автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Социальный роман А. Слаповского: жанровые модификации и эволюция героя

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социальный роман А. Слаповского: жанровые модификации и эволюция героя"

На правах рукописи

ДИКУН Татьяна Анатольевна

СОЦИАЛЬНЫЙ РОМАН А. СЛАПОВСКОГО: ЖАНРОВЫЕ МОДИФИКАЦИИ И ЭВОЛЮЦИЯ ГЕРОЯ

Специальность 10.01.01 Русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

?1 П 2013

005539526

Улан-Удэ-2013

005539526

Работа выполнена на кафедре новейшей русской литературы ФГБОУ ВПО «Иркутский государственный университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Плеханова Ирина Иннокентьевна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Имихелова Светлана Степановна (ФГБОУ ВПО «Бурятский государственный университет»)

кандидат филологических наук, доцент Губайдуллина Анастасия Николаевна (Национальный исследовательский Томский государственный университет)

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Кемеровский

государственный университет»

Защита состоится «11» декабря 2013 г. в 9.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.022.04 при ФГБОУ ВПО «Бурятский государственный университет» по адресу: 670000, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24 а, конференц-зал.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке ФГБОУ ВПО «Бурятский государственный университет» по адресу: 670000, г. Улан-Удэ, ул. Ранжурова, 5, ауд. 1110. Fax:(301-2)210588 E-mail: dissovetbsu@bsu.ru

Автореферат разослан «08» ноября 2013 г.

Ученый секретарь диссертационного совета канд. филол. наук

Жорникова М. Н.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Алексей Иванович Слаповский занимает особое место в ряду авторов, пишущих о современности. Он работает быстро, много и разнообразно, отслеживая актуальные социокультурные тенденции. С начала 1990-х гг. появилось более 20 крупных прозаических текстов (повестей и романов), почти полтора десятка пьес и киносценариев. Его произведения были переведены на многие языки мира, входили в шорт-лист престижных отечественных литературных премий («Русский Букер», «Большая книга»). Вместе с тем, художественный статус писателя не определен и колеблется от признания его ключевой фигурой новейшей российской словесности (А. Не-мзер, Н. Лейдерман, А. Архангельский, В. Грушко) до оценки как успешного беллетриста «второго ряда», но не Творца (А. Балакин, А. Курский, А. Колобродов). Сочетание яркого игрового начала, изобретательной фантазии, интереса к форме и одновременное тяготение к традиции узнаваемости породило противоречие в вопросе принадлежности писателя к постмодернизму (М. П. Абашева, О. В. Богданова, Н. Б. Иванова, Е. В. Тихомирова, М. А. Черняк и др.) или реалистическому типу творчества, для определения своеобразия которого используются термины «новый реализм» (К. Степа-нян, 1992), «постреализм» (Н. Лейдерман, М. Липовецкий, 1993), «трансметареализм» (Н. Иванова, 1998). Проза А. Слаповского представляет наметившуюся устойчивую тенденцию к преодолению постмодернистской отчужденности литературы от социально ответственного высказывания, поиск форм художественной концептуализации действительности, но обращение к социальной проблематике и «самоценности бытовой ситуации» в романах 2000-х гг. оценивалось лишь как коммерческая стратегия автора1. Разноречивые трактовки творчества писателя обусловливают актуальность исследования - рассмотрение художественного положения А. Слаповского как выразителя тенденции к актуализации социальной позиции литературы, как медиатора между полюсами реалистической и постмодернистской парадигм творчества, массовой культуры и содержанием интеллектуальных процессов в культуре начала XXI в.

' Рогова А. Адаптация времени // Вопросы литературы. - 2012. - №4. - С. 177-185.

Степень научной разработанности проблемы определяется недостаточным вниманием к творческой индивидуальности писателя и практикой рассмотрения текстов А. Слаповского как иллюстрации общих тенденций. В тематике это трансформации эсхатологического сюжета (диссертации Н. А. Бирюзовой, С. А. Ильиной, Т. В. Рыжкова, Т. Е. Сорокиной и др.), в поэтике - игровой, интертекстуальный принцип повествования (исследования М. П. Абаше-вой, О. В. Богдановой, Н. Б. Ивановой, Е. В. Тихомировой, М. А. Черняк и др.) и специфика «Я» - нарратива в современной отечественной прозе (диссертации Н. Г. Бабенко, О. В. Евтушенко, С. А. Копыловой, Т. Г. Кучиной, Н. С. Макеевой, С. В. Меликян, Е. А. Семейко, Е. М. Тюленевой, В. Л. Шуникова и др.). Оригинальность современных творческих стратегий в сфере и повествования, и жан-рообразования иллюстрируют особенностями повестей и ранних романов А. Слаповского (диссертации Г. Б. Поповой', М. Ю. Звягиной3). Монографические исследования посвящены ранним текстам автора, как диссертация М. В. Курылёвой «Проза А. Слаповского, вопросы поэтики»4, в которой рассматриваются трансформация жанровой формы романа, вопросы генезиса, принципы сюжет-но-фабульного конструирования (на примере «Я - не Я»), проанализирована поливалентность символики, многоуровневость прочтения цикла экзистенциальных притч, раскрыто игровое конструирование текста («Искренний художник: ненаписанный роман» и «Анкета»). Автор приходит к выводу, что «творчество А. Слаповского развивается в русле «постреализма», т.е. игровой эксплуатации устаревших форм для наполнения их «новым - этологическим -жанровым содержанием». Ю. А. Арская показала, что аксиология

2 Попова Г. Б. Приемы субъективации в современной русской прозе: явления модификации : автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук : 10.02.01; Бурятский государственный университет. - Улан-Удэ, 2012.-25 с.

3 Звягина М. Ю. Трансформация жанров в русской прозе конца XX в. : диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук : 10.01.01. - Астрахань, 2001.-356 с.

4 Курылёва М. В. Проза А. Слаповского, вопросы поэтики : диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук : 10.01.01. - Ульяновск, 2002. - 229 с.

творчества писателя оппонирует релятивизму5. Социальная проблематика прозы А. Слаповского до сих. пор не являлась предметом специального исследования, как и творческая эволюция писателя, представленная основным корпусом текстов.

Мы полагаем, что пристальное внимание А. Слаповского к обыденной современности обусловлено поиском нового образа социального художественного высказывания: не тенденциозно-оценочного, дидактического, и не объективистски-отчужденного, а эвристического, т.е. исследующего современность не миметически, а посредством художественного эксперимента. Новый образ высказывания можно определить как постсоветский социальный роман.

Выделение социального романа как особого жанрового подвида достаточно проблематично, поскольку он меньше всего пользуется вниманием теоретиков. Определение В. Львова-Рогачевского (1925) акцентирует конкретный историзм, социальный психологизм и панорамное представление социума: «социальный роман рисует широкую картину общества в определенную эпоху, причем индивидуальности выступают в самой тесной связи с борющимися социальными группами». Появление русской версии жанра связывается с натуральной школой6. Закономерно, что он был активен в советскую эпоху еще до оформления канона социалистического реализма (А. Серафимович, Дм. Фурманов, Н. Островский и др.) и просуществовал вплоть до 70-х гг. XX в. Исследователи романа (М. М. Бахтин, Н. А. Вердеревская, Е. Г. Мущенко, Н. Д. Тамарченко, В. Е. Хализев, X. У. Гумбрехт, А. Пятигорский и др.) термином «социальный роман» не пользовались. Дискуссии о романе новейшего времени отмечают демократизацию7 жанра, размывание гра-

5 Арская Ю. А. Абсолютное в деконструирующем сознании : парадигма творчества в русской и немецкой литературе постмодернизма : диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук : 10.01.01; Сибирский федеральный университет. — Иркутск, 2008. — 207 с.

6 Львов-Рогачевский В. Социальный роман // Словарь литературоведческих терминов. 1925. - Т. 2. [Электронный ресурс]. - URL: http://feb-web.ru/feb/slt/abc/lt2/lt2-8512.htm (дата обращения: 20.04.2013).

7 Иванова FI. Ускользающая современность. Русская литература XX—XXI веков: от «внекомплектной» к постсоветской, а теперь и всемирной // Вопросы литературы. -2007. -№3. - С. 30-53. - С. 41.

ниц «между литературой массовой и серьезной»8, трансформацию от «деконструкции» к «поиску синтеза»9. Среди новых форм отмечено появление жанра романа-боевика и расцвет жанра антиутопии и дистопии, но социальный роман как явление новейшей литературы не рассматривается.

Гипотеза предлагаемого исследования состоит в том, что А. Слаповский - создатель эвристической поэтики современного социального романа, описывающего реальность конца XX - начала XXI вв., типологию героев и духовно-нравственные проблемы переходного общества в процессе ломки одной модели и выстраивания новых отношений. Эвристическая поэтика не может ограничиться эксплуатацией устоявшейся жанровой формы. Для доказательства гипотезы необходимо соотнести социально-психологические и собственно социальные романы писателя в их преемственности и обновлении поэтики жанров.

Объект анализа - эволюция творчества А. Слаповского 19922013 гг. от социально-психологических романов к социальным, концептуально исследующим современность и демонстрирующим разнообразие поиска форм ее представления. Материалом для анализа взяты тексты, представляющие эти концепции.

Предмет анализа - содержание и художественное воплощение социально-психологических исследований писателя в романной форме.

Цель исследования - рассмотрение особенностей социально направленной художественной концептуализации действительности.

Задачи:

1) определить жанровые характеристики социального романа А. Слаповского на фоне его социально-психологических романов, миромоделирующий потенциал и коммуникативные особенности;

2) описать потенциал форм социального романа А. Слаповского;

3) раскрыть нарративные особенности организации социального высказывания А. Слаповского в романной форме;

8 Букер десятилетия // Вопросы литературы. - 2012. - №3. - С. 100-107. -С. 103-104.

9 Мережинская А. Ю. Художественная парадигма переходной культурной эпохи. Русская проза 80-90-х годов XX века: монография. - Киев: Киевский университет, 2001.-С. 71.

4) выявить особенности психологизма социального романа переходного времени (герой и принципы его изображения);

5) определить синкретическую формулу реалистическо-миметической и игровой поэтики А. Слаповского.

Новизна работы. Впервые предпринимается попытка целостного анализа романного творчества А. И. Слаповского с 1992 по 2013 г., осуществляется системный подход к рассмотрению произведений (нарратив — психологизм — жанровые модификации) с учетом очевидной связи с массовым искусством (приемы сюжетосло-жения в киноиндустрии).

Методология исследования междисциплинарная и включает культурно-исторический, типологический, структурно-семантический, сравнительно-сопоставительный, феноменологический, социокультурный подходы, учитывающие данные психологии, социологии, философии.

Положения, выносимые на защиту:

1. Социальный роман — метажанр, художественный тип высказывания, абсолютно свободный в выборе формы, но содержательно ориентированный на отражение и оценку с общественно значимых позиций узнаваемых проблем, конфликтов и отношений в социуме конкретного времени.

2. Социальный роман А. Слаповского — не идеологический, но аналитический образ художественного высказывания, автор предлагает экспериментальные формы исследования поведения и духовной жизни человека и социума в обстоятельствах онтологической, общественной нестабильности, нравственной дезорганизации, дегуманизации общества.

3. Нарративные принципы эвристического повествования А. Слаповского используют широкий спектр форм, от архетипиче-ской кумулятивной модели до открытия собственного жанра (рет-родистопия). Преимущественный аукториальный тип повествования органично соответствует социально определенной, но не дидактической позиции автора.

4. Психологизм романа А. Слаповского в эволюционном движении от социально-психологического к собственно социальному роману разрабатывает постоянную тему способности преображения человека в процессе самосознания и представляет собой испытание авторитетных концепций (от обожения до психоанализа) и переход

к ролевой концепции поведения с исследованием степени свободы и духовного развития личности.

5. А. Слаповский - продолжатель традиции аналитического реализма, заостряющего конфликт сюрреалистическим сдвигом повествования. Срединное положение между постмодернистской и ценностно определенной парадигмой творчества обусловлено эвристическим типом художественного мышления, использующим открытия интеллектуального и приемы массового искусства.

Теоретическая значимость исследования состоит в рассмотрении жанровых модификаций новейшего социального романа, в описании творческой практики, сочетающей традиции интеллектуальной ответственности высокого гуманизма с использованием художественных решений, пришедших из массовой культуры и коммерческого кино.

Практическая значимость работы связана с возможностью использовать результаты в преподавании курса новейшей русской литературы в вузах и воспитательной работе в старших классах средней школы.

Степень достоверности и апробация результатов проведенного исследования, обоснованность научных положений, выводов, теоретических и практических рекомендаций. Достоверность материалов диссертационной работы, полученных соискателем, подтверждается применением культурно-исторического, типологического, структурно-семантического, сравнительно-сопоставительного, феноменологического, социокультурного подходов. Подобное изучение вполне обоснованно и отвечает требованиям междисциплинарного исследования романного творчества А. И. Слаповского.

Научные положения, сформулированные в диссертации, подтверждаются литературоведческими трудами М. М. Бахтина, Н. А. Вердеревской, Е. Г. Мущенко, Н. Д. Тамарченко, В. Е. Хали-зева, X. У. Гумбрехта, А. Пятигорского, Н. Б. Ивановой, А. Ю. Ме-режинской и др., определением принадлежности творчества А. И. Слаповского художественной парадигме (Н. Лейдерман, М. Липовецкий и др.), исследованиями современной социальной филологии П. Бурдье, Е. Абдуллаева и др., теорией нарратива, представленной в трудах Р. Барта, Й. Брокмейера, Р. Харре, А. Ме-лешко, Ф. Штанцеля, Л. Долежела, И. В. Троцук, К. С. Веселовой и

др., психоаналитическими концепциями К.-Г. Юнга, 3. Фрейда, исследованиями архетипических моделей В. Я. Проппа, Е. М. Меле-тинского, И. Ф. Амрояна и др., данными психологии, социологии, философии, представленными в трудах В. П. Зинченко, П. Д. Ти-щенко, В. А. Подороги, JI. А. Александровой, Н. Е.Тихоновой и др.

Основные положения работы отражены в 11 публикациях, 3 из которых — в изданиях, рекомендованных ВАК. Содержание отдельных глав диссертационного исследования излагалось на ежегодных научных конференциях факультета филологии и журналистики ФГБОУ ВПО «Иркутский государственный университет» в 2010, 2012 гг.; на международной научной конференции «Время как объект изображения, творчества и рефлексии» (2010, Иркутск); на VI Всероссийской с международным участием научной конференции «Русская литература в современном культурном пространстве: Концепции семьи в парадигмах художественного сознания и авторских моделях» (2012, Томск); на XII Международной научно-практической конференции «Современная филология: теория и практика» (2013, Москва).

Соответствие диссертации паспорту научной специальности. Диссертационная работа посвящена исследованию творчества А. Слаповского в контексте развития русской литературы конца XX - начала XXI вв., выявлению содержательных особенностей и художественной структуры романов 1990-х и 2000-х гг. Полученные результаты соответствуют формуле специальности 10.01.01 Русская литература, пунктам 4 и 8 области ее исследования.

Структура диссертационного исследования подчинена реализации цели и задач. Работа состоит из введения, трех глав, которые структурированы разделами, заключения и библиографического списка, включающего 198 наименований. Объем основного текста работы - 180 стр.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении дается анализ степени разработанности научной темы, раскрывается ее актуальность, новизна, определяются гипотеза работы, объект, предмет, цель, задачи исследования, теоретико-методологические принципы и основы, раскрывается теоретическая и практическая значимость, указываются основные положения, выносимые на защиту.

Определение типологической принадлежности и художественной ценности творчества А. Слаповского требует объяснить социальную позицию автора и аксиологическую сущность очевидной художественной игры, проявляющейся в сюжетосложении и принципах психологизма. В Главе I «Нарратив романа А. Слаповского «Я - не Я»: миромоделирующая и коммуникативная функция» рассматривается первый роман писателя в двух редакциях (1992, 2005) - кумулятивный авантюрно-плутовской нарратив о странствии души интеллигента Неделина по чужим телам (от жулика до курицы). Методологические установки анализа текста: соотнесение принципов психологизма Слаповского с антропологией постгуманизма (отказ от антропоцентризма, деиндивидуализация, телесно-физиологический акцент изображения человека), применение теории нарратива к повествовательной модели романа, исследование психологической и концептуальной емкости простейшего повествовательного архетипа. Цель главы - раскрыть миромодели-рующий и психологический потенциал кумулятивного нарратива в романе А. Слаповского «Я - не Я». Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи: 1) проанализировать архетипическую связь нарратива и характерологии; 2) раскрыть особенности реализации кумулятивного нарратива в форме современного плутовского романа; 3) показать, как кумулятивный нарратив представляет духовные проблемы и структуру общества через изменение социальных статусов героя; 4) соотнести психологическую концепцию писателя с социокультурным контекстом.

В Разделе 1 «Теория нарратива: социопсихологический потенциал повествовательных моделей» дан обзор основных аспектов нарратологии. Повествовательная модель романа «Я - не Я» идентифицируется с аукториальным типом (по Ф. Штанцелю) -объективным представлением событий и описанием переживаний

героев в стилистике, соответствующей их культурному уровню и мировосприятию. Это органично для социального и социально-психологического романа, который добивается непосредственной коммуникации с читателем: центр ориентации читателя идентичен с «здесь-и-теперь» автора в акте повествования. Сам автор остается за пределами вымышленного мира, но духовно сопричастен переживаниям своих героев и вовлекает в эти сопереживания читателя, что соответствует творческой установке А. Слаповского: «Когда я пишу книги там, где я свободен абсолютно, я ориентируюсь, видимо, на некоего своего двойника, то есть гипотетического человека, который понимает то, что понимаю я, у которого кредо примерно такое, как у меня, который так же любит литературу, как я». Для аукториального повествования характерно линейное письмо, принцип компрессии, являясь упрощением повествования, выполняет оценочно-интерпретативную функцию, но так же свойственны авторские отступления, комментарии и оценочные блоки, включенные в описание событий, варьирование скорости действий.

Раздел 2 «Кумулятивный нарратпв: вариации архетппиче-ской модели и ее концептуальное наполнение» рассматривает содержательную емкость, психологическое наполнение и коммуникативный потенциал простейшей модели организации действия и повествования — цепи повторов с вариацией их содержания. Архаическая модель работает в сказке («Колобок»), в авантюрно-плутовском романе, от античности, включая сюжет метаморфоз («Золотой осел» Апулея), до новейшего времени. Миро- и социомо-делирующий потенциал повествовательного архетипа обусловлен корреляцией психологического типа главного героя (трикстер) и его социальной функции, которая известна реципиенту. Так обеспечиваются коммуникация, сопереживание читателя, признание художественной убедительности текста, доверие его автору и резонанс собственного миропонимания с представленной картиной мира. Плутовской роман обладает универсальным потенциалом изображения всех страт общества, протяженность цепочки метаморфоз целиком зависит от авторской воли, что обеспечивает имманентную концептуальность самому примитивному тексту.

Раздел 3 «Нарратив авантюрно-плутовского роман "Я - не Я" как первый опыт моделирования общества и концептуального представления несамотождественного человека в прозе

А. Слаповского» рассматривает содержательное наполнение цепочки метемпсихоза в социально-психологическом романе о герое переходного периода (от советского общества к дезинтегрированному социуму). Путешествие души героя по телам бандита, Главного (генсека), жены Главного, поп-идола, пьяницы, врача-психиатра представляет основные страты и знаковые типы. Мотив переселения души - зависть и поиск новой идентичности - отражает новое социальное состояние человека переходного времени, его несамо-тождественность. Случайный толчок порождает цепочку метаморфоз как испытание новой социальной роли, ее возможностей и последствий. Принцип индивидуализации в литературе генетически связан с фабулой превращений, восходит к архетипу метаморфоз (О. Фрейденберг), но в новой исторической ситуации писатель фиксирует иную тенденцию — бегство от самости как поиск свободы, в том числе от ответственности и от самого себя.

Раздел 4 «Роман "Я - не Я" и современный социокультурный контекст обсуждения антиномии "душа - тело"» рассматривает философский потенциал нарратива о метемпсихозе, который в новом контексте провоцирует рефлексию природного и экзистенциального типа. Сравнение писательского решения антиномии «душа - тело» с ее обсуждением в психологии (В. Зинченко, П. Тищенко), философии (Н. Подорога) и эксплуатации в массовом искусстве (кинематограф) показывает, что А. Слаповский еще в 1992 г. уловил тенденцию к доминированию телесного дискурса в современной культуре. Сравнение с более поздними решениями темы в постмодернистской (В. Пелевин, Ю. Буйда) и гуманистической версии («Номер один, или В садах других возможностей» Л. Петрушев-ской) показывает умозрительность психологизма А. Слаповского, подтверждающего доминирование социальной тревоги в рассмотрении героя.

В Главе П «Социально-психологический роман А. Слаповского: исследование антиномпчных концепций человека» прослежен переход от повествования с ценностно-акцентированным психологизмом («Первое второе пришествие», 1993, 2005) или интеллектуальным («Анкета», 1996) к нарративу, заимствованному из массового искусства (социальный роман-триллер «Пересуд», 2008). Методологические установки: соотнесение позиции писателя-агностика с исследуемой им религиозной и психоаналитической

концепцией личности, с принципами изображения «психологии толпы», определение органического основания миропонимания А. Слаповского как «субъективной витальности» и ее составляющих. Цель главы - рассмотреть витальные основания социальной аксиологии и психологии в романах А. Слаповского. Для этого необходимо: 1) проанализировать восприятие писателем оппонирующих друг другу религиозной и психоаналитической концепций человека, 2) соотнести с типологией социальной и 3) с близкими социокультурными концепциями. Поскольку витальность изначально стихийна и относится к трудно вербализируемым понятиям, предстоит выявить витальную концепцию личности и социума из сюжетных и психологических коллизий трагического содержания, что должно показать глубинную природу явления.

Раздел 1 «Христологическая концепция личности в романе "Первое второе пришествие": витальность религиозного сознания» раскрывает нравственно-психологический смысл художественного замысла писателя — организация повествования как сниженного изображения апокалипсиса в городе Полынске и исполнение миссии искупителя Петром Салабоновым как «игры в Христа». Постмодернистская (Н. Лейдерман) по внешнему рисунку деконструкция сакрального текста повторяет все основные события Нового Завета, но глубина психологического вживания бывшего десантника в роль спасителя выстроена писателем по модели обмирщенного кенозиса: нисхождение высшего начала показано как открытие героем в себе Бога (гуманистического призвания) и героическое следование миссии. Применение социокультурной теории игры (Р. Кайуа, И. Хёйзинга) к содержательной интерпретации мимесиса Христу позволяет определить парадокс христианской витальности как жертвенного исполнения долга, поскольку социальная психология указывает на необходимость метафизических горизонтов для полноценного существования личности. Сопоставление позиции агностика Слаповского с религиозной проповедью христианства в творчестве О. Павлова («Конец века», 1996, «Карагандинские девя-тины», 2006) и гностическим изображением процесса обожения у Ю. Буйды («Ars amatoria», 2000) и В. Сорокина («Зерка1о», 2000) показывает принципиальную близость позиции писателя христоло-гической концепции.

Антитеза религиозного понимания человека - психоанализ. А. Слаповский исследует эту концепцию личности в третьем романе.

В Разделе 2 «Глубинный психологизм романа "Анкета" как проблема самоидентификации личности» раскрывается отношение писателя к фрейдизму и неофрейдизму как антропологическим идеям постмодернизма. Роман «Анкета» (1996) рассказывает о борьбе Антона Каялова с анкетой милицейского отдела кадров, покушающейся на его самосознание. Это показано как вмешательство суперэго-государства (анкета составлена еще в советские времена) в психику подданного с целью возбуждения в нем чувства вины, чему пытается противостоять Антон, герой с развитой тонкой рефлексией, но и внушаемостью, склонностью к покаянию, о чем говорит его фамилия Каялов. Закономерно, что нарратив разворачивается как Я-повествование, прямое высказывание героя, психологический подтекст которого откорректирован событийным развитием действия. Проблема героя - сопротивление духовному насилию, проблема романа - достоверность психоаналитической трактовки личности. Текст развертывается как долгий сеанс психоанализа в диалоге с анкетой. Для Антона как внушаемого интеллектуала игра с государством превратилась в узнавание в себе подавленных бессознательных импульсов. Авторская позиция раскрывается с помощью эпиграфов и в корректировке фантазий героя внешними оценками, итог бреда - безумие. Писатель рассматривает классический фрейдизм как псевдонаучную редукцию духовной жизни, но разделяет взгляды К.-Г. Юнга, Э. Фромма, А. Адлера на структуру и драматургию работы человеческого сознания. Сравнение с фрейдистской интерпретацией духовных процессов и социальной идеологии в постмодернистских романах «Норма» (1994) В. Сорокина, «Generation "П"» (1998) В. Пелевина и в социальном романе А. Иванова «Блуда и МУДО» (2006) показывает, что неофрейдистский дискурс в современной литературе приобретает инструментальный характер -как критика социального насилия.

В 2000-е гг. А. Слаповский переходит от изображения психологии личности к исследованию социума. В Разделе 3 «Роман-триллер "Пересуд" как форма социального романа» рассматривается эксперимент, т.е. анализ «психологии толпы» (по С. Моско-вичи) в экстремальной ситуации - смертельной угрозы в замкнутом пространстве. Социальный роман в отличие от социально-

психологичского сосредоточен не на углубленном анализе сознания отдельного героя, а на описании узнаваемых типов и отношений в обществе. Тема витальности присутствует как оценка жизнеспособности социума. Фабула взята из арсенала массового искусства (детектива и кинотриллера): бандиты захватывают рейсовый автобус и устраивают «пересуд». Аукториальный нарратив описывает динамику события, кратко, но емко раскрывает внутренние переживания жертв и бандитов, в результате обнаруживается вина почти каждого и предстает образ криминализированного, больного, не способного к самоорганизации социума и безответственного государства. В итоге погибают лучшие, в том числе Ваня Ёлшин, способный к нравственной рефлексии и поступку (очередное появление излюбленного героя автора). По классификации психологических типов К.-Г. Юнга это рациональный интроверт. Так выкристаллизовывается психологизм современного социального романа, опирающийся не на культурные архетипы, а на объективные психофизиологические характеристики индивидуумов, теорию социальных ролей в индивидуальном исполнении (по Я. Морено) и отражающий объективные процессы самоорганизации микросоциумов в условиях дезинтеграции общества. Сравнение с моделированием социальных отношений в повести Б. Екимова «Предполагаем жить» (2008), романе 3. Прилепина «Санькя» (2006), Р. Сенчина «Ёлтышевы» (2009) подтверждает эту тенденцию.

Переход А. Слаповского в начале 2000-х к описанию социальной проблематики не только личного, но общего существования -осознанная художественная стратегия, о чем свидетельствуют высказывания в интервью: «Пора от чисто литературных игр и от сугубой злободневки переходить к чему-то серьезному». Цель Главы III «Жанровые формы социального романа» — осветить содержательные и художественные особенности социальных романов А. Слаповского 2000-х гг. в разнообразии жанровых форм и сравнении с близкими текстами современной прозы. Методологические установки: социологическая филология (П. Бурдьё, Л. Гудков, Б. Дубин и др.) сосредоточена на раскрытии социальной миссии литературы, процессов борьбы за приоритеты, символический капитал и коммерческий успех, на описании судьбы классики в современном контексте, стратегий массового искусства; изучение взаимодействия классических форм художественной концептуали-

зации с новым социокультурным контекстом, только начинается. Опыт скрещения интеллектуальной игры с нравоописанием дает интересные результаты. Определение романа А. Слаповского 2000-х гг. как социального обусловлено тем, что, в отличие от соци-ально-психо-логического романа, автор сосредоточен на описании общественных ролей и отношений, а в отличие от традиционного социально-бытового романа, он смешивает гротеск с действительностью, абсурд, как правило, превалирует над узнаваемым, но обеспечивает прогностический характер социальных и психологических экспериментов. Это подтверждает роман «Поход на Кремль» (2010), в котором предсказаны события декабря 2011 и весны 2012 г. Типологические черты социального романа сохраняются: актуальная современность, широкая панорама событий, в центре - герой своего времени, социальные типы, доминирование нравственной проблематики.

В Разделе 1 «Роман "Синдром Феникса»": нравственный эксперимент в рамках сказочного нарратива» рассмотрен опыт завершения темы несамотождественности личности в романе 2007 г.: конфликт, открытый писателем в период перестройки, исследуется в период стабилизации. Автор задается вопросом о возможности реанимации русского капитализма и не находит иного художественного решения, кроме обращения к архетипу волшебной сказки. Демонстративный перифраз сюжета «Перышко Финиста ясна сокола» из сборника А. Н. Афанасьева скрещивает миф о воскресшем Фениксе с изображением типов, исполняющих сказочные функции (по В. Я. Проппу и Е. Я. Мелетинскому) как новые социальные роли: утрата и воцарение - это потеря памяти бизнесменом и обретение себя в патриархальной семье и работе на земле, похитительница-антагонист - злая, алчная жена, помощница и героиня -добрая разведенка по имени Татьяна Лаврина. Как показывает обзор откликов на роман и его сериальную телеверсию, обнадеживающая суггестия сказочного нарратива угадана и поддержана, коммуникация состоялась. Литературные сказки Л. Петрушевской и «роман нашего времени» «Счастье возможно» (2009) О. Зайончков-ского, воспроизводящий поэтику волшебной сказки, исполняют ту же мироустроительную миссию.

Опыт писательского негативного прогнозирования будущего на основе анализа социокультурных тенденций настоящего рассмотрен

в Разделе 2 «Роман "Победительница" как социальный прогноз». Жанр романа (2009) определен как дистопия, нарративно это Я-повествование бывшей победительницы конкурса красоты, дожившей до конца XXI в. Сравнение времен обеспечивает сатирический эффект. А. Слаповский, задавая вопрос «Что есть красота и спасет ли она мир?», рассматривает негативную тенденцию развития социума, впавшего в зависимость от научно-технического прогресса, когда технологии формируют дегуманизированную культуру и нового человека. Теперь это человек информационный, т.е. живой скоростной компьютер, мощный интеллект будущего, лишенный эмоциональной жизни. Основания для негативного прогноза -идеология трансгуманизма в современной культурологии, идеи техногенного ароморфоза, отказ от антропоцентризма как стратегия массовой культуры. Роман А. Слаповского развивает тему духовного вырождения человека и культуры в интеллектуальной прозе — как результат мутации («Кысь», 2000, Т. Толстой) или прогресса технологий (киборг в «Чапаев и Пустота», 1996, В. Пелевина). Особенность автора - упование на неистощимость инстинкта богоискательства в сознании человека любого времени.

Раздел 3 «"Большая книга перемеп": социальный роман как симбиоз семейного, любовного и философского романа» рассматривает художественное решение социально актуального вопроса: возможен ли нравственный конфликт внутри «элиты» и взаимодействие между стратами? Данные социологов свидетельствуют о «кристаллизации статусов» и вопиющей несправедливости в распределении богатств, но и о признании status quo большинством общества. А. Слаповский воспроизводит эту ситуацию в многоге-ройном описании жизни областного города, в романе действуют более 50 лиц. Модель отношений в обществе представлена как доминирование семьи-клана, сращения криминала и коррумпированной власти и выживание с помощью дружбы (та же модель воспроизводится в повести Б. Екимова «Предполагаем жить», 2008). Автор претендует на достаточно широкую социальную панораму, но повествование организует не открытый социальный, а любовный конфликт. Консенсус грабителей и потерпевших испытывается возможностью брака-мезальянса, ибо уже выросло поколение молодых, ищущих себе место в жизни, но итог эксперимента - гибель «бесприданницы» вследствие вспышки ресентимента униженных и

ограбленных. Схематизм развития действия компенсирует сложный аукториальный нарратив - главы строятся как обыгрывание гексаграмм из китайской «Книги перемен», и это показывает, что философия мудрого недеяния несовместима с российской действительностью.

Раздел 4 «Ретродистопия "Вспять" - эксперимент с социальным временем» анализирует последнюю книгу А. Слаповского (2013) как отклик на ожидание конца света и опыт создания новой модификации социального романа - ретродистопии. Задача «хроники перевернувшегося времени» - исследование поведения общества, попавшего в своеобразную петлю времени, двинувшегося вспять от субботы 6 октября 2012 г. до субботы 1 января 2000 г., но прокручивающего каждый день в обычном порядке. Эвристический эффект обеспечен этим попятно-возобновляющимся движением и, соответственно, многослойным сознанием героев, которые теперь живут в ловушке прошлого и в ситуации абсолютного знания. Физическое время воспроизводит обстоятельства существования, духовное время все-таки идет вперед - так в психологизме А. Слаповского стала очевидной координата времени - как ось сознания, независимая от материи. Философский вопрос - настанет ли воскресенье? - приобретает жизненную значимость. Ретродистопия - это возможность поправить прошлое, извлечь уроки из уже состоявшейся судьбы. Писатель, воспользовавшись приемом кино («День сурка», 1993), изобрел новую форму аукториального нарратива -линейно-возвратную, с обратным ходом времени, и максимально использовал открывшиеся художественные возможности. Исследуется способность самоорганизации не только локального социума, но и всего человечества в условиях упразднения смерти, неуничтожимое™ материальных запасов и актуализации непосредственных связей. Сопоставление с иными формами игры со временем в новейшей прозе (С. Соколов, М. Шишкин и др.) показывает, что эвристическим потенциалом обладает не только модернистская, но и социальная парадигма творчества.

Заключение содержит выводы из проделанного исследования.

Рассмотрение произведений А. Слаповского 2000-х гг. показало, что социальный роман - это метажанр, художественный тип высказывания, абсолютно свободный в выборе формы, но содержательно ориентированный на отражение и оценку с общественно значимых

позиций узнаваемых проблем, конфликтов и отношений в социуме конкретного времени.

Аксиология социального романа традиционна и апеллирует к общечеловеческим ценностям, оппонируя постмодернистскому релятивизму в понимании жизненных основ общего существования: отстаивается первенство любви и верности, ответственности и жертвенности, патриотизма и бескорыстия. Новое время, возможная перспектива превращения человека в биотехновид добавила к этим духовно-нравственным приоритетам императив органического существования человека, языка и культуры.

Отличие социального романа от социально-психологического состоит в редукции психологизма вследствие доминирования событийного начала в нарративе, повествующем о динамике масштабных и многогеройных событий, а от социально-бытового романа заключается в тяготении к сюрреалистическим, фантастическим или чрезвычайным событиям, в акценте на коллизиях действия и потому сугубой знаковости узнаваемых бытовых подробностей. Эволюция А. Слаповского от социально-психологического романа к социальному обусловлена стремлением автора отслеживать перемены текущей истории, настроения в обществе, духовно-нравственные процессы, анализируя их содержание и предугадывая перспективы развития.

Социальный роман рубежа ХХ-ХХ1 вв. в художественной практике А. Слаповского представляет собой не идеологическое, но аналитическое авторское высказывание. Автор сосредоточен на исследовании поведения и духовной жизни человека в обстоятельствах нестабильности, будь то чрезвычайный поворот судьбы в узнаваемой достоверности или фантастическое допущение в реалистической версии, и прозрения дистопий.

Аналитические авторские интенции проявляются в социально-психологических экспериментах, которые и определяют развитие фабульного действия и сюжета самоопределения героя. Это познание Я в условиях метемпсихоза и реализованного трансгуманизма («Я — не Я», «Победительница»), обожение человека («Первое второе пришествие»), опыт борьбы с манипулятивными технологиями и исследование собственного бессознательного («Анкета»), поведение индивидуума и толпы в экстремальной ситуации («Пересуд», «Поход на Кремль»), возможность перемены социального поведе-

ния в условиях уже закрепившихся статусов («Синдром Феникса», «Большая книга перемен»), способность общества к самоорганизации в условиях социальной и даже онтологической катастрофы («Вспять»). Сюжет конструируется и развивается в соответствии с логикой исполнения социальных ролей, эксперимент останавливается вследствие повторяемости результата («Я - не Я»), доводится до оптимистического финала («Синдром Феникса»), до катастрофического конца («Первое второе пришествие», «Анкета», «Пересуд», «Большая книга перемен») или сворачивается, когда социальный опыт обнаруживает неразрешимость исторической ситуации («Поход на Кремль», «Вспять»). Линейное повествование, наглядно представленное в излюбленной модели кумулятивного нарратива, обеспечивает занимательность, динамику, ясность конфликта и осложнено интроспективной рефлексией на языке героя.

Ценностная позиция писателя не только не дидактическая, но объективно-отрешенная, в то же время остроумие замысла и его реализации обеспечивают ту степень читательской заинтересованности, которая необходима для сочувствия героям и автору. Преобладание трагических развязок не создает ощущения сугубо мрачной картины мира, поскольку социальный роман Слаповского отслеживает тенденции современности, не выстраивая заданную концепцию действительности.

Мимесис социального романа Слаповского отражает духовно-нравственные тенденции современности (утрата самоидентификации человеком в эпоху исторического разрыва, дегуманизация общественного устройства и отношений, победа технологий над рефлексивной культурой), выраженные в особенностях психологии индивидуумов и в социокультурных практиках. Писатель фиксирует поиск опорных идей человекознания в философском, научном дискурсе и в современном искусстве (от возрождения интереса к религии до трансгуманизма) и откликается на них, анализируя содержательность и действенность на примере конкретных судеб героев. В силу этого проза А. Слаповского занимает посредническое положение между высокой и массовой культурой, транслируя гуманистические ценности, но отслеживая и используя приемы коммерческого искусства.

Аналитическое сознание писателя эксплуатирует миромодели-рующий потенциал традиционных жанров (семейный и любовный

роман) и производит эксперименты с формой (дистопия и ретроди-стопия, триллер и современная сказка). Цель эксплуатации архети-пических нарративных моделей и остроумных сюжетных находок — обеспечить коммуникативный эффект простой, ясной и неожиданной, эвристической формы. Нарративно все истории тяготеют к фабульной завершенности, несмотря на то что излюбленное кумулятивное повествование допускает бесконечное развитие цепочки. Это обусловлено исчерпанностью характеров героев в повествовании, но в каждом романе герой проходит через ситуацию эвристического осознания себя и своих возможностей.

Хронотоп социального романа А. Слаповского - провинция, т.е. типичная российская жизнь. Повествование, как правило, совпадает со временем развития действия, совершается здесь и сейчас. Актуализация прошлого обусловлена или предысторией героев, или обращением к жанру семейно-любовного романа («Большая книга перемен»), выход в будущее социума («Победительница») - редкий опыт дистопии, а ретродистопия «Вспять» представляет прошлое как настоящее.

Образ социума описан разнообразно и многопланово: панорама лиц, исполняющих статусные социальные роли и связанных только путешествующим плутом-медиатором («Я — не Я»); обитатели одного небольшого города («Первое второе пришествие», «Синдром Феникса», «Победительница», «Вспять»); небольшая семья и соседи («Анкета»); большая семья-клан и сообщество друзей («Большая книга перемен»), толпа в замкнутом («Пересуд») и открытом пространстве («Поход на Кремль»),

В условиях нестабильной социальной структуры писатель предлагает новый тип психологизма - не классический набор статусов и ролей (маленький человек, лишний человек, передовой человек, нигилист, консерватор, традиционалист), а поведенческую модель индивидуума в атомизированном обществе (рефлексивный интроверт или авантюрист-трикстер). Деятельного героя могут представлять оба типа, первого побуждает к действиям внешняя сила, случай или воля обстоятельств, второй соприроден инверсивной современной истории. Причины редукции психологизма в творчестве самого А. Слаповского связаны с переходом от социально-психологического романа 1990-х гг. к социальному роману 2000-х, что обусловлено разным духовно-нравственным содержанием и со-

циальными конфликтами конкретного времени: «смута» 1990-х отражена в судьбе несамотождественного героя, потерявшего собственное Я, «стабилизация» 2000-х потребовала описания новой расстановки сил, что выразилось в многогеройности романов, сложной организации повествования («Пересуд», «Поход на Кремль», «Большая книга перемен», «Вспять»).

Позиция автора - свидетеля-соглядатая (литератор Слаповский периодически мелькает на периферии описываемых сцен) - преимущественно объективная и соответствует аукториальному типу нарратива. Я-нарратив воспроизводит процесс самоопределения героя в социально-психологическом романе («Анкета») или представляет повествование из будущего в социальном романе-дистопии («Победительница»), что свидетельствует не об имманентной психологической нагруженности типа повествования, а о поиске разнообразных форм письма как выражения творческого замысла автора. Противоречие между исчерпанностью характеров персонажей и неистощимостью авторской фантазии отличает социальный роман А. Слаповского от социально-психологических авантюрных романов современников («Номер один, или В садах иных возможностей» Л. Петрушевской, «Блуда и МУДО» А. Иванова) и свидетельствует о доминировании авторского сознания в осмыслении текущей действительности.

Разнообразие жанровых модификаций социального романа А. Слаповского демонстрирует органическое взаимодействие гуманистической, ответственной авторской позиции и игровой природы его художественного мышления. Духовная установка витальна, поскольку интерес к текущей жизни и современности не иссякает, тексты откликаются на актуальные события и настроения в обществе (будь то ожидание конца света или предсказанные волнения на площади вблизи Кремля), жанровые формы разнообразны и не повторяют друг друга (сказка, семейный роман, дистопия, ретроди-стопия, триллер), примечательно, что дважды используется только модель плутовского романа («Я - не Я», «День денег»).

Содержательно-художественные особенности социально-психологических и социальных романов А. Слаповского, составляющих основной массив его текстов, позволяют разрешить противоречия в определении типологической принадлежности автора -мировоззренческой (постмодернист или постреалист?) и художест-

венно значимой (беллетрист или самобытный писатель?) - следующим образом: А. Слаповский - продолжатель традиции аналитического реализма, заостряющего конфликт сюрреалистическим сдвигом повествования, срединное положение между постмодернистской и ценностно определенной парадигмой творчества обусловлено эвристическим типом художественного мышления, использующим открытия интеллектуального и массового искусства.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Архипова Т. А. Новый образ антиутопии (метаморфозы жанра) / Т. А. Архипова // Судьба жанра в литературном процессе: сборник научных трудов / [отв. ред. С. А. Ташлыков]. — Иркутск: Изд-во Иркут. гос. ун-та, 2010. - Вып. 3. - С. 20-25.

2. Архипова Т. А. Современность в представлении А. И. Сла-повского (по роману «Победительница») / Т. А. Архипова // Время как объект изображения, творчества и рефлексии: материалы международной научной конференции (Иркутск, 27 июня - 1 июля 2010 г.) / [отв. ред. И. И. Плеханова]. - Иркутск: Изд-во Иркут. гос. ун-та, 2010.-234-239.

3. Дикун Т. А. Метаморфозы авантюрного героя и повествования (по роману А. И. Слаповского «Я - не Я») / Т. А. Дикун // Литера. Вестник факультета филологии и журналистики ИГУ / ФГБОУ ВПО «ИГУ». - Иркутск: Изд-во Иркут. гос. ун-та, 2012. - Вып. 4. - С. 52-60.

4. Дикун Т. А. Семья как последнее убежище человека (на примере романа А. И. Слаповского «Синдром Феникса») / Т. А. Дикун // Русская литература в современном культурном пространстве: концепции семьи в парадигмах художественного сознания и авторских моделях: материалы VI Всероссийской с международным участием научной конференции (13-14 сентября 2012 г.) / гл. ред. Е. А. Полева, О. Н. Русанова. — Томск : Изд-во Томского гос. пед. ун-та, 2012.-С. 213-220.

5. Дикун Т. А. Ретродистопия А. Слаповского «Вспять» как социальный роман-эксперимент / Т. А. Дикун // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. — 2013. — №07(54), июль 2013.-Ч. 2.-С. 21-25.

6. Дикун Т. А. Китайская и российская «Книга перемен» - возможность соотнесения (по роману А. Слаповского «Большая книга перемен») / Т. А. Дикун // Современная филология: теория и практика [Текст]: материалы XII Международной научно-практической конференции, (Москва, 29 июня 2013 г.) / Научно-информационный издательский центр «Институт стратегических исследований». -Москва: Спецкнига, 2013. - С. 72-76.

7. Дикун Т. А. Витальность религиозного сознания (по роману А. Слаповского «Первое второе пришествие») / Т. А. Дикун // Философия жизни в русской литературе ХХ-ХХ1 веков: от жизне-строения к витальности: монография / Ю. М. Брюханова [и др.]; под ред. И. И. Плехановой. - Иркутск: Изд-во Иркут. гос. ун-та, 2013. -С. 340-350.

8. Дикун Т. А. Жизнь и смерть сквозь призму игры со временем: ретродистопия А. Слаповского «Вспять» как социальный роман-эксперимент / Т. А. Дикун // Философия жизни в русской литературе ХХ-ХХ1 веков: от жизнестроения к витальности: монография / Ю. М. Брюханова [и др.]; под ред. И. И. Плехановой. - Иркутск: Изд-во Иркут. гос. ун-та, 2013. - С. 369-377.

Статьи в изданиях, рецензируемых ВАК:

9. Дикун Т. А. Метаморфозы психологизма в реалистической традиции (на примере романа А. И. Слаповского «Я - не Я») / Т. А. Дикун // Вестник Иркутского государственного лингвистического университета / ГОУ ВПО «ИГЛУ». - Иркутск: Изд-во ИГЛУ, 2012.-№1(17).- С. 128-134.

10. Дикун Т. А. Типология современных характеров в социальной прозе А. И. Слаповского конца «нулевых» (на примере романа «Пересуд») / Т. А. Дикун // Вестник Иркутского государственного технического университета / ФГБОУ ВПО «ИрГТУ». - Иркутск: Изд-во Иркут. гос. ун-та, 2012. - №2 (61). - С. 196-199.

11. Дикун Т. А. Психологизм метемпсихоза: антиномия «душа -тело» (на примере авантюрного романа А. И. Слаповского «Я - не Я») / Т. А. Дикун // Вестник Томского государственного педагогического университета. - 2012. - №9(124). - С. 150-155.

Подписано в печать 08.11.13. Формат 60x84 1/16. Усл. печ. л. 1,4. Тираж 100. Заказ 625.

Издательство Бурятского госуниверситета 670000, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24а riobsu@gmail.com

Отпечатано в типографии Издательства БГУ 670000, г. Улан-Удэ, ул. Сухэ-Батора, За

Текст диссертации на тему "Социальный роман А. Слаповского: жанровые модификации и эволюция героя"

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ

ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ «ИРКУТСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

(ФГБОУ ВПО «ИГУ») 04201 451123 На правах рукописи

Дикун Татьяна Анатольевна

СОЦИАЛЬНЫЙ РОМАН А. СЛАПОВСКОГО: ЖАНРОВЫЕ МОДИФИКАЦИИ И ЭВОЛЮЦИЯ ГЕРОЯ

Специальность 10.01.01 - русская литература

Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор И.И. Плеханова

Иркутск 2013 г.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение 3

Глава I. Нарратив романа А. Слаповского «Я - не Я»: 16 миромоделирующая и коммуникативная функция

Методологические установки 16

Раздел 1. Теория нарратива: социопсихологический потенциал 21 повествовательных моделей

Раздел 2. Кумулятивный нарратив: вариации архетипической модели и 29 её концептуальное наполнение

Раздел 3. Нарратив авантюрно-плутовского роман «Я - не Я» как 36 первый опыт моделирования общества и концептуального представления несамотождественного человека в прозе А. Слаповского Раздел 4. Роман «Я - не Я» и современный социокультурный контекст 48 обсуждения антиномии «душа - тело»

Глава II. Социально-психологический роман А. Слаповского: 56 исследование антиномичных концепций человека

Методологические установки 56

Раздел 1. Христологическая концепция личности в романе «Первое 58 второе пришествие»: витальность религиозного сознания Раздел 2. Глубинный психологизм романа «Анкета» как проблема 79 самоидентификации личности

Раздел 3. Роман-триллер «Пересуд» как форма социального романа 97

Глава III. Жанровые формы социального романа 107

Методологические установки 107

Раздел 1. Роман «Синдром Феникса»: нравственный эксперимент в 112 рамках сказочного нарратива

Раздел 2. Роман «Победительница» как социальный прогноз 121

Раздел 3. «Большая книга перемен»: социальный роман как симбиоз 134 семейного, любовного и философского романа

Раздел 4. Ретродистопия «Вспять» — эксперимент с социальным 146 временем

Заключение 158

Библиографический список 163

ВВЕДЕНИЕ

Алексей Иванович Слаповский (р. 1957) занимает особое место в ряду авторов, пишущих о современности. Он работает быстро, много и разнообразно, отслеживая актуальные социокультурные тенденции. С начала 90-х годов появилось более 20 крупных прозаических текстов (повестей и романов), почти полтора десятка пьес и киносценариев. Его произведения издаются и переиздаются на многих языках мира, он четырежды выходил в финал престижной отечественной премии «Русский Букер» (романы «Первое второе пришествие», «Анкета», «День денег», «Качество жизни»).

А. Слаповского называют в числе «самых ярких авторов девяностых», «одним из лучших писателей "среднего поколения"» (А. Немзер) [127], отмечая «богатейший регистр "образов речи", с изобретательной фантазией, с органичным и масштабным культурным кругозором» (Н. Лейдерман) [107] и способность «писать авантюрно, читабельно даже для неискушенного читателя - но, вместе с тем, наполнять свои произведения глубоким философским подтекстом» (А. Архангельский) [130]. М. Ремизова, оценивая первый роман автора «Я - не Я» (1992), назвала А. Слаповского «экспериментатором», которого «интересует форма», но он унаследовал «у традиции способность описывать характерные сцены, строить точнейшие диалоги, несколькими штрихами нарисовать образ. У него есть вкус и внимание к детали, он в принципе умеет поставить нужное слово в нужном месте» [138]. А. Балакин считает Слаповского «не "популярным", не "модным", не "раскрученным", не "культовым", а именно - успешным. <...> Он востребован, почитаем, приглашаем». Но отмечает, что «Слаповский большинством читателей и критиков воспринимается как писатель "второго ряда". Как умелый производитель качественной прозы, как достойный всяческого уважения профессионал, но - не Творец с большой буквы» [46]. В. Грушко, напротив, утверждает: «как ни хотелось бы кому-то отнести его повести и романы к разряду легкого чтива, Слаповский был и остается одним из главных персонажей на сегодняшней литературной сцене» [66].

Так сочетание игрового начала, «изобретательной фантазии», «интереса к форме» и одновременное тяготение к традиционному психологизму породило противоречие в оценках принадлежности писателя к постмодернизму или реалистическому типу творчества и определении художественной ценности его произведений - высокопрофессиональной беллетристики или литературы с философским подтекстом.

Разноречивые характеристики сопровождают творческий путь А. Слаповского с появлением самых первых книг. В 1993 г. М. Липовецкий и Н. Лейдерман заявили об исчерпанности постмодернизма и о рождении новой «парадигмы художественности», творческий метод которой -«постреализм» (в 1992 году К. Степанян ввёл термин «новый реализм», указывающий на веру «в реальное существование высших духовных сущностей» [157, с. 192]), с присущим ему «конкретным измерением человеческой личности» и «способностью к гуманистическому измерению реальности» [108, с. 238]. Проза А. Слаповского иллюстрировала поэтику постреализма. Но позже тот же Н. Лейдерман воспринял роман «Первое второе пришествие» (1993) как пример постмодернистской деконструкции: «Постмодернизм, чья парадигма зиждется на дискредитации всех и всяческих культурных и художественных канонов, рано или поздно должен был подступиться к книгам Священного Писания. И именно на них (и при их посредстве) завершить свой виток, ибо дальше и выше нет святынь» [107]. М. Липовецкий в работе «Русский постмодернизм. Очерки исторической поэтики» (1997), указывая характеристики «прозы, явно укоренённой в реалистической традиции, но . столь же явно учитывающей опыт постмодернистской художественности» [111, с. 312], поставил Слаповского в один ряд с В. Сорокиным, А. Гавриловым, М. Бергом, Д. Галковским, В. Шаровым, В. Пелевиным.

В преданности реализму отказывали А. Слаповскому Р. Арбитман, упрекавший во вторичности мышления, в освоении жизни «по законам художественной литературы» [43], и А. Латынина, оценивавшая роман

«Анкета. Тайнопись открытым текстом» (1997) как «мозаичную картинку нашего бытия из готовых пластмассовых кусочков старенького литературного конструктора» [105]. Разнообразие форм, художественный протеизм А. Слаповского ставили в вину писателю, называя его «внутренне полым», без души, который вследствие этого «может писать и так и этак» (А. Василевский) [59]. Наконец, автора упрекали в пристрастии к авантюрному повествованию вместо «смыслового» (А. Курский [102]) и в схематическом психологизме (А. Колобродов [98]).

Литературоведческие исследования, в которых в качестве объекта выступают тексты А. И. Слаповского, охватывая период с 1999 по 2011 гг., воспроизводят ту же антиномию идентификаций. Авторы почти 80 работ в основном рассматривают творчество писателя в контексте аналогичных явлений современной российской и даже зарубежной прозы. Один из главных вопросов исследований - тот же, что и в критике: определение художественной парадигмы. Так Ю. Арская на примере романов «Оно» и «Я

- не Я» раскрывает когнитивную аксиологию гуманиста, анализирующего «амбивалентности постмодернистского мироощущения» [44]. Большинство исследователей отмечают игровой, интертекстуальный принцип повествования, на основе чего определяется постмодернистская культурно-эстетическую доминанта. Об этом сказано в трудах М. П. Абашевой [37], О. В. Богдановой [53], Е. В.Тихомировой [162], М. А. Черняк [183] и др.

Психологизм А. Слаповского отмечен исследователями драматургии как продолжение чеховской традиции. Работы С. С. Васильевой [60], О. В. Журчевой [81], Е. В. Михиной [120], О. С. Наумовой [126], А. А. Щербаковой [189] и др. анализируют особенности языка и раскрытие авторской позиции в ряду аналогичных явлений. Так же - в общем контексте

- рассматривается проза писателя. Из тематики романов особо выделена трансформация эсхатологического сюжета А. Слаповского, сравниваемая с иным решениями (Н. А. Бирюзова [52], С. А. Ильина [91], Т. В. Рыжков [146], Т. Е. Сорокина [156] и др.). Поскольку произведения А. Слаповского

отражают систему конструктивных принципов, репертуар коммуникативных стратегий «Я»-нарратива в современной отечественной прозе, творчество его берётся как один из ярких примеров, иллюстрирующих общую тенденцию (диссертации Н. Г. Бабенко [45], О. В. Евтушенко [77], С. А. Копыловой [99], Т. Г. Кучиной [104], С. В. Меликян [116], Е. А. Семейко [148], Е. М. Тюленевой [167], В. Л. Шуникова [188] и др.). Оригинальность творческой стратегии автора исследуют в сфере повествования и жанрообразования Г. Б. Попова [135], М. Ю. Звягина [83], они отмечают, что А. Слаповский относится к числу прозаиков, для которых создание эксклюзивных жанровых форм («авторского жанра») становится чертой поэтики, одним из способов воплощения творческой индивидуальности, эстетического самовыражения.

Попытки дать целостный анализ творчества А. Слаповского немногочисленны и не охватывают большинство текстов. В 2012 году к вопросу эволюции героев обращалась А. Рогова. В статье «Адаптация времени» критик отмечала, что в период 90-х гг. это «люди, пытающиеся изменить если не мир вокруг себя, то свое отношение к этому миру; перейти из пассивных созерцателей в ряды активных покорителей вершин социума» [141, с. 177]. В романах 2000-х годов «герои сильно изменились», «бытовая ситуация, в ранних романах служившая лишь точкой отправления, делается самоценной» [141, с. 185]. Вместе с тяготением к бытописанию отмечен специфический синкретизм, который рассматривается не как эклектика, а как попытка войти в резонанс с новой действительностью: А. Слаповский пытается «сочетать, казалось бы, несочетаемое - школу русской психологической прозы и стилистику плутовского романа с использованием элементов современной массовой литературы» [100].

Диссертация М. В. Курылёвой «Проза А. Слаповского, вопросы поэтики» - первое предметное исследование творчества писателя. В ней рассматривается трансформация жанровой формы романа, вопросы генезиса, принципы сюжетно-фабульного конструирования (на примере «Я - не Я»), проанализирована поливалентность символики, многоуровневость прочтения

цикла экзистенциальных притч, раскрыто игровое конструирование текста («Искренний художник: ненаписанный роман» и «Анкета»). Автор приходит к выводу, что «творчество А. Слаповского развивается в русле «постреализма», т. е. игровой эксплуатации устаревших форм для наполнения их «новым - этологическим - жанровым содержанием» [103].

Обзор предшествующих исследований показал, что творчество писателя признано репрезентативным для современного литературного процесса, но рассматривается на ограниченном материале. Так из 14 романов А. Слаповского подробно проанализированы только три ранних, относящихся к началу 90-х годов: «Я - не Я», «Первое второе пришествие» и «Анкета». Вопрос о художественном статусе писателя до сих пор не получил ответа. Исследователи стремились определить особенности реалистического по теме, но игрового по форме письма не только как «новый реализм», но и как постреализм или «трансметареализм» (по Н. Ивановой), «особую художественную стратегию»: развертывание текста как единой многоуровневой метафоры; интеллектуализацию эмоциональной рефлексии; проблематизацию «проклятых» вопросов русской классики (например, вариации ответов на «Достоевский» вопрос о спасении мира красотой) [88].

Активный поиск термина, указывающего на сочетание жизнеподобия с гротесковым смещением, символической нагруженности с обнажённостью игровой конструкции, свидетельствует, что эта тенденция типологична для современных авторов и сама по себе принадлежность к ней не позволяет определить собственно индивидуальные особенности творчества А. Слаповского. Следовательно, характеристику своеобразия нужно давать не только определением стиля, а с условием рассмотрения собственной аксиологии и социальной позиции автора.

Отмеченное А. Роговой смещение интереса А. Слаповского к «самоценности бытовой ситуации» в романах 2000-х годов оценивается как коммерческий ход писателя, набившего руку на сериалах и перенёсшего клишированные образы влюблённых олигархов, непорочных фотомоделей и

пр. на страницы своих книг. Так прагматически трактуется пристальное внимание к социальной проблематике, которое ещё не стало мейнстримом современной прозы. Но мы полагаем, что обращённость А. Слаповского к обыденной современности обусловлена поиском нового образа социального художественного высказывания: не тенденциозно-оценочного и не объективистски-отчуждённого, а эвристического, т. е. исследующего современность не миметически, а посредством художественного эксперимента. Новый образ выказывания можно определить как постсоветский социальный роман, исследующий формы новой реальности.

Социальность имманентна роману, поскольку он, «по сравнению с другими жанрами, оказался наиболее приспособленным к тому, чтобы выразить глубокую противоречивость исторического развития» [160, с. 180]. Именно поэтому проблематично выделение особого жанрового подвида — социального романа. Роман как жанр не имеет определённого канона, а представляет нарративную модель, нацеленную на масштабность изображаемых событий, основательность обрисовки образов и обстоятельств, возможность показа их в протяженной временной перспективе, в широком пространстве, в котором разворачивается действие. В зависимости от акцента на предмет изображения принято говорить о социально-психологическом или социально-бытовом романе, традиционный собственно социальный роман мало интересует исследователей в силу нравоописательности и консервативности формы. Но жанр развивается вместе с историей.

М. М. Бахтин определял роман как «единственный становящийся и ещё неготовый жанр» [49, с. 447], «более глубоко, существенно, чутко и быстро отражающий становление самой действительности» [49, с. 451]. По мнению Н. Д. Тамарченко, «являясь "пластичнейшим" из жанров и отражая в изменчивости своей структуры логику исторических перемен, роман всегда устанавливает те или иные ограничения своей пластичности, находясь в постоянном поиске собственной "внутренней меры""» [160, с. 187]. В. Е. Хализев считает, что в силу полиморфности «этот жанр поныне остается

загадкой» [180, с. 324]. X. У. Гумбрехт, акцентируя эвристическую природу романа, отмечал, что в нём отражается «повседневная реальность», а сам жанр призван «направлять читательское любопытство к неизвестному конечному пункту» [68, с. 64]. А. Пятигорский подчёркивал философский потенциал: «роман <...> представляется наиудобнейшим жанром для экспозиции самоосознания философа», «создает спонтанность изложения мысли» и обеспечивает свободу стиля автора [95, с. 261]. Исследователи обращались к изучению жанровых особенностей романа, но их внимание было сосредоточено на обновлении формы [61, с. 47], на жанровых модификациях романа критического реализма [122, с. 29].

Перечисленные исследователи не обращались специально к социальному роману, но термин закономерно вошёл в литературоведческий обиход в советскую идеологизированную эпоху. В 1925 году В. Львов-Рогачевский характеризовал этот жанр содержательно - как изображение отношений классов, когда все конфликты подчинены выражению тенденций истории: «социальный роман рисует широкую картину общества в определенную эпоху, причем индивидуальности выступают в самой тесной связи с борющимися социальными группами». При этом позиция автора идентифицируется с психологией класса, которому он принадлежит. Марксистское литературоведение экстраполировало идеологию в прошлое, отождествляя появление русской версии жанра с натуральной школой: «у нас, в России, начало социального романа связано с 40-ми годами»1.

Трудность дифференциации социального романа от социально-психологического или социально-бытового связана с содержательной близостью. Ведущим жанром в русской литературе оставался социально-бытовой роман, на фоне которого являли свою специфику остальные формы [129, с. 10]. Критерием выделения собственно социального романа является акцентированность социально-политической позиции автора и

1 Львов-Рогачевский В. Социальный роман // Словарь литературоведческих терминов. - Т. 2. - 1925 [Электронный ресурс] http://feb-web.ru/feb/slt/abc/lt2/lt2-8512.htm (Дата обращения: 20.04.2013).

тенденциозность изображения человека в его особой социальной роли. Роман-утопия Н. Г. Чернышевского «Что делать?» (1863) представил конфликт безыдейного и идейного существования, конструируемые пути его разрешения и тип «новых людей». В 1872 г. в романе-памфлете «Бесы» Ф. М. Достоевский изобразил конфликт идеологических лагерей (либералов и революционеров), действия деструктивной партии в обществе, дал описание типов внутри разрушительной силы. В начале XX в. роман раскрывает конфликт ре