автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Социальный облик коммунистов 20-х годов в Центрально-промышленном районе

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социальный облик коммунистов 20-х годов в Центрально-промышленном районе"

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ им. М.В. ЛОМОНОСОВА

диссертационный совет Д 501.001.98

на правах рукописи

КУЗНЕЦОВ ИГОРЬ ВЛАДИМИРОВИЧ

СОЦИАЛЬНЫЙ ОБЛИК КОММУНИСТОВ 20-Х ГОДОВ В ЦЕНТРАЛЬНО-ПРОМЫШЛЕННОМ РАЙОНЕ (ИО МАТЕРИАЛАМ ВСЕСОЮЗНОЙ ПАРТИЙНОЙ ПЕРЕПИСИ 1927 ГОДА)

Специальность 07.00.02. - отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

L

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ им. М.В. ЛОМОНОСОВА

диссертационный совет Д 501.001.9S

на правах рукописи

КУЗНЕЦОВ ИГОРЬ ВЛАДИМИРОВИЧ

СОЦИАЛЬНЫЙ ОБЛИК КОММУНИСТОВ 20-Х ГОДОВ В ЦЕНТРАЛЬНО-ПРОМЫШЛЕННОМ РАЙОНЕ (ПО МАТЕРИАЛАМ ВСЕСОЮЗНОЙ ПАРТИЙНОЙ ПЕРЕПИСИ 1927 ГОДА)

Специальность 07.00.02. - отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

гъЪ

Работа выполнена на кафедре истории Российского государства факультета государственного управления Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова

Научный руководитель

Официальные оппоненты

доктор исторических наук, профессор Л.И. Бородкин

доктор исторических наук, профессор А.К. Соколов

кандидат исторических наук В.И Тихонов.

Ведущая организация

Пермский государственный университет

Защита состоится «

(¿¿¿ьЛ 2004 г. на заседании

диссертационного совета Д 501.001.98 в Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова по адресу: 119899, Москва, ГПС, В-234, Воробьевы горы, МГУ, 1-й корпус гуманитарных факультетов.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке МГУ им. М.В. Ломоносова (1-й корпус гуманитарных факультетов, читальный зал).

Автореферат разослан « » ¿иь/^лЛ 2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат исторических наук, доцент «-т""

Н.Л. Головкина

>

!

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Вопросы социально-политического развития советского государства в 20-е гг. XX века занимают видное место в тематике работ по отечественной истории. Устойчивый интерес к данной проблематике определяется необходимостью осмыслить исторический опыт, накопленный нашей страной.

Особая роль, которую играла коммунистическая партия в социально-политических процессах 20-х гг., диктует важность изучения ее как специального предмета исследования. Чтобы глубже выявить место правящей партии в системе общественных отношений, необходимо от изучения борьбы за власть в партийном руководстве перейти к анализу ВКП(б) как социального феномена.

В отечественной историографии данная проблематика разработана еще недостаточно. История КПСС долгое время существовала как отдельная область исторической науки, в которой изучение внутрипартийных процессов происходило в рамках идеологизированных схем, нередко изолированно от истории остального общества. Актуальной задачей остается преодоление этого искусственного разделения, применение к исследованию партии всего опыта накопленного историками, занимавшимися отечественной историей.

Наряду с использованием новых концепций и методов исследования для углубления наших представлений о социальной структуре коммунистической партии важную роль играет введение в научный оборот ранее не использовавшихся источников. Такими источниками являются первичные материалы партийных переписей 20-х гг. Они содержат уникальную информацию о жизненном пути членов ВКП(б), позволяющую изучать социальные процессы не только внутри партии, но и в обществе, неотъемлемой частью которого она была.

В последние гг. исследователями предложены различные концепции социально-политического развития советского общества в 20-е гг. XX века. Изучение социального облика коммунистов поможет найти ответы на важные вопросы, требующие проверки и детализации на фактическом уровне.

Степень изученности проблемы. Как в отечественной, так и в зарубежной историографии опубликовано довольно значительное количество монографий и статей, в которых изучение социального состава коммунистической партии имеет самостоятельное значение или выступает как часть более широких по тематике исследований, посвященных роли и месту компартии в жизни советского общества.

Широкая деятельность по сбору и анализу сведений о социальном составе коммунистической партии была организована в первой половине 20-х гг. Важным этапом развития партийной статистики стали две общепартийные переписи, проведенные в 1922 и 1927 гг. В ходе этих переписей были

осуществлены сбор и публикация большого фактического материала'. В изданиях, подготовленных по итогам переписей на всесоюзном и местном уровне, статистические данные дополнены развернутыми комментариями, авторы которых делали попытки установить и оценить тенденции изменения состава РКП(б)/ВКП(б)2.

Большой опыт работы позволил сотрудникам Статистического отдела ЦК ВКП(б) объективно показать главные тенденции изменения социальных характеристик партии в 20-е гг. Они установили, что процентное соотношение пролетарских и непролетарских слоев внутри ВКП(б) практически стабилизировалось, а иногда и изменялось в пользу последних. Сотрудники Статистического отдела также обращали внимание на низкую партийную прослойку в деревне, почти наполовину состоявшую из деревенских служащих.

Круг вопросов и методика изучения социальных характеристик РКП(б)/ВКП(б) оказались подчиненными идеологии и практике партийного строительства. Обязательным элементом анализа изменений в социальном облике партии становится проверка их соответствия директивам руководящих органов в области регулирования численного и социального состава РКП(б)/ВКП(б).

Одновременно под влиянием партийной идеологии происходило оформление классового подхода в изучении материалов партийной статистики, выражавшегося в том, что анализ всех социальных характеристик происходил в жестких рамках классового деления общества, а наиболее важной и показательной характеристикой любого коммуниста считалась его классовая принадлежность («социальное положение» в терминах партийной статистики). Уже в этот период сформировались основные подходы и схемы, на долгое время ставшие каноническими для советской историко-партийной науки.

В 1923-27 гг. изменения в социальном составе коммунистов стали предметом серьезных дискуссий в партийном руководстве. Установленные статистическими органами тенденции развития этого процесса по-разному оценивались аппаратом ЦК партии и оппозицией.

Исследования сотрудников Статистического отдела ЦК ВКП(б) (С.Г. Струмилина, Е.Г. Смиттен, М. Голубевой)3 отражают официальную точку зрения, которую поддерживало большинство партийных лидеров. Причину падения доли коммунистов, непосредственно занятых на

1 Всероссийская перепись членов РКП(б) в 1922 г Вып. 1-5. М , 1923; Всесоюзная партийная перепись 1927 г. Вып. 1-8. - М„ 1927.

г Струмилин С.Г Состав Российской Коммунистической партии к 1922 г. // Всероссийская перепись членов РКП(б) б 1922 г Въш 4 М . 1923 - С.3-27; Смиттен Е Г Состав Всесоюзной коммунистической партии (большевиков) По материалам партийной переписи 1927 г - М .Л., 1927.; Владимирская губпарторганизация по материалам партийной переписи в январе 1927 г -Владимир, 1927.

' Струмилин С Г Указ. соч . Смиттен Е Г. Указ соч , Голубева М. ВКП(б) в цифрах - М ,Л., 1927

производстве, авторы видели прежде всего в широкомасштабном выдвижении рабочих в аппарат управления. Данный процесс оценивался ими как положительный, так как они полагали, что рабочие-коммунисты вносили в органы управления государством свою пролетарскую «закваску», служившую гарантией от бюрократизации советского аппарата. Значительное внимание уделялось показу положительного влияния предпринятых мер по регулированию состава партии на укрепление пролетарского характера ВКП(б) в 1924-1927 гг. Утверждалось, что в этот период партия пополнилась передовыми, наиболее сознательными и квалифицированными рабочими.

Лидеры оппозиционных групп иначе трактовали социальные процессы, происходившие внутри компартии. Л.Д. Троцкий указывал на «чрезвычайный рост в партии администраторских элементов»4 как на основную тенденцию изменения состава РКП(б). Но в отличие от партийного руководства, он видел в коммунистах-служащих отдельный социальный тип, подверженный опасности бюрократического перерождения независимо от того, из какой среды вышли эти коммунисты.

Тезис Троцкого о перерождении партийной верхушки и необходимости противопоставить ей здоровые партийные силы был поддержан в 1925 г. «левой» оппозицией. Г.Зиновьев и его сторонники предлагали в короткое время увеличить долю коммунистов-рабочих по роду занятий до 90 % за счет единовременных кампаний, подобных ленинскому призыву 1924 г5.

Поражение оппозиции во внутрипартийной борьбе в 1923-1927 гг. привело к тому, что взгляды ее лидеров на долгое время оказались под запретом в СССР и не получили развития в трудах советских историков.

Новый этап в изучении социального состава коммунистической партии начинается после проведения Всесоюзной партийной переписи 1927 г. Картина состояния партии, данная переписью, явно не удовлетворила партийное руководство, которое обвинило Статистический отдел ЦК в неправильной подготовке и обработке результатов переписи.

Основной задачей работ по истории ВКП(б) в 30-е гг. становится доказательство правильности политики партийного строительства, разработанной Центральным Комитетом во главе со Сталиным, и ее соответствия марксистско-ленинской теории пролетарской партии. Это достигалось за счет одностороннего подбора фактов, показывавшего только достигнутые успехи. Такой подход в этот период полностью вытеснил объективный анализ социальных характеристик ВКП(б). В связи с этим из работ по истории коммунистической партии, написанных в 30-е гг., совсем исчезает упоминание о партийных переписях как о важном источнике сведений о составе партии. Из многочисленных данных, накопленных

4 Троцкий Л.Д. Новый курс // Троцкий Л.Д. К истории русской революции / Сост. H.A. Васецкий. - М., 1990. - С. 173.

5 Саркис Об организации большинства промышленного пролетариата в рядах РКП(б)

(к очередным задачам партийной работы) // Ленинградская правда. - 1925. - 3 декабря.

партийной статистикой, использовались главным образом сведения о ленинском призыве 1924 г.

В «Кратком курсе истории ВКП(б)» был закреплен тезис о том, что под руководством Сталина и его соратников коммунистическая партия на протяжении 20-х гг. в условиях острой борьбы с троцкистской и зиновьевской оппозицией сохранила и укрепила свой пролетарский характер, пополнившись передовыми сознательными рабочими и очистившись от неустойчивых мелкобуржуазных элементов6.

В 40-50-е гг. главной темой исследований, затрагивающих проблемы социального состава партии, являлись вопросы его регулирования. Работы, посвященные этой теме, включали изложение основных элементов марксистско-ленинской теории партийного строительства и показ конкретных мер по улучшению состава РКГ1(б)/ВКП(б). Фрагментарные статистические данные были призваны подтвердить успешное выполнение поставленных задач.

XX съезд КПСС и разоблачение культа личности Сталина создали благоприятные условия для поиска новых подходов и постановки новых проблем в исторической науке. Однако в области изучения истории КПСС эти возможности оказались сильно ограничены идеологическими рамками. Попытки «искать источник этого культа в природе советского общественного строя» были названы «грубой ошибкой»7. Тем самым отрицалось наличие социальной базы сталинского режима и блокировалось более глубокое понимание социальных процессов, имевших место в советском обществе и коммунистической партии в 20-30-е гг.

В исследованиях отечественных историков 60-х - первой половины 80-х гг. статистические сведения о составе партии использованы шире, чем в работах предыдущего периода. В новых фундаментальных курсах отмечается большое значение партийных переписей для выявления точного состава РКП(б)/ВКП(б) и разработки мер по его улучшению8.

Наиболее полно господствовавшая в историко-партийной науке концепция эволюции социального состава КПСС нашла отражение в работе И.Н. Юдина «Социальная база роста КПСС»9. Социальные характеристики коммунистической партии автор ставил в зависимость от расширения ее социальной базы в ходе социалистического строительства. На протяжении 20-х гг., по его мнению, основу пополнения партии составляли представители рабочего класса и беднейшего крестьянства, носители пролетарского

' История ВКП(б). Краткий курс - М„ 1938. - С. 256.

1 Постановление ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его последствий» от 30 июня 1956 г // КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1955-1959 гг) Т9. 1956-60. -М, 1986. -С. 125

8 История Коммунистической партии Советского Союза в 6 тт. Т.4. Кн.1. - М , 1971 - С. 479481., История Коммунистической партии Советского Союза / Под ред ЬН. Пономарева Изд. 7-е, дон.-М., 1985

9 Юдин И,И Социальная база роста КПСС - М„ 1973.

классового сознания. Но материалы партийной статистики, в первую очередь данные Всесоюзной партийной переписи 1927 г., которые достаточно широко привлекались И.Н. Юдиным, чтобы с разных сторон осветить состав партии, использовались лишь фрагментарно.

На необходимость и возможность более широкого и всестороннего использования этих данных указывали историки, занимавшиеся изучением социальной структуры советского общества. Они отмечали высокий информационный потенциал анкет партийных переписей 1922 и 1927 гг., содержащих разнообразные сведения о советском рабочем классе и интеллигенции10. Для изучения этих источников предлагалось применять системный подход и методы количественного анализа.

Однако из-за изолированности истории КПСС от других областей исторической науки эта программа исследования долгое время оставалась нереализованной. В работах по истории партийного строительства статистические данные привлекались только для иллюстрации тезиса о том, что коммунистическая партия «как руководящая и направляющая сила в системе диктатуры пролетариата кровно заинтересована в том, чтобы в ее рядах преобладали рабочие, олицетворяющие собой высокую идейность и организованность самого революционного класса»11.

Основные итоги развития коммунистической партии в 20-е гг. историки КПСС видели в создании в партии прочного ядра из передовых представителей рабочего класса, расширении и укреплении ее связей с трудящимися, превращении ВКП(б) в массовую партию рабочего класса12.

Написанное в 1983 г. диссертационное исследование Т.П. Тепляковой стало первой работой, специально посвященной партийным переписям 1922 и 1927 гг.13. В ней впервые в историко-партийной историографии были рассмотрены вопросы подготовки и проведения переписей, приводились их основные итоги. Однако общий подход Т.П. Тепляковой к изучению партийных переписей остался традиционным. Основное внимание уделено автором их влиянию на развитие и улучшение системы партийного учета и их значению для разработки мер по укреплению рядов партии. Сами материалы переписей не подвергались глубокому анализу.

Обращение к изучению социального состава коммунистической партии в отечественной историографии после 1985 г. связано с возрастанием в обществе интереса к политической истории 20-х гг. и проблемам утверждения административно-командной системы. Это стимулировало исследование социальной структуры всего советского общества

10 Массовые источники по социально-экономической истории советского общества. - М., 1979. -С. 121-123.

" Андрухов н.Р Партийное строительство в период борьбы за победу социализма в СССР, 1917-37. -М., 1977 - С 21.

12 Там же. - С.29.

" Теплякова Т.П. Роль партийных переписей 1922 и 1927 гг, в у креплении рядов партии. Дисс... канд. ист. наук. - М., 1983.

и коммунистической партии как центрального звена в складывающейся системе управления.

Большую популярность в отечественной публицистике и в научной литературе во второй половине 80-х - начале 90-х гг. приобрела концепция тоталитаризма. Ее привлекательными чертами были как достаточно стройная концептуальная схема, объясняющая утверждение в СССР сталинизма, так и ярко выраженный антитоталитарный, демократический пафос всей концепции.

Перемены в социальном облике партии (увеличение в ее составе доли управленцев-служащих и растворение тонкого слоя старых большевиков в массе вновь принятых политически малограмотных коммунистов-рабочих) интерпретировались как свидетельство превращения большевистской партии в послушное орудие диктатуры Сталина1 .

Публикация в СССР книг М. Джиласа и М. Восленского стимулировала интерес отечественных исследователей к изучению номенклатуры". В ряде работ рассмотрены основные этапы складывания номенклатурной системы, показаны роль номенклатуры в системе управления советским государством, ее социальные характеристики и место в социальной иерархии советского общества, роль правящей партии в складывании этого социального слоя16.

В последние годы проявилось стремление историков, не выдвигая заранее построенных теорий, на основе широкого круга источников возможно глубже изучить социальную подоплеку конкретных политических форм и структур, в рамках которых развивалось советское государство в 20-30-е гг.

Уже в начале 90-х гг. расширилась тематика изучения социального облика коммунистов 20-х гг. XX века. Предметом анализа стала социальная психология партийцев17.

Серьезным подспорьем историческим исследованиям в середине 90-х гг. стали работы социологов, в которых разрабатывалась новая концепция социальной стратификации, более адекватно отражающая структуру советского общества. В работе В.В. Радаева и О.И. Шкаратана18 подчеркивается, что в советском государстве социальная структура отражала этакратический тип социальной стратификации, где статус личности в немалой степени определялся ее положением во властно-административной системе общества.

14 Мельников В П Коммунистическая партия в 20-30-х гг.: опыт и противоречия внутрипартийной работы - М.,1991.

15 Джилас М. Лицо тоталитаризма - М ,\992.; Восленский М. Номенклатура Господствующий класс Советского Союза - М, 1991.

Джаманов ОТ., Михеев В.А. Номенклатура. Эволюция отбора - М , 1993 ; Коржихнна Т А., Фигатнер Ю 10 Советская номенклатура становление, механизмы действия // Вопросы истории. 1993 - №7 С 25-38.

" Кузнецов И.С. Социальная психология сельских коммунистов Сибири в 20-е гт // Историография паргийного руководства социалистическим строительством в Сибири Новосибирск, 1990 С.52-67,

18 Радаев В В., Шкаратан О И. Социальная стратификация - М,, 1996

Дальнейшее развитие получили исследования, связанные с формированием в 20-е гг. номенклатурной бюрократии и партийной элиты19.

Тесную связь между бюрократизацией и социальным составом коммунистической партии показал Г.Л. Олех. Он указал, что в 20-е гг. произошло разделение партии на несколько сравнительно замкнутых, обладающих неравными правами групп20. Среди этих групп выделялось партийное чиновничество, которое тоже не было однородным.

По-новому были осмыслены историками вопросы взаимодействия ВКП(б) с различными социальными слоями, в первую очередь, с крестьянством. ВЛ. Филимонов выделил основные биографические характеристики сельских коммунистов и показал их роль в формировании партийно-бюрократического аппарата в деревне21. Восприятие крестьянством сельских коммунистов-управленцев на материалах писем в «Крестьянскую газету» показано в работах Д.Х. Ибрагимовой и А.Я. Лившина22.

В новых условиях еще раз был поставлен вопрос об изучении партийных переписей 20-х гг. как массовых источников, содержащих комплексную характеристику социального облика партии23.

Развитием этого подхода стали работа B.C. Тяжельниковой24. В ее диссертационном исследовании впервые была проведена широкая источниковедческая критика опубликованных сводных материалов Всесоюзной партийной переписи 1927 г., показано содержание основных статистических показателей состава партии и прослежена эволюция этих показателей. Новым моментом в ее исследовании стало применение методов количественного анализа. В процессе обработки источника была создана электронная база данных на основе опубликованных материалов Всесоюзной партийной переписи 1927 г.

" Бандрах Г.И. К вопросу о становлении и завоевании власти партбюрократией в 1920-е гг. // Россия в мировом политическом процессе. - М., 1997.; Березкина О.С. Коммунистическая элита: сущность, технология власти (1921-1927 гг.). Дисс. ... канд. полит, наук (23.00.02). - М., 1997.; Зайнетдинов Ш.Р. Формирование слоя партийно-советской бюрократии в 1920-е гг. Уфа, 1995.;

го Олех Г.Л. Партийная машина РКП(б) в начале 20-х гг.: устройство и функционирование. -Новосибирск, 1995. -С.46.

" Филимонов В.Я. Власть городская, власть деревенская (К истории формирования партийно-бюрократического аппарата в 1920-е гг.) // Власть и общественные организации в России в первой трети XX столетия. - М., 1993.

22 Ибрагимова Д.Х. НЭП и перестройка. Массовое сознание сельского населения в условиях перехода к рынку. - М., 1997,; Лившиц А.Я. Формирование сталинского режима и социальная психология крестьянства: «письма трудящихся во власть» // Сборник статей историков Отечества. - Симферополь, 1996.

23 Наумов О.В., Шепелев В.Н. Материалы Всероссийской партийной переписи членов РКП(б) 1922 г.// Вопросы истории КПСС. - 1986. - № 3; Наумов О.В. Массовые источники по истории КПСС // Вопросы истории КПСС. - 1989. - № 2.

24 Тяжельникова B.C. Социальная структура ВКП(б) во второй половине 20-х гг. Опьгг количественного анализа. Дисс. .. канд. ист. наук. - М., 1991; Тяжельникова В.С Состав партийных организаций в конце 20-х гг. (Опьгг количественного анализа по материалам Всесоюзной партийной переписи 1927 г.)//Вопросы истории КПСС. - 1990 - № 1. -С.70-81.

Применение новых методов исследования позволило B.C. Тяжельниковой показать неоднородность социального состава территориальных парторганизаций ВКП(б) во второй половине 20-х гг. В структуре коммунистической партии она выделила несколько социальных типов, определила совокупность характерных признаков для каждого из них, установила соответствие выделенных типов социально-экономическому развитию страны.

Вместе с тем в диссертации B.C. Тяжельниковой отмечены неполнота публикации итогов Всесоюзной партийной переписи 1927 г. и поставлен вопрос о необходимости изучения самих анкет партийной переписи, а не сводных данных.

В зарубежной историографии исследование социального состава КПСС связано прежде всего с изучением советской тоталитарной системы. Концепция тоталитаризма, сложившаяся в англо-американской историографии в 50-60-х гг., рассматривала коммунистическую партию как одну из главных опор тоталитарной диктатуры. В рамках данной концепции исследователи уделяли основное внимание сосредоточению в ее руках управления всеми сторонами жизни советского общества и превращению самой партии в послушное орудие Сталина и его окружения.

С этими процессами они связывали изменения в социальном облике ВКП(б) в 20-30-е гг.: утрату партией пролетарского характера, рост в ней удельного веса коммунистов-служащих и превращение части последних в привилегированный социальный слой - партийную номенклатуру. Отмечалось активное пополнение партии в этот период массой молодых политически малограмотных рабочих, обеспечивших победу Сталина во внутрипартийной борьбе. Так, Л. Шапиро считает основными чертами компартии в годы НЭПа «молодость, неопытность и низкий образовательный стандарт»25.

Наиболее полным исследованием социального состава КПСС в зарубежной историографии до сих пор остается работа австралийского историка Т. Ригби26. Она выполнена с привлечением широкого круга опубликованных статистических источников и содержит большой объем данных о численности и социальных характеристиках коммунистической партии в период с 1917 по 1967 г. Вместе с тем Т. Ригби отмечал недостатки, присущие доступной ему партийной статистике, в частности отсутствие в ней информации об определенных социальных и профессиональных категориях27. Эволюцию политики регулирования численности и состава КПСС Т. Ригби исследует в рамках функционального анализа, связывая ее с задачами, выполняемыми партией. Он считает, что в периоды относительной стабильности внутри страны и в самой партии, когда на первый план выходят задачи управления и поддержания порядка, прием новых коммунистов

25 Schapiro L Communist Party of the Soviet Union. 2M ed. L, 1971 P 314

26 Rigby T Communist Party Membership in the USSR, 1917-1967 Princeton 1968.

" Rigby T. Op. cit., p.413

сокращается и партия приобретает элитный характер. Напротив, в периоды внутренней нестабильности более важными становятся такие функции партии, как массовая мобилизация масс и легитимизация политики правительства. Это приводит к активной вербовке новых членов и некоторой демократизации политики регулирования состава ВКП(б)28.

Следует признать, что концепция тоталитаризма более объективно оценивала реальную роль коммунистической партии в советском обществе и тенденции изменения ее социального состава, нежели официальная советская концепция истории КПСС. Однако анализ, как правило, ограничивался высшими эшелонами власти и борьбой за лидерство внутри партийного руководства. Кроме того, предлагавшиеся концепции и схемы находились под сильным влиянием идеологических установок.

К середине 70-х гг. многим зарубежным историкам стала ясна узость подобного подхода. Этому в значительной мере способствовали успехи социальной истории, углубившие понимание процессов общественного развития. Под их влиянием целая группа исследователей советской истории выступила с критикой тоталитарной концепции.

Для историков, стоящих на позициях нового направления, характерно стремление найти не только политические, но и социальные корни изменений, происходивших в СССР. Их исследования направлены на выявление социального облика, поведения и интересов различных групп населения, их влияния на реальное воплощение политики советского руководства. Они рассматривают вопросы изменения состава ВКП(б) в общем контексте социально-экономических процессов, развивавшихся в стране, поднимая их при изучении социальной мобильности населения (Ш. Фицпатрик), взаимоотношений партии и общества (Л. Сигельбаум), социальной опоры, поддерживавшей Сталина «снизу» (Р. Петибридж, Дж. Арч Гетти)29.

В целом за прошедший период в работах отечественных и зарубежных исследователей на основе опубликованных статистических источников установлены основные количественные и качественные характеристики состава РКП(б)/ВКП(б) в 20-е гг., выявлены главные тенденции их изменения.

В то же время можно отметить, что многие работы оказались несвободны от стереотипов и идеологизированных схем, а использованный во многих из них классовый подход уже не соответствует современным требованиям к изучению общества. Остались мало исследованными вопросы социальной мобильности, материального положения и общественного сознания партийцев. Преодоление этих недостатков предполагает обращение к новым источникам

28 Rigby T. Op. cit.,p.512.

19 Fitzpatric Sh. The Russian Revolution. Oxford, 1982; Pethybrydge R. One step backwards, two steps forward: Soviet society and politics in the new economic policy. Oxford, 1990 h ap.

и применение современных методов исследования для более глубокого изучения социального облика и жизненных путей коммунистов 20-х гг.

Цели н задачи работы. Целью данной работы является комплексное исследование социального облика коммунистов второй половины 20-х гг. на основе первичных материалов Всесоюзной партийной переписи 1927 г., впервые вводимых в научный оборот. Исходя из этого, определены следующие задачи:

- рассмотреть вопросы формирования комплекса первичных материалов Всесоюзной партийной переписи 1927 г., выявить их информационный потенциал и определить наиболее адекватные методы их обработки и анализа;

- воссоздать социальный портрет коммунистов 20-х гг. как совокупность их социально-демографических показателей и социально-психологических настроений;

- показать социальные характеристики партийцев, отраженные партийной переписью 1927 г. и выявить факторы, влиявшие на изменение социального облика коммунистов;

- определить соотношение социальных слоев внутри партии, выделить особенности социального облика каждого из них;

- показать место коммунистической партии в социальной структуре советского общества 20-х гг.

Источниковая база исследования. Главным источником, который был использован в предлагаемом исследовании, являются переписные бланки Всесоюзной партийной переписи 1927 г., хранящиеся в Российском государственном архиве социально-политической истории (Ф. 17. Оп. 9). На их основе была создана компьютерная база данных, обработка которой дала обширный материал для изучения количественных и качественных характеристик социального состава ВКП(б) в начале 1927 г. Эта база данных фактически представляет собой новый исторический источник, куда была полностью перенесена информация, содержащаяся в изучаемых переписных листах.

Помимо первичных материалов Всесоюзной партийной переписи в исследовании использованы ее результаты, опубликованные в центре и на местах. Итоги переписи, подведенные Статистическим отделом ЦК ВКП(б)30, приводятся как по партии в целом, так и по каждой из республиканских и губернских партийных организаций. Издание отличают большой объем и высокая степень достоверности информации о социальном облике коммунистов.

Из публикаций итогов партийной переписи, проведенных местными партийными организациями, в работе использованы материалы,

10 Всесоюзная партийная перепись 1927 г Вып 1-8 - М , 1927

подготовленные Владимирским губернским комитетом ВКП(б)31. В них, помимо основных сведений, отражены результаты обработки вопросов, дополнительно включенных этим губкомом в стандартный опросный лист.

Картину социального облика коммунистической партии в 20-е гг. дополняют материалы отчетов о ее социальном составе, которые регулярно публиковались в журнале «Известия ЦК РКП(б)» (позже «Известия ЦК ВКП(б)»). С 1924 г. такие отчеты начали выходить в виде ежегодных выпусков «РКП(б) в цифрах» (затем «ВКП(б) в цифрах»)32. Подобные сборники сведений о составе партийных организаций выпускались и на губернском уровне33. Сведения, которые отражены в статистических публикациях 20-х гг., были уточнены и расширены в публикациях, осуществленных в областных организациях КПСС в 70-80-е гг34.

Материалы текущей партийной статистики, а также выполненные на их основе Статистическим отделом ЦК ВКП(б) аналитические записки, справки и отчеты, дают картину изменения социального состава партии в изучаемый период и содержат его квалифицированный анализ. Правильная работа с партийной статистикой невозможна без привлечения документов методического характера (циркуляров и инструкций), определявших порядок сбора и обработки статистической информации о коммунистах. Весь комплекс названных материалов сосредоточен в архивном фонде Статистического отдела ЦК ВКП(б) в РГАСПИ (Ф. 17 Оп. 7). Часть из них опубликована.

Обширным источником сведений о составе отдельных партийных организаций и социальном облике членов ВКП(б) являются архивные материалы, собранные в фондах Информационного (Ф. 17 Оп. 32), Организационно-инструкторского (Ф. 17 Оп. 11) и Организационно-распределительного (Ф. 17 Оп. 67-69) отделов ЦК ВКП(б). Эти отделы поддерживали постоянную связь с местными партийными комитетами и получали от них информацию по широкому кругу вопросов.

В информационные письма и отчеты губернских, уездных и заводских комитетов ВКП(б), закрытые письма первых секретарей губернских комитетов партии включались сведения о составе и состоянии парторганизации, ходе партийной работы, хозяйственном положении района и настроениях основных слоев населения. Поступавшие сведения проверялись инструкторами ЦК ВКП(б), представлявшими по итогам обследований отчеты, в которых также нашли отражение социальный

" Владимирская [^парторганизация по материалам партийной переписи в январе 1927 г. -Владимир, 1927.

" РКП(б) в цифрах. Вып.1-3. ~ М., 1924-1925; ВКП(б) в цифрах. Вып. 4-6. - М., 1925-1927.

" Владимирская губпарторганизация в цифрах. Статистический сборник. - Владимир, 1926.; Тульская организация РКП(б) в цифрах (на 1 октября 1925 г.). -Тула, 1925.

34 Костромская областная организация КПСС в цифрах, 1917-1979. - Ярославль, 1981 ; Калининская областная организация КПСС в цифрах, 1917-1977. - М., 1979.; Тульская областная организация КПСС в цифрах, 1917-1984. -Тула, 1981

и моральный облик коммунистов, экономическая и общественно-политическая обстановка в регионах. Эти источники существенно дополняют статистическую информацию о членах ВКП(б), позволяют анализировать ее с учетом социально-экономической ситуации.

СГ целью проследить влияние регулирования состава партии на ее социальный облик в работе использовались постановления съездов и конференций РКП(б)/ВКП(б), где определены направления политики партийного строительства и конкретные меры по ее осуществлению. Помимо этого, большой интерес представляют материалы Организационно-инструкторского и Организационно-распределительного отделов ЦК ВКП(б), в которых нашли отражение вопросы подготовки соответствующих постановлений, разработки мероприятий для их реализации, а также отчеты о их выполнении.

В качестве источника для написания работы также привлекались архивные материалы Государственного архива Владимирской области (фонд Владимирского губернского комитета ВКП(б)), которые касаются организации проведения партийной переписи на губернском уровне и исполнения постановлений центральных органов партии (ГАВО. Ф. П-1).

Хронологические рамки исследования охватывают период 20-х гг. Это связано с тем, что автор стремился не только исследовать социальные характеристики ВКП(б), зафиксированные Всесоюзной партийной переписью 1927 г., но и выявить динамику и тенденции изменения социального статуса ее членов в первое послереволюционное десятилетие. Единство критериев и методов обработки материала в партийной статистике указанного периода дает возможность корректно сопоставлять данные за несколько лет.

Территориальные рамки исследования. Основное внимание в работе уделено изучению социального состава Владимирской, Костромской, Тверской и Тульской губернских партийных организаций. Они наиболее полно отражают специфику промышленно развитых губерний Центральной России.

Здесь складывались наиболее благоприятные условия для реализации политики регулирования социального состава партии и вместе с тем в полной мере проявлялось влияние формирование структур индустриального общества и других социальных процессов на состав ВКП(б). Губернские партийные организации Центрального промышленного района отличались хорошей постановкой партийно-статистической работы, что делает изучение социальных характеристик на материалах этих губерний более представительным.

Методологической основой исследования стали принцип историзма и системный подход. Принцип историзма подразумевает объективный отбор фактов, анализ явлений в их развитии и с учетом конкретной исторической обстановки, выявление глубинных тенденций, определявших ход событий. Системный подход предполагает изучение предмета исследования как

целостной общественной системы, которой присущи определенное строение, структура, функции и внутренний динамизм.

Использование в качестве основной базы исследования массового исторического источника и статистических данных предопределило широкое применение в работе математических методов статистического анализа и современных компьютерных технологий, реализующих создание электронной базы данных на основе выборочного метода исследования.

Научная новизна исследования состоит во введении в научный оборот первичных материалов Всесоюзной партийной переписи 1927 г. и других не использовавшихся ранее материалов партийных органов. На их основе воссоздан социальный портрет партийцев в Центральном промышленном районе, выявлены факторы, оказавшие влияние на состав и другие характеристики губернских партийных организаций. Социальный облик рассматривается в работе комплексно, через статистические данные, социально-демографические показатели и материалы, отражающие социальную психологию членов ВКП(б), что дает более сложную и объективную картину состояния правящей партии.

При обработке использованных в исследовании материалов широко применялись информационные технологии, отражающие современные тенденции в работе с массовыми историческими источниками, и новые статистические методы анализа данных, позволяющие полнее использовать информационный потенциал источника.

В работе предложена схема социальной стратификации, которая основывается на современных представлениях о структуре советского общества. Эта схема дает более детальную картину состава партийных организаций. На ее основе подробно рассмотрены вопросы социальной мобильности коммунистов, которым ранее не уделялось достаточного внимания.

Практическая значимость и апробация работы. Основные положения и методы диссертационного исследования отражены в 9-ти публикациях и обсуждались на научных конференциях Российской Ассоциации «История и компьютер». Материалы работы могут быть использованы при изучении политической и социальной истории России, проблем социальной структуры советского общества, складывания новой элиты на региональном уровне, а также для подготовки спецкурсов по социально-политической истории и применению математических методов в исторических исследованиях. Диссертация была обсуждена на заседании кафедры истории Российского государства факультета государственного управления МГУ и рекомендована к защите.

Стругаура диссертации соответствует поставленным задачам и построена по проблемному принципу. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка и приложений.

И. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснована актуальность темы, на основе анализа историографии выявлена степень ее изученности, определены территориальные и хронологические рамки исследования, сформулированы дели и задачи исследования, дана характеристика используемых источников, описана методологическая база исследования, отмечены научная новизна и практическая значимость работы.

В первой главе - «Партийная перепись 1927 г. как исторический источник и проблемы ее использования» - рассмотрены вопросы организации проведения Всесоюзной партийной переписи, репрезентативности и информационного потенциала ее сохранившихся первичных материалов и создания электронной базы данных на основе представительной выборки и источнико-ориентированного подхода.

На протяжении 20-х гг. социальный состав партии был объектом постоянного внимания, а его изменения стали одной из важных тем внутрипартийных дискуссий того времени. ЦК ВКП(б) использовал различные способы сбора информации о социальных характеристиках партийных организаций в целом и отдельных категорий коммунистов, но наиболее полную картину давали партийные переписи, проводившиеся по единому плану и охватывавшие практически всех членов партии.

В составе Статистического отдела ЦК ВКП(б) был выделен специальный подотдел партийных переписей, который ведал общей организацией переписи 1927 г., разрабатывал методические рекомендации по ее проведению и обрабатывал поступающие сведения.

Организуя партийную перепись, сотрудники Статистического отдела ЦК ВКП(б) предприняли ряд подготовительных мероприятий с целью обеспечить наибольшую информативность и надежность собираемых сведений, а также высокий научный уровень их анализа. Специально к переписи ими были разработаны переписные бланки, инструкции для регистраторов и новая инструкция по определению социальных групп в партийной статистике.

Личный переписной бланк «А» был ориентирован на получение тех сведений, которые были нужны ЦК ВКП(б) для того, чтобы опровергнуть утверждения своих оппонентов по внутрипартийной дискуссии. Основное внимание анкета Всесоюзной партийной переписи 1927 г. уделяла качественным характеристикам рабочих-партийцев. Коммунисты-крестьяне и служащие интересовали организаторов переписи в гораздо меньшей степени.

Качество собираемых в ходе партийной переписи материалов во многом зависело и от губернских партийных комитетов, которые непосредственно отвечали за организацию переписи в низовых партийных ячейках. С этой целью в губерниях создавались комиссии по проведению партийной переписи. В Центральном промышленном районе подготовка была проведена качественно, несмотря на недостаток денежных средств и квалифицированных кадров переписчиков.

Всесоюзная партийная перепись началась 10 января и продолжалась до 1 июня 1927 г. Благодаря хорошей организации партийной статистической работы в Центральном промышленном районе заполненные переписные бланки были представлены отсюда в Статистический отдел ЦК ВКП(б) раньше, чем из всех других партийных организаций. Выборочная проверка Статистического отдела показала, что «все переписные бланки заполнены вполне аккуратно, четко и по содержанию на все поставленные в них вопросы дают вполне исчерпывающие и ясные ответы. Ошибки и описки замечены в незначительном сравнительно количестве»35.

Наибольший интерес для современных исследователей представляют бланки «А» - личные опросные листы, которые заполнялись на каждого члена и кандидата в члены ВКП(б). Они содержат обширную информацию, с разных сторон характеризующую партийцев, демографические сведения, данные о социальном положении и занятиях за предшествующий период, об общем и политическом образовании, профсоюзной активности, профессиональной квалификации, материальном положении и связи с землей.

Комплекс переписных бланков «А» по всем губернским партийным организациям сохранился практически полностью и в настоящее время находится на хранении в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ)36. Сохранившаяся совокупность первичных материалов переписи может быть использовала для получения репрезентативных сведений о коммунистах 20-х гг.

Специфические цели проведения партийной переписи, определявшиеся обстановкой внутрипартийной борьбы середины 20-х гг., снизили ее информационный потенциал. Тем не менее, изучение личных переписных бланков Всесоюзной партийной переписи 1927 г. может существенно дополнить наши представления о составе партии по сравнению с ее опубликованными итогами.

Прежде всего это связано с тем, что не вся информация, содержащаяся в первичных материалах переписи, нашла отражение в публикациях, подготовленных Статистическим отделом ЦК ВКП(б). Использование первичных сведений также позволяет провести дополнительную проверку агрегированных данных и установить их точное содержание.

Обработка всего комплекса анкет коммунистов Центрального промышленного района требует весьма значительных усилий и затрат времени. Поэтому при изучении первичных материалов Всесоюзной партийной переписи 1927 г. был использован выборочный метод.

Отбор анкет проводился в два этапа, что позволило при сохранении репрезентативности выборки уменьшить ее объем. На первом этапе из губерний Центрального промышленного района, отнесенных B.C. Тяжель-никовой на основе многомерного статистического анализа к группе

"ГАВО.Ф. П-1 Оп 2.Д 998 Л 12.

* РГАСПИ. Ф 17 Оп. 9

губернских партийных организаций промышленного типа,37 были отобраны четыре: Владимирская, Костромская, Тверская и Тульская. Они, как представляется, наиболее полно отражают специфику данного региона. Иваново-Вознесенская и Ярославская партийные организации по своим характеристикам очень близки к вошедшим в выборку и их включение не окажет серьезного влияния на состояние основных показателей.

При определении объема выборки за основу была взяты результаты работы А.К. Соколова, который, работал со сходным историческим источником (первичные материалы профессиональной переписи 191S г.)38. На основе его выводов объем выборочной совокупности был определен в размере 3,33 % генеральной совокупности анкет по всем четырем губерниям. Отбор анкет производился механическим способом - отбиралась каждая тридцатая анкета. Окончательный объем выборки составил 1290 переписных листов.

Практически по всем основным признакам полученная нами выборка является достаточно представительной и может служить для изучения генеральной совокупности.

Вторым этапом обработки анкет Всесоюзной партийной переписи 1927 г. стало создание на их основе компьютерной базы данных. Зарубежными и отечественными учеными накоплен богатый опыт применения баз данных в исторических исследованиях, разработаны методики их создания.

В современной технологии баз данных основные требования к их организации реализуются с помощью систем управления базами данных (СУБД). Широкое распространение получили коммерческие СУБД, особенно СУБД MS Access.

Коммерческие системы управления базами данных в большинстве случаев достаточно полно отвечают потребностям историков. Однако многолетний опыт их использования в исторических исследованиях выявил и присущие им недостатки, которые не позволяют в полной мере использовать информацию, содержащуюся в источнике. Наличие таких недостатков заставляет историков уделять значительное внимание методам использования систем управления базами данных в исторических исследованиях.

В рамках современной исторической информатики сложились два основных подхода к созданию баз данных на основе исторических источников: проблемно-ориентированный и источнико-ориентированный.

Дискуссия, развернувшаяся в середине 90-х гг. в зарубежных, а затем и отечественных специальных изданиях, позволила более полно определить

" Тяжелышкова B.C. Состав партийных организаций в конце 20-х гг. (Опыт количественного анализа по материалам Всесоюзной партийной переписи 1927 г.) // Вопросы истории КПСС. -1990. 1, - С.70-81.

38 Соколов А.К. Методика выборочной обработки первичных материалов профессиональной переписи 1918 г. // История СССР. - 1971. - №4. - С. 76-96.

достоинства и недостатки каждого из них39. Эта дискуссия показала, что, несмотря на различие исследовательских концепций, вряд ли следует говорить о противоположности двух подходов. Выбор того или иного подхода к созданию базы данных должен определяться конкретными особенностями исторического источника, решаемыми в процессе исследования задачами и возможностями исследователя.

Исходя из особенностей используемого источника и задач исследования, для создания компьютерной базы данных по материалам опросных листов Всесоюзной партийной переписи 1927 г. была выбрана СУБД КЬЕЮ, разработанная применительно к требованиям источнико-ориентированного подхода.

Применение источнико-ориентированного подхода позволяет более полно использовать потенциал источника, избегая сложностей, связанных с кодированием информации при ее вводе. Отказываясь от предварительного кодирования, можно оставлять исходные данные в первоначальном виде и гибко изменять систему кодов в зависимости от представлений исследователя, варьировать исследовательские гипотезы, вводя новые критерии определения социальных групп и социальных статусов.

Использование гибкой СУБД позволило полностью сохранить в базе данных «Коммунисты Центрального промышленного района в 20-е гг.» структуру исходного документа и без потерь перенести всю имеющуюся в нем информацию о социально-демографических характеристиках членов партии.

Во второй главе - «Социальный состав и социальная мобильность коммунистов в партийных организациях Центрального промышленного района» - обоснована детальная схема социальной стратификации коммунистов, показаны социально-демографические характеристики партийцев региона, отраженные в электронной базе данных, выявлены факторы, определявшие социальные показатели, проанализированы сведения о горизонтальной и вертикальной мобильности в партийных организациях губерний Центральной России.

Октябрьская революция не ликвидировала иерархическую структуру общества, хотя официальная трехчленная схема (рабочие, крестьяне, служащие) скрывала реально имевшуюся дифференциацию. Партийные организации Центральной России были социально неоднородны и состояли из различающихся по своему общественному положению социальных слоев.

Партийная перепись обнаруживает, что социальная структура партийных организаций охватывала обширную часть советского общества 20-х гг. и не ограничивалась исключительно его пролетарскими, рабочими слоями.

" Информационный бюллетень Ассоциации «Иаория и компьютер» 1996. - №19; Бородкин Л И. Методологическая парадигма в зеркале исторической информатики // Новая и новейшая история - 1997 - №5 - С 85-86

В реальной практике наблюдались частые отступления от сформированного партийной идеологией образа «идеального» коммуниста.

Особенностью социальной стратификации ВКП(б) было то, что уже в 20-е гг. внутри нее сложился «административно-властный» стратификационный тип, в котором решающим критерием выступает объем власти, прямо или косвенно влияющий на все остальные дифференцирующие факторы.

В этот период партия превращается в организацию бюрократического типа, где существовало ранжирование статусных позиций по объему властных полномочий и связанных с ним уровню дохода и престижу. В рамках такой системы неоднородная группа служащих разделялась на несколько групп, занимавших неравное общественное положение.

Партийные аналитики еще в 20-е гг. разработали критерии выделения этих слоев и использовали их при изучении руководящих партийных кадров. В предложенной ими классификации в качестве основного критерия использовались объем властных полномочий и степень самостоятельности принятия решений. По этому критерию коммунисты-служащие делились на две группы: руководящие работники и оперативный персонал.

Внутри первой группы вводилось ранжирование на руководителей предприятий и учреждений, руководителей структурных подразделений (отделов и т.п.), инструкторов и инспекторов. Наряду с функциональным делением, существовало и административно-территориальное, также определявшее объем административной власти и социальный статус. Оно имело четыре уровня - губернский, уездный, волостной и локальный.

В обширную группу оперативного персонала включались служащие, не наделенные властными полномочиями. Внутри этой группы тоже существовало деление на высший, средний и низший оперативный персонал, за основу которого принималась профессионально-доходная стратификация.

Другие социальные слои в этой иерархии определялись на базе социально-профессиональных групп. Рабочие профессии делились на высококвалифицированные (7-9 разряды тарифной сетки), средней квалификации (4-6 разряды) и низкоквалифицированные (1-3 разряды). Крестьяне в партийной статистике чаще всего образовывали единую группу без детального разделения на слои. Остальные социальные группы составляли кустари-ремесленники, учащиеся, военнослужащие, безработные, иждивенцы. Как представляется, такая схема социального деления может быть использована и на современном этапе для изучения социального состава советского общества.

Наиболее многочисленную группу в составе изучаемой выборки в начале 1927 г. образовывали рабочие высокой квалификации (247 человек - 19,2 %). На рабочих средней квалификации приходилось 8,5 %, а на низкоквалифицированных рабочих - 5,1 % общего числа коммунистов в выборке. Крестьянская часть по роду занятий ограничивалась 5,7 %. Пятьдесят один коммунист в начале 1927 г. не имел работы (4 %), пятьдесят членов ВКП(б) учились (3,9 %), и тридцать два находились на иждивении

других лиц (2,5 %). Среди коммунистов-служащих по роду занятий самую многочисленную группу составил оперативный персонал средней квалификации (160 человек - 12,4% выборки). Далее по численности идут руководители мелких учреждений и организаций (95 коммунистов - 7,4 %) и служащие низшей квалификации (49 человек - 3,8 %). Слой служащих-специалистов насчитывал 37 представителей (2,9 %), столько же коммунистов в базе данных относилось к рядовым сотрудникам правоохранительных органов. В губернских учреждениях работали пятьдесят коммунистов - ответственных работников. Группа служащих уездного аппарата включала 56 персоналий (4,3 %). Шестьдесят пять коммунистов (или 5 % от числа включенных в базу данных) были волостными ответственными работниками, а сорок пять (3,5 %) руководили местными подразделениями. На фабриках и заводах были заняты 44 служащих - членов ВКП(б).

На женщин приходится лишь шестая часть общего количества партийцев. Социальный состав губернских партийных организаций Центрального промышленного района отразил половое разделение труда, характерное и для всего советского общества в этот период. Ответственная руководящая работа и самостоятельный крестьянский труд являлись преимущественно мужскими занятиями. Повышенной долей женщин отличаются занятия низкой квалификации.

25,8 % коммунистов, попавших в выборку, были коренными горожанами. Остальные родились и выросли в деревне, хотя многие из них уже в юности перебрались в город. К моменту переписи 62 % членов ВКП(б) в Центральном промышленном районе проживали в городах, 13,3 % жили в фабричных и заводских поселках и 24,6 % - в сельской местности.

По образовательному цензу партийные организации губерний Центрального промышленного района правильнее всего назвать пролетарскими. 72 % коммунистов здесь имели начальное образование и еще 20,7 % - домашнее (не закончили курс начальной школы или учились на курсах ликвидации неграмотности). При среднепартийной доле коммунистов со средним и высшим образованием 9,9%, в Центральном промышленном районе она составляла 6,9 %. Однако и процент неграмотных среди коммунистов региона был невысок - 0,6 % против 2,3 % в среднем по ВКП(б).

В рассматриваемый период ВКП(б) была достаточно молодой партией. Средний возраст ее членов в промышленных губерниях центра России составлял 30,6 года. При этом самую многочисленную группу образовывали коммунисты в возрасте от 25-ти до 29-ти лет.

В среднем коммунисты вступали в ВКП(б) в 28 лет, но около трети из них приняли это решение между 20-ю и 24-мя годами, а еще 8 % - не достигнув и двадцати лет. Служащие вступали в ВКП(б) раньше, чем представители других социальных слоев.

По национальному составу организации ВКП(б) в Центральном промышленном районе были практически мононациональными. В используемой базе данных русские составили 96,8 % коммунистов.

Дальнейший анализ был направлен на выявление некоторых скрытых факторов, определяющих именно такую структуру внешних характеристик социального состава партийных организаций Центрального промышленного района. С этой целью применялась процедура факторного анализа, который выполняется на основе сводных данных. Метод факторного анализа позволяет выделить и интерпретировать наиболее важные факторы, объясняющие структуру взаимодействий исходных признаков и определить степень проявления выделенных факторов в каждом из признаков.

Факторная модель была построена на основе опубликованных данных о 50-ти губернских партийных организациях, каждая из которых описана 24-мя признаками. Факторный анализ позволил установить четыре главных фактора, оказывавших влияние на социальные характеристики этих организаций.

Первый фактор может быть обозначен как уровень промышленного развития губернии. Партийные организации Центрального промышленного района по первому фактору показывают самые большие положительные факторные веса. Их социальный облик в масштабе всей партии в первую очередь определялся высоким уровнем развития промышленности, наличием большого числа промышленных рабочих и их активным привлечением в ряды ВКП(б).

Второй фактор отражает привлечение в партию служащих и выдвижение коммунистов из других социальных слоев на руководящую работу. По влиянию этого фактора губернии Центрального промышленного района практически не отличались от средних партийных показателей.

Третий по значимости фактор отражает специфику «старых» партийных организаций, сложившихся еще до Октябрьской революции, к которым относились и организации губерний промышленного центра России.

Четвертый фактор может быть обозначен как «привлечение молодежи в партию». Большая часть партийных организаций губерний Центрального промышленного района оказалась мало подвержена влиянию этого фактора.

В предлагаемом исследовании ставится задача рассмотреть социальный облик коммуниста как комплексную характеристику, включающую в себя несколько взаимозависимых признаков. Необходимая комплексность изучения социального облика может быть достигнута при применении таких методов анализа многомерных таблиц сопряженности, которые позволят исследовать одновременное совместное влияние всех признаков на распределение частот в ячейках таблицы. Такую возможность дает метод логлинейного анализа.

Применение логлинейного анализа к данным о социальном облике коммунистов подтверждает гипотезу о том, что наиболее значительное влияние на положение коммуниста во время пребывания в партии оказывали

его классовая принадлежность на момент вступления в партию (социальное положение) и партийный стаж. Вместе с тем определенное значение имело и образование, влияние которого на занятия коммунистов часто проявлялось еще до вступления в партию.

Географическая мобильность коммунистов во многом определялась развитием процесса урбанизации в изучаемом регионе. Самой урбанизированной оказалась Тульская губернская партийная организация, в которой доля горожан среди членов ВКП(б) составляла 79,2 %.

Более высокое качество городской жизни предопределяло основное направление географической мобильности коммунистов - движение из села в город. Почти две трети (67,6 %) партийцев, выросших в деревне, к 1927 г. стали городскими жителями. Обратное движение - переселение горожан в сельскую местность - среди коммунистов Центрального промышленного района имело место редко. Доля таких партийцев составляла всего 5,9 %.

У 53 % членов партии наличие географической мобильности сочеталось с наличием вертикальной социальной мобильности. Уровень социальной мобильности среди партийцев в целом оказался высоким. Он возрастал у более низких по статусу социальных групп и достигал максимума у коммунистов-выдвиженцев. Группы, занимавшие высокое положение в профессионально-доходной стратификации, обнаружили ббльшую устойчивость. Во всех группах наблюдалась как восходящая, так и нисходящая мобильность, поэтому нельзя утверждать, что вступление в ВКП(б) было гарантией повышения статуса.

Возможность комплексного изучения уровня и характера социальной мобильности членов ВКП(б) и факторов, на нее влиявших, стала важным преимуществом использования первичных материалов партийной переписи. Математический анализ показал, что наличие мобильности оказалось наиболее тесно связано с образованием и социальным положением коммуниста.

В третьей главе - «Социальные слои внутри ВКП(б) в Центральном промышленном районе» - дана характеристика социального облика и общественно-политических настроений рабочих, служащих и крестьян в составе партийных организаций Центрального промышленного района.

Коммунисты-рабочие занимали особое место в составе коммунистической партии. Партия изначально отождествляла себя с рабочим классом и видела в нем свою социальную базу. Проявления оппозиционных настроений рабочих не изменили веры партийного руководства в особые качества рабочего пополнения РКП(б). На протяжении 20-х гг. рабочий класс оставался главным объектом, на который направлялись усилия партийных организаций всех уровней по привлечению новых сил в ряды коммунистической партии.

В целом коммунисты-рабочие по роду занятий в Центральном промышленном районе по своим формальным характеристикам представляли передовой отряд пролетариата: грамотные; занятые преимущественно

квалифицированным трудом в технически сложных отраслях промышленности; прошедшие 10-15-летнюю закалку фабричным производством; в большинстве своем не имеющие связей с крестьянским хозяйством.

Именно такие рабочие представлялись руководству ВКП(б) носителями наиболее твердых пролетарских убеждений, и именно их партия стремилась привлечь в свои ряды в первую очередь. Однако в реальности связь между политическим сознанием и социальными характеристиками рабочих-коммунистов не была такой очевидной. Настроения рабочих-коммунистов показывают малую политическую активность большей их части.

В рабочей среде чаще всего отсутствовала та идейная убежденность, в которой были уверены руководители РКП(б). Поддержка коммунистической партии в рабочей среде возрастала в связи с проведением различных массовых мероприятий, которым придавался политический характер.

Ярким примером массового коллективистского отклика рабочих на агитационное действо стал ленинский призыв 1924 г. Однако его нельзя рассматривать только как стихийную реакцию рабочих на смерть В.И. Ленина. Партийные документы этого периода позволяют утверждать, что он стал частью запланированных мер по увеличению пролетарского ядра РКП(б)40.

Ленинский призыв во многом определил лицо рабочей части партийных организаций Центрального промышленного района в 20-е гг. Рабочие -партийцы ленинского призыва, вступившие в партию в 1924 г., составляют 35,3 % от общего числа рабочих по социальному положению в изучаемой нами выборке. Эта группа отличается от остальных рабочих-коммунистов более высоким возрастом вступления и большим рабочим стажем. Среди них много потомственных горожан.

Но ленинскому призыву оказались в полной мере присущи характерные черты социального сознания рабочих-коммунистов. Они проявляли больший интерес к бытовым и хозяйственным, а не политическим проблемам, поскольку быт, семья и работа определяли их поведение в большей мере, нежели партийная активность.

Вступление в партию заметно изменяло обыденную жизнь рабочего. Партийные обязанности, которыми нагружали коммуниста, отнимали у него немало свободного времени. Рядовой член ВКП(б) тратил на посещение собраний и партийной школы от 28-ми до 41-го часа в месяц41. Выполнение партийных обязанностей вело к частым задержкам после окончания рабочего времени и семейным неурядицам. У партийцев отмечалось большое количество разводов42, а домашние негативно относились к их членству в партии43.

а<) РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 11. Д. 270. Л. 6.

41 РГАСПИ. Ф.17. Оп 68. Д. 112. Л. 60.

42 РГАСПИ. Ф.17. Оп. 67. Д. 239. Л. 85.

" РГАСПИ. Ф.17. Оп. 68. Д. 112. Л. 63.

Важное место в общественно-политическом сознании рабочих-партийцев занимали вопросы материального обеспечения. Несмотря на высокую в целом заработную плату, повышенный интерес к проблемам рабочего времени и оплаты труда был характерен для всех рабочих-коммунистов и объединял их со всей остальной массой рабочих. Материальными интересами и стремлением получить дополнительные средства существования была обусловлена связь с сельским хозяйством почти четверти рабочих-партийцев в нашей базе данных. При этом преобладающая форма связи с землей изменялась в зависимости от размера заработка.

Очень сильно рабочих-коммунистов, как и остальных рабочих, беспокоил жилищный вопрос. Недовольство жилищными условиями отмечается в 20-е гг. во всех партийных организациях Центрального промышленного района, поскольку жилищное положение коммунистов-рабочих было хуже, чем у других категорий коммунистов.

Наличие многочисленных материально-бытовых трудностей порождало у части рабочих мысль о том, чтобы использовать вступление в партию для решения этих проблем. И если центральные руководящие органы партии указывали на недопустимость подобной практики, то местные партийные комитеты предлагали оказывать членам партии всемерное содействие при устройстве на работу и предоставлять им вакансии в первую очередь44.

Реакцией многих коммунистов «у станка» на возникающие трудности становилось нежелание брать на себя ответственность за разъяснение политики партии, снижение общественной активности и интереса к партийной работе.

Одной из причин подобной ситуации был низкий уровень общего и политического образования коммунистов из рабочей среды. Учеба для большинства оканчивалась трехклассным начальным училищем или двухклассной приходской школой. Сами рабочие-коммунисты проявляли интерес к получению знаний, особенно профессиональных, однако партийные нагрузки почти не оставляли им свободного времени на повышение культурного уровня.

Основной формой политического образования для рабочих, состоявших в партии, были школы политграмоты с продолжительностью обучения 3 и 6 месяцев. Но система партийной учебы была малоэффективной. Проверки относили к политически неграмотным и малограмотным 80-90 % членов партии в производственных ячейках.

Высокая доля служащих по ролу занятий в партии отразила ее приспособление к админстративно-распределительным функциям. Наличие коммунистов в аппарате управления являлось для коммунистического руководства как свидетельством политической благонадежности этого аппарата, гак и средством контроля над ним.

44 РГ'АСПИ Ф 17 Оп 67. Д 238. JI 103.

Большое значение для формирования этого слоя коммунистов имело выдвижение, которое очень широко понималось партийцами того периода. Процесс выдвижения коммунистов на руководящие должности стал особенно активным в связи с формированием номенклатурной системы. На уровне ЦК ВКП(б) номенклатура сложилась в 1923-25 гг., но на губернском уровне она включала довольно ограниченный круг должностей, большая же часть назначений зависела от губернских комитетов ВКП(б). Коммунисты среди выдвиженцев составляли до 80-90 %.

Корпус коммунистов-управленцев пополнялся за счет всех слоев, представленных в партии, но почти половину (48,1 %) всех коммунистов-служащих в выборке составляют бывшие рабочие, которые благодаря своему пролетарскому происхождению имели более высокие шансы на продвижение по службе. Уровень образования играл меньшую роль в карьере коммунистов, ставших служащими.

Большинство коммунистов-служащих овладевало необходимыми знаниями в процессе работы. При этом выдвиженцы чаще всего сталкивались с безразличным, а то и негативным отношением новых коллег и начальства.

Невысокий уровень профессиональной подготовки компенсировался снижением требований к выдвиженцам. Губернские и уездные руководители называли в качестве основных критериев отбора кандидатов партийный стаж и политическую грамотность.

Однако коммунисты-служащие усваивали материал политической учебы довольно слабо и проявляли небольшой интерес к текущим политическим событиям. Организационно-распределительный отдел ЦК ВКП(б) констатировал, что политическая неграмотность «обнаружена у многих ответственных работников, не исключая и руководителей партийных и комсомольских организаций»45. В связи с этим, очевидно, можно говорить, что у большинства коммунистов-руководителей нередко отсутствовали твердые идеологические убеждения. Их восполняло упрощенное восприятие партийных директив, непосредственно относящихся к сфере их работы.

Вместе с недостатком специальных знаний и опыта практической работы такая позиция часто формировала у выдвинутых на руководящие посты членов ВКП(б) поверхностный взгляд на управленческий труд. Партийные организации отмечали, что у коммунистов-руководителей «наблюдается

46

часто отсутствие ... сознания, долга и ответственности» .

Распространенным явлением среди руководящих работников стали использование служебного положения в личных интересах и пьянство, обусловленные осознанием безнаказанности. В результате в среде коммунистов-служащих складывался тип советского бюрократа с особым образом жизни, оторванного «от рабочих и даже от партийных масс»47.

45 РГАСПИ. Ф 17 Оп. 68. Д. 112. Л. 27.

45 РГАСПИ Ф 17 Оп.67 Д 32. Л. 42.

47 РГАСПИ. Ф 17. Оп. 67. Д 32. Л 42.

Привлечению в свои ряды крестьян коммунистическая партия уделяла гораздо меньше внимания, чем приему рабочих. Крестьянство, за исключением беднячества, ассоциировалось с мелкобуржуазной стихией, что и определяло осторожное отношение к нему партийного руководства. В местных партийных организациях, как и в руководстве коммунистической партии, существовало преимущественно негативное отношение к приему крестьян.

Для центральных и местных партийных руководителей казалось более предпочтительным пополнение сельских ячеек за счет городских коммунистов. В середине 20-х гг. были предприняты попытки массовой переброски партийцев на село, однако их осуществление проходило с большими трудностями. Городские коммунисты с неохотой отправлялись на новую работу, так как для большинства это было связано с серьезным ухудшением материальных и бытовых условий жизни.

Распространенным явлением стала отрицательная кадровая селекция. Присланные нередко оказывались незнакомы с сельской жизнью и партийно-организационной работой, политически малограмотны, хотя это не мешало им претендовать на занятие руководящих должностей.

Деятельность советского государства по переустройству общественных отношений объективно вступала в противоречие с традиционным укладом крестьянской жизни. Как следствие, она встречала пассивное сопротивление сельского населения, опиравшееся на недоверие крестьян к государственной власти, которое осталось с дореволюционного времени и укрепилось в период «военного коммунизма». Партийная агитация находила слабый отклик в крестьянской среде, что отмечали и работники ЦК РКП (б)48.

Вступление в партию означало известный разрыв с традиционной крестьянской общиной и сложившимся в ней образом жизни. Поэтому источником пополнения деревенских партийных ячеек в первую очередь стали те слои сельского населения, которые уже начали уходить из данной среды. К ним относились крестьяне, оказавшиеся на выборных должностях, сельские служащие, деревенский пролетариат, демобилизованные красноармейцы. Наиболее активно прием крестьян в партию шел не в чисто крестьянских, а полупромышленных и промышленных уездах, где проникновение городских ценностей в крестьянское сознание происходило быстрее.

Коммунисты в сельской местности размещались очень неравномерно, концентрируясь главным образом в волостных центрах и близких к ним населенных пунктах. Малочисленность и отдаленность сельских партийных ячеек ставили их в положение осажденной крепости, противостоящей традиционному крестьянскому миру.

Утверждая свое влияние в деревне, советское руководство искусственно повышало значимость чрезвычайно узкого слоя сельских коммунистов,

""РГАСПИ. Ф 17.0л 68 Д. 113 Л 5

располагая их на административных и других наиболее значимых позициях. Такая политика оказывала определяющее воздействие на социальную структуру сельских партийных ячеек, в которой постоянно возрастало число коммунистов, наделенных властными полномочиями. Группа сельских коммунистов-служащих весьма разнообразна по своему составу: от избачей и милиционеров до председателей волисполкомов и секретарей волостных комитетов партии.

В данной среде формировался собственный образ жизни, скопированный с более высоких эшелонов власти и коренящийся в традиционных представлениях крестьян о жизни наделенных властью. Черты этого жизненного стиля хорошо отражены в многочисленных крестьянских письмах: некомпетентность и произвол, высокомерие, отношение к людям как к объекту поборов49.

Коммунисты, занятые крестьянским хозяйством, в Центральном промышленном районе составляли меньшую часть сельских партийных ячеек. По своему социально-экономическому положению они относились преимущественно к средним слоям деревни.

Сельский коммунист в глазах крестьян становился представителем власти, от которого ждали разъяснения политики советского государства. В большинстве случаев низкий политический и общекультурный уровень не позволял деревенским коммунистам выполнять эту роль, препятствовал формированию твердых политических убеждений и ставил в зависимость от руководящих установок.

В заключении подведены итоги исследования и сформулированы основные выводы. Изучение социальных характеристик партийцев 20-х гг. позволило выявить и проанализировать наиболее существенные стороны социального облика коммунистов Центрального промышленного района и выделить факторы, их определявшие.

К началу 1927 г. ВКП(б) превратилась в массовую партию, объединявшую более миллиона человек, что стало итогом стремления партийного руководства держать под контролем все стороны общественной жизни и вовлечь в сферу партийной политики возможно большую часть населения. Социальный состав коммунистической партии охватывал все слои общества, которые не считались классово чуждыми правящему режиму.

Социальный облик членов ВКП(б) в Центральном промышленном районе в 20-е гг. XX века формировался в результате сложного взаимодействия партийной политики и сложившейся социально-экономической и политической обстановки. Социальные черты коммунистической партии оказались тесно связаны с развитием сразу нескольких общественных процессов: модернизации традиционного российского общества и разруше-

ц' См. Лившиц А.Я. Формирование сталинского режима и социальная психология крестьянства: «письма трудящихся во власть» П Сборник статей историков Отечества. - Симферополь, 1996.

ния его структур и ценностей, формирования новой социальной структуры, создания новой системы государственного управления.

Административно-властная и пропагандистская деятельность партийных организаций была ориентирована на формирование в России индустриального общества и сталкивалась с устоявшимся общинным укладом жизни. Социальную опору партии в этом конфликте составляли те общественные группы, которые или уже стали частью индустриального общества, или стремились к этому.

Важное значение для расширения социальной базы пополнения ВКП(б) имело усиление социальной мобильности в советском обществе в первое послереволюционное десятилетие. Коммунисты обнаружили высокий уровень горизонтальной и вертикальной мобильности. Социальная мобильность партийцев формировалась в равной мере и как управляемая (выдвижение коммунистов в аппарат управления), и как естественная (под влиянием социально-экономических процессов). Уровень социальной мобильности различался в зависимости от социального слоя и достигал наибольшей величины у руководящих работников. Определяющими факторами для изменения социального статуса оказались партийный стаж и социальное положение коммунистов.

Коммунистическая партия уже в 20-е гг. стала играть роль социального лифта и выработала механизмы регулирования социальной мобильности, что позволяло ей оказывать серьезное влияние на формирование новой социальной структуры общества.

Партийные организации губерний Центральной России, как и вся партия в целом, были неоднородны по своему облику и состояли из социальных слоев, различающихся по своему общественному статусу. Особенностью социальной стратификации ВКП(б) было то, что уже в 20-е гг. внутри нее сложился стратификационный тип, в котором решающим критерием выступает объем административной власти.

ВКП(б) выступила основой складывания управленческого аппарата в городе и деревне, и каждый коммунист в той или иной мере оказывался «агентом влияния» советского руководства в своем окружении. Это определяло привилегированное положение партийцев но сравнению с остальным населением, но одновременно заметно изменяло обычный образ жизни человека, вступившего в партию.

Многие коммунисты к таким переменам оказались не готовы, и их социально-психологический портрет обнаруживает конфликт между новым статусом и прежними жизненными установками. Этот конфликт чаще проявлялся у рабоче-крестьянской части партийцев. В меньшей мере с ним сталкивались коммунисты-служащие, которые образовали в 20-е гг. социальный слой, наиболее активно поддерживающий усилия коммунистической партии по переустройству всей системы социальных отношений традиционного общества.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Кузнецов Й.В. База данных «Социальный облик коммунистов Центрального Промышленного район в 20-е гг.» // Информационный бюллетень Ассоциации «История и компьютер». —1996. - № 17.0,1 пл.

2. Кузнецов И.В. Выявление внутренней структуры взаимосвязей социальных характеристик методом логлинейного анализа // Информационный бюллетень Ассоциации «История и компьютер». - 1997. -№21.0,1 пл.

3. Кузнецов И.В. Коммунисты Центрального промышленного района в 20-е гг. Социальный портрет по материалам Всесоюзной партийной переписи 1927 г. // Круг идей: макро- и микроподходы в исторической информатике. Т.1. — Минск, 1998.1 пл.

4. Кузнецов И.В. Социальный портрет партийцев Центрального промышленного района в 20-е гг. (по материалам Всесоюзной партийной переписи 1927 г.)//Социальная история: Ежегодник, 1997. - М., 1998. 1 пл.

5. Кузнецов И.В. Коммунисты в составе правоохранительных органов в 20-е гг. // Новые информационные ресурсы и технологии в исторических исследованиях и образовании. Сборник тезисов и сообщений Всероссийской конференции. -М., 2000.0,1 пл.

6. Кузнецов И.В. ВКП(б) и социальная стратификация советского общества в 20-е гг. (на примере Центрального промышленного района) // Информационный бюллетень Ассоциации «История и компьютер». - 2002. -№30. 0,1 пл.

7. Kuznetsov I. Social Profile of Provincial Communists in the Twenties // Social History and Russia. Bulletin. № 7. June 1997.0,1 пл.

8. Kuznetsov I., Tjazhelnikova V. Patterns of Social Behavior in the Soviet Society in 1920-30-s И Data Modeling, Modeling History. Abstracts of XI Conference* of the Association for History and Computing. Moscow., 1996.0,1 пл.

9. Kuznetsov I. Memebers of the Soviet Communist Party of Central Industrial Region of Russia in the 1920s: a Social Portrait from the 1927 Party membership Lists // History and Computing. Vol. 11. № 3. 1999. 0,7 пл.

На правах рукописи

КУЗНЕЦОВ ИГОРЬ ВЛАДИМИРОВИЧ

СОЦИАЛЬНЫЙ ОБЛИК КОММУНИСТОВ 20-Х ГОДОВ В ЦЕНТРАЛЬНО-ПРОМЫШЛЕННОМ РАЙОНЕ (ПО МАТЕРИАЛАМ ВСЕСОЮЗНОЙ ПАРТИЙНОЙ ПЕРЕПИСИ 1927 ГОДА)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Подписано в печать 13.04.2004. Формат 60x84/16 Бумага для множит, техники. Гарнитура Тайме. Печать офсетная. Усл. печ. л. 1,86. Уч-изд. л. 1,88. Тираж 100 экз. Заказ 695. Муромский институт (филиал) Владимирского государственного университета Издательско-полиграфический центр Адрес: 602264, Владимирская область, г. Муром, ул. Орловская, 23

РНБ Русский фонд

2007-4 17815

\

1 3 LlAfi 2004

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Кузнецов, Игорь Владимирович

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. ПАРТИЙНАЯ ПЕРЕПИСЬ 1927 ГОДА КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК И ПРОБЛЕМЫ ЕЕ

ИСПОЛЬЗОВАНИЯ.

§ 1. Формирование комплекса первичных материалов переписи и их особенности как исторического источника.

§ 2. Методика использования первичных материалов Всесоюзной партийной переписи 1927 года.

ГЛАВА 2. СОЦИАЛЬНЫЙ СОСТАВ И СОЦИАЛЬНАЯ МОБИЛЬНОСТЬ КОММУНИСТОВ В ПАРТИЙНЫХ ОРГАНИЗАЦИЯХ ЦЕНТРАЛЬНОГО ПРОМЫШЛЕННОГО

РАЙОНА.

§ 1. Социально-демографический портрет членов ВКП(б) в партийных организациях Центрального промышленного района.

§2. Математическое моделирование социальных характеристик партийных организаций Центрального промышленного района.

§3. Социальная мобильность коммунистов в партийных организациях Центрального промышленного района.

ГЛАВА 3. СОЦИАЛЬНЫЕ СЛОИ ВНУТРИ ВКП(Б) В

ЦЕНТРАЛЬНОМ ПРОМЫШЛЕННОМ РАЙОНЕ . Ю

§1. Социальный облик коммунистов-рабочих в составе партийных организаций Центрального промышленного района.

§2. Коммунисты-служащие в составе партийных организаций

Центрального промышленного района.

§3. Сельские коммунисты в составе партийных организаций Центрального промышленного района.

Введение диссертации2004 год, автореферат по истории, Кузнецов, Игорь Владимирович

Актуальность исследования.

Вопросы социально-политического развития советского государства в двадцатые годы занимают видное место в тематике работ по отечественной истории. Устойчивый интерес к данной проблематике определяется необходимостью осмыслить исторический опыт, накопленный нашей страной. В последнее время отечественные историки сделали заметный шаг вперед в этом направлении. Отказавшись от канонических идеологизированных схем, они активно используют новые источники, новые методологические подходы, концепции и исследовательские приемы, позволяющие глубже понять советскую историю.

Новая экономическая политика, с которой связан в нашей истории период двадцатых годов, стала одной из фаз развития советского строя, которую характеризует сосуществование и острая борьба разнонаправленных тенденций общественного развития. Попытки оживить деятельность Советов на местах и приспособить политическую систему к целям нэпа потерпели неудачу, натолкнувшись на сопротивление растущего аппарата управления, центральную роль в котором играла коммунистическая партия. Развитие партии в двадцатые годы шло в направлении свертывания внутрипартийной демократии и бюрократизации, прямо противоположном необходимости развития демократических институтов в обществе. Это имело немаловажное значение для последующего свертывания нэпа и перехода к административно-командной системе.

Особая роль, которую играла коммунистическая партия в социально-политических процессах двадцатых годов, диктует важность изучения ее как специального предмета исследования. От изучения борьбы за власть в верхних эшелонах партии необходимо перейти к анализу правящей партии как социального феномена, чтобы глубже выявить ее место в системе общественных отношений.

В отечественной историографии данная проблематика разработана еще недостаточно. История КПСС долгое время существовала как отдельная область исторической науки, в которой изучение внутрипартийных процессов происходило в рамках идеологизированных схем, нередко изолированно от истории остального общества. Актуальной задачей остается преодоление этого искусственного разделения, применение к исследованию партии всего опыта накопленного историками, занимавшимися отечественной историей.

Наряду с использованием новых концепций и методов исследования для углубления наших представлений о социальной структуре коммунистической партии важную роль играет расширение источниковой базы, введение в научный оборот ранее не использовавшихся источников. Такими источниками являются первичные материалы партийных переписей двадцатых годов. Они содержат уникальную информацию о жизненных путях членов ВКП(б), позволяющую изучать социальные процессы не только внутри партии, но и в обществе, неотъемлемой частью которого она была.

В последние годы исследователями предложено немало концепций социально-политического развития советского общества в двадцатые годы. Изучение социального облика коммунистов поможет найти ответы на вопросы, важные для их проверки и детализации на фактическом уровне. Среди них вопросы о социальных корнях и путях формирования советской бюрократии; об участии коммунистов в этом процессе, их способности выполнять новые социальные функции; о социальной базе правящей партии и ее взаимоотношениях с различными слоями общества.

В связи с этим обращение к изучению социального облика коммунистов на основе привлечения новых источников и новых технологий исторического исследования представляется весьма актуальным.

Степень изученности проблемы.

Как в отечественной, так и в зарубежной историографии опубликовано довольно значительное количество статей и монографий, в которых изучение социального состава коммунистической партии имеет самостоятельное значение или выступает как часть более широких исследований, посвященных роли и месту партии в жизни советского общества.

Широкая деятельность по сбору и анализу сведений о социальном составе коммунистической партии была организована в первой половине двадцатых годов. Большое внимание, которое уделялось в этот период изучению социальных характеристик коммунистов, обусловлено прежде всего тем, что партийные идеологи прямо связывали возникновение дискуссий и уклонов, подрывающих единство партии, с изменением ее социального состава и проникновением в нее мелкобуржуазных элементов. В связи с этим работа по сбору сведений о социальном составе РКП(б)/ВКП(б) и выявление тенденций его изменения приобретала большое значение для разработки политики партийного строительства.

В 1921-23 годах в структуре партийных комитетов разных уровней оформились статистические подразделения. Высшим из них был Статистический отдел ЦК, на который возлагались задачи статистического изучения состава партии и руководство работой местных статистических отделов.

Материалы Статистического отдела ЦК стали основой отчетов о социальном составе партии, которые регулярно публиковались в журнале «Известия ЦК РКП(б)» (позже «Известия ЦК ВКП(б)»). С 1924 года такие отчеты начали выходить в виде ежегодных выпусков «РКП(б) в цифрах» (затем «ВКП(б) в цифрах»)1, а объем содержавшейся в них информации был заметно расширен. Эти издания не носили аналитического характера, цифровые данные в них приводились практически без комментариев. Подобные сборники сведений о составе партийных организаций выпускались и в губерниях Центрального промышленного района2.

Важным этапом развития партийной статистики стали две общепартийные переписи, проведенные в 1922 и 1927 годах. В ходе этих переписей были осуществлены сбор и публикация большого фактического

-у материала, накоплен важный опыт его анализа . В изданиях, подготовленных по итогам переписей на всесоюзном и местном уровне, статистические данные дополнены развернутыми комментариями, авторы которых делали попытки установить и оценить тенденции изменения

1 РКП(б) в цифрах. Вып. 1-3. М., 1924-1925 ; ВКП(б) в цифрах. Вып. 4-6. М.,1925-1927.

2 Владимирская губпарторганизация в 1926 году. Владимир, 1926.; Владимирская губпарторганизация в цифрах. Статистический сборник. Владимир, 1926.; Тульская организация РКП(б) в цифрах (на 1 октября 1925 года). Тула, 1925.

3 Всероссийская перепись членов РКП(б) в 1922 г. Вып. 1-5. М., 1923.; Всесоюзная партийная перепись 1927 года. Вып. 1-8. М., 1927. состава РКП(б)/ВКП(б). Среди них следует выделить работы ведущих сотрудников Статистического отдела С.Г. Струмилина и Е.Г. Смиттен4.

Круг вопросов и методика изучения социальных характеристик РКП(б)/ВКП(б) оказались подчиненными идеологии и практике партийного строительства. Обязательным элементом анализа изменений в социальном облике партии становится проверка их соответствия директивам руководящих органов в области регулирования численного и социального состава РКП(б)/ВКП(б).

Одновременно под влиянием партийной идеологии происходило оформление классового подхода в изучении материалов партийной статистики, выражавшегося в том, что анализ всех социальных характеристик происходил в жестких рамках классового деления общества, а наиболее важной и показательной характеристикой любого коммуниста считалась его классовая принадлежность («социальное положение» в терминах партийной статистики). Таким образом, уже в этот период сформировались основные подходы и схемы, на долгое время ставшие каноническими для советской историко-партийной науки.

Большой опыт статистической работы позволил сотрудникам Статистического отдела ЦК ВКП(б) объективно показать главные тенденции изменения социальных характеристик партии в двадцатые годы. Они установили, что процентное соотношение пролетарских и непролетарских слоев внутри ВКП(б), достигнув определенного уровня, практически стабилизировалось, а иногда и изменялось в пользу последних.

4 Струмилин С.Г. Состав Российской Коммунистической партии к 1922 г. // Всероссийская перепись членов РКП(б) в 1922 г. Вып. 4. М., 1923. С.3-27; Смиттен Е.Г. Состав Всесоюзной коммунистической партии (большевиков). По материалам партийной переписи 1927 г. М.-Л., 1927.; Владимирская губпарторганизация по материалам партийной переписи в январе 1927 года. Владимир, 1927.

С тревогой констатировался факт, что поставленная еще на XIII съезде РКП(б) цель иметь в составе партии не менее 50% рабочих от станка так и не была достигнута. Сотрудники Статотдела также обращали внимание на низкую партийную прослойку в деревне, почти наполовину состоявшую из деревенских служащих, и стабильную долю коммунистов-служащих по социальному положению.

В 1923-27 годах изменения в социальном составе коммунистов стали предметом серьезных дискуссий в партийном руководстве. Установленные статистическими органами тенденции развития этого процесса по-разному оценивались аппаратом ЦК и оппозицией.

Исследования сотрудников Статистического отдела ЦК ВКП(б) (С.Г. Струмилина, Е.Г. Смиттен, М. Голубевой)5 отражают официальную точку зрения, которую поддерживало большинство партийных лидеров.

Причину падения доли коммунистов, непосредственно занятых на производстве, авторы видели прежде всего в широкомасштабном выдвижении рабочих в аппарат управления. Данный процесс оценивался ими как положительный. Вслед за партийными идеологами они полагали, что рабочие-коммунисты не были подвержены опасности бюрократического перерождения и, становясь служащими, вносили в органы управления государством свою пролетарскую «закваску», служившую гарантией от бюрократизации советского аппарата. Значительное внимание уделялось показу положительного влияния предпринятых мер по регулированию состава партии на укрепление пролетарского характера ВКП(б) в 1924-1927 годах и доказательству того,

5 Струмилия С.Г. Указ. соч.; Смиттен Е.Г. Указ. соч.; Голубева М. ВКП(б) в цифрах. М.-Л-, 1927. что в этот период партия пополнилась передовыми, наиболее сознательными и квалифицированными рабочими.

Оппозиционные группы и их лидеры иначе трактовали социальные процессы, происходившие внутри компартии. Л.Д. Троцкий указывал на «чрезвычайный рост в партии администраторских элементов»6 как на основную тенденцию изменения состава РКП(б). Но в отличие от партийного руководства, он видел в коммунистах-служащих «известный общественный советский тип»7, подверженный опасности бюрократического перерождения независимо от того, из какой среды вышли эти коммунисты. По его мнению, бюрократические методы работы партийного аппарата вели к обособлению интересов различных социальных слоев и поколений внутри партии, ослаблению связи между ними. Это, как считал Л.Д. Троцкий, создавало благоприятные условия для свертывания внутрипартийной демократии и утраты партией революционного духа.

Чтобы исправить положение, Л.Д. Троцкий предлагал увеличить в партии долю рабочих, непосредственно занятых в производстве, до 2/3 ее состава. Вместе с тем, он отмечал, что это может быть достигнуто «очень нескоро и лишь на основе очень серьезных хозяйственных успехов»8.

Тезис Троцкого о перерождении партийной верхушки и необходимости противопоставить ей здоровые партийные силы был поддержан в 1925 году «новой» оппозицией. Однако Г.Е. Зиновьев и его сторонники предлагали не ставить «орабочение» партии в зависимость от восстановления

6 Троцкий Л.Д. Новый курс // Троцкий Л.Д. К истории русской революции / Сост. Н.А. Васецкий. М., 1990. С. 173.

7 Троцкий Л.Д. Указ соч. С. 174.

8 Там же. С. 174. промышленности, а в короткое время увеличить долю коммунистов-рабочих по роду занятий до 80% за счет единовременных кампаний, подобных ленинскому призыву 1924 года9.

Поражение оппозиции во внутрипартийной борьбе в 1923-1927 годах привело к тому, что взгляды ее лидеров на долгое время оказались под запретом в СССР и не получили развития в трудах советских историков.

Новый этап в изучении социального состава коммунистической партии начинается после проведения Всесоюзной партийной переписи 1927 года. Картина состояния партии, данная переписью, явно не удовлетворила партийное руководство, которое обвинило Статистический отдел ЦК в неправильной подготовке и обработке результатов переписи.

Основной задачей работ по истории ВКП(б) в тридцатые годы становится доказательство правильности политики партийного строительства, разработанной Центральным Комитетом во главе со Сталиным, и ее соответствия марксистско-ленинской теории пролетарской партии. Это достигалось за счет одностороннего подбора фактов, показывавшего только достигнутые успехи. Такой подход в этот период полностью вытеснил объективный анализ социальных характеристик ВКП(б). В связи с этим из работ по истории коммунистической партии, написанных в тридцатые годы, совсем исчезает упоминание о партийных переписях как о важном источнике сведений о составе партии. Из многочисленных данных, накопленных партийной статистикой, использовались главным образом сведения о ленинском призыве 1924 года.

9 Саркис. Об организации большинства промышленного пролетариата в рядах РКП(б) (к очередным задачам партийной работы) // Ленинградская правда. - 1925. - 3 декабря.

В «Кратком курсе истории ВКП(б)» был закреплен тезис о том, что под руководством Сталина и его соратников коммунистическая партия на протяжении двадцатых годов в условиях острой борьбы с троцкистской и зиновьевской оппозицией сохранила и укрепила свой пролетарский характер, пополнившись передовыми сознательными рабочими и очистившись от неустойчивых мелкобуржуазных элементов10.

В сороковые-пятидесятые годы главной темой исследований, затрагивающих социальный состав партии, являлись вопросы его регулирования. Работы, посвященные этой теме, включали изложение основных элементов марксистско-ленинской теории партийного строительства и показ конкретных мер по улучшению состава РКП(б)/ВКП(б). Особое внимание уделялось ленинскому призыву в партию11. Фрагментарные статистические данные были призваны подтвердить успешное выполнение поставленных задач.

XX съезд КПСС и разоблачение культа личности Сталина создали благоприятные условия для поиска новых подходов и постановки новых проблем в исторической науке. Однако в области изучения истории КПСС эти возможности оказались сильно ограничены идеологическими рамками. Уже в самом постановлении «О преодолении культа личности и его последствий» от 30 июня 1956 года попытки «искать источник этого культа в природе советского общественного строя» были названы «грубой ошибкой»12. Там же был подвергнут критике П. Тольятти за постановку вопроса о том, не пришло ли советское общество «к некоторым формам

10 История ВКП(б). Краткий курс. М. 1938. С. 256.

11 Костыгова З.П. Ленинский призыв в партию (1924 год). -М., 1949. перерождения». Тем самым это постановление отрицало наличие социальной базы сталинского режима и блокировало более глубокое понимание социальных процессов, имевших место в советском обществе и в коммунистической партии в двадцатые-тридцатые годы. Сложившиеся концепции эволюции состава КПСС и подходы к его изучению не претерпели существенных изменений.

В исследованиях отечественных историков шестидесятых - первой половины восьмидесятых годов статистические сведения о составе партии использованы шире, чем в работах предыдущего периода. В новых фундаментальных курсах отмечается большое значение партийных переписей для выявления точного состава РКП(б)/ВКП(б) и разработки мер по его улучшению13.

В указанный период во многих областных организациях КПСС были собраны и опубликованы данные о составе этих организаций за длительное время. Эти публикации позволили уточнить и расширить те сведения, которые отражены в статистических публикациях двадцатых годов14.

Наиболее полно господствовавшая в историко-партийной науке концепция эволюции социального состава КПСС нашла отражение в работе И.Н.Юдина «Социальная база роста КПСС», опубликованной в 1973 году15. Социальные характеристики коммунистической партии автор ставил

12 Постановление ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его последствий» от 30 июня 1956 года // КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1955-1959 гг.). Т.9. 1956-60. М., 1986. С. 125.

13 История Коммунистической партии Советского Союза в 6 тт. Т.4. Кн.1. С. 479-481.; История Коммунистической партии Советского Союза / под ред. Б.Н. Пономарева. Изд. 7-е, доп. М., 1985.

14 Состав партийных организаций Центрального промышленного района отражен в следующих публикациях: Костромская областная организация КПСС в цифрах, 1917-1979. Ярославль, 1981.; Калининская областная организация КПСС в цифрах, 1917-1977. М., 1979.; Тульская областная организация КПСС в цифрах, 1917-1984. Тула, 1981.

15 Юдин И.Н. Социальная база роста КПСС. М., 1973. в зависимость от расширения ее социальной базы в ходе социалистического строительства. На протяжении двадцатых годов, по его мнению, основу пополнения партии составляли представители рабочего класса и беднейшего крестьянства, носители пролетарского классового сознания.

Но материалы партийной статистики, в первую очередь данные Всесоюзной партийной переписи 1927 года, которые привлекались И.Н. Юдиным, чтобы с разных сторон осветить состав партии, использовались лишь фрагментарно и не стали предметом комплексного исследования.

На необходимость и возможность такого исследования указывали историки, занимавшиеся изучением социальной структуры советского общества. В книге «Массовые источники по истории советского общества» отмечался высокий информационный потенциал анкет партийных переписей 1922 и 1927 годов, содержащих разнообразные сведения о советском рабочем классе и интеллигенции16. Для изучения этих источников предлагалось применять системный подход и методы количественного анализа.

Однако из-за изолированности истории КПСС от других областей исторической науки эта программа исследования долгое время оставалась нереализованной. В работах по истории партийного строительства статистические данные привлекались только для иллюстрации тезиса о том, что коммунистическая партия «как руководящая и направляющая сила в системе диктатуры пролетариата кровно заинтересована в том, чтобы в ее рядах преобладали рабочие, олицетворяющие собой высокую идейность и

16 Массовые источники по социально-экономической истории советского общества. М. 1979. С. 121-123. организованность самого революционного класса»17. Основные итоги развития коммунистической партии в двадцатые годы историки КПСС видели в создании внутри партии прочного ядра из передовых представителей рабочего класса, расширении и укреплении ее связей с трудящимися, превращении ВКП(б) в массовую партию рабочего класса18.

По-прежнему отдельной темой исследования оставался ленинский призыв 1924 года, заметно улучшивший, по мнению исследователей, социальные характеристики партии за счет пополнения ее сознательными рабочими19.

Написанное в 1983 году диссертационное исследование Т.П. Тепляковой стало первой работой, специально посвященной партийным переписям 1922 и 1927 годов20. В ней впервые в историко-партийной историографии были рассмотрены вопросы их подготовки и проведения.

Однако общий подход Т.П. Тепляковой к изучению партийных переписей остался традиционным. Основное внимание уделено автором их влиянию на развитие и улучшение системы партийного учета и их значению для разработки мер по укреплению рядов партии. Сами материалы переписей не подвергались глубокому анализу, а изучение

17 Андрухов Н.Р. Партийное строительство в период борьбы за победу социализма в СССР 1917-37. М. 1977. С.21.

18 Там же. С.29.

19 Верховцев И.П., Соколова Е.К. Коммунисты двадцать четвертого. О ленинском призыве в партию. М., 1973.; Горлов П.М. Ленинский призыв. М.,1962; Корзун И.Д. Рост рабочего ядра в Тверской партийной организации в 1924 и 1925 годах // Ученые записки Калининского педагогического института. Т.26. Калинин, 1962. С.64-80; Тарасов Е.П. Ленинский призыв в партию в Ярославской губернской организации РКП(б) // Вестник Ярославского университета. Вып. 1. Ярославль, 1972. С. 28-34.

20 Теплякова Т.П. Роль партийных переписей 1922 и 1927 гг. в укреплении рядов партии. Дисс. канд. ист. наук. М. 1983. процессов подготовки и проведения партийных переписей 1922 и 1927 годов не стало базой для их тщательной источниковедческой критики.

Обращение к изучению социального состава коммунистической партии в отечественной историографии после 1985 года, в условиях начавшейся перестройки, связано с возрастанием в обществе интереса к политической истории двадцатых годов, к проблемам утверждения административно-командной системы и альтернатив ей. Вслед за изучением борьбы в высших эшелонах власти сначала публицисты, а затем и историки обратились к вопросу о социальной базе сталинского режима. Это стимулировало исследование социальной структуры всего советского общества и коммунистической партии как центрального звена в складывающейся системе управления.

Устоявшиеся концепции истории КПСС были подвергнуты критике, начался поиск новых интерпретаций накопленного фактического материала. При этом советские авторы активно использовали опыт своих зарубежных коллег. Большую популярность в отечественной публицистике и в научной литературе во второй половине восьмидесятых - начале девяностых годов приобрела концепция тоталитаризма. Ее привлекательными чертами были как достаточно стройная концептуальная схема, объясняющая утверждение в СССР сталинизма, так и ярко выраженный антитоталитарный, демократический пафос всей концепции.

В целом ряде статей и монографий перемены в социальном облике партии (в первую очередь увеличение в ее составе доли управленцев-служащих и растворение тонкого слоя старых большевиков в массе вновь принятых политически малограмотных коммунистов-рабочих) интерпретировались как свидетельство превращения большевистской партии в послушное орудие диктатуры Сталина21.

Публикация в СССР книг М. Джиласа и М. Восленского стимулировала интерес отечественных исследователей к изучению номенклатуры22. В ряде работ рассмотрены основные этапы складывания номенклатурной системы, показана роль номенклатуры в системе управления советским государством, ее место в социальной иерархии советского общества, роль

23 правящей партии в складывании этого социального слоя .

В статье Т.А. Коржихиной и Ю.Ю. Фигатнера помимо этого была сделана попытка очертить социальные характеристики данного слоя на уровне высших органов власти. Авторы видят базу формирования номенклатуры в маргинальных слоях советского общества. Они утверждают, что «во второй половине 20-х годов РКП(б) достаточно быстро превратилась из партии рабочих и интеллигенции в партию крестьянскую, точнее - прежде всего в партию маргиналов»24.

В рамках концепции тоталитаризма исследователям не удалось полностью преодолеть главный недостаток, присущий предшествующей историографии - разрыв между историей КПСС и историей всего советского общества. Влияние социальных процессов внутри общества на правящую партию, в частности на ее социальные характеристики, недостаточно учитывается данной схемой. Поэтому в последние годы

21 Мельников В.П. Коммунистическая партия в 20-30-х годах: опыт и противоречия внутрипартийной работы. -М.,1991.

22 Джилас М. Лицо тоталитаризма. М.,1992.; Восленский М. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. М., 1991.

23 Джавланов О .Т., Михеев В.А. Номенклатура. Эволюция отбора. М., 1993.; Коржихина Т.А., Фигатнер Ю.Ю. Советская номенклатура: становление, механизмы действия // Вопросы истории. 1993. №7. С. 25-38.

24 Коржихина Т.А., Фигатнер Ю.Ю. Указ. соч. С.37. проявилось стремление историков, не выдвигая заранее построенных теорий, на основе широкого круга источников возможно глубже изучить социальную подоплеку конкретных политических форм и структур, в рамках которых развивалось советское государство в двадцатые-тридцатые годы. Уже в начале девяностых годов расширилась тематика изучения социального облика коммунистов двадцатых годов XX века. Предметом анализа стала социальная психология этого слоя общества25.

Серьезным подспорьем историческим исследованиям в середине девяностых годов стали работы социологов, в которых разрабатывается концепция социальной стратификации, более адекватно отражающая структуру советского общества. В работе В.В. Радаева и О.И. Шкаратана26 подчеркивается, что в советском государстве социальная структура отражала этакратический тип социальной стратификации, где статус личности в немалой степени определялся ее положением во властно-административной системе общества.

Дальнейшее развитие получили исследования, связанные с формированием в двадцатые годы номенклатурной бюрократии и партийной элиты27.

Тесную связь между бюрократизацией и социальным составом коммунистической партии показал Г.Л. Олех. Он указывает, что в

25 Кузнецов И.С. Социальная психология сельских коммунистов Сибири в 20-е годы // Историография партийного руководства социалистическим строительством в Сибири. Новосибирск, 1990. С.52-67.

26 Радаев В.В., Шкаратан О.И. Социальная стратификация. М., 1996.

27 Бандрах Г.И. К вопросу о становлении и завоевании власти партбюрократией в 1920-е годы // Россия в мировом политическом процессе. М., 1997.; Березкина О.С. Коммунистическая элита: сущность, технология власти (1921-1927 гг.). Дисс. на соискание ученой степени кандидата политических наук (23.00.02). М.5 1997.; Вязьмитинова И.П. Большевистский партийный аппарат в 20-е годы // Россия в зеркале времени. Проблемы отечественной истории и культуры. Ульяновск, 1996.; Зайнетдинов Ш.Р. Формирование слоя партийно-советской бюрократии в двадцатые годы произошло дробление партии на несколько сравнительно замкнутых, обладающих неравными правами, групп28. Среди этих групп выделялось партийное чиновничество, которое тоже не было однородным.

По-новому были осмыслены историками вопросы взаимодействия ВКП(б) с различными социальными слоями. Социальный облик коммунистов-управленцев двадцатых годов стал предметом изучения в работах Е.Г. Гимпельсона . В.Я. Филимонов выделил основные биографические характеристики сельских коммунистов и показал их роль в формировании партийно-бюрократического аппарата в деревне30. Восприятие крестьянством сельских коммунистов-управленцев на материалах писем в «Крестьянскую газету» показано в работах Д.Х.Ибрагимовой и А.Я. Лившина31. С.В.Яров исследовал отношение рабочих к коммунистической партии и механизмы ее поддержки в рабочей

32 среде .

Указанные исследования были выполнены с привлечением новых архивных источников, более полно отражающих социально-политическую жизнь двадцатых годов, и дают объективный анализ содержащейся в них информации.

1920-е годы. Уфа, 1995.; Павлова И.В. Сталинизм: становление механизма власти. Новосибирск, 1993.

28 Олех Г.Л. Партийная машина РКП(б) в начале 20-х гг.: устройство и функционирование. Новосибирск, 1995. С.46. лд

Гимпельсон Е.Г. Советские управленцы: политический и нравственный облик (1917-1920) // Отечественная история. 1997. N 5. С. 44-54; Гимпельсон Е.Г. Советские управленцы (1917-1920).-М, 2001.

30 Филимонов В .Я. Власть городская, власть деревенская (К истории формирования партийно-бюрократического аппарата в 1920-е годы) // Власть и общественные организации в России в первой трети XX столетия. М., 1993.

31 Ибрагимова Д.Х. НЭП и перестройка. Массовое сознание сельского населения в условиях перехода к рынку. - М., 1997.; Лившин А.Я. Формирование сталинского режима и социальная психология крестьянства: «письма трудящихся во власть» // Сборник статей историков Отечества. Симферополь, 1996.

В новых условиях еще раз был поставлен вопрос о необходимости изучать материалы партийных переписей двадцатых годов как массовые источники, содержащие комплексную характеристику социального облика партии33.

Дальнейшим развитием этого подхода стали работы B.C. Тяжельниковой34. В ее диссертационном исследовании впервые была проведена широкая источниковедческая критика опубликованных сводных материалов Всесоюзной партийной переписи 1927 года, показано содержание основных статистических показателей, характеризующих состав партии, и прослежена эволюция этих показателей. B.C. Тяжельникова пришла к выводу о высоком профессиональном уровне проведения данной переписи и хорошем качестве публикации ее итогов.

Новым моментом в ее исследовании стало изучение материалов партийной переписи 1927 года с позиций системно-структурного подхода с применением методов количественного анализа. В процессе обработки источника была создана электронная база данных, которая включила все сведения, опубликованные в восьми выпусках материалов Всесоюзной партийной переписи 1927 года.

В рамках такого подхода B.C. Тяжельникова показала неоднородность социального состава территориальных парторганизаций ВКП(б) во второй половине двадцатых годов. В структуре коммунистической партии ею были

32 Яров С.В. Пролетарий как политик. Политическая психология рабочих Петрограда в 19171923 г.г. СПб., 1999.

33 Наумов О.В., Шепелев В.Н. Материалы Всероссийской партийной переписи членов РКП(б) 1922 г.11 Вопросы истории КПСС. 1986. № 3; Наумов О.В. Массовые источники по истории КПСС // Вопросы истории КПСС. 1989. № 2.

34 Тяжельникова B.C. Социальная структура ВКП(б) во второй половине 20-х годов. Опыт количественного анализа, Дисс. . канд. ист. наук. М. 1991; Тяжельникова B.C. Состав партийных организаций в конце 20-х годов. (Опыт количественного анализа по материалам Всесоюзной партийной переписи 1927 г.) // Вопросы истории КПСС. 1990. № 1. С.70-81. выделены несколько социальных типов, определена совокупность характерных признаков для каждого из них, установлено соответствие выделенных типов социально-экономическому развитию страны. На основе сводных итогов переписи автором был проведен анализ социальной мобильности коммунистов как одного из главных факторов, определявших социальный облик партии.

Вместе с тем в диссертации B.C. Тяжельниковой отмечены неполнота публикации итогов Всесоюзной партийной переписи 1927 года и более высокие информационные возможности ее первичных материалов. По этой причине остались малоизученными многие важные социальные характеристики коммунистов двадцатых годов: социальное расслоение, социальная мобильность, материальное положение и другие. Работа B.C. Тяжельниковой поставила вопрос о необходимости изучения самих анкет партийной переписи, а не сводных данных.

За рубежом исследование социального состава КПСС связано прежде всего с изучением советской тоталитарной системы. Концепция тоталитаризма, сложившаяся в англо-американской историографии в пятидесятых-шестидесятых годах, рассматривала монополизировавшую власть партию как одну из главных опор тоталитарной диктатуры. В рамках данной концепции исследователи уделяли основное внимание сосредоточению в руках коммунистической партии управления всеми сторонами жизни советского общества и превращению самой партии в послушное орудие Сталина и его окружения.

С этими процессами они связывали изменения в социальном облике ВКП(б) в двадцатые-тридцатые годы: утрату партией пролетарского характера, рост в ней удельного веса коммунистов-служащих и превращение части последних в привилегированный социальный слой -партийную номенклатуру. Отмечалось активное пополнение партии в этот период массой молодых политически малограмотных рабочих, обеспечивших победу Сталина во внутрипартийной борьбе. Так, Л. Шапиро, автор большого труда по истории КПСС, считает основными чертами компартии в годы НЭПа «молодость, неопытность и низкий образовательный стандарт»35.

Наиболее полным исследованием социального состава КПСС в зарубежной историографии до сих пор остается изданная в 1967 году книга австралийского историка Т, Ригби . Эта работа выполнена с привлечением широкого круга опубликованных статистических источников и содержит большой объем данных о численности и социальных характеристиках коммунистической партии в период с 1917 по 1967 год. Вместе с тем Т. Ригби отмечал отсутствие в доступной ему партийной статистике информации об определенных социальных и профессиональных категориях37. Несмотря на это, книга Ригби стала для многих зарубежных историков основным источником сведений о составе ВКП(б) в двадцатые-тридцатые годы.

В исследовании Т. Ригби также проведен анализ главных тенденций изменения численности и социальных характеристик коммунистов. Автор пришел к выводу о том, что уже в первые годы НЭПа, несмотря на различные меры партийного руководства, РКП(б)/ВКП(б) во все большей мере становилась «наиболее могущественным и привилегированным слоем

35 Schapiro L. Communist Party of the Soviet Union. 2nd ed. L., 1971. P. 314.

36 Rigby T. Communist Party Membership in the USSR, 1917-1967. Princeton. 1968.

37 Rigby T. Op. cit., p.413

О Q складывавшегося после революции общества» . По его мнению, это проявилось прежде всего в постоянном увеличении в партии доли служащих-управленцев. Этот процесс представлялся Ригби неизбежным в связи с существовавшей у партийного руководства необходимостью контролировать все более расширявшуюся в годы НЭПа экономическую, культурную и социальную активность населения.

Эволюцию политики регулирования численности и состава КПСС Т. Ригби исследует в рамках функционального анализа, связывая ее с задачами, выполняемыми партией. Он считает, что в периоды относительной стабильности внутри страны и в самой партии, когда на первый план выходят задачи управления и поддержания порядка, прием новых коммунистов сокращается и партия приобретает элитный характер. Напротив, в периоды внутренней нестабильности более важными становятся такие функции партии как массовая мобилизация масс и легитимизация политики правительства. Это приводит к активной вербовке новых членов и некоторой демократизации политики регулирования

39 состава коммунистической партии .

Следует признать, что зарубежная историография, развивавшаяся в русле концепции тоталитаризма, более объективно оценивала реальную роль коммунистической партии в советском обществе и тенденции изменения ее социального состава в двадцатые годы, нежели официальная советская концепция истории КПСС. Однако анализ, как правило, ограничивался высшими эшелонами власти и борьбой за лидерство внутри

38 Rigby Т. Op. cit., р. 109

39 Rigby Т. Op. cit., р.512. партийного руководства. Кроме того, предлагавшиеся концепции и схемы зачастую тоже оказывались сильно идеологизированными.

К середине семидесятых годов многим зарубежным историкам стала ясна узость подобного подхода. Этому в значительной мере способствовали успехи социальной истории, углубившие понимание процессов общественного развития. Под их влиянием целая группа исследователей советской истории выступила с критикой тоталитарной концепции.

Для историков, стоящих на позициях нового направления, характерно стремление найти не только политические, но и социальные корни изменений, происходивших в СССР. Их исследования направлены на выявление социального облика, поведения и интересов различных групп населения, их влияния на реальное воплощение политики советского руководства. Они рассматривают вопросы изменения состава ВКП(б) в общем контексте социально-экономических процессов, развивавшихся в стране, поднимая их при изучении социальной мобильности населения (Ш. Фицпатрик), взаимоотношений партии и общества (JI. Сигельбаум), социальной опоры, поддерживавшей Сталина «снизу» (Р. Петибридж, Дж. Арч Гетти)40.

Подводя итоги историографического обзора, можно отметить, что историками освоен широкий круг опубликованных источников, отражающих социальный состав коммунистической партии в двадцатые годы. На основе этих источников в работах отечественных и зарубежных исследователей установлены основные количественные и качественные

40 Fitzpatric Sh. The Russian Revolution. Oxford, 1982; Pethybrydge R. One step backwards, two steps forward: Soviet society and politics in the new economic policy. Oxford, 1990 и др. характеристики состава РКП(б)/ВКП(б) в указанный период, выявлены главные тенденции их изменения.

В советской историографии долгое время господствовали идеологизированные подходы, от которых современные исследователи отказываются в пользу более объективного изучения роли и места КПСС в советской системе. Зарубежная, в первую очередь англо-американская, историография претерпела схожие изменения. Изучение политических процессов двадцатых годов историки в последние годы тесно связывают с анализом социальных характеристик и интересов различных слоев и групп советского общества, среди которых важное место занимала коммунистическая партия. Такой подход стимулирует обращение к более глубокому исследованию социального облика и жизненных путей коммунистов.

Анализ коммунистической партии как социального феномена требует выхода за рамки того жесткого классового деления, которое определяло представление данных в агрегированной партийной статистике. Это возможно только при обращении к первичным материалам партийных переписей, позволяющим исследователю более свободно оперировать социальными категориями, а также применять методы просопографического и когортного анализа, создавать коллективные портреты и биографии широких слоев коммунистов, изучать характер их социальных перемещений.

Цели и задачи работы

Целью данной работы является комплексное исследование социального облика коммунистов второй половины двадцатых годов на основе первичных материалов Всесоюзной партийной переписи 1927 года, впервые вводимых в научный оборот. Исходя из этого, определены следующие задачи:

- рассмотреть вопросы формирования комплекса первичных материалов Всесоюзной партийной переписи 1927 года, выявить их информационный потенциал и определить наиболее адекватные методы обработки и анализа;

- воссоздать социальный портрет коммунистов двадцатых годов как совокупность их социально-демографичесских показателей и социально-психологических настроений;

- показать социальные характеристики партийцев, отраженные партийной переписью 1927 года и выявить факторы, влиявшие на изменение социального облика коммунистов;

- определить соотношение социальных слоев внутри партии, выделить особенности социального облика каждого из них;

- показать место коммунистической партии в социальной структуре советского общества двадцатых годов.

Источники

Основным источником, который был использован в предлагаемом исследовании, являются первичные данные (переписные бланки) Всесоюзной партийной переписи 1927 года, хранящиеся в Российском государственном архиве социально-политической истории (Ф. 17. Оп. 9). На их основе была создана компьютерная база данных, обработка которой дала обширный материал для изучения количественных и качественных характеристик социального состава ВКП(б) в начале 1927 года. Эта база данных фактически представляет собой новый исторический источник, куда была полностью перенесена информация, содержащаяся в изучаемых переписных листах. Более подробному анализу первичных материалов Всесоюзной партийной переписи и вопросам создания компьютерной базы данных на их основе посвящена отдельная глава диссертации.

Помимо первичных материалов Всесоюзной партийной переписи в исследовании использованы ее опубликованные в центре и на местах результаты. Итоги переписи, подведенные Статистическим отделом ЦК ВКП(б)41, приводятся как по партии в целом, так и по каждой из республиканских и губернских партийных организаций. Издание отличают большой объем и высокая степень достоверности информации о социальном облике коммунистов.

Из публикаций итогов партийной переписи, проведенных местными партийными организациями, в работе использованы материалы, подготовленные Владимирским губернским комитетом ВКП(б)42. В них помимо основных сведений отражены результаты обработки вопросов, дополнительно включенных этим губкомом в стандартный опросный лист.

Материалы текущей партийной статистики и выполненные на их основе Статистическим отделом ЦК ВКП(б) аналитические записки, справки и отчеты, дают картину изменения социального состава партии в изучаемый период и содержат его квалифицированный анализ. Правильная работа с партийной статистикой невозможна без привлечения документов методического характера (циркуляров и инструкций), определявших порядок сбора и обработки статистической информации о коммунистах.

41 Всесоюзная партийная перепись 1927 года. Вып. 1-8. М., 1927.

Весь комплекс названных материалов сосредоточен в архивном фонде Статистического отдела ЦК ВКП(б) в РГАСПИ (Ф. 17 Оп. 7). Часть из них опубликована.

Обширным источником сведений о составе отдельных партийных организаций и социальном облике членов ВКП(б) являются архивные материалы, собранные в фондах Информационного (Ф. 17 Оп. 32), Организационно-инструкторского (Ф. 17 Оп. 11) и Организационно-распределительного (Ф. 17 Оп. 67-69) отделов ЦК ВКП(б). Эти отделы поддерживали постоянную связь с местными партийными комитетами и получали от них информацию по широкому кругу вопросов.

В информационные письма и отчеты губернских, уездных и заводских комитетов ВКП(б), закрытые письма первых секретарей губернских комитетов партии включались сведения о составе и состоянии парторганизации, ходе партийной работы, хозяйственном положении района и настроениях основных слоев населения. Поступавшие сведения проверялись инструкторами ЦК ВКП(б), представлявшими по итогам обследований отчеты, в которых также нашли отражение социальный и моральный облик коммунистов, экономическая и общественно-политическая обстановка в регионах. Эти источники существенно дополняют статистическую информацию о членах ВКП(б), позволяют анализировать ее с учетом социально-экономической ситуации.

С целью проследить влияние регулирования состава партии на ее социальный облик в работе использовались постановления съездов и конференций РКП(б)/ВКП(б), где определены направления политики

42 Владимирская губпарторганизация по материалам партийной переписи в январе 1927 года. Владимир, 1927. партийного строительства и конкретные меры по ее осуществлению. Помимо этого большой интерес представляют материалы Организационно-инструкторского и Организационно-распределительного отделов ЦК ВКП(б), в которых нашли отражение вопросы подготовки соответствующих постановлений, разработки мероприятий для их реализации, а также отчеты о их выполнении.

В качестве источника для написания работы также привлекались архивные материалы Государственного архива Владимирской области (фонд Владимирского губернского комитета ВКП(б)), которые касаются организации проведения партийной переписи на губернском уровне и исполнения постановлений центральных органов партии. (ГАВО. Ф. П-1).

Хронологические рамки исследования не ограничиваются 1927 годом, когда проводилась Всесоюзная партийная перепись, а охватывают более широкий период с 1922 по 1927 годы. Это связано с тем, что автор стремился не только исследовать социальные характеристики ВКП(б), зафиксированные переписью, но и выявить динамику и тенденции изменения социального статуса ее членов в первое послереволюционное десятилетие. Единство критериев и методов обработки материала в партийной статистике указанного периода дает возможность корректно сопоставлять данные за несколько лет.

Территориальные рамки исследования определяются промышленно развитыми губерниями Центральной России. Основное внимание уделено изучению социального состава коммунистов во Владимирской, Костромской, Тверской и Тульской губернских партийных организациях, которые типичны для данного региона и наиболее полно отражают его индустриальную специфику.

Здесь складывались наиболее благоприятные условия для реализации политики регулирования социального состава партии и вместе с тем в полной мере проявлялось влияние структур индустриального общества и других социальных процессов на состав ВКП(б). Губернские партийные организации Центрального промышленного района отличались хорошим качеством организации партийно-статистической работы, что делает изучение социальных характеристик на материалах этих губерний более представительным.

Методологической основой исследования стали принцип историзма и системный подход. Принцип историзма подразумевает объективный отбор фактов, анализ явлений в их развитии и с учетом конкретной исторической обстановки, выявление глубинных тенденций, определявших ход событий. Системный подход предполагает изучение предмета исследования как целостной общественной системы, которой присущи определенное строение, структура, функции и внутренний динамизм.

Использование в качестве основной базы исследования массового исторического источника и статистических данных предопределило широкое применение в работе математических методов статистического анализа и современных компьютерных технологий, реализующих создание электронной базы данных на основе выборочного метода исследования. Обработка полученных данных производилась методами многомерного статистического анализа, которые дают возможность учитывать одновременное влияние сразу нескольких факторов на изучаемое явление.

Научная новизна исследования состоит во введении в научный оборот первичных материалов Всесоюзной партийной переписи 1927 года и других, не использовавшихся ранее, материалов партийных органов. На их основе воссоздан социальный портрет партийцев в Центральном промышленном районе, выявлены факторы, оказавшие влияние на состав и другие характеристики губернских партийных организаций. Социальный облик рассматривается в работе комплексно, через статистические данные, социально-демографические показатели и материалы, отражающие социальную психологию членов ВКП(б), что дает более сложную и объективную картину состояния правящей партии.

При обработке использованных в исследовании материалов широко применялись информационные технологии, отражающие современные тенденции в работе с массовыми историческими источниками, и новые статистические методы анализа данных. В процессе обработки опросных листов переписи была разработана и создана компьютерная база данных, в которой реализован источнико-ориентированный подход, позволяющий наиболее полно сохранять и использовать информационный потенциал источника. Для выявления внутренних взаимосвязей, характеризующих социальный облик партийцев, впервые в историческом исследовании применен метод логлинейного анализа.

В работе вместо традиционного деления коммунистов на три крупные социально-классовые группы предложена схема социальной стратификации партийных организаций, которая соответствует современным представлениям о структуре советского общества. Эта схема дает более детальную картину состава партийных организаций. На ее основе подробно рассмотрены вопросы социальной мобильности коммунистов, которым ранее не уделялось достаточного внимания.

Практическая значимость работы. Основные положения и методы диссертационного исследования отражены в 9 публикациях и обсуждались на научных конференциях Российской Ассоциации «История и компьютер». Материалы работы могут быть использованы при изучении политической и социальной истории России, проблем социальной структуры советского общества, складывания новой элиты на региональном уровне, а также для подготовки спецкурсов по социально-политической истории и применению математических методов в исторических исследованиях.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Социальный облик коммунистов 20-х годов в Центрально-промышленном районе"

Эти выводы справедливы и для середины двадцатых годов. Вступление в партию рабочих, в том числе и самых передовых по оценке партийных работников, часто являлось следствием не внутренней убежденности, а внешнего толчка. В этом коренится источник пассивности рабочих-коммунистов. Они проявляли больший интерес к бытовым и хозяйственным, а не политическим проблемам, поскольку быт, семья и работа определяли их поведение в большей мере, нежели партийная активность.

Вступив в партию, многие рабочие сохраняли привычный образ жизни и жизненные установки, не предполагавшие карьерного роста благодаря партийности. Для этих коммунистов партийные нагрузки ограничивали время отдыха и не давали серьезных выгод. Опасение потерять свободное время являлось распространенной причиной отказа от вступления в партию, особенно у квалифицированных рабочих. Как следствие, они теряли интерес к партийной работе, становились балластом.

Вместе с тем в среде рабочих-коммунистов существовала и другая стратегия поведения, в которой участие в партийной работе выступало как необходимые затраты, обеспечивающие повышение социального статуса и улучшение материального положения за счет выдвижения. Такое поведение чаще встречалось среди молодых и менее квалифицированных рабочих.

§2. Коммунисты-служащие в составе партийных организаций Центрального промышленного района

43,3 процента коммунистов в выборке в январе 1927 года были служащими. Больше всего среди них служащих, занятых в промышленности (93 человека). Примерно равны по численности группы партийных (51 человек), советских (53 человека) и культпросветработников

54 человека). Сорок четыре партийца-служащих были заняты в торговле, 39 - в кооперации, по 29 коммунистов работали в профсоюзах и органах юстиции и ОГПУ.

Самым многочисленным отрядом служащих-членов ВКП(б) был оперативный персонал - не занимавшие ответственных постов служащие средней квалификации: делопроизводители, конторщики, бухгалтеры, завхозы, фельдшеры и т.д. В выборке их насчитывается 155 человек.

Этот слой служащих почти в равной мере формировался и за счет рабочих, и за счет служащих. Из последних в основном складывался оперативный персонал учреждений. Часть коммунистов, занимавшиеся конторским трудом в учреждениях, имела опыт подобной работы еще до революции, однако многие, особенно молодежь и женщины, занялись им в годы гражданской войны, чтобы как-то обеспечить себя.

Коммунисты-рабочие главным образом оказывались на должностях, так или иначе связанных с производством. В их занятиях прежде всего обнаруживаются возрастные различия. Старшие по возрасту коммунисты, как правило, участники гражданской войны, часто выдвигались партийными ячейками на должности завхозов и комендантов. Молодежь и коммунисты среднего возраста брались за конторский труд, пытаясь в условиях нэпа найти стабильно оплачиваемую работу. Служащие на заводах и фабриках имели твердую зарплату и меньше зависели от перебоев в работе своих предприятий.

Оперативный персонал, не занятый на ответственной работе, получал в среднем 76,24 рубля, что сравнимо со средней зарплатой высококвалифицированных рабочих и заметно превышает среднюю зарплату рабочих во всех отраслях промышленности, исключая металлообработку. При этом коммунисты-представители этого слоя имели неплохие шансы продвинуться по служебной линии. Так, партиец, устроившийся продавцом или конторщиком в торговом или кооперативном заведении, как показывают материалы нашей базы данных, очень скоро становился заведующим магазином или потребительским обществом.

Для большинства коммунистов, особенно происходивших из рабочих, руководство мелкими учреждениями различного профиля на самом деле становилось следующей ступенью карьеры. В выборке насчитывается 71 коммунист, занятый на подобной работе.

Работа на технических должностях в аппарате управления в большинстве случаев обеспечивала и рабочим, и служащим достаточно стабильное положение и определенные возможности для карьеры. В связи с этим переход на такие должности был распространенным явлением не только среди коммунистов, но и среди населения в целом. В формировании данного слоя наряду с коммунистами-выдвиженцами активно участвовали и члены партии, самостоятельно выбравшие эти занятия ввиду их большей привлекательности.

Группа неквалифицированных служащих (курьеры, кладовщики, санитары и сиделки и др.) составляет 35 человек. Она очень близка по своим характеристикам к неквалифицированным рабочим. Большинство в ней также составляют только начинающая жизненный путь молодежь, женщины и коммунисты старших возрастов. Для этих групп указанные занятия давали хорошую возможность обеспечить свое существование, поскольку даже заработки коммунистов-служащих, занятых на должностях, вовсе не требовавших квалификации и специальных знаний, были в среднем вполне сравнимы, например, со средней зарплатой рабочих-текстильщиков или стеклоделов. Но престиж неквалифицированного труда служащих был низким. Часто коммунисты занимались им, только до получения квалификации или открытия какой-нибудь вакансии.

Двадцать шесть партийцев в выборке можно отнести к числу специалистов, в основном это учителя и работники юстиции. Среди первых большинство составляют представители революционно-демократической интеллигенции с дореволюционным преподавательским стажем. Вторая группа целиком состоит из бывших рабочих, пришедших в судебные органы через работу в революционных трибуналах. В силу этого данные группы специалистов считались наиболее близкими пролетариату и наиболее полезными пролетарскому государству. Для остальных категорий служащих-специалистов в силу непролетарского происхождения большинства из них путь в партию был практически закрыт.

Десять коммунистов, попавших в выборку, в 1927 году руководили промышленными предприятиями. Их выдвижение происходило главным образом через работу в профсоюзах или органах рабочего контроля в годы гражданской войны. Половина из них заняла эти должности еще до вступления в партию.

Карьера директоров мелких фабрик и заводов ограничивалась в основном рамками одного предприятия, где коммунист проходил путь от простого рабочего до председателя фабрично-заводского комитета, а затем директора. Директора более крупных промышленных предприятий, получившие подготовку на ускоренных курсах, демонстрируют карьеру номенклатурного типа. Для них характерна частая смена мест работы, но занимаемые ими должности уже не опускаются ниже руководителя предприятия.

Такой же тип карьеры характерен и для ответственных работников уездного и губернского масштаба, составлявших вместе с директорами крупных предприятий номенклатурную элиту губернской бюрократии. Они представлены в нашей базе данных 32 и 37 коммунистами.

Большое значение для формирования этих слоев имела практика выдвижения рабочих и крестьян на руководящую работу. Она задумывалась как средство сближения аппарата управления с рабочими массами за счет того, что руководители-выдвиженцы будут сохранять постоянную связь с выдвинувшей их партийной организацией. Но в реальности коммунисты-выдвиженцы быстро превратились в самостоятельную часть общества.

Выдвижение понималось партийцами двадцатых годов очень широко. Разъясняя этот вопрос, Организационно-распределительный отдел ЦК ВКП(б) в октябре 1927 года указывал, что "выдвиженцами необходимо считать только тех, которые действительно выдвигаются той или иной организацией, порывая с производством, на какую-либо постоянную конкретную работу в одну из государственных или общественных организаций"34. При этом указывалось на два вида выдвижения: из низовых слоев аппарата в более высокие и из местного аппарата в центральный.

Процесс выдвижения коммунистов на руководящие должности стал особенно активным в связи с формированием номенклатурной системы. На уровне ЦК ВКП(б) номенклатура сложилась в 1923-25 годах. Но номенклатура центральных органов управления на губернском уровне включала довольно ограниченный круг должностей, большая же часть назначений зависела от губернских комитетов ВКП(б). Так в начале 1925 года номенклатура Центрального Комитета по Владимирской губернии составляла 138 должностей, тогда как губернский комитет партии включал в свою номенклатуру 997 должностей35.

34 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 69. Д. 358. Л. 15.

35 Подсчитано по ГАВО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 385. Л 1-62.

Именно местные партийные комитеты держали под контролем большую часть назначений на руководящие должности губернского и уездного уровня. При этом губернские и уездные комитеты партии стремились довести такой контроль до 100%.

Губернские номенклатуры складывались параллельно с центральной и повышали динамику выдвижения партийцев. Во всех губерниях Центрального промышленного района с 1924-25 годов наблюдается активизация этого процесса, а число выдвиженцев возрастает в 4-5 раз. Например, по данным Иваново-Вознесенского губернского комитета ВКП(б) число выдвиженцев 1926 году увеличилось до 839 человек по сравнению с почти двумястами в 1925 году36. Коммунисты среди выдвиженцев составляли 80-90%.

Путь в номенклатурную верхушку шел через целый ряд ступеней. Коммунисты-рабочие, особенно в годы становления нового аппарата управления, нередко преодолевали их одним скачком, но с начала двадцатых годов практически обязательным для номенклатурных работников становится постепенный карьерный рост через всю бюрократическую вертикаль. В изучаемой выборке 1927 год застал на низших ступенях этой вертикали (местный и волостной уровни) 74 члена партии. Их шансы на дальнейшее продвижение были далеко не одинаковы. Сельские ответственные работники их почти не имели, как и коммунисты-рабочие, руководившие в момент переписи первичными подразделениями профсоюзов, партии и комсомола.

Материальное положение партийцев-руководителей обнаруживает наличие в их среде жесткой имущественно-должностной дифференциации. Средняя месячная зарплата городского руководящего работника, по заработная плата в декабре 1926г. служащие в делом губернские и уездные ответственные работники волостные и местные руководящие работники служащие-специалисты служащие средней квалификации служащие низшей квалификации до 50 рублей 28,2% 0,0% 25,0% 37,0% 33,1% 68,2% от 50 до 100 рублей 44,7% 20,8% 55,5% 35,1% 57,5% 27,1% от 100 до 150 рублей 20,9% 41,7% 17,0% 43,2% 8,8% 4,7% от 150 до 200 рублей 5,3% 31,3% 2,5% 2,7% 0,6% 0,0% свыше 200 рублей 1,0% 4,2% 0,0% 0,0% 0,0% 0,0%

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Социальные и политические процессы, происходившие в Советской России в первые десять лет после Октябрьской революции 1917 года, оказали заметное воздействие на социальный облик коммунистической партии. В групповых и индивидуальных характеристиках коммунистов отразились приоритеты социальной политики правящего режима и превращение РКП(б)/ВКП(б) в важную часть системы государственного управления.

На протяжении двадцатых годов социальный состав партии был объектом постоянного внимания и партийного руководства, и оппозиции, а его изменения стали одной из важных тем внутрипартийных дискуссий того времени. ЦК ВКП(б) использовал различные способы сбора информации о социальных характеристиках партийных организаций в целом и отдельных категорий коммунистов, но наиболее полную картину давали партийные переписи, проводившиеся по единому плану и охватывавшие практически всех членов партии.

В двадцатые годы такие переписи проводились дважды, в 1922 и 1927 годах, и Статистический отдел ЦК накопил большой опыт их организации. Особенно тщательно осуществлялись подготовка и проведение Всесоюзной партийной переписи в январе 1927 года, благодаря чему ее материалы являются наиболее обширным, разносторонним по содержанию и надежным источником сведений для изучения социального облика коммунистов двадцатых годов, хотя круг вопросов, охваченных переписью, был сужен, исходя из интересов руководства ВКП(б) накануне XV съезда партии.

Важность Всесоюзной партийной переписи 1927 года как исторического источника возрастает на современном этапе изучения советского общества. Хорошо сохранившийся комплекс опросных листов позволяет по-новому подойти к исследованию социальной структуры правящей партии, учитывая выдвинутые и обоснованные в последние годы концепции социальной и политической организации советского общества, осветить ряд новых проблем.

Всесоюзная партийная перепись проводилась по решению ЦК ВКП(б) с 10 января по 1 июня 1927 года. Ее проведению предшествовала тщательная многомесячная подготовка, в которой был учтен опыт, накопленный при проведении партийной переписи 1922 года. В ходе подготовительных мероприятий были созданы необходимые условия для получения полных и качественных сведений о составе партии. Благодаря им основную часть работ переписи удалось провести быстро, а ее первичные материалы отличаются высоким качеством и разнообразием информации.

Изучение первичных материалов Всесоюзной партийной переписи 1927 года связано с обработкой большого объема информации и потребовало применения компьютерных технологий в рамках источнико-ориентированного подхода к формированию компьютерных баз данных и метода выборочного исследования.

К началу 1927 года ВКП(б) превратилась в массовую партию, объединявшую более миллиона человек, что стало закономерным итогом стремления партийного руководства держать под контролем все стороны общественной жизни и вовлечь в сферу партийной политики возможно большую часть населения.

Материалы созданной нами базы данных ясно показывают, что социальный состав коммунистической партии не ограничивался только сознательными пролетарскими элементами города и деревни. Он был заметно шире и охватывал все слои общества, которые не считались классово чуждыми правящему режиму.

Проведенный анализ показывает, что социальный облик членов ВКП(б) в Центральном промышленном районе в двадцатые годы XX века формировался в результате сложного взаимодействия партийной политики и сложившейся социально-экономической и политической обстановки. Социальные черты коммунистической партии оказались тесно связаны с развитием сразу нескольких общественных процессов: модернизации традиционного российского общества и разрушения его структур и ценностей, формирования новой социальной структуры, создания новой системы государственного управления.

Марксистская идеология ВКП(б) была продуктом западного индустриального общества. Административно-властная и пропагандистская деятельность партийных организаций, направленная на реализацию программных установок партийно-советского руководства, была ориентирована именно на такое общество и сталкивалась в России с устоявшимся общинным укладом жизни. Социальную опору партии в этом конфликте составляли те общественные группы, которые или уже стали частью индустриального общества, или стремились к этому.

ВКП(б) состояла преимущественно из городских жителей молодого и среднего возраста, среди которых особая роль отводилась сознательным квалифицированным рабочим. В новой системе социальных отношений они заняли место политического авангарда и стали главным объектом политики модернизации, определив ее классовый характер.

Анализ биографий коммунистов по материалам анкет Всесоюзной партийной переписи 1927 года в губерниях Центрального промышленного района показывает, что социальный облик партии здесь складывался под влиянием ярко выраженной классовой ориентации политики приема в ВКП(б) и выдвижения на руководящую работу. Классовая направленность политики партийного руководства диктовалась как идеологическими соображениями, так и необходимостью поддерживать связь партии с ее социальной базой в условиях восстановления народного хозяйства. Особенно заметна роль регулирования в ленинском призыве и других массовых кампаниях по приему новых членов в коммунистическую партию.

Но реальные механизмы поддержки партийной активности отличались от представлений партийных теоретиков. Квалифицированные рабочие, на которых делался упор в теории и практике регулирования социального состава ВКП(б), не проявляли ожидаемой активности. Обладая высоким профессионально-доходным статусом, они в первую очередь обращали внимание на тяготы, связанные со вступлением в партию - ограничение свободного времени, необходимость подчиняться партийной дисциплине и проходить унизительные проверки.

Недостаточный приток квалифицированных рабочих восполнялся лицами менее престижных занятий, которых привлекали возможности карьеры и другие выгоды от вступления в ВКП(б).

Конфликт между коммунистической партией и традиционным обществом особенно ярко проявился в составе деревенских партийных ячеек. Крестьянская часть партийных организаций губерний Центральной России характеризуется преимущественно принадлежностью крестьян-коммунистов к середняцкому слою деревни. Однако лица, непосредственно занятые земледелием, составляли меньшинство в сельских партийных ячейках. Вступление деревенских жителей в партию было связано с разрывом с сельским социумом и отторжением традиционных ценностей и образа жизни. Социальной базой пополнения ВКП(б) в деревне стали прежде всего молодежь, демобилизованные красноармейцы и сельские служащие, стремившиеся копировать городской образ жизни.

Усилия партии по переустройству традиционного общества дополняли и стимулировали эндогенный процесс модернизации, порождаемый самим социально-экономическим развитием общества. Этот процесс тоже разрушал существовавшие общественные структуры и облегчал формирование социальной базы коммунистической партии и советского режима в целом.

Социальный состав губернских партийных организаций в значительной мере определялся социальной структурой региона. Факторный анализ показал, что наибольшее значение для определения социальных показателей имели уровень промышленного развития и соотношение работников физического и умственного труда в губернии.

Важное значение для расширения социальной базы пополнения ВКП(б) имело усиление социальной мобильности в советском обществе в первое послереволюционное десятилетие. Социальные перемещения разрывали прежние общественные связи и облегчали воздействие партийной пропаганды.

Социальный статус членов партии в двадцатые годы оказался достаточно подвижной величиной. Коммунисты обнаружили высокий уровень горизонтальной и вертикальной мобильности. Социальная мобильность партийцев формировалась в равной мере и как управляемая (выдвижение коммунистов в аппарат управления), и как естественная (под влиянием социально-экономических процессов). Уровень социальной мобильности различался в зависимости от социального слоя и достигал наибольшей величины у руководящих работников. Математикостатистический анализ показал, что определяющими факторами для изменения социального статуса оказались партийный стаж и социальное положение коммунистов.

Коммунистическая партия уже в двадцатые годы стала играть роль социального лифта и выработала механизмы регулирования социальной мобильности, что позволяло ей оказывать серьезное влияние на формирование новой социальной структуры общества.

Обращение к первичным материалам партийной переписи 1927 года позволило выявить более детальную картину социальной стратификации внутри партийных организаций. Революция не ликвидировала иерархическую структуру общества, хотя официальная трехчленная схема (рабочие, крестьяне, служащие) скрывала реально существовавшую дифференциацию.

Партийные организации губерний Центральной России, как и вся партия в целом, были неоднородны по своему облику и состояли из нескольких социальных слоев, различающихся по своему общественному статусу. Особенностью социальной стратификации ВКП(б) было то, что уже в двадцатые годы внутри нее сложился "административно-властный" стратификационный тип, в котором решающим критерием выступает объем власти, прямо или косвенно влияющий на все остальные дифференцирующие факторы.

В двадцатые годы в изучаемом массиве партийных организаций Центрального промышленного района выделяются шесть социальных групп, демонстрирующих разные жизненные установки и принципы мобильности.

Первый тип - это городская, партийно-советская бюрократия и примыкающие к ней высшие хозяйственные руководители и работники юстиции. Высокий социальный статус этой группы обеспечивался, прежде всего, широкими властными полномочиями. Социальные перемещения в ней находились под наиболее жестким контролем и зависели от идеологических установок и номенклатурного подбора кадров.

Второй тип - сельские служащие. Члены этой социальной группы не имели большой власти и доходов в сравнении с городскими управленцами, но занимали особое место в сельском социуме, так как оказывали большое влияние на его повседневную жизнь.

Третий тип - оперативный персонал городских учреждений. Этот тип во многом сходен со вторым, поскольку его члены тоже могли извлекать преимущества из своего положения, и от них не требовалось серьезных знаний и навыков. В эту группу попадало много молодых выдвиженцев, причем, в отличие от сельских коммунистов, часть из них не удовлетворялась таким статусом и продолжала карьеру, выдвигаясь в первую, номенклатурную группу.

Три остальных социальных группы (рабочие, специалисты-служащие и крестьяне-хозяева) не были связаны прямо с выполнением властных функций. Их характеристики и социальное поведение схожи с теми, которые обычно выделяют по традиционным показателям профессиональной стратификации. Повышение социального статуса для членов этих групп было связано, главным образом, с ростом квалификации, повышением качества труда и, как следствие, доходов.

ВКП(б) была призвана сцементировать эти разные социальные слои, обеспечить организационное и идеологическое единство социальной базы правящего режима. Вместе с тем, эволюция социального состава компартии в двадцатые годы отразила и процесс приспособления партии к задачам управления обществом, выразившийся в преобладании в ней служащих по роду занятий.

Работа с первичными материалами партийной переписи позволила разделить этот большой слой коммунистов на несколько социальных групп, различающихся по своей роли в административной системе и общественному положению.

Слой коммунистов-управленцев формировался из представителей всех социальных слоев, представленных в коммунистической партии, хотя руководящие органы ВКП(б) большое значение придавали выдвижению рабочих-коммунистов на ответственную работу. Но выдвиженцы концентрировались, как правило, в тех отраслях управления, которые не требовали специального образования и навыков. В целом служащие-коммунисты оказались мало готовы к управленческой работе. Партийные аналитики часто отмечали у них отсутствие сознательности, чувства долга, низкий уровень политического сознания и партийной активности.

ВКП(б) выступила основой складывания административного аппарата в городе и деревне, и каждый коммунист в той или иной мере оказывался "агентом влияния" советского руководства в своем окружении. Это определяло привилегированное положение партийцев по сравнению с остальным населением, но одновременно заметно изменяло обычный образ жизни человека, вступившего в партию.

Многие коммунисты к таким переменам оказались не готовы, и их социально-психологический портрет обнаруживает конфликт между новым статусом и прежними жизненными установками. Этот конфликт чаще проявлялся у рабоче-крестьянской части партийцев. В меньшей мере с ним сталкивались коммунисты-служащие, которые образовали в двадцатые годы социальный слой, наиболее активно поддерживающий усилия коммунистической партии по переустройству всей системы социальных отношений традиционного общества.

Список научной литературыКузнецов, Игорь Владимирович, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Источники 1. Архивные фонды

2. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 7. Статистический отдел ЦК ВКП(б).

3. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 9. Бланки «А» Всесоюзной партийной переписи 1927 года.

4. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 11. Организационно-инструкторский отдел ЦК ВКП(б).

5. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 32. Информационный отдел ЦК ВКП(б).

6. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 67-69. Организационно-распределительный отдел ЦКВКП(б).

7. Государственный архив Владимирской области (ГАВО). Ф. П-1. Владимирский губернский комитет ВКП(б).2, Опубликованные статистические источники

8. ВКП(б) в цифрах. Вып. 4. М.-Л.: Госиздат, 1925. - 93 с.

9. ВКП(б) в цифрах. Вып. 5. М.-Л.: Госиздат, 1926. - 56 с.

10. ВКП(б) в цифрах. Вып. 6. М.-Л.: Госиздат, 1927. - 56 с.

11. Владимирская губпарторганизация в 1926 году. Владимир: Изд-во Владимирского губкома ВКП(б), 1926. 36 с.

12. Владимирская губпарторганизация в цифрах. Статистический сборник. Владимир: Изд-во Владимирского губкома ВКП(б), 1926. 58 с.

13. Владимирская губпарторганизация по материалам партийной переписи в январе 1927 г. Владимир: Изд-во Владимирского губкома ВКП(б), 1927. -197 с.

14. Всесоюзная партийная перепись 1927 г. Основные итоги переписи. М.: Стат. отдел ЦК ВКП(б), 1927. - 96 с.

15. Всесоюзная партийная перепись 1927 года. Вып. 1. Численный состав ВКП(б) на 1 января 1927 г. М: Изд-во Статотдела ЦК ВКП(б), 1927. - 91 с.

16. Всесоюзная партийная перепись 1927 года. Вып. 2. Социальный состав ВКП(б). Коммунистическая прослойка в промышленных предприятиях. -М: Изд-во Статотдела ЦК ВКП(б), 1927. 165 с.

17. Всесоюзная партийная перепись 1927 года. Вып. 3. Род занятий членов ВКП(б) и кандидатов в члены. М: Изд-во Статотдела ЦК ВКП(б), 1927. -177 с.

18. Всесоюзная партийная перепись 1927 года. Вып. 4. Квалификация рабочих. Сваязь с землей рабочих и членов деревенских ячеек. М: Изд-во Статотдела ЦК ВКП(б), 1927. - 153 с.

19. Всесоюзная партийная перепись 1927 года. Вып. 5. Общее и политическое образование членов ВКП(б) и кандидатов в члены. М: Изд-во Статотдела ЦК ВКП(б), 1927. - 156 с.

20. Всесоюзная партийная перепись 1927 года. Вып. 6. Численный состав ВКП(б) на 10 января 1927 г. Партийный стаж и возраст членов ВКП(б) и кандидатов в члены.-М: Изд-во Статотдела ЦК ВКП(б), 1927. 198 с.

21. Всесоюзная партийная перепись 1927 года. Вып. 7. Народность и родной язык членов ВКП(б) и кандидатов в члены. М: Изд-во Статотдела ЦК ВКП(б), 1927.- 155 с.

22. Всесоюзная партийная перепись 1927 года. Вып. 8. Партядро ВЛКСМ. -М: Изд-во Статотдела ЦК ВКП(б), 1927. 160 с.

23. Государственный аппарат СССР 1924-28 г. Статистические материалы. -М.: Статиздат, 1929. 126 с.

24. Калининская областная организация КПСС в цифрах, 1917-1977. М.: Московский рабочий, 1979. - 117 с.

25. Коммунисты в составе аппарата госучреждений и общественных организаций. Итоги Всесоюзной партийной переписи 1927 года. М.: Госиздат, 1929. - 96 с.

26. Костромская областная организация КПСС в цифрах/Сост. Л.С.Жирехина и др. Ярославль: Верхне-Волжское изд-во, 1981, - 96 с.

27. Ленинский призыв. Годичные итоги / Под ред. М.М. Хатаевича. Л.: Госиздат, 1925. - 65 с.

28. Партия в цифровом освещении. Материалы по статистике личного состава партии. Вып. 2. М.-Л.: Госиздат, 1926. - 111 с.

29. Руководящие кадры РКП (большевиков) и их распределение. М.: Госиздат, 1924. - 169 с.

30. Социальный и национальный состав ВКП(б). Итоги Всесоюзной партийной переписи 1927 г. М.-Л.: Госиздат, 1928. - 159 с.

31. Тульская областная организация КПСС в цифрах, 1917-1984 : Стат. сб. / Сост. Д. И. Бурцев и др. Тула: Приок. кн. изд-во, 1986 - 141 с.

32. Тульская организация РКП(б) в цифрах на 1-е октября 1925 г. Тула, 1925.-36 с.

33. Документы государственных и общественных организаций

34. Всесоюзная партийная перепись 1926 г. Инструкция для регистраторов -М.: Изд-во ЦК ВКП(б), 1926. 16 с.

35. Классификация занятий рабочих и служащих (по классификации ЦСУ). Приложение к инструкции секретарю ячейки по подготовке и проведению партпереписи 1926 г. М.: Изд-во ЦК ВКП(б), 1926. - 8 с.

36. Ленинский призыв ВКП(б) пленум ЦК 29-31 января 1924 г. -обращение к рабочим.3506 определении социального положения коммунистов (Циркуляр и инструкция ЦК ВКП(б) от 12 августа 1925 г.). М.: Изд-во ЦК ВКП(б), 1925.- 15 с.

37. Об определении социального состава организаций в партстатистике. -М.: Изд-во ЦК ВКП(б), 1927 15 с.

38. Постановление ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его последствий» от 30 июня 1956 года // КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т.9. М.; Политиздат, 1986. С. 121128.

39. Резолюция XIII съезда РКП(б) «Об очередных задачах партийного строительства» // КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т.З. М.: Политиздат, 1984. С. 207-214.1.. Научные работы и журнальные статьи

40. Авторханов А.Г. Происхождение партократии // Октябрь. 1991. - № 3.

41. Андрухов Н.Р. Партийное строительство в период борьбы за победу социализма в СССР (1917-1939). Автореферат дисс. на соискание ученой степени доктора исторических наук. 07.00.11. М.: ИМЛ при ЦК КПСС, 1978.

42. Андрухов Н.Р. Партийное строительство после Октября. 1917-1924 г.г. -М.: Политиздат, 1973. 256 с.

43. Аптон Г. Анализ таблиц сопряженности. М.: Финансы и статистика, 1982.-148 с.

44. Аракелова М.П. Женщины и власть: опыт истории 20-х гг. XX века // Народ и власть: современные реалии и опыт истории. М., 1998. - С.162-163.

45. Арбузов М.Ф. Выдвижение рабочих и крестьян в государственный аппарат. М.: Власть Советов, 1929. 95 с.

46. Бандрах Г.И. К вопросу о становлении и завоевании власти партбюрократией в 1920-е годы // Россия в мировом политическом процессе. М.: Изд-во Рос. ун-та дружбы народов, 1997. - С. 95-98.

47. Бауман К.Я. Рост и регулирование социального состава ВКП(б). -М.-Л.: Московский рабочий, 1927. 48 с.

48. Беляков В.К., Золотарев Н.А. Партия укрепляет свои ряды. М.: Политиздат, 1970. - 214 с.

49. Березкина О. Революционная элита переходного периода (1921-1927) // Свободная мысль. 1997.- № 3. - С. 57-79.

50. Березкина О.С. Коммунистическая элита: сущность, технология власти (1921-1927 гг.) Автореферат дисс. на соискание ученой степени кандидата политических наук (23.00.02). М.: Изд-во МГУ, 1997. - 22 с.

51. Бородкин Л.И. Многомерный статистический анализ в исторических исследованиях. М.: Изд-во МГУ, 1986. - 188 с.

52. Бородкин Л.И., Соколов А.К. Опыт создания базы данных на основе анкетных сведений о делегатах Съездов Советов // История СССР. 1984. -№2.

53. Бутенко А. О социально-классовой природе сталинизма // Вопросы философии. 1989. - № 3. - С. 65-78.

54. Верховцев И.П., Соколова Е.К. Коммунисты двадцать четвертого. О ленинском призыве в партию. М.: Московский рабочий, 1973. - 120 с.

55. Вилкова В.П. Ленинский призыв и его роль в организационно-политическом укреплении партии. Автореферат дисс. на соискание ученой степени кандидата исторических наук. 07.00.01. М.: ИМЛ при ЦК КПСС, 1988.-28 с.

56. Волошин А.И. Ярославская партийная организация в борьбе за укрепление единства своих рядов (1926-1927 г.г.) // Партия во главе творческой активности трудящихся масс. Вып. 3. Ярославль: Изд-во Ярославского гос. пед. ин-та, 1976. - С. 78-87.

57. Восленский М.С. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. М.: Советская Россия, 1991. - 622 с.

58. Выдрин Ф.А. Исторический опыт КПСС по регулированию социального состава и роста своих рядов при переходе от капитализма к социализму (1917-25). Автореферат дисс. на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М.: АОН при ЦК КПСС, 1970.

59. Выдрин Ф.А. Регулирование социального состава и роста ВКП(б) (191825) // Ленинские принципы партийного строительства в условиях перехода к социализму. М.: Мысль, 1970. - С. 61-110.

60. Вязьмитинова И.П. Большевистский партийный аппарат в 20-е годы // Россия в зеркале времени. Проблемы отечественной истории и культуры. -Ульяновск: УГТУ, 1996. С. 56-64.

61. Гарскова И.М. Базы и банки данных в исторических исследованиях. -Геттинген: Scripta Mercaturae Verlag, 1994. 215 с.

62. Гарскова И.М., Тяжельникова B.C. О методике перевода статистического источника в базу данных (на материалах Всесоюзнойпартийной переписи 1927 г.) // Вестник МГУ. Сер. 8. История. 1992. - № 2.

63. Гимпельсон Е.Г. НЭП и советская политическая система. 20-е годы. -М.: ИРИ РАН, 2000. 437 с.

64. Гимпельсон Е.Г. Советские управленцы (1917-1920). М.: ИРИ РАН, 2001.-257 с.

65. Гимпельсон Е.Г. Советские управленцы: политический и нравственный облик (1917-1920) // Отечественная история. 1997. - № 5. - С. 44-54.

66. Глазырин И.Г. Регулирование состава КПСС в период строительства социализма. -М.: Политиздат, 1957. 100 с.

67. Головняк А.Ф. Прием в большевистскую партию и регулирование ее состава в годы перехода на мирную работу по восстановлению народного хозяйства 1921-25 г.г. Автореферат дисс. на соискание ученой степени кандидата исторических наук. -М.: ВПШ, 1950. 23 с.

68. Голубева М. ВКП(б) в цифрах. -M.-JL: Госиздат, 1927. 31 с.

69. Горлов П.М. Ленинский призыв. М.: Изд-во МГУ, 1962. - 67 с.

70. Дегтярев С.И. Крестьянство и формирование низовых властных структур деревни в 20-е годы // Власть и общественные организации в России в первой трети XX столетия. М.: МИП «NB Магистр», 1993. 159 с.

71. Джилас М. Новый класс: анализ коммунистической системы // Джилас М. Лицо тоталитаризма. М.: Новости, 1992. - с. 197-298.

72. Дмитриенко С.Л. Состав местных партийных комитетов в 1924-27 гг. // Исторические записки. Т. 79. М.: Наука, 1966. - С. 77-108.

73. Елисеева И.И., Рукавишников В.О. Логика прикладного статистического анализа. -М.: Финансы и статистика, 1982. 156 с.

74. Ибрагимова Д.Х. НЭП и перестройка. Массовое сознание сельского населения в условиях перехода к рынку. М.: Памятники ист. мысли, 1997. -217 с.

75. Ильин В.И. Государство и социальная стратификация советского и постсоветского общества, 1917-1996 гг. Сыктывкар: Сыктывк. гос. ун-т, 1996.-349 с.

76. Ильин В.И. Социальная стратификация. Сыктывкар: Сыктывк. гос. ун-т, 1991.-221 с.

77. Историческая информатика. Учебное пособие / Под ред. Л.И. Бродкина, И.М. Гарсковой. М.: Изд-во объединения «Мосгорархив», 1996. - 398 с.

78. История ВКП(б). Краткий курс. М.: Госиздат, 1938. - 360 с.

79. История Коммунистической партии Советского Союза / под ред. Б.Н. Пономарева. Изд. 7-е, доп. М.: Политиздат, 1985.

80. Квашонкин А.В., Лившин А.Я. Послереволюционная Россия: (Проблемы социально-полит, истории, 1917-1927 гг.) / Моск. гос. ун-т им. М.В. Ломоносова. Ин-т гос. упр. и социал. исслед. М.: Унив. гуманитар, лицей, 2000.

81. Ковальченко И. Д., Бородкин Л. И. Два пути буржуазной аграрной революции в Европейской России (опыт многомерного типологического анализа) // Аграрная эволюция России и США в XIX начале XX века. - М.: Наука, 1991.-С. 18-47.

82. Ковальченко И.Д., Бородкин Л.И. Аграрная типология губерний Европейской России на рубеже XIX-XX веков (опыт многомерного количественного анализа) // История СССР. 1979. - №1. - С. 59-95.

83. Ковальченко И.Д., Бородкин Л.И. Структура и уровень аграрного развития районов Европейской России на рубеже XIX-XX веков (опыт многомерного анализа) // История СССР. 1981. - №1. - С. 76-99.

84. Козлов В.А. Культурная революция и крестьянство, 1921-1927 (По материалам Европейской части РСФСР). М.: Наука, 1983. - 215 с.

85. Количественные методы в исторических исследованиях / Под ред. И.Д. Ковальченко. М.:Высшая школа, 1984. - 384 с.

86. Коржихина Т.А., Фигатнер Ю.Ю. Советская номенклатура: становление, механизмы действия // Вопросы истории. 1993. - №7. - С. 25-38.

87. Корзун И.Д. Рост рабочего ядра в Тверской партийной организации в 1924 и 1925 годах // Ученые записки Калининского педагогического института. Т.26. Калинин, 1962. - С.64-80.

88. Костыгова З.П. Ленинский призыв в партию (1924 год). М.: Госполитиздат, 1949. - 80 с.

89. Кочетков И.В. Крестьянство и власть в условиях нэпа // Личность и власть в истории России XIX-XX вв. СПб.: Нестор, 1997. С. 133-137.

90. Кузнецов И.С. Социальная психология сельских коммунистов Сибири в 20-е годы // Историография партийного руководства социалистическим строительством в Сибири. Новосибирск: Изд-во НГУ., 1990. - С. 52-67.

91. Кузнецов И.С. Социальная психология сибирского крестьянства в 1920-е годы: Учебное пособие. Новосибирск: Изд-во НГУ., 1992. - 94 с.

92. Кузьмин М.Н. Культурность населения Советской России как фактор выбора политической модели // Формирование административно-командной системы. М.: Наука, 1992. - 234 с.

93. Кузюкина М.М. Отношение российского крестьянства к власти во второй половине 20-х годов // Российская ментальность: методы и проблемы изучения. / Отв. ред. А.А. Горский, Е.Ю. Зубкова. М.:ИРИ РАН, 1999. - С.160-177.

94. Лебина Н.Б. Рабочая молодежь Ленинграда: трудовой и социальный облик, 1921-1925 годы. Л.: Наука, 1982. - 168 с.

95. Леверман В. Данные и знания в исторических базах данных // История и компьютер. Новые информационные технологии в исторических исследованиях и образовании. -Геттинген: Scripta Mercaturae Verlag, 1993. -С. 19-33.

96. Ленинский призыв РКП(б). Сборник. М.-Л.: Госиздат, 1924. - 206 с.

97. Ленинский призыв РКП(б). Сборник. М.-Л.: Госиздат, 1925. - 120 с.

98. Лившин А .Я. Формирование сталинского режима и социальная психология крестьянства: «письма трудящихся во власть» // Сборник статей историков Отечества. Симферополь: Таврия, 1996-С. 135-178.

99. Литвак К.Б. Об образовательном уровне крестьянского авангарда (количественный анализ данных партийных переписей 1920-х годов) / ЭВМ и математические методы в исторических исследованиях. Вып.1. -М: ИРИ РАН, 1993.-С. 94-118.

100. Маслов Ю.Н. Критика буржуазных воззрений на социальную природу политических партий // Вопросы истории КПСС. 1981. - № 4. - С. 74-86.

101. Маслов Ю.Н. Регулирование роста и состава КПСС в трактовке советологов // Вопросы истории КПСС. 1976. - № 6. - С. 69-80.

102. Массовые источники по социально-экономической истории советского общества. М.: Наука, 1979. - 317 с.

103. Мельников В.П. Коммунистическая партия в 20-30-х годах: опыт и противоречия внутрипартийной работы. М.: АОН при ЦК КПСС, 1991. -205 с.

104. Миронов Б.Н. История в цифрах. Л.:Наука, 1991.- 167 с.

105. Митрофанов А.Х. Выдвижение рабочих и крестьян. По материалам местных контрольных комиссий РКП(б). М.: ЦКК РКП(б) и НК РКИ., 1926.-47 с.

106. Наумов О.В. Массовые источники по истории КПСС // Вопросы истории КПСС. 1989. - № 2. - С. 109-121.

107. Наумов О.В. Массовые источники по истории КПСС // Вопросы истории КПСС. 1989. - № 2. - С. 109-121.

108. Наумов О.В., Шепелев В.М. Материалы Всероссийской переписи членов ВКП(б) в 1922 г. // Вопросы истории КПСС. 1986. - № 4. - С. 4862.

109. Никольский С. Власть и земля. Хроника утверждения бюрократии в деревне после Октября. М.: Агропромиздат, 1990. - 237 с.

110. Никулин В.В. Власть и общество в 20-е годы: Политический режим в период нэпа. Становление и функционирование (1921-1929). СПб.: Нестор: ТОО «Афина», 1997. - 193 с.

111. Новая экономическая политика. Разработка и осуществление / Ю.А.Поляков, В.П.Дмитренко, Н.В.Щербань. М.: Политиздат, 1982. - 240 с.

112. Олех Г.А. Партийная машина РКП(б) в начале 20-х г.г.: устройство и функционирование. Новосибирск: Изд-во Новосибирского гуманитарного ин-та, 1995.- 144 с.

113. Павлова И.В. Сталинизм: становление механизма власти. -Новосибирск: Сибирский хронограф, 1993. 230 с.

114. Павлова JI.E. Партийно-политическая работа в деревне в условиях НЭПа.-М.: Изд-во МГУ, 1981.- 136 с.

115. Пашин В.П., Свириденко Ю.П. Кадры коммунистической номенклатуры: методы подбора и воспитания. М.: ГАСБУ, 1998. - 244 с.

116. Поляков Ю.А. Переход к НЭПу и советское крестьянство. М.: Наука, 1967.-511 с.

117. Разумович Н. Как родилась сталинская кадровая политика // Дружба народов. 1989. - № 4. - 196-209.

118. Рачков В.П. Партийно-организационная и идейно-политическая работа Ярославской парторганизации в деревне в конце восстановительного периода (1924-25 г.г.). Ярославль: Изд-во Ярославского гос. пед. ин-та им. Ушинского, 1961. -45 с.

119. Режим личной власти Сталина: к истории формирования. / Под ред. Ю.С. Кукушкина. М.: Изд-во МГУ, 1989. - 157 с.

120. Ризель Ф. Женщина в ВКП(б). Регулирование роста и социального состава женщин в ВКП(б). По материалам стат. отдела ВКП(б). М.: Госиздат, 1929. - 64 с.

121. Россия XIX-XX веков. Взгляд зарубежных историков. М.: Наука, 1996.-253 с.

122. Сажин А.И. Кадровая политика КПСС: история и современность. М.: Знание, 1989.-63 с.

123. Саркис. Об организации большинства промышленного пролетариата в рядах РКП(б) (к очередным задачам партийной работы) // Ленинградская правда. 1925. - 3 декабря.

124. Саркис. Шаг вперед, но не два шага назад. К вопросу о росте партии. -Л.: Прибой, 1926.-32 с.

125. Свириденко Ю.П., Пашин В.П. Коммунистическая номенклатура: Истоки, сущность, содержание. -М.: ГАСБУ. 1995. 172 с

126. Селиванов A.M. Общественно-политическая жизнь советской деревни в первые годы новой экономической политики. Исторические проблемы. Учеб. пособие. Ярославль: Изд-во ЯрГУ, 1985. - 106 с.

127. Селиванов A.M. Социально-политическое развитие советской деревни после перехода к НЭПу: сельские партийные организации в 19211925. Ярославль: Изд-во ЯрГУ, 1983. - 118 с.

128. Селиванов A.M. Социально-политическое развитие советской деревни в первые годы новой экономической политики (1921-1925). -Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1987. 200 с.

129. Славко Т.И. Математико-статистические методы в историческом исследовании. М.: Наука, 1981.-158 с.

130. Смирнова Г.П. Укрепление советского госаппарата партийными кадрами (1923-1924) // КПСС в период Февральской и Октябрьской революций и в первые годы советской власти. Рязань, 1975. - С. 74-87.

131. Смиттен Е. Основные моменты роста партии // Правда. 1925. - 8 декабря.

132. Смиттен Е. Состав Всесоюзной коммунистической партии (большевиков). По материалам партийной переписи 1927 г. M.-JL: Госиздат, 1927. - 76 с.

133. Соколов А.К. Лекции по советской истории 1917-1940. -М.: Изд-во объединения «Мосгорархив», 1995. 281 с.

134. Соколов А.К. Методика выборочной обработки первичных материалов профессиональной переписи 1918 г. // История СССР. 1971. №4. - С. 76-96.

135. Соколов А.К. Рабочий класс и революционные изменения в социальной структуре общества. М.: Наука, 1987. - 280 с.

136. Струмилин С.Г. Состав Российской Коммунистической партии к 1922 г. // Всероссийская перепись членов РКП(б) в 1922 г. Вып. 4. М.: Изд-во Статотдела ЦК РКП(б), 1923. - С.3-27;

137. Таллер М. KLEIO 4. Система управления банком данных. М.: Изд-во объединения «Мосгорархив», 1995. - 279 с.

138. Тарасов Е.П. Ленинский призыв в партию в Ярославской губернской организации РКП(б) // Вестник Ярославского университета. Вып. 1. -Ярославль: Изд-во Ярославского гос. ун-та, 1972. С. 28-34.

139. Теплякова Т.П. Роль партийных переписей 1922 и 1927 гг. в укреплении рядов партии: Автореферат дисс. на соискание ученой степени кандидата исторических наук (07.00.01). -М., 1983. -25 с.

140. Тихонов В.И., Тяжельникова B.C., Юшин И.Ф. Лишение избирательных прав в Москве в 1920-1930-е годы. М.: Изд-во объединения «Мосгорархив», 1998. - 256 с.

141. Троцкий Л.Д. Новый курс // Троцкий Л.Д. К истории русской революции / Сост. Н.А. Васецкий. -М.: Политиздат, 1990.

142. Тяжельникова В., Леверман В. Источнико-ориентированная обработка данных. KLEIO. Руководство для пользователя. М.: Изд-во объединения «Мосгорархив», 1995. - 310 с.

143. Тяжельникова B.C. Состав партийных организаций в конце 20-х годов. (Опыт количественного анализа по материалам Всесоюзной партийной переписи 1927 г.) // Вопросы истории КПСС. 1990. - № 1. -С.70-81.

144. Тяжельникова B.C. Социальная структура ВКП(б) во второй половине 20-х годов. Опыт количественного анализа. Дисс. . канд. ист. наук. М.,1991.-20 с.

145. Филимонов В.Я. Власть городская, власть деревенская (К истории формирования партийно-государственного аппарата в 1920-е годы) // Власть и общественные организации в России в первой трети XX столетия. М.: МИП «NB Магистр», 1993. 159 с.

146. Фитцпатрик Ш. Классы и проблемы классовой принадлежности в Советской России 20-х гг. // Вопросы истории. 1990. - № 8

147. Формирование административно-командной системы. М.: Наука,1992.-234 с.

148. Хатаевич М.М. Партийные ячейки в деревне: По материалам обследования комиссии ЦК РКП(б) и ЦКК. JL: Госиздат, 1925. - 55 с.

149. Шанин Т. Социально-политическая мобильность и история сельской России // Социологические исследования. 2002. - № 1.

150. Юдин И.Н. Социальная база роста КПСС. М.: Политиздат, 1973. -295 с.

151. Юдин И.Н. Социально-классовая природа КПСС и закономерности роста ее рядов // Вопросы истории КПСС. 1964. - № 4. - С. 97-113.

152. Яров С.В. Пролетарий как политик. Политическая психология рабочих Петрограда в 1917-1923 г.г. СПб. Изд-во «Дмитрий Буланин», 1999.-223 с.

153. Arch Getty. J. The Origin of the Great Purges: the Soviet Communist Party Reconsidered, 1933-1938. New-York: Cambridge University Press, 1985. -386 p.

154. Fitzpatrick S. Education and Social Mobility in the USSR, 1921-1934. -Cambridge University Press, 1979.

155. Fitzpatrick Sh. The Russian Revolution. New York, Oxford: Oxford university press, 1994. - 121 p.

156. Match J.B. The «Lenin levy» and the social origins of Stalinism: workers and the Communist party in Moscow, 1921-28 / Slavic Review. Vol. 48. -1989. - № 4. - P. 558-577.

157. Pethybrydge R. One step backwards, two steps forward: Soviet society and politics in the new economic policy. Oxford: Clarendon press, 1990. -453 p.

158. Pethybrydge R. Social prelude to stalinism. L., 1974.

159. Rigby Т.Н. Communist Party Membership, 1917-1967. Princeton univ. press, 1968.-573 p.

160. Russia in the Era of NEP. Explorations in Soviet Society and Culture / Ed. by Fitzpatrick Sh., Rabinowitch Al., Stites R. Bloomington: Indiana univ. press, 1991.

161. Stalinism: its nature and aftermath. L., 1992.

162. Stalinist terror. New Perspectives / Ed. by J. Arch Getty and Roberta T. Manning. Cambridge University Press, 1993. - 341 p.

163. Unger A.L. The totalitarian party: party and people in nazi Germany and Soviet Russia. L.: Camb. univ. press, 1974. - 286 p.