автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.09
диссертация на тему: Стихи о святом Георгии-Егории (семантика, структура, тематическая детализация) и некоторые вопросы истории "текста"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Стихи о святом Георгии-Егории (семантика, структура, тематическая детализация) и некоторые вопросы истории "текста""

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ 5 ОД им. М.В.ЛОМОНОСОВА

С Г! * 10 0/' Филологический факультет

па правах рукописи

ХЛЫБОВА Тансил Валерьезпа

СТИХИ О СВЯТОМ ГЕОРГИИ-ЕГОРИИ (СЕМАНТИКА, СТРУКТУРА, ТЕМАТИЧЕСКАЯ ДЕТАЛИЗАЦИЯ) И НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ИСТОРИИ "ТЕКСТА".

Специальность - 10.01.09. Фольклористика

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва -1994

Работа выполнена ва кафедре русского устного народного творчества филологического факультета Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова.

Научный руководитель: доктор филологических наук,

профессор В.П.Аникин

Официальные оппоненты: доктор фиологических ваук,

профессор В.В.Кусков

кандидат филологических наук, доцент Т.А.Золотова Ведущее научное учреждение: Институт мировой литературы им. .< .М.Горького

Защита состоится " $ 1064 г. на заседании Специализированного совета Д.063.06.11 по русской литературе и фольклористике ври Московском государственном университете имени М.В.Ломоносова.

Адрес: 119899, г. Москва. В - 234, Воробьевы горы, МГУ, 1 корпус гуманитарных факультетов, филологический факультет.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке филологического факультета МГУ,

Автореферат разослав -6' /X 1094 г.

Учэный секретарь Специализированного совета

доктор филологических наук .Ивинский

АКТУАЛЬНОСТЬ ПРОБЛЕМЫ И ОБЪЕКТ ИССЛЕДОВАНИЯ. Духовные стихи, один из важнейших объектов исследований фольклористов XIX - начала XX вв., с 30-х годов нынешнего столетия были падолго исключены из области их научных интересов и в период интенсивного изучения поэтики отдельных жанров, существования новых направлений в филологической науке оставались вне поля зрения ученых. Взаимодействие традиционных жанров - сказки, былины, обрядового фольклора - и духовных cthxod, слагавшихся, по убеждению многих исследователей, уже в первые века по крещении Руси, во многом определило специфику и тех, и других. Поэтому изучение христианского пласта в народном искусстве слова - важная и необходимая задача современной науки.

Одним из важнейших направлений в исследовании духовной поэзии является "чисто художественный анализ" который, как н религиозное ее содержание, остался неучтенным представителями историко-литературной школы. И если результаты изучения "народного варианта православия" по духовным стихам блестяще представлены в книга Г. IL Федотова, то предпринятые еще в 60-х гг. XIX столетия Ф.И.Буслаевым шаги по изучению их поэтики поддержки практически не получили. В связи с этим существует настоятельная необходимость исследования особенностей художественной формы религиозных произведений.

Духовные стихи можно охарактеризовать как тематически разнородный материал, поделенный разными жанровыми признаками. Делать общие выводы об источниках, времени, процессе и среде создания, связи с другими фольклорными жанрами и месте в жанровой системе традиционной поэзии, значении, принципах классификации, прежде чем не будет изучено каждая тематическая группа, каждый сюжет в отдельности, представляется делом весьма сложным, ведущим ко множеству противоречий. Ограничение материала для исследования поэтики духовной поэзии двумя сюжетами, посвященными святому Георгию, - Егорий и царгвна и Егорнй Храбрый, традиционно именуемыми в научной литературе соответственно "малым" и "большим" стихом, - не случайно. Во-первых, работы А.И.Кирпичникова, А.Н.Веселовского, А.В.Рьютенко^, где тщательпо • проанализированы литературные параллели стиха, церковно-книжная и мифологическая биография героя, рассмотрены источники отдельных деталей и мотивов,

'Федотов Г.П. Стихи духовпые.(Русская народная вера по духовным стихам.). -М.: Прогресс, Гнозис, 1991, е. 16.

^Кирпичников А.И. Святой Георгий и Егорий Хребрый. Исследования литературной истории христианской легенды. - Спб.„ 1879; Веселовскнй А.Н. Разыскания в области русских духовных стихов. Вып.2 - Спб.,1880, вып.в -Спб.,1891; Рыстенко A.B. Легенда о св. Георгии и драконе в византийской и славянорусской литературах. - Одесса, 1909.

позволят избежать ошибок при выяснении функционально-семантической специфики элементов, составляющих сюжеты о Егории. Во-вторых, возможность сопоставить реализацию известных сказке и былине сюжетов в христианской поэзии позволит рельефнее обозначить своеобразие изучаемого материала.

ЦЕЛИ И ЗАДАЧИ ИССЛЕДОВАНИЯ. На основании анализа всех имеющихся в нашем распоряжении вариантов ставится цель вскрыть особенности формирования духовных стихов как художественного целого, становление которого обусловлено единством содержательных и формальных компонентов, являющихся достоянием фольклорной традиции народа, изучить стихи о Георгии-Егории на всех уровнях анализа фольклорного произведения, а именно: идейно-тематическом, сюжетно-композиционпом и стилистическом, что позволит обоснованно выделить и истолковать существующие версии и основные варианты произведения. Главные задачи работы:

1. Установить идейные и тематические традиционные константы духовных стихов о Георгии.

2. Сделать выводы о наиболее устойчивых типах сюжетно-композиционной структуры произведений.

3. В ходе анализа установить генетическую природу формально-содержательных компонентов стиля (устойчивых формул, клише) и их взаимосвязь в целях реализации единства замысла.

4. Определить некоторые возможные источники (книжные и фольклорные! различных версий духовных стихов.

МЕТОДОЛОГИЧЕСКУЮ ОСНОВУ РАБОТЫ составили общие положенш теории фольклора о традиционном устном поэтическом творчестве, своеобразш отражения действительности в фольклорных жанрах, историческом развита! художественных форм, о диалектике проявления общерусского и локальной (регионального) начал в народном искусстве. Духовные стихи - творчество находящееся в полосе тесного соприкосновения книжно-письменной и устно поэтической культуры. Поэтому во внимание принимается снецифик проявления религиозного мировоззрения в средневековой культур« взаимоотношений литературы и фольклора.

МЕТОДИКА ИССЛЕДОВАНИЯ. В соответствии с поставленными целями задачами и аспектами исследования (описание и систематизация, диахронны анализ, анализ и синтез) использованы разные методы - конкретш исторический, сопоставительный и историко-типологический. Одним и главных свойств рассматриваемых стихов является эпичность. Закономерно этой связи выдвижение как одного из основополагающих принципа сюжетно1 рассмотрения материала. Выявить сущностные элементы в идейно-тематическо содержании, структуре, системе изобразительно-выразительных средств можг

лишь на основе сопоставительного анализа всех имеющихся в нашем распоряжении текстов. С этой целью проанализированы все варианты стихов, включая неполные. Своеобразие русских духовных стихов выявляется через сопоставление их с вариантами, записанными на территории нынешней Беларуси и Украины. Основной единицей анализа сюжета является мотив. Семантика и функции устойчивых мотивов анализируются как с точки зрения соответствии книжному источнику, так и традиционному фольклору.

МАТЕРИАЛ ИССЛЕДОВАНИЯ. Для исследования привлечены все известные в науке сборники духовных стихов - П.А.Бессонова, ВШаренцова, Е.А.Ляцкого, Е.Р.Романова, Ф.М.Селиванова, Л.Ф.Солощенко и Ю.С.Прокошина, а также отдельные публикации в иных тематических сборниках (А.Н.Афанасьева, П.В.Шейна, Н.Е.Ончукова, А.Д.Григорьева, Ф.М.Йстомииа и Г.О.Дютша, А.В.Маркова, О.Э.Озаровской, Т.С.Рождественского и М.И.Успенского) и научной периодике ("Этнографическое обозрение", "Живая старина", "Записки РГО по отделению этнографии").

Впервые привлекаются неопубликованные материалы: записи стихов из архива кафедры устного народного творчества филологического факультета Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова и из лаборатории народной музыки Российской академии музыки им. Гнесиных, а также из архива ГЛМ и РГАЛИ.

НАУЧНАЯ НОВИЗНА РАБОТЫ ЗАКЛЮЧАЕТСЯ В СЛЕДУЮЩЕМ:

1.Духовные стихи рассматриваются на с точки зрения их соответствия книжным источникам, но как полноправные элементы жанровой системы русского фольклора, подчиняющиеся законам, которые руководят жнгкью народной поэзии.

2.Впервые применен региональный принцип рассмотрения материала (учтены конфессионально различные районы бытования стихов), что дало свои результаты.

3.Предпринят подход к изучению духовных стихов о святом Георгии на разных уровнях: идейно-тематическом, еюжетне-композкцконном и образно-стилистическом. В ряде случаев проведены собственные разыскания возможных источников отдельных мотивов и деталей стихов.

Вводятся в научный оборот материалы кх архивных фокдвз (20 текстов).

НАУЧНАЯ И ПРАКТИЧЕСКАЯ ЦЕННОСТЬ. Результаты исследования духовных стихов о сз.Георгин могут оказаться полезными для решения вопроса о характере отношений народной христианской поэзии н традиционного фольклора, послужить основой для дальнейшего анализа этого рода пс&зии.

Основные положения диссертации могут быть использованы для составления учебных пособий по духовным стихам в курсе русского фольклора., в

лекционных курсах и практических занятиях по устному народному творчеству.

АПРОБАЦИЯ РАБОТЫ. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры устного народного творчества МГУ им. М.В.Ломоносова. Основные положения работы нашли отражение в публикациях автора, список которых представлен в конце автореферата.

СТРУКТУРА РАБОТЫ. Диссертация состоит иа введения, двух глав, заключения, списка сокращений и библиографии.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ.

Во введении обосновывается актуальность темы, формулируются цели и задачи исследования, дана характеристика материала и методов его анализа.Поскольку взгляды ученых на те или иные проблемы, возникающие в связи с выяснением источников стихов о Георгин, рассматриваются в соответствующих главах, во введении лишь обозначены те рамки, в которых развивался процесс изучения народной христианской поэзии, представлены основные проблемы и идеи, как они отражены в трудах представителей различных школ русской науки.

Первые работы, посвященные духовным стихам, стали появляться после выхода в свет в 1848 году сборника П.В.Киреевского "Русские народные стихи" и принадлежали мифологам, основной тезис которых в определении специфики этого рода поэзии сводился к тому, что стихи хранят в основе своей мифологический характер и возникли как результат народного стремления согласовать предания предков с теми священными сказаниями, какие проникали на Русь вместе с христианством. Интересы Н.И.Надеждина, А.Н.Афанасьева, О.Ф.Миллера, Ф.И.Буслаева были сосредоточены главным образом на тех сюжетах, где черты древнейшего мифа, по их мнению, проявлялись наиболее полно и очевидно. При всех издержках в определении источников и специфики этого рода поэзии - так, в мучениях св.Георгия в плену у Диоклетиана видели то гибель солнца зимой, то борьбу Перуна с темными тучами - вклад мифологов в развитие представлений о духовной поэзии трудно переоценить. Сторонниками этого направления русской науки были поставлены вопросы хронологии, генезиса и книжных источников, влияния христианства на эпическую традицию и взаимоотношений христианского и языческого пластов культуры.

Многие общие и частные выводы мифологов подвергались справедливой ритяке сторонниками культурно-исторической школы, которые в вопросе роисхождения духовных стихов отдавали приоритет книжному источнику, [екларируя свои принципы подхода к изучению духовной поэзии, 1.Н.Веселовский в вышедшей в 1872 году статье "Калики перехожие и огомильские странники" писал: "Только рассчитавшись с историек), вычтя из [ародного стиха что в нем принадлежит литературному преданию, мы можем [озволить себе судить об остатке: отнести ли его ... на счет народного мифа и ех коренных космогонических представлений, которые народ бессознательно водил в формы чуждого ему сказания?"**

Работы В.А.Сахарова, Ф.Д.Батюшкова, А.И.Кирпичникова, А.В.Рыстенко, 1.Н.Мочульского, В.П.Адриановой были посвящены конкретным текстовым гсследованиям стихов, и там, где мифологи видели остатки древнего яавянского мифа, обнаруживались их литературные прототипы. Вопрос о ^отношении книжной и устной традиции, христианского и языческого лементов народной поэзии и духовных стихов решался представителями этого [вправления в зависимости от общих взглядов на проблемы происхождения и )азвития фольклора, и единства здесь не было. Так, если для 1.И.Кирпичникова очевидным было влияние былевого эпоса на стихи о 'еоргии, то А.В.Рыстенко отстаивал а своей работе иную точку зрения: (уховные стихи, по его мнению, во всех своих подробностях опирающиеся на шагу, были источником змееборческих сюжетов в русском и славянском [юльклоре.

Подводя некоторый итог работы ученых XIX - начала XX в., Г.П. Федотов фиходит к следующему выводу: "Три четверти века исследовательской работы )ыли посвящены почти исключительно выяснению сюжетного материала стихов I их книжных источников. Религиозное содержание их, как, впрочем, и чисто художественный анализ,- оставались вне поля зрения русской историко-лтературной школы".^ Эти важные аспекты анализа народной христианской 10ЭЗИН как отражения средневекового религиозного мышления не учитывались щи намеренно игнорировались в работах исследователей XIX зека, поскольку в :реде русской интеллигенции господствующей была идея о внешнем, {юрмальном восприятии христианства русским народом. Отсюда следовали и 1Ыводы об отсутствии творчества как созидательного процесса з духозной юээии народа. Работы Ю.М.Соколова, Г.П.Федотова во многом способствовали разрушению этого устойчивого стереотипа. Изучение христианского пласта

ЗВеселовский А.Н. Калики перехожие и богомильские странники.// Вестник

Европы.- Спб., 1872, кн.4, с.882.

4Федотов Г.П. Стихи духовные, с. 16-17. '.

народного творчества привело Ю.М.Соколова к выводу О подчинении стихов всем законам, какие руководят жизнью народной поэзии.6

Рассмотрению духовных стихов как результата творческого процесса воплощения новых этических и эстетических норм в поэтической форме посвящены главы работы, где анализируются стихи о Егории и царевне и Егоркк Храбром.

ГЛАВА 1. Малый стих - о Егории и царевне. Первый исследователь рассматриваемого сюжета А.И.Кирпичников пришел к выводу, что русские духовные стихи значительно отстоят от известных ему книжных параллелей. Он отводил большую роль народной фантазии, которая сумела дать новые краски религиозному сюжету. Так, мотивы семейной вражды и мнимого сватовства, многие детали он относит на счет слагателя стиха, "верного общему принципу народной поэзии".® Разбирая русскую, болгарскую и греческую версии стиха о Георгии-Егории, А.И.Кирпичников находит ряд общих черт, которых кет в книжных параллелях, это сходство он объясняет одинаковой поэтической логикой певцов.^ А.Н.Веселовский, оспаривая мнение А.И.Кирпичникова, предполагал существование особой версии Чуда, в которой могли находиться эти общие черты. Мотив враждебного отношения отца-язычника к дочери-христианке, общий для русских, болгарских и польских стихов, указывает, по мнению ученого, на собственно славянское его происхождение.®

Изучение литературной легенды о Георгии и драконе и духовных стихов о нем было продолжено А.В.Рыстенко, который дополнил результаты научного поиска своих предшественников и новыми книжными источниками, и новым толкованием многих мотивов и деталей стиха. Так, источником "семейной вражды" оаг считает соответствующий эпизод русской редакции Чуда, где царевна объявляет себя верующей во Христа в момент разговора ее с Георгием.^

Недоумение исследователей сюжета вызывало значительно меньшее количество записей "малого" стиха о Егории в сравнении с "большим" А.И.Кирпичников работал с пятью вариантами, А.В.Рыстенко называет числс около пятнадцати. Он склонен объяснять это тем, что для калик стихи с

5Ск .об этом: Соколов Ю.М. Весна и народный аскетический идеал.//Русский филологический вестник.- Варшава, 1910, № 3-4.

^Кирпичников А.И. Святой Георгий и Егорий Храбрый, с.179.

7Там же, с Л 82

^Взселовский А.Н.Разыскания в области русских духовных стихов, вып.2, с.131-13S.

®Рыстенко A.B. Легенда о св.Георгии и драконе в византийской и славянорусской литературах, с.320.

мучениках были более привлекательны. Ю. Здесь следует упомянуть о двух обстоятельствах, оставшихся без внимания ученых. Во-первых, о специфике регионального распространения известных науке вариантов. Записи сделаны на Севере (Архангельская, Олонецкая, Новгородская губернии - в Пудоже, Петрозаводском уезде, на Онеге, Печоре, Терском берегу Белого моря), в Поволжье (Симбирская губерния) и на Западе (территория нынешней Беларуси и Смоленская область) Это тем более любопытно, что стих о Егорин Храбром -мученике и победоносце - был распространен практически по всей территории России. Во-вторых, работа по сличению вариантов стиха выявила ряд закономерностей, не позволяющих объединить все имеющиеся тексты в одну поэтическую традицию. Если северные и поволжский текты при наличии расхождений в конкретно-исторической номинации можно рассматривать как одну версию, то западные - белорусские и смоленский тексты - значительно отличаются от нее. Подобное положение дал объясняется, на первый взгляд, культурным и фольклорным контекстом - существованием песенного эпоса на Севере и его бытованием в виде богатырской сказки э западных областях, особым положением хранителей религиозных преданий белорусов -"старцов", еще в середине XIX века, как отмечал В.П.Шейн, певших духовные стихи в костелах и церквах, И и довольно прохладным отношением к каликам перехожим населения северного края. Однако записи "большого" стиха, сделанные Е.Р.Романовым, где белорусский материал не только не отличается от вариантов, записанных в центральных областях Рссзии, ко и сохраняет отдельные детали, знакомые лишь северным текстам, ае позволяют отнести различия только на счет указанных обстоятельств. Сравнение скшетно-композиционных особенностей русских (северных и поволжского) и белорусских (западных) стихов дает довольно интересные результаты.

В целях удобства анализа текст разбит на три эпизода.

Первый эпизод*

Схемы развития действия в северно-поволжских а гападкых текстах существенным образом отличаются уже на уровне первого эпизода:

1).Появление змея • "Бог насылает змея-наказание на вероотступников"(сав.-пов.) - "в языческом государстве существует змей-вдол"(зап.).

2).Поведение змея - "змей уничтожает тварный мир"(еаз.-пов.) - "змею приносят человеческие жертвы"(зап.).

3).Необходимость идти к змею - "решает жребий иа соборе/соймище"(сеа,-пов.) - "существует очередь - ряд"(зап.).

10Там же, с.313.

об этом: Шейв П.В. Материалы для изучения быта и языка русского населения северо-западного края. - Спб., 1893, т. 2, с. 671 - 575,

4).Причина печали царя - "царь печалится,потому что должен идти к змею сам"(сев.-пов.) - "печалится, потому что должен отдать змею дочь"(зап.)

5).Замена - "царица предлагает послать к морю дочь"(сев.-пов.) - мотив отсутствует/"на замену решается сам отец"(зап.).

в).Чувства царевны - "царевна радуется, узнав о свадьбе с христианином", "царевна плачет, узнав о встрече со змеем"(сев.-пов.) - мотив отсутствует (зап.)

7).Отъезд/уход из дому - "извозчик отвозит царевну"/"Отец отводит дочь"(сев.-пов.) - "отец едет вместе с дочерью"/"дочь идет сама"(зап.).

Состав эпизода и реализация мотивов позволяют говорить о разных версиях, а не вариантах стиха - о "северно-поволжской" и "западной". В первом случае сюжетная схема, довольно устойчива, вариативность незначительна - в пределах первого эпизода вариативен лишь мотив № 7. На уровне деталей эти тексты более разнородны, однако все детали имееют свой смысл и свою функцию Е стихе.

Западные тексты более вариативны на уровне мотива и на уровне деталей, что позволяет говорить о неустойчивости сюжетной схемы этой версии.

В духовном стихе о Егории и царевне разрабатывается новый по сравнению < традиционным змееборческим сюжетом конфликт. Сюжетные схемы сказки • появление змея; налеты змея; необходимость отдавать дочь(пришел черед) печаль царя и всего города/царства; поиски спасителя (объявление о наград! спасителю); и былины - появление Идолища; необходимость отдават! племянницу; печаль князя и Запавы; поиски спасителя; план спасения; сборы 1 дорогу - отличаются от схемы, которой следует стих в его северно-поволжско! версии: для сказки и былины мотивы жребия, замены, мнимого сватовства осознания правды нехарактерны. Если в них действует противопоставлени семья - враг семьи, государство - враг государства, то в духовном стихе он* осложнено, с одной стороны, внутрисемейным религиозным конфликте! (неверный отец - истинная христианка дочь), конфликтом грешног города/царства с Богом, с другой - присутствием царицы (матери/мачех» законной/незаконной жены царя).

В западных стихах при отсутствии демиурга, материнского персонажа практически не разработанного внутрисемейного конфликта эпизод в больше степени следует сказочной схеме.

По-иному в сравнении с литературным Чудом и традиционной дл эмееборческой сказки трактовкой образа выглядит отец - фигура жалкая пассивная в стихе. За него все решает либо жребий, что осуждается церковь« либо жена - своею рода попытка совместить в одном лице жертву злой жены мучителя дочери. Его нельзя назвать гонителем христиан в традиционном д/ духовных стихов смысле этого слова. Отец святой Варвары, как и отец Кирш (в отдельных вариантах), сами подвергают своих детей физическим мучения!

царь Агапит сначала устраивает дочери психологическую пытку, а затем отправляет па верпую смерть. Необычны для былинного и сказочного змееборческнх сюжетов присутствие демиурга событий - гневного и карающего Бога, роль нелюбящей матери, особое внимание к изображению эмоционального состояния героини.

В западной версии отец выглядит жалким лишь в одном вариапте, в других случаях он гак же несчастен, как несчастны отцы, вынужденные расставаться со своими детьми, в сказках.

Второй эпизод.

Столь жв существенны н расхождения по версиям па уровне второго эпизода:

1).Ожидапие у моря - "царевпа плачет и молится о спасении"(сеп.-пов.) -мотив отсутствует (зап.).

2).Приезд героя на место поединка - "Егорий приезжает откуль-пеоткуль"(сев.-пов.) - "Ягорый съезжает с неба"(зап.).

3).Повеление Господа • мотив отсутствует (сев.-пов.) - "Бог посылает Ягорья на выручку цареипы"(зап.).

4).Разговор с царевной - "Егорий просит царевну предупредить его о приближении змея"(сев.-пов.) - мотив отсутствует (зап.).

б).Искаппо в голове - мотив реализуется в соответствии со еказэчной традицией (сев.-пов.) - мотив отсутствует (зап.).

6).Появление змея - "змей появляется из моря/озера/пещер" (сев.-пов.) -"змей выплывает из моря"(зап.)

7).Соа героя п пробуждение от слезинки царевны • мотив следует сказочной традиции (сев.-пов.) - котив отсутствует (зап.).

8).Поединок со имеем - "Егорий усмиряет змея"(сев.-пов.) - "Ягорый убивает змея"(звп.).

Й).Пояс -. "царевна обвязывает амея поясом"(сев-поз.) - мотив отсутствует (вал.)

10).Наказ Егория - "Егорий приказывает царевне вести змея в город "(сев.-пов.) - мотив отсутствует (зап.)

Кульмиаациоазым центром эпизода в западной версии является поединок героя со змеем, в северных я поволжском текстах - обвязывание змея поясом. Все мотивы, составляющие второй эпизод последней из назваяны« версий, кроме № 6,10, традиционно устойчивы и для змееборческой сказки. Внешне реализация мотивов мало отличается от сказочкой, обращает та себя внтшвие лишь пристальный ззглад на героакгэ: певец предельно внимателен к ев чувствам, церезпа сама обвязывает змея поясом и ведет его в город. Отличает эти варианты и лаконичность описания поединка Егория со акееы, необычно "оружие", которьш пользуется герой. Во-первых, это слово, во-вторых, скипетр, посох, жезл, как известно, символы архиерейской власти.

По-иному реализован эпизод в западной версии стиха. В целом следуя книжной схеме (повеление Господа, уничтожение змея, пассивная роль царевны), стих допускает сказочно-новеллистические включения (страх героя и его бегство с места поединка).

Третий эпизод стиха северно-поволжской версии разработан довольно поверхностно и лаконично. Во всей полноте вариантов он представляет следующую картину:

1). "Царевна/Егорий ведет змея в город".

2)."Царевна/Егорий велит царю/всем жителям вернуться к истинной вере."

3)."Угроза в случае отказа спустить змея".

4)."Возвращение царя на истинный христианский путь".

5)."Царевна/Егорий окончательно расправляется со змеем".

На фоне устойчивости и однотипности мотивов, составляющих первые эпизоды, подобное отношение певца к развязке сюжета вызывает недоумение. Оно имеет тем больше оснований, что роль соответствующих эпизодов в традиционном фольклоре и апокрифе значительна. Сказочный герой обязательно уничтожает змея, спасает царевну и женится на ней, былинный богатырь непременно побеждает врага и не забывает покончить с ним, если расправа переносится. Георгий в книжном Чуде крестит бывших идолопоклонников, спасает их от змея-язычества. Егорий в стихе часто исчезает так же внезапно, как и появился, царевна выполняет не свойственную ее книжному прототипу функцию расправы с чудовищем и роль христианской миротворицы, с помощью угроз возвращая отца к истинной вере, иногда певец вообще не упоминает, что случилось со змеем, характерная для топонимических преданий и легенд о животных концовка в отдельных вариантах никак не вяжется с пафосом предыдущих эпизодов.

В белорусских стихах звучит мысль о необходимости демонстрации силы христианства, но реализуется она по-разному: побежденного змея везут "по белу, свету", чтобы люди "верали Господу Богу, да ня верали поганому цмоку", либо святой отправляет царевну "На ЗДяньску гору" и велит ей показывать руку, на которой "списана уся Христова мука", чтобы люди верили Богу. Необходимое логическое и следующее из книжного источника завершение действия -уничтожение змея - здесь состоялось, и роль третьего эпизода уже не столь велика.

В северных и поволжском текстах ведущей становится идея спасительности истинного христианского вероучения, но она уже прозвучала в первых эпизодах. Третий по сути дела дублировал ее, причем по той же сюжетной схеме: появление змея в городе как наказание, как угроза; потенциальная возможность смерти царя и всех жителей; страх и печаль царя; царь возвращается на единственно правильный для христианина путь - истинная

вера спасает от гибели; появление Георгия; победа пад змеем. Возможно, это было одной из причин неразработанности заключительной сцены стиха.

Сюжетпо-композиционные особенности русской версии (сев.-пов.) - роль первого впиэода, неразработанность, а порой и отсутствие третьего, изменение кульминации стиха, функций героев, включение новых, а также ~ переосмысление устойчивых для сказки, былины и литературного Чуда мотивов и деталей - выделяют стих из ряда фольклорных змееборческих сюжетов и позволяют говорить о творческом переосмыслении книжного источника.

Вопрос о характере творчества в стихах, о причинах искажений книжных источников тесным образом связан со спецификой бытования переводной литературы на Руси. В работе, посвященной исследованию стилей разных эпох развития . русской литературы, Д.С.Лихачев, ' рассматривая явления "трансплантации", пишет: "Иностранные влияния оказываются дейстпенпыми только в той мере, в какой они отвечают внутренним потребностям страны.<...> Во многих случаях ... правильнее говорить не о "влиянии" отдельных культурных явлений Византии, а о переносе этих явлений. Он не был механическим, н нм не заканчивалась . жизнь явления. На новой ночве перенесенное явление продолжало жить, развиваться, приобретать новые

черты..."12

Все сказанное исследователем в разной, если не а большей мере справедливо и для духовных стихов, как явления, заимствовавшего сюжеты га идеи из книги. Злияние книги было ограничено известными пределами, более того, попадая а не-кпижную или полукнижнует среду, ®а идеи воспринимались сквозь □рпзму насущных интересов и потребностей слагателей и носителей етихоз. То, что было важно для пришедшего из Византии аиокрнфа, что интересовало древнерусского книжника, вовсе не обязательно могло прнвлекть певца.

По миопию А.В.Рыстенкз, стих о Георгии и доакане во всех подробностях опирался на книгу и был составлен в период от XII до половины ХГУ вв. Не оспаривая древности происхождения стяха, мы считаем, »сто он подвергался значительным изменениям в течение веков его бытования. Одной из причин этих изменений бьгла сказочно-мнфологическгш основа книжного источника.

В белорусской версии, в большей отеиэыв зависимой ст апокрифа, тем русская, суть начальной ситуации можно свести .к формуле -"В языческом государстве сущэстзует шей". При • определенных исторических обстоятельствах, когда вопрос ставился не о скбора игажду язычеством я христианством в пределах одного государства, когда Русь прэвращалаеь в Святую, действие переносилось а "чужую", "иншуго" еекшю - и прсблегсаткка стиха переставала быть актуальной. В среде, вгеяее связанйой о церковно-

*2Лихачев Д.С.Развитие русской литературы X - XVII веков. Эпохи и стили, • Л.: Наука, 1973, с.19,21.

книжной культурой, особенно о первые века после крещения, религиозный символический смысл победы Георгия оставался неясным, рассказ терял христианский колорит, семантика мотива -"змей существует в государстве" или "змей существует" - сближала его со сказкой, и стих или рассказ о чуде, сотворенном святым, растворялся в ней, привнося новые детали и новые ситуации.

В среде же церковио-книжной эта формула расценивалась как еретическая, поскольку, согласно христианской доктрине, зло не может существовать, быть сущим, сутью ("Не будучи сотворенным, зло, собственно, и не существует"). Зыбкость понятий "неверное", "латинское" в связи с исторически меняющейся семантикой образа змея таила в себе опасность идеи равноправного противостояния добра и зла - Бога и дьявола. Мудрое решение западных богословов о введении жребия во многом снимало проблему. Однако, судя по литературным источникам, которыми занимались А.И.Кирпичников и А.В.Рыстецко, "жребия" в русских редакциях Чуда нет, хотя он встречается в Золотой Легенде и почти по всех западных пересказах. По нашим наблюдениям, жребий решает, кому идти к змею, лишь в Чуде Георгия, вошедшем в "Четки-Минеи" св. Дмитрия Ростовского, составленные им в конце ХУП - начале XVIII вв. Борьба с богомильским влиянием и различного рода ересями, особенно в XIV-ХУ веках, по-видимому, заставляла церковь очень осторожно относиться к. книжному Чуду. В этой сиязи церковные люди - калики перехожие - могли и не получать активной поддержки для воспевания победы Георгия над змеем со сторопы книжников.

Местные традиции исполнения стиха, если судить по западной версии, существовали. Развитие религиозного просвещения вело к тому, что в среде носителей фольклора разрушение структуры текста под влиянием активно бытовавших змееборческих сюжетов, давало выход уже не в сказку, а в христианскую легенду и предание. Однако и здесь стих подвергался влиянию сказки, если судить по включению отдельных мотивов (отец едет вместе с дочерью "на паляваньня", Ягорий боится змея и убегает от него).

Новую жизнь сюжету при указанных исторических обстоятельствах могло дать изменение конфликта, что, по-видимому, и происходило со стихом. Мотив семейной вражды, характерный и для болгарских и польских стихов, мог возникать как реакция на религиозные проблемы внутри государства и не обязательно быть зависимым от книжного источника. "Семейная вражда" в русских стихах, как отражение внутригосударственных,

внутриконфессиональных проблем, с одной стороны, приводила под влиянием

13Еаископ Александр (Семенов - Тян-Шанский) Православный катихизис.-Изд-во Моек,Патриархии, М.,1090, с. 20.

жааки (ситуация мачехи и падчерицы) к их разрушению, с другой - в шределенной среде получала ипое звучание.

Стих в его русской версии уходит от литературного источника, о чем звидетельствует наделение героев "говорящими", книжными именами [Елисафия , Алексафья, Елисафета - вероятнее всего, связано с Елизаветой, имя по переводится как "Бог - моя клятва"; Агшшй, Агапит , могло быть связано н г "агапами", и с апокрифическим "Сказанием отца Агапия"; Агей - с повестью э царе Агее, созданной во второй половине ХУП в. и отражающей, по мнению исследователей, взгляды кругов, недовольных церковной политикой царя Алексея Михайловича; Оксинья - с греческого "чужая", "иноземная"), изменение названия места протекавших событий (Арахлинское, Рахлейское, Рахрынское царство явилось результатом искажения Гераклеи - города христианских мучеников), разработка внутрисемейного

(внутриконфессиопального) конфликта - между родителями и единственной дочерью, необычные функции героя, который из главного действующего лица книжного Чуда превращается в "чудесного помощника", и героини, которая становится христианской миротворицей и змееборицей, включение символики Страшного Суда, мотив цаелания змея Богом как наказание за вероотступничество, неустойчивость мотива окончательной расправы с врагом, роль в сюжете "царицы" н "извозчика" и т.д. Эти и другие отклонения от литературных параллелей Чуда свидетельствуют о новом идейном осмыслении сюжета. Новый по сравнению с книгой уровень конфликта - между Богом и грешным царством, между родителями-вероотступниками и единственной дочерью, последовательной христианкой, мог возникнуть в наиболее созвучную эпоху, какой был раскол.

Старая церковь, почитающая исключительно себя верной Богу, оказалась перед выбором между смертью духовной, к чему приравнивалось искоренепне "древлего благочестиия" - исправление книг и обрядов по греческому образцу, который в свою очередь претерпел изменения под влиянием римско-католической церкви, и физической. Вожди раскола, верные последователи "древлего благочестия", отправленные в ссылку в Северо-Печерский край и оказавшиеся в трагической пустоте, видевшие за всем происшедшим с русской церковью н с ними предвестия конца света, ждали Страшного Суда, не состоявшегося в 1492 году, но, согласно еще Иосифовской "Кирилловой книге", ожидаемого по истечение 7000-летнего срока в восьмой эсхатологической тысяче. В отдельных вариантах стиха действие происходи г в "восьмом году восьмой тысячи, в марте месяце". Любопытно, что именно в марте по церквам была разослана "Память" об изменениях в обрядах. Аввакум открыто обвиняет Никона в преступлении церковных законов и отступничестве - по его вине "бог излиял фиял гнева своея на русскую землю". Гнев Господа за беззакония был п

причиной появления змея в Арахлинском царстве стиха. Инок Авроами! отводит Никону роль предтечи Антихриста, диакон Федор видит воплощешм "змея духовного" в двоице "окаянных человек" - в царе и патриархе. Стара! церковь, парная данной Богу клятве, не пожелавшая продаться Антихристу, ш что обрекали, по мнению вождей раскола, жителей государства русски« патриярхя va своих многочисленных соборах ("соборы соборовали", "собирали« на сойшпце" - в стихе), спасается благодаря истинной вере. Физическая смерп ей не •страшна, поскольку тому, кто не умер духовно, уготована вечная жизнь < Богом. Веявшие в воздухе эсхатологические настроения привлекли в стиз символику Страшного Суда - Содом и Гоморра - олицетворенио грозного Суде Бо;кия, появление змея как наказание за грехи, образ жены царя, из любяще! и страдающей матери сказок и апокрифа превращенной в злую мачеху отзращаюхцую мужа с истинного христианского пути, вынуждающую сг< преступать основные заповеди, что позволяет сопоставить ее с блуднице! вавилонской Апокалипсиса и т.д.

Неразработанность третьего эпизода объясняется несколькими причинами Во-первых, в среде носителей стиха не было единого мнения относительно того кто же есть "змий древний" и когда ожидать Страшного Суда. Во-вторых меняющиеся исторические обстоятельства (отстранение Никона, его заточение г смерть, расправа с оппозицией, продолжение церковных реформ, относительш благополучный 1666 год, когда ожидался "еовый" конец света) отнюдь ni способствовали созданию поэтической традиции, поскольку не было одвег« взгляда на развязку исторической драмы - раскола, а со временем и надежде ш успех миссии царевны вернуть отца к истинной ¡зеро (веровать "ко-старому i по-прежнему") становится слишком иллюзорной.

Все известные исследователям записи стиха о Е горни и царевне сделаны i северных регионах страны и в Поволжье - как известно, мест переселенш старообрядцев. Только в этих вариантах ест» имена действующих лиц, казвакш города/царства, включены новые по ерашепия; с книжным источников персонажи, разрабатываются новы® ситуации. Отсутствие подобны} нововведений в западйой взрсии б свою очередь служит доказательством выдвинутой версии о влиянии старообрядческой идеологии на развитие сюжета.

Жавр стиха © Егорки щ царзззе можно было бы определить как политик» религиозный памфлет, это, пожалуй, будет справедливо по отношению к том] "начальному" стиху, который дал жнзаь северной т поволжской традиции егч исполнения или изменил уже существовавшую ранее. В наибольшей степев> подобному определению отвечает поволжский текст (Бессонов № 120). Однаш сюжет, поддерживаемый и культивируемый людьми, не согласными < церковной реформой, получал новое звучание, когда его проблематика переставала бьгть понятной и актуальной, когда отношения между официально!

в старообрядческой церковью уже не носили того резко> конфронтационного характера, который был присущ им в ХУ11 • ХУП1 вв. Шисресы исполнителя изменялись - его волновала скорее не спасительная сила' истинной веры, а спасительная' сила сакрального пояса. (Как отмечают этнографы, у старообрядцев пояс по его значимости приравнивался к нательному кресту.) С другой стороны, политический пафос стиха уступал место декларации общих религиозных позиций человека. Так, упоминание в. одном из вариантов "хижины", в которой живет царевна, позволяет предполагать наличие иных смысловых пластов текста. Во Втором послании апостола Павла Коринфянам читаем: "Ибо знаем, что, когда земной, наш дом, эта хижина, разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворенный, вечный. "(2 Кор.5.1). "Хижина" - жизнь человека на земле, во плоти, которая устраняет человека от Бога ("водворясь в теле, мы устранены от Господа" - (2 Кор.5.б.)). Приготовления царевны к встрече со Христом - к вечной жизни - и желание "отца" лишить ее этого блага, предав на вечную муку, могли быть связаны с указанной главой Евангелия. Тема истинной и неистинной веры могла приобретать в стихе уже не политическое, а сугубо религиозное звучание. "Внутренней", "истинной", "духовной" церковью почитали себя представители раскольничьих мистических сект. Сюжет о Егории и девице с неизбежными идеологическими трансформациями активно бытовал и здесь. ,

В этой связи нужно говорить о многоуровневой семантике текста и выделить по крайней мере три уровня.:

первый, исследованием которого занимались А.И.Кирпичников, А.Н.Веселовский, А.В.Рыстенко, - по сути дела является результатом поэтического воспроизведения идей и символов книжного Чуда Георгия о змее, как они понимались и воспринимались слагателями и носителями стиха;

- второй - связан с символико-аллегорической трактовкой самого сюжета на основе более глубоко постижения христианского вероучения, проникновения в смысл тайно-мистических образов ив деталей. Изучение этого уровня требует учета других книжных источников вдохновения слагателя и исполнителя стиха.

- третий - отражает факты реальной истории русской церкви, а именно эпоху раскола. Рассмотрение этого уровня текста предполагает привлечение к исследованию материалов по старообрядчеству и расколу.

Анализ стиха о Егории и царевне позволил сделать следующие выводы:

1. Русские (северные и поволжский) и белорусские (западно-русские) стихи являются разными версиями религиозного змееборческого сюжета. Основной причиной сюжетно-композиционных различий между ними является конфессиональная неоднородность регионов их бытования.

2. В развитии змееборческого сюжета о Георгии, по-видимому, можно выделить три основные этапа::

1). Сказочно-мифологическая основа источника сюжета Приводит к разрушению стиха, который сливается с активно бытующей змееборческой сказкой. В более религиозной среде возникает христианская легенда н предание.

2). Сюжет получас/ символико-аллегоряческое истолкование в связи с Апокалипсисом.

3). Переход в иную исполнительскую среду сопровождается разрушением семантики образов н изменением идейной направленности стиха, что в свою очередь дает выход в легенду и предание.

3. Общерусской традиции исполнения стиха, как оп представлен северными и поволжским текстами, не существовало. Стих подвергся значительным изменениям не раньше XYH века и отражал взгляды и идеологию определенного круга людей.

4. Многоуровневая семантика текста предполагает и многоуровневость семантики образов, мотивов, деталей. Наиболее яркой иллюстрацией в данпоы случае является образ царевиы - церкви - старой церкви/секты. Семантику образов и деталей нельзя считать однозначной, поскольку певец чутко реагировал на изменяющиеся исторические обстоятельства, которые в свок очередь приводили и к иным приоритетам, когда политический пафос уступал место религиозной дидактике.

&. Отмеченные сюжетно-комсозиционные особенности выделяют стих из ряд! сказочных и былинных змееборческих сюжетов и позволяют говорить < творческом переосмыслении книжного источника, па что наряду i традиционным фольклором влияла конкретная историческая действительность.

ГЛАВА П. Большой стих о Егорни - мученике и_П0&Д9ИЮШ

Волыпому"стиху о Егоряи а исследовательской литературе XIX - начала XXbi уделялось достаточно юзого внимания. Его явное сходство с былинами : отсутствие литературных источников второй части на могли на вызват вопросов и размышлений ученых о влиянии или взаимовлиянии былины духовного стиха, а также различных толкований образа главного героя взглядов в& происхождение эпизода о победоносце.

Представители мифологического направления в русской науке видели Егории лишь новое имя старинного языческого демиурга. Начальным craxoi давшим жизнь сюжету, О.Ф.Миллер, например, считал вариант И.П.Сахаро! (у Бессонова он значится под № 109), гда эпизод мучений отсутствует' в г; Егорий - христианский устроитель земли Русской, житийные же мучен!

святого, как полагал исследователь, попали в стих позже, дав жизнь новым вариантам."

А.И.Кирпичпиков, ссылаясь на мнение П.А.Бессонова о том, что данный текст лишь * любопытный образчик переделки", отвергает мысль о второй части стиха как самостоятельной и начальной. В "Положениях", предпосланных исследованию эпоса о Бгории, он выдвигает тезис, который развивает и доказывает впоследствии: "Стих о мучениях Егория составлен на основании литературно-художественного предания, а не на основании мифа, и вторая его половина в тесной зависимости от первой. <...> Стих, по-видимому, составлен под свежим впечатлением татарского погрому. "1® Источниками второй половины стиха А.И.Кирпичяиков считает книжные мучения "по памяти", иконографию Георгия, в том числе и совместные иконы с Федором Стратилатом, церковную гимнографию, устную народную поэзию, отмечая, что 8 этой части автор был в большей степени предоставлен самому себе. Осторожным отношением ученого к теории заимствования объясняется тот "вопросительный знак", который ои ставит но поводу сходства второй половины стиха с эпизодами персидского эпоса.

В "Разысканиях в области русских духовных стихов", вышедших вслед за работой А.И.Кирпичникова, А.Н.Веселовский тоже задавался вопросом о Происхождении второй части стиха. Источником ее он считал своеобразно разработанные элементы чуда Георгия о змее, которые обратились в поездку к Демьянищу, и та стала "эпической целью всего повествования"!®. При этом ученый не отвергал возможности наличия древней посредующей "песенной или народно-сказочной формы". Он предполагал существование "пра-былины, распавшейся на отдельные эпизоды", в ней, по мнению А.Н.Вессловского, и целесообразно искать " первообраз схемы, по которой в большом стихе о Бгории обработана его развязка, не предусмотренная его житием" саму же схему ' "легче всего объяснить из сходной сказки об Илье" 18. Ограничивая в определенном смысле самостоятельность певца, Веселовский считал, что вторая часть могла быть результатом прямого воздействия уже сложившихся былин на тот или другой эпизод стиха или общее между ними восходило к одной праоснове.

А.В.Рыстенко сделал попытку по-иному взглянуть на взаимоотношения стихов и традиционных фольклорных змееборческих сюжетов. Автор склонен

^Миллер О.Ф. Опыт исторического обозрения русской словесности. - Спб., 1865, с. 314.

^Кирпичников А.И. Святой Георгий и Егорий Храбрый.("Положения"), с.Н 1 "Веселовский А.Н. Разыскания в области русских духовных стихов. Вып.2,-с.145

17Там же, вьш.ГУ, с. 157-158 18Там же, с.1вб

думать, что" вторая часть самостоятельно не существовала, иными словами, -не было, не могло быть песни о Георгии сахаровского типа, т.е. изображающей лишь его поездку."!® Она, по мнению исследователя "приплелась", присоединилась "позже, что "дало в результате несколько неуклюжий вид стиху" 20. Он отрицает способность народных певцов, составителей стихов, к "хитроумным аллегориям", символизму, " отождествлениям и идеалам" и стремится вывести вторую часть из первой как ее развитие и результат присоединения мотивов из георгиевского Чуда.

В еще не опубликованной работе Б.М.Соколова, посвященной исследованию духовного эпоса о Егории Храбром, автор, привлекая новые записи стихов и данные древнерусской литературы, приходит к выводу, что "вторая часть некогда была самостоятельной темою, лишь потом произошла контаминация ее со стихом о мучении Георгия..."21. В стихе о подвигах Егория, полагает ученый, можно видеть отзвуки русских легенд и преданий о введении христианства на Руси.

Все варианты "большого" стиха о Егории разбиты нами на три группы. За основу деления взят географический принцип, учтены и сюжетно-композиционные . особенности стихов, а также их связь с литературным источником.

В группу А вошли три варианта - сербский, белорусский и украинский. Она обнаруживают явную зависимость от книжных источников и представляю! образец народно-поэтической обработки агиографического материала.

Группу В составили варианты, записанные на Севере, в основном н< территории Архангельской области и нынешней Карелии. Тексты не однородны Предварительный анализ сюжатно-композиционных особеннстей варианта позволяет говорить по крайней мере о двух традициях исполнения стиха Первая обозначена вами как Б1, сюда вошли терсхяе тексты (Терский бере Белого моря) в пнвежскнй вариант, записанный А.Д.Григорьевым. Остальны северные варианты объединены в группу Б2.

В группу В включены тексты, записанные а Московской, Тульской Рязанской, Орловской, Курской, Ярославской, Вятской, Новгородской Оренбургской, Симбирской, Астраханской, Смоленской губерниях, а такж украинский к белорусские. В стихе по вариантам можно выделить следующи асхэоды:

1.Рождение и детство героя; набег врага.

1®Рыстенко A.B. Легенда о святом Георгин я драконе в византийской и слааянорусской литературах, с.334 20Tim же.

21Текст статьи любезно предоставлен вам сотрудником ИМЛИ им. М.Горького В.А.Бахтиной, готовящей его к публикации. В редакционном тексте указанная цитата иа с.28.

2.Мучення героя.

3.Заточение и освобождение из погребов.

4.Спасение в горах.

5.Поездка с заставами.

6.Расправа с врагом.

Ни одна группа не включает все эпизоды. Так, в группе А присутствуют только первые два, в группе Б1 - 1, 4, 5 я 6; в группе Б2 - 1 (за исключением "рождения и детства героя"), 2, 3, 5, 3 (не для всех вариантов); в группе В - 1, 2, 3, б, в.

Анализ мотивов и эпизодов, составляющих сюжет "большого" стиха о Егории, позволяет сделать некоторые выводы общего и частного характера.

1. Сюжетпо-компоаицнонпые особенности стиха позволяют говорить о трех традициях его исполнения, о трех версиях:

1-ал(версия Б1) - "старина" о Егории, где отчетливо выделяются сказочно-мифологический, героический и христианский пласты эпоса. Егорий здесь божество, богатырь-малолетка, победоносец. Он крестит Русскую землю, мстит за отца, возвращается к матери. Грубиянище, Идолище, Ондреенище, как назван царь в "старинах", - враг семьи и государства. Используются традиционные для русского фольклора средства выразительности. Присутствие книжно-церковной лексики ограничено незначительными вкраплениями.

2-ая(версия Б2) - присутствуют героический и христианский пласты эпоса. Функции Егория здесь разнообразнее: он креститель Руси; мученик, возвращающийся домой и преодолевающий заставы на своем пути (нет мотива расправы); святой воин, как и герои исторических песен и былин, освобождающий землю от "поганых татарозей", восстанавливающий прежний порядок. Царь Кудриянище, Демьянище - враг государства и веры. Органичного слияния традиционных фольклорных и присущих христинской поэзии средств выразительности здесь еще нет. 3-я(версия В) - тесно переплетены героический и христианский пласты эпоса. Егорий - мучепик и победоносец, устроитель земли Русской, святой воин и змееборец. Царь Деклитианшце, Одемьянище, Даймонище - враг веры и святой Руси. В стихе органично соединены христианская символика и образность и художественные приемы народной поэзии.

2. С точки зрения традиционного фольклора наиболее последовательными и логичными являются варианты группы Б1; о точки зрения христианского вероучения - тексты группы В, где стих строго следует идее обретения святости и вечной жизни благодаря подвигу мученичества за Христа и за веру, где Георгий убивает царя-змея как воплощение врага святой Руси, являющейся для певца синонимом истинной православной веры, христианской ойкумены и "белого света". Тексты группы Б2 в этом отношении занимают промежуточное

положение - поэтому они отличаются большим сюжсио- композиционным разнообразием по вариантам.

3. Тексты группы А отражают церковно-кяияспую традицию прославления подвига христианского мученика Георгия.

4. Выделенные группы позволяют вделать предположение о развитии стиха во времени и географическом пространстве Руси.

Анализ стиха по группами и вариантам привел нас к выводу о том, что мученическая - книжная часть стиха ие могла быть тем начальным зерном, из которого развился весь сюжет. Иллюстрацией книжного варианта стиха являются тексты группы А, где .Егорий окружен светом, он • "воевода света", вместе с тем в них обязателен мотив сокрушения идола. Если принять точку зрения А.В.Рыстенко, согласно которой мученическая часть стиха сложилась довольно рано (XI-ХШ вв.), то отсутствие мотива сокрушения идола вызывает недоумение. Известные исторические аналогии периода крещения, которое сопровождалось низвержением кумиров и строительством храмов на месте бывших языческих капищ, должны были побудить певца обратить внимание на столь созвучные, и впечатляющие сцены апокрифа. Факт этот не остался незамеченным традиционным фольклором, и символ отжившей культуры нашел отражение в образе Идолища поганого, превратившись в чужеземного врага былинных богатырей. На ваш взгляд, певец духовного стиха, основанного на книжном рассказе, прославляющем христианскую веру, приверженец которой словом сокрушает истукана, составляя стих в двое верный период а имея перед глазами реальные факты их сокрушения, не мог не принять во внимание этой сцены.

Если допустить, что мотив утратился в течение веков, подобие тому как уговоры литературного царя Диоклетиана поклониться идолам превращаются в уговоры Демьянища поверовать "в веру латинскую, бусурманскуго, жидовскую", "сытапнщу", "царй'Деймаву", & в текстах Группы Б2 и вовсе исчезают, то это будет довольно слабый аргумент, поскольку идолопоклонство в стихе сохраняется, пусть и в достаточно искаженном виде: царище требует у Егсрия преданности "богам скумнрсккы", "долы-долаы", во следов их сокрушения нет нн в одной варианте. Тексты же группы А - поздние переработки, одни нз них записан "аа древнем житии", о чем свидетельствует комментарий собирателя.

Еще один довод о пользу раннего происхождения эпизода мученичестве может быть основан ва том, что слагатели стихов первоначально группировались у церквей крупных центров, главным их которых был Киев, где процесс христианизации проходил довольно гладко, где и до официальном крещения жили христиане и где была школа переводчиков. Однако и здесь ад

сопровождался обязательной дискредитацией идолов, что засвидетельствовано "Повестью временных лет". Любопытно, что Перуна били палками для того, как пишет Нестор, "чтобы принял он возмездие от людей".22 Тема мести старым богам, как видим, была известна древнерусским книжникам. Издевательства над идолами не проходили даром и на киевской земле, судя по летописным сообщениям об умножении "разбоев"в это время. Главная функция политической власти и церкви в первые века по принятии христианства была, безусловно, миссионерская. Обращение язычников посредством идеи мученичества христианина никак не сочеталось с расчетами демонстрации выгоды, которую принесет новая вера.

Наши рассуждения, иа первый взгляд, противоречат одному из положений работы Г.П.Федотова, который считает, что мученичество как идея было полностью воспринято новокрещеным народом. Однако в "Стихах духовных", посвященных народному варианту православия, ученый не исследует историю развития "религиозного содержания отдельных тем и идей", а дает их "обобщенную суммарную характеристику".23 В книге "Святые Древней Руси", предупреждая заблуждения, которые могут возникнуть благодаря пафосу его работы, он пишет: "Русские святые - не русский народ. Во многом святые являются прямым отрицанием мира, то есть жизни народа, к которому они принадлежат. Идеализация русской жизни была бы извращенным выводом из сияния ее святости".24 Безусловно, слагатели стихов - калики - отличались от "народа" начитанностью или "наслышанностыо" в церковной литературе. Но вопрос о том, насколько рано "странники" могли выполнять свои "поэтические функции" в условиях двоеверного государства и существования популярнейшего конкурента - исполнителя былин, как и о степени освоения ими христианских идей в первые века по крещении Руси, остается открытым.

Тема мученичества в ее исключительно русском, как считает Г.П.Федотов, преломлении в истории отечественной святости связана с именами князей Бориса и Глеба, убитых по политическим причинам, но канонизированных и прославляемых как первые страстотерпцы. В житийных памятниках - "Чтении о житии и погублении блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба" великого Нестора и "Сказании страсти и похвале св. мучеников Бориса и Глеба,"-составленных в конце XI века и пользовавшихся огромной популярностью на Руси, названы имена мучеников, чьими примерами вдохновлялись перед смертью братьях: Никита, Варвара, Вячеслав,- Нестор в иной связи упоминает имя Евстафия Плакиды. Г.П.Федотов отмечает, что выбор этих святых не определялся тождеством их подвига, поскольку аналогов подвигу святых

^Повесть временных лет. Перевод Д.С.Лихачева.- Петрозаводск, 1991.-с.83.

23федотов Г.П. Стихи духовные, с.18.

24Федотов Г.П. Святые Древней Руси.- М„ 1990, с.237.

братьев в греческом агиографическом каноне не было. Имени Георгия среди них нет, хотя в популярности его уже в первые годы по принятии христианства сомневаться не приходится. Отсутствие имени покровителя русских князей в житийных памятниках конца XI века выглядит довольно странным - не знать о нем неизвестный автор "Сказания", а тем более Нестор не могли. Очевидно, известность и популярность Георгия были связаны не с подвигом мученичества или не в первую очередь с ним, но с его героической ипостасью защитника отечества, о чем, кстати, свидетельствует и анализ образа Георгия в русской средневековой живописи (работы В.Н.Лазарева, М.В.Алпатова).

Нельзя не упомянуть и об особом характере приходского духовенства в первые века христианизации. Уровень образованности этого слоя, призванного вести христианское просвещение в народ, был очень низок. Такое положение объяснялось как крайне сжатыми сроками подготовки будущих клириков, которые "проходили наскоро нехитрую науку грамоты или только изустного способа совершения богослужения", так и выбором кандидатов на священство из "низшего слоя • народа", причем "прилив низов в среду клира",- как отмечают исследователи,- стал обычным на Руси с самого же начала церковной жизни и несколько позднее был закреплен даже правительственными законами. При таких обстоятельствах закономернее предположить влияние на постепенно формирующийся образ Егория не книги, а народной стихии - традиционного фольклора.

Мы отнюдь не склонны отрицать влияние книги на стих, но считаем, что она начало активно проявляться с ХШ - Х1У веков. Этим временем исследователя обозначают наиболее вероятное проникновение книжных сказаний о Георгии-мучзнике, с этого ж<з времени отмечается в появление житийных клейм не иконах. Не исключено, что помимо общей просветительской функции от призваны были объяснить возникшие заблуждения относительно подвиге святого. Эпоха, созвучная страданиям мученика за веру, не противоречил! пафосу его победоносного шествия по земле Русской.

XI -ХШ века были временем активного формирования культе Георгия который поддерживало® ш светской властью, и церковью, и народные календарем. Ярослав Мудрый избирает его своим патроном как святого воина патриота, защитника государства; церковь почитает как защитника веры победителя змея-язычества и мутника; в народном календаре Егорш связывается с началом года - светом, солнцем - и его концом. В условия: фактического господства центробежных сил (многобожия) начинают действоват силы центростремительные. Процесс этот был довольно сложным и имел, ка предполагают исследователи, и обратный эффект, когда церковный куль создавал фигуры языческих божеств,- то, что А.Н.Веселовский называ

процессом от "Власия к Волосу".25 Тем вероятнее формирование представлений о Егорнн как могучем богатыре-божестве, связанном со светом, природными стихиями. Это представление могло со временем притянуть в стих мотивы апокрифической Библии или Голубиной книги, быть причиной фантастических размеров погребов, в которые засадил Егория "неверный царь", и наделить Егория функциями устроителя миропорядка.

В условиях существования песенной эпической традиции подобные начальные впечатления могли облекаться в соответствующую поэтическую форму. Облик святого воина и героя-змееборца притягивал к себе разного рода легенды, апокрифические сказания, рассказы о действующих лицах христианской истории - создается своего рода биография Георгия. Первые поэтически оформленные представления о нем наиболее ярко отразились, на наш взгляд, в текстах группы Б1. Эти тексты можно рассматривать как аналог "начального стиха" о Егории, принимая в расчет то обстоятельство, что на развитие сюжета впоследствии влияли как иные исполнительские традиции, так и изменение мировоззренческих установок носителей - христианизация и "канонизация" сознания.

Вполне вероятно, что песен и легенд о святом Георгии было много. Эпическая их циклизация начинается с ХШ века, времени активного христианского книжного просвещения. В стихе соединяются два потока - идущий от. народного культа и от церковно-книжной традиции прославления христианского подвига великомученика Георгия. "Свет" Егорий, как и русские князья в ставке Батыя, страдает от рук неверного Диклитианнща -Демьянища - Даймонища -Кудриянища и, подобно воинам-змееборцам русского эпоса, борется с врагом. Именно в это время Егорий большого стиха начинает приобретать функцию змееборца, малый стих, таким образом, получает еще меньше прав на существование. В ХГУ-ХУ вв. с переселенцами из Ростово-Суздальской и Московской земель стих о борьбе Егория с "погаными татарами" попадает на Север.

В центральных областях распространения стиха с ХУ1 века начинается новая - символическая его "обработка". Это связано, как представляется, с несколькими обстоятельствами. Во-первых, убийство святым мучеником царя-человека противоречило всем нормам христианской этики. Во-вторых, в ХУ-ХУ1 вв. самой популярной темой, пожалуй, была эсхатологическая. Когда становится очевидным, что конец света не наступил и отодвигается на неопределенное время, что русский народ вышел победителем из борьбы с татаро-монгольским игом, прозвание Георгия Победоносец приобретает символическое значение в связи с Победоносцем Апокалипсиса, отсюда и

25Веселовский А.Н. Сказание о Соломоне и Китоврасе и западные легенды о

Морольфе и Мерлине.// Собр.соч.,Пг., 1921, т.8, вып.1, с.11.

обозначение времени протекавших событий - "шестой год восьмой тысячи", "седьмой год восьмой тысячи" и т.д. В сознании "христианина православного" он становится Победоносцем, убивающим змея-дьявола, врага святой Руси, врага веры. В ХУЛ веке эта функция отвлекается в стих о Егории и царевне - с этого времени на Севере начинают бытовать два стиха. В большом - Георгий остается воином и мучеником, в малом - змееборцем. По-видимому, это было основной причиной отсутствия здесь дальнейшего развития сюжета о победоносце, каким он представлен в стихах группы В, распространенных в тех областях России, где малый стих не зафиксирован.

Полностью разделяя мнение А.И.Кирпичникова о том, что певец хотел прославить не языческого демиурга, не солнце красное, не князя-устроителя, а христианского святого, популярного на Руси, мы позволим себе добавить, что оп прославлял его так, как воспринимал в разные периоды развития русского государства и истории развития христианских идей. Начать свою поэтическую жизнь на Руси как мученик Георгий, на наш взгляд, не мог: для этого не былс ни исторического повода, ни поэтических возможностей. При той эстетизации физической силы, которая отражена в русском фольклоре, сило духовная скоре( связывалась не с подвигом мученичества за веру, а с представлениями с божествах, которым покоряются не люди, а стихии, с представлениями ( чудесном.

В заключении подводятся итоги проделанной работы.

В результате проведенного анализа сюжетпо-компознционпых особенностей текстов они распределены по группам, которые по нх идейио-тематическш установкам можно определить как различные версии. Особенности каждой к версий были обусловлены разными книжными источниками сюжетов, разпьс историческим временем, разным историко-культурным, фольклорным конфессиональным фоном.

Творчество в духовных стихах на ограничивается передачей идей апокриф или канонического текста. Получившие в науке XIX века название "старших или "зпкческих" стихи о святом Георгии в полной мере оправдывают эт определение не только по форме, но я по существу, поскольку они восприняли "светского" эпоса его главное свойство - историчность. В стихах о Егори мученике и победоносце отражается к история церкви и государства, 1 главным образом, процесс развития христианских идей на Руси. Исторично« малого стиха - о Егории и царевне - особого рода, это отражение взгляде определенного круга людей, связанных с идеологией старообрядчества раскола.

Как известно, духовные стихи рождаются на скрещении устной и письменш традиций. Основным источником сюжетов были книги. Однако ограничивав

изучение христианской поэзии лишь поиском книжных источников - значит сводить творчество в стихах до уровня формы. Книжные идеи были популярны лишь в той мере, в какой они отвечали интересам певца, насколько они были понятны и близки ему.

В процессе сложения стихи о Георгин опирались на зрелую фольклорную традицию, используя поэтические средства устной народной поэзии. Христианизация сознания приводила к тому, что певец все больше ориентировался на духовные ценности, принесенные новой религией: изменяются функции и семантика многих мотивов образов и деталей, что приводит к структурным изменениям текста, активно включаются новая лексика, символы а понятия. Традиция сохраняет старые формы, которые наполняются новым содержанием, созвучным эпохе и внутренним религиозным побуждениям певца, который для их выражения апеллирует уже не к языческой, а к христианской образной символической системе.

В изучении духовных стихов о святом Георгии имеются широкие перспективы. Дальнейшие исследования в этой области могут быть посвящены как сравнительному изучению георгиевских сюжетов с другими эпическими стихами, в первую очередь - о Федоре Тироне, так и выяснению влияния фольклорной среды по регионом, что позволит полнее выявить особенности становления жанровой специфики духовных стихов в целом, закономерности, которые привели к многообразию их форм. Выводы данного исследования могут быть использованы для этих целей.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях автора:

1. "Сюжетпо-композиционные особенности русского духовного стиха о Егорни н царевне".- Деп. в ИНИОН АН РФ № 49405 от 27.06.1994. - 35 с. ( 1,6 п.л.)

2. "Святой Георгий • мученик и победоносец (к вопросу о происхождении второй части "большого", стиха о Георгии-Егории)."-Деа. в ИНИОН АН РФ № 49406 от 27.06. 1994. - 15 с. ( 0, в п.л.).

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Хлыбова, Т. В.

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. Малыйих - о Егории и царевне

ГЛАВА И. Большойих - о Егории-мученике и победоносце.

Введение диссертации1994 год, автореферат по филологии, Хлыбова, Т. В.

История изучения духовных стихов о святом Георгии - великомученике и победоносце - тесным образом связана с историей развития фольклористики и многих других гуманитарных наук. Мифология и история государства, апокриф и каноническое житие, язык и культура, литургические песнопения и изобразительное искусство, отечественная геральдика и тайно-мистические символы христианской образности, церковная догматика и народный вариант православия, древнерусская письменность и византийская литература, фольклор и этнография - это далеко не полный перечень разных источников и областей знаний, данные которых привлекались для исследования сюжетов о нем. Это и не удивительно. Согласно некоторым летописным сообщениям, первой церковью, построенной на Руси после официального крещения, была каменная церковь св. Георгия.1 С середины XI века Георгий является святым патроном великокняжеской семьи, а со времен Дмитрия Донского выступает как покровитель Москвы, позже изображение его входит в состав российского государственного герба. Екатериной II был учрежден военный орден святого великомученика и Победоносца Георгия, но традиция, связывающая подвиги воинской храбрости с именем и образом этого святого, существовала со времен царя Федора Иоанновича, когда за храбрость жаловалась монета с изображением Георгия. Георгиевский зал Большого Кремлевского дворца стал пантеоном воинской славы защитников России. С именем Георгия-Егория-Юрия связаны народные песни, легенды, загадки, пословицы, заговоры и приметы. Он отпирает небо и наполняет землю дождями, давая ей силу, охраняет скот, оберегает от дурного глаза и болезней, спасает от змей и волков.

Георгий - один из самых почитаемых и популярных святых. Обращаясь к нему с молитвой, русский человек просит: "Не презри моления нашего, но испроси нам у Христа Бога нашего тихое и богоугодное житие, здравие же душевное и телесное, земли плодородие и во всем изобилие, и да не во зло обратим даруемая нам тобою от Всещедраго Бога, но во славу святаго имени Его и в прославление крепкаго твоего заступления, да подаст Он стране нашей и всему воинству на супостаты одоление и да укрепит непременяемым миром и благословением." * *

Исследователями русских духовных стихов XIX - начала XX века были поставлены и разработаны многие вопросы, касающиеся их сюжетного материала и книжных источников. Взгляды ученых на те или иные проблемы, возникающие в связи с выяснением специфики стихов о святом Георгии, будут рассмотрены в соответствующих главах. Во "Введении" мы лишь обозначим те рамки, в которых развивался процесс изучения народной христианской поэзии.

Первые работы, посвященные духовным стихам, стали появляться после выхода в свет в 1848 году сборника П.Киреевского "Русские народные стихи" и принадлежали мифологам, основной тезис которых в определении специфики этого рода поэзии сводился к тому, что стихи хранят в основе своей мифологический характер и возникли как результат народого стремления согласовать предания предков с теми священными сказаниями, которые проникали на Русь вместе с христианством. Интересы Н.И.Надеждина, А.Н.Афанасьева, О.Ф.Миллера, Ф.И.Буслаева были сосредоточены главным образом на тех сюжетах, где черты древнейшего мифа, по их мнению, проявлялись наиболее полно и очевидно. При всех издержках мифологов в определении источников и специфики этого рода поэзии - так, в мучениях св.Георгия в плену у Диоклетиана видели то гибель солнца зимой, то борьбу Перуна с темными тучами, - их вклад в развитие представлений о духовной поэзии трудно переоценить. Сторонниками этого направления русской науки были поставлены вопросы хронологии и книжных источников, влияния христианства на эпическую традицию и взаимоотношений христианского и языческого пластов культуры. Наиболее полно и конкретно они сформулированы в работах Ф.И.Буслаева, выдающегося ученого XIX века, подходы которого к тем или иным проблемам филологии нельзя ограничивать рамками лишь мифологической школы.

В речи, произнесенной на торжественном собрании Московского университета в 1859 году, Ф.И.Буслаев выделяет три периода в развитии "безыскусственной поэзии": "мифологический", "смешанный" и "чисто-христианский".2 Духовные стихи, возникавшие на протяжении второго, "смешанного" периода, по мнению Буслаева, - это дальнейшее развитие народной эпической деятельности под влиянием исторических событий -крещения - и книжного просвещения. Но, как и былина, где исторические события накладывались на мифологическую почву, так и стих - к древнейшему мифологическому элементу "присовокупляет позднейшие заимствования из источников письменных", особенно из Палеи, из различных апокрифов, из Патериков и других повествовательных сборников. Одним из источников стиха о Егории и царевне, например, ученый считает апокриф о Брахманах, откуда и Рахманское, Рахлинское, Арахлинское царство. Проводниками книжных идей были калики, которых исследователь в статье "Русские духовные стихи" называет "представителями религиозно-поэтических интересов всего русского простонародья."3 Останавливаясь на вопросах хронологии, он отмечал, что духовные стихи - это явление разновременное. "Старшие" - эпические - стихи, по его мнению, относятся к первым векам христианства на Руси; стиль же их он определяет как "романский", главным характеризующим свойством которого является "чудовищность, вполне соответствующая грубым нравам эпохи и младенчеству художественной техники"4. Первым в русской науке Ф.И.Буслаев обратил внимание на влияние церковного изобразительного искусства на народную христианскую поэзию.

Многие общие и частные выводы мифологов подвергались справедливой критике сторонниками культурно-исторической школы, которые в вопросе происхождения духовных стихов отдавали приоритет книжному источнику.

Декларируя свои принципы подхода к изучению духовной поэзии, А.Н.Веселовский в статье "Калики перехожие и богомильские странники" пишет: "Только рассчитавшись с историею, вычтя из народного стиха что в нем принадлежит литературному преданию, мы можем позволить себе судить об остатке: отнести ли его . на счет народного мифа и тех коренных космогонических представлений, которые народ бессознательно вводил в формы чуждого ему сказания?"5 Вслед за своими учителями А.Н.Пыпиным и Н.С.Тихонравовым А.Н.Веселовский придает большое значение "отреченной" -апокрифической литературе как источнику многих стихов.

В вышедшей в том же 1872 году работе "Сказание о Соломоне и Китоврасе и западные легенды о Морольфе и Мерлине" ученый останавливается на вопросе отношений христианского и языческого пластов культуры, определяя их как сложные отношения взаимопроникновения и борьбы, в процессе которых историческая память язычества - вследствие изменений быта - не могла не иссякать, а поток новых, христианских понятий не мог не нарастать. Средние века, по мнению автора, были второй великой эпохой мифотворчества, и там, где традиционно видели остатки древнейшего языческого мифа, могли проявиться результаты новой волны мифотворчества.

Осознание сложности процесса, осмотрительность и отсутствие категоричности в выводах, многосторонность подходов характерны для исследований народной христианской поэзии, которым Веселовский посвящает свои "Разыскания в области русских духовных стихов". Он рассматривает мотивы некоторых сюжетов с точки зрения их соотнесенности с международным фольклором и средневековой литературой и определяет долю самостоятельного творчества народа в стихах. А.Н.Веселовский предполагал, что общее между былинами и эпическими стихами могло быть связано как с прямым воздействием уже сложившихся былин на тот или иной эпизод стиха, так и восходить к более древним формам русского эпоса.

Работы В.А.Сахарова, Ф.Д.Батюшкова, А.И.Кирпичникова, А.В.Рыстенко, В.Н.Мочульского, В.П.Адриановой были посвящены конкретным текстовым исследованиям стихов, и там, где мифологи видели остатки древнего славянского мифа, обнаруживались их литературные прототипы. Вопрос о соотношении книжной и устной традиции, христианского и языческого элементов народной поэзии и духовных стихов решался представителями этого направления в зависимости от общих взглядов на проблемы происхождения и развития фольклора, и единства здесь не было. Так, если для А. И.Кирпичникова очевидным было влияние былевого эпоса на стихи о Георгии, то А.В.Рыстенко отстаивал в своей работе иную точку зрения: духовные стихи, по его мнению, во всех своих подробностях опирающиеся на книгу, были источником змееборческих сюжетов в русском и славянском фольклоре. Впрочем, попытки обнаружения книжных источников разных жанров народного творчества не были единичными фактами в русской науке. Так, например, А.В.Марков полагал, что былина о Добрыне имеет в основании своем церковно-книжную литературу и авторы ее - калики перехожие6.

Разные научные и идейные позиции ученых определили и разные, порой резко противоположные взгляды на характер творчества в стихах. Одну из крайних точек зрения выразил П.А.Бессонов в "Объяснительных замечаниях" к своему уникальному сборнику. Основные положения этих замечаний можно свести к следующему: 1)стихи во всей красоте и чистоте творчества сохранились только у православных, поскольку католичество стесняло свободу творчества; 2) стихи духовные на Руси являются исключительным творчеством всего народа, в отличие от Запада, где преобладало книжное, искусственное влияние7. Языковед-славист академик П.С.Билярский, исследователь древних русских и славянских памятников, в не менее безапелляционной форме заявлял об отсутствии какого бы то ни было творчества в стихах, называя их "увечным", искаженным воспроизведением идей христианской книжности8.

Для ряда ученых XIX-XX веков была характерна убежденность в том, что творчество в стихах ограничивалось привлечением в стих общих мест традиционной поэзии (и процесс этот был "бессознательным") и уровнем формы. Причины же искажений литературных источников объяснялись, как правило, закономерным следствием безграмотности слагателей, воспроизведением сюжета по памяти и дальнейшей порчей в процессе бытования стиха в "простонародье", на что влиял традиционный фольклор. По-иному расценивал причины деформаций книжного материала Г.П.Федотов в вышедшей в 1935 году в Париже книге "Стихи духовные.(Русская народная вера по духовным стихам)" .Он писал: "Певец всегда чуть-чуть меняет, иногда и ломает данный ему материал ради своей художественной правды, своего особого видения, а то и просто ради требований ритма и звуковой гармонии.<.> Духовные стихи в своих лучших образцах достигают огромной, потрясающей силы. Если можно говорить о гениальности в применении к "безличному" народному творчеству, то здесь мы имеем дело с созданием народного гения."9

Следует отметить, что "особый взгляд", "особое видение" певца духовных стихов допускались уже Ф.И.Буслаевым, однако исследования религиозной поэзии с этой точки зрения развития практически не получили. Подобное положение дел, пожалуй, можно считать закономерным. Во-первых, в среде русской интеллигенции XIX века господствующей была идея о внешнем, формальном восприятии христианства русским народом, что часто не позволяло предполагать наличия каких бы то ни было символов и идеалов в стихах. Книга Г.П.Федотова во многом способствовала разрушению этого устойчивого стереотипа. Реконструкция русской народной веры по духовным стихам привела автора к следующему заключению: "Делая все необходимые оговорки, мы все же можем искать в духовных стихах выражения глубочайших подсознательных стихий религиозной души русского народа - с не меньшим правом, чем в созданиях великих писателей XIX века. С гораздо большим. Ибо в них мы имеем дело с устойчивой многовековой школой, которая, питаясь церковным вдохновением, обращается к самой широкой массе и должна удовлетворить ее,-школой, которая не знает, подобно литературе образованной интеллигенции, трагического раздвоения между религией и культурой."10 Вторая причина крылась уже в самих приоритетных задачах, которые ставились представителями культурно-исторической школы - выяснение книжной основы, книжных прототипов стихов.

Возможно, несколько высокомерное или снисходительное отношение исследователей к народной религиозной поэзии и определило то положение дел, которое сформулировал А.В.Рыстенко: ".Духовным стихам как-то не особенно посчастливилось в нашей науке".11 Откликаясь на статьи авторов, считавших, что в области исследований по русской народной христианской поэзии трудно найти "непочатый угол", А.В.Рыстенко замечает,что "таких углов,или початых только по верхушкам, сколько угодно."12 Это положение работы ученого следует признать справедливым и для современного уровня научных представлений о стихах.

С тем, что авторами стихов были калики перехожие, соглашались представители разных направлений в фольклористике. Неясным остается время их функционирования как слагателей и певцов. Объединение "странников", упоминаемых в церковном Уставе князя Владимира, и странствующих исполнителей христианской поэзии, казалось бы, разрешает эту проблему. Однако в подлинности первых списков Устава (XIII и XV вв.) сомневались и Н.М.Карамзин, и Е.Е.Голубинский13: тексты могли отражать то положение дел, которое сложилось в XIII веке. В любом случае вопрос о том, насколько рано "странники" могли выполнять свои "поэтические функции" в условиях двоеверияй государстве и существования популярнейшего конкурента -исполнителя былин, как и о степени освоения ими христианских идей в первые века по крещении Руси, остается открытым.

С книжными источниками стихов мифологи под влиянием работ сторонников исторической школы были вынуждены согласиться, и победившая концепция развития религиозной поэзии, которую условно можно обозначить схемой "книги - калики - народ", казалось бы, прочно утвердилась в науке. Однако отсутствие литературных источников второй половины стиха о Егории Храбром вынуждало к определенным оговоркам и поискам иных возможных путей развития этого сюжета.

Так же не прост и вопрос хронологии. Мнения по поводу времени возникновения стихов самые разные - от скептического отношения к самой возможности его определения до приуроченности к моменту появления первых книжных источников того или иного сюжета, от XI до XVII вв.

Пожалуй, наиболее неблагоприятным образом обстоят дела с публикацией текстов, и здесь можно лишь с сожалением повторить за исследователем начала XX века: "До сих пор мы не имеем приличного научного издания духовных стихов."14 В сборнике П.В.Киреевского ("Русские народные стихи" -1848г.) даны ' сводные тексты, которые составлялись им на основе имеющихся в его распоряжении вариантов. Они любопытны как отражение представлений самого автора об этом роде поэзии, но использоваться для изучения ее не могут. В сборниках В.Варенцова ("Сборник русских духовных стихов" - 1860г.) и П.А.Бессонова ("Калики перехожие" - 1861 - 1864гг.) при наличии вариантов и в целом богатстве материала недостаточны сведения об источниках - месте, времени записи, исполнителях. В 1884 году выходят "Сочинения П.И.Якушкина", где переизданы уже публиковавшиеся им ранее в журналах и частично вошедшие в сборник П.А.Бессонова тексты. Из дореволюционных изданий следует отметить антологию Е.А.Ляцкого ("Стихи духовные" - 1912 г.), куда включены и записи самого составителя, и два сборника духовной поэзии старообрядцев и сектантов - Т.С.Рождественского ("Памятники старообрядческой поэзии" - 1909 г.) и Т.С.Рождественского и М.И.Успенского ("Песни русских сектантов-мистиков" -1912 г.). Огромный материал, накопленный с 60-ых годов XIX века в историко-филологических, этнографических и даже статистических журналах, в личных, институтских и университетских архивах, к сожалению, пока остается невостребованным для добротного издания, отвечающего требованиям современной науки. Два антологических сборника, вышедшие в 1991 году, -"Стихи духовные" (сост. Ф.М.Селиванов) и "Голубиная книга" (сост. Л.Ф.Солощенко и Ю.С.Прокошин) имели целью в первую очередь восполнить пробел в знаниях, который существовал у нас в связи с труднодоступностью ставших библиографическими редкостями книг П.Бессонова, В.Варенцова, П.Якушкина, Е.Ляцкого, и дать читателю общее представление о народной христианской поэзии. К безусловным достоинствам сборников следует отнести включение новых записей, наличие комментариев, словаря. В сборнике Ф.М.Селиванова предложена новая сюжетно-тематическая классификация всего корпуса духовных стихов.

Во многом справедливые слова А.В.Рыстенко о не вполне благополучном положении дел в области изучения народной христианской поэзии явились своеобразным пророчеством. С 30-ых годов нынешнего столетия стихи были надолго исключены из области научных интересов фольклористов, и в период интенсивного изучения поэтики отдельных жанров, существования новых направлений в филологической науке они оставались практически вне поля зрения ученых. Отдельные немногочисленные работы, появлявшиеся в 60 - 80 гг., безусловно, не могли охватить всего того комплекса проблем, над которыми работали исследователи XIX века.

История русского фольклора без духовных стихов,- писал Ф.М.Селиванов в предисловии к первому изданному после длительного перерыва сборнику народной христианской поэзии,- так же не полна, не полноценна, как история русской культуры без истории православной церкви."15 Взаимодействие традиционных жанров - сказки, былины, и обрядовой поэзии - и духовных стихов, слагавшихся, по убеждению многих исследователей, уже в первые века по крещении Руси, во многом определило специфику и тех, и других. Поэтому изучение христианского пласта в народном искусстве слова - важная и необходимая задача современной науки. О необходимости возвращения "отреченных" разделов фольклора и фольклористики говорят многие исследователи16. Уже к настоящему времени наметились два основных направления - анализ христианских тем и мотивов, как они реализуются в традиционном фольклоре (сказке, былине, заговорах и т.д.) и - шире - в русской культуре, (этой проблеме был посвящен доклад Ж.де Пруайяр на XI международном съезде славистов17, эту же задачу ставили перед собой и О.Р.Николаев и Б.Н.Тихомиров в исследовании русского "эпического православия"18) и продолжение изучения собственно христианской поэзии -духовных стихов.

Здесь нелишне вспомнить о некоторых выводах, к которым пришел Г.П.Федотов в результате изучения научной литературы о стихах: "Три четверти века исследовательской работы были посвящены почти исключительно выяснению сюжетного материала стихов и их книжных источников. Религиозное содержание их, как, впрочем, и чисто художественный анализ,- оставались вне поля зрения русской историко-литературной школы".19 Если исследования народной веры, блестяще представленные в работе замечательного ученого, достаточно активно ведутся в настоящее время этнолингвистами (работы Н.И.Толстого, С.М.Толстой, Б.А.Успенского) и стихи живо привлекаются для этого, идут поиски новых книжных источников отдельных сюжетов (работа В.В.Иванова и В.Н.Топорова), то предпринятые еще Ф.И.Буслаевым шаги по изучению поэтики христианской поэзии поддержки практически не получили. Словарь-тезаурус языка духовных стихов, о создании которого объявлено в работах С.Е.Никитиной20, безусловно, сыграет важную роль для "чисто художественного анализа". Однако ограничение исследований в этой области лишь языковым уровнем явно недостаточно. Необходимо изучение всей совокупности особенностей художественной формы - структуры произведений и ее идейно-эстетических функций, системы выразительных средств.

Духовные стихи можно охарактеризовать как тематически разнородный материал, наделенный разными жанровыми признаками. Делать общие выводы об источниках, времени, процессе и среде создания, связи с другими фольклорными жанрами и месте в жанровой системе традиционной поэзии, значении, принципах классификации, прежде чем не будет изучена каждая тематическая группа, каждый сюжет в отдельности, представляется делом весьма сложным, ведущим ко множеству противоречий,- к такому выводу пришла автор ставшего классическим исследования сюжета об Алексее человеке Божием В.П.Адрианова, глубоко проанализировавшая научную литературу о народной христианской поэзии.21

Материал для изучения - два разных стиха,посвященные святому Георгию, -Егорий и царевна (так называемый "малый" стих) и Егорий Храбрый ("большой" стих) - избран нами не случайно. Во-первых, работы А.И.Кирпичникова, А.Н.Веселовского, А.В.Рыстенко22, где тщательно проанализированы литературные их параллели, церковно-книжная и мифологическая биография героя, рассмотрены источники отдельных деталей и мотивов, позволят избежать ошибок при выяснении функционально-семантической специфики элементов, составляющих сюжеты о Егории. Во-вторых, возможность сопоставить реализацию известных сказке и былине сюжетов в христианской поэзии дает возможность рельефнее обозначить своеобразие изучаемого материала. В своем исследовании материала мы будем опираться на те выводы, к которым пришли ученые в результате сопоставления народной версии Чуда и ее книжных прототипов.

В данной работе ставится цель на основании анализа всех имеющихся в нашем распоряжении вариантов вскрыть особенности формирования духовных стихов как художественного целого, становление которого обусловлено единством содержательных и формальных компонентов, являющихся достоянием фольклорной традиции народа, изучить стихи о Георгии-Егории на всех уровнях анализа фольклорного произведения, а именно: идейно-тематическом, сюжетно-композиционном и стилистическом,- что позволит обоснованно выделить и истолковать существующие версии и основные варианты произведения. Главные задачи работы:

1. Установить идейные и тематические традиционные константы духовных стихов о Георгии.

2. Сделать выводы о наиболее устойчивых типах сюжетно-композиционной структуры произведений.

3. В ходе анализа установить генетическую природу формально-содержательных компонентов стиля (устойчивых формул, клише) и их взаимосвязь в целях реализации единства замысла.

4. Определить некоторые возможные источники (книжные и фольклорные) различных версий духовных стихов.

Подходы к изучению христианского пласта культуры с учетом устной и письменной словесности, этнографических данных были намечены в работах

A.Н.Веселовского, посвященных изучению Константиновой саги, сказаний о Соломоне и Китоврасе и духовных стихов. Он выделяет мотивы - ядра повествования и дает обширный сравнительно-исторический комментарий к ним, привлекая материалы международного фольклора и литературы. Ученого занимали не вопросы целостности текста духовных стихов, а поиск источников отдельных мотивов и деталей, целью же данной работы является рассмотрение духовных стихов о Егории, традиционно именуемых в научной литературе "эпическими", как художественного целого. Методика изучения эпического произведения как художественного целого была предложена в работе

B.П.Аникина, посвященной былинам о Добрыне и змее и о Ставре23. Основные принципы подхода к изучению этого жанра, разработанные ученым, мы используем для анализа духовных стихов о Егории.

Вопрос о том, насколько метод изучения былин приемлем для духовных стихов, тесным образом связан со спецификой этого рода поэзии - с его исторически сложившейся двуединой (книжно-устной) природой. Решение его зависит от общих взглядов исследователя на характер творчества в стихах. В данной работе мы опираемся на мнение ученых, предельно конкретно сформулированное Ю.М.Соколовым, который писал: "Народный духовный стих большею частью имеет свой первоисточник в книжной литературе, но, перейдя в народное обращение, он подчиняется всем законам развития, какие руководят жизнью народного устного творчества. Он не застывает в определенной форме навсегда, но постоянно живет, изменяется варьируется, сокращается, или, наоборот, разрастается, постоянно находится в движении, в непрерывном процессе творчества."24 Вместе с тем нельзя не учитывать жанровой характерности былины, одним из основных свойств которой является историчность, что во многом определяет выработку методов ее исследования. Допустимо ли предполагать зависимость от исторической действительности рассматриваемых нами сюжетов, коль скоро стихи опирались на книгу и во многом развивались под ее влиянием? Мы отвечаем на этот вопрос утвердительно. В данном случае следует принимать во внимание специфику бытования переводной литературы на Руси. В работе, посвященной исследованию стилей разных эпох развития русской литературы, Д.С.Лихачев, рассматривая явления "трансплантации", пишет: "Иностранные влияния оказываются действенными только в той мере, в какой они отвечают внутренним потребностям страны.<.> Во многих случаях . правильнее говорить не о "влиянии" отдельных культурных явлений Византии, а о переносе этих явлений. Он не был механическим, и им не заканчивалась - жизнь явления. На новой почве перенесенное явление продолжало жить, развиваться, приобретать новые черты."25 Все сказанное исследователем в равной, если не в большей мере справедливо и для духовных стихов. Влияние книги было ограничено известными пределами, более того, попадая в не-книжную или полукнижную среду, ее идеи воспринимались сквозь призму насущных интересов и потребностей слагателей и носителей стихов, которые были обусловлены исторической действительностью. То, что было важно для пришедшего из Византии апокрифа, что интересовало древнерусского книжника, вовсе не обязательно могло привлеки» певца.

Безусловно, нельзя не учитывать существенных отличий былины и духовного стиха. Былина опирается на конкретную историческую действительность, хранит в сознании народа память о прошлом русской земли, стих, имея в основе своей книжный источник и воспроизводя интерпретированные в соответствии с христианской доктриной факты, зависит от развития той или иной идеи в определенную эпоху, от степени освоения и популярности ее в среде создателей и носителей религиозной поэзии.

Итак, рассматривая духовные стиха как произведения, подчиняющиеся законам традиционного русского поэтического творчества, мы будем принимать во внимание и специфику проявления религиозного мировоззрения, и взаимоотношения литературы и фольклора, и развитие эстетических принципов воплощения христианских идей в средневековой культуре.

В соответствии с поставленными целями, задачами и предполагаемыми аспектами исследования (описание и систематизация, диахронный анализ, анализ и синтез) нами будут использованы разные методы - конкретно-исторический, сопоставительный и историко-типологический. Одним из главных свойств рассматриваемых стихов является эпичность, в научную традицию они и вошли как "старшие" или "эпические" стихи. Закономерно в этой связи выдвижение как одного из основополагающих принципа сюжетного рассмотрения материала. Именно сюжет как главный традиционный компонент, с которого следует начинать исследование, позволит понять существо эпического произведения как художественного целого, поскольку "разбор сюжета и его внутренней организации ведет от звена к звену вдоль всей цепи отношений, существующих между формальными приемами и идейно-образными свойствами сюжета."26

Изучение сюжета духовных стихов предполагается начать с рассмотрения мотивов, выяснения их семантики и функций, которые будут анализироваться как с точки зрения соответствия книжному источнику, так и традиционному фольклору. Под мотивом мы понимаем минимальную повествовательную единицу действия, "простейшее семантически значимое структурное единство, в котором определяющая роль принадлежит действию, а определяемыми являются объект, субъект и те обстоятельства, при которых это действие протекает"27. Непосредственно реализованная в тексте, условно-символическая форма воплощения мотива рассматривается как формула. Мотивы анализируются в составе эпизода - части повествования, обладающей относительной содержательной целостностью и однородностью по следующим параметрам: пространство, время, набор персонажей, однонаправленность действий, целостность конфликта. Большое значение мы придаем рассмотрению специфики тематических деталей. Анализ структуры - композиции, изучаемой "не в статике, а в динамике связей внутренних частей'»28 -позволит понять отношение стиха к реальности - условной или исторической.

Изучение духовных стихов как фольклорного явления, будет проводиться на основе сличения вариантов и версий. В первой главе данной работы большое внимание будет уделено сопоставлению русской (северно-поволжской) и белорусской (западно-русской) версии стиха о Георгии и царевне. Во второй, посвященной анализу стиха о Егории Храбром, - будут сопоставлены северные варианты и стихи, записанные в центральных (условно) областях России, а также белорусские и украинский варианты.

Для исследования привлечены все известные в науке сборники духовных стихов - П. А. Бессонова, В.Г.Варенцова, Е.АЛяцкого, Е.Р.Романова, Ф.М.Селиванова, Л.Ф.Солощенко и Ю.С.Прокошина, а также отдельные публикации интересующих нас сюжетов в иных тематических сборниках (А.Н.Афанасьева, П.В.Шейна, Н.Е.Ончукова, АД.Григорьева, Ф.М.Истомина и Г.О.Дютша, АВ.Маркова, О.Э.Озаровской, Т.С.Рождественского и М.И.Успенского, O.Loorits) и научной периодике ("Этнографическое обозрение", "Живая старина", "Записки РГО по отделению этнографии"), используются и неопубликованные материалы: записи стихов из архива кафедры устного народного творчества филологического факультета Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова и из лаборатории народной музыки Российской академии музыки им. Гнесиных, а также из фольклорного архива ГЛМ и РГАЛИ.2?

Заключение научной работыдиссертация на тему "Стихи о святом Георгии-Егории (семантика, структура, тематическая детализация) и некоторые вопросы истории "текста""

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

В результате проведенного анализа еюжетно-композиционных особенностей текстов они распределены по группам, которые по их идейно-содержательным и тематическим установкам можно определить как различные версии. Признаком версий В.П.Аникин называет "видоизменение идейно-художественного смысла произведения под влиянием среды и времени."170 Среда и время по-разному отразились на традициях исполнения стихов о Егории.

В малом стихе - о Егории и царевне - отчетливо выделяются две версии -северно-поволжская (русская) и западно-русская (белорусская). Они опираются на разные книжные источники, разными были и идеи, которые волновали их слагателей и исполнителей. Если в белорусских стихах это необходимость демонстрации силы христианского вероучения, приобщение язычников к нему, то в русских - спасительность истинной веры, предупреждение вероотступников о небесной каре.

Идейно-содержательные установки белорусской версии, казалось бы, предполагают относительно большую ее древность, однако явная зависимость этих стихов от книжного источника, даже при том, что здесь допускаются сказочно-новеллистические включения, особое положение белорусских калик -"старцов", прочно связанных с церковными кругами еще в середине XIX века, не позволяют безоговорочно принять вывод о древности текста.

Русская версия претерпела значительные изменения в XYII веке, после переселения на Север и в Поволжье (именно в этих регионах записаны известные науке тексты) старообрядцев. Стихи о Егории, спасителе царевны, безусловно, могли существовать здесь, и раньше. Но сказочно-мифологическая основа книжного источника под влиянием активно бытовавших змееборческих сюжетов, а позже и неактуальность темы (обращение язычников в христианскую веру) вели к их разрушению, что давало выход в сказку, легенду, предание. Новый импульс развитию сюжета дает XYII век, когда наиболее остро встают проблемы истинности вероучения, необходимости возвращения на истинный христианский путь, кары за грех вероотступничества. Стихи приобретают новый смысл, созвучный эпохе и идеям определенного круга людей.

Решить вопрос о том, существовала ли преемственная связь между выделенными версиями, довольно сложно. Предпринятое исследование привело нас к выводу, что это были местные исполнительские традиции поэтического воспевания Чуда Георгия. В этом смысле показательно то, что существенных сюжетно-композиционных, стилистических расхождений в русских и белорусских вариантах большого стиха, в отличие от малого, нет.

Говоря об отличительных особенностях стихов, нужно отметить, что белорусские варианты в целом достаточно стилистически однородны, чего нельзя сказать о северных и поволжском текстах, которые используют сюжетно-композиционные приемы и средства выразительности разных жанров фольклора (змееборческой сказки, сказки о матери и падчерице, баллады, лирической и обрядовой песни, легенды и предания). В данном случае певец не ориентируется на какой-то конкретный жанр, а лишь стремится воспроизвести основную идею, опираясь на известные ему приемы традиционной народной поэзии. Русские стихи значительно уходят от своего книжного источника, в отличие от белорусских, однако влияние церковно-книжной культуры, древнерусской письменности проявляется в них намного ярче. Это не только заимствования из устных легенд и сказаний, восходящих к письменным (Сказание отца Агапия, Повесть о царе Агее, роман о Бове-королевиче), но и обращение к Святому Писанию, оперирование высокими символами Апокалипсиса.

Таким образом, особенности каждой из версий были обусловлены разными книжными источниками, а также отличиями в историко-культурном и фольклорном региональном фоне. Самое существенное значение мы придаем конфессиональным особенностям этих регионов.

Анализ большого стиха о Егории, состоящего из двух частей - о мученике и победителе врага христианства, неверного царя-змея, позволил выделить 4 версии.

Версия А представлена тремя текстами, которые обнаруживают явную зависимость от книжного жития Георгия и следуют церковному канону прославления подвига мученичества.

При распределении основного корпуса стихов по группам учитывался географический принцип. Так, в группу Б вошли тексты, записанные в Архангельской, Олонецкой губерниях и на территории нынешней Карелии. В группу В - записанные в Московской, Рязанской, Тульской, Орловской, Курской, Смоленской, Ярославской, Вятской, Новгородской, Оренбургской, Симбирской, Астраханской, Минской, Могилевской, Витебской губерниях и в Малороссии. Сюжетно-композиционные особенности группы Б в свою очередь позволили распределить их по группам - Б1 и Б2.

Версия Б1, представленная терскими и пинежским текстами, сохранила наиболее архаичные, сказочно-мифологические черты русского эпоса. Георгий здесь - богатырь-божество, креститель Руси, устраивающий христианский порядок на Руси. Художественные приемы версии Б2 позволяют соотнести стихи с историческими песнями и балладами. Функции Георгия здесь разнообразнее -он и мученик, и борец с "татарами погаными", и креститель, и устроитель прежнего порядка на Русской земле. В стихах версии В образ героя, претерпевшего мучения за веру и заслужившего вечную жизнь на набесах как Христова воина, осененного премудростью Божией и вдохновленного церковью на битву с врагами Святой Руси, защитником и покровителем которой он является, врагами веры православной, народа христианского, свидетельствует не только о степени постижения христианских идей, но и о процессе творческого переосмысления традиционных и книжных сюжетов. В отношении этой группы стихов можно говорить о цельности стилевого решения. Отмеченная же исследователями нелогичность, композиционная "нескладность" текста результат новых идейно-художественных задач носителя стиха, отличных от светского эпоса.

Рассмотрение версий большого стиха о Егории привело нас к выводу, что в своем развитии стих прошел определенные этапы, связанные как с историей государства и русского эпоса (историчного по своей сущности), так и с изменением мировоззренческих основ его слагателя и носителя. Первоначальные впечатления, произведенные на древнего русича новой религией, не только запечатлевались в старых, традиционных формах, но и возрождали старые идеи, создавая "языческих богов", пробуждая воспомининия о богатырях - божествах. Сочетание героического и мученического пафоса, мирского и церковного, еще довольно механическое, - результат дальнейшей эволюции стиха - выдает знакомство носителей этого рода поэзии с миром христианских идей и ценностей. По сути дела это еще не христианский , а светский эпос, получивших церковно-религиозную окраску только благодаря эпизоду мучений. Превращение эпоса в христианский могло произойти на том этапе, когда русское национальное самосознание оформилось как христианское, православное, когда закрепилось тождество понятий "русский" - "христианин православный", а Русь стала "святой, когда привычными становятся многие религиозные категории и понятия. Новые установки сознания диктовали и новое осмысление старых сюжетов. Традиция сохраняет старые формы, которые наполняются новым содержанием - созвучным эпохе или внутренним религиозным побуждениям певца, который для их выражения апеллирует уже не к языческой, а христианской образной символической системе.

Итак, источником сюжетов духовных стихов являются книги. Но книжные идеи были популярны лишь в той мере, в какой они отвечали интересам певца, насколько они были понятны и близки ему. В процессе своего сложения стихи опирались на зрелую фольклорную традицию, используя поэтические средства устной народной поэзии. Христианизация сознания приводила к тому, что певец все больше ориентировался на духовные ценности, принесенные на Русь новой религией: изменяются функции и семантика многих мотивов, образов и деталей, что приводит к структурным изменениям текста, активно включается новая лексика, символы и понятия.

Изучение духовных стихов о святом Георгии имеет широкие перспективы. Дальнейшие разыскания в этой области могут быть посвящены как сравнительному анализу георгиевских сюжетов с другими эпическими стихами, в первую очередь - о Федоре Тироне, так и выяснению влияния фольклорной среды по регионам, что позволит полнее выявить особенности становления жанровой специфики духовных стихов, закономерности, которые привели к многообразию их форм. Выводы данного исследования могут быть использованы для этих целей.

Список научной литературыХлыбова, Т. В., диссертация по теме "Фольклористика"

1. Архангельские былины и исторические песни, собранные А.Д. Григорьевым в 1899 - 1901 гг. с напевами, записанными посредством фонографа.- Т.1, М.,1904.-708с.

2. Архивные материалы лаборатории народной музыки РАМ им.Гнесиных (материалы фольклорных экспедиций).

3. Афанасьев А.Н.Народные русские сказки /Под общей редакцией В.Я.Проппа. В 3-х тт.- М.,1957. Т.1 - 508 с.,т.2 - -510с.

4. Беломорские былины, записанные А.В.Марковым.- М.,1901.-618с.

5. Былины, в 2-х томах./ Подг.текста, вст.ст.и комм. В.Я.Проппа и Б.Н.Путилова. М.,1958, т.1 - 564 с.

6. Былины и исторические песни из Южной Сибири. /Записи С.И.Гуляева. -Новосибирск: Новосибгиз, 1939.-196 с.

7. Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым.-М; Л., 1977.- 688 с.

8. Духовные стихи. I Минской губернии Речицкого уезда. (Публикация А.Е.Грузинского)// Этнографическое обозрение. 1898 № 3, с. 168 - 169.

9. Загадки./Изд. подг. В.В.Митрофанова.- Л, 1968.- 256 с.

10. Калики перехожие:Сборник стихов и исследование П.Бессонова.Вып.1-6.- М. 1861 -1864 824 с.

11. Круглов Ю.Г. Русские свадебные песни.-М.:Высшая школа, 1978. 215 с.

12. Loorits, Oskar. Der heilige Georg in der russischen Volksuberlieferung Estlands. -Berlin, 1955.- 144c.

13. Малинка A.H. Прокоп Чуб//Этнографическое обозрение, 1892 № 1.- М., 1892 -с. 168 171.

14. Материалы по этнографии русского населения Архангельской губернии, собранные П.С.Ефименком. Ч.2.Народная словесность.- М.,1878.- 276 с.

15. Материалы, собранные в Архангельской губернии летом 1901 года А.В.Марковым, А.Л.Масловым и А.Богословским. 4.1-2// Труды Музыкально-Этнографической комиссии. Т.2 М., 1906 - 1911.- с.25 - 32.

16. Народные русские легенды А.Н.Афанасьева Новосибирск: Наука, 1990 -270г

17. Озаровская О.Э. Бабушкины старины. М.,1922.- 120 е.

18. Олонецкий сборник. Материалы для истории, географии, статистики и этнографии Олонецкого края, вып.IV Петрозаводск, 1902, 202 с.

19. Онежские былины, записанные А.Ф.Гильфердингом летом 1871 года.-4-ое изд.-T.l -1949 736 с.,т.П - 1950 - 810 с.,т.Ш - 1951 - 671 с.

20. Ончуков Н.Е. Печорские стихи и песни // Живая старина. 1907, вып.1-Спб.,1907.-е.Ю -24.

21. Отто Н.Е. Старые русские стихи: Песни стихарей.//Живая старина. 1906, вып. 1 Спб., 1906.-е. 10-33.

22. Песни русского народа. Собраны в губерниях Архангельской и Олонецкой вf1886 г.; Записали Ф.М.Истомин и Г.О.Дютш. Спб., 1894- 270 с.

23. Песни русского народа. Собраны в губерниях Вологодской, Вятской и Костромской в 1893 г.; Записали Ф.М.Истомин, С.МЛяпунов. -.Спб., 1899, с.

24. Рождественский Т.С.,Успенский М.И. Песни русских сектантов-мистиков. -Спб.,1912.-871 с.

25. Романов Е.Р. Белорусский сборник, вып V, Витебск, 1891.-450с.

26. Русские былины старой и новой записи. /Под ред. Н.С.Тихонравова и В.Ф.Миллера.- М.,1894.-304с.

27. Сборник русских духовных стихов, составленный В.Г.Варенцовым.-Спб.,1860.- 252 с.

28. Сказки и предания Самарского края. Собраны и записаны Д.Н.Садовниковым.- Спб., 1864.- 388с.

29. Сказки и предания Северного края. Запись, вступительная статья и комментарий И.В.Карнауховой.-Л.,1934.-446с.

30. Собрание народных песен П.В.Киреевского. Записи П.И.Якушкина. Т.2.-Л.:Наука,1986.-326с.

31. Сочинения П.И.Якушкина.- Спб., 1884- 709 с.

32. Сперанский М.Н. Духовные стихи из Курской губернии.// Этнографическое обозрение, 1901, № 3 -с.39 67.

33. Сперанский М.Н.Курский лирник Т.Н.Семенов.// Этнографическое обозрение, 1906, №№ 1-2 с.15-18.

34. Стихи духовные. /Сост., вступ.ст., подгот. текстов и коммент. Ф.М.Селиванова. М.: Сов.Россия, 1991. - 334 с.

35. Стихи духовные словеса золотые./Вступительная статья Е.А.Ляцкого. Тексты избрал Е.А.Ляцкий при участии Н.С.Платоновой. - Спб.,1912.-186с.

36. Фольклорный архив кафедры русского устного народного творчества МГУ (материалы фольклорных экспедиций и практик)

37. Шейн П.В. Материалы для изучения быта и языка русского населения северо-западного края. Т.Н. Спб, 1893. - 715 с.

38. Южно-русская песня и современные ее носители (по поводу бандуриста Т.М.Пархоменка). Материал собрал М.Сперанский.//Сборник Историкофилологического общества при институте кн. Безбородко, в г.Нежине, т. Y. -Киев, 1904,- с.28 -29.1. Исследования.

39. Аверинцев С.С. Византия и Русь: два типа духовности.//Новый мир, № 7, 9, 1988 -с.210 -220, 227 240.

40. Аверинцев С.С. Георгий.// Мифы народов мира.Энциклопедия (в двухтомах). Гл.ред. С.А.Токарев.- М.: Советская энциклопедия, 1980, т.1 - с.273 -275.

41. Адоньева С.Б. Особенности структуры и семантики змееборческого сюжета в фольклоре и письменной традиции.// Русский фольклор, XXV АН СССР Л.:Наука, 1989 - с. 100 - 112.

42. Адрианова В.П. Житие Алексея, человека Божия, в древней русской литературе и народной словесности.-Пг., 1917.- 514 с.

43. Азадовский М.К. История русской фольклористики, в 2-х томах.- М., 1958.-Т. 1 480 е., 1963 -Т.2 - 364 с.

44. Азбелев С.Н. Веселовский и историческое изучение эпоса.//Наследие Александра Веселовского. Исследования и материалы.- Спб.: Наука, 1992.- с.6 -31.

45. Алпатов М.В. Образ Георгия-воина в искусстве Византии и древней Руси.// ТОДРЛ, т.ХП, АН СССР, Ин-тут русск. лиг-ры (Пушкинский дом) М.;Л.,1956-с.292 - 310.

46. Андрей Кесарийский. Толкования на Апокалипсис.// Литературная учеба, 1991, книга первая с.102 - 118, книга вторая - с.112 - 130.

47. Аникин В.П. Былины.Метод выяснения исторической хронологии вариантов.-М.,1980.- 288 с.

48. Аникин В.П. К зависимости стиля от образности (Общетеоретические аспекты).// Фольклор. Поэтическая система.-М.:Наука, 1977.-е. 144 160.

49. Аникин В.П. К итогам XI международного съезда славистов в Братиславе.// Вестник МГУ. Серия 9: филология. 1994, № 2, с. 73- 74.

50. Аникин В.П. Русский богатырский эпос.-М., 1964.- 192 с.

51. Аникин В.П. Теоретические проблемы историзма былин в науке советского времени.-М., 1978 1980. Вып. 1 -3: вып.1 - 96 е., вып.2 - 97 е., вып.З - 120 с.

52. Аникин В.П. Теория фольклорной традиции и ее значение для исторического исследования былин.- М., 1980.- 332 с.

53. Аничков Е.В. Весенняя обрядовая поэзия на Западе и у славян, в 2-х частях -Спб., 1903 1905. - Ч. 1 - 392 е., ч.2 - 404.

54. Аничков Е.В. Из прошлого калик перехожих.// Живая старина, 1913, вып.1/2, с. 185-200.

55. Аничков Е.В. Язычество и древняя Русь.-Спб., 1914 // Записки историко-филологического факультета имп. Спб. ун-та, 4.XXIV. -1914.- 386 с.

56. Арсеньев B.C. О церковном иконописании.// Философия русского религиозного искусства XVI-XX вв. Антология./Сост.,общ. ред. и предисл. Н.К.Гаврюшина.- М.: Прогресс, 1993 с.140 -144.

57. Астафьева JI.A. Сюжет и стиль русских былин. М.: Наследие, 1993.- 256 с.

58. Астахова А.М. Русский былинный эпос на Севере.- Петрозаводск, 1948.- 396 с.

59. Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу, в 3-х томах.- М., 1865. Т.1 - 800 с.

60. Балашов Д.М. О родовой и видовой систематизации фольклора.// Русский фольклор.- Л., 1976, т. XYII с. 24 - 34.

61. Балашов Д.М. Из истории былинного эпоса."Святогор".// Русский фольклор.-Л., 1981, т.ХХ с.10 - 21.

62. Барсов Е.В. Христианская поэзия и искусство в связи с новозаветными у апокрифами.// Философия русского религиозного искусства XVI-XX вв. Антология.-Сост.,общ. ред. и предисл. Н.К.Гаврюшина.- М.: Прогресс, 1993с. 123 139.

63. Беляев М.В. Книги небесные (Апокрифические видения и "закон первообразов")// Известия Бакинского ун-та, № 1, 2-ой полутом (Гуманитарные науки).- Баку, 1921. -с.217 256.

64. Бернштам Т.А. Русская народная культура и народная религия.// Советская этнография, 1989, № 1.-С.91 -98.

65. Билярский П.С. Мнения о книге П.А.Бессонова: Калики перехожие.// Известия АН по ОРЯС, т. 10, вып.Ш- с.256.

66. Богатенко Я.А. Забытое искусство. (Доклад, прочитанный на съезде хоровых деятелей в Москве 22 июля 1910 г.) М., 1910. - 13 с.

67. Богатенко Я.А. Русские духовные стихи, псальмы и канты.// "Церковь", 1913, № 3, с. 66-67.

68. Бороздин А. Духовные стихи.// История русской литературы. Под ред. Е.В.Аничкова, т.2,- М., 1908. -с. 281- 300.

69. Будде Е. Место и значение духовных стихов в истории русской народной словесности. (Интересные вопросы стихов космогонического характера).// Филологические записки, 1883, вып. 3. Воронеж, 1883 - с. 1- 28.

70. Буслаев Ф.И. Исторические очерки русской народной словесности и искусства, в 2-х томах.-Спб., 1861.-Т.1 643 е., т.2 - 439 с.

71. Буслаев Ф.И. О литературе: Исследования; Статьи. / Сост.,вступ. статья Э.Афанасьева.- М., 1990 512 с.

72. Буслаев Ф.И. Перехожие повести и рассказы./ Мои досуги, в 2-х частях.-М., 1886.- ч.2 с.259 - 406.

73. Бычков В.В. Русская средневековая эстетика. XI XVII века.- М.: Мысль, 1992. - 637 с.

74. Веселовский А.Н. Калики перехожие и богомильские странники// Вестник Европы, 1872,кн.4. -42 с.

75. Веселовский А.Н. Разыскания в области русских духовных стихов, вып 1-6. -Спб.,вып.1 1897 -22 е., вып.2 - 1880 - 228 е., вып.З - 1881 - 150 е., вып.4 - 1883 -461 е., вып.5 - 1889 - 106 е., вып.6 - 1891 - 174 с.

76. Веселовский А.Н. Славянские сказания о Соломоне и Китоврасе и западные легенды о Морольфе и Мерлине.//Собр.соч.,Пг., 1921, т.8,вып.1.- 416 с.

77. Владимиров П.В. Введение в историю русской словесности.- Киев, 1896.- 276 с.

78. Владышевская Т.Ф. Богодухновенное, ангелогласное пение в системе средневековой музыкальной культуры (эволюция идеи).// Механизмы культуры.-М., 1990, с.116 -136.

79. Власова З.И. К изучению поэтики устных заговоров// Русский фольклор, т. XIII. М., 1972.- е.- 194 - 201.

80. Гацак В.М. К возвращению "отреченных" разделов фольклора и фольклористики// Фольклор в современном мире: Аспекты и пути исследования.- М.,"Наука", 1991, с.151- 158.

81. Голубинский Е.Е. История русской церкви, в 2-х т.-Т.1 первая половина тома - М., 1880 - 793 е., вторая половина тома - М.,1881 - 792 с. Т.2 - первая половина тома - М.,1900 - 919 е., вторая половина тома - М.,1911 - 616 с.

82. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры.- М.:Искусство, 1972 318 с.

83. Гуревич А.Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. -М.:Искусство, 1990.- 396 с.

84. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка М., 1990.

85. Дмитриева С.И. Географическое распространение русских былин. По материалам конца XIX начала ХХв.- М., 1975- 113 с.

86. Епископ Александр (Семенов- Тян-Шанский). Православный катихизис.-М.:Изд-во Московской патриархии, 1990.- 124 с.

87. Еремина В.И. Поэтический строй русской народной лирики.- JL, 1978 184 с.

88. Жирмунский В.М. Эпическое творчество славянских народов и проблемы У сравнительного изучения эпоса.// Сранительное литературоведение: Восток и Запад.- Л., 1979 с. 192 - 280.

89. Житие протопопа Аввакума, им самим написанное, и другие его сочинения.-М., 1960. 479 с.

90. Золотова Т.А. Змееборчество в русской сказке и былине. (Диссертация на соискание ученой степени кандидата наук). М., 1983. - 211 л.

91. Иванов В.В., Топоров В.Н. Исследования в области славянских V древностей.(Лексические и фразеологические вопросы реконструкции текстов).-Л.: Наука, 1974 342 с.

92. Иванова Т. Г. Русская фольклористика начала XX века в биографических очерках. Спб., 1993. - 202 с.

93. Иллюстрированная полная популярная энциклопедия. Труд и издание Архимандрита Никифора.- М., 1891 -Библейская энциклопедия-(Репринтное воспроизведение).-М.: Терра, 1990.

94. Кадлубовский А.П. К истории русских духовных стихов о преподобных Варлааме и Иосафе.// Русский филологический вестник, 1915, № 2, с. 224 242.

95. Капгерев Н.Ф. Патриарх Никон и его противники в деле исправления церковных обрядов. Время патриаршества Иосифа. Сергиев Посад, 1913 - 271с.

96. Карнеев А.Д. Мелкие разыскания в области духовного стиха // Журнал министерства народного просвещения, 1892, № 6, с.209 - 226.

97. Карсавин Л.Н. Основы средневековой религиозности в XII XIII веках, преимущественно в Италии.// Записки историко-филологического факультета имп. Петроградского ун-та, часть CXXV.- Пг., 1915.- 360 с.

98. Карташев А.В. Очерки по истории русской церкви. (Репринтное воспроизведение.)-YMCA PRESS. Париж, 1959.- М.: Наука,1991. - Т.1 - 704 е., Т.2 - 576 с.

99. Кербелите Б. П. Историческое развитие структур и семантики сказок: На материале литовских волшебных сказок.- Вильнюс, 1991.- 380 с.

100. Кирпичников А.И. Взаимодействие иконописи и словесности народной и книжной.// Труды 8-го археологического съезда в Москве 1890, т.Н- М., 1895,-17 с.

101. Кирпичников А. И. Источники некоторых духовных стихов.// Журнал министерства народного просвещения, 1877 № 10 с. 133- 150.

102. Кирпичников А.И. Особый вид творчества в древнерусской литературе.//

103. Журнал министерства народного просвещения, 1890, № 4 с. 306 - 314.

104. Кирпичников А.И. Святой Георгий и Егорий Храбрый.Исследование литературной истории христианской легенды.- Спб.,1879.- 193 с.

105. Ключевский В.О. Древнерусские жития как исторический источник.- М., 1871.

106. Коробка "Камень на море" и камень алатырь.//Живая старина,-Спб., 1909,№ 4.-С.409 -426.

107. Костюхин Е.А. Сказка и миф у Веселовского.//Наследие Александра Веселовского. Исследования и материалы.- Спб.: Наука, 1992.-е. 55 62.

108. Кремлева И.А. Об эволюции некоторых архаичных обычаев у русских.// Русские: семейный и общественный быт.- М.: Наука, 1989.- с.248 264.

109. Криничная Н.А. Персонажи преданий: становление и эволюция образа.- JL, 1988.- 192 с.

110. Криничная Н.А. Русская народная историческая проза: Вопросы генезиса и структуры.- JL: Наука, 1987. 325 с.

111. Круглов Ю.Г.Русские свадебные песни: Учеб пособие для пед. ин-тов.- М.: Высш. школа, 1978.- 215 с.

112. Кулагина А.В. Русская народная баллада. Учебно-методическое пособие.-М.: Мок. ун-т, 1977.- 101 с.

113. Кусков В.В. История древнерусской литературы. Учебник для филол. фак. ун-тов.- М.: Высшая школа, 1977.- 247 с.

114. Кусков В.В. Некоторые вопросы взаимосвязи литературы и искусства древней Руси.// Jezyk rosyjski, № 1, 1971 с. 48 - 53.

115. Кусков В.В. "Слово о полку Игореве" и изобразительное искусство XII в.(связь поэтической образности).// Вестник МГУ, серия Х.Филология.-№ 3, 1976- с. 25 30.

116. Лазарев В.Н. Новый памятник станковой живописи XII в. и образ Георгия-воина в византийском и древнерусском искусстве.//Русская средневековая живопись. Статьи и исследования.- М.: Наука, 1970 с. 55 - 103.

117. Лазутин С. Г. Поэтика русского фольклора: Учебное пособ для фил о л. фактов ун-тов и пед. ин-тов. 2-е изд.-М.: Высш.шк., 1989.- 208 с.

118. Лебедева А.А. Значение пояса и полотенца в русских семейно-бытовых обычаях и обрядах XIX XX вв.// Русские: семейный и общественный быт.- М.: Наука, 1989.- с.229 - 248.

119. Лихачев Д.С.Поэтика древнерусской литературы.- М., 1979.-352 с.

120. Лихачев Д.С.Развитие русской литературы X XVII вв. Эпохи и стили-Л.:Наука, 1973.- 254 с.

121. Лихачев Д.С. Человек в литературе Древней Руси.- М.,2-ое изд., 1970.-180 с.

122. Лихачев Д.С. Эпическое время русских былин.// Сборник в честь V ак.Б.Д.Грекова.-М.,Л., 1952.- с.55 63.

123. Л обода А.М. Русский богатырский эпос. (Опыт критико-библиографического обзора трудов по русскому богатырскому эпосу.) Киев, 1896.- 236с.

124. Максимов С.В. Бродячая Русь Христа ради. Спб., 1877. - 467с.

125. Максимов С.В. Нечистая, неведомая и крестная сила.-М.: Книга, 1989. 176 с.

126. Марков А.В. Из истории русского былевого эпоса.гл.У// Этнографическое обозрение, 1906, № 3 4, М., 1907, с. 16- 54.

127. Марков А.В.Определение хронологии русских духовных стихов в связи с вопросом об их происхождении.// Богословский вестник, 1910, № 6 с.357 - 367, N° 7/8 - с.415 - 425, N° 10 - с. 314 - 323.

128. Марков А.В. Остатки фетишизма в легендах об иконах святых.// Этнографическое обозрение, 1907, № 3.- с.42 49.

129. Мелетинский Е.М. Миф и сказка. // Фольклор и этнография.- Д.: Наука, 1970 с. 139 - 148.

130. Мелетинский Е.М. Происхождение героического эпоса. Ранние формы и архаические памятники.- М., 1963.- 462 с.

131. Миллер В.Ф. К былине о 40 каликах со каликою. // ЖМНП, 1899, август. -Спб.,1899 с. 464 - 500.

132. Миллер В.Ф. Экскурсы в область русского народного эпоса, I-YIII. М., 1892. - 232 е., Приложение - 69 с.

133. Миллер О.Ф. Опыт исторического обозрения русской словесности.- Спб., 1865 -407 е.

134. Мочульский В.Н. Историко-литературный анализ стиха о Голубиной книге.-Варшава, 1877 256 с.

135. Николаев О.Р., Тихомиров Б.Н. Эпическое православие и русская культура\/ (Материалы и постановка проблемы).// Русская литература, №№ 1,2 Спб., 1993- № 1 с.3-20, № 2 - с.3-16.

136. Никифоров А.И. Победитель змея// Советский фольклор, вып 4.- М.: Изд-во АН СССР, 1936.- с. 143 243.

137. Неклюдов С.Ю. Время и пространство в былине.// Славянский фольклор.- V М., 1972.-c.34 37.

138. Неклюдов С.Ю. Статические и динамические начала в пространственно-временной организации повествовательного фольклора.// Типологические исследования по фольклору. Сборник статей памяти В.Я.Проппа.- М.: Наука, 1975.-c.182 190.

139. Никитина С.Е. Устная народная культура и языковое сознание.- М.: Наука, 1993. 187 с.

140. Никитина С.Е."Стихи духовные" Г.Федотова и русские духовные стихи.// Г.П.Федотов "Стихи духовные.(Русская народная вера по духовным стихам).-М.:Прогресс, Гнозис, 1991 с. 137 - 153.

141. Новик Е.С. Система персонажей русской волшебной сказки.// Типологические исследования по фольклору. Сборник статей памяти В.Я.Проппа.- М.: Наука, 1975.-c.214 246.

142. Новиков Ю.А. К вопросу об эволюции духовных стихов.// Русский фольклор, t.XII, 1971 с. 208 - 220.

143. Очерки русской культуры XVI века, ч.2. Духовная культура. Под ред.А.В.Арциховского.- М.: Моск.ун-т, 1977.- 445 с.

144. Первухин Н.И. О символизме в старой русской иконописи.//Труды Рязанской ученой архивной комиссии.-1906, т. 21, вып.1.-с.1 9.

145. Перетц В.Н. Рецензия на книгу Адриановой В.П."Житие Алексея человека божия в древнерусской литературе и народной словесности"// Известия Отделения русск. яз и словесн. Рос. АН, т. XXIV 1921 -с.251 - 270.

146. Петрова JI.A. К вопросу об истоках рукописной традиции цикла стихов о V Варлааме и Иоасафе.// Материалы и сообщения по фондам Отдела рукописной и редкой книги.-JI., 1987.- с.39 51.

147. Плюханова М.Б. Веселовский как исследователь форм исторического сознания.// Наследие Александра Веселовского. Исследования и материалы.-Спб.: Наука, 1992.- с 40 54.

148. Повесть временных лет. Перевод Д.С.Лихачева; вступ.статья и примеч. О.В.Творогова.- Петрозаводск: Карелия, 1991.- 191 с.

149. Полный православный богословский энциклопедический словарь. -Репринтное воспроизведение в двух томах. М., 1992.

150. Понырко Н.В. Эпистолярное наследие древней Руси. XI XIII века.( Исследования, тексты, переводы). - Спб.: Наука, 1992 - 216 с.

151. Порфирьев И. Народные духовные стихи и легенды.// Православный собеседник. Казань, 1869, ч.Ш.- Сентябрь - с.54 - 92, октябрь - с. 134 - 174.

152. Пропп В.Я. Змееборство Георгия в свете фольклора.// Фольклор и этнография русского Севера.- Л.: Наука, 1973.-c.190 208.

153. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки.- Л., 1946.- 337 с.

154. Пропп В.Я. Морфология сказки.-Л., 1928 152 с.

155. Пропп В.Я. Фольклор и действительность.-М., 1976. 328 с.

156. Пропп В.Я. Русский героический эпос.- М.,1958.- 604 с.

157. Прыжов. Нищие на святой Руси. Материалы для истории общественного народного быта в России./Очерки, статьи, письма.- M.:Academia, 1934 с. 119-183.

158. Путилов Б.Н. Мотив как сюжетообразующий элемент.// Типологические исследования по фольклору. Сборник статей памяти В.Я.Проппа.- М., 1975.-с.141 155.

159. Путилов Б.Н. Русские и южнославянские эпические песни о змееборчестве.// Русский фольклор.Т.ХГ Исторические связи в славянском фольклоре.- М.,Л.: Наука, 1968.- с.31 54.

160. Путилов Б.Н. Русский историко-песенный фольклор XIII XVI веков.-М.,Л., 1960. - 300 с.

161. Пыпин А.Н. Очерк литературной истории старинных повестей и сказок русских.- Спб., 1857. 360 с.

162. Рапов О.М. Русская церковь в IX первой третиХПв. Принятие христианства.- М.:Высш.шк., 1988.- 416 с.

163. Романов Е.Р. Очерк быта нищих Могилевской губернии и их условный язык.// Этнографическое обозрение, 1890, № 3 с. 126 - 145.

164. Русское православие: вехи истории./ Научн. ред. А.И.Клибанов.- М.: Политиздат, 1989.- 719 с.

165. Рыбаков Б.А. Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи.- М., 1963.- 362 с.

166. Рыбаков Б.А.Язычество древней Руси.-М.:Наука, 1988.- 782с.

167. Рыбаков Б.А. Язычество древних славян.-М.,1981.- 608 с.

168. Рыстенко А.В. Легенда о св.Георгии и драконе в византийской и славянорусской литературах.- Одесса, 1909.- 536 с.

169. Сахаров В.А. Эсхатологические сочинения и сказания в древнерусской письменности и влияние их на народные духовные стихи.-Тула, 1879.- 248 с.

170. Свенцицкая И.С. Апокрифы древних христиан: Исследование, тексты, ^ комментарии.- М.: Мысль, 1989.- 336 с.

171. Свенцицкая И.С. Раннее христианство: страницы истории.- М.: Политиздат, 1987. 336 с.

172. Селиванов Ф.М. Русский эпос: Учебное пособие для пед.ин-тов.- М.: Высш.шк., 1988.- 207 с.

173. Селиванов Ф.М.Народно-христианская поэзия./ Стихи духовные./ сост., вступ ст., подготовка текстов и коммент. Ф.М.Селиванова М.: Сов. Россия, 1991.-С.1 - 26.

174. Словарь исторический о русских святых.- (Репринтное воспроизведение издания 1862 года).- М.: Книга СП "Внешиберика", 1991.

175. Соколов Б.М. О житийных и апокрифических мотивах в былинах.// Русский филологический вестник.- Варшава, 1916, № 3, с. 97 120.

176. Соколов Б.М. <Песнь о Ярославе I (Духовный стих "Егорий на Руси")>.-Неизданная работа, предоставленная в наше распоряжение В.А. Бахтиной, готовящей ее к публикации.

177. Соколов Ю.М. Весна и народный аскетический идеал.(К истории духовного стиха "Разговор Иосафа с пустыней").//Русский филологический вестник.-Варшава, 1910, № 3/4.-С.79-91.

178. Соколов Ю.М. Духовные стихи.// Русский фольклор. -М., 1941.-c.284 291.

179. Солощенко Л.Ф., Прокошин Ю.С. "Словеса золотые"./Голубиная книга.Русские народные духовные стихи XI- XIX вв.-М.: Моск. рабочий, 1991.-с.5 33.

180. Сперанский М.Н. Русская устная словесность.(Пособие к лекциям на высших женских курсах в Москве) М., 1917.- 535 с.

181. Срезневский И.И. Русские калики древнего времени.// Записки имп. АН, т.1, -1862,-с.186 -210.

182. Тихонравов Н.С. Девгениево деяние./Сочинения, М., 1898, т.1 с.256 - 274.

183. Тихонравов Н.С. Калики перехожие./Сочинения, М., 1898, т.1 с.324 - 358.

184. Тихонравов Н.С. Разбор книги "Калеки перехожие", сборник статей и исследование П.Бессонова.- 37 с.

185. Томашевский Б. Теория литературы. Поэтика.-М.,Л., 1931,6-е изд. 244 с.

186. Топоров В.Н. Язык и культура: об одном слове-символе (к 1000-летию ^ христианства на Руси и 600-летию его в Литве).// Балто-славянские исследования, 1986.-М.: Наука, 1988.- 267 с.

187. Трубецкой Е.Н. "Иное царство" и его искатели в русской народной сказке.// Литературная учеба, книга вторая, 1990, с. 100 118.

188. Успенский Б.А. Поэтика композиции. Структура художественного текста и типология композиционной формы.-М.: Искусство, 1970.- 223 с.

189. Успенский Б.А. Филологические разыскания в области славянских древностей: (Реликты язычества в восточно-славянском культе Николая Мирликийского) М., 1982.- 245 с.

190. Успенский Д. И. Народные верования в церковной живописи.// Этнографическе обозрение, 1906 №№ 1-2 -М., 1906. с.73 - 87.

191. Федотов Г.П. Святые Древней Руси /Предисл.Д.С.Лихачева и А.В.Меня.Коммент.С.С.Бычкова.- М., 1990.- 269 с.

192. Федотов Г.П. Стихи духовные.(Русская народная вера по духовным стихам).-М.:Прогресс, Гнозис.-М.,1991.- 192 с.

193. Федотов Г.П. О св.Духе в природе и культуре.// Вопросы литературы, 1990, N° 2.

194. Фрэзер Дж.Дж. Фольклор в Ветхом Завете: Пер. с англ.- 2-е изд., -М.Политиздат, 1989.- 542 с.

195. Христианство и церковь в России феодального периода (материалы).-Новосибирск: Наука, 1989. 367 с.

196. Щапов А. П. Очерки народного миросозерцания и суеверия./ Сочинения в 3-х томах. Спб., 1906. - Т. 1 -с. 46 - 173.