Средства выражения признака предмета в диалектах хантыйского языка

Кузнецов, Павел Михайлович

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Средства выражения признака предмета в диалектах хантыйского языка

Год: 2004
Автор научной работы: Кузнецов, Павел Михайлович
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Томск
Код cпециальности ВАК: 10.02.20

Диссертация по филологии на тему 'Средства выражения признака предмета в диалектах хантыйского языка'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Средства выражения признака предмета в диалектах хантыйского языка"

На правах рукописи

КУЗНЕЦОВ ПАВЕЛ МИХАЙЛОВИЧ

СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ ПРИЗНАКА ПРЕДМЕТА В ДИАЛЕКТАХ ХАНТЫЙСКОГО ЯЗЫКА

10.02.20 Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное

языкознание

Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

Томск-2004

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Томский государственный педагогический университет».

Научный руководитель: доктор филологических наук,

профессор Осипова ОльгаАндреевна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор Шенцова Ирина Витальевна

кандидат филологических наук, доцент Соловар Валентина Николаевна

Ведущая организация: Санкт-Петербургский государственный

университет.

Защита состоится 9 декабря 2004 г. в 12.00 на заседании диссертационного совета К 212.266.02 при ГОУВПО «Томский государственный педагогический университет» по адресу: 634041, г. Томск, Комсомольский просп., 75.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУВПО «Томский государственный педагогический университет» по адресу: 634041, г. Томск, Комсомольский просп., 75.

Автореферат разослан « » ноября 2004 г.

Учёный секретарь

диссертационного совета

2005-{ 2Щ7

312 Ш

Возросший за последнее время в науке интерес к происхождению народов Сибири и их языков поднимает необходимость изучения хантыйского языка и определения его типологической структуры. Хантыйский язык включает в себя определённое количество диалектных групп, которые значительно отличаются друг от друга как в фонетике и грамматике, так и в лексике. Во многих аспектах хантыйский язык остаётся малоизученным. Так, имя прилагательное и вообще выражение атрибутивной функции лишь поверхностно затрагиваются в грамматиках по отдельным диалектам.

Таким образом, актуальность реферируемого исследования состоит в том, что его можно рассматривать как одну из первых попыток раскрыть, описать и систематизировать единицы, выступающие в разных диалектах хантыйского языка средствами выражения признака предмета (СВПП), а также сопоставить друг с другом полученные по разным диалектам данные и выявить их сходства и различия.

Цель исследования заключается в том, чтобы установить и описать грамматическую структуру лексем, выступающих в диалектах хантыйского языка средствами выражения признака предмета, а также сопоставить данные по разным диалектам и выявить сходные черты и различия между ними. В соответствии с намеченной целью в работе решаются следующие задачи:

1) произвести обзорное описание средств выражения признака предмета уральских языков, сопоставляя данные с фактами языков других семей (в случаях наличия соответствий);

2) выявить и проанализировать способы обозначения признака предмета в диалектах хантыйского языка;

3) сопоставить данные способы выражения признака предмета в диалектах хантыйского языка;

?0С. НАЦИОНАЛЬНА* БИБЛИОТЕКА С.П«тсрб|рг (\

03 к*

4) выявить инвентарь суффиксальных морфем и аналитических построений, использующихся при выражении признака предмета и сопоставить их в разных диалектах хантыйского языка;

5) выявить средства выражения сравнения по критерию признака предмета, описать их структуры и сопоставить их в различных, диалектах.

Объектом исследования являются средства выражения признака предмета в диалектах хантыйского языка.

Предметом настоящего исследования являются лексические единицы, обладающие значением признака предмета, словообразовательные форманты, использующиеся при образовании средств выражения признака предмета, а также синтаксические конструкции, выражающие сравнение по критерию признака предмета в диалектах хантыйского языка.

Материалом для исследования восточной диалектной группы послужили тексты, грамматики и словари по вах-васюганскому диалектному материалу, а также словарь Н.И. Терёшкина, содержащий материал по всем восточно-хантыйским диалектам и словарь, составленный носителем васюганского говора вах-васюганского диалекта М.К. Могутаевым. Материалом для исследования северной диалектной группы послужили грамматика средне-обского диалекта П.К. Животикова, тексты и разговорники по казымскому диалектному материалу, а также словари по казымскому диалектному материалу СП. Молдановой и Е.А. Нёмысовой и по шурышкарскому диалектному материалу Р.Р. Скамейко и З.И. Сязи. Материалом для исследования явились также полевые записи, полученные автором в экспедициях.

Теоретической и методологической базой настоящего исследования послужили труды отечественных и зарубежных исследователей по морфологии и синтаксису уральских языков, а также языков других семей (в сравнительно-сопоставительных целях). 4

В работе в качестве основного метода использован описательный, также привлекается сравнительно-сопоставительный метод.

Научная значимость настоящего исследования заключается в том, что в нём впервые предпринимается попытка исследования средств выражения признака предмета в аспектах морфологии и синтаксиса и сопоставления результатов исследования в различных диалектах хантыйского языка.

Научная новизна работы заключается в том, что впервые на материале восточных и северных диалектов хантыйского языка подробно описываются, систематизируются и рассматриваются в сопоставительном аспекте слова и словосочетания, выступающие средствами выражения признака предмета.

Практическая значимость заключается в возможности использования результатов работы в сравнительно-сопоставительных исследованиях по вопросам выражения значения признака предмета на материале различных языков. Материалы и выводы могут быть использованы при создании новых научных грамматик диалектов хантыйского языка, при составлении сопоставительной грамматики хантыйских диалектов, а также при разработке учебных пособий и словарей хантыйского языка. Кроме того, данное исследование представляет собой практическую и теоретическую значимость для общей типологии финно-угорских языков.

Положения, выносимые на защиту:

1. Во всех хантыйских диалектах форма основного падежа имени существительного в препозиции к другому имени существительному является средством выражения признака предмета.

2. Морфологически оформленные средства выражения признака предмета, состоящие из одной основы и суффикса, представлены в хантыйском языке именами на -у (повс.) и -1/-[ (повс.) (значение наличия признака) и именами на -1эу (вах.-вас.) / \эу (сев.-вост.,

кроме сал.) 1-1э (сал., низ.) /4\ (северн., кроме низ.) (значение отсутствия признака).

3. Сложные средства выражения признака предмета (объединяющие в себе две основы) представлены именами на-аи> (вах.-вас.)/-гр (сев.-вост., северн.) /р1 (северн.) и очень редко - именами на -у (повс.) и -1/-[ (вах.-вас.). Сложные СВПП вах-васюганского диалекта восточной группы сохраняют архаичный формант -г/-[, отсутствующий в северных диалектах.

4. Единственными отглагольными образованиями со значением признака предмета в хантыйском языке являются причастия настоящего времени (на -Й (вост.) /-// (северн.)) и прошедшего времени (на -т (повс.)). В значении как активного, так и пассивного залога оба причастия могут являться средствами выражения признака предмета.

5. Во всех диалектах хантыйского языка существуют особые синтаксические конструкции, имеющие значения сравнительной степени сравнения имени прилагательного. Синтаксически эти конструкции в северных и восточных диалектах строятся одинаково, однако морфологическое оформление элементов данных конструкций в разных диалектах отличается. В северных диалектах также имеются конструкции и со значением превосходной степени сравнения. В восточных диалектах подобные конструкции отсутствуют. Во всех диалектах значение превосходной степени также выражается аналитически. Однако аналитические построения северных и восточных конструкций различаются.

Апробация работы. Материалы исследования были изложены автором в докладах, представленных на следующих конференциях: 1) Сибирская школа молодого учёного, ТГПУ, декабрь 1998; 2) Молодёжь и наука: проблемы и перспективы, ТГПУ, март 1999; 3) Языки Сибири и сопредельных регионов, НГУ, октябрь 1999; 4) II Сибирская школа 6

молодого учёного, ТГПУ, декабрь 1999; 5) Студент и научно-технический прогресс, НГУ, апрель 2000; 6) Язык и культура, ТГУ, май 2000; 7) XXII Дульзоновские чтения, ТГПУ, июнь 2000; 8) Языки Сибири и сопредельных регионов, НГУ, октябрь 2000; 9) III Сибирская школа молодого учёного, ТГПУ, декабрь 2000; 10) Пространство культуры в археолого-этнографическом измерении. Западная Сибирь и сопредельные территории, ТГУ, март 2001; 11) Студент и научно-технический прогресс, НГУ, апрель 2001; 12) IV Сибирская школа молодого учёного, ТГПУ, апрель 2001; 13) Наука и образование, ТГПУ, апрель 2001; 14) XXIII Дульзоновские чтения, ТГПУ, июнь 2002.

Структура работы. Настоящая работа состоит из введения, четырёх глав, заключения, библиографии, списка сокращений, приложения. Основной текст диссертации излагается на 162 страницах. Список литературы содержит 214 наименований, из которых 148 на русском и 66 на иностранных языках.

Содержание работы.

Во введении обосновывается актуальность темы, её практическая значимость, выделяются объект и предмет исследования, определяются цели и задачи работы, излагаются основные положения, выносимые на защиту, сообщаются источники используемого в работе языкового материала, указываются методы исследования, затрагивается проблема классификации хантыйских диалектов, даётся общая характеристика работы.

В первой главе "Средства выражения признака предмета в уральских языках" даётся определение СВПП и производится теоретический обзор СВПП в разных языках мира в сопоставлении с СВПП уральской языковой семьи. Под СВПП мы понимаем совокупность лексических единиц, которые могут употребляться в функции определения к именам существительным.

Предмет понимается нами в широком смысле: он может быть конкретным и абстрактным, одушевлённым и неодушевлённым.

В разных языках мира, в том числе и в уральских языках, атрибутивное значение выражается четырьмя способами. Во-первых, с помощью "прилагательных закрытого класса", под которыми мы понимаем морфологически неоформленные именные основы, имеющие только значение имени прилагательного (напр.: англ. big, red); во-вторых, с помощью грамматических имён прилагательных, образованных от именных основ присоединением суффиксов, указывающих на значение признака предмета; в-третьих, с помощью слов в форме именительного падежа существительного, которые получают значение прилагательного, находясь в препозиции к определяемому существительному (напр.: англ. stone wall); в-четвёртых, с помощью инфинитных глагольных форм: наиболее часто причастиями и в некоторых языках инфинитивом (напр., в марийском языке).

В конце главы описывается выражение значений степеней сравнения в уральских языках в сопоставлении с выражением сравнения в разных языках мира. Синтетические степени сравнения распространены лишь в языках Европы и юго-западной Азии. В остальных языках они выражаются часто аналитически. Превосходная степень выражается сочетанием прилагательного в нейтральной степени с наречием, имеющим значение "очень" или с местоименным прилагательным, имеющим значение "самый". Сравнительная степень может выражаться соположением двух предложений со значениями "Твой папа большой. Мой папа очень большой". В языках многих семей сравнительная степень может выражаться конструкциями количественного сравнения (ККС), под которыми мы понимаем конструкции, где сравниваются два предмета, содержащие разное количество одного признака (напр.: "Я больше тебя"). В языках ряда семей, например в алтайских и уральских языках, сравнительная степень выражается послеложными ККС, где само прилагательное имеет 8

нейтральную форму, но существительное или местоимение, обозначающее сравниваемый предмет, сопровождается послелогом со значением "от". Таким образом, конструкция должна дословно переводиться по типу "Я от тебя большой".

Во второй главе "Средства выражения признака предмета, образованные от именных основ в диалектах хантыйского языка" рассматриваются морфологически оформленные и неоформленные хантыйские СВГТП. В первом разделе рассматриваются морфологически неоформленные СВПП, которые мы называем формами основного падежа существительного в роли средств выражения признака предмета (ФОПС СВПП), так как они формально совпадают с основным падежом существительного. Проводится классификация данных определений по критерию атрибутивных отношений, существующих между определяемой и определяющей основами, в результате чего выделяются разряды ФОПС СВПП, где последние обозначают: 1) признак, связанный с принадлежностью определяемого лицу или границам территории, напр.: köriar hat (вас.) 'дом бедняка' {jfon'ar 'бедняк', \at 'дом')[П.ММ., 2000]; as'i пат (шурш.) 'имя отца' (as'i 'отец', пат 'имя')[ХСШ, 1985: 19]; jäyd äysai (вас.) 'гриб, произрастающий в березняке1 {jäyd 'березняк1, äysd 'гриб*) [СВХД, 1981: 65]; pan r(t (шурш.) 'песок на отмели' {pan 'отмель', r(t 'песок')[ХСШ, 1985: 93]; 2) признак, связанный с тем, что определяемое является частью целого, напр.: oypi ankd (тр.-юг.) 'дверной косяк' (pypi 'дверь', ankd 'столб')[СВХД, 1981: 24]; sohd wur (каз.) 'край доски1 (sohd 'доска', wur 'край')[ХСК, 1988: 23]; 3) признак, связанный с национальным происхождением определяемого, напр.: saran orjk (вах.-вас.) 'сера зырян" (смола) (saran 'зыряне', orjk 'сера')[СВХД, 1981: 447]; иг hot (шурш.) 'ненецкий дом1 (чум) (иг 'ненец1, hot 'дом')[ХСШ, 1985: 83]; 4) признак, связанный с отношением определяемого к биологическому виду (флоры или фауны), а также к части тела или ко всему телу человека или животного, напр.: п'аузг löy (вах.-вас.) 'скорлупа кедровых орехов1 (п'аузг 'кедр', 1ду

'KocTb')[DEWOS, 1980: 995]; mojpar hot (каз.) 'берлога' (mojpar 'медведь', hot 'дом') [DEWOS, 1978: 896]; 5) признак, связанный с отношением определяемого ко времени, напр.: ittn un'tT(юг.) 'вечерняя заря' (ittn 'вечер', ил'/'/''заря')[СВХД, 1981: 57]; alan huril (шурш.) 'утренняя заря' (alar) 'утро', hun'l 'заря') [ХСШ, 1985: 13]; 6) признак, связанный с материалом, из которого изготовлено определяемое, напр.: orjk cam (вас.) 'стеариновая свеча' (orjk 'смола', cam 'свеча')[СВХД, 1981: 39]; kew hot (каз.) 'каменный дом1 (kew 'камень', hot 'дом') [ХСК, 1988: 41]; 7) признак, связанный с предназначением определяемого для чего либо, напр.: ауэгпэ l^otap (сал.) 'сеть для ловли язей1 (ауэгпэ 'язь1, \otsp 'ставная рыболовная сеть')[СВХД, 1981:21]; sajput (шурш.) 'чайник1 (saj 'чай',/?м/ 'котёл')[ХСШ, 1985:94].

Значение первого определяющего слова во многом обусловлено значением определяемого. Выявленные нами семантические разряды существуют как в северной, так и восточной диалектной группе.

Второй раздел посвящен морфологически оформленным СВГШ в хантыйских диалектах. Сначала рассматриваются простые СВГШ, состоящие из одной основы, морфологически оформленной суффиксом, придающим данному слову значение признака предмета. Анализируются значения таких суффиксов в диалектах хантыйского языка.

В хантыйском языке наиболее распространены четыре суффикса, каждый из которых, присоединяясь к именной основе, способен образовать лексему со значением атрибутивности. Это суффиксы -//-/ (повс), -rj (повс.) и -1эу (вах.-вас.у-/эу (сев.-вост. кроме сал.)/-/э (сал.у-# (северн.). Два и более из указанных суффиксов одновременно к одной именной основе присоединяться не могут.

В хантыйском языке основное значение суффикса -i/-[ можно обобщённо интерпретировать как "относящийся к чему-либо", что соответствует значению этого суффикса и в других уральских языках. СВПП на -//-/ могут обозначать признак предмета по его содержанию, наполнению. Наполнение в данном случае - это множество мелких 10

однородных предметов, обозначаемых собирательным существительным, либо то, что предмет содержит в себе, напр.: juy-i päsar (аг., у.-аг.) 'поленница' (juy 'дерево', posaг'поленница')[СВХД, 1981: S7];j3qk-i lat (вах.) 'лужа, топкое место1 (jarjk (повс.) 'вода, жидкость', lat (вах.) 'место') [СВХД, 1981: 94]; ЫЦ oyd (каз.) 'нарта с рыбой' (hui 'рыба', оуЫ 'HapTa')[DEWOS, 1966:40].

СВПП на -i/-{ также могут обозначать признак, который определяет предмет по его отношению ко времени, напр.: al-lplan (вас) 'годовой план* (ai 'год') [П.М.М., 2000]; lurj-i waj (шурш.) 'летняя обувь1 (lurj 'лето', waj 'обувь')[ХСШ, 1985:42].

Значение суффикса ~у во всех диалектах и восточной, и северной групп можно обобщённо интерпретировать так же, как и значение аналогичных суффиксов в других угорских языках - "значение обладания". Об этом можно говорить, основываясь на исследованиях учёных [Терёшкин, 1961: 56; Gulya, 1966: 66], а также - на результатах сплошной выборки из словарей, содержащих материал по диалектам различных групп хантыйского языка (СВХД, ХРСВ, ХСШ, ХСК, DEWOS и KOW).

Представляется возможным разложить значение обладания на ряд составляющих. Так, СВПП на -rj могут обозначать признак, который определяет предмет по обладанию другим предметом или веществом. Обладаемое мыслится как неотъемлемая часть определяемого предмета. Определяемое характеризуется здесь в материальном (физическом) аспекте. Определяемым может выступать живой организм (как правило), механизм или фрагмент ландшафта (лес, река, болото и т.п.), напр.: awt-aq (вах.-вас.) 'волосатый, лохматый, кудлатый1 (awst (вах.-вас.) 'волос')[СВХД, 1981: 20]; töhl-эц homelha (каз.) 'стрекоза, шершень' (töhd 'крыло', homalha 'букашка', т.е. доел.: "букашка с KpbuibHMH")[DEWOS, 1972:497].

СВПП на -г/ могут обозначать признак, который определяет предмет по обладанию другим предметом в качестве собственности. Определение обозначает здесь то, что у определяемого есть, чем определяемое владеет.

Причём предмет владения не является неотъемлемой частью определяемого. В этом состоит принципиальное отличие данной группы лексем на -rj от предыдущей, напр.: saj-arj (вас.) 'зажиточный' (saj 1968: 243]; law-ay (шурш.) 'имеющий лошадь (taw • лошадь')рССШ, 1985:40].

Кроме того, СВПП на -у могут обозначать признак, характеризующий определяемый предмет по наличию у него какого-либо свойства. Определяемое характеризуется здесь в аспекте поведения, способностей (если это живое существо), с точки зрения природных (погодных) условий, а также в аспекте состояния или потенциала механизма, напр.: alm-эц (вах.-вас.) 'сонливый' (alam (вах.-вас, тр.-юг.), atam (can.) 'сон') [СХВД, 1981:14]; osarj (каз.), &зу (обд.) 'умный, понятливый1 (oi (каз.), as (обд.) 'ум, pasyMeHHe'jpEWOS, 1966:7].

СВПП на -Yj иногда обозначают и признак, характеризующий определяемый предмет по обладанию навыками какого-либо дела или по отношению к какому-либо делу или мероприятию, в которое он (определяемый предмет) вовлечён, напр.: cipan-ац (вах.-вас.) 'умеющий колдовать, знающий колдовство' (cipan (вах.-вас.) 'колдовство')[СВХД, 1981:42]; tus-arj (шурш.) 'умелый' (tus 'умение, мастерство')[ХСШ, 1985:81].

Помимо этого, СВПП на -у могут обозначать признак, характеризующий определяемый предмет по обладанию чем-либо, что метафорически интерпретируется как обладание свойством или качеством и, в конечном счёте, имеет метафорическое значение, напр.: sam-зу \о (тр.-юг.) 'смелый человек' (sam 'сердце', %о 'человек1) [СВХД, 1981: 447], т.е. доел.: "человек с сердцем"; urji-arj-n'abn-аг) (шурш.) 'очень разговорчивый1 (uyal'рот1, rialam 'язык'), т.е. доел.: "имеющий рот и язык" [ХСШ, 1985:83].

Единицы с суффиксом -lay/'tyZ-taf-ti обнаруживают два значения.

Во-первых, СВПП с суффиксом лишительности обозначают признак, характеризующий определяемый предмет по отсутствию у него другого предмета или вещества. Определяемое характеризуется здесь в

материальном (физическом) аспекте, напр.: agat-lsy weli (вах.-вас.) 'безрогий олень1 (arjat 'рог', weli 'олень')[СВХД, 1981: 32]; зат-Ц(шурш.) 'слепой' {sum 'глаз')[ХСШ, 1985:220].

Во-вторых, СВГШ с суффиксом лишительности обозначают признак, характеризующий определяемый предмет по отсутствию какого-либо качества (как обязательного свойства определяемого). Определяемое характеризуется здесь в аспекте отсутствия вещей, при определении которых используются абстрактные понятия, напр.: aj-isy (вах.), aj-ta (сал.) 'несчастный' (д/э (вах.), otd (сал.) 'счастье')[СВХД, 1981: 30]; mot-t{ (каз.) •здоровый' (wo/'6ofle3Hb')[DEWOS, 1978:891].

Судя по проработанному материалу, ни один из суффиксов, указывающих на значение СВПП, не имеет такого значения, которое имелось бы в одном диалекте и отсутствовало бы в другом. Значения всех суффиксов во всех затронутых нами диалектах схожи.

Далее рассматривается словообразовательная и семантическая структура хантыйских сложных СВПП, а также производится их классификация с учётом семантического и грамматического критериев.

При классификации мы руководствовались двумя критериями: грамматическим (к какой части речи принадлежит первая основа композита) и семантическим (по какому параметру характеризуется вторая основа). Первоначально мы проводим грамматическую классификацию и выделяем разряды, по принадлежности первой основы к той или иной части речи. Внутри данных разрядов проводится семантическая классификация.

Принадлежность основ, составляющих сложное СВПП к частям речи может быть схематически представлена в виде следующей таблицы:

ТАБЛИЦА

"Структура хантыйского сложного СВПП и принадлежность его элементов к частям речи"

Место

элемента в I II III

композите

св Н S ФОПССВПП СуффиКС -5W

п О « С Прилагательное закрытого класса (вах.-вас.) /-эр

о s & о О И СВПП на -у (сев.-вост.,

О Й w к * 1 Имя числительное Именная северн.) /-pi

s g Cr1 m (количественное) основа (северн.) и

& g л S Наречие со значением "много" или редко -tj

Ö 2 ce 5- F El К s "мало" (повс.) и -У-[ (вост.).

& с

В композитах с первой основой - прилагательным закрытого класса, по семантическому критерию, обозначаемый признак может быть охарактеризован по целому ряду параметров.

Так, первая основа таких композитов может характеризовать обозначаемый признак по цвету, напр.: xv'artä-lfos-av (вас.) 'краснозвёздный1 (от w'arta 'красный'; kos 'звезда')[ХРСВ, 1996: 57]; рЩ-tus'-ap iki (каз.) 'чернобородый, черноусый старик* (рЩ 'чёрный1, tus' 'усы и борода', Ш

смршфШЗ,1997:5].

Обозначаемый признак может характеризоваться по интенсивности, насыщенности, степени его содержания, напр: аЩ-kor'-w (вас.) 'слабоногий' (от аЩ (вас.) 'слабый'; kör 'нога')[ХРСВ, 1996: 28]; ohd-otm-ap (каз.) 'имеющий слабый сон1 (ohal 'зыбкий, некрепкий1, Ызт 'COH')[DEWOS, 1966:67].

Прилагательные закрытого класса в роли первой основы сложных СВПП могут характеризовать обозначаемый признак по форме или внешнему виду, напр.: walalf-samp'-av (вас.) 'косоглазый1 (от wala\ 'косой1, sam 'глаз')[ХРСВ, 1996:44].

Обозначаемый признак может характеризоваться и по физическому свойству или состоянию, напр.: fomssy-oy-sw (вас.) 'пустоголовый' (от famsdy 'пустой', ау 'голова')[ХРСВ, 1996: 108]; lawart-uh-гр пе (низ.) 'беременная женщина' (lawart'тяжёлый', uh AHBOT')[DEWOS, 1975:743].

Обозначаемый признак иногда характеризуется по размерам и прочим свойствам в пространстве, напр.: эЦэ-]иу-энjayal (вас.) — 'березняк из

больших деревьев' (эЦэ 'большой',jvy 'дерево',joyal 'березняк')[СВХД, 1981: 65].

В качестве первой основы сложных СВПП в хантыйских диалектах могут выступать прилагательные закрытого класса, имеющие значение оценки ("плохой" и "хороший"), напр.: atam-ewl'-av (вас.) 'худопахнущий' (от Шэт 'плохой'; ewd' 'запахЛрСРСВ, 1996: 41]; wan-noms-гр (каз.) 'неуравновешенный' (wan 'большой', nomas 'душа', т.е. доел.: "с большой дyшoй")[DEWOS, 1980:1002].

Кроме того, обозначаемый признак может быть охарактеризован по физическим свойствам людей и животных, напр.: koli-tur-p lp (тр.-юг.) 'человек с чистым, звонким голосом* (koli 'гладкий, хорошо идущий1, tor 'nAo')[DEWOS, 1974: 625]; n'or-oh-pi (шурш.) 'лысый' (п'аг 'голый', oh 'голова')[ХСШ, 1985:56].

Сложные СВПП с определяющей основой - ФОПС СВПП по семантическому критерию мы подразделяем на две группы. Во-первых, обозначаемый такими композитами признак может быть охарактеризован по умственным и духовным качествам людей и животных, напр.: щ-пат-9W (вас.) 'хитроумный' (от wy 'злой, хитрый1; патх W)[XPCB, 1996: 53]. Во-вторых, определяющая (первая) основа данных сложных СВПП может

обозначать предмет, с которым сравнивается то, на что указывает их вторая основа, напр.: ког'ак-п'о1-ау (вас.) 'горбоносый (с горбатым носом) (от ко'г'ак 'орёл1, по1 'нос')[СВХД, 1981: 81], т.е. доел.: "имеющий нос, как у орла".

Композиты с первой основой - именем на -ц характеризуют обозначаемый признак по обладанию чем-либо, напр.: awtarj-oy-dw ^ая/ (вах.), optsq-oy-sp \о (тр.-юг.) 'человек с лохматой головой1 (awtarj (вах.), opt-щ (тр.-юг.) 'волосатый, с волосами', оу 'голова1, %as[ (вах.), £о (тр.-юг.) 'человек')[СВХД, 1981:20]

Довольно многочисленную группу составляют композиты, первой основой которых является имя числительное, напр.: Ш-)диэр ^ (тр.-юг.) 'двухэтажный дом' (ки 'два',]д1 'этаж', ^ 'дом')[СВХД, 1981: 87]; щ-'у'-рг (обд.) 'от одного отца' (#' 'один'.Уу 'оТеи/ЯБЕ^ГО, 1966:17].

Выделяются также композиты с первой основой - наречием "много" или "мало", напр.: аМ-;ау-сЫ> (вас.) 'многолюдный1 (от arki 'много'; jay 'люди') [ХРСВ, 1996:37-38];ftcid-tas'-aw(вас.) 'малоимущий' (от #& 'мало'; 1аз 'имущество') [ХРСВ, 1996: 119]; ar-hor-pi (шурш.) 'разный' (аг 'много', hor 'образ'), т.е. "имеющий много образов"[ХСШ, 1985:15].

Суффиксы н/-{ и -у также иногда оформляют композиты со значением СВПП в хантыйском языке. Отмечаются случаи параллельного употребления этих суффиксов с формантом -зи> / -зр / -pi, когда к одной и той же основе, занимающей второе место в композите, присоединяется и один из суффиксов н/-[или -;/ и также суффикс -aw / -эр/-pi, напр.: кау-оу-ew гЫ', kay-oy-dfj гЫ'(вас.) 'седоголовый старик1 (кау 'седой1, оу 'голова', гЫ' 'старик')[СВХД, 1981:142; ХРСВ, 1996:102].

В третьей главе "Причастия в роли средств выражения признака предмета в диалектах хантыйского языка" рассмотрены хантыйские причастия в роли СВПП. В северных диалектах причастия-1 формально полностью совпадают с инфинитивом, а в восточных близки к нему. В родственном хантыйскому марийском языке инфинитив употребляется в

атрибутивной функции. Эти факты послужили для нас причиной провести в начале главы исследование, для того, чтобы выявить вероятность употребления хантыйского инфинитива в определительной функции. Делается вывод, что хантыйский инфинитив в роли определения не употребляется. В роли СВПП в хантыйском языке употребляются причастия и первое, и второе в значении обоих залогов. Формальной залоговой дифференциации у хантыйского причастия нет.

Выполняя определительную функцию, хантыйское причастие4 в значении активного залога может обозначать: 1) признак, состоящий в предназначении определяемого (неодушевлённого предмета со значением, как правило, рабочего инструмента), напр.: wasita way (у.-аг.) 'долото' (wasita 'дырявяший1, way 'железный предме*)[СВХД, 1981: 28]; jontasti masina (шурш.) 'швейная машина' (jontasti 'шьющий', masina 'машинаЛрССШ, 1985: 26]; 2) признак, связанный с родом деятельности определяемого (одушевлённого) предмета, самое существенное для определяемого предмета занятие, на основании которого его можно выделить из прочих ему подобных и по критерию которого можно объединить ряд (одушевлённых) предметов в такую общность, как "люди определённой профессии" или "вид животных", напр.: werta jay (вас.) 'рабочие' {werta 'работающий',./**)' 'люди') [П.М.М., 2000]; 1'al'stijoh (шурш.) 'солдаты' (I'al'sti 'воюющий',joh 'люди') [ХСШ, 1985: 24]; ШШэ kamalla (вах.) 'пчела' (lahlilta 'летающий', kamalla 'букашка'), т.е. доел.: "летающая букашка" [DEWOS, 1975: 738]; n'aht{ woj (шурш.) 'куропатка' (п'аЫ{ 'смеющийся1, woj 'зверь') [ХСШ, 1985: 81]. Выполняя определительную функцию, хантыйское причастие-1 в значении пассивного залога может обозначать: 1) признак, показывающий, что определяемый предмет является местом, предназначенным для проведения действия, напр.: omasta pxan (тр.-юг.) 'стул' (amasta 'сидящий', pasan 'стол'), т.е. доел.: "стол, подверженный сидению" [СВХД, 1981: 28]; hatliti taha (шурш.) 'каток' (ШЩ'скользящий1, taha 'место'), т.е. доел.: "место, подверженное скольжению" [ХСШ, 1985:

87](повсеместно); 2) признак, состоящий в том, что предмет является непосредственным объектом действия, напр.: аЩ kesi (берёз., каз., обд.) 'шашка1 (аЩ 'носить', Ш{ 'нож'), т.е. доел.: "нож, подвергаемый ношению" [DEWOS, 1966:77] (только северные диалекты).

Выполняя определительную функцию, хантыйское причастие-П в значении активного залога может обозначать признак, появившийся у предмета после совершения данным предметом определённого действия, выраженного глагольной основой причастия-П, напр.: cimam п'ап' (аг.) 'кислый хлеб1 (oimam 'скисший1, п'ап' 'хлеб') [СВХД, 1981: 42]; hojm lipat (шурш.) 'упавший лист" (hojm 'упавший', lipat 'лист') [ХСШ, 1985: 88]. Выполняя определительную функцию, хантыйское причастие-П в значении пассивного залога обозначает признак, который появился у предмета после того, как данный предмет подвергся определённому действию, которое выражено глагольной основой причастия-П, напр.: altam Vopi (вах.) 'поношенная одежда' {altam 'поношенный1, Vopi 'одежда') [DEWOS, 1966: 77]; sowam (шурш.) 'связанный' [ХСШ, 1985:75].

В четвёртой главе "Выражение количественного сравнения по критерию признака предмета в диалектах хантыйского языка" рассматривается выражение значений степеней сравнения в хантыйском языке. Как и в большинстве уральских языков, превосходная степень в хантыйском языке выражается аналитически - сочетанием СВПП с наречием, имеющим значение "очень" или с местоименным прилагательным, имеющим значение "самый", напр.: езккэ эЦэ (вас.) 'очень большой1 (сзИ&э 'очень', эЦэ 'большой') [П.М.М., 2000]; serjkhuramarj (каз.) 'очень красивый' (Serjk 'очень', huramarj 'красивый*); met huramarj (каз.) 'самый красивый' (met 'самый', huramarj 'красивый') [З.Н.Л., 2000]. В северных диалектах превосходная степень может выражаться и послеложными конструкциями количественного сравнения.

Сравнительная степень во всех диалектах хантыйского языка выражается посредством послеложных конструкции количественного

сравнения (ККС). В выражении обеих степеней сравнения между северными и восточными диалектами обнаруживаются различия.

В ККС, выражающих сравнительную степень, в северных диалектах, используются два послелога (kins'a 'в сравнении1, await 'от'), в то время как в восточных диалектах - только один послелог (kin't'a (сев.-вост.), nirjit (вах.), пщэ (вас.)). Послелоги северной группы могут присоединять притяжательные и падежные окончания, напр.: Apsem та kinSa-nha haras'. (каз.) 'Мой младший брат выше меня* {apsem 'мой младший брат1; та 'я'; kinsa - послелог сравнения + прит. аффикс ед.ч. 1-го л. -т + формант дат.-направительного пад. -а\karas "высокий").

В отличие от этого, послелог восточных диалектов, кроме вах-васюганского, может оформляться только притяжательными аффиксами, напр.: 1йу та kin 't'a-уэт зпа1.(ют., аг., у.-аг., у.-юг., тр.-юг.) Юн старше меня' (1йу 'он'; та 'я'; kin't'a - послелог сравнения + прит. суфф. 1-го лица ед. числа -yam; anal'старший')[СВХД, 1981:112].

В вах-васюганских ККС послелог сравнения nirjit (вах.) и nirja (вас.) морфологически не оформляется вообще, напр.: Luy man nirjit allaki. (вах.) 'Он меня старше1 (1йу 'он'; man - меня; nirjit - послелог сравнения; alla 'большой' + предикативный суф. -аЩСВХД, 1981:536].

В выражении превосходной степени различия следующие: в северных диалектах употребляются ККС со значением по типу "Платье белее белого (Платье от белого белое)", напр.: Jernas-l nuwi kins'a nuwi. (каз.) 'Платье белее белого' {jernas 'платье' + прит. аффикс 3-го лица ед.ч. -/, nuwi 'белый', kins'a - в сравнении) [З.Н.Л., 2000]. В восточных диалектах превосходную степень сравнения ККС не выражают и употребляются только для выражения сравнительной степени. Также, в вах-васюганском диалекте восточной группы отсутствует наречие со значением "самый", которое есть в остальных восточных диалектах (mata) и в северных диалектах (met).

Проведённое исследование позволяет сделать следующие выводы, изложенные в заключении реферируемой диссертации:

Во всех диалектах хантыйского языка в роли СВПП могут выступать: 1) прилагательные закрытого класса, 2) форма основного падежа имени существительного в препозиции к определяемому имени, 3) именные основы, оформленные суффиксами, указывающими на атрибутивное значение получившихся образований (суффиксы -rj (повс), -i/-i (повс), -aw (вост.) / -ар (сев.-вост., северн.) / -pi (северн.), -lay (вах.-вас.) / lay (сев.-вост., кроме сал.) /-ta (сал., низ.) /А{ (северн., кроме низ.)), 4) причастия. Употребление данных частей речи в роли СВПП обнаруживает сходство во всех диалектах хантыйского языка. Отличием является более широкое употребление архаичного форманта -V-[ в вах-васюганском диалекте восточной группы. В сложных СВПП северо-хантыйских диалектов формант -V-{ вышел из употребления, в то время как в вах-васюганском диалекте он используется и в простых, и в сложных СВПП. Об архаичном состоянии вах-васюганского диалекта говорит и отсутствие наречия со значением "самый", существующего в северных и северо-восточных диалектах, для выражения превосходной степени сравнения в сочетании с СВПП. В вах-васюганском диалекте для этого используется только наречие со значением "очень".

Таким образом, у СВПП вах-васюганского диалекта восточной диалектной группы сохраняется ряд архаичных черт, не обнаруживающихся в других диалектах хантыйского языка.

ПРИНЯТЫЕ СОКРАЩЕНИЯ

Сокращения словарей и литературных изданий: СВХД - Словарь восточно-хантыйских диалектов. Терёшкин Н.И., Л., 1981. ХРСВ - Хантыйско-русский словарь (васюганский диалект). Могутаев М.К., Томск, 1996.

ХСК - Хантыйский словарь (казымский диалект). Молданова СП., Нёмысова Е.А., Ремезанова В.Н., Л., 1988.

ХСШ - Хантыйский словарь (шурышкарский диалект). Скамейко Р.Р., Сязи З.И.,Л., 1985.

DEWOS - Dialektologisches und Etimologisches Worteibuch der Ostjakischen Sprache. Steiniz W.

KOW - Karjalainens Ostjakisches Worterbuch. Karjalainen K.F.

Терминологические сокращения: KKC - Конструкции количественного сравнения; СВПП - Средство выражения признака предмета; ФОПС СВПП - Форма основного падежа имени существительного, являющаяся средством выражения признака предмета.

Сокращения диалектов и говоров хантыйского языка: аг. - аганский говор сургутского диалекта восточной диалектной группы; берёз. - берёзовский диалект северной диалектной группы; вас. - васюганский говор вах-васюганского диалекта восточной диалектной группы;

вах. - ваховский говор вах-васюганского диалекта восточной диалектной группы;

вах-вас. - вах-васюганский диалект восточной диалектной группы;

вост. - восточная диалектная группа хантыйского языка;

каз. - казымский диалект северной диалектной группы;

обд. - обдорский диалект северной диалектной группы;

повс. - повсеместно;

сал. - салымский говор сургутского диалекта восточной диалектной группы;

сев.-вост. - северо-восточная подгруппа восточной диалектной группы; северн. - северная диалектная группа хантыйского языка; сург. - сургутский диалект восточной диалектной группы;

тр.-юг. - тром-юганский говор сургутского диалекта восточной диалектной группы;

у.-аг. - усть-аганский говор сургутского диалекта восточной диалектной группы;

у.-юг. - усть-юганский говор сургутского диалекта восточной диалектной группы;

шерк. — шеркальский говор средне-обского диалекта северной диалектной группы;

шурш. - шурышкарский говор берёзовского диалекта северной диалектной группы;

юг. - юганский говор сургутского диалекта восточной диалектной группы.

ИНФОРМАНТЫ: П.М.М. - Пётр Михайлович Милимов (вас.), с.Новый Васюган Каргасокского р-на Томской обл.

З.Н.Л. - Зоя Никифоровна Лазямова (каз.), Ханты-Мансийск.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Кузнецов П.М. К проблеме определительной функции в хантыйском языке // Сибирская школа молодого учёного. Т. III. Томск: изд-во ТГПУ, 1999.-С.ЗЗ-34.

2. Кузнецов П.М. О хантыйских прилагательных, выражающих слабость качества предмета // Молодёжь и наука: проблемы и перспективы. Т. II. Томск: изд-во ТГПУ, 1999. -С. 105-107.

3. Кузнецов П.М. К вопросу хантыйского прилагательного как самостоятельной части речи // Вестник ТГПУ, выпуск 4(12). Филология. Томск: изд-во ТГПУ, 1999. -С.71-73.

4. Кузнецов П.М. Числительные в качестве компонента сложных прилагательных в васюганском диалекте хантыйского языка // II

Сибирская школа молодого учёного. Т. V. Томск: изд-во ТГПУ, 2000.-С.44-46.

5. Кузнецов П.М. О прилагательных цветообозначения в васюганском диалекте хантыйского языка // Студент и научно-технический прогресс. Филология. Новосибирск: изд-во НГУ, 2000. -С.62-63.

6. Кузнецов П.М. Семантические особенности сложных прилагательных в васюганском диалекте хантыйского языка// Язык и культура. Томск: изд-во ТГУ, 2000. -С.89-93.

7. Кузнецов П.М. Структурные особенности сложных прилагательных в васюганском диалекте хантыйского языка // XXII Дульзоновские чтения. Ч. III. Томск: изд-во ТГПУ, 2000. -С.102-106.

8. Кузнецов П.М. Об ассоциативных образованиях в хантыйском языке // Пространство культуры в археолого-географическом измерении, Западная Сибирь и сопредельные территории. Томск: изд-во ТГУ, 2001. -С.275-276.

9. О самостоятельных цветообозначениях хантыйского языка // IV Сибирская школа молодого учёного. Лингвистика и филология. Т. 2. Томск: изд-во ТГПУ, 2001. -С.70-74.

Ю.Кузнецов П.М. Хантыйские конструкции с лексемами-маркерами на пути формирования сложных слов // XXIII Дульзоновские чтения. Ч. I. Томск: изд-во ТГПУ, 2002. -С.317-321.

П.Кузнецов П.М Средства выражения разной интенсивности признака в хантыйском языке // Наука и образование. Лингвистика и филология. Т. II. Томск: изд-во ТГПУ, 2003. -С.105-109.

Отпечатано в типографии «Иван Федоров» г. Томск, ул. Октябрьский взвоз,1. Тел. (382-2) 51-24-20 Лицензия ПД № 12-0070 от 22.03.01 Тираж 100 экз. Заказ № 50

№22 0 0 9

РНБ Русский фонд

2005-4 21447

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Кузнецов, Павел Михайлович

Введение

Глава I. Средства выражения признака предмета (СВПП) в уральских языках.

1.1. Группы СВПП в уральских языках.

1.2. Морфологически оформленные СВПП в уральских языках.

1.2.1. Простые СВПП в уральских языках.

1.2.2. Сложные СВПП в уральских языках.

1.3. Причастие и инфинитив в роли средств выражения признака предмета в уральских языках.

1.4. Способы выражения сравнения по критерию признака предмета в уральских языках.

Выводы по главе I.

Глава И. Средства выражения признака предмета, образованные от именных основ в диалектах хантыйского языка.

2.1. Слова в форме основного падежа имени существительного со значением признака предмета (ФОПС СВПП) в диалектах хантыйского языка.

2.2. Классификация хантыйских субстантивных сочетаний с ФОПС СВПП.

2.3. Морфологически оформленные СВПП в диалектах хантыйского языка.

2.3.1. Простые морфологически оформленные СВПП в диалектах хантыйского языка.

2.3.2. Сложные морфологически оформленные СВПП в диалектах хантыйского языка.

Выводы по главе II.

Глава III. Причастия в роли средств выражения признака предмета в диалектах хантыйского языка. 103 3.1. Причастие-I и инфинитив в атрибутивной функции в диалектах хантыйского языка.

3.2. Группы атрибутивных словосочетаний с причастием-1 в роли определения в диалектах хантыйского языка.

3.2.1. Причастия-I, имеющие значение активного залога.

3.2.2. Причастия-I со значением пассивного залога.

3.3. Причастия-И в функции определения в диалектах хантыйского языка.

Выводы по главе III.

Глава IV. Выражение количественного сравнения по критерию признака предмета в диалектах хантыйского языка.

4.1. Сравнительные конструкции в северной группе и северо-восточной подгруппе восточной диалектной группы.

4.2. Конструкции количественного сравнения в вах-васюганском диалекте хантыйского языка.

4.3. Суффиксы -£дк/-сэк и ak[/-aki в хантыйских сравнительных конструкциях.

4.4. Аналитические способы сравнения и выражения концентрации признака предмета в диалектах хантыйского языка.

Выводы по главе IV

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Кузнецов, Павел Михайлович

Краткие сведения о состоянии хантыйского языка.

Возросший за последнее время в науке интерес к проблеме происхождения аборегенов Сибири и их языков обусловлен тем, что история народов Сибири представляет собой проблему, далеко выходящую за границы локального значения и тесно переплетающуюся с древней историей народов Евразии и Америки.

Важнейшее значение в данной связи приобретает изучение хантыйского языка и определение его типологической структуры. Основанием для такого утверждения служит следующее. Представляя собой, наряду с мансийским и венгерским, язык угорской ветви финно-угорской группы уральской языковой семьи, хантыйский язык, в свою очередь, включает в себя определённое количество диалектных групп, которые значительно отличаются друг от друга. При этом такие различия прослеживаются абсолютно во всех языковых аспектах: как в фонетике и грамматике, так и в лексике [Терёшкин, 1966: 319, 338].

Логично предположить, что возникновение таких отличий в разных диалектах одного и того же языка имеет исторические причины. Говоря о формировании различных групп народа ханты, В.В. Напольских отмечает, что "уже в XVI веке сформировались три этно-территориальные группы ханты, существующие и теперь: северная, южная и восточная. Причём северные ханты вступили в тесный контакт с манси и ненцами и занялись оленеводством, в то время как остальные группы (южные и восточные) ханты сохраняли старый охотничье-рыболоведческий уклад" [Напольских, 1997: 78,79].

Следует предположить, что тесные контакты северных ханты с манси и ненцами оказали определённое влияние на северную диалектную группу хантыйского языка. Этим объясняется тот факт, что северные диалекты более схожи с мансийским языком, чем с диалектами восточной группы ханты. "Хорошо известно, что когда языки входят в контакт друг с другом, возникает тенденция заимствования. Иногда случается, что языки настолько тесно контактируют, что между ними возникает множество соответствий, которое по количеству превышает соответствия с языками генетически более близкого родства" [Comrie, 1997: 204].

Восточные ханты, пусть не столь тесно, как северные, но также контактировали с другими народами. Например, современные учёные находят свидетельства контактов восточных ханты с кетами. А.П. Дульзон выдвигал гипотезу о расселении предков енисейских кетов на Нижнем Иртыше и их последующем переходе на место исторической родины по рекам Васюгану, Тыму, Ваху [Дульзон, 1959, 1961]. О.М. Рындина отмечает: "отличительная черта восточно-хантыйской орнаментики на бересте может трактоваться как результат воздействия кетских декоративных традиций и служить ещё одним штрихом в пользу кетской гипотезы А.П. Дульзона" [Рындина, 1997:26].

Совершенно естественно то, что разные группы ханты контактировали друг с другом меньше, чем с народами, занимающими территории, сопредельные с теми, где жили ханты. Неудивительно, следовательно, и то, что северные и восточные ханты, например, изолированно друг от друга имели контакты с разными народами и культура и быт этих групп ханты подвергались влиянию культуры и быта других народов. То же самое происходило и с их языком, что привело в дальнейшем к существенным различиям в диалектах северной и восточной групп. Как отмечает A.M. Малолетко: "Дальнейшее развитие языков мегасемей в специфических условиях взаимных контактов или глубокой изоляции привели к стиранию общих черт, появлению новаций, что всё более и более типологически отдаляло изначально родственные языки. В некоторых случаях эти общие родственные черты стали слабозаметными, что привело к ожесточённым спорам относительно степени родства языков и их групп" [Малолетко, 1997:11]. Ввиду всего вышесказанного становится ясно, что изучение различных диалектов хантыйского языка имеет важное значение для установки древних генетических связей языков финно-угорской группы, для определения контактов этих языков с другими и их место среди языков других семей.

Актуальность и важность изучения диалектов хантыйского языка возрастает с учётом того, что довольно быстро протекает процесс ассимиляции народа ханты как носителя своего языка и культуры. В статье "Современное состояние этических традиций хантов" М.А. Лапина говорит об утрате новыми поколениями ханты национальных традиций, так как в последнее время отпала необходимость в соблюдении традиционных установок и в употреблении национальных предметов быта [Лапина, 1997:27]. В результате этого отпала необходимость употребления соответствующих понятий в языке, а для представителей нового поколения ханты отпадает и необходимость овладения родным языком вообще. Говоря об этом, приходится признавать, что весьма неутешительная картина складывается уже на сегодняшний день. В.В. Напольских в этой связи заключает следующее: "Ассимиляция южных хантов практически завершена, большинство групп восточных хантов (за исключением, может быть, ваховских) также близки к этой черте, лишь северные ханты (шурышкарские, сынские, куноватские, казымские) имеют сегодня реальные шансы на сохранение своего языка и культуры" [Напольских, 1997:80].

Таким образом, очевидна причина, по которой необходимо как можно скорее описать восточно-хантыйские диалекты в фонетическом, грамматическом и лексическом аспектах. Ведь, несмотря на довольно продолжительное изучение хантыйского языка (около полутора веков), восточные диалекты остаются малоизученными, так как большинство учёных обращали внимание на северные диалекты. Считается, что исследование хантыйского языка началось с М.А. Кастрена ("Versuch einer ostjakischen Sprachlehre nebst kurzem Worterverzeichnis", 1849, 1858 гг.). Иртышским диалектом занимался в 1886-1888 гг. С. Патканов ("Die Irtyschostjaken und ihre Volkspoesie", t.II, 1900). В 1900-1901 гг. был издан словарь X. Паасонена "Ostjakisches Worterbuch" и другие его материалы. Из исследователей хантыйских диалектов следует также отметить финского учёного А. Альквиста, опубликовавшего в 1880 г. "Uber die Sprachen der Nord-Ostjaken". Исследованием практически всех диалектов занимался и финский учёный К.Ф. Карьялайнен. Кроме названных работ, в области хантыйского языка существует ещё несколько исследований по вопросам фонетики и истории звуков (Н. Андерсон, 1893), морфологии (Schutz, 1910; Fokos, 1911; Рарау, 1913; Kara, 1911; Zsirai, 1933; Houcta, 1934; Karjalainen, 1964; Ganschow, 1965; Descy, 1965; Sauer, 1967; Steiniz, 1983) и синтаксиса (Sarkadi, 1913; Fazekas, 1932; Honti, 1995; Gulya, 1966, 1969; Redei, 1968). Попытка краткого описания грамматического строя средне-обского диалекта была предпринята П.К. Животиковым (1942). Одним из ведущих советских специалистов по хантыйскому языку являлся Н.И. Терёшкин. Им выполнено первое подробное описание языка ваховских ханты (1961) и составлен большой хантыйско-русский словарь (1981), опирающийся на восточные диалекты, носителем одного из которых был автор. Из работ последних лет важны исследования в области хантыйского глагола (Черемисина, Ковган, 1989; Чепреги, 1995; Каксин, 1994, 2001;) и инфинитных глагольных форм (Кошкарёва, 1986; 1990). Также нужно отметить работы по морфологии имени существительного (Скрибник, Ковган, 1986), по выражению сравнения (Черемисина, Соловар, 1995). Кроме того, составлен русско-хантыйский разговорник (казымский диалект) (Кошкарёва, Соловар, 1996) и хантыйско-русский словарь (васюганский говор вах-васюганского диалекта) (Могутаев, 1996). Приводится краткое описание грамматического строя казымского диалекта (Nikolaeva, 1999) и сургутского диалекта (Scepregi, 1998). Тем не менее, имеющиеся в научном обиходе данные по диалектам свидетельствуют, что не все аспекты хантыйского языка, включая синтаксис и морфологию, получили достаточное освещение. Так, в существующих научных работах по хантыйскому языку мы не встретили подробного описания семантики определений в форме основного (именительного) падежа имени существительного, хотя упоминание о самом данном явлении встречается в большинстве хантыйских грамматик.

Словообразовательные форманты хантыйского прилагательного в грамматиках упоминаются, однако лишь в некоторых из них даётся краткая характеристика их грамматических значений (Gulya, 1966; Sauer, 1967) и нигде не раскрывается структура грамматических значений и не проводится их сопоставление в разных диалектных группах хантыйского языка. Также не проводится сравнения хантыйских суффиксов прилагательного с аналогичными суффиксами уральских языков. Выражение сравнения в хантыйском языке также мало изучено. Мы находим краткое описание выражения сравнения в отношении всех хантыйских диалектов у К.Ф. Карьялайнена (Karjalainen, 1964), в отношении северных диалектов — у И.А. Николаевой [Nikolaeva, 1999: 20]. Важной работой в изучении сравнения в казымском диалекте хантыйского языка является статья М.И. Черемисиной и В.Н. Соловар (Черемисина, Соловар, 1995), где проводится параллель с выражением сравнения в алтайских языках, однако ничего не говорится об этом явлении в восточно-хантыйских диалектах.

Решение всех общих и частных вопросов, связанных с изучением хантыйского языка может быть успешным только в результате их комплексного исследования.

Описание проводимого исследования.

Данная работа выполняется в рамках комплексной программы исследований "Проблема происхождения аборигенов Сибири и их языков", разработанной профессором А.П. Дульзоном в пятидесятые-шестидесятые годы XX века. В настоящее время эта работа продолжается на базе Лаборатории языков народов Сибири при Томском государственном педагогическом университете.

Актуальность. Настоящую работу можно рассматривать, как одну из первых попыток раскрыть, описать и систематизировать единицы, выступающие в разных диалектах хантыйского языка средствами выражения признака предмета (СВПП).

Анализ научной литературы по хантыйскому языку показывает, что способы выражения признака предмета не являлись ранее предметом специального исследования.

Цель исследования заключается в установлении и описании лексической и грамматической структур единиц, выступающих в диалектах хантыйского языка средствами выражения признака предмета. В соответствии с намеченной целью в работе решаются следующие задачи:

2) выявить и проанализировать способы обозначения признака предмета в диалектах хантыйского языка;

3) сопоставить данные способы выражения признака предмета в диалектах хантыйского языка;

5) выявить средства выражения сравнения по критерию признака предмета, описать их структуры и сопоставить их в различных диалектах.

Предметом исследования являются средства выражения признака предмета в диалектах хантыйского языка.

Объектом настоящего исследования являются лексические единицы и аналитические построения, обладающие значением признака предмета, синтаксические конструкции, выражающие сравнение по критерию признака предмета, а также словообразовательные форманты, использующиеся при образовании средств выражения признака предмета в диалектах хантыйского языка.

Материалом для исследования восточной диалектной группы послужили тексты, грамматики и словари по вах-васюганскому диалектному материалу

Н.И. Терёшкина, К.Ф. Карьялайнена, В. Штейница, JL Хонти, Л.И. Калининой, а также словарь Н.И. Терёшкина, содержащий материал по всем восточно-хантыйским диалектам, и словарь, составленный носителем васюганского говора вах-васюганского диалекта М.К. Могутаевым. Материалом для исследования северной диалектной группы послужили грамматика на примере средне-обского диалекта П.К. Животикова, тексты, словари и разговорники по казымскому диалектному материалу Е.В. Ковган, Н.Б. Кошкарёвой, В.Н. Соловар, С.П. Молдановой, Е.А. Нёмысовой, В.Н. Ремезановой, A.M. Сенгепова, М.К. Волдиной, Н.А. Лысковой, P.P. Скамейко, З.И. Сязи. Также материалом для исследования явились полевые записи, полученные автором в экспедициях. В ходе экспедиции в с. Новый Васюган Каргасокского района Томской области (январь 2000 г.) были получены материалы по васюганскому говору вах-васюганского диалекта. В ходе экспедиции в с. Александровское Александровского района Томской области (апрель-май 2000 г.) были получены материалы по александровскому говору вах-васюганского диалекта. В ходе экспедиции в Ханты-Мансийск (сентябрь-октябрь 2000 г.) были получены материалы по казымскому диалекту и ваховскому говору вах-васюганского диалекта.

В работе в качестве основного метода использован описательный, также привлекается метод структурного анализа и сравнительно-сопоставительный метод.

Положения, выносимые на защиту:

1) Во всех хантыйских диалектах слова в форме основного падежа имени существительного в препозиции к другому имени существительному являются средством выражения признака предмета.

2) Морфологически оформленные средства выражения признака предмета, состоящие из одной основы и суффикса, представлены в хантыйском языке именами на -ij (повс.) и -i/-[ (повс.) (значение наличия признака) и именами на -1эу (вах.-вас.) / 1эу (сев.-вост., кроме сал.) /-td (сал., низ.) /-// (северн., кроме низ.) (значение отсутствия признака).

3) Сложные средства выражения признака предмета (объединяющие в себе две основы) представлены именами на -sw (вах.-вас.) / -эр (сев.-вост., северн.) / -pi (северн.) и очень редко - именами на -ij (повс.) и -i/~i (вост.). Сложные СВПП восточно-хантыйских диалектов сохраняют архаичный формант -i/-[, отсутствующий в северных диалектах.

4) Единственными отглагольными образованиями со значением признака предмета в хантыйском языке являются причастия настоящего времени (на -td (вост.) /-// (северн.)) и прошедшего времени (на -т (повс.)). В значении как активного, так и пассивного залога оба причастия могут являться средствами выражения признака предмета.

5) Во всех диалектах хантыйского языка существуют особые синтаксические конструкции, имеющие значения сравнительной степени сравнения имени прилагательного. Синтаксически эти конструкции в северных и восточных диалектах строятся одинаково, однако морфологическое оформление элементов данных конструкций в различных диалектах отличается. В северных диалектах также имеются конструкции и со значением превосходной степени сравнения. В восточных диалектах подобные конструкции отсутствуют. Во всех диалектах значение превосходной степени также выражается аналитически. Однако аналитические построения северных и восточных конструкций различаются.

Апробация работы. Материалы исследования были апробированы в 12-ти публикациях и 14-ти докладах: 1) К проблеме определительной функции в хантыйском языке (Сибирская школа молодого учёного, ТГПУ, декабрь 1998); 2) О хантыйских прилагательных, выражающих слабость качества предмета (Молодёжь и наука: проблемы и перспективы, ТГПУ, март 1999); 3) К вопросу хантыйского прилагательного, как самостоятельной части речи (Языки Сибири и сопредельных регионов, НГУ, октябрь 1999); 4) Числительные в качестве компонента сложных прилагательных (II сибирская школа молодого учёного, ТГПУ, декабрь 1999); 5) О прилагательных цветообозначения в васюганском диалекте хантыйского языка (Студент и научно-технический прогресс, НГУ, апрель 2000); 6) Семантические особенности сложных прилагательных в васюганском диалекте хантыйского языка (Язык и культура, ТГУ, май 2000); 7) Структурные особенности сложных прилагательных в васюганском диалекте хантыйского языка (XXII Дульзоновские чтения, ТГПУ, июнь 2000); 8) О субстантивных словосочетаниях в хантыйском языке (Языки Сибири и сопредельных регионов, НГУ, октябрь 2000); 9) О конструкциях цветообозначения в хантыйском языке (III Сибирская школа молодого учёного, ТГПУ, декабрь 2000); 10) Об ассоциативных образования в хантыйском языке. Пространство культуры в археолого-этнографическом измерении. Западная Сибирь и сопредельные территории, ТГУ, март 2001); 11) О прилагательных обозначения вкуса и запаха в хантыйском языке (Студент и научно-технический прогресс, НГУ, апрель 2001); 12) О самостоятельных цветообозначениях в диалектах хантыйского языка (IV Сибирская школа молодого учёного, ТГПУ, апрель 2001); 13) Средства выражения разной интенсивности признака в хантыйском языке (Наука и образование, ТГПУ, апрель 2001); 14) Хантыйские конструкции с лексемами-маркерами на пути формирования сложных слов (XXIII Дульзоновские чтения, ТГПУ, июнь 2002).

Транскрипция. В данной работе используется финно-угорская транскрипция, выделенная В.И. Лыткиным и К. Венде на основании фонетических знаков, которые использовались финно-угроведами XIX и первой половины XX веков [Лыткин, 1960; Венде, 1967].

Диалектная классификация. В данной работе мы придерживаемся диалектной классификации Л. Хонти [Хонти, 1995], согласно которой существуют три большие группы хантыйских диалектов:

Северная группа включает в себя следующие диалекты: 1) Средне-Обской (низямский и шеркальский говоры), 2) Берёзовский (мужи, сыня и шурышкарский говоры), 3) Приуральский (другое название Обдорский), 4) Казымский.

Южная группа включает в себя диалекты: 1) Нижней Демьянки, 2) Верхней Демьянки, 3) Кондинский, 4) Красноярские Юрты, 5) Кеушинский, 6) Алтымский. Южные диалекты также называют иртышскими. Под этим названием мы объединяем примеры южной группы в нашей работе.

В отношении северной и южной групп классификация Хонти практически соответствует классификациям Штайница [Steiniz, 1950] и Шифер [Schiefer, 1985]. Отличием является то, что Штайниц и Шифер относят низямский говор к южной диалектной группе.

Восточная группа, по JI. Хонти, включает в себя следующие диалекты: 1) вах-васюганский (ваховский и васюганский говоры), 2) сургутский (тромъюганский, аганский, юганский, малоюганский, пимский, ликрисовский и салымский говоры), 3) верхне-калымский и 4) вартовский.

В отношении восточной группы, вслед за Н.И Терёшкиным, в вах-васюганском диалекте (помимо говоров, выделенных JI. Хонти) мы выделяем александровский говор, а в сургутском диалекте (помимо говоров, выделенных Хонти) мы выделяем усть-аганский и усть-юганский говоры. Кроме того, Н.И. Терёшкин делит восточную группу на две подгруппы юго-восточную (вах-васюганский диалект) и северо-восточную (сургутский и салымский диалекты). В нашей работе мы следуем также и этому разделению.

Структура работы. Настоящая работа состоит из введения, четырёх глав, заключения, библиографического списка литературы, списка сокращений, приложения.

Во введении обосновывается актуальность работы, её практическая и теоретическая значимость, определяются цели и задачи настоящего исследования, даётся её общая характеристика, называются источники используемого в работе языкового материала, указываются методы исследования.

В первой главе даются определения основных терминов, фигурирующих в работе, проводится теоретический обзор средств выражения признака предмета в уральских языках.

Во второй главе рассматривается выражение признака предмета в хантыйском языке посредством слов в форме основного падежа имени существительного, находящихся в препозиции к определяемому имени. Здесь же рассматриваются простые и сложные СВПП, оформленные словообразовательными суффиксами. Освещается происхождение и раскрывается значение данных суффиксов.

В третьей главе проводится исследование отглагольных образований, имеющих значение признака предмета. Таковыми в диалектах хантыйского языка являются только причастия настоящего и прошедшего времени.

В четвёртой главе описываются способы выражения количественного сравнения по критерию признака предмета. Наиболее распространённым способом выражения сравнения в диалектах хантыйского языка являются синтаксические конструкции со значением степеней сравнения имени прилагательного (в традиционной лингвистической терминологии). Также рассматриваются аналитические способы выражения сравнения по критерию признака предмета.

В конце каждой главы приводятся краткие выводы.

В заключении делаются выводы по всему исследованию.

Основной текст диссертации изложен на 162 листах. Библиографический список включает в себя 214 источников, из которых 148 на русском и 66 на иностранных языках.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Средства выражения признака предмета в диалектах хантыйского языка"

Выводы по главе IV

Количественное сравнение по критерию признака предмета в хантыйском языке выражается конструкциями, представляющими собой синтаксически законченное предложение, где каждый элемент конструкции имеет свою синтаксическую функцию: предмет сравнения — подлежащее, эталон сравнения — компаративный член предложения, модуль сравнения — сказуемое. Факт осуществления сравнения указывается послелогом (служебной частью речи), который не является членом предложения.

Во всех рассмотренных нами диалектах хантыйского языка показатель сравнения всегда следует непосредственно за эталоном сравнения. При этом в вах-васюганском диалекте модуль сравнения всегда занимает последнее место в конструкции. За исключением данных правил порядок элементов хантыйских сравнительных конструкций произвольный.

Во всех рассмотренных нами диалектах хантыйского языка предмет и эталон сравнения, в роли которых выступают имена существительные в форме основного падежа, могут принимать притяжательные аффиксы. Морфологическое оформление остальных членов сравнительной конструкции в северных, северо-восточных и юго-восточных диалектах хантыйского языка различается.

Показатель сравнения, следующий за эталоном сравнения — личным местоимением, принимает притяжательный аффикс, соответствующий лицу и числу данного местоимения (северн., сев.-вост.), и формант дательно-направительного падежа (северн.). Показатель сравнения, следующий за эталоном сравнения — именем существительным, а также указательным местоимением, не имеет морфологического оформления. В вах-васюганском диалекте показатель сравнения морфологически не оформляется.

Модуль сравнения северных и северо-восточных диалектов присоединяет суффикс -sak (северн.) / -csk (сев.-вост.) со значениями: 1) уменьшительности, 2) сравнительной степени. Часто модуль не имеет данного суффикса, что не влияет на значение сравнительной конструкции в целом. В вах-васюганском диалекте модуль сравнения присоединяет суффикс указывающий на предикативную функцию данного СВПП.

Значение превосходной степени сравнения в северных диалектах передаётся сравнительной конструкцией со значением по типу "белее белого". В других диалектах использование сравнительных конструкций для выражения суперлатива не зафиксировано. Во всех рассмотренных нами хантыйских диалектах суперлатив выражается аналитически: 1) наречием со значением "самый" в препозиции к СВПП (северн.) и в постпозиции к СВПП (сеа-вост.) (в вах-васюганском диалекте наречия с таким значением не обнаруживается), 2) наречием со значением "очень" в препозиции к СВПП (повс.).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Во всех диалектах хантыйского языка функция определения выполняется несколькими частями речи. Здесь следует отметить, что каждая из частей речи в атрибутивной функции имеет своё значение, которое, как правило, не может выполняться другой частью речи в атрибутивной функции. Перечислим части речи, используемые в хантыйском языке как СВПП, и кратко охарактеризуем их значения в этой функции.

Прилагательные закрытого класса (морфологически неоформленные именные основы со значением только имени прилагательного) могут обозначать цвет, размер, возраст, оценку ("плохой" или "хороший"), физические характеристики ("скользкий", "тяжёлый", "сырой" и т.д.) и др.

Слова в форме основного падежа имени существительного в роли средств выражения признака предмета (ФОПС СВПП) могут выражать качество предмета, которое определяется:

1) по принадлежности предмета какому-либо лицу, обозначенному определением;

2) по отношению части к целому, обозначенному определением;

3) по отношению лица или предмета к национальности, обозначенной определением;

4) по принадлежности части или целого растения или животного к биологическому виду (флора, фауна, часть тела), обозначенному определением;

5) по отношению предмета к промежутку/точке времени, которые обозначаются определением;

6) по обозначенному определением материалу, из которого изготовлен предмет;

7) предназначение предмета для другого предмета или лица, которые обозначаются определением.

ФОПС СВПП выражают признак обобщённо, и значение определения конкретизируется значением определяемого имени.

Помимо ФОПС СВПП, чьё значение признака предмета следует только из их препозиции к определяемому имени, в хантыйском языке распространены морфологически оформленные СВПП, которые подразделяются на простые (состоящие из одной основы и аффикса) и сложные (состоящие из двух основ и аффикса).

Простые СВПП могут оформляться одним из следующих формантов: суффиксом обладания -у, суффиксом отношения -i/-i или суффиксом лишительности -1эу (вах-вас.)/-1эу (сев.-вост., кроме сал.) /-td (сал., низ.)/-// (северн., кроме низ.). Данные суффиксы конкретизируют лексическое значение оформляемого имени. В результате этого определения на -у получают такие значения, как:

1) имеющий собственность;

2) обладающий качеством;

3) обладающий навыками;

4) имеющий что-либо, что метафорически интерпретируется как признак качества.

Определения на -//-/ имеют значения:

1) качество, определяющее предмет по тому, чем он наполнен;

2) качество, определяющее предмет по его отношению ко времени;

3) качество, определяющее предмет по тому, с чем он выступает.

Значения определения на -lsry/-lsry/-ts/-ii таковы:

1) лишённый какого-либо предмета;

2) лишённый какого-либо качества.

Сложные СВПП оформляются суффиксом -aw (вах-вас.) / -эр (сев.-вост., северн.) /-pi (северн.), встречающийся только в составных образованиях. Такие СВПП указывают на признак, который конкретизируется по какому-либо параметру: цвет, размеры, количество и т.д. Вторая основа указывает на признак, а первая конкретизирует этот признак.

Помимо суффикса сложных образований -dw/-3p/-pi выявлено небольшое количество составных имён на -т/, на -i/-{. В северных диалектах композитов на -i/~l не выявлено. Они существуют только в вах-васюганском диалекте, где представляют собой, по всей видимости, остаточное явление. Это указывает на то, что вах-васюганский диалект сохраняет более архаичное состояние.

Для выражения признака предмета, связанного с выполнением действия, субъектом или объектом которого является (или являлось) определяемое, в хантыйском языке используется причастие. В роли СВПП могут выступать причастия обоих времён (настоящего и прошедшего) в значении обоих залогов (активного и пассивного). Все перечисленные типы причастий в роли СВПП в затронутых нами диалектах хантыйского языка грамматически идентичны, то есть в разных диалектах у причастий отмечается соответствие и корневых, и суффиксальных морфем, значения причастий хантыйских диалектов соответствуют друг другу. Разница обнаруживается только в фонетических вариациях причастий по диалектам.

Наиболее существенная разница в грамматической организации одного и того же явления в разных диалектах обнаруживается в таком языковом явлении, как выражение сравнения по критерию какого-либо признака. Здесь одна из подгрупп восточных диалектов более близка к северным диалектам, чем к вах-васюганскому диалекту, представляющему другую восточную подгруппу.

Общей чертой всех хантыйских диалектов является выражение сравнительной степени посредством особых синтаксических конструкций, которые схожи во всех диалектах. Элементом, указывающим на сравнение, в этих конструкциях в хантыйских диалектах служат послелоги, следующие сразу за эталоном сравнения (словом, указывающим то, с чем идёт сравнение). В северных диалектах используются два послелога: awdt "от" и kinsa "в сравнении". В северо-восточных диалектах обнаруживается послелог kin't'a со значением "в сравнении". В вах-васюганских сравнительных конструкциях используется послелог nirjit (вах.)/ш//з (вас.) "от, с".

Превосходная степень в северных диалектах выражается посредством синтаксической сравнительной конструкции со значением типа "я сильнее сильного". В других диалектах мы встретили только аналитические способы выражения суперлатива, что встречается и в северных диалектах. В северных и северо-восточных диалектах для этого используется наречие met (северн.) и mata (сев.-вост.) со значением "самый". В вах-васюганском диалекте наречие со значением "самый" отсутствует, и превосходная степень выражается исключительно аналитически — с помощью наречия сэ^э со значением "очень" в препозиции к СВПП. Таким образом, в вах-васюганском диалекте мы не встречаем языковых средств конкретного выражения суперлатива в отличие от северных и северо-восточных диалектов. Это является ещё одним доказательством более архаичного состояния вах-васюганского диалекта. Вах-васюганское наречие csfylfd со значением "очень" указывает на наличие сильной степени качества у СВПП вне сравнения с остальными предметами, имеющими данное качество. В результате этого наличие значения превосходной степени определяется контекстом.

Другим отличием является морфологическое оформление модуля (СВПП, указывающего признак, по критерию которого осуществляется сравнение) сравнительных конструкций. В северных и северо-восточных диалектах модуль в ряде случаев оформляется суффиксом -8эк/-сэк, который сочетает значение сравнительной степени и уменьшительности. Часто модуль обходится вовсе без морфологических показателей сравнения, поскольку на всё указывает синтаксическая организация конструкции. В отличие от этого в вах-васюганском диалекте модуль сравнения всегда оформляется суффиксом -aki/-alfi, который является показателем синтаксической функции сказуемого (синтаксически модуль сравнения - всегда сказуемое) и никакого другого значения, по всей видимости, не имеет.

Таким образом, у СВПП вах-васюганского диалекта восточной диалектной группы сохраняется ряд архаичных черт, не употребляющихся в других диалектах хантыйского языка.

Список научной литературыКузнецов, Павел Михайлович, диссертация по теме "Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание"

1. Адлер Э. Водский язык//Языки народов СССР. -М., 1966. Т.З. Финно-угорские языки. - С.118-137.

2. Алиткина Л.А. Имя прилагательное в селькупском языке. Автореф. дис. . канд. филол. наук, Томск, 1979. —23с.

3. Андуганов Ю.В. Композиты в памятниках марийской письменности// ТпФУ. Тарту, 1976. Вып.382. -С. 16-36.

4. Андуганов Ю.В. Историческая грамматика марийского языка. Синтаксис. Йошкар-Ола, 1991.-194с.

5. Апресян Ю.Д. Экспериментальные исследования семантики русского глагола. М., 1967. —107с.

6. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966. -608с.

7. Баландин А.Н., Вахрушева М.П. Мансийский язык. Пособие для педучилищ. Л., 1957.-276с.

8. Белимов Э.И. Отношение однородности в енисейских языках// Народы и языки Сибири. Новосибирск, 1980. -С.35-46.

9. Белов А.С. Определение. Приложение // Грамматика современного удмуртского языка. Синтаксис простого предложения. Ижевск, 1970. -С.157-167.

10. Ю.Бибикова B.C. Образование прилагательных на-ту в кетском языке // Учёные записки. Вып.24, Кемерово, 1970. -С.9-15.

11. БЭСЯ (Большой энциклопедический словарь. Языкознание)/гл. ред. В.Н. Ярцева. 2-е изд., М., 2000. -688с.

12. Бондаренко И.В. Синтаксические функции инфинитива в языках разных систем // Народы и языки Сибири. Новосибирск, 1980. -С.47-61.

13. З.Боровский Я.М. Учебник латинского языка изд.4-е, доп. М., 1975. -164с. 14.Бубрих Д.В. Эрзя-мордовская грамматика-минимум: пособие для вузов. Саранск, 1947.-51с.

14. Бубрих Д.В. Историческая грамматика эрзянского языка. Саранск, 1953. -272с.

15. Бубрих Д.В. Историческая морфология финского языка. M.-JL, 1955. -186с.

16. Бубрих Д.В. Древнейшие числовые и падежные формы в финно-угорских языках // Кафедра Финно-угорской Филологии: избранные труды к 75-летию кафедры. СПб, 2000. С.6-25.

17. Васикова Л.П. Сопоставительная грамматика русского и марийского языков. Синтаксис. Йошкар-Ола, 1990. —150с.

18. Васильев Ю.И. Способы выражения сравнения в якутском языке// Народы и языки Сибири. Новосибирск, 1980. — С.62-71.

19. Вахрушев В.М. Субстантивные словосочетания в удмуртском языке. Ижевск, 1980. С.130-168.

20. Вяари Э.Э. Ливский язык//Языки народов СССР. -М., 1966. Т.З. Финно-угорские языки. -С. 13 8-154.

21. Венде К. Финно-угорская транскрипция. Таллинн, 1967. —75с.

22. Виноградов В.А. Словосложение // Большой энциклопедический словарь. Языкознание/гл. ред. В.Н. Ярцева. 2-е изд., М., 2000. -С.469.

23. Виноградов В.В. Современный русский язык. Грамматическое учение о слове. М., 1938. Вып.2. -591с.

24. Володин А.П. Ительменский язык. Л., 1976. -426с.

25. Вольф Е.М. Прилагательное // Большой энциклопедический словарь. Языкознание/гл. ред. В.Н. Ярцева. 2-е изд., М., 2000. -С.397-398.

26. Галкин И.С. Историческая грамматика марийского языка. Морфология. Йошкар-Ола, 1964. 4.1. -203с.

27. Галкин И.С. Рецензия на кн. Тужаров Г.М. Грамматические категории имени существительного в марийском языке. Йошкар-Ола, 1987// Советское Финно-угроведение, №2 1989. -С. 142-148.

28. Гринберг Дж. Квантативный подход к морфологической типологии языков// Новое в лингвистике. М., 1963. Вып.З. -С.60-94.

29. Гринберг Дж. Некоторые грамматические универсалии, преимущественно касающиеся порядка значимых элементов// Новое в лингвистике. М., 1970. Вып.5.-С.114-162.

30. Гузев В.Г. Система именных форм тюркского глагола, как морфологическая категория // Turcologica. JL, 1976. -С.56-64.

31. Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. М., 1986. -250с.

32. Доровских Л.В. О выражении степени качества предмета или процесса в латинском языке // Классическая филология в Сибири: материалы регионального научно-методического совета по классической филологии. Под ред. Л.Т. Леушиной. Томск, 2002. -С.36-41.

33. Дубровина З.М. Инфинитив и причастие как дополнительное ядро предикации в финском предложении // Кафедра Финно-угорской Филологии: избранные труды к 75-летию кафедры. СПб, 2000. — С.57-86.

34. Дульзон А.П. Кетские топонимы западной Сибири // Учёные записки ТГПИ. Т.18. Томск, 1959. -С.91-111.

35. Дульзон А.П. Дорусское население Западной Сибири// Вопросы истории Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1961. -С.361-372.

36. Есипова А.В. Простое причастное определение в шорском языке// Языки народов Сибири. Отв. ред. Е.И. Убрятова. Кемерово, 1977. -С.103-109.

37. Есперсен О. Философия грамматики. М., 1958. -404с.

38. Живов В.М. Части речи // Большой энциклопедический словарь. Языкознание/гл. ред. В.Н. Ярцева. 2-е изд., М., 2000. -С.578.

39. Животиков П.К. Очерк грамматики хантыйского языка. Ханты-Мансийск, 1942. -118с.

40. ИТГМЯ — Историко-типологическая морфология германских языков. Отв. Ред. М.М. Гухман. М., 1978. -196с.

41. Каксин А.Д. Категории наклонений времени в северных диалектах хантыйского языка: автореф. дис. . канд. филол. наук, Новосибирск, 1994. -15с.

42. Каксин А.Д. Категория наклонения времени в северных диалектах хантыйского языка. Томск, 2001. —210с.

43. Калинина Л.И. Хантыйская сказка ("На берегу чёртовой речки, на берегу дьявольской речки")//Языки и топонимия Сибири — I. Отв. ред. А.П. Дульзон. Томск, 1966. -С.88-95.

44. Калинина Л.И. "Три сына" (хантыйская сказка)//Языки и топонимия Сибири III. Отв. ред. А.П. Дульзон. Томск, 1970. -С.46-60.

45. Калинина Л.И. Сказки и бытовые тексты (Васюган) // Сказки народов севера. Отв. ред. Т.И. Поротова. Томск, 1976. 4.2. -С. 124-138.

46. Каск А.Х. Эстонский язык // Языки народов СССР. М., 1966. Т.З. Финно-угорские языки. — С.35-61.

47. Кацнельсон С.Д. Историко-грамматические исследования. М.-Л.,1949. — 384с.

48. Керт Г.М. Саамский язык // Языки народов СССР. — М., 1966. Т.З. Финно-угорские языки. С.93-100.

49. Керт ГМ. Саамский язык (кильдинский диалект). Фонетика. Морфология. Синтаксис. Л., 1971. -335с.

50. Климов Г.А. Типология языков активного строя. М., 1977. —320с.

51. Коваленко Н.Н. О соотношении финитных и нефинитных форм глагола в системе полупредикативного синтаксиса нганасанского языка// Языки народов севера Сибири (сборник научных трудов). Новосибирск, 1986. — С.76-84.

52. КоведяеваЕ.И. Марийский луговой язык//Языки народов СССР. — М., 1966. Т.З. Финно-угорские языки. С.221-241.

53. Коведяева Е.И. Горномарийский язык// Языки народов СССР. — М., 1966. Т.З. Финно-угорские языки. — С.241-255.

54. Кошевая И.Г., Дубовский Ю.А. Сравнительная типология английского и русского языков. Минск, 1980. —270с.

55. Кошкарёва Н.Б. Структурно-семантическая классификация причастно-послеложных конструкций хантыйского языка// Языки народов севера Сибири (сборник научных трудов). Новосибирск, 1986. -С.26-38.

56. Кошкарёва Н.Б. К вопросу об инфинитиве в хантыйском языке// Морфология глагола и структура предложения (сборник научных трудов).• Отв. ред. Е.К. Скрибник. Новосибирск, 1990. -С.79-92.

57. Кузакова Е.А. Причастие в языке восточных манси// Советское финноугроведение. 1988 № 1. -С.40-42.

58. Кузакова Е.А. Имя прилагательное в восточно-мансийском диалекте// Linguistica Uralica. 1991 №4. -С.251-255.

59. Кузнецова А.И. Корреляция между деривационными возможностями слов иих семантикой (на материале васюганского диалекта хантыйского языка) // Veroffentlichungen der Societas Uralo-Altaica. Band 57. Weisbaden, 2002. — S.209-228.

60. Кузнецова Н.Г. Грамматические категории южно-селькупского глагола. Томск, 1995.-С.285.

61. Лаврентьев Г.И. История инфинитивных образований и сходных с ними форм в марийском языке//Вопросы финно-угроведения. Йошкар-Ола, 1969. Вып.5. -С.98-103.

62. Лапина М.А. Современное состояние этнических традиций хантов// Этносы Сибири: язык и культура. Материалы международной конференции (часть 1). Томск, 1997. -С27-29.

63. Лопатина Л.Е. Примыкание // Большой энциклопедический словарь.

64. Языкознание/гл. ред. В.Н. Ярцева. 2-е изд., М., 2000. -С.398-399.

65. ЛРС. Латинско-русский словарь. М., 1986.

66. Лыскова Н.А. Именное сказуемое в обско-угорском предложении // Советское финно-угроведение. 1986 №2. -С.128-137.

67. Лыскова Н.А. Предикативная связь в обско-угорском предложении// Советское финно-угроведение. 1987 №1. -С.54-55.

68. Лыскова Н.А. Синтаксис имени существительного в финно-угорских языках (семантический аспект). Автореф. дис. . докт. филол. наук, Йошкар-Ола, 1997.-25с.

69. Лыткин В.И. О единой научной транскрипции финно-угорских языков. М.-Л., 1960. -34с.

70. Лыткин В.И. Коми-зырянский язык // Языки народов СССР. М., 1966. Т.З. Финно-угорские языки. — С.281-300.

71. Майзель С.С. Изафет в турецком языке. М.-Л.,1957. -187с.

72. Майтинская К.Е. Венгерский язык. Грамматическое словообразование. ЧШ. М., 1959.-226с.

73. Майтинская К.Е. Венгерский язык. Синтаксис. Ч.Ш. М.,1960. —375с.

74. Майтинская К.Е. Введение // Языки народов СССР. М., 1966. Т.З. Финно-угорские языки. — С.5-29.

75. Майтинская К.Е. Сравнительная морфология финно-угорских языков // Основы финно-угорского языкознания (Вопросы происхождения и развития финно-угорских языков). М.,1974. -С.214-396.

76. Макаров Г.Н. Карельский язык// Языки народов СССР. — М., 1966. Т.З. Финно-угорские языки. — С.61-68.

77. Малолетко A.M. Древние миграции человека и языковые семьи // Этносы Сибири: язык и культура. Материалы международной конференции (часть 1). Томск, 1997. -С.9-11.

78. Мейе А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков. М.-Л.,1938. —511с.

79. Мельчук И.А. Курс общей морфологии, т.1. М.-Вена, 1997. —416с.

80. Мерзлякова А.Х. Типология адъективной метафоры// Лингвистические исследования к 75-летию профессора В.Г. Гака. Дубна, 2001. -С.104-116.

81. МРС — Мансийско-русский словарь. Е.И. Ромбандеева, Е.А. Кузакова. Л., 1982.-360с.

82. Напольских В.В. Введение в историческую уралистику. Ижевск, 1997. — 268с.

83. Недялков В.П. Основные типы деепричастий// Типология и грамматика. Отв. ред. B.C. Храковский. М., 1990. -С.36-60.

84. Никитин М.В. Основы лингвистической теории значения: учебное пособие. М., 1989. -120с.

85. Осипова О.А., Фильченко А.Ю. Следы активной типологии в диалектах хантыйского языка// Linguistica Uralica XXXVII 2001 №3. Таллинн, 2001. -С.193-211.

86. ОчСЯ — Очерки по селькупскому языкознанию. Кузнецова А.И., Хелимский Е.А., Грушкина Е.В. М., 1980. -408с.

87. Пекарский Э.К. Словарь якутского языка. 1959. -3858с.

88. Плунгян В.А. Общая морфология. М., 2000. -384с.

89. Покровская JI.A. К вопросу о личных и неличных формах глагола в тюркских языках// Turcologica. JI., 1976. -С.126-132.

90. Покровский М.М. Материал для исторической грамматики латинского языка // Покровский М.М. Избранные труды по языкознанию. М., 1959.

91. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. T.III. Об изменении значений и заменах существительного. М., 1968. -275с.

92. Прокофьева Е.Д. Селькупский язык // Языки народов СССР. М., 1966. Т.З. Финно-угорские языки. -С.396-415.

93. Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов. М., 1976. —543с.

94. Ромбандеева Е.И. Мансийский язык//Языки народов СССР. — М., 1966. Т.З. Финно-угорские языки. — С.343-363.

95. Ромбандеева Е.И. Синтаксис мансийского (вогульского) языка. М., 1979. -156с.

96. Русская Ю.Н. О некоторых особенностях падежной системы приуральского говора хантыйского языка // Вопросы финно-угорского языкознания. М.-Л., 1962. -С.257-264.

97. Рындина О.М. Орнаментальное своеобразие восточных хантов, как свидетельство этно-культурных контактов их предков с кетами // Этносы

98. Сибири: язык и культура. Материалы международной конференции (часть 1). Томск, 1997. -С.25-26.

99. СВХД Словарь восточно-хантыйских диалектов). Н.И. Терёшкин. Л., 1981.-541с.

100. Семереньи О. Введение в сравнительное языкознание. М., 1980. -408с.

101. Сенгепов A.M., Нёмысова Е.А., Молданова С.П., Волдина М.К., Лыскова Н.А. Хантыйский язык: учебник для учащихся педучилищ. Л., 1988. —224с.

102. Серебренников Б.А., Керт Г.М. Грамматика финского языка. М.-Л., 1958. -296с.

103. Серебренников Б.А. Из истории падежной системы пермских языков// Вопросы финно-угорского языкознания. М.-Л., 1962. —С.9-32.

104. Серебренников Б.А. Основные линии развития падежной и глагольной систем в уральских языках. М., 1964. -184с.

105. Серебренников Б.А. Историческая морфология мордовских языков. М., 1967.-203 с.

106. Серебренников Б.А. К проблеме отражения развития человеческого мышления в структуре языка // Вопросы языкознания. 1970 №2. —С.29-50.

107. Сильницкий Г.Г. Понятие нисходящей и восходящей валентности и их роль в дифференциации неличных форм глагола// Типология и грамматика. Отв. ред. B.C. Храковский. М., 1990. -С.118-125.

108. СНХ Сказки народа ханты. Составители: Ковган Е.В., Кошкарёва Н.Б., Соловар В.Н., под ред. Нёмысовой Е.А., Скрибник Е.К. СПб, 1995. -143с.

109. Скрибник Е.К. О системе деепричастий в современном бурятском языке// Народы и языки Сибири. Новосибирск, 1980. -С.94-110.

110. Скрибник Е.К., Ковган Е.В. Притяжательные аффиксы в определительных конструкциях (на материале бурятского и хантыйского языков) // Языки народов севера Сибири (сборник научных трудов). Новосибирск, 1986. -С.39-50.

111. Слепцова П.А. Якутско-русский словарь. М., 1972. —308с.

112. Смирницкий А.И. К вопросу о слове (проблема "тождества слова") // Труды Института Языкознания АН СССР. М., 1954. Т.4. -С.15-16.

113. Соболевский С.И. Грамматика латинского языка. 41. М., 1950. —294с.

114. Соловар В.Н., Кошкарёва Н.Б. Мы говорим по-хантыйски. Нижневартовск, 1996.-107с.

115. Соловар В.Н., Маррокко С.Д. Хантыйские народные загадки (ХНЗ). Ханты-Мансийск, 1997. -29с.

116. Тепляшина Т.И. Удмуртский язык // Языки народов СССР. М., 1966. Т.З. Финно-угорские языки. — С.261-281.

117. Терёшкин Н.И. Очерки диалектов хантыйского языка. ЧJ. M.-JI., 1961.— 204с.

118. Терёшкин Н.И. Хантыйский язык// Языки народов СССР. М., 1966. Т.З. Финно-угорские языки. - С.319-341.

119. Терещенко Н.М. Нганасанский язык // Языки народов СССР. М., 1966. Т.З. Финно-угорские языки. -С.416-437.

120. Терещенко Н.М. Энецкий язык // Языки народов СССР. — М., 1966. Т.З. Финно-угорские языки. -С.438-457.

121. Терещенко Н.М. Ненецкий язык // Языки народов СССР. — М., 1966. Т.З. Финно-угорские языки. -С.376-395.

122. Терещенко Н.М. Синтаксис самодийских языков. Простое предложение. Л., 1973. -323с.

123. Терещенко Н.М. Нганасанский язык. Л., 1979. -322с.

124. Тронский И.М. Историческая грамматика латинского языка. М., 1960. — 317с.

125. Тугушева Л.Ю. О лексико-семантической структуре субстантивно-атрибутивных словосочетаний в тюркских языках // Turkologica. Отв. ред. С.Г. Кляшторный и др. Л., 1976. -С. 173-180.

126. Тюркина В.М. Субстантивные словосочетания с зависимым существительным в мордовских языках // Вопросы мордовского языкознания. Саранск, 1972. -С. 144-205.

127. Убрятова Е.И. Исследования по синтаксису якутского языка. 4.1. Новосибирск, 1950. -195с.

128. Убрятова Е.И. Исследования по синтаксису якутского языка. ЧЛ. Сложное предложение. Новосибирск, 1976. -214с.

129. Феоктистов А.П. Категория притяжательности в мордовских языках. Саранск, 1963.-184с.

130. Феоктистов А.П. Эрзянский язык // Языки народов СССР. М., 1966. Т.З. Финно-угорские языки. -С. 177-199.

131. Феоктистов А.П. Мокшанский язык // Языки народов СССР. М., 1966. Т.З. Финно-угорские языки. -С. 199-221.

132. Фильченко А.Ю. Инфинитные глагольные формы в системе васюганского диалекта хантыйского языка. Дисс. . канд. филол. наук. Йошкар-Ола, 2002.

133. ФРС — Финско-русский словарь. М. 1955. -356с.

134. Хайду П. Уральские языки и народы. М., 1985. -432с.

135. Хямяляйнен М.М. Вепсский язык // Языки народов СССР. — М., 1966. Т.З. Финно-угорские языки. -С.81-101.

136. Харитонов А.Н. Современный якутский язык. Якутск, 1947. —313с.

137. Хонти JL Ваховский диалект хантыйского языка// Народы Северозападной Сибири. Томск, 1995. -С.3-22.

138. ХСК — Хантыйско-русский словарь, казымский диалект). Молданова С.П., Нёмысова Е.А., Ремезанова В.Н. Л., 1988. -272с.

139. ХСШ (хантыйско-русский словарь, шурышкарский диалект). Скамейко P.P., Сязи З.И. Л., 1985. -247с.

140. Цыпанов Е.А. Морфология причастий в коми-языке: автореф. дисс. . канд. филол. наук. Тарту, 1987. -21с.

141. Черемисина М.И. Деепричастие, как класс форм глагола в языках разных систем // Сложное предложение в языках разных систем. Новосибирск, 1977. -С.3-28.

142. Черемисина М.И., Ковган Е.В. Хантыйский глагол. Новосибирск, 1989. -50с.

143. Шведова Н.Ю. Русская грамматика. T.I. М., 1980. -784с.

144. Шутов А.Р. Атрибутивные словосочетания с зависимым существительным в удмуртском языке // XVII Всесоюзная финно-угорская конференция. Языкознание: тезисы докладов. Устинов, 1987. -С.229-230.

145. Эрну А. Историческая морфология латинского языка. М., 1950.

146. Юдакин А.П. Сравнительно-историческая грамматика финно-угорских языков. М., 1997.-391с.

147. Якобсон P.O. Шифтеры, глагольные категории и русский глагол // Принципы типологического анализа языков различного строя. М., 1972.

148. Abondolo D. Hungarian // The World's Major Languges. ed. B. Comrie. New York, 1990. -P.577-592.

149. Anderson S.R. Inflexional morphology // Language Typology and Syntactic Description. Grammatical Categories and the Lexicon, ed. T. Shopen. Vol.III. Cambridge, 1985.-P.150-201.

150. Budenz J. Az ugor nyelvekoszehasonlito alaktana. Budapest, 1894. —3911.г 152. Bybee J. L. Morphology. A Study of the Relation between Meaning and Form.

151. Amsterdam-Philadelphia, 1985. -23 5p.

152. Bybee J. L. The Evolution of Grammar. Chicago-London, 1994. -398p.

153. Collinder B. Jukagirisch und Uralisch. Leipzig, 1940. - 142p.

154. Collinder B. Comparative Grammar of the Uralic Languages. Uppsala, 1960. -415p.

155. Collinder В. An Introduction to the Uralic Languages. Uppsala, 1965. -167p.

156. Comrie В. Language Universals and Linguistic Typology. Syntax and Morphology. Oxford, 1997. -264p.

157. Croft W. Typology and Universals. Cambridge, 2001. -31 lp.

158. Csepregi M. Szurguti Osztjak Chrestomathia // Studia Uralo-altaika, Szegeg, 1998.-180p.

159. Decsy G. Einffihrung in die Finnisch-Ugrische Sprachwissenschaft. Wiesbaden, 1965. -252S.

160. Decsy G. The Uralic Protolanguage: A Comprehensive Reconstruction. -Bloomington, Indiana, 1990. —147p.

161. Decsy G. The Indo-European Protolanguage: a Computational Reconstruction. Bloomington, 1991.-240p.

162. Decsy G. Linguistic Identity of Europe. Bloomington, Indiana, 2000. —573p.

163. Dixon R.M.W. Where have all the Adjectives Gone? // Studies in Language, 1979-1.-P. 19-80.

164. Erdodi J. und Kecskemeti I. Ein Marchen im Vasjagan-Dialekt des Ostjakischen // Ural-Altaische Jahrbucher. Bd. 42.Wiesbaden, 1970. -S.156-162.

165. Fokos-Fuchs D.R. Syrjanisches Worterbuch von D.R.F.-F. Budapest, 1959.

166. Ganschow G. Die Verbalbildung im Ostjakischen. Wiesbaden, 1965. —151S.

167. Givon T. Syntax. Vol. II. Amsterdam/Philadelphia, 2001. -406p.

168. Gulya J. Eastern Ostyak Chrestomathy. Urali and Altaic Series. The Hague -Bloomington, 1966. -209p.

169. Gulya J. Vahi Osztjak sz6eguzёk // Nyelvtudomanyi kozlemenyek, 1969 -№1. 59p.

170. Gulya J. Text Patterns // Eastern Ostyak Chrestomathy. Urali and Altaic Series. The Hague Bloomington, 1966. -P.133-156.

171. Gulya J. Der Grindkopfige // Steiniz W. Ostjakologische Arbeiten. Bd. III. Berlin, 1989. -S.563-566.

172. Gulya J. Der Spatz und seine Schwester // Steiniz W. Ostjakologische Arbeiten. Bd. III. Berlin, 1989. -S.570-572.

173. Gyorke J. Wortbildungslehre des Uralischen: Primare Bildungssuffixe. Turku, 1934.

174. Hakulinen L. Suomen kielen rakenne ja kehitus. Helsinki, 1968. -527s.

175. Haspelmath M. Understanding Morphology. New York, 2002. -290p.

176. Holmer N. The Seneka Language. Copenhagen, 1952. -300p.

177. Honti L. Nordostjakisches Worterverzeichnis // SUA 16. Szeged, 1982. -214S.

178. Honti L. Chrestomatia Ostjakika. Budapest, 1984. -287p.

179. Janhunen J. On the structure of Proto-Uralic // FUF. Helsinki, 1982. B.XLIV. H.l-3. -S.23-42.

180. Itkonen E. Lappische Chrestomatie mit Grammatikalischem Abriss und Worterverzeichnis. Helsinki, 1960.

181. Itkonen E. Kieli ja sen titkimus. Helsinki, 1966. -427s.

182. Karjalainen K.F. Ostjakisches Worterbuch. Bearbeitet und herausgegeben von Y.H. Toivonen. Bd. I-II. Helsinki, 1948.

183. Karjalainen K.F. Grammatische Aufzeichnungen aus Ostjakischen Mundarten. Bearbeitet und herausgegeben von E. Vertes. Helsinki, 1964. —34IS.

184. Kull P. Liitnimsonade eesti kirjahecles. Kand. Dis. Tallinn, 1967. —6561k.

185. Kulonen U.-M. The Passiv in Ob-Ugrian. 1989. -332p.

186. Lehmann W. A Structural Principle of Language and its Implications // Language 49,1973. -P. 47-66.

187. Lehtisalo T. Uber die primaren ururalischen ableitungssuffixe // SUST. Helsinki, 1936 №72. -399S.

188. Mallen E. Attributive Adjectives in Germanic and Romance // Issues in Formal Germanic Typology. Amsterdam/Philadelphia, 2002. -P.193-201.

189. Matthews P. Morphology. Cambridge, 1997. -25 lp.

190. Nikolaeva I.A. Ostyak. Munchen New Castle, 1999. -107p.

191. Osthoff H. Zur Geschichte des schwachen deutschen Adjektivums. Forschungen im Gebiete der indogermanischen nominalen Stammbildung. II. Jena, 1876. -192S.

192. Paasonen H. Ostjakisches Worterbuch nach den Dialekten an der Konda und am Jugan. Zusammengestellt, neu transkribiert und herausgegeben von Kai Dormer. Helsinki, 1926.

193. Papai J. Eszaki-ostjak nyelvtanulmanyok. Budapest, 1910.

194. Papp I. Unkarin kielel historia. Helsinki, 1968. -236s.

195. Payne D.L. The Pragmatics of Word Order. Mouton de Gruyter. Berlin-New York, 1990. -298p.

196. Payne Т.Е. Describing Morphosyntax. Cambringe, 1999. -413.

197. Penttila A. Suomen kielioppi. Porvoo-Helsinki, 1957. —692s.

198. Ravila P. Suomalais-ugrilaisten taivutuksen historiaa // Virittaja. Helsinki, 1945. -S.314-326.

199. Redei K. Nord-Ostjakische Texte (Kazym Dialekt) mit Skizze der Grammatik. -Gottingen, 1968. -140s.

200. Sauer G. Die Nominalbildung im Ostjakischen. Berlin, 1967. -254S.

201. Sauer G. Erzahlung iiber den Schamanen // Steiniz W. Ostjakologische Arbeiten. Bd. III. Berlin, 1989. -S.559-562.

202. Schachter P. Parts-of-Speech Systems // Typology and Syntactic Description. Grammatical Categories and the Lexicon, ed. T. Shopen. Vol.1. Cambridge, 1985. -P.3-61.

203. Schiefer E. Inlauten des -t als Grammernsynonym in der Konjugation des Vach-Ostjakischen // Советское финно-угроведение. №3, VIII-1972. -S.205-206.

204. Setala E.N. Zur Geschichte der Tempus- und Modus-Stammbildung in den Finnisch-ugrischen Sprachen // SUSA. Helsinki, 1887 №2. -S.l-184.

205. Stassen L. Comparison and Universal Grammar. Oxford, 1985. —305p.

206. Steiniz W. Ostjakische Volkdichtung und Erzahlungen aus zwei Dialekten. B.I. Tartu, 1939.

207. Steiniz W. Ostjakische Volkdichtung und Erzahlungen aus zwei Dialekten. B.II. Stokholm, 1941.

208. Steiniz W. Ostjakische Grammatik und Chrestomatie mit Worterverzeichnis. Leipzig, 1950. -169S.

209. Steiniz W. Ostjakologische Arbeiten in 4 Banden. Bande IV. Berlin, 1980. -498S.

210. Szinnyei J. Finnisch-ugrische Sprachwissenschaft. Berlin und Leipzig, 1922. -133S.

211. Tauli V. Eesti grammatika: Haalikuvormija sonaopetus. Uppsala, 1972. O.I. — 1671k.

212. Wierzbicka A. Lexical Prototypes as Universal Basis for Parts of Speech Differentiation // Approaches to the Typology of Word Classes, ed. P. Vogel & B. Comrie. Mouton de Gruyter, Berlin-New York, 2000. -P.285-317.