автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Сравнительное исследование содержания концепта "экономика" в китайском и русском языковом сознании

Полный текст автореферата диссертации по теме "Сравнительное исследование содержания концепта "экономика" в китайском и русском языковом сознании"

На правах рукописи

Ван БинДун

СРАВНИТЕЛЬНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ СОДЕРЖАНИЯ КОНЦЕПТА «ЭКОНОМИКА» В КИТАЙСКОМ И РУССКОМ ЯЗЫКОВОМ СОЗНАНИИ (по результатам ассоциативного эксперимента)

Специальность 10.02.19 - теория языка

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Барнаул - 2004

Работа выполнена на кафедре языка коммуникаций и литературного редактирования ГОУ ВПО «Алтайский государственный университет».

Научный руководитель - доктор филологических наук,

профессор Пищальникова В. А.

Официальные оппоненты - доктор филологических наук,

профессор Боргоякова Т.Г. кандидат филологических наук, доцент Бугорская Н.В.

Ведущая организация -

Институт языкознания РАН

Защита диссертации состоится «24» июня 2004 г. в 15 часов 30 минут на заседании диссертационного совета Д 212.005.01 в ГОУ ВПО «Алтайский государственный университет» (656099, г. Барнаул, ул. Димитрова, 66).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Алтайского государственного университета.

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат филологических наук Земская Ю.Н.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Диссертационное исследование посвящено изучению особенностей языкового сознания представителей разных лингвокультурных общностей, выявлению национально специфического в образах сознания .носителей русской и китайской культур, исследованию влияния культурных факторов на формирование специфики языкового сознания.

Работа выполняется в этнопсихолингвистической парадигме, в рамках которой в последнее время осуществляется исследование проблем межкультурного общения. Теоретическое осмысление межкультурной коммуникации неизбежно связывается с проблемой психологически актуального значения [Тарасов,- 1999; Уфимцева, 2000; Боргоякова, 2003; Голикова, 2000; Дмитрюк, 2001; Драчева, 1998; и др.]. По А.Н. Леонтьеву, психологическое значение является составляющей образа сознания и предполагает наличие конкретного индивида или группы людей, носителей этого сознания. Национально культурная специфика сознания отчасти репрезентируется вербально. Свободный ассоциативный эксперимент является одним из методов доступа, хотя и опосредованного, к содержанию компонентов сознания. Ассоциативное значение слова отражает его коммуникативный потенциал - то, что обусловливает способность слова участвовать в общении в качестве элемента высказывания, знака определенного содержания. Со времени работ Дж. Диза в психологии и психолингвистике закрепилось понимание ассоциативного значения как потенциального распределения ассоциаций на слово-стимул, адекватного психологической структуре значения. Ассоциативный эксперимент является, по данным психолингвистики, надежным средством исследования национально культурных особенностей языкового сознания носителей разных языков и культур.

Актуальность исследования определяется тем, что детальное выявление в ассоциативном «поведении» содержательных компонентов языкового сознания позволяет

• получить некоторые новые представления о сущности самой категории «языковое сознание»;

• выявить специфику «бытования» ментального содержания, вербализуемого в разных лингвокультурных общностях одинаковыми лексемами;

• установить «проблемные зоны» межкультурного общения, лакуны, возникающие в процессе взаимодействия представителей разных лингвокультурных общностей.

Объектом исследования является специфика языкового сознания китайцев и русских, связанная с функционированием концепта (смысла),

обозначаемого словом «экономика» (далее - концепт «экономика») в разных лингвокультурных общностях - китайской и русской.

Целью диссертации; является установление содержательной специфики концепта «экономика» в языковом сознании русских и китайцев. Обращение именно к данному концепту продиктовано несколькими причинами.

Во-первых, избранный для исследования концепт является значимым в системе понятий, так или иначе детерминирующих функционирование каждого социума. Во-вторых, в теории и практике межкультурного общения, как правило, исследуются концепты, входящие в ядро языкового сознания. Они имеют устойчивые способы экспликации смысла и репрезентируются в стабильных дистрибуциях." Однако для установления закономерностей эволюции языкового сознания необходимо исследование концептов разной содержательной структуры, разного времени вхождения в языковое сознание, и особенно «интернациональных» концептов. Исследование последних позволяет более очевидно представить специфику языкового сознания.

Основные задачи диссертации:

• представить основные психолингвистические понятия и категории, в рамках которых в работе осуществляется интерпретация материала;

• выявить научный контекст проблемы: сформулировать, насколько возможно, тенденции исследования языкового сознания китайцев и русских в интересующем нас аспекте;

• определить основные характеристики образа мира как моделирующей категории психолингвистики (этнопсихолингвистики);

• провести свободный ассоциативный эксперимент, осуществить его количественную обработку и содержательно интерпретировать его результаты.

Материалом исследования послужили данные свободного ассоциативного эксперимента, проведенного с носителями русского и китайского языков. В эксперименте участвовало 300 носителей китайского языка, постоянно проживающих в Китае, преподавателей и студентов высших учебных заведений г. Харбина, и 320 носителей русского языка, преподавателей и студентов высших учебных заведений г. Барнаула. Из них среди китайских респондентов 160 мужчин, 140 женщин, среди русских респондентов 141 мужчина и 179 женщин.

Теоретическая значимость-работы определяется тем, что в ней верифицируются методы, используемые этнопсихолингвистикой для получения репрезентативного материала исследования проблем межкультурного общения (ассоциативный эксперимент, теория интегративного значения слова).

Научная новизна исследования связана, во-первых, с введением в научный оборот нового материала, во-вторых, с обнаружением содержательной и структурной специфики социально значимых концептов в китайской и русской лингвокультурных общностях. Это позволяет, с одной стороны, более глубоко аргументировать тезис о национально культурной специфике языкового сознания, а с другой - дает возможность делать хотя бы предварительные выводы о наличии некоторых универсальных компонентов (категорий, структур и т.п.) языкового сознания.

Практическая значимость работы состоит в возможности применения сделанных в ней выводов в построении общей теории коммуникации и, в частности, в теории межкультурной коммуникации, а также в учебном процессе на занятиях по введению в языкознание и общему языкознанию, а также в практике межкультурного перевода. Кроме того, результаты проведенного ассоциативного эксперимента могут быть использованы для создания русско-китайского ассоциативного словаря, подготовка которого в настоящее время осуществляется совместными усилиями ряда китайских аспирантов Института языкознания РАН.

Материал свободного ассоциативного эксперимента позволил сформулировать гипотезу о том, что не только те «сходные» слова, которые относятся к ядру языкового сознания, но и находящиеся на его периферии, обозначают концепты, отличающиеся количественно и содержательно, о чем можно судить по ассоциативному полю слова.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Очевидных различий в стратегиях ассоциирования на слово «экономика» у русских и китайцев нет. Наиболее значимыми группами ассоциатов на предложенный в эксперименте стимул как у русских, так и у китайцев являются предметные и оценочные.

2. Количество реакций всех групп у китайцев меньше, и они менее разнообразны, что объясняется влиянием постулата стабильности на образ мира китайцев.

3. Китайцы связывают с концептом «экономика» в подавляющем случае положительные реакции, русские - отрицательные, что отражает разную значимость исследуемого концепта в образе мира исследуемых этносов.

Результаты апробированы на научных конференциях (Международный симпозиум по психолингвистике и теории коммуникации, май 2003 г., г. Москва; Международная конференция «Языковое бытие человека и этноса», май 2004 г., г. Москва); на заседании методологического семинара аспирантов Алтайского государственного университета (май 2001 г.). По теме исследования имеются 2 публикации.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав и заключения.

СОДЕРЖАНИЕ

Во введении определяются цель и задачи настоящего исследования, аргументируется актуальность работы, формулируется теоретическая и практическая значимость, научная новизна, дается общая характеристика материала.

Первая глава «Образ мира как моделирующая категория психолингвистики» дает представление о тенденциях исследования базового для этнопсихолингвистики понятия «образ мира». Рассматривается межкультурное общение как взаимодействие языковых сознаний представителей разных этносов. Особое внимание уделяется специфике национальных стереотипов, проблемам этнической идентификации и самоидентификации личности, проблеме моделирования картины мира.

Цель главы - представить основные категории, на базе которых осуществляется интерпретация экспериментального материала, и обосновать теоретические возможности исследования языкового сознания на основе ассоциативного эксперимента.

В современной лингвистике языковое сознание является актуальной категорией и понимается как отражение специфической языковой структуры в сознании носителя языка, кроме того, языковое сознание рассматривается как совокупность законов, правил и закономерностей использования языка на уровне умений. Согласно другой точке зрения, языковое сознание - механизм управления речевой деятельностью, который выступает обязательным условием существования и развития всех форм сознания.

В психолингвистике языковое сознание чаще определяется как совокупность структур сознания, в формировании которых были использованы социальные знания, связанные с языковыми знаками [Тарасов, 1988].

Большинство работ по исследованию языкового сознания в психолингвистике связано с анализом вербальных ассоциаций, полученных при помощи ассоциативного эксперимента. Многолетние исследования доказали, что ассоциативный эксперимент является одним из наиболее эффективных способов изучения языкового сознания и его национально-культурной специфики, так как он позволяет изучать различные связи между словами и механизмы вербальной памяти и является инструментом овнешнения образов сознания носителей разных языков.

Психолингвисты полагают, что значения слов в разных языках не могут быть эквивалентными, при этом под значениями слов понимаются знания в виде образов сознания и представлений, ассоциированные со словами, которые в разных культурах имеют свою специфику [Тарасов, 1996]. Сопоставление образов сознания, овнешняемых квазиэквивалент-

ными словами в двух или нескольких языках, дает возможность рефлексировать над неосознаваемыми знаниями в образе сознания своей культуры [Тарасов, 1996]. В индивидуальном сознании представителей разных этнических культур слова соотносятся с разными чувственными образами, разными ассоциациями и представлениями.

Согласно А.А. Леонтьеву, термин «языковое сознание» ассоциируется с принятым в лингвистике пониманием языка как системы разноуровневых коммуникативных средств и поэтому связывается с гипотезой лингвистической относительности, теорией Л. Вайсгербера, общей семантикой и философскими и психологическими концепциями, в той или иной мере восходящими к лингвистической философии и неопозитивизму вообще. Между тем возможно и другое понимание языка - как системы значений (могущих выступать в предметной и вербальной форме). В этом случае традиционный «язык» (языковая система) приобретает маргинальный характер, так как является лишь системой операторов, позволяющих перейти от значения к тексту (как единице и средству общения) [Леонтьев А. А., 1988].

В этом плане языковое сознание близко используемому современной отечественной психологией понятию образ мира. Под ним понимается отображение в психике человека предметного мира, опосредованное предметными значениями и соответствующими когнитивными схемами и поддающееся рефлексии.

Исследование языкового сознания и языковой картины мира становится одной из ключевых проблем языкознания. При анализе этих проблем особенно отчетливо проявляется тенденция, свойственная современной лингвистике в целом, - тенденция все более частого обращения к понятиям, методам, исследовательским приемам и задачам, объективно выходящим за пределы собственно языковедческой парадигмы. Исследовательский прием, общий для большинства авторов, изучающих проблемы языкового сознания, заключается в движении не от самой языковой реальности к пониманию таких ее структур, как языковое сознание, а от внеязыковой реальности, прежде всего, психологической - через ее описание, изучение и объяснение - к формированию представлений о языковом сознании [Стеценко, 1993].

Специфика психолингвистического подхода к языковому сознанию заключается в том, что языковое сознание рассматривается как один из уровней в структуре целостной картины мира человека, как определенный вариант из множества возможных моделей освоения мира, социальной реальности человеком, вариант, который в наибольшей степени приспособлен для целей коммуникации между людьми. Такой подход соотносим с позицией Л.Н. Гумилева, который полагал, что культура есть

система сознания, связанная с определенной этнической системой, и, соответственно, изучение этнического сознания в его языковой форме дает возможность раскрыть особенности образа мира, присущего представителям того или иного этноса. В этом случае образ мира является структурообразующей константой культуры этноса и при моделировании фрагмента культуры может рассматриваться как доминантная категория.

Феномен сознания как элемент этноментальной реальности человека в последние годы активно обсуждается многими исследователями, однако всестороннего, исчерпывающего освоения эта проблема не получила ни в отечественной, ни в зарубежной лингвистике.

Проблемы взаимоотношения языка и сознания, языка и культуры трактуются различными учеными с различных научных и методологических позиций. Анализ основных парадигм решения данной проблемы разными учеными (см. работы АЛ. Потебни, Д.Н. Овсянико-Куликовского, Л.В. Щербы, Г.Г. Шпета, Л.С. Выготского, А.Н. Леонтьева, Н.И. Жинкина, М.К. Мамардашвили, А.А. Леонтьева, А.А. Залевской, Е.Ф. Тарасова, Ю.А. Сорокина и др.) позволяет сделать вывод о том, что в настоящее время пока преждевременно говорить о наличии единой целостной теории сознания (и его разновидности - «языкового сознания») в современной лингвистике и психолингвистике.

Именно поэтому важнейшей областью психолингвистических исследований последних лет стали такие ментальные образования, как сознание, языковое сознание, мышление. Вместе с тем проблема закрытости для исследования этих ментальных объектов (поскольку проникновение в когнитивные процессы объективно ограничено и требует проведения междисциплинарных исследований) способствовала активизации поисков новой онтологии и приемов их анализа. Поиск новых путей исследования привел к формированию представлений о межкультурной онтологии анализа национальных (этнических) сознаний, в процессе которого образы сознаний одной национальной культуры анализируются путем контра-сшивного сопоставления с образами сознания другой национальной культуры. В этих исследованиях, к числу которых относится и наша работа, язык и культура рассматриваются как образ себя (образ представителя своего этноса) и образ другого (представителя другого этноса), еще отчетливее - в «перекрестных» исследованиях типа «Русские глазами казахов» и «Казахи глазами русских».

Теоретической основой исследований такого рода служит обоснованное в психологии [Леонтьев А.Н., 1975] представление о том, что явления реальной действительности, воспринимаемые человеком в процессе деятельности и общения, отображаются в его сознании таким образом, что «это отображение фиксирует причинные, пространственные и прочие

связи явлений и эмоций, вызываемые восприятием этих явлений», и образ мира меняется от одной культуры к другой.

Обращение лингвистов к таким сложным философским и психологическим реалиям, как сознание, мышление, ментальность, языковое (этническое) сознание, представляется вполне закономерным, так как является по сути методологическим основанием исследования языковой способности человека говорящего (общающегося), поиском способа существования языковых явлений. Поэтому категории знак, значение, смысл, понятие являются предметом изучения не только в психологии, но и в лингвистике, в семиотике. С точки зрения когнитивной психологии понятия - словесные значения являются психологическим продуктом; ассоциирования и генерирования впечатлений в сознании индивидов, результаты которых закрепляются в словах. Именно эта точка зрения, как известно, и стала основополагающей в психолингвистике и легла в основу наиболее продуктивных ассоциативных методов исследования сознания, в том числе языкового сознания.

Принято считать, что категория образа сознания, объединяющая умственные и чувственные знания, наиболее адекватно отражает знания коммуникантов, вовлекаемые в процесс взаимопонимания в речевом общении.

Перечисленные теоретические положения позволяют моделировать содержание сознания по данным ассоциативного вербального эксперимента и делать выводы относительно их национально-культурной специфичности.

Человек отражает мир сквозь призму накопленных обществом знаний, понятий, навыков и т.д. Даже к совершенно новому, впервые воспринимаемому чувственному явлению человек относится с позиций своей культуры: в ткань восприятия, представления всегда вплетаются знания, слово, опыт и культура поколений.

Образ мира является универсальным естественным посредником между разными сферами человеческой культуры и представляет собой действенное средство интеграции людей.

Своеобразная концепция «картины мира» была сформулирована также Р. Редфилдом. «Картина мира» - это видение мироздания, характерное для того или иного народа, это представления членов общества о самих себе и о своих действиях, своей активности в мире. «Картина мира» отличается от таких категорий, как «этнос культуры», «способ мышления» и «национальный характер». Если концепция «национального характера» касается прежде всего взгляда на культуру со стороны внешнего наблюдателя, то «картина мира» изучает взгляд члена культуры на внешний мир. Таким образом, «картина мира» представляет собой присущую

носителю данной культуры концепцию природы, себя и общества [Лурье, 1997].

Такая концепция «картины мира» подразумевает интерпретацию культуры, выявление ее национальной специфики. Изучение картины мира предполагает особое внимание к категориям, в которых описывают свою культуру ее носители, предполагает взгляд на культуру изнутри. Поэтому возникает возможность понять и описать мир людей других обществ в их собственных терминах, как они воспринимают и переживают его в опыте. Таким образом, язык изучаемой группы рассматривается не только как средство, но и как объект анализа, из него извлекается не чисто лингвистическая, но и культурологическая и этнологическая информация [Лурье, 1997]. Именно такая позиция реализуется в нашей работе.

Этническая картина мира (образ мира) меняется с течением времени и может различаться в разные периоды жизни этноса и для тех или иных групп внутри этноса, причем люди не всегда осознают культурные разрывы. «Неизменными оказываются лишь логически необъяснимые, принятые в этнической картине мира за аксиому, блоки, которые внешне могут выражаться в самой разнообразной форме. На их основе этнос выстраивает новые и новые картины мира - такие, которые обладают наибольшими адаптивными свойствами в данный период его существования» [Лурье 1997, с. 223]. Такие изменения находят отражение в характере ассоциаций.

При попытке реконструировать картину мира как логическую целостность оказывается, что исходные пункты необъяснимы и в них содержатся значительные внутренние противоречия [Лурье, 1997]. Этническая картина мира выражается через мифологию, философию, литературу, идеологию и т.д. Она обнаруживается через поступки людей, а также через их объяснения своих поступков. Она служит базой для объяснения людьми своих действий и своих намерений.

Таким образом, вслед за Лурье, под этнической картиной мира мы понимаем сформировавшиеся на основании этнических констант и ценностных доминант представления человека о мире - отчасти осознаваемые, отчасти бессознательные.

Известно, что содержание культуры, определяющей этническую картину мира, вытекает из опыта, полученного человеком при столкновении с внешней средой. Этот опыт особым образом организуется и передается из поколения в поколение, при этом опыт является категорией динамичной. Культурные категории получают своеобразное преломление как при их усвоении индивидами, так и в рамках различных групп, принадлежащих одной культуре. Отсюда вытекает понятие вариативности культурной традиции [Лурье, 1997].

Этнографическое описание культуры - это вторичная интерпретация мира людьми. Таким образом, существование культуры - это процесс ее интерпретации, а быть носителем культуры означает ее интерпретировать присваивая.

В деятельностной культурологии культура рассматривается как способ деятельности, как система внебиологически выработанных механизмов, благодаря которым стимулируется, программируется и реализуется активность людей в обществе [Лурье, 1997].

Мы полагаем более аргументированным взгляд на культуру как на психологический адаптивный механизм, который дает человеку возможность определить себя в мире и позволяет сформировать образ мира. Это некий бессознательный комплекс представлений, упорядоченная и сбалансированная схема мироздания, обеспечивающая человеческую активность в мире. Такой механизм является специфическим для каждого этноса.

Картина/образ мира этноса кристаллизуется вокруг «центральной зоны», содержащей этнические константы (см. работы Ю.С. Степанова), а также ценности и верования данного общества в отраженных формах. Центральная зона культуры является основой этничности, которая определяет динамизм культурной традиции, подвижность границ этнических групп. Важно, что различные периоды жизни этноса картина/образ мира может меняться, но в каждом случае «центральная зона» культуры остается неизменной. Вокруг «центральной зоны» формируется изменяющаяся «периферическая часть» образа мира. Этническая картина/образ мира, следовательно, является одной из форм выражения «центральной зоны» культуры.

Этническими константами называют бессознательные комплексы, складывающиеся в процессе адаптации этноса к окружающей природно-социальной среде и выполняющие в этнической культуре роль основных механизмов, ответственных за психологическую адаптацию этноса к окружающей среде. Они представляют собой определенную стабильную для этноса форму упорядочения опыта, содержание которой зависит от смены культурно-ценностных доминант народа. Система этнических констант специфична для каждой этнической культуры и является той призмой, сквозь которую человек смотрит на мир [Лурье, 1997]. Этническая картина/образ мира, присущая каждому социуму, структурирует и динамическим образом соотносит с человеком все аспекты его бытия. Образ мира является основополагающим компонентом культуры этноса и индивидуален для каждой культуры. Образ мира является сложной, гибкой и многозначной структурой с целой системой взаимозамещений своих компонентов.

Таким образом, этническая культура формирует образ окружающего, в котором все элементы мироздания структурированы и соотнесены

с самим человеком, так что каждое человеческое действие является компонентом общей структуры, что находит опосредованное отражение в ассоциативно-вербальных сетях.

А.А. Залевской в 70-е гг. была разработана концепция лексикона как динамической функциональной системы [Залевская, 1977]. В указанной работе ряд определений внутреннего лексикона человека и принципы организации лексикона последовательно выводятся из рассмотрения специфики речевой организации человека, из разработки модели производства речи, обсуждения путей становления лексикона у ребенка и из анализа обширного экспериментального материала, включающего межъязыковые сопоставления.

А.А. Залевская считает, что лексикон человека составляет одну из сторон речевой организации человека. Лексикон определяется как лексический компонент речевой организации человека, обладающий всеми свойствами речевой организации в целом и являющийся не пассивным хранилищем сведений о языке, а динамической функциональной системой, самоорганизующейся вследствие постоянного взаимодействия между процессом переработки и упорядочений речевого опыта и его продуктами, поскольку новое в речевом опыте, не вписывающееся в рамки системы, ведет к ее перестройке, а каждое очередное состояние системы служит основанием для сравнения при последующей переработке речевого опыта [Залевская, 1977].

Сопоставление результатов исследования на материале типологически различающихся языков (межъязыковой аспект) позволяет ставить вопрос о разграничении универсальных и идиоэтнических тенденций в организации лексикона человека. В известной мере и наш эксперимент дает основание для некоторых выводов по этой проблеме.

Для установления роли лексического компонента речевой организации человека на разных этапах речепроизводства и для определения специфики единиц лексикона А.А. Залевской была построена модель процесса речемыслительной деятельности. Моделирование позволило представить взаимодействие процессов деятельности и их продуктов на пути от пускового момента до готового высказывания и проследить степень участия лексического и грамматического компонентов речевой организации человека. Слово и члены ассоциированных с ним чувственных групп подвергаются у индивида неосознаваемым процессам анализа, синтеза и сравнения или классификации, взаимодействуя при этом продуктами переработки воспринятого раннее. Эти процессы идут по двум генеральным направлениям: во-первых, происходит разложение на признаки и признаки признаков (процессы дифференцирования), а во-вторых, имеет место ведущее к все более высоким ступеням обобщения отвлечение

от различающихся признаков (процессы интегрирования), что приводит к формированию двух типов единиц: дифференциальных признаков и различающихся по степени интегративности единиц обобщающего характера. Результаты (продукты) этих двух процессов могут находить или не находить выход на «светлое табло сознания». Одним из средств такого выхода является наличие в языке социума некоторого слова; частью единиц обоих типов индивид оперирует посредством обозначения их в субъективном коде, понятном в «речи для себя» (при необходимости такие единицы могут более или менее успешно передаваться описательным путем); некоторые единицы фигурируют только в неосознаваемых процессах анализа, синтеза и сравнения или классификации и не поддаются вербализации. Поскольку объектами описанных в общей форме процессов являются и слова, и члены связанных с ними чувственных групп, и соотношения между словами и совокупностями чувственных групп, и соотношения между теми и другими и продуктами переработки предшествующего опыта, очевидно многообразие продуктов таких процессов, благодаря чему слово включается в широчайшую сеть многосторонних связей и отношений. В число таких продуктов, по мнению А.А. Залев-ской, входит сведение результатов переработки отдельных членов чувственной группы к единому коду, обеспечивающему отвлечение значения слова от непосредственных чувственных корней и дальнейшее использование его в качестве орудия абстрактного мышления.

Разносторонний анализ характера связей между единицами ассоциативного поля привел А.А. Залевскую к заключению о наличии различных степеней имплицирования одного слова другим. Это положение было проиллюстрировано на примере ассоциативной пары ножницы -резать (в английском, немецком, французском, польском, словацком языках корреляты исходного слова вызывают аналогичные высокочастотные ассоциативные реакции). Ассоциат резать в рассматриваемой паре отражает довольно высокую степень генерализации, он имеет более общее значение, чем глаголы стричь, разрезать, кроить. Однако именно через посредство глаголов с более частным значением осуществляется переход к существительным {стричь - шерсть, волосы; кроить - ткань). Такая ассоциативная связь дает основания для актуализации связей {пастух, парикмахер, портной соответственно) [Залевская, 1990, с. 190]. На основании анализа связей такого типа А.А. Залевская делает вывод, что, возможно, именно цепи опосредующих импликаций лежат в основе упорядоченности знаний о мире в информационной базе человека. В поверхностном ярусе лексикона нередко хранятся начальные и конечные элементы таких цепей, в то время как восстановление промежуточных звеньев требует обращения к глубинному ярусу и может приводить к актуализации

широкого круга связей разных степеней опосредованности. Поэтому А.А. Залевская предполагает, что ассоциативное поле того или иного слова имеет концентрическое строение, интегрирующее (прямо или с разными степенями опосредованности) значения всех входящих с ним в связь слов.

Для нашего исследования актуальны следующие положения представленной концепции.

1. Значительное количество ассоциативных связей имеет лишь небольшое количество слов, которые входят в ядро лексикона. Так, по материалам «Ассоциативного Тезауруса английского языка» Киша, А.А. Залевская выявила 75 слов, составляющих центр ядра лексикона английского языка и образующих ассоциативные поля со многими компонентами.

2. Исходя из частотности употребления выделяются ядро и периферия лексикона: ядро состоит в основном из знаменательных слов.

3.На формирование ядра оказывает существенное влияние частотность слова, с которой оно встречается в качестве реакции на различные исходные стимулы.

4. Ядро лексикона формируется из связанных между собой единиц.

5. В основе организации лексикона лежат два общих принципа: логика упорядочения человеком знаний о мире и логика хранения знаний об особешюстях оперирования словом в речи.

Представляется важным дополнить эти положения гипотезой А.А. Леонтьева, согласно которой слово «записано» в «лексиконе» в форме поиска этого слова, т.е. иерархии семантических признаков. Если слово характеризуется определенным семантическим признаком, то его поиск происходит внутри определенной частотной группы слов, обладающих этим признаком. Таким образом, при реализации программы осуществляется переработка имеющихся опорных единиц программы по их ассоциативным семантическим параметрам, происходит отбор семантических признаков, необходимых для «нахождения» данного слова. Весь поиск имеет ассоциативную природу, и соответственно семантические признаки слов также находятся не в области «семантических компонентов значения» в словарной лексике, а в области ассоциаций. Следовательно, по характеру реакций можно судить об актуальности тех или иных компонентов содержательной структуры слова-стимула. Этот вывод является одним из основополагающих принципов интерпретации наших экспериментальных данных.

В психолингвистике существуют различные способы выявления специфики образов сознания носителей той или иной культуры. Одним из наиболее эффективных считается свободный ассоциативный эксперимент. «Получаемое в результате проведения такого эксперимента ассоциативное поле того или иного слова-стимула - это не только фрагмент

образа мира того или иного этноса, отраженного в сознании «среднего» носителя той или иной культуры, его мотивов и оценок и, следовательно, его культурных стереотипов» [Уфимцева, 1996, с. 140]. ,

В результате обработки материалов свободного ассоциативного эксперимента составляются прямой и обратный ассоциативные словари, которые дают возможность выявить слова, определяющие ядро языкового сознания. Оно состоит из реакций (ассоциатов), имеющих наибольшее количество связей с разными словами в ассоциативно-вербальной сети. Интерес для исследователя представляют первые 30, 50, 75, 100 слов, так как они имеют не только наибольшее количество разных связей, но и высокую частотность. Поскольку мы рассматриваем языковое сознание как отражение этнической картины мира, полагаем возможным использовать термин «ядро языкового сознания», синонимичный «ядру лексикона», но более четко отражающий специфику нашего подхода. Для изучения национально-культурной специфики языкового сознания и анализа концептуальной картины мира, отраженной в ядре, необходим анализ содержательной стороны слов в ядре языкового сознания.

Предполагается, что изучение ядра языкового сознания дает возможность составить представление о системности языкового сознания носителей культуры и тем самым об этнической картине мира, о мировоззрении этноса, предложить один из возможных вариантов интерпретации этнической культуры, выявить ее национальную специфику.

Если считать вслед за Лурье, что «центральная зона» культуры остается неизменной, в то время как этническая картина мира может меняться в разные периоды жизни этноса, то можно предположить, что ядро языкового сознания отражает как постоянные неизменные элементы, составляющие «центральную, стабильную зону» культуры.

Нам представляется, что показательным в этнопсихолингвистиче-ском плане может быть исследование единиц лексикона, не входящих в зону ядра. Здесь возникает возможность проверки ряда предположений. Возможно, что ядерные и периферические зоны определяются разными стратегиями ассоциирования; содержание единиц лексикона, входящих в ядро и периферию, имеет разную структуру и детерминируется разными причинами.

Если это не так, то разграничение ядра и периферии имеет только методический характер в исследовании образа мира, который на деле организуется по принципу функциональных систем. Сформулированные нами предположения также предполагается проверить в ассоциативном эксперименте.

Исследование разнообразных и многоуровневых проблем взаимодействия языковых сознаний (в том числе национальных сознаний ком-

муникантов) невозможно без учета взаимоотношений между языком, культурой и мышлением; что заставляет нас обратиться к истокам такого (деятельностного и конструктивного) изучения обозначенных категорий.

К компонентам культуры, несущим национально специфическую окраску, можно отнести следующие:

1. Традиции (или устойчивые элементы культуры), а также обычаи (определяемые как традиции в «соционормативной» сфере культуры) и обряды (выполняющие функцию неосознанного приобщения к господствующей в данном обществе системе нормативных требований) [Бром-лей, 1973, с. 70-71].

2. Бытовую культуру, тесно связанную с традициями, вследствие чего ее нередко называют традиционно-бытовой культурой.

3. Повседневное поведение (привычки представителей некоторой культуры, принятые в некотором социуме нормы общения), а также связанные с ним мимический и пантомимический (кинесический) коды, используемые носителями некоторой лингвокультурной общности [Верещагин, Костомаров, 1976; Поршнев, 1966; Хаймс, 1975].

4. «Национальные картины мира», отражающие специфику восприятия окружающего мира, фиксируют национальные особенности мышления представителей той или иной культуры.

5. Художественную культуру, отражающие культурные традиции того или иного этноса.

Следует учитывать, что специфическими особенностями обладает и сам носитель национального языка и культуры. В последнее время в связи с увеличением интенсивности межъязыковых и межкультурных контактов особое внимание ученых было направлено на изучение процесса общения представителей разных культур. Национально-культурная специфика тех или иных лингвокультурных сообществ, влияющая на процесс общения, несомненно, сказывается на результатах и эффективности общения.

В работах, опубликованных в последнее время и посвященных осмыслению проблем общения и адекватного взаимопонимания людей, принадлежащих к разным культурам и говорящих на разных языках, рассматриваются самые различные (вербальные и невербальные) уровни общения: лингвистические, паралингвистические, кинесические, проксемические. При этом в межкультурном общении необходимо учитывать особенности национального-характера коммуникантов, специфику их эмоционального склада, национально специфические особенности мышления.

В этой связи напомним, как уже указывалось нами выше, что в свое время еще В. фон Гумбольдт отмечал: «...различия между языками суть нечто большее, чем просто знаковые различия, ...различные языки по сво-

ей сути, по своему влиянию на познание и чувства являются в действительности различными мировоззрениями» [Гумбольдт, 1985, с. 370].

Именно в соответствии с таким пониманием и трактовкой проблемы взаимодействия языка и сознания построена современная теория межкультурного общения Е.Ф. Тарасова, который считает целесообразным понимать проблему общения представителей разных национальных культур как проблему общения разных национальных сознаний. По мнению Е.Ф. Тарасова, «межкультурное общение - это случай функционирования сознания в аномальных («патологических») условиях, когда отсутствует оптимальная общность сознаний коммуникантов. Чужая культура воспринимается как «отклонение от нормы», при этом естественным образом нормою считаются образы своей культуры, и чужая культура постигается путем приведения чужих образов сознания к образам своей культуры» [Тарасов, 1998, с. 30]. При этом главная причина непонимания в межкультурном общении - это не просто различие языков, а несовпадение, специфическое различие национальных сознаний коммуникантов.

Представление о том, что диалог культур не столько общение разных культур в рамках одного сознания, сколько общение разных сознаний, является в научной литературе достаточно распространенным и освоенным. Диалог культур, уточняет Е.Ф. Тарасов, может происходить как обмен культурными предметами, деятельностями (точнее, способами осуществления деятельности, т.е. обмен операциями) и как обмен образами сознания, ассоциированными с конкретными словами. В любом случае, «и заимствованный предмет, и новая инокультурная овладеваемая деятельность постигаются при помощи образов, предметов и деятельно-стей своей культуры, только потому, что другого способа, как понять новое через старое (знакомое), не существует» [там же, с. 9] (курсив наш.-В БД.).

Специфика межкультурного общения при использовании конкретного национального языка состоит, по Е.Ф. Тарасову, во-первых, в специфике построения речевой цепи, осуществляемого по законам грамматики данного языка, во-вторых, в специфике национальных образов сознания коммуникантов. Следовательно, логично заключить, что для достижения адекватного понимания коммуниканты должны не только освоить язык общения (усвоить лингвограмматический уровень), но и овладеть теми же знаниями о мире, заключенными в форме образов национальных сознаний. Другими словами, для адекватного взаимопонимания оказывается недостаточным усвоить только язык представленной культуры, следует усвоить и эту культуру во всем многообразии ее проявлений. И если первому языку обучиться несложно, то приобщение к иной куль-

туре приобретается в процессе длительной и трудоемкой адаптации в условиях проживания в инокультурной среде (или не приобретается вовсе). Только в процессе достаточно длительного проживания в инокультурной среде человек способен усвоить и закрепить за давно уже ставшим привычным языковым знаком именно тот фрагмент образа сознания, который связывается с данным словом у представителя инокультурного сообщества- Успех межкультурной коммуникации будет зависеть от того, в какой мере образы сознаний разноязычных коммуникантов будут пересекаться (обладать определенной степенью общности); в противном случае несовпадение этих образов и будет служить причиной неизбежного непонимания (или недопониманий) при межкультурном общении.

Вот почему исследование содержания тех или иных концептов представляется необходимымусловием обученияязыку.

Основной предпосылкой межкультурного общения является наличие оптимальной общности сознаний коммуникантов, а причиной коммуникативных конфликтов (взаимного непонимания в процессе межкультурного общения) - отсутствие такой оптимальной общности. Следовательно, построение теории межкультурного общения связано с необходимостью решения проблемы «фиксации» и «замера» национально-культурной специфики языкового сознания представителей разных культур и создание методов «межкультурного обучения» для профилактики коммуникативных конфликтов в межкультурном общении. Такой «фиксацией» национально-культурной специфики способны стать вербальные ассоциации, полученные в ходе различного рода ассоциативных экспериментов, которые являются реальным «овнешнением» языкового сознания носителей разных языков.

Определяющее место в системе этнических стереотипов занимают «картины мира», отражающие представления индивида об окружающем его мире, о своих отношениях с этим миром, усвоенные им в процессе социализации. Формирование этнического стереотипа - это ответная реакция на социальную действительность.

Понятие стереотипа связано с определенными, обусловленными данной культурой картинами мира в сознании представителя этноса, которые упрощают процесс восприятия и понимания сложных социальных объектов, помогают ориентироваться в обилии социальной и иной информации и тем самым удерживать достаточно прочную (высокую) самооценку себя как представителя данного этнокультурного социума.

Таким образом, этнический стереотип - это упрощенные образы и представления этнической группы, этнического сообщества. Но несмотря на то, что стереотипы - это типичные представления членов группы о социальном объекте, это не означает их полного тождества у отдельных

индивидов или одинакового (сходного, типичного) осознания того или иного объекта действительности всеми членами этносоциальной группы.

Осмысление понятий «стереотипы мышления» или «стереотипы сознания», «традиционное сознание», «национальное самосознание» и др. формирует представление об «этнических стереотипах», что, в конечном счете, базируется на этнической картине мира как особой форме категоризации действительности. Этническая картина мира - это та призма, сквозь которую человек смотрит на мир. В этническую картину мира включены основные парадигмы, определяющие возможность и условия действия человека в мире. Вокруг них выстраивается в сознании индивида вся структура его бытия. Следовательно, благодаря этнической картине мира человек получает такой образ окружающего, в котором все элементы мироздания структурированы и соотнесены с самим человеком, так что и вся деятельность человека вписывается в общую картину мира и является компонентом общей структуры.

Важно отметить детерминированность стереотипов поведения, в том числе и вербального, стереотипами сознания человека. Стереотип сознания определяет (обусловливает) и стереотип поведения человека, то есть одну из важных характеристик (составляющих) этноса в целом. Поэтому по данным ассоциативного эксперимента можно судить о характере отдельных составляющих стереотипов сознания.

Итак, этнический стереотип (сознания и поведения) - это система мировоззрения, миропонимания, основанная на этнической картине мира, передающаяся в процессе социализации и включающая в себя представление о приоритетах, нормах и моделях поведения в конкретных обстоятельствах. Через описание этих представлений, в свою очередь, может быть описана культурная традиция, обычаи, специфика национальной психологии и характера, присущая данному этносу в тот или иной период времени, что мы и попытаемся сделать в своей работе при трактовке некоторых содержательных компонентов концепта «экономика».

Подробное изучение тенденций семантического исследования китайской лексики показало, что по сути изучение психологически реального содержания, стоящего за словом, в китаистике не осуществлялось. А настоятельная практическая потребность такого изучения налицо, что связано и с обнаружением национально специфичного в значении слов, и с требованиями практики межкультурного общения.

Во второй главе «Экспериментальное исследование содержания концепта «экономика» интерпретируются результаты свободного ассоциативного эксперимента, проведенного автором диссертации в г. Харбине (Китайская Народная Республика) и г. Барнауле (Российская Федерация).

В психолингвистике считается, что надежным средством исследования национально-культурных особенностей языкового сознания носителей разных языков и культур является свободный ассоциативный эксперимент.

Нормативные данные по свободным ассоциациям, полученные в разных странах от разных социальных и возрастных групп, многократно использовались для Внутриязыковых (интракультурных) и межъязыковых (интеркультурных) сопоставлений.

В теории ассоциаций единицей анализа признается ассоциативная структура - два объекта, между которыми существует ассоциация. Минимальной ассоциативной структурой является пара слов стимул-реакция: S-»R. Стрелка между ними показывает направление ассоциативной связи. На одно слово-стимул может быть получена целая цепочка слов-реакций, в которой все предыдущие реакции оказываются дополнительными стимулами для последующих. Промежуточные стимулы как бы направляют процесс ассоциирования, при этом в цепочке ассоциативно связаны только смежные слова, а не первое и, например, последнее [Овчинникова, 1994].

Различают два вида ассоциативных экспериментов:

1. Свободный ассоциативный эксперимент, в котором предлагают отвечать словом-реакцией, первым пришедшим в голову при предъявлении слова-стимула, ничем не ограничивая ни формальные, ни семантические особенности слова-реакции;

2.Направленный ассоциативный эксперимент, в котором экспериментатор некоторым образом ограничивает выбор предполагаемой реакции, задавая дополнительные инструкции (например, отвечать прилагательным).

Свободный ассоциативный эксперимент позволяет изучать связи между словами в группах. Для изучения психологического значения слова необходимо дать возможность индивиду отвечать свободно. Для практических целей целесообразнее всего представлять результаты ассоциативного эксперимента в форме ассоциативных норм. Подобное описание ассоциативных норм дает А.А. Леонтьев в своей вступительной статье к словарю ассоциативных норм русского языка [Леонтьев, 1977].

Прежде всего, в центре внимания исследователей оказались семантические характеристики отдельного слова. Изучение семантических свойств слова - одно из наиболее разработанных направлений в исследовании вербальных ассоциаций. Фундаментальным трудом в данной области является монография Дж. Диза «Структура ассоциаций в языке и мышлению), где впервые экспериментально установлена и интерпретирована корреляция семантических и ассоциативных характеристики слова.

Дж. Дизом доказано, что распределение реакций на стимул отражает структуру ассоциативного значения слова, то есть представление значения слова в сознании носителя языка, и выявляет взаимозависимость между значением слова в языке и ассоциативными связями слова в сознании носителя языка [Овчинникова, 1994].

Ассоциативные нормы - это наиболее стандартные для данного социума слова-реакции на заданное слово-стимул. Нормы дают результаты массового эксперимента, что позволяет использовать их как источник лингвистической и психологической информации. Сопоставление ассоциативных норм для разных языков показало, что хотя наиболее частотные стимулы и дают однотипные реакции, но даже в этих случаях «профиль» в целом чрезвычайно различен. Методом, с наибольшей объективностью позволяющим вскрыть культурную специфику словарных единиц, вскрыть те побочные, непосредственно не релевантные для обобщения семантические связи, которые имеет данное слово, является ассоциативный эксперимент [Леонтьев, 1977].

Для изучения культур и различий между культурами мы использовали ассоциативный эксперимент. Свободные ассоциации предлагают плодотворный и, возможно, самый лучший способ изучения языкового сознания как субъективной репрезентативной системы. Ассоциативный эксперимент дает богатый материал для межкультурных исследований, позволяет выявить как «общечеловеческие» характеристики свободных ассоциаций, так и специфику связей между словами в условиях различных культур [Залевская, 1977].

Ассоциативный эксперимент на материале китайского языка был проведен автором в 2002 году в городе Харбине, на материале русского языка эксперимент проводился в том же году в городе Барнауле. В эксперименте участвовали две группы испытуемых: китайцы и русские. В качестве экспериментальной методики использовался свободный ассоциативный эксперимент с фиксацией первого ответа. Эксперимент проводился в письменной форме с группой испытуемых (примерно по 20-25 человек).

Общее число участников эксперимента составило 620 человек, из которых 319 женщин и 301 мужчина.

В группе «китайцы» количество испытуемых составило 300 человек, их них 140 женщин, 160 мужчин. Возраст испытуемых варьировался от 20 до 45 лет. Репрезентативность выборки была обеспечена участием студентов разных специальностей, представителей разных профессий. В эксперименте участвовали преподаватели и студенты высших учебных заведений города Харбина.

В группу «русские» вошло 320 человек, из них женщин 179, мужчин 141. Возраст испытуемых варьировался от 20 до 45 лет. В основном участвовали студенты и преподаватели Алтайского государственного университета, Барнаульского педагогического государственного университета.

Обработка результатов ассоциативного эксперимента состояла из нескольких этапов:

1) предварительная обработка анкет;

2) обработка данных и объединение всех слов-реакций в словарную статью;

3) распределение реакций по группам в зависимости от пола и возраста участников ассоциативного эксперимента.

Результаты эксперимента для наглядности сведены в таблицы.

Таблица 1 представляет результат ассоциативного эксперимента с учетом параметра пола (русские респонденты).

Таблица 1

Реакция Женский Мужской

Деньги 47 21

Политика 15 13

Страна 11 13

Наука 9 и

Предмет 7 9

Рынок 11 5

Экономика 12 4

Россия 5 7

Жизнь 8 4

Предприятие 6 2

Система 5 3

Развал 3 5

Тоска 2 4

Налоги 3 2

Математика I 2

Слабая 3 3

Зарплата 4 2

Страшно 5 1

Экономика (320+63+7+45 -

единичные)

Таблица 2 представляет результаты ассоциативного эксперимента с учетом параметра возраста (русские респонденты).

Реакция 20 лет ~ 30 лет 31 год ~ 45 лет

Деньги 48 20

Политика 15 13

Страна 8 16

Наука 5 15

Предмет 12 4

Рынок 11 5

Экономика 7 9

Россия 5 7"

Жизнь 6 6

Предприятие 5 3

Система 3 5

Развал 6 2

Тоска 5 1

Налоги 4 1

Математика 1 2

Слабая 4 2

Зарплата 1 5

Страшно 3 3

Таблица 3 представляет результат ассоциативного эксперимента с учетом параметра образования (русские респонденты).

Таблица 3

Реакция Незаконченное Высшее

высшее

Деньги 57 11

Политика 15 13

Страна 19 5

Наука 7 13

Предмет 9 7

Рынок И 5

Экономика 8 8

Россия 8 4

Жизнь 5 7

Предприятие 3 5

Система 2 6

Развал 7 1

Тоска 4 2

Налоги 3 2

Математика 2 1

Слабая 3 3

Зарплата 2 4

Страшно 4 2

Кроме того, в эксперименте получено 45 единичных реакций: плохая, перемена, боже!, власть, слаборазвитая, предпринимательство, банк, баланс, красивый мальчик, стабильность, сбережения, право, страна требует серьезных вмешательств, существенна, прибыль, скучная, хозяйство, труд, компьютер, бизнес, плановая, мировая, статистика, доход, развитие, кризисная, функционировать, депутат, схема, должна быть экономной, рыночная, расчет, ничего в ней не понимаю, интерес, бухгалтер, бухгалтерия, наука о деньгах, калькулятор, путь, да...страдаем, учебник, цифры, государство, стабилизация, таблицы.

Таблица 4 показывает результаты ассоциативного эксперимента с учетом параметра пола (китайские респонденты).

Таблица 4

Реакция Женский Мужской

Развитие 57 63

Деньги 18 22

Семья 17 10

Рост 13 17

Деятельность £ 12

Торговля 7 18

Китай 8 9

Образование 5 4

Мир 4 1

Способность 1 1

Таблица 5 показывает результат ассоциативного эксперимента с учетом параметра возраста (китайские респонденты).

Таблица 5

Таблица 6 показывает результат ассоциативного эксперимента с учетом параметра образования (китайские респонденты).

Реакция Незаконченное Высшее

высшее *

Развитие 84 36

Деньги 19 21

Семья 17 10

Рост 14 16

Деятельность 9 11

Торговля 15 10

Китай 7 10

Образование 7 2

Мир 4 1

Способность 1 1

Кроме того, в эксперименте отмечено 5 единичных реакций: сотрудничество, условие, тенденция, политика, голова. Экономика (300+15+0+5 - единичные).

У китайцев частотными реакциями на слово - стимул «экономика» являются следующие слова: развитие (120), деньги (40), рост (30), семья (27). Очевидно, для китайцев на первый план выходит положительный оценочный компонент значения, реализующий ассоциативную связь слов экономика и развитие. Это связано с реальным процессом формирования положительного отношения к социально-политическим и экономическим процессам, которые происходят в стране. Другие частотные компоненты концепта - деньги, семья - связаны со словом «экономика» также положительными ассоциативными связями и отражают доминантные этнопсихологические стереотипы. В отличие от русских, частотной реакцией у китайских респондентов на слово «экономика» является слово «семья» Это находит историческое объяснение.

В Китае сильны тенденции, продолжающие общественные традиции, вследствие которых все виды и формы общения строились на основе конфуцианских постулатов, подчеркивавших, что неукоснительное почитание родителей предопределяет стабильность общества. И эта традиция сохраняется до сих пор. Но она, естественно, размывается. Современные китайцы стали больше заботиться о себе, своей личной жизни и реализации своих планов, отличных от планов родителей.

Сравним другие частотные реакции на слово «экономика». У русских частотные реакции на слово - стимул «экономика» являются следующие слова: деньги, политика, страна, наука.

Отметим, во-первых, что у китайцев количество реакций на слово -стимул «экономика» значительно меньше, чем у русских. Это может свидетельствовать о большей стереотипности мышления китайских респондентов. У китайцев всего 15 реакций, у русских 63 реакции. Таким образом, ассоциативные поля исследуемого слова у русских и китайцев резко различаются количественно, а следовательно, и содержательно, хотя имеется целый ряд общих ядерных компонентов ассоциативных полей. Поэтому есть все основания полагать, что базовые содержательные компоненты картины мира, репрезентированные вербально, у китайцев одинаковые. Во-вторых, необходимо отметить, что у русских значительно чаще отмечены эмоционально-оценочные реакции.

Наибольшее количество реакций, данных на стимул «экономика» китайцами, - развитие (40%). Далее располагаются деньги (13,3%), семья (9%), рост (10%), торговля (8,3%), деятельность (6,6%). Значительно количество единичных реакций - 12,8%. Разнообразие реакций, данных русскими, гораздо более значительно: если китайские респонденты дали всего 15 реакций на стимул «экономика», то русские - 63. Наиболее частотными являются деньги - 21,25%, политика - 8,75%, страна - 7,5%, наука - 6,25%, предмет - 5%, рынок - 5%, экономика - 5%, Россия - 3,75, жизнь - 3,75%, предприятие - 2,5%, система - 2,5%, развал - 2,5%, и другие, единичные реакции составили 26,5%.

В рейтинге реакций (68 русских респондентов) на слово-стимул «экономика» лидирует ответ «деньги». Прокомментируем это. В отличие от западного этнокультурного сознания, где понятие «материальное благополучие» имеет в большинстве случаев ярко выраженную положительную коннотацию (богатство воспринимается как справедливое вознаграждение за справедливый труд), в системе русских традиционных ценностных установок богатство чаще всего ассоциируется со «мздой неправедной» (богатство чаще всего является следствием нечестной жизни, предполагается, что честным путем богатства не наживешь (ср. «От трудов праведных не наживешь палат каменных»), среди реакций на слово-стимул «экономист» (РАС, 1994, с. 193) встречаются «симптоматичные»: вор, жулик, аферист; гад; мажорик, лентяй). Но даже и нажитые справедливо, лишние деньги приносят вред душе. Как отмечают исследователи, накопление денег само по себе для русских не имело смысла и становилось своеобразным грузом на душе (ср. «Одною рукою собирай, а другою раздавай») [Тер-Минасова, 2000, с. 175]. Возможно, именно такое отношение к материальному благополучию позволило сформироваться стереотипному представлению о русских как о «непредприимчивых», «безынициативных», «не умеющих использовать свои богатства». Однако

русскому национальному характеру присуща некоторая противоречивость. Так, наряду с бесшабашностью, неопределенностью в вопросах принимаемых стратегий, русскому человеку свойственно вполне определенное отношение к результатам предпринимаемых дел, а именно - терпеливое отношение ко всякого рода настроениям и неудачам в жизни. Не случайно по всему миру известны «терпеливость», «покорность» русских жизненным обстоятельствам (реакции на концепт «экономика» - тоска (6), да ... страдаем, ничего в ней не понимаю, боже!). Таким образом, терпение и смирение как высшие добродетели в русском традиционном сознании противостоят основным жизненным ценностным установкам человека западной формации, для которого стремиться - значит жить. В то же время терпеливое принятие русскими трудностей жизни отнюдь не свидетельствует о пассивности жизненной установки. Смиренное принятие своей доли, терпение являются, скорее всего, парадоксальным выражением активной жизненной позиции. Следовательно, можно сделать выводы, что труд в то время некоторой частью населения России воспринимался как смысл жизни, дело чести, способ самореализации человека, при этом значимость материального вознаграждения за честный и добросовестный труд особенно не акцентировалась (из 107 реакций лишь 2 «деньги» и 1 «финансы»).

В свете происходящих в России процессов модернизации и вестер-низации важно отметить факты переоценки присущих традиционному русскому этнокультурному сознанию ценностей. Особо актуализируется в русском сознании ценностная оппозиция «предприимчивости» - «неинициативности», являющаяся едва ли не наиболее значимой для носителей западного менталитета. Двойственная характеристика русских по шкале «инициативность» («предприимчивый» - «неинициативный») и «трудолюбие» («ленивые» - «трудолюбивые») скорее всего есть следствие раздвоенности российского общественного сознания, отсутствие четко сформированной системы внутригрупповых ценностей, этических норм. Сегодня все большее значение приобретают нормы рыночной психологии, как следствие происходящих в России модернизационных процессов особую актуальность приобретают западные этико-поведенческие стандарты. Отторжение «старого» далеко не всегда подразумевает наличие «нового», и, нередко, именно процесс выбора новых систем ценностей и моделей поведения является наиболее болезненным. Термин «предприимчивый», равно как и весь синонимический ряд лексико-семантического поля «предпринимательство», в условиях эпохи коллективизма имел ярко выраженную негативную коннотацию. Идеалы западной рыночной психологии формируют «новый» российский менталитет, в

связи с чем для многих россиян понятия «предприимчивость», «честолюбие» принимают позитивную семантическую окраску. Поколение новых российских предпринимателей, молодежь, многие либерально настроенные представители среднего поколения, вкладывая в это понятие положительный смысл, несомненно, имеют тенденцию оценивать современную российскую действительность с точки зрения ее соответствия принятым на Западе нормам предпринимательства.

В заключении диссертационного исследования даны основные теоретические и практические выводы, представлены некоторые перспективы исследования.

Основное содержание работы отражено в публикациях:

1.Ван Бин Дун. Сравнительное исследование содержания концепта «экономика» в китайском и русском языковом сознании (по результатам ассоциативного эксперимента) // Языковое сознание: устоявшееся и спорное. - М, 2003. - С. 46-47.

2. Ван Бин Дун. Содержание концепта «экономика»: сопоставительный анализ китайских и русских фрагментов языкового сознания // Языковое бытие человека и этноса. - М., 2004. - Вып. 7. - С. 39-49.

Подписано в печать 20.05.2004. Формат 60x84/16. Усл. печ. л. 1,5. Тираж 100 экз. Заказ 176.

Типография Алтайского государственного университета: 656049, Барнаул, ул. Димитрова, 66

К10997