автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Способы выражения авторской позиции в повести Андрея Платонова "Котлован"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Способы выражения авторской позиции в повести Андрея Платонова "Котлован""

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ (ПУШКИНСКИЙ ДОМ)

На правах рукописи УДК 882(092)

ХАРИТОНОВ Александр Анатольевич

СПОСОБЫ ВЫРАЖЕНИЯ АВТОРСКОЙ ПОЗИЦИИ В ПОВЕСТИ АНДРЕЯ ПЛАТОНОВА «КОТЛОВАН»

Специальность 10.01.02 — литература пародов СССР (советский период)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Санкт-Петербург 1993

Работа выполнена в Отделе новейшей русской литературы Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН.

Научный руководитель — доктор филологических наук

Н. А. Грознова

Официальные оппоненты — доктор филологических наук

Н. В. Корниенко, доктор филологических наук, профессор Ю. К. Руденко

Ведущая организация — Петербургский институт культуры

имени Н. К. Крупской.

Защита диссертации состоится „ 1993 г.

в ^часов на заседании специализированного совета Д.002.41.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата филологических наук при Институте русской литературы (Пушкинкий Дом) РАН по адресу: 199164, Санкт-Петербург, наб. Макарова, 4.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН.

Автореферат разослан „_"- 1993 г.

Ученый секретарь специализированного совета кандидат филологических наук

В. к. ПЕТУХОВ

ОЕЦАЯ ХАРАКТЕРИСТИК. ИСОЕДОВАННЯ

Творчество А. Платонова представляется обымю исследователям как некий континуум, единый текст, который писатель создавал на протяжении всей своей жизни (Л. А. Шубин, И. Геллер, И. МД'ллыгинп). Отчасти подобный нерасчленешшй подход к наследию Платонова оправдан: действительно, в его произведениях заметно редкое постоянство ключевых тем и мотивов, повторяемость излюбленных персонажей и скжетных коллизий. Однако за внешним сходством кроются важные внутренние различия. Каждое значительное произведение Платонова - особый художественный мир, который адег своего внимательного исследователя. Стремление к решению общга проблем в ущерб конкретным прочтениям текста привело к тому, что очень немногие произведения (рассказы) писателя стали объектом монографического многоаспектного анализа (А. Жолковский, 0. А. Кузьмен-ко, В. И. Левашова, Т. С. Шеханова).

Затрудняет (а в отношении анализа языка делает почти невозможной) работу исследователей то, что мы до сих пор не имеем достоверных, соответствующих авторской воле текстов подавляющего большинства произведений А. П. Платонова. Большое количество искажений, лакун, значительная цензурная и редакторская правка - йот характерные черты их существующих изданий (в этом отношении заслуживает особенного внимания обширная работа по текстологической подготовке и изданию платоновских текстов, осуществленная Е В. Корниенко, В. А. Вериным, Г. Ланге раком). Среди непрочитанных по-настоящему платоновских произведений - и "Котлован", текст которого известен читателям и литературоведам в искаженном виде.

Проблема прочтения и интерпретации повести "Котлован" занимает последние годы одно из' важнейших пест среди проблем, связанных с изучением творческого наследия Андрея Платонова. Этому произведению посвящены главы отдельных монографий (В. Е Васильев, II Геллер, Тески, В. А. Чалмаев) и целый ряд статей (Б. Г. Бобылев, Е. И. Гаврилова, М. Золотоносов, А. Киселев - под псевдонимом

A. Александров, Э. Маркшгейн, Т. Л. Никонова, А. И. Павловский,

B. А. Свительекий, Т. Сой^рид, а К. Тарланов, Е. Толстая-Сегал и др.). Исследователи рассматривали "Китлонан" в контексте общественно-политической ситуации его вр^м^нп, пытались определить

жанровое своеобразие произведения, выявить особенности его поэтики, установить его связи с ииши философскими и эстетическими системами. Однако при всей широте подходов и разнообразии оценок, отравившихся в работах о "Котловане", их отличает один об-цнй недостаток: они носят достаточно общий, приблизительный характер, зачастую основаны скорее на субъективных мнениях интерпретаторов, чем на аргументированных литературоведческих суждениях. Еще предстоит провести целостный анализ повести, выверить и прокомментировать ее текст, подобрать ключ к тайне платоновского художественного языка. Этим обстоятельством и обуславливается ¡¡¡«суазыюежь предлагаемого диссертационного сочинения.

Цель диссертации состоит в том, чтоби подлй-гя к изучению авторской позиции, воплощенной в понести "КотлоЕан" .(план содержания),' с точки зрения принципов и приемов поэтики произведения (план выражения). Для достижения указанной целя необходимо было решить ДЕе практические вадачк 1) провести текстологический анализ и установить основной авторский текст произведения; 2) осуществить целостный многоаспектный анализ этого текста, исследовать, как организован платоновский текст на разных уровнях и какиыи способами выражено в нем идейно-эмоциональное содержание. ¡Ел^диоя исшика. ютлаярваиня заключается в следующем:

1) впервые анализируется восстановленный диссертантом авторский текст "Котлована";

2) впервые предложен'целостный монографический анализ одного ¡и важнейших произведений писателя;

3) впервые выявлен и рассмотрен ряд ключевых принципов поэтики Андрея Платонова.

Штериагои ыасяэмязгчш послужил текст повести "Котловая", внверзнный автором диссертации по автографам',' ¡Который хранятоя-в Рукописном отделе ИРЛ11 Это полная рукопись повести (РО ИРЛИ, ф. 780, ед. кр. 7) и ее машинопись, содержащая обильную правку Платонова (РО ИР ЛИ, ф. 780, ед хр. 8; далее - "мацшь.епнсь ИРЛИ").

LUro,VJaori!4acKo2 к теоретический основала диссертации явля-сущэствукдаз в современном литературоведении принципы зекотологического и историю-литературного исследования.

lfcymio- практическая аначвдосзь робота состоит- в том, что итоги проведенного исследование, Еыворйииий по автографам Плато-

нова текст повести "Коглован", аналитические наблюдения и конкретные выводы могут быть использовали при подготовке академического издания произведения. Материалы диссертации будут полезны для разработки проблем поэтики писателя, эбо.чгции его мировоззрения и художественных принципов. Результат псслеясюйин могут быть использованы в практике вузовского преподавания ястории литературы, в спецкурсах и спецсеминарах, пэсвядентлс русской литературе советского периода.

Акробацзя работа Оспорим? положения диссертации излояенн р статьях, предназначенных для опубликования в ивдтзияк Институт» русской литературы (Пушкинский Дом) РАН, а тзкдэ в вюгтзтл'л'кйг на научных конференциях ыолодых ученых и специалистов ( 1990, 1992), на заседаниях II, III и IV Пяатоиошезго сенпцзрп (ИРЛИ, 1990, 1991, 1992), в телевизионной прогупкпв "IfeTpoimi»" (С.-Петербургское ТВ, 1932). Диссертация обсушилась üo заседаниях Отдела новевшей русской литературы JíP.I'I.

. Струотурa доссертацшг Работа состоит из гводенлп, тре;: глав, заключения, списка источников и литературу (г. 1). В применении (г. 2) помещен подготовленный автором сеодшй! текст 11 к III редагашй повести "Котлован".

ОСШЗНОЗ ГОДКРГЛКЙЗЗ ДПССБРТ/1&Я1

Во гшэдегаз! обосновывается актуальность темы диссертация, дается историографический обзор, определяется объем и характер привлекаемого материала, формулируется цель исследования.

ГЛАВА i. ОБШЮВШЗ ТЕКСТА

Причиной обращения к автографам повести в ходе настоящего исследования послужило стремление установить степень аутентичности ее опубликованного текста, чтобы при анализе опираться на достоверный материал и по возможности избежать ошибочных выводов и спекулятивных построений, основанных на привнесенных, не принадлежащих автору и не авторизованных изменениях текста.

Как известно, повесть "Котлован" не быта. издана при влзни автора. Ее публикация состоялась совсем недавно: в начале 1Е70-Х годов за рубежом, а в 1987 году - в Советской Союзе. Отсутствие

ириклгш&доих изданий придает особое значение изучению сохранившихся автографов произведения. Исходя из этого, определены следя«©'.» задачи текстологической части исследования:

- шлеиить характер отношений ыеаду доступными автографами повести i: определить, насколько эти автографы позволяют приблизиться к решению проблемы канонического текста повести;

- предложить на основе их анализа такое прочтение текста, которое в наибольшей стег/ени отражало бы творческую воли автора;

- проворить, насколько соответствует ему и в чем его искакает текст, принятый в существующих изданиях "Котлована".

Б глаье дано подробное описание источников и предложи анализ существующих между ниш разночтений.

Доказывается, что именно кашанопись ИРЛИ была оставлена автором для продолжении работы над текстом повести после завершения рукописной редакции. Двоякий характер основного массива правки, сочетающей редактирование текста и попутное исправление ошибок машинописи, убегает: перед нами первичная, а не перенесенная с другого, рабочего экземпляра правка. Из этого, в своа очередь, следует, что в нашем распоряжении наиболее полный свод' изменений и дополнений, которые вносились'автором в мазкнспясь с самого начала работы над ней. Автор неоднократно обращался этому тексту, о чем говорит наличие трех слоев правки. Иерархическая связь между ними, выявленная диссертантом, свидетельствует: писатель постоянно работал именно с, машинописью ИРЖ

Первое советское издание "Котлована" i, Новый мир. - М. ,1987. - Но. 6'. - С. 50-123; далее - "издание Ш-Г) было осуществлено но экземпляру машинописи, который хранится в ЦГАЖ (ЦГАЛН. Ф. 2124. On. 1. Ед. 'лр. 71; далее - "машинопись ЦГАЛИ") и остается наиболее текстологически подготовленным из существующих 'изданий повести (все последующие повторяют текст издания НМ). Однако обращение к G'cíorpeiSaM ясно показывает, что и оно не дает удовлетворительного авторского текста.

Обилие и характер технических искал'йний и опечаток в тексте издания КМ приводят к заключению: к отношений корректорской ;;равки эхе издание и стоящая за ним машинопись ЦГАЛИ дефектны, лишены следов целенаправленной работы автора н, скорее всего, нгохфни чумэй рукой, - а потому не когут использоваться кач надетый источник при восстановлении канонического текста. .

Вместе с тем издание ИМ отражает факты иной правки, отсутствующей в машинописи ИРМ, - масштабной и решительной редакторской правки. В диссертации выделены и проанализированы ее основные направления:

1) орфографическая унификация особых авторских написаний;

2) стилистическая правка, приводящая к искажению своеобразного стиля писателя или к изменению смысла;

3) устранение бранных слов из'речи персонажей;

4) снятие фрагментов и целых сюжетных линий, которые якобы отличаются излишним натурализмом, "патологичны";

5) политическая, идеологическая правка.

Эта правка свидетельствует о подготовке повести к публикации или к прохождению редакционного обсуждения. ' Бремя ее осуществления неизвестно, но ясен общий ее характер: цензурно-охранительный, нормативно-унификаторский. Подобная правга не может быть расценена иначе, как порча авторского текста.

В результате проделанного в главе изучения автографов "Котлована" было установлено, что в них отражены 3 различных редакции произведения:

1) первоначальный вариант рукописного текста;

2) окончательная редакция рукописи, учитывающая очень значительную авторскую правку (в первую очередь в направлении "редукции формы"); с нее перепечатана и ей соответствует.(за исключением опечаток и пропусков) машинопись;

3) окончательная редакция машинописи, включаюиая авторскую правку, в ходе которой было полностью изменено 477 строк повести из 4666 (по нашему Приложению), или более 10% текста. И объем, и годержание этих изменений позволяют заключить, что результатом работы автора явилось создание "овой редакции произведения.

Практическим результатом текстологической части работы стало восстановление соответствующего воле автора текста "Котлова-яа", который в дальнейшем является материалом для анализа. Показано, что известные на сегодня автографы повести не позволяют установить основной (канонический) текст "Котлована" иным путем, ¿ем это сделано в диссертации.

Глава завершается рассмотрением проблемы рубрикации текста товести. Доказьсвается необходимость и принципиальная важность

- б -

всесташшэния авторского деления повести на главы," нарушенного при ее издании.

гдгвй 2. ЕШИШ егш. пзша СРАЮЯ. ПЕРВАЯ Г^ХВД

Задачеглавы является возможно более подробное, охватывающее все релевантные структурные уровни текста аналитическое описание его относительно замкнутого и вместе с тем репрезентативного отрезка. Предполагается на основе анализа выявленных в неы приемов и принципов худокэственной речи подойти к пониманию того, какими способами выругает Платонов идейно-эмоциональное содержание текста. В качестве такого фрагмента избрано начало "Котлована", занимающее в повести особенно важное место.

0.1. ЗагхагЕЭ и сдргаз Срага. Анализируется ненормативное сочетание "в день тридцатилетия личной жизни"; показано, как путем языковой акцентуации Платонов создает предощущение разомкну-тссти сознания Вощрва за пределы своей личности, которое в рам-1«дх этой гкэ фразы подтверждается и развивается на тематическом уровне. Писатель начинает худокественно-явыковую разработку юсофской категории намечая выделение в объеме понятия

сытийного и бытового аспектов, с'одной стороны, и "отдельного к общего существования" - с другой. Представленный во Фразе сюитный материал ("расчет с механического завода...") рассматривается на фоне заглавия произведения, которое читатель рубежа 20-30-х годов должен воспринять' как указание на канр "индустриального романа" (ср.: "У станков" А. Филиппов а, "Доменная печь" ЕЛяшко, "Стройка" А. Пучкова, "Цемент" Ф.Гладкова и др.).

Мотив "тридцатилетия личной шзни" оказывается полон явных и очень ярких 'реминисценций. Тридцатилетним принял крещзниз Кис ус Христос; тридцать лет - символический возраст полноты зрелости в христианской традиции; с тридцатилетием издавна связывается в русской культуре представление о "середине жизненного пути"; в русском фольклоре, в древнерусской и в новой русской литературе (у А. С. Пушкина, В. А. Жуковского, Н. В. Гоголя, В. И. Даля, !1 С. Гумилева, С. А. Есенина и других русских писателей) тридцаи лет - пик, переломный момент в лизни человека. Этот мотив связы-г;с.ет начало "Уйтлована" с шрвой тетлцшой "Божественной комедии'

цалте. Выявлены следуйте мотивы и приемы, форипругог-.-э ц ти-;;;:' ■ ■язавдиз эту ремкнисценщга

1) пвраякелкзп заглавий: "Котлован" - "Ад" (кеч топ, *гто ¡г; Ззите - гигантская воронка в теле Ззши);

2) уюта!«!е на пораяомтЛ возраст героп: тридцать лег - "гтолг •• зипа «юнеикого пути", время духовного гкЗсгл и сЗротс»»»:л копсг.> 5уховлого качества личности;

3) полный расчет с проплыл, подвздение игогоз ярзлгчотвугхзг) 253МН - в сочетании с ситуацией "утраты правого пуы", кра-:« 1ре;шж; начинаний и устремлений;

4) тот факт, что названный теглтичсскиЯ материал гог.пл'.яокеи г. 1бсол»гном начале произведения и составляет завязку его егг'ота.

2.2. Перт:*'Л Рассматривается антитеза: "слаСосн.;ь-юсть" и "задумчивость" героя - "общий тега труда", на котсрог ¡сновала скысловая-и структурная двучлэниость фрагмента. Кгявз-¡ц признаки противопоставления: созерцательность, склонность к ¡азмшиепию делает героя физически неспособным к жзни з округляем его социальном мире; "задумчивость" противопоставлена бла-'онамеренному отсутствию ¡саких бы то н^ было, размышлений и сом-[ений. Герой и мир антитетичны, и кульминация их внешнего проти-юстояния становится завязкой повести. Доказывается, что "обдай •емп труда" - синтагма (под сггггагмзЛ понимается образно-смысло-юе единство, состоящее из двух или нескольких слов, которое обедает качественно новым по отношению к своим элементам значением и "скрытой" предикативностью), которая характеризует социаль-1ЫЙ миропорядок и отсылает к исторической ситуации "года велико-■о перелома". Анализируется связь между формулой "общий темп ■руда" и понятием "Общего Дела" у Н. Ф. Федорова.

2.3. Перзая глава Перех-дя к рассмотрению главы в целом, ¡иссертанг останавливается на принципе путешествия, который :асто организует повествовательный материал в произведениях Пла-онова. В первой главе "Котлована" три недолгие остановки на пу-и Бощева ("пивная для отходников и низкооплачиваемых юатего-ий", "дом шоссейного надзирателя" и "кузница") становятся в го-аздо большей степени вехами внутреннего развития повести, неже-:и событиями во внешней судьбе героя, который бредет все дальше

томлении по истине жизни. Общее и главное, что выявляет в эпи-

зодических персонажах этих сцен авторская характеристика - отношение их существования к счастью. Категория счастья'встает в'художественно-философском движении повести рядом с категорией сшгла ¡¡зеки и неразрывно сопрягается с нею. Отмечено, что первые эпизоды путешествия Вощева в иной мир уподобляются первому кругу дантовского ада (Лимб).

Сцена посещения героем пивной на окраине города рассматривается с точки зрения языковой акцентуации характеристики самого Вощена (его одиночество, желание тепла человеческого родства и радости дружбы), окружающих его персонажей (искренность и человечность "невыдержанных людей, предававшихся забвению своего несчастья", лишенных счастья и не участвующих в "общем темпе труда") и социального-психологического типа представителей нового общественного порядка ("совторгслужашие"; "пищевой"). Показано, что антитеза "рабочий человек - бюрократ" открывает в повести художественную разработку проблематики партийных дискуссий 20-х годов (требование "рабочего контроля"; -утверждение об "обюрокрачивании рабочего государства"). Отмечены специфические платоновские приемы конкретизации отвлеченного представления.

Последняя попытка Вощева свернуть со своего пути, вернуться ¡с прежней кизни приводит его в завком. Сцена в завкоме (развернутый повтор завязки произведения) раскрывается как ярчайший пример сочетания углубленной философской разработки "(спор о доляном отношении к жизни), своеобразного платоновского психологизма (развитие характеристики героя) и социально-исторической конкретности тематического изображения. Платонов создает особые синтагмы, или "образы-понятия" (термин Л. А.Шубина), которые фор-шрукзт стержневые для анализируемой сцены антитезы: "план жизни" - "готовый план треста"; "план общей жизни" - "план личной жизни"; "душевный смысл" - "материализм". Единственной ценностью, которую признают как Вощев, так и члены завкома, оказывается счастье. Но Вощев отказывается считать источником счастья (как душевной гармонии) "материализм" (понимаемый гак материальное благо и первооснова сущего) и призывает искать "душевный смысл", т. е. обратиться к области Духа.

Последняя реплика Вощева "Вез думы люди действуют бессмысленно") вновь актуализирует в читательском восприятм

взгляды Е Ф. Федорова, утверждавшего, что "отделение мысли от дела - самый величайший грех". Учение Федорова созвучно ответу Варева, для которого по-прежнему неразрывно связаны "действие" и "дума", взаимоисключающие друг друга среди "общего темпа труда". Оказавшись перед выбором между "хлебом духовным" и "хлебом насущным" (Втор. 8:3), герой Платонова отвергает искушение "материализмом" (ср.: Матф.'4: 3-4; Лук. 4:3-4) и тем самым исполняет слово Писания, которое учит "призванных и оправданных" быть подобными Спасителю (Рим. 8:29).

Платонов последовательно усиливает пророческие черты в образе своего героя, однако характеристика Вощена неоднозначна, и писателем здесь же вскрывается внутренний его изъян: . Вощеву не хватает бескорыстной любви к людям (только ребенок всегда способен пробудить его душу), без которой его пророчество не мир несет им, а вводит в искуиение, воспринимаясь как суетное и мирское проявление духа самоутверждения.

Анализ эпизода завершается рассмотрением деталей, доказывающих стремление писателя к социально-исторической конкретности изображения (упоминание о переходе с восьмичасового рабочего дня на семичасовой; выражение авторского взгляда на "вопрос о роли профсоюзов" в конце 20-х годов; прямое авторское указание на то, что "обвдй темп 'труда" как порядок производства и самой жизни установлен и поддерживается государством-"благодетелем").

Перейдя ко второму кругу сюжетного "Котлована" - дому "шоссейного надзирателя" у дороги -. диссертант подробно' анализирует языкогуга стихию этого эпизода, что позволяет выявить принадлежность надзирателя к "служащим", объяснить причину раздражения ссорящихся мужа и жены (утрата ими "смысла жизни"), проследить развитие темы счастья (именно таким, как Бощев - гонимым - дана девятая заповедь блаженства) и определить место, которое занимает ребенок в системе ценностей повести.

Детское отношение к жизни представлено как идеал, что не может не напомнить читателю постоянный мотив евангельских проповедей Христа (ср.: Матф.18:3). Ребенок, как "залог будущего", вызывает в Вощеве стремление и волю к действию, которые облечены Платоновым в форму триады: "напрячь свою душу, не жалеть тела на работу ума". Она обнимает собой три ипостаси человека - ум, тело

и душу (дух) - и передает высший порыв личности, в котором слиты воля (напряжение духа), активность мысли (работа ума) и безоглядное истощение физических сил тела (исключающее жалость к своему плотскому человеку). Вощев впервые в повести сам обращается к другому человеку. Он говорит с "шоссейным надзирателем" не как вопрошающий и ищущий ответа, но как знающий и имеющий право учить, однако содержание его проповеди отнюдь не канонично. "Стел жизни", о котором говорит Вощев, для родителей скрыт в ребенке. Проанализировав синтагму "весь свет окончить" (в словах Вощева "...он же [ребенок] весь свет родился окончить"), автор диссертации приходит к выводу: ее следует понимать как пророчество о своего рода мессианском предназначении "надзирательского" ребенка Этот вывод подробно соотносится в работе с проективной доктриной Е Ф. Федорова. В своих словах, обращенных к "шоссейному надзирателю", Вощев трижды повторяет идею "отцетво-рения" -• как. обетование "отцам" о грядущем воскрешений, которое свершится по, воле "детей". Показано, как в философском движении повести разводятся категории "тайны жизни" (близкая комплексу идей Е Ф. Федорова) и "смысла жизни" ("сущности"), которая оста-' ется общим обозначением идеи Бога.

Кратно остановившись на отторжения семьей "надзирателя" проповеди Воодзва, диссертант заключает эту часть анализа предположением о тем, что вощевские поиски "сущности" уже в этом эпизоде оборачиваются поисками "иного града".

Выделены две основных .группы художественно-изобразительных средств, которые автор использует в первой главе для характеристики внутренних устремлений своего героя, его душевных настроений и духовных поисков: во-первых, образно-психологический параллелизм (картины природы, перекликающиеся с размышлениями Бощега), и, во-вторых, собственно психологические описания.

"Тема природы" появляется уже в сюжетной завязке повести; углубление в мир природы как способ углубления в собственное "я" избирает сам герой, Вощев. Через восприятие своего персонаже Платонов связывает его родственной связью с деревом и зверем, ветром и травой. Олицетворяя все живущее, т. е видя его способные и к страданию, и к счастью, Вощев сочувствует всему тому, о чеь ощупает равную обездоленность. Глобальные состояния природной

стихии (ветер, мрак, жара), охватывакидие ее целиком и полностью себе подчиняющие ("общее существование" мира природы), - чуады, а то и вравдебны герою. Им противопоставлены "отдельные" создания, почему-либо отпавшие от этого мира, одинокие и потому выбывающие его сочувствие, сопереживание и родственное влечение (одинокое дерево на глинистом бугре, собака, палый лист и др.). Прием этот оказывается "обоюдоострым": соодавая образную психологическую параллель настроениям героя, автор одновременно соотносит отчужденность, существующую в социальном мире, с участью, на которую обречена вся природа; так небратство, тяготеющее над миром, приобретает в оценочном изображении Платонова космически универсальный масштаб.

Природа, равнодушная и даже жестокая порой к своим творениям, не товдественна, однако, в повести столь же надличностному миру городского производства, "общему темпу труда". Во фразе "Вопрошающее небо светило над Вещевым мучительной силой звозд, но в городе уже были потушены огни, и, кто имел возможность, тот спал, наевшись ужином" природа в высшем своем проявлении противопоставлена городу. "Вопрошающее небо" приобретает у Платонова отсвет этической ценности и утверждается как необъяснимый, по абсолютный критерий оценки города, обличавший в нем погруженность во мрак, предпочтение материальных благ духовным ценностям и социальное неравенство.

в работе выявляются и анализируются особые синтаксические триады, в которые Платонов облекает собственно психологические описания состояний Вошэва, передавая остроту его душевной муки и безысходность одиночества.

Диссертант показывает, что проблема смысла жизни, с которой с самого начала связаны внутренние духовные поиски героя, раскрывается в каждом из микрофрагменгов текста в новом ракурсе, чаще всего напрямую не связанном с предыдущим; однако сквоеь кажущуюся мозаику смыслов проступает стройная тематическая композиция, отражающая глубинный авторский замысел. Антиномия "быт -бытие" пронизывает собой весь текст и организует все "онтологическое" тематическое развитие; с то же время чередование мотивов "личной" к "общей" жизни поддерживает параллелизм внегагей, событийной линии (связанной с темой обгцего) и линии внутренней, пси-

хологически-медитативнор (лшш). Перекличка мевду двумя этими линиями оказывается подчинена "поискам.смысла отдельного и общего существования". "Музыкальное" развитие двух параллельных тем разрешается в гармоническом контрапункте, которым становится "скудное размышление" Вощева на краю придорожной канавы.

"Душевный смысл", "смысл жизни", "сущность" - предаие авторские поименования разных сторон той абсолютной ценности, которую стремится познать Вощев, - объединены теперь в понятие истины А с нстишй в представлении человека, владеющего христианской культурной традицией, от века связаны путь и вдзкь (Иоан. 14:6) - две категории, на которые опирается архитектоника "Котлована": путь как принцип развития сшета и щзнь как кличе-вое слово-понятие, наиболее частое в составе "философских" синтагм. Дальнейшее рассмотрение эпизода показывает, uto импульсом к действию "ослабшего без истины" Вощева становится "палый лист", память об одном из "ыаяих сих", погибшем в забвении (что снова отсылает нас к учению Н. Ф. Федорова, к его идее музея - ответственности каэдого за всех, любого кивущего за всякого ближнего, живого или умершего).

Внесшетные мотивы играют совершенно особую роль в развитии образного содержания произведения. В размышлениях Вощева причины и степень всеобщности небратского состояния мира сказываются гораздо шире, чем это проявлено на уровне сметного развития. Его одиночество раскрывается не просто как социальная характеристика, но как всемирная судьба, и связано с такими качествами мира природы и мира людей, как "бессмысленность" и "безответность".

Вторая глава диссертации завершается рассмотрением последней остановки Вощева в пути на котлован - у кузницы на окраине' второго города Показано, что этот эпизод, как и вся первая глава повести, является "эмбрионом" всего "Котлована", не только нагечая все основные философские темы произведения, но и содержа в свернутом виде ого важнейшие сюжетные мотивы. Пионерка, за которой наблюдают Бошев и инвалид, обернется в повести девочкой Настей; кузнец ¡ta - медведем-молотобойцем; на автомобиле, который чинят "от бездорожной езды", будет передвигаться председатель окрпрофеовета товарищ Пашкин, а безногий muteica придет на котлован и будет известен под фамилией Мачев.

Анализ диалога Вощева и инвалида подводит диссертанта к обсуждению такой важной характеристики платоновского текста, как опора на русский менталитет (в рассматриваемом эпизоде - концепты урод - увечны» - кажгяа). Дается определение понятия менталитет (национальная картина мира, выраженная в формах языка и связанная с коннотативным аспектом семантической структуры слова, отражающим его "национальный колорит"). Русская ментальность понимается как тот способ видения мира, который, будучи зафиксирован в слове, отличает носителя русского языкового сознания. Рассмотрены другие случаи худо.жесгвенного использования ментальных коннотаций в первой главе "Котлована" (антитезы "дело-труд"; "хвост-шея"; выражение "возгласы брани").

Г1Ш а СЖГШ ШСШАШ. АРШШТОЕЖА

3.1. Емгта. • Глава открывается кратким обзором истории вопроса. Рассматривается место имени собственного среди других способоа характеристики персонажей "Котлована" (описание внешности, речевая характеристика, роль в развитии сюжета).

Имена действующи лиц повести составляют цельную, тщательно продуманную и выверенную в деталях систему. Постоянство формы имени, данного герою,, сочетается со значительным разнообразием моделей именословия. В диссертации проанализированы форма и художественная функция имен всех действующих лиц "Котлована". Отмечая, что свойственная прозе Плаюнова "теснота стихового ряда" неизмеримо повышает значение ассоциативного пласта семантики, автор делает попытку выявить и представить дискурсивно наиболее ощутимые семантические ассоциации имен персонажей, в которых сконденсированы основные мотивы их сюжетной характеристики. Анализ семантики имен тесно связан с рассмотрением других уровней текста и имеет своей конечной целью выявление ее роли в создании идейно-эмоционального содержания произведения.

Фамилии большинства героев повести образованы по самой распространенной в русской антропонимике модели: с помощью форманта -ов/-ев или •■ ин. Самые яркие герои повести, занимающие центральное место в ее сюжете: Воцев, ¿Качев, Чиклии - отмечены непривычными, "сделанными", типично платоновскими фамилиями.

Так, в фамилии йачев диссертантом выявлены следующие семантические- составляющие: агрессивность (лезть); своекорыстно

(рвач); нечто скотски- же .ваге льное ("зубов у инвалида не было никаких, он их сработал начисто на пине"); и вместе с тем - затаенная душевная боль и неразделенная страстность одинокого калеки ("жадность обездоленности"), тяжкий труд (КЗ.-рус. жачить - 'много работать'). Все эти семантические составляющие находят подтверждение и развитие в структуре образа этого героя.

Другая группа фамилий на -ов/-ев - фамилии с прозрачной этимологией. Ключевую роль в их семантическом построении и в характеристике носящих их персонажей в целом играет прием сдвига: ~ сдвиг привычного написания, возникающий в результате замены одной буквы (о/а: Сафроков), который накладывается на семантику корня (греч. дор!1гоп -'здравомыслящий, благоразумный'); - — смысловой сдвиг на основе переосмысления этимологии: Козел как имя человека / козел как эвфемизм; персонаж с фамилией Козлов характеризуется, с одной стороны, как половой извращенец, а с другой - как кляузник, обуреваемый комплексом власти.

В именовании № две дева семантический сдвиг происходит уже не на уровне имени, а на уровне именуемого. Смысловое различие между двумя именами этого персонажа, используемыми в повести -Мэдведев и медведь - исчерпывающе выражается антиномией "человек - зверь". Медведь в "Котловане" очеловечивается не в труде, а в отношениях с людьми: постепенно - долгие годы живя в деревне, а враз и совершенно - рядом с ребенком. Человеком его делает не социальная принадлежность, а предельная универсализация, включающая в проект будущего счастливого устройства мира всякую живую душу, в том числе и животную. Этот проект связывается в повести с именем Насти; когда же со смертью девочки надежда на это всеобщее спасение умирает, из повести исчезает и Медведев, становясь снова зверем: его опять называют медведем.

Особняком стоит фамилия инженера Прухе веко го. В ней соединены три признака антрочояимического форманта -ский: "высокое" происхождение героя, его инонациональные корни и подозрительная социальная роль. Фамилия Прутевский - польского происхождения^ ока связана со словами рго5гус' - 'породить'; ргозгупа - 'пылинка' ; а через них - с русскими ЦОЩта» по]рох, РЕМ- в размышлениях Прушйвского, в его характеристике особенно настойчиво звучат мотивы мертвой природ« и смерти..

Особый случай представляет собой именование активиста. Социально-политическая функция заполнила человека целиком, вытеснив и живые его человеческие черты, и человеческое имя, знак неповторимой индивидуальности и свидетельство принадлежности к своему роду-племени. Этому "Ивану, родстза не помнящему", противопоставлен в повести "старый пахарь" Иван Семенович Крестинин. В его имени - метонимический образ всего русского {Иван), крестьянского (Крестинин вкупе с возвышенным пахарь), христианского (.крестить, крестины). Кроме того, иконически Иван Крестинин - это Иоанн Креститель, Иоанн Предтеча, усекновением главы своея поплатившийся за верность своего дела Слову Божию.

Кратко остановивиись на приемах номинации эпизодических женских персонажей повести (Ольгуша Пашкина; Макаровна; ¡Сшия), автор диссертации переходит к имени Ласти. Уникальности ее имени среди прочих антропонимов повести (Анастасия - 'воскресшая') соответствует ключевая роль героини в символическом строе произведения. Выявлены несколько смыслов "воскресения" Насти в "Котловане": статный: (спасение из царства смерти, где умерла ее мать - и возвращение к жизни); идеологический, (перешла из буржуев, которые подлежат и принадлежат смерти, в ряды "пролетарских, социалистических детей"); идеальный: (она предназначена для того, чтобы перейти в новую, вечную жизнь Царства Земного). С именем Анастасии связана и обсуждаемая героями "Котлована" проблема воскрешения ушедших поколений, тема федоровского "общего дела". Развязка сюжета - смерть Насти - входит в трагический ко'нтрапункт с именем девочки и со связанными с ним ожиданиями.

3.2. Рота Герои повести делятся на две группы в соответствии с принципом характеристики, лежащим в основе построения их образа. Одну группу составляют те, кто живет в мире Платонова внутренней жизнью, жизнью души: Вощев, Жачев, Чиклин, Пру-шевский. Они ярко индивидуализированы, писатель возвращается к темам их раздумий (рассмотренным в диссертации) на протяжении всего произведения. Жизнь сознания других (Сафронов, Козлов, Пашкин, активист) оставлена за пределом авторского изображения, они явлены нам лишь в своих внешних поступках, жестах, речах.

Может показаться, что к последней группе героев относятся и крестьяне, настолько они бессловесны, бесчувственны, неосмыслен-

яы в действиях. Их внутренний мир тоже практически не показан автором, однако в этом проявляется не авторская оценка, а моделируемая Платоновым точка зрения пролетариев на деревню.

На уровне сюжетного прочтения персонажи дискретны, наделены именем и - уже через имя, а также через ряд происходящих с ними конкретных событий - уникальной судьбой. Однако различия между позициями героев не столь разительны, чтобы подавить не менее мощную тенденцию к универсализации, опирающуюся на уровне внешней формы произведения на общее для всего текста своеобразие языка. Под влиянием последней тенденции все персочажи выстраиваются в единую систему и становятся - вместе с выражаемыми ими мнениями, взглядами, позициями - гранями одного целого, которое в первую очередь, наиболее сильно и ярко, воспринимается читателем. В этом смысле "Котлован" предстает как обобщенный образ России, социально-психологическая панорама советского общества "года великого перелома". Все классы, все сословия представлены здесь. Платонов разворачивает перед читателем мозаику массового сознания современного ему русского общества, и каждый "переорал оказывается носителем своей идеи, своей теш, своей позиции.

Наиболее слышны в этом хоре мотивы официальной пропаганды, облеченные в формы сталинской фразеологии (впервые отмечены Ы. Золотоносовым). В диссертации рассмотрены случаи использования в тексте повести сталинских статей и выступлений 1929-1930 гг.

В том, как назван автором Лев Ильич Пашкин, содержится прямое и недвусмысленное указание на актуальность в идейном содержании '"Котлована" имени другого идеолога эпохи т Льва Давидовича Троцкого. Указание на Троцкого должно связать идейное содержание повести с социально-политическими, идеями этого деятеля и названного его именем партийного течения. В диссертации рассматривается связь между социально-критическими мотивами "Котлована" и тезисами троцкистской Левой оппозиции. Выявлена явная и многоаспектен перекличка между ними, которая свидетельствует о сознательной ориентации писателя на идеологический контекст- эпохи, на читателя, который воспринимает проблемы индустриализации (у Платонова- "темпы"), коллективизации ("генеральная линия"), классового перерождения бюрократической партийно-советской вер-

хушки, "обюрокрачивания рабочего государства" ("буржуй") в контексте партийных полемик 20-х годов.

Те черты быта "нового дворянства", которые отмечены в документах Левой оппозиции, А. Платонов художественно обобщи в образе Льва Ильича Пашкина и его жени. Носителем и выразителей идей Троцкого становится у Платонова бездомный инвалид ¡Качен -сюжетный антипод Пашкина. Он, как и Троцкий, фанатик революции; их роднит непримиримость к "классовому врагу"; Жачев и личными своими чертами походит на "неистового Льва": он беззастенчив, по-своему красноречив, склонен к демагогии. В уста ЗКачева, который ненавидит лютой классовой ненавистью Пашкина и его жну, писатель вкладывает все антибюрократические высказывания "Котлована", его глазами показывает жизнь "новых буржуев".

Привязана к политическим реалиям своех'о времени и центральная метафора повести - котлован под обдепролетарский дом. В 1924 году Сталиным была впервые выдвинута теория построения социализма в отдельно взятой стране (она подвергалась постоянной критике Троцкого). В "Котловане" социализм - "общепролетарский дом" -строят уже в уездном масштабе.

Партийной сиюминутности слова и мысли, вошдаоисклйч;шщ;з4 идеологическим течениям, Соп-тамся в городе, политизированным горожанам-пролетариям - всену этому itaK одному целому ("городу") противостоит в повести деревенский мир, многовековой мужицкий уклад. Город и деревня связаны в поэтике "Котлована" с противоположными рядами устойчивых мотивов: город - свет, беспредельность, будущее; деревня - тьма (полумрак), "плетень", прошлое.

В диссертации выявлено принципиальное различие ь'см:ду отношением к мужику пролетария, воспитанного идеологией "генеральной линии", которое моделирует Платонов (его черти - подозрительность , враждебность, презрение), и позицией самого liraiоноех Мировосприятие крестьян, некоторые сущностные черты которого запечатлены писателем в "Котловане", раскрывается им как кариекс-с русокос мировосприятие, русский нещ-атпге'Г, незамутненный (¡манией редлектиьно/, философии и идеологической демагогии.

Рассматривается один из концептов русского языкового сознания - представление о государстее - и его отражение в диалоге мужиков-, ганцуюцих на "торжестве колхоза". Показано, что назван-

ньй концепт является основой мыслительной ■ деятельности крестьянина, опорой его суждений и адресатом полемики. В то кэ время исторический опыт России и современная политическая ситуация осмысливается платоновскими музансами оригинально и независимо от дошвврувдих социально-политических доктрин. Тема "царства-государства" ("царя", "царей") развивается Платоновым как ключевая проблема повести; ее рассштрениэ занимает в главе важное место.

Укорененность в русском менталитете, верность исконной национальной картине мира - важная черта платоновской характеристики крестьянского игровоеприятия. Другая родовая, неистребимая черта муйяков - кровная свяаь со свои;.! имущество!,:, с ваятс; добром. Эта связь - не накопительство, не скопидомство, не буржуазное ть. Связь мужиков со своим хозяйство!! - нерасторжимая, плотяная связь с землей и скотиной, деревом в саду и'лошадью в сарае, то неразрывное родство, в котором человек и природа становятся единым организмом, так что дате неживая материя окшает и одухотворяется от прикосновения человеческих рук. Лишенные этой многовековой, почвенной связи со всем тем, что у Платонова обозначается словом "имущество" (связи, которую им необходимо' ощущать как связь личную), мужики перестают "чуять смысл жизни", забывают себя, жену, забывают, как дышать и как есть. Они живут по инерции, и даже то, что они еще до смерти поселилйсь в гробах . не кажется слишком смелой метафорой.

Этому миру обреченных на смерть и забвение "уродов империализма" противопоставлено в идеальном строе повести "социалистическое' поколение" детей. Автор диссертации прослеживает развитие теш "социалистических/пролетарских детей", которым принадлежит будущее, на протяжении всего произведения. Эта тема связывается в "Котловане" в первую очередь с образом девочки Насти.' С личностью Насти персонажи "Котлована" связывают мечты о будущем справедливом мире, о счастье и гармонии, ради нее совершают все, что велит "генеральная линия". Для них Настя есть "фактический социализм", "вещество создания и целевая установка партии - маленький человек, предназначенный состоять всемирным элементом" обитатель и хозяин грядущего социального рая на земле. '

Вдохновляющая все действия героев идея построить на земле pafl и завещать его "социалистическим детям" есть превращенная

заповедь Христа о той, что именно дети наследуют Царство Небесное. Для Грачева хе, Воцева, Чшшша, Сафронова и прочих дот и становятся единственными законными наследниками земного царства. Но в "Котловане" умирает не поколение "участников империализма", а Настя. На"ее гибели обрывается повесть о 'л'роителъстве "общепролетарского дома". Зга развязка сюжета рассматривается диссертантом в контексте всего архитектонического построения повести.

3.3. Дрхктасгогсгп. рассматривается понятие архитектоники литературного произведения (общее построение произведении как единого художественного целого, содержательно генерализующая взаимосвязь основных его частей и системных элементов; высший уровень композиции произведения, подчинявший себе все другие ксь(позиционные структуры).

Поьесть "Котлован" - ес,;;и не считать главы I - имеет отчетливую дилогическую структуру. Первая глава произведения носит ЭКСПОЗИЦИОННЫЙ (по СВССЙ скшггиой роли) и МОТИЕНО-ЗМбрИОНаЛЬНий (по своему тематическом/ содоржшии) характер. Работа;! над автографами "Котлована", Шатонов сокращал экспозиционный по о'П'о • веля» к собственно "котлованной" части проивведенил матери-эл. Эта "редукция Форш" привела к выявлению и упзорхдашш В';.луи;>и архитектонической структуры повести - ее дплогизна.

Основное повествование в "Котловане" распадается на две части приблизительно равного объема: главы со II по ХП.1 (собственно "котлован", окраина города) и главы о XV по XX ("колхоз им. Генеральной Линии", деревня). XIV глава произведения является переходной. Переход от первой части ко второй решителен и необратим: возвращение героев в финале являет лам у»} иной котлован (не стройка, а могила) и иных землекопов (не чернорабочие, роюшле землю, а избранные, взыскующие Гр^да). /приход от города к деревце - не просто изменение места дийстмм, но и новый круг проблем, начало новых сюжтннх коллизий, появление новых типов героев и т.д. Доказывается, что дилопиц "Котловяиа"

- часть авторского замысла повести, ее принципиально важная восприятия смысла произведения эстетическая характеристика.

Внутреннее единство, необходимая связь двух частей ноычли

- котлованной и деревенской ■■ поддержшктс» шюгими сг.?-<гтт1>'»! ¡1 штивио-тематичоскими екпеш'мн ' те»/:» утраченного и г.лрзгем-ого

петуха; автоэпитафия ¡Козлова, преде называющего собственную скорую кончину; мотив "партийной линии / Генеральной Линии" и др.).

Коли первая, экспозиционная глава повести может быть рассмотрена как приближение Вощева (и читателя) к котловану, первая половина основного повествования являет сам котлован (в прямом, сюжетном смысле), то вторая его половина лишена сюжетной связи со строительством, изображенным прежде предметно. Это -необходимый этап метафорического переосмысления заглавия произведения, переход от сюжетной его трактовки к символизации. Деревня - толе котлован, и еще более глубокий, чем городская окраина первой половины повести. Переустройство жизни, выкорчевка старого, "великое рытье" происходит и здесь. Лишь глубина и размеры страданий, которые мы видим в деревне, неизмеримо выше.

Диссертант останавливается на проблеме литературной реминисценции, определяет те критерии, которые позволяют судить о ее наличии в тексте. Обосновывается тезис о том, что Платонов сознательно ориентировал свое произведение на идейно-эстетический опыт "Божественной комедии" Данте. Помимо содержательных и формальных отсылок к "Божественной комедии", 'рассмотренных при ана-' лизе начала текста повести (глава II), выделены еще два композиционных приема, сближающих "Котлован" с "Божественной комедией":

1) архитектонический принцип: дискретность текста, который организован как цепь эпизодов, составляющих в своей совокупности "путешествие по кругам";

2) принцип иерархии кругов: лишенность света, тяжесть наказания, Ътепень горя и несчастья, мера страданий все увеличиваются по мере движения от круга к кругу.

Этическая градация "Божественной комедии" (грешники располагаются в девяти кругах дантовского ада тем ниже, чем ближе к дьяволу, чем тяжелей их вина) сменяется в космосе "Котлована" градацией социальной (кара обусловлена не грехом, а , классовой принадлежностью). Этот принцип приобретает определяющее значение во второй части повести. Инфернальной части загробного мира Данте в структуре повести соответствует собственно котлован, первая часть дилога. Деревня с водворяемым в ней колхозом им. Генеральной Линии становится чистилищем "Котлована". Чистилищем в буквальном смысле слова- стремление отделить чистых от нечистых,

зерна от плевел, агнцев от козлищ принимает здесь бюрократические формы "клзссово-расслоечной ведомости" п соответствующих организационных мер - "раскулачивания".

Однако в стремлении к социальному раю, з интенсивности порыва построить на земле царство коммунизма дерегепсгля часть -саг вверх, следующая ступень выстраиваемой писателем духовной иерархии. ОбцпЯ эсхатологический тон птсй части наиболее пвен в эпизоде торжества колхоза ("ганец автоматов") и, особенно, в споре о возможности воскрешения мертвых. Вгскреаешто, яротпзопо-лагоемсо христианскому воскрэсегода, - краеугольный камень проективного учения Е Ф. Федорова. "Философия общего дела": заменяет трансцендентное воскрасент - мистический акт, соЕерсаемый с^ич Рогом, - имманентным воскреезш&и мертвых отцов, . делом circo?, которое осуществляется ими в буквальном смысле ссбстветш?<и ру-кэмл. Анализ спора о воскресении приводит автора диссертации к выводу о тем, что он венчает и в определенном сньпле разрексет поиски всех героев, указывая онтологический ответ на индивидуальную и конкретную заботу каялого из них. Потребность и пытливее стремление юхцого узнать о грядущем socjqreceinra доподлинно проявляет особенно явно озабоченность героев "вослодгаш son-рссг.:-и" бытия и "л21знью будущего века" и подтверждает устремленность всей конструкции повести ввысь - от Ала п Чистилища к Раю.

Но герои "Котлована" не обретает Царствия Земного. Б космосе Данте и з композиции его "тройственной позкы" за Адом и Чистилищем следует рай. Б повести Платонова лига две части: котлован (Лд) и деревня (Чистилище). Бинарная структура »го отношению к трехчленной есть усеченная (или нераскрывшаяся) триада. За второй частью повести следует резкий обрыв, и вместо совершенной даптовской триады читатель получает двухчастную, лущенную (или кедостигиую) гармонии и соверсенства модель мира.

.Когловаи как^ пропасть - вот итог произведения. Настя, героиня, спасенная от прошлого как символ будущего, - лишается этого будущего; олицетворявшая воскрешение мертвых, бывшая яивын свидетельством и залогом грядущего воскрекения, - узгарает; устремленная в небо, - оказывается в бездонной пропасти могилы.

"Котлован" становится трагедией поколения сирот револпши, а г.е гимном его грядущему триумфу; гибель де?оч:ш - не только

гибель всего "социалистического поколения", но и падение безусловной, религиозной веры в то, что "социализм будет".

'йшал повести соотносится с одним из важнейших мотивов творчества Ф. М. Достоевского ("слезинка замученного ребенка, в основании мировой гармонии"). Неискупленные и неискупаемые, по мысли Ивана Карамазова, страдания и смерть ребенка разоблачает в глазах этого героя этическую несостоятельность Царства Небесного. У Платонова несостоятельным оказывается проект Царства Земного. Несостоятельным не с этической точки зрения, но с точки зрения всего природно-исторического устройства. Природа, которую человек мнил покорить без помощи Бога (ведь и смерть - всего лишь часть природного миропорядка), оказалась сильнее человеческого Земного Царства; смерть Насти обнажила бессилие человека перед природным ходом вещей, установленных! для гварного мира.

С другой стороны, финал "Котлована" соотносится с идеями Е Ф. Федорова о "воскрешении мертвых". Надежда умирающих отцов победить смерть питалась верою в возможность "общего дела" воскрешении. Платонов показывает ситуацию нереализуемое™ " "общего дела": хорочят ту, которая должна была воскресить умерших.

Идейный итог повести - трагический парадокс, к; которому приходят герои "Котлована" на избранном ими пути, тупик и федоровского проекта, и социалистического плана.

В главе рассматривается эволюция представлений самого А. Платонова о царстве земном и Царстве Небесном: финал повести сопоставляется с более ранними взглядами писателя.

Глава завершается анализом эпилога "Котлована". Показано, что крайний пессимизм запечатленного в финале повести ; взгляда на мир не удовлетворил самого художника, драматически ощущавшего раскол между светлым идеалом и мрачной реальностью. Платонов обращается к читателю публицистически прямо, от собственного имени. прямой платоновский автокомментарий раскрывает символический подтекст финала и подтверждает универсальность его звучания. "Котлован" раскрывается перед читателем как предельно трагическая картина падения народа, потерявшегося на путях истории, смутный миг его бытия. Прошлое безвозвратно утрачено, ''разрушено"; будущее проблематично. Соединение разорванной цепи времен и

поколений оказывается соединением в смерти: лертьа проылого -Юлия, мать; жертва будущего - Настя, дочь.

Однако "тревожное чувство" автора продиктовано настолько Ееликой любовью, что в эпилоге повести он заявляет свое нежелание» пришить т.чкой объективный худохбегьеншй смысл своего произведения. Платонов готов разочароваться в действительности, но на способен отказаться от надежды.

В агкеотении подводятся основные итоги проведенного исследования и намечаются возможные направления днльмеЛюй работ Ly-

ОСНОВНЫЕ ПОЛОККПШЧ ДОССКРГЛЦШ L^T ' , ОТРАЖЕНЫ В СЯЕЩУМЦИА' ЙУШШАЩШ:

1. Об анализе худо».естк-яной Форш: Одно лреддомение плато иоБского текста ("Котлован") // Проблем разметяя русской литературы XI-XX веков: Тезисы научной конференции шлодых ученые и специалистов 1Q - 19 апреля 19&0 года. - Л. , 1990. - С. 42-43 (О,25 ¡i. л). См. Tatos; хронику контренцип: Русская литература. - СПб. , 1990. - Mo. 3. - С. 225.

¡ 2. Платоновский семинар в Пушкиноком Д)ме // Русская литература. - СПб., 1092. - Но. 1. - О. 224-22? (0,5 и. л.). Изложение докладов, прочитанных на Втором и Третьем платоновском семинар*.

Э. ' Синтагма в повести Андрея Шяттоъа "Котловал" и в дреа-нерусской традиции: О языковых аспектах духовной обдаости // Русская литература XI-XX веков. Проблемы шзучешш: Тезисы научной конференции шло дых ученых и специалистов 29 - 30 апреля 1992 года. - СПб., ] 992. - С. 41-43 OUF, п. л. ).

А. Ангрен Пяатонои в контеш;.-.* своей апохи (Материалы ¡V V.rr\rc¡;oucm¡ о семинара) // Гусокая ликраггра - OíiO. , J0D3. -Ka 3 И а. л. ; i¡ производстве).

5. Ь)<блйогргф:<я мемуарной, критический и исследовательской литературы о хизпа и творчестве А. 11 Ш шздьин, изданной в ССОР в 1ШЗ-КВЭ roía:-: // Трорчеотво Андреи 1Ьатои&ьи: Сборник статей и материалов. - СПб., "Наука" (3 и. л. ; ь производстве).

п. Система персонажей в повести Л. Платоноси "Котлован" /У 'Творчество Андрея Пмтонсва: Сборник статей и материалов. OUtí., "Наука" (2,5 п. л. , в црошиодсшЫ.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Харитонов, Александр Анатольевич

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ОБОСНОВАНИЕ ТЕКСТА.

ГЛАВА 2. ПЕРВАЯ ФРАЗА. ПЕРВЫЙ ФРАГМЕНТ, ПЕРВАЯ

ГЛАВА

ГЛАВА 3. СИСТЕМА ПЕРСОНАЖЕЙ. АРХИТЕКТОНИКА.

Введение диссертации1993 год, автореферат по филологии, Харитонов, Александр Анатольевич

Смена литературных эпох проявляется не только в творческой судьбе авторов, стилей и жанров сегодняшнего дня: одни медленно умирают или предаются забвению, другие зарождаются и набирают силу. Крупные перемены в литературном процессе (и во всей общественной жизни) затрагивают и литературу прошлого, изменяют тот угол зрения, под которым воспринимает ее читатель и исследователь; изменяют, в конечном счете, не только перспективу, но и содержание этого восприятия. Так, сегодня становится классикой то, что вчера еще было живой плотью литературной жизни. Если предыдущее поколение "открыло" серебряный век русской культуры, то мы, свидетели завершения советского этапа истории России и ее литературы, прочитываем заново произведения 20-х-30-х годов.

В ряду славных имен русской словесности тех лет особое место принадлежит Андрею Платоновичу Платонову. Известно, что этот писатель при жизни не был избалован литературной критикой -чаще всего открыто тенденциозной, социологизированной и резко негативной по отношению к нему. Апеллируя в первую очередь к социальным взглядам писателя, стремясь вычленить его политическое кредо, критики игнорировали эстетическую уникальность платоновской прозы, ее народоведческий потенциал, ее верность коренным свойствам и ценностям национального духа. Хуже того, с начала 30-х годов и до самой смерти художника на его имя и творения было наложено почти непреодолимое идеологическое табу.

Второе рождение" Платонова связывают с переизданием части произведений писателя в конце 50-х - начале 60-х годов [13. Сейчас совершенно ясно, что тексты, пришедшие тогда к читателю, составляли лишь вершину того айсберга, которым было долгие годы платоновское наследие. Представление об истинных масштабах таланта Андрея Платонова дало нам лишь знакомство с наиболее значительными образцами его прозы, совершившееся и совершающееся в последние годы. Конец 80-х - начало 90-х - время, когда читателям и исследователям в России стали доступны романы "Чевенгур" и "Счастливая Москва", повести "Котлован" и "Ювенильное море", пьесы "14 красных избушек" и "Шарманка", киносценарии "Воодушевление" и "Машинист", десятки статей и рассказов, письма, записные книжки и черновые подготовительные материалы писателя 121-, это время подлинного "третьего рождения" Платонова.

Развитие платоноведения на родине писателя и за рубежом в значительной степени определялось теми жизненными обстоятельствами (и не в последнюю очередь - цензурными условиями), той общественной атмосферой, в которой приходилось работать исследователям. Вот как характеризовал ситуацию, связанную с изучением творчества писателя на Западе и в СССР в 70-х - начале 80-х годов, М. Геллер: "Парадокс Платонова заключается в том, что западный исследователь имеет возможность знакомиться с опубликованными на Западе книгами, писателя, которые запрещены у него на родине, но не имеет доступа к архивам, к рукописям, к письмам. Советский исследователь, даже получивший возможность работы в платоновском архиве, не может писать о произведениях, публикация которых не разрешена" С 33. Изучение творчества Платонова в СССР носило долгие годы оттенок некой "интеллектуальной фронды"; напомним, хотя бы, о вечере памяти Андрея Платонова в Доме литераторов им. А. Фадеева в Москве 31 января 1968 года, который завершился громким "политическим" скандалом Г 43. Советские Платонове-ды вынуждены были действовать "в рамках дозволенного", должны были не столько определять своеобразие облика Платонова-художника, сколько доказывать» что он такой же, как все - советский писатель, адепт соцреализма, почему-то непонятый современниками, имевший отдельные заблуждения и счастливо он них избавившийся.

Эра гласности и перестройки" принесла с собой перекос противоположного свойства: зачисление Платонова по ведомству "диссидентской" литературы, публицистическое спрямление, а зачастую и прямое извращение мысли писателя, сведение его позиции к социальной критике "сталинизма", "коллективизации" и т. п. С сожалением приходится констатировать, что значительная часть работ о творчестве А. Платонова, появившихся в 1986-1989 годах, написана на злобу дня, а не с целью постичь художественное наследие этого великого мастера слова. Многие интерпретаторы Платонова раскрывают в своих сочинениях не сущность выраженного в произведениях писателя уникального взгляда на мир, а, скорее, собственные представления о писателе, его эпохе, о жизни вообще. Так, В. Е Турбин, рассуждая о повести "Ювенильное море", договаривается до пророчеств на тему "что писал бы Платонов, доживи он до 80-х годов", и утверждает, что это был бы "эпос перестройки", посвященный "индивидуально-кооперативному кафе или мастерской по ремонту автомобилей"; в этой же статье на площади трех журнальных страниц критик попеременно предлагает целый ряд ничем не подкрепленных и ни к чему не обязывающих определений жанра повести: сказка; былина; гомеровский эпос; газетная хроника С5].

Корпус отечественной литературы о Платонове уж& достаточно велик (более 700 названий за 1958-1992 годы); существуют итоговые обзоры прижизненной литературной критики [63, работ современных исследователей С 7]. Подлинно научное изучение платоновского наследия началось с появления в 1967 году статьи "Анд

- б рей Платонов", принадлежавшей перу Л А. Шубина [83 - ученого, для которого изучение художественного мира Платонова стало делом всей жизни. Дав самый общий обзор творчества Платонова, Л. А. Шубин первым поставил задачу его эстетико-философского осмысления, сформулировал необходимость его исторического осознания [93. В 1969 году была защищена первая диссертация о творчестве Платонова [103, а через год вышел в свет сборник статей Воронежского университета "Творчество А. Платонова" [113, посвященный отдельным сторонам его литературной деятельности.

В дальнейшем изучение творчества писателя развивалось в самых различных направлениях. Появились работы научно-биографического характера, имеющие своей целью воссоздание личного и творческого пути Платонова: монография британской исследовательницы М. Джордан "Андрей Платонов" (1973), труд В. А. Чалмаева "Андрей Платонов" (1978, 1984, 1989), от издания к изданию все более увеличивающийся в объеме, но не подверженный никаким коцептуаль-ным переменам; два издания книги В. Е Васильева "Андрей Платонов: Очерк жизни и творчества" (1982, 1990); наиболее масштабное как по охвату материала, так и по глубине его освоения исследование М. Геллера (Париж) "Андрей Платонов в поисках счастья" (1982); монография поляков В. и Р. Сливовских "Андрей Платонов" (1983); очерк О. А. Кузьменко "Андрей Платонов: Призвание и судьба" (1991) [123. Особый интерес исследователей вызывают философеко-эстетические воззрения А. Платонова; проблемам их выявления и анализа посвящены книги Е Г. Полтавцевой, R ÍL Малыгиной, JL IL Фоменко, англичанки Э. Тески [133. По своему масштабу, глубине и много-аспектности анализа близки к монографиям циклы статей Е. Толст ой-Сегал [143, Н. В. Корниенко [153, Т. Лангерака [163. Несколько монографий появилось в США [173; в основном это диссертации, опубликованные малым тиражом в университетских издательствах и даже сегодня труднодоступные в России. На родине писателя с 1969 по 1992 год защищено 20 кандидатских и 2 докторских диссертации по творчеству Платонова Наконец, совсем недавно Воронежский университет выпустил в свет второй "платоновский" сборник исследований и материалов [181.

Особый интерес представляют работы, в центре которых - вопросы языка и стиля А. Платонова, та тесная взаимосвязь между философией и словом, которой отмечены все произведения писателя. Первым исследователем, обратившим внимание на особенности платоновского языка, был Л Я Боровой, который еще в 1966 году отметил заключенное в слове Платонова сопряжение двух противоположных начал - тех, что назовут позже "конкретным" и "отвлеченным", "бытовым" и "бытийственным" [191. Начало изучению конкретных приемов сопряжения этих начал в философичной прозе Платонова положила статья В. А. Свительского [203. О способах обобщения, существующих в платоновском языке и связанных с принадлежностью разнородных явлений одному "вещественно-невещественному" плану, который воплощен в архаичной метафоре-метаморфозе, рассуждает С. Г. Бочаров [211. Наиболее глубоко эта тема разрабатывается в статье Е. Толстой-Сегал "О связи низших уровней текста с высшими: (Проза Андрея Платонова)" [223. Через языковые особенности текста стремятся воссоздать платоновскую "художественную модель мира" Г. и А. Якушевы [233.

Нестандартность" художественной речи и форм повествования у А. Платонова явилась основой для постановки и разработки вопроса о платоновском сказе (Е. П. Корчагина, М. Шимонюк) [243. Отдельным вопросам языка писателя посвящены статьи В. Г. Смирновой, Л. Г. Бабенко, К Е. Джанаевой, К С. Елистратова, П. Г. Пустовойта и других исследователей [253.

В последние годы появилось несколько весьма содержательных работ молодых специалистов-языковедов, которые обращаются к платоновским текстам не только для того, чтобы выявить на таком "аномальном" материале возможности русского языка, но и для постижения художественного и философского смысла этих аномалий как нормы творчества писателя (И. М. Кобозева, Е И. Лауфер, М. А. Дмитровская, КХ И. Левин) С26].

Обычно наследие А. Платонова представляется исследователям как некий континуум, единый текст, который писатель создавал на протяжении всей своей жизни (М. Геллер, Е М. Малыгина, Л. Е Ка-расев, С. Г. Семенова и др.) С 273. На эту черту современного пла-тоноведения указывает в своем обзоре В. А. Свительский: "До сих пор даже при разговоре о пути писателя преобладают суммарные характеристики, хотя писатель менялся, был разным на отдельных этапах своей духовной биографии" С 28]. Представление о целостности, нерасчлененности платоновского творчества находит, казалось бы, подтверждение в известных словах самого писателя: "Мои идеалы однообразны и постоянны. Я не буду литератором, если буду излагать только свои неизменные идеи. Меня не станут читать. Я должен опошлять и варьировать свои мысли, чтобы получились приемлемые произведения" (1926 г., письмо жене) [29]. Отчасти подобный нерасчлененный подход к наследию Платонова оправдан: действительно, в его произведениях заметно редкое постоянство ключевых тем и мотивов, повторяемость излюбленных персонажей и сюжетных коллизий. Однако за внешним сходством кроются важные внутренние различия. Каждое значительное произведение Платонова - особый художественный мир, который ждет своего внимательного исследователя. Стремление к решению общих проблем в ущерб конкретным прочтениям текста привело к тому» что лишь немногие произведения (рассказы) писателя стали объектом монографического многоаспектного анализа (А. К. Жолковский, О. А. Кузьменко, К И. Левашова, Е. Толстая) [301. Относительная неразработанность историко-литературных представлений о конкретных текстах писателя привела, в частности, к тому, что мы до сих пор плохо себе представляем его творчество в диахроническом плане, так что знакомство с новыми, неизвестными прежде текстами писателя производит каждый раз шоковый эффект, ломает всю устоявшуюся и принятую модель эволюции платоновского творчества.

Затрудняет (а в отношении анализа языка делает почти невозможной) работу исследователей и то, что мы до сих пор не имеем достоверных, соответствующих авторской воле текстов подавляющего большинства произведений А. П. Платонова. Поэтому заслуживает особенного внимания обширная работа по текстологической подготовке и изданию платоновских текстов, осуществленная В. А. Вериным, ЕЕ Корниенко, Т. Лангераком, 0. Г. Ласунским, Е. Ю. Литвин, Е В. Эй-диновой и другими исследователями. Среди непрочитанных по-настоящему платоновских произведений - и "Котлован", текст которого известен читателям и литературоведам в искаженном виде.

Проблема прочтения и интерпретации повести "Котлован" занимает последние годы одно из важнейших мест среди проблем, связанных с изучением творческого наследия Андрея Платонова. Этому произведению посвящены главы отдельных монографий (ЕЕ Васильев, М. Геллер, Э. Тески, Е А. Чалмаев) и целый ряд статей (Б. Г. Бобылев, Ю. КХ Булычев, Е. К Гаврилова, М. А. Золотоносов, А. Киселев - под псевдонимом А. Александров, Ю. И. Левин, 3. Маркштейн, Т. А. Никонова, А. И. Павловский, В. А. Свительский, Т. Сейфрид, 3. К Тарланов, Е.Толстая-Сегал и др.). Исследователи рассматривали "Котлован" в контексте общественно-политической ситуации его времени [313, пытались определить художественно-философскую концепцию произведения [323 и его жанровое своеобразие Г 33], выявить особенности его поэтики [34], установить его связи с иными философскими и эстетическими системами [35]. Однако при всей широте подходов и разнообразии оценок, отразившихся в работах о "Котловане", их отличает один общий недостаток: они носят достаточно общий, приблизительный характер, зачастую основаны скорее на субъективных мнениях интерпретаторов, чем на аргументированных литературоведческих суждениях. Еще предстоит провести целостный анализ повести, выверить и прокомментировать ее текст, раскрыть заложенные в нем тайны платоновского художественного языка. Этим обстоятельством обуславливается актуальность предлагаемого диссертационного сочинения.

Цель диссертации состоит в том, чтобы подойти к изучению авторской позиции, воплощенной в повести "Котлован" (план содержания) , с точки зрения принципов и приемов поэтики произведения (план выражения). Для достижения указанной цели необходимо было решить две практические задачи: 1) провести текстологический анализ и установить основной авторский текст произведения; 2) осуществить целостный многоаспектный анализ этого текста, исследовать , как организован платоновский текст на разных уровнях и какими способами выражено в нем идейно-эмоциональное содержание.

Краткий обзор проблем текстологии "Котлована" и обоснование текста повести, избираемого нами для дальнейшего анализа, составляют содержание первой главы. Вторая глава представляет собой попытку подробного и многоаспектного анализа одного относительно замкнутого и наиболее репрезентативного фрагмента произведения. В качестве такого фрагмента избрано начало пои с его объемом, РУет у знакомстве с но прямо npej судить»

- 11 -фрагмент, проон с и его или - что автором - будут и и сре уровне, в их В третьей, к структуре целого и и показать, уровне, через и

Пршвчаюю

1. Избранные рассказы. ~ М.: Сов. писатель, 1958; Рассказы.

- М.: Гослитиздат, 1962; Одухотворенные люди: Военные рассказы.

- М.: Воениздат, 1963; Джан: Повесть // Простор. - Алма-Ата, 1964. ~ No. 9. - С. 22-66; В прекрасном и яростном мире: Повести и рассказы. - М.: Худ. лит., 1965; Избранное. - М.: Моск. рабочий, 1966. кованы еще в 70-х (Чевенгур. - Париж: Ж?A-Press, 1972; Котлован // Грани. ~ Франкфурт-на-Майне, 1970. - No.77; Ювенильное море Эхо. - Париж, 1979. - No. 4; 14 красных избушек // Грани. -Франкфурт-на-Ifafee, 1972. - No. 86), правда, в далеком от текстологического совершенства виде. Однако для читателей и даже исследователей в СССР эти публикации в эмигрантских (т.е., по терминологии тех лет, "антисоветских") изданиях оставались практически недоступны до самого недавнего времени.

3. Геллер М. Андрей Платонов в поисках счастья. - Paris: YM3A-Press, 1982. - С. 8-9.

4. См.: Сучков Ф. Ф. Подводное царство С1969-19733 // Сучков Ф. Ф. Бутылка в море: Из литархива Нефеда Нефедовича Дернова -М.: Кн. палата, 1991. - С. 250-275.

5. Турбин В. а Эпос "последних известий" // Дружба народов. - М. , 1987. - No. 12. - С. 244-246.

6. Иванова Л. А. Творчество А. Платонова в оценке советской критики 20-30-х годов // Творчество А. Платонова: Статьи и сообщения. - Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1970. - С. 173-192.

7. Свительский В. А. Факты и домыслы: О проблемах освоения платоновского наследия // Андрей Платонов: Исследования и материалы: Сб. трудов - Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1993. -С. 80-101; см. также: Rister V. Sovjetska kritika о Andreju Platonovu // Radovi. - Zadar. - Vol.22. - Sv.21-22. - S.223-238; Teskey A. Platonov Criticism since 1958: A Comparison of Soviet and Emigre Attitudes // Scottish Slavonic Review. - Glasgow, 1985. - Spring. - No. 4. - Pp. 81-98.

8. Щубин Л. А. Андрей Платонов // Вопр. лит. - М., 1967. -No. 6. - С. 26-54.

9. Статья "Андрей Платонов" стала для ее автора программой многолетнего труда - труда, оставшегося, к глубокому сожалению, незавершенным. Статьи исследователя и главы из его итоговой мо~ нографии о Платонове собраны в посмертном сборнике: Щубин JL А. Поиски смысла отдельного и общего существования: Об Андрее Платонове: Работы разных лет М.: Сов. писатель, 1987. - 367 с. Отдельные главы монографии публиковались и позднее, в периодических изданиях (Сказка про усомнившегося Макара: Андрей Платонов. Опыт сатирической мысли // Лит. обозрение. - М,, 1987. -No. 8. - С. 46-54; Горят ли рукописи?: (Или о трудностях диалога писателя с обществом) // Нева. - Л. ,1988. - No. 5. - С. 164-178; Градовская школа философии // Лит. обозрение. - М. , 1989. -No. 9. - С. 21-26).

10. См.: Фоменко JL П. Творчество A. IL Платонова (1899-1951): Автореф. дисс. . канд. филол. наук / Моск. обл. пед. ин-т им. Е К. Крупской. - ÍL , 1969. ~ 17 с.

11. Творчество А. Платонова: Статьи и сообщения. - Воронеж Изд-во Воронеж, ун-та, 1970. - 247 с.

12. Jordan М. Andrei Platonov. - Letchworth, QB: Bradda Books, 1973. - 116 pp.; Чалмаев R А. Андрей Платонов. - M.: Сов. Россия, 1978. - 176 с.; Чалмаев В. А. Андрей Платонов: Очерки жизни и творчества. 2-е изд., доп. - Воронеж: Центр. - Чернозем, кн. изд-во, 1984. ~ 221 с.; Чалмаев В. А. Андрей Платонов: (К сокровенному человеку). - М.: Сов. писатель, 1989. - 447 с.; Васильев В. R Андрей Платонов: Очерк жизни и творчества. ~ М.: Современник, 1982. - 230 с.; Васильев В. R Андрей Платонов: Очерк жизни и творчества. - 2-е изд. , испр. и доп. - М.: Современник, 1990. - 287 с.; Геллер М. Андрей Платонов в поисках счастья. -- Paris: YMCA-Press, 1982. - 404 с.; Sliwowscy W. i R. Andrzej Platonow. - Warszawa: Czytelnik, 1983. - 172 s.; Кузь-менко О, А. Андрей Платонов: Призвание и судьба: Очерк творчества. - Киев: Лыбидь, 1991. - 231 с.

13. Полтавцева Е Г. Критика мифологического сознания в творчестве Андрея Платонова. - Ростов н/Д: Изд-во Рост, ун-та, 1977. - 35 с. ; Полтавцева а Г. Философская проза Андрея Платонова. - Ростов н/Д: Ивд-во Рост, ун-та, 1981. - 141 с. ; Малыгина ЕМ. Эстетика Андрея Платонова- Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1985. - 144 с. ; Фоменко JL П. Человек в философской прозе А. Платонова / Калинин, гос. ун-т. - Калинин, 1985. - 72 с. ; Teskey А. Platonov and Fyodorov: The Influence of Christian Philosophy on a Soviet Writer. - Amersham, 6B: Avebury Publishing Co., 1982. -182 pp.

14. О связи низших уровней текста с высшими: (Проза Андрея Платонова) // Slavica Hierosolymitana - Jerusalem, 1978. -Vol. II. - Pp. 169-212; Стихийные силы: Платонов и Пильняк// Slavica Hierosolymitana - Jerusalem, 1978. - Vol. III.

Pp. 89-109; Натурфилософские темы в творчестве Платонова // Slavica Hierosolymitana - Jerusalem, 1979. - Vol. IV. Pp. 223-254; Литературный материал в прозе Андрея Платонова* // Возьми на радость: То Honor Jeanne van der Eng-Leidmeier. -Amsterdam, 1980. - Pp. 193-205; Идеологические контексты Платонова // Russian Literature. - Amsterdam, 1981. - 1 April. -Vol. IX. - No. 2. - Pp. 231-280; К вопросу о литературной аллюзии в прозе Андрея Платонова предварительные наблюдения // Slavica Hierosolymitana - Jerusalem, 1981. - Vol. V-VI. - Pp. 344-369.

15. В мысли о России: (К истокам философеко-исторической концепции творчества Андрея Платонова) // Рус. лит. - JL , 1985. - No. 1. - С. 110-125; Повесть Андрея Платонова как философеко-психологическое единство // Целостность художественного произведения / Ленингр. гос. пед. ин-т им. А. И. Герцена - Л , 1986. -С. 27-37; Жанровое своеобразие повести А. Платонова // Взаимодействие метода, стиля и жанра в советской литературе / Свердлов. гос. пед. ин-т. - Свердловск, 1988, - С. 71-80; Человек и природа в прозе А. Платонова и М. Пришвина: (К проблеме типизации характера в советской литературе 20-х годов) // Проблема характера в советской литературе / Чэляб. гос. пед. ин-т. - Челябинск» 1989. - С.41-49; Андрей Платонов: "Не отказываться от своего разума": (Историко-литературный комментарий к анкете 1931 года "Какой нам нужен писатель") // Дружба народов. - М. , 1989.

- No. 11. ~ С. 238-252; 0 живых и мертвых. Андрей Платонов: 1941-1951: Вступ. статья и послесл. к публ. // Лит. обозрение. -М., 1989. - No. У. - С. 31-34, 38-39; "Заметки" Андрея Платонова: (Комментарий к истории невышедших книг А. Платонова 1939 года) // Рус. лит. - Л , 1990. - No. 3. - С. 179-192; ". Сохранить в неприкосновенности": С Вступ. ст. к публ. "Платонов А. П. Из неопубликованного: Рассказ. Сценарий. Наброски. Записи"] // Новый мир.

- М. , 1991. - No. 1. - С. 130-132; ".На краю собственного безмолвия": [Комментарий к публ. романа "Счастливая Москва"] // Новый мир. - М. , 1991. - No. 9. - С. 58-74; Повесть о детстве: Опыт комментария к черновым наброскам А. Платонова // Андрей Платонов: Исследования и материалы. - Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1993. - С. 167-179; "Меня убьет только прямое попадание по башке": Материалы к творческой биографии Андрея Платонова. 1927-1932 годы // Новый мир. - М., 1993. - No. 4. - С. 89-121.

16. Андрей Платонов в переломном периоде творчества: (Заметки об "Антисексусе") // Russian Literature. - Amsterdam, 1981. - Vol. IX. - Pp. 303-322; Андрей Платонов во второй половине двадцатых годов: (Опыт творческой биографии) // Russian Literature. - Amsterdam, 1987. - Vol. XXI. - Pp. 157-182; Недостающее звено "Чевенгура": (Текстологические заметки) // Russian

Literature. - Amsterdam, 1987. - Vol. XXII. - Pp. 477-490; Андрей Платонов в Воронеже // Russian Literature. - Amsterdam, 1988. -Vol. XXIII. - Pp. 437-468; Комментарий к сборнику А. П. Платонова "Епифанские шлюзы" // Dutch Contributions to the 7th International Congress of Slavists. Sofia, Sept. 14-22, 1988. Literature. - Rodopi, 1988. - Pp. 139-176; Литературная карьера Андрея Платонова // Slavica Hierosolymitana. - Vol. VIII. -Pp. 1-33; Андрей Платонов и левое искусство: (Заметки об "Ан-тисексусе") // Festschrift fur Herta Schmid. J. Stelleman und J. van der Мэег Hrsg. - Amsterdam, 1989. - S. 191-204; Андрей Платонов во второй половине двадцатых годов. Часть вторая: "Сокровенный человек" // Russian Literature. - Amsterdam, 1992. -Vol. XXXI I. - Pp. 271-302.

17. Sveikauskas P. Thematics and Form of Platonov's Stories: Ph. D. Thesis. - Brown University, 1972; Sheppard J. The Origin of a Master: The Early Prose of Andrey Platonov: Ph. D. Thesis. - Indiana University, 1973; Olcott A. Andrey Platonov: The Citizen Artist: Doctoral Dissertation. - Stanford University, 1976; Цветков A. IL Язык А. П. Платонова: Dissertation for the University of Michigan, 1983. - Ann Arbor, Mich.: University Microfilms International, 1983; Seifrid T. Andrei Platonov. - New York: Cambridge University Press, 1992.

18. Андрей Платонов: Исследования и материалы: Сб. трудов. - Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1993. - 196 с.

19. Боровой ЛЯ "Ради радости": (Андрей Платонов) // Боровой JL Я Язык писателя: А. Фадеев, Вс. Иванов, М. Пришвин, Андрей Платонов. - М.: Сов. писатель, 1966. - С. 181.

20. Свительский В. А. Конкретное и отвлеченное в мышлении

А. Платонова-художника // Творчество А. Платонова: Статьи и сообщения. - Воронеж: йзд-во Воронеж, ун-та, 1970. - С. 7-26.

21. Бочаров С. Г. "Вещество существования": Выражение в прозе // Проблемы художественной формы социалистического реализма: В 2 т. - М.: Наука, 1971. - Т. 2. Внутренняя логика литературного произведения и художественная форма. - С. 310-350.

22. Толстая-Сегал Е. О связи низших уровней текста с высшими: (Проза Андрея Платонова) // Slavica Hierosolymitana. -Jerusalem, 1978. - Vol. II. - Pp. 169-212.

23. Якушевы Г. и А. Структура художественного образа у Андрея Платонова // American Contributions to the Eighth International Congress of Slavists. - Columbus, USA: Slavica, 1978. - Vol. 2. - Pp. 746-778; Yakushev H. Andrei Platonov's Artistic Kfodel of the World // Russian Literature Triquaterly. -Ann Arbor, 1979. - No. 16. - Pp. 173-188; Yakushev H. Lenguaje — Comunismo — Realidad // Folia Humanistica - Barcelona, 1977. -Tomo 15. - Num. 171. - Pp. 201-204.

24. Корчагина E. IL О некоторых особенностях сказовой формы в рассказе "Река Потудань" // Творчество А. Платонова: Статьи и сообщения. - Воронеж: йзд-во Воронеж, ун-та, 1970. - С. 107-116; Шимонюк М. О сказе в творчестве Андрея Платонова // Slavisticky Sbornik Olomoucko Lublinsky. - Praha, 1974. - S. 105-122.

25. Бабенко JL Г. Глаголы интеллектуальной деятельности в рассказах А. Платонова: (Лексическая представленность) // Классы слов и их взаимодействие: Межвуз. темат. сб. - Свердловск, 1979. - С. 69-71; Бабенко JL Г., Кузнецова Э. В. Предложения, передающие ситуацию неадресованной речевой информации, в художественном тексте: На материале прозы А. Платонова// Исследования по семантике. - Уфа, 1981. - Вып. 7. Лексическая и синтаксическая семантика. - С. 74-83; Бабенко Л Г. Об аналитическом изображении чувств: (На материале художественной речи А. Платонова) // Вопр. стилистики. - Саратов, 1985. - Вып. 20. - С. 61-77; Смирнова Е Г. Переосмысление отвлеченных существительных в художественной системе Андрея Платонова // Науч. докл. высш. шк. Филол. науки.

- М., 1983. - N0.5. - С. 70-73; Джанаева Е Е. Ключевые слова как средство создания образности в контексте А. Платонова // Взаимодействие грашатики и стилистики текста. - Алма-Ата, 1988 -С.34-38; Елистратов ЕС. О структуре прозы А.Платонова: (Письменный текст и его звуковое исполнение) // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9, Филология. - 1989. - N0.2. - С. 68-74; Цустовойт Е Г. О языке романа А. Платонова "Чевенгур" // Рус. речь. - М. ,1989. -N0.4. - С. 30-36.

26, Кобозева И. М., Лауфер е И. Языковые аномалии в прозе А. Платонова через призму процесса вербализации // Логический анализ языка. Противоречивость и аномальность текста. - М.: Наука, 1990. - С. 125-139; Дмитровская М.А. "Переживание жизни": О некоторых особенностях языка А. Платонова // .Логический анализ языка. Противоречивость и аномальность текста. - М.: Наука, 1990. - С. 107-115; Дмитровская М. А. Понятие силы у А. Платонова // Логический анализ языка. Модели действия. - М.: Наука, 1992.

- С. 42-49; Левин Ей. От синтаксиса к смыслу и далее: ("Котлован" А. Платонова) // Семиотика и информатика. - Е, 1990. -Вып. 30. - С. 115-148; Колесова Д. Е Фраза и синтагма в структуре текста Андрея Платонова // Вестн. Ленингр. ун-та. Сер. 2. История. Языкознание. Литературоведение. - 1991. - Вып. 3. - С. 94-97.

27. Вот как пишет об этом Л. Е Карасе в: "Платонов - на редкость однообразный писатель. "Однообразный" в прямом смысле слова: он настойчиво воспроизводит один и тот же набор исходных образов-мотивов, которые то просматриваются вполне отчетливо, то прячутся и требуют специальной расшифровки. Эти смыслы - и есть "постоянное" у Платонова. Они позволяют взглянуть на все его тексты как на некий единый огромный текст, под "поверхностью" которого - "голубая глубина" целокупного мирочувствия и столь же целостного художественного видения" (Карасев Л. К Знаки покинутого детства: ("постоянное" у А.Платонова) // Вопр. философии. -М. , 1990. - Но. 2. - С. 26).

28. Свительский В. А. Факты и домыслы. - С. 83.

29. "Живя главной жизнью.": А.Платонов в письмах к жене, документах и очерках // Платонов А. П. Государственный житель: Проза. Ранние сочинения. Письма. - Минск: Мастацкая л!таратура, 1990. - С. 667.

30. Жолковский А. К. "фро": пять прочтений // Вопр. лит. -М., 1989. - N0.12. - С. 23-49; Кузьменко 0. А. Семантическая организация рассказа А. Платонова "Никита" // Структурная и математическая лингвистика. - Киев, 1975. - Вып. 3. - С. 40-45; Кузьменко 0. А. О некоторых особенностях реализма Андрея Платонова: (На материале рассказов "Афродита" и "Дед-солдат") // Вюн. Кшв. ун-ту. Укр. фиолопя. - 1980. - Вил. 22. - С. 60-67; Кузьменко О. А. О жанровом своеобразии рассказа А. Платонова "Сампо" // Вопросы русской литературы: Респ. межвед. науч. сб. - Львов: Вида школа, 1982. - Вып. 2 (40). - С. 109-115; Левашова В. И. Пространственно- временная организация как выражение авторской позиции в повести А. Платонова "Епифанские шлюзы" // Материалы XXV Всесоюзной научной студенческой конференции "Студент и научно-технический прогресс". - Новосибирск, 1987. - Филология. -С. 31-37; Толстая Е. О рассказе Андрея Платонова "Родина электричества" // Материалы XXII научной студенческой конференции: Поэтика. История литературы. Лингвистика / Тартуский гос. ун-т. -Тарту, 1967. - С. 116-120.

31. Золотоносов М.А. Усомнившийся Платонов: ("Чевенгур", "Котлован") // Нева. - JL , 1990. - No. 4. - С. 176-190; Малыгина а М. "Котлован" А. Платонова и общественно-литературная ситуация на рубеже 20-30-х годов // Андрей Платонов: Исследования и материалы. - Воронеж: Ивд-во Воронеж, ун-та, 1993. - С. 55-60.

32. Баги К Место повести "Котлован" в идейных исканиях А. Платонова // Diss. Slavícae. - Szeged, 1988. - No. 19. -С. 31-56; Тарланов 3. К. "Котлован": История без конца // Север. -Петрозаводск, 1990. - No. 5. - С. 152-160; Павловский А. И. ЗДа: (О художественно-философской концепции повести Андрея Платонова "Котлован") // Рус. лит. - Л , 1991. - No. 1. - С. 22-41.

33. Бежецких RA. Особенности жанровой структуры повести А. Платонова "Котлован" // Проблемы худ. типизации и читательского восприятия лит-ры / Стерлитамакский гос. пед. ин-т. - Стерли-тамак, 1990. - С. 163-164; Митина О. А. Миф и символ в жанровой структуре антиутопии А. Платонова "Котлован" // Размышления о жанре / Моск. пед. ун-т. - М., 1992. - С. 56-66.

34. Seifrid Th. Writing against Matter: On the Language of Andrej Platonov's Kotlovan // Slavic and East European Journal.

- 1987. - Fall. - Vol.31. - No. 3. - Pp. 370-387; Бобылев Б. Г. Грамматическая метафора в тексте повести А. Платонова "Котлован" // Взаимодействие грамматики и стилистики текста. / Каз. гос. ун-т им. С. М. Кирова. - Алма-Ата, 1988. - С. 38-44; Бобылев Б. Г. "Славянский язык революции" в прозе А. Платонова // Семанти-ко-стилистические исследования / Каз. гос. ун-т им. С. М. Кирова.

- Алма-Ата, 1989. - С. 26-33; Левин Ю. И. От синтаксиса к смыслу и далее: ("Котлован" А. Платонова); Скобелев В. П. Поэтика пародирования в повести А. Платонова "Котлован" // Андрей Платонов: Исследования и материалы. - Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1993. - С. 61-70.

35. Гаврилова Е. К Андрей Платонов и Павел Филонов: О поэтике повести "Котлован" // Лит. учеба. - М., 1990. - Ыо. 1. -С. 164-173; Швец Т.П. Мотив детства в романе Л Леонова "Соть" и повести А. Платонова "Котлован" // Проблемы худ. типизации и читательского восприятия лит-ры / Стерлитамакский гос. пед. ин-т. - Стерлитамак, 1990. - С. 161-163; Булычев Ю. КХ Первоистоки "кот-лованности": (Социально-философские размышления над повестью А. Платонова "Котлован") // Логос: Санкт-Петербургские чтения по философии культуры. - СПб.: Изд-во СПб ГУ, 1992. - Кн. 2. Российский духовный опыт. - С. 47-65.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Способы выражения авторской позиции в повести Андрея Платонова "Котлован""

ЗАКЛОЧЕНИЕ

В настоящей работе мы предприняли попытку понять, что собой представляет текст Андрея Платонова, рассмотрев его изнутри. Мы убеждены в том, что любой содержательный разговор о творчестве Платонова должен основываться на анализе надежного и аутентичного платоновского текста. Подробное знакомство с автографами повести "Котлован" и сличение их с опубликованным текстом произведения привело нас к выводу о неудовлетворительности последнего и о необходимости предварить наш анализ тщательной текстологической подготовкой. Описание проделанной текстологической работы и изложение ее итогов составляют содержание 1 главы диссертации.

Приступая к целостному анализу повести "Котлован", мы полагали, что исследование поэтического языка писателя должно предшествовать определению идейно-эмоционального содержания его произведений, а не следовать за ним. Представлялось необходимым описать возможно более подробно, охватив все релевантные структурные уровни, какой-либо относительно замкнутый отрезок текста и на основе анализа выявленных в нем приемов и принципов художественной речи подойти к пониманию того, какими способами выражает Платонов идейно-эмоциональное содержание текста.

В качестве такого фрагмента текста было избрано его начало (заглавие, первая фраза, первый абзац, первая глава), занимающее (как и в любом литературном произведении) особенно важное место в структуре целого и вместе с тем содержащее в свернутом виде все основные мотивы, идеи, образы и приемы "Котлована". Анализ этого фрагмента и предварительное обобщение сделанных наблюдений составляет содержание II главы работы.

- 263

Наконец, в III главе были рассмотрены способы и приемы выражения, используемые автором на уровне всего произведения в целом: в системе персонажей, на уровне сюжета и, наконец, в архитектонике произведения, что позволило по-новому прочитать финал повести (авторский эпилог). Представляется, что перечисление выявленных приемов в виде последовательного реестра имеет значительно меньшую ценность и отличается гораздо меньшей доказательностью, чем аналитическое прочтение платоновского текста, демонстрирующее эти приемы в их функционировании, содержательности и взаимосвязи. Следует, однако, отметить некоторые основные принципы выражения авторской позиции в повести А. Платонова "Котлован", которые были обнаружены нами в ходе настоящего исследования:

- ориентация на вершинные явления мировой литературы - в частности, "Божественную комедию" Данте - в стремлении к универсальности звучания идейно-эмоционального содержания произведения;

- использование приемов и образов библейской поэтики;

- творческий поиск в контексте тысячелетней христианской культуры: ориентация создаваемого текста на идеи учения христианского мыслителя Н. Ф. Федорова, художественно-философскую модель мира христианского поэта Данте, формы культа православной церкви;

- опора на менталитет, национальную картину мира, выраженную в формах языка, как на основу мыслительной деятельности русского человека, отправную точку и критерий его суждений и адресат авторской полемики;

- аккумуляция развернутых смыслов в кратких формулах, "образах- понятиях", по типу древнерусских синтагм;

- троичность формул и структур, передающих смысловые градации, которые выражают наиболее важные для писателя характеристики и оценки (триады лексические, ментальные, синтаксические);

- 264

- ряд специфических приемов конкретизации отвлеченного представления;

- семантическая емкость именования персонажа как важнейший способ его характеристики и индивидуализации;

- репрезентативность мировоззренческих позиций центральных персонажей повести по отношению к важнейшим течениям общественной идеологии и психологических настроений современной писателю России ("персонажи-идеологи"); при этом позиция автора проявляется по отношению к картине целого;

- наконец, такая важная характеристика самой авторской позиции, выраженной в "Котловане", как сомнение, особенно ярко проявившаяся в эпилоге произведения.

Некоторые из этих принципов рассмотрены в настоящей диссертации достаточно подробно, другие еще ждут специального исследования. Необходимо детально изучить все сохранившиеся автографы повести с точки зрения творческой истории произведения (в настоящей работе мы привлекали материал такого рода лишь от случая к случаю) и подготовить его научное издание, рассмотреть "Котлован" в контексте творческой эволюции А. П. Платонова; исследовать на более широком материале, включающем и другие произведения писателя, общие проблемы его художественного языка, в первую очередь - его восприятие и использование традиционных ментальных коннотаций, существующих в русской духовной культуре, и синтагматический принцип организации смысла платоновских образов-понятий.

- 265

Список научной литературыХаритонов, Александр Анатольевич, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. Платонов А. Е Вся жизнь: Сборник / Сост. М. А. Платоновой. Предисл. Е В. Корниенко. М.: Патриот, 1991. - 367 с.

2. Платонов А. Е Возвращение / Предисл. С. Е Залыгина. Ком-мент. Н. К Корниенко. М.: Мол. гвардия, 1989. - 205 с.

3. Сост. и подг. текстов М. А. Платоновой. (В-ка "Огонек". N0.16).- М.: Правда, 1990. 46 с.

4. Платонов А. Е Из неопубликованного: Рассказ. Сценарий. Наброски. Записи / Публ. и сост. М. А. Платоновой. Вступ. ст. , подг. текста и коммент. Е В. Корниенко // Новый мир. М. , 1991.- N0.1. С, 130-155.

5. Платонов А. Е Котлован: Повесть / Публ. , подг. текста и примеч. М. А. Платоновой. Вступительное слово С. Залыгина // Новый мир. ¥. ,1987. - Ыо.б. - С. 50-123.

6. Платонов А. Е Котлован; Ювенильное море: Повести. М.: Худож. лит. , 1987. - 192 с.

7. Платонов А. Е Счастливая Москва / Публ. М. А. Платоновой. Подг. текста и коммент. Е В. Корниенко. Послесд. С. Е Залыгина // Новый мир. М. , 1991. - N0.9. - С. 9-76.

8. Платонов А. Е Чевенгур / Сост., вступ. ст. , коммент. Е. А. Яблокова. М.: Высш. шк. , 1991. - 654 с.- 266

9. Платонов А. П. Чутье правды / Сост. В. А. Верина. Предисл. и примеч. В. А. Чалмаева. М.: Сов. Россия, 1990. - 464 с.1. Архивные материала

10. Платонов А. П. Котлован: Повесть. РО MP Ж. Ф. 780. Ед. хр. 7. 152 лл.

11. Платонов А. П. Котлован: Повесть, автора // РО ИРЖ Ф. 780. Ед. хр. 8. 135 лл.

12. Андрей Платонов: Исследования и материалы: Сб. трудов. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1993. - 196 с.

13. Андрей Платонов писатель и философ: Материалы дискуссии // Вопр. филос. - М. , 1989. - No. 3. - С. 14-36.

14. Баги И. Место повести "Котлован" в идейных исканиях А. Платонова // Diss. Slav i cae. Szeged, 1988. - No. 19. -С. 31-56.

15. Бобылев Б. Г. Грамматическая метафора в тексте повести А. Платонова "Котлован" // Взаимодействие грамматики и стилистики текста. / Каз. гос. ун-т им. С. М. Кирова. Алма-Ата, 1988.1. С. 38- 44.

16. Бобылев Б. Г. "Славянский язык революции" в прозе А. Платонова // Семантико-стилистические исследования / Каз. гос. ун-т им. С. М. Кирова. Алма-Ата, 1989. - С. 26-33.

17. Боровой ЛЯ. "Ради радости": (Андрей Платонов) // Боровой Л Я. Язык писателя: А. Фадеев, Вс. Иванов, М. Пришвин, Андрей Платонов. М.: Сов. писатель, 1966. - С. 172-213.

18. Бочаров С. Г. "Вещество существования": Выражение в прозе // Проблемы художественной формы социалистического реализма:

19. Черновой автограф // Машинопись с правкой

20. В 2 т. М.: Наука, 1971. - Т. 2. Внутренняя логика литературного произведения и художественная форма. - С. 310-350.

21. Булычев Ю. Ю. Первоистоки "котлованности": (Социально-философе; кие размышления над повестью А. Платонова "Котлован") // Логос: Санкт-Петербургские чтения по философии культуры. -СПб.: Изд-во СПб ГУ, 1992. Кн. 2. Российский духовный опыт. -С. 47-65.

22. Васильев В. В. Андрей Платонов: Очерк жизни и творчест ва. 2-е изд., испр. и доп. - М.: Современник, 1990. - 287 с.

23. Ветловская В. Е. Поэтика романа "Братья Карамазовы". -Л.: Наука, 1977.

24. Вьюгин В. Ю. "Чевенгур" Андрея Платонова: (К творческой истории романа): Автореф. дисс. . канд. филол. наук / Ин-т рус. лит. (Пушкинский Дом) РАЕ СПб. , 1992. - 21 с.

25. Гаврилова Е. Е Андрей Платонов и Павел Филонов: 0 поэтике повести "Котлован" // Лит. учеба. М. , 1990. - No. 1. -С. 164-173.

26. Геллер М. Андрей Платонов в поисках счастья. Paris: УША-Press, 1982. - 404 с.

27. Дмитровская М. А. "Переживание жизни": О некоторых особенностях языка А. Платонова // Логический анализ языка. Противоречивость и аномальность текста. М.: Наука, 1990. - С. 107-115.

28. Дмитровская М. А. Понятие силы у А. Платонова // Логический анализ языка. Модели действия. М.: Наука, 1992. -С. 42-49.

29. Елистратов В. С. О структуре прозы А. Платонова: (Письменный текст и его звуковое исполнение) // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9, Филология. 1989. - No. 2. - С. 68-74.

30. Золотоносов М.А. Усомнившийся Платонов: ("Чевенгур", // Нева. Л. , 1990. - Мо. 4. - С. 176-190.

31. Карасев Л В. Знаки покинутого детства: ("постоянное" у А. Платонова) // Вопр. философии. М. , 1990. -. N0.2. - С. 26-43.

32. Кобозева И. М. , Лауфер а И. Языковые аномалии в А. Платонова через призму процесса вербализации //ка, 1990. С. 125-139.

33. Колесов В. В. Концепт культуры: образ понятие //Вести. 0.-Петерб. ун-та. Сер. 2. История. Языкознание, туроведение. - 1992. - Вып. 3. - С. 30-40.

34. Рус. лиг. Л. , 1985. - N0.1. - С. 110-125.

35. Корниенко ЕВ. Творческая биография и А. П. Платонова: (В художественной лаборатории писателя): дисс. . д-ра филол. наук / Ин-т мировой лит. РАЕ М. , 11. Лыбидь, 1991. 231 с.- 269

36. Кузьменко 0. А. Семантическая организация рассказа А. Платонова. "Никита" // Структурная и математическая лингвистика. Киев, 1975. - Вып. 3. - С. 40-45.

37. Лихачев Д. С. Текстология: На материале русской литературы Х-XVII веков. Л: Наука, 1983. - 639 с.

38. Лотман Ю. М. Структура художественного текста. М.: Искусство, 1970. - 384 с.

39. Лотман Ю. М. Анализ поэтического текста. Структура стиха. Л,: Просвещение, 1972.

40. Малыгина Е Ы Эстетика Андрея Платонова. Иркутск: Изд - во Ирку т. ун-та, 1985. - 144 с.

41. Митина 0. А. Миф и символ в жанровой структуре антиутопии А. Платонова "Котлован" // Размышления о жанре / Моск. пед. ун-т. М. , 1992. - С. 56-66.

42. Павловский А. И. Яма: (0 художественно-философской концепции повести Андрея Платонова "Котлован") // Рус. лит. Л. , 1991. - No. 1. - С. 22-41.

43. Полтавцева Е Г. Философская проза Андрея Платонова. -Ростов н/Д: Изд-во Рост, ун-та, 1981. 141 с.

44. Пустовойт Е Г. О языке романа А. Платонова "Чевенгур" // Рус. речь. М. ,1989. - No. 4. - С. 30-36.

45. Рейсер С. А. Основы текстологии. Л.: Просвещение, 1978. - 176 с.

46. Ристер В. Имя персонала у А. Платонова // Russian Literature. Amsterdam, 1988. - Vol. XXIII. - No. 2. - P. 133-146.

47. Семенова С. Г. Николай Федоров: Творчество жизни. Е: Сов. писатель, 1990. - 384 с.

48. Смирнова В. Г. Переосмысление отвлеченных существительных в художественной системе Андрея Платонова // Науч. докл. высш. шк. Филол. науки. М. , 1983. - No. 5. - С. 70-73.

49. Сучков Ф. Ф. Бутылка в море: Из литархива Нефеда Нефедо-вича Дернова. М.: Кн. палата, 1991. - 328 с.

50. Тарланов 3. К. "Котлован": История без конца // Север. -Петрозаводск, 1990. No. 5. - С. 152-160.

51. Творчество А. Платонова: Статьи и сообщения. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1970. - 247 с.

52. Толстая-Сегал Е. Идеологические контексты Платонова // Russian Literature. Amsterdam, 1981. - 1 April. - Vol. IX. -No. 2. - Pp. 231-280.

53. Толстая-Сегал E. К вопросу о литературной аллюзии в прозе Андрея Платонова: предварительные наблюдения // Slavica Hierosolymitana. Jerusalem, 1981. - Vol. V-VI. - Pp. 344-369.

54. Толстая-Сегал E. Натурфилософские темы в творчестве Платонова /7 Slavica Hierosolymitana. Jerusalem, 1979. Vol. IV. - Pp. 223-254.

55. Толстая-Сегал E. О связи низших уровней текста с высшими: (Проза Андрея Платонова) // Slavica Hierosolymitana. Jerusalem, 1978. Vol. II. - Pp. 169-212.

56. Толстая-Сегал E. Стихийные силы: Платонов и Пильняк // Slavica Hierosolymitana. Jerusalem, 1978. - Vol. III.1. Pp. 89-109.

57. Фоменко JL П. Человек в философской прозе А. Платонова / Калинин, гос. ун-т. Калинин, 1985. - 72 с.

58. Чалмаев В. А. Андрей Платонов: (К сокровенному человеку). М.: Сов. писатель, 1989. - 447 с.

59. Швец Т. П. Мотив детства в романе Л Леонова "Соть" и повести А. Платонова "Котлован" // Проблемы худ. типизации и читательского восприятия лит-ры / Стерлитамакский гос. пед. ин-т. -Стерлитамак, 1990. С. 161-163.

60. Шимонюк М. О сказе в творчестве Андрея Платонова // Slavist icky Sbornik Olomoucko Lublinsky. Praha, 1974.1. S. 105-122.

61. Щубин Jl А. Поиски смысла отдельного и общего существования: Об Андрее Платонове: Работы разных лет М.: Сов. писатель, 1987. - 367 с.

62. Эйхенбаум Б. М. Основы текстологии; Записка об основном тексте "Губернских очерков" М. Е. Салтыкова-Щедрина // Редактор и книга: Сб. статей. Вып. 3. - М.: Искусство, 1962. - С. 41-98.

63. Якушевы Г. и А. Структура художественного образа у Андрея Платонова // American Contributions to the Eighth International Congress of Slavists. Columbus, USA: Slavica, 1978. - Vol. 2. - Pp. 746-778.

64. Bird R. Kotlovan as Icon: Platonov's Artistiс Language.- New Haven, Conn.: Yale University, 1992. 27 pp. (manuscript)

65. Seifrid Th. Writing against Matter: On the Language of Andrej Platonov's Kotlovan // Slavic and East European Journal.- 1987. Fall. - Vol.31. - No. 3. - Pp. 370-387.

66. Teskey A. Platonov and Fyodorov: The Influence of Christian Philosophy on a Soviet Writer. Amersham, GB: Avebury Publishing Co. , 1982. - 182 pp.

67. Yakushev H. Andrei Platonov's Artistic Model of the World // Russian Literature Triquaterly. Ann Arbor, 1979. -No. 16. - Pp. 173-188.- 1 э ///-01

68. Харитонов Александр Анатольевич

69. СПОСОБЫ ВМРАЖПЮ АВТОРСКОЙ ПОЗИЦИИ В ПОВЕСТИ АНДРЕЯ ПЛАТОНОВА "КОТЛОВАН"

70. Специальность 10.01.02 литература народов СССРсоветский период)

71. Ц яшв^миме к диссертации на <хишяШт ученой степени кандорха фиюлогических наук

72. Научный руководитель доктор филологических наук Е А. Грознова1. Санкт-Петербург 19931. OJLсводный таяст и к ш редакций повести пшшг

73. Условные щрмфшвые обозначения

74. Текст машинописи ИРЛИ, не изменявшийся после окончательной правки рукописи повести и представленный в первом в России издании "Котлована" ("Новый мир", 1987, No. б)

75. Текст машинописи ИРЛИ, не изменявшийся после окончательной пращ^ушписи повести и не представленный или представленный с искажениями в издании M (т.е. исправление опечаток и ошибок издания относящихся к основному те к с т у)

76. Окончательный текст рукописи, опущенный в процессе правки машинописи ( в случае замены выброшенный текст заклшен в скобки)

77. Правка маюоюписм (изменения и дополнения, внесенные в окончательной текст рукописи)

78. Не отмечается исправление опечаток машинописи автором, учтенное в издании НМ

79. Сохранены все пунктуационные и орфографические особенности автографа, в том числе явно ошибочные написания, которые, как и причудливые платоновские окказионализмы, отмечены знаком (sic).1. КОТЖЖАН1. ПовестьI1. Вощевподал и двое пришед-рты.

80. Тебе, бюрократ, , а ты гордишься!

81. Но пищевой берег свои силы от служебного и не вступал всвоей квартире.

82. Вошев стоял среди пути^ не решаясь. Семья ждала, пока он уйдет, и держала свое зло в- Я бы ушел, но мне нибудь города?

83. Близко, ответил то дорога доведет.- А вы чтте своего ребенка, -умрете, то он будет.

84. Он шел по дороге до изнеможения; изнемогал же Вощев скоро, как только его душа вспоминала, что истину она перестала знать.

85. Кузнец не отвечал из-под автомобиля. Тогда увечный толкнул его костылем в зад:- Мишь, лучше брось работать насыпь: убытков наделаю!

86. Кузнец отвлекся видом детей и, добрея, насыпал увечному табаку в кисет:- Грабь, саранча!

87. Музыка пионеров отдохнула и заиграла вдали марш движения. Вощев продолжая томиться и пошел в этот город жить.8 . п

88. И когда потемнело в природе, он сел на скамейку профсоюзного сада в глубине города, дабы забыться в темной мысли, уединившись в тесноте своей печали; для экономии измученного туловища он прилег на скамейку и уснул в покое всеобщей ночи.

89. Ветре на лавку половиной корпуса присела женщина, а затем начала беспокоить волоса на спящей голове Вощэва.

90. Иди, бабушка, сказал Вощев в забвении, - я ведь ¡.едкосплю.- Какая-ш, мальчик, я бабушка? Я запасная барышня!- Не мучай меня, ответил Вощев, - днем я буду опять думать.

91. Женщина говорила еще что-то, но Вощэв уже был без памяти оней.

92. И они ушли дальше. Вощев хотя и не мучился от голода, но знал, что он давно не кушал и надо питаться. Город находился вблизи ржи, поэтому Вощев пошел в поле нарвать колосьев, чтобы прожить это время, пока он не узнает смысла жизни.

93. Вощэв погладил пальцем кузнечика и выпустил из руки шить, чтобы не уродовать.- Иди, сохраняйся, сказал он. - Ты может быть давно знаешь, о чем я шву и скучаю.

94. Освобожденный кузнечик молча посидел в трат, а потом ушел пешком куда-то в гущу, а Вощеву стало хуже без него.

95. Далеко, но слышно закричал жеребенок от радости, дорвавшись до матери или еще что-нибудь. Его телесный, доверчивый голос звучал продолжительно и смолкал лишь постепенно, в меру удовлетворения тамошнего счастья жеребенка,

96. Вощвв послушал голос животного, встал на ноги и почесал лоб, старый от размышлений.- Ты наверно хочешь сказать, что я рожь помял? произнес он по направлению пришедшего человека.- Ну тебя! Разве ты дешевле ржи, что-ль?

97. Противоположный человек превратил лицо из простого в серьезное; он не знал профессия ли смысл жизни, или нет.- А может твой смысл повлиять на выработку труда9- Конечно, аюжет. Отчего-же я сейчас работать не могу?

98. Вошэв ушел ив квартиры профуполномоченного, боясь проживать время без производства.

99. Он отошел из середины города на конец его. Пока он двигался туда, наступила безлюдная ночь; лишь вода и ветер населяли вдали этот мрак и природу, и одни птицы сумели воспеть грусть этого великого вещества, потому что они летали сверху и им было легче.

100. Вощеь встал и, еще не имея полной веры в общую необходимость мира, пошел есть, стесняясь и тоскуя,- Что же ты такой скудный? ~ спросили у него,- Так, ответил Вошэв. - Я теперь тоже хочу работать над ве ще с т во м с уще с т во ван ия.

101. За время сомнения в правильности жизни он редко ел спокойно, всегда чувствуя свою томящую душу,

102. Вощэв уже наелся и встал среди сидящих.- Чего ты поднялся? спросил его Сафронов.- Сидяjt меня^ (sic) мысль ещз хуже развивается, Я лучше постою.- Ну, стой. Тынаверноинтеллигенция той лишь бы посидетьда подумать,

103. Пот я был бессознательным, я шл ручным трудом, а ум потом не увидел значения жизни и ослаб.

104. Музыка- перестала, и жизнь осела во всех премией тяжестью.

105. Профуполномоченный, уже знакомый Вощеву, юшел в рабочее помещение и попросил всю артель пройти один раз поперек старогогород®, чтобы увидеть значение того труда, который начнется на выкошенном пустыре после шествия.

106. И, заболев сердцем, профуполномоченный молча пошел в учреждение союза, и оркестр за ним.

107. Покушав пищи, мастеровые вьаоли наружу с лопатами в руках, к Вощев направился за ними вслед.1.

108. Сафроков от Чикшна почти не отставал он имел большую семью и хотел как можно скорее и лучше строить обще дома, чтобы его дети там росли и жили, защищенные стенами и людьми.

109. Козлов поглядел на Сафронова красными сырыми глазами и промолчал от равнодушного утомления.- За что он тебя? спросил Вощрв.

110. Вощев заволновался от дружбы к Козлову.- Грусть это ничего, товарищ Козлов, сказал он, - это значит наш класс весь мир чувствует, а счастье все равно буржуазное дело. От счастья только стыд начнется!

111. Чиклин, не видя ни птиц, ни неба, не чувствуя мысли, грузно разрушал землю ломом, и его плоть истощалась в глинистой выемке, но он не тосковал от усталости, зная, что в ночном сне его тело наполнится вновь.

112. Вдалеке, на весу и без спасения, светила неясная звезда, и ближе она никогда не станет. Прушевский глядел на нее сквозь мутный воздух, время шлои он сомневался:- Либо мне погибнуть?

113. Вощев перестал спать и открыл глаза. Утренний свежий мир светился сквозь щели баракаи Вощвв почувствовал свое тело как вновь зачатое: вчерашний труд истребил в нем старые внуч.'ревности, но сон наполнил его первоначальной плотью.

114. Воща в отворил дверь наружу, впуская воздух для дыхания спящих, а сам вышел прочь, чтобы не мешать течению свежести на лежащие лица. В природе был теплый свети раздавался ровный шум суеты мелкой жизни, которая тоже добывала себе смысл жизни кое из чего.

115. Вслед за своим наблюдением того человекаВощев услышал пение тихого голоса:- Липа векова-ая.

116. Козлов же хотя и спал пока, но корябал грудь ногтями, мучаясь с закрытыми глазами, а потом сразу приподнялся и боязливо закричал.- Ты чего испугался? спросил Вощвв, приближаясь на помощь.- Крыса в груди грызется!

117. Чиклин встал на привычные ноги и умело вгляделся в тело Козлова, где находилась крыса; Чиклин захотел ее спокойно убить.- Рот зажми! сказал он Козлову. - И живот схвати руками, а то она выскочит.

118. Козлов бережно сжал рот и вдавил рукой швот, чтоб крысе было туже выходить, но вдруг почувствовал свою внутренность свободной и сердце легким.- Она вонна! - показал он на свой пиджак, которым прикрывал ноги.

119. Чиклин с твердой силой ударил босой подошвой по пиджаку, но место под ним было пусто.- Ушла! обнаружил Чиклин.1. Козлов грустно обиделся:- Я ют теперь, как говорится, заявление в охрану труда подам, крысы рабочему сердцэ грызут.

120. Ну-что-ж, говорил он обычно во время трудности^ все равно счастье наступит исторически". И с покорностью наклонял унылую голову, которой уже нечего было думать.

121. Стесненные упреком Пашкина, мастеровые промолчали в ответ.

122. Чиклин перестал трудиться и заметил Козлова, уже ласкавшего самого себя обоими (sic) руками.

123. Чиклин был слишком угрюм для хитрости и ответил приблизительно:- Некуда жить, вот и думаешь в голову.

124. Прушевский взял в руку образец овражного грунта и сосредоточился на нем он хотел остаться только с этим темным комком земли. Вощев отступил за дверь и скрылся за нею, шепча про себя свою грусть.

125. Пашкин нечаянно заволновался, но напряжением ума успокоился он никогда не желал тратить нервности своего тела.- Ты что, товарищ Жачев: чем не обеспечен, чего возбуждаешься?

126. Жачев ответил ему прямо по факту:- Ты что ж, буржуй, иль забыл, за что я тебя терплю? Тяжесть хочешь получить в слепую кишку? Имей в виду любой кодекс для меня слаб!

127. В кабинет Пашкина вошла его супруга^ с красными губами, жрущими мясо.- Левочка, ты опять волнуешься? сказала она. - Я ему сейчас сверток вынесу: это прямо стало невыносимым, с этими людьми какие угодно нервы испортишь!

128. Она ушла обратно, волнуясь всем невозможным телом.- Ишь, как жену, стервец, расхарчевал! произносил из сада Жачев. На холостом ходу всеми клапанами работает, значит, ты можешь заведовать сукой!

129. Чиклин осветил фонарем лицо и все краткое тело Жачева, а затем в смущении отвел фонарь в темную сторону.- Ты что, Жачев? тихо произнес Чиклин. - Кашу приехал есть? Пойдем, - у нас она осталась, а то к завтрему прокиснет, все равно мы ее вышвыриваем.

130. Чиклин имел маленькую каменистую голову, густо обросшую волосами, потому что всю жизнь либо бил балдой, либо рыл лопатой, а думать не успевал и не объяснил Сафронову его сомнения.

131. Но Козлов уже спал и чувствовал лишь глубину своего Вощев же лег вниз лицом и стал жаловаться шепотомзнь, в которой он безжалостно рог

132. Все последние бодрствующие легли и успокоились; ночь замерла перед рассветом и только одно маленькое животное кричало где-то на светлеющем степном горизонте, тоскуя или радуясь.

133. Надев свой ватный, желто-тифозного цвета пиджак, который у Чиклина был единственным со времен покорения буржуазии, обосновавшись на ночь, как на зиму, {Чиклин) он собрался пойти походить по дороге и, совершив что-нибудь, уснуть затем в утренней росе.

134. Неизвестный вначале человек вошел в ночлежное помещение и стал в темноте входа.- Вы еще не спите, товарищ Чиклин! сказал Прушевский. - Я тоже хожу и никак не усну: все мне кажется, что я кого-то утратил и никак не могу встретить.

135. Чиклин, уважавший ум инженера, не умел ему сочувственно ответить^ и со стеснением молчал.

136. Прушевский пошел, пригнувшись, чтоб не шуметь, на место Чиклина и там лег в одежде.

137. Прушевский скромно улыбнулся:- Но почему же?- Потому что я к тебе ее приведу, и ты ее увидишь^ лишь бы она жила сейчас на свете!

138. Прушевский понял, что это правдами, побоявшись не угодить чем-нибудь Чиклину, вынул часы, чтобы показать свою заботу о близком дневном труде.

139. Сафронов, в котором идея находилась в окружении житейских страстей, оставил весь резон Козлова без ответа и отошел от него прочь своей свободомыслящей походкой. Он не уважал, чтобы на него подавались заявления.

140. Козлов, опомнившись, заявил, что он видит в ночных снах начальника Цустраха товарища Романова и разное общество чисто одетых людей, так что волнуется всю эту неделю.

141. Козлов дал всем свою руку и пошел становиться на пенсию.- Прощай, Козлов, сказал ему Сафронов, - ты теперь как передовой ангел от рабочего состава, ввиду вознесения его в служебные учреждения.

142. Козлов и сам умел думать мьюли, поэтому безмолвно отошел в высшую^ общеполезную жизнь, взяв в руку свой имущественный сундучок.

143. Вскоре человек вздохнул и лег дремать на животе. Ему никто не возражал здесь находиться, потому что мало ли кто еще живет без участия в строительстве, и уже настало время труда в овраге.1.

144. Вощев, как и раньше, не чувствовал истины жизни, но смирился от истощения тяжелым грунтом и только собирал в выходные дни всякую несчастную мелочь природы^ как документы беспланового создания мира, как факты меланхолии любого живущего дыхания.

145. Чиклину было неизвестно, какое существо притаилось для своей сохранности в этом безвестном убежище, и он стал на месте посреди.

146. Девочка сознательно молчала, попрежнему (sic) смачивая материнский рот лимонной шкуркой.- Туши свет, сказала старая женщина, - а то я все вижу тебя и живу. Только не уходи никуда, когда я умру, тогда пойдешь.

147. В начале осени Вощев почувствовал долготу времени и сидел в жилище, окруженный темнотой усталых вечеров.

148. Вскоре вся артель, смирившись общим утомлением, уснула, как жила: в дневных рубашках и верхних штанах, чтобы не трудиться над расстегиванием пуговиц, а хранить силы для производства.

149. Один Сафронов остался без сна Он глядел на лежащих людей и с горестью высказывался:- Эх ты, масса, масса! Трудно организовать из тебя кулеш коммунизма! И что тебе надо, стерве такой? Ты весь авангард, гадина, замучила!

150. Нечетко сознавая бедную отсталость масс, Сафронов прильнул к какому-то уставшему и забылся в глуши сна.

151. А утром^ он, не вставая с ложа, приветствовал девочку» пришедшую с Чиклиным, как элемент будущего^ и затем снова задремал.

152. Девочка осторожно села на скамью, разглядела среди стенных лозунгов карту СССР и спросила у Чиклина про черты меридианов:

153. Прушевский встал и пошел, потому что ему было все равно

154. Да думать-то уж не* Ты жил долго: можешь одной памятью работать.1. А я все уж позабыл, хоть

155. Ну и что ж! сказал Чиклин. - Каждый человек мертвым бывает, если его замучивают. Она ведь тебе нужна не для житья, а для одного воспоминанья.

156. Чиклин молчал. Он и в чужом и в мертвом человеке чувствовал кое-что остаточно-теплое и родственное, когда ему приходилось целовать его или еще глубже как-либо приникать к нему.

157. И Чиклин погладил стенные кирпичи, поднял неизвестную устарелую вещь, положил ее рядом со скончавшейся, и оба человека вышли. Женщина осталась лежать в том вечном возрасте, в котором умерла: 32-х лет и 3-х месяцев.

158. Старик, делавший лапти, ушел со двора одни опорки^ как память о скрывшемся навсегда^ валялись на его месте.

159. Солнце уже высоко взошлои давно настал момент труда. Поэтому Чиклин и Прушевский спешно пошли на котлован по земляным, немощеным улицам, осыпанным листьями, под которыми были укрыты и согревались семена будущего лета.

160. Чиклин сейчас же лег и приготовился.- А кушать! сказала девочка. - Сидят все, как Юлии какие, а мне есть нечего!

161. Жачев подкатился к ней на тележке и предложил фруктовой пастилы, реквизированной еще с утра у заведующего продмагом.- Ешь, бедная! Из тебя еще неизвестно, что будет, а из нас уж известно.

162. Девочка съела и легла лицом на живот Чиклина. Она побледнела от усталости и, позабывшись, обхватила Чиклина рукой, как привычную мать.

163. В виду прохладного времени, Жачев заставил мужика снять армяк и оделся им на ночь; мужик же всю свою жизнь копил капитализм ему, значит, было время греться.1. XII

164. Прушевский подолгу носил эту открытку в кармане и, перечитывая ее, иногда плакал.вглядел на всю туманную стачить ее себе. После окончания проэкта Прушевский устал и спокой

165. Девочка поглядела наверх, на все старые лица людей.- А зачем им тогда гробы? Умирать должны одни буржуи, а бедные нет!

166. Где раньше стол был яств, Теперь там гроб стоит!1. Козлов.

167. Сафронов. Мы уж не чувствуем жара от костра классовой борьбы, а огонь должен быть: где-ж тогда греться активному персоналу!

168. И после того артель назначила Сафронова и Козлова идти в ближнюю деревню, чтобы бедняк не остался при социализме круглой

169. Вощев, прибывший на подводе из неизвестных мест, тронул лошадь, чтобы ехать обратно в то пространство, где он был. Оставив блюсти девочку Жачеву, Чиклин пошел шагом за удалившейся телегой.

170. Вощев попробовал себя руками за тело и решил: надо мне перестать думать, пускай живет что-то общее; чего ради мучиться для одного своего корпуса: велик он, что ли?

171. Чиклин встал у подножия скончавшихся и спокойно засмотрелся в их молчаливые лица Уж ничего не скажет теперь Сафронов из своего ума, и Козлов не поболит душой за все организационное строительство и не будет получать полагающуюся ему пенсию.

172. Текущее время тихо шло в полночном мраке колхоза; ничто не нарушало обобществленного имущества и тишины коллективного сознания. Чиклин закурил, приблизился к лицам мертвых и потрогал их рукой.- Что, Козлов, скучно тебе?

173. Сафронов не мог ответить, потому что сердце его лежало в разрушенной груди и не имело чувства.

174. Елисей сейчас же вошел в сельсовет и стал, не соображая, что штаны спустились с его живота, хотя вчера вполне еще держались. Елисей не имел аппетита к питанию и поэтому худел в каждые истекшие сутки.- 73 - Это ты убил их? спросил Чиклин.

175. Елисей поднял кверху штаны и уж больше не упускал их, ничего не отвечая, наставя на Чиклина свои бледные, пустые глаза.- А кто же? Пойди приведи мне кого-нибудь, кто убивает нашу массу.

176. Мужик пошел помыть мертвых, чтобы обнаружить тем свое участие и сочувствие; Елисей тоже побрел ему вслед, не знаягде ему лучше всего находиться.

177. Елисей, стоявший тихо в стороне, сказал ь коре Чиклину, что мужик кончился.- А тебе жалко его? ~ спросил ЧИклин.- Нет, ответил Елисей.- 74 - Положь его в середку мевду моими товарищами.

178. Вощев пришел в дверь и сказал Чиклину, чтоб он шел его требует актив.- На тебе рубль, дал поскорее деньги Елисею Чиклин. -Ступай на котлован и погляди - жива ли там девочка Настя, и купи ей конфет. У меня сердце по ней заболело.

179. Население колхоза, скрывая мысль, молча стояло близь своего актива и грустно опустило свое общее лицо; одна же баба начала тихо обмокать слезами, а потом так разошлась и расстрадалась, что вся опустилась и ее пришлось устранить в чулан.

180. Один участник колхоза пошевелился (там) в массе, но от бессознательности или тесноты вновь замер.- Кто там двинулся выйди ко мне! - позвал Чиклин.

181. Активист тоже успел заметить эту вечернюю желтую зарю, похожую на свет погребения, и решил завтра же с утра назначить звездный поход колхозных пешеходов в окрестные, жмущиеся к единоличию деревни, а затем объявить народные игры.

182. В то утро была сырость и дул холод с дальних пустопорожних мест. Такое обстоятельство тоже не было упущено активом.- Дезорганизация? с унылостью сказал активист про этот остужающий ветер природы.

183. Вощев подошел к подкулачнику и сделал удар в его лицо. Подкулачник больше не отзывался.

184. Вощев приблизился к Чиклину с обыкновенным недоумением об окружающей жизни.- Смотри, Чиклин, как колхоз идет на свете скучно и босой.- Они потому и идут, что босые, сказал Чиклин. - А радоваться им нечего - колхоз ведь житейское дело.

185. Исус Христос тоже наверно ходил скучно и в природе был ничтожный довдь.- В тебе ум бедняк, ответил Чиклин. - Христос ходил один - неизвестно из-за чего, а тут двигаются целые кучи ради существованья.

186. Каждое животное взяло посильную долю пищ; и бережно несло ее в направлении тех ворот, откуда вышли до того все лошади.

187. Вощев в испуге глядел на животных через скважину ворот; его удивляло душевное спокойствие жующего скота, будто все лошади с точностью убедились в колхозном сшсле жизни, а он один живет и мучается хуже лошади.

188. Баба открыла рот, но осталась без звука, потому что Вощев и *йклин ушли в дверь.

189. Женщины прилегли к полу, потому что вся изба-читальня была порожняя, и стали писать кусками штукатурки на досках. Чиклин и Вощев тоже сели вниз, желая укрепить свое знание в азбуке.- Какие слова начинаются на "а"? спросил активист.

190. Чиклин яростно вздохнул и спросил- А отчего-ж народ не крестится здесь, сволочь ты такая?

191. Поп готовно опустился с порожек амвона- Зажмурься, паскудный.

192. Сказав последние слова, поп склонился на землю и стал молиться своему ангелу-хранителю, касаясь пола фокстротной головой.

193. В деревне раздался долгий свистоки после него заржали лошади.

194. Поп остановил молящуюся руку и сообразил значение сигнала- Собрание учредителей, сказал он со смирением.

195. Чиклин вышел из церкви в траву. По траве шла было баба к церкви, выправляя позади себя помятую лебеду, но, увидев Чикли-на, она обомлела на месте и от испуга протянула ему пятак за свечку.1. XVI

196. Организационный Двор покрылся сплошным народом; присутствовали организованные члены и неорганизованные единоличники, кто еще был маломочен по сознанию или имел подкулацкую долю жизни^ и не вступал в колхоз.

197. Мальчик взял конфету, но одной пищ ему было шло.- Дядь, отчего ты сашй умный, а картуза у тебя нету?

198. Активист улыбнулся с проницательным сознанием, он предчувствовал, что этот ребенок в зрелости своей жизни вспомнит о нем среди горящего света социализма, добытого сосредоточенной силой актива из плетневых дворов деревень.

199. Вощев и еще три убежденных мужика носили бревна к воротам Оргдвора и складывали их в штабель^ им заранее активист дал указание на этот труд.

200. Отвернись и ты от нас на краткое время, попросили

201. Записав бедняка в колхоз, активист вынудден был дать ему квитанцию о приеме в членство и в том, что в колхозе не будет Зои и (выдумать) вьщумал здесь-же надлежащую форму для этой квитанции, так как бедняк нипочем не уходил без нее.

202. Собака, не видя человека, вошла в сарай и ногу лошади. Потом она зарычала, впилась пастью в мясо и себе говядину. Оба глаза лошади забелели ввперед, не забыв еще от

203. Можетты в колхоз пойдешь? Ступай тогда, а я подожду,

204. Мужики было приготовились к чему-то, но один И8 них произнес в тишине:- Дай нам еще одно мгновенье времени!

205. И сказав последние слова, мужик обнял соседа, поцеловал его трижды и попрощался с ним.- Прощай, Егор Семеныч!- Не в чем, Шканор Петрович: ты меня тоже прости.

206. Каждый начал целоваться со всею очередью людей, обнимая чужое доселе тело, и все уста грустно и дружелюбно целовали каждого.- Прощай, тетка Дарья, не обижайся, что я твою ригу сжег.- Бог простит, Алеша, теперь рига все одно не моя.

207. После целования люди поклонились в землю каждый всем, ивстали на ноги, свободные и пустые сердцем.- Теперь мы, товарищ актив, готовы, пиши нас всех в одну графу, а кулаков мы сами тебе покажем.

208. Но активист еще прежде обозначил всех жителей кого в колхоз, а кого на плот.- Иль сознательность в вас заговорила? сказал он. - Значит, отозвалась массовая работа актива! Вот она, четкая линия в будущий свет!

209. Чиклин здесь вьшюл на высокое крыльцо и потушил фонарь активиста ночь и без керосина была светла от свежего снега- Хорошо вам теперь, товарищ? спросил Чиклин.- Хорошо, сказали со всего Оргдвора. - Мы ничего теперь не чуем, в нас один прах остался.

210. Чиклин тоже не мог стерпеть быть отдельно на крыльце, когдалюди стояли вместе внизу; он опустился на землю, разжег костер из плетневого материала и все начали согреваться от огня.

211. Ночь стояла смутно над людьмии больше никто не произносил слова, только слышалось„как постаринному брехала собака на чужой деревне, точно она существовала в постоянной вечности.1. XVII

212. Чиклин взял девочку на руки.- Тебе ничего было?- Ничего, сказала Настя. - А ты здесь колхоз Сталину сделал? Покажи мне колхоз!

213. Чиклин с Настей на руках вошел в кузню; Елисей-же остался постоять наружи. Кузнец качал мехом воздух в горн, а медведь бил человечески молотом по раскаленной железной полосе на наковальне.- Скорее, Мишь, а то мы с тобой ударная бригада! сказал кузнец.

214. Но медведь и без того настолько усердно старался, что пахло его паленой шерстью, сгорающей от искр металла, а медведь, ради пользы, этого не чувствовал.- Ну, теперь будя! - определил кузнец.

215. Настя задушила в руке жирную кулацкую мужу, подаренную ей медведем, и сказал еще:- А ты убей их как класс! А то мухи зимой будут, а летом нет: птицам нечего есть станет.

216. Медведь вдруг зарычал около прочной, чистой избы и не хотел идти дальше, забыв про мух и девочку. Бабье лицо уставилось- 100

217. Мальчик стоял в одной рубанке и, соображая, глядел на сидящего медведя.- Дядь, отдай какашку! попросил он, но молотобоец тихо зарычал на него, тужась от неудобного положения.- Прочь! произнес Чиклин кулацкому населению.

218. Медведь, не трогаясь с горша, издал из пасти звук, и зажиточный ответил:- Не шумите, хозяева, мы сами уйдем.

219. Мужик^ не спеша^ подумал, словно находился в душевной беседе.- Колхоз вам не годится.- Прочь, гада!- Ну что-ж, вы сделаете изо всей республики колхоз, а вся республика-то будет единоличным хозяйством!^

220. Медведь обернул блином лапу и ударил через эту печенуюпрокладку кулака по уху, так что мужик вякнул ртом и повалился.- Опорожняй батрацкое имущество! сказал Чиклин лежачему. - Прочь с колхоза и не сметь более жить на свете!

221. Дальше Чиклин и молотобоец освободили еще шесть изб, нажитых батрацкой плотью, и возвратились на Оргдвор, где стояли в ожидании чего-то очищенные от кулачества массы

222. Медведь не мог выразиться и, постояв отдельно, пошел на кузню сквозь падающий снег, в котором жужжали мухи; одна только Настя смотрела ему вслед и жалела этого старого, обгорелогочеловека.

223. Кулачество глядело с плота в одну сторону на Жачева; люди хотели навсегда заметить свою родину и последнего, счастливого человека на ней.

224. Вот уже кулацкий речной эшелон начал заходить на повороте за береговой кустарнику Жачев начал терять видимость классового врага.- Эй, паразиты, прощай! закричал Жачев но реке.- Про-ща^-ай! отозвались уплывающие в море кулаки.

225. С Оргдвора заиграла призывающая вперед музыка; Жачев поспешно полез по глинистой круче на торжество колхоза, хотя и знал, что там ликуют одни бывшие участники империализма, не считая Насти и прочего детства.

226. Снежный ветер утих; неясная луна выявилась на дальнем небе, опорожненном от вихрей и туч, на небе, которое было так пустынно, что допускало вечную свободу, и так жутко, что для свободы нужна была дружба.

227. Гость уж испугался, что он явился сюда.- Боле, товарищ калека, ничто не подумаю ;я теперь шептатьбуду.

228. Радио вдруг среди мотива перестало играть. Народ же остановиться не мог, пока активист не сказал:- Стой до очередного звука!

229. Прушевский сумел в краткое время поправить радио, но оттуда послышалась не музыка, а лишь человек.

230. Слушайте наши сообщения: заготовляйте ивововое корье!.1. И здесь радиомерший. Чиклин опустил Елисея к земле; Елисей молча и редко ды- 108

231. Чиклин повернул голову вкось и заметил, что Вощев нагнулся за деревом и кладет что-то в мешок, который был уже полон.- Ты чего, Вощев?

232. Так, сказал T0Tj и, завязав мешку горло, положил себе на спину этот груз.

233. Они пошли вдвоем ночевать на Оргдвор. Луна склонилась уже далеко ниже, деревня стояла в черных тенях, все глухо смолкло, лишь одна сгустившаяся от холода река шевелилась в обжитых сельских берегах.

234. Приходило утро зимнего дняи обычный свет сплошь распространялся по всему району. Лампа же все еще горела в Оргдворе, пока Елисей не заметил этого лишнего огня. Заметив же, он сходил туда и потушил лампу, чтоб керосин был цел.

235. Девушка хотела обрадоваться и вскрикнуть, но не стала, чтобы Прушевский не обиделся.- Идемте, произнес Прушевский.

236. Девушка пошла вперед, указывая дорогу инженеру, хотя заблудиться было невозможно^ однако^ она желала быть благодарной,но не имела ничего для подарка следующему за ней человеку.1. XX

237. Чиклин обхватил Вовдева поперек и сложил его к спящему молотобойцу.- Лежи молча, сказал он над ним, - медведь дышит, а ты не можешь! Пролетариат терпит, а ты боишься! Ишь ты, сволочь какая!

238. Здесь у активиста дрогнуло ослабшее сердцеи он заплакал на областную бумагу.- Что ты, стервец? спросил его Жачев.

239. Сдернув со стола директиву, Жачев начал лично изучать ее наполу.- К маме хочу! сказала Настя, пробуждаясь.

240. Чиклин нагнулся к заскучавшему ребенку.- Мама, девочка, умерла, теперь я остался!- А зачем ты меня носишь^ где четыре времени года? Попробуй, какой у меня страшный жар под кожей! Сними с меня рубашку, а то сгорит вы8доровлюходить не в чем будет!

241. В деревне поднялась снежная метель, хотя бури было неслышно. Открыв на проверку окно, Жачев увидел, что это колхоз метет снег для гигиены; мужикам не нравилось теперь, что снег засижен мухами, они хотели более чистой зимы.

242. Но Жачев, только что исчезнув, уже вернулся назад: медведь сам шел на Оргдвор^ совместно с Вощевым; при этом Вощев держал его, как слабого, за верхнюю лапу, а молотобоец двигался рядом с ним грустным шагом.

243. Вощев хозяйственно поглядел на дворовое место и, отвернувшись оттуда, еще более поник своей скучающей по истине головою.

244. И Вощев ударил активиста в лоб для прочности его гибели и для собственного сознательного счастья.

245. Почувствовав полный ум, хотя и не умея еще произнести или выдвинуть в действие его первоначальную силу, Вощев встал на ноги и сказал колхозу:- Теперь я буду за вас горевать!- Просим!! единогласно выразился колхоз.

246. Елисей сходил и вернулся один: Прушевский идти не захотел, сказал, что он всю здешнюю юность должен сначала доучить, иначе она может в будущем погибнуть, а ему ее жалко.- Ну пускай остается, согласился %клин. - Лишь бы сам цел был.

247. Чиклин велел Жачеву и Елисею разжечь огонь, а сам пошел за костями в убежище на кафельном заводе; ведь едва-ли кто унес оттуда мертвую женщину.

248. Настя сильно обрадовалась материнским костям; она их по очереди прижимала к себе, целовала, вытирала тряпочкой и складывала в порядок на земляном полу.

249. Мимо барака проходили многие люди, но никто не пришел проведать заболевшую Настю, потому что каадый нагнул голову и непрерывно думал о сплошной коллективизации.

250. Чиклин сложил кости к Настиному животу, укрыл ее потеплее двумя пиджаками и сказал на прощанье:- Спи, можетум забудешь.

251. Ослабевшая Настя вдруг приподнялась и поцеловала склонившегося Чиклина в усы^ как и ее мать, она умела первая, не предупреждая, целовать людей.

252. Чиклин замер от повторившегося счастья своей жизни и молча дышал над телом ребенка, пока вновь не почувствовал озабоченности к этому маленькому, горячему туловищу.

253. Для охранения Насти от ветра и для общего согревания Чиклин поднял с порога Елисея и положил его сбоку ребенка.- Лежи тут, сказал Чиклин ужаснувшемуся во сне Елисею. -Обними девочку рукой и дыши на нее чаще.

254. Елисей так и поступил, а Чиклин прилег в стороне на локоть и чутко слушал дремлющей головой тревожный шум на городских сооружениях.

255. Чиклин медленно поднялся с земли и остановился на месте. Постояв, он пошел туда, где лежал Жачев, посмотрел не уничтожил- ли калека сливки и пирожные, потом нашел веник и очистил весь барак от скопившегося за безлюдное время разного налетевшего сора.

256. В этих действиях он хотел забыть сейчас свой ум, а ум его неподвижно думал, что Настя умерла- Пойду за другой лопатой! сказал Чиклин^ и вылез из ямы,

257. Лошади также не стояли на них колхозники, сидя верхом, возили в руках бутовый камень, а медведь таскал этот камень пешком и разевал от натуги пасть.

258. И Жачев уполз в город, более уже никогда не возвратившись на котлован.

259. Отдохнув, Чиклин взял Настю на руки и бережно понес ее класть в камень и закапывать. Время было ночное, весь колхоз спал в баракеи только молотобоец, почуяв движение, проснулся, и Чиклин дал ему прикоснуться к Насте на прощанье.1. ЮНЕЮ