автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Социальный смысл жеста

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социальный смысл жеста"

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

Шемякина Екатерина Викторовна

СОЦИАЛЬНЫЙ СМЫСЛ ЖЕСТА: ФИЛОСОФСКИИ АНАЛИЗ

Специальность 09.00.11 Социальная философия

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

005559814

т смл Е

Санкт-Петербург 2015

005559814

Работа выполнена в Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский университет»

Научный руководитель: доктор философских наук, профессор ФГБОУ ВПО «Санкт-Петербургский государственный университет» Пигров Константин Семёнович.

Официальные оппоненты:

Тульчинский Григорий Львович, доктор философских наук, профессор отделения прикладной политологии Санкт-Петербургского филиала Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Ватолина Юлия Владимировна, кандидат социологических наук, доцент кафедры философии и социологии негосударственного образовательного частного учреждения высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский институт управления и права».

Ведущая организация: ФБГОУ ВПО Санкт-Петербургский государственный институт культуры.

Защита состоится « »_2015 года в_часов на заседании

Совета Д 212.232.05 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук, на соискание ученой степени доктора наук на базе Санкт-Петербургского государственного университета по адресу: 199034, Санкт-Петербург, В.О., Менделеевская линия, д. 5, Институт философии СПбГУ, ауд.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке им. М. Горького и на сайте Санкт-Петербургского государственного университета http://spbu.ru/science/disser

Автореферат разослан «_»_2015 г.

Ученый секретарь совета

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования.

Одной из ведущих проблем социальной философии является проблема коммуникации. В XX веке эта проблема приобретает особенную актуальность для всех философских дисциплин, что объясняется, с одной стороны, внутренней закономерностью развития философии, в которой после так называемого лингвистического поворота на первый план вышел вопрос способов выражения и передачи информации, с другой стороны, внешними для философии историческими событиями, всегда оставляющими свой отпечаток на содержании мысли эпохи, а именно, экзистенциальным кризисом, который переживает человечество после Первой и Второй мировых войн, а также становлением массового общества вместе с небывалым развитием и распространением средств массовой коммуникации. Процессы коммуникации предполагают не только рационально-логическую сторону, способную быть выраженной в слове, но и сторону эмоциональную, невербальную, которая, которая, являясь менее заметной, труднее поддаётся объективации, но во многих жизненных ситуациях имеет большее значение для результатов коммуникации.

Другой значимой для современной философской мысли проблемой является проблема тела и телесности. Интерес к этой проблеме был инициирован ещё в

XIX веке Ф. Ницше, который, в противоположность предыдущей рационалистической традиции, понимающей человека как преимущественно сознание, мышление, разум, выдвигает на первый план именно тело. Философия

XX века осознала непродуктивность противопоставления духовного и телесного и ввела новые понятия, интегрирующие сознание и тело, снимающие дуализм субъекта и объекта. Например, понятия телесности и живого тела, введённые в экзистенциальной феноменологии (Сартр Ж.-П., Марсель Г., Мерло-Понти М.), позволяют понимать тело как субъект, как мыслящее и действующее, как самоуправляемую систему.

Все крупные направления философии XX века, все выдающиеся мыслители

так или иначе касались названных двух проблем. На их пересечении находится проблема жеста, которая, несмотря на то, что получила широкое освещение в других гуманитарных науках, в философии остаётся мало исследованной. Между тем проблема жеста имеет важнейшее значение как для понимания тела в рамках современной традиции, так и для исследований коммуникации, в том числе её эмоциональной составляющей.

Кроме того, развитие визуальных медиа в современном мире приводит к тому, что человек оказывается погружённым в мир зрительных образов: телевидение, интернет, кино, рекламные щиты на улицах постоянно предлагают зрительные образы, формирующие представления и манипулирующие потребностями индивида. Чтение, неотделимое от творческой работы сознания по созданию и анализу образов, заменяется получением готовых образов, формирующим в человеке так называемое клиповое мышление. В свою очередь, основной составляющей зрительного образа является жест, что делает его исследование необходимым для понимания функционирования сознания в мире визуальных медиа.

Распространение визуальных средств массовой информации приводит к тому, что в массовом обществе жесты политических лидеров, актёров, журналистов и других популярных фигур задают лексикон и грамматику жестов масс. При этом весь социум складывается в некоторый визуальный образ, который можно искусственно формировать, а также фиксировать с помощью технических средств и анализировать в философском познании. Философское осмысление зрительного образа социума становится необходимым для понимания духовных оснований современного социума.

Объект исследования: феномен жеста

Предмет исследования: жест как условие возможности социально-философского познания социума

Степень разработанности проблемы

Несмотря на то, что в философии на данный момент проблема жеста остаётся недостаточно тематизированной, жест с древних времён интересовал представителей различных наук и профессий. Кроме работ, непосредственно посвященных жесту, мы также обращались к трактатам, посвящённым физиогномике, взаимодействию души и тела, танцу, в которых часто содержатся понятия, идеи и размышления, важные для темы жеста. Также мы пользовались теми классическими философскими работами по проблеме телесности, которые отражали характерное для конкретной эпохи понимание того, что такое тело и что такое жест.

Среди античных трактатов, значимых для нашей темы, можно назвать «Физиогномику» Аристотеля, «Трактат о пляске» Лукиана, трактаты по риторике Квинтилиана и Цицерона, а также те тексты Платона, в которых рассматривается вопрос взаимоотношения души и тела. Античное представление о жесте вписывается в традицию понимания жеста как объективации духовного начала в теле, которая господствовала вплоть до XIX века.

В Средневековье жест понимался как символ связи человека с Богом. Широкое распространение получили описания и исследования литургических жестов, жестов, изображаемых в иконописи. Они воспринимались как своего рода камертоны, идеальные образцы, на которые призывали равняться в повседневной жизни. В трактатах, посвящённых педагогике жестов, жест понимался не только как способ выразить устремления души, но и как средство её совершенствования и создания молитвенного сосредоточения. При рассмотрении концепции жестов в Средневековье мы опирались как на первоисточники (Августин «Об учителе»), так и на современную литературу (Ж. ле Гофф, Ж.-К. Шмитт, Дж. Бреммер, X. Руденбург).

В эпоху Возрождения обостряется социальная значимость жеста. Он рассматривается как средство социальной дифференциации, средство закрепления высокого социального статуса с помощью хороших манер (Э. Роттердамский, Б. Кастильоне); как универсальный язык, на котором можно

говорить с обитателями вновь открытых земель (Дж. Бонифацио, Дж. Бульвер); как педагогическое средство, устраняющее неопределённости словесной коммуникации между учителем и учеником (Ф. Бекон).

Среди представителей немецкой классической философии наиболее важным автором для развития нашей темы является Г.В.Ф. Гегель. В «Феноменологии духа» он представил тело как совокупность двух моментов: первоначальной природной данности и деятельности самого индивида. Иными словами, тело даётся изначально как некая природная, объективная данность, к которой индивид как мыслящий и действующий субъект не имеет никакого отношения в том смысле, что не влияет на неё, не создаёт её; в этом отношении можно говорить об универсальности тела как плоти людей вообще, по крайне мере, универсальности для определённого народа, климата. С другой стороны, тело творится, создаётся индивидом постольку, поскольку он является мыслящим и действующим; оно является выражением, знаком, продолжением его самого вовне. Именно это второе понимание тела, представленное у Гегеля, есть то, что мы в данном диссертационном исследовании подразумеваем под жестом.

В XX веке исследования жеста проводились в рамках различных гуманитарных и естественных наук. Можно выделить следующие основные направления исследований: историко-культурологическое (Ж. ле Гофф, Ж.-К. Шмитт, П. Бёрк, а также исследования по жесту российских культурологов Е. А. Бобринской, А. В. Венковой, Н. Б. Маньковской, А. К. Байбурина, А. Л. Топоркова, М. Ямпольского); семиотическое (работы Д. Армстронга, Р. Бирдвистела, Е. В. Красильниковой, Г. Е. Крейдлина, Т. М. Николаевой, Дж. Олвуда, Д. Эфрона, посвященные жестовому языку, его семантике, синтаксису и прагматике, а также его сравнению с вербальным языком; работы по семантике отдельных жестовых актов: А. Вежбицкая, А. Кендон, Г. Е. Крейдпин, П. Ноллер); социологическое (Б. Тернер, С. Уильяме и Дж. Бэндилау); антропологическое (К. Вульф); психологическое (М. Аржиль, С. Голдин-Мидоу, П. Экман); психолингвистическое (Д. Мак-Нейл, С. Кита, А. Озюрек; также

здесь необходимо указать исследования по метафоре Дж. Лакоффа и М. Джонсона); искусствоведческое (А. В. Арустамян, А. Я. Бродецкий, О. Булгакова, В. В. Жаданов, Г. Кох, Б. Пасквинелли, Ю. Цивьян).

Общей площадкой для публикации международных исследований в рамках всех названных направлений изучения жеста является издаваемый в Амстердаме журнал Gesture.

Важными для разработки философии жеста являются также работы таких классических авторов, как: по проблеме телесности - М. М. Бахтин, А. Бергсон, П. Бурдьё, Э. Левинас, Б. В. Марков, М. Мерло-Понти, М. Мосс, X. Плеснер, В. А. Подорога, Н. Элиас, М. Фуко, С. С. Хоружий; по взаимоотношению вербального языка и языка жестов - В. Вундт, Л. С. Выготский, Дж. Г. Мид; по функционированию жестов в социуме - Г. Гарфинкель, И. Гофман, Дж. Г. Мид; по роли жеста в искусстве и процессе художественного творчества - А. Арто, С. М. Волконский, Ж. д'Удин.

В последние годы появилось также несколько работ по жесту, принадлежащих перу весьма значительных для современной европейской философии мыслителей, среди них: «Заметки о жесте» Дж. Агамбена, рассматривающего жест как «чистое средство», означающее без означаемого, благодаря чему в жесте можно видеть образ художественного творчества; «Жест: практика или коммуникация?» Ю. Кристевой, в которой автор пытается наметить альтернативное традиционной семиотике понимание «жестовости» не как языка, существующего наряду с вербальным, но как практики, производства, деятельности, не сводимой к знаковой коммуникации и потому требующей расширения моделей, разработанных в семиотике на сегодняшний день; «Первичность движения» М. Шитс-Джонстон, представляющее собой феноменологический анализ понятия движения тела, в котором жест предстаёт не как знак, которому соответствует некое значение, но как «телесный логос», разумный и понятный сам по себе.

В исследовании мы пользуемся двумя рабочими определениями жеста: как телесной деятельности, которая интерпретируется как имеющая смысл и как

пластико-пространственной конфигурации тела, которая интерпретируется как имеющая смысл.

Цель исследования: выявление социальной природы жеста; осмысление жеста как необходимого условия возможности социально-философского познания социума.

Поставленная цель достигается в решении следующих задач:

— тематизировать понятие «жест» в философии;

— рассмотреть понимание жеста в истории философской мысли и выделить существующие традиции понимания и наиболее характерные для них концепции;

— выявить процесс социального формирования жеста;

— проследить связи между внешним образом социальной реальности, представленным в жестах людей, и ценностями, представлениями, характерными для данного социума;

— выяснить, как процесс формирования жеста детерминирует формирование ценностей и представлений индивида, становление индивида как социальной личности;

— раскрыть, как соотносятся формирование жеста с дисциплиной тела, то есть каким образом формирование жеста используется в системе образования и политической власти;

— исследовать социальные функции жестов. Методологические основы исследования

Ведущими методологическими подходами являются семиотический и герменевтический, применяемые к интерпретации смысла рассматриваемых феноменов - жестов. При рассмотрении понимания жеста в истории философии и истории культуры применяются историко-философский подход и, в частности, метод историко-философской реконструкции, а также метод компаративистского анализа, подразумевающий сопоставление предложенных ранее вариантов решения проблемы.

Ещё одним важным методологическим пунктом исследования является

критический анализ современной исследовательской литературы, как из области философии, так и относящейся к другим гуманитарным и естественным наукам и посвященной исследуемой проблеме.

Кроме таких базовых методов исследования, как анализ, сравнение, индукция и синтез, используется также метод наблюдения жестов, представленных в художественных и документальных произведениях, а также наблюдение жестов в повседневной жизни.

Научная новизна исследования:

Новизна исследования обусловлена, прежде всего, постановкой проблемы: исследование жеста рассматривается как путь философского познания общества. Жест не просто вводится в дискурс философии, но его исследование осмысляется как способ познания предельных оснований социального бытия. Предлагается методология изучения социума через исследование его жестов.

Конкретная научная новизна исследования может быть выражена в следующих положениях:

- рассмотрено понимание жеста в различные периоды истории мировой мысли, предложена типология традиций понимания жеста;

- проведено всестороннее сравнение языка жестов со словесным языком на основании достижений философии языка;

- к жесту применён герменевтический подход, при котором основные понятия и процедуры интерпретации, характерные для философской герменевтики, рассмотрены с точки зрения возможности их применения к исследованию жеста;

- выявлены социальные функции жеста;

- тематизированы понятия хороших манер и культуры жеста, показана значимость разработки этих понятий для культивирования жеста, способствующего формированию габитуса, лица народа;

- произведена комплексная разработка исследуемого предмета, включающая в себя анализ и использование источников различных гуманитарных и естественных наук.

Положения, выносимые на защиту:

1. Жест является самостоятельным способом коммуникации, не сводимым к одной лишь функции дополнения, сопровождения и пояснения слова, но имеющим во многих коммуникативных ситуациях ведущее значение. В ряде ситуаций именно жест является единственно возможным способом передачи смысла благодаря своей способности выразить то, что принципиально не сказываемо в слове. Жест функционирует как своего рода метафора, которая своей неоднозначностью способна вызвать к жизни мысль.

Жесты и слова не редуцируемы друг к другу: словесный язык и язык жестов нельзя уподобить двум изоморфным языкам, например, русскому и английскому, между которыми возможен пусть не идентичный, но весьма точно передающий смысл высказывания перевод. Жесты не конвертируемы в слова вполне, равно как и слова - в жесты.

В вопросе «первенства в коммуникации» следует подчеркнуть, что словесный язык и язык жестов комплементарны, дополняют друг друга. В зависимости от конкретной ситуации тот или иной язык может получать приоритет.

2. Главным предназначением языка жестов является коммуникация, в то время как главное предназначение слова - не столько коммуникация, сколько выражение мыслей и установление связи человека с отвлечёнными категориями и понятиями, то есть обнаружение вертикальной оси бытия. В современной новоевропейской культуре, для которой характерна девальвация слова, редуцирование его к простому акту передачи информации и установления интеракции, именно культивирование жеста как способа коммуникации восстанавливает слово в его главном предназначении: быть выражением мыслей и высших ценностей человека.

3. Жест является социальным символом, содержащим в себе в свёрнутом виде ценности, идеалы, представления, нормы жизни, характерные для социума. Жест представляет собой способ социализации тела, способ включения индивидуального в социальное и социального в индивидуальное. Процессы

социальной идентификации и дифференциации происходят через трансляцию и усвоение характерных для конкретной социальной общности жестов.

4. Основная социальная функция жестов - это выражение и поддержание при помощи исполнения жестовых сценариев привычного социального порядка. Понятие жестового сценария подразумевает правила использования жестов в конкретной ситуации: такие ситуации, как пребывание в институциях и межличностное общение, сакральные практики, празднества и церемониалы, всё широкое поле повседневности, предполагают наличие определённых жестовых сценариев. Именно исполнение членами социума сценариев жестов делает поведение человека предсказуемым, благодаря чему становятся возможными понимание, взаимодействие и эффективная коммуникация.

5. Жесты являются не просто экстериоризацией социальных ценностей и представлений, но также и способом легитимации этих ценностей и воспроизведения их в последующих поколениях. Это свойство жеста делает его важным средством в системе образования и политической власти, так как через жест, дисциплину тела формируются определённые представления, идеи. Именно поэтому «культура жеста», или «хорошие манеры» имеют ключевое значение в воспитании и образовании.

Теоретическая и практическая значимость исследования.

Философское исследование социального смысла жеста расширяет проблемное поле социальной философии благодаря тому, что тематизирует очевидную и вместе с тем ускользающую от внимания составляющую социальной жизни. Оно развивает методологию социально-философского познания, обнаруживая в жесте мощный методологический инструмент в философском познании социума. Философия жеста также способствует развитию философии коммуникации и философии телесности, заложенной основателями экзистенциальной феноменологии.

Практическая значимость исследования оправдана тем, что формирование социально-значимых ценностных ориентиров в современной России предполагает поиск и формирование нового габитуса, новой телесности. Здесь

уместно обратиться к недостаточно разработанному концепту культуры жеста как важной составляющей воспитания. Через культуру жеста формируется достоинство, нравственные ценности, и, в конечном счете, происходит образование подлинного лица - как отдельного человека, так и всего народа.

Результаты диссертации могут быть использованы при разработке лекционного курса по социальной философии, а также в спецкурсах по философии телесности, философии жеста и философии танца.

Апробация исследования:

Основные положения работы были представлены в рамках научных конференций: «Дни философии в Петербурге» (Санкт-Петербург, 2011, 2014), «Дни науки философского факультета» (Киев, 2012, 2013), «Человек, общество, природа» (СПбГАСУ, 2013), «Архетипы российской телесности» (СПбГУ, 2013). Материалы диссертации использовались при чтении курсов и проведении семинарских занятий по философии и социологии для студентов СевероЗападного Государственного Медицинского Университета им. И.И. Мечникова (Санкт-Петербург). Диссертация обсуждена на кафедре социальной философии и философии истории СПбГУ и рекомендована к защите.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Введение. Во введении обосновывается актуальность выбранной темы, даётся характеристика степени разработанности проблемы, определяются её объект и предмет, формулируются цель и задачи работы, представляются методологические основы исследования, указываются основные результаты и научная новизна, а также практическая и теоретическая значимость диссертации.

Глава 1. Понятие жеста в философии

В этой главе рассматривается возможность философии жеста и намечаются начала философского подхода к жесту, с целью чего исследуются особенности языка жестов и его герменевтики; разбирается понимание жеста в истории философии, с выделением основных традиций понимания жеста. Также здесь указываются два рабочих определения жеста, на которые автор ориентируется в

диссертационном исследовании: как телесной деятельности, которая интерпретируется как имеющая смысл и как пластико-пространственной конфигурации тела, которая интерпретируется как имеющая смысл.

В первом параграфе «Язык жестов» на основе современных философских подходов к феномену языка автор рассматривает систему жестов, характерную для того или иного социума, как язык. При этом автор основывается на трёх распространённых подходах к пониманию языка: как системы знаков, связывающих между собой означающее и означаемое; как коммуникативной системы; как наиболее естественной и общедоступной репрезентации мира. В первом подходе используются достижения структурной лингвистики Ф. де Соссюра, на основании которых производится сравнение между словесным языком и языком жестов, и выводятся значимые черты языка жестов, среди которых можно указать следующие: означаемое в языке жестов - это не отдельное понятие, но целый спектр различных мыслей, чувств, состояний, условно называемый автором настроенностью; означающее в языке жестов имеет внутреннюю связь с означаемым, к примеру, выражение эмоций совпадает некоторым образом с характером самой эмоции; овладение языком жестов, в отличие от словесного языка, принципиально невозможно вне практики, вне нахождения в среде «говорящих» на этом языке; изменения в языке жестов возможно контролировать и направлять (в качестве примера приводятся петровские реформы быта и жестов народа). Далее утверждается, что представленный Ф. де Соссюром и его последователями подход к языку не может быть основополагающим при рассмотрении языка жестов, так как предполагает изолирование системы языка от всех «внешних» факторов (социальных, исторических, национальных), в то время как исследование жестов для данной диссертационной работы является не самоцелью, но способом познания социального бытия, и потому не может проводиться изолированно от названных «внешних» факторов.

Используя второй подход - понимание языка как коммуникативной системы - автор показывает, что распространённое в лингвистике и

исследованиях коммуникации отношение к языку жестов как «вторичному» основывается на недостаточно глубоком понимании роли жестов в коммуникации. Язык жестов имеет в коммуникации своё независимое значение, так как во многих коммуникативных ситуациях именно жест является единственно возможным или наиболее адекватным средством передачи смысла. Это достигается за счёт таких свойств жеста, как коммуникативная убедительность; способность передать мысль или умонастроение, которые не находят себе иного, кроме как в жесте, выражения; способность делать коммуникацию непрерывной; огромной ролью тела, в особенности, лица, в межличностной и экзистенциальной коммуникации; способность жеста приобщать через наблюдение и мимесис к телесному опыту другого; высокой ролью жеста при передаче эмоциональной информации. Кроме того, повседневная коммуникация нуждается в сравнительно небольшом количестве слов: и повседневный опыт, и немое кино показывают, что понимание и взаимодействие осуществимы практически за счёт одних только жестов.

На основании третьего подхода делается вывод о том, что в структуре языка жестов, равно как и словесного языка, содержится определённое мировоззрение. В языке жестов отражается дух народа, его ценности, идеалы, и, вместе с тем, язык жестов формирует и воспроизводит существующие ценности в новом поколении людей. Язык жестов, так же, как и словесный язык, создаёт для говорящих на нём определённую картину мира. Но, в отличие от словесного языка, задающего способы мышления о мире, это в большей степени нормативная и ценностная картина мира, касающаяся взаимоотношений между людьми и эмоционально-волевого отношения к миру.

Все приведённые различия между словесным языком и языком жестов показывают, что эти два языка не редуцируемы друг к другу. Словесный язык имеет безоговорочный приоритет в сфере мышления в абстрактных понятиях, которые язык жестов передать не может. Однако язык жестов успешно оперирует с эмоциональными состояниями, отношением к чему-либо, волевыми установками. Так, словесный язык и язык жестов в коммуникации

комплементарны, дополняют друг друга, и в зависимости от конкретной ситуации тот или иной может получать приоритет.

Во втором параграфе «Герменевтический подход к жесту» показано, что применение герменевтического подхода к жесту оправдано как интуициями ранних представителей герменевтики (В. Дильтей, Х.-Г. Гадамер), так и расширением понятия текста, представленным в философии Рикёра, для которого текст — это любая зафиксированная материально форма дискурса.

В параграфе рассматриваются основные концепции герменевтической философии, и главные из их положений (понятие герменевтического круга, положение о бесконечности процесса интерпретации и творческом характере этого процесса) применяются к языку жестов. Утверждается, что в классических вариантах герменевтической философии (Ф. Шлейермахер, Х.-Г. Гадамер, П. Рикёр) самым важным для темы диссертационного исследования противоречием является наличие психологического истолкования в учении Ф. Шлейермахера и отсутствие его в учениях Х.-Г. Гадамера и П. Рикёра, которые делают акцент на необходимости понимания предмета самого по себе, вне его связи с интенциями, желаниями, психологией автора. В качестве наиболее уместного подхода для интерпретации жестов предлагается «срединный» подход, а именно, наличие или отсутствие психологического истолкования ставится в зависимость от конкретного интерпретируемого жеста и целей интерпретации. Так, в случае интерпретации жестов известных личностей, психологическое истолкование может быть вполне уместным, в случае же интерпретации жестов, зафиксированных в произведениях искусства (в живописи, фотографии, скульптуре и так далее), психологическое истолкование может быть неуместным или даже неприменимым вообще.

Вслед за Ф. Шлейермахером и Х.-Г. Гадамером делается акцент на том, что понимание жестов - это искусство, в котором нет строгих правил и которое способно оказаться способом познания мира и самопознания. Процесс интерпретации может быть бесконечным, при этом ни одна из интерпретаций не имеет статуса «наилучшей», «наиболее правильной», ибо они дополняют друг

друга, а объект интерпретации, жест, всегда остаётся открытым для новых интерпретаций. Процесс интерпретации коррелирует со значимостью жеста: так, жесты, которые не просто потенциально, но действительно включаются в длительную историческую традицию интерпретации, переосмысления, показывают тем самым свою высокую духовную, культурную или социальную значимость. Они способны изменить того, кто их интерпретирует, его практические или экзистенциальные ориентиры.

В конце параграфа делается вывод, что не существует единого метода иди универсальной техники понимания жеста. При интерпретации жеста могут быть использованы методология, предложенная Ф. Шлейермахером, включая психологическое истолкование и понятие герменевтического круга; гадамеровская концепция понимания как реконструкции вопроса, на который отвечает предмет понимания; рикёровская идея мысленного перехода от конкретного предмета к тому миру, который он предлагает или создаёт своими явными и неявными референциями. В зависимости от конкретного жеста может быть выбран тот или подход. При этом необходимо помнить, что понимание жеста — это процесс мысли, процесс философствования, который является творческим и не вполне контролируемым самим интерпретатором. Ничто не гарантирует того, что понимание произойдёт: оно настигает интерпретатора, даруется.

Третий параграф «Жест в истории философии и культуры» посвящён рассмотрению того, как жест понимался в истории философии, а также в истории культуры вообще.

Начиная с Античности философы и другие учёные проявляли интерес к жесту, при этом осмысление жеста определялось картиной мира, характерной для мировоззрения конкретной эпохи. Однако тематизация жеста как философской проблемы произошла только в конце XIX - начале XX века благодаря работам таких авторов, как Дж. Г. Мид, А. Арто, Ю. Кристева, Дж. Агамбен, К. Вульф. Несмотря на всё многообразие существующих определений жеста и подходов к нему в различных науках, можно выделить три традиции,

которые являются взаимодополняющими, то есть не противоречащими друг другу, но акцентирующими различные стороны феномена. Это понимание жеста как объективации духовного начала (или внутреннего мира) в теле человека; понимание жеста как способа выражения, или языка; понимание жеста как способа социального взаимодействия. В параграфе разбираются все три традиции, после чего делается вывод, что философское исследование жеста не может ограничиться рассмотрением только одной черты или функции жеста, но должно учитывать сложность исследуемого феномена.

На основании историко-философского исследования, предпринятого в данном параграфе, диссертант обосновывает невозможность дать одну единственную «формулу» того, что такое жест, поскольку любая подобная формула будет в лучщем случае неординарным ходом мышления, остающимся, при этом, упрощением изучаемого феномена. Пользуясь двумя рабочими определениями жеста как телесной деятельности, которая интерпретируется как имеющая смысл, и как пластико-пространственной конфигурации тела, которая интерпретируется как имеющая смысл, в диссертации не предлагается какой-либо готовой концепции жеста, но исследуется его роль в структурировании социума. Исследование жеста предстаёт как важная стратегия философского познания социума, и с этой точки зрения третья традиция - традиция понимания жеста как способа социального взаимодействия - является для диссертации наиболее важным источником.

Во второй главе «Социальный смысл жеста» жест рассматривается как социальный феномен, показывается его символическая природа и разбираются основные социальные функции.

Основная мысль первого параграфа «Жест как социальный символ» заключается в том, что тело по существу своему есть социальный феномен. Оно формируется, конфигурируется, созидается под воздействием социальных обычаев, ценностей, установок, образа жизни. Слова Гегеля о том, что тело есть единство необразованного бытия и образованного бытия индивида, установленного как сознание и как движение, можно уточнить таким образом,

чтобы включить в образованное бытие не только деятельность индивида, но и влияние со стороны общества. Социализированное тело и есть то, что мы называем жестом. Жест - это социальный символ, в котором социальные установки, ценности представлены в свёрнутом виде, и потому он является ключом к их познанию. Далее вопрос фокусируется на том, какова методология этого познания, как научиться правильно понимать жесты, видеть в них духовные основы общества. Так как не существует универсального для всего человечества языка жестов, то понимание жеста не является его «декодированием» на основе устойчивой системы значений. Понимание жеста — это реконструкция его значения в ходе процесса интерпретации, при котором необходимо учитывать социальную, культурную, историческую ситуацию, породившую этот жест. Кроме того, понимание жеста происходит не только рациональным путём, но и с помощью его миметического усвоения.

Анализируется процесс социального формирования жеста: каким образом тело из природного становится социальным, конфигурируется в жест. Разбираются такие способы социального формирования жеста, как перенятие техник тела (М. Мосс); микрофизика власти (М. Фуко); развитие косметической индустрии; приспособление тела к существующим технологиям и технике. Жест предстаёт способом социализации, способом включения индивида в социум через его тело.

Осмысляя бытие жеста как социального символа (Н. Элиас, П. Бурдье) автор конкретизирует понятие символа (Э. Кассирер, С. С. Аверинцев, А. Ф. Лосев, М. К. Мамардашвили, А. М. Пятигорский) как знака, который, во-первых, допускает бесконечность интерпретаций, и во-вторых, не просто указывает на обозначаемую частность, но связывает эту частность со множеством других и таким образом подводит их к некоторой единой универсалии и открывает пространство смыслов. Функционирование жеста как социального символа рассматривается в контексте использования жеста как способа социального самоопределения. Автор обращает внимание на то, что в процессе возрастного, тендерного, профессионального самоопределения (самоидентификации)

усвоение и воспроизведение предоставленных жестов играет существенную роль, подтверждая принадлежность индивида к определённой группе людей.

Во втором параграфе «Нормативная база жестов как основа возможности коммуникации» исследуется вопрос о функциях жестов в социуме, среди которых основной функцией является выражение и поддержание привычного социального порядка.

Каждый социум имеет свой язык жестов, для которого характерен как определённый лексикон (наборы жестов), так и грамматика (правила их использования). К ним относятся: техники тела, внешний вид тела, символические жесты, общая пластика, манера движения, а также правила их использования, явные и неявные нормы. Автор вводит понятие жестового сценария, то есть правил, как явно выраженных, так и подразумеваемых, относительно того, какие жесты должны/могут быть использованы в конкретной ситуации. Такие ситуации, как пребывание в институциях и межличностное общение, сакральные практики, празднества и церемониалы, всё широкое поле повседневности, предполагают наличие определённых жестовых сценариев. Жестовые сценарии покрывают все возможные, подразумеваемые социальной жизнью, ситуации. Чаще всего они функционируют негласно, и овладение ими происходит неосознанно, благодаря чему они становятся твёрдыми, надёжными способами поведения, стереотипами.

Именно исполнение членами социума сценариев жестов делает поведение человека предсказуемым, благодаря чему становятся возможными понимание, взаимодействие и эффективная коммуникация (Дж. Г. Мид, Г. Гарфинкель, И. Гофман). Причём поскольку успешное взаимодействие людей, воспроизведение привычной социальной жизни не нуждается в большом количестве слов (что доказывают исследования филологов о небольшом количестве слов, которым мы пользуемся в повседневной жизни и которые необходимы для успешной социализации, а также наглядно демонстрируется опытом немого кино), то жесты играют первичную роль по сравнению со словом в ходе повседневности. Из этого делается вывод, что основная социальная функция жестов — это

поддержание при помощи исполнения жестовых сценариев привычного порядка, создание возможностей для коммуникации и интеракции. Жесты играют социообразующую, скрепляющую общество роль.

В третьем параграфе «Использование жеста в системе образования и политической власти» жесты осмысляются как проявление габитуса, то есть такого психофизиологического единства, в котором сложно различить духовное и материальное, коллективное и индивидуальное, историческое и природное, сознательное и бессознательное измерения (П. Бурдьё). К габитусу относятся телесные автоматизмы, негласный и неосознанный опыт, практические знания-умения, схемы восприятия, мысли и действия. Включение жеста в концепт габитуса позволяет осознать неразрывность связи в нём психического и телесного, духовного и материального.

Благодаря неразрывному существованию в жесте психического и телесного через формирование в индивидах определённых жестов происходит формирование соответствующих представлений, убеждений, мыслей, ценностей. Воспитание жеста является важнейшим инструментом формирования индивида. Через исполнение определённых телодвижений, через восприятие техник тела меняется не только тело, но и личность.

Воспитание жеста сознательно используется в образовании, в системе политической власти как способ формирования «нужного», соответствующего системе индивида. Исполняя жесты, индивид делает легитимными ценности и представления, которые в них содержатся. В параграфе, наряду с концепцией дисциплины тела М. Фуко, разбирается историческая реализация этой стратегии дисциплинирования тела на примере обществ Древней Эллады и нацистской Германии. В первом случае в качестве средства дисциплинирования тела выступали распространённые в Древней Греции общественные пляски, хороводы, во втором - военные и рабочие марши и парады. Несмотря на кажущуюся разницу этих способов, они служили одной цели - созданию соответствующего социуму индивида, формированию гражданского этоса и культивированию солидарности. К использованию властью жеста как

инструмента создания индивида можно отнести также такие мероприятия, как карнавалы, спортивные соревнования, парады, празднества, которые представляют собой попытки управлять дионисийским началом. При умелом отношении, заключающемся в согласовании его с аполлоническим началом, обладающее разрушительной потенцией дионисийское начало может быть использовано во благо, для поддержания жизнеспособности социума, для достижения какой-либо общественно-значимой цели.

В Заключении подводятся основные итоги диссертации и намечаются перспективы дальнейшего исследования.

Автор предполагает, что в XXI веке актуальность изучения жеста будет нарастать по той причине, что в современном массовом обществе человек подчас теряет способность мыслить самостоятельно и рационально, наряду с чем всё большее значение приобретает эмоциональная сторона коммуникации, чувства симпатии и антипатии, которые формируются в коммуникации благодаря жестам. Чем менее человек понимает смысл произносимых слов, тем более значимыми для него становятся жесты. С одной стороны, это делает жест способом управления решениями человека, способом манипулирования его мнением; с другой стороны, осознание этого воздействия жеста помогает отследить это манипулирование и избежать его. Кроме того, культивирование жестов создаёт в человеке умение поставить себя, уверенность в себе и спокойное достоинство. Особенно важно это учитывать на уровне социума для того, чтобы оценить по достоинству физическое, спортивное и хореографическое воспитание молодого поколения, важность хороших манер, через которые формируется достойное лицо народа. Вместе с тем, что стало очевидно при изучении жеста как проявлении психофизического единства, формирование достойного лица социума неотделимо от стяжания соответствующих внутренних качеств.

Как видно, перспективы дальнейшей разработки темы безграничны и разнообразны: от вопросов соотношения языка жестов и словесного языка применительно к конкретным ситуациям (например, в зависимости от

конкретной языковой группы, к которой относится словесный язык) до вопросов о педагогике жестов, её роли в формировании духовных ценностей и управлении переменами в социальной жизни.

Основные положения диссертационного исследования изложены в изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

Шемякина Е.В. Философский анализ понятия «дисциплина тела» // Известия РГПУ им. А.И.Герцена. №169. СПб, 2014. С. 34-39.

Шемякина Е.В. Жест как путь к исцелению слова // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. №1 (39). Часть II. Тамбов, 2014. С. 206-210.

Шемякина Е.В. Герменевтика жеста // Научное мнение / Санкт-Петербургский университетский консорциум. №10 (2014). СПб, 2014. С. 172180.

а также других изданиях:

Шемякина Е.В. Этический смысл жеста // Теоретическая и прикладная этика: традиции и перспективы. Сборник статей под ред. В.Ю. Перова, Д.А. Гусева. СПб: Издательство СПб философского общества, 2011. С. 217-224.

Шемякина Е.В. Прикосновения // Символические формы телесности. Сборник статей под ред. Кузина И.В. СПб, 2013. С. 119-138.

Шемякина Е.В. Философский и семиотический подходы к жесту // Материалы 1-й Международной научно-практической конференции «Перспективы развития научных исследований в 21 веке» М.: издательство «Перо», 2013.-262 с. С. 142-150.

Шемякина Е.В. Жест как носитель месседжа: опыт социальной интерпретации // Человек, общество, природа (к 150-летию со дня рождения В.И. Вернадского). Материалы международной научно-практической конференции.

СПб, 2013. - 344 с. С. 327-336.

Шемякина Е.В. Жест как способ возрастной идентификации // Аксиология детства и стратегии образования. Материалы 20 международной конференции «ребенок в современном мире. Ценностный мир детства». СПб, 2013. С. 186-190.

Шемякина Е.В. Жест как способ конституирования мышления // Архетипы телесности (российский и западный контексты): сборник статей под ред. Кузина И.В. СПб, 2014. - 362 с. С. 70-80.

Подписано в печать 19.01.2015 Формат 60x84'/16 Цифровая Печ. л. 1.0 Тираж 100 Заказ №09/01 печать

Типография «Фалкон Принт» (197101, г. Санкт-Петербург, ул. Большая Пушкарская, д. 54, офис 2)