автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.07
диссертация на тему: Старообрядцы Симбирско-Ульяновского Поволжья середины XIX-первой трети XX вв.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Старообрядцы Симбирско-Ульяновского Поволжья середины XIX-первой трети XX вв."

На правах рукописи

Виноградов Антон Александрович

СТАРООБРЯДЦЫ СИМБИРСКО-УЛЬЯНОВСКОГО ПОВОЛЖЬЯ СЕРЕДИНЫ XIX - ПЕРВОЙ ТРЕТИ XX ВВ. (ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ ХОЗЯЙСТВА, МАТЕРИАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ, БЫТА И СЕМЬИ)

Специальность 07.00.07 - этнография, этнология и антропология

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

003451817

Ижевск 2008

003451817

Работа выполнена на кафедре географии Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Ульяновский государственный педагогический университет имени И. Н. Ульянова»

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор Шабалина Любовь Петровна

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор Чагин Георгий Николаевич

кандидат исторических наук Русин Дмитрий Владимирович

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Глазоеский государственный

педагогический институт им. В.Г. Короленко»

Защита состоится « II » ноября 2008 г. в !£_часов на заседании

диссертационного совета ДМ 212.275.01 при ГОУ ВПО «Удмуртский

государственный университет» по адресу: 426034, г. Ижевск, ул. Университетская, 1, корпус 2.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Удмуртский государственный университет»

Автореферат разослан « / » окГ^фф008 г. .

Ученый секретарь диссертационного совета к.и.и., доцент

Г.Н. Журавлева

Общая характеристика работы

Актуальность исследования. Сложные трансформационные процессы в жизни постсоветского общества, сопровождающиеся этническим и конфессиональным возрождением, стимулируют развитие новых направлений гуманитарных наук и обуславливают их актуальность. В связи с этим становится понятным и возрастание интереса к изучению старообрядчества в России.

Обстоятельства возникновения, особенности исторического развития, своеобразие морали, этики и религиозных канонов обусловили наличие в старообрядчестве собственных специфических черт, отразившихся в духовной и материальной сферах жизнедеятельности его носителей. Главным структурирующим принципом его стал традиционализм, проявляющийся как в области сознания - идеях, воззрениях, взглядах, так в семье и в быту, что позволяет рассматривать старообрядчество в качестве одного из подразделений русского этноса.

Старообрядцы, составлявшие оппозицию официальному православию, расселялись преимущественно в районах, отдалённых от центральных Российских губерний (Сибирь, Урал, Русский Север, Дальний Восток), но наряду с этим значительная доля старообрядцев проживала на Волге, Дону и в центральных губерниях. Длительное существование в условиях определённой природно-эко-логической и инокультурной среды сформировали региональные особенности различных групп старообрядцев. Их изучение является необходимой предпосылкой для воспроизведения целостной картины старообрядческой культуры, как составной части культуры всего русского этноса.

Территория Симбирского Поволжья представляет собой многонациональный регион, с преобладанием русского населения, где в тесном взаимодействии сосуществуют народы восточнославянского, тюркского и финно-угорского происхождения, то есть она является зоной интенсивного протекания этнических процессов. Исторический опыт Симбирского старообрядчества по адаптации своей этноконфессиональной группы в инокультурной и иноконфессио-нальной среде представляет значительный интерес при изучении общих закономерностей взаимодействия культур.

Материальная и духовная культура русских старообрядцев Симбирского Поволжья, обладающая, в силу обстоятельств формирования и функционирования в полиэтническом окружении, яркой самобытностью, не получила до сих пор достаточного освещения в научной литературе.

Объектом исследования послужили старообрядцы Симбирского-Ульяновского Поволжья.

Предметом диссертации являются: основные черты хозяйства традиционной культуры, особенности структуры и быта семьи старообрядческого, преимущественно русского, сельского населения.

Хронологические рамки исследования охватывают период с середины XIX - до первой трети XX вв., что обусловлено, прежде всего, тем, что с момента отделения Самарской губернии от Симбирской губернии в середине XIX в. вплоть до ликвидации Ульяновской (Симбирской) губернии в 1928 году (пу-

тем вливания губернии в более крупный регион в качестве нескольких округов), рассматриваемая административная единица оставалась практически неизменной. Кроме того хронологические рамки обусловлены возможностью использования применительно к данному периоду архивных и опубликованных источников, а также собранного автором полевого материала.

Территориальные рамки исследования определены границами Симбирской (1850-1924) и Ульяновской (с 1924 по 1928 гг.) губернии, т.к. в исследуемый период территория данного региона практически не менялась.

Состояние изученности темы. На сегодняшний день историографическое наследие по проблемам старообрядчества является довольно обширным, в связи с этим в настоящий обзор включена только литература, непосредственно использованная или оказавшая влияние на диссертацию. Она распределена по тематическим разделам: 1) общие работы по старообрядчеству; 2) работы, посвященные симбирскому старообрядчеству; 3) опубликованные исследования, в которых в той или иной степени поднимаются проблемы хозяйства, материальной культуры, быта, семьи и семейной обрядности.

Первые работы о старообрядчестве были написаны представителями официальной православной церкви и русской исторической науки и преследовали исключительно обличительные и миссионерские цели. Их относят к синодальному направлению старообрядческой историографии (Макарий (Булгаков), А.И. Журавлев, Е. Голубинский, Н.Ф. Каптерев1). В связи с этим интересно сравнить синодальные работы с полемическими сочинениями самих старообрядцев, в которых даются собственные интерпретации приведших к расколу исторических событий (И. Филиппов, Ф.Е. Мельников, И.А. Кириллов, В.Г. Сенатов, В.П. Рябушинский2). Полемическая традиция продолжилась трудами современного старообрядческого философа М.О. Шахова3.

С середины XIX в. развивается новое, так называемое, демократическое направление в изучении раскола, когда старообрядчество рассматривалось исключительно как движение социального протеста (А.П. Щапов, С.П. Мельгу

1 Булгаков, M. II. История русского раскола, известного под именем старообрядчества / М. П. Булгаков. - СПб., 1855. - 368 е.; Журавлев, А. И. Полное историческое известие о древних стригольниках и новых раскольниках, так называемых старообрядцах, о их учении, делах и разгласиях, собранное из потаенных старообрядческих преданий, записок и писем / А. И. Журавлев. - СПб.: При Имп. Акад. наук, 1795; Голубинский, Е. Е. К нашей полемике с старообрядцами / Е. Е. Голубинский. - M., 1885; Каптерев, Н. Ф. Патриарх Никон и его противники в деле исправления церковных обрядов / Н. Ф. Каптерев. - М., 1887 г Филиппов, И. История Выговской пустыни / И. Филиппов. - СПб., 1862. - 480 е.; Мельни-

ков, Ф. Е. Краткая история древлеправославной (старообрядческой) Церкви / Ф. Е. Мельников. - Барнаул, 1999; Кириллов, И. А. Статистика старообрядчества / И. А. Кириллов. - М., 1913; Сенатов, В. Г. Философия истории старообрядчества / В. Сенатов. - М., 1908; Рябушинский, В. П. Старообрядчество и русское религиозное чувство / В. П. Рябушинский. - М.; Иерусалим, 1994. - С. 203-206

3 Шахов, М. О. Старообрядческое мировоззрение / М. О. Шахов. - Москва. 1957 г., 250 с.

нов, B.B. Андреев, А. С. Пругавин4 и др.). Впоследствии подобные попытки не раз возобновлялись, сначала в дореволюционные годы, затем - в советский период (В.Д. Бонч-Бруевич5). Кроме того, в XIX в. появились и первые работы, в которых старообрядчество характеризуется как своеобразный историко-культурный феномен русской жизни (В.О. Ключевский, Н.М. Костомаров, П.Н. Милюков6).

В советское время, в соответствии с существовавшими идеологическими установками, старообрядчество рассматривалось либо с атеистических позиций, либо как форма антифеодального протеста (А. Катунский, В.Ф. Милови-дов, В.Г. Карцов7). Серьезные глубокие исследования появились в это время в среде русской эмиграции (С.А. Зеньковский, A.B. Карташов8). Ряд работ советских ученых, посвященных средневековому общественному сознанию, до сих пор не утратили своего значения (А.И. Клибанов, К.В. Чистов, Р.Г. Пихои9).

Наиболее последовательно изучением старообрядчества, его книжно-рукописной традиции занимались отечественные археографы, благодаря которым введено в научный оборот огромное количество памятников старообрядческой мысли, произведен их подробный анализ (H.H. Покровский, Н.Д. Золышкова, И.В. Поздеева, Е.А. Агеева, Е.Б. Смилянская, Е.М. Сморгунова, И.В. Почин-ская, А.Т. Шашков, В.И. Байдин, А.Г. Мосин, Е.М. Юхименко, Т.Ф. Волкова, П.И. Мангилев, А.И. Мальцев10 и т.д.). К теме старообрядчества обращались ис-

4 Щапов, А. П. О причинах происхождения и распространения раскола, известного под именем старообрядства, во второй половине XVII и первой половине XVIII столетия / А. П. Щапов // Правосл. собеседник. - 1857. - Ч. 3/4. - С. 629-689, 857-891; Мельгунов, С. И. Из истории религиозно-общественных движений в России XIX в. / С. П. Мельгунов. - М., 1919; Андреев, В. В. Раскол и его значение в народной русской истории / В. В. Андреев. - СПб., 1870; Пругавин, А. С. Раскол - сектантство. Материалы для изучения религиозно-бытового движения русского народа / А. С. Пругавин. - М., 1887 г., с. 326

5 Бонч-Бруевич, В. Д., Сектантство и старообрядчество в первой половине XIX века. / В. Д.

Бонч-Бруевич. - М., 1947

4 Ключевский, В. О. Псковские споры. Соч., т. 7 / В. О. Ключевский. - М., 1959; Костомаров, Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей, т. 2. / Н. И. Костомаров - СПб., 1895; Милюков, П. Н. Очерки по истории русской культуры. Том 1, 2. Часть 1: Церковь, религия, литература / П.Н. Милюков. - Москва, 1930 г.

' Катунский, А. Е. Старообрядчество / А. Е. Катунский. - М., 1972; Миловидов, В. Ф. Старообрядчество в прошлом и настоящем / В. Ф. Миловидов. - М., 1969; Карцов, В. Г. Религиозный раскол как форма антифеодального протеста в истории России. Ч. 1. / В. Г, Карцов. -Калинин, 1971

1 Зеньковский, С. А. Русское старообрядчество. В двух томах / С. А. Зеньковский. - Мюнхен, 1970; Карташов, А. В. Смысл старообрядчества / А. В. Каргашов. - Париж. 1924г * Клибанов, А. И. Реформационные движения в России / А. И. Клибанов. - М., 1960; Чистов, К. В. Нация и культура. Новые исследования. Фольклор / К. В. Чистов. - Москва. 1999; Пихои, Р. Г. История государственного управления в России. 3-е изд. / Р. Г. Пихои. - М., 2004.

Покровский, Н. Н. Духовная литература староверов Востока России XVIII-XX вв. / Н. Н. Покровский, В.И. Байдин. Новосибирск, 1999; Золышкова, Н. Д. Эсхатология енисейского старовера-книжника часовенного согласия Исая Назаровича (1970-е гг.) / Н. Д. Зольникова // Уральский сборник. История. Культура. Религия. Вып. 2. К 25-летию Уральской объединенной археографической экспедиции. Екатеринбург, 1998; Поздеева, И. В. Русское старообрядчество в акватории Тихого океана / И. В. Поздеева // Россияне в Азиатско-Тихоокеанском

кусствоведы, филологи и собиратели фольклора (О.Н. Бахтина, С.Е. Никитина",

Н.П. Парфентьев, Е.А. Бучилина, В.Л. Кляус12 и др.).

В этнографическом плане наиболее комплексно на сегодняшний день исследованы материальная и духовная культура старообрядцев, проживающих на территории Пермского края (И.В. Власова 3, И.А. Кремлева14, Т.А. Листова'5,

Регионе. Сотрудничество на рубеже веков. Материалы второй международной научно практической конференции. Владивосток, 28 августа - 3 сентября 1999 г. - Владивосток: Координационный совет международного конгресса стран А'ГР; ДВГУ; ПГОМ им. В.К. Арсеньева. -2001; Агеева, Е. А. Приходская жизнь и история староверия по церковным летописям второй половины XIX в. / Е. А. Агеева // Уральский сборник. История. Культура. Религия. Вып. 3. Екатеринбург, 1999; Смилянская, Е. Б.Старообрядчество Бессарабии: Книжность и певческая культура / Е. Б. Смилянская, Н. Г.Денисов. - М.: Индрик, 2007; Сморгунова, Е. М. Старообрядческие семейные и родовые захоронения на Преображенском кладбище / Е. М. Сморгунова // Старообрядчество в России (XV11-XX вв.). М., 1999; Починскан, И. В. Из истории организации единоверческой типографии в Москве / И. В. Починская // Уральский сборник. История. Культура. Религия. Вып. 4. Екатеринбург, 2001; Шашков, А. Т. Книжные сокровища Югры: Рукописные и старопечатные книги из собраний города Ханты-Мансийска / А. Т. Шашков. - Екатеринбург: НПМП «Волот», 2003; Байдин, В. И. Старообрядчество Урала и самодержавие первой половины XVIII - середины XIX вв. / В. И. Байдин. - Свердловск, 1983; Мосин, А. Г. Златоустовские старцы / А. Г. Мосин // Урал. 1993. № 3: Юхи-менко, Е. М. «...Но не разлучаемся душами от вашея браторевностныя любве» (о духовных корнях сибирского старообрядчества) / Е. М\ Юхименко // Уральский сборник. История. Культура. Религия. Вып. 5. Екатеринбург, 2003; Волкова, Т. Ф. Старообрядческий центр на Вашке. Исследования и материалы по книжной и традиционной народной культуре Удор-ского района Республики Коми / Т. Ф. Волкова. - ИПО СыктГУ, 2002; Мангилев, П. И. О круге чтения крестьян-старообрядцев Зауралья в середине XIX в. / П. И. Мангилев // Уральский сборник. История. Культура. Религия. Вып. 2. К 25-летию Уральской объединенной археографической экспедиции. Екатеринбург, 1998; Мальцев, А. И. Полемика о титле на кресте в сочинениях старообрядцев-беспоповцев XVIII в. / А. И. Мальцев // Уральский сборник. История. Культура. Религия. Вып. 5. Екатеринбург, 2003.

" Бахтина, О. Н. Модель археографического компьютерного атласа Томской области / Бахтина О. Н, Хасанов В. Я., Носков А. В. // Вестник ТГУ № 267 январь 1998; Никитина, С. Е. Устная традиция в народной культуре русского населения Верхокамья / С. Е. Никитина // Русские письменные и устные традиции и духовная культура. М., 1982.

12 Парфентьев, Н.П. Крюковые рукописи уральских собраний / Н. П. Парфентьев // Вопросы собирания, учета, хранения и использования документальных памятников истории и культуры. Ч.П: Памятники старинной письменности. М., 1982; Бучилина, Е. А. Духовные стихи в современном репертуаре старообрядцев-федосеевцев Нижегородской области / Е. А. Бучилина // Старообрядчество: история, культура, современность. Тезисы. М., 1998; Кляус, В. JI. Песенный фольклор русскоустьинцев Якутии и семейских Забайкалья / В. Л. Кляус. - Курск, 2006.

" Власова, И. В. Размещение старообрядцев в Северном Приуралье и их контакты с окружающим населением / И. В. Власова // Традиционная духовная и материальная культура русских старообрядческих поселений в странах Европы, Азии и Америки. Новосибирск, 1992. н Кремлева, И. А. Похоронно-поминальные обычаи и обряды I И. А. Кремлева // Русские.

М„ 1997.

15 Листова, Т. А. Обряды и обычаи, связанные с рождением детей. Первый год жизни / Т. А. Листова//Русские. М., 1997;

Т.С. Макашина16, Г.Н. Чагин17), Усть-Цильмы (Т.И. Дронова18), Сибири и Дальнего Востока (Ю.В. Аргудяева, Ф.Ф. Болонев, Е.Ф. Фурсова19 и др.). Особую категорию составляют монографические исследования русского населения на той или иной территории, в которых отмечалась некоторая, свойственная старообрядческой культуре, специфика (Е.В. Рихтер, Т.А. Бернштам, В.А. Липин-ская20) и т.д. Выделение лишь отдельных сторон культуры и быта при изучении других региональных групп старообрядцев несколько затрудняет общий сравнительный анализ, но открывает возможности для сопоставлений на частном детальном уровне (Е.Э. Бломквист, Н.П. Гринкова, В.П. Федорова21).

Для большинства современных исследований характерно рассмотрение старообрядчества не как консервативного, и чрезвычайно обособленного явления, а живой развивающейся традиции. Такой подход характерен, в частности, для работ Е.А. Агеевой, Е.В. Сморгуновой, И.В. Поздеевой, Е.Б. Смилянской,

" Макашина, Т. С. Тема брака в делах Вологодской духовной консистории (1-я пол. XIX в.) / Т. С. Макашина // Расы и народы. - М., 1998.

" Чагин, Г. Н. Старообрядческий мир верховьев Колвы и Печоры в XIX-XX вв. / Г. Н. Чагин // Уральский сборник. История. Культура. Религия. Вып. 2. К 25-летию Уральской объединенной археографической экспедиции. Екатеринбург, 1998; Он же. Крестьянская семья Верхокамья в конце XVIII - первой четверти XX в. / Г. Н. Чагин // Старообрядческий мир Волго-Камья: Проблемы комплексного изучения: Материалы научной конференции. - Пермь, 2001; Он же. Семья у русских старообрядцев Верхокамья: традиции и новации в XX - начале XIX в. / Г. Н. Чагин // Старообрядчество Сибири и Дальнего Востока: история и современность, местные традиции, русские и зарубежные связи: материалы четвёртой международной научной конференции 14-17 сентября 2004, Владивосток / Приморский госуд. Музей. Владивосток, 2004; Он же. Хлеб в питании и обрядах русских старообрядцев Верхокамья на рубеже XX-XXI в, / Г. Н. Чагин // Старообрядчество: история, культура, современность: Материалы VII международной научной конференции. / Музей истории и культуры старообрядчества, Боровский ист. краевед. Музей. М., 2005.

IS Дронова, Т. И. Традиционный комплекс Усть-Цилемской женской одежды (Одежда из ча-

стной коллекции П.Г. Бабиковой). Каталог выставки 1 Т. И. Дронова. - Сыктывкар. 2004;

" Аргудяева, 10. В. Хозяйственное освоение Дальнего Востока старообрядцами / Ю. В. Ар-

гудяева. - Вып. 4. Владивосток, 2001; Болонев, Ф. Ф. Старообрядцы Алтая и Забайкалья:

опыт сравнительной характеристики / Ф. Ф. Болонев. - Барнаул, 2001; Он же. Старообрядцы Забайкалья в XVIII-XX вв. / Ф. Ф. Болонев. - Новосибирск: АОЗТ. Изд-во «Февраль» 1994; Он же. Народный календарь семейских Забайкалья (вторая половина XIX - начало XX в.) / Ф. Ф. Болонев. - Новосибирск, 1978; Фурсова, Е. Ф. Традиционная одежда русских крестьян-старожилов Верхнего Приобья (конец XIX - начало XX вв.) / Е. Ф. Фурсова. - Новосибирск, 1997.

м Рихтер, Е. В. Интеграция сету с эстонской нацией. Eesti palu rahva maj anduse ja olme arengujoooni 19. ja 20. saj. / E. В. Рихтер. - Tallinn, 1979; Бернштам, T. A. Традиционный праздничный календарь в Поморье во второй половине XIX - начале XX вв. / Т. А. Бернштам // Этнографические исследования Северо-Запада СССР. Традиции и культура сельского населения. Этнография Петербурга. JL, 1977; Липинская, В. А. Ономастика Поволжья / В. А. Липинская. - М., 2004.

21 Бломквист, Е. Э. Искусство бухтарминских старообрядцев. Вышивка / Е. Э. Бломквист // Бухтарминские старообрядцы.- Л., 1930; Гринкова, Н. П. Одежда бухтарминских старооб-

рядцев // Бухтарминские старообрядцы ! Н. П.Гринкова. - М., 1930; Федорова, В. П. Свадьба в системе календарных и семейных обычаев старообрядцев Южного Зауралья / В. П. Федорова, - Кург. гос. ун-т. - Курган, 1997.

Е.Е. Дутчак22 и др. Н.Ю. Бубновым23 старообрядчество определяется как культура-посредница между средневековьем и современной европеизированной Россией. Вместе с тем, говоря о сохранности в старообрядчестве древних элементов русской культуры, ученые отмечают "стойкость, активность, динамичность, даже просто изворотливость старообрядческого движения в целом", которые позволяют ему всегда находиться в соответствии с конкретным историческим контекстом. К вопросу об "относительной замкнутости" старообрядческих общин и их способности вырабатывать коллективные способы реагирования на внешние перемены, не разрушающие их культуры, неоднократно обращалась и С.Е. Никитина24. Р. Моррис характеризует старообрядчество как своеобразный ключ к пониманию процессов конвергенции в современном мире.

Старообрядчеству посвящено немало работ зарубежных авторов повествующих об отдельных элементах культуры зарубежных старообрядцев (Р. Моррис, Р. Робсон, Е. Накамура, К. Штайнке, С. Ямодзоэ25).

Следующий раздел историографического обзора составляют работы о старообрядчестве Симбирско-Ульяновского Поволжья.

Из работ полностью посвященным старообрядцам Симбирско-Ульяновского Поволжья можно назвать только одну. Это книга миссионера официальной православной церкви В. Введенского26 «Исторический очерк раскола и сектантства в Симбирской губернии». В ней даётся картина расселения офици-

11 Агеева, Е. А. Подмосковная Гуслица - старообрядческая Палестина XV11I-XX вв. / Е. А. Агеева//Уральский сборник. История. Культура. Религия. Вып. 2. К 25-летию Уральской объединенной археографической экспедиции. Екатеринбург, 1998; Сморгунова, Е. М. Старообрядческие семейные и родовые захоронения на Преображенском кладбище / Е. М. Сморгунова//Старообрядчество в России (XVII-XX вв.). М, 1999; Поздеева, И. В. Русское старообрядчество в акватории Тихого океана / И. В. Поздеева // Россияне в Азиатско-Тихоокеанском Регионе. Сотрудничество на рубеже веков. Материалы второй международной научно практической конференции. Владивосток, 28 августа - 3 сентября 1999 г. - Владивосток: Координационный совет международного конгресса стран АТР; ДВГУ; ПГОМ им. В.К. Арсеньева. - 2001; Смилянская, Е. Б.Старообрядчество Бессарабии: Книжность и певческая культура / Е. Б. Смилянская, Н. Г.Денисов. - М.: Индрик, 2007

и Бубнов, Н. Ю. Список с писем страдальческих свяшеннопротопопа Аввакума / Н.Ю. Бубнов. - Москва, 1999.

24 Никитина, С. Е. Устная традиция в народной культуре русского населения Верхокамья / С. Е. Никитина // Русские письменные и устные традиции и духовная культура. М., 1982.

25 Моррис, Р. Старорусские традиции различия трех русских религиозных общин в Орегоне (США) / Р. Моррис // Русская культура вне границ. Вып. 1. - М. -1995; Робсон, Р. Культура приморских старообрядцев в Пенсильвании / Р. Робсон // Традиционная духовная и материальная культура русских старообрядческих поселений стран Европы, Азии и Америки. - Новосибирск. - 1992; Накамура, Ё. Романовка - поселок староверов в Маньчжурии (19361945) / Ё. Накамура // Традиционная духовная и материальная культура русских старообрядческих поселений в странах Европы, Азии и Америки. Новосибирск, Наука. Сибирское отделение. 1992; Штайнке, К. Старообрядцы в Болгарии / Штайнке К. // Традиционная духовная и материальная культура русских старообрядческих поселений в странах Европы, Азии и Америке. - Новосибирск. -1992; Ямодзоэ, С. Рассказы о Романовне / С. Ямодзоэ. - Чань-чунь. - 1941.

и Введенский, В. В. Исторический очерк раскола, старообрядчества и сектантства в Симбирской губернии / В. В. Введенский. -1907.

ально зафиксированных старообрядцев в губернии, а также и некоторые аспекты материальной и духовной культуры. Больше специальных этнографических исследований Симбирско-Ульяновских старообрядцев вплоть до начала 1990-х годов не проводилось. Симбирско-Ульяновский регион включался лишь в немногие исследования, освещающие общее состояние материальной и духовной культуры всего Поволжского региона или освещающие картину расселения старообрядцев в Поволжье. Часть работ упоминает Симбирско-Ульяно-ское Поволжье при описании старообрядческих сект, которые либо зародились в данном регионе, либо нашли здесь широкое распространение. В связи с вышеизложенным можно назвать монографию А. Липинского27 «Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами генерального штаба. Симбирская губерния», в которой дана доля численности зарегистрированных старообрядцев региона. Среди работ посвященных старообрядческим сектам Симбирской губернии следует выделить статью Ф.В. Ливанова28 «Симбирские молокане и духоборцы», а также статьи П.И. Мельникова (Печёрского), и других авторов29.

В постсоветский период часть исследователей продолжала обращаться к тематике старообрядческого сектантства, но для этнографической науки эти исследования ценности не представляют, так как являются тенденциозными и заостряют внимание на вымыслах православных миссионеров, созданных для обличения старообрядчества. Как правило, вышеуказанные работы публикова-

/ -зек

лись в периодическом печати (в частности в региональной ).

Темы старообрядчества касались в своих исследованиях ульяновские учёные архивисты и этнографы. Но в их работах старообрядчество описывалось в философско-идеологическом плане или рассматривались отдельные фрагменты старообрядческих внутрисемейных отношений31.

27 Липинский, А. Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами генерального штаба. Симбирская губерния / А. Липинский. - С-П., 1868. " Ливанов, Ф. В. Симбирские молокане и духоборцы / Ф. В. Ливанов // Раскольники и осто-рожники. Очерки и рассказы. Т. 2, гл. 24. С-П., 1870.

20 Айвазов, П. Г. Христовщина / И. Г. Айвазов // Материалы для исследования русских мис-

тических сект. Петроград, 1915; 1915; Бутксвич, Т. И. Обзор русских сект и толков / Т. И. Буткевич. - Харьков, 1915; Бондарь, С. Д. Секты хлыстов, шалопутов, духовных христиан, Старый и Новый Израиль и иудействующих / С. Д. Бондарь. - Петроград, 1915; Коновалов, Д. Г. Религиозный экстаз в русском мистическом сектантстве / Д. Г. Коновалов. - Сергиев Посад, 1908; Кутепов, К. Секта хлыстов и скопцов / К. Кугепов. - Казань, 1882; Мельников, П. И. (А. Печёрский) Тайные секты / П. И. Мельников // Полное собрание сочинений. - С-П. М., 1898.

'"Сивопляс, И. Хлысты, как они есть/И. Сивопляс//Венец. 10.07.1998. Ульяновск; Разен-ков, А. Распутин из Сурского / А. Разенков//Дыхание земли. Ульяновск. 15.01.2003; Кузнецова, II. Как крестьянин Иван девиц совращал, выдавая себя за пророка: из архива (Алатырь 1876) / И. Кузнецова// Симбирский курьер. 20.07.1996.

" (Лукьянов, С. Старообрядцы / С. Лукьянов // Димитровградская панорама. 22.06.2000. - С. 3; Мельникова, С. А. На иллюзиях свободу не построить... (из истории массового сознания крестьян Симбирска г.) / С. А. Мельникова // Художественная культура Поволжья к. 18 - н. 20 вв. материалы Поливанова«« чтений. Ульяновск, 2002.

Среди работ ульяновских учёных последнего времени затронувших тему старообрядчества выделяется диссертация Д.В. Русина «Религиозный синкретизм у русских Ульяновского Поволжья»32 автор затрагивает мировоззренческую культуру представителей старообрядческих сект Ульяновской области, полагая, что у сектантов духовная культура разнообразнее и интереснее, нежели чем у основных старообрядческих течений.

Из крупных работ последнего времени на тему старообрядчества, нельзя не отметить монографию Е.С. Данилко33 «Старообрядчество на Южном Урале: Историко-этнографическое исследование». Монография представляет собой большое историко-этнографическое исследование о старообрядчестве Южного Урала. В работе Е.С. Данилко не ставиться цель рассмотреть материальную культуру старообрядцев и структура старообрядческой семьи. Кроме выше перечисленного, данная монография освещает, прежде всего, региональные особенности Южно-Уральских старообрядцев.

В 2007 году вышла работа Е.С. Данилко «Механизмы самосохранения русских и финно-угорских старообрядческих общин Урало-Поволжья». В работе дан скрупулезный анализ распространения старообрядчества среди финно-угорских народов Урало-Поволжья, старообрядческого мировоззрения, элементов обрядовой культуры старообрядчества и т.п. В работе Е.С. Данилко затронут Вешкаймский район Ульяновской области в связи с распространением старой веры среди местной мордвы.

Таким образом, проблема старообрядчества в Симбирско-Ульяновском Поволжье, представляющая большой теоретический интерес, рассматривалась фрагментарно, отсутствуют комплексные исследования, а степень изученности различных групп старообрядцев не одинакова. В связи с этим представляются весьма перспективными новые исследования в этой области.

В третьем разделе настоящего историографического обзора отмечены работы, в которых в той или иной степени поднимаются проблемы, решающиеся и в настоящей диссертации.

Структуре семьи, семейной обрядности и материальной культуре посвящены^ работы следующих авторов: O.A. Ганцкая, Т. А. Бернштам, М. М. Громыко и др. Что касается данной проблематики относительно исследуемого ре-

,2 Русин, Д. В. Религиозный синкретизм у русских Ульяновского Поволжья / Д.В. Русин. Саранск, 2004.

"Данилко, Е. С. Старообрядчество на Южном Урале: Историко-этнографическое исследование / Е. С. Данилко. - Уфа, 2000; Она же. Отношение к браку и некоторые особенности свадебного обряда у южно-уральских старообрядцев / Е. С. Данилко // Старообрядческий мир Волго-Камья: Проблемы комплексного изучения: Материалы научной конференции. -Пермь, 2001; Она же. Механизмы самосохранения русских и финно-угорских старообрядческих общин Урало-Поволжья / Е. С. Данилко. - Москва, 2007.

Ганцкая, О. А. Брак у народов Западной и Южной Европы / O.A. Ганцкая. - М. Наука -1989; Она же. Польская семья: опыт этнографического изучения / O.A. Ганцкая. - Москва, Наука, - 1986; Бернштам, Т. А. Поморы: Формирование группы и система хозяйства 11. А. Бернштам.- Л.: Наука, 1978; Молодежь в обрядовой жизни русской общины XIX - начала XX в.: Половозрастной аспект традиционной культуры / Т. А. Бернштам. - Л., 1988; Она же. Русская народная культура и народная религия / Т. А. Бернштам // Советская этнография, 1989,

гиона (Поволжья) - здесь наиболее структурированы работы Е. П. Бусыгина, Н. В. Зорина, Л. П. Шабалиной35.

Целью исследования является изучение особенностей традиционной культуры, структуры семьи и быта Симбирских старообрядцев по отношению ко всему русскому населению рассматриваемого региона и старообрядчеству России в целом.

Достижение указанной цели осуществляется путём решения следующих задач:

- охарактеризовать географию расселения старообрядцев по согласиям в Симбирско-Ульяновском Поволжье.

- выявить особенности традиционной материальной культуры, старообрядческого быта и степень влияния на них конфессиональных установок, этнических традиций и региональных особенностей,

- охарактеризовать семейные обряды (родинный, свадебный, похоронно-поминальный) Симбирских старообрядцев, выявить влияние на них конфессиональных норм этнокультурного окружения.

- выявить основные черты мировоззрения, некоторые аспекты богослужебной культуры и ежедневной религиозной практики старообрядцев различных направлений в Симбирско-Ульяновском Поволжье (поморцев, федосеевцев и т.д.),

- охарактеризовать особенности структуры и быта различных типов старообрядческой семьи;

Источниковая база исследования.

Все источники при написании данной диссертации, подразделяются на три группы: не опубликованные, полевые, опубликованные.

Важным источником для диссертационного исследования послужили дореволюционные публикации миссионеров, в которых содержится разной степени насыщенности информация о расколе на исследуемой территории.

Один из активных деятелей Симбирского миссионерского комитета В. В. Введенский издал в 1907 г. сборник личных бесед со старообрядцами, дополненный авторскими размышлениями и комментариями. Этнографические зарисовки о старообрядцах были сделаны в Материалах для географии и статистики России, собранные офицерами генерального штаба А. Липинского. Интересные

№1; Громыко, М. М. Мир русской деревни / М. М. Громыко. - Москва. Молодая гвардия, 1991; Она же. Этнографическое изучение религиозности народа: заметки о предмете, подходах и особенностях современного этапа исследований / М. М. Громыко // Этнографическое обозрение. 1995. N 5

" Бусыгин, Е. П. Хозяйство и материальная культура русского населения Ульяновского Поволжья / Е. П. Бусыгин, Н. В. Зорин, Л. П. Шабалина. - Казань, 1982; Он же. Очерк статистической этнографии Среднего Поволжья / Е. П. Бусыгин, Л. П. Шабалина. - Казань, 1976, Он же. Общественный и семейный быт русского населения Среднего Поволжья: историко-этнографическое исследование (с сер. 19 - н. 20 вв.) / Е. П. Бусыгин, Н. В. Зорин, Е. В. Ми-хайличенко. - Казань. 1973; Он же. Русское сельское население Среднего Поволжья / Е. П. Бусыгин. - Казань, 1966; Зорин, Н. В. Русская свадьба в Среднем Поволжье / Н. В. Зорин. -Казань. 1981; Шабалина, Л. П. Этнические особенности народов Ульяновского Поволжья / Л. П. Шабалина. - Ульяновск, ИПК ПРО, 1993.

сведения об старообрядческих сектах и согласия, появившихся на территории Симбирской губернии можно извлечь из статьи П. И. Мельникова (Печер-ского).

Некоторые данные, позволяющие получить представления о старообрядческих группах на территории Симбирского Поволжья, имеются в статьях Н.М. Никольского36.

Другим видом использованных в настоящей работе опубликованных источников являются различные периодические издания. В печатавшиеся в них отчеты приходских священников в обязательном порядке помещались сведения о существующих расколах и сектах. Первые публикации о старообрядцах Симбирского Поволжья появились именно в церковных периодических изданиях, это были работы, написанные православными священниками и имеющие преимущественно миссионерскую направленность.

Прежде всего, это регулярно выходившие в XIX - начале XX в. епархиальные и губернские ведомости (использовались Симбирские епархиальные и губернские ведомости), журнал «Церковь». Из современных источников такого рода можно выделить Календарь Древлеправославной поморской церкви, 1991 - 2008 гг.

Для изучения степени влияния на умы населения идей старообрядчества использовались государственно-правовые документы, касающиеся вопросов положения старообрядческих общин в советский период: Декреты СНК, Постановления ВЦИК, Конституция РСФСР и СССР, Законов СССР и РСФСР 1990 года «О свободе совести и религиозных организациях». Из документов постсо-ветскогопериода - Федеральный и Региональный законы о свободе вероисповеданий 1997 г.

Часть информации о старообрядческой культуре была получена со старообрядческих интернетсайтов (таких как «Самарское староверие» www.samstar.ru).

Кроме того, в диссертации использовались Материалы Всероссийской переписи 1897 г., отчасти способствовавшие обнаружению в среде старообрядческого населения региона нерусского элемента. Привлекались "Списки населенных мест" по различным губерниям.

Фрагментарность и недостаточность имеющихся в нашем распоряжении опубликованных материалов предопределила их вспомогательную, вторичную функцию. В работе гораздо более значителен объем архивной документации, во всем многообразии которой можно условно выделить несколько категорий.

В целом были исследованы источники, хранящиеся в трёх архивах - Государственного Архива Ульяновской Области (ГАУО), Центра документов новейшей истории Ульяновской Области (ЦДНИ УО), Российского Государственного Исторического Архива С-Петербурга (РГИА). Наибольшую ценность для исследования старообрядческой семьи Симбирского Поволжья середины XIX - начала XX вв. представляют документы: фонда Симбирской Духовной консистории (ГАУО, ф. 134), фонда Всеобщей переписи Российской империи

56 Никольский, Н. М. История русской церкви / Н. М. Никольский. - Минск, 1930.

(ГАУО, ф. 597), фондов Симбирских уездных Духовных управлений (ГАУО, ф. 132, ф. 85, ф. 852), фонда канцелярии Симбирского губернатора (ГАУО, ф. 76), фонда Симбирского губернского Статистического комитета (ГАУО, ф. 88), фонда Симбирского губернского правления (ГАУО, ф. 48), фонда Симбирского присутствия суда Алатырского уезда (ГАУО, ф. 752) и др. Всего было изучено более 200 дел, в работе представлены наиболее показательные из них. Архивные материалы позволили дать относительно подробную картину расселения старообрядцев в Симбирской губернии на рубеже XIX - XX вв., показать специфику различных типов старообрядческой семьи, а также был найден богатый материал о материальной культуре симбирского старообрядчества.

К первому типу относятся архивные источники статистического характера. На всем протяжении существования старообрядчества издавалось множество предписаний, обязывающих местные городские и полицейские управления представлять точные сведения о численности раскольников и их молитвенных зданий. В силу целого ряда причин они не несут объективной статистической информации, однако позволяют локализовать старообрядческие группы по населенным пунктам, иногда выявить согласия, что было особенно актуально для почти не изученного в этом отношении Симбирского Поволжья. Подобного рода дела вкупе с современным полевым материалом легли в основу при создании карт старообрядческих согласий, помещенных в приложении, с их помощью планировались маршруты современных экспедиционных выездов.

Во вторую категорию архивных источников, выборочно использованных в диссертации, вошли судебно-следственные материалы. Это ведомости о преступлениях раскольников против православной церкви, списки не бывших у исповеди, судебные дела о совращении православных в раскол, о поимке раскольничьих попов, обнаружении тайных скитов и молелен, о сводных браках и т.д.

Следующую обширную группу материалов составили регистрационные документы старообрядческих общин. Первый поток таких дел наблюдается в период с 1906 по 1915 годы, то есть после Высочайшего указа о свободе вероисповеданий в Российской империи. А второй - уже в советское время, когда под видом регистрации маскировались истинные цели атеистического государства. В советский период сформировался еще один род источников, освещающих прямо противоположные процессы - прекращение деятельности старообрядческих религиозных объединений, закрытие и передачу под культурные заведения и хозяйственные нужды церквей и молитвенных домов. Сюда относятся также ходатайства о регистрации различных групп и переписка по этому поводу.

Важным источником при написании диссертации были также этнографические коллекции, рукописные материалы и фотографии из фондов региональных краеведческих музеев (Ульяновский областной краеведческий музей имени И. А. Гончарова, Музей городского быта «Симбирск конца XIX — начала XX вв.», Историко-этнографический комплекс «Торговля и ремесла Симбирска конца XIX — начала XX вв.» (музеи «Мелочная лавка» и «Столярная мастерская»), Музей городского быта, Музей «Народное образование Симбирской гу-

бернии в 70-80 гг. XIX века», Музей "Симбирское купечество", Музей "Градостроительство и архитектура Симбирска-Ульяновска").

Несмотря на большую значимость архивных данных, самую обширную группу источников составили материалы полевых этнографических исследований собранные в ходе экспедиций в 2001 -2006 гг., а также материалы студенческих фольклорно-этнографических экспедиций Ульяновского государственного педагогического университета. Данная группа источников позволила собрать материал об особенностях хозяйства, материальной культуры, внутрисемейных отношениях и семейной обрядности. Исследованиями было охвачено более 28 населённых пунктов на территории Ульяновской, Самарской областей, республики Чувашия (Самарская обл.: Сызранский р-н, р.п. Новокашпирский; Ка-мышлинский р-н, с. Камышла; Чувашская республика, г. Алатырь; Ульяновская обл.: г. Димитровград; Карсунский район: р. п. Луговой, с. Малое Станичное, с. Валыщватское, р. п. Карсун, с. Усть-Урень, р. п. Языково, с. Старое-Куроедово, с. Малая Капышовка; Сурский район: с. Кезьмино, с. Белый Ключ, с. Ждами-рово; Чердаклинский р-н: р.п. Чердаклы, с. Красный Яр, с. Крестово Городище: Маинский р-н: с. Аксаково, р.п. Майна, с. Еделево; Кузоватовский р-н р.п. Ку-зоватово; Павловский р-н: с. Холстовка, с. Октябрьское). Сбор полевого материала производился также в старообрядческих общинах городов Ульяновска, Сенгилея, Инзы, Самары, Сызрани, Алатыря с целью опроса информаторов — потомков Симбирских старообрядцев и изучения материалов о Симбирском старообрядчестве в Российском Государственном Историческом Архиве (г. С-Петербург). В диссертации использовались интервью с информантами, фотоснимки (портреты лидеров и рядовых членов общин, элементов богослужения, предметных атрибутов культуры), видеосъемка религиозных обрядов, процессов изготовления ритуальных и бытовых предметов.

Методологическая основа исследования. Теоретическую базу исследования составили труды Р.Г. Кузеева, определяющие этнос как «непрерывный процесс», а также разработанная им (совместно с В.Я. Бабенко) теория о структурных подразделениях этноса37. Методика сбора и анализа классификации типов семьи позаимствована в работах Т.А. Бернштам, O.A. Ганцкой и Л.П. Ша-балиной38, в частности о структуре семьи Среднего Поволжья (в том числе и Симбирского Поволжья).

" Кузеев, Р. Г. Происхождение башкирского народа/ Р. Г. Кузеев. - М., 1974; Бабенко, В. Я. Семья и семейный бьгг украинцев Башкирской АССР / В. Я. Бабенко. - Уфа, 1990. п Бернштам, Т. А.. Поморы: Формирование группы и система хозяйства / Т. А. Бернштам.-Л.: Наука, 1978; Молодежь в обрядовой жизни русской общины XIX - начала XX в.: Половозрастной аспект традиционной культуры / Т. А. Бернштам. - Л., 1988; Она же. Русская народная культура и народная религия / Т. А. Бернштам // Советская этнография, 1989, № 1; Ганцкая, О. А. Брак у народов Западной и Южной Европы / O.A. Ганцкая. - М. Наука -

1989; Она же. Польская семья: опыт этнографического изучения / O.A. Ганцкая. - Москва, Наука, - 1986; Шабалина, Л. П. Этнические особенности народов Ульяновского Поволжья / Л. П. Шабалина. - Ульяновск, ИПК ПРО, 1993; Она же. Структура и быт народов Среднего Поволжья / Л. П. Шабалина. - Ульяновск: УлГПУ, 1997; Она же. Этнология, этнография в педвузе и общеобразовательной школе / Л. П. Шабалина, O.A. Туркина. - Ульяновск: УлГПУ, 1993; Она же. Семья Симбирского Поволжья конца XIX - начала XX вв. / Л. П. Шаба-

Методология исследования строилась на совокупности общенаучных методов. Использовался сравнительно-исторический метод с применением системного и кросс-культурного анализа при интерпретации материала, применялся описательный метод, позволяющий полнее передать конкретику этнографического материала.

В главе диссертации, посвященной семейной обрядности, анализ и интерпретация материала основаны на использовании теоретических работ В.Н. Топорова, Я.В. Чеснова, Т.А. Цивьян, А.К. Байбурина39 посвященных изучению сути и функций ритуала в традиционной культуре.

Сбор полевого этнографического материала производился методом глубинного интервью с основными («ключевыми») информаторами (обычно представителями старшей возрастной группы, наиболее полно знающими культуру своего субэтноса) с последующим дополнением полученных интервью по отдельным вопросам у вторичных информаторов. Также применялся метод включённого наблюдения.

Полевой материал был собран на основе качественного подхода: включенное наблюдение, глубинное и полуструктурированное интервью с путеводителем, в котором обозначались проблемно-тематические блоки беседы с участниками исследования (В.В. Семенова, В.А. Ядов40). Указанные блоки соответствовали выделенным задачам исследования. Проведение опроса включало два этапа: 1) интервью с основными ("ключевыми") информаторами и 2) последующее дополнение полученных результатов по отдельным вопросам у вторичных информаторов. При составлении вопросника частично использовались программы М.М. Громыко, C.B. Кузнецова, A.B. Буганова "Православие в русской народной культуре", а также Т.А. Листовой (по родинной обрядности) и И.А. Крем-левой (по похоронной обрядности), дополненные и адаптированные к старообрядческому материалу41.

лина. - Ульяновск, 2001; Она же. Современная семья народов Среднего Поволжья: традиция

и новации, этнические взаимовлияния / Л. П. Шабалина. - Ульяновск, 2002. "Топоров, В.Н. О ритуале. Введение в проблематику / В.Н. Топоров // Архаический ритуал в фольклоре и раннелитературных памятниках. М., 1988; Чеснов, Я. В. "Культ онгонов" или "эффективность символов" (К интерпретации магического лечения у абхазов) /Я. В. Чеснов II Этногр. обозрение N 2. - С. 75-88 1993; Цивьян, Т. А. К мифологической интерпретации восточнороманского колядного текста "Плугушор" /' Т.А. Цивьян // Славянский и балканский фольклор. М., 1984; Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре: Структурно-семантический анализ восточно-славянских обрядов / А.К. Байбурин. Спб, 1993. ю Семенова, В. В. Качественные методы: Введение в гуманистическую социологию / В. В. Семенова. - М.: Добросвет, 1998; Ядов, В. А. Социологическое исследование: методология, программа, методы / В. А. Ядов. - М.: Наука, 1987.

; Громыко, М. М. Мир русской деревни / М. М. Громыко. - Москва. Молодая гвардия, 1991; Она же. Этнографическое изучение религиозности народа: заметки о предмете, подходах и особенностях современного этапа исследований / М. М. Громыко // Этнографическое обозрение. 1995. N 5; Кузнецов, С. В. Православный приход в России в XIX веке / С. В. Кузнецов // Православная вера и традиции благочестия у русских в XVIII - XX веках: этнографические исследования и материалы. М., Наука, 2002; Буганов, В. Бунтари и правдоискатели в русской православной церкви / В. Буганов, А. Богданов. - Москва. Издательство "Политиздат", 1991; Листова, Т. А. Обряды и обычаи, связанные с рождением детей. Первый год

Другим способом сбора информации были фотосъемка, позволяющая во всей полноте фиксировать вещные атрибуты культуры (предметы культа и бытового обихода, одежду, интерьер жилых и богослужебных помещений).

Научная новизна работы заключается в том, что предпринимается впервые комплексное историко-этнографическое исследование старообрядчества Симбир-ско-Ульяновского Поволжья, как этноконфессиональной группы русского населения. На примере старообрядцев получены новые результаты, представляющие интерес для теории развития и взаимодействия культур.

В работе использованы новые подходы в изучении этнографического материала, а именно, предпринята попытка характеристики особенностей мировоззрения и восприятия старообрядцами реалий повседневной жизни через призму их религиозно-философских представлений.

В научный оборот введены неизвестные и неиспользованные ранее архивные источники по старообрядчеству Симбирско-Ульяновского Поволжья. В связи с тем, что традиционная культура, структура семьи, её быт, семейная обрядность старообрядцев различных региональных групп в настоящее время остаются ещё недостаточно изученными в отечественной этнографической науке, подробное их описание применительно к Симбирско-Ульяновскому Поволжью позволяет частично устранить образовавшийся пробел.

Впервые в науке произведено графическое структурирование типов семей старообрядцев; даётся картирование расположения старообрядческих поселений.

Практическая значимость. Материалы диссертации могут служить базой для дальнейших научных исследований в этнографии изучаемого региона и России в целом. Кроме того данные исследования можно привлечь для популяризации знаний о старообрядчестве, при составлении учебных пособий по истории и традиционной культуре восточнославянских народов, о различных конфессиональных группах Ульяновского Поволжья. Они могут использоваться для специальных курсов в вузах, а также в дальнейшем изучении культуры и быта этносов Средневолжского региона.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации являлись предметом обсуждения на научных конференциях Ульяновского Государственного Университета, в виде докладов и сообщений на различных международных, Всероссийских и региональных научных конференциях (20012008 гг.). Было издано десять научных публикаций в виде тезисов и статей, в том числе публикация в периодическом научном издании, рекомендованном ВАК.

На защиту выносятся следующие положения исследования:

1. Симбирско-Ульяновское Поволжье являлось одним из важных промежуточных районов в расселении и формировании старообрядческой культуры. Старообрядчество Симбирской губернии - составная часть русского Средне-Волжского комплекса культуры.

жизни / Т. А. Листова // Русские. М., 1997; Кремлева, И. А. Похоронно-поминальные обычаи и обряды / И. А. Кремлева // Русские. М., 1997.

2. Симбирское старообрядчество поддерживало тесные взаимоотношения со старообрядцами соседних регионов, особенно Нижегородской, Самарской, Саратовской, Московской губерниями.

3. Симбирские старообрядцы имели региональные особенности традиционной культуры, структуры семьи и быта. Эти особенности прослеживались в некоторой схожести элементов культуры, обрядности и др., с соседними регионами, в частности с Самарской губернией, но и отличались как от них, так и от других регионов России. В Симбирской губернии зарождались местные согласия старообрядцев.

4. В традиционной структуре семьи, семейной обрядности старообрядцы Симбирского Поволжья отличались от русского православного населения. Сельские семьи Симбирских старообрядцев были многочисленнее и состоятельнее православных, в их структуре прослеживалось большое влияние конфессиональных установок.

Структура исследования. Работа состоит из введения, трёх глав, заключения, списка источников и литературы. Приложение содержит описание согласий, статистические материалы, картосхемы, фотоиллюстрации, список информаторов.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность избранной темы, анализируется степень ее изученности, определяются цель и задачи, объект и предмет, хронологические и территориальные рамки исследования, характеризуется его источни-ковая база, раскрывается методология, показывается научная новизна и практическая значимость диссертации, формулируются выносимые на защиту положения.

Первая глава: «Расселение, численность, основные черты материальной культуры старообрядцев Симбирско-Ульяновского Поволжья.» посвящена краткому историческому описанию расселения, его направлениям, численности старообрядцев России в целом и Симбирско-Ульяновском Поволжье в частности.

В параграфе 1.1 «Расселение, численность старообрядцев в России и государствах её ближнего зарубежья» говориться о том, что православный церковный раскол был Общероссийским явлением и соответственно не мог не затронуть Симбирско-Ульяновское Поволжье.

Параграф 1.2 «Расселение, численность старообрядцев в Ошбирско-Ульяновском Поволжье» содержит материал, повествующий о возникновении старообрядчества на территории Симбирско-Ульяновского Поволжья. Старообрядчество возникло в рамках рассматриваемого региона одновременно с событиями раскола, то есть во второй половине XVII в. В работе описано расселение и численность старообрядцев изучаемого региона на конец XIX в. Основные данные взяты из документов Первой Всероссийской переписи населения 1897 г. Для определения достоверности данных вышеназванных документов использовались архивные материалы. Все источники носят тенденциозный характер, од-

нако и благодаря им можно получить представление о численности и расселении старообрядцев на территории Симбирско-Ульяновского Поволжья.

Официально приверженцев старой веры числилось около 3% от населения Симбирской губернии, реально же их насчитывалось не менее 10%. Расселены старообрядцы были в разной степени плотности по 5 из 8 губернских уездов. На культуру и идеологию старообрядцев Симбирской губернии сильное влияние оказывали соседние мощные старообрядческие центры: Нижегородский, Саратовский, позже Самарский.

Старообрядцы Симбирского Поволжья населяли изучаемый регион с самого начала Церковного Православного раскола. Кроме того, через Симбирское Поволжье шли потоки миграции старообрядцев из центральных областей России к её Восточным и Южным окраинам. Симбирская губерния являлась миграционным мостом между крупнейшими старообрядческими центрами Нижнего Новгорода и Саратова, а позднее и Самары.

В самом Симбирском Поволжье старообрядцы представляли значительный слой сельского населения. Об этом свидетельствует огромное количество судебных дел дошедших до нашего времени в различных фондах Государственного Архива Ульяновской области (прежде всего фонда Симбирской духовной консистории), выявлявших старообрядцев из числа мнимых православных.

Старообрядцы в Симбирской губернии в конце XIX в. были расселены преимущественно в уездах: Симбирском, Алатырском, Карсунском, Сызран-ском. В Сенгилеевском уезде старообрядцы чаще встречались в центральной части, а в Курмышском, Ардатовском и Буинском уездах губернии старообрядцев было довольно мало.

Параграф 1.3 «Статистика учёта старообрядцев» поясняет каким образом создавалась официальная статистика учёта старообрядцев.

Постоянные репрессии (до 1905 г.) против старообрядчества делали невозможным подсчёт его количества. В период с 1905 по 1917 гг. попытку собрать статистические сведения о старообрядчестве правительство сделало лишь однажды - в 1912 году. По этим данным в России на 1911 год числилось 2 206 621 старообрядец (цифра явно занижена), у староверов имелось 630 храмов, 3161 моленная, 73 скита, 98 школ, 59 Богаделен. По согласиям старообрядчество разбивается так: белокриницкие - 787 тысяч человек, беглопоповцы - 207 000, поморцы - 522 000, часовенные - 263 000, федосеевцы - 232 000, спасовцы -116 000, филипповцы - 25 000, самокрегценцы - 6500, странники - 4400 человек.

Известный исследователь С. Зеньковский считал, что перед революцией староверов в России было от 12 до 18 миллионов, в том числе: белокриницких -от 6 до 10 миллионов, поморцев - от 1,5 до 2 миллионов, спасовцев - от 1 до 2 миллионов человек.

В параграфе 1.4 «Хозяйство старообрядцев Симбирско-Ульяновского Поволжья (земледелие, животноводство, другие виды занятий)» посвящен отличию Симбирских старообрядцев от своих инокультурных соседей. Отличие это было в большей зажиточности «ревнителей старины», основанной на культе

труда. Симбирское старообрядчество имело меньше праздников и всячески поощряло трудолюбие своих представителей.

Хозяйственная деятельность была направлена на обеспечение жизни крестьянина. В домашних хозяйствах производили продукты, одежду, орудия труда. Достаточно долгое время семьи жили только натуральным хозяйством. Товарами фабричного производства пользовались по мере необходимости.

Старообрядцы Симбирской губернии из-за большей строгости в быту, культа труда, бережливости и нерасточительства, высокой степени взаимовыручки староверов-общинников, а также крайне малого количества праздников, подготовка и проведение которых требовали не малых для селян средств, имели больше возможностей для сбережений чем другие. Исходя из вышеназванных причин, можно сделать вывод о логичности утверждения, что старообрядцы в большинстве своём были зажиточны.

Параграф 1.5 «Материальная культура старообрядцев Симбирско-Ульяновского Поволжья (поселения и жилища, одежда, пища)» описывается, то что материальная культура Симбирских старообрядцев испытала на себе сильное влияние своих инокультурных соседей по региону. В частности поселения и жилища старообрядцев имели незначительные различия по своей структуре с поселениями и жилищами православного населения Симбирской губернии.

Жилища симбирские старообрядцы строили из более дорогих материалов в связи с тем, что староверы были более зажиточны, чем православные селяне, внутреннее убранство было скромнее, чем они могли себе позволить, хозяйственные постройки были более добротны и в большем количестве по сравнению с православными селянами. А это в свою очередь объясняется, как подчёркивалось выше, аскетичным образом жизни представителей старообрядчества, которые в труде и молитве видели смысл своего существования, а потому много работали и практически не тратились на различные праздники и увеселительные мероприятия.

Традиционные особенности гораздо лучше сохранились у старообрядцев в одежде и пище. Вплоть до Октябрьской революции, а часто и позднее старообрядцы носили одежду старорусского покроя. Пищевые запреты у старообрядцев сохраняются по сей день. Однако даже в пищевую отрасль материальной культуры Симбирского старообрядчества в начале XX века начало проникать влияние православных соседей старообрядцев.

Одежду селяне-старообрядцы носили до конца XIX века традиционную строгую. В начале XX века стали проявляться более глубокие отличия между повседневной одеждой и той, которую носили в религиозных целях (богослужебной). Повседневная старообрядческая одежда в ряде мест Симбирской губернии (особенно в селах, где было значительное число представителей других конфессий) вобрала в себя православные элементы, сказывалось влияние и города. Верность традициям сохранялась в одежде предназначенной для религиозных обрядов (в частности похоронно-поминального) и религиозных служб. В меньшей степени традиционность сохранялась в свадебных нарядах.

Благодаря стойкости, приверженности своей вере, достаточно обособленного образа жизни, бережного отношения к традициям своих предков, староверы до сегодняшнего дня сохранили некоторые традиционные методы обработки продуктов и способы приготовления пищи.

В старообрядческой среде согласия, которые в XIX веке придерживались более строгих правил в быту и образе жизни, сохранили и в XX веке более строгий уклад. Для согласий, ведших менее аскетический образ жизни и к тому же проживавших в одних сёлах с представителями других конфессий пищевые запреты и строгость следования традициям предков постепенно стали уступать своё место «обмирщению» (как это произошло в селе Красный Яр Чердаклин-ского района Ульяновской области). Общины староверов, жившие длительное время относительно изолированно (как община поморского согласия села Кув-шиновка Ульяновского района Ульяновской области), сумели сохранить самобытность в пище.

Во второй главе: «Структура семьи старообрядцев Симбирско-Ульяновского Поволжья» анализируются размеры, состав старообрядческой семьи, а также внутрисемейные отношения и семейная обрядность.

Параграф 2.1 «Типы, размеры, состав старообрядческой семьи Симбир-ско-Ульяновского Поволжья» раскрывает особенности старообрядческих семей по размеру и по составу. Исходя из данных параметров среднестатистическая старообрядческая семья была многочисленнее среднестатистической православной семьи. Грамотность среди старообрядцев была гораздо более частым явлением, чем в православной среде, особенно грамотность среди женщин.

Старообрядческая семья имела ряд отличий и сходств с русской православной семьёй.

Старообрядческие семейные союзы были моногамными кроме случаев старообрядческого сектантства.

Семьи старообрядцев делились на простые и сложные. Простые - это семьи с одним брачным союзом в их основе. Такая семья называлась малой, простой, индивидуальной. Полные состояли из супругов (мужа и жены) и их детей. К не полным простым семьям относились семьи, включающие одного из супругов и его детей.

В группу сложных форм входили моногамные семьи с двумя или больше брачными парами. У старообрядцев были распространены практически все указанные формы.

По взаимоотношениям между элементами семьи старообрядческие семьи были авторитарные с главенством мужчины: мужа - отца (в простой малой семье), мужа - отца - деда или сына, которому престарелые родители «отписывали» хозяйство, или брата, чаще старшего (в сложной семье разных согласий). Значительно реже главой сложной семьи были женщины - в случае смерти хозяина, тогда как в простой семье из двух поколений вдова чаще становилась главой семьи, если была единственной кормилицей при своих малолетних детях.

На территории Симбирского Поволжья к концу XIX - началу XX вв. у православных преобладающими были семьи из 3-6 человек, семьи же старооб-

рядцев были крупнее средних православных, а именно состояли из 5-8 человек. Это объяснялось двумя основными причинами: у православных лидировали двухпоколенные семьи, а у старообрядцев - трёхпоколенные; в православных семьях рождалось меньше детей, чем в старообрядческих.

Основными типами семьи для всех православных и старообрядцев были: малая, простая, полная 2-х поколенная семья из одной брачной пары с З-б детьми; большая 3-х поколенная неразделенная, неполная в старшем поколении, семья;

К концу XIX века у православных русских четырёх поколенные семьи практически отсутствовали; тогда, как у старообрядцев на тог же период времени четырёх поколенные семьи имели существенный вес, но сохранялись только в неполном (преимущественно в старшем поколении) составе.

По социально-профессиональному составу русские православные сельские семьи были однородны; занимались преимущественно земледелием, скотоводством, некоторыми ремёслами.

У старообрядцев также преобладали однородные семьи, но в 13,33 % семей присутствовали представители занятые внедомашним земледелием или профессиями не связанными с земледелием (ремесло, торговля и т.п.). Особенно широко это было распространено в местах прохождения торговых путей.

По этническому составу, как православные, так и старообрядческие семьи были преимущественно однородными.

По вероисповеданию православные, и старообрядческие семьи были также однородными, но с обеих сторон иногда встречались и смешанные семьи.

Большинство сельских семей (супруги, дети) являлись малограмотными (мужчины, главы семейств, их сыновья умели читать, писать). Процент грамотных старообрядцев, как мужчин, так и женщин был существенно выше, чем у православных. Особенно высоким был процент грамотных в тех местах, где помимо старообрядческой веры способствовали изучению грамоты и экономические предпосылки (наличие торговых путей, развитые ремёсла и т.п.).

По возрасту у православных подавляющее большинство составляли брачные пары, в которых муж был старше жены; (главным образом на 2-3 года, но были случаи и на 10,20 и более лет).

У старообрядцев же в каждой четвёртой семье жена была старше мужа, причём разница нередко доходила до 10 лет. Это было связано с тем, что старообрядческие женщины стремились выходить замуж исключительно за одновер-цев. А так как число женщин превышало число мужчин, то свадьбы могли откладываться, или отменяться, что приводило к появлению келейниц и скитов.

В параграфе 2.2 «Внутрисемейные отношения старообрядцев Симбир-ско-Улъяновского Поволжья» показано, что вплоть до начала XX века в старообрядческой среде соблюдались домостроевские порядки. Забота о немощных родственниках и принятие в семьи сирот было обычным явлением у старообрядцев.

У старообрядцев Симбирской губернии в каждой четвёртой семье жена была старше мужа, причём разница нередко доходила до 10 лет. Это было связано с тем, что старообрядческие женщины стремились выходить замуж ис-

ключительно за одноверцев. А так как число женщин превышало число мужчин, то свадьбы могли откладываться, или отменяться, что приводило к появлению келейниц и скитов.

В третьей главе: «Семейная обрядность старообрядцев Симбирско-Ульяновского Поволжья» говориться о яркости и неоднородности семейной обрядности старообрядцев.

В параграфе 3.1 «Родильная обрядность старообрядцев Симбирско-Ульяновского Поволжья» Часть старообрядческих согласий Симбирской губернии «приемлели» православное (новообрядческое) крещение, большинство же старообрядцев отрицало его.

Родильная обрядность старообрядцев Симбирского Поволжья в некоторых согласиях имела свои отличительные черты. Часть старообрядческих согласий получили название именно из-за отношения к элементу родильной обрядности - крещению (перекрещенцы, обливанцы, спасово согласие не приемлющее водного крещения и т.д.). Для части подобных старообрядческих согласий Симбирское Поволжье стало местом зарождения (в частности баушкино согласие).

Параграф 3.2 «Свадебная обрядность старообрядцев Симбирско-Ульяновского Поволжья» показывает отношение симбирских старообрядцев к браку. Часть старообрядческих согласий не признавали брак вообще. Однако к началу XX века строгих порядков среде симбирских старообрядцев становилось всё меньше.

Для старообрядческой свадьбы характерна сдержанность фольклорного фона - вероучение старообрядцев запрещало шумные празднества и пение светских песен. Осуждалось присутствие ряженых, опускались наиболее откровенные обрядовые элементы после первой брачной ночи.

Таким образом, в свадебном ритуале старообрядцев Симбирской губернии помимо особенностей, характерных для региона в целом (синтез северо и южнорусских традиций), существовали детали, появление которых обуславливалось конфессиональными установками и отношениями различных старообрядческих согласий к таинству брака.

Свадебный обрядовый комплекс старообрядцев был представлен в Симбирском Поволжье различными старообрядческими согласиями по-разному. В некоторых населённых пунктах старообрядцы приняли элементы православной (новообрядческой) свадебной традиции. Это происходило там где общины старообрядцев подвергались сильному влиянию иноконфессиональных (православных) соседей по месту проживания (населённому пункту).

Параграф 3.3 «Похоронно-погребальная обрядность старообрядцев Симбирско-Ульяновского Поволжья» повествует, что наиболее консервативной у симбирских старообрядцев была похоронно-погребальная обрядность. Ни одно старообрядческое согласие Симбирской губернии не признавало православных (новообрядческих) похоронно-поминальных обрядов и всего того, что было с этим связано (в том числе кладбища).

Похоронно-погребальный комплекс старообрядцев Симбирского Поволжья относится к категории наиболее консервативных элементов их культуры. Он сохранил в себе множество архаических черт, отсутствующих у других групп

русского населения Среднего Поволжья. Указанные черты проявляются на всех этапах обрядового комплекса (допогребальный, собственно погребальный, поминальный). В первом - это бытоЕание до настоящего времени древних форм «смертного» костюма (традиционная русская одежда, саван), способы изготовления гробов (из цельной колоды или некрашеных досок), разворачивание гроба посолонь, и т.д. Особенности содержатся и в самом процессе похорон (состав и порядок погребальной процессии, вынос «встречной», форма носилок и пр.) и в поминальной части (регламентация и состав блюд, подаваемых на поминальной трапезе, стереотипы поведения и т.д.). Кроме того, существовали некоторые различия в элементах обряда в зависимости от принадлежности старообрядцев к определенному согласию. Наиболее четко они фиксируются у странников.

Стремление старообрядцев оградиться от окружающего мира, основанное на религиозно-догматическом принципе сохранения чистоты, проявлялось в выборе места для захоронений. Старообрядческие кладбища располагались отдельно от «мирских». Бытовал комплекс представлений о «нечистых» покойниках, к этой категории, в числе прочих, старообрядцы относили и иноверцев.

На старообрядческих кладбищах сохранялись языческие намогильные сооружения (столбики с двускатной кровлей). В Симбирском Поволжье они единичны, под влиянием местного православного населения у них наибольшее распространение получил другой тип памятников (деревянный крест). Сопоставительный анализ обрядности Смибисркого и других региональных групп старообрядцев позволяет выявить и иные отличия.

Таким образом, похоронно-погребальный комплекс старообрядцев в Симбирском Поволжье сохранил в себе древнейшие пласты русской духовной культуры. Наличие локальных вариантов обусловлено разделением старообрядчества на множество направлений. Отдельные элементы, фиксируемые в других региональных группах, в Симбирском Поволжье претерпели некоторые изменения или утратились в результате длительных контактов старообрядцев с русским православным населением.

В заключение работы автор приходит к следующим выводам:

1. Культура старообрядцев Симбирско-Ульяновского Поволжья, представляет собой сложный комплекс традиций и новаций, формирование, которого зависело от множества причин социального, религиозного, исторического характера, а также от реального этнокультурного окружения.

2. Принципиальный традиционализм, определявший все стороны жизни носителей старообрядчества, способствовал консервации в их среде наиболее древних пластов русской народной культуры. Этим обуславливалось образование целого ряда дифференцирующих признаков данного этнического подразделения. Архаические элементы, сохраняющиеся в семье в духовной и в материальной сферах жизнедеятельности старообрядцев, выделяли последних из общей массы русского населения региона.

Стремление старообрядцев к полной культурно-бытовой изоляции неизбежно сталкивалось с невозможностью его осуществления. Это подталкивало на постоянный поиск новых форм и способов сохранения традиционных норм в

условиях изменяющейся действительности, вело к созданию социокультурных механизмов, позволяющих найти компромиссный выход из возникшего противоречия.

3. Складывание старообрядческой культуры в Симбирско-Ульяновском Поволжье происходило в тесном взаимодействии традиции и адаптации. Попадая в новые природно-географические, социально-экономические условия и в иноэтничную, иноконфессиональную среду, старообрядцы, наряду с другими группами русских, становились участниками формирования регионального среза русской культуры. При этом мощным барьером для аккультурации выступали конфессиональные установки. Однако, наличие их не исключало проникновения инноваций. Находясь в тесном инкультурном окружении старообрядцы не могли избежать контактов как с православным населением, так и соседними этносами. Постепенно их культурные стереотипы инициировались, некоторые элементы утрачивались или заменялись другими.

4. Выделение симбирского старообрядчества в качестве объекта исто-рико-этнографического исследования делает закономерной постановку вопроса о его идентификации. Особенности формирования и функционирования в по-лиэтничной среде, определившие культурное своеобразие симбирского старообрядчества, позволяют рассматривать его как этно-географическую группу в составе всего субэтноса староверов.

5. В масштабах Симбирско-Ульяновского Поволжья старообрядцы представляют этноконфессиональную подгруппу русских. Она внутренне не однородна и разделяется на множество направлений, имеющих некоторые различия главным образом в материальной и духовной культуре, структуре семьи, семейной обрядности.

Кроме сходств со старообрядцами других регионов имелся и местных ряд особенностей. Симбирское Поволжье стало местом рождения некоторых собственных по-своему уникальных согласий, наложив отпечаток на некоторые общероссийские согласия.

Показывая особенности традиционной культуры, структуры семьи, семейного быта старообрядцев на территории Симбирско-Ульяновского Поволжья мы склонны рассматривать их культуру и быт своеобразный наиболее ранний пласт в составе среднерусского хозяйственно-культурного комплекса, исторически сложившегося в Среднем Поволжье - в одном из наиболее полиэтничных лесостепных регионов России.

Основные положения диссертации изложены в публикациях:

Публикация в периодических научных изданиях, рекомендуемых ВАК

1. Виноградов, A.A. Симбирское старообрядчество (некоторые черты самобытности) // Известия СНЦ РАН специальный выпуск «Актуальные проблемы истории, археологии, этнографии». Самара 2007 г., с. 48 - 52 (0,55 п.л.).

Статьи

2. Виноградов, A.A. Старообрядцы Симбирского Поволжья конца XIX - начала XX столетия. // Материалы XXXIV Урало-Поволжская археологическая конференция. Ульяновск, 2002 г., с. 141 - 145 (0,22 п.л.).

3. Виноградов, A.A. Расселение старообрядцев в Симбирской губернии в конце XIX - начале XX века. // Открытые культуры. Материалы Всероссийской научной конференции. Ульяновск, 2002 г., с. 23 - 25 (0,25 п.л.).

4. Виноградов, A.A. Место Симбирской губернии среди старообрядческих центров. // Человек в культуре России. Материалы XII Всероссийской конференции посвященной дню Славянской письменности и культуры. Ульяновск, 2004 г., с. 35 - 38 (0,15 п.л.).

5. Виноградов, A.A. Место Симбирской губернии среди старообрядческих центров. // XII Любищевские чтения. Современные проблемы эволюции. Ульяновск, 2004 г., с. 264 - 272 (0,54 пл.)

6. Виноградов, A.A. О некоторых чертах самобытности Симбирского старообрядчества. /'/ Вестник Ульяновского государственного педагогического университета. Выпуск I, Ульяновск, 2005 г., с. 92-95 (0,5 п.л.).

7. Виноградов, A.A. Похоронно-поминальный обряд старообрядцев попов-цев Симбирского Поволжья. // Вестник Ульяновского государственного педагогического университета. Выпуск 2, Ульяновск, 2006 г., с. 144-154 (1,3 пл.).

8. Виноградов, A.A. О Симбирском старообрядчестве. // Вестник Ульяновского государственного педагогического университета. Выпуск 3, Ульяновск, 2007 г., с. 100-105 (0,6 п.л.).

9. Виноградов, A.A. Официальная статистика расселения старообрядцев Симбирской губернии (по результатам Первой Всероссийской переписи населения 1897 г.) // Краеведческие записки. Выпуск 14, Ульяновск, 2008 г., с. 94-98 (0,22 п.л.).

10. Виноградов, A.A. Симбирское старообрядчество до начала XX века. // Вестник Ульяновской государственной сельскохозяйственной академии. Ульяновск, 2008 г., с. 64-69 (0,55 пл.).

Подписано в печать 2.10.08

Формат 60x84.1/16 Усл. п. л. 1,2 Тираж 120 экз. ¿¿-К У6 ^ 432980, г. Ульяновск, бульвар Новый Венец, 1

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Виноградов, Антон Александрович

Введение

Глава 1. Расселение, численность, основные черты материальной культурыарообрядцев Симбирско-Ульяновского Поволжья

1.1 Расселение, численность старообрядцев в России и государствах её ближнего зарубежья

1.2 Расселение, численность старообрядцев в Симбирско

Ульяновском Поволжье

1.3 Статистика учётаарообрядцев 42 1А Хозяйствоарообрядцев Симбирско-Ульяновского

Поволжья (земледелие, животноводство, другие виды занятий)

1.5 Материальная культура старообрядцев Симбирско

Ульяновского Поволжья (поселения и жилища, одежда, пища)

Глава 2. Структура семьи старообрядцев Симбирско

Ульяновского Поволжья

2.1 Типы, размеры,ставарообрядческоймьи Симбирско-Ульяновского Поволжья

2.2 Внутрисемейные отношения старообрядцев Симбирско

Ульяновского Поволжья

Глава 3. Семейная обрядность старообрядцев Симбирско

Ульяновского Поволжья

3.1 Родильная обрядность старообрядцев Симбирско

Ульяновского Поволжья

3.2 Свадебная обрядность старообрядцев Симбирско

Ульяновского Поволжья

3.3 Похоронно-погребальная обрядностьарообрядцев Симбирско-Ульяновского Поволжья 177 Заключение 193 Список использованных источников и литературы

Введение диссертации2008 год, автореферат по истории, Виноградов, Антон Александрович

Актуальность исследования. Сложные трансформационные процессы в жизни постсоветского общества, сопровождающиеся этническим и конфессиональным возрождением, стимулируют развитие новых направлений гуманитарных наук и обуславливают их актуальность. В связи с этим становится понятным и возрастание интереса к изучению старообрядчества в России.

Обстоятельства возникновения, особенности исторического развития, своеобразие морали, этики и религиозных канонов обусловили наличие в старообрядчестве собственных специфических черт, отразившихся в духовной и материальной сферах жизнедеятельности его носителей. Главным структурирующим принципом его стал традиционализм, проявляющийся как в области сознания — идеях, воззрениях, взглядах, так в семье и в быту, что позволяет рассматривать старообрядчество в качестве одного из подразделений русского этноса.

Старообрядцы, составлявшие оппозицию официальному православию, расселялись преимущественно в районах, отдалённых от центральных Российских губерний (Сибирь, Урал, Русский Север, Дальний Восток), но наряду с этим значительная доля старообрядцев проживала на Волге, Дону и в центральных губерниях. Длительное существование в условиях определённой природно-экологической и инокультурной среды сформировали региональные особенности различных групп старообрядцев. Их изучение является необходимой предпосылкой для воспроизведения целостной картины старообрядческой культуры, как составной части культуры всего русского этноса.

Территория Симбирского Поволжья представляет собой многонациональный регион, с преобладанием русского населения, где в тесном взаимодействии сосуществуют народы восточнославянского, тюркского и финно-угорского происхождения, то есть она является зоной интенсивного протекания этнических процессов. Исторический опыт Симбирского старообрядчества по адаптации своей этноконфессиональной группы в инокультурной и иноконфессиональной среде представляет значительный интерес при изучении общих закономерностей взаимодействия культур.

Материальная и духовная культура русских старообрядцев Симбирского Поволжья, обладающая, в силу обстоятельств формирования и функционирования в полиэтническом окружении, яркой самобытностью, не получила до сих пор достаточного освещения в научной литературе.

Ценность и актуальность проблемы исследования заключается в том, что она позволяет глубже представить развитие русской культуры в целом, а также её составляющих, в региональном, конфессиональном и историко-этнографическом аспектах.

Объектом исследования послужили старообрядцы Симбирского-Ульяновского Поволжья.

Предметом диссертации являются: основные черты хозяйства традиционной культуры, особенности структуры и быта семьи старообрядческого, преимущественно русского, сельского населения.

Хронологические рамки исследования охватывают период с середины XIX - до первой трети XX вв., что обусловлено, прежде всего, тем, что с момента отделения Самарской губернии от Симбирской губернии в середине XIX в. вплоть до ликвидации Ульяновской (Симбирской) губернии в 1928 году (путём вливания губернии в более крупный регион в качестве нескольких округов), рассматриваемая административная единица оставалась практически неизменной (не считая урезания части её территории в пользу ТАССР и ЧАССР в 1918 г.). Кроме того хронологические рамки обусловлены возможностью использования применительно к данному периоду архивных и опубликованных источников, а также собранного автором полевого материала.

Территориальные рамки исследования определены границами Симбирской (1850-1924) и (после переименования города Симбирска в Ульяновск) Ульяновской (с 1924 по 1928 гг.) губернии, т.к. в исследуемый период территория данного региона практически не менялась.

Состояние изученности темы. На сегодняшний день историографическое наследие по проблемам старообрядчества является довольно обширным, в связи с этим в настоящий обзор включена только литература, непосредственно использованная или оказавшая косвенное влияние на диссертацию. Она распределена по тематическим разделам: 1) общие работы по старообрядчеству; 2) работы, посвященные симбирскому старообрядчеству; 3) опубликованные исследования, в которых в той или иной степени поднимаются проблемы хозяйства, материальной культуры, быта, семьи и семейной обрядности.

Первые работы о старообрядчестве были написаны представителями официальной православной церкви и русской исторической науки и преследовали исключительно обличительные и миссионерские цели. Их относят к синодальному направлению старообрядческой историографии (Макарий (Булгаков) (101, Булгаков М.П., 1855), А.И. Журавлев (149, Журавлев А.И., 1795), Е. Голубин-ский (122, Голубинский Е., 1885), Н.Ф. Каптерев (162, Каптерев Н.Ф., 1887)). В связи с этим интересно сравнить синодальные работы с полемическими сочинениями самих старообрядцев, в которых даются собственные интерпретации приведших к расколу исторических событий (И. Филиппов (301, Филиппов И., 1862), Ф.Е. Мельников (214, Мельников Ф.Е., 1999), И.А. Кириллов (171, Кириллов И.А., 1913), В.Г. Сенатов (268, Сенатов В.Г. 1908), В.П. Рябушинский (263, Рябушинский В.П., 1994)). Полемическая традиция продолжилась трудами современного старообрядческого философа М.О. Шахова (321, Шахов, 1957, С. 273).

С середины XIX в. развивается новое, так называемое, демократическое направление в изучении раскола, когда старообрядчество рассматривалось исключительно как движение социального протеста (А.П. Щапов (324, Щапов А.П., 1857), С.П. Мельгунов (209, Мельгунов С.П., 1919), В.В. Андреев (60, Андреев В.В., 1870), А. С. Пругавин (249, Пругавин А.С., 1887) и др.). Впоследствии подобные попытки не раз возобновлялись, сначала в дореволюционные годы, затем - в советский период (96, Бонч-Бруевич В.Д., 1947). Кроме того, в XIX в. появились и первые работы, в которых старообрядчество характеризуется как своеобразный историко-культурный феномен русской жизни (В.О. Ключевский (178, Ключевский В.О., 1871), Н.М. Костомаров (183, Костомаров Н.М., 1895), П.Н. Милюков (218, Милюков П.Н., 1930)).

В советское время, в соответствии с существовавшими идеологическими установками, старообрядчество рассматривалось либо с атеистических позиций, либо как форма антифеодального протеста (А. Катунский (167, Катунский

A., 1972), В.Ф. Миловидов (216, Миловидов В.Ф., 1969), В.Г. Карцов (166, Карцев В.Г., 1971)). Серьезные глубокие исследования появились в это время в среде русской эмиграции (С.А. Зеньковский (150, Зеньковский С.А., 1970), А.В. Карташов (165, Карташов А.В., 1924)). Ряд работ советских ученых, посвященных средневековому общественному сознанию, до сих пор не утратили своего значения (А.И. Клибанов (174, Клибанов А.И., 1960), К.В. Чистов (314, Чистов К.В., 1999), Р.Г. Пихои (239, Пихои Р.Г., 2004)).

Наиболее последовательно изучением старообрядчества, его книжно-рукописной традиции занимались отечественные археографы, благодаря которым введено в научный оборот огромное количество памятников старообрядческой мысли, произведен их подробный анализ (Н.Н. Покровский (241, Покровский Н.Н., 1999), Н.Д. Зольникова (152, Зольникова Н.Д., 1998), И.В. Поздеева (240, Поздеева И.В., 2000), Е.А. Агеева (53, Агеева Е.А., 2001), Е.Б. Смилянская (269, Смилянская Е.Б., 2007), Е.М. Сморгунова (280, Сморгунова Е.М., 1999), И.В. Починская (246, Починская И.В., 1999), А.Т. Шашков (322, Шашков А.Т., 2003), В.И. Байдин (69, Байдин В.И., 1983), А.Г. Мосин (221, Мосин А.Г., 1993), Е.М. Юхименко (332, Юхименко Е.М., 2003), Т.Ф. Волковой (116, Волкова Т.Ф., 2002), П.И. Мангилева (208, Мангилев П.И., 1998), А.И. Мальцева (206, Мальцев А.И., 2003) и т.д.). К теме старообрядчества обращались искусствоведы, филологи и собиратели фольклора (О.Н. Бахтина (70, Бахтина О.Н., 1998), С.Е. Никитина (228, Никитина С.Е., 1982), Н.П. Парфентьев (237, Парфентьев Н.П., 1982), Е.А. Бучилина (107, Бучилина Е.А., 1998), В.Л. Кляус (180, Кляус

B.Л., 2006) и др.).

В этнографическом плане наиболее комплексно на сегодняшний день исследованы материальная и духовная культура старообрядцев, проживающих на территории Пермского края (И.В. Власова (112, Власова И.В., 1992), И.А. Кремлева (186, Кремлева И.А., 1997), Т.А. Листова (199, Листова Т.А., 1997), Т.С. Макашина (204, Макашина Т.С., 1998), Г.Н. Чагин (307, Чагин Г.Н., 1998)), Усть-Цильмы (Т.И. Дронова (142, Дронова Т.П., 2004)), Сибири и Дальнего Востока (Ю.В. Аргудяева (63, Аргудяева Ю.В., 2001), Ф.Ф. Болонев (88, Боло-нев Ф.Ф., 1994), Е.Ф. Фурсова (302, Фурсова Е.Ф., 1997) и др.). Особую категорию составляют монографические исследования русского населения на той или иной территории, в которых отмечалась некоторая, свойственная старообрядческой культуре, специфика (Е.В. Рихтер (253, Рихтер Е.В., 1979), Т.А. Бернштам (82, Бернштам Т.А., 1978), В.А. Липинская (194, Липинская В.А., 1986)) и т.д. Выделение лишь отдельных сторон культуры и быта при изучении других региональных групп старообрядцев несколько затрудняет общий сравнительный анализ, но открывает возможности для сопоставлений на частном детальном уровне (Е.Э. Бломквист (85, Бломквист Е.Э., 1930), Н.П. Гринкова (126, Грин-кова Н.П., 1930), В.П. Федорова (299, Федорова В.П., 1997)).

Для большинства современных исследований характерно рассмотрение старообрядчества не как консервативного, и чрезвычайно обособленного явления, а живой развивающейся традиции. Такой подход характерен, в частности, для работ Е.А. Агеевой (51, Агеева Е.А., 1998), Е.В. Сморгуновой (280, Смор-гунова Е.В., 1999), И.В. Поздеевой (240, Поздеева И.В., 2001), Е.Б. Смилянской (269, Смилянская Е.Б., 2007), Е.Е. Дутчак (145, Дутчак Е.Е., 1997) и др. Н.Ю. Бубновым (99, Бубнов Н.Ю., 1999) старообрядчество определяется как культура-посредница между средневековьем и современной европеизированной Россией. Вместе с тем, говоря о сохранности в старообрядчестве древних элементов русской культуры, ученые отмечают "стойкость, активность, динамичность, даже просто изворотливость старообрядческого движения в целом", которые позволяют ему всегда находиться в соответствии с конкретным историческим контекстом. К вопросу об "относительной замкнутости" старообрядческих общин и их способности вырабатывать коллективные способы реагирования на внешние перемены, не разрушающие их культуры, неоднократно обращалась и С.Е. Никитина (228, Никитина С.Е., 1982). Р. Моррис (220, Моррис Р., 1995) характеризует старообрядчество как своеобразный ключ к пониманию процессов конвергенции в современном мире.

Старообрядчеству посвящено немало работ зарубежных авторов (Р. Моррис; 254, Робсон Р., 1992; 226, Накамура Е., 1992; 329, Штайнке К., 1992; 334, Ямодзоэ С., 1992).

Следующий раздел историографического обзора составляют работы о старообрядчестве Симбирско-Ульяновского Поволжья.

Из работ полностью посвященных старообрядцам Симбирско-Ульяновского Поволжья можно назвать только одну. Это книга миссионера официальной православной церкви В. Введенского (108, Введенский В., 1907) «Исторический очерк раскола и сектантства в Симбирской губернии». В ней даётся картина расселения официально зафиксированных старообрядцев в губернии, а также и некоторые аспекты материальной и духовной культуры. Больше специальных этнографических исследований Симбирско-Ульяновских старообрядцев вплоть до начала 1990-х годов не проводилось. Симбирско-Ульяновский регион включался лишь в немногие исследования, освещающие общее состояние материальной и духовной культуры всего Поволжского региона или освещающие картину расселения старообрядцев в Поволжье. Часть работ упоминает Симбирско-Ульяноское Поволжье при описании старообрядческих сект, которые либо зародились в данном регионе, либо нашли здесь широкое распространение. В связи с вышеизложенным можно назвать монографию А. Липинского (198, Липинский А., 1868) «Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами генерального штаба. Симбирская губерния», в которой дана доля численности зарегистрированных старообрядцев региона. Среди работ посвящённых старообрядческим сектам Симбирской губернии следует выделить статью Ф.В. Ливанова (193, Ливанов Ф.В., 1870) «Симбирские молокане и духоборцы», а также статьи П.И. Мельникова (Печёрского) (210, Мельников П.И. (Печёрский), 1898) и других авторов (54, Айвазов И.Г., 1915; 102, Буткевич Т.И., 1915; 95, Бондарь С.Д., 1915; 182, Коновалов Д.Г., 1908; 191, Кутепов К., 1882 и др.).

В постсоветский период часть исследователей продолжала обращаться к тематике старообрядческого сектантства, но для этнографической науки эти исследования ценности не представляют, так как являются тенденциозными и заостряют внимание на вымыслах православных миссионеров, созданных для обличения старообрядчества. Как правило, вышеуказанные работы публиковались в периодической печати (в частности в Ульяновских газетах) (270, Сивоп-ляс И., 1998; 251, Разенков А., 2003; 190, Кузнецова И., 1996).

Темы старообрядчества касались в своих исследованиях ульяновские учёные архивисты и этнографы. Но в их работах старообрядчество описывалось в философско-идеологическом плане или рассматривались отдельные фрагменты старообрядческих внутрисемейных отношений для примера (201, Лукьянов С., 1992; 215, Мельникова С.А., 2002)).

Среди ульяновских учёных затронувших тему старообрядчества следует назвать Д.В. Русина В своей диссертационной работе «Религиозный синкретизм у русских Ульяновского Поволжья» (260, Русин Д.В., 2004) автор затрагивает мировоззренческую культуру представителей старообрядческих сект Ульяновской области, полагая, что у сектантов духовная культура разнообразнее и интереснее, нежели чем у основных старообрядческих течений.

Из крупных работ последнего времени на тему старообрядчества, нельзя не отметить монографию Е.С. Данилко (131, Данилко Е.С., 2000) «Старообрядчество на Южном Урале: Историко-этнографическое исследование». Вышеназванная монография представляет собой большое историко-этнографическое исследование о старообрядчестве Южного Урала. В своей работе Е.С. Данилко не ставила целью глубоко анализировать материальную культуру старообрядцев и структура старообрядческой семьи. Кроме выше перечисленного, данная монография освещает, прежде всего, региональные особенности ЮжноУральских старообрядцев.

В 2007 году вышла работа Е.С. Данилко «Механизмы самосохранения русских и финно-угорских старообрядческих общин Урало-Поволжья» (133, Данилко Е.С., 2007). В вышеуказанной работе дан скрупулезный анализ распространения старообрядчества среди финно-угорских народов Урало-Поволжья, старообрядческого мировоззрения, элементов обрядовой культуры старообрядчества и т.п. В работе Е.С. Данилко затронут Вешкаймский район Ульяновской области в связи с распространением старой веры среди местной мордвы.

Таким образом, проблема старообрядчества в Симбирско-Ульяновском Поволжье, представляющая большой теоретический интерес, рассматривалась фрагментарно, отсутствуют комплексные исследования, а степень изученности различных групп старообрядцев не одинакова. В связи с этим представляются весьма перспективными новые исследования в этой области.

В третьем разделе настоящего историографического обзора отмечены работы, в которых в той или иной степени поднимаются проблемы, решающиеся и в настоящей диссертации.

Структуре семьи, семейной обрядности и материальной культуре посвящены работы следующих авторов: О. А. Ганцкая (118, Ганцкая О.А., 1989), Т. А. Бернштам (182, Бернштам Т.А., 1978), М. М. Громыко (217, Громыко М.М., 1991) и др. Что касается данной проблематики относительно исследуемого региона (Поволжья) - здесь наиболее структурированы работы Е. П. Бусыгина (103, Бусыгин Е.П., 1982), Н. В. Зорина (151, Зорин Н.В., 1981), Л. П. Шабали-ной (319, Шабалина Л.П., 2001).

Целью исследования является изучение особенностей традиционной культуры, структуры семьи и быта Симбирских старообрядцев по отношению ко всему русскому населению рассматриваемого региона и старообрядчеству России в целом.

Достижение указанной цели осуществляется путём решения следующих задач:

- охарактеризовать географию расселения старообрядцев по согласиям в Симбирско-Ульяновском Поволжье;

- выявить особенности традиционной материальной культуры, старообрядческого быта и степень влияния на них конфессиональных установок, этнических традиций и региональных особенностей;

- проанализировать основные черты мировоззрения, некоторые аспекты богослужебной культуры и ежедневной религиозной практики старообрядцев различных направлений в Симбирско-Ульяновском Поволжье (поморцев, федосеевцев и т.д.);

- охарактеризовать особенности структуры и быта различных типов старообрядческой семьи;

- проанализировать семейные обряды (родинный, свадебный, похоронно-поминальный) Симбирских старообрядцев, выявить влияние на них конфессиональных норм этнокультурного окружения.

Источниковая база исследования.

Весь корпус источников при написании данного диссертационного исследования, подразделяется на три группы: не опубликованные, полевые, опубликованные.

Важным источником для диссертационного исследования послужили дореволюционные публикации, в которых содержится разной степени насыщенности информация о расколе на исследуемой территории.

Один из активных деятелей Симбирского миссионерского комитета В. В. Введенский (108, Введенский В.В., 1907) издал в 1907 г. сборник личных бесед со старообрядцами, дополненный авторскими размышлениями и комментариями. Этнографические зарисовки о старообрядцах были сделаны в Материалах для географии и статистики России, собранные офицерами генерального штаба А. Липинского (198, Липинский А., 1868). Интересные сведения об старообрядческих сектах и согласия, появившихся на территории Симбирской губернии можно извлечь из статьи П. И. Мельникова (Печерского) (210, Мельников П.И., 1898).

Некоторые данные, позволяющие получить представления о старообрядческих группах на территории Симбирского Поволжья, имеются в статьях Н. М. Никольского (229, Никольский Н.М., 1930).

Другим видом использованных в настоящей работе опубликованных источников являются различные периодические издания. В печатавшиеся в них отчеты приходских священников в обязательном порядке помещались сведения о существующих расколах и сектах. Первые публикации о старообрядцах Симбирского Поволжья появились именно в церковных периодических изданиях, это были работы, написанные православными священниками и имеющие преимущественно миссионерскую направленность.

Прежде всего, это регулярно выходившие в XIX - начале XX в. епархиальные и губернские ведомости (использовались Симбирские епархиальные и губернские ведомости), журнал «Церковь». Из современных источников такого рода можно выделить Календарь Древлеправославной поморской церкви, 1991 - 2008 гг.

Для изучения степени влияния на умы населения идей старообрядчества использовались государственно-правовые документы, касающиеся вопросов положения старообрядческих общин в советский период: Декреты СНК, Постановления ВЦИК, Конституция РСФСР и СССР, Законов СССР и РСФСР 1990 года «О свободе совести и религиозных организациях». Из документов постсоветского периода - Федеральный и Региональный законы о свободе вероисповеданий 1997 г.

Часть информации была получена со старообрядческих интернетсайтов (таких как «Самарское староверие» www.samstar.ru).

Кроме того, в диссертации активно использовались Материалы Всероссийской переписи 1897 г., отчасти способствовавшие обнаружению в среде старообрядческого населения региона нерусского элемента. Привлекались "Списки населенных мест" по различным губерниям.

Фрагментарность и недостаточность имеющихся в нашем распоряжении опубликованных материалов предопределила их вспомогательную, вторичную функцию. В работе гораздо более значителен объем архивной документации, во всем многообразии которой можно условно выделить несколько категорий.

В целом были исследованы источники, хранящиеся в трёх архивах - Государственного Архива Ульяновской Области (ГАУО), Центра документов новейшей истории Ульяновской Области (ЦДНИ УО), Российского Государственного Исторического Архива С-Петербурга (РГИА). Наибольшую ценность для исследования старообрядческой семьи Симбирского Поволжья середины XIX - начала XX вв. представляют документы: фонда Симбирской Духовной консистории (ГАУО, ф. 134), фонда Всеобщей переписи Российской империи (ГАУО, ф. 597), фондов Симбирских уездных Духовных управлений (ГАУО, ф. 132, ф. 85, ф. 852), фонда канцелярии Симбирского губернатора (ГАУО, ф. 76), фонда Симбирского губернского Статистического комитета (ГАУО, ф. 88), фонда Симбирского губернского правления (ГАУО, ф. 48), фонда Симбирского присутствия суда Алатырского уезда (ГАУО, ф. 752) и др. Всего было изучено более 200 дел, в работе представлены наиболее показательные из них. Архивные материалы позволили дать относительно подробную картину расселения старообрядцев в Симбирской губернии на рубеже XIX - XX вв., показать специфику различных типов старообрядческой семьи, а также был найден богатый материал о материальной культуре симбирского старообрядчества.

К первому типу относятся архивные источники статистического характера. На всем протяжении существования старообрядчества издавалось множество предписаний, обязывающих местные городские и полицейские управления представлять точные сведения о численности раскольников и их молитвенных зданий. В силу целого ряда причин они не несут объективной статистической информации, однако позволяют локализовать старообрядческие группы по населенным пунктам, иногда выявить толки и согласия, что было особенно актуально для почти не изученного в этом отношении Симбирского Поволжья. Подобного рода дела вкупе с современным полевым материалом легли в основу при создании карт старообрядческих толков и согласий, помещенных в приложении, с их помощью планировались маршруты современных экспедиционных выездов.

Во вторую категорию архивных источников, выборочно использованных в диссертации, вошли судебно-следственные материалы. Это ведомости о преступлениях раскольников против православной церкви, списки не бывших у исповеди, судебные дела о совращении православных в раскол, о поимке раскольничьих попов, обнаружении тайных скитов и молелен, о сводных браках и т.д.

Следующую обширную группу материалов составили регистрационные документы старообрядческих общин. Первый поток таких дел наблюдается в период с 1906 по 1915 годы, то есть после Высочайшего указа о свободе вероисповеданий в Российской империи. А второй - уже в советское время, когда под видом регистрации маскировались истинные цели атеистического государства. В советский период сформировался еще один род источников, освещающих прямо противоположные процессы - прекращение деятельности старообрядческих религиозных объединений, закрытие и передачу под культурные заведения и хозяйственные нужды церквей и молитвенных домов. Сюда относятся также ходатайства о регистрации различных групп и переписка по этому поводу.

Важным источником при написании диссертации были также этнографические коллекции, рукописные материалы и фотографии из фондов региональных краеведческих музеев.

Несмотря на большую значимость архивных данных, самую обширную группу источников составили материалы полевых этнографических исследований собранные в ходе экспедиций в 2001-2006 гг., а также материалы студенческих фольклорно-этнографических экспедиций Ульяновского государственного педагогического университета. Данная группа источников позволила собрать материал об особенностях хозяйства, материальной культуры, внутрисемейных отношениях и семейной обрядности. Исследованиями было охвачено более 28 населённых пунктов на территории Ульяновской, Самарской областей, республики Чувашия (Самарская обл.: Сызранский р-н, р.п. Новокашпирский; Ка-мышлинский р-н, с. Камышла; Чувашская республика, г. Алатырь; Ульяновская обл.: г. Дшштровград; Карсунский район: р. п. Луговой, с. Малое Станичное, с. Вальдиватское, р. п. Карсун, с. Усть-Урень, р. п. Языково, с. Старое-Куроедово, с. Малая Капышовка; Сурский район: с. Кезьмино, с. Белый Ключ, с. Ждамиро-во; Чердаклинский р-н: р.п. Чердаклы, с. Красный Яр, с. Крестово Городище: Маинский р-н: с. Аксаково, р.п. Майна, с. Еделево; Кузоватовский р-н р.п. Ку-зоватово; Павловский р-н: с. Холстовка, с. Октябрьское). Сбор полевого материала производился также в старообрядческих общинах городов Ульяновска, Сенгилея, Инзы, Самары, Сызрани, Алатыря с целью опроса информаторов -потомков Симбирских старообрядцев и изучения материалов о Симбирском старообрядчестве в Российском Государственном Историческом Архиве (г. С-Петербург). В диссертации использовались интервью с информантами, фотоснимки (портреты лидеров и рядовых членов общин, элементов богослужения, предметных атрибутов культуры), видеосъемка религиозных обрядов, процессов изготовления ритуальных и бытовых предметов.

Методологическая основа исследования. Методология исследования строилась на совокупности общенаучных методов. Использовался сравнительно-исторический метод с применением системного и кросс-культурного анализа при интерпретации материала, применялся описательный метод, позволяющий полнее передать конкретику этнографического материала и реальный контекст.

Теоретическую базу исследования составили труды Р.Г. Кузеева (188, Ку-зеев Р.Г., 1974), определяющие этнос как «непрерывный процесс», а также разработанная им (совместно с В. Я. Бабенко (67, Бабенко В.Я., 1990)) теория о структурных подразделениях этноса. Методика сбора и анализа классификации типов семьи позаимствована в работах О. А. Ганцкой (118 — 119, Ганцкая О.А., 1986-1989), Т. А. Бернштам (80-84, Бернштам Т.А., 1977-1989), Г. В. Осиповой (37, Осипова Г.В., 1998, С. 221), а также Л. П. Шабалиной (316 - 320, Шабалина

Л.П., 1993-2002), в частности о структуре семьи Среднего Поволжья (в том числе и Симбирского Поволжья).

В главе диссертации, посвящённой семейной обрядности, анализ и интерпретация материала основаны на использовании теоретических работ В.Н. Топорова (273, Топоров В.Н., 1988), Я.В. Чеснова (286, Чеснов Я.В., 1993), Т.А. Цивьян (278, Цивьян Т.А., 1984), А.К. Байбурина (66, Байбурин А.К., 1993) и др., посвящённых изучению сути и функций ритуала в традиционной культуре.

Сбор полевого этнографического материала производился методом глубинного интервью с основными («ключевыми») информаторами (обычно представителями старшей возрастной группы, наиболее полно знающими культуру своего субэтноса) с последующим дополнением полученных интервью по отдельным вопросам у вторичных информаторов. Таюке применялся метод включённого наблюдения.

Сбор полевого материала осуществлялся на основе качественного подхода: включенное наблюдение, глубинное и полуструктурированное интервью с путеводителем, в котором обозначались проблемно-тематические блоки беседы с участниками исследования (271, Семенова В.В., 1998; 333, Ядов В.А., 1987). Указанные блоки соответствовали выделенным задачам исследования. Проведение опроса включало два этапа: 1) интервью с основными ("ключевыми") информаторами и 2) последующее дополнение полученных результатов по отдельным вопросам у вторичных информаторов. При составлении вопросника частично использовались программы М. М. Громыко (127, Громыко М.М., 1991), С. В. Кузнецова (189, Кузнецов С.В., 2002), А. В. Буганова «Православие в русской народной культуре» (100, А.В. Буганов, 1991) и Т. А. Листовой (199, Листова Т.А., 1997) (по родинным обрядам), И. А. Кремлевой (186, Кремлева И.А., 1997) (по похоронной обрядности), дополненные и адаптированные автором.

Другим способом сбора информации были фотосъемка, позволяющая во всей полноте фиксировать вещные атрибуты культуры (предметы культа и бытового обихода, одежду, интерьер жилых и богослужебных помещений).

Научная новизна работы заключается в том, что историко-этнографическое исследование старообрядчества Симбирско-Ульяновского Поволжья, как этно-конфессиональной группы русского населения, предпринимается впервые. На примере старообрядцев получены новые результаты, представляющие интерес для теории развития и взаимодействия культур.

В работе использованы новые подходы в изучении этнографического материала, а именно, предпринята попытка характеристики особенностей мировоззрения и восприятия старообрядцами реалий повседневной жизни через призму их религиозно-философских представлений.

В научный оборот введены неизвестные и неиспользованные ранее архивные источники по старообрядчеству Симбирско-Ульяновского Поволжья. В связи с тем, что традиционная культура, структура семьи, её быт, семейная обрядность старообрядцев различных региональных групп в настоящее время остаются ещё недостаточно изученными в отечественной этнографической науке, подробное их описание применительно к Симбирско-Ульяновскому Поволжью позволяет частично устранить образовавшийся пробел.

Впервые в науке произведено графическое структурирование типов семей старообрядцев; даётся картирование расположения старообрядческих поселений.

Практическая значимость. Материалы диссертации могут служить базой для дальнейших научных исследований в этнографии изучаемого региона и России в целом. Кроме того данные исследования можно привлечь для популяризации знаний о старообрядчестве, при составлении учебных пособий по истории и традиционной культуре восточнославянских народов, о различных конфессиональных группах Ульяновского Поволжья. Они могут использоваться для специальных курсов в вузах, а также в дальнейшем изучении культуры и быта этносов Средневолжского региона.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации являлись предметом обсуждения на научных конференциях Ульяновского Государственного Университета, в виде докладов и сообщений на различных международных, Всероссийских и региональных научных конференциях (20012008 гг.). Было издано десять научных публикаций в виде тезисов и статей, в том числе публикация в периодическом научном издании, рекомендованном ВАК.

На защиту выносятся следующие положения исследования:

Симбирско-Ульяновское Поволжье являлось одним из важных промежуточных районов в расселении и формировании старообрядческой культуры.

1. Симбирско-ульяновское старообрядчество поддерживало тесные взаимоотношения со старообрядцами соседних регионов, особенно Нижегородской, Самарской, Саратовской, Московской губерниями.

2. Симбирско-ульяновские старообрядцы имели региональные особенности традиционной культуры, структуры семьи и быта. Эти особенности прослеживались в некоторой схожести элементов культуры, обрядности и др., с соседними регионами, в частности с Самарской губернией, но и отличались как от них, так и от других регионов России.

3. В традиционной структуре семьи, семейной обрядности старообрядцы Симбирско-Ульяновского Поволжья отличались от русского православного населения. Сельские семьи симбирско-ульяновских старообрядцев были многочисленнее и состоятельнее православных, в их структуре прослеживалось большое влияние конфессиональных установок.

4. В Симбирской губернии зарождались местные согласия старообрядцев.

5. Старообрядчество Симбирско-Ульяновского Поволжья — составная часть русского Средне-Волжского комплекса культуры.

Структура исследования. Работа состоит из введения, трёх глав, заключения, списка источников и литературы. Приложение содержит описание согласий, статистические материалы, картосхемы, фотоиллюстрации, таблицы, список информаторов.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Старообрядцы Симбирско-Ульяновского Поволжья середины XIX-первой трети XX вв."

Заключение

Таким образом, анализ переписных листов 1897 г., архивных материалов Симбирской духовной консистории, отчетов православных миссионеров и других исторически значимых документов, а также полевых материалов автора о культуре, структуре и быте старообрядческой семьи рассматриваемого региона, а также и других источников позволяет сделать следующие выводы:

1. Культура старообрядцев Симбирского Поволжья, представляет собой сложный комплекс традиций и новаций, формирование, которого зависело от множества причин социального, религиозного, исторического характера, а также от реального природного и этнокультурного окружения.

2. Принципиальный традиционализм, определявший все стороны жизни носителей старообрядчества, способствовал консервации в их среде наиболее древних пластов русской народной культуры. Этим обуславливалось образование целого ряда дифференцирующих признаков данного этнического подразделения. Архаические элементы, сохраняющиеся особенно в семье и духовной в меньшей степени в материальной сферах жизнедеятельности старообрядцев, выделяли последних из общей массы русского населения региона.

Стремление старообрядцев к полной культурно-бытовой изоляции неизбежно сталкивалось с невозможностью его осуществления. Это подталкивало на постоянный поиск новых форм и способов сохранения традиционных норм в условиях изменяющейся действительности, вело к созданию социокультурных механизмов, позволяющих найти компромиссный выход из возникшего противоречия.

3. Складывание старообрядческой культуры в Симбирском Поволжье происходило в тесном взаимодействии традиции и адаптации. Попадая в новые природно-географические, социально-экономические условия и в иноэтничную, иноконфессиональную среду, старообрядцы, наряду с другими группами русских, становились участниками формирования регионального среза русской культуры. При этом мощным барьером для аккультурации выступали конфессиональные установки. Однако, наличие их не исключало проникновения инноваций. Находясь в тесном инкультурном окружении, старообрядцы не могли избежать контактов, как с православным населением, так и соседними этносами. Постепенно их культурные стереотипы инициировались, некоторые элементы утрачивались или заменялись другими.

4. Выделение симбирского старообрядчества в качестве объекта исто-рико-этнографического исследования делает закономерной постановку вопроса о его идентификации. Особенности формирования и функционирования в по-лиэтничной среде, определившей культурное своеобразие симбирского старообрядчества, позволяют рассматривать его как этно-географическую группу в составе всего субэтноса староверов.

5. В масштабах Симбирского Поволжья старообрядцы представляют этноконфессиональную подгруппу русских. Она внутренне не однородна и разделяется на ряд направлений, имеющих некоторые различия главным образом в духовной культуре, структуре, обрядности семьи.

Старообрядцы Симбирского Поволжья населяли изучаемый регион с самого начала Церковного Православного раскола. Кроме того, через Симбирское Поволжье шли потоки миграции старообрядцев из центральных областей России к её Восточным и Южным окраинам. Симбирская губерния являлась миграционным мостом между крупнейшими старообрядческими центрами Нижнего Новгорода и Саратова, а позднее и Самары.

В самом Симбирском Поволжье старообрядцы представляли значительный слой сельского населения. Об этом свидетельствует огромное количество судебных дел дошедших до нашего времени в различных фондах Государственного Архива Ульяновской области (прежде всего фонда Симбирской духовной консистории), выявлявших старообрядцев из числа мнимых православных.

Симбирское старообрядчество имело ряд особенностей отличавших его от старообрядческих общин соседних регионов и старообрядцев остального Российского государства.

Старообрядцы Симбирской губернии из-за большей строгости в быту, культа труда, бережливости и нерасточительства, высокой степени взаимовыручки староверов-общинников, а также крайне малого количества праздников, подготовка и проведение которых требовали не малых для селян средств, имели больше возможностей для сбережений чем другие. Исходя из вышеназванных причин, можно сделать вывод о логичности утверждения, что старообрядцы в большинстве своём были зажиточны.

Дома, например, у старообрядцев строили из более дорогих материалов, внутреннее убранство было скромнее, чем они могли себе позволить, хозяйственные постройки были более добротны и в большем количестве по сравнению с православными селянами. А это в свою очередь объясняется, как подчёркивалось выше, аскетичным образом жизни представителей старообрядчества, которые в труде и молитве видели смысл своего существования, а потому много работали и практически не тратились на различные праздники и увеселительные мероприятия.

Одежду селяне-старообрядцы носили до конца XIX в. традиционную строгую. В начале XX в. стали проявляться более глубокие отличия между повседневной одеждой и той, которую носили в религиозных целях (богослужебной). Повседневная старообрядческая одежда в ряде мест Симбирской губернии (особенно в селах, где было значительное число представителей других конфессий) вобрала в себя русские православные элементы, сказывалось влияние и города. Верность традициям продолжительно сохранялась в одежде предназначенной для религиозных обрядов (в частности похоронно-поминального) и религиозных служб. В меньшей степени традиционность сохранялась в свадебных нарядах.

Благодаря стойкости, приверженности своей вере, достаточно обособленного образа жизни, бережного отношения к традициям своих предков, староверы до сегодняшнего дня сохранили некоторые традиционные методы обработки продуктов и способы приготовления, приёма пищи.

В старообрядческой среде согласия, которые в XIX в. придерживались более строгих правил в быту и образе жизни, сохранили и в XX в. более строгий уклад. Для согласий ведших менее аскетический образ жизни и к тому же проживавших в одних сёлах с представителями других конфессий пищевые запреты и строгость следования традициям предков постепенно стали уступать своё место «обмирщению» (как это произошло в селе Красный Яр Чердаклинского района Ульяновской области). Общины староверов, жившие длительное время относительно изолированно (как община поморского согласия села Кувшинов-ка Ульяновского района Ульяновской области), сумели сохранить самобытность в пище.

Старообрядческая семья имела ряд отличий и сходств с русской православной семьёй:

A). Старообрядческие семейные союзы были моногамными кроме случаев старообрядческого сектантства.

Б). Семьи старообрядцев делились по поколенному составу на простые и сложные. Простые - это семьи с одним брачным союзом в их основе. Такая семья называлась малой, простой, индивидуальной. Полные состояли из супругов (мужа и жены) и их детей. К не полным простым семьям относились семьи, включающие одного из супругов и его детей.

В группу сложных форм входили моногамные семьи с двумя или больше брачными парами. У старообрядцев были распространены практически все указанные формы.

B). По взаимоотношениям между элементами семьи старообрядческие семьи были авторитарные с главенством мужчины: мужа — отца (в простой малой семье), мужа — отца - деда или сына, которому престарелые родители «отписывали» хозяйство, или брата, чаще старшего (в сложной семье разных согласий). Значительно реже главой сложной семьи были женщины - в случае смерти хозяина, тогда как в простой семье из двух поколений вдова чаще становилась главой семьи, если была единственной кормилицей при своих малолетних детях.

Г). На территории Симбирского Поволжья к концу XIX - первой трети XX вв. у православных преобладающими были семьи из 3-6 человек, семьи же старообрядцев были крупнее средних православных, а именно состояли из 5-8 человек. Это объяснялось двумя основными причинами:

- у православных лидировали двухпоколенные семьи, а у старообрядцев -трёхпоколенные;

- в православных семьях рождалось меньше детей, чем в старообрядческих.

Д). Основными типами семьи для всех православных и старообрядцев были:

- малая, простая, полная 2-х поколенная семья из одной брачной пары с 3-6 детьми;

- большая 3-х поколенная неразделенная, неполная в старшем поколении, семья;

Е). К концу XIX в. у православных русских четырёх поколенные семьи практически отсутствовали; тогда, как у старообрядцев на тот же период времени четырёх поколенные семьи имели существенный вес, но сохранялась только в неполном (преимущественно в старшем поколении) составе.

Ж). По социально-профессиональному составу русские православные сельские семьи были однородны; занимались преимущественно земледелием, скотоводством, некоторыми ремёслами.

У старообрядцев также преобладали однородные семьи, но в 13,33 % семей присутствовали представители занятые внедомашним земледелием или профессиями не связанными с земледелием (ремесло, торговля и т.п.). Особенно широко это было распространено в местах прохождения торговых путей.

3). По этническому составу, как православные, так и старообрядческие семьи были преимущественно однородными.

И). По вероисповеданию православные, и старообрядческие семьи были также однородными, но с обеих сторон иногда встречались и смешанные семьи.

К). Большинство сельских семей (супруги, дети) являлись малограмотными (мужчины, главы семейств, их сыновья умели читать, писать). Процент грамотных старообрядцев, как мужчин, так и женщин был существенно выше, чем у православных. Особенно высоким был процент грамотных в тех местах, где помимо старообрядческой веры способствовали изучению грамоты и экономические предпосылки (наличие торговых путей, развитые ремёсла и т.п.).

JI). По возрасту у православных подавляющее большинство составляли брачные пары, в которых муж был старше жены; (главным образом на 2-3 года, но были случаи и на 10, 20 и более лет).

У старообрядцев же в каждой четвёртой семье жена была старше мужа, причём разница нередко доходила до 10 лет. Это было связано с тем, что старообрядческие женщины стремились выходить замуж исключительно за одновер-цев. А так как число женщин превышало число мужчин, то свадьбы могли откладываться, или отменяться, что приводило к появлению келейниц и скитов.

Родильная обрядность старообрядцев Симбирского Поволжья в некоторых согласиях имела свои отличительные черты. Часть старообрядческих согласий получила название именно из-за отношения к элементу родильной обрядности - крещению (перекрещенцы, обливанцы, спасово согласие не приемлющее водного крещения и т.д.). Для части подобных старообрядческих согласий Симбирское Поволжье стало местом зарождения (в частности баушкино согласие, в котором младенцев крестили повивальные бабки).

Свадебный обрядовый комплекс старообрядцев был представлен в Симбирском Поволжье различными старообрядческими согласиями по-разному. В некоторых населённых пунктах старообрядцы приняли элементы православной (новообрядческой) свадебной традиции. Это происходило там где общины старообрядцев подвергались сильному влиянию иноконфессиональных (православных) соседей по месту проживания (населённому пункту).

Похоронно-поминальный комплекс старообрядцев Симбирского Поволжья относится к категории наиболее консервативных элементов их культуры. Он сохранил в себе множество архаических черт, отсутствующих у других групп русского населения Среднего Поволжья. Указанные черты проявляются на всех этапах обрядового комплекса (допогребальный, собственно погребальный, поминальный). В первом - это бытование до настоящего времени древних форм «смертного» костюма (традиционная русская одежда, саван), способы изготовления гробов (из цельной колоды или некрашеных досок), разворачивание гроба посолонь, и т.д. Особенности содержатся и в самом процессе похорон (состав и порядок погребальной процессии, вынос «встречной», форма носилок и пр.) и в поминальной части (регламентация и состав блюд, подаваемых на поминальной трапезе, стереотипы поведения и т.д.). Кроме того, существовали некоторые различия в элементах обряда в зависимости от принадлежности старообрядцев к определенному согласию. Наиболее четко они фиксируются у странников.

Симбриские старообрядцы имели в своей культуре, семейном быту много общего со старообрядцами соседних регионов. В частности север Симбирской губернии (прежде всего Алатырский уезд) подвергался сильному влиянию Нижегородских старообрядцев, юг губернии (особенно Сызранский уезд) подвергался сильному влиянию Саратовских старообрядцев (особенно в период существования Иргизских монастырей), позднее (со второй половины XIX в.) Симбирские старообрядческие общины подвергались влиянию Самарских староверов. Причиной тому служила непосредственная близость вышеназванных мощных центров староверия и постоянные миграции старообрядцев скрывавшихся от преследования.

Кроме сходств с соседними и дальними старообрядцами имелся и ряд отличий.

Симбирское Поволжье стало местом рождения некоторых собственных по-своему уникальных согласий, наложив отпечаток на некоторые общероссийские согласия.

В Сызрани, например, были особые согласия местного происхождения, свидетельствующие о крайней обрядоверности последователей их - согласия правакОв и левакОв (с 1860 г.), сущность учения которых состояла в том, что одни - праваки - при произнесении слов молитвы Исусовой «Сыне Божий» клали крестное знамение на правом плече, а другие - в это время на левом, а не на правом плече. Леваки между собой, спорили о том, как нести руку: с левого плеча к правому и наоборот, над носом или мимо рта.

Старообрядцы согласия «стариковщина» не беспоповцы - они не перекрещивали приходящих в их согласие, но и не беглопоповцы - не принимали беглых попов. Старики приходящих сами крестили, венчали, причащали запасными дарами, принесенными с Иргиза, после его разорения. Этих старообрядцев ещё называли «сухарниками». Появилось это согласие в 1840-е - 1850-е гг.

Из местных согласий, помимо правакОв и левакОв, заслуживают внимания беспоповщинское согласие, последователи которого находились в селе Подгорье, Сызранского уезда и назывались «безкресты». Основательница этого согласия - бабушка Домна, учила, что «по недостоинству крестов надевать их не следует». В остальном учение Подгорских «безкрестов» сходно с учением ста-роспасовцев, или последователей глухой нетовщины.

Интересны местные особенности относительно пищи, по нетовскому местному учению. В селе Мордово нетовцы не сообщались в пище с «полумирскими» в одной чашке, однако, все-таки были блюда, которые можно есть вкупе; например щи никак нельзя есть вместе, а кашу можно. Это соблюдалось не только у нетовцев, но и у поморцев.

Существовали и другие отличительные черты Симбирских старообрядцев в пище (не приятие картофеля некоторыми согласиями), в обрядности (в крещении).

Показывая особенности традиционной культуры, структуры семьи, семейного быта старообрядцев на территории Симбирско-Ульяновского Поволжья мы склонны рассматривать их культуру и быт как своеобразный наиболее ранний пласт в составе среднерусского хозяйственно-культурного комплекса, исторически сложившегося в Среднем Поволжье — в одном из наиболее полиэт-ничных лесостепных регионов России.

Список научной литературыВиноградов, Антон Александрович, диссертация по теме "Этнография, этнология и антропология"

1. Неопубликованные источники.

2. Российский Государственный Исторический Архив (г. С-Петербург).

3. Ф. 1661, on. 1, д.445 JI. 51-53 —Дела о числе раскольников в 1855 году по епархиям.

4. Ф. 797 Фонд Победоносцева, оп. 20, д.44396, 44397

5. Государственный Архив Ульяновской области.

6. Ф. 48 Фонд губернского правления, on. 1, д. 17, 28, 29, 56, 57, 86, 87, 88, 89, 103, 129, 151а

7. Ф. 76 Фонд канцелярии Симбирского губернатора, on. 1, д.53, 79, 117,

8. Ф. 76, оп. 3, д. 1, 6, 27, 31, 34, 37, 39, 45, 47, 51, 58, 59, 67, 68, 72, 856. Ф. 76, оп. 4, д.61,837. Ф. 76, оп. 5, д.168, 1698. Ф. 76, оп. 7, д.З, 456,9. Ф. 76, оп. 8, д.784

9. Ф. 134 Фонд Симбирской Духовной консистории, on. 1 - Мещанские старосты12.Ф. 134, оп. 2, д.7, 2913.Ф. 134, оп. 3, д.9, 180

10. Ф. 134, оп. 4 Дела об исповедывающихся.

11. Ф. 134, оп. 5, д. 159, 160, 345, 404, 405

12. Ф. 134, оп. 6 Метрические книги

13. Ф. 134, on. 9, д.5, 202, 252, 254, 255, 256, 257, 258, 259, 260, 261, 262, 263, 264, 265, 266, 267, 268, 269

14. Ф. 134, on. 10 Опись метрических книг

15. Ф. 134, on. 11 Метрические книги г. Симбирска.

16. Ф. 134, оп. 13 35, 38 - Метрические книги и церковные летописи

17. Ф. 597 Фонд Всеобщая перепись Российской империи, on. 1, д. 17, 22, 24, 25,26, 27,30,31,47,5524.Ф. 752, on. 1, д.6925.ф. ФР-3705, on. 1, д.48

18. Художественный краеведческий музей города Ульяновска26.Фонд Д.И. Архангельского

19. СЕВ 1904, т. 3-4, с. 73-79, 99-103; т. 5, с. 120-131, 131-133; т. 6, с. 141-148; т. 9, с. 207-217; т. 13, с. 475-477; т. 15, с. 401-406; т. 16, с. 429-442; т. 18, с. 498-504; Об Ардатовских и в частности Четвертаковских хлыстах т. 17, с. 465-470

20. СЕВ 1905, т. 13, с. 301-308; т. 14, с. 339-347; т. 15, с. 374-378 СЕВ, 1908 № 5, с. 135-145;1. Опубликованные источники

21. Аверинцев, С. С. Христианство т. 1 / С. С. Аверинцев. Москва, 1993 год, С. 524-525.

22. Арутюнов, С. А. Свод этнографических понятий и терминов: Материальная культура / С.А. Арутюнов. М.: Наука, 1989.

23. Валентей, Д. И. Демографический энциклопедический словарь / Д. И. Ва-лентей. Москва. «Советская энциклопедия». 1985 г., 607 с.

24. Давыдов, В. В. Российская педагогическая энциклопедия / В. В. Давыдов. Москва. Большая Российская Энциклопедия, 1999 г. T.l, Т.2.

25. Даль, В. И. Пословицы русского народа / В. И.Даль. изд. 3-е, т. I— IV. М., 1904 (на обложке — 1905 г., на титульном листе—1904 г.).

26. Даль, В. И. Толковый словарь живого великорусского языка/ В. И.Даль. -М., 1981. Т.2. С. 222.; изд. 2-е, т. I—IV. СПб.—М., 1880—1882.; в 4 т. Т.З. -М., 1998,

27. Джерри, Д. Большой толковый социологический словарь / Д. Джерри, Д. Джерри. T.l, Т.2, Вече ACT, Москва, 1999 г., 528 с.

28. Мчедлов, М. П. Религии народов современной России / М. П. Мчедлов. -Словарь. М.: Республика, 1999 г., с. 624

29. Ожегов, С. И. Словарь русского языка / С.И. Ожегов. Москва, «Русский Язык», 1987 г.37,Осипова, Г. В. Российская социологическая энциклопедия / Г. В. Осипо-ва. Москва . 1998 г.

30. Панкратов, А. В. Белокриницкая иерархия / А. В. Панкратов, А. П. Крах-мальников // Православная энциклопедия. М, 2002. - Т. 4. - С. 542-556.

31. Прохоров, А. М. Большая Советская Энциклопедия / А. М. Прохоров. -Т.30. 630 с. Москва. Советская Энциклопедия. 1978 г.

32. Рукописные собрания Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина: Указатель. М., 1986.-Т. 1. Вып. 2. - 382 с.

33. Русские: Историко-этнографический атлас. М.,1967.

34. Ряжев, А. С. Единоверие / А. С. Ряжев, // Отечественная история: Эн-цикл.: В 5 т. М., 1996. Т. 1. С. 124-126.

35. Свод этнографических понятий и терминов. Религиозные верования. Вып. 5. М. Наука, 1993 г., с. 624

36. Вургафт, С. Г. Старообрядчество: Лица, предметы, события и символы / С. Г. Вургафт, И. А. Ушаков. М.: "Церковь", 1996. - 316 с.

37. Сухарев, А. И. Мордовия. Энциклопедия / А. И. Сухарев, В. А. Юрчен-ков, П. П. Кузнецов. Саранск: Морд. кн. изд-во, 2003. -574 с.

38. Холостова, Е. И. Словарь справочник по социальной работе / Е. И. Холо-стова. Москва. 1997 г.

39. Сокольский А. В селе Собакине у вожака хлыстов / Сокольский А. В // СЕВ, 1915, №24, с. 955-96348 .«Белоризуы» в Симбирске J7 «Северный вестник» 1895, №4

40. Заметка о нашем расколе // Симбирские губернские ведомости. 1867 9.12

41. Первая всеобщая перепись населения Российской империи в 1897. Общий свод по империи. С-П. 1904 (1905 с. 610)1. Литература.

42. Агеева, Е. А. Подмосковная Гуслица старообрядческая Палестина XVIII-XX вв. / Е. А. Агеева // Уральский сборник. История. Культура. Религия. Вып. 2. К 25-летию Уральской объединенной археографической экспедиции. Екатеринбург, 1998. - 303 с.

43. Агеева, Е. А. Приходская жизнь и история староверия по церковным летописям второй половины XIX в. / Е. А. Агеева // Уральский сборник. История. Культура. Религия. Вып. 3. Екатеринбург, 1999. 236 с.

44. Агеева, Е. А. "Мысль и мышление староверов" на пороге XXI в. (по трудам старообрядческих писателей) / Е. А. Агеева // Уральский сборник. История. Культура. Религия. Вып. 4. Екатеринбург, 2001. 168 с.

45. Айвазов, И. Г. О соединении Церквей / И. Г. Айвазов // Журнал Московской Патриархии N 5/1945.

46. Айвазов, И. Г. Христовщина / И. Г. Айвазов // Материалы для исследования русских мистических сект. Петроград, 1915.-С. 110.

47. Аклаев, А. Р. Язык в системе национальных ценностей и интересов / А. Р. Аклаев // Духовная культура и этническое самосознание наций. М., 1990. Вып. 1.С. 12-38

48. Акты исторические собранные и изданные Археографической комиссией, т. 4, СПб., 1842, с. 191.

49. Альбинский, К. Последний Христос Хлыстов. О церкви Последнего Завета глазами эксперта миссионерского отдела Русской Православной церкви / К. Альбинский // Наука и религия. 1999 г. № 2, с. 83

50. Анашкина, Г. П. Материалы по этнографии Ульяновской области / Г. П. Анашкина. Ульяновск: ИПК ПРО, 1997

51. Андреев, В. В. Раскол и его значение в народной русской истории / В. В. Андреев. СПб., 1870. - С. 67.61 .Антонов, Е. Рассмотрение книги нового раскольнического писателя лжепопа Механикова / Е. Антонов. М., 1895;

52. Антонов, С. О численности старообрядцев / С. Антонов. Старообрядец, №7, ноябрь 1997 год.

53. Аргудяева, Ю. В. Хозяйственное освоение Дальнего Востока старообрядцами / Ю. В. Аргудяева. Вып. 4. Владивосток, 2001. - С. 115-129

54. Аргудяева, Ю. В. Старообрядцы на Дальнем Востоке России: этнокультурное развитие во второй половине XIX начале XX вв. / Ю. В. Аргудяева. - Институт этнологии и антропологии РАН, г. Москва 2002 г.

55. Артёмов, Г. И. Из истории народного образования в Беловском районе / Г. И. Артёмов // Историческое краеведение в школе и вузе. Материалы первой Всерос. науч. конф. (14-15 дек. 1994 г.). Кемерово, 1994. С. 147150;

56. Арутюнов, С. А. Традиционная пища как выражение этнического самосознания / С. А. Арутюнов, В.А. Липинская. М.: Наука, 2001.- с. 289

57. Бабенко, В. Я. Семья и семейный быт украинцев Башкирской АССР / В. Я. Бабенко. Уфа: Препринт, 1990. - 45 с.

58. Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре: Структурно-семантический анализ восточно-славянских обрядов / А.К. Байбурин. Спб, 1993. ;

59. Байдин, В. И. Старообрядчество Урала и самодержавие первой половины XVIII середины XIX вв. / В. И. Байдин. - Свердловск, 1983.

60. Бахтина, О. Н. Модель археографического компьютерного атласа Томской области / Бахтина О. Н., Хасанов В. Я., Носков А. В. // Вестник ТГУ № 267 январь 1998.

61. Белобородова, И. Н. Старообрядчество Архангельской губернии: состав, численность, расселение (середина XIX начало XX вв.) / И. Н. Белобо-родова// Уральский сборник. История. Культура. Религия. Вып. 3. Екатеринбург, 1999.-236 с.

62. Баркина, В. С. Кемь. Петрозаводск: Карелия / В. С. Баркина. 1982.- 135

63. Барсов, Н. И. Русский простонародный мистицизм / Н. И. Барсов // Христианские чтения. 1869, № 9, С. 18.

64. Беликов, С. Д. Старообрядческий раскол в Томской губернии (по судебным данным) / С.Д. Беликов. Томск, 1894.

65. Белослюдов, А. К истории "Беловодья" / А. Белослюдов // Записки ЗСО РГО. Т. XXXVIII. Омск, 1916. С. 32-35.

66. Белобородов, С. А. Поморцы и старопоморцы Ялуторовского уезда Тобольской губернии в XIX начале XX вв. / С. А. Белобородов // Уральский сборник. История. Культура. Религия. Вып. 5. Екатеринбург, 2003.

67. Белобородов, С. А. Старообрядческие скиты в Ревдинской волости Екатеринбургского уезда / С. А. Белобородов // Уральский сборник. История. Культура. Религия. Вып. 6. Екатеринбург, 2005.

68. Белобородов, С. А. Очерки истории старообрядчества Урала и сопредельных территорий / С. А. Белобородов, Ю. В. Клюкина, П. И. Манги-лев, И. В. Починская. Екатеринбург, 2000. 181 с.

69. Бережнова, М. Л. Этническая история старообрядцев Среднего Прииртышья в XVIII-XX вв. / М. Л. Бережнова // Старообрядчество: история и современность, местная традиция, русские и зарубежные связи. Улан-Удэ, 2001.-С. 102-107.

70. Бернштам, Т. А. Традиционный праздничный календарь в Поморье во второй половине XIX начале XX вв. / Т. А. Бернштам // Этнографические исследования Северо-Запада СССР. Традиции и культура сельского населения. Этнография Петербурга. Л., 1977.

71. Бернштам, Т. А. Девушка-невеста и предбрачная обрядность в Поморье в XIX начале XX в./ Т. А. Бернштам, К. В. Чистова //Русский народный свадебный обряд. Исследования и материалы. Л., 1978.

72. Бернштам, Т. А. Поморы: Формирование группы и система хозяйства / Т. А. Бернштам.- Л.: Наука, 1978. С. 176

73. Бернштам, Т. А. Молодежь в обрядовой жизни русской общины XIX начала XX в.: Половозрастной аспект традиционной культуры / Т. А. Бернштам. - Л., 1988.

74. Бернштам, Т. А. Русская народная культура и народная религия / Т. А. Бернштам // Советская этнография, 1989, №1.

75. Бломквист, Е. Э. Искусство бухтарминских старообрядцев. Вышивка / Е. Э. Бломквист// Бухтарминские старообрядцы.- Л., 1930. С. 424.

76. Бобков, Е. А. Певческие рукописи гуслицкого письма / Е. А. Бобков // ТОДРЛ. 1977. - Т. 32: Текстология и поэтика русской литературы XI -XVII вв. - С. 388-394.

77. Болонев, Ф. Ф. Старообрядцы Алтая и Забайкалья: опыт сравнительной характеристики / Ф. Ф. Болонев. Барнаул, 2001.

78. Болонев, Ф. Ф. Из опыта этнографического изучения русского населения Сибири / Ф. Ф. Болонев // Русские Сибири: культура, обычаи, обряды. Новосибирск, 1998. С. 20.

79. Болонев, Ф. Ф. Старообрядцы Забайкалья в XVIII-XX вв. / Ф. Ф. Болонев.- Новосибирск: АОЗТ. Изд-во «Февраль» 1994. С. 148.

80. Болонев, Ф. Ф. Масленица у семейских Забайкалья во второй половине XIX начале XX века./ Ф. Ф. Болонев // Из истории семьи и быта сибирского крестьянства в XVII - начале XX в. (сборник научных трудов). Новосибирск, 1975.

81. Болонев, Ф. Ф. Народный календарь семейских Забайкалья (вторая половина XIX начало XX в.) / Ф. Ф. Болонев. - Новосибирск, 1978.

82. Боровик, Ю. В. "Камень претыкания" и "противогосударственный раскол" (о странниках в Пермской губернии в начале XX в.) / Ю. В. Боровик // Уральский сборник. История. Культура. Религия. Вып. 5. Екатеринбург, 2003.

83. Бороноев, А. О. Этническая психология / А. О. Бороноев, В.Н. Павленко.- СПб., 1994

84. Бондарь, С. Д. Секты хлыстов, шалопутов, духовных христиан, Старый и Новый Израиль и иудействующих / С. Д. Бондарь. Петроград, 1915. - С. 220.

85. Бонч-Бруевич, В. Д., Сектантство и старообрядчество в первой половине XIX века. / В. Д. Бонч-Бруевич. М., 1947. - С. 265-307, 372-373.

86. Браславский, Л. Ю. Раскол Русской Православной церкви и его последствия в истории народов Среднего Поволжья / Л. Ю. Браславский // История христианизации народов среднего Поволжья. Чебоксары, 1998. С. 3442.

87. Бромлей, Ю. В. Этнос и этнография / Ю. В.Бромлей. М.: Наука, 1973.

88. Бубнов, Н. Ю. Список с писем страдальческих священнопротопопа Аввакума / Н. Ю. Бубнов. Москва, 1999.

89. Буганов, В. Бунтари и правдоискатели в русской православной церкви / В. Буганов, А. Богданов. Москва. Издательство "Политиздат", 1991.

90. Булгаков, М. П. История русского раскола, известного под именем старообрядчества / М. П. Булгаков. СПб., 1855. - 368 с.

91. Буткевич, Т. И. Обзор русских сект и толков / Т. И. Буткевич. -Харьков, 1915.

92. Бусыгин, Е. П. Русское сельское население Среднего Поволжья / Е. П. Бусыгин. Казань, 1966.

93. Бусыгин, Е. П. Общественный и семейный быт русского населения Среднего Поволжья: историко-этнографическое исследование (с сер. 19 — н. 20 вв.) / Е. П. Бусыгин, Н. В. Зорин, Е. В. Михайличенко. Казань. 1973.

94. Бусыгин, Е. П. Очерк статистической этнографии Среднего Поволжья / Е. П. Бусыгин, J1. П. Шабалина. Казань, 1976.

95. Бусыгин, Е. П. Хозяйство и материальная культура русского населения Ульяновского Поволжья / Е. П. Бусыгин, Н. В. Зорин, J1. П. Шабалина. Казань, 1982.

96. Бучилина, Е. А. Духовные стихи в современном репертуаре старообрядцев-федосеевцев Нижегородской области / Е. А. Бучилина // Старообрядчество: история, культура, современность. Тезисы. М., 1998. -С.217.

97. Введенский, В. В. Исторический очерк раскола, старообрядчества и сектантства в Симбирской губернии / В. В. Введенский. Симбирск, 1907.-С. 140-147.

98. Верещагин, А. К вопросу о регистрации браков раскольников / А. Верещагин. С-Петербург, 1903. - С. 288-303.

99. Вишняков, А. Старообрядческая Покровская молельня и филиппов-ская часовня в Москве / А. Вишняков. С-Петербург, 1865.

100. Владышевская, Т. Ф. К вопросу о связи народного и профессионального древнерусского певческого искусства / Т. Ф. Владышевская // Музыкальная фольклористика. М.: Сов. композитор, 1978. - Вып. 2. - С. 315-336.

101. Вознесенский, А. В. Книгоиздательская деятельность старообрядцев (1701-1918). Материалы к словарю. / А. В. Вознесенский, П. И. Ман-гилев, И. В. Починская. Екатеринбург, 1996. - 82 с.

102. Волков, Н. И. Секта скопцов / Н. И. Волков. Ленинград, Наука, 1931.-С. 101.

103. Волков, Н. И. Скопчество и стерилизация / Н. И. Волков. М.-Л. Наука, 1937.-С. 118.

104. Волкова, Т. Ф. Старообрядческий центр на Вашке. Исследования и материалы по книжной и традиционной народной культуре Удорского района Республики Коми / Т. Ф. Волкова. ИПО СыктГУ, 2002.

105. Галкина, Е. М. Методический аспект изучения проблемы этнической идентичности / Е. М. Галкина // Духовная культура и этническое самосознание наций. Вып. 1. М., 1990. С.57-82.

106. Ганцкая, О. А. Польская семья: опыт этнографического изучения / О.А. Ганцкая. Москва, Наука, - 1986. - С. 34-54.

107. Ганцкая, О. А. Брак у народов Западной и Южной Европы / О.А. Ганцкая. М. Наука - 1989. - С. 3-5.

108. Герасимова, JI. Б. Структура семьи русского крестьянского населения Среднего Прииртышья / JI. Б. Герасимова // Культурология традиционных сообществ: Конкурсные работы молодых ученых. Омск, 2002. -С. 101-111.

109. Геринг, И. Раскол и секты русской церкви (1003-1897 г.). Перев. с нем. Т. Буткевича / И. Геринг. СПб., 1903. Ч. 1.

110. Голубинский, Е. Е. К нашей полемике с старообрядцами / Е. Е. Го-лубинский. М., 1885.

111. Гомолицкий, С. Б. Брак раскольников по закону 19 апреля 1874 г. Истинный смысл этого закона / С. Б. Гомолицкий. Б. м., б. г. С. 91-146;

112. Готье, Ю. В. Замосковный край в XVII в. / Ю.В. Готье. М., 1937 с. 232-234.

113. Грико, Т. И. История купеческой старообрядческой семьи: опыт реконструкции / Т. И. Грико // Там же. С. 93-94; Из истории российского предпринимательства: (династия Солдатенковых). Научно-аналитический обзор / РАН. ИНИОН;

114. Гринкова, Н. П. Одежда бухтарминских старообрядцев // Бухтар-минские старообрядцы / Н. П.Гринкова. М., 1930. - С. 311-396.

115. Громыко, М. М. Мир русской деревни / М. М. Громыко. Москва. Молодая гвардия, 1991. - С. 445.

116. Громыко, М. М. Этнографическое изучение религиозности народа: заметки о предмете, подходах и особенностях современного этапа исследований / М. М. Громыко // Этнографическое обозрение. 1995. N 5. С.77.

117. Громыко, М. М. Отношение к богатству и предприимчивости крестьян XIX в. в свете традиционных религиозно-нравственных представлений и социальной практики / М. М. Громыко // Этнографическое обозрение 2000, №2, С. 86-99.

118. Гусева, Н. Р. «Индийская песня» хлыстов: к истории русской секты / Н. Р. Гусева // Родина. 1997, №11, с. 67-69.

119. Данилко, Е. С. Старообрядчество на Южном Урале: Историко-этнографическое исследование / Е. С. Данилко. Уфа, 2000.

120. Данилко, Е. С. Отношение к браку и некоторые особенности свадебного обряда у южно-уральских старообрядцев / Е. С. Данилко // Старообрядческий мир Волго-Камья: Проблемы комплексного изучения: Материалы научной конференции. — Пермь, 2001. — 282 с.

121. Данилко, Е. С. Механизмы самосохранения русских и финно-угорских старообрядческих общин Урало-Поволжья / Е. С. Данилко. -Москва, 2007.

122. Денисов, Н. Г. Певческие традиции Стрельниковского хора Костромской земли / Н. Г. Денисов // Skupiska staroobrzedowcow w Europie, Azji i Ameryce: Ich miesce i tradycje we wspolczesnym swiecie. Warszawa, 1994. -S. 231-236.

123. Дмитриев, А. Инквизиция в России / А. Дмитриев. M., 1937, с. 6062.

124. Дмитрий, митрополит. Розыск о раскольнической Брынской вере, о учении их, о делах их, и изъявление, яко вера их неправа, учение их ду-шевредно и дела их не богоугодне / Дмитрий. Киев, 1866;

125. Долотов, А. Старообрядчество в Бурятии (Семейские в Забайкалье) / А. Долотов. Верхнеудинск, 1931.

126. Долотов, А. Церковь и сектантство в Сибири / А. Долотов. Новосибирск, 1930;

127. Добротин, Г. П. Закон и свобода совести в отношении к лжеучению и расколу / Г. П. Добротин. Киев, 1897;

128. Дронова, Т. И. Традиционный комплекс Усть-Цилемской женской одежды (Одежда из частной коллекции П.Г. Бабиковой). Каталог выставки / Т. И. Дронова. Сыктывкар, 2004.

129. Дугин, А. «Яко не исполнилось число звериное.» (об эсхатологической сущности русского раскола) / А. Дугин // Конец света (эсхатология и традиция) М., 1997 г., С. 48-54.

130. Дунаева, Н. А. Особенности религиозных верований крестьян Симбирской губернии в начале 20 в. / Н. А. Дунаева // Прошлое и настоящее России: политика, экономика, культура, (ред. Рыбаков) Саратов, 1999. -С. 46-54.

131. Ерошов, В. В. Тропою миссионеров. Алтайская духовная миссия в Кузнецком крае / В. В. Ерошов, В.М. Кимеев. Кемерово, 1995.

132. Жилкин, И. Старообрядцы на Волге / И. Жилкин. Саратов, 1905.

133. Житие протопопа Аввакума. М., 1934. С. 200-201.

134. Зеньковский, С. А. Русское старообрядчество. В двух томах / С. А. Зеньковский. Мюнхен, 1970. - С. 288.

135. Зорин, Н. В. Русская свадьба в Среднем Поволжье / Н. В. Зорин. -Казань, 1981.

136. Иванов, К. Ю. Старообрядчество юга Западной Сибири второй половины XIX начала XX вв. / К. Ю. Иванов. - Кемерово, 2001. - 21 с.

137. Инникова, С. А. Секта духоборцев как этнолокальная и конфессиональная общность / С. А. Инникова // Вестник гуманитарного научного фонда. 1999, №4, С 41-47. '

138. Идея равенства людей в сочинениях протопопа Аввакума. Труды отд. древней русской литературы. И-та русской литературы. АН СССР, t.XIV.

139. Кадсон, И. 3. Антицерковная борьба народных масс в России в трудах советских историков / И. 3. Кадсон // «Вопросы истории», 1969, №3, С. 152.

140. Казанцева, М. Г., Музыкальная культура старообрядцев. Учебное пособие. / М. Г. Казанцева, Е.В. Коняхина. Екатеринбург, 1999. 156 с.

141. Казьмина, О. Е. Вопрос о религиозной принадлежности в переписях России и СССР / О. Е. Казьмина // Этнографическое обозрение. 1997, №5, «Наука», С. 156- 161.

142. Казьмина О. Е. Народы и религии мира / О. Е. Казьмина // Энциклопедия. Научное издательство «Большая Российская Энциклопедия» 1998. С. 832.

143. Календарь Древлеправославной поморской церкви. Москва, 1993 -2008-е гг.

144. Каптерев, Н. Ф. Патриарх Никон и его противники в деле исправления церковных обрядов / Н. Ф. Каптерев. М., 1887.

145. Капустин, Н. С. Особенности эволюции религии / Н. С. Капустин. -Москва. «Мысль»., 1984 г. С. 177-181.

146. Карамзин, Н. М. История Государства Российского / Н. М. Карамзин. Спб. т. I - XII, изд. 3-е (А. Смирдина)., 1830- 1831.

147. Карташов, А. В. Смысл старообрядчества / А. В. Карташов. — Париж. 1924.

148. Карцов, В. Г. Религиозный раскол как форма антифеодального протеста в истории России. Ч. 1. / В. Г. Карцов. Калинин, 1971. - С. 10, 11.

149. Катунский, А. Е. Старообрядчество / А. Е. Катунский. М., 1972. -С. 29.

150. Каушанский, П. Л. Идеология и деятельность христианских сект / П. Л. Каушанский. Кемерово, 1965.

151. Керров, В. В. Династии старообрядцев-предпринимателей. Гучковы / Керров, В. В. // Старообрядчество: история, традиции, современность. Вып. 2. М., 1995. С. 22-25.

152. Керров, В. В. Рябушинские: династия старообрядцев-предпринимателей / Керров, В. В. // Старообрядчество: история, культура, современность. Вып. 3. М., 1995. С. 9-15.

153. Кириллов, И. А. Статистика старообрядчества / И. А. Кириллов. -М., 1913.

154. Кириченко, О. В. Православная вера и традиции благочестия у русских в 18-20 вв. Этнографические исследования и материалы. / О.В. Кириченко, Х.В. Поплавская. М. Наука, 2002. - С. 469.

155. Клеянкин, А.В. «Разинские работники» на Волге / Клеянкин, А. В. // «Вопросы истории», 1969 г., № 4, с. 145-146.

156. Клибанов, А. И. Реформационные движения в России / А. И. Кли-банов.-М., 1960.-С. 135.

157. Клибанов, А. И. Религиозное сектантство в прошлом и настоящем/ А. И. Клибанов. М.: Наука, 1973. - С. 256.

158. Клюкина, Ю. В. Старообрядцы-часовенные Урала в конце XIX начале XX вв. / Ю. В. Клюкина // Очерки истории старообрядчества Урала и сопредельных территорий. Екатеринбург, 2000. С. 96 (Прим. 42), 97.

159. Клюкина, Ю. В. Источники о свободе вероисповедания старообрядцев Урала в начале XX века (1905-1917 гг.) / Ю. В. Клюкина // Уральский сборник. История. Культура. Религия. Вып. 4. Екатеринбург, 2001. 168 с.

160. Ключевский, В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник / В.О. Ключевский. М., 1871.

161. Ключевский, В. О. Псковские споры. Соч., т. 7 / В. О. Ключевский. -М., 1959. С. 35-37.

162. Кляус, В. Л. Песенный фольклор русскоустьинцев Якутии и семей-ских Забайкалья / В. Л. Кляус. Курск, 2006.

163. Колесников, И. Ф. Современная религиозная ситуация в Российской Ф. / И. Ф. Колесников // Магистр. 2000, №1, С. 89-95.

164. Коновалов, Д. Г. Религиозный экстаз в русском мистическом сектантстве / Д. Г. Коновалов. Сергиев Посад, 1908. - С. 188.

165. Костомаров, Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей, т. 2. / Н. И. Костомаров. СПб., 1895. - С. 215.

166. Коровушкина-Пярт, И. П. "Бес коммунистов не любит.": народное паломничество, кликуши и советская власть на Урале (к вопросу о народном благочестии) / И. П. Коровушкина-Пярт // Уральский сборник. История. Культура. Религия. Вып. 5. Екатеринбург, 2003.

167. Кратчайшее изложение догматов и преданий чинов же и обрядов, и обычаев древлеправославно-кафолическия Ветковския Церкве // Старообрядческий церковный календарь на 1994 г. М., 1993. - С. 75-104.

168. Кремлева, И. А. Похоронно-поминальные обычаи и обряды / И. А. Кремлева // Русские. М., 1997. С. 520.

169. Кузеев, Р. Г. Происхождение башкирского народа / Р. Г. Кузеев. -М., 1974.-600 с.

170. Кузнецов, С. В. Православный приход в России в XIX веке / С. В. Кузнецов // Православная вера и традиции благочестия у русских в XVIII- XX веках: этнографические исследования и материалы. М., Наука, 2002. -С. 156-178.

171. Кузнецова, И. Как крестьянин Иван девиц совращал, выдавая себя за пророка: из архива (Алатырь 1876) / И. Кузнецова // Симбирский курьер. 20.07.1996.

172. Кутепов, К. Секта хлыстов и скопцов / К. Кутепов. Казань, 1882. -С. 180.

173. Лебедев, Е. Е. Единоверие в противодействии русскому обрядовому расколу. Очерк по истории и статистике единоверия с обзором существующих о нём мнений и приложениями / Е. Е. Лебедев. Новгород, 1904.

174. Ливанов, Ф. В. Симбирские молокане и духоборцы / Ф. В. Ливанов // Раскольники и осторожники. Очерки и рассказы. Т. 2, гл. 24. С-П., 1870.- С. 482-500.

175. Липинская, В. А. Присухонье: традиции материальной культуры и быта (по итогам экспедиуии 1986 года) / В. А. Липинская // Тотьма: Краеведческий альманах / Гл.ред.и сост.: М. А. Безнин, гл.ред.: А. В. Камкин. -Вып. 2.

176. Липинская, В. А. Народные лечебные средства сибиряков / В. А. Липинская // От Урала до Енисея (Народы Западной Сибири). Кн. 1.Томск: Изд-во Том. ун-та, 1995. С. 25.

177. Липинская, В. А. Ономастика Поволжья / В. А. Липинская. М., 2004. - 276 с.

178. Липинский, А. Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами генерального штаба. Симбирская губерния / А. Липинский. С-П., 1868.

179. Листова, Т. А. Обряды и обычаи, связанные с рождением детей. Первый год жизни / Т. А. Листова // Русские. М., 1997. С. 506.

180. Лисициан, Т. Тернистый путь духобора / Т. Лисициан. С-П., 1868

181. Лукьянов, С. За веру, любовь и надежду . в тюрьму: из истории старообрядчества в Симбирской губернии / С. Лукьянов // Народная газета, 29.11.1992.

182. Лукьянов, С. Старообрядцы / С. Лукьянов // Димитровградская панорама. 22.06.2000. С. 3.

183. Любищев, А. А. Расцвет и упадок цивилизаций / А. А. Любищев. -Ульяновск, 1993.

184. Макашина, Т. С. Тема брака в делах Вологодской духовной консистории (1-я пол. XIX в.) / Т. С. Макашина // Расы и народы. М., 1998. -Вып.25. - С.137-156.

185. Максимов, С. Рассказы из истории старообрядчества / С. Максимов. -СПб., 1861. С.92-94.

186. Мальцев, А. И. Полемика о титле на кресте в сочинениях старообрядцев-беспоповцев XVIII в. / А. И. Мальцев // Уральский сборник. История. Культура. Религия. Вып. 5. Екатеринбург, 2003.

187. Мальцев, А. И. Филипповский наставник XVIII в. инок Иона и его учение / А. И. Мальцев // Уральский сборник. История. Культура. Религия. Вып. 6. Екатеринбург, 2005.

188. Мангилев, П. И. О круге чтения крестьян-старообрядцев Зауралья в середине XIX в. / П. И. Мангилев // Уральский сборник. История. Культура. Религия. Вып. 2. К 25-летию Уральской объединенной археографической экспедиции. Екатеринбург, 1998. С. 303.

189. Мельгунов, С. П. Из истории религиозно-общественных движений в России XIX в. / С. П. Мельгунов. М., 1919.

190. Мельников, П. И. (А. Печёрский) Тайные секты / П. И. Мельников // Полное собрание сочинений. С-П. М., 1898. - т. 3, С. 144-275.

191. Мельников, П. И. (А. Печерский) Письма о расколе / П. И. Мельников // Собр. соч.: В 8 т. Т. 8. М., 1976. С. 5-62.

192. Мельников, П.И. (А. Печёрский) Очерки поповщины, ч .1, ПСС, т. 13 / П.И. Мельников. СПб., 1898. - С. 24-26.

193. Мельников, Ф. Е. Краткая история древлеправославной (старообрядческой) Церкви / Ф. Е. Мельников. Барнаул, 1999.

194. Мельникова, С. А. На иллюзиях свободу не построить. (из истории массового сознания крестьян Симбирска г.) / С. А. Мельникова // Художественная культура Поволжья к. 18 н. 20 вв. материалы Поливанов-ских чтений. Ульяновск, 2002. - С. 4-11.

195. Миловидов, В. Ф. Старообрядчество в прошлом и настоящем / В. Ф. Миловидов. М., 1969. - С. 21.

196. Миловидов, В. Ф. Современное старообрядчество / В. Ф. Миловидов. Москва, 1979.

197. Милюков, П. Н. Очерки по истории русской культуры. Том 1, 2. Часть 1: Церковь, религия, литература / П. Н. Милюков. Москва, 1930 г.

198. Мордовцев, Д. Борьба с расколом в Поволжье. Собрание сочинений т. 21. / Д. Мордовцев. С-П., 1901.

199. Моррис, Р. Старорусские традиции различия трех русских религиозных общин в Орегоне (США) / Р. Моррис // Русская культура вне границ. Вып. 1.-М., 1995. С. 28-35.

200. Мосин, А. Г. Златоустовские старцы / А. Г. Мосин // Урал. 1993. № 3. С. 200-204.

201. Мукаева, JI. Н. Южно-алтайские старообрядцы в контексте межци-вилизационного диалога / JT. Н. Мукаева // Россия и мировой исторический процесс: Материалы Всерос. межвуз. конф. (г. Бийск, 21-22 сент. 1998 г.). Бийск, 1999. С. 112-113.

202. Мчедлов, М. П. О религиозности Российской молодежи / М. П. Мчедлов // Социологические исследования. 1998 г., №6, с. 54-58

203. Нагорная, С. Ю. Паспорта старообрядцев-странников в рукописном сборнике конца XIX начала XX в.: языковой аспект / С. Ю. Нагорная // Старообрядчество: история и культура. Вып. 1. Барнаул, 1999. С. 158-166.

204. Надеждин, Н. И. Исследования о скопческой ереси / Н. И. Надеж-дин. С-П., 1845.-С. 254.

205. Науменко, JI. И. Этническая идентичность. Проблемы трансформации в постсоветский период / JI. И. Науменко // Этническая психология и общество. М., 1997. С.76-88.

206. Никитина, С. Е. Устная традиция в народной культуре русского населения Верхокамья / С. Е. Никитина // Русские письменные и устные традиции и духовная культура. М., 1982. С.120.

207. Никольский, Н. М. История русской церкви / Н. М. Никольский. -Минск, 1930.

208. Новик, Е. С. Прагматический аспект магических обрядов / Е. С. Новик // Лотмановский сборник. 1. М., 1995. - С. 355-365

209. Новосёлов, А. Отчёт о поездке на Алтай. У старообрядцев Алтая (предварительный отчёт) / А. Новосёлов // Изв. ЗСО РГО. Т. I. Вып. 2. (Омск), 1913. С. 1-18.

210. Новосёлов, А. Умирающая старина (к материалу по этнографии Алтайских старообрядцев) / А. Новосёлов // Зап. Семипалат. Подотдела ЗСО РГО. Вып. X. Семипалатинск, 1915. С. 1-12.

211. Носова, С. А. Экспедиции уральских археографов на Вятку (19781997 гг.) / С. А. Носова, А. Г. Мосин // Уральский сборник. История. Культура. Религия. Вып. 2. К 25-летию Уральской объединенной археографической экспедиции. Екатеринбург, 1998. 303 с.

212. Охотин, П. Очерк раскола составленный для Симбирского училища девиц духовного звания / П. Охотин. С-П., 1857.

213. Павел, игумен. Описание моего путешествия к литовским старообрядцам в конце 1869 и в начале 1870 года / Павел. М., 1870.

214. Павел, архимандрит. Краткие известия о существующих в расколе сектах, об их происхождении, учении и обрядах, с краткими о каждой замечаниями. 2-е изд. / Павел. СПб., 1889.

215. Парфентьев, Н.П. Крюковые рукописи уральских собраний / Н. П. Парфентьев // Вопросы собирания, учета, хранения и использования документальных памятников истории и культуры. 4.II: Памятники старинной письменности. М., 1982. С.82-83.

216. Пеликан, Е. Судебно-медицинские исследования скопчества и исторические сведения о нём / Е. Пеликан. С-П., 1872. — С. 276.

217. Пихои, Р. Г. История государственного управления в России. 3-е изд. / Р. Г. Пихои. М., 2004.

218. Покровский, Н. Н. Духовная литература староверов Востока России XVIII-XX вв. / Н. Н. Покровский, В.И. Байдин. Новосибирск, 1999.

219. Попова, А. М. Семейские (Забайкальские старообрядцы) / А. М. Попова. Верхнеудинск, 1928.

220. Попов, Н. Опыт исследования: что такое современное старообрядчество в России? Окружное послание поповщины / Н. Попов. М., 1866;

221. Починская, И. В. Из истории организации единоверческой типографии в Москве / И. В. Починская // Уральский сборник. История. Культура. Религия. Вып. 4. Екатеринбург, 2001. 168 с.

222. Починская, И. В. "Дело по ведению следствия о раскольнике Сит-никове А. ." (М. Е. Салтыков и старообрядцы) / И. В. Починская // Уральский сборник. История. Культура. Религия. Вып. 5. Екатеринбург, 2003.

223. Пропп, В. Я. Русские аграрные праздники: опыт историко-этнографические исследования / В. Я. Пропп. М.: Лабиринт, 2000. - С. 192.

224. Пругавин, А. С. Раскол сектантство. Материалы для изучения религиозно-бытового движения русского народа / А. С. Пругавин. - М., 1887.-С. 326.

225. Пругавин, А. С. Старообрядчество во второй половине XIX века. Очерки из новейшей истории раскола / А. С. Пругавин. М., 1904.

226. Разенков, А. Распутин из Сурского / А. Разенков // Дыхание земли. Ульяновск. 15.01.2003.

227. Реутский, Н. В. Люди божьи и скопцы / Н. В. Реутский. М., 1872. -С. 210.

228. Рихтер, Е. В. Интеграция сету с эстонской нацией. Eesti palu rahva maj anduse ja olme arengujoooni 19. ja 20. saj. / E. В. Рихтер. Tallinn, 1979. -C.101.

229. Робсон, P. Культура приморских старообрядцев в Пенсильвании / Р. Робсон // Традиционная духовная и материальная культура русских старообрядческих поселений стран Европы, Азии и Америки. Новосибирск. - 1992.-С. 27-33.

230. Руденко, С. И. Бухтарминские старообрядцы / С. И. Руденко. Л.: Изд. АН СССР, 1930.

231. Румянцева, В. С. Народное антицерковное движение в России / В. С. Румянцева. М. Наука, 1986. - С. 262.

232. Розанов, В. Апокалептическая секта (хлысты и скопцы) / В. Розанов. С-Пб., 1914.-С. 244.

233. Русакомский, И. К. К вопросу об истории единоверия / И. К. Руса-комский // Старообрядчество: история, культура, современность. Тез. науч. конф. (Москва, 24-25 апреля 1996 г.). М., 1996. С. 50-52

234. Русин, Д. В. Религиозный синкретизм у русских Ульяновского Поволжья / Д.В. Русин. Саранск, 2004.

235. Рущинский, Л. Религиозный быт русских по сведениям иностранных писателей XVI и XVII веков / Л. Рущинский. ЧОИДР, 1871, кн. 3.

236. Рыжова, Е. А. Удорская старообрядческая редакция «Азбуки о голом и небогатом» / Е. А. Рыжова // Уральский сборник. История. Культура. Религия. Вып. 2. К 25-летию Уральской объединенной археографической экспедиции. Екатеринбург, 1998. 303 с.

237. Рябушинский, В. П. Старообрядчество и русское религиозное чувство / В. П. Рябушинский. М.; Иерусалим, 1994. - С. 203-206.

238. Сахаров, А. М. Церковь в истории России / А. М. Сахаров. М., 1967, с. 86.

239. Сведения о религиозных организациях зарегистрированных в Российской Ф. // Магистр. 2000, №1, с. 96-98.

240. Седов, А. В. Старообрядцы Бугровы крупнейшие предприниматели Нижнего Новгорода / А. В. Седов // Старообрядчество: история, культура, современность. Тез. науч. конф. С. 98-100;

241. Селищев, А. М. Забайкальские старообрядцы-семейские / А. М. Се-лищев. Иркутск, 1920;

242. Сенатов, В. Г. Философия истории старообрядчества / В. Сенатов. -М., 1908.

243. Смилянская, Е. Б.Старообрядчество Бессарабии: Книжность и певческая культура / Е. Б. Смилянская, Н. Г.Денисов. М.: Индрик, 2007. -432 с.

244. Сивопляс, И. Хлысты, как они есть / И. Сивопляс // Венец. 10.07.1998. Ульяновск.

245. Семенова, В. В. Качественные методы: Введение в гуманистическую социологию / В. В. Семенова. М.: Добросвет, 1998.

246. Ситнов, В. Ф. Кочующая деревня (дополнительные данные о происхождении старообрядческого рода Солдатёнковых) / Ситнов, В. Ф. // Старообрядчество: история, культура, современность. Вып. 7. М., 1999. С. 30-32;

247. Смилянская, Е. Б. Отреченное чтение в России XVII-XVIII вв. / Е. Б. Смилянская, А. А. Турилов, А. В. Чернецов. Москва, 2002 г.

248. Смирнов, В. Народные похороны и причитания в Костромском крае / В. Смирнов //Второй этнографический сборник. Кострома, 1920 («Труды Костромского научного общества по изучению местного края», вып. 15).

249. Смирнов, И. Крестьянские войны в России XVII-XVIII вв. / И. Смирнов, А.Г. Маньков. М., 1966 (гл. 2)

250. Смирнов, П. С. Споры в расколе по догматическим вопросам в XVII в. / Смирнов, П. С. // «Христианское чтение», ч. 77, 1897, № 7.

251. Смирнов, П. С. Внутренние вопросы в расколе в XVII веке. Исследование из начальной истории раскола по вновь открытым памятникам, изданным и рукописным / П. С. Смирнов. Спб., 1898.

252. Смирнов, П. С. Древнерусский духовник. Исследование по истории церковного быта / П. С. Смирнов. М., 1913.

253. Сморгунова, Е. М. Старообрядческие семейные и родовые захоронения на Преображенском кладбище / Е. М. Сморгунова // Старообрядчество в России (XVII-XX вв.). М., 1999. С. 344-360.

254. Соболев, А. Н. Загробный мир по древнерусским представлениям / А. Н. Соболев. Сергиев Посад, 1913.

255. Сожжение в Симбирске еретика Ярова. Сб., 1898. С. 11.

256. Соловьев, С. М. История России с древнейших времен, кн. I XV / С. М. Соловьев. - М., 1960-1966.

257. Семёнов, В. П. Среднее и Нижнее Поволжье и Заволжье. / В. П. Семёнов.-С-П. 1901.-С. 589.

258. Степанов, В. В. Духоборы в России: социальные и экономические проблемы адаптации этнографических групп / В. В. Степанов // Вестник АН СССР. 1991, №5, С. 14-23.

259. Старухин, Н. А. Белокриницкое согласие на Алтае: барнаульская Крестовоздвиженская церковь / Н. А. Старухин // Гуляевские чтения. Вып. 1. Барнаул, 1998. С. 93-103.

260. Старухин, Н. А. Материалы по истории Крестовоздвиженской старообрядческой церкви г. Барнаула (обзор фонда 135 ЦХАФ АК) / Н. А. Старухин // Гуляевские чтения. Вып. 1. Барнаул, 1998. С. 292-298.

261. Старухин, Н. А. К истории старообрядчества Нижнего Причарышья / Н. А. Старухин // Нижнее Причарышье: Очерки истории и культуры. VII Ползуновские чтения. Материалы. Барнаул; Усть-Пристань. С. 39-42.

262. Стадников, А. В. Список купеческих старообрядческих фамилий Москвы (XIX начало XX в.) / А. В. Стадников // Мир старообрядчества История и современность. М., 1999. Вып. 5. С. 341-376;

263. Субботин, Н. И. Материалы для истории раскола за первое время его существования, т. I IX / Н. И. Субботин. - М., 1875 - 1890.

264. Субботин, Н. И. Материалы для истории так называемой австрийской, или Белокриницкой иерархии / Н. И. Субботин. М., 1899;

265. Субботин, Н. И. Раскольнические споры о метриках / Н. И. Субботин. М., 1867.

266. Суслова, JI. Н. Преследование старообрядческих руководителей на территории Тобольской губернии в XIX в. / JI. Н. Суслова // Уральский сборник. История. Культура. Религия. Вып. 5. Екатеринбург, 2003 г.

267. Сытин, А. С. Новая хлыстовщина и безбожная интеллигенция / А. С. Сытин // Вместе с вами. 1999 г., с. 45-48.

268. Тадина, Н. А. Этнокультурные и этносоциальные взаимовлияния старообрядцев и алтайцев Уймона / Н. А. Тадина // Этнография Алтая и сопредельных территорий. Барнаул, 1998. С. 42-43.

269. Токарев, С. А. Религиозные верования восточнославянских народов 19-н. 20 вв. / С. Токарев. М. Издательство АН СССР, 1957 г., с. 164

270. Толстой, И. Русские духоборцы / И. Толстой // Что с нами происходит. М., 1989, с. 193-211.

271. Топоров, В.Н. О ритуале. Введение в проблематику / В.Н. Топоров // Архаический ритуал в фольклоре и раннелитературных памятниках. М., 1988.

272. Федорова, В. П. Свадьба в системе календарных и семейных обычаев старообрядцев Южного Зауралья / В. П. Федорова, Кург. гос. ун-т. -Курган, 1997.-282 с.

273. Филатов, С. Церковь достоинства. Старообрядческая альтернатива: прошлое и современность / С. Филатов. http://semeyskie.narod.ru/sovrstar.html 2005.

274. Филиппов, И. История Выговской пустыни / И. Филиппов. СПб., 1862.-480 с.

275. Фурсова, Е. Ф. Традиционная одежда русских крестьян-старожилов Верхнего Приобья (конец XIX начало XX вв.) / Е. Ф. Фурсова. - Новосибирск, 1997.

276. Цейтлин, Г. Свадьба в Поморье (Очерки из быта поморов) / Г. Цейтлин // «Известия в Архангельском обществе изучения Русского Севера (Журнал жизни Северного Края)», 1910, № 2.

277. Цейтлин, Г. Знахарства и поверья в Поморье (Очерк из быта поморов) / Г. Цейтлин // Известия Архангельского общества изучения Русского Севера (Журнал жизни Северного Края)", 1912, № I, с. 8 16; № 4, С. 156- 165.

278. Цивьян, Т. А. К мифологической интерпретации восточнороман-ского колядного текста "Плугушор" / Т.А. Цивьян // Славянский и балканский фольклор. М., 1984.

279. Церковь. Старообрядческий церковно-общественный журнал, Москва. № 1 - 12, 1908.

280. Чагин, Г. Н. Старообрядческий мир верховьев Колвы и Печоры в XIX-XX вв. / Г. Н. Чагин // Уральский сборник. История. Культура. Религия. Вып. 2. К 25-летию Уральской объединенной археографической экспедиции. Екатеринбург, 1998. 303 с.

281. Чагин, Г. Н. Крестьянская семья Верхокамья в конце XVIII первой четверти XX в. / Г. Н. Чагин // Старообрядческий мир Волго-Камья: Проблемы комплексного изучения: Материалы научной конференции. -Пермь, 2001.-282 с.

282. Чекулаев, В. С. Некоторые итоги конкретно-социального исследования религиозности среди сельского населения Кузоватовского района / В. С. Чекулаев. Ульяновск. Ротатор. 1968.

283. Чельцов, М. П. Единоверие за время столетнего существования его в русской церкви 27 Октября 1800 г. 27 Октября 1900 г. (Очерки из истории Единоверия) /М. П. Чельцов // Миссионер, обозрение. СПб., 1900.

284. Чеснов, Я. В. "Культ онгонов" или "эффективность символов" (К интерпретации магического лечения у абхазов) / Я. В. Чеснов // Этногр. обозрение N 2. С. 75-88 1993.

285. Чистов, К. В. Нация и культура. Новые исследования. Фольклор / К.

286. B. Чистов. Москва, 1999. - С. 250.

287. Шабалин, Н. В. Русская Православная Церковь и Советское государство в середине сороковых пятидесятые годы XX века (на материалах Кировской области) / Н.В. Шабалин. - Киров, 2004. - 128 с.

288. Шабалина, JI. П. Этнические особенности народов Ульяновского Поволжья / Л. П. Шабалина. Ульяновск, ИПК ПРО, 1993. - С.55.

289. Шабалина, Л. П. Структура и быт народов Среднего Поволжья / Л. П. Шабалина. Ульяновск: УлГПУ, 1997.

290. Шабалина, Л. П. Этнология, этнография в педвузе и общеобразовательной школе / Л. П. Шабалина, О.А. Туркина. Ульяновск: УлГПУ, 1993.

291. Шабалина, Л. П. Семья Симбирского Поволжья конца XIX начала XX вв. / Л. П. Шабалина. - Ульяновск, 2001.

292. Шабалина, Л. П. Современная семья народов Среднего Поволжья: традиция и новации, этнические взаимовлияния / Л. П. Шабалина. Ульяновск, 2002. - С. 332.

293. Шахов, М. О. Старообрядческое мировоззрение / М. О. Шахов. — Москва, 1957.-250 с.

294. Шашков, А. Т. Книжные сокровища Югры: Рукописные и старопечатные книги из собраний города Ханты-Мансийска / А. Т. Шашков. -Екатеринбург: НПМП «Волот», 2003. С. 496.

295. Швецова, М. "Поляки" Змеиногорского округа / Швецова,,М. // Зап. ЗСО РГО. Кн. XXVI. Омск, 1899.

296. Щапов, А. П. О причинах происхождения и распространения раскола, известного под именем старообрядства, во второй половине XVII и первой половине XVIII столетия / А. П. Щапов // Правосл. собеседник. -1857. Ч. 3/4. - С. 629-689, 857-891.

297. Щеглова, Т. К. Жилые и хозяйственные постройки с. Усть-Калманки: из опыта этнографического обследования / Т. К. Щеглова // Алтайский сборник. Вып. XVIII. Барнаул, 1997. С. 111-124.

298. Щеглова, Т. К. «Избяная литургия». Традиционная жилищностроительная культура крестьян-старожилов предгорного Алтая (по материалам экспедиций) / Т. К. Щеглова // Алтайский сборник. Вып. XVIII. Барнаул, 1997. С. 253-278.

299. Шестьдесят лет восстановления древлеправославной Архиеписко-пии. Новозыбков, 1983. - 46 с.

300. Шмурло, Е. Русские поселения за южным Алтайским хребтом на китайской границе / Е. Шмурло // Зап. ЗСО РГО. Кн. XXV. Омск, 1898.1. C. 1-64.

301. Штайнке, К. Старообрядцы в Болгарии / Штайнке К. // Традиционная духовная и материальная культура русских старообрядческих поселений в странах Европы, Азии и Америке. Новосибирск. - 1992. - С. 253258.

302. Эткинд, А. М. Хлыст: секты, литература и революция / А. М. Эт-кинд. М.: Новое литературное обозрение. 1998. - С. 55.

303. Юрлов, В. Этнографические материалы. Заурядный заговор кр-х балагуров на свадьбе и рацея дружки. / В. Юрлов // Мат-лы для ис. ист. Сб., 1867. Вып. 1867 №4, С. 98-102; 27, 29, 30.

304. Юхименко, Е. М. «.Но не разлучаемся душами от вашея браторев-ностныя любве» (о духовных корнях сибирского старообрядчества) / Е. М. Юхименко // Уральский сборник. История. Культура. Религия. Вып. 5. Екатеринбург, 2003.

305. Ядов, В. А. Социологическое исследование: методология, программа, методы / В. А. Ядов. М.: Наука, 1987.

306. Ямодзоэ, С. Рассказы о Романовке / С. Ямодзоэ. Чаньчунь, 1941.