автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Сознание и субстанция в онтологии Декарта и Лейбница

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Малышкин, Евгений Витальевич

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ПОНЯТИЕ СУБСТАНЦИЯ В СТРУКТУРЕ РАЦИОНАЛЬНОЙ МЕТАФИЗИКИ НОВОГО ВРЕМЕНИ.

§ 1. Картезианский способ установления возможности строгого метафизического рассуждения — cogito.

§ 2. Cogito sum как организация рационально постижимого мира

§ 3. Декарт и Локк. Субстанциальная форма мышления и структура рационально постижимого сущего.

ГЛАВА II. ИНДИВИДУУМ И ЛОГИКА В МОНАДОЛОГИИ ЛЕЙБНИЦА.

§ 1. Лейбницевская концепция включенного бытия [inesse].

§ 2. Понятие силы у Лейбница.

§ 3.1. Проблема основания в монадологии Лейбница.

§ 3.2. Проективность в структуре основания (ratio).

§ 4. Лабиринт континуума и лабиринт свободы.

Введение диссертации1996 год, автореферат по философии, Малышкин, Евгений Витальевич

Актуальность исследования. Понятие субстанция, занимающее центральное положение в различных периодах истории философии, в современной философской констелляции переместилось на второй план. Более того, к настоящему времени речь уже идет о завершении, преодолении или прямом отказе от той предметной сферы теоретической деятельности, которая устанавливается новоевропейским понятием субстанциальности сущего. Но прежде чем завершать что-либо, следует, по слову Канта, еще раз оглянуться и всмотреться в завершаемое основание.

Эпоха Возрождения, провозгласившая новую свободу, в которой человек желает быть прежде всего для самого себя, оформила образ человека, позволяющий ему по своей собственной мере определять себя и все остальное сущее. Такая свобода становится антропоцентризмом, поскольку только в антропоцентрическом горизонте сознания она могла получить оправдание и обосновать претензии на свою собственную фундаментальную значимость. Радикальная степень присутствия в мире ренессансной куртуазной личности, требующая определения необходимых и достаточных условий для свободного проявления изобретательности, предприимчивости и сообразованности с любого рода вещами, включая различные магические силы, пронизывающие мировую устроенность, не получала как надлежащей артикуляции, так и необходимого ей философского обоснования. И в этой перспективе собственное задание Декарта — первого в том ряду мыслителей, который принято называть философией Нового времени — заключалось в том, что необходимо было выяснить метафизическое основание новой антропоцентрической свободы, которое он находит в принципе cogito ergo sum.

Этот принцип свободного в своей отчетливости сознания определяет и тождество образа, принимаемого человеком в качестве интимной собственной расположенности в мире. Сомнение Декарта есть высвобождение изначального способа самоидентификации и его действие заложено в новоевропейском понимании субстанциально сущего. Сомнение Гоббса и Локка, скептицизм Юма, кантовская критика, проект высвобождения подлинной реальности, осуществляемый Ницше, Гегелем и Марксом, наконец, "феноменологическая редукция" Гуссерля и учение о "забвении бытия" Хайдеггера показывают, в какой мере сознание современного человека подвержено импульсу этого сомнения и в какой степени оно вынуждено этот импульс постоянно преодолевать.

Актуальность настоящего исследования и определяется тем, что в нем на историко-философском материале проанализировано то теоретическо-методологическое пространство, в котором целостность мира наделяется, уже ставшими привычными, характеристиками; представлены те возможности историко-философского и метафизического исследования, которые позволяют видеть, каким образом мыслительная работа, проделанная философией Нового времени, вовлекается в тематику современной философии современной; продемонстрировано специфически новоевропейское понимание субстанции, определяющее возможность рационального освоения мира, в отличие от античного или средневекового истолкования этого понятия.

Степень разработанности темы. Поскольку термин субстанция и способы его истолкования редко уходили из под пристального внимания мыслителей на протяжении всей истории философии, начиная с античности, только анализ изменений в способах истолкования этого термина и самый краткий обзор литературы, посвященной этой теме, превышал бы допустимые рамки диссертационной работы. На русском языке некоторые, причем весьма значимые, аспекты предлагаемого исследования раскрываются в работах Э. В. Ильенкова, М. А. Кисселя, Г. Г. Майорова, М. К. Мамардашвили, И. С. Нарского, В. В. Соколова, А. Л. Субботина, А. И. Юрченко, И. И. Ягодинского и других.

Фундаментальные исследования на английском, немецком и других языках по избранной нами тематике образуют многообразие нынешних путей осмысления названной темы. Среди них отметим прежде всего работы Л. Кутюра, Л. Ллмкера, Э. Кассирера, Д. Скарроу, Б. Рассела и в особенности труды М. Хайдеггера, в определенном смысле завершающего традицию и критикующего ее, устремляющего пристальное внимание к фундаментальным понятиям метафизики.

В обширной литературе по указанной проблематике в значительной степени разработаны и развиты темы, поднимаемые в предлагаемой работе, однако в ходе диссертационного исследования требовался новый подход к освещению представленной отечественной и зарубежной литературы, связанный с принятыми методологическими установками в интерпретации философских текстов. Во многих отечественных исследованиях недостаточно артикулированной оказывается временнбя и историческая дистанция, устанавливающая себя в отношении между метафизикой Нового времени и современными способами постановки и решения проблем.

Такой, однозначно исчерпывающий подход к идеям Нового времени, когда направленность действующего сознания признается неверной или "ошибочной", оказался сегодня недостаточным. К тому же в имеющихся историко-философских исследованиях мало внимания обращается на то обстоятельство, что новоевропейская концепция сознания-субъекта может быть развернута в таких феноменах как восприятие, понимаемое в самом широком смысле слова, стремление, влечение, сила. Следует помнить, что когда Декарт выясняет генезис сознания как субстанции, а Лейбниц — монады как логического субъекта, мир разворачивается как представление субъекта, модус присутствия которого не ставится под вопрошающее действие картезианского сомнения и целенаправленно не анализируется.

Обращение к заявленной философской проблематике в современной ситуации философствования налагает на исследование не только определенные тематические, но и интерпретационные ограничения. Картезианский или лейбницевский способ осмысления сущего является наиболее понятным в том мире, основные представление которого были сформированы сознанием Нового времени. Но именно поэтому представляется невозможным встраивать философское усилие названных мыслителей в контекст современного историко-философского образа мира. Исследование в области истории философской мысли, поскольку оно претендует на актуализацию проблемного поля, не может опираться на сформированный традицией образ того или иного философа в ряду идейных конструкций. Историко-теоретическая преемственность их следования (или — непоследовательности по отношению друг к другу) может и должна выясняться в периодах того времени, которое будет проявляться в ходе предпринимаемой работы. Такое ограничение позволяет освобождаться от комбинаторной или функциональной обязательности, налагаемой на дискурс прямыми интерпретативными линиями и требует сокращения временнуй дистанции между исследователем и его предметом.

Так, в ходе диссертационного исследования не рассматривается метафизическое учение Бенедикта Спинозы, хотя значимость его идей для новоевропейской философии не вызывает сомнений, равно как и роль термина "субстанция" в его работах. Напротив, спинозианский способ именования рационально сущего укоренен в этом термине. И все же представляется нецелесообразным рассмотрение этого учения в том ключе, которого мы старались придерживаться в ходе представленного исследования: поскольку мыслящее и протяженное рассматриваются Спинозой в качестве модусов единой и имманентной им субстанции, пришлось бы говорить не о субстанциальной проблематике, а о субстанциальных отношениях внутри уже сформировавшегося в традиции сознания. В результате предмет нашего исследования переместился бы из сферы метафизической в методологическую, что не отвечает намерениям представленной работы.

Выявление фундаментальной проблематики, связанной с категорией субстанция, отнюдь не направленное на поиск совершенных ошибок, требует и предвосхищения того состояния неразрешенности, в котором с необходимостью пребывает деятельное сознание, обращенное к собственным основаниям. В таком контексте обращения сознания к собственным основаниям и появляется возможность произведения временнуй структуры узнавания тех смыслов, которые обнаруживали себя в философии Нового времени и до сих пор требуют выражения.

Ведущая цель диссертационного исследования намечена уже в заглавии работы — анализ проблем, возникающих на пути философского осмысления при обращении к такой категории как субстанция. Именно определение вещи как субстанции, как бытия в себе и для себя (per se ас in se) является ключевым для западноевропейских практик сорасположения мыслимых вещей и осуществляющего свою деятельность сознания в рациональной структуре мира как особом событии историческо-философского континуума. Работы Декарта и Лейбница с одной стороны и Локка — с другой, благодаря актуализированному своему отношению к указанному понятию, формируют единую основу, требующую понятийного выражения и устанавливающую определенный проект теоретической деятельности. Раскрытие этой основы, и составляющее цель представленного исследования, предполагает решение следующих основных задач:

- определить место понятия "субстанция" в структуре рационально постижимого мира;

- описать тот способ тематизации мышления, при котором единство рационально произведенной вещи (ens creatum), на которое указывает термин субстанция, определяет модус самотождественности сознания;

- провести анализ того, как в философских конструкциях Нового времени в термине схоластико-аристотелевской традиции (субстанции) обнаруживается специфическое понимание бытия самого по себе и указываются необходимые на пути его осмысления феномены: стремление, восприятие, сила;

- дать топологию попыток, предпринятых в истории философской мысли со времени Декарта, описания тождества сознания вне его субстанциальной характеристики.

Метод диссертационной работы определен, во-первых, как метод историко-философского соотнесения: рассматриваются отдельные феномены новоевропейской философии (картезианское "я мыслю", феномен рефлексии, как он установлен в эмпиризме Локка, феномен силы и возможные формы ее описания в системе предустановленной гармонии Лейбница); во-вторых, как герменевтический: устанавливается место выявляемых феноменов в структуре рационально постижимого универсума и намечается связь их с тематикой философских работ, обозначившейся в XX веке; в-третьих, как феноменологический, поскольку исследуются отдельные феномены в онтологии Нового времени и устанавливается связь между ними. Исследование проводится на материале широкого круга источников — от исследовательской литературы до оригинальных философских сочинений.

Новизна диссертационного исследования заключается в том, что категория субстанции философии Нового времени проявлена в качестве уникальной связи феноменов рациональности. Устанавливается, каким образом эти феномены обретают статус универсальных. Это, в свою очередь, позволило выявить теоретико-методологический статус категории субстанция, создающий новый контекст историко-философской работы. Таким образом, в поле зрение нашего исследования попадают такие феномены как сила, динамическая организованность мира, проективное сознание, телесность. Определен принципиальный историко-философский континуум, в котором картезианско-лейбницевское понимание сознания находится в продуктивном подчинении миру схоластики и ренессансного герметизма.

Тезисы, выносимые на защиту в качестве результатов диссертационной работы:

- идеал философского осмысления природы сущего и человека, установленный Декартом в качестве математической строгости, в работах самого Декарта и его последователей остается непроясненным; возможное прояснение новоевропейски конституированного философского знания должно быть ориентировано на проблему онтологического тождества вещи, предъявленную в понятии субстанция;

- субстанциальное поле мышления в качестве своей основы имеет проективно-силовой характер освоения мира;

- генезис универсума сил, который мы можем наблюдать в учениях Локка и Лейбница, в новоевропейской философии устанавливает себя при том условии, что сам универсум понимается как представление;

- онтический порядок пропорциональности, эксплицированный в "системе предустановленной гармонии" Лейбница, устанавливается в модусе присутствия мышления в динамическом континууме универсума, который и формирует единообразную логическую последовательность формы рассуждения.

Теоретическая и практическая значимость исследования.

Материалы диссертации, разработанные в ней методологические подходы и полученные результаты могут служить предметом критического анализа при историческом подходе в истолковании категорий философского знания, при уяснении специфики историко-философского процесса, а также при решении проблем в области философии языка.

Материалы исследования могут быть использованы при составлении учебных курсов по истории философии, онтологии, логики и культурологии, а также при составлении спецкурсов, в ходе которых предполагается ознакомление с аутентичностью и автономностью философии как дисциплины.

Апробация диссертации. Содержание и результаты диссертационной работы привлекались автором при чтении лекций и проведении семинарских занятий по истории философии античности, Средних веков, Возрождения, Нового и новейшего времени в Российском Государственном педагогическом университете им. А. И. Герцена с 1994 года и в Санкт-Петербургском университете экономики и финансов в 1995-1996 г. Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры философии РГПУ. Положения диссертации опубликованы.

10

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав заключения и библиографического списка.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Сознание и субстанция в онтологии Декарта и Лейбница"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В завершение следует кратко обрисовать пути последовавшего развития тех аспектов субстанциальной проблематики философии семнадцатого века, на которые было обращено внимание в настоящей работе.

Лейбницевская монадология является, по-видимому, последним из оригинальных учений метафизики Нового времени, в котором понятие субстанции принимается в качестве центральной и простейшей универсальной конструкции. Так, в учении Канта место субстанции занимает сложное образование — трансцендентальное единство апперцепции, само же понятие субстанции, попадая в таблицу категорий, становится функциональной характеристикой.1 Замещение субстанциального отношения отношением функциональным составляет основную направленность и некоторых неокантианских исследований.2

Критическая метафизика объектов Канта через философию Фихте, Шеллинга и Гегеля преобразуется в метафизику абсолютного субъекта (в философии Гегеля — в метафизику саморазвивающегося духа). Само же понятие абсолюта коренным образом отлично от того универсального понятия универсальной всесвязности, которое мы

1 См. Кант. Критика чистого разума. М., 1994, с. 86-87. При этом само понятие субстанции не устраняется, а кантовская схема взаимодействия субстанций как ".схема взаимной причинности субстанций в отношении их акциденций, (которая есть) одновременное существование определений одной субстанции с определениями другой субстанции по общему правилу" (там же, с. 126) тождественна лейбницевой системе сосуществования монад. Но, по Канту, описывая субстанцию, мы не можем описывать конструкцию самого по себе мира, в основе такого описания должно лежать иное отношение.

2 См. Кассирер Э. Познание и действительность. Понятие о субстанции и понятие о функции. СПб., 1912. обнаруживали в лейбницевском учении, или же — автономности cogito Декарта. Гегель в предисловии к "Феноменологии духа", говоря о понятии абсолютного как субъекта, подчеркивает: "На мой взгляд, который должен быть оправдан только изложением самой системы, все дело в том, чтобы понять и выразить истинное не как субстанцию только, но равным образом и как субъект".

Гегелевский проект системы наук, обосновывая собой лейбницевский порядок отождествления субстанции и логического субъекта, развивает уже не понятие субстанции, а форму самопостижения субъектом своего могущества, и эта форма опирается на тот характер субстанциального, экспликацией которого, как мы видели, были захвачены Лейбниц и Декарт. Выполненная ими работа не была завершена и не была завершаема — в гегелевской феноменологии разворачивается не субстанциальный порядок энергийно устроенного мира, но — присутствие абсолютного в сознании, которое последовательно освобождается от зависимости со стороны каких угодно вещей как объектов.

Так как Кант обнаруживает бытие, в качестве предиката, который не добавляет ничего реального к тому, что мы можем высказать о вещи, так в феноменологическом учении Гуссерля обнаруживается субстанция. В трансцендентальном поле, достигаемом по завершении полной феноменологической редукции, для исследующего это поле субъекта не имеет значения, насколько реально или независимо существуют наблюдаемые феномены — все, что обнаруживает здесь свое присутсвие, существует феноменально, в качестве чистой данности особым образом настроенного сознания. На первый план (как и на всякий последующий) здесь выходит не

3 Гегель Г. Ф. Феноменология духа. СПб., 1992, с. 9. определение вещи как существующей per se et in se (для себя и в себе), но та дюнамисная основа рационально сущего, которую мы обнаруживали и у Декарта, и у Локка, и у Лейбница: поскольку есть эта основа, которая определяет конструкцию мира, попадающего в поле восприятия, и которая способна взаимодействовать со структурами интуиции и сознания, постольку вообще есть возможность установления строгости метафизического рассуждения, которой Гуссерль и наследует в своем проекте феноменологии.

Идеи метафизического плюрализма получили разработку в русском лейбницеаестве: А. А. Козлов, Л. М. Лопатин, А. С. Аскольдов, Н. О. Лосский, Н. В. Бугаев. Здесь идеи Нового времени получили специфическую размерность, однако, следует отметить, четкого критического отношения к связи понятия субстанция с понятием силы (энергии) в русской (дореволюционной) философской традиции не было выработано.4 Действительно, постижение субстанциальности бытия опирается на опыт человеческой самости, стремления, образующего сущность человеческого "Я" и обнаруживаего его конечность как стремление к завершенности, непрерывное усилие сбывания, что и подчеркивается русскими лейбницеанцами. Однако, это не означает, что субстанциальные формы, которым присущя "vis primitiva" (первичная сила), есть просто души. Они есть то, что соответствует пониманию души в метафизике Лейбница. В качестве перспективы для дальнейшего исследования лейбницевского наследия можно обозначить проблему обнаружения того онтологического генезиса, в котором первичная сила всякой монады становится другим фундаментальным свойством всех душ — восприятием.

4 О понятии энергии и дюнамиса много и чрезвычайно глубоко говорит П. А. Флоренский. Однако его восприятие фундаментальных понятий новоевропейской философии требует особого разговора.

Отдельного упоминания заслуживает та большая и плодотворная исследователльская работа в отношении философии Лейбница, которая была проделана русским ученым И. И. Ягодинским.

Особым образом выстраивается сюжет отношения к термину "субстанция" в онтической деструкции Мартина Хайдеггера. Показывается, что в фундаментальном отношении, заложенном в этом понятии, укореняется изначальное "забвение" онтологического разрыва в понимании бытия всего сущего.5 Говоря о "приуготовляющем мышлении", на место метафизической конструкции, обозначаемой словом субстанция, Хайдеггер (периода "Бытия и времени") ставит термин "экзсистенция", либо же говорит об аналитике Da-sein.

С непосредственным обращением к системе предустановленной гармонии Лейбница, равно как и с жесткой пронегативацией структуры субстанциальных отношений мы встречаемся в работах французского философа Жиля Делеза. Конечным условием производства субъективности здесь является особая структура локальности восприятия, в которой, в отличие от классической установки, не самосущностные точки экзистенциальной активности выстраивают поле сопряженности сознания и мира, но "номадическое"6 перемещение по разноплановому пространству смыслов задают пункты самоосмысления и мировосприятия. Замещение субстанциального модуса вещи событийным в "Логике смысла" предполагает анализ события как следствия не сходящихся, а расходящихся рядов сосуществующих в мире вещей.

5 "Сущее вместе с тем способом, каким Бытие есть в здесь-бытии, не может быть постигнуто в терминах реальности и субстанциальности; именно на это указывает наш тезис о том, что субстанция человека есть экзистенция" (Sein und Zeit. ТьЬ., 1953, S. 212).

6 См. Делез Ж. Ук. соч., с. 36-38, 132. и далее.

Такая форма анализа, указывающая на смысловые разрывы реалий современности, самообосновывающие существование индивидуального, как и связанная с ней эпистемологическая концепция власти М. Фуко, продуцирующая способы "заботы о себе",7 позволяет еще раз обратить внимание на непродуманность того обстоятельства, на которое мы указывали в начале разговора о Лейбнице: почему универсум современного философского дискурса выстраивается в тезаурусе слова силы?

Наблюдая за концепциями субстанции Декарта и Лейбница, мы видели, что феномен всесвязности универсума только тогда может быть "хорошо обоснованным феноменом", когда за традиционным определением субстанциального бытия открывается всепроникающий переход от vis primitiva (первичной силы) к vis derivata (силе производной). В метафизике семнадцатого века дюнамисная основа сущего артикулируется в логической строгости отношений. Как мы видим, такой способ артикуляции не является единственным. Будучи далеки от той радикальной позиции, которая представлена в уже упоминавшейся статье Ричардсона, где проводится, видимо, излишне напористое отождествление современного мира с лейбницевым миром предустановленной гармонии, все же следует отметить, что обращение к заявленной теме диссертационного исследования открывает перспективы обращения как к "магистральным" темам философии и ее истории, так и к скрытым, "маргинальным" линиям сознания, осмысляющего свое присутствие в мире.

Фуко М. Герменевтика субъекта // Социо-логос. вып. 1. М., 1991, с. 284.

Список научной литературыМалышкин, Евгений Витальевич, диссертация по теме "Онтология и теория познания"

1. Аееринцев С. С. Греческая "литература" и ближневосточная "словесность" // Аверинцев С. С. Риторика и истоки европейской литературной традиции. М., 1996.

2. Аристотель. Соч. в 4-х тт. М., 1976, т. 1,3.

3. Асмус В. Ф. Декарт. М., 1956.

4. Ахутин А. В. Понятие "природа" в античности и Новое время, М., "Наука", 1988.

5. БатайЖ. Из "Внутреннего опыта" // Танатография эроса. М., 1994.

6. Бейлъ П. Исторический и критический словарь: в 2 т. М., 1968. Т. 2.

7. Беляев В. А. Лейбниц и Спиноза. СПб., 1914.

8. Бергсон А. Соч.: в 4 т., М., 1992, т.1.

9. Бердяев Н. А. Опыт эсхатологической метафизики. Париж, 1947.

10. Васильева Т. В. Афинская школа философии. М., "Наука", 1985.

11. Винделъбанд В. История новой философии в ее связи с общей культурой и отдельными науками, СПб., 1902 (Т. I).

12. Виноградов Н. Д. Философия Давида Юма, часть 1-я. М., 1901.

13. Гайденко П. П. Понимание бытия в античной и средневековой философии // Античность как тип культуры. М., 1988.

14. Гайденко П. П. Эволюция понятия науки. Становление и развитие первых научных программ. М., 1980.

15. Гегель Г. Ф. Феноменология духа. СПб., 1992.

16. Герметизм и формирование науки. Реф. сборник, М., 1983.

17. Герье В. Лейбниц и его век. тт. I П, СПб., 1886.

18. Декарт Р. Размышления о первоначальной философии, СПб., "Абрис-книга", 1995 (с параллельным текстом).

19. Декарт Р. Соч. в 2-х тт., М., "Мысль", 1989.

20. ДеллзЖ. Логика смысла, Москва, "Академия", 1995.

21. Делез Ж,., Геаттари Ф. Капитализм и шизофрения. Анти-Эдип. М., 1990.

22. Доброхотов А. Онтология и этика когито //Встреча с Декартом. Москва, Ad Margine т, 1996.

23. Долгопольский С. Декарт и Спиноза: эвристика картезианских размышлений // Встреча с Декартом. Москва, "AdMarginan", 1996.

24. Заиченко Г. А. Джон Локк. М., 1988.

25. Кант И. Критика чистого разума, М., "Мысль", 1994.

26. Каринский В. Умозрительное знание в философской системе Лейбница. // Записки СПб. университета, 1912.

27. Кассирер Э. Познание и действительность, СПб., 1912.

28. Кузнецов Б. Г. Разум и бытие: этюды о классическом рационализме и неклассической науке. М., 1972.

29. Кузнецова А. П. Проблема субстанции в философии Декарта: автореф. дисс. . канд. филос. наук, М., 1968.

30. Лейбниц Г. В. Соч. в 4-х тт., М., "Мысль", 1982.

31. Локк Дж. Соч. в 3-х тт., М., "Мысль", 1985.

32. Лосев А. Ф. Аристотель и поздняя классика // История античной эстетики, т. 4. М., 1975.

33. Лосев А. Ф. История античной эстетики, т.1. М., 1963.

34. Ляткер Я. А. Декарт. М., 1975.

35. Майоров Г. Г. Теоретическая философия Готфрида Вильгельма Лейбница. М., 1973.

36. Майоров Г. Г. Формирование средневековой философии: Латинская патристика. М., 1979.

37. Мамардашвыли М. К. Картезианские размышления. М., 1993.

38. Мамардашвыли М. К. Классический и неклассический идеалы рациональности. М., "Лабиринт", 1994.

39. Марков Б. В. Разум и сердце. СПб., изд. С.-Пб. университета, 1993.40.