автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Социальный хаос

Текст диссертации на тему "Социальный хаос"



к/ /

Хабаровский государственный технический университет

БЛЯХЕР ЛЕОНИД ЕФИМОВИЧ

Социальный хаос: философский анализ и интерпретация

Специальность 09.00.1 1

Диссертация на соискание ученой степени доктора философских наук

На правах рукописи

Й-09

Владивосток - 1998

Содержание Стр

Введение 5

Глава I. Социальный хаос как предмет философского

рассуждения. 19

хаос: предварительные замечания проблемы. 19

ситуация: становящаяся социальная реальность и способы ее описания. 31 § 3. Постмодернизм и описание социальной реальности : поиск "пустого пространства". 55

Глава II. Методологические основания исследования

социального хаоса. 68

§ 1. Социальный и постановка § 2. Проблемная

§ 1. "Парадигма М. М. Бахтина" как парадигма исследования кризисной социальной реальности: проблема непоименованности. 68

§ 2. Точка вненаходимости: актуализация возможных социальных миров. 81 § 3. Воля к Другому: высказывание как пространство становления социальной реальности. 97 § 4. Социальная коммуникация как социальная онтология: проблема оборачивания. 106

Глава III. Образование социального хаоса: глобальный,

региональный и локальный аспект. 120

§ 1. Напряжение цивилизации: глобальный аспект

образования социального хаоса. 120

§ 2. Россия на перепутье: региональный аспект социального хаоса. 136 § 3. "Лабораторный эксперимент": локальный вариант социального хаоса (Дальний Восток России). 153

Глава IV. Социальный хаос и виртуальные состояния

социума. 162

§ 1. Проявления социального хаоса: общество и

социум. 162

§ 2. Категория "относительная депривация" и ее социально-философский смысл: как возможно изучение виртуального социума. 173

§3. Виртуальная страта: определение и способы

анализа. 192

Глава V. Возникновение новых социальных смыслов в

хаотическом пространстве 212

§1. Типология виртуальных страт: человек в поис-

ках резонирующих сознаний. 212

§2. Языковые игры в кризисном социуме: коммуникативные стратегии и варианты конструирования реальности. 230 §3. Другая история: социальный хаос и концептуальные модели общественного развития. 261

Заключение 273

Литература 279

Введение

Актуальность темы исследования определяется ее направленностью на анализ особого качественного состояния социального хронотопа - социального хаоса, получившего место главным образом в постперестроечной России, но имеющего аналоги в иных локалах социального пространства и в иных исторических эпохах.

Социальный кризис в современной России не приобрел системный характер в том смысле, что системность предполагает единство связей между элементами и общее направление движения всех элементов системы. В действительности кризис поразил всю совокупность элементов, составлявших целостность советского общества, но так, что каждая из частей приобрела относительную автономию движения - дрейфа. В таком дрейфе и возникает особое социальное состояние, которое уместно назвать социальным хаосом, со всеми присущими хаотическим состояниям особенностями взаимно несогласованного движения составляющих его частей.

В традиционной (классической и не-классической) социально-философской литературе кризис трактуется как момент (в историческом масштабе времени) перехода от одного качественного состояния общества к другому. Исходя из такого понимания определяется и стратегия анализа социального кризиса. Внимание исследователя - социального философа обычно сосредоточено либо на рассмотрении до-кризисной социальной структуры и выявлении причин, породивших кризисное

состояние, либо на анализе социальной структуры, которая возникнет после выхода из кризиса. Самому же кризису как специфическому социальному состоянию уделяется значительно меньше внимания. Такой подход неявно предполагает, что разрушительная и созидательная функции кризиса осуществляются одновременно и взаимодействуют друг с другом как две стороны одного процесса. Это однако имеет место отнюдь не всегда.

Процесс разрушения старой системы может опередить противоположный процесс так, что на какое-то время человек оказывается среди социальных руин ("осадков" Б. Вальден-фельд) и не располагает для конструирования себя и социальной реальности ничем, кроме этих руин. Человек стремится "смотреться" в Другого (других), как в зеркало, но само зеркало теперь становится мутным. Картина социального мира предстает в этом зеркале хоть и определяющей, но неопределенной. Здесь анализ социального кризиса как особого самостоятельного социального явления становится насущно необходимым и, вместе с тем, крайне затруднительным.

Традиционные социально-философские построения ориентировались на анализ социального сущего: некоего (неявного) социального элемента, "отвечающего" за разворачивание системы в целом, за ее организацию.

Но в неопределенном, хаотическом социальном пространстве само наличие социального сущего становится проблемой. В этом пространстве социальное сущее и порождаемая им интерсубъективная социальная реальность еще или уже отсутствуют, в этом пространстве они становятся.

Хаотический социальный хронотоп не организуют размерности, доставшиеся "в наследство" от докризисной социальной реальности, или те, которые были провозглашены целью модернизации. Но социальный хаос не есть неорганизованное событие людей. Он обладает собственными размерностями. В нем актуализируются (возникают, принимают участие во взаимодействии и тут же исчезают) особые - виртуальные - социальные образования. Их нет ни в наличных (докризисных), ни в итоговых показателях, потому-то они и не фиксируются традиционной социально-философской методологией, ориентированной на анализ стабильных, долговременных социальных состояний. Но без них начальное состояние не может смениться итоговым: не хватает импульсов. При игнорировании этого момента для объяснения качественных социальных изменений философам приходится прибегать к мистически трактуемым "скачкам", создающим иллюзию объяснения, использовать модель "черного ящика".

В настоящей работе мы и предпринимаем попытку проникнуть внутрь "черного ящика", построить философскую модель социального хаоса и на ее основании исследовать виртуальные состояния, возникающие в хаотическом социальном пространстве.

Степень разработанности проблемы. Настоящая работа стала возможной и актуальной благодаря радикальной смене парадигмы социального философствования, происшедшей в последние десятилетия и в России, и за ее пределами. В работах С. С. Аверинцева, Н. А. Алтухова, А. С. Ахиезера, X. Аг-нес, В. С. Барулина, В. С. Библера, У. Бека, Ж. Бодрийяра, М.

Бланшо, Ю. Н. Давыдова, В. В. Волкова, Ж. Деррида, Ж. Деле-за, В. Вельша, Э. Гидденса, Г. Г. Делигенского, Г. Гарфинке-ля, А. Гордона, В. В. Ильина, Л. Г. Ионина, В. А. Конева, А. Н. Кочергина, П. С. Гуревича, Ю. М. Лотмана, Ж. - Ф. Лиота-ра, В. А. Лекторского, С. П. Курдюмова, М. К. Мамардашвили, К. X. Момджяна, Б. М. Парамонова, В. А. Подороги, М. К. Рыклина, В. С. Степина, В. Г. Федотовой, М. Фуко и других анализируются различные грани новой - постнеклассической -парадигмы, рассматривается ее соотношение с традиционными (классическим, неклассическим) типами философствования, обозначаются наиболее "болезненные" проблемные поля и методологические подходы в новом философском пространстве.

Все более распространенной среди социальных философов этой концептуальной ориентации (Н. А. Алтухов, У. Бек, Ж. Бодрийяр, М. Бланшо, В. Вельш, В. В. Волков, Э. Гидденс, А. Ф. Еремеев, П. С Степин, В. Г. Федотова и некоторые другие) становится идея о том, что социальная неопределенность не есть следствие "слабости" познающего разума, а сущностная характеристика современной социальной реальности.

В этих концепциях, навеянных методологией постмодерна, социальное пространство предстает децентрированным и не-иерархичным. Собственно, концепт "центра" не отбрасывается, но само центрирование выступает как ситуационное, а "центр", меняя свое место в зависимости от ситуации, "закручивается" вокруг активного индивида и, в свою очередь, "закручивает" вокруг себя социальное пространство всякий раз заново. И "Я" и "мир" предстает здесь не как данное, а как созданное, одновременно создаваемое и конструирующееся

посредством рефлексии. В поле зрения социальных мыслителей (К. Бергер, Т. Лукман, М. Фуко, Э. Гидденс, Д. Серль, X. Дрейфус и многие другие) попала, идущая от А. Щюца, проблема социального творчества, "социального конструирования реальности", порождения новых социальных смыслов и концепций.

Другим источником интереса к аттитюдам индивида, его напряженно-абсурдному социальному бытию стала философия коммуникации, преимущественно экзистенциалистско-персоналистской ориентации (Э. Мунье, М. Хайдеггер, Н. А. Бердяев, Л. Шестов, М. Бубер, Ж.-П. Сартр и др.). Постепенно сложилось представление о коммуникации как о фундаментальном параметре социальной реальности, определяющем все иные социальные проявления (М. Мак-Люэн, Д. Остин, Т. Шибутани и другие мыслители). Особенно ярко это проявилось в концепции "языковых игр" Л. Витгенштейна. Но сама коммуникация рассматривалась здесь как эпифеномен по отношению к предданным социальным смыслам.

Изменение социальной реальности изменило и подходы к социальной коммуникации. В концепциях Ж.-Ф. Лиотара, Л. Г. Ионина, Ж. Деррида, В. А. Подороги и некоторых других мыслителей коммуникация перестает быть предданным явлением. Она меняется с каждым "ходом" говорящего. Здесь она выступает как пространство становления социальной реальности. Такая постановка вопроса актуализировала интерес к идейному наследию М. М. Бахтина, впервые сделавшему объектом анализа становящееся общество.

Со времени "второго открытия" М. М. Бахтина в начале 80- годов ("первое" - состоялось в 60- года) в качестве оригинального философа интерес к его наследию во всем мире постоянно растет. Американские, итальянские, английские, французские и даже японские и китайские исследователи говорят о "волне Бахтина", охватывающий все новые области гуманитарного знания (М. Бернстайн, П. Де Ман, К. Кларк, Т. Кувано, К. Морсон, Э. Найман, Суй-Ю-Бао, Ц. Тодоров, М. Холквист, Э. Шульц, К. Эмерсон и т.д.).

В России значительный вклад в изучение и развитие идей М. М. Бахтина внесли С. С. Аверинцев, В. С. Библер, С. Г. Бочаров, Е. В. Волков, М. Л. Гаспаров, П. С. Гуревич, А. Ф. Еремеев, В. Р. Исупов, Д. Куюнджич, Д. С. Лихачев, Ю. М. Лотман, В. Л. Махлин, Н. Л. Малинина, С. В. Норенков, Б. М. Парамонов, В. А. Подорога, М. К. Рыклин, В. В. Харитонов. В их работах проводится взгляд на философию М. М. Бахтина как на метаметодологию, применимую к самым различным граням человеческого бытия, при этом обладающую значительной целостностью. Но целостность эта не есть завершенность. По мысли М. Холквиста, разделяемой исследователями - бахтиноведами, его философствование - "открытое событие", в котором каждая философская ситуация актуализирует пласт, необходимый ей для самоопределения. В настоящей работе наследие М.М. Бахтина "завершается" как социально-философская методология исследования кризисного социального пространства на стадии социального хаоса.

Однако в силу того, что сам автор "Архитектоники поступка" "маскировал" социально-философский дискурс под

литературоведческий, лингвистический или эстетический трактат, эксплицируемая из его наследия методология нуждается в операциональной проработке.

Осуществить подобную проработку нам позволили исследования современного социального пространства В. А. Ядова, В. Ф. Андурина, О. Н. Дудченко, А. В. Мытиль, Л. Г. Ионина, Е. Ю. Мещеряковой, В. Г. Федотовой, А.Ф. Филлипо-ва, И. Е. Задорожнюка, Е. А. Здравомысловой, Ю. А. Левады, В. В. Радаева и ряда других исследователей. В работе используются положения теории относительной депривации и их развитие (Т. Гар, Л. Килион, Н. Смелзер, У. Руинсаймен, С. Стауфер) в социально-философском ключе. Путем переинтерпретации этих положений, исходя из задач настоящего исследования мы и осуществляем операциональную проработку модели социального хаоса.

И, наконец, не в последнюю очередь модель социального хаоса была инициирована анализом парадоксов хаотических состояний, произведенным И. Пригожиным и И. Стенгерс, а также развивающими их идеи работами Е. Н. Князевой, С. П. Курдюмова, Г. Г. Малинецкого, В. А. Лекторского, В. П. Руднева, А. Б. Потапова, В. В. Налимова и ряда других авторов. В этих исследованиях и прежде всего в работах В. В. Налимова, Ю. М. Лотмана, П. К. Гречко проводится мысль о продуктивности экстраполяции синергетического подхода на область человеческих отношений. Здесь поставлена задача построения модели социального хаоса, но, в силу специальной проблематики этих исследований, разрешения она не получает. Вариант ее разрешения мы и представляем в настоящей работе.

и

Исходя из этого целью нашего исследования является построение модели социального хаоса, релевантной современной кризисной социальной реальности, ее философский анализ и интерпретация.

Для достижения этой цели выдвигаются следующие специальные задачи, являющиеся одновременно этапами исследования:

- описать проблемную ситуацию в современной социальной философии, порождающую проблематику социального хаоса, проследить ее историко-философские предпосылки;

- выделить и описать социальные проявления, свидетельствующие о наличии в социальном пространстве хаотических процессов;

- проанализировать парадоксы, возникающие при рассмотрении этих проявлений в рамках наличных социально-философских подходов;

- концептуализировать философские основания собственного подхода к анализу кризисных явлений, полученные в ходе диалогического исследования наследия М. М. Бахтина;

- построить философскую модель социального хаоса и разработать систему исследовательских процедур, позволяющих описать и проанализировать хаотические социальные процессы;

- на основании построенной модели и исследовательских процедур провести анализ наличной социальной реальности;

- на основе сопоставления модели социального хаоса с существующими концептуальными моделями социальной динамики, выявить ее место в общей картине социальных

изменений.

Целью и задачами исследования определяется применяемая в нем методология, представляющая собой синтез трех

и к

взаимодополняющих методологических пластов - уровней.

Первый уровень составляет синергетическая методология, разработанная И. Пригожиным и развиваемая сегодня в самых различных областях знания.

Но социальный хаос не есть частный случай "хаоса вообще". Более того, как показали исследования Е. Д. Бляхера, JI. М. Волынской, Е. А. Мамчур, В. С. Степина и некоторых других авторов, именно социальный уровень фундирует все другие проявления Бытия Человека, в том числе его познавательную, гносеологическую активность. Этим определяется второй методологический пласт.

Способом переинтерпретировать положения синергети-ческом теории в социально-философском ключе является учение о "здесь-бытии" (Dasein) М. Хайдеггера, развитое Ж.-П. Сартром и теоретиками деконструкции и постмодернизма, а также концепция "языковых игр" JI. Витгенштейна, своеобразно продолженная Ж.-Ф. Лиотаром.

Основанием для синтеза этих достаточно различных методологических посылок является "парадигма М. М. Бахтина", совокупность идей, почерпнутых из теоретического наследия саранского мыслителя и получивших социально-философскую трактовку и развитие в работах автора этих строк.

Положения выносимые на защиту. В ходе исследования были получены следующие выводы, обладающие существенными моментами новизны и выносимые диссертантом на защиту:

-в период, когда одна социальная система уже разрушена, а другая еще не сложилась, возникает особое качественное состояние социального хронотопа - социальный хаос;

-"видимыми" проявлениями социального хаоса является локализация социального пространства, распад интерсубъективной шкалы социального времени, нарушение социальной самоидентификации и утрата общезначимой биографии;

-эмпирической базой социально-философского исследования выступают результаты социологического анализа социального пространства постсоветской России. Наиболее типологически "чистую" картину социального хаоса дает российский Дальний Восток;

-исследование отмеченных социальных проявлений в рамках традиционных социально-философских подходов наталкивается на "парадокс непоименованности": любая а priori данная система философских категорий заслоняет ("маскирует") хаотические процессы, вытесняет их в сферу непоименованного, а значит - невидимого для философа;

-организация действительного исследования хаотической социальной реальности предполагает особую исследовательскую позицию, обозначаемую с помощью конструктов "не - алиби - в мире", "точка вненаходимости", и

особый подход - архитектонич�