автореферат диссертации по социологии, специальность ВАК РФ 22.00.04
диссертация на тему: Социальное доверие в российском обществе: социологический анализ

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социальное доверие в российском обществе: социологический анализ"



На правах рукописи

003467008

Магомедов Магомедгабиб Гасанханович

СОЦИАЛЬНОЕ ДОВЕРИЕ В РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ: СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

22.00.04 - социальная структура, социальные институты и процессы

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора социологических наук

Ростов-на-Дону 2009

003467008

Работа выполнена в ФГОУ ВПО «Южный федеральный университет»

Официальные доктор философских наук, профессор

оппоненты: Горшков Михаил Константинович,

доктор политических наук, профессор Дугин Александр Гельевич,

доктор социологических наук, профессор Хунагов Рашнд Думаличевич

Ведущая организация: Институт социально-политических

исследований РАН

Защита состоится » апреля 2009 г. в 13.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.208.01 по философским и социологическим наукам в ФГОУ ВПО «Южный федеральный университет» (344006, г. Ростов н/Д., ул. Пушкинская, 160, ауд. 34).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ФГОУ ВПО «Южный федеральный университет» (344006, г. Ростов н/Д., ул. Пушкинская, 148).

Автореферат разослан « Об » марта 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

М.Б. Маринов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Незавершенные социально-политические и экономические реформы в России на рубеже XX-XXI вв., во время проведения которых правительство реформаторов искусственно опиралось и стремилось активно продвигать в общественном дискурсе западные и либеральные ценности, вызвали цепную дезинтеграционную реакцию в общественном развитии в виде эрозии существующих институтов и норм. В результате российское общество испытывает в настоящее время рецидивы «сильнейшего дезориентирующего воздействия»1 вследствие «демодернизацион-ных тенденций», усиленных административными и управленческими ошибками со стороны правящих элит.

При этом значительная часть ошибочных политических решений была связана с недостаточным вниманием к развитию социального доверия в отношениях между людьми в российском обществе, а во многих случаях - неучетом и существенной деформацией социе-тальных норм, которая приводила к возросшей социальной фрагментации и радикализации этнических и религиозных процессов.

Недоверие ко всем значимым институтам общества по-прежнему сохраняется в общественном сознании практически у всех основных социальных групп. Отсутствие в обществе социальной эмпатии напрямую связано с резким ростом в течение последних нескольких лет радикальных общественных движений «одного требования» (с градостроительными задачами, протестующими по поводу монетизации или точечного строительства, с экологическими требованиями и т.д.). Поэтому в современных условиях актуальным представляется вопрос о возможности регенерации в России социального доверия, способствующего процессам социально-экономического развития и конструирования самоидентичности российской нации на основе сохранения позитивных достижений советского и постсоветского периодов. Формирование на основе восстановления социального доверия в обществе консенсуальных традиций, способствующих построению гражданского общества и правового и рыночного госу-

1 Левада Ю.А. Рамки и варианты исторического выбора: несколько соображений о ходе российских трансформаций // Мониторинг общественного мнения. Экономические и социальные перемены. 2003. № 1. С. 8.

дарства, самым непосредственным образом связано с необходимостью выработки и практической реализацией принципиально нового характера отношений между властью, правящими элитами и населением, а также основными социальными группами.

Исследования социального доверия обладают большим практическим содержанием: они позволяют конкретизировать институциональные процессы, которые относятся к централизованной государственной политике по редистрибуции благ в области, к примеру, налоговой системы, и перераспределению их между людьми и группами в сфере социальной политики. Социальное доверие обеспечивает предсказуемый характер окружающего нас мира и помогает создать формальные институты и организации, домашние хозяйства и семьи, а также конституировать сети друзей и знакомых. Кроме того, социальное доверие, существующее в обществе, укрепляет когнитивные стереотипы и установки к межгрупповому взаимопониманию, толерантности и межнациональному сотрудничеству, демократические устои, а также минимизирует негативные последствия глобального и регионального расширяющегося экономического неравенства.

Проблема исследования социального доверия обретает особую значимость в российском (и особенно северокавказском) социокультурном контексте, что связано с неустойчивостью ценностных основ посттрадиционного общества, испытавшего на себе в полной мере мощное дезинтегрирующее воздействие со стороны процессов либеральной и постлиберальной модернизации.

Для преодоления негативных дезинтеграционных процессов на Северном Кавказе с целью обеспечения социально-политической и социально-экономической стабильности и устойчивости всей системы общественных отношений в регионе в общем необходимо системное и интегративное использование в сфере практической политики социального доверия, потенциал которого как в рамках традиционных локальных социумов, так и российского общества в целом по-прежнему достаточно велик. Подобные задачи, стоящие перед российским обществом в XXI в. и актуализированные необходимостью повышения конкурентоспособности российской экономики и российского общества в контексте других стран, требуют системного изучения социального доверия как социально-гуманитарного и нормативного феномена, необходимого для преодоления последствий

многочисленных прошлых социально-исторических кризисов. Также необходимо теоретическое осмысление социокультурных основ социального доверия, факторов его формирования и упадка, и причин трансформации в ходе постсоветских транзитивных преобразований с учетом текущей амбивалентной динамики развития российского общества, требующей своевременных имплементационных ответов на новые вызовы и угрозы современного времени.

Степень научной разработанности темы. С середины - конца XVIII в. отдельные аспекты доверия в целом и особенно социального доверия изучаются в рамках философии, теологии, литературоведения и этики. Особую известность в изучении социального доверия получила так называемая школа философов «новые гуманисты», традиции которых в некоторой степени продолжает современная ростовская школа философии гуманизма (Ю:Г. Волков, B.C. Малицкий и др.), где социальное доверие рассматривается как социально-гуманитарный феномен, обладающий важным идеологическим и гуманистическим содержанием, а сохранение доверительных отношений анализируется как инструмент актуализации индивидуальной свободы и гуманизации межличностных отношений.

Большой вклад в изучение социального доверия внес немецкий социолог М. Вебер. По его мнению, основой возникновения доверительных отношений (в современном понимании) на Западе послужила так называемая «формальная рациональность», т.е. особый метод правового мышления и юридического подхода к актуальным социальным дилеммам и общественно-политическим задачам, который практически полностью отсутствует в других цивилизационных системах. Однако современные оппоненты М. Вебера указывают на неясность того, было ли социальное доверие результатом появления правового мышления в чистом виде или просто побочным следствием постепенного роста капитализма в Европе и индустриальных отношений. Эти методологические недостатки веберианства отсутствуют в концепциях французского социолога и этнолога Э. Дюрк-гейма, который, анализируя функциональную динамику изменения религиозных ритуалов, пришел к выводу, что социальное доверие создается с помощью общественной моральной солидарности и конформности общим групповым символам.

К середине XX в. отдельные аспекты социального доверия стали анализироваться в работах Т. Парсонса, Р. Дарендорфа, П. Штомпки и др., которые рассматривали его в контексте конструирования социального порядка, социальных институтов и организаций или даже повседневных интерперсональных, межгрупповых и конфликтных интеракций.

С середины 70-х гг. большое влияние на социологические исследования социального доверия стали оказывать политологические труды, прежде всего в области компаративной транзитологии, глобалистики и теории модернизации. Социальное доверие стало изучаться в русле демократических теорий конструирования общественного порядка или концепций макроисторической социологии (воплощенной в эмпирических описаниях в работах Д; Вудраффа, Дж. Арриги, М. Кастельса, Ф. Фукуямы, К. Мушакоджи, Э. Тодда и др.).

В работах социологов постиндустриальной волны середины 90-х гг. социальное доверие часто рассматривается как определяющий социальный параметр в экономическом и образовательном измерении, необходимый для развития человеческих ресурсов и особенно социального и человеческого капитала. В сетевых концепциях социальное доверие изучается как некоторая «паутина» межличностных чувств или эмоциональных установок, а социальные агенты - как своеобразные «пауки», находящиеся в центре сотканных ими связей. Кроме того, другим пониманием социального доверия является его анализ как сетевого капитала на макроуровне, соединенном множеством отдельных «мостов» и «дистанций».

Иногда в рамках теории коллективных действий и коллективного поведения социальное доверие рассматривается как «социальный капитал вне правительства», в отличие от общественных агентств и институтов, которые являются «социальным капиталом в правительстве»1. Первые поколения теории коллективных действий полагали, что значения норм и доверия невозможно осознать должным образом или можно только в ограниченном объеме. Другие сторонники теории коллективных действий рассматривают социальное доверие в рамках контрактарианизма (в частности, Дж. Бьюкенен и

1 Guha-Khasnobis B„ Kanbur R„ Ostrom E. (eds.) Linking the Formal and Informal Economy: Concepts and Policies. Oxford: Oxford University Press, 2006. P. 90.

Г. Таллок) и изучения конституционального (или «надконституцион-ного») дизайна.

Для марксистов социальное доверие, как и прочие социально-политические процессы, носит идеологический характер или, по крайней мере, ограниченный в понимании мира характер. Эти подходы стараются подчеркнуть научную основу социологии. Некоторые неомарксисты (к примеру, М. Буравой, Т.И. Ойзерман и др.) анализируют концепцию социального доверия, исходя из классовых интересов группы.

Анализом социального доверия с точки зрения неоинституцио-нализма занимаются многие выдающиеся современные исследователи, в том числе лауреаты Нобелевской премии (к примеру, Дж. Акерлоф, Дж. Бьюкенен, Д. Норт и др.). В рамках неоинсти-туционализма и других институциональных подходов социальное доверие, используя кросс-социетальные методы, изучают Р. Хардин, X. Нахоко, Дж. Уолкер, Т. Ямагиши. Они рассматривают социальное доверие как результат взаимодействия социальной реципрокально-сти и чувства контроля. Другие неоинституциональные исследования подчеркивают роль социальной репутации и отношений обмена в возникновении социального доверия, а также разницу между доверием и уверенностью.

В рамках социально-гуманитарных наук проблемы доверия традиционно изучаются в правоведении и психологии. Анализируя зарубежные концепции психологии доверия, Т.П. Скрипкина отмечает, что доверие исследуется иногда как убеждение или как фактор надежности и эмоциональности, а иногда как «неосязаемая сущность», обладающая огромной мощью1.

Большая часть российских исследований социального доверия носит смешанный социально-экономический характер. Проблему упадка доверия и роста взаимного недоверия в контексте политических процессов, происходящих в России, а также трансформации российской политической системы при-переходе от авторитарного строя к демократической общественной системе затронули политологи Ф.М. Бурлацкий, A.A. Галкин, Н.И. Лапин и др.

' Скрипкина Т.П. Методологический анализ проблемы доверия // Прикладная психология. 1998. № 1.С. 50.

Российские историки и специалисты в области международных отношений изучают социальное доверие в рамках взаимодействия финансово-промышленных групп и международных неправительственных организаций в общемировом политическом и культурном пространстве, а также глобальной трансформации существующих геополитических, геокультурных, геоидеологических и геоэкономических реалий и построения нового мирового порядка в контексте изменяющихся международных отношений. Административные, региональные и управленческие аспекты формирования и упадка социального доверия исследуют Д. Данкин, М. Доган, О. Степанов, Е.С. Яхонтова и др.

Но проведенный обзор показывает, что, несмотря на хорошую теоретическую и эмпирическую проработанность отдельных аспектов социального доверия, социологических работ, посвященных системному и целостному анализу социального доверия в российском обществе, явно недостаточно. Поэтому именно этот аспект указанной проблемы представляет особый интерес для темы настоящей диссертации и находится в фокусе пристального исследовательского внимания автора.

Гипотеза исследования. Для современного российского общества характерным является существенный упадок социального доверия в межгрупповых и межиндивидуальных отношениях. Такое доверие представляет собой важный потенциальный индивидуальный и групповой ресурс, который обеспечивает социально-психологическое развитие и формирование социального сцепления в обществе. Как социальный конструкт социальное доверие воплощает в себе совокупность нормативных ожиданий, направленных на увеличение стабильности и предсказуемости, а также транспарентности социальной жизни в условиях трансформационных преобразований, которые испытывает российское общество. Регенерация социального доверия в российском социуме является аюуальной социально-политической задачей, разрешение которой посредством сохранения ценностных основ социального доверия в таких регионах, как Северный Кавказ, будет способствовать позитивному развитию российского общества, а также элиминации существующих ценностных конфликтов.

Целью данного исследования является изучение социального доверия в российском обществе, нормативных и культурных основ

социального доверия, факторов формирования и упадка, а также причин трансформации в ходе постсоветских модернизационных преобразований. Для достижения поставленной цели в работе решаются следующие исследовательские задачи:

проанализировать существующие теоретико-методологические подходы к анализу социального доверия;

концептуализировать социальное доверие как социально-гуманитарный феномен;

концептуализировать социологическое и субъектное содержание социального доверия;

изучить генезис социального доверия в современном и глобальном обществе;

рассмотреть культурные факторы, способствующие формированию социального доверия;

выделить нормативные основы формирования социального доверия;

проанализировать институциональную специфику социального доверия в советском обществе;

рассмотреть произошедшую в постсоветский период деформацию институтов социального доверия;

проанализировать институциональные возможности регенерации социального доверия в российском социуме, возникающие в ходе трансформационных и модернизационных преобразований;

выделить ценностные основы социального доверия в традиционном социуме;

рассмотреть трансформационные процессы, происходящие с социальным доверием на Северном Кавказе в постсоветский период;

уточнить роль социального доверия на Северном Кавказе в преодолении и разрешении ценностных конфликтов.

Объектом диссертационного исследования выступают артикулированные и нормативные социальные отношения, направленные на преодоление аномии и укрепление доверительных отношений, обеспечивающих социальное сцепление в обществе.

Предметом исследования является социальное доверие в модернизирующемся российском обществе, перед которым стоят актуальные задачи повышения стабильности, предсказуемости и транспарентности социальной жизни.

Методология исследования. Диссертационная работа выполнена в русле неоинституционализма, социологии ценностей и социологии доверия. При этом под социальным доверием в диссертации в соответствии с методологическими положениями социологического нормативизма и градуционизма понимается набор нормативных и реципрокальных ожиданий, направленных на увеличение стабильности, предсказуемости и транспарентности социальной жизни в условиях общероссийских трансформационных преобразований. В работе активно используются многовариантные методологические подходы, которые применяются в аксиологической культурологии, политологии, этносоциологии, социальной антропологии, социальной и когнитивной психологии.

С целью анализа специфики социального доверия в советском и постсоветском обществах большое авторское внимание было уделено иностранным источникам в области транзитологии, политической конфликтологии, теории модернизации, советологии и постсоветологии. Важную роль в концептуализации понятия «социальное доверие» и выделении его из других схожих понятий (особую роль среди которых занимает понятие «социальный капитал») сыграли работы лидеров конструктивистского и неоинституционального направления западной социологии: Э. Гидденса, П. Бурдье, П. Штомп-ки, Э. Острома и др. В качестве методологической основы использовалась также теория формирования систем Н. Лумана.

Специфика социального доверия в традиционном обществе и на Северном Кавказе анализировалась с учетом новейших достижений российского кавказоведения (В.В. Черноус, A.B. Лубский, В.А. Авксентьев и др.). В диссертационной работе активно использовались методы логического анализа и синтеза, компаративного социологического описания, а также системный и институциональный подходы.

Эмпирическую основу диссертации составили данные, полученные в ходе соучастия автора в социологическом исследовании «Социальное доверие к государственным и общественным институтам в Ростовской области: анализ структуры и факторов общественного мнения», проведенном Лабораторией комплексных проблем российской повседневности ИППК ЮФУ в мае - июне 2008 г.

Также в диссертационной работе использовался вторичный анализ материалов прикладных социологических исследований Центра

системных и региональных исследований и прогнозирования ИПГЖ ЮФУ в 2006 - 2008 гг., «Левада-Центра», ВЦИОМ, Центра социологии ИСПИ РАН в 1997 - 2008 гг., а также материалов социальной и экономической статистики Минобразования РФ, Минтруда и соцраз-вития РФ, Госкомстата РФ (в том числе данные Всероссийской переписи населения 2002 г.). Большую пользу при проведении диссертационного исследования принесли компаративные социологические данные, полученные западными социологическими службами в рамках ежегодного проведения общемирового World Value Survey.

Научная новизна исследования заключается в концептуальной и системной разработке социального доверия, которое является необходимым для эффективного и стабильного развития российского общества, а также разрешения актуальных ценностных конфликтов. В конкретно-содержательном плане приращение научного знания, полученного в ходе диссертационного исследования, заключается в следующем:

выявлены существующие междисциплинарные теоретико-методологические подходы к анализу социального доверия в российском обществе;

концептуализированы существующие социально-гуманитарные подходы к анализу социального доверия, которое рассматривается как набор нормативных реципрокальных ожиданий, направленных на увеличение стабильности, предсказуемости и транспарентности социальной жизни в условиях общероссийских трансформационных преобразований;

концептуализировано социологическое содержание социального доверия, которое носит субъектный, повседневный и социально-дифференцирующий характер;

изучен генезис социального доверия в современном и глобальном обществе, причиной которого является индетерминизм в отношениях между социальными агентами, приводящий к повышению непредсказуемости и понижению транспарентности в общественной жизни;

рассмотрены культурные факторы, способствующие формированию социального доверия и препятствующие его упадку;

выделены нормативные основы, способствующие формированию социального доверия в межличностных и межгрупповых отношениях;

проанализирована институциональная специфика генезиса, а также роль социального доверия в развитии советского общества и его кризисной трансформации;

рассмотрены трансформационные процессы, происходящие в российском обществе, которые непосредственно повлияли на произошедшую в постсоветский период существенную деформацию институтов социального доверия на групповом и сациетальном уровнях;

впервые рассмотрены существующие в российском социуме институциональные возможности по регенерации социального доверия с целью повышения эффективности модернизационных преобразований в социально-экономической сфере общества;

выделены и концептуализированы ценностные основы формирования и функциональная значимость социального доверия в традиционном социуме;

рассмотрена институциональная специфика упадка социального доверия на Северном Кавказе в постсоветский период в ходе общероссийских и региональных трансформационных процессов;

уточнены роль и возможность регенерации социального доверия на Северном Кавказе в условиях формирования постградицион-ного общества с целью преодоления и разрешения актуализированных ценностных конфликтов.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Проблема социального доверия носит междисциплинарный характер. Потребность в его научном изучении была вызвана актуальными социально-политическими реалиями в виде распада традиционных и примордиальных социальных структур и атомизацией социальных агентов, которые сопровождались модернизацией и демократизацией социума в целом. Кроме того, изучение социального доверия стало методологической реакцией против господства экономического детерминизма в социалистических странах и западного социологического рационализма, при котором социальный агент рассматривался как рациональный и утилитарный индивид. В России изучение социального доверия, а также имплементация в общественную практику полученных при этом выводов является актуальной социально-гуманитарной задачей.

2. Анализ существующих социально-гуманитарных подходов в рамках социально-философских, социально-политологических,

социально-антропологических и транзитологических исследований позволяет концептуализировать социальное доверие в российском обществе как набор нормативных реципрокальных ожиданий, существующих в социуме и направленных на увеличение стабильности, предсказуемости и транспарентности социальной жизни в условиях общероссийских трансформационных преобразований и необходимости преодоления глобальных и актуальных социально-экономических и социально-политических вызовов.

3. Социальное доверие в социологическом аспекте носит субъектный, повседневный л деятельностный характер. В функциональном отношении оно смягчает резкость социальных разрывов между отдельными слоями общества, возникших вследствие процессов социальной дифференциации и маргинализации. Социальное доверие обеспечивает надежность и общность восприятия социетальных ценностей, а также социальных институтов. Оно выступает как потенциальный индивидуальный и групповой ресурс, помогающий человеку осуществить самоидентификацию по линии тагетирования отдельных людей и социальных групп, которым можно и которым нельзя доверять. Кроме того, социальное доверие воплощает в себе коллективное социально-психологическое наследие в виде общих исторических традиций и обычаев, с помощью которых структурируется общественная жизнь.

4. В формировании социального доверия можно выделить культурные и нормативные факторы. Социальное доверие генерируется функциональной недостаточностью тесных и интимидальных отношений в современном обществе, а также индетерминизмом и амбивалентной неопределенностью в интеракциях между социальными агентами. Потребность в социальном доверии как своеобразном социальном «скелете» повышается с понижением транспарентности в общественной жизни, что локализует социум в виде отдельных социально-территориальных сегментов.

5. Уровень социального доверия напрямую зависит от характера диссеминации в обществе культуры доверия, подразумевающей систему институтов, которые поощряют реципрокагтьные отношения на индивидуальном и групповом уровнях. Культурные факторы социального доверия помогают смягчить аномийные последствия от радикализации существующих ценностных конфликтов. Низкий

уровень культуры доверия, присущий российскому социуму, является существенным препятствием для долговременного и позитивного развития экономической и политической сферы общества и понижает вероятность возникновения в обществе трансрегиональных и транстерриториальных социальных сетей.

6. Большое значение в формировании социального доверия играют нормативные правила и установки, поддерживающие интеракци-онную предсказуемость повседневной жизни. Нормативные правила укрепляют моральную и атрибуционную основу доверительных и реципрокальных интеракций между социальными группами. Нормативность повседневной жизни облегчает возникновение отношений социальной фамилиарности по отношению к новым для человека транслокальным и транстерриториальным социальным окружениям. Однако излишне регламентированное нормативное регулирование, наличие существенных бюрократических и административных препон, патернализирующих человека и препятствующих его автономной от государства деятельности, препятствуют формированию социального доверия в российском социуме.

7. Для генезиса социального доверия в ходе становления советского общества характерным являлось активное использование политико-идеологических институтов. Такие институты, конструируя чувство идеологической общности, обеспечивали относительно высокий уровень доверия в отношениях между властью и обществом. В то же время они излишне бюрократизировали повседневную социальную жизнь и, не создавая уважения к нормам, не позволяли институционализироваться социальному доверию на внеидеологи-ческих основаниях. Поэтому распад политико-идеологических институтов привел к резкому и повсеместному разобщению советского общества на отдельные, слабо взаимодействующие между собой социальные сегменты, а также росту институциональных суррогатов в виде коррупции и квазирыночных отношений. Другим последствием упадка социального доверия в советском обществе стали резкий рост этнонационалистических и радикально-религиозных настроений, а также геттоизация и локализация идентификационных основ людей, проживающих на территории постсоветского пространства.

8. Трансформационные процессы конца 80-х - начала 90-х гг. существенно повлияли на произошедшую в постсоветский период

деформацию институтов социального доверия, которая продуцировала социально-патологические и дисфункциональные последствия для всего общества. Рост недоверия в отношениях между людьми сопровождался ксенофобизацией российского социума в виде неприятия среди большинства населения любых незнакомых или плохо известных культурных и этнических систем, а также экстер-нализацией социального доверия, т.е. широким распространением и использованием в общественных интеракциях функциональных субститутов, которые переносили доверительные отношения за пределы российского общества.

9. Современное российское общество нуждается в постепенной регенерации социального доверия с целью повышения эффективности постиндустриальных преобразований. Восстановлению социального доверия может послужить сохранение активной роли государства в обеспечении социальной стабильности, а также дис-семинация в общественном дискурсе постматериалистических ценностей, в ряду которых особое место отводится представлениям об общем благе, межрелигиозной и межэтнической толерантности и социальной справедливости. Имплементация таких ценностей в институциональную сферу России послужит основой для возобновления социального сотрудничества на широкой межгрупповой основе и повышения доверия в политико-административных отношениях между обществом и государством, человеком и властью.

10. В традиционных социумах ценностной основой социального доверия является провиденциализм, который гипертрофирует роль сверхъестественных или метафизических сил в общественной жизни, что на социально-политическом уровне проявляется в виде религиозного и квазирелигиозного возрождения. Поэтому в традиционном обществе недостаточно развиты имперсональные институты социального доверия, которые носят конструктивистский и договорной характер, и преобладают персонализированные нормы и правила поведения. Обеспечить на их основе устойчивый социальный порядок невозможно.

11. Упадок социального доверия на Северном Кавказе в ходе общероссийских и региональных трансформационных процессов привел к росту когнитивной и эмоциональной лояльности и приверженности к локальным соседским, этническим и семейным группам

в ущерб становлению общероссийской и региональной идентичности. Социально-экономический кризис, а также персонализированные традиции северо-кавказского социума способствовали социальному замыканию и «сжатию» круга доверительных отношений, касающихся преимущественно только членов семьи, клана, рода или этнической группы. В результате на межгрупповом уровне стали преобладать отношения социального недоверия: между русским населением и северо-кавказскими народами, между христианскими и исламскими сообществами, между людьми, придерживающимися различных ценностей, стереотипов и установок.

12. Для разрешения ценностных конфликтов, возникающих между сторонниками традиционализма и модернизации, необходима продуманная и системная окружная и региональная политика по регенерации социального доверия на Северном Кавказе. Такая регенерация на основе симбиоза традиционных и постиндустриальных ценностей должна затрагивать как восстановление горизонтальных межгрупповых доверительных отношений между различными этническими и национальными группами, так и укрепление вертикальных отношений социального доверия между локальными этнорелигиозными сообществами и властями как местного, так и регионального и федерального уровней.

Теоретическая и практическая значимость диссертации. Теоретическая значимость работы состоит в обосновании самостоятельного направления социологического анализа социального доверия так социально-гуманитарного феномена, представляющего собой совокупность нормативных ожиданий, направленных на увеличение стабильности, предсказуемости и транспарентности социальной жизни в условиях трансформационных преобразований, которые испытывает российское общество в текущих социально-политических условиях. Практический смысл диссертации заключается в том, что результаты и выводы исследования способствуют формированию более адекватной социальной политики на Северном Кавказе и в Южном федеральном округе, направленной на репродуцирование социального доверия в отношениях между властью и населением и преодоление негативных тенденций в социальной и ценностной сферах.

Основные идеи и положения диссертации могут быть использованы в научной и методической работе во многих областях социо-

логического знания: социологии доверия, социологии ценностей, социологии институтов, при разработке и чтении курсов по институциональным и нормативным проблемам формирования социального доверия, а также преодоления его нехватки. Выводы, сделанные в диссертации, могут быть использованы в качестве методологического материала для дальнейших исследований трансформации социального доверия в условиях глобализации, а также трансформационных модернизационных преобразований.

Апробация работы. Результаты диссертационного исследования были использованы в законотворческой, правоприменительной и административной деятельности. Результаты исследования докладывались и обсуждались на всероссийских и региональных научных конференциях, на Международной научно-практической конференции «Молодежь. Инновации. Будущее» (Ростов-на-Дону, 2008), на III Всероссийском социологическом конгрессе «Социология и общество: проблемы и пути взаимодействия» (Москва, 2008), на IV Всероссийской научной конференции Сорокинские чтения «Отечественная социология: обретение будущего через прошлое» (Ростов-на-Дону, 2008).

Результаты диссертационного исследования представлены в 20 публикациях, монографиях и статьях в научных сборниках (в том числе в изданиях, упомянутых в списке ВАК), составляющих общий объем около 30,43 п.л.

Структура и объем работы. Структура работы определяется целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, четырех глав, включающих двенадцать параграфов, заключения, трех приложений и библиографического списка использованной литературы, насчитывающего 392 наименования. Общий объем диссертации составляет 312 страниц машинописного текста.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновываются выбор проблематики диссертационного исследования, его актуальность, характеризуется степень разработанности проблемы в научной и академической литературе, формулируются цель, задачи, объект и предмет исследования, представляются элементы научной новизны и положения, выносимые на

защиту, уточняются методология и эмпирическая база исследования, его теоретическая и практическая значимость, а также проведенная апробация.

В Главе 1 «Методологические основы к изучению социального доверия» рассматриваются основные теоретико-методологические проблемы, возникающие в ходе изучения социального доверия, анализируется вся совокупность социальных концепций, разработанных за последние десятилетия и посвященных осмыслению процессов формирования социального доверия, в том числе в рамках социологических, политологических, экономических, философских, социально-биологических и других теорий, а также концептуализируется социологическое содержание социального доверия и его субъектный характер, подразумевающий деятель-ностную и активную направленность социальных агентов по установлению межсубъектных доверительных отношений.

В параграфе 1.1 «Теоретико-методологические основы изучения социального доверия» освещаются основные социально-гуманитарные и социологические подходы, существующие в отечественной и западной научной мысли, к определению и анализу социального доверия.

Диссертант отмечает, что большая часть ошибочных политических и административных решений, принятых в 1990-е гг., была связана с недостаточным вниманием к уровню развития социального доверия в российском обществе. Восстановление социального доверия будет в существенной степени способствовать процессам дальнейшего социально-экономического развития и вхождения России в лидирующую группу постиндустриальных и высокоразвитых стран. Рост доверительных отношений между социальными и этническими группами также будет способствовать успешному конструированию самоидентичности российской нации на основе сохранения позитивных достижений советского и постсоветского периодов. Подобные задачи, стоящие перед российским обществом в XXI в. и актуализированные необходимостью повышения конкурентоспособности российской экономики и российского общества в контексте других стран требуют социологического изучения социального доверия как социально-нормативного феномена.

В параграфе подробно рассматриваются наиболее важные социологические труды основных западных ученых. Особое внимание

уделяется социологам, которые работают в русле социологических традиций, заложенных Э. Дюркгеймом, и анализируют социальное доверие как социальный элемент, необходимый для функционирования общества.

Диссертант анализирует традиции исследования социального доверия, проделанные в рамках постмодернистских теорий, которые основной научный упор делают на грамматическом или лингвистическом аспекте истолкования доверительных отношений. При этом подчеркивается, что при изучении социального доверия необходимо учитывать историческую контекстуальность, а также методологические вызовы, которые сопровождают исследования этого социального конструкта.

В параграфе 1.2 «Социальное доверие как социально-

гуманитарнаяпроблема»рассматриваютсясоциально-гуманитарные аспекты социального доверия, а также концептуальная эволюция проблемы доверия в современной социологической мысли.

На Западе необходимость социологического изучения социального доверия была вызвана актуальными политическими задачами, в частности, ростом девиантных и радикальных социальных практик во время молодежных, студенческих и правозащитных выступлений 60-х гг., когда стало очевидно, что поддерживать прежними административными и законодательными мерами пошатнувшийся социальный порядок уже невозможно.

В Советском Союзе проблема социального доверия носила идеологизированный характер и практически не анализировалась вплоть до середины 80-х гг. При этом отсутствие системных исследований социального доверия этнических и национальный групп к политике правящей партии, а также специфика доверительных (или недоверительных) отношений в зарождавшемся в конце 80-х гг. кооперативном и неформальном бизнесе не позволяли социальным ученым и общественным деятелям предлагать превентивные политические меры.

Автор анализирует социологические работы Т. Парсонса, Р. Да-рендорфа, П. Штомпки и др., которые рассматривали социальное доверие в контексте конструирования социального порядка, социальных институтов и организаций или даже повседневных интерперсональных, межгрупповых и конфликтных интеракций.

В 80-е гг. социологическое изучение социального доверия проходило в рамках социологии действия, и особенно французской школы экшионализма, основанной А. Туреном. По его мнению, центром доверительных отношений в обществе являются действия социального агента, которые описываются как динамичный набор отношений между социальными акторами.

В параграфе подчеркивается необходимость системного изучения социального доверия. В качестве базового определения диссертант предлагает взгляд на социальное доверие в российском обществе как набор нормативных реципрокальных ожиданий, существующих, в социуме и направленных на увеличение стабильности, предсказуемости и транспарентности социальной жизни в условиях общероссийских трансформационных преобразований и необходимости преодоления глобальных и актуальных социально-экономических и: социально-политических вызовов.

В параграфе 1.3 «Социальное доверие: социологическое содержание и субъектность» анализируются субъектность и амбивалентное социологическое содержание социального доверия.

Диссертант указывает на важность изучения субъектности доверительных отношений, которая тесно связана с рациональным поведением социальных субъектов.

Субъектность социального доверия часто приводит к его экстер-нализации. Поскольку наличие или отсутствие в обществе социального доверия всегда непосредственным образом затрагивает повседневную жизнь людей и социальных групп, то инструментальное перемещение институтов доверия за пределы социального или территориального образования носит характер функциональной компенсации. К примеру, нехватка социального доверия в России в 90-е гг. привела к существенному перетоку финансового капитала за границу, предпочтению иностранных сотрудников российским кандидатам в частном экономическом секторе и т.д. И наоборот, восстановление социального доверия своим последствием имело репатриацию финансовых, активов в России из оффшоров и зарубежных банков.

Экстернализация социального доверия в России также связана с недостаточностью объективных и независимых (особенно в сфере: арбитражного производства) судебных практик. Поскольку в стране традиционно властно-административные методы разрешения;

конфликтов («телефонное право») более эффективны, чем судебное разбирательство, то доверие к государственным институтам продолжает оставаться низким.

В Главе 2 «Формирование социального доверия: культурные и нормативные основы» исследуются специфика формирования социального доверия, а также его нормативные и социально-культурные факторы, имеющие особое значение в условиях глобализирующегося общества.

В параграфе 2.1. «Генезис социального доверия в современном обществе» представлен социологический анализ социального доверия в глобальном обществе.

Диссертант подчеркивает важность социального доверия в современном обществе. В первую очередь, следует помнить о том, что в условиях глобальной неопределенности доверительные отношения между людьми, принадлежащими к различным социальным слоям и этническим группам, помогают им получить больше преимуществ от сотрудничества. Кроме того, доверие обеспечивает устойчивость социальных отношений, предлагая социальным агентам некоторые универсальные «правила игры».

Автор обосновывает мысль, что генезис социального доверия как коллективного социально-психологического феномена является практически не осознаваемым и нерефлексивным процессом. Люди довольно редко высказывают мнения и суждения о наличии или отсутствии в обществе доверия между людьми или отдельными социальными группами. Поэтому во многом социальное доверие в современном обществе - это «подразумеваемые» отношения, находящиеся как бы «в тени» отношений богатства, власти или известности. Социологи часто стремятся определить социальное доверие объективно, описывая его атрибуционные качества, отделяющие от других схожих социальных феноменов. Однако, как и любой другой социальный феномен, социальное доверие остается субъективным и коллективным чувством общности и наивысшей лояльности по отношению к вере в значимость внутригрупповых отношений. В некотором смысле, социальное доверие представляет собой чувство верности к интеракционному прошлому.

Социальное доверие не является статичным и постоянно определенным. Оно изменяется с течением времени в соответствии с

политическими или социальными необходимостями и воплощается в виде внутригрупповой культуры или в символах. Проведенный в параграфе социологический анализ позволяет диссертанту прийти к заключению, что социальное доверие генерируется функциональной недостаточностью тесных и интимидальных отношений в современном обществе. Социальное доверие представляет собой своеобразный социальный и духовный «скелет», формированию которого способствуют нехватка транспарентности и неуверенность социальных агентов в успешности будущих интеракций. Транспарентность играет важную роль в генезисе социального доверия и помогает оценить последствия предполагаемого доверия, а также взаимную подотчетность других социальных агентов и инстшутов, противостоящую произвольности, неустойчивости и своевольности.

В параграфе 2.2 «Культурные факторы формирования социального доверия» рассматриваются культурные предпосылки и факторы формирования социального доверия. Эти факторы анализируются с использованием кросс-культурных социологических данных.

Автор утверждает, что наличие в обществе культуры доверия увеличивает вероятность законопослушного и социально одобряемого поведения, а также доверительных отношений между людьми.

По мнению диссертанта, культурные факторы формирования социального доверия носят кросс-генерационный характер. В их число социальные ученые часто включают надсоциальные и аксиологические процессы, которые нельзя просто объяснить в рамках теории рационального выбора и разумных ответов отдельных социальных агентов на внешние вызовы. Наиболее полный социологический анализ структурных различий между культурными факторами, которые приводят к появлению культуры социального доверия как противоположности культуры недоверия или цинизма, был проделан Р. Патнемом1, который утверждает, что понятие доверия определяется «локальными культурными нормами». Он показал, что социальное доверие образуется в обществе там, где существует повышенный уровень гражданской активности и люди участвуют в решении насущных проблем. Социальное доверие основывается на

1 См.: Putnam R. Making Democracy Work: Civic Traditions in Modem Italy. Princeton: Princeton University Press, 1983.

убежденности в том, что все социальные агенты будут вести себя справедливо по отношению друг к другу и соблюдать законы и другие правовые нормы.

Изучение культурных факторов формирования социального доверия не должно сводиться к этноисторическому и этнокультурному фатализму, проявляющемуся, например, в формуле «культура - это судьба». Убежденность в том, что культурные факторы предопределяют формирование в обществе доверительных отношений, может иногда приводить к этноцентризму (и особенно европоцентризму), по крайней мере, «культурному». Избежать этого, по мнению автора, можно только приняв во внимание неразрывную связь социального доверия не только с социокультурными традициями и культурными ценностями, но и нормативными и дискурсными факторами.

В параграфе 2.3 «Социальное доверие: нормативные основы формирования» рассматриваются нормативная специфика формирования социального доверия, а также нормативные основания, которые укрепляют доверительные отношения в обществе.

В параграфе анализируется зависимость социального доверия от нормативного структурирования социума посредством так называемой «нормативной пацификации»1, т.е. конструирования социальных норм и институтов, которые способствуют развитию доверительных отношений и одновременно препятствуют односторонним оппортунистским и эгоистичным действиям социальных агентов, разрушающих общество. Поскольку социальное доверие не может существовать в отрыве от нормативной структуры общества, оно представляет собой нормативный феномен, функция которого состоит в «кристаллизации абстрактных норм в конкретных предметах и точных правилах поведения, которые более эффективны, поскольку не имеют утилитарной или рациональной ценности»2.

Создавая чувство общего происхождения, социальное доверие также определяет совместные правила. Диссертант отмечает, что нормативные основы социального доверия необязательно рассматривать с позиций культурной уникальности. Даже в западных

1 Mann M. The Sources of Social Power. Vol. 1 : A History of Power from the Beginning Id AD 1760. Cambridge: Cambridge University Press, 1986.

1 Fortes M. Totem and Taboo // Goody J. (ed.) Religion, Morality and the Person. Cam-

bridge: Cambridge University Press, 1987. P. 129.

странах социальное доверие преобладает в небольших «островках» легальности, в которых проживает меньшинство и в которых доверительные отношения подкрепляются и гарантируются хорошим нормативным обеспечением.

Автор делает вывод, что социальные нормы представляют собой «невидимое» основание, на котором конструируются все доверительные отношения и консенсуальные правила, структурирующие общественные интересы и бихевиоральные паттерны.

В Главе 3 «Институты социального доверия в российском обществе» речь идет о проблеме построения надежных доверительных отношений в российском обществе. В главе анализируются причины упадка и деформации институтов социального доверия, произошедшей в советский период, а также рассматриваются институциональные возможности по регенерации социального доверия в российском социуме.

Параграф 3.1. «Институциональная специфика социального доверия в советском обществе» содержит в себе институциональный анализ структурных особенностей социального доверия при социализме, а также причины роста социального недоверия в эпоху распада советской системы.

Диссертант указывает, что доверительные отношения в советской общественной системе во многом основывались на личных и персонифицированных связях между людьми. Поэтому взгляд на советскую эпоху как на время господства ментальности абсолютно «чуждых» и атомизированных по отношению друг к другу индивидов неверен.

Функциональная специфика доверия в советском обществе, продуцирующем не только теневой сектор и блат, но и развивающем социалистическую экономику в целом, была амбивалентной по своим социальным последствиям: доверительные отношения на вертикальном уровне между народом и партией носили большей частью формальный характер и подразумевали определенное компромиссное политическое партнерство с партийными функционерами. Этот социальный феномен получил также название «квазидобровольного одобрения»1, когда люди формально посещали практически все общественные и партийные мероприятия, но только если нельзя

1 Levi М. Of Rule and Revenue. Berkeley: University of California Press, 1988.

было избежать жесткого социального контроля или санкций за непосещение. Такого рода квазидобровольное одобрение обладало своеобразными стандартами (одежда, язык, общий стиль жизни и т.д.), по которым партийные структуры оценивали демонстрацию внешней лояльности.

Автор подчеркивает, что нехватка доверительных вертикальных отношений на контрактной основе между социальными группами создавала предпосылки для появления всевозможных форм горизонтальных социальных сетей (от общественных организаций до неформальных научных объединений и групп диссидентов), которые впоследствии использовались для сопротивления деспотическому правлению партии. В советском обществе были сильно развиты именно горизонтальные доверительные структуры, и именно они вышли на политическую сцену в период социальных потрясений.

По мнению диссертанта, недостаток контрактных и нормативных оснований советской вариации социального доверия, глубокое недоверие между правящей элитой и народом и распространение цинизма оказали негативное влияние на социально-экономическое развитие советского общества и в значительной степени предопределили неудачи постсоветских преобразований.

В параграфе 3.2. «Деформация институтов социального доверия в постсоветский период» осуществляется анализ деформационных процессов, которые привели к упадку социального доверия в постсоветский период.

Диссертант считает, что изменение социальных функций и институциональной конфигурации возникновения доверительных отношений в России приняло глубокий и эндемический характер.

Изменения в доверительных отношениях повлияли не только на «жизненный мир» человека и социальные и цивилизационные условия его жизни, но и повлекли за собой множество трансформационных микроизменений: в социальных дизайнах, вкусах, дискурсах, образах и имиджах и т.д. Рутинизация деформированных доверительных практик и структурных правил жизнедеятельности является весьма заметным итогом социально-политических преобразований.

Одним из наиболее заметных социальных явлений в 90-е гг. стала архаизация доверительных отношений в целом, которая постоян-

но усиливалась резкой маргинализацией российского общества. Отрицательным последствием стал рост, в свою очередь, этнической и расовой ксенофобии и враждебности по отношению ко всем отличающимся «другим». Поскольку доверие представляет собой неформальное социальное отношение, которое, в отличие от родственных отношений, основывается на выборе и добровольности, то дезориентация и деструкция доверительных отношений привели к утрате чувства идентичности или его деградации.

Российские социологические исследования (в частности, социологический опрос, проведенный в июне 2008 г. в Ростовской области автором) показали, что в обществе по-прежнему существует тотальный дефицит социального доверия: за исключением института Президента, все остальные институты власти не пользуются доверием у людей. Именно этим обстоятельством можно объяснить высокий уровень поддержки Президента в ходе голосования в местностях с так называемой «особой электоральной культурой» (в том числе и на Северном Кавказе). Тотальное «недоверие всех и ко всем» означает деформированное восприятие политической жизни у жителей России, а значит, и невозможность для любых институтов власти (за исключением Президента) оказывать значимое воздействие на политические или экономические процессы в обществе.

Автор показывает, что к концу 1990-х — началу 2000-х гг. российскому обществу уже существенно не хватало стабильности и эффективности, а также надежности в отношениях между гражданами, различными национальными и общественными группами. Однако с улучшением общероссийского экономического положения и достижением политической стабильности стало возможным практически полное восстановление социального доверия в российском обществе.

В параграфе 3.3. «Регенерация социального доверия в российском социуме: институциональные возможности в модерни-зационных преобразованиях» рассматривается проблема восстановления доверительных отношений в российском социуме с использованием существующих институциональных возможностей.

Важность восстановления социального доверия в России определяется не только его значимостью для коммерческих транзакций, но и существованием позитивной корреляции между высоким уров-

нем социального доверия и высокими темпами индустриального и финансового роста. В параграфе подчеркивается, что гипертрофированное социальное расслоение вызывает не только сложности с построением доверительных отношений между полярными в экономическом отношении социальными классами и группами, но и проблему тотального непризнания среди населения частной собственности как социального института.

По мнению диссертанта, в России по-прежнему существует большое количество институциональных возможностей по генерированию доверительных отношений, необходимы только политическая воля со стороны власти и ее желание по реализации конкретных социальных инициатив. Восстановление социального доверия в стране должно сопровождаться интенсивным развитием демографического качества населения и человеческого потенциала, увеличением ожидаемой продолжительности жизни, уровня грамотности населения, продолжительности обучения в школе, подушного годового дохода. Укрепление социального доверия также позволит восстановить правовой порядок, который необходим для развития российского общества.

В Главе 4 «Социальное доверие на Северном Кавказе: трансформация традиционных ценностных основ» исследуются ценностные основы формирования социального доверия в традиционном обществе в целом, особенности социально-структурных трансформационных процессов, происходящих в области доверительных и аксиологических отношений на Северном Кавказе в условиях глубокого социально-политического кризиса, а также позитивный потенциал, которым обладает использование социального доверия на Северном Кавказе для смягчения резкого социального расслоения и разрешения существующих ценностных конфликтов.

Параграф 4.1. «Ценностные основы социального доверия в традиционном обществе» посвящен анализу ценностных основ социального доверия в традиционном обществе.

Диссертант указывает, что ценности традиционного общества включают в себя витальные, экологические, правовые и экономические предпочтения. В прошлом социологи часто рассматривали доверительные отношения как нечто неотъемлемо присущее традиционному обществу, как своеобразную «вещь-в-ссбе». Они предпо-

лагали, что доверие проникает во все сферы традиционного общества (политическую, культурную, символическую и т.д.), каждая из которых тесно связана с так называемыми «традиционными ценностями», обладающими как культурным, так и практическим значением и устойчивостью в функционировании. Поэтому модернизация основных общественных систем, а также сопутствующая ей «детрай-бализация» сопровождаются существенным упадком социального доверия. В последнее время происходит постепенный пересмотр отношения к традиционным обществам, которые, как правило, инкорпорированы в более широкие социальные сети транслокального и транстерриториального характера.

В параграфе подчеркивается, что доверительные отношения в традиционном обществе рассматриваются как производное от фиксированного набора статусов, ролей и клановых функций. По мнению диссертанта, в традиционных обществах различия между доверием и недоверием выражены не очень четко.

По самой структурной природе традиционное общество полагается на внесоциальные механизмы обеспечения социального сцепления. В таких обществах широко распространена провиденциальная вера в сверхъестественное и моральное (которое, как правило, носит религиозную природу). Поэтому доверительные отношения не рассматриваются как некий социальный продукт сознательных и рациональных усилий людей. Отношение к построению доверительных отношений между людьми (особенно другой этнической принадлежности), скорее, носит характер традиции, подкрепленной социализационными механизмами. В этом смысле традиционный провиденциализм, подразумевающий необходимость подчинения сверхъестественной воле (который в социально-психологическом отношении часто обретает форму фатализма), противостоит западным ценностям личной уверенности, инициативы, стремления к достижениям, амбициозности и агрессивности. Пользуясь терминологией Р. Инглхарта, можно сказать, что традиционным обществам и, в особенности, «постиндустриальному крестьянину» не хватает «постматериалистических»1 ценностей, перенесенных общественным дискурсом в политиче-

1 Inglehart Я The Silent Révolution: Changing Values and Political Styles: Among Western Publics. Princeton: Princeton University Press, 1997.

ские отношения из прежде автономных сфер литературы, музыки или искусства.

Диссертант приходит к выводу, что невозможность сконструировать имперсональные институты социального доверия, распространенные в западных обществах, приводит к преобладанию персонализированных норм доверительного поведения. Поэтому существующие в настоящее время традиционные общества (в том числе и на Северном Кавказе) находятся в процессе перманентной трансформации своих ценностных основ.

В параграфе 4.2. «Трансформация социального доверия на Северном Кавказе в постсоветский период» осуществляется анализ процессов трансформации социального доверия на Северном Кавказе в эпоху постсоветских преобразований, начиная с конца 80-х гг.

Диссертант полагает, что изменения ценностных и нормативных представлений о допустимых рамках доверия в постсоветский период были вызваны, во-первых, социально-психологической реакцией замещения генерационных ценностей, уходящих из активной общественной жизни советских поколений. Новый тренд ценностей и аттитюдов существенно изменил (в частности, частично коммерциализировал) советские и традиционные социальные установки и правила поведения. Во-вторых, изменения были вызваны распадом советской общественной системы. Крушение советской империи существенно подорвало у людей доверие к «справедливому государству». Государство неожиданно «отошло в сторону» от повседневных забот и социально-экономических проблем людей, а затем также «неожиданно» исчезло, оставив после себя груз нерешенных политических, экономических и национальных вопросов.

Автор указывает на сложности в отношениях между русским и русскоязычным населением и северо-кавказскими народами, возникшие в советский период. В постсоветское время взаимное недоверие и стигматизация между этими этническими сегментами общества только усилились. Это происходило как вследствие отсутствия возможностей или доступа к важным экономическим благам, так и из-за способности доминирующих в республиках этнических групп определять, ограничивать и маргинализировать значимых «других».

Отсутствие безопасности постоянно продуцировало потребность во внутриэтническом доверии. Социальное доверие внутри

группы поддерживалось целым набором символов - маркеров, роль которых в возведении четких этнических границ при взаимодействии с чужеродными этническими образованиями в каждом случае была велика.

По мнению диссертанта, члены этнической группы определяли свой круг доверия, исходя из оппозиции к другим группам. Осетины, к примеру, вычеркивали из этого круга всех ингушей. Сужение доверия и избирательное доверие только по отношению к «своим» приводили к дистанцированию от внешнего мира. Недоверие, возникающее в одном сообществе по отношению к другим этническим или религиозным группам, обладало своеобразным «эффектом волны» и играло важную роль в межэтнических конфликтах как в самих сообществах, так и между ними.

В 90-е гг. социальное доверие на Северном Кавказе стало внутренним манипулятивным инструментом и опознавательным знаком для «своих», а недоверие ко всем «чужакам» превратилось в охранительный политический «щит». Восприятие членами одной из этнических общностей хотя бы потенциальной угрозы со стороны других этносов в экономической или политической сфере обусловливало повышенную враждебность при сохранении высокой степени внутриэтнической солидарности. Поэтому даже в бытовых или экономических конфликтах на сторону участников и вне зависимости от объективной степени их вины тут же становились их соплеменники (например, столкновения в Калмыкии между калмыками и: чеченцами летом 2006 г.).

Диссертант констатирует, что социальное доверие, которое играет важную роль в обеспечении социальной солидарности, скрепляющей гражданское общество, находится сейчас на Северном Кавказе в крайне слабом состоянии и нуждается в государственных мерах по его неотложному восстановлению.

В параграфе 4.3. «Социальное доверие на Северном Кавказе: ценностные конфликты и их разрешение» анализируются ценностная специфика существующих конфликтов на Северном Кавказе и возможности использования социального доверия как инструмента их разрешения.

Диссертант подчеркивает, что хотя восстановленное в обществе социальное доверие может успешно выполнять функции по смягче-

нию ценностных противоречий, потенциал доверительных отношений на Северном Кавказе практически не используется.

Историческое складывание доверительных основ в традиционном северокавказском обществе как во внутриэтническом, так и межэтнических аспектах испытало на себе все сложности и вызовы многовекового воздействия российской модернизации, централизации, советизации и даже децентрализации 90-х гг. Фактическое модернизационное воздействие России носило конвергенционный характер. Его невозможно свести к жестким бинарным оппозициям: борьбе «имперской» и «тоталитарной» России против «свободолюбивых кавказцев» или «цивилизующей» миссии русской культуры против первобытной «дикости» кавказских народов. Не только жители Кавказа заимствовали русские обычаи и традиции, но и российская социально-политическая практика временами испытывала сильное влияние северокавказской социальной культуры. Поэтому доверительные отношения носили мозаичный характер. Они формировались в контексте не только постоянного противопоставления (или даже вооруженной борьбы) России, но и принятия цивилизаци-онного российского воздействия.

Но, как подчеркивает диссертант, транзитивные преобразования резко поляризовали ценностное поле постсоветского социума. Во всех северокавказских республиках и областях выделилась относительно небольшая социальная группа (или социальные группы), выигравшая от трансформационных и приватизационных процессов модернистов (принадлежащих в имущественном отношении к высшему классу) и обедневших маргинальных и полумаргинальных слоев, которые стали составлять традиционалистское большинство жителей регионов. Социальное доверие между этими противоположными слоями практически не возникает. Напротив, в обществе существует медленно тлеющее социально-политическое недовольство «престижным потреблением» местных нуворишей, а также региональными властями, что время от времени проявляется в митингах, пикетах и даже террористических актах.

Одна из причин возникновения ценностных конфликтов на Северном Кавказе заключается в «перемалывании» традиционных устоев и образа жизни людей социально-экономическими и политическими транзициями. Непоследовательные реформы 90-х гг.

отчетливо продемонстрировали существенную экономическую выгоду, которую получали социальные субъекты, придерживающиеся эгоистичных и индивидуалистических моделей поведения, игнорирующих традиционные ценности и нормы социального доверия. В результате глубинные ценности русской и северокавказской культур оказались серьезно подорванными материальными трудностями и лишениями повседневности.

Диссертант подчеркивает, что инструментом реагирования традиционного общества стала примордиализация доверительных отношений, однако она не только не способствует экономическому развитию социума, но и отрицательно воспринимается жителями других российских регионов как проявление семейственности, патернализма и непотизма. В параграфе делается вывод о том, что невозможно внедрить в общество доверительные отношения без трансформации повседневной жизни людей и без «поворота» их сознания, который непременно отразится на изменениях в предпочтении общественных ценностей.

В Заключении подводятся итоги диссертационного исследования, формулируются основные выводы, указывается не рассмотренные еще аспекты проблемы социального доверия в российском обществе, требующие дальнейшего социологического изучения.

ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ ОПУБЛИКОВАНЫ СЛЕДУЮЩИЕ РАБОТЫ:

В изданиях Перечня ВАК Минобрпауки России

Магомедов М.Г., Байрамов В.Д Социальный хаос и социальная транзиция российского общества // Социально-гуманитарные знания. 2008. № 8. 0,9 п.л./0,45 пл.

Магомедов М.Г. Формирование доверительных отношений в российском обществе // Социально-гуманитарные знания. 2008. № 8. 0,45 п.л.

Магомедов М.Г. Институциональные возможности восстановления социального доверия в российском социуме // Социально-гуманитарные знания. 2008. № 12. 0,5 п.л.

Магомедов М.Г., Попов A.B. Специфика доверительных отношений в постсоветском обществе (1990-е - 2000-е годы) // Социально-1уманитарные знания. 2008. № 12. 0,5 пл.

Магомедов М.Г., Байрамов В.Д. Культурные факторы формирования доверительных отношений в обществе // Научная мысль Кавказа. Доп. выпуск 2. 0,7 п.л./0,35 пл.

Магомедов М.Г., Байрамов В.Д. Социальное доверие как социально-гуманитарная проблема // Научная мысль Кавказа. Доп. выпуск 1. 0,5 пл./ 0,25 пл.

Магомедов М.Г., Попов A.B. Генезис социального доверия в современном обществе // Научная мысль Кавказа. Доп. выпуск 1. 0,5 пл./ 0,25 п.л.

Монографии

Магомедов М.Г. Институциональная специфика социального доверия в российском обществе. Ростов н/Д.: Наука-Пресс, 2005. 5 пл.

Магомедов М.Г. Социальное доверие в российском обществе. М: Социально-гуманитарные знания, 2008. 12 п.л.

Брошюры, статьи

Магомедов М.Г. Социологическое содержание социального доверия. Ростов н/Д.: Изд-во СКНЦ ВШ, 2003. 1 п.л.

Магомедов М.Г. Культурные факторы формирования социаль-

ного доверия. Ростов н/Д.: Изд-во СКНЦ ВШ, 2004. 1,1 п.л.

Магомедов М.Г. Нормативные основы социального доверия. Ростов н/Д.: Наука-Пресс, 2005. 1 п.л.

Магомедов М.Г. Социально-гуманитарные подходы к изучению социального доверия. Ростов н/Д.: Социально-гуманитарные знания, 2006. 1,2 п.л.

Магомедов М.Г. Социальное доверие как результат рационального выбора // Актуальные проблемы современных социально-гуманитарных наук. 2006. 0, 44 п.л.

Магомедов М.Г. Социальное доверие как социально-гуманитарная проблема. Ростов н/Д.: Наука-Пресс, 2006. 1,3 п.л.

Магомедов М.Г. Институциональные основы социального доверия в российском обществе. Ростов н/Д.: Наука-Пресс, 2007. 1 пл.

Магомедов М.Г. Исследования социального доверия в современных социологических работах // Социально-гуманитарные проблемы современной России. 2007. 0,44 п.л.

Магомедов М.Г. Социальное доверие к государственным и общественным институтам в Ростовской области: анализ структуры и факторов общественного мнения (Результаты социологического исследования). Ростов н/Д.: Антей, 2008. 2,5 пл.

Магомедов М.Г. Специфика доверительных отношений в традиционном обществе // Отечественная социология: обретение будущего через прошлое. Материалы IV Всероссийской научной конференции «Сорокинские чтения» (1-2 декабря 2008, Ростов-на-Дону). М.; Ростов н/Д.: Изд-во СКНЦ ВШ ЮФУ, 2008. 0.5 п.л.

Магомедов М.Г., Кондратенко В.И. Институциональные предпосылки доверия к праву // Отечественная социология: обретение будущего через прошлое. Материалы IV Всероссийской научной конференции «Сорокинские чтения» (1-2 декабря 2008, Ростов-на-Дону). М.; Ростов н/Д.: Изд-во СКНЦ ВШ ЮФУ, 2008. 0.2 пл.

Сдано в набор 18.02.2009. Подписано в печать 18.02.2009. Формат 60x84/16 Печать офсетная, гарнитура Times New Roman. Тираж 100 экз. Заказ № 343.

Отпечатано ООО «Антей».

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора социологических наук Магомедов, Магомедгабиб Гасанханович

Введение.

Глава 1. Методологические подходы к изучению социального доверия.

1.1. Теоретико-методологические основы изучения социального доверия.

1.2. Социальное доверие как социально-гуманитарная проблема.

1.3. Социальное доверие: социологическое содержание и субъектность.

Глава 2. Формирование социального доверия: культурные и нормативные основы.

2.1. Генезис социального доверия в современном обществе.

2.2. Культурные факторы формирования социального доверия.

2.3. Социальное доверие: нормативные основы формирования.

Глава 3. Институты социального доверия в российском обществе

3.1. Институциональная специфика социального доверия в советском обществе.

3.2. Деформация институтов социального доверия в постсоветский период.

3.3. Регенерация социального доверия в российском социуме: институциональные возможности в модернизационных преобразованиях.

Глава 4. Социальное доверие на Северном Кавказе: трансформация традиционных ценностных основ.

4.1. Ценностные основы социального доверия в традиционном обществе.

4.2. Трансформация социального доверия на Северном Кавказе в постсоветский период.

4.3. Социальное доверие на Северном Кавказе: ценностные конфликты и их разрешение.

Введение диссертации2009 год, автореферат по социологии, Магомедов, Магомедгабиб Гасанханович

Актуальность темы исследования. Незавершенные социально-политические и экономические реформы в России на рубеже XX - XXI вв., во время проведения которых правительство реформаторов искусственно опиралось и стремилось активно продвигать в общественном дискурсе западные и либеральные ценности, вызвали цепную дезинтеграционную реакцию в общественном развитии в виде эрозии существующих институтов и норм. В результате российское общество в настоящее время испытывает рецидивы "сильнейшего дезориентирующего воздействия"1 вследствие "демодернизационных тенденций", усиленных административными и управленческими ошибками со стороны правящих элит. При этом значительная часть ошибочных политических решений была связана с недостаточным вниманием к уровню развития социального доверия в отношениях между людьми в российском обществе, а во многих случаях — неучетом и существенной деформацией социетальных норм, которая приводила к возросшей социальной фрагментации и радикализации этнических и религиозных процессов.

Большая часть девиантных и асоциальных процессов, сопровождающихся брутализацией российского общества, возникает из-за практически полного отсутствия социального доверия на уровне повседневных интеракций между людьми и отдельными группами. Цинизм как норма общения, распространенная в постсоветском обществе, усталость от государственного вмешательства и всеобщее социальное разочарование, стремление уйти от личностной ответственности постепенно разрушают сложившиеся доверительные паттерны и порождают повышенные индивидуальные страхи и опасения, а также рост относительной депривации.

1 Левада Ю.А. Рамки и варианты исторического выбора: несколько соображений о ходе российских трансформаций // Мониторинг общественного мнения. Экономические и социальные перемены, 2003. № 1. С. 8.

Как указывает, в частности, Р.В. Рывкина1, за последнее десятилетие теневое поведение превратилось в особый широко распространившийся тип социального поведения. Возникают неуверенность, ощущение изменчивости и зыбкости существования человека, а также отсутствие возможности позитивного изменения сложившейся ситуации.

Недоверие практически ко всем значимым институтам общества по-прежнему сохраняется в общественном сознании практически у всех основных социальных групп. Отсутствие в обществе социальной эмпатии напрямую связано с резким ростом в течение последних нескольких лет радикальных общественных движений "одного требования" (с градостроительными задачами, протестующими по поводу монетизации или точечного строительства, с экологическими требованиями и т.д.). Поэтому в современных условиях актуальным представляется вопрос о возможности регенерации в России социального доверия, способствующего процессам социально-экономического развития и конструирования самоидентичности российской нации на основе сохранения позитивных достижений советского и постсоветского периодов. Формирование на основе восстановления социального доверия в обществе консенсуальных традиций, способствующих построению гражданского общества и правового и рыночного государства, самым непосредственным образом связано с необходимостью выработки и практической реализации принципиально нового характера отношений между властью, правящими элитами и населением, а также основными социальными группами. При этом необходимо учитывать, что "доверие - это важная смазка в социальной системе, поскольку оно улучшает эффективность" .

Исследования социального доверия обладают большим практическим содержанием: они позволяют конкретизировать институциональные процессы, которые относятся к централизованной государственной политике

1 Рывкина Р.В. Теневизация российского общества: причины и последствия // Социс. 2000. № 12.

2 Arrow К., 1974. The Limits of Organization (New York: Norton), p. 127. по редистрибуции благ в области, к примеру, налоговой системы, и перераспределению их между людьми и группами в сфере социальной политике. Социальное доверие обеспечивает предсказуемый характер окружающего нас мира. Оно помогает создать формальные институты и организации, домашние хозяйства и семьи, а также конституировать сети друзей и знакомых. Кроме того, социальное доверие, существующее в обществе, укрепляет когнитивные стереотипы и установки к межгрупповому взаимопониманию, толерантности и межнациональному сотрудничеству, а также демократические устои и минимизирует негативные последствия глобального и регионального расширяющегося экономического неравенства.

Проблема исследования социального доверия обретает особую значимость в российском (и особенно северокавказском) социокультурном контексте, что связано с неустойчивостью ценностных основ посттрадиционного общества, испытавшего на себе в полной мере мощное дезинтегрирующее воздействие со стороны процессов либеральной- и постлиберальной модернизации.

Для преодоления негативных дезинтеграционных процессов на Северном Кавказе с целью обеспечения социально-политической и социально-экономической стабильности и устойчивости всей системы общественных отношений в регионе в общем необходимо системное и интегративное использование в сфере практической политике социального доверия, потенциал которого как в рамках традиционных локальных социумов, так и российского общества в целом по-прежнему достаточно велик. Подобные задачи, стоящие перед российским обществом в XXI в. и актуализированные необходимостью повышения конкурентоспособности российской экономики и российского общества в контексте других стран, требуют системного изучения социального доверия как социально-гуманитарного и нормативного феномена, необходимого для преодоления последствий многочисленных прошлых социально-исторических кризисов. Также необходимо теоретическое осмысление социокультурных основ социального доверия, факторов его формирования и упадка, и причин трансформации в ходе постсоветских транзитивных преобразований с учетом текущей амбивалентной динамики развития российского общества, требующей своевременных имплементационных ответов на новые вызовы и угрозы современного времени.

Степень научной разработанности темы. С середины - конца XVIII в. отдельные аспекты доверия в целом и особенно социального доверия изучаются в рамках философии, теологии, литературоведения и этики. Особую известность в изучении социального доверия получила так называемая школа философов "новые гуманисты"1, традиции которых в некоторой степени продолжает современная ростовская школа философии 3 гуманизма (Ю.Г. Волков", B.C. Малицкий и др.). В ее рамках социальное доверие рассматривается как социально-гуманитарный феномен, обладающий важным идеологическим и гуманистическим содержанием, а сохранение доверительных отношений анализируется как инструмент актуализации индивидуальной свободы и гуманизации межличностных отношений.

Большой вклад в изучение социального доверия внес немецкий социолог М. Вебер4. По его мнению, основой возникновения доверительных отношений (в современном понимании) на Западе послужила так называемая "формальная рациональность", т.е. особый метод правового мышления и юридического подхода к актуальным социальным дилеммам и общественно-политическим задачам, который практически полностью отсутствует в других цивилизационных системах5. Однако современные оппоненты М. Вебера указывают на неясность того, было ли социальное доверие результатом появления правового мышления в чистом виде или просто

1 См.: Irving В., 1929. President Eliot and American Education// Forum LXXXI, pp. 1-10.

2 Вожов Ю.Г. Личность и гуманизм: социологический анализ. М., 1995.

3 Волков Ю.Г., Малицкий B.C. Идеология и гуманизм. М., 2004. С. 97-152.

4 Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.

5 Rheinstein М by ed., 1966. Max Weber on Law in Economy and Society, ed. (Cambridge, Mass.: Cambridge University Press), pp. 304-305. побочным следствием постепенного роста капитализма в Европе и индустриальных отношений1. Эти методологические недостатки веберианства отсутствуют в концепциях французского социолога и этнолога Э. Дюркгейма, который, анализируя функциональную динамику изменения религиозных ритуалов, пришел к выводу, что социальное доверие создается с помощью общественной моральной солидарности и конформности общим групповым символам2.

К середине XX в. отдельные аспекты социального доверия стали анализироваться в работах Т. Парсонса3, Р. Дарендорфа4, П. Штомдки5 и др., которые выполнены в традициях структурного функционализма и неоэволюционизма. Они рассматривали социальное доверие в контексте конструирования социального порядка, социальных институтов и организаций или даже повседневных интерпресональных, межгрупповых и конфликтных интеракций.

С середины 1970-х гг. большое влияние на социологические исследования социального доверия стали оказывать политологические труды, прежде всего в области компаративной транзитологии, глобалистики и теории модернизации. Социальное доверие стало изучаться в русле демократических теорий конструирования общественного порядка6 или концепций макроисторической социологии (воплощенной в эмпирических

П о о описаниях в работах Д. Вудраффа, Дж. Арриги , М. Кастельса , Ф. Фукуямы , К. Мушакоджи, Э. Тодда10 и др.). Некоторые западные политические

1 Collins R., 2001. Weber and the Sociology of Religion // Journal of Classical Sociology, Vol. (2), p. 176.

2 См.: Гофман А.Б. Эмиль Дюркгейм в России. Рецепция дюркгеймовской социологии в российской социальной мысли. М., 2001.

3 Парсонс Т. О социальных системах. М., 2002.

4 Дарендорф Р. Тропы из утопии. М., 2002.

5 Штомпка П. Доверие: социологическая теория // Социологическое обозрение. 2002. Т. 2. № 3.

6 Walter Е., 1951. The Foundations of Economics (Chicago: University of Chicago Press).

7 Arrighi G„ Hopkins Т., Wallerstein /., 2001. 1989: The Continuation of 1968 // George Katsiaficas (ed.). After the Fall: 1989 and the Future of Freedom (New York: Routledge), pp. 35-51.

8 Кастелъс M. Информационная эпоха: экономика, общество и культура / Пер. с англ. М.: ГУ ВШЭ, 2000.

9 Фукуяма Ф. Великий разрыв. М.: ООО "Изд-во ACT", 2003.

10 Todd Е., 1979. The Final Fall: An Essay on the Decomposition of the Soviet Sphere. Translated by John Waggoner (New York: Karz Publishers). историки1, работающие в области транзитологических исследований, изучают культурологические аспекты социального доверия в рамках отдельных традиционных сообществ. Интенциональная модель объясняет социальное доверие в терминах политических интенций или предпочтений2. Некоторые конфликтологи (например, Т. Гурр3) утверждают, что разрушение авторитарных режимов создает вакуум власти и снижение общего уровня социального доверия между правящими элитами.

В работах социологов постиндустриальной волны середины 1990-х гг. социальное доверие часто рассматривается как определяющий социальный параметр в экономическом и образовательном измерении, необходимый для развития человеческих ресурсов и особенно социального и человеческого капитала. В сетевых концепциях социальное доверие рассматривается как некоторая "паутина" межличностных чувств или эмоциональных установок, а социальные агенты - как своеобразные "пауки", находящиеся в центре сотканных ими связей4. Кроме того, другим пониманием социального доверия является его анализ как сетевого капитала на макроуровне, соединенном множеством отдельных "мостов" и "дистанций".

Иногда в рамках теории коллективных действий и коллективного поведения социальное доверие рассматривается как "социальный капитал вне правительства", в отличие от общественных агентств и институтов, которые являются "социальным капиталом в правительстве"5. Первые поколения теории коллективных действий полагали, что значения норм и доверия невозможно осознать должным образом или возможно только в ограниченном объеме. Другие сторонники теории коллективных действий рассматривают социальное доверие в рамках контрактарианизма

1 Шартъе Р. Культурные истоки Французской революции. М.: Искусство, 2001. С. 17.

2 Moon J.D., 1975. The Logic of Political Inquiry // F. I. Greenstein and N. Polsby (eds.) Political Science: Scope and Theory (Vol. 1), (Reading, MA: Addison-Wesley), p. 150.

3 Gurr T.R., 1991. Theories of Political Violence and Revolution in the Third World // Francis M Deng and I William Zartman (eds.). Conflict Resolution in Africa (Washington D.C., Brookings Institution), pp 153-89.

4 Девис С. Социология установки // Американская социология. М., 1972. С. 62.

5 Guha-Khasnobis В., Kanbur R., Ostrom Е. eds., 2006. Linking the Formal and Informal Economy: Concepts and Policies (Oxford: Oxford University Press), p. 90. в частности, Дж. Бьюкенен и Г. Таллок1) и изучения конституционального (или "надконституционного") дизайна2, т.е. набора базовых норм, ценностей и правил поведения, на основе которых отдельные группы людей соглашаются по поводу "рамочных конструкций" будущего взаимодействия.

Для марксистов социальное доверие, как и прочие социально-политические процессы, носит идеологический характер, или, по крайней мере, ограниченный в понимании мира характер. Эти подходы стараются подчеркнуть научную основу социологии. Некоторые неомарксисты

3 4 к примеру, М. Буравой , Т.И. Ойзерман и др.) анализируют концепцию социального доверия, исходя из классовых интересов группы.

Анализом социального доверия с точки зрения неоинституционализма занимаются множество выдающихся современных исследователей, в том числе лауреаты Нобелевской премии (к примеру, Дж. Акерлоф5,

6 7

Дж. Бьюкенен , Д. Норт и др.). В рамках неоинституционализма и других институциональных подходов социальное доверие, используя кросс-социетальные методы, изучают Р. Хардин8, X. Нахоко, Дж. Уолкер, Т. Ямагиши9. Они рассматривают социальное доверие как результат взаимодействия социальной реципрокальности и чувства контроля. Другие неоинституциональные исследования подчеркивают роль социальной репутации и отношений обмена10 в возникновении социального доверия, а также разницу между доверием и уверенностью.

1 Tullock G., 1972. Economic Imperialism / Buchanan J., Tollison R. (eds.). Theory of Public Choice. Ann Arbor: University of Michigan Press), pp. 317-329.

2 Ostrom V., 1974. The Intellectual Crisis in American Public Administration (Tuscaloosa: University of Alabama Press), p. 102.

3 Буравой M. Марксизм после коммунизма// Рубеж: альманах социальных исследований. 1999. № 13 - 14. С. 65 - 88.

4 Ойзерман Т.И. Марксизм и утопизм. М., 2003.

5 Akerlof G.A., 2000. Economics and Identity 11 Quarterly Journal of Economics, Vol. 115 (30, August), pp. 715754.

6 Buchanan J. A/., 1967. Public Finance in Democratic Process: Fiscal Institutions and Individual Choice (Chapel Hill: University ofNorth Carolina Press).

7 НортД. Институциональные изменения: рамки анализа // Вопросы экономики. 1997. № 3.

8 Hardin R., 1993. The Street - Level Epistemology of Trust // Politics and Society, 21(4), pp. 505-29.

9 Hayashi N. Ostrom E„ IValker J., Yamagishi Т., 1999. Reciprocity, Trust and the Sense of Control: A Cross-Societal Study // Rationality and Society 11(1), pp. 27-46.

10 Lahno В., 1995. Trust, Reputation, and Exit in Exchange Relationships // Journal of Conflict Resolution, 39, 3, (September), pp. 495-510.

В рамках социально-гуманитарных наук проблемы доверия традиционно изучаются в правоведении и психологии. Анализируя зарубежные концепции психологии доверия, Т. П. Скрипкина отмечает, что доверие исследуется иногда как убеждение или как фактор надежности и эмоциональности, а иногда как "неосязаемая сущность", обладающая огромной мощью1.

Среди других социально-психологических концепций можно выделить взгляды А. Байера", по мнению которого доверие воплощает в себе примордиальную уверенность в доброй воле других людей; Дж. Роттера, который считает, что доверие (в отличие от уверенности) часто редуцируется к индивидуальному психическому состоянию и обобщенному ожиданию, что другой социальный агент исполнит обещания и обязательства. Редукцию социального доверия к индивидуальному психологическому (или эмоциональному) состоянию можно обнаружить также в работах Т. Говьер, Р. Холтона, JI. Херцберг и др.3 На индивидуальном уровне психологи изучают социальное доверие в рамках исследований по самопредставлению4 и самопрезентации, которые показывают влияние группового членства и солидарности на представления человека о самом себе. Доверие - это пороговая точка, помещенная в вероятностном распределении личностных ожиданий, что другой участник доверительного обмена будет следовать общим нормам.

Социально-биологические и генетические основы социального доверия рассматривают некоторые генетики и этологи5. Так, Ф. де Вааль6 исследовал биологические основы социального доверия в контексте изучения симпатии, порядка и сообщества.

В педагогических науках социальное доверие в малых группах

1 Скрипкина Т.П. Методологический анализ проблемы доверия // Прикладная психология. 1998. № 1: С. 50.

2 Baier А., 1986. Trust and Anti-trust // Ethics, (96), p. 234.

3 HertbergL., 1988. On the Attitude of Trust// Inquiry, September, (30), pp. 307-322.

4 Rosenberg M., 1979. Conceiving the Self (New York. Basic Books).

5 Докинз P. Эгоистичный ген. M., 1993.

6 De Waal F., 1996. Good Natured: The Origins of Right and Wrong in Humans and Other Animals (Cambridge: Harvard University Press). измеряется с помощью определения степени открытости внутригрупповых интеракций для внешнего наблюдения и возможности формирования социально-психологического феномена "групповой тайны"1.

В рамках этнологии и социальной антропологии социальное доверие рассматривается как институт расширения межэтнических и межрасовых отношений в области, к примеру, торговых и трудовых отношений2, и

•у миграционных, а также диаспорных сетей . Отдельные исследователи анализируют распад отношений социального доверия и возможности их социальной регенерации в существующих этнополитических конфликтах, в том числе и тех, которые с начала 1990-х гг. протекают на Северном Кавказе и в Закавказье4.

Большая часть российских исследований социального доверия носит смешанный социально-экономический характер5. Проблему упадка доверия и , роста взаимного недоверия в контексте политических процессов, происходящих в России, а также трансформации российской политической системы при переходе от авторитарного строя к демократической общественной системе затронули политологи Ф.М. Бурлацкий6, А.А. Галкин, Н.И. Лапин7 и др.

Российские историки и специалисты в области международных отношений изучают социальное доверие в рамках взаимодействия финансово-промышленных групп8 и международных неправительственных организаций в общемировом политическом и культурном пространстве, а также глобальной трансформации существующих геополитических,

1 Осорина М. Секретный мир детей в пространстве взрослых. СПб., 1999. С. 142-148.

2 Nee V., Sanders./., 2001. Trust in Ethnic Ties: Social Capital and Immigrants / Cook K. (ed.). Trust and Society (New York: Russell Sage Foundation), pp. 374-392.

3 Landa J.T., 1994. Trust, Ethnicity and Identity: Beyond the New Institutional Economics of Ethnic Trading Networks, Contract Law and Gift-Exchange (Ann Arbor: University of Michigan Press).

4 Hewitt G., 1998. The Role of Scholars in the Abkhazians' Loss of Trust in the Georgians and how to Remedy the Situation // M. Tiitilncu (ed.) Caucasus: War and Peace (Haarlem: Sota).

5 Экономика и социология доверия / Ю.В. Веселов, Е.В. Капустина, В.Н. Минина и др. Под ред. Ю. В. Веселова. СПб., 2004. С. 10.

6 Бурлацкий Ф.М., Галкин А.А. Современный Левиафан. М., 1985.

1 Лапин НИ. Пути России: социокультурные трансформации. М., 2000.

8 Зеленко Б.И. Финансово-промышленные группы в российском политическом процессе // Социс. 2004. № 5. геокультурных1, геоидеологических и геоэкономических реалий и построения нового мирового порядка2 в контексте изменяющихся международных отношений. Административные, региональные и управленческие аспекты формирования и упадка социального доверия изучают российские ученые Д. Данкин, М. Доган, О. Степанов, Е. Яхонтова и др. Отдельные российские исследователи изучают социальное доверие в рамках социологии безопасности и геокультуры. В частности, В.Н. Кузнецов полагает, что "доверие - это одна из категорий геокультуры, которая выражает состояние мировосприятия человека на основе терпимости и уважительного диалога, состояние конструктивной коммуникации между людьми, между акторами и институтами, между человеком и властью, между народами и государствами, состояние с наличием воли и энергии для достижения необходимых компромиссов" .

Проведенный обзор четко показывает, что, несмотря на хорошую теоретическую и эмпирическую проработанность отдельных аспектов социального доверия, социологических работ, посвященных системному и целостному анализу социального доверия в российском обществе, явно недостаточно. Поэтому именно этот аспект указанной проблемы представляет особый интерес для темы настоящей диссертации и находится в фокусе пристального исследовательского внимания автора.

Гипотеза исследования. Для современного российского общества характерным является существенный упадок социального доверия в межгрупповых и межиндивидуальных отношениях. Такое доверие представляет собой важный потенциальный индивидуальный и групповой ресурс, который обеспечивает социально-психологическое развитие и формирование социального сцепления в обществе. Как социально-гуманитарный конструкт социальное доверие воплощает в себе совокупность

1 Кузнецов В Н Геокультура: Основы геокультурной динамики безопасности в мире XXI века: Культура-Сеть М., 2003

2 Данкин Д Опорный элемент архитектуры мира. О роли доверия в модели будущего миропорядка // Безопасность Евразии 2006. № 4.

3 Кузнецов В Н Социология безопасности. М., 2007. С. 49. нормативных ожиданий, направленных на увеличение стабильности и предсказуемости, а также транспарентности социальной жизни в условиях трансформационных преобразований, которые испытывает российское общество. Регенерация социального доверия в российском социуме является актуальной социально-политической задачей, разрешение которой посредством сохранения ценностных основ социального доверия в таких регионах, как Северный Кавказ, будет способствовать позитивному развитию российского общества, а также элиминации существующих ценностных конфликтов.

Целью диссертационного исследования является системное изучение социального доверия как социально-гуманитарного феномена, его нормативных и культурных основ, факторов формирования и упадка, а также причин трансформации в ходе постсоветских модернизационных преобразований. Для достижения поставленной цели в работе необходимо решить следующие исследовательские задачи:

- проанализировать существующие теоретико-методологические подходы к анализу социального доверия;

- концептуализировать социальное доверие как социально-гуманитарный феномен;

- концептуализировать социологическое и субъектное содержание социального доверия;

- рассмотреть генезис социального доверия в современном и глобальном обществе;

- рассмотреть культурные факторы, способствующие формированию социального доверия;

- выделить нормативные основы формирования социального доверия;

- проанализировать институциональную специфику социального доверия в советском обществе;

- рассмотреть произошедшую в постсоветский период деформацию

14 институтов социального доверия;

- проанализировать институциональные возможности регенерации социального доверия в российском социуме, возникающие в ходе трансформационных и модернизационных преобразований;

- выделить ценностные основы социального доверия в традиционном социуме;

- рассмотреть трансформационные процессы, происходящие с социальным доверием на Северном Кавказе в постсоветский s период;

- уточнить роль социального доверия на Северном Кавказе в преодолении и разрешении ценностных конфликтов.

Объектом диссертационного исследования выступают I артикулированные и нормативные социальные ожидания, направленные на преодоление аномии и укрепление доверительных отношений, обеспечивающих социальное сцепление в обществе. 1 Предметом является социальное доверие в модернизирующемся российском обществе, перед которым стоят актуальные задачи повышения стабильности, предсказуемости и транспарентности социальной жизни.

Методология исследования. Диссертационная работа выполнена в русле неоинституционализма, социологии ценностей и социологии доверия. При этом под социальным доверием в диссертации в соответствии с методологическими положениями социологического нормативизма и градуционизма понимается набор нормативных и реципрокальных ожиданий, направленных на увеличение стабильности, предсказуемости и транспарентности социальной жизни в условиях общероссийских трансформационных преобразований. В работе активно используются многовариантные методологические подходы, которые применяются в аксиологической культурологии, политологии, этносоциологии, социальной антропологии, социальной и когнитивной психологии.

С целью анализа специфики социального доверия в советском и постсоветском обществах большое авторское внимание было уделено иностранным источникам в области транзитологии, политической конфликтологии, теории модернизации, советологии и постсоветологии. Важную роль в концептуализации понятия "социальное доверие" и выделении его из других схожих понятий (особую роль среди которых занимает понятие "социальный капитал") сыграли работы лидеров конструктивистского и неоинституционального направления западной социологии - Э. Гидденса, П. Бурдье, П. Штомпки, В. Острома и др. В качестве методологической основы использовалась также теория формирования систем Н. Лумана.

Специфика социального доверия в традиционном обществе и на Северном Кавказе анализировалась с учетом новейших достижений российского кавказоведения (В.В. Черноус, А.В. Лубский, В.А. Авксентьев и др.). В диссертационной работе активно использовались методы логического анализа и синтеза, компаративного социологического описания, а также системный и институциональный подходы.

Эмпирическую основу исследования составили эмпирические данные, полученные в ходе соучастия автора в социологическом исследовании "Социальное доверие к государственным и общественным институтам в Ростовской области: анализ структуры и факторов общественного мнения", проведенном Лабораторией комплексных проблем российской повседневности ИППК ЮФУ в мае - июне 2008 г.

Также в диссертационной работе использовался вторичный анализ материалов прикладных социологических исследований Центра системных и региональных исследований и прогнозирования ИПШК ЮФУ в, 2006- — 2008 гг., "Левада-Центра", ВЦИОМ, Центра социологии ИС1ЖРАН в 1997 -2004 гг., а также материалов социальной и экономической статистики Минобразования РФ, Минтруда и соцразвития РФ, Госкомстата РФ (в том числе данные Всероссийской переписи населения 2002 г.). Большую пользу при проведении диссертационного исследования оказали компаративные социологические данные, полученные западными социологическими службами в рамках ежегодного проведения общемирового World Value Survey.

Научная новизна исследования заключается в концептуальной и системной разработке социального доверия как социально-гуманитарного феномена, необходимого для эффективного и стабильного развития российского общества, а также разрешения актуальных ценностных конфликтов. В конкретно-содержательном плане приращение научного знания, полученного в ходе диссертационного исследования, заключается в следующем:

- выявлены существующие междисциплинарные теоретико-методологические подходы к анализу социального доверия в российском обществе;

- концептуализированы существующие социально-гуманитарные подходы к анализу социального доверия, которое рассматривается как набор нормативных реципрокальных ожиданий, направленных на увеличение стабильности, предсказуемости и транспарентности социальной жизни в условиях общероссийских трансформационных преобразований;

- концептуализировано социологическое содержание социального доверия, которое носит субъектный, повседневный и социально-дифференцирующий характер;

- рассмотрен генезис, социального доверия в современном и глобальном обществе, причиной которого является индетерминизм в отношениях между социальными агентами, приводящий к повышению непредсказуемости и понижению транспарентности в общественной жизни;

- рассмотрены культурные факторы, способствующие формированию социального доверия и препятствующие его упадку;

- выделены нормативные основы, способствующие формированию социального доверия в межличностных и межгрупповых отношениях;

- проанализированы институциональная специфика генезиса, а также роль социального доверия в развитии советского общества и его кризисной трансформации;

- рассмотрены трансформационные процессы, происходящие в российском обществе, которые непосредственно повлияли на произошедшую в постсоветский период существенную деформацию институтов социального доверия на групповом и социетальном уровнях;

- впервые рассмотрены существующие в российском социуме институциональные возможности по регенерации социального доверия с целью повышения эффективности модернизационных преобразований в социально-экономической сфере общества;

- выделены и концептуализированы ценностные основы формирования и функциональная значимость социального доверия в традиционном социуме;

- рассмотрена институциональная специфика упадка социального доверия на Северном Кавказе в постсоветский период в ходе общероссийских и региональных трансформационных процессов;

- уточнены роль и возможность регенерации социального доверия на Северном Кавказе в условиях формирования посттрадиционного общества с целью преодоления и разрешения актуализированных ценностных конфликтов.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Проблема социального доверия носит междисциплинарный характер. Потребность в его научном изучении была вызвана актуальными социально-политическими реалиями в виде распада традиционных и примордиальных социальных структур и атомизацией социальных агентов,

18 которые сопровождались модернизацией и демократизацией социума в целом. Кроме того, изучение социального доверия стало методологической реакцией против господства экономического детерминизма в социалистических странах и западного социологического рационализма, при котором социальный агент рассматривался как рациональный и утилитарный индивид. В России изучение социального доверия, а также имплементация в общественную практику полученных при этом выводов являются актуальной социально-гуманитарной задачей.

2. Анализ существующих социально-гуманитарных подходов в рамках социально-философских, социально-политологических, социально-антропологических и транзитологических исследований позволяет концептуализировать социальное доверие в российском обществе как набор нормативных реципрокальных ожиданий, существующих в социуме и направленных на увеличение стабильности, предсказуемости и транспарентности социальной жизни в условиях общероссийских трансформационных преобразований и необходимости преодоления глобальных и актуальных социально-экономических и социально-политических вызовов.

3. Социальное доверие в социологическом аспекте носит субъектный, повседневный и деятельностный характер. В функциональном отношении оно смягчает резкость социальных разрывов между отдельными слоями общества, возникших вследствие процессов социальной дифференциации и маргинализации. Социальное доверие обеспечивает надежность и общность восприятия социетальных ценностей, а также социальных институтов. Оно выступает как потенциальный индивидуальный и групповой ресурс, помогающий человеку осуществить самоидентификацию по линии тагетирования отдельных людей и социальных групп, которым можно и которым нельзя доверять. Кроме того, социальное доверие воплощает в себе коллективное социально-психологическое наследие в виде общих исторических традиций и обычаев, с помощью которых структурируется общественная жизнь.

4. В формировании социального доверия можно выделить культурные и нормативные факторы. Социальное доверие генерируется функциональной недостаточностью тесных и интимидальных отношений в современном обществе, а также индетерминизмом и амбивалентной неопределенностью в интеракциях между социальными агентами. Потребность в социальном доверии как своеобразном социальном "скелете" повышается с понижением транспарентности в общественной жизни, что локализует социум в виде отдельных социально-территориальных сегментов.

5. Уровень социального доверия напрямую зависит от характера диссеминации в обществе культуры доверия, подразумевающей систему институтов, которые поощряют реципрокальные отношения на индивидуальном и групповом уровнях. Культурные факторы социального доверия помогают смягчить аномийные последствия от радикализации существующих ценностных конфликтов. Низкий уровень культуры доверия, присущий российскому социуму, является существенным препятствием для долговременного и позитивного развития экономической и политической сферы общества и понижает вероятность возникновения в обществе трансрегиональных и транстерриториальных социальных сетей.

6. Большое значение в формировании социального доверия играют нормативные правила и установки, поддерживающие интеракционную предсказуемость повседневной жизни. Нормативные правила укрепляют моральную и атрибуционную основу доверительных и реципрокальных интеракций между социальными группами. Нормативность повседневной жизни облегчает возникновение отношений социальной фамилиарности по отношению к новым для человека транслокальным и транстерриториальным социальным окружениям. Однако излишне регламентированное нормативное регулирование, наличие существенных бюрократических и административных препон, патернализирующих человека и препятствующих его автономной от государства деятельности, препятствуют формированию социального доверия в российском социуме.

7. Для генезиса социального доверия в ходе становления советского общества характерным являлось активное использование политико-идеологических институтов. Такие институты, конструируя чувство идеологической общности, обеспечивали относительно высокий уровень доверия в отношениях между властью и обществом. В то же время они излишне бюрократизировали повседневную социальную жизнь и, не создавая уважения к нормам, не позволяли институционализироваться социальному доверию на внеидеологических основаниях. Поэтому распад политико-идеологических институтов привел к резкому и повсеместному разобщению советского общества на отдельные, слабо взаимодействующие между собой социальные сегменты, а также росту институциональных суррогатов в виде коррупции и квазирыночных отношений. Другим последствием упадка социального доверия в советском обществе стал резкий рост этнонационалистических и радикально-релР1гиозных настроений, а также геттоизация и локализация идентификационных основ людей, проживающих на территории постсоветского пространства.

8. Трансформационные процессы конца 80-х - начала 90-х гг. XX в. существенно повлияли на произошедшую в постсоветский период деформацию институтов социального доверия, которая продуцировала социально-патологические и дисфункциональные последствия для всего общества. Рост недоверия в отношениях между людьми сопровождался ксенофобизацией российского социума в виде неприятия среди большинства населения любых незнакомых или плохо известных культурных и этнических систем (к примеру, в виде канализации общественно-политического недовольства в обобщенном образе "лиц кавказской национальности"), а также экстернализацией социального доверия, т.е. широким распространением функциональных субститутов, которые переносили доверительные отношения за пределы российского общества.

9. Современное российское общество нуждается в постепенной регенерации социального доверия с целью повышения эффективности постиндустриальных преобразований. Восстановлению социального доверия может послужить сохранение активной роли государства в обеспечении социальной стабильности, а также диссеминация в общественном дискурсе постматериалистических ценностей, в ряду которых особое место отводится представлениям об общем благе, межрелигиозной и межэтнической толерантности и социальной справедливости. Имплементация таких ценностей в институциональную сферу России послужит основой для возобновления социального сотрудничества на широкой межгрупповой основе и повышения доверия в политико-административных отношениях между обществом и государством, человеком pi властью.

10. В традиционных социумах ценностной основой социального доверия является провиденциализм, который гипертрофирует роль сверхъестественных или метафизических сил в общественной жизни, что на социально-политическом уровне проявляется в виде религиозного и квазирелигиозного возрождения. Поэтому в традиционном обществе недостаточно развиты имперсональные институты социального доверия, которые носят конструктивистский и договорной характер, и преобладают персонализированные нормы и правила поведения. Обеспечить на их основе устойчивый социальный порядок невозможно.

11. Упадок социального доверия на Северном Кавказе в ходе общероссийских и региональных трансформационных процессов привел к росту когнитивной и эмоциональной лояльности приверженности к локальным соседским, этническим и семейным группам в ущерб становлению общероссийской и региональной идентичности. Социально-экономический кризис, а также персонализированные традиции северокавказского социума способствовали социальному замыканию и "сжатию" круга доверительных отношений в отношении преимущественно только членов семьи, клана, рода или этнической группы. В результате на межгрупповом уровне стали преобладать отношения социального недоверия: между русским населением и северо-кавказскими народами, между христианскими и исламскими сообществами, между людьми, которые придерживаются различных ценностей, стереотипов и установок.

12. Для разрешения ценностных конфликтов, возникающих между сторонниками традиционализма и модернизации, необходима продуманная и системная окружная и региональная политика по регенерации практически отсутствующего социального доверия на Северном Кавказе. Такая генерация на основе симбиоза традиционных и постиндустриальных ценностей должна затрагивать восстановление как горизонтальных межгрупповых доверительных отношений между этническими и национальными группами, так и вертикальных отношений социального доверия между локальными этнорелигиозными сообществами и властями, как регионального, так и федерального уровня.

Теоретическая и практическая значимость диссертации. Теоретическая значимость диссертационного исследования состоит в обосновании самостоятельного направления социологического анализа социального доверия как социально-гуманитарного феномена, представляющего собой совокупность нормативных ожиданий, направленных на увеличение стабильности, предсказуемости и транспарентности социальной жизни в условиях трансформационных преобразований, которое испытывает российское общество в текущих социально-политических условиях. Практический смысл диссертации заключается в том, что результаты и выводы исследования способствуют формированию более адекватной социальной политики на Северном Кавказе и в Южном федеральном округе (ЮФО), направленной на репродуцирование социального доверия в отношениях между властью и населением и преодоление негативных тенденций в социальной и ценностной сферах.

Основные идеи и положения диссертации могут быть использованы в научной и методической работе во многих областях социологического знания: социологии доверия, социологии ценностей, социологии институтов, при разработке и чтении курсов по институциональным и нормативным проблемам формирования социального доверия, а также преодоления его нехватки. Основные выводы диссертации могут быть использованы в качестве методологического материала для дальнейших исследований трансформации социального доверия в условиях глобализации, а также трансформационных модернизационных преобразований.

Апробация работы. Концепция диссертации, основные положения, выносимые на защиту, и теоретические выводы обсуждалась на заседаниях кафедры социологии, политологии и права Института по переподготовке и повышению квалификации преподавателей гуманитарных и социальных наук Южного федерального университета. Главные положения, теоретические и практические выводы диссертации и результаты исследования были изложены автором в докладах и выступлениях на научных семинарах и научно-практических конференциях в городе Ростове-на-Дону в 2007 -2008 гг.

Результаты диссертационного исследования представлены в монографиях и статьях в научных сборниках и научно-философских изданиях (в том числе в изданиях, упомянутых в списке ВАК) и составляют общий объем около 30 п.л.

Структура работы. Структура диссертации определяется целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, четырех глав, включающих двенадцать параграфов, заключения, приложений и библиографического списка литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Социальное доверие в российском обществе: социологический анализ"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Недоверие ко всем значимым институтам общества по-прежнему сохраняется в общественном сознании практически у всех основных социальных групп. Отсутствие в обществе социальной эмпатии напрямую связано с резким ростом в течение последних нескольких лет радикальных общественных движений "одного требования" (с градостроительными задачами, протестующими по поводу монетизации или точечного строительства, с экологическими требованиями и т.д.). Поэтому в настоящее время актуальным представляется вопрос о возможности регенерации в России социального доверия, способствующего процессам социально-экономического развития и конструирования самоидентичности российской нации на основе сохранения позитивных достижений советского и постсоветского периодов. Формирование на основе восстановления социального доверия в обществе консенсуальных традиций, способствующих построению гражданского общества и правового и рыночного государства, самым непосредственным образом связано с необходимостью выработки и практической реализацией принципиально нового характера отношений между властью, правящими элитами и населением, а также основными социальными группами.

Исследования социального доверия обладают большим практическим содержанием: они позволяют конкретизировать институциональные процессы, которые относится к централизованной государственной политике по редистрибуции благ в области, к примеру, налоговой системы, и перераспределению их между людьми и группами в сфере социальной политики. Социальное доверие обеспечивает предсказуемый характер окружающего нас мира, помогает создать формальные институты и организации, домашние хозяйства и семьи, а также конституировать сети друзей и знакомых. Кроме того, социальное доверие, существующее в обществе, укрепляет когнитивные стереотипы и установки к межгрупповому взаимопониманию, толерантности и межнациональному сотрудничеству, а также демократические устои и минимизирует негативные последствия глобального и расширяющегося экономического неравенства.

Проблема исследования социального доверия обретает особую значимость в российском (и особенно северокавказском) социокультурном контексте, что связано с неустойчивостью ценностных основ посттрадиционного общества, испытавшего на себе в полной мере мощное дезинтегрирующее воздействие со стороны процессов либеральной и постлиберальной модернизации. Однако все вышесказанное не должно пониматься и как отрицание необходимости приобщения к западной традиции изучения социального доверия. По словам американского ученого В. Острома, "мы можем многое почерпнуть из опыта других стран, если проявим способность учиться, свободно оценивая концепции, на которых основан чужой опыт"1.

Полученные в ходе проведенного диссертационного исследования результаты позволяют сделать вывод о значимости и актуальности исследования проблемы социального доверия в российском обществе, которая носит междисциплинарный теоретико-методологический характер. Потребность в научном изучении социального доверия была вызвана актуальными социально-политическими реалиями в виде распада традиционных и примордиальных социальных структур и атомизацией социальных агентов, которые сопровождались модернизацией и демократизацией социума в целом. Кроме того, изучение социального доверия стало методологической реакцией против господства экономического детерминизма в социалистических странах и западного социологического рационализма, при котором социальный агент рассматривался как рациональный и утилитарный индивид. В России изучение социального доверия, а также имплементация в общественную практику полученных при этом выводов является актуальной социально

1 Остром В. Демократия и самоуправление // Государство и право. 1994. № 4. С. 128. гуманитарной задачей.

Анализ существующих социально-гуманитарных подходов в рамках социально-философских, социально-политологических, социально-антропологических и транзитологических исследований позволяет концептуализировать социальное доверие в российском обществе как набор нормативных реципрокальных ожиданий, существующих в социуме и направленных на увеличение стабильности, предсказуемости и транспарентности социальной жизни в условиях общероссийских трансформационных преобразований и необходимости преодоления глобальных и актуальных социально-экономических и социально-политических вызовов.

Социальное доверие в социологическом аспекте носит субъектный, повседневный и деятельностный характер. В функциональном отношении оно смягчает резкость социальных разрывов между отдельными слоями общества, возникших вследствие процессов социальной дифференциации и маргинализации. Социальное доверие обеспечивает надежность и общность восприятия социетальных ценностей, а также социальных институтов. Оно выступает как потенциальный индивидуальный и групповой ресурс, помогающий человеку осуществить самоидентификацию по линии тагетирования отдельных людей и социальных групп, которым можно и которым нельзя доверять. Кроме того, социальное доверие воплощает в себе коллективное социально-психологическое наследие в виде общих исторических традиций и обычаев, с помощью которых структурируется общественная жизнь.

При формировании социального доверия можно выделить культурные и нормативные факторы. Социальное доверие генерируется функциональной недостаточностью тесных и интимидальных отношений в современном обществе, а также индетерминизмом и амбивалентной неопределенностью в интеракциях между социальными агентами. Потребность в социальном доверии как своеобразном социальном "скелете" повышается с понижением транспарентности в общественной жизни, что локализует социум в виде отдельных социально-территориальных сегментов.

Уровень социального доверия напрямую зависит от характера диссеминации в обществе культуры доверия, подразумевающей систему институтов, которые поощряют реципрокальные отношения на индивидуальном и групповом уровнях. Культурные факторы социального доверия помогают смягчить аномийные последствия от радикализации существующих ценностных конфликтов. Низкий уровень культуры доверия, присущий российскому социуму, является существенным препятствием для долговременного и позитивного развития экономической и политической сферы общества и понижает вероятность возникновения в обществе трансрегиональных и транстерриториальных социальных сетей.

Большое значение в формировании социального доверия играют нормативные правила и установки, поддерживающие интеракционную предсказуемость повседневной жизни. Нормативные правила укрепляют моральную и атрибуционную основу доверительных и реципрокальных интеракций между социальными группами. Нормативность повседневной жизни облегчает возникновение отношений социальной фамилиарности по отношению к новым для человека транслокальным и транстерриториальным социальным окружениям. Однако излишне регламентированное нормативное регулирование, наличие существенных бюрократических и административных препон, патернализирующих человека и препятствующих его автономной от государства деятельности, препятствуют формированию социального доверия в российском социуме.

Для генезиса социального доверия в ходе становления советского общества характерным являлось активное использование политико-идеологических институтов. Такие институты, конструируя чувство идеологической общности, обеспечивали относительно высокий уровень доверия в отношениях между властью и обществом. В то же время, они излишне бюрократизировали повседневную социальную жизнь и, не создавая уважения к нормам, не позволяли институционализироваться социальному доверию на внеидеологических основаниях. Поэтому распад политико-идеологических институтов привел к резкому и повсеместному разобщению советского общества на отдельные, слабо взаимодействующие между собой социальные сегменты, а также к росту институциональных суррогатов в виде коррупции и квазирыночных отношений. Другим последствием упадка социального доверия в советском обществе стали резкий рост этнонационалистических и радикально-религиозных настроений, а также геттоизация и локализация идентификационных основ людей, проживающих на территории постсоветского пространства.

Трансформационные процессы конца 80-х - начала 90-х гг. XX в. существенно повлияли на произошедшую в постсоветский период деформацию институтов социального доверия, которая продуцировала социально-патологические и дисфункциональные последствия для всего общества. Рост недоверия в отношениях между людьми сопровождался ксенофобизацией российского социума в виде неприятия среди большинства населения любых незнакомых или плохо известных культурных и этнических систем (к примеру, в виде канализации общественно-политического недовольства в обобщенном образе "лиц кавказской национальности"), а также экстернализацией социального доверия, т.е. широким распространением функциональных субститутов, которые переносили доверительные отношения за пределы российского общества.

Современное российское общество нуждается- в постепенной регенерации социального доверия с целью повышения эффективности постиндустриальных преобразований. Восстановлению социального доверия может послужить сохранение, активной роли государства в обеспечении социальной стабильности, а также диссеминация в общественном дискурсе постматериалистических ценностей, в ряду которых особое место отводится представлениям об общем благе, межрелигиозной и межэтнической толерантности и социальной справедливости. Имплементация таких ценностей в институциональную сферу России послужит основой для возобновления социального сотрудничества на широкой межгрупповой основе и повышения доверия в политико-административных отношениях между обществом и государством, человеком и властью.

В традиционных социумах ценностной основой социального доверия является провиденциализм, который гипертрофирует роль сверхъестественных или метафизических сил в общественной жизни, что на социально-политическом уровне проявляется в виде религиозного и квазирелигиозного возрождения. Поэтому в традиционном обществе недостаточно развиты имперсональные институты социального доверия, которые носят конструктивистский и договорной характер, и преобладают персонализированные нормы и правила поведения. Обеспечить на их основе устойчивый социальный порядок невозможно.

Упадок социального доверия на Северном Кавказе в ходе общероссийских и региональных трансформационных процессов привел к росту когнитивной и эмоциональной лояльности к локальным соседским, этническим и семейным группам в ущерб становлению общероссийской и региональной идентичности. Социально-экономический кризис, а также персонализированные традиции северо-кавказского социума способствовали социальному замыканию и "сжатию" круга доверительных отношений преимущественно среди только членов семьи, клана, рода или этнической группы. В результате на межгрупповом уровне стали преобладать отношения социального недоверия: между русским населением и северокавказскими народами, между христианскими и исламскими сообществами, между людьми, которые придерживаются различных ценностей, стереотипов и установок.

Для разрешения ценностных конфликтов, возникающих между сторонниками традиционализма и модернизации, необходима продуманная и системная окружная и региональная политика по регенерации практически отсутствующего социального доверия на Северном Кавказе. Такая генерация на основе симбиоза традиционных и постиндустриальных ценностей должна затрагивать восстановление как горизонтальных межгрупповых доверительных отношений между этническими и национальными группами, так и вертикальных отношений социального доверия между локальными этнорелигиозными сообществами и властями, как регионального, так и федерального уровня.

Список научной литературыМагомедов, Магомедгабиб Гасанханович, диссертация по теме "Социальная структура, социальные институты и процессы"

1. Абельс X. Интеракция, идентичность, презентация. Введение винтерпретативную социологию. М., 2000.

2. Азашиков Г.Х. Национальный характер как социокультурный феномен:теория, методология исследования. // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. Приложение. № 6. 2003.

3. Александер Дж. После неофункционализма: деятельность, культура игражданское общество // Социология на пороге XXI века. Основные направления исследования. М., 1999.

4. Амрокулов Н. Правящая элита Казахстана: аномалия или норма? (кдискуссионной постановке проблемы) // Политическая элита Казахстана (история, современность, перспективы. Материалы "круглого стола" (Алматы, 5 февраля 2000). Алматы, 2000.

5. Андерсон Б. Воображаемые сообщества: Размышления об истоках ираспространении национализма. М., 2001.

6. Анчел Е. Этос и история. М., 1988.

7. Арутюнов А. Народы и культуры: развитие и взаимодействие. М.:Наука, 989.

8. Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта (социокультурнаядинамика России). Т. П. Новосибирск; 1997.

9. Балабуха А. О бродячих сюжетах, утопиях и ностальгии (вместопредисловия) // Забелло Ю.И. Планета для робинзонов. Сумы. 1992.

10. Бард А., Зодерквнст Я. Нетократия. Новая правящая элита и жизньпосле капитализма. СПб., 2004.

11. Бауман 3. Индивидуализированное общество. М.: Логос, 2002.

12. Бауман 3. Спор о постмодернизме // Социологический журнал. 1994. №4.

13. Безансон А. Краткий трактат по советологии, предназначенный длягражданских, военных и церковных властей // Русское прошлое и советское настоящее. Лондон, 1984.

14. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социальногопрогнозирования. М., 1999.

15. Бенхабиб Притязания культур. М., 2003.

16. Бергер П. Капиталистическая революция. 50 тезисов о процветании,равенстве и свободе. М., 1994.

17. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактатпо социологии знания. М., 1995.

18. Берсанова 3. Система ценностей современных чеченцев // Россия иЧечня: общества и государства. М., 1999.

19. Бертон Дж. Конфликт и коммуникация. Использованиеконтролируемой коммуникации в международных отношениях // Социально-гуманитарные знания. 1999. № 2.

20. Блау П. Различные точки зрения на социальную структуру и их общийзнаменатель // Американская социологическая мысль. М., 1994.

21. Блумер Г. Общество как символическая интеракция // Современнаязарубежная психология. М., 1984.

22. Богданов А.А. Всеобщая организационная наука (тектология). 3-е изд. Т.1.М., 1925.

23. Бондаренко О.В. Ценностный мир россиян. Ростов н/Д., 1998.

24. Бранскии В.П. Теоретические основания социальной синергетики //Петербургская социология. 1997. № 1.

25. Брейтвейт Р. Москва 1941: Город и его люди в войне. М., 2007.

26. Броделъ Ф. Средиземное море и средиземный мир в эпоху Филиппа П. Т.1-3. М„ 2002-2004.

27. БуеваЛ.П. Духовность и проблемы нравственной культуры // Вопросыфилософии. 1996. № 2.

28. Буравой М. Марксизм после коммунизма // Рубеж: альманах социальныхисследований. 1999. № 13 - 14.

29. Бурдъе П. Формы капитала // Западная экономическая социология. М.,2004.

30. Бурдъе П. Начало. М., 1993.

31. Бурдъе П. Социология политики. М., 1993.

32. Бурдъе П. Формы капитала // Экономическая социология. 2002. Т. 3. №5.

33. Бурлацкий Ф.М., Галкин А.А. Современный Левиафан. М., 1985.

34. Ватин И.В. Права человека и ценности культуры // Пути формированиягражданского общества в полиэтничном южнороссийском регионе / Отв. ред. А.В. Белоконь, Ю.Г. Волков. Ростов н/Д., 2001.

35. Вебер М. Избранные произведения. М.э 1990.

36. Вебер М. Класс, статус и партия // Социальная стратификация. М., 1992.№ 1.

37. Вебер М. О некоторых категориях понимающей социологии //Избранные произведения. М., 1990.

38. Винделъбанд В. История новой философии в ее связи с общей культуройи отдельными науками. Т. 2. От Канта до Ницше. СПб., 1990.

39. Водак Р. Язык. Дискурс. Политика / Пер. с англ. и нем. Волгоград:"Перемена", 1997.

40. Волков Ю.Г. Личность и гуманизм: социологический анализ. М., 1995.

41. Волков Ю.Г., Малщкий B.C. Идеология и гуманизм. М., 2004.

42. Геллнер Э. Условия свободы. Гражданское общество и его историческиесоперники. М., 1995.

43. Гидденс Э. Стратификация и классовая структура / Пер. с англ. Г.Е.Зборовского // Социс. 1992. № 9.

44. Гидденс Э. Ускользающий мир: как глобализация меняет нашу жизнь.М., 2004.

45. Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории структурации. М., 2003.

46. Гирц К. Интерпретация культур / Пер. с англ. М., 2004.

47. Глебова И.И. Политическая культура современной России: обликиновой русской власти и социальные расколы // Полис. 2006. № 1.

48. Гоббс Т. О гражданине // Гоббс Т. Сочинения: В 2 т. М., 1989. Т. 1.

49. Гоббс Т. Сочинения: В 2 т. М., 1992. Т. 1, 2.

50. Гордон А.А. Бедность, обогащение, производство // Общественные наукии современность. 2001. № 3.

51. Гордон Л.А. Времена и сроки демократических перемен: тяжкаямедлительность исторического движения // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 1999. № 5.

52. Городской средний класс в современной России / Аналитическийдоклад. Подготовлен Институтом социологии РАН в сотрудничестве с Представительством Фонда имени Фридриха Эберта в Российской Федерации. М., 2006.

53. Горшков М.К. Российское общество в условиях трансформации(социологический анализ). М., 2000.

54. Горяинов В.П. Групповая солидарность и ценностные ориентации //Социс. 1997. № 3 .

55. Гофман А.Б. Эмиль Дюркгейм в России. Рецепция дюркгеймовскойсоциологии в российской социальной мысли. М., 2001.

56. Грамши А. Тюремные тетради. М., 1991.

57. Гудков Л. Цинизм "непереходного" общества // Вестник общественногомнения. 2005. №2/76.

58. Гуревич А.Я. Предисловие к сборнику // Одиссей. Человек в истории. М.,1989.

59. Гурьева Л. От кризиса власти к кризисному управлению // Мироваяэкономика и международные отношения. 1993. № 7.

60. Гуссерль Э. Философия как строгая наука. Новочеркасск, 1994.

61. Далай-Лама. Его Святейшество. Этика в новом тысячелетии. М., 2006.

62. ДанкинД. Доверие: Политологический аспект. М., 1999.

63. Данкин Д. Культура доверия как важнейший ресурс безопасности //Безопасность Евразии. 2005. № 4.

64. Данкин Д. Опорный элемент архитектуры мира. О роли доверия вмодели будущего миропорядка // Безопасность Евразии. 2006. № 4.

65. Дарвин Ч. Происхождение человека и половой отбор // Дарвин Ч.Сочинения / Пер. с англ.; Под ред. Е.Н. Павловского. Т. 5. М., 1953.

66. Дарендорф Р. Интеллектуалы и общество: социальные функции шута вдвадцатом столетии // Интеллектуалы: теоретические и прикладные исследования. ЕЬ>ю-Иорк, 1970.

67. Дарендорф Р. Письмо польскому другу // Путь. 1994. № 3.

68. Дарендорф Р. Тропы из утопии. М., 2002.

69. Дашдамиров А. Ф. Социально-психологические проблемы национальнойопределенности личности // Советская этнография. 1977. № 3.

70. Де Сото Э. Иной путь. Невидимая революция в третьем мире. М., 1995.

71. Девис Социология установки // Американская социология. М., 1972.

72. Деррида Ж. Письмо и различие. М., 2000.

73. Деррида Ж. Письмо и эксплуатация человека человеком // Деррида Ж. Ограмматологии. М., 2000.

74. Деррида Ж. Структура, знак и игра в дискурсе гуманитарных наук //Деррида Ж. Письмо и различие. М., 2000.

75. Дмитриев А.В. Этнический конфликт: теория и практика. М., 1998.

76. Доган М. Легитимность режимов и кризис доверия // Социологическиеисследования. 1994. № 6.

77. Докинз Р. Эгоистичный ген. М., 1993.

78. Дюма А. Собрание сочинений: В 35 т. М., 1995. Т. 22.

79. Дюркгейм Э. Метод социологии. М., 1991.

80. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда // Метод социологии.М., 1991.

81. Здравомыслова Е., Темкина А. Введение. Феминистский перевод: текст,автор, дискурс // Хрестоматия феминистских текстов. Переводы / Под ред. Е. Здравомысловой и А. Темкиной. СПб., 2000.

82. Зеленко Б.И Финансово-промышленные группы в российскомполитическом процессе // Социс. 2004. № 5.

83. Зиммелъ Г. Философия культуры // Зиммель Г. Избранное. Т. 1. М., 1996.

84. Зиновьев А.А. Коммунизм как реальность. М.: Знание, 1992.

85. Зинченко В.П. Психология доверия. Самара, 1998.

86. Иванов В.К. Социальная дилемма. Опыт социологическогоисследования. М., 2003.

87. Избулатов Х.Х. Экономический суверенитет России в условиях новогогеополитического порядка: юридические формы реализации: Автореф. дис. ..канд.юрид.наук. Ростов н/Д., 2007.

88. Ильин И.А. Путь к очевидности. М., 1993.

89. Имущественное расслоение в России. Ростов н/Д., 1996.

90. Инглхарт Р. Культура и демократия // Культура имеет значение. Какимобразом ценности способствуют общественному прогрессу / Под ред. Л. Харрисона и Хантингтона. М., 2002.

91. Исак О.В. Самоубийства в Молдове с позиций концепции Э. Дюркгейма// Социс. 2004. № 12.

92. Каган М.С. О принципах разработки философской теории ценностей //Вестник СПбГУ. Сер. 6. 1997. № 13.

93. Кагарлицкий Б. Восстание среднего класса. М., 2003.

94. Калтырина Е.Л. Рабочий класс современной России: структурные истатусные изменения: Дис. ..канд.социол.наук. Новочеркасск, 2000.

95. Канетти Э. Масса и власть. М., 1997.

96. Кантор В.К. Санкт-Петербург: российская империя против российскогохаоса. М.: РОССПЭН, 2008.

97. Кара-Мурза Г. Манипуляция сознанием. М., 2001.

98. Карлос A.M. Культура и поведение элит в Латинской Америке //Культура имеет значение. Каким образом ценности способствуют общественному прогрессу / Под ред. Л. Харрисона и Хантингтона. М.5 2002.

99. Карпухин О.И. Молодежь России: особенности социализации исамоопределения // Социс. 2000. № 3.

100. Кассирер Э. Натуралистическое и гуманистическое обоснованиефилософии культуры // Постижение культуры. Ежегодник. № 7. М., 1988.

101. Кастелъс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура /Пер. с англ. М.: ГУ ВШЭ, 2000. 105'. Кевин Б. Одноразовые люди. Новое рабство в глобальной экономике. Новосибирск, 2000.

102. Керни Р. Диалоги о Европе. М., 2002.

103. Кивинен М. Прогресс и хаос: социологический анализ прошлого ибудущего России. СПб., 2001.

104. Кирдина Г. Институциональные матрицы и развитие России. М., 2000.

105. Клакхон КМ. Странные обычаи // Зеркало для человека. Евразия. СПб.,1998.

106. Книга правителя области Шан. М., 1993.

107. Козелецкий Ю. Психологическая теория решений. М., 1979.

108. Козловский В.В., Уткин А.И., Федотова В.Г. Модернизация: отравенства к свободе. СПб., 1995. ИЪ.Колин К.К. Виртуализация общества - угроза для его стабильности? // Синергетическая парадигма. Человек и общество в условиях нестабильности. М., 2003.

109. Коузер Л. А. Основы конфликтологии / Учеб. пособие; Пер. с англ. А. А.Крашевского и М.В. Сорокина. СПб., 1992.

110. Коулман Дэю. Капитал социальный и человеческий // Общественныенауки и современность. 2001. № 3.

111. Кравченко А. Гуманистическая концепция Т. Лукмана инеклассические реалии российского общества // Социологические исследования. 2006. № 8.

112. Кребер А., Клакхон Культура. Критический анализ концепций идефиниций. М., 1992.

113. Кропоткин 77. Справедливость и право: публичная лекция. Петроград,1921.

114. Куда пришла Россия? Итоги социетальной трансформации. М., 2003.

115. Кузнецов В.Н. Геокультура: Основы геокультурной динамикибезопасности в мире XXI века: Культура-Сеть. М., 2003.

116. Кузнецов В.Н. Социология безопасности. М., 2007.

117. Кэмпбелл Д.Т. Эволюционная эпистемология // Эволюционнаяэпистемология и логика социальных наук: Карл Поппер и его критики / Пер. с англ. Сост. Д.Г. Лахути, В.Н. Садовского и В.К. Финна. М., 2000.

118. Лапин Н.И. Модернизация базовых ценностей россиян // Социс. 1996. №5.

119. Лапин Н.И. Пути России: социокультурные трансформации. М., 2000.

120. Левада Ю.А. Индикаторы парадигмы культуры в общественном мнении// Мониторинг общественного мнения. 1998. № 3.

121. Левада Ю.А. Рамки и варианты исторического выбора: несколькосоображений о ходе российских трансформаций // Мониторинг общественного мнения. Экономические и социальные перемены. 2003. № 1 .

122. Левада Ю.А. Сознание и управление в общественных процессах //Вопросы философии. 1966. № 5.

123. Левада Ю.А. Человек обыкновенный в двух состояниях // Вестникобщественного мнения. Данные. Анализ. Дискуссии. 2005. № 1.

124. Левин К. Разрешение социальных конфликтов. СПб., 2000.

125. Леви-Стросс К. Первобытное мышление М., 1994.

126. Леви-Стросс К. Структурная антропология. М., 1983.

127. Леньшин В.П. Современные модели социализации молодежи:концептуальные подходы // Вестник Российского философского общества. 2003. № 4.

128. Липпман У. Общественное мнение / Пер. с англ. М., 2004.

129. ЛоккДж. Два трактата о правлении // Сочинения: В 3 т. / Пер. с англ. илат. М.: Мысль, 1988. Т. 3.

130. ЛоккДою. Сочинения: В 3 т. М., 1988. Т. 3.

131. Ломоносов М.В. Избранные произведения: В 2 т. М.: Наука, 1986. Т. 2.

132. Луман Н. Формы помощи в процессе изменения общественных условий// Социологический журнал. 2000. № 1.

133. Лунеев В.В. Политическая, социальная и экономическаянесправедливость в мире и терроризм // Общественные науки и современность. 2004. № 3.

134. Лунеев В.В. Эффективность борьбы с преступностью и ее отдельнымивидами в современной России // Государство и право. 2003. № 7.

135. Луои Т. Глобализация, государство, демократия: образ новойполитической науки // Полис. 1999. № 5.

136. Макарин А.В. Бюрократия в системе политической власти: теория ипрактика: Автореф. дис. . .докт.полит.наук. СПб., 2000.

137. Макиавелли Н. Государь. М., 2006.

138. Мещеряков В. Т. Развитие представлений о гармонии в домарксистской имарксистско-ленинской философии. Л., 1981.

139. Mud М. Культура и мир детства. М., 1988.

140. Мирский Г. Еще раз о распаде СССР и этнических конфликтах // Россияи мусульманский мир. М., 1997. № 5.

141. Морен Э. Принципы познания сложного в науке XXI века // Вызовпознанию: стратегии развития науки в современном мире / Отв. ред. Н.К. Удумян. М.: Наука, 2004.

142. Московичи Общество и теория в социальной психологии //Современная зарубежная социальная психология: Тексты. М., 1984.

143. Мосс М. Общества. Обмен. Личность: Труды по социальнойантропологии / Пер. с франц. М., 1996.

144. Мостовая КВ. Социальное расслоение: символический мир метаигры.М., 1996.

145. Мошкин С, Руденко В. В пространстве большого города // Независимаягазета. 1994. 7 мая.

146. На пути к открытому обществу. Идеи Карла Поппера и современнаяРоссия. М., 1998.

147. Нгщше Ф. Антихристианин // Сумерки богов. М.: Знание, 1990.

148. Норт Д. Институты и экономический рост: Историческое введение //THESIS. Структуры и институты. Весна 1993. Альманах. М., 1993.

149. Норт Д. Институциональные изменения: рамки анализа // Вопросыэкономики. 1997. № 3.

150. НухаевХ.-А. Террор-технология цивилизации. М., 2002.

151. Оболонский А.В. Драма российской политической истории: системапротив личности. М., 1994.

152. Ойзерман Т.Н. Марксизм и утопизм. М., 2003.

153. Олейников Ю. Перспективы социоприродной эволюции в России //Свободная мысль. 2002. № 7.

154. Олсон М. Возвышение и упадок народов. Экономический рост,самоинфляция, социальный склероз. Новосибирск, 1997.

155. Орачева О.И. Региональная идентичность: миф или реальность? //Региональное самосознание как фактор формирования политической культуры России. М.: МОНФ, 1999.

156. Орлова Э.А. Введение в социальную и культурную антропологию. М.,1994.

157. Осипов Г.В. Российская социология в XX веке // Социс. 2004. № 3.

158. Осорина М. Секретный мир детей в пространстве взрослых. СПб., 1999.

159. Остром В. Демократия и самоуправление // Государство и право. 1994.№4.

160. Очерки русской литературы. М., 1994.167'. Панеях Э.Л. Неформальные институты и использование формальных правил: закон действующий и закон применяемый // Куда идет Россия? Формальные институты и реальные практики. М., 2002.

161. Парсонс Т. О социальных системах / Под ред. В.Ф. Чесноковой и А.Белановского. М.: Академический проект, 2002.

162. Парсонс Т. О структуре социального действия. М., 2000.

163. Парсонс Т. Система современных обществ. М., 1997.

164. Плешаков К. Геоидеологическая парадигма. М., 1994.

165. Поланъи К. Великая трансформация: политические и экономическиеистоки нашего времени. СПб., 2002. \75. Полтерович В.М. Трансплантация институтов // Экономическая наука современной России. 2001. № 3.

166. Поппер К. Открытое общество и его враги: В 2 т. М., 1992.

167. Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. М., 1966.

168. Психология масс: Хрестоматия. Самара, 1998.

169. Радаее В.В. Российский бизнес: структура транзакционных издержек //Общественные науки и современность. 1999. № 6.

170. Радаее В.В. Социология рынков: к формированию нового направления.М., 2003.

171. Регионы России: Информационно-статистический сборник: В 2 т. /Госкомстат РФ. М., 2004.

172. Ржевский В.А. Основы государства и права: Учеб.-метод, пособие.Ростов н/Д., 1998.

173. Рид Дж. Не пропасть, а связующее звено: тендерные различия вполитическом участии американцев арабского происхождения. Доклад, прочитанный в Международном научном центре им. Вудро Вильсона (г. Вашингтон, округ Колумбия, США), 2007.

174. РикерП. Герменевтика и психоанализ. М., 1969.

175. Российская идентичность в условиях трансформации. Опытсоциологического анализа. М., 2005.

176. Рубинштейн Л. Основы общей психологии: В 2 т. М., 1989. Т. 2.

177. Руткееич М.М. Процессы социальной деградации в российскомобществе // Социс. 1998. № 6.

178. Рыбаков СЕ. Философия этноса. М., 2001.

179. Рывкина Р.В. Теневизация российского общества: причины ипоследствия// Социс. 2000. № 12.

180. Салинз М. Экономика каменного века. М., 1999.

181. Самыгин СИ., Столяренко Л.Д. Общественные настроения и будущееРоссии // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 1996. № 3.

182. Селигмен А. Проблема доверия. М., 2002.

183. Семененко И. С Культурные факторы и механизмы формированияроссийской национально-цивилизационной идентичности на рубеже XXI в. // Полис. 2004. № 1.

184. Сивириное Б. О феноменологической интерпретации социальнойреальности // Социс. 2001. № 10.

185. Скворцов КГ. Этничность и трансформационные процессы //Этничность. Национальные отношения. Социальная практика. СПб., 1995.

186. Скотт Дж. Моральная экономика деревни // Неформальная экономика.Россия и мир / Под ред. Т. Шанина. М., 1999.

187. Скрипкина Т.П. Методологический анализ проблемы доверия //Прикладная психология. 1998. № 1.

188. СмелзерН. Социология. М., 1994.

189. Смирнов Л.М. Стабильность и динамика структуры базовых ценностейроссиян. СПб., 1994.

190. Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М.,2007.

191. Смит А. Теория нравственных чувств. М., 1997.

192. Согрин В.В. 1985 — 2005: три превращения современной России //Отечественная история. 2005. № 3.

193. СолдатоваГ.У. Психология межэтнической напряженности. М., 1998.

194. Соловьев В. Оправдание добра. М., 1990.

195. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992.

196. Сороко Э.М. Структурная гармония систем. Минск, 1984.

197. Социальная стратификация российского общества. М., 2003.

198. Социальное неравенство этнических групп: представления и реальность/ Авт. проекта и отв. ред. Л.М. Дробижева. М., 2002.

199. Степанов О.В. Примирительные процедуры как способ разрешениясоциальных конфликтов в социуме, не доверяющему власти // Общество и право. Краснодар, 2007. № 1.

200. Столович Л.С. Смех против тоталитарной философии: советскийфилософский фольклор и самодеятельность // Звезда. 1997. № 7.

201. Тейлор Э. Первобытная культура М., 1989.

202. Тернер Дж. Структура социологической теории. М., 1985.

203. Тимохина Н.Е. Особенности дифференциации и самооценки статуса вполярных слоях общества // Социс. 2004. № 7.

204. Тощенко Ж.Т. Парадоксальный человек. М., 2001.

205. Турен А. Возвращение человека действующего. Очерк социологии. М.,1998.

206. Фисун А.А. Неопатримониальные политические системы: основныеособенности // Проблемы демократии в реформируемой Украине. Харьков: ХГУ, 1997.

207. Франк Л. Духовные основы общества. М.: Республика, 1992.

208. Франки В. Человек в поисках смысла. М., 1991.

209. Фрейд 3. Неудовлетворенность культурой // Фрейд 3. Избранное. М.,' 1990.

210. Фуко М. Надзирать и наказывать. М., 1999.

211. Фукуяма Ф. Великий разрыв. М.: ООО "Изд-во ACT", 2003.

212. Фукуяма Ф. Доверие. Социальные добродетели и созиданиеблагосостояния // Новая индустриальная волна на Западе. Антология / Под ред. В.Л. Иноземцева. М , 1999.

213. Фукуяма Ф. Конец истории? М., 2003.

214. Фукуяма Ф. Рискованный союз // Век XX и мир. 1994. № 7-8.

215. Фукуяма Ф. Социальный капитал // Культура имеет значение. Какимобразом ценности способствуют общественному прогрессу / Под ред. Л. Харрисона и Хантингтона. М., 2002.

216. Хабермас Ю. Будущее человеческой природы / Пер. с нем. М., 2002.

217. Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность: Лекции университетаМГУ, апрель, 1989 Ъ Пер. с нем. М., 1992.

218. Хантингтон Политический порядок в меняющихся обществах. М.,2004.

219. Хантингтон Кто мы? Вызовы американской идентичности. М., 2004.

220. Хантингтон Столкновение цивилизаций? //Полис. 1994. № 1.

221. Хардт М., НегриА. Империя. М., 2008.

222. Хейзинга Pi. Homo Ludens. Статьи по истории культуры. М., 1997.

223. Хоманс Дж. Социология поведения как общение // Современнаязарубежная социальная психология. М., 1984.

224. Чупров В.И., Зубок Ю.А. Молодежь в общественном воспроизводстве:проблемы и перспективы. М., 2000. с

225. Шабанова М.А. Проблема встраивания рынка в "нерыночное" общество//Социс. 2005. № 12.

226. Шадже А.Ю. Феномен кавказской идентичности // Научная мысльКавказа. 2002. № 1.

227. Шапиро И. Демократия и гражданское общество // Полис. 1992. № 4.

228. Шартъе Р. Культурные истоки Французской революции. М.: Искусство,2001.

229. Шмелев Н. Нищета засасывает, как болото (беседовала Соломонова О.)//Труд. 2005. 13апр.

230. Шмидт СО. Средневековье в государственном строе России //Междунар. науч. конф. "Государственное управление: история и современность" (Москва, 29-30 мая 1997 г.) / Под ред. В.А. Кувшинова. М., 1998.

231. Штомпка 77. Доверие: социологическая теория // Социологическоеобозрение. 2002. Т. 2. № 3.

232. Штомпка П. Социология социальных изменений / Пер. с англ. М.:Асект-Пресс, 1996.

233. Штомпка П. Социология: анализ современного общества. М., 2005.

234. ЩюцА. Избранное: мир, светящийся смыслом. М., 1994.

235. Эванс-Притчард Э. Нуэры. М., 1985.

236. Эйзенштадт Конструктивные элементы великих революций:культура, социальная структура, история и человеческая деятельность // Thesis. Теория и история экономических и социальных институтов и систем. 1993. Т. 1.№2.

237. Эйзенштадт Ш. Революция и преобразование обществ. М., 1999.

238. Экономика и социология доверия / Ю.В. Веселов, Е.В. Капустина,В.Н. Минина и др. / Под ред. Ю.В. Веселова. СПб., 2004.

239. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М., 1996.

240. Юм Д. Сочинения: В 2 т. М., 1965. Т. 2.

241. Ярлыкапов А.А. Проблема ваххабизма на Северном Кавказе. М., 2000.

242. Яхонтова Е.С. Доверие в управлении персоналом: зарубежные подходыи отечественный опыт оценки // Социс. 2004. № 9.

243. Aboud F., 1987. The Development of Ethnic Self-Identification and Attitudes// Phinney J., Rotheram M. (eds.). Children's Ethnic Socialization: Pluralism and Development (CA, Newbury Park: Sage).

244. Abrams D., Hogg M.A. eds. Social Identity and Social Cognition (Maiden,MA: Blackwell).

245. AkerlofG.A., 2000. Economics and Identity / Quarterly Journal of Economics,Vol. 115 (30, August).

246. Ali J.E., Levi M., Ostrom E. eds., 1999. Competition and Cooperation:Conversations with Nobelists about Economics and Political Science (New York: Russell Sage Foundation).

247. Anon В., 1994. Girls Just Want to have Funds // World Press Review(January), No. 41 (1).

248. Armstrong J.A., 1978. Ideology, Politics, and Government in the SovietUnion (New York: Praeger Publishers).

249. Arrighi G, Hopkins Т.К., Wallerstein L, 2001. 1989: The Continuation of1968 // George Katsiaficas (ed.). After the Fall: 1989 and the Future of Freedom (New York: Routledge).

250. Arrow K., 1972. Gifts and Exchanges // Philosophy and Public Affairs, 1(Summer).

251. Arrow K., 1974. The Limits of Organization (New York: Norton),

252. Aumann R.J., 1976. Agreeing to Disagree // The Annuals of Statistics, Vol. 4,No. 6.

253. AxelrodR., 1984. The Evolution of Cooperation (New York: Basic Books).

254. AxelrodR., 1986. An Evolutionary Approach to Norms // American PoliticalScience Review.

255. Baier A., 1986. Trust and Anti-trust // Ethics, (96).

256. Baier A., 1992. Trusting People in Philosophical Perspectives // Ethics, (102).

257. Baker J., 1987. Trust and Rationality // The Pacific Philosophical Quarterly,(68).

258. BanfieldE., 1958. The Moral Basis of a Backward Society (New York: FreePress).

259. Barber В., 1983. The Logic and Limits of Trust (New Brunswick, NJ: RutgersUniversity Press).

260. Barthes R., 1986. From Work to Text: The Rustle of Language (New York:Free Press).

261. Battett L, 1929. President Eliot and American Education // Forum LXXXI.272'. Becker G.S., 1962. Investment in Human Capital: A Theoretical Analysis // Journal of Political Economy, 70 (5).

262. Bell D., 1978. The Cultural Contradictions of Capitalism (New York: BasicBooks).

263. Bengt H., 1982. Moral Hazard in Teams // Bell Journal of Economics (13).

264. Benhabib S., 2002. The Claims of Culture, Equality and Diversityin the Global Era (Princeton: Princeton University Press).

265. Berger P.L., Luchnann Г., 1966. The Social Construction of Reality (London,Allen Lane: Penguin Press).

266. Berti-and Y., 1995. Contemporary Theories and Practice in Education (NewYork: New York University Press).

267. Besancon A., 1980. Present Sovietique et Passe Russe (Paris: Hachette).

268. Bloom D.E., CanningD., Jamison D.T., 2004. Health, Wealth and Welfare //Finance and Development, Vol. 41, (1), March.

269. Borocz J., 2000. Informality Rules // East European Politics and Societies,voh 14 No. 2.

270. Boudon R., 1989. The Analysis of Ideology (Chicago: Chicago UniversityPress).

271. Boyd R, Richerson P. J., 1985. Culture and the Evolutionary Process(Chicago: University of Chicago Press).

272. Breslauer G., 1978. Five Images of the Soviet Future: A Critical Review andSynthesis (Berkeley, Ca: University of California Institute of International Studies).

273. Bryce W., 1961. The Making of the Good Neighbor Policy (New York,Columbia University Press).

274. Buchanan J.M., 1967. Public Finance in Democratic Process: Fiscal1.stitutions and Individual Choice (Chapel Hill: University of North Carolina Press).

275. Buhin L., 2004. Ethnic Identity Development and Perceptions of FutureBarriers during Early and Middle Adolescence (PhD Dissertation, Loyola University of Chicago).

276. Burt R.S., 2000. The Network Entrepreneurship // Entrepreneurship: SocialScience View (Oxford: Oxford University Press).

277. Butler N., LaDuke W., 1995. Economic Development and Destruction of1.digenous Lands // Bradford, B. and Gwynne M. A. (eds.). Down to Earth: Community Perspectives on Health, Development and the Environment (West Hartford, CT: Kumarian Press).

278. Calabresi G., Melamed A.D., 1972. Property Rules and Inalienability: OneView of the Cathedral // Harvard Law Review, (85).

279. Carmines E.G., 1974. The Mediating Influence of State Legislatures on the1.nkage between Interparty Competition and Welfare Policies // American Political Science Review, (68).

280. Certeau de M, 1984. The Practice of Everyday Life (Berkeley: University ofCalifornia Press).

281. Cherlin A. J., 1992. Marriage, Divorce and Remarriage (Cambridge, MA:Harvard University Press).

282. Cobo J.R.M., 1986. Study on the Problem of Discrimination against1.digenous Populations // United Nations Publication E/CN.4/Sub.2/7/Add.4.

283. Cohen R., 1978. Ethnicity: Problem and Focus in Anthropology // AnnualReview of Anthropology. Vol. 7.

284. Coleman J.S., 1988. Social Capital in the Creation of Human Capital //American Journal of Sociology, Vol. 94 Supplement (98).

285. Collins R., 1989. Sociology: Proscience or Antiscience? // AmericanSociological Review, Vol. 54, No. 1 (February).

286. Collins R., 2000. Situational Stratification: A Micro-Macro Theoiy of1.equality // Sociological Theory, (18).

287. Collins R., 2001. Weber and the Sociology of Religion // Journal of ClassicalSociology, Vol. (2).

288. Comaroff J.L., Comaroff J. eds., 1999. Civil Society, and the Political1.agination in Africa: Critical Perspectives (Chicago: University of Chicago Press).

289. Combating Social Exclusion: The Most Marginalized Groups in Denmark.1995. Report, (Copenhagen: The Ministry of Social Affairs).

290. Cox J., 2004. How to Identify Trust and Reciprocity // Games and EconomicBehavior, (46).

291. Crozier M., 1964. The Bureaucratic Phenomenon (Chicago: University ofChicago Press).

292. Crozier M., 1984. The Trouble with America: Why the system is BreakingDown (Berkeley and Los Angeles: University of California Press).

293. Cutler A., 1977. Marx's Capital and Capitalism Today (London: Routledge),Vol. 1.

294. D'Amico F., 1996. Feminist Perspectives on Women Warriors // PeaceReview: A Transnational Quarterly, V. 8 (3).

295. Dasgupta P., Serageldin I. eds., 2000. Social Capital: A MultifacetedPerspective (Washington, DC: World Bank).

296. Davis K., Moore Y., 1966. Some Principles of Stratification // Class, Statusand Power. Social Stratification in Comparative Perspective. Second Edition. Ed. by R. Bendix and S. Lipset (New York: The Free Press).

297. De Vos G.A., Romanucci-Ross L. eds., 1975. Ethnic Identity: CulturalContinuities and Change (Palo Alto: Mayfield).

298. De Waal F., 1996. Good Natured: The Origins of Right and Wrong inHumans and Other Animals (Cambridge: Harvard University Press).

299. Derluguian G., 2000. A Tale of Two Cities (The Adventures in Globalization)// New Left Review, 3 (May-June).

300. Douglas M., 1994. Risk and Blame (London: Routledge).

301. Du Gay P., Hall S., James L., Mackay K, Negus K., 1997. Doing CulturalStudies: the Story of the Sony Walkman (London: Sage).

302. Dundes A., 1971. The Making and Breaking of Friendship as a StandardFrame in African Folktales // Maranda P., Kongas Maranda E. (eds.) Structural Analysis of Oral Tradition (Philadelphia: University of Pennsylvania Press).

303. Eisenstadt S., 1976. Socialism and Tradition (Jerusalem: Jerusalem UniversityPress).

304. Elias N., 1978. What is Sociology? (New York: Columbia University Press).

305. Elias N., 1991. The Society of Individuals (Cambridge: Basil Blackwell).

306. Ellickson R.C., 1987. A Critique of Economic and Sociological Theories ofSocial Control // The Journal of Legal Studies, Vol. XVI (January).

307. Epstein A.L., 1978. Ethnos and Identity: Three Studies in Ethnicity (London:Tavistock, Chicago: Aldine).

308. Eucken W., 1951. The Foundations of Economics (Chicago: University ofChicago Press).

309. Fortes M , 1987. Totem and Taboo // Goody J. (ed.) Religion, Morality andthe Person (Cambridge: Cambridge University Press).

310. Foucault M., 1976. The Archeology of Knowledge and the Discourse on1.nguage, Trans. A. M. Sheridan Smith (New York: Harper and Row).

311. Friedrichs J., Opp K.-D., 1994. Rational Behavior in Every Day Situations //Sociological Abstracts, July42/7, Supplement, (173).

312. Furnivall J.S., 1948. Colonial Policy and Practice: A Comparative Study ofBurma and Netherlands India (London: Cambridge University Press).

313. Gambetta D., 1998. The Sicilian Mafia: The Business of Private Protection(Cambridge: Cambridge University Press).

314. Gambetta D., 1998. Trust: Making and Breaking Cooperative Relations(Oxford, UK: Basil Blackwell).

315. Gans H.J., 1979. Symbolic Ethnicity: the Future of Ethnic Groups andCultures in America // Ethnic and Racial Studies 2(1).

316. Geertz C., 1983. Local Knowledge: Fact and Law in Comparative Perspective//Local Knowledge (New York: Basic Books).

317. Gellner E., 1978. Scale and Nation // Scale and Social Organization / ed. byF. Barth (Oslo: Scandinavian University Press).

318. Genov N., 2000. Transition to Democracy and Nation-state in Eastern Europe// The Annals of the International Institute of Sociology. Vol. 7 / E. Scheuch and D. Sciulli (eds.) (Leiden: Brill).

319. Gigerenzer G., 2004. Striking a Blow for Sanity in Theories of Rationality /Augier M., March J. G. eds. Models of a Man: Essays in Memory of Herbert A. Simon (Cambridge, MA: MIT Press).

320. Gilroy P., 1990. One Nation under a Groove: The Cultural Politics of 'Race"and Racism in Britain // David Theo Goldberg (ed.), Anatomy of Racism (Minneapolis: University of California Press).

321. Goffman E., 1967. Interaction Ritual: Essays on Face to Face Behavior (NewYork: Pantheon).

322. Gouldner A., 1960. The Norm of Reciprocity: a Preliminary Statement //American Sociological Review (25).

323. Govier Т., 1993. An Epistemology of Trust // International Journal of Moraland Studies 8, Summer (2).

324. Greider W., 1997. One World, Ready or Not: The Maniac Logic of GlobalCapitalism (New York: Simon and Schuster).

325. Griffiths J., 1979. Is Law Important? // New York University Law Review(54).

326. Grootaert Ch., 1998. Social Capital, Household Welfare and Poverty in1.donesia // Social Capital Initiative Working Paper, 2148 (Washington, DC: The World Bank Press).

327. Guha S., 1999. Environment and Ethnicity in India, 1200-1991 (Cambridge,UK: Cambridge University Press).

328. Giiha-Khasnobis В., Kanbur R., Ostrom E. eds., 2006. Linking the Formaland Informal Economy: Concepts and Policies (Oxford: Oxford University Press).

329. Gurr T.R., 1991. Theories of Political Violence and Revolution in the ThirdWorld // Francis M Deng and I William Zartman (eds.). Conflict Resolution in Africa (Washington D.C., Brookings Institution).

330. Gwartney J.D., Wagner R.E. ed. by, 1998. Political Economy and PublicPolicy: Public Choice and Constitutional Economics, (London: Verso), Vol.6.

331. Hanifan L.J., 1916. The Rural School Community Center // Annals of theAmerican Academy of Political and Social Science, (67).

332. Hannerz U., 1992. Cultural Complexity (New York: Columbia UniversityPress).

333. Hardin R., 1993. The Street - Level Epistemology of Trust // Politics andSociety, 21(4).

334. Hart K., 1999. Kinship, Contract and Trust: The Economic Organization ofMigrants in on African City Slum // Gambetta D. 1988. Trust: Making and Breaking Cooperative Relations (Cambridge: Basil Blackwell).

335. Hayashi N. Ostrom E., Walker J., Yamagishi Г., 1999. Reciprocity, Trust andthe Sense of Control: A Cross-Societal Study // Rationality and Society 11(1).

336. Heckathorn D.D., Maser S.M., 1987. Bargaining and Constitutional Contracts//American Journal of Political Science, (31).

337. Held V., 1968. On the Meaning of Trust // Ethics, January, (78).

338. HerizbergL., 1988. On the Attitude of Trust // Inquiry, September, (30).

339. Hewitt G., 1998. The Role of Scholars in the Abkhazians' Loss of Trust in theGeorgians and how to Remedy the Situation // M. Tiitiincu (ed.) Caucasus: War and Peace (Haarlem: Sota).

340. Hewlett B.S., Cavalli-Sforza L.L., 1986. Cultural Transmission among AkaPygmies // America Anthropologist (88).

341. Higham J., 1984. Send These to Me: Jews and Other Immigrants in UrbanAmerica (Baltimore, MD: John Hopkins University Press).

342. Hilbert R.A., 1989. Durkheim and Merton on Anomie: An UnexplodedContrast and Derivatives // Social Problems, 36(3).

343. Hislope R., 2002. Organized Crime in a Disorganized State // Problems ofPost-Communism, Vol. 49, Issue 3 (May/June).

344. Hochschild A.R., 1979. Emotion Work, Feeling Rules and Social Structure //American Journal of Sociology, (85).

345. Hollis M., 1998. Trust without Reason (Cambridge: Cambridge UniversityPress).

346. Hume D., 1975. Enquiries Concerning Human Understanding and Concerningthe Principles of Morals (Oxford, UK: Clarendon Press).

347. Inglehart R., 1997. The Silent Revolution: Changing Values and PoliticalStyles: Among Western Publics (Princeton: Princeton University Press).

348. Janet T.L., 1994. Trust, Ethnicity and Identity: Beyond the New InstitutionalEconomics of Ethnic Trading, Networks, Contract Law, and Gift Exchange (Ann Arbor: University of Michigan Press).

349. Joas H., 1985. G. H. Mead: A Contemporary Re-examination of His Thought(Cambridge MA: MIT Press).

350. Jones K., 1996. Trust as an Affective Attitude // Ethics, 107.

351. Kalman H.S. ed., 1963. Expectant Peoples (New York: Random House).

352. Kapferer В., 1969. Norms and the Manipulation of Relationships in a WorkContext // Social Networks in Urban Situations, edited by J. C. Mitchell (Manchester: Manchester University Press).

353. Keesing F.M., 1958. Cultural Anthropology (New York: New YorkUniversity Press).

354. Krasner S., 1983. International Regimes (Ithaca, NY: Cornell UniversityPress).

355. Kuran Т., 1988. The Tenacious Past: Theories of Personal and CollectiveConservation // Journal of Economic Behavior and Organization, (10).

356. Lahno В., 1995. Trust, Reputation, and Exit in Exchange Relationships //Journal of Conflict Resolution, 39, 3, (September).

357. Levi-Strauss C, 1978. Myth and Meaning (Toronto, ON: University ofToronto Press).

358. Lewin M., 1985. The Social Background of Stalinism // The Making of theSoviet System: Essays on the Social History of Interwar Russia (New York: Pantheon Books).

359. Lewis D., Weigert A.J., 1985. Social Atomism: Holism and Trust // TheSociological Quarterly, 26, (4).

360. Lohr S., 1982. When Money Doesn't Matter in Japan // New York Times,December, 30.

361. LuhmannN., 1998. Familiarity, Confidence, Trust: Problems and Alternatives// Trust: Making and Breaking Cooperative Relations / Ed. by D. Gambetta (Oxford: Oxford University Press).

362. LyndH.M., 1958. On Shame and the Search for Identity (New York: HarcoutBrace).

363. Macaulay R., 1956. The Towers of Trebizond (London: Collins).

364. Malkki L.H., 1995. Purity and Exile: Violence, Memory, and NationalCosmology among Hutu Refugees in Tanzania (Chicago: The University of Chicago Press).

365. Manfred E., Schuster P., 1978. The Hypercycle (Springer-Verlag, New York).

366. Mann M., 1986. The Sources of Social Power. Vol. 1: A History of Powerfrom the Beginning to AD 1760 (Cambridge: Cambridge University Press).

367. Manne KG., 1990. A Proposal for Reconciling Different Views aboutConstitutional Interpretation // Working Paper, School of Law, George Mason University, Alexandria.

368. МсКеап R.N., 1975. Economics of Trust, Altruism and CorporateResponsibility // Edmund S. Phelps, ed. Altruism, Morality and Economic Theory (New York: Russell Sage).

369. MeadG., 1934. Mind, Self and Society (Chicago: Chicago University Press).

370. Molefi K.A., 1980. Afrocentricity: The Theory of Social Change (AmulefiPub. Co).

371. Moon J.D., 1975. The Logic of Political Inquiry // F. I. Greenstein and N.Polsby (eds.) Political Science: Scope and Theory (Vol. 1), (Reading, MA: Addison-Wesley).

372. Moore B.Jr., 1966. Social Origins of Dictatorship and Democracy (Boston:Beacon Press).

373. Moore H., 1994. Feminism and Anthropology (London: Polity Press).

374. Moore S.F., 1986. Social Facts and Fabrications: 'Customary' Law onKilimanjaro, 1880-1980 (Cambridge, UK: Cambridge University Press).

375. Murphy C, 1974. Personality (New York: Harper and Bross).

376. Oakes P.J., Alexander S., Turner H.-J.C, 1994. Stereotyping and SocialReality (Cambridge: Cambridge University Press).

377. Okin S.M., 1999. Is Multiculturalism Bad for Women? (Princeton, NJ:Princeton University Press).

378. Ostrom E., Ahn Т.К. eds., 2003. Foundations of Social Capital (New York:Edward Elgar).

379. Ostrom V., 1974. The Intellectual Crisis in American Public Administration(Tuscaloosa: University of Alabama Press).

380. Pinker S., 1997. How the Mind Works (New York, W.W. Norton).

381. Polanyi M., 1962. Personal Knowledge: Toward a Post-Critical Philosophy(Chicago: University of Chicago Press).

382. Popkin S.L., 1979. The Rational Peasant: the Political Economy of RuralSociety in Vietnam (Berkeley: University of California Press).

383. Portes A., Sassen-Koob S., 1987. Making it Underground: ComparativeMaterial on the Informal Sector in Western Market Economies // American Journal of Sociology, 93 No. 1 (July).

384. Putnam R., 2000. Bowling Alone: the Collapse and Revival of AmericanCommunity (New York: Simon and Schuster).

385. Putnam R., 1983. Making Democracy Work Civic Traditions in Modern Italy(Princeton: Princeton University Press).

386. Rahn M., Transue J.E., 1998. Social Trust and Value Change: the Decline ofSocial Capital in American Youth, 1976-1995 // Political Psychology, (19).

387. Reynolds L.T., 1993. Interactionism: Exposition and Critique, 3 ed. (NewYork: General Hill, Dix Hills).

388. Rheinstein M., by ed., 1966. Max Weber on Law in Economy and Society, ed.(Cambridge, Mass.: Cambridge University Press).

389. Rosenberg M., 1979. Conceiving the Self (New York: Basic Books).

390. Rotter J.B., 1971. Generalized Expectations for Interpersonal Trust //American Psychologist, (26).

391. Roy H., 1958. The Possibility of Economic Satiety - Use of EconomicGrowth for Improving the Quality of Education and Leisure (New York: Committee for Economic Development).

392. Royce A.P., 1982. Ethnic Identity: Strategies of Diversity (Bloomington:1.diana University Press).

393. Sacks H., 1982. Lectures on Conversation: Vols. I and II (Oxford, UK: BasilBackwell).

394. Shapiro S., 1987. The Social Control of Impersonal Trust // American Journalof Sociology 93, (November), 3.

395. Sheila F., Gellately R. eds., 1997. Accusatory Practices: Denunciation inModern European History, 1789-1989 (Chicago: Chicago University Press).

396. Shils E., Jacowitz M., 1948. Cohesion and Disintegration in the Wehrmacht inWorld War II // Public Opinion Quarterly, (12).

397. Snyder L.L., 1975. Nationalism and the Territorial Imperative // CanadianReview in Studies on Nationalism (3).

398. Solow R.M., 1999. Notes on Social Capital and Economic Performance //Partha Dasgupta and Ismail Serageldin (eds.). Social Capital: A Multifacted Perspective (Washington, DC: The World Bank).

399. Sperber D., 1982. Apparently Irrational Beliefs // Rationality and Relativism,edited by M. Hollis and S. Lukes (Oxford: Basil Blackwell).

400. Stern P.C., 1995. Why do People Sacrifice for Their Nations? // PoliticalPsychology, (2), Vol. 16.

401. Stivers R., 1994. The Culture of Cynicism (Cambridge, UK: Cambridge 'University Press).

402. Strathern A., 1975. The Rape of Moka (Cambridge, UK: CambridgeUniversity Press).

403. Tajfel H., 1982. Instrumentality, Identity and Social Comparisons // Tajfel H.(ed.). Social Identity and Intergroup Relation (Cambridge, UK: Cambridge University Press).

404. Taylor C, 1985. Human Agency and Language: Philosophical Papers I.(Cambridge, UK: Cambridge University Press).

405. Thomas K., 1971. Religion and the Decline of Magic (London: Weidenfeldand Nicolson).

406. ToddE., 1979. The Final Fall: An Essay on the Decomposition of the SovietSphere. Translated by John Waggoner (New York: Karz Publishers).

407. Tonnies F., 1957. Community and Society. Charles P. Loomis tr. and ed. East1.nsing (Michigan: Michigan State University Press).

408. Trueblood M., 1977. The Melting Pot and Ethnic Revitalization // EthnicEncounters: Identities and Contexts, edited by George Hicks and Philip Leis (North Scituate, MA: Duxbury Press).

409. Tullock G., 1972. Economic Imperialism / Buchanan J., Tollison R. (eds.).Theory of Public Choice. Ann Arbor: University of Michigan Press).

410. Turner S.P., 1987. Under-determination and the Promise of StatisticalSociology // Sociological Theory (5).

411. Ullmann-Margalit E., 1977. The Emergence of Norms (New York: OxfordUniversity Press).

412. Vickrey W., 1996. A Pioneer in the Economics of Incentives, Lecture,(December 27), by Jean-Jacques Laffon (Toulouse, France: Universite des Sciences Sociales).

413. Volker E., 1994. Determinants of Human Action in the Context of Long-TermSocietal Developments: An Alternative to Rational Choice Models // Sociological Abstracts, 42/7, Supplement (173).

414. Wallerstein L, 2000. Social Sciences and the Communist Interlude // TheEssential Wallerstein (New York: New Press).

415. Welsch W., 1999. Transculturality: the Puzzling Form of Cultures Today //Featherstone M., Lash, S. (eds.) Spaces of Culture: City-Nation-World (London: Sage).

416. White S., 1979. Political Culture and Soviet Politics (New York: St. Marlon'sPress).

417. Whyte W.F., 1943. Street Corner Society: The Social Structure of an ItalianSlum (Chicago: University of Chicago Press):

418. Wilier D., 1987. Theory and the Experimental Investigation of SocialStructures (New York: Gordon and Breach).

419. Williamson O.E., 1975. Markets and Hierarchies: Analysis and Anti-Trust1.plications: A Study in the Economics of Internal Organizations (New York: Macmillan).

420. Williamson O.E., 1993. Calculativeness, Trust and Economic Organization //Journal of Law and Economics, (36).

421. Wittgenstein L., 1953. Philosophical Investigations (Oxford: Blackwell andMott).

422. Yamagishi Т., 2001. Trust as a Form of Social Intelligence // Caren Cook(ed.). Trust in Society (New York: Russell Sage Foundation). 441. www.levada.ru 442. www.wciom.ru