автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Статус исторической науки в социальном познании

Полный текст автореферата диссертации по теме "Статус исторической науки в социальном познании"

На правах рукописи

Чурсанова Имбия Александровна

СТАТУС ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКИ В СОЦИАЛЬНОМ ПОЗНАНИИ

09.00.11 - социальная философия

005018154

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Воронеж-2012

005018154

Работа выполнена в Воронежском государственном университете.

Научный руководитель: доктор философских наук, профессор,

Бубнов Юрий Александрович

Официальные оппоненты: Первушина Валентина Николаевна,

доктор философских наук, профессор, Воронежский филиал Российской академии правосудия, профессор кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин

Радугина Ольга Алексеевна,

кандидат философских наук, доцент, Воронежский архитектурно-строительный университет, доцент кафедры философии, социологии и истории

Ведущая организация: Казанский (Приволжский) федеральный

университет

Защита состоится 20 апреля 2012 г. в 15.00 на заседании диссертационного совета Д 212.038.01 по философским наукам при Воронежском государственном университете по адресу: 394000, г. Воронеж, просп. Революции, 24, ауд. 312.

С диссертацией можно ознакомиться в Зональной научной библиотеке Воронежского государственного университета.

Автореферат разослан « /6 » марта 2012 года.

Ученый секретарь диссертационного совета

Г

Комиссарова Э.С.

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования.

Социальное познание в настоящий момент переживает существенную модификацию своей исследовательской парадигмы. Объясняется это сложностью и спецификой самого его предмета - общества во всех его проявлениях. Последнее же не стоит на месте: в нем происходит усиление динамизма в социальной мобильности, выявление противоречивости тенденций развития, нарастание глобализированных процессов и т. д. Это требует адекватного осмысления и изучения всем спектром социо-гуманитарных наук. Здесь уже недостаточно классических схем познания, по которым каждая отдельная наука, имея свой предмет - ту или иную сторону общественной жизни - изучает только его, с помощью специально разработанных в соответствии со спецификой этого предмета методов. Постнеклассический период в научном познании в первую очередь характеризуется обнаружением взаимопроникающих тенденций в структуре не только сугубо социального, но и всего научного знания как такового. На основе междисциплинарного синтеза, и следующего за ним синтеза методологического, и происходит в современном социальном познании становление его новой парадигмапьной модели, отвечающей потребностям и целям как социума в целом, так и отдельных его индивидов. С этим связана и еще одна особенность этой новой становящейся парадигмы - в ней заложен потенциал, соответствующей установке на практическую отдачу от социального познания. Как странно бы это ни звучало, но сегодня наука для науки не имеет шансов на существование, в теоретических конструкциях, далеких от реальной жизни, сегодня никто не заинтересован. В этом контексте социо-гуманитарные науки поставлены перед задачей стать продуктивными в отношении раскрытия механизмов, по которым общество живет, с целью возможности их контроля и развития. Историчность общества при таком подходе, несомненно, должна быть предметом исследования, хотя бы в целях воспроизводства его самосознания, национальной и культурной идентичности. И в русле магистрального течения изменяющейся парадигмы социального познания трансформируется и историческая наука.

В XX веке историческая наука пережила несколько «поворотов», изменивших и значительно расширивших и ее предметное поле, и ее методологический арсенал. Основными направлениями «новой истории», которые вызвали настоящую революцию в историографии, являются следующие: школа «Анналов»; неомарксистская историография, особенно в её французской, английской и польской версии; широкая неоднородная группа историков, связанная с английским журналом «Past and Present»; американская «социальная научная» история и, наконец, немецкий вариант «новой» социальной истории, часто именуемый Билефельдской школой. «Лингвистический поворот» в историографии 70-х годов еще более усилил эту внутреннюю фрагментацию исторической дисциплины появлением исследований в области микроистории, истории мен-тальностей и интеллектуальной истории. Во многом именно эта особенность

современной историографии вызывает впечатление кризиса исторической науки, о котором так часто пишут в последнее время. Однако насколько правомерны подобные выводы остается до конца неясным. Как уже отмечалось выше, мы наблюдаем фундаментальную перестройку всего корпуса социальных наук, и история в данном случае не может остаться в стороне от тех процессов, которые меняют современный облик академического знания. Возможно, именно сейчас закладываются те новые принципы и когнитивные установки, которые сформируют целостный образ новой исторической науки.

Степень разработанности проблемы.

Осмысление истории в трудах философов достаточно распространенная тема, часто реализуемая в построении универсальных концепций, претендующих на знание движущих сил и конечных целей всего исторического процесса. К таким работам относятся сочинения Августина Аврелия, Дж. Вико, И.Г. Гер-дера, А. Тюрго, Ж.А. Кондорсе, Г.В.Ф. Гегеля, К. Маркса, О.Шпенглера, Н.Я. Данилевского, А.Тойнби, К. Ясперса, Ф. Фукуямы, С. Хантингтона и др. Однако к попыткам философии дать свое толкование исторического процесса сообщество профессиональных историков всегда относилось скептически, если не негативно, так как, в большинстве своем, все эти умозрительные схемы остаются упрощением по отношению к многоаспектной и противоречивой действительности и более направлены на предсказание, нежели на ретросказание, чем собственно и должна заниматься история.

Рефлексия над исторической наукой как наукой становится объектом исследовательского интереса лишь к XIX веку, что было связано с развитием всего комплекса социальных наук и с необходимостью в отстаивании ими самостоятельного эпистемологического статуса. Здесь можно отметить работу Ф. Ницше «О пользе и вреде истории для жизни», которая предвосхищает многие последующие направления в исследованиях теории историописания. В ней Ницше говорит о трех родах исторического знания: монументальный, антикварный и критический род истории. Работы, непосредственно используемые нами в разработке выбранной тематики, посвящены как раз теории и методологии исторической науки. Все их можно условно разделить на несколько больших разделов в зависимости от общих парадигмальных установок авторов.

В рамках классического позитивистского подхода можно выделить таких авторов как О. Конт, Ш.-В. Ланглуа, Ш. Сеньобос. Последним принадлежит систематизация методологии истории, базирующейся на жестких позитивистских принципах и доминирующей в сочинениях большинства историков XIX века, самым известным из которых, вероятно, являлся Л. фон Ранке.

В рамках критического подхода к философии истории основополагающего для всей дальнейшей теории историописания идут исследования В. Дильтея, В. Виндельбанда, Г. Риккерта, М. Вебера, Р.Арона, Р.Дж. Коллингвуда, Б.Кроче. Здесь же создаются предпосылки для герменевтико-феноменологического подхода, оформившегося в трудах Э. Гуссерля, Х.-Г. Га-дамера и М. Хайдеггера. Во Франции первой половины XX века появляется школа «Анналов», основателями которой были Л. Февр и М. Блок. Программа

этой школы легла в основу начавшейся кардинальной смены позитивистской модели историографии ее конструктивистским вариантом. Именно отсюда берет начало тенденция междисциплинарного синтеза на основе исторического исследования. Позднее в русле этого направления оформятся исследования таких авторов как Ф. Бродель, Ж. Ле Гофф, Э. Леруа Ладюри, Ж. Ревель, Р. Шартье.

В отечественной историографии советского периода при всей необходимости соблюдения рамок марксистского подхода так же были работы по теории и методологии исторического познания, которые отличались привлечением широкого спектра источников, высоким уровнем рефлексии и достаточно полным представлением об общих тенденциях в развитии философско-исторических идей. Здесь следует отметить работы А.И. Ракитова, Э. Лооне, И.Д. Ковальченко, М.А. Барга, Б.Г. Могильницкого, В.М. Межуева, В.Г. Федотовой, И.А. Гобозова.

На западную историографию XX века оказали влияние два наиболее масштабных философских направления: аналитическая философия и постструктурализм. В пределах аналитической традиции, акцентировавшей внимание на изучении проблем исторического повествования и соотношения внутри его структуры объяснительных и описательных механизмов, стоит отметить исследования К. Гемпеля, У. Дрея, Г.Х. фон Вригта, А. Данто, У.Э. Гэлли, Л. Минка. Постструктуралистская модель методологии исторического познания обязана своим появлением идеям, высказанным в работах М. Фуко, Ж. Ф. Ли-отара, Р. Барта, Ж. Деррида, Ж. Делеза, Р. Рорти и др. Именно в русле постмодернистской философии обостряется интерес к феномену текста и формируются базовые установки нового отношения к действительности: плюрализм, де-конструктивизм, игра, синкретизм, децентрация, ирония, антиутопизм и критика любых форм принуждения. Проекцией постмодернистского мировосприятия на область исторической науки стали исследования в области ее эпистемологии, принадлежащие П. Рикеру, X. Уайту, Ф.Р. Анкерсмиту, Д. Ла Капра и др. Совокупность представлений и идей, высказанных этими авторами, называют «лингвистическим поворотом» в историописании.

Современные дискуссии на тему гносеологических основ исторической науки и ее преобразований под влиянием «лингвистического поворота» имели широкий резонанс и в нашей отечественной литературе уже постсоветского периода. Осмысление тех изменений, которым подверглась методология истории, идет в исследованиях и статьях таких авторов как И. М. Савельева, А. В. Полетаев, А. Я. Гуревич, М. А. Кукарцева, Л. П. Репина, О. В. Гавришина, Н. Е. Колосов, В. Д. Губин, В. И. Стрелков, В. П. Визгин, Г. И. Зверева и др.

Объект исследования - историческая наука.

Предмет исследования - эпистемологический механизм формирования статуса исторической науки.

Цель диссертационного исследования - реконструкция эпистемологического поля исторической науки и выявление предпосылок междисциплинарного синтеза на основе модификации ее теоретического пространства.

Для достижения указанной цели исследования нами выдвигаются следующие задачи, которые должны быть реализованы в основном содержании работы:

• раскрыть механизм возникновения и развертывания конструктивистской гипотезы в теории и методологии истории;

• выяснить сущность «лингвистического поворота» в историописании как логического предела в развитии конструктивистской гипотезы;

• произвести теоретическую реконструкцию соотношения исторической науки и социальной памяти;

• проанализировать процесс перехода современной историографии в фазу ее фрагментации, и показать, как он изменяет представление о когерентности исторического дискурса;

• концептуализировать типы объективности, которые сформировались в рамках развития теории историописания.

Методологические основания исследования.

В силу особенностей темы исследования преобладающим в данной работе является историко-дескриптивный метод, позволяющий сформировать целостное представление о становлении и развитии концепций историописания, определивших современный облик исторической науки. При рассмотрении интеллектуальных направлений в философии истории Х1Х-ХХ вв. нами используется логико-проблемный метод, позволяющий вскрыть механизмы движения историографической мысли. Так же здесь же используется метод теоретической реконструкции, раскрывающий основные этапы развития историографии как фазы развертывания конструктивистской гипотезы в сфере социального познания. Для установления современной научной специфики исторического знания нами использовался метод структурного анализа основных системообразующих элементов исторической эпистемологии. Так же используется компаративистский подход к освещению существующих различий в их трактовке, как со стороны взглядов самих историков, так и со стороны философских концепций, обуславливающих тот или иной ракурс рассмотрения проблематики исторического познания. При анализе проблем когерентности и объективности применимо к исторической науке нами используется метод концептуальной типоло-гизации данных понятий в русле основных стадий развития теории историописания.

Научная новизна исследования.

1. Раскрыта логика конструктивисткой гипотезы с момента ее появления вплоть до современного состояния философско-теоретических оснований исторического познания.

2. Выявлены конструктивистские основания переориентации социального познания с изучения определенного рода объектов и процессов на сами механизмы познания.

3. Проведена концептуализация типов исторической когерентности и исторической объективности как основных компонентов исторической эпистемологии.

4. Выстроена зависимость между способом полагания реальности, который характерен для исследовательской программы социального познания и статусом исторической науки.

Положения, выносимые на защиту:

1. Конструктивистская гипотеза в историографии послужила началом масштабной релятивизации исторического знания. По аналогии с коперникан-ским переворотом Канта был признан факт активной конструирующей работы мышления историка при создании картины прошедшей реальности.

2. Реализация конструктивистской гипотезы в теории историописания потребовала внимания к тем ментальным структурам сознания исследователя, благодаря которым и происходит упорядочение прошлой социальной реальности до концептуального уровня. Тем самым, именно логика развертывания конструктивистской гипотезы обусловила процесс переориентации научных исследований с проблем реконструкции событий прошлого на изучение социальных и когнитивных механизмов функционирования исторической науки.

3. «Лингвистический поворот» в историографии, стал логическим пределом развертывания конструктивистских идей. Если в модернистском дискурсе вся реальность обладает онтологическим статусом, то в постмодернистском - онтологизируется только ее языковой модус. Лингвистические конструкции, из которых формируются исторические нарративы, есть единственное смысловое и репрезентируемое поле прошлого.

4. Реализации конструктивистской гипотезы в теории историописания, с другой стороны, выступает основной причиной того, что именно на базе исторической науки в настоящий момент осуществляется междисциплинарный синтез, который вбирает в себя весь спектр социальных знаний и современных подходов к исследованию общества.

5. Статус исторической науки в социальном познании определяется доминирующим способом концептуализации реальности в соответствующих исследовательских программах. Важным является то, как эпистемологическое поле данной дисциплины отвечает на запросы современности, как оно эволюционирует и структурируется под воздействием тех требований, которые предъявляют новые стандарты научности, сформированные в рамках пост-некпассического типа рациональности.

6. Историческая дисциплина продолжает оставаться доминирующей научной формой перевода содержания социальной памяти в форму совокупного знания о прошлом. Сложность и неоднозначность социальных процессов обуславливают неизбежную фрагментацию исторического дискурса. Это двн-

жение исторической науки от поиска когерентности в рамках одного глобального проекта к многомерной картине исторической реальности не должно рассматриваться как показатель кризиса исторической науки. Наоборот, именно возможность осуществления междисциплинарной коммуникации внутри всего блока обществоведческого знания, которое в настоящий момент берет на себя историческая наука, дает право говорить о ее па-радигмальном значении в сфере социального познания. Теоретическое и практическое значение исследования:

- В исследовании дан теоретический анализ компонентов, влияющих на самоопределение и статус исторической науки в социальном познании;

- проведена теоретическая реконструкция возникновения и развития основных тенденций в историографии Х1Х-ХХ вв.;

- в диссертации выстроена логика движения конструктивистской гипотезы, определившей парадигмальные установки современного социального познания в целом и исторической науки в частности.

- рассмотренные в работе проблемы и пути их решения в философии и методологии истории могут стать базой для последующих теоретических исследований по данной тематике;

- результаты исследования могут быть использованы в дальнейших разработках проблем методологии исторического познания и понятийно-категориального аппарата истории;

- анализ проблемного поля исторической эпистемологии может быть полезен для профессиональных историков, занимающихся теоретическими проблемами историописания;

- материалы диссертационного исследования найдут свое применение при разработке курсов по истории философии, методологии исторической науки, социальной философии, философии социального и гуманитарного познания.

Апробация работы.

Основные положения и результаты исследования были на разных этапах и по различным аспектам общей проблематики диссертации отражены в 11 научных публикациях, три из которых опубликованы в рецензируемых научных изданиях, включенных в реестр ВАК РФ. Полученные выводы диссертационного исследования озвучивались на научных сессиях факультета философии и психологии Воронежского государственного университета; в период участия во Всероссийской научной школе «Русская философия: истоки и современность» (Белгород, ноябрь 2009, БелГУ); в рамках всероссийской научной конференции «Современные проблемы познания в социально-гуманитарных и естественных науках» (Воронеж, октябрь 2009, ВГУ); в рамках XVII Международной конференции «Ломоносов -2010» (Москва, апрель 2010 г., МГУ), а так же «Ломоносов - 2011» (Москва, апрель 2011 г., МГУ). Структура работы.

Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, состоящих из 6 параграфов, и заключения. Общий объем работы составляет 170 стра-

ниц. В конце работы приведен библиографический список, состоящий из 186 источников.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во ВВЕДЕНИИ обосновывается актуальность темы диссертации, освещается степень ее разработанности, формулируются цель и вытекающие из нее задачи исследования, указываются его методологические основания и научная новизна, обозначается теоретическая и практическая значимость работы, выдвигаются положения, выносимые на защиту, и результаты апробации исследования.

ПЕРВАЯ ГЛАВА «Философско-теоретические основания методологии исторической науки» посвящена теоретической реконструкции развертывания конструктивистской гипотезы в методологии исторической науки. В основном содержании раздела обосновывается тезис, что именно кантианская идея активной природы познающего субъекта определила магистральные тенденции современной историографии и социально-гуманитарного познания в целом.

В первом параграфе «Конструктивистская гипотеза в историографии конца XIX - начала XX вв.» рассматривается внедрение кантианской идеи конституирующей природы познающего субъекта в теорию историописания.

Как известно, основным открытием эпистемологии в конце XIX века было признание социо-культурной обусловленности процесса научного познания. Это обострило проблему достоверности общественных наук, так как социальность разума, его погруженность в культурную среду противоречат базовой классической научной установке на его объективность. Попытки разрешения этой проблемы делаются в рамках кантианских в основе своей рассуждений о конституирующей природе познающего, т.е. активного сознания. В этом русле происходит признание конструктивистской гипотезы как методологической основы социальных наук. Свое отражение она находит в концепциях исторического познания, принадлежащих В. Дильтею, Дж. Р. Коллингвуду, Б. Кроче, Г. Риккерту, М. Веберу, Л. Февру и М. Блоку и др. Все они сходятся в том, что историк изначально концептуализирует представшее перед ним исследовательское поле, либо через процедуры вживания во внутренний мир Другого, либо через соотнесение с культурными ценностями или научной гипотезой, либо через создание идеальных типов - своеобразных познавательных моделей и т.д. В любом случае, предмет исследования конституируется в контексте научной практики. Однако логически следующая из этого признания необходимость в изучении непосредственно тех структур познающего разума, с помощью которых происходит конституирование предмета исследования, не реализуется. Происходит смещение от изначального дуализма в отношении разума и культуры к их объединению в рамках трансцендентальной установки, сводящей исследования в сфере социо-гуманитарного познания к формам соморефлексии этой самой культуры как особого рода бытия. История на этом этапе становится парадигмальной наукой в структуре социального познания, той сферой, в кото-

рой и идет процесс самопознание культуры. Однако вопрос о структурах познающего сознания, которые формируют понятия и создают смыслы в науках о

культуре, остается открытым.

Во втором параграфе «Проблема исторического объяснения: от аналитической философии истории к концепции нарратива» исследуется рецепция конструктивистской гипотезы аналитической традицией. На первый взгляд, последняя появляется как антитеза тому способу мышления, который был характерен для критической историографии. Основной проблемой здесь становится обоснование наличия в исторических текстах объяснительных механизмов, которые бы позволили классифицировать ее как строгую теоретическую науку, способную продуцировать объективное и истинное знание. Однако в переориентации внимания представителей этого направления на структуру исторического повествования, на способы, с помощью которых историк организует прошлое в некие относительно завершенные целостности, усматривается модификация все тех же конструктивистских интенций. Большое влияние на это направление оказало появление структурной лингвистики и признание того факта, что «слова конструируют социальную реальность в той же степени, в какой они ее выражают»1.

Начало дискуссии вокруг проблемы исторического объяснения было положено работой К. Гемпеля «Функции общих законов в истории. Эта работа, в которой историческое объяснение приравнивается к подведению частного под общий закон, и все своеобразие истории сводится лишь к тому, что в ней эти самые общие законы тривиальны и очевидны, поэтому часто не формулируются в явном виде (Гемпель говорит о набросках объяснения в истории). Далее, в работах У. Дрея, Г. X. фон Вригга, У. Э. Гэлли, А. Данто, Л. Минка идет построение различных моделей исторического объяснения, которые, по сути, сводятся к тому, что повествование как специфическая форма передачи исторического опыта,'имплицитно уже содержит в себе объяснительный эффект. История тем и отличается от простой хроники, что увязывает одни события с другими и создает рассказ - относительно завершенное повествование о конкретной совокупности событий. Аналитическая традиция, активно исследовавшая проблему объективности в истории, провела грандиозную работу по выявлению специфики повествовательных структур, относящихся к прошлому, где подробно была рассмотрена проблема соотношения объяснения и описания в истории. Все эти исследования базировались на признании того факта, что исторический текст имеет собственную специфику и те формальные структуры, которые он в себе заключает, тем или иным способом конституируют социально-историческую реальность, о которой идет речь. Попытки обнаружить некую универсальную объяснительную модель, воплощающуюся в структуре исторического текста и способную составить конкуренцию гипотетико-дедуктивному методу естествознания, раскрыли существенный потенциал до того момента не тронутого исследователями материала, но успехом не увенчались. Аналитич-

1 Бурдье П. Начала. - М„ 1994. - С. 19.

ность данного подхода помешала ему достичь уровня рассмотрения исторического текста как некой целостности, качественная определенность которой не только складывается из суммы значений структурных компонентов, входящих в ее состав, но и продуцируется массивом всего нарратива. Именно это положение стало основой постструктуралистской модели теории историописания.

В третьем параграфе ««Лингвистический поворот» в историописа-нии: нарративная философия истории» показан логический предел развертывания конструктивистской гипотезы в формы постструктуралистской методологии исторического познания. Проводится анализ работ Р. Барта, X. Уайта и Ф. Анкерсмита - авторов, с именами которых в первую очередь связывают проекцию основных положений «лингвистического поворота» в сферу теории историописания. Суть этого подхода в том, что вектор интереса смещается с исследований сознания субъектов прошлого на сознание самих субъектов исследования и на то, во что оно проецируется, т.е. на исторические нарративы. Так, Р. Барт говорит о том, что исторический дискурс по самой своей структуре представляет собой, прежде всего, «идеологическую, точнее воображаемую конструкцию», т.е. по своим структурным компонентам он аналогичен литературному произведению. При этом «факт (исторический) обладает лишь языковым существованием (как элемент дискурса)»1. По X. Уайту, выбор того или иного способа аргументации, построения сюжета и идеологии, т.е. стиля исторического текста, определяется глубинными структурами в сознании исследователя, которые, по его мнению, имеют поэтическую природу. Это — тропы -метафора, синекдоха, метонимия и ирония. Их присутствие X. Уайт увязывает с первоначальной необходимостью концептуализации поля исторического исследования. Он это называет «префигурация», которая и происходит либо в форме метафоры, либо в форме синекдохи и т.д. Это акт поэтический - здесь историк подобен лингвисту, который столкнулся с неизвестным для него языком и первое, что ему необходимо - это разграничить лексические, грамматические и синтаксические элементы внутри языкового поля. Именно тропы, как конститутивная глубинная структура исследовательского сознания, выстраивают ту или иную форму исторического дискурса, при их посредстве происходит выбор тех или иных категорий, в которых историк будет «распознавать» свои объекты и типы отношений, которые между ними существовали. Ф. Анкерсмит считает, что X. Уайт в теории историописания сделал нечто подобное «коперниканско-му перевороту» Канта в гносеологии. Сам же он разработал концепцию нарративной логики, в соответствии с которой строится любой исторический текст. Главный его тезис, который, впрочем, повторяет основную идею «лингвистического поворота», состоит в том, что «структура нарратива - это структура, которая придается или навязывается прошлому, она не является результатом рефлексии над родственной структурой, объективно присутствующей в самом прошлом»2. Такие исторические понятия, как «Ренессанс», «Просвещение», «европейский капитализм», «упадок Римской церкви» и др. он называет «нар-

1 См. подробнее: Барт Р. Система моды. Статьи но семиотике культуры. -М., 2003. - С. 437-438.

2 Анкерсмит Ф.Р. Нарративная лотка. - М„ 2003. - С. 128.

ративными субстанциями» - определенными интерпретациями прошлого, обретающими идентичность только при сопоставлении друг с другом нескольких различных нарративных истолкований: «Любой человек, который знает только одну интерпретацию, например «холодной войны», не знает никакой интерпретации этого феномена»1. Тем самым, он так же акцентирует языковую составляющую исторического познания.

В диссертации отмечается, что постструктурализм в методологии исто-риописании постулирует лингвистическую реальность как единственную реальность, с которой имеет дело исследователь, а «попытка выйти за пределы смыслообразующего уровня языка сама не имеет смысла и не представляет собой значимого в эпистемологическом отношении продукта»2. История, понимаемая как письменный текст, обретающий свою индивидуальность и значимость лишь при сопоставлении с другими текстами, не имеет ни онтологической, ни гносеологической стабильности в классическом понимании. Исторический нар-ратив - открытая система, постоянно продуцирующая новые смыслы через взаимодействие с другими нарративами и читателем. Складывается парадоксальная ситуация: чем больше мы стараемся узнать о прошлом, вчитываясь в исторические сочинения, тем дальше мы от самого этого прошлого, чем больше разного рода лингвистических репрезентаций этого самого прошлого мы имеем, тем размытее наше представление о нем. Единство и гарантированность бытийного пространства, характерная для модернизма, заменяется единством текстуального пространства или дискурсом. Именно способ полагания реальности, характерный для постмодернистского направления в историографии стал причиной для провозглашения кризиса исторической науки во второй половине XX века. С нашей точки зрения, такой поворот событий в теории историописа-ния стал возможен в силу логического развертывания конструктивистской гипотезы, выработанной методологией социального познания в конце XIX века. Именно установка на то, что предмет исследования конструируется сознанием ученого, достигнув своего логического предела в «лингвистическом повороте», применительно к историческому знанию привела к переориентации исследований на сами механизмы конструирования. Однако, с другой стороны, не стоит рассматривать постструктуралистский подход как определяющую форму современной теории историописания - это только одно из направлений. Роль конструктивистской гипотезы шире, чем та логика, которая прослежена нами. Благодаря этой гипотезе в XX веке в русле историографии сформировались такие направления как социальная и культурная история, история ментальностей, микроистория и др. Идея конструктивизма проявилась во многих аспектах современного облика исторической науки.

Таким образом, конструктивистская гипотеза, постулирующая активную роль познающего сознания историка в создании поля своего исследования, при посредстве имеющихся социо-культурных обстоятельств и субъективных осо-

^ Анксрсмит Ф.Р. История И трополошя: Взлет и падение метафоры. - М., 2003. - С.325. * Стрелков В. И. К онтологии исторического текста: некоторые аспекты философии истории Ф.Р. Анксрсмита // Философия и современные проблемы гуманитарного знания. - М., 2000. - Вып. 2. - С. 126-127.

бенностей мышления ученого, прочно вошла в фундамент современной теории историописания и вполне отражает интеграцию этой дисциплины в пространство науки постнеклассического типа.

ВТОРАЯ ГЛАВА «Проблемное поле исторической эпистемологии» посвящена анализу значимых компонентов теории историописания, непосредственно легитимирующих научность, как исследований прошлого, так и полученных в их результате знаний. В данном разделе акцентируются те особенности исторической дисциплины, которые определяют ее статус в качестве самостоятельной области научного поиска в сфере социального познания.

В первом параграфе «Соотношение истории и социальной памяти: опыт теоретической реконструкции» отмечается опасность абсолютизации значения памяти в историописании и необходимость поиска таких средств по работе с содержанием как индивидуальной, так и социальной памяти, которые будут способствовать отделению фактического и адекватного знания от субъективных и стереотипных наслоений.

С одной стороны, как показал П. Рикер, без человеческого переживания времени, без ощущения - на самом элементарном уровне - различия между тем, что случилось ранее, что происходит сейчас и что будет происходить впоследствии, не могло бы существовать никакое историописание1. Очевидно, что вне памяти не мыслим и человеческий временной опыт. Можно сказать, что память - это модус временного опыта, направленный в прошлое. Таким образом, память делает для нас возможной базовую концептуальную предпосылку историописания. Но, с другой стороны, история, центрированная на память, становится «аффирмативной», т.е. утверждающей, потому что ее главная цель состоит в том, чтобы утвердить и превознести определенную традицию или группу, чью историю и опыт она изучает. Такого рода историография отходит от своих естественных задач и подчиняет прошлое тем потребностям, которые актуальны в настоящем. У нее отсутствует критическая позиция по отношению к воспоминаниям, которые она собирает, и к традиции, которую она поддерживает.

В диссертации предлагается рассмотрение исторической памяти как одного из проявлений памяти социальной, взятой в срезе аксиологического содержания, транслируемого от поколения к поколению в формах ценностных установок и моделей поведения. Основываясь на своем историческом модусе, социальная память формирует то ценностно-смысловое пространство, которое фундирует способы самоопределения данного социума. Именно обозначившаяся в настоящий момент проблема идентичности (на разных уровнях) создает предпосылки для усиления в истории функции сохранения памяти, т.е. комме-моративной составляющей, часто наносящей ущерб научности, как самих исследований, так и их результатов. В связи с этим нами и была поставлена проблема соотношения исторической науки и социальной памяти, для решения которой был проведен анализ соответствующих работ. Так, понятие коллективной

1 См. подробнее: Рикер П. Время и рассказ. - М., СПб., 2000.-Т. 2.-С. 107-152.

памяти, обстоятельно разработанное М. Хальбваксом, было поставлено им практически в антитезу к историческому знанию. Основанием для этого он считал тот факт, что память - это динамичный и живой контекст бытия социума, а история — всего лишь нечто наподобие склепа, где бережно хранятся мертвые остатки прошлого, давно переставшие быть частью реальной жизни. Родственные мысли звучат и в концепции «мемориальных мест» П. Нора. Однако мы все-таки пришли к заключению, что подобного рода выводы проблематичны. История и память находятся в сложном диалектическом отношении друг с другом, где одно постоянно перетекает в другое. Прошлое реконструируется в историческом исследовании при посредстве механизмов изъятия некоторого объема информации из достаточно аморфного содержания социальной памяти, после чего оно определенным образом структурируется и оформляется в повествование. Именно на этом этапе актуализируются те эпистемологические нормы, которым должна соответствовать научная практика. Полученный в результате исторический нарратив так же становится гармоничной частью социокультурного контекста своего времени, он в какой-то степени репродуцирует дальнейшие формы существования социальной памяти, чем и обеспечивает непрерывность процесса взаимодействия между ней и историей. Общество, как и отдельный человек, есть то, что оно помнит о себе. История в данном случае остается незаменимым компонентом выстраивания и поддержания самосознания социума, его культурной и национальной идентичности.

Второй параграф «Трансформация принципа когерентности исторического знания в философском дискурсе» демонстрирует, что ошибочно рассматривать историю не иначе как глобальный проект, который призван раскрыть некую единую логику либо самого исторического процесса, либо ведения исторического исследования. Данная установка берет начало в иудео-христианской традиции, породившей представление о едином и предопределенном историческом процессе, секуляризованный вариант которой представлен различного рода концепциями всеобщей истории. Принцип когерентности здесь находит полное воплощение и на уровне самой истории, и на уровне ее отражения в «больших» нарративах. Возникновение профессиональной историографии поставило под сомнение возможность написания такого нарратива здесь и сейчас - достижение этой несомненной цели историописания становится делом неопределенного будущего (Л. фон Ранке). Дальнейшая трансформация принципа когерентности проходит в русле конструктивистских тенденций в теории историописания и находит воплощение в переориентации с поиска связности в самом прошлом на когерентность, как характеристику исторического исследования (И. Г. Дройзен, Р. Дж. Коллингвуд и др.). Этот подход утверждает, что единство целей и методологии определяет форму упорядочения наших знаний о прошлом. Однако и это положение было переосмыслено дальнейшим развитием теории историописания, показавшим, что и на методологическом уровне исторических исследований единства нет. Возникновение так называемых «новых» историй, имеющих в качестве предметов изучения различные срезы исторической действительности (социальные, экономические,

культурные, антропологические и др.) показало, что история может успешно заимствовать методологию других социальных наук. Данный феномен породил дискуссию вокруг фрагментации исторического дискурса.

Подводя итоги проведенному анализу, мы отмечаем, что, несомненно, любое повествование о прошлом, претендующее на статус научной работы, увязывает между собой определенную совокупность фактов, помещая их в некоторую ретроспективу. Однако когерентность - это, действительно, в первую очередь, свойство мышления, а не реальности. Прошлое слишком противоречиво и многообразно, чтоб быть заключенным в некую единую схему развития. Феномен фрагментации современной историографии не представляет ничего разрушительного для корпуса исторической науки. Это ее адекватный ответ на требования современного гуманитарного познания, стремящегося охватить максимальным количеством методов и подходов всю сложную и многогранную картину социальной реальности. Мы не отрицаем важности наличия определенных программ исследования в историческом познании, но они представляют собой необходимые методологические и дисциплинарные границы, в которые ставит себя сам исследователь, соблюдая определенные эпистемологические стандарты. Показательно как раз то, что именно на базе исторической науки начался глобальный сдвиг в сторону междисциплинарного синтеза в рамках всего социального познания, что указывает на ее определяющую роль в новом формате корпуса обществоведческих дисциплин.

В третьем параграфе «Проблема концептуализации типов объективности исторического познания» обосновывается предположение, что вопрос об объективности исторической науки не должен рассматриваться обособлено от сферы социального познания в целом. Это одна из тех эпистемологических проблем, которая показывает, насколько необоснованны обвинения в ненаучности исторического знания, когда они апеллируют к неустранимости из него компонентов субъективности. И, наоборот, детальный анализ этой же проблемы может продемонстрировать, насколько успешно проходит интеграция новой модели исторической науки в структуру современного социального познания. Важно здесь отметить, что понимание объективности как принципа познания на постнеклассической стадии развития науки существенным образом трансформировалось. Неизменным осталось то, что требование научной объективности — это показатель претензий дисциплины на эпистемологическую значимость как своих исследований, так и полученных результатов. Ориентируясь на это положение, мы приводим четыре концептуальных типа объективности, применимых к историческому познанию.

Во-первых, можно говорить об абсолютном типе объективности, который восходит к философской традиции, начиная с Р.Декарта, и подразумевает, что познающий субъект должен быть подобен зеркалу, отражающему реальность так, как она существует на самом деле. Сторонники идеи абсолютной объективности возводят в статус научного такое знание, которое копирует действительность без каких-либо искажений или привнесений со стороны ученого и, тем самым, несет на себе печать всеобщности и истинности. Ко второму типу

мы относим то, что можно обозначить как дисциплинарную объективность, так как она в данном случае определяется консенсусом внутри конкретного научного сообщества. Здесь можно говорить об объективности исторической, объективности физической, математической и т.д. Третий тип - диалектическая объективность. Этот тип базируется на положении, что первично взаимодействие субъекта и объекта познания, объект становится таковым, только когда попадает в поле зрения исследователя. Субъективность здесь неустранимый компонент, делающий возможным объективацию предмета исследования. Теоретической базой этого типа является конструктивистская методология, возникшая в теории историописания конца Х1Х-начала XX вв. Наконец, четвертый тип объективности - процедурный. Он опирается на определенную методологическую специфику исследования, где объективность достигается путем соблюдения определенных процедурных правил, что значительно снижает влияние персональных особенностей ученого на процесс исследования и полученный результат. Хотя, стоит отметить, что процедурный тип объективности не применяется в виде устоявшейся ориентации в историческом исследовании. Все приведенные типы объективности в диссертации подкрепляются примерами из разных теорий исторического факта.

Таким образом, в условиях современного социального познания постановка вопроса о критериях объективности исторического исследования не запрещает сосуществования нескольких вариантов ее возможного решения. Здесь нет ничего такого, что можно было бы истолковать как негативные тенденции релятивизации исторической науки, потому что такова специфика развития всего социального познания на данный момент. Понятие объективности расширяется и специализируется сообразно с особенностями конкретной исследовательской области, с учетом всех факторов, влияющих на получение тем или иным знанием научного статуса.

Таким образом, завершая проведенный в диссертационном исследовании анализ проблемного поля исторической эпистемологии, мы приходим к выводу о том, что характер динамики, происходящих в нем на данный момент процессов, соответствует научным требованиям современного социального познания.

В ЗАКЛЮЧЕНИИ подводятся итоги диссертационного исследования, обобщаются достигнутые результаты, формулируются выводы и определяются перспективы дальнейших разработок по данной тематике.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях автора:

Научные статьи в журналах, рекомендуемых ВАК РФ:

1. Чурсанова И. А. Историография XX века: от конструктивизма к «лингвистическому повороту» / И.А. Чурсанова // Вестник ВГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. - Воронеж, 2011. - № 1. - 0,5 п. л.

2. Чурсанова И. А. Модель рационального объяснения против номологической модели: постановка проблемы объективности исторического знания / И. А.

Чурсанова // Научные проблемы гуманитарных исследований. - Пятигорск 2011.-Вып. 8.-0,3 п. л.

3. Чурсанова И. А. Категориальное поле исторической науки: философский контекст / Чурсанова И. А. // Научные ведомости Белгородского университета. Серия «Философия. Социология. Право» - Белгород, 2011. - № 20 (115) - Вып 18. - 0,6 пл.

Публикации в других изданиях:

4. Чурсанова И. А. Философия истории: субстантивная и аналитическая модели / И. А. Чурсанова // Вестник научной сессии факультета философии и психологии Воронежского государственного университета - Воронеж, 2009. - Вып 10 - 0,3 п. л.

5. Чурсанова И. А К вопросу проблематизации исторического факта / И. А. Чурсанова // Материалы Международного молодежного научного форума «ЛОМОНОСОВ-2010» / Отв. ред. И.А. Алешковский, П.Н. Костылев, А.И.Андреев, A.B. Андриянов. [Электронный ресурс] — М.: МАКС Пресс,' 2010. - 1 электрон, опт. диск (CD-ROM); 12 см.

6. Чурсанова И. А Аналитическая философия истории: теоретические проблемы познания прошлого / И. А. Чурсанова // Вестник научной сессии факультета философии и психологии Воронежского государственного университета. - Воронеж, 2010. - Вып. 11. - 0,3 п. л.

7. Чурсанова И. А От модернизма к постмодернизму: кризис исторической науки / И. А. Чурсанова // Материалы всероссийской научной конференции. -Воронеж, 2010.-0,1 п. л.

8. Чурсанова И. А. Конструктивистская гипотеза в философии истории конца XIX- начала XX вв. / И. А. Чурсанова // Вестник ВГУ. Серия: Философия -

2010.-№2.-0,6 п. л.

9. Чурсанова И. А Развитие конструктивистской гипотезы в методологии исто-риописания / И. А. Чурсанова // Материалы Международного молодежного научного форума «ЛОМОНОСОВ-2011» / Отв. ред. И.А. Алешковский, П.Н. Костылев, А.И.Андреев, A.B. Андриянов. [Электронный ресурс] — М.: МАКС Пресс, 2011. - 1 электрон, опт. диск (CD-ROM); 12 см.

10. Чурсанова И. А Начало «лингвистического поворота» в историографии: структурный анализ исторического дискурса Р. Барта / И. А. Чурсанова // Вестник научной сессии факультета философии и психологии BlV - Воронеж

2011.-Вып. 12.-0,3 п. л.

11. Чурсанова И. А Проблема объяснения в истории: аналитический подход / И. А. Чурсанова // Вестник ВГУ. Серия: Философия. - 2011. - № 1. - 0,3 п. л.

Подписано в печать 11.03.12. Формат 60*84 Усл. печ. л. 1. Тираж 100 экз. Заказ 207.

Отпечатано с готового оригинал-макета в типографии Издательско-полиграфнческого центра Воронежского государственного университета. 394000, Воронеж, ул. Пушкинская, 3

Текст диссертации на тему "Статус исторической науки в социальном познании"

61 12-9/412

Федеральное государственное бюджетное

образовательное учреждение высшего профессионального образования «Воронежский государственный университет»

На правах рукописи

Чурсанова Имбия Александровна

СТАТУС ИСТОРИЧЕСКОМ НАУКИ В СОЦИАЛЬНОМ

ПОЗНАНИИ

Специальность 09.00.11 - социальная философия

диссертация

на соискание ученой степени кандидата философских наук

Научный руководитель -доктор философских наук, профессор Бубнов Ю.А.

Воронеж 2012

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ..............................................................................3-12

ГЛАВА I. Философско-теоретические основания методологии исторической науки...................................................................13-83

§ 1. Конструктивистская гипотеза в историографии конца XIX - начала

XX вв.....................................................................................13-30

§2. Проблема исторического объяснения: от аналитической философии

истории к концепции нарратива...................................................31-51

§3. «Лингвистический поворот» в историописании: нарративная философия

истории...................................................................................52-83

ГЛАВА II. Проблемное поле исторической эпистемологии...............84-146

§1. Соотношение истории и социальной памяти: опыт теоретической

реконструкции..........................................................................84-103

§2. Трансформация принципа когерентности исторического знания в

философском дискурсе.................................................................104-121

§3. Проблема концептуализации типов объективности исторического познания...............................................................................122-146

ЗАКЛЮЧЕНИЕ....................................................................147-154

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

155-170

ВВЕДЕНИЕ Актуальность темы исследования.

Социальное познание в настоящий момент переживает существенную модификацию своей исследовательской парадигмы. Объясняется это сложностью и спецификой самого его предмета - общества во всех его проявлениях. Последнее же не стоит на месте: в нем происходит усиление динамизма в социальной мобильности, выявление противоречивости тенденций развития, нарастание глобализированных процессов и т. д. Это требует адекватного осмысления и изучения всем спектром социо-гуманитарных наук. Здесь уже недостаточно классических схем познания, по которым каждая отдельная наука, имея свой предмет - ту или иную сторону общественной жизни - изучает только его, с помощью специально разработанных в соответствии со спецификой этого предмета методов. Постнеклассический период в научном познании в первую очередь характеризуется обнаружением взаимопроникающих тенденций в структуре не только сугубо социального, но и всего научного знания как такового. На основе междисциплинарного синтеза, и следующего за ним синтеза методологического, и происходит в современном социальном познании становление его новой парадигмальной модели, отвечающей потребностям и целям как социума в целом, так и отдельных его индивидов. С этим связана и еще одна особенность этой новой становящейся парадигмы - в ней заложен потенциал, соответствующей установке на практическую отдачу от социального познания. Как странно бы это ни звучало, но сегодня наука для науки не имеет шансов на существование, в теоретических конструкциях, далеких от реальной жизни, сегодня никто не заинтересован. В этом контексте социо-гуманитарные науки поставлены перед задачей стать продуктивными в отношении раскрытия механизмов, по которым общество живет, с целью возможности их контроля и развития. Историчность общества при таком подходе, несомненно, должна быть предметом исследования, хотя бы в целях воспроизводства его самосознания, национальной и культурной

идентичности. И в русле магистрального течения изменяющейся парадигмы социального познания трансформируется и историческая наука.

В XX веке историческая наука пережила несколько «поворотов», изменивших и значительно расширивших и ее предметное поле, и ее методологический арсенал. Основными направлениями «новой истории», которые вызвали настоящую революцию в историографии, являются следующие: школа «Анналов»; неомарксистская историография, особенно в её французской, английской и польской версии; широкая неоднородная группа историков, связанная с английским журналом «Past and Present»; американская «социальная научная» история и, наконец, немецкий вариант «новой» социальной истории, часто именуемый Билефельдской школой. «Лингвистический поворот» в историографии 70-х годов еще более усилил эту внутреннюю фрагментацию исторической дисциплины появлением исследований в области микроистории, истории ментальностей и интеллектуальной истории. Во многом именно эта особенность современной историографии вызывает впечатление кризиса исторической науки, о котором так часто пишут в последнее время. Однако насколько правомерны подобные выводы остается до конца неясным. Как уже отмечалось выше, мы наблюдаем фундаментальную перестройку всего корпуса социальных наук, и история в данном случае не может остаться в стороне от тех процессов, которые меняют современный облик академического знания. Возможно, именно сейчас закладываются те новые принципы и когнитивные установки, которые сформируют целостный образ новой исторической науки.

Степень разработанности проблемы.

Осмысление истории в трудах философов достаточно распространенная тема, часто реализуемая в построении универсальных концепций, претендующих на знание движущих сил и конечных целей всего исторического процесса. К таким работам относятся сочинения Августина Аврелия, Дж. Вико, И.Г. Гердера, А. Тюрго, Ж.А. Кондорсе, Г.В.Ф. Гегеля, К. Маркса, О.Шпенглера, Н.Я. Данилевского, А.Тойнби, К. Ясперса, Ф.

Фукуямы, С. Хантингтона и др. Однако к попыткам философии дать свое толкование исторического процесса сообщество профессиональных историков всегда относилось скептически, если не негативно, так как, в большинстве своем, все эти умозрительные схемы остаются упрощением по отношению к многоаспектной и противоречивой действительности и более направлены на предсказание, нежели на ретросказание, чем собственно и должна заниматься история.

Рефлексия над исторической наукой как наукой становится объектом исследовательского интереса лишь к XIX веку, что было связано с развитием всего комплекса социальных наук и с необходимостью в отстаивании ими самостоятельного эпистемологического статуса. Здесь можно отметить работу Ф. Ницше «О пользе и вреде истории для жизни», которая предвосхищает многие последующие направления в исследованиях теории историописания. В ней Ницше говорит о трех родах исторического знания: монументальный, антикварный и критический род истории. Работы, непосредственно используемые нами в разработке выбранной тематики, посвящены как раз теории и методологии исторической науки. Все их можно условно разделить на несколько больших разделов в зависимости от общих парадигмальных установок авторов.

В рамках классического позитивистского подхода можно выделить таких авторов как О. Конт, Ш.-В. Ланглуа, Ш. Сеньобос. Последним принадлежит систематизация методологии истории, базирующейся на жестких позитивистских принципах и доминирующей в сочинениях большинства историков XIX века, самым известным из которых, вероятно, являлся Л. фон Ранке.

В рамках критического подхода к философии истории основополагающего для всей дальнейшей теории историописания идут исследования В. Дильтея, В. Виндельбанда, Г. Риккерта, М. Вебера, Р.Арона, Р.Дж. Коллингвуда, Б.Кроче. Здесь же создаются предпосылки для герменевтико-феноменологического подхода, оформившегося в трудах Э.

Гуссерля, Х.-Г. Гадамера и М. Хайдеггера. Во Франции первой половины XX века появляется школа «Анналов», основателями которой были Л. Февр и М. Блок. Программа этой школы легла в основу начавшейся кардинальной смены позитивистской модели историографии ее конструктивистским вариантом. Именно отсюда берет начало тенденция междисциплинарного синтеза на основе исторического исследования. Позднее в русле этого направления оформятся исследования таких авторов как Ф. Бродель, Ж. Ле Гофф, Э. Леруа Ладюри, Ж. Ревель, Р. Шартье.

В отечественной историографии советского периода при всей необходимости соблюдения рамок марксистского подхода так же были работы по теории и методологии исторического познания, которые отличались привлечением широкого спектра источников, высоким уровнем рефлексии и достаточно полным представлением об общих тенденциях в развитии философско-исторических идей. Здесь следует отметить работы

A.И. Ракитова, Э. Лооне, И.Д. Ковальченко, М.А. Барга, Б.Г. Могильницкого,

B.М. Межуева, В.Г. Федотовой, И.А. Гобозова.

На западную историографию XX века оказали влияние два наиболее масштабных философских направления: аналитическая философия и постструктурализм. В пределах аналитической традиции, акцентировавшей внимание на изучении проблем исторического повествования и соотношения внутри его структуры объяснительных и описательных механизмов, стоит отметить исследования К. Гемпеля, У. Дрея, Г.Х. фон Вригта, А. Данто, У.Э. Гэлли, Л. Минка. Постструктуралистская модель методологии исторического познания обязана своим появлением идеям, высказанным в работах М. Фуко, Ж. Ф. Лиотара, Р. Барта, Ж. Деррида, Ж. Делеза, Р. Рорти и др. Именно в русле постмодернистской философии обостряется интерес к феномену текста и формируются базовые установки нового отношения к действительности: плюрализм, деконструктивизм, игра, синкретизм, децентрация, ирония, антиутопизм и критика любых форм принуждения. Проекцией постмодернистского мировосприятия на область исторической науки стали

исследования в области ее эпистемологии, принадлежащие П. Рикеру, X. Уайту, Ф.Р. Анкерсмиту, Д. Ла Каира и др. Совокупность представлений и идей, высказанных этими авторами, называют «лингвистическим поворотом» в историописании.

Современные дискуссии на тему гносеологических основ исторической науки и ее преобразований под влиянием «лингвистического поворота» имели широкий резонанс и в нашей отечественной литературе уже постсоветского периода. Осмысление тех изменений, которым подверглась методология истории, идет в исследованиях и статьях таких авторов как И. М. Савельева, А. В. Полетаев, А. Я. Гуревич, М. А. Кукарцева, Л. П. Репина, О. В. Гавришина, Н. Е. Колосов, В. Д. Губин, В. И. Стрелков, В. П. Визгин, Г. И. Зверева и др.

Объект исследования - историческая наука.

Предмет исследования - эпистемологический механизм формирования статуса исторической науки.

Цель диссертационного исследования - реконструкция эпистемологического поля исторической науки и выявление предпосылок междисциплинарного синтеза на основе модификации ее теоретического пространства.

Для достижения указанной цели исследования нами выдвигаются следующие задачи, которые должны быть реализованы в основном содержании работы:

1. Раскрыть механизм возникновения и развертывания • конструктивистской гипотезы в теории и методологии истории.

2. Выяснить сущность «лингвистического поворота» в историописании как логического предела в развитии конструктивистской гипотезы.

3. Произвести теоретическую реконструкцию соотношения исторической науки и социальной памяти.

4. Проанализировать процесс перехода современной историографии в фазу ее фрагментации, и показать, как он изменяет представление о когерентности исторического дискурса.

5. Концептуализировать типы объективности, которые сформировались в рамках развития теории историописания.

Методологические основания исследования.

В силу особенностей темы исследования преобладающим в данной работе является историко-дескриптивный метод, позволяющий сформировать целостное представление о становлении и развитии концепций историописания, определивших современный облик исторической науки. При рассмотрении интеллектуальных направлений в философии истории Х1Х-ХХ вв. нами используется логико-проблемный метод, позволяющий вскрыть механизмы движения историографической мысли. Так же здесь же используется метод теоретической реконструкции, раскрывающий основные этапы развития историографии как фазы развертывания конструктивистской гипотезы в сфере социального познания. Для установления современной научной специфики исторического знания нами использовался метод структурного анализа основных системообразующих элементов исторической эпистемологии. Так же используется компаративистский подход к освещению существующих различий в их трактовке, как со стороны взглядов самих историков, так и со стороны философских концепций, обуславливающих тот или иной ракурс рассмотрения проблематики исторического познания. При анализе проблем когерентности и объективности применимо к исторической науке нами используется метод концептуальной типологизации данных понятий в русле основных стадий развития теории историописания.

Научная новизна исследования:

1. Раскрыта логика конструктивисткой гипотезы с момента ее появления вплоть до современного состояния философско-теоретических оснований исторического познания.

2. Выявлены конструктивистские основания переориентации социального познания с изучения определенного рода объектов и процессов на сами механизмы познания.

3.. Проведена концептуализация типов исторической когерентности и исторической объективности как основных компонентов исторической эпистемологии.

4. Выстроена зависимость между способом полагания реальности, который характерен для исследовательской программы социального познания и статусом исторической науки. Положения, выносимые на защиту:

1. Конструктивистская гипотеза в историографии послужила началом масштабной релятивизации исторического знания. По аналогии с коперниканским переворотом Канта был признан факт активной конструирующей работы мышления историка при создании картины прошедшей реальности.

2. Реализация конструктивистской гипотезы в теории историописания потребовала внимания к тем ментальным структурам сознания исследователя, благодаря которым и происходит упорядочение прошлой социальной реальности до концептуального уровня. Тем самым, именно логика развертывания конструктивистской гипотезы обусловила процесс переориентации научных исследований с проблем реконструкции событий прошлого на изучение социальных и когнитивных механизмов функционирования исторической науки.

3. «Лингвистический поворот» в историографии, стал логическим пределом развертывания конструктивистских идей. Если в модернистском дискурсе вся реальность обладает онтологическим статусом, то в

постмодернистском - онтологизируется только ее языковой модус. Лингвистические конструкции, из которых формируются исторические нарративы, есть единственное смысловое и репрезентируемое поле прошлого.

4. Реализации конструктивистской гипотезы в теории историописания, с другой стороны, выступает основной причиной того, что именно на базе исторической науки в настоящий момент осуществляется междисциплинарный синтез, который вбирает в себя весь спектр социальных знаний и современных подходов к исследованию общества.

5. Статус исторической науки в социальном познании определяется доминирующим способом концептуализации реальности в соответствующих исследовательских программах. Важным является то, как эпистемологическое поле данной дисциплины отвечает на запросы современности, как оно эволюционирует и структурируется под воздействием тех требований, которые предъявляют новые стандарты научности, сформированные в рамках постнеклассического типа рациональности.

6. Историческая дисциплина продолжает оставаться доминирующей научной формой перевода содержания социальной памяти в форму совокупного знания о прошлом. Сложность и неоднозначность социальных процессов обуславливают неизбежную фрагментацию исторического дискурса. Это движение исторической науки от поиска когерентности в рамках одного глобального проекта к многомерной картине исторической реальности не должно рассматриваться как показатель кризиса исторической науки. Наоборот, именно возможность осуществления междисциплинарной коммуникации внутри всего блока обществоведческого знания, которое в настоящий момент берет на себя историческая наука, дает право говорить о ее парадигмальном значении в сфере социального познания.

Теоретическое и практическое значение исследования:

- В исследовании дан теоретический анализ компонентов, влияющих на самоопределение и статус исторической науки в социальном познании;

- проведена теоретическая реконструкция возникновения и развития основных тенденций в историографии Х1Х-ХХ вв.;

- в диссертации выстроена логика движения конструктивистской гипотезы, оп�