автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Социальный экстремум

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Кошелев, Михаил Иванович

Введение.

Глава первая. У истоков проблематики.

1. Война, мир, насилие.

2. Философия о свободе, праве, насилии, бесправии.

3. Человечество знакомится с экстремумом.

Глава вторая. Концептуальный каркас теории социального экстремума.

1. Социально-экономическая природа экстремума.

2. Политические аспекты социального экстремума.'

3. Право, экстремум и беспредел.

Глава третья. Динамика правового беспредела. 1. Понятие ситуации правового беспредела. . . . .208 2. Возникновение, существование, преодоление

3. Мораль^как механизм преодоления ситуации социального экстремума и беспредела. ситуации правового беспредела.

Введение диссертации2000 год, автореферат по философии, Кошелев, Михаил Иванович

Актуальность темы. Социальная мысль всех времен изобилует попытками указать пути к всеобщему счастью. История этих попыток^ хорошо изучена - это история социалистических и коммунистических учений, исток которых в Платоновой Республике. Принято считать, что так сформулированная конечная цель - обеспечение счастья рода человеческого - уже тем самым обусловливает неустранимый утопизм всех такого рода попыток. Недавние социальные события мирового масштаба в еще большей степени, казалось бы, позволяют отождествить историю социалистических учений с историей утопического сознания: ныне не только «утопический социализм», но и противопоставляемый ему в недавнем прошлом «научный коммунизм», вроде бы, проходит по ведомству утопизма. Тем не менее было бы неосторожно не учитывать (или, по крайней мере, недооценивать) тот факт, что с завидной методичностью, как в случаях с законами сохранения, исчезнув, погибнув, растворясь, элиминируясь в одном месте, идеи обеспечения всеобщего счастья с помощью особого рода общественного устройства возникают в другом месте и в иные времена вновь и вновь. Этот многозначительный факт нуждается, по меньшей мере, во вдумчивом анализе.

В данном случае, однако, речь идет о некоторых предпосылках такого анализа. Со времен Николая Кузанского и Джордано Бруно общим местом философской методологии стали декларации о необходимости изучения «минимумов и максимумов противоположностей», и сразу выяснилось, что обе крайности друг без друга не могут ни существовать, ни быть поняты. Высшее счастье человечества невозможно понять без другой крайности - универсального человеческого страдания. И вопрос тогда сводится, похоже, к сравнительному изучению, рассмотрению двух разновидностей «утопизма» - мнимого преодоления страдания: социального утопизма (устройства общества, обеспечивающего всеобщее счастье), с одной стороны, и индивидуально-психологического, «утопизма» (суггестивного преодоления страданий индивида, разновидности универсальной техники самовнушения), с другой.

Социальный утопизм - один полюс в поисках избавления от страдания; это, так сказать, крайность мыслительного преодоления, ухода от страдания вовне, за пределы единичного человеческого существа во всеобщее социальное бытие. Но на другом полюсе - иной путь мнимого избавления от страданий - крайность, связанная с поиском умерения, указания на меру страдания внутри единичного человеческого существа. У этой «умеренности» хотя еще более древняя, но гораздо более изученная история. Путь единичного человека через страдания - сквозная мысль, пожалуй, наиболее древних памятников человеческого мышления. Веды, традиционные и нетрадиционные древнеиндийские предфилософские школы^ буддийские ~ и другие религиозные учения наполнены описаниями неизбывности человеческого страдания и советами по поводу возможных способов избавления от него. За всем тем оставалась в тени в древности и продолжает оставаться в тени ныне не индивидуальная, а согщалъная природа вот этой крайности - социального страдания, горя, мучений.

Недавнего времени теоретические построения в социальной сфере обычно базировались, как на аксиоме, на положении о том, что источником социального страдания всегда бывает классовый гнет, классовое угнетение, классовая эксплуатация. Стоит, однако, задаться вопросом о том, 1 существовало ли страдание в масштабах всего общества в доклассовые времена, как очевидность ответа, несомненно, заставит хотя бы попытаться углубить теоретическое представление о природе и сущности социального страдания. И тогда выяснится, что крайние точки - представления о беспредельном всеобщем счастье и о безграничном всеобщем страдании - имеют между собой много общего. Ментальные минимумы и максимумы едины в одном: то и другое - это идеи о крайней точке социального бытия - его экстремуме. То обстоятельство, что предметом внимания в утопических учениях оказывается лишь одна сторона дела - достижение состояния всеобщего счастья, а другой экстремум - крайняя ступень социального страдания - существует лишь как простой исходный контраст, точка отсчета, - заслуживает самого пристального внимания.

Со всей зловещей силой недостаточность, неразработанность социальной теории в этой части сказывается тогда,- когда теоретика сама социальная действительность ставит перед лицом таких явлений, суть которых не может быть понята без общего представления о природе экстремальных общественных ситуаций. И кто же усомнится в том, что именно так характеризуется нынешняя наша («постсоветская») ситуация? Если социальную теорию застают врасплох и ставят в тупик такие ситуации, то это свидетельство не только социального, но и теоретического неблагополучия. И поскольку свято место пусто не бывает, остро актуальная социальная проблема по-своему ставится на уровне простого здравого смысла, получает отражение прежде всего в обыденном сознании.

Многие теоретические термины и соответствующие понятия социальных наук не могут похвастать высокой интеллектуальной родословной, слишком явно происходя из обыденного, повседневного языка. Но даже и среди таких понятий слова, взятые из уголовного жаргона - редкость. Диссертант намерен показать, что не одному лишь латинскому «экстремуму», но и почти обиходному словечку «беспредел» не только может быть придан теоретический смысл, но что этим словом должно быть обозначено понятие высокой эвристической ценности, не тождественное по значимости, по степени общности даже вводимому здесь понятию «социальный экстремум» и способное стать основой конструкции, с помощью которой осуществляется описание общесоциального феномена, до сих пор не получившего отражения в науке, адекватного его реальному значению.

Степень разработанности проблемы. К сожалению, как раз это теоретическое рассмотрение нового явления, открытого читателю прежде всего криминологической публицистикой, - остается нереализованным пожеланием. Двигаться в этой области пока приходится лишь ощупью. Однако не по целине: кое-что в рамках специфического жанра «журналистского расследования» и в этой сфере сделано.

Ключевое понятие «беспредел» (логически видовое по отношению к понятию «социальный экстремум»), взятое в обозначенном выше словоупотреблении, сразу же ориентирует на использование трех главных понятий, с которыми оно содержательно связано: воля, свобода, произвол, насилие. Ясно, что каждое из этих понятий может быть использовано не только в обыденном и научном, не только в категориальном и некатегориальном смыслах, но также и в фиксированном и не фиксированном дисциплинарном контексте.

Вообще литература по проблемам современного насилия необъятна и свидетельствует лишний раз о колоссальной актуальности проблематики. Однако научная разработка этих проблем еще толысо начата и вполне поддается охвату единым взором. Проблемам насилия в социальной ситуации нашей современности уделили огромное внимание авторы солидных монографий и участники актуальных дискуссий последних лет, среди которых заметное место заняли такие авторы, как С.С.Алексеев, Г.В.Антонов-Романовский, Р.Г.Апресян, Л.Я.Гозман, В.Д.Губин, А.А.Гусейнов, Г.Дашков, А.Долгова, М.Дикселиус, А.Константинов, Г.Ф.Ефремова, В.К.Кантор, Л.П.Конышева, М.М. Коченов, В.Т.Логинов, В.П.Ревин, О.Д.Ситковская, Е.И.Степанов, У.Эвальд, С.А.Эфиров л др.

Та же тема получила характерное для Запада освещение в трудах таких зарубежных исследователей, как Х.Арендт, П.Аснер, Д.Бекер, Д.Галтунг, А.Гиго, Ж.-П.Дюпюи, Р.Жирар, Ж.Сорель, Р.Кларк, К.Моррис, Р.Дж.Фрей, Дж.Херман, О.Хёффе, Ш.Хорнер, Д.Шелли, К.Шлёгель и мн. др.

История насилия и его социальной роли стала предметом исследования в большом количестве трудов, посвященных ранним этапам человеческой истории и тому, каким образом эти ранние этапы представлены в современном этнографическом материале. Среди такого рода источников, широко использованных в диссертации, особо примечательны труды таких современных российских исследователей, как Л.Е.Куббель, В.А.Муравский, А.И.Першиц, Ю.И.Семенов, Е.И.Степанов, Н.Б.Тер-Акопян, В.И.Шнирельман. Зарубежная литература по этой проблематике еще богаче (ее подробный обзор, а также библиография содержится в ряде работ упомянутого Шнирельмана В. И. и совместной работе последнего с А.И.Першицем и Ю.И.Семеновым).

Рассмотрение социального экстремума и правового беспредела, как неоднократно подчеркивает диссертант, не сводится к правовым проблемам, но не может их и не затрагивать, в связи с чем в диссертации использован большой массив отечественных и зарубежных источников по теории и истории права и правосознания, в первую очередь принадлежащих перу таких: авторов, как Э Аннерс,

B.М.Баранов, Ю.Я.Баскин, М.Бейлз, Ж.Бидэ, О.Вайнбергер, Е.Вжиблевский, Н.Дэниелз, Н.Кристи, А.Л.Ликас, Дж.Дж.Мёрфи, П.Нёрэт, А.Норри, Р.Нозик , Ю.Е.Пермяков,

C.В.Познышев, Э.Ф.Поул, В.А.Рогов, Р.Роджерс, Ф.И.Розанов, Дж.Ролз, В.Садурский, С.П.Синха, А.Соитмен, Дж.К.Фейблмен, Г.Ханай, Ю.Шеррер, Г.Ф.Шершеневич, Б.В.Яцеленко и др.

Специфика темы не позволила пройти мимо разнообразной и все умножающейся литературы по проблемам конфликтологии. Здесь внимание было сосредоточено как на классических работах в этой области криминолого-социологического знания (работы В.Парето, Г.Моска, Ж.Сореля, Ф.Оппенгеймера, А.Бентли, Э.Мэйо, Л.Козера, Р.Дарендорфа и др.), так и на современных работах в этих областях, хотя справедливость требует признать, что позиции диссертанта по большей части оказывались контрастными по отношению к основным идеологемам всей этой, чаще всего, чрезмерно психологизированной литературы.

Наконец, в процессе рассмотрения проблем экстремума в социальных отношениях нельзя, разумеется, игнорировать колоссальную литературу собственно по криминологии, социологии преступности, социологии и социальной философии вообще. Здесь особого внимания, по мнению диссертанта, заслуживают работы следующих авторов, как начинающих, так и классиков своей области: М.Аалбертс, Л.Бадь, Х.Г.ван де Бунт, П.Х. ван дер Лаан, Эд.Лоув, Г.Беккер, А.Босков, Э.Булыгин и Ж.-Л.Гарди, В.Весоловский, Й.Виг, М.П.Киреев, В.Ц.Киров, Л.П.Конышева, М.М.Коченов, К.Краевский, А.Лайтинен, Р.Мертон, С.Миягава, К.Х.Момджян, Дж.Моруэлл и П.Оливер, Т.Парсонс, Э.Ф.Побегайло, В.В.Посконин, Л.М.Романенко,

О.Д.Ситковская, Ф.Склафани, У.Скоган, П.А.Сорокин,

О.Тоффлер, М.Уолцер, Т.Фельтес и М.Вальтер, Р.Фоллинуайдер, П.Фрайди, П.Штомпка и др.

Особого внимания в связи со спецификой темы заслуживают многочисленные работы, раскрывающие проблему взаимоотношения власти и общества; среди таких работ и важнейшие исследования, посвященные проблемам дюркгеймовской аномии. Помимо работ самого Эмиля Дюркгейма и развивавшего его идеи в традициях функционалистской социологии Роберта Мертона, заслуживают изучения труды таких авторов, как И. Анденес, та же Х.Арендт, Н.В.Варламова, М.Джилас, В.Дзюдзиев, В.П.Казимирчук, А.Д.Ковалев, С.А.Кравченко,

М.О.Мнацаканян, Н.Е.Покровский, Н.П.Медведев, Е.В.Осипова, В.Ф.Пирожков, Э.Ю.Соловьев.

Важное место в учтенных диссертантом материалах занимают также многочисленные работы по ряду дисциплин, так или иначе связанных с рассмотрением разных аспектов экстремума в социуме: помимо проблем социальной философии в целом, это проблемы этики, вопросы надзора и наказания (в частности, в связи с продолжающимися спорами вокруг книги М.Фуко «Надзирать и наказывать»). И, несомненно, среди большого количества обнаруженной и использованной литературы из ряда нестрого дисциплинарно определенных областей выделяются труды по проблемам свободы (И.В.Бычко, И.И.Логанов, АС.Карпенко), особенно в связи с подробно обсуждаемой в диссертации проблемой пограничных ситуаций у экзистенциалистов и в первую очередь у Ж.-П.Сартра. К этой группе работ примыкают также выступления различных современных теоретиков -участников борьбы за права человека - таких, как А.Д.Сахаров, Э.Аметистов, К.Р.Санстейн, М.Холланд, А.Шайо.

Цели и задачи исследования. Специфика подхода к теме у диссертанта определена рассмотрением в первую очередь именно категориального смысла обозначенных понятий и притом взятых в философском (социально-философском) контексте.

Рассматриваемое как философская категория понятие «социальный экстремум», а также понятие «правовой беспредел» влекут за собой еще много дисциплинарных ассоциаций. Для того, чтобы не вызывать неоправданных ожиданий и разочарований, прежде всего надлежит еще раз подчеркнуть, что диссертант не имеет намерения призывать к разделению исследовательского поля и не собирается «отнимать хлеб» у юристов, хотя и понимает бессмысленность разговоров о социальном экстремуме и правовом беспределе без обращения к правовой тематике, теории права. Тем не менее, считая проблему социального экстремума и беспредела трансдисциплинарной, мы не можем ограничиться одними правовыми аспектами темы. Очень скоро выяснится, что право и правосознание - необходимые, но не единственные значимые аспекты проблем экстремума и беспредела. Та пограничная, а вернее - сверх- или даже безграничная область, которая общепринятого названия не имеет, но относится одновременно к сфере и морали, и права, и которая соответствует у Канта моменту обоснования основного закона чистого практического разума, а у Гегеля - политической добродетели как воления в себе и для себя сущей мыслимой цели в государстве, то есть «действительности нравственной идеи», - именно эта область, по мнению диссертанта, и остается недопустимым теоретическим белым пятном в социальном познании. Вот почему особое внимание уделено здесь неосвоенным моментам классического философского наследия применительно к главной проблеме человеческого бытия - проблеме свободы.

В особом обосновании актуальности проблемы правового беспредела для социального познания и практики в целом^ по-видимому, нет никакой нужды - на феноменальном уровне жгучий интерес к теме подхлестывается всем клубком противоречий в наличных явлениях социальной реальности. Другое дело - теория. Невыявленность социальной природы, сущности царящего в масштабах общества беспредела оставляет исследователей - «узких специалистов» (правоведа, социолога, «политолога» и т.д.) буквально у разбитого корыта: на их долю остаются либо ничего не дающие «теоретические» стенания, либо попытки на живую нитку сшить разнородные остатки скомпрометированных социально-философских концепций по примитивно понятому «принципу дополнительности», когда оказывается, что ложка дегтя -вполне удачное «дополнение» к бочке меда.'

Поэтому построение концепций - концептуализация социального- экстремума и правового беспредела должно иметь методологической предпосылкой рассмотрение этих феноменов в чистом виде, явным образом освобожденном от предварительно заданных теоретических прочтений. И не так уж важно при этом то вполне выясненное в теории обстоятельство, что во всей полноте такая задача неосуществима - в процессе исследования, на каждом его этапе данная установка должна реализоваться как неустранимая интенция и регулятивный принцип исследования. Именно такое рассмотрение и делается основной целью диссертанта, которая может быть достигнута, как представляется, в результате решения ряда следующих исследовательских задач:

1. Социальная теория предполагает как нечто само собой - разумеющееся выявление исторической картины складывания той реальности, которая порождает социальные экстремумы и, как их частное проявление, социальный беспредел. Соответствующая этой реальности историческая г^епочка понятий должна в идеале образовать концептуальную среду для последующего исследования социального экстремума и правового беспредела. Создание такой связанной последовательности понятий соответствовало бы в дальнейшем тому, чтобы выявить и проанализировать совокупность реальных конкретно-исторических условий возникновения и функционирования правового беспредела. Однако такая цепь или сеть категорий не может быть предзадана исследованию: она в подобных случаях всегда не исходный пункт, а результат. Притом такая сеть (матрица, решетка), как само собой понятно, никогда не может быть полной: задача построения исчерпывающей категориальной решетки выполнима лишь инфинитно - в пространственной, временной и логической бесконечности.

2. Исторический подход в качестве конкретно-исторического отличен, от плоского эволюционизма: обнаружение исходной «клеточки» анализа делает возможным-не только унилинейное истолкование социальной реальности в рассматриваемой здесь ее части, но и плюрально-иерархический взгляд на ее конструкцию. А это как раз та версия конкретно-исторической методологии, которая не находится в противоречии с системно-структурным подходом к явлениям, и потому делается нетривиальной задача реализовать современный вариант научного поиска конкретно-всеобщего за рамками универсальных абстракций

3. Лишь предварительное решение только что сформулированной задачи - пусть и далеко не окончательное решение - позволит определить по возможности точно, если не бояться парадоксов и плеоназмов, теоретические пределы беспредела, а тем самым и место понятия «правовой беспредел» в категориальной системе социально-исторических знаний об экстремумах.

4. Очерченные таким образом феноменологические характеристики правового беспредела выводят на тот уровень, где становятся доступными эссенциальные черты социального экстремума и правового беспредела, а, следовательно, возможными их теоретические дефиниции. Однако на пути к обозначаемым этими дефинициями сущностям неизбежно возникает одно теоретическое препятствие, которое не идет ни в какое сравнение с предшествующими теоретическими трудностями исследования: конкретное- исследование социальных экстремумов и правового беспредела невозможно I без теоретической оценки социального строя и социальных структур, под воздействием которых правовой беспредел формируется и которые предстают как условия реального бытия этого экстремального общественного явления.

5. На такой теоретической основе в дальнейшем - и будучи достигаем очередным теоретическим шагом - может зиждиться упомянутый выше категориальный каркас теории социального экстремума, выстраивание которого - еще одна, зиждиться упомянутый выше категориальный каркас теории социального экстремума, выстраивание которого - еще одна, очередная задача исследования, которая, как и в предыдущем случае реализации категориальных отношений, может быть лишь результатом, а не началом исследования.

6. Современная научная методология безусловно предписывает рассмотрение социально-экономических основ бытия при анализе любых социальных отношений. Не в меньшей мере это касается и социальных экстремумов: a priori можно утверждать, что крайние состояния социума подготавливаются и возникают при наличии определенных социально-экономических условий; важно лишь выяснить, каких именно.

7. Если социально-экономические обстоятельства обусловливают возможность появления социальных экстремумов, то реализуется эта возможность в условиях существования тех или иных политических структур. Государство и его органы, функционируя, сами способствуют возникновению экстремальных социальных явлений и в свою очередь испытывают воздействие со стороны сложившихся -условий социального экстремума; поэтому особенно важной оказывается задача проанализировать эти сложные реципрокные связи.

8. Существенный круг задач исследования состоит в выяснении внутренних характеристик социальных экстремумов и тем самым конкретных проявлений «ситуаций социального беспредела» как одного из полюсов социальной напряженности.

9. По самой своей природе социальные явления континуальны, процессуальны. Попытки рассмотрения конкретных проявлений социальных экстремумов могут быть успешными лишь в случае, когда они сопровождаются выявлением динамики, а не ограничиваются анализом экстремальных состояний. Выявление этой динамики, таким образом, - еще одна задача, к необходимости решения которой неизбежно приходит исследователь социального экстремума.

10. Наконец, итогом, результатом и прагматическим смыслом исследования должно было бы стать решение задачи теоретического рассмотрения возможных выходов из ситуаций социальных экстремумов и, быть может, практических рекомендаций представителям властных структур, способным внять советам со стороны академического познания.

Очерченный таким образом круг задач, в которых раскрываются цели исследования, позволяет четче представить и лучше оттенить как новизну постановки проблем, так и теоретическую значимость итогов диссертационного исследования.

Новые результаты, полученные в работе. К числу выводов, полученных в ходе исследования и, вместе с тем, составивших основу дальнейшего исследовательского процесса, принадлежит вывод о том, что экстремальные состояния принципиально разнородны, и потому не следует допускать обычной путаницы, отождествляя, так сказать, естественные катастрофы и техногенные кризисы с изначально социогенными и исторически обусловленными социальными экстремумами. А это различение в свою очередь предполагает необходимость в понятийном аппарате и в категориальной сети, которые строятся с учетом этих ограничений.

В качестве системообразующей в данном случае предстает исходная цепочка понятий: война - мир - насилие. Принуждение, преступление, наказание и надзор представляют второе звено категориальной структуры, составляющей опору для размещения в понятийной среде социальной философии понятий «социальный экстремум» и «правовой беспредел».

Следующий круг результатов, характеризующих во многом принципиально новые подходы к соответствующей социально-философской проблематике, соотносится с обоснованием необходимости по-новому подойти к одному из фундаментальных социально-философских понятий -понятию свободы. На основе анализа подходов к решению проблемы свободы в рамках экзистенциализма, структурализма и постмодернизма в диссертации сделаны выводы о том, что право, насилие, бесправие составляют один из полюсов ситуации социального экстремума, тогда как другой полюс - свобода - на каждой стадии представляет собой и реальную, и всего лишь экспектативную, идеальную социальную перспективу.

Таким образом, социальный экстремум можно характеризовать двумя параметрами - условно говоря, «верхним» и «нижним». В свою очередь этот нижний предел парадоксальным образом и описывается как состояние «правового беспредела».

На первый взгляд может показаться, что рассматриваемая в диссертации проблема выступает как простое следствие или, Как минимум, нечто вторичное по отношению к теории экстремальных ситуаций и зависимое от нее или, наконец, как один из разделов конфликтологии. На самом деле все обстоит совершенно иначе: в диссертации рассматриваются проблемы, далеко выходящие за пределы перечисленных областей. И экстремальные ситуации, и конфликты суть следствия социальных экстремумов. Пронизанность общества конфликтами - результат пребывания общества в состоянии экстремума. Экстремум -это не следствие стихийных бедствий или последствий террористических актов. Напротив, неспособность справиться с последствиями стихийных бедствий, невозможность предотвратить множественные, массовидные террористические акции, словом, недееспособность власти и разгул преступности - все это отдельные признаки и проявления состояния экстремума в социуме.

В такой перспективе важно не утерять основные характеристики социального поведения при наличии риска впадания в социально-экстремальные ситуации. В этих ситуациях этнос, класс, клан, группа и, допустим, «группировка», банда ведут себя во многом по-разному. Важно, однако, то, что общим во всех таких проявлениях остается одно: социальное поведение неизбежно приобретает черты поведения общности или индивида, каким это поведение предстает на более ранних, чем данный, эволюционных этапах, то есть, редуцируются к низшим высшие формы социальных контактов. До недавнего времени если такая закономерность в работах по социальной философии и отмечалась, то вполне в духе Юнга и Лебона была относима лишь к поведению толпы, руководствующейся своим «коллективным бессознательным», то есть, попросту, биологией.

Диссертант демонстрирует возможность экстраполяции этой закономерности на социум как целое, в то же время отмечая, что дело здесь отнюдь не сводится к биологии. Любое пограничное поведение - редукция к более ранним формам поведения, независимо от того, на какой стадии застает социум экстремальная ситуация.

Еще одна особенность «нижнего» предела социального экстремума - того, что диссертант называет правовым беспределом, - состоит в особого рода социальных реакциях, которые можно было бы назвать «медленной паникой»: паническое поведение такого рода свойственно здесь индивиду или общности не одномоментно, а на протяжении социально значимого отрезка времени.

В исследовании подчеркивается, что такого рода состояния социального экстремума имеют исторически значимые временные параметры прежде всего в силу того, что эти состояния связывают два периода относительной социальной стабильности, выступая, следовательно, в качестве неотъемлемого признака периода социальной трансформаг^и, переходного социального состояния. Поскольку революционные процессы могут рассматриваться как важный, но частный случай социальных трансформаций, теория социальных экстремумов может быть полезна также и к для разработки теоретических основ представлений о революционном процессе - теории социальной революции.

Разделяя представления о многомерности в эволюционном развитии человечества, нельзя не обратить внимания на стадии застоя, тупиковые ветви в социальном развитии, обратное развитие и квазиэволюционность в его протекании. Диссертант настаивает на том, что, в частности, современное общество чаще всего имеет дело с социальным экстремумом и правовым беспределом в двух случаях: в условиях перехода от капиталистического строя к политарному и при интенсификации процесса разложения политаризма.

Предлагаемые категориальные сетки, матрицы и решетки не имеют закрытого характера и могут быть как дополняемы и уточняемы, так и целиком вставляемы в систему других, более широких категориальных отношений. Однако единственное, что с ними нельзя сделать - это отвергнуть их целиком: моменты рационального и аподиктически достоверного знания в них, безусловно, присутствуют.

Положения диссертации, выносимые на защиту.

1. Историческая реальность порождает состояния социальных экстремумов - крайних точек в социальных ситуациях и процессах, которые характеризуются высшим напряжением в проявлениях этих состояний и процессов, а также особого рода состоянием живых участников этого процесса - «акторов», социальных субъектов разных уровней от индивида, личности и исторического персонажа до класса, слоя и массы людей.

2. Вопреки позитивистски-эволюционистским и другим субъективистским концепциям исторического процесса, состояния социального экстремума возникают не случайно, а закономерно, отражая как объективную логику протекания исторических процессов, так и результаты социально значимых субъективных следствий отступления от этой логики, воздействия на нее субъективной свободной воли.

3. В общемировоззренческом плане социальный - экстремум выступает в качестве конкретизации закона меры применительно к социуму, которую можно с рядом соответствующих оговорок представить как аналог гегелевскому понятию узловой точки на линии отношений меры.

4. Основным горизонтом типологизации социальных экстремумов должны стать внутренние тенденции самих экстремальных состояний и процессов. Поэтому сущностной характеристикой социальных экстремумов должна стать мера деструктивности в их проявлениях.

5. Тогда, в соответствии с этим критерием необходимо различать деструктивные экстремумы, конструктивные экстремумы и деструктивно-конструктивные экстремумы. Выделение этой последней категории нуждается в пояснении, поскольку может легко возникнуть иллюзия, будто в

-последнем случае мы имеем дело с обыкновенной промежуточной ступенью в проявлениях первой и второй разновидности проявлений экстремального в социуме. В действительности перед нами особая разновидность экстремума, в свою очередь разделяющаяся на два подвида: в первом из этих двух случаев деструктивные и конструктивные моменты находятся в стадии внутри себя нерасчлененного единства противоположностей (одно и то же и не одно и то же в одном и том же отношении), во втором - мы имеем дело с проявлением деструктивности и конструктивности в разных отношениях. Так или иначе, деструктивность и конструктивность определяют основные параметры социального экстремума.

6. Применительно к социуму деструктивность экстремума максимальна в исторически определенные моменты господства социальной аномии. Конструктивность, напротив, характеризует моменты максимального напряжения в деятельности по реализации социального идеала в ситуациях объцественного подъема.

7. Будучи по самому социальному смыслу контрарными, состояния аномии и общественного подъема в определенном смысле также -и тождественны, будучи - в качестве детерминированных объективно - деятельностью в ситуации несвободы.

8. Несвобода в ситуации социального экстремума имеет особые проявления, которые, вместе с тем, вынуждают

- переосмыслить центральное для философии понятие свободы. Если и есть среди вечных классических философских проблем такая, которая в наши дни воспринимается с предельной остротой, то это, несомненно, проблема свободы. Существуют особые причины, приведшие к новому прочтению этой старой темы. Два обстоятельства резко актуализировали проблематику свободы в XX веке: 1) появление в наше время дотоле неведомых форм уничтожения огромных масс людей, с одной стороны, и специфических форм осуществления гнета в отношении отдельного индивида - с другой; 2) резкое обострение социальной чувствительности к таким формам подавления индивида, которые до наших дней не выглядели как угнетение человека и не считались проявлениями его несвободы.

9. Правовой беспредел - не просто помещение человека или его собственный сознательный выход в пограничную ситуацию. На самом деле правовой беспредел - это такое состояние общества, при котором люди, если они даже и имеют сознание своей несвободы, не имеют возможности прорвать рамки, пределы этого состояния. Если для экзистенциалистов у человека в таком состоянии есть выбор, у людей в состоянии правового беспредела его нет. Отсутствие выбора - и есть принцип правового беспредела. Существует ли в этих условиях свобода — вот вопрос, который стоит ныне не перед исследователями и философами только - перед человечеством.

10. Социальная аномия распространяется одинаково на мораль и на право, но само по себе важное теоретическое понятие социальной аномии нуждается в серьезных уточнениях. На основании закона социальной аномии строится целая система категорий, которая позволит рассмотреть сущность переходных состояний социальных систем. Социальная аномия - и это как раз показал сам автор концепции социальной аномии - не может быть постоянным состоянием общества. Уровень социальной аномии - это всегда показатель стадии перехода, момента переходного состояния, в котором находится общество. Дело можно представить так, что степень применимости к социуму понятия «правовой беспредел» выступает как своего рода индикатор высшей ступени социальной аномии. Это не только признак разложения социального сознания, но и показатель того, что данное общество находится у грани распада. Это кризисное состояние общества, которое неминуемо приведет к гибели данной социальной системы. Однако далеко не всегда гибель системы будет означать гибель тех социальных единиц, или даже просто индивидов, которые включены в эту систему.

Элементарное этимологическое определение экстремума разумеется само собой: экстремум - крайнее состояние (лат. ех1хетит). И поэтому, строго говоря, социальным экстремумом можно было бы (как, впрочем, это и делается) назвать любое отступление от стабильности в крайность. Такого рода работа с понятиями, однако, не отвечает стандартным научным критериям строгости определений, какие бы при этом нормативы научности - жесткие или мягкие (гибкие, текучие) ни брались в качестве исходных ориентиров.

Социальный экстремум - не укладывающееся в нормативные рамки состояние социума, при котором крайних значений достигают показатели коммуникативных отношений как всех межгрупповых, так и межличностных, то есть социальные отношения либо близки по напряженности к состоянию взрыва и самоуничтожения, либо столь же близки к затуханию и, следовательно, уничтожению вследствие слабости каких бы то ни было контактов между структурными элементами социума.

На первый взгляд, есть существенная разница между такими, допустим, различными видами понимания экстремума: экстремум трактуется как сверхнормативный, предельный активизм, с одной стороны, и полная или почти полная автаркия, с другой; или же экстремум выглядит как одна-единственная альтернатива, так сказать, «нормальному» 1 состоянию общества, и тогда у социально-экстремального остается лишь обыденный негативный смысл, сводящийся без остатка к представлению об аномии (а это означало бы^само собой, что нет необходимости в этом новомпонятии).

Придерживаясь в целом той трактовки социальной эволюции, которая содержится в философско-исторических работах Ю.И.Семенова и которая предполагает многомерность в эволюционном развитии человечества, диссертант обосновывает положение о том, что сущность социальных реалий в теории экстремума не может быть вскрыта как в рамках плюрально-циклического, то есть цивилизационного подхода к истории, так и в разных вариантах унитарно-стадиальной картины исторического процесса, в том числе и в рамках ортодоксальной версии марксистской теории общественно-экономических формаций. Настоятельно необходим для получения адекватной картины социума в целом и его отдельных состояний синтез теории общественно-экономических формаций с эстафетно-стадиальным взглядом на историю - такой подход к истории, который Ю.И.Семенов назвал эстафетно-формационным.

Теоретическая и практическая значимость результатов. Традиционному марксизму и его главным разновидностям, в том числе троцкизму и маоизму как социальной теории и политической^ практике не чуждо использование понятий, близких вводимому понятию «социальный экстремум». Нетрудно заметить, что представлениям о социальном экстремуме близко понятие «социальная революция». Революция и революционная ситуация также представляют собой моменты крайнего напряжения в социальном развитии, с ними также связано представление об экстремальных точках социального бытия. В марксистской социальной теории, по существу, только эти моменты социальных конфликтов и получали наибольшую разработку, все остальные считались менее значимыми по сравнению с революционным процессом, который a priori рассматривался как эссенциальный для самого существования общества, тогда как все другие представлялись тогда внешними, феноменальными, эффектуальными. Независимо от того, верно это или нет, марксистская теория оказалась безоружной, когда другого рода напряженности и конфликты властно завладели обществом, что и повлекло за собой необходимость гораздо более подробной разработки самых общих представлений о явлениях социальной напряженности. Теорию социального экстремума можно считать одним из таких ответов. Этим, по существу, и определяется теоретическая и практическая значимость данного исследования. Ведь отсутствие общетеоретической разработанности общих представлений, понятийных структур - в сфере^которая составила значительную сторону социальной действительности, в конечном итоге оставляет практика, деятеля, без четкого ориентира, заставляет двигаться вслепую. Беда, когда к числу именно таких практиков, агентов социального действия относится юрист, законник, или более того - лицо с правом законодательной инициативы. В печати, в частности (не только у нас, но и за рубежом), постоянно раздаются голоса, напоминающие о слабой юридической подготовке членов законодательного корпуса, об отсутствии элементарных знаний, относящихся к юридической стороне деятельности государственного аппарата и проч. Тем более опасна ситуация, при которой у самих юристов отсутствует надлежащая теоретическая четкость в представлениях и понятиях, единственно могущих помочь разобраться в сути происходящего. Естественно поэтому, что именно философской, в частности, социально-философской теории принадлежит здесь первое слово и отводится ключевая роль. Можно лишь повторить: в особом обосновании теоретическая и практическая значимость такой работы отнюдь не нуждается.

К сказанному, пожалуй, можно бы добавить лишь несколько слов для того, чтобы подчеркнуть педагогическую значимость диссертации: теория экстремума и приобретшее статус научного понятия представление о правовом беспределе неизбежно вызывает потребность перенести на почву воспитания практические следствия из рекомендаций по преодолению негативных последствий социальных экстремумов. Четкая теоретическая картина социального экстремума может стать орудием преодоления той разноголосицы, которая так опротивела всякому думающему педагогу и которая за лозунгами плюрализма и компаративизма скрывает обыкновенную теоретическую растерянность и неспособность обрести действительное конкретно-синтетическое единство во взгляде на социальную реальность, что для преподавания социальной философии и всей гуманитаристики представляет первостепенную важность.

Целый ряд выводов диссертации может быть использован в процессе изучения курса современной философии, теории познания, философии права, а также при чтении курса теории и истории мировой и отечественной культуры, в работе методологических семинаров разного уровня.

Апробация работы. В диссертационной работе представлены результаты многолетних исследований авторами потому естественно, что разные стадии работы ' получали отражения в многочисленных выступлениях автора на разного рода и уровня научных собраниях - съездах, конференциях, философских совещаниях и симпозиумах. К числу наиболее значительных принадлежит, в частности, ряд выступлений последних лет на Первом и Втором российских философских конгрессах (1997 и 1999 гг.), на Международной конференции в Санкт-Петербурге «Общество - право - полиция» (23-24 I мая 1996 г.), на Первом Российском политологическом конгрессе (1996 г.), на Всероссийской научной конференции 28-29 апреля 1999 года. - Ростов н/Д: РЮИ МВД России.

По теме диссертации автором опубликовано 2 монографии (см. список работ автора в литературе), ряд статей, учебно-методических пособий, текстов лекций и тезисов выступлений общим объемом свыше 40 авт. листов.

Диссертация обсуждена на заседании кафедры социальной философии философского факультета Московского государственного университета им.М.В. Ломоносова и рекомендована к защите.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Социальный экстремум"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Разнообразие рассмотренного материала, его неравномерная дисциплинарная представленность в тексте диссертации - все это оказывается прямым следствием сложности поставленных проблем и избранных методов решения, когерентных и эквипотентных этой сложности. Прокламированная трансдисциплинарность в подходе к теме (при-условии, разумеется, примата социально-философского ракурса в ее рассмотрении) также не способствует выявлению костяка, «жесткого ядра» в рассмотрении темы. Тем большей оказывается нужда в финальном подведении итогов работы, хотя такое подытоживание традиционно рассматривается как чисто формальное. В данном случае обобщенно-итоговое обозрение проделанной работы становится абсолютной необходимостью даже ценой и с риском некоторых буквальных повторений тех мыслей, которые требуют особенно последовательных «итераций-репетиций», поскольку эти мысли во многих случаях выглядят непривычно и нетрадиционно.

Вот почему здесь, в заключительной части работы диссертант рискнул прибегнуть к следованию структуре представленной диссертации при изложении ее итогов и горизонтов последующего применения следующих из нее научных и практико-педагогических выводов.

Познакомив с многозначностью понятий, ключевых для данной темы и разрешив некоторые дефинитивные проблемы, связанные - со смыслом понятий «сила», «насилие», «бессилие», диссертант предлагает обратить внимание на исторические трансформации соответствующих феноменов -на постепенное выкристаллизовывание у человечества и у мыслящей его части представлений о праве, принуждении, насилии, беспределе.

Глубины человеческой истории прежде всего обнаруживают ограничения в применении индивидуальной физической силы по отношению к себе подобным при переходе от животного к человеку. Процесс антропосоциогенеза был процессом ограничения «права^ сильного», которое безраздельно господствует и поныне в сообществах животных, - ограничения в первоочередном удовлетворении пищевого и полового инстинктов. Это ограничение осуществляет складывающийся человеческий коллектив, который заведомо сильнее каждого отдельного индивида^ Прамораль как регулятор общественного поведения, в первую очередь общественного производства, -самое раннее проявление общественной воли, представляющей собой сущность морали в чистом виде, то есть когда она первоначально выступает как таковая (то есть ее воплощение тождественно с сущностью, но этого не может заметить исследователь), как формы общественного сознания и выражения непосредственной реальности нравственных отношений. Становление человека и общества -антропосоциогенез - невозможно без ■ изменения форм принуждения индивида к тем или иным формам деятельности

- отдельным актам или систематическим вынужденным действиям. Антропосоциогенез - процесс возникновения общественной воли (праморали). С этой идеей ныне согласны все трезво мыслящие (не подвергшиеся поветрию мистицизма) ученые. Реже обращают внимание на то, что процесс антропосоциогенеза - это одновременно и процесс возникновения индивидуальной воли: у животного воли нет, его действия инстинктивны. Та малая толика свободы, которая есть у архаического человека - это свобода выбора, неизбежно связанная с целеполаганием и коллективной планово-проектирующей деятельностью.

В связи с этим и возникает реальная необходимость разобраться в проявлениях воли, когда эта воля носит публичный характер и когда не просто столкновение волений

- проявлений индивидуальных воль, - а подавление, то есть подчинение индивидуальных воль общественной властной воле становится формообразующей силой, силой нормотворческой. Сила - это в данном случае способность подчинять себе природу, господствовать над ней. Бессилие же человека перед природой всегда означало не полное отсутствие силы, а лишь недостаточность этой силы. Как сила, так и бессилие человека всегда носят относительный характер, хотя само наличие как того, так и другого, делает их также и абсолютными. Как сила, так и бессилие человека проявляются в человеческой деятельности - практике - и отсутствуют у животных, которые поэтому несвободны: действия со знанием дела - свободные действия - присущи лишь человеку.

Юристы, как мы видели, зачастую не могут распознать своеобразие в применении этого понятия: не говоря уж о путанице между понятиями «насилие» и «принуждение», допускается смешение классового и индивидуального, группового насилия, изнасилования и насилия над личностью - легитимного или беззаконного нарушения прав личности с применением силы. Поэтому нужен анализ и понятия «насилие», и непосредственного проявления обозначаемых этим понятием явлений в самой действительности.

Причина этих несообразностей - не только сложность соответствующей понятийно работы, но и неразработанность в общем плане сложной проблемы соотношения права и морали в аспекте их становления. В процессе становления общественной морали диссертант считает необходимым в самом общем плане выделить несколько главных моментов.

Во-первых, реальное единство первобытного коллектива как сообщества, в котором все проявления отдельных индивидуальных воль должны быть согласованы друг с другом, осознавалось как единство интересов. Когда объективный интерес стал мотивом деятельности человеческих индивидов, по-видимому, деятельность, направленная против общего интереса, стала восприниматься как произвол - осуществление волевого акта, не санкционированного обществом70.

Во-вторых, с момента возникновения механизма регулирования столкновения интересов и предотвращения конфликтов на почве такого столкновения, только и можно говорить о существовании социума как такового (в значении этого понятия, предложенном К.Х.Момджяном).

В-третьих, социальное регулирование проявления воль индивида на первых стадиях развития человечества выглядит как тотальное; между тем оно никогда не было настолько полным, чтобы исключить из обихода какие бы то ни было столкновения, стычки, драки. С тех пор, когда стало возможно говорить об окончательном исчезновении системы доминирования - биологического механизма регулирования отношений во всех сообществах до первобытного

70

Произвол в данном случае понимается как правовой, политический, то есть как действие, в социальном смысле не обусловленное правовой нормой, акт, продиктованный собственной волей и предполагающий подчинение чужой воли своей. Правовой произвол - это насилие посредством закона над массами, принадлежащими гражданскому обществу, группами или отдельными гражданами. предчеловеческого стада включительно, - с тех пор на смену биологическим законам пришли социальные, а с ними - и господство общественной воли над индивидуальными - как над отдельными, так и вместе взятыми.

Лишь долгое время спустя такое положение вещей будет теоретически адекватно представлено как живое противоречие - наличие в самом индивиде своеобразного раздвоения -частного, личного интереса и интереса, который един у индивида с другими индивидами. Тогда обнаружится, что I индивид может иметь такие интересы, которые находятся в противоречии с его же собственными интересами гораздо более глубокого характера, а эти последние интересы суть интересы, совпадающие у целого ряда людей.

Получается, что индивид не сознает своих собственных глубинных интересов и ставит перед собой цели, продиктованные мотивацией случайной и единичной. А это означает, что первоначально механизмы, обеспечивающие защиту подлинных, эссенциальных, а не эксклюзивных и феноменальных социальных интересов индивида, могут быть только бессознательными или, во всяком: случае, не осознаваемыми. Если отстаивание фундаментальных социальных интересов выступает не как осознанная необходимость, оно не перестает от этого быть необходимостью, но тогда свободная сознательная человеческая деятельность оказывается подчиненной деятельности несвободной и не человеческой, то есть биологической деятельности, или, говоря еще точнее, человеческая деятельность оказывается сведена, редуцирована к нечеловеческой, биологической деятельности. Деятельность, человеческая по форме, оказывается тогда не только человеческой, но и животной - по содержанию. Неосознанное отстаивание с помощью средств сознания своих объективных, но не сознаваемых интересов - это редукция человеческой деятельности к деятельности животной, биологической.

Поскольку речь в данном случае идет о первобытном обществе, то есть об обществе, в котором отсутствуют классы, а, следовательно, и аппарат публичной власти, - особенно важно подчеркнуть, что отсутствие публичной власти не означает отсутствие столкновения интересов, конфликтов, вражды, приводивших к враждебным стычкам, дракам, побоищам. Собственно, прамораль в качестве регулятора производства при отсутствии классов и аппарата публичной власти и выступала в качестве той силы, с помощью которой осуществлялось насилие социума над индивидом - то, что в наши дни, как мы ^увидим, социологи стали называть «структурным насилием». Однако сам факт сохранения общества свидетельствует о том, что тенденции единства, объединения - а значит, и подчинения индивида общественной воле, - безусловно, возобладали. Центр тяжести конфликтов переместился вовне - конфликты стали возникать между коллективами, неизбежно принимая со временем вооруженный характер. В жизнь человечества вошла война.

Диссертант уделил большое место и внимание рассмотрению и в историческом, и в теоретическом плане как самого понятия «война», так и полемики вокруг этого понятия в социальной философии и ряде смежных дисциплин. Целесообразно исходить при определении войны из понятия конфликта как столкновения объективных интересов различных коллективных социальных субъектов.

Методология современного социального познания предполагает еще один момент научного определения: раскрытие определением существенных черт явления (что учитывается уже формальной логикой и реализуется на грани формальной логики и методологии науки) осуществляется с презумпцией внутренней противоречивости сущности как — таковой и, следовательно, социальной сущности как разновидности сущности вообще. Применительно к данному случаю это означает, что определение войны должно включать в себя свою противоположность - определение мира. Мир и война - два образа действий и состояний социума, характеризующиеся соответственно наличием и отсутствием межгруппового конфликта, прямо предполагающего использование оружия для убийства.

Вывод диссертанта сводится здесь к тому, что необходимо не беспредел определять через войну, а войну определять через беспредел. В этом смысле война оказывается лишь одной разновидностью беспредела. Однако такой вывод оказывается здесь именно потому преждевременным, что категориальный статус беспредела пока остается, так сказать, «интенциональным». Эксплицировать же его можно, лишь предварительно рассмотрев целый ряд категорий, смысл которых трансформируется в соответствии с новым категориальным составом социально-трансдисциплинарного анализа.

Так, вопрос о справедливости возник, по-видимому, первоначально в процессе регулирования межгрупповых (родовых и пр.) отношений. А первая форма такого регулирования - талион. Таковы же в дальнейшем и правовые нормы. Но раньше правовых норм действуют те нормы, с которыми связывается существование особого рода явление, лишь недавно ставшее предметом пристального теоретического внимания на трансдисциплинарном уровне -то самое обычное право, о котором уже вскользь говорилось здесь.

Подводя же итог дебатам о природе войны, которые велись с единственной целью - обозначить в конечном итоге пределы беспредела, диссертант предлагает свое определение войны, с позиций которого вооруженные столкновения и стычки в первобытном обществе не представляют собой войны. В лучшем случае они - в том случае, если имеет место функционирование обычного права, - представляют собой протовойны.

Однако проделанная здесь понятийная работа отнюдь еще не достаточна для того, чтобы хотя бы теоретически подойти к понятиям «социальный экстремум», «беспредел»: решение этой последней задачи непосредственно связывается с решением ряда трансдисциплинарных задач. В первую очередь к их числу относится переопределение в свете новейших данных науки некоторых концептов, volens nolens выступающих в пограничной области различных дисциплин -в данном случае имеются в виду пограничные сферы философии вообще, философии права, социологии, социологии права, теоретической этнологии, политической теории, этики и методологии науки.

В диссертации построение концепции социального экстремума,- как неоднократно подчеркивает диссертант, сопряжено с не менее важной задачей - рассмотрением поставленной по-новому XX веком проблемы свободы. Свобода уже не рассматривается более как нечто такое, что существует в качестве воплощенной познанной -необходимости. Эта проблемная трансформация-обострила проблему морального выбора до крайних пределов. Уже экзистенциалисты поставили осознание свободы в связь с положением о проявлениях крайних и неведомых дотоле философскому сознанию состояний. Эти пограничные состояния экзистенциалистов, однако, ни в каком прямом отношении с тем беспределом, о котором идет речь в данном тексте, не находятся. Правовой беспредел - не просто помещение человека или его собственный сознательный выход в пограничную ситуацию. •

На самом деле правовой беспредел - это такое состояние общества, при котором люди, - члены этого общества - если даже и имеют сознание своей несвободы, не имеют возможности прорвать рамки, пределы этого состояния. Если для экзистенциалистов у человека в таком состоянии есть выбор, у людей в состоянии правового беспредела его нет. Отсутствие выбора - и есть принцип правового беспредела. Существует ли в этих условиях свобода? Диссертант рассматривает эту проблему одновременно как философскую, культурологическую и социологическую - в первую очередь, но не только. Нельзя, например, игнорировать в этом рассмотрении различные разделы социологии - социологии как массы (не системы!) различных дисциплин, к каждой из которых имеет прямое отношение данная тема. Это пронизывание и обусловливает необходимость того, что автор обозначил как трансдисциплинарное отношение к проблеме свободы. Именно свобода пронизывает все человеческое бытие, а потому и проблема свободы практически решается в самом бытии, а значит, и теоретически она должна решаться на материале всего человеческого бытия, взятого как целостность.

Как осуществить такой теоретический подход? Философия сама по себе не может его дать; целесообразно, .по-видимому, прибегнуть к особого рода приему, который в наши дни описывается в терминах другого, нежели традиционный, порядка. Орудия его - это своего рода номады, которые были введены в современную эпистемологию как обозначения особого рода понятийных конструктов,

- проходящих сквозь целый ряд научных дисциплин, ни в одной из них не задерживающихся. Перед нами понятийные кластеры, в функционировании которых развертывается одновременно и уникальное, и традиционное.

Этический выбор, немыслимый без свободы, опирается, конечно, в качестве своего последнего теоретического основания на — общефилософскую трактовку проблемы свободы. Однако в наши дни и сама философия, прорвавшая неокантианские (последние из самых строгих) границы гносеологии, и сама этика, не будучи сводима к рамкам теории морали, расширяют свои горизонты. Невозможно ныне

- рассматривать проблематику свободы только как проблему этики, разве что предстоит совершенно иначе -расширительно (по старым меркам чрезмерно расширительно) - толковать самое этику. Практика обращения с научными понятиями за последние три-четыре десятилетия воочию показала, насколько опасным делом является не продуманное, не отрефлектпрованное расширение границ той или иной научной сферы.

Всякая научная сфера выступает как ограниченная какими-либо более или менее строго определенными научными пределами. Если этику расширить до бесконечности, этическая проблематика исчезнет, потонет в ней. В самом деле, этика включит тогда и «теоретическую» политику, и теоретические основы нравственного поведения, и некоторые разделы психологии, социологии и т.д. Такой подход представляется и бесперспективным, и теоретически опасным. Расширение философского видения морали должно идти по строго ограниченным и обоснованным путям. Независимо от того, что XX век ниспроверг очень многие законы, закон достаточного основания в этой области должен действовать, как уже подчеркивалось, более строго, чем где-бы то ни было еще, считает диссертант.

Еще один вывод исследования касается проблемы социального экстремума. Социальные экстремумы - не исключительные и раритетные социальные явления. Социальные экстремумы - крайние точки социального бытия, имеющие на одном полюсе - высшее счастье человечества, а на другом - универсальное человеческое страдание. Достижение всеобщего счастья - предмет многочисленных социальных утопий. С другой стороны социальный экстремум выступает как состояние безмерного насилия, «войны всех против всех», особенно жестоких форм тоталитаризма, и, наконец, как правовой беспредел. В параграфе уделяется особое место рассмотрению перехода от норм обычного права к праву в качестве классовой воли, которая реализуется с помощью узаконенного насилия, осуществляемого государством.

Правовой беспредел анализируется- прежде всего, на примере общества, в котором человечество впервые встретилось с социальным экстремумом, то есть на примере политарного общества. Экономическая основа политаризма и, вместе с тем, его сущность -особого рода социально-экономические отношения, при которых собственность в качестве государственной в то же время является коллективной частной собственностью и предопределяет особого рода социальную структуру, в которой роль господствующего класса играет государственный аппарат. I

Государственный аппарат и есть господствующий, эксплуататорский класс.

В соответствии с логикой исторического развития современный так называемый «социалистический лагерь» был именно мировой системой политаризма индустриальной эпохи. Однако сама эта логика - существование и господство на доброй половине земного шара неополитаризма в течение исторически значимого промежутка времени - нуждается в осмыслении и объяснении.

Неополитаризм неизбежен потому, что часть мира, освободившаяся от колониальной и полуколониальной зависимости по отношению к странам экономически развитого Запада, неминуемо должна была стремиться' к достижению экономической мощи, сравнимой с мощью индустриальных стран «первого» мира. Модернизация Востока, включая Россию, протекала в условиях необходимости любой ценой - при1 неополитаризме ценой жесточайших массовых необоснованных в праве репрессий -поднять продуктивность общественного производства при объективной невозможности обеспечить рост производительности труда иначе, чем за счет усиления эксплуатации, повышения интенсивности труда и внеэкономического принуждения к нему. Новые -неополитарные - производственные отношения стали мощным рычагом увеличения массы совокупного общественного продукта вплоть до того момента, что валовой продукт стал сравним с получаемым в масштабах передовой -западной хозяйственной деятельности.

Социальный экстремум, который мыслится как нечто чрезвычайное и необычное для социального организма, имеет тенденцию стабилизироваться: то, что так недавно было исключением, становится правилом и нормой как для эксплуатируемых, так и для эксплуататоров. В связи с этим диссертант переосмысливает в первую очередь, традиционное социологическое понятие «аномия».

Экономические реалии, породившие социальный экстремум в процессе перехода от неополитаризма к капитализму, как уже ~говорилось неоднократно, в современной экономической публицистике получили характеристику «бандитского капитализма». Диссертант показывает, что речь идет о капитализме обыкновенном, и цитируЬт те строки Маркса, в которых говорится об эпохе первоначального накопления капитала в Европе.

К сущности понятий социального экстремума и беспредела диссертант ближе всего подходит, как было подчеркнуто, вставляя всю теорию социального экстремума в качестве готового понятийного образования в рамки общей социально-философской теории. В работах Ю.И.Семенова отчетливо показано, что общество, основанное на такого рода отношениях, не может обойтись без систематического насилия. Но в данном случае речь идет о феномене перманентного сверхнасилия; насилия в крайних формах своего проявления, при котором жизнь и смерть любого индивида независимо от меры вины или заслуг перед государством, государственным аппаратом и его главой находится во власти правителя и государства и, таким образом, легитимизирован абсолютный правовой произвол.

Именно эти идеи, сами по себе новаторские, диссертант развивает применительно к социуму как таковому, подчеркивая, что моменты такого состояния свойственны не только политарному обществу, которое выступает в качестве «чистого» случая такого социального устройства, но и всем другим общественным структурам, когда они переживают либо моменты стагнации, либо, напротив, коренного преобразования. Правовой беспредел и есть состояние безмерного, не имеющего пределов насилия, осуществляемого одним индивидом или группой людей по отношению к части общества или ко всем людям с применением крайних форм насильственных действий в условиях аномии, разложения морального сознания общества, ослабления аппарата государственной власти и правовой регуляции поведения.

Не следует упускать из виду рассмотренную иллюзию тождества общества и государства. Иллюзия «государства рабочих и крестьян» с падением системы неополитаризма разрушается, подобно серии других иллюзий. Возникают, однако, и новые. До тех пор, пока не будут подготовлены экономические и политические условия для перехода к следующей стадии социального развития, будет сохраняться и обстановка социального экстремума, и ситуация правового беспредела. Фактическая тождественность государственной системы ограбления трудящихся и системы прямого грабежа с помощью насилия со стороны так называемых «группировок», как настойчиво напоминает диссертант, - это и есть не что иное, как реальное воплощение правового беспредела -фактического тождества уголовной банды и государственных структур. С этих позиций становится понятной, в частности, природа первобытного «циклопизма». Огромные усилия по постройке утилитарно совершенно бесполезных сооружений имели огромный идеологический смысл - подавления «маленького человека». В сущности, это и есть разгадка «загадки египетских пирамид». Безмерное насилие должно было находить подкрепление в иллюзии безмерного величия власти. Напротив, ситуации социального экстремума характеризуются фактическим уравниванием бандитов и государства71.

71 В последнее время у нас все чаще начинают вспоминать историко-социологическую концепцию, «согласно которой в основании любого государства лежит монополия на легитимное насилие и одновременно на налогообложение в пределах определенной территории», а именно мысль Макса Вебера о том, что политически господствующие силы начинают укрепляться в своем государстве через политическое господство во всех формах - в традиционной, легитимной и харизматической (См.: Вебер М. ~ Политика как призвание и профессия//Макс Вебер. Избр. произв. - М.: 1990, С. 648 - 650). Так, в частности, В.В.Волков пишет о том, что «.использование насилия закреплено за одной ~ организованной группой, которая-способна устранить любые конкурирующие источники насилия внутри данной территории. Более того, установление контроля над применением насилия на определенной территории есть формирование политического сообщества» (Волков В.В. Монополия на насилие и скрытая фрагментация российского государства. Исследовательская гипотеза //Университетская политология России / Сб. статей. - М.: «Полис», 1999. - 256 е.). Жаль, однако, что при этом забывают упомянуть о том, что здесь имеет место пересказ М.Вебером того, понимание чего было присуще и традиционному марксизму, а вот

Традиционно рассмотрение общества как гражданского общества. В последнее время часто говорят, напоминает диссертант, о построении так называемого правового общества как идеала общественного устройства, по крайней мере в применении к российской постсоветской действительности. В сущности, понятие правового общества, настаивает диссертант, - не научное: оно так же, как и многие другие понятия «перестроечного» периода (как и понятие «беспредел»), пришло в науку из публицистики. В этом последнем обстоятельстве, впрочем, еще нет большой беды. Между тем общество, строго говоря, не может не быть правовым с тех пор, как оно вышло из состояния первобытности - в том смысле, что в нем не может не быть права. Это тривиальность: всякое ставшее классовое общество всегда выступает как правовое, даже если нормы права оказываются либо слишком узкими, либо слишком широкими. За пределы правового общество выйти не может. Что же понимается под выражением «правовое общество», когда речь идет о необходимости его построения у нас? Имеется в виду только понимание правового общества, как общества, основанного на главных признаках демократии плюс реализация принципа соблюдения прав человека. Путь от развитие этой позиции до подхода к трансмарксизму - пониманию культурной составляющей социального экстремума, - все еще остается делом будущего. гражданского к правовому обществу - это путь от общества с господством одного вида эксплуатации к обществу с другим видом эксплуатации. Если мы не поймем этого, будем принимать это положение за остатки старой марксистской догматики, для нас окажется закрытой проблема сущности гражданского общества ин проблема соотношения морали и права в обществе.

Еще один аспект ситуации социального экстремума -субъективная его сторона. Объективные обстоятельства и условия возникновения и существования социального экстремума лишь тогда реализуются, когда вся совокупность субъективных факторов приходит в соответствие с объективными обстоятельствами. Ситуация социального экстремума, как уже подчеркивалось, предполагает полное приятие обществом экстремальных явлений как реалий и данности; при поиске выхода из ситуации беспредела в этих условиях никто и не заикается о том, что «беспредельные» обстоятельства требуют экстраординарных методов устранения. Общество заранее готово примириться с беспределом.

Одна из причин такого положения дел кроется, конечно, в самой диалектике разума, о которой уже шла речь выше - о хитрости разума. Другая причина - легкая «победа» экстремумов и беспредела над людьми объясняется также и готовностью к подчинению, рабскими привычками, традициями несвободы.

В связи с этими слоями рассуждений находятся также соображения, касающиеся политической и правовой культуры. Многие культурологи склонны отрицать само существование политической и правовой культуры. В частности, экспериентное понимание культуры (термин Ю.А.Муравьева), исходящее из представления о культуре как социально значимом опыте, передаваемом в традиции, не приемлет понятие о политической культуре, поскольку в политике прямо отражаются интересы классов, и потому она служит непосредственным выражением базисных отношений, отношений общественного бытия. Не вдаваясь здесь в ранее осуществленное диссертантом рассмотрение проблем и споров вокруг понятия «общественное бытие», отметим, что сама непосредственность отражения общественного бытия в политическом сознании в принципе отнюдь не препятствует тому, чтобы в этой сфере общественного сознания накапливался социально значимый опыт политических отношений. А это означает, что понятие «политическая культура» (и геэр. «правовая культура») имеет право на существование, правда в этом ограниченном смысле.

Подводя здесь окончательный итог концептуально-аналитической работе, проделанной в диссертации, еще раз остановимся на часто возникающем недоразумении или, вернее, на недоумении, высказываемом при первом поверхностном взгляде на проблему социального экстремума. Это недоумение вербализуется, артикулируется в форме вопроса: зачем нужно понятие «социальный экстремум», если существуют такие традиционные понятия, как понятие «социальный кризис» и «экстремальная ситуация»? Знакомство не просто с объяснением значения слова, а, собственно, с основами изложенной здесь в первоначальном виде теории социального экстремума рассеивает сомнения, связанные 'с первоначальным ощущением некой искусственности непривычного термина, которое, впрочем, за последние годы значительно ослабло, потеряв, так сказать, «прелесть новизны».

Из многочисленных характеристик социального экстремума, которые раскрываются, приобретаются, приписываются, присваиваются ему в процессе применения трансдисциплинарной методологии исследования, вытекает с определенностью различие - в первую очередь темпоральное - социального кризиса и социального экстремума. Оно состоит в том, что кризис - всегда так^или иначе переходное состояние, ситуация, как сказали бы американцы «from - to» (перехода от чего-то к чему-то), и, следовательно, даже затянувшийся кризис - явление временное. Социальный экстремум включает в себя представления о критическом, кризисном, но к ним не сводится, социальный экстремум может реализоваться перманентно в условиях целой эпохи или даже сохраняясь при всех сменах цепочек событий и эпох. Теоретически новым и непривычным здесь тогда оказывается не термин, а само явление, которое нуждается в номинации, подчеркивающей его оригинальность, нередуцируемость к чему-то известному.

На поверку оказывается, однако, что термин «социальный экстремум» - термин не столь уж и новый: ряд дисциплин использует его в математическом смысле - в смысле крайнего значения, которого достигает та или иная величина. Вот почему следует с определенностью подчеркнуть: социальный экстремум - характеристика социального состояния, при котором сохраняется в течение исторически значимого времени крайнее напряжение сог^иалъных сил. Существование социальной системы в условиях социального^ экстремума придает социуму особое качество, более конкретные характеристики которого выясняются в процессе применения трансдисциплинарной методологии, но могут, впрочем, поддаваться исследованию и с применением- вполне апробированных в истории мысли традиционных методов.

В продолжении анализа правового беспредела в социальном экстремуме теперь уже не в статическом, а в динамическом аспекте, в связи с чем и введено понятие «ситуация правового беспредела», динамика правового беспредела рассматривается как функциональная смена ситуаций правового беспредела. Процесс существования общества в состоянии социального экстремума рисуется тогда как совокупность ситуаций правового беспредела.

Ситуация правового беспредела характеризуется рядом типологических признаков. Если состояние^ социального экстремума может быть представлено и как состояние успокоенности, социальной летаргии, и как состояние дискомфорта от потери ориентиров, то беспредел - это всегда состояние растерянности и тревоги со стороны государства, состояние автаркии со стороны субъектов мафиозно-криминальных «хозяев жизни» и состояние летаргии со стороны широких масс населения, со стороны народа.

В заключение работы уместно подчеркнуть еще несколько черт исследовательской активности, представленной в диссертации. Знакомящимся с этим текстом, несомненно, должны были броситься в глаза элементы некоторой непривычности, энигматичности, которые ему присущи. Автор с самого начала предупреждал о том, что для традиционного прочтения текст представляет некоторые трудности в первую очередь в связи с применением не раз подчеркнутой трансдисциплинарности: догматически ориентированный разум может без труда истолковать это качество - разорванность уровней при свободе перехода от одного уровня к другому, стилистическую неоднородность при освещении различного рода аспектов в рамках общей проблематики, возвраты и повторы в многократном обращении к одним и тем же проблемным полям и пр. - как проявления теоретической эклектичности или, чего доброго, даже как образцы обыкновенной теоретической неряшливости, за которой кроется обычно либо отсутствие навыков работы со словом^либо пренебрежение к читателю. Напротив, непредубежденное сознание должно, по представлениям диссертанта, как минимум с интересом отнестись к попытке ввести новые параметры в отечественный гуманитарный дискурс.

Но дело, конечно, этим не ограничивается. Стоит лишь присмотреться к некоторым чертам стилистики, которые сознательно культивируются автором, как некоторые, по 1файней мере, загадки рассеиваются. В частности, при первом знакомстве с диссертацией читатель, конечно, отметит наличие в двух последних главах ее( значительных по величине фрагментов, по внешнему впечатлению ощутимо выпадающих из стилистики остального текста. Их внешняя чужеродность остальному тексту кажется тем более рельефной, что оба фрагмента трактуют центральную для диссертации об экстремуме и беспределе тему - тему свободы.

Мнимая загадочность этой ситуации рассеивается, по мысли автора, тогда, когда подготовленный предыдущим изложением читатель понимает: перед ним два образца трансдисиплинарной рефлексии в рамках современного философско-гуманитарного познания. Один слой этой рефлексии ориентирован на трансдисциплинарное освоение феноменолого-континенталъной традиции философствования; другой - на освоение англо-американской аналитической традиции в специфической разновидности так называемого «англо-саксонского аналитического марксизма». Автор отдает себе полный отчет в том, что непривычность той и другой модели философствования для нашей социально-философской среды связывается, по сути, с долголетней практикой сознательного игнорирования попыток освоить элементы новизны в восприятии марксистской и трансмарксистской проблематики, поскольку и Сартр, и британские марксистски ориентированные аналитики проходили у нас официально по ведомству страшнейших врагов марксизма - ревизионистов и оппортунистов. И уж тем более непривычной оказывалась попытка найти, усмотреть «рациональное зерно» в крайних проявлениях кризиса (а не только экстремума) философско-гуманитарного сознания конца тысячелетия - в столь не импонирующих автору проявлениях постмодернизма, к счастью, уже выходящих из интеллектуально моды Запада.

Об успехе в реализации этих до поры скрытых тенденций в предложенном диссертационном исследовании судить, разумеется, не автору. Ему остается лишь надеяться, что все эти инновационные интенции прочтения автором современной социокультурной ситуации будут встречены с доброжелательным вниманием и найдут адекватное понимание.

Список научной литературыКошелев, Михаил Иванович, диссертация по теме "Социальная философия"

1. Аалбертс М, ван де Бунт Х.Г., ван дер Лаан П.Х., Лоув Эд. Тенденции развития преступности и уголовной юстиции в Нидерландах // Криминологические исследования в мире. М.: Манускрипт, 1995. - С. 78-91.

2. Автономов А. , С. Правовая онтология политики: к построению системы категорий. М.: ООО Фирма "Инфограф", 1999.- 284 с.

3. Алексеев H.H. Основы философии права. СПб.: Юрид. ин-т, 1998.-215 с.

4. Алексеев С.С. Теория права. М. Бек, 1994,- 311 с.

5. Алексеев С.С. Философия права. История и современность. М.: Норма, 1999. - 329 с.

6. Алексеева Т.А. Личность и политика в переходный период: проблемы легитимности власти //Вопросы философии. 1998. № 7. С. 58-65.

7. Алексеева Т.А. Справедливость-- Морально-политическая философия Д. Роулса. М.: Наука, 1992. - 112 с.

8. Анденес И. Наказание и предупреждение преступлений. М. - 1979.

9. Анисимов E.B. Дыба и кнут: Политический сыск и русское общество в XVIII веке. М.: Новое лит. обозрение, 1999,- 719 с.

10. Аннерс Э. История европейского права. М.: Наука, 1996. - 395 с

11. Апресян Р.Г. Политическая социология ненасилия Дж. Шарпа // Социальные конфликты: Экспертиза, прогнозирование, технология разрешения. Вып. 8. Насилие: Тенденции и альтернативы. М.: Центр конфликтологии, 1995. С. 234-246.

12. Апресян P.F. Путчи нашего времени //ВопрТ философии, 1995. № 5. С. 36-39.

13. Арендт X. Истоки тоталитаризма. М.: ЦентрКом, 1996.-672 с.

14. Арнольд В.И. Теория катастроф. М.: Наука, 1990. -126 с.

15. Артемов В.М. Правопорядок в современном российском обществе. М.: 1998. - 145 с.

16. Аснер П. Насилие и мир: От атомной бомбы до этнических чисток. СПб.: Книгоизд-во «Всемирное слово», 1999.-352 с.

17. Атоян А.И. Маргинальность и право //Социально-политический журнал. 1994. №7-8. С. 158-161.

18. Ахиезер А. Проблемы государственной власти в России //Рубежи, 1996. №5. С. 60-83.

19. Бабосов Е.М. Катастрофы: социологический анализ. Минск: 1995,- 472 с.

20. Бадь Л. Криминологические исследования в странах балканского региона // Криминологические исследования в мире. М.: Манускрипт, 1995. С. 29-43.

21. Баранов В.М. Истинность норм советского права. Саратов: Изд. Саратов, ун-та, 1989. 397 с.

22. Баранова И.В. Из „опыта нейробиологических исследований агрессивного поведения // Социальные конфликты: Экспертиза, прогнозирование, технология разрешения. Вып. 8. Насилие: Тенденции и альтернативы. М.: Центр конфликтологии, 1995. С. 56-68.

23. Баскин Ю.Я. Очерки философии права: Учебн. пособие. Сыктывкар, 1996. - 53 с.

24. Батурин Ю.М., Лившиц Р.З. Социалистическое правовое государство: от идеи к осуществлению: (политико-правовой взгляд). М.: Наука, 1989. - 253 с.

25. Безопасность России. Правовые, социально-экономические и научно-технические аспекты. Словарь терминов и определений. М.: МГФ «Знание», 1999. 368 с.

26. Бекер Д. Понятие системного насилия //Проблемы теоретической социологии. СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1994.-С. 55 -72. . ~

27. Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. М.: «Стеле», 1995. -304 с.

28. Берман Г.Дж. Западная традиция права: эпоха формирования! М.:Изд-во МГУ, 1994. - 592 с.

29. Битэм Д., Бойл К. Демократия: вопросы и ответы. -М.: Текст, 1995.- 158 с.

30. Бляхер Л.Е. Виртуальные состояния социума, или шансы и риски открытого общества в России. М.: «Изд-во Магистр». 1997. - 48 с.

31. Бойков А. Д. Третья власть в России. Очерки о правосудии, законности и судебной реформе 1990-1996 гг-М., 1997,264с.

32. Боннер А.Т. Законность и справедливость в правоприменительной деятельности. М. Рос.право, 1992. -319 с.

33. Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность: /Очерк теории/. М.: Юрид. лит., 1976. -215 с.

34. Будон Р. Место беспорядка. Критика теорий социального изменения. М.: Аспект Пресс, 1998. -284 с.

35. Букреев В.И., Римская И.Н. Этика права: От истоков этики и права к мировоззрению. М.: Юрайт, 1998. - 336 с.

36. Бунич, Игорь. Беспредел. Роман. СПб.: Облик, 1997. -464 с.

37. Бычко И.В. Познание и свобода. М.: Политиздат, 1969.-215 с.

38. Бычко И.В. В лабиринтах свободы. М. ^Политиздат, 1976.- 160 с.

39. Бэрон Р., Ричардсон Д. Агрессия. СПб.: Питер, 1998. -336 с. " 1

40. Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. - 808 с.

41. Вернадский Г. Предел и беспредел О проектах российской конституции, разработанных декабристами П.Пестелем и Н.Муравьевым.//Новое время. М. 1993. № 51. -С. 58-59.

42. Весоловский В. Классы, слои и власть. М.:11. Прогресс, 1981.-232 с.

43. Виг Й. Криминологические исследования и подходы к проблеме 7/ Криминологические исследования в мире. М.: Манускрипт, 1995. С. 44-54,

44. Власть и оппозиция. Российский политический процесс XX столетия. М.: РОССПЭН, 1995. - 400 с.

45. Власть и право: Из истории русской правовой мысли: Сб. -Л.: Лениздат, 1990. 317 с.

46. Власть права в современном обществе /Конституционный вестник. Приложение 2. М. Декабрь 1990. 64 с.

47. Власть силы, сила власти: Сб. научн. тр. М.: Юрист, 1996.- 136 с.

48. Волков В.В. Монополия на насилие и скрытая фрагментация российского государства. Исследовательская гипотеза //Университетская политология России / Сб. статей. М.: «Полис», 1999.-256 с.

49. Волков О.И.1 Континент Россия. XX век. Иллюзии, политика, аферы. М.: 1998. 253 с.

50. Вятр Е. Социология политических отношений. М.: Прогресс, 1979, - 464 с.

51. Гай. Институции. Кн. 1-4. М.: Юристь, 1997. 368 с.

52. Гайер Д. Насилие в истории в посткоммунистическое время // Вопр. философии, 1995. № 5. С. 26-32. —

53. Галтунг Д. Культурное насилие // Социальные конфликты: Экспертиза, прогнозирование, технология разрешения. Вып. 8. Насилие: Тенденции и альтернативы. М.: Центр конфликтологии, 1995. С. 34-55.

54. Гегель Г.-В.-Ф. Соч.: В 14 -ти т. М.: Соцэкгиз, 19291959 гг.

55. Гегель Г.-В.-Ф. Наука логики: В 3-х тт. М.: Мысль, 1970-1972.

56. Гегель Г.-В.-Ф. Работы разных лет: В 2-х тт. М.: Мысль. - Т. 1. - 1970. -668 с. Т. 2. - 1971. - 630 с.

57. Гегель Г.-В.-Ф. Энциклопедия философских наук: В 3-х тг. М.: Мысль, 1974-1977.

58. Гегель Г.В.Ф. Философия права. М.: Мысль, 1990. -524 с.

59. Гинс Г.К. Право и сила: Очерк по теории права и политики. Харбин, 1929. - 113 с.

60. Гобозов И.А. Введение в философию истории. -М.:ТЕИС, 1999.-363 с.

61. Гозман Л .Я. Психология перехода // Вопр. философии, 1995. № 5. С. 19-22.

62. Гойман В.И. Действие права. М.: Акад. МВД РФ, 1992.-180 с.

63. Гражданское общество и правовое государство: предпосылки формирования: /Сб.ст./ М.: ИГПАН, 1991. -119 с. '

64. Гревцов Ю.И. Правовые отношения и осуществление права. Л.: Изд-во ЛГУ, 1987. 127 с.

65. Грощит Г-~0 праве войны и мира. М.: Госюриздат, 1956.- 868 с.

66. Губин В.Д. Русская культура и феномен насилия // Вопр. философии, 1995. № 5. С. 3-5.

67. Гусейнов А.А. Понятия насилия и ненасилия//Вопр. философии, 1994. №. 6. С. 35-41.

68. Гуров А.И. Красная мафия. М.: СТ «Самоцвет», 1995,- 328 с.

69. ГуровА.И. Профессиональная преступность: прошлое и современность. М.: Юрид. лит-ра, 1990. - 304 с.

70. Гусейнов А.А. Моральная демагогия как форма апологии насилия // Вопр. философии, 1995. № 5. С. 5-11.

71. Гуторов В.А. Античная социальная утопия: Вопросы истории и теории. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1989. 288 с.

72. Дашков Г., Долгова А., Серебрякова В. Криминологические исследования в России // Криминологические исследования в мире. М.: Манускрипт, 1995.-С. 20-28.

73. Денисов В.В. Марксистская теория насилия в интерпретации современной философской мысли // Карл Маркс и современная философия. Сб. материалов научной конференции к 180-летию со дня рождения К. Маркса. М.: 1999,- 380 с.

74. Денисов Ю.А. Общая теория правонарушения и ответственности: /Социологические и юридические аспекты/,■ -Л.: Изд-во ЛГУ, 1983, 119 с.

75. Джилас М. Лицо тоталитаризма. М.: Новости, 1992. -544 с.

76. Дзодзиев В. Проблемы становления демократических государств в России М.: Ас! Ма^тет, 1996. - 303 с.

77. Дигесты Юстиниана. М. - 1984. - 456 с.

78. Дикселиус М., Константинов А. Преступный мир России. СПб.: Библиополис, 1995. - 280 с.

79. Дмитриев A.B., Залысин И.Ю. Насилие: российский вариант// Проблемы теоретической социологии. Вып. 2. Спб.: Изд-во Санкт-Петербургского ун-та, 1996. С. 277-288.

80. Драма российского закона. М.: Юридич. книга, 1996. - 144 с.

81. Дробышевский С.А. Политическая организация общества и право: историческое место и начало эволюции. -Красноярск: Изд. Краснояр. ун-та, 1991. 186 с.

82. Духовно-культурные процессы в современной России. М.: Изд-во РАГС, 1998. 142 с.

83. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. М.: Наука, 1991. - 572 с. Дюркгейм Э. Самоубийство: Социологический этюд. - М.: Мысль, 1994. -399 с.

84. Егер Й. Совет по предупреждению преступности в Шлезвиг-Гольдштейн // Криминологические исследования в мире. М.: Манускрипт, 1995. С. 135-140.

85. Еллинек Г. Социально-этическое значение права, неправды, наказания. М. - 1910. - 148 с.

86. Естественные права человека: Сб. материалов семинара Московской Хельсинкской группы «Права человека» (Чистополь, июнь 1992) Вып. 4. М., 1993. 176 с.

87. Денисов В.В. Социология насилия. М.: ИПЛ, 1975.- 214 с.

88. Духовность. Правопорядок. Преступность. Материалы научно-практической конференции 28 марта 1996 г. М.: Ак. МВД России, 1996 246 с.

89. Ефремова Г.Ф. Проблема насилия в массовом сознании //Социальные конфликты: Экспертиза, прогнозирование, технология разрешения. Вып. 8. Насилие: Тенденции и альтернативы. М.: Центр конфликтологии, 1995. -С. 9-33. !

90. Желтова В.П. Экзистенциалистская философия права. Автореф. дисс. .канд. филос. наук, М. 1969. - 20 с.

91. Желтова В.П. Философия и буржуазное правосознание. М.: Наука, 1977. 104 с.

92. Жизнь и власть в работах Мишеля Фуко: Реферативный сборник. М.: ИНИОН РАН, 1997. - 135 с.

93. Зак Ф. Криминология и уголовная политика в ФРЕ // Криминологические исследования в мире. М.: Манускрипт, 1995.-С. 105-110.

94. Закон в переходный период: Опыт современной России (Круглый стол) //Еосударство и право. М. 1995.- №10.- С. 28 61.

95. Застенкер Н.Е. Очерки истории социалистической мысли. М.: Мысль, 1985. - 286 с.

96. Ильенков Э.В. Диалектическая логика: Очерки истории и теории. М: Политиздат, 1984. - 320 с.

97. Ильин В.В., Панарин A.C. Философия политики. М. Мзд-во Моск. ун-та (МГУ), 1994. 282 с.

98. Ильин И.А. Понятия права и силы: Опыт методологического анализа// Собр. соч.: В 10 т. Т.4. М.: Русская книга, 1994. С. 5-44.

99. Исследование проблем виктимизации в Германии // Криминологические исследования в мире. М.: Манускрипт, 1995. С. 117-128.

100. Исследования по общей этнографии. М.: Наука, 1979.-279 с.

101. История,^ философия, принципы и методы правозащитной деятельности: Сб. материалов семинара Московской Хельсинкской группы «Права человека» (Москва, февраль 1991) Вып. 1. Изд. 2. М., 1995. Ш7 с.

102. Йеринг Р. Борьба за право. М.: Феникс, 1991. 64 с.

103. Кайтуков В.И. Эволюция диктата (опыты психофизиологического исследования). 1991. -468 с.

104. Канетти Э. Власть и -личность (пер. с нем.)//Социологические исследования. 1986. №4. С. 139-154.

105. Кант И. Собр. соч. В 6 т. М.: Наука, 1960-1966.

106. Кантор В.К. Насилие как провокация цивилизационных срывов в России // Вопр. философии, 1995. № 5. С. 39-47.

107. Кантор B.K. Демократия как историческая проблема России // Вопросы философии. 1996. № 5. С. 32-51.

108. Капустин Б.Г. «Свобода от государства» и свобода через государство: о нелиберальности посткоммунистической России и ответственности либералов // Вопросы философии. 1996. № 7. С. 66-75.

109. Карбонье Ж. Юридическая социология. М: Прогресс, 1986. - 352 с.

110. Карпенко A.C. Фатализм и случайность будущего. -М.: Наука, 1990.-214 с.

111. Карпов А. С. Правовая идеология русского консерватизма. М.: ООО «Издат. центр науч. и учеб. Программ», 1999. 224 с.

112. Като Г. Борьба за право сильного. Харьков, 1904. -126 с.

113. Катаев „А.Е. Социальный конфликт: опыт философско-социологического анализа. Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1998. - 368 с.

114. Керимов Д.А. Философские основания политико-правовых исследований. М.: Мысль, 1986. 320 с.

115. Киреев М.П. Проблема профессионализации в борьбе с воздушным терроризмом // Социальные конфликты: Экспертиза, прогнозирование, технология разрешения. Вып. 8. Насилие: Тенденции и альтернативы. М.: Центр конфликтологии, 1995.-С. 192-199.

116. Киров В.Ц. Парадоксы государственной власти в гражданском обществе. М.: Манускрипт, 1992. - 230 с.

117. Кистяковский Б.А. Философия и социология права. -СПб.: РХГИ, 1999,- 800 с.

118. Кларк Р. Преступность в США. М.: Прогресс, 1975. -422 с.

119. Клаузевиц К. О войне. М.: Гос. воен. изд., 1934. -692 с.

120. Клейберг Ю.А. Социальные нормы и отклонения. М.: Вита-Пресс, 1997.- 140 с.

121. Кленнер Г. От права природы к природе права. М.: Прогресс, 1988.-317 с.

122. Ковалев А.Д. Аномия //Современная западная социология: Словарь. М.: Политиздат, 1990. С. 17-18.

123. Ковлер А.И. Исторические формы демократии: проблемы политико-правовой теории. М.: Наука, 1990. -254 с. ■t

124. Коган J1.A. Триединство свободы // Вопросы философии. 1997. №5. С. 31-43.

125. Козлихин И.Ю. Идея правового государства: история и современность. СПб: Изд-во С-Петерб. ун-та, 1993. 152 с.

126. Козловски П. Этика капитализма. Эволюция и общество. СПб.: Экономическая школа, 1996. 158 с.

127. Козловски П. Прощание с марксизмом-ленинизмом. Очерки персоналистской философии. СПб.: Экономическая школа, 1997-216 с.

128. Корнев Г.П. Методологические проблемы уголовно-процессуального познания. Н.Новгород, 1995. - 194 с.

129. Ш.Костенко А.Н. Криминальный произвол: Социопсихология воли и сознания преступника. Киев: Наукова думка, 1990. - 146 с.

130. Кошелев М.И. Право и культура // Экономико-правовые и нравственные аспекты борьбы с преступностью: Сб. Научн. трудов. Екатеринбург: Изд-во Екатеринбургской высшей школы МВД России, 1997. - С. 101,

131. Кошелев М.И. К понятию "социальный экстремум" // XX век: будущее России в философском измерении:

132. Материалы Второго Российского философского конгресса (711 июня 1999 г.). В 4 т. Т.2. Социальная философия и философия политики. 4.1. - Екатеринбург: Изд-во Уральского университета, 1999. С. 711.

133. Кравченко И.И. Рациональное и иррациональное в политике // Вопросы философии. 1996. № 3. С. 3-18.

134. Кравченко И.И. Политическая мифология: вечность и современность // Вопросы философии. 1999. №1. С. 3-17.

135. Кравченко С.А., Мнацаканян М.О., Покровский Н.Е. Социология: парадигмы и темы. Курс лекций для высших учебных заведений. М.: МГИМО-УНИВЕРСИТЕТ, 1997. -404 с.

136. Краевский К. Проблема наркотизма в Польше и борьба с ним // Криминологические исследования в мире. М.: Манускрипт, 1995. С. 64-71.

137. Краснов М.А. Ответственность власти. М.: «Магистр», 1997. - 56 с.

138. Криминологические исследования в мире. М.: Манускрипт, 1995. 195 с.

139. Кристи Н. Пределы наказания. М.: Прогресс, Г985. -176 с.

140. Куббель JI.E. Традиционная потестарная и политическая культура в колониальном и современном развитии африканских государств // Этнографическиеисследования развития культуры. М.: Наука, 1985. С. 123139.

141. Куббель Л.Ег Конфликт // Социально-экономические отношения и соционормативная культура. М.: Наука, 1986. -С. 69-70.

142. Куббель Л.Е. Власть // Социально-экономические отношения и соционормативная культура. М.: Наука, 1986. -С. 31-34.

143. Кудрявцев В.Н. и др. Социальные отклонения: Введение'в общую теорию. М.: Юрид. лит. 1984. 320 с.

144. Кудрявцев В.Н., Казимирчук В.П. Современная социология права. М.: Юристь, 1995. - 297 с.

145. Кудрявцев В.Н., Керимов Д.А. Право и государство (опыт философско-правового анализа). М.: «Манускрипт», 1993.-91 с.

146. Кудрявцев С. В. Конфликт и насильственное преступление, М.: Наука, 1991,- 174 с.

147. Кузьмин М.Н. Переход от традиционного общества к гражданскому: изменение человека // Вопросы философии. 1997. №2. С. 57-70.

148. Кучинский, Юрген. Права человека и классовые права: М.: Прогресс, 1981. 176 с.

149. Лайтинен А. Криминологические исследования проблем преступности корпораций в Финляндии и в мире //

150. Криминологические исследования в мире. М.: Манускрипт, 1995.-С. 92-99.

151. Левицкий С. А. Трагедия свободы. М.: Посев, 1984.- 350 с.

152. Легова Е. С. Гегель об истоках злой воли // Вопросы философии. 1996. № 11. С. 32-42.

153. Ленин В.И. Поли. собр. соч.: В 55 т. М.: Политиздат, 1958-1969.

154. Ликас А.Л. Культура правосудия. М.: Юридич. литер., 1990.- 174 с.

155. Логанов И.И. Свобода личности. М.: Мысль, 1980. -158 с.

156. Логинов В.Т. В нашем идеале нет места насилию над людьми //Альтернативы. М. 1995. № 2. С. 17-29.

157. Лукашева Е.А. Право. Мораль. Личность. М.: Наука, 1986.-262 с.

158. Малинова И.П. Философия правотворчества. -Екатеринбург, 1996. 148 с.

159. Мальцев Г.В. Понимание права: Подходы и проблемы. М.: Прометей, 1999. - 419 с.

160. Мальцев Г.В. Очерк теории обычая и обычного права // Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. Ростов-на/Д.: Изд. СКАГС, 1999. - С. 7-93.

161. Манд ел Э. Власть и деньги. М.: Экономическая демократия, 1992. -277 с.

162. Мануйлов Г.М., Новиков В.В. Психология управления в кризисном обществе. СПб.: «Алетейя», 1999. -352 с.

163. Маркс К., Энгельс Ф. Соч.: Изд. 2-е. Тт. 1-46. М.: Политиздат, 1955-1969.

164. Меринг Ф. Очерки по истории войн и военного искусства. М.: Воениздат, 1941. - 340 с.

165. Меркель А. Сила и право. Одесса: Г.Меркель и Юровский,- 1895.-40. с.

166. Мертон Р. Социальная структура и аномия // Социология преступности / Б.С.Никифоров. М.: 1966. С. 299313. •

167. Методологические проблемы юридической науки: Сб. науч. трудов. Киев: Наук, думка, 1990. - 134 с.

168. Михайловская И.Б., Кузьминский Е.Ф., Мазаев Ю.Н.

169. Права человека в массовом сознании. М., 1995. 53 с.

170. Миягава С. Загадочная Япония испытательныйполигон для сравнительных криминологических исследований // Криминологические исследования в мире. М.: Манускрипт, 1995.-С. 179-194.

171. Момджян К.Х. Социум. Общество. История. М.: Наука, 1994.-239 с.

172. Момджян К.Х. Введение в социальную философию. М.: Высшая школа, КД «Университет», 1997. - 448 с.

173. Монтескье Ш. JI. де. Избранные произведения. М.: Госполитиздат, 1955. - 800 с.

174. Муравский В.А. Закон и актуальное право в правовых системах стран Древнего Мираю Екатеринбург, 1996.

175. Муравьев Ю.А. Истина: История, теория, методология. М.: Прометей, 1994,- 194 с.

176. Муравьев Ю.А. Истина — культура идеал. - М.: Изд-во МПГУ Прометей, 1995. - 194 с.

177. Мусхелишвили Л., Сергеев В.М., Шрейдер Ю.А. Ценностная рефлексия и конфликты в разделенном обществе //Вопросы философии. 1996. № 11. С. 3-22.

178. Мюллерсон P.A. Права человека: идеи, нормы, реальность. М.: Юрид. лит-ра, 1991. - 156 с.

179. Назаретян А.П. Агрессия, мораль и кризисы в развитии мировой культуры: Синергетика историческогопроцесса. Курс лекций. М.: «Наследие», 1996. - 184 с.i

180. Насилие, агрессия, жестокость: Криминально-психологическое исследование: Сб. науч. тр. ВНИИ проблем укрепления законности и правопорядка. М.: Б.И., 1990. -149 с.

181. Насилие в современном мире//Международная конф., 27-29 июня 1997 г. СПб.С.-Петерб. фил. ИС, 1997. - 110 с.

182. Ш. Нерсесянц B.C. Наш путь к праву. От социализма к цивилизму. М.: Российское право, 1992. -350 с.

183. Нерсесянц В. С. Философия права. М.: ИНФРА, М.: НОРМА, 1997, - 652 с.

184. Никулин С.И. Уголовный закон и частный интерес: Лекция-М., 1994.-48 с. 1

185. Ниринг С. Свобода: обещание и угроза. М.: Прогресс, 1996,- 192 с.

186. Новгородцев П.И. Об общественном идеале. М. -1991.

187. Нормы советского права: Проблемы теории. Саратов,1987.

188. Ноттурно М. Открытое общество и его враги: сообщество, авторитет и бюрократия // Вопросы философии. 1997. №11. С. 90-104.

189. Одайник В. Психология политики. Политические и социальные идеи К.Г.Юнга. СПб.: Ювента, 1996. - 382 с.

190. Организованная преступность. Под ред. А.И.Долговой, С. В.Дьякова. М.: Юрид. лит., 1989. - 352 с.

191. Организованная преступность 2 / Под ред. А.И.Долговой, С. В.Дьякова. - М.: Криминологическая Ассоциация71993. - 328 с.

192. Осипова Е.В. Социология Эмиля Дюркгейма: Критический анализ теоретико-методологических концепций. -М.: Наука, 1977.-280 с.

193. Основы борьбы с организованной преступностью. -М.: «Инфра-М»г1996. 400 с.

194. Особенности развития уголовной политики в современных условиях //Труды Академии МВД. М., 1996.

195. Оссовская М. Рыцарь и буржуа: Исслед. по истории морали. М.: Прогресс, 1987. - 528 с.1970 свободе. Антология западноевропейской классической либеральной мысли. М.: Наука, 1995. 463 с.

196. О свободе. Антология мировой либеральной мысли (I половина XX века). М.: Прогресс-Традиция, 2000. - 696 с.

197. Остроумов Г.С. Правовое осознание действительности. М.: Наука, 1969. 174 с.

198. Остроумов С.С. Преступность и ее причины в дореволюционной России, Мг: Изд-во МГУ, 1980. 204 с.

199. Очерки экономической антропологии. М.: Наука, 1999. - 127 с.

200. Пантин И.К. Посткоммунистическая демократия в России: основания и особенности // Вопр. философии. 1996. № 6. С. 3-15.

201. Пермяков Ю.Е. Лекции по философии права. -Самара: Изд-во Самар. ун-та, 1995. 120 с.

202. Першиц А.И. Война // Социально-экономические отношения и соционормативная культура. М.: Наука, 1986. -С. 36-38.

203. Першиц А.И. Норма социальная // Социально-экономические отношения и соционормативная культура. -М.: Наука, 1986. -С. 91-92.

204. Першиц А.И. Проблемы нормативной этнографии // Исследования по общей этнографиию М.: Наука, 1979. - С. 210-240.

205. Першиц А.И., Семенов Ю.И., Шнирельман В.И. Война и мир в ранней истории человечества. В 2 т. М.: Ин-т этнологии и антропологии РАН, 1994. Т. 1. 176 с. Т.2.

206. Пирожков В.Ф. Законы преступного мира молодежи (криминальная субкультура) Тверь: Приз, 1994.

207. Плетников Ю.К. Смешанная экономика: труд, собственность, человек // Свободная мысль, 1994. № 4. С. 7080.

208. Побегайло Э.Ф. Криминальное насилие в России: Основные тенденции // Социальные конфликты: Экспертиза, прогнозирование, технология разрешения. Вып. 8. Насилие: Тенденции и альтернативы. М.: Центр конфликтологии, 1995. С.132-144.

209. Познышев С.В. Основные вопросы учения о наказании. М. - 1904. -407 с.

210. Покровский Н.Е. Проблема аномии в современном обществе: Вопросы теории. М.: Изд-во МГИМО, 1995. - 139 с. •

211. Порядок и хаос в развитии социально-экономических систем: Мат-лы второго научного семинара «Самоорганизация устойчивых целостностей в природе и обществе», 13-15 августа 1998 г. Томск: Институт оптического мониторинга СО РАН, 1998,- 130 с.

212. Посконин В.В., Посконина О.В. Т. Парсонс и Н.Луман: два подхода в правопонимании. Ижевск: 1998. -343 с.

213. Похмелкин A.B., Похмелкин В.В. Идеология и уголовная политика. М., 1992. - 160 с.

214. Права человека: Новое российское законодательство и международные нормы. М., 1993. 64 с.I

215. Право и власть. М.: Прогресс, 1990. -528 с.

216. Право и культура: Проблема взаимосвязи //Тезисы докладов и сообщений участников научно-теоретической конференцию Ростов н/Д., 1996. 187 с.

217. Преступность и реформы в России. М.: Криминологическая Ассоциация, 1998. 408 с.

218. Преступность: что мы знаем о ней. Милиция: что мы думаем о ней /: Сб. статей. М., 1994. 80 с.

219. Проблема человека в западной философии. М.: Прогресс, 1988.- 552 с.

220. Проблемы борьбы с организованной преступностью и коррупцией. Тверь, 1995. 158 с.

221. Прохоров Л., Тащилин М. Назначение наказания и российская криминальная ситуация//Российская юстиция. М. 1999. №8. С. 37-38.

222. Пыжиков A.B. Опыт модернизации советского общества в 1953-1964 годах: Общественно-политический аспект. М.: ЗАО ИД «Гамма», 1998. - 300 с. '

223. Раззаков Ф.И. Бандиты времен социализма: Хроника российской преступности. 1917 1991.- М.: ЭКСМО, 1996. -515 с.

224. Раззаков Ф.И. Бандиты времен капитализма: Хроника российской преступности. 1992 1995. - М.: ЭКСМО, 1996.-596 с.

225. Ревин В.П. Криминальное насилие: Результаты его1изучения в сферах семьи, быта, досуга // Социальные конфликты: Экспертиза, прогнозирование, технология разрешения. Вып. Насилие: Тенденции и альтернативы. М.: Центр конфликтологии, 1995. С.145-166.

226. Рикер П. Торжество языка над насилием. Герменевтический подход к философии права // Вопр. философии. 1996. №4. С. 27-36.

227. Рогов В.А. История уголовного права, террора,репрессий в русском государстве XV XVII вв. - М.: Юрист, 1995.- —

228. Рогов В.А. История государства и права России IX -начала XX вв. М.: Зерцало, Теис, 1995. - 288 с.

229. Роджерс Р. Исследование новых видов наказаний в исправительной системе США // Криминологические исследования в мире. М.: Манускрипт, 1995. С. 141-147.

230. Розов Н.С. Структура цивилизации и тенденции мирового развития. Новосибирск, 1992. -215 с.

231. Ролз Дж. Теория справедливости. Новосибирск: Изд-во Новосибирск. Ун-та, 1995. - 536 с.

232. Романенко Л.М. Конфликты гражданского общества: экзистенциальная дилемма современной России. М.: Изд. группа «Феникс», 1996. —235ГРоссийская преступность. Кто есть кто? М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс, 1999. - С. 14-18 с.I

233. Российский бюллетень по правам человека. Вып. 6. -М.: Проектная группа по правам человека, 1995. 144 с.

234. Рулан Н. Юридическая антропология^ Учебник для вузов. М.: Норма, 1999. - 310 с.

235. Рысков Р. Основные направления современной польской криминологии // Криминологические исследования в мире. М.: Манускрипт, 1995. С. 55-63.

236. Салье М.Е. Мафрупция, мафрупция !!! Мафия и коррупция, М., 1994.- 263 с.

237. Санстейи K.P. Против позитивных прав // Российский бюллетень по правам человека. Вып. 6. М.: Проектная группа по правам человека, 1995. - С. 17-22.

238. Сахаров А. Мир, прогресс, права человека (нобелевская лекция) //Сахаров А. Мир, прогресс, права человека.-Л. 1990. С. 59- 62.

239. Свобода слова и средства массовой информации: Сб. материалов семинара Московской Хельсинкской группы «Права человека» (Москва, февраль 1994) Вып. 7. М., 1994. -207 с.

240. Семенов Ю.И. Этнология и гносеология // Этнографическое обозрение. М. 1993. N 6. С. 3-20.

241. Семенов Ю.И. Экономическая этнология: Первобытное и раннее предклассовое общество //Материалы к серии «Народы и культуры». Вып. XX (Экономическая этнология). Кн. 1. Ч. I III. М.: Ин-т этнологии и антропологии РАН, 1993. - 710 с.

242. Семенов Ю.И. Россия: Что с ней случилось в двадцатом веке /Российский этнограф: Этнологический альманах. Вып. 20. М.: Институт этнологии и антропологии РАН, 1993.-С. 5-105.

243. Семенов Ю.И. Возникновение культуры и ее ранние формы //История культуры России. М: Знание, 1993. С. 3-34.

244. Семенов Ю.И. Эволюция религии: смена общественно-экономических формаций и культурная преемственность // Этнографические исследования развития культуры. М: Наука, 1985. - С. 198-243.

245. Семенов Ю.И. Секреты Клио. Сжатое введение в философию истории: Учебное пособие. М.: МФТИ, 1996. -180 с.

246. Семенов Ю.И. Формы общественной воли в доклассовом обществе: табуитет, мораль и обычное право //

247. Этнографическое обозрение. 1997. № 4. С. 3-24.

248. Семитко А.П. Развитие правовой культуры как правовой прогресс. Екатеринбург: Изд-во Уральской гос. юридической академии, Изд-во Гуманитарного ун-та, 1996. -- 313 с.

249. Синха, Сурия Пракаш. Юриспруденция. Философия права. Краткий курс. М.: Издат. Центр «Академия», 1996. -304 с.

250. Сиротин А. С. Уважение к закону: проблемы теории и практики его формирования в России. М.: МГИУ, 1999. -203 с.

251. Ситковская О.Д. Социально-психологическая природа агрессивности и жестокости. // Социальные конфликты: Экспертиза, прогнозирование, технология разрешения. Вып. 8. Насилие: Тенденции и альтернативы. М.: Центр конфликтологии, 1995. С. 98-107.

252. Скидельски Р. Дорога от рабства. Об экономических и политических последствиях краха коммунизма. M.: «Ad Marginem», 1998. - 238 с.

253. Склафани Ф. Криминологические исследования в Италии // Криминологические исследования в мире. М.: Манускрипт, 1995. С. 72-77.

254. Скоган У. Изучение проблем безопасности в городах: распространение наркотиков и предупреждение преступности // Криминологические исследования в мире. М.: Манускрипт, 1995.-С. 148-161.

255. Словарь русского языка. В 4 тт. М.: Государственное изд-во иностранных и национальных словарей, 1958.

256. Собянин A.A., Суховольский В.Г. Демократия, ограниченная фальсификациями: Выборы и референдумы в России в 1991 1993 гг. М., 1995. - 264 с.

257. Современная социологическая теория в ее преемственности и изменении Предисл. Г.Беккер и А.Боскова. М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1961. - 895 с. —

258. Современные социологические теории общества. -М.: ИНИОН РАН, 1996. 186 с.

259. Соловьев Э.Ю. Личность и право//Вопр. философии. 1989. №. 8. С. 67-90.

260. Сокулер З.А. „Мишель Фуко и его концепция «власти-знания»// Жизнь и власть в работах Мишеля Фуко: Реферативный сборник. -М.: ИНИОН РАН,! 1997.-С: 5-13.

261. Соловьев Э.Ю. Права человека в политическом опыте России (вклад и уроки XX века) // Реформаторские идеи в социальном развитии России. М.: 1998. С. 125-190.

262. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. -М.: Политиздат, 1992. 534 с.

263. Социальное государство и защита прав человека: Сб.статей. М.: ИГПАН, 1994. 148 с.1

264. Социально-правовые проблемы борьбы с насилием: Межвуз. сб. науч. тр. Омск: Юридический ин-т МВД России, 1996,- 168 с.

265. Социально-экономические отношения и соционормативная культура. М.: Наука, 1986. - 240 с.

266. Социальные проблемы и права человека: Сб. материалов семинара Московской Хельсинкской группы «Права человека» (Москва, февраль 1992) Вып. 3. М., 1993. -111с.

267. Средний класс в современном российском обществе. М.: РОССПЭН, 1999. - 304 с.

268. Становский М.Н. Назначение наказания. СПб.: Изд-во «Юридич. центр Пресс», 1999. 480 с.

269. Теория права: новые идеи. Вып.4 / Рос. АН, Ин-т государства и права. М., 1995.

270. Тер-Акопян Н.Б. Первобытное общество. Пробемы теории и истории в трудах К.Маркса и Ф.Энгельса. М., 1991. -247 с.

271. Тиль К. Реорганизация системы уголовной юстиции в новых землях Германии // Криминологические исследования в мире. М.: Манускрипт, 1995. С. 111-116.

272. Торубарова Т.В. О сущности человеческой свободы в немецком классическом идеализме. СПб.: Наука, 1999. -261 с.

273. Тульчинский Г.Л. Российский потенциал свободы // Вопросы философии. 1997. № 3. С. 16-30. •

274. Тюрьмы и наказания: Инквизиция, тюрьмы, телесные наказания, казни. Минск: Литература, 1996. - 575 с.

275. Тяжкая насильственная преступность в России в начале 90-х годов. Сборник научных трудов,- М., 1996, 96 с.28L Фейербах Л. Избр. филос. произведения. В 2 т. М.: Политиздат, 1955.

276. Фельтес Т., Вальтер М. Криминологические исследования в ФРГ // Криминологические исследования в мире. М.: Манускрипт, 1995. С. 100-104.

277. Философия власти / Под ред. В.В.Ильина. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1993L-270 с.

278. Философия преступления. Материалы конференции: "Преступность: социально-философские и философско-антропологические проблемы", прошедшей на философском ф-те Санкт-Петербургского государственного ун-та 6 декабря 1996 г.- Спб.,1997.- 98 с.

279. Финлетгер Т.К. Сила и политика. Внешняя политика и военная мощь США. -М.: Изд. иностр. лит-ры, 1956. 334 с.

280. Фрайди П. Преступность молодежи и ее предупреждение: стратегия воздействия // Криминологические исследования в мире. М.: Манускрипт, 1995. С. 171-178.

281. Фромм Э. Бегство от свободы. М.: Прогресс, 1989.- 272 с. ■

282. Фроянов И.Я. Погружение в бездну. (Россия на исходе XX века). СПб.: Изд-во С-Петербургского ун-та, 1999.-. 800 с.

283. Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления.- М.: Респкублика, 1993. 447 с.

284. Хайек Ф. А. фон. Познание, конкуренция и свобода. -СПб.: Пневма, 1999.-288 с.

285. Халипов В.Ф. Власть. Кратологический словарь. -М.: Республика, 19987-431 с.

286. Ханай Г. Социалистическое право и личность. М:: - Прогресс, 1971.-336 с.

287. Хейде JI. Осуществление свободы. Введение в гегелевскую философию права. М.: Русское феноменологическое общество, 1995. - 256 с.

288. Хёффе, О. Политика, право, справедливость: основоположения критической философии права и государства. М.: Гнозис, 1994, — 319 с.

289. Холланд М., Аметистов Э. Защита прав человека в России и США. Глазами друг друга. Нью-Йорк Москва. 1993.220 с.

290. Цимбаев Н.И. Российский феномен «либеральной демократии» // Вопр. философии, 1995. № 5. С. 32-36.

291. Человек против человека: Преступное насилие. -СПб., 1994.

292. Чешков М.А. Глобальный контекст постсоветской России. Очерки теории и методологии мироцелостности. М.: ООО «Издат. центр науч. иучеб. Программ», 1999. 300 с.

293. Шайкенов H.A. Правоввое обеспечение интересов личности.-Свердловск: Изд.Урал. ун-та, 1990. 199 с.

294. Шайо А. Нестерпимая правота прав // Российский бюллетень по правам человека. Вып. 6. М.: Проектная группа по правам человека, 1995. - С. 5-16.

295. Шамхалов Ф.И. Государство и экономика: (власть и бизнес). М: ОАО Изд-во "Экономика", 1999. 414 с.

296. Шарп Д. Гражданская защита: Система невоенных средств самообороны // Социальные конфликты: Экспертиза, прогнозирование, технология разрешения. Вып. 8. Насилие: Тенденции и альтернативы. М.: Центр конфликтологии, 1995. -С. 220-233.

297. Шварц Г. Экономические и социальные права // Российский бюллетень по . правам человека. Вып. 6. М.: Проектная группа по правам человека, 1995. - С. 23-30.

298. Шелли Д. Изучение насилия в США: молодежь и смертоносное оружие // Криминологические исследования в мире. М.: Манускрипт, 1995. С. 162-170.

299. Шеррер Ю. Переосмысление прошлого // Вопр. философии, 1995. № 5. С. 22-26.

300. Шершеневич Г.Ф. История философии права. СПб., 1907.- 588 с.

301. Шершеневич Г.Ф. Философия права. Т. 1: Часть теоретическая. Общая теория права. Вып. 1-4. М., 19101912. - 833 с.

302. Ширай В.И. Деньги, богатство, власть. Тула: 1999. -244 с.

303. Шишкин В.А. Власть, политика, экономика. Послереволюционная Россия (1917-1928гг.). СПБ.: 197. 400 с.

304. Шкредов В.П. Экономика и право: Опыт экономико-юридического исследования общественного производства. М.: Экономика, 1990. 269 с.

305. ЗП.Шлёгель К. Новый порядок и насилие // Вопр. -философии, 1995. № 5. С. 12-19.

306. Шнирельман В.А. Происхождение скотоводства. М.: Наука,

307. Ин-т этнографии АН СССР, 1980.-333 с.

308. Шнирельман В.А. Классообразование и дифференциация культуры// Этнографические исследования развития культуры. М.: Наука, 1985. - С. 9-175 с.

309. Шнирельман В.А. Война и мир в традиционных обществах. М.: Ин-т этнологии и антропологии РАН, 1992. -63 с.

310. Шнирельман В.А. У истоков войны и мира// Першиц А.И., Семенов Ю.И., Шнирельман В.И. Война и мир в ранней истории человечества. В 2 т. М.: Ин-т этнологии и антропологии РАН, 1994. Т. 1. С. 9-175 с.

311. Штомпка П. Социология социальных изменений.

312. М.: Аспект Пресс, 1996. 416 с.

313. Штуден Л.Л. Кризис сознания как феномен культуры. Новосибирск: МГАЭиУ, 1999. - 252 с.

314. Штекли А.Э. Утопии и социализм. М.: Наука, 1993,- 272 с.

315. Этнографические исследования развития культуры. -М.: Наука, 1985.- 264 с.

316. Эфиров С.А. Насилие в контексте радикалистского сознания // Социальные конфликты: Экспертиза, прогнозирование, технология разрешения. Вып. 8. Насилие:

317. Тенденции и альтернативы. М.: Центр конфликтологии, 1995. С. 69-97.

318. Юмашев Ю.Н. Беккариа и Россия // Государство и право. 1995. №7. С. 135-144.

319. Юридическая защита прав человека: Сб. материалов семинара Московской Хельсинкской группы «Права человека» (Москва, февраль 1993) Вып. 5. М., 1993. 239 с.

320. Юсим М.А. Макиавелли в России: Мораль и политика на протяжении пяти столетий. М.: 1998. - 298 с.

321. Яцеленко Б.В. Противоречия уголовно-правового регулирования. М., 1996. - 226 с.

322. Aarnio, Aulis. The Rational as Reasonable: A Treatise on Legal Justification D.Reidel Publishers Company, 1986. - 2881. P

323. Abdennur, Alexander. The Conflict Resolution Syndrome: Volunteerism, Violence, and Beyond Ottawa: University of Ottawa Press, 1987. - 142 p.

324. Audi, Robert (Ed.) Action, Decision and Intention: Studies in the Foundation of Action Theory as an Approach to Understanding Rationality and Decision. D.Reidel Publishers Company, 1986,- 134 p.

325. Bayles, Michael D. Principles of Law: A Normative Analysis.

326. D.Reidel Publishers Company, 1990. 388 p.

327. Bayles, Michael D. Procedural Justice: Allocating to Individual.

328. Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 1990. -276 p.

329. Bayles, Michael D. Hart's Legal Philosophy: An Examination.

330. Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 1992. 328 p.

331. Bayles, Michael D. /Chapmanu, Bruce. Justice, Right, and Tort Law. Reprinted from the Journal Law & Philosophy, Vol. 1. No. 3 and Vol. 2, No. 1.

332. Berman, Donald H. /Hafner, Carole D. /Gardner, Anne v.d.L. (Eds.). Artificial Intelligence and Law. (Quarterly Journal). Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 1994. Vol. 3 (4 issue).

333. Bidet, Jacques. John Rawls et théorie de la justice. P.: PUF, 1995.- 145 p.

334. Boulygin, Eugenio /Gardies, Jean-Louis /Niniluoto, I. (eds.) Man, Law and Modem Forms of Life.- Dordrecht: D.Reidel Publishers Company, 1985. 336 p.

335. Burton, Steven J. Judging in Good Faith. /Cambridge Studies in Philosophy and Law. Cambridge: Cambridge University Press, 1992. - 291 pp.

336. Cohen G.A. Are compatible freedom and equality?//Jon Elster. Ove Moen (Eds.). Alternatives to Capitalism Cambridge: Cambridge University Press, 1989.

337. Coval S.C. /Campbell P.G. Agedncy in Action: The' Practical Rational Agency Machine. Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 1992. 224 p. (6.142)

338. Daniels, Norman. Justice and Justification: Reflective Equilibrium in Theory and Practice / Cambridge Studies in Philosophy and Public Policy. Cambridge: Cambridge University Press, 1996.-378 pp.i

339. Dahrendorf Ralph et al. (1995), Report On Wealth Creation And Social Cohesion In A Free Society, (Commission on Wealth Creation and Social Cohesion, London).

340. Dahrendorf, Ralph (1996), Prosperity, Civility and Liberty: Can We Square The Circle, Proceedings Of The British Academy, 90, pp. 223-235.

341. Dupuy, Jean-Pierre. Violence et passion dans l'ordre libérale //Rue Descartes, n. 12-13 "Passions etrpolitique. P.: Albin Michel S.A., 1995,-P. 145-160.

342. Elster, Jon (ed.). The Multiple Self / Studies in Rationality and Social Change. Cambridge: Cambridge University Press, 1987 - 286 pp.i

343. Elster, Jon. The Cemeni of Society:-A Study of Social Order / Studies in Rationality and Social Change. Cambridge: Cambridge University Press, 1989. - 320 pp.

344. Elster, Jon and Roemer, John E. (eds.) Interpersonal Comparisons of Weil-Being/Studies in Rationality and Social Change. Cambridge: Cambridge University Press, 1993 - 4101. PP- ' ,

345. Elster, Jon/Moene, Ove (eds.) Alternatives to Capitalisme Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1989^ //Le marxism analytique anglo-saxon /Actuel Marx. 1990. Premier semestre, № 7. P. 29-42.

346. Feibleman J.K. Justice, Law and Culture. Dordrecht: Martinus Nijhoff Publishers, 1985. - 224 p.

347. Freeman, Michael /Veerman, Philip. The Ideologies of Children's Rights. Dordrecht: Martinus Nijhoff Publishers, 1992.-376 p.

348. Frey, R.G. and Morris, Christopher W. (eds.). Violence, Terrorism, and Justice. Cambridge: Cambridge Studies in Philosophy and Public Policy,351.- 331 pp.i ■

349. Frey, R.G. and Morris, Christopher W. (eds.). Liability and Responsibility: Essays in Law and Morals /Cambridge Studies in Philosophy and Law. Cambridge: Cambridge University Press, 1991.-442 pp.

350. Fullinwider, Robert K. (ed.). ^Public Education in a Multicultural Society: Policy, Theory, Critique / Cambridge Studies in Philosophy and Public Policy. Cambridge: Cambridge University Press, 1996.-301 pp.

351. Galston, William A. Liberal Purposes: Goods, Virtues, and Diversity in the Liberal State / Cambridge Studies in Philosophy and Public Policy. Cambridge: Cambridge University Press, 1991,- 354 pp.

352. Girard, Ren. La violence et le sacré. P.: Grasset, 1972. (Culler J.)

353. Hamrick W.S. An Existential Phenomenology of Law: Maurice Merleau-Ponty. Dordrecht: Martinus Nijhoff Publishers, 1987.-256 p.

354. Herman, Judith. Trauma and Recovery: The Aftermath of Violence From Domestic Abuse to Political Terror (1992)

355. Horner, Shari. Spiritual Truth and Sexual Violence: The Old Inglish Juliana, Anglo-Saxon Nuns, and the Discourse of Femal Monastic Enclosure //Signs: Journal of Women in Culture and Society. Spring 1994. Vol. 19. Number 3. P. 658-675.

356. Janis, Mark W. (ed.) International Courts for the Twenty-First Century. Dordrecht: Martinus Nijhoff Publishers, 1992. -272 p.

357. Kainz, Howard P. Hegel's Philosophy of Right, with Marx's Commentary: A Handbook for Students. Dordrecht: Martinus Nijhoff Publishers, 1974. - 93 p.

358. Kline, Donna C. Dominion and Wealth: A Critical Analysis of Karl Marx'Theory of Commercial Law. D.Reidel Publishers Company, 1987. 260 p.

359. Lindahl L. Position and Change: A, Study in Law and Logic. Transl. by P.Needham from the Swedish. D.Reidel Publishers Company,1977.-318 p.

360. Lyons M.N. Too Close for Comfort: Right Wing Populism, Scapegoating, and Fascist Potentials in US Politics. Boston: South End Press, 1996.

361. Marwell, Gerald and Oliver, Pamela. The Critical Mass in Collective Action: A Micro-Social Theory/ Studies in Rationality and Social Change Cambridge: Cambridge University Press, 1993. - 220 pp.

362. Michaud Y. Violence et politique. Gallimard, 1978. -280 p.

363. Michaud Y. La violance//Philosopher: Les interrogations contemporaines. P., Fayard. 1980. - P. 275-289.

364. Michalson, Gorgon E. Fallen Freedom: Kant on Radical Evil and Moral Regeneration. Cambridge: Cambridge University Press, 1990.

365. Murphy J.G. Retribution, Justice and Therapy: Essays in the Philosophy of Law. D.Reidel Publishers Company, 1979. 2751. P

366. Nerhat, Patrick (ed.) Law, Interpretation and Reality: Essays in Epistemology, Hermeneutics and Jurisprudence Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 1990. -470 p.

367. Nerhat, Patrick (ed.) Legal Knowledge and Analogy: Fragments of Legal Epistemology, Hermeneutics and Linguistics. Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 1991. 250 p.

368. Norrie, Alan W. Law, Ideology and Punishment: Retrieval and Critique of the Liberal Ideal of Criminal Justice. Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 1990. -244 p.

369. Nozick R. Anarchy, State, and Utopia. N.Y.: Basic Books, 1974.-368 p.

370. Paul, Ellen Frankel, Miller, Jr., Fred D. and Paul, Jeffrey (eds.). Property Rights / Social Philosophy and Policy. -Cambridge: Cambridge University Press, 1994. 311 pp.

371. Paul, Ellen Frankel, Miller, Jr., Fred D. and Paul, Jeffrey (eds.). Cultural Pluralism and Moral Knowledge/ Social' Philosophy and Policy -Cambridge: Cambridge University Press,1994.-301 pp.

372. Paul, Ellen Frankel, Miller, Jr., Fred D. and Paul, Jeffrey (eds.). Contemporary Political and Social Philosophy / Social Philosophy and Policy. Cambridge: Cambridge University Press,1995.-258 pp.

373. Paul, Ellen Frankel, Miller, Jr., Fred D. and Paul, Jeffrey (eds.). Social Philosophy and Policy: Scientific Innovation, Philosophy, and Public Policy / Social Philosophy and Policy. -Cambridge: Cambridge University Press, 1996. -258 pp.

374. Paul, Ellen Frankel, Miller, Jr., Fred D. and Pau^ Jeffrey (eds.). The Communitarian Challenge to Liberalism / Social Philosophy and Policy. Cambridge: Cambridge University Press,1996.- 317 pp.

375. Peczenik A. /Lindahl L. /van Roermund B. (Eds.) Theory and Legal Science: Proceeding of the Conference on Legal Theory and Philosophy of Science (Lund, Sweden, December 11-14, 1983. D.Reidel Publishers Company, 1984. 681 p.

376. Peczenik A. On Law and Reason. Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 1989. 456 p.

377. Przeworski, Adam . Democracy and the Market: Political and Economic Reforms in Eastern Europe and Latin America / Studies in Rationality and Social Change. Cambridge: Cambridge University Press, 1991. - 224 pp.

378. Roszak, T. The making of a counter culture. Reflexions on the technocratic society and its youthful opposition. N.Y., 1969.

379. Rosen, Allen D. Kant's Theory of Justice. Ithaca: Cornell University Press, 1993.

380. Ruiter, Dick WJP, institutional Legal Facts: Legal Power and their Effects. Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 1993. -200 p.

381. Russell, Bruce (Ed.) Freedom, Rights and Pornography: A Collection of Papers by Fred R.Berger. Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 1991. 242 p.

382. Sadurski, Wojciech. Giving Desert Its Due: Social Justice and Legal Theory D.Reidel Publishers Company, 1985. -340 p.

383. Sadurski, Wojciech. Moral Pluralism and Legal Neutrality. Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 1990. 229 P

384. Sartre J.P. Critique de la raison dialectique. P.: Gallimard, 1960. -654 p.3£8. Schoeman, Ferdinand David. Privacy and Social Freedom /Cambridge Studies in Philosophy and Public Policy. -Cambridge: Cambridge University Press, 1992. -239 pp.

385. Schopp, Robert F. Automatism, Insanity, and the Psychology of Criminal Responsibility: A Philosophical Inquiry / Cambridge Studies in Philosophy and Law. Cambridge: Cambridge University Press, 1991, 291

386. Sistare C.T. Responsability and Criminal Liability. -Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 1989. 192 p.

387. Soeteman, Arend. Logic in Law: Remarcs on Logic and Rationality in Normative Reasoning < Especially in Law>. Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 1988. 342 p.

388. Sorel G. Reflexions sur la violence. P.: Marcel Riviere, 1942.-458 p.

389. Spiegelberg H. Sollen und Dürfen: Philosophische Grundlagen der ethischen Rechte und Pflichten. Ed. by Karl Schuhmann. Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 1989. 2721. P

390. Ström, Kaare. Minority Government and Majority Rule /Studies in Rationality and Social Change. Cambridge: Cambridge University Press, 1990. - 301 pp. - ~i

391. Taylor, Michael. The Possibility of Cooperation: A Revised Edition of Anarchy and Cooperation / Studies in Rationality and Social Change. Cambridge: Cambridge University Press, 1987. - 220 pp.

392. Uniacke, Suzanne. Permissible Killing: The Self-Defence Justification of Homicide / Cambridge Studies in

393. Philosophy and Law. Cambridge: Cambridge University Press, 1994,- 254 pp.

394. Waldron, Jeremy. Liberal Rights: Collected Papers 19811991 /Cambridge Studies in Philosophy and Public Policy -Cambridge: Cambridge University Press, 1993. 494 pp.

395. Walton C. /Johnson P.J. Hobbes's'Sciences of Natural Justice.

396. D.Reidel Publishers Company, 1987. 326 p.

397. Weinberger, O./MacCormick, Neil. An Institutional Theory of Law: New Approaches to Legal Positivism. D.Reidel Publishers Company, 1986. 240 p.

398. Weinberger, Ota. Law, Institutions and Legal Politics: Fundamental Problems of Legal Theory and Social Philosophy. Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 1991. 294 p.

399. Wood, Allen W. Hegel's Ethical Thought. Cambridge: Cambridge University Press, 1990. - 315 pp.

400. Wryblewski, Jerzy. The Judicial Application of Law (Edited by Zenon Bankowski and eil MacCormick). Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 1992. 352 p.

401. Zecha, Gerard /Weingartner, Paul. Conscience: An Interdisciplinary View. Salzburg^Colloquium on Ethics in the Sciences and Humanities. D.Reidel Publishers Company, 1987. -316 p. .1. Конец