р-5925 Представительство временного главного комитета Всероссийского союза городов в Чехословакии. Прага.

146. Ф. Р-5942 Отдел делегации, ведающей интересами русской эмиграции в Югославии. Белград.26. Ф. Р-5986 Гершун Б. Л.

147. Ф. Р-6006. Российский земско-городской комитет помощи российским гражданам в Германии. Берлин.

148. Ф. Р-6064 Союз возвращения, на родину в Болгарии.29. Ф. Р-6094 Гулькевич К. Н.

149. Ф. Р-6136 Объединенный комитет Российского общества Красного Креста, Всероссийского земского союза и Всероссийского союза городов в Болгарии. София.

150. Ф. Р-6791 Представительство в Югославии верховного комиссара по делам беженцев при Лиге Наций. Белград.

151. Ф. Р-7003 Уполномоченный (представитель) Российского земско-городского комитета помощи российским гражданам в Польше. Варшава.

152. Ф. Р-7067 Материалы Лиги Наций.

153. Ф. Р-7506 Центральный комитет партии народной свободы. Париж.

154. Ф. Р-9145 Коллекция отдельных документов различных эмигрантских организаций.36. Ф. Р-9586 Остроухов П. А1.. Российский государственный военный архив (РГВА)

155. Ф. 6 Штаб революционного военного Совета.2. Ф. 7 Штаб РККА.

156. Ф. 109 Управление армиями Кавказского фронта.

157. Ф. 33988 Управление делами Реввоенсовета СССР.

158. Ф. 121к Рубинштейн Яков Львович.

159. Ф. 500к Главное управление имперской безопасности (РСХА). (г. Берлин.)

160. Ф. 505к Управление полиции, (г. Берлин.)

161. Ф. 720к Имперское Министерство внутренних дел. (г. Берлин.)

162. Ф. 1371 к Объединение русских профессиональных союзов.

163. V. Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ)1. Ф. 459 Суворин А. С.2. Ф. 1697 Яблоновский А. А.3. Ф. 2227 Ирецкий В. Я.4. Ф. 2275 Еленев Н. А.5. Ф. 2294 Персиани И. А.6. Ф. 2296 Пинус С. А.

164. VI. Российский государственный'архив социально-политической истории1. РГАСПИ)

165. Ф. 17 Центральный комитет РСДРП (б)-РКЩб)-ВКП(б). Опись 3. Протоколы заседаний Политбюро ЦК РКП (б) - ВКП (б). Опись 60. Отдел агитации и пропаганды ЦК РКП (б) - ВКП (б). Опись 84. Бюро Секретариата ЦК ВКП (б).

166. Опись 85. Секретный отдел ЦК ВКП (б).2. Ф. 76 Дзержинский Ф. Э.3. Ф. 142 Луначарский А. В.4. Ф. 159-Чичерин Г. В.

167. VII. Центральный государственный архив (Болгария)

168. Ф. 176к Министерство внешней политики и вероисповеданий.2. Ф. 284к Совет министров.

169. Ф. 370к-Дирекция полиции. ,

170. Ф. 1577к Александр Ратиев.

171. VIII. Отдел рукописей Российской государственной библиотеки. 1. Ф. 358-КусковаЕ. Д.

172. ЛИТЕРАТУРА, изданная в эмиграции на русском языке

173. Адамович Г. В. Василий Алексеевич Маклаков : Политик, юрист, человек. Париж, 1959.-260 с.

174. Балакшин П. П. Финал в Китае. Возникновение, развитие и исчезновение белой эмиграции на Дальнем Востоке. Сан-Франциско Париж - Нью-Йорк, 1958. Т.1. - 430 е.; Т. 2. - 375 с.

175. Бланк Рувим М. Лига наций : Ее организация. Ее конституция. Ее значение для международного мира. Берлин, 1924. 108 с.

176. Варшавский В. С. Незамеченное поколение. Нью-Йорк, 1956. 387 с.

177. Вишняк М. В. Право меньшинств. Париж, 1926. 117 с.

178. Даватц В. Годы. Очерки пятилетней борьбы. Белград, 1926. 237 с.

179. Даватц В. X., Львов И. Н. Русская армия на чужбине. Белград, 1923.-122 с.

180. Илов М. Русские в Польше (1919-1939) // Новый журнал. 1990. № 179.

181. Ковалевский П. Е. Зарубежная Россия. История и культурно-просветительная деятельность русского зарубежья за полвека (1920-1970). Париж, 1971.-347 е.; Доп. вып. Париж, 1973. г 147 с.

182. Ю.Краснов П. М. Открытое письмо казакам. Христос воскрес! Берлин, 1922. -13 с.

183. П.Милюков П. Н. Эмиграция на перепутье. Париж, 1926. 136 с.

184. Милюков П. Н. Революция на переломе. Т. 2. Париж, 1927. 281 с.

185. Мирский Н. За кулисами Чека. Из архивов советской миссии Красного Креста в Болгарии. Документы чрезвычайки. София, 1923. 47 с.

186. М.Николаев К. Н. Правовое положение Православной церкви народарусского в рассеянии сущего. Новый Сад, 1934. 187 с. 15.Никольский Б. А. Наше экономическое представительство за границей.

187. Из записок торгового агента). Гамбург, 1923. 181 с. 16.0кунцов И. К. Русская эмиграция в Северной и Южной Америке. Буэнос-Айрес, 1967.-486 с.

188. П. Б. Крымская эвакуация // На чужой стороне. 1925. № 1. С. 173-198; № 12. С. 113-157.

189. Парчевский К. К. В Парагвай и Аргентину. Очерки Южной Америки. Париж, 1936.-304 с.

190. Парчевский К. К. По русским углам. Цикл очерков о русской эмиграции во Франции между первой и второй мировыми войнами / Авт. вступ. ст. Беляев С. А., Парчевская Б. М. М., 2002. 220 с.

191. Патек В. В. Исповедь сменовеховца: Большевики в Болгарии. София, 1924.- 152 с.

192. Пешехонов А. В. Почему я не эмигрировал? Берлин, 1923. 77 с.

193. Пилкин А. П. Парагвай. Краткий очерк. Париж, 1934. 32 с.

194. Полнер Т. И. Жизненный путь кн. Георгия Евгеньевича Львова. Личность. Взгляды. Условия деятельности. Париж, 1932. 309 с.

195. Правовое положение Русской церкви в Югославии. Белград, 1940. 98 с.

196. Руднев В. В. Русская зарубежная школа: 1920-1924. Париж, 1924. 278 с.

197. Русская армия на чужбине. Галлиполийская эпопея / Сост.-ред., пред. и коммент. д.и.н. С. В. Волкова. М., 2003. 463 с.

198. Русские в Галлиполи. Сб. ст., посвящепных пребыванию 1-го Армейского корпуса Русской армии в Галлиполиии. Берлин, 1923. 490 с.

199. Русские в Германии. Юридический справочник / Сост. И. М. Рабинович, прис. пов. Окружной Санкт-Петербургской судебной палаты. Берлин, 1921.- 166 с.

200. Русские в Болгарии. София, 1923. 64 с.

201. Русские в Латвии. Сб. «Дня русской культуры». Рига, 1933-1934. Ч. 1-2.

202. Русские в Шанхае. Шанхай, 1936. 87 с.

203. Струве Г. П. Русская литература в изгнании. Париж, 1984. 449 с.

204. Таубер Л. Я. Лига наций и юридический статут русских беженцев. Белград, 1933. 38 с.

205. Makarow N. A. Die franzosische Rechtsprechung in russischen Sachen // Zeitschrifl fur Ostrecht. VII. Jahrg. Heft 4.

206. Falkowsky E. Uber die Pflicht eines Russen, die Prozessicherheit als Klager bezw. den doppelten Kostenvorschuss zu leisten //• Jurnal Wochenschrift. 1924.

207. Список литературы па русском языке

208. Аблова Н. Е. История КВЖД и российская эмиграция в Китае (первая половина XX в.). Минск, 1999. 256 с.

209. Аблова Н. Е. КВЖД и российская эмиграция в Китае. Международные и политические аспекты истории (первая половина XX в.). М., 2005. 431 с.

210. Авакьян С. А. Российское гражданство : опыт и проблемы // Законодательство. 1997. № 5-6.

211. Авдеев В. Загадка «Решид-Паши». Заметки историка // Диалог. М., 2001. № 1.С. 68-78.

212. Акция Нансена. Сводка сведении об отношении Советской власти к реэмигрантам. //Родина. 1990. № 10. С. 57-59.

213. Александров С. А. Возникновение зарубежной России. М., 2003. 56 с.

214. Алексеева Е. В. Российская эмиграция в Королевстве сербов, хорватов, словенцев. (По документам Архива Югославии.) // Отечественные архивы. 1995. №6. С. 20-26.

215. Алексеева Е. В. Российская -эмиграция в Королевстве сербов, хорватов, словенцев. 1920-1941 годы // Отечественная история. 2000. № 1. С. 32-40.

216. Ю.Анисимов JI. Н., Колосов 10. М. Эмиграция и гражданство // Советское государство и право. 1988. jY: 5. С. 56-69.

217. Арсеньев А. Б. Новый Сад «новый остров» Петербурга // Берега. Информационно-аналитическиП сборник о русском зарубежье. 2005. Вып. 4. С. 4-11.

218. Арсеньев А. Б. У излучины Дуная. Харьков, 1999. 423 с.

219. Аурилене Е. Е. Российская диаспора в Китае. Маньчжурия. Северный Китай. Шанхай. (1920-50-е i ). Хабаровск, 2003. 192 с.

220. Н.Афанасьев A. J1. Полынь в чужих полях. М., 1984. 285 с.

221. Афанасьева О. Краткий очерк- истории Лиги наций. М., 1945. 40 с.

222. Барихновский Г. Ф. Идейно-политический крах белой эмиграции и разгром внутренней контрреволюции (1921-1924 гг.). Л., 1978.- 160 с.

223. Батожок И. А. К вопросу о типологии российской эмиграции в Китае // Российская культура глазами молодых ученых. Вып. 4. Ч. 1. СПб., 1995. С. 158-165.

224. Батожок И. А. Русские из Кп гам в Калифорнии (1920-1957). К вопросу о культурной специфике группы /'/' Культура па пороге III тысячелетия. СПб., 1996. С. 198-205.

225. Батожок И. А. Русские в Китае. Поиск документов в архивах КНР // Отечественные архивы. 1996. № 1. С. 41-43.

226. Башмакова Н., Лайонен М. Из истории и быта русских в Финляндии. 1917-1939 // Studia Slavica Finlandensia. Helsinki, 1990. Т. VII. С. 1-100.

227. Бегидов А. М., Ершов В. Ф., Парфенова Е. Б., Пивовар Е. И. Российская ® военная эмиграция в 1920-30-е годы. Нальчик, 1998. 198 с.

228. Белов В. Белое похмелье. Русская эмиграция на распутье. Опыт исследования психологии, настроений и бытовых условий русской эмиграции в наше время. М.-Пг., 1923. 149 с.

229. Беляева А. В. Из истории Русской Православной церкви во Франции // Россия и Франция. XVIII-XX века. М., 2003. Вып. 5. С. 275-287.

230. Беляков В. В. По следам «Пересвета». Россияне в Египте. Каир, 1994. -232 с.

231. Беляков В. В. Приютила Африка Жар-птицу. Россияне в Египте. М., 2000. -253 с.

232. Бирман М. А., Горяинов А. Н. Российские интеллектуалы-эмигранты в Болгарии 1920-30-х годов // Новая и новейшая история. М., 2002. № 1. С. 173-193.

233. Бобрищев-Пушкин А. Война без перчаток. М., 1925. 140 с.

234. Богдан Е.Б. Казачество в эмиграции: Вопросы сравнительного анализа источников // Источниковедение и компаративный метод в гуманитарномф) знании. М., 1996. С. 268-270.

235. Бойко Ю. В. Региональные аспекты адаптации российских эмигрантов к условиям жизни во Франции (1900-1930-е гг.) // Исторический источник: Человек и пространство. М., 1997. С. 235-237.

236. Бортневский В. Г. Загадка смерти генерала Врангеля: Неизвестные материалы по истории русской эмиграции 1920-х гг. СПб., 1996. 167 с.

237. Бояре Ю. Р. Вопросы гражданства в международном праве. М., 1986. -157 с.

238. Брук А. С., Кабузан В. М. Миграционные процессы в России и СССР. Вып. 1.М., 1991.-29 с.

239. Брюнон Ж. Иностранный легион, 1831-1955 / Жан Брюнон, Жорж Маню. ^ М., 2003. 523 с.

240. Будницкий О. Дипломаты и деньги // Диаспора. Новые материалы. Париж

241. СПб., 2002. Т. IV. С. 457-510; Т. V. С. 283-332.

242. Будницкий О. В. Б. А. Бахметев посол в США несуществующего правительства России // Новая и новейшая история. 2000. № 1. С. 134-166.

243. Будницкий О. В. Милюков и Маклаков: к истории взаимоотношений. 1917-1939 // П. Н. Милюков: историк, политик, дипломат. Материалы международной конференции. М., 2000. С. 358-384.

244. Будницкий О. В. Нетипичный Маклаков (О политической деятельности

245. В.А. Маклакова) // Отечественная история. 1999. № 2. С. 12-26; № 3. С. 6481.

246. Булацель А. На родину их стана белых. М., 1924. 149 с.

247. Буткевич В. Г. Правовые вопросы гражданства и статус иностранцев в первые годы Советской власти // Проблемы правоведения. Киев, 1977. Вып. 35. С. 67-78.

248. Бутков В. Русская эмиграция в Болгарии // Новый журнал=№\у Rev. N-Y., 1997. Кн. 206. С. 288-294.

249. Бюньон Ф. Международный Комитет Красного Креста и Советский Союз (1917-1991). М, 2000.- 198 с.

250. Василевский (He-Буква) И. М. Белые мемуары. М.-Пг., 1923. 67 с.

251. Василевский (He-Буква) И. М. Что они пишут? (Мемуары бывших людей). Л., 1925.-98 с.

252. Веросов Д. Историческая демография СССР: Пер. с англ. Benson (Vermont) Chalidre, 1987. - 306 с.

253. Витрук Н. В. Гражданство как правовая связь личности с государством // Проблемы государства и права. М., 1976. С. 123-139.

254. Владимиров Л. Возвратите их на родину: жизнь врангелевцев в Галлиполи и Болгарии. М., 1924. 59 с.

255. Волков С. В. К вопросу о русской эмиграции в Корее в начале 1920-х годов // Российское краеведение. Альманах. Вып. 2. 2001.

256. Волков С. В. Офицеры российской гвардии. Опыт мартиролога. М., 2002. -568 с.

257. Волков С. Трагедия русского офицерства. М., 2002. 234 с.

258. Воробьев А. Русская Бельгия : Путевые заметки с отступлениями. Орел, б/г. 15 с.

259. Гайдуков Д. А. Гражданство СССР. М., 1940. 56 с.

260. Галенская Л. Н. Право убежища. Международно-правовые вопросы. М., 1968.- 128 с.

261. Ганин В. В. Система подготовки юридических кадров в СССР и российском зарубежье. 1917-середина 1980-х гг. М., 2001. 234 с.

262. Говердовская Л. Ф. Общественно-политическая и культурная деятельность русской эмиграции в Китае в 1917-1931 гг. М., 2000. 174 с.

263. Годы. Люди. Судьбы. История российской эмиграции в Китае: Материалы международ, науч. конф., посвящ. 100-летию г. Харбина и КВЖД. Москва, 19-20- мая 1998 г. / Рос. АН. Ин-т рос. истории. М., 1998. 213 с.

264. Голдин В. И., Тетеревлева Т. П., Цветнов Н. Н. Русская эмиграция в Норвегии. 1918-1940 // Страх и ожидания. Россия и Норвегия в XX веке / Под ред. В. И. Голдина, И. П. Нильсена. Архангельск, 1997. С. 103-124.

265. Голотик С. И., Ипполитов С. С. Российское общество Красного Креста (1917-30-е годы) // Новый исторический вестник. М., 2001. № 2 (4). С. 237250.

266. Горелик Б. Русская диаспора Южной Африки. Ассимиляция или адаптация? // Азия и Африка сегодня. 2004. № 5.

267. Горкавенко Н. Л., Гридина Н. П. Российская интеллигенция в изгнании. Маньчжурия, 1917-1946 гг. Владивосток, 2002. 156 с.

268. Горяинов А. Н. Культурно-просветительные организации русских эмигрантов в Болгарии (до начала 30-х годов XX века) // Славяноведение. 1994. №4. С. 23-33.

269. Горяинов А. Н. Учебные заведения русской эмиграции в Болгарии // Славянский альманах-1997. М., 1998. С. 182-195.

270. Горячкин Г. В. Русская поликлиника в Каире: (о судьбах русской эмиграции в 20-30-х гг. XX в.) // Азия и Африка сегодня. М., 1998. №11. С. 75-77.

271. Горячкин Г. В. Последний царский генконсул в Египте // Азия и Африка сегодня. М., 2001. № 5. С. 60-63.

272. Горячкин Г. В., Гриценко Т. Г., Фомин О. И. Русская эмиграция в Египте и Тунисе. (1920-1939 гг.) М., 2000. 219 с.

273. Государство и диаспоры: опыт взаимодействия / Н. В. Павлов, В. П. Басик и др. М., 2001.-263 с.

274. Григорьева Н. В. Путешествие в русскую Финляндию: Очерк истории и культуры. СПб.: 2002. 160 с.

275. Гришунькина М. Г. Профессиональные корпорации юристов в российском зарубежье. 1920-1930-е гг. М., 2004. 60 с.

276. Гришунькина М. Г. Российская адвокатура в эмиграции в 1920-1930-е гг. М., 2005.-50 с.

277. Гудвин-Гилл Г. С. Статус беженца в международном праве / Пер. с англ. под ред. М. И. Левиной. М., 1997. 647 с.

278. Дальневосточная эмиграция: на границе взаимодействия культур / Круглый стол // Россия и АТР. 1997. № 4. С. 3-34.

279. Дальний Восток России Северо-Восток Китая: исторический опыт взаимодействия и перспективы сотрудничества : Материалы международной научно-практической конференции. Хабаровск, 1998. -234 с.

280. Даскалов Д. Издательская деятельность русской эмиграции в Болгарии // Славяноведение. 1996. № 5. С. 84-97.

281. Денисенко М. Б., Ионцев В. А., Хорев Б. С. Миграциология. М., 1989.

282. Докашева Е. С. Русский культурно-исторический музей в Праге. М., 1993. -83 с.

283. Доронченков А. И. Эмиграция «первой волны» о национальных проблемах и судьбе России. СПб., 2001.-216 с.

284. Дубинина Н. И., Ципкин 10. Н. Об особенностях дальневосточной ветви российской эмиграции (на материалах Харбинского комитета помощи русским беженцам) // Отечественная история. 1996. № 1. С. 70-84.

285. Думова Н. Г. Кадетская контрреволюция и ее разгром. М., 1982. 334 с.

286. Евреи России иммигранты Франции. М.-Иерусалим, 2000. - 416 с.

287. Евсеева Е. Н. Объединение русских студенческих эмигрантских организаций (1920-1934) // Новый исторический вестник. 2001. № 1. С. 243-247.

288. Егорьев В., Лашкевич Г., Плоткин М., Розенблюм Б. Правовое положение граждан и юридических лиц СССР за границей. М., 1926. 145 с.

289. Ершов В. Ф. Российская военно-политическое зарубежье в 1918-1945 гг. (организации, идеология, экстремизм). М., 2000. 294 с.

290. Ершов В. Ф. Российская военно-политическая эмиграция в 1920-1945 гг. Учебное пособие. М., 2003. 146 с.

291. Ершов В. Ф. Студенческий мир Зарубежной России (1920-1940-е гг.) // ® Российское студенчество: условия жизни и быта (XVIII-XXI века).

292. Всероссийская научная конференция. Сб. науч. ст. М., 2004. С. 183-192.

293. Ершов В. Ф., Курамина Н. В. Российские образовательные учреждения за рубежом: опыт 1920-1930-х годов // Исторические записки. 2004. № 7 (125). С. 198-222.

294. Зарубежная архивная Россика. Итоги и перспективы выявления и ^ возвращения. М., 2001. 254 с.

295. Зарубежная Россия. 1917-1939 гг. Сб. ст. / Ответ, ред. В. 10. Черняев.

296. Иванов JI. Лига Наций. М., 1929. 8 с.

297. Ильин В. В. Философия истории. М., 2003. 380 с.

298. Иоффе Г. 3. Крах российской монархической контрреволюции. М., 1977. -319 с.

299. Иоффе Г. 3., Кулешов С. В. В. А. Маклаков: вместо подчинения одним надо искать равновесие // Кентавр. 1993. № 6. С. 61-71.

300. Ипполитов С. С. Российская эмиграция и Европа: несостоявшийся альянс. М., 2004.-376 с.

301. Ф 96.Ипполитов С. С., Недбаевский В. М., Руденцова Ю. И. Три столицы i; изгнания. Константинополь, Берлин, Париж. Центры зарубежной России1920-х 1930-х гг. М., 1999. - 208 с.

302. Исаков С. Г. Русские в Эстонии: 1914-1940: Историко-культурный очерк. Тарту, 1996.-400 с.

303. Историческая демография : проблемы, суждения, задачи / Отв. ред. Ю.А. Поляков. М., 1989.-286 с.

304. История казачества Азиатской России. Т. 3. XX век. Екатеринбург, 1995. -268 с.

305. История российского зарубежья. Проблемы адаптации мигрантов в XIX-XX веках. Сб. ст. / Отв. ред. 10. А. Поляков. М., 1996. 174 с.

306. История российского зарубежья. Проблемы историографии (конец 9 XIX-XX в.). Сб. ст. / Отв. ред. Ю. А. Поляков. М., 2004. 255 с.

307. Источники по истории адаптации российских эмигрантов в XIX-XX вв. Сб. ст. / Под ред. Ю. А. Полякова и Г. Я. Тарле. М., 1997. 191 с.

308. Кабузан В. М. Русские в мире. СПб., 1996. 351 с.

309. Казнина О. А. Русские в Англии: Русская эмиграция в контексте русско-английских литературных связей в первой половине XX века. М.,• 1997.-413 с.

310. Казнина О. А. Русская эмигрантская община в Англии: 1920-1930 гг. // Русский мир. М., 2000. № 1. С. 81-88.

311. Казнина О. А. Русские в Англии: из переписки Е. В. Саблина // Россика в США: Сборник статей (Материалы к истории русской политической эмиграции; вып. 7). М., 2001. С. 161-185.

312. Калинин И. В стране братушек. М., 1923. 240 с.

313. Калинин И. Под знаменем Врангеля. Записки бывшего военного прокурора. Л., 1925; Р/Д., 1991.-272 с.

314. Калинин И. Русская Вандея: Воспоминания. М.-Л., 1926. 359 с.

315. Канищева Н. И. Организационная структура заграничных групп Конституционно-демократической партии // Проблемы политической и экономической истории России. М., 1998. С. 177-215.

316. Канищева Н. И., Шелохаев В. В. Петр Дмитриевич Долгоруков//

317. Вопросы истории. 2001. № 8. С. 68-80.

318. Карпенко С. «Руль»: зеркало кадетского Берлина // Новый журнал.ф Нью-Йорк, 1998. Кн. 212. С. 251-267.

319. Карпов Н. Крым Галлиполи - Балканы. М., 2002. - 168 с.

320. Квакин А. В. Общее и особенное в положении российской диаспоры «первой» волны: учебно-методическое пособие. Тверь, 1992. 47 с.

321. Квакин А. В. Россия интеллигенция - эмиграция: (О соотношении амбивалентности русского архетипа и российской эмиграционной системы) // Некоторые современные вопросы анализа российской интеллигенции. Иваново, 1997. С. 99-113.

322. Квакин А. В. Белая эмиграция «первой волны» // История России. Пособие для самостоятельной работы студентов. М., 2000. С. 341-352.

323. Квакин А. В. История ботинок // Родина. 2000. № 8. С. 62-63.

324. Кельман Е. Советское право за рубежом. М., 1927. 95 с.

325. Киржниц А. У порога Китая. М., 1924. 70 с.

326. Ф 122. Кириенко Ю. К. Казачество в эмиграции: споры о его судьбах (19211945 гг.) // Вопросы истории. 1996. № 10.

327. Ковальченко И. Д. Методы исторического исследования. Изд. 2-е. М., 2003.-486 с.

328. Ковальчук С. Судьба журнала «Закон и суд» // Балтийский архив. Т. 4. Рига, 1999. С. 88-103.

329. Козлитин В. Д. Российская эмиграция в Королевстве сербов, хорватов и• словенцев 1919-1923 // Славяноведение. 1992. № 4. с. 7-19.

330. Козлитин В. Д. Общественная жизнь русских и украинских эмигрантов в Югославии (1920-1930-е годы) // Славяноведение. 1996. № 5.

331. Козлитин В. Д. Русская и украинская эмиграция в Югославии (19191945 гг.). Харьков, 1996.-472 с.

332. Козлитин В. Д. Российские учебные заведения в Югославии (1920-1944 • гг. // Педагогика. 1998. № 5. С. 75-80.

333. Кольский А. Лига наций (Ее организация и деятельность). М., 1934. -69 с.

334. Комин В. В. Политический и идейный крах русской мелкобуржуазной контрреволюции за рубежом. Калинин, 1977. 119 с.

335. Кононова М. М. Русские дипломатические представительства в эмиграции (1917-1925 гг.). М., 2004. 240 с.

336. Корель Л. В. Социология адаптаций: этюды апологии. Новосибирск,1997.- 158 с.

337. Корсик К. А. Содержание понятий «иностранный гражданин», «беженец» и «вынужденный переселенец» // Право и жизнь. 1999. № 21.

338. Копршивова А. Российские эмигранты в Вшенорах Мокропсах -Черновицах. Прага, 2000. - 33 с.

339. Косик В. И. Из истории начала российской эмиграции // Славяноведение. 1992. № 4. С. 3-6.

340. Косик В. И. Русская Югославия: фрагменты истории, 1919-1944 // Славяноведение. 1992. № 4. с. 20-32.

341. Косик В. И. Письмо генерала П. И. Залесского // Славяноведение. 1994. №4.

342. Косик В. И. Русская церковь в Югославии // Славяноведение. 1996. № 6. С. 67-71.

343. Косик В. И. Русская церковь в Югославии (20-40-е гг. XX века). М., t4> 9 2000.-213 с.

344. Косик В. И. Русская молодежь в эмиграции // Славяноведение. 2003. № 4. С. 47-53.

345. Косик В. И., Тесемников В. А. Вклад русской эмиграции в культуру Югославии // Педагогика. 1994. № 5.

346. Костиков В. Не будем проклинать изгнанье. Пути и судьбы русской эмиграции. М., 1990. 464 с.

347. Кочубей О. И., Печерица В. X. Исход и возвращение (Русская эмиграция в Китае в 20-40-е гг.). Владивосток, 1998. 225 с.

348. Кувшинов В. А. Кадеты в России и за рубежом (1905-1943 гг.). М.,1997.- 151 с.

349. Кудрявцев Р. Белогвардейцы за границей. М., 1932. 56 с.

350. Кудрякова Е. Б. Российская эмиграция в Великобритании в период между двумя войнами. М., 1995. 67 с.

351. Культура Российского Зарубежья. М., 1995. 219 с.

352. Культурная миссия Российского Зарубежья: История и современность. Сб. ст. / Отв. ред. Э. А. Шулепова. М., 1999. 197 с.

353. Культурное и научное наследие российской эмиграции в Великобритании (1917-1940-е гг.). М., 2002.-444 с.

354. Культурное наследие российской эмиграции 1917-1940. Кн. 1-2. М., 1994.

355. Курамина Н. В. Высшая школа в зарубежной России. 1920-1930-е гг. М., 2003.- 117 с.

356. Лазарева С. И. Проблемы адаптации российской эмиграции в Китае20.е середина 40-х годов XX в.) // Дальний Восток России в контексте мировой истории: от прошлого к будущему. Материалы международной научной конференции. Владивосток, 1997.

357. Лазарева С. И., Сергеев О. И. Теме объективный анализ: Российская эмиграция на Дальнем Востоке // Россия и АТР. 1996. № 2. С. 66-73.

358. Лазарева С. И., Сергеев О. И., Горкавенко Н. Л. Российские женщины в

359. Маньчжурии. Краткие очерки из истории эмиграции. Владивосток, 1996. -94 с.

360. Лебедева Н. М. Новая русская диаспора: социально-психологический (ф) анализ. М., 1995. 166 с.

361. Левин 3. И. Менталитет диаспоры (системный и социокультурный анализ). М., 2001.- 168 с.

362. Левицкий Д. О положении русских в независимой Латвии // Новый журнал. 1980. № 141. С. 206-233.

363. Ленин В. И. Речь на III конгрессе Коммунистического Интернационала //Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 1-61.

364. Ленцен И. Использование труда русских военнопленных в Германии I (1914-1918 гг.)//Вопросы истории. М., 1998. №4. С. 129-137.

365. Летнев А. Б. Солдаты России в Алжире (1918-1920 гг.) // Вопросы истории. М., 1998. № 5. с. 128-136.

366. Лобанов Д. А. Источники периода российской эмиграции «первой волны». Учебно-методическое пособие. Пермь, 2001. 67 с.

367. Лубны-Герцык Л. И. Движение населения на территории СССР за время мировой войны и революции. М., 1926. 78 с.

368. Лунченков И. За чужие грехи (Казаки в эмиграции). М.-Л., 1925. 104с.

369. Львов К. В. Маргиналы Русского Зарубежья. М., 2002. 112 с.

370. Львов К. В. Следствия и судебные процессы по делам русскихл эмигрантов во Франции в 1920-30-е гг. // Новый исторический вестник.• 2001. № 1.С. 146-162.

371. Максудов С. Потери населения СССР. Benson (vt), 1998. 298 с.

372. Мартынов А. С. Российские юристы в эмиграции (1920-1930) // Русская культура XX века на родине и в эмиграции. Имена. Проблемы. Факты. Вып. 2. М., 2002. С. 298-324.

373. Мартынов Б. Ф. Капитан Касьянов и другие. // Латинская Америка.• М., 1998. №7. С. 70-76.

374. Мартынова М. Ю. Политика государств Европы в сфере защиты прав этнических меньшинств // Этнические проблемы и политика государств Европы. М., 1998. С. 8-39.

375. Международный опыт защиты соотечественников за рубежом. Мировая и отечественная практика. М., 2003. 464 с.

376. Международный симпозиум «Русская эмиграция в сербской и других славянских культурах». Тезисы докладов. (Белград Ср. Карловцы, 20-22• ноября 1997 г.). Белград, 1997. 213 с.

377. Мелихов Г. В. Зарисовки старого Харбина // Проблемы Дальнего Востока. 1990. №2-4.

378. Ф 175. Мелихов Г. В. Российская эмиграция в Китае (1917-1924 гг.). М., 1997.- 245 с.

379. Мелихов Г. В. Маньчжурия далекая и близкая. М., 1991.-213 с.

380. Мелихов Г. В. Белый Харбин, середина 20-х. М., 2003. 440 с.

381. Мельгунов С. П. Н. В. Чайковский в годы гражданской войны. (Материалы для истории русской общественности 1917-1925 гг.). Париж, 1929.-287 с.

382. Миграционные процессы в России и СССР. Вып.1. М., 1991. 129 с.

383. Мирова О. А. Работа юристов-эмигрантов в области коммерческого права (20-е годы) // Новый исторический вестник. 2001. № 1. С. 137-145.

384. Миронова Е. М. Российская миссия в Белграде (1919-1940) // Россия в

385. Ф XVIII-XX веках. Страницы истории. М., 2000. С. 216-231.

386. Миронова Е. М. Дипломатия белой России: От императорского МИДа к Совету Послов русского Зарубежья // Rossica. Научные исследования по русистике, украинистике и беларустике. Прага, 2002. № 5-6 (2000-2001 гг.). С. 119-142.

387. Миронова Е. М. Дипломатические представительства Белой России в эпоху революций, Гражданской войны и эмиграции. История деятельности. Создание новых форм. Принципы существования // Диаспора. Париж-СПб., 2004. Т. VI. С. 89-133.

388. Михайловский Г. Н. Записки. Из истории российского внешнеполитического ведомства. 1914-1920. Кн. 2. М., 1993. 686 с.

389. Моденов В. А., Носов А. Т. Россия и миграция. История, реальность,перспективы. М., 2002. 328 с.186. «Мой знак пред жизнью вереск гор.» : Русская эмиграция в архивах Швейцарии / Сост. Е. Л. Кудрявцева, Г. Риггенбах, ред. В. Янцен. М., 2003. - 602 с.

390. Мосейкина М. Н. Из истории адаптации русской эмиграции в Аргентине в 1920-1930-е гг. // Россия и мировая цивилизация. Материалыft международной научно-теоретической конференции. М., 1996. С. 43-45.

391. Муратов П. П. Образы Италии. М., 1993-1994. Т. 1-2.

392. Мухачев Ю. В. Идейно-политическое банкротство планов буржуазного реставраторства в СССР. М., 1982. 269 с.

393. На идеологическом фронте борьбы с контрреволюцией. Сб. ст. М., 1923.-271 с.ft 191. На новых путях. М., 1923. 60 с.

394. Назаров М. В. Миссия русской эмиграции. М., 1994. Т. 1. 400 с.

395. Нансен Ф. Россия и мир. М.; Пг., 1923. 146 с.

396. Наука и культура Русского Зарубежья. СПб., 1997. 309 с.

397. Национальные диаспоры в России и за рубежом в XIX-XX вв. Сб. ст. М., 2001.-331 с.

398. Невалайнен П. Изгои: российские беженцы в Финляндии (1917-1939).• Сокр. авториз. пер. СПб., 2003. 365 с.

399. Никифоров К. В. Русский Белград (К вопросу о деятельности русских архитекторов-эмигрантов) // Славяноведение. 1992. № 4. С. 33-44.ft) 198. Нитобург Э. Л. Судьбы русских иммигрантов второй волны в Америке

400. Отечественная история. 2003. № 2. С. 98-112.

401. Нитобург Э. Л. Русские в США : История и судьбы, 1870-1970: Этно-исторический очерк / Э. Л. Нитобург; Отв. ред. Н. Н. Болховитинов. М., 2005.-421 с.

402. Носик Б. Привет эмигранта, свободный Париж. М., 1992. 240 с.

403. Оболенский (Осинский) В. В. Международные и межконтинентальные миграции в довоенной России и СССР. М., 1928. 48 с.

404. Онегина С. В. Бюро по делам российской эмиграции в Маньчжурии. 1930-1940-е гг. // Проблемы Дальнего Востока. 1996. № 5. С. 141-146.

405. Осовский Е. Г., Сухачева В. А. Русская школа в анклавах эмиграции

406. Ф (20-40-е гг. XX в.) // Регионология. Саранск, 1998. № 1. 89-102.

407. Павлов А. Ю. Русский экспедиционный корпус в Салониках // Военноисторический журнал. 2001. № 9. С. 56-61.

408. Павлов Б. Л. Русская колония в Великом Бечкереке (Петровграде -Зренянине). Пер. Зренянин, 1994. 104 с.

409. Паклин Н. А. Русские в Италии. М., 1990. 285 с.

410. Патек В. (В. Славич) Большевики в Болгарии. Исповедь сменовеховца. София. 1924.- 151 с.

411. Пашуто В. Т. Русские историки-эмигранты в Европе. М., 1992. 400 с.

412. Писарев Ю. А. Российская эмиграция в Югославии // Новая и новейшая история. 1991. № 1.С. 151-161.

413. Писаревская Я. JI. Две России в Маньчжурии: социальная адаптация и реэмиграция (20-е начало 30-х гг.) // Новый исторический вестник. 2000. № 2. С. 52-70.

414. Подалко П. Э. Деятельность российских дипломатов в Японии в 19181924 гг. // Россия и АТР. 2000. № 1. С. 65-80.

415. Подалко П. Э. Япония в судьбах россиян : Очерки истории царской дипломатии и российской диаспоры в Японии в конце XIX начале XX века. М., 2004.-352 с.

416. Положение беженцев в мире: пятьдесят лет гуманитарной деятельности. УВКБ ООН, 2000. 362 с.

417. Полоскова Т. В. Диаспоры в системе международных связей. М., 2000. -234 с.

418. Поляков 10. А. Проблемы эмиграции и адаптации в свете исторического опыта // Новая и новейшая история. 1995. № 3. С. 8-15.

419. Поляков Ю. А. Советская страна после окончания гражданской войны: территория и население. М., 1986. 270 с.

420. Поляков Ю. А. Историческая наука: люди и проблемы. М., 1999. -455 с.

421. Поляков 10. А. Историческая наука: люди и проблемы. М., 2004. -350 с.

422. Полякова О. Б. Русское зарубежье и французская культура (вторая половина XIX первая половина XX века) // Россия и Франция. XVIII-XX века. Вып. 5. М., 2003. С. 171-185.

423. Попов А. В. Русское зарубежье и архивы. М., 1998. 386 с.

424. Попов А. Ю. Русский экспедиционный корпус в Салониках // Военно-исторический журнал. 2001. № 9. С. 56-61.

425. Попова С. С. Судьба русского экспедиционного корпуса во Франции после революции в России. По неопубликованным материалам военного министерства Франции // Россия и Франция. XVIII-XX века. М., 1995. С. 196-216.

426. Попова С. С. В плену у союзников : О положении русских солдат и офицеров во Франции // Военно-исторический журнал. 1996. № 4. С. 3739.

427. Поспеловский Д. В. Русская православная церковь в XX веке. М., 1995. -550 с.

428. Потапов В. И. Беженцы и международное право. М., 1986. 214 с.

429. Проблемы зарубежной архивной Россики. М., 1996. 240 с.

430. Проблемы истории Русского зарубежья: материалы и исследования. Вып. 1. / Ин-т всеобщ, истории. М., 2005. 453 с.

431. Пронин А. А. Историография российской эмиграции. Екатеринбург, 2000.- 183 с.

432. Пушкарева Н. Л. Возникновение и формирование российской диаспоры за рубежом // Отечественная история. 1996. № 1. С. 6-18.

433. Пушкарева Н. JI. Пути формирования русской диаспоры // Этнографическое обозрение. 1992. № 6. С. 18-30.

434. Раев М. Россия за рубежом. История культуры русской эмиграции. 1919-1939. М., 1994.-293 с.

435. Ратушняк О. В. Донское и кубанское казачество в эмиграции (1920® 1939 гг.): Учеб. пособие. Краснодар, 1997. 164 с.

436. Ревякин А. В. 1922-1924: За кулисами дипломатического признания // Россия и Франция. XVIII-XX века. М., 1995. С. 217-237.

437. Роль русского зарубежья в сохранении и развитии отечественной культуры. Научная конференция. Москва, 13-15 апреля 1993 г. Тезисы докладов. М., 1993. 105 с.

438. Российская диаспора в Африке. 20-50-е годы. Сб. ст. М., 2001. 198 с.

439. Российская интеллигенция на родине и в зарубежье. Новые документы и материалы. Сб. науч. ст. М., 2001. 228 с.

440. Российская эмиграция в Турции, Юго-Восточной и Центральной

441. Европе 20-х годов (гражданские беженцы, армия, учебные заведения) / Под ред. Е. И. Пивовара. М., 1994. 117 с.

442. Ф 241. Российская эмиграция: вчера, сегодня, завтра // Кентавр. 1994. № 5. С.28.49.

443. Российская эмиграция на Дальнем Востоке. Владивосток, 2000. 184 с.

444. Российские либералы. Сб. ст. / Под ред. Б. С. Итенберга и В. В. Шелохаева. М., 2001. 576 с.

445. Российские соотечественники в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Перспективы сотрудничества. Материалы III международной научно-практической конференции. Владивосток, 5-7 сентября 2001 г. Владивосток, 2003. 344 с.

446. Российское Зарубежье: история и современность / Под ред. А. В. Квакина и др. М., 1998. 295 с.

447. Россика в США: Сб. ст. (Материалы к истории русской политической i эмиграции. Вып. 7.) М., 2001.-446 с.

448. Россия в изгнании. Судьбы российских эмигрантов за рубежом. М., 1999.-458 с.

449. Россия и Италия. Сб. ст. М., 1998. Вып. 3: XX в. 373 е.; Вып. 5. М., 2003.-334 с.

450. Россияне в Азиатско-Тихоокеанском регионе : Сотрудничество на рубеже веков. Кн. 1-2. Владивосток, 1997-1999.

451. Рудницкий А. Ю. Другая жизнь и берег дальний. Русские в австралийской истории. М., 1991. 192 с.

452. Русская эмиграция в Европе, 20-е-30-е годы XX века. М., 1996. 268 с.

453. Русская эмиграция в Югославии. М., 1996. 350 с.

454. Русская эмиграция во Франции (вторая половина XIX середина XX в.). Тезисы республиканской научной конференции. Санкт-Петербург, РГПУ им. А. И. Герцена, 20-21 апреля 1995 г. СПб., 1995.- 195 с.

455. Русская, украинская и белорусская эмиграция в Чехословакии между двумя мировыми войнами. Результаты и перспективы проведенныхисследований. Фонды Славянской библиотеки и пражских архивов:

456. Материалы международной конференции, Прага, 14-15 августа 1995 г.). Сб. докладов. Прага, 1995. Ч. 1-2.

457. Русские без Отечества : Очерки антибольшевистской эмиграции 20-40-х годов. М., 2000.-495 с.

458. Русские в Болгарии. София, 1999. 175 с.

459. Русские в Германии. Сб. науч. ст. СПб., 1995. 66 с.

460. Русские во Франции. Сб. науч. ст. СПб., 1995. 189 с.

461. Русские: этносоциальные очерки. М., 1992. 817с.

462. Русское зарубежье в Латинской Америке. Сб. ст. М., 1993. 80 с.

463. Русское зарубежье: 1917-1991 гг. М., 1992. 98 с.

464. Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть XX века. Энциклопедический биографический словарь / Под общей ред. В. В.• Шелохаева. М., 1997. 748 с.

465. Русское национальное меньшинство в Эстонской республике (19181940) / Под ред. С. Г. Исакова. СПб.-Тарту, 2001. 446 с.

466. Ручкин А. Б. Российское зарубежье 1920-х годов. Проблемы адаптации ученых-эмигрантов на примере Экономического кабинета С. Н. Прокоповича. М., 1999. 196 с.

467. Рыбаковский Л. Л. Миграция населения. Вып. 5. : Стадии миграционного процесса. М., 2001. 78 с.

468. Сабенникова И. В. Социальная и правовая помощь русским эмигрантам первой волны (20-30-е годы) // Российский журнал социальной работы. М., 1995. №2. С. 39-47.

469. Сабенникова И. В. Русское зарубежье: сравнительно-исторический анализ // Источниковедение и компаративный метод в гуманитарном знании. М., 1996. С. 260-263.

470. Сабенникова И. В. Русская эмиграция как социально-культурный феномен // Мир России. М., 1997. № 3. С. 155-184.

471. Сабенникова И. В. Томаш Масарик и «Русская акция» чехословацкого правительства // Вестник архивиста. М., 2000. № 3-4.

472. Сабенникова И. В. Русская эмиграция межвоенного периода в странах Северной Европы // Актуальные проблемы и источники по истории Северных стран и их связей с Северо-западным регионом России. СПб., 2001. С. 122-128.

473. Сабенникова И. В. Правовое положение русской эмиграции в Англии в межвоенный период // Русские в Англии. М., 2002. С. 9-28.

474. Сабенникова И. В. Российская эмиграция. (1917-1939): сравнителыютипологическое исследование. Тверь, 2002. 431 с.

475. Савицкий И. Прага и Зарубежная Россия. (Очерки по истории русской эмиграции, 1918-1938 гг.). Прага, 2002. 151 с.

476. Свириденко Ю. П., Ершов В. Ф. Белый террор? Политический экстремизм российской эмиграции в 1920-1945 гг. М., 2000. 198 с.

477. Селунская В. М. Проблемы интеграции эмигрантов в российском зарубежье между двумя мировыми войнами в отечественной историографии // Вестник Московского университета. Серия 8. История. 1998. №4. С. 3-26.

478. Селунская В. М. Русская диаспора в Финляндии между двумя мировыми войнами (1919-1939) // Вестник Московского университета. Серия 8. История. 2004. № 5. С. 16-32.

479. Семочкина Е. И. История российской эмиграции, XX век. Челябинск, 1998.-80 с.

480. Сенин А. С. Александр Иванович Гучков. М., 1996. 263 с.

481. Серапионова Е. П. Российская эмиграция в Чехословацкой республике, 20-30 гг. М., 1995.- 196 с.

482. Синдеев А. А. Берлин 20-х гг. Русская эмиграция и немецкое окружение. К вопросу о взаимодействии культур в миграционной ситуации // Славянский мир: проблемы изучения. Тверь, 1998. С. 109-121.

483. Скифский роман / Отв. Ред. Бонгард-Левин Г. М. М., 1997. 623 с.

484. Сладек 3. Русская эмиграция в Чехословакии: развитие «русской акции» // Славяноведение. 1993. № 4. С. 28-38.

485. Смолянский Г. Мировая эмиграция и иммиграция. М., 1926. 46 с.

486. Сонин В. В. Крах белоэмиграции в Китае. Учеб. пособие. Владивосток, 1987. —156 с.

487. Соничева Н. Е. На чужом берегу (к истории русской эмиграции в послеоктябрьский период). М.: Знание, 1991.-63 с.

488. Социально-экономическая адаптация российских эмигрантов (конец XIX-XX вв.) Сб. ст. / Под ред. Ю. А. Полякова, Г. Я. Тарле. М., 1999. 269 с.

489. Стародубцев Г. С. Международно-правовая наука российской эмиграции. (1918-1939). М., 2000. 293 с.

490. Стародубцев Г. С. Берлинский съезд русских юристов 1922 года и вопросы международной защиты прав эмигрантов // Правозащитник. 2000. № i.e. 78-97.

491. Стефан Дж. Русские фашисты: трагедия и фарс в эмиграции 1925-1945. М., 1992.-441 с.

492. Страна Синей птицы. Русские в Бельгии. М., 1995. 377 с.

493. Суомела Ю. Зарубежная Россия. Идейно-политические взгляды российской эмиграции на страницах русской европейской прессы в 19181940 гг. / Авт. перев. с финск. Л. В. Суни. СПб., 2004. 352 с.

494. Сысоев Г. "Лучшее, что имела Россия". О судьбе нашей первой эмиграции в Югославии // Новое время. 1992. № 4.

495. Сыч А. И. Национальный аспект Версальской системы // Вопросы истории. 2004. № 1. С. 126-133.

496. Тарле Г. Я. Друзья страны Советов. Участие зарубежных трудящихся в восстановлении народного хозяйства СССР в 1920-1925 гг. М., 1968. 371 с.

497. Тарле Г. Я. Рабочая реэмиграция в Советскую Россию после победы Октябрьской революции // Социально-классовая структура и демографические процессы в России и СССР: Вопросы комплексного изучения. Сб. ст. М., 1990. С. 126-135.

498. Тарле Г. Я. Реэмиграция в Советскую Россию. 1917-1925 гг. (Постановка проблемы) // Тезисы докладов и сообщений VII Всероссийской конференции по демографии (Донецк, 14-16 мая 1991 г.). М., 1991. Ч. 1.С. 96-97.

499. Тарле Г. Я. Российское зарубежье и Родина. М., 1993. 98 с.

500. Тарле Г. Я. Источники разработки нормативных документов по истории иммиграции и реэмиграции в Россию. Ч. 1. : 1917-1921 // Археографический ежегодник за 1996 год. М., 1998. С. 143-161.

501. Тарле Г. Я. Изучение истории адаптации российских эмигрантов // Этот противоречивый XX век : К 80-летию со дня рождения акад. РАН Ю. А. Полякова. М., 2001. С. 65-77.

502. Таланов А. В. Нансен. М., 1960. 304 с.

503. Таскина Е. Неизвестный Харбин. М., 1994. 178 с.

504. Тен В. А. Иммиграционная политика США в XVII-XX вв. Краткий исторический очерк. М., 1998. 136 с.

505. Терской А. В стране произвола и бесправия. Русские в Болгарии до и после переворота. М.; Пг., 1924. 181 с.

506. Тесемников В. А. Российская эмиграция в Югославии 1919-1945 // Вопросы истории. 1988. № 10. С. 128-137.

507. Тетеревлева Т. П. Эмиграционная политика властей Северной области в 1918-1920 гг. // Гражданская война в России и на Русском Севере: Проблемы истории и историографии. Архангельск, 1999. С. 103-110.

508. Тимонин Е. И. Исторические судьбы русской эмиграции (1920-1945 гг.). Омск, 2000. 300 с.

509. Трайнин И. Гражданство СССР // Советское государство. 1938. № 5.

510. Трукан Г. А. Антибольшевистские правительства России. М., 2000. -255 с.

511. Тудоряну Н. JI. Очерки российской трудовой эмиграции периода империализма (в Германию, Скандинавские страны и США). Кишинев, 1986. 310 с.

512. Туз А. В. Институт гражданства в системе обеспечения правового статуса личности // Национальные интересы. 2000. № 3 (8).

513. У Нань Линь. Проблемы адаптации русских эмигрантов в Китае 20-30-х гг. XX века. М., 2001.-34 с.

514. У Нань Линь. Русская диаспора в Китае 20-х-30-х гг. XX века. М., 2001. 193 с.

515. Уляницкий В. А. Международное право. (Вместо литографированного издания лекций). Томск, 1911. -460 с.

516. Ушаков А. И. Русская эмиграция в Германии 1920-е годы // Крайности истории и крайности историков. М., 1997. С. 121-128.

517. Федюкин С. А. Борьба с буржуазной идеологией в условиях перехода к нэпу. М„ 1977.-352 с.

518. Фелынтинский Ю. К истории нашей закрытости. Законодательные основы иммиграционной и эмиграционной политики. М., 1991. 184 с.

519. Фрейнкман-Хрусталева Н. С., Новиков А. И. Эмиграция и эмигранты: История и психология / Науч. ред. Тишкин Г. А. СПб., 1995. 153 с.

520. Хисамутдинов А. А. По странам рассеяния : (История российской эмиграции первой волны в Китае, странах АТР и Южной Америке в 19001970-е годы. В 2 ч. Владивосток, 2000. 360 с. - 1 ч.; 176 с. - 2 ч.

521. Хисамутдинов А. А. Париж и русская эмиграция на Дальнем Востоке. Научная конференция в Париже // Проблемы Дальнего Востока. 2001. № З.С. 163-167.

522. Хисамутдинов А. А. Российская эмиграция в Азиатско-Тихоокеанском регионе и Южной Америке. Владивосток, 2000. 204 с.

523. Хитрова Е. В. Культурная адаптация русских эмигрантов во Франции : 20-30-е годы (по мемуарным источникам) // Россия и Франция XVIII-XX в. Вып. 2. М., 1998. С. 217-232.

524. Хитрова Е. В. Русская диаспора во Франции в период между двумя мировыми войнами // Россия и Франция. XVIII-XX века. М., 2001. Вып. 4. С. 257-281.

525. Хмельницкий Д. Под звонкий голос крови. Советская эмиграция и национальная идея. М., 2004. 235 с.

526. Худобородов A. JI. Вдали от родины: российские казаки в эмиграции: Учебное пособие к спецкурсу. Челябинск, 1997. 112 с.

527. Ципкин Ю. Н. Положение российских эмигрантов в Харбине в начале 20-х гг. (по материалам ХКПРБ) // Дальний Восток России Северо-Восток Китая: исторический опыт взаимодействия и перспективы сотрудничества. Хабаровск, 1998. С. 107-110.

528. Ципкин Ю. Н. Белое движение на Дальнем Востоке (1920-1922). Хабаровск, 1996.- 182 с.

529. Челышев Е. П. Российская эмиграция: 1920-1930-е годы. М., 2002. -278 с.

530. Чернолуцкая Е. Н. Общественная деятельность татарской диаспоры в дальневосточном зарубежье. Исторический аспект // Вестник Дальневосточного отделения РАН. 1998. № 3. С. 101-108.

531. Чернолуцкая Е. Н. Российская реэмиграция из Китая // Россия и АТР. Владивосток, 1996. № 2. С. 74-81.

532. Чернявский Г., Даскалов Д. Судьбы русской эмиграции в Болгарии // История СССР. 1961. № 1. С. 109-117.

533. Чернявский Г. Миссия Советского Красного креста в Болгарии 19221923 // Советское славяноведение. 1976. № 1. С. 45-55.

534. Чирова О. А. Роль Съезда русских юристов и его Комитета в правовом регулировании статуса эмигрантов из России (середина 20-х гг.) // Новый исторический вестник. М., 2002. № 2. С. 86-96.

535. Чубыкин И. В. Парижское межпартийное совещание членов Учредительного собрания 8-21 января 1921 г. // Политические партии России : Страницы истории. Сб. ст. М., 2000. С. 127-134.

536. Шатилов А. Б. Эмигранты из России в Австралии в 20-30-е годы // Славяноведение. 1997. № 5. С. 67-80.

537. Шевырин В. М. Российский Мирабо В. А. Маклаков // Россия и современный мир. 1997. № 3. С. 202-232.

538. Шелохаев В. В. Либерализм в России: очерки истории (сер. 19- нач. 20 вв.). М., 1995.

539. Шкаренков Л. К. Агония белой эмиграции. М., 1981, 1986, 1987. -236 с.

540. Шкаренков Л. К. Наваждение белых миражей (О судьбах и утраченных иллюзиях русской эмиграции) // Переписка на исторические темы. М., 1989.

541. Шкаренков Л. К. Российское зарубежье: заметки историка // Россия и современный мир. 1994. № 1. С. 89-97.

542. Шлегель К. Русская эмиграция в Германии. 1918-1941 гг. //Россия и современный мир. 1995. № 1. С. 55-65.

543. Шлегель К. Берлин, Восточный вокзал. Русская эмиграция в Германии между двумя войнами (1918-1945) / Пер. с нем. Л. Лисюткиной. М., 2004. 632 с.

544. Щеров И. П. Миграционная политика в России 1914-1922 гг. Смоленск, 2000.-316 с.

545. Эмиграция и репатриация в России. М., 2001. 490 с.

546. Ястребова А. Ю. Россия и Европейский Союз : правовые подходы к регулированию приема и легализации беженцев. Вынужденные мигранты и государство. М., 1998. 213 с.1. Диссертации

547. Аблажей Н. Н. Эмиграция из восточных районов России в 1920-1930-е гг.: Автореф. дис. на соиск. уч. ст. к.и.н. Новосибирск, 1997. 18 с.

548. Батожок И. А. Русская эмиграция из Китая в Калифорнию (Специфика миграционных процессов. 1920-1950-е гг.). Автореф. дис. . канд. ист. наук. СПб., 1996.-24 с.

549. Ершов В. Ф. Российское военно-политическое зарубежье в 1920-1945 гг. (организации, идеология, экстремизм). Автореф. дисс. . д.и.н. М., 2000. -42 с.

550. Винник А. В. Российская реэмиграция из Германии в 1920-е годы. Автореф. дисс. . к.и.н. Тверь, 2002. 23 с.

551. Гришунькина М. Г. Профессиональные объединения российских юристов в эмиграции в 1920-1930-е гг. Автореф. дисс. к.и.н. М., 2005. 24 с.

552. Иванова М. А. Роль В. А. Маклакова в общественно-политической жизни эмиграции России. Автореф. дисс. . к.и.н. М., 1997. 16 с.

553. Колупаев В. Е. Русские в Северной Африке 1920-1998. Автореф. дисс. . к.и.н. М., 1999.-24 с.

554. Кононова М. М. Российские дипломатические загранучреждения в эмиграции (конец 1917-первая половина 1920-х гг.). Автореф. дисс. . к.и.н. М., 2003.-22 с.

555. Курата 10. Русские эмигранты в Японии (20-е 30-е годы XX века). Автореф. дис. к.и.н. М., 1996. - 23 с.

556. Львов К. В. Процессы маргинализации в среде российской эмиграции во Франции и Германии (1920-1939 гг.). Автореф. дисс. к.и.н. М., 2002. -20 с.

557. Руденцова 10. И. Социальная адаптация российской эмиграции во Франции (1920-30-е гг.). Автореф. дисс. . к.и.н. М., 2000.-24 с.

558. Тетеревлева Т. П. Северная российская эмиграция: генезис и адаптационные процессы. Автореф. дисс. к.и.н. Архангельск, 1997. 22 с.

559. У Нань Линь. Русская диаспора в Китае 20-30-х гг. XX века. Автореф. дисс. .к.и.н. М., 2001. 18 с.

560. Литература на иностранных языках.

561. Бялата емиграция в България. Материали от научна кнференция. София, 23 и 24 септември 1999 г. София, 2001.-456 с.

562. Кьосева Ц. Руската емиграция в България. България и руската емиграция 20-те 50-те години на XX в. София, 2005. - 590 с.

563. Спасов Л. Врангеловата армия в България 1919-1923. София, 1999. 243 с.

564. Balawyder A. Russian Refugees from Constantinopol and Harbin // Canadian Slavonic Papers. Monreal. 1972. XIV. № 1.

565. Champcommunal J. La condition des Russes a l'etrangere et specialement en France. Paris, 1923. 78 p.

566. Chapin-Huntington W. Ch. The Homesick Million, Russia-out of Russia. Boston, 1933.- 178 p.

567. Chyz Y. J., Roucek J. S. The Russians in the United States // The Slavonic and East European Review. April, 1939. V. 17. № 51.

568. Cassaro L. Russi a Milano. Universita degli Studi di Milano. Facolta di Lettere e Filosofia. Anno accademico. 1994-1995.

569. Cazzola P. I russi a San Remo tra Ottocento e Novecento. San Remo, 1990. -234 p.

570. O.Davie M. R. World Immigration. N. Y., 1946. 189 p.

571. Davis J. The Russian Immigrant. N. Y., 1922. 78 p.

572. Der Grosse Exodus : Die russische Emigration und ihre Zentren 1917 bis 1941 / Hrsg. von K. Schlogel. Miinchen, 1994.-448 s.

573. Deutschland und die Russische Revolution, 1917-1924 / Miinchen, Zurich, Fink, 1998.-675 s.

574. Dodenhoeft B. "Lasst mich nach Russland heim" : Russische Emigranten in Deutschland von 1918 bis 1945. Frankfurt a. M., 1993. 338 s.

575. Duncan H. G. Immigration and Assimilation. Boston, 1933. 622 c.

576. Fields H. The Refugee in the United States. N. Y., 1938. 123 p.

577. Gordenker L. Refugees in International Politics. London, 1987. 234 p.

578. Gorman R. F. Historical Dictionary of refugee and disaster relief organizations. L., 1994.- 123 p.

579. Hansen, Marcus L. The immigrants in American History. Cambridge, 1940.• 272 p.

580. Hassel E. J. E. Russians Refugees in France and the United States Between World Wars. Philadelphia, 1995. 215 p.

581. Hathaway J. The Evolution of Refugee Status in International Law // International and Comparative Law Quarterly. Vol. 33. 1984.

582. Hobsbawm E. J. Nations and Nationalism since 1780. Programmer, Myth, • Reality. Cambridge, 1992. 345 p.

583. Holborn L. W. The League of Nations and the Refugee Problem // Annals. 1939. Vol. 6. P. 124-135.

584. Russi e l'ltalia. Milano, 1995. 234 p.

585. Johnston В. V. Russian-American Social Mobility: an Analysis of the Achievement Syndrome. California, 1981. 213 p.

586. Johnston R. H. New Mecca, New Babylon. Paris and the Russian Exeiles 1920• 1945. Kingston-Montreal, 1988. 245 p.

587. Migration Ethnizitat - Konflikt: Systemfragen und Fallstudien. Bd. 1. Osnabruck, 1996.-458 s.

588. Щ 28.The refugees. Information section. Geneva, 1938. 78 p.

589. RimschaH. Der russische Biirgerkrieg und russische Emigration 1917-1921.

590. Jena, 1924.- 156 s. 30.Savitsch M. D. In Search of Comphtions. N. Y., 1940 393 p. 31.Seabrock W. These Foregners. N. Y., 1938. - 123 p. 32.Scandurra C. L'emigrazione russa in Italia: 1917-1940 // Europa orientalis.1995. № 14(2).

591. Simpson J. H. The refugee Problem. Report of a survey by Sir John Hope

592. Simpson. London, 1939. 278 s. 34.Unger Hartmut. Zwischen Ideologie und Improvisation. Frankfurt-am-Main,1996.-314 s.m 35.Venturi L. Rivoluzionari russi in Italia 1917-1921. Milano, 1979. 145 p.

593. Volkmann H.-E. Die russische Emigration in Deutschland. 1919-1929. Wtirzburg, 1966. -254 s.

594. Weis P. The International Status of Refugees and Stateless Persons // Journal du Droit International. 1956. № 4.

595. Williams Robert Ch. Culture in Exile: Russian Emigres in Germany, 18811941. Ithaca, N.Y., 1972.-404 p.

596. Справочные, библиографические издания1. «А пришлось в разлуке жить года.» Российское зарубежье в Финляндии между двумя войнами. Материалы к биобиблиографии. 1987-2002. СПб., 2003.-288 с.

597. Алексеев А. Д. Литература Русского Зарубежья : Книги. 1917-1940 СПб., 1993.-200 с.

598. Библиография русской зарубежной литературы 1918-1968 / Сост. Л. А. Фостер. Бостон, 1970. 1374 с.

599. Изучение литературы русской эмиграции за рубежом (1920-1990-е гг.): Аннотированная библиография (монографии, сборники статей, библиографические и справочные издания) / Отв. ред. Т. Н. Белова. М., 2002. 96 с.

600. Книги русского зарубежья в собрании Российской государственной библиотеки: Библиографический указатель. СПб., 1997. 312 с.

601. Незабытые могилы. Российское зарубежье: Некрологи. 1917-1997. В 6 т. М., 1999-2005. Т. 1-6.

602. Постников С. Библиография: Политика, идеология, быт и ученые труды русской эмиграции. 1923-1957. Прага, 1957. 660 с.

603. Путеводитель. Т. 6. Перечень фондов Государственного архива Российской Федерации и научно-справочный аппарат к документам архива. М., 1998.-650 с.

604. Россия и российская эмиграция в воспоминаниях и дневниках. Аннотированный указатель книг, журнальных и газетных публикаций, изданных за рубежом в 1917-1991 гг. М., 2003. Т. 1.-672 е.; М., 2004. Т. 2. -696 е.; Т. 3.-640 с.

605. Ю.Россия и российская эмиграция в воспоминаниях и дневниках. Аннотированный указатель книг, журнальных и газетных публикаций, изданных за рубежом в 1917-1991 гг. Т. 3. М., 2004. 640 с.

606. И.Русская печать в Эстонии. 1918-1940. Био-библиографические и справочные материалы к изучению культурной жизни русской эмиграции. В 2-х вып. М., 1998.-462 с.

607. Русская эмиграция в документах Архива Югославии и Государственного архива Российской Федерации. (1920-1939). Выставка. (Москва, 29 января 21 февраля 2003 г.). Белград-Москва, 2003. - 79 с.

608. Русская эмиграция в славянских странах Югославия, Чехия, Болгария.: Книги и материалы из фондов «Славянской библиотеки»: Каталог выставки / Краснояр. краевое обществ, объединение фонд «Славянский дом»: Сост. С. И. Щеглов. Красноярск, 1997 27 с.

609. Русская эмиграция. Журналы и сборники на русском языке. 1920-1980. Сводный указатель статей / Ред. Т. А. Осоргина, Т. Л. Гладкова. Париж, 1988.-661 с.

610. Русское зарубежье. 1917-1994. Каталог изданий из фондов Архива Русского Зарубежья / Сост. и предисл. Толстых Г. А. Вып. 1. М., 1992. -205 е.; Вып. 2. М., 2002. 239 с.

611. Рутыч Н. Биографический справочник высших чинов Добровольческой армии и Вооруженных Сил Юга России: (Материалы к истории Белого движения). М., 1997. 235 с.

612. Сабенникова И. В. Библиография. Зарубежная архивная Россика // Вестник архивиста. 1998. № 5, 6; 1999. № 1-2, 4, 5; 2000. № 1; 2001. № 4-5.

613. Сводный каталог периодических и продолжающихся изданий Русского Зарубежья в библиотеках Москвы. (1917-1996 гг.) / Ред.-сост. А. И. Бардеева. М., 1999. 464 с.

614. Серков А. И. Русское масонство. 1731-2000 гг. Энциклопедический словарь. М., 2001. 1224 с.

615. Справочник по фондам Архива внешней политики Российской Федерации. 1917-1962 / МИД РФ. М., 2002. 416 с.

616. Сучков И. В. Кто есть кто в русской истории. Историко-биографический словарь. М., 2000. 320 с.

617. Талалай М. Русская эмиграция в Италии: Краткий библиографический обзор // Историко-культурологический альманах. Исследования и материалы. СПб., 2002. Кн. III: Русское зарубежье: политика, экономика, культура. С. 127-132.

618. Указатель периодических изданий эмиграции из России и СССР за 19191952 гг. Мюнхен, 1953. 165 с.

619. Фонды русского заграничного исторического архива в Праге. Межархивный путеводитель / Отв. ред. Т. Ф. Павлова. М., 1999. 671 с.

620. Хисамутдинов А. А. Российская эмиграция в Азиатско-Тихоокеанском регионе и Южной Америке. Биобиблиографический словарь. Владивосток: Изд. Дальневосточного университета, 2000. 384 с.

621. Хисамутдинов А. А. Российская эмиграция в Китае. Опыт энциклопедии. Владивосток, 2002. 360 с.

622. Шилов Д. Н. Государственные деятели Российской империи, 1802-1917. Биобиблиографический справочник. СПб., 2001. 1234 с.